Глава 1‑ Я купил его!
Разговоры прервались, а взгляды домочадцев обратились к главе семьи. Сияющий Артур Уизли вышел из камина, размахивая бумажкой неясного происхождения.
‑ Видите? Я купил…
‑ Видим. А ещё мы видим, что ты опоздал к ужину, ‑ брови Молли угрожающе сдвинулись к переносице. – Зачем тебе этот листок?
‑ Это не листок, это конверт, ‑ глаза волшебника победно сверкнули. – Настоящий маггловский конверт! Молли, не разогревай подливу, я поем холод…
‑ Не разогревай, ‑ передразнила она. – Конечно, сначала надо сидеть на работе до тех пор, пока не опустеет Министерство, а потом есть холодное. Конечно. Почему ты не зашёл за Перси?
‑ Я зашёл, ‑ отец семейства принялся за еду. – Но его как раз вызвал…
‑ …Бартемиус Крауч, лучший глава Департамента международного магического сотрудничества Британии за последние двести лет, ‑ пропели близнецы, простирая руки к потолку.
Чарли улыбнулся, а Рон и Джинни громко фыркнули.
– В этом нет ничего смешного, ‑ миссис Уизли посмотрела на детей с укоризной. – Перси хочет многого достичь, и он очень способный мальчик. Вы должны гордиться таким братом.
Фред и Джордж снова загомонили, а Рон вздохнул. Песня о том, какой Перси молодец, была ежедневным ритуалом. Исполнялась она воодушевлённо, громко и с чувством, но, видимо он – Рональд – был слишком большим сухарём, чтобы поддержать мамин гимн. Нет, он не завидовал Перси. Разве что положению старосты, но, на взгляд Рона, лучше быть капитаном, как Чарли. Или хотя бы одним из игроков. Билл часто шутил, что старосте уже не стать звездой квиддича. Тут уж либо ходи по школе с важным видом и снимай баллы, либо рассекай в небе на метле и чувствуй себя самым крутым парнем во Вселенной. Ни с того ни с сего он подумал, чтобы на это сказала Гермиона.
Да. Гермиона поняла бы Перси. И она точно станет старостой – Рон был готов поспорить на плакат «Пушек», что станет.
В голове зазвучал высокий уверенный голос.
‑ Быть старостой не значит просто снимать баллы. Ты сможешь участвовать в жизни Хогвартса, принимать решения…
Рон знал подругу три с небольшим года, но так и не научился понимать, что происходит у неё в голове. Откуда, вот откуда берутся все эти идеи насчёт спасения мира силой знания? Или насчёт помощи всем, кто появляется у неё на горизонте? Ну, ладно ‑ не всем, конечно. Малфой, вон, тоже попадается, но ему-то она не помогает. Он чаще попадает Гермионе под руку (удар у одноклассницы хороший – Рон готов поспорить на плакат «Пушек», что она круто смотрелась бы в роли загонщика!)
Рон знал подругу три с небольшим года, но так и не понял, какая извилина (как раз Гермиона рассказала ему про извилины в голове!) отвечает у неё за дисциплину. С чего она – такая правильная – бросается нарушать половину школьных правил сразу? Одно Оборотное чего стоит! Зато в Больничном крыле она лежала с кошачьими ушами и уже отчитывала Гарри за подобранный в туалете Миртл дневник. Не, ну нормально? Рон был уверен: в поведении подруги чего-то не хватает. К своему ужасу, он подозревал, что не хватает логики. Но не говорить же ей об этом?!
Порой Рону казалось, что мысли в голове Гермионы – как игроки в квиддич. Свисток – и все они взмыли в воздух, перемешались и помчались кто куда. Тыдыщ! Кого-то приложило бладжером, и мысль понеслась в противоположном направлении. А ещё у Гермионы есть цель – ловец, который не замечает ничего вокруг, просто выискивает снитч, и ему плевать на Мерлина и Моргану, лишь бы золотой шарик был в руке. А сам Рон чувствовал себя комментатором, которому приходится следить за происходящим. И не отставать.
Годриковы подштанники. Что за дурацкие мысли?
Рон вздохнул ещё раз и уткнулся носом в тарелку. Пюре привлекало его куда больше, чем мечты о том, чему не суждено сбыться, и размышления о том, что он никогда не сможет понять.
‑ …Так что готовь письмо для Гарри! – отцовская рука опустилась на плечо.
Парень вздрогнул.
‑ Не спи, Ронни, а то жизнь мимо пройдёт, ‑ подмигнул Фред.
‑ А ты и оглянуться не успеешь, ‑ подхватил Джордж.
Больше всего Рону хотелось, чтобы братья съели на ужин что-нибудь из своих изобретений. Случайно. А ещё чтобы папа объяснил, какого драккла он должен писать Гарри, если только вчера получил от него письмо.
‑ А как его отправить? – вдруг спросила Джинни. – Через маггловскую почту?
Мистер Уизли медленно кивнул.
‑ Да, только вот марки… Кажется, нужны марки.
Молли всплеснула руками.
‑ Отдай конверт мне. Я сама напишу его невыносимым родственникам. И сама куплю марки. Ты обязательно наклеишь не ту! Гарри должен посмотреть Чемпионат, и я не позволю, чтобы эти изверги помешали ему! Что за отношение к ребёнку? Решётки на окнах, учебники в гараже. Несчастный мальчик! Только не смейте говорить ему, что я так считаю, ‑ грозно добавила миссис Уизли. – О, Перси! Дорогой, ты так поздно. Снова много работы у мистера Крауча?
Перси, с недовольным лицом вошедший в кухню, просиял, услышав имя начальника.
‑ Мама, всё в порядке. Просто работа требует много времени, ‑ снисходительно пояснил он. ‑ Вот и мистер Крауч считает…
Близнецы в лицах изображали Крауча и Перси, Чарли тихо смеялся и грел загрубевшие пальцы о кружку с чаем, Джинни что-то спрашивала у отца… Рон грустно посмотрел на полупустую тарелку с фруктами, выбрал яблоко поспелее и с показательным «спасибо, мама!» встал из-за стола.
Он протиснулся мимо близнецов, миновал подножку Джорджа и показал ему язык. Вышел в сад. Несмотря на все старания миссис Уизли, сад Норы оставался ужасно запущенным. Сейчас, в темноте, это не так бросалось в глаза, но Рон точно знал, что за ближайшим кустом начинаются непролазные заросли малины, переходящие в терновник, что тыква разрослась слишком сильно, а всё пространство у забора оккупировали бесстыжие гномы. Когда Гарри впервые переступил порог Норы, Рон надеялся, что друга достаточно укачало в «Фордике» и он не заметит ничего вокруг. Но Гарри перенёс побег из дома Дурслей, как минимум, на «Выше ожидаемого» и, к стыду Рона, разглядывал каждый угол. А потом сказал, что никогда не видел такого замечательного дома.
Гарри был удивительным другом.
‑ Как думаешь, всё это можно привести в порядок?
На ступенях дома стоял Билл. Высокий, широкоплечий, с длинными огненно-рыжими волосами и удивительно спокойным взглядом, Билл всем своим видом давал Рону надежду вырасти не чучелом, а приличным парнем. Сколько Рон помнил старшего брата, тот постоянно улыбался, частенько смеялся, но никогда не издавал того дикого ржанья, которое сопровождало всех остальных, даже Джинни. Возможно, он и хохотал… когда-то, но разве что в те годы, когда Рон ходил на горшок и запутывался в собственных ногах. При этом Билл не был таким занудой, как Перси, и Рона это восхищало.
‑ По-моему, безнадёга, ‑ Рон кивнул на сад, перетекающий в огород.
‑ А по-моему, нет. Глядишь, к твоей свадьбе и приведём всё это в порядок.
Рон оглушительно фыркнул.
‑ Тогда уж к твоей. Тогда мама приложит все усилия, ‑ он выразительно посмотрел на брата. ‑ Найдёшь себе в Египте какую-нибудь… в общем… ‑ он обрисовал руками неясный силуэт и по-девчачьи надул губы.
‑ Похоже на русалку, но они не в моём вкусе, ‑ хмыкнул Билл. – Да и негде ей в Египте жить. Если только в аквариуме.
‑ Может, тогда вейлу? – мечтательно протянул Рон и получил в ответ приглушённый смех.
Братья обменялись понимающими взглядами. Категорическое нежелание старшего сына обзаводиться семьёй приводило миссис Уизли в ужас, а разговоры о потенциальных невестах успели стать притчей во языцех.
‑ Ты, смотрю, не особо рад Чемпионату.
‑ Издеваешься? – Рон взглянул на брата как на безнадёжного психа. – Это же…! Это же Ирландия против Болгарии! Крам! Это же… это…
‑ Мечта, ‑ участливо подсказал Билл и первым улыбнулся. – Магглы отпустят Гарри?
‑ Гарри? А… папе дали ещё один билет? Или Гарри… Я идиот! – простонал он. – Я прослушал, о чём говорили за столом.
Билл пожал плечами.
‑ Теперь ты точно в курсе. А о чём думал весь обед?
‑ О Гермионе. В смысле, о том, чтобы она сказала… то есть подумала, точнее, о том, почему у девчонок такая каша в голове, ‑ сбивчиво и сердито закончил Рон и опасливо оглянулся, но кроме них с братом в саду никого не было.
‑ Иди-ка, напиши письмо своему приятелю. И Гермионе своей напиши, ‑ посоветовал Билл.
‑ Она не моя, ‑ уши Рона начали стремительно менять цвет. – И мы просто друзья.
‑ Это не отменяет того, что ей надо написать, ‑ по-прежнему спокойно проговорил Билл.
Рон пристально посмотрел на брата, но не уловил ни капли издёвки.
Ну, друзьям тоже надо писать.
‑ Напишу, ‑ осторожно согласился Рон и после непродолжительных раздумий добавил. – Нам ведь втроём ехать на Чемпионат. Да. Вот я им обоим и напишу!
Билл деликатно кивнул; его серьга коротко блеснула в темноте.
Младший брат издал боевой клич индейцев неопределённого племени и бодро зашагал к дому. Через несколько секунд громыхнула входная дверь, в саду заорали гномы, из курятника послышалось радостное квохтанье, а над головой Билла распахнулось окно.
‑ Нельзя потише? У меня завтра трудный день! – из окна показался встрёпанный и сердитый Перси. – А, это ты. А кто хлопнул дверью?
Билл пожал плечами.
‑ Может, тебе показалось?
‑ Убью близнецов, ‑ пробормотал Перси, демонстрируя чудеса логики, и закрыл окно.
В саду воцарилась тишина. Минут десять Билл вдыхал сырой английский воздух и прислушивался к остервенелому, с присвистом, дребезжанию скворца.
Уильям Уизли думал. О том, как взрослеет младший брат. О том, что неплохо бы помочь родителям. О том, что Перси свернул не туда. О том, что пора завязывать с Египтом.
Всё ещё в задумчивости он направился к дому, перешагнул через порог – и не успел придержать дверь. Снова раздался грохот, в саду что-то зашумело, а со второго этажа донеслись ругательства Перси вперемежку с жалобами. Билл прислонился к стене и захохотал.
Сидевший на кухне Чарли удивлённо поднял голову и устремил на брата подозрительный взгляд.
Брат не отреагировал.
Он был дома.
* * *
Рон скатился с лестницы, взлохмачивая волосы пятернёй.
На кухне царил беспорядок: родителей не было видно; Чарли ел, почему-то стоя у раковины, Джинни вообще сидела на подоконнике и энергично наворачивала бутерброды. Перси примостился в углу, загородившись от остальных разворотом «Пророка», и делал вид, что он тут случайно, но уже уходит. Близнецы подсыпали в вазочку с застаревшими леденцами конфеты в ярких фантиках.
‑ Эй, а что за конфеты?
В одно мгновенье Рональд стал центром внимания. Секунду он рассматривал недовольные лица братьев, потом перевёл взгляд на конфеты.
‑ Ну? – повторил он. – Опять ваши штучки?
Фред замялся, но Джордж уже протягивал младшему брату сладость.
‑ Бери, пока мама не видит.
Рон подозревал, что конфета с сюрпризом, но обёртка – блестящая и такая настоящая – внушала доверие. Он снова взлохматил волосы и уже решился рискнуть во имя благого дела, когда на пороге возник Билл.
‑ Доброе! Моя сова не прилетала? Нет? Едите сладкое перед завтраком? А мне?
Он на лету поймал конфету и сунул в рот. Пару секунд ворочал языком, будто пробуя угощенье на вкус, а потом по-жабьи открыл рот и выплюнул неприятного вида лиловый жгут длиной чуть больше фута. Билл по-стариковски ссутулился и, потряхивая длинными руками, стал раскачиваться туда-сюда. Кого он изображал – утопленника или упыря – никто не понял, но близнецы громогласно объявили, что ириски «Гиперязычки» прошли первое тестирование, а все остальные радостно улюлюкали и аплодировали. Близнецы в едином порыве взмахнули палочками и укоротили язык старшего брата до такой степени, что на несколько минут лишили его возможности разговаривать.
‑ Прости нас, Билли!..
‑ …ты оказал нам такую…
‑ …услугу, потому что Ронни стал…
‑ …слишком подозрительным! – хором закончили шутники. – Перси, может, конфетку?
«Еждневный пророк» не шевельнулся и близнецы горестно вздохнули. Рон взял со стола вчерашний пирог и сел рядом с сестрой. Сейчас он был готов исполнить любое желание Билла. Абсолютно любое, потому что Билл знал (точно знал!), что дело нечисто, но решил попробовать. Ему было весело – ему, над которым все ржали, как сумасшедшие. Явись Билл минутой позже, и посмешищем стал бы он – Рональд Уизли. Фред и Джордж умели уговаривать, это Рон понял в шесть лет, когда пытался самостоятельно приготовить салат с помощью маминых саморежущих ножей. Тогда его заверили, что мама просила именно Ронни помочь с обедом, пока её нет дома.
Именно поэтому иногда Рон понимал человека в противоположном углу. Это его настораживало, но он надеялся, что дружба с Гарри не позволит ему зайти слишком далеко в этом опасном понимании.
Рон помотал головой, вытряхивая ненужные мысли, и повернулся к сестре.
‑ А где все?
‑ Тебе мало? – фыркнула Джинни.
‑ Родители.
‑ Папа поехал в Министерство, ему надо договориться насчёт камина у Дурслей. А мама наверху, убирается. Эээ… уже не убирается. Форж! – Фред успел повернуться и поймать летящее в него яблоко. Когда миссис Уизли вошла в кухню, близнецы мирно сидели за столом и по очереди откусывали от одного фрукта.
‑ Я слышала шум, ‑ обвиняюще произнесла она. – Что случилось?
‑ Ничего, ‑ стройным хором ответили ей шесть голосов.
В углу что-то зашуршало, и миру предстала унылая физиономия Перси.
‑ Ничего, ‑ скорбно подтвердил он и, дождавшись, когда мать исчезнет в коридоре, пробурчал. – Если не считать адского шума в кухне.
Рон почувствовал, как в душе разливается тепло.
Что ж, даже если он станет таким, как Перси… может, это не так плохо? И у него будет значок старосты.
То-то.
* * *
‑ По заданию Министерства здесь целый год трудились пятьсот человек, ‑ мистер Уизли не сводил со стадиона глаз. – Магглоотталкивающие чары тут на каждом дюйме…
Рон вертел головой, высматривая знакомых, но опознать кого-либо в пёстрой толпе было невозможно. Рядом притоптывала Гермиона в зелёной остроконечной шляпе. Рон подумал, что она немного похожа на МакГонагалл, и едва удержался от смешка.
Стадион гудел. Никогда в жизни Рон не видел столько волшебников в одном месте – даже в атриуме Министерства, куда его однажды брал папа. Повсюду были зелёные ленты и клевер – слишком многие болели за Ирландию. Зрители на верхних трибунах оживлённо переговаривались и указывали пальцем куда-то вглубь стадиона. Сначала Рон решил, что всех забавляют Рекламные чары, наложенные на поле, и только добравшись до своего места, он смекнул, в чём дело: внутренняя сторона стадиона была сплошь затянута красными плакатами. С них на публику гордо и сурово смотрел Виктор Крам. Рон дорого бы заплатил, чтобы выглядеть так же внушительно. Или хотя бы так же играть в квиддич.
Будто у него была возможность заплатить!
‑ Ты заснул? – Джинни подтолкнула его локтём, и Рон оторвался от болгарских плакатов.
Он плюхнулся на своё место и стал вертеть в руках оминокль, подаренный Гарри. Сам Гарри уже сидел рядом, глазея по сторонам и постоянно спрашивая что-то у Гермионы. Видимо, он как раз спросил что-то трудное, потому что подруга замешкалась, и ей на помощь пришли сидящие сбоку близнецов. Фред и Джордж перекрикивали толпу с нарастающим энтузиазмом, который вряд ли пришёлся бы по душе их маме. Рон в очередной раз подумал, как хорошо, что они поехали на чемпионат мужской компанией. Конечно, с ними были Джинни и Гермиона… Но они понимали, в чём дело! Джинни голосила не хуже других болельщиков, а Гермиона зачитывала вслух программку – и не всегда удерживалась от комментариев.
Рон вполуха слушал то подругу, то Гарри, обнаружившего позади них чьего-то эльфа. Он ждал матч. И Крама. Когда его два раза подряд кто-то толкнул, он, было, обернулся, но встретился взглядом с насмерть перепуганным домовиком и решил промолчать. Домовиков Рон не любил. Он видел этих существ несколько раз в жизни, никогда не спрашивая даже, как они называются. Для него эльфы были кем-то вроде гномов. Когда Гарри заговорил с Винки, Рон понял, что уже встречал домовиков, но не подал виду. Ему было не по себе. Вечно затравленный взгляд, дрожащие конечности и при этом вид «всё идёт как надо» напоминали ему Джинни, одержимую василиском. Рон был бы рад, если бы какой-нибудь могущественный волшебник вроде Дамблдора научил домовых эльфов улыбаться. И разучил кланяться каждому встречному.
Интересно, есть такое слово – «разучить»?
Тут начался матч – и Рону стало не до слов, не до эльфов и не до загадочных пинков с заднего ряда. Позже, много позже, он костил себя на все лады, но никогда и никому не говорил о том, что он мог просто повернуться – и предотвратить множество событий, ставших для кого-то началом конца.
* * *
‑ Как думаете, что Малфой имел в виду? – Рон без остановки комкал фантик из-под лакричной палочки.
‑ Смотрите, это точно связано с Министерством, но держится в тайне, ‑ принялась загибать пальцы Гермиона. – Билл говорил, что у нас будет интересный год. Чарли встретится с нами раньше остальных. Значит, он приедет в Хогвартс. Или в Хогсмид. И нам полагается иметь парадную мантию. Это какое-то официальное событие, я уверена. Я почти уверена, что это соревнование… может быть, среди лучших учеников? Грант? Хотя зачем волшебникам грант, ‑ Гермиона засомневалась. – Но не зря же Малфой говорил про денежный приз. Ну, то есть я так поняла, что дело в призе. Вы меня слушаете?
Рон, помрачневший ещё при слове «мантия», уставился в окно. Он считал Гермиону отличным другом, но иногда она бывала… невыносима.
‑ Дурмстранг, ‑ медленно проговорил Гарри. – Малфой что-то говорил про Дурмстранг. Может, это событие связано с той школой?
‑ Надеюсь, нет. Не хотела бы я столкнуться с волшебниками из Дурмстранга, ‑ Гермиона поёжилась и снова взялась за учебник по Чарам. – Да что гадать! Лучше почитайте что-нибудь дельное. Вот, например, Манящие чары. Вы только представьте, насколько полезно!
Она снова углубилась в чтение. Парни переглянулись. Гарри со вздохом полез в рюкзак и вынул книгу, но по Защите от тёмных искусств, а Рон отвернулся к окну. Дождь усиливался, и Рон с ужасом думал, в какую погоду огни приедут в школу. Оставалось только радоваться, что не надо переплывать озеро. Из соседнего купе слышался приглушённый голос Малфоя. Видимо, к нему присоединилась Паркинсон, потому что гнусавые речи слизеринца периодически прерывал высокий противный смех. Рон резко встал, спугнув Живоглота и заслужив укоризненный взгляд его хозяйки. Он хотел убрать мантию в сундук – и больше не доставать.
Как показало время, его планам не суждено было сбыться.
Объявление о Турнире Трёх Волшебников произвело фурор. Но куда больший фурор произвело возрастное ограничение для участников. Зал бушевал. Рон не мог поверить, что Дамблдор просто так взял и задушил надежды парней (а посмотреть на Кэти Белл – так не только парней) на участие в соревновании.
Соревнование.
Рон покосился на Гермиону, но та сохраняла траурное выражение лица и, несомненно, всё ещё размышляла о тяжёлой доле домовиков. Или о том, где всю жизнь носило профессора Грюма, раз теперь он выглядит как помесь упыря с лукотрусом-переростком. Турнир Гермиону явно не интересовал.
Рон слышал, как возмущаются близнецы, и не мог их осуждать. Тысяча галлеонов! Тут можно не просто купить парадную мантию. Тут можно купить «Молнию»! И расплатиться с Гарри за оминокли. И сменить все учебники. Можно даже отремонтировать дом! Можно…
‑ Жалко, что ввели возрастной запрет.
Рон споткнулся и чуть не полетел носом вперёд. Шагающий рядом Гарри был разочарован не меньше других. Рон натянуто улыбнулся.
‑ Что, тоже будешь варить Старящее зелье?
‑ Я? Нет, ‑ Гарри подхватил Невилла, провалившегося прямо сквозь ступеньку посередине лестницы. – Кроме того, этого судью не проведёшь, кем бы он ни был.
‑ А если бы… если бы можно было провести, ты бы попробовал?
‑ Говорю же, что нет! Зачем?
Он ещё спрашивает.
Рон с трудом подавил вздох. Он прекрасно понимал: Гарри Поттеру совершенно незачем участвовать в Турнире Трёх Волшебников.
Однако из Кубка вылетают четыре пергамента вместо трёх, и ещё до того, как последний попадает в руки директора, Рон знает, чьё имя там написано.
Его провели. Как всегда.
‑ Это ужасно! Он же погибнет, он просто не справится. Его подставили, я просто уверена, ‑ Гермиона мечется по гостиной Гриффиндора, растрёпанная и взволнованная.
‑ Гермио-о-ончик, ‑ Рон знает, что она ненавидит это имя, но искушение слишком велико. – Ты такая умная. Но такая глупая.
Он встаёт с кресла и медленно поднимается в спальню.
* * *
Выгуливать соплохвостов! Только Хагрид мог дать такое задание. Собственно, Рон был убеждён, что никто, кроме Хагрида, в принципе не способен найти в этих тварях хоть одну положительную черту. Краем глаза парень наблюдал за Гарри. Четвёртый чемпион шушукался с Хагридом. Казалось, он не замечал ни соплохвостов, ни самого лесничего.
Наглый врун!
Только утром Рон получил письмо от мамы. Миссис Уизли отчаянно просила не обижаться на Гарри, не принимать близко к сердцу статью в «Пророке» и вообще не верить всякой ерунде. Надо же. А ведь она всегда внимательно читала газеты. Рон, конечно, чувствовал неуверенность в каждой маминой строчке (ещё бы! Не могла же она правда решить, что «мальчик невиновен»), но письмо его всё равно расстроило. Зато гриффиндорцы считали, что Гарри герой – ещё бы, всех обмануть, включая директора, и стать чемпионом. Очень по-гриффиндорски! Прямо изо всех щелей лезет отвага и честь! А Гермиона делала вид, что ничего не произошло. Она всё также разговаривала с ними обоими, рассуждала об эльфах и сердито подшучивала над Трелони, но Рон-то знал правду: она не помогала ему с эссе по Трансфигурации, потому что сидела с Гарри в библиотеке. Ещё бы! Она же помогала чемпиону. И это называется гриффиндорка! Ещё бы…
Да что же за дракклово слово – «ещё бы»! Прицепилось, как зачарованный бладжер к..
Да пошёл ты, Гарри Поттер!
Куда ни глянешь – везде ты наследил. Чтоб тебя драконы съели.
Соплохвост издал невнятный звук, плюнул огнём и потащил Рона за собой. Парень едва поспевал за несущейся зверюгой, которая пронеслась метров десять и замерла, будто в неё пальнули заклинанием.
‑ Лично я верю ему. Он же не дурак, чтобы бросать своё имя в Кубок. Кстати, моя бабушка тоже так считает, ‑ Невилл говорил спокойно и убеждённо.
‑ Хорошо, что хоть кто-то ему верит. ‑ Гермиона ослабила поводок. Вредная тварь благодарно льнула к её ногам и огнём не плевалась. – Знаешь, со стороны всех остальных это либо подлость, либо глупость!
‑ Конечно, ‑ холодно заметил Рон. Он с мстительным удовольствием наблюдал, как растерянная подруга поворачивается и ловит ртом воздух. – А с вашей стороны это просто глупость, без вариантов.
Он пнул своего соплохоста, получил ожог и, злясь на весь мир, двинулся дальше.
Рона утешал только намечавшийся поход в Хогсмид. На этот раз ему предстояло прогуляться с близнецами и Ли Джорданом, потому что Гермиона явно пойдёт с Гар… с Потт… В общем, Рон знал, с кем она пойдёт. Или, того хуже, снова засядет с ним в библиотеке. Рон считал, что Гермиона даже не понимает своего счастья. Она сидит в нескольких шагах от Крама! Можно ухватиться за любую мелочь – и завязать разговор. Познакомиться – и стать друзьями… со временем, разумеется.
Стать друзьями.
Рон вынул из кармана мантии значок «Г. А. В. Н. Э.», повертел в руках и с тоской уставился на Гриффиндорскую башню. Он любил братьев, несмотря на все их пакости. Ему нравился Ли – весёлый, компанейский, одержимый квиддичем и мелкими шалостями. Но сейчас он отчаянно хотел на всё наплевать, найти Гермиону, прихватить Гарри – и пойти втроём в «Три метлы». Или в «Сладкое королевство» или в «Зонко», да хоть в Воющую хижину!
Гарри. Ну, вот. Даже язык не поворачивался назвать его Поттером. Разве что придурком… так он его и раньше так называл – не со зла, конечно. Рон махнул рукой. Пусть будет Гарри. Только теперь этот самый Гарри – чемпион, а он, Рон, ‑ обделённый удачей завистник, которому просто обидно.
Вот и всё. Ты сказал это, Рональд Уизли. Тебе обидно и завидно.
Рон яростно вцепился в волосы и тут же ослабил хватку. Из замка вывалились Фред, Джордж и Ли. Последний болтал без умолку.
‑ Трое гриффиндорцев выходят из замка, у входа инициативу подхватывает четвёртый и – гол! Они направляются в сторону Хогсмида и…
‑ Гол, ‑ хором заорали близнецы.
Все трое зашлись смехом и вместе с Роном направились к воротам.
‑ Ты уже виделся с Чарли? – Фред шагал упругим шагом человека с чистой совестью.
‑ Чарли? – парень недоумённо уставился на старшего брата. Он и забыл, что мама говорила первого сентября. – А что он тут делает?
‑ Вроде приехал насчёт Турнира. Ну, это же международное мероприятие…
‑ Мы встретили его утром, он как раз болтал с Хагридом…
‑ Прикинь – с Хагридом он уже поболтал, а на братьев времени нет! – снова вклинился Фред.
‑ В общем, мы не поговорили, ‑ закончили близнецы хором.
‑ Он что-то говорил про Запретый лес, ‑ припомнил Ли. – А! У него там какие-то дела, а Хагрид был нужен как лесничий.
Чарли в Хогвартсе. Что ему здесь понадобилось? Рон пожалел, что рядом нет Гермионы. Зачем на Турнире специалист по драконам? Может…
Нет. Нет!
Рон замер как вкопанный.
‑ Он шёл в Запретный лес с Хагридом?
‑ Нет. Он болтал с Хагридом и собирался в Запретный лес… вроде, ‑ Джордан пожал плечами и сунул руки в карманы.
‑ Короче… Эй, пойдём в Хогсмид, ‑ Фред позвал младшего брата, отставшего на добрый десяток шагов. – Повидаетесь вечером.
‑ Идите без меня. Я догоню! – и Рон припустил к избушке лесничего.
Вслед донеслось «встретимся у Розмерты!», но ему было не до того. Завтра первый тур. Он ещё может успеть. Он должен успеть.
Потому что Гарри был удивительным другом.
Рон пронёсся по мосту, чудом не врезался в идущих навстречу младшекурсников и свернул к избушке лесничего. Он взлетел на порог и принялся барабанить кулаком в дверь.
‑ Хагрид! Хагрид, открой! Это Рон! Я… умф… здравствуйте, профессор Грюм.
‑ Здравствуй, ‑ хрипло откликнулся бывший аврор и засмеялся нелепым вороньим смехом, от которого парню становилось не по себе.
Круто же тогда приходится Малфою!
Настоящий глаз Грозного Глаза впился в Рона, а искусственный уставился куда-то вглубь хижины. Парень был готов поспорить, что профессор Защиты изучает Хагрида, который по неизвестной причине прямо-таки светился от счастья. Рон с тоской подумал, что, кажется, угадал, зачем приехал Чарли.
‑ Я пойду понемногу, ‑ прокряхтел Грюм и, ковыляя, принялся спускаться по шатким ступенькам. – Рубеус, я тебя предупредил.
‑ Ага… То есть да, профессор, вы идите, ‑ Хагрид махнул огромной ручищей и повернулся к Рону. – Привет. Давненько ты у меня не бывал.
‑ Хагрид, мне сказали, что приехал Чарли, ‑ осторожно начал Рон. – И я подумал… он, случайно, не насчёт первого тура приехал?
Лицо лесничего озарила торжествующая улыбка.
‑ Я как бы не должен этого говорить, ну, это ж того… правила. Я ж учитель, ‑ щёки Хагрида, почти скрытые косматой бородой, разрумянились. – Но с тобой-то мы друзья, а?
Рон кивнул. Ему всё меньше нравилось настроение Хагрида.
‑ В лесу твой брат. И он тут… ‑ лесничий понизил голос. – Эммм… по профессии, так сказать. Понимаешь?
Рон снова только кивнул. В голове стучала молоточком единственная мысль: неужели в первом туре будут драконы?
Именно это он и спросил у лесничего. Несколько секунд Хагрид подозрительно рассматривал Рона, а потом опять заулыбался.
‑ Это тебя Гермиона надоумила зайти?
Рон бы с удовольствием высказал полувеликану всё, что он думает о подсказках Гермионы, но тут его посетила гениальная мысль.
‑ Значит, Гермиона уже догадалась?
Хагрид с удивлением уставился на гриффиндорца.
‑ Нет. Я думал, она тебя, ну, попросила… не?
‑ Не-а. Не она, ‑ Рон едва сдерживал ликование. Он опередил Гермиону! – Но ты не ответил на мой вопрос.
Улыбка на лице лесничего приняла просто неприличные размеры. Казалось, он сейчас лопнет от радости.
‑ Рон, есть правила, и учителя, ну, не должны подсказывать ученикам, понимаешь? Вот тут Аластор заходил, ну, профессор Грюм. Сказал, что боится он за Гарри. Мол, не дай Мерлин, случится что… И подсказать некому. Но если кто из учеников догадается, то ученик-то подсказать может! И…
‑ Пошли, Хагрид, ‑ под изумлённым взглядом Хагрида Рон двинулся к двери. – Как куда? В лес пошли. Посмотрю я… на драконов.
И надо подумать, как сказать о них четвёртому чемпиону.
Хагрид, разумеется, ликовал. Он считал, что привезённые драконихи – «просто красавицы», и очень жалел, что участникам придётся «отбирать у них что-то ценное». Рон только кивал. Ноги были ватными. Он считал драконов красивыми и опасными тварями – не более. Ему было страшно. Но ещё страшнее было представить, что ждёт Гарри на первом испытании.
Не дай Мерлин, съедят они его, эти драконы.
* * *
Двор медленно наполнялся мерным жужжанием – волна криков и аплодисментов прошла. Волшебники возвращались в замок. Гарри отшил назойливую Скитер и потянул Рона за рукав, в сторону от людей, спешащих в тепло.
‑ Слушай. Я рад, что ты мне веришь. Ты же веришь, точно? – Гарри посмотрел на друга поверх треснувших очков. Рану залечила мадам Помфри, а вот об очках никто не позаботился.
‑ Верю, ‑ Рон смутился, взлохматил волосы и замер. Гарри сделал то же самое.
Что, Мерлин, что с этим делать?
‑ Если ты ждёшь от меня извинений, то зря, ‑ предупредил Рон. – Но повторяю: тебя хотят убить.
‑ Ну, поскольку это ты уговорил Хагрида рассказать мне про драконов, я считаю, мы квиты, ‑ Поттер нагло ухмыльнулся, но глазищи сверкали. – Хотя ты, конечно, придурок. Зато ты болел за меня.
‑ Ну, зато ты у нас шибко умный, вот я и болел, ‑ беззлобно огрызнулся Рон.
‑ Боже, вот вы где! – Гермиона протиснулась сквозь тягучую толпу и остановилась в двух шагах от друзей. – Что вы здесь делаете? Вы же помирились. Или нет? Вы снова ругаетесь? Я нигде не могла вас найти! Рон, где твой шарф? Гарр… а, ну тебя. Reparo! Почему никому нет дела до твоих очков? – она взмахнула палочкой, выдохнула и уставилась на них, требуя ответа.
Парни с сочувствием посмотрели на неё, потом друг на друга и дружно заржали, а Гермиона почему-то всхлипнула и с причитанием «мальчики!» повисла у них на шее. Они стояли посреди двора втроём, обнявшись; ветер мешал чёрные, рыжие и каштановые пряди в лохматую кучу, а Рон и Гарри второй раз за день сбивчиво утешали подругу. Дул пронизывающий ветер, но гриффиндорцам не было холодно. Рон ещё предлагал попросить у Добби что-нибудь поесть и пойти гулять по замку, Гарри сразу согласился и они почти уговорили Гермиону, но профессор МакГонагалл лично вышла во двор и загнала их в замок. Впрочем, Рон был уверен: она не сердилась. Он был абсолютно уверен.
* * *
Крам сидит со слизеринцами – молчаливый, хмурый, холодный. Он не смотрит никуда, кроме своей тарелки, но потом, вставая, поворачивается к столу Гриффиндора и улыбается Гермионе, а Рону хочется убить болгарского чемпиона на месте. Кто такой этот Крам? Да просто попугай! Если бы не квиддич, в его сторону никто и не посмотрел! Но именно Крам посмел перейти дорогу Гарри, а Гарри – настоящий чемпион и у него есть все шансы выиграть (Рон мог поспорить на плакат «Пушек», что Гарри выиграет!). Именно Крам пригласил на бал лучшую девчонку их класса, да что там – лучшую девчонку Хогвартса! Хогвартс без Гермионы… Рука дёрнулась, и чернила потекли по едва начатому пергаменту.
Отлично. Теперь Гермиона стала лучшей девчонкой в Хогвартсе, даже не «стоящей».
Ну вот, Рон. Ты это сказал – хотя бы самому себе. Совсем не страшно.
Это всё мадам Помфри и её зеркало! И Малфой – во всём виноват Малфой!
Профессор МакГонагалл писала формулы на доске, Гарри с безмятежным видом дремал рядом, а впереди Гермиона как раз исправляла что-то в пергаменте Невилла. Рон сощурился: и что это она всё время помогает Невиллу? Сам он не может, что ли… Ну, вот. Теперь она ему улыбается. Ему – это Невиллу, конечно. Рону она только твердит «выучи полезное заклинание» да «надень тёплую мантию». Эх, Гермиона, на кого ты вообще смотришь? То Крам, то Невилл, хотя, что и говорить, их нельзя сравнивать. Невилл гораздо лучше.
‑ Мистер Уизли, что будет, если наклон палочки составит сорок пять градусов?
‑ Сорок пять градусов? – Рон беспомощно разглядывает доску, а чернила завладевают уже половиной листа. Придётся выкидывать пергамент. А что с градусами, непонятно.
‑ Два балла с Гриффиндора за невнимательность, ‑ декан поджимает губы и продолжает что-то объяснять.
‑ Evanesco, ‑ бросает через плечо Гермиона, и перед Роном снова лежит абсолютно чистый пергамент. – Переписывай с доски, ещё есть время.
Рон начинает заново перерисовывать схемку со всеми формулами – и, конечно, не успевает до начала практической части. МакГонагалл резким движением стирает с доски все значки и велит приступать к превращению мыши в резиновый мяч. Рон уже предвидит потерю баллов, зато у него есть идея, ради которой и баллов не жалко.
‑ Гермиона, ‑ просительным шёпотом произносит он. – Можно списать последнюю формулу? Покажи, пожалуйста.
Вот сейчас она повернётся…
‑ Мисс Грейнджер и мистер Лонгботтом, раздайте, пожалуйста, материал для практики, ‑ просит декан. – Мистер Уизли, ещё два балла с Гриффиндора.
‑ Спиши у Гарри, ‑ шепчет подруга и идёт к учительскому столу.
Мда. Жалковато баллов.
А этот самый Гарри придвигает свой пергамент и нагло ухмыляется. Вечно он всё понимает, чтоб его. Но формулы надо переписать.
* * *
Мадам Помфри была бледной, растерянной и несчастной – совсем не той суровой ведьмой, которую привыкли видеть студенты Хогвартса. Рон, Гермиона и Билл наседали на школьную медсестру, не давая миссис Уизли вставить ни слова.
‑ Почему его забрал Грюм? Он пострадал? Он хромал! Почему Вы не опередили Грюма? – голос Гермионы уже охрип от непрерывных вопросов; от волнения она забывает вставить вечное «профессор» перед фамилией Грозного Глаза. Ей страшно. Всем страшно. Рон задерживает дыхание, как перед шагом в ледяную воду, и берёт подругу за дрожащую руку.
‑ Вы видели, как Дамблдор пошёл за Грюмом, какое у него было лицо? А у Снейпа? А у Макгонагалл? Они неслись, будто Гарри собираются пытать! Вам не сказали, в чём дело? – Рон готов задать ещё миллион вопросов, которые просятся наружу с того момента, как под грохот криков и облегчённых вздохов на поле возник Гарри, сжимающий одной рукой Кубок, а второй держащий тело Седрика.
‑ Мадам Помфри, мы переживаем за Гарри. Никто толком не знает, что произошло, а этот парень, Диггори… он погиб. Это не совпадение, я уверен, ‑ Билл хмурится, будто разговаривает не со школьной медсестрой, а с особо неуступчивым гоблином.
‑ Давайте подождём профессора Дамблдора, ‑ призывает к спокойствию мадам Помфри. – Наверняка, мистер Поттер с ним…
Дверь Больничного крыла распахивается. Директор поддерживает совершенно измождённого Гарри, а по пятам за ними следует знакомый чёрный пёс. Рону становится нехорошо при мысли, что будет, если пёс превратится в человека на глазах у мамы. Гарри смахивает на инфернала и монотонно повторяет «я просто устал», но звучит это заявление почти как «меня просто хотели убить». Не то чтобы Рону это в новинку… Но каждый раз попытки убить Гарри Поттера обходятся его друзьям в море новых ощущений.
Гарри Поттер – удивительный друг. К сожалению, друзей у него немного, а вот потенциальных убийц – достаточно.
Гарри пьёт зелье, знакомое ему с первого курса, и засыпает. Миссис Уизли садится на краешек кровати, Билл достаёт из кармана горстку позабытых фантиков и трансфигурирует в стулья. Чёрный пёс ложится в ногах у Гермионы и смотрит на спящего гриффиндорца огромными влажными глазами. В палате царит полумрак и тишина, только блестящий жук ползает по стеклу туда-сюда.
Через несколько часов Рон узнаёт, что целый год ходил на уроки к Пожирателю Смерти, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился, что Дамблдор снова остался без поддержки Министерства, что Крауч-младший попал в руки дементоров. Ему страшно. Всем страшно.
Но Гермиона до боли сжимает его руку, а Гарри говорит о Фадже с холодной яростью, и Рон понимает: всё устроится. Ведь Гарри – удивительный друг, а Гермиона – удивительная девушка. Осталось только сказать им об этом.
И всё.
