Глава 2Ичиго шагал как можно быстрее, намеренно печатая шаг, стараясь заглушить дрожь в ногах. Бесит, бесит, бесит! И этот взволнованный взгляд Рукии, так похожий на жалость, и этот придурок Абараи, уже больше недели не оставлявший его в покое. Но больше назойливого внимания бесило то, что временами Ичиго замечал, как внезапно серьезно и цепко Абараи его разглядывает украдкой. В такие моменты юношу пронзало острое ощущение, словно Ренджи пытается пробиться через столь тщательно выстраиваемую броню. А сегодня Куросаки почувствовал, что еще немного, и она даст трещину – и вот это действительно испугало, заставив нутро сжаться. И закрыться еще сильнее, пряча эмоции все глубже.
Наконец, решив, что отошел достаточно далеко, Ичиго остановился, прислушавшись к реацу. Идти за ним, похоже, не собирались ни Рукия ни Ренджи, и юноша облегченно вздохнул. Меньше всего он сейчас хотел видеться с кем бы то ни было из знакомых. После всего этого Рукия наверняка рассказала Ренджи то, что знала, а, значит, теперь следовало ожидать этой мерзкой зубодробительной жалости еще и от Абарая… А знала Рукия немало. Хоть и не видела его искореженного, посиневшего тела во всей красе, как «посчастливилось» всему школьному двору, где его собственно и выкинули в самый разгар учебного дня… Куросаки всегда умел находить проблемы на свою задницу, но тогда он особо отличился - можно сказать, превзошел самого себя. Слишком привык, что его окружают либо гордые и благородные противники, либо шваль, которая прет напролом, пытаясь взять количеством. И оказался не готов к дротику со снотворным из-за угла.
Но какой же он дебил… Нет, Ичиго и раньше знал, что от Абарая можно ждать чего угодно, но все-таки эта выходка стала для него полной неожиданностью. И надо же было ему додуматься до… до этого именно сейчас!
Воспоминания, которые Куросаки так старался забыть, вспыхивали в голове слишком ярко, легкие сжимались, не давая вдохнуть, мышцы сводило от подкатывающей паники.
Вода. Вода всюду, обволакивает, холодит свежие раны, давая ложное минутное облегчение боли. Кости трещат, ломаясь, в попытке освободиться от веревок и вынырнуть наружу, вырваться на поверхность, в глазах мучительно темнеет, нестерпимо хочется вдохнуть. Тело не слушается, узлы на веревках разбухли от воды и затянулись совершенно намертво. Каждый новый рывок лишь еще больше калечит запястья, но на боль от переломов уже перестаешь обращать внимание, когда вода начинает заполнять легкие - медленно, тягуче, омерзительный привкус хлорки забивает рецепторы, тело сотрясается в судорожных попытках вытолкнуть жидкость наружу, и в груди все просто полыхает, горит нестерпимым огнем, разрывается. И над всем этим, апофеозом личного апокалипсиса,- острое осознание собственной беспомощности и паника-паника-паника.
Нервная дрожь не желала униматься, усиливаясь от пробирающего до костей холода. Ичиго обхватил себя за плечи и, прислонившись спиной, сполз по дереву на землю, съеживаясь в комочек.
Он так устал…
***
- Эй, Ичиго…- неловко окликнул Ренджи. Парень продолжал сидеть на энгаве, едва наклонив голову, давая понять, что услышал, но не обернувшись. Немного потоптавшись, Абараи тихо подошел и сел рядом, уставившись на знаменитый сад клана Кучики безразличным взглядом. Ему явно было не до эстетики, но посмотреть на Куросаки он почему-то не решался. Тишина вязко тянулась, разрываемая тихим журчанием ручья и мерным постукиванием шиши-одоши.- Ичиго…
- Проехали,- сухо перебил юноша невысказанные извинения, поджимая одну ногу и обнимая ее руками. На Ренджи он так и не глянул.
Время шло, вода журчала, бамбук стучал.
- Расскажешь, что случилось?- тихий голос лейтенанта показался неожиданно громким.
- Зачем?- проронил Ичиго, когда Абараи уже и не надеялся услышать ответ.
- Легче станет.
- Кому?
- Ну не мне же.
Молчание.
Темнота сгущалась. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, уступив место луне, окрасившей все вокруг в мертвенно-холодные оттенки с хищными черными тенями.
- Мне тоже.
- Что?- не понял Ренджи. Он никак не мог разобрать в темноте выражения лица Ичиго.
- Мне тоже от разговоров легче не станет,- сказал, как отрезал. Одним движением почти бесшумно поднялся и, бросив на прощание «спокойной ночи», скрылся в доме.
Ренджи тяжело вздохнул. Да, это будет нелегко.
