Глава 1* учись слушать (лат.)
“Фальшивое никогда не бывает прочным”.
Пьер Буаст
“Мы не доверяем даже умнейшим людям, когда они советуют, как вести себя,
но не сомневаемся в непогрешимости собственных советов”.
Люк де Вовенарг
Если спросить Арея, что ему нравится в Вихровой, он ответит однозначно: уверенность. Именно так, потому что Ната, опасающаяся запачкать ручки и не способная дверь открыть без криков о помощи, – одна большая мастерская иллюзия. В “час икс” эта слабая особа быстренько забывает свою мнимую беспомощность и бросается в бой безо всякого саможаления, без размышлений и колебаний. По сравнению с лучшим воином мрака она ничто, конечно, но сама по себе – очень даже, не хуже других учеников будет. Вот только есть в ней червоточинка одна, беспокоящая Арея…
– Не стоит так полагаться на хитрость, – назидательно говорит мечник, когда Ната, ругаясь, лезет под скамейку – доставать выбитый из рук клинок. – Честный бой всегда эффективней.
Дело не в гуманизме и не в морали, конечно, а в том, что Арей лишь делится опытом; уж его-то у первого воина мрака хватает, что и говорить.
Ната выползает из-под скамьи, с отвращением стряхивает с волос паутину и недовольно бурчит:
– Я только пыталась повторить тот приём! Ну помните: поворот – и меч под доспех...
– Ты косишь глазами так, что только идиот не догадается о подлянке, – безапелляционно отрубает Арей, глуша её самомнение на корню, и Вихрова надувается как мышь на крупу.
– Это была моя магия! Вы же знаете, что она порой непроизвольна!
– Знаю: вечный театр мимики и жеста. И всё же если уж лжёшь, делай это уверенно. А то тебе даже светлые не поверят.
Арей знает: в прямой схватке от уловок и хитростей проку мало, там один шанс выжить – на себя полагаться да мечом активней работать. Во лжи вообще проку мало, глупо это отрицать. Такие вот крамольные мысли, многолетним опытом подкреплённые.
– Совсем спятила – меч опускать? – рявкает он в одну из тренировок. – Думаешь, твои глазки против тартарианских клинков сработают?
– Против клинков, может, и нет, а вот против самих стражей… – самодовольно отзывается Ната, и по подвижному лицу её прокатывается мимическая волна.
Арей иронически поднимает перечёркнутую старым шрамом бровь.
– Даже если их будет десяток?.. Головой поручишься?
Вихрова тушуется и мгновенно делается как известный зайчик – белой и пушистой.
– Обычно работает же, – оправдываясь, бормочет она. – Да и толпа стражей – маловероятно как-то…
Через четверть часа ей приходится отбиваться от вооружённой десятки, вызванной бароном из Тартара, и Арей с нескрываемым удовольствием наблюдает, как Вихрова, запарившись, скачет козлом, забыв и о магии, и о вечных хитростях: глазки глазками, а на закалённых вечным пламенем тартарианцев только стальные аргументы и действуют.
Так в него хотя бы пальцами тыкать не будут – выучил, мол, бездарность, позор стражей, – и кто выучил-то? первый мечник мрака!..
Верно: своё имя барону дороже головы ученицы. Если ума в ней нет, зачем такая голова нужна – для шапки, что ли? Так их в Тартаре не носят, там и без того жарко.
Одно не нравится Арею: Ната меры не знает, и эта её любовь к хитростям наводит на безрадостные мысли. Сколько таких воинов Арей повидал – вроде бы и умелых, но скатившихся затем либо в бессмысленную жестокость, которая – уж прости, мрак – губительна не меньше слабости, либо в лживость и продажность – потому что нечестный бой, как ни крути, рука об руку с предательством ходит. Не всегда, конечно, но слишком часто.
Арей не знает пока, какой из путей ждёт Вихрову, но подозревает, что золотой середины она так и не изберёт. Tertium non datur* – неизменный закон мироздания, а для Наты верного пути уже нет, в отличие от тех же Петруччо и Мошкина.
Просто женщины во мраке падают быстрее и глубже.
– Когда-нибудь ты станешь настоящим воином, – замечает Арей, когда она начинает пропускать меньше половины его атак. – Если не сорвешься.
– В смысле? – Ната встряхивает взмокшей шевелюрой, улыбается довольно, но напряженно: хотя одобрение мечника дорогого стоит, оговорки ещё важней – если хочешь жить, конечно. И не “долго и счастливо”, куда там, а хотя бы просто жить.
– Любая крайняя степень губительна, а ты вечно её и выбираешь. Запомни уже: не эффектность сражения важна, а его итог. Но и любой ценой побеждать не всегда правильно.
Арей любит порассуждать на тему честного боя, но внимать этому лучше спокойно – в противном случае за гримаску можно заплатить если не головой, то уж точно литром пота и десятком синяков: спарринги Арея есть спарринги Арея. Бывший бог войны, как-никак, и характер у него вспыльчивый, а рука тяжелая. Поэтому Ната молчит, хоть язык у неё и чешется, как спина чесоточного, и усиленно контролирует мимику, чтобы, не дай мрак, не нарваться.
– Если следовать твоей логике, – с раздражением продолжает Арей, – меч вообще лучше отбросить, а взяться за яд: и проще, и спокойней. За одним лишь уточнением: достойной славы так не заработаешь!
О да, мечник не выносит придворных подлецов и махинаторов, неизменно изобиловавших в окружении повелителя Тартара, и будь он на месте того же Сальери (премерзкий страж был, надо сказать, вспомнить противно!) – скорей прирезал бы Моцарта, чем стал бы трястись над вином с отравленным перстнем.
– Так что, – продолжает барон, – хотя честность придумали светлые, глупо не признавать, что порой она полезна и нам. Не всем, конечно, – иронический взгляд в сторону кривящегося с портрета Лигула, – некоторым она хуже серпа в задницу.
Ната фыркает: любой монолог о чести всегда заканчивается одинаково – издёвками в адрес начальства. Тот, кто думает, что мрак держится на солидарности и повиновении, сильно ошибается.
Если спросить Нату, что ей не нравится в Арее, она ответит однозначно: циничное морализаторство. Вихрова вообще не переносит, когда её учат жить, но тут особенно: тот факт, что барон мрака может говорить об опасности мрака, раздражает её безумно. В голове не укладывается: сильнейший тёмный страж, солдафон, убивающий без сомнений, – а туда же, за монологи! И вообще, советы, как лучше жить, – дело светленьких, злобно думает Вихрова – но лишь думает, не озвучивает, само собой, потому как наглость её всё ж не граничит с безумием.
Будь Ната чуть умней, под налётом холодной иронии и убийственного цинизма барона мрака она, несомненно, разглядела бы замечательную прозорливость – объяснимую, конечно, ведь Арей пожил достаточно, и повидал и испытал многое. Увы, условия не всегда воплощаются в реальность, и Ната лишена чуткости Дафны, способной отделять зёрна от плевел, а личное мнение для неё – единственная истина и мера всех вещей. И когда мечник предупреждает её об опасных путях, она просто не может понять его. Всё может, а тут словно разговор немого с глухим получается, и Ната раздражается до крайности. Какие опасности, помилуйте! Есть она и есть враги, и когда доходит до сражения за свою жизнь, все средства хороши!.. Во мраке вообще все средства хороши, думает Ната, на то ж он и мрак – всё позволено, всё можно, а если упадешь, до дна всё равно не достанешь. А пока падаешь, можно притвориться, что летишь, – даже приятно будет.
Вихрова верит в свободу и вседозволенность совершенно искренне и пропускает мимо ушей все слова Арея. На воинскую славу ей плевать: кому интересно махать клинком, когда можно влюблять одним взглядом! Ну а ложь… а что ложь? Полезная штука, если разобраться, и совсем не опасная... Да и не Арею их чести учить, в самом деле! Подумайте, какой моралист нашёлся, ха и трижды ха!..
Ната уверена: хитрость (слово “лживость” она считает глупым и напыщенным) к продажности отношения не имеет, и предавать она не собирается, вот ещё!
Да никогда, говорю вам, даже если станут угрожать смертью!..
Ната вспомнит слова Арея, когда, заплатив за неправильный выбор своими силами, навсегда распрощается с миром стражей.
“Предательство никогда не окупается, – говорил барон. – Во всём должна быть мера, даже во мраке”.
Он прав был, конечно.
Она всё-таки сорвалась.
____________________________________________
*Tertium non datur — Третьего не дано (лат.)
