Узница

Глава 1

Темнота. Тишина. Пустота.

Лишь в углу маленькой неосвещенной камеры сгорбившаяся фигурка молчит и смотрит в одну точку, сидит не шевелясь. Жесткая подстилка из рваного тряпья и большая железная дверь, которую не открывали вот уже девять месяцев – все, что может привлечь внимание, ведь вся остальная камера создана из монолита. Здесь нет даже окна – свет и свежий воздух не могут пробиться сквозь каменную толщу стен. Они закрывают узницу от внешнего мира, не пропуская ни одного солнечного луча, ни одного звука, еще и поглощая издаваемые. Можно кричать, рыдать, биться в истерике, изрыгать проклятья, но звук собственного голоса все равно будет неслышен. Находиться в абсолютной тишине еще страшнее, чем слышать постоянные вопли других заключенных. В тишине можно только ощущать, например – холод, возвещающий о приближении дементоров. Их тоже можно чувствовать, причем задолго до того, как они появятся прямо в узком коридоре за дверью. Те, кто страдает здесь годами, умеют распознавать этих существ, как только они появляются на их этаже, готовые взимать свою дань за службу – светлые воспоминания волшебников.
Чем больше радостных мыслей, надежд, тем длиннее агония - и гнёшься в немых страданьях от чувства, что вырывают часть твоей души, часть сердца, часть жизни.

В камере быстро теряешь счет дням. О ходе времени напоминает лишь нерегулярное появление миски с «едой». Ведь если забудут покормить полусумасшедших узников, то никто из них не сможет даже пожаловаться. Охранники Азкабана – авроры – появляются в стенах самой тюрьмы крайне редко, лишь приволакивая очередного обреченного, а затем срочно отправляются обратно, в свою довольно уютную сторожевую башню, защищенную от прихода дементоров.

Темнота, тишина и пустота сами по себе могут свести с ума, но (словно и этой кары недостаточно) по Азкабану постоянно перемещаются его главные стражи – дементоры. Они оставляют после себя лишь страх, поднимая самые ужасные воспоминания, разрушая душу. Они заполняют собой все существо узницы, и тогда та начинает кричать, затем биться в агонии и, наконец, терять сознание. Дементорам не нужна бессознательная жертва, они проходят к следующей камере, а девушка еще долгое время не может отойти от их «посещения».

У шестнадцатилетней Гермионы Грейнджер, конечно, далеко не столь насыщенная печальными событиями жизнь, как, например, у ее друга Гарри Поттера… Или бывшего друга? Ответа нет. Неизвестность пугает больше, чем правда. Гермиона не знает, остался ли сейчас в магическом мире хоть один верящий ей человек. После «суда» на это сложно надеяться. Хотя его стоит назвать скорее фарсом, устроенным министерством, нежели судом. Ведь там ей даже не дали слова. Грейнджер обвиняли в убийстве своей подруги Джинни Уизли, которую нашли около Выручай-комнаты в луже собственной крови. Было установлено, что это преступление совершила студентка 5 курса Гриффиндора Гермиона Грейнджер, которая таким образом должна была доказать преданность Темному Лорду перед вступлением в его ряды. Авроры прибыли по первому зову Дамблдора для ареста малолетней Пожирательницы и выполнили задание с огромным рвением, оглушив девушку несколькими Ступефаями сразу.

Ретроспектива.
_______________
После того ареста Гермиону долго мучили головные боли, но ее состояние не волновало абсолютно никого: ее даже не отправили в тюремный лазарет. Хотя чего еще можно было ожидать от авроров? Только что было объявлено о возрождении Волдеморта, вся надежда только на Избранного, а тут оказалось, что какая-то подружка Гарри Поттера, двуличная и подлая, оказалась сторонницей Того-Кого-Нельзя-Называть. Ни один из тюремщиков никоим образом не собирался хоть как-то помогать преступнице. А то, что Гермиона ей является, было всем ясно и без суда.

Гермиона недолго пробыла в холодной камере Министерства, все время пролежав на жалком подобии кровати, не в силах приподнять голову от боли. А кто-то явно торопился обставить все как можно быстрее. Уже на следующий день после ареста двое авроров силой подняли ее на ноги и поволокли по темным коридорам. Гриффиндорка пыталась идти сама, но все время спотыкалась, а вход в зал суда ознаменовался падением у самого порога, сопровождающийся злорадной ухмылкой бывшего друга, Рональда Уизли. Полубессознательную от головной боли девушку усадили в кресло, обвившее тонкие запястья и лодыжки ржавыми цепями. Послышались голоса входящих волшебников. Невозможно было уловить что-то определенное, лишь обрывки фраз доходили до ослабевшей Гермионы. Она пыталась оборачиваться, выискивая знакомые лица. На глаза ей попались убитые горем Молли и Артур Уизли и их сыновья. Все они периодически поглядывали на гриффиндорку, всем своим видом выражая ненависть и презрение к ней. Взгляд левее – бывший преподаватель Ремус Люпин. Видимо, сейчас его мало занимает суд – он еще не отошел от смерти не так давно вновь обретенного друга. У стены стоит фигура, закутанная в черную мантию с капюшоном. Интересно, кто бы это мог быть? Неужели кто-то из Пожирателей? Или Снейп, пожелавший сохранить инкогнито? Неизвестно.

Наконец, раздался стук судейского молотка, свидетельствующий о начале процесса. Раздался монотонный голос, зачитывающий список обвинений. Гермиона снова не могла разобрать слов, понимая лишь, что речь идет как раз о вменяемых ей «преступлениях». Голос сменили немногочисленные свидетели, что-то яростно доказывающие суду. Разобрав обрывки слов: «Пожирательница… первое задание для вступления … убить Джиневру Уизли… Магическая подпись… Приори Инкантатем…», Грейнджер попыталась сказать что-то. Гриффиндорка чуть дернулась в кресле, стараясь придать голосу силы: «Я не виновата… Я не служу ему… Нет!!!» В ответ Гермиону вынудили замолчать с помощью простого Силенцио, сопроводив сие действие пояснением: «Мисс Грейнджер, против Вас имеются неоспоримые улики, и одна из главных – это ваша магическая подпись на месте преступления. Вы, Вы убили Джиневру Уизли, чтобы стать Пожирательницей Смерти. И Ваши показания здесь абсолютно не нужны, это никоим образом не повлияет на ход дела».

Вот так. Несколько слов – и голова готова разорваться от нахлынувшей волны чувств. Ужас, страх, растерянность, гнев. И ни единой возможности сказать хоть что-то. До конца заседания Гермиона досидела, не делая больше попыток оправдаться. Ее душили слезы, но ни одна слезинка не появилась на глазах. Одно ей запомнилось точно: приговор и последовавший за ним громкий крик. «Десять месяцев заключения в Азкабане на четвертом уровне», - произнес все тот же голос, наверное, это был судья. А все тот же Рон Уизли, обрадованный «восторжествовавшей справедливостью», прокричал ей вслед: «Ты сгниешь в Азкабане, дрянь! Не возвращайся!»
Это стало последней каплей. Измученная болью и неясными эмоциями, девушка потеряла сознание. Очнулась она уже в своей новой камере.
________________
Конец ретроспективы.

Боль мешала сосредоточиться, мыслить логически, понять, кто и почему убил Джинни, зачем отправил Гермиону сюда. Не так давно, месяца через четыре после заключения, после постоянных размышлений, единственного любимого занятия, оставшегося от той беззаботной отличницы, она поняла, что произошло. Этот план наверняка был придуман Дамблдором, решившим, что юному Гарри следует пострадать, поверить в предательство лучшей подруги, как будто мало ему было столь внезапной трагической гибели Сириуса. Поттер должен остаться один, считать, что именно Лорд повинен во всех случившихся с ним бедах, и уничтожить его. Хотя нет, «уничтожить» - слишком громко сказано. Как может обычный шестнадцатилетний мальчишка убить одного из величайших магов современности? Может быть, Ступефаем? Или нет, конечно же Манящими чарами, ведь это самое полезное заклинание из всех выученных. А сколько их всего было-то? Ночью Гермиона проснулась от внезапной догадки. Гарри ведь никогда не обучали боевым заклятиям специально, если не считать тех так называемых «уроков» окклюменции, которые завершились крайне быстро, причем завершились полным провалом. Так значит, раз Гарри наверняка не смог бы причинить сильного вреда Волдеморту и тот просто прибил бы «зарвавшегося» мальчишку, а что потом? Ведь Мальчик-который-выжил был и остается единственной надеждой магического мира на спокойную жизнь.

А спросил ли его кто о том, хочет ли он отдать свою жизнь за этот гребаный мир, в котором он видел лишь ненависть, предательство, смерть? Неужели Дамблдор и правда верит во все те бредни о пророчестве? Гарри успел поделиться его текстом еще до того жуткого дня, 11 июня.

Этот день можно смело называть самым ужасным в жизни бывшей ученицы 5-го курса Гриффиндора Гермионы Грейнджер. Первая половина дня, конечно, ничем примечательным не запомнилась – обычная подготовка к экзаменам, постоянное сидение в библиотеке, жалобное «поскуливание» Рона, оставившего всю подготовку на последний день и потому судорожно пытающегося выучить несколько конспектов сразу. Отличался только мрачный Гарри, не реагирующий ни на что и постоянно смотрящий в одну точку. Но в целом день мог претендовать на звание вполне спокойного. Но вечер изменил все. Те полтора часа, когда девушка умудрилась сначала потеряться в коридорах школы (по которым ходила уже пятый год), блуждая по одним и тем же и не находя выхода, и в конце концов наткнулась на лежащую подругу. В двух шагах от Джинни стоял невысокий человек в плаще, но как только Гермиона попыталась закричать, тот поднял руку с зажатой в ней палочкой и произнес несколько слов на неизвестном девушке языке. Она вдруг ощутила внезапную слабость и опустилась на землю, рядом с оглушенной Джинни. Когда Грейнджер очнулась, в голове стоял странный шум, а в воздухе витал тошнотворный запах. Девушка попыталась подняться, но рука заскользила: "Кровь!" Гермиона вскрикнула: рядом лежала хрупкая фигурка с разметавшимися по полу рыжими волосами, часть из которых уже пропиталась кровью… Это зрелище было одновременно ужасающим и завораживающим. Когда Гермиона, остолбенев от нахлынувшего страха, поднесла руки ко рту, то увидела свою палочку, судорожно сжимаемую окровавленными пальцами. Самым кошмарным было то, что она не могла понять и вспомнить, что с ней приключилось, а в голове билась одна-единственная мысль, словно пришедшая извне:

- Правда скрыта! Когда ты вспомнишь, будет уже поздно!

Гриффиндорка никак не могла понять, что имелось в виду, раз за разом прокручивая в голове все события того дня. Отчасти именно это помогало хоть ненадолго отвлечься от мыслей о тех, кто предал ее и бросил, не пожелав даже выслушать. Грейнджер принималась снова и снова перечислять то, что знала, и до чего было несложно додуматься. Кто-то знал или предполагал, каким путем отправится девушка после ужина, и ждал ее. Затем наложил неизвестные чары. Причем действовать они могли по-разному: или же это была иллюзия, наложенная на несколько коридоров, заставляющая считать, что они связаны друг с другом и что выхода нет; или заклинание применялось к самой девушке, чтобы та не могла сориентироваться и найти дорогу. Именно это время было потрачено убийцей на то, чтобы найти и оглушить Джинни Уизли, причем именно оглушить, а не убить. Гермиона совершенно точно помнила, что как только заметила лежащую Джинни, лихорадочно стала рассматривать ее, пытаясь понять, дышит ли еще сестра ее лучшего друга. И в самом деле, грудная клетка той слабо вздымалась. А потом взор мисс Грейнджер наткнулся на странную фигуру в плаще, и разум быстро отказался служить своей хозяйке, погружая ту в забытье. Затем Гермиона очнулась и обнаружила уже мертвую сокурсницу. Потом было доказано, что на месте преступления была лишь магическая подпись Гермионы. Значит, этот неизвестный каким-то образом заставил ее саму убить Джинни, ведь подделать подпись было невозможно. И скорее всего это был не Империус – девушка незадолго до тех событий научилась противостоять ему в полной мере. Значит, было применено другое темное проклятье или даже ритуал. Получается, что младшая дочь Молли погибла именно от руки пятикурсницы.

- Господи... это и вправду была я!!! - тупая боль в висках просыпалась каждый раз от этой мысли. Она не давала покоя с самого суда. Узница долго обвиняла себя в случившемся, пока ей не завладело куда более логичное желание выяснить, кем был тот, кто заставил ее совершить убийство, и почему Дамблдор, вечный защитник магглорожденных, обиженных и оскорбленных, не помог ей тогда, когда она больше всех остальных нуждалась в помощи. Он присутствовал даже на том суде, причем и не подумал сказать хоть слово в ее защиту. Наоборот, добренький директор предпочитал еще больше «топить» свою ученицу, заявляя, что «мисс Грейнджер в последнее время часто проявляла признаки агрессии по отношению к сокурснице» и что «девочка определенно стала более жестокой». Старый маразматик! Откуда ему бы знать о том, какой была Гермиона «в последнее время», ведь его не было в школе почти половину учебного года! Но нет, никто из членов Визенгамота не заметил столь важной детали, а если кто и заметил, то смолчал – не каждый захочет потягаться с верховным колдуном самого Визенгамота. Так и получилось, что все решили без допроса самой обвиняемой. И приговор был далеко не мягким – десять месяцев в Азкабане. И это при том, что все тот же невероятно милый дедуля требовал наказать «Пожирательницу» на срок не менее пяти лет и лишь закон не позволил ему сделать это. Будущая заключенная была несовершеннолетней и большего срока на тот момент назначить ей не могли. И вот уже 13 июня шестнадцатилетняя девчушка была отконвоирована аврорами (да-да, аврорами из тех самых Охранников) в свой новый «дом».