Глава 1Пролог.
Комната необыкновенно пуста. Нет, в ней, как повелось года два назад, всё стоят разномастные коробки, неустойчивыми башнями наваленные друг на друга, две холодные кровати, две тумбочки, коробками же заваленный шкаф, и свободного пространства в комнате хватит ровно только на то, чтобы от двери пробраться к кроватям и к окну. Но все равно, комната пуста. Тем более для него.
Возле небольшого голого, ничем не занавешенного уже бог знает сколько времени окна стоял он, кого тяготила пустота этой комнаты. Он не глядел в окно, нарочито сосредоточенно наблюдая за тем, как его палец водит по шероховатой от старой краски поверхности подоконника, стараясь как можно дальше оттянуть момент, когда ему придется посмотреть в окно. Он еще не видел, как смотрится его могила через окно их комнаты.
Похороны прошли в узком семейном кругу, к которому по известной привычке причислялись еще и близкие друзья. Все молчали, сил плакать мало у кого осталось, а Джинни с мамой, как решил Джордж, плакали по инерции, потому что это было невообразимо плакать в таком количестве. Как плакал после похорон он, не видел никто. В этой самой комнате, в гнетущей пустоте он прожил еще около семи дней, не подходя и близко к окну, через которое видно его могилу. Он даже из комнаты не выходил, часами просиживая на полу между пыльными коробками. Джордж не верил и не собирался верить в то, что Фред умер. Что все-таки на самом деле там, за небольшим светлым окном - его свежая могила, нагроможденная самыми роскошными венками с длинными черными лентами, путающимися между собой, когда дул ветер. Он не верил в то, что его больше с ним нет. Только искусственный холмик в саду говорил об обратном.
Домочадцы предпочитали не докучать Джорджу своим обществом, потому что в первый же вечер в этом доме он ясно дал всем знать, что не желает слышать о том, что все будет хорошо, что сейчас Фреду – лучше, чем им, и что ничего не изменить. Только Джинни однажды пришла к нему, и они всю ночь проговорили о Фреде, перебирая детские воспоминания и лучшие из всего множества сказанных им шуток. Почему-то с ней было не больно… Она лежала на полу, положив голову брату на колени, а он машинально перебирал сестрины волосы, молча слушая новый рассказ о забытых проказах, и почти не видя перед собой ничего. Утром она ушла, а на губах Джорджа впервые за столько времени дрогнула слабая улыбка. В обед следующего дня он собрал свои вещи.
Джордж отрешенно глядел на большую, с завитыми концами букву "F", которую машинально вывел на пыльной поверхности подоконника пальцем. Когда дверь распахнулась, парень дрогнул, положив ладонь поверх буквы.
- Только что в камине была Верити, - негромко сказала миссис Уизли усталым тоном. Джордж от неожиданности быстро поднял глаза и увидел ее, могилу.
Столько напыщенных венков (Фреду бы это точно не понравилось), обширный светлый могильный камень, на котором - отсюда не видно, но Джордж знал ее наизусть, - высечена эпитафия: "Улыбку смерти не стереть".
Джордж широко распахнутыми глазами глядел на залитый солнцем сад, затаив дыхание, слыша в ушах только гул своего сердца. Он так тянул время, так хотел особенно посмотреть на его могилу… А тут получился внезапный, боязливый, по-детски обреченный взгляд. Он не слышал, как, озадаченно поглядев на спину сына, не сразу ушла его мать, не дождавшись от него никакой реакции. Он все глядел на безмолвную могилу, освещенную солнцем.
Лишь только через пару секунд Джордж заметил возле могилы крошечную фигурку садового гнома. В его руках было что-то круглое и зеленое, а он сам с интересом, будто человек, склонив на бок голову, глядел на могильную плиту, будто ...читал. Джордж сорвался с места и бегом спустился вниз, чуть не снеся на лестнице Рона.
Он побежал в сад, туда, вглубь, к его могиле, быстро, задыхаясь от скорости, будто могло случиться что-то непоправимое, или будто, наконец, Фред выскочит из кустов с торжествующим воплем о том, что самая большая и жестокая шутка в его жизни все же удалась…
Слабый ветерок еле трогал черные ленты даже не в силах поднять их, магические деревья еле слышно шелестели над головой, а могила, безмолвная и большая так же освящена солнцем. Гном исчез. Рядом с крошечными следами на склоне могилы лежало небольшое зеленое яблоко, с чуть надкусанным краешком, будто последнее подаяние от садового существа.
Джордж не заметил, как упал на колени, как по щекам скользнули слезы. Впервые после похорон он вновь видел эту могилу. Может поэтому перед отъездом он предал ее просмотру через окно их бывшей спальни столько значимости. Превозмогая боль, Джордж сглотнул, протянул дрожащие руки и осторожно коснулся пальцами по очереди холодной земли, неподвижных цветков одного из венков, шелковых лент, могильного камня… Пальцы застыли на глубоких впадинах имени, в этот же момент близнец не стал сдерживать рыдания.
***
Спустя две недели на пороге дома номер девяносто три в Косом переулке появился младший брат Джорджа Рон. Не найдя в главном торговом зале никаких признаков жизни, молодой человек смело поднялся на второй этаж по лестнице в подсобном помещении. Рон прекрасно знал, что Джордж ни за что не съедет отсюда, хотя запустил магазин «Ужастики Умников Уизли» как никогда. Рон не нашел, чему удивиться, когда на его требовательный стук в дверь никто не ответил. Отворив дверь, он вошел в комнату.
- Привет, Джордж.
Сидящий на полу Джордж неохотно обернулся на голос, оторвавшись от своего занятия.
- Привет, - хриплым голосом отозвался он, поворачиваясь обратно. Рон стянул дорожную мантию, прошел без приглашения в комнату и уселся на единственной в комнате кровати.
- Что это? – удивленно поинтересовался Рон, позабыв о причитаниях, которые ему насоветовала Гермиона, о том, что ему пора бы дать родственникам знать о себе. Парень с интересом глядел на распластавшуюся на полу между ним и братом панораму хаоса из всякого рода магических компонентов, пары книг, небольшого холодного котла и всякого барахла. Джордж поднял голову и неожиданно улыбнулся. Легко так, еле заметно, но улыбнулся.
- Это? Это, братишка, модификация Отвлекающих обманок! Теперь они будут разговаривать! Почти что живые! – воодушевленно пояснил Джордж.
- Война закончилась, Джо, - тихо со снисходительной улыбкой сказал Рон, будто поправлял ребенка, свято верящего в то, что Земля плоская.
- Я знаю, - резко оборвал его близнец, поднялся и подошел к окну.
- Ты давно не писал, ни весточки! Ты все это время был здесь? Чем занимался? Модификациями? А почему молчал, мы же беспокоимся за тебя, - торопливо сказал Рон, отчаянно соображая, не забыл ли чего упомянуть, что ему наказала Гермиона. Вроде нет.
Джордж молчал.
- Кроме меня этим некому заняться, а я хочу, чтобы магазин процветал, - негромко сказал он, обернувшись. – В память о Фреде.
Нет, он не имел права заикнуться о том, как на самом деле ему тяжело! Он не мог признаться в том, что не успевает справляться со всей работой, что когда-то они делили между собой, работая и изобретая в стенах этого дома… Он не мог сказать вслух о том, что ему бесконечно тяжело без близнеца, ведь это равносильно конечному приговору, который к своему стыду Джордж до сих пор боялся признавать: Фреда больше нет и он не вернется, озаряя всех вокруг своей улыбкой.
Рон поднялся.
- Я помогу тебе, - уверенно сказал он.
Джордж был откровенно удивлен. Рон не спрашивал, не поинтересовался, тяжело ли Джорджу, нужна ли и, правда, ему его эта помощь? Он просто заявил без тени сомнения, что поможет ему. Кажется, он просто-напросто в кои то веки понял без слов своего старшего брата. Не мог не понять, когда Фред умер практически на его руках… Джорджу не слишком верилось, что перед ним его младший братишка, Ронни, которого они задирали при каждом удобном случае, возлюбленный четвертый староста в семье, с удивительной решимостью глядящий на него.
Джордж ухмыльнулся.
- Улыбнись, чего ты какой серьезный? – парень улыбнулся и вновь отвернулся к окну. – Без этого не обойдешься, если ты действительно собрался мне помогать, Ронни…
