Глава 1*
Вместо сердца у Марисы ведьминский огонь.
Валентин зовет, и он загорается. Валентин зовет, и она бежит.
Спотыкается о камни, перепрыгивает пропасти, обходит лужи, но успевает. Она всегда успевает вовремя, потому что она — Мариса.
Ей семнадцать, и ее метательные диски с первого раза настигают цель. Она несовершеннолетняя, и с ней боятся спорить даже в Круге. Она выпускается из Академии, и ей не нужен парабатай.
Мариса знает: в ней столько силы, что хватит и выжить, и пересилить действие связывающей руны, и спасти всех, кто в этом нуждается. И изменить мир к лучшему.
Ей не нужен кто-то, с кем можно драться плечом к плечу. Ей нужен тот, за которого стоит драться.
Валентин зовет, и она бежит. Валентин зовет, и ведьминский огонь, заменяющий сердце, выпрыгивает из ее груди. Валентин зовет, и она приходит.
— Я скучал, — он не говорит «здравствуй».
Он говорит «скучал», и Мариса вырывает пылающий огонь из своей груди, и протягивает ему.
— Я скучал, — повторяет он и опускается на одно колено, целуя ее ладонь.
Мариса сглатывает. Любовь бьется в ее горле, вырывается тихим и пересохшим:
— Я… я думала о тебе, когда давала имя своему клинку.
Валентин поднимается, и прижимает ее к себе.
Валентин протягивает бокал:
— Выпьешь со мной?
Мариса кивает:
— Выпью.
Они пьют, и Мариса звенящим голосом сообщает:
— У меня есть кое-какие мысли по поводу восстания. Обсудим?
Валентин кивает, и она начинает их излагать. Валентин кивает, и Мариса думает, что восстание ей нужно только потому, что в нем нуждается Валентин.
Она рассказывает, как лучше всего спровоцировать нежить и поставить Конклав в неловкое положение.
Она говорит:
— Я могу узнать, когда Консул покинет Гард, у меня есть связи.
И ждет, пока Валентин указательным пальцем ведет по своему кинжалу.
Его улыбка острая, как и лезвие. Его взгляд опасен, как серебро для оборотней. Его ладонь тяжелая, как плита, скрывающая пещеру.
Валентин улыбается, и бездна разверзается под ногами. Валентин хмыкает, и Мариса замирает в болезненном ожидании.
— Хороший план, — отвечает он, и Мариса гордится больше, чем после вручения награды лучшего охотника Академии.
Пора домой, но Валентин задерживает ее, но Валентин вырастает рядом. И смыкает свои пальцы на ее руке. Не сильно и не до боли, но он ясно дает понять, кто здесь главный и чье слово должно находиться сверху.
Он ясно дает понять, и Мариса, идущая напролом, находящаяся впереди войска, с набедренными ножнами и запасным ножом, спрятанным под левой грудью, и с заколкой, способной достать до сердца, соглашается и делает шаг назад.
И Валентин шепчет:
— Береги себя, ты нужна мне.
И проводит пальцем по ее щеке, и прижимает его к губам.
Мариса думает, если дьявол есть, то он стоит сейчас перед ней. Мариса не может отделаться от мысли, что клинки Серафима следует называть ангельским именем, именем Валентина.
Валентин мягко подталкивает ее вперед, и ведьминский огонь, разрастающийся в ее груди, способен осветить весь Аликанте и даже немного больше.
*
По левую руку Марисы Роберт, по правую — Майкл Вэйланд.
Они всегда рядом, будто бы охраняя. Можно подумать, ее есть от кого охранять. Можно подумать, не она сама может закрыть собой каждого в этом зале. Можно подумать, Круг не стоит того, чтобы умереть.
Роберт спрашивает:
— Можно поправить твои волосы?
Марисе чудится «можно, я опущу руку на твое бедро». Она кивает, не сводя с Валентина глаз, а пальцы Роберта скользят по ее виску.
Майкл шепчет:
— У тебя восхитительные ножи, — и нежно касается ее плеча в том месте, где, под крепкой тканью, они и спрятаны.
Марисе слышится «ты так красива, что я не слышал и слова из сегодняшней речи Валентина».
Майкл и Роберт, парабатай и ее друзья.
Мариса знает, что нравится им обоим, знает, что это не доставляет им неудобств. Мариса знает, что каждому в их странном, полудружеском треугольнике известно все, и продолжает слушать.
— Пойдем в атаку, — распинается Валентин. — Нападем, спровоцируем этих тварей. Надо начинать, пришло время действовать. Начинаем завтра в полночь и не забудьте маски. В Нью-Йорк вас всех поведет…
Роберт с Майклом, не тратя времени на пустые взгляды, своими ладонями накрывают ее ладони. Майкл — правую, Роберт — левую. И стискивают в ожидании пальцы.
— Я, — Мариса выкрикивает прежде, чем Валентин успевает закончить, — я могу повести их, я была в Нью-Йорке и знаю, где мы можем найти портал.
У Валентина сжаты губы (кто-то осмелился прервать его!), он поднимает голову.
Он поглаживает свой кинжал, прикрепленный к поясу, и медленно улыбается:
— Ты, их поведешь ты, Мариса. Признаться, я рассчитывал именно на тебя.
Ведьминским огнем, разгорающимся внутри, можно уже освещать весь Идрис.
*
— Скажи, Мариса, — спрашивает Валентин, пока она стаскивает с себя порванное платье, сидя в его постели, — почему ты здесь?
«Потому что мы только что с рейда»; «Потому что нам нужно обсудить детали речи, предназначенной для ушей Консула»; «Потому что люблю тебя», — лихорадочно вертится в голове Марисы.
— Потому что ты позвал меня, чтобы осмотреть полученные от вампиров раны, — невозмутимо отвечает она, и голос ее остается ровным.
Валентин поигрывает клинками, а под распахнутой кожаной курткой рубашки нет. И на груди царапина, а в глазах — огонь.
— Да брось, Мариса, — он понижает голос и прячет клинки в ножны, — ты не была бы здесь, если бы не хотела.
— У нас общее дело, — она пожимает плечами, — я не могу поступать так, как хочу или думаю, что хочу.
Валентин руками отталкивается от стола и подходит ближе, и опускается на кровать к Марисе.
К Марисе в одном белье. К Марисе с дырой в груди и ведьминским огнем вместо сердца. К своей Марисе.
Валентин медленно проводит пальцами по ее шее и задерживает их на подбородке.
— Почему ты в Круге? — шепчет он, заставляя ее поднять голову, заставляя смотреть в глаза.
— Потому что люблю тебя, — слова Марисы, вымученные, лихорадочные, — срываются с губ прежде, чем она придумывает ответ.
Ее гордость пытается вытащить стрелу из сердца. Какая разница, когда Валентин рядом.
Валентин отпускает. Мариса продолжает сидеть на месте.
Спустя пять минут Валентин сбрасывает свою куртку и ее белье на пол, и целует каждую полученную от вампиров рану.
Мариса выгибается навстречу, а ведьминским огнем, разгорающимся внутри, можно выжигать символы на камнях.
*
В Круге появляется Джослин Фэйрчайлд, и Мариса чувствует, как меняется атмосфера. Видит, какие взгляды бросает в ее сторону Валентин. Замечает, как он подает ей руку, помогая перешагивать через порог.
Ничего особенного, обычное внимание к новичку. Но Мариса чувствует, а ее инстинкты надежнее связи парабатай.
Мариса дерется с Майклом и Робертом против пяти разъяренных оборотней, а потом вампир, невесть откуда взявшийся, помогает отнести раненого Майкла к порталу и желает им всем удачи.
Вампир помогает им и возвращает Марисе упавший нож, который может стать его смертью, без вызова и без страха, лишь с отстраненной вежливостью.
Вампир помогает им, и это меняет все.
Мариса решает, что нежить необязательно убивать. Мариса думает, как Валентин может этого не замечать, надо будет сказать ему! Мариса собирается, но так и не делает этого. Инстинкты кричат и просят.
Валентин говорит:
— Ты сердце Круга, без тебя мы бы ничего не добились. Здесь нет никого важнее тебя, Мариса.
Валентин говорит, а потом придерживает дверь, помогая Джослин, и разрешает ей покидать комнату во время собрания.
Это не позволено никому. Тем более, новичку.
Валентин говорит:
— Ты будешь руководить операцией.
Но изменяет детали по желанию Джослин.
Валентин говорит:
— Вечером у меня, Мариса.
А потом подмигивает Джослин, едва заметно, всего пара секунд, но Марисе достаточно их, чтобы все заметить.
Она может закрыть собой каждого в этом зале, она лучший боец Круга и быстрее всех в Академии. Идрис можно смело оставлять на нее одну.
Мариса ждет вечера в компании Майкла, Роберта и вина. Мариса ждет вечера, потому что Валентин приказал ждать.
Мариса знает: это последнее его желание (или его приказ), которое она выполняет.
— Знаешь, — смеется Майкл, — Валентин сказал, что мы лучшие охотники в Круге, так что твоя награда теперь ничего не значит.
Мариса фыркает:
— Значит, Валентин был пьян, когда говорил это. Или, что вероятнее, пьян был ты.
Мариса отвечает ровно, складывая два и два. Мариса понимает, что в какой-то момент что-то пошло не так. Что Валентин заврался.
Ведьминский огонь в груди ноет.
Предательство впивается в кожу не хуже игл. Она бы простила все, но в ответ на ложь может только метнуть диск. Так, чтобы наверняка.
Ей восемнадцать, но ее диски все еще с первого раза попадают в цель. Она только закончила Академию, но лучше нее в Круге по-прежнему никого нет. Она уже совершеннолетняя, и спорить с ней боятся даже больше, чем раньше.
В ней столько силы… Достаточно для того, чтобы изменить мир к лучшему.
Ведьминский огонь ноет и разгорается сильнее прежнего. Мариса знает: теперь это только ее огонь.
Огонь разгорается так, что им можно выжигать любовь.
Это она и делает.
Приходит вечер, и Валентин зовет.
И Мариса начинает свое восстание.
