Превратности судьбы, или выпивка в ХогвартсеКогда за завтраком Блейз Забини хлопает меня по плечу, я уже знаю, что ничего хорошего после этого, казалось бы, дружеского жеста не произойдет.
Вот он садится рядом и забирает у меня из-под носа тарелку с куском яблочного пирога.
Сейчас начнется.
— Итак, мой дорогой друг, тебе выпало стать послом доброй воли всего факультета Слизерин.
Вот, пожалуйста. Я же говорил.
— Ну, что на этот раз?
— В пятницу после Рождественского бала мы организовываем вечеринку.
— И?
На самом деле я понимаю, к чему он ведет, но дураком прикинуться куда проще.
Да и, в конце концов, я — Малфой! А Малфои не обязаны заниматься чем-то вроде…
— И на твою темную душонку выпало очень важное задание.
Чем-то вроде этого.
— Я занят всю следующую неделю.
Подтягиваю к себе тарелку с салатом, беру вилку и принимаюсь бесцельно тыкать ею мелко нарезанную курицу.
— На это не нужно тратить много времени, — Забини любуется куском пирога в своих руках. — Просто купи выпивку.
— Ты что, глухой? Я занят.
Блуждаю взглядом по Большому залу в поисках причин своей загруженности.
В поле зрения попадает копна каштановых волос и красный галстук. Грейнджер вовсю отчитывает Уизли. Его пунцовое лицо ярким пятном выделяется на общем фоне.
Я ухмыляюсь.
— Грейнджер, — отодвигаю многострадальный салат в сторону и показываю вилкой в сторону грязнокровки. — Я занят Грейнджер.
Забини сначала прослеживает направление моего импровизированного указателя, а затем поднимает глаза к потолку и, испустив тяжелый вздох, вгрызается зубами в пирог.
И знаете, я практически верю в свою удачу, ведь Грейнджер та еще зануда. Об этом знает каждый ученик в нашей школе. А уж Забини так тем более.
И каждый знает, что от каких-либо совместных заданий с мисс Я-Знаю-Все-На-Свете не отвертеться ни под каким предлогом. Старосту Девочек даже о своей смерти нужно оповещать заранее.
Вера в мою удачливость умирает, как только Забини проглатывает кусочек пирога.
— Брось! Всем этим старостатом, первокурсниками и трусиками Грейнджер ты можешь заняться и после Рождества.
Трусиками Грейнджер?
Я снова смотрю в сторону зазнайки и наблюдаю, как она, крутанувшись на каблуках, со скоростью молнии вылетает из Большого Зала.
Могу поспорить, что трусики у нее такие же красные, как и галстук.
Спустя секунду цежу сквозь зубы:
— За языком следи.
Искренне лелею надежду на то, что Забини отстанет и переложит покупку Огненного виски Огден на кого-нибудь менее несчастного.
На кого-нибудь не меня.
— Нет, друг, — Забини снова откусывает кусок и продолжает уже с набитым ртом: — За тобой проигрыш, так что изволь.
О Мерлин, я неудачник.
Начинаю всерьез задумываться о Феликсе Фелицисе. О воровстве зелья. Покупке. В крайнем случае — изготовлении.
— Так что с тебя ящик Огдена, пару ящиков сливочного пива и…
Я поднимаюсь из-за стола, обрывая тем самым пламенную речь.
Уж лучше бы в тот день, когда я сел играть с Забини в карты, я действительно был бы занят старостатом, первокурсниками и трусиками Грейнджер.
— О, и Драко?
Забини так противно лыбится, что мне очень хочется подправить ему форму носа. Или челюсти. Или любой другой кости.
— Не забудь сигареты.
— Да пошел ты.
Плохо играть в магические карты на желания.
Еще хуже — быть Малфоем.
* * *
Талый снег противно чавкает под ногами.
Третьекурсники галдят на такой громкости, что мне кажется, на них наложили Сонорус.
Грейнджер вышагивает рядом и бормочет себе под нос список учеников.
Все слишком громко. Слишком ярко. Слишком раздражающе.
Не кривиться просто не получается.
Чем ближе мы подходим к Хогсмиду, тем четче я понимаю, как только мы шагнем на выложенную брусчаткой дорогу, малышня бросится врассыпную.
Никому не интересны походы в книжные магазины, которые (я уверен) задумала Грейнджер. Мальчишки хотят в Зонко, девчонки к мадам Паддифут. И все вместе они хотят в Сладкое Королевство.
Они же так громко говорят об этом. Неужели ты не слышишь, Грейнджер?
Но она действительно не обращает внимания на происходящее. Она (кто бы мог подумать?) сверяет список нужных покупок.
И на первых пяти пунктах я вижу название книжек.
С неба начинает срываться мокрый снег.
Я поднимаю голову вверх и тут же ступаю в неглубокую лужу.
— Твою мать.
Грейнджер смотрит на меня более чем укоризненно, малышня заливается хохотом.
Я чувствую, как правый носок пропитывается холодной водой.
Меня сглазили. Прокляли. Что-то в этом роде, не иначе.
Злость новой волной прокатывается по телу.
— Ты идешь?
Я отрываюсь от созерцания своих ботинок и понимаю, что Грейнджер вместе с недружным строем учеников уже продолжили свой путь.
Выуживаю из кармана волшебную палочку, бормочу нужные заклинания, бросаю на взгляд на притормозившую грязнокровку.
До территории Хогсмида остается несколько десятков метров. Сейчас начнется цирк.
Так и есть, как только мы проходим сквозь ворота, детки, почувствовав себя в безопасности, разбегаются кто куда.
И несколько минут я наблюдаю прелестнейшую картину: Грейнджер словно наседка мечется из одного угла улицы в другой, пытаясь собрать всех воедино.
Попытки тщетны, но она слишком горделива, чтобы попросить меня о помощи.
Хоть и прекрасно знает, что меня бы послушались как минимум слизеринцы и остались бы стоять на месте.
Как максимум остановились бы все. Послушные щенята.
Ведь я же здесь король ситуации.
Хотя, судя по мокрым ботинкам, задании Блейза и «Отвратительно» по Зельям меня лишили титула и короны.
Хмурюсь.
Настроение падает в минус.
Галлеоны в кармане словно набирают свой вес.
Плохо проигрывать.
Еще хуже — проигрывать Забини.
* * *
Проблема покупки алкоголя разрасталась на моих глазах.
В Хогсмиде не было пабов, в которых бы продавали спиртное несовершеннолетним волшебникам.
Я вам скажу более того, в Хогсмиде даже не было лавок, которые торговали бы спиртным.
Ненавижу Огдена, который, я уверен, изобрел это чертово огневиски.
Ненавижу Забини, который, Я УВЕРЕН, просто хочет выпендриться перед остальными.
Ненавижу эту неделю, которая…
Что это вообще за неудачная неделя?
У Малфоев не должно быть неудачных недель.
Грейнджер, кстати, тоже ненавижу.
Хотя бы потому, что она несется через всю улицу прямо ко мне.
На всех парах. Словно Хогвартс-Экспресс.
Что такое? Неужели детишки так быстро вывели нашу прилежную девочку из себя?
Или кого-то сожрала Визжащая Хижина? Они подожгли Сладкое Королевство? Что-то подорвали в Зонко?
Она толкает меня в плечо. Весьма ощутимо.
— Ты!
— Отвали, Грейнджер!
— Ты самый безответственный человек, которого я когда-либо знала!
Ну вот, она выливает на меня просто тонну негатива. Эмоциональность Гриффиндора сведет меня в могилу раньше, чем коварность собственного факультета.
— Радуйся, что и вовсе со мной знакома.
Грейнджер запинается, затем тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону.
Видимо не только у меня тяжелая неделька.
Хоть что-то радует. Мерлин портит кровь не только мне.
— Иди, разберись со своими змеенышами, Малфой, — выдает Грейнджер.
— Не понял, ты что, не можешь приструнить малолеток? — я щурюсь.
Отчасти потому, что действительно не могу поверить в то, что она меня о чем-то просит, отчасти потому, что на ресницы попал снег.
Снежинки быстро тают и холодной слезой стекают по щеке.
Мерзость. Ненавижу зиму.
— Два представителя твоего благороднейшего факультета, — Грейнджер с каким-то остервенением поправляет алый шарф на своей шее, — соизволили стащить бутылку огненного виски с заднего двора Кабаньей Головы.
— Отбери у них. В чем проблема?
— Я не могу применять к ним магию, Малфой, — Грейнджер криво улыбается. — Если и достану палочку, то это будет Авада.
Ох уж эти лояльные разговоры, которые время от времени происходят между нами.
Я бы с большим удовольствие пустил Аваду в Забини.
Уверен, это он виновник всех моих бед.
Этой недели так уж точно.
Я чувствую невидимый хрупкий мостик понимания, который на секунду устанавливается между мной и Грейнджер.
— Так что пойди и отбери у этих пресмыкающихся выпивку.
Мост рухнул.
Как же меня бесит, когда она командует. Она же не имеет права, верно?
Ну как там? Никто не может командовать Малфоями.
— Ты мне не начальник, Грейнджер, так что не пойти бы тебе…
Отобрать выпивку?
Мысль вспыхивает в голове ярче любого Люмоса.
Они украли выпивку в Кабаньей Голове!
Но как?
— Как они ее стащили?
Изо всех сил стараюсь не подать вида, но облегчение просто накрывает с головой.
— О, мне-то, откуда знать? — Грейнджер топает ногой.
Из-под подошвы ее ботинка в разные стороны разлетаются комья мокрого снега.
— Они не особо горят желанием отвечать на вопросы гриффиндорки и…
Она смолкла.
Я закончил про себя.
Гриффиндорки и грязнокровки.
Плохо быть гриффиндоркой, Грейнджер.
Еще хуже — быть грязнокровкой.
* * *
— Послушай, парень, — седой голубоглазый старик облокачивается на барную стойку и наклоняется ко мне поближе. — Я в курсе, какая слава ходит о моем баре, но продавать выпивку несовершеннолетним ученикам Хогвартса я не стану.
Мне не сразу доходит смысл сказанного.
Я вообще-то все это время наблюдал, как одна из официанток натирала грязной тряпкой не менее грязный стакан.
С одной стороны, меня смущала подобная антисанитария, с другой — привлекал глубокий вырез ее блузки.
Вот до чего я докатился.
Как низко я пал.
Надеюсь, Мерлин доволен своей работой.
— Эй, парень? Ты что, не услышал, что я тебе сказал?
Старик делает шаг в сторону и заслоняет мне обзор на декольте.
А грудь действительно была ничего, правда, теперь перед моими глазами застиранная темно-зеленая жилетка и несколько крупных пуговиц со сколами.
Стараюсь посмотреть на старика с вызовом и уверенностью.
— Если мой отец…
Резкий рывок вперед и вот я уже прижат всем телом к облупленной барной стойке, а мой шарф во власти грубых пальцев.
От старика веет тяжелым запахом табака.
— Твой отец не узнает об этом, Малфой, — бармен понижает голос. — Или думаешь, он оценит, что его драгоценный сыночек забрел в самое злачное место Хогсмида и клянчит выпивку?
Гнев и внезапная обида тугим узлом затягиваются где-то под ребрами.
— Я...
— Ты свободен, парень.
Он выпускает из рук мой шарф и отходит в сторону, показывая, что разговор окончен.
Плохо, когда все складывается не так, как хотелось бы.
Еще хуже — когда неудачи становятся постоянными.
* * *
— И все?
Забини с издевательской улыбкой вертит в руках отобранную с боем бутылку.
Грейнджер оказалась права — змееныши попались еще те. Всякими способами пытались оставить огненное виски у себя, но я не мог позволить себе выглядеть полностью проигравшим.
Малфои не сдаются!
Хотя в глазах Забини я выгляжу полным неудачником, и он просто выжидает момента, чтобы поднять на смех меня и мой провал.
— Кажется, список выпивки был длиннее, а, Малфой?
Да пошел ты.
Забини откупоривает бутылку и все еще ухмыляется.
— Или ты все-таки занялся трусиками Грейнджер?
Я сейчас ему дам по роже.
И сделаю то, о чем так давно мечтаю — сломаю ему челюсть.
Еще хоть одно слово и я…
— Драко! — на плечо ложится увесистая рука Гойла.
— Что? — от напряжения чуть ли не подскакиваю на месте.
У меня явный не порядок с нервами.
— Там грязнокровка за портретом. Что-то хочет от тебя, — Гойл разводит руками в разные стороны.
— Какая грязнокровка? — утоняю я.
Мы вообще-то всех полукровок время от времени называем грязнокровками. Не только Грейнджер. Хотя, я уверен, что за портретом именно она.
Когда на его лице отражается выражение мучительно-глубокой задумчивости, я испытываю практически извращенное удовольствие.
— Ну та, которая подружка слюнтяя… То есть Поттера… Эта… как ее? Грейнджер?
Он с надеждой смотрит в мои глаза.
— Бинго! — я хлопаю Гойла по плечу и быстрым шагом покидаю гостиную.
Возможно, наша староста только что спасла Забини от больничного крыла.
***
Оказывается, Дамблдору что-то нужно.
Очень интересно.
Но все же лучше, чем сидеть со своими и цедить Огденское.
Выслушивать нытье Флинта и фальшивое поддакивание Забини о таком маленьком количестве выпивки. И о том, что — Мерлин Великий! — Рождественскую вечеринку теперь не спасти.
Грейнджер бодрым шагом идет чуть впереди меня.
При каждом движении ее юбка немного задирается.
Если бы она шла вприпрыжку, то я бы точно узнал цвет ее трусиков и тогда, возможно, хотя бы выиграл спор с самим собой.
Мы подходим к статуе горгульи.
Грейнджер почти нараспев тянет «Огненные карамельки» и статуя делает шаг в сторону.
Девчонка ныряет в открывшийся проем, я следую за ней.
Горгулья провожает меня подозрительным взглядом, словно знает, о чем я думал минуту назад.
Мы поднимаемся вверх по узкой винтовой лестнице, и я притормаживаю чтобы оправить галстук.
Подтягиваю узел, поднимаю глаза вверх и почти заношу ногу над очередной ступенькой.
Бинго.
Я расплываюсь в широкой улыбке.
Грейнджер поднялась достаточно высоко, чтобы я мог увидеть все, что находится у нее под юбкой.
Я быстро догоняю Грейнджер и останавливаюсь рядом с ней возле массивной дубовой двери.
— Бинго! — громко шепчу себе под нос. — Бинго, Грейнджер.
— Ну что еще? — она поворачивается ко мне, одновременно занося кулачок, чтобы постучать.
— Красный? Под цвет факультета, или выражаешь свою скрытую страсть?
Плохо, когда не самые приятные события твоей жизни повторяются.
Еще хуже — когда Грейнджер снова ломает тебе нос.
