Глава 1— Гарри, новичок, о котором я говорила, пришёл! — над огромным стадионом раздался усиленный Сонорусом звонкий голос. — Иди принимай, а мне пора за Лили!
— Оглушила совсем! Ох, молодость-молодость, — поморщившись от громкого звука, проворчал Олливандер — консультант Детской школы квиддича. Школы, вот уже десять лет возглавляемой Гарри. — Идите, господин директор, вас супруга требует.
— Да, Гарри, иди, не волнуйся, я сейчас быстренько набросаю черновик отчета и помогу мистеру Олливандеру аппарировать домой, — Гермиона на мгновение подняла голову, улыбнулась и тут же вновь застрочила в блокноте, бормоча себе под нос:
«Мистер Олливандер подтвердил, что в мётлах экспериментального образца индивидуально подобранный каждому маленькому спортсмену магический проводник не вступает в конфликт с наиболее резистентной породой древесины. Благодаря взаимодействию с магическим полем ребенка, контрольные образцы, изготовленные по технологии, сходной с той, что применяется для создания волшебных палочек, мгновенно откликаются на малейший посыл».
Гарри дал отмашку зависшим в воздухе напротив главной трибуны юным испытателям: не стоило держать вспотевших от усердия детей на холодном ветру. Улыбнулся, с гордостью провожая взглядом рванувшую к выходу стайку воспитанников, неоднократных победителей школьных турниров. Жаль расставаться, но многим скоро исполнится одиннадцать, и, можно не сомневаться, что эти летуны органично вольются в команды Хогвартса.
Не меньшую гордость вызывало и то, что уже в первые годы существования школы более десяти стран проявили интерес к начинанию бывшего руководителя Магического правопорядка Британии.
«Мы окончательно убедились, что эта последняя разработка позволяет максимально быстро стабилизировать стихийные выбросы юных спортсменов, нередко возникающих во время напряженного матча. Благодаря комбинации защитных чар, взаимодействующих с магическим проводником, наконец-то устранена проблема падений с метел, отпадает надобность в неудобных страховочных браслетах. Но данный образец зелья для пропитки древесины все еще вызывает немало нареканий и нуждается в тщательной доработке. Впрочем...»
Гермиона вдруг замерла в озарении.
— Чёрт, как же я сразу не подумала... Если в состав лака не будет входить...
Она сосредоточенно нахмурилась. Похоже, работа над черновиком отошла на второй план: вероятно, ей в голову пришла очередная гениальная идея. И действительно — Гермиона открыла чистый разворот и принялась стремительно исписывать его формулами. Сильный порыв ветра спутал ей волосы, она небрежно откинула их, не прерывая работы.
Оливандер хрипло, по-старчески закашлялся. Гарри быстро повернулся к нему, вздрогнул от внезапной боли — старая рана дала о себе знать. Не подав вида, заботливо склонился над сухонькой фигурой мастера.
Но тот остановил его заметно утратившим свою прежнюю резкость, но все еще категоричным жестом:
— Не стоит беспокоиться, Гарри: зелье со мной, сейчас я его приму. Гермиона скоро допишет и поможет мне аппарировать в мастерскую к моим лопоухим работничкам. Волнуются, небось, чертяки, кхе-кхе. А вы поспешите, пока ваша жена меня на второе ухо не оглушила. Стар я уже для таких потрясений, кхе-кхе. А как чувствует себя ваша спина?
Гарри встретился с ним взглядом, выцветшие глаза старика будто пронзили насквозь. Олливандер нисколько не утратил дьявольской способности мгновенно проникать в душу. Гарри всегда подозревал, что тот — сильный легиллимент, и, возможно, прямо сейчас считывает его мысли; хотя такая проницательность, скорее всего, была результатом работы острого ума, нисколько не ослабевшего с возрастом, а ещё потрясающей интуиции и твёрдой памяти.
— Передаёт привет вашему бронхиту, — с улыбкой ответил Гарри.
Олливандер невесело усмехнулся.
— Зря, господин директор, вы покинули свой пост в министерстве. Сейчас бы сидели в тепле, бумаги перебирали. Всё лучше, чем на ветру раны бередить, да с нетерпеливыми родителями общаться. Помню, много нервов они мне в своё время потрепали: то рукоять у палочки не той формы, то искры слишком слабые выпускает. Устал объяснять, что переделывать ничего нельзя, и что только от магической силы ребёнка зависит, какими будут искры, и будут ли вообще. Но не слушайте меня, ворчуна старого, вас заждались уже.
Гарри кивнул, незаметно окутал Олливандера и погрузившуюся в расчеты Гермиону Согревающими чарами, подновил всепогодный щит над трибуной и аппарировал в здание.
Закрылся в туалете, достал из кармана фляжку с болеутоляющим зельем, сделал на пару больших глотков. Несколько минут стоял неподвижно, грея подрагивающие руки под струей обжигающей воды. Наконец почувствовал, как стихает ноющая боль от неизлечимого темномагического проклятья, постоянно напоминающего о себе незаживающей раной на искалеченной спине. Собрался, стряхнул с себя тяжелые воспоминания, навеянные словами вредного незаменимого консультанта, и отправился знакомиться с новичком.
* * *
Олливандер не прав.
Гарри совсем не жалел, что променял высокий чин на возню с малышнёй. Школа стала делом его жизни. Но чего Гарри терпеть не мог, так это «юных дарований», не прошедших многолетнюю подготовку сначала в общих, а потом в специализированных группах Школы и требующих немедленного зачисления в сборную.
Проблема поиска талантов существовала всегда, и порой всё же приходилось брать в крепко сбитую команду неподготовленных детей. Но в остальном правила были непреложны — в школу принимались дети не старше четырёх лет. За всю историю только трое ребят, принятых в гораздо более «солидном» возрасте, действительно составили гордость и славу Школы. Остальные, не приученные к ежедневным тренировкам, насладившись полетами и познав суровые требования дисциплины, редко удерживались дольше двух-трех месяцев.
Очередной «талант» — мальчик лет семи, нетерпеливо подпрыгивал, размахивал руками и крутился волчком, явно не в силах устоять на месте. «Живчик!» — сходу определил Гарри, для которого уже к концу первого года преподавания все дети разделились на две основные категории — «живчик» и «тихоня».
Дети второй категории в игровую команду не попадали — после общей подготовки они переходили в группу поддержки и разучивали «танцы на метлах». Это было потрясающе красивое зрелище — юные спортсмены в ярких, развевающихся на ветру плащах проделывали хитроумные перестроения и манёвры. Оно настолько захватывало, что билеты на матчи раскупались до начала сезона.
Частенько приведенные родителями на матч малыши, еще ничего не понимавшие в квиддиче, начинали сами просить, чтобы их отвели туда, где учат так красиво летать. Это было частью политики Школы — заинтересовать будущих спортсменов как можно раньше, чтобы малыш сам захотел научиться, без принуждения со стороны родителей и педагога.
Учебный стадион уже давно не мог вместить всех желающих. Гарри вел переговоры о строительстве нового спортивного комплекса с компанией «Добби-билдинг» — великолепно зарекомендовавшей себя, самой крупной строительной фирмой в магической Британии. В ней охотно, как и в мастерской Олливандера, трудились домовики, освобожденные с помощью ГАВНЭ, все еще возглавляемого Гермионой. Комплекс будет удобен и спортсменам, и зрителям, которым немало досаждали хоть и адаптированные для детей, но своенравные и непредсказуемые бладжеры.
Родители «тихонь» были просто счастливы, что их «неспособного» ребенка не выгоняли за ненадобностью, как частенько случалось в других школах, а давали возможность развиваться физически и проявлять себя на публике. Они сами оплачивали дорогостоящее обучение, снаряжение и костюмы, в отличие от родителей участников квиддичной команды, все расходы на которую взяло на себя Министерство.
Рон, оставивший должность инструктора Аврората, взял на себя работу с группой поддержки. И, к всеобщему удивлению, у него здорово получалось!
Наблюдая за точными и чёткими перестроениями «шахматок», как он сам называл своих подопечных, нельзя было не признать, что Рон на своем месте. Дети его обожали, родители воздушных танцоров охотно оплачивали костюмы и магические спецэффекты из магазина «Волшебные праздники Уизли» для самых невероятных задумок неистощимого на фантазию тренера.
«Какая разница, где перестраивать фигурки — на доске или в воздухе! Но в воздухе возможностей гораздо больше!» — бывало, шутил Рон, дирижируя танцорами.
* * *
Гарри подозвал увлеченно прыгавшего на одном из многочисленных батутов сына. Прыжки на батуте всегда оставались любимейшим упражнением всех учеников Школы. Без них было немыслимо овладение фигурами высшего пилотажа. «Вы сначала без метлы летать научитесь» — это любимое присловье директора стало чуть ли не девизом Школы. Джеймс посмотрел на новичка и скорчил кислую физиономию, но, взглянув в хмурое лицо отца, покорно вручил мальчишке одну из самых «медленных» тренировочных метел и повел того к входу на стадион.
Пока сын проводил инструктаж и разминку, Гарри просмотрел бумаги, поданные ему домовиком, который привел ребенка. Это было обычным явлением — на тренировку детей со всех концов магической Британии сопровождали эльфы, мягкая бережная аппарация с которыми считалась самым безопасным средством перемещения.
Так, так... Пол Фримен, десять лет... отец Стивен Фримен... мать... Стоп! Десять! Да ему же на следующий год в школу.
Гарри отыскал глазами старательно разминавшего ноги мальчишку, поморщился — ошибся с возрастом, ну да ладно, для ловцов высокий рост ни к чему. Фримен... Фримен... Если это тот самый Стивен Фримен — ловец райвенкловской команды, что окончил Хогвартс за пять лет до поступления Гарри, то на его сына определенно стоит взглянуть повнимательнее. Интересно, почему отец сам не пришел? Почему не привел гораздо раньше, понятно — скорее всего, сам тренировал, а вот то, что никто из родителей не пожелал побеседовать с директором школы — весьма странно. Хотя, не стоит переживать раньше времени: всякое случается, заболел, к примеру, а мать против занятий квиддичем или маггл. Причин может быть много. Если парень себя хорошо покажет — кто-нибудь из родителей, возможно, лично явится для улаживания формальностей.
Тем временем, Джеймс ловко застегнул на запястьях новичка громоздкие браслеты, служившие страховкой на случай падения и поглощавшие излишки стихийной магии. Ребята поднялись на минимальную для уровня игроков старшего возраста высоту и принялись выполнять стандартные упражнения. Через пару минут Гарри дал команду подниматься на следующий уровень, потом — на самый верхний, максимально допустимый. Пол владел техникой великолепно, стоило честно признать — не хуже Джеймса. Сын тоже это понял и принялся выписывать все более сложные пируэты, вовлекая новичка в соревнование: «А ну-ка, повтори!»
Гарри дал команду возвращаться — модель метлы, на которой работал Пол, не была предназначена для подобных вещей.
Ребята синхронно спикировали вниз, одинаковым приемом резко затормозили и, спрыгнув с метел, подошли к Гарри.
— Здравствуй, Пол. У тебя есть собственная метла? Попроси, пожалуйста, своего эльфа принести ее. Родители ведь не будут против? — обратился Гарри к раскрасневшемуся мальчишке.
Тот церемонно ответил на приветствие, обнаруживая свойственные чистокровным «великосветские» манеры, и выполнил просьбу, не сказав ни слова о родителях. К разочарованию Гарри — попытка узнать нечто большее, таившееся за пределами казённой сухости бумаг, не удалась. Пойдёт в Слизерин, почти наверняка. Жаль. Со слизеринцами Гарри чувствовал себя не в своей тарелке, так и не научившись понимать маленьких «змеёнышей». Впрочем, это не мешало будущим воспитанникам «зелёного факультета» вносить свой вклад в общую победу в матчах, раскрывая и шлифуя свой талант.
— Ловец?
Новичок кивнул, но Гарри и не сомневался в ответе, сделав знак Джеймсу приготовиться к выпуску снитча.
Пол подобрался, нетерпеливо ожидая команды вскочить на доставленную эльфом очень дорогую, одну из самых последних моделей, но уже потертую от частого использования метлу. В этот момент черты его лица показались Гарри смутно знакомыми, хотя предполагаемого отца ребенка Гарри видел только на фото и вряд ли узнал бы при встрече. Неприятно знакомыми. В памяти почему-то сразу возник ночной Большой зал Хогвартса, наполненный растерянными, не смеющими поднять головы студентами.
Видение спугнул раздавшийся позади стариковский кашель.
Гарри обернулся, недоумевая, почему Гермиона до сих пор не помогла Олливандеру добраться домой. Но все слова моментально вылетели из головы, едва он увидел лицо старика, разглядывавшего уже охваченного азартом предстоящей погони за снитчем новичка.
— Это и есть наш новенький, — еле слышно прохрипел Олливандер, не спрашивая — утверждая. Лицо его исказилось в отвращении, глаза вдруг подёрнулись холодом. — Не бери его. Намучаешься. Дурная кровь!
Больше ничего не прибавив, Олливандер направился навстречу подошедшей Гермионе и подхватил под локоть. Резкий хлопок — и оба исчезли. Гарри осталось только в недоумении пожать плечами, провожая взглядом стремительно рванувших с места мальчишек, принявших хлопок аппарации за сигнал выпустить снитч.
Дурная кровь, надо же... Но как летает! Словно родился в полете! Действительно, талант.
Хотя старик никогда не ошибается.
На метле, которая по сравнению с метлой Джеймса, просто палка, в сковывающих движения браслетах, и так четко работает. Умница, ну умница же!
Однако Олливандер очень редко дает советы, тем более в такой форме.
В этот момент Пол выхватил снитч прямо из-под носа Джеймса, и Гарри, не сдержавшись, зааплодировал, отбросив сомнения в том, стоит ли прислушиваться к мнению мастера.
* * *
Прошел месяц, наполненный ежедневными тренировками. Месяц, за который Гарри так и не смог определить, стоит ли принимать в сборную нового игрока. До начала турнира оставалось мало времени и, в случае утверждения кандидатуры, предстояло решить немало вопросов. Прежде всего, самое сложное — уговорить Олливандера провести тестирование Пола для подбора индивидуального магического проводника. Потом, с полученными результатами, обратиться в мастерскую-лабораторию Гермионы. И только после того, как идеально подогнанная по многочисленным параметрам и весьма дорогостоящая метла будет готова, начнется основной цикл тренировок. Полу, абсолютно не привыкшему к командной игре, предстоит не только освоить управление принципиально иным летательным устройством, но и влиться в сборную. Как раз с последним у парня были большие проблемы, грозившие перечеркнуть его достоинства.
Магический контракт и заключение комиссии Мунго о том, что мальчик готов к повышенным нагрузкам, принёс домашний эльф Фрименов. Родителей Пола Гарри так и не увидел. В принципе, подобное не было запрещено правилами Школы, но... Но.
Близилось время ежедневной процедуры, Гарри прошел в свой кабинет, из которого неприметная дверь вела в небольшое помещение — что-то вроде комнаты отдыха. Он разделся до пояса и лег на живот, стараясь максимально расслабить разболевшуюся спину. Пока школьный колдомедик обрабатывал рану, вновь навалились неприятные мысли. Наблюдая за Фрименом во время тренировочных игр, Гарри не уставал восхищаться его способностями ловца и в тоже время был раздосадован нежеланием мальчишки подчиняться приказам, касавшимся коллективного взаимодействия.
С первых же тренировок на Гарри посыпались жалобы от загонщиков: Фримен делал все возможное, чтобы не дать им выполнить свои обязанности. Парень шустро расправлялся с летевшими в его сторону бладжерами, ловко отбивая их метлой в сторону игроков противоположной команды, причем основной целью служил ловец. При этом Пол успевал поймать снитч, используя очень жесткие методы, которые приводили к травмам ловца-соперника и тех, кто оказывался на пути Пола во время его «смертоносной», по выражению Джеймса, погони за целью. Если бы не новые модели метел, то чуть ли не каждый игрок уже не раз побывал бы в Мунго с серьезными ушибами, а то и переломами.
Гарри очень ценил царящий в команде дух товарищества и доброжелательности. Победа в соревнованиях «любой ценой» никогда не являлась основной целью обучения в его Школе. Он полагал, что те несчастные, кто захочет связать свою жизнь с квиддичем, еще успеют вкусить все «прелести» профессионального спорта, и на своей шкуре познают последствия поговорки «Цель оправдывает средства».
С приходом талантливого, но эгоистичного новичка, в команде начал воцаряться дух обиды и зависти — чего Гарри категорически не терпел, полагая, что никакое дело не должно совершаться в подобной атмосфере.
Он несколько раз разговаривал с ребенком, пытаясь донести до его сознания свою точку зрения, но все аргументы разбивались о стену молчания. Пол, видимо, не считал нужным вступать в борьбу с «превосходящими силами противника». Однако на поле частенько зубоскалил, отмечая любой промах каждого члена команды.
Больше всех доставалось загонщикам. Пол настаивал, что они не нужны, и в воздухе нечего делать тому, кто не в состоянии увернуться от бладжера. На доводы ребят, что в Хогвартсе им предстоит уворачиваться вовсе не от «подушек» — мягкого варианта бладжеров для детских соревнований, он отвечал презрительной усмешкой, все чаще и чаще напоминая Гарри кого-то хорошо забытого, но весьма неприятного.
Не раз вспомнив слова Олливандера и опасаясь, как бы дело не дошло до драки, Гарри созвал педсовет. Внимательно выслушав Джинни и Рона, как делал всегда, когда сталкивался с трудным случаем, решился на вынужденную меру. Гарри пригласил Пола к себе в кабинет, еще раз кратко объяснил суть своих претензий и потребовал встречи с родителями.
* * *
Не узнать было трудно. Забыть — никогда. Едва взглянув в лицо вошедшей в кабинет женщины, Гарри понял, что никакого разговора не получится. В памяти всплыли ненавистные образы, и потребовалось много сил, чтобы сохранить невозмутимость. От напряжения свело скулы. Он холодно поздоровался и предложил стул матери Пола Фримена — Панси Фримен, в девичестве Паркинсон. Гарри извинился, попросил подождать пару минут и направился в туалет, мельком глянув на метавшегося по приемной, явно сильно нервничавшего Пола.
Выпить зелье, привычно согреть под струей обжигающей воды ледяные от волнения руки. Встречи с прошлым всегда давались крайне тяжело. Нет, это был далеко не первый случай, когда дети, скажем так, «идейных противников» обучались в его Школе. В основном все проходило довольно гладко, без особых инцидентов. Двое из таких воспитанников, очень талантливые ребята, сейчас играли в основном составе вместе с Джеймсом.
Гарри вздохнул, пригладил волосы. Месяц работы болотным упырям в зубы. Пальцы подрагивали — нервишки в тридцатник с небольшим начинали ощутимо пошаливать. Нет, катись оно все к Мерлину, так переживать из-за покрытого туманом прошлого! Нельзя позволять своей душе каждый раз корчиться в Адском пламени Выручай Комнаты. Соберись, надо дать парню последний шанс! Надо поговорить с ним. Но только без свидетелей.
Гарри медленно вернулся в приемную, спокойно взял Пола за руку и аппарировал с ним на опустевший стадион.
— Пол, я бы хотел побеседовать с твоим отцом. Он сможет прийти?
Мальчишка вдруг резко отпрянул, глаза налились гневом и презрением. Теперь, когда Гарри знал, кто его мать, он только диву давался, как сразу не понял, чей перед ним сын — настолько знакомыми казались сейчас черты лица и свойства характера.
Пол вдруг истерично завопил:
— Мама предупреждала, что вы спросите об этом! Нет у меня больше никакого отца! Мама подала на развод с этим предателем крови! Любителем магглов! Но это абсолютно не ваше дело, господин директор! Я знаю, что вы хотите выгнать меня, потому что ваши молокососы в подметки мне не годятся! Я давно хотел сказать вам все, что я думаю о вас! Да я... Да без меня вы... — Пол хотел еще что-то добавить, но смолк — Гарри наложил на него Силенцио.
— Спасибо за информацию. Ваша мать будет ожидать вас у главного входа. Как только вы окажетесь там, заклинание утратит силу. Прощайте, мистер Фримен, — и через мгновение Гарри аппарировал, оставив юного скандалиста в начале долгого пути пешком через весь огромный стадион.
Стивен Фримен — отец мальчишки, чистокровный волшебник.
Предатель крови. Предатель! Вот, значит, какие речи слышит Пол каждый день. Словно не было никакой войны, словно никто не погиб в Хогвартской битве, и всё напрасно...
Рана снова заныла. Чтоб тебя!
Едва Гарри вошел в кабинет, Панси поднялась ему на встречу. Взгляд ее глаз, так похожих на глаза Пола, лишил Гарри последней надежды. Для нее война не окончится никогда, и этот несчастный ребенок — очередная жертва. А ведь ему предстоит учиться вместе с Джеймсом.
Гарри устало прошел к своему креслу, посмотрел в окно. Крошечная фигурка перемещалась по изумрудному ковру стадиона. Гарри тоскливо засмотрелся на неё и лишь потом повернулся к посетительнице:
— Сожалею, миссис Фримен, но ваш сын больше не сможет продолжать обучение в нашей школе. Заберите документы у секретаря или пришлите за ними эльфа. Пол ожидает вас у основного выхода. Всего доброго.
И без того некрасивое лицо Панси исказилось злобой. Над разделявшим ее и Гарри директорским столом, словно два смертельных заклинания, скрестились взгляды. Дуэль продолжалась считанные мгновения: Панси скривила губы в презрительной усмешке и произнесла:
— Как спина?
— Что? — не понял Гарри. Он ожидал услышать что угодно, только не это.
— Жаль, что тебя тогда не добили, мерзкий полукровка!
С этими словами она резко развернулась и вышла из кабинета.
Гарри, сгорбившись, словно старик, доплелся до комнаты отдыха, со стоном растянулся на животе и прикрыл глаза.
У него есть двадцать минут, чтобы прийти в себя. Его славные летуны уже вовсю прыгают на батутах, разогреваясь. Скоро начнется очередная тренировка. Гарри улыбнулся, предвкушая встречу со своими соколятами. Ничего, переживем, бывало и хуже. У директора школы впереди еще столько забот. Чаще всего приятных.
