I Утро Министра
Из журнала лаборатории №1-16-2 Отдела тайн:
Эксперимент №1 от 30.04.1995 (Эксперимент №231 с объектом З-132-Б)
7:25. Проверка зеркала и лабораторной. Проведена А. Дирборном. Никаких изменений в состоянии объекта З-132-Б не выявлено.
7:35. Подготовка объекта. Центральная точка ритуала размещена на расстоянии четырех дюймов от поверхности (в предыдущем эксперименте — в трех дюймах). Выполнено А. Дирборном.
7:38. Активация заклинаний анализа состава воздуха, прочих средств слежения за ходом эксперимента. Выполнено А. Дирборном.
7:40 Активация защитных заклинаний. Выполнено А. Дирборном, проверено М.Фейрфаксом.
7:45 Получено разрешение на проведение эксперимента.
7:47 Начало ритуала. Проводится М.Ферфаксом, страхующий А. Дирборн.
7:50 Резкий магический всплеск. Потеря сознания М.Фейрфаксом. Остановка эксперимента А. Дирборном.
Из отчета по эксперименту №1 от 30.04.1995:
… Магический всплеск превосходил по интенсивности аналогичные всплески в предыдущих экспериментах приблизительно в 940-970 раз (согласно теории — должен был превзойти в 1,8 — 2,4 раза).
…Если придерживаться гипотезы о линейной зависимости перенесенной массы от мощи магического всплеска, то следовало бы ожидать материализацию в экспериментальной зоне воздуха (или иного объекта) массой 176,4-181,9 фунта*
Но никаких изменений в экспериментальной зоне не выявлено, материализации не зафиксированно.
* 80.0-82.5 килограмма
I Утро Министра
Аппарация вышла неожиданно долгой, словно министр перемещался в противоположный конец земли, а не в соседний район Лондона. Казалось, еще немного и он задохнется, но аппарация вдруг прекратилась, и министр рухнул на асфальт. Некоторое время он провел, лежа на земле и жадно глотая воздух. А потом поднялся, цепляясь за стену, и огляделся. Как ни странно, он оказался там, где и планировал — в переулке около входа для посетителей Министерства.
— Надо же… Пожалуй, лучше ездить на метро, — пробормотал министр. — И безопаснее, и демократичнее — избирателям понравится. Они любят такие жесты.
Министр быстро привел себя в порядок — несколько заклинаний, и к нему вернулся прежний, абсолютно безупречный вид. В будке министр получил свой значок с именем, фамилией и надписью «управление страной» и нацепил его на мантию.
Атриум министерства встретил его привычным шумом. Волшебники один за одним возникали в каминах и шли к лифтам, торопясь в свои кабинеты. Большинство чиновников начинало работу в девять, то есть через пять минут.
Мало кто знал, но на выходе из Атриума располагался магический барьер, пропускающий внутрь только служащих министерства. Простые граждане должны были вначале зарегистрироваться у охраны. Министр предпочитал идти тем же путем, что и обычные посетители.
Дежурный Боб Гренфелл был небрит, одет в неглаженую мантию и практически спал за стойкой. Очевидно, он неплохо провел вечер или ночь.
— Здравствуй, Боб, — кивнул ему министр и протянул волшебную палочку.
— Здравствуйте, — произнес Гренфелл безразличным голосом, положив палочку на устройство, напоминающее весы. Подумав несколько секунд, оно выплюнуло кусок пергамента.
— Тринадцать с половиной дюймов, тис, внутри перо феникса, используется с 1938 года?
— Да.
Дежурный вернул палочку, наколол пергамент с её описанием на стержень и проверил министра детектором темной магии. Почему-то у Гренфелла сегодня в руках был детектор модели, вроде бы списанной еще пять лет назад.
— И много у вас таких устройств?
— Хватает, — равнодушно произнес Боб.
Обычно он был очень словоохотлив с министром, но сейчас словно не замечал его. Видать, вечер у Гренфелла действительно удался, а вот антипохмельного зелья не нашлось. Министр не стал мучить охранника расспросами, а просто мысленно отметил — вызвать Скримджера и расспросить, куда делись новые детекторы, и откуда появились старые — если верить прежним отчетам Руфуса, их благополучно продали в Нигерию.
Пройдя регистрацию, Министр смешался с толпой служащих и зашел в лифт.
— Бродерик, на первый уровень, пожалуйста.
— Вы меня знаете? — удивился Бродерик Боуд, нажимая на кнопку лифта.
— Да, у меня превосходная память на лица.
Министр, погруженный в свои мысли, не заметил, как вышедший из соседнего лифта ветхий старик в мантии члена Визенгамота уставился на него, широко раскрыл рот, побледнел и выронил трость… Двери лифта закрылись, отрезая старика от министра.
— Мистер Колборн, с вами все хорошо? — спросил старика помощник и с изумлением увидел, как Колборн, уже пятьдесят лет отрицающий свою принадлежность к маггловской религии «по политическим соображениям», перекрестился.
— Вот ваша трость, держите… Может, стоит обратиться в Мунго? Вы хорошо себя чувствуете?
— Спасибо… хорошо… у меня появились срочные дела… во Франции… Нет, это слишком близко… — Колборн схватил протянутую ему трость и с прытью, невиданной для его возраста, умчался к камину. Через два часа он, его трое детей, пятнадцать внуков, шесть правнуков и девятнадцать кошек уже были в Австралии.
Тем временем министр магии ехал в лифте, мысленно составляя ответ на вчерашнее письмо из Франции и гадая о странном перевооружении, затеянном Скримджером. Неожиданно в памяти министра всплыло еще несколько деталей. Мантия охранника тоже была устаревшего покроя, и устройство, проверяющее волшебные палочки было какое-то не такое. «Что, кто-то ночью ограбил хранилища аврората, и пришлось открывать запасники? — подумал министр. — Тогда почему мне не сообщили?» Впрочем, гадал он недолго и быстро вернулся к размышлениям о англо-французских отношениях, грядущей сессии Визенгамота и о том, что подарить супруге на очередную дату бракосочетания.
— Уровень первый. Министр магии и вспомогательный персонал, — раздался мягкий женский голос, и двери лифта открылись.
Министр прошествовал к своему кабинету, глубоко погруженный в собственные мысли, в которых он составлял письма французам, улаживал вопрос о совместном финансировании исследовательских проектов, встречался с парижскими бизнес-кругами и медленно и с удовольствием душил иностранных бюрократов.
В кабинете на кресле министра устроился Корнелиус Фадж, читая газету и неспешно попивая чай. Мало того, он положил свой неизменный светло-зеленый котелок на стопку каких-то документов!
— Кхе-кхе… очень любезно с вашей стороны, Корнелиус, что вы посторожили и согрели мое кресло, — улыбнулся министр.
Фадж взглянул на него поверх газеты и, увидев, кто вошел, побледнел, затрясся, словно осиновый лист, и выронил газету.
— Я… э…вы…
— Может, вы все-таки уступите мне место? Мне кажется, что министр тут я…
— Да, да, вы… я даже не претендовал… я так… меня заставили! — выдавил из себя Фадж, с огромным трудом поднялся с кресла и… бухнулся на колени. — С-сэр… позвольте… мне служить вам! Я сделаю все…
Министр застыл от изумления. Что это с Фаджем? Осторожно и мягко он коснулся его разума. На поверхности плавали ужас, страх… перед ним, министром и перед возможным наказанием. Значит, не играет, а вправду напуган.
— Корнелиус, судя по вашему виду, вы еще не подготовили отчет. Не надо так нервничать! Я вас убивать за такие мелочи не собираюсь, — произнес министр успокаивающим тоном. — Вы переутомились, возьмите, пару выходных, побудьте с семьей, съездите на море, а потом — сразу на работу. Отчет о вашей деятельности с начала года должен лежать у меня на столе в пятницу.
— Спасибо! Спасибо!!! Я сделаю все, все, что вы хотите! — почти прокричал Фадж и попытался поцеловать полу мантии министра.
— Знаете, Корнелиус, вы, наверное, неважно себя чувствуете. Возьмите даже три дня выходных. И попейте успокаивающих зелий, иногда помогает, — посоветовал министр. — Можете идти…
Фадж подскочил с колен и мигом выбежал из кабинета, оставив за собой распахнутую дверь.
— И котелок свой забыл, — заметил министр, закрывая дверь. — Стареет Фадж, стареет. Совсем нервный стал. Не успел сделать отчет? Но зачем же так волноваться?
Министр переставил на столик чашку Фаджа, положил туда же его котелок и, достав чистый лист пергамента и любимую перьевую ручку из кармана мантии, принялся составлять послание французам. Самое трудное — это было перевести родившийся в голове текст на дипломатический язык, избавив его от не подобающих министру выражений. Французы изрядно надоели своими нерегулярными выплатами, постоянными жалобами и сменой руководства — министр уже не раз пожалел, что заключил с ними договор о совместных стратегических исследованиях.
Наконец, черновик письма был готов. Осталось его еще несколько раз перечитать и отдать секретарю — на переписывание. Министр посмотрел на ждущую его стопку бумаг, тяжело вздохнул и решил немного отложить её разбор. Вместо этого он протянул руку, чтобы взять трубку телефона, но рука лишь схватила пустой воздух. Телефон отсутствовал на столе.
— Не понимаю! Куда он мог деться?! Разве что сломался, и его отнесли в ремонт?!
Министр еще раз оглядел стол. Отсутствовали все три телефона — и простой, и для связи с секретарем, и даже прямая линия со штабом Сил Самообороны. Кто-то убрал рамочку с фотографией семьи, поставил чернильницу чуть иной формы, поменял настольную лампу…
— Хорошо хоть стол оставили, — пошутил министр и оглядел кабинет.
Обои и шкафы были те же самые, но со стен исчезли все фотографии, карта страны, покрытая множеством ценнейших пометок сменилась на новую… Вынесли даже диван, на котором министр любил полежать в обеденный перерыв, иногда — вместе с супругой. Вместо дивана в кабинете стояло еще несколько кресел.
— А может… — министр вышел в коридор и осторожно посмотрел на золоченую табличку на двери:
«Министр Магии»
- В маразм не в пал, кабинетом не ошибся… Но на днях Перси Уизли просил разрешения навести порядок в кабинете! Похоже, это он. Перестарался мальчик!
Министр еще раз схватил несуществующую трубку телефона и стукнул кулаком по столу.
«Персиваль Уизли! Немедленно ко мне!» — написал он на листе пергамента с такой силой, что он порвался под нажимом ручки. Министр быстро сложил пергамент в самолетик и запустил его в полет, наложив специальные чары.
«Руфус! Зайди ко мне — нужно обсудить охрану министерства и текущие дела аврората.
Передай Белле, чтобы заглянула, когда освободится»
Поставив дату и роспись, министр сложил самолетик и отправил его искать адресата. Он уже потянулся к следующему листу, как в дверь раздался негромкий стук.
— Войдите.
В кабинет вошла одетая в розовую мантию немолодая женщина. Министр сразу узнал Долорес Амбридж, чиновницу из отдела магического транспорта. Амбридж сделала глубокий реверанс и умилено улыбнулась, продемонстрировав два ряда жемчужных зубов. Затем она почтительно склонила голову, бросив на министра взгляд преданной собаки, мечтающей услужить.
— Милорд… Фадж мне сказал о вашем возвращении… У меня нет слов, чтобы передать свою радость от вашего возвращения! Я так счастлива видеть вас на этом месте! Кто, как не вы, достоин занимать его?!
— Рад, что вы поддерживаете меня, Долорес, — как только министр сказал это, на лице Амбридж проступила такая радость, словно её наградили орденом Мерлина первой степени. Осторожное касание разума чиновницы дало тот же результат, что и с Фаджем. Она не лгала. Эмоции Амбридж были искренними, она действительно радовалась, а так же ждала чего-то приятного… а еще чего-то очень сильно боялась. — Раньше мне казалось, что вы придерживаетесь иных взглядов.
— О нет, милорд, я всю свою жизнь была на той же политической платформе, что и вы, но мне приходилось скрывать это. Но теперь, когда вы пришли к власти, и освободили нас от тирании прежнего режима, я могу открыто заявить о своих взглядах! Я всю жизнь мечтала служить вам!
На протяжении всей речи страх внутри Амбридж усиливался. Помимо этого министр почувствовал, что в её словах появилась ложь. Впрочем, он в этом и не сомневался.
Смысл действий Амбридж ускользал от него. Зачем ей заверять министра в своей покорности? Какая-то интрига? Или решила перебежать в его партию? Но почему она говорит так странно? Как будто он только вчера въехал в этот кабинет!
— Долорес, я рад, что мы, оказывается, единомышленники, — осторожно произнес министр. Амбридж буквально расцвела от этой фразы, страх в её душе растаял.
— Милорд… я буду верно служить вам! — произнесла она, широко улыбнувшись, и достала из-под мантии свиток. — Милорд… Я взяла на себя смелость составить список неблагонадежных высших сотрудников министерства и членов Визенгамота. Надеюсь, он пригодиться вам.
— Спасибо, Долорес, — Министр развернул пергамент и пробежался по нему глазами. С первой же строчки он понял, что либо он еще не проснулся, либо Амбридж сошла с ума!
Список был оформлен в виде аккуратной таблицы. Номер, фамилия-имя, должность, недостаток. Для начала Амбридж больше половины списка поставила на чужие посты, причем порой — уже на много лет не существующие должности. Графа «недостаток» привела министра в изумление: помимо вполне понятных пометок вроде «сторонник Дамблдора», были и ненормальные — «магглолюбец», «полукровка»… Амбридж сошла с ума — подносить министру расисткий список!
Первым желанием министра было порвать пергамент и выгнать Амбридж или перевести её на менее ответственный пост — например, следить за состоянием каминов Азкабана. Увидев что-то такое нехорошее в его глазах, Амбридж сделала шаг назад… Но министр тут же передумал и не стал высказывать бедной женщине все, что он о ней думает. Очевидно, что Амбридж сошла с ума…
— Долорес, вы хорошо потрудились, — произнес он тихим и спокойным голосом. — Очень хорошо. Я разрешаю вам взять выходной. Идите домой, отдохните. А завтра мы обсудим ваш труд.
— Милорд! Я готова сегодня приступить к делам!
— Долорес, у меня на сегодня запланировано несколько важных мероприятий, — соврал министр, — ваше присутствие здесь нежелательно…
— О! Я понимаю! Я немедленно отправляюсь домой! — Амбридж снова широко улыбнулась, просела в реверансе и вышла из кабинета.
— Их надо обследовать, следует проверить Фаджа и Амбридж на зелья и чары. Если вдруг двое начинают вести себя странно, значит у них одна причина, — мелькнула мысль в голове министра. Он снова попытался взять трубку отсутствующего телефона, помянул Мерлина и выглянул в коридор в поисках помощника. За столом Перси Уизли было пусто.
Министр закрыл дверь, повернулся и… остолбенел. Над его рабочим местом дремал незамеченный ранее портрет Корнелиуса Фаджа.
— Не смешно, — произнес министр магии и, направив палочку на портрет, произнес: — Фините Инкантатум!
Вопреки ожиданию, портрет не принял прежний облик, с ним даже ничего не случилось. Министр снова повторил «Фините», но опять безрезультатно. Он наложил еще несколько иных контрзаклятий, но добился лишь того, что портрет проснулся. Нарисованный Фадж окинул его взглядом, полным презрения и с негодованием произнес:
— Как вы смеете тыкать палочкой в министра магии!
— Вы министр? Вы сошли с ума, Корнелиус! Это я министр!
— ЧТО?! Да вы… — Фадж прищурился, присматриваясь к хозяину кабинета и вдруг… отшатнулся в сторону. — Изз-звините! — прошептал он и убежал с холста с такой скоростью, что можно было подумать, что он аппарировал.
— Уже второй Фадж за день ведет себя так, словно я — Гриндевальд, сбежавший из Нурменгарда, — сказал сам себе министр и наколдовал себе зеркало. После беглого изучения внешности министр пришел к выводу, что он не Гриндевальд, не Мордред и не Моргана. Все как обычно, только глаза красноватые — иногда при длительной аппарации лопаются мелкие сосудики…
Министр снял заклинанием со стены портрет и проверил его на чары. К удивлению, не удалось обнаружить никаких следов постороннего воздействия. На холсте были только чары, положенные волшебному портрету — повышенной прочности, несгораемости и тому подобное.
От дальнейших размышлений министра отвлекла целая стая самолетиков, влетевшая в кабинет. Ранкорн, Яксли, Селвин и еще полтора десятка человек клялись в верности министру, сообщали, что чуть ли не с пеленок поддерживали его курс, мечтали служить такому великому человеку, и испрашивали аудиенции у министра. Многие зачем-то упоминали о своей чистокровности и прикладывали к посланию свою родословную. Некоторые тексты выглядели, словно их писали с помощью копировальных чар.
— Тут явно что-то не так, — сказал министр, глядя на стопку верноподданнических писем. Вдруг влетело еще одно. От Амбридж.
«Мой господин!
Я сочла своим долгом сообщить вам, что Скримджер уже узнал о вашем прибытии в министерство. Он поднял тревогу, отдал приказ о мобилизации отрядов аврората, вызвал Амелию Боунс и отправил послание Дамблдору. Сейчас Скримджер вместе с тремя десятками авроров идет к вашему кабинету.
Ваша вернейшая слуга,
Долорес Амбридж»
«Спасибо, очень признателен», — написал ответ министр. Кладя на стол перо, он случайно смахнул на пол предыдущие записки и бросился поднимать. Когда министр встал на четвереньки, чтобы достать послание из-под кресла, распахнулась дверь в кабинет.
Скримджер и сопровождавшие его авроры несколько секунд стояли молча. Возможно, их шокировал ползающий на четвереньках министр, а — возможно его зеленые носки с серебряными змейками, видные из-под задравшихся брюк.
— Доброе утро! — произнес министр, вставая с колен и отряхиваясь. Авроры переглянулись и зашептались. Скримджер решительно вышел вперед:
— Том Марволо Реддл, так же именуемый как Лорд Волдеморт, Сами-Знаете-Кто, Тот-Кого-Нельзя-Называть?
— Да, я, — согласился министр и улыбнулся. Авроры побледнели и подались назад, их пальцы, стискивающие волшебные палочки, побелели от напряжения.
— Вы арестованы, сложите оружие, и вашу судьбу решит суд! — с напряжением в голосе произнес Скримджер.
— Я понял! Вы украли идею у магглов. Сейчас откуда-нибудь выскочат репортеры с колдомкамерой и скажут — это был розыгрыш! — Реддл издал короткий смешок и пару раз хлопнул в ладоши. — Молодцы, господа. Хорошо подготовились. Но общая идея неудачная. Вы и вправду думали, что я поверю, будто вы решили меня арестовать? Можете идти, а вы, Руфус, останьтесь — нам надо кое-что обсудить.
Авроры переглянулись, министр заметил, что их стало меньше, два-три человека из заднего ряда куда-то делись…
— ОН ОДИН! ПО МОЕЙ КОМАНДЕ… ПЛИ! — вдруг заорал Скримджер и…
— СТУПЕФАЙ! — раздался крик из множества глоток.
Целый пучок красных лучей понесся к министру. В мгновение ока, на одних рефлексах, он сотворил в воздухе серебристый щит, об который с резким звоном разбились оглушители. В этот момент Реддл понял, что происходящее — не шутка. Ибо столько заклятий в грудь это не смешно, а наоборот, очень грустно и печально. Сейчас происходит попытка переворота.
Министр сделал то, что и полагалось делать в таких случаях. Пока заговорщики пробовали его щит на прочность, он быстро пробормотал пароль от антиаппартационных чар на кабинете — «сумма квадратов катетов» — и аппарировал. Вернее, попытался аппарировать. Проклятые мятежники сменили пароль! Тогда министр подновил щит и отпрыгнул к столу, где в первом ящике лежал экстренный портключ.
— РАЗОМ! ДВА! ОДИН! АВАДА КЕДАВРА! — скомандовал Скримджер и щит развеялся, пронзенный сразу несколькими зелеными лучами и множеством красных.
Реддл мгновенно отправил в полет стол, тут же взорвавшийся от попавших в него чар и осыпавший всех грудой щепок. Министр успел поставить щит, защитивший его от обломков, а вот заговорщики, судя по раздавшимся крикам, — нет.
Пользуясь заминкой, Реддл отправил в противника кресло, затем еще одно и попробовал активировать бутылку коньяка — именно она лежала в первом ящике вместо портключа и, как оказалось, портключом не являлась. Тогда министр кинул её в авроров, в полете ударив в нее её простым «Энгорио».
Если кресла мятежники успели отразить, то внезапно увеличившаяся в размерах бутылка проделала значительную брешь в их рядах, вынеся часть заговорщиков в коридор.
— Страйка не вышло, — мысленно отметил про себя Реддл и метнулся к камину, по пути вызывая из шкафа книги. Нуднейшие, скучнейшие сборники законов и комментариев к ним наконец-то пригодились министру, прикрыв его от вражеских заклятий.
Реддл понимал, что заговорщики, сменившие пароль от антиаппарационного щита, разумеется, не забыли о каминной сети. Но он рассчитывал на другое. Первые уровни министерства строились в те времена, когда камины были не только средством транспорта и декором комнаты, но и служили для отопления. Министр быстро наложил на себя заклятье, уменьшающее его в размерах, в первую очередь — в ширину…
— АВАДЫ, РЕДУКТО И БОМБАРДО! ПО МОЕЙ КОМАНДЕ! ДВА, ОДИН…
Реддл не стал проверять, что получилось бы у авроров из этой затеи. Он вышиб с помощью «Редукто» решетку, перегораживающую дымоход, и вылетел в трубу. Взмыв над домами, министр не выдержал и разразился истерическим смехом, прокричав: «Я — САНТА!», и аппарировал.
