Глава 1Где-то в Западной Европе, школа Чародейства и Волшебства Хогвартс (damn it, я выдала страшную тайну местонахождения Хогвартса…)
Зимние каникулы неслышной пушистой поступью пробрались в окрестности Хогвартса и почти незаметно для всех просидели там целую неделю. Рождество школа отпраздновала, и теперь преподаватели и студенты наслаждались отдыхом. Гарри Джеймс Поттер, Мальчик-который-умудрился-выжить, (это если вдруг кто не в курсе кто скрывается за этим обычным на первый взгляд именем) сидел в кресле, поджав под себя ноги, и листал подаренную Роном книгу. Рон сидел напротив и сам с собой играл в маггловские шашки. Пока он проигрывал, и проигрывал разгромно.
В самом укромном уголке гостиной, уютно разместившись на небольшой софе, о чем-то шушукались Фред и Джордж.
Рон поставил себе шах и мат – правила он знал неважно – чертыхнулся и поднялся с места. Но уйти, куда бы он не собирался, он не успел. Со второго этажа из спальни девочек спустилась Гермиона и аки ястреб, заметивший скромную полевую мышку, целеустремленно ринулась к товарищу.
- Рональд, нам нужно поговорить! – громким шепотом возвестила она, едва не хватая его за грудки, чтобы яснее донести мысль до орясины на две головы выше её.
Гарри заинтересованно поднял взгляд.
- Ну говори, чего уж там, - буркнул Рон, слегка ошалев от напора.
- Не здесь! – зашипела девушка. – Хотя бы в коридоре!
Рон не признавал конспирации в неуютных коридорах, Рон ценил честность в гостиных у камина. Поэтому он уперся и наотрез отказался менять местоположение.
- Эм, Гермиона, - вмешался Гарри. – Если я вам не помешаю, то почему бы тебе не поговорить здесь? Кто будет вас подслушивать?
Он обвел взглядом непривычно просторную гостиную – многие, само собой, разъехались на каникулы по домам, а стайка девиц – со второго по четвертый курс, возглавляемые Лавандой и Парвати – не отрывая глаз, следили за действом, разворачивающимся в том самом укромном уголке комнаты. Им было совершенно наплевать, о чем там Гермиона тщится сообщить товарищам. Они больше интересовались приторным воркованием близнецов, кажется, устроивших друг другу сеанс хиромантии.
Гермиона обреченно плюхнулась на диван.
- Что ты, Гарри, ты ничуть не помешаешь… Просто… ну понимаешь… - она переплела пальцы рук и умоляюще пробормотала: - В общем-то, это меня и беспокоит. И это, я бы сказала, проблема Рона.
- У меня нет проблем! – заметил тот, скрестив руки на груди.
- Рональд Уизли! – девушка вернулась к шипящей манере разговора, чем-то напомнившей Гарри серпентанг. – Ты, бесчувственная дубина, не виси так надо мной, сядь!
- Так что тебя беспокоит? – напомнил Гарри. – Заинтересованность близнецов в сфере деятельности профессора Трелони?
- Как вы не замечаете? – Гермиона дернула Рона за руку, силой усаживая рядом с собой. – Неужели вам ничего не кажется странным в поведении Фреда и Джорджа?! С тех пор как начались каникулы, они, по-моему, не в себе. У них какой-то странный акцент…
- Придуриваются, - вставил любящий братец.
- Они слишком сблизились и ни секунды не проводят друг без друга…
- Они всегда такими были, - пожал плечами Гарри.
- Не настолько же! – сдавленно пискнула Гермиона.
Как раз в этот момент Фред особенно нежно провел пальцем по открытой ладони Джорджа:
- Линия жизни и линия любви сплетаются так скоро! Ты найдешь девушку своей мечты и оставишь меня…
Джордж посмотрел на него с ласковым негодованием:
- Глупый, я никогда тебя не брошу! Никто не сможет стать мне ближе и роднее!
Вздох умиления разнесся по комнате, словно вокруг близнецов были установлены колонки домашнего кинотеатра: девушки не поленились передвинуть диваны и кресла – магией, конечно, - чтобы «окружить своим вниманием» близнецов.
- А линии жизни и любви вообще сплетаются? – риторически поинтересовался Гарри, который на занятии посвященном хиромантии играл с Роном в крестики нолики, после того как Трелони закончила предвещать ему страшную погибель и рыдать над едва заметной и прерывающейся линией Жизни.
- Надо что-то делать! – почему-то пряча глаза, призвала Гермиона. - Они ведь вечно балуются со своими изобретениями. Помните, все эти канареечные сладости и кровоточивые гадости?
- Может это и странно, конечно, - неуверенно заметил Рон. – Но если тебя это так беспокоит, почему ты сама с ними не поговоришь?
Из укромного уголка донеслось слегка картавое:
- Фред!
- Джордж!
И новый слаженный вздох умиления.
Гермиона зарделась. Ни за что! После того что они ей сказали в последний раз… И… и…
- Лучше ты! – выпалила она. - Ты брат им или кто?
- Вообще-то, - с сомнением протянул Рональд. – Ведут они себя так… слишком уж по-гейски.
Девушка сдавленно булькнула. Гарри уронил книжку на пол.
Где-то в Азии, конкретнее – в Японии, Академия Оран
- Кёя! – серьезный, как последняя стадия смертельного заболевания, Тамаки подкрался к другу сзади и драматично зашептал. – Кёя, друг мой! Неладно что-то в датском королевстве!
Нормальный человек хотя бы вздрогнул или дернулся. Оотори Кёя, теневой король гостевого клуба Оранской школы и бровью не повел. Король официальный ничуть не расстроился и, кажется, даже не заметил, что его проигнорировали. Он продолжил страстно нашептывать свои предположения куда-то в дужку очков, для пущего эффекта и секретности прикрывшись ладонью.
Харухи, торопившаяся с подносом к Хани и Мори, покачала головой и проторопилась дальше.
- С близнецами что-то не так! Они поссорились. Точно поссорились! Где их братская любовь? Кёя! Они спят на разных кроватях, Кёя! Я проверял! Они почти не зовут друг друга по имени. А если зовут, то почти сразу прикрывают лицо. Они сдерживают слезы, Кёя! Здесь скрывается какая-то страшная тайна.
- И? – не отрываясь от монитора, уточнил бессердечный кардинал.
- Почитательницы братской любви так расстроились! – попробовал нащупать больное место Тамаки.
- Я уже говорил с близнецами на эту тему. Это временно.
- Кёя! – добросердечный многодетный «папа» явно был в шоке от «маминой» холодности. - Страдает клуб!
- Клуб не страдает, - Кёя наконец удосужился повернуться лицом к другу. – После того случая, когда они накормили Хани-семпая каким-то подозрительным галлюциногеном, у нас состоялся серьезный разговор. Теперь клуб только в плюсе.
Он кивнул на толпу любителей фокусов, которые столпились вокруг братьев Хитачийн. Самих Хикару и Каору даже видно не было, зато было прекрасно слышно, как они подбадривают то ли друг друга, то ли очередного подопытного кролика. Подбадривания перемежались то со смехом, то с вскриками со стороны зрителей.
- Аншлаг, - прокомментировал предприимчивый Оотори-младший и вернулся к сведению дебета и кредита.
- Но я не это имел в виду… - печально пробормотал Тамаки, с видом отвергнутого щенка пятясь в свой любимый депрессовый угол. – Они уже неделю не обращают внимания почти ни на кого, они не зовут меня «тоно» и даже… даже на Харухи вешаться перестали…
Последняя, впрочем, была почти рада, что непутевые братья больше не свисали с её плеч. Хотя её тоже беспокоило их изменившееся поведение.
***
Близнецам Уизли нравилось в Японии, Япония и японцы. Они с пользой проводили время. И по обыкновению немного бедокурили. Да мог ли кто-то их винить?
Что до истории с галлюциногеном, так это исключительно по недомыслию и доброте душевной! Кавайный семпай так настойчиво предлагал им тортик, что ребята не удержались, и чтобы не оставаться в долгу угостили Хани канареечной помадкой. Конечно, перед этим удостоверившись, что в третьей музыкальной комнате больше никого нет. Тамаки и Кёя были на собрании в своем классе, Харухи этим пользовалась, Мори как раз вышел – так что день был не приемный. И самый подходящий для подобной благотворительности.
Не знаю, чего ожидали экспериментаторы, но явно не дикого восторга в глазах крупной желтой птички, которая узрела себя в одном из многочисленных зеркал третьего музыкального. Добросердечный Хани, памятуя о страсти своего вечного спутника ко всему желтому, кавайному, а особенно пищащему и птицеподобному, тут же рванул хвастаться.
Каким-то чудом близнецы умудрились его остановить. Право слово, им крупно повезло, что своих Ханинодзука не бил – захотел бы, вырвался. Все представили желтого птенчика-каратиста? Все впечатлились?
Вернув все как было, и немало расстроив Хани, близнецы едва не попали из огня да в полымя. Держать язык за зубами семпай не стал, но ему, конечно, никто не поверил. Только Харухи выслушала с сочувствием, а Тамаки с огоньком в глазах. Говорят, впрочем, что Некодзава-семпай и его кошка были на стороне Хани, но президент клуба темной магии в персонажах заявлен не был, так что это уже другая история.
Оотори-кун, как младший сын владельца сети больниц (в том числе и психиатрических) высказал авторитетное мнение о том, что Хани стал жертвой галлюциногена, за что подвергался безуспешному бойкотированию со стороны семпая в течение двух дней. Причем Хани в итоге скорее всего не простил жестокого кохая, а просто забыл на что дулся – добрая, светлая душа его не способна была долго носить в себе обиды.
Вот тут то Кёя и устроил близнецам разговор с глазу на глаз, зловеще посверкал на них стеклами очков, но каким-то образом все уладилось, и странность сошла на нет.
***
На самом деле кто знает, что могло бы случиться, не найдись у представителя японской немагической элиты и двух образчиков английской волшебственной бедноты одной общей характеристики – предпринимательской жилки. Даже не жилки, а золотой предпринимательской жилы. Они быстро нашли общий язык, на котором и спелись. Оотори-кун дал рыжим авантюристам две недели и слово, что не будет разнюхивать, что к чему, тогда как они пообещали, что странности прекратятся в указанный срок, а пока они поднимут рейтинг клуба по-своему. Заручившись «честным-японским», что, мол, ничего опасного с драгоценными посетителями не случится, Кёя оставил близнецов в покое, очевидно по каким-то мистическим каналам заполучив подтверждение полученной информации.
Снова в Хогвартс
Рональд Уизли не был мастером дедукции, и разницу между бессмертным методом Шерлока Холмса и индукцией он тоже не знал. Зато он был мастер лезть напролом и получать по носу.
Высказав сомнения по поводу традиционности ориентации братьев, он, недолго думая, взялся свою гипотезу проверить. Так случилось, что Гарри довелось присутствовать при этом эпохальном событии.
- Значит на спор? – пропел Фред… Фред ли? Ну, по крайней мере, на свитере, который он надел по случаю рождества, была вывязана буква Ф.
- А что мы получим в случае твоего проигрыша? – подхватил Джордж.
Близнецы переглянулись, и «окружили» брата.
- Как насчет… - начал Фред, и они зашептали ему свое – явно нескромное – предложение. Благо, им даже наклоняться не пришлось – они идеально доставали ему до ушей.
Рон даже затаил дыхание, засомневавшись, но вера в традиционность семьи победила – он согласился.
- Отлично! – Фред и Джордж симметрично хлопнули в ладоши, заставив младшего брата моргнуть от неожиданности. – Гарри, ты свидетель. Свидетельствуй за дверью. Или тоже чего-нибудь на кон поставишь?
- Увольте! – засмеялся тот. – Я уж лучше здесь побуду.
- Отлично! – хором повторили близнецы, и втолкнули Рона, который уже и на рад был, в спальню четверокурсников факультета Гриффиндор. Кровати Симуса, Дина и Невилла в эти каникулы пустовали, так что «таинству» свершаться никто не мешал.
Свидетель, вынужденный остаться в коридоре, заскучать не успел. Не прошло и минуты, как Рон с изысканно-бледным лицом выскочил из спальни, как ошпаренный, и без лишних слов рванул в сторону мужского туалета. Следом неторопливо выплыли близнецы, слегка разочарованные неким обстоятельством.
- Не-ет, - с опаской протянул Гарри. – Вы не сделали этого!
- Мы просто не успели, - пожал плечами Фред.
- С него хватило прелюдии, - объяснил Джордж.
Бросив на недоумевающего парня быстрый взгляд, братья театрально повернулись друг к другу – рука одного на талии другого, пальцы Фреда трепетно сжимает Джордж.
- Брат, ты… - ломким от сдерживаемой страсти голосом прошептал последний.
- Не нужно лишних слов! – остановил его Фред, придвигаясь еще ближе и, словно борясь с собой, неловко касаясь лбом плеча брата.
- Фред…
- Джордж!
Гарри восхищенно покачал головой.
- Артисты!
- У тебя крепкие нервы! – заржали ребята, прекратив ломать … трагедию.
- А у вас смешинки в глазах, - откликнулся Гарри, не принимая комплимента. На самом деле пока он не заметил этих смешинок, ему и впрямь было неуютно.
- А Ронни-то продул! – они снова хлопнули в ладоши, и удалились в обнимку в общую гостиную.
***
- Рон, перестань! – утешала парня Гермиона.
Бедняге даже кусок в горло не лез. Возможно «прелюдия», которую показали ему в полумраке спальни, была жестче. Может быть он просто был впечатлительнее, или обладал более живой фантазией. Или же свою роль сыграла родственность… Так или иначе Рон уже некоторое время находился в прострации. Вечером, едва зайдя в спальню, он занавесился пологом и, буркнув «Спокойной ночи» в сторону постели друга, погрузился в сосредоточенное молчание, а там и в сон. Судя по звукам, его еще и кошмары мучали.
К завтраку он спустился поздно, когда Гермиона уже окончательно разнервничалась и все порывалась идти проверять, как он там. Гарри ничего не комментировал, только старался менять тему и сдерживать улыбку. Ему-то казалось, что друг зря переживает. Но – любопытству подвержены даже Избранные – он хотел знать, на что именно спорил Рон, поэтому развеивать его нелегкие сомнения не торопился.
Рон лениво повозил ложкой в чае – избыток сахара не давал его размешать.
- Никогда бы не подумал… - пробормотал он.
«Прогресс!» – подумалось Гермионе. «Он заговорил! Надо ковать железо, пока горячо».
- Пойми, тут нет ничьей вины. Подобные случаи – сплошная генетика. А разве можно куда-то уйти от генов? Ой, прости…
Гарри, едва сдерживая улыбку, отодвинулся от друга с сомнительными генами подальше. Это было нетрудно – стараясь не бередить свежую рану в хрупкой душе друга, он и Гермиона сели подальше от счастливой стайки гриффиндорок, которые окружали Фреда и Джорджа за другим концом стола. Девушки Райвенкло, Хаффлпаффа и Слизерина - даже не только девушки! – тоже передислоцировались, стараясь быть ближе к месту под солнцем, раз уж завоевать его не получается. Близнецы самозабвенно ворковали о чем-то своем, бросая изредка незаметные взгляды в сторону единственной девушки, обделявшей их вниманием – Гермионы Грейнджер.
***
Итак, отвлечемся же от последствий, и перейдем к предыстории, добрая часть которой наверняка уже ясна если не как божий день, то хотя бы как лондонское утро. Не так ли, Уотсон?
Две пары идентичных близнецов, принадлежавших разным культурам и ведших разный образ жизни, сошлись одним прекрасным очень ранним утром на почве любви к мумиям, точнее к издевательству над ними, и разошлись уже очень поздним вечером. Эта встреча, для некоторых судьбоносная, произошла под ясным египетским небом, в последний день визита братьев Уизли и первый – братьев Хитачийн. Ребята друг другу так понравились, что решили оставаться на связи. Ради благого дела – а для хорошего человека ничего не жалко – в обмен на таинственный сверток от рыжей братии Хикару и Каору передали в хорошие руки свой дорожный ноутбук, в адресную книгу которого был прямо на месте вбит их электронный адрес. Здесь же был проведен краткий ликбез на тему компьютера и Интернета. Безграмотность у Фреда и Джорджа хоть и была в крайне тяжелой форме, ликвидировать её не составило большого труда – все, что мешало очередной шалости, с малых лет ликвидировалось братьями в рекордные сроки.
В общем, пока велась переписка, зрела и идея. Ближе к каникулам готовый красный плод можно было срывать: изучать чужие культуры лучше всего изнутри, решила четверка…
В дело пошли: очередное гениальное изобретение прошлых лет – усовершенствованное новым поколением наследие группы под кодовым названием «Бродяга, Лунатик, Сохатый и Хвост», Выручай-комната, переделанный ключ-порт, Многоязыкое заклинание, совиная почта (братья Хитачийн были в восторге) а так же Оборотное зелье. Много Оборотного зелья. В эти дни Северус Снейп приходил на занятия особенно злой и особенно интенсивно сверлил в Святом Поттере дырки горящим взглядом.
Близнецы же (и те и те) в эти дни были очень заняты – наизусть учили биографии друг друга, имена друзей и знакомых, вредные и не очень привычки. Дата Икс – зимние каникулы – была выбрана тоже не случайно. За эти две недели лжеУизли не грозило столкнуться ни с родителями, ни с непосильной для магглов задачей – освоением колдовского искусства. Хитачийн же возможных проблем с учебой и родственниками не опасались. Оставшийся кусочек учебного семестра не внушал им опасений, а родители в очередной раз были в отъезде. Что до родного Хост Клаба… О, они просто жаждали вернуться и посмотреть что будет!
С начала операции «Обмен Близнецами» переписка не прекращалась. Участники исправно выходили на связь, докладывали остановку (в докладах вместо знаков препинания служили обильные LOL и ROFL) и уточняли друг у друга некоторые тонкости. Благословенны будьте высокие технологии и тот факт, что электроника в Хогвартсе таки работала, а Интернет удалось сработать кустарным образом при помощи наивного профессора Флитвика, который в прямом смысле не знал что делает!
Завершение – и успешное – решили отметить в Хогвартсе раскрытием личностей лжеУизли, потому что раскрытие личностей лжеХитачийн в Оране могло иметь уж слишком большой фурор и уж слишком серьезные последствия.
Что до списка приглашенных на намечавшийся праздник жизни… Все четверо жаждали досмотреть/доделать начатое в Хогвартсе, поэтому Рон и Гермиона включались обязательно, Гарри – по умолчанию шел в довесок к вышеназванным, и… на этом возможные кандидатуры со стороны Уизли закончились, потому что все возможные кандидаты разъехались по домам. Хитачийн же хотели добавить «от себя» лишь одну персону. На том и порешили…
***
Харухи жалела, что пришла. Она даже в процессе прихождения жалела, а сейчас чувство непоправимой ошибки росло в арифметической прогрессии. Каким-то немыслимым образом близнецы заморочили ей голову и она, почему-то внутренне радуясь их «возвращению», согласилась зайти после клубных мероприятий в третий музыкальный класс «на бис», уже после того как все разойдутся, и о чем-то там поговорить. Когда ей умело завязали глаза, так что она и пикнуть не успела, она подумала – «Вот опять!». А вот когда чей-то незнакомый голос весело сказал ей «Держи, Хару-чан!» и что-то шершавое ткнулось в ладонь, она поняла, автоматически выполняя просьбу – «ой…Кажется, что-то новенькое…»
А потом её словно рвануло вверх, потащило, закружило и уронило. И она оказалась здесь, в этом сумасшедшем доме. И ужасно жалела, что пришла!
На первый взгляд эта палата душевнобольных напоминала уютную просторную гостиную, вроде тех, что бывают в пансионах, например в Каруидзаве, где девушка работала летом. Оформлена она была в европейском стиле, даже слегка средневековом, за окнами бушевал снежный буран, в камине – огонь. Но ведь вовсе не интерьер делает сумасшедший дом сумасшедшим, а его обитатели, верно?
А они были явно ненормальные. За те полчаса, что Харухи здесь находилась, она полностью в этом уверилась. Возьмем близнецов Хитачийн – они носились как ненормальные за англичанкой с пышными каштановыми волосами и вопили, что откроют ей глаза на прелесть братской любви. Или хотя бы юношеской любви, если она так против инцеста.
Девушка же пряталась от них за креслами, зажмуривалась и голосила в ответ, что у неё лучшие друзья парни, которые спят в одной комнате, и она не позволит свернуть себе мозги набекрень, потому что иначе она не сможет спокойно смотреть друзьям в глаза. Злобные японские просветители смеялись, и пытались взять её в оцепление. Сперва было не так шумно, и все говорили почти шепотом, но потом один из рыжих парней, которые, как она поняла, её сюда привели и некоторое время маскировались под Хитачийн (только как, мама? Они же на голову выше и это только самое непреодолимое препятствие!), сказал, что чего-то там наложил (прости Господи) на гостиную так, что можно вопить. И началось! Рыжие близнецы с нескрываемым удовольствием следили за сценой, а рядом с ними стоял еще один, такой же рыжий и веснушчатый, худой и ужасно высокий парень сжимал кулаки, кусал губы и шептал по-английски попеременно «Thanks, Hermione!» и «Oh, I’m so sorry, Hermione! I’ve promised…» Ей даже пообещали все объяснить, а еще один обитатель дурдома, самый спокойный, кивнул ей на два кресла, стоящие в отдалении, предлагая сесть. Она послушалась и села. Парень - взъерошенные темные волосы, несуразные очки - тоже опустился в кресло и покачал головой.
***
Гарри усадил гостью и сел сам. Балаган продолжался. Он, конечно, внимательно выслушал все объяснения восточного аналога близнецов Уизли, и, конечно, испытал должное… м-м-м… уважение? Но то, что творилось сейчас!
Гермиона, в стрессовых ситуациях напрочь забывавшая о своих магических способностях, наконец вышла из ступора и с каким-то надрывом выпалила, как отчаявшаяся жертва повернувшись лицом в хищникам:
- Петрификус партиус!
Один из японцев рухнул, как подкошенный, с трагически-протяжным стоном.
Девушка почему-то замешкалась, невольно проникнувшись моментом – а вдруг на японцев заклятие как-то не так действует?
Его близнец упал на колени рядом с поверженным братом и застонал едва ли не мучительнее:
- Каору, Каору! Что с тобой, брат!
- Я не чувствую ног, Хикару! Прости меня…
- За что, Каору?
- Наверное, я умираю… Я виноват, я оставляю тебя совсем одного… Холод ползет выше… От кончиков пальцев…к груди… Береги Харухи и… издевайся над тоно помягче…
- Нет, нет, брат!
Каору безвольно обвис на руках брата, и спина того затряслась от рыданий. Гермиона, кажется, даже дышать перестала. В неожиданно полной тишине из её пальцев выпала волшебная палочка и глухо ударилась о ковер. Слышно было всем.
- Мы сделали это, брат! Мы пробились… - в голосе «погибшего» Каору звучали слезы. – Пусть ценой моей жизни, но её проняло.
- Да, - Хикару всхлипнул в последний раз и расхохотался, к нему подключился близнец. - Ключик к её сердцу ангстом назывался!
Девушка отмерла, и, не находя в себе сил сопротивляться, рухнула в ближайшее кресло. Потом почему-то тоже засмеялась…
***
«Интересно, все японцы такие ненормальные?» подумал Гарри.
***
«Интересно, все англичане такие ненормальные?» мелькнуло в голове Харухи.
***
«Да нет, бывают исключения» - синхронно подумали оба, глядя друг на друга и улыбаясь.
***
Дальнейшая вечеринка прошла мирно. Всех всем представили, немного даже объяснили Харухи ситуацию… да она не особо настаивала – сильно проголодалась. Добби ради такого случая притащил с кухни кулинарные изыски Дальнего Востока. Гермиона неодобрительно качала головой, но, как ни странно, помалкивала.
Перед тем как отчалить – неумолимо приближалось назначенное ключ-порту время – Хикару и Каору обменялись взглядами. И парой реплик.
- А паршивое на вкус это Оборотное зелье…
- Но полезная штука…
- А помнишь, как тоно…
- А помнишь, как Кёя-семпай…
- Фред-кун, Джордж-кун, а можно у вас кое-что попросить?
Когда горячие японские парни, один из которых сунул в карман бутылочку темного стекла с остатками чистого Оборотного зелья, и спокойная японская девушка покинули гостеприимные стены Хогвартса, Гарри некоторое время мечтательно улыбался. Фред и Джордж подошли сзади, со всей дури хлопнув его по плечам, так, что у него аж дух перехватило.
- А у Гарри-куна пунктик на азиаток, нэ?
Эпилог.
Где-то в Азии, конкретнее – в Японии, Академия Оран
Он поднимался по ступеням, когда к нему подбежал чем-то взволнованный Тамаки.
- Кёя, ты слышал?! – выпалил он, в крайнем возбуждении хватая друга за плечи.
Тот неспешно высвободился и поправил очки.
- Что именно?
- Не слышал? – руки Суо-куна опустились. – Тогда… м-м-м… тогда поговорим на следующей перемене.
Провожая напряженную спину друга внимательным взглядом, Кёя почувствовал что-то недоброе. А чутью своему он привык доверять. Обычно все треволнения короля Хост Клаба не стоили и выеденного яйца, но, похоже, не в этот раз.
Проходя мимо второй музыкальной комнаты, из которой доносились звуки фортепьянного концерта, он услышал свое имя и невольно остановился у дверей. Музицирующая личность за дверью играла то тиши, то громче, тем самым лишая Оотори-куна счастья слышать весь разговор.
- А Оотори-сан…
- Ты многое пропустила, когда не пошла на…
- Там ведь…
- …Тамаки-сан… и он его тогда…
- А когда Кёя-семпай… я думала, он его по…
- Это было так мило, особенно когда он… на одно колено…
- Правда? Ой, как жалко… Но ведь Оотори-сан и Суо-кун объявляли, что … закрыт…
- Надо было читать объявления! – бескомпромиссно заявила девушка, распахивая дверь перед самым носом Кёи, который и не знал, какой фурор произвел вчера в клубе, находясь при этом совершенно в другом месте.
- Ой, Оотори-кун… - хором стушевались сплетницы. Самая решительная добавила: – Вчера клуб просто превзошел себя!
Что бы ни додумывал Кёя в местах, милосердно заглушенных мелодией, он не смутился, по крайней мере, внешне. В неловкие ситуации он попадал лишь пять раз за всю свою богатую событиями жизнь, из них в сознательном возрасте – три, по своей вине – одна (и она в эти три не входила), тех, из которых ему не удалось выйти с честью – ни одной. Он замешкался лишь на долю секунды, потом улыбнулся самой очаровательной из всех своих улыбок, добавив в неё еще толику очарования из неприкосновенного запаса и позволив даже пробиться крошечному отблеску смущения. Девушки невольно заморгали.
- Спасибо, леди. Я рад, что вам понравилось. Это было представление, посвященное возвращению близнецов на круги своя. Эксклюзивное, первое и последнее. Позвольте откланяться.
Он изящно развернулся на каблуках и поспешил дальше, провожаемый печальным вздохом той одной из немногих, которые, услышав вчерашнее его объявление о перерыве в работе клуба, честно разошлись после занятий по домам, а не читали всякие сомнительные объявления.
Звуки фортепьяно слегка приглушили его и без того еле слышный шепот:
- …галлюцинации…опять…массовые. Надо проверить последнюю поставку чая!
Зе Энд. Сенкс фо ё аттеншн!
