Ночной разговор

Глава 1


На поверку оказалось, что убежать, заблудиться и жить в лесу вечно – совсем не так уж и здорово. По правде говоря, Ли, конечно, уходил навсегда, но рассчитывал в глубине души, что найдут его гораздо раньше. Однако, на носу была уже третья ночевка в лесу, а никто так и не пришел. Хотя он давно перестал заблуживаться, сидел на месте и чутко прислушивался ко всем звукам.

Видимо, маме с папой одного ребенка — достаточно.

Что ж, значит, он все правильно решил.

В первую ночь он жутко замерз, несмотря на припасенный спальный мешок. Это потому что земля сырая, знал Ли, а волшебный синий огонек в банке слишком слабенький, чтобы согреть его во время сна. Поэтому на следующий день он долго искал подходящее дерево. И нашел — отличное. Ветки начинались не слишком низко, но и не настолько высоко, чтобы нельзя было закинуть веревку. Дерево стояло на поляне, почти не соприкасалось ветвями с другими деревьями, и листва была очень густой. А когда он залез наверх, обнаружил уже приготовленный кем-то навес. Судя по количеству прошлогодней сухой листвы и птичьего помета на нем, прежний хозяин не появлялся тут минимум год. Ли осмотрел все и решил, что возьмет навес и дерево себе.

Весь остаток дня он строил дом, и закат встречал, уже свернувшись калачиком в большом уютном гнезде. От дождя защитит небольшой тент, внутри гнезда уютно лежат одеяло и спальник. Есть книги, а свет даст волшебный огонек. В рюкзаке еще полно продуктов, и смена одежды на два дня.
Ли затянул последний узел – тент не должно срывать ветром – и залюбовался. Папа бы им гордился. А Ло обзавидовался бы, как миленький.

Поначалу это было здорово. Ночной ветерок шевелил листву его нового дома, спальник надежно укрывал от холода. Никто не ныл, не приставал с вопросами, не просил поиграть, не мешал читать дурацкими рассказами и не носился вокруг за своим идиотским снитчем. Никто не заставлял сортировать приманку, кормить животных, чистить клетки, мыть посуду, убирать лагерь, опекать Ло. Можно было сполна наслаждаться отличной книгой Авроры Синистры о самых ярких звездах Северного полушария, а, чуток поднявшись вверх по ветвям, увидеть предмет ее труда воочию. Что и говорить – звезды всегда привлекали Ли куда больше самых распрекрасных тварей, по которым сходили с ума родители. В отличие от Ло, которого, похоже, привлекали исключительно беготня и громкое ничегонеделание. Что совершенно не мешало ему оставаться папиным любимчиком. Угораздило же родиться в семье чокнутых.

Скоро Ли заснул, и снилась ему мама. В ее обычном линялом рабочем комбинезоне и в мантии, наброшенной на плечи. В его сне мама была не отстраненной и задумчивой, как обычно, а веселой. Сам же он был очень маленьким. Они вместе лепили из песка какое-то существо – с кучей щупалец, шишек, ног, глаз, а потом мама волшебством заставила существо танцевать, и они вместе хохотали, глядя на его коленца.

Из солнечного сна его выдернул кошмарный вой, раздавшийся, кажется, прямо под его деревом. Сжавшись в комок, Ли вслушивался в ужасные звуки и лихорадочно соображал, что за тварь может так выть. Блаблантель? Нет, не похоже вроде, да и кричат те только в брачный период, а сейчас уже август месяц. Бамбарабия? Киргуду? Тоже нет. Вой был совершенно незнакомый и очень страшный.

Ли сильно пожалел о своей предусмотрительности. Уходя навсегда, он не взял с собой палочку. Он слышал однажды, как дядя Гарри рассказывал папе, что теперь можно легко отыскать человека, если у него с собой есть волшебная палочка. А он вовсе не хотел, чтобы его отыскали, когда уходил.
По книгам, в этой зоне волшебных лесов не было хищников, опасных для человека даже его размера. Правда, в Малайзии их тоже не было, пока мама с папой не нашли там полосальня.
Ли с тревогой прислушивался к вою. Тварь точно была не одна – из глубины леса ей отвечали другие. Некоторое время неизвестное зверье орало хором, потом повисала тишина. В нее Ли вслушивался еще тревожнее. Что делает зверь? Может, он уже тихо крадется вверх по стволу дерева, чтобы закусить его, Ли, мясцом. И пригласить потом друзей на поздний ужин.
Он крепко сжал в потном кулаке рукоятку перочинного ножа. Если все пойдет плохо, он, хотя бы, выткнет твари глаз, когда она полезет его есть. При условии, что у нее есть глаз, конечно. А не только огромная пасть с зубищами и желудок.

Вопли прекратились уже почти под утро. Некоторое время Ли еще прислушивался к звону повисшей тишины, каждому шороху и треску, к каждому дуновению ветерка, напоминающему чье-то дыхание. Но, постепенно, усталость взяла свое. Мальчик заснул, так и не выпустив рукоятку ножа из намертво сомкнутых пальцев.

Проснувшись утром, Ли подумал, что он вовсе и не против, если его поскорее найдут.

А к вечеру зарядил дождь. Настоящий тропический ливень – Ли приходилось видеть такие в дельте Амазонки. Казалось, само небо обрушилось на ни в чем не повинную землю. Если бы не волшебные свойства тента, Ли вымок бы до нитки в мгновение ока. Его дерево скрипело и раскачивалось, словно старый парусник, из последних сил взбирающийся на острые гребни штормовых волн, а потом, с надсадным стоном, скатывающийся к их подножию, почти захлебываясь. Резкие порывы ветра обрушивали холодные лавины воды на лесного исполина, сбивая целые ветви и обдавая Ли брызгами. Навес вибрировал и ходил ходуном как настоящая палуба.
Закутавшись в спальник и крепко сжимая в руках жестянку с волшебным огоньком, Ли сидел под тентом и старательно убеждал себя, что совсем-совсем не боится. Он одновременно чувствовал себя частью этой невообразимо мощной стихии, и сердце заходилось от восторга при каждом ударе молнии, и в то же время он был крохотной песчинкой в этом огромном океане. Совсем один на многие мили вокруг. Мили, заполненные колышущимися ветвями и потоками воды, сшивающими небо с землей. Совсем один.

- Здравствуй, человек. Ты слышишь меня?

Ли вздрогнул. Голос доносился откуда-то снизу. Видимо, его обладатель сидел под его навесом на одной из нижних веток. Голос был… странный. Сухой, трескучий – так заговорило бы, должно быть, само дерево. Мальчик нащупал нож.

- Слышу, - ответил он. Собственный голос показался ему очень писклявым. – Ты кто?
- Я не причиню вреда, - посулил голос. – Обещаю. Это – закон леса.
- Ага, - кивнул Ли, совершенно, впрочем, не убежденный. – Что тебе нужно?
- Убежище от дождя. Он мне вредит. Ты впустишь меня? Перед силой природы все равны. Это – закон леса.

Мальчик крепко задумался. Ему приходилось слышать, как во время, скажем, наводнений, на уцелевших пятачках суши находили жмущихся друг к другу зверей, в обычных условиях являющихся естественными врагами. Видимо, о чем-то таком и говорил его гость. Но насколько можно ему верить? Дождь, конечно, сильный, но до полноценного наводнения еще далеко. С другой стороны, что может помешать пришельцу просто так убить его, Ли, и провести остаток непогоды за ужином в тепле и сухости?
Тем более, что мальчик уже догадывался, кто заглянул к нему на огонек.

- Ладно, - решился он. – Если жизнью поклянешься соблюдать закон. Ты не должен причинять мне вреда. Ни есть, ни убивать, ни… просто надкусывать.
- Хорошо, - с готовностью пообещал голос. – Клянусь жизнью. Хотя это не нужно. Это – закон леса.
Внизу затрещали ветки – что-то большое двигалось по ним.
- Ты только не очень пугайся, - предупредил голос.

Шум дождя ушел куда-то на второй план. Ли всем существом прислушивался к едва слышному царапанию о кору. За пределами небольшого освещенного пятачка ночная тьма сгустилась в нечто осязаемое. Ли смотрел во все глаза.
Вот сгусток обогнул выступающую часть ствола. Остановился на самой границе. А вот на край навеса мягко, бесшумно выскользнули ноги. Блеснули когти-лезвия. И вот он уже здесь – свернулся клубком в другом конце построенного Ли гнезда и отряхивает мокрую шерсть, как большой кот.
Но это не кот.

Восемь черных, блестящих ног, каждая увенчана острым крюком – когтем. Восемь черных блестящих глаз, в каждом горит золотой огонек. Маленькие острые клешни, там, где должен быть рот. И целые заросли лохматой черной шерсти, взъерошенной, слипшейся в длинные сосульки. На одеяло с этих сосулек сбегают капельки воды.

Акромантул. Самая опасная волшебная тварь по классификации Министерства магии. Специально выведенный монстр с интеллектом, не уступающим человеческому.
Только этот… маленький совсем. Не больше ирландского сеттера. Хотя, для паука и этих размеров вполне достаточно, чтобы ужасать.

Восемь немигающих глаз уставились на Ли. Зашевелились, застучали дуг о друга клешни – называются они хелицеры.
- А ты не очень-то большой, человек.
- Ты и сам не то чтобы громамонт, - неожиданно задиристо ответил Ли, удивляясь сам себе. Уж кем-кем, а храбрецом он себя никогда не считал. Но что-то он читал об акромантулах, не мог вспомнить, что именно. И его негаданная смелость похоже, брала начало как раз оттуда.

- Да, я еще немного подрасту, - покладисто согласился акромантул. Ловко вывернув две передние ноги он начал расчесывать шерсть. Почему-то это выглядело крайне забавно. Очень напоминало старательное кошачье умывание.

- Я тоже, - отозвался Ли. И, нервно хихикнув, добавил, - если буду хорошо кушать. Так бабушка говорит.

Восемь взглядов снова остановились на его лице, а две ноги с острыми когтями замерли в воздухе.

- Моя тоже так говорила, - сказал вдруг акромантул. – Только я в жизни столько не съем, сколько для нее хорошо.
- Наверное, у всех бабушек есть что-то общее в головах, - удивленно покачал головой Ли.
- Определенно, - согласился акромантул и продолжил расчесываться.


Дождь не стихал. Ли казалось, что еще немного, и воображаемый океан вокруг превратится во вполне реальный. Очень легко нарисовалась картинка – вымокший и продрогший, плывет он на стволе поваленного дерева по бескрайним мутным водам. Течение несет его в неизвестность, и мама с папой никогда его не найдут. Он никогда больше не увидит их. И Ло он тоже больше не увидит. И дедушек, и бабушку, и прадедушку, и Поттеров с Уизли – тоже.
От таких мыслей ему стало совсем неуютно, и к глазам даже подступили непрошенные слезы.
Все же, очень плохая была идея – уйти из дома.

- Почему ты здесь один?
Акромантул успел высохнуть, и казался теперь чуть ли не в два раза больше. Острые клешни-хелицеры влажно поблескивали, восемь глаз светились лимонным. На верхней части лап у них, оказывается, тоже растет густая шерсть. Паук сидел, красиво подобрав ноги под себя, будто в какой-то резной корзинке. Когтей совсем не было заметно.
- Я из дома ушел, - честно признался Ли. – Хотя сейчас думаю, зря.

Акромантул как-то странно заерзал, еще больше распушился. Его клешни раскрылись, потом снова беззвучно закрылись и спрятались в густой шерсти. Он смущается – вдруг понял Ли.
- Ты тоже, да? – спросил он.
В ответ он получил громкое шипение и отчаянный щелчок клешнями.
Похоже, эмоции у акромантулов тоже не сильно отличаются от человеческих.

Дождь еще усилился. Крупные капли раздражено лупили по тугой поверхности тента. Ударяясь о землю и листья частицы дождя глухо рокотали, вызывая в памяти отзвуки водопадов. Гроза прекратилась, а тьма, казалось, сгустилась еще больше. Даже волшебный огонек словно сжался в своей жестянке и поеживался от холода и опасений. Ли отметил вдруг удивительную вещь – акромантул, нахохлившийся на другом конце гнезда, это совсем не самое страшное. Вот одному сейчас было бы хуже.
А так их – двое.

- Давай в слова играть?
Четыре из восьми глаз обратились к Ли. Скорее всего, если бы мальчик выскочил из гнезда и с воплями помчался в темную мокрую даль, их обладатель был бы удивлен куда меньше.
- Расскажи, как это делают.

Игра превратилась в целую лекцию. Акромантул не знал, что такое минута, грелка, кресло, автобус, эклеры и еще куча всего, без чего Ли не представлял себе свою жизнь.
- Ты просто этого всего не видел никогда, вот и не знаешь слов, - утешил он акромантула. – Это не стыдно. Вот мы с братом часто в слова играем – у него я тоже выигрываю, а живем мы одинаково.
Паук еще плотнее поджал лапы под себя, но выглядел, кажется, заинтересованным.
- Еще мы играем в шахматы, в карты и в го, но Ло эти игры не любит – там я тоже слишком часто выигрываю. Играем в плюй-камни, в догони-меня-кокос, а если папа не занят, или мы где-нибудь в гостях, то и в квиддич. Но в квиддич уже я не сильно люблю – довольно глупая игра, как ты считаешь?
- Не знаю, - ответил Акромантул. – Никогда не видел, как играют в квиддич.
Ли рассказал, и его гость согласился, что игра действительно глупая. Воодушевленный, Ли спросил:
- А во что ты обычно играешь?
Паук издал тихий смешок-потрескивание.
- Обычно в кто-быстрее-догонит-обед-тот-и-обедает. В последнее время других игр не припомню.
- Как-то невесело, - протянул мальчик. – Если бы мне с Ло пришлось в это играть, я бы все время ходил голодный. Он гораздо более сильный, и бегает лучше.
Немного подумав, он добавил.
- Но я думаю, он бы со мной делился, вообще-то.

Акромантул промолчал. А Ли рассказывал.
- Мама всегда учит, что мы должны всем друг с другом делиться, потому что мы братья. И папа так говорит. Что брат – это особенный человек, самый главный в жизни. И что мы должны быть вместе всегда. Ну а как так – всегда! Понимаешь, он иногда так… достает!
- У меня двенадцать братьев, - ответил акромантул.
- Ничего себе, - покачал головой Ли. – Нелегко тебе приходится, наверное.
- И шесть сестер. А еще пятерых съел дедушка. Сказал, что эти никуда не годятся. Поэтому мама и ушла с нами жить в другое место, подальше от остальной семьи.
- Подожди, как это – съел? Собственных внуков съел? – вот теперь Ли действительно был в ужасе.
Шерсть на загривке акромантула встала дыбом.
- Да. Для деда это в порядке вещей. Он говорит, это – по правилам. Он это называл «заботиться о чистоте породы». Я плохо помню – я тогда совсем недавно вылупился. Дед считал, что мы должны перестать говорить на человеческом языке. Избавиться от дурного наследия людей – так он говорил. Или просто от людей избавиться…? Отец так не считает, - паук замолчал, задумчиво потирая клешнями. - Но, если честно, говорить с ним все равно особенно не о чем. Как и с остальными. У них в головах в основном еда.
Ли покачал головой.
- Уж по сравнению с твоей семейкой, мои – просто образец нормальности.

Лимонные точки мигнули в темноте.
- А какая у тебя семья?

- Ну, у меня есть брат, как ты уже понял. Мы с ним близнецы но, если честно, не очень похожи. Папа нас иногда путает, а вот мама – никогда. Мне тоже кажется, что мы даже на лицо разные. Ло вообще больше похож на папу – по характеру. А я непонятно на кого похож.
Ли ощутил вдруг, как снова возвращаются те самые чувства, из-за которых он и оказался здесь, в лесу. Чувства, от которых першит в горле, жжет в груди, а перед глазами словно встает пыльная стеклянная стена, застилающая свет солнца и заглушающая все звуки. Даже шум дождя ушел куда-то далеко, а весь мир сжался вдруг до синего огонька в жестянке и лимонно-желтых глаз акромантула рядом.

Ли украдкой шмыгнул носом, потом нарочито громко покашлял.
- Насморк, - пояснил он своему гостю, пряча заблестевшие глаза. Еще не хватало разреветься, как малышу. Чтобы этого не произошло, он торопливо продолжил рассказывать.
- Есть еще дедушка Ксено. Он издает жутко интересный журнал обо всякой всячине. Жалко, мы не слишком часто у него бываем, но он каждый номер непременно присылает нам с совами. Я еще слишком маленький, чтобы все там понимать, конечно. А вот папа и его друзья радуются в экспедиции каждому номеру. Почему-то они называют дедушкин журнал «трава». Не знаю, почему – он ведь и не зеленый даже.

Рассказывать про дедушку было приятно. Ли очень живо увидел растрепанные седые волосы деда, голубые глаза за стеклами очков. Улыбнулся.

- Он очень классный. Все время разные забавные штуки придумывает. Жалко, что мы не часто к нему ездим – мама с папой все время в экспедициях. Как-то я заболел и жил у деда целых две недели. Вот было здорово! Я ходил в гости к Уизли, когда поправился. Это друзья мамы и папы. А с дедом мы мастерили телескоп, в который можно увидеть блуждающие звезды. Я и не знал, что такие бывают. Правда, мы их не увидели еще – наверное, телескоп нуждается в доработке. Так дедушка говорит. Там самое главное – правильно отшлифовать стекло. А потом его надо вымачивать несколько дней в одном зелье – жутко сложное! И тогда можно увидеть эти звезды. Дедушка говорит, что они – живые.

Ли перевел дух, покосился на своего гостя. Тот, похоже, слушал с интересом.

- Еще есть прадедушка Ньют. К нему мы с папой ездим чаще. Он совсем старенький, и помешан на волшебных тварях. Еще больше, чем мама с папой. Он часто рассказывает о своих путешествиях. Правда, мы во многих из этих мест тоже были. Папа тоже мог бы рассказать, но он молчит и кивает почему-то. А мама с нами туда почти никогда не ездит. Только на день рождения прадедушки. Наверное, ей скучно там. – Ли вздохнул. - Хорошо быть взрослым – можно не делать, если не хочется.
- Я тоже так думаю, - согласился акромантул. – Взрослым гораздо легче живется.
Ли улыбнулся. Приятно, когда кто-то думает так же, как ты.

- Еще есть Майя – прадедушкина жена. Она странная какая-то, хотя и красивая. Она здорово моложе прадеда. Папа говорит, что она очень хочет детей, но у нее не получается. Вот странно – откуда она их сбирается взять? Прадедушка же совсем старый.
Внимательно поглядев на акромантула, Ли уточнил.
- Ты ведь знаешь, откуда берутся дети?
Тот медленно кивнул. Ли значительно и важно кивнул ему в ответ.

- Говорить с этой Майей вообще не о чем. И не поиграешь – она все время очень красиво одевается. И всегда спрашивает, приехала ли с нами мама. И когда папа говорит, что нет, закатывает глаза и говорит «слава Моргане». Еще бы – мама гораздо красивее, чем она.

Ли подвинулся к гостю поближе.
- У меня очень красивая мама! У нее белые длинные волосы и большие голубые глаза. И она умеет видеть то, чего не видят остальные люди. Хотел бы я тоже так научиться.

Акромантул мигнул четырьмя глазами.
- Моя мама тоже очень красивая.
Ли покосился на мохнатые черные лапы и ничего больше на этот счет не сказал.

- Вы очень интересные, - помолчав, сказал акромантул. – У нас тут гораздо скучнее.
- А как вы живете? С кем ты дружишь, что у вас за семья? – Ли действительно было интересно. Но, на всякий случай, он уточнил. – Только, пожалуйста, без этих, как их… кровавых подробностей.
Акромантул снова издал сухой смех-потрескивание.
- А ты никому не расскажешь? Может, мне лучше съесть тебя, чтобы ты не проболтался?

Ли вдруг понял, что совсем не боится. Он вспомнил, что именно прочел об акромантулах – их детеныши довольно долго не ядовиты, и на это указывает желтое брюшко. У ядовитых все тело ровно окрашено. Но не боялся он даже не поэтому – ну, в самом деле, в черном-черном лесу черной-черной ночью найди черного-черного акромантула и посмотри, какое у него брюшко. Ерунда получается. Просто ни с кем он еще так не разговаривал, как с этим своим ночным гостем. Так, чтобы чувствовать, что его действительно понимают.
- Я клянусь тебе всем самым дорогим, что ни за что и никогда не проболтаюсь, - торжественно проговорил он. И по тому, как распушилась шерсть акромантула, он понял, что нашел правильные слова.

Между тем, его гость пружинисто приподнялся на лапах, словно устраиваясь поудобнее. Когда он заговорил, в трескучем голосе ясно слышались торжественные нотки.

- Когда-то давно мы жили гораздо дальше отсюда, во многих днях пути. Ночи там были теплее, леса богаче, и все мы жили одной большой дружной семьей. Но однажды пришли люди, и соблазнили нас. Зная большую силу акромантулов, они уговорили нас сражаться на их стороне в войне с другими людьми. Они обещали нам новые пространства для жизни, богатые добычей. Никто теперь не знает, хотели они обмануть нас, или действительно верили в то, что говорили. Мы приняли их сторону в той чужой войне. И проиграли. А старая легенда гласит, что сражаясь на правой стороне, акромантулы не могут проиграть. Много нас погибло в битве у Волшебной школы. Но еще больше убили люди потом, когда пришли в наши земли с огнем и волшебством. Немногие из нас уцелели. Нам пришлось уйти глубоко в темные чащи, уйти за много дней от старых мест. Уйти, чтобы помнить. И не повторять своих ошибок.

Акромантул умолк на время. Потом продолжил уже обычно.
- Так мне рассказывала бабушка. Они с дедом все видели своими глазами. Бабушка спорила с дедом – тот считал, что мы должны забыть о людях, забыть их язык навсегда. А она говорила, что мы обязательно должны помнить. Она рассказывала истории – эту, и другие. Рассказывала, что есть море – большая соленая вода. А за ним – другие страны, где все не такое, как здесь. Дед говорил, что все это – бредни.

Лимонный свет в глазах грустно угас.
- У нас принято слушаться старшего. Но когда дед съел вторую мамину кладку, мы все ушли. И бабушку я больше не видел. А с ней было интересно – она разговаривала с кентаврами, и они ее слушали. Они столько всего знают. Она заставила деда запретить нападать на кентаврят, поэтому ее уважали. Она вообще многим интересовалась. Наверное, единственная из нашей семьи.

Шерсть аромантула понуро опустилась, и от этого он сразу стал казаться очень маленьким.
- Там, где мы сейчас живем – очень скучно. Кентавры так далеко не заходят – им холодно. В озерах никто не водится, кроме рыбы. А с семьей… Хочешь знать, почему я ушел?
Ли завороженно кивнул. Акромантул некоторое время молчал, видимо, подбирая слова. А когда заговорил – голос его был очень тихий.

- Потому что я совсем не такой, как они. И из-за этого все и происходит.
В светящихся глазах, устремленных на Ли, было самое настоящее отчаяние.
- Дедушка съел две мамины кладки подряд, понимаешь? Из-за этого она, папа и другие дети ушли. Дед всегда ругал бабушку за то, что она со мной возится. И говорил, что больше не допустит порченого приплода. Что надо… раздавить заразу.

Акромантул совсем сжался в комок. Ли придвинулся еще ближе, чтобы не пропустить ни слова.
- Это я – зараза. Из-за меня мама с папой ушли из семьи. Чтобы я мог жить. Там, где мы сейчас обитаем – очень плохо. Слишком холодно, и добычи мало. Если меня не будет… они смогут вернуться назад.

Ли пораженно молчал. Акромантул тоже не говорил ничего, превратившись в вялый комок шерсти. Даже глаза перестали светиться.

Кончился дождь – друг понял мальчик. Лес дышал тишиной, какая бывает только в первые минуты после сильного ночного ливня. Не звенели насекомые, не слышно было ночных птиц и хищников. Стоял полный штиль. Только редкие капли, срываясь с листьев, едва слышным шепотом оттеняли эту тишину. Вокруг пахло свежестью.

- Мне кажется, ты не прав, - осторожно сказал Ли. Восемь взглядов немедленно уперлись в него. – Ну, не в смысле, что они ушли не из-за тебя. А в том… ведь раз они ушли из-за тебя, значит, им лучше с тобой. Разве нет?

- Может и так, - отозвался акромантул. Голос его звучал безучастно, но шерсть на спине немного распушилась. Паук явно приободрился.
- Скажи, а почему ты ушел? – спросил он. Ли погрустнел.

- В общем-то, тоже из-за родителей, - признался он, задумчиво погружая пальцы в волшебный огонек в жестянке. Синий язычок пламени ласково пробежал по ладони, обвился вокруг запястья и нырнул обратно в банку.

- Они, вроде как, считают, что я должен продолжить семейную традицию. Стать натуралистом. Точнее, это папа с прадедом так считают. Маме, по-моему, все равно. Она вообще иногда так смотрит, будто впервые в жизни меня видит. На Ло они так не наседают. Может, это потому, что я на пять минут старше?

Где-то далеко несмело запела какая-то птица. Ли прислушался к ее тонкому голосу. Ему было грустно.
- Я случайно выпустил фейку. Мама нашла новый подвид. Очень радовалась, написала дедушке. А я убирал домик и случайно выпустил, - он сам не замечал, что комкает в ладонях край спальника. – Вот тогда папа и сказал… что толку от меня нет. Что, если бы я поменьше витал в своих звездах и облаках, а больше обращал внимания… И что Ло…
Слезы закапали на темно-синюю ткань.

- Ло им вообще больше подходит. Он веселый, все умеет, со всеми дружит. А я… У меня и друзей-то толком нет. Какие друзья – когда мы все время в разъездах? То Сибирь, то Борнео. У этих людей идея всей жизни – забраться куда-то в полную глушь и там торчать в свое удовольствие. Я вот был у Уизли – вот там семья. Они между собой дружат, и из школы друзей в гости приглашают. Хотел бы я кого-то пригласить в гости. Подружиться с кем-нибудь.
- Для этого ты, конечно, выбрал самое правильное место. Полную глушь, - серьезно заметил акромантул. Ли не удержался, и фыркнул сквозь слезы. Утерся рукавом, потом хорошенько высморкался в платок.

- Наверное, я неправильный, - признался он. - Поэтому мама такая… будто не здесь немножко. И прадедушка поэтому недоволен папой. И наверное поэтому они меня не ищут.
Почувствовав, что озяб, мальчик закутался в спальник. Акромантул пошевелил ногами, выпуская из под себя его часть. Ли проговорил очень тихо.
- Я еще никогда надолго не оставался один. Не так уж это и здорово.

- Это – Лес, - сказал вдруг акромантул. – Тут много тайн и секретов. И если тебя не находят – это не значит, что не ищут.

Ответить Ли не успел. В глубине леса, но гораздо ближе, чем ему хотелось бы, завыл зверь. Из тех, что так напугали его во вторую ночевку. Леденящий душу вой далеко раскатился по замершему лесу. Ли в ужасе повернулся к акромантулу.
- Что это, ты знаешь?

Все тело акромантула сотрясалось, шерсть ходила ходуном, а ноги с треском ударялись друг о друга. Сначала мальчик принял это за страх, и помертвел, боясь представить, от чего может прийти в ужас акромантул. Но довольно быстро понял, что тот просто хохочет.
- Эй! – он и сам рассмеялся от облегчения. – Ну-ка, говори, что это!
- Это… это дуплистый дракон,- продолжая хихикать, поделился паук. – Он вот такой, примерно.
Два когтя не передних ногах отмерили в воздухе расстояние примерно в пять дюймов.
- Он с крылышками, живет в дупле и меняет цвет. А на горле у него огромные мешки. Он их раздувает и вот так воет. Их много тут водится. Но они совершенно не вкусные.
Ли молча его выслушал, прислушиваясь одновременно и к вою дракона. А когда поднял глаза на своего гостя, взгляд его горел.

- А ты знаешь… Знаешь… Похоже, что это совершенно новый вид! Потому что ничего такого я никогда раньше не слышал. И не видел. Ни в книжках, нигде!

Акромантул снова рассмеялся.

- А ты знаешь… Знаешь… Похоже, что в тебе куда больше общего с родителями, чем ты себе представляешь.

Теперь хохотали они оба. Дуплистые драконы вторили им из чащи, выводя печальные рулады.

- Думаю, окажись сейчас моя мама тут, тебе бы она обрадовалась даже больше, чем мне, - отсмеявшись, заметил Ли. Странно, говоря это, он больше не чувствовал никакой обиды и горечи. – Поговорить с живым акромантулом для нее куда интереснее.
- Моя мама тебе бы тоже обрадовалась, - акромантул помолчал. – А вот ты ей – вряд ли.
- Это уж точно, - выпалил Ли. И они снова начали хохотать, заглушая даже разошедшихся драконов.

- Пора спать, - сказал наконец Ли. – Уже поздно, а завтра я решил возвращаться.

Акромантул весело мигнул лимонными глазами.
- Тебе нужно будет уйти, пока я еще сплю. Потому что иначе, без дождя, мне придется тебя съесть, сам понимаешь.
Ли улыбнулся… другу?

- Тебе не обязательно меня есть. Наоборот – мы можем завтра вместе пойти к моим. Я говорил – мама точно будет в восторге. – Ли и сам очень воодушевился. – Познакомлю тебя со всеми, покажу лагерь, как мы живем. Погостишь, сколько захочешь. А потом, когда мама с папой закончат исследования, вернешься к своим. Или – если захочешь – можешь и снами поехать дальше.

- Ты зовешь меня в гости? – потрескивающий голос акромантула был переполнен удивлением.
- Ну да! – радостно рассмеялся Ли. – Точно. Приходи, будет весело. Только надо будет еще найти лагерь, а то я, знаешь ли, заблудился.
- А ты знаешь… Знаешь, - акромантул тоже снова смеялся, - Мне у тебя уже весело.
- Тогда поможешь завтра поймать дракона?

Высоко в небе светили ясные, хорошо умытые звезды.