никто никогда автора malena_d    закончен   Оценка фанфика
Один только Малфой не кидает на них испепеляющие взгляды. Только Малфой сидит и смотрит на газету с отрешенно-задумчивым выражением лица. Не отрывает взгляда. На что он смотрит? Что он там ищет? Джинни не хочет об этом думать. Джинни догадывается. Джинни знает, что Гарри жив. И больше ей ничего не нужно.
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Джинни Уизли, Гарри Поттер, Драко Малфой, Гермиона Грейнджер
Angst, Драма || гет || G || Размер: мини || Глав: 1 || Прочитано: 4332 || Отзывов: 3 || Подписано: 6
Предупреждения: нет
Начало: 04.09.15 || Обновление: 04.09.15

никто никогда

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


Она была цветком, вырванным извергом из родной теплой земли. Её, такую хрупкую и беззащитную, принялись топтать, обрывать нежные лепестки, калечить молодые листья.
Ни одной мысли в голове. Ни единой. Только всепоглощающая боль. Казалось, кто-то запустил ей под кожу тысячи ножей – и они дерут её тело изнутри, разрезая мышцы на тоненькие кусочки. Казалось, кто-то взял в руки массивный металлический молот и теперь неистово и беспощадно избивает её, избивает так, будто от этого зависит его жизнь. Казалось, сотни грубых ладоней сомкнулись вокруг её костей – и ломают их, безумно и яростно.
А она даже не может вскричать. Горло горит, язык опух и опал – она задыхается.
Но, наконец, все прекратилось. Эта тварь, этот Кэрроу прекратил свою пытку. Джинни впервые испытала Круциатус на своей шкуре.
Пока она лежала на спине в неестественно согнутом состоянии, и пыталась вспомнить – каково это - мыслить связно, кто-то вдали рыдал. Она не знала, кто, она даже не знала кто она сама.
У неё шок. Она не может двинуться. Не может вздохнуть.
Но первая разумная мысль все же промелькает в её голове: «Гарри».
Глупая.
Проходит время, как ей кажется, целая вечность, когда чьи-то сильные руки поднимают её и куда-то несут.
Она все ещё не может открыть глаза. Боится. Боится не увидеть его.
-Что же делать, что же делать?! – голосит кто-то, и Джинни морщится от громких звуков, падая в забытье.
Гарри.
***
Не успев открыть глаза, она ощущает боль. Жгучую, невыносимую. Она ожидает увидеть свое полностью разорванное, покалеченное тело, но оказывается, что ужасных повреждений нет. Только те, которые она причинила себе сама во время агонии.
-Ты проснулась, - к ней живо подбегает Лаванда, обеспокоенно заглядывая ей в лицо. Видя на нем жажду, она спохватывается: - Воды, конечно, сейчас.
Подносит к её губам бутылку с трубочкой. Вода обжигает горло, но Джинни пьет. Ей нужно.
-Как ты? Тебе что-нибудь надо?
Джинни мотает головой. Она пробует подняться, и Лаванда услужливо подставляет ей своё плечо.
Ко всему можно привыкнуть, и к боли тоже.
***
В общей гостиной все сидят, прижавшись друг к другу. Все молчат, нервно поглядывая на дверь, из-за которой должна будет показаться Джинни.
Такое было впервые. Круциатус применяли и до этого на других учениках, но не так. Не так долго и не с такой яростью. В чем причина? Только в том, что Джинни отказалась применять Жалящее заклинание на первокурсниках? Так это не первый подобный случай. Вон, Невилл ведь поступил также, но отделался гораздо легче.
Должно быть, они знают о Джинни и Гарри. О том, что связывает их.
Они хитры. Хотят достать его через неё.
Они стараются зря. О Гарри нет вестей уже давно.
Джинни появляется на пороге, усиленно хватаясь за остатки своей силы воли. Её друзья смотрят на неё. Они словно больны – бледность не покидает их щек, неестественная худоба заставляет кости выпирать через кожу, а глаза горят лихорадочным блеском – блеском отчаяния и страха.
Они практически сломлены.
Быстрей, Гарри.
***
В столовую они идут гурьбой. Сзади держится Невилл, на случай, если её вдруг опять пошатнет, как недавно в гостиной. Это он принес её в Башню. Им не позволяли оказывать ей помощь. Только когда их мучители ушли, только тогда они смогли забрать её оттуда.
Нет больше веселья в Большом Зале. Раньше огоньки, освещающие его, ассоциировались с камином у неё дома. Эти огни когда-то дарили тепло и умиротворение.
Джинни не знала, что даже огонь может быть холодным.
За учительским столом восседает Снейп. Директор. Неожиданно, правда?
Все перевернулось с головы до ног. Все изменилось. Все не так. Все неправильно.
Ты нужен нам, Гарри.
***
Никто из гриффиндорцев, и Джинни в том числе, не знал, что можно так ненавидеть.
Они будто ныряли в море, забывая задерживать дыхание, и вода (ненависть) заполняла их нутро с огромной скоростью. Они тонули, но дна все не было. Джинни боялась этих ощущений. Она не должна испытывать подобное. Это неправильно.
Но все «правильно-неправильно» забывается, когда ты видишь их. Слизерин. Скользкие твари. Ползучие гады. Сволочи. Живодеры. Мерзость. Уроды…
Хватит этой ярости, Джинни. Она ничего и никого не изменит. Никого, кроме тебя самой.
Но она хочет понять – почему?
Почему они такие… ей не подобрать слов.
Но она может задать вопрос по-другому: откуда в них это зло? Кто заронил им в сердца эту жажду крови?
Кто дал им право калечить, убивать, уничтожать безнаказанно? Кто вообще дал им право даже думать об этом?
Откуда это в них? Она ведь знала большую часть из них с самого детства. Они всегда ненавидели друг друга – Гриффиндор и Слизерин, но теперь Джинни поняла настоящее значение слова «ненависть». То была детская забава, не более. И Джинни никогда бы не подумала, что они окажутся по разные стороны баррикад.
Причем настолько далеко друг от друга.
Её взгляд случайно упал на Парвати, оставшуюся с одним глазом. Это был Гойл. Ублюдок.
Затем Дин – без трех пальцев на правой руке. Он теперь не может держать палочку. Это был Крэбб. Бездушная тварь.
Она могла перечислить ещё многих пострадавших от бесчинства молодых Пожирателей. Из Гриффиндора, Пуффендуя или Когтеврана. Больше нет четырех факультетов. Есть Слизерин и их жертвы.
Быстрей, Гарри. Мы не справляемся.
***
Когда входит в зал Малфой, она замирает. Их принц. Не прикасается к грязной работе. Все делают его гнусные дружки, а сам пожинает плоды их отвратительной деятельности. Упивается видом крови на их руках.
Но она знает его тайну. Знает, что скрывают его надменные ледяные глаза. Его белые руки. Его уверенная походка. Заносчивая ухмылка. Идеально сидящие костюмы. Широкие расправленные плечи, прямая осанка.
Он боится. Как она. Как все.
А он не должен бояться, Гарри, понимаешь?
***
Когда она ела последний раз? Даже не помнит. Ей не лезет в горло даже любимый тыквенный пирог. Она считает, скольких слизеринцев нет за столом. Сколько из них сегодня убивает для Него. Она запоминает тех, кто отсутствует. Тех, кого потом можно будет не жалеть. Тех, кого уже незачем жалеть.
Все те же. Крэбб, Гойл, Харпер, Нотт, Монтегю. Ну и он, конечно же. Но почему-то ей не кажется правильным причислять его к этому отвратительному списку. Её мозг отчаянно не хочет признавать тот факт, что он убийца.
Почему? Хороший вопрос. Наверняка это его тайна так на неё влияет.
Джинни не хочет есть. Сколько людей, ни в чем неповинных магов, они сегодня убьют? Будут ли среди них её знакомые?
Но Лаванда заставляет её, напоминая, что нужно. Если не ради неё, то ради Гарри.
Гарри. Ради тебя. Ради того, чтобы увидеть тебя ещё раз. Один маленький раз.
***
Когда утром в комнату девочек влетает Невилл с горящими глазами, никто из них не выражает недовольства, хотя большая часть совершенно не одеты.
Просто этот его взгляд - они давно, очень давно, кажется, целую вечность, его не видели. Не только у Невилла. Вообще ни у кого.
Он кидает на пол новый выпуск «Пророка» и ожидающе смотрит. Джинни подбегает первая и жадно вчитывается в строки.
«Гарри Поттер, обвиняемый в убийстве директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбуса Дамблдора, вместе со своими подельниками проник в Министерство магии и обокрал заместителя министра, многоуважаемую Долорес Амбридж. К счастью, мисс Амбридж не пострадала, однако преступники ускользнули вместе с украденным.
-Это ужасная наглость! Этот ребенок явно болен и крайне опасен! Я не знаю, на что ему сдался мой медальон! Министерством будут приняты крайние меры по поимке этого чудовища и его приспешников, - заявляет зам министра. Она клянется, что каждый волшебник в Англии может спать спокойно».
Под статьей три фото: Гарри, Рон и Гермиона. Разыскиваемое лицо #1. Разыскиваемое лицо #1. Разыскиваемое лицо #1. Огромные красные надписи. Крайне опасен. Крайне опасен. Крайне опасна.
Они опасны. Они вселяют надежду.
***
Джинни хочет визжать от радости. Кричать, хлопать в ладоши. Прыгнуть на шею Невиллу, чтобы он закружил её. Обнять Лаванду и Парвати. Прижать к себе так крепко, чтобы они почувствовали возбужденное биение её воскресшего сердца.
Жив. Живы. Все трое. Полгода никаких вестей и вот теперь. Теперь такой подарок! Чтобы они там не задумали, как бы это ни было опасно – у них получилось! Это больше, чем восхитительно. Это… это
Нет слов! Одни эмоции.
Сегодня у них будет праздник.
***
Слизеринцы сидят на противоположном конце зала и смотрят на них с нескрываемой яростью.
Один только Малфой не кидает на них испепеляющие взгляды. Только Малфой сидит и смотрит на газету с отрешенно-задумчивым выражением лица. Не отрывает взгляда. На что он смотрит? Что он там ищет?
Джинни не хочет об этом думать. Джинни догадывается. Джинни знает, что Гарри жив. И больше ей ничего не нужно.
***
Мрачные коридоры больше не такие мрачные. Холодный воздух больше не холодит её сердце. За долгое-долгое время она снова сделала свободный от страха вздох.
Джинни потрясена. Одна маленькая заметка, всего пара слов сделала с ней это. Что будет, когда она увидит его? Когда прикоснется? Вдохнет знакомый запах, проведет рукой по мягким волосам?
Они наверняка отрасли, и сильно. И щетина.
Хотя нет. Гермиона ненавидит, когда мальчики не стригутся вовремя. Такая правильная. Такая строгая. Она не позволит им запустить себя, она о них позаботится.
Джинни идет и счастливо улыбается. Сегодня, только сегодня она хочет, чтобы все было хорошо.
Нет, не так. Теперь все будет хорошо. Гарри там, и он борется. А значит, они тоже будут бороться. Они не сдадутся, нет.
Но её надеждам не суждено сбыться. Где-то в глубине коридора она слышит крик. Ноги сами несут её туда по холодному каменному полу. Что-то пульсирует в её подсознании. Оно бьется отчаянным стуком о череп.
Нет. Нет. Не сегодня.
Это Лаванда. Её Лаванда, её подруга. Девочка, которая заставляет её вставать по утрам, мыть волосы, запихивает в её рот куски пирога, поет ей песни, хотя петь совсем не умеет. Та, что рядом в столь трудный час.
Трое слизеринцев мучают её, бьют в неё Жалящими чарами и Круциатусом. А Джинни не успевает ничего сделать. Её обездвиживают заклинанием раньше, чем она может достать палочку. Раньше, чем она может закричать.
Гойл подходит к ней и низко усмехается.
-Смотри, нищебродка! Посмотрим, как теперь ты будешь скалиться! Давай, Крэбб.
И Лаванде снова причиняют боль. Они уже даже не бьют заклинаниями, они бьют её ногами, стреляя в лицо огнем, испепеляя её светло-рыжие волосы.
А Джинни даже закричать не может. Не может помочь. Не может ничего. Даже отвернуться она может. Она может только смотреть на то, как её подруга… как она.. как её..
Гарри. Гарри. Гарри! Пожалуйста, пожалуйста, прошу! Прошу...
***
Они ушли, не прикоснувшись к Джинни. Только перетянули её тело веревками потуже, чтобы тяжелей дышать было, а заклинания так и не сняли.
А Лаванду оставили лежать в собственной луже крови, которая увеличивалась с каждой секундой. С каждой секундой смерть все больше всасывалась в её юное тело. Она уже забрала её лицо – вместо него было черное месиво с красными струями.
Джинни не могла зарыдать. Она считала секунды. Она хотела знать, сколько секунд прошло с тех пор, как гогочущие голоса подонков стихли в коридоре. Сколько секунд боли они причинили Лаванде. Сколько секунд боли она должна будет у них отнять.
Их нашли к утру. Но было уже поздно.
***
Джинни боялась находиться в своей комнате. Лунный свет из окна падал на пустую кровать Лаванды.
Пустая. Совсем, как ты, Джинни.
Это все из-за тебя, ты ведь знаешь это?
Ты не смогла защитить её.
Ты слабая.
Ты стояла и смотрела.
Ты не гриффиндорка.
Ты ничего не стоишь.
И из-за тебя Лаванда больше не споет.
***
Все уже привыкли, что Джинни теперь спит в гостиной. Мало-помалу к ней стали присоединяться и другие. Даже Полумна порой стала ночевать в их Башне.
Она казалась здесь не к месту. Нет, не в Башне. А вообще здесь. В глазах нет ничего такого, что можно было бы принять за страх. В них безмятежность. Спокойствие. Доброта. Её белоснежные волосы отражают огонь камина и, кажется, что они светятся. Словно у ангела.
Джинни было холодно вот уже неделю. С тех самых пор, как Лаванда перестала появляться в Башне. Полумна говорила, что Лаванде теперь хорошо, что ей больше не больно. Она где-то там, где нет Того-Кого-Нельзя-Называть, пожирателей смерти, слизеринцев и плохой погоды. Что там Лаванда одета во все белое, собирает на лугах прекрасные цветы и поет красивые песни. Полумна рассказывала замечательно, ей хотелось верить.
Но Джинни все равно было холодно.
***
Тупо смотреть в камин, на огонь, и повторять в уме число секунд. 28 873 секунды.
Судорожно натягивать на себя одеяло, когда оно сползает, и чувствовать мурашки по всей коже от соприкосновения с холодом. 28 873 секунды.
Откусывать маленькие кусочки пирога, принесенные Невиллом, и глотать их целиком, толком не прожевывая. 28 873 секунды.
Обхватывать себя руками, надеясь вернуть своему сердцу теплоту. 28 873 секунды.
Не замечать косых взглядов друзей. 28 873 секунды.
Не выходить из Башни. 28 873 секунды.
Выйдешь – тогда кто-то умрет. Либо она, либо они. 28 873 секунды.
И ни одной слезинки.
Прости, Лаванда.
***
Джинни вспоминался Малфой.
Как он живет с этим? Смотреть, как умирают люди, и ничего не делать, чтобы помочь им. Убивать их самому. Пытаться смыть невидимую кровь с рук. Очистить мысли.
Она почти ощущала тяжелые мысли, беснующиеся в его голове. Она почти знала, о чем они. Это ведь так просто.
Джинни знает, что ему не нужна ничья кровь.
Она знает, что ему нужно.
***
Снова газета в руках у Невилла. Он бежит к Джинни, вытягивая руки с газетой, будто так она быстрей попадет к ней.
Гринготс развален и ограблен. В нем побывала группа особо опасных преступников, состоящая из трех человек: Гарри Поттера, Рональда Уизли и Гермионы Грейнджер.
Гарри, Рон и Гермиона.
Мерлин.
Их имена бьют её током, пускают разряд в сердце, и оно начинает быстро-быстро биться.
Это похлеще Жалящих чар. Чувство вины, чувство живой боли разливается в её жилах, и она судорожно вдыхает прогретый каминным огнем воздух.
Они борются, видишь, Джинни? У них есть цель, и пусть вам она непонятна, пусть они не с вами, но они делают это ради вас.
А что делаешь ты? Сидишь на диване, тупо пялишься на огонь, и жалеешь себя. Даже не Лаванду. Себя, Джинни, ты себя жалеешь. Ты не смогла спасти её. Защищать своих друзей – вот, что ты всегда считала на первом месте. И не справилась.
***
Джинни идет на ужин в полной темноте. Рядом, впереди, сзади, с обоих боков с ней держатся гриффиндорцы. Те, что решились все-таки пойти. Основная масса осталась в безопасной тесноте Башни.
Джинни задумывается о том, сколько ещё её стены будут безопасными.
Сегодня Слизерин будет зол, как в тот раз после статьи о вылазке Гарри в Министерство. У Джинни ледяная вода вместо крови. У неё предчувствие, что сегодня будет ещё жертва.
Когда они заходят в Зал, Джинни ежится: в зале очень, очень холодно.
-Уизли, - противный голос врезается ей в уши, барабанные перепонки лопаются, кровь льется из ушей, стены начинают трескаться, потолок рушится...-Как там поживает Браун?
Рука Джинни направляется к палочке, вытаскивает её из кармана брюк и направляет её на Гойла. Его глаза – глаза голодного животного.
Человечность? Что это?
-Ты не стоишь ни единого её волоска, - голос дрожит, Мерлин, как он дрожит. Но Джинни продолжает. Ради Лаванды. – Ты монстр и когда-нибудь ты заплатишь за то, что с ней сделал. Я мечтаю о том, чтобы стать той, кто возьмет эту плату.
Её голос дрожит от ненависти. От горя. От скорби.
Но не от страха. Она позволила ему охватить себя в тот день. Больше этого не случится.
Палочка Джинни взметается вверх, её губы шепчут заклинание. Под потолком Большого Зала, где раньше было звездное небо, теперь располагается иная картина. Там Лаванда.
И она улыбается.
***
Главное, не смотреть на Малфоя. Ни за что не поднимать глаза.
Она боится увидеть в них сожаление. А Малфой не может так смотреть. Его не должна мучать совесть. Он убийца. У него больше нет души – её сожрали. И чтобы как-то восполнить эту потерю, он отбирает чужие.
Все должно быть так, не иначе, но мир перевернулся вверх дном уже давно. Злодей на самом деле не злодей, а герои временно покинули свою историю. Вечные враги разглядели друг в друге нечто большее, и это сломало их.
С тобой так и было, Малфой? Отсюда боль и непонимание в твоих глазах?
Он запутался. Он не знает, что правильно, а что нет. На его плечах безумный отец и обессиленная мать. Он не имеет права на ошибку. Не имеет права на чувства. Не имеет права на любовь.
И это делает его тайну еще более жестокой для его израненного сердца.
Мерлин, Гарри. Спаси и его тоже.
***
Джинни снова не может не заметить, что он отсутствует и отсутствует долгое время.
А когда возвращается – он другой. Он совсем не такой, как был. Он утратил последние капли самообладания. Он выглядит так, словно каждую гребаную минуту у него выбивают почву из-под ног, и ему не хватает ни времени, ни сил справиться. Он не выглядит так идеально, как всегда. Волосы торчат, пиджак не расправлен, местами помят, и, если долго-долго всматриваться, то можно заметить, как подрагивают его пальцы. Она не может встретиться с Малфоем взглядом, но ей это и не нужно – она и так догадывается, что в нем творится. Потерянность, непонимание, злость, страх, боль – он в ловушке. И он задыхается.
А раз задыхается Слизеринский Принц, задыхаться будет вся школа.
Потому до Джинни ночью доносится звук. Это крики прямо из-под двери в их башню. И она не может их проигнорировать, и она покидает тепло своего одеяла, и идет к двери, не забыв прихватить палочку.
Перед глазами лицо Лаванды. В этот раз она не допустит подобного. Кто бы там ни был.
Невилл.
Один против пятерых. Весь побит, весь в крови, слишком тяжело дышит, почти ничего не видит, не понимает, еле стоит на ногах…
Но стоит, Мерлин, он продолжает стоять. Крэбб, забыв про палочку, наносит удар кулаком ему прямо в лицо, и Невилл, падает, но затем снова поднимается.
Вот такой она должна быть. Так она должна бороться с трудностями. Она не должна падать, она должна стоять. И продолжать бороться, хотя сил совершенно нет.
-Эварте статум, - выкрикивает Джинни, направляя палочку на врагов, пока те ее еще не заметили. Те отлетают к ногам Малфоя, взгляд которого прожигает в ней дыру. Одна его рука в кармане, а на другой видна сочащаяся из разбитых костяшек кровь. Значит, он не все делает через своих шестерок?
Джинни знает, что недолго те четверо будут валяться в ногах своего главаря. Джинни знает, что, когда они поднимутся, они будут разъярены. Потому она хватает Невилла за руку и тащит за собой.
Ну же, Невилл. Давай. До двери совсем ничего.
Дама на портрете в ужасе, когда Невилл появляется в ее поле зрения. Она начинает верещать так, что Джинни кажется, что из ее ушей еще чуть-чуть и польется кровь. Прокричав пароль, Джинни толкает избитого до полусмерти Невилла внутрь, перед собой, а сама оборачивается назад, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Монтегю направляет на нее Жалящее заклинание.
-Остолбеней, - кричит она. Но не только она попадает в цель, но и Гойл тоже. Она падает на колени, не в силах сдержать крик боли. Она должна взять ситуацию под контроль.
Гарри, ее нелепый наивный брат и правильная строгая Гермиона бывали в ситуациях сто раз хуже с самого детства, но справлялись с ними каждый чертов раз.
Так почему она не может? Все, что ей нужно сейчас – пересилить боль и пересилить себя.
Она до безумия жаждет причинить боль каждому слизеринцу, стоящему напротив. Она готова использовать непростительные заклинания, вот только кем она потом будет? Чем она будет отличаться от них?
Самозащита? Нет, Джинни. Ты просто дашь слабину.
Она успевает выбить палочку из рук Крэбба и отбросить его от себя, параллельно заскакивая через портрет в гостиную. А также успевает получить Круциатус в спину, от чего падает и корчится, забывая, как дышать.
Какая ирония – она ведь уже в безопасности, но продолжает испытывать зверскую боль и страх.
Даже когда Гарри вернется, она все равно будет чувствовать отчаяние и дальше?
Джинни не замечает, что в гостиной уже полно проснувшихся гриффиндорцев, и все пытаются помочь Невиллу. Падма бормочет залечивающие заклинания одно за другим. Одни раны закрываются с помощью магии, другие кто-то пытается перевязывать.
Кроме бормотания Падмы и стонов Невилла и Джинни в гостиной тишина. Джинни подхватывают на руки и переносят на диван, а ей в это время кажется, что ей ломают позвоночник.
Нет, когда Гарри вернется, все станет хорошо. Их лидер будет с ними. Он защитит всех, кто в этом нуждается.
Гарри.
Сегодня я поборола свой страх. Сегодня я смогла.
Когда ты вернешься – я буду стоять рядом с тобой.
***
На следующее утро в Большом Зале ее встречают злобные ухмылки низких уродов, что напали кучей на одинокого паренька.
-Хорошо спалось, Уизли? – ядовито вопрошает Нотт.
Джинни не может не ответить:
-А тебе хорошо было отсиживаться в сторонке, пока другие делали свое грязное дело?
Не обратив внимания на рычание этого придурка, Джинни проходит мимо.
Невиллу становится лучше. Он не встает с постели, но он жив и все будет хорошо. Она должна сосредоточиться на этом. А не на том, что Малфой сидит за своим столом, вцепившись в свои волосы, стремясь выдрать их. Не на том, что его резкие и безумные движения напоминают движения загнанного в сети животного. Не на том, что впервые он этого не скрывает.
Она не должна его жалеть. Не должна. Он натравил тех четверых на ее друга. Он виновен в его боли.
Но она жалеет, она сочувствует. И она хочет знать – как? Как произошло то, что уж никогда не должно было произойти? Как в сердце Малфоя могло появиться что-то не темное и не мерзкое? Нечто светлое к светлому существу? Как тьма внутри него может сосуществовать с этим чувством?
Она жалеет его, потому что у них с Гарри есть, что вспоминать и что лелеять внутри, когда совсем плохо.
А у Малфоя не было даже этого.
У него была, есть и будет лишь боль.
***
-Ударила молния!
Это все, что в ее голове.
Ударила молния.
Они придумали это обозначение сразу, как увидели первую вырезку в газете.
Ударила молния.
Она бежит так, словно от этого зависит ее жизнь.
Ударила молния.
Мерлин, зависит. От этого зависит все!
Ударила молния.
Беги, Джинни. Он там.
Выручай-комната открывает для нее двери сразу, как только Джинни появляется на повороте. Словно она ждет ее.
Джинни вбегает и оцепенение накрывает ее с головой.
Останавливается на пороге. Так много людей.
Из Гриффиндора, Пуффендуя и Когтеврана. Так много тех, кто предан Гарри и верят в него. Тех, кто готов бороться за него.
И все они расступаются перед ней. Все они расходятся с понимающими довольными улыбками.
А Джинни снова не может вспомнить, как дышать. Ком в ее горле никуда не девается, сердце колотится как сумасшедшее, руки дрожат, а ноги становятся ватными.
Он стоит в центре и говорит с кем-то, а когда видит ее, замирает.
Об этом моменте она мечтала все эти месяцы. Об этом взгляде глаза-в-глаза. Об этом волнении. О его шаге в ее сторону.
Джинни срывается в его сторону и влетает в его объятия. Так крепко и неистово ее еще никогда не обнимали.
А она не может поверить. Не может надышаться его присутствием.
Тут. Близко. С ней. С ними.
Она слышит ворчание Рона по поводу того, что брата столько не видела, а внимания – ни грамма. Она усмехается Гарри в плечо, сглатывая слезы.
Она хочет слышать его голос. Она очень хочет услышать свое имя у него на губах.
-Гарри, - шепчет она. – Гарри…
Он прерывает ее коротким, но таким отчаянным поцелуем.
-Я здесь, Джинни. Я слышал тебя каждую ночь. Я не уйду больше, - она самая счастливая в этом мире. Серьезно. Его голос, его слова, суть его слов – все это блаженство.
Когда они наконец отрываются друг от друга, она первым делом ищет глазами брата, и тот уже давно ждет ее с распростертыми объятиями. Рон стал невероятно высоким и широкоплечим, и она чувствует себя так, словно ее схватил медведь. Она заливисто смеется, не веря в то, что происходит все это наяву.
Она видит Гермиону. Та стоит слегка вдалеке от всей суеты, в окружении нескольких ребят, жаждущих поговорить с ней. Но она задумчиво молчит и выглядит отрешенной.
Только сейчас Джинни начинает осознавать, что что-то изменилось. Гермиона всегда была самым серьезным человеком из всех, кого встречала Джинни, но теперь она стала еще и суровой. Теперь в ее глазах появилось нечто такое, что даже пугает. Когда Джинни отстраняется от брата, она видит нечто подобное и в нем. Куда делись его неловкость, его невежество и неуверенность? То, как он стоит, то, как он смотрит – в нем появился стержень.
И Гарри. Он всегда олицетворял в ее глазах смелость, решительность, доброту и понимание. Его глаза всегда сияли этими качествами, но сейчас…
Они не горят.
Впрочем, они ни у кого сейчас не горят.
Но Гарри, Рон и Гермиона – нет. Это не должно было задеть и их. Они ведь выше, сильнее всего, что творится вокруг.
Почему же сейчас, глядя на них со стороны, ей страшно?
***
Этот вечер был бы прекрасен, если бы Дин не прибежал с новостью, что директор Хогвартса собирает учеников в Большом Зале.
При словосочетании «директор Хогвартса» Гарри побледнел. В его памяти были так живы воспоминания о Дамблдоре. То, что теперь директором стал Снейп - оскорбление его памяти. Джинни чувствовала, что именно эти мысли сейчас заглушают все остальное в его голове.
Зачем Снейпу это внезапное собрание – не было сомнений.
Он знает.
Все знают, что Гарри здесь.
***
-Итак. Я жду. Вы ведь понимаете, что это для вашего же блага - выдать Поттера и его друзей, - Снейп был немногословен. Он выглядел уставшим.
А Зал застыл в молчании. Никто не шевелился из-за сковывающих цепей страха о том, что сейчас будет.
Сейчас, думала Джинни, все изменится. Сейчас или никогда.
Из толпы учеников отделился ученик в мантии и стал в центре. Джинни прикрыла глаза и сдавленно сглотнула.
Гарри.
-Я здесь, профессор, - в его голосе не было той нежности, с которой он говорил с ней чуть раньше. Сейчас Гарри был тем, кем он стал вдали от нее. Мужчиной с беспощадным сердцем. Жестоким голосом. Стальными глазами.
Она видела, как Малфой впился в Гарри глазами. Джинни подумала, что наверняка выглядела также, когда узнала, что Гарри здесь, в Хогвартсе, всего в нескольких этажах от нее.
Она видела, как Малфой стал безумно водить глазами по толпе гриффиндорцев.
Она видела, как Кэрроу вытащил палочку и направил ее на Гарри, как пораженная неожиданным появлением Поттера профессор МакГонагалл закрыла его собой, как она вступила в сражение со Снейпом, как раскрылась дверь в Зал, и в него вошли те, кого Гриффиндор почти потерял надежду увидеть.
Гермиона, стоило двери раскрыться перед ней, мгновенно с далека атаковала Кэрроу. Джинни никогда не видела Гермиону в сражении. Джинни всегда почему-то казалось, что Гарри и Рон всегда делают подобные вещи сами, не вмешивая свою подругу. Но сейчас она осознала, каким бы упущением это было. Гермиона была быстра на слова и в движениях, она почти мгновенно преодолела расстояние и стала рядом с Гарри, а Рон, развернувшись к ним спиной, стал накладывать защитное заклинание на всех присутствующих.
Им всем приказали не вмешиваться. Им всем было велено следить за беснующимся Слизерином. И Джинни взяла Малфоя на себя.
Ей не трудно было догадаться, к чему (к кому) прикован его взгляд. Ради Мерлина, она хотела отвернуться, потому что видеть его таким раскрытым, видеть все его чувства – это было слишком. Он был смертельно ошарашен. Он был до безумия напуган и взбешен. Он хотел сорваться с места и вмешаться, но в то же время не мог этого сделать, словно его ноги прилипли к полу. Пару раз его тело дергалось в сторону сражающихся, но он продолжал оставаться на своем месте, сжимая кулаки, скрепя зубами, не в силах замедлить сердцебиение.
И вот Снейп и его приспешники исчезли, а Хогвартс взорвался овациями.
Джинни должна была почувствовать свободу, но нет.
Она смотрела на то, как на Малфоя и его сокурсников накладывают связывающее заклинание, а он даже не пытается бороться. Она смотрела на то, с каким отчаянием он всматривается в лицо той, кто так далек от него. Он был окончательно и безвозвратно потерян. К нему были обращены взгляды всех слизеринцев, они ожидали от него хоть что-нибудь, хоть каких-то действий, хоть каких-то команд. Но он просто не замечал этого. Он был не здесь. О чем, черт побери, он думает?
-Ты видела, что сделала Гермиона? – прошептала Парвати, тихо подходя к Джинни из-за спины. Что это в ее голосе? Недоверие?
-О чем ты? – Джинни нехотя отвела взгляд от того, с кем она стала так близка, хоть он был совершенно не в курсе.
-Круциатус. Она использовала на Кэрроу Круциатус.
Гермиона стояла рядом с Гарри, опустив взгляд в пол и разминая руки. Тот молча переводил взгляд с неё на Рона, осматривая на наличие повреждений.
Она стала очень красивой, думала Джинни. Также Джинни с сожалением думала, что это не единственное изменение, произошедшее с ее подругой.
Тьма поселилась и внутри нее.
***
Время поисков, время укрепления позиций, время беготни, время защитных заклинаний, время подбадривания, прощания, время слов любви и пожеланий выжить.
Сообщение Волан-де-Морта.
Осознание, что вот-вот случится то, чего так долго ожидал магический мир.
Решающая битва.
И Гарри должен уйти.
Она не знала, что сейчас творится в голове у него и двух его лучших друзей. Они втроем преследовали свои цели, их мысли были заняты чем-то своим, они понимали друг друга с полувзгляда, и Джинни поражалась тому, сколько выдержки и сплоченности они проявляют перед лицом смерти.
Джинни с ужасом осознавала, что все это потому, что им не впервой.
***
Гарри должен был уйти. Так говорили ей все.
И он сам. И Рон. И ее мать, и ее отец, и Фредди с Джорджем, и Билл, и Невилл, но она все равно бесилась.
Он обещал ей остаться! Он обещал не покидать ее! Как он может, ведь он только что наконец вернулся!
В глубине души она осознавала эгоистичность своих мыслей.
Он герой. Он должен.
***
Но умирать он не должен был. Что угодно, но не это. Не это.
Обрести и сразу же потерять?
Нет, нет, нет.
Нет!..
Вокруг нее бушевало сражение, но ее, сидящую на земле, глядящую в пустоту, не в силах даже зарыдать, ничего из этого не касалось.
Когда Джинни сдвинулась с места, она не знала куда идет.
Ноги сами привели ее в Большой Зал. Ноги сами поставили ее перед сидящим на земле разбитым Малфоем.
Ее рука сама подняла палочку и направила на границу защитного поля, не выпускающего слизеринцев за его пределы.
Губы сами стали шептать отменяющие заклинания.
Малфой, резко подорвавшись, всматривался ей в глаза, не говоря ни слова.
-Он мертв, - прошептала Джинни. – Он мертв. А она нет. Я лишена шанса. А ты еще нет.
Как только в поле появилось достаточное отверстие, чтобы Малфой мог пролезть, он это сделал, а Джинни вернула все на свои места под крики и угрозы Гойла и ему подобных. Их глаза обратились к Драко, они все ожидали, что теперь он повергнет Джинни, и вызволит их.
Но нет. Зачем наносить удар существу, которое и так уже не живо?
***
Снаружи наступила подозрительная тишина.
Джинни поспешила вслед за Малфоем туда, где ее жизнь оказалась разбита.
Когда они выбежали из замка, они увидела, что вся армия чудовища здесь, и он стоит в ее главе рядом с Хагридом, держащим неподвижное тело смысла ее жизни. Она стала пробиваться сквозь толпу своих израненных друзей. Малфой шел за ней, и перед ним все расступались, не понимая, что происходит, и почему он на свободе, и почему он среди них.
Все они выглядели так, словно их надежда погибла. И о, черт, так оно и было.
Если Гарри Поттер мертв, то что остается всем им?
А Волан-де-Морт говорил что-то о предательстве. Что-то о том, что у них не осталось шанса.
Джинни не слушала. Джинни смотрела на свою любовь, ощущая ноги, которые ее топчут.
Там были родители Малфоя. Их платиновые волосы и бледная кожа слишком резко выделялись на черном фоне всей армии приспешников Волан-де-Морта. Увидев своего сына после бесчисленного количества попыток его высмотреть, они смогли выдохнуть.
Но не успел Малфой добраться до первой линии, как Гермиона, стоявшая впереди, начала двигаться.
За ней пошли и Рон, и Невилл.
Гермиона не рыдала, нет. Она была зла. И каждое ее резкое слово ранило сердце Джинни так, словно ее ударяли Круциатусом.
Она говорила много. Она говорила так, что Джинни почувствовала в себе невесть откуда взявшиеся силы. Гермиона говорила то, что заставляло людей рядом с Джинни выпрямлять спину и расправлять плечи, наполняя глаза смыслом.
Гермиона вселяла надежду и называла Гарри героем. Она говорила, что его жертва не должна пройти зря.
Она сказала, что не боится.
А Джинни почувствовала за нее гордость.
***
А потом страх. Когда в Гермиону с палочки Волан-де-Морта сорвалась Авада Кедавра. Когда прозвенел леденящий душу материнский крик: «Драко!». Когда виновник упал перед ногами Гермионы. Когда закричала Гермиона. Когда Гарри Поттер, погибший герой, неожиданно спрыгнул с рук Хагрида на землю, попутно атакуя своих врагов.
Когда весь мир перевернулся.
***
Гарри жив.
Гарри сражается.
Гарри победит.
***
А перед глазами Драко Малфой, выпускающий патронус в темном забытом всеми живыми существами подвале, где она топила свое горе и свою тоску. Почему его патронус - выдра? Разве у Гермионы не такой же? Как же она была порясена, когда узнала правду.
А перед глазами Драко Малфой, сжимающий дрожащими руками газету с фотографией Гермионы за обедом.
А перед глазами Драко Малфой, крушащий зеркала в мужском туалете и кричащий от бессилия и отсутствия возможности сделать хоть что-то для той, кто живет внутри него.
***
Джинни подбежала к держащей Малфоя не коленях Гермионе. Сейчас она напоминала себя такой, какой Джинни ее помнила. Она не скрывала своих чувств за маской железной леди. Ей нужно было помочь Гарри в его войне, но уйти и оставить Малфоя – было последним, что она хотела. Он впервые за все время, черт подери, впервые, был так близок к ней.
Никто и никогда не узнает, что случилось между ними двумя. Никто никогда не узнает, как двое ненавидящих друг друга подростка преодолели свои предубеждения. Никто никогда не узнает, на сколько тяжело это было для них. Никто никогда не узнает, каким безумным все казалось. Никто никогда не узнает, что страх не покидал их сердца, когда они были вдалеке друг от друга, когда она боролась против Волан-де-Морта, а он – за него. Никто никогда не узнает, как ей было страшно говорить о своих чувствах друзьям. Никто никогда не узнает, как она ненавидела себя за любовь к тому, кто мучает ее, ее друзей и самого себя. Никто никогда не узнает, как он ненавидел себя за то, что делает все эти вещи. Никто никогда не узнает, как он ненавидит свою чистую кровь.
Сейчас она шептала нечто несуразное, не сдерживая слез и сжимая в своих маленьких ладонях его руку. Он смотрел на ее лицо, не отрывая глаз, стараясь даже не моргать. Вокруг них бушевали неведомые силы, вокруг них наступал конец света, а эти двое будто бы ничего не замечали.
Он не погиб. Он чудом остался жив. Он сумел отбить то заклинание, что должно было убить Гермиону. Он сумел защитить ее. И он был так спокоен, как никогда. Джинни видела это по его лицу.
Нет, он был не просто спокоен…
Черт подери.
Джинни могла поклясться, что в этот момент Драко Малфой и Гермиона Грейнджер ощущали себя счастливыми.







Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru