Три истории автора Ms.Trololo    закончен   Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
Три сказки в подарок.
Оригинальные произведения: Фэнтези
Герт, Осинка, Лунный Лель, М-1608, Мастер
Общий, Любовный роман, Драбблы || гет || G || Размер: мини || Глав: 1 || Прочитано: 4577 || Отзывов: 3 || Подписано: 0
Предупреждения: нет
Начало: 29.01.10 || Обновление: 29.01.10

Три истории

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


Великие Обманщики.

«У всех цирюльников мира должны быть такие же бережные руки», - думает Осинка, пока Герт неспешно вплетает в её волосы жемчужно-белые ленты. Кажется, осторожности в его пальцах, скользящих между её локонами, не меньше, чем в лапках крадущейся кошки. Неосязаемо, легко. Девочку тревожит лишь его извечно тяжелое дыхание.
Это он, Герт, прозвал её Осинкой - за тонкость и гибкость, как думают все члены труппы. А ещё за волосы хрупко-осеннего цвета - это известно ему одному. Ему и правда кажется, что, стоит ему сделать одно неосторожное движение - и с её волос, как с крыльев бабочки-монарха, ссыпется в его широкие ладони кленово-рыжая пыльца.
Невозможно передать, как горько становится Герту в те моменты, когда ему вдруг хочется рассказать кому-нибудь из группы о своей пронзительной сентябрьской иллюзии. Ему хочется, но он не может и заикнуться о пёстрых крыльях и тонких девичьих волосах, опасаясь презрения, которое может появиться во взгляде какого-нибудь угрюмого клоуна или смазливого атлета. Герт краснеет и буквально задыхается от стеснения, когда кто-то маленький и незначительный смотрит на него снизу вверх, в чопорном изумлении изламывая брови. Молчание - золото, верно.
Осинка чуть склоняет голову, сосредоточенно сдвигая брови. Плавно встаёт на пуанты, снова опускается и потирает крошечные ладошки. Серьёзная маленькая девочка, талантливая гимнастка.
Она - самое маленькое, но, несмотря на это, самое значительное существо в жизни Герта - так он сам думает каждый раз, как затягивает последний атласный узелок.
А ей, каждый раз, как она оборачивается и заглядывает в спокойные жёлтые глаза этого рыжеволосого гиганта, чудится, что он ошибся временем - ему следовало бы родиться в эпоху таких же могучих, как он, рыцарей. Она едва дотягивается тоненькой рукой до его короткой бороды огненного оттенка, и, как и всегда, удивляется тому, какая она мягкая наощупь. Что-то солнечно-тёплое быстро блестит в глазах Герта и тут же исчезает, а у Осинки, как и всегда, сжимается со скрипом, слышным ей одной, сердце.
Она наизусть знает его горе. Она месяцами составляла мозаику этой беды из солнечных зайчиков, пробегающих в золотистых глазах, из его неловких улыбок, из случайно усталых жестов. Из его завистливых взглядов, адресованных уходящим с арены клоунам, чья ухмылка сползала с разукрашенного лица быстрей, чем трико с туловища. Из кратковременных приступов злобы, вызванных фокусниками, чья таинственность сменялась откровенной пошлостью быстрей, чем колдовские мантии - будничными серыми костюмами.
Они могут становиться тем, кем хотят, исчезая из поля зрения публики. А он не может позволить себе быть таким, каким его не хотят видеть.
- Ваш выход, великие обманщики.
Обычная закулисная интонация конферансье напоминает Осинке о красных колпаках, остро заточенных топорах и сырых от крови плахах.
Однажды Герт, разговорившись, пообещал ей, что когда-нибудь прикончит палача во фраке прямо на арене, благо, средства для этого есть. Может, время пришло?
А может, придёт время, и Герт набросится в приступе хулиганской радости на публику во время выступления? Кто знает, что может придти ему в голову на арене, где он чувствует себя свободней, чем за кулисами? Никто. Даже он сам.
Впрочем, одно они с Гертом знают точно: что бы ни случилось, во время выступления Осинка не пострадает.
А ещё он не позволит никому причинить ей вред и за пределами арены - это известно ему одному.
Тяжёлый бархат занавеса раскрывается с пыльным шорохом. Прожектора на несколько мгновений ослепляют любимцев публики - серьёзную маленькую дрессировщицу и могучего огненно-рыжего тигра с тяжёлым взглядом.
Едва овации стихнут, они начнут разыгрывать обман - поединок мягколапого котёнка и пёстрой бабочки. И ни одной медной пылинки не упадёт с её крыльев.

***

Виноград.

Когда в почти осязаемую синеву летнего неба проливается первая, пока ещё бледная акварель рассвета, тучи душно вздыхают и обрушиваются на городок размеренным дыханием его спящих жителей.
Мастер не спит. Он думает о том, что одна из капель этого дождя - это его, Мастера, болезненный вздох, случайно вырвавшийся прошлым вечером. И что капля эта через несколько мгновений непременно должна упасть на самый большой виноградный лист из всех листьев, склоняющихся над крыльцом его дома.
Мастер прижимает горячую ладонь к стеклу, и ему кажется, что дождь гладит его по руке, будто жалея. Мастер и этот июльский дождь, кстати, чем-то похожи: оба седые, оба - нежеланные гости. Вечно простуженные, и оттого сиплые.
Колдунья тихо напевает, старательно размешивая что-то в своей медной ступке. Она лечит Мастера от хрипоты - красные ягоды её стараниями превращаются в терпкие отвары, от которых Мастеру снятся слишком светлые сны.
Медь, синий бархат, приспущенный с королевских плеч, и алые капли сока на запястьях - тёплое с синим. Мастер никогда не прикасается к Колдунье, и ему интересно, такая ли она тёплая, какой кажется.
- Пейте, Мастер.
Ехидный кисло-сладкий пар из чашки рисует завитки в светлеющем воздухе комнаты.
- Сварила бы ты лучше глинтвейн, мастерица.
Она молча разглядывает свою ладонь - ни тени смущения на лице. Мастер знает эту её привычку «маленькой королевы», но каждый раз недоумевает: что там?
- Хиромантия?
- Пейте.
Он послушно подносит чашку к лицу, а Колдунья подходит к окну и, полуприкрыв синие глаза, смотрит на виноград, коконом обвивший крыльцо дома.
- Когда миру придёт конец, барышня?
- Когда люди допьют последнее вино из старых запасов.
Мастер, отпив калинового отвара, чувствует привкус глинтвейна на губах.

***

Если любишь - отпусти.

Приходит время – и Лунный Лель разжигает в своём камине из лиловых ракушек чуть тёплое лунное пламя, ставит букетик белоснежных лунных подсолнухов в любимую вазу из лунного камня и усаживается в скрипучее кресло-качалку напротив круглого окна, занимающего часть стены и весь потолок. В это время года из него хорошо видна Голубая Планета.
М-1608 подоспевает, как и всегда, вовремя – он, видимо, запрограммирован на пунктуальность. Его примитивное металлическое лицо не отражает того, что творится у него внутри, но Лель как-то понимает, – наверное, по тому, как нетерпеливо робот подёргивает шарнирами – что М-1608 чего-то очень ждёт.
- Ты обещал сказ-ку, - дребезжит он, подойдя почти вплотную. – То, что ты назвал сказ-кой, понравилось мне в прошлый раз.
- Садись.
Никто не знает, почему у Лунного Леля всё лицо покрыто густой серебристо-белой шерстью, почему голос его так приятен, а тёмно-синие глаза так печальны. Он никогда не рассказывает о себе – он любит сказки, а не автобиографию.
- Я расскажу тебе о Голубой Планете. Ты знаешь, что на ней живут те, кто называет себя «люди»?
- Лю-ди. Это приятное слово. Твой речевой аппарат образует форму для того, что ты называешь поцелу-ем, когда ты произносишь «лю-ди».
- Люди приятны. Они красивые, но странные. Они считают звёздное небо самым прекрасным зрелищем на свете и думают, что наша Луна – спутник Голубой Планеты.
- И что мы – их спутники?
Лунный Лель с необъяснимой, как и всегда, грустью смотрит на подрагивающее в камине бледно-лазурное пламя.
- Может, и так.
- У тебя был друг – людь?
Должно быть, проницательность тоже включена в программу М-1608.
- Человек, - мягко поправляет его Лель. - Они любят называть себя этим гордым словом.
- Чело-век. Это что-то мощное и жёсткое.
- Это была женщина.
- Жен-щина…
Говорят, эмоции в голосе робота – это лишь мастерски созданная программистами имитация, обладающая не таким уж широким спектром оттенков. Чушь. Ни один, даже самый талантливый программист, не смог бы создать электронную копию неподдельной нежности, смешанной с почти детским смущением, прозвучавшей сейчас в голосе М-1608.
- Это слово похоже на ли-су и на пче-лу.
- Где ты нашёл энциклопедию Голубой Планеты? – Лунный Лель изумлённо округляет глаза.
- У тебя, - виновато признаётся М-1608. – Прос-ти меня, я знаю, что красть – неправильно. Но читать – Инте-ресно. И расскажи про жен-щину.
- Ах, женщина, - с рассеянной улыбкой вздыхает Лунный Лель. – Когда я увидел её, она была в скафандре малинового цвета…
- Мали-новый – какой это? – любопытствует М-1608, принимаясь с пугающей быстротой менять цвета на спектральном индикаторе, расположенном у «виска».
- Чуть ближе к синему от красного… Да, примерно такой.
Робот с довольным видом гасит индикатор.
- …И в тот самый момент я понял, что люблю её.
- Люб-лю?.. – переспрашивает М-1608, и Лунный Лель начинает опасаться за друга – не зависнет ли программа от зашкаливающего количества волнительного восхищения в его голосе. – Какое сло-о-ово… Оно хрупкое, оно мягкое, оно похоже на маленькую серую птицу, на то, как звенит связка ключей, на то, как разворачивается по утрам снежный ирис!..
У этого робота, несомненно, есть душа – но нет «зеркала души». Жестокие создатели невесть по каким причинам не пожелали наделить М-1608 ни мимикой, ни даже призрачным подобием глаз.
- Но ей нужно было возвращаться домой, - продолжает Лунный Лель, стараясь не отвлекаться на расчувствовавшегося робота.
- И что она сказа-ла? – с искренним сочувствием в голосе спрашивает М-1608.
Догорая, лазоревое пламя подпрыгивает и шаловливо искрится. Неровное мерцание подсвечивает пушистую белую шерсть на лице задумчивого Лунного Леля. На мгновение лицо это озаряет горькая, но ласковая улыбка, и он едва слышно произносит.
- «Если любишь – отпусти».
М-1608 грустно опускает большую голову.
Ему не нужно объяснять ничего, кроме значения некоторых «инопланетных» слов – всё остальное он понимает сам. Может, его создатель – с Голубой Планеты?
На рассвете, когда звёзды тают, заливая небосвод медово-жёлтым, Лунный Лель кладёт увядшие за ночь подсолнухи в угасающий синеватый огонь и прощается с безмерно благодарным ему М-1608.
Лунный Лель всегда рад этому гостю – этот гость любит простые истории, а простые правдивые истории всегда приятно рассказывать. Сегодняшним вечером он снова будет ждать этого гостя.
А М-1608 – существо, живущее непозволительными для робота мечтами, не может выкинуть из своей набитой электронными устройствами головы последние слова, покидая дом своего любимого рассказчика.
Он взбирается на холм, возвышающийся недалеко от дома Лунного Леля – отсюда открывается невероятный вид на глубокую перевёрнутую чашу янтарного неба и уже тусклую, но ещё заметную Голубую Планету.
Ему хотелось бы быть человеком. Если можно было бы выбирать.
Мощные металлические руки протягиваются в золотистую высь – ему хочется обнять это небо.
Если любишь – отпусти.

28.06.09 - 15.08.09


Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru