Зимняя гроза

Глава 1

Название: Зимняя гроза
Автор: The Rhine
Рейтинг: PG-13
Жанр: pure romance))
Категория: гет
Герои: Роза Уизли/Скорпиус Малфой
Дисклэймер: Все права у Дж. Роулинг. Никакой выгоды не извлекаю.
Саммари: Зимняя зарисовка. Очередной романтичный бред про Розу Уизли и Скорпиуса Малфоя.
Статус: в работе, планируется еще 2-3 главы)
От автора: Сие посвящается моей любимой подруге Апельсине, у которой 10 августа был День рождения)) Отдельное спасибо Снежане (Свет-Зеркальце) за её тёплый отзыв к моему фику "Мужчины не плачут", который вдохновил меня снова написать что-нибудь про зиму :))

Теплая мантия на плечах, наспех повязанный вокруг шеи шарф, школьная сумка за спиной и забытые в гриффиндорской башне перчатки. Роза любит зиму, когда кругом белым-бело и по-ночному тихо. Ничто не отвлекает от собственных мыслей: ни пестрота ярких красок, ни гул голосов. Кажется, что люди зимой почти не разговаривают, а если и говорят, то на полтона тише. На улице уж точно в такой мороз и рта не раскрыть. Да и не хочется. Зимой приятно думать. Выходишь утром из замка – еще темно – и шепчешь волшебной палочке «Люмос». Ребята вокруг непривычно тихие, ежатся от холода в зимних мантиях и сонно бредут к теплицам, нарушая нетронутую белизну снега глубокими обрывистыми следами. Еще совсем раннее утро, а семикурсники Гриффиндора и Слизерина уже идут на свой первый урок. Трепетливые кустики требуют особого ухода, как сказал профессор Лонгботтом, поэтому их окучиванием ребята займутся в самое благоприятное для этого занятия время – то есть в пять часов утра, когда все другие студенты и учителя будут греться под одеялом и досматривать свои сны. Чертова сумка оттягивает Розе плечо. На наручных часах без четверти пять; кругом сугробы по пояс, выложенную камнем дорожку к теплицам и не видать под толщей снега. Даже Филч сладко спит в своей постельке. Факт.

Роза ухмыляется: Альбус, идущий позади неё, осторожно ступает в её следы. Это чертовски приятно! Если она возьмет и обернется, то он тотчас же перестанет, а ей этого не хочется. Она прячет довольную улыбку в кулачке. Роза любит вести за собой, но еще больше ей нравится, когда люди тянутся к ней сами. Ну или за ней – это ведь тоже неплохо. Взгляд по сторонам – красота! И даже тяжелый рюкзак и замерзшие пальцы не способны омрачить Розе настроение. Зимнее утро... оно всегда прекрасно, с перчатками или без. Такое утро обычно задает позитивный настрой на весь день. Однако у соседок Розы по комнате на этот счет своя теория: если первая пуговица на мантии Мелиссы Финниган застегнута неправильно, то весь предстоящий день, по заверениям её сестры Марисы, пойдет прямиком книзлу под хвост. Роза раздумывает: перевесить сумку на другое плечо или оставить на месте.

Тихо дремлют деревья, припорошенные за ночь снегом, а сугробы в свете «Люмоса» радужно сверкают разноцветными искорками. Такие привлекательные и манящие. Но нырнуть в них Роза все равно не решится: слишком уж часто она об этом думает, отчего ей кажется, будто бы во всех хогвартских сугробах она уже побывала, не раз и не два, в самой лучшей парадной мантии. За зиму Роза оказывается по макушку в снегу нечасто. Хьюго всегда чувствует разницу: когда сестре действительно скучно, а когда она увлечена своими делами.

Возле теплиц учеников встречает огромная лужа. А должен бы – профессор Лонгботтом, мелькает в голове у каждого. Эта лужа не такая большая, как Черное озеро, но все-таки и не маленькая, чтобы одним шагом её перемахнуть. Ребята, тихо выругавшись, преодолевают внезапное препятствие: одни, задрав мантию и ссутулившись, на цыпочках перебегают лужу; другие находят у неё самый узкий край и, разбежавшись, прыгают, усыпав брызгами мантии своих однокурсников. Роза подходит к негодующим сокурсникам и расплывается в улыбке.

— Exhaurio! — изо рта у неё вырывается клубок пара и тут же растворяется в воздухе, лужа послушно исчезает вместе с ним.

Где-то рядом восторженно ахает Альбус.

~~***~~

В больничном крыле скучно, потому что Скорпиус там один. Мадам Помфри, верно, еще спит. Хотя, даже если бы она всю ночь дежурила у его койки, веселее бы точно не стало ни ему, ни ей. Вряд ли бы она согласилась сыграть с ним на деньги в преферанс, а мило болтать о полезных свойствах мандрагор и бадьяна не особо хотелось ему. Ну и ладно. Убеждая себя в том, что «бывает и хуже», Скорпиус окончательно примиряется со своей нелегкой участью и даже думает лишний раз не раздражать мадам Помфри. Все-таки и от него во многом зависит то, каким на вкус будет завтрашнее целебное зелье. Долой все паршивые мысли! В конце концов, и у пребывания в больничном крыле есть свои неоспоримые плюсы: лежа здесь в одиночестве, Скорпиус может вдоволь насладиться собственной компанией, ну или… хотя бы попытаться. Сейчас бы сюда Генри Гойла, ну или Нэнси Дэвис. Да кого угодно. Он будет рад даже невыносимой выскочке Розе Уизли. Долой все паршивые мысли! Скорпиус старается не шевелиться: у него сломаны рука и шея. Он думает о том, что Фред Уизли – тот еще говнюк, а сращивающее кости зелье – полная гадость. Сейчас ему даже нелюбимый тыквенный сок кажется божественным напитком. Эх, если бы Скорпиус тогда не ринулся за снитчем под трибуну и этот чертов тролль Уизли не запустил бы вслед за ним бладжер... А Уизли и правда на тролля похож, носится по полю, как дикарь, со своей деревяшкой. Скорпиус улыбается какой-то кривой и жалкой улыбкой. Он себя не видит, но почему-то уверен, что выглядит беспомощным и несчастным. Фред Уизли сейчас сладко спит в своей спальне. Уголки губ Скорпиуса пару раз дёргаются и опускаются.

Напротив него – пустая койка и стена с портретом старого колдомедика, который все время спит, причмокивая беззубым ртом. «Ну или притворяется», – размышляет Скорпиус, с подозрением рассматривая портрет. Ему за эти два дня уже чертовски надоел один и тот же вид перед глазами. Даже когда опускаешь веки, эта унылая картинка не торопится исчезать. Все койки свободны, а мадам Помфри положила его спиной к окну и не разрешает без особой необходимости вставать с постели. Она навещает его нечасто, улыбается дежурными улыбками и не говорит с ним ни о чем, кроме его шеи и руки. Видимо, Драко Малфой и ей успел в свое время потрепать нервы, поэтому с его сыном она заметно осторожничает. Скорпиус устало вздыхает и неловко потягивается.

— Была бы палочка, наколдовал бы маг-окно вместо этого старикана.

Минуту-другую ему кажется, что брови колдомедика недовольно сдвинулись, губы поджались, а чмокает он теперь громче, чем прежде, и с завидной скоростью. «Обиделся, – решает Скорпиус, – или какой дурной сон видит». Одно из двух.

~~***~~

Роза не любит сюрпризы. Во всяком случае, не умеет спокойно на них реагировать. Что-то там, в небесной канцелярии, явно пошло не так, но Роза не знает – что. Ведь это прекрасное утро, не предвещавшее ей ничего плохого, угрожает превратиться в самый кошмарный день. Возможно, тому виной пуговица Мелиссы Финниган, а может быть, кому-то на небесах просто стало очень скучно и он решил развлечь себя, превратив жизнь Розы Уизли в сущий ад.

Из теплиц её выносит поток однокурсников, стремящихся успеть на завтрак в Большой зал. Сама же Роза все еще пребывает в состоянии пост-урокового шока. Пытается припомнить, когда в последний раз так ужасалась домашнему заданию. Это вообще случалось? И было ли такое, чтобы она просила учителя назначить ей другую работу? Да ради Мерлина – или кому там молится Невилл Лонгботтом?! – Роза готова до конца года окучивать Трепетливые кустики по понедельникам в пять часов утра. И все только ради избавления от общей домашки со Скорпиусом Малфоем. Мерлин, она сказала – «домашки»?!

— Флитвик, наверное, спятил…

…

— Рехнулся совсем. Старость не радость…

…

— Эй! Ты меня слушаешь?! — сложив ладони рупором, Альбус кричит Розе прямо в ухо, она вздрагивает и поворачивается к нему лицом.

— Ты что-то сказал?

— Я говорю, Флитвик совсем из ума выжил. Невилл признался, что это старый-добрый Филиус наколдовал ту лужу перед теплицами, чтобы проверить нас на знание этого enx… exc…

— Exhaurio, — поправляет его Роза и улыбается: Альбус смешной.

— Ну да, этого высушивающего заклинания. Тебе не кажется, что у старика крыша едет? — Альбус крутит пальцем у виска и с неподдельной тревогой смотрит на кузину. — Только вчера он наколдовал огромный булыжник прямо перед портретом Полной дамы. Бедные первокурсники не знали, что и делать… они ведь еще не изучили Wingardium Leviosa.

— Но ведь рядом оказался ты и, как бравый рыцарь, пришел детишкам на помощь.

— Не смешно, —Альбус резко мрачнеет и отводит взгляд: ему тема рыцарства и подвигов противна еще с первого курса, он бы с куда большим удовольствием поговорил о восстании гоблинов в семнадцатом веке.

Роза беззвучно смеется, потирая замерзшие ладони. Обиженный кузен поворачивается к Максу Томасу и начинает его о чем-то увлеченно расспрашивать.

Холодное зимнее солнце ярким желтым пятном возвышается над Хогвартсом, раскрашивая небо и заснеженные башни радужными цветами. Ветер, бьющий в лицо, уже не кажется Розе таким острым и колючим, под ногами все тише хрустит снег, а болтовня Ала и Макса постепенно смолкает. Роза снова погружается в свои мрачные думы. Домашним заданием для неё и Малфоя станет сбор новорожденных заунывников в Запретном лесу, а также выращивание их в течение каникул и изготовление зелья из них, которое в следующем семестре надо уже сдать. И все это они должны делать вместе. С Малфоем! На губы падает снежинка, Роза внезапно останавливается и, обернувшись, задумчиво смотрит на теплицы. И все-таки – почему Малфой? Ведь это же вполне резонный вопрос, ответ на который она имеет полное право знать. Сумка стремительно перелетает с правого плеча на левое. Проталкиваясь через толпы спешащих на завтрак учеников, Роза возвращается в теплицы.

— Самое сложное задание я могу доверить только самым сильным ученикам курса, — говорит Невилл, ловко стягивая с пальцев кожаные перчатки; он думает отделаться от Розы, вскружив ей голову льстивой похвалой – какой однако коварный. — Ты лучше всех успеваешь по травологии, Малфой – по зельям. Да и одна ты не справишься…

— Почему это? — возмущается Роза.

— Потому что заунывники собираются в лесу только по ночам. Одну тебя я туда не отпущу. Так что пойдешь с Малфоем.

— Ночью? С Малфоем? В лесу? — Роза хмурится и пристально смотрит на учителя. — В компании оборотня в полнолуние мне было бы куда спокойней. Если Малфой нужен исключительно для моей охраны (хотя, уверена, он сам при первой же возможности столкнет меня в какой-нибудь овраг), поставь лучше меня в пару с кентавром или… даже не знаю...

— За вами присмотрит Хагрид, — слабо улыбается он: отбросила формальности, значит волнуется.

— Тогда зачем вообще нужен Малфой? — она продолжает упрямиться. — Он, кстати, сегодня прогулял.

— Он в больничном крыле.

— С воспалением хитрости?

— С переломом.

— Чего? Самолюбия?

Невилл с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться или, чего доброго, не расхохотаться, а Роза продолжает негодовать:

— Ты думаешь, Малфой в лазарете томится одним-единственным желанием исследовать заунывники вместе со мной? Я искренне сомневаюсь. Малфой не похож на большого любителя травологии. У него каждый урок новые перчатки! Ты заметил? Подумай только, сколько это убитых драконов... По-твоему, такой брезгливый кусок дерь…

— Мисс Уизли! — Невилл недовольно сводит брови; раз ничем не прикрытая лесть успехом не увенчалась, надо попытаться пристыдить. — Вы мне не доверяете, оспариваете каждое мое решение и, похоже, считаете меня некомпетентным…

— Брось, Невилл! Я же знаю, что ты на самом деле так не думаешь, — Роза ухмыляется, горделиво вскинув голову: «И опять тебе не удалось, Невилл, назови-ка мне истинную причину».

— Послушай, Роза, ваш со Скорпиусом проект для меня крайне важен, — словно повинуясь её невысказанному требованию, говорит он. — Он станет большим вкладом в мою исследовательскую работу о заунывниках. У меня есть несколько гипотез, и, надеюсь, с вашей помощью я смогу их подтвердить.

— Почему ты сразу об этом не сказал? Я бы поняла… — Роза виновато отводит взгляд и принимается рассматривать носы своих ботинок. Она бы все равно злилась, даже если бы он сказал ей правду перед всеми в Большом зале.

— Потому что я не имею права заставлять учеников делать мою собственную работу, — Невилл стыдливо краснеет, и сердце Розы невольно сжимается. — Но здесь, я уверен, без вас двоих не обойтись. И не спрашивай, пожалуйста, причем тут Малфой. Ну так что, будешь работать с ним в паре?

И хотя слова Невилла не кажутся Розе особенно убедительными, она согласно кивает и, попрощавшись с любимым учителем, покидает теплицы.

Вновь оказавшись на улице, Роза поднимает глаза в небо и делает глубокий вдох. Хочется щуриться от солнечного света и белизны снега, хочется набрать полные легкие морозного воздуха и хочется – как же хочется! – не расплакаться. Она медленно выдыхает и опускает глаза. Взгляд, полный грусти и тоски, скользит по истоптанному грязному снегу под ногами. Так же и она: сегодня раздавленная и разбитая с окоченевшими от холода пальцами, а завтра... завтра начнется новый день и на руках непременно будут вязанные перчатки, за ночь нападает новый снег, белый-белый, словно больничные простыни Скорпиуса Малфоя. Чтобы ему там икалось. За всех ушедших ему на перчатки драконов!