Глава 1Кривые рельсы. Маленький паровоз с огромной трубой, из которой вырываются клубы дыма. Три вагончика сильно кренятся в разные стороны. Это он собирается в Хогвартс.
Винс до сих пор не знает, зачем, но отец собирал все клочки пергамента, куски упаковки, обоев и старые конверты, на которых он корябал свои рисунки. Есть у него целая кипа коробок, там всё это хранится, накидано кучей. Он смотрел иногда. Самый ранний рисунок нацарапан так неумело, что Винс и сам уже не может разобрать, что на нём... эээ... ну, пускай изображено. А отец не помнит.
Хогвартс – это здорово. Это... Слов, как всегда, не хватает, и сбоку от поезда в небе появляются смеющиеся рожицы.
Слов не хватало постоянно. Просто несчастье с ними, со словами. Они похожи на рыб: их много, все и не упомнишь, вечно снуют кругом, а когда надо поймать какое-то, в руки не даются. Винс привык, уже и не пытается ловить. Хорошо, что думать можно не словами.
Рисовал он, честно говоря, из рук вон. Но для отца и дяди Люциуса хватало. По крайней мере, ему казалось, что хватает: они понимали, чего он хочет. Правда, дядя Люциус вздыхал, всё твердил, мол, в Хогвартсе на его рисуночки смотреть не будут, там надо словами.
С другой стороны от поезда появляются злые кракозябры из букв. Они корчат рожи Винсу, злобно смеются и грозят пальцами-запятыми.
Подумав, он упрямо мотает головой и дорисовывает ещё смеющихся рожиц. Слова словами, а Хогвартс – это хорошо. Интересно.
Грубыми штрихами очерчена комната. Кривенькие, очень условные кровати. На одной – тоненький человечек, ручки-ножки-палочки, на другой – человечек побольше, из «огуречиков». На третьей кровати шарик с глазками; это он, Винс. Больше он пока не нарисовал. Впрочем, самое главное на обороте отцовского письма уже изображено. Они в Хогвартсе.
Здесь трудно. Надо или говорить с людьми, или улыбаться. Винс не умеет ни того, ни другого, поэтому держится рядом с Драко. Драко трещит без умолку, из него сыпется столько слов, что спрятаться за ними ничего не стоит.
За людьми следить интересно. Они много говорят и, занятые разговорами, не замечают, как он, Винс, их разглядывает. Он уже начал их запоминать. Один всё время склоняет голову набок, другой засовывает большие пальцы за пояс, третьему нравится показывать зубы, и потому он много смеётся. Теперь надо запомнить, как их зовут, но имена – это слова, они даются с трудом. Убегают и дразнятся, бессовестные.
Круг. Над кругом человечек сидит на метле, тянет руку к маленькому шарику. Рядом летают другие человечки, поменьше, один из них – Грегори. Его можно отличить по толстым, наведённым чернилом рукам и ногам. Вокруг круга широкими линиями нарисована толпа. Это болельщики. Среди них Винс. Он не помнит счёта и давно запутался, кто что должен делать. Ему просто нравится смотреть, как летают. В квиддиче не нужны слова, поэтому Винс любит квиддич.
В Хогвартсе ему разонравилось. Очень много слов вокруг, их надо слушать, читать, говорить и писать. Он пытался рисовать в домашнем задании, но оценил только профессор Флитвик. Теперь Винс лучше всего успевает по чарам.
Ещё раздражает, что нужно постоянно ходить с Драко, иначе дразнятся. А когда он бьёт в ответ, набегают преподаватели и снимают баллы. Хочется каникул и к отцу, но каникулы так редко, а отец почти разучился его понимать. Хочется, чтобы можно было говорить без слов.
Комната, в ней ровные – ну, почти ровные – ряды парт. Парты пустые, но на каждой лежит лист пергамента. Впереди – длинный стол, за ним угрюмые люди. Скоро они все пойдут в эту комнату и будут сдавать экзамены. Винс со злостью комкает листок, выкидывает, берёт другой и начинает быстро рисовать.
Большой зал, стены из крупного камня. Кресло, в кресле сидит отец. В руке у него кочерга, он ворошит угли в камине. Рядом, на медвежьей шкуре, Винс. Они молчат вместе. Им хорошо.
Ничего, он сдаст эти чёртовы экзамены, выучит, расскажет и напишет миллион миллионов слов, и можно будет сидеть вдвоём у камина. Он ненавидит Хогвартс. Он ненавидит С.О.В. Он хочет домой.
Драко пытается оседлать слова, но у него ни черта не выходит. Зачем он снова и снова спорит с Грейнджер и Поттером, они же всегда высыпают на него больше слов, их слова острее, он не может, не умеет – зачем? Отошёл бы прочь, а потом нашёл время и прибил исподтишка, не говоря ничего. Так нет же. Глупый.
Винс вздыхает, прячет рисунок за пазуху и идёт в библиотеку.
Лес. Костёр. Огонь освещает лица людей, но на рисунке лица видно плохо. Винс тщательно прорисовывает языки пламени. Выходит почти похоже, да что там, кажется, он наконец научился. На бревне сидят они с отцом.
Это было восхитительное лето. Он и не мечтал о таком. Никакой необходимости говорить, рядом отец, его друзья и, конечно, самое главное – Лорд.
Лорд понимал без слов. Просто видел и слышал, что делается у Винса в голове. С ним было так легко – и так невыразимо, так потрясающе свободно! Винс даже вспомнил слово. Восторг.
Он исчёркал, наверное, больше пергаментов, чем за весь пятый курс, пытаясь изобразить то, что чувствовал. Но как слово «восторг» было лишь бледной тенью той тысячи слов, которой он описал бы всё это, если бы умел, так все его рисунки не передавали главного.
Уже в Хогвартс-экспрессе он вспомнил ещё одно слово. Счастье.
Впервые ему стало катастрофически не хватать цветных чернил. В Лондоне, на вокзале он купил такую штуку, коробку с цветными рисовалками, на ней опять мозолили глаза ненавистные слова, но у Винса было слишком благодушное настроение, и он прочитал: «Цветные карандаши». Не чернила, конечно, и на пергаменте рисуют плохо, но Милли, оказывается, пользовалась такими, она любила иногда придумать особый фасон мантии. Она подарила ему альбом с мягкими, тонкими листами, на них карандаши рисовали хорошо. Альбом Винс берёг, такие в Хогсмиде не продают.
Драко нервничал из-за задания, которое ему дал Лорд. Странный он. И то ему не так, и это не эдак. Не замечают – плохо. Выделяют – плохо. Слишком маленький – не годится. Уже большой – тоже недоволен. А ещё говорит, что Винс дурной. Но без Драко никуда. Пока, по крайней мере. Слишком много вокруг неправильных людей.
Теперь Винс точно знал, что люди бывают правильными. Не рабами слов, а хозяевами. Те, бежавшие азкабанцы, понимали друг друга с полувзгляда, а говорили, лишь когда хотели управлять кем-то. Приказывали, а не придумывали, как лучше выразить мысль. Отец говорил – разучились говорить. Винс яростно мотал головой. Считал, что ничему они не разучились, наоборот, научились видеть главное за частоколом слов. Он тоже так хотел. Лорд говорил, если сильно хочет, получится. Это главное. Он хочет достаточно сильно.
Пляшут языки пламени, дерутся за вкусный пергамент. В огне горят письма, колдографии, страницы, вырванные из учебников на шпаргалки... Ещё видно, как на одном из свитков выведено: «Рон! Последний раз пишу за тебя домаш...». Догорает фото с Уизлеттой, дёргающейся на метле. Винс любовно вырисовывает огонь, пожирающий слова, которые принадлежат его врагам.
Они погубили всё, до чего дотянулись. Он всегда знал, что Драко не должен столько внимания уделять этой глупой вражде. Он даже говорил об этом, слова подбирал! Но глупый мальчишка ничего не хотел слышать. Из резких, раздражённых штрихов на краю пергамента появляется надутый павлин и немедленно распускает хвост. Винс наконец научился рисовать достаточно хорошо, чтобы картинки оживали.
Теперь Драко никогда не вернуть расположение Лорда. И поделом. Он вообще не думает о Деле, его интересуют только перебранки со шрамоголовым. Вот что бывает, когда словам придаёшь слишком много значения.
Несколько штрихов – и на пергаменте встаёт Малфой-мэнор, объятый огнём. Ещё немного, и стены старинного поместья покрываются трещинами. Вот-вот оно рухнет и погребёт под собой всех обитателей.
И его, Винса, заодно.
Он снова слышит голос Лорда, он шепчет, будто ветер или волны, и не разобрать проклятых слов, но Винс знает, чего он хочет. Так немногого: всего лишь преданности. Счастье понимания в обмен на верность – разве это большая цена? Разве не естественно хотеть такого от того, кому даришь понимание?
Обожаемый голос шепчет. Раздражённо зовёт Драко. От Малфоев Лорд никогда не дождётся преданности.
Вбегает Драко, размахивает руками, много и быстро говорит. Глупые, ненужные слова сыплются горохом, но в них важное: Поттер в Хогвартсе. Это хорошо. Лорд рядом, готовится к атаке. Кажется, сегодня Винс может что-то для него сделать.
Малфой-мэнор на пергаменте пылает. Винс встаёт – падает коробка с карандашами. Неважно. Он подберёт, когда вернётся.
