Глава 1Двадцать тысяч лет – срок, достаточно долгий для размышлений. Пожалуй, даже слишком. А вот для безумия вряд ли когда-либо бывает "слишком".
Сколько минут-лет прошло, Айзен?
Сколько тьмы впитали твои глаза? Сколько раз ты впадал в забытье и снова приходил в себя?
Безумный Шляпник пьет чай с Мартовским Зайцем уже много лет, и все потому, что часы остановились.
5 O'clock, Владыка! Время пить чай.
– Здравствуйте, Айзен-сан, – прошелестел над ухом до тошноты знакомый голос.
Соуске вздрогнул. Уже долгое время он не слышал ни звука в этой чертовой дыре. Но голос, нарушивший тишину, был плохим знаком, потому что принадлежал призраку.
– Как вам трон? Не жестко?
Айзен напряг слух, но не смог различить ни звука чужого дыхания, ни шелеста одежды. Будто голос существовал сам по себе.
– Молчите, Владыка? Может, вам мешает повязка?
Холодные влажные руки коснулись лица Айзена там, где отсутствовали бинты. Соуске не смог сдержать дрожи во всем теле. Паника на мгновение захлестнула его.
Все-таки даже богам бывает страшно сходить с ума.
Бинт соскользнул с лица, и Айзен впервые за долгое время открыл глаза. Вместо ожидаемого мрака камеры Соуске увидел желтый свет, который мгновенно ослепил его.
Очень реальная боль для зарождающейся шизофрении.
– Вы так привыкли к темноте, или настолько не рады мне?
Соуске медленно, все еще щурясь, открыл глаза.
Гин сидел перед ним в мягком низком кресле и улыбался своей знаменитой кривой, как изгиб его меча, улыбкой.
Камера была залита светом. Да и не камера это была вовсе, а просторная комната с одним огромным, во всю стену окном, за которым, правда, было совершенно темно.
Сам Соуске сидел в высоком, с прямой деревянной спинкой, кресле, едва ли более мягком, чем железный тюремный стул. Бинты больше не сковывали движений, однако попытка встать ничего не дала: ноги были словно парализованы.
– Не смотрите в окно, Владыка, оно нарисованное.
В голосе Гина, помимо вполне ожидаемой насмешки, прозвучала... горечь?
Айзен перевел взгляд на нежданного "посетителя".
– И что же все это значит?
Собственный голос, хриплый от долгого молчания, показался Айзену чужим, сухим и ломким, как осенний лист.
– Ох, и не знаю, – сокрушенно покачал головой Ичимару. – Я тут всего лишь гость. Галлюцинация! Что с меня взять?
Айзен не ответил на столь грубую провокацию.
– Вы верите в жизнь после смерти, Владыка?
Гин говорил отстраненно, лениво, будто нехотя поддерживая светскую беседу. Глаза его остро блеснули из-под белесой челки.
– Какой странный вопрос для мертвого.
– А я вот не верю, – притворно тяжко вздохнул Ичимару. – Верил бы – был бы сейчас жив. Пусть и другой жизнью. А так... Подрабатываю галлюцинацией на полставки.
Соуске улыбался одними губами, из-под полуопущенных ресниц изучая собеседника. Едва ли все это мог устроить Ичимару, легче поверить, что таково безумие Айзена. А может быть?..
Рукой Соуске невольно потянулся к груди, где некогда было Хогиоку, но одернул себя, не завершив жеста.
– Знаете, Айзен-сан, – глухо произнес Гин, неожиданно посерьезнев, – иногда лучше просто верить.
Тяжелое молчание повисло в комнате, гнетущее, словно тьма в нарисованном окне.
– Ску-у-чно у вас тут, – протянул Ичимару, откидываясь в кресле.
Казалось, Айзен успел лишь моргнуть, но, открыв глаза, увидел резной шахматный столик между собой и Гином. Грубая конструкция на толстых, громоздких ножках неуместно смотрелась в светлой комнате. Странные фигурки, кособокие, будто вылепленные неумелыми руками, но вполне узнаваемые, притягивали взгляд, завораживая своим гротескным уродством.
– Как насчет партии в шахматы?
Гин приглашающим жестом обвел несуразный столик.
– Едва ли я расположен играть, – чуть заметно пожал плечами Айзен.
Интуитивно чувствуя опасность, Соуске тянул время, пытаясь понять происходящее.
– Да бросьте! – отмахнулся Гин. – У вас впереди вечность, ее надо как-то скоротать.
Не дождавшись ответа собеседника, Ичимару широко усмехнулся и продолжил:
– Я могу предложить заманчивое пари.
Айзен молчал, но его взгляд словно прожигал Гина.
– Если проиграю я, вы проснетесь абсолютно здоровым психически и – кто знает? – может, свободным, – Ичимару выдержал театральную паузу. – Если вы – сойдете с ума окончательно. Я, так и быть, возьму себе черные. Ваша армия – в белом. Играем, Айзен-сан?
Сердце Айзена пропустило удар. Соуске взвесил все плюсы и минусы, риски и возможности. Могло ли быть, что Гин – это образ, который приняло Хогиоку? Или происходящее – лишь очередной виток безумия?
Айзен поймал насмешливый взгляд Ичимару и улыбнулся в ответ.
– Е2-е4.
Айзен в задумчивости барабанил пальцами по подлокотнику кресла, изучая позицию на доске. Он определенно выигрывал, и с довольно значительным позиционным перевесом. Белый король на f1 надежно защищал пешки f2 и h2, ладья a6 угрожала слабой черной пешке на b6.
Король черных был занят охраной своих пешек, и лишь ладья могла спасти положение, встав на d6.
Ход был за Гином.
– Что-то мне это напоминает, – усмехнулся Ичимару, подняв взгляд от доски на Айзена. – Сейрейтей в сложном положении, вы не находите?
Соуске безразлично пожал плечами.
Гин протянул руку к фигуркам, пощелкал пальцами, будто сомневаясь в своем будущем ходе, и сдвинул черную ладью.
Лd8-d2! Там, где Айзен предпочел бы пассивную защиту, Гин пошел в атаку.
Блеснуло лезвие Камишини-но-Яри, в груди вдруг стало очень жарко, веки налились свинцом.
Оказывается, смерть уродлива. Даже несмотря на то, что она всего лишь проводник в новую жизнь, смерть всегда безобразна. И выбросьте из головы этот бред про красивую и милосердную!
Гин проиграл в тот раз. Проиграет и в этот.
Айзен едва заметно пожал плечами и взял оставленную без защиты пешку ладьей.
– Шах.
Гин толкнул своего короля вперед на одну клетку.
– Как одиноко и незавершенно звучит это слово. Шах! Королю мало приставить меч к горлу, нужно еще пронзить сердце.
Айзен откинулся в кресле.
– Намекаешь на то, что я промахнулся?
– Что вы! – замахал руками Гин. – Как видите, король был вынужден бежать.
Ичимару сбежал. Но кто же мог предположить, что сбежит он именно сюда, найдет способ пробраться в тылы?
Айзен снова склонился к доске, намереваясь продвинуть одну из своих проходных пешек, но его рука замерла, таки и не коснувшись фигурки.
Нынешняя позиция была весьма неоднозначна. Нахальная черная пешка, что еще пару ходов назад не представляла опасности, сейчас грозила создать матовую сеть вокруг белого короля.
Гин, заметив мимолетное замешательство Айзена, широко улыбнулся.
– Шахматы – самая совершенная иллюзия, вы не находите, Владыка? Здесь не нужно ни меча, ни кидо, чтобы водить соперника за нос.
Нужна лишь одна слабая черная пешка, чтобы загнать всесильного белого короля в матовую сеть.
Ичимару коснулся пальцем маковки пешки, стоящей на f5, той самой маленькой фигурки, что через два хода должна была поставить мат.
– Кажется, ваше преимущество уже не выглядит столь впечатляющим.
– Как ты правильно заметил, Гин, – медленно кивнул Айзен. – Шахматы действительно полны ложных надежд. Пешки мало, если она не пройдет в ферзи.
И Соуске передвинул своего короля на e1, поставив под угрозу черную ладью.
Ичимару нарочито сокрушенно покачал головой.
– Зря вы так о пешках, Владыка. Они – основа. Шахматы, Айзен-сан, вообще-то, командная игра.
И Гин толкнул ладью на с2.
Белый король оказался в трудной ситуации: с одной стороны, пешки с3 и b2 были защищены, можно было бы погоняться за юркой черной ладьей. С другой стороны, он рисковал оставить без присмотра пешку на f2.
Лже-Каракура, капитаны и сильнейшая тройка в Эспаде. Все было понятно с самого начала. Так зачем же был предпринят этот безумный эндшпиль, когда всю партию можно было разыграть в три хода?
– Я оставляю Лас Ночес тебе, Улькиорра.
Однажды Айзен уже погнался за призраком. Больше такого не повторится.
Соуске сдвинул свою ладью с b6 на b5, парализуя самую опасную пешку Гина.
– Разумно, – прокомментировал Ичимару, чем вызвал у Айзена прилив жаркого раздражения.
Гин взял черного короля, покрутил фигурку в пальцах и с громким стуком решительно поставил ее на g4.
– В атаку! – провозгласил Ичимару, и глаза его азартно блеснули. – Вперед, мой юный друг! Разрешите, Владыка, я буду звать его Ичиго?
И Гин залился смехом, который, впрочем, Айзен не поддержал.
Соуске едва заметно сдвинул брови. Продвижение пешки на вертикали f все еще было более чем опасно, и допустить его Айзен не имел права.
Куросаки Ишшин. Что может шинигами, едва восстановивший свои силы? Слишком многое, чтобы позволить ему действовать.
Соуске ошибся однажды, недооценив слабую фигуру.
Айзен вынужден жертвовать одной из своих пешек в угоду черному королю. H2-h3.
– Шах, так? – весело отозвался Гин. – Ах, нет! Обоюдовыгодный размен.
Ичимару взял слишком смелую пешку Айзена королем, а Соуске не без удовольствия расправился с опасной пешкой f5 своей ладьей.
Эта шахматная партия уже давно перестала быть просто азартной игрой с высокими ставками, превратившись в еще одну битву Сейрейтея и Уэко Мундо.
Гин издал короткий смешок, и черная ладья уничтожила пешку на b2.
Айзен сдвинул ладью на f4.
– Еще один размен? – усмехнулся Ичимару и ожидаемо доел пешку на a2.
Соуске в ответ сдвинул ладью на е4.
– Будем считать Эспаду павшей смертью храбрых, – кивнул Гин.
Айзен остался с двумя шинигами-отступниками и Хогиоку. Две пешки и ладья на шахматной доске. Сейчас начнется охота на белого короля.
Но Соуске выдержал натиск в тот раз. Выдержит и в этот.
Гин довольно потер руки и сдвинул свою оставшуюся пешку на два поля вперед, на h5.
– Капитаны идут в прорыв, – пропел Ичимару. – Сыграем на опережение, Владыка?
С3-с4. Сыграем, Гин.
– А пока белый король пугает детишек в Каракуре...
Ичимару сдвинул своего короля с h3 на g2.
Айзен смотрел на школьников перед собой и усмехался, упиваясь собственной силой. На что он способен, обладая силой нынешнего уровня? Соуске сделал шаг к детям. Охота на мышат началась...
Айзен слегка поспешно сдвинул ладью на f4, защищая свою пешку, оказавшуюся под перекрестным огнем черных короля и ладьи.
Гин улыбнулся, заметив нервозность Соуске.
– Поистине великолепная игра! – всплеснул руками Ичимару. – Она учит ценить каждую фигуру.
И Гин сдвинул свою ладью на с2, загоняя белых в цунгцванг.
– Поменяемся?
Айзен не ответил. Когда же он потерял контроль над ситуацией?
Лf4-h4. Еще один туз в рукаве. Еще одна последняя ловушка. Хогиоку должно сыграть свою решающую роль.
– Акан~на, Владыка, – укоризненно покачал головой Гин. – Ждете, что я польщусь на пешку? Вы недооцениваете мои аппетиты.
Ичимару сдвинул короля на f3.
Соуске сжал подлокотник кресла.
– ...Тем более, что она все равно будет моей, – усмехнулся Гин, как только Айзен толкнул своего короля на d1, и взял пешку ладьей.
Силы сравнялись. Верно?
Соуске смотрел в глаза рыжего мальчишки и не мог поверить. Как можно достичь уровня бога за один час?
Сравняться с объединенными силами Айзена и Хогиоку... Реальность ли это?
В любом случае, Урахары здесь нет. А значит...
– С4-с5. Теперь я пойду в прорыв, – улыбнулся Айзен, упершись локтями в подлокотники и соединив пальцы перед собой.
– Успеете ли? – покачал головой Гин и поставил короля на e3.
– Посмотрим.
Соуске взял пешку h5 ладьей, а Гин продолжил погоню и поставил короля на d4.
Айзен продвинул свою проходную пешку еще на одну клетку, но Ичимару пресек ее прорыв, перекрыв седьмую горизонталь ладьей.
– Какая интересная позиция! – воскликнул Гин. – Кажется, вас заперли! Что будете делать, Владыка?
Грубая ткань на глазах, тишина и неподвижность. Тебе страшно, Айзен?
– Предлагаю ничью, – Ичимару сладко потянулся в кресле. – В конце концов, мы сойдемся к вечному шаху. А шах... – Гин хитро прищурился, – такое неполноценное слово.
Непонятно откуда взявшаяся повязка снова легла на глаза Айзена, бинты стянули его тело, лишая возможности двигаться.
– Я вернусь завтра, – прошелестел над ухом голос Гина. – Не отчаивайтесь, Владыка!
Айзен невольно улыбнулся. Ничья, значит?
