Осколки

Глава 2

Осколки себя

Люди - как куклы, так же управляются ниточками и в любой момент могут превратиться в исходный материал (с) Wolf’s Rain

Яркий, но уже не согревающий и такой редкий в последние недели солнечный свет заливал помпезно обставленную комнату гостиницы. Он струился сквозь стекло, бесплотным ручейком стекал по бархатным шторам и атласному покрывалу на кровати, собираясь в волшебные лужицы на полу. Птицы за окном, - серые нахохлившиеся воробьи и голуби – предпочитали молчать, каким-то образом чуя, что если временный поселенец разозлится и направит на них дуло своего пистолета, им несдобровать. И плевать, что оружие вообще-то только против акум создано. Идиллию нарушила громко хлопнувшая дверь, и широкоплечий генерал недовольно посмотрел на гостя.
- Слышь, Кросс, у меня новости о твоём ученике, – заявляет Сокаро, оскалив в своей фирменной безумной усмешке просто нечеловечески острые зубы.
Кросс недовольно поморщился и отставил бокал с вином в сторону. Его коллега порой бывал ужасно шумным, особенно с утра. Достав из кармана пачку сигарет, он молча закурил, пока Сокаро оглядывал временные хоромы генерала.
- Меня не интересует, чем там занят мой безмозглый ученик, – наконец процедил сквозь зубы Кросс, выдыхая при этом сизоватое облачко дыма.
- У тебя похмелье, да?
Кросс выдохнул ещё одно облачко дыма, предпочитая промолчать. Отвечать на такие глупые вопросы было не в его принципах.
- И для меня твоя новость – не новость.
- А, уже в курсе, - Сокаро продолжал безумно скалиться. – Рувелье рвёт и мечет.
Кросс довольно усмехнулся.
- Однако, неизвестно, сколько времени он ещё сможет скрываться, - протянул Сокаро тоном «а не побиться ли нам с тобой об заклад?».
- Ты прав, – Кросс хмыкнул. – Но, в конце концов, он же мой ученик.
- Ты сейчас так скривился, словно желаешь, будто бы его поймали и как можно быстрее. Что он ещё натворил-то? – Сокаро расхохотался.
- Ничего смешного, – Кросс усмехнулся. – Этот сопляк, между прочим, умудрился обчистить под корень все мои заначки, что были в Главном Управлении!
Сокаро, услышав эту новость, расхохотался ещё больше.
- Ученик пошел в учителя, – отсмеявшись, протянул он.
Кросс скривился и решил, что как только допьет эту бутылку, то тут же разобьёт её о голову Винтерса Сокаро.

Ближе к зиме, света, льющегося в широкие окна штаба Чёрного Ордена, было слишком мало, и уже около недели все помещения освещались искусственно даже днём. Свет привычный, но не такой как раньше, муторный, фальшивый… Как и атмосфера. Как и этого солнечного света, в ней теперь не хватало чего-то очень важного и привычного, на что раньше никто не обращал внимания.
Сверкали в этом свете серебряные пуговицы новой формы и красные кольца, обхватывающие изящные лодыжки экзорцистки. «Не так ярко, как это было бы на солнце» - машинально отмечает идущий мимо искатель, придерживая благодарно улыбающейся девушке дверь.
Комуи Ли всё так же спит над бумагами, вместо того, чтобы работать. Точно так же от переутомления заснули над бумагами и другие служащие рабочего отдела, медленно зашевелившиеся, услышав стук двери и почувствовав бодрящий аромат кофе.
Внутри снова что-то снова оборвалось. Что-то, едва-едва начавшее сцепляться тонкой пленочкой и со временем стать крепкой коркой. Линали закусила губу и поспешила уйти, пока никто не увидел, что она снова едва сдерживает слёзы. Она сама не могла понять, что же не так. Ведь Аллен не умер, а просто ушёл от них, но это всё равно было очень больно, хотя разумом она не могла понять, почему. Даже Канда скучал по Аллену, хотя и не показывал этого. Лишь один раз случайно обронил, оглядывая столовую презрительным взглядом: «Вот гадство, и подраться не с кем…». Тут же попытавшийся съехидничать Лави схлопотал по морде. И ещё, листая фотоальбом Мари, он долго смотрел на фотографии Дейши, а затем будничным тоном заметил: «Жаль, что они не были знакомы, иначе бы точно спелись, два клоуна...». Правда, девушка не сразу поняла его тогда. А вот спокойнее всего к исчезновению Аллена отнесся Лави. Он всегда был заботливым, жизнерадостным, но, как оказалось, действительно был Историком, соблюдающим нейтралитет и ни к кому крепко не привязывавшимся… Нет, он просто давно предполагал, что такое может случиться.
Тихо стучат каблучки, эхо отражается от стен, мерно позвякивают красные браслеты…

Аллен горько вздохнул, оглядывая царящую вокруг разруху. К счастью, не город, а поле, иначе эта стычка с почти что десятком акум третьего уровня могла бы вылиться во что-то гораздо худшее, чем испорченный урожай. Сейчас следовало уйти отсюда как можно быстрее - местным жителям наплевать на войну с Тысячелетним Графом. В небе над головой нарезал круги Тимпканпи, Аллен не спеша брёл по раскуроченной земле в сторону ближайшей станции, старательно кутаясь в потрёпанный плащ.
Купив первый попавшийся билет, Аллен сел на поезд. Теперь у него не было конкретной цели, кроме уничтожения акум, которые могли быть где угодно, поэтому он просто странствовал. На жизнь зарабатывал, обчищая посетителей казино, хотя чаще всего, простых кабаков, а ещё его по-прежнему находили «приветы» от учителя в виде долговых расписок. К счастью, не так уж и часто, хотя и не редко. Достаточно, чтобы Аллен понял, что, во-первых: маршал всё ещё топчет эту землю, вполне здоров и всячески этому радуется, а во-вторых: он, Аллен, может скрыться от Чёрного Ордена, Ватикана и Ноев, но уж никак не от Марианна Кросса.
Стук колёс убаюкивает и Аллен засыпает, так и не познакомившись со своими спутниками – среднего достатка семьей с двумя детьми. Дети были шумными, но не настолько, чтобы Аллен не мог спать. Он всегда спал в поездах, ну, или почти всегда. Когда попутчики были соответствующие, играл в карты на деньги, или в крайнем случае просто на раздевание.
Мир вокруг изменился незаметно. Аллен и сам не понял, в какой момент оказался в искусственном мире, похожем на кукольный домик. Вокруг были фиолетовые стены в чёрную клеточку. В воздухе парили остроконечные свечи, то там, то сям лежали детские игрушки.
Роад вылетела из темноты довольно неожиданно, тут же повиснув у Алена на шее.
- Аллен, как же я рада тебя видеть!
Для Роад Аллен послушно решил не трепыхаться, благо, шансы на мирный разговор в спокойной обстановке были, а так, чего доброго, ещё и глаз снова выколет, да и не только… А Роад его тискала, душила в обьятиях, громко вопила в ухо, и в этом было что-то такое привычное и постоянное, что он невольно улыбнулся. Роад тут же притихла, но так и не отцепилась, и, щёлкнув его по носу пальцем, довольно произнесла:
- Ну, вот ты и улыбнулся.
А дальше чай в миниатюрных фарфоровых чашечках и сладкий торт, который Аллен с удовольствием умял в нескольких экземплярах.
Роад подкармливала его с ложечки ещё и из своей доли, смеялась, шутила и говорила ни о чём. Да и о чём важном они могут поговорить, не вызвав конфликта? О причинах? Они не так уж и важны. Просто Роад хочется немного поиграть, но на этот раз в более мирную игру, а Аллен довольствуется приятным обществом и едой. В благодарность он позволяет на себе висеть, тискать, дёргать, в общем, всё, что Роад в голову придёт. Она этим и пользуется: сидит на коленях, душит в объятиях, нежно гладит по щеке и заплетает косички.
- А волосы у тебя почему-то не седые, - задумчиво и как-то разочаровано тянет она.
- Маскируюсь, - Аллен тихонько смеётся.
- Хорошая иллюзия, – одобрительно отвечает она, продолжая перебирать пряди, и размышляя, сплести ещё косичку или хватит.
- И шрам не видно, - тонкие пальчики невесомо касаются щеки.
Слишком разные цели и моральные принципы, но, как говорят, противоположности притягиваются. И хотя им почти не о чем говорить, они не скучают, шутят и искренне смеются. И лишь прощаясь, Роад почти грустно шепчет: «Как жаль, что у тебя осталось так мало времени».
Аллен открывает глаза и понимает, что поезд уже остановился. Что ж, похоже от Ноев не так-то просто скрыться, по крайнеё мере, от Роад Камелот точно.

Страсть Ноя в непонимании смотрит на записку, начирканную наигранно корявым почерком Мечты, и думает, что же та задумала. И всё же, кошачье любопытство пересиливает, и она идёт вечером в назначенное место, облачившись в шикарное чёрное платье.
Всё становится понятным почти сразу: и лицо какое-то не такое, невыразительное, и волосы каштановые, и шрама от проклятия нет, но вот руки…
Лулу Белл много смотрела на то, как играет экзорцист, но так и не смогла ни разу уличить его в жульничестве, хотя и знала точно, что тот играет нечестно. Она хорошо запомнила даже мельчайшие движения тонких пальцев, затянутых белой тканью перчаток. Да, за третьим от входа столом сидел именно Аллен Уолкер – то незначительное, но ставшее привычкой существо. И уже неважно, как Роад узнала и чем вообще руководствовалась, отправив её сюда, но разве она не ревнует? Что ж, возможно, именно поэтому она и Старшая, раз заботится о душевном равновесии всех в своей семье.
Заказав текилы, Лулу Белл села в сторонке и закурила. Он ее, конечно же, заметил – сосредоточенно-лукавый взгляд серых глаз проигнорировать было сложно.
Отправив злых и недовольных оппонентов, Аллен присоединился к ней у бара, и, заказав на этот раз просто саке и закурив сигарету всё той же марки, приветливо улыбнулся:
- Добрый вечер, леди.
Лулу Белл по-прежнему ненавидела эту улыбку, но сейчас была рада даже ей.
- Добрый вечер.

У Лулу Белл властные манеры, да Аллен и не против. Он всегда привык уступать дамам, и этому, как ни странно, его тоже научил учитель. Страсть Ноя по-кошачьи любопытна и нетороплива. Она горда, независима, и совсем не заботлива, но Аллен лишь слегка шипит, прощая леди расцарапанную спину. С такой женщиной даже в постели следует обращаться бережливо и вежливо, заглушая собственную страсть, по крайней мере, до поры до времени. А ещё у Лулу Белл от жара на щеках выступает едва заметный румянец, и Аллен на какой-то миг перестаёт дышать и в немом восхищении касается её щёк губами. Лулу Белл тронута подобным действием, а ещё её это немного забавит и она крепче прижимается к нему, с любопытством изучая языком многочисленные шрамы. Стонет тихо и сладко, рисует пальцами узоры на груди поверх по-прежнему саднящих шрамов. Аллен блаженно прикрывает глаза, сжимая пальцами пышные бёдра женщины. После этого она собственническим жестом обнимает его за шею, и, устроившись поудобнее, засыпает.
Аллен долго смотрит в потолок, просто так подсчитывая неровности и трещинки, и пытается понять, как же он дожил до такого. Он ни о чём не жалеет, и даже не считает произошедшее неправильным, но… раньше было не так. Аллен даже не заметил, как изменился сам, и как изменились люди вокруг. А ещё когда изменились… Засыпает он лишь под утро, а проснувшись в полдень, обнаруживает, что остался один. Что свободолюбивая кошка, спрятав когти, неслышно ушла через открытое окно, не попрощавшись. В этом было что-то настолько правильное и ожидаемое, так на неё похожее, что Аллен улыбнулся. В комнате по-прежнему витал запах молока с корицей, а ещё сигарет, и почему-то… чего-то очень похожего на ладан.

Роад зашла в комнату и, скривившись, поспешила открыть окно. Пахло алкоголем и табаком. Особенно табаком. В комнате Тики было накурено так, что аж туман стоял.
- Как ты здесь ещё не задохнулся?
Тики пожал плечами. Благодаря своему дару он духоты и не почувствовал, просто пропуская всё сквозь себя.
- Может хватит уже над собственным организмом экспериментировать, а заодно и над моими нервами? Займись каким-то делом. У меня вон, конфеты кончаются, сходи и купи. И географию нужно ещё сделать.
Тики закатил глаза, но говорить Мечте в сотый раз, что уроки делать она должна сама, не стал.
- Что молчишь?
- Скучно, – закатил глаза он.
- Пойди и обчисти кого-нибудь в карты, – предложила Роад.
- Надоело, одни лохи попадаются, хочу поиграть с малышом.
Роад вздохнула, подумав, что это чудо ещё захнычет, как ребёнок.
- Граф запретил. Сейчас очередь Лулу Белл пытаться его убить, так что сиди и майся похмельем.
Последняя фраза получилась весьма злорадной, и Тики, возмущённо фыркнув, пробормотал, что, дескать, никто его не любит тут и бедный он, несчастный.
- А тебе не скучно? – поинтересовался он.
- Да с вами всеми соскучишься…
Так было всегда: вроде бы её должны баловать, холить и лелеять, а в результате за великовозрастными детьми присматривать приходится ей. И конечно же, Мечте было скучно. Скучно до колик, до чертиков, но своё время она уже с Алленом провела, и весьма неплохо, стоило заметить.
- Ладно, вали в Россию, раз уж так хочется размяться, но сильно не высовывайся, понял?
Роад решила, что в конце концов, лучше пусть братец пойдёт проветрится, чем будет тут спиваться и сидеть взаперти. В конце концов, она была заботливой сестрой.

И снова стучат рельсы под колёсами поезда, но в этот раз ему почему-то совсем не спится. Акум однозначно стало меньше. Это из-за того, что фабрика была разрушена, или из-за того, что они что-то пропускают в то время, как Граф затевает что-то грандиозное? Или наоборот, так же как и он, почему-то почти бездействует, и поэтому все члены семьи Ноя скучают? Причём скучают весьма явно, чего стоит только выходка Роад Камелот, вспомнив о которой, Аллен сунул руку в карман и нащупал записку. Ту самую, что подсунула ему Роад, с адресом казино, в котором он побывал накануне. Перевернув её, он внезапно заметил ещё одну надпись, и нахмурился: вчера её ещё не было. Чувствуя себя собачкой, которая идёт туда, куда её дёрнут, он вышел в тамбур, и, покинув поезд прямо на ходу, открыл дверь Ковчега.

Когда врагов бывает слишком много, даже лучший воин не может ничего с этим поделать. Аллен же слишком привык к тому, что рядом друзья, размяк даже в какой-то мере, вот и сунулся, почти не подумав. И теперь вокруг руины и пыль… ну, рушить в этой степи было и так почти нечего, но вырытые в земле котлованы впечатляли. Сам он был пришпилен к какой-то древней стене собственным оружием и пытался понять, почему он всё ещё жив. Почему Нои и оставшиеся акума так поспешно слиняли?
Всё так непонятно, перекручено, и имеет далеко больше, чем просто двойное дно.
- С тобой всё в порядке?
Аллен вздрагивает. Голос кажется ему смутно знакомым, но… он совсем ещё детский и… Аллен открыл глаза, с трудом разлепив слипшиеся от крови ресницы. Всё вокруг расплывалось, и он почти ничего не видел.
Перед ним и вправду стояла маленькая девочка с длинными вьющимися золотыми волосами, и глазами, голубыми, как летнее небо в ясный день. Похоже, он совсем уже слетел с катушек, и всё же, Аллен смог улыбнутся и ответить.
- Да, не волнуйся.
Это было глупо. А ещё странно: как здесь оказалась эта маленькая девочка, да ещё живая, и, похоже, полностью невредимая, даже платьице в пыли не испачкано, словно…
- Хм, не верю я тебе что-то…- с сомнением протянула девочка.
«Я бы на твоём месте тоже не поверил» - подумал Аллен, продолжая улыбаться. Мысли в голове всё никак не желали собираться, словно после шикарной пьянки.
- Ты мне не нравишься. И твоя улыбка тоже, - задумчиво продолжила она.
Всё было настолько ирреально, что Аллен уже решил, что сошел с ума.
- Почему? – продолжая мягко улыбаться, спросил он.
Если перестанет улыбаться, то его точно скривит так, что девочка почти наверняка испугается и убежит.
- Мама говорила мне, что нельзя верить тем, у кого такая добрая улыбка. Скорее всего, он лжёт.
- Умная у тебя мама, это, к сожалению, действительно почти правило, но ведь из каждого правила бывают исключения.
Девочка промолчала, продолжая задумчиво на него смотреть.
- Тебе помочь?
Аллен слабо кивнул.
- Да… попробуй вытащить этот меч, пожалуйста.
Девочка подошла ближе и ухватилась за рукоять меча экзорцизма, тут же испачкав пальчики в липкой крови, его крови. Пахло молоком и корицей. Аллен наконец понял, что он не сошел с ума, просто…
- Прощай, Аллен Уолкер…
С невероятной силой для такого маленького тела она повернула рукоять, и на холодный камень упала голова Клоуна с навечно застывшей доброй улыбкой на губах. Голубые глаза девочки стали золотой, а на лбу появился венец из стигмат, а сама она превратилась в дочь Ноя.
- Мне было весело…

Выл ветер, трепля длинные волосы экзорциста, восседающего на Могиле Марии, которая чинно следовала в том направлении, который указывал золотой голем. Марианн Кросс не спешил, с лёгким интересом разглядывая погром, и то и дело прикладываясь к бутылке с вином. Голему это не особо нравилось, но кусать самого Кросса он не решался. Могила Марии остановилась и опустилась на землю, подняв облачко пыли рядом с изумрудным, светящимся куполом.
- Ни и чего ты меня сюда притащил, Тимпканпи? – тон маршала был недоволен.
Голем, не имея возможности сказать что либо, продолжал нарезать круги у него над головой.
- Если Аллен ещё хоть что-то помнит из моих уроков, то они с Чистой Силой и так справятся… Вернее уже справляются.

Больно, больно, больно, больно, и ярость от того, что проиграл, - вот и всё, что он сейчас чувствует. Нет холода, нет радости, нет грусти или чего-либо другого. Он ещё не вспомнил о том, что существуют такие чувства, но постепенно вспоминает, глядя в ярко-голубое небо.
«С возвращением в мир живых» - звучит чей-то насмешливый голос в голове.
«Прекрасно, так ты теперь можешь ещё меня мысленными нотациями доставать?» - зло, немного отчаянно, иронично, но в то же время слишком безразлично.
«Могу, но не буду, честное слово» - и затих.
Аллен вздохнул, чувствуя, как холодный воздух наполняет отвыкшие от него лёгкие, и новая волна боли на миг оглушает и ослепляет, но, тем не менее, Аллен был почти рад: прав учитель, договориться можно с кем угодно.
- И долго ты ещё будешь тут валяться, тупой ученик? – ехидно поинтересовался голос над ухом.
Аллен резко открыл глаза и попытался вскочить, но тут же упал обратно, свалённый сильным приступом тошноты и головокружения. Полежать ему не дали, схватив за шиворот и водрузив на ноги.
- Ты только посмотри не себя, грязнуля, весь в этой пыли! И отделали же тут тебя, скажу… Весело хоть было?
- Весело, - заплетающимся языком отозвался тот, стряхивая с пальцев обрывки магического круга, который даже не помнил, как начертил, но всё же начертил и выжил! Опять каким-то чудом.
- Нет, ты совсем уже в каком-то хреновом состоянии, так не пойдёт.
Подумав, Марианн посмотрел на полумёртвого ученика и сунул ему бутылку. Аллен, поглядев, что это, залпом выпил оставшиеся два глотка.
- Кто тебя учил так вино пить, я не представляю, – проворчал в ответ тот.
- Спасибо, учитель, – Аллен слабо улыбнулся.
Кросс махнул рукой и, ловкой подсечкой опрокинув того на Могилу Марии, двинулся с места. На голову седовласому экзорцисту тут же опустился золотой голем.
- И тебе спасибо, Тим…
Болело всё, и болеть ещё будет немало, зато тошнота как-то быстро прошла.
- Ты там держись покрепче, а то если свалишься, подбирать не буду, – усмехнулся Марианн.
Достав из пачки сигарету, он довольно задымил. О своих сигаретах вспомнил и Аллен, и обнаружил, что они оказались почти целыми. Некоторые просто примялись, и он, достав одну и, не обнаружив зажигалки, пробурчал что-то невразумительное, на что Кросс усмехнулся, и всё же, сжалившись, подал зажигалку.
- Спасибо, учитель, - довольно улыбаясь, отозвался тот.
- Тупой ученик.
- Я вас тоже люблю.
- Лучше не надо… Эх, говорил я тебе, не связывайся с такими тигрицами, а ты…
- Она пантера.
- Ещё хуже… Хотя, красивая, конечно.
Аллен улыбнулся.
«Ты, похоже, влип, Аллен. Тебя дама сердца только что убила, да ещё и братья старшие отпинали, мол, нечего их любимую сестрёнку совращать, а ты вроде и не в обиде, и вон как скалишься в улыбке. Я, мягко говоря, в шоке».
«Кто-то обещал молчать».
«Молчу уже, молчу».
Звякнула разбитая Кроссом о стену бутылка.
- Ты слышишь Четырнадцатого? - Марианн смотрел на него с лёгким беспокойством и немалой долей интереса.
- Да, Учитель.
- Сколько у тебя времени осталось?
- Если верить Роад, то мало.
«Подтверждаю».
- Нашел, кому верить, Ноевой семейке, тьфу ты!
Вокруг проплывала степь, мелькали птицы.
- Учитель, куда мы направляемся?
- В один прекраснейший кабак, - отозвался тот довольным тоном.
Аллен улыбнулся, прикрыл глаза и подумал, что как всё таки хорошо, когда в этом мире есть хоть что-то неизменное.

Лулу Белл тихонько прокралась между многочисленных телефонов и запрыгнула на колени Тысячелетнего Графа. Тот довольно засмеялся и, отложив вязание, принялся почёсывать любимицу за ухом.
- Так тебе всё же удалось убить Аллена Уолкера?
Кошка согласно мяукнула.
- А его Невинность?
Чёрный хвост недовольно дернулся из стороны в сторону.
- Ясно. Жаль-жаль, в таком случае, мы скоро снова увидим его вполне живым и здоровым.
Кошка прикрыла глаза, Тысячелетний усмехнулся.
- А ты смотрю и рада?
Лулу Белл тихонько мяукнула, соглашаясь.
- Ты права. Так гораздо веселее, гораздо!
Тысячелетний Граф безумно рассмеялся, раскачиваясь в кресло-качалке туда-сюда, туда-сюда…