Глава 1— Зря ты пьешь кофе на ночь. Я только заберу Рози и сразу же обратно. Ты даже соскучиться не успеешь, — сказала я совершенно беззаботным тоном, с удовлетворением отметив, что ставшие уже привычными за эту неделю звенящие нотки в моем голосе совсем не слышны.
— Я уже соскучился, — промурлыкал мне в затылок Рон, помогая накинуть на плечи выходную мантию.
В зеркале, висящем над камином, отразился его восхищенный взгляд.
Не надо быть гением, чтобы связать этот взгляд, щекочущее кожу мурлыканье и горьковатый аромат кофе в дыхании Рона – у моего мужа были свои планы на остаток вечера и красавицу жену.
Кто же знал, что эта чашка кофе будет первой в череде выпитых им в эту долгую-долгую ночь.
***
Все началось неделю назад, когда сова Розы принесла из Хогвартса письмо, адресованное не как обычно — мистеру и миссис Уизли, а только мне.
Причина, по которой Роза не хотела, чтобы Рон первым прочитал ее послание, стала мне ясна, как только я вскрыла конверт. В него помимо письма были вложены две официального вида бумаги.
Одна была приглашением на торжественный прием по случаю празднования совершеннолетия Скорпиуса Гипериона Малфоя, который состоится … в Малфой-Мэноре … шир и т.д. и т.п. на имя Розы Уизли.
Другая представляла собой бланк с печатью Хогвартса, заполненный твердым, крупным почерком Минервы МакГонагалл. Она писала, что моей дочери разрешено покинуть Школу чародейства и волшебства на два выходных дня по семейным обстоятельствам (Мерлин, это что у нашей директрисы чувство юмора такое?) под личную ответственность родителей. О чем они, то есть родители, должны известить администрацию школы в течение двадцати четырех часов.
В первых же строчках своего письма Роза умоляла меня подготовить Рона к известию , что она приглашена в Малфой-Мэнор, и просила передать папе, что она ужасно его любит и ждет — не дождется встречи.
Роза, конечно же, знала, что Рон простит и примет все, что исходит от дочери. Она просто купалась в отцовской любви, отвечая искренним обожанием. Но так же хорошо она знала и то, что Рон не в восторге от ее дружбы с младшим Малфоем, а потому, чувствуя себя несколько виноватой перед ним, хотела с моей помощью смягчить удар.
Потом следовали просьба приготовить к субботе ее серое платье и уверения , что о подарке она побеспокоится сама. Больше на эту тему не было написано ни строчки. А я и не ждала. Роза никогда не скрывала от меня ,что их со Скорпом связывает чувство чуть большее, чем дружеская привязанность. Я же дорожила доверием дочери и не вмешивалась в ее жизнь, тем более что ничего глобального, как мне казалось, в ней не происходило.
Ну что ж, очень скоро мне предстояло узнать, как сильно я ошибалась и какой наивной была.
Впрочем, мои родные тоже пребывали в счастливом неведении касаемо того, какие сложные чувства испытывает Гермиона Уизли к хозяину Малфой-Мэнора.
Письмо заканчивалось обычным перечислением школьных новостей и детальным описанием подготовки к выпускным экзаменам. Роза передавала нам обоим приветы от Хьюго и извинялась за то, что не стала писать папе отдельно, заверяя, что в субботу все расскажет ему лично.
В постскриптуме мой шестнадцатилетний ребенок просил нас сказать дяде Джорджу, чтобы тот в ближайшую неделю ничего Хьюго и Лили в Хогвартс не отсылал. Ведь пока они с Алом и Скорпом отсутствуют, нет гарантии, что «эти придурки, прости, мам, за выражение» не продолжат дело Вольдеморта и не разнесут замок в пыль.
Прочитав письмо, я передала Рону прилагаемые к нему бумаги и сказала, что Роза приглашена в субботу на день Рождения и поэтому мы ее скоро увидим. « Ура – ура!»
Реакция Рона была предсказуема: он медленно выпрямился в кресле, его челюсти сжались, глаза потемнели. Я боялась, что он сомнет или испепелит дорогой пергамент, и дружба Розы со Скорпиусом тут была ни при чем. Взгляд моего мужа был прикован к словам «Малфой-Мэнор», ведь для него Мэнор оставался местом, где меня пытали, а он слышал мои крики и не мог прийти на помощь. Местом, в которое он до сих пор возвращался в кошмарных снах.
Еще двадцать лет назад я бы бросилась Рону на шею с утешениями, уговорами и объяснениями, но годы сделали меня мудрее... Я видела, как он из всех сил пытается скрыть от меня свою слабость и знала, что моей задачей было просто немного сместить акценты.
— Ну вот и замечательно, пусть ребенок немного развлечется, — сказала я самым обыденным тоном, забирая, впрочем, на всякий случай из его рук приглашение.
Можно было подумать, что речь идет о детской вечеринке на лужайке перед соседним домом, с обязательными колпачками на головах, тортом с поющими свечками, воздушными шариками и горой подарков в ярких обертках.
Рон криво усмехнулся в ответ на мои слова, но его явно требовалось «дожать», и я добавила:
— Расслабься, Рон, в конце концов,
нас никто не приглашал. Но раз уж наш ребенок еще несовершеннолетний, и в позднее время ему требуется сопровождающий, то,
если ты не против, я сама заберу Рози из гостей и поздравлю родителей мальчика (я старательно избегала упоминания Малфоев) с именинником.
Рона отпустило. Причем так явно, что я даже улыбнулась.
— Да ладно, — сказал Рон, — все нормально, я с вами. Хочу увидеть своими глазами, как вы с Розой будете спускать с Хорьков шкурки.
Ну что ж, мне удалось «реанимировать» Рона так, что к нему вернулось чувство юмора, и я была этому искренне рада. Но, довольно хорошо зная своего мужа, я была уверена в том, что он, несмотря на свою браваду, ухватится за малейшую возможность остаться дома. И когда на следующий день Рон сообщил мне о возможной субботней встрече с поставщиками, я ничуть не удивилась и уверила его еще раз, что со всем справлюсь сама. В тот момент меня совершенно не волновало, правду ли говорит мне коммерческий директор «Волшебных выкрутасов Уизли», я пыталась разобраться в собственных ощущениях и понять, чего же сама жду от визита в Малфой-Мэнор.
В прочем, долго мне заниматься самоанализом не пришлось, я честно призналась себе, что подсознательно уже давно ищу повода для
неформальной встречи с Драко Малфоем.
***
Как я прожила ту предпраздничную неделю – не помню. Май – предотпускное время и у магглов, и у магов. Но, надо признать, что разгребая очередной производственный завал, я имела возможность хотя бы на время отвлечься от проблем, связанных с решением поставленной перед собой и озвученной Роном задачи — снять с Хорька шкурку.
Нет, я не жаждала крови, мне только хотелось услышать от Малфоя слова
искреннего восхищения. Такие, как те, что получила от него на шестом курсе, будучи инкогнито. В нашу же последнюю встречу, четыре года назад, он признал лишь мои прошлые заслуги, а сомнительные комплименты были не в счет.
Я должна была предстать перед ним во всеоружии и без маски, мне нужна была чистая победа.
По мере того, как успокаивался Рон, уверившись, что ему не грозит визит в ненавистное поместье, нарастало мое собственное волнение.
Мне всегда казалось, что мы храним свои воспоминания в памяти, как колдографии где-нибудь на каминной полке. Вот они стоят на своих местах — такие привычные. Скользнешь по ним взглядом – запечатленные на них люди бесконечно проживают какой-то памятный момент — ничего нового. Но стоит подойти поближе, присмотреться, и вот уже их взгляды обращены в твою сторону, тебе приветственно машут руками, приглашая вспомнить и пережить «то самое» событие вместе с ними.
Вот и я всю эту неделю, как будто вновь и вновь подходила к заветной полке, брала в руки, стирала пыль с двух колдографий. На одной — шестнадцатилетняя девочка, одетая на Хэллоуин, льнет в медленном танце к юному светловолосому монаху. А на другой – молодая женщина ищет утешения в объятиях целителя. Вглядываясь в их лица, я вспоминала, и вспоминала, и …
В общем, когда пришла пора отправлять Розу в Малфой-Мэнор, мне пришлось собрать все свое самообладание в кулак, чтобы мои родные не видели той паники, которая, казалось, уже плескалась в моих глазах и заставляла голос звенеть, подобно звякалкам гринготтских гоблинов.
Дошло до того, что я чуть не сорвалась на Розу в ответ на ее невинное замечание, что ей жаль пачкать любимое платье и мантию каминным пеплом и золой. Но тут Рон, который спокойно расставлял на шахматной доске фигурки в надежде приятно скоротать за партией этот вечер, сгладил ситуацию, обняв нас обеих, заверив в вечной любви и довольно изящно пошутив, что пепел будет очень красиво смотреться на жемчужно-сером платье Розы и ее рыжих волосах.
Он вообще много шутил на этой неделе, видимо, признавая свою капитуляцию и извиняясь за нее.
Как видите, успокоиться мне было куда сложнее, чем совершить подвиг, сравнимый по сложности с поисками хоркруксов, а именно уломать Отдел каминных сообщений на прямой доступ из нашего дома в Малфой-Мэнор. Самостоятельно аппарировать Роза еще не могла, сопровождать же ее к началу торжества в мои планы не входило.
А потом Роза исчезла в зеленом пламени камина, и я… успокоилась. Совсем… Как отрезало.
***
Когда я, спустя четыре часа, вслед за дочерью оказалась в Малфой-Мэноре, то обнаружила, что пик веселья, судя по всему, уже минул. Если вообще уместно слово «веселье» в этих чопорных стенах. Пока домовой эльф стряхивал щеточкой в серебряной оправе с моих плеч пепел и принимал от меня мантию, я имела возможность немного осмотреться.
Молодежи было совсем мало, я легко выделила всполох рыжих волос на эстраде для танцев. Немногочисленная солидная публика разбилась на группки по интересам, общаясь после банкета. Круг знакомых главного целителя госпиталя Святого Мунго соответствовал его социальному и общественному статусу, что бы там ни говорили о семейном характере праздника.
Семейный праздник, как же… Мужчины в мантиях от знаменитых кутюрье поблескивали запонками и галстучными булавками. Кожа женщин радужно переливалась от многоцветия драгоценностей. В памяти всплыл случайно услышанный мной обрывок разговора двух министерских сплетниц: «Ты знаешь, дорогая, как раньше потенциальных невест проверяли на чистоту крови? Клали на запястье бриллиант — у грязнокровок он превращался в бутылочное стекло». Идиотки, мой статус крови известен всем, о нем написано в учебниках, и мне плевать на шепотки за спиной. Я поправила на левой руке браслет наручных часов, украшенный бриллиантами, и проверила, не выбилась ли прядь из узла, в который были собраны волосы на затылке.
Мне были совершенно ни к чему восторженные комплименты зачарованных зеркал, чтобы удостовериться в собственной неотразимости сегодня. Я и дома держу только простые зеркала, и это не маггловская упертость, а привычка делать выводы самой.
Ну что ж, мой выход! Домовой эльф громко объявляет мое имя, и я выхожу на всеобщее обозрение.
Все смотрят на меня, я —
на него.
Драко поворачивает голову, коротко кивает собеседнику, извиняясь за необходимость уделить внимание новой гостье, и идет ко мне.
Я на секунду замираю, когда он губами касается моей руки. «Ну, Малфой, не разочаруй меня!»
И он не разочаровывает. Драко поднимает голову и смотрит мне в глаза.
Навыки невербального общения, а проще говоря, умение мимикой выразить мысль и прочесть ответ на лице собеседника были у всех нас, благодаря покойному Снейпу. И легилименция тут не причем, просто профессор не любил, когда на его уроках кто-то говорил, кроме него, а сказать иногда требовалось очень многое и безотлагательно.
Я легко читала по лицу Драко все, что он хотел сказать, как если бы это произносилось вслух.
Чуть вздернутая бровь:
— Браво, Грейнджер.
Его взгляд скользит по моей шее, груди… Намек на улыбку:
— Я уже говорил, что у тебя красивая грудь.
Его глаза опускаются ниже. Чуть заметный кивок:
— И ноги тоже потрясающие.
Наши взгляды снова встречаются, улыбка становится явной, и когда Драко уже вслух произносит дежурные слова приветствия, я слышу в его голосе уважение.
— Но это еще не все, Малфой, — молча снисходительно улыбаюсь я.
К нам подходит Астория, и мы втроем мило болтаем о детях и планах на лето. Когда минут через пять она уходит, я, придерживаясь все того же светского тона, извиняюсь перед Драко , что непозволительно долго отвлекаю его от обязанностей хозяина дома, добавляя, что мне пора поздравить виновника торжества.
А потом я поворачиваюсь к Драко спиной.
Я не играю в шахматы и понятия не имею, как называется ситуация, когда королева вынуждает короля признать поражение. Был бы Рон рядом, он бы подсказал. Но как бы она ни называлась: шахом, матом или обоими этими терминами – смысл моего маневра сводился как раз к цели, намеченной моим мужем: «Снять с Хорька шкурку!»
Судя по возгласу, который издал Хорек, его смерть произошла от разрыва сердца вследствие эстетического шока.
— О-о-очень хорошо!
И пусть гости услышали в этой его фразе только одобрение моего желания пообщаться со Скорпиусом, я то знала, что это означало: «А спина у тебя, Грейнджер, вообще выше всяких похвал!»
Еще бы, такой рискованный вырез сзади — на грани приличий. Правда, в остальном платье было максимально закрытым.
Ну что ж, все, что хотела, я сделала, цель моего визита была достигнута. Оставалось только забрать Рози домой и выставить на пресловутую полку еще один колдоснимок, где элегантный мужчина дарит восхищенный взгляд уверенной в себе красавице.
А на большее я и не рассчитывала, честно. Эти игры не по мне и не для меня. Что было, то было, продолжения не будет, хотя и быльем не порастет.
Так думала я, пребывая в счастливом неведении, что в самом скором времени окажусь в ситуации, когда буду вынуждена признать абсолютную правоту старых маггловских истин: «Никогда не говори «никогда»», «И на старуху бывает проруха», «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь».
***
Я подошла к импровизированной эстраде, и снова поискала Рози взглядом. Среди немногочисленных танцующих пар ее уже не было.
Почти сразу я услышала знакомый голос, окликнувший меня. Это был Альбус Поттер. Он тут же вызвался помочь мне, предположив, что Розу со Скорпиусом нужно искать в саду. Судя по смущенной, хитроватой улыбке он знал, что его друг с моей дочерью не просто воздухом вышли подышать.
Так оно и было. В саду уже сгущались сумерки, жемчужно-серое платье Рози и белая рубашка Скорпиуса как будто светились в темноте. Они стояли под огромным дубом, слившись в объятии, и столько чувственности было в этой картине, что я смущенно отвела взгляд.
— Альбус, будь добр, скажи Розе, что я буду ждать ее у пруда, — попросила я своего спутника.
Похоже, что вид целующихся Скорпиуса и Розы Альбуса нисколько не смутил. Он по военному отдал мне честь:
— Слушаюсь, мэм!
«Ну, никакого уважения к чувствам тетки, или это Главный Аврор так «строит» своих домашних?» — подумала я, сделав пару шагов в сторону пруда, у которого когда-то можно было наблюдать знаменитых павлинов-альбиносов.
Вдруг, я ощутила легкий аромат сандала и бергамота и услышала голос приближающегося ко мне Драко:
— А вот твоей дочери не пришлось надевать маску, чтобы соблазнить моего сына, — и после паузы, за которую он успел насладиться сложной гаммой чувств, отразившихся на моем лице, добавил: — У нас, Малфоев — прекрасный вкус.
В подтверждение своих слов он легонько, касаясь кожи только кончиками пальцев, провел по моей обнаженной спине сверху вниз.
— Не льсти себе, Малфой. Ты просто случайно подвернулся мне на том Хэллоуине. Поверь, я не искала тебя по всем темным углам. Вспомни, да я чуть не заавадила тебя тогда! — парировала я.
— Ты разбиваешь мне сердце, Грейнджер, — тихо засмеялся Драко.
Как же приятно было стоять вот так рядом, обмениваясь шутливыми репликами и делая вид, что между нами что-то было. Не друзья — не враги, чужие друг другу люди с общим прошлым. Хотя, если посмотреть на то, как ведут себя Роза и Скорпиус, похоже, что наше будущее грозит стать совместным.
В этот момент сад осветился праздничной иллюминацией. Зачарованные разноцветные огоньки мерцали на деревьях, кустах, обрамляли цветочные клумбы, их свет был неярким, мягким, чарующим.
Мы одновременно посмотрели в сторону дуба, от которого уже шагали наши дети и младший Поттер.
И тут начался кошмар.
