Апельсины

Глава 1

Мощный процесс, который нельзя предотвратить или отсрочить - это неминуемый распад СССР. Иван относится ко всему совершенно спокойно, ведь в жизни столько ситуаций, в которых не справиться без его помощи. Они все равно приползут и будут умолять его.
Все к тому вело еще с 89 года, когда ушли предатели-прибалты. Какой-то душок разложения витал в доме; в некогда большой и дружной семье начались раздоры, и теперь даже существовать вместе стало неуютно. Они ведь не думали, как больно собаке, чей хвост рубят по частям - так же больно было и Брагинскому, когда от него один за другим отворачивались люди, когда-то заслужившие его доверия.
В доме стало пусто и тихо. Из всего неимоверного количества комнат только пара была обжита. К этому стоило привыкнуть; нужно было отучить себя от того, чтобы рано утром подниматься и проноситься по коридорам, распахивая двери и созывая всех на завтрак. Когда на город опускается ночь, с каждым разом загорается все меньше и меньше окон; к концу 91 - всего два. Россия сидит в своем кабинете не вылезая - он не хочет никого видеть, да и не может: во всем огромном доме остался только он… и кто же?
Шаги по коридору отдаются глухим звуком, подошвы сапог утопают в ковре, нигде не горит свет - только из-под одной двери в дальнем конце коридора пробивается слабый огонек. Дверь открывается от легкого толчка, и Иван застывает на пороге в немом недоумении.
- Ляззат, что ты здесь делаешь? - обращается он к мальчишке, с усердием разрисовывающему стены разноцветными красками, - я думал, ты ушел.
Удивление настолько сильно, что русский не сразу приходит в себя и оглядывает комнату, с грустью отмечая, что у него будет, чем заняться: древний дом требует капитального ремонта, и эта комната - особенно.
- Ляззат, с тобой все хорошо?
Казахстан не говорит ни с кем, кроме России, уже довольно давно - только сидит в своей комнате и рисует. Когда кончилась бумага, он начал рисовать на стенах; когда на них уже не было места, он попросил достать ему большую лестницу, чтобы он мог рисовать на потолке. Брагинский подходит к Ляззату и присаживается рядом, неуверенно касаясь его плеча, после показывая вверх, на потолок:
- Что это, солнышко?
На белом потолке расплывается желто-оранжевое круглое пятно, которое на самом деле может быть чем угодно - все же не очень удобно рисовать, задрав голову: и шея, и рука быстро устают. Мальчишка качает головой:
- Нет, это апельсин, - его глаза странно поблескивают, будто от слез. Он хочет что-то сказать, но слова застревают в горле - и он рисует, рисует.. За то время, что Россия рядом, он успевает разрисовать кусочек стены в углу: перед ним появляется бескрайнее поле маков, и Иван с грустью отмечает, что у мальчишки талант.
- Ляззат, пойдем.
Казахстан поднимается, берет русского за руку:
- А куда мы, Иван?
- В твой новый дом.
***
Проснулся Ляззат уже один, на новом месте. Комната была мягкая-мягкая и белая-белая - сколько же простора для фантазии! Но мальчику красок не дали. «Но почему? Он же не буйный», - говорил Иван, а его никто не слушал. Теперь в комнате Казахстана больше не было ярких рисунков. По ночам белую кровать заносило снегом, а стены кружились вокруг него, то и дело расширяясь. Единственным цветным пятном в его жизни стал большой апельсин, оставленный Россией - мальчик брал его в руки, перекатывал по кровати и смеялся. Он думал о чем-то своем и, если дверь открывалась, он протягивал руки, в которых удобно устроился сочный фрукт, и говорил заговорщическим шепотом:
- Смотри - солнышко.