Глава 1«Трусость — мать жестокости».
М. Монтень
Северус Снейп знал, что все это добром не кончится. Он имел в виду не только текущую лекцию по трансфигурации, этот день, неделю или месяц, а все свое существование. Наверное, с тех самых пор, как он родился, Снейп понимал: на счастливый конец рассчитывать не приходится.
Сидя в кабинете вместе с дюжиной сокурсников и проклятыми гриффиндорцами, двое из которых были особенно проклятыми, Северус сутулился над куском кирпича, упорно не желавшим превращаться в сборник поэзии. Что и говорить — извлечь шекспировские сонеты из обожженной глины было нелегким делом, и Снейпу уже надоело стараться. К тому же, реплики Блэка из соседнего ряда, несмотря на показное безразличие, все же достигали его ушей.
— И тогда я ему ка-а-ак врезал!
— Расскажи подробно, Питер не знает эту историю, — прошептал Джеймс Поттер.
— Ладно. Я иду, а он мне: «Что ты тут забыл, Блэк!», а я ему: «Отвали, чучело, не болтайся у меня под ногами!» — упоенно продолжал Сириус, пригибаясь к парте и опасливо поглядывая на профессора МакГонагалл.
— Хи-хи-хи! — заранее восторгался Петтигрю.
— Погоди, это только начало! Сопливус наду-у-лся как жаба, и говорит: «Забыл, где гуляешь — это мое подземелье!» Представляешь, да —
мое! А видок такой, будто он хренов наследный принц…
Безуспешно воевавший со своим кирпичом Малсибер с размаху стукнул им об стол и выругался — достаточно громко, чтобы лишить Слизерин пяти баллов.
Каждый новый день был похож на предыдущий. Неважно, где он, Северус Снейп, находился, чем был занят, с кем разговаривал (что случалось довольно редко) — хохот и шуточки неразлучных приятелей преследовали его, как навязчивые призраки. С недавних пор он стал слышать их по ночам, отчего просыпался в холодном поту и брел пить воду из графина в гостиной. А возвращался в полной уверенности, что на постели может оказаться навозная бомба или иная гадость, невесть как прилетевшая из гриффиндорской башни.
— Сосредоточьтесь, Снейп, осталось двадцать минут.
Он вздрогнул и сильнее съежился над треклятым кирпичом. К счастью, профессор МакГонагалл пошла дальше вдоль ряда и вскоре напустилась на Лестранжа, который вместо сонетов сотворил сборник непристойных анекдотов. Наблюдая за тем, как лыбящийся сокурсник под смешки собирает вещи и выходит за дверь, Северус тяжело вздохнул — вот, еще десять баллов долой.
— Здорово он поддел старушку! — шепнул на ухо довольный Малсибер, но Снейп досадливо отмахнулся. Иногда ему казалось, что судьба нарочно загнала его в стадо непробиваемых идиотов. Вдруг стало невероятно противно, и он был готов сам выкинуть какой-нибудь номер, чтобы как можно скорее уйти отсюда, пусть даже ценой отработки. Взгляд скользнул по схемам превращения на доске, по спинам сокурсников, соседним партам — над первой деловито склонилась рыжая девушка. Она листала трансфигурированный том, проверяя страницы. Сердце Северуса забилось чаще, и он мысленно попросил: «Посмотри на меня…»
Удивительно, но гриффиндорка обернулась и уставилась на Снейпа ярко-зелеными внимательными глазами. Чуть склонив набок голову, она моргнула два или три раза, а затем сделала руками жест, будто нарисовала в воздухе квадрат.
— Сначала просто книгу, — донесся еле слышный шепот, — а потом стихи!
Северус остолбенел, рот медленно растянулся в подобии улыбки. Правильно — трудную задачу нужно раскладывать на этапы, как и сложное зелье! И почему он старался сразу получить Шекспира?
— Спасибо! — шепнул он в ответ; тут же раздалось властное: «Эванс, не вертитесь! Десять минут до конца урока!»
Все хорошее заканчивалось слишком быстро.
Потом была перемена, ученики высыпали в залитый солнцем двор, многие пошли к озеру, а Северус Снейп снова не знал, куда ему податься, чтобы не попасть под град насмешек. В минуты сосредоточенного самоанализа он искренне удивлялся, почему Блэк с компанией неустанно травит его одного. Ведь были еще безмозглый увалень Крэбб, дурень Малсибер, наглый до невозможности Лестранж, которого уже дважды чуть не отчислили, и куча других «слизеринских гадов». То, что Сириус и Джеймс привязались именно к нему, заставляло Снейпа искать более глубокие причины, нежели памятная встреча в Хогвартс-экспрессе перед первым курсом. Ему было необходимо во всем разобраться.
— Привет, Лили! Я тут хотел спросить…
— Лили, привет. Ты можешь уделить мне парочку… пару…
— Лили, я хотел с тобой поговорить. Если у тебя есть несколько минут…
— Север, василиск тебя в гранит, поставь заглушку!! — взревел из-за полога Лестранж. Теперь уж точно все проснутся; Снейп натянул одеяло до ушей и затаил дыхание. Он так и не придумал, как лучше начать этот непростой разговор.
Все же, иногда хорошего в жизни было больше, чем плохого. Неохотно шагая на завтрак, Северус столкнулся в коридоре с — о, чудо! — не обремененной спутниками Эванс.
— Доброе утро! — она улыбнулась и приветливо помахала рукой, потом поправила стянутые в хвост волосы. — Представляешь, как странно — мне снилось, что ты хотел поговорить со мной о чем-то очень важном!
— Д-да… — выдавил Снейп; он затравленно огляделся и подвинулся ближе к стене, чтобы не мешать потоку спешивших в зал студентов. — Я тут… у меня кое-что есть для тебя, вот, — он порылся в сумке и извлек завернутую в пергамент книгу. — Издание маггловское, не слишком новое, но, надеюсь, тебе…
— Северус, какой ты милый! Спасибо! А я думала, что мальчишки разучились дарить что-то кроме шоколадных лягушек, — рассмеялась Эванс, но тут же снова стала серьезной. — Ты такой мрачный сегодня. Что случилось?
— Я не выспался и… Да, я хотел поговорить, — пробегавший мимо Малсибер дернул его за рукав мантии, и волей-неволей пришлось идти в зал вместе с остальными.
— Тогда после завтрака, хорошо? — Лили кивнула напоследок и направилась к своему столу. Он замер возле распахнутых дверей в полном ужасе от того, что с такой легкостью отпустил ее, не удержал собственную удачу, а все потому, что он слишком робкий, ненаходчивый, трусливый… Вот и ответ на мучивший его вопрос: Северус Снейп — трус, и поэтому над ним издеваются. Он это заслужил.
Точно так же этого заслуживал Питер Петтигрю, хвост гриффиндорского льва, вилявший перед богатыми и знаменитыми товарищами. Снейп знал, что в зеленой гостиной давно зреет заговор против «банды Блэка», и первый удар было решено нанести слабаку Питеру. Значит, вот как — слабакам и трусам первый кнут. Разве это справедливо?
— Я бы намылил шею Сире, — потягиваясь, мечтал Лестранж, — но брат меня убьет и закидает Громовещателями.
— Джеймса тоже лучше пока не трогать, иначе МакГонагалл решит, что мы хотим грязно устранить соперника, — добавил Розье, ловец слизеринской команды.
— Остаются этот Люпин и Петтигрю, — поднял два пальца Малсибер. — Люпи каждый месяц ходит к директору на чай — похоже, он любимчик.
— Значит, начнем с Хвоста, — подытожил Крэбб, стукнув по колену увесистым кулаком.
Снейп вполуха слушал эту стратегию, не соглашаясь и не возражая, все больше погружаясь в собственные мысли. Наверное, гриффиндорцы тоже сидели вот так в своей башне, прикидывая, чье преследование обойдется им наименьшими хлопотами. Они боятся связываться с Лестранжем, о брате которого ходят темные слухи; отец Малсибера — влиятельный человек в министерстве, а Крэбб вышибет дух из кого угодно. У всех сокурсников найдутся какие-то средства защиты, только он, Снейп, совершенно одинок. Не это ли причина, почему выбор пал на него?
— Я не трус, — озвучил свои мысли Северус и под недоуменными взглядами ушел в спальню.
Утром он пытался обсудить все с Розье, который хоть что-то соображал, но Эван был занят квиддичем и не собирался вникать в рассуждения о неравных силах. Снейп чувствовал себя паршиво, словно становился зрителем собственных мучений, но Розье отмахнулся и от этих аргументов.
— Ты человек чести, Сев, но иногда — слишком, — Эван взял метлу и ушел на тренировку.
Если бы Северус мог, он поговорил бы с Лили, но возле нее неустанно увивался Поттер. Вот кого Снейп желал видеть припертым к стене, униженным и избитым — этого очкастого воображалу, а не тюфяка Петтигрю! Мерлин великий, где же справедливость?..
«Петтигрю, берегись, тебе угрожает…»
«Петтигрю, не ходи завтра на ужин…»
«Питер, послушай моего совета — не броди по замку один, особенно после…»
Северус яростно скомкал зачерканный пергамент и швырнул его в камин. Мысли смешались, в висках стучала кровь и жестокое: «Предатель, предатель…» Он не мог так поступить.
Условленным вечером Лестранж отвлек внимание гриффиндорцев, вылив на мантию Сириусу чуть ли не галлон чернил, а Крэбб и Малсибер утащили Петтигрю в заброшенный кабинет. Снейп уже был там, сидя на парте и болтая ногами, чтобы не было видно, как они трясутся. Хорошо, что простые заклинания он умел накладывать невербально — голос тоже предательски дрожал.
Северус редко сомневался в собственных выводах, но увидев зажатого в углу Питера, он был готов усомниться в чем угодно. Обычно лебезящий и испуганно озирающийся Хвост преобразился: он пригнулся, сжав зубы, приготовившись если не нападать, то защищаться. Крэббу пришлось вывернуть Петтигрю кисть, чтобы отнять палочку, и тогда толстый гриффиндорец вцепился ему в руку, царапаясь не хуже кошки. Крэбб взвыл и поднял кулак, но Питер увернулся и бросился на него сзади, повиснув на петле галстука. Шипя и рыча, они катались по полу, нанося друг другу беспорядочные удары, будто сражались не на жизнь, а на смерть. Малсибер в изумлении опустился за ближнюю парту.
— Это надо же… — только и вымолвил он. Снейп молчал, ощущая совершенно непостижимую гордость. Когда Питер подбил Крэббу глаз, он чуть не зааплодировал, полный глубокого уважения к этому отчаянному прихвостню.
— Хватит… сдаюсь… — устало прохрипел верзила и сорвал с горла зеленую ленту. Задыхавшийся Питер прижался спиной к двери; он рукавом вытер капавшую из носа кровь и с вызовом взглянул на Малсибера.
— Бери, — он протянул отобранную волшебную палочку. Гриффиндорец выхватил ее, пробормотал «Алохомора!» и выскочил в коридор. Они помогли Крэббу подняться и с трудом дотащили его до подземелий, петляя в переходах и сворачивая за портьеры при малейшем шуме. На редкость злой Лестранж даже не пожелал их выслушать.
— Я что, зря нарвался на отработку?! — он сплюнул и бухнулся за полог, который от рывка чуть не рухнул вместе со штангой. — Теперь тащите его к нам, раз он такой крутой!
Снейп был слишком взволнован, чтобы ссориться, но в этой издевке ему почудилась доля правды.
На следующий день Питера не было ни в Большом Зале, ни на уроках, ни за обедом, который он никогда не пропускал. Петтигрю появился только в конце недели: осунувшийся, болезненно бледный, но такой же льстивый и угодливый, как обычно. Он храбро смотрел на слизеринский стол, но торжествующая улыбка Хвоста казалась Северусу плохой попыткой скрыть испуг.
После обеда Снейпа остановила Лили. Наверное, это был первый раз, когда он не слишком хотел с ней общаться. То есть, совсем не хотел.
— Что вы сделали с Питером? Он сам не свой, что вы натворили?
— Разве Петтигрю не рассказал? — Северус ухмыльнулся прежде, чем подумал, стоило ли это делать. — Или в вашей компании дозволено хвастаться только двоим?
— Ему очень плохо! Он ничего не может есть, — трагически воскликнула Эванс, — а когда Джеймс угостил его шоколадной лягушкой, Питер… его стошнило!
— Лили, причем тут я? — Снейп начал терять терпение. Вдобавок, гриффиндорка слишком громко кричала; игравшие во дворе первокурсницы оборачивались на них и хихикали.
— Я знаю, с кем ты общаешься, Северус, и какие гадости вы устраиваете, — Лили ткнула его пальцем в грудь. — То есть, я могу только догадываться, потому что это и представить себе противно!
— А тебе не противно то, как твои дружки поступают
со мной? — зашипел он в ответ. — Этого ты не замечаешь? Думают, раз я слабый, как Питер, раз у меня нет связей, я не смогу за себя постоять?
— Ты не слабый, — начала Лили, но он схватил ее за запястье. — Пусти, Северус, мне больно!
— Мне тоже бывает больно, — слова бежали вперед мыслей, и Снейп чувствовал, что сейчас, как Лестранж, наговорит целый воз лишнего; но в надвигавшейся слепящей лихорадке было что-то приятное. — Мне тошно видеть, как ты кокетничаешь с Поттером, как слушаешь бредни Сириуса и поддакиваешь Люпину, будто ты сама… Хвост! Ты волнуешься за этого придурка Петтигрю, как будто он твой друг! — Эванс молча вырывалась, в зеленых глазах блестели слезы. — А я ничего для тебя не значу, так? Может быть, мне тоже поблевать шоколадом, чтобы ты меня заметила?!
Страх на лице Лили сменился отвращением. Она выдернула руку и отступила на два шага, невольно вытирая ладонь о мантию. Потом вытащила из сумки Шекспира с закладкой в середине.
— Благодарю, я уже прочла, — он не взял книгу, и Эванс бросила сонеты на траву. Когда Северус нагнулся и поднял их, гриффиндорка уже исчезла. Физиономии остолбеневших первокурсниц выражали неподдельный ужас; Снейп зыркнул на них и поплелся восвояси.
Он спустился в подземелья, улегся на кровать в обуви и до вечера упивался обидой, заглушив, как мог, смутное ощущение сделанной глупости, словно и эту глупость он всего лишь одолжил. Постепенно уверенность в собственной правоте заполнила его, как свежий воздух заполняет легкие. Укладываясь спать, Снейп даже чувствовал себя смельчаком — ведь у него хватило духу не только осмыслить, но и произнести эту истину, бросить ее Эванс в лицо. И если Лили достаточно умна, она поймет, что он прав.
— Слушай, — шепнул он Лестранжу, высунувшись из-за полога, — раз Питер неплох, может, вправду позвать его к нам? Ну, когда-нибудь.
— Ага-а-а, пот-о-ом… — зевнул тот и повернулся к Снейпу спиной. Северус кивнул в темноте и тоже лег под одеяло, спокойный, каким не бывал уже давно.
Ведь он знал, что добром это не кончится.
Fin 
