Прелюдия. Воспоминания— У Тонкс изменился Патронус. Во всяком случае, по словам Снегга.
Я и не знал, что такое бывает. Почему они вообще меняются?
— Случается иногда. Сильное потрясение… Всплеск чувств…
© J.K.Rowling
====================================
Я была совсем малышкой, когда впервые увидела его и уже тогда насмешила его своей неуклюжестью: само воплощение бунтарского духа в нём так поразило меня, что я, вошедшая на кухню, изумлённо шагнула в полное воды ведро со шваброй и, опрокинув его, без единого вскрика рухнула на пол, так и не сумев отвести взгляда от его непослушных длинных кудрей, мягкими кольцами касавшихся плеч.
- Кажется, ты понравился Тонкс, - хмыкнув, заметила тогда моя мать, привыкшая к проявлениям моей гениальной неповоротливости в самые потрясающе неподходящие моменты.
- Да я уж заметил, - только и ухмыльнулся он и, поднявшись со стула, приблизился ко мне, смущённо побагровевшей до самых кончиков волос. Ох, лучше бы я краснела щеками, это было бы не так явно! Но что взять с пятилетнего ребёнка, эдакой нескладёхи, среди хобби которой определённо было выглядеть глупо?
- Я Сириус, - представился он, подавая мне руку, а вторую так и продолжая держать в кармане изрядно потрёпанных джинсов. - А ты, стало быть, Нимфадора?
- Не надо называть меня Нимфадорой! - возмутилась я, однако ладонь всё же приняла. Теперь мне кажется, что уже тогда я знала: он всегда будет готов придти мне на помощь.
Восхитительно безалаберный Сириус был легендой Хогвартса, и я, неуловимо перенявшая некоторые черты его характера, желала обогнать и перегнать его. Как и раньше, он продолжал навещать нас на Рождество, а порой заглядывал и летом, но я никогда не была предупреждена об этом, и всякий раз его появление оказывалось для меня сюрпризом, как я ни старалась всё предусмотреть.
- Ну что, Нимфадо-о-ора, - гнусаво протянул он мне в ухо, внезапно появившись в изголовье моей постели, когда я, сонно хлопая глазами, отчаянно зевала, просыпаясь и потягиваясь, - покажешь мне, чему научилась? Или до сих пор только и умеешь, что подушками швыряться и попадать в неприятности?
- Не называй меня Нимфадорой! - моментально возмутилась я, огрев мужчину так кстати подвернувшейся подушкой. Ловко отбив её, Блэк расхохотался и, соскочив с кровати, сиганул в окно. Когда я испуганно выглянула в него, распахнув настежь, этот безумец носился по лужайке и вопил:
- А у Доры выросла гру-у-удь!
- Придурок, - буркнула я, поспешно исчезая из оконного проёма и накидывая на плечи халат. Да враки это всё. Не считала я его придурком. Я его...
Ненавидела, когда он называл меня Нимфадорой. А он всё равно упорно называл, даже в письмах старательно выписывая моё имя, слишком вычурное, на мой взгляд. А потом наступили страшные времена, и связь была утрачена...
Его имя было под запретом, да я всё равно не смогла бы произнести его: оно болезненным комком застревало в лёгких, мешая дышать. Единственным, что оставалось цветным в этой мрачной серости дней, были мои волосы, по-прежнему менявшие цвет, но этого было недостаточно для того, чтобы раскрасить всё так, как это умел проделывать Бродяга.
Да ничерта время не лечит, мама. Оно травит, выжигает и оставляет пустошь на месте цветущего луга. Да только как бы тебе это объяснить так, чтобы ты снова не расплакалась?.. Ничего, мам. Будет новый газон, будут новые цветы.
Только боль такая же, как прежде.
"Найди его, Тонкс".
Да хоть на Краю Света!.. Моё упрямство, недовольство было мнимым, я не хотела, чтобы кто-нибудь заметил моё волнение. Я боялась увидеть Сириуса совсем не таким, каким запомнила его, хотя прекрасно знала, что Азкабан неминуемо оставит на нём свой отпечаток. И вдруг за эти долгие годы он совсем меня забыл?
Он спал, привалившись к стволу дерева в одном из горных лесов. Бледный, худощавый, измождённый, - даже невооружённым взглядом я могла пересчитать все рёбра, проглядывавшие из распахнувшейся тюремной робы. Дышал сипло, неровно, и каждое мгновение я со страхом прислушивалась, опасаясь, что я опоздала, и дыхание его оборвётся. Но он всё же жил, одним этим развеяв все мои сомнения. "Вот ведь упрямый!" - восхищённо подумала я, поспешно стягивая с себя мантию и набрасывая на его плечи. Так, теперь надо отправить с патронусом весть Ордену...
- А ты всё такая же несмышлёная, Нимфадора, - внезапно донёсся до моего слуха сиплый голос. - Будто не знаешь, что у меня замёрзло.
- Не называй меня Нимфадорой! - прошипела я и уже мягче добавила: - Болван. Как же я тебя...
Ведь неудивительно же, что я не хотела, чтобы кто-то называл меня Нимфадорой после него?
Потерять его - не просто "всплеск чувств" или "сильное потрясение".
Это моя собственная микросмерть.
