Везунчик.

Пролог. Глава 1.

Пролог.

Сегодня 31 июля. Сегодня мой седьмой День Рождения. Что полагается чувствовать в этот день? Радость, счастье, предвкушение подарков? Желание быть в центре всеобщего внимания? Мечтать о поздравлениях, объятиях, поцелуях?..
Наверное, нормальные дети, которые радуются своим дням рождения, именно это и чувствуют.
Но я не радуюсь. И я ненормальный. И желания у меня тоже – ненормальные. Ведь нормальные дети жаждут внимания и одобрения, – а мне бы забиться в пыльном чуланчике под лестницей и забыться, и чтобы про меня все тоже забыли. Нормальные хотят стать особенными, – а я больше всего на свете хотел бы стать нормальным. Чтобы не взрывалось ничего вокруг меня, чтобы не взрывалась моя голова от криков и извечной ругани, чтобы не хмурилась недовольно тётя, и не багровел от ярости дядя.
В чулане темно.
В чулане уютно.
В чулане почти спокойно.
Но только ни один чулан мира не в силах спасти меня от… меня.
Я чувствую страх: боится тётя, боится дядя, боится Дадли, да и я сам – боюсь. Весь дом пропитался этой липкой боязнью, каждое моё неверное движение сопровождается опасливыми взглядами, каждое слово – осуждением и укором.
И на фоне всей этой серости страха – любовь. Горькая, странная, болезненная, но – любовь. Несмотря ни на что, я знаю: по-своему меня любят. Просто… Весьма по-своему. С неустанными попытками исправить, направить на верный путь, излечить, но всё-таки ведь любят. И любили бы ещё больше, если бы у них получилось сделать из такого монстра, как я, нормального ребёнка.
И я хочу стать нормальным, хочу так, как ничего и никогда не хотел прежде в своей жизни. И раз уж сегодня мой День Рождения, то, значит, можно загадать желание.
Смахнув со стены паутину, черчу семь палочек-свечек на пыли и сдуваю их – эти неправильные свечи на неправильном торте для неправильного ребёнка, который очень хочет стать правильным.
Конечно, не всем желаниям дано исполниться. Но, может быть, всё же?..



Глава 1.

Погода сегодня удивительно тёплая и солнечная, и взрослые тётеньки по телевизору уверяют, что так ещё будет не меньше недели. Это, конечно, хорошо, и я, конечно, рад, ведь все нормальные дети солнышку радуются, а я уже почти четыре дня как почти нормальный ребёнок.
Почти четыре дня без единого происшествия: ничего не ломалось, не чинилось, не взрывалось, не воспламенялось, не перекрашивалось, не… В общем, всё было совершенно спокойно, совершенно обычно, совершенно нормально, да и просто – совершенно “совершенно” по мнению тёти и дяди.
В честь выходного дня и в честь хорошей погоды всё семейство решило отправиться в парк, а в честь моего нормального поведения (ну и того, что старушка-кошатница, с которой меня традиционно оставляли, сломала ногу), меня даже взяли с собой в Лондон.
Я этому, конечно, рад. Ведь чему тот можно не радоваться? Тут же столько всего!.. Целая толпа галдящего народа, лающие собаки, плачущие дети, смеющийся Дадли, воркующая тётя, обилие людей на дорожках, занявшие все свободные скамейки мальчики под ручку с девочками…
О, качели!.. Кажется, хорошие. И, главное, незанятые!..
…почти сбивая меня с ног, на них вспрыгивает братец.
Качели скрипнули, качнулись и выдержали.
Да, мне не казалось: и впрямь хорошие качели. Качественные прям такие, добротные. Высокопрочные.
В отместку отдаю Дадли своё мороженое: во-первых, потому что мне пожирать его не очень-то и хотелось, и, во-вторых, потому что он уж очень жадно пожирал его глазами, прямо ненавязчиво намекая, что с удовольствием поможет мне с его пожиранием, да и в этом повторяющемся “пожирать” “жир” звучит уж как-то очень намекающе-недвусмысленно… Да и после пятого мороженого до качелей братец уже не допрыгнет: пузо к земле притянет. Так что и сгонять меня никто не станет: сиди себе и качайся, качайся и сиди, или сиди и не качайся, если вдруг закачаешься качаться.
Хорошо-то как!..
Качели качались, качели скрипели, и качели, в конечном счёте, надоели.
Я хотел сказать тёте, что пойду на другие, но она была занята: говорила с какой-то другой тётей.
Я хотел сказать дяде, куда пойду, но дяди видно не было.
Я хотел даже сказать Дадли, куда собираюсь, но он, видимо, прятался где-то вместе с дядей, причём где-то достаточно далеко и за чем-то достаточно большим, потому что ни одного, ни второго совершенно не было видно.
Нет, я, правда, хотел им сказать что-то, но…
Но качели скрипели и скрипом своим ужасно надоели. Отвлекать тётю не хотелось, да и я же совсем близко, да и к тому же совсем ненадолго…
А потом мимо меня проходило много людей, некоторые останавливались взглядом, некоторые – не только взглядом, но и всем телом останавливались рядом и даже спрашивали, не потерялся ли я, случаем. Я говорил, что нет, не потерялся, и молча указывал на стоящую неподалёку тётю, и этого хватало – мне кивали, рассеянно улыбались и, отвернувшись, шли дальше по своим делам.
Тётя увлеченно разговаривала, дяди с Дадли всё ещё нигде не было видно, а я сидел в сторонке и думал, что даже если ничего вокруг меня и не ломается, и не чинится, и не взрывается, и не воспламеняется, и не перекрашивается, и вообще ни-че-го странного не делает и даже и не намеревается, а всё ж одно: я как был ненормальным, так и остался. Наверное, мне просто не повезло с этой нормальностью.
Не повезло… Хм… А, может, это не нормальным родственникам не повезло с ненормальным мной, а ненормальному мне не повезло с чересчур нормальными родственниками?
Это, конечно, неправильные мысли, которым не место в голове у правильного ребёнка, да и думы такие надо думать осторожно, тихо и про себя: никакие родственники не одобряют, когда их не одобряют.
Но ведь если так посмотреть, то без меня им и впрямь было бы лучше, ведь где я, где проблемы… В смысле, “где я = где проблемы”, если уж быть более точным.
Я обуза для них, головная боль, я приношу им одни неприятности.
Поэтому я не стал вставать с качелей и идти за куда-то поспешившей тётей.
Поэтому я не стал окликать её, когда ещё была такая возможность.
Поэтому я не стал даже думать о том, чтобы побежать вслед за ней.
Останавливающихся и интересующихся становилось всё больше, я молча указывал на первую попавшуюся женщину, и прохожие проходили дальше, а я думал, что хоть мне, конечно, и страшно, и одиноко, но всё это к лучшему. Так ведь и впрямь будет лучше для всех: и для них, и для меня, и вообще для всех-всех-всех.


Глава 2

Я не потерялся.
Для того чтобы потеряться надо куда-то уйти, оказаться в каком-то неизвестном месте и не знать, где ты находишься. А я никуда не уходил и прекрасно знал, где нахожусь: на качелях, в парке, в Лондоне.
Я не сбегал.
“Сбежать” предполагает активную деятельность, что ты каким-то образом уходишь, причём уходишь быстро – бегом, и уходишь куда-нибудь “туда” откуда-нибудь “отсюда”. А я не сдвинулся с места и никуда-никуда не бегал.
Так что я не терялся – я прекрасно знал, где нахожусь.
Так что я не сбегал – я просто не пошёл следом.
Так что я не врал, ни капельки не врал, когда так и отвечал взрослым на их глупые вопросы.
И на равнодушно-вопросительное: “Ты один здесь, мальчик?”, – я тоже совершенно правдиво отвечал, что нет, не один. Ведь когда на твоих коленях лежит и смешно дёргает ушами щенок, нельзя не посчитать до двух, а раз ты считаешь до двух, значит, ты уже не один.
К слову про щенка. Щенок был чёрным с небольшим беленьким “галстучком” на шейке, красивым и, что важно, моим. Теперь уже – моим. Он пришёл сам, очень просился на ручки и, напросившись, всем своим видом показывал, что ему со мной хорошо и тепло, а если кому-то со мной в кои-то веки хорошо, то с чего бы мне вдруг этого “кому-то” прогонять? Тем более что, во-первых, эта “блохастая псина” Дурслям никогда бы не понравилась, а, во-вторых, Бродяга прибрёл ко мне сам и убродить никуда явно не собирается, а кто я такой, чтобы его прогонять?
Так мы и сидели, качались и никого не трогали, когда полицейским взбрело в голову забрести именно в эту часть парка и не пройти мимо нас. Причём именно “не пройти”, то есть остановиться, подойти и, в случае с одним из них, присесть передо мной на корточки.
– Привет, меня зовут Ричард.
Мужчина мне чем-то понравился, возможно, тем, что не стал сразу что-то выспрашивать у меня, а начал взамен рассказывать что-то сам. Впрочем, возможно, мне просто понравилась его фуражка: уж очень она красивая. Да и когда дяденька полицейский присел, то выдалась такая возможность её поразглядывать поближе, которую просто грех было упускать.
– А у Вас какое сердце? Львиное? – Тётя недавно по телевизору смотрела какую-то передачу, и там у какого-то Ричарда сердце было именно львиным, поэтому стоило уточнить, не про этого ли Ричарда говорили.
Но мужчина покачал головой:
– Самое обычное, человеческое, – после чего улыбнулся и спросил: – Потерялся?
Что-то в нём и впрямь было такое настоящее и – человеческое, – что не давало отмахнуться от него так же, как и от остальных праздно интересующихся.
– Нет. – Я в очередной раз не солгал, но на этот раз почему-то эта не-ложь срывалась с губ не так легко.
– А где твои родители?
– Далеко… Предположительно, на небе…
– Они что, лётчики?..
– Нет. Они умерли.
Мне не стали врать, что им очень жаль, а просто кивнули задумчиво и уточнили: “Сирота, значит?”.
Темнело. Холодало. Дурсли за мной не вернулись, не поставили на уши весь парк в моих поисках, ну да и слава Богу – так ведь и впрямь всем будет только лучше. Но не сидеть же мне на этих качелях всю жизнь, верно?..
Так что я ответил честно, что да, сирота, что нет, не потерялся, и нет, не сбегал, и да – так просто получилось как-то.
И вот так как-то и получилось, что мне протянули ладонь и предложили пойти с ними, а я и согласился.


Глава 3.

О том, что Дурсли меня всё-таки искали, мне сообщили уже через два часа после того, как привезли в какой-то офис, ненавязчиво расспросили про здоровье и про имеющихся родственников, усадили за стол, напоили молоком и накормили печеньем.
О том, что из-за неполадок со светофором в их машину, в которой они ехали в полицейский участок, врезался грузовик, и они погибли на месте, мне тоже сообщили сразу.
– Я всем неприятности доставляю.
– Достойный вид деятельности. А хочешь профессионально доставлять неприятности плохим дядям на благо Родины?
О том, что информация об аварии уже просочилась в прессу, что по официальной версии я погиб вместе с родственниками и что идти мне некуда, а в парке они на меня натолкнулись не случайно, мне тогда не сказали прямо. Но намекнули достаточно непрозрачно, чтобы можно было догадаться: меня уже втянули куда-то, откуда так просто не вытянуться.
– Что скажешь?
Соглашаться неизвестно на что было неправильно. Но мне надоели все эти попытки разобраться в правильностях и неправильностях, а потому я просто ещё раз принял протянутую руку Ричарда, сказав только:
– Щенка и фуражку не отдам. И я хочу ещё молока.
Бродягу мне оставить позволили, организация это правительственная, в приют не отдадут, молока ещё дадут, так что я благополучно решил, что про Дурслей лучше не вспоминать и что всё, наверное, даже хорошо.
Через неделю мне скажут, что вопрос о принятии меня в проект был окончательно решён в эти первые два часа, проведённые за разговорами и жеванием печенья, и никакого согласия на то с моей стороны им вовсе и не требовалось.
Через месяц мне скажут, что это вообще за проект такой.
Но только через годы придёт осознание, насколько резкий поворот совершила моя жизнь из-за одного простого принятия протянутой руки.
***
Наш проект получил кодовое название “Звери” в основном из-за того, что на инициативу Ричарда кто-то из важных шишек воскликнул: “Много детей. Много маленьких детей. Вы серьёзно? Да вы с ума сойдёте в этом зверинце!”. Ричард на это хмуро произнёс: “Это не звери, это дети”, – на что ему резонно ответили: “Посмотрим, как вы запоёте, когда они вас растерзают”.
В чём-то оказались правы оба: пока мы, как пугливые зверята, оглядывались да обнюхивались, проблем с нами не было никаких. Но как только мы огляделись и освоились, как только мы снюхались друг с дружкой и убедились, что за малейшую провинность никто нас за шкирку выкидывать прочь не станет, так сразу у нас пробудилось любопытство, от первого испуга впавшее было в спячку, и…
Впрочем, с ума никто всё же не сошёл. Наверное, потому, что детей было не так уж и много, да и не таких уж и маленьких. Вместе со мной девять человек, все примерно моего возраста, три девочки и шесть мальчиков.
Впервые мы увидели друг друга через месяц после того, как я оказался на одной из тренировочных баз.
Как выяснилось позже, мне ещё повезло: как первого принятого в проект, меня не столь уж долго мучили врачи с проверками физического и психического здоровья, да и нашли меня “профпригодным” на удивление быстро. Я тогда ещё не знал, что это за тип нахождения такой – “профпригодность”, и сначала подумал, что, может, это связано как-то с тем, как и где меня нашли и подобрали, а потом – что, может, это что-то, что у меня есть, и раз уж умные взрослые это во мне нашли, то, значит, у меня это и впрямь есть, ведь им, конечно, виднее. Правда, осторожные попытки посмотреть в библиотечном анатомическом атласе, что это за часть тела такая, результатов не дали, а спрашивать лишний раз я тогда ещё стеснялся.
В любом случае уже на третий день пребывания меня начали обучать и тренировать, и хоть к тому моменту мне ещё никто и не думал объяснять, к чему меня готовят, но меня это, признаться, мало тревожило.
Три недели я был единственным ребёнком среди нескольких взрослых, а после Ричард как бы ненароком обмолвился, что скоро можно ожидать прибавления в семействе. Он так прямо и сказал: “в семействе”, а ещё сказал, что мы должны стать командой, друзьями и – семьёй.
Его слова врезались в сознание, пробуравили всё насквозь, оставив зияющие дыры на месте прежней сосредоточенной старательности, но замечаний за отсутствие усердия мне так никто в тот день и не сделал. Впрочем, всё это я отмечал с какой-то нетерпеливой отстранённостью: я ждал, и, признаться, мало чего в жизни я ждал больше, чем наступления того дня, когда нас всех обещали наконец познакомить друг с другом.




Глава 4.

Нас перерасселили. Дабы улучшить наши пока ещё не сложившиеся отношения друг с другом, нас разделили по принципу мальчики-девочки и отправили по комнатам раскладывать по полочкам немногочисленные зубные щётки.
Собственно говоря, это было первое, что с нами сделали после того, как представили друг другу.
Второе же было кратким объяснением зачем мы здесь. Оказывается, чтобы вырасти достойными сынами и дочерями своей Родины и храбро защищать своих соотечественников от всяческих напастей. Что это за напасти, как они нападают на наших соотечественников и как именно от них защищаться самим и защищать других нам обещали объяснить по ходу пьесы, на что мы покивали и сделали вид, что что-то поняли. И, пожалуй, мы даже в этом и не соврали: “что-то” мы и впрямь поняли. Ведь если опустить всякие малопонятные детали, то получалось, что им нужны наши верность, преданность и навыки, которым они же сами нас и обучат, а нам нужны какие-то гарантии, что будущее будет даже и не то, что светлым – хотя бы просто будет. Так что им нужно что-то от нас, нам – что-то от них, и в конечном счёте всё легко сводилось к простому и понятному баш на баш.
Конечно, это та ещё морока – возиться с малыми детьми, но это не меньшая морока – возиться со взрослыми, у которых уже сложились на всё собственные взгляды и в верности которых никогда нельзя быть полностью уверенными.
Поэтому-то и как здорово, что все мы здесь сегодня собрались: девять детей, которым некуда идти и толком нечего терять, и несколько взрослых-энтузиастов, готовых попробовать претворить в жизнь экспериментальный проект по обучению бойцов специального назначения с младых ногтей, волос и остальных прочих человеческих тканей и органов.
А потом нам дали первое ответственное задание: придумать друг другу позывные. Так как к нашему только-только начинающему формироваться отряду прочным репейником прицепилось название “Звери”, то и позывные нам следовало выбирать соответствующие.
Конечно, сперва мы ещё разок поперезнакомились и запомнили, что девчонок зовут Мэри, Анна и Стелла, мальчишек – Фред, Джек, Джон, Джеймс, Леонардо и, собственно, я – Гарри. Потом мы вкратце рассказали друг другу, как до такой жизни докатились: как мы прямо сыр, а жизнь эта – прямо масло, и мы прямо катались и катались, пока не докатились. Так что когда я сказал, что лишь пару часов на качелях покачался, пока меня не подобрали и не приняли в проект, и что уже целый почти месяц я здесь нахожусь, то остальные не без зависти присвистнули: “Да ты везунчик!..”. Я скромно сказал, что не без этого, и так оно как-то и прикипело, да такой прочной накипью, что мне даже единственному позволили получить не звериный позывной, а стали звать за мою везучесть то везунчиком, то счастливчиком, то просто, для краткости, Лаки.
Вообще мы решили, что мальчики придумывают “клички” девочкам, а девочки – мальчикам, и в итоге сошлись на следующем:
Мэри, рыженькую девчонку с серыми глазами, мы предсказуемо назвали Лисицей (для краткости – просто Лиз), Анну, кареглазую брюнетку – Пантерой, а Стеллу, голубоглазую кучерявую блондинку, – Балинезой (в честь единственной известной нам породы чисто белых кошек).
Фреда, кареглазого брюнета, который немного косолапил и из сладкого больше всего любил мёд, девчонки назвали Медведем. Джека, кареглазого паренька с тёмно-русыми волосами, они назвали Волком, за его некоторую обособленность и недоверчивость. Джона, голубоглазого блондина, – Барсом (надо полагать, снежным). Джеймс, кареглазый брюнет, самый старший и высокий из нас, получил прозвище Орёл. Леонардо, голубоглазый мальчишка со светло-русыми волосами, получил кличку Леопард. Ну а меня так и оставили – Лаки.
Верховный тренер и начальник, уже хорошо знакомый мне Ричард, сказавший, что фамилия его МакГрегор, все придуманные нами друг для друга позывные одобрил и утвердил, так что вот как-то так жизнь и утряслась потихоньку, вошла в колею и уверенно покатилась по наклонной куда-то в сторону светлого будущего.

Глава 5.

Прошло восемь лет и ещё немножечко месяцев с тех пор как нас собрали и начали натаскивать. Натаскивали нас качественно, долго и настойчиво, так что результат был на лицо, а точнее – на лице. И сейчас с этим самым результатом на лице мы активно участвовали в неоднозначном маски-шоу, неоднозначность которого проявлялась главным образом в том, что чёрные маски официально были за светлые силы, а белые маски – за тёмные.
У меня вообще-то с модой удивлённый нейтралитет: она меня никоим образом не трогает, я её, в общем-то, тоже, но оба мы периодически друг другу удивляемся. Вот и сейчас я искренне не понимаю: судя по количеству беломасочных, белые маски входят в моду. Мы, чёрномасочные, конечно, не претендуем на масочное всевластие над модой, но входить туда-сюда на свою территорию всё равно никому не позволим.
Собственно говоря, поэтому мы сейчас и занимаемся маскоцидом. Кого ни увидим в маске неправильного цвета – всех преследуем и маскоцидим. А кого ни увидим без масок – всех сразу выпроваживаем, ибо маски-шоу на то и маски-шоу, чтобы шоу это устраивалось только для тех, кто в масках.
Этот показ мод (на котором вошло в моду всем показывать свою осведомлённость о местах зимовки раков) настолько закрытый, что на него не пускают практически никого: ни рядовым полицейским, ни именитым спецназовцам приглашений не выдают, случайно забредших зрителей неслучайно выпроваживают туда, где их встречают серьёзные дяденьки (и тётеньки) и не отпускают так просто, а пускают по засекреченным программам реабилитации, ибо не каждой психике дано оценить и пережить красу наших нарядов. Это, конечно, если мы до них добираемся первыми (а мы стараемся добираться первыми), ибо противники наши – прям террорюги моды, которые красоту свою считают смертельной и всячески показывают, что ну что там – Париж!.. Вот увидеть их и умереть – гораздо более вероятный сценарий гораздо чаще ставящегося спектакля.
Модели в белых масках, помимо, собственно, белых масок, щеголяли ещё и эффектно развевающимися и за всё периодически цепляющимися контрастными тёмными плащевидными халатиками, замаскированными под палки лазерками и быстрорастворимой лапшой вместо мозгов, которая у них бесспорно давно и быстро растворилась и заставила их совершать очевидно безмозглые вещи. Вот, к примеру, громкая и предположительно грязная ругань на незнамо каком языке с претензией на латинские корни каждый раз перед включением лазерки. Во-первых, это глупо, ибо толком не поймёшь – толком не оскорбишься, а во-вторых, они бы ещё с транспарантами помаршировали, право слово, да поскандировали “Внимание-внимание, объявляется режим готовности номер один к семейной встрече с праотцами!”.
Нам впервые приходится участвовать в показе мод с этой группировкой, раньше с нашей стороны фэшэн-коллекции представляли другие подразделения, но в этот раз именно нам сказали краткое общенатравительного “Фас!” и общепосылательное направление, в котором нападающие на настоящий момент нападают и в котором нам надо напасть на нападающих.
– Сектор “D” чист. Сектор “E”?..
Был бы я котом, любопытство бы уже меня сгубило, но так как мне повезло котом не быть, то есть шанс, что сгубит меня не оно, а, скажем, та же вечно так и норовящая совершить на меня посадку откуда-то с потолка Пантера, которой с её кошачьей природой с любопытством бороться сложнее: её взгляд всё время так и норовит вернуться к белым маскам. Она девушка, и девушка красивая, да и в моде, в отличие от меня, разбирается. Может, и впрямь нынче модна другая расцветка и ей любопытно, где бы себе такое раздобыть и не будет ли слишком большим мародёрством с её стороны прихватизировать маски, которые хозяевам уже точно без надобности.
– Прачечная, – коротко отвечаю и, по привычке ловя её, поясняю: – Барабан крутится, чистка где-то на стадии отжима тряпья.
Террористы эти большие оригиналы не только по части внешнего вида. Я, признаться, начинаю подозревать в них беглых циркачей, фокусников, иллюзионистов и гипнотизёров разом. Они умеют на зависть Копперфильду эффектно появляться из ниоткуда и столь же эффектно уходить в никуда, а также хохотать в безумном ля-мажоре, наводить иллюзию собственной важности и, кроме всего прочего, втихаря использовать какие-то наркотические и/или гипнотические средства. По крайней мере, в том, что они что-то принимают сами, сомневаться как-то не приходится, а вот не распыляют ли они, на досуге, газ какой в захватываемых помещениях или ещё чего галлюциногенного…
Жаль, что понимающий кое-чего в моде Ричард от её лица удивился моему запросу на противогазы и воспретил нам вообще и мне в особенности их надевать, мол, за ненадобностью и несочетаемостью с образом; да и даже если натянешь маску на противогаз, всё равно весело выглядывающий шланг, видите ли, слишком уморительное зрелище, чтобы мы смогли доползти куда надо, не оповестив всю округу о своём приближении стройным хоровым хохотом.
Впрочем, это всё – не отменяло возможности украшения себя хотя бы марлевой повязкой.
…а вот отказ тренера, к моей бескрайней скорби, – отменял.
Людей без масок оставалось в здании всё меньше и меньше, а людей с не теми масками, наоборот, становилось уже как-то даже слишком много.
– Выводим последних и отступаем.
Лучше потом здание в окружение взять и, никуда не торопясь, выкурить из него беломасочных. Впрочем, нет, курить для здоровья вредно, а бегать кроссы – полезно, так что, скорее всего, даже почти безвредному выкуриванию начальство опять предпочтёт беготню и игру в салочки-догонялочки. Что, конечно, ужасно грустно: на настоящий момент белый цвет масок настолько доминирует, что окружать придётся практически в одиночку, что довольно-таки сложно, хотя, конечно, чисто теоретически и возможно, если сбить их всех в кучку и бегать вокруг них кругами.
Впереди из непроверенного маячил только сектор под говорящей буквой “G”, удобно расположенный возле заднего хода, которым я и намеревался воспользоваться.
Ключевое слово “намеревался”, ибо буква оказалась просто попугай какой говорящей.
***
В чёрной-чёрной маске, вообще чёрным-чёрным всем одеянием вплоть до чёрных-чёрных носков, и даже с чёрным-чёрным настроением из-за отсутствия серого-серого противогаза, я, проявляя чудеса конспирации, прокрадывался любознательной рысцой вдоль серо-белых стен к чёрному-чёрному выходу.
По пути я проверял все фикусы-кактусы, шкафы-столы-стулья и ныкательные уголки, никого не находил и ужасно этому радовался. А потом впереди что-то громко хлопнуло, бумкнуло, заорало невнятные ругательства и начало подавать активные признаки того, что кому-то там очень весело и совсем не скучно.
Открывшееся через пару поворотов зрелище было весьма противоречивым. С одной стороны – все действующие лица при лазерках, с другой стороны – не все при масках. Что в таком случае делать, выданные нам инструкции благополучно умалчивали. Можно было бы выбрать себе какой-нибудь уголок поукромнее, устроиться в нём с винтовочкой побесшумнее, да и поболеть за тех, которые совсем без масок. Но немногословная инструкция фактически сводилась к простому: без масок – на выход. Выход как раз был рядом, буквально рукой подать. Или ногой подопнуть…
Мои глубокомысленные раздумья были прерваны громким хлопком и попыткой на меня наступить.
– Подмога! – радостно заявил я неожиданно материализовавшейся розоволосой дамочке и, демонстрируя свои добрые намерения, отпустил её, схватил стоящего рядом и пытающегося дёргаться беломасочного и сделал из него лежащего рядом и не пытающегося дёргаться беломасочного.
Дамочка как-то странно позеленела: волосами. Нда… Противогаз, кто бы знал, как я о тебе мечтаю!..
Время тянулось вереницей бесчувственных тел, я окольными путями подбирался к заветной двери наружу, ведя себя как можно тише и насколько можно незаметней. Ну, насколько вообще можно быть тихим и незаметным, когда за тобой тянется вереница бесчувственных тел. То есть, другими словами, я довольно быстро стал звездой вечера и оказался в самом центре внимания.
В этой потасовке из серии “один на всех и все на одного” в какой-то момент мне пришлось буквально вырвать у одного террориста из рук лазерку. Лазерка расставанию со своим террористом, очевидно, не обрадовалась, и в отместку устроила короткое замыкание, шарахнула меня током и посыпала разноцветными искрами во все стороны.
– Тьфу ты, гадость, – в неожиданно наступившей тишине на удивление громко прозвучал мой голос, пока быстро отброшенная прочь лазерка драматично катилась по полу.
– Взять живым и доставить господину! – взвизгнуло странное исключение из масочного правила: женщина, которая очевидно была без, но очень явно симпатизировала тем, которые с.
И понеслась. Точнее, понеслись. Яркие лучи и хоровые обвинения в том, что я ступил. Зачем об этом было орать, правда, мне было совершенно непонятно: оно ведь и так было ясно. И потом, ну ступил человек, ну с кем не бывает? Что орать-то, что орать?
– Сектор “G”, срочно требуется подкрепление.
Выбрав себе беломасочного поупитанней и пытаясь им прикрыться, я честно старался понять, что такого страшного сделал. Может, эти террористы ещё и сектанты в придачу, может, у них коснуться лазерки дозволяется только каким-нибудь избранным Кришной, прошедшим ритуал второрождения и испившим крови неверных?
– Повторяю: сектор “G”, срочно требуется… – Вот ведь!.. Совсем эти террористы зажрались: белые маски, похоже, были сделаны из какой-то дорогущей кости какой-то наверняка вымирающей зверюшки. Гринписа на них нет. Ну и да, это вам не казённый трикотаж на голову. – …подкрепиться. – Упс. – Подкрепление.
– У меня с собой сникерс!.. – жизнерадостно ответила Пантера. – Буду через полторы минуты.
Рядом снова очень грязно выругались, и мне снова пришлось пригнуться. Такими темпами скоро вообще придётся лечь и помыть собой полы (но полы были даже ещё более грязными, чем ругательства, поэтому я очень надеялся, что мы обойдёмся как-нибудь без этого).
Вообще лучи из лазерок сопровождались ругательствами двух типов: обвинениями в глупости (в этом хоре сложно было разобрать точно, но мне упорно казалось, что они не очень внятно, но очень издевательски вопрошали: “Ступил, фраер?”) и обвинениями в том, что я просто полный… кхм… гомосексуалист (“Педрификус тоталус!”).
В какой-то момент стало ясно, что мне попались настоящие террористы-фанатики, а фанатики – люди убеждённые, а убеждённые люди, вбившие себе в голову какую-нибудь глупость – вещь страшная и так просто с прямого пути не сдвигаемая. Эх, вот так один раз ступил и взять в руки бяку – и всё, уже и шагу ступить негде. Пришлось садиться противнику на шею, подпрыгивать с неё и убегать в сторону выхода чуть ли не по потолку (ведь высота – это преимущество, ибо высоко и ибо преимущество). Спустя несколько – приятно свободных от беломасочного засилья – метров, я спрыгнул вниз, смягчил приземление ещё одним террористом и наконец-то добрался до безмасочных лазерконосителей, которые очень явно были не прочь меня прикрыть.
Правда, приземление было не самым удачным. В том смысле, что мне сразу пришлось ввязаться в рукопашную, и так как-то неловко получилось, что с меня стянули маску.
Казалось бы, подумаешь – стянули да и стянули. Но стянувший как-то странно дёрнулся, ахнул и уставился мне в лоб так, будто бы на нём что-то очень неприличное было написано. Впрочем, вполне возможно, что на нём хоть что-то всё-таки и впрямь было написано: я всё забываю проверить, нет ли какого иероглифа в виде молнии, и если есть, то что он означает.
Маску я свою, конечно, забрал сразу. Она хоть и не дорогая-костяная, а казённая тряпка, но всё ж таки своя, родная и удобная. И попутно помог прилечь и отдохнуть на пару часиков тому, кто пытался нас с ней разлучить.
Но раз я был – без маски, а все, кто без маски – все на выход, следовательно…
Выход был рядом. Но ещё ближе был дедулька – божий одуванчик, а не дедулька! Который неожиданно величественно выругался, и меня свалило, как подкошенного.
Последней мыслью перед тем, как моё сознание, торжественно и печально гремя вёслами, уплыло куда-то в закат, была “А вот был бы у меня противогаз!.. И какой-нибудь слезоточивый газ!.. То вот тогда бы они у меня все поплакали!..”.

Глава 6.

– Альбус? Я до сих пор не могу поверить!
“Альбус”? Я тоже до сих пор не могу поверить, что кто-то на полном серьёзе может откликаться на такое… такое… постойте, это что – имя?!
– И вы точно уверены, что это действительно Гарри Поттер?
Их сомнения легко можно понять: среди этих сектантов, кажется, настолько широко распространены очень странные имена наподобие Альбусов, Минерв и Северусов, что им, должно быть, сложно представить себе, что не все родители выпендриваются, выбирая, как назвать своё чадо.
– Да. Это действительно он.
– Но как же?.. Ведь тогда… Ведь он же мёртв! Погиб в автокатастрофе вместе со своими родственниками!
Точно. У меня и могилка есть. Очень, кстати, симпатичная. На неё ещё постоянно какой-то безумный цветовод охапками букеты таскает. Что, признаться, очень странно: логичнее было бы таскать их тёте – у неё-то имя как раз подходяще-цветочное.
– Думаю, на этот вопрос он ответит нам сам, – драматичная пауза, на которой наверняка все с новым интересом уставились на недвижимого меня. – Когда очнётся.
– За чашечкой чая с капелькой сыворотки правды – непременно, на всё ответит. – А проворчал так, будто бы “за всё ответит”. Даже интересно, такая мерзопакостность – это личная черта характера сектанта или что-то личное ко мне?
– Северус! – укоризненно воскликнула некто “Минерва”. Приятная, кстати, женщина. Хоть и тоже сектантка. Понимающая, по крайней мере, что не просто так категорически не рекомендуется поливать всякой гадостью здоровый растущий организм. Организм ведь может и здорово обидеться, рука ведь может и дрогнуть, тот же стрихнин ведь может и стряхнуться – совершенно случайно, конечно же – в чужую чашку с тем же чаем.
– Поппи, он скоро очнётся?
Поппи?.. Беру назад свои слова, то есть мысли, то есть мысленные слова. Альбус – прекрасное имя. И даже Северус – ничего так, в принципе. А Минерва так вообще мне даже нравится.
Некто Поппи сказала, что как чары рассеются, так сон и развеется. То есть не очень скоро, и бесполезно устраивать посиделки у постели больного: от того, что они будут пристально на меня смотреть, раньше положенного срока я всё равно не разбужусь.
Ей верят все, даже я: темнота вокруг пушистым одеялом подтыкается со всех сторон и убаюкивает, укачивает, тянет залечь в спячку. Сознание маячит где-то на грани сна и яви, явно склоняясь к поспать. Но я говорю ему “Нельзя!”, и оно пока ещё слушается. Высплюсь я как-нибудь потом и где-нибудь не здесь.
Вскоре сектанты отправились устраивать чаепитие в соседнюю комнату, и я, пользуясь случаем, разлепил веки, похлопал глазами и огляделся. Потолок, кровать, ширмочка – вокруг. Какая-то отвратительная пижама – на мне. Как жаль, что меня всё-таки догадались обыскать.
И как хорошо, что не догадались связать.
Чисто теоретически вокруг должны быть понатыканы сигнализации. И системы видеонаблюдения. Впрочем, эти террористы те ещё оригиналы, так что вполне возможно, что они, слишком уверенные в снотворной силе снотворного, не только связать меня не догадались.
Осторожно поднимаюсь, прикидываю расстояние от кровати до ширмочки, потом – от ширмочки до потолка и есть ли смысл пытаться перелезть её поверху, во избежание теоретически везде понаставленных сигнализаций. Решаю, что пофигу, слишком много усилий, так что будем изображать из себя танк. Авось, прорвёмся.
Тихо прорываюсь сквозь ширмочку. Вновь оглядываюсь. Вокруг подозрительно тихо, только в соседней комнате раздаются приглушённые голоса чаёвничающих сектантов.
Как это ни странно, но я не могу углядеть ни одного намёка на видеокамеру. Да что там – видеокамеру!.. Даже розеток не видно. И люстр нет, вместо них факелы и канделябры с самыми что ни на есть настоящими свечами. Я бы подумал, что они просто экономят на электричестве, но они, кажется, экономят на нём настолько сложно, что не пользуются им вообще, потому как если уж в больничных палатах оно даже и не предусмотрено, то, скорее всего, если всё же в принципе и есть, то уже разве что только в кабинетах начальства.
Похоже, мне повезло нарваться на отсталых террористов, застрявших где-то в Средневековье.
Тогда вопрос о том, взламывали ли они наши базы данных, снимается сам собой.
Гарри Поттер… Меня так уже лет восемь никто не называл. Я даже не сразу сообразил, что это, вроде как, моё имя. Нет, я прекрасно знаю, что оно – вроде как моё, но настолько привык, что только я да ещё несколько человек его хоть и знают, но не поминают, что как-то совсем перестал его воспринимать как своё.
Получается, у нас протекает кран. Интересно, какой? Откуда утечка? Мёртв я уже давно и правдоподобно, причём настолько давно и так правдоподобно, что даже я верю, что Гарри Поттер мёртв.
В нашем зоопарке крыс быть не должно. Но всё же, всё же… Вполне, конечно, возможно, что какие-то секретные данные как-то попали не в те руки, но…
Но по возвращении, похоже, придётся пройти через семь кругов проверок.
Впрочем, сначала ещё нужно вернуться.
Итак, что мы имеем? В ближайшей тумбочке обнаружилась моя одежда. Постиранная, поглаженная, аккуратно сложенная. И то ли не очень аккуратно осмотренная, то ли вообще не осмотренная, потому что, как это ни парадоксально, но всё оружие на месте.
Хм. Как всё интересно.
С радостью снимаю с себя пижаму (пытаясь не думать о том, кто, как и на кой меня в неё меня впихивал), переодеваюсь в своё-родное и даже чистое, на всякий случай сверху накидываю фирменный сектантский чёрный халатик, чтобы, если что, не слишком в глаза бросаться, и начинаю прикидывать оптимальный вариант отступления.
Из окна открывается просто чудесный вид на лес и озеро. Просто, блин, чудесно, что смотрю я на них с такой высоты, с какой без парашюта не прыгают. Да и по простыням не спустишься – дольше простыни связывать придётся (если, конечно, вообще найдёшь их столько).
Значит, придётся искать окно пониже (потому что я всё-таки наивно надеюсь, что хотя бы двери-то они охраняют), потом добираться до леса, через него уже до посёлка неподалёку, там аккуратно узнавать, что это за местность, и в идеале – связываться со своими.
Определившись с планом, проявив чудеса чистоплотности и на всякий случай протерев поверхности, на которых мог ненароком оставить свои отпечатки пальцев, я по-быстренькому создал иллюзию своего пребывания в постели и осмотрелся ещё разок.
Кажется, я и моё периодически пытающееся уплыть сознание готовы наконец-то отсюда отчалить.
Дверь оказалась не только нескрипучая, но и незапертая. Нда… Такими темпами я и через парадный вход промаршировать смогу, а никто даже и не почешется. Прямо даже как-то обидно: меня похитили средневековые сектанты-дилетанты. Тьфу, да и только.
И, кстати, даже база у них выглядит соответствующе: как мечта ЮНЕСКО. Вот выберусь отсюда, да как настучу им на этот замок а-ля тёмное инквизиторское средневековье рулит – чтобы охраняли от всяких там, которые тут.
Я размеренным галопом пробегал по коридорам в поисках лестниц, когда случился первый глюк. Найденные лестницы почему-то двигались. Но не как нормальные эскалаторы, а как какие-то ненормальные эскалаторы. Можно даже сказать, как какие-то ненормальные каменные летающие эскалаторы.
Вот ведь грибники-любители, даже в снотворное галлюциногены подмешивают!
Так, ладно. Ну подумаешь, лестницы двигаются. Они двигаются – и мне надо двигаться. Значит, можно попробовать двигаться вместе.
Наверное, мне повезло, потому что то летающее безобразие, услугами которого я рискнул воспользоваться, как раз определилось, что оно держит путь вниз, и милостиво подбросило меня до третьего этажа. Судя по тому, что следующая лестница вообще на середине пути решила замереть и подумать о бренности бытия, оставшиеся этажи лучше всё-таки преодолевать как-нибудь без них.
***
Я свернул направо.
Я свернул налево.
Я некоторое время не сворачивал.
Чёртовы лабиринты. И как в них находить нормальные лестницы? Ведь не должно же быть здесь только одно летающее безобразие на весь такой огромный замок? Ведь не должно же?..
Мне ужасно хотелось спать и ужасно не хотелось прыгать с третьего этажа. Конечно, я вроде бы не должен был заснуть в полёте, но рисковать понапрасну не хотелось. Хотелось, как я уже говорил, всё того же: спать.
А потом неожиданно и оглушительно прозвонил будильник. Я прям даже подпрыгнул от громкости звонящего по кому-то (надеюсь, всё-таки не по мне) колокола, и почти проснулся.
Топот, грохот, шум и гам.
Колокол – средневековый аналог сирены?.. В любом случае, кажется, дело плохо. Я быстро шмыгнул в нишу за рыцарским доспехом (доспехи, гобелены, портреты и факелы – в замке этом было слегка так сильно антуражненько) и затаился.
Гарри Поттер, Гарри Поттер, Гарри Поттер, Гарри Поттер… Да что ж они заладили-то своё (точнее, моё) “Гарри Поттер”?! И почему эти “они” столь юного возраста?
Дети. Вот кто пробегал вокруг. И пробегал целеустремлённо, не заглядывая в каждую нишу и ничего/никого не ища. И моё настоящее имя произносилось ими не потому, что они меня звали – потому, что они меня обсуждали.
Так, что это ещё значит – мальчик, который выжил? Хорошо, по первому пункту согласен, не девочка. Но который именно “выжил” их в такой экстаз привёл? И с чего бы вдруг?
А вообще мне их жалко. Чему сектанты могут их научить? Как отравить на некой “травологии”? Или как показывать фиги трансвеститам на “трансфигурации”? В средневековом замке без электричества и отопления?
Кажется, сюда не только ЮНЕСКО надо приводить, но и толпу представителей организаций по защите прав ребёнка.
Вскоре топот стих, голоса поутихли, а коридор вновь опустел. Я уже даже начал подумывать о том, чтобы покинуть своё временное убежище, но тут… Тут мимо проходит такая девушка.
Такая девушка, и проходит мимо!.. Одна-одинёшенька, да по пустому коридору…
Мне прямо так и хотелось сказать: “Девушка, не проходите мимо!”, но то ли от её повышенной симпатичности у меня все слова из головы повылетали (хотя вполне возможно, что повылетали они оттуда ещё раньше, спасибо дедульке-одуванчику), то ли рациональная часть меня, не уснувшая ещё под действием снотворного, напомнила, что надо вести себя тихо, но в любом случае – я ничего ей не сказал. Пока не затащил к себе в нишу.
Она, конечно, попыталась закричать – но я вовремя зажал ей рот рукой.
Она, конечно, попыталась дёргаться – но ниша тесная, дёргаться особо некуда: позади я, впереди доспех. Металлический доспех, который если опрокинуть – ползамка услышит. Поэтому я плашмя приставляю к её горлу нож, как предупреждение.
– Тише, не поднимай шум. Я тебе ничего не сделаю. – Она затихла, и я продолжил: – Я сейчас уберу руку, но ты не закричишь, договорились? – Она осторожно кивнула. – Нож пока убирать не буду, уж прости. Как тебя зовут?
Она сглотнула, помедлила, и, наконец, тихо ответила:
– Джинни.
– Очень красивое имя. – Я медленно отвёл руку с ножом от её горла. – Под стать очень красивой девушке. – Она столь же медленно повернула голову и, взглянув на меня, ахнула. Уж не знаю, почему, но будем считать, что я тоже просто дьявольски красив. – Мне очень нужна твоя помощь, Джинни. Я совсем не знаю местность. И у меня совсем нет времени, чтобы её узнать. Проводи меня к ближайшему окну на первом этаже. – Она во все глаза на меня смотрела и не отвечала, поэтому пришлось уточнять: – Ты ведь мне поможешь, правда, Джинни? – Она медленно кивнула и неуверенно улыбнулась. – Спасибо. Пойдём.
Я выглянул из-за доспеха, оглядел коридор, убедился, что путь свободен, вытянул за собой Джинни и выжидательно на неё посмотрел.
– А… Нам туда?.. – не очень уверенно указав направление, произнесла она, покосившись на наши соединённые руки. Я, сделав вид, что всё правильно и вообще так и надо, легонько потянул её в указанную сторону.
(Если что, шли мы, держась за руки, только для того, чтобы ей не взбрело в голову попробовать от меня сбежать и мне не пришлось её догонять).
(Да-да, только поэтому).
(Ну хорошо, не только поэтому).
(Но я же не виноват, что она в моём вкусе!).
(И потом, Джинни ведь не очень возражала. Она даже совсем и не возражала).
(И вообще, ничего не знаю, я всё ещё под галлюциногенным снотворным, мне простительно).
Наконец, недолго проплутав по лабиринтам коридоров и спустившись вниз по (к счастью, не пытающейся воспарить ввысь) лестнице, мы оказались возле занавешенного тяжёлыми бордовыми шторами окна. Первый этаж, прыгать не очень высоко, но – внизу даже кустиков нет, впереди только широкое открытое пространство и озеро. Впрочем, здраво рассудив, что тут дольше искать другой вариант придётся, который не обязательно будет сильно лучше, я улыбнулся Джинни и поблагодарил её за помощь.
Она мялась и явно чего-то хотела. Я не мялся, но отчего-то не очень торопился выпрыгивать из окна и опрометью мчаться в лес.
Ах, да. Точно. Руку-то её можно уже и отпустить.
Отпустил.
Джинни неуверенно и неопределённо махнула ею куда-то в сторону моей головы.
– А можно?..
Я озадаченно нахмурился. Что именно – “а можно”? Погладить меня, что ли?..
– Можно, – на всякий случай разрешил я. Вдруг и впрямь погладит?
Она слегка улыбнулась, кончиками пальцев осторожно отбросила волосы мне со лба, зачем-то невесомо обвела контур старого шрама в виде молнии и замерла ненадолго.
Я медленно поднял руку, взял её ладонь в свою и прижался губами к её руке.
– Мне пора. Спасибо, что проводила. Ты мне очень помогла.
Я ещё раз ей улыбнулся, повернулся, открыл окно…
– Постой! Ты что, прыгать собираешься?!
Да уж явно не проветривать.
– Не собираюсь. – Она – выдохнула. Я – продолжил: – Прыгаю.
– Но… – Джинни запнулась, всплеснулась руками и с удивлением вопросила: – Зачем?
Пожимаю плечами, говорю многозначительное “Надо” и перемахиваю через подоконник.
– Постой! Тут же… – Бум. Пауза. Вздох. – Высоко.
Я спрыгнул, удачно приземлился и с низкого старта понёсся галопом к лесу.
Вокруг – никого, всё тихо, пусто, спокойно. В замке – тоже почти народ не толпился.
Видимо, потому, что все в лесу скучковаться решили. Впрочем, я бы мог и догадаться: к грибам-галлюциногенам поближе.
– Гарри Поттер!!! – радостно завопил высоченный заросший мужик. Даже как-то слишком радостно завопил. И в руках у него короб какой-то подозрительный – уж не с теми ли грибами, от которых меня до сих пор так плющит?
Я затормозил. Значит, в лес соваться бесполезно, там этих наркоманов, небось, возле каждого гриба по нескольку штук хороводами водится.
Что ж, придётся соваться в озеро.
Бр, ну и ледяная же у них тут вода. Но поговорка “Закаляйся, если хочешь быть здоров” сейчас актуальна как никогда: если я хочу быть здоров (особенно психически), то лучше мне сейчас позакаляться.
С берега кричали какие-то кричалки. Я не прислушивался: я плыл.
Вода в озере неприятная: тёмная, холодная, мутная. Впрочем, всё у этих сектантов какое-то мутное, подозрительное и странное. Даже озеро – и то исключением не стало.
Так что это не было таким уж большим сюрпризом, когда я, преодолев больше половины дистанции, вдруг почувствовал, как что-то – гигантское щупальце?.. – обвилось вокруг моей ноги и с силой потянуло меня вниз.
Под воду.

Глава 7.

Когда меня резко потянули под воду, я думал, что сейчас придётся убеждать подводных монстров, что спецназовцы в их рацион питания не входят совсем-совсем и точно-точно.
Когда меня резко выдернули из воды и берег стал приближаться как-то слишком поспешно, я думал, что вот сейчас-то и прочувствую на своей шкурке все радости жизни мешка картошки, выкидываемого хищником из кладовки за ненадобностью и несъедобностью.
Но обладатель гигантского щупальца, к счастью, думал иначе и не шмякнул меня со всего размаху о землю – учтиво поставил на берег. И не головой в песок как какого-нибудь страуса, и вообще совсем даже не вверх тормашками – а как положено, на ноги. Аккуратненько так, осторожненько. И вообще разве что заботливо одежду на мне не оправил на прощанье.
Как это… любезно со стороны очередной галлюцинации.
– Гарри, – подал голос тот-самый-милейший-старикашка. У меня рука сама вытянула пистолет и взвела курок, честное слово. Чисто автоматически!.. Ну или грязно механически, раз уж я – грязный, а пистолет – механический. – Гарри, опусти оружие. – Опустить оружие? Если только морально. И если только их оружие, эти ужасные деревянные палочки-облучалочки, эти источники гангренных заноз и галлюцинаций, эти преподозрительнейшие лазерки, которые никто из делегации на берегу пока ниоткуда не вытащил.
Ключевое слово “пока”, ибо я сильно сомневаюсь, что они все резко решили одуматься, завязать, связать в охапки деревяшки зла и пафосно предать их огню добра в костре справедливости.
– Во-первых. – Я бы подумал “знакомые все лица”, но не все лица были знакомыми: некоторых подозрительных личностей видеть мне раньше определённо не доводилось. – Хм. – Я многозначительно посмотрел на показательно мирно скучковавшихся сектантов: безмасочные как притворялись безобидными тогда, так и продолжают притворяться сейчас. Может, всё-таки надо было сразу всех поперестрелять и не мучиться?.. – После всего, что между нами было, я просто обязан вас застрелить. Так что пять шагов назад. – Старик миролюбиво сверкнул очками и сделал пять малюсеньких шажочков назад. – Всех касается. – Я ненавязчиво наставил второй пистолет на мрачную человеческую версию летучей мыши, и она тоже отпорхнула немного назад. Самую чисто символическую малость.
Мне отступать нельзя: позади озеро. А в озере обладатель гигантской щупальцы, суточный и даже столетний лимит общения с конечностями которого я уже определённо перевыполнил.
Вообразить себя бронепоездом и тронуться вперёд?.. Впереди фанатики, это сразу видно, а фанатики так просто дорогу не уступают, так что это направление прокладывать придётся по рельсам из их трупов. А до этого доводить очень не хотелось бы: всё-таки вокруг дети. И всё-таки эти малолетние свидетели смотрят. Причём внимательно так смотрят, чуть ли из окон не вываливаются, чтобы ничего не упустить.
– А во-вторых?
– А это и было “во-вторых”. “Во-первых” я опустил, оно было… риторическим. И не очень цензурным. Зато там дальше было “а в-третьих”. Тоже риторическое, правда. Но уже более-менее цензурное. Там вообще ещё много чего было, но всё можно опустить и озвучить только “и в конце концов”. – Тянем время. Время тянем. Время тянем-потянем, но решение пока вытянуть не можем: мозг всё ещё работает со сбоями. – И в конце концов, кто вообще такой “Гарри”?
Этот вопрос отчего-то вызвал всеобщее недоумение и шепотки.
– Гарри – это ты, – немного нахмурившись, пояснил старик таким тоном, будто бы это было совершенно очевидно. Кажется, у них тут дедовщина в самом прямом смысле этого слова: старичок здесь явно за главного. “Альбус”, если к моим визуальным галлюцинациям не примешались слуховые. – Тебя зовут Гарри, – уже не на шутку хмурясь, медленно произнёс он. – Гарри Поттер.
Я очень, очень выразительно-скептически на него посмотрел и уточнил:
– Гарри? Точно Гарри? А может, Нумериус?
Старик крайне озадачился. Было видно, что имя ему понравилось, очень-очень, ведь оно всё из себя такое римское, мудрёное, усато заканчивающееся!..
– Ты думаешь, тебя зовут Нумериус? – осторожно и как будто бы с надеждой уточнил он. Да, точно, ему явно понравилось кошмарненькое имечко, звучащее как проклятье.
– Да Боже упаси!.. – поспешил откреститься я. – Если бы меня кто-нибудь звал “Нумериус”, я бы принципиально никогда не отзывался. Я, слава Богу, разобычнейший Джон Смит. Но иногда, по ночам, за традиционным ом-ном-ном, я думаю, как живут люди, которых наверняка зовут Нум-нум, и что этих бедолаг, если они разъедятся, наверняка все будут дразнить Ням-ням. Ужасная, должно быть, судьба, правда?
У меня чудесные отношения с абсурдом и я много чего могу делать с чушью, и не только её нести, о нет! Я могу её нести, могу везти, могу тащить, могу пинать, могу… В общем, много чего я могу делать с ней, с бедной чушью. И прикидываться, что плющит меня настолько основательно, что она из меня так и лезет, тоже могу совершенно запросто, всегда пожалуйста, совершенно не вопрос.
– Ну и раз уж я любезно представился, вы тоже можете поступить как вежливые люди и сказать кто вы, собственно, такие. Ирландские террористы-фокусники?
– Ирландские? Почему ирландские?
Ага, утверждение про террористов-фокусников не оспаривают!..
– А мы разве не в Ирландии? – оглядевшись, уточняю я.
– Нет, в Шотландии.
Так-с, местность мы узнали. Хоть и очень приблизительную.
– Шотландский филиал ирландских террористов-фокусников, значит?..
– При чём здесь вообще Ирландия? – с удивлением спросили у меня. Какой, право, странный вопрос.
– Во-первых, они на карте крайние и левые, а во-вторых, ирландские террористы-сепаратисты – это классика. Ну нет так нет. А вы какие цели преследуете своей преступной деятельностью? Государственный переворот, свержение монархии, торжество анархии?..
На это реакция была бурной: все тут же возмутились, что как это так – преступной, когда они все из себя такие добропорядочные и законопослушные люди, причём настолько добропорядочные и законопослушные, что даже по газонам никогда не ходили и дорогу ни разу в жизни не в положенном месте не переходили! Видимо, в их правосознании не является преступлением похищение человека с двумя квалифицирующими отягчающими признаками: я ведь вообще-то несовершеннолетний и был при исполнении своих должностных обязанностей. Пошатнуть им систему правового мировоззрения, что ли?..
– Похищение лица при исполнении им своих правоохранительных обязанностей – это, кстати, тоже преступление. Ну просто для справки, вдруг вы раньше не знали. – Часть про “несовершеннолетий” я благоразумно опустил: будем строить из себя взрослого и умудрённого опытом оперативника.
Старикашка разразился убедительно-внушительной речью о том, как всё, что ни делалось ими в их жизнях, было сугубо ради моего блага, и даже когда меня на свете не было и даже и не намечалось, они все всё равно предупредительно старались и делали всё ради моего личного блага. Такие вот они все тут ясновидящие-альтруисты.
А потом, по окончании своей торжественной речи, представившийся Альбусом Дамблдором дедулька пафосно заявил, что это Спарта. Ну, точнее, заявил-то он что “Это школа чародейства и волшебства Хогвартс!”, но смысл один: хотим – скидываем со скалы, хотим – не скидываем, у нас своя юрисдикция и что бы ты в ней понимал, мальчик.
– Чудно. То есть, это – что-то вроде страны чудес и волшебства? – Мне кивнули. – Ага… Ну тогда спешу вас разочаровать: вам нужна Алиса. Это такая блондинка, которая ловится на белых кроликов с часами. Вы с ней сразу общий язык найдёте. Ну и раз уж мы прояснили, что это всё было досадным недоразумением, то я, с вашего позволения, поспешу откланяться.
– Гарри, мальчик мой, для твоего же блага мы тебе этого позволить не можем, – с самой печально-скорбной миной произнёс Дамблдор.
Ух ты! Наркоманистые фанатики-альтруисты, помешанные на добре в их собственной весьма специфической его трактовке и фанатично его творящие направо и налево, несмотря ни на какое сопротивление! Нет, ну я и впрямь тот ещё везунчик: из всех возможных сект сатанистов умудрился попасть к хиппи-сатанистам!..
– Ну тогда я поспешу откланяться без вашего позволения.
– Гарри, боюсь, нам действительно надо поговорить, – печально вздохнув, произнёс Альбус.
Им. Им надо поговорить. Желательно с психиатром. А вот мне – не надо. Мне – надо отсюда свалить, и как можно скорее.
– Вокруг Вас, мистер, толпа людей, не думаю, что у вас дефицит собеседников. И потом, это Вам надо поговорить, а мне вот как-то говорить совсем не надо. Вы разве не слышите? Меня долг зовёт! Так что мне – идти надо, а не разговаривать, раз он меня зовёт. Я и рад был бы остаться поболтать, но некогда, уж извините.
– Чувство долга – это весьма похвально, но тебе придётся оставить в прошлом твоё прошлое агента… как Вы там это называете? “Агента специального назначения”?..
– Скажу вам по секрету: информация о прошлом агентов, информация о настоящем агентов, информация о будущем агентов, а также любая информация о деятельности и перемещениях агентов в пределах любого пространственно-временного континуума, подлежит засекречиванию и не подлежит рассекречиванию. Но – тшшш!.. Даже это был секрет.
– Гарри, твои родители, Джеймс и Лили, они были одними из нас.
– Альбус, я не Гарри, моих родителей звали не “Джеймс и Лили”, и мои родители уж точно не были наркоманами! – возмутился я.
– Джеймс и Лили Поттеры были волшебниками.
– И это волшебно. Я очень рад за этих “Джеймса и Лили Поттеров”. И за вас рад. Но я-то тут при чём вообще? – Старик вздохнул и явно хотел начать долгую и проникновенную речь, в надежде, что где-нибудь на её середине я наконец не выдержу и усну. Надежды эти, к сожалению, были не безосновательны: я и без всяких сказок и колыбельных готов был уснуть в любой момент. – Уважаемый дяденька летучая мышка, я прекрасно вижу, как вы тихо-тихо, как мышка, летите ко мне навстречу. Я польщён, но лучше не стоит этого делать, – сняв пистолет с предохранителя, миролюбиво предложил я. – Без обид, но что-то не настроен я сейчас на всякие “давайте-ка обнимемся, друзья”.
– Северус, – строго произнёс Альбус, и летучая мышка отпорхнула обратно. Но как только я отвернулся от неё к дедульке, то уже через секунду периферийным зрением заметил, как она снова шагнула ко мне поближе.
Да что ж я сегодня такой магнит-то и чего ко мне так и притягивает сомнительных личностей, а?! То обладатели гигантских щупальцев не могут удержаться от того, чтобы меня не пощупать, то летучих мышей-переростков так и тянет подлететь ко мне поближе!
Я, не поворачивая головы, сделал предупредительный выстрел под ноги, отгоняя подальше очередную галлюцинацию. Ибо нефиг всяким там шастать ещё и тут.
– Ой! Рука дрогнула что-то. Вы не очень испугались, я надеюсь? Мы ведь люди мирные, – не моргнув глазом и не опустив оружие, вдохновенно врал я, – нам кровопролитие не нужно! – А потом, доверительным шёпотом, я поставил в известность: – Но следующий выстрел будет в сердце.
На некоторое время воцарилось молчание, и я попробовал ещё раз оценить ситуацию.
Так, что мы имеем? Смесь наркопритона и психбольницы, называющая себя школой, в которой сектанты учат детей, как правильно сойти с ума и стать членами их секты.
Секты. Их нейтрализовывать лучше изнутри, понять, на чём они зиждутся, и попробовать разбить основание. А для этого в секты нужно внедряться.
Ну не зря же меня Лаки зовут – вот и сейчас повезло наткнуться на секту, которая жаждет видеть меня в своих рядах. И раз уж мне наверняка поручат это дело, и всё равно для начала надо собрать как можно больше информации… То сейчас главное как-нибудь поубедительнее сделать вид, что я поддался их внушению, и с неохотой и сопротивлением даю им шанс запудрить мне мозги. Благо, вон сколько вокруг меня сектантов с пудрой наизготовку столпилось – им только подставь мозги, сразу за любимое дело возьмутся.
А пока я прикидывал возможные варианты, ко мне на огромной скорости приближалась очередная галлюцинация. Причём не абы какая, а такая, что у меня даже рука почти дрогнула, и я присел на корточки, чтобы по привычке поприветствовать того, кого уже не чаял увидеть даже в таком вот бредовом состоянии.
– Бродяга… – Пёс оббежал вокруг меня несколько раз, бешено виляя хвостом и подтявкивая от щенячьего восторга. – Иди сюда, иди ко мне. – Эта псина на мою похожа невероятно просто, и лишь некоторые малозначительные детали выдают подмену. Чуть другая форма морды, немного другие глаза, шерсть подлиннее и потемнее, галстучек беленький, который у моего был, у этого – отсутствует. А ещё этот – живой, а мой…
Мой мёртв, и я по нему скучаю. И поэтому я убираю один пистолет обратно в кобуру и треплю за холку ласкающуюся галлюцинацию, зарываюсь пальцами в собачью шерсть и немного жалею, что перчатки не позволяют почувствовать, какая она наощупь.
– У меня такой вот был. Ну, почти такой. Жалко так было, когда умер. Чей этот? Я бы его с собой забрал, если ничей. Пойдёшь со мной, а, лапа? – Пёс особенно усиленно завертелся и заласкался, всем своим видом показывая, что не то что пойдёт – побежит радостным галопом, и не только за мной, а ещё и вокруг меня будет успевать круги нарезать от огромного энтузиазма.
– Куда ты хочешь его забрать и зачем? – вздохнул Дамблдор.
– Домой, конечно, – говорю очевидное я.
– Твой дом здесь, Гарри, – пытаясь проникновенно заглянуть мне в глаза, заявил тот-самый-дедулька-божий-одуванчик, после облучающего ругательства которого у меня, между прочим, до сих пор голова болит и сонливость повышенная.
– Я не Гарри, и мне лучше знать, где мой дом. Так вот: не здесь.
– Боюсь, ты не понимаешь: тебе небезопасно уходить. И идти отсюда тебе некуда.
– Почему это некуда? Конечно, есть куда: к себе домой. Не к вам, заметьте, а именно к себе.
– Твоего старого дома больше нет.
Нет, всё-таки недостаточно меня мухоморами накормили для таких разговоров. Про какой именно из старых домов дедулька говорит? Он имеет в виду Дурслей, что ли? Их старого дома, и впрямь, уже давно нет, это я прекрасно знаю: я некоторым образом приложил к его уничтожению свою лапку.
– Нет старого – построим новый, не проблема.
– Твоим друзьям была изменена память. Они думают, что ты погиб тогда. – Я отрываюсь от почёсывания за ухом пса и скептически смотрю на Дамблдора. У нас пока не достанут тело, не проведут кучу анализов и не установят, что именно это тело принадлежало именно этому агенту, будут считать пропавшим без вести, а не мёртвым. Мало ли, почему агент не может выйти на связь, если каждого вот так запросто признавать трупиком, то этак никаких табличек над пустыми могилками не напасёшься.
– Представляете, как обрадуются, когда поймут, что это не так?
– Кроме того, мы изменили все твои фотографии и в памяти твоих друзей твою внешность. Даже если ты и вернёшься, они тебя не узнают.
…мания величия, комплекс бога, поразительная самоуверенность и, возможно, неплохие способности к гипнозу. Страна чудес становится всё чудесатее и чудесатее, однако.
– Как долго я провалялся в отключке и почему вы не подождали меня? Я раньше никогда не участвовал в выборах бога, мне, между прочим, тоже очень хотелось проголосовать! Не знаю, кто выбрал вас, я бы голосовал за Зевса, но в любом случае – давайте переголосуем. Давайте дадим громовержцу ещё хотя бы один шанс и хотя бы один голос!
Дедулька вздохнул и завёл старую шарманку про моё благо, общее благо, всеобщее благо и вселенское благо. Благо, я про эти благи не слушал – я самозабвенно чесал шейку своей галлюцинации. Галлюцинация, после укоризненного “Сириус” со стороны Альбуса Дамблдора, повела себя странно: она, широко лизнув мне щёку, стала корчиться и менять форму, постепенно превращаясь из лезущей целоваться собаки в лезущего обниматься человека.
Человека, которого я, кстати, узнал – он меня прикрыл в прошлом бою. Что, конечно, здорово, и я ему за это, несомненно, благодарен, но это, знаете ли, ещё не повод лезть ко мне с объятиями.
– Я тебе так рад! – очень-очень радостно и крайне искренне заявил, видимо, Сириус. – Гарри, я так рад тебя видеть!
– Не могу сказать, что рад видеть хоть кого-то из вас. Точнее, вот как раз Вам, мистер Пёс, я был вполне себе рад вплоть до того момента, как Вы зачем-то перестали быть псом. К слову, шикарная из Вас собака была, мне очень нравилось. А вообще я не могу понять, почему вы все заладили это странное “Гарри”. Мы, вроде бы, уже прояснили, что всякие “Гарри” тут неуместны, а нужна вам Алиса.
– Неужели ты не помнишь, как тебя зовут? – искренне изумился бывший пёс.
– Конечно помню! И прекрасно знаю своё имя. Так вот, МОЁ имя не Гарри. Ясно? Это какая-то ошибка. Вы меня с кем-то путаете. Я брюнет и мальчик, а вам нужна блондинка и девочка!
Кста-а-ати… А ведь если так подумать… Алиса ловилась на белых кроликов, я – немножко ловлюсь на чёрных собак… Упс?..
Я начинаю делать вид, что вот прямо сейчас буду решительно предпринимать нафиг-отсюда-сбегательные меры, потихоньку стороной обходя всех собравшихся.
Намагниченная на меня летучая мышка тут же подала голос, стоило мне только сделать полшажочка в сторону:
– Гарри Поттер он или нет определить не столь уж сложно. Пусть он откинет чёлку и покажет лоб.
Идея посмотреть на мой лоб почему-то привела собравшихся сектантов в экстаз, все тут же зашептались, заволновались и чуть ли не заскандировали “Да, покажи лоб, покажи!”.
– Ну уж нет уж! Никакой порнографии, никакого раздевания и никакого показа никаких частей тела! А то знаю я вас: сначала вам откинь чёлку и лоб покажи, а потом что снимать и показывать прикажите, а?!
– Мистер Поттер!.. – тут же ахнула женщина, судя по голосу – та, которую ранее называли “Минервой”. – У Гарри Поттера на лбу шрам в виде молнии, и только поэтому!..
Точно. Есть у меня такой шрам, и даже в свидетельстве о рождении моё имя именно как “Гарри Джеймс Поттер” указано, и что теперь, прямо сразу отложить в сторону лом и больше не ломать комедию, что ли?
– Я не буду вам показывать лоб. В конце концов, это просто-напросто некрасиво!
– Почему же?
– Как почему?! Мне без чёлки не идёт! У меня, знаете ли, очень специфичный овал лица, мне не все причёски подходят. А без чёлки мне вообще просто кошмар!
– Если покажешь лоб, то сможешь уйти, – решил поторговаться замутивший всё это мужик-летучая мышь.
– В любом случае? – уточнил я.
– Если ты Гарри Поттер, а ты Гарри Поттер, то мы тебя, покамест, никуда не можем отпустить, – повинился огромный великан.
– Ну я так не играю. Сначала вы поржёте, увидев меня без чёлки, а потом ещё что-нибудь придумаете. Нет, так дело не пойдёт: мне ведь и впрямь так не идёт без чёлки…
И вот тут снова заговорил некто “Сириус”, честно носящий усы и оправдывающий усатость своего имени.
– Если он не хочет, пусть не показывает. Он нам не обязан. – Он повернулся ко мне и проникновенно произнёс: – Гарри, я думаю, будет лучше, если мы тебе кое-что покажем.
– Я не лобный ценитель, чужие лбы мне совершенно безразличны.
– Ты позволишь?.. – Бывший пёс медленно вытянул из кармана лазерку и, не дрогнув под направленным на него пистолетом, махнул ей куда-то в сторону со словами о какой-то акции на фотоальбом, после чего сразу же убрал её обратно в карман.
Через некоторое время к нему подлетел какой-то предмет, который он ловко поймал в воздухе и представил мне как фотоальбом, прежде чем зачем-то попытался мне его впихнуть.
– Я не возьму.
– Почему?
– А зачем мне какой-то странный летающий альбом? Ладно бы ещё соль и мел, круги очерчивать против вас, нечистей, но альбом-то зачем? Кроме того, мы с Вами абсолютно не знакомы, а меня учили не брать вещи от чужих людей. Да и мало ли, при моей-то профессии! Может, вы меня отравить хотите. Может, этот миленький альбомчик весь пропитан ядом. Откуда же я могу знать, а?
– Гарри, ты в перчатках.
– Я не Гарри.
– Но ты в перчатках.
– Это не делает меня “Гарри”.
Сириус рассмеялся отрывистым, лающим смехом, и согласился:
– Это делает тебя человеком в перчатках. В отличие от меня.
– Попробуй попросить себе такие на Рождество у Санты, вдруг подарит?
– Я держу альбом голыми руками и ничего со мной не случилось, а ты в перчатках.
– К ядам бывают противоядия, – резонно возразил я. – А ещё люди разные бывают: у кого-то иммунитет, кто-то самоубийца, а кто-то и Сократ: иммунитета нет и вроде не самоубийца, а всё одно сам до дна испивает заботливо для него налитые чаши с ядами.
Сириус с улыбкой пожал плечами, открыл альбомчик, достал какую-то фотографию и развернул её так, чтобы мне было хорошо видно.
Видно мне было даже слишком хорошо.
На очень странной фотографии, на которой люди двигались, улыбались, махали руками и смеялись, были запечатлены мужчина, женщина и грудной ребёнок. Мужчина был похож на меня так сильно, что кабы в моих волосах вороны тоже гнёзда вили и были бы у меня другие глаза, то нас можно было бы даже и спутать. Но у улыбающегося счастливого человека на фотографии глаза карие, а у меня – зелёные. Настолько же ярко-зелёные, как у обнимающей его на снимке женщины. И как у черноволосого малыша, сидящего у неё на руках.
У меня хорошая память на лица. Я знаю этих людей. Я знаю, кто они. И хотя именно эту фотографию мне раньше видеть не доводилось – в моём досье есть только две небольшие чёрно-белые фотографии, но я знаю, кто на них запечатлён.
Ну и раз так, то что же. Вот и предлог.
– И что дальше? – со вздохом спрашиваю я.
– Гарри Поттер… – уверенно начал Сириус, но я перебил.
– Я знаю это имя. Я знал человека, который когда-то отзывался на это имя. И я знаю, что этого человека больше нет.
Уже-не-пёс хрипло спросил, можно ли, повторив странный махающий жест рукой, который уже делала Джинни. Я пожал плечами, так как очень хотелось спать, а внедряться всё равно надо, и тот медленно поднял руку и осторожно убрал мне волосы со лба, совсем немного – только отбросил в сторону ту необходимую малость, которая требуется для того, чтобы увидеть шрам.
– Я твой крёстный отец, – неправильно процитировав Дарта Вейдера, произнёс Сириус, чуть подрагивающими руками проводя по моим волосам, приглаживая их обратно, скрывая шрам.
Ну это здорово, конечно. Я очень рад. Прямо даже думаю, а не воспылать ли мне к нему родственными чувствами. Прямо вот так сразу, с первого взгляда, скоропалительно?
– Я что, ещё и крещёный? – уточняю я, и Сириус серьёзно кивает. – Вот так новость! А как же шрам? Ведь если он у меня в виде латинской буквы “N”, как мне всегда казалось, то это символическое обозначение множества всех натуральных чисел, что скорее попахивает пифагореизмом, чем христианством, а если в виде молнии, как утверждаете вы, то я не зря собирался голосовать за Зевса. И если Пифагор-то моё крещение переживёт – он всё равно уже не пережил бобы, то громовержец наверняка будет рвать и метать. Да и не по-христиански как-то так поступать с языческими богами: давать им надежду и подло в них не верить! – воскликнул я, а потом вкрадчиво продолжил: – Почти настолько же не по-христиански, как духовным родителям не принимать участие в жизни крестников.
Сириус покаялся, что все те почти четыре года, которые он находился на свободе, он думал, что я мёртв, и очень-очень по мне горевал. А до этого он сидел за убийство, которого не совершал, в такой дыре, из которой даже письма заключённым слать запрещали, и совсем не знал, где я и с кем я, а потому думал, что жив, и очень хотел увидеться. А как вышел из тюрьмы, да как узнал про мою печальную судьбу, так прямо горевал и горевал без перерывов и выходных.
Хм… А вот это может быть интересно. Потому что если у него действительно не было возможности связаться со мной вообще никакой, и если смерть моих родителей была насильственной, а не несчастным случаем на дороге – то это вполне может означать, что мои родители действительно состояли в этой секте. И, возможно, попытались уйти. Но из некоторых сект выйти нельзя: из них могут только вынести, и то сугубо ногами вперёд. Поэтому кто знает, может, моих родителей – убрали, а крёстного – куда-то упрятали, чтобы подумал над своим поведением, одумался и в следующий раз побоялся даже ненароком тявкнуть что-либо не то.
У этого может быть потенциал. Хотя бы потому, что Сириус смотрит на меня так, что я вижу: мне он действительно рад. И как бы сильно ни промыли ему здесь мозги, как бы тщательно ни гасили желание уйти – но если правильно разжечь в нём погасший было мятежный дух… То это можно использовать. Он может быть союзником, и он может встать на мою сторону, если что.
– Понятно, – кивнул я, после чего сделал жест доброй воли: сказал, что меня зовут Лаки, можно ещё называть Счастливчиком, можно Везунчиком, но лучше просто “Лаки”, позволил своему так называемому крёстному накинуть мне на плечи тёплую “мантию”, потому что всё равно нет никакого смысла стоять и грозно зубами стучать, а образ обездоленного и благодарного за помощь сиротки может и пригодиться. И даже позволил себя обнять обнаружившемуся члену семьи и даже приобнял его в ответ. После чего принялся с интересом рассматривать гордо представленную мне на обозрение фотографию, на которой маленький я увлечённо носился на каком-то реактивном венике практически по потолку, а с пола меня страховал на случай, если навернусь, видимо, всё-таки действительно мой крёстный, счастливый и улыбающийся. – Это с вот этой штуки я так упал, что шрамом обзавёлся?
Сириус покачал головой и хотел что-то ответить, но со стороны наблюдающих сектантов я заметил подозрительную активность. Пришлось снова наставлять пистолет на летучего мыша и любезно у него спрашивать, какую именно часть тела он хочет, чтобы я ему прострелил, потому что в том, что он этого хочет, сомнений у меня уже не осталось.
Тот отреагировал как-то очень болезненно. Процедил что-то про фамильное тявканье Поттеровских щенков и полез в карман, причём явно не за успокоительным: он запустил руку в правый карман, где, как я заметил, у него лазерка хранится.
Пришлось реагировать.
Расстояние между нами было не столь велико, чтобы я не успел выхватить его оружие у него из рук. Тот дёрнулся, отшатнулся рефлекторно, как будто сбежать хотел, но я напомнил:
– Бесполезно убегать от снайпера: умрёшь уставшим. Я ведь предупреждал, не так ли?
Палочка-облучалочка слабо билась током. Слабо, но неприятно, и поэтому я демонстративно выронил её из рук, а затем поставил на неё легонько сверху сапог. Только слегка поставил, не наступая – но только пока не наступая.
– Гарри!.. – обеспокоенно подал голос Сириус.
– Во-первых, Лаки, а во-вторых, не переживай, крёстный, я при исполнении, имею полное право устранить угрозу. Как у тебя в данном случае точно не выйдет: моё право открыть огонь на поражение законодательно прописано. – Я с интересом понаблюдал, как с и без того бледного лица “Северуса” схлынули последние краски. Помолчал немного. И ещё немного. Но потом решил, что слишком уж затягивать с драматической паузой не стоит: я того и гляди прерву её неуместным широким зевком. Пришлось, выждав минимально необходимое время, уточнять: – Так что, мистер Дамблдор, мы будем устраивать кровопролитие?
Меня заверили, что они люди мирные, а потому конечно нет.
Я ответил, что это весьма удачное совпадение: мы тоже отвергаем насилие как способ разрешения проблемы!
…потому что мы прибегаем к нему только как к способу устранения проблемы, ну да такие малозначительные детали я благоразумно опустил.
– Гарри, профессор Снейп извиняется за своё поведение. Больше такого не повторится. Правда, Северус?
“Северуса” изрядно перекосило. “Северуса” явно не устраивала необходимость цацкаться с каким-то сопляком. А ещё эта очень хитрая тварь наверняка знала, что я на ногах стою на одной только силе воли: уж не знаю, чем они меня траванули, но меня буквально тянет вниз, к земле, чтобы прилечь хотя бы ненадолго. И так хочется хотя бы на чуть-чуть, всего на пару минуточек, просто прикрыть глаза. Да, ледяная вода озера меня немного взбодрила, но всё равно долго я так продержаться не смогу: я такой сонный, что просто муха. И это означало, что раньше или позже, добровольно или не очень, но меня вынудят здесь задержаться ещё на некоторое время.
То, что со мной вообще приходится нянчиться, “профессора Снейпа”, очевидно, не устраивало. Возможно, он был в ответе за те наркотики, которыми меня накачали, и тот факт, что я на ногах стою, а не пускаю слюни в подушку – удар по его “деловой” репутации.
– Значит, говорите, у вас тут школа? Серьёзно? И вот этот вот подозрительный мрачный мужик – профессор и не меньше? Хотя, не спорю, химичит он определённо профессионально – прямо вылитый профессор по химии! Впрочем, к чему гадать, когда можно просто спросить. Что вы здесь преподаёте, профессор?
Тот презрительно фыркнул, почуяв плохо прикрытую издёвку в моих словах, процедил “зельеварение” и заявил, что его предмет гораздо круче, чем какая-то там химия.
– Ну тогда скажите мне, профессор по предмету, которому химия и в подмётки не годится, какой жидкости рассеивающие свет коллоидные частицы белков и шарики жира придают непрозрачность, растворенный в жире каротин – кремовый оттенок, лактоза — сладость, хлориды – солоноватость, белки и некоторые соли – полноту вкуса, а жир – некоторую нежность?
Тот не ответил, только презрительно задрал нос. Я, конечно же, сбился немного на поэзию, но говорить о любимом молоке без придыхания мне сложно: люблю я его. Но всё равно этот профессор тот ещё химик, даже если никакой он и не химик, так что надо будет за ним приглядывать повнимательней.
– Мы можем сесть за стол переговоров и всё обсудить, – показательно миролюбиво предложил Дамблдор.
– Сесть – это хорошо. А лечь будет ещё лучше. Давайте я сначала лягу, а потом, когда встану, мы сядем за стол. Лучше обеденный, и лучше чтобы на нём стояла та жидкость, про которую я спрашивал, и если она там стоять будет – то этот стол из обеденного вполне может стать переговорным. Мы договорились?
К счастью, мы всё-таки договорились, и поэтому уже через пару минут я тщательно баррикадировал мебелью все входы и выходы из расположенной на первом этаже комнаты со всеми удобствами, до которых мне особого дела не было, ведь в ней была горизонтальная поверхность, предназначенная для сна. И кроме кровати меня в тот момент, признаться, мало чего интересовало.





Пояснения по главе:
Нумерий (лат. Numerius) – римское личное имя оскского происхождения. Так как в принципе и Люциуса правильнее называть Луций (Люций), то в данном случае я намеренно закрыла глаза, что правильно будет “Нумерий” и использовала именно “Нумериус”.
Ом-ном-ном – это американский эквивалент нашего “ам-ням-ням”, обозначает звук смачного поедания какой-нибудь вкусняшки.
Ирландская республиканская армия, ИРА – ирландская национально-освободительная организация, целью которой является достижение полной независимости Северной Ирландии от Соединённого Королевства, в том числе – и главным образом – воссоединение Северной Ирландии (части Ольстера) с Республикой Ирландия. ИРА в своей деятельности опирается на поддержку части католического населения Северной Ирландии. Основными своими противниками считает сторонников сохранения провинции в составе Соединённого Королевства.
“Приключения Алисы в Стране чудес” (англ. Alice’s Adventures in Wonderland, часто используется сокращённый вариант “Алиса в Стране чудес”) – сказка, написанная английским математиком, поэтом и писателем Чарльзом Лютвиджом Доджсоном под псевдонимом Льюис Кэрролл и изданная в 1865 году. В ней рассказывается о девочке по имени Алиса, которая попадает сквозь кроличью нору в воображаемый мир, населённый странными существами.
Сократ – древнегреческий философ, учение которого знаменует поворот в философии – от рассмотрения природы и мира к рассмотрению человека. Сократ знаменит не только тем, как жил, но и тем как принял свою смерть. После того, как Сократа приговорили к смертной казни, она по некоторым причинам была отложена на 30 дней. Друзья уговаривали философа бежать, но он отказался. Сократ спокойно и сам выпил свою чашу с ядом до дна.
“Люк, я твой отец” – знаменитая фраза Дарта Вейдера, персонажа фильмов культовой саги Джорджа Лукаса “Звёздные войны”.
Множество всех натуральных чисел принято обозначать символом N (от лат. naturalis – естественный). Множество натуральных чисел является бесконечным, так как для любого натурального числа n найдётся натуральное число, большее чем n.
Пифагореи́зм – религиозно-философское учение, возникшее в Древней Греции VI-IV вв. до н. э. (также известно как пифагорейство). Получило название по имени своего родоначальника Пифагора. По этому учению мировая гармония, в которой заключается закон мироздания, есть единство во множестве и множество в единстве. Как мыслить эту истину? Непосредственным ответом на это является число: в нём объединяется множество, оно есть начало всякой меры. Ряд предписаний и запретов пифагорейцев восходят к глубокой древности, из этих запретов более всего стал известен запрет употреблять в пищу бобы, из-за которых, по одному из преданий, погиб и сам Пифагор.
Свежее сырое молоко характеризуется определёнными органолептическими или сенсорными показателями: внешним видом, консистенцией, цветом, вкусом и запахом. Согласно нормативной документации закупаемое молоко должно быть однородной жидкостью без осадка и хлопьев, от белого до слабо-кремового цвета, без посторонних, несвойственных ему привкусов и запахов. Белый цвет и непрозрачность молока обуславливают рассеивающие свет коллоидные частицы белков и шарики жира, кремовый оттенок – растворенный в жире каротин, приятный, сладковато-солоноватый вкус – лактоза, хлориды, жирные кислоты, а также жир и белки. Жир придаёт молоку некоторую нежность, лактоза – сладость, хлориды – солоноватость, белки и некоторые соли – полноту вкуса.

Глава 8.

– Молодцы, я и впрямь загадывал молоко. Угадали, – кисло произнёс я, с тоской смотря на стол. – Только что заставило вас думать, что я вегетарианец?
Посередине стола гордо расположился кокос, красиво разрезанный пополам и с воткнутой в него кокетливой коктейльной трубочкой.
– Чем тебе не нравится кокосовое молоко? – настолько недовольно проворчал некто “профессор Снейп”, будто бы он лично за этим кокосом на пальму лазил и теперь глубоко оскорблён, что я не оценил его усилия.
– Словом “кокосовое”. И если к первым двум буквам этого слова я претензий не имею, то остальные мне решительно не нравятся. – Я скривился и отошёл подальше от кокоса, произнеся: – Я такое не люблю и не пью, так что лазить по пальмам не было решительно никакого смысла. Я хочу обычного, пастеризованного коровьего молока из пакета, желательно жирностью процентов так под шесть. Литра два мне хватит, спасибо.
Лица присутствующих приняли странно озадаченный вид, как будто бы я загадал им диво дивное и что-то совершенно несусветное, а не разобычнейший продукт, продающийся практически на каждом шагу и в каждом магазине.
Альбус Дамблдор, после трагической паузы, зачем-то предложил мне лимонных долек и учтиво полюбопытствовал, почему я всё ещё стою.
– А что садиться, когда всё равно скоро уходить?
– Гарри… – вздохнул старичок.
– Во-первых, я Лаки, а во-вторых, я хочу молока. Нет молока – нет разговоров. И я имею в виду нормальное жирное коровье молоко, а не эту диету гавайца-вегетарианца.
Вообще-то это возмутительно. Меня вот они за барана держат и как бы ненавязчиво пасут, а коров, видите ли, нет?
Когда я проснулся с ясной головой и зверским аппетитом, то первым делом выглянул в окно, оценил как бы случайно прогуливающиеся под моими окнами детские патрули, потом посмотрел в замочную скважину, убедился, что и за дверью неоживлённого раньше коридора ходят-бродят-смотрят-шепчутся, и вздохнул.
Секты, конечно, разные бывают. Очень разные. Бывают, оказывается, и такие вот.
Пасли меня очень неплохо, но не очень профессионально. А это значило, что, если не быть полным бараном и не тупить, то выбраться незамеченным шанс был, и весьма неплохой. Тем более что цель у предполагаемой и планируемой вылазки была совсем простая: найти запасы еды, уменьшить их по мере сил и голода, вернуться обратно и пойти социализироваться – ну, или притворно сектолизироваться, если быть более точным.
Поэтому сейчас, стоя напротив мудро и нелепо выглядящего дедульки, я точно знаю: у них есть и еда нормальная, и молоко вкусное. Более того – насколько я успел заметить, на их складах вот как раз кокосов-то и нету, а это значит, что они вполне могли специально выделить один-единственный особенно галлюциногенный экземпляр из закромов Родины лично для меня. Честь, конечно, огромная, но сомнительная.
Поэтому я беру за руку Сириуса и тяну его на выход, сказав, что сначала мы пойдём и поедим, а потом уже вернёмся и все дружно поговорим, потому что если я не поем, то буду злой и ни на какие разговоры принципиально не настроенный.
Дедулечка заговорщически подмигнул мне и милостиво не стал препятствовать нашему уходу, так что – нас спокойно выпустили. И двигающаяся (слава Богу, хотя бы не летающая) каменная лестница учтиво подвезла вниз, и статуя какой-то неведомой зверушки любезно отпрыгнула прочь с нашей дороги, и всё было настолько дружелюбно-радушно, что мне даже почти казалось, что вот если я резко обернусь и гляну на “профессора Снейпа”, то он будет умильно махать мне вслед белым платочком.
Чёртовы хиппи с их показательной повышенной доброжелательностью, в их действиях так и проглядывается какой-то подвох, но какой именно они раскрывать не спешат. Преподозрительнейшие всё-таки личности.
Сириус, как я и думал, с первых же шагов начал выдавать мне информацию разной степени полезности. Я слушал, мотал на несуществующий ус и задавал наводящие вопросы.
– Кстати, Сириус, а ты ведь не представился, – как бы невзначай обронил я, и уточнил: – “Сириус” действительно твоё имя, или это такое прозвище?
Сириус прояснил, что он Сириус не потому, что он так решил, а потому что родители так назвали, а потом я ещё и убедился, что несмотря на то, что Матроскин был котом, а мой крёстный – псом, но фамилия у него тоже есть: “Блэк”.
– Но называй меня просто Сириусом, ладно? Я ведь твой крёстный отец.
Я улыбнулся, пообещал, что обязательно так и буду делать, а потом немного рассказал о том, что мои отношения с именами достаточно сложные.
– Джон? Но почему Джон? – удивился Блэк.
– Статистически часто встречающееся имя, удобное, простое, не особо приметное. Оно нередко было моим – гораздо чаще, чем Гарри. – А потом я как бы невзначай обмолвился: – К слову, на Джеймса я откликаюсь гораздо лучше, чем на Гарри. Если меня по какой-то причине зовут не Джон, то скорее всего я Джеймс.
Сириус чуть не споткнулся на ровном месте, запнувшись на полушаге от такого заявления, а я как ни в чём не бывало сообщил ему, что для меня имена – это шелуха и пустой звук: сегодня я откликаюсь на одно, завтра на другое, а неизменно только одно. Неизменно прозвище, которым меня и называют все важные для меня люди – Лаки.
– Ты можешь звать меня Гарри, ты можешь звать меня Джоном, ты можешь звать меня Джеймсом или Алексом – и я, в целом, даже могу откликаться. Но это не мои имена. Сириус, у меня больше нету одного моего имени – у меня есть куча относительно моих имён и одно, по-настоящему моё, прозвище. Я понимаю, что для тебя я именно Гарри. И мне не так уж и принципиально, на что откликаться. Но лично я всем многочисленным именам предпочитаю одно – только моё – прозвище.
С этого всего мы плавно перешли на обсуждение прозвищ и кличек, в связи с чем пришла моя очередь очень удивляться.
– Серьёзно? – подозрительно уточнил я.
– …твой отец – Сохатый, Ремус, ещё один наш друг, был Лунатиком, а я – да, Бродяга.
– Какое занятное совпадение! – воскликнул я. – А у меня полжизни собака была, чёрная такая, на тебя очень похожая, и звали её тоже Бродягой.
Мы оба возрадовались воссоединению и пришли к выводу, что это так здорово, что мы друг друга обрели: Сириус – меня как почти полную копию человека, полжизни бывшего его лучшим другом, а я – крёстного, который умеет быть очень похожим на мою собаку, с которой я тоже полжизни провёл.
– Ты не дашь мне потом посмотреть тот фотоальбом? – попросил я, и Сириус достал что-то до безобразия маленькое из кармана, коснулся чего-то вроде спичечного коробка своей лазеркой, и… Это нечто стало странно раздуваться, всё увеличиваясь и увеличиваясь в размерах, пока не доросло до фотоальбома. Который Сириус протянул мне.
Хорошие у них тут всё-таки спецэффекты. Правдоподобные прям до жути.
А потом мой крёстный навязчиво убеждал меня, что лапать картины – это нормально, а если видишь натюрморт, так сразу нужно выбрать какую-нибудь грушу и срочно щекотать.
Я был настроен скептически.
Сириус настаивал.
Я ненавязчиво намекал, что прозвище “Мародёры” – это, конечно, здорово, но присовокуплять к нему “вандалы” вовсе и не обязательно.
Сириус очень настаивал и заверял, что мне понравится и я ни о чём не пожалею.
Лапать предметы живописи я всё равно отказался.
Блэк такого уважения к чужим художественным стараниям проявлять не стал. Под его рукой груша захохотала, заизвивалась и прикинулась ручкой. Правдоподобно так прикинулась, самой что ни на есть настоящей дверной ручкой. Какие занятные, однако, здесь фокусы.
А потом вокруг нас сновали какие-то Голлумы, одержимые жаждой накормить всех встречных людей так, как будто бы именно это и было “их прелестью”.
Сириус увлечённо сливал информацию, взахлёб рассказывая про всё подряд. И про “домовых эльфов”, рабский труд которых, оказывается, здесь бессовестно используется, и про магию, и про заклятья, и про то, как здорово учиться здесь, в Хогвартсе, и как это замечательно, что я, оказывается, теперь именно этим и буду заниматься.
– Учиться в школе? Это же средняя школа? Нет уж, я её уже закончил, спасибо, но не хотелось бы повторяться.
Сириус убеждал, что это совсем другое, что эта школа гораздо лучше любой другой школы и что для меня как для “волшебника” учёба здесь обязательна.
Я всё так же был настроен крайне скептически. Но Блэк за своим энтузиазмом благополучно не заметил моего скепсиса, и увлечённо поведал мне, как будет здорово прошвырнуться по Косому переулку в Лондоне и закупить мне необходимые вещи, такие как “мантии”, “котлы” и “волшебные палочки”.
– Да, пожалуй, было бы неплохо, – признал я. Потому что даже если я и не знаю никаких Косых переулков в Лондоне, хотя уж его-то карту я с закрытыми глазами нарисую, но – это может быть отличная возможность выйти на связь с нашими и отрапортоваться. – Когда пойдём?
Сириус заверил, что скоро.
“Скоро” – это, определённо, хорошо. Но всё-таки надо бы не слишком скоро, чтобы я успел заполучить необходимый минимум информации.
Впрочем, с этим-то у меня проблем не было: Сириус Блэк был более чем счастлив побыть моим добровольным информатором и с энтузиазмом рассказывал мне всё сам, что, конечно, было весьма удачно. Почти так же удачно, как и то, что даже несмотря на то, что нёс он какую-то ахинею, слушать его мне нравилось, да и общение с ним было определённо очень приятным.
А потому я бессовестно таскал еду с его тарелки после того, как убеждался, что он её ест и никаких видимых отравлений у него не наблюдается, слушал истории о приключениях моих родителей и хоть и воспринимал всё это как какую-то сказку, но…
Но я с детства сказки, в целом, люблю.
…а ещё все мы с детства хотим семью. И иметь крёстного – это определённо здорово.
…особенно если тщательно следить за тем, чтобы если кто-то кого-то и использует, так это не тебя.
Сириус Блэк на кухне школы чародейства и волшебства Хогвартс в кругу столпившихся вокруг нас чрезмерно услужливых домовых эльфов увлечённо рассказывал мне очередную историю, кроющуюся за очередной фотографией, а я совершенно искренне ему улыбался, периодически хохотал вместе с ним и отчего-то был даже немножечко счастлив.





Пояснения по главе:
Мародёр – тот, кто грабит население в районах военных действий, а также убитых и раненых на поле сражения, грабитель.
Вандал – тот, кто разрушает исторические памятники, уничтожает культурные ценности. Термин дан по названию воинственных древнегерманских племён, варваров, разрушивших Рим и уничтоживших его культурные ценности.
Го́ллум (англ. Gollum, в другом переводе Го́рлум), он же Смéагол (др.-англ. Sméagol, либо Смéагорл; это имя он носил, когда был хоббитом) – вымышленное существо, один из ключевых персонажей произведений Джона Р. Р. Толкиена “Хоббит, или Туда и обратно” и “Властелин Колец”. Особенно известно присловье Голлума “Моя Прелесть” (англ. My Precious). Так он называет Кольцо Всевластия (а в “Хоббите” – и самого себя).

Глава 9.

– Гарри, ты волшебник.
Я, с огромным трудом, всё-таки подавил в себе желание спошлить, что я не уверен, что хочу слышать такие слова от лица своего пола, да ещё и престарелого лица своего пола, а потому некоторое время, пока не позволял себе наговорить всяких колкостей и пошлостей, задумчиво и молча вертел в руках коктейльную трубочку для молока. Трубочку я в итоге признал третьей лишней, отложил её в сторону и начал пить нормально.
– Понятно, – поставив пустой стакан на стол и потянувшись за кувшином молока, чтобы налить себе ещё один, произнёс я, после чего вежливо уточнил: – Вам это духи предков во сне по секрету сообщили, или тому есть хоть какое-нибудь подтверждение?
– С тобой ведь наверняка происходили странные и невероятные вещи, – крайне загадочно заявил Альбус Дамблдор.
– Само собой, странные и невероятные вещи, чрезвычайные ситуации и прочие радости моего нормального рабочего дня у меня происходят регулярно. Приведите примеры поконкретнее, пожалуйста.
– Вокруг тебя что-то взрывалось? – надменно и как-то свысока умудрился привести пример Снейп. Талантливая, однако, язва.
– Да. Взрывчатка. Ей это в принципе свойственно. Что-то ещё?.. – безмерно учтиво поинтересовался я.
– Самопроизвольно взрывалось? – докапывался тот.
– Да чёрт её поймёшь, иногда её хранят неправильно – и она без всяких детонаторов подрывается. Всякое бывает.
– Нет, вообще без взрывчатки?
– Да, бывало, – признал я. – Иногда люди неосторожно обращаются с газом, и – бабах! Всё на воздух.
При упоминании неосторожного обращения с газом Сириус как-то очень болезненно поморщился, как будто вспоминая особо неприятный инцидент. Хм… Надо бы уточнить информацию, за что именно, где и когда он сидел, а то пока у меня до этого руки не дошли, а знать такое определённо стоит.
– Может быть, падал с большой высоты, а у тебя даже синяков не оставалось? – продолжали гадать присутствующие.
– А что, вы так можете? – заинтересовался я, после чего попросил профессора Снейпа продемонстрировать, если ему не трудно, заранее спасибо. Тот почему-то не удостоил меня своим ответом. Зато Сириус окончательно забыл про всякие неосторожные обращения со взрывоопасными веществами и весело расхохотался.
Дальше предположения становились всё нелепей и нелепей: меня спрашивали, не становился ли я случайно невидимым, не менял ли цвет волос и причёску (без помощи парикмахеров, париков, красок, ножниц и даже сильного ветра, это мы долго и детально уточняли, прежде чем я сказал окончательное “нет”), не перемещался ли в пространстве странным и необъяснимым образом, не блевал ли радугой, не ходил ли по воде аки посуху и не посещали ли меня мысли обратиться к психиатру.
– Магия существует, Гарри, – доверительно сообщил Альбус Дамблдор.
– Ладно, хорошо, существует так существует, – кивнул я и полюбопытствовал: – И раз уж она существует, то подскажите мне, пожалуйста, какое волшебное слово мне нужно сказать, если “пожалуйста, зовите меня Лаки” не действует?
Снейп что-то тихо фыркнул себе под нос.
– Какая именно? – деловито уточнил я: – Римская, британская, османская, российская? Империй во всемирной истории было много.
Минерва МакГонагалл ахнула возмущённо: “Северус!”, тот почему-то выглядел слегка пристыжённым, и даже профессор Дамблдор принял крайне неодобрительный вид.
– Нюнчик про заклятие подвластия говорит, Imperio, его запрещено применять – оно непростительное, – разъяснил Сириус про неприемлемые в кругу приличных сектантов формы гипноза и внушения, и все тут же начали ахать-охать имя Блэка, возмущаясь, что мне рано это знать и вообще я просто ребёнок.
Я, как просто ребёнок, просто молчал и внимательно слушал, терпеливо выжидая, когда они мне ещё чего интересного случайно ляпнут.
– То есть, магия есть, но вы не всегда ей рады? – попытался выведать я, но про сложную политическую обстановку и раскол в обществе сектантов мне рассказывать не захотели. Сириус с невозмутимым видом сидел рядом со мной и никак не показывал, что поводов поахать его имя у всех, в принципе, ещё немало.
Всё-таки прикольный у меня крёстный, хоть и психанутый немного.
– Ладно, не хотите портить ребёнка рассказами про плохую магию – давайте портить меня чем-нибудь сладким. Это вот что у вас такое?..
– Лимонные дольки!.. – тут же оживился дедулька, с нездоровым энтузиазмом протягивая мне вазочку с мармеладом. С настолько нездоровым энтузиазмом, что я прямо невольно усиленно насторожился, подозрительно разглядывая налёт мелкого белого порошка на предлагаемом угощении – с виду вполне себе сахарная пудра, но мало ли.
– Нет, спасибо, их мне что-то не хочется. У вас печеньки есть?.. – с надеждой вопросил я и оглядел стол. Печенек не было. Совсем и вообще, хоть на тёмную сторону переходи от безысходности. Но мне любезно пообещали организовать чего-нибудь, что я хочу. И даже вызвали для исполнения всех моих желаний джинна. Точнее как – джинна. Исполняющего обязанности джинна – “домового эльфа”, готового исполнить любое количество моих желаний, а не только три, но – сугубо желаний моего желудка, что, конечно, было серьёзным минусом.
Я попросил печеньки-сэндвичи. Даже пояснил, что это такое: две печеньки, а между ними – начинка. У меня уточнили, как их лучше приготовить. Я сказал, что лучше принести сразу пакетик готовых, чтобы не тратить время на выпекание. Меня зачем-то спросили, хочу ли я в качестве начинки у этих сэндвичей курицу или, быть может, рыбу?
– Да, конечно, давайте селёдочку – она под молочко самое то! – заявил я, просто чтобы посмотреть, что мне в итоге притащат. Потому что в том, что в любом случае что-то не то, сомнений у меня уже не осталось.
Пищащие от восторга и с хлопками материализующиеся из ниоткуда “домовые эльфы” довольно быстро поставили передо мной что-то, выглядящее более чем комично, потому что в качестве начинки между двумя огромными сырыми кусками чьей-то (предположительно, говяжьей) печени они зачем-то положили самую что ни на есть настоящую сельдь, с головой, хвостом и чешуей. Тоже сырую, разумеется.
– Шикарная из тебя псина, Блэк. Но тощая, – задумчиво произнёс я, аккуратно заворачивая бумажный пакет обратно и ставя свою тарелку перед крёстным. – Надо откармливать. Приятного аппетита, Бродяга.
Сириус долго и заливисто хохотал, а я с улыбкой возмущался, что эй, я вообще-то проявляю себя с хорошей стороны: как заботливого крестника и ответственного собачника, можно было бы и не воротить нос от предлагаемой еды.
Отсмеявшийся Блэк сообщил мне, что не только знает, что такое печеньки и что они ничего общего с печёнками не имеют, но и как именно выглядят печеньки-сэндвичи. Он даже любезно разъяснил всем присутствующим, что это такие вкусняшки, у которых два печенья соединены между собой, к примеру, шоколадной начинкой. А мне пообещал по возможности их достать. Я кивнул, что было бы здорово.
В конце концов, мне в тот день так долго и планомерно пудрили мозги, а печенек нормальных так и не дали. Сволочи.

Глава 10.

Сколько я себя помню, над нашим непосредственным начальником Ричардом всегда была куча начальников, и у самого верховного из всех начальников всегда был стол. Хороший такой, прочный деревянный стол, который был сделан из морёного дуба. И я первые пару лет смотреть на этот предмет мебели без жалости не мог, потому что искренне считал, что бедняжку-дуб заморили до смерти, а из останков сделали этот стол, изверги.
Потом, конечно же, я вырос и понял, что дуб сначала замочили, убив-срубив, затем его ещё раз, но по-другому замочили, поместив его останки в специальные растворы, и только потом уже его бренное бревно заморили по особым технологиям. Но такие вот мелкие примеры из жизни всегда заставляют меня помнить, что поспешные выводы делать не надо. И вообще лучше не делать выводы вслух, во избежание курьёзных ситуаций. Особенно когда ты не обладаешь исчерпывающей информацией.
Вот и сейчас информации у меня минимум, а предположения построить можно самые разнообразные. Ведь если так подумать, то замок, огромный и действительно очень похожий на самый что ни на есть настоящий, чёрт бы их побрал, средневековый замок. Во-первых, такое так просто не спрячешь, а во-вторых, никто здесь особенно и не прячется.
А ещё сектанты не стремятся проникнуться благами цивилизации. К примеру, у них нету душа. Одни только ванные. Впрочем, помыться можно, не ледяной водой, не на улице, не в озере совместно с обладателем гигантских щупалец и даже не в деревянной бочке – и всё здорово, прекрасно, меня всё устраивает. Так что к водоснабжению у меня претензий нет. Но вот поинтересовался я вчера, где у них можно найти розетку, а мне порекомендовали спросить в теплицах у некой мадам Спраут, ведь это же цветок такой, да? Я прямым текстом сказал, что нет, это не цветок, и задал вопрос, есть ли у них электричество, и если нет, то почему они его не проводят? А потом сектанты долго, бурно и радостно делились сплетнями и домыслами о том, что же такое это загадочное “электричество”, зачем оно нужно и какие, однако, “магглы” затейники, чего только не понавыдумывают!
(Оказывается, нормальных людей, не являющихся членами секты, принято называть “магглами”. Какое-то это всё-таки странное название – отчётливо отдающее снобистским презрением к непосвящённым в их наркоманские тайны простым смертным).
А потом у меня попытались выведать, что же это за штуки такие, розетки, если они не цветы, и как они выглядят, и где их можно найти.
Я решил, что если они пытаются посмеяться надо мной, то и мне над ними не грех, и порекомендовал представить присобаченную к стене прямоугольную пластмассовую штукенцию с двумя кругами-углублениями внутри, в каждой из которых предусмотрено по две дырки. А в ответ на непонимающие взгляды предложил представить пятачок поросёнка, и что вот эти круглые штуки-углубления в розетках – как будто бы выемки для пятачков, но втыкать в них нужно не свиней, а специальные вилки со шнурами. О, ну и конечно же я, как ответственный человек, сразу же предупредил, что в дырки в розетках крайне не рекомендуется совать пальцы, а то придёт злой Зевс и шарахнет молнией.
Но смех смехом, стёб стёбом, хиханьки и хаханьки и прочее – это, конечно, забавно, а факты от этого менее неприятными не становятся: мне не зря с самого начала показалось, что такой статьи расходов как “электроэнергия” у них нет. Видимо, весь бюджет мухоморы и всяческие кокосы съедают, даже на блага цивилизации уже ничего не остаётся.
А это возвращает меня к главному сомнению: сектанты не слишком-то прячутся. Они заметны, они очень заметны, и они не очень-то прячутся. И если присовокупить к этому обмолвки про их структуры власти? Ведь оказывается, что школа не единственный рассадник этого мракобесья, у них вон, вроде, даже своё Министерство есть!
И всё это наталкивает на неприятные мысли, что непросто так они сидят себе здесь спокойненько и их никто не трогает. Что непросто так информацию про деятельность их террористических организаций не разглашают общественности – такое бывает только тогда, когда у власть имущих рыльца пушистые-препушистые, а не просто в каком-то там лёгком пушку. Что непросто так разрешением проблем этих сектантов разбираются какие-то особо секретные подразделения, а нас на то задание отправили почти случайно и вообще только потому, что наша группа находилась как раз рядом, а реагировать надо было срочно. И неспроста нам перед операцией чётко говорили, что устранять можно только тех, кто в белых масках, а не всех схвативших в руки палки и бегающих с энтузиазмом и криками диких обезьян, только что ознакомившихся с трудами Дарвина.
В конце концов, наш экспериментальный проект детей-спецназовцев вполне может оказаться не единственным неоднозначным экспериментальным проектом нашего дражайшего Министерства.
***
Вообще вчерашний вечер был весьма познавательным и продуктивным. И даже почти абсолютно мирным.
Просто ну не мог же я совсем не отреагировать, когда мне попытались угрожать. Точнее, меня заверили, что никто мне не пытался угрожать, передо мной всего лишь попытались похвастаться. И именно поэтому продемонстрировали мне такой опасный предмет, как уже печально известная мне палочка-облучалочка, которую они обозвали волшебной палочкой-облучалочкой, клянясь и Мерлянясь при этом, что нет, она не облучалочка, и вообще они только хотели показать мне с её помощью чудеса и волшебство. А то я не помню, какие волшебные у этих сектантов фокусы – и какие чудесные после этих фокусов остаются ощущения.
Так что я вежливо попросил не делать резких движений и сложить их все на стол, чтобы я мог их видеть, я считаю до одного и уже, к слову, раз.
– Гарри… – укоризненно произнёс профессор Дамблдор, неодобрительно смотря на невинно лежащий прямо у меня под рукой пистолет. Оговорился, должно быть, с непривычки – ведь надо было сказать “Спасибо, Лаки” за то, что я ещё не взвёл курок и даже ни на кого оружие не направил.
– В центр стола, можно аккуратненькой стопочкой, можно неаккуратненькой кучкой, как вам будет удобнее. Я жду.
Сириус осторожно напомнил, что вообще-то он неоднократно колдовал при мне, и это не было проблемой. Я ненавязчиво намекнул, что вообще-то здесь присутствуют люди, после взаимодействия которых с вот этими вот “волшебными палочками” я уже один раз очнулся непонятно где и с жутко гудящей головой.
Профессор Дамблдор извинился и заверил, что всё это было ради моего блага.
Я угукнул. Все же прекрасно знают, как полезно иногда терять сознание детскому растущему организму, это мне определённо пошло на пользу, да.
– Что ты почувствовал, когда дотронулся до волшебной палочки? – допытывался дедулька, всё-таки последовавший моему примеру и положивший своё оружие рядом с собой на стол.
– Короткое замыкание, – коротко ответил я. Замыкания те, конечно, были очень короткими и совсем небольшими, но спасибо, мне хватило, больше не хочется – не люблю я, когда меня бьют током. Если бы любил, все грозы бы на крышах с громоотводами в обнимку проводил. Ну или каждый день, за завтраком, засовывал в розетку столовую металлическую вилку вместо вилок электроприборов. Или долгими лунными ночами проводил языческие ритуалы с песнями и плясками, пытаясь вызвать Зевса. Мне даже кажется, что с моим талантом к пению, Зевс бы точно оскорбился, явился и молнией-другой со мной поделился.
А потом я задумался, а не умеют ли они, эти маги и волшебники, читать мысли? У меня, конечно, на лбу знак “не влезай, убьёт!”, который как бы намекает, что уж куда-куда, а ко мне в голову влезать лучше не стоит, но трансформаторные будки свидетели – даже если ты просто спокойненько стоишь себе в сторонке, никого не трогаешь и даже не слишком напрягаешься с высоким напряжением, экстремалы-самоубийцы всё равно могут неожиданно решить заглянуть в гости. Впрочем, как сказали бы всё те же трансформаторные будки: если влезут – сами виноваты, мы ничего не знаем, у нас инструкции. Да и потом, судя по тому, что никто ещё не жалуется на головную боль, разобраться с тем, что творится у меня в голове, покамест попыток не делалось никем. Вообще никем – даже я вон за такое браться отказываюсь.
– Да-да, магия существует, это я уже понял, всё ясно, понятно, хорошо, здорово и прекрасно. Но давайте всё-таки вы мне наконец уже расскажите, кто скрывается под белыми масками и почему вам приходится делать что-то ради моего блага.
Но распространяться про преступную деятельность беломасочных членов своей секты присутствующие отчего-то не стали. И что-то не кажется мне, что только из-за того, что им стыдно за поступки своих соплеменников. Вместо этого меня заверили, что в Хогвартсе я в безопасности, что вот сейчас я закуплюсь в Косом переулке всем необходимым, а точнее – волшебной палочкой, и можно будет мне сидеть в этом “Хогвартсе” и радоваться тому, что здесь безопасно. Судя по всему, меня бы и в Косой переулок не отправили, закупив те же учебники и их традиционную сектантскую одежду дистанционно, да только с волшебными палочками, оказывается, такое не прокатывает: сделки по их покупкам по каким-то причинам через посредников не совершают. Вроде как, “это слишком личное”. Ну-ну.
– Я вообще-то несовершеннолетний, – напомнил я. – Для принятия таких серьёзных решений требуется согласие моих опекунов. Вы его получили?
Сириус сказал, что ну конечно же он своё согласие даёт.
Я напомнил, что вообще-то я, как сирота, не имеющий больше живых родственников, под опекой государства нахожусь.
Блэк сказал, что ну да и чёрт с ним, с этим государством и его опекой, у них другой мир, и в их волшебном мире и его согласие вполне сойдёт, так что всё нормально.
– Нет, не нормально. Я не буду нигде обучаться, я не буду принимать какие-либо серьёзные решения без учёта мнения моих опекунов. Да и контракт у меня, я не могу вот так просто взять и уйти на годик-другой в самоволку. Если у вас не хватает ресурсов для борьбы с преступностью, вы всегда можете сделать официальный запрос с просьбой предоставить вам помощь. И если начальство сочтёт необходимым помочь вам, если вам решат выделить группу для разрешения сложившейся ситуации, если при этом выделят именно ту группу, в состав которой вхожу я – то тогда, если таковы будут приказы, я не то что учиться магии – хоть канканы у вас на крышах плясать вокруг ритуальных костров буду. А до этого чудесного и волшебного момента на моё сотрудничество можете не рассчитывать.
– Не всё так просто, Гарри, мальчик мой, – вздохнул Альбус Дамблдор.
– Ну отчего же, всё предельно просто, Альбус, дедушка не мой: либо я нахожусь здесь официально в составе группы помощи, либо я не нахожусь здесь вообще. Нужна помощь – договаривайтесь о её получении. Но не со мной, очевидно. Вы, помнится, только что рассказывали, что ваше Министерство магии тесно сотрудничает с нашим, как вы его называете – “маггловским”, Министерством?..
Директор Дамблдор заверил меня, что всё очень сложно, но он всё равно всё устроит, потому что он такой волшебный маг с бородой, которой старик Хоттабыч позавидует. Я сказал ему, что ну вот и отлично, я, так и быть, пойду им навстречу и схожу в этот Косой переулок, но только при условии, что после этого мне устроят встречу с каким-нибудь представителем официальных властей – можно сразу с нашим премьер-министром, чтобы не мелочиться.
Дедулька пообещал, что конечно-конечно, на них можно положиться. Я подумал, что мы сначала посмотрим, что они там понаорганизовывают, и только потом будем решать, положиться ли на них или просто положить на них.
Потому что, да – окончательные выводы делать ещё очень рано. Но предварительные… Предварительные, пожалуй, самое время.
И если так предварительно прикинуть, то выходит, что я им нужен. Очень нужен. Сильно нужен. И они готовы идти на уступки и выполнять мои требования, потому что это не мне они нужны, а им – я.
А ещё чем хуже я себя веду, тем лучше это воспринимается. Я ведь должен быть простым ребёнком, шаловливым и смешливым, этаким оболтусом, прогульщиком, шалопаем и наивным мальчишкой – но никак не угрозой.
Я всегда старался быть хорошим и послушным ребёнком. Конечно, не всегда получалось, но старался – всегда. Делать, что говорят, не расстраивать взрослых, не задавать глупых вопросов, не отвлекать лишний раз, не…
В общем-то, я был достаточно хорошим ребёнком. И тут мне практически предложили побыть плохим.
Так что вчера я сделал свои предварительные выводы, мило-мило улыбнулся, пожелал всем спокойной ночи и ушёл в отведённую мне комнату, почти физически чувствуя, как щёлкнул внутренний переключатель, сменивший мне режим поведения на “редкостная сволочь”.
Что ж, по крайней мере это обещает быть интересно.





Пояснения по главе:
Морёный дуб бывает натурального и искусственного морения.
Настоящий или натуральный морёный дуб не имеет отношения к бурной деятельности человека, а представляет собой уникальный материал, созданный природой. Связано его образование было с тем, что на берегах множества небольших рек росла дубрава. Со временем река подмывала берег своим течением и деревья падали в воду. При отсутствии кислорода древесина дуба, в которой содержатся дубильные и смолистые вещества, не была подвержена гниению, а под воздействием солей железа и других элементов таблицы Менделеева, содержащихся в растворённом виде в речной воде, менялись свойства древесины, а цвет морёного дуба приобретал различные оттенки, от светло-серого до угольно-чёрного с фиолетовым оттенком, в зависимости от времени нахождения в реке и от состава воды в ней. Возраст некоторых образцов морёного дуба по данным радиоуглеродного анализа составляет от 400 до 2000 лет и более. По прочности древесину морёного дуба сравнивают с железом. Изделия из этой древесины долговечны и износостойки. Это экологически чистый ископаемый материал, редкий и дорогостоящий, запасы натурального морёного дуба ограничены и невосполнимы.
Более дешёвые аналоги получают путём искусственного морения, при помощи протрав и красителей. Древесину дуба помещают в ванну с раствором нужных неорганических солей и соединений, проводят глубокую обработку материала. Для увеличения плотности и повышенной стойкости к внешним воздействиям мастера прибегают к термообработке, пропариванию. Также для защиты древесины используют пропитку натуральными маслами. Морёный дуб искусственного происхождения приближается к натуральному по цвету и характеристикам. Это позволяет использовать аналоги при производстве мебели, лестниц и отделочных материалов. Однако искусственная древесина не так ценна и не может стать предметом гордости настоящего знатока.

Глава 11.

Я привык просыпаться рано. Нас всегда будили ни свет ни заря, так что это уже въелось в подкорку, что надо каждый день подрываться в полшестого утра, и… Ну а дальше зависело от обстановки и обстоятельств. Если это должен был быть обычный тренировочный день, то я вставал, одевался, умывался, чистил зубы и всячески приводил себя в порядок и боевую готовность. Если же я был на задании, то чаще всего я просыпался, вспоминал, где нахожусь, и засыпал обратно.
И поэтому сейчас у меня дилемма. Нет, ну то, что день не обычный тренировочный, очевидно: я не на базе. Но и вроде как не на задании, по крайней мере – пока не официально и не на задании.
Хм… Встать или не встать? Вот в чём вопрос…
А, впрочем, пока темно и страшно, почему бы и не пошляться под покровом ночи? Тем более что в этом замке, судя по обмолвкам сектантов, есть чудесные подземелья – неплохо было бы узнать, кого они там держат у себя в застенках. Мало ли, вдруг я в этом мире чудес волшебным образом не только крёстного-бывшего-уголовника обрету, но и крёстную-хрень-исправлюсь-падлы тоже? Всякое же бывает! А поспать, если что, можно будет и чуточку позже. Благо, поход в “Косой переулок” запланирован на вторую половину дня, потому что вчера мы разошлись так поздно, что было уже сегодня, и по официальным данным спать я буду до полудня и никак не меньше.
Поэтому я всё-таки встал, умылся, оделся, заправил кровать, сделал зарядку, потянулся как следует и осмотрелся.
Провожал меня вчера до отведённой мне комнаты не Сириус – его профессор Дамблдор попросил задержаться, и на мой скромный намёк, что я могу его подождать, чтобы пойти вместе, мне ответили, что нефиг, уже очень поздно, иди спать, а отконвоирует тебя прямо до твоей двери профессор Снейп, чтобы ты якобы случайно не заплутал и не сунул никуда свой чрезмерно любопытный нос.
Тот, конечно, отконвоировал. Быстро, в относительно абсолютной тишине и в столь же относительно абсолютной темноте, потому что я решительно воспротивился тому, чтобы он при мне ещё и колдовал для создания какого-то там света в конце туннеля (ну или на конце волшебной лазерки, не принципиально) – хватит с него и того, что он при мне громко и возмущённо дышал, свой лимит милосердия на этого конкретного субъекта на два настораживающих действия одновременно я растягивать бы всё равно не стал, да и факелы на стенах вполне справлялись с функцией освещения нашего пути. Поэтому когда мы наконец дошли до нужной комнаты, было довольно темно и тихо, так что после того, как я закрыл дверь, мне прекрасно было видно зажегшийся ненадолго неяркий свет и отлично были слышны тихие чертыхания себе под нос моего провожатого.
Я не знаю, какова вероятность того, что на мою дверь установили сигнализацию. Хотя о чём это я – сигнализации, конечно, устанавливать тут вряд ли кто умеет, но вот начудить чего-нибудь с заговорами какими… В общем, рисковать с дверью я, пожалуй, не буду. Даже несмотря на то, что я почти уверен, что меня просто закрыли и что это “просто закрыли” я могу просто открыть – не отмычкой так пинком, но выбивать двери нет никакой необходимости. Ведь тут есть просто отличные окна.
Но просто так уйти нельзя. Надо, для приличия, накалякать записку, что ли… Так… Вот и ручка, и бумага у меня в карманах нашлись. Совсем маленькая походная ручка и малюсенький походный блокнотик, которые давным-давно были предусмотрительно запакованы мною в водонепроницаемый пакетик, а потому всё ещё вполне годны для использования по назначению. Так и знал ведь, что когда-нибудь они мне ещё пригодятся.
Записка у меня получилась прекороткая:
“В три у выхода.
Л.”.
Подписав с другой стороны, что она, эта записка, предназначается Бродяге, я решил, что всё, теперь можно с чистой совестью пойти погулять где-нибудь пару часиков, а если что, потом нагло отбрёхиваться, что проснулся такой голодный, что вынужден был отправиться на самостоятельные поиски пищи, так как не запомнил, как правильно вызывать тех мелких ушастых джиннов, которые чисто теоретически могли притащить мне что-то съедобное и, если повезёт, даже при этом не попытаться приучить меня к сыроедению.
Я осмотрел со всех сторон окна, убедился, что да, они всё ещё без решёток, всё ещё непредусмотрительно не замурованы насмерть и всё ещё отлично открываются. Прыгать тут невысоко – первый этаж, до земли чуть больше двух метров, не расшибусь при всём желании.
Единственное, что могло бы быть проблемой – это заметание следов. Но даже это не такая уж и проблема, ведь я всё ещё в своём любимом костюмчике, гордо именуемом спецовкой, и в нём всё ещё есть куча карманов, в которых всё ещё находится много всего полезного, причём не только оружие, которое я с утра как следует проверил и убедился, что всё с ним в порядке и ничего с ним за ночь не случилось. И даже не только ручку и бумажку можно найти в моей одежде. Есть в моих походных закромах Родины и верёвка – не очень длинная, не очень прочная, так, почти чисто символическое обозначение верёвки, но для того, что я задумал, она прямо в самый раз.
Я осмотрел напоследок ещё раз комнату и убедился, что ни волос на подушке, ни отпечатков пальцев на каких-либо поверхностях не осталось, что я избавился от всех следов своего пребывания здесь – кроме специально оставленной на видном месте записки Сириусу (которую я написал печатными буквами, так как паранойя – наше всё).
После тщательной проверки всего и вся я обмотал верёвкой защёлку, вылез через окно, плотно его прикрыл, дёрнул за верёвочку, и… Неправильно! Никакая дверь не открылась – вместо этого окошечко закрылось. Затем я быстренько вытянул к себе верёвку и спрыгнул вниз. Вот и всё, я выбрался из замка. А теперь пора обратно в него вобраться, ведь меня ждут подземелья!
***
Не знаю, как у них там с застенками и пыточными (точнее, знаю, но вряд ли я знаю всё: да, ещё вчера я наткнулся на одну, пустую и заброшенную, комнатку палача, осмотрелся как следует и на всякий случай подготовил её для чисто теоретически возможного побега, но кто знает, сколько их тут и все ли они заброшены), но именно в подземельях этого замка находится еда.
В принципе, именно в подвалах да погребах обычно и хранят съестное люди, которые бессовестно экономят на холодильниках. Поэтому ещё в свои первые поиски еды я сразу принял курс на подземелья – и не напрасно. Недалеко от кухонь, где эксплуатируют рабский труд домовых эльфов и вход в которые мне впоследствии показал Сириус, находится продовольственный склад. Наткнулся я на него чисто случайно – просто повезло, что мне неожиданно взбрело в голову пожать перчатку как раз тем рыцарским доспехам, которые в благодарность за приветствие распахивают перед голодными людьми двери на продовольственные склады.
Вот и сейчас первым делом я пошёл именно за едой, ведь, как говорится, война войной, а обед по расписанию.
Кстати, судя по их складу, детей в этой школе морят овсянкой: её здесь столько, что я когда в первый раз сюда зашёл, то сначала даже подумал, что меня опять случайно в пыточную занесло. Правда, потом я как следует осмотрелся, нашёл молоко, яблоки и копчёный бекон, и решил, что выжить здесь всё-таки можно. А потом я обнаружил ещё и овощи: всякие там помидоры, мешки с картошкой и очень много тыквы. Ну и грибы, конечно – грибов здесь было немногим меньше, чем овсянки.
Так что первым делом я побродил по складу, перекусил, прибрал к рукам пару бутылок молока и захватил с собой несколько яблок и груш, а уже потом пошёл осторожно рыскать по замку, стараясь не шуметь и не попадать в поле зрения странных движущихся, треплющихся и, кажется, шпионящих картин.
***
– Гарри! Гарри!.. – звучало около трёх часов дня под дверью одной из комнат на первом этаже.
Сириус Блэк постучал. И ещё раз постучал. И ещё разочек постучал, но уже погромче.
Сириус Блэк позвал. И ещё раз позвал. И ещё разочек позвал, аккомпанируя себе громким стуком по дереву.
Дверь на его стуки и крики не реагировала никак. И никаких “Иду-иду”, или “Сейчас-сейчас”, или хотя бы “Да пошли вы!..”, “Отстаньте!” и “Не мешайте спать!” из-за неё тоже решительно не доносилось.
– Гарри! – в очередной раз позвал Блэк. После чего вздохнул “Ну ладно, хорошо…”, и попробовал сменить тактику: – Лаки! Открой!
Но в ответ ему было упрямое молчание. Немного подумав, Сириус Блэк и сопровождающие в лице величайшего волшебника современности Альбуса Дамблдора и деканов Слизерина и Гриффиндора – Северуса Снейпа и Минервы МакГонагалл, решили нагло вломиться в чужую опочивальню. Что и не замедлили сделать.
– Что-то его тут нет… – оглядевшись, озадаченно произнёс Сириус.
– Не плети ерунды, Блэк! Куда этот мальчишка мог деться? Защита двери цела и невредима.
– Какая защита? Снейп, ты что его тут запер?! – вознегодовал Бродяга и бросил воистину испепеляющий взгляд в адрес всяких сальноволосых придурков. Всякие сальноволосые придурки самым наглым образом презрительно фыркнули, не удостоили никаких блохастых псов ответом и даже имели дерзость не уничижиться под силой уничижающих взглядов.
– В ванной комнате мальчика тоже нет, – произнесла профессор МакГонагалл, решившаяся всё-таки туда заглянуть после нескольких осторожных попыток достучаться до возможных обитателей ванн и предупреждений о том, что всё, она заходит. – И здесь его не видно…
– Может, посмотреть под кроватью? – предложил Сириус.
– О! Ещё одна блестящая мысль, Блэк. Ну, что же ты стоишь-то? Лезь под кровать, проверяй!
Сириус только хотел ответить действием и затолкать под неё Снейпа, разумеется сугубо в рамках благородной миссии поисков куда-то запропастившихся крестников, как вмешался профессор Дамблдор, потребовал вести себя как подобает взрослым и воспитанным людям и обломал всё веселье.
– Для нас сейчас другое главное – найти Гарри Поттера. Но в этой комнате его действительно нет.
– Но Альбус, защита двери цела и невредима, а окна закрыты! Не будь я уверена, что он не умеет аппарировать, и что на территории Хогвартса аппарировать невозможно, я бы подумала… – покачала головой профессор МакГонагалл.
– Никаких магических следов он не оставил, Минерва, в этом я уверен.
– Зато оставил записку. Адресована она клошару, а значит, тебе, Блэк, – произнёс Снейп.
– Дай сюда! – потребовал Сириус. Но его требования профессор зельеварения предсказуемо проигнорировал и вместо этого протянул крохотный клочок бумаги профессору Дамблдору. Последний его внимательно изучил, после чего передал Блэку со словами “Сириус, ты нам не зачитаешь?”.
Сириус зачитал.
– Ну, что же. Я уверена, что нам надо пойти к месту встречи.
Все присутствующие тут же приняли участие в оживлённой дискуссии, кому именно “нам” стоит пойти к месту встречи и где именно находится то место, на котором она должна состояться. В итоге сошлись на том, что пойдут к главному выходу из замка, а если Гарри там не окажется, то к главным воротам, а если и там не окажется, то…
– …то ты возьмёшь след, Блэк, – выдвинул предложение Снейп. – На этот случай тебе, должно быть, понадобится его грязный носок?
– Так, как от тебя, ни от одних грязных носков не смердит, Нюниус, – парировал Блэк, после чего не очень тонко намекнул, что профессору Снейпу всё же стоит заглянуть в ванную – но не для того, чтобы порыться в чужом грязном белье, а затем, что надо же ему хоть когда-нибудь с ней познакомиться.
Профессор Дамблдор мягко пожурил “мальчиков” за то, что они ссорятся, сказал, что так делать нельзя, и миролюбиво пригрозил лимонными дольками.
Снейп и Блэк оценили весь ужас угрозы и благоразумно притихли, перейдя из вербальных перепалок на невербальное испепеление противника взглядами.
– Пойдёмте, мы уже опаздываем, – подтолкнула всех к выходу Минерва МакГонагалл.
– Не мы, а Блэк. Записка была адресована именно ему, и встреча назначена тоже с ним.
– Мы будем наблюдать издалека, – согласился Альбус Дамблдор с зельеваром.
Бродяга на это немножечко напыжился от гордости, но ему было простительно: Гарри Поттер изначально и не пытался скрыть, что единственный, с кем он готов общаться спокойно, без лишних подозрений и нападок – это Сириус. И даже если это и была с его стороны только дань тому, что он его крёстный, но всё равно – приятно же.
***
Уже четырнадцать минут четвёртого, а на горизонте никого хотя бы смутно похожего на моего только недавно обретённого крёстного не появилось: ни людей-брюнетов, ни собак чёрных – вообще никого. Я ещё разок, для верности, осмотрелся со своей крайне стратегически выгодной позиции. Да, точно никого.
Задумчиво потянувшись всем телом, я поудобнее развалился на балке под крышей летней террасы, примыкающей как раз к главному входу в Хогвартс. У меня всё было как на ладони и просматривалось просто отлично. И, что важно, мне было видно всё, а вот меня не было видно никому. Удобно, неброско, близко – одним словом, идеально.
Я приобнял балку руками, лёг щекой на специально подложенную мантию, которую мне отдал Сириус, и закрыл глаза. Раз никого пока нет, можно и ещё немного подремать.
Время от времени я разлеплял то один глаз, то другой, бегло оглядывал пустой двор и снова придрёмывал.
Наконец послышались характерные скрипы и стуки, издаваемые старыми тяжёлыми дверями при открытии. Я лениво разлепил правый глаз. Ага, вот и Сириус явился, да не один, а с группой поддержки! Причём эта его группа поддержки – ну точно как поддерживающий лифчик без бретелек, надетый под прозрачную кофточку с открытыми плечами и искренне считающий, что если уж он не бросается в глаза бретельками, которых нет, то его и в принципе не видно. Но самовнушение действовало так себе: видно было просто отлично.
Хм… Вообще-то когда мы сидели с Сириусом на кухне и я сказал, что да, было бы и впрямь неплохо прогуляться по “Косому переулку”, я дал своё согласие именно на прогулку именно с ним, а не на то, что меня под конвоем проведут по каким-то сомнительным местам такой злачности, что прямо полный хлеб.
Надо бы подумать, надо ли мне это, и поразмышлять над глубоким философским вопросом, снизойти ли мне до них али нет.
В итоге я решил ещё немного полежать, отдохнуть и подремать. Минут десять-пятнадцать, не больше… В конце концов, я же ждал появления Блэка больше двадцати минут. Если быть точным, то около двадцати двух с половиной. Так что пусть теперь меня подождут.
Через пять минут, разлепив, для разнообразия, левый глаз, а не правый, я подумал, что что-то мне скучновато. Вопрос слезать или не слезать всё ещё оставался под рассмотрением.
Ещё через пять минут я решил всё-таки слезть. Потом…
Ещё через пять минут, заметив, что уже не только вся группа поддержки, но и Сириус серьёзно начинает волноваться, я наконец решаю, что ладно, всё, я слезаю.
Я потянулся. И ещё раз потянулся. И ещё один, контрольный раз, потянулся. Нехотя, очень лениво, взял в руки мелкий камушек, удобно валявшийся почти прямо под рукой, извлёк из карманов всё те же ручку с блокнотиком, написал короткую записочку, обернул ею камушек, приготовился, прицелился, кинул и попал. Точнее как – попал. Моей целью не было выбить им глаз Сириусу, или там закинуть этот камешек ему за шиворот – я кинул послание прямиком ему под ноги, и тот, заметив что-то странное, всё-таки нагнулся, поднял его с земли, развернул аки конфету и, судя по сосредоточенному выражению лица, внимательно прочёл записочку как минимум два раза, прежде чем разулыбался, свернул её, убрал в карман и поменялся в лице. И не только в лице – в теле он тоже поменялся. После чего в ритме собачьего вальса уверенно потрусил в мою сторону.
Собственно говоря, это от него и требовалось, ведь записка гласила: “Разыскивается чёрный пёс. Нашедшему просьба идти лесом”.
– Ну не настолько же лесом, – произнёс я, когда Бродяга почти пробежал мимо меня и мне пришлось перехватывать его на бегу. – Привет, крёстный.
Сириус усиленно завилял хвостом и радостно тявкнул, прежде чем снова встал на две ноги и приобнял меня в приветствии.
– Гарри! – произнёс он, после чего первым делом поинтересовался, не голодный ли я и не нужно ли нам вернуться в замок, чтобы пообедать.
Нет, ну всё-таки мне решительно нравится этот пёс, он умеет правильно расставлять приоритеты!..
…в отличие от всех остальных сектантов, которые, только поравнявшись с нами, тут же зафальшивили совсем другую песню: “Мистер Поттер, где Вы были” да “где вас черти носили” и “почему они вас вообще, черти эти, куда-то из комнаты без спроса уносить вздумали”!
– Не поверите, но сидел я себе спокойненько на кровати, ждал крёстного. Потом сидел под кроватью, тоже спокойненько, тоже крёстного ждал. Потом в шкафу посидел. Потом на шкафу посидел. В общем, всё было нормально и ничего не предвещало ничего ненормального, как вдруг я, крайне неожиданно, резко стал невидимым и “странным и необъяснимым образом переместился в пространстве”! Бывает же! – произнёс я и, бурча “магия, не иначе”, извлёк из кармана яблоко, потёр его о рукав в попытке сделать его почище; яблоко, кажется, вместо “почище” стало “погрязнее”. Я протянул его крёстному: – Будешь?
Сириуса возможный налёт грязи на предлагаемом яблоке не смутил, и он невозмутимо в него вгрызся. Я, достав ещё одно, такое же, присоединился к нему и смачно захрустел.
– Но мне вот что интересно: в этом вашем “Косом переулке” не слишком безопасно, потому что, цитирую: “безопасно нынче только в Хогвартсе”, так? Так. Небезопасно везде потому, что добропорядочные волшебники не могут организоваться и справиться с организованной преступностью недобропорядочных волшебников. Следовательно, чисто теоретически за пределами безопасного Хогвартса может возникнуть небезопасная ситуация. Ну и, собственно, вопрос, который меня интересует: вы меня собираетесь использовать как приманку?
Профессор Дамблдор весьма хитро не ответил “нет”, а возмутился, как я мог такое вообще подумать? Знакомые приёмчики использует, однако, по эмоциональному манипулированию.
– Тогда зачем вы так пытаетесь привлечь ко мне лишнее внимание? Зачем идти в небезопасное место шумной и заметной толпой народа? Может, лучше и не идти сегодня никуда вовсе?
Мне профессионально попытались поставить мозгоклизму и как следует промыть мозги, но я этому решительно воспротивился и резонно возразил:
– “Куплю волшебную палочку – смогу себя защитить”, это, конечно, весомый аргумент, но мне больше нравится сценарий “оцепим всю улицу – ни от кого не придётся защищаться”. Сколько человек сейчас знает, что я пойду за волшебной палочкой, и что пойду я за ней именно сегодня и именно сейчас? Как минимум пятеро, если считать только нас с вами. Это слишком много. И вы были слишком заметны – сложно было, знаете ли, такую-то пёструю толпу не заметить. Если вы и впрямь не намерены устраивать охоту на живца с моим… кхм… живым участием, то поделитесь информацией о предпринятых мерах безопасности.
Мне признались, что вообще-то мне этого знать было необязательно, но да: случись какая напасть, нужно громко читать стихи, потому что на призыв “звездою севера явись!” вполне могут явиться некто “авроры”, которые здесь за местных правоохранительных органов и которые, вроде бы, усиленно патрулируют сейчас все магические улочки, так как прошёл слушок, что я нашёлся, ну и куда же я без волшебной-то палочки – правильно, прямиком в Косой переулок, за ней-родимой.
– Ясно, – произнёс я и решительно плюхнулся на скамейку. – Ну тогда и чёрт с ней, с этой палочкой, как-нибудь в другой раз за ней сходим. – Я, извлекая из карманов ещё одно яблоко и заботливо завёрнутый всё-таки навещёнными мною ближе к обеду домовиками бутерброд, заявил: – А сегодня я вам могу устроить пикник, а вы мне – переговоры с моим начальством.
Мне напомнили про данное мною согласие пойти за волшебной палочкой в Косой переулок. Я согласился, что я согласился, но не согласился с тем, что я согласился со всем. Моё абстрактное “да, давайте как-нибудь” определённо не означало “как насчёт прямо сегодня и прямо сейчас?”. И, подводя всему итог, никуда сию секунду я не пойду добровольно, да и недобровольно выпинывать меня тоже бесполезно – я, если что, буду сопротивляться; и вообще забавные маленькие человечки старались, готовили, нельзя же проявлять неуважение к их труду.
По этому поводу мы немного подискутировали с профессором Снейпом, так как наши представления о проявлениях неуважения, очевидно, несколько не совпадали, а потом меня повторно безуспешно попытались убедить, что так нельзя и меня всенепременно надо немедля выгулять по Косому переулку.
– Но ведь надо слушать свой внутренний голос, так? И мне мой говорит, что тут где-то кроется подстава, и что лучше никуда не идти. – Я вздохнул и произнёс: – У меня серьёзно плохое предчувствие, а ему я предпочитаю доверять.
Наконец, у меня всё-таки догадались спросить, каковы мои условия.
– Не условия даже, а так, одно маленькое условьице, – не стал отпираться я. – Которое, правда, состоит из нескольких подусловий. – Не дав никому рано начать радоваться, принялся загибать пальцы я: – Первое подусловие: иду я в Косой переулок с Сириусом, и мы не привлекаем к себе внимания. Второе подусловие: я не против того, чтобы за нами не очень заметно приглядывали, но против того, чтобы очень заметно конвоировали. Третье подусловие: будьте готовы к тому, что в случае возникновения чрезвычайных ситуаций с моей стороны будет применена сила, и если мне запамятуют предварительно разъяснить, к кому её применять можно, а кто вроде как союзник – то пеняйте на себя за последствия. Четвёртое подусловие: использовать меня как приманку можно, если осторожно и по предварительному согласованию с моим начальством. Ну и последнее, самое главное подусловие… – произнёс я и многозначительно сжал пальцы в кулак: – Пока я хожу по Косому переулку, вы, многоуважаемый директор, ходите по министерским кабинетам и выполняете свою часть договора. Вы ведь помните, о чём мы договаривались? Я не одиночка, профессор, я в отряде. Так что если вам и впрямь нужна помощь, а судя по всему, она вам действительно нужна – то выбивайте необходимые разрешения, у вас тут такая площадь территории, что хватит на десять небольших тренировочных лагерей: вы совершенно спокойно сможете нас разместить здесь; так что постарайтесь – и кто знает, может, у вас и получится убедить моё начальство перенести нашу базу сюда. Потому что больше, чем на пару дней, я так или иначе здесь неофициально не задержусь. И только от вас зависит, будет ли это “так, как надо” или “а иначе”. Надеюсь, мы друг друга поняли?
Меня заверили, что да, конечно.
Ну посмотрим, насколько здесь понятливые люди.
Что ж, в лицо меня мало кто из сектантов знает, в основном меня все знают в шрам. И если им не сверкать, если одеться в неприметную одежду (благо, мантию у меня крёстный так и не забрал, так что мне было во что) и вести себя тихо – то, в принципе, можно и пройтись по нужным магазинчикам, не привлекая к себе внимания.
– Если хочешь, мы с тобой заколдуем дверь в класс Снейпа так, что она будет рычать и кусаться, когда он будет пытаться выйти, чтоб ему неповадно было лаяться и других запирать, – тихим заговорщическим шёпотом предложил Блэк, как только мы вышли за ворота школы.
Я неопределённо пожал плечами. Так-то мне довольно-таки безразличны и зельевары всякие, и двери в их классы, но звучало это забавно и посмотреть на это я бы, в принципе, не отказался.
Сириус протянул мне руку со словами, что никакого транспорта нет и не будет, потому что он нам нафиг не нужен: сейчас он магией переместит нас куда надо, а для этого от меня требуется только не разжимать ладонь и приготовиться: ощущения будут не очень-то приятными, зато путешествие будет не слишком долгим.
Я поколебался немного, смотря на терпеливо протянутую мне раскрытую ладонь, но всё же вложил в неё свою руку и крепко сжал пальцы крёстного. Бродяга ободряюще мне улыбнулся, а потом… Потом случился какой-то странный пылесос: нас куда-то засосало, протолкало по резиновому шлангу, продуло ветром, поплющило как следует и, наконец, с хлопком выплюнуло посреди какого-то маленького пустынного переулка, за углом которого шумела оживлённая улочка.
Судя по всему, я только что прочувствовал на себе, как умеют перемещаться в пространстве маги и волшебники: очень эффективно, но не очень приятно.
А ещё, судя всё по тому же “всему”, сейчас я в трёх шагах от самого центра магической торговли в Великобритании, и совсем близко от меня кипит жизнь Косого переулка.





Пояснения по главе:
Сыроеде́ние – система питания, в которой полностью исключается употребление всякой пищи, подвергшейся тепловой обработке (варке, жарке, копчению, запеканию, приготовлению на пару и тому подобное).
Клошар (фр. clochard) – нищий бродяга, живущий во Франции. Однако клошары – это не бомжи и не бедолаги, с которыми случилось несчастье, и они остались без жилья – это убеждённые вольные пташки, люди, не желающие вставляться в установленную систему общества и вести оседлую жизнь. Данное слово ярко стилистически окрашено, передаёт этакий романтический флёр искателя приключений, поэтому вообще к Сириусу Блэку вполне применимо, о чём он прекрасно знает, в связи с чем и не стал оскорбляться на слова Снейпа. Но, конечно, Лапулей “клошар” был выбран из всего синонимического ряда слова “бродяга” исключительно за созвучность со словом “лошара”.
Смердеть – испускать смрад, зловоние; дурно пахнуть.
В главе имеется прямая отсылка к началу известного стихотворения Александра Сергеевича Пушкина “Зимнее утро”:
“Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный –
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!”.





ДАЛЬШЕ ПОКА НЕДОПЕРЕПИСАНО! Последующие главы читать на свой страх и риск.

Глава 12.

– Они карточки принимают? – смотря задумчиво на виднеющиеся фасады магазинчиков Косого переулка, почти риторически вопросил я. Выглядели здания здесь, безусловно, довольно красиво, но капремонт бы им однозначно не помешал, причём ещё лет так сто назад. – Магазины ваши, они принимают карточки? – в ответ на озадаченное молчание конкретизировал свой вопрос я.
– Карточки? – переспросил Сириус. – От шоколадных лягушек?
Я благоразумно решил, что лучше не буду себе представлять, что это ещё за твари такие, на каких болотах они водятся, насколько коричнево-шоколадный у них цвет и почему от них исходят некие “карточки”.
– Банковские карточки. Ими расплачиваются, – уточнил я и, подумав, добавил: – У нас ими расплачиваются. А у вас? – Сириус с огромным удивлением на меня посмотрел и покачал головой. – Здорово!
– Здорово? Почему здорово? – озадачился Блэк.
– Потому что иначе я бы расстроился, что у меня их с собой нет. А так мы без всяких расстройств просто заглянем в банк; какие у вас тут отделения поблизости есть?
Сириус указал на здание чуть подальше нас и обозвал его банком.
– Что-то не припомню я банка “Гринготс” в списках Банковской ассоциации Великобритании, – скептически произнёс я и предложил: – Давай лучше в Барклиз Банк, он надёжный, крупный и у меня там есть свой счёт.
…
Мне как-то раньше не приходило в голову, что расплачиваются маги и волшебники даже не карточками (безналичные варианты я почти сразу отмёл как безнадёжные), а своей валютой. А тому же Сириусу как-то раньше не приходило в голову, что про их денежную систему мне бы тоже было бы неплохо рассказать заранее.
– Свой банк, своя валюта… Мы точно всё ещё в Великобритании?
Блэк рассмеялся и заверил, что мы точно-преточно в Лондоне, но в магической его части, а затем, в ответ на мои наводящие вопросы, подробно разъяснил, как она отделена от остальной части города, а также как сюда можно попасть, минуя эту их сомнительной приятности “аппарацию”, являющуюся возмутительно эффективным способом магического перемещения в пространстве.
Вообще-то я очень рассчитывал, что мы заглянем в банк, чтобы через свой тщательно контролируемый и отслеживаемый счёт передать нужную информацию начальству. Теперь же, похоже, придётся искать другие пути. Хорошо, что они всё же есть. Плохо, что теперь для того, чтобы выйти на связь, мне придётся слегка так сильно подхимичить. А подхимичить уже точно придётся: Сириус уверял, что да, мне можно просто так заглянуть в Гринготс несмотря на то, что вклада у меня там нет, потому что он у меня там всё-таки есть: родители, вроде как, оставили мне хорошее наследство в их волшебных деньгах. Ну и ладно, Гринготс так Гринготс. В конце концов, я, как бюджетник, всё равно только “за” любые оплачиваемые не прямиком из моей зарплаты траты.
– Для военного времени у вас на улицах довольно много народа, – подметил я и, кивнув в сторону ближайшего магазинчика, обильно украшенного тыквами, уточнил: – Уже готовитесь к Хеллоуину? Или просто поклоняетесь тыквам, а праздники у вас свои собственные?
Мы завязали лёгкую и непринуждённую беседу ни о чём, в ходе которой я узнал, что, как это ни невероятно, но ни тыквам, ни грибам маги обычно всё-таки не поклоняются, а также поведал крёстному, что ну конечно же мы с ребятами тоже отмечаем Хеллоуин и Рождество – мы вообще все подряд праздники отмечаем, нам только дай волю и календарь – сразу что-нибудь отмечать начнём. Вот, к примеру, недавно мы отмечали международный день левшей и весь день всё левой рукой делали: в левой руке держали вилку, ложку, ручку, даже незаметно швырялись друг в дружку записками на занятиях – и то левой рукой.
– Должно быть, было очень весело, – усмехнулся Сириус.
На самом деле, нет, весело было не очень-то, особенно Орлу: ему было больно, но кроме того, что ему было больно, ему было ещё и очень приятно, что мы из солидарности, что он запястье повредил и ему запрещено было им лишний раз двигать, все на целый день замотали в перевязи правые руки и на всех тренировках и занятиях всё только одной, левой рукой делали. Хотя, конечно, и смешно тоже было, и весело, особенно когда Ричард в лице переменился, увидев, что мы всем отрядом с утра пораньше выстроились перед ним в какую-то шеренгу калек. Но ругать и наказывать он нас, кстати, не стал: то ли оценил проявления командного духа и моральной поддержки друга, то ли посчитал, что нам всем полезно будет время от времени действовать в условиях, когда по какой-то причине одна из рук обездвижена и работать необходимо другой. В любом случае, такой праздник, как международный день левшей, он обещал и на следующий год нам устроить. Хотелось бы, конечно: да, было сложно, ведь спуску на тренировках нам никто давать даже и не думал, но – оно того однозначно стоило.
Впрочем, Сириусу я всю эту информацию выдавать не стал, ограничившись задорной ухмылкой и лихим “А то как же!”. Да и выпытывать подробности у Блэка всё равно не было времени: мы как раз зашли внутрь волшебного банка.
Впечатления этот Гринготс, признаться, оставляет странноватенькие:
Снаружи на входной двери висит табличка с предупреждением, что, оказывается, за ограбления банков в качестве меры наказания предусматривается не тюремный срок, а мистическая пропажа без вести на веки вечные при крайне загадочных обстоятельствах. Так что мне от одной только приветственной надписи захотелось сюда подразделение-другое детективов запустить, чтобы разобрались с этим всем безобразием, а то что-то мне подсказывает, что как минимум по статье самоуправство тут много кого можно упечь.
Внутри у этого банка такой весь из себя гротескно-помпезный интерьерчик, кричащий о вычурной роскоши. Не королевский дворец, конечно, но это ж какие у них ставки по кредитам, что они так шикуют?
А ещё и здесь тоже работают те же Голлумы, что и на кухне Хогвартса, только другие, уже более классические: одержимые прелестью из металла; от Голлумов-“домовых эльфов” Голлумов-“гоблинов” отличает не только то, что первые в каких-то наволочках, а вторые – в костюмчиках с позолотой расхаживают, но и то, что в банке служат вообще ни разу не эльфы, а те ещё гоблины.
Сириус шёпотом уведомил меня, что они скряги и напыщенные брюзги. Я бы к этому ещё добавил, что они похожи на жертв радиации, но решил, что нельзя быть расистом и, проявив толерантность, никак не отреагировал на слова крёстного, а вместо этого поздоровался с дежурным гоблином.
Сам поход в банк занял где-то с полчаса, потому что действовали мы быстро и старались не привлекать к себе внимания, да и тележки, в которых нас домчали до сейфа, летали с бешеной скоростью. Блэка, кажется, даже немного от них подташнивало. А мне вот только этот элемент гоблинского варианта банковского Диснейлэнда во всём здании и понравился: в отличие от чрезмерно пафосного главного зала, американские горки у них были реально крутыми, захватывающими и забавно стилизованными под подземные шахты заброшенных рудников. В остальном же от этого банка впечатления были всё-таки какими-то странноватенькими.
– И что, волшебники всегда таскают с собой груду металла и звенят при каждом шаге? – полюбопытствовал я. – Неужели у вас совсем нет бумажных денег или там чековых книжек каких? – Блэк уверил меня, что это вполне себе удобно, если купить специальный кошелёк, на который наложены чары облегчения веса, чары против воров, чары против потерь и какие-то там ещё чары расширения пространства.
Сириус рассказывал про то, сколько бывает разных чудесных и полезных чар, а я кивал, думая о том, что всё это, конечно, очень здорово, но мне нужно бы уточнить, есть ли у них чары слежения, сколько они действуют по времени и как их лучше обходить.
Начать собственно поход по самим волшебным магазинам Блэк предложил с покупки шмоток, на что я пожал плечами, потому что мне, в целом, было непринципиально, и мы быстро зашли в обшарпанный магазинчик, быстро поздоровались с некой мадам Малкин, а затем очень быстро расплатились и ушли.
Сириус, кажется, был несколько ошарашен подобной скоропалительностью: у него очень забавно вытянулось лицо, когда я заявил:
– Да зачем их мерить? – После чего я, отмахнувшись, как от каких-то назойливых мух, от летающих вокруг меня всяческих линеек и рулеток, решительно произнёс: – И меня мерить тоже незачем, я все свои габариты и так прекрасно знаю. Вот эта подойдёт. Сколько там штук нужно было и каких? Ага, ну тогда ещё вот эту, эту и вот эту заверните, спасибо, можно идти на кассу.
Блэк, кажется, искренне считал, что мантии нужно обязательно шить на заказ, а затем их пренепременно надо примерить и как следует подогнать по размеру. Зачем мерить балахон, который носится очень свободным, а тем более шить его на заказ, я так и не смог понять. Может, у них есть традиция производить какие-то традиционные пляски перед покупкой традиционной одежды? Но, признаться, ателье меня это не слишком-то впечатлило, а мухоподобные измерительные рулетки, от которых только и успевай отмахиваться, и вовсе отбили последнее желание торчать там больше, чем совершенно необходимо.
– Куда дальше? Может, в книжный? – предложил я, ибо из всех магазинов только этот меня и интересовал по-настоящему.
В некоем “Флорише и Блоттсе” мне даже вполне понравилось: симпатичный магазинчик, поэтому в нём я дал волю своим шаловливым ручонкам и подкинул в общую кучу подбираемых продавцом учебников за все годы обучения в Хогвартсе, которые я счастливо пропустил, ещё стопочку-другую книжек, главным образом по так называемой “истории магии”.
– В Хогвартсе есть хорошая библиотека, – уведомил меня Блэк, и я сделал вид, будто бы я уже этого не знал и очень рад таким свежим новостям.
В книжном магазине, как и в магазине одежды, консультант сразу после оплаты дежурно сообщил, что мой заказ будет мне доставлен. Правда, в отличие от предыдущего магазинчика, здесь продавец упомянул даже, как именно он будет мне доставлен: совами.
Я надеялся, что они это не серьёзно, что у здешних магов способом связи не является более хищный аналог голубиной почты и что никто не заставляет бедных птичек тягать всякие тяжести.
Надеялся я тщетно: как только мы зашли в зоомагазин, Сириус тут же предложил мне купить себе какую-нибудь совушку, чтобы потом нещадно её эксплуатировать в почтовых целях.
– Вот эту хочу, – заявил я, указав на змею. Она была небольшая, неброская, но красивая, очень красивая – и достаточно ядовитая.
Сириус попытался объяснить мне, что сова – это сова, а змея – это змея, и что якобы сова мне будет полезнее, чем змея.
Видимо, он ничего не знает о змеях и о том, как можно использовать их яд.
…и, конечно, он ничего не знает о том, о чём я никогда не говорил никому: что я понимаю, о чём шипят змеи, что они вполне понимают меня, что пару раз я пользовался их помощью – и что они бывают очень, очень полезными.
– Я её всё равно хочу, – произнёс я, не разрывая зрительного контакта со змеёй и всё так же неподвижно сидя на корточках перед её аквариумом. – А сову любую бери.
Сириус, как специально, выбрал кипельно-белую полярную, такую, чтобы привлекала внимание и в глаза бросалась. Но, может, это и неплохо: если я и буду с её помощью кому-то что-то писать, то уж точно прослежу, чтобы это были официальные сообщения, в которых при всём желании нельзя увидеть ничего компрометирующего. Да и птица красивая, мне она тоже сразу приглянулась.
А вообще вот что любопытно: у них пташки только почту разносят? Или вместо бомбардировщиков тоже они же?
Я уточнил, случаются ли у них воздушные бомбардировки, военное время всё же, как-никак. Судя по тому, что Блэк понятия не имел, что это такое, всё-таки скорее нет, чем да, хотя меня и несколько настораживает, что он при слове “воздушные” странно оживился и увлечённо меня куда-то потащил.
На следующий пункт нашей остановки я воззрился с неподдельным удивлением:
– Зачем нам в хозяйственный магазин? – никак не мог понять я, почему Блэк встал как вкопанный перед коллекцией пафосных метёлок и гордо произнёс: “Вот!”.
Сириус клятвенно заверил меня, что это спортивный магазин.
– Уборка – это тоже спорт, – согласился я, – но я предпочитаю другие направления тяжелой атлетики. Честное слово, легче штангу потягать, чем метлой помахать.
Но оказалось, что права была святая Инквизиция про полёты ведьм на мётлах: они это дело и впрямь любят и практикуют.
– То есть, вон те мётлы в витринах – это демонстрация товара не хозяйственного магазина, а спортивного?
Сириус радостно заявил, что да, так оно и есть, и что мой отец был в школе почётным уборщиком. Ну, судя по тому, что мой родитель со товарищи постоянно мало того, что правила нарушал, так ещё и попадался, то в этом, в общем-то, не было решительно ничего удивительного.
– Осталась ведь только палочка? – произнёс я, дождавшись паузы в рассказе про некий “квиддич”, который тоже спорт. Ну, всё может быть – кёрлинг со швабрами спорт, так почему бы и квиддичу с мётлами им не быть?
Волшебные палочки продавались в настолько непрезентабельном и грязном магазинчике, что его владельцу однозначно стоило бы перейти дорогу, купить себе какую-нибудь фешенебельную метлу и заняться спортивной уборкой.
Когда мы зашли внутрь, к нам вышел человек, представившийся Олливандером, сразу начавший заговаривать мне зубы и очень хотевший обвести меня вокруг пальца. Я не знал, зачем ему так нужен был контур моего пальца, но на всякий случай вежливо отказался от всяких измерений и спрятал руки в карманы.
Рой измерительных рулеток недовольно загудел.
Хозяин магазинчика стал в отместку подсовывать мне неприятно бьющиеся током лазерки и просить меня с ними что-нибудь сделать, ну или хотя бы просто взмахнуть ими.
После первого взмаха первой палочкой что-то взорвалось, после второго взмаха второй палочкой поднялся сильный ветер, после десятого взмаха буквально выпрыгнувшей у меня из рук закоротившей палочки, бешено выпускающей искры, я уже честно не понимал, почему человек так радуется, что я ему магазин разрушаю. Может, надеется выставить мне огромный счёт за причинённый ущерб и таким образом всё-таки сделать наконец-то у себя ремонт?..
– Попробуйте эту, остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов. Очень хорошо подходит для защиты и нападения… – бормотал мистер Олливандер, протягивая мне очередную красивую деревяшку, которую я осторожно взял в руки и чуть не ахнул от неожиданного восторга.
Эта волшебная палочка была другая: она не билась током, не жглась неприятно и не морозила мне пальцы даже через перчатки, которые я, конечно же, и не подумал снять.
От этой палочки ощущения были другими. Тёплыми, приятными, светлыми. Эта палочка по ощущениям была вполне себе волшебной. По-хорошему, меня должно было насторожить, что она излучает свет и тепло, но почему-то она успокаивала, а не заставляла напрячься, почему-то она мне понравилась.
Мистер Олливандер, в лучших традициях любовных сериалов, радостно заявил, что да, она мне подходит, она выбрала меня и теперь мы всегда будем вместе.
– Сколько с меня? – спросил я, непрозрачно намекая, что пора бы уже со стадии расхваливания товара перейти на стадию оформления покупки.
Олливандер же не торопился озвучивать цену, вместо этого он туманно сообщил мне, что это очень необычная палочка, что я, должно быть, очень сильный волшебник, раз она выбрала меня, и что вообще-то обычно каждая палочка уникальна, особенно если у неё в сердцевине перо феникса, так как с хвостовыми перьями у этих птиц какая-то беда и дают они обычно только одно, но – не в этом случае, тут феникс расщедрился на целых два пера, одно из которых в палочке, выбравшей меня, а второе…
Продавец сделал трагическую паузу, чтобы продемонстрировать всю важность момента. Я честно ждал, что мне предложат купить две волшебные палочки и получить какой-нибудь бонус вроде тряпочки для их протирания в подарок, но вместо этого мистер Олливандер заявил, что волшебная палочка с таким же пером, как и в сердцевине моей, уже продана.
Я даже удивился. И чего он тогда здесь соловьём разливался? Или это такой рекламный ход и теперь мне предложат присмотреть ещё что-нибудь?..
– Сестра вашей палочки оставила Вам ваш легендарный шрам, мистер Поттер. Палочка выбирает волшебника, а не наоборот, и мне кажется весьма любопытным, что Вас выбрала палочка, сестра которой у Величайшего Тёмного Волшебника современности. Он творит великие дела. Ужасные, но великие. Полагаю, от Вас мы тоже можем ожидать больших свершений, мистер Поттер.
Странно как-то это всё. Очень странно.
Я поблагодарил за информацию, расплатился за палочку, и мы с Сириусом наконец вышли на улицу. А вот теперь, когда по Косому переулку мы уже прогулялись, пора бы мне и начать химичить.
– Сириус, а давай ты купишь мне мороженое, а я тебе покажу фокус, – произнёс лукаво я, проходя мимо одного из ну очень незаметных стражей порядка, пасших нас сегодня.
Блэк, кажется, немного колебался: всё-таки было довольно прохладно. Но раз уж мне не было холодно купаться в озере, то и мороженое тоже в самый раз будет. Тем более это ведь не абы какое мороженое – оно же здесь просто волшебное! Да и пока он не знает, что бывает, когда я выкидываю какие-либо фокусы, его эта перспектива скорее воодушевляет, чем настораживает.
– Здравствуйте, коллега. Разрешите поинтересоваться, как у Вас с выполнением месячного плана по поимке преступников? – тихонько задал вопрос я ближайшему столбу. Столб сделал вид, что не расслышал. Пришлось буквально облокотиться на него и шёпотом разъяснить, что я готов сделать этому столбу огромное одолжение и что то, что я предлагаю, в его же, столба, интересах.
Столб со мной всё же предпочёл согласиться, едва заметно кивнув.
Блэк, по счастью, так увлёкся расхваливанием кафешки с мороженым, что так ничего и не заметил. Весьма удачно, как ни крути.





Пояснения по главе:
Barclays Plc. (произносится Барклиз) – один из крупнейших в Великобритании и мире финансовых конгломератов с широким представительством в Европе, США и Азии. Операции конгломерата осуществляются через дочерний Barclays Bank PLC, являющийся вторым по величине активов банком Великобритании (после HSBC).
13 августа в Великобритании и других странах отмечается международный день левшей (англ. International Lefthanders Day) . Впервые он был отмечен 13 августа 1992 года по инициативе созданного за два года до этого британского Клуба левшей.

Глава 13.

Всё-таки это очень удачно, что весь волшебный мир тащится от одного конкретного моего шрама, расположенного у меня на лбу. Вот приводи их в восторг тот же шрам на моей левой коленке – и жизнь моя была бы гораздо более весёлой, ведь тогда все эти “Ты ведь Гарри Поттер, покажи шрам!” в холодное время года равносильны были бы просьбам снять штаны. Ну и будь у меня известная на весь волшебный мир чудо-коленка, то пришлось бы мне сейчас и впрямь снимать штаны посреди улицы, а это как-то неприличненько.
Но, так как мне повезло и для того, чтобы раскрыть тайну личности, мне достаточно снять капюшон и небрежно смахнуть чёлку в сторону, то сейчас всё было довольно-таки просто.
Я сразу заметил, что прямо рядом с кафешкой с мороженым есть замечательный закуток, и сразу прикинул, что будь у меня парочка зеркал, то можно было бы поймать их отражения так, что будет казаться, что я сижу на самом виду, когда на деле сидел бы я во вполне нормальном укрытии.
Аврор, неохотно представившийся как Джон Долиш, для моих целей подходил идеально: он очень, очень хотел выслужиться, хотел славы для себя, хотел продвижения по службе – а значит, о том, что идею подкинул ему именно я, и вообще о том, что то, что я планирую, произойдёт не чисто случайно, ни в одном отчёте мелькнуть не должно. Меня это устраивает от слова “полностью”.
Пока Сириус стоял в очереди в кафешке, определялся с заказом и расплачивался, Долиш не очень качественно наколдовал мне зеркала, пообещал, что минут через десять-пятнадцать его чары рассеются, и разместил их именно так, как было надо, а я отставил одно из расположенных на улице кресел чуть подальше, поставив его прямиком в закуток, и уселся в него – вроде как ждать крёстного, но на деле ждал я всё-таки не Блэка.
Нас пасли уже давно, практически с самого начала. Часть из пастухов, скорее всего, была приставлена теми, кто не хочет, чтобы сегодня случились какие-либо инциденты. Но наверняка в эту пастушью свору цепных псов их магического Министерства затесалась крыса-другая, а потому о том, что Гарри Поттер сейчас гуляет по Косому переулку, наверняка уже давно стали шептаться. Правда, пока я ходил в капюшоне и вокруг меня не вертелись назойливым роем толпы охранников, уверенности в том, что я – это я, ни у кого не было, а огребать за ложную тревогу никому не хотелось, да и патрули на волшебных улочках ввели уже третий день как, а потому бдительность у бдящих была не на самом высоком уровне.
Теперь же, когда я как бы случайно, наклонившись шнурки завязать, зацепился капюшоном мантии за ветку декоративного деревца возле входа в кафешку? Да когда ещё и довольно громко чертыхнулся, и головой махнул, стряхивая чёлку набок, и даже потёр шрам кончиками пальцев, чтобы уж совсем наверняка?
Я только и успел понять, что кресла здесь всё-таки возмутительно удобные, как стали раздаваться характерные громкие хлопки, извещающие о том, что на улочке людей поприбавилось.
Возможную ситуацию появления вражеских сил я заранее, ещё в самом начале нашей прогулки, обсудил с Сириусом, узнал, сколько времени может занять установление загадочного “антиаппарационного барьера”, который помешает гипотетическим злодеям похитить меня, и пообещал, что если вдруг что, то до его установления лезть на рожон и геройствовать я не буду, а вместо этого затаюсь минут на пять и подожду, пока место сражения не накроется мыльным пузырём этого заклятья.
– Здравствуйте, – достал хорошие манеры из закромов Родины я. – Как вы находите сегодняшнюю погоду? На мой взгляд, она весьма недурственна, располагает к неспешным прогулкам по магазинам и походам в кафе.
Лихорадочно озиравшиеся по сторонам люди в белых масках дружно повернулись в мою сторону. Я приветственно помахал им ручкой. А за их спинами несколько авроров не очень приветственно помахали в их сторону волшебными палочками.
Через несколько секунд кто-то лишил себя удачи на несколько (надеюсь, тюремных) лет, разбив лучом, выпущенным из волшебной палочки, все недавно окружавшие меня зеркала. Впрочем, мне до этих потенциальных неудачников не было особого дела: я, воспользовавшись сумятицей завязавшегося между так называемыми “Упивающимися смертью” и “аврорами” боя, и тем, что заблаговременно поддался на уговоры крёстного и согласился, что до установления антиаппарационного барьера мне светиться не стоит, слышал звон разбитых зеркал уже по пути к выходу из этого их магического Лондона, к которому рванул на всех парах. Сириус всё-таки отличный информатор – по его инструкциям я благополучно смешался с толпой в слепой панике бегущих прочь людей и вышел из обшарпанного здания бара под названием “Дырявый котёл” прямиком на хорошо мне знакомую Чаринг-Кросс-Роуд. Ну вот теперь я действительно в Лондоне, а не чёрте где.
У меня в карманах не было ни монетки. Зато у проходившего мимо солидного дяденьки этих монеток было в достатке, чем я и воспользовался: с него не убудет, а мне и впрямь очень надо.
Знакомая красная телефонная будка виднелась не столь уж далеко, буквально через дорогу, и я быстро к ней направился, чтобы оставить сообщение на защищённый канал, что я настоящий везунчик – мне волшебно повезло, что меня забрали с собой гастролирующие маги-циркачи, и что домашним надо в скором времени ждать сватов.
Практически напротив меня вход в метро, а в двух шагах находится автобусная остановка, и это было бы так просто: спуститься вниз и смешаться с толпой, или прыгнуть в только подошедший автобус – и вернуться на базу. Но как таковых приказов у меня не было: последний, который мне отдали, заключался в нейтрализации преступной группировки “Упивающиеся смертью”, и с моего нынешнего положения это сделать будет удобнее всего.
Поэтому, оставив короткое сообщение начальству, я быстро побежал обратно.
***
– “Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью”, – вслух вспомнил я крылатую фразу после того, как без всяких крыльев слетел с низенькой крыши и помог оглушить последних террористов, не успевших сбежать до того, как мыльный пузырь над нами схлопнулся. Впрочем, я тоже впритык успел: буквально секунд через десять после моего возвращения был установлен этот антиаппарационный барьер. После жизнеутверждающих обнимашек с крёстным, я уточнил у очень обрадовавшегося целому и невредимому мне Сириуса: – Конфуций, конечно, был великим китайским мудрецом, философом и мыслителем, но зачем его имя кричать во время боя?
Сириус разъяснил, что, действительно, незачем – поэтому призывают не его, а некоего “Конфундуса”, который оказывает умопомрачительный эффект на людей, познакомившихся с ним поближе. В прямом смысле слова умопомрачительный: временно помрачает ум, спутывает и устраивает редкостный бардак у человека в голове.
– Не переживай, всё с Долишем в порядке будет, заклятье само через некоторое время пройдёт, – на всякий случай решил успокоить меня Блэк.
Успокоить у него получилось замечательно: я заулыбался, воскликнул “Здорово!”, выдохнул с облегчением, что никто не пострадал, и очень, очень обрадовался, что я всё-таки в полной мере оправдываю своё прозвище, ведь единственный человек, который знал о том, что произошло здесь на самом деле, априори будет путаться в показаниях и ничего путёвого не отразит в отчётах даже если его заставят их заполнять. А значит, информация о том, что я всё это подстроил, и о том, что я вышел на связь со своими, просочиться не должна.
– И раз уж всё так прекрасно закончилось и никто не пострадал, то, может, отметим это дело мороженым? – предложил я, после чего мы с Блэком всё-таки уселись за столиком кафе Флориана Фортескью, поели волшебно вкусного мороженого и я продемонстрировал простенький фокус с монетками.
По моей просьбе крёстный высыпал несколько медяков, называемых у них “кнаты”, на стол, а потом я отворачивался, закрывал глаза сам, мне закрывал глаза Сириус, но всё равно – каждый раз я угадывал, какой стороной лежит монетка, накрытая им ладонью, каждый раз я правильно отвечал на вопрос: “орёл или решка?”.
Блэк вошёл во вкус, переворачивал с тихим стуком монетки, пытался меня запутать, переворачивая одну и ту же по нескольку раз, перемещал их по скатерти и никак не мог понять, почему я отвечаю всякий раз правильно, почему говорю, что нет, это не магия, а простой фокус, и если это и впрямь фокус, то в чём, собственно, секрет.
– В счёте, – наконец, со смехом признался я. – Я сосчитал в самом начале, сколько кнатов лежат вверх “орлами”, попросил тебя при каждом перевороте стучать монеткой по столу, посчитал, сколько раз ты постучал, и при каждом стуке монеткой добавлял единицу к орлам, а когда надо было ответить, какую монетку ты спрятал, просто снова сосчитал, сколько на столе лежит кнатов вверх “орлами”. Если мой счёт заканчивался на чётном числе, а на столе лежит нечётное количество, то под твоей ладонью спрятана монетка, лежащая “орлом” кверху. Если же число орлов на столе делится на два без остатка, то под твоей ладонью “решка”. Если же мой счёт закончился на нечётном числе, то всё в точности до наоборот. Хочешь попробовать? Только давай для начала с четырьмя-пятью монетками, а не сразу с сорока двумя.
Сириус, конечно, хотел, и мы ещё долго сидели в кафе за дальним столиком, спрятанным от посторонних глаз ширмочкой, закрывали друг другу глаза и переворачивали со стуком монетки. Было весело.





Пояснения по главе:
Когда-то Конфуцию задали вопрос: “Правильно ли отвечать добром на зло?”. На что он ответил: “Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью”.
Вышеуказанный фокус с монетками приведён Мартином Гарднером в книге “Математические чудеса и тайны”.

Глава 14.

Как только мы вернулись в Хогвартс, нам предложили пройти в главный зал – который, насколько я помнил по рассказам Сириуса, был у них заодно и столовой. От предложения еды я, разумеется, отказываться не стал, ведь одним мороженым сыт не будешь, даже когда мороженое было далеко не одно. Но встретившая нас у ворот профессор МакГонагалл при подходе к дверям главного зала очень подозрительно отправила Блэка сразу через главный вход, а меня потащила к какому-то боковому. Так, что-то я уже не уверен, что если у них и есть макароны, то меня ими будут кормить, а не пытаться художественно развесить их на моих ушах.
Войдя внутрь и оглядевшись, я заметил, что столы в зале были. И были эти столы вполне себе обеденными. Так, столы – в наличии, приборы – тоже. А вот еда – нет. Еды не было совсем и вообще: столы стояли возмутительно пустыми.
“Подстава”, – понял я. Подлая-преподлая подстава: даже кормить – и то так просто не будут, супостаты. Придётся добывать себе еду шантажом и угрозами.
– Профессор Дамблдор, сэр! – тут же воскликнул я, решив, что хрен вам, а не манипуляции с голодными детьми, и вовремя заткнул своим возгласом только было вознамерившегося открыть рот дедульку. – Вы уже слышали новости? А, впрочем, я думаю, всем будет интересно узнать, насколько возмутительно небезопасно нынче стало ходить на улицах. – Я, выйдя на центр зала, обвёл взглядом всех присутствующих, оценил реакцию публики и начал угнетать обстановку: – Сегодня, посреди бела дня, было совершено нападение на Косой переулок. Враг был коварен, вероломен, но – по счастью, повержен, – вдохновенно вещал я. – Всех присутствующих, возможно, терзают такие справедливые вопросы, как куда же смотрит правительство, допускающее подобный беспредел, и почему оно не предпринимает решительные меры по устранению беспорядков. Поэтому спешу всех успокоить: смотрит оно всё-таки в обнадёживающем направлении, и в скором времени им будут предприняты самые решительные меры по борьбе с преступностью. – После эффектной, но недолгой драматической паузы, я продолжил: – Позвольте представиться, меня зовут Лаки, я являюсь командиром отряда специального назначения, о переводе которого для защиты магической части населения Великобритании профессор Дамблдор уже начал договариваться с моим официальным руководством. Вам я больше известен под именем Гарри Поттер, – произнёс я и коротко, по-армейски всем салютнул в знак приветствия.
Реакцию мои слова вызвали бурную и необоснованно положительную. Я спокойно стоял перед залом и за поднявшимся шумом даже не слышал, как за моей спиной сопит директор этой школы. Но краем глаза видел: сопит. Недовольно так. Упс, обломитесь, мистер “а сейчас мы будем долго-долго мяться и решаться, чтобы в итоге так и замять всё, ни на что не решившись”: со мной такое не прокатит.
– Профессор Дамблдор, прошу прощения за то, что предвосхитил Ваши слова и вместо Вас объявил всем о нашей с Вами договорённости. – Потом я показательно огляделся, нахмурился и осторожно произнёс: – Успокойте меня: Вы ведь собирались объявить то же самое, что объявил я, а не о начале голодовки?
Директор подождал, пока зал просмеётся, поднял величаво руку и объявил как послал: словами, что Гарри Поттер с нами со всеми, ура-ура, товарищи! А теперь этого самого Гарри Поттера они будут… Я чуть головой не помотал, чтобы понять, что мне не послышалось.
– Что-что вы делать со мной собрались?.. – даже решился переспросить я.
Прямо передо мной стояла колченогая табуретка, гордо выставленная перед всеми присутствующими, и если бы на ней уже не лежала старенькая дырявая шляпа, то я бы даже подумал, что от меня сейчас требуется встать на этот стульчик перед собравшимися и рассказать стишок.
Но оказалось, что от меня хотели, чтобы я сел на этот самый стульчик, напялил на себя чужую, ветхую и замызганную шляпу и послушал совсем коротенький стишок в одно слово, которое она мне на ухо проорёт во всеуслышание.
– И это распределение необходимо для того, чтобы?.. – подтолкнул я Дамблдора в сторону “объясните, что творите”. Тот объяснил. Я поржал. – Ну да, это очень важно, за каким из совершенно одинаковых столов сидеть.
Да в конце концов, если у них действительно доступ к еде открывается только после заражения вшами, то они слишком много о себе возомнили: я лучше в том же расположенном рядом лесу себе добычу ловить буду, чем в собственных волосах чужих вшей вылавливать.
Профессор Дамблдор тем временем заявил, что распределение предполагает не только где есть, но и с кем спать.
– Это вы мне сейчас так вежливо предлагаете освободить ту комнату, в которой я останавливался прошлой ночью? – озадачился я.
Оказывается, нет, меня оттуда никто не выгоняет, просто для того, чтобы учиться в этой школе, мне нужно посещать занятия со своей группой.
– Так у меня же будет индивидуальный учебный план, Вы сами мне это говорили. – Дедулька вздохнул своё (точнее моё, раз уж оно всё-таки действительно моё имя) “Гарри”, но отрицать не посмел за бессмысленностью: он мне это и впрямь заливал. Просто, наверное, надеялся, что я конкретно это его заявление мимо ушей пропустил. Или не придал ему значения. Или, если что, о нём не вспомню. Надежды не оправдались: на память я обычно не жалуюсь, особенно когда мне очень выгодно что-то помнить. – И вообще, весь смысл перевода моего отряда сюда как раз в том и состоит, чтобы перевести сюда весь отряд. Без всяких там разбрасываний нас по разным частям замка, сажаний за разные столы и отправкой на разные занятия. Да и потом… – Я широко, искренне улыбнулся всему залу и произнёс: – Сесть за один стол – значит не сесть за остальные три. Но ведь у вас все факультеты хорошие, так почему бы мне не пообщаться со всеми, пока не придёт время ставить шестой стол? Пожалуй, начнём прямо сейчас, по порядку, с самого ближнего, – кивнул я в сторону синих, которые, вроде как, все поголовно были чулками соответствующего цвета. Заучки и умники – это хорошо, от них нередко много интересного узнать можно. Хотя и вести себя с ними надо поосторожнее, конечно: они частенько бывают даже слишком прозорливы.
Я с улыбкой подошёл к очень обрадовавшимся мне людям и начал пожимать все протянутые мне руки, тщательно запоминать имена, которыми мне представлялись, наклонять голову, небрежно смахивая чёлку в сторону и открывая шрам всем на обозрение, и говорить в ответ, что я – Лаки, и именно Лаки, и что мне тоже очень приятно с ними со всеми познакомиться.
Профессора во главе с директором молча наблюдали за всем этим, а потом Дамблдор громко произнёс, что перед тем, как все начнут пировать, он хотел бы сказать несколько напутственных слов. Несколько очень, очень интересных слов: “Остаток! Уловка! Улитка! Пузырь!”.
Ха. Как интересно. Или мне только что во всеуслышание объявили, что из-за моей уловки всё будет двигаться ещё медленнее улитки, а если им не оставят выбора – то они тоже применят уловку, и из какого-нибудь пузырёчка подольют мне что-нибудь крайне интересное, или я сам только что с самым невинным видом не смешал кое-кому все карты.
Ну-ну, сэр. Удачи. Я с улыбкой салютнул директору кубком, но пить из него не стал: хотя меня и ждали за другим столом (об этом мне “равенкловцы” сообщили сразу, захлёбываясь от восторга, что я всё-таки пришёл для начала к ним, а не к “гриффиндорцам”), но всё равно я предпочёл поосторожничать и отставить в сторону то пойло, которое мне довольно решительно пихнули в руки, вместо этого взяв чистый бокал и налив себе сока из общего кувшина.
Впрочем, сейчас это уже не так уж важно, опоят меня или нет: я передал достаточно информации своим, и теперь этим магам и волшебникам в любом случае придётся заключать договорённость с моим начальством, если они не хотят ещё и серьёзных проблем с нашими силовиками.





Пояснения по главе:
В главе 7 книги “Гарри Поттер и философский камень” профессор Дамблдор произносил следующее слова: “Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!”. Так что Лапуля совсем-совсем чуть-чуть слова директора Дамблдора подправила, переставив их местами и заменив “олуха” на “улитку”.





ВНИМАНИЕ!!! Дальше пока не переписано, последующие главы читать на свой страх и риск!!!

Глава 15.

Так как было ещё до неприличия рано, да и вообще, спать как-то не хотелось, то я решил, что надо бы просмотрел все покупки и немного почитать… Начал свой смотр я, естественно, с одежды. Да, хоть я и брал эти мантии наспех, но они действительно ничего… Закончив осмотр одежды, я ещё раз посмотрел на свою сову. Она просто красавица… Как бы назвать? Никогда не любил давать клички животным… Попрошу лучше кого-нибудь помочь в выборе клички… Дальше я взял на руки змейку, которую почему-то, с самого начала, твёрдо вознамерился назвать Салли, и начал штудировать книги по практической магии для начинающих.
Через полчасика я практически весь не слишком большой томик (всего каких-то там шестьсот-семьсот страниц) запомнил. Большинство заклятий я понял, даже запомнил, как делать… Попробовать, что ли?
Решил начать с самого элементарного – с заклинаний левитации. Так, жест, взмах, и…
– Wingardium Leviosa!
Лёгкое пёрышко со стола мягко взлетело и полностью подчинялось движениям моей палочки… Так, это уже становится интересным…
Решив закрепить результат, я попробовал ещё раз, но только на чём-нибудь более тяжёлом. Вот стул, в принципе, подходил бы для этого в идеале… Но, за неимение оного, придётся использовать кресло.
– Wingardium Leviosa!
Кресло так же легко взмыло вверх, как и пёрышко перед этим. Так, я, кажется, освоил это заклинание… Ну, что же… Теперь тогда, наверное, надо начинать учить что-нибудь новое… Ну, раз уж я начал заклинания парения, перемещения… Попробуем теперь два других, более сложных. Я настроился, успокоился, и…
– Locomotor!
Мои учебники взлетели. Я прошёлся по комнате. Учебники за мной. Да, неплохо, неплохо…
Закрепив результат и разобрав ещё такое заклятие перемещения, как Mobilicorpus, я начал задумываться насчёт того, что надо бы ещё что-нибудь выучить… О, вот заклинания на ту же тему, только чуть сложнее – манящие чары… Попробуем, попробуем…
– Accio, перо!
А перо как лежало себе на столе, так и лежит… Не дело! Ну-ка, что я делаю не так, а?
Перечитав ещё разик инструкции, попробовал снова призвать к себе моё пёрышко.
– Accio, перо!
Но перо лишь слегка приподнялось. Блин, вот невезение, однако… А это, оказывается, труднее, чем я думал…
Однако же, с четвёртой попытки это паршивое перо всё же “приманилось” ко мне. Закрепив результат, я опять стал смотреть, что бы ещё выучить.
Решил, что меня в последнее время слишком часто стали запирать, следовательно, мой следующий выбор – запечатывающие и отпирающие заклятия. Эти заклинания я решил отрабатывать на двери в ванную. Начал я, естественно, с запирающего.
– Colloportus!
Ничего. Может, не получилось?..
– Colloportus!
Опять ничего. Я подошёл, подёргал ручку – заперто… Блин, вот бывает же! Ладно, теперь открывающее заклинание.
– Alohomora!
Дверь слегка приоткрылась. Так, хорошо, получилось… Я ещё несколько раз пооткрывал и позакрывал дверь, после чего стал смотреть, что бы мне ещё попробовать выучить этакого…
О! Вот довольно лёгкое, а, главное, очень полезное в нашем нелёгком деле, заклинание. Наколдовывать воду. Я достал графин.
– Aguamenti!
В графине появилось немного воды. Я провёл тест-драйв. В общем, выпил…
– Aguamenti!
Так, уже лучше… Кажется, я понял принцип.
Вылил воду, приготовился, настроился…
– Aguamenti!
Да… Неплохо. Что же, можно уже начать изучать что-нибудь другое, получше. О, вот ещё одно, очень нужное для нашей нелёгкой работы… Точнее, целых два – заклятия, выводящее из бессознательного состояния и залечивающее раны. Блин, жаль, что не могу посмотреть, как всё будет на деле, но, всё же… Хоть так…
– Enervate!
Естественно, что никто в себя не пришёл. Ну, вроде бы, должно было получится. Не знаю, потренируюсь немного – раз пять повторю, быть может, что и получится…
– Enervate! Enervate! Enervate! Enervate!
Да… Жаль, не могу увидеть результат, но ничего… Приводящее в чувство отработал, теперь залечивающее. Тоже пять раз.
– Episkey! Episkey! Episkey! Episkey! Episkey!
Ну, будем считать, что у меня получилось…
Теперь буду учить заклятия зажжения света и его погашения.
– Lumos!
Кончик волшебной палочки слабо засветился. Слабо, а, значит, плохо.
– Lumos!
Комнату озарил довольно яркий свет. Это хорошо. Теперь этот свет мы тушим…
– Nox!
Получилось, как не странно, с первого раза. Какие-то это такие заклятия… Элементарные, что ли… Нет, я и их, пожалуй, отработаю…
После того, как я отработал и эти заклинания, я стал искать, что бы ещё выучить.
Думаю, что стоит выучит восстанавливающие чары. Но, для того, чтобы восстановить, надо что-нибудь разбить. Так что начну я, пожалуй, с разбивания…
– Diffendo!
А ваза как стояла, так и стоит. Не хорошо! Как ей не стыдно… Наверное, так же как и мне портить тут в наглую чужие вещи…
– Diffendo!
И… О чудо! Ваза взорвалась на мелкие кусочки. Которые практически меня задели. Так, следующим буду учить какой-нибудь щит… Однако, надо же эту вазу ещё и восстановить…
– Reparo!
Нет, ну это уже просто форменное безобразие! И почему эта ваза такая противная, а?.. Кошмар!
– Reparo!
Ну, хоть на этот раз получилось. Это хорошо, а то я уже начинал подумывать о том, чтобы не восстанавливать эту вазу вообще…
Так, а теперь, как и хотел, защитное заклинание. Ой, а оно довольно сложное… Ну, ладно… Надо же ведь, всё равно, его учить…
– Protego!
Из палочки вылетел лишь какая-то слабенькая искорка. Да… Учиться, учиться и ещё раз учиться!
– Protego!
Так, уже получше…
Через десять попыток. Ну, вроде уже и не так позорно получаться стало…
Ещё через десять попыток. Ну, ладно… Потом отработаю… Когда-нибудь…
Теперь увеличение и уменьшение предметов, парализация противника, водоотталкивающие чары, чары исчезновения, заклятие пут и поджигающее заклинание, заклятие обезоруживания противника и замедляющее движения, заклятие немоты и заклятие, прекращающее действие других чар.
После того, как я выучил большую половину из того, что я наметил, я подумал, как же это должно было бы выглядеть со стороны… Кошмарно, наверное… Так, всё… Теперь буду пытаться заклинания шептать.
На удивление быстро у меня получилось осуществить задуманное – всего с каких-то пяти попыток. После такого достижения я стал доучивать остальные заклятия.
Так, всё… Элементарные знания у меня теперь есть… Можно быть более или менее спокойным. Ну-ка, пролистаю-ка я ещё разок книгу с этими заклятиями…
Нет, больше ничего интересного… Так! А это ещё что такое, а? Заклятие, вызывающее Защитника… Блин, какое сложное… Ну, ладно уж… Попробую…
Я попытался сконцентрироваться и вспомнить своё самое счастливое воспоминание. Что-то я таких мало припоминаю… Может быть, когда мы с ребятами сбежали на три дня, и все три дня прокутили?.. Тогда было очень весело… Правда, потом нам было ещё веселее, когда мы вернулись… Но… Пусть будет это воспоминание… В купе с тем ощущением, которое я почувствовал, впервые взяв в руки свою волшебную палочку…
– Expecto Patronum!
Лишь маленькая искра… Да… Это не было моим самым счастливым воспоминанием… Мне кажется, что у меня вообще не было по-настоящему счастливых воспоминаний… Но… Тут написано, что можно использовать и мечты… Мечты… О чём я мечтал?.. Раньше, когда был маленьким, то о доме… Теперь… Я не знаю… Но… Пусть это будет, и правда, то ощущение спокойствия и счастья, которое, говорят, люди чувствуют, если у них есть семья…
Я успокоился, настроился, и…
– Expecto Patronum!
Чуть сильнее… Отработать, что ли?.. Нет, я, пожалуй, не буду… А то я уже чувствую, что у меня практически не осталось сил…
Всё! Я ложусь спать… Потом, когда-нибудь, обязательно отработаю это заклятие… Потом… Когда-нибудь…


Глава 16.

Встал я, по привычке, в полшестого утра. Сделал зарядку, растянулся, поколдовал. Так, блин… Что же не так?.. Может, погулять пойти, развеяться?.. Хотя… Если уж гулять, то можно заодно и побегать. Вокруг озера.
Сказано – сделано. Вот так и получается, что я, от нечего делать, ещё и занимаюсь. Нет, чтобы ловить момент и отдыхать. Нет! Надо что-то делать. И срочно, а то у меня такое чувство, что у меня опять начинается ежегодная Великая Осенняя Депрессия, которая продолжается с середины октября до конца ноября. А сейчас что-то даже до конца октября рукой подать… А, я, наверное, занят был слишком, чтобы обращать внимание на депрессию… Хотя, да… Я ещё неделю назад начал чувствовать, что-то такое есть…
В итоге, я решил, что надо бы что-нибудь почитать. Готов спорить, что у них здесь есть такая библиотека, что закачаешься.
И вот я, весь из себя чистенький, в мантии, с аккуратно уложенными феном волосами, готов к бою. Подошёл я, значит, к обеденному залу. Народу ещё было не слишком-то много, да и те, кто были, буквально спали на ходу. Я оглядел всех каким-то небрежным взглядом, после чего подошёл к многоуважаемому директору.
– Простите, сэр… Позвольте задать Вам один вопрос.
– Да, конечно…
Он, кажется, несколько обалдел. Ну, что с того, что я решил показаться вежливым?.. Я слегка улыбнулся, сделал вид невинного ангелка.
– Сэр, я нужен сегодня вам?..
– А что, ты что-то хотел?
– Да, сэр. Я хотел бы ознакомиться с культурой, традициями, историей и всем, что связано с этим миром. Ведь мне можно, так?..
– Да. Конечно же.
– Тогда, не могли бы Вы мне, сэр, объяснить, где находится… библиотека?..
Да… Директор, кажется, выпал в осадок… Ну, что с того, что я хочу почитать?.. Нет, ещё хоть несколько вот таких реакций, и всё… Депрессия о себе заявит… Блин, ну почему меня сейчас ТАК всё бесит?..
Директор, наконец-то оправившийся от такого сильного эмоционального шока, стал осматривать зал в поисках моего проводника. Немного подумав, он остановил свой взгляд на одной, несколько растрёпанной, шатенке.
– Мисс Грейнджер… Не могли бы Вы показать мистеру Поттеру, где находится библиотека?
– Да, сэр, конечно…
Она встала и направилась в сторону выхода. Я, попрощавшись со всеми, пошёл за ней. Через несколько поворотов она начала несколько притормаживать. Так, всё ясно… Хочет со мной познакомиться… Решил ей помочь, догнал.
– Привет.
– Привет…
– Меня Лаки зовут, а тебя?..
– Гермиона… А… Почему Лаки? Ты ведь Гарри Поттер!
– Ну… Гарри Поттером меня, последние восемь лет, вообще-то, никто не называл. Вы первые. Можете собой гордиться… А Лаки потому, что мне всегда до неприличия везёт.
– Прямо таки всегда?
– Знаешь, я и сам раньше сомневался. Но потом я заглянул как-то, абсолютно случайно, в казино… Ты ведь знаешь, что такое казино?..
– Естественно!
– Ну, вот… Заглянул я, значит, в казино… И все сомнения разом отпали!
– Что, выиграл что-то?..
– Не что-то, а Джек-пот…
– Класс… Это же здорово!
– Естественно, что это прикольно… Вот только, во всём есть свои минусы…
– А какие могут быть минусы в твоём случае?..
– Минус в том, что я веду себя вечно, как последний идиот.
– Да нет…
– Да. Постоянно, вместо того, чтобы подумать, стоит или не стоит, делаю то, что мне вдруг захочется, скажем так, по велению сердца… Вот сегодня, например, с утра, захотелось почитать… Разве это нормально, а?
– А что в этом плохого?.. Я вот, например, постоянно хочу почитать…
– Да?.. Это же кошмарно! Нужно срочно избавляться от этого желания!
– Почему? Что в этом плохого? Лично меня всё устраивает!
– Как это что плохого? Если постоянно делать только одно, то у тебя не будет времени ни на что другое. Вот ты, например, постоянно читаешь, так?..
– Ну… Да.
– А теперь скажи мне, много ли у тебя друзей и есть ли парень…
– Ну…
– Можешь не говорить. Я уже догадался. А знаешь, почему?
– Почему?
– Ну… Кроме того, что общаться с ходячей энциклопедией не слишком прикольно?.. Ну, так вот… У тебя, наверняка, просто и времени бы не хватило на всё – на уроки, друзей и парня. Так?
– Ну… Я не знаю…
– Тебе просто нужно сменить имидж, завести друзей и парня. Желательно изменить поведение. И всё. В смысле, всё у тебя будет тип-топ… Подумай над моими словами, хорошо?.. Если что, могу помочь… У меня до фига знакомых стилистов, да и вообще, если что… Спасибо, что проводила…


Глава 17.

Да… Я, кажется, ошибался насчёт здешней библиотеки… Нет, я не просто ошибался… Это… Это даже, наверное, не библиотека… Блин, сколько книг-то!.. Упасть и не встать… Тут же, наверное, и за сто лет всё прочесть нереально… Круто…
Немного ещё подумав и выбрав таки списочек того, с чего я хотел бы начать, я направился к библиотекарше.
– Извините, пожалуйста, если я Вас отвлекаю… Но, не могли бы Вы помочь мне подобрать почитать кое-какие книги?
– Да, конечно же, мистер…
– Зовите меня просто Лаки…
– Хорошо, Лаки. Что бы ты хотел взять почитать?..
Через час я вышел из библиотеки с такой не хиленькой стопочкой парящих за мной книжечек. К счастью, сейчас у всех были уроки и никто не увидел этого летящего ужаса. Нет, я, конечно же, читать люблю… Но не настолько… Хотя, по идее, книги должны быть очень интересные…
Придя в комнату, я начал думать, что мне надо сделать сначала. Решил немного поколдовать. Кстати, интересно… А можно ли колдовать без палочки, или волшебники без палочки – просто люди? И что будет, если дать простому человеку волшебную палочку? Чем маги отличаются от обычных людей?
Немного подумав, решил пойти со всем своим багажом вопросов к кому-нибудь. К кому бы пойти, кстати?.. К многоуважаемому директору?.. Да ну… Делать больше нечего… Пойду, что ли, к единственному и неповторимому крёстному отцу… Пусть объясняет мне простые истины…
Я, моментально собравшись, пошёл ходить по замку, ища кого-нибудь, кто согласен потратить на меня своё личное время, объясняя мне основы основ.
Наткнулся я, как специально, на Снейпа. Вот блин… И это с моей-то депрессией!..
– Здравствуйте… Не могли бы Вы подсказать мне, где находится комната Сириуса Блэка, сэр?..
– К сожалению, мистер Поттер, его нет в замке…
– Да?.. Какая трагедия… А не могли бы Вы подсказать, нет ли здесь вменяемых людей, желательно друзей родителей, которые согласились бы потратить своё личное время на разъяснение мне некоторых вопросов?..
Вопрос, похоже, застал его врасплох… Немного подумав, он ответил.
– Нет, хотя… Разве что наш лесничий, Хагрид… Правда, я бы его вменяемым не назвал… Выйди из замка через парадный вход, увидишь там хижину – это его. Постучишься, он тебе откроет и даже, наверное, будет рад…
– Да?.. Какая прелесть! Большое спасибо! Я, пожалуй, пойду, последую вашему совету.
И я пошёл… К Хагриду… Как я и думал, открыли мне не сразу, но, когда открыли, были почему-то рады… Круто…
– Гарри! Как я рад… Ты заходи, заходи… Не стесняйся… Чайку, а?..
– Хм… Ну, я не отказался бы…
– Да? Так я эта… Щас… У меня и печеньице тут где-то было…
Пока Хагрид возился с чаем и печением, я огляделся. Да, ни фига себе хижинка… Так сказать, под стать хозяину-гиганту…
– Эта… Ты проходи, присаживайся… Располагайся, в общем…
Я присел. Блин, ну и креслица… Пока я скромненько сидел себе в уголочке, Хагрид всё приготовил и поставил на стол.
– А… Это что?..
Я показал на отнюдь не маленькие стаканы (читай вёдра) чая и совсем такое небольшое блюдце с каким-то печением.
– А что?.. Что-то не так?.. Так я эта… Я щас…
– Нет, ну, как бы… Как бы нет… Просто… Э… Вы меня несколько переоцениваете…
– А… Ну, да… Ты, эта… Ты уж меня извини… Я же, эта… Я же не знал…
– Да ничего… Всё, в принципе, нормально… И вообще, это я должен извиниться перед Вами, сэр, за то, что отвлекаю Вас от дел, тем более что Вы вовсе и не должны тратить на меня своё личное время…
– Ой, Гарри… Да ладно тебе… Я же тебя вот таким вот видел!.. Как щас помню, как пришлось отдавать тебя родственникам…
Хагрид вздохнул, потом вдруг спохватился и “продолжил разговор”.
– Так что… Ты ко мне эта… В любое время суток… Того… Заходи… И, ещё… Ты это… Не выкай, хорошо?..
– Хорошо… И… Вас Хагрид зовут, ведь верно!
– Гарри!
– Ой… Извини…
– Да… Я тут лесничим… И, вот, преподаю Уход за Магическими Существами…
– А… Понятно… Кстати… А, можно у тебя кое о чём попросить?..
– Да, конечно! Я всегда рад помочь!
– Ну… Вообще-то у меня несколько просьб…
Хагрид придвинулся чуть поближе… Явный признак того, что слушать будет…
– И ещё. Никому ни слова о разговоре, хорошо?..
– Обижаешь! Нем, как могила…
При его последней фразе я слегка улыбнулся, показывая, что уж это-то я ему обеспечить смогу…
– В общем… Для начала… Меня Лаки зовут.
– Чего?..
– Того, что меня вот уже восемь лет, как никто не зовёт Гарри Поттером, так что вполне нормально то, что я лично отказываюсь так называться и не буду отзываться. Тебе перевести?
– Нет… А почему именно Лаки?
– На тебя посмотреть, так это я себе кличку придумывал…
– А кто, если не ты?..
– Девчонки. Мы договорились, что мальчики называют девочек и наоборот.
Я ему улыбнулся, сделал милую мордашку.
– Вообще-то, откровенно говоря…
Я придвинулся поближе. Хагрид тоже.
– Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, почему меня так назвали. Просто, понимаешь ли, у нас была команда “Звери” и у всех клички – названия видов животных. А я… Просто везучий до безобразия, да и на какое-то одно определённое животное не похож. Как выразилась Бали (от автора – ударение на первый слог) – я взрывная помесь… Но, хватит уже разбирать моё имя, давай лучше договоримся, что ты меня больше Гарри называть не будешь… Ведь ты же не будешь, правда?..
– Ну… Ладно…
Я лучезарно улыбнулся.
– А теперь самое интересное!
– Что?
– Я ведь не просто так к тебе пришёл!
– Нет?..
Хагрид заметно погрустнел.
– Нет, конечно же! Просто так я бы никогда не стал беспокоить абсолютно незнакомого мне человека.
Хозяин заметно приободрился.
– Ну, и…
– Я пришёл к тебе с целым багажом вопросов! Помоги мне, пожалуйста, их выгрузить, а то я уже и не знаю, что мне делать…
Полугигант добродушно рассмеялся, погладил бороду.
– Я могу начать перечислять?..
– Валяй!
– Чем волшебники отличаются от обычных людей?
– Э… Ну… Вообще, во всех, без исключения, есть магия. Но, однако ж, она ж неравномерно в них, вот… И, вот, у кого магической энергии побольше, тот и есть волшебник, а у кого поменьше, кто колдовать, значит, не может – тот маггл.
– Ага… Маггл, говоришь?
– Да. Так мы называем немагическое население.
– Хорошо… Вопрос первый ясен. Теперь… Зачем нужна волшебная палочка? Можно ли колдовать без палочки? Что будет, если дать магглу волшебную палочку?
– А…
– Давай по порядку, и, желательно поподробнее.
– Ну, давай. Волшебная палочка для того нужна, чтоб волшебник слишком много-то сил не тратил, она это, проводником служит. А без палочки колдовать можно, вот только не каждому это под силу.
– Почему?
– Так ведь… Не во всех магии одинаково, верно же?.. И, значит, не все могут столько сил-то тратить, только очень сильные маги. Альбус Дамблдор может, например, Тот-Кого-Нельзя-Называть тоже может… Да таких магов по пальцам перечесть можно!
– Кто такой Тот-Кого-Нельзя-Называть?
– Эт… Эт так…
– Хагрид, кто такой этот ваш Тот-Кого-Нельзя-Называть?
– Это… – Хагрид снизил голос до шёпота, который всё же, при желании, можно было бы расслышать в любой части хижины… – Это величайший тёмный маг современности…
– Какая прелесть! И что это означает?
– Ох, не мастер я рассказывать!
Через час. Да, безусловно, Хагрид не мастер рассказывать… Зато я мастер убеждать… УРА! Я наконец-то понял, за какие грехи тяжкие я так срочно понадобился всем магам одновременно…
– Ладно… Теперь осталось только выяснить, что будет, если маггл будет пытаться колдовать, т. е. что будет, если магглу дать волшебную палочку?
– Да ничего.
– Вообще-вообще ничего не будет?
– Да. Вообще ничего не будет. Я ж говорил тебе, что у них магии-то не хватит даже на одно, самое лёгкое заклинаньице. Хотя, есть, конечно же, маглы, у которых побольше магической энергии, те, обычно, просто удачливы, и в каком-то сильном чувстве могут немного колдовать. Но, только немного, да и вообще, это редкие случаи.
– То есть, маглы сами по себе, волшебники сами по себе?
– Ну… Да, практически. Хотя, довольно часты случаи, что в семьях маглов рождались дети-волшебники, да и у волшебников, порой, рождаются дети без магии – мы их называем сквибами.
– Да, я понял. Моя мать была волшебницей, ведь так?
– Да, и довольной сильной!
– А вот моя тётя не была. Так что же, это тётя была сквибом или мама…
– Маглорождённой? Ну… Насколько я помню, родители у твоей матери были маглы, так что, получается…
– Понятно.
Я почему-то почувствовал лёгкое разочарование. А хотя, собственно говоря, на что я надеялся-то?.. Что-то сам себя не пойму…
– Ой, Лаки… Ты уж меня извини… Заболтал я тебя совсем, ты ужин пропустил… Так что… Может чайку, а?..
– Давай…
Пока мы, наконец, допили чай и дообсуждали все проблемы, стемнело окончательно и бесповоротно. Я взглянул на луну. Да… Около половины первого.
По-быстренькому попрощавшись с Хагридом, пошёл в замок. Да… Уже полвторого… Прикинув все варианты, решил, что уже не стоит ложиться спать. Нет, четырёх часов бы мне хватило за глаза для того, чтобы выспаться, но… Столько новой информации… Я думаю, что будет лучше переварить всё вновь полученное и приняться за что-нибудь новенькое. Потренируюсь немного в колдовстве заодно…


Глава 18.

Сказано – и не сделано. Как это почему? Да я просто-напросто не дошёл до своей комнаты – свернул в библиотеку, за теми самыми новыми знаниями. Кто сказал, что в библиотеку ночью ходить нельзя?.. А я считаю, что только ночью и можно – тихо, спокойной, никто не мешает… Хотя… И днём тоже никто не мешает… В общем, я, как обычно, нарушаю правила. Как я довольно часто говорю – “Правила существуют для того, чтобы их нарушать”.
В итоге, я понабрал целую кучу книжек и уселся в самый-самый дальний угол библиотеки. Включил небольшую лампу, разложился. Вдруг меня начали терзать смутные сомнения. Я отошёл на три-четыре шага. Да, я так и думал – меня видно! По-быстренькому исправил это безобразие, по ходу прихватил ещё несколько книжек, одолжил у кого-то пергамент и перо, и начал проработку материала с выписыванием самых интересных вещей.
Незаметно пролетели два часа. Я решил, что надо немного растянулся.
Через двадцать минут. Ну, всё. Теперь на ближайшие десять часов растяжка не требуется.
Так, незаметно для себя, я и просидел практически до вечера. А если говорить проще – то я просто ушёл из библиотеки, когда полностью проработал весь материал.
Но, перед тем как уйти, я, естественно, вернул на место перо. Пергамент я, по техническим причинам, вернуть бы уже не смог…
Вот так, в хорошем настроении, перечитывая то, что успел выписать, я и спустился в Большой Зал (так, оказывается, он называется), где, по моим подсчётам, как раз должен был проходить ужин.
Ну, вот. Заваливаюсь я, значит, в Большой Зал с таким благим намерением, как поужинать. А там… Все какие-то нервные, сидят, еду в себя пихают. При виде меня так вообще глаза круглые сделали и вытаращились. Я, абсолютно не врубаясь, что не так, начал себя осматривать. Так, вроде бы всё на месте и в порядке. Что не так? Немного подумав, решил озвучить свою последнюю мысль.
– Что-то не так?..
А все продолжают на меня пялиться. Я даже начал подумывать о дезертирстве, когда дар речи наконец-то обрёл мой новообретённый крёстный.
– Ты где был?
Почему-то меня так и подмывало сказать “Пиво пил”. Но я не стал, засомневался, что меня правильно поймут.
– А… Я должен понимать это всё как то, что с ужином мне придётся обломаться?.. Хм… Ну, ладно… Пойду сам где-нибудь еду поищу…
И только я хотел было уйти, как кто-то со стола под жёлтым гербом наконец-то догадался подвинуться и придвинуть мне тарелку. Я тут же улыбнулся и плюхнулся на это место.
В общем-то, ужин прошёл на удивление неплохо. Я познакомился с ребятами, наелся и вообще, нормально провёл день. Узнал, что, оказывается, меня по всему замку сегодня искали – не могли найти. Почему-то ни у кого просто не хватило фантазии искать меня в библиотеке. И правильно – я, обычно, жутко злой, если мне мешают что-то закончить сделать, особенно если я решил во что бы то ни стало это самое что-то закончить.
После ужина я хотел было смотаться куда-нибудь подальше, однако, меня остановили, да и не абы кто, а сам его величество директор школы, с просьбой зайти сейчас к нему в кабинет. Естественно, что я просто не мог отказаться от столь вежливого приказа… В смысле, просьбы…
По уже знакомой мне дороге мы дошли до его кабинета. В кабинете были ещё какие-то незнакомые мне люди, Сириус, Снейп, МакГонагл (она, оказывается, по словам Хагрида, преподаёт трансфигурацию) и… И всё. С остальными я знаком не был.
– Ой! А что это нас так много?
– Гарри, будь добр…
– Я-то добр буду, но только при условии, что хоть кто-нибудь перестанет наглеть и начнёт называть всё своими именами. А если говорить проще – то меня зовут Лаки.
– Лаки… Лаки! Будь добр, расскажи нам, где ты был сегодня весь день?
– А может быть это конфиденциальная информация, которую я не могу разглашать? Хотя… Может быть, мне просто интересно – вы так и будете пытаться контролировать каждый мой шаг?..
– Лаки… Ты ведь и сам понимаешь…
– Вообще-то, я абсолютно не понимаю. Так что, будьте так любезны, объясните.
– Понимаешь, Лаки, в нашем мире война. Нигде не безопасно, тем более, что…
Директор осёкся.
– Тем более, что лет так четырнадцать назад я крупно обломал одного… Хм… Ну… Он называется себя Лордом… Хотя я лично в этом сильно сомневаюсь…
– Откуда ты знаешь?
– Вчера заходил, чайку попить, к одному старому другу родителей, он мне кое-что рассказал. Плюс, сегодня ещё кое-где откопал… Ой, знаете, всё спросить хотел… Это что, меня тут называют Мальчиком-Который-Выжил?..
– Да.
– За что? Когда я выжил, я знаю, а вот что в этом такого, я понять упорно не могу.
– Просто, никто и никогда, кроме тебя, не смог выжить от смертельного проклятия – Авада Кедавра.
– Авада Кедавра? Одно из трёх непростительных проклятий, которые называются таковыми за то, что за их использование сразу сажают в тюрьму. От этих заклятий нет щитов и защиты. Кроме Авады Кедавры непростительными считаются Круциатус – пыточное заклятие, и Империус – заклятие подчинения воли… То есть, если верить в то, что было написано в одной книжечке, Вы мне нагло врёте – после Авады Кедавры невозможно выжить. Я лично предпочитаю верить книгам, тем более старым. В них примерно на 99,9% правда, а оставшийся 0,1% – техническая погрешность.
– А откуда он столько знает про непростительные проклятия?
– Книги читать надо больше! Да и вообще, я же говорил, что у меня память хорошая… Однажды прочитав я буду помнить это всю жизнь. А что? Что-то не так?..
– Лаки… Ты не скажешь нам, где ты провёл ночь?
– Хм… Да, Вы правы… Не скажу.
– Лаки, оставь эти шуточки на потом. Ты же знаешь, у нас в мире идёт война, у нас не безопасно ходить по ночам нигде, даже в таком безопасном месте, как Хогвартс. Лаки, где ты был?
– Поражаюсь вашей недогадливостью! Ну, естественно, что я был в библиотеке! Откуда бы ещё у меня было бы такое количество информации о большинстве заклинаний, а? Нет, ну скажите! Мне интересно!
Присутствующие немного растерялись. Небось, думали, что я себе уже девчонку подцепил и шлялся с ней под луной – типа как романтика…
– Но… Мы же смотрели в библиотеке…
– На вас посмотреть, так я бы стал там сидеть на самом видном месте! И, к тому же, я представляю, как вы там посмотрели… Я почему-то практически уверен, что, в основном, вы искали меня в подземельях и на территории школы. Я прав?
– Ну… Да, в принципе…
– Ладно. Оставим тему “Что я делал сегодня ночью” и переключимся на другую – “Когда кто-нибудь сдержит своё обещание”.
– Хм… Мы связывались с премьер-министром Великобритании, но…
– Да, я понимаю. Сейчас даже скажу его реакцию – мы и так вам помогаем чем можем, хотя и не обязаны, мы делаем всё, что в наших силах… И что же получаем в благодарность? Вы отбираете одного из наших бойцов и теперь ещё и остальных хотите?!! Далее он сказал вам… Ну, если перевести на нормальный язык, то: “Не получите вы больше никакой помощи, на фиг нам сдались все эти ваши Лорды и войны. Верните бойца иначе получите по мозгам и вообще, откроем снова, как когда-то раньше, охоту на ведьм. А для вас это крайне плохо – у вас и так там война. Короче, верните всё на места, иначе…” Дальше у него, наверное, не хватило словарного запаса, и он вас просто-напросто выгнал. Я угадал?
– Смысл – да. Ты об этом догадывался, значит, у тебя может быть, есть предложение, что сделать?
– У меня есть предложение, что сделать…


Глава 19.

Эта неделя для премьер-министра Великобритании явно была одной из самых худших за всю его карьеру. Вы спросите, почему? Ведь его рейтинг всё растёт, да и вообще, он сейчас на пике популярности. А всё из-за этого самого отряда “Звери”, которые успешно ликвидируют все проблемы с обеспечением безопасности в стране. В экономике рост, страна процветает… А у премьер-министра настроение, как говорится, ниже плинтуса. Почему?
Что можно было бы сказать о премьер-министре, как о человеке? Он был достаточно добрый, достаточно жёсткий и вообще обладал всеми качествами лидера. Он действительно беспокоился о своей стране, делал всё для её благополучия. И тут… Эти волшебники. Нет, хорошо, он понимал – у них война, у них гибнут люди, им нужна помощь. И он добросовестно эту самую помощь и оказывал. Даже специалистов всевозможных отдавал, которые могли бы принести столько пользы его стране!.. И тут такая неблагодарность! Нагло похитить одного из его самых лучших бойцов. Нет, даже не одного из лучших – Лаки всегда был лучшим, не говоря уж о том, что он был его любимцем… Но и этого мало – теперь они ещё и остальных хотят забрать! Кошмар! В его голове вертелись мысли о том, что бы сделать, чтобы вернуть бойца. Однако хоть он и думал об этом уже достаточно долго, ничего путёвого придумать он так и не смог.
Уже давно стемнело, ему пора было идти домой, но… Что-то хотелось просто посидеть перед камином, с бокалом виски в руках, хотелось просто подумать обо всём и ни о чём. И вот, когда он уже практически успокоился и даже смог наконец-то расслабиться…
– Привет…
Он вскочил и не поверил своим глазам. Это был… Лаки.
– Нет, это не ты перепил. И вообще, что за приём?.. Мне что, не рады?.. Ну, ладно тогда… Я пойду…
Он всё же пришёл в себя, поприветствовал меня, мы пожали друг другу руки, я прыгнул в соседнее кресло и весьма многозначительно стал посматривать на бутылку виски, которая стояла на столике перед камином.
– Вообще-то, в Великобритании, лицам, не достигшим двадцати одного года, пить алкоголь запрещается.
Я весь скривился, взял бокал в руку и прямо умоляюще посмотрел на него.
– Между прочим, и работать мне тогда тоже нельзя…
Премьер-министр с шутливым укором подал мне бутылку.
– Ты меня несколько переоцениваешь… Хотя…
– Нет, Лаки. Только один бокал.
– Как?!! Только ОДИН?!! Нет, я протестую! Я просто протестую. Как минимум три. Как минимум!
– А ты не лопнешь, деточка?
– А ты налей, и отойди! И вообще, алкоголь полезен для здоровья…
– В небольших количествах.
– Три бокала – это и есть небольшое количество.
С этими словами я налил себе полный бокал виски и начал понемногу пить. А если говорить проще, то просто выпил за раз полбокала.
– Эй, Лаки, Лаки! Смотри, не напейся ещё!
– Я? И напиться? Не смеши мои тапки! Знаешь, я пить умею. Мне хоть сколько – всё нипочем. И потом, не только же у тебя неделька не выдалась!
– Да… Неделя кошмарная, ты прав…
– Ты за меня беспокоился, да?.. Ну, признавайся же! Я ведь знаю, что да!
– Честно скажу, что тебя я бы даже усыновил…
– Да… Ты говорил… А я тебе честно скажу, что я бы не отказался бы от такого вот приёмного отца… Однако… Что-то всё становится только хуже и хуже… Кстати, а ребята знают, что я жив?..
– Да, я им уже сообщил. А ты как, сбежал?..
– Пробовал. Не слишком-то получилось… Хотя… Нервы я им уже успел потрепать, и довольно сильно.
– Представляю… Мне уже заранее жаль этих людишек, которые рискнули с тобой связаться… Так как ты здесь оказался?
– В процессе доведения всех и сразу до белого каления, я умудрился взять слово с главного среди волшебников, что он договорится, чтобы я смог работать и здесь. В общем, придётся и там чуть больше, чем мы раньше делали… И ребята… Мы просто перенесём нашу базу, мы так же будем работать и обеспечивать безопасность для своих, но… У них там просто катастрофа. Паника, ужас, страх. У них на главной улице практически народа не было в праздник, все вообще по домам сидят и бояться… Послушай, будет действительно лучше, если ты разрешишь… Скажем так, арендовать нас… Что скажешь?..
– Я не хочу вас подвергать ещё большей опасности. Вы и так постоянно под пулями, у вас и так постоянная игра со смертью… Ты же понимаешь, мы не можем вами рисковать… Вы слишком ценные, как бойцы, и, кроме того… В конце-концов, вы ещё дети! Ты же знаешь, что я был против этого проекта. Использовать детей!..
– Почему же вы тогда всё же разрешили этот проект?..
Возле двери стоял директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, сам Альбус Дамблдор.
– А он и не разрешал. Это было при другом премьер-министре, а выкидывать нас на улицу было бы очень глупо, да и вообще – делать было уже всё равно нечего…
– В этом случае я приношу свои глубокие извинения уважаемому премьер-министру.
– Ну, так что ты решил? Ещё ничего? Ой, это, наверное, надолго… Поэтому я, пожалуй, пойду на своё место… Кстати, у тебя ничего пожевать нет?..
– Есть, конечно. Там же, где и всегда.
– Но… Ты же не голодный! Ты же только что с ужина!..
Премьер-министр слегка улыбнулся, я тоже. Да… Они ничего не знают обо мне, абсолютно ничего…
– Он всегда голодный. Хоть сколько его корми. Кстати, Лаки!
– Мм?..
– Если будет мало, посмотришь ещё в соседнем ящике – там тоже есть.
– Мм!!!
Я быстро спрыгнул со своего места (читай, с подоконника) и быстренько вскрыл соседний ящик. Тут было, в принципе, то же самое… Но… Так как ничего не взять я просто бы не смог, да и вообще, я всегда голодный… Короче, пополнив ещё не успевшие закончиться запасы, я хотел было прыгнуть обратно на подоконник, но…
– Так… А тут кто-нибудь пить будет?..
Все на меня посмотрели с видом, что здесь ВООБЩЕ никто не будет пить.
– Ну, раз никто из вас пить не собирается…
Я взял себе бутылочку виски и стакан.
– Лаки! А ты, случаем, ничего лишнего не взял?
– Да, наверное… Думаешь, стоит положить стакан на место?.. А, с другой стороны, пить из горла… Нет, я, пожалуй, не стану ничего возвращать.
Я быстро прыгнул на подоконник и начал методично поглощать всё, что принёс собой, периодически всё это безобразие запивая.
На меня как-то покосились было вначале, но, позже, абсолютно перестали обращать внимание. В итоге, через двадцать минут они пришли к консенсусу, а ещё через час договорились насчёт всех деталей. Вот так… А я, к этому времени, уже успел выхлебать весь виски и съесть всё, что мог. Короче, вечер удался.
– Лаки, мы всё уже обсудили. Идём!
– Что значит идём?.. Лаки останется здесь. Он сейчас поедет на базу, к друзьям.
– Я придерживаюсь мнения нашего уважаемого премьер-министра… Короче, я хочу на базу к друзьям! И рискните только сейчас меня обломать, так по мозгам получите, что ни один дворник, ни за миллион долларов, не согласится эти самые мозги очищать от пола, потолка и стен. И это не пустая угроза, я не шучу.
– Лучше будет если Лаки действительно поедет сейчас на базу. Ему же вещи ещё собрать нужно, вы это ведь и сами прекрасно понимаете. Тем более что ему ещё нужно и с друзьями поговорить. И потом, база – это одно из самых безопасных мест в мире.
– Ну, хорошо…
– Мы, я так думаю, успеем завтра переехать до обеда. Короче, жизнь удалась и не надо мне сейчас портить всё настроение! Всё! Всем пока!


Глава 20.

Примерно в двенадцать за нами прибыли волшебники. Естественно, что всё было уже давным-давно готово. Всё, что нужно, мы побросали в специальные порталы, которые и переправили наши вещи. Вот, вроде как, и всё. Чёрт, какой же Ричард странный, а! Я, ещё когда только прибыл, сразу заметил, что с ним что-то не то… ВОТ ЧЁРТ!!!
Я резко, с силой и с разворота бью этого самого “Ричарда” ногой по торсу. Он, с такой же силой, приземляется об стенку.
– Лаки, ты что?.. Совсем сдурел, что ли?..
– Слепые идиоты!!!
– Это ещё что за наезд, а, братан?.. За слова ответишь?
– Отвечу! Какого d’@#\?& никто из вас не увидел, что это *^$@~’h% на самом деле никакой не Ричард!!!
– Ты чё ваще волну-то гонишь, а?
– Волну, говоришь, да?.. А когда это у нас Ричард курил? Да он же помешан на здоровом образе жизни! Не смешите мои тапки! О, кажется, кто-то очнулся… Ребят, вы уж меня sorry, но он мой…
Я подкатываю к только начинающему приходить в себя “Ричарду”, мило ему улыбаюсь, поправляю ему причёску.
– Приветики… Ну, как там твои грязные делишки, а?
– Лаки!!! Это что вообще значит, а?
– Ой! Ты же не знаешь! Я ненавижу, когда кто-то моё имя знает, а я его – нет. Давай сейчас, по-быстренькому, исправим эту несправедливость, хорошо? Тебя как зовут?
Я, всё так же лучезарно улыбаясь, достаю пистолет, снимаю его с предохранителя и наставляю своему собеседнику в сердце.
– Что-то не так?.. А, это… Ой, ну ты меня уж извини… Я просто так не люблю, когда мне врут, да ещё и нагло, в лицо!.. А если говорить проще… Ричард, с какого это перепуга ты вдруг стал курить, а?.. А если говорить ещё проще и короче, то где же Ричард и что ты здесь делаешь?..
Мой собеседник явно обалдел оттого что его так быстро раскусили.
– Не дай боже кому-то сейчас сказать “Я за него”… Отправлю к праотцам.
А в ответ ему было молчание…
– Знаешь, у меня было довольно тяжёлое детство… Мне довольно мало приходилось играть… Давай, мы сейчас с тобой восполнил этот пробел в моей жизни, а? Чур, будем играть в “Кошки-мышки”. Я кошкой! А… Давай я тебе объясню правила игры. Ты же видел, как кошки играют с мышками, да?.. Ой, это так интересно! Они вот их и так, и сяк, и об стенку шмяк… Вот, вроде как, уже и смотришь на эту мышку, и думаешь, что всё – сдохла… Ан нет! Настоящая кошка никогда не даст мышке умереть раньше, чем она наиграется… Даже сознание потерять не даст… В общем, это будет очень интересная игра! Давай, соглашайся!
Этот самый “Ричард” почему-то позеленел, потом побледнел, потом покраснел… Потом мне надоело смотреть на эту смену цветовой палитры, и я оборвал сиё представление.
– Хотя… Мы можем и не играть… Если мне кто-то сейчас всё расскажет и покажет, а также проводит и вообще, сделает всё, что я скажу…
– Х-Хо-р-ро-ш-шо…
– Это ты как – по жизни заикаешься, или только в экстремальных ситуациях?.. Уже можно перестать бояться… Практически…
– Со мной будет всё нормально, да?..
– Может быть… Ты Упивающийся?
– Да. Тёмный Лорд велел мне следить за Вами, желательно было бы ещё и зелья вам в еду подмешивать…
– Как ты принял этот облик? Насколько я помню, оборотное зелье действует только час, а затем нужно снова его принимать. Что-то я не припомню, чтобы ты каждый час что-то пил.
– Достаточно одного глотка, чтобы продлить действие зелья.
– Так… И для этого зелья нужна частичка того человека, в которого хочешь превратиться. Причём только живого. А отсюда вытекает очень простой вывод – Ричард жив… И ты знаешь, где он находиться… Где?
– Я не знаю, как туда добраться. Я всегда аппарировал. А так… Может, это была Шотландия, а может, Уэльс…
– Знаешь, мы с тобой сейчас туда вместе и аппарируем. И, хотел предупредить… Если вдруг что пойдёт не так, ты первым получишь пулю. Это так, в целях предосторожности… Так, ты готов?.. Тогда поехали!
Я схватил рюкзак, абсолютно не отреагировал на возмущённые эпитеты в мой адрес по тому поводу, что никуда я не пойду один, и мы переместились. Как я и думал, “Ричард” не обманул – верность верностью, а своя шкурка дороже…
– Куда теперь? Где Ричард?
– В центральной комнате. Пройдёшь три коридора, свернёшь налево. Там будет комната. Пройдёшь через неё, потом через следующую. После этого будет небольшая дверка, которая ведёт в большой зал. Там Ричард.
– Организация сил противника?
– У дверей сторожа. Далее, коридоры… В коридорах никого быть не должно. В комнатах – человек по пять, небось пьянствуют да в карты играют. В зале – около двадцати. Все, естественно, вооружены.
– Каков уровень их подготовки?
– Средний. Сюда отправляют только либо совсем бестолковых, либо ненужных.
– Да?.. А ты, я смотрю, не дурак… Что ж ты к Лорду-то пошёл?
– Потому что не дурак, потому и пошёл. Сейчас перевес, и причём огромный, на его стороне.
– Своя шкура дороже? Правильная позиция. Ты мне уже начинаешь нравиться… Я бы тебе посоветовал посидеть тут, в тенёчке. Вот за тем кустиком, например… Хороший такой кустик… Ах, да… Чуть не забыл! Руки за спину, пожалуйста.
Естественно, что я его связал. А, перед уходом, ещё и вырубил – мало ли, ещё аппарирует куда-нибудь, да помощь приведёт… Нет, мне такого счастья не надо.
В это время на базе.
Первое время после таких событий все просто уставились на то место, где только что были Упивающийся Смертью и спецназовец. Потом, сработал многолетний опыт у оставшихся членов подразделения “Звери” – они начали оперативно искать выход из сложившейся ситуации.
– Вы можете определить, куда они аппарировали?
– Нам нужен Дамблдор, и срочно!
Через минуту директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс предстал пред нашими героями.
– Значит, нужно попробовать определить, куда они отправились?.. Так… Это на границе Шотландии и Уэльса… Так-так… Я знаю где они.
– Мы с Вами!
– Но…
– Никаких но! Если вдруг что-то случилось, Лаки никого, кроме нас, к себе не подпустит.
– И вообще, лучше брать с собой только тех людей, которые не бояться крови… Особенно в большом количестве…
– Я практически на сто процентов уверена, что там среди охранников никого живого больше нет…
– Он “пошёл по трупам”… Так что, лучше будет, если мы с вами. И потом, нам ведь тоже не безразлична судьба Ричарда!..
– Ладно, давайте сюда!
Дамблдор создал портал и отлевитировал его ребятам.
– Возьмётесь все вместе на счёт три. Раз… Два… Три!..
Ребята исчезли. Вслед за ними аппарировали все оставшиеся волшебники.

Они оказались прямо перед каким-то старым, явно заброшенным, домом.
– Ну, и куда нам теперь идти?
– Я так понимаю, что в дом…
И они пошли… Куда и хотели…
Только перешагнув порог дома, они увидели, что вся эта ветхость и заброшенность – лишь чары. Внутри дом был абсолютно нормальный, можно даже сказать, что практически новый. Волшебники сделали уже практически пять шагов вперёд, когда их окликнули спецназовцы.
– Что случилось?
– Сторожа. Двое. Ножом в сердце…
Все взглянули на этих самых сторожей. Да… Картина впечатляла…
Они прошли уже целых три коридора, а никого видно не было. Вообще создавалось впечатление, что никого больше здесь уже не было. Но, однако, это было лишь впечатление…
После третьего коридора они увидели, что слева есть дверь. Причём настежь открытая. Да… Лаки явно даже и не пытался замести следы…
– Девять… Большинство убиты ещё с порога, выстрелами прямо в сердце. Остальных – выстрелами в голову. Пистолет был с глушителем, никто и ничего не услышал…
– Он действовал, скорее всего, в состоянии аффекта. Обычно он подчищает следы и избавляется от трупов… Или же он хотел, чтобы мы его нашли…
– Да… Второй вариант предпочтительней…
– Почему?
– В первом случае он и в нас вполне может выстрелить…
Все отправились дальше. Пройдя всего один маленький коридорчик, они снова увидели дверь. На этот раз, прикрытую. Естественно, что её распахнули.
– Одиннадцать. Пятерых – с порога ножами в сердце…
– Одновременно, что ли?..
– Да. Он всех в буквальном смысле прирезал…
– Почему?
– Чтобы в следующей комнате не услышали звуков выстрела. А эти… Они даже и пискнуть не успели…
– Да, не успели… Лаки потратил на каждую комнату примерно по минуте, не больше. А, может, даже и меньше… К сожалению, этого мы уже никогда не узнаем.
– Почему?
– Лаки никогда не делится “секретами производства”. Никогда и ни с кем… Ну, что? Пошлите дальше?..
И пошли. Огромный коридор вёл куда-то далеко-далеко. Ребята из “Зверей” почему-то стали ощупывать стены. Шагов через семь они нащупали маленькую дверку и остановились. Мы распахнули её, а там…


Глава 21.

– Ну, вот все и пришли… А то я вот уже даже сомневаться стал, что Вы станете нас искать, а если станете, то найдёте… Да, пожалуй нужно было всё-таки рисовать вам стрелки, чтобы не потерялись…
В огромной зале, на единственном целом окне, на подоконнике, я и сидел.
– Двадцать семь, да?.. Ты так и не снял глушителя… Они были очень лёгкой жертвой, да?.. Они не ожидали нападения?..
– Да… Не ожидали… Они тут пили… Кстати, неплохой напиток!.. Есть, конечно же, и получше, но… Это тоже ничего… Чем-то на виски смахивает…
Я залпом допил одну бутылку и взял другую.
– Хотите попробовать?.. Ричард, ведь, за твоё чудесное освобождение, ты мне разрешишь немного выпить, правда?..
Ричард выглядел абсолютно нормально – только не хватало немного волос. И никаких повреждений у него тоже, вроде как, не наблюдалось… Хотя, может, они и были, но он бы всё равно не разрешил бы мне себя осмотреть… Ричард сидел рядом со мной на том самом подоконнике.
– Если это, как ты сказал, немного, то я – Упивающийся Смертью…
– Ой, да ладно тебе… Не психуй… Будешь ещё?..
– Давай…
Я достал ещё две целые бутылки этого напитка и протянул одну из них Ричарду. Мы чокнулись, после чего выпили. Естественно, что прямо из горла…
– Ричард, как думаешь, они долго будут на нас ещё пялиться, или им это скоро надоест и кого-то посетит, наконец, такая светлая мысль, как дать нам порталы на новую базу?.. Кстати, ты знаешь, базу переносят! Ой, а это же отличный повод выпить!
Мы ещё раз чокнулись и выпили.
– Ладно, пока они тут копаются… Мне нужно ещё уладить проблемы с тем “Ричардом”… Вы пока идите назад, у порога дома встретимся…
Я прыгнул из окна – тут всего было каких-то пару метров. Приземлился я, не смотря на всё количество выпитого спиртного, нормально. Сразу же нашёл один такой симпатичный кустик и, естественно, “Ричарда”. Он был ещё без сознания. Ничего, сейчас приведём его в это самое сознание…
– Enervate!
Ой, а у меня, оказывается, это заклятие очень даже и неплохо получается… Какой я молодец! Прямо таки горжусь собой!
– Привет! Извини, что я тебя вырубил – вдруг у кого-то бы разыгралась фантазия, да и этот самый кто-то решил бы пойти за подмогой… Да, это было бы не слишком актуально… Кстати, тебя как зовут-то хоть?..
– Джек…
– Да?.. Ну, что же, Джек?.. Пойдёшь сейчас со мной, а?..
– А куда я денусь?..
– Ну… Есть ещё альтернативный вариант – на тот свет…
– Я придерживаюсь первого варианта…
– Ой, да я и не сомневался!
Я разрезал ему верёвки, помог встать, и мы направились к порогу дома.
– Это Джек, он Упивающийся Смертью!
Все на меня вытаращились. Я им тихо прошептал, слегка отгородившись от Джека, но так, чтобы и ему было слышно.
– Классный чувак… Он мне определённо точно нравится!
Далее я уже говорил в полный голос.
– А мы что, так и будем здесь, как придурки последние, торчать? Может быть, хоть у кого-нибудь хватило мозгов создать портал?..
Оказывается, что хватило. У директора. В общем уже через минуту мы были в Большом Зале. А там – как раз обед!
– Ой, ну я же говорил вам вчера, что мы как раз к обеду успеем! Ой, кстати, а где здесь можно руки помыть?..
Я ещё раз посмотрел на свои руки, да и вообще себя оглядел – да, я выгляжу очень круто. Скажем так, только теперь я понял, почему все так уставились именно на меня. Я был весь, полностью весь, в крови. И, причём, явно в чужой…
– Слушай, Бали… Сколько я сегодня, а?.. По моим подсчётам, примерно двадцать девять… Я прав, да?..
– Нет. У тебя только в последней было двадцать семь. Всего же – сорок девять.
– Да?.. Блин, считать надо будет в следующий раз, хоть бы для вида… Короче, я тогда в свою комнату – она ведь всё ещё моя, ведь так?.. Да?.. Ну, тогда я туда – в душ. Просьба не беспокоить. И… Оставьте мне обед. Я такой голодный… Как из голодного края… Ну, короче, я полетел.
И я… Нет, конечно же, не полетел. Я побежал. В своей комнате я быстренько искупался. Оказалось, что на мне действительно ни царапинки, и вообще, всё хорошо. Разве что… Есть я хочу так, будто бы как минимум неделю голодал.
Буквально через десять минут я уже снова был в Большом Зале. И вот только я зашёл как, по закону подлости, вся еда исчезла. Я посмотрел на часы – обед закончился.
– Да… Помнится, я попросил кого-нибудь оставить мне обед. А… Мне что теперь, обломаться с идеей поесть? Я буду протестовать! Устрою митинг и вообще…
У меня не хватило слов, и я просто махнул на них рукой и пошёл обратно, к себе в комнату. Решил пойти в посёлок, что видел из окна. Там, сто процентов, есть какой-нибудь магазинчик, где можно купить что-нибудь пожевать. Ради такого благого намерения я даже очень-очень быстро переоделся в чёрную мантию с капюшоном, полностью скрывающую фигуру и лицо. Так как для меня безопасность всегда была превыше всего, то я, естественно, надел бронежилет и вооружился. Всё! Агент Лаки готов к рискованному походу за едой!
Так, практически всё. Ну, вот я положил волшебную палочку в рукав мантии, закрепил её. Ага, и деньги взял… Вот теперь уже точно всё. Хотя… Написать записку, что ли?.. А, может, пусть лучше поищут меня по всему замку?.. Нет, всё же напишу.

Ушёл ненадолго. Искать не надо.
Лаки.

Вот почему-то больше чем уверен, что искать они всё же будут. Ладно, моё дело предупредить… Чтобы нашли сразу, я с помощью заклятия левитации оставил записку, в свёрнутом виде, парить посередине комнаты. Всё, теперь моя совесть чиста настолько же, насколько пуст желудок. Надо срочно исправлять последнее! Так что всё! Я трогаюсь в путь.
Сначала я пошёл на башню – оглядеть окрестности. Примерно определил, как буду пробираться к посёлку. Так… Получается, что я ухожу примерно на полтора, может два, часа… Хотя… Нет, я сделаю по-другому. Я приду только к ужину. А до этого похожу немного, погуляю, территорию изучу.
Через некоторое время я уже был на первом этаже. Так, вот это окно расположено ближе всего к лесу. Я нырнул за шторку, открыл окно и вылез. Далее я довольно плотно прикрыл окно и спрыгнул. Всё. Теперь самое сложное – нужно прокрасться эти сто метров так, чтобы меня не заметили. Самым простым вариантом кажется пробежаться… Я как раз стометровку бегать люблю… Нет, я лучше буду бегать зигзагами, прятаться и оглядываться.
Я добежал до первого дерева. Огляделся – никого. До второго, и так до тех пор, пока не добежал до леса. Всё. Самая сложная часть позади. Теперь надо только выйти к тропинке и стараться держаться рядом с ней. Ага, вот и она. К сожалению, пойти прямо по тропе я не могу себе позволить – слишком уж хорошо меня тогда будет видно.
Через некоторое время показался посёлок. Да! Я сделал это!
Тихо прошёл по пустым улицам, приглядываясь к вывескам и всё запоминая. Так. Тут два бара – “Три метлы” и “Кабанья голова”. В первом – до фига народа, а во втором – практически нет. Всегда знал, что если тебе надо прятаться, то иди туда, где народа больше. Именно поэтому я пошёл в “Кабанью голову”. Как это почему?!! Да я просто-напросто хотел бы слиться с теми подозрительными личностями, которые там сидят и потом, я очень и очень сильно сомневаюсь, что меня бы стали искать в посёлке, тем более в таком баре.
В общем, я зашёл. Подошёл к бармену и сказал.
– Что-нибудь, на ваше усмотрение…
Я кидаю пару золотых галеонов. На меня вытаращились все в баре. Да, я помню, что это очень большие деньги.
– Может быть, Вы хотите, хм…
– Я же сказал вам уже, что на ваше усмотрение… Только… Что-нибудь мясное, побольше и что-нибудь выпить покрепче. Принесёте заказ к столику.
Я повернулся и сел за самый дальний столик, так, что вокруг меня тоже никого не было. Хозяин достаточно быстро принёс мне мой заказ.
– Это…
– Меня не слишком волнует, что это. Спасибо.
Хозяин ушёл. Я попробовал мясо. Ничего, нормально. Попробовал, что мне принесли попить. Да… Довольно крепкий напиток. Это хорошо. Я быстро всё съел и залпом осушил стакан с чем-то, подозрительно напоминающим наш мартини по вкусу, но не по крепости. Этот гораздо крепче.
Я подозвал бармена.
– Значит так. Мясо не слишком, принеси что-нибудь получше и побольше, а вот напиток ничего. Принеси мне бутылку.
Я положил на стол четыре галеона.
– И побыстрее, пожалуйста.
– Да-да, конечно же, сэр!
Буквально через минуту у меня на столе было что-то, очень даже хорошо пахнущее. Да… Мясо forever! Блин, и почему меня всегда так тянет на мясо и спиртное после того, как я кого-нибудь убил?.. Кстати насчёт спиртного. Бутылку я открыл с только мне свойственным профессионализмом – буквально за какую-то секунду. Хлебнул из горла. Да… Так гораздо лучше. Хозяин всё ещё был здесь, видимо, хочет что-то сказать. Я сделал вид, что слушаю.
– Простите, сэр… Но я бы попросил вас не слишком много пить… Этот напиток… От него очень быстро пьянеют…
– Пьянеют те, кто пить не умеет. Но, спасибо за предупреждение.
Я быстро всё съел, допил свой “мартини” и ушёл. Так, куда теперь?..
– Руки вверх поднимай! Деньги где?
Я со всей силы врезал этому идиоту-грабителю локтём в пах, после чего перекинул через себя и положил на лопатки. После я за шиворот втолкал его в бар, швырнул в ноги к хозяину.
– Что за бар! Кошмар. Мясо жёсткое, алкоголь некрепкий… А ещё, тут сидят всякие гниды… – я присел к тому грабителю-идиоту, который как раз только начал проявлять признаки жизни – которые насколько тупые, что просто не могут представить, что я бы мог с ними сделать…
Я встал.
– Ах, да… Хотел спросить… Нет ли среди вас, господа, ещё таких вот идиотов, которые готовы умереть за один галеон? Нет? То есть, я могу быть уверен, что мне больше не придётся пачкать руки о непонятно что? В этом случае, прощайте, господа! Надеюсь, больше не увидимся.
Я вышел, закрыл дверь. Ой, ну, всё же, хороший сегодня день… Учителя своего я спас, пообедал неплохо, выпил хорошо… Ещё и подрался!.. Какая прелесть! Прямо сказка! Почаще бы так. Жаль, но у меня сейчас абсолютно нет никакого желания гулять. Есть только одно желание – поспать. И не абы где, а чтобы вид хороший был. Короче, я хочу на крышу. А если я хочу, значит, я там буду.
По знакомой мне уже дороге я прошёл обратно, так же, зигзагами, пробежал до окна. Залез на… Подоконник это называется, что ли?.. В общем, я залез, открыл окно, спрыгнул. Незаметно прокрался к той самой башне, с которой оглядывал территорию. Далее я кое-как залез на крышу башни. Оттуда – чуть дальше, аккуратненько, на более-менее ровную площадочку. Посидел немного, посмотрел вокруг, подумал. Заснул я достаточно быстро – сказалась усталость и тот факт, что я не спал уже две ночи.
Я не слишком помню, что мне снилось. Помню, что вокруг меня много людей, стоящих на коленях. Они о чём-то мне рассказывали. О чём-то плохом, наверное, потому что я очень злился. Даже встал с трона и выгнал всех слуг-идиотов. Походил немного, подумал. И всё… Я проснулся.
Это был какой-то очень странный сон… Всё было так… Реалистично, что ли… Все чувства, все люди… Да… Такие сны мне в последнее время снятся достаточно часто. Интересно, что они означают?..
Блин, избавляться от этого надо, а то я какой-то нервный становлюсь от них, злой. Кидаюсь на всех подряд абсолютно без повода… Хотя… В основном те, на кого я кидаюсь, сами виноваты… Ой, опять я начинаю заводиться… А сегодня! Я же практически пятьдесят человек убил! Кстати… А почему только практически?.. Блин, надо было ещё одного, для круглого числа… Джека, может? Он мне, на самом деле, не слишком-то… Туповатый какой-то. Ну, вот. Я опять. Ведь только что сам себе столько раз говорил, что не буду кровожадным монстриком… Ой, как же всё запущено…
А место это мне определённо точно очень и очень нравится – тут красиво, тихо и вообще… Как-то расслабляющее на меня всё это действует… Так, а я что, хотел спуститься к ужину?.. Я передумал. Нет, я точно решил – буду здесь ночевать. Тут, конечно же, прохладненько, но… Я здесь, вроде как, на свежем воздухе…
Интересно, а меня искать будут?.. Да, наверное… Ну и пусть ищут… Кому же жалко… Блин, не надо было всё же записку им писать… Я ведь сказал, что ненадолго… Хотя… Я и так ненадолго… Что-то скучно становится здесь одному. Мне срочно нужна компания! Хоть какая-нибудь. Блин, может, змейка моя, Салли?.. Как бы её сюда… Может, манящим заклятием? А что, прикольно!
– Accio змея Салли!
Чёрт! А как же она сможет прийти ко мне, если она в моей комнате заперта?.. Упс… Что-то я об этом не подумал. А ещё я не подумал, что мне реально переливается всеми цветами радуги возможность быть укушенным. Ой-ой-ошеньки!.. А у меня же змейка-то ядовитая! Ай, какой я… Хм… Тупой сказать нельзя, как никак, а о себе говорю… Блин, вот ведь как интересно получается…
А вот и Салли! Так… Кажется, мои знакомые ветеринары советовали в таких случаях говорить с животными… Вдруг они что-то из услышанных оправданий поймут?.. Я посмотрел на явно злую змейку, выдавил из себя улыбку, посмотрел ей в глаза и сказал.
– Прости… Просто было как-то… Одиноко, что ли? И я сразу про тебя вспомнил. Прямо вот сразу. Знаешь, вот так вот подумал “А как там моя любимая, единственная и неповторимая змея?”. И произнёс манящее заклинание. А вот потом только сообразил, что ты, наверное, бедненькая, сейчас в моей комнате запертая…
Да… Не слишком убедительно, но вроде не кидается, не кусается… Уже неплохо… Ой, а Салли что-то ползёт ко мне… Какие-то у меня появляются странные мысли о том, что от укуса змеи умирают достаточно быстро… Прямо таки до безобразия быстро… И с крыши никуда не слезешь…
А Салли меня почему-то кусать не стала, а обвилась вокруг левой руки.
– Ниш-шего страш-шнохо, хоз-зяин… В с-следующ-щий р-раз-з про-осто поз-зовит-те, и я прийд-ду…
– А… Я что, могу разговаривать со змеями? Или это ты можешь разговаривать с людьми? А! Это, наверное, все волшебники умеют, да?..
– Нет, хоз-зяин… Эт-то вы ум-меет-те гов-вор-рить на яз-зыке з-змей. Эт-то оч-чень р-ред-дкий д-дар-р…
– Да? Но, как же это?.. Я? Я что…
– Ш-шип-пит-те по з-змеин-ному, хоз-зяин…
– Да?.. Мне кажется, или это неплохо?
– Эт-то оч-чень хор-рош-шо, хоз-зяин…
– А… Тебя как зовут? Меня Лаки.
– В-вы с-сам-ми долж-жны наз-звать м-мен-ня, хоз-зяин…
– А я и назвал. Салли. Как тебе?
– М-мне н-нр-рав-вит-тс-ся, хоз-зяин…
– Да… А не могла бы ты, Салли, рассказать мне, что сейчас происходит в замке?
Салли могла бы, и рассказала. Причём в подробностях – она хоть язык людей и не понимает, но по эмоциям она мне всё очень и очень хорошо расписала. Она спокойно спала себе на своём месте, когда в комнату постучали. Естественно, что никто не открыл. Постучали ещё раз. Опять не открыли. Пришедшие оказались весьма и весьма настойчивыми, поэтому бедной змее пришлось минут пять слушать, как они стучат и зовут под дверью. Наконец, им это надоело. Они, с помощью заклинания, открыли дверь. Зашли и увидели парящую записку. Сразу к ней. Взяли, прочитали. Изменились все в лице, оббегали всю комнату, в ванную и под кровать заглянули. Убедились в чём-то, покивали. Ах, да… По рассказу Салли пришедших было трое – по описанию это были Сириус, Снейп и Дамблдор. Честно говоря, не представляю, зачем они ко мне приходили… Небось мораль читать… Так, что-то я отвлёкся. В общем, когда эта троица хотела уже уйти, Салли поняла, что ловить здесь больше нечего, а неплохо было бы посмотреть для меня, что там происходит… Она-то, оказывается, знала, что я змееуст (так называют людей, которые могут говорить на языке змей). В общем и целом, Салли отправилась за этой троицей. Подождала их немного в коридоре, а когда они вышли, то поползла за ними. Они о чём-то переговаривались. Были все напряжённые. Я так думаю, что они просто высказывали свои догадки о том, куда я делся. Так, я опять отвлёкся. Салли проползла так до библиотеки, которую они обошли несколько раз, заглянули во все углы, и вообще, искали меня чуть ли не под всеми книгами. После чего они, наконец, вышли. Пошли в какие-то комнаты, постучались. Выглянула симпатичная блондиночка (сто процентов, что Бали), они ей что-то сказали, после чего она позвала остальных девчонок. Далее, они так же позвали пацанов наших и Ричарда. Все куда-то пошли. Салли за ними. Они разделились и стали искать по всему замку. Салли же последовала за директором. Он пошёл куда-то, предположительно к себе в кабинет, когда Салли заметила, что Снейп свернул куда-то не туда. Она проползла немного. Подозрения оказались напрасными – Снейп шёл за МакГонагл. Вместе они организовали учеников, которые стали меня искать. Далее ничего особо примечательно не происходило. Салли была на первом этаже, когда её вдруг куда-то с силой потащило. Благо, какое-то окно было не совсем закрыто. В общем, Салли вытащило на улицу и по воздуху – на крышу. А тут я, её любимый хозяин. Змея, которая в процессе полёта уже начала была думать, какую порцию яда она собирается подарить ублюдку, столько нагло её призвавшему, увидела и растаяла. А тут я ещё и извинился. Да и по-змеиному с ней поговорил. Всё. Ничего для счастья ей уже больше было не надо. Вот и весь рассказ.
– Знаешь, лично меня возмутило до глубины души то, что они пытаются контролировать каждый мой шаг, чуть что – сразу искать!.. Кошмар! Никакой личной жизни! Всё! Если раньше я думал к завтраку спуститься и сказать даже, где был, то теперь… Нет! Теперь я спущусь ночью, через окно залезу к себе в комнату, буду отсыпаться. А проснусь только когда кто-нибудь зайдёт ко мне в комнату. А когда спросят, где я был, скажу… Стоп. Салли, а они в шкафу смотрели?
– Нет-т, хоз-зяин…
– Вот-вот. Скажу, что в шкафу прятался. От них подальше. Что скажешь, Салли? Идейка не слишком, но подействует, да?..
– Поч-чему н-не с-слиш-шком? Оч-чень д-даж-же н-нич-чего…
– Думаешь?.. Ну, что же… Посмотрим… Осталось всего каких-то три часика, и мы спустимся. А сейчас… Давай поговорим?
Змея поговорить была не против, поэтому за три часа я успел ей рассказать, как я жил у Дурслей, почему сбежал, перечислить и даже описать основные события моей жизни как профессионального убийцы, как попал сюда и как узнал, что я волшебник. Салли же, в свою очередь, рассказала, что жила два года в лесах, на родине, а после её поймали и продали в какой-то магазин. Потом она увидела меня и сразу поняла, что я – её будущий хозяин, но, так как я этого ещё не знал, пришлось ей подраться с другой змеёй из их террариума, чтобы её достали оттуда. А, в процессе извлечения её из клетки, я её и заметил.
Мы как раз обсудили все важные проблемы и собирались уходить, как вдруг я вспомнил слова Салли о том, что змееязычие – очень редкий дар.
– Салли… Ты говорила, что змееустов было всего не так много… Кто? Ну… Хотя бы самых известных назови.
– С-самым из-звес-стным и в-вел-ликим в-волш-шебником с-среди з-змееус-стов был Салазар Слизерин. Он ж-жил оч-чень д-давно… Больш-ше тыс-сяч-чи лет наз-зад…
– И что же такого великого он сделал?
– Он – од-дин из ч-четыр-рёх ос-сноват-телей эт-той ш-школы. Пр-равда, п-пос-сле, он рассорился с т-теми, др-ругими тр-ремя, и уш-шёл…
– Из-за чего они рассорились?
– Из-за в-вопрос-сов пр-репод-давания… Салазар был пр-ротив пр-реподавания магии неч-чистокр-ровным волш-шебникам… Ах-х, ну и ещ-щё… Он ж-же б-был т-тёмным маг-гом…
– Тёмным? Меня терзают смутные сомнения… А сколько вообще светлых волшебников было среди змееустов?
– Нис-сколько, хоз-зяин… Вс-се они б-были т-тёмн-ными и оч-чень с-сильн-ными… В-вел-ликими в-волш-шебн-ник-ками…
– Да? Это что же означает, что я тоже тёмный, да?.. Нет, я не спорю – святым я не был никогда… Но тёмным… Нет, я не думаю…
– Я не з-знаю, хоз-зяин… Оч-чень мож-жет быт-ть, ч-что Вы с-стан-нете пер-рвым с-светлым м-маг-гом з-змееус-стом… Даж-же с-скор-рее вс-сего…
– Почему?
– Потт-ому ч-что Ваш-ш вр-раг, тот-т, кт-то уб-бил вс-сю ваш-шу с-семью… Тём-мный Лор-рд… Он тож-же з-змееус-ст…
– Нет, всё. С меня на сегодня хватит всякого рода полезной информации. Всё! Пора уже и спать… Пошли?
Змея обвилась вокруг моей левой руки. Я осторожно, кое-как (сказывалось количество выпитого спиртного) слез с крыши и пошёл прямо в свою комнату. Мне сейчас почему-то было плевать, что меня могут найти, что могут заметить… Ничего больше не хотелось, кроме как спать.
Когда я был уже на втором этаже, я почувствовал, что сейчас надо бы спрятаться. Что я, собственно говоря, и сделал. Ну, вот. Опять я стою в той же нише и жду, когда пройдут люди и можно незамеченным смыться отсюда. О! А тут только один человек! И, причём, как будто бы на дежурстве… Ой! Как всё становится интересно!
Когда Джинни (а это была именно она) проходила мимо меня, я, уже во второй раз, затащил её в нишу, зажал рукой рот и приставил к горлу нож.
– Дежа вю прямо какое-то, правда?
Джинни заметно расслабилась. Я уже во всю улыбался.
– Ну, что? Я могу убрать всё без опаски, что ты закричишь?
Джинни кивнула. Я медленно убрал нож на место и разжал ей рот.
– Что ты здесь опять делаешь?
– Я? Шла к себе в комнату.
– Да? А что это мы так поздно, а?
– Помогала профессорам тебя искать. Кстати, а где ты был?
– Я не расскажу тебе, даже и не надейся. А если бы и рассказал, ты бы всё равно не поверила… Ну, что? Пошли по тому же маршруту, да?
Джинни вылезла из ниши, я за ней. Она что-то слегка взглянула на меня, после чего уставилась на левую руку и практически закричала. Практически, потому что я опять зажал ей рот рукой.
– Ну, что опять не так? Ты что, боишься змей? Не бойся. Она тебе бы всё равно ничего не сделала. Кстати, тебе бы не помешало бы извиниться перед Салли. И… Ещё раз повторяю свой вопрос – я могу быть уверен, что ты не закричишь?
Джинни кивнула. И снова я её отпустил.
– Ну? Салли ждёт.
– Чего?
– Извинений, чего же ещё? Она ведь не кидалась на тебя, да и вообще… Она, в отличие от некоторых, которых чуть что сразу тянет покричать, она себя вела очень даже хорошо… Для змеи… И вообще, ты извиняться собираешься или как?
– Извини, Салли. Я просто действительно боюсь змей. Кстати, а мы куда идём?
– Куда-нибудь. Ну… Давай, что ли, по тому же маршруту, что и в первую встречу? Если, конечно, ты не против и не собираешься идти спать…
– Нет, я не собираюсь.
И мы пошли по тому же пути, что и раньше, к тому же окну на первом этаже. Вот мы уже на месте. Джинни как-то нерешительно остановилась у этого окна, как будто бы колебалась, стоит ли ей, приличной девушке, сидеть с парнем на подоконнике ночью. Тем более что её наверняка не так поймут, если она об этом кому-нибудь расскажет.
– Ещё не поздно повернуть назад…
– А почему я должна возвращаться? Ничего страшного ведь всё равно не будет, ведь так?
– Да, конечно. Мы бы просто поговорили. Ты бы мне рассказала что-нибудь про Хогвартс, ведь мне же здесь учиться придётся…
Я как-то неопределённо пожал плечами, зашёл за шторку и сел на подоконник. Вскоре Джинни ко мне присоединилась.
– Ну, давай начнём разговор с банального “как тебя зовут” и “сколько тебе лет”. Отвечаю первым я, да? Зовут меня Лаки, за то, что везучий до неприличия. Но, как легко можно догадаться, Лаки – это только кличка. Моё настоящее имя, которое мне дали родители – Гарри Джеймс Поттер. Однако, этим именем я уже давно не пользуюсь и я даже скорее откликнусь на Джона, чем на Гарри… Джон – это моё другое имя, под которым я живу… Ну, в нашем деле так всегда… Теперь возраст. На данный момент мне пятнадцать лет, День Рождения у меня 31 июля. Но это тут, наверное, и так все знают. Зато здесь точно никто не знает, что минимальный возраст, который у меня под прикрытием – семнадцать лет. Мне вообще дают всегда больше лет, чем есть на самом деле. Мне иногда даже говорят, что меня можно принять за двадцатипятилетнего парня... Вот такие вот пироги. Я всё сказал, теперь твоя очередь.
– У меня никаких кличек нет, да и с именем всё просто и понятно – меня зовут Джинни Уизли. Мне четырнадцать лет, а День Рождения у меня 11 августа. Ну, так как я не знаю, что можно сказать ещё на тему имени и возраста, то расскажу лучше о своей семье. У меня очень большая семья. Начну я, наверное, с того, что живу я с родителями. Их у меня двое и зовут их Артур и Молли. У моих родителей всего семь детей. Шесть мальчиков и только одна девочка – я. Так вот получилось, что у меня шесть старших братьев. Со мной здесь, в школе, только трое из них – близнецы Фред и Джордж, и Рон. Фред и Джордж – это что-то с чем-то, да ещё и поперченное. Родились они 1 апреля, да по ним это сразу и видно. Это такие шутники и приколисты, что с ними всегда приходится держать ухо востро. Теперь Рон. Он самый младший из моих старших братьев. Он очень хорошо играет в шахматы, а учится не очень-то. О Роне можно сказать много всего, и причём не только хорошего. Поэтому я перехожу к другим старшим братьям. Чарли. Это мой самый старший брат. Он сейчас в Румынии, занимается там драконами. Следующий брат – Билл. Он работал в Египте, но теперь перевёлся и работает у нас, в Лондоне, в банке Гринготс. Ещё один и последний брат – это Перси. Он работает в Министерстве Магии и жутко этим гордится. Крайне ответственный и жутко надоедливый. Ну вот, собственно говоря, и всё… Что я могу ещё рассказать о своей семье? Ну… Папа работает в Министерстве Магии, он обожает магглов и свою работу, которая с этими самыми магглами и связана. Моя мама – домохозяйка. Она готовит, убирает и вообще, делает всё по дому… Ну… Я вроде как всё тебе рассказала…
– Ну… Раз уж мы заговорили про семью… Из кровных родственников у меня никого больше нет, а семью заменили ребята, вместе с которыми мы работаем. Ну, вот ещё Ричард… Он нам всем как отец. Классный такой, понимает всегда, если вдруг что помогает… Честно признаюсь, что я просто не знаю, что можно ещё рассказать о ребятах, поэтому расскажу немного про своих кровных родственников. До семи лет я жил у дяди с тётей. Дядя – жирный кабан, которого я всегда ненавидел. Тётя… К ней я относился лучше – как никак, а она была сестрой моей матери… У них был сын. Дадли. Жирный кабанёнок, обещавший стать даже больше своего папаши. Это была такая гнилая семейка, что я до сих пор в шоке, что я у них там не свихнулся. К своему счастью, долго я у них не жил – после того как мне только-только исполнилось семь лет, я от них сбежал. Честно признаюсь, что не знаю, зачем. Просто всё достало, всё бесило, и… Я не хотел их больше никогда видеть. На улице я был недолго – от силы часа два. На меня случайно натолкнулся Ричард, а он как раз тогда искал бездомных детей, чтобы… В общем, ты и сама понимаешь. Так вот я и стал спецназовцем. Мне вообще иногда кажется, что то, что я согласился тогда на предложение Ричарда, было самым правильным решением из всех, что я когда-либо принимал.
– А как же люди, которых ты убил?
– Да… Это в основном террористы, воры, грабители и убийцы. Таких не жалко.
– Но… Они же тоже люди и…
– И если их не убить, они бы не остановились. Знаешь, так, как ты, думаешь только до тех пор, пока не увидишь всё своими глазами. Вот когда встанет перед тобой выбор, убить ли террориста, или пусть он спокойно убьёт заложника, тогда ты поймёшь. Нет-нет, не оправдывайся… Не прочувствовав не понять.
Джинни потупилась, а я почувствовал, что пора бы и сменить тему.
– Но что мы всё о плохом да о плохом! Лучше расскажи мне о магии, о волшебном мире, о Хогвартсе. Расскажи, что это у вас за распределение на факультеты и зачем оно нужно. В общем, о жизни здесь, в школе.
Так мы проговорили с ней около двух часов, после чего попрощались.
Честно говоря, я не думал, что у моей комнаты не будет никакой охраны, однако, никого действительно не было. Дверь была закрыта, но простая Alohomora – и это больше не проблема. Мы с Салли зашли, я закрыл заклинанием дверь, огляделся. Всё тут нормально, видимо здесь никто даже и не стал время терять на сигнализацию. Ну и хорошо, а то пока отключишь, да пока всё сделаешь… А я уже очень и очень сильно хочу спать.
Я быстренько разделся, расправил кровать – и спать. Заснул я очень быстро и, на удивление, сны мне снились какие-то миленькие и даже интересные. В общем, я наконец-то расслабился.
Почему-то моими последними мыслями, перед тем как уснуть, были то, что Джинни очень даже и ничего и можно было бы попробовать с ней что-нибудь замутить, а ещё, что сейчас уже четыре часа утра и крайне интересно, во сколько мне придётся встать?


Глава 22.

Сквозь сон я услышал голоса. Прислушался – говорящие шли в направление моей комнаты. Я сразу же проснулся и посмотрел на часы. Шесть часов вечера. А я-то всё думал, почему это я так выспался?..
А голоса всё приближались и приближались. Я лёг получше, накрылся одеялом и попытался выглядеть просто милым спящим ангелочком. Кстати, насчёт спящим. Буду делать вид, что ни хрена спросонья не соображаю.
Голоса смолкли. Замок щёлкнул, но дверь не открылась, как её не дёргали с той стороны. Ну, а что они хотели?.. Не на простенький же Colloportus я дверь закрывал… Точнее, на него, но не один же раз…
А люди за дверью, видимо, тоже не настолько тупые. Замок щёлкнул окончательно и бесповоротно – дверь открыта. Я закрыл глаза и притворился спящим. Дверь распахнули и голоса, только что что-то бурно обсуждавшие, смолкли.
Заговорил какой-то человек, причём шёпотом (видимо, поверили, что я ещё сплю).
– Интересно… И давно он здесь спит?
Ага… Это, похоже, Снейп. А ответил ему Ричард.
– Я буду долго и неприлично ржать, если он отсюда и не выходил. Я же вам сразу говорил, что сюда надо было поставить кого-нибудь. Желательно, не одного. А вообще-то, не стоило вам даже и пытаться ограничивать его свободу. От этого только хуже будет. Ну, что… Будить будем?
– А может пусть поспит бедный мальчик?
Так, а эта МакГонагл мне нравится всё больше и больше…
– Он уже давно не спит. Да, Лаки? Лаки, прелесть моя, это я – Ричард. Давай, вставай уже, спящая красавица.
Я открыл глаза, улыбнулся и потянулся.
– Да, я слышал как Вы там пытались взломать дверь… Кстати, Ричард, я жду.
– Чего же ты ждёшь, а?
– Долгого и неприличного ржача. Ой, знал бы ты, как я сдерживался, чтобы не рассмеяться, когда сидел в шкафу и слушал, как они там меня ищут. Нет, самое интересное – в ванной посмотрели, под кроватью посмотрели, а в шкафу мозгов не хватило! Да, это было весело.
Ричард улыбнулся мне, слегка подмигнул. Я в ответ ему слегка кивнул. Вы спросите, что это ещё за азбука Морзе? Да я просто показал Ричарду, что ему я правду расскажу.
– Ричард, ты знаешь, всю жизнь мечтал встать в шесть часов. Но, по воле подлой судьбы, всегда приходилось в полшестого, и причём утра. А сейчас – в шесть, да ещё и вечера! Да… Мечты сбываются…
Я ещё разок потянулся и зевнул. Да… Жизнь прекрасна…
– Ричард… Ты, наверное, заметил, что у меня настроение до неприличия хорошее… Может, не будем его портить, а? Давай сейчас – завтрак, обед и ужин одновременно, а потом небольшая разминочка, а? Только никаких книг, хорошо? Меня от них уже просто тошнит! И вообще, физические занятия forever, ведь правда?
– Ладно… Ты всё равно только это бы сейчас и успел… Ну, давай. Вставай и в Большой Зал на объединённые завтрак, обед и ужин. Я тебя там ждать буду.
После этого обнадёживающего заявления я сел на кровати. Одеяло случайно сползло и я остался по пояс голым. Да, обычно я сплю в штанах, что с того? Наверное, именно потому, что я свято верил, что ничего, именно поэтому я вообще скинул одеяло, достал чистые вещи и пошёл в ванную.
Уже буквально через пятнадцать минут я был готов. Ну, или почти готов… Дело в том, что волосы ещё не высохли, а сушить их заклинанием я не стал – я вообще никогда не любил рисковать чем-то, в особенности здоровьем… Нет, вообще-то, рисковать я любил… Но не здоровьем. Я как-то всегда был за безопасность.
И вот я спустился в Большой Зал. Открыл двери, вошёл, а там… Мечта… Нет, день сегодня явно удался…
Моя реакция была вполне оправдана – на небольшом таком столике стояли блюда. И не какие-нибудь, а мои самые любимые… Да, бывает же… Кажется, я понял, когда смогу вызвать Патронуса… Сейчас.
Ко мне подошли директор, Ричард, мой крёстный, Снейп и МакГонагл.
– Лаки, ты знаешь… Это всё тебе.
– Да, я догадался… Кстати, я не помню, говорил я вам, или нет… Я немного в магии потренировался… И вот, когда изучал книжечку с самыми известными заклинаниями, я нашёл там одно заклинание…
Я рассмеялся. Такого настроения у меня не было уже давно. Как и всегда, когда меня переполняют хорошие эмоции, я слегка наклонил голову направо и левой рукой убрал спадающие на лоб волосы и посмотрел на потолок, который отражал настоящее небо. А небо было со мной солидарно – стояла прекрасная погода – солнышко светило и ни облачка…
– В общем… Это заклинание… Там эмоции хорошие нужны были… А они меня сейчас прямо… Ну, переполняют… Надо попробовать, а то в прошлый раз ничего вспомнить яркого не смог, у меня и не получилось… В общем, настроение не портить, и вообще… Молчать всем!
Я достал палочку, встал поудобнее, закрыл глаза, стал думать обо всём хорошем, это самое всё хорошее меня уже просто переполнило, и поэтому…
– EXPECTO PATRONUM!
Я, всё ещё улыбаясь, открыл глаза. Передо мной стоял красивый олень. Он был каким-то странным… Таким белым и ярким… Олень огляделся, ничего плохого не узрел и подошёл ко мне. Я протянул руку, чтобы погладить и слегка дотронулся… Олень исчез. Да… Вместе с оленем исчезло и слишком хорошее настроение. Пришла лёгкая, но какая-то светлая грусть… Почему-то стало как-то очень хорошо, как, наверное, не было никогда…
– Красивый был… Жалко… Ну, что же… Ничего в мире вечного нету, правда? Кроме, разве что, чувства голода, который, мне кажется, я чувствую уже целую вечность…
С этими словами я плюхнулся на стул и начал активно поглощать всё, до чего мог дотянуться. А дотянуться я мог до много чего. Через пять минут я оглядел полупустой стол. Так, мне кажется, или недоедать – это вредная привычка, от которой надо избавляться?..
Ещё через некоторое время я осмотрел стол. Ну, кое-что, конечно же осталось… Но только то, что я никогда особенно не любил.
– Вот видишь, Ричард, а ты наверняка подумал, что я лопну. А я ещё очень даже и ничего… Так… Ну, я тогда к себе – переодеться надо, а потом… Кстати, Ричард, а куда мне идти потом? К чёрту не посылать. Ну, это я так… Заранее предупреждаю… Ричард?.. Ричард! О, Боже мой, мы его потеряли! Надо срочно искать! Блин, Ричард, харе надо мной прикалываться! И Вы тоже! Что рты-то пооткрывали? Что, я тут был самый голодный, да? Так ведь сами положили всё, а теперь ещё и уставились… Ой, как же всё запущено… Нет, я так не играю… Когда в себя придёте, я у себя буду… И не бойтесь, я уже нагулялся…
Закончив свой краткий монолог, я отправился куда и хотел, как то в ванную. И не надо спрашивать, зачем я туда пошёл. На такой вопрос я вам, пожалуй, не отвечу. Ну, хорошо, раз уж вы так настаиваете… Руки я мыть пошёл… Хотя… Может, и не только… Кто же знает? Явно, что не вы.
Через некоторое время я уже был полностью готов и стал думать, что бы ещё сделать… Ну, кровать сейчас заправлю…
Так, я уже и кровать даже заправил! Боже, какой беспредел! Ведь, обычно, без ста пятидесяти пяти напоминаний я никогда не заправляю!.. Да… Старею… Хм… Нет, скорее взрослею… Вот так вот, ну а что делать, коли всё настолько запущено, что взрослых людей уже впечатляет тот небольшой факт, что в одного простого подростка может влезть достаточно много еды?.. Да… Дожили…
Нет, мне определённо точно нельзя сидеть без дела. Вот я сейчас пять минут ничего не делал – и уже готов на стенку лезть. Кошмар! Кто-нибудь, помогите! Хм, кажется я знаю, что буду делать…
Я достал волшебную палочку и запер дверь.
– Салли, я сегодня создал Патронуса. Точнее, прямо сейчас… Полноценного Патронуса… Выходит, что я светлый, да? В книге же написано было, что только сильные светлые маги способны на создание Защитника. Нет, конечно же, простые волшебники тоже могут вызывать, но… У них он слабенький получится… Так что ты можешь мне сказать по этому поводу, а?
– Я рад-да за Вас-с, хоз-зяин… Од-днако, даж-же ес-сли б-бы Вы и с-стали т-тёмным маг-гом, Вы бы вс-сё рр-авно с-смогли бы выз-зывать Патронус-са, хоз-зяин…
– Да?.. Значит, не такой уж я и светлый? Хотя… Да, ты права… Светлые маги здесь небось вообще – белые и пушистые… А я ведь убивал, да и не один раз…
– Да, хоз-зяин… Но т-то, чт-то ты знае-шшь вкус-с убийс-ства, не оз-значает, чт-то т-ты п-плохой…
– В который раз убеждаюсь, что у меня очень даже умная змея… Хотя, нет… Змеи не умные, змеи мудрые… Ой, кажется кто-то стучится. Мне лучше открыть. Потом поговорим, хорошо?
– Как скаж-жите, хоз-зяин…
Я открыл дверь, а на пороге стоял Дамблдор. Один.
– Здравствуйте, сэр.
– Здравствуй, Лаки. Ты разрешишь мне войти?
– Да, конечно, сэр. И… Позвольте вопрос…
– Да, конечно. Спрашивай.
– Вы что, сами хотите меня проводить до тренажёрного зала? Или я что-то не понимаю? Да, судя по вашему лицу это я что-то не понимаю… А… Не могли бы вы мне это что-то разъяснить?..
– Да, конечно же. Я бы хотел спросить у тебя, как много о магии ты уже знаешь?
– Хм, я бы не сказал, что много… Так, чуть-чуть совсем… Понемногу, изо всех доступных источников собрал… Заклинаний парочку выучил… А так! Считай ничего прямо даже и не знаю…
– Лаки, не надо принижаться. Я бы хотел помочь тебе развить твои способности. Я бы мог помочь тебе стать сильным магом.
– Сильным магом я стану в любом случае. Есть только одна проблема, которая меня несколько… В общем, задевает. Меня интересует, КАКИМ магом я стану. У вас же тут, как я заметил, более-менее чёткое разграничение на тёмных и светлых…
– Ну… Я бы не сказал, что прямо уж чёткое… Светлые волшебники иногда используют тёмную магию, а тёмные – светлую. То, каким именно ты станешь, зависит только от твоей души, только от твоего выбора.
– Да? И как же это может зависеть? Знаете, мне почему-то кажется, что вы зря теряете со мной время. Мне кажется, что я – тёмный. И у меня есть все причины быть в этом практически уверенным…
– А у меня есть все причины, чтобы быть практически уверенным, что ты – светлый. Лаки, ты можешь мне доверять. Скажи, почему ты думаешь, что ты тёмный?
– Меня терзают смутные сомнения насчёт доверия. В конце концов, Вы ведь, как светлый, должны стараться ликвидировать тёмных, ведь так? И, получается, если я действительно тёмный, значит, Вы бы вполне могли бы меня…
Я не стал говорить слово “убить”, а лишь тряхнул головой. Старик ведь не дурак, сам должен понять, что я хотел ему сказать.
– А ты в таких случаях всегда убиваешь?
– Ну… Если нет альтернативных вариантов или нет времени, чтобы искать эти самые варианты, или просто нет никакого желания вообще что-либо искать, то да. А Вы? Как поступаете Вы?
– Я никогда не убиваю. Я лишь задерживаю и отдаю в руки правосудия.
– А вот я, к сожалению, не могу позволить себе такую роскошь, как просто задерживать… Да и потом, я ведь никогда не стреляю в кого попало…
Я флегматично пожал плечами и стал рассматривать свою правую ладонь. Вот линия ума, линия сердца… А вот линия жизни… Она у меня до неприличия короткая… Помню, как-то позолотил ручку цыганке, а та чуть в обморок не упала, всё шептала, что я бедный мальчик… Да… Если верить моей линии жизни, то дожить до двадцать лет мне не светит…
– Лаки, скажи мне, почему ты считаешь, что ты тёмный? Давай так – ты мне одно доказательство того, что ты тёмный, а я тебе одно – что ты светлый. Давай?
– Я убил много людей. Причём, далеко не всех убивать было надо… Далеко за примером ходить не надо – вчерашнее утро. Если верить подсчётам Бали, а её подсчётам верить можно, то я убил сорок девять человек. Я вообще тогда злой такой был, готов был их всех голыми руками порвать… Я вообще в последнее время слишком часто злюсь и кидаюсь на людей не из-за чего. Хотя… У меня всегда так осенью.
– Прости, пожалуйста, Лаки, но не мог бы ты уточнить, что именно у тебя всегда осенью?..
– Депрессия. Ребята даже в шутку это окрестили Великой Осенней Депрессией. Начинается где-то в середине октября, а заканчивается в начале ноября. Симптомы всегда одни и те же – на людей кидаюсь, резко возрастает количество людей, которых я убил. Настроение в основном плохое. Голова постоянно болит, пару раз даже шрам кровоточил… Сны всякие бредовые снятся ещё…
– А можно поподробнее про сны?..
– Да. Снится, что я придурок какой-то на троне. И вот, сижу я себе сижу, а вокруг меня до хрена людей, все на коленях. Я на них в основном ору… В общем, стрём какой-то… Слушайте, а может, у меня начинает развиваться мания величия, а эти сны – первые симптомы?.. Кажется мне надо к психиатру… Да-да, и как это я раньше не догадался? Точняк! Нет, ну вы и сами посудите – я на троне сижу, на коленях все сидят именно передо мной… Да и я весь из себя…
– Нет, Лаки… Тебе не надо к психиатру…
– Что, думаете, он мне уже не поможет?.. А к кому тогда? К гипнотизеру? К бабке-гадалке? Хм… А как насчёт…
– Нет, Лаки… Тебе вообще ни к кому не надо… Это были не сны.
– А что?
– Видения.
– Видения?.. Ой, ну не надо мне мозги пудрить! Ай-ай-ай… И как это я раньше-то не вспомнил… Ведь все маньяки-то осенью активируются! Вот с виду такой невзрачненький, тихенький, спокойненький, а как листья с деревьев опали… У них же красный цвет природы ассоциируется с кровью, вот и убивают… Стоп. Ну, ладно. Ассоциация у меня есть, но вот людей просто так я не убиваю… Нет, я всё-таки не маньяк… Блин, как тяжело самому разобраться… Ага, раз к психиатру мне не нужно, то можно пойти к психологу! Правильно?
– Тебе и к психологу не надо. Ты абсолютно психически здоровый человек. А депрессия у тебя от того, что ты улавливаешь ЧУЖИЕ чувства, ассоциации, настроения и эмоции… Но ты бы этого даже и не заметил, если бы только ты не улавливал чувства и желания своего…
– Врага?.. Я что, чувствую Волдеморта?
– Да. Ты ведь сказал, что у тебя шрам кровоточил, да и описание снов – это собрания Упивающихся Смертью. Вот только, как же ты смог пробить такую защиту, как у Волдеморта на сознании?
– А я и не пробивал. На самом деле, я сны вижу, только когда сам в каком-то не таком настроении, потому что обычно, перед сном, я успокаиваюсь и, как это называется по одной книге, я ставлю блок на сознание. Нас, наверное, связало то заклинание, Авада Кедавра… И мне кажется, что настолько сильно, что…
Вместо слов я показал ему свою правую ладонь и провёл указательным пальцем левой руки свою линию жизни.
– Я не доживу даже до двадцати, ведь так?
– Я… Я не знаю…
– Зато я знаю. Я почему-то уверен, что, когда я убью Волдеморта, а я его убью, то… Он заберёт меня с собой… Хотя, может быть, и наоборот… В любом случае, исход для меня уже ясен.
Мы помолчали немного, после чего я решил перевести тему разговора.
– Скоро Хеллоуин… А мы с ребятами как там… Сторожить Вас будем, да?.. Типа как защищать ото всех и сразу, да?..
Старик рассмеялся.
– Нет, ну что ты. Вы тоже должны побывать на таком празднике. Он очень красивый и впечатляющий… Лучше, наверное, только Рождество.
– А лучше Рождества только День Рождения, потому что если на Рождество и ты подарки даришь, и тебе, то на День Рождения – всё внимание только тебе, все подарки только тебе и вообще… Хотя… Может, это мы просто мой День Рождения всегда там шумно отмечаем, а Рождество – тихо, скромно и всей компанией?..
Дамблдор ещё раз рассмеялся.
– А у вас на Хеллоуин что будет?
– Бал. Так что давай, ищи спутницу на вечер.
– Хм… Вообще здесь всё зависит от того, что решат девчонки… Если они захотят пойти с кем-то из нас, то тогда только трое из нас будут приглашать девчонок на стороне, а если девчонки захотят пойти с другими, что, скорее всего, и будет, то мы все должны искать пару. Ах, ну да… Бал у вас 31 будет, да?
– Конечно. Ну, давай, отдыхай. Я убедил твоего учителя в ненадобности вашего сегодняшнего занятия, а взамен…
Директор достал какую-то маленькую книжечку, которая стала всё увеличиваться и увеличиваться.
– Это что, я всё это знать должен?.. К какому числу?.. Надеюсь, хоть не к завтрашнему?.. Нет, я, конечно же, выспался сегодня, но это не значит, что я не буду спать ночью… Хотя…
– Я не заставляю тебя вообще ничего читать. Я просто советую тебе почитать. На досуге. А вернёшь ты эту книгу тогда, когда сможешь. Ну, давай… До ужина. Ты ведь пойдёшь на ужин?
– Да, конечно же. До свидания, сэр.
Дамблдор ушёл. Да… Надо срочно поговорить с девчонками, чтобы они решили, как хотят идти на Хеллоуин, осталось-то всего неделя… Так, нужно срочно решать, с кем идти в следующий четверг на праздник. Да, на всякий случай передам записку Джинни… Конечно, придётся её принарядить, да и вообще упаковать как следует… Но, что делать?..
На мой взгляд, записка получилась ничего. Хотя, как и все мои записки, очень короткая…

Я буду ждать Вас, и только Вас
На том же месте в тот же час.

Так, теперь, как подсунуть её Джинни… Ага, сейчас же ужин скоро, я с ней в дверях столкнусь, абсолютно случайно, улыбнусь, и всё… А дальше дело техники. А подсовывать, что бы то ни было, я умею очень даже хорошо…
Решил, не тратя время зря, отправиться к друзьям.
Через полчаса. Вот стою я тут, жду Джинни… Кстати, будет очень смешно, если она уже сидит в Большом Зале… Хотя, вряд ли… Еда только через пять минут на столах появится, и то, только после речи директора… Он ведь сегодня про Хеллоуин говорит… О, а вот и Джинни!
Я спокойно пошёл ко входу, и, как и планировал, за пару шагов от входа, столкнулся с Джинни.
– Ой, извини… Это моя вина.
– Да нет-нет, что ты…Это я виновата… Прости…
– Да, ничего… Приятного аппетита…
И я прошёл в зал. Так, записку я подложить смог, теперь всё. Кстати, мы с друзьями решили, что все пойдём с волшебниками. Договорились послезавтра отпроситься и купить всё к празднику. Ага, а вот и наш персональный столик. Ребята уже здесь, я плюхаюсь рядом и начинаю, явно недовольно, оглядывать стол. А повод для недовольства был, да ещё и какой! Нет, ну когда же директор толкнёт свою речь и еда, наконец, появится?..
Через некоторое время я уже был в своей комнате, сытый и вообще, довольный жизнью и судьбой. Так как делать было нечего, решил почитать книжку Дамблдора. Кстати, она очень интересная. В ней собраны сильнейшие светлые заклинания, причём как для защиты, так и для нападения… Супер…
Вот так, незаметно, потихоньку читая, я и просидел до полвторого ночи. Всё, пора выходить. Кстати, буду надеяться, что Джинни догадалась, что под “тем же местом” я имел в виду окно на первом этаже… Ладно, если что, всё равно дойдёт…
Я незаметно проскользнул к тому самому окну, нырнул за шторку, сел на подоконник и стал ждать. БЛИН! Я же цветы взять забыл… Ладно, волшебная палочка здесь, со мной… Попробую что-нибудь наколдовать… С первого раза почему-то получились какие-то страшненькие ромашки… Хм, а что, если ландыши?.. Это всегда были одни из моих самых любимых цветов. И оформить надо как-нибудь пооригинальнее… Ага, вот и получился миленький букетик…
Через некоторое время я услышал звук шагов. Ага, походка лёгкая… Джинни. Спрятал цветы, сел поудобнее.
Джинни аккуратно раздвинула шторку, улыбнулась мне и присела рядом на подоконнике.
– Что ты мне хотел сказать?..
Я посмотрел ей в глаза. Да, она красивая… Достаю букетик, протягиваю ей.
– Это тебе.
У неё слегка округлились глаза. Не ожидала…
– Спасибо…
– Не за что. Нравится?..
– Да, очень… А где ты их взял?..
– Наколдовал только что. Красивой девушке красивый букет.
Джинни слегка покраснела и отвела взгляд.
– Джинни… А тебя уже кто-нибудь пригласил на бал?..
– Нет ещё…
– Тогда… Не хотела бы ты пойти на этот праздник со мной?..
Ага, улыбается… Значит, хотела бы…
– Не правильно, да?.. Хорошо, исправлюсь.
Я приземляюсь на одно колено, беру её руку, целую и спрашиваю ещё раз.
– Уважаемая мисс Уизли, не будете ли Вы столь любезны принять моё скромное предложение пойти со мной на бал?..
– Я согласна…
– Благодарю Вас, мисс… А теперь… Нам надо кое-что обсудить.
Я спросил у неё, в чём надо быть, какая музыка будет играть, как обычно проходит бал, причём во всех подробностях.
– Значит, это маскарад… А у тебя уже готов наряд?
– Нет. Я начну им серьёзно заниматься только через пару дней.
– Например, через два дня?.. Мы с ребятами в город поедем. В наших, “маггловских”, магазинах всем затариваться… Не хочешь с нами?..
– Я?.. Ну…
– Да соглашайся! За чужой счет, что бы не сходить, а?..
– За чужой?.. В каком смысле?..
– В самом прямом. Да… Ну, ты уж меня извини, но я как-то уже привык, что если я иду куда-то с девушкой, то моя девушка всегда самая красивая и лучшая. Во всём. Ну и, естественно, что… В общем, я предлагаю тебе поехать с нами за нарядами. Всё за мой счёт. А, ну да… Ты, наверное, о безопасности волнуешься, так ведь?.. Перестань! С тобой будут, как минимум, девять спецназовцев. Так что нечего бояться!
– Да я не об этом! Мне не нужны чужие подачки!
– Какие к чёрту подачки! Джинни, сядь! Послушай… У меня очень даже хорошая работа, тебе даже представить трудно, насколько хорошо нам платят… У меня есть деньги… И я хочу сделать тебе приятное. Что в этом такого, а?.. Это абсолютно нормально, поверь!
– Но…
– Никаких но!.. Да и потом, я всё равно не знаю, куда мне уже деньги девать…
– Как это куда!..
– У меня всё есть… Кроме времени…
– А это ты о чём?..
Я показал ей линию жизни на своей правой руке.
– До двадцати не доживу, это точно. И к чему мне деньги, а?.. Нет, скажи! Мне их некуда тратить! Я уже их и в благотворительность отдал, и вообще… А их всё не становится меньше… Джинни… Не в деньгах счастье. Деньги не жалко. Зато будет жалко, если ты откажешься…
Джинни сидела какая-то потрясённая.
– Хорошо, я согласна…
– Вот так бы сразу… Кстати, я надеюсь, ты разрешишь потом моим подругам накрасить тебя и уложить тебе волосы?..
– Да, хорошо…
– Спасибо… Ты меня очень выручила…
Я поцеловал её в щёку и ушёл. Нет, жалости мне не надо. Уж чего-чего, а жалости я точно не заслуживаю…
Когда я пришёл к себе в комнату, я почему-то очень быстро уснул. Надеюсь, завтра и послезавтра будет хотя бы не хуже, чем сегодня…


Глава 23.

Проснулся я, как обычно, в полшестого утра. Как и всегда, успел всё сделать до шести, после чего спустился к Большому Залу, где уже стоял Ричард.
– Куда мне идти?
– На улицу. Сегодня, как ты уже догадался, физическая тренировка.
– Ладно.
Я вышел на улицу. Да, а сегодня на удивление тепло… Но это ненадолго… Ещё пара недель, и начнётся зима… Потихоньку ко мне стали подходить зевающие ребята. Я им вкратце пересказал вчерашнюю встречу, а они мои действия одобрили.
Подошёл Ричард.
– Ну, что, ребята?.. Давно не разминались?.. Для начала – небольшая разминочка. Пробежитесь вокруг озера. Один круг. Лаки, ты первый.
Один круг?.. Что-то маловато… Значит, задание будет не слишком лёгкое потом… Я сказал ребятам, чтобы силы экономили.
Первые полкруга мы пробежали достаточно медленно, дальше я прибавил темп. Ребята за мной. Финишировал я, как это не странно, с практически ровным дыханием. Да… Мне этого не хватало…
– Молодцы. Теперь… Мы воспользуемся преимуществами магии. Вам больше не придётся драться с воздухом. Профессор Дамблдор вчера создал, специально для вас, “виртуальных” противников. Всё будет как по настоящему – если вас ранят, то вы почувствуете боль. С той лишь разницей, что по окончанию тренировки всё это исчезнет. Хорошая вещь, правда?..
Мы все хором ответили “Да”.
– Ваша задача – пройти полосу препятствий, убрать всех противников и не понести потерь со своей стороны.
– Ричард! А если нас тут, как бы… Убьют?.. Что будет?
– На самом деле вас тут не могут убить. Если вас “убил” ваш виртуальный противник, то это просто означает, что вы потеряли сознание.
– А драться мы будем тоже виртуальным оружием?..
– Нет. Настоящим, просто оно побезопаснее.
– То есть, больше никакого риска на тренировках?..
– Да. Больше никакого риска… Всем всё ясно?.. Тогда берём оружие и приступаем.
Честно признаюсь, что было довольно весело.
Время до обеда пролетело незаметно, и только чувство голода заставило нас пойти в замок.
– Ребята, так как там насчёт воскресения, а?..
– Лично я только за!
– Я тоже!
Остальные покивали в знак согласия.
– Ну, а как мы делать будем – скажем Ричарду, или так уйдём?.. Давайте так! Я не могу, как хочу нормально погулять, что будет весьма затруднительно, если рядом кто-то посторонний будет находиться…
– Лаки!..
– Что?.. Я что-то не то сказал, да, Бали?.. А, я понял – я твои мысли прочитал, да?..
– Нет! Я просто к тому, что ты нам живым нужен.
– Хм… Это ты сейчас про что именно говоришь – про то, как опасно гулять девяти спецназовцам по одному из самых безопасных городов мира?..
– Да то, что с нами случится что-нибудь такое на прогулке, даже и не рассматривается! Я сейчас про то, что с тобой Ричард сделает за то, что ушёл, его не предупредив!
– Думаешь, стоит написать записку?..
– Нет, знаешь, Лаки, а Бали права… Надо сказать Ричарду. Он нас отпустит.
– Да, конечно, Волк, он-то нас отпустит! Вот только не одних! Блин, представляю, как будет скучно… Хорошо, раз Вы все так настаиваете, то я беру с собой свою пару на бал… Тем более что её бы надо упаковать по-нормальному…
– Она как, нормальная девчонка-то хоть?..
– Так просто – симпатичная, а если бы ты над ней поработала, она стала бы красивой… А ты ведь поработаешь, правда?..
– Ну… Только если ты, как обычно, обработаешь моего кавалера…
Мы рассмеялись.
– А что?.. Они мне после этого цветочки дарят и ручки целуют! Кстати, Лаки, а что ты им такого говоришь?..
– Секрет фирмы. Ну, так что, договорились?
– Ага, договорились…
Мы подошли к дверям Большого Зала. Закрыто.
– Ну, раз уж здесь закрыто, то… Нет, они просто вынуждают меня…
Я достал небольшой брелочек, отцепил с него бутылочку. Достал волшебную палочку.
– Engorgio!
Бутылочка быстро выросла до размеров двухлитровой бутыли.
– Aguamenti!
Примерно через десять секунд у меня в руке была полная двухлитровая бутылка воды. Выпил я много, поэтому и использовал заклинание повторно.
– Aguamenti!
Бутылка опять полностью наполнилась
– Ну, что, ребят?.. Кто хочет пить?..
– Да, круто, Лаки… И, я так думаю, все хотят, ведь правильно?..
– Да, конечно.
– Что-то мне не понравился тон твоего голоса, Лео…
– Да вот, я просто подумал, что можно было бы с тобой сделать за то, что ты не сделал этого раньше.
Я пожал плечами, мило улыбнулся и пустил по рукам свою бутылку. Пить хотели все, причём, видимо, просто жутко, ибо мне пришлось ещё четыре раза заново наполнять бутылку.
– Всё?.. Я могу забирать свою бутылку обратно?..
Так как никто не запротестовал, то я забрал назад свою бутылку.
– Reducio!
Бутылка опять уменьшилась, и я опять надел её на брелок.
– Знаете, я тут подумал… На брелке носить как-то… Не так… Может, мне браслетик себе купить какой-нибудь прикольный, а на него потом все нужные вещи, в уменьшённом виде, приляпать, а?.. Как думаете?..
– Да, ничего идейка… Мне нравится…
– И мне…
– А мне больше нравится идея пойти поискать здесь кухню, а то мы так тут и до ужина простоять можем.
– Ой, Миш, ну не надо, а… Ну, зачем?.. Просто давайте дверь выломаем, и вместо того чтобы простоять до ужина, мы с вами просидим! Как вам идея?..
– Не нравится.
– Ой, Бали, ну не надо быть такой пессимисткой… Знаете, я сейчас попробую отпирающим заклинанием… Отойдите от двери, пожалуйста.
Все отошли. Я опять достал волшебную палочку.
– Alohomora!
Замок щёлкнул и открылся.
– Вот видите, а вы ведь наверняка сомневались в моих способностях! Ой, а давайте зайдём и за собой закроем! Нас, небось, искать будут…
– Лаки!
– Что?.. Ну что опять не так, а, Бали?..
Бали картинно закатила глаза и зашла. Вслед за ней и все остальные. Я плотно прикрыл дверь.
– Colloportus!
Замок щёлкнул, но я, для проверки, ещё подёргал туда-сюда ручку двери. Нет, всё-таки заклятие это у меня стало хорошо получаться…
– Ну, а теперь я Вам расскажу всё, начиная от того, как я сюда попал. А потом – Вы мне о своей жизни. Есть кто против?..
Таковых не нашлось и я начал свой краткий рассказ.
Через пятнадцать минут.
– Ну, вот, примерно так всё и было. Ну, естественно, что рассказал я только самое интересное, у нас бы времени ни на что больше не хватило… Теперь ваша очередь.
Через десять минут.
– Вот! Я всегда знал, что вам без меня скучно жить! Вот-вот! Стоило мне только на пару дней уйти – у меня куча новостей, которые мне пришлось просто сжимать и урезать, чтобы успеть рассказать, а у вас – всё как обычно! Даже прямо и не интересно. Ой, кстати, а тут кто-нибудь, кроме меня, вообще уже пригласил кого-нибудь на бал? Признавайтесь!
Оказывается, что пригласили все и всех. Мы начали обсуждать бал.
– Знаете, ребята, а я уверен, что нам с вами нужно одевать что-то, что было бы не жалко потом… Мне кажется, что что-нибудь будет и придётся защищать их тут всех…
– Блин, Лаки! У тебя что, предчувствие, что ли?..
– Да… Поэтому лично я вооружусь до зубов. Нет, даже больше! Кстати, а я уже придумал себе костюм.
– А что за костюм?..
– Да так, ничего особенно… Самое главное будет под костюмом…
– Хм… То ли это я такая извращенка, то ли ты что-то темнишь…
– Бали!.. Я вообще-то имел ввиду то, что я одену бронежилет и вообще возьму чуть ли не всё своё оружие. Поэтому наряд будет несколько… Свободным, что ли?..
– Хм… А я всё же одену облегающие платье… Но только сверху. Низ будет пышным. К ногам прикреплю парочку пистолетов и ножей. Как думаешь, Лаки, хватит?..
– Не знаю… Если что, я поделюсь… Я же говорю, нацеплю на себя всё, что только можно, нельзя и ещё чуть-чуть!.. Кстати… А где мой мобильник?..
– У Ричарда. Он вообще сразу после твоей “смерти” все твои более-менее важные вещи забрал, так что… Все претензии к нему…
– Да… Как представлю, сколько там пропущенных вызовов… Прямо жутко становится…
– Почему же?..
– По всему и сразу. Нет, всё же придётся мне сегодня уйти…
– А это ещё зачем?.. Ты что, ещё не нагулялся?..
– Да при чём здесь это!.. Мне все дела уладить надо. Так что… Встретимся теперь, наверное, только завтра в центре города…
– Что-то меня терзают смутные сомнения по тому поводу, что хрен тебя кто-то отпустит… Я сейчас имею в виду Ричарда.
– Вот как раз таки Ричард и отпустит… Никуда он не денется… Ой, кажется, сейчас обед начнётся!..
И точно – открылись двери, в которые сразу же ввалилась огромная толпа голодных учеников. А вот и тот, кто мне нужен – Ричард. Но с ним я успею поговорить и после, а сейчас надо срочно подкреплять силы…
Через пятнадцать минут Ричард направился к выходу. Я тоже, догнал его на выходе.
– Ричард!.. Надо поговорить…
Мы вышли на улицу и пошли к озеру. Хорошее место… Кругом всё видно, никто не подслушает…
– Ричард… Ребята говорят, что у тебя мои мобильный телефон и ноутбук… Не мог бы ты мне их вернуть?..
– Конечно. Они у меня в комнате… Я, честно говоря, к ним даже и не прикоснулся…
– Да, конечно… И ещё….
Ричард ждал. Я немного замялся… Блин, ну и оборзел же я в последнее время!..
– Мы завтра с ребятами хотели съездить в город, подготовиться к празднику…
– Можете ехать, но только при условии, что я с вами.
– Да, конечно… Но есть ещё кое-что…
– Что же это?
– Во-первых – мне кажется, что на Хеллоуин надо очень сильно усилить охрану, у меня что-то не слишком-то хорошее предчувствие…
Ричард кивнул, он явно ждал, что я скажу дальше. Немного подумав, я заговорил.
– А во-вторых… Ты знаешь, что наша техника здесь не действует?..
– Да, я уже догадался…
– А мне надо разобраться с телефоном и компьютером… Плюс, ещё мне необходимо уладить пару дел… Ты же понимаешь, что из-за такого быстрого перевода базы сюда я не успел много чего завершить… В общем-то…
– Ты куда-то хочешь уйти?.. Нет.
– Но… Почему?..
– Потому что хватит тебе уже шляться где ни попадя!.. Хватит, Лаки! Мне уже надоело то, что ты вечно уходишь куда-то, пропадаешь, порой, чуть ли не на недели!.. Нет, завтра, когда будем в Лондоне, тогда и погуляешь. А сейчас – ты уж меня извини, но мне всё это уже просто надоело.
– Ричард… Я же всё равно сегодня уйду, а вернусь только завтра вечером вместе с вами… Мы встретимся утром в центре Лондона…
– Нет!
– Да! Ты, быть может, уже и забыл, что за тобой должок?.. Не пора ли тебе его отдать, а?..
Ричард засомневался. Так, надо срочно ловить момент, а то он меня ещё и правда никуда не отпустит, придётся уходить так…
– Ричард, всю жизнь спросить хотел… Как ты относишься к поговорке “долг платежом красен”?..
– Лаки, это уже просто некрасиво с твоей стороны! Кстати, всю жизнь хотел спросить… Как там у тебя с совестью, проблемы хоть когда-нибудь были?..
– Хм… Совесть?.. А, совесть! Так она же это… Того… Спит… И не надо её будить! Пусть и дальше спит… Мне так даже больше нравится…
– Мне кажется, ты мне ещё что-то такое же хорошее сказать хочешь, да?..
– Да. С нами завтра поедет девчонка, которую я пригласил на бал.
– Чего?.. Лаки, ты совсем сдурел, да?.. Я же только за вас отвечаю, никто не имеет право сказать что мы не можем никуда пойти, а вот она… Нет, я не могу…
– Её тоже отпустят. Я договорюсь.
Мы немного помолчали.
– Ребята сейчас изучают социально-политическую обстановку в магическом мире, да?.. Кстати, я так понял, что мне ещё и учиться здесь магии придётся, да?.. Представляешь, какая нагрузка будет?.. Ричард, ну пожалуйста… Я тебя очень прошу… Дай мне один вечер погулять, отдохнуть, расслабиться…
Он слегка покачал головой… Значит, сомневается. Пару минут никто из нас не нарушал тишины.
– Ричард…
– Хорошо… Но чтобы завтра в центре Лондона, в девять, у нашего фонтана, как штык был!..
– Ну, конечно же!.. Ричард, я тебя просто обожаю!.. Ты просто прелесть!.. Всё, я лечу договариваться насчёт девчонки, а потом… Отдашь мне тогда…
– Я положу всё в дипломат. Не забудь взять оружие, ладно?..
– Обижаешь!..
Я улыбнулся ему широкой, довольной улыбкой. Мы попрощались, и я полетел искать Дамблдора. Найти директора оказалось не такой простой задачей, как казалось ранее. Да… Ну и где же он ходит?..
Так и не нашёл я директора, зато обнаружил декана одного из факультетов – МакГонагл, а она, кажется, была замдиректора…
– Извините, пожалуйста, профессор, но не могли бы вы подсказать мне, где сейчас профессор Дамблдор?..
– В своём кабинете, должно быть. У него были там какие-то важные дела…
– А не могли бы Вы быть столь любезны, чтобы проводить меня туда?..
МакГонагл задумалась. После чего коротко кивнула. Мы дошли до уже знакомой мне скульптуре. МакГонагл сказала пароль, которым оказался яблочный джем, и проход открылся. Я встал на лестницу, поблагодарил мою провожатую и стал ждать, пока лестница поднесёт меня к двери. Я постучался. Мне открыли не сразу, значит, директор действительно занят. Тем лучше. Наверняка, чтобы отвязаться, пойдёт на уступки…
– Профессор Дамблдор?.. Извините, пожалуйста, сэр, если я вас отвлекаю…
– Ничего страшного, Гарри, заходи, присаживайся.
Я присел на краешек кресла. Решил, что сейчас лучше быть милым, белым и пушистым – даже не отреагировал на то, что меня назвали Гарри, а не Лаки.
– У меня к вам есть одна небольшая просьба…
– Я тебя слушаю.
– Понимаете профессор, вы сказали, что нам можно пойти на бал в честь Хеллоуина, правильно?..
– Да, конечно.
– И это будет бал-маскарад, правильно?..
– Да… Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь…
– Нам нужны костюмы. Поэтому завтра мы с ребятами и Ричардом поедем в центр нашего Лондона. Но, дело в том, что на бал ведь надо идти с парой…
– А ты уже кого-нибудь пригласил?..
В глазах директора заплясали шальные огоньки. Я слегка, как бы смущённо, улыбнулся.
– Ну, да… В тот же день… И… У меня возникает вполне нормальное желание, чтобы моя спутница стала самой красивой девушкой на балу… Поэтому… Не могли бы вы разрешить ей поехать с нами завтра?.. И ещё. Можно как-нибудь так сделать, чтобы никто кроме нас не знал, с кем я пойду?..
Шальные огоньки потухли. Я забеспокоился – вдруг не разрешит?..
– Кого ты пригласил?..
– Джинни Уизли.
Директор слегка удивлённо посмотрел на меня, после чего понимающе кивнул.
– Я ведь могу купить ей что-то, правильно?.. Но для этого она должна быть с нами – я ведь даже не знаю ни её размера, ни её вкуса… И вам не надо думать насчёт нашей безопасности!.. Мы вполне сможем со всем справится. На экстренный случай вы можете дать нам порталы…
Директор обдумывал мои слова.
– Я согласен отпустить ученицу, но только при условии, что с вами вместе пойдёт кто-нибудь из преподавателей…
– Можно и не из преподавателей кого-нибудь… Сириуса, например…
Альбус рассмеялся и кивнул, что согласен.
– У тебя всё?..
– Не совсем… Ричард разрешил мне сейчас уйти, причём, естественно, одному и вооружённому… Я встречусь только завтра с ребятами в центре города…
– Как это – уйти?.. Куда уйти?..
– Хм… Вообще-то, я не обязан вам отвечать на эти вопросы… Но, вы можете дать мне портал до Хогвартса, на всякий случай…
Директор неодобрительно покачал головой.
– У меня есть некоторые дела, которые надо бы уладить… Так что мне в любом случае надо уйти…
Директор молча взял со стола простое на вид перо, прикоснулся к нему палочкой.
– Я создал тебе портал. Он перенесёт тебя в главный холл. Для его активации достаточно просто дотронуться, поэтому…
Он достал откуда-то кусок какой-то непонятной материи и завернул в неё перо, после чего протянул мне. Я взял. Некоторые время мы молчали.
– Я не имею никакого права запрещать тебе куда-то идти, поэтому я хотел бы тебя кое о чём попросить, если можно, конечно.
– Смотря о чём…
Почему-то мне абсолютно не хотелось, чтобы меня о чём-то просили…
– Я бы попросил тебя быть очень осторожным. Я был бы очень тебе благодарен, если бы ты, при какой-то опасности, не лез в драку, а активировал портал… Кроме того… Было бы лучше, если бы ты, в наше неспокойное время, не употреблялся какие-нибудь галлюциногенные, наркотические или…
Я перебил директора. Почему?.. Да просто потому, что не очень-то мне здесь хочется сидеть и слушать, как он ходит вокруг да около.
– Вы хотите, чтобы я не пил, не курил?.. И ещё желательно и по бабам не шляться, да?.. Так я и не собирался. Я ведь не гулять иду, а улаживать дела…
Директор явно расслабился. Он что, волнуется за меня, что ли?..
– Ты скоро уходишь?..
– Сразу после ужина… И, кстати… Хотел Вас предупредить… Если за мной будут следить, хоть кто – хоть ваши люди, хоть слуги Волдеморта, я буду стрелять. Причём, не могу дать никакой гарантии, что не на поражение…
Директор кивнул, как бы соглашаясь. Ну, конечно, ага, знаю я вас… Небось мини-полк мне вслед отправите…
– Ты будешь вооружён?..
Я спокойно добавил:
– И очень опасен. А что, уже разыскиваюсь?..
Дамблдор слегка улыбнулся, расслабился. Похоже, для него это был не самый лёгкий разговор…
– Ну что же, я, пожалуй, не буду больше вас отвлекать…
Директор кивнул, как бы соглашаясь и не соглашаясь со мной одновременно.
Я вышел из кабинета директора и пошёл вниз, держа курс на свою комнату. Сейчас мне нужно обдаться, привести себя в порядок, собраться и пойти искать Джинни, дабы предупредить её о завтрашнем походе.
Уже через десять минут по прибытию в комнату, я выполнил часть из намеченного мною плана, а именно – принял душ. Теперь предстоит невероятно сложная дилемма – что выбрать одеть?.. Нет, я не кручусь вокруг зеркала пару часов, как Бали, Лиз или Пантера, нет… Просто одежда действительно играет значительную роль… Вот и сейчас думаю, что бы одеть… С одной стороны – должно быть не очень-то жалко, комфортно, удобно и, так как на улице не май-месяц, тепло… А с другой – я ведь хоть и иду урегулировать дела, но абы в чём появиться нельзя… Засмеют… Через некоторое время сомнений и колебаний, я остановил свой выбор на чёрных джинсах, синем, мягком и пушистом, свитере и чёрно-синих кроссовках. Да!.. На мой взгляд, выбор удачный, так как я, во-первых, буду практически сливаться в темноте, да и в таком виде не так уж и позорно пойти гулять потом с друзьями и девушкой, которая, правда, ещё не совсем моя девушка… Да… Предложить ей завтра, что ли, встречаться?.. А что?.. Хорошая идея! Кстати, насчёт хороших идей… Мне бы сейчас вообще надо волосы укладывать…
Через пять минут. Так, волосы я, вроде как, уложил… Получилось, конечно же, не очень-то, но если учитывать то, что лет так восемь назад эти самые волосы упорно отказывались ложиться как-нибудь иначе, кроме как шухером…
Всё! Такая насущная проблема, как укладка волос, решена. Теперь надо подумать над другим, гораздо более трудным вопросом – какое оружие мне с собой взять. Я вообще очень люблю всякое оружие, а тут ещё такой шанс… Как это какой?.. Так Ричард же сам лично разрешил мне вооружиться чуть ли не до зубов… Какая прелесть!.. Эх, почаще бы так…


Глава 24.

Пребывая в на удивление хорошем настроении и даже что-то тихонько насвистывая, я тронулся в путь, светлой (или, точнее, рыжей) целью которого являлась попытка найти Джинни. Естественно, что спросить об её местонахождении у первого встречного, как, впрочем, и у второго, и у последующих, я не мог, хотя бы просто потому, что не собирался афишировать свои отношения с вышеупомянутой особой до наступления не слишком светлого праздника Хеллоуина. Однако найти мне её всё равно было надо, причём позарез и, всё также причём, срочно, вследствие чего я и предпринял попытку обойти весь Хогвартс в поисках своей новоиспечённой пассии. Довольно долгое время эта самая пассия упорно отказывалась находиться, однако я был настойчивей, и, в конечном счёте, удача опять повернулась ко мне тем местом, которое я предпочитаю её “истинному лицу”, а если говорить поточнее, покороче, полаконичней и без всяких других синонимов к простому и всем понятному слову “короче”, то в ходе упорных поисков предмет поиска был найден.
Джинни разговаривала с какой-то несколько странно выглядевшей блондинкой, которую она называла Луной. Хотя… Может, это только я считаю, что если девушка носит ожерелье из пробок, то она странная, а в волшебном мире это – последний писк моды?.. Остаётся только надеяться, что Джинни никогда особенно не интересовалась вещами такого рода.
Наконец, я отвлёкся от размышлений на тему “что делать, если ваша потенциальная девушка решит поменять свой имидж согласно последнему слову волшебной моды” и прислушался к разговору. Чего и следовало ожидать, как и можно было предположить, что и требовалось доказать и вообще – да, они обсуждали бал. Луна говорила, что не знает, с кем пойдёт, что внушило мне некоторую надежду, что её внешний вид впечатлил не только меня и, как следствие, Джинни не собирается следовать её примеру. А вот Джинни заявила, что её уже пригласили, но вот кто именно – это секрет. Молодец, девочка – я тобой горжусь! Теперь, по крайней мере, меня лишат такого сомнительного удовольствия, как слышать пригласительные речи разных парней, направленных в адрес девушки, которую уже пригласил я…
К моему великому счастью, когда я подошёл, разговор уже подходил к концу и сейчас девушки прощались, что не могло не радовать, так как перспектива сидеть на холодном полу и слушать размышления девочек о мальчиках меня не слишком-то прельщала. И вот, наконец, луна скрылась за облаками… Нет, не так… Луна скрылась за тучами… Что-то опять не то… Тьфу ты, блин! За поворотом она скрылась, Луна то бишь.
Я не смог удержаться перед искушением и подкрался таки к Джинни сзади, после чего медленно обнял её за талию и притянул к себе. И вот уже в который раз подряд мне пришлось зажимать ей рот рукой… Господи, да что же это за привычка такая – чуть что, сразу орать?.. Но когда я ей тихо, на ушко, прошептал, что всё вроде как в порядке, что я с ней и никому не отдам, она успокоилась и расслабилась. Я перестал зажимать ей рот рукой, а затем всё же не смог устоять перед соблазном провести кончиками пальцев по её руке и только потом мягко обнять и ещё сильнее притянуть к себе.
– Как ты?..
Однако ответа на свой вопрос мне не суждено было услышать, так как вдалеке послышался звук приближающихся шагов, вследствие чего в голове у меня опять мелькнуло “дежа вю”, так как, дабы остаться никем незамеченными, я увлёк за собой Джинни в нишу за доспехами. Когда же никто иной, как какой-то ученик из Равенкло, наконец, прошёл туда, куда и хотел (вместо того, чтобы идти туда, куда я его уже мысленно послал), я всё же решил не покидать этой самой пресловутой ниши, мотивировав это Джинни тем, что здесь нас точно никто не увидит (а на самом деле потому что здесь расстояние между нами было такое, что иначе как в обнимку стоять было просто невозможно). Далее мы с ней некоторое время мило пошептались на тему “как у тебя дела”, после чего я и объявил ей о наших планах на завтра. Джинни во истину удивилась тому, что её отпустили, однако оставила этот момент без комментария, лишь практически молча согласившись со всеми доводами, которые я ей прошептал. На самом деле её необычная молчаливость объяснялась до неприличия просто – ведь я мало того, что продолжал её обнимать, так ещё и шептал всё практически на ухо, при этом ещё и прижимая к себе.
Но всё хорошее когда-нибудь кончается… Так что, в итоге, нам всё-таки пришлось выходить в свет из своей теперь уже полюбившейся ниши за доспехами. Причина у столь странного и неестественного поступка была очень проста, но это никак не снижало её важности и не делала её менее веской – пару минут назад начался ужин. Так что мы решили последовать зову природы, который взывал к нам всё сильнее через, казалось, совершенно пустой желудок. Как это ни печально, но нам пришлось разделиться и, обнявшись ещё раз напоследок, мы попрощались.
В Большой Зал я вошёл через минуту после того, как Джинни проследовала на своё место. Мне теперь нужно только побыстрее поесть и забрать у Ричарда дипломат, из которого необходимо по возможности незаметно переместить все вещи в заранее подготовленный рюкзак.
Ужин уже подходил к своему логическому завершению, когда я наконец заметил, что препарат подействовал. Как это какой препарат?.. Я ведь специально подговорил (можно сказать, что весьма убедительно доказал необходимость) домовиков (с которыми познакомился при детальном изучении Хогвартса, когда весьма в голодном состоянии (то есть как всегда) нашёл кухню) подсыпать Джинни в еду один интересненький порошочек, который я внаглую взял в долг без какого бы то ни было намерения вернуть у одного знакомого аптекаря. В общем, порошок никакого особенного действия и не давал, но Джинни на короткое время станет по-настоящему плохо, а к утру уже всё пройдёт. И я, как человек, который уже побывал в цепких когтистых лапках здешней медсестры, прекрасно понимаю, что никто и ни за какие шиши не сможет уговорить её на встречу с “больной”, так что Джинни может абсолютно незаметно для всей школы смотаться с нами в город.
И теперь я, удостоверившись в исполнении моего как всегда гениально простого плана, направился к выходу из данного помещения. Через минуту показался и мой пока что довольно горячо любимый тренер (любимым он является только если по какой бы то ни было причине не проводит тренировки) с каким-то спичечным коробком, который он мне и передал со словами “увеличивай сам, я не умею”. Пробурчав себе под нос что-то не слишком уважительное насчёт здешнего сервиса, я, мановением руки (или, точнее, палочки) вернул чумоданчику его первоначальный вид. После этого мне благосклонно сообщили код, я им воспользовался по назначению (то бишь открыл данный объект открывания), затем извлёк всё содержимое и переложил в свой любимый чёрный походный рюкзак. Далее мы коротко попрощались, и я пошёл прямиком к директору, который как раз пил чай с… Хм, я, пожалуй, не буду перечислять всего ассортимента товара, представленного на суд профессора Дамблдора, который он активно дегустировал… В общем, подвалил я к дедульке с такой скромненькой просьбочкой создать мне по-быстренькому портальчик в какой-нибудь пустынный закоулочек в центре Лондона. Посмотрев на меня своим фирменный взглядом, который, как мне показалось, означал “что-то подозрительно часто ты шляешься по пустынным тёмным закоулкам…”, после этого, теперь уже многоуважаемый, директор школы передал мне острозаточенную вилку (в голове мелькнуло “Не бойся ложки, бойся вилки! Один удар – четыре дырки…”), завёрнутую в салфетку. Героическим усилием воли поборов в себе желание спросить, затем мне сиё орудие для жестокой пытки, я, умудрившись даже и не улыбнуться, благодарно кивнул.
И вот я опять (на бис) выхожу из Большого Зала. И вот я уже даже вышел. Теперь, снова шмыгнув в тёмненький закоулочек коридоров Хогвартса, достал завёрнутый в салфетку опасный предмет, как то вилку, и… И портал активировался. Как я об этом догадался?.. Профессионал! В смысле по уже весьма знакомому неприятному рывку.
Оглянувшись, я обнаружил, что переулочек был действительно тёмненьким и безлюдненьким. Может, пошляться тут немного?.. Хотя нет, у меня же времени нету! На столь радостном открытии и с не менее радостным предчувствием, что сегодня ночью я буду делать что угодно, только не спать, я и направился в первый пункт своего мысленного списка “где мне нужно побывать”…

***

Утро следующего дня. Без двух минут девять. Чёрт, я опаздываю… Как-то вдруг некстати вспомнились слова Ричарда о том, что будет, если я опоздаю… Как он тогда сказал (цитирую): “Одна минута опоздания приравнивается к пяти километрам дополнительного марафона”. Сердце сжало нехорошее предчувствие – бегать мне сегодня придётся далеко не пять километров…
Кое-как лавируя через прохожих, гуляющих в парке, я не слишком быстро, но очень упорно продвигался по направлению к главному фонтану. Мелькнула отчаянная мысль, что я могу опоздать минут на десять… Мысленно умножив пять на десять я понял, что мне сейчас переливается всеми цветами радуги возможность пробежать практически пятьдесят километров. Так, перспективка меня абсолютно не устраивает, так что придётся как-нибудь выкручиваться… Хм… А что если?..
Я одолжил у кого-то (не обратил внимание, у кого) скейтборд и прямо по бордюру, а затем по газону, полностью игнорирую табличку с крупной надписью “ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ!”, стал срезать путь. Путь срезался настолько, что опаздывал я только на две минуты, что не могло не радовать, так как я уже давно успел подумать, что десять километров и пятьдесят – разница существенная. Честно говоря, я бы убил того, кто меня задержал так сильно, но… Но кто же тогда стал бы исполнять мою последнюю волю?.. Хм, да, точно – я забыл уточнить, что с утра пораньше я заявился к моему нотариусу с громким объявлением, что я хочу несколько подкорректировать своё завещание.
Когда до фонтана, рядом с которым стояли десять до невозможности знакомых лиц и одна морда (нет, я не про садиста тренера, а про Сириуса, который на данный момент находился в своей анимагической форме собаки), оставалось уже всего ничего и я уже даже начал выходить на финишную прямую, мне пришлось несколько изменить маршрут, дабы кинуть скейтборд и выйти незамеченным стражами общественного порядка, которых наверняка кража сего средства передвижения не оставила равнодушными. И вот я предстал перед собравшимся у фонтанчика народом с громким “Всем привет!”. Но не успел ещё никто даже отреагировать на моё появление, как Ричард уже начал считать, насколько же я опоздал.
– Три минуты.
Я начал активно возмущаться и говорить, что только полторы. Ричард, подумав, скинул ещё полминуты. Я не согласился и, в итоге, мы пришли к консенсусу – было решено считать, что я опоздал на две минуты и с меня десять километров. Закончив подсчёт и пользуясь тем, что никто ещё не оправился от нашего торга, крикнул “Я на минуточку!” и полетел в сторону, противоположную той, откуда я влетел.
Через пару минут я появился с приличной охапкой цветов, которую тут же начал раздаривать. Нашим девчонкам я подарил по небольшому букетику маленьких белых розочек, а Джинни – букет побольше, состоящий из таких же розочек, белых лилий и орхидей. Только выслушав от враз подобревших девчонок то, какой я на самом деле лапочка, мною было внесено конструктивное предложение пойти куда-нибудь поесть. Тут же на меня посыпались вопросы типа “Ты что, не ел, что ли?” на которые я мысленно ответил “Нет, я только пил”, а вслух же произнёс что-то полуотрицательное. Немного подумав, вечноголодная компания во главе со мной пошла в предложенный Ричардом ресторан (вообще, конечно же, предложения были не только со стороны тренера, да и его любимый ресторан не являлся самым любимым у всех остальных, однако же все прекрасно понимали, что нам ещё придётся возвращаться назад, вследствие чего лучше лишний раз не спорить, а то лично мне и так уже дополнительно десять километров бегать придётся).
В ресторане мы разбились на две группы, одна – я, Джинни, Сириус (он уже давно благоразумно превратился обратно в человека, так как с животными вход строго запрещён), Барс, Бали и Волк, а другая – Ричард, Миха, Лиз, Пантера, Орёл и Лео, и, в соответствии с группой, расселись за два рядом стоящих столика. Немного посидев, поговорив и много поев, мы решили тронуться (не в этом смысле, в этом смысле мы уже давно) в путь. Просто пошлявшись по городу с часик, мы наконец решили выполнить миссию, ради которой и была затеяна сегодняшняя прогулка, как то поход по магазинам с твёрдым намерением купить карнавальные костюмы. Однако достижению сей благой цели нам упорно мешали всевозможные обстоятельства, начиная от “Мне не нравится этот магазин” “Но ты же никогда там не была” “А он мне всё равно не нравится” и заканчивая “Да, тут ничего, потом, если что, вернёмся”. Проплутав так по городу ещё полтора часа, я счёл нужным проинформировать всех, что пришло время обеда. Тут же мною был замечен какой-то ресторанчик, куда я и предложил заглянуть и, пресекая на корню только было поднявшееся возмущение ребят по поводу “а откуда ты знаешь, что там хорошо кормят”, я заявил “как бы там ни кормили, я плачу”. Враз повеселевшие, мы всей гурьбой направились к этому храму еды и кулинарии, который приветливо открыл нам свои двери. При детальном осмотре помещения нами был замечен большой стол, за которым мы все и разместились, листая меню. Уже буквально через пять минут нам принесли наш заказ, и мы начали активно обсуждать, куда бы ещё смотать за карнавальными костюмами. Немного подискутировав (немного только потому, что говорить с набитым ртом не особенно удобно) мы пришли к выводу, что надо заглянуть в Armani и другие магазины ведущих модных домов мира, которые будут находиться в непосредственной близости от первоначально названного магазина.
Проплутав чёрт знает сколько времени и так и не найдя костюмы для Лиз, Пантеры и Бали, мы им заявили, что это уже просто наглость с их стороны, и чтобы они быстро выбирали себе платья, или же им придётся идти в старом. Подавив волну возмущения девчонок заявлением, что их покупки мы оплатим, они таки, через довольно большой промежуток времени, выбрали себе наряды. Только мы было рискнули вздохнуть с облегчением, как вдруг девчонки обнаружили, что у нас есть ещё где-то полтора часа до возвращения в Хогвартс на ужин и после столь радостного открытия откуда-то со стороны Лиз поступило предложение заглянуть в ювелирный магазин, которое тут же было подхвачено и поддержано остальными девчонками. К сожалению, наши возмущённые возгласы никого из женской части компании ничуть не смутили, вследствие чего нам всё же пришлось сопровождать дам в том направлении, куда им угодно было направиться. В ювелирном магазине все быстренько затарились (за каких-то семьдесят пять минут) и вышли. Я мысленно отметил, что Джинни выбрала уж очень скромненький наборчик и поэтому когда все были увлечены рассмотром, примеркой и прочим весьма занимательным для них занятием, я успел никем незамеченным смотаться в соседний ювелирный магазин, и подобрал ей (то бишь Джинни) колье и серьги куда более подходящие под её наряд.
Ещё раз мысленно перебрав список дел, которые надо было успеть, я обнаружил, что, кажется, умудрился таки выполнить всё. Ну, или почти всё… Дело в том, что одним из пунктов моего мысленного плана являлась идея предложить Джинни стать моей девушкой, но… Но почему-то как-то не захотелось мне в такой чудесный день делать какого либо рода предложения… Да и вдруг ещё скажет “нет”… В общем, я решил успокоиться и расслабиться, а ещё назначить ей встречу завтра на нашем подоконнике. Последнее решение я озвучил Джинни, с которой большую часть сегодняшней прогулки ходил в обнимку. Джинни моё предложение поддержала, заявив, что обязательно придёт. Ещё немного поговорив и обсудив всякие насущные проблемы, например “Дамблдор вроде как иллюзию, что ты спишь в лазарете, до ужина продержит? А потом тебя выпишут?”, или “прости, что не предупредил о не совсем обычной пищевой добавке”, мы вдруг пришли к выводу, что надо бы ещё как-нибудь совершить подобную прогулочку. По поводу нашего столь интересного умозаключения произошла небольшая дискуссия с моим теперь уже не особо горячо любимым тренером, который, под нашим общим натиском (а натиск действительно был общий, так как к уговорам присоединились ещё и Сириус с Джинни) практически сдался, выдавив из себя “Посмотрим” и “Может быть когда-нибудь”. По окончанию дебатов наша теперь уже гораздо более довольная жизнью компания решила, несмотря на всё сопротивление (в основном сопротивлялся я, так как бегать мне было катастрофически в лом), отыскать закоулочек потемнее и побезлюднее (то бишь вообще без людей, животных и каких бы то ни было тварей) и оттуда уже переместиться порталом в Хогвартс. После непродолжительных расспросов и допросов, мною было выведано, что портал вёл в один из старых и давно заброшенных кабинетов, где никого не должно было быть.
Через некоторое время мы приблизились к кварталам, которые буквально кишели переулками и закоулками сомнительного состояния. По факту сомнительности закоулка, откуда должно было произойти перемещение, (было возбуждено уголовное дело) возникла непродолжительная дискуссия, которую сторонники отыскать место побезопаснее проиграли вчистую. Мы заглянули в этот переулок и, когда практически единогласно было решено зайти, я понял, что это последняя возможность (или первая?..) побыть относительно наедине с Джинни, вследствие чего мы с ней и напросились в первопроходцы. Я быстренько стал говорить ей стандартные фразы, типа “как замечательно мы провели сегодня день” и “как жаль, что сейчас придётся расстаться”, после чего поцеловал в щёчку и выпустил из объятий. Проследив, чтобы она тоже взялась за портал, а не осталась стоять тут столбом, и, ещё раз удостоверившись, что готовы все, мы переместились назад в Хогвартс.
По прибытии вся компания быстренько пересчиталась (причём несколько раз) и разошлась со словами “Встретимся на ужине”. Я быстро пошёл в свою комнату, дабы переодеться и успеть пробежать свои не слишком честно заслуженные десять километров до принятия еды в свои горячие объятия, так как кто-то, не будут осквернять воздух именем этого предателя, вполне непрозрачно намекнул мне, что если не совершить вынужденную пробежку сегодня, то можно пробегать в два раза больше завтра. Так что я, как бы ни хотелось сказать гордое “Нет вымогателям!”, вынужден был поддаться столь наглому шантажу.
После более-менее мирно прошедшего ужина, на который я явился с мокрыми волосами (на удивлённые взгляды друзей с моей стороны поступила информация о том, что, конечно же, я мог и не принимать душ после мини-пробежки, но вот только после этого вряд ли бы они захотели находиться со мной рядом, не говоря уже о сидеть за одним столом и есть, а так как времени у меня было в обрез, то я и не успел высохнуть), объявили отбой, причём мне персонально объяснили необходимость и важность сего мероприятия. В душе изумившись их наивности, я всё же не выдал им, какие они на самом деле непроницательные. Ну скажите мне, пожалуйста, неужели после вчерашней бессонной ночи и сегодняшней незапланированной разминки, неужели меня хоть что-нибудь поднимет посреди ночи?..
Как ни печально и ни парадоксально, но я получил утвердительный ответ на заданный выше вопрос. Оказывается, действительно есть что-то, что меня могло и разбудило…
Всё начиналось с того (что я однажды родился), что я, немного поворочавшись, уснул. Мне снилась занимательная ерунда с участием какой-то странной смеси ёжиков, кошек и бегемотов. Эти странные колючие бегемотоподобные кисы громко гавкали на луну, а я сидел на кочке рядом и думал о том, что мне надо срочно с кем-нибудь поквакать. Но не успел я выполнить задуманное, как сон переменился. Теперь я был… Гигантским пушистым осьминогом?.. Да, кажется, что-то вроде того. Передвигая мягкими и пушистыми щупальцами, я упорно пытался найти хоть что-нибудь, что можно было бы пощупать… А потом что-то попалось. О, Господи! Неужели это действительно крылявусы наземно-водные?.. Не веря своим щупальцам, я стал подносить к своим ярко-жёлтым (почему-то тогда я считал, что они у меня приятного цвета лимонной шкурки) глазам это чудо, но… Но удостовериться в правильности своих ощущений я не успел, так как сон опять переменился. Теперь я, в виде кошки, катался на спинке, потягивался, зевал и делал всё, что угодно, только бы хозяйка (которой почему-то была одетая в мини-бикини Джинни) угостила меня лимонными дольками Дамблдора… Кстати говоря, вышеупомянутый директор в этом сне тоже присутствовал! Он, громко чихая, доказывал профессору Флитвику, которого после каждого чиха приходилось ловить и водворять на место, что “Малыш, это же так здорово – болеть!..” и предлагал ему полечить себя варением. Но как только я понял, что когда я играюсь со своим пушистеньким хвостиком, то меня угощают сладостями, и принялся крутиться волчком, этот самый хвост куда-то пропал. Только я было хотел громко мяукнуть в бюро пропаж о своей потере, как понял, что что-то не так. Приглядевшим повнимательнее, я заметил, что вокруг были ушастые кочки, которые мне периодически подмигивали чем только могли. Я пощупал то, что было на месте лба, но убедился, что это место холодное. Тогда я начал думать, что у меня параноя. И только я было удостоверился в правильности поставленного мною диагноза, как сон опять переменился и я, из волосатого пингвинообразного страуса, превратился в чешуйчаторылое красноглазое чудо-юдо, которое злобно зыркало со своего трона на людей, стоящих полукругом на коленях. Приглядевших повнимательнее к своему сну, я понял, что всё же ошибся с диагнозом – у меня явно была ещё и мания величия. Но от размышлений меня отвлёк свой же противно шипящий голос, который почему-то говорил, что меня надо достать. Я хотел было оглядеться, чтобы понять, куда я успел провалиться, что меня необходимо так экстренно вытаскивать, как вдруг куда-то в область головного мозга закралась мысля, что, похоже, это не совсем сон… Немного развив весьма вовремя пришедшую мыслю, я пришёл к выводу, что либо я свихнулся окончательно и бесповоротно, либо… Второй вариант мне абсолютно не нравился, но он был наиболее приемлемым, так как я не хотел верить, что у меня что-то не в порядке с головой. В общем, я, присмотревшись, понял, что на коленях стоят Упивающиеся Смертью, и обсуждают они что-то про то, чтобы в ближайшем будущем напасть на дом Амелии Боунс, которая является главой отдела обеспечения магического правопорядка. У них были ещё несколько запасных планов на все случаи, которые меня весьма заинтересовали. И только я было стал думать о том, как бы им обломать все, включая даже самые запасные, планы, как сон прервался на самом интересном месте и я проснулся.
Проворочавшись некоторое время в кровати, я, наконец, понял, что сейчас любая попытка уснуть обречена на провал. Тогда я начал припоминать всё, что мне снилось, уделяя особенное внимание детальному вспоминанию слов чешуйчаторылого меня. Через несколько минут бесполезного лежания я понял, что мне скучно, а ещё что мне надо поделиться своим сном с многоуважаемым директором.
На столь радостной ноте я и поднялся рывком с кровати, с благим намерением оторвать профессора в два часа ночи ото сна. Уже одевшись и даже причесавшись, я вспомнил, что не знаю пароля в его кабинет. Тогда меня вдруг озарила весьма светлая мысль пойти и поискать кого-нибудь из профессоров, которые вроде как, оказывается, по ночам дежурят (об этом мне сказали сегодня после ужина, весьма не тонко намекнув на то, что если пойду погулять, то попадусь).
Проплутав по замку минут пять и так и не найдя никого, хоть отдалённо напоминающего учителя, я понял, что нужно действовать решительней. Только я было допридумывал, что, как и в какой последовательности буду разбивать с диким криком “Я здесь! Поймай меня, если сможешь!”, как услышал звук быстро приближающихся шагов. Мысленно помолившись, чтобы это был не Снейп, я пошёл навстречу.
Боги внаглую не вняли моим молитвам. Это действительно был Снейп, причём явно в ужаснейшем расположении духа. До меня вдруг дошло, что если он меня увидит вот так просто, то скандала не избежать и даже, может быть, это он будет тут всё разбивать с диким криком “Тысяча баллов с Гриффиндора”. Ну и что, что я не учусь на Гриффиндоре? Говорят, ему просто доставляет удовольствие снимать баллы с этого факультета. Так, кажется, у меня есть идейка.
– Профессор Снейп!
Вышеупомянутый профессор резко обернулся, уже начиная обдумывать, что он сделает с юным камикадзе, рискнувшим здоровьем и окликнувшим его. Но он не успел ничего сказать, что было весьма предсказуемо, особенно если учитывать тот факт, что я собирался и застал его врасплох.
– Профессор Снейп, я сдаюсь!
Его глаза из гневно сузившихся медленно переросли в удивлённо распахнутые.
– Сэр, мне так стыдно, так стыдно!.. Прямо таки невозможно сильно стыдно.
Этот сэр сумел-таки выдавить из себя “За что?”.
– Но… Но я ведь нарушил правила, правильно?.. Это ужасно! Я так каюсь! И я прямо таки обязан понести наказание! Причём немедленно! А давайте-ка мы с Вами пойдём к профессору Дамблдору, дабы он придумал достойное наказание такому нехорошему человеку, как я! Что, Вы тоже считаете, что это была хорошая идея?.. Тогда пойдёмте!
И с этими словами я хватаю его за руку и с силой тащу за собой в кабинет к директору. Первые метров пятьдесят, которые я протащил за собой многоуважаемого сэра, вышеупомянутый сэр даже и не вырывался. Но потом он начал что-то понимать и даже пытаться вырваться. Зря! Да и потом, осталось-то всего метров десять.
Через десять метров.
Я, с крайне виноватым и ужасно раскаивающимся лицом, говорю, что всё, мы пришли.
– Что за…
Но Снейп не успевает договорить, так как я сразу же начинаю крутить пластинку о том, как мне стыдно, как я раскаиваюсь, и как мне необходимо, для отпущения грехов, повидать директора. После чего с невероятно несчастным выражением на морде прошу сказать пароль. Чисто автоматически Снейп его и произнёс.
– Шоколадные зайчики.
Горгулья отпрыгнула и я, попрощавшись с начавшим приходить в себя профессором, зашёл в открывшийся проход.
Я успел пробарабанить в дверь только две мелодии, как она открылась. На пороге стоял Дамблдор с крайне сонным выражением лица. Видя такое положение вещей и начиная понимать, что, кажется, я действительно могу понести весьма незаслуженное наказание, я приступил к своему рассказу.
Через несколько минут директор задал мне чисто риторический вопрос.
– Это тебе только что приснилось?
Вопрос был явно риторическим, поэтому я счёл нужным не сотрясать воздух громким “Да, ваше величество!”, а послушать умные мысли сонного профессора. Как и следовало ожидать, умные мысли действительно были в наличии. Правда, были и не очень умные, такие как “А теперь иди спать!”. Но, поняв, что если я откажусь, то меня в лучшем случае до двери моей комнаты проводят, а в худшем – усыпят, и остаётся только надеяться, чтобы не на веки вечные.
Довольный жизнью и с чувством выполненного долга, я пошёл к себе в комнату. Быстренько переодевшись обратно в пижаму (а точнее, в пижамные брюки, так как верх я уже давно перестал носить), я разлёгся поудобнее, приготовившись к бессонной ночи. Но, как это часто бывает, когда думаешь, что уснёшь быстро, то проваляешься полночи без сна, а когда даже и не надеешься заснуть вообще, не говоря уже про “быстро”, то засыпаешь, причём практически мгновенно. Так было и на этот раз – не прошло и (года) пятнадцати минут, как я уже мирно спал.


Глава 25.

ОТ АВТОРА. Читать ОБЯЗАТЕЛЬНО!

Прошу обратить внимание всех, кто этот фанфик читает, что в предыдущей, 24 главе, было внесено весьма солидного размера дополнение страницы так на две или даже чуть больше, без которого вы, уважаемые читатели, вряд ли сможете понять всего весьма тонкого смысла следующей 25 главы. Хочу ещё раз извиниться и надеюсь, что вам моё, не побоюсь этого слова, творение, всё же понравится…


Наступило утро. Кажется, что я ещё никогда в жизни так сильно не переживал от того, что это самое утро мало того, что наступило, так ещё и, похоже, раздавило даже малейшие сомнения о том, что настроение может быть каким-то другим, кроме “хреново-фигово-ужасно-безобразного”. Вставая с постели, я тихо помолился, чтобы Боги послали на мою грешную голову Волдеморта, дабы тот прекратил мои похмельные мучения. Но Боги не смиловались, и пришлось мне, бедному и несчастному сиротинушке, справляться с последствиями вчерашнего хорошо отмеченного Дня Рождения самому путём вставания под холодный душ. На удивление помогло, что не могло ни радовать, так как если бы у меня болела голова, то как бы я смог тогда сегодня грызть?.. Ну как это что грызть?!.. Гранит науки, разумеется. Дело в том, что вчера у меня состоялся весьма неприятный по своей продуктивности разговор с Ричардом по поводу моего образования. Нет, я не спорю, образование это, конечно же, вещь чудесная и замечательная, но это ведь не справедливо – увеличивать нагрузки, причём до такой степени, да ещё и только мне! Оказывается, мои обычные тренировки не только не сокращаются, а скорее даже наоборот, увеличиваются, но и этого показалось сему бездушному садисту мало! Я теперь, видите ли, обязан посещать все занятия пятого курса и сдать все темы, что они успели пройти за четыре с лишним года. Причём по всем предметам. Видите ли, мне это просто катастрофически необходимо! Я, конечно же, выразил своё скромное мнение, что мне на всё это просто-напросто плевать, и что мне это всё не нужно, но малейшая попытка сопротивления тонула во вновь и вновь читаемой мне лекции о необходимости учения вообще и мне в частности. Конечно, я бы не стал посещать все эти занятия, но… Но есть одно “но”. Дело в том, что Ричард сказал мне (цитирую): “Один пропущенный урок, по любой причине, кроме той, что ты валяешься в больничном крыле при смерти, понимаешь?.. Любой, хоть по какой невероятно важной причине пропущенный урок, и я увеличиваю твою физическую нагрузку втрое”, а если учитывать тот факт, что я обычно после двойной нагрузки без сил падаю на кровать и засыпаю, причём мгновенно, то страшно представить себе, что будет, если я каким-либо своим неосторожным действие впаду в немилость и получу такого рода наказание.
Но хватит о плохом! У меня и так сейчас на душе по меньшей мере целая орава кошек скребёт, а мне ведь сегодня, несмотря на выходной день, надо начинать проходить все те предметы, которые изучаются в этой противно-задолбанно-обмагической школе. И вообще, как это ни печально, но я фаталист – чему быть, того не миновать, хотя и считаю, что можно немного подкорректировать свою судьбу. По крайней мере, я всегда думал, что человек сам делает выбор и что этот самый выбор есть всегда. Вот и теперь у меня есть выбор – либо пойти на поводу у подлых вымогателей, либо каждый день валиться с ног от усталости, либо лежать при смерти в больничном крыле и в принципе ничего не делать. И почему мне не нравится ни один из вариантов?.. Хм, кажется, у меня появился гораздо более приемлемый альтернативный вариант, как то пойти на завтрак.
На завтраке я столкнулся с проблемой в лице неожиданно возникшей МакГонагл, которая протянула мне листок с моим расписанием. Когда я увидел, что первыми двумя уроками завтра у меня будет именно зельеварение, только тогда я смог воочию убедиться, что хуже всё же бывает и, причём, видимо, намного. Поняв, что сегодня мне придётся учить все зелья так, чтобы они у меня просто от зубов отскакивали, дабы не нарываться на гнев вчера столь нагло обведённого вокруг пальца Снейпа, я готов был завыть, как вдруг… Вдруг появилась еда, а вместе с ней и более-менее приемлемое настроение.
После завтрака перспектива вкалывать сегодня по полной на тренировках, а после зубрить (для меня это означает очень внимательно прочесть текст один раз) зельеварение не казалась настолько уж пугающей, страшной и ужасной. Немного поразмыслив, я даже смог найти некоторые плюсы, как то повышение моего интеллектуального уровня. Правда, лично я был уверен, что куда уж мне быть интеллектуальней, но видимо всё же есть куда.
День прошёл, как обычно, неплохо, то есть я лично думал, что будет гораздо хуже, но… Пронесло. Да не в этом смысле!!! В общем и целом, всё обошлось, и после ужина я засел за заранее уже вручённые мне учебники по зельеварению за все курсы. Дело в том что, скорее всего, столь уважаемый мной преподаватель по вышеупомянутому предмету станет задавать мне вопросы не только по школьной программе, дабы завалить вышеупомянутого, и не один раз, меня. Вследствие этого, когда я быстро прочёл все книги за школьный курс, я переключился на взятую не так давно в библиотеке книгу по ну очень продвинутому курсу, затем этот самый курс я быстренько продвинул в самый дальний угол моего сознания, думая, что вряд ли он мне когда-либо понадобится, но даже если вдруг и понадобится, то я всегда смогу его извлечь из своих уже давно необъятных задворок сознания. Почему-то в голову пришла шальная мысль объять необъятное, но тут же перед глазами мелькнула недовольная морда сознания, которое упорно отказывалось обниматься со всякими сомнительными личностями и даже пригрозило лишить меня своего общества на довольно продолжительный промежуток времени. Немного поколебавшись и вспомнив все дела, которые я понатворил в полубессознательном состоянии, и, ужаснувшись мысленно тому, что могу сделать вообще бессознательно, я извинился перед своим сознанием, которое соблаговолило принять мои извинения и согласилось заключить в свои жаркие объятия для сокрытия в своих же недрах и глубинах продвинутый курс по зельеварению. Когда я закончил разборки со своим сознанием по поводу и без, я обнаружил, что… Хм, нет, я обнаружил несколько вещей, о которых лучше рассказать по порядку и поподробнее. Во-первых, мною было теперь абсолютно точно и ясно доказано, что у меня явная и сильно развившаяся паранойя, а во-вторых, что у меня ещё есть время, чтобы подготовиться к предстоящему уроку чар. Первое открытие я, после активной мозговой деятельности, решил сокрыть от всех посторонних и не очень лиц, а второе воплотил в реальность путём прочтения всего школьного курса по заклинаниям. Сиё занятие мне, на удивление, понравилось, и я решил, что раз уж ещё есть время до назначенного свидания с Джинни, то стоит его провести с пользой, то есть попытаться на практике употребить свои только что полученные знания.
Да, вот уж точно говорят, что ничто так не повышает настроение, как свои собственные успехи в каком бы то ни было деле. Правда, примерно так же повышается сиё настроение, если, наоборот, неудачи постигают ближнего твоего… По крайней мере, у меня ничто так не улучшает самочувствие и самооценку, как вид разбитого в пух и прах Волдеморта… Желательно, с фингалами под красными глазами… Кстати, а ему ведь пойдёт, потому как красный и фиолетовый ну просто замечательно сочетаются друг с другом, особенно на фоне бледной кожи в царапинку. Однако мне пришлось отвлечься от столь приятных размышлений, так как я пришёл к выводу, что увидеться с понравившейся девушкой куда более приятое занятие, чем даже лицезрение побитой морды Волдеморды.
На место встречи, которое изменить, конечно же, можно, но этого я делать пока не собираюсь, я пришёл за десять минут до положенного срока. Только я было как следует уселся на подоконнике (с ногами), уже начиная подумывать, какую бы принять позу, чтобы Джинни не оставалось другого выхода, как сесть мне на колени, как вдруг вышеупомянутая особа появилась. Я взглянул на часы и обнаружил, что пришёл раньше неё только на четыре минуты. Ну, хоть что-то радует – ненавижу, когда меня ждёт девушка. Особенно такая. Особенно красивая. Особенно… В общем, Джинни.
– Привет, – мило проворковала она, устраиваясь рядом. Мысленно огорчившись, что она таки не села ко мне на колени, но также мысленно, обрадовавшись, что села она всё же в максимальной близости от меня, я ответил на её приветствие.
Далее я расспросил пока ещё не свою девушку о том, как обычно проходят балы. Она в подробностях рассказала мне, что и как происходит, а под конец огорошила объявлением, что будут танцы. Пребывая в слегка удивлённом состоянии, я уточнил у неё, какая будет музыка. На своё уточнение я получил весьма странный ответ, что музыка будет такая же, как и всегда. После ещё одного уточнения мною было выведано, что сначала будет вальс, а затем… А затем она не знает, но в основной своей массе будут именно парные танцы. После этого объявления она сделала такое заявление, что я подумал, будто бы меня пару раз как следует треснули кувалдой, или нет, скорее ломом, так как “против лома нет приёма”. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она имеет в виду, говоря, что она танцевать не собирается. Всё оказалось просто и даже несколько банально – Джинни не умела танцевать. Когда я услышал, в чём заключалась суть проблемы, я не просто вздохнул с облегчением, я буквально выдохнул это самое облечение со словами “Не можешь – научим, не хочешь – заставим”. После такого заявления мне потребовалось ещё несколько минут, дабы убедить Джинни, что танцевать – это легко, что я её научу и что всё у неё получится. К моему счастью, девушка в конце концов убедилась, но тут возникла ещё одна проблема, весьма гордо именуемая “А где именно будут проходить эти частные уроки танцев?”. Почему-то она ну никак не хотела соглашаться на моё предложение заниматься (танцами) у меня в комнате, а других идей не было почему-то вообще и абсолютно. Жаль, но теперь у меня появилась ещё одна заноза в… В смысле, ещё одна проблема, разрешение которой просто необходимо найти как можно быстрее. Посовещавшись, мы решили, что как только мы найдём подходящее место, то сразу же начнём занятия, а до этого… До этого мы будем искать выход из только что назревшей проблемной ситуации, причём очень долго, нудно и упорно. То есть, как всегда.
Прощаясь, я снова поцеловал Джинни. И снова в щёку. Ну и как это почему?.. Всё же элементарно – я практически уверен, что Джинни не умеет целоваться и хочу, чтобы её первый поцелуй был просто незабываемым. Хотя… Даже если она и умеет, то всё равно, намерение благое и я и сам хочу, чтобы первый поцелуй с ней не был в каком-то тёмном коридорчике, а в, так сказать, располагающей обстановке. Ну хорошо, хорошо! Ну нравится она мне, причём очень, причём сильно и причём так, как до неё никто не нравился!.. Но вот ей я об этом пока говорить не собираюсь, хотя и так же видно, что всё более-менее взаимно… Да и она небось сама обо всё уже давным-давно догадалась. По крайней мере мне почему-то кажется, что это очень даже и заметно, то как я постоянно бросаю взгляд в сторону грифиндорского стола, то, как порой провожаю её взглядом… Хотя… Нет, всё же не видно. Я же просто прямо таки великий конспиратор!.. Нет, не правильно – великий скромный конспиратор, который никак не может признаться девушке, что она ему очень нравится. Ну и ладно! И вообще, хватит уже к самому себе придираться! Я предложу ей встречаться, причём обязательно, и причём до Хэллоуина. Если доживу. Хотя нет, доживу. Почему-то уверенность в том, что до этого чудесного и замечательного праздника я всё же доживу была стопроцентная, а вот в том, что переживу… В общем, хватит травить душу, у меня же и так завтра зелья, вот на них меня обязательно и всенепременнейше и с огромным удовольствием отравят, причём если только душу, то можно поздравить себя с тем, что профессор простил мне мою вчерашнюю выходку.

Утро следующего дня. Урок зельеварения. Пятый курс.

– Ну что же, мистер Поттер, Вы сейчас сами признаетесь, что ничего не знаете, или мне надо проверять Ваши по видимости весьма скромные знания?..
Только не грубить и не хамить. Надо отвечать очень вежливо, надо быть милым, белым и пушистым… Ведь могу же иногда, когда очень захочу. Так, натягиваю вежливую улыбочку и не менее вежливым тоном отвечаю.
– Я бы попросил Вас, сэр, всё же проверить мои знания, которые, безусловно, являются весьма скромными, особенно по сравнению с Вашими, маэстро. – Ну вот, не смог удержаться от сарказма! Болван. Хотя ладно, ещё есть шанс выкрутиться. – Что, в общем-то, и естественно, так как все известные мне сведения взяты из книг и являются чисто теоретическими.
Снейп поморщился. Видимо, надеялся, что я либо скажу, что ничего не знаю, либо нагрублю ему. Облом! Ой, ну и почему я так люблю обламывать людей, а в особенности вот этого упырька?.. Судя по виду этого сэра, это качество у меня явно наследственное… Хм…
Далее профессор не преминул высказать своё скромное мнение в мой адрес, которое я в наглую пропустил мимо ушей. Заметив такой расклад событий, Снейп совсем озверел, разрушив тем самым сложившееся у меня впечатление, что шипеть противнее Волдеморта невозможно. Минут пятнадцать он спрашивал у меня теорию и, как я и предполагал, не только по школьной программе предыдущих четырёх лет. Вот уж где я не пожалел о том, что прочёл ту дополнительную литературу! Через пятнадцать минут допроса до преподавателя наконец-то дошло, что завалить меня у него не получится, поэтому он смирился и, с каким-то странным выражением на морде, приказал мне готовить кровевосстанавливающее зелье.
Зелье готовилось на удивление удачно и даже уже практически приготовилось, причём, судя по всему написанному в учебнике, приготовилось оно всё же верно. Всё, теперь только пять минут на медленном огне, и можно с гордым видом сдавать. А можно и не с гордым. Ну, безопасности ради…
И тут меня обломали так, что уже ни о каком выражении лица невозможно было даже и думать – на дом Амелии Боунс всё же напали, причём авроры никак не могли отбить атаку упиванцев – требовалась помощь квалифицированных кадров, желательно специализирующихся на такого рода занятиях, в общем… Облом с гордым видом и быстро собираться, дабы успеть помочь людям. Зелье, правда, всё же успело приготовиться, и, пока Ричард стоял в дверях в ожидании меня, я взмахом палочки погасил огонь и хотел было уже наполнить им флакон, как вдруг подошёл мастер зелий, несколько секунд внимательно поизучал мой шедевр, после чего набрал небольшое количество себе на экспертизу, а остальное велел налить в пузырёк, который я тут же заколдовал так, чтобы в него мог поместиться весь котёл, и взять с собой. Потом он мне впихнул ещё и флакончики, подписанные как кровоостанавливающее и заживляющее зелья. Подумав, что в любом случае вещь полезная, я чисто автоматически сунул полученное в карман брюк, после чего буквально полетел переодеваться.
Через три минуты, уже полностью готовый, я предстал пред светлые (точнее, светло-голубые) очи Ричарда, который тут же отдал мне портал, и я переместился. Да, блин… Если бы сражение было бы чисто за дом Амелии Боунс, то его уже давно и безнадёжно проиграли, так как от сего сооружения не осталось и камня на камне. Зато сама Амелия была жива и уже даже эвакуирована (это нам сказал Ричард ещё перед отправкой). В общем, как только я приземлился, то сразу же начал активно тратить патроны на слуг разных красноглазых чмариков. Через несколько секунд ко мне присоединились друзья, и мы начали теснить противника. Хм, вон там весьма интересное скопление людей в масках… Присоединиться, что ли?..
И я присоединился. О, да они, оказывается, не ожидали?.. И что это я в последнее время так часто стал заставать людей врасплох?.. Прямо даже поражаюсь сам себе. Но пока я поражался сам себе, самим же мной были поражены (видимо, насмерть) ещё трое симпатяг в белых масочках. Вот осталось только пять штук, и всё – группа закончит своё существование как таковое. Удар с левой ноги, и теперь их четверо. Одновременно кинутые четыре ножа, и число Упивающихся смерти в данной конкретной группе сократилось до нуля.
На первый взгляд мне показалось, что противника раза в полтора больше, но после проведения нескольких успешных приёмов со стороны нашей команды, численность воюющих если и не сравнялась, то уж точно именно к этому и стремилась. Хотя… Может, мне это только кажется, или в войне всегда численность обеих армий стремится к нулю?..
Так, да что же это такое, почему меня всегда так тянет пофилософствовать во время боя?.. Безобразие! Кстати, о безобразиях… Что-то слишком много противников вон на одного того старичка, который ещё так глазом зыркает… Причём одним, причём в разные стороны и… И я решил помочь. Кстати говоря, очень вовремя, так как упиванец, которого я только что пристрелил, как раз практически сказал какое-то заклинание. Нечестно говоря, даже и не знаю, что это могло быть за заклятие, но начиналось оно со слова “Авада”… В общем, ещё два ножа просвистели рядом с глазастиком, и на двух противников у нас стало меньше. Я резко перекатился в сторонку, так как в меня полетело сразу чёрт-знает-сколько заклинаний. Хук слева, затем сильный удар правой ногой с разворота, перекручиваюсь, пригибаюсь, перекат… Я опять действовал чисто на автомате, отключив все эмоции как таковые и приглушив голос разума. Осталось три врага… Два… Один… Врагов больше не осталось.
Прекрасно, я разобрался с ещё одной группой, теперь нужно переключаться куда-нибудь ещё. Ага, вон там Упивающиеся смертью практически выиграли, оттесняя к стене симпатичную молодую девушку-аврора и мужчину с многочисленными шрамами на лице. Когда я пришёл на помощь, то в голове у меня мелькнули две противоположные мысли – “Нападать со спины подло” и “На войне все средства хороши”. Полетели ножи. Я не промахнулся. Теперь у той парочки противников больше нет… Так… Я ещё раз огляделся. Вокруг кипело сражение, драка была так себе, я бы не сказал, чтобы очень… Но впечатлительным людям смотреть всё же крайне не рекомендуется. Я оглянулся назад. Ни души… Ни души, потому что одни трупы.
Что же, Упивающихся осталось теперь не так уж и много, сейчас добьём их, и возможно я даже успею на сдвоенный урок чар… А, может, я получу лёгкую производственную травму и меня отправят в больничное крыло?.. “Нет, всё же мечтать иногда вредно” подумалось мне, когда совсем близко от меня просвистела Авада Кедавра. Присвистнув от такого расклада событий, я принял приглашение того милого человека в масочке, и отправил в него две пули подряд. Да, зря я, наверное, патрон один потратил… Хотя… Ой, да ладно, что уж теперь. Пойду-ка я лучше поразбираюсь с той небольшой группой упиванцев численностью примерно в пятнадцать человек.
Выстрел, перекат, кидаю нож, опять перекат, затем не очень лёгким движением ноги выбиваю у врага палочку из рук, нокаутирую хуком справа, прогибаюсь, кидаюсь под ноги трём Упивающимся, они ненадолго растерялись, но этого “ненадолго” вполне хватило аврорам. Осталось не так уж и много, можно даже сказать, что всего ничего. Не понимаю я, почему они ещё сражаются?.. Ведь знают же, что заведомо обречены на провал. Хотя… Представляю, что с ними сделает их хозяин за проваленное задание, ведь даже нам влетает по полной программе, с обязательным объяснением, насколько ты тупой, если вдруг что-то не получается или по твоей вине идёт не так, как планировалось.
Осталось совсем чуть-чуть. Человек десять, может, чуть больше – я не буду отвлекаться на то, чтобы их сосчитать. Мне кажется, что мы должны отправляться назад, так как остальное за нас вполне могут доделать авроры. Но приказа нет… А раз нет приказа, то придётся торчать тут до последнего, потому как если сейчас переместиться отсюда, это вполне могут принять за дезертирство и фиг ты потом кому докажешь, что всё было далеко не так.
Хлопок, и один Упивающийся перемещается прямо ко мне. Я бью со всей дури его ногой по голове и… И одновременно с получением смертельной черепно-мозговой травмы, Упивающийся Смертью активирует портал.


Глава 26.

Приземлился я на удивление удачно, даже смог устоять на ногах, правда, пришлось для этого несколько неудобно перевернуться и в последний момент подставить левую ногу так, чтобы не грохнуться прямо на пол мордой вниз… Но это так, мелочи… А вот моему провожатому не повезло – он приземлился прямо на свою многострадальную голову, и сразу обмяк, что и немудрено – каменный пол доделал моё чёрное дело. И только я было обернулся к собравшемуся в зале народу, как вдруг… В общем, произошли сразу две вещи: я столкнулся взглядом с красными глазами Волдеморта и какой-то самоубийца сзади надавил мне на плечи так, что я почувствовал, что в любом случае мне сейчас тоже придётся встречаться с вышеупомянутым полом.
Я смог более-менее удержать равновесие, а затем очень медленно, смотря прямо в чьи-то красные бесстыжие глаза, приземлился на левое колено. На бледной морде Волдика появилась усмешка размера чуть больше чем макси и XXL вместе взятые, но это наверное потому, что он ещё не знал, что я не собирался останавливаться на достигнутом. А я не собирался. В общем, более-менее устойчиво сев на левое колено, я вытянул вперёд правую ногу, после чего… После чего я сел перед Волдемортом… На шпагат.
С милой улыбочкой на милой мордашке и милым тоном я поздоровался с окружавшими меня людьми. Волдеморт попытался было толкнуть какую-то речь о том, что он тут типа самый главный, да и вообще… Ну и самомнение, конечно, у него… Вот уж кому точно не светит побывать у психолога с вопросом по подниманию самооценки… Нет, ну зато в этом незапланированном (с моей стороны) свидании есть и свои плюсы… По крайней мере я теперь точно узнал, что я по сравнению с Волдиком абсолютно психически здоровый человек и нет у меня в помине никакой мании величия. Через десять секунд я не выдержал его хвалебных речей, в которых он распинался, какой он на самом деле крутой волшебник, чуть ли не самый великий маг всех времён и народов, вождь и предводитель беломасочных сливок общества, и что по сравнению с ним дедушка Ленин – простой деревенский дурачок, начитавшийся бредовых книжечек о равноправии народов вообще и всех людей в частности. Прослушав такую не особо занимательную интерпретацию истории, я, наконец, спросил то, что вертелось на языке с самого моего появления.
– Ну, а что я тут делаю?..
Мне хотели было ответить, но тут я заметил одно преимущество помещения, и быстренько заговорил сам. Что же, проверим мой талант вешать лапшу на уши… Хм, кто-нибудь, подскажите, где у этого экземпляра, гордо именуемого Королём Краснозадых Обезьян, находятся уши?..
– Думаю, я знаю, зачем я здесь…
Да… И сам кривой, и ухмылка кривая… Симметрия во всём!
– Ну и зачем же, по твоему мнению, ты здесь находишься?
Немного поизображав на своём таком красивом лице (особенно по сравнению с мордой моего собеседника) активную мозговую деятельность, я выдал ему правильный ответ.
– Я здесь потому, что ты ну просто сгораешь от нетерпения познакомиться со мной поближе! – Изобразив весьма глупенькую улыбочку, я вопросил у Волди, – я угадал?..
Только он хотел было мне что-то ответить, предположительно “Да, конечно, ты ведь такой умный”, как я, только потому, что я жутко скромный и невероятно застенчивый, а ещё ужасно стесняюсь, когда меня так в открытую хвалят… В общем и целом, я его снова перебил (на самом интересном месте).
– Ну, что ты, не надо, я же стесняюсь… Хвалить при стольких людях! Нет, нет, спасибо, не надо…
А теперь уже он попытался меня перебить. Судя по всему, глупенький маленький Волди ещё не знает, что в игре “Кто кого перебьёт” выигрываю всегда я, а противник лежит в больничном крыле со множеством перебивов.
– Ну что мы всё о тебе да о тебе! Давай лучше переведём разговор на гораздо более интересную тему – поговорим обо мне! Так, что ты про меня знаешь?.. Судя по твоему выражению лица, то ты вообще ничего не знаешь (интересно, как скоро до него дойдёт, что я его только что тупым назвал?..)… Ладно, начнём по порядочку!.. Меня зовут…
Этот бледнолицый вождь красноглазых меня таки перебил. Зря…
– Гарри Поттер!
У меня зачесалась нога. Левая. К чему бы это?.. Может, к тому, что я ею сейчас кого-нибудь попинаю?..
– Сам ты Гарри Поттер!
С невероятно обиженным видом я посмотрел на ничего непонимающего Лорди.
– Но…
Как же хорошо, что я тут оказался именно в это время года… Да нет, это я не про то, как сейчас прекрасна природа за окном, а про то, как хорошо у меня получается во время Великой Осенней Депрессии доказывать всем окружающим (а некоторым просто открывать глаза) какие они все тупые…
– От Тома Реддла слышу!..
– Чего?!!
Хм, а его, оказывается, бесит его маггловское прошлое… Забавно до дрожи…
– Вот, значит, мне тебя Томом называть нельзя, а тебе меня Гарри можно, да?!
– Но тебя же действительно так зовут!.. – я недовольно сощурил глаза. – Ну, так сказать, по… – далее он по слогам сказал пачпорту.
– Ты про паспорт, что ли?..
Он довольно закивал. Нет, странный больной, однако, находится в нашей палате… Вроде считает себя Великим и Ужасным, а более-менее правильно выговоренному слову радуется, как… Как принявший слабительное – унитазу…
– У меня нет паспорта на имя Гарри Поттера, да и не могло бы быть…
– Это ещё почему?
– Потому что Гарри Поттер официально мёртв и похоронен.
Далее я огляделся и, наконец, нормально рассмотрел собравшихся. Так-с, кажется, у меня возникла идейка…
– Слушай, а у тебя тут кто-нибудь умеет считать до десяти?
Он задумался. Интересно, над чем?.. Так, пока он где-то витает, начну поиск сам.
– Считать до десяти умеешь? – Обратился я к рядом стоящему мужчине. Тот неуверенно кивнул. Я прямо просиял.
– Замечательно! А то я тут подумал, что эт я сижу тут, на шпагате, без дела?.. Дай, думаю, порастягиваюсь! От тебя требуется медленно считать до десяти. Сможешь?
Ещё один неуверенный кивок. Затем этот Упивающийся покосился сначала на своего хозяина, явно пребывающего не на нашей грешной земле, затем на меня, и начал считать. Я лёг на правую ногу. Когда же Упивающийся прозаикался десятый раз, я прогнулся назад, к ноге левой. Голос смертоеда окреп, и следущее “десять” он сказал даже практически престав икать. Я пересел на шпагат на левую ногу. Повторил манипуляции. Теперь – на поперечный, и можно приступать к осуществлению своего до невозможности гениального плана. Но тут к нам вернулся Волдеморт, по крайней мере я так подумал, когда он смог, наконец, что-то сказать.
– Поттер, ты…
– Нет.
– Чего?!
– Того и этого, пожалуйста. И в подарочную упаковку будьте добры обернуть!!!
Я спокойно наклонился к левой ноге.
– И не надо называть меня Поттером, а то… А то… Буду Томом звать!
– ЧТО?!!
Эх, как он взревел. Прям даже завидно… Я так, например, не умею…
– Нет, я, конечно же, могу называть тебя… – Прочистив горло, я пафосно проговорил, – Великий Лорд Тьмы Волдеморт, – вот это самолюбие… Это надо ж было так раздуться от гордости… – но не буду. Хотя… Если ты согласен называть меня Великий и Могучий Лорд Везучий Лаки, то… Ну так что, по рукам?..
С этими словами я завершил свою вынужденную растяжку.
– Но тебе, конечно же, по старой дружбе и потому, что ты меня с детства знаешь, можно просто Лаки.
Как-то подозрительно сузились его глаза. Эй, куда ты полез, а?..
Поняв, что сейчас вполне можно схлопотать каким-нибудь запрещённым заклинанием по лбу, на котором и так уже места нет, я быстренько запрокинул назад руки и рывком поднялся на ноги. Правда, во время рывка я случайно столкнул двух стоящих рядом Упивающихся Смертью, а когда приземлился, то как следует врезал тому камикадзе, что пытался заставить меня встать на колени. Ха! Наивное чукотское дитя! Да для того, чтобы я встал на колени… Да для этого… В общем, меня сначала нужно поднять с четверенек, а это неимоверно сложное занятие.
Так, теперь я опять стал расходовать свои боезапасы, держа уверенный курс на окно. Через пятнадцать секунд и тринадцать трупов, оно было достигнуто и даже неимоверно красивым движением ноги выбито. Я гордо поднялся на подоконник, мысленно помолившись, чтобы мы были не на десятом этаже. Боги всё же вняли моим молитвам – мы были только на восьмом.
Я неуверенно обернулся назад, как бы прикидывая, что же хуже – толпа крайне агрессивно настроенных вооружённых людей или полёт с тридцатипятиметровой высоты в воду. Поглядев на усмешку уже успевшего вытащить волшебную палочку моего самого любимого врага, я понял, что скалы – ничто. Жажда всё. В смысле… Эх, плохо на меня влияет реклама…
Я бы, наверное, так и не смог выбрать из двух зол меньшее, если бы не слова Волдеморта о том, что если я спущусь, то у меня ещё есть шанс остаться живым. Обернувшись и гордо вскинув подбородок, я ему ответил.
– А я живучий! В огне не горю, в воде не тону… – После чего уже менее уверенным тоном добавил. – А последнее утверждение мы проверим вот прямо сейчас…
И с этими словами я, во-первых, кинул нож в сердце Волдика (если таковое имеется), который, к несчастью, дёрнулся влево и вышеупомянутый острозаточенный предмет попал ему в плечо, а, во-вторых, я сиганул вниз.
Уже летя навстречу скалам и понимая, что осталось мне не так уж и много, я наслаждался дикими криками раненного в… В общем, раненого врага.

***

Вечер следующего дня. Хогвартс. Большой Зал. Ужин.

Двери с грохотом открылись и перед жадно поглощавшими пищу учениками предстал я собственной персоной. Наверное, выглядел я весьма впечатляюще, по крайней мере такая мысль мелькнула у меня на задворках сознания (само сознание куда-то собиралось уйти, предположительно в отпуск), когда несколько человек из зала облились соком, человек десять выронили вилки из рук, а некоторые, особо одарённые, даже умудрились упасть в обморок.
“Наверное, со мной что-то не так”, подумал я, облокотившись об дверной косяк и ища взглядом кого-нибудь, кто бы мне помог дойти до Больничного крыла. Этим кем-то оказалась профессор МакГонагл, которая пулей вылетела из-за стола, моментально наколдовала носилки и нетерпящим возражений голосом приказала на них лечь. Уж чего-чего, а геройствовать мне сейчас точно не хотелось, именно поэтому я, даже и не посопротивлявшись, выполнил приказ. Не долетев и до лестницы, я почувствовал, как перед глазами всё поплыло, а в голове раздалось ехидное “До встречи” от моего сознания. Через секунду мир померк, и во всей вселенной не осталось ничего, кроме блаженной темноты, куда я с радостью и провалился…
Через два с половиной часа.
– Как он, мадам Помфри? – Голос был смутно знакомый. Хотя нет, не смутно… Это явно была Пантера.
Я почувствовал, что если сейчас не вмешаться, то можно хоть час слушать о том, насколько ужасно и плачевно моё состояние, и как мне ну просто катастрофически необходимо пролежать в больничном крыле ещё, скажем, недельки две, а лучше три. Именно поэтому я счёл за лучшее ответить сам.
– В порядке…
Что у меня с голосом?! Кошмар! Неужели… Неужели… Хотя да, похоже на то…
– Лаки! Ты уже очнулся! Как ты себя чувствуешь?!
И всё же иногда методы здешней медсестры бывают очень даже и правильными… По крайней мере, я от всего этого кавардака почувствовал невыносимую головную боль… И, о чудо! Небеса сжалились надо мной, и мадам Помфри выгнала всех, с заявлением, что ей просто до невозможности срочно нужно меня осмотреть, а потом мне надо отдохнуть хотя бы полчасика, а вот через полчасика она, быть может, даже и впустит кого. Одного. Ну, максимум, двух.
Далее пара минут ушли на то, чтобы проверить, что раны практически затянулись, я не так уж и плохо себя чувствую и можно даже и не давать пока мне снотворного, а подождать директора, дабы тот со мной поговорил.
Через невероятно быстро пролетевшие полчаса, которые я провёл в полудрёме, появилась целая делегация людей, которые, по видимости, хотят восстановить картину происшедшего. Уф, слава Богу, друзей сразу выгнали… Нет, я, конечно же, рад их всех видеть… Вот только шумят они ну уж слишком, а у меня от каждого звука голова обещает разлететься на несколько миллионов мелких кусочков.
В ходе зачисток, в рядах пришельцев остались только профессора Дамблдор и Снейп, ну и, конечно же, МакГрегор, куда уж без него-то?..
– Гарри, мы бы хотели попросить у тебя, чтобы ты рассказал нам все события, произошедшие с тобой за эти практически два дня.
С видом святого мученика, я вздохнул и сел на кровати, готовясь к долгому и нудному рассказу. Но потом я резко передумал, и…
– Мы уже практически выполнили задание, Упивающихся, можно сказать, что вообще и не осталось, как вдруг прямо ко мне переместился один такой субъект. Я помог ему заработать черепно-мозговую травму, а он за это, скотина такая неблагодарная, портал активировал. Портал перенёс меня в гости к дяде Вальдемару, который, по видимости, сгорал от нетерпения, так хотел посозерцать мою прекрасную физиономию… И только я, значит, приземлился, как кто-то сзади, царство ему небесное, надавил мне на плечи, и я… В общем, я… Перед Волдемортом…
И тут я заинтересовался лекарствами, стоящими на моей прикроватной тумбочке. Через десять секунд ожидания Снейп не выдержал.
– Встал на колени?
Я посмотрел на него, как на умалишённого, после чего всё же соизволил ответить.
– Сел на шпагат!
– Лаки, оставь эти свои шуточки на потом! Рассказывай, что было!
– Ричард, я же и говорю – мне надавили на плечи, а я, между прочим, только приземлился, так что естественно, что равновесие удержать не удалось. Ну и, как следствие… Грохнулся на левое колено, потом вытянул вперёд правую ногу и сел на шпагат… А затем мы с ним мило поговорили на тему “Как меня называть не стоит, потому как для здоровья опасно”, я показал ему, что умею не только на правую ногу на шпагат садиться, но и на левую, да и на поперечный тоже, а потом, когда до Тома дошло, что я над ним несколько издеваюсь, я решил распрощаться. Вальяжно прошагал до окна, вспрыгнул на него, полюбовался на скалы, попрощался с Волди, кинул ему на прощание воздушный поцелуй, подкрепив свои намерения ножом в сердце. Он, услышав, что я от него уже ухожу, заорал как раненый (в плечо), а я, надменно вскинув подбородок, шагнул с тридцатипятиметровой высоты.
Я выдержал драматическую паузу. Точнее нет, не выдержал. В смысле, я бы её выдержал, и не такое приходилось выдерживать, но Снейп отказывался проникаться глубоким драматизмом ситуации, и сказал “Ну, и?..”.
– Что “ну, и?”?
– Что было дальше?
– Полёт с тридцатипятиметровой высоты прямо на скалы.
Мадам Помфри, как раз в этот момент выходившая из своего кабинета, дабы куда-то пройти, схватилась за сердце и, резко развернувшись, пулей влетела обратно.
– Ну, что вы тут все развели ахи вздохи, а? Повезло ведь, не разбился… Практически… В общем, ладно… Продолжаем разговор. На чём я остановился? А, ну да… Погрузился в воду я рядом с каким-то скромненьких размеров булыжником, за который я заплыл, оттуда уже вынырнул, отдышался, и вперёд – на поиски приключений! Хм, нет, я их даже и не искал – как-то сами нашлись… Но это так – подробности, которые я могу, да и опущу. В общем, проплыл под водой метров пятнадцать и оказался в прибрежных камышах на другой стороне реки. Оттуда я вышел, проскользнул в лес, ну а дальше уже дело техники…
Вообще, я бы на этом и прекратим свой рассказ, но… Но на лицах у всех было написано “продолжаем разговор”, и мне пришлось в экстренном порядке смирится и (напиться) закончить свою такую занимательную (белиберду) несколько подкорректированную историю.
– Ну, в лесу я по-быстренькому слился с местностью, затем, пройдя километров пять, обработал не особо честно заслуженные раны, кстати, профессор Снейп, спасибо за зелья… Ну так что?.. А, откуда раны? Ну вы, блин, даёте… Нет, ну неужели вы и правда думаете, что я бы умудрился упасть на скалы не налетев на скалы? Безусловно, то, что вы обо мне так думаете, это чудесно и замечательно, я польщён… Но как-то всё же надо иметь более реалистичный взгляд на жизнь…
Столкнулся взглядом с Ричардом, и в его светло-голубых глазах прочёл, что пора бы мне дорассказать по-быстренькому всё, что от меня требуется, а потом – на горшок и в люлю. Хм… Спать, на самом деле, очень хочется… К тому же, судя по всему, я могу не пойти завтра на уроки… Ну, а дальше… Дальше уже выходные по случаю Хэллоуина… Так что… Сбылись мои мечтания по части (процветания? засыпания? наливания?) пропуска уроков.
– Я выбрал правильное направление и двинулся в сторону Хогвартса. Вначале шёл осторожно, не хотел, чтобы заметили. Километров через сорок мне всё это надоело, стало скучно, рана разболелась… Я решил немного поколдовать, то есть смог заживить не особо глубокие раны, сделал по глотку каждого из зелий, я вообще старался принимать их небольшими количествами, так как для того, чтобы что-то подействовало, всё равно нужно было бы лежать и не рыпаться, что я не мог осуществить по техническим причинам. В общем, мне стало скучно и я начал зевать. А спать нельзя. Ну, тогда я и решил запеть. Короче, со словами “Песню запевай!” я осуществил задуманное. Сначала я спел “Куда идём мы с Волдиком большой-большой секрет”, пространственно поразмышлял вслух, что я бы с этим бледнолицым никуда не пошёл ни за какие коврижки, а в особенности в разведку, а в особенности местности. Ещё подумав, выдал список направлений, куда бы наш Темнейший мог пойти, зачем ему туда надо, что и в каком виде он там должен был бы делать, а также надолго ли он там задержится. Потом я запел “А нам всё равно, а нам всё равно, не боимся мы…” с дальнейшим подробным перечислением кого мы не боимся, почему мы их не боимся, почему бояться таких – себя не уважать, где я их видел, что они там делали, и… И, в общем, затем я спел “Нас не догонят”… Что, вам плевать, что я там пел себе под нос? Так а я и не себе под нос пел, а во всю глотку распевал! Ну, или не вовсю… Ну, так, безопасности ради… В общем, ладно, согласен, отвлёкся. Я прошёл ещё километров так сто пятьдесят, после чего и пришёл к замку. Как раз на последних двадцати километрах кончилось зелье, поэтому, когда я зашёл в замок и потратил последние силы на выбивание ногой двери Большого Зала, через минуту, на носилках, я и потерял сознание. The end. Всё, идите, continuation* не будет…
С этими словами я отвернулся от всех присутствующих и мгновенно заснул.

* continuation (английский язык) – продолжение, the end – конец.


Глава 27.

Раз чёрная точка, два чёрная точка… И снова чёрная точка… А это так вообще целое пятно… Ой, беленькая точечка появилась! Ай, вот и ещё одна тут откуда-то взялась… Ай! Ой! Ой-ой-ой!!! Да их тут уже что-то слишком много!.. Ну-ка быстро темнейте! Темнейте, кому говорят! А-а-а-а!... Я хочу обратно в ту блаженную темноту!.. Ой! Привет… Как ты? Чмок. Чмок. Как съездило? Куда? С кем? Сколько? Что?.. А, ну да, точно…
Только встретив своё довольно неплохо отдохнувшее сознание, я пришёл в себя и открыл глаза. За окном было темным-темно, что ясно свидетельствовало о том, что времени до завтрака ещё очень и очень много. Чудесное открытие. Просто замечательное. И желудок вот мой тоже очень рад, что никто не собирается его набивать всякой гадостью. Или собирается?..
Что я здесь должен делать? По идее, лежать и выздоравливать. Если так подумать, то я уже належался и выздоровел, так что я вполне могу прогуляться в сторону кухни, а потом… Ладно, схожу на уроки… Может быть… Хм…
Легко поднявшись с этой своей разваливающейся деревяшки, я, методом скомканного одеяла, создал иллюзию моего пребывания в кровати, затем, пройдя до выхода, я с огорчением понял, что на этот раз дверь не преминули закрыть, причём сразу видно, что на все замки… Ладно, пойду через окно. Весьма не смутно припоминаю, что если вылезти на свежий воздух, то потом, по бордюрчику, вполне можно пройти до окна в коридоре, а уже оттуда влезть обратно. Наверное, именно так и сделаю. Потом. Сначала же надо хотя бы переодеться во что-нибудь более-менее приличное, а то расхаживать в этой весёленькой цветастенькой пижамке мне не очень-то улыбается. Поискав свои вещи в течение пяти минут и так их и не найдя, я понял, что придётся идти в таком виде и смешить народ. Единственное, что радует, так это то, что в ходе раскопок была откопана моя волшебная палочка, которую я тут же забрал себе с твёрдым намерением никому и никогда не возвращать. Что ж, на улице достаточно тепло, так что я всё же сниму пижамную рубашку… По крайней мере теперь, если вдруг встречу какую-нибудь представительницу прекрасной половины человечества, то вполне могут и не заметить моих пугающих своей красотой брюк в голубой цветочек…
На столь радостной ноте я и прервал свои размышления о красивой одежде и чьём-то потрясающем воображение вкусе, переключив всё имевшееся в наличии внимание на смотрение под ноги. А посмотреть действительно было на что. Эх, красивый всё же вид открывается тут на окрестности замка, однако… Да, действительно прекрасный пейзаж… Особенно с высоты птичьего полёта… Особенно если попробовать повторить этот самый полёт птиц, который можно было бы весьма гордо назвать “падение камнем вниз. В роли камня всемирно известный актёр Лаки”…
К счастью, мой дебют в большом кино был временно отложен и вот я уже спрыгиваю с подоконника на пол в коридоре восьмого этажа. Надо бы одеться… Но для этого надо зайти в свою комнату, а там наверняка находятся всякие не особо хорошие люди, которым потом ещё и придётся объяснять, что это ты тут шляешься, а не лежишь як бревно в больничном крыле, типа как выздоравливая. Так, мне кажется, или я нашёл выход из безвыходной ситуации?.. Да, точно, нашёл. А, что?.. Да просто решил выйти через вход, вот и всё…
Через два поворота уже должна была бы показаться дверь моей комнаты, как вдруг мне показалось, что идти вот так просто напролом было бы глупо. Я быстренько шмыгнул в нишу за доспехами и тихонько прошипел призывное “Иди ко мне” (еле удержался, чтобы не добавить “моя прелесть”) на змеином языке. Естественно, что через две минуты объект призывания был призван. Салли, крайне довольная собой, обвилась вокруг моей левой руки и выжидательно посмотрела мне в глаза. Я поинтересовался у неё, есть ли кто в моей комнате, на что услышал полный гнева ответ, что есть. Изумившись, что же могло вызвать столь сильное негодование у змеи, я заинтриговано спросил, что же они там делают. Услышав ответ, я вознегодовал. Немного. Больше для вида. Ну, и немного для безопасности. Оказывается, там сидят два человека, причём сидят на моей (!!) кровати. Некрасивый, однако, поступок. Уже за одно это вполне можно было бы впрыснуть в них изрядное количество яда… Но Салли – змея сдержанная. В основной своей массе. В общем, только она было хотела спать себе дальше под моей кроватью, как вдруг один из этих некультурных, невоспитанных, неинтеллигентных и просто нехороших людей, задел самое дорогое, что есть в её жизнь – хвост. Причём своим грязным, нечищеным, и, теперь уже покусанным, ботинком! Безобразие! Однако Салли, ко всем своим прочим достоинствам, ещё и не очень злопамятная, именно поэтому она просто загипнотизировала эту парочку и затем уже, с чувством выполненного долга, улеглась на мою кровать. И только она уже было начала засыпать, как услышала зов своего любимого, единственного и неповторимого хозяина, на который она тут же и явилась.
Услышав про такой расклад событий, я понял, насколько мне повезло со змеёй. Да и вообще, мне так везёт, что я иногда даже думаю, что это какое-то ненормальное везение. Но я опять отвлёкся. Только я, значит, поблагодарил змею, выразив ей всю глубину своей признательности обещанием обязательно купить ей достойную подставочку, вокруг которой она могла бы обвиваться, как мы пришли, и я имел честь лицезреть следующую картину: два неизвестных мне взрослых дяденьки расселись на моей кровати и с глупым видом уставились на стенку, по-видимому, пытаясь найти в ней тонкий смысл бытия, ну или хотя бы какого-нибудь паука. Наивные маленькие детишки! Ну откуда у меня пауки? У меня же змея в комнате!
Я быстро искупался, оделся и собрал все учебники, после чего отдал последние распоряжения Салли, как то после моего ухода разгипнотизировать загипнотизированных и быть начеку (между прочим, чеки выписывать я ей тоже запретил, на всякий случай). После чего я и направился туда, куда моей душе было угодно. Хотя нет, скорее желудку, так как направился я именно на кухню.
Через полчаса.
Набив желудок всякой всячиной до такой степени, что у меня даже одно время было странное по своей навязчивости ощущение, что отсюда меня придётся выносить (как бы не вперёд ногами, что вполне может случиться, если вынести меня вдруг решит мой безмерно любимый тренер). Однако выйти мне всё же удалось, да ещё и самому, да притом ещё и с первой попытки. Возгордившись своим собственным героизмом, я и не заметил, как дошёл до восьмого этажа и, задумавшись о том, как мне ну просто срочно необходимо найти место для частных уроков танцев с Джинни, практически прошёл мимо одного забавного гобелена. Но гобелен был действительно забавным, причём с той же тематикой, что в последнее время так меня беспокоит – танцы. На гобелене было изображено, как тролли в балетных пачках (и у кого только фантазии хватило такое нарисовать?) лупят дубинками какого-то хиленького на вид мужика, по видимости, являющегося им учителем танцев. Я посмотрел, ухмыльнулся, и пошёл вперёд, с твёрдым намерением дойти таки туда, куда следовал. Но тут я резко остановился, вспомнив, что я никуда не следую, а тут же, на том же восьмом этаже, пусть и в противоположной стороне замка, в опасной близости находится больничное крыло, так что я быстренько повернулся обратно и собрался уже пройти в выбранном направлении, как вдруг с удивлением обнаружил возле вышеупомянутого гобелена дверь.
Ничто не стоит на месте. Всё развивается. Вот и паранойя у меня тоже явно прогрессирующая… Ладно, всё, я спокоен, я совершенно спокоен… Тут нет никаких дверей. Закрыл глаза, открыл глаза. Видение почему-то отказывалось исчезать. Даже после моей слезной просьбы “уйди, противный!”, даже после того, как я повторил сто первый раз “чур меня” и оплевал весь пол. А, может, мне всё это снится, а? Может, я сплю сейчас в больничном крыле, и всё это – лишь плод моей ну уж очень больной фантазии (лечению не подлежит)? Нет, не снится, да и вообще, хватит уже психовать, щипаться и кусаться! Лучше войду в дверь, да и посмотрю, что там такое.
Дверь оказалась не заперта, что, конечно же, избавило меня от многих проблем, но, с другой стороны, заставило насторожиться. Ну и почему мне больше не нравится идея шляться непонятно где непонятно зачем? Наверное потому, что надо всё же ставить себе какие-нибудь цели, причём, по возможности, реальные… Так, всё, спокойно, буду действовать как группа захвата – вбегаю сразу и в нескольких экземплярах. Эх, как бы мне размножиться-то сейчас по-быстренькому, а?.. Ладно, всё, хватит тратить остатки нервов на всякую ерунду, захожу и смотрю, что там есть.
Да, блин… Не комната, а мечта… Ну и какой кастрюли ради они прятали такую прелесть вообще и от меня в частности?.. Чёрт, я не могу… Меня прямо распирает… Блин, а книжки-то ничего, интересные… А тренажёры-то какие!.. Ой, держите меня трое! Нет, лучше семеро! Да я отсюда ни ногой, ни рукой, ни какой другой выступающей частью тела!.. Да я… Да я тут жить буду! Блин… Да это же целый спортивный комплекс! Тут и классический станок для растяжки есть, и штанга, и боксёрские груши и… И чего тут, в общем, только нет… Эх, сюда бы ещё холодильник, и здесь вполне можно залечь на пару… Так, стоп. Это что такое?.. Судя по всему, холодильник… А есть что внутри? Да, не густо… Сюда бы мяса вида так три, можно четыре… Опа, как интересно… Эт что ж это получается-то, а? Комната может быть любой, какой я захочу?.. Так, закрыл глаза, представил себе во всех подробностях кабинет министра Великобритании… Открыл глаза. Закрыл глаза. Проморгался. Не помогло. А если попробовать так…
Я ещё перебрал в голове чёрт знает сколько интерьеров, когда вдруг до меня наконец-то дошло, что вполне можно потом и не натолкнуться на эту комнатку ещё раз. Так, что я делал, когда дверь появилась?.. Думал о комнате для занятий танцами, в голове тогда ещё мельком отметилась мысль про то, что тренировок сегодня, вроде как, не намечается, а жаль, так как я бы почему-то не отказался… Ага, я ещё тогда три раза назад возвращался, дабы убедиться, что не знаю, куда я намерен идти… Да, мне опять катастрофически повезло… Интересно…
Только я покинул пределы спортзала моей мечты, как дверь слилась с местностью, в данном случае – со стенкой. Я походил немного туда-сюда, подумал про комнатку с оригинальным интерьером в стиле “смерть… с дальнейшим перечисление, кому именно”. Появилась дверь, в которую я тотчас же и вошёл. Нет, я не могу… Какой же это вид, а! Интересно, а знает ли Волдеморт, что ему очень пойдёт с клешнёй вместо одной руки, фонариком на голове и под глазами, да ещё и в форме чистильщика унитазов? Нет?! Какой кошмар! Надо будет при личной встречи восполнить этот пробел в его знаниях…
Ладно, всё, хватит ерундой маяться, валять дурака и наводить тень на плетень! Лучше подготовлюсь к сегодняшним урокам. Так, сегодня у меня сначала чары, а потом трансфигурация. Ну, чары теорию я уже изучил, так что теперь мне надо только попрактиковаться, да и всё. А трансфигурация… Не уверен, что удастся на ней побывать – наверняка после заклинаний кто-нибудь с кристально честными светло-голубыми глазами наставит меня на путь истинный и, не останавливаясь на достигнутом, методом волшебного пенделя придаст мне ещё и правильное направление, и правильное ускорение в сторону либо больничного крыла, либо тренажёрного зала. Ладно, всё, я совершенно точно уверен, что трансфигурация транса в фигу мне обязательно когда-нибудь да и пригодиться, так что лучше начну изучать всю эту преинтереснейшую хрень…

***

Заклинания. Пятый курс. Первый урок. Через три минуты после звонка.
Дверь довольно шумно открылась и тут же закрылась. Весь класс на меня дружно оглянулся, удивлённо посмотрел, как я привалился к вышеупомянутой двери, и только хотел было уже отвернуться, как я взял слово (хотя оно очень сопротивлялось, такое вот нехорошее).
– Прошу прощения, профессор Флитвик, за опоздание. Я просто… – Чёрт, что бы такого придумать-то, пореалистичнее?.. Хм, почему-то вдруг вспомнились слова одной девчонки из недавно абсолютно случайно услышанного разговора. – Я просто… встретил Луну Лавгуд, мы с ней познакомились, мило поболтали, и она открыла мне глаза на мир.
С этими словами я быстренько наложил все известные мне запирающие заклинания, причём во всевозможных комбинациях, на входную дверь. Так, прекрасно… Теперь нужно что-нибудь поправдоподобнее наврать всем присутствующим.
– Это от нарглов. У них сейчас брачный период. Ну, знаете ли, мало ли что… На всякий случай…
С этими словами я ещё и запечатал все окна, подупрочнил стены и только потом, с более-менее чистой совестью, уселся за последнюю парту.
Преподаватель явно хотел выразить своё скромное мнение в мой адрес, но то ли слов не смог подобрать (приличных), а может просто представил, сколько времени от урока отнимет всё это безобразие, но факт остаётся фактом – профессор просто продолжил прерванный моим приходом урок.
Мы изучали очень интересное и невероятно полезное заклинание немоты. Эх, знал бы я его ещё лет так девять назад… Чёрт, задолбал меня этот ворон – всё время каркает и каркает!
– Silencio!
Ну вот! Так бы сразу, а то всё кар, да кар…
– Отлично, мистер Поттер! Просто замечательно! У Вас получилось с первой попытки!
Эх, знал бы он, что именно это заклинание я отрабатывал целых четыре минуты в комнатке по желанию… Хотя ему, действительно, знать обо всём это просто-напросто необязательно, поэтому я скромно опускаю глаза и стараюсь не наложить только что блестяще исполненное заклинание на учителя.
– Невероятно! И это притом, что вы в первый раз на моём уроке! И сразу же такой результат! Вас можно только поздравить и пожелать в дальнейшем не опускать планку! Я думаю, что…
Но что именно думает профессор мы так и не услышали, так как послышался оглушительный грохот откуда-то со стороны коридора, после чего дверь задрожала, но, естественно, не открылась.
– Э-э… Это нарглы. Я же говорю, у них брачный период. – И я поспешно добавил, дабы никто не захотел удостовериться сам лично в правильности моих заявлений. – Им ни в коем случае нельзя мешать! Они тогда становятся очень злыми и прямо таки даже и не контролируют себя.
Послышались ещё два мощных удара, и дверь, жалобно пискнув, пообещала сдаться в плен. Мановением волшебной палочки я тут же расколдовал окна и, плетя какой-то бред о том, как эти самые нарглы любят убивать высоких черноволосых и, по возможности, зеленоглазых парней, быстро выпрыгнул в только что открывшееся окно (почему-то вдруг вспомнилось, что в окна я обычно либо мелкий мусор выкидываю, либо плюю). Уже приземлившись, причём на удивление удачно, я услышал, как дверь всё же открылась, и в неё ввалились какие-то люди. Ай-ай-ай… Где бы по-быстренькому спрятаться и переждать бурю, цунами, извержение вулкана и торнадо со смерчем в одном флаконе, в лице разозлённого Ричарда?.. Или лучше самому сдаться? По принципу “чистосердечное признание облегчает наказание”? Да, нелёгкая дилемма… Ладно, раз уж на то пошло, то лучше пойти и занять поскорее своё законное место в больничном крыле.
Но на пути к этой светлой цели я понял, что окружён, и лучше сдаться сразу, дабы потом не усложнять и без того нелёгкую жизнь здешнему завхозу Филчу отскребыванием моих внутренностей с пола, стен и потолка. В итоге я появился перед разгневанным монстром, широко известном в узких кругах под кодовым именем Ричард, и тут же затараторил извинительные речи.
– Каюсь! Грешный! Стыдно! Причём очень-очень! Я не хотел! Я не виноват! И вообще, вся вина за всё произошедшее или, наоборот, не произошедшее, лежит целиком и полностью не на мне, а на вас!
– На мне, что ли?.. Ты хотел сказать, что на мне, да?!
Ай-ай, он злится… Надеюсь, мне не суждено умереть такой жестокой смертью от рук беспощадного садиста…
– Нет, конечно! Что ты! Ни в коей мере! Ни под каким предлогом! Ни коим образом! Ни в каком виде! Да как ты мог такое подумать?! Обо мне?!! Подумать о том, чтобы я так подумал!!! Нет, я просто имел ввиду, что проснулся с утра пораньше с чувством зверского голода, провалялся пару минут, поворочался и понял, что мне ну просто катастрофически срочно необходимо пойти и что-нибудь поесть. Ну, я и осуществил задуманное…
– Какого чёрта, Лаки?! Мы тебя везде обыскались! В больничном крыле тебя нет, дверь закрыта, в свою комнату ты не заходил, однако ж одежда на тебя именно оттуда, и никто, абсолютно НИКТО тебя не видел! Ты что, совсем сдурел, что ли, да?..
– Я просто…
– Он просто! Он, видите ли, просто! Ну-ка быстро взял ноги в руки и бегом в постель, и чтобы даже и не рискнул с кровати слезть! Если узнаю, то… В общем, ты меня знаешь…
С этими словами он развернулся и пошёл к себе, по-видимому, лечить нервишки (расшалились они что-то у него). А я оказался прав, ну, насчёт чистосердечного признания… Хотя я вообще всегда прав, что уж там скромничать… Ладно, всё, теперь надо только протолкаться через толпу учеников до больничного крыла, ну а там как-нибудь дотянуть до вечера, думаю, потом я вполне смогу оттуда слинять под благовидным предлогом подготовки к исконно русскому празднику Похмеллоуин, который традиционно отмечается с гудящими тыквами, горящими глазами и такими физиономиями, что никаких масок для маскарада и в помине не надо.
Проходя мимо Джинни, я как бы случайно довольно сильно её задел, извинился и незаметненько подсунул ей записку с просьбой прийти сегодня на восьмой этаж и ждать меня в одном пустынном коридоре, рядом с гобеленом, изображавшим троллей в балетных пачках.
Ну, что ж, вроде неплохо я прогулялся… А то бы лежал тут, скучал… Эх, не зря я всё же смотался пошляться по замку, не зря… Кстати, ещё один очевидный плюс – я захотел спать, так что по прибытии во владения мадам Помфри я уже не нуждался ни в каком снотворном, поэтому как только моя голова коснулась подушки, я моментально переместился во владения Морфея.



Глава 28.

На левом боку. На правом боку. Снова на левом боку. Лёг на спину и уставился в потолок. Нет, всё, хватит мне уже кататься по кровати… Снова на правом боку. На животе. На левом боку. А от нехорошего предчувствия, похоже, никуда не деться… Снова перекатился на правый бок. Что же такого нехорошего должно случиться?.. Опять на левом боку. Вроде, в самое ближайшее время… Улёгся на живот и закрыл подушкой голову. А предчувствие всё сильнее и сильнее… Резко перевернулся на спину. Завтра. На празднике. Притянул поближе к себе подушку, после чего её же и обнял. Судя по ощущениям, то случиться что-то явно со мной… М-м-мм, чёрт… Резко перекатываюсь на живот и пытаюсь закрыться от всего внешнего мира подушкой. Не получилось. Завтра будет что-то нехорошее, но это же будет только завтра… А сейчас всё не так уж и плохо… С этими словами (точнее, мыслями) я резко перекатываюсь несколько раз и скатываюсь с кровати. Ух, почему-то полегчало…
– Лаки, ты что творишь?!
Ричард… Из головы самым наистраннейшим образом начисто вылетело, что он решил посидеть со мной пока я сплю, но и сам уснул, причём чуть ли не быстрее меня.
– Тебе что, плохо, что ли?..
Я весьма внятно буркнул “угу” и встал с пола. Отряхнулся, осмотрелся. Ничего, вроде, не изменилось… Кроме настроения, но это не в счёт, хотя и учитывается (интерьер превратился из так себе в ужасающий, Ричард сделался вредной скотиной, Дамблдор старым интриганом, а Снейп мерзким идиотом… Хотя… Снейп всегда таким и был).
– Как думаешь, тебе станет получше после трёх кругов бегом вокруг озера?.. Так сказать, подышишь свежим воздухом, побудешь на природе?..
Я удивлённо-возмущённо посмотрел в ангельское лицо моего тренера и понял, что не в настроении дело – этот козёл всегда был скотиной, причём только крупной и рогатой.
– Нет, это не поможет мне улучшить самочувствие.
– Странно… – Не нравится мне выражение его вредной рогатой морды, особенно когда он пытается быть милым. Бр-р-р… – А, может… – А это заинтересовано-сочувствующая маска мне нравится ещё меньше. – Может, твоё самочувствие улучшится, если ты пробежишь пять кругов?..
Ну уж чего-чего, а торговаться сейчас не стоит, так как этот *вырезано цензурой* хвосторогий *вырезано цензурой* акуловидный *вырезано цензурой* попарнокопытный субъект может увеличить и втрое только что названную меру по улучшению состояния (надо полагать, физического, так как душевное уже, похоже, не спасти…).
– А вот пять кругов, скорее всего, самочувствие улучшат…
Ричард просиял (мысленно пожелал, чтоб в него попала молния, ну или его хотя бы ударило током, так сказать, для зарядки энергией сияния) и вдохновенно сказал мне, куда мне идти, после чего ушёл. Вот уж точно говорят “стой и обтекай”, если, конечно, после всего вышеизложенного сможешь устоять… Да, блин… Ну, и что мне теперь делать?.. Судя по всему, пытаться успеть пробегать и доотжиматься до полседьмого, то есть до свидания с Джинни… Джинни… Надеюсь, она придёт… Эх, не вовремя, наверное, мне вспомнились слова Добролюбова “Луч света в Тёмном царстве”, но если уж от общения (близкого) с ней настроение не улучшится, то оно (то бишь настроение) уже абсолютно безнадёжно упало с высокой отметки на отметку “хрен разглядишь, где находится сия отметка, потому как находится она где-то настолько глубоко и вне зоны досягаемости, что поднять её наверх искусственным (насильственным) способом не представляется возможным”.
– Вы можете быть свободны, мистер Поттер.
Странно как-то выглядит сейчас здешняя медсестра, настроение у неё тоже что-то какое-то не такое… Может, что-то случилось?.. А, понятно! У неё отнимают единственного пациента, вот у неё и состояние на грани истерики (причём грань настолько неразличимо прозрачная, что, возможно, у неё уже истерика).
– Спасибо за всё, мадам Помфри. Думаю, в скором будущем мы с Вами снова увидимся, потому как у меня правило попадать в больничное крыло хотя бы раза два в неделю. Знаете, мне почему-то кажется, что завтрашний день я закончу именно здесь (и дай-то Бог, чтобы я здесь завтра ещё и жизненный путь не закончил). Поэтому не говорю “Прощайте”, говорю “До свидания”. До свидания, мадам Помфри, до новых и скорых встреч! И не надо так радоваться моему уходу! Я тут у вам ещё пропишусь!..
С этими словами я ушёл, успев таки разглядеть на просветлевшем лице медсестры некоторое улучшение настроения. Да, блин… Вот и ещё один субъект, который жаждет близкого общения со мной… То же мне, додумался сказать ей правду… Так, ладно, всё, успокаиваемся, концентрируемся и собираемся, после чего вперёд – к труду и обороне! Ещё бы попытаться вернуть утреннее хорошее настроение и желание позаниматься… Но ладно – нет так нет, как-нибудь и так разминусь.
Вечер того же дня. 18:27.
Интересно, а я успею за три минуты преодолеть три этажа?.. Вряд ли… Похоже, я опаздываю… Чёрт, чёрт, чёрт и ещё пару раз чёрт!!! Это несправедливо, нечестно и неправильно по отношению ко мне и не по-джентельменски по отношению к Джинни. На самом деле я почему-то думал, что успею, да я бы и успел, если бы не так вовремя подошедший мой весьма горячо нелюбимый тренер, который, для полноты ощущения (не нужно быть экстрасенсом или психологом, чтобы понять, что ощущения были сугубо отрицательные), решил назначить мне штрафные санкции за “тихо считаешь”, “громко дышишь”, “непонятно о чём думаешь” и “неуважительно смотришь”. Эх, знал бы он, что я о нём думаю… Эх, если бы он только знал… Да, если бы он знал, насколько у меня больная фантазия, то могу дать гарантию, что я оказался бы в психиатрической лечебнице пациентом, причём как бы не на пару с тренером, у которого после прослушивания моих речей тоже вполне может начаться постоянно прогрессирующая паранойя.
Хм, у меня ещё десять секунд до половины, а я уже практически подлетел. Так, стоп. И чего это я так резко притормозил, вы спросите?.. Да ничего особенного, просто решил тихо подкрасться и… И не знаю, зачем мне это надо… Просто хочу и всё тут.
Задача усложнялась тем, что девушка постоянно оглядывалась, пытаясь узреть меня, ну или хоть что-то более-менее узреваемое. Однако я решал и не такие задачи, как-никак, высшую математику умудрился не завалить на экзамене, так что уже через секунду я стоял сзади неё и думал, зачем же я, собственно говоря, хотел к ней подкрасться. Прийти к какому-либо решению мне не удалось в связи с тем, что вышеупомянутая барышня снова начала поворачиваться. Недолго думая (мне иногда кажется, что в такие моменты я вообще не думаю), я просто зажал ей рот рукой, моментально её же скрутил и втолкнул в только что образовавшуюся дверь.
– Извини, я просто не хотел, чтобы нас увидели, а то мало ли какие личности ходят по пустынным коридорам, ведь так?..
Она на удивление поверила в ляпнутую непонятно с какого потолка взятую фразу и огляделась. Это была средних размеров крайне романтически обставленная комнатка, которая явно предназначалась для каких-либо занятий.
– А где мы?.. Здесь была замаскирована дверь?.. Почему я ничего не увидела?..
Я во всех подробностях (ну… или не во всех) описал ей, как я сегодня утром обнаружил эту комнату, зачем я её обнаружил, почему именно здесь находится дверь и как я собираюсь проводить время в её компании на этой территории.
– А теперь хватит уже нам терять это самое пресловутое время попусту, подойди сюда. Так, магнитофон появился… Вальс, пожалуйста!
Зазвучала музыка, и на моём прекрасном (я и сам не заметил, как немного покраснел) лице появилась средняя по размеру ухмылочка (на самом деле ухмылка по размеру гораздо превышала среднюю, можно даже сказать, что была во всю морду, но она всё равно не идёт ни в какое сравнение с ухмылкой красноглазика, когда этот наивненький маленький идиотик думал, что я перед ним на коленях стою), которая почему-то плавно переросла в улыбку.
– Ну что?.. Что ты на меня так смотришь?..
Она почему-то улыбается, при этом ещё и мотая головой, типа как отрицая всё вообще и то, что она пялится на меня как на инопланетное существо, в частности, да и вообще, она вместо всего перечисленного стоит тут себе тихо и мирно, никого не трогая.
– Да что не так-то, в конце концов?..
– Ничего-ничего…
Блин! Улыбка, ну-ка кыш отсюда! Кыш, кому говорят! Хм, да… То ли мой разум простудился и посему его голос явно хрипит и кашляет, то ли улыбка оглохла и ничего не слышит, а выгнать насильственным путём эту нахалку и придать лицу серьёзное выражение у меня упорно не получалось, вследствие всех этих причин я и принял экстренные меры, как то начал щекотать свою будущую пассию. Джинни завизжала, хрюкнула что-то наподобие “я боюсь щекотки” и попыталась в экстренном порядке куда-нибудь провалиться. Как это не печально, но мы находились в комнате по желанию, которая была именно такой, какой её хотел видеть находящийся в ней в этот момент человек, а Джинни, видимо, хотела именно того, чтобы земля разверзлась у нас под ногами и мы начали падать непонятно куда (вообще изначально планировалось, что провалится только она, но не мог же я, как джентльмен, бросить даму в беде). Через секунду полёта я оценил все плюсы произошедшего – Джинни стояла, уткнувшись носом мне в грудь и крепко обняв за талию, тем самым явно давая понять, что отцепить её от себя можно даже и не пытаться, так как это дело бесполезное. Ещё через секунду наш полёт в никуда завершился и мы стояли на твёрдом полу. Девушка всё ещё и не подумывала отпустить меня от себя хоть на шаг, что, с одной стороны, конечно же было чудесно и замечательно, а, с другой стороны, несколько тормозило намеченный мною план по предложению ей же занятия статуса моей девушки.
– Джинни… Может, попытаемся хотя бы вальс выучить, а?..
В ответ я получил что-то вроде кивка и возможность всё же отцепить её от себя.
– Так, хорошо. Подойди поближе, не бойся – кусаться, щипаться и щекотать никого не буду… Пока… Шучу-шучу, не обращай внимание на мой такой вот нехороший юмор… Так, стоп. Теперь эту руку мне на плечо, другая в моей руке, так, стоим. Это и есть изначальная поза, с который мы и будем начинать двигаться по залу. Ритм три четверти, что означает, что счёт идёт на три. Смотри, как я двигаюсь и пытайся копировать. Ага, вот так… Правильно… Всё понятно? Ты, главное, попытайся не спотыкаться, а остальное я за тебя сам сделаю… Молодец… А теперь попытайся не смотреть себе под ноги. Умница, я тобой горжусь! Ещё закрепим результаты… Тебе будет легче, если я буду считать?.. Давай попробуем… Раз, два, три… Раз, два, три…
Ещё пара кругов, для закрепления результата, и можно было смело гордиться собой – я научил таки пока ещё не свою девушку танцевать.
– Ну, что же, могу поздравить тебя с тем, что вальс ты танцевать уже умеешь! Теперь давай попробуем включить ещё некоторые движения, так сказать, неосновные.
После десятиминутного разучивания сиё мероприятие дало свои первые (причём весьма горькие) плоды, как то мои практически истоптанные ноги и умение партнёрши более-менее сносно танцевать.
– Прекрасно… Ещё десять кругов для закрепления результата, а потом попробуем танцевать и одновременно поддерживать милую светскую беседу. Смотреть под ноги категорически запрещается, оступаться и наступать на ноги партнёру тоже, так, держи спину прямо и начинаем. Раз, два, три… Раз, два, три…
После десятого круга мы начали разговор про школу и уроки, она рассказывала мне про преподавателей и факультеты, а я внимательно внимал её речам, упорно пытаясь понять, стоит ли ждать намеченного по плану развития событий, или можно поцеловать её прямо сейчас?.. Немного подумав, решил всё же не отступать от первоначально задуманной идеи и продолжить сиё практически романтическое свидание.
– Джинни, а кого пригласил на бал твой брат Рон?..
– Рон? Ну, на самом деле он предлагал многим девчонкам пойти с ним, но почему-то, прямо даже и не знаю, почему, все они отказались. Тогда он на следующий же день предложил пойти с ним на бал Гермионе, которая почему-то до него тоже отшила ухажёра так три. Ну, так вот… Рон пригласил нашу старосту, а она взяла и согласилась, так что пойдут они вместе.
– Гермиона в смысле Гермиона Грейнджер?.. Рад за неё, она неплохая девчонка. Поможешь ей хорошо выглядеть и затмить практически всех барышень на балу?.. – Джинни выжидательно приподняла брови, как бы намекая, что я должен упомянуть хотя бы вскользь, кого Гермиона не сможет затмить при всём желании. – Конечно же, наши девчонки будут там сиять так, что вряд ли кто-то, кроме тебя, сможет их затмить…
Она довольно заулыбалась, как бы говоря, что именно это и хотела услышать. Но знаете что самое интересное?.. Я часто делал комплименты девушкам, порой даже льстил, но никогда раньше у меня не было такого ощущения, что ни один комплимент не сможет выразить всей той гаммы чувств, которые она у меня вызывает.
– Давай попробуем разучить ещё один танец.
– Какой ещё? Разве вальса недостаточно?.. Я думала, что…
– Нет-нет, вальса вполне хватит для официальной части церемонии, я просто хотел предложить тебе выучить ещё один хороший парный танец. Знаешь, выучить его не так уж и трудно, но вот танцевать со всеми подряд как-то такое не хочется…
– Почему?..
– Как говорил наш учитель танцев: “Танцующая пара должна быть гармонична”. Так вот, у меня ещё никогда не было партнёрши, с которой я бы ощущал такую же гармонию, как с тобой… И я подумал, а почему бы и не научить тебя танцевать танго?.. Хороший, красивый танец. Довольно сложный, но, я думаю, что уже через часик у тебя будет получаться весьма и весьма хорошо, ну а дальше так вообще как-нибудь дойдёшь до мастерского класса… Так ты ведь согласна, правда?..
Окрылённая предыдущим быстрым успехом, Джинни довольно таки уверенно кивнула.
Один час спустя.
Ух… Это было сложнее, чем я думал.
– Шагай на меня… Теперь закидывай вот так ногу… Наклон…
Она откинулась назад, а я медленно стал проводить по её ноге всё выше и выше, и, наконец, дойдя до талии, я резко вернул свою руку обратно ей на ногу, сам же наклонился прямо к её лицу и слегка коснулся губ, как бы давая ей право выбора на то, будет ли сейчас что-либо между нами или нет. Джинни прикрыла глаза и облизнула губы, но с места не сдвинулась, что дало мне окончательный и явно положительный ответ на мой несказанный вслух вопрос. Медленно притягиваю её к себе за талию, после чего легонько целую. Это продолжалось пару-тройку секунд, через которые Джинни начала отвечать на поцелуй. После этого я резко потянул на себя девушку, заставляя её подняться. Одна рука всё так же на её ноге, другой я плавно спускаюсь от её шеи к спине, и всё это так и не подумав разорвать поцелуй. Она обвила руками мою шею, притягивая к себе ещё сильнее и слегка отклоняясь назад. Восприняв её действия как приглашение, я оторвался от губ и переключился на шею, нашёл на ней пульсирующую голубую жилку и слегка прикусил. Ощущения у Джинни, судя по всему, были зверскими, потому как она слегка застонала и я тут же накрыл её рот поцелуем.
Через три минуты, пролетевшие, как одно мгновение, я мягко отстранился от неё.
– Джинни…
– Да?.. – Слегка хрипловатым и как будто бы не своим голосом откликнулась она.
– Я хотел предложить тебе стать моей девушкой. Ты согласна?..
На лице у Джинни можно было прочесть самые разные чувства, начиная от шока и недоумения и заканчивая детской радостью и счастьем.
– Да, да, да! Тысячу раз да!
Я улыбнулся ей и снова начал целовать. Но только мы было вошли во вкус, как часы пробили восемь. Снова отстранившись от неё, я кивком показал на часы.
– Ну и?.. Нам до девяти можно ходить по…
– Нет, я не к этому…
Пока я это говорил, рядом со мной появился внушительных размеров рюкзак.
– Оденься потеплее и через сорок минут жди меня у нашего подоконника…
– Зачем? Мы куда-то пойдём?..
– Да… Иди, у тебя времени не так уж и много, чтобы тратить его сейчас на обсуждение планов… Иди.
Я ещё раз нежно поцеловал её в губы и мы вышли в коридор, где быстро попрощались и разошлись в разные стороны. Вечер обещал быть хорошим и запоминающимся. Что же, постараюсь сделать всё, чтобы воспоминание о сегодняшнем сюрпризе было таким, чтобы я потом смог вызывать просто огромного и сильного Патронуса от одной только мысли о произошедшем. Да, иногда всё же жизнь прекрасна…


Глава 29.

Половина девятого.
На радостях от длительного ожидания я запел про себя (и про Джинни). Было довольно тепло, поэтому начал я с традиционного “Ой, мороз, мороз…”, которое спел сам с собой в обнимку, затем, подумав и решив, что в такое время года всё же про мороз петь, пусть даже и про себя и с самим собой, как-то неправильно, поэтому, опять же про себя, я запел “Жара, жара… Жареное солнце больших городов”… Тут я окончательно пришёл к выводу, что являюсь перегретым на солнце отморозком, потом эту теорию я разнёс в пух и прах, потому как она (то бишь теория) была абсолютно необоснованна и изначально упиралась на заведомо ложные знания и домыслы. Я задумался о смене репертуара, и как-то незаметно для самого себя запел “время-река”, правда, тут же тормознулся, здраво рассудив, что на данный момент, если время действительно является рекой, то я бы предпочёл горную и очень бурную, а тут в лучшем случае – спокойно-ленивая и неторопливая. В честь столь радостного вывода я и замурлыкал себе под нос “Время, время, так несправедливо”, после чего плюнул на всё, попытался заткнуться и перестать разговаривать и петь сам с собой.
Без двадцати пяти девять.
“Рядом, но далеко, что не достать рукой, рядом со мною ты…” Что-то, уж даже и не знаю, что, но меня достало… Надо перестать петь! А то мало ли, вдруг кто мысли прочтёт – психушка тогда мне будет гарантирована!.. Кстати, надо посмотреть на эту тему что-нибудь в библиотеке… Нет, не по тому поводу, как попасть в психушку – я туда и так без конкурса буду зачислен, так сказать, заочно, а по поводу можно ли читать чужие мысли.
Без двадцати девять.
“Где же ты, где?..” – спросил я у самого себя местоположение Джинни и тут же сам себе ответил (сказывалась, очевидно, всё та же прогрессирующая паранойя, у которой начался новый виток развития) – “Ты где-то, ты где-то, ты где-то, только не со мной…”
Без пятнадцати девять.
“Ты, только ты… До слёз, до хрипоты…” Нет, плакать и хрипеть всё же, пожалуй, пока не буду… Лучше выберу стенку покрепче, об которую можно беспрепятственно побиться головой так, чтобы не продолбить в вышеупомянутой стене дыру. Хм… Может, лучше уж об пол, он вроде как попрочнее?.. Нет, лучше я выпрыгну из окна от не очень разделенной любви! С первого этажа! Страшно…
Без двенадцати минут девять.
– Прости, я задержалась…
– Хорошо, что ты пришла! (Предательский голосок в голове пропел “Рядом с тобой поселюсь – ты будешь рада такому соседу… В общем, хорошо, что приехал!”). Составишь мне компанию…
– В чём? – Недоумение, недоучение, недопрактика – вот что читалось в её глазах.
– В выпрыгивании из окна с первого этажа…
– Чего?!
Я тихо рассмеялся, после чего потянул обалдевшую девушку на себя и прошептал ей на ушко.
– А как ты ещё хочешь незаметно выбраться из замка?..
Слегка пожимает плечами, как бы признавая, что через дверь нам действительно ну никак и не сяк, а уж кверху чем-нибудь так вообще уж точно не следует…
– Куда идём?.. – полупридушенный (вот когда понимаешь, что всё же не стоит останавливаться на достигнутом) голосок в моём сознании пискнул “мы с Пятачком” в качестве продолжения её фразы, после чего я всё же довершил начатое и уже даже избавился от хладного трупа сего голоска.
– Увидишь…
Я открыл настежь окно, сел на подоконник, после чего зацепился ногами за некое подобие батареи (уж не знаю, зачем сиё подобие здесь стоит и что делает) после чего резко потянул на себя Джинни, наполовину вылез из окна и, крепко держа обалдевшую от такого поворота событий девушку за руки, медленно начал опускать вниз.
– Ты достаёшь до земли? – Тихо вопросил я, аккуратно спуская Джинни всё ниже.
– Нет, но тут осталось сантиметров тридцать, так что можешь отпускать… – несколько нервно ответила мне она.
Голосок никак не прокомментировал произошедшее, что меня несказанно удивило, так как я уже настроился на то, что сейчас услышу что-то вроде “Слушаюсь и повинуюсь! Персональный джин за одну бутылку джина, а лучше водки, готов на всё, типа как ради вас!”… О, Господи! Голосок, да на кого ж ты меня покинул?.. (От автора: Отзывы, да на кого ж вы меня покинули?.. Да почему ж вы не оставляетесь?.. Да как же… В общем, мораль сводится к тому, чтобы не покидать покинутых, не отвергать отверженных и оставить слова утешения несчастному, покинутому и отверженному автору, которого с пугающим постоянством покидает здравый смысл и отвергает здоровая фантазия, оставляя взамен себя лишь какое-то больное подобие, услугами которого вот и приходится пользоваться).
Я медленно отпустил её, и уже через секунду она клятвенно меня уверила, что она в “полном порядке”.
– Прекрасно, тогда отойди немного в сторонку, пожалуйста, чтобы я тебя не задел.
Джинни попыталась было повозмущаться на тему “тут очень высоко, скалы и я чудом не разбилась, как никак, десятый этаж!..”, но я весьма популярно объяснил ей, что будет, если нас поймают или заметят, и весь поток возмущений с её стороны временно иссяк.
Став на подоконник и уже даже прикрыв окно, я резко передумал закрывать заклятием Colloportus этот объект пристального прикрывания, потому как нам ещё тем же маршрутом возвращаться придётся, вследствие чего я просто прочно закрыл сиё окошко и посмотрел вниз, пытаясь найти хоть одну скалу, на которую можно налететь и об которую можно было бы разбить ну хотя бы коленки.
– Аккуратней!
На неё посмотреть, так я – неаккуратный, неопрятный и абсолютно некультурный че… Даже язык не поворачивается назвать себя же человеком! Свинья, одним словом… А другим словом – козёл, а ещё… В общем, не стану перечислять все свои хорошие отрицательные черты характера, про которые я за долгие годы жизни сначала у полоумных родственничков, а затем с немногим более умными сослуживцами успел узнать всё, потому как все они весьма упорно пытались, да и сейчас ещё пытаются открыть мне глаза на самого же себя.
Кое-как удерживаясь на пяти сантиметрах гнилой деревяшки, весьма гордо именуемой карнизом, я всё же решил покрасоваться перед теперь уже своей девушкой, и всё-таки сделал изящное сальто, при этом умудрившись ещё и правильно приземлиться. К сожалению, сорвать бурные овации и хотя бы поцелуй мне было не суждено, потому что Джинни не настолько вдохновилась моим изяществом и грацией (что, между прочем, весьма странно), да ещё и заявила, что мы должны спешить. На мой вопрос “куда?” она профессионально закатила глаза и заявила, что завтра же будет бал, ну и как следствие ей надо выспаться и хорошо выглядеть. Немного обидевшись за то, что я всё же не получил свой весьма заслуженный поцелуй, я приобнял её и мы направились в сторону запретного леса.
– Лаки! Мы тебя здесь ждём уже пятнадцать ми…
Но договорить Лео не смог, потому как: а) его бок повстречался с локтём Лиз, а нога – с каблучком Пантеры, б) Джинни попыталась в срочном порядке что-нибудь провизжать и мне пришлось помогать ей замолчать самым действенным способом – я её поцеловал. Ну, по крайней мере, из пункта Б вытекает то, что я всё же получил своё заслуженное поощрение за блестяще выполненное сальто.
– Мы здесь пробудем до часа ночи… Будем отмечать наступивший праздник Хеллоуин…
– Здесь?.. – Спросила уже гораздо более спокойная и довольная жизнью девушка.
– Да… А у тебя есть какие-нибудь более интересные предложения, где можно отметить столь знаменательный праздник?.. Лично я считаю, что нет ничего лучше небольшого пикничка на опушке Запретного леса…
– Но тут же опасно!..
– Не боись, щаз наложим парочку охранных заклинаний, плюс звукоизоляционные, ну и ещё там по мелочи… Да и потом, ты же должна попробовать моё фирменное блюдо!
Лео почему-то фыркнул. В нормальной ситуации я бы на это никак не отреагировал, но сейчас, когда было перед кем красоваться…
– И нечего тут фыркать! Если у тебя фирменным блюдом является “яишенка подгорелая”, то это не значит, что другие тоже не умеют готовить!!
– Вообще-то я имел ввиду, что у тебя по меньшей мере десять фирменных блюд, да и потом, у меня яичница только один раз в жизни подгорела, и то потому что какая-то вредная сволочь меня постоянно отвлекала от процесса приготовления пищи!
– Да ну тебя, злопамятная ты скотина… Ну так вот, мы сегодня устроим мини-пикничок на опушке запретного леса, коронным блюдом которого будет… Шашлык в моём исполнении! Ну, и что может быть прекраснее?.. Так, почему никто не визжит от радости и не уверяет меня, что нет в жизни большего счастья?.. Эх, не цените вы меня… Ладно, пойду я уже готовить, мясо как раз домариновалось до нужной консистенции…
И, горестно шмыгнув носом, я, с видом “опять обидели сиротинушку” пошёл заниматься возведением защитных чар и разведением костра.
Через сорок пять минут, когда первая партия шашлыка уже была готова, а третья коробка сливочного пива распита, мною была замечена подозрительная тень, предположительно человеческая. Совершив диверсию в стан предполагаемого врага, вернулся я уже не один.
– Малфой?.. – Удивлённо вскрикнула моя девушка. Так, прекрасно, она знакома с этим слизеринцем…
– Да, он тут ходил неподалёку… Ну так что, Мафлой… – его аж ник передёрнуло от моего сознательного коверкания фамилий благородных семейств, потомственно служащих Лорду Тьмы Волдоторту, отпрысков которых почему-то знает моя девушка… И вовсе я не ревную!.. – Как там тебя зовут-то?.. Мрако?.. Срако?.. Врако?.. Крако?..
– Драко… – сквозь зубы процедил Мафлой. – Меня зовут Драко Малфой!
– Малфой?.. Странно, я почему-то был твёрдо уверен, что твоя фамилия Мафлой… А ты точно ничего не перепутал, а?..
– Нет, конечно же! Я прекрасно знаю и отлично помню, как меня зовут!..
– Ну, это можно легко исправить… – Драко побледнел и вся его раздражительность куда-то исчезла на неопределённый срок. – Ну так что, Малфой… У тебя есть выбор – либо присоединяешься к нам и дегустируешь шашлык в моём исполнении, либо Obliviate – и до свидания! Правда, в этом заклинании я ещё не силён, можно даже сказать, что я его ни разу не применял… Ну вот как раз потренироваться можно! Правда, Драко?..
Малфой, явно учуявший запах возможных неприятностей и аромат от жарящегося на костре мяса, даже и не раздумывая, выбрал первый вариант развития событий.
– Ну, что же… Тогда иди ко мне, моя прелесть… Можешь даже обнять… Я сегодня добрая!
Волк фыркнул, после чего нарочито заплетающимся языком пояснил её действия.
– Ты, Бали, после седьмой бутылки пива всегда та-акая добрая…
– Эй, между прочим, не фиг тут намекать, что я со всеми подряд обнимаюсь! Я с этим кавалером ордена “Самый вляпывающийся в дурацкие ситуации” на бал иду!..
Я присвистнул. Ни фига себе, ну и выбор… Нет, он, конечно же, весьма смазливенький, но ведь его отец – Упивающийся смертью, это я помнил абсолютно точно. Хотя… Сейчас и проверим.
– Драко, а это же что получается тогда, твой отец – сам Люциус Малфой?.. Я столько читал о нём в Пророке…
Приманка была с успехом проглочена и он, важно раздувшись и нахохлившись, при этом ещё и по-хозяйски обняв Бали, дал положительный ответ. Эх, зря ты так радуешься… И не только потому, что теперь мне с тобой придётся проводить обязательную беседу по душам, проводимую в добровольно-принудительном порядке со всеми ухажёрами Бали, нет… Просто теперь его шансы не получить по морде резко скатились до минус бесконечности.
– Как вам шашлык?.. – Мило поинтересовался я, однако ж никто мне в течение ещё пяти минут не давал никакого ответа, видимо памятуя о том, что с набитым ртом говорить неприлично. Однако ж уже через семь минут Джинни собралась и ответила таки на мой уже практически ставший риторическим вопрос.
– Очень вкусно! Ты что-то добавляешь в маринад, да?.. Может, какой-нибудь сок лимона или кефир?..
Я брезгливо скривился, после чего прочитал бесплатную мини-лекцию на тему “как не стоит портить мясо”.
– Но что же тогда?..
– Всё гениальное и вкусное – просто. Для приготовления такой вот вкуснятины от скромняги шеф-повара надо: мясо, соль, перец, лук и четыре часа времени, из которых три нужны для того, чтобы мясо успело замариноваться, а оставшийся час – на непосредственное разведение огня и приготовления сего замечательнейшего и вкуснейшего блюда! Ой, ну не надо оваций, я же стесняюсь! Ну, ладно… Раз уж вы так настаиваете…
Оваций почему-то не последовало, и только я хотел было уже показательно обидится, как к нашим словесным баталиям присоединился Медведь.
– Ну, знаешь ли, всё дело вовсе и не в рецепте… Помню я, как кто-то, не будем показывать пальцем, кто, – он выдержал драматическую паузу, за время которой Орёл аж ник заинтересованно обизучался изучать ближайшие деревья, – попытался приготовить шашлык вместо тебя по твоему рецепту… В общем, получилось как-то не особенно вкусно, так что дело немного не в рецепте.
– Да, я всегда это говорил! Просто готовить нужно от души и с добрым чувством, при этом ещё и попивая сок Добр… Ладно-ладно, не буду вас заваливать цитатами из рекламы, так уж и быть, раз уж вы настаиваете… Ну, хорошо, рекламировать товары я тоже не буду!.. Кстати, если уж задели тему шашлык плюс кефир… В общем, кефир бы не дожил до столь торжественного соединения с мясом, потому как… Ну, в общем… И целом… Да и всё в частности… Короче, молочные продукты пытаться приготовить со мной практически бесполезно, потому как они куда-то самым загадочным образом деваются. Прямо даже и самому интересно, куда?..
Я резко заинтересовался несколькими деревьями, находящимися в непосредственной близости от нас. Наверное, они были какими-то особенными и необычными деревьями, можно даже сказать, что не такими как все, потому как уже второй человек из нашей компашки обратил на них своё пристальное внимание.
– Слушай, Драко… А давай проверим что за теми деревьями находится, а?.. – Так как он явно хотел дать отрицательный ответ, я быстро добавил “но, конечно, если ты чем-то другим и более важным занят, али ещё чего такого, то можешь и не идти, с кем-нибудь другим схожу”, что и решило исход событий – Малфой гордо сказал “пошли” и даже оторвал свой величественный зад от бревна, на коем сей зад до этого восседал.
Как только мы вышли из зоны досягаемости, дотягиваемости, слышимости и видимости, я резко остановился.
– Что-то случилось?.. – Манерно протянул Драко, пытаясь сделать заинтересованно-озадаченный вид. Не получилось.
– Конечно.
Пару секунд он помолчал, надеясь что я ему так всё скажу, но я специально и принципиально не заговаривал первым.
– И что же?..
– Что “что же”?
– Что случилось?..
– Случилось?.. Да ничего особенного, просто я хотел бы объяснить тебе, чем могут закончится твои отношения с Бали…
– Ну и чем же?.. – с самодовольным и наглым выражением лица спросил Драко, тотчас же пропустив не очень сильный удар в печень.
– Исход может быть разным… – Мило прошипел я ему практически на ухо. – Может, всё и свадьбой закончится, а, может, повстречаетесь-повстречаетесь, да и расстанетесь… Вариантов развития событий очень много, есть даже смертельный исход с твоей стороны… Но ты можешь избежать такого стечения обстоятельств, причём довольно легко… Хочешь знать, как?..
– Как?..
– Для начала, ты будешь с ней предельно вежлив и галантен, и упаси тебя Господи хоть раз не подать ей ручку или наступить на ножку, когда вы будете танцевать… А ещё, если ты и правда думал, что сможешь через неё подобраться ко мне, то ты идиот тупой, а твой хозяин, – это слово я буквально выплюнул, – ещё глупее, чем я думал… Что, ты и правда думал, что я не знаю, что твой отец – Упивающийся Смертью?.. Но это мелочи, потому как я и Бали – абсолютно разные люди, и мы никогда не обсуждаем друг друга с посторонними… Знаешь, я могу предположить, что она тебе нравится, и ты чуть ли не с ума по ней сходишь, и для тебя было бы гораздо лучше, если бы так всё и было…
После этой непродолжительной лекции я протянул ему руку, помог подняться и мы отправились назад. По дороге я всё же извинился за рукоприкладство и признался ему, что это обязательный ритуал для каждого жениха Бали, который некоторые даже выдерживали с честью… Но это так, мелочи.
– Что-то вы долго, мальчики… Драко, что-то мне холодно… Может, согреешь девушку?.. – Малфой попытался расслабиться и успокоиться, по крайней мере я так подумал, когда он заключил в свои по-видимому весьма жаркие объятия Бали, которая моментально согрелась, и помог собравшимся доуничтожать первые десять килограммов мяса.
– Эх, пойти и ещё приготовить, да?.. Ладно, так уж и быть…
Поставив вторую порцию на угли жариться, я предложил всем что-нибудь спеть под гитару. Все были за, против никто не проголосовал, воздержались только Джинни и Драко (интересно, по какой такой причине?..), однако ж многих (читай всех, кроме меня) несколько смущал факт отсутствия такого чудесного и замечательного музыкального инструмента, как гитара.
– Да ладно вам, у меня всё продумано!
С этими словами и с заклинанием Engorgio в моих руках появилась гитара.
Через двадцать минут, перепев кой-какие песенки у костра, мы начали активную дегустацию второй порции шашлыка.
Время летело незаметно, и вот уже как-то пришла пора возвращаться по больничным палатам, дабы санитары не хватились такого количества сбежавших пациентов и не заклеили все столбы и заборы объявлениями об одиннадцати сбежавших весьма опасных и явно агрессивно настроенных несколько пьяных психов.
– Ну, что?.. Сейчас все на горшок и в люлю, завтра увидимся.
Все собравшиеся весьма сонно буркнули “угу” и мы разошлись, обещая себе и друг другу как-нибудь ещё так же собраться.


Глава 30.

Четыре часа дня. И как это я только умудрился дожить до этого времени?.. Вроде бы и тренировок-то особенных и не было, так, традиционные десять километров с утра пораньше на несколько похмельную голову (и чёрт же дёрнул меня вчера всё же взять ящик этого их Огненного Виски попробовать?..), которые скорее предназначались для снятия сонливости, да и так, несколько десятков упражнений по мелочи – в общей сложности под весьма чутким к чужим ошибкам руководством тренера мы провели чуть больше трёх часов, что является невероятно кратким сроком, потому как помню я ещё времена (хотя такое-то забудешь!..), когда нас гоняли днями напролёт, по принципу “Тяжело в учении?.. А где (и кому) сейчас легко?!”. Нет, не это вызывало во мне такое страстное желание заныкаться куда-нибудь подальше и не вылезать до бала из своего импровизированного бомбоубежища, нет, такой ерундой меня, невероятно живучего и везучего героя, которому пора бы уже дать три ордена “За заслуги перед Отчеством”, пять медалей “За храбрость, смелость и отвагу (ну, сейчас же в моде всякие там два в одном, три в одном, один в ста двадцати пяти… Вот, например гель для душа, зубная паста и средство для мытья унитаза – и всё это в одном тюбике… Удобно-то как, наверное…)” и пятнадцать сертификатов, удостоверяющих, что я – мастер спорта чуть ли не во всех видах спорта, но по какой-то злой иронии судьбы в честь меня (и то неофициально!) друзья учредили только один орден, кавалером которого вчера был признан Драко Малфой – орден “Самый вляпывающийся в дурацкие ситуации”… Но я отвлёкся, размышляя о своей горькой судьбе и о том, сколько бы правительственных и международных наград мне могли бы вручить, не будь я так засекречен. Собственно, к чему я пел все эти дифирамбы самому себе?.. Не знаю, наверное, потому что я действительно такой вот чудесный и замечательный и если практически никто этого не замечает по какой-то непонятной даже мне причине, то от этого я всё равно не становлюсь менее чудесным и хоть на чуточку менее замечательным.
Мне невероятно повезло в том, что я такой живучий, ведь согласитесь же, что мало кто из парней смог бы пережить шесть с половиной часов изощрённейшей пытки под названием “кто, в чём, как и куда пойдёт”… Еле сдерживался, дабы не выдать свой альтернативный вариант прохода некоторым ну очень уж расфуференным фуфырам, предложив им тем самым и место, куда им можно было бы сходить всей дружной компанией, и маршрут бы я им с удовольствием объяснил, и вид соответствующий случаю помог бы подобрать и даже оплатить… Но однако ж я всё-таки являюсь сдержанным человека, пусть и только местами (причём в наших весьма стройных рядах до сих пор отдельные личности пытаются понять, какими именно), именно опираясь на эту теорию я и вытерпел все эти нечеловеческие пытки, и, когда опора, на которую я так самоотверженно опирался, пошатнулась, быстренько слинял куда подальше от весьма решительно настроенной женской части нашего рабочего коллектива.
Я в сто первый раз очень придирчиво осмотрел свой наряд. По-моему, нормально. Даже неплохо! Можно даже сказать, что хорошо!! Вот только девчонки мне почему-то всё время пытались доказать, что не очень-то это и оригинально – прийти на бал в традиционном костюме аристократа середины X века… Но вот если так подумать, то ведь всё весьма и весьма хорошо смотрится, да и костюмчик на мне прямо таки даже и сидит, причём периодически упорно отказываясь вставать, так что приходилось его снимать при помощи магии, но это так, мелочи жизни, которые не стоят никакого, а уж тем более такого вот пристального, внимания.
– Наверное, действительно стоит что-нибудь придумать с костюмом, дабы он стал всё же пооригинальнее и чтобы все те нехорошие девушки, что сомневались в моём вкусе, прямо таки ахнули при виде несравненного (да и с кем сравнивать-то, в конце концов?..) меня…
– Так-к и ес-сть, хоз-зяин… Ес-сть как-кие-н-нибудь ид-деи?..
– Ох, Салли… Да откуда ж идеи в моей бездарной голове?! Да ведь для того, чтобы сиё безобразие оказалось у меня в вышеупомянутой части тела, мне пришлось бы думать!! А ведь это же неимоверно сложное занятие, по крайней мере мне так рассказывали… Когда-то давно… Прямо даже и не помню, когда… – Змея спокойно и, можно даже сказать, выжидательно на меня уставилось, вследствие чего и пришлось мне в срочном порядке перестать строить из себя идиота и, с грустью посмотрев на всю уже приготовленную груду стройматериала, горестно шмыгнуть носом и ответить. – Не знаю, никаких идей нету и в помине, причём настолько, что я их уже хочу помянуть… Что?.. Ты тоже думаешь, что вчера мы и так неплохо поминали всех кого ни попадя?.. Ну-ну… А у тебя есть какие-нибудь предложения?.. Ну, вопросительные, например, или там невопросительные, можно даже сложные, сложносочинённые и сложноподчинённые, а также…
– Ес-сть, хоз-зяин… Прос-стит-те, хоз-зяин, чт-то п-пер-реб-биваю…
– Да ладно тебе, что уж там… Так какие мысли имеются в твоей змеиной голове, которыми ты могла бы поделиться со своим ну очень уж многоуважаемым хозяином?..
– С-с кос-стюм-мом мож-жно с-сдел-лать с-след-дующ-щее…
Половина седьмого. Кажется, пора уже выходить… Напоследок я ещё раз погладил свою змею (помялась она что-то немного), шепнул ей же на змеином всевозможные слова благодарности и, развернувшись, ушёл, оставив Салли наедине с её новой подставочкой, вокруг которой она, собственно говоря, сейчас и обвивалась.
До гостиной Гриффиндора я добрался меньше чем за десять минут, однако ж войти в означенную гостиную довольно долго и упорно у меня не получалось, ввиду того что пароля я не знал, а никто из представителей этого ало-золотого факультета упорно не хотел выходить (подлые трусы!! Всегда знал, что это они только прикрываются своими факультетскими особенностями, а на самом-то деле… А на самом деле, по сравнению с ними, кот Леопольд был просто олицетворением мужественности и отваги!). Но за пятнадцать минут до того, как Джинни должна была бы спуститься из своей спальни, удача вновь улыбнулась мне своей фирменной обворожительной улыбочкой, причём так, что я простил ей все её издевательства над моей персоной. Из-за портрета Толстой дамы показался Симус Финниган, счастливчик, которому выпала честь сопровождать одну из нашей красавиц на балу…
– Симус!! – Тут же подвалил я к опешившему от столь пристального внимания к своей скромной персоне Финнигану, при этом не забывшему, однако, придержать практически закрывшийся проём. – Ну и что ты тут делаешь, а?!
– Ну… Вообще-то…
Сей гриффиндорец явно пытался промямлить что-то объяснительное, но у меня не было времени выслушивать весь его багаж знаний в междометиях и наречиях, именно поэтому я и наставил его на путь истинный, не забыв при наставлении ещё и выпихнуть его из проёма, протиснувшись туда самому.
– Так что давай быстрее! Да как тебе вообще не стыдно так катастрофически опаздывать?! Ну-ка быстро взял ноги в руки, руки в зубы, а зубы положил на полку, после чего на третьей космической скорости к своей паре, а то ведь она так запросто поменяет кавалера, и будешь тогда знать!!!
И, недолго думая, сразу после своей пламенной речи я закрыл проём прямо перед его носом. Ну, вот я и попал в гостиную факультета Гриффиндор…
– Всем привет! Простите меня, пожалуйста, за то что я столь бесцеремонно врываюсь в вашу гостиную, меня оправдывает лишь то, что я жду свою пару на бал, которая должна вот-вот спуститься… Но ведь никто особенно не возражает, что я тут постою, правильно?.. Ну, вот, я так и думал… Пользуясь случаем, давайте, что ли, познакомимся… Меня зовут Лаки.
Воцарившаяся на какое-то время тишина тут же была прервана наперебой здоровающимися и пытающимися познакомиться со мной людьми.
– А давайте по порядочку! Вот тебя, например, как зовут?.. – Спросил я у тихо стоящего рядом парня.
– Я Дин Томас, учусь на пятом курсе, естественно, факультета Гриффиндор…
– Приятно познакомиться, Дин. Мы с тобой, получается, ровесники… Кстати, а я тебя помню – как-то, когда я всё же был на каком-то уроке, я тебя видел, и даже имя запомнил… Хотя… Я вообще много чего запоминаю, но это к делу не имеет абсолютно никакого отношения… Так, ну кого я ещё помню? Вот ты, например, Рональд Уизли, с тебя ещё Снейп снял десять очков за то, что ты как-то не так что-то нарезал, а если говорить проще, то сей преподаватель в очередной раз хотел ко всем попридираться, а ко мне так прямо таки и очень даже сильно, однако ж я его в этом смысле, бедненького, очень обломал… Вот он и отыгрывался на других, причём почему-то упорно выбирая гриффиндорскую половину класса… Не знаете, почему?..
И в этом вопросе было всё, что надо было счастливым ученикам, дабы признать меня хорошим, прямо таки даже и положительным (а на место взятое я всё равно не положу, пусть даже и не просят) человеком, при этом чуть ли не тут же записав меня в свои стройные ряды. Я попытался, насколько мог, подружиться с братом своей девушки и видимо у меня это даже несколько начало получаться, как вдруг, практически ровно в семь, с лестницы начала своё триумфальное схождение Джинни.
Половина гостиной стояла с открытыми ртами, даже и не пытаясь отыскать свою раскинутую в общей массе челюсть. К слову сказать, половина была мужская, причём обалдели действительно все, кроме меня, естественно. Гордо и красиво поднявшись из кресла, на котором до этого имел честь восседать, мило общаясь с не менее милыми гриффиндорцами, я поправил свою мигом трансфигурировавшуюся в шикарный смокинг одежду. Да, идея Салли была проста, как и всё гениальное – она сказала мне одно заклинание, которым пользовались змееусты, чтобы вещи, которые они носят, трансфигурировались сами в то, что им было надо. Единственный минус – порой изменения внешнего вида происходят и просто из-за резкой смены настроений, да и держится сиё заклятие только четыре с половиной часа, после чего вещь принимает свой первоначальный облик.
– Шикарно выглядите, мисс Уизли… – Сделал я комплимент Джинни, подходя к основанию лестницы и, галантно подав руку, помог ей спуститься, после чего поцеловал её ручку, которую она ещё не успела убрать. А теперь успела. Безобразие… – У меня есть для Вас небольшой подарок, не были бы Вы столь любезны его примерить?..
После этой своей просьбы я лёгким и, что важно, незаметным движением руки достал средних размеров бархатную коробочку, которую тут же открыл. Вся гостиная во главе с Джинни поражённо вздохнула, после чего девушка всё же взяла себя в руки и осторожно поинтересовалось, ей ли это всё предназначается.
– Этот подарок предназначен королеве бала, которой бесспорно и единогласно Вы и признаны, так что да, этот ничтожный, по сравнению с вами, презент Ваш. – Джинни действительно была если уж и не королевой, то принцессой точно – в своём светло-голубом приталенном платье с несколько пышным низом и невероятной по своей сложности высокой причёске… Честно признаюсь, что когда она спускалась вниз, даже у меня дух захватило…
– Разрешите Вам помочь?.. – И, не дожидаясь сего разрешения, я протянул своей девушке, по совместительству подрабатывающей королевой бала и просто ангелочком, серёжки, которые она одела взамен прежних. Теперь очередь за колье, потому как снять-то она уже сняла предыдущее ювелирное украшение, но вот без моей помощи ей явно было не надеть мой сапфировый подарок. Поэтому-то я и взял всё в свои руки.
Я подошёл к ней сзади и аккуратно застегнул застёжку на колье, с которой мне пришлось немного повоевать, прежде чем та сдалась и застегнулась. После своего такого героического подвига, я плавно провёл рукой по её шее, спускаясь всё ниже, пока руки не дошли, наконец, до талии (во всём мире не доходят до чего-то ноги, но в такой воровской стране, как наша, не доходят именно руки) и я её обнял, притягивая к себе. Она полуповернулась ко мне и мы, на глазах у восторженной публики, воочию показали им знаменитый поцелуй, который частенько изображают на обложках различных журналов, книг и дисков.
– Пошлите на бал, мисс?.. – Она согласно кивнула, с гордым видом оглядела гостиную взглядом “Видали, какого жениха я себе нашла, а?” и очаровательно мне улыбнулась.
– Прошу, – сказал я, предлагая ей свою руку (сердце временно отсутствует в продаже), которую девушка незамедлительно приняла и мы, под ручку, направились в сторону Большого Зала, в коем и будет проходить сиё весьма торжественное мероприятие.

***

– Ты прекрасна… – Прошептал я Джинни на ушко, когда мы с ней вытанцовывали очередной пируэт.
– Правда?.. – Явно с какой-то целью спрашивает она, но пока я не могу понять, с какой.
– Да, конечно…
– И ты мне никогда не врал и врать не будешь?.. – А это уже явный намёк на что-то. Блин…
– А у тебя есть какие-то сомнения по этому поводу?.. – Несколько настороженно уточняю я.
– Нет… – И только я уже приготовился, наконец, расслабиться, как она сказала продолжение фразы. – Нет, но… Но ты можешь мне это доказать…
А вот это уже явный признак того, что она что-то хочет узнать. Ну я и влип…
– Хм… У меня есть идея, как можно тебе что-то доказать… – С этими словами я притягиваю её к себе и целую. И мне было абсолютно наплевать, сколько народу было в Большом зале и как они там на нас смотрят, если, конечно, смотрят.
– М-м… Да… Но вообще-то я не такое доказательство имела ввиду…
Я ещё раз, на бис, поцеловал её.
– Лаки, послушай, я… – Моя очередная попытка заставить её забыть о каком-то доказательстве потерпела позорное фиаско, которое выражалось в том, что меня самым наглым образом отстранили.
– Я тебя внимательнейшим образом слушаю… – Несколько обиженно протянул я.
– Если я тебя о чём-нибудь спрошу, ты мне ответишь честно, скажешь всё, как есть?..
– Ну, смотря о чём ты спросишь… Государственные тайны, как ты и сама прекрасно знаешь, разглашать мне нельзя, иначе это может закончиться весьма плачевно, причём не только для нас с тобой и…
– И не надо рассказывать ничего такого. Всё гораздо проще и ни коим образом эти сведения не должны привести к смертельному исходу… Лаки, скажи мне, пожалуйста, ты помнишь, как мы гуляли в прошлые выходные, когда ездили за этими нарядами?..
– Да, конечно же… – Неуверенно протянул я, начиная весьма не смутно понимать, куда она клонит.
– А до этого ты куда-то уходил, ведь так?..
Мои слабые попытки поверить, что она хотела спросить не о том, о чём я вначале начал весьма не смутно догадываться, с треском провалились, причём издав такой прикольный звук, что я тоже захотел провалиться вслед за ними, причём желательно сквозь землю, и, всё так же желательно, в срочном порядке.
– Ну, и?..
– И уходил ты по личным делам, причём один, и я помню абсолютно точно, как ругался твой тренер по тому поводу, что ты постоянно где-то гуляешь непонятно с кем.
– Хм…
– Что “хм”?..
– Я что-то такое смутно припоминаю… А что, это действительно было только в прошлые выходные?.. Такое ощущение, что прошла целая вечность… Это всё, наверное, из-за перенасыщенности моей жизни событиями…
– Лаки, перестань переводить разговор на другую тему! Просто скажи мне, где ты был, хотя бы в общих чертах, я очень давно хотела об этом узнать!..
Если она узнает, что было на самом деле, то, скорее всего, она от меня уйдёт, и дай-то Бог, чтобы просто подышать свежим воздухом, успокоиться и потом ко мне же вернуться.
– Я был у нотариуса, несколько подкорректировал своё завещание: включил в него деньги, унаследованные от родителей, и оставил кое-что ещё нескольким людям, таким как Сириус, Хагрид, Дамблдор…
– Ты меня принимаешь за дурочку, да? По-твоему, я не понимаю, что не мог ты весь вечер и целую ночь переделывать завещание, это же гораздо быстрее! Только не надо мне врать, скажи правду! Ты же и сам говорил, что…
– Ты уверена, что хочешь знать?..
На секунду она действительно очень даже и не захотела ничего узнавать, но потом всё же собралась и кивнула.
– Я не уверен, что ты сможешь понять…
– Я пойму! Я всё пойму!
– Ну, смотри… В тот день я был на Дне Рождения у своей девушки под прикрытием.
Джинни, до этого мирно танцевавшая со мной в общей массе, резко притормозила.
– Что?! Но как же, как же…
– Моя девушка ты, конечно же, но дело в том, что я живу под несколькими именами, у меня несколько историй, несколько ролей, которые я играю…
– А сейчас ты, случаем, не играешь, а?..
– Конечно же, нет! Зачем?..
– Что это за девушка?..
– Мы встречаемся с ней уже больше двух лет, у нас свободные отношения, я появляюсь в тех местах редко, моментами, но каждый год на её День Рождения я традиционно прихожу, причём обычно делая вид, что из-за этого приходится сбегать из дома и приезжаю поэтому тайно. Хотя, если так подумать, то всё на самом деле обстоит именно таким образом…
– Значит, у тебя есть девушка, да? У тебя есть девушка, ведь так? А, может быть, у тебя их несколько, а я – лишь очередная девушка, с которой ты встречаешься потому, что это надо для прикрытия, для создания и поддержания нужного образа и всего такого?!
– Джинни, послушай и попытайся понять, что мне действительно приходится жить под несколькими именами, чтобы если вдруг что-то случится, я мог залечь на дно и меня никто не смог бы найти, потому как только мне известно, где и под каким именем я…
– Сколько у тебя всего девушек, а?.. Это что же это получается тогда, ты со всеми…
– Да нет же, ты что, не понимаешь?.. Я прихожу туда изредка, от случая к случаю, просто для того, чтобы поддерживать отношения и…
– И поддерживаешь ты отношения именно со своими, по-видимому, весьма многочисленными девушками?! – Я попытался ей всё объяснить, но она, очевидно, просто не хотела ничего слушать, упорно не понимая ничего из того, что я старался ей сказать.
– Джинни, послушай…
– Я не собираюсь ничего слушать! Я тебя видеть больше не хочу, так что можешь даже и не пытаться ко мне подойти, потому что… – Она на секунду нерешительно замолчала, после чего, подумав, видимо, что если уж говорить, то всё и сразу, сказала продолжение фразы. – Потому что между нами всё кончено. Прощай.
С этими словами она резко развернулась и хотела уйти, но я не был бы я, если бы дал ей так просто меня оставить, поэтому уже через секунду она снова стояла лицом ко мне.
– Джинни, ты всё не так поняла, ты мне очень-очень нравишься, и здесь мне не нужна была девушка для прикрытия, понимаешь?.. Здесь я – это я, и мне не надо что-либо играть, потому что…
Она со всей дури, а дури, видимо, было много, дала мне пощёчину, со словами “Потому что теперь тебе действительно больше не надо играть со мной”, после чего быстрым шагом стала уходить из толпы танцующих учеников. Я попытался было догнать её, как вдруг на мне что-то повисло, при этом сиё что-то загородило мне обзор и я потерял теперь уже точно не свою девушку из вида.

Перед самым выходом из зала Джинни нерешительно остановилась и медленно обернулась. Она уже начинала раскаиваться в только что сказанном, поэтому надеялась, что он сейчас её догонит и всё у них будет просто прекрасно… Обернувшись, Джинни поняла, что правильно сделала, что бросила его, и что больше никогда в жизни она к нему не подойдёт ни на шаг. Да как он только мог! И это после всего, что между ними было?! После всего произошедшего он теперь мирно танцует с этой… С этой… С этой блондинистой *данное выражение вырезано цензурой, но смысл его сводился к тому, что Лаванда Браун – гулящая женщина*! Всё, эта страница её жизни перевёрнута и она никогда больше к ней не вернётся!..

Наконец, через пару секунд, я преодолел шок и попытался отцепить от себя эту блондиночку, которая представилась как Лаванда Браун, при этом ужасно тараторя что-то про то, что она учится на пятом курсе Гриффиндора и всегда считала меня героем. Спустя ещё секунду героических усилий мне всё же удалось оторвать её от себя и пойти в срочном порядке искать затерявшуюся где-то в толпе Джинни.

Лаванда молча смотрела ему вслед обожающим взглядом. На её плечо опустилась рука Парвати, которая также провожала взглядом молодого человека, уже практически скрывшегося в толпе.
– Вот это мужчина… – Тихо выдохнула Парвати Патил, всё ещё продолжая смотреть ему вслед.
– А как танцует… – Поддержала подругу Лаванда, после чего они многозначительно переглянулись и пошли танцевать, на ходу придумывая различные способы охмурения парня своей мечты.

Джинни в зале не было, а покидать пределы этого помещения мне было категорически нельзя, потому как мало ли что могло случиться, особенно сейчас, когда угроза нападения Упивающихся Смертью была как никогда реальна. Чёрт, чёрт, чёрт и ещё пару раз чёрт!!! Ну почему, почему так хорошо начавшийся вечер и роман должны были закончиться именно так?! Несправедливо, это просто очень несправедливо! Меня кто-то резко развернул к себе и сказал “Потанцуй со мной”. Теперь, когда я уже привык к такому не очень уважительному отношению к своей персоне, мне не надо было даже приходить в себя от шока, поэтому я просто молча повёл в танце Пантеру, которая мне говорила, чтобы я не переживал из-за Джинни, потому что они с девчонками с ней как следует поговорят и всё будет у нас чудесно и замечательно, кроме того, что придётся этой гриффиндорке, бедненькой, рожать как минимум троих детей, потому как они все всегда мечтали стать крёстными матерьми моим детям…
– А почему и на кого ты бросила Симуса?
– Ой, да ладно тебе, подумаешь, Финниган… Разве же он стоит душевного спокойствия моего друга детства, а?.. Вот и я думаю, что нет… Кстати, а чего это они вокруг нас в кружок столпились, а?.. Да что они так уставились-то, я понять не могу?!
– Потому что, как я уже слышал в адрес своей персоны, мы просто неприлично хорошо танцуем, вот все и хотят посмотреть, пока есть возможность…
– Хм… Странно… Всегда считала, что у нас ни у кого не получается толком танцевать классические парные танцы, и что наш конёк – современные, под такую зажигательную и желательно электронную музыку и…
– И я, кстати, тоже, но по сравнению с тем, как оттаптывают друг другу ноги эти детишки, мы просто профессионально и невероятно красиво танцуем, так что… Кстати, у меня всё сильнее нехорошее предчувствие…
– А оно у тебя не от ссоры с Джинни усилилось, случаем, а?..
– Конечно, нет! Это же совершенно другое!
– Ладно-ладно, согласна… У тебя есть какие-нибудь идеи по части устранения угрозы для жизни и здоровья населения?
– Пантера!
– Хорошо-хорошо, я молчу…
– Спасибо за танец, я пойду, возьму что-нибудь попить… Ты что-нибудь хочешь?
– Нет, не стоит беспокоиться. Пойду лучше потанцую с кем-нибудь менее агрессивно настроенным… – После этого она вдруг наклонилась ко мне и шепнула на ушко, чтобы я не переживал из-за мелочей жизни, потому как жизнь скоро снова наладится и всё будет просто прекрасно и что она в этом абсолютно уверена и, напоследок шепнув мне “мы всегда с тобой… помни об этом”, Пантера ушла.
– Да… Жизнь наладиться, обязательно… Если, конечно же, до этого она же не оборвётся… – Неслышно прошептал я, обращаясь к спине своей хорошей и проверенной подруги.
Я ещё немного походил туда-сюда, выпил уже достаточно различных далеко не алкогольных напитков и серьёзно заскучал, как вдруг заметил кое-что странное – наш учитель по Защите от Тёмных Сил пробивался прямо к многоуважаемому директору этой школы. Внутри у меня всё сжалось, после чего вдруг резко пришло понимание, что никакой масштабной акции устрашения от слуг красноглазого не будет, будет лишь что-то вроде “смотрите, не все мы ещё передохли”. Я уже практически приблизился к директору, оставалось каких-то метров десять, как вдруг я заметил такую ужасную вещь, как то, что Ричард стоял в непосредственной близости от профессора Дамблдора и, когда луч от какого-то проклятия уже летел навстречу со своей жертвой, я окончательно убедился, что тренера в любом случае заденет, а этого я никак не мог допустить, поэтому я просто прыгнул прямо перед ним, умудрившись ещё и одновременно с этим и оттолкнуть МакГрегора, и прокричать единственное защитное заклинание, какое пришло мне на ум – Protego.
Тёмно-синий, даже ближе к чёрному цвету, луч врезался в щит и, слегка ослабнув от этой встречи, медленно ударил меня прямо в грудь. Чтобы не упасть, мне пришлось сделать несколько шагов назад, однако ж устоять на ногах у меня всё же получилось, и сразу после этого я прошептал Expelliarmus, после чего палочка из рук обалдевшего от такого поворота событий профессора Смита плавно перелетела ко мне.
– Ричард, ты в порядке?.. Судя по твоему обалдевшему виду, всё отлично… – Начал мягко говорить я, при этом также мягко, можно даже сказать, что по-кошачьи, подошёл к тренеру, который действительно был в полном порядке. – Насколько я успел изучить законы вашего мира, за попытку покушения на жизнь столь уважаемых людей Упивающимся Смертью данному конкретно взятому Упивающемуся Смертью грозит пожизненное заключение в Азкабане, правда, жизнь его там оборвётся не позже чем через месяц благодаря страстному поцелую взасос от дементора… – Я со скучающим видом стал рассматривать сжавшегося от страха бывшего профессора, который, однако ж, ещё пытался сохранить остатки гордости, если таковая имелась.
– Мой господин вытащит меня оттуда и Вы все ещё…
– Твоему господину делать больше нечего, как только вытаскивать ненужную, уже сыгравшую свою роль в партии, пешку из Азкабана… Кстати, может, отдать тебя твоему хозяину?.. А что, хорошая идея, ведь вещь, которую ненадолго взяли и слегка помяли, всё равно нужно вернуть законному владельцу… Правда, в этом случае, ты серьёзно пожалеешь, что не попал в руки правосудия, где бы тебя просто и весьма гуманно, при этом особо долго не мучая, убили…
– М-мой г-господин н-никогда…
– Твой господин никогда не прощает ошибок и проваленных операций, а ты свою миссию самым позорным образом не выполнил… Ты ведь должен был убить Дамблдора, при этом ещё и задев МакГрегора, дабы его пришлось сместить с поста, правильно?.. Ну, вот, а вместо всего этого ты попал в меня, за что тебя, можешь даже и не сомневаться, этот ваш Тёмный Лорд по головке не погладит…
– Н-но он ж-же в-всё р-равно х-хотел т-тебя уб-бить…
– Вот в том-то вся и проблема, что он хотел убить меня сам, а тут влезает какой-то Смит… В общем, не нужно быть особо умным, чтобы понять, что он сделает с этим Смитом, если он случайно или не очень попадёт к нему в руки…
– Он-н н-ник-когда…
– Так, либо ты сейчас перестаёшь заикаться и говоришь нормально, либо затыкаешься – мне надоело слушать, как ты несёшь всякий бред, при этом ещё и ужасно картавля и…
– И в-всё р-равно м-мой Лорд…
– И всё равно твой Лорд просто тебя убьёт, если ты к нему попадёшь в руки…
– Н-нет, он…
– Да, ты прав, он тебя не просто убьёт… Ну, так на чём мы с тобой остановились?.. На том, наверное, что и от рук вашего ну прямо таки очень гуманного суда, и от рук твоего хозяина ты умрёшь ну прямо таки не самой приятной смертью… И вот тут-то и предстаёт во всём своём великолепии третий вариант!
– К-какой же?.. – С явным недоверием прозаикался УпС, видимо, весьма справедливо понимая, что при любом стечение обстоятельств летальный исход с его стороны неизбежен.
– Тебя убью я, причём достаточно быстро и не особо болезненно… Ну, разве же я не сама гуманность, а?.. Вот-вот, я тоже думаю, что да… Ну, раз никто не возражает, что, в общем-то, и правильно, потому как это о-очень вредно для здоровья, то, для начала…
Я направил на него палочку, усиленно пытаясь вспомнить какое-нибудь заклинание, желательно белой магии, которое подразумевало бы собой не очень скорый летальный исход со стороны жертвы, при этом не требуя особых затрат сил и энергии со стороны человека, гуманно решившего избавить несчастное создание от долгой и мучительной смерти. На ум, почему-то, приходили только заклятия чёрной магии, а свою осведомлённость в них показывать мне упорно никому не хотелось, пусть даже сразу после этого я и практически точно перемещусь в мир иной. И тут откуда-то из забитых до верху глубин моего подсознания всплыло одно проклятие, никакой информации о котором я упорно не помнил, что было весьма странно, так как один раз что-то прочитав, я даже через несколько лет мог процитировать это что-то практически дословно… Но самым странным было то, что я был абсолютно уверен, что именно это заклинание мне и надо сейчас использовать, поэтому я, немного, для вида и приличия, подумав, произнёс магическую формулу сего заклятия, причём, уж не знаю, почему, но не вслух.
“Mortal Vengeance!”* – мысленно проорал я и, что странно, получилось с первого раза – с палочки сорвался ярко-алый луч, который ударил бывшего профессора ЗОТИ прямо в грудь. Но ничего не произошло, однако ж лично я был почему-то абсолютно уверен, что теперь сего УпСа не спасти никаким медикам-колдомедикам…
И тут из транса вышел тренер, который активно начал мне объяснять, что не надо его убивать, потому как: а) когда меня вылечат, у меня могут быть проблемы с законом, б) здесь находятся дети. Как следует подумав над его мини-лекцией, я пришёл к выводу, что Ричард, как всегда, прав, о чём незамедлительно ему же и сообщил.
– Да-да, я всегда прав, поэтому, давай ты сейчас…
– Хотя и был один случай, когда ты не был прав…
– Лаки…
– Да ладно тебе, про тот случай забыли и не вспоминаем… А ты и правда думаешь, что если меня сейчас в срочном порядке отправить в больничное крыло, то всё будет чудесно и замечательно?.. Не будь таким наивным… Вы не сможете сами снять проклятие ни с меня, ни с этого жалкого…
– Чем ты его проклял?
– Не знаю, но это и не имеет никакого значения – его уже всё равно не спасти…
– Лаки, чёрт с ним, с этим смертником, пошли в больничное крыло, там тебя осмотрят и вылечат, ты почувствуешь себя гораздо лучше…
– Вы не сможете найти способ меня спасти…
– Пошли!
Они наколдовали носилки и через какую-то минуту я уже смотрел в белый потолок больничного крыла. Вокруг меня суетились люди, я слышал, как отчаянно пытались они сделать хоть что-нибудь, но ничего не помогало. Способа нет… Нет… Нет?.. Есть! Есть, но вряд ли можно им воспользоваться…
– Ричард… Я могу впасть в кому… Волдеморт знает способ, как мне прийти в себя… Отправьте ему письмо с сообщением, что не ему выпала честь меня убить, и он сделает всё, чтобы меня вылечить… Я в этом уверен… – Закашлявшись, я на секунду замолчал, после чего добавил “я в этом абсолютно уверен… это единственный способ…” после чего мне стало катастрофически не хватать воздуха, я судорожно снова и снова вдыхал, но это не помогало, наконец, я сделал последний глубочайший вдох и, через секунду, я выдохнул, закрыв глаза, и меня буквально накрыло ощущение того, что я лечу куда-то вниз, туда, откуда практически нету шанса выбраться…

*Mortal Vengeance (Мотл Вэнджэнс) – с английского языка “смертельная месть” или “смертельное мщение”. От автора: такого заклинания, насколько я знаю, нет, я придумала его сама.

P.S. От автора: И не надо заваливать меня гневными отзывами и отписываться подписавшимся, хотя бы просто потому, что я уже обещала, что Главный Герой не умрёт и будет жить, возможно даже долго и счастливо!


Глава 31.

Я проваливался куда-то в темноту. Почему-то была весьма чёткая ассоциация, что я как будто бы тону, опускаюсь на дно и все мои попытки всплыть на поверхность – бесплодны. И вот, в отчаянии, когда уже из последних сил и на последнем дыхании делаешь последний рывок, уже ни на что не надеясь, почему-то пребывая в твёрдой уверенности, что ничего уже не получится, именно в этот последний момент ты и всплываешь на поверхность. Я попытался осмотреться вокруг, но ничего не получалось – я не мог ничего разобрать, вокруг были лишь какие-то клубы серого тумана. Ну, и что я должен сейчас сделать? Наверное, как герой какого-нибудь дешёвенького фильма пробиваться сквозь туман, сражаться с невиданным зверьём, которое ещё к тому же и очень тихо подкрадывается, вследствие чего является ещё и, по совместительству, неслыханным… Я постоял некоторое время на месте, потом потоптался, потом попрыгал и, не выдержав такой скукоты, решил всё же пойти “навстречу своей судьбе”, а то если стоять на одном месте, то она меня обязательно настигнет, а вот если я куда-нибудь смотаюсь то, быть может, мы с ней и разминёмся…
Я уже давно потерял счёт времени, шляясь непонятно где и непонятно зачем, как вдруг попробовал встать ногой на облако из тумана. Как это ни странно, но у меня получилось. Тогда я решил немного попрыгать тут туда-сюда, заодно проверяя наличие в данном конкретно взятом пространственном помещении потолка и просто отвлекаясь от постоянной ходьбы вправо-влево и вперёд-назад, разнообразив сиё довольно скучное занятие попыткой пойти наверх.
И только я было втянулся в прыгание по облачкам туда-сюда, как вдруг земля, в смысле, туман, разверзся подо мной и я, кратко высказав всем своё весьма скромное мнение, снова попытался осмотреться. Темно, тепло, тупо и пусто. Вокруг действительно была какая-то странная чернота, ничего не было вообще, поэтому я уже успел десять раз пожалеть, что у меня отняли мои серенькие облачка, к которым я уже успел несколько привыкнуть и даже привязаться. Приглядевшись повнимательнее, я начал подозревать, что сиё помещение является туннелем и, как следствие, мне нужно срочно найти свет в его конце. Так-с, ещё бы убедиться, что я не в Лондонском метро нахожусь и не стою тут на рельсах, тупо вглядываясь в темноту, в то время как сзади уже приближается очередной поезд… Я оглянулся. Никого. Ещё раз перевернулся – ничего. Прекрасно, либо на горизонте нет никого и ничего, либо я стою с закрытыми глазами. Немного проморгавшись, я пришёл к выводу, что первый вариант всё же был правильным, поэтому я опять куда-то пошёл, пытаясь всё же понять, куда и зачем мне надо. Вот впереди действительно замаячило что-то светлое. Видя такой поворот событий, я ускорил шаг, потом даже перешёл на бег, но почему-то что-то отдаляло меня от того заветного пространства света, в котором я узнал до боли знакомые контуры. Осталось сто метров… Осталось пятьдесят метров… Десять… Девять… Ну, вот сейчас… Ещё буквально чуть-чуть, и…
И меня с силой потянуло куда-то вниз. Полёт был недолгим, но зато приземление было очень болезненным – создавалось ощущение, что меня всего просто-напросто изрезали на кусочки, решив таким зверским образом убить, а потом передумали и решили склеить все фрагменты мозаики воедино, что было и того хуже… Наконец, я начал более-менее спокойно соображать и попытался шевельнуть рукой. Да, блин, лучше бы я этого не делал, потому как каждое движение сопровождалось такой адской болью, что мне приходилось прикладывать просто титанические усилия, чтобы даже не застонать. Через минуту я всё же смог попытаться открыть глаза, точнее, пытался-то я открыть оба глаза, но вот получилось открыть только один, и тот левый. Из всего увиденного я смог разобрать только что-то белое и весьма смутно напоминающее потолок больничного крыла. Через секунду глаз закрылся, зато у меня прорезался, причём, судя по ощущениям, то в прямом смысле слова, слух, и последнее, что я успел расслышать, прежде чем провалиться наконец в так манящую темноту, было “Кажется, помогло”.

***

Прошло ещё три дня. За это время я уже практически полностью пришёл в себя и мне успели рассказать, что же со мной случилось. Оказывается, у меня остановилось сердце, но Ричард, как человек с опытом в делах сердечных, смог популярно и кратко объяснить всем, что это уже вторая моя клиническая смерть, и что если удалось меня спасти в тот раз, то получится и в этот, поэтому через мучительно долго протянувшиеся две минуты я снова задышал. После этого у меня действительно была магическая кома, с которой они больше двух недель ничего не могли сделать, как ни пытались, а потом какой-то умный человек, кажется, Снейп, отправил нашему любимому волнистому дяде сообщение, что не ему выпала честь меня убить и сей дяденька тут же прислал рецепт зелья, которое и привело меня в себя. Пантера говорила, что они все уже просто отчаялись, потому что после принятия лекарства у меня снова пропал на какое-то время пульс, но тут я пошевелился…
– Лаки!.. Лаки! Ты что меня не слушаешь, да?
– С чего ты взяла?
– С чего это я взяла? Ты никак не реагируешь на внешние раздражители, не придираешься к словам, не шутишь каждые две секунды, не…
– Слушай, ну вы бы уж определились, чего вы от меня хотите – чтобы я был таким всем из себя милым и скромным, коим вы меня всю жизнь мечтали увидеть, то ли…
– Да ладно, проехали. Так ты слышал, что я тебе говорила?
– Ну…
– Да или нет?
– Да нет, наверное…
– Понятно. Я тебе говорила, что мы с девчонками поговорили с этой твоей пассией…
– С этой моей бывшей пассией…
– Да какая разница? Тут скорее важен сам факт того, что мы с ней поговорили, обрисовали ситуацию… В общем, кажется, она тебя не простит, но вот если бы ты завалил её цветами, подарками, спел бы парочку серенад…
– Пантера, ну перестань издеваться, а? Не смешно, между прочим…
– Ну, кому как… Лаки, можно я сделаю бяку?
– Как, опять?!
– Ну…
– Ну, делай… Ты, я так понимаю, опять хочешь спереть у меня пару конфеток, да?
– Хм…
– Да бери уж все, меня и так сейчас от одного их вида тошнит…
За заявление такого рода я был удостоен… Нет, почему-то не премии Оскар и даже не статуэтки Тэффи, а всего лишь дружеского поцелуя в щёку, после чего у меня с самым наглым выражением лица конфисковали все имевшиеся в наличие сладости.
– Так что ты там будешь делать с этой…
– Говорить с набитым ртом неприлично…
– Перестань увиливать…
– Сначала съешь, потом скажешь…
Через две минуты.
– Ну, и что ты планируешь предпринимать…
– Я же говорил, чтобы ты сначала съела…
– Так я уже всё и съела!
– Не всё! У тебя ещё вон сколько всего осталось…
– Так, всё с вами ясно и понятно, дорогой товарищ. Значит, отмалчиваемся и пытаемся перевести разговор на другую, желательно нейтральную, тему, да?
– Да ничего я не буду делать! Ты понимаешь, что она не понимает? Блин!
– Где?
– Да нигде. Кажется, я знаю, что нужно делать…
– Так, мне кажется, или я тоже это знаю? Нет! Ты что, действительно думаешь…
– Ага…

Уже вечер, поэтому меня наконец-то оставили в покое. Давно пора… Ну почему я так хочу побыть наедине с самим собой хотя бы недельку?.. А ещё я хочу обратно, хочу туда, откуда меня эти нехорошие люди вытащили в самый последний момент… Я ведь знаю, что там есть то, что мне надо, я ведь абсолютно точно уверен в том, что там находятся те, кто мне нужен… Да как у них только совести хватило снова меня так обломать, причём опять в последний момент?! Ну, всё… Я им всем ещё устрою за это весёлую жизнь… Пусть узнают, что значит не дать человеку умереть смертью героя, пусть… Ай… Кажется, у меня есть идея, как отомстить всем самой жестокой мстёй…

– Лаки! Так что ты думаешь по этому поводу?
– Я с тобой абсолютно солидарен.
– Да?
– Конечно же. Ты, как всегда, абсолютно права.
– Так, сдаётся мне, любезный друг, что Вы меня самым что ни на есть наглым образом не слушали!
– Я?! Да неправда! Да я же сидел, боясь пошевелиться, не дыша и не моргая, и…
– И вообще не проявляя каких-либо признаков жизни. Угу, я так и поняла. Так что же я говорила, а? Ты мне не напомнишь, а?
– Бали, зачем мне тебя цитировать? Цитируют обычно высказывания древних философов, а ты у нас ещё пока молодая, красивая и без философских замашек…

Следующие полторы недели прошли как-то на удивление спокойно и без каких-либо ярких и запоминающихся событий. Всё свободное и не очень время я размышлял, стоит ли осуществлять свой план, что мне делать с сывороткой правды и мыслечтением, о которых я слишком много всего нехорошего нашёл, кроме, разве что, доступного способа защиты, что делать с постоянными кошмарами и почему ко мне все так упорно лезут, пытаясь заставлять что-то делать.

– Надо срочно выводить его из состояния фрустрации, в которое он впал.
– В какое-какое состояние?
– Мне вам что, по буквам продиктовать, чтобы вы записали? В общем, смысл сводится к тому, что фрустрация – состояние расстройства, порой сопровождаемое подавленностью и безразличием, а у Лаки сейчас стресс и шок, как и после прошлой остановки сердца, когда у нас ушло что-то около двух месяцев, чтобы он снова стал хоть примерно таким же.
– Тогда, получается, нужно заставить его что-то чувствовать, надо…
– Совершенно верно, мистер Блэк! Единственное но – необходимо создание таких ситуаций, которые бы не были в него “запрограммированы”, потому что сейчас он действует, так сказать, “на автомате”. Ну, у кого какие идеи?..

Профессор Снейп, а зачем вы перекрасились в розовый цвет? Директор Дамблдор, а вы точно уверены, что вы действительно “всю жизнь мечтали” заплести бороду в косичку, а лучше в колосок, с вплетением в причёску разноцветных бантиков и лимонных долек? Профессор МакГонагл, да нет у меня “случаем никакой валерьяночки”, зато есть антисекс, говорят, кошкам помогает… Что? Я?! Да ни в коем случае! Да я же просто заслушиваюсь вашими серенадами, которые вы так чувственно выводите под окнами замка… Да, конечно же, Лиз, ты права. Да, и ты тоже, естественно, права, Пантера. Что? У вас диаметрально противоположные мнения? Ну, знаете ли… Да не знаю я, кто из вас прав! Ну, хорошо-хорошо… Э-э-э… Методом научного тыка… Ты права, ты неправа. Довольны?.. Нет? Злые вы, на вас не угодишь… Хагрид, а ты точно уверен, что твой новый малыш-мирбумбус абсолютно безобиден? Да? А почему это он так хищно клацает зубами и облизывается, глядя на меня? Типа как новый способ приветствия? Еды, что ли?! Профессор Флитвик, по-моему, вам и так нормально платят, зачем вам ещё подрабатывать футбольным мячиком? Нет, ну я просто считаю, что баскетбольным-то ещё ладно, но футбольным?! Хотя вам, наверное, виднее… Кстати, о виднее – в баскетболе бы вам удалось подняться выше, но я это так, просто к сведению…
Бр-р-р… Приснится же ночью такое – никакими трусами и памперсами не отмахаешься! К сведению всех интересующихся – нет, я не пробовал, потому как говорят, что не помогает. Фух… А вообще, если уж так подумать, то не такой уж и бредовый у меня был сон – ко мне действительно в последние практически полные две недели все лезли с непонятно какими идеями, так что сон был не настолько далёк от истины, что очень даже и напрягает. Особенно Хагрид с этими его животными… Подойди, посмотри! Можешь даже погладить! А руку в пасть мне класть им надо, или их всё же иногда кормят?! Безобразие! Ну, всё! Теперь я уже точно убедился насчёт мстения всем самой жестокой мстёй, осталось решить только пару проблем и, можно сказать, что жизнь снова наладилась. Так, сколько там времени-то? Три часа ночи? Да, блин… Срочно спать, а то ведь опять не высплюсь из-за количества дополнительно заданных “небольших работ”, которые в последнее время все, кому только не лень, то есть абсолютно все без исключения, с пугающим упорством мне “предлагают выполнить”, естественно, без права на отказ.
Я уверенно шагаю по коридору. Поворот, ещё один. Вот уж показалась небольшая дверь, в которую мне надо зайти. Ну же, ещё буквально пара шагов, и… И я опять просыпаюсь на самом интересном месте… А если там была гримёрка топ-моделей, которые расхаживают там топ-лесс?! Вот-вот, и я к тому же – обламывают по полной программе, а потом ещё удивляются, “чегой-то я не радуюсь жизни, коли ж она так прекрасна”? А вообще, если уж на то пошло, то этот сон мне уже надоел, потому как снится он мне с пугающей периодичностью и с настораживающим постоянством. Так-с, что там у нас говорится в книге по оклюм-пум-пум? Ага, очень сильный маг вполне может насылать искусственные видения… С различными целями – от простой дезинформации и до не менее простого сведения с ума… Так-с, что мы имеем? У нас есть очень сильный тёмный маг, одна штука, и очень не хотящий сходить с ума непонятно какой по расцветке маг, также одна штука. А что тут у нас всякие умненькие дяди-тёти из книжки предлагают? Очистить своё сознание?! Да с радостью! Да я бы дэлетнул половину из того, что знаю! Да я бы… А, тут не об этом… Ну, хорошо, хорошо… Огромное звёздное небо, на котором постепенно погасают звёзды, одна за другой. Погасают, а я ни о чём не думаю… Погасают, и вовсе это не бред сивой кобылы в лунную ночь… Звёзды практически погасли, а я спокоен, я совершенно спокоен. Звёзды погасли окончательно, а я уснул, так и не поняв, удалось ли мне очистить своё весьма засорившееся сознание или нет.


Глава 32.

Ляпота… Вот это я понимаю – ужин… Сидишь себе на крыше старинного замка, ешь, любуешься пейзажем, дышишь свежим воздухом… Я даже и не знаю, почему, но что-то мне сегодня дали подозрительно мало всяко-разных обязательных по своей дополнительности (и тумбе ясно, что дополнялось моё кошмарное настроение и прогрессировало моё же состояние “мне всё уже по фиг, делайте со мной что хотите… Хотя вы и так всегда делаете со мной что хотите, без особого на то моего же разрешения…”) мини-заданий, которые на деле почему-то упорно получались как средние по размерам диссертации, которые меня все учителя упорно заставляли защищать. Я обвёл лениво-довольным взглядом окружающее пространство, пытаясь вспомнить, что же пытался донести до меня директор сего заведения, потому как из всего услышанного мною в моём же собственном сознании мельком запечатлелось почему-то только “Лимонную дольку? Может, с чайком, а?”. Кажется, сей почтенный старикан хотел у меня что-то узнать, причём этим подозрительным чем-то явно были заклятия, использованные мною в уже давно ставшим для меня просто роковым праздник Хеллоуина. Ну, откуда ж мне было знать, что на мне весь вечер того дня одежда практически беспрерывно менялась, причём преимущественно доминировала почему-то чёрная и красная расцветка, а после того, как я самым что ни на есть трагическим образом закатил глаза в больничном крыле, то вещи на мне вообще чудеснейшим образом превратились в обычные белые пижамные брюки?.. Вот-вот, и я и не знал, поэтому в данном конкретно взятом случае я просто нагло воспользовался тем, что все почему-то свято убеждены, что со мной что-то не так и что мне надо дать немного времени придти в себя, именно в связи с таким крайне удобным для меня поворотом событий я сделал отсутствующее выражение лица, после чего удивлённо переспросил у сего уважаемейшего субъекта, сказал ли он что-то, на что услышал лишь тяжкий вздох и очередное предложение попить чайку, на которое я ответил твёрдым отказом, потому как и так уже героическим усилием воли влил в себя по меньшей мере шесть кружек сего замечательнейшего по своей приторности пойла и съел столько сладостей, что, казалось, что кариес на все зубы мне обеспечен.
Внизу замелькали какие-то огоньки. Похоже на свет факелов, хотя, быть может, это просто банальный Lumos. Ой, что-то много всяких огоньков везде замелькало. Это что же это там кто-то делает, а? Неужто несанкционированный с моей стороны поход в лес на шашлыки? Без меня?! Ну, всё…
Я довольно быстро спустился с крыши над Астрономической башней к главному входу, при этом так и не решившись спрыгнуть с той же пресловутой крыши, потому как ну что я зря забирался, что ли? Впереди показалась знакомая куча, при ближайшем рассмотрении которой мною было всё же удостоверено, что сия кучка является человеческой, то есть она включала в себя что-то около пятнадцати очень даже знакомых мне человек.
– Ну, и почему вы опять устраиваете походы в места пусть даже и не столь отдалённые и снова БЕЗ МЕНЯ?!!
Секундная пауза, после которой у Лиз с языка сорвалось первое, что пришло ей же в голову, как то сакраментальный вопрос, который заставил меня даже на секунду задуматься, действительно ли “с дамой драться нонсенс”, или всё же можно иногда делать исключения?
– Малыш, где ты был? Мы же тебя везде искали…
Я обиженно зыркнул на нахалку, после чего ещё раз мысленно пожалел, что не взял таки с собой пустую банку из-под малинового варения – теперь вот даже и пошвыряться с крыши в прохожих нечем…
– В гостях у Карлсона, который живёт на крыше… – Ещё одна драматическая пауза, после которой я уже менее драматично и даже озорно глянул на собравшийся внизу народ – Айда ко мне, походим по крышам, пошалим немножко… Кто-нибудь хочет?..
На свой такой весьма компрометирующий вопрос я услышал дружный ответ “Мы!” со стороны всех своих коллег, однако ж нехороший работодатель и начальник, и всё это в одной противной морде, продолжил за них предложение весьма зловредными во всех смыслах словами “не хотим”.
– Ну, я так не играю… Ну, хоть ты, Сириус, а?.. Давай ко мне, по крышам походим, посидим, поедим, поговорим… Да даже на звёзды посмотрим, в конце концов! Согласен?
– Хм… Ну…
– Так, как бы тебе сюда залезть, а? Лестница, это, конечно же, выход, но так ведь неинтересно!.. – Весь вид моего только недавно объявившегося крёстного говорил как раз таки о том, что ему лестница кажется очень даже и интересной, а порой даже и занимательной, вот только на данный момент, к сожалению, недоступной мечтой. – Но ведь ещё же можно, чтобы тебя ребята подсадили, слегка подкинули, я бы поймал и…
– А, может, лучше вообще…
– НЕ ИДТИ?!!! И ты, Брут?!!!
– Я не Брут, я Сириус.
– Одно другому не мешает! Как предателя не назови…
– Я не предатель!
– Да конечно! Сначала он, знаете ли, всеми четырьмя лапами и хвостом за, а потом он вдруг этот же хвост поджал и предлагает отказаться от…
– Я хочу пойти к тебе на крышу, но вот только способ доставки моей персоны на такую приличную высоту, предложенный тобой, мне не очень-то понравился.
– А, так дело в этом… Ну, можно ещё на метле полететь…
– Нельзя.
– Нельзя? Ну, а если очень хочется?
– Мне скорее наоборот, очень не хочется.
– Ага, всё с тобой ясно и понятно… Тогда ещё можешь применить самолевитацию!
– Ну уж нет! Помню я, как один раз… В общем, синяки потом по всему телу были!
– Тогда пусть тебя кто-нибудь другой отлеветирует, профессор Снейп, например… Что?! Ну, можно и профессора Флитвика попросить, вряд ли он откажет… Ведь вы же поможете нам разобраться в этой такой сложной задаче, правда, сэр? Я же знаю, что вы очень хороший, что вы не бросите друга в трудную минуту, не… Ну вот, так бы сразу!
Только я уже было приготовился дать команду “на старт… внимание… марш!” для преподавателя заклинаний, как вдруг Ричард посчитал, что я приготовлялся к команде “голос!”, который он незамедлительно и подал.
– Малыш… А как же я?.. Я ведь лучше, лучше собаки!..
Но он не стал ждать моих объяснительно-изъяснительно-извинительных речей, а просто гордо улетел… Пардон, ушёл, обещая вернуться. Завтра. На тренировку. Причём жутко злым. Да, лучше бы он вспомнил, что “возвращаться плохая примета”, но, в любом случае, что будет – то будет, причём будет что-то только завтра, а сегодня пока что можно нормально провести время, что я, собственно говоря, и собирался сделать.
– Сириус, ну где ты там?! У меня же плюшки черствеют! Чем же мы тогда с тобой баловаться будем, а?
Только что приземлившийся рядом со мной Блэк удивлённо переспросил у меня, что-то мы будем делать.
– Плюшками баловаться. Эт я на кухне надыбал – пришёл к домовикам, к которым уже к тому времени успел правильно подлизаться, а они ребята хорошие, а, главное, щедрые, вот и дали мне с собой огромный рюкзачище еды, который почему-то ещё полный где-то наполовину, что лично я считаю форменным безобразием, потому как недоедать – ужасная привычка, от которой нужно избавляться в срочном порядке, ну а ты, как человек, который мне поможет в осуществлении моей такой всей из себя благородной затеи, просто обязан поторопиться. Кстати, а у тебя случаем нет никакой аллергии?..
– Есть. На кошек.
– Ладно, тогда придётся убрать заливное из кошки от тебя подальше и съесть самому, раз уж ты так… Да шучу я, шучу! Чтобы я, да кошек, да ещё и ел?! Да никогда в жизни! Да ни при каких обстоятельствах! Да я скорее… Скорее… Скорее собаку съем с корейцем в обнимку, чем… Кстати, а как выражаются симптомы твоей такой ужаснейшей аллергии?
– Ну, просто в большинстве случаев хочется немного на кошку погавкать, побегать за ней и, в идеале, загнать на дерево, а так – ничего особенного…
– А, ну раз так… Мы пришли! Так-с, с чего бы начать-то, а?.. Да не смотри ты так на меня, можно подумать, ты в моём возрасте ел меньше!
– Да, меньше! – И, не дав мне опровергнуть его столь явную и наглую ложь, сей пёс, упорно отказывающийся становиться два в одном, как то котопсом, продолжил разговор. – Но зато чаще. Мы раз по пять в день на кухню наведывались, всех домовых эльфов по именам знали, да мы…
Он замолчал, а я, как крайне заинтересованный в том, чтобы мне что-нибудь рассказали, причём не только и не столько потому, что рассказывал крёстный прямо очень уж интересно, сколько из-за его скорости поглощения пищи, которая приблизительно равнялась моей, из чего я сделал весьма неутешительный вывод – возможно, мне ещё придётся сходить за добавкой, а если сего подозрительнейшего в его работоспособности челюстей субъекта вовремя заболтать, отвлекая тем самым от всех, даже самых основных, инстинктов, то, быть может, нам и не придётся переходить сразу на кухню, и мы сможем перейти на данную конкретно взятую прекраснейшую территорию только через часок, что не может ни радовать, потому как у меня всё же нигде ни повыше, ни пониже спины пропеллера нет, и, как следствие, свалиться в темноте с сорокаметровой высоты становится не такой уж и недостижимой мечтой, а так хоть есть шанс несколько отсрочить свой такой весь из себя голово-(руко-, ного-, ухо-, а также остальные части тела)-кружительный полёт.
– Сириус, у меня к тебе столько вопросов, столько вопросов!.. Прямо таки невозможно много всяко-разных вопросов. Ты ведь мне на них на всех ответишь, правда?..
Сдуру ляпнувший что-то положительное в ответ на сей компрометирующий вопрос Сириус теперь лишь с тоской смотрел на стремительно убывающие запасы еды.
– Слушай, а, может быть, ты тоже не будешь есть, а то это несколько некрасиво по отношению к моей персоне.
– Это вполне красиво по отношению к такой вот важной персоне, да и вообще, можно подумать, что ты не знаешь, что в кинотеатрах считается вполне нормально посидеть, посмотреть, послушать, а также съесть попкорн и выпить лимонаду!
– Нет сомнений, дело благое, вот только мы не в кинотеатре…
– Как… Как… Как это подло и низко – мало того, что намекают на моё плохое воспитание, так ещё и хотят лишить несчастного ребёнка, совсем не видевшего радости в жизни, сладкого, до которого он буквально только-только дорвался…
С этой обиженной тирадой и с невероятно несчастным выражением на милой мордашке, я немножечко пододвинул рюкзак с едой в стороны различных собак. Да, вот, пожалуй, действительно настал момент, когда не хочется вздохнуть печально “Похоже, что так всю жизнь и проживёшь один, без собаки…”, а скорее наоборот, записаться в срочном порядке в стройные ряды корейцев.
– Эй, ты чего?
– Как надо понимать то, что ты был несчастным ребёнком? Разве в доме у дяди и тёти у тебя не были все условия, чтобы ты мог расти в безопасности и…
– Слушай, не смеши мои тапочки, а! Да слова “Дурсли” и “условия” сочетаются также плохо, как… – И тут я резко замолчал, только сейчас до конца осознав, что никто из них не знает подробностей моей жизни вообще и с полоумными родственничками в частности.
– Ну, что же… Продолжаем разговор. Значит, мои родители всю жизнь были влюблены друг в друга, правда, если Джеймс об этом знал чуть ли не с первого курса, то Лили понадобилось практически шесть с половиной лет, дабы окончательно убедиться в…
– Да-да, конечно. А теперь расскажи-ка мне, пожалуйста, о своём пребывании…
– В зоопарке? Я всегда любил террариум, потому как там и змейки очень красивые и просто невероятно приятные во всех отношениях, и…
– Гарри!
– Лаки!!!
– Лаки?!! Да хоть…
– Но-но, переходим на личности!
– Хм… В общем, давай так…
– Нет, лучше по-другому…
– А я думаю, что…
– Лимонную дольку?
Тишина, после которой последовал оглушительный взрыв хохота.
– Ну, так что, ты будешь или нет?..
– Я воздержусь.
– Зря. Воздержание вредно для здоровья. В смысле… На выборах лучше голосовать “против всех”, ну или вообще на них не ходить, а так… Хм… В общем, у меня есть предложение. Я тебе рассказываю что-нибудь не очень хорошее из своей жизни, ты мне – из своей, и при всём при том мы торжественно обещаем никому и ничего из услышанного не рассказывать. Ладно?
– Ну, раз уж по-другому ты никак не хочешь…
– Я торжественно обещаю никому и никогда, без предварительного разрешения с твой стороны, не рассказывать о чём бы то ни было, услышанном мною здесь, сейчас и от тебя, будь это даже просто цвет твоих полосатых носков с единорогами.
– Откуда ты…
– Из психиатрической больницы, недавно сбежал. Так ты обещаешь?
– Обещаю.
– Ну, тогда давай устанавливать всяческие барьеры и разнообразную защиту…

– О чём ты задумался?
– Да вот, прикидываю в уме, что хуже – посидеть в Азкабане пару лет, как ты, или же пожить у таких вот сумасшедших родственничков, как я… Честно признаюсь, что я не знаю, что лучше. Но, не будем о плохом. Мне ведь повезло, и я смог сбежать из своей тюрьмы, так же, как и ты из своей. Правильно? – В ответ он лишь еле заметно кивнул, видимо, тоже пытаясь увидеть что-нибудь необычное в звёздном небе, которое было такое далёкое и холодное, что порой проводишь странные аналогии… – Знаешь, я ведь чувствую опасность. В первой раз острое ощущение страха и надвигающейся беды я перенял у собак, в тот день, когда сбежал из дома. Ведь собаки же чувствуют, когда будет что-то нехорошее, правда?..
– Да…
– Ну, так вот. Я почувствовал, что нужно бежать, и побежал, а они за мной… Я тогда себе щенка подобрал, такого маленького и чёрненького. Бродягой назвал…
– Бродягой?!!
– Угу…
– Ха! Это ведь моя школьная кличка, потому что…
– Ты вылитый он, разве что несколько опознавательных шерстинок, а так… Хороший был пёс. Но я ведь не к тому речь свою вёл! В тот день я в первый раз понял, что будет в будущем. Сначала всё ограничивалось чувством смутной тревоги, потом – каким-то пониманием, что может произойти, а после первой клинической смерти я уже практически точно знал, что и когда может случиться. Я не знаю, что будет теперь, ведь я уже второй раз умирал, мало ли что теперь во мне откроется…
– Да, дела…
– И не говори! Единственное, что радует, так это то, что мне постоянно и невероятно везёт, причём никто не знает, по какой такой причине…
Сириус с силой хлопнул себя по лбу, при этом пробормотал какое-то выражение, смысл которого сводился к тому, что он – невероятно забывчивый человек с плохой памятью, причём сказать всё это он умудрился двумя очень лаконичными словами. Да, вот это я понимаю – бурное мародёрское прошлое…
– Э-э… Помедленнее, я записываю!
– Извини… Я просто знаю, почему у тебя такой коэффициент везучести.
– Ну, и?..
– Всё элементарно – твоя мать хорошо разбиралась в зельеварении. Времена ты и сам представляешь, какие были – постоянные опасность, страх, недоверие… В общем, она тайком от нас всех варила зелье Феликс Фелицис, которое…
– …является зельем удачи…
– Да, именно так. Лили каждые два дня капала Джеймсу, Ремусу, Питеру и мне по несколько капель в чай, дабы быть абсолютно уверенной, что удача при нас и на нашей стороне. И вот, уже ближе к двадцатым числам октября того злосчастного года у неё как раз приготовилась очередная порция зелья, которое, как ты и сам прекрасно знаешь, готовится что-то около полугода. Уж не знаю, что там произошло дальше, потому что так она нам и не рассказала ни о чём, но смысл сводился к тому, что ты каким-то образом умудрился упасть в этот котёл. Лили ещё плакала, что так испугалась за тебя, ведь ты же наглотался огромного количества жидкости, но тебе повезло…
– А вы не знали, что она варит такого рода зелья?
– Нет, откуда? Мы же целыми днями бегали по заданиям Ордена, вот и…
– Так, стоп. Какого ещё Ордена?.. Ну, теперь ты можешь даже и не сомневаться, что пока ты мне не расскажешь всё-всё-всё, про то что знаешь и не знаешь, то ты отсюда никуда не уйдёшь! А начнёшь ты свой рассказ как раз с этого Ордена…

В восемь утра мы слезли с крыши, прошли до главной лестницы и, как-то даже и по-родственному обнявшись, распрощались.


Глава 33.

Теперь нужно добавить немного толчёного корня имбиря, подождать пять секунд, и начать равномерно помешивать со дна образовавшееся варево против часовой стрелки. Так, отлично. Осталось только не забыть вовремя добавить приготовленную смесь с нарубленным мелкими кусочками…
– Лаки! – …и всё-таки, видимо, я забуду… Вот ну почему, почему именно под конец урока, когда я уже практически доварил, причём, заметьте, правильно, зелье, именно в этот момент Пантере в срочном порядке понадобилось мне что-то сообщить. Я покосился на как всегда угрюмого профессора Снейпа – кажется, он не заметил, что до меня пытаются дошептаться. Это хорошо, если не сказать просто замечательно…
– Лаки!.. – Я ещё раз мысли вопросил у всех богов по очереди и вне очереди, за что и почему нас всей группой стали обучать этим мерзопакостным урокам, да ещё и вместе, после чего одними губами прошептал в ответ “Чего тебе?”.
– Что ты думаешь делать?
– Зелье доварить, причём всё ещё надеюсь, что правильно…
– Да я не о том! Что там с Джинни?..
А что с ней? Ну, поговорили мы с ней три дня тому назад, в тот же день, когда я узнал столько всего нового и интересного о себе и не только у Сириуса, ну, и что с того?.. Я лично весьма упорно считал, что ничего, однако же Пантера была явно сторонницей оппозиционно настроенной политической партии, вследствие чего и пришлось мне давать объяснения по поводу и без.
– Мы решили остаться просто друзьями…
– Мы?..
– Ну, хорошо, она…
– Понятно… А когда вы поговорили?
– Дня три назад, наверное…
– ЧТО?! И ты мне не рассказал?! Да как ты…
– Тс-с… Снейп.
Летучая мышь полетала по классу, злобно на всех зыркая и выискивая у несчастных учеников какое-нибудь подобие знания предмета. Как и следовало ожидать, более-менее правильно приготовлено всё было только у нас, поэтому, найдя подобие мозгов в данном конкретно взятом углу помещения, летучая мышка тут же переключилась на поиск ошибок, коих почему-то не обнаружила и, с явно испортившимся настроением, пролетела обратно к своему столу, дабы там, с высоты своего учительского места, гордо сложив крылья, всё же узреть что-нибудь такое, что упорно пытаются скрыть от её такого всего из себя проницательного и пронизывающего взгляда.
– Ладно, я тебя прощаю. Но только на первый раз!
– Спасибо, блин, большое…
– Так что там насчёт твоего плана, а?..
– Не знаю… Будем осуществлять, наверное… Поможешь в исполнении?
– Ну…
– Мистер Поттер, не были бы Вы столь любезны озвучить всему классу, о чём вы так мило воркуете с вашей соседкой? Ну же, мистер Поттер, давайте – всем ведь так интересно, чем такая знаменитость занимается на уроке зельеварения…
Абсолютно спокойно и как ни в чём не бывало, я продолжаю работать, полностью игнорируя заинтересованные взгляды учеников и выжидательно сощуренные профессорские глаза.
– Мистер Поттер! Класс ждёт. Да, конечно же, такая известная и популярная, не побоюсь этого слова, личность, может себе позволить поступать так, как…
Я как будто бы удивлённо посмотрел на данного конкретно взятого сэра, после чего изобразил на лице вдруг пронзившее меня понимание и просветление, и ответил уже уставшему повторять одни и те же вопросы по нескольку раз человеку, который, по идее, за долгие годы работы с, как он изредка и очень мягко говорит, не очень умными даунами, должен был смириться и отравиться… Пардон, просто смириться, хотя последнее было бы воспринято учениками и не только на ура, в этом можно было даже и не сомневаться.
– А, ну да, точно, мистер Поттер – это я… Так о чём вы соизволили у меня поинтересоваться, профессор?
– О, прошу прощения, ваша знаменитость, что отрываем Вас от, очевидно, очень важных дел, но не могли бы Вы снизойти до нас, простых смертных, и сообщить, чем же столь известный человек, как Вы, занимается на уроке зельеварения?
– Зелья варит…
– Да неужто?! Я просто не могу поверить! И Вы даже и не отвлекаетесь ни на какие посторонние вещи…
– Я так понимаю, что Вы, сэр, хотите спросить у меня что-то определённое…
– О! Вот это сразу видно, что ЗВЕЗДА!!! Другой бы, обычный смертный, никогда в жизни не догадался бы об этом, но Вы, как…
– Три… Два… Один… Время вышло.
– ЧТО?!!
– А?.. Ой, извините… Мысли вслух. Я просто считал сколько осталось секунд до того момента, как нужно переходить к следующему этапу в приготовлении зелья…
– Так может быть, Вы всё же ответите на поставленный Вам вопрос, а, мистер Поттер?.. Что же такое важное Вы соизволили обсуждать с вашей соседкой?..
– Да так… Дискутировали по одному вопросу…
– По какому же? Ну же, не томите нас! Класс ждёт, мы все просто замерли в предвкушении… Неужто Вы не приоткроете завесу тайны и не расскажете…
– Ну, почему бы и нет? Я вполне могу сказать, что за вопрос мы столь горячо обсуждаем с Пантерой вот уже довольно долгое время…
– Правда?.. Как же это… Благородно с вашей стороны – поделиться тайной с другими, дабы те не ломали головы над этим вопросом и не думали, что же такое вы обсуждали, да не подумали бы чего такого…
– Мы с Пантерой спорили, кто сегодня будет спать у стенки…
– ЧТО?!!! – Послышалось одновременно и со стороны Пантеры, и со стороны Снейпа, однако же если профессор так и стоял, негодующе на меня уставившись, то с Пантерой мы “продолжили” нашу дискуссию.
– Да это… Это даже и не обсуждается! Да мы о таком в жизни никогда не спорили!!!! А у стенки всё равно спать буду я…
– Ладно, я согласен… – Слишком быстро сдался я, причём настолько, что Пантера уже приготовилась к какому-то нехорошему по своей подлости и вредности поступку с моей стороны и, естественно, дождалась, потому как я всегда стараюсь оправдать ожидания. – У стенки будешь спать ты, но тогда я буду сверху…
– Ну уж нет! Это уже просто ни в какие ворота! Сверху буду я!
– Да? А не слишком ли жирно – и у стенки ты, и сверху тоже…
– МОЛЧАТЬ!!! Да как вы… Да что вы себе позволяете… В образовательном учреждении!!! Ты… – Явно вышедший из себя профессор ткнул пальцем в Лео, как бы выделяя его из общей серой толпы обывателей, которому, очевидно, повезло выполнить единственную в его жизни достойную миссию. – Иди и позови этого вашего… Тренера… БЫСТРО!!!
Я спокойно посмотрел на упорно и явно напрасно пытающегося успокоиться и придти в себя профессора Снейпа, затем на шокированных моим поведением и заявлением учеников, потом на скучающе изучающих свои зелья коллег, после чего несколько удивлённо пожал плечами и снова погрузился с головой в… Да вовсе и не в котёл!! Да как такое только в голову кому-то могло придти, а?! Я всего лишь стал следить за зельем, вовремя помешивая его и пытаясь не испортить все свои труды в самый последний момент. Минут через пять пришёл удивлённый и весьма злой Ричард, весь вид которого весьма красноречиво говорил, что его оторвали от какого-то очень важного занятия.
– Ну, и как это понимать, а?..
– КАК ПОНИМАТЬ?!!! А как понимать то, что ваши подопечные на моём уроке рассказывают такое… Такое… Такое!.. И это всё – при детях! Да как им…
– Так, стоп. Что и кто натворил на этот раз? Лаки?..
– Ну, вот так всегда: чуть что – сразу Лаки…
– То есть, ты хочешь сказать, что на данный конкретно взятый момент ты к возникшей ситуации не имеешь никакого, даже косвенного, отношения?
– Ну… Не то чтобы нет, но…
– Понятно. Рассказывай, что у вас тут произошло…
– Да ничего особенного, в общем-то. Мы спокойно готовили зелье, между прочим, приготовилось оно правильно – через две минуты, как раз по звонку, я его выключу, и оно будет абсолютно готово! Но во время приготовления мы с Пантерой отвлеклись на секундочку от выполнения данного нам задания, дабы обсудить свои проблемы. Хотя нет, мы даже и не отвлекались! Мы параллельно выполняли две операции – готовили заданное нам зелье и дискутировали по серьёзному вопросу, причём, заметьте, тихо и никому не мешая!
– Ясно. А дальше?
– А дальше профессор Снейп поинтересовался у меня, что такое мы обсуждаем, ну, я и сказал ему, дискуссию на какую тему мы вели, а он вот как-то странно отреагировал на это…
Я опять повернулся к котлу, дабы уменьшить огонь и начать постоянно помешивать в течение сорока секунд по часовой стрелке.
– Да это… Да вы хоть знаете, ЧТО именно они обсуждали?..
– Нет, но сейчас он мне всё расскажет. Не надо нервничать! Лаки, я тебя слушаю.
– Мы с Пантерой обсуждали, кто сегодня будет спать у стенки и кто из нас будет сверху. Дело в том, что этот вопрос уже давно стоял на повестке дня, и вот сейчас мы как раз снова вернулись к поднятой проблеме…
– Ага, понятно… И что же вы решили?
– Наверное, просто выдвинем кровать на середину комнаты, а сверху будем находиться по очереди… Правда, Пантера?
– Да, пожалуй, это будет оптимальный вариант развития событий…
– Ну, вот и правильно – нечего вам ругаться… Раз уж вы всё сами решили, то я, пожалуй, пойду, а то у меня ещё дел невпроворот…
– ЧТО?! И им даже ничего не будет за такое аморальное поведение?!! Да они же не знают, что такое НРАВСТВЕННОСТЬ!!!!!
Ричард хотел что-то ответить, но я, продолжая механически помешивать зелье и смотреть в котёл, тихо-тихо сказал правду, которая, естественно, никому не понравилась.
– Нравственность предполагает наличие совести, наличие совести предполагает возникновение сомнений по части правильности приказов, отдаваемых свыше, а бойцы не должны сомневаться в правильности отдаваемых им приказов, следовательно, им вовсе и не обязательно быть нравственными.
Ричард укоризненно на меня посмотрел, облокотился о косяк двери и задумчиво спросил у потолка “а, быть может, лишние десять километров бега в полном вооружении поднимут так низко упавший уровень нравственности в наших стройных рядах и заставят кого-нибудь задуматься о своём поведении?”. На что я, всё тем же будничным тоном тихо проговорил, что, в основном своей массе, бойцам стоит держать своём мнение при себе и ни в коем случае не нарушать каким бы то ни было образом душевное спокойствие окружающих людей. Моя речь была, очевидно, принята как покаяние, вследствие чего тренер и сказал всё тому же потолку что, скорее всего, в данном конкретно взятом случае, пожалуй, пробегать лишние километры не стоит, потому как это вряд ли принесёт какие-либо положительные результаты, а только ухудшат более-менее стабилизовавшуюся обстановку.
Прозвенел звонок, и все ушли на обед, после которого у нас была очередная тренировка, на которой мы с ребятами гадали, как быстро вся школа начнёт обсуждать мои любовные похождения. Все склонялись к мнению, что, возможно, я даже войду в историю Хогвартса как самый любвеобильный ученик, хотя… Кто знает?

Пантера развалилась на моей кровати, неспешно перечитывая строчки из только что дописанного эссе по чарам. Я улёгся рядом на спине, заложив руки за голову и внимательно рассматривая идеально белый и ровный потолок.
– Знаешь, я всё больше и больше сомневаюсь в том, что эта тактика действительно поможет…
– Я тоже… Но что ещё делать? Ведь она же всё равно считает меня козлом, сволочью и бабником, но раньше это всё было для неё как-то абстрактно, теперь же, когда она будет действительно видеть меня с кем-то, то, скорее всего, сработает инстинкт “и вовсе я и не ревную, но вот что если…”, а также “я приручу этого Казанову, и он во всём свете будет видеть только одну женщину – меня…”.
– Да, наверное… Ты прав. А нам часто придётся играть, что мы с тобой – пара?
– На людях?.. На людях – постоянно, вот только я ещё, как последний козёл, буду периодически обнаруживаться кем-нибудь из учителей или местных сплетников целующимся с очередной своей пассией.
– А я?..
– А ты – как хочешь. Я ведь не твой парень, так что это будет абсолютно нормально воспринято с моей стороны.
– Понятно…
Мы немного помолчали, после чего я резко сел на кровати и, слегка прикрыв глаза, поставил Пантеру в известность, что кто-то сюда идёт.
– Понятно…
Я тут же её поцеловал, по пути сняв топик и специально зашвырнув его прямо на самое видное место. В это время, всё также не прерывая поцелуя, Пантера уже начала снимать с меня рубашку, однако же позорно запуталась в пуговицах и, одновременно с тем, как открылась дверь и кто-то вошёл, на поверку снова оказавшимся находящимся в предобморочном состоянии от всего увиденного Снейпом, рубашка была с триумфом с меня снята, и мы стали демонстрировать ему наглядно, что означает быть попеременно сверху. Однако же досматривать спектакль профессор не стал, а ушёл на самом интересном месте – когда мы, постоянно меняясь местами и не переставая целоваться, снимали друг с друга одежду.
– Ух, хорошо, что он ушёл до того, как мы всё же разделись, правда?..
– Угу… Хотя…
– Что “хотя”?..
– Хотя, быть может, я бы и не отказалась от логического завершения сегодняшнего дня…
– Странно…
– Что именно?..
– Не знаю, может быть то, что я тоже?..
И мы с ней, немного похихикав, продолжили самозабвенно целоваться, дожидаясь новой делегации обалдевших профессоров, которая не заставила себя долго ждать.
На нас уже остались одни только трусы, мы всё упорно медлили, потому что знали, точнее прекрасно понимали, что сейчас сюда кто-нибудь придёт учить нас жизни. Но ведь самое странное было то, что, на деле, учиться им надо было у нас, хотя это уже так, подробности, которые мы благоразумно опустили. Она привычным движением руки провела по моим плечам длинную линию, после чего взъерошила волосы и притянула к себе поближе. Да, мы действительно встречались с ней одно время, поэтому она так спокойно отнеслась к моей идее изображать из себя пару.
– Лаки, Пантера! Прекратить показ бесплатного порнофильма!!!
– АЙ!!!
Мы с поражающей быстротой отпрыгнули друг от друга и стали в срочном порядке одеваться, при этом выглядя максимально расстроено и разочарованно, что, на деле, играть даже и не приходилось. Уже через тридцать секунд мы стояли, вытянувшись в струнку перед обалдевшей делегацией во главе со скучающим Ричардом.
– Здорово, бойцы невидимого фронта!
Мы, вдохнув полной грудью, синхронно проорали “Здравия желаем, товарищ начальник!”.
– Так, ну и что вы хотите сказать?..
– Мы, сэр?.. Мы не знали, что встречаться запрещено и…
– И я это не Вам, а многоуважаемым наблюдателям. Что вы хотели им сказать?..
– Что заниматься подобными вещами в школе – это аморально! Какой пример они подают детям?!
– Простите нас, пожалуйста, но не могли бы Вы объяснить, почему мы не можем в своё личное время заниматься тем, чем хотим?.. Ведь мы же не у всех же на виду, в конце концов!
– Отставить разговорчики в строю!
– Есть, товарищ командир!
– Но, в принципе, они правы. Лично у меня есть только один вопрос, и тот не к ним, а к вам, уважаемые господа – какое вам дело до того, как и с кем они проводят свой досуг?..
– Это…
– Аморально? А что не аморально? Может быть, убивать во имя ваших жизней, во имя вашего же спокойствия, тоже аморально, а?.. Нет, просто если рассудить логически, то они в чём-то правы, и я настоятельно советую всем присутствующим не лезть к этой сладкой парочке, которая, как бы вы их не загружали, всё равно найдёт время на разведение амуров… Вот как лишние десять километров пробежать, так это они не успевают, а как… Хм, я отвлёкся на размышления по посторонней теме. Вопрос закрыт? У кого-то ещё есть, что сказать? Нет? В таком случае, может быть, не будем им мешать, а?.. Пошлите все отсюда, а вы… Совет да любовь!
И Ричард весьма не тактично выпихнул всех за дверь, при этом ещё и успев пожелать нам: а) удачи, б) счастья, в) забить на мнения окружающих, и г) закрыть дверь.
– Вот это человек…
– Да, и не говори… Это ж надо ж было их всех умудриться ТАК заткнуть, а?.. Видимо, не зря он всю мою сознательную жизнь был моим кумиром…
– И моим… Кстати…
– Кстати… Мне кажется, или…
– Или?..
– Или… На чём мы с тобой остановились?
– Я не помню…
– И я не помню…
– Может быть, тогда стоит начать всё сначала?
– Думаю, да…
– Да?..
– Да… Но только не сегодня…
– Не здесь и не сейчас…
– А потом, на людях…
– Сыграем?..
– Нет, покажем…
– Страсть?..
– Возможно…
– Любовь?..
– Наверно.
И мы, поцеловав друг друга в щёчку и пожелав спокойной ночи, уснули, обнявшись, на моей широкой кровати. Может, и зря, конечно же, мы всё это затеяли, но в твою игру только тогда начинают верить окружающие, когда ты полностью вживаешься в роль и соответствуешь выбранному образу.


Глава 34.

От автора: Дорогие товарищи! За своё столь долгое отсутствие я извиняюсь. Но что же поделать, коли же времени как такового у меня нет и в ближайшем будущем не намечается? Хотелось бы сообщить вам, что при написании данной главы была грубо нарушена одна из десяти заповедей пророка Моисея, как то – не укради, а я же нагло воровала время у своего же сна, дабы напечатать-таки вам проду, которую, я надеюсь, вы всё же ждали.
И ещё, дорогие друзья, помните, что ваши отзывы и комментарии – лучшая стимуляция творческой деятельности (по крайней мере, из незапрещённых препаратов), так что чем больше отзывов – тем быстрее прода! В конце концов, должна же я знать, что не просто так нарушаю заповеди из перечня глаголов, с которыми “не” пишется раздельно…
Кроме того – фанфик уже практически близится к своему логическому завершению, а я до сих пор не знаю, что вы хотели бы в нём видеть, не знаю, что вам нравится, а что – не очень! Надо же исправлять эту досадную оплошность! Поэтому – загляните ко мне на форум, который почему-то пустует…
P.S. На сайте ХогвартсНэт недавно такая интересная функция появилась, как “ответить на отзыв”, так что все, кто когда-либо что-либо там оставлял, могут прочесть мои вам ответы.


Несмотря на все наши пожелания друг другу спокойной ночи, эту ночь мы с Пантерой провели отнюдь не спокойно, а скорее даже наоборот, её по праву можно было считать бурной. А всё почему? А всё потому, что мы постоянно просыпались ночью и вели непрекращающуюся войну полов за господство над одеялом, причём успех был переменным. Наконец, когда мне надоело просыпаться каждые полчаса оттого, что с меня опять самым наглым образом стянули одеяло, я достал из-под подушки сначала пистолет, потом волшебную палочку, затем подумал, что, пожалуй, метод Отелло несколько старомоден и, сказав магическую формулу заклятия, попытался увеличить сиё одеяло. Как и следовало ожидать, на конечном результате сказались два фактора: отсутствие опыта и желание всё-таки выспаться, вследствие чего хоть чуть-чуть увеличить данный кусок материи я смог только после шестой попытки. Наконец, я наивно подумал, что всё, теперь можно нормально поспать, и как раз в тот момент, когда Морфей уже протянул ко мне свои хищные лапки и впился в меня же своими не менее хищными зубками, норовя затянуть в своё же царство, одеяло принято свой первоначальный вид, точнее, размер. Я, негромко ругнувшись, притянул к себе Пантеру и обнял её, потому как так было гораздо теплее, а в замке явно экономили на газе, ну, или чем они там отапливают помещения…
Я опять шёл по какому-то длинному и тёмному коридору, спускался вниз, поворачивал налево и, наконец, появилась она – заветная дверь, войти в которую мне так надо. Осталось три шага… Два… Один… Ну, вот ещё чуть-чуть… Я протянул руку и повернул ручку, отчаянно надеясь, что дверь не заперта. Да, она поддалась… Тихий скрип, и я открываю дверь…
ЧЁРТ!!! ОПЯТЬ!!!!! Да что это ещё такое, а?! Нет, ну почему, почему я снова проснулся НА САМОМ интересном месте?!! А если там действительно показывают премьерный сезон Телепузиков?.. Да я же это не переживу!!! Я же просто умру… От хохота… Но это уже мелочи, потому как что значит моя ничтожная жизнь перед столь великим изобретением человечества? А что, лично я знал некоторых людей, которые бы хотели, чтоб у них в пузо был вмонтирован телевизор – Дадли, например, наверняка всю свою недолгую и абсолютно несознательную жизнь если уж и мечтал о чём, то явно об этом.
Ох, кажется, ясно, почему я проснулся – на часах полшестого, а, значит, у меня ещё есть пятнадцать минут до того, как проснётся Пантера, так что надо быстро занимать ванную, а то потом даже зубы почистить не успеешь…
Я тихо закрыл на защёлку дверь, об которую тут же почему-то ударился чей-то тапок, однако мне не замедлили разъяснить ситуацию, мяукнув голосом Пантеры, чтобы я “побыстрее там”. Нет, я не понимаю – я ведь не буду торчать “там” полчаса, как она, так какой тарелки ради я должен выходить из свой же ванной “побыстрее”?! Но, как бы я чего недопонимал, однако ж вылез на целых пять минут раньше установленной нормы, вследствие чего и решил побыстрее растянуться и попытаться успеть совершить завоевательный поход на кухню до того, как довольная жизнью чёрная и весьма агрессивно настроенная кошечка соизволит вылизать свою шкурку и показать свою же мордочку из прилегающей комнаты.
Может, это и не идеальный завтрак в постель, но он именно к этому и стремится… Вот только что-то Пантера застряла в ванной комнате, меня прям даже затерзали смутные сомнения, почему именно она там так долго. Однако же развить свою мысль до конца и придти к какому-нибудь интересному выводу я не успел – мокрая и явно искупавшаяся киска соизволила показать свой теперь уже не очень гордо распушенный хвост и, практически мурлыкнув от удовольствия при виде еды, плюхнулась рядом со мной, норовя оттеснить к краю кровати, однако же я не дался, и, со словами “ты же сама хотела спать у стенки”, попытался отодвинуть её чуть-чуть в сторону. В ответ я получил нечленораздельное мяуканье на тему “не мешай мне есть, а то ка-ак выпущу коготки…”, вследствие чего на внеплановом съезде моих мозгов в могучую кучку было принято решение не нарываться и не дать Пантере доесть всё самой.
– Эй, смерь аппетит!!
– С чьим, с твоим, что ли?.. Да они же несоизмеримы! Да я по сравнению с тобой… Воздухом питаюсь!
– Лаки!!!
– Ну, или пыльцой… Что, престать изображать из себя пчёлку, прожужжать что-нибудь извинительное и начать собираться на утренний сбор пыльцы, пардон, информации и знаний?..
– Именно так и в такой последовательности. Я жду!
После того, как я вкратце сообщил ей то, насколько же она на самом деле чудесная и замечательная, даже, не побоюсь этого слова, прекрасная, мы в режиме ускоренного поглощения пищи поглотили всё, что, по-нашему мнению, являлось съедобным – то есть, в конечном счёте, со словами “я тебя за такое готова просто… съесть” начали активнейшим образом целоваться. И как раз вовремя – буквально минут через пять к нам заглянул тренер, резонно рассудивший, что после не совсем спокойной, а скорее даже наоборот, ночки, мы можем и проспать. Так что уже через минуту мы смиренно шли позади Ричарда, постоянно переглядываясь, перемигиваясь и норовя таки доцеловаться. Однако же до завтрака у нас времени не было вообще и в принципе, так что приходилось ограничиваться влюблёнными и страстными, а также очень многообещающими взглядами, что, конечно же, весьма нас расстраивало, но в то же время очень веселило окружающих, правда, только до первого и весьма чувствительного пинка с нашей стороны.
– Ну, вот теперь можно идти на завтрак…
– Мы только что поели… Так что у меня есть предложения получше…
Однако же через пять минут я был позорно отстранён от её кисичества и пришлось мне всё же поплестись следом за почему-то всё ещё голодной Пантерой. Мы сидели на завтраке и с нескрываемым ожиданием смотрели в тарелки, когда мимо нас прошёл злой как чёрт Ричард, который, видя что мы кажется опять норовим заняться чем-то не тем, сунул мне какую-то бумажку сомнительной мятости со словами “просчитай отчёт, срочно”. Печально взглянув на только что появившуюся еду и на активно работающих челюстями учеников, я пододвинул к себе данную бумажку, которую я бы в жизни никогда не назвал отчётом, но, раз уж у кого-то всё же повернулся язык оскорбить сей шедевр бумажного производства таким нехорошим словом, то придётся его просчитывать. Я, подавив тяжких вздох и не менее тяжкий выдох, демонстративно отодвинул от себя тарелку с овсянкой. Да, согласен, потеря невелика, но тут скорее важен сам факт… Отчёт оказался не очень сложным, зато очень муторным – постоянно приходилось вспомнить цифры, которые я помнил весьма и весьма смутно. Но не успел я даже и попытаться вникнуть в суть вопроса, как Пантера не менее, а скорее даже и более демонстративно отстранив от себя тарелку, заявила “я тебе помогу”. Ребята, видя такой поворот событий, тоже хотели присоединиться к нам, на что получили подробнейшее разъяснение, что мы и сами прекрасно справимся. К концу завтрака весь отчёт был готов, и, проходя мимо нас, Ричард его забрал, буркнув что-то весьма неотдалённо напоминающее “спасибо… чтоб им с этой их системой отчётности…”, и уже гораздо чётче сказал, чтобы все направлялись на улицу – вместо первого урока у нас будет тренировка.
– Стойте! Но ведь они же так и не позавтракали! – Рядом материализовался явно собирающийся отстаивать свои, пардон, мои права до конца Сириус.
– Послушай, всё нормально, мы…
– Почему он относится к вам, как к… Да у меня даже в словарном запасе нет ни одного приличного и цензурного слова, которое бы смогло охарактеризовать всю глубину наплювизма, выражаемого мистером МакГрегором по отношению к моему крестнику…
– Сириус, ты что, не понимаешь, что ли?.. Всё хорошо. Мы просчитали отчёт, исполнили долг перед Отечеством…
– Да мне абсолютно всё равно на ваши долги, потом отдавать их будете!! Я не собираюсь спокойно смотреть на то, как моего крестника лишают завтрака только из-за того, что какой-то там…
– Не. Надо. Его. Оскорблять. Тебе всё понятно?.. – Я уже перешёл на угрожающее шипение, чувствуя, что если он сейчас же не заткнётся, то я зарычу и откину его куда подальше, дабы он не нарушал спокойствия в основной своей массе мирного населения.
– А я и не оскорбляю, просто если вы задержитесь на пять минут, то ничего страшного не случится, а я буду абсолютно уверен, что ты не…
– Не убью кого-нибудь ненароком?.. Сириус, перестань разыгрывать драму!.. Это представление уже просто…
– Нет, я просто требую, чтобы к тебе перестали относится таким образом, ты же должен…
– Господи, кажется, я только сейчас начинаю до конца осознавать, почему на нашу работу отбирали именно детей-сирот…
– Нет, Гарри, это положительно нельзя одобрить! Я не могу просто смотреть на то, как этот… Ущемляет твои права! Объясни мне, почему ты должен ходить голодным только из-за того, что данный мистер не в состоянии сам выполнять свои обязанности?
– Во-первых, то, что входит в его или мои обязанности определяется непосредственно начальством свыше, в данном случае – мистером МакГрегором, а, во-вторых, мы вовсе и не были голодными, так что…
– Да неужто?! А кто же мне говорил, цитирую, что “я всегда голодный”?..
– Но не в данном случае, и потом, ты же и сам прекрасно знаешь, что мы с Пантерой не голодны.
– Интересно, откуда же я это должен знать, а?..
– Так ты не знаешь?! О, ну тогда извини – я же не знал, что тебе ещё не дали почитать отчёт обо всех моих перемещениях!
– Что ты несёшь?.. Какие отчёты?..
– Да, точно, ты прав – какие ещё отчёты? Конечно же, ничего нет, и мне просто показалось, что в стене напротив моей комнаты появился небольшой выступ, и вовсе никто ко мне в комнату и не заходил, не говоря уже о том, чтобы размахивать в ней же волшебной палочкой с какой бы то ни было целью. Да, точно, это мне всё приснилось – ведь ты же и сам знаешь, что подросткам много всего интересного снится, прям даже и слишком… Но ты знаешь что? Ты спроси у Дамблдора, почему мы с Пантерой столь спокойно отнеслись к идее пропуска завтрака, быть может, он тебе и скажет, почему он подбегал сегодня в полшестого к зеркалу слежения, дабы проследить, куда это я направлялся. Ну же, профессор Дамблдор, неужто не хватит смелости признать, что у меня в комнате шагу ступить нельзя не зацепив какое-нибудь сигналоподающее заклинание?.. Что?!! Ты ещё скажи, что ты не знал!! А если не знал, то я могу и всему залу объяснить, что ходил я на кухню за едой для организации завтрака в постель, поэтому Я НЕ ГОЛОДЕН, а ты будь добр в следующий раз, прежде чем отстаивать мои интересы, спросить меня, нужен ли мне адвокат в твоём лице или нет. Смекаешь?..
И, задав этот чисто риторический вопрос, мы всей процессией молча удалились из Большого Зала. Сразу же после закрытия за нашими спинами дверей послышались сотни возбуждённых голосов местных сплетников, которым только что буквально подарили такую тему для обсуждения, такую… В общем, такую, которую просто грех не обсудить.

До обеда оставалось ещё полчаса, причём эти полчаса по какой-то странной причине оказались свободными и незаполненными, поэтому я решил провести сиё время с пользой, то есть порывшись в библиотеке в поисках нужных мне для моей нелёгкой работы заклятий. Работа продвигалась довольно быстро, список необходимых дел неумолимо и постоянно увеличивался, что вызывало у меня весьма противоречивые чувства, которые порождали мои же не менее противоречивые черты характера, как то лень и тщеславие. Одна из моих вышеуказанных особенностей характера кричала мне, чтоб я кидал всё и присоединялся к коллегам, нагло играющих без меня в “кто кого переплюёт”, а другая, занимающая оппозиционную позицию, гордая половинка утверждала и таки утвердила и убедила меня в том, что плеваться – это нехорошо, в смысле, вообще очень даже и хорошо, особенно если делать это профессионально и метко, но камнями?! Ну уж нет, увольте – меня не прельщает мысль заносить микробы в свой организм столь извращённым способом, да и вообще, нет чтоб в кого нормального али не очень поплеваться, один вот такой экземпляр как Снейп только чего стоит, ради него я бы и не на такое пошёл, а так… Вследствие всех вышеназванных причин я и направился не очень твёрдым шагом в библиотеку и стал потворствовать своему тщеславию, которое упрямо рассказывало мне, что если я буду знать больше, то… В общем, будет у меня много всего хорошего. Но самое обидное было то, что лень тоже заявила, что если я сейчас всё брошу и на всё забью, то хорошего у меня будет и того больше, так что я решил привести их к консенсусу и, всё же составив список полезных заклятий, клятвенно пообещал себе и своей лени не особенно сильно напрягаться и изучать из всего выписанного мною только по три заклинания в день, на что обе мои половинки почему-то согласились и даже попытались слиться воедино, что у них, правда, особенно и не получилось, но тут скорее важен сам факт…
Я ещё раз оглядел стопку книг, лежащую на минимальном расстоянии от меня. Да, кажется, я действительно просмотрел и даже перечитал их все, так что пора бы поставить на место чужие вещи, хотя, безусловно, какая-то моя частичка и хочет нарушить одну из заповедей пророка Моисея и вывезти всю здешнюю библиотеку в одном только мне известном направлении… Но ведь в глубине души я хороший, причём даже очень! Но до этой глубины нужно ещё опуститься, ну или хотя бы свалиться в её же поисках в пропасть моей чёрной души, так что оставлю я, пожалуй, сии философские размышления на другой раз, а сам же подумаю насчёт того, что если вдруг с данным конкретно взятым замком что-нибудь случиться, то книги ведь надо же будет кому-нибудь куда-нибудь эвакуировать…

Третья полка справа, четвёртый стеллаж, седьмая книга… Да, вот сюда мне и надо поставить последний взятый многотомник, после чего можно будет уже спускаться к обеду, который, наверное, уже начался…
Внезапно я оглянулся. Неужто не послышалось?.. Да нет же, с моим-то слухом!! Да, тут действительно кто-то есть, причём этот кто-то…
– Гермиона, а почему ты не в Большом Зале? Обед ведь как раз начался… – Свою находку (ох, как некстати мне вспомнились слова про колготки… Что? Неужто же никто не помнит? “От Париж до Находки – хрен найдёшь ты клёвые колготки”) я обнаружил за тремя стеллажами, причём сидящую на холодном полу и с подозрительно красными и опухшими глазами.
– Я… я… Со мной всё в порядке!.. Я уже ухожу…
– Стой, ну подожди же! Что-нибудь случилось, а?..
Она опять в явно отрицательном жесте помотала головой, после чего снова попыталась уйти, но я крепко держал её за руку. Тогда она просто круто развернулась ко мне и, видимо, хотела что-то сказать, правда почему-то так и не осуществила задуманное, а вместо всего этого просто расплакалась, не преминув при этом ещё и повиснуть на мне.
– Гермиона, ну, чего ты плачешь, а?.. Ну, перестань… Ничто в мире не стоит твоих слёз…
– Да… Я сейчас… Я соберусь… Прости…
– Ничего-ничего. Может, я тебе чем помочь смогу, а?.. Не хочешь рассказать, что у тебя случилось? Я тебе пренепременно окажу любую помощь в твоём нелёгком деле. Ну же, что у тебя случилось?..
– Ничего…
– Из-за ничего ты бы не стала плакать, ты ведь девушка умная… И хорошая… И ещё, я забыл добавить, что просто уверен, что из-за какой-то ерунды ты бы тоже не стала так расстраиваться. Так что давай отойдём куда-нибудь и спокойно поговорим, ладненько?..
Практически вытащив находящуюся явно не на нашей грешной земле девушку из библиотеки, я осознал, что такими темпами успеть куда-либо нам уж точно не суждено и, легко подняв её на руки, очень быстро дошёл до комнатки по желанию, которая на этот раз оказалось какой-то симпатичненькой гостиной с поражающим воображение количеством еды, на которую я практически весь разговор с гриффиндоркой весьма многозначительно поглядывал.
– И только-то?! Блин, а я-то уж подумал, что у тебя по меньшей мере… Хм, извини, ты права – это невероятная потеря! Кстати, а ты уверена, что он тебе действительно не “сдался на фиг”?..
– Лаки, ты не понимаешь!.. Я же его люблю…
– Ну, знаешь ли, по-моему это ты не понимаешь, что любовь имеет свойство проходить, так что вполне возможно, что уже завтра ты о нём и не вспомнишь, а, предположим, взглянешь на того же Невилла, который на деле просто замечательный человек и вы бы не так уж и плохо смотрелись вместе… Ладно, я заткнулся! Хорошо, раз ты так, то, быть может, мы сможем друг другу помочь…
– Как?.. А тебе что, тоже нужна помощь? В чём? А почему ты раньше не обратился, ведь знаешь же, что тебе бы я всегда помогла – ты практически единственный, кому есть до меня дело. Остальным надо только чтобы я помогала им с домашним заданием…
– Ты и сама прекрасно знаешь, что это не так… Просто всегда, когда тебе плохо, то ты начинаешь думать, что ты никому не нужен, что всем всё равно… В общем-то, много всего начинаешь думать, но потом, когда успокаиваешься и жизнь снова входит в свою колею, то понимаешь, что всё это не так…
– Я не знаю… Может быть, ты и прав… Так что там за помощь, а? Что я должна сделать?
– Ты? Ровным счётом ничего! Просто сейчас я несколько подкорректирую твой внешний вид, изменю тебе имидж, и будешь ты практически самой красивой в школе… Не обижайся, но для того чтобы переплюнуть наших девчонок нужны годы и годы активнейших тренировок, да и то не факт, что у тебя получится их обойти – они сейчас как раз тренируются в плевках, так что лучше даже и не пытаться – слишком велики шансы утонуть…

– Лаки…
– М-м?
– Лаки, а какая тебе от этого всего выгода, а?..
– Ну, вот и готово… Правда, ты очень хорошо выглядишь, а?
– Да, ты прав… Но всё равно это не повод переводить разговор на другую тему!
– Ну, ладно… Предположим, что мне ещё нравится Джинни и что все наши манипуляции с Пантерой – просто игра, направленная на… В общем…
– Тебе ещё нравится Джинни?!! Так ты хочешь…
– Я всего лишь вызываю ревность, вот и всё… Да и потом, тебе же выгодно мне помогать! Мы будем делать вид, что как бы между нами что-то проскальзывает такое, а оба младших Уизли будут ревновать и, в конечном итоге, сами к нам придут…
– Ну, я не знаю…
– Я тоже не знаю, на кой чёрт тебе сдался этот Рон, который вдруг почему-то обратил внимание на Лаванду Браун, которая, на деле, проигрывает тебе во всех смыслах и по всем параметрам, так что пусть он по крайней мере осознает, что он потерял!
– Да, ты как всегда прав… И ещё, Лаки – Джинни уже давно и очень сильно тебя ревнует, так что, быть может, твоя политика и принесёт результаты…
– Ну, конечно же! Так, а теперь давай попытаемся вспомнить, всё ли мы учли в разработанном нами плане… Чёрт, ну и как я мог забыть ТАКОЕ?!!!!!


Глава 35.

От автора: Уважаемые читатели! У меня в жизни случилось огромное счастье, а счастьем, как известно, надо делиться. Так вот, после очень долгого отсутствия, мне оставили отзывы! Спасибо большое тем, кто это сделал – я просто счастлива! Ответы на сии отзывы вы можете найти там же, где и сами отзывы, то есть на сайте Хогвартс Нэт.
Краткое содержание ответов:
sableZybaya, начало действительно не ахти, но дальше весьма интересно.
куку, вообще и до конца фанфика не получится, но как можно дольше я продержу их вместе специально для тебя и потому, что пока никто не требовал ничего противоречащего твоему пожеланию, а наоборот, всем моим подругам тоже нравится эта пара, так что за выполнением моего обещания есть кому проследить. Спасибо, что оставила отзыв, я очень рада, что ты высказала своё мнение, оно для меня очень важно и я постараюсь порадовать тебя тем, что ты хотела бы увидеть, h2cus.
Nessy, твой отзыв меня очень сильно порадовал, ты много чего написала очень правильно и верно, настолько, что вначале у меня даже закралось сомнение, что ты практикуешь мыслечтение… Хотя кое-что и неверно: мне очень важно мнение читателей, и я ни в коем случае не считаю, что на всё воля автора, хотя бы потому, что есть же ещё такая сила, как общественное мнение, к которому прислушиваться надо обязательно. Так, что же ещё можно написать в кратном содержании? Я не знаю, как уместить практически страницу чистого текста в такой небольшой формат, поэтому, пожалуйста, прочти мой тебе ответ, и h2cus.
Ещё я хотела бы отметить, что прода выкладывается на три дня раньше, чем в прошлый раз, хотя времени не стало больше. Вполне очевидно, что именно вы стимулируете меня писать чаще, поэтому я была бы очень рада, если бы кто-нибудь ещё оставил мне немножечко отзывов… А вообще, хотелось бы, чтобы на сайте Хогвартс Нэт появилась бы ещё и функция “уведомление о прочтении”, чтобы я хотя бы была абсолютно уверена, что продолжение ждут и читают, а, значит, я не зря старалась и мои труды не прошли даром…
Напоследок – если мне, наконец, объяснят, что такое “ыыы кто-то жжот”, “перл” и “ИМХО”, то я обязательно расшифрую, что на сленге Интернета означает “h2cus”.
Ну, это, собственно говоря, всё, а теперь самое главное, – новая глава, которая, я на это очень надеюсь, вам возможно понравится.


Шаг. Приставить. Шаг. Приставить. Шаг. Приставить. Поворот. И снова шаг, приставить, шаг, приставить… Ещё шаг, приставить и поворот…
– Да перестань ты уже перед глазами мельтешить, в конце концов! Ты больше двадцати минут круги по комнате нарезаешь! Что случилось, а? Ну скажи же мне уже, наконец!
– Во-первых, мы здесь всего двадцать минут находимся, двенадцать из которых ты мне рассказывала о своей великой страдальческой любви, ещё пять ушли на корректировку твоего внешнего вида, следовательно…
– Хватит уже ходить туда-сюда и взад-вперёд, это по меньшей мере…
– Да, ты права… Пора бы разнообразить уже свои прогулки походами налево… И вообще, мне кажется, или тебе просто не нравится моя походка?
– Лаки!!
– Ага, понятно. А если я не ходить буду, а, скажем, перемещаться как робот? Вот так? Все углы чёткие, движения резкие…
– Лаки!!!
– Ну, можно ещё, конечно же, двигаться нарочито плавно, как будто бы перетекая…
– ЛАКИ!!!!
На некоторое время воцарилось молчание, которое, правда, уже буквально через полминуты было свергнуто с престола моим наглым голосом, ехидненько спросившим, не хочет ли моя соседка пойти на обед.
– А разве мы ещё…
– Обед продолжается где-то в течение часа, здесь мы находимся только что-то около получасу, так что должны как раз успеть…
– А что ты вспомнил?
– Что есть на свете добрый доктор Айболит…
– А это здесь причём?
– Притом, что у нас сейчас даже два добрых доктора, которые так хотят видеть меня с Пантерой парой, что…
– Я надеюсь, это не значит, что…
– Да! Твоя жизнь в опасности – ты же практически попыталась разрушить столь крепкую супружескую пару! А ты хоть представляешь, какие у нас с Пантерой дети получатся, а? И это с нашим-то генофондом! Всё, тебя, мерзопакостную ведьму, даже на костре сжечь мало!
– А вы что, женаты?
– В воображении Ричарда и Дамблдора – да, и уже давно.
– А почему Дамблдор…
– Не знаю, спроси у него, а я по их довольным и умилённым мордам вижу, что большего счастья, чем быть посажёнными отцами на нашей свадьбе, они не знают… Так, собирайся…
– Лаки, и всё-таки я не понимаю, что с того, если вы с Пантерой не…
– Если сами не захотим, то нам всегда можно промыть мозги, и тогда, конечно же, желание появится… А Джинни… Ну, что Джинни? Вот сегодня нравится, а завтра не нравится, не то что боевая, проверенная годами подруга…
– И вас что, даже и не спросят?
– Ну, почему же? Конечно, спросят. Перед алтарём. С наведёнными на нас же автоматами Калашникова. Но как же разница, а? Ты что, правда думаешь, что это бы меня остановило?
– Да.
– Однако! Вот тебе же не мешает любить факт отсутствия особых умственных дарований у Уизли, правильно? Вот-вот…
– И что теперь?
– Для начала – у меня будет слава самого что ни на есть отъявленного сердцееда, в это время у нас всё учащаются и учащаются постоянные ссоры с Пантерой, мы оба закатываем такие истерики, что у Ричарда голова кругом идёт, после чего громко и у всех на виду разрываем свои отношения.
– А потом ты снова обращаешь своё внимание на Джинни?
– Нет, потом я начинаю встречаться с пятью девчонками одновременно, постоянно менять подружек, и только после этого, когда оба интригана смирятся, я планирую вернуть Джинни.
– Да, вот это план так план… А по времени он на сколько затянется?
– Да где-то на полгода, наверное… Не знаю, да и к чему гадать-то, а? Ах, да, я забыл уточнить, что мы сейчас будем делать.
– И что же?
– Мне ни в коем случае нельзя целоваться с кем-то на глазах у Ричарда, Дамблдора, али ещё каких учителей. Но вот если мы сделаем по-хитрому, то и придраться к нам будет нельзя, и разлад в моих наигранных отношениях с боевой проверенной подругой появится… И последнее – никогда даже и не вспоминай о том, что всё, что мы делаем – игра.
– Как это?
– Элементарно. Что наша жизнь? Игра. Вот мы и будем играть, только по своим правилам, дабы никто не успел навязать нам другие…

Войдя чуть ли ни в обнимку в Большой Зал, я прошёл проводить Гермиону к гриффиндорскому столу, к её законному месту, как вдруг заметил, что Пантера сидит там же и о чём-то мило щебечет с Симусом Финниганом. Мы встретились глазами и, бросив друг на друга крайне ревнивые взгляды, повернулись обратно к своим временным спутникам.
– Мисс Грейнджер, мне искренне жаль…
– Что-то случилось?
– В этом зале скамьи, поэтому мне, как джентльмену, придётся отодвигать для Вас скамью, после чего её же и пододвигать…
Она хихикнула, уже сообразив, что наше игровидное шоу началось.
– Хотя, наверное, оно и лучше, что здесь нет стульев… Ведь это же было бы просто ужасно, чтобы Вы, да сидели на стуле?! Да я не знаю ни одного подходящего трона, который был бы достоин Вас, мисс Грейнджер!..
Она одарила меня таким взглядом, что я не смог не поаплодировать ей и не поскандировать лозунги а-ля “Оле-Оле-Оле-Оле, Гермиона, вперёд!”, жаль, правда, что мысленно… Но тут скорее важен сам факт.
– Вы позволите мне присоединится к Вам, мисс?
– О, да, вполне. Присаживайся.
– Вы так добры… Я польщён.
Сев прямо напротив наигранно-мило щебечущей Пантеры, мы оглядели стол, уделяя пристальнейшее внимание еде и менее пристальное, но всё ж уделяемое внимание личностям, с интересом и во все глаза следящих за происходящими событиями.
– Позволите ли Вы мне за Вами поухаживать? Я не приму ответа “нет”! Что бы Вы хотели… – Короткая пауза, во время которой я галантно поцеловал ей ручку и, забрав у неё её собственные вилку и тарелку, продолжил. – Для начала?
– Боюсь, что здесь нет того, чего бы я действительно хотела, поэтому…
– Поэтому есть я…
Лукавый взгляд, хитрое выражение мордашки и она уже готова уточнить, что я имел ввиду, но я и так всё разъяснил, причём, прошу заметить, сам и без какого бы то ни было ускорения со стороны.
– Для того чтобы исполнять желания королевы красоты…
– Ох, Лаки… Уже можно перестать засыпать меня комплиментами…
– Это были ни в коем случае не комплименты! Это всё была чистая правда! Ведь, посудите сами, Вы красивы, умы, сдержанны, обаятельны, у Вас такие манеры, Вы такая грациозная, прекрасная, невообразимо изящная… У меня даже не хватает слов, чтобы сказать Вам всю правду! – Короткая пауза, во время которой мы продолжаем смотреть друг другу в глаза, как будто бы и не замечая, что в абсолютной тишине зала только Пантера что-то шепчет на ухо Симусу. – Не желаете ли Вы попробовать вот этого блюда? Я уверен, оно должно Вам понравится…
Протягиваю ей тарелку с чем-то мясным, подозрительно напоминающим ростбиф, вроде, действительно ничего…
– Благодарю…
Она не успела ничего сказать или каким бы то ни было образом отреагировать на мои слова – Пантере надоело сидеть и бросать на меня испепеляющие взгляды – всё равно ведь я отказывался самоиспепеляться, да и воспламенять тоже.
– Так ты спортсмен, оказывается?
– Да, я играю за сборную команду Гриффиндора – я охотник.
– Правда? Я тоже… Только вот я по натуре, скорее, да по кличке… Но вот если бы ты меня научил…
Я беру руку Гермионы в свои, мягко целую, после чего начинаю тихо-тихо говорить практически ей на ушко, но при этом заранее рассчитав всё так, чтобы в данном зале с такой прекрасной акустикой слышно было всем и всё.
– Знаете, что меня в Вас обворожило? Вы не похожи на других девушек, Вас отличают не только ум, красота, сообразительность и умение хорошо понимать и анализировать ситуацию – больше всего меня пленяет Ваше практически уникальное качество крепко стоять на земле, адекватно и объективно воспринимать всё происходящее… Сейчас столько людей, которые “летают”… – Секундная пауза, во время которой даже до самых что ни на есть опытных тормозов дошло, в чью сторону я метко кинул пятидесятикилограммовый тапок. – Одни “летают” во сне, другие – в облаках, и никто из них не может понимать из-за этого многих простых вещей, которые ты прекрасно понимаешь… Например, ты прекрасно знаешь, что не стоит витать в облаках на уроках – от этого зависит твоё будущее, ты знаешь, что не следует мечтать о чём-то очень нереальном и недосягаемом, потому как слишком мал шанс того, что это сбудется…
Симус подозрительно позеленел, Рон, и без того уже ревновавший как непонятно кто (при виде него Отелло вообще решил взять отпуск и сгонять в мир теней навестить отца Гамлета), при подобном оскорбительном отношении к его любимому виду спорта практически сравнялся цветом лица со своими волосами, которые явно пытались поконкурировать с флагом факультета Гриффиндор по насыщенности оттенков, оставшаяся часть зала сидела, пытаясь вспомнить, где же они забыли свою запасную челюсть. Через секунду все члены сборных команд по квиддичу всех факультетов были на ногах. Я как бы удивлённо на них посмотрел, весьма правдоподобно сделав вид, что только сейчас заметил, что мы тут вообще-то и не одни…
– Ты что, и правда думаешь, что играть в квиддич – это заниматься ерундой, только время зря тратить, да? Да ты просто не представляешь, насколько же это сложно и…
– Прошу прощения, а при чём здесь эти ваши кирпичи? Я против них ничего не имею, я просто сказал своей хорошей подруге, что у неё есть такое редкое в наши дни качество, как целеустремлённость, что если она о чём-то мечтает, то о чём-то определённом, при этом ещё и не просто думая, что “вот было бы неплохо, если бы, а потом кабы, ну, да и вообще…”, а действительно делая шаги навстречу своей мечте.
– Ты считаешь, что мы не поняли, да? – Теперь уже гневную тираду Дина Томаса продолжил Рон, отчаянно пытаясь сделать вид, что это у него просто такой румянец на щеках, который решил слегка “погулять” по всему лицу, а так… – Да ты просто не знаешь, что такое квиддич и как бывает сложно в него играть, постоянные тренировки…
Я фыркнул.
– Ну, да, точно – откуда ж мне, упёртому чурбану, знать, что такое постоянные и многочасовые тренировки? А насчёт этого вашего визгича – нет в нём ничего сложного, правила простые, всё просто и даже как-то скучно и, пожалуй, единственным плюсом во всей игре по праву является возможность полетать…
– ЧТО?!! Думаешь, всё так просто? Да для того, чтобы у тебя хоть чуть-чуть получилось играть, тебе мало врождённого таланта – ты ещё должен тренироваться годами!
– Ага-ага, я понял. А вы присаживайтесь, присаживайтесь – что ж вам стоять-то, а? Гермиона, может, ты ещё чего-нибудь хочешь, а?
– Ты так, да? Ну, тогда… Тогда… А тогда давай сразимся и выясним, кто из нас лучший?
– Зачем же? Я не вижу в этом никакой необходимости, причём не только потому, что я вообще-то человек скромный…
– Да ты просто боишься! Мы бы…
– Так, стоп. Предлагаете сыграть товарищеский матч, да? Ребята-зверята, то есть мы, против вас? В квиддич? Так?
– Да!
– Ребят, вы не против? Судя по слишком довольным улыбкам, то вряд ли… Э-э, ну… Ричард?..
– И тебе приятного аппетита…
– Ричард… Лучше сразу согласись, а то мы начнём клянчить и выпрашивать…
– Что, как в прошлый раз повышения зарплаты?!
– Нет, конечно же! Такого больше никогда-никогда не повторится! Ведь ты же знаешь, что мы не любим повторяться!..
– Что-то не хочу я проверять вашу оригинальность… Ладно, даю добро…
– Приятного аппетита, товарищ начальник! – Хором крикнули мы, счастливые до нельзя от того, что нам таки удастся посоревноваться с кем-нибудь, кроме смерти.
– Уже скоро конец обеда… Пора собираться на уроки, ведь так? – Гермиона коротко кивнула, а я слегка чмокнул её в щёку и, сказав на прощание “Если у тебя вдруг что-нибудь случится, помни, что у тебя есть друзья, которые пренепременно придут на помощь”. Встав из-за скамьи, я с очень миленькой и не предвещающей абсолютно ничего хорошего улыбочкой посмотрел на Пантеру.
– Что-то не так?
– Нет, ну что ты – всё отлично… Я просто подумал, что нам же всё равно идти в одном направлении, можно даже сказать, что в одну комнату…
– А можно было и не говорить…
– Но я уже сказал. Так что пойдём вместе, ладно?
Я обошёл вокруг стола и подошёл к её месту, предлагая свою руку, которую она, с примерно такой же улыбочкой, как и у меня, приняла. Тут же в тишине зала раздался еле слышный хруст, но мы просто пошли к выходу, всё с теми же ангельскими выражениями мордашек и всё так же до боли сжимая пальцы друг другу. Я галантно открыл дверь перед Пантерой, пропустил её вперёд и, пройдя следом, закрыл.

Сначала в зале все сидели спокойно, видимо, ещё не отойдя от новости скорого матча по квиддичу, клятвенно заверявшего всех в лице Рона и Дина, что товарищеская игра будет очень хорошей и, что важно, расклад сил явно в пользу обитателей сего замка. Через минуту откуда-то из коридора послышалось что-то, весьма не отдалённо напоминающее крики, а ещё через некоторое время – ужасный грохот, который заставил большую часть находящихся в зале людей повскакивать со своих мест и удивлённо похлопать ресницами, причём очень старавшиеся девушки всё равно не смогли переморгать явно не думающих об эстетичности зрелища парней. Ричард МакГрегор, уверенным жестом ложки доев остатки своей еды и гордо поднявшись с профессорского стула, слегка скривился и пробормотал “Как дети малые…”, после чего неторопливой походкой палача, явно опаздывающего на смертную казнь, направился по направлению к источнику шума.


Глава 36.

От автора: Ну, вот и я объявилась! Причём время выкладки продолжения опять сократилось, причём на целых три дня, за что можно сказать спасибо всем людям, оставившим мне отзывы. Вот такие дела… И да, ответы на отзывы в самих отзывах, причём – подробные.
Краткое содержание (аннотация, саммари… – кому как больше нравится):
loving, спасибо тебе огромное за отзыв, а то я действительно долго сомневалась, стоит ли вставлять этот эпизод, но раз уж есть люди положительно за, то я отрицательно не против! H2cus.
V1per, огромное спасибо, что разъяснили мне, что означают данные понятия, и да, действительное h2cus – hope to see you soon – надеюсь, до скорого. И, ставшее уже традиционным, h2cus.
Тень Луны/Кандида Когтевран – имеешь право так думать, оспаривать не стану, но всё же, насчёт плана… Ну, конечно же, мало всего из этого сбудется, так как в жизни никогда не случается так, как ты планируешь. И потом, как же по-другому ему было возвращать Джинни? Он уже испробовал все “мирные” способы, и сейчас остался только один метод – вызвать ревность, потому что она слишком глубоко убеждена в том, что он – бабник, а тут он так долго встречается с Пантерой, к тому же у них сейчас слишком хорошие отношения, что автоматически означает, что она должна представлять себя на её месте. А насчёт того, простит ли она, или нет – конечно же, нет!!! Лично я бы сроду никогда не простила. Но разве же это остановит такую упёртую скотину, как Лаки?..
edic123, рада снова тебя… Хм, читать? В общем, твой отзыв согрел мне душу в промозглый осенний вечер! Кстати, а скоро зима… Не хочешь подработать моим личным душевным обогревателем? За ускоренное выкладывание новых глав?.. h2cus.
Маріша, как же я рада тебя снова читать! Ты мне тоже всегда неизменно поднимаешь настроение и вызываешь прилив вдохновения и благодарное мурлыкание моей кошки (она же муза), которая убеждена, что если люди оставляют отзывы, то они заслуживают того, чтобы для них побыстрее написали новую главу! H2cus.


Очаровательная улыбка, милое выражение лица, неторопливые движения – всё это вдруг куда-то резко упрыгало в неизвестном направлении с неопознанным объектом и неясной целью. Сразу после того, как я закрыл двери Большого Зала и развернулся к своей, пусть даже и временной, но девушке, то моментально узнал всё, что сия мадама обо мне думает, причём своё скромное и весьма нелестное мнение о моей более чем наглой персоне Пантера соизволила выразить встречей всей поверхности своей ладони с моим лицом с последующим убеганием в одним только Дамблдору и Волдеморту известном направление (и то исключительно только потому, что два данных субъекта всегда делают вид, что они всё знают, а если они вдруг что-то не знают… Ну, тут нужно вспомнить старую и крайне недобрую математику с её “рассмотрим два случая…”: первый гласит, что вас переглючило и что, конечно же, самые великие светлые/тёмные маги не ошибаются, а второй гласит, что, если уж они действительно что не знают, то всегда можно весело блеснуть очками-половинками/съесть лимонную дольку/послать в кого-нибудь Круциатусом/очаровать всех светом прекрасных глаз, ясно орущих, что, как при переходе светофора, лучше сразу остановится и заткнуться). И, пока я размышлял над смыслом жизни и какую бы маленькую бяку сделать всевозможным дедулькам, Девушка, Бегущая по Коридору, явно замедлило скорость, нагло намекая, что у неё снова что-то зачесалось, причём этим чем-то является вторая ладошка. Я всё ещё прикидывал, какую мне надо было бы развить скорость и с каким ускорением я должен был бы начать двигаться, чтобы всё же вписаться в поворот, а не в стенку, когда Пантера, с видом, явно не предвещающим ничего хорошего ни одной и без того уже слегка помассированной мордашке, скрылась из вида.
– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!!!!!!!!!!!!!!
Нет, я, наверное, всё же никогда не смогу понять женскую логику… Вот, вроде как, сама ход замедлила, позволила себя догнать, а как только я до неё дотронулся, она сразу начала визжать. Ну, и в чём тут тонкий смысл, а? Лично я не понимаю, причём абсолютно, в отличие от рекламы, где мужик всё же смог понять разницу между обычной растворимой лапшой и лапшой необычной, в которой явно что-то ещё растворили…
– Пантера, ты…
– Тебе сколько раз надо объяснять, чтобы до тебя дошли элементарные вещи?!!
Злобное шипение, колючий взгляд… Не дать, не взять – разгневанная кошка, собирающаяся выпустить коготочки… Кстати об…
– ОТПУСТИ!!!
– Чтобы ты ещё раз меня ударила?
– ДА!!!!!
– Вот уж воистину наглость человеческая не знает пределов…
– Да уж кто бы говорил!! Стоит оставить его без присмотра буквально на полчасика, и где?!! В библиотеке!!! А он уже… С какой-то… С этой…
– С кем?
– С этой… Повышенной лохматости!!
– Да? Но мы с Гермионой – просто друзья, я вот с ней, например, на бал не ходил, а потом к ней же не подсаживался за Гриффиндорский стол…
– ЧТО?!!! И после всего, что ты понатворил, ты ещё и ко мне какие-то претензии предъявляешь?!
– А какого хрена я, зайдя без задней мысли…
– Да неужто?! Ты ещё и думать, оказывается, умеешь!!! Что же ты раньше это скрывал, а?!
– …в столовую, должен видеть свою девушку чуть ли не в объятиях…
– И не смей…
– Нет, это уже ни в какие ворота!! Ты можешь перестать орать, как…
Моя очередная попытка предотвратить повреждения моей же шкурки была практически обречена на провал – Пантера уже перечесала об меня все руки и теперь вдруг решила в срочном порядке заняться ногоприкладством, вследствие чего я, не ожидавший столь подлого отношения к своей VIP-персоне, полетел куда-то, предположительно – на тренировку по квиддичу, причём, прошу заметить, без метлы. Однако же своё падение я смог остановить в практически самый последний момент, когда успел-таки ухватиться за рыцарские доспехи, которые с грохотом полетели на пол.
– ТЫ ЧТО ВООБЩЕ ТВОРИШЬ, А?!
– Я?!!! Да как ты…
– А, ну да, точно, я и забыл, что во всём и всегда виноват исключительно и только Я, а ты у нас – сама святость, которая, конечно же, вовсе и не собиралась флиртовать на глазах у своего парня с непонятно каким…
– Между прочим, я с Симусом на бал должна была пойти, а из-за тебя, неблагодарной скотины, я…
– Конечно, извини, я просто забыл, что я буквально оттащил тебя от него и заставил проводить время со мной…
– Ты просто…
– Ну, и кто я, а? Мне так нравится с тобой разговаривать, всегда узнаю много всего нового и интересного… Так что, быть может, откроешь мне глаза на самого себя?
– МЕРЗАВЕЦ!!! НЕГОДЯЙ!!! ПОДОНОК!!!!
И очередная попытка нанести крайне наглому мерзавцу/негодяю/подонку (а, быть может, три в одном?) тяжкие и по возможности несовместимые с жизнью телесные повреждения потонула в моём крайнем нежелании пробовать на себе силу её удара.
– ОТПУСТИ МЕНЯ!!!!
С каждой секундой мне становилось всё труднее и труднее удерживать её хоть под каким-то контролем, потому что извивающаяся подобно готовящейся к броску кошке Пантера явно отказывалась успокаиваться.
– Пантера, да успокойся ты, в конце концов!..
– Не надо меня успокаивать!!! Просто отвали от меня, и всё будет прекрасно!
В коридоре послышался звук приближающихся шагов, я на секунду отвлёкся, и этим подло воспользовалась Пантера, которая метко наступила каблуком мне на ногу и быстро побежала прямо навстречу проснувшейся делегации.

Всё ещё крайне раздосадованный тем, что за ним таки уплелась целая толпа зевак, Ричард приближался к источнику шума. Он в очередной раз недовольно поморщился, вспоминая, что всякий раз, когда эта взрывная парочка снова прощала друг другу все, даже самые смертельные, обиды и начинала встречаться, то у него резко усиливалась мигрень. Вот и сейчас, уверенно идя по коридорам подземелья, он всей душой мечтал об убийстве, причём, желательно, в особо жестокой форме… Однако же он не успел даже и задуматься, что ему надо устроить этим двум нарушителям покоя и порядка, не успел повторить в тысячный раз любимую фразочку “Спокойствие, только спокойствие… Подумаешь, дело-то житейское”, как рядом с ним на огромной скорости пронеслось НЕЧТО. Почему-то в голове у Ричарда мелькнула мысль, что кажется в детстве он мечтал стать гаишником, вследствие чего он уже прикидывал, какие штрафные меры надо принимать за превышение скорости в данном случае, когда рядом с ним, с отчаянным воплем “Чёрт, Пантера, подожди!” пролетел другой, уже опознанный объект Лаки, который в скором будущем будет абсолютно точно уверен, что нет в мире ничего лучше ходьбы пешком…

Пронесясь на огромной скорости прямо через толпу зевак, я сократил расстояние до Пантеры, которая, можно сказать, грудью расчистила мне дорогу. На очередном повороте я резко подался вперёд и схватил её за руку, после чего сразу же, дабы не нарываться на последствия, зажал её между собой и стенкой с твёрдым намерением не отпускать ни в коем случае.
– Если ты меня сейчас же не отпустишь, то…
Из всех мыслей по успокоению особо буйных в голову пришла только одна, вследствие чего мне и пришлось воспользоваться её услугами.

Чёрт бы побрал этих подростков с их гормонами… Так, почему крики стихли?! Есть только две версии – либо они, наконец-то, помирились, либо пора звать здешнюю медсестру на помощь…

Вначале Пантера упорно отказывалась отвечать на поцелуй и всё пыталась вырваться, но потом… Я всё ещё удерживал её в относительно неподвижном состоянии, что было весьма неудобно… В общем, руки свои она всё же освободила, тут же прочертив ими длинную дорожку от талии к плечам, переместила их мне на грудь и… С силой оттолкнула от себя.
– Мерзавец… – Практически нежно мурлыкнула она.
– Не спорю… – Ответил я, вальяжно облокотившись на стенку и наблюдая, как она медленно приближается ко мне.
– Сволочь…
– Не отрицаю факта…
– Бабник…
– А здесь отрицаю…
Она подошла ко мне вплотную, после чего тихо рыкнула на меня, выражая своё отношения к моему последнему ответу.
– Не веришь?..
– А есть основания, чтобы верить?..
– А есть основания, чтобы НЕ верить?..

Взору уже успевшему подуспокоиться Главному Тренеру и Непосредственному Начальнику Отряда Специального Назначения “Звери” предстала практически идиллическая картина, на которой была “изображена” несколько помятая, но очень страстно целующаяся парочка.

***

Урок трансфигурации… Ну, и что может быть скучнее превращения одной ненужной вещи в другую – крайне ненужную? Хм, мне кажется, или ответом на данный чисто риторический вопрос можно считать слово “зелья”?..
Занятие близится к концу, если можно назвать концом то, что у нас по расписанию осталось ещё что-то около половины урока, но ведь надо же быть крайне оптимистически настроенным пессимистом… Кстати, насчёт пессимизма… Чёй-то у меня подозрительно нехорошее предчувствие, связанное с тем, что мне в срочном порядке надо сливаться с окружающим пространством и делать вид, что я – всего лишь предмет интерьера.
– Эм… Профессор МакГонагл?
– Да, мистер Поттер?
– А можно я сделаю объявление?..
– Конечно, мистер Поттер…
– Уважаемые находящиеся в данном помещении люди! Короче, меня здесь не стояло, не лежало и даже и не намечалось…
С этими словами я в срочном порядке послушался своего инстинкта самосохранения, орущего надрывным голосом, чтобы я хватал вещи и сползал под парту, что я, собственно говоря, и не преминул сделать. Секунд через десять мои опасения оправдались, причём – полностью. В класс буквально влетел запыхавшийся паренёк лет двенадцати и скороговоркой выговорил что-то, при повторном прослушивании оказавшееся “мистер МакГрегор сказал мистеру Поттеру срочно зайти к нему в кабинет”. Волк, воспользовавшись всеобщим молчанием и вспомнив мои слезные мольбы, заявил, что “этот крайне нехороший человек где-то симуляет, так что мы ничем тебе помочь не можем”.
Не прошло и двух минут, за которые я успел как следует перепрятаться, и в класс влетело что-то злобное и крайне агрессивно настроенное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся почему-то к сожалению не Снейпом (его гнев я обычно переживал легко и, что важно, безболезненно), а Ричардом.
– Где этот “симуляющий”?!
– Мы не знаем…
– Ну, я ему потом устрою… У меня для вас дело, по профилю Лаки, но раз сейчас этот самоубийца где-то шляется, то вместо него пойдёт Медведь…
Медведь, здраво оценив ситуацию и живо вспомнив, какой именно род занятий считается у меня профильным, решил отмазаться любыми путями, причём начал с особо жестоких, запев дурным голосом (другого в наличии, видимо, не было).
– Я Тучка, Тучка, Тучка! Я вовсе не Медведь! О, как приятно Тучке по небу лететь!!!
– Медведь, это что за…
– Я Тучка, Тучка…
– Молчать!!!
Но ребята не прочувствовались моментом, хотя и заткнулись. Ну, да, я бы тоже предпочёл вкалывать неделю без перерыва, чем заниматься тем видом деятельности, который мне, естественно, без моего на то согласия, сделали профильным.
– Так, Лиз, пойдёшь ты, а этим…
– Эм… Как бы… Ричард?
– Да?
– Кажется, дождик собирается… Кажется, дождик собирается…
Орёл, зная, что после Лиз обязательно на обсуждение будет вынесена его кандидатура, в срочном порядке встрепенулся.
– Дождик, говоришь, собирается? Ну, тогда я из здания ни ногой!
– Орёл, ты что вообще творишь, а?
– Я? Да так, ничего… Просто… Нелётная погода…
– Ох, ну и козлятушки же вы, ребятушки… И остаться вам без зарплатушки… А теперь – Пантера, встала и…
– Я?.. Но почему всегда я?
– Отставить разговорчики в строю!!!
Всё, больная тема… Совесть проснётся и замучает, если вместо меня отправится моя девушка, поэтому… Эх, как бы поправдоподобнее выкрутится из данной крайне щекотливой ситуации?..
– Четыреста десять…
Лицо Ричарда приняло какое-то по-садистки хищное выражение, когда он взглянул на меня, усиленно делающего вид, что я только и делал, что лежал тут на полу да тихо и молча себе отжимался…
– Лаки, а что это ты тут делаешь, когда ДОЛЖЕН УЖЕ БЫТЬ ВНИЗУ В ПОЛНОЙ ГОТОВНОСТИ?!!!!
– Эм, ну, просто, понимаешь, мы же тут, на этих уроках, постоянно сидим, неподвижно и не дыша, внимая каждому слову учителя… Вот, а когда долго сидишь неподвижно, то затекают мышцы… Так что я решил их немного размять… А до этого я сидел тише воды и ниже травы, поэтому моё присутствие просто не было замечено. И ты же сам говорил, чтобы мы во время физических упражнений никогда не отвлекались на разговоры, ведь так?..
– А, так это у тебя, значит, мышцы затекают, сидишь ты долго и неподвижно, да? Ну, ничего, ничего… Это дело поправимое… Вот, вернёшься, выполнив задание, и будет у тебя возможность как следует размяться… – Таким добрым и, что важно, мягким тоном сказал тренер, что у меня заранее начинает всё болеть и возникает желание с профиля вернуться хотя бы о-очень серьёзно раненым. – Вставай-вставай, а мы пока подумаем, как к твоему возвращению изменить ваш рацион… А то что же это вы всё на диетах да на диетах, пора и честь знать…
– Эм… Мистер МакГрегор?
– Да, Бали?
– Овсянка, сэр?
– Нет, конечно же… – Но мы не стали вздыхать с облегчением, чувствуя в его словах какую-то недосказанность.
Ричард указал мне взглядом на дверь и вкрадчиво предложил со скоростью света сгонять в свою комнату, переодеться и заглянуть к нему в кабинет, где он мне, возможно, всё объяснит. Перед самым выходом он ещё раз обернулся назад и сказал сакраментальные слова, которые врезались в наше сознание на всю жизнь и захлестнули души праведным гневом и полным отчаянием.
– С сегодняшнего обеда вы будете изучать на себе полезные свойства перловой каши…


Глава 37.

От автора: Спасибо за отзывы людям с сайта Хогвартс Нэт и спасибо товарищам с сайта The World of Demons за то, что не оставили меня одну! Я буду очень благодарна всем, кто черкнёт мне пару строк, очень жду.
И да, как всегда – ответы на отзывы там же, где и сами отзывы.
Краткое содержание:
loving – матч по квиддичу скоро, уже осталось буквально всего ничего – глава или две, я постараюсь его сделать поярче и покрасивее, специально для тебя. Надеюсь, что не разочарую, h2cus.
Pandora's luluby of Death – спасибо за письмо! И нет, конечно же, я тебя не забыла! Ни в коем случае и не под каким предлогом, просто сервер приглючило и моё развёрнутое письмо на два листа (!!!) кануло в лету, поэтому пришлось срочно переписывать его по памяти (теперь печатаю исключительно только в Word, наученная горьким опытом), что заняло огромное количество времени, за которое ты, по-видимому, успела прочесть прошлую главу и даже оставить отзыв. Кстати, картинки супер! Особенно понравились яичница в форме “капля добра в море зла и капля зла в море добра”, а ещё – зебра просто супер! А что там насчёт моего письма, а?.. (только что почту проверила. Ты солнышко! Уже строчу ответ). H2cus.
куку – специально для тебя в следующей главе что-нибудь обязательно вставлю про отношения Лаки и Пантеры. Кстати, а, быть может, ты хочешь что-нибудь определённое прочесть? Напиши, и посмотрим, что там можно будет сделать в рамках рейтинга PG-13… h2cus.
Dominik – мои благодарности за отзыв! Я постараюсь, чтобы и дальше было неплохо, надеюсь, у меня получится, h2cus.
edik123 – Будет, если хочешь! Ну, в смысле, вообще я менять пейринг не буду никак, но Лаки же пока свободен, так что же может помешать мне вставить парочку интересных моментов с пейрингом Гарри/Гермиона?.. h2cus.
~Twilight_fairY~ – спасибо тебе огромное и персональное! А я и не знала, что у меня были проблемы с выкладкой, но твоё сообщение открыло мне глаза! H2cus.
Ну, и последнее – открываю стол заказов! Если хотите что-то увидеть в данном фанфике и уведомите меня о своём желании, то посмотрим, что там можно будет сделать… И ещё – не забываем, что Лаки пока свободен, а с Джинни он будет снова только в последних главах! А до них ещё далеко! Так что если кто-то хочет какой пейринг (слэш не предлагать!), то можно вспомнить о том, что мечты имеют тенденцию сбываться…
И ещё. Я тут пересмотрела некоторые фильмы Гая Риччи, там Револьвер, Большой куш, а также Счастливое число Слевина, так что предупреждаю сразу – сейчас я пытаюсь оставлять в главах минимум всего лишнего и случайного. Если что-то непонятно, могу разъяснить, ну, при условии, конечно же, что мне не придётся признаваться, как я собираюсь закручивать сюжет…
Надеющийся, что до скорого, и постарающийся написать для вас побыстрее продолжение, Автор.



Полуразрушенное, ветхое, старое здание, внутри которого пыльно и грязно. И это помещение станет моим домом на долгие полторы недели… Ну, и как я до такой жизни докатился, а?

– Я не понимаю, что вам от меня нужно.
– Слушай, парень…
– Меня зовут Джек.
– Да нам по фиг, как тебя зовут! Ты перешёл дорожку боссу, и он очень хочет тебя видеть.
– Зачем?
– Поговорить о твоём поведение. А мы тебя проводим к нему.

Естественно, что отмазаться от назначенного мне свидания можно было даже и не пытаться, во-первых, всё равно идти придётся, а, во-вторых, это даже лучше, что они сами ведут меня в своё логово – по крайней мере, проходить через охрану и сигнализирующие устройства не придётся, так что во всём есть свои плюсы.

Для непосвящённых дом, в который меня привели – самое что ни на есть обычное здание, ничем не примечательное и никак не выделяющееся среди точно таких же серых строений, однако же, если знать, КТО здесь на самом деле обитает… А я как раз таки и знал, но ведь всегда интересно послушать, что о самих себе говорят люди, правда же?..
– Что вам от меня надо?
– А ты так уверен, что нам от тебя что-то надо?
– Нет, если вы всех подряд приводите к себе просто для того, чтобы поговорить.
– Значит, думаешь, что мы хотим с тобой поговорить?
– Нет, по-моему, говорить со мной должен какой-то босс, а я не знаю, кто у вас здесь за него, поэтому не могу сказать, кто именно хочет со мной поговорить и по какому поводу.
– Значит, ты не знаешь, по какому поводу я хотел бы с тобой поговорить?
Передо мной появился ОН, сын главы мафиозного клана, уже давно держащий в своих руках весь нелегальный рынок торговли оружием.
– Ну, разве что… – Я запнулся и старательно отвёл взгляд, делая вид, что только сейчас, наконец, понял, насколько же серьёзно влип… Хотя, я даже и вида-то не делал – ведь данный мафиози действительно и очень серьёзно попал…
– Что? Скажи, как ты думаешь, почему ты здесь?
– Возможно, потому, что вы перепутали меня…
– С кем?
– Вы перепутали меня… С чёрным котом.
Долгая пауза, после которой я как будто бы не выдержал и попытался всё им объяснить.
– Просто, я ведь перебежал вам дорогу, а люди же не любят, когда… Ведь это считается плохой приметой, даже несмотря на то, что не везёт обычно самим чёрным котам, а не им, и…
Я ещё раз запнулся и с интересом стал рассматривать дорогой персидский ковёр у себя под ногами. Да, под обычным фасадом дома скрывается очень дорогая и шикарная обстановка…
– А тебе повезло… – Я продолжал молчать, разглядывая носки своих запачканных грязью ботинок. – Я не люблю людей, которые начинают лебезить или о чём-то умолять, а все почему-то именно так и поступают…
Я всё ещё молчал, старательно отводя свои, казалось, такие грустные карие глаза. И никто так и не догадался, что глаза я отводил в первую очередь для того, чтобы было не заметно, что мои линзы немного сбились.
Молчание затянулось, я слегка сморщился, дотронулся рукой до висков, слегка их помассировал, потёр глаза, тем самым поставив на место линзы, и, сглотнув, посмотрел на мафиози.
– Плохо себя чувствуешь?
– Я? Нет, я чувствую себя отлично, но вот…
– Нервишки пошаливают?
– Нет, всё в порядке. Просто… – Я ещё раз тряхнул головой, делая вид, что сейчас чуть ли не в обморок грохнусь. – Просто с температурой тридцать девять довольно сложно долго стоять…
Я замолчал, чувствуя, как начинает действовать одно из тех зелий, которое я захватил с собой, захватив их перед этим у профессора Снейпа, который, бедненький, до сих пор, наверное, пытается сосчитать, сколько и чего я у него несанкционированно отобрал.
– Хочешь присесть?
Я еле слышно пробормотал, что предпочёл бы прилечь, но, естественно, что он меня услышал.

Когда я очнулся, за окном было темно. На холодном полу было довольно неудобно лежать, поэтому мною была предпринята попытка встать, которая закончилась полным провалом. Оглядевшись, я понял, что нахожусь сейчас в чём-то вроде тюрьмы, замаскированной под комнату, потому как решётки на окне не было, хотя… Ну, и как бы я, практически взрослый человек, смог бы вылезти через окошко диаметром двадцать сантиметров?..
Кто-то повернул ключ, я приподнялся и увидел, как ко мне в комнату вошёл какой-то человек. Он быстро осмотрел меня и вынес вердикт, что я абсолютно здоров.
– Да, конечно, я здоров, причём – абсолютно, ведь моей нормальной температурой тела является…
– Молодой человек, вам нельзя разговаривать! Вот, выпейте лекарства…
Я тихо вылил всё то, что он мне принёс, и сделал вид, что меня сморил сон. Через минуту в комнату зашли ещё несколько человек, среди которых я узнал людей, препроводивших меня в данный дом.
– Он в хорошей физической форме, отменное здоровье…
– Надо сообщить об этом боссу… Как только очнётся, скажите.

Ещё пару часов я провёл в полудрёме и выстраивании дальнейшего сценария развития событий. Чёрт, мне так не нравилась эта работа… Я всегда мог абстрагироваться от происходящего и совести, когда убивал, но ненавидел втираться в доверие, осторожно подкрадываться и наносить удары в спину, даже несмотря на то, что это у меня получалось лучше, чем у кого бы то ни было.
Что я ещё ненавидел в такого рода делах – приходилось уничтожать людей десятками, взрывать дома, проводить зачистки… И это при том, что я абсолютно точно знаю, что уже через месяц появится новый мафиози, новый клан, новые разборки… Да, свято/тёплое/нагретое место пусто не бывает…
– Уже проснулся? Тогда вставай, пойдёшь с нами.
Я послушно поднялся на ноги и пошёл следом за своими провожатыми. Как это ни странно, но пришли мы почему-то на кухню, а не предстали пред карими очами босса.
– Ешь.
Передо мной поставили тарелку с чем-то, пахнущем не только съедобно, но и весьма вкусно. Желудок сделал несколько счастливых пируэтов и заявил, что если я сейчас же не дам ему познакомиться с содержимым тарелки поближе, то будет мне много всего хорошего, начиная от изжоги и заканчивая… В общем-то, не заканчивая, так как я не стал дослушивать лекции про заболевания пищеварительной системы и быстро съел всё то, что мне предложили.
– Ещё?..
Я скромно пожал плечами. Мой ответ приняли за положительный, и, как следствие, желудок простил мне практически все мои грехи, как то обжорство и недоедание, после чего поскандировал что-то весьма неотдалённо напоминающее “Ура чревоугодию!” и заткнулся, ибо посчитал свою миссию временно выполненной.
После небольшой экспедиции на кухню, которую я за время своего пребывания там успел досконально изучить и даже обдумал, что и в какой последовательности мне делать, мы направились в кабинет к здешнему главарю.
– Не будем сотрясать воздух понапрасну и сразу приступим к делу. Ты напал на моих людей.
– Нет, это они на меня напали.
– Ложь. Зачем им это было надо?
– У них было оружие, я его видел. Может, боялись, что я пойду в полицию?
– А ты бы пошёл?
– Да, а что?
– Ничего…
– Вы мне не верите, что всё было именно так? Ну, тогда спросите ещё раз у…
– Они все в больнице с разной степенью серьёзности травм. Все – без сознания.
– Я, кажется, не рассчитал силу удара… Извините.
– Чем ты их?
– Смотря кого…
Он молчал, и я неуверенно продолжил.
– Ну, я кикбоксингом занимался раньше… Серьёзно так занимался, по соревнованиям ездил…
– Понятно. Что же, ты должен заплатить за то, что вывел из строя моих людей…
– Ценою жизни?
– Нет.
– Да…
И мафиози, до этого спокойно смотревший на огонь, с изумлением глянул на то место, где ещё недавно находился я собственной персоной, а сейчас лежали трупы моих провожатых. Он хотел было что-то сказать, позвать на помощь, хоть как-то среагировать, но… Но его смутил нож у горла, и он постеснялся сейчас что бы то ни было говорить.
– Что ты собираешься делать?
Через секунду всё же собрался он и задал волновавший его вопрос.
– А разве тебе это ещё не ясно?..
Тихо шепнул ему я, буквально почувствовав его страх.
– Если ты это сделаешь, то…
– То ты умрёшь… Я знаю.
Он замолчал ещё ненадолго, после чего попытался сказать традиционное “не делай этого, и тогда…”, но я шикнул на него, и он замолчал.
– Тебя подослали, да? Мои…
– Если будешь вести себя тихо, то умрёшь не мучаясь.
Я быстро шарил по карманам в поисках нужной мне вещи. Да, вот она… И тут рука натолкнулась на что-то холодное. На лице расплылась жутковатого вида усмешка. Я теперь понял всё, что мне надо сделать…

Через семь минут после того, как я покинул бывший кабинет мафиози, дом взорвался. Обычное несоблюдение правил пожарной безопасности, утечка газа… И на месте серого здания только глубокая яма, да груда камней.

***

Два дня спустя.
Я, наконец, снова приехал в Хогвартс. Прошло девять дней, так что есть шанс, что строгая диета сменилась на менее строгую… Отворив двери, я невозмутимо прошёл к столу и, подходя к друзьям, произнёс “Моё сердце не выдержит, если сейчас на ужин будет перловка!”. Взглянув на тарелки, я тяжко вздохнул и добавил: “Не выдержит, забьёт на всё и согласится даже на перловую кашу…”.
Ребята ухмыльнулись и подвинулись. Я плюхнулся рядом с Пантерой, которая хотела было чмокнуть меня в щёку, но отказалась от своего столь благородного намерения.
Я картинно надулся и демонстративно отвернулся.
– Что, даже не удостоишь меня поцелуем?
– Нет. Даже в щёку – нет.
– Но… Почему? За что жизнь со мною столь несправедлива? О, не выдержит моё сердце, дождётся весеннего призыва, и уйду я гордо от вас служить Отечеству родному!
– Из тебя поэт, как из меня…
– Пантера, дорогая, давай не будем перечислять, чего ты делать не умеешь, хорошо? Ведь я, конечно же, не уточнял, какой именно весны надо дождаться, но всё же…
– Лаки, ты сейчас…
Ребята, по-видимому, не горели желанием слушать нашу милую семейную ругань, поэтому Волк, протянув мне подкуп в виде стакана молока, сообщил Пантере, что это была всего лишь не очень удачная шутка. Я, занятый своим питанием, даже не стал возражать.
– За такие шутки… В зубах бывают промежутки! – Проворчала Пантера. Я, допив своё молоко и пребывая от этого в отличном расположении духа, кивнул и добавил “а во рту привкус крови”, после чего чмокнул свою девушку в щёку.
– Ты что творишь, а? – Весьма зло прошипела она.
– А что, что-то не так? Или ты считаешь, что мне надо было целовать тебя в губы, а?
– Нет, я считаю, что тебе надо было бы принять душ, а только потом уже приставать ко мне! – Я закатил глаза и отвернулся от неё, снова уделив пристальное внимание своей уже практически пустой тарелке. Пара красивых взмахов ложки, и даже если бы я решил сейчас вдруг помыть тарелку языком, идея была бы обречена на провал, ибо сея посудина сверкала чистотой.
– Тебе надо было давать кличку Свинья, а не Лаки!! Нет, лучше Козёл, это куда больше выражает твою сущность, чем даже свинья, и…
– И лучше вообще не мелочиться, и сразу назвать меня Свинокоз, да и не париться… Угу, я так и понял. А ты вообще как, есть будешь?
– Да какое есть, а? Ты, сволочь неблагодарная?! Я тут нервничаю, переживаю, беспокоюсь о нём, а он бы хоть как-то дал о себе знать! Нет, ему надо было молчать, как партизану во время игры в войнушку, ему…
– Значит, не будешь… Тогда можно я понаглею, а?
– Нет!!
– Хорошо, тогда я просто сделаю бяку.
С этими словами я нагло забрал у Пантеры её нетронутую тарелку с кашей, которую я терпеть не могу, ненавижу, не выношу (исключение составляют только случаи выноса данного продукта питания на помойку) и никоим образом добровольно не ем.
– Лаки, ты что, правда будешь это ещё и есть?..
Ладно первая тарелка, это ребята ещё могли понять, как-никак, а я голодный, только с ответственного и достаточно тяжёлого задания… Но чтобы я ещё и добавку брал?! Это было выше их понимаю. И, кстати, не только их…
– Лаки, ты себя вообще как, нормально чувствуешь, а?
– Конечно, мистер МакГрегор! Моё прекрасное самочувствие обусловливается правильно и хорошо выполненным ответственным заданием, и, как следствие…
– Ты там, случаем, не обо что головой не бился, а?
– Хм… Ну, может быть… А что?
– Ничего-ничего. Я это так, просто спросил.
– Кстати, насчёт “просто спросил”… Ты, я надеюсь, помнишь, что не имеешь права оставлять нас без честно заработанной оплаты труда?
– Конечно, помню! А у тебя что, есть какие-то сомнения на этот счёт?
– Ну, не то чтобы прямо так, но вот если не очень прямо, то возможно и есть…
– Да, кстати, а ты помнишь, что я имею право оставлять вас вообще без премии?
Я уныло кивнул.
– Ну, так вот…
– Можешь не говорить, я и так уже понял, что все наши труды в этом месяце обойдутся государству в смехотворно низкую сумму.
– Я всегда говорил, что ты схватываешь всё налету! Молодец!
– Кстати, насчёт налету, полётов, мётел и квиддича… Когда матч намечается?
– Через две недели.
– В начале Рождественских каникул, значит… Чудненько! Ещё бы у нас эти каникулы были, и вообще жизнь была бы прекрасна!
– Лаки, уж кто-кто, а ты у нас постоянно от работы отлыниваешь любыми доступными и даже некоторыми недоступными способами, поэтому лучше помолчи и подумай, как вам быть с командой по квиддичу.
– Да что там думать-то, а? Нам нужно сначала хотя бы летать научиться, а там уж посмотрим, у кого и что лучше получаться будет, тот на то место в команде и станет…
– Кстати, насчёт места в команде… Лаки, ты капитан.
– Эх, ну и почему я даже и не удивлён?
Ричард, пожав плечами, сказал мне, что уже читал отчёты о моих перемещениях и действиях, вследствие чего он может сделать вывод, что работу свою я сделал чисто, качественно и, что важно, быстро, так как изначально предполагалось потратить на данную операцию по искоренению зла в данной конкретно взятой стране где-то недельки две, а я успел за гораздо меньшее время.
Но мне не дали времени погордиться собой, ибо Пантера всегда была сторонницей скромного поведения, даже несмотря на то, что крайне тщательно все эти свои черты характера скрывала.
– Пошли к себе, а то тебе ещё столько домашнего задания выполнять… За неделю-то такая стопка дел скопилась, знаешь ли…
– Нет, не знаю… Покажешь?

Дверь нашей комнаты тихо закрылась. На три оборота ключа. И на защёлку. И на несколько запирающих заклятий. В общем, смысл в том, что…
– Сволочь ты, каких мало…
– Да, понимаю – одной спать на огромной кровати холодно, но я же не мог бросить задание и вернуться, да?
– Угу…
Она лежит на постели, смотрит в потолок, и, видимо, предаётся размышлениям на различные темы, например “Если плюнуть в потолок, но в потолок не попасть, то куда попадёт плевок? По теории вероятности…” с дальнейшим перечислением предметов, на которые она хотела бы плюнуть, и что было бы очень неплохо, если бы она, не попав в потолок, попала бы в меня, потому что если мне на всё плевать, то неплохо было бы и ей в меня поплевать… Ну, дабы я, такой вот нехороший, постоял немного оплёванным и осознал всю глубину своего наплювизма, который я слишком часто проявляю, особенно по отношению к ней.
– Что-то случилось за это время?
– Всё было спокойно.
– А как Салли?
– Спроси сам, я со змеями не разговариваю.
– Зря, много интересного можно узнать.
– Откуда знаешь? Пробовал?
– Нет, а ты?
– Лаки, уже зима…
– Ну, да… Хочешь поиграть в снежки?
– Ага… Может, пойдём на улицу, а? Надоело уже сидеть здесь одной, вся эта домашняя работа комом в горле, скучно до ужаса, без тебя тут абсолютно нечего было делать…
– А со мной, значит, уже не так скучно?
– Зараза ты, каких мало!
– Эй, положи на место подушку! Ну, всё…
Небольшая потасовка, в результате которой всё пространство комнаты стало белым и для того, чтобы поиграть в снежки, уже было вовсе и не обязательно идти на улицу.
– Отпусти!
– Зачем?
Поцелуй, после чего сакраментальный вопрос “Отпустить?”, на который я так и не получил ответа. Ещё немного повалявшись в куче перьев, я взмахом волшебной палочки вернул всё на свои места и поднялся с кровати.
– Ты куда направился?
– Как любой порядочный Свинокоз, я просто обязан заглянуть в ванную, дабы убедиться, что ничего не теряю, не посещая данный стратегически важный объект.
Ещё раз улыбнувшись Пантере, я закрыл дверь. Душ… Это слово просто ласкало слух, ибо за всё то время, что я провёл непонятно где, нормально искупаться у меня возможности не было, а ведь так хотелось… Ух, наконец-то! Я снова вернулся, и теперь жизнь опять пойдёт по своему обычному расписанию. Кстати, надо бы сделать что-нибудь приятное Пантере, а то она тут, кажется, скучала без меня… Так, стоп. Появилась хорошая мысля, которая была весьма проста в исполнении, но, в то же время… Ребята будут счастливы.


Глава 38.

http://darkazkaban.narod.ru/download/46165367.jpg – всем желающим увидеть обалденную фотографию, иллюстрирующую данный фанфик, предлагается пройтись в указанном направлении. Спасибо тебе большое, Ньюра, за ссылочку!

От автора: О, разнесчастная Я!! О, сжальтесь, сердобольные читатели! О, и простите ж меня, окаянную, за отсутствие моё столь долгое и бесстыжие, а и имеется причина веская поступку подлому, но и временем отсутствием она кличется! О, не гневайтесь на меня горемычную, а и вспомните, что и невинная я во всём приключившемся! А и не серчайте и не молвите слова недоброго, выражения бранного али оскорбления сильного: “Не сдержала ты слова данного, что про проду выкладки ты обмолвилась!”! А и не могла я, разнесчастная, из оков-цепей повседневности вырваться на волю-вольную да за компьютер и упопится! Не кляните ж вы меня, люди добрые, а войдите ж вы в положение, да смолчите вы слова бранные, а оставьте ж мне утешение…
А и благодарствую вам, отзывы оставившие! А и примите ж вы мои пожелания благоденствия! А и загляните ж вы на тот сайт: ответ, уж пожалуйте, да прочтите же! А и хотела я написать содержание краткое, да укоротилося оно до невозможности…
А и простите меня, воины грозные, да отложите вы копьё вострое! Уж смирилась я с моей горькой долюшкой, да покаялась уж грехах во всех… Не взыщите ж вы за отсутствие, не откажите ж мне в малой малости – пару слов вы мне утешительных в графе отзывов и черкните же!
А и вот оно, содержание кроткое, кроткое, да и краткое, да содержание не простое, а ответов, ответов на отзывы, отзывы же те не простые, а и не подумайте, что золотые, да и уберите снова копьё вострое, ибо я до селе и не в кольчуге я, не в кольчуге я, да и не в шлеме я…
Красна девица loving, а и пусть покинет сердце твоё сомнение! Да и непременно всё свершившееся свершится, как светило наше с утра встаёт, так и Лаки в команде место своё главное займёт, место займёт, соловьём муза запоёт и битва ратная на поле-полюшке, на полюшке зелёном, да на квиддичном, да свершится! А и вертится вокруг меня волком лютым муза окаянная, вертится, да скалится, скалится, да покусать обещается, коли же буду пренебрежительно относиться я к её величавой мордашке! О, и извинилася я пред несчастною, а и опустила я голову повинную, да и простила меня Муза сердобольная, мурлыкнув тихонечко на прощание, что ежели что – так она того-самого, нападёт! На горемыку несчастную, о на вашу слугу непокорную, коя так и кланяется в ноженьки ваши, да и призывает вас подождать немножечко, да и будет вам всё, что душеньке вашей угодно, а и пса не поганого я вам покажу во всех ракурсах, со всех ракурсов, с хвостом и с лапами, и про пса того, что все Сириусом кличут, и про пса не того, что все и не так кличут, коли ж вам так пожелается…
А и здравствуйте, друг-товарищ мой, друг-товарищ мой мыслечтенье практикующий, DimonS! А и нехорошо было пинать музу мою вредную, да за день до того дня нехорошего, да и подтолкнули вы её несчастную, да и исцарапана была я горемычная, да и пришлось мне выложить всё по-быстрому, дабы выйти из боя с честию… Но и благодарности вы ж мои примите же, что оставили слова добрые, что словами теми вы меня приободрили же, да за скорость же, ну да, стыдно мне… А и временем не располагаю я, да и вылезти из путины же, из путины же, да из вязкою, да не получалось мне, да не смогла же я, как ни старалась я, разнесчастная.
Да и здравствуй же, куку милая, уж старалась я да не затягивать, да и ожидание твоё да не продлевать, но и не смогла же я, как ни старалася, для тебя быстрее, напечатати… Ты прости меня, солнце ясное, а и зло же ты не затаивай, не затаивай на меня горемычную, разнесчастную раскрасавицу… А и скромную, не прибавила, но ведь это ж факт очевиднейший… А и постаралася я для тебя, красавица, да чтоб порадовать тебя пренепременнейше да чтоб было тебе да приятно же от прочтения про пару парную, пару парную да ой буйную, что не успокоится всё никак да на веки вечные не разлучится…
Приветствую тебя, добрый молодец, добрый молодец, edik123 кличащийся! А и смею я надеяться, что понравится тебе глава новая, глава новая, да по объёму за две пойдущая… А и не надо стреляться, когда не затянула ещё корка ледяная водную гладь морей, озёр, рек и луж и есть ещё шанс утопитися! А и ежели не подходит тебе ни один способ из перечисленных, то можно присоединиться ко мне и дружной компанией совершить поход покупательный в магазин мебельный, в котором акция проходит – при стула покупке дарствуют там мыло ароматное да верёвку крепкую, а вдвоём нам скидку приличную сделают… А вообще есть способ универсальнейший от причин, застрелиться заставляющих возжелать! Просто ежели автор нехороший в лице моём прекрасном недели через две незаметно пролетящие проду выложить не соизволит по причине забеганности, так вы напомните о своём скорейшем желание проды пред собой лицезрении и, приняв пинок ускорительный, посмотрю я, что можно будет сделать…
Уважаемый HPotter, прими мои благодарности за твои благодарности, ибо нет предела моей благодарности на слова благодарности и когда говорят мне, десантнице-любительнице, что что-то есть на высоте! Несдесантирует, надеюсь, прода вниз с высоты приличной да на скорости огромной, да не изменится мнение твоё лестное при прочтении глав новых!
А и долго рассматривала Джинни я через мелкоскоп, а и было мною замечено несколько несостыковок, Dominik, верно указанных тобою… Исправиться обещаю я, но мирить очень быстро не буду пару данную, ибо пусть подерзеет пока красна девица да поборзеет добрый молодец, а то ведь сведением их снова вместе же ознаменуется фика окончание, до которого ещё, к сожалению, уж осталося да премного так…
Ох и ошибочно мнение, Десс премудрый, что говорят мне что хорошее, да каждый день к тому же, да по раз нескольку… А и все пинка дать норовят ускорительного, али же муза вредная кошка гуляет сама по себе да возвращается с погулов своих только ночью позднею да и за шкирку меня и за компьютер усаживает! А и да, музой моею является мурка одна белым белая, белым белая, да всем вредным вредная… А вообще, ладно, не буду принижаться, изредка и говорит кто что хорошее, да не так уж всё это часто же… За пожелания все благодарствую, удача ослепительно улыбается, надеюсь, всем нам, а отзывов положительных только от вас количество и зависит ведь!
О, Marishka, благодарствую за отзыв! И соглашаюся я с тобою полностью насчёт начала фанфика бредовости, хоть и написано это у тебя в форме деликатнейшей… А и надеюсь, что дальше тебе будет тоже интересно достаточно, да не оставишь ты меня без внимания своего да без отзыва какого… Благоденствуй ты, девица красная, да пусть солнце тебе от меня улыбнётся лучиком!
А и не пугайтесь вы, люд честной, уж отложила я томик Пушкина и пылятся вновь на моём столе сказ-сказания да былинушки…




Поворот, ещё поворот… Огибаю стайку дамочек весьма лёгкого поведения в сомнительных позах и… Да! Спасение в лице тонкого куска деревяшки близко!
Я влетаю в открытую дверь, на пороге резко торможу, делаю один глубокий выдох и улыбаюсь по возможности мило и беззаботно.
– Всем Доброго утра!
Уже привыкшие к моим странностям находящиеся в Большом зале люди даже и не отвлеклись, чтобы поздороваться с несчастным сиротинушкой, но я не стал очень сильно обижаться, да и не успел бы, ибо…
Ещё один истребитель редкостных чему-то лыбящихся скотин, занесённых во многие книжки с различными цветами обложки, зашёл на посадку. Смерив объект поражения поражающим и просто убийственным взглядом, данный глубоко выдохнувший субъект застыл в дверном проёме, тщетно пытаясь слиться цветом лица с покрытой лаком поверхностью.
– Лаки, можно тебя на минуточку?..
Минута молчания в память о загубленном утре, и ответ “нельзя”.
– Почему же, не изволишь ли разъяснить?
Уже вальяжно и даже как-то подозрительно красиво она облокачивается на дверь, прямо даже…
– Потому что… – Я подошёл к ней поближе, опёрся рукой чуть повыше её головы и, прекрасно зная, что как бы она сейчас не бесилась, при всех мне ничего не будет, достаточно громко прошептал продолжение фразы. – Потому что нам с тобой никогда не хватает на всё про всё минуточки… Вот, к примеру, вчера ты мне тоже говорила, чтобы я отвлёкся на минуточку… А мне потом в три ночи пришлось вставать, чтобы дописать эссе по Чарам!
Гневно сузившиеся глаза, зажатые в кулаки пальцы – и я осознал до конца, что как только мы останемся хотя бы относительно наедине, будет мне обеспечена очень весёлая жизнь… Посчитав открывающиеся мне перспективы весьма интересными и даже в каком-то смысле заманчивыми я, нагло смотря Пантере в глаза, опустил вторую руку в непосредственной близости от её плеча. Эх, хорошо стоим и, что важно, потом можно абсолютно честно ей заявить, что “я до тебя ни одной частью тела не коснулся!”…
“Мы ещё поговорим с тобой…” прошипела в лучших традициях разгневанных представителей семейства кошачьих девушка и, скользнув вниз, вывернулась из моих практически и не объятий. Со словами “обязательно, но не сейчас, ведь сейчас надо позавтракать”, я поймал её за руку, после чего, развернув к себе, под локоток подвёл к столу.
– Это… Это вообще ЧТО?..

За полчаса до описанных событий. Утро того же дня.
– Да сколько можно уже, в конце-то концов!!!
– Можно много и долго, котик… – Пропел наглый голосок из ванной комнаты. Вот ведь паршивая кошка, знает же, что уже скоро выходить надо на завтрак, после которого мы сразу же направляемся на тренировку на один урок, а потом – на занятия, а во всей этой беготне я не смогу забежать к себе для того, чтобы почистить зубы!! Ну и какого чёрта она вскочила сегодня пораньше, а? Ведь спала же всегда до последнего момента и всё было нормально… Ну, или почти всё…
Плюнув на всё, но попав почему-то только на Салли, которая оказалась абсолютно солидарна с мнением Пантеры насчёт моей скромной персоны (читай: тоже долго выбирала наиболее интересный вид смертной казни, выбрать не смогла, а мелочиться не захотела, так что жизнь моя пока не в такой уж сильной опасности. Хотя…), я решительным взмахом волшебной палочки наколдовал себе воды в графине. Долго гипнотизировал я означенный сосуд, а он не захотел призвать к себе зубную пасту и щётку, так что пришлось мне ещё раз на всё плюнуть, на этот раз, правда, так никуда и не попав, к сожалению, и дождаться триумфального выхода Пантеры.
Минут через пятнадцать что-то полумокрое замаячило в дверях, при более детальном рассмотре оказавшееся крайне довольной собой наглой мордой, которой я почему-то резко перехотел делать что-то приятное сегодня и до скончания веков, а скорее даже наоборот, поэтому…

Через семь минут.
– Ты готов? Выходи уже скорее, мне надо волосы нормально уложить!
– Иду-иду, дорогая…
Вышел я из ванной с такой довольной улыбкой, что прежде чем войти в означенное помещение, Пантера десять раз подумала и попыталась осмотреться в поисках подвоха. Ничего особо подозрительного, кроме моей наглой персоны, обнаружено не было, ввиду чего я и был в срочном порядке выдворен из данного пространства.
Пока я одевался и укладывал все вещи, мне вдруг пришло в голову обдумать последствия моего очередного красивого некрасивого поступка и, внезапно вычислив процент вероятной выживаемости с моей стороны, решительно уменьшил наши с Пантерой сумки с учебниками, после чего, приняв позу “лев готовится к прыжку”, приготовился к схватке с разъярённой пантерой.
– Лаки, а что ты так странно…
– Aguamenti!
Ну, вот я и убедился, что кошки действительно боятся воды! Так, стоп. Ай-ай!
– Ты не поверишь, но я просто отрабатывал данное заклинание!
– Конечно, солнышко, а я сейчас на тебе просто отработаю некоторые приёмчики и…
– СТОЙ!!
– ЧТО?!!
– Замри, говорю, на секундочку, я всё верну, как было…
Она на мгновение замерла, высушивающее заклинание было произнесено устами моими и даже возымела какое-то действие фраза, выбормотанная мною, а через секунду…
– Стой, зараза! Скотина, остановись, ведь всё равно же догоню!! А потом только хуже будет!!! Так я тебе ещё, быть может, дам право выбора смертной казни…
Сопровождаемый подобными криками я и нёсся в сторону Большого Зала, по ходу дела осознавая, что, пожалуй, всегда мечтал жениться на тихой, скромной девушке, не порывающейся убить скромного юношу через каждые пять секунд по любому поводу и даже без оного, а просто “по любому…”, а ещё в моём мозгу чётко отпечаталась мысля, что, кажется, мне всё это очень даже нравится…

– Идём!
– Куда? У нас же ещё…
– Лаки, мы опаздываем!
– …есть пять минут и я…
– Вещи остались в комнате, их надо…
– …думаю, что…
– Ты меня вообще слушаешь или как?!
– Или что?.. Прости, я не…
– Сейчас объясню, заинька… На примерах…
– А, так ты про это… Да здесь все вещи, я их с собой захватил, прекрасно понимая, что тебя полностью захватит идея покалечить какого-нибудь несчастного мецената, который от всей своей бескорыстной души…
– …пытается заработать на пластическую операцию лица… Могу помочь! Причём, заметь, абсолютно бесплатно!
– И куда ты так торопишься, а? Я хочу есть, и потом, выпала такая редкая возможность… Да ты хоть представляешь, как тяжело уговорить домовиков плюнуть на приказ и накормить несчастных детей?..
– Так вот ты куда уходил ночью, а я-то…
– Что “ты-то”? О, пострадал ни за что несчастный я, да будет известно нехорошей тебе, что оскорблён до глубины души скромняга-симпатяга и требует сердце его…
– Часть требований я готова удовлетворить прямо сейчас, если соизволишь пойти на тренировку…
– Например?..
– Например, не устраивать акта отмщения… Согласись, это ведь так великодушно с моей стороны…
– Ну, хорошо…
С этими словами я оторвался от созерцания в тарелке какой-то странной смеси подозрительного цвета из пюре и подливки, от созидания из данного материала интересных фигурок в не менее интересных позах и, запихнув куда подальше (да-да, именно на задворки создания) идею высказать Пантере своё истинное мнение, как то “Вот щас всё брошу, и буду ерундой заниматься!”, подошёл к своей девушке и, хлопнув слегка её по плечу, сказал…
– Ты вОда…
И, приняв ускорение от полученного мысленного пинка от данной девушки за чрезмерную многосмысленность фразы, я стартовал в сторону правого крыла замка, где находился на данный момент тренажёрный зал.
Через два поворота я резко притормозился и спрятался в нише. Вот я уже слышу чьи-то шаги, и…
– А я тебя поймал…
Через секунду я уже и отпустил, ибо пойманная девушка была, во-первых, не девушкой, а, во-вторых, далеко не Пантерой…

– Я сейчас этому…
– Пантера! Прекратить эту беготню по замку!! Если вам мало бега на тренировках, могу добавить, но чтобы больше…
Девушка скромно потупила взгляд, виновато пробормотала, что вот именно такого, да чтобы ещё хоть несколько раз… И, только выйдя чинным шагом за дверь, конечно же, бросилась вдогонку своему парню. Однако драгоценные секунды были потеряны, и теперь шанс догнать был не столь велик, как вдруг, на втором повороте…

– Ты… Ты что здесь делаешь?
– Я? Я иду… Туда…
– А я – бегу. Оттуда…
Через секунду осознав бредовость всего нами сказанного, мы расхохотались.
– Лаки, а что… Зачем…
– Бежать? А, это… Мы тут с Пантерой в салочки играем…
– Во что, прости?
– В догонялки с изменёнными правилами…
– А, понятно…
Чёрная молния практически пролетела мимо нас, но я вовремя развернул данную мисс и, сильно стукнувшись спиной благодаря её чрезмерному ускорению, прижал к себе…
– Лаки!! Ты что тут делаешь?! Ты ведь должен убегать от меня со всех имеющихся в наличие ног, изредка подключая к этому благородному занятию и руки, и…
– И голову… А мы тут не одни…
Только удобно устроившаяся у меня в объятиях Пантера хотела уже попытаться осознать смысл произнесённой мною фразы, как вдруг, переведя взгляд в сторону, увидела знакомого человека…

“Чёрт, вот опять опаздываю… Даже не увижу его сегодня теперь, наверное… А ведь нам надо было бы поговорить, столько времени уже одни приветы, да спокойной ночи и никакого общения… Не дело…” мелькали суматошно мысли в голове, вот ещё буквально два поворота, и будет Большой Зал… Ещё можно успеть… Как вдруг…
– А я тебя поймал…
И кто-то с силой разворачивает за руку к себе лицом. Слышится удивлённое “ой”, и… Да, знакомые все лица…

– Ну, мы, наверное, пойдём… Ведь ты на завтрак, да?
– Нет. В смысле, изначально планировалось именно так и поступить, но теперь… Никто не против, если я с вами до кабинета дойду?
– Нет, конечно же… Но вот только лично я не думаю, чтобы твоя пищеварительная система была согласна с наглым игнорированием требований и…
– И я сразу после доведения вас до…
– …и зачем утруждать себя, и… И всё, ладно, я заткнулся. А как у тебя дела?
– Отлично, но вот только мы давно с тобой не виделись…
– …аж с вчерашнего ужина…
– И не говорили…
– …когда я пожелал тебе спокойной ночи…
– Лаки!!
– Уже приготовился будить совесть и спросить тебя, как ты провёл ту кошмарнейшую неделю без лицезрения моей прекрасной мордашки, о отец крёстный?..
– Лаки, я ведь действительно…
– А знаешь, я тоже… На самом деле… Скучал.
Пауза, после которой и без того небыстрый шаг, которым мы направлялись в определённом направлении неопределённое время, сошёл до незаметного переступания с одной ноги на другую.
– Знаешь, я подумал, что ты не знаешь… Твой отец играл в квиддич. Очень хорошо играл, даже был капитаном команды!
– Ты разбираешься в правилах?
– Да, конечно, хотя сам никогда не играл…
– Аэрофобия?
– Что-что, прости?
– Аэрофобия, говорю, у тебя, что ли?.. Ну, данное понятие включает в себя как боязнь летать на самолётах, так и…
– Всё, понял. Нет, я просто мётлы не люблю – вот на мотоцикле полетать, это другое дело…
– Летающие мотоциклы, мистер Блэк? Это становится интересно…
– Пантера, зови меня просто Сириусом, а то чувствую себя…
– Хорошо! А вы… Ты… Сириус, покажешь мотоцикл? А можно будет покататься? А…
Сириус заметно помрачнел и рассказал нам почти детективную историю потери следа летающего мотоцикла, которая сводилась к тому, что в день нападения Тёмного Лорда на дом моих родителей он отдал свой мотоцикл Хагриду, дабы тот доставил Дамблдору меня в пелёнках (то ещё зрелище было, наверное…), что и было благополучно совершено лесничим. А потом… Потом его арестовали, а судьба мотоцикла теряется в дымке долгих двенадцати лет…
– Да, жаль… Хороший, наверное, был…
– Конечно… Сейчас таких немного осталось, если, конечно же…
Траурное молчание и мы, немного потоптавшись у цели нашего небольшого путешествия, приготовились распрощаться.
– Но ты ведь будешь нашим консультантом, правда? Или, ещё лучше, тренером? Ричард снял с себя эти обязанности, говорит, что он предпочитает веники, желательно – реактивные…
– Какие-какие, пардон, веники?
– Самоубирающиеся реактивные веники… Не нравятся ему мётлы чем-то, видите ли… Вот и получается всё, как всегда – Лаки тут главный, Лаки сям главный, а что это означает?
– Что?
– Что если вдруг что случится, то обувной магазин открывать именно мне придётся…
– Это ещё почему?
– Все так и норовят снабдить тапками, по возможности – белыми и с приложенной инструкцией куда мне пройти и в какой позе они меня в месте назначения видели… Ну, ладно, мы пойдём… После ужина сразу направляемся на поле тренироваться, договорились?
И, пожелав друг другу всего самого наипрекраснейшего, мы с Пантерой ввалились в почему-то ещё пустующий зал…

Через четыре минуты.
Дружная компания, состоящая из практически строем идущих спецназовцев во главе с командиром, вошла в зал для тренировок.
– Не хотелось бы вас очень сильно обламывать, но сейчас вам придётся отложить все дела на потом и приступить к разминке. Начнём…
Неохотно оторвавшись друг от друга, мы приступили к выполнению доведённых до автоматизма за годы тренировок упражнений, а в голове крутилась только одна мысль – “вот блин, как не вовремя…”.

***

– Подняли руку…
– Левую или правую?
– В зависимости от того, правша ты или левша, подняли руку…
– А если я владею обеими руками примерно одинаково?
– Лаки, если не хочешь поднять обе руки сразу и вверх, то лучше…
– …то лучше самому сдаться и заткнуться… Понял, не дурак, хоть ты в этом и сомневаешься… А меня вот что интересует…
Сириус тяжело вздохнул. Ух, как он сейчас понимал этого их тренера Ричарда, вот стоит только попытаться к ним относиться по-доброму, а они тут же начинают отлынивать и везде искать халявные пути! Нет, ну самое обидное, ведь находят же!! Сириус ещё раз мысленно посчитал до трёх… Вообще планировал досчитать до десяти, но стратегически заданный очередной вопрос Лаки помещал достижению столь благородной затеи.
– А у не волшебников разве может получиться летать на мётлах?
– Всё, ребят, перестаньте, а то…
Сириус попытался закончить предложение, но его перебил какой-то мальчик, кажется, Волк… Да, точно, это он – Лаки говорил, что этот парень его лучший друг…
– Всё-всё, мы молчим. А то ведь…
– …ещё обидим тебя, ненароком…
– …а мы же этого не хотим…
– …а если мы тебя достали, так ты так и скажи…
– …и мы обязательно заткнёмся…
– …и даже перестанем задавать глупые вопросы, раз ты так не хочешь на них отвечать…
Блэк не смог сдержать лёгкой улыбки. Хоть они и те ещё хитрецы и вредины, но команда и обучить их чему-нибудь будет не так трудно, если, конечно же, он сможет заставить их замолчать и услышать его. Никогда в жизни Сириус так в этом не сомневался…
– Ладно, отвечаю на поставленные вопросы. Но только по порядку. Я слушаю.
– Уважаемый мистер Тренер по Квиддичу. На ваш адрес поступил вопрос от Пантеры из отряда специального назначения. Внимание, вопрос: “Как человек, не владеющий магией, может летать на магических мётлах?”.
– Внимание, ответ: может. Не знаю, как. Внимание, вопрос: “Не легче ли убедиться в этой истинной правде на деле, а не задавать тренеру странные наводящие вопросы в течение получаса?”.
Мы не ответили, а только многозначительно переглянулись, осознавая, что заболтать его надолго, к сожалению, не получилось…
– Подняли руку, в случае мистера Лаки ЛЮБУЮ руку, ПАРАЛЛЕЛЬНО земле, ладонью ВНИЗ, и сказали слово “Вверх”, которое говорить НЕОБЯЗАТЕЛЬНО, но для первого полёта – необходимо. Приступаем!
– Вверх!
Прозвучал дружный гул голосов и все потрёпанные симбиозы веников и швабр взлетели вверх и, довольно ощутимо вибрируя, оказались в наших ладонях. Первой голос подала Бали, которая, неуверенно покосившись на данное странное труда орудие, тихо заявила, что…
– Я высоты боюсь…
Даже для нас это было достаточно неожиданно, а что уж там говорить про Сириуса, который, кажется, скоро споётся с Ричардом…
– Это что, такая шутка, да?
– Нет… Ну, просто, понимаете, обычно мы не работаем долго на высоте, и всё поэтому нормально… Да и Ричард знает о моём страхе и пытается не посылать меня лишний раз на такие задания… Ну, а если и случалось когда пребывание в воздухе, то оно либо не затягивалось, либо я могла хоть как-то перебороть себя и… Нет, я, конечно же, буду летать, но… Выше двух метров я взлетать отказываюсь. Особенно – на этой разваливающейся деревяшке. И это – моё последнее слово. Обжалованию не подлежит!
Сириус хотел уже что-то сказать, но его тактично перебил Орёл, который явно отказывался летать без подстраховки – видимо, переломал ему все имеющиеся в запасе крылья Ричард за “нелётную погоду” по принципу “так всё равно же погода нелётная, они тебе и не нужны”.
– А давайте сегодня только теорию разберём да полетаем невысоко над землёй, а через полчасика пойдём и закажем нам всем нормальные мётлы, и тогда, уже будучи хоть относительно уверенными в гарантии от преждевременной кончины, мы, безусловно…
– Вы, безусловно, снова отлыниваете… Но будь по-вашему. Я не против. Ну, что же, как и решили – оседлайте мётлы и…
Первый полёт это… Это просто было невозможно описать… Ощущение бьющего в лицо ветра, когда ты набираешь скорость, резкие повороты, когда создаётся впечатление, что метла таки разлетится по прутикам… Крики Сириуса, который явно считал, что я “слишком низко летаю, и мне надо быть поаккуратней, а то ещё собью вдруг решивший пролететь мимо самолёт”…
– Всё, опустились вниз!! Вы были действительно правы, на таких мётлах летать небезопасно и… И чёрт возьми, Лаки!!! Ещё раз будешь так летать и я…
– …и мы тогда точно выиграем предстоящий матч по квиддичу?.. – Хитро сощурившись и довольно улыбнувшись, предположил я. За что и был удостоен… Ну, во-первых, улыбки Пантеры и, во-вторых, подзатыльника от Сириуса, которому явно было не смешно.
– Всё, сдали мётлы и – разбредаемся по комнатам. Не забывайте, что вам нужно прочесть какую-нибудь литературу по квиддичу. Например, хотелось бы порекомендовать вам почитать “Квиддич сквозь века”.
– Читали. Все мы. Да что ты так смотришь на нас, а? Мы ещё и “Стратегия игры в квиддич”, “Легенды квиддичного мира всех эпох”, “Наиболее интересные, сложные и опасные трюки, когда-либо проделанные квиддичистами в воздухе” и “Тысяча и один способ нарушить правила и не быть дисквалифицированными и оштрафованными”… В общем, мы много чего прочитали… Для общего развития… А правила нарушать мы, конечно же, и не думали – это просто так, на случай, если вдруг недобросовестный соперник…
– Лаки, если ты рискнёшь повторить хоть один опасный трюк…
– Я?!!! Да я… Я же это… Я всеми конечностями за безопасность! Во всём! Да кто угодно это подтвердит! Да я на автомобиле не пристёгнутый всеми ремнями безопасности даже на заднем сидении не езжу! Меня же без пяти подушек безопасности даже в означенное средство передвижения и сесть не заставишь!! Сириус, это было просто… Просто оскорбление с твоей стороны…
– МОЛЧАТЬ!! Мне это уже не просто надоело, это уже просто… Ты хоть понимаешь, что это НЕ смешно?! Да как у тебя язык поворачивается такие вещи говорить?!! А с этим твоим Ричардом ты так же шутишь, да?
– Нет. Он это и так прекрасно знает, ведь общеизвестный факт – я всегда стараюсь максимально во всём подстраховаться и только в редких случаях рискую, ведь безопасность – она превыше всего.
Сириус так удивлённо на меня посмотрел, что мне пришлось ещё раз повторить ему, что я действительно не шутил, просто в несколько ироничной форме передал верную суть моих убеждений… А так…
– Ладно, расходимся… Завтра сразу после ужина сбиваемся в дружную кучку и идём летать…
– А другая команда… Они точно не придут сюда? Ведь они же могут захотеть посмотреть, как мы летаем, или вдруг им тоже понадобится потренироваться…
– В такое время суток только вас одних и выпускают из замка. А вы что, этого не знали? Стоп! Я не говорил, что вам можно шляться по ночам где-нибудь вообще и за пределами школы в частности!
– Конечно-конечно, мистер Блэк… Мы так и поняли…
– Да мы и не сомневались во всём вами сказанном… А теперь – идёмте в замок, а то уже поздно, детское время вышло, пора спать… А нам ещё уроки делать надо…
– Да, и не говори… Когда же нам гулять по ночам, когда организм растущий требует отдыха?..
Сириус недоверчиво на нас глянул, видимо, вспомнил свою бурную молодость и остановился на том, что…
– За вами следить бы надо, чтобы не случилось чего…
И на этом многообещающем заявлении первая наша блестяще сорванная подготовка к матчу закончилась.

***

В одной тёмной-тёмной библиотеке, в одном тёмном-тёмном углу, за одним тёмным-тёмным стеллажом скрывался тёмный-тёмный человек, приспешник тёмной-тёмной теории о неучении уроков… Рональд Уизли подозрительно смотрел на сидящую за столом в одиночестве девушку и его мучили многочисленные сомнения. Что случилось с внешностью Гермионы? Почему она стала относиться к нему как-то подозрительно спокойно? Ведь ещё совсем недавно не проходило и дня, чтобы она, слегка краснея и запинаясь, не отводила в сторону глаза и пыталась объяснить ему очередную непонятную ему тему по всем предметам, причём, по возможности, сразу… О, он знал – во всём повинен был тот спецназовец, который… Который бросил его сестру! Это он, он изменил Гермионе внешность и, судя по всему, ещё и мировозслушивание! Стоп… Или правильно говорить – мироподслушивание?.. Ох уж эти магглы с их непонятными словечками… Да, он очень любил маггловский мир – там было столько всего интересного и он очень даже разделял пристрастия своего отца, но… Но есть среди магглов и люди, которых он практически ненавидел всеми фибрами своей души и то, что этот самый пресловутый маггл и не маггл вовсе ни в коей мере не снижало его ненависти к нему.
Рон ещё раз скользнул взглядом по мерно перелистывающей страницы в поиске нужной закладки девушке и в очередной раз поймал себя на мысли что, возможно, кое в чём он и благодарен этому спецназовцу… Так она стала гораздо красивее… И он наконец-то понял, что Гермиона – это не только ходячая энциклопедия и возможность списать домашнее задание, но и девушка, которая ему нравится. А ещё, кажется, Джинни как-то обмолвилась, что это она разорвала их отношения с Лаки по непонятной никому причине – они же так хорошо смотрелись друг с другом, а какие отношения красивые были! Рон от всей души желал счастья своей сестре и с удивлением подумал что все те парни, с которыми она сразу после их размолвки начала встречаться на один вечер и потом быстро кидала, только ухудшают положение… Да и Лаки… Как-то подозрительно быстро он снова начал с кем-то встречаться… И отношения выставляет напоказ, чего не было в случае с Джинни…
– Может быть, это означает, что Джинни всё ещё ему нравится?..
– Кому именно – “ему”?..
Рон вздрогнул и быстро обернулся. Позади него стоял вышеупомянутый спецназовец и спокойно смотрел на него, облокотившись на противоположный стеллаж.
– Да так… Мысли вслух.
– А… Понятно. А ты здесь, наверное, только и исключительно для того, чтобы найти что-нибудь об инферналах, о которых нам задал профессор Люпин написать огромнейшее эссе, правильно?
– Да!
– И ищешь ты столь необходимую книгу на полке по простейшим заклинаниям?
Рон мельком взглянул на ряд томов и, слегка покраснев, кивнул.
– Я так и думал… А нужная тебе книга – у Гермионы. Пошли, вместе будем делать домашнюю…
И, схватив его за руку, я буквально вытащил его из тёмного угла в светлый центр, после чего заставил его сесть по одну сторону от девушки, а сам – плюхнулся по другую.
– Привет… – Я слегка чмокнул её в щёку и, под крайне ревнивым взглядом Рона, девушка повторила мой жест. – Можно мы с тобой выпишем нужные факты для эссе?
– Да, конечно…
Она мельком кивнула Рону и тепло улыбнулась мне. Но я был бы не я, если бы не подлил масла в огонь тем, что, слегка приобняв Гермиону, не поинтересовался бы, как у неё дела.
– Ох, ну, как тебе сказать… – Устало откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, пробормотала она.
– Как есть, так и скажи… Что-то случилось?
– Да… Завтра контрольная по арифмантике и я так боюсь… А если…
– Не накручивай себя… Ты всё прекрасно напишешь… Правда, Рон?
– Конечно! Ты ведь… Самая умная!
– Вот-вот… Разве стоит такой умной и красивой девушке, как ты, переживать из-за подобной мелочи? В конце концов, если вдруг случится ужасное и ты не сможешь написать работу идеально – это ведь не повод переживать, помнишь?
– Да…
– Верно… Рон, скажи, что ты делаешь, когда хочешь успокоиться?
Рон неуверенно замялся и тихо-тихо сказал, что пытается отвлечься и подумать о чём-то хорошем.
– Правильно… Именно так делать и надо. Так что – не смей переживать из-за всяких пустяков, слышишь меня? Рон, ты ведь проконтролируешь, чтобы она не переживала? Если понадобится, я тебе даже официально разрешаю заставлять её есть шоколад как лучшее средство мозгостимуляции и успокоительного и всё это – в одной плитке!
– Что?!
– Рон, не слушай её… В общем, действуй по обстоятельствам, а если что – вали всё на меня… А ты не смей больше нервничать и чтобы больше из-за всяких пустяков не переживала! А теперь, если вы не против…
Я быстро открыл нужные мне страницы учебника, очень быстро всё прочёл, на мгновение прикрыл глаза, как будто бы переваривая полученную информацию и, поблагодарив за то, что они составили мне компанию, собрался уходить.
– А разве ты не хочешь ничего законспектировать?
– Нет, я и так запомнил всё, что мне было надо… Да и потом, меня Пантера ждёт – она как раз должна уже освободить ванную, если, конечно же, она туда жить не переехала… Да что вы усмехаетесь-то, а? Вы бы сами попробовали по полчаса сидеть под дверью и ждать, когда какая-то нехорошая бяка соизволит закончить водные процедуры! А если ты ещё и опаздываешь… В общем, всё как всегда, как обычно и по расписанию… Что? А вы думали, по какому поводу у нас с ней такие напряжённые отношения с утра пораньше?..
И я ушёл к себе, где меня действительно ждала Пантера, которая действительно решительно заняла ванную и даже не дала мне принять душ после тренировок… Да и не даст… С её-то любовью к водным процедурам можно быть абсолютно уверенным, что либо я сегодня не купаюсь, либо просто составляю ей компанию…


Глава 39.

От автора:


Видимо, отзывов больше я не дождусь…
Вот возьму и развоплощусь!
Не, ну давайте вместе поставим рекорд –
Много-много отзывов, и в короткий срок!!

Краткое содержание ответов
И традиционная передача приветов
Всем, отзывы оставившим
И что-то автору написавшим:

loving, сон – это дело святое!
Однако кошка – животное ночное,
Так что приходится мне смиряться,
И с количеством шоколада сверяться,
Ведь правильное “стимуление” –
Гарантия скорого обновления.

Lihanna, проды ожидание не особо затянется
И в скорости глава новая появится
Потому как советь моя пока не засыпает,
Да и муза настороже, а не дремает.

За отзыв пламенный, стихотворный,
Поведший меня в шок непритворный,
DimonS, от души благодарствую тебе!
И заметь, что проду я не задержала
Настолько, сколь сильно обещала,
И, в первую очередь, по твоей “вине”
За что троекратное “Спасибо!”,
Ведь музе так понравилось сильно,
Что слов снова, вновь нет у меня,
В чём, опять-таки, “Невиноватая я!”.

Ну, вот, edik123, прода и появилась,
И я раньше положенного объявилась
Для счастья мне ничего больше и не надо,
Кроме как доесть уцелевшую дольку шоколада…
Ну, вот, уже и доедать больше нечего…
Зато хорошее настроение мне обеспечено!
Помянем же вместе крошки шоколада!
И оставим мне отзыв – я буду так рада…

Ньюра, прямо даже на цитаты?
Брать и просто разбирать?..
К сожаленью, мои подруги
Именно так и предпочитают поступать,
Причём исключительно и только –
На занятиях. На лекциях. И громко!..
P.S. А вообще, если окружающие не возражают,
То автор руки умывает,
Добро даёт, благословляет,
И благодарность оставляет!

Так рада, что тебе, Dominik, прода понравилась!
Новая глава, конечно, не отличная,
Но тоже весьма приличная,
Да и выкладка подозрительно не затянулась…
И теперь, для полной радости,
Не откажите в малой малости
Что-нибудь мне напишите,
Желательно – что видеть дальше хотите!

Ну, спокойно… Особо не пугаемся!
Давайте быстренько оклемаемся
От моего рифмоплётческого безобразия
Которое, такая вот оказия,
У меня буквально прорвалось
Из-за слишком нетвёрдого решения
Хоть немного и вскользь
Перечитать Бальмонта произведения…

Всё-всё, Пушкина томик я убрала,
И Лермонтов отодвинут со стола,
Блока наизусть не декламирую
И читателей особо не нервирую…




Медленно кружась в странном хаотическом танце, снежинки пытались достигнуть заветной цели, коей являлось приземление их на какой-нибудь поверхности, но… Но они таяли не долетев буквально пары метров. Очередной порыв ветра – и очередной пируэт из танца снежинок. Как красиво… И что странно – под “небесным” потолком было явно холодно, но здесь, внизу, замёрзнуть было просто нереально, прямо даже и интересно, какой магией можно поддерживать такое чудо… В открытые окна, вместе с очередной танцевальной труппой снежинок, влетело огромное количество сов, которые, неся в своих лапках какие-то свёртки, пакеты или просто письма, с довольным уханьем присаживались рядом с хозяевами, хотя… Хотя порой они присаживались и на хозяев, и в их тарелки, и в стаканы, и так удачно задевали какую-то заполненную едой посуду, что вся означенная пища в срочном порядке перемещалась на близсидящих людей…
– Глупая птица… – Явственно услышал я недовольное ворчание Рона Уизли, сова которого сейчас мирно спала в теперь уже пустой миске от его супа, ведь сам суп переехал на постоянное место жительства к гриффиндорцу на мантию…
– Ребята, а нам ведь тоже что-то прислать должны…
Мысль, высказанная Бали, заставила всех задуматься и насторожиться. И действительно, буквально через пару секунд стройная колонна серых и неприметных птичек залетела в Зал, после чего, сделав круг почёта, явно собиралась спикировать на наши многострадальные головы. Первым очнулся Орёл, который, тупо уставившись на них, вдруг резко спросил:
– Вы думаете о том же, о чём и я?..
А через секунду мы все хором крикнули “Ложись!” и в срочном порядке переместились под стол. Как оказалось – очень вовремя и кстати, так как на те места, где только что были наши головы, уже громко шлёпнулись огромные свёртки с чем-то длинненьким, продолговатеньким и явно тяжёленьким… Ещё через полминуты лежания в импровизированных окопах я высунулся на разведку. Всё было тихо. И грязно. В общем, с нашей стороны было крайне благоразумно предпринять подстраховачные меры по предотвращению пачкания пола ещё и своей кровью…
– Что-то я больше не хочу есть…
Волк, высказавший общее мнение, с явным сожалением вылез из мини-бомбоубежища и на цыпочках, пытаясь найти на идеально грязном полу место почище, дошёл до своей почему-то лежащей в сторонке метлы.
– Вот уж воистину квиддич – грязный вид спорта… – Пробормотал я, пока отряхивался и помогал вылезти Пантере.
– Прошу прощения, но… – Рядом с нами материализовалась преподавательница трансфигурации и, переведя взволнованный взгляд с наших недоумённых мордашек на мётлы, уже крепко зажатые в явно собственническом жесте в руках, продолжила. – Я вынуждена у вас их забрать…
– Что-что, пардон, вы вынуждены сделать?..
Мы недоумённо переглянулись, и Лиз, озвучившая общественное мнение, удивлённо пожала плечами.
– Полная или частичная конфискация имущества без права возврата? За какое уголовно наказуемое преступление?!
Но профессор МакГонагл вряд ли что-то поняла из гневной тирады Пантеры, ведь она сосредоточенно отнимала у Медведя метлу, при этом сам Медведь её абсолютно игнорировал, спокойно обсуждая новую тему по трансфигурации со стоящей рядом Бали, при этом было вполне закономерно, что все потуги преподавательницы никакого внешнего эффекта не имели. Наконец, добродетельной учительнице надоело заниматься бесполезным делом, и она заявила, что…
– Мы должны проверить все мётлы на наличие каких-нибудь заклинаний, которые могут вам повредить каким-нибудь образом…
Но мы все уже давно и безоговорочно не обращали на неё внимания, а ожесточённо спорили на тему “В кого лучше транфигурировать ежа – в игольницу, подушку или мягкую/колючую игрушку?”.
– Конечно, в игольницу! – Вдруг сказала профессор МакГонагл, после чего обстоятельно аргументировала свой ответ тем, что колючки ежа будут неплохо и весьма гармонично сочетаться при недотрансфигурации с иголками, а, кроме того, при должной мере мастерства…
– А по мне, так лучше в подушку! – Моментально возразил ей Волк, тут же подкрепив свой ответ примером йогов, спящих на колючках, пространственно поразмышлял на тему “Как это, должно быть, полезно для здоровья, спины и не только”, потом сказал, что вообще, ходить по битому стеклу – это тоже полезно, как, впрочем, и всё, связанное с восточными единоборствами, помешанность на которых у него была столь явная и очевидная.
– И всё-таки лучше всего трансфигурировать ежа в мягкую игрушку, ведь вы только представьте, такая маленькая колюченькая прелесть, которую так и хочется прижать к себе, потискать, да с таким симпатягой даже спать можно!! – Лиз сосредоточенно делала вид, что она действительно всю жизнь мечтала о таком подарке, пока мы, по одному и по возможности незаметно, сматывались из поля зрения строгой преподавательницы.
– Нет, я вообще абсолютно уверен и ничто не заставит меня поменять своего мнения, что ежей нужно оставить в покое! И нечего над ними всякие опыты производить, пытаясь затащить к себе в постель, или на стол, или… Да что вы все так на меня смотрите? Я, может, всю жизнь мечтал быть активистом движения Гринпис!!
Но не найдя сочувствия в этом жестоком и очерствевшем мире, я гордо развернулся и ушёл к выходу. Вот за моей спиной закрылась дверь, а потом послышался удивлённый возглас догадавшейся как её одурачили учительницы, но было уже слишком поздно, ведь последний спецназовец в моём лице уже покинул Большой Зал, а отнять заныканные средства перелетания у нас уже не сможет никто и никогда…

***

Мы размеренно продолжали выполнять распоряжения отлучившегося начальства, с удовольствием прислушиваясь к практически истерическим крикам под дверью.
– Друзья, прекрасен наш союз!.. – Процитировал я Пушкина, мою позицию разделили все присутствующие и даже отсутствующие, судя по спокойному голосу что-то отвечающего Ричарда.
Через пару минут почему-то улыбающийся тренер вошёл внутрь и, сказав, что иногда он даже нами гордиться, предложил пойти извиниться перед оскорблённой в лучших чувствах учительницей, ведь, конечно же, сегодня у нас нет её уроков, но вот уже завтра… В общем, отношения надо было бы восстановить и больше не портить, а то ведь себе дороже…
Весь этот день на удивление спокойные, культурные и воспитанные спецназовцы вели себя подозрительно тихо…

***

На следующий день. На обеде.
– Покажи!
– Не покажу!!
– Ну, покажи!..
– Нет, не покажу!!!
– Не буди во мне зверя!
– А я не боюсь кроликов!!
– И зря!!! Они ведь могут затра… – Проходящий мимо нас с Пантерой Ричард заинтересованно приостановился, явно ожидая продолжения. – Затравить тебя анекдотами, и будешь тогда знать… – Тренер отвернулся и сделал шаг в сторону своего места за учительским столом, как вдруг смутно расслышал продолжение. – И как следует обложить тоже могут… – Он резко повернулся к нам лицом, а я, всё ещё делая вид, что милый, белый и пушистый кролик – вот моя краткая характеристика, продолжил. – Овощами и фруктами… И будешь ты безвылазно в трёхэтажном… – У Ричарда руки чисто автоматически переместились в скрещенное положение на груди, а глаза нехорошо сощурились. – …доме из одних сплошных редисок да морковок сидеть… Ой, Ричард, как хорошо, что ты здесь мимо проходил! Скажи ей, чтобы она перестала вредничать и показала мне, как нужно оформлять эссе по Истории Магии! А то у нас урок сразу после обеда, а я до сих пор не знаю, как правильно подписываться!..
– Лаки, да не отсохнет язык твой столь нагло меня провоцировать!
– Ну, что я опять сделал не так, а? Я же никого и ничего и ни разу…
– Ты опять, да?.. Похоже, действительно пора принимать меры по поднятию морали в нашем разложившемся обществе…
– О, прости меня великодушно за грехи несовершённые! Я клятвенно обещаю замолить их все сегодня перед сном!..
– Лаки…
– …хотя можно и прямо сейчас, чего тянуть-то? Тем более перед едой – святое дело… Ой, только не надо говорить, что ты хочешь внеочередной раз обновить мой гардероб!!
– Примерно так, но несколько иначе… У меня тут экспериментальная разработка…
– …которую надо проверить на людях… А можно это буду не я?..
– Нельзя. Давай сюда руку.
– Какую?
– Какую не жалко. – Увидев мой подозрительный взгляд, он спокойно достал какие-то электронные часы, на которых виднелась надпись “1 км”. И только-то?! Видимо, поняв моё недоумение, Ричард посмешил исправиться и прибавил в конце нолик, после чего предложил мне поносить немного, мол, мне пойдёт…
– А когда я отбегаю десять километров, то что?
– То отдашь часы мне. Удобно, правда? А то раньше контролировать приходилось, а с твоей любовью к отлыниванию… В общем, наслаждайся! Потом поделишься впечатлениями…
И он ушёл, а я, печально вздохнув от своей тяжёлой доли, списал необходимую мне информацию у Бали, после чего, в срочном порядке собрав вещи, медленным бегом устремился к покиданию зала. У выхода я обернулся и, дождавшись величавого подплытия Пантеры, открыл перед ней дверь.
– Пробежимся?
– А то!
И мы начали свой скоростной обгон друг друга и всего того, что движется впереди нас. Уже через три минуты мы были на месте, и это при том, что пешком обычно до этого крыла можно дойти только минут за десять. Часы показывали явное превышение скорости, но нам было всё равно…
– А давай обратно сгоняем, ребят подгоним?..
И мы побежали в обратный путь, правда, предварительно скинув все вещи в неаккуратную, но хорошо замаскированную кучку. По прибытии к дверям Большого Зала нами были обнаружены выходящие ребята. Тут же поставив их в известность о том, что черепахи и улитки всё же по сравнению с отдельными личностями отличаются высокими скоростными характеристиками, мы снова полетели к первоначально поставленной цели.
– А что теперь?..
– А до звонка ещё десять минут… Предлагаю… Побегать… Во-он в том кабинете…
Конструктивное предложение, высказанное мною, в течение первого чтения было рассмотрено и одобрено, а потом… А потом было второе чтение, потому как разобрать те знаки, которые мы оставили, когда прятали вещи, оказалось сложнее, чем предполагалось изначально…
– Эврика!
– А это ещё что за дамочка, а?! Меня вообще-то Пантерой зовут, так что будьте любезны приготовить отчёт о своих перемещениях за последние…
Но договорить она не смогла, потому как её разобрал смех. Я фыркнул, мол, смеяться над своими же шутками… Бр-р… Но находящаяся явно не на нашей грешной земле судорожно хихикающая девушка категорически отказывалась внимать голосу разума и помогать единственному находящемуся в зоне дотягиваемости разумному существу в моём лице все вещи, включая и явно неадекватную кошку, в количестве одной штуки, перетащить в ближайший класс. Вздохнув о тяжести своей судьбы, я пинком открыл дверь, тупо свалил в угол все сумки-мантии, после чего за руку втянул в означенное помещение несопротивляющееся нечто.
– Лаки, а ты видел… Ой, я не могу…
– Что видел? – Поинтересовался я, попутно накладывая на весьма скромную по размерам аудиторию (по сравнению с Большим Залом, естественно) всевозможные запирающие и заглушающие чары.
– Там… Ха, там… Просто, понимаешь, там хафлпаффцы стояли, глаза вытаращили… Ты хоть представляешь, как смотрелись наши с тобой поиски со стороны?..
Я честно заявил, что не представляю и представлять столь страшное зрелище не собираюсь, поэтому…
– Нет, но ладно это… Так ведь мы же когда пробегали сюда, мы случайно… Задели… Парочку сладкую, эти… Как их там… Эрни и Ханна… Ой, ты бы видел, как они друг от друга отскочили!!
– А чем они занимались-то таким, что прямо даже…
– Так ведь в том и дело! Они… Они просто держались за ручку… И…
– И хватит о них. Потом извинимся.
И я взял её за руку, а потом поцеловал ей ручку, а потом…
– Но, Лаки… Мы ведь… – Она глубоко выдохнула, когда почувствовала моё дыхание у себя в области шеи. – Опоздаем… – Уже просто констатировала факт практически мурлычащая киска, выпуская когти и слегка царапая мои плечи.
– Вето!
Тут же решительно сказал я, на всякий случай одной рукой удерживая её запястья над головой. Стоять так стало явно неудобно, и я подтолкнул Пантеру к ближайшей парте, на которую она села.
– Может, всё же отпустишь меня?..
– А ты куда-то хочешь уйти?..
Но ответа на вопрос не последовало, да и не могло последовать – её желание мне что-нибудь сказать потонуло в моём “хочу тебя… поцеловать”, хотя уже через секунду, когда я перестал держать её руки и даже ненадолго оторвался от губ, она не просто не отодвинулась, а скорее наоборот… Эх, жаль только, что скоро придётся куда-то уходить…

Неожиданный, громкий и на удивление резкий звук прорезал относительную тишину класса. Пантера вздрогнула, после чего мы, как по команде, стали в срочном порядке собираться.
– Ну, и что вы там делали, а? Звонок только что прозвенел, и был он на урок…
Прямо за только что распахнутой нами дверью стоял Ричард, подозрительно сощуривший глаза и явно ждущий объяснений.
– Мы… Занимались…
– Чем же, интересно знать?
– Повторением! – Сказал я, после чего взглядом предложил Пантере предоставить право выкручиваться мне. Как это ни странно, но возражений не последовало…
– Даже так… И почему-то нет никаких сомнений у меня, что на вопрос “чего?” вы мне ответите “изученного”… А теперь ответьте кратко и по существу, что вы там делали?
– Занимались йогой!
– Занимались йогой – в смысле, при занятии… – Мы так невинно на него взглянули и недоумённо похлопали ресницами, что Ричард даже на секунду задумался, как бы пополиткорректней выразиться. – Вы там случаем не по книжечке одной весёлой занимались, где фактически каждая следующая поза отличается от предыдущей только названием да поворотом голеностопного сустава на два градуса вправо?..
– Нет, что ты! Мы же… – Мы возмущённо переглянулись с Пантерой и она досказала мысль.
– Мы всё делали по памяти, и вообще, в каком-то смысле…
– В каком-то смысле мы опоздали на урок, поэтому, ты уж нас извини… Мы пойдём, ладно?
И я, быстро-быстро схватив под локоток несопротивляющуюся девушку, преодолел расстояние до двери в класс, после чего повернул ручку и влетел в помещение, которое иначе как убежище лично у меня сейчас никак назвать бы не получилось. Но тут… Я повернулся к Пантере, и мы чисто инстинктивно сжали сильнее руки друг другу и одними губами сказали “Окружили, гады…”.


Глава 40.

От автора: Бонжур, товарищи! Я искренне верила, что успею написать продолжение к таким замечательным и очень примечательным праздникам, как Новый Год и Рождество, однако слишком завертелась с их отмечанием и таки не успела. Но я всё равно поздравляю вас всех с наступившим на больную мозоль нехватки времени Вы-Знаете-Чем!! А ещё выкладываюсь я не просто так, а по принципу “раз не удалось поздравить с такими праздниками, поздравим с не такими”! Поэтому поздравляю всех-всех-всех с просто непереводимым на другие языки, но весьма традиционным и любимым праздником – Старым Новым Годом! Желаю вам всего-всего и в неограниченном количестве!
В отзывах к предыдущей главе у меня много кто и чего попросил. Я свято верю, что у меня получилось совместить несовместимое и хотя бы частично сделать невозможное возможным и что всё то, что я, возомнив себя ёлкой новогодней, вам в качестве подарка написала, соответствует поданным запросам. К моему огромному счастью, никто ничего невыполнимого не просил и от сюжета отступать мне не пришлось. Глава получилась рекордная по объёму – никогда ещё не писала так много, но, надеюсь, вам, уважаемые читатели, понравится, и вы оцените мои старания.
Огромное спасибо всем, кто оставлял отзывы на предыдущую главу! Краткое содержание моих вам ответов:
loving, изначально планировалось, что квиддич будет в следующей главе, но прочитав твой отзыв я в срочном порядке усовестилась, даже слегка устыдилась (хрен-знает-сколько обещать и не писать это вам не хухры-мухры!), так что пришлось, вздохнув о тяжести своей доли, описывать для тебя матч… Так что считай, что это тебе от меня объединённый подарок на все прошедшие праздники, с коими я тебя и поздравляю!
Linochca, я рада, что тебе понравилась предыдущая глава, несмотря на её небольшой размер (как там некоторые любят говорить, “размер не имеет значения”)! Насчёт разбора полётов – всё в следующей главе, так как в этой многие герои непосредственно летали, а что уж они там налетали, это уже дело десятое… С Джинни я и сама была бы не против свести их поскорее, но, к сожалению, не могу – надо поменять ей характер и довести сюжет до определённого момента. Ещё раз поздравляю со всеми без исключения праздниками!
edik123, к сожалению, я не выкладывала продолжение довольно давно (через три дня было бы месяц как), но зато новая глава очень объёмная и в ней столько событий… В общем, надеюсь, что тебе понравится! Со всеми праздниками тебя!
Энерджи, окружили его нехорошие Бяки, причём именно так и с большой буквы. А что там конкретно и как, рассказывать нет смысла, ведь прямо вот чуть-чуть пониже… Что, я садистка?.. Вполне возможно, знаете ли, вполне возможно… Насчёт подпинка: огромное спасибо, правда, получила я его с большим запозданием, так как почти две недели куда только не вылезала (то есть в Интернет как раз таки и не получалось), но всё равно, увидев напоминание о необходимости продолжения быстренько усовестилась и ускорилась. Поздравляю со Всем-Всем-Всем, причём сразу, так как когда в следующий раз смогу что написать покрыто мраком тайны!
Telluris, я не имею ничего против писания мне не mail, так что если вдруг возникнут ещё какие-то вопросы, можешь смело их задавать – обязательно на всё отвечу. А насчёт квиддича… Мне понравилась идея, ты меня натолкнула на одну интересную мысль, кою я и реализовала. Большое за это спасибо! Поздравляю с праздниками!
Dominicka, размеры глав у меня какие-то всегда не такие: то огромные, то без мелкоскопа не разглядишь… Я лично уже почти смирилась, надеюсь, вы тоже. Теперь насчёт твоего предложения. У меня было запланировано что-то подобное, но только это будет очень и очень нескоро, так как на магическую дуэль Лаки вызовет… Так, ладно, побуду садисткой и дам вам возможность обо всём самим догадаться. С праздниками прошедшими и настоящими!
1okWolf, фактически у меня и так фанфик написан в рейтинг PG-15, но, к сожалению, такого нет (в плане поставить в шапке можно только вручную, а я патологически ленивая, ведь тогда придётся ставить ещё предостережения о том, что тут присутствует поголовное OOC и жутчайшее AU). А насчёт близких отношений… Я о них только упоминала, да и то вскользь. Тут, как говорится, кто что хочет, то и видит (см. ниже разбор полётов). Насчёт совместных операций – согласна, что их надо бы побольше, поэтому в этой главе они присутствуют в достаточно большом количестве. И я писала о том, что все ребята с кем-то встречаются, точнее, очень вскользь упоминала, когда описывала бал в честь Хеллоуина. Но в следующей главе про это обязательно будет сказано больше, а то они действительно со стороны могут показаться белыми и пушистыми монахами (коими они, в общем-то, не могут являться по определению). Ещё раз с наступающими и наступившими праздниками!
Напоследок мне хотелось бы поздравить свою подругу Ньюру с её недавно прошедшим Днём Рождения! Желаю тебе счастья, здоровья и удачи в лице её полномочного представителя Лаки (можно перевязанного розовой ленточкой и в одном галстуке в сердечко, на твоё усмотрение)!
На этом всё, желаю вам всем приятного прочтения!




Окружили, причём подло, мерзко и со всех сторон!.. Не, ну так ведь нечестно, я так не играю и вапчхе… Всё ещё попытавшись сохранить на своём слегка так перекошенном лице маску огромного резко привалившего куска счастья на долю мою разсчастливую и небрежно смахнув с плеча сумку, затем кинув рядом на всё тот же многострадальный пол мантию, я медленным бегом обежал всех присутствующих вокруг три раза, после чего посмотрел на часы и уже шагом подошёл к тренеру.
– Прошу, сэр. Я так понимаю, что я добегался?..
Ричард, удивлённо на меня глянув, сверил часы. Показания приборов полностью свидетельствовали о том, чего увидеть он явно не ожидал.
– Уже? Так быстро?
– Конечно же! А Вы думали, чем мы с Пантерой за закрытыми дверями занимались?
Оскорблённый взор невинного, незаслуженно обиженного святого удался мне на славу. Жаль, что ни одна подлая морда так не считала…
– Я думал, что йогой. Интересно, почему?..
– Потому что мы ей и занимались. – Весь вид тренера ясно показывал что-то вроде “продолжай-продолжай, я так люблю, когда мне рассказывают сказки, а особенно я их обожаю в твоём исполнении, да так, что, кажется, скоро даже выпущу целый их сборник под моей редакцией”, “господа стоящие застоятели крайне не возражают против того, чтобы продлить шоу, я вообще думаю, что весь свой длинный путь они проделали исключительно и только ради такого зрелища” и “эфирное время продлено, можете продолжить ваше увлекательное повествование”, причём всё это было одновременно смешано в одном флаконе.
И пока я задумывался о метафоричности считывания языка тела, явно не собираясь отвечать на невысказанный вопрос (я вообще предпочитаю отвечать только когда спрашивают в многострадальный шрамосодержащий лоб, дабы вдруг не ответить, когда не спрашивали), Пантера предпочла сама разъяснить ситуацию ввиду впутанности её в данное мероприятие.
– У нас было немного свободного времени до начала урока, и мы приняли коллегиальное решение о пробегании заданных вами десяти километров до прозвенения колокола. К сожалению, расстояние от Большого Зала до кабинета Истории магии составляет только один километр триста двадцать пять метров по самому долгому и запутанному пути, который мы только смогли найти. Поэтому мы не сочли нужным пробегать эту дистанцию четыре раза туда и обратно, а, пробежав лишь два раза и практически сбив с ног учеников Хаффлпаффа в количестве двух штук, перед коими мы сейчас, пользуясь случаем, хотели бы извиниться, вознамерились в располагающемся рядом пустом кабинете выполнить оставшуюся половину задания.
Пантера заткнулась, явно давая понять, что, вроде как, объяснения даны, распишитесь в получении.
– Это я и без вас понял. Лучше поведайте чересчур внимательным слушателям, какие мероприятия вы проводили по прибытии в пустующий класс.
– По прибытии в пустующий класс мы, для начала, восстановили сбившееся дыхание.
– Да? Какими методами?
– Различными, но без какой бы то ни было помощи книг.
Ричард прищурился, а я снова отвёл глаза, вроде как в крайнем сожалении о своём несвоевременном вмешательстве, даже, не побоюсь этого слова, вклинивании в чужие разговоры на самом интересном месте, да ещё и с намёками непонятного содержания.
– Я могу продолжать рассказ, сэр? Остановилась я на том, что мы выровняли дыхание, после чего начали наперегонки бегать от стены до окна с последующим разворотом на сорок пять градусов и достижением противоположного угла комнаты, касания его рукой, после которого следовал резкий разворот на сто восемьдесят градусов, бег до ближайшей стены, отталкивание от неё ногами, сальто в воздухе, а потом…
– Понятно. А причём здесь йога?
– Как? А восстанавливать дыхание после каждого удачного забега?!
Ричард, видимо, махнул рукой, подавая сигнал о том, что занавес опускается и спектакль завершается. Почувствовавшие это непонятно где расположенным органом интуиции важно стоящие два весьма молодых человека у стеночки сделали шаг в нашем направлении.
– Ну, раз уж все в сборе и никого больше ждать не нужно, то давайте поспешим, ведь никто не хочет опоздать?
Проходящий мимо Волк шепнул мне, что он бы предпочёл вообще не идти никуда, а отоспаться на уроке. Мы пошли рядом, и я поинтересовался, кто эти странные люди.
– Это министерские шавки. Они решили вдруг, видите ли, сделать нам экскурсию по главному магическому зданию Великобритании, вроде как для того, чтобы мы с ним ознакомились, что-то там осознали…
– А на самом деле? Что говорит Ричард?
– Он вообще ничего не говорит, но злой до ужаса.
– О, ну тогда и пню ясно – они хотят, чтобы мы на них работали.
– Хуже.
– Ещё хуже?
– Угу. Судя по их наглым мордам, они хотят свалить на нас все обязанности этого их Аврората…
Моё настроение скатилось с минусовой отметки до “ниже некуда” и, громко шлёпнувшись на абсолютный минимум, вызвало некоторую озлобленность. Блин, вот ведь и так же нас достаточно сильно загружают, а тут ещё эти…

Вся наша делегация во главе с двумя важными павлинами стояла возле горгульи и ждала чуда, также именуемого как просветление разума и вспоминание пароля.
– Сахарные перья!
– Мармеладные одуванчики!
– Э-э… Жевательные слизнячки!
Но тщетно – статуя оставалась глуха к истерическим перечислениям сладостей в исполнении людей из Министерства Магии, а мы также спокойно проигнорировали их предложение придти на помощь, лишь встав в стороночке у стеночки и созерцая весьма забавное представление.
– Малиновый щербет!
– Лимонные дольки!..
– А, быть может, правильный пароль – “Миндальные лисички”?..
Горгулья моментально ожила и отпрыгнула в сторону, пропуская самого профессора Дамблдора и сконфуженных неудачными попытками уже не столь гордо распустивших пёрышки птичек. Мы оставались стоять на своих местах.
– Вы…
– Мы подождём тренера и поднимемся только вместе с ним.
Кажется, министерские хотели что-то сказать, но профессор Дамблдор, кивнув, согласился с нашим решением, так что все готовящиеся слететь с губ вопросы и восклицания так и остались невысказанными.
Прошло минут пять, а мы всё также стояли, не меняя позы. В мёртвой тишине было слышно, как свистит ветер в пустых коридорах, как капает где-то вода и как гулко раздаются чьи-то быстрые шаги.
– Почему вы ещё здесь, а не…
– Мы ждали Вас, сэр. – Ричард недоумённо приподнял вверх одну бровь, и Лиз тут же пояснила. – На всякий случай.
Тренер, не оборачиваясь и не обращая больше на нас ровным счётом никакого внимания, сказал “Полчаса назад директор сменил пароль, на всякий случай… Миндальные лисички!”, после чего уверенным шагом подошёл к двери, которую он открыл, так и не соизволив постучаться.
– Мистер МакГрегор, мы ждали Вас. Присаживайтесь. И вы тоже, не стойте в дверях, садитесь.
– Спасибо, мы постоим. – С любезной улыбкой ответил за всех Ричард.
Люди из Министерства Магии, немного помявшись, решили представиться.
– Мистер Джонатан Шелли и мистер Франклин Стокер, к вашим услугам.
Все мы учтиво кивнули в ответ, но продолжали молчать. Видимо, потеряв надежду на какую бы то ни было помощь с нашей стороны и уже окончательно убедившись, что имён своих мы всё равно не скажем, они затянули хвалебную песнь, в которой расписывалось, как прекрасен сам Министр и его Министерство, все служащие, здание и всё, что хоть каким-то боком касалось официальной власти.
– А теперь давайте мы все вместе переместимся через камин и воочию увидим столь легендарное здание!
– Вы сейчас про Хогвартс?
– Нет, мистер МакГрегор, мы говорим об…
– А сколько лет, говорите, зданию Министерства, что оно уже стало таким легендарным?
– Построено оно относительно недавно, но уже стало одной из главных магических достопримечательностей! Ну, а теперь, если у мистера МакГрегора больше нет никаких вопросов… – У тренера, казалось, на повестке дня был только один вопрос, и тот касался незаконности применения разрывных пуль.
– …то мы все сейчас присядем и выпьем чайку на дорожку! – С повышенной жизнерадостностью в голосе продолжил директор. Увидев, каким голодным светом загорелись наши глаза (всё же диету ни один гад отменять пока не собирался), Дамблдор моментально наколдовал стол и стулья, на кои мы, не видя возражения со стороны тренера, тут же уселись.
– Лимонную дольку? Или, может… – Последующие минут пять были посвящены выбиранию с чем пить чай. Мы активно и очевидно тянули время, дегустировали сладости и наслаждались кислыми лицами наших экскурсоводов.
– Может быть, пора уже перемещаться, а то мы не успеем… – Мистер Шелли прокашлялся и с пафосом продолжил. – Помочь вам разгадать невиданные загадки и приотворить все завесы тайн, огромное количество коих содержит в себе главное магическое здание!..
По лицу Ричарда расплылась милая улыбочка, которая ясно свидетельствовала о том, что теперь придётся несчастному министерству разрешить нам обойти всё здание, в том числе и самые секретные и тайные отделы.
– Да, пожалуй, вы правы, мы уже тут засиделись… Ребята, подъём! А то ведь мы не успеем пройти по всем-всем отделам и взглянуть на их работу, как нам только что обещали…
Лицо мистера Шелли побледнело, когда он до конца осознал, насколько превратно мы поняли его заранее подготовленную речь. Однако сказать ему было нечего, так что пришлось без возражений и по возможности быстро перемещаться в атриум министерства.
– Атриум – единственное место в здании Министерства Магии, куда можно переместиться, причём как с помощью каминной сети, как это только что проделали мы с вами, так и путём аппарации или использования портала.
Оглянувшись, мы воочию убедились в правдивости слов импровизированных экскурсоводов: тут и там появлялись люди, куда-то спешили, здоровались, прощались…
– Чтобы пройти внутрь мы должны подойти к дежурному аврору и...
И потянулась наше довольно увлекательно путешествие, которое началось с верхних этажей и постепенно спускалось всё ниже и ниже. Мелькали кабинеты, нам в общих чертах рассказывали, чем и кто здесь занимается, иногда знакомили с некоторыми сотрудниками, которые всё время норовили вычислить меня и пожать мне руку, откинуть чёлку со лба и полицезреть шрам, похлопать по плечу или произвести ещё какое-нибудь подлое действие, у кого на что хватало фантазии. Но самое обидное – с пугающей частотой меня вытаскивали из глубин группы и производили все вышеперечисленные действия, причём, по возможности, сразу. Единственное, на что наложил своё веское “Вето!” Ричард было раздавание автографов. Безусловно, и это было большим облегчением, но злость от того, что ни один гад с мерзкой по своей любезности улыбкой не вырвал меня из цепких когтей восхищённых сотрудников приближало моё прежнее состояние “по возможности не буду говорить, лучше отмалчиваться” к “что бы ни спросили, буду молчать как партизан на допросе!”.
Наконец, мы дожили до того, что нам начали рассказывать про подземную часть здания, которое, оказывается, большей своей частью находилось как раз таки на глубине… В общем, из всего сказанного я понял только одно: живым мне отсюда не выйти, а если и выползти, то уж точно сильно покалеченным!
– На этом этаже нет ничего принципиально интересного для вас, только крайне редко используемый зал суда и кое-какие хранилища…
Я бросил мимолётный меланхоличный взгляд на коридор и тут же нажал на кнопку остановки лифта.
– Что-то случилось, мистер Поттер?
– Да, я думаю, что было бы очень неплохо, если бы мы прошлись по этому этажу. Конечно же, если никто не возражает и там нет ничего особенно секретного…
Судя по тому, как слегка скривились лица провожатых, что-то там да было.
– Но там действительно нет ничего примечательного для вас…
– Ну так, быть может, пойдёмте и убедимся в этом? Или вы куда-то торопитесь?..
Крыть было нечем, и пришлось им нехотя выйти из лифта. Министерские хотели было быстро и безболезненно рассказать нам про зал суда, но я слишком чётко помнил свои сны, когда я бродил по коридору и подходил к какой-то двери.
– Да, вы совершенно были правы, этот зал действительно не стоит никакого внимания… – Провожатые заулыбались и закивали в знак согласия, однако последующая моя фраза убила в них остатки прежней улыбчивости. – …поэтому давайте пройдём во-он по тому коридору, может, есть там что стоящее…
– Нет-нет, там просто пара заброшенных хранилищ и…
– А как же приоткрытие завес тайн, а? Мы все уже так заинтригованы, что дальше некуда! – Ричард с обходительной улыбкой стал напоминать опрометчиво сказанные слова, тонко намекать на необходимость прохода в том направлении, и…
– Хорошо, но только давайте очень быстро – пройдём туда и обратно, и сразу же вернёмся! У нас ещё слишком большая программа, чтобы мы могли задерживаться на таком неважном и абсолютно незначимом этаже!..
Провожатые всё время пытались куда-то завильнуть и что-то не то рассказать, поэтому я взял на себя роль гида и уверенно зашагал впереди. Так, насколько точно я помню свой сон, то нужно ещё чуть-чуть идти прямо, потом повернуть налево и… Вот она, эта дверь! Я спокойно подхожу и точно так же, но теперь уже наяву, берусь за ручку. Дверь не заперта и с лёгким скрипом она медленно приоткрывается…
– Нет! Туда нельзя! Немедленно отойдите!!!
Со странным чувством дежа вю мне пришлось подчиниться, с явным непониманием поглядев на какой-то жалкий вид стоящих рядом министерских работников.
– Послушайте, мы прекрасно понимаем, что сболтнули лишнего, но… Это Отдел Тайн, туда никому нельзя. Пожалуйста, давайте уйдём… Если вы туда войдёте, то лучшее, что ждёт нас – это увольнение с работы…
Я кивнул и уверенной походкой направился по тому же пути обратно. Сзади нас уныло плелись провожатые, лишённые прежней уверенности и какие-то слегка потерянные. Как только все вошли в лифт, мы продолжили экскурсию как будто ничего и не было. И только я снова замолчал, ведь теперь, по крайней мере, я знал, куда вели меня мои сны – в так опрометчиво названный служащими Отдел Тайн, где находится что-то, что так нужно мне, хотя, быть может, это самое что-то нужно отнюдь не мне, а… Но течение моих мыслей было нагло прервано тем, что нас снова повели на этаж, занятый Авроратом, где нам наконец-то уже рассказали, зачем сюда притащили. Как и следовало ожидать, они выдали нам статистику – сколько людей ежедневно погибают от того, что само Министерство пока никак не может справиться с Упивающимися Смертью и как кстати была бы наша помощь, тем более, что наш премьер-министр обещал оказывать посильную поддержку в этой нелёгкой борьбе. В общем, весь смысл их разглагольствований был в том, что официальное разрешение на эксплуатацию нас они уже получили, так что…
– Прошу прощения, сэр, но не были бы вы столь любезны попросить некоторую отсрочку для нас в участии в вашем противостоянии, ведь было бы очень неплохо, если бы нас ознакомили с манерой нападения Упивающихся Смертью, да и, кроме того, надо же нам уметь закрывать свой разум, чтобы противник не узнал чего не должен, да и хорошо бы вы научили нас противостоять Империо…
Пантера смотрела на стоящего напротив главу Аврората ангельскими глазами, да так профессионально, что отказать он просто не смог. Я определённо точно горжусь своей, пусть и временной, девушкой!

Потекли однообразные дни, когда каждый час был расписан буквально по минутам, где традиционные тренировки сменялись курсами от Аврората и обратно, и так снова и снова, почему-то тянет добавить “пока смерть не разлучит нас”… Но закончилось это достаточно быстро – уже через полторы недели занятия приостановили и у нас попытались проверить знания. В общем-то, результатами почти все были довольны, хоть какой-то блок на мысли мы ставить научились, тактику ведения боя противника и союзника изучили, Империо быстро сбрасываем… Ну, что ещё нам нужно, чтобы кинуться спасать несчастных магов? Лично мы готовы были предоставить огромный список условий, но… Их благополучно предпочли не слушать, так что пришлось оставить все возражения при себе и лишь молча желать им всем счастья и долгой жизни.

***

Четыре дня спустя.
Медведь осторожно прокрадывался к единственному окну, через которое вполне можно было бы одним точным снайперским выстрелом “снять” Упивающегося Смертью, который стоял посреди огромной гостиной и направлял свою волшебную палочку на связанного мужчину. Сейчас мишень была в достаточно удобной позе, чтобы в неё можно было попасть, но что-то останавливало его, что-то весьма неотдалённо напоминающее интуицию твердило, что нужно подождать, что… Точно! Всё же ему сообщили недостоверную информацию и в доме гораздо больше людей, которых нужно ликвидировать. Это осложняет задачу, тем более что сам Медведь всегда специализировался на точечном и быстром уничтожении противников по одному, а теперь, пока он обезвредит одного, другой вполне может убить находящихся в доме людей… Да, это всё сильно осложняет, причём настолько, что в лихорадочно проносящихся в голове мыслях он всё никак не может найти решение проблемы.
– Чёрт… – Тихо выдыхает он, мысленно кляня всех авроров за то, что мало им было сваливания на них всей тяжести своей работы, так ещё и информация, предоставленная ими, не соответствовала истине… Ещё раз вздохнув и взвесив все за и против, Медведь по рации передал Ричарду МакГрегору об изменившихся условиях. В ответ он услышал, что сейчас к нему направят Орла, он поможет убрать другого, чтобы всё было сделано быстро и одновременно. Во время ожидания Медведь зарядил обе имеющихся у него снайперские винтовки. Через минуту тень, в которой он загодя опознал друга, скользнула прямо к окну и остановилась рядом с ним.
– Бери любую. – Сказав это, он глазами указал на заряженное оружие. – Выбирай, кого снять легче – твой. – Возражений не последовало, ведь общеизвестная истина, что из всей группы самым точным был именно Медведь, поэтому спорить было и глупо, и некогда.
Через пару секунд раздались одновременные приглушённые звуки падающих тел и в тот же момент в дом ворвались Волк и Бали, которые быстро очистили все помещения от оставшихся Упивающихся Смертью и вывели бывших заложников. Двое сидящих в соседнем здании и напряжённо следящих за знаками, которые им подавали товарищи, облегчённо выдохнули. Всё получилось как-то подозрительно безболезненно, особенно если вспомнить прошлые задания…

Уже буквально на следующий день после выхода группы специального назначения на поле противостояния количество нападений Упивающихся Смертью утроилось, стало очевидно, что главной их целью сейчас является захват и последующая ликвидация именно этой группы. Это понимали буквально все – как постоянно мотающиеся по всевозможным заданиям сами спецназовцы, их начальники и командующие, так и весь Аврорат полным составом. Единственным, кто упорно не хотел замечать очевидных вещей, оставался Министр Магии Корнелиус Фадж, и сколько уже Альбус Дамблдор не бился над запретом использования помощи детей, тем более каждый день и по нескольку раз, не давая им даже отдохнуть, все его попытки были тщетны и тонули в непонимании людей, возглавляющих магическое сообщество.
– Лимонную дольку?.. – Отвлёкшись от своих мыслей и перестав рассматривать очередную необходимую справку, которую ему с боем удалось получить, спросил директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, слегка улыбнувшись. Получив очередной вежливый отказ и нимало этим ни оскорбившись, волшебник переместился к следующей инстанции, где уже рвал и метал непосредственный начальник данной группы спецназовцев Ричард МакГрегор.

***

Странное ощущение, однако… Как будто бы усталость накатывает даже не волнами, а цунами, как будто бы… Эх, ну что у меня за привычка-то такая? Нельзя отвлекаться, а то ещё кроме нечестно не заслуженной вполне традиционной раны на левом боку, без которой я порой себя чувствую просто как без шрама на лбу, заработаю себе что-нибудь ещё, и было бы очень неплохо, если бы этим чем-то была комфортабельная яхта в пятьдесят метров длиной.
– Чёрт, может, ты уже переместишься отсюда, а? Я тебя больше спасать не буду – либо смотри в оба, либо не мешай и упорталивайся на фиг…
Молоденький аврор, из-за которого я, в общем-то, свою нечестную рану и получил, кивнул. Слабые нервы, видимо, у него – когда луч от режущего заклятия летел прямо в его жаркие объятия с вполне понятной страстью, он застыл как вкопанный, позабыв про всё. Почему-то мне не хотелось, чтобы его распополамило таким кощунственным образом, да к тому же и без помощи аппарации, поэтому я его и оттолкнул с пути следования маршрутного проклятия, так что все не выплеснутые чувства оскорблённого заклятия я почувствовал, как говорится, на собственной шкуре…
Упивающихся оставалось всё меньше и меньше, ведь как чересчур добрые и отзывчивые дети, мы просто никак не могли пройти мимо их горя и с поражающим воображение упорством помогали им упиться и уесться, а потом и уё… В общем, перенаправляли в жаркие объятья той, которой они всегда то упивались, то ужирались, то вообще непонятно что вытворяли… Извращенцы, в общем, какие-то…
– Стойте на месте и опустите оружие! В противном случае мы убьём заложника!
Как-то подозрительно по барабану мне было на это заявление, поэтому я, воспользовавшись паузой, просто пристрелил ещё одно стоящее прямо передо мной недоразумение и, флегматично пожав плечами, обернулся. Тот-Самый-Аврор-Который-Выжил-Благодаря-Мальчику-Который-Не-Только-Выжил-Но-И-Три-Раза-Спас-Этому-Аврору-Жизнь, весь бледный и явно на грани обморока, был крепко сжат в удушающих объятиях какой-то перепожравшей и переупившейся бочки. Позади него стояли уцелевшие, причём явно чудом, остатки некогда могучей кучки.
– Опусти пистолет!
А вот это они явно ко мне…
– Хорошо! Я всё равно как раз последнюю пулю израсходовал…
И, кинув бесполезный пистолет на пол, я полез в карман бронежилета, откуда с убийственной (в прямом смысле слова) хладнокровностью извлёк другой, с глушителем и заряженный под самую зарядку.
– Немедленно опусти оружие, а иначе парнишке не жить!
– Да ему всё равно не жить, так уж лучше уж облегчить несчастному мучения и тихо-мирно-быстро…
Я снял пистолет с предохранителя, медленно поднял и нацелил на аврора.
– Ну, я же тебе говорил, что не буду спасать тебя в четвёртый раз…
Раздался выстрел, и пуля полетела прямо в сердце парнишки. Через секунду он обмяк и поражённые таким развитием событий Упивающиеся даже не подумали поставить щит от моих связывающих заклятий.
– Ну, вот и всё…
Авроры, до этого так же стоявшие пнями и имитировавшие химическую реакцию с обязательным выпадением осадка, зашевелились и стали указывать на меня, причём ладно бы пальцами, от настолько культурных и воспитанных людей я бы это и ожидал, так волшебными палочками! Медленно сняв маску и взъерошив волосы, я оглядел их слегка так снисходительно-презрительно. Их шокированность явно прогрессировала, причём ускоренными темпами.
– Надо уметь правильно врать. Вот ведь знали бы они, что в самом начале, когда я сказал, чтобы они сдавались, так как они окружены и бла-бла-бла, и что, мол, на помещение наложены заклятия, которые не позволят им ни использовать портал, ни аппарировать… Вы всё это помните? А теперь подумайте мозгами: кто из всех присутствующих умеет накладывать заклинания такого рода? Никто, насколько мне известно. Знаете, надо уметь правильно играть – если бы вы пошли на их условия, когда они захватили заложника, то не только паренёк расстался бы с жизнью, но и ещё многие и многие. Ну и, наконец, не нужно быть таким дураком, как я, и не стоит спасать в четвёртый раз жизнь человека, которого клятвенно заверил, что больше спасать не будешь… Enervate! – Молоденький аврор зашевелился и, удивлённо выпучив глаза, уставился на меня. – Патрон был холостой. Я таки спас тебя в четвёртый раз, как не отнекивался… Ну, давай хоть познакомимся, а? Меня зовут Лаки!
– Г-гар-ри П-пот-тер?.. – Невнятно прозаикался он и гипнотизирующим взглядом уставился на мой молниевидный шрам.
– А ты уверен, что это твоё имя?.. – Как-то подозрительно покосившись на него и даже внимательно изучив его лоб, поинтересовался я.
– Нет, меня зовут Уильям Харкер, а…
– Ну, было приятно познакомиться, Уилл, надеюсь с тобой больше не увидеться! – Повернувшись к друзьям, я задал риторический вопрос “Перемещаемся?”, после чего мы все вместе, дружно и практически хором… Нет, мы не стали петь – этим несчастным аврорам и так столько всего пришлось пережить, боюсь, этого бы их нервы не выдержали – мы просто сосчитали до трёх и активировали портал, который унёс нас в Хогвартс, где как раз минут через пятнадцать должен начаться завтрак, а потом… Только было мелькнувшая у меня мысль о возможности отоспаться и послать всё к чёрту была нагло выгнана внезапным, отчаянным воплем души, сигнализирующим о том, что сегодня, кажется, тот самый матч по квиддичу, причём я с почти полной уверенностью мог бы так мило охарактеризовать сейчас наш предстоящий позор: “третий взлёт на метле, попробуем не упасть через пару секунд”. Нда, везёт как самоубийце, которого в очередной раз в самый последний момент какие-то садисты вытащили из петли…

***

Большой зал. Минут через пятнадцать после начала завтрака.
Тихо прошмыгнув в полупринезакрытую дверь, я оглянулся, убедился, что все учителя куда-то убежали (интересно, кстати, куда?), что путь свободен, да и наш стол тоже идеально чистый и найти там как признаки жизни, так и признаки еды не представляется возможным. Придя ко всем этим весьма логичным выводам, я оглядел полусонных учеников, как бы прикидывая, куда бы произвести посадку филейных частей. Место обнаружилось практически сразу, и я бодрой походочкой (нет-нет, весёлую песенку напевать я не рискнул, а то ведь ещё оденут в смирительные штаны и рубашку, образующих мой послепраздничный костюм, да отправят к мадам Помфри на вечное изгнание…) направился к выбранной посадочной скамейке.
– Привет! Как дела? Я очень рад, что отлично, у меня тоже! Жизнь прекрасна и… – Тут я заткнулся, так как оглядел стол и первые секунд десять просто тупо таращился на него.
– Лаки, с тобой всё нормально? Что-то случилось? Лаки!
Но все попытки Гермионы хоть как-то заставить меня оторвать влюблённый взгляд были обречены на провал. Однако скоро я пришёл к себе, пардон, в… Ладно, опустим ненужные подробности. Смысл же заключался в том, что так и не сумев прожечь дырку в столе, я протянул “Бляяяя… Нормальная еда!..” и быстро придвинул к себе всё, до чего мог дотянуться. А дотянуться я мог до много чего…
– Приятного тебе аппетита… – скептически сказал Рон, оглядывая всё то, что я вознамерился самым безжалостным образом уничтожить. Гермиона же, как человек, имевший честь лицезреть мои пожирательские (как-то двусмысленно получилось, прямо даже…) таланты в Комнатке по Желанию, да и вообще будучи по природе более прагматичным и сострадательным человеком одновременно, лишь молча пододвинула мне ещё и то, до чего долгорукий я таки не дотянулся.
Минут через семь я, задумчиво подперев ладонью подбородок, оглядел плоды трудов своих. А посмотреть не на что было. Как в том или в этом анекдоте – “всё съел!”.
– Лаки, а что это значило?..
– Это значило, Гермиона, что я таки дорвался… И нарвался… И мне за это влетит…
– Почему?
– По первое число…
– А-а-а… А где остальные?
Но я уже её не слушал, а, повернувшись лицом к слизеринскому столу, громко и во всеуслышание сказал “Малфой, ты ж на мне сейчас дырку прожжёшь! Перестань изображать из себя лазерное оружие, если что спросить хочешь, так и скажи…”.
– Как там Бали?
– Как предсказуемо… Она умирает… – Я зевнул, оглядел его резко побледневшее лицо и спокойно продолжил. – От скуки… В больничном крыле. Всё говорила что-то про то, что некому придти, хоть как-нибудь развлечь… Ну, вот и очередная баллистическая ракета пустилась в своё межконтинентальное путешествие… Как думаете, ему стоит сказать, куда мадам Помфри его сейчас пошлёт, или пусть лучше…
И вдруг я резко прекратил свои разглагольствования, подозрительно глянул на Рона и задал сакраментальный вопрос.
– А какой сегодня день?
– Суббота. А что?..
Этот вопрос, казалось, загнал меня в полутупиковое положение. Секунд десять я молча переваривал полученную информацию, после через перезагрузился и выдал полученный ответ.
– Хреново… Значит, у нас сегодня матч? Товарищеский?
– Да.
– Класс… Ну, тогда я снова пойду туда, откуда только что тихо и незаметно слинял… Как думаете, на сколько мелких кусочков…
Но тут я снова заткнулся и с просто фантастической по своей железности логикой заявил.
– Вот сейчас пойду челом бить пред царём-батюшкой, авось, и смилуется государь наш всея английский, да дарует нам разрешение на волю вольную выйти да в игру-то товарищескую сыграть… А если нет, то кирдык полный.
Прикинув в уме ещё кое-какие перспективы, причём все подозрительной радостности, я быстренько встал и стартовал на предельно возможной скорости в сторону больничного крыла. А если говорить проще, доступнее и по сходной цене, то спокойным прогулочным шагом, не торопясь (кто ж на казнь-то на собственную торопиться, а?), направился к себе в комнату, где рухнул на кровать с твёрдым ощущением, что жизнь штука подлая, в карты играют одни шулеры, а все тренеры патологически страдают врождённым садизмом.
– Ты себя как вообще чувствуешь?
– Не знаю… Голова болит… Ты не помнишь, я ей ни обо что не бился, случаем?..
– Вполне возможно, Лаки, вполне возможно…
– Ричард, а ты в курсе, что у нас через часик так начинается матч товарищеский?
– И что ты предлагаешь?
– Сильно стукнуть меня бладжером по голове и отправить спать. Можно на веки вечные. – Тренер ответом явно не удовлетворился и пришлось мне поднапрячь остатки мозгов. – Мы проиграем. В любом случае. У нас сейчас не команда будет, а пара недобитых, полусонных и зомбированных…
Я снова заткнулся, перебирая в уме возможные варианты развития событий.
– Перенести матч нельзя. Да и не надо. Отмучаетесь сейчас, как-нибудь сыграете, а там видно будет… Это ведь не принципиально важно, так что давай, вставай… Если сможешь… Тебе помочь?
Гордость, проснувшаяся и даже слегка пошевелившаяся, заставила меня встать на ноги и даже довольно уверенным шагом направиться в больничное крыло, где мы попытались вычислить ещё шестерых людей, которые будут мучиться сейчас со мной. По общему мнению и с лёгкого вмешательства местной медсестры, которая подперев руки в боки и гневно сузив глаза заявила что Бали и Лео, как крайне тяжело раненых, она не отпустит, пойдут все, за исключением вышеназванной пары счастливых субъектов. Остальные тяжко вздохнули, нехотя поднялись с только-только нагретых кроватей и включились в жаркую дискуссию на тему “кто и кем будет играть”. В итоге, после многочисленных споров, дебатов, угроз со стороны мадам Помфри и попыток заставить всех без исключения выпить успокоительного, было окончательно и бесповоротно решено, что вратарские обязанности ложатся на смирившегося со своей участью Орла, отбивающихся руками и ногами ото всех столь радостных перспектив Медведя и Волка назначили отбивалами, ловцом была единогласно признана Лиз, а оставшиеся несчастные, как то Барс, Пантера и Лаки собственной персоной, будут охотниками.
– Ну, пойдёмте… Уже пора переодеваться.
И вся компания медленно поплелась в свои комнаты за вещами, мысленно проклиная всех авроров как вид и бюрократов как класс.

Было довольно холодно, плюс несильный ветерок да неяркое солнышко… В принципе, не такая уж и ужасная погода, да и некоторое количество сугробов присутствует, что радует. Почему-то в голове вертелась навязчивая мысль, что снег вполне может самортизировать удар, если вдруг кого угораздит свалиться с метлы с чьей-нибудь лёгкой биты. Все отсутствовавшие на завтраке профессора, которые, оказывается, возводили защиту для зрителей и не только, уже заняли свои места в специально предназначенной ложе, а мы стояли, сонно облокотившись на мётлы и нагло посапывая. Через пару минут показалась команда противника. Да-а, а им тоже, видимо, пришлось несладко – как я слышал, половина стоящих игроков в квиддич из разных факультетов встречалась с нашими ребятами и категорически отказывалась играть против своих пассий, так что командиру было ох как нелегко собрать команду, да и тренировать тоже… Стоящая рядом с нами мадам Хуч сказала, чтобы капитаны вышли и пожали друг другу руки. Только было я хотел повернуться к друзьям и уведомить их, кого мы случайно забыли выбрать, как получил весьма чувствительный пинок и услышал милый хор голосов, гласивший, что от участи моей тяжкой мне не отвертеться. Я сделал пару шагов вперёд и остановился. Навстречу мне шла… Джинни Уизли. Надо же, а она тут, оказывается, тоже за главную…
– Капитаны, пожмите друг другу руки!
Я спокойно протянул ей руку, слегка сжал её в несильном рукопожатии, после чего галантно поцеловал внешнюю часть ладони и, развернувшись, подошёл к команде. Мы оседлали мётлы и по свистку взмыли в небо. Барс тут же схватит квофл, который моментально переправился ко мне, а от меня он отправился к Пантере, которая и открыла счёт. Что же, мы сыграли на скорости один раз, почему-то я думаю, что другого такого не будет… И точно – уже буквально через пару минут был подло изменён счёт в сторону ничьи. Нехорошо… Совершив какой-то обманный ход, Джинни выхватила квофл из рук у Барса, но я очень удачно пролетел прямо у неё перед носом и галантно забрал мячик, дабы дама не таскала тяжести. Дама что-то показала своим отбивающим, и в меня явно стали чаще лететь бладжеры. Я тоже кое-что показал нашим притворяющимся ангелами с битами субъектам, и играть они стали заметно лучше. Однако счёт продолжал оставаться 10:10 и категорически отказывался изменяться. Наши надежды на то, что сейчас, вот прямо вот сейчас Лиз поймает снитч, или хотя бы ловец другой команды постарается, и всё это скоро закончится, скончались мучительной смертью на сорок седьмой минуте, когда счёт продолжал оставаться равным, на этот раз, правда, пополнев до 40:40 в пользу квофла.
Сосредоточенно уворачиваясь от бладжеров, причём от сразу двух (видимо, не только я по жизни являюсь максималистом), летел я как молния на шраме на прутьях и древке метлы в сторону дёргающегося из стороны в сторону Рона. Уизли дёрнулись, причём тоже в количестве двух штук (стараюсь не протирать глаза каждый раз, а то зазеваюсь, зачихаюсь и буду проверять на собственной шкурке правдивость теории о смягчающих обстоятельствах в белой морде снега), квофл был красиво пущен мной в сторону ближнего к вратарю кольца, а он, как я и рассчитывал, кинулся к дальнему. Счёт в нашу пользу, да и мячик внизу подхватила Пантера, но что-то мне во всём этом положении не нравится… Поднырнув вниз, я смог избежать обмена любезностями с одним из бладжеров, но тут же почему-то вдруг резко дёрнул метлу вверх и рванул к небесам со всей возможной скоростью. Как оказалось, не зря – ещё чуть-чуть, и страстных объятий было бы не избежать… Послышался лёгкий вскрик и я, чисто инстинктивно бросившись на помощь, буквально через четыре метра поймал за руку Рона и, быстро достав из рукава мантии волшебную палочку, тут же призвал его метлу, торжественно впихнул в белы рученьки утраченное имущество и сразу же стартовал на помощь Пантере, которая как раз безуспешно пыталась обхитрить кажущуюся идеальной систему защиты. Однако пара точных пинков от меня отбивающимся отбивалам и два вполне точных бладжера несколько улучшили сложившуюся ситуацию. Пантера забила ещё один гол, и счёт теперь был 70:90 в нашу пользу.
Лиз сосредоточенно кружила по полю в поисках снитча, но почему-то упорно ничего не находила. И вот, о ужас, когда она тут пролеталась туда-сюда, произошло торжественное воссоединение части её метлы и бладжера, который, правда, искренне предпочитал придерживаться правила “полетали и отпали”, так что девушка, хоть и не была задета физически, была крайне оскорблена моральна, да и вообще… С метлой явно было не всё в порядке, поэтому она стремительно снижалась, и хоть Барс и поймал девушку почти сразу после начала падения, метла была явно не в адекватном состоянии, так что во время всего взятого мною тайм-аута была развёрнута жаркая дискуссия, непрекращающаяся в течение всех отведённых нам пятнадцати минут.
– В общем так, я тут главный и моё мнение превалирующее, поэтому Лиз, ты сейчас быстрым бегом за метлами и Бали, и Лео, на всякий случай, а мы тут пока попытаемся продержаться без тебя. Так как ловец нужен в любом случае, потому что если сейчас снитч будет пойман другой командой, то я всех порву, наглядно представив в своём больном воображении, что я Тузик, а все окружающие меня люди – одна большая грелка… Поэтому придётся у нас побыть охотникам в меньшинстве, а я займу пост ловца. А там уж видно будет… Ты, главное, Лиз, поторопись, хорошо?.. Так, а где Лиз?
– Она уже давно в замке, наверное, ищет, где что лежит… А, может, в больничном крыле, выпытывает информацию у самих законных обладателей… Ну, а если проще: убежала она, а у нас время истекло. По мётлам?
С мнением грозно настроенной Пантеры все были солидарны, и вот уже, уведомив судью о нашем решении, мы взлетаем ввысь и продолжаем игру. Поднявшись на приличную высоту, я осознал, в каком тяжёлом положении наши охотники, которые и играют-то в первый раз, да и летают по нормальному тоже, да и вообще бедные мы все разнесчастные, поэтому, скосив один глаз на ловца противоборствующей команды, я принялся активно пролетать прямо перед искажёнными лицами охотников до чужого квофла, а лично во мне взыграли собственнические чувства и я твёрдо верил, что эти симпатичненькие красненькие мячики до основания покрытия принадлежат именно нашей группе, поэтому и продолжал всеми доступными и не очень-то способами мешать соперникам сделать хоть что-нибудь. Однако помогало это недолго, так что в скором времени мне просто пришлось выписывать презабавные кренделя в воздухе, дабы отвертеться и отлететься от навязчиво преследовавших меня бладжеров. Пролетав таким образом минут десять, я в блаженном неведении посмотрел на табло. Более сильного желания быть оборотнем и покусать всех присутствующих, после чего страстно повыть на луну, я не чувствовал никогда. За то короткое время, когда я сосредоточенно отказывался ото всех предложений о встрече и романтическом ужине при свечах, с обязательным дарением мне венков, сразу с двумя, хотя можно и по отдельности, бладжерами, счёт на табло изменился кардинально и вместо обнадёживающего 100:110 в нашу пользу там уже красовалось что-то вроде обещания в качестве зарплаты получение инфаркта Миокарда, а уж его бы я точно заработал при одном только взгляде на циферки 200:130. Единственной нашей надеждой на победу теперь была только поимка снитча, так что пришлось мне отставить все дела в сторонку и приступить к его активным розыскам. Облетев три раза всё поле вокруг, вдоль и поперёк мне пришло в голове развесить объявления примерного содержания “Разыскивается снитч, нашедшему 150 баллов, пардон, 150 галеонов”. Однако все мои мысли по части рекламных лозунгов и обращений в прокуратору моментально испарились, когда прямо перед моим носом искомый предмет шаловливо блеснул крылышками и полетел в неопределённом направлении.
Со стороны, наверное, казалось, что я либо обкурился, либо очень долго и беспросветно пил, так как мои странные телодвижения явно вызывали нехорошие ассоциации у наблюдавших. По крайней мере, все почему-то сразу оживились и, очевидно надеясь загнать меня в смирительный костюм, погнались за мной с вполне определёнными намерениями. Наверное, это очень странно, но именно сейчас, когда я с бешенной скоростью преследую снитч, а меня с никак не меньшей скоростью преследуют люди с говорящими профессиями охотники, загонщики и ловцы, именно сейчас я думаю о том, что всё же надо было показать Ричарду или медсестре свою рану на левом боку, а не строить из себя недостроенного героя, тем более что снова просыпающаяся усталость начинала забирать все бразды правления в свои руки. Я и так последние часа два протянул на одной силе воли, а тут ещё и… Странные мысли, однако… Надо сейчас же перестать об этом думать, тем более теперь, когда впереди мелькает снитч, когда ещё так возможна вероятность достойного выхода из дурацкого положения, когда… Крутое пике, ещё какие-то непонятные пассе, резкий уход вниз и такой же резкий поворот наверх. На половине пути к заветному золотому мячику с крылышками пролетел бладжер, так что пришлось мне совершить незапланированную мёртвую петлю, однако это почему-то наоборот приблизило меня к долгожданной поимке, ещё несколько бросаний из стороны в сторону и снитч, крепко зажатый в моей руке, лишь тихо трепыхает крылышками. Я замер с высоко поднятой рукой, и стадион взорвался аплодисментами. С надеждой глянув на табло, я поражённо выдохнул, вспоминая все прочитанные приметы хорошего ловца: “юркий, быстрый, ловкий и умеет поймать снитч именно тогда, когда это надо”. Счастливо улыбнувшись счёту 320:320 и будучи весьма довольным собой, я приземлился на землю.


Глава 41.

От автора:
Мир вам, дрУги!! Пусть жизнь ваша будет легка и приятна, как неожиданный тортик в самое безсладостное время! Да озариться светом всё неосвещённое и непросвещённое в вашей жизни, да заблагоухают цветы (можно жизни) везде, где бы ни ступала нога ваша, да… ЧТО?!! Ну, да, я в последнее время стала выкладываться только по большим праздникам… Так что с прошедшим вас седьмого февраля Восточным Новым Годом и почти наступившим Днём Святого Валентина! Желаю, чтобы всё у вас было в шоколаде, который бы нескончаемой манной небесной всегда был бы под рукой. Кстати насчёт дефицита шоколадок… При написании данной главы вышеупомянутый мозгостимулятор почти не был применён, ввиду того, что у самой как-то возможности (времени, памяти…) не было затариться столь необходимым продуктом, а все окружающие мои призывы о помощи нагло игнорировали. Вот! Так что ежели есть что не особо хорошего в обновлении, то помните, что писалось это всё практически в полевых условиях и во время жесточайшего экономического кризиса отсутствия в шоколадовалютном запасе естественного стимулятора! Но отринем мелочи суетной жизни и воззрился с благодарностью на небеса! Да прибудет с вами, милые дрУги, сила, да не пробудит вас никто преподлый ото сна с утра пораньше (или, в моём случае – вечером попозже), да свершиться всё намеченное, да получиться всё необходимое, и да не закончиться у вас запас любимого шоколада/фисташек/орешков/печенья (нужное подчеркнуть, возможны иные варианты)!!!
И ещё – предыдущая глава писалась слишком поздно ночью, поэтому за грамматические, пунктуационные и иные ошибки мне почти стыдно! Но, что уж там говорить, за ошибки мне почти всегда почти стыдно, так как нормально проверить грамотность я не успеваю, но… В общем, в прошлой главе, если вы помните, был такой один аврор, которого Лаки четыре раза спас, которого звали Фрэнком… Значит так, сначала я его назвала Френсисом, потом до меня дошёл лёгкий слух, что данное имя – женское, я тут же заменила его на Франклин, но потом обнаружила, что в той главе уже один персонаж с таким именем есть, поэтому сейчас, уже в самый последний раз, я меняю имя аврора на Уильям. Так что когда я буду в дальнейших главах упоминать о нём, то вы не удивляйтесь, что это он вдруг тут себе имечко-то сменил, ладно?
Да и преогромное спасибо всем, кто капельку своего драгоценного времени уделил нескромному автору и черкнул пару строк в отзывах! Безмерно благодарна, непередаваемо счастлива и неописуема рада!! Ниже прилагается весьма краткое содержание моих вам ответов:
Да пребудет с тобой сила, муза и вдохновение, Dominicka! Я безмерно рада за тебя, и надеюсь, что всё у тебя получится! Поздравляю со всеми-всеми праздниками и желаю всего-всего, чего бы ни пожелалось!
Спасибо большое, дорогая Энерджи, за отзыв и респект! Была рада снова прочитать строчки от тебя! Засовывание Лаки на место ловца – это вообще целая история, кратко пересказанная мною в ответе тебе! Причём несколько опасная для моего здоровья, но это всё того стоило, если тебе действительно понравилось! Ещё раз за всё спасибо и поздравляю с праздниками!
Приветствую тебя, милая Лина Малыш! Спасибо тебе огромное за такой чудесный отзыв! Поздравляю с наступающими и наступившими праздниками! Пусть лепестками роз будет усыпан твой жизненный путь в светлое будущее!
И снова здравствуй, edik123! Очень рада, что ты нашёл, что предыдущая глава получилась неплохой, буду стараться и дальше не опускать планку! А насчёт затягивания с выкладкой – ничего не могу сказать, ведь времени как-то в ближайшие четыре месяца по идее не должно быть вообще и абсолютно, хотя я и честно постараюсь писать побольше и почаще. Очень честно! Но ничего не обещаю… Со всеми праздниками тебя!!
Приветствую тебя, Миледи Тьма! Спасибо тебе за то, что столь высоко оценила мои старания, я очень-очень рада и постараюсь честно писать почаще… Очень честно, но... В общем, скоро же ещё одни крупные праздники, как то День Защитника Отечества и Международный Женский День, правильно?.. Ну, это я так, просто поразмышляла… Но я ничего не обещаю! Только постараюсь… С праздниками тебя, счастья, радости желаю и большой любви без краю!
Здравствуй-здравствуй, loving милая! Я безмерно рада твоему отзыву, честное лапулино! Вот только почему же ты раньше-то молчала, а? Синдром партизана – это не хорошо! Почти… В следующий раз ты уж не молчи, а прямо вот так прямо громко напоминай, чтоб никто, не дай Боже, не забыл! Лично я начинаю за полтора-два месяца всем твердить, что уже довольно скоро… В общем, ты меня поняла! Так что ещё раз поздравляю не только со всеми праздниками, но и ещё с одним самым важным!
Приветствую, Волан де Риддл, тебя! Спасибо за такие слова, они очень порадовали! Тебя интересует, что означает “молния на шраме на прутьях”?.. Ну, тут всё очень запущено – просто метлы у всей группы специального назначения именно “Молнии”, тут также идёт ссылка на то, что на лбу у него тоже молниевидный зигзаг, вот и получается, что как молния, которая у него на лбу в шраме, он стремительно нёсся в определённом направлении “на молнии”, которая на прутьях и древке, то есть такое двойное и весьма запутанное сравнение… Ну, что только не придёт человеку в голову в два ночи, правильно?.. Поздравляю со всеми праздникам, желаю без краю удачи и счастья в придачу!
Приветствую тебя, дорогая Telluris! Так как на все вопросы, заданные в отзыве, я ответила тебе на mail, а на некоторые из вопросов в письме я не ответила, то сейчас я пру против всех законов логики, а именно – доотвечаю на недоотвеченное. Значит, так… Колдовать магглы не могут, да они и не колдовали – об этом я так ни разу и не написала, просто противостояние Империо зависит не от магических способностей, а от силы воли, поэтому получается, что они вполне могут уметь скидывать данное непростительное проклятие. Примерно то же самое можно сказать и насчёт Оклюменции – это тоже магия мысли, можно даже сказать, что тоже зависящая от силы воли, поэтому я думаю, что они вполне могут ставить мысленный блок от вторжения извне. Кстати, мне кажется, или анимагия тоже является магией мысли?.. Но это было бы уже слишком. А жаль… Теперь насчёт того, чтобы было побольше спецназовцев – будет. Даже уже почти есть. Вот так… Ещё раз с праздниками тебя!!
Спасибо, дорогой Mak, за такую оценку моего творения, за отзыв и в особенности за “респект”! Написанные тобой строки заставили меня немного усовеститься и подускориться, так что… Спасибо за всё! И ещё раз поздравляю!!
Приветствую вас, Милашки! Очень рада была получить ваш отзыв, а особенно порадовала возможность порадовать быстрым (для вас) появлением продолжения! На самом-то деле, новая глава не выкладывалась-то фактически почти месяц, но для вас практически на следующий день! Чему я безмерно рада – хоть кому-то ждать не пришлось… Поздравляю со всеми праздниками, надеюсь, что отметите вы их хорошо, качественно и как подобает!
И на этом всё! Почти… Поздравляю очень хорошего человека loving с её недавно прошедшим Днём Рождения! Солнышко, тучами не затуманенное! Пусть в твоей жизни всё будет только так, как тебе бы того самой хотелось, но никак не наоборот!
А вот теперь – всё, не хочу больше отвлекать вас от прочтения новой, причём достаточно большой по объёму, главы. Но буду!! Буду-буду!!! В общем, я хотела сказать, что тут недавно мне одна моя подруга на Новый Год по Восточному гороскопу сделала один коллаж… И обещала ещё пару-тройку… В общем, как смогу их куда-нибудь выложить от её имени (силой заставила поставить характерный вензель, что это всё её рук дело, хоть та и по неизвестной мне причине отбрыкивалась от авторских прав как только могла), то оставлю ссылку. Кстати, а ни у кого нет какого-нибудь смутного желания что-нибудь нарисовать, или сделать коллаж по данному фанфику?.. Если вдруг есть, то вы же помните, что я ничего против ни в коем случае не имею?..
Окончательное “всё!”. Читаем новую главу…






– Медведь, открывай!! Сова пришла…
По ту сторону занавески послышались подозрительные звуки, инициированные мною как засовывание головы под подушку, накрытие всех частей тела одеялом и пространственное отмахивание лапой от невидимой птички.
– Медведь, сейчас ведь дёрну за верёвочку, дверь и откроется, и по голове кого-нибудь несколько раз шарахнет… Медведь!
Всё те же странные потусторонние шорохи, к которым ещё, правда, примешалось несколько нечленораздельное бурчание чего-то вроде “Надо спать! Ночь на дворе…”, на кое я, оскорбившись в самых своих наилучших чувствах, тут же возразил.
– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!! Парам-парам, парам-парам…
Тут же занавеска была отодвинута и на меня крайне удивлённо вытаращились ошарашенные карие глаза диаметром никак не меньше полуметра (а сам виноват, нечего было периодически прыгать по моим несчастным ушам, пусть теперь слушает мои песнопения!).
– ЧТО?!! – Поражённо выдохнув, он быстро оглянулся. – Уже утро?!!
– Тише ты!! Конечно, утро. Четыре утра…
Медведь подозрительно потянулся за подушкой, и я, во избежание сильных увечий (безусловно, сейчас мы находились в больничном крыле и если что, то и первую, и вторую и даже самую последнюю в моей жизни медицинскую помощь мне бы моментально оказали, но рисковать упорно не хотелось), тут же вытянул вперёд руки… Нет, не в жесте “сдаюсь на милость Божью, или же на вашу, государь наш великий, что приравнивается”, и даже не в тщетной попытке помолиться напоследок и попытаться искупить все грехи, причём мне бы явно помогли смыть их кровью, а…
– Это что?..
– Как что?! Как ты думаешь, зачем я к тебе с утра пораньше припёрся?
– Чтобы поделиться счастливой новостью, что ты наконец-то выбрал себе соответствующую твоей сущности кличку среди представителей фауны…
Нда, а ещё про логику пьяных анекдоты складывают, когда есть такие достойные полусонные экземпляры, проявляющие просто подозрительные чудеса кретинизма.
– В чём-то ты прав – я действительно чувствую себя нагло использованной почтовой совой, к лапке которой буквально практически привязали какую-то бумажку со словами передать мишке косолапому…
Медведь как-то не так на меня глянул, и я поспешил исправиться.
– В том смысле, что шоколадку тебе ещё передали, да и так, по мелочи… Я еле дотащил!
Быстро свалив всё, что до этого приходилось держать в руках, на кровать к почти окончательно проснувшемуся и явно притворяющемуся плюшевым мишке, я попытался отступить от вражеских позиций.
– А кто передал?
– Одна небезызвестная тебе особа, которая учится на факультете Равенкло… Там и письмо прилагается… Ну, ладно, я пойду – как-никак, ночь на дворе… Надо спать!!
– СТОЯТЬ!! – Я слегка притормозил и абсолютно недоумевающе воззрился на Медведя. – Откуда у тебя всё это?
– Говорю же, мне просто пришлось всё это передать тебе от Ты-Знаешь-Кого… – Загадочно глянув на явно выжидающего друга, я поспешил ретироваться. – Уже очень поздняя ночь, пора бы и спать… Так что давай, спи спокойно, дорогой друг…
– Так ведь уже утро, разве не так?
– Не так! Я тебе нагло соврал – ещё только три часа пятьдесят пять минут НОЧИ, так что отвали от меня, пока я не решил конфисковать имущество!
– Где ты встретил Падму Патил?
– Я тебе сейчас ничего не расскажу, потому что хочу спать и мне катастрофически нужны эти полтора часа отдыха, понятно? Сегодня утром – возможно, но не сейчас.
Медведь задумчиво смотрел на письмо, переданное его девушкой через скоро уж точно профессиональную сову, но пока ещё просто Лаки.
– Ты знаешь, сколько ты спал?
– Нет, Медведь, я ничего не знаю, да и говорить мне ничего не надо…
– А Ричард…
– Я только что от него. Всё в порядке, правда. Спи.
Только встретившись со своей уже практически приватизированной койкой, которая стала мне такой родной, знакомой и явно любимой за долгие часы и дни тесного общения, я провалился, правда, только в глубокий-глубокий сон, но подозрительно и явно приветливо скрипнувшая кровать обещала исправить все свои ошибки в самом наиближайшем будущем.

***

За два дня до описанных выше событий. Квиддичный матч, сразу после окончания.
С довольной улыбкой, растянувшейся настолько, что уже отметка “уши” была давно преодолена, я приземлился на землю и только было хотел повернуться к друзьям и сообщить, что мы молодцы и успешно отмучались, как вдруг из рук моих была выбита метла, а сам я на практике удостоверился в том, что сугробы всё же в некотором роде препятствуют переламыванию всех без исключения костей. Не давая мне даже вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы встать, метеор повышенного радиуса поражения, она же чёрная бестия, она же Пантера разсчастливая, перекувыркнувшись вместе со мной пару раз по снегу, смачно чмокнула меня в щёку.
– Ты… Ты просто прелесть! Нет, ты лучше, чем прелесть, ты…
Я мягко попытался спихнуть с себя дополнительную тяжесть, после пары секунд упорных трудов у меня это даже получилось, после чего я галантно подал ручку Пантере и помог ей подняться. К нам со стадиона неслись какие-то люди, вокруг стоял непередаваемый шум и гам, но я застыл, как вкопанный, как оглушённый, как человек, которого скоро, возможно, ждёт долгая и мучительная смерть…
На белом снегу, чуть примятом после проявлений радости Пантеры, ярко алело кровавое пятно. Моментально прикинув, что со мной сделает Ричард, если узнает, в каком состоянии я вышел на поле, я достал волшебную палочку, прошептал Evanesco и взглянул в глаза стоящей рядом со мной девушки, которая, через секунду сообразив, что сейчас может случиться, с деланно счастливым визгом обняла меня, и мы закружились.
– Стоять на месте!! – Адресовано это было конкретно нам, однако застыли почему-то все, что, в общем-то, было весьма естественно, так как уж слишком разъярённо рявкнул данный приказ тренер, неподалёку от которого с подозрительно довольной ухмылкой стоял профессор Снейп, явно являющийся, пусть и резервной, но очень тяжёлой артиллерией.
– Лаки, немедленно опусти тяжести.
Пантера тут же отскочила от меня метра так на два и, даже не возмутившись по поводу оскорбления личности и личностного веса, попыталась слиться с пейзажем. Оглядев суровый вид тренера и поняв, что выкрутиться уже вряд ли получится, я решил переть нагло и напролом, попытаться уподобиться танку-вездеходу, упорно строить из себя недоделанного идиота, повесить табличку на шею “внимание, ведутся строительные работы, просьба не подходить” и просто, с криком “Бей врагов и пей томатный сок”, извлечь из кармана быстро увеличенную фляжку, в которой вода была только что чудесно перезаколдована под вышеобозванный сок. Сделав один смачный глоток, я с недоверием взболтнул фляжку. Ничего. Тогда я, удостоверившись, что так дело не пойдёт и придётся всё это дело разворачивать, перевернул фляжку и, самозабвенно постучав по донышку, обнаружил, что там действительно осталась всего-то пара капель.
– Какая жалость… – Почти натурально взгрустнул я, смотря на алые капли сока на ярко белеющем снегу.
– Уважаемая профессор МакГонагл, не были бы Вы столь любезны наколдовать волшебные носилки для транспортировки раненого?
Преподавательница трансфигурации не сразу поняла, где это тренер нашёл хоть кого-нибудь, кого нужно было бы транспортировать, поэтому притормознулась и начала активно оглядываться в поисках той несчастной жертвы, на которую можно было бы кинуться с душераздирающем криком “О Господи, что случилось?!!” и в срочном порядке оказать уже абсолютно точно несчастной жертве все виды доступной и недоступной помощи.
Однако пока на лице профессора МакГонагл отражалось смутное беспокойство, а я проводил в своём больном сознании (согласно обратному утверждению, отталкивающемуся от “в здоровом теле здоровый дух”) различные странные ассоциативные параллели, профессор Снейп уже успел быстро наколдовать объект прошения.
– Залезай.
Руки тренера сложены на груди, глаза свирепо прищурены, да и вообще вся поза свидетельствует о том, что скорее Волдеморт начнёт сажать цветочки и разводить бабочек, чем он откажется от идеи отправить меня в места лишения свободы под чутким надсмотром мадам Помфри.
– Прошу прощения, сэр, это Вы ко мне?..
– Мне нужно повторяться?
– Нет, что Вы, сэр…
И с этими словами я пошёл в прямо противоположную от носилок сторону.
– СТОЯТЬ!!!
От неожиданности я даже мало того, что остановился, так ещё и оглянулся.
– Тебя что, за руку тащить надо?
– Но как же…
– Никак!
– А тут же…
– И это тоже!!!
Однако я продолжал медленно пятиться, пытаясь всё же… Да! С довольным видом я взял в руки метлу, которую у меня столь кощунственно выбили из рук, когда выбивали землю из-под ног. Но радость моя поубавилась, когда я заметил преувеличенно счастливую улыбку Ричарда.
– Это ведь не то, о чём я думаю?..
Тренер почти недоумённо приподнял одну бровь, и пришлось мне, с тяжким вздохом, впихивать в руки сопротивляющемуся Рону теперь уже и не свою метлу.
– Уизли, бери, пока дают!! Между прочим, не абы что и как предлагают, а Молнию последней модели!
– Но…
– И снитч тоже держи. Давай, сжимай кулак… А то ведь улетит ещё, лови его потом…
Ошарашенный вратарь противоборствующей команды продолжал упорно что-то плести о том, что ему ничего и не надо, что он никому и ничего, да и вообще, что он, рыжий, что ли?! Упс…
– Или ты её берёшь себе на вечное пользование, или я её выкидываю…
– ЧТО?!! Молнию?!! Выкинуть?!!!
– А какая метле разница, где валяться, а?
Такого кощунства над предметом поклонения преданный фанат квиддича выдержать не смог, и у моего нотариуса на одну потенциальную проблему стало меньше. Оглянувшись на выжидательно настроенного тренера, я с явным сомнением в голосе попытался уточнить несколько интересующих меня вопросов.
– Ричард, а ты уверен, что победителей носят не на руках?..
Он кивнул и снова взглядом указал на носилки.
– А разве же на носилках не переносят тяжелораненых?
– Точно! – Эй, а что это он со мной как с тяжелобольным идиотом, которого срочно и на носилках нужно доставить в комнатку с мягкими стенками, разговаривает?!!
– И в чём тут смысл?! – Наконец не выдержал я и задал сакраментальный вопрос.
– Лаки, прекрати концерт! Я всё видел…
– А что конкретно подразумевается под словом “всё”? – Недоверчиво прищурившись, решился уточнить я. Не, а то мало ли, что он там углядел в процессе подлого подглядывания, пардон, приглядывания, в общем… Это всё не есть гуд, жаль, что Ричард упорно отказывается сей факт обмозговать и осознать.
– За-ле-зай! – Прямо по слогам, как в первом классе… И как в первом классе на ковёр к начальству пошёл я, с той лишь разницей, что мой рост и возраст были несколько изменены по независящим от меня причинам, а коврик был подло подменён на носилки. – Ты что, правда думал, что я куплюсь на фокус с якобы случайно разлитым томатным соком?.. – Уже удобно развалившись и принципиально сложив руки на груди, я, сквозь одолевавший меня сон, тихо прошептал ответ.
– Нет, но попробовать стоило…

***

Через два дня после окончания квиддичного матча.
Я всегда был убеждён в том, что пробуждать человека ото сна с утра пораньше – это подло, вечером попозже – это бессмысленно, а днём так вообще кощунственно. Однако, как всегда, моим убеждениям существовала оппозиция, которая с завидным постоянством заставляла меня просыпаться именно тогда, когда я так хотел лишний час-другой отдохнуть. На этот раз источниками шума, от которого я и, собственно говоря, проснулся, были два ожесточённо спорящих голоса. Так как все из предпринятых мною попыток перевёртывания на бок и нахождения затычек для ушей потерпели полное фиаско, то в кошмарном настроении я пошёл прямо по направлению к спорящим сторонам, дабы разрешить их конфликт, можно с помощью грубой физической силы.
– И вовсе вы не больны, мистер Малфой!
– Я?! Не болен?!!! Да я…
– Да он самый тяжелобольной в мире человек!!! – Интересно, это каким же должен был быть мой сон, что я столь долго и упорно не замечал звуков попыток штурма медпункта парнем Бали?
– Мистер Поттер, вы почему встали?! Вам нельзя! Немедленно в постель, я вам дам лекарство, и вы будете спать…
– Мадам Помфри, а как же госпитализация мистера Малфоя?
– Но он абсолютно здоров!
– Но это только пока!
– ЧТО?! – Одновременно спросили они, причём слизеринец начал подозрительно пятиться, явно припоминая Карлсона с его шедевральным замечанием “ой, что-то мне так домой захотелось…”.
– Знаете, жизнь такая штука опасная, вот, к примеру, шёл человек шёл, а потом – бац! И с лестницы навернулся. Сильно так навернулся… Все ступеньки у всех лестниц замка пересчитал… Так что лучше сразу, так сказать, заранее, госпитализировать мистера Малфоя, на всякий случай…
– Но он здоров!
– Но я тоже!! Так почему же я нахожусь тут, а Малфою нельзя? Это что же это за несправедливость жизни-то такая, а? Это ж надо ж так предвзято относиться к ученикам, да вы, мадам Помфри… Расистка! Да-да, именно так! А что, скажете, нет?
– Но…
Но все попытки медсестры оправдаться и убедить меня в неправильности моих суждений были обречены на провал, поэтому, когда я закончил свою прочувственную речь, мадам Помфри лишь махнула рукой и указала Малфою на свободную кровать, после чего отрезала мне путь к свободе (читай: закрыла дверь на все замки и заклятия) и гордо самоудалилась.
– Спасибо тебе большое, а то я тут уже третий день околачивался, а меня не пропускали…
– Так надо было сразу как-нибудь поудачнее с лестницы навернуться! А что? Они у вас, лестницы-то, ох буйные… Не всякий, милок, с управлением-то справиться: кого занесёт, кого принесёт… Тебя вот принесло, на фиг – непонятно… А теперь отбросим все хи-хи и ха-ха в сторону и поговорим серьёзно. Я тебя честно предупреждаю, что самолично спущу с лестницы, если хоть один звук достигнет ушей моих и пробудит ото сна. Усё понятно?
А Малфою было понятно, даже не так – Малфою всё было предельно ясно и понятно, поэтому, вместо того, чтобы быстро кинуться к предполагаемой койке Бали, он задумчиво попятился в сторону своей кровати. Плюнув на него, но, к моему огромному сожалению, не слишком прицельно, поэтому плевок слизеринца не достиг, я самозабвенно укутался в одеяло и почти сразу же уснул, абсолютно не беспокоясь о том, что в два часа дня спать как-то неправильно и нелогично.

Третье моё пробуждение ото сна было примерно таким же чудесным и крайне приятным, как и первые два. Нет, ну согласитесь же, что любой человек в здравом уме и трезвой памяти только и мечтает о том, как бы ему проснуться от того, что к нему кто-то лезет под подушку.
– Оружия нет. Оно всё конфисковано.
И с этими словами я перекидываю руки за голову, хватаюсь за края подушки и с силой шарахаю ею по башке посмевшего меня разбудить Медведя, который от неожиданности нападения даже отошёл на несколько шагов назад, любовно сжимая пернатое создание так, будто бы мечтой всей его сознательной и почти всей бессознательной жизни была только идея придушить меня, причём именно этой самой подушкой.
– А говоришь, оружия нету… – Почти с укором глядя на наведённый на него пистолет, сказал Медведь, опуская потенциальное орудие убийства.
– Это не в счёт, а в общем и целом – нет. Так какая, говоришь, глобальная проблема современности принесла тебя к пологу моей кровати?..
– Ты мне что ночью обещал?
Я натурально похлопал ресницами, после чего изобразил резкое понимание и деланное смущение, после чего… Ещё натуральнее похлопал ресницами. Медведь с неясными пока намерениями развалился на краю моей кровати и придвинулся поближе.
– Уйди, прааативный… – Протянул я, попутно пряча пистолет и ну о-очень картинно строя глазки.
– Лаки, я тебе сейчас тааакое расскажу… – Повторив почти все мои действия, с заговорщическим видом полушёпотом сказал Медведь.
– Ой, ну ты чего?.. Ну, не надо… Я… Я позову мадам Помфри! Вот!! И она тебе всё скажет, всё-всё, вот…
– Ябеда, вот ты кто! Ну, тогда я вот обижусь и уйду…
– Э-э-э… Мальчики, а вы как бы что тут делаете, а?
Недоверчиво глядящая на нас Лиз подозрительно потянулась за подушкой, потом она до неё дотянулась, а потом… Нагло плюхнулась прямо на середину кровати, что не могло устраивать меня просто по определению, так как эта диверсия была практически расценена мною как попытка вооружённого (подушку она всё ещё сжимала) захвата территории, поэтому я, как истинный защитник отечества (читай: конституционного строя, а точнее – статьи, в которой говорится о неприкосновенности частной собственности), тут же подушку отнял и на законное место водрузил, преступника задержал и даже с комфортом разместил. По крайней мере, ни одна хитрая лисица не возражала против лежания со мной на кровати почти в обнимку.
– А сейчас Лаки расскажет нам сказку…
– …про то, как обычно делают чучело из медведя…
– Нет, ты расскажешь нам про то, как встретился с моей девушкой. Ты ведь, случаем, не забыл, что обещал “часика через полтора”…
– Ну и? Ты намекаешь на мою пунктуальность?! Я возмущён до глубин всего своего наиглубинного, до возмущения всего невозмущённого, до…
– …до такой степени, что проспал больше пятнадцати часов и так и не соизволил усовестить все глубины наиглубинные! Уже семь вечера, так что тебе не отвертеться. Рассказывай, как дело было…
– А как дело было?..

Как дело было.
Рой мельтешащих и чего-то в чём-то копошащихся мыслей проносился туда и обратно в моей гудящей голове, но среди всех этих вкалывающих трудогомиков явной королевой была мысль, что всё же стоит бросить пить. Однако через какое-то мгновение новое вспоминание фактов свергло уже и не королеву с престола, а именно – сейчас уже давно не осень, а зима, в то время как депрессия и угнетающее чувство несостоятельности жизни, выражающееся в активном поиске каких-нибудь проблем и приключений на не в приличных обществах будет упомянуто какие органы и части тела, а также достойное лучшего применения упорство в попытке чем-нибудь залить горе и погибнуть по возможности погероичнее и потрагичнее – это всё симптомы моей Великой Осенней Депрессии, которая снова скрылась в окопах до поры до времени, а точнее – до следующего начала октября. Так что, получается, сильнейшая головная боль и непонятные переливающиеся различными оттенками чёрного кружочки и точечки не являются последствиями бурно проведённых дней отпуска, хотя бы просто потому, что отдых в последнее время, вроде как, не намечался.
И тут меня осенило, причём так сильно и ярко, что я почему-то в срочном порядке закрыл глаза и, бормоча, “чур меня, бесы видятся!”, осенил себя крестным знаменем. На удивление помогло, и в голове весьма чётко сформировалась картинка, которую я имел честь лицезреть во сне. Ещё секунду полежав и попытавшись собраться с мыслями, я осознал, что дело это бесполезное и этих милых созданий в моей голове просто-напросто нет, поэтому аккуратно поднялся, проморгался, убедился, что, вроде как, сегодня все вещи на свои места пришли не в тройной экземпляре и, быстро отрыв где-то какое-то подобие хоть чуточку приличной одежды, срочно направился для осуществления намеченной цели.
– Давай так: я сейчас закрою глаза, досчитаю до одного, а когда я очи ясные распахну, то даже запаха твоего одеколона тут не будет, не говоря уже об отпечатках пальцев или памятнике Тебе Великому в натуральную величину. Договорились?..
– Во-первых, я не пользуюсь одеколоном, во-вторых, я тут ни к чему не прикасался внутренней стороной ладони, в-третьих… Может, уже пропустишь меня, усадишь в кресло, предложишь чаю с лимонные дольками, а сам…
– Кабинет директора на два этажа выше. Горгулье скажешь, что…
– Я не ошибся адресом!
– Нет, неверно – пароль сейчас другой…
– Ричард, в конце концов! Позови директора и дай я присяду! А лучше лягу… Можно в гроб… И учти – я хочу себе с белым кантиком!
На этих словах меня втолкали в личные покои тренера, усадили в кресло… Вот сейчас бы чашечку чаю… Но моим благим помыслам сбыться было не суждено – Ричард, видимо, забыл об этом весьма важном составляющем образа гостеприимного хозяина. Хотя, действительно, какие гости в половине второго ночи?
Я сидел с закрытыми глазами и наивно ждал, что вот сейчас дверь распахнётся, и профессор Дамблдор предстанет передо мной мудрым змием, имеющим ответы на все-все вопросы, которые только можно пожелать задать, что, загадочно блеснув очками-половинками с примесями формы полумесяцев, он в срочном порядке объяснит несколько тупомордому мне, где и кто зимует, и куда мне самому отправиться на зимовку…
– Гарри, что-то случилось?
Странно, но я почти ничего не слышал из того, что сейчас говорили окружающие, поэтому-то, наверное, и не заметил, как появился Дамблдор. Сейчас же он, обеспокоенно переглянувшись с тренером, вызвал Снейпа. Перед глазами всё начинало плясать цветастый хоровод, а в ушах отдавались звуковые последствия развесёлого пляса. Кое-как сумев прочитать по губам повторение вопроса, я начал быстро отвечать.
– Планируется нападение на семью Патил.
– Когда? – Так спокойно и невозмутимо, даже не усомнившись в моей правоте, спросил директор, что почему-то на душе стало гораздо легче.
– Сегодня ночью. Точнее, уже почти сейчас. Поторопитесь…
Дамблдор исчез в вихре зелёного пламени камина, а оставшийся в комнате Снейп, в своей привычной пренебрежительно-снисходительной ухмылке кривя губы, попытался поинтересоваться, как у меня дела.
– Всё отлично. Если я вам больше не нужен, то…
Голос свой я так и не узнал. Хотя бы просто потому, что услышать его мне было не дано. Видимо, никто тоже не счёл нужным обращать внимание на такую мелочь, как моё личное чисто субъективное мнение по данному вопросу, поэтому в моём явно больном сознании в тот момент даже не проскользнуло мысли о попытке совершения побега. Когда зельевар закончил читать какое-то длинное заклинание, мне стало гораздо лучше, а через некоторое время сознание даже немножко прояснилось.
– И что же это было?
Однако сразу после выговаривания этих вполне простых слов я схватился за лоб, который сейчас просто прожгло насквозь огнём. Откуда-то из глубин души появилась странная злоба, агрессия и ненависть, которая была почему-то направлена на только что появившегося из камина Дамблдора. Попытавшись не кинуться на него и не разорвать на мелкие кусочки размером никак не превышающие атомы, я сжал руками виски. Послышался какой-то странный звон в огромных количествах бьющихся стёкол, после чего на мгновение в уплывающем сознании вспыхнула мысль, что Ричарда может задеть, и…
Когда пелена с глаз окончательно исчезла, я, оглянувшись, увидел, что все предметы в комнате, которые только можно было бы разбить, а также ещё кой-чего из того, что по идее разбиванию не подлежало, составляли странный застывший разноцветный фонтан, который удерживала в воздухе моя поднятая вверх левая ладонь, которую я медленно опустил. Моментально в комнате раздался относительно мелодичный, причём очень относительной приятности, звук разбивания недоразбитого.
– Ты в порядке?
Этот вопрос мы с Ричардом задали одновременно, что вызвало у нас лёгкие и практически одинаковые усмешки.
– Надо на него какую-нибудь защиту поставить, чтобы…
Мы снова одновременно заткнулись и, через секунду молчания, послышалось моё возмущённое “эй, я всё ещё здесь!” и не менее гневная фраза Ричарда “я никуда не уходил и пока не собираюсь!”.
– Ну, вот, ты снова в разговорах используешь мои фразочки!
– Я?!! Пардон, Лаки, но плагиатом я не занимаюсь, чего нельзя сказать о тебе…
– Вообще-то “пардон” в разговорах постоянно использую я, а не…
– Но пошло всё это от меня!
– Неправда! – Через секунду раздумий и усиленных копаний в воспоминаниях я как-то подозрительно неуверенно протянул “что, правда, что ли?..”, на что крайне довольный тренер лишь слегка пожал плечами. – Вот блин…
Через где-то минут пятнадцать, когда профессор Дамблдор снова не смог сбежать отсюда, хотя хотелось ему этого, видимо, сильно, я задал сакраментальный вопрос.
– Почему мне никто из вас, – кивок в сторону директора и преподавателя зелий, – упорно не смотрит в глаза, хотя до этого вас лимонными дольками не корми, а дай только просканировать сетчатку, зрачки и… Блин, у меня что, что-то с ними не так? Они что, красного цвета и с мистической подсветкой, что ли?!
– Почти… – А вот это уже наезд так наезд, причём не от кого-нибудь, а от любимого, единственного и неповторимого преподавателя зелий! – Когда Альбус вышел из камина, огонь, наверное, слегка отразился в твоих глазах, поэтому создавалось впечатление, что…
– Что я – вселенское зло и меня надо избегать. Ну, вы бы так сразу и сказали, директор, я бы вас не стал тогда обременять своим обществом. Кстати, что там с Патилами? Ричард, ты ведь знаешь, что наш Медведь встречается с одной из их дочерей?
Утвердительный кивок, и ещё на пару минут затянулось повествование о том, что когда директор пришёл в их дом, то сразу же переместил сонную чету через камин к себе в кабинет, где они сейчас и находятся, а буквально через пару минут сработала наспех поставленная сигнализация – на уже пустое здание таки напали.
– Может, мне сходить за близняшками, я думаю, они бы все были бы рады увидеть друг друга… Да и Падма вполне может захотеть передать через меня что-нибудь своему парню, правильно?
Что-то подозрительно со мной сегодня ВООБЩЕ никто не спорит, хотя обычно от этого было крайне тяжело удержать окружающих меня людей. Уже через час, когда стрелки показывали начало четвёртого, я отправился в расположенную в относительной близости от больничного крыла комнатку по желанию, где и набрал всего-всего, причём в неограниченных ничем количествах, так как это только передачки Медведю упорно отказывались уменьшаться, а остальные сумки таким бзиком не страдали.
Свалив под свою кровать всё, что было мною подло натаскано и теперь уже даже и заныкано, я, взяв в руки то, что равенкловка мне строго-настрого велела даже и немедленно передать Медведю, подошёл к пологу его кровати. Хм, дела… Под занавеску, отгораживающую его кровать, просто так не поднырнёшь, верёвочки, чтобы чудеснейшим образом за неё потянуть теми же зубам, а полог бы сразу прямо и раздвинулся, нигде не наблюдалось, а складывание на пол всего того, что приходилось держать в руках – дело долгое, тем более, что всё равно этого лежебоку, впавшего в глубокую спячку, будить придётся, так что…
– Медведь, открывай!! Сова пришла…

От предавания не самым приятным воспоминаниям я был отвлечён путём передавания мне кинетической и потенциальной энергий подушки методом научного удара по энергиепроводящей и принимающей антенне-молнии, расположенной на замаскированном чёлкой лбу.
– Момент! Осталась заключительная серия из сериала “Лаки. Перезагрузка”… – Я многозначительно пригладил торчащие во все стороны и подо всеми, даже самыми немыслимыми, углами волосы.
– Результаты переустановки системы робот…
– Луноход-1. – Многозначительно поправил я, подумывая насчёт того, чтобы снять парочку элементов обшивки корпуса, можно не только с себя, но и с той же Луны Лавгуд, которая в принципе, если очень хорошо и в темноте не присматриваться, то очень даже и ничего… – Отчёт: система особенно серьёзных ошибок не обнаружила, но было доподлинно установлено, что данная машина – не Попка.
Медведь и Лиз подозрительно переглянулись и явно подумали о чём-то не о том.
– Имелось ввиду, что я – не попугай, поэтому повторять одно и то же по нескольку раз не буду, так что в ваших же интересах собрать всех и как можно скорее!
Лиз, уже пригревшаяся и крайне удобно устроившаяся на достаточно комфортабельной подушке, роль которой блестяще исполнял я, всем своим видом давала понять, что сдвинуть её с места может только чудо, ну, или хотя бы Пантера. Поэтому, горестно вздохнув, Медведь отправился за остальными.
– И как это всё понимать?! Безусловно, спасибо, Лиз, что нагрела место, но теперь будь добра покинуть данное помещение, причём со всей возможной скоростью!!
– Спокойствие, только спокойствие! – Относительно уверенным голосом протянул я, притягивая к себе волшебную палочку. Несколько достаточно сложных пасов – и к площади кровати поприбавилось несколько сантиметров. Я ругнулся, однако попыток оставлять был не намерен.
– Лучше мы кровати сдвинем! – Безапелляционным тоном вынесла неподлежащий обжалованию приговор судья, которой когда-то давно так хотела стать Бали. Я вздохнул, но спорить не стал, поэтому уже через пару минут мы все разлеглись на одной большой-пребольшой кровати, с комфортом подложив под головы подушки и не нарушая странную по своей подозрительности тишину. Я еле слышно прошептал необходимую для создания защищающего от прослушивания поля формулу, после чего с хитрым видом слегка поманил к себе Малфоя.
– Не иди!! Ни в коем случае!! – Слизеринец недоумевающе воззрился на Лиз, которая тихо и как будто бы по секрету сказала, что сегодня небо подозрительно голубое…
– Ну, не хочешь, как хочешь! – Но когда Драко с облегчением выдохнул, я нехорошо ухмыльнулся и слегка наклонился к нему. – Я сам приду…
Однако же угрозу свою я не выполнил, а просто оглушил Малфоя, проигнорировал возмущённые возгласы девушки находящегося во временно невменяемом состоянии парня и тихо заявил, что “я вам сейчас такое расскажу…”, что почему-то сразу же заставило всех забыть о несчастном пареньке и переключить своё внимание только на меня.
– Значит, так. Сплю я, значит, себе, сплю. Никого не трогаю, никому не мешаю, не храплю и не буяню. И тут… – Выдержав театральную паузу, я зловеще продолжил. – Мне стал сниться странный, очень странный сон. Если бы это безобразие можно было бы как-нибудь определить по жанру, то это явно был бы… Захватывающий эротический триллер. И, прости меня, Пантера, но в главной роли была не ты, а… Волдеморт… Ну, так вот – мне снились стоны, крики, захват заложников и ещё много всего интересного, как вдруг я проснулся, обнаружил, что фильм ещё не окончен, а из кинотеатра меня уже за кидание поп-корном и неподобающее поведение выперли, поэтому я тут же решил сходить к председателю организации защиты прав потребителей, куда и отправился. Там я пожаловался на свою горькую судьбину, сказал, что я невиновен и меня оклеветали, а в качестве свидетелей предложил позвать семью Патил, которые всё-всё видели и, естественно, приняли мою позицию в данном вопросе. Приглашённые прокурор Снейп и судья Дамблдор также сочли, что я вёл себя достаточно прилично, по крайней мере, по моим меркам, поэтому в качестве компенсации напоили меня чаем с лимонными дольками и одолжили парочку крыльев вкупе с колчаном стрел и возможностью порхать почти голым. А если говорить проще, то я временно был удостоен чести подработать Купидоном, поэтому быстренько среди почти идентичных близняшек Патил вычислил Падму, напомнил ей об её сильнейшем желании что-нибудь передать Медведю, после чего переквалифицировался в грузового ангелка с помесью голубка и тут же посылку доставил. Потом я ещё слегка так подтолкнул мадам Помфри к принятию решения о допустимости нахождения больного, пусть даже и только на голову, человека в больничном крыле и отправился спать. Дальше сон мой был крепок и безмятежен, да и проснулся я уже только от того, что Медведю стало скучно и он вспомнил, как пройти к полуголому и недорасквалифицировавшемуся голубку, то есть ко мне. А потом подошла Лиз, ну, а дальше уже всё ясно и понятно… Вопросы есть?
Вопросы были. Причём было их подозрительно много, причём настолько подозрительно, что пришлось пересказывать практически всю достоверную правду без моего привычного искажения фактов, что не могло не огорчать. Однако где-то минут через пять все недоразумения доразумились, невразумлённые вразумились, Малфои проэнерветились, да и вообще, жизнь стала гораздо лучше и прекраснее, особенно когда я, резко вспомнив карту местности, кое-как извлёк из-под кровати все натасканные пакеты с припасами, правда, только съестными (боевые я заныкал куда-то уж слишком далеко). Вот так, весело болтая и смеясь, мы и пролежали до половины двенадцатого ночи, хотя, безусловно, мы бы пролежали и дольше, если бы в один прекрасный момент никто бы не спросил:
– А никому не нужно лежать в СВОЕЙ постели и восстанавливать силы?
На абонентский ящик данного высказывания поступило несколько писем, которые тренер даже принял к сведению и, аккуратно заняв половину всех кроватей, пролежал с теперь уже сидящими нами до довольно позднего времени, пока нас всех не разогнала взбешённая неожиданным шабашем мадам Помфри. Хотя даже такой полный разгон стоил одного только воровато-виновато-пристыжённого выражения лица Ричарда, когда он пытался уподобиться хамелеону и слиться с местностью, что у него через пару секунд упорных отнекиваний и отхождения на максимально большое расстояние даже с успехом и удалось.
День можно было бы с успехом назвать удачным, если бы на краю засыпающего сознания не скользнула мысля, что скоро Рождество, а про такую важную вещь, как подарки, я благополучно забыл. Но ничего – что-нибудь да придумаю!


Глава 42.

От автора:
Здравия желаю, товарищи представители Защитников Отечества! Приветствую Вас, милые Дамы! Итак, леди и джентльмены, как вы уже догадались (интересно, кстати, как?), с моей хронической нехваткой времени написать по главе на каждый праздник в отдельности и поздравить по-нормальному народ у меня не получилось, поэтому, слегка смущаясь и всё также делая вид, что я тут ни при чём, так как очень старалась, но бякостные обстоятельства пересилили, одолели, и… В общем, см. предыдущие мои обращения к вам за все даты обновления. Теперь, если говорить конкретно: товарищи, пусть я и стала обновляться из-за суровых жизненных условий реже, чем хотелось бы, да и то по праздникам, да и то по большим, а в данном случае даже тройным: День Защитника Отечества, Международный Женский День и Масленица, так что, чтобы не говорили, что я погналась за двумя зайцами одновременно, признаюсь сразу, что погналась за тремя и всех поймала (зайцы до сих пор в шоке). В общем, как бы там ни было, поздравляю вас всех от души и с очень добрым чувством, так как безмерно благодарна всем людям, которые читают то, что, порой дорвавшись до ноутбука и как следует усевшись, я самозабвенно печатаю. Так что огромное спасибо вам просто за то, что вы есть, правительству за три подряд полувыходные недели и персональная благодарность всем тем, кто оставил мне отзывы, которые так поднимают настроение и побуждают печатать, что просто ничем не передать и не выразить!
Ну, а теперь – традиционное отвечание на всё, что только ни было мне оставлено.
Приветики, Энерджи! Проду хотели – проду получили! Насчёт временных рамок получения проды можно даже и не говорить – я и так скоро из-за этого заикаться буду, но у меня действительно категорически не хватает времени ни на что, что автоматически означает, что новые главы появляются реже, чем бы нам с вами хотелось, но зато при своём появлении они по объёму компенсируют задержку, вот и сейчас я снова побила очередной свой рекорд и теперь уже эта глава самая большая по размеру. И да, кстати, насчёт отгрузки работы-то… Уже! Уже отгрузила-разгрузила-и-снова-загрузила-чем-потяжелее! В следующей главе на эту тему будет информации побольше, но когда будет эта самая следующая глава – строго засекреченная информация, причём настолько, что не знаю даже и я… Ещё раз спасибо за отзыв и прими мои наилучшие пожелания с наиизысканнейшими поздравлениями в преддверии Международного Женского Дня!
Приветствую тебя, милашка Натик! Спасибо за столь высокую оценку обоих моих шедевряк, я очень старалась, стараюсь и буду продолжать стараться, дабы никого, дементор упаси, не разочаровать! Вот только я никогда-никогда, по крайней мере, пока что, не задерживала проду на несколько месяцев! Такого не было и в ближайшем будущем не намечается, но вот то, что обновляюсь я в последнее время, вследствие веских причин, о которых я уже распиналась выше/раньше, не слишком часто, а именно раз в почти месяц (больше или ровно не было ни разу) – это, увы, неоспоримый факт. В общем, сейчас главное пережить ближайшие четыре-пять месяцев, после же времени должно быть побольше, поэтому прода появляться будет почаще, хотя я, безусловно, и ничего не обещаю. И поздравляю тебя с замечательным весенним праздником Восьмого Марта, желаю всего самого наилучшего и в неограниченных количествах!
Здоровеньки булы, Telluris! Прости меня грешную, бякостную и нехорошую, за письма-то отсутствие, я жутко старалась, ужасно пыталась и невероятно сильно хотела его тебе написать и отправить, но… В общем, всё имевшееся в наличие небольшое количество времени я посвятила новым главам, поэтому… Но ты ведь меня простишь? А?.. А если учесть, что письмо я тебе пренепременно пришлю, а в проде присутствует всё, что ты так почти требовательно (очень отдельными местами) просила? Ну, я и не сомневалась… Всё остальное напишу на mail, в том числе и подробнейшие разъяснения. И ещё – прими, кроме моих извинений и пожеланий скорейшего выздоровления, предварительные поздравления с Международным Женским Днём!
С праздничком прекрасным и весенним, Lihanna! Писать я продолжаю и буду продолжать, так как имела неосторожность подругам рассказать про то, что фанфики пишу я… Да и обещала я уже дописать всё начатое, поэтому, как бы ни было мне временами неохота, продолжение появляться будет. Другое дело, когда именно оно будет появляться… Но это к данному вопросу не относится. Желаю тебе всего-всего, да побольше!!
И снова здравствуй, loving прекрасная! Спасибо за отзыв столь позитивный, за оценку персонажей столь высокую и за периодичность оставления комментариев столь частую! А подарков – их всегда мало, по крайней мере, мне… Как, впрочем, и шоколада. И тортов! И… Что, не зачитывать свой скромный списочек? Ну, хорошо. Да, и раз уж ты ждёшь – встреча Лаки с Волдемортом пренепременно произойдёт, причём, по возможности, в ближайших же главах. Надеюсь, что в честь Международного Женского Дня тебя всё же завалят всевозможными презентами! Ещё раз с праздниками!
Здравия желаю, товарищ Волан де Риддл! На подобные указанные в отзыве шутки автор и равнялся, причём – смирно. Ну, ладно, хотела приравняться, да не люблю повторяться… В любом случае, постараюсь не разочаровать, а ежели вдруг что – можете смело катать на меня донос моей музе, дабы та, строго мяукнув, навела порядок в нестройном строю моих мыслей и идей. С прошедшим Днём Защитника Отечества вас, товарищ!
Уважаемый Защитник Отечества Paradox! Благодарствую вам за оставление столь занимательного отзыва, была невероятно рада его получить. Вот только есть одно небольшое, но крайне вредное по своей значимости “но”: на отзывы я отвечаю быстро и часто второпях, поэтому, даже если я на них ответы писать и не буду, времени от этого больше не станет, что, соответственно, увы, но никак не скажется на скорости выкладки и объёме новых глав. Хотя вообще идея оригинальная и интересная – подобных отзывов я ещё не получала. За что вам отдельное спасибо! Поздравляю с минувшим Днём Защитника Отечества!
С Масленицей примите поздравления, Аноним уважаемый! Проду ждать как таковую вам и не приходится – вот она, в день оставления отзыва, появилося! Надеюсь, что новая глава вам тоже понравится! И ещё раз с праздником Вас языческим, товарищ уважаемый! Проводим же зиму холодную и встретим весну, сердцу милую!
На этом всё, ребятушки, больше отвлекать не буду! Совсем-совсем и честно-честно! Так что переходим к прочтению новой главы.







– О прекрасная, о божественная, о всепрощающая и такая милостивая… – Кэти настороженно оглянулась и внезапно резко передумала громко звать мадам Помфри.
– Даже слышать тебя не хочу, подлиза!! Да как ты…
– Ну, прости, ну, пожааалуйста, ну Паааааантееераааа…
– Нет, вот как в обнимку с Лиз валяться – так ты ни о какой Пантере и не вспомнил, а как…
Я воспользовался тем, что возмущённая до кончиков волос девушка повернулась ко мне лицом и, так и не сумев согнать нагло-довольно-счастливую улыбку с мордашки, звонко чмокнул её в щёку.
– Да как ты…
– О, прости, прости меня великодушно! Не смог сдержаться от соблазна коварного прикоснуться к совершенству…
– И руки убери! – Только было протянутые руки пришлось убрать, дабы ненароком не протянуть рядом и ноги. – И вообще, я сейчас позову мадам Помфри, и…
– И пусть! Трудности не страшат меня, ибо знаю я, что цена за все пережитое будет столь высока, сколь велика для меня честь находиться хоть секундочку рядом с Вами, о воплощение грации и красоты!
– Ещё слово и я за себя не ручаюсь!
– Ещё секунда рядом с таким воплощением женственности и обаяния, как Вы, и я за себя тоже!
– Лаки, я тебя видеть больше не хочу! Слезай с моей кровати и иди отсюда куда подальше!!
– О, не будь столь жестока… – Я моментально поймал занесённую с непонятной целью ладошку и начал целовать девушке руки. – Пойми, что нет смысла в жизни моей без тебя! А если же в одно мгновение недостойное и взглянул недвусмысленно я на девушку другую, то знай, что деяние сиё омерзительное было совершено мною лишь для того, чтобы только в очередной раз убедиться, что нет равной тебе на свете этом, да и не этом тоже, да и во всех мирах и измерениях, во всех галактиках и вселенных, везде, где только существуют красота и доброта, везде, где только есть нечто прекрасное и достойное восхищения – везде несравненно несравнимо несравненной была и будешь ты, о свет очей моих…
– Ну уж нет! Я на лесть не куплюсь! Да ещё и на такую наглую!! – Пантера протянула руку, чтобы отодвинуть полог и выставить подло оккупировавшего половину кровати меня вон, однако в мои планы сегодня явно не входило выставляться куда бы то ни было, поэтому я снова кинулся было пространственно размышлять на тему “как жесток и ужасен мир, особенно когда единственное счастье, последняя радость и просто самая прекрасная на свете женщина вот уже целых восемнадцать часов отказывается признавать факт твоего существования”, однако меня постигло жестокое разочарование в лице отодвинутой занавески и представшей перед нами статуи.
– О, Кэти, как я рада тебя видеть! А я только-только подумала, что было бы очень неплохо пообщаться с таким вот хорошим во всех отношениях человеком, как ты! А как ты смогла пройти? Что-то случилось?.. Ведь профессор Дамблдор специально наложил какое-то заклятие, чтобы и нам отсюда было невозможно выбраться, и никто без веской причины не смог бы зайти. Так что же…
– У нас в гостиной Гриффиндора состоялась небольшая дуэль четверокурсников, в общем-то, ничего страшного, но с Колина Криви не получается снять какое-то проклятие… А где…
– А мадам Помфри как раз отошла ненадолго. – Резко отодвинувшись от уютно прижавшегося к ней меня, Пантера разъярённо прошипела продолжение фразы, предназначенное явно для окружающего пространства вообще и потолка в частности и в особенности. – Чем тут же всякие наглые, противные и в высшей степени омерзительные личности и не преминули воспользоваться!
– Знаешь, я только сейчас понял, что когда я нахожусь рядом с тобой, то жизнь моя раскрашивается яркими красками, что…
– Так ты, может, присядешь, пока ждать её будешь-то, а? В ногах правды нет. И в руках тоже! Если ты ещё хоть раз…
Руки снова пришлось с тяжким вздохом убрать, но зато я успел немного воспользоваться возникшей паузой.
– Понимаешь, просто, когда я нахожусь рядом с тобой, то…
– А из гриффиндорцев много людей осталось в школе?
– Да нет, не очень-то… А где здесь находится…
– …чувствую себя самым счастливым…
– Лаки, заткнись! Я хочу пообщаться с хорошим человеком! Кровать Барса находится…
– …на свете…
– Лаки!
– …египтянином.
– Сколько раз повторять, что… ЧТО?!
– Когда я нахожусь рядом с тобой, то чувствую себя самым счастливым на свете египтянином.
– Или не хочу пообщаться… Кровать Барса там. – Пространственно взмахнув рукой, Пантера продолжила пристально смотреть мне в глаза. – Можешь зависнуть там на пару часов. Когда надо будет, мы внимание как-нибудь отвлечём, и… А ты правда так считаешь?
– Конечно!
– Честно-честно?..
– Честно-честно!
– Эээ… Простите, что отвлекаю, но что такого в этом выражении про счастливого египтянина?
Улыбающаяся мне до ушей Пантера потянулась, чтобы закрыть полог, попутно бросив что-то вроде “скажи тоже самое Барсу и узнаешь…”, после чего в торжественной обстановке отпустила мне все грехи.

– Давай ещё!
Я тяжко вздохнул. Ох, и умеет же Пантера вымотать мужчину, причём так…
– Радость моя…
– Ещё!!
А заявляет-то как требовательно… Вот сейчас хоть стой, хоть падай. От истощения. Морального. Блин, ну и какое нехорошее и в высшей степени подлое существо (если это и был человек, то назвать сию ошибку не только природы столь гордым словом у меня бы не повернулся говорильный аппарат) придумало, да ещё и сформулировало аксиому о том, что женщины любят ушами?!
– Кисонька… Рыбонька…
– Ты повторяешься!
Да тут не заповторяешься, после двухчасового-то допроса с пристрастием, в котором я исполнял роль зеркальца, у которого всё вопрошали “кто на свете всех прекрасней, а если не прекрасней, то рядом молоток. Что, уже прекрасней? Вот-вот, тык ты не повторяйся, продолжай-продолжай…”. Эх, жизнь штука несправедливая. Ну и где черти носят эту сестру изначально предполагалось милосердия, но после того, как она не ринулась спасать несчастного меня от жестоких пыток, меня стали терзать не очень-то и смутные сомнения по части доброты и чуткости означенного медработника.
– Простите, что прерываю… Просто я хотела…
– Да ты не стой, Кэти, не стой! Присаживайся! – Кажется, надо мной таки сжалились прослезившиеся боги и послали мне своего ангела-избавителя, коего я тут же усадил на кровать и практически окружил заботой и вниманием.
– Да я, собственно, уже ухожу… Я и так тут почти час провела, хотя должна была только взять несколько настоек для Колина.
– Как, только один час?! – Под строгим взглядом подозрительно сощурившейся и вообще только-только простившей меня девушки я задумчиво добавил, что мне казалось, что со времени нашей последней встречи прошла целая вечность. Немного помолчав и даже чуть-чуть подумав, мы коллегиально решили призвать в свидетели часы, кои на допросе что-то невнятно тикали и показывали своё полное нежелание поддерживать точку зрения ни одной из спорящих сторон, так что, таким образом, победила Пантера, заключившая, что с момента нашего расставания прошло ровно один час тридцать две минуты, потому что она лично абсолютно точно помнит, что различные наглые личности заявились к ней около часов так пяти вечера, а сейчас уже и до ужина недалеко, что автоматически означает, что…
– Мадам Помфри! – Хором сказав это, мы резко стали распихивать все вещи по местам, на которых они находились до моего победного пришествия.
– Подождите, всего один вопрос!
– Давай, только быстро. – Пытаясь застегнуть все столь многочисленные и почти нескончаемые застёжки на своей модифицированной пижаме, буркнул я.
– Что означала фраза про “самого счастливого в мире египтянина”?
Пантера, судорожно встряхивающая подушку и водворяющая её на законное место, удивлённо глянула на Кэти и поинтересовалась, говорила ли она такое своему парню.
– Ну, да, просто сразу после моих слов Барсик… Он… – Барсик?! Ну, держись, дружище: я не я, если упущу такой шанс отыграться за якобы невзначай брошенного вчера “Лакусички”. – В общем, после этого мы уже считай и не разговаривали… Он вообще отреагировал примерно как и ты, Пантера. Счастливый такой был… Ну, я и не захотела его расстраивать, тем более что рядом с ним я действительно чувствую себя самой счастливой на свете, а уж кем по национальному признаку – это ведь не столь важно, верно?
Кивнув, проржавшаяся Пантера почти ровно поставила уже давно смятую до невозможности подушку, после чего решилась поработать над образованием гриффиндорки, явственно хрюкая через сдавленное хихиканье, что:
– В… Египте… Там, в общем… Ой, не могу… В общем, культ… Священное животное… Кошки… И… И…
Дальше она зашлась диким полувсхлипом-полумяум, поэтому пришлось мне дообъяснять, что лично я подразумевал, что считаю Пантеру неотразимой Богиней, и что… В общем, она нас поняла, мы поняли её, поняли друг друга и всех окружающих людей, кроме, разве что, мадам Помфри, которая как раз соизволила вырасти из ниоткуда с крайне грозным видом.
– Вы представляете, в гостиной Гриффиндора обострился внутрикурсовой конфликт, в результате которого пострадал один четверокурсник, для которого срочно необходимы некоторые медикаменты. Кэти Белл, только что подошедшая, с волнением в голосе поведала нам леденящую душу историю, как мучается там бедняжка… Промедление может ему дорого стоить! Поспешите же, прошу Вас!
Что-то меня сегодня потянуло на высокопарный слог… Хотя, не так уж это и плохо, раз результат есть, а результат есть: все грехи мои отпущены египетской богиней, компромат на друга я самым расчудеснейшим образом нарыл, книжки заданные уже почти допрочёл, от довольной египтянки ушёл, от недовольной мадам Помфри укатил за занавесочку, но кроме всего этого, для полного комплекта, был прибацан “сбоку бантик”, то есть на подносе с ужином в постель явственно наблюдалась кроме весьма неплохих блюд ещё и довольно симпатичненькая скатерть с рисуночком из голубеньких бантиков. Эх, бывает же жизнь прекрасна, а особенно когда она прекрасна, а особенно когда твой гражданский и не только долг полностью выплачен, да и проценты по нему тоже… И подарки я уже заказал, как раз скоро доставить должны… И… И… И вообще бывают яркие вставки в чёрно-белой ленте нашей жизни, причём довольно часто!

Тихо ускользая от очередного мурзмликуса, я внимательно повращал глазами, оглядывая окрестности. Ни одного мерзопакостного объекта обнаружено не было, поэтому я ринулся улепётывать, ибо помнил, что нельзя попирать попирательствами аксиомные принципы нахулюганившего хулюгана, коим я сейчас и являлся, особенно после моего тихого пробирания, нахулюганивания и исчезновения с места преступления. Так, куда бы скрыться от розовошёрстых мумпурсов? Может, за рогохвостных кумумбиков?.. А что, неплохая, даже можно сказать, мозговитая идея… Вот только где их взять? Они нынче в дефиците профицита государственных запасов, а от разгневанных нахулюганиванием прыгучих попрыгунчиков надо было куда-то упрыгивать, поэтому…
– Спокойной ночи, милый!
– А?.. Что? Где? Когда? С кем? Почём? Сколько? Брррр… Пантера, ты меня разбудила… И тебе спокойной ночи.
Нда, вот до чего доводит общение с Луной Лавгуд – снится теперь непонятно какая ересь, и хоть вой на луну…
– Всё хорошо?..
– Да. Даже отлично! Хочешь переночевать сегодня у меня?..
– Нет, конечно же!
– Понятно… А переночуешь?
Получив лёгкий подзатыльник, я тяжко вздохнул и перевернулся на другой бок, стараясь вспомнить тот бред, что нам столь упорно вколачивали эти авроры про очищение сознания. Всё хорошо, вокруг одни сплошные звёздочки… А среди звёздочек опять мелькнула шальная луна, причём Луна у нас действительно шальная – взять, к примеру, её странное поведение во время нашей последней встречи…

Почти двое суток назад.
– Парвати, ты ведь помнишь, о чём я тебя попросил?
Девушка, кокетливо улыбнувшись, кивнула, после чего сказала пароль картине и вход в гостиную факультета Равенкло открылся.
– Можете не особенно торопиться, я не имею ничего против подрабатывания грузопереносным устройством и ношения передачек Медведю, так что если твоя сестра захочет, то…
Немного заспанная гриффиндорка, слегка пожав плечом, направилась к лестнице, ведущей в спальни девочек. Судя по всему, это надолго, что и хорошо – почему-то мне невероятно хочется просто посидеть у камина и никуда не ходить, а особенно как-то упорно не желалось видеть уважаемейшего директора, будь он трижды уважаем…
– Привет! А что ты здесь делаешь?..
Мои надежды на спокойствие и одиночество полетели на зимовку в Антарктиду, клятвенно обещая никогда больше не возвращаться.
– Смотрю в камине бледномордых огнилисов, они как раз должны показать свои лапки из углей…
– Правда?.. Как интересно… А почему ты сидишь в кресле, может, присоединишься ко мне – на ковре вполне удобно, да и… – Хитро ухмыльнувшись и хорошенько оглядев Луну, я продолжил. – Да и не нужно опасаться пострадать от вредительской деятельности стулогрызочных креслогрызов…
Задумчиво кивнув, она присела рядом со мной. Хм, а она в принципе и в темноте ничего, к тому же свет от огня создаёт такое странное ощущение нереальности, что почему-то я и сам почти начинал верить в существование всей той белибердистики, которую столь упорно и везде видит Луна.
– Ты какой-то не такой. Что-то случилось?
– Да нет, всё в порядке… Просто скоро же Рождество, а я ещё так и не решил, что мне тебе подарить – амулет для защиты от мохнолапых забыватусов, которые своими мохнатыми лапами заставляют всех забывать очень важные вещи, или же, может, браслет, отпугивающий…
– Знаешь, это всё, безусловно, прекрасно… – С крайне серьёзным видом, но почему-то всё также отрешённо, сказала Луна. – Но можешь ничего мне и не дарить – я совершенно не обижусь.
Задумчивое молчание, во время которого девушка с поражающим спокойствием высматривала в камине своих чудастиков, а я внимательно разглядывал её. А она довольно симпатичная – светлые, лежащие в творческом беспорядке волосы, голубые глаза, правильные черты лица… Да и при неровном освещении камина она и сама кажется чем-то нереальным и странным, как и все видимые ей явления.
– Луна, а ты их правда видишь? – Утвердительный кивок, после которого она перевела взгляд на меня. – А, знаешь…
– Что?
Я слегка наклонился к ней, она подалась мне навстречу, отделяющее нас расстояние стремительно уменьшалось, оставалось только протянуть руку, и… И я протянул руку, но только для того, чтобы заправить выбившуюся из общего хаоса прядку волос за ухо.
– Я тоже часто вижу то, что почему-то не видят окружающие…
Она слегка кивнула, продолжая смотреть на меня с явным интересом. Я почти уже доубирал руку обратно, но тут…
– Мы готовы, можно идти!
Улыбнувшись на прощание Луне, я отправился вслед за близняшками. А она всё также сидела у камина, выглядывая этих своих начудесативших огненных зверюшек, и чему-то улыбалась.

Тихо прокрадываясь по столь знакомому тёмному коридору, я повернул за последний поворот и оказался перед той самой дверью, в которую мне так нужно зайти. Протягивая руку с каким-то холодящим душу предвкушением, коснулся металлической ручки, потянул её вниз… Дверь отчего-то вновь оказалась не заперта, я слегка толкнул её плечом, и… Неужели… Да. Я оказался в каком-то длинном коридоре, в котором были одни сплошные двери, но я точно знал, в какую мне так надо: четвёртая с конца, она с такой силой притягивала меня к себе, что, казалось, даже если я сильно захочу сейчас повернуться и уйти, то не смогу этого сделать. Шаг, ещё один. Осталось совсем немного… Буквально пара метров, и я смогу…
– Лаки… Лаки. Лаки! Лаки, ты что, уже спишь?..
Сонно потянувшись, открываю глаза и сразу же обнаруживаю рядом с моей любимой, но отчего-то ещё недоприватизированной кроватью всю до боли знакомую компанию.
– Какого чёрта?.. Который час?
Ребята сделали вид, что в первый раз я просто спросонья перепутал слова и спросил не то, что хотел, поэтому ответили лишь на второй вопрос, да и то не слишком внятно.
– Ещё очень рано! А мы тут к тебе по делу…
Я вздохнул, выдохнул, размеренно подышал и убедил сам себя, что калечить всех и вся на данный момент времени несколько нецелесообразно, ведь тогда ввиду нашего местонахождения я даже не смогу героически дотащить пострадавших до больничного крыла, а отказываться от статуса национального героя пока отчего-то не хотелось. Вследствие всех этих веских причин я и откинулся на подушку, закрыл глаза и попытался окончательно успокоиться, а заодно и вспомнить, с чего бы это я вдруг так быстро уснул и почему мне снова снился тот же навязчивый сон, а также поразмышлять, сам он навязывается или мне его навязывают. Ах, ну да, точно, я вспоминал наш разговор с Луной в тот день, когда меня невероятно тянуло ко всем без разбора девушкам, вот, к примеру, то, сколько комплементов я наговорил близняшкам, или вот случай с Лиз, или… А вот про это лучше не вспоминать, а то по моему виду отдельные личности могут что-то заподозрить, что крайне нежелательно, да и про беседу у камина тоже распространяться не стоит, ведь мою случайно вылетевшую вчера фразу про “Луноход-1” истолкуют не как “первый человек в данной школе, который отнёсся серьёзно к Луне и нашёл с ней общий язык”, а как-нибудь иначе, у кого на что хватит фантазии, а фантазии обычно хватает на много чего…
Медленно приоткрываю один глаз.
– Вы всё ещё здесь?..
Оглядываюсь, убеждаюсь, что теперь я окружён, точнее, не я, а моя кровать окружена, причём не абы чем, а семью стульями, но так как в последнее время я не мыслю себя без своей столь дорогой койки, то данный факт я принял крайне близко к сердцу.
– Судя по всему, вы все всемером заглянули ко мне для того, чтобы обсудить, что подарить на Рождество Величайшему Герою во Всей Галактике?..
– Ввосьмером. – Автоматически поправила меня Пантера.
– Всемером. – Протягиваю руку и притягиваю к себе девушку, до этого скромно развалившуюся на другом краю кровати. – Ты не в счёт. – Оскорблённую в самых своих наилучших чувствах и готовящуюся высказать некоторые наиболее интересные мысли вслух Пантеру я слушать не стал, а просто продолжил прерванную мною же мысль. – Потому что тебя здесь нет.
– Это ещё почему?!
– А кто мне сказал, что не будет сегодня ночевать со мной, а?.. – Гневно фыркнув, Пантера поспешила отодвинуться от меня подальше. Правда, одновременно с этим я поспешил придвинуться к ней поближе, поэтому как таковой разницы до и после не наблюдалось.
– Да я и не ночевать, я…
– Да кто ж тебя теперь отсюда отпустит, наивная котяра?.. – Быстро чмокнув копающуюся в своём словарном запасе в поисках достойных и по возможности приличных слов девушку, я вопросительно оглядел остальных людей в пижамах. А посмотреть, безусловно, было не на что: те весёленькие и миленькие километры ткани мы все подло променяли на подкинутые диверсантом Поттером, который Гарри, защитного цвета штаны и рубашки с непередаваемым количеством застёжек, так что не слишком понятно, с какого похмелья данную одежду все, явно сговорившись, называют пижамной.
– Сегодня в больничное крыло приходила моя девушка Кэти, что всем вам, безусловно, известно. – Я настороженно кивнул, продолжая наигранно подозрительно прищуриваться и буравить недоверчивым взглядом Барса. – Мы с ней поговорили…
– Ай ли?.. Прямо даже и поговорили?..
– Не перебивай меня, а то я тоже могу что-нибудь кому-нибудь перебить… – Не увидев никакой реакции (я был невероятно занят застёгиванием и расстегиванием (чаще второе) застёжек на одежде Пантеры), воистину белый и после сна достаточно пушистый блондинистый кот продолжил прерванную речь. – Так вот, я поинтересовался у своей девушки, как можно пройти в башню для девочек, ведь у меня раньше как-то не получалось пройти ту злосчастную лестницу, которую подленькие основатели столь качественно заколдовали, на что Кэти мне сказала “парни не могут пройти туда вообще никак”. А теперь внимание, вопрос! – Барс честно выдержал весьма театральную паузу, видимо, почему-то будучи уверенным, что я начну отвечать на всё подряд и без подпинывания с его стороны. – Лаки, а как ТЫ смог привести близняшек Патил в кабинет директора на свидание с родителями, если тебе надо было сначала как-то их вызвать из башни?
Я задумчиво взъерошил волосы, после чего со вздохом отвлекающегося от милого сердцу занятия человека (как раз только-только удалось расстегнуть одну особенно вредную пуговицу, которая достаточно долго и упорно держала оборону, категорически отказываясь сдаваться) воззрился на отвлекающий фактор.
– Позвал кого-нибудь из ребят, долетел на метле, пропел дурным голосом девушкам серенады, пролез в окно, подлез под лестницей… В общем, я не знаю – прояви фантазию, придумай сам что-нибудь.
– Но…
– Как конкретно позвал близняшек я – не суть важно. – Тем более что не стоит им знать, КАК конкретно это всё было… – Вам могу только посоветовать попробовать пролететь на мётлах эти злосчастные несколько метров, ведь, если моя память мне ни с кем не изменяет и не нагло спит где-то на задворках сознания, то лестницы реагируют на конкретно тот факт, что по ним какой-то парень пытается пройти, верно? Ну, так вперёд и с песней отсюда – выйдете из заключения, проверите на своей шкурке такой способ…
– А если не получится, то ты нам всё расскажешь.
– Нет, Барсик… – Во взгляде друга явно сквозило что-то вроде “отомстил таки, подлюка”, но я не стал делать особенно сильный акцент на данное прозвище домашнего кота, до которого слегка подопустили когда-то гордо звучавшую кличку Барс, поэтому, помолчав пару секунд и дав всем прочувствовать всю тяжесть полутонного тапка, я продолжил. – Если вдруг у вас не получится, то мы ещё что-нибудь придумаем, а потом ещё что-нибудь, а потом ещё и ещё, и так до тех пор, пока я не изобрету гильотину… В смысле, велосипед. Что-то меня в такое время суток, когда “ещё совсем рано”, немного не туда заносит. А теперь – расползайтесь по своим местам, сейчас всем спать надо, а не… – Пантера хищно ухмыльнулась, уже готовясь поймать меня на слове, поэтому я тут же поправился (на пару килограммов в связи с появлением дополнительной мышечной массы). – В смысле, всем, кроме некоторых.
– А как же демократия?
– Орёл, ты с какой горы высотной в последний раз слетал головой вниз?! Демократия в армии?!! – Я громко фыркнул.
– Да, ваше высокоблагородие! Так чего Вы изволите?..
Я изволил послать их всех куда-нибудь по своему усмотрению на неопределённый срок с неограниченным числом сопровождающих лиц и с целью по личному выбору, правда, только мысленно, ведь безопасность – она превыше всего.
– Сейчас половина третьего. – Скептически взглянув на циферблат, показывающий всё то же число, а потом с не меньшим сомнением – в окно, я констатировал очевидное. – Ночи.
Скромно улыбнувшиеся ребята принялись за раскопки, правда, явно бесполезные – для того, чтобы откопать где-нибудь совесть, нужно сначала вспомнить, где её видели в последний раз и в чьём сопровождении, а это было весьма и весьма проблематично.
– А теперь, когда мы наконец остались наедине…
– Ах, дорогая, ты так хотела остаться со мной наедине?..
– Да, в каком-то смысле. – Я довольно зажмурился и покрепче обнял кошечку. – Ты ведь мне сейчас расскажешь, как ты на самом деле привёл обеих Патил к кабинету директора?
– Зачем? Тебе-то всё равно свободный доступ во все спальни, только войди в гостиную, и…
– А ты знал пароли к входам?
– Нет, но давай мы сделаем вид, что меня везде и всюду пропускали потому, что я был по поручению директора, ладно?..
– Нет. – Вдруг её слегка осенило (в такие моменты мне отчего-то всегда становилось по-настоящему страшно), и, с крайне довольным выражением лица, она решилась уточнить некоторые интересующие её факты. – А ты, случаем, никого с рыжим цветом волос не встречал, а?..
– Я?! Блейза?! С какого перепуга, интересно? Тем более, что в таком случае я бы моментально выдал отчёт Лиз об его перемещениях, и… А, так ты про Лиз…
– Если я не ошибаюсь… – Ну, всё, я слегка попал: когда Пантера говорит “если я не ошибаюсь”, то это обычно выражает у неё высшую степень уверенности, а когда она находится в таком состоянии, то с ней крайне неблагоприятно для здоровья вести какие бы то ни было дебаты. – В данном здании находятся ещё люди, цвет волос которых можно было бы идентифицировать как “рыжий”, не так ли?
– Так. Но никого такого я не встречал.
– Правда?..
– Ну, конечно же! Какой резон мне тебе лгать, а?
Пантера пожала плечом, мол, мало ли, что я могу скрывать. Но я действительно не встречал, а уж тем более случайно, кого-то рыжего, хотя бы просто потому, что у меня никогда не было даже и мысли, что встреченный мною человек – рыжий…

За двое суток до описанных выше событий.
Неторопливо идя по направлению к входу в гостиную Гриффиндора, я мысленно вопрошал у себя, в каком месте у меня раньше находились мозги и когда они в последний раз активировались, а также куда они плавно перетекли и уж не взяли ли они бессрочный отпуск, временно передав все думательные функции тому, что находится пониже, а именно спинному мозгу? Судя по всему, именно так всё и было, потому как я лично не могу придумать достойный эпитет для человека, умудрившегося добровольно возложить на себя обязанность почти украсть из высоких и воистину неприступных башней сразу две девушки (ох уж мне этот врождённый максимализм, чтоб его кобчиком об потолок, головой об пол, пяткой об стенку и равномерно остальными частями тела по другим поверхностям, причём всё это одновременно…). Логически поразмышляв имеющимися в наличие органами, я пришёл к выводу, что лучше сначала попытаться пробиться в гостиную Гриффиндора, там я хотя бы был, тем более что если вдруг у меня получится вызволить из лап сна Парвати, то она вполне может знать пароль к входу в башню факультета Равенкло и, таким образом, у меня есть призрачный шанс гордо предстать в сопровождении двух красивых девушек пред начальством и не только. Вот только как я собираюсь угадывать пароль или же забалтывать портрет Полной Дамы – это пока ещё было покрыто мраком тайны…
– Терри, мне очень жаль, правда, но…
– Почему? Дай мне ещё один шанс! Мы ведь даже и не…
– Прости, но… В общем, между нами всё кончено, и…
Упс… Кажется, я почти стал свидетелем разрыва отношений между студентом Равенкло Терри Бутом и… А вот идентифицировать женский голос мне почему-то упорно не хотелось, хотя я и так прекрасно догадывался, кто это был, но признаваться в таком самому себе упрямо отказывался.
– Но ведь мы только со вчерашнего дня начали встречаться! Как ты можешь говорить, что мы друг другу не подходим, если мы даже и не пообщались толком?
– Вот видишь! Прошёл только один день, а я уже это поняла! Что же тогда может быть между нами, если… В общем, просто забудь. Хорошо?..
– Легко сказать… Но, Джинни…
Он таки это сказал… Хотя я и так сразу узнал столь знакомый голос, ещё с первых слов, произнесённых ею.
– Мне больше нечего тебе сказать. Давай просто останемся друзьями и забудем эти последние два дня, ладно? Спокойной ночи, Терри.
Послышался лёгкий стук каблуков по каменному полу коридора и тихий вздох равенкловца, после которого он прошёл прямо мимо замаскировавшегося на скорую руку меня, хотя, кажется, это и было несколько излишним: даже если бы я сейчас выскочил як чёрт из табакерки прямо у него перед носом, то столь глубоко погрузившийся в себя и категорически отказывающийся выныривать парень никак бы не отреагировал.
– Знаешь, с твоей стороны это было очень некрасиво… – Вздрогнув, девушка быстро обернулась ко мне, после чего с неясной пока целью направила на меня волшебную палочку. – И тебе бы лучше, безопасности ради, больше никогда так отношения не разрывать, ведь не все люди такие спокойные и миролюбивые, как этот равенкловец…
– Подслушиваешь?
– Нет, зачем же? Просто случайно оказался рядом и нечаянно услышал.
Лицо девушки выражало высшую степень раздражённости, палочку она тоже явно не собиралась убирать.
– Я не нуждаюсь ни в чьих советах! – Не слишком предусмотрительно повернувшись ко мне спиной, она зашагала к портрету Полной Дамы, а я, естественно, следом. – Ты что, меня преследуешь?!
– Какое самомнение…
Сразу после этих моих слов она снова наставила на меня волшебную палочку и начала говорить магическую формулу какого-то заклятия, поэтому мне пришлось быстро выхватить оружие у неё из рук, после чего, задумчиво повертев конфискованную палочку и хорошенько рассмотрев данный магический кусок деревяшки, я взглянул на рассерженную девушку. Из-за тусклого и неровного света факелов её распущенные волосы казались расплавленной медью, такого же насыщенного цвета и с таким же неярким блеском. Уж не знаю, почему, но я никогда не считал её рыжей: как-то всегда для меня её волосы при ярком и желательно солнечном освещении ассоциировались с золотом, а при недостатке света – с медью, поэтому я никогда не врал, называя её драгоценной.
– Что тебе надо?
– Вообще или конкретно сейчас? – Чёрт, как же давно я её не видел… А характер у неё изменился до неузнаваемости, так что я уже и не столь уверен, что у меня получится её вернуть… – Вообще – мира во всём мире, а конкретно сейчас – в Гриффиндорскую гостиную.
Её глаза сначала расширились от удивления, а потом сузились от неясных мне догадок.
– Ты ведь не знаешь пароля? И думаешь, что я тебя проведу?
Я кивнул, после чего, слегка улыбнувшись, сделал шаг в её сторону. Судя по её виду, не отступить назад стоило ей больших усилий и колоссальной работы силы воли.
– Ты не просто скажешь пароль картине и проведёшь меня внутрь, но и приведёшь ко мне Парвати.
– Что?! Я не собираюсь бегать за твоими подружками куда бы то ни было!
– Джинни, радость моя, ты знаешь, который час? – Скривившаяся после подобного чрезмерно ласкового обращения девушка недовольно кивнула. – И что отбой был довольно давно?
– Ты никому и ничего не расскажешь, ведь тебе тоже нельзя…
– Можно. Я по поручению директора, поэтому…
Приглашающий взмах руки в сторону спящей картины, после которого у Джинни явно отказали последние тормоза и вся накопившаяся раздражённость, если не сказать злость, тут же вылилась на меня.
– Чёрта с два я сделаю что-то для тебя! Видите ли, ему надо срочно увидеть свою очередную девушку, якобы это его Дамблдор попросил! Кому-нибудь другому такую чушь рассказывай, а я не…
Она быстро преодолела расстояние, разделяющее нас, и с силой толкнула меня к стене, непонятно на что рассчитывая. Естественно, что уже через секунду она сама была прижата мною к той самой стенке.
– Во-первых, я никогда не встречаюсь с несколькими девушками одновременно. – Она громко хмыкнула, выражая высшую степень недоверия. – Я, конечно, понимаю, что ты себе что-то там понапридумывала, но это как-то не соответствует действительности. Кроме того, я на самом деле только от директора: на дом Патилов напали. Так что мне сейчас очень нужны обе близняшки, а позвать их сам я не могу, как никак, а эту вашу заколдованную лестницу, ведущую в спальни девочек, ещё никто не отменял… В общем, давай договоримся: ты приводишь сюда Парвати, а про данный инцидент и прогулки в неположенном месте и в неположенное время никто и никогда не узнает. – Она явно что-то хотела сказать, но я уже шагнул назад от соблазна подальше, после чего таким же спокойным голосом продолжил. – Её молчание гарантирую.
Джинни молча развернулась, прошла к портрету Полной Дамы и сказала картине пароль, после чего получила назад свою волшебную палочку, и, пока я убеждался, что никаких существенных перемен в обстановке гостиной за время моего отсутствия не произошло, быстро поднялась по лестнице, ведущей в спальни девочек. Ну, что же – мне остаётся только ждать и очень надеяться, что она всё же разбудит Парвати и отправит её ко мне, потому что иначе я серьёзно и конкретно влип… Минут через десять ожидания показалась заспанная и крайне напуганная девушка, которая тут же начала проводить подробнейший допрос с пристрастием.
– Сядь, пожалуйста. – Она моментально присела на краешек кресла, испуганно глядя на меня своими огромными тёмно-карими глазами. – На дом твоих родителей было совершено нападение, но они абсолютно не пострадали. Сейчас мы с тобой сходим за Падмой, после чего направимся в кабинет к директору, где вы их и увидите в добром здравии и вполне приличном состоянии. Но, для начала… Парвати, я бы тебя очень попросил никому не рассказывать о том, что ты сегодня ночью куда бы то ни было уходила, ладно? И про то, что ваш дом разрушен до основания тоже ты якобы пока не знаешь, договорились? Так что сегодня ночью ты ни своих родителей, ни сестру, ни Джинни, ни тем более меня не видела.
Она кивнула, улыбнулась и клятвенно заверила меня, что будет молчать как партизан на допросе, после чего несколько раз поблагодарила и уведомила, что если вдруг мне что-нибудь понадобится, то она… Вот просто что угодно!
– Да ладно тебе… Забудь. Лучше скажи, красавица, знаешь ли ты пароль в гостиную Равенкло?
– Конечно, знаю, я там довольно часто бываю, да и Падма сюда периодически заглядывает, мы ведь близняшки.
Я галантно открыл перед девушкой проход, после чего мы направились к башни факультета Равенкло, до которой было достаточно далеко, поэтому весь путь мы весьма оживлённо проговорили, причём я не забывал засыпать действительно красивую гриффиндорку комплиментами.
– Ну, вот мы и пришли… Парвати, ты ведь помнишь, о чём я тебя попросил?
Девушка, кокетливо улыбнувшись, кивнула, после чего сказала пароль картине и вход в гостиную факультета Равенкло открылся.

– Лаки, ты что, опять спишь?
Я продолжал лежать с закрытыми глазами, делая вид, что да, я действительно сплю, и будить меня крайне нежелательно.
– Немедленно проснись! Мы ведь так и не поговорили! Лаки…
Девушка начала применение запрещённых приёмов, как то стягивание с меня одеяла и сдвигание всё того же меня на край кровати с последующим грациозным сталкиванием с поверхности оной.
– Пантера, не буди во мне зверя…
– А я не боюсь…
– Я знаю, но ты ничего больше не добудишься.
– Да?
– Да… Сейчас в наличие только что-то крайне озлобленное, сонное и весьма агрессивно настроенное, называемое моим внутренним зверем…
– А если я тебе расскажу, что Кэти поведала Барсу, кто устроил дуэль в гостиной Гриффиндора, то ты разбудишь что-нибудь ещё?
Задумчиво приоткрыв один глаз, я предложил Пантере пересказать эту презанятную историю, уведомив её предварительно о том, что моё гипертрофированное любопытство уже проснулось и навострилось.
– В общем, Кэти говорит, что вчера и сегодня младшая Уизли ходила невероятно злая из-за того, что рассталась со своим очередным парнем… – Задумчиво изучив мою нулевую реакцию на данные слова, девушка продолжила свой художественный пересказ событий. – Она всё время норовила кого-нибудь куда-нибудь послать, ну, или хотя бы в кого-нибудь чего-нибудь послать, поэтому к ней никто особенно близко и не подходил, но тут Колин Криви, местный камикадзе, на свою беду, не вовремя к ней подкатил, уж и неизвестно, с какой целью, говорят, она ему нравилась… Так она сначала ему сказала, где она его видела и как туда пройти, причём громко так сказала – вся гостиная слышала, правда, там не так много людей было, но тут важен сам факт. Потом, когда он попытался что-то ещё сказать, возможно, даже извиниться за несвоевременный подкат, Уизли послала в него какое-то простенькое заклятие, но Криви уклонился, что взбесило её ещё больше, поэтому она, проорав что-то вроде “Не надо ко мне лезть, сколько раз это нужно повторять!”, запустила в него книжкой для лёгкого чтения Гермионы Грейнджер, к счастью, никто не пострадал, да и метательница тяжёлых снарядов грыжу не заработала, но дальше – больше. На свою беду, следующее пущенное в него уже более сильное проклятие Колин отразил, что, видимо, окончательно вывело из себя Джинни, которая выпустила целую серию различных заклинаний, часть которых своей цели достигла, поэтому свидетельница происшедшего Кэти и кинулась, убедившись, что снять летучемышиный сглаз в сочетании с ещё чем-то неиндентифицируемым она не сможет, в больничное крыло за помощью к мадам Помфри, коей здесь не оказалось.
Я задумчиво изучал потолок, который был окрашен несколько неравномерно, поэтому в некоторых местах…
– Лаки, ты никак не хочешь прокомментировать ситуацию?
– Не хочу, но ведь всё равно придётся, да? – Девушка, мило улыбнувшись, почти виновато потупила взгляд. – Мы с ней действительно встретились, но ничего такого не было, да и не такого тоже…
– Правда? – Пантера выглядела крайне разочарованно, видимо, она очень надеялась на яркий и подробнейший пересказ о моих приключениях. – Жаль…
– А мне-то как жаль! Но это именно она разбудила Парвати и, возможно, даже спустила её с лестницы…
– Что?!
– По крайней мере та очень шустро и, что важно, бесшумно влетела в гостиную, после чего также оперативно подлетела ко мне и моментально завалила вопросами.
– Да чёрт с ней, с Парвати! Ты лучше расскажи, как ты умудрился уговорить Джинни прийти тебе на помощь, а?
Нет, в больничном крыле положительно какой-то особенный, вниманиепритягивательный, потолок!
– Да вот, как-то так… Очень мило и ненавязчиво…
– Да неужто? И из-за этого рыжая Уизли, причём, прошу отметить, что именно РЫЖАЯ Уизли, и была столь раздражена?..
Я почти мечтательно вздохнул, после чего, продолжая внимательно изучать произведение малярного искусства, пустился в пространственные размышления.
– И вовсе Джинни не рыжая, для меня она либо золотая, это если при солнечном свете, либо с медного цвета волосами, если освещённость помещения, в котором она находится, пониженная… А ещё она… Ладно, проехали. Так, собственно, я случайно услышал, как она дала от ворот поворот своему очередному парню, после чего, получив от меня совет никогда так не расставаться с молодыми людьми, она и попыталась применить по назначению несколько проклятий, причём, по возможности, пыточных или непростительных, но тут я подло конфисковал у неё с помощью негрубой физической силы оружие и предложил небольшую сделочку, что если она сейчас позовёт нужную мне близняшку, то я никогда и никому не расскажу, что… Ой! Я что-то не то тебе рассказываю…
– И что, ты теперь хочешь сказать, что мне не светит узнать продолжение этой презанятной истории?!
– Ну, она позвала Парвати, а я молчу, как ты уже могла догадаться…
Не было предела возмущению Пантеры, но столь же беспредельно было и моё нежелание о чём-либо сейчас повествовать, поэтому наша словесная перепалка медленно перерастала в несловесную.
– Так, стоп! Ты ведь покалечишь мою любимую кровать, а это, знаешь ли, преследуется по закону! И подушку опусти, и не трогай матрас, ненароком одеяло не разорви, и… Эй, ты чего?..
Тихо хихикая, девушка медленно начала сползать на пол, поэтому мне пришлось, параллельно с водружением на место матраса, одеяла и подушки возвращать на прежде занимаемое пространство и Пантеру.
– Ты так трогательно заботишься о своей кровати, что просто…
– Я её, может, люблю… Чисто платонически! Тебя я вот тоже люблю, и тоже чисто платонически… – Смех девушки не слишком медленно перерастал в истерический.
– Ты… любишь… меня… примерно как… как… кровать?..
– Ну, возможно, кровать сильнее… Но зато тебя менее платонически! По крайней мере, целоваться с кроватью у меня желания никогда не возникало.
– А со мной?..
– Вот прямо сейчас и возникло, так что…
Так что пришлось успокаивать Пантеру единственным возможным на данный момент времени способом.
– Кстати, Лаки, то, что мы просто… просто…
– Просто что?..
– Просто обожаем друг друга, надо показывать остальным почаще, чтобы, дементор упаси, никто не засомневался…
Честно пообещав принять к сведению поступившее предложение, я уютно устроился и комфортабельно разместил Пантеру, после чего начал заранее мысленно подготавливаться к завтрашнему встречанию Рождества, которое клятвенно всех заверяло пройти ой как весело, ну а если учитывать то, какой подарок я готовился презентовать одному частично прекрасному человеку, то не было оснований данным заверениям не верить…


Глава 43.

От автора:
И снова здравствуйте, дорогие мои! Что, уже, небось, не чаяли увидеть продолжение до судного дня?.. Я вот тоже и не надеялось, но мне неожиданно удалось стратегически заболеть, а посему – вот оно, обновление, прямо перед вами! И да, конечно же, я снова выкладываю его не просто так, а в преддверии светлого праздника Пасхи, который, в моём случае, ещё и совпадает с ярким Днём Веселия, оно же – Днём Варения. Всё же хорошая это дата – 27 апреля…
Вот только, хотелось бы сразу предупредить, что сейчас – крайне напряжённая ситуация со временем и не только, поэтому появления обновления раньше середины-конца июня можно даже и не ждать. Ну, вот как-то так… Вы уж меня извините, это всё – по внешним и не зависящим от меня причинам.
Огромное спасибо всем тем, кто оставил мне отзывы! Я вас всех очень-очень люблю и желаю мира и добра!
Рада снова видеть отзыв от тебя, Linochca! Я непередаваемо рада, что тебе понравилась предыдущая глава, тем более что она была несколько не в моём стиле. А вот насчёт того, чтобы и в этой главе свести Лаки и Джинни – я попыталась, но он упёрся рогами и заявил, что лезть на рожон не собирается, что ему, мол, и так неприятностей в лице злого тренера хватает… Ну, что поделать? Пришлось смириться. Но, ничего, вот она подуспокоится, и тогда… *заранее предвкушающе потирая ладошки*. И тогда посмотрим. Ещё раз со всеми праздниками тебя!
И снова здравствуй, Энерджи! Спасибо за такой отзыв, он прямо душу согрел, причём получше любой, даже самой качественной, грелки! А насчёт времени… Ну, по этому поводу я весьма не пространственно поразмышляла в новой главе к другому моему фанфику, поэтому, пожалуй, не буду повторяться… За предложение, конечно же, спасибо, но только мне чужого не надо… И я с тобой абсолютно согласна! На Рождество, действительно, можно много чего понапридумывать… Может быть, у меня даже получилось сделать его несколько более необычным, чем хотелось бы, но – чем чёрт не шутит? – вдруг вам понравится? Ещё раз с праздниками тебя, милая!
Салют, SAB! За столь высокую оценку большое тебе спасибо, я прямо польщена. А насчёт пары Пантера/Лаки – ну, раз уж есть люди, которым данные голубки нравятся, то хорошо, они ещё некоторое время поворкуют вместе. Но нет, говоря “некоторое время” я не подразумевала “на веки вечные”, ближе к концу произведения они всё же расстанутся. Ну, а что я могу поделать, если Джинни давно и почти подло оккупировала право быть с ним рядом?.. Но, мне кажется, что вам вполне может понравится пара Пантера и ещё кое-кто, пока не буду говорить, кто именно, но это обещает быть довольно интересным… Ещё раз со светлым праздником Пасхи поздравляю тебя!
Бон жур, VirAэлЬ! Ну, что тут можно сказать? Наверное, слишком много всего, и сложившаяся песнь-ода была бы по масштабу слишком гигантской, а по содержанию – слишком переполненной междометиями… Всё же не очень часто мне оставляют такие прекрасные отзывы, за что тебе большущие спасибища!! Да, и я очень хотела внять твоей просьбе и выложить продолжение пораньше, но что-то как-то не санкционировалось моё желание с моими возможностями, так что – извини… Я очень искренне надеюсь, что новая глава тебе понравится. Со всеми тебя праздниками, и пусть все мечты-желания воплотятся в жизнь!
И снова здравствуй, loving милая! Ух, романтика-романтика… У кого ж она не получится, когда на дворе весна?.. (риторический вопрос). А вообще – спасибо, мне прямо польстило, ведь это же не мой профиль… В новой главе почему-то вышло достаточно много юмора, поэтому никакая романтика туда уже не влезла, за что я, как бы, извиняюсь… И ещё раз тебя с Пасхой, всего тебе наилучшего и наисветлейшего!
Напоследок мне бы хотелось поздравить свою сестрёнку Нику с прошедшим Днём Рождения – зайка, оставайся такой же лапочкой, как и сейчас! И да пребудет с тобой кондитерская фабрика!
Кстати, моя подруга, которая Black Cat и которая очень хорошо рисует, всё же, в качестве подарка на День Рождения, доделала мне один коллаж к данному фанфику, так что, если у меня получится сегодня его хоть куда-нибудь выложить – оставлю ссылку. Да, и было бы неплохо, если бы кто-нибудь его прокомментировал – может, хоть это подускорит её и она таки доделает второй?.. И ещё – Black Cat, если ты сейчас это читаешь… То я – в подполье. Так что если ты всё же дошла до этих строк, то я настаиваю, что я и Lapulya Verona – это даже не два, а три разных человека! Вот так…
На этом – всё. Приятного прочтения.






Есть ли на свете люди, у которых никогда не возникало странного, почти щемящего душу чувства приближающегося праздника, которое волнами накатывает на тебя и практически сбивает с ног? Наверное, всё же если и не всем, то уж практически всем человекам точно знакомо это удивительное предвкушающее ощущение, когда в душе что-то периодически замирает и ты готов поверить в любое чудо, абсолютно точно зная, что и сказки порой оживают… Вот и Ричард МакГрегор, несмотря на всю свою напускную серьёзность и весь груз ответственности за кучку неугомонных детишек, в Рождество верил почти как в сказку, а посему с утра у него было прекраснейшее настроение. Но, как он с неудовольствием в очередной раз отметил, ключевым словом из всего подуманного является именно это самое “было”…
Тренер явно, пусть и краем глаза, следил за всеми моими действиями, что ещё раз заставило меня убедиться в том, что при любом, даже самом ангельском поведении, данный улучшенный, а вернее, ухудшенный вариант Снейпа найдёт к чему придраться. И начало завтрака явно свидетельствовало об этой тенденции в поведении отдельных личностей, нагло и бессовестно стирая все, даже самые малейшие надежды на то, что “всё обойдётся” или “подуется-подуется, да и сдуется”. Эх, вот и надо мне было портить ему настроение с утра пораньше?.. Спрятав появившуюся ухмылку за стаканом поражающего своими вкусовыми свойствами тыквенного сока, я не без определённой доли злорадства подумал, что всё же было надо… Подняв голову и посмотрев на кое-кого взглядом а-ля “милый ангелочек, очень белый и пушистый (во всех местах, проверять не рекомендуется, цена приемлемая)”, отмечаю, что, возможно, стоило портить настроение этому самому кое-кому не с утра пораньше, а вечером попозже. Ну, что ж… Остаётся только очень и искренне надеяться, что это того стоило…

Проснувшись сегодня в свои традиционные полшестого утра, я довольно потянулся и, аккуратно поправив несколько сбившееся одеяло, категорически отказался от предложения объединившихся инстинкта и привычки вскочить с постели и помчаться собираться на тренировку, вместо чего лишь, сонно потянувшись, покрепче обнял спящую крепким сном без намёка на скорейшее пробуждение Пантеру и закрыл глаза.
Идиллия продлилась ровно пятнадцать минут, после чего мне пришлось буквально силой опускать на место практически подскочившую и начавшую вырываться девушку. Да, всё же привычка – вещь великая…
– Лаки?! Ты что, уже успел одеться и…
– С Рождеством тебя, моя хорошая киса!
В течение пяти последующих минут на хорошеньком личике Пантеры, прекратившей бесполезные сопротивительные попытки вырваться, отражалась активная работа мысли. Очевидно до чего-то наконец-то додумавшись, она откинулась назад на подушку и чему-то кивнула, после чего таки соизволила ответить на моё уже практически риторическое поздравительное восклицание.
– И тебя… Тоже…
И сразу после столь возвышенной пламенной тирады она потянула одеяло на себя и очень качественно в нём замуровалась. Да… Видимо, не у одного меня с утра явный мозговой переклин… Но теперь уже мне делать нечего – придётся вставать и идти разбираться, когда и кому дарить подарки. А что касается вскрытия кокона для изъятия из него некой бабочки… Ладно, предоставим эту прекрасную возможность кому-нибудь другому, желательно – мадам Помфри, а то я уже довольно продолжительное время не имел честь слышать хоть чьи-нибудь возмущённые крики…
Через некоторое время полностью готовый, умытый и даже одетый в свою лучшую, даже, не побоюсь этого слова, парадную форму я стоял перед зеркалом и долго предавался думам тяжким и великим. Да, с одной стороны, конечно же, под такую вот парадную камуфляжную форму очень бы подошла каска, но не надевать же её на завтрак в Большой Зал… Хотя, с другой стороны, будет чем защитить голову от сов-убийц, которых поразвели тут всякие изверги в волшебном мире, честным спецназавцам уже и спрятаться почти негде (почти только потому, что спасительные столы нынче в дефиците, а оттого в расчёт не принимаются)! Да, безусловно, от идеи одеть каску мне придётся отказаться, ведь никому в особо умную голову не пришла гениальная мысль устроить маскарадный завтрак. Эх, тогда бы я вооружился как следует, а так… Но вернёмся к проблемам насущным. Без всяких сомнений, с этим пятнистым зелёным великолепием великолепно будет сочетаться (не скажу, какими узами) автомат Калашникова, да и проблема с совами тогда автоматически как очередь отпадает… Вот только как же мои идеалы рьяного гринписовца? Нет, их нельзя столь нагло, практически кирзовыми сапогами, попирать! Да, не задачка, а что-то незадачливое…
В конце концов, слишком долго думая, я до кое-чего додумался, и причём не просто до какого-нибудь абстрактного “кое-чего”, а до хорошей и качественной головной боли для домовых эльфов, коих и надо бы сейчас быстренько навестить, в конце концов, должен же хоть один отважный гринписовец поздравить ушастых симпатяг с Рождеством?
Всё ещё ошарашенный не слишком-то адекватной реакцией домовиков на мои весёлые поздравления и пожелания всех благ, я тупо таращился в стенку, крепко сжимая в руках, но отчего-то ещё не прижимая к груди, объект слезного прошения. Интересно, а что же я сделал не так?.. Может, стоило им что-нибудь подарить, а? Точно! Одежду! Нет, ну просто лично мне на те тряпки, в которые они облачены, смотреть довольно страшно… Ладно, проблемой задаривания для задабривания эльфов я ещё разберусь, после завтрака. А теперь было бы неплохо поговорить с Ричардом, а то надо же ещё кое-кого поздравить, в конце концов, что, этот кто-то хуже эльфов, что ли?!! И хотя я и официально признал сей вопрос риторическим, подленький басок в голове грохотал положительный ответ…

– Ну, пойми, всё продумано и рассчитано. Данные достоверны, я тебя в этом заверяю!
– Нет, нет, нет и ещё несколько миллиардов раз нет!!!!
– А в качестве подарка на Рождество?..
– В качестве подарка на Рождество я для вас выцыганил у всех Министерств Англии возможность лишь два раза в неделю и не по одному человеку участвовать в боевых операциях!
– Ричард, ты такой хороший…
– Я знаю, но это не в коей мере не значит, что я соглашусь на подобную авантюру.
Через двадцать минут споров, заваливаний аргументами, качественного выступления нашего стратега Барса, который полностью подтвердил мою точку зрения и всё подробнейше обосновал, Ричард не сдавался. Ситуация становилась почти отчаянной, поэтому я и предпринял не менее, а скорее даже и более, отчаянную попытку хоть как-то изменить мнение тренера по данной проблеме.
– О, великий, мудрейший, великодушнейший правитель нашего отряда! – Воздев руки к небу, я рухнул на колени и громко стукнулся головой об пол (послышался характерный “Бум”), после чего, подняв глаза на слегка офигевшего Ричарда, продолжил. – Не вели казнить, о великий предводитель! Вели слово молвить!
Очередное “Бум”, после которого последовали две минуты тишины, вдруг прервавшиеся до боли знакомым голосом.
– Ну, что ещё?..
– Челом бьёт перед тобой… – В доказательство я ещё разок стукнулся головой об пол, после чего достаточно комфортно расселся на полу. – Величайший Парень-Который-Категорически-Отказывается-Отбывать-В-Мир-Иной-Пусть-Даже-И-Лучший, наиболее вероятный победитель Тёмного Лорда Волдеморта, Герой всех мировых и вселенских войн… Ой, что-то меня не туда занесло…
Уголки губ тренера слегка дёрнулись. Хороший знак. Что ж, значит, продолжаем представление…
– Так, на чём я остановился?.. – Изобразив на задумчивом лице активную работу мысли, вдруг просиял от озарения и продолжил. – А, да, точно! Челом бью перед тобой, эээ… Производная от князя – княже, производная от тренера – треже… Не, так не пойдёт… – Тихо, но так, чтобы слышно было всем внимающим моему представлению ангелкам, пробормотал я. – Бью челом! – Утвердительно и громко сказал я, для доказательности ещё раз, только на этот раз не так сильно, стукнувшись головой об пол.
– Лучше не надо – рискуешь последние мозги отбить.
– А, да ничего страшного! – Я беззаботно махнул рукой, после чего доверительным шёпотом продолжил. – У меня всё равно утром мозги не работают, им эт наоборот, только на пользу! Прям как предкардиальный удар, но только не туда немного… А эффект такой же!
Вздохнув и уже слегка улыбаясь, Ричард велел мне подняться на ноги и предстать перед ним во всей красе, ну, или хотя бы во весь рост.
– Ричард, ну, согласись. Ну, пожалуйста. Ну, мы тебя очень просим. Ну, давай, не вредничай!
Покачав головой, он капитулировал. Вот что значит использование нестандартных решений и поиск выхода у входа!!
– Но смотрите – если хоть у кого-нибудь, хоть царапинка…
– Ээээ… А в понятие “хоть кого-нибудь” входят…
– Так, ну-ка быстро разбежались все отсюда, пока я не озвучил то, что я передумал!
Через секунду никого в комнате у начинавшего злиться и осознавать, на что мы его заставили согласиться, тренера уже не было. Самое главное только что было выполнено, но вопрос о настроении кое-кого всё ещё стоял на повестке дня, причём день явно обещал быть длинным и весёлым. И это в Рождество-то!! А пока я думал, стоило ли вламываться к достаточно сговорчивому с утра тренеру и лезть к нему же с не уточняется какими предложениями, настроение у не-считал-сколько-раз упомянутого Ричарда резко скатилось до самого наихудшего…

В Большой Зал практически маршем вошли четыре с половиной пары спецназовцев. Да, как-то не так данная фраза прозвучала… Ладно, переделаем по-другому: нога в ногу вошли четыре пары людей в форме, во главе которых не слишком гордо стоял я, причём по большей части для того, чтобы прикрыть собой ребят на случай гневного встречания нашей дружной братии. Но такого не произошло. И хоть тренер явно был зол, что и естественно после того, как мы мягко и деликатно почти заставили его согласиться на нашу маааленькую и миииленькую авантюрку, но явных признаков того, что он собирается сейчас выхватить автомат Калашникова и с его помощью выразить все свои мысли касательно нас, не наблюдалось.
– Проходите, присаживайтесь! Сегодня мы все будем сидеть за одним большим столом и дружно праздновать Рождество!
Вполне закономерно, что рядом с повышенной жизнерадостности Дамблдором Ричард смотрелся ещё более мрачно и угрожающе.
– Постойте! – Нестандартные решения нестандартным решениям рознь, и далеко не всегда они срабатывают, но вот комплименты и изысканная лесть – штука безотказная. Поэтому я притормозил попытавшихся обогнать меня друзей и, состроив вдохновенное выражение на мордашке, продолжил. – Оглянитесь вокруг!!
Все завертелись, проверяя, что же могло столь сильно меня заинтересовать. Я же в это время рассмотрел стол, за которым сейчас и сидели все, кто остался в Хогвартсе на каникулах. Профессора были практически в полном составе, а вот детей в школе осталось не так много, что и естественно, ведь многие родители прекрасно понимают, что каждая их встреча со своими ненаглядными чадами вполне может быть последней, вот и пытаются провести с ними всё возможное время, на всякий случай. А что же насчёт безопасности… Ну, если дети не будут выходить из дома, а в двух шагах от них будет лежать (а лучше на шее и висеть) портал до Министерства Магии или Больницы Святого Мунго, то, конечно же, процент возможности полной безопасности всё также будет оставаться на отметке “пятьдесят”, если исходить из принципа “либо они куда-нибудь вляпаются (убирать дома лучше надо!), либо не вляпаются, третьего не дано”. Так вот, завершив свой осмотр и отметив на лице у тренера слабый интерес, я продолжил.
– Что вы видите?..
Все снова заоборачивались, но так ничего особенного и не углядели. Судя по единодушным взглядам в мою сторону, желающих вызвать бригаду санитаров для комплексной смены моего гардероба становиться всё больше и больше.
– Вы видите огромный, красиво украшенный зал, ведь так?
Очевидно, исходя из принципа “с сумасшедшими лучше не спорить, по крайней мере, до прибытия специалистов”, большинство сидящих за столом людей согласно кивнуло.
– А что конкретно за украшения вы видите, скажите мне!
Несколько человек начали перечислять, упоминая в основном предметы декора, новогодние ёлки с игрушками, гирлянды и всё такое прочее.
– Вот именно, друзья мои! Никто из вас не увидел самого главного украшения не только этого зала, но и всей школы, да и, чего мелочиться-то, всего мира…
Пантера смотрела на меня скептическим взглядом а-ля “от скромности ты не умрёшь, Герой Всего Мира!”.
– Неужто же никто не видит, не замечает, что вокруг нас находятся самые прекрасные на свете создания – да-да, я о вас, милейшие представительницы прекрасного пола! Именно Вы раскрашиваете нашу серую, однообразную жизнь одним своим присутствием, вы несёте красоту и изящество в наш мир, вы… Эх, не мастер я говорить красивые слова… – Я, безусловно, не мастер на такие вещи, а маэстро, но это мелочи… Быстрым взглядом оглядев польщённых и внимательно меня слушающих “самых прекрасных в мире созданий”, как их только что я же и назвал, продолжаю. – Поэтому, для начала, от лица мужской две трети коллектива “Звери”, я бы хотел ещё раз сказать нашим прекрасным девушкам, что они и именно они – наше истинное украшение и главная гордость! А ещё мы с ребятами считаем, что таких как Вы, красавицы, надо носить на руках, поэтому…
Уже догадавшиеся к чему я клоню парни разбились на тройки, в нашем случае это я, Волк и Медведь. Скрестив руки, мы подождали, пока к нам подойдёт Пантера и сядет на импровизированный “стульчатый трон”, на котором она весьма удобно и была доставлена до самого стола. Уже там я разорвал скрест рук с Волком и, аккуратно забрав из “медвежьей” хватки понятно кого счастливую киску, аккуратно посадил её за стол. После чего, развернувшись к остальным, продолжил свою пламенную речь.
– Ну, а теперь, мы хотели бы поздравить всех представительниц прекрасного пола, что находятся в этом зале, с Рождеством!
Быстро сгоняв с парнями за оставленными за дверью презентами, мы вернулись и, раздавая комплименты и галантно целуя ручки, начали обходить стол.
– Мисс Патил… Вы позволите мне звать вас просто Парвати?..
– Для вас – всё, что угодно…
Галантно поцеловав её ручку, я, с неясной даже мне самому целью, наклонился к ней и прошептал на ушко ещё парочку комплиментов. Ну, а если так посмотреть, то что в этом такого, в конце концов?! Она – красивая девушка, а у меня – гормоны, весна… Что значит ещё пока зима?! Кто вообще сказал, что весна – это время года? Я лично считаю её состоянием души, ну а в этом плане она у меня круглый год!
Обойдя таким образом ещё Луну, Панси, Ханну и парочку первокурсниц, я подошёл к Гермионе. По произношении длиннющей и витиеватой речи, я вручил ей цветы и поцеловал ручку, после чего отклонился от обычного сценария, положив перед ней ещё и внеплановый свёрток.
– Что это?
– Что-то в подарочной упаковке, которую пока что можно и не разрывать…
– А что там находится?
Прочистив горло, открыл было рот для того, чтобы с пафосом что-нибудь сказать, но передумал. Сделав вид глубоко задумавшегося человека, присел на корточки и тихо, одной только ей, сказал:
– Там – водонепроницаемая… – Торжественная пауза, во время которой предполагалось, что девушка должна была проявить своё восхищения, коего отчего-то не последовало. – Да и пуленепробиваемая… – Взгляд Гермионы стал более заинтересованным, и она тоже наклонилась ко мне поближе. – Жилетка!
Пауза длиною в пять секунд, за которую её лицо успело поменяться от заинтересованного до шокированного и удивлённого, после чего – почти возмущённого.
– Предлагаешь мне сменить гардероб?!! – Яростным шёпотом спросила она, отодвигаясь от меня подальше и гневно прищуриваясь.
– Предлагаю свою дружескую помощь и поддержку – это раз, ведь жилетка водонепроницаемая, так что если ты только захочешь, то можешь лишь слегка посвистеть или погудеть как-нибудь, можно даже поорать призывно, да и, в общем-то, любым другим образом поставить меня в известность – и я всегда приду, одену данную жилетку и предоставлю посильную дружескую помощь. Так, теперь насчёт другого её свойства – она пуленепробиваемая. Ну, ты ведь у нас ведьма талантливая, поэтому… – Гермиона, уже сменившая гнев на милость, польщённо-смущённо улыбнулась. – Поэтому предполагается, что уклониться или защититься от проклятий ты сможешь, а вот от пуль… – Я задумчиво пожал плечами. – Ведь даже мы никогда без жилета с подобными функциями никуда не выходим… В общем, подарок весьма практичен! Я очень искренне верю, что он тебе понравится!
Ещё минуту заняли её благодарности, и я перешёл к своему главному объекту поздравлений… Да-да, именно к профессору МакГонагл!
– Мэм, позвольте подарить вам этот скромный букет и выразить своё почтение… – Вручив ей цветы, я загадочно улыбнулся и сел рядом с Сириусом, что практически приравнивалось к стратегическому приземлению неподалёку от профессоров Дамблдора и МакГонагл, совсем близко, буквально следующей моей соседкой, была Пантера, в зоне видимости и слышимости находилась Джинни, а Луна сидела прямо напротив меня, ну, или почти напротив, ведь рядом с ней и, соответственно, вообще напротив моей суперскромной персоны сидел всё ещё достаточно злой и чрезмерно глубоко впитавший принципы коллективизма Ричард, которого, очевидно, так и распирало желание поделиться своими эмоциями и ощущениями.
Странно принюхиваюсь к огромному букету белых цветов, преимущественно лилий, профессор МакГонагл уточнила у меня, из чего же он состоит.
– Простите, мэм?
– Какой-то странный запах, мистер Поттер, от них исходит… Что ещё есть в букете, кроме самих цветов? – Она в очередной раз глубоко и явно с наслаждением вдохнула аромат, прикрыв глаза. Я же активно изображал непонимание и отображал на лице серьёзную работу памяти.
– Лаки!
– Да, сэр?
Моментально перевоплотившись в воплощение воспитанности, я повернулся к чрезмерно мрачно настроенному тренеру.
– Отвечай, когда тебя спрашивают.
– Помимо цветов в букете присутствуют ещё и несколько трав, мэм. – Я повернулся к ней и начал подробно объяснять, где и что находится. – …вот это – веточки валерианы, ну, а вот это – кошачья мята…
Преподавательница трансфигурации предпочла никак не комментировать данный букет, лишь снова и снова вдыхая столь любимый определённой частью её сущности запах. Сириус подозрительно на меня глянул, вследствие чего я, сделав невинные глаза, еле слышно сказал крёстному:
– А тебе – ошейник от блох и собачий корм…
Рассмеявшись напоминающим лай смехом, Сириус потянулся к уменьшенному свёртку, лежащему напротив него.
– Нет, Бродяга, ты откроешь его потом! Не забывай нашу традицию – мы всегда вскрываем подарки друг от друга только после полуночи!
Сириус взглянул на меня, рыкнул “садист”, после чего, явно не заметив, что я уже и волосы разлохматил, продолжил нашу дискуссию.
– Так, говоришь, там еда?
– Ты не поверишь! – Я вздохнул и с удручённым видом начал гипнотизировать свёрток. – Я абсолютно не помню, что я туда положил и тебе ли это предназначается!
– Ты прав, Джеймс, я тебе не верю! – Он повернулся ко мне полубоком и улыбнулся ещё шире, на что я старательно небрежно взлохматил волосы.
– Вот вечно ты так… Стоит ему что сказать, так он сначала всё десять раз перепроверит, а только потом уже поверит, да и то не факт… А ведь я, в отличие от тебя, честнейший человек!
– Да ну?..
– Конечно! – Я с серьёзным выражением лица видного научного деятеля на ответственной конференции по защите прав козлов вообще и горных в частности, кивнул. – Ведь если бы ты был честным псом, то уже давно женился бы на миссис Норрис. Да после того, что между вами было, ты просто обязан это сделать!
– Сохатый!!
– Что Сохатый, что Сохатый? Я уже пару лет как Сохатый, и что это меняет?
– Мистер Поттер, что это означает?
– Приткнись, Нюниус!
Я с интересом глянул на Сириуса. И почему этот бяка не сказал мне раньше школьное прозвище Снейпа?..
– Ты, Блэк, явно в Азкабане последние крохи разума потерял, раз не можешь отличить сына от отца.
– В таком случае Вас тоже, профессор Снейп, постигла подобная ужасная участь. Или не Вы мне постоянно говорите, что я абсолютная, ну просто точнейшая копия своего отца? – Я снова повернулся к Сириусу, не став ждать реакции профессора зельеварения на свои слова. – Мы на чём остановились?..
– Гарри, прости, я, видимо…
– Гарри да Гарри… Я уже восемь лет как НЕ Гарри, если кто-то об этом случайно забыл. А вот имя Джеймс мне очень даже нравится – простенькое, достаточно распространённое, да и ты от истины не отступишь ни на шаг, если будешь называть меня моим вторым именем…
– Не надо, не стоит. – Он покачал головой и уверенно продолжил. – Не знаю, что на меня нашло, Лаки, но я торжественно обещаю, что подобное больше не повториться.
– Ой, ну только не надо делать вид, что ты действительно не знаешь, ЧТО именно на тебя нашло. – Слегка наклонившись вперёд, я тихо договорил. – Ностальгия… Что плохого в ней? Ответь!
– Давай сменим тему! Так что в свёртке?
Я пожал плечами и бросил безразличное “открой и узнаешь”. Разорвав подарочную упаковку, он вытащил ту самую вещь, которую я выпросил у домовиков.
– Я не понимаю…
– А что тут понимать? – Спокойно забрав у него чистую, аккуратно сложенную и вообще даже кажется неношеную (по заверениям домовых эльфов, верно всё вышеперечисленное) обычную мантию гриффиндорцев, я её быстренько надел. Встряхнув головой, взъерошил волосы и улыбнулся фирменной улыбкой отца, которая и у меня порой проскальзывает. – Что конкретно кому непонятно? И почему все вы на меня так смотрите?
Сириус покачал головой и обратился за помощью к тренеру:
– Мистер МакГрегор, скажите ему!
– Лаки! – Уже гораздо более довольный жизнью и даже почти не следящий за тем, совпадают ли мои действия и жесты с нормами этикета Ричард серьёзно продолжил. – Ты забыл про контактные линзы. У твоего отца были карие глаза, насколько я смог понять по фотографиям и тому, что тебе говорит каждый второй человек, хоть как-то знавший твоих родителей.
– Ну, почему же сразу забыл?.. Здесь они, здесь… – Достав из кармана линзы я, для наглядности, даже покрутил их туда-сюда.
– Хм… Мистер МакГрегор? – Профессор Дамблдор, недоумённо сверкая половинчатыми полумесяцами, принявшими очкастую форму, решил вмешаться в наш спор. – Может быть, Вы объясните, что хотите этим сказать?
– Вполне. Вы все, несмотря ни на что, видите и будите видеть в Лаки только сына Джеймса и Лили Поттер, а так как он слишком внешне похож на отца, то многие его даже с ним отождествляют. Поэтому большинство из людей, которые знали его родителей, ждут от него именно таких действий и поступков, какие они совершали.
– Что-то ты всё так выставил, как будто бы я жутко возражаю и пытаюсь всем что-то доказать, а меня никто не слушает… Нет, здесь всё немного по-другому. Я вполне могу заменить вам моего отца, мне не трудно, а даже наоборот. Поэтому всем всё очень удобно, все довольны и счастливы и всё в шоколаде. Правильно?
– Это – неправильно.
– И это говорите Вы, профессор Снейп? После стольких изречений типа “Вы абсолютно такой же, как ваш отец, мистер Поттер! Да у Вас даже фамилия одинаковая!”?! – Фыркнув, я скептически продолжил. – Я, конечно, не Станиславский, но я не верю… И на этом мы прекращаем нашу дискуссию. Нам вообще пора, завтрак как раз закончился. И да, кстати… – Покинув стол и даже не взглянув печально на еду, я добавил. – Сириус… Ты и правда можешь звать меня любым из всего гигантского перечня моих имён, в конце концов, имя – это лишь набор звуков, верно?
– А важна лишь суть?.. Я оценил твоё предложение, спасибо.
И мы ушли, причём не просто куда-нибудь, а туда, куда кое-какой тренер нас категорически отказывался отпускать в течение более чем часа…

Через два часа.
Произнеся прочувственную речь перед аврорами, я задал им риторический вопрос “Так что же выберите вы – спокойно сидеть сложа руки или помочь своим товарищам?”, на который они должны были ответить путём разделения на две части в соответствие со своими принципами. Как я и думал, все остались стоять на месте.
– Прекрасно! А теперь, когда мы все ещё раз убедились, что среди доблестных авроров прекраснейшего Министерства Магии нет ни предателей, ни трусов, ни даже Упивающихся Смертью, я предлагаю вам план действий. Не так далеко отсюда, всего в каких-то пятидесяти километрах, находится заброшенный дом, один из тех, которые Министерству и надо было бы проверить, да дел сейчас столько, что не до того… В этом на самом деле отреставрированном доме, имеющем заброшенный и неухоженный вид лишь внешне, и то ради маскировки, имеются довольно обширные подземелья, в которых и находятся наши братья по оружию. Они ждут нас! Они верят, что мы придём и освободим их! Мы ведь оправдаем надежды этих несчастных людей, верно?
Снова послышался одобрительный гул, сквозь который прорвался чей-то голос, уже через секунду идентифицируемый мною на принадлежность одноногому глазастому человеку, зовущемуся Аластором Грюмом.
– Откуда сведения?
– Из достоверных источников. А что, вы и правда думаете, что мы бы выдали столь ценного поставщика данных? Это несерьёзно, господа! В конце концов, не забывайте, что ваши риски минимальны и вы должны лишь по заранее зачищенному пути вывести пленных, а уж охрана и зачистка – это наша забота.
– Там мало Упивающихся Смертью, что ли, что вам не нужна наша помощь?
– Мисс… Миссис…
– Просто Тонкс.
– Очень приятно наконец-то познакомиться, Тонкс. Нет, Упивающихся там достаточно много, но все они – без противогазов, так что всё отлично.
– Противо… Чего?..
– Противогазы. Они позволяют нормально дышать в условиях нехватки кислорода вообще и воздуха в частности.
– Вы собираетесь использовать удушающие заклятия?
– Нет, мы вообще не собираемся использовать какие бы то ни было заклинания. На этом всё? Тогда я вам скажу самое главное: во-первых, вы берёте с собой только лиц, у которых нет Чёрной Метки, к остальным даже и не прикасайтесь, а, во-вторых, вы должны во всём слушаться кого-то из нашей группы, который вас поведёт. Вопросы?
– Почему нельзя схватить Упивающихся?
– Волдеморт и так будет в ярости, так что не стоит его бесить ещё больше, в конце концов – Рождество, оно и у Тёмных личностей с завышенной самооценкой Рождество. Да и потом… Ну, посадите вы их в Азкабан. А что дальше? Эти ваши стражи-то, дементоры, говорят, снова присоединились к нему, поэтому уже через некоторое время они все вновь будут свободны. А так… Если мы их оставим целыми, то вот Волдеморт – вряд ли… А у нас – и руки чище, и своих потерь не будет, и родственники пленных получат такой подарок, что всю жизнь будут вас на руках носить.
– Разумное зерно во всём этом есть, но откуда же ты знаешь, что всё пойдёт по плану и ничего не собьётся?
– Ничего и никогда не бывает точно по плану, но вы-то в любом случае в полной безопасности, верно? И, кстати, не забудьте – вы нас не видели и не слышали, нас здесь не стояло, не говорило, не сидело, не сражалось и даже и не намечалось. Пусть всё это будет гениальной идеей министерских, ладно? Ну, если возражений нет, то приносите обещание без нашего письменного и заверенного нотариусом разрешения никому и ничего не рассказывать.
Повозмущавшиеся от души авроры всё же согласились и ритуал коллективной клятвы с ограниченной ответственностью был успешно завершён. Усевшись на мётлы, мы все дружно полетели прямо к нужному дому у которого, как и ожидалось, была многоуровневая и сложная охрана, которую столь удачно проверял Волдеморт прямо во время моего прямого включения в его жизнь… Оставив едва ли в три раза превышающих нас численностью министерских борцов со злом в двух километрах от здания, мы, вооружившись противогазами, рациями и, в моём случае, палочкой, начали прокрадываться к чёрному входу. Как оказалось, зря: единственное, чем здание защищалось, так это довольно мощными щитами и различными барьерами, которые столь удачно показал мне, как правильно снимать, мой уценённый недруг. Самих же УпСов видно не было, что наталкивало на различные размышления, сводящиеся к вескому: либо они все очень беспечные, а мы – крайне незаметные, либо наоборот.
Уже через двадцать минут мы тихо взломали дверь и покоридорно разделились. Мне, как и следовало ожидать, достался главный. Хотя, чего ещё можно ожидать, когда сам же и принимаешь основное участие в разработке плана и распределении ролей?.. Ну, хорошо, под словом “основное” подразумевалось “самое общее и в общих чертах”, ведь в детальной проработке всей информации, разработке планов и выработке стратегий Барсу нет равных.
А вот и первая дверь. Почему-то у меня возникло невероятно сильное желание крикнуть команду “Противогазы надеть!”, но что-то, скорее всего, инстинкт самосохранения, заткнуло моё извращённое чувство юмора. Тихо подтолкнув под дверь разломанную капсулу со снотворным газом, я мысленно просчитал до ста. Помогло. Да, успокоиться. Нет, не навеки и не мне. Действие газа должно пройти часа через три, но мы, на всякий случай, решили подстраховаться и всех их связать. Всех – это тёмных личностей, пришедших сюда на маскарад с оригинальным вытатуированным украшением. В данной комнате их лишь четыре. И что они вообще здесь забыли?.. Подумаешь, главный коридор во всём здании и одна из семи главных комнат… Я бы с удовольствием их об этом спросил, но будить сейчас их было бы крайне бессовестно с моей стороны, а ждать несколько часов пока они сами проснуться мне не хотелось, поэтому пришлось их покинуть, оставаясь в неведении.
Следующая комната также не принесла никаких сюрпризов, как, впрочем, и последующая. А вот в коридоре перед пятой я почти столкнулся с шипящей на меня благим матом змеёй, судя по столь несвоевременному появлению, волдемортовской.
– Стоп! Ты хочешь спать…
– Нне хочччу!!
– А я говорю, что хочешь… Змеи ведь не могут ослушаться змееуста, ведь так?.. Так вот, ты непередаваемо сильно хочешь спать, настолько, что вот прямо сейчас залезешь вооон в ту щель, уютно там свернёшься и моментально уснёшь крепким сном. А когда же ты проснёшься, то будешь помнить только то, что ты никого не видела и ничего не слышала. Ты проснёшься сразу после того, как сюда придёт другой змееуст, понятно?.. Иди спать…
По словам Салли, некоторые виды змей устойчивы к гипнозу змееустов, вот я бы сейчас всё отдал, чтобы вот конкретно эта таковой способностью не обладала… Но она обладала.
– Сссспать… Нне хочччу…
– Ну, не хочешь – как хочешь… Petrificus Totalus! – Никогда не поздно научиться владеть заклинаниями забвения, ведь так? А особенно когда у тебя прямо под руками, или, если точнее, ногами, располагается отличный подопытный кролик, в смысле, змейка.
– Obliviate!
Что-то я не уверен, что у меня получилось, может, для надёжности…
– Как дела на фронте, боец?
Поднеся рацию поближе, тихо отвечаю.
– Последние комнаты, как завершу, отрапортую. Конец связи.
Медлить больше нельзя, поэтому чёрт с ней, со змеёй – может, и на этот раз повезёт, и она ни о чём не будет помнить?.. Вроде ведь заклятие забвения говорил на змеином, должно подействовать… Но это сейчас не важно – в конце концов, когда-нибудь я всё равно рассмеюсь в змеиную морду ВолдеМорде и возможно даже скажу его хладному трупу, что это именно я его так и везде обламывал.
Последняя комната зачищена, и я довожу до сведения главноконтролирующего Ричарда, что у меня теперь всё чисто.
– Прекрасно. У ребят тоже. Они уже встретили авроров и сейчас направляются по третьему коридору налево от выхода, в сторону подземелий. По нашим расчётам, пленные должны находиться там.
Через две минуты я присоединился к освободительному отряду и мы начали вскрывать одну камеру за другой. Довольно быстро справившись и так и не придя в себя от безалаберности стражей, мы собрались обратно.
– Что-то подозрительно беззаботными стали нынче эти прихвостни Кое-Кого-Выбравшего-Себе-Такой-Нецензурный-Псевдоним-Что-Его-Не-Стоит-Произносить-В-Приличном-Обществе… Не к добру это.
– Вызов от Аврората!
– Тонкс?
– Скорее всего, нападение на какой-нибудь стратегически важный объект, вот они и оставили здесь только самых ненужных… Чёрт…
– Спокойствие, только спокойствие… Мы через пятнадцать минут будем за границами поместья и сможем переместиться. Единственное, на что я надеюсь, так это что они не напали на главную магическую больницу, иначе ведь куда нам всех этих нести?..
Да, слова Волка заставляют задуматься… И что тогда? Нет, а действительно, куда мы потащим всех этих бывших пленных, если подумать? Да, вот уж когда действительно лучше не думать…
Уже через несколько минут мы узнали, что наши опасения всё же оказались напрасными: нападения произошли на практически безлюдный Косой Переулок и дома нескольких волшебных семей, что означает, что наши усилия всё же не прошли впустую…

На обед мы вполне закономерно не успели, но этого никто не заметил – все профессора и директор были заняты отбиванием Косого Переулка от нападения Упивающихся, правда, есть настораживающий факт, что они, как ни пытались, а пытались они не очень долго, но достаточно упорно, так и не смогли найти нас для привлечения к оказанию помощи… Но алиби у нас уже давно было заготовлено и продумано до мелочей всё тем же Барсом, так что особенных проблем быть не должно… Наверное… Ну, мы на это, по крайней мере, надеемся… Ну, хорошо, больше всего надеюсь на подобный исход от сегодняшней операции именно я, ведь, как-никак, а идея-то была моя…
Но опасения оказались напрасными: объяснение Ричарда: “Мы были в Запретному Лесу, гуляли, свежим воздухом дышали… В смысле, я гулял и дышал свежим воздух, а они совершали сходные манипуляции, но с большим беговым уклоном. А что, что-то случилось?”, было принято. Видимо, никто ещё не знал о героически спасённых пленниках, поэтому нам лишь коротко сказали, что все нападения удалось отбить, убитых нет, раненых доставили с больницу. На том выяснения деталей и закончились.
На удивление спокойно прошёл праздничный ужин, даже как-то подозрительно… Но расслабляться мне всё же не стоит, ведь я ещё не открывал всех тех подарков, что внушительной горкой лежали сейчас на моей даже слегка прогнувшейся под подобной тяжестью койкой в больничном крыле.


Глава 44.

От автора:
Говорят, что с вооружёнными и агрессивно настроенными людьми следует говорить как можно вежливее, поэтому, для начала, здравствуйте… Надеюсь, что вы простите мне эту небольшую задержечку (а задержка была действительно небольшая – всего-то на пару недель от заявленного срока). Но теперь, когда я наконец-то пережила все экзамены!.. В общем, если я ещё как-нибудь переживу массовые гуляния по случаю многочисленных Дней Рождения… А, ладно, что уж там: моя Муза решила, что длительная задержка пошла мне на пользу, так как от этого улучшается стиль, увеличивается размер глав и они становятся более осмысленными. Поэтому я честно предупреждаю: попытаюсь написать проду за месяц, но ни в чём не уверена.
Кстати, поздравляю всех, у кого недавно случился День Рождения! А особенно свою Музу, которая совсем недавно (как видим по проде, отойти я от него ещё не успела) бурно его отпраздновала.
И огромнющее спасибо за отзывы! Была рада их получить…
Я безмерно рада снова видеть отзыв от тебя, Dominicka! А почему Лаки персонально не поздравил Джинни… Ну, во-первых, он был занят поздравлением МакГонагал (а это очень-очень важно), а, во-вторых, пусть, что ли, поревнует… Вот к той же МакГонагал! А что?.. Такая кошечка… Пусть и в летах… И, кстати, помнишь, я спрашивала о персональных пожеланиях, а ты напечатала, что хотела бы, чтобы… В общем, твоя просьба исполнена! *если вдруг сейчас так сразу и не вспомнишь, что просила, то в конце главы я уточню, шоб ты не сумневалась*.
Дорогая моя совесть Nemesis! Я, конечно же, согласна воссоединиться вновь, но только если ты обещаешь особенно не кусаться. И, как ты и просил, я не стала пропадать на два месяца, а пропала на два с половинкой. Но должна же была я подготовиться к такому торжественному дню, правда?..
Не отчаивайся раньше времени, wking! Ибо не умеет сий автор (то бишь я) писать про пары, у которых всё благополучно! Поэтому другой мой фик для вас тоже не потерян – столь нелюбимая вами пара ГП/ДУ через пару-тройку глав разбежится по разным углам вздыхать и бросать томные взгляды. А, может, и не будут вздыхать… Кто же их знает? Но расстанутся стопудово. Так что хотите закидывайте меня элегантными тапочками из последней коллекции Armani, хотите нет, а переделать саму себя для того, чтобы переделать фик, у меня всё равно не получится… *горестно вздыхая*. Надеюсь, никто меня за эти слова не убьёт…
Спасибо за такую хорошую и достаточно подробную оценку фанфика, Angel/Devil! А ответы на комментарии перед главой я оставляю просто потому, что, когда сама оставляю отзывы, редко когда удосуживаюсь проверить, ответили мне или нет. Так что моя деятельность по выкладыванию ответов перед главами носит весьма направленный и обоснованный характер!..
Миледи Тьма, как я уже тебе писала, запись прошла успешно. И ещё: в таком количестве стихотворений в одной главе я обязана только тебе, ибо моя Муза очень чувствительная на похвалу кошка, ей только скажи, что у неё что-то неплохо получается – замурлычит! Чесслово!..
Venture, сестрёнка, прости, что, мотаясь со скоростью среднестатистического электрона, долго тебе не писала. Но я очень раскаиваюсь и обещаю исправиться! Также снимаю шляпку и расшаркиваюсь, в знак благодарности.
Mila, теперь прода здесь! Ну, а на момент оставления отзыва она была в проекте. И я очень-очень рада, что тебе понравилось! Огромное спасибо за такой чудесный отзыв!
Здравствуй, дорогая loving! Я безмерно счастлива снова получить отзыв от тебя. Надеюсь, тебе понравится новая глава, ведь в ней я таки напечатала то, что уже больше чем полгода хотела описать. И ещё: специально для тебя (да и вообще потому, что я его тоже очень-очень люблю) придумала кое-чего на будущее для Сириуса Блэка… Должно получиться интересно, вот только дай Боже написать мне этот эпизод хотя бы через полгодика!..

И ещё: я наконец-то вспомнила, что пишу приключения. Что из этого приключилось – читайте ниже!..


ВНИМАНИЕ!!! Предупреждение: в главе содержатся песенки повышенной кровожадности, поэтому если кому-то что-то претит, лучше пропустите… А что?! Я только после экзаменов, была довольно злая… Вот и получилось то, что получилось. Но вы предупреждены!







То не тень незаметная скользнула в помещение тёмное, то не мышь летучая прошмыгнула в комнату зашторенную, то профессор зельеварения приоткрыл дверь Больничного крыла, бесшумно впорхнул внутрь и беззвучно прикрыл обычно довольно громко скрипящее деревянное нечто, отрезавшее преподавателю путь к отступлению. Но Снейп, а это, разумеется, был он, не испугался. Неслышно скользя к единственной занятой кровати, он целеустремлённо приближался к тумбочке, на которую он твёрдо вознамерился немедленно поставить свежезаваренные, изпардоняюсь, свежесваренные, зелья. Цель стремительно как снейповы шаги приближалась к широко, но очень тихо и практически на цыпочках шагающему Снейпу. Победные два шага, и… Всё, теперь зельедел может спокойно идти к себе в подземелья и немного поспать, не боясь, что завтра его вызовет к себе этот в высшей степени мерзопакостный директор с его странной и навязчивой, как шизофрения, любовью к сладкому и некромантии. Ну, да и что тут говорить? Почему-то, несмотря на все снейповы увещевания, бесполезные попытки откопать и воскресить снейпову же совесть путём закармливания оного чем-нибудь поприторнее директор категорически отказывался оставлять.
Эффектно развернувшись на каблуках, отмучившийся зельевар направил было свои стопы и остальные прилегающие части тела в обратный путь, как его чуткое шпионское ухо (если кто не знал или не понял, то всего у зельевара два уха: одно простое, каждодневное, а другое – повышенной чуткости, специально для шпионской деятельности) уловило какой-то шорох со стороны занавешенной кровати. Природная любознательность победила некоторую сонливость, и Снейп стал усиленно прислушиваться, пытаясь понять, что же там, за занавесочкой, творится. И буквально через пару секунд он услышал ещё какие-то в высшей степени подозрительные звуки, доносящиеся в полушаге от зельевара. В очередной схватке инстинктов профессора любопытство победило осторожность, и Снейп слегка отодвинул занавеску, для того, чтобы… Ну, если бы у зельевара была совесть, он бы ей сказал, что только и исключительно для того, чтобы удостовериться, что там всё в порядке. Но так как совесть была давно уже где-то потеряна, а пытающегося выполнять некоторые её функции директора Хогвартса в зоне досягаемости не наблюдалось, то Снейп не счёл нужным каким-либо образом аргументировать свои действия.
– Борода Дамблдора! – Поражённо выдохнул зельевар. Нет, конечно же, на больничной койке не было никакой бороды, как, впрочем, не было на ней и Дамблдора. Но, однако, различного рода мысли о грызунах вообще и о белочках в частности ныне придётся признать преждевременными: ведь нужно же было что-то сказать поражённому до самых кончиков больших пальцев ног Снейпу? Нет, конечно же, некая замысловатая татуировка на левом предплечье позволяла ему высказаться погромче и понецензурнее, но некоторая культурность, которую всё же привил директор Хогвартса зельевару, не позволила ему сказать что-то, порочащее собственные честь и достоинство преподавателя. Вот именно поэтому он и решил попрать если уж не честь, то хотя бы единственное достоинство Дамблдора, а это, как известно, его борода…
– Мистер Поттер! – Предпринял попытку воззвать к разуму означенного мистера Поттера мистер Снейп. Но, как оказалось, обращаться и взывать к разуму данного субъекта также действенно, как и к его же совести, то есть является одним из способов профессиональной траты времени впустую. – Ладно, попробуем по-другому… – Буркнул Снейп, тихонечко и легонечко потряся парня за плечо. Не помогло. Тогда профессор решительно потряс сильнее. Эффект не заставил себя долго ждать – он проявился мгновенно. Но также был нулевым. Вздохнув, Снейп взял с прикроватной тумбочки графин с водой и тут же вылил всё содержимое сосуда на юношу. Тот всё равно категорически отказывался просыпаться, продолжая всё также время от времени методично метаться по кровати и комкать простыни. Судя по тому, что даже ледяной душ не заставил мистера Поттера проснуться, зельевар уверенно заключил, что подопытному… То есть, больному, снятся сны неэротического содержания. Ввиду своих умозаключений, Снейп решительно высушил постель, однако, вопреки ожиданиям, этому привередине не стало сухо и комфортно, и он всё также продолжал до побеления костяшек стискивать всё, что попадалось ему под руки, и метаться по постели.
Ещё несколько минут ушли у преподавателя зельеварения на то, чтобы убедиться, что сам он не в состоянии пробудить этого недотёпу, не сумевшего даже уяснить, что перед сном обязательно очищать сознание во избежание подобных казусов. Кое-что прикинув, Снейп схватил горсть летучего пороха и, кинув её в камин, громко и чётко произнёс: “Кабинет Альбуса Дамблдора”.

***

За полторы недели до описанных выше событий. Большой Зал. Начало обеда.
С грохотом протаранив дверь и закономерно её распахнув, я вбежал в зал и быстренько огляделся. Искомого объекта обнаружено не было, а, значит… Но додумать, где теперь искать объект, я не успел, так как здраво рассудил, что в моём положении положено не стоять столбом, а убегать. Именно исходя из этой здравой мысли, я обогнул наш стол и нарочито насмешливо взглянул на Волка, мол фиг ты меня когда догонишь. Явно оскорбившийся друг настолько резко сделал сальто и перемахнул через стол прямо ко мне, что я еле успел помыть полы, то есть прокатиться под тем же столом и рвануть к выходу, ведь дверь всё ещё была нараспашку. Уже подлетая к своему спасению, я практически наткнулся на искомый подозрительно сощурившийся объект. Резко нажав на свои внутренние тормоза, я успел не врезаться в застывшего в ожидании объяснений Ричарда.
Сообразив, что сейчас вполне можно бухнуться носом на пол и пропахать им прямо до ног тренера, если вовремя не увернуться, я стратегически отпрыгнул в сторону, сложил руки на груди и проорал “Я в домике!!”. Одновременно с моими махинациями Волк, докумекавший, что сейчас добыча в очередной раз подло ускользнёт, также совершил подозрительный кульбит в сторону и вместе со мной крикнул “Попался!!”.
– Госсобственность! Руками не трогать! – Возмущённо воскликнул я, мягко перебрасывая друга через плечо и по возможности аккуратно ставя его на ноги. Фыркнув, он совершил подлый захват и перекувыркнул меня, тоже достаточно мягко приземлив.
– Если это единственное твоё требование…
– Ну, почему же… Полный список запретов висит у кабинета здешнего завхоза, мистера Филча…
– …то я его учту и буду пинать сугубо ногами.
Офигев от такой наглости, я смог выдавить из себя только “Ах ты…” и, качественно испортив ему причёску, перекувыркнулся от него подальше.
– Вы что творите?! – Наконец подал голос Ричард, понявший, что добровольных объяснений ему не дождаться. Изобразив на лице жуткий испуг, я начал мелко трясти коленями и, прикрыв одной рукой рот в притворном ужасе, другой я показал на Волка и еле слышно выдохнул.
– Я… его… б-боюсь…
Недобро ухмыльнувшись, друг сделал какой-то странно-зловещий шаг ко мне (я тут же отступил на несколько шажков назад, затравленно оглядываясь и смотря на него как кролик на удава), после чего тихо и как-то даже угрожающе проговорил:
– Я злой и страшный серый Волк, я в поросятах знаю толк!!
И рассмеялся таким зловещим и холодным смехом, что, если бы Волдеморт его услышал, то, наверное, сначала бы обзавидовался, а потом предложил бы его озвучивать.
И тут до меня дошёл смысл только что сказанного. Медленно перестав трясти коленом, я глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться, после чего, почти перейдя на парселтанг, сказал:
– Ну и свинья же ты, Волк… – Поняв, что до него не доходит, я пояснил. – Это ж надо ж было… Лучшего друга! И так обозвать… – Он смущённо-польщённо улыбнулся, мол, он тоже собой гордится. – Назвать чем-то маленьким, розовым и грязным! – Ещё раз выдохнув, я перешёл на нормальную речь. – И если с последним пунктом я ещё, может быть, и соглашусь, особенно после того, как только что при свидетелях подмёл собой полы, то первые два заявления иначе как оскорблением не назовёшь!!
Развернувшись полубоком к нему, я начал рассматривать потолок, столь удачно имитирующий небо, при этом не забывая обиженно поджимать губы и бросать оскорблённые взгляды.
– Хорошо, согласен. Ты не маленький грязненький розовый поросёночек, а большой чёрный грязнущий боров. Ты доволен?..
Тут же просияв как начищенный медный таз, которым некоторые мои планы так любят стыдливо прикрываться, и моментально забыв про потолок, я удовлетворённо кивнул и взглянул на Ричарда, который, видимо, поняв, что мы тут коллективно сходим с ума, слегка поджимал губы, дабы – упаси Господи! – не рассмеяться.
– Так мы, собственно, тебя, Ричард, искали…
– Ага! Мы тут с ребятами… На улице… В салочки играем… Волк сейчас вОда!
– Это почему это я вОда?! Теперь уже ты!
– Но мы тогда не играли! Поэтому вОда ты! А ты с нами, Ричард? Мы за тобой специально прибежали…
– То есть, в такой холод, вы бегаете по улице во время обеда в таком виде?
Кивнув, мы тут же пояснили, что с домовиками мы уже договорились – они обещали нас накормить, что согревающее заклятие на себя наложили и что вообще, дышать свежим воздухом – это ведь так полезно для здоровья!
Задумчиво посмотрев сначала на меня, потом на Волка, потом снова на меня, потом снова на Волка, после чего ещё несколько раз переведя взгляд туда-сюда, он тяжело вздохнул, хлопнул по плечу меня, подошёл, хлопнул по плечу Волка, развернулся и крикнул: “Волк вОда!!”, после чего стремительно покинул помещение. Возмущённый друг тут же погнался за тренером, а я, обернувшись, взглянул на Сириуса, потом многозначительно перевёл взгляд на дверь и приглашающе махнул рукой. На ходу превращаясь в чёрного пса, крёстный подбежал ко мне, и мы вместе вывалились во двор, громко смеясь и заливисто лая соответственно.

***

Оглядевшись по сторонам и наконец-то признав, что надеяться застать директора у себя в кабинете в четыре часа ночи было несколько наивненько, Снейп решительно направился к дверям личных покоев Дамблдора, деликатно постучал кулаком в дверь и две секунды вежливо подождал ответа, после чего попытался её рывком открыть, но не смог – она была заперта. Причём заперта дверь была действительно качественно: ни Алохомора, ни ещё несколько десятков отпирающих заклятий посложнее и помощнее не смогли помочь зельевару пройти таки через эту дверь. Вздохнув, Снейп всё же решил, что, скорее всего, Альбус учился на факультете Гриффиндор, а этих малолетних правонарушителей лимонными дольками не корми – дай только пошляться где-нибудь ночью. А, посему, ждать, что вот именно сейчас дверь откроется и на пороге предстанет самый великий светлый маг столетия в голубых тапочках и держа в одной руке банку с какими-нибудь очередными сладостями, а в другой – плюшевого феникса… В общем, лучше не тратить зря время и пойти, скажем, к Ричарду МакГрегору. Кто знает, может, если его подопечный умудряется, наплевав на высококачественное (ведь он его самолично варил!) зелье для сна без сновидений, видеть кошмары, то, возможно, вышеупомянутому тренеру удастся его от сего по идее беспробудного сна пробудить.
Таким образом, решив, куда он теперь пойдёт, Снейп двинулся назад к камину, по пути размышляя, что, ежели, упаси Господи, и это не поможет, то потом он пойдёт за МакГонагал, после чего – за Флитвиком, а затем… В общем, глубоко в душе профессор очень надеялся, что его попытка помочь одному бездарю не превратится в эдакий адаптированный вариант сказки про репку…

***

За двенадцать часов до описанных выше событий.
Я сидел в своей комнате и задумчиво гладил Салли, хотя мне сейчас как никогда сильно хотелось, чтобы на месте змеи была Пантера. Нет, конечно же, если смотреть абстрактно, то, безусловно, разница не такая уж и большая: что одно животное, что другая зверюшка… Но смотреть абстрактно отчего-то не получалось. А ещё почему-то было довольно грустно и немного завидно по тому поводу, что уже все ребята, кроме меня, мотались на различные задания. Нет, это, безусловно, не так уж и плохо… Но убедить в этом самого себя получалось не шибко хорошо.
У меня замигал оповещающий браслет на отметке тренера, а это означало, что он меня вызывает… Слегка виновато взглянув на разобиженную змею, я направился к кабинету Ричарда, мысленно пиная Дамблдора за столь практичный подарок на Рождество.
– Вызывал? – Задал я дежурный вопрос, предварительно постучав, но снова забыв дождаться разрешения войти. Что-то настойчиво набирающий на ноутбуке Ричард коротко кивнул. Я немного полюбовался на творение рук своих, ведь заколдовать портативный компьютер так, чтобы он не просто стоял как сломанная игрушка, но ещё и работал… Я бы даже мог считать себя гением, если бы только помнил, какие конкретно заклятия, в каком количестве и в какой последовательности я на сиё техническое чудо накладывал. Но увы – работать над ним я начал как только пришёл в себя после Хеллоуина, а наблюдательность и хорошая память не являлись тогда моими отличительными чертами.
– Сейчас отправишься в наш мир, уладишь там парочку вопросов…
Я подозрительно сощурился и ещё раз внимательно оглядел ноутбук. Внешне он не подавал никаких признаков Интернета.
– Не смотри так на него, а то я начинаю думать, что ты вовсе и не собирался мне его дарить…
Ну, почему же сразу не собирался? Конечно же, собирался. Ведь на хрена мне нужен абсолютно “чистый” компьютер? Вот-вот, в том-то всё и дело, что мне он был абсолютно не нужен, а экспериментировать на своём я побоялся, а то мало ли ещё что…
– И что это за дело такое?
– Сущие пустяки!..
Только было поднявшееся ненадолго настроение шумно бухнулось обратно: по пустякам нас никогда не тревожили – это раз, и с таким выражением лица Ричард обычно говорил что-то не совсем хорошее – это два. Считать до трёх мне, к счастью, не пришлось, но всё же…
Получив инструкции и портал, я отправился прямиком туда, куда меня только что послали.

***

Гордо рассыпав сажу вокруг себя эффектным взмахом мантии, Северус Снейп чинно вывалился прямо на ковёр в кабинете Ричарда МакГрегора, которого, конечно же, на данный момент на рабочем месте не наблюдалось. Если бы зельевар не знал, который сейчас час, он бы точно решил, что либо они все сговорились, либо дружно взяли отгул, либо вообще сегодня всемирный выходной и работать положено только ему. Будучи человеком чистоплотным, зельевар моментально очистил себя и даже снизошёл до почистки ковра, после чего постучал в дверь предполагаемой спальни.
Из предполагаемой спальни раздался голос предположительно Ричарда МакГрегора, заверяющего, что он идёт. Ровно через сорок пять секунд полностью одетый, вооружённый и по виду достаточно проснувшийся тренер шайки спецназовцев распахнул дверь и предстал пред чёрны очи зельевара. Решив не тратить время на разговоры (всё равно он ничего не прихватил с собой к чаю, а сидеть просто так было не очень интересно), Снейп развернулся ровно на сто восемьдесят градусов (я всегда с собой беру… походный чемоданчик шпиона, который включает в себя и транспортир) и, кивнув на камин, предложил только что профессионально разбуженному мистеру последовать за ним.
– …а он всё равно не проснулся! – Закончил жаловаться Снейп, пересказав слегка приукрашенные последние события.
– Хм… Ну, можно попробовать один способ… Только Вы вокруг кровати поставьте заглушающие чары, чтобы нас никто не услышал.
– Это ещё зачем? Здесь никого нет.
– Надо.
Получив такой лаконичный ответ, Снейп лишь пожал плечами и наложил требуемые чары, с интересом ожидая, что же будет дальше. Ричард МакГрегор открыл рот, и…

***

Министерство Магии. Отдел Тайн. Около часа ночи.

Пусть бегут неуклюже
Упиванцы по лужам
Ну а пули за ними – рекоооой…
Минное поле к тому же
Вниманье УпСов заслужит,
Вот отчего я весёлый такой!

А я играю… С автоматом…
Прицел на УпСов навожууу…
К сожаленью, День Спецназа
Только раз в году!

Пара-пара-пара-пара-рааам… Оу-ееееее!.. И…

В реках крови трупы уплывают вдаль
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя их может быть немного жаль
Лучшей доли им не обрести.

Скатертью, скатертью дорожечка стелется
И упирается прямо-прямо в ад.
Каждому, каждому в лучшее верится,
Но для них лучшее – это Азкабан!..

– Эх, хорошие песенки получились! Душевные… А вам как, товарищи Упивающиеся, тоже понравилось?.. – Конечно же, ответа от столь несознательных граждан не последовало. Сии граждане мне вообще сегодня предпочитали не отвечать, видимо, были слишком увлечены празднованием Дня Глобального Игнора Гарри Поттера… Ну, да пусть себе отмечают. Жалко мне, что ли?.. – А теперь, если Вы уже приняли к сведению мою чисто субъективную точку зрения на подобный образ жизни, я, наверное, спою вам ещё чего-нибудь, из другого жанра… Чтоб вы не скучали… А то ведь не интересно это, поди, стоять тут по стеночкам да всяких там Гарри Поттеров выжидать!! Ну-с, щаззз спою… – Прочистив горло, я только было собрался взять какую-нибудь ноту пофальшивее, как вдруг притормозился у очередного ряда с пророчествами (вообще-то, мой Тёмный недруг в моём в общем-то не слишком здоровом сне вполне чётко показал мне, где что лежит и откуда чего взять, но ведь это было бы слишком просто, не правда ли?..), задумавшись о преждевременной смене репертуара. – И всё же, я ведь ещё не спел вам про самое главное, про эдакие цветы нашей жизни, порой, конечно же, напоминающие сорняки, лезущие не в свои дела и плохо выводимые насильно из комнаты, но всё же весьма приятно и, что важно, громко благовоняющие, и… В общем, вот я вам сейчас кратенько и расскажу, что ждёт этих милейших чад, ежели они вступят на тернистый путь беззаконья. Кхм-кхм… Ну, слушайте и внимайте! Эксклюзивное выступление, между прочим!

На весёлых на УпСят
Быть похожими хотят,
Быть похожими хотят
Ох зря, ох зря!..
Ведь только палочкой взмахнув
И кого-то круцанув,
И кого-то круцанув
Сразу – тюрьма! Да-да, да-да!!

Нааа мгновееенье нааадоооо
Немноооожко не туупиииить:
Ееесли Вы УпСяяята
То теперь вам тоочнооо на свете не жить!

– Да у меня талант!! Я прямо собой горжусь… – Ну вот, ещё пара шагов – и я у цели. Однако я ещё вполне успею сказать что-нибудь умное и спеть ещё одну маленькую и миленькую детскую песенку (наверное, Волдеморту в детдоме такие же пели… чтобы он учился доброму и прекрасному!). – А теперь сделаем небольшой логический вывод: люди, нечего тратить здоровье и силы ради заведомо провальной идеи! Лучше идите бездельничать… Эээ… Ну, то есть, я хотел, конечно же, сказать “работать” в Министерство Магии. А что? И деньги платят, и делать ничего не надо – так, иногда (наверное, для каких-нибудь ведомостей и бюрократишек) придти, отметиться… Преимущества очевидны! А ежели они кому не видны, то вот прямо сейчас я вам спою песенку-завлекалочку на службу к нашему родному Министерству! Внимайте, записывайте контактные телефоны и вступайте на путь истинный!

Хорошо живёт на свете Ав-ро-рат!
Оттого, что не работает средь них ни один гад!
И не важно, чем кто занят –
Если вдруг на нас всю работу не свалят…
*задумчиво*
Но этого, конечно же, не случится!
*радостно*
Ведь для этого надо всего лишь немножечко подсуетиться!..

– Хм… Сочиняю я неплохо!! Иногда… Да! И… Прам парам парам пам пам пам прам пам пам! Прум пурум пурум пум пум пум прум пум пум! – Подходя к знакомому по многосерийному боевику “Охота на шарик” стеллажу, я мельком заметил что-то, похожее на моё имя. – Прам парам парам пам пам пам… – Действительно, моё имя. И в такой компании! Непорядок… – Прум пурум пурум пум пум пум… – И из всего этого напрашивается лишь один более-менее логичный вывод, коей я и решил немедленно озвучить (а что?.. В кои-то веки мысля умная голову посетила, надо же радостью с остальными поделиться!). – Хм… А не пора ли нам немножечко подкрепиться?..
Как говорится, подумано – озвучено! Нет, как говорится, такого не говорится… В общем, главное то, что я решил скоординировать свои дальнейшие действия с мудрым советом, изреченным наимудрейшим мною. Для осуществления же сей благой затеи я и снял со спины рюкзак и начал в нём копаться в поисках нужного мне флакончика.
– Ледям и джентпельменов прошу простить мне эту небольшую рекламную паузу… – А флакончику этому уже вполне можно присвоить чёрный пояс по игре в прятки. – Сейчас я вам что-нибудь срекламирую… Ну, вот, к примеру… Обеденный перерыв! Сколь много всего звучит в этой фразе, хоть столь она мала!.. Эх… Или вот ещё, тоже удачно: зелья от профессора Снейпа: адреналин, экстрим, риск! А что, звучит, правда? И с таким глубоким философским смыслом… Ведь пока ты эти зелья у собственного преподавателя скоммуниздишь, выработается огроменное количество адреналина… В общем-то я бы даже подумал насчёт того, чтобы причислить сей род занятий к экстремальным видам спорта… Ну и, наконец, это редкостный и ни с чем не сравнимый риск – смешивать различные зелья и исследовать их вкусовые свойства… – Наконец я нашарил нужную мне склянку и, на радостях, попытался совершить одновременно два приёма высшего пилотажа: опустить ногу, кою я до этого держал в воздухе под странным углом согнутой в колене, дабы удобнее было рыться в сумке, и вытянуть вверх руку, чтобы побыстрее достать уже этот каким-то образом оказавшийся на самом дне рюкзака флакончик. Ну, всё же верно говорят в народе: не фиг гнаться за двумя зайцами, когда можешь взять из клетки трёх кроликов. Так вот, моё чувство равновесия буквально заставило меня сначала достаточно сильно прогнуться, а потом – резко поставить ногу на пол, вследствие чего рука с флакончиком по инерции совершила подозрительные кульбиты, слегка проехалась по шарикам, к счастью, всё же их не задевая, и таки выронила склянку. Кое-как изловчившись и всё же уронив рюкзак, я умудрился поймать свою склянку, правда, оказавшись при этом практически полностью лежащим на полу.
– И всё-таки Снейп все свои зелья варит на спирту… – Задумчиво повертев флакончик, я откупорил его и залпом выпил. – …ибо в более-менее трезвом состоянии я такие похабные песенки не горланю…
Поднявшись на ноги, я слегка отряхнулся, поправил перчатки и огляделся.
– Кстати, наверное, я первый в мире человек, додумавшийся смешать все эти зелья вместе… Если выживу, потребую себе какую-нибудь магическую альтернативу Нобелевской премии…
Слегка помотав головой, как бы отгоняя пелену с глаз, я всё же убедился, что в ближайшее время у меня вроде как наваждений не предвидится, поэтому, быстренько смирившись с судьбой-злодейкой-хулиганкой, я практически по слогам прочёл подпись под одним из шариков.
– Гарри Поттер и Тот-Кого-Нельзя-Называть.
Почесав голову, я задумчиво оглядел табличку ещё разок.
– Ну, нельзя называть, так и не буду. Что же я, совсем хулиган, что ли, в приличном обществе матом ругаться?.. Конечно же, нет. А поэтому произносить имя этой сомнительной личности не менее сомнительной окраски я, пожалуй, всё же не буду… –Мне почему-то показалось, что тишина вокруг меня теперь была удивлённо-заинтересованной, и я решил по-быстренькому объяснить собравшимся, что я имел ввиду. – Вот я лично так и не понял, какой он окраски, ведь кто-то его как-то назвал “Чёрный Лорд”, а кто-то его зовёт “Тёмный Лорд”, а кто-то вообще никак не зовёт, шоб он придти ненароком не вздумал… Но ведь “чёрный” и “тёмный” – это не одни и те же цвета. К примеру, некоторые оттенки розового тоже бывают тёмными, а… – Тишина стала подозрительно зловещей. Видать, не понравилась УпСятам идея служит Тёмно-розовому Лорду… – А вообще, какая разница? Я же всё равно его, чисто из принципа, не буду называть…
Задумчиво погладив пометочную табличку, я вдруг уверенно заявил:
– Кстати, я вот тут подумал… А ведь “Гарри Поттер” – это достаточно распространённое имя. Так что, наверное, этот шарик не для меня предназначен… Да и потом, ну взял бы я его, и что дальше? В бильярд всё равно играть негде… – Я серьёзно задумался. На пару секунд. – А что, если сейчас залезть в банк данных и проверить, сколько нынче развелось Гарри Поттеров, дабы потом вычислить коэффициент вероятности того, что штучка эта всё же для меня… Ведь будь она воистину для меня, мне бы её так отдали, или бы хоть подписали бы мелким шрифтом: “Для Лаки”. Но подписи нет, так что… Хи-хи-хи… Ой! Кажется, всё же не стоило смешивать воедино все те зелья, ой как не стоило… Ну, вот… Мне опять хочется петь! И танцевать! И через скакалочку скакать!!
Задумавшись на секунду, я достал из рюкзака тонкую длинную верёвочку, закинул сумку за спину и приготовился.
– Тут же недалеко библиотека есть! Ну, вот туда и попрыгаю! Про Гарри Поттеров посмотрю что-нибудь. Но вы не переживайте! Я скоро вернусь. Вы как раз успеете сделать парочку обеденных перерывов, и…
Недоговорив, я вдруг ещё раз помотал головой, схватил верёвочки, обмотал их вокруг запястий и начал прыгать через импровизированную “скакалочку”, не забывая при этом жизнерадостно подвывать “Райз Ап!! Энд ай трай ту флай… Соу хай! Дэйрэкшионс скай… Май дрим… Из ту флай… Энд ай трай ту флай… Райз Ап!!”.

Когда за мной наконец-то закрылась дверь забитого до полок с шариками Упивающимися смертью зала, я облегчённо выдохнул, после чего на секунду прикрыл глаза и, настроившись на нужный дальше лад, быстро наложил побольше запирающих чар на выход из пункта сдачи стеклотары и наколдовал последнюю линию защиты… Перед импровизированным минным полем, конечно же. А что? В каждой похабной песенке есть доля истины!
– Serpensortia!
Тут же появилась симпатичная змейка, которая посмотрела направо-налево, потом вверх и вниз, а затем открыла было рот, собираясь высказать своё праведное возмущение, но я её быстро перебил.
– Если кто-то попытается выйти из этой двери и пройти мимо тебя, шипи на них и не пропускай. Поняла? Как только увидишь, что кто-то идёт из другой двери, тут же самоуничтожайся. Всё ясно?
– Да, хоз-зяин…
Трансфигурировав только что наколдованную лапочку в копию волдемортовской домашней зверюшки, я с нескрываемым мстительным предвкушением активизировал небольшое минное поле с навозными бомбами, парочку водяных снарядов и ещё несколько подарков на Рождество от благодарных близнецов Уизли (вот что значит стратегически вовремя предложить им свою посильную спонсорскую помощь!).
Уже выходя из лифта, я почувствовал до боли в шраме знакомое чувство чужого присутствия. Его присутствия.
– А ты оказался умнее, чем я думал…
И стал-то как неудобно! Вот так сразу и не обойдёшь…
– А у тебя оказалось больше власти, чем я надеялся…
Слегка отряхнув вообще-то ужасно мятую и грязную спецовку, я вежливо посмотрел куда-то в район предполагаемого носа собеседника. Благо, моего благоразумия хватило на то, чтобы не посмотреть ему в глаза и быстренько выкинуть из головы мысли о столь элегантно похищенном шарике. Молчание затянулось. Приподняв в лёгком недоумении брови и показывая крайнюю степень заинтересованности, он спросил:
– Как ты туда проник?
– Молча. Ну, или почти молча…
Он посерьёзнел и, с лёгким оттенком едва сдерживаемой ненависти, прошипел:
– И что же там?
Криво ухмыльнувшись и сделав несколько уверенных шагов в обход, я промурлыкал:

Весь покрытый трупами, абсолютно весь
В Министерстве Магии теперь Отдельчик есть,
В Министерстве Магии теперь Отдельчик есть
Раньше был он Тайненьким, теперь уже не есть!

Шрам моментально вспыхнул дикой болью, тут же передавая мне все эмоции моего вынужденного собеседника, коих и была-то всего одна штука: ярость.
– Стоп! – Его палочка слегка опустилась, и я воспринял сей жест как “будьте так любезны сказать то, что вы хотели, раз уж я даю вам слово”. – Аш два О.
– Что?
– Было. – Его взгляд всё ещё был нечитаемым, но я, благодаря сверхчувствительной антенне, улавливающей малейшие изменения настроения моего оппонента, вживлённой в лоб в виде шрама, почувствовал его лёгкое удивление и, не обращая ни на что больше внимания, уверенно зашагал в сторону вывозящего из Министерства Магии лифта. – Не пытайся делать при мне вид, что ты ничего не знаешь о магглах. И ты всегда знал, что такое, как ты выразился при нашей прошлой встрече, “пачпорт”.
Моё продвижение к выходу несколько осложнялось тем, что приходилось всё время находиться вполоборота к собеседнику.
– Когда будешь выяснять у них детали, вспомни, что я тебе сказал.
– Это всё?
Я промолчал, целеустремлённо двигаясь в определённом направлении.
– Что ж, мне нечего тебе больше сказать, Гарри Поттер… – Он поднял палочку и начал сложное движение ею. Теперь, если я не хочу уворачиваться от его проклятий явно смертельного содержания, надо что-то делать. – Авада…
– А мне есть чего.
Как всегда – злодеев губит их желание похвастаться своими достижениями. Именно памятуя об этом, я никогда и никому не рассказываю, как выполнил задание, разве что порой поведаю самое основное и то зачастую под сильно изменённым углом обозрения. Однако он ждёт, и лучше не проверять его нервы на прочность, если не хочется больше проверять на прочность свой лоб. Неожиданно на меня вновь что-то нахлынуло, предположительно, это было то же, что заставило меня фальшивым голосом горланить невесть что в только недавно покинутом зале с шариками, то, что заставило меня мурлыкнуть нечто явно оскорбительное в ответ на практически простое недружественно завуалированное “Как дела”, в общем, то, что я бы назвал Великим Поэтическим Заскоком Гарри Поттера…
Набрав побольше воздуха в лёгкие, я заговорил:

Хоть я Снейпа и “обокрал”,
Всё равно от него умотал.
И как Дамблдор не старался,
В замке всё же я не задержался.
Я спокойно прошёл твой “Блок-пост”
(Даже и не спрашивай, как там Хвост).
И пусть каждый УпСик вознегодовал,
Всё же и от них я ускакал.
Но в этой версии “Колобка”
Остаётся последняя строка:
Показав мастерства высший сорт,
Я теперь уйду и от тебя… Волдеморт.

Одновременно с тем, как я назвал его имя, я выхватил моментально увеличенную метлу, вскочил на неё и, вихрем донесясь до лифта, нажал на кнопку вызова. Видимо, мне сегодня крупно везло: двери тотчас же распахнулись, но, уже намереваясь в них влететь, я услышал слова Волдеморта, коими почему-то оказались не “Авада Кедавра”, и даже не “Круцио”, а…
– Я вызываю тебя на дуэль.
Вот так. Как просто, но и как сложно одновременно. Я медленно оглянулся и придержал рукой лифт, ведь, как ни крути, а не зря у него на лице сейчас такая спокойная и самодовольная ухмылка: я не могу отказаться, потому что признать себя трусом значит уронить честь мундира, и абсолютно по фигу, что обычно мы носим не его, а спецовки защитного цвета…
– Никогда не стоит недооценивать противника?..
Он мягким движением руки предложил мне встать напротив него. Ну, я ведь не рассчитывал, что всё будет так просто, да?..
– Но раз уж это ты меня вызвал, а не я тебя, то где, когда и на чём мы будем драться буду решать я. – Выражение самодовольного превосходства сошло с его змеевидного лица и сия мордашка резко превратилась в ничего не выражающую маску.
– Я вызвал тебя на магическую дуэль.
– Но ты этого не сказал, поэтому мы… Хм… Мы будем стреляться. На пистолетах. Но не сейчас, конечно же, да и не здесь, потому что я, безусловно, ужасно извиняюсь, но здоровье превыше всего, а наукой не установлено, какие последствия могут быть после несанкционированного пробуждения от непробуждаемого сна после зелья для сна без сновидений. Так что да, я ни на полсекунды не поверил в ту фальшивку, что ты мне недавно подсунул. – Слегка приподняв брови и хитро ухмыльнувшись, я помахал на прощание дяде ручкой и тут же скрылся в лифте, который быстро вывез меня на улицу, где я моментально полетел, взяв курс назад, в Хогвартс.


Какие странные ощущения: с одной стороны, спать хочется дико, а с другой – во мне просто ключом бьёт энергия. Какой странный день: сначала мне непередаваемо везёт во всём, я сумел даже и не поцарапаться ни во время задания, ни на второй экскурсии в Министерство, но сразу же после такой прухи умудряюсь попасть под перекрёстный огонь, оно же спор Ричарда с медсестрой, вылившийся в их обоюдное решение о необходимости временной нейтрализации (далее “усыпление с целью дать организму возможность отдохнуть и не дать обладателю организма раньше времени сбежать с места отдыха”) отдельных крайне уставших (по крайне субъективному мнению всех собравшихся) спецназовцев. И какой странный Волдеморт: столько времени пытаться меня достать и (предположительно) убить, а после этого столь спокойно фактически отпустить на все четыре стороны.
Видимо, я в последнее время стал слишком странным и настолько привык к разнообразным странностям, что сейчас, наконец-то добравшись до своей постели, мне на всё на это…
Но перед сном нужно вернуть всё на прежние места, ведь кто знает, может, я ещё и буду отрицать даже вероятность того, что покидал не то что школу, но даже эту комнату. Так… Мантию-невидимку (предположительно – передачка на Рождество от отца через Дамблдора), форму (по некоторым данным, выдана Министерством Великобритании просто так, но не бескорыстно) и метлу (а вот это уже подарок от Сириуса, который и к правилам-то всегда относился крайне наплевательски, а уж приказ тренера, запрещающий мне даже притрагиваться к метле, он вообще нагло пропустил мимо ушей) я уже положил на место в своей комнате. Рюкзак тоже кинул туда же, в пижамку обратно переоделся (признаюсь, удовольствие было то ещё, расхаживать в таком виде по замку… да и вообще, надо что-то делать, а то это скоро войдёт в привычку!), всё по местам распихал… Всё… Ну, или почти всё…
Он странный, этот шарик: стеклянный, гладкий, холодный и с каким-то непонятным дымом, клубящимся внутри него. Вот только что же это может быть?.. И, может быть, его надо уничтожить? Скажем, разбить? Или бросить в огонь? Или в землю зарыть?.. Ой, у меня снова начинает всё рифмоваться… “Разбить-зарыть”, блин… Надо срочно лечь и поспать, а то к утру я уже успею свой сборник выпустить…

***

– Круцио! – Палочка в тонких, длинных и чрезмерно бледных пальцах совершила небрежный взмах, и комнату тут же огласили истошные крики.
– Я ведь говорил вам, что как только мальчишка появится рядом с Министерством, вы немедля должны подать сигнал.
Гробовое молчание, прервавшееся подозрительно ласковым голосом:
– Ну, что же ты молчишь? Расскажи всё, что знаешь…
Коленопреклонная фигура, вздрогнув, тут же попыталась выдавить из своего горла какие-то звуки, которые должны были бы в идеале сложиться в фразы и даже предложения, но получился лишь какой-то сдавленный хрип.
– Что же ты молчишь? Не хочешь отвечать своему Повелителю?..
Тут же замотав головой, человек в чёрном балахоне и белой маске смог выдавить из себя “мы… стояли…”, как Волдеморту надоело ждать.
– Ligilemens!
Перед глазами у сильнейшего и темнейшего встала следующая картина: ночь, улица (фонаря и аптеки, увы, не наблюдалось), группа людей, вплотную прильнувшая к стенам и благодаря заклятию хамелеона буквально слившаяся с ними. Ничто не нарушало абсолютного спокойствия этой местности, и командир небольшой группы Упивающихся даже позволил себе немного расслабиться, лениво смотря из стороны в сторону и нехотя проверяя, всё ли в порядке. Вдруг плавное течение его мыслей было прервано тем, что на какую-то долю секунды ему показалось, что на том конце улицы, где только начинался их пост… Да нет, ерунда какая-то: вон, стоят все его подчинённые, в той же позе… Пошевелился, видимо, кто-то из новичков, с кем же не бывает, особенно вначале-то? Поэтому он и не обратил внимания, что постепенно в переулке становилось всё тише и тише, пока наконец в абсолютной, зловещей тишине, кто-то не зажал ему рот рукой. На долю секунды ужас сковал его тело, но и этой ничтожно малой крупицы времени, видимо, вполне хватило невидимке, и уже через секунду сознание Упивающегося заволокла тьма.
– Очень плохо… Очень… – Съёжившийся человек в ногах у Тёмного Лорда уже морально приготовился к тому, что сейчас его жизнь оборвётся, как… – Увести его с глаз моих долой! Немедленно!!
Тут же из плотной стены Упивающихся Смертью отделилась одна фигура и левитировала провалившего задание из зала.
– Хорошо, следующим его должен был встретить Хвост, он находился в небольшой комнатке возле Отдела Тайн… И он должен был подать сигнал находящимся в зале с пророчествами, что мальчишка приближается…
Лорд так и не произнёс “но он этого не сделал”, потому как, во-первых, это и так было понятно, а, во-вторых, Хвоста в зале всё равно не было.
Волдеморт скучающе обвёл взглядом съёжившихся Упивающихся и остановил свой выбор на одном.
– Антонин… – Долохов сделал небольшой шаг вперёд и опустился на колени. – И как там Хвост?
Почему-то вдруг в голове у Тёмного Лорда что-то щёлкнуло и он вспомнил слова этого мальчишки Поттера: “Даже и не спрашивай, как там Хвост”…
– Мой Господин, он… – Упивающийся явно раздумывал, как бы поточнее выразить словами состояние, в котором ныне пребывает эта крыса. – Он невменяем, мой Господин.
Волдеморт всё ещё выжидательно смотрел на Долохова, но тот молчал, явно не зная, что ещё нужно сказать.
– Какое заклятие он на него наложил?
– Мой господин… – Белла вышла вперёд и тут же упала на колени. Кивком Волдеморт отпустил пока Долохова. – Простите мою дерзость, мой Лорд… – Миссис Лестрейндж, поняв, что Круциатусами в неё пока кидаться не собираются, продолжила. – Я проверила, что мальчишка сделал с Хвостом, и… Он не накладывал на него никаких проклятий.
– Хм… Это точно?
– Да, мой господин. На Хвоста за последние пять часов не наложено ни одного заклятия, даже разоружающего.
А вот это уже становится интересно… “Даже и не спрашивай, как там Хвост”…
– Имеются какие-то синяки, ушибы…
– Нет, мой господин.
И что же он такого сделал, что эта крыса с застывшим выражением ужаса в глазах смотрела в одну точку, а именно на дверь, из которой, предположительно, Поттер и вышел?.. А ещё странно, что Хвост так и не воспользовался волшебной палочкой, а ведь она так и лежала возле его ног… “Даже и не спрашивай, как там Хвост”…
– Ладно, что с ним случилось мы выясним позже… Вернёмся к более важным вопросам.
Волдеморт скользнул взглядом по Нагайне, встретился с ней глазами и, ухмыльнувшись, повернулся к застывшим в ожидании людям.
– Люциус… Мой скользкий друг… – Тихо прошипев это, Тёмный Лорд сделал шаг вперёд. Малфой тут же упал на колени.
– Почему же ты, Люциус, не остановил мальчишку, когда он выходил из зала, прихватив с собой пророчество?
– Мой Лорд, мы не знали, что оно у него… Пророчество лежало на месте, Поттер не забирал его…
– И тем не менее пророчество “куда-то” – с непередаваемым сарказмом в голосе тихо прошипел Волдеморт, – исчезло, а на его месте находился какой-то странный шар, на который были наложены простенькие маскирующие чары.
Малфой молчал, видимо, не зная, что можно было бы сказать в своё оправдание так, чтобы не заработать наказания.
– Ligilemens!
Поттер открывает дверь и заходит в зал. На его лице застыло по-настоящему идиотское выражение: глупая улыбочка, взлохмаченные волосы… Но вот глаза… В них не было никакого веселья, как, впрочем, не было в них и каких бы то ни было иных эмоций. Он смотрел как-то спокойно, отстранённо и холодно. Так, как обычно смотрел сам Волдеморт…
И тут… Мальчишка открыл рот и вежливо поздоровался с присутствующими, после чего хихикнул и начал распевать какие-то странные песенки, в которых, однако, можно было найти много всего интересного и важного, особенно если знать, где искать.
Наконец, исколесив весь зал, он остановился возле нужного стеллажа, а потом полез в сумку, и… Вот чёрт! Он же просто-напросто, воспользовавшись плохой обозримостью места и скудным освещением, подменяет пророчество!.. Волдеморт с интересом следил, как Поттер с абсолютно счастливым видом пытается извлечь что-то из сумки, но слишком резко вытягивает руку вверх, прогибается назад, загораживая и без того плохой обзор, потом едва касается рукавом пророчеств, ставит ногу, роняет что-то, тускло блеснувшее в неярком свете факелов, падает на пол и подставляет сумку под… Под пророчество. Причём одновременно с этим он быстро извлекает из своего кармана флакончик с какой-то жидкостью и, сказав несколько отвлекающих слов, залпом выпивает её. Снова что-то говорит… Ага, значит, этот шарик предназначен для какого-то “бильярда”, а это, вроде как, довольно популярная маггловская игра… Теперь достаёт какую-то верёвку и, прыгая через неё на манер скакалочки, уходит, подвывая что-то про то, что он попытается улететь… Хм… А ведь у него с собой была метла, и он ей воспользовался по назначению.
– Идиоты… – На удивление спокойно сказав это, Волдеморт наслал на Люциуса Круциатус и, под аккомпанемент его криков, проговорил. – Мальчишка не просто обвёл вас вокруг пальца. Он над вами ещё и поиздевался, буквально перед носом оставив все возможные зацепки, сказав и про преграды, что он оставил для вашей задержки, и про то, каким способом он собирается покинуть Министерство… Но почему-то никто из вас так и не понял того, что вам было вполне чётко сказано.
Наконец-то сняв проклятие с Люциуса, он тихо-тихо прошипел:
– Почему?..
И тишина ему была ответом, но и в этой тишине он смог услышать ответ, так как мысленно ответил сам себе: “потому что они идиоты”.
– Ладно, тогда скажите мне вот что: что у Поттера было во флакончике? – Снова молчание. – То есть, никто не знает, что он пил?.. Люциус?..
– Он пил какую-то смесь зелий…
– Круцио! – Волдеморт вновь небрежно взмахнул палочкой, но практически сразу снял заклятие. – Это неверный ответ. – Кое-что вспомнив из своего весьма содержательного разговора с самим Поттером и из собственной маггловской жизни вообще и некоторых знаний в химии в частности, он вновь сам себе ответил. – Воду. – Пронзившее вдруг понимание заставило великого тёмного волшебника тихо и холодно рассмеяться. – Он пил воду, простую воду… – Смех резко оборвался и Тёмный Лорд, слегка погладив свою волшебную палочку, вдруг снова с тихой яростью в голосе прошипел: – Как это… мило.
Больше узнавать и выяснять было нечего: остальное Волдеморт уже знал. Теперь дело остаётся совсем за малым – объяснить своим слугам, почему вести себя подобным образом крайне нежелательно и вредно для здоровья.

***

Бесконечно накладываемые заклятия боли, дикая ярость, вспыхивающая с новой силой и отчего-то никак не проходящая… Всё вокруг начинало странно вертеться, мир несколько раз становился с ног на голову, в висках стучало, в шраме болело, а мышцы так ныли, словно это на меня накладывались все эти проклятия…
Сквозь эту странную, лишающую даже возможности соображать, агонию я почувствовал какую-то прохладу, скользнувшую по телу и даже вырвавшую меня на секунду из такого состояния. Прохлада, казалось, давала силы для борьбы, подбадривала, и… И вдруг исчезла. Мышцы моментально скрутило, в голове снова образовалась какая-то каша, но всё же как-то умудрившись зацепить краешек сознания, я пытался что-то сделать, как-то вернуться, отгородиться от яростно шипящего двуногого гада ходящего (редкий вид, исчезающий экземпляр… а уж я-то позабочусь, чтоб экземпляр всё же исчез…)… Уже начало что-то получаться, как вдруг, основательно меня оглушив, раздался громовой голос Ричарда: “Рота подъём!!”.
Тело чисто автоматически, подчиняясь уже ставшему безусловным рефлексу, приняло относительно вертикальное положение. “Противогазы надеть!!!”. Уже распахивая глаза, я вдруг краем сознания зацепил продолжение фразы тренера.
Когда глаза всё же соизволили открыться, я сразу же увидел Ричарда, который, внимательно на меня посмотрел и резко развернулся. В голове даже не успела мелькнуть мысля “Куда это он?”, как тут же полусонное сознание выдало ответ: “За противогазом”.
– Не надо… – Предполагалось, что я должен был сказать: “Не надо, не утруждайся, я сам схожу за нужным противогазом”, но из горла вырвалась лишь одна относительно членораздельная фраза, а потом я закашлялся, пытаясь наконец-то понять, почему мой голос звучит так, будто бы я по меньшей мере неделю подряд только и делал, что надрывно орал.
– Не уходить?..
К чему это он сейчас?.. Ах, да, в своей попытке остановить тренера и всё сделать самостоятельно я схватил его за руку. Осознав, как глупо и по-детски это должно выглядеть со стороны, ладонь я тут же убрал, одновременно с этим вдруг рухнув обратно на кровать: чувствовал я себя не очень хорошо.
– Ты хочешь, чтобы я остался?
Хм… А почему бы и нет? Но я ведь не буду навязываться… Поэтому только слегка пожимаю плечами.
– А ты останешься, если я хочу?
Говорить приходится шёпотом – горло всё ещё нещадно саднит. Ричард, критически меня осмотрев, произнёс:
– А ты хочешь?
Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос?.. Прям как у меня! Хм… Ну вот, я теперь снова буду пытаться вспомнить, кто начал первым и кому, соответственно, принадлежат авторские права… Эх, можно подумать, у меня голова до этого не болела!
– А ты останешься?..
Он утвердительно кивает. Фух, это хорошо… А то как-то прямым текстом просить неудобно – что я, маленький, что ли?..
– Стул там.
Мотнув головой в направление какой-то табуретки сомнительной удобности, я подтянул к себе ноги и освободил край кровати. Тренер слегка вопросительно приподнял бровь, но возражать не стал и присел.
– Я же сказал вам, профессор Снейп, что смогу его разбудить. А ещё можно было бы попытаться залезть к нему под подушку – он бы тогда тоже моментально проснулся, или…
Оскорбившись за свою ненаглядную подушечку, я поднял её, демонстративно плюхнул рядом с ногами Ричарда и перелёг головой к нему. Ноги также пришлось практически подобрать под себя.
– Тебе надо вытянуть ноги. Я, пожалуй, встану…
Нет, ну вот только я более-менее удобно устроился!..
– Протянуть ноги я всегда успею. – Резонно и очень глубокомысленно возразил я. – Но раз уж ты так настаиваешь… – Ноги я всё же решил вытянуть, дабы не нервировать никого из присутствующих, элегантно закинув их на спинку кровати. – И, кстати, что ты так привязался к моей подушке?
– Потому что, по идее, у тебя там должно было лежать оружие.
Весьма качественно изобразив недоумение на мордашке, я спросил, откуда оно могло бы у меня взяться, ежели меня кое-кто вчера полностью разоружил.
– Прям таки и полностью?..
Отвечать я не стал: дико хотелось спать, поэтому только пробормотав: “А я, кстати, хотел сказать, что не надо себя утруждать: я сам схожу на противогазом…”, умиротворённо закрыл глаза. Раздался лёгкий смешок, и мои волосы достаточно ласково потрепали (и почему все считают просто своей святой обязанностью испортить мою причёску?..), после чего Ричард уже тише и строже произнёс: “Спи давай!”, а я лишь отметил на периферии сознания, что у меня на прикроватной тумбочке стоят кое-какие зелья, заодно вспоминая, что, кажется, у зельевара крайне таинственным образом исчезли все запасы восстанавливающего, кровеостанавливающего, заживляющего и ещё кое-каких зелий. Но всем это только кажется: ведь не могли же флакончики самозаныкаться куда-нибудь, иль ещё чего натворить? Конечно же, нет! А дверь в личное хранилище Снейп так защитил, что там и на танке не факт, что пробьёшься, поэтому, конечно же, профессор просто забыл про безвременную кончину зелий, за что и пришлось ему немного пострадать, варя их на ночь глядя. И я вот, признаться, тоже убеждён: через запаролированную и забаррикадированную дверь не пройти! Поэтому я сделал другую дверь, ведь, увлекшись накладыванием чар на вход, Снейп практически ничего не наложил на сами стены и комнату. А зря…
На моих губах играла лёгкая, практическая блаженная улыбка, которая так и не сошла с лица, когда я наконец-то заснул спокойным сном.







В главе использованы мои вольные переделки следующих песен: “Пусть бегут неуклюже” и “Голубой вагон” (или “Медленно минуты уплывают вдаль…”, какое название правильней не помню) из мультиков про крокодила Гену и Чебурашку; песенка про весёлых утят, на которых все не зря хотят быть похожими; песенка Винни-Пуха, в которой он заверяет, что он живёт хорошо; “Остров невезения” из кинофильма “Бриллиантовая рука”.
Все переделки и стихотворение мои. Столь нагло я не плагиачу! :)

Также использован вольный русифицированный перепев песни Yves Larock "Rise Up", где в клипе все прыгают через скакалочку. Слова примерно следующие, перевожу сама и впопыхах, но смысл, вроде, тот же:
Rise Up – фактически – призыв к подъёму в вертикальном направлении.
My dream is to fly – Моя мечта – это летать.
so high – так высоко.
I try to fly – Я пытаюсь летать.
directions sky – направляясь в небо.

Кстати, Dominicka как-то писала, что хотела бы, чтобы кто-нибудь вызвал Лаки на дуэль. Но это было так давно, что я не удивлюсь, если сама она уже и забыла…

Появились два коллажа к данному фанфику:
1-й коллаж, обложка:
http://foto.mail.ru/mail/lapulya_verona/_myphoto/3.html

2-й коллаж, к главе 4:
http://foto.mail.ru/mail/lapulya_verona/_myphoto/5.html


И последнее: если вам вдруг понравилось, то черкните мне об этом. Буду очень благодарна. А моя подруга, любезно согласившаяся после сто двадцать девятого пинка сделать пока что только два коллажика, будет безмерно рада, если ещё хоть кто-нибудь кроме меня это оценит.


Глава 45.

От автора:
Приветствую всех тех, кто таки сумел дожить до новой главы! К сожалению, колесо реальной жизни автора крутится с просто огроменной скоростью и даже и не думает хоть изредка и хотя бы ненадолго притормаживать, из чего следует две вещи, а именно: 1) следующая глава будет в каком-то совершенно далёком и необозримом будущем, то есть сразу после сессии, и 2) кое-какой Лапуле пора менять ник на Забеганная Белка.
Пользуясь случаем, хочу поздравить всех вообще, а в особенности себя и свою Музу с тем, что буквально недавно исполнилось ровно два года, как автор пробует себя на литературном поприще.
Также хочу поблагодарить тех немногих героев, что всё ещё оставляют бедному и несчастному автору отзывы, а также тех, кто оценил коллажи. Мои на них ответы:
Солнце, огромное тебе спасибо за такой замечательный отзыв, ярким солнечным лучиком осветивший почти безотзывную жизнь автора, ведь ты первая прокомментировала предыдущую главу, за что ещё раз спасибо.
Toster, хорошо, автор больше не будет экспериментировать с композицией глав, раз уж это несколько затрудняет понимание их смысла. Ну, или почти не будет… Специально по вашей просьбе в этой главе достаточно много пары Гарри/Джинни, как, впрочем, будет и в следующей, и после этого, наверное, тоже… И большое спасибо за то, что оценили коллажи! Для меня и для моей подруги это было очень важно.
Venture, ну, ты ведь меня знаешь: гадости я делать люблю, причём чем они гадостнее и бякостнее – тем лучше. Ведь онаркоманивание и подсаживание тебя на этот фанфик можно считать за профессионально сделанную бяку?.. В любом случае, большое тебе спасибо за отзыв, за нестандартную оценку предыдущих коллажей, да и просто за то, что ты есть. Да, кстати, не забудь посмотреть новые, собственнолапульно сделанные, коллажи: там есть специально для тебя и Веника сюрприз.
Соня Рэй Блэк, если и бывают отзывы, от которых хочется улыбнуться и выкроить время на писание проды, так это твой. Большое тебе за это спасибо!
Dominicka, огромное-преогромное тебе спасибо за такой чудесный и замечательный отзыв, а также за то, что ты практически единственная, кто оценил переделки песенок. И твои надежды оправдались: я больше ТАК проду не задерживаю. Я задерживаю её ещё дольше… А о просьбах читателей я никогда не забываю. Так что если у кого-то есть какие-то конкретные и реально осуществимые пожелания, то я всегда найду возможность для их осуществления. Да, и ещё раз тебе за всё спасибо!
Линка, большое спасибо за такой в высший степени интересный отзыв! В последнее время главы стали весьма и весьма объёмными, так что если ты пропустила хотя бы две-три главы, то вполне естественно, что прочитать их все и сразу становится достаточно сложной задачей. И, кстати, по прогнозам моей Музы, их объём опять скоро начнёт увеличиваться…
Миледи Тьма, большое спасибо за такой замечательный отзыв, а также за то, что оценила переделки песенок и коллажи! Подруга была очень рада. Я, кстати, тоже считаю, что после того, как я сию подругу долго и упорно пинала, в итоге получилось нечто весьма качественное и по мере сил передающее атмосферу фика. У меня, правда, так ещё, наверное, не получается… Но идей у меня ещё много, так что всё впереди! Искренне верю, что тебе всё понравится.





Три дня. Три дня и четыре часа. Три дня, четыре часа, сорок две минуты и… Двенадцать секунд. Тринадцать секунд. Четырнадцать… Прошло уже три долгих-долгих дня с копейками, а Пантера ещё не вернулась. Не то, чтобы я так уж сильно переживал из-за самого факта отсутствия своей боевой подруги… К её постоянным отлучкам за долгие годы совместной работы я уже давно привык. Но вот что действительно странно, так это то, что все эти дни отсутствовал и профессор Дамблдор. Я, конечно же, честно пытался не делать никаких, а в особенности поспешных выводов, но… Но уже три дня, четыре часа и сорок три минуты ровно как я в последний раз видел Пантеру, а директор бесследно пропал примерно тогда же. Не то, чтобы я сейчас ревновал… Я, конечно же, желаю своей подруге счастья и только счастья, но… Но сама мысль о том, что кто-то мог променять меня, такого молодого, красивого и в высшей степени замечательного, на такого не просто мужчину в годах, а уже даже в столетиях, пусть даже и обладателя ордена Мерлина Первой степени… В общем, всё это однозначно настраивало на настроенный по-боевому лад. Но, несмотря на все мои размышления, Пантера всё не возвращалась. Как, впрочем, не было никаких вестей и о директоре школы. Хм…
Я задумчиво смотрел на пустующее директорское кресло в Большом зале. Ужин близился к завершению, большинство учеников уже разошлись, и только мы, как самые голодные, находились все на своих местах. Ну, или почти все находились…
Лео протягивает ко мне руку, и я чисто автоматически передаю ему солонку.
– Спасибо, конечно, большое, но я хотел не это. – Где-то в Тихом океане однозначно случилось цунами. А потом, для полноты картины, ещё и небольшое такое землетрясеньице баллов так в восемь.
– Правда?
Он кивнул. Бывают люди, которым, как бы сильно не была бы посолена пища, всё равно кажется мало, и им обязательно необходимо взять солонку и досолить самим. И, по всемирно известному закону всемирного тяготения к подлости, соль обязательно будет находиться на противоположном от таких людей краю стола. Я всегда относился к тем людям, которые крайне редко что-то досаливают, но рядом с которыми почему-то всегда ставят солонку. Из непонятно каких соображений, по неясному мне принципу, но по правую руку от меня практически всегда можно обнаружить соль. Лео же всегда относился к другому сорту людей, поэтому не проходило и дня, чтобы кому-нибудь (в основном, конечно же, мне) не приходилось передавать ему солонку с другого конца стола. И вот теперь, после стольких лет спокойного существования, привычный уклад жизни пошатнулся у самого своего фундаментального основания: Лео не хочет досолить еду. После подобной сенсации я не удивлюсь даже чему-нибудь вроде того, что скандально известные статьи для Ежедневного Пророка под псевдонимом “Рита Скитер” пишет Дамблдор, которому воспитанность и врождённая культурность не позволяют сказать всё, что он думает о надоевших ему людях в лицо, а выплёскивать эмоции как-то ведь надо…
Мысли о директоре напомнили мне о Пантере, которая всё также отсутствовала. Хм, а, может, ей просто тоже всё осточертело, вот она и помогает профессору сочинить очередной шедевр для завтрашней газеты?..
– Я хотел спросить, нормально ли ты себя чувствуешь.
– Зачем?
– Как это зачем? – Лео оскорблённо отвернулся к своей тарелке и начал как обычно досаливать еду. Фух, ну хоть что-то остаётся незыблемым в этом зыблемом и постоянно изменяющемся мире… – Из чисто научного интереса. Думаю, что на теме “Последствия от незапланированного пробуждения от непробуждаемого сна” вполне можно защитить диссертацию. Так что будь другом, опиши все свои ощущения. – Он поднял руку с солонкой, останавливая мой готовый излиться словесный поток, и, сделав важное лицо, с чувством проговорил. – И поподробнее!
Улыбнувшись и буркнув “досолить себе и насолить другому – вот в чём соль твоей жизни, Лео”, я хлопнул его по плечу и встал из-за стола. До отбоя и начала официального комендантского часа времени ещё было более чем достаточно, так что вполне можно пока что погулять по школе.
За не самыми весёлыми мыслями о бренности бытия, вредности присутствующих, подлом неприсутствии отсутствующих и ужасающей нехватке кальция в моём организме, выражающейся в кошмарнейшем дефиците молока в этом замке, я и не заметил, как добрёл до печально известного окна на первом этаже, возле которого мы столь часто встречались раньше с одной рыжеволосой красавицей. И снова это в высшей степени нехорошее слово “раньше”! Мне всего пятнадцать лет, а размышляю я уже как самый настоящий старик. Я ведь всегда умел оставлять прошлое в прошлом, так что же со мной теперь? Может, зря я вообще пытаюсь сделать что-то, чтобы снова стать парнем Джинни? Наверное, во мне просто говорит гордость, ведь не так уж и часто меня кидали девушки. А тут… Но ведь что не делается, всё к лучшему? Да и если разобраться в моих чувствах к мисс Уизли, то становится ясно, что она мне просто нравилась, да и то я, скорее всего, не обратил бы на неё внимания, если бы не ей тогда пришлось провожать меня к выходу из замка в мой первый день здесь. Да, так и есть. Я всего лишь накрутил себя. Так что она мне, в общем-то, разве что совсем немного нравилась. Теперь же… Ну, вокруг столько красивых и свободных девушек, хватит мне уже дурью маяться. Возвращать Уизли! Ха! Да зачем?! Нет, мне это совершенно не нужно. Абсолютно.
– Ой, извини, я не знала, что ты здесь…
Как там в народе говорят? Вспомнишь солнце, вот и лучик?
– Присаживайся, если хочешь. Места здесь хватит.
И я демонстративно подвинулся, уступив ей половину подоконника. Возможно, Уизли и хотела отказаться, но, увидев моё выражение лица, на котором наверняка ясно читалось “вот сейчас эта якобы гриффиндорка струсит и, развернувшись, уйдёт”, постаралась посмотреть на меня свысока и гордо присела на самый дальний краешек.
Я спокойно её рассматривал, изучая каждую чёрточку лица и фигуры и старательно выискивая недостатки. Она бросила на меня пару взглядов, видимо, лелея ещё тщетную надежду, что я усовещусь и перестану на неё смотреть. Но надежда определённо была тщетная. Уизли неуютно заёрзала под моим слишком пристальным и явно изучающим взглядом. Ей не нравится? Ну, что же. Мне тоже много чего не нравится. Например, я вдруг отметил, что мне не нравятся её веснушки. Вообще-то раньше я к ним относился весьма спокойно. Но вот теперь… Теперь я абсолютно ясно понял: веснушки мне не нравятся. Абсолютно.
– Что ты на меня так смотришь?
Нервничает. Ну и пусть понервничает. Я нагло ухмыляюсь и ещё раз оглядываю её. Белый вязаный свитер с высоким горлом, простые чёрные штаны, в руках тёмная мантия…
– А что, нельзя?
Она на секунду теряется и не знает, что сказать. Ну, естественно. Ведь раньше я всегда обращался с ней как с дамой, вёл себя по-джентельменски… Правда ей, кажется, это не шибко нравилось. Ведь если бы нравилось, она бы меня не кинула тогда… Чёрт, опять я не о том думаю!
Придя в себя от моего такого странного, по её меркам, поведения, она резко отвечает “Нельзя!” и отворачивается к окну.
– Оу, тогда я прошу у Вас прощения, мисс Уизли, за то, что посмел, не взяв вашего письменного разрешения, взглянуть на Вас.
Гордость – это всё-таки не самое хорошее чувство, крайне редко кого доводившее до добра. А сейчас единственное, что заставляет Уизли оставаться на своём месте на подоконнике рядом со мной – это гордость. А она, как уже говорилось, до добра ещё не факт, что доведёт… А особенно в данной ситуации… Я снова нагло ухмыльнулся. Интересно, чем закончится наша с ней небольшая… Беседа?
Но она молча отворачивается и напряжённо смотрит в окно, пытаясь как можно незаметней краешком глаза следить за мной. Наивная… Но я всё равно делаю вид, что как будто бы не замечаю её якобы тайной слежки.
Вообще-то я очень спокойный и уравновешенный человек, и у меня крайне редко возникает желание сделать какую-нибудь серьёзную гадость другим людям. Вот несерьёзные бяки – это да, это я делать люблю. Но вот чтобы прямо и что-нибудь действительно такое нехорошее… Раньше эта привилегия распространялась только на Тёмненького Властителя. Но сейчас… Я не могу понять, что со мной. И уж тем более не могу объяснить этого странного чувства, но сейчас мне очень-очень хочется задеть её, довести до бешенства, вывести из себя… Да что угодно! Лишь бы стереть с её веснушчатого (ох, как я теперь ненавижу веснушки!) личика эту якобы спокойную и равнодушную маску.
Пару раз я порывался начать милую беседу в милейшем стиле милейшего Снейпа, но всё время почему-то останавливался, видимо, попросту не зная с чего начать и стоит ли вообще начинать. Поэтому я и вернулся к своей политике пристального глядения на свою в недалёком будущем собеседницу и уже в достаточно далёком прошлом – девушку. Когда тебя кто-то очень детально рассматривает, любой нормальный человек чувствует себя ненормально и весьма некомфортно. Вот и она с каждой секундой всё сильнее и сильнее стискивала мантию, кою держала в руках, а также всё менее тайно поглядывала на меня. Наконец, она не выдержала и, повернувшись ко мне, вопросительно на меня посмотрела. Я полускопировал-полупередразнил её жест, картинно приподняв брови.
– Эм… Хм… Кхм… Ты что-то хотел?
Я ещё выразительней приподнял брови и состроил выражение понедоумённей.
– Нет. С чего Вы это взяли?
Она несколько раз открыла и закрыла рот, очевидно, порываясь каждый раз сказать мне всё, что она думает о моей скромной персоне, но то ли она никак не могла подобрать подходящих слов и определений, то ли воспитанности и культурности её учил Дамблдор, а, может, ещё по какой причине, но в ответ я так ничего и не услышал. Понимая, что от неё сейчас ничего путного не дождёшься, я решительно взял бразды правления беседой в свои лапки.
– Вы кого-то ждёте?
Теперь пришла её очередь удивляться и спрашивать, с чего я это взял.
– Ни с чего. Просто спросил.
– Нет. – Резко ответила, как отрезала. Типа намекает, что разговор закончен. Ну уж нет уж! Мы только начали нашу беседу по душам из разряда кто кому в душу первым плюнет. – Никого я не жду. – Всё же добавила она после небольшой и весьма для неё напряжённой паузы.
Мы немного помолчали, и я снова начал её разглядывать. За смятой мантией было видно, что у её вроде бы таких простых чёрных брюк явно специально занижена талия, которая теперь даже ближе к линии бёдер. Для нас, неволшебников, это, в общем-то, обычное явление, но вот для магов… Для магов это практически нонсенс. И свитер недостаточно длинный, чтобы полностью закрыть живот… Ай-ай-ай! Как нехорошо. И куда только смотрит её старший брат Рон? Наверняка на Гермиону…
– А ты?
– Что – я?
– Кого-то ждёшь?
У неё торчат трусы. Честно говоря, вот именно сейчас я вдруг осознал, что не люблю, когда у девушек из-под одежды вот так почти вульгарно видно нижнее бельё. Тем более – совсем нижнее из нижнего белья. А у неё видно. Правда, несильно, но всё же…
– Да, жду. – У неё на лице явно написано, что ей крайне неприятно моё общество. Но почему тогда от этого моего ответа она так помрачнела? А ещё говорят, что все парни – собственники, причём считающие своей собственностью даже бывших девушек.
– Ждёшь? – Скучающе уточнила. Как будто бы ей совсем-совсем не интересно. Ну, сделаем вид, что я верю, что ей неинтересно. Сделаем вид…
– Жду. – Я пару раз покивал головой и как бы невзначай обронил. – Уже дня три как.
По её лицу явно помимо воли расплылась довольная ухмылка, которую она тут же попыталась спрятать под сочувствующей маской.
– А что такое? Неужто… – Она немного отклонилась назад, и я краем глаза отметил, что у неё трусы сползли ниже, так, что их уже даже почти не видно. – Неужто… – Продолжение она выдохнула так по-мерзки сочувствующе-заботливо, что моё желание сделать ей какую-нибудь гадость резко восстало из праха и пепла и выросло до высоты средненького такого небоскрёба этажей эдак в двести-триста. – …девушка опять бросила?..
Она участливо на меня смотрит, якобы мило улыбается и хлопает глазками. Ага, типа, отомстила за те неприятные чувства, которые ей пришлось испытать из-за моего пристального разглядывания. Ну-ну…
– Да нет… – Безразлично пожав плечами, я, также доверительно глянув ей в глаза, поспешил заверить мисс Уизли, что всё в порядке. – Просто у Пантеры работа. – Я ещё раз пожал плечами. – Так что вот… Жду. А у Вас уже, как обычно, новый парень?
Она хотела ещё что-то сказать, даже отклонилась ещё дальше, дабы показать своё превосходство, и… И у неё окончательно исчезли из виду трусы. Я, задумчиво на неё посмотрев и полностью осознавая всю двусмысленность фразы, очень участливо проговорил:
– Мисс Уизли, у Вас трусы сползают.
Первым её порывом было поправить положение или хотя бы трусы. Потом же она, как девушка, выросшая среди огромной кучи старших братьев, поняла, на что я только что практически намекнул и, возмущённо открыв рот, спустя пару секунд гневно воскликнула.
– Ты что, намекаешь на то, что я… Что я… – Я так искренне удивлённо на неё смотрел, что закончила свою фразу она уже спокойней. – Что я… Я… Пошла по рукам?!
Я не замедлил оскорблённо и даже практически возмущённо ответить:
– Ну что Вы, мисс Уизли!
Она наклонилась ко мне поближе, наверняка для того, чтобы высказать всё, что она думает о всяких разных лживых спецназовцах, как я тоже подался ей навстречу и, притянув к себе, поцеловал.
У её губ вкус… Я не знаю, не могу сравнить. Но это наверняка просто-напросто хороший волшебный блеск со вкусом какого-нибудь экзотического волшебного фрукта.
Вначале она не пыталась сопротивляться, потому что не ожидала того, что я её поцелую. Потом, правда, предприняла слабые попытки меня оттолкнуть, но попытки были настолько слабые, а отвечать на поцелуй она всё также продолжала, что я не счёл нужным обратить на них внимания. Она обвила мою шею руками, а я, не прекращая поцелуя, стал наклоняться к ней всё ближе и ближе, пока она не оказалась зажата между мной и стенкой. Ненадолго оторвавшись от её губ, я прошептал ей на ушко “Я ни на что не намекал…”, после чего, ещё раз поцеловав её губы, шепнул “…но целоваться Вы стали гораздо, гораздо лучше, мисс Уизли”, и, слегка чмокнув её на прощание в щёчку, вскочил с подоконника и быстрым шагом направился вглубь коридора.

В висках шумела кровь, я неосознанно всё ускорял и ускорял шаг, пока не сорвался почти на бег. Отбоя ещё не было, но пока мне везло, и я не встречал никого на своём пути. В голове крутилась и вертелась лишь одна-единственная мысль, всего один вопрос, на который я всё никак не мог найти ответа. Зачем? Зачем я всё это сделал? Да, сейчас она мне не просто безразлична, а уже откровенно неприятна. Но ведь я всегда считал, что надо жить по принципу “не суди и да не судим будешь”, и если она бросила меня из-за того, что осудила мою работу и вынесла однозначный вердикт в форме приговора: “Бабник!”, то это не значит, что теперь я тоже должен, проанализировав её поведение, уподобляться ей и самовозлагать на себя судейские полномочия. Да, умом я всё это прекрасно понимал. Но даже мои весьма и весьма крепкие нервы не могут выдержать таких постоянных нагрузок, стрессов, проблем и передряг. Мало того, что было ночью в Министерстве, так ещё и о Пантере отсутствуют хоть какие-то вести, а ведь именно её пытал в напущенном на меня видении Волдеморт… В общем, прав был, как обычно, Ричард: не всегда надо сдерживать себя и подавлять какие-то чувства, ведь чем сильнее действие, тем сильнее противодействие, а иногда всё-таки надо выплёскивать негативные эмоции, кои имеют столь неприятную тенденцию накапливаться.
Ноги принесли меня практически к выходу из замка. Подышать свежим воздухом, побегать, успокоиться и никого-никого не встречать – вот то, что мне так сейчас нужно. А ещё лучше – сломать что-нибудь, написать на боксёрской груше “магический мир” и долго-долго колотить по ней, а потом… Не знаю, что потом. Может, и этого хватит для того, чтобы снова восстановить моё душевное равновесие. Только бы никого не встретить сейчас на своём пути. Только бы не встретить…
До двери остались какие-то два шага. Два малюсеньких, быстрых шажочка – и вот она, та самая относительная свобода, которая мне сейчас так нужна. Абсолютной свободы не бывает, я всегда это очень чётко знал и понимал. Но даже за иллюзию, за короткий миг этого странного, пьянящего чувства, даже за это я готов был пойти сейчас на многое.
Я протягиваю руку к двери, которая вдруг подаётся мне навстречу, что может означать только одно: кто-то открывает её с другой стороны. На окраине сознания успевает мелькнуть мысль “Только не это!”, в то время как сам я чисто инстинктивно шмыгнул за одну из ниш за традиционными рыцарскими доспехами, как будто бы специально для игры в прятки понарасставленных по всему замку. Тяжёлые, окованные железом деревянные двери с неприятным скрипом открываются, и в лунном свете в дверном проёме вдруг становится виден такой знакомый силуэт.

В висках стучала кровь, мысли путались и разбредались, но среди всего этого странного хаоса, туманной дымкой всё окутавшего и не позволяющего даже пытаться думать, единственным проблеском сознания, часто-часто, как сердце, билась одна и та же фраза: он её поцеловал. Прикрыв глаза, Джинни, откинувшись на стенку, непроизвольно подняла руки и зарылась носом в мягкую шерсть связанного мамой свитера. Он её поцеловал… Сейчас ей было важно только лишь это, а всё остальное отошло на второй план. И то, что у них в прошлый раз всё так неудачно сложилось, и то, что в последнее время из-за него она была постоянно взвинчена и раздражена, и то, что он даже наедине вёл себя с ней подчёркнуто вежливо, так, как если бы на её месте была бы, скажем, такая почтенная дама в летах, как профессор МакГонагал… Всё это меркло и бледнело, исчезая в белом мареве тумана, прочно заслонившем сознание. Ведь он её поцеловал… Как давно был их последний поцелуй… Тот, что был ещё до их глупого расставания. Если уж быть совсем честной, то она готова была прямо на следующий день сама придти к нему мириться. Но… Но он попал в больничное крыло, куда её отказались пропускать. А потом к ней подошли эти его подруги… Стали расспрашивать, не хочет ли она снова стать его девушкой… Она, конечно же, хотела. Но вот её гордость, такое глупое чувство, которому она ещё более глупо поддалась в тот момент, ответила решительным отказом. А он тогда даже и не стал настаивать… Но к чему вспоминать былое? Пусть прошлое останется в прошлом. Сейчас есть только то, что он её поцеловал…
А завтра она обязательно подойдёт к нему и извинится за свои слова. Всё-таки он такой милый, очаровательный, замечательный… Да нет таких определений, которыми можно было бы охарактеризовать её Лаки! Её Лаки… Даже мысленно произнесённая фраза ласкала мысленный же слух. Джинни тихонечко, практически про себя, мурлыкнула, сильнее зарываясь носом в воротничок свитера. И он, конечно же, ни на что не намекал. Он ей так сам и сказал, когда поцеловал. Поцеловал… А ещё он сказал, что она хорошо целуется… Сказал, что… Что?!
Эта мысль сработала как универсальное воздухоочистительное средство, моментально рассеявшее приятный туман в голове. Этот Лаки, этот крайне, очень, непередаваемо нехороший человек, тонко намекнул, что он не намекнул, а сказал прямым текстом! Скотина! Подлец! Свинья! Подлый, мерзкий, омерзительный… Как же он ей противен. Он ей даже не просто противен, он ей ненавистен! Да как… Как он посмел ей такое сказать?! Да ещё и поцеловал её, подонок!
Джинни вскочила с подоконника, пытаясь вычислить, в каком направлении скрылся мерзавец, дабы догнать оного и сказать ему всё, что она о нём думает. Или нет! Она ему лучше… Лучше отомстит как-нибудь. Да! Вот только как?.. Ммм… Решено! Она превратит его жизнь в ад! Тонкий голосок в сознании заикнулся было спросить, зачем ей всё это надо, если Этот-Крайне-Мерзкий-Подлюка так ей противен, что ей даже в одном замке претит с ним находиться, но тут же был заткнут уверенным тапком с прикреплённой мысленной надписью “Бей гадов!”, явно обладающей двойным смыслом.
Решительно натянув на себя мантию, Джинни отправилась к себе в башню пытаться спать, клятвенно заверяя саму себя, что весь завтрашний день она проведёт в библиотеке выискивая проклятия пострашнее, кои она намеревалась в наиближайшем же будущем попрактиковать на отдельных возомнивших себя царями и богами, имеющими право оскорблять и целовать кого вздумается, отвратительно мерзких спецназовцах с кошмарно некрасивыми кличками. Хотя… Животному – животная кличка. Так что это дурацкое якобы имечко, ставшее для неё теперь чем-то сродни ругательству, такому хаму и подлецу вполне подходит. Ух, как же он ей ненавистен! Она ещё покажет ему, что значит истинно гриффиндорская месть, она ему ещё покажет…

Хорошо знакомый силуэт хорошо знакомого профессора, показавшийся в свете луны в дверном проёме, уже через секунду превратился в к сожалению слишком хорошо знакомого профессора зельеварения, всё с той же традиционно кислой миной на лице смотрящего куда-то назад. Ну, да. Согласен. Это один я настолько самодостаточный, что вполне могу и в одиночестве побродить под сенью деревьев Запретного леса, мило воркуя с самим собой, а не с кем-нибудь ещё, на какие-нибудь очень-очень запретные темы, любуясь завораживающим отражением полной луны в свежих каплях крови и заслушиваясь милым порыкиванием временно сидящих на диете оборотней. Проанализировав столь очевидные факты, становится сразу ясно и понятно, что такому крайне общительному субъекту, как профессор Снейп, для прогулок по подобным чрезвычайно романтическим местам просто необходима компания. Интересно, кто же ему её составил? И такой же ли испачканный явно запретным грязным снегом партнёр профессора по полночным прогулкам? И так же ли у него ободраны края мантии и порваны штаны? И, что гораздо более важно, как бы мне попрактичнее использовать такой компромат?..
– Это очень тревожные новости, Северус. – Зайдя следом за профессором Снейпом, закрыв за собой дверь и тяжко вздохнув, произнёс директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, обладатель кучи титулов, орденов и медалей и просто человек с трудновыговариваемым полным именем, к которому я, видимо, таки напрасно ревновал Пантеру. – Мне просто необходимо немедленно переговорить с мистером Поттером. – Ох, какой же я популярный… И всем я нужен… И прямо таки и немедленно… И не пошли бы они все… Ну нету у меня сейчас настроения чаи гонять! И лимонных долек не хочется! И поговорить ни о возвышенном, ни об очередных мировых кризисах, войнах, погоде, а – особенно – о моей сегодняшней ночной прогулке не тянет. Вот только как бы всё это потактичней да покороче объяснить директору, если оный меня таки отыщет, а в этом у меня почему-то сомнений как таковых и нету?.. – Ты ведь проверял сохранность следящих чар?
– Да. – Как-то подозрительно наш зельевар пытается прикрыть слегка выпирающий внутренний карман мантии, на который ещё более подозрительно и даже как-то вопросительно периодически косится директор. Надо бы удостовериться в безопасности этого чрезвычайно, вопиюще и выпирающе подозрительного предмета для мирового сообщества… В конце концов, герой я или нет?! – Сегодня ночью, когда он находился в больничном крыле. Чары немного ослабли, так что, вероятно, лишь укажут нам направление, в котором мистер Поттер сейчас находится.
Я говорил, что у меня было не самое хорошее настроение после общения с одной крайне раздражающей меня гриффиндоркой? В любом случае, сейчас я беру свои слова назад. Тогда моя жизнь была легка и беззаботна, настроение приподнято, а желание кого-нибудь убить валялось в глубокой спячке.
Профессора сейчас находились ко мне спиной, и я, пользуясь случаем, выскользнул из своего убежища, опёрся спиной о стенку рядом, наклонил голову и слегка приподнял бровь. Как раз когда поза “Меня не ждали, но искали, а вот и я, чего хотели?” была принята, профессор Дамблдор положил свою волшебную палочку к себе на ладонь и пробормотал какое-то заклятие. Сделав широкий круг, эдакий сооружённый из подручных средств компас указал куда-то за их спинами.
– Кажется, чары барахлят… – Нахмурившись, произнёс директор. Затем он покачал головой, спрятал волшебную палочку и задумчиво обернулся. – М-мистер Поттер?
– Искали, профессор? – Прохладным тоном дежурного диспетчера задал я риторический вопрос даже начавшему от неожиданности заикаться директору.

Рыжим метеором ворвавшись в гриффиндорскую гостиную, Джинни, притормозив на секундочку чтобы отдышаться, бегло осмотрела окрестности. Она уже снова было стартовала в путь, правда, теперь на более короткую дистанцию с конечной целью “спальня”, как вычислила очень качественно замаскировавшуюся за целой кучей учебников Гермиону, с явным превышением всех возможных и допустимых скоростей строчащую что-то на длиннющем свитке. Мисс Уизли, как девушка из, мягко говоря, не самой обеспеченной семьи, всегда была очень и очень практичной. Вот и теперь, мысленно прикинув, сколько времени у неё отнимет запланированное на завтра копание в библиотеке в поисках необходимого проклятия и сравнив полученные примерные цифры с затратами на раскручивание на нужную информацию доступного прямо сейчас мини-филиала, Джинни, резко поменяв скорость и направление движения, плавно подплыла к ничего пока не подозревающей и беззаботно делающей домашнюю работу Гермионе.
– Привет! – Как можно шире и радостней улыбнувшись с неохотой оторвавшейся от дела подруге, произнесла она. – Что делаешь?
– Уроки. Нам на среду задали два свитка сочинения по зельеварению, и вот…
– Гермиона?.. – С подобием благоговейного ужаса позвала старосту Джинни.
– Что?
– Ну, во-первых, сегодня суббота, а, во-вторых… – Ещё раз задумчиво оглядев заваленный книжками стол, Джинни продолжила мысль. – Это ведь уже четвёртый свиток, если я не ошибаюсь?
Судя по тому, как слегка смутилась и отвела взгляд мисс Грейнджер, у мисс Уизли проблем с арифметикой не наблюдалось.
– Ну… Тема оказалась очень интересной и увлекательной, а…
Но пришедшей сюда с сугубо корыстной целью Джинни попытки Гермионы объясниться в принципе были абсолютно безразличны, поэтому, беззаботно махнув рукой и плюхнувшись на кресло рядом, она улыбнулась ещё радостней и веселей.
– Ох, какая же ты умная… – Такая маленькая и безобидная лесть, да даже скорее и не лесть, а так, констатация факта… А зато какой результат. Мисс Грейнджер наконец-то перестала кидать тоскливые взгляды в сторону недописанного эссе и обратила всё своё внимание на рыженькую хитрюшку. – А вот, интересно…
– Что?
Джинни, задумчиво пожав плечами и для выразительности даже разведя руками, произнесла практически безразлично:
– Да ничего, в общем-то… Так, пустяки. – После чего, ещё раз глянув на Гермиону, таки продолжила. – Мне просто стало интересно, есть ли какое-нибудь такое проклятие, чтобы оно было и не тёмным, и болезненным, и крайне трудно снимаемым, и достаточно легко налагаемым, и чтобы не с самыми серьёзными последствиями, да желательно ещё и…
– А зачем это тебе надо? – Подозрительно сощурившись, спросила уже отошедшая от стратегической задабривательной лести Гермиона.
– Да так… – Джинни, состроив как можно более невинную, но в то же время и слегка безразлично-скучающую мордашку, продолжила. – Просто я подумала, что всё время проклинать летучемышиным сглазом – это как-то неоригинально. Надо бы разнообразиться, в конце концов, самообразование и самосовершенствование необходимы любому человеку, а…
– Всё ясно. – Вздохнув и с укором поглядев на подругу, Гермиона приостановила поток слов, кои из уст той ещё лентяйки и бездельницы, никогда даже и не помышлявшей о самообразовании и самосовершенствовании, звучали практически кощунственно. – Кто он? И что он тебе сделал?
– Ну… – Осознав, что её вычислили, рассекретили, вывели на чистую воду и просто-напросто разоблачили, Джинни перестала изображать хорошее настроение и, вздохнув, в красках, но без упоминания имён и дат, начала пересказывать слегка подукрашенные и подпеределанные произошедшие события. – В общем, эта скотина, которая ещё к тому же и редкостная сволочь… В общем, он меня оскорбил! Да ещё и как! Такое, знаешь ли, не прощают! Я просто обязана ему отомстить!
– Стоп-стоп-стоп! Во-первых, помедленней. Во-вторых, поподробней. И, в-третьих, поменьше эмоций и побольше фактов. А теперь… Я тебя слушаю.
Вздохнув, Джинни открыла рот, дабы исполнить все рекомендации начинающего психоаналитика. Затем, ещё раз вздохнув, рот закрыла, ибо решить, что именно рассказывать стоит, а что – не очень-то, оказалось не таким простым делом, как показалось ей на первый взгляд. В конце концов, Гермиона ведь считает своим другом эту подлую, омерзительную, безобразную пародию на человека, не в приличном обществе будет упомянуто его имя…
– Хорошо, поступим так… Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Идёт?
Решив, что это всё-таки лучше, чем просто поведать всё, Джинни согласно кивнула.
– Что он тебе сделал?
– Оскорбил! Да он… Он меня практически унизил!
– Что, опять Малфой?.. Ох, как мне уже надоели эти вечные оскорбления, нападки…
Джинни, все мысли которой на данный момент были заняты придумыванием очередных витиеватых эпитетов в адрес некой чрезмерно везучей и подозрительно живучей твари даже не сразу поняла, о чём говорит подруга.
– А он-то здесь причём?
– А что, не причём? – Джинни, пробормотав “козлина козлиная, скотина мерзопакостная, страхолюдина безбожная…”, мотнула головой в знак отрицания. – А… А кто тогда?
Оживившись, Джинни практически в полный голос поведала подруге весь список эпитетов, кои она только недавно успела придумать.
– Хм… Понятно. Не хочешь говорить – дело твоё. Я тебе в душу лезть не буду. Но хотя бы сказать, что именно он сделал, ты мне можешь?
– Так я и говорю! Оскорбил он меня! Сказал, что я… Ну, как бы… В общем…
Долго ли, очень и очень долго ли тянулась беседа задушевная, однако ж вызнала наша умница-отличница у своей подруги закручинившейся всю правду-матушку, за исключением одной мелкой деталюшки: имени подлеца, не при честном народе буде названном, и не было названо.
– Ну, раз уж такое дело…
А и согласилася подруга сердешная помочь всем страждущим в лице Джинни-девицы, а и начали они дискутировать да варьянты разные перебирать в поисках проклятья страшного, кое буде наложено на негодяя редкостного, посмевшего оскорбить чистую и невинную девицу-красавицу. Вот так и затянулись их дебаты до самого до заката солнца красного, после чего, с чувством выполненного долга и со словами “Да все они, мужики-то, козлы!”, и разбрелися девицы по опочивальням…

– Да, искал. – На удивление быстро пришедший в себя профессор Дамблдор поспешил поинтересоваться, что я делаю здесь в столь поздний час. Я, расплывшись в такой же преувеличенно слащавой улыбке, кою быстренько намулевал на своей лицемерной физиономии директор, всё тем же спокойным и намеренно прохладным голосом ответил:
– Отбоя ещё не было. Ну, вот я и подумал: “А почему бы мне не пойти и не встретить профессора Дамблдора?”.
– Ох, право же, не стоило беспокоиться… Да и потом, Вы ведь не могли быть уверены, что я как раз сейчас вернусь… – Идеально спокойный и добродушный образ любимого дедушки омрачался лишь нервно сжатыми в кулаки пальцами. И всё-таки поразительное у него самообладание…
– Но я так надеялся… И мои надежды оправдались. К тому же я ведь Вам сейчас очень-очень нужен, прямо даже практически немедленно необходим?
Я оттолкнулся от стены и, держа руки в карманах, спокойно прошагал до профессоров, после чего очень удобно встал, стратегически загородив проход к подземельям всё порывавшемуся как-нибудь подостойнее сбежать зельевару.
– Ну, что же. Не смею более мешать вашему конфиденциальному разговору, господа. С Вашего позволения, директор.
Слегка кивнув на прощание, профессор Снейп сделал уверенный шаг вправо, дабы обойти меня. Я же сделал ещё более уверенный шаг влево так, что мы практически столкнулись. Он снова сделал шаг, но теперь уже – влево, на что я не замедлил отойти вправо. Наконец, слегка улыбнувшись от этой якобы нечаянно возникшей проблемы в расхождении, я начал обходить профессора с левой стороны, попутно вынимая правую руку из своего кармана и незаметненько запуская её во внутренний карман мантии профессора, после чего оперативно извлёк содержимое оного и запустил руку обратно в свой карман. В процессе нашего расхождения я оказался спиной к директору, а профессор Снейп, соответственно, лицом к нему, поэтому, воспользовавшись представившейся возможностью быстренько сказать, что хотел и сбежать, зельевар произнёс: “Я зайду к Вам через некоторое время, если Вы не возражаете”, после чего, развернувшись, скрылся в своих любимых, мрачных, тёмных и сырых подземельях, которые лично у меня отчего-то никогда не вызывали особого доверия.
Я вдруг резко осознал, что мне непередаваемо, очень и очень сильно хочется молока, что могло означать только одно: видимо, то самое неизвестное вещество, которое вырабатывает мой организм и которое всё пытались идентифицировать наши учёные, но потом плюнули и сказали, что ничего в нём страшного, вредного или мутагенного нет, в общем, его снова стало меньше в моём организме. А значит, мне сейчас кровь из носа, желательно из чужого крючковатого и лезущего не в свои дела носа, но необходим кальций… В последнее время я стал подозревать, что То-Самое-Вещество – это особое модифицированное под меня моей магией зелье удачи, а если это так, то, значит, мне действительно пригодится нечто, в недалёком прошлом лежавшее в кармане у профессора Снейпа, ведь обычно, то есть без приказа или не под воздействием этого неизвестного науке соединения, я по чужим мантиям не лазю, ничего из оных не извлекаю и воровством в особо мелких размерах не занимаюсь.
– Профессор, Вам со мной необходимо переговорить крайне немедленно и прямо здесь, или те пять минут, что мы потратим на переход в Ваш кабинет не сыграют какой-то роли?
Директор тут же, спохватившись, не замедлил пригласить меня к себе в кабинет, на что я ответил вежливым согласием. Всю дорогу мы прошли молча, причём профессор Дамблдор, которому я любезно предложил пойти впереди, был подозрительно нервным, всё время стремился ходить по рваной траектории и показывал все признаки то ли алкогольного опьянения, что в принципе не исключено, то ли того, что с некоторых пор он стал слишком много времени проводить с чрезмерно осторожным Грозным Глазом и теперь подозревает всех и вся, а также жалеет, что у него нету такого же всевидящего ока, а эта странная походочка вообще объясняется тем, что он пытается осложнить мне жизнь и пребывает отчего-то в твёрдой уверенности, что такому профессионалу, как мне, попасть с двух шагов в спину движущейся по неясному маршруту мишени будет несколько сложнее. Эх, и когда же до человека дойдёт, что без приказу мы никого и ни разу?.. Хотя, признаться, не так-то и легко удержаться от того, чтобы не произвести такой лёгкий и ненавязчивый предупредительный контрольный выстрел в голову…
– Эм Энд Эмс!
Раздельно и чётко, но как-то не очень уверенно произнёс директор, как будто бы для него название этих наших сладостей было настолько трудным для запоминания, что ради окончательного и основательного укоренения его в памяти профессор даже решился на исключительные меры, как то поставить маленькие разноцветненькие и, в отличие от Всевкусных драже Берти Ботс, всегда вкусные конфетки на охрану своего личного кабинета.
– В любом месте веселее вместе…
– Что-что?
– Что – что? – Изобразив на своём лице искреннее недоумение и приглушив горланящий на всю глотку голос в сознании “Рекламу в массы! Рекламу в народ!”, переспросил я.
– Ничего, мне, наверное, послышалось…
Я сочувственно покивал головой, как бы подтверждая, что да, действительно, такое бывает, что что-то там непонятное слышится, хотя на самом деле тишина стоит такая, что впору приглядываться, а нету ли у вашего подозрительно молчаливого собеседника, случаем, с собой косы и не обладает ли он характерным здоровым синим цветом лица*.
Наконец мы прошли в кабинет, где и состоялся наш недолгий разговор. Недолгий, потому что уже через полчаса замок Хогвартс слегка вздрогнул из-за направленного и весьма мощного выплеска магической энергии, которую мне так и не удалось сдержать…
А ведь начало беседы было таким мирным!.. И практически ничего не предвещало этой мини-бури в стакане, кроме, разве что, слегка дребезжащих стёкол в окнах да покрытой мелкой рябью воды в графине. Но, к сожалению, Трелони, которая бы обязательно и с явным удовольствием предсказала бы нам неминуемый апокалипсис, здесь не наблюдалось, а обычно очень наблюдательный директор был сегодня явно самим не своим.
Говорить он начал издалека. Очень издалека. С очень нервным мной. Нет, безусловно, то, что я был Очень Нервным по мне видно не было, но ведь он должен был бы как-нибудь догадаться? Скажем, по приметам: за окном плохая погода, в кабинете плохая освещённость и мигающий свет, следовательно, нелогично, но можно предположить, что у какого-нибудь человека в кабинете плохое настроение. Но, видать, директор не верил в народные приметы и слишком сильно любил логику.
– Так как у тебя дела, Гарри?
– Отлично. Но, знаете, несмотря на то, что завтра воскресение, вставать мне всё также как обычно очень и очень рано.
Таким образом, рубеж “очень-очень издалека” мы преодолели. Дальше, правда, темы были немногим ближе к крайне срочным и очень-очень важным, но всё лучше, чем попытки выведывания у меня, как мои явно не самые хорошие дела.
– Ли…
– Нет, спасибо. – Тут же перебил его я.
– Ну, тогда, может…
– И этого не надо. Я недавно ужинал. – Директор кивнул и, указав на стул, успел сказать “При…”, как я опять его перебил. – Я постою.
– Ладно. Хорошо. Вы, наверное, весьма сердиты на меня за…
– Нет. – Нет, я не сердит. Я в бешенстве! Но это уже мелкие детали, кои профессору знать нет никакой необходимости. Да и ведь я не для этого был сюда вызван, ох не для этого… – О необходимости накладывания на нас чар подобного рода Вы завтра подробно поговорите с мистером МакГрегором.
– Хорошо, перейдём к делу. – Я кивнул. Давно уже пора… – Как Вы, возможно, знаете… – Он сделал паузу, я недоумённо приподнял бровь. Я что-то знаю? Возможно… – Сегодня ночью в Отделе тайн Министерства магии была совершена кража.
Ну, я бы это кражей не назвал… Так, всего-навсего стратегическое изъятие маааленького и никому особенно не нужного пыльного шарика из пункта приёма стеклотары прямо перед носом у праативного-препраативного праативника. Поэтому, возможно, я чего-то и знаю, но чтобы насчёт кражи?.. Нет, определённо, ничего такого как-то не припоминается. Поэтому я лишь покачал головой в знак моей полнейшей неосведомлённости и того, что я совершенно, абсолютно и ничего-ничего не знаю. Абсолютно ничего.
– Просто профессор Снейп рассказал мне, что Вам, мистер Поттер… – Ух, как же мне надоело, что меня здесь зовут так… Так… В общем, не так, как надо! – …снились какие-то кошмары даже через зелья для сна без сновидений… – Как ни в чём не бывало закончил директор свою мысль и глянул на меня. Я должен что-то сказать? Хорошо, скажу.
– Я не очень помню, что именно мне снилось. Кажется, кто-то кого-то пытал за что-то, но вот кто, кого и за что… – Я развёл руками. В самом деле, тут и такой-то, простой и обычный сон не всегда запоминаешь, а вы мне предлагаете в деталях пересказать приснившийся кошмар под зельем! Нет, моя память, безусловно, не настолько идеальна. – А что украли-то хоть?
Директор замялся. Видимо, и рассказать это надо бы мне, и не очень-то как-то и хочется… Но в итоге он таки сдался и, вздохнув, произнёс.
– Пророчество.
– Всего-то?! А уже кражей называете. Ну, если им так нужны какие-то там пророчества, то пусть обратятся к профессору Трелони, она им каак понапророчествует!.. Пару веков потом пророчества разгребать будут.
Усмехнувшись, директор отстранённо произнёс:
– А ведь украли действительно её пророчество… Оно было о Волдеморте. – Я слегка пожал плечами. Ну, о возомнившем себя Тёмным Божеством убожестве, так об убожестве… Мне-то до этого какое дело? – И о тебе.
– Ну и что? Лично мне профессор Трелони каждый раз, стоит нам с ней лишь случайно как-нибудь столкнуться, тут же предсказывает смерть по самым разным и разнообразным причинам. И что с того?
– Тебе, возможно, и ничего. Но вот Том… Он в пророчества верит. – Ну и дебил. Нашёл во что верить… Верить надо в себя, в светлое будущее, в коммунизм, капитализм, да хоть в смешанный тип экономической системы, в конце-то концов! А не в то, что съехавшая с катушек стрекоза, возомнившая себя оракулом, провидицей и ещё фиг знает чем, соизволила, нанюхавшись благовоний, произнести.
Далее он мне быстренько поведал, что, мол, так и так, при нём она это самое пророчество и сделала, так что, хотя его и кто-то (интересно, кстати, кто бы это мог быть?) столь подло и нагло выкрал из Министерства, всё равно он сейчас покажет мне, как дело было и что же это за пророчество такое.
Из мыслеслива, который мне почему-то по форме на секунду напомнил не чашу, а резной и расписной сливной бочок, показался туманный и расплывчатый силуэт профессора Трелони, коя замогильным голосом начала вещать:
«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могущественен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»
– Ну, вот…
Профессор Дамблдор испытующе на меня посмотрел. Я с трудом подавил зевок. Не знаю, почему, но предсказания и история магии всегда на меня навевали крепкий и здоровый сон…
– Так, стоп! Подождите-ка… Это что же получается, мне теперь его обязательно и всенепременнейше убивать придётся? Ну, я, конечно же, не шибко возражаю… И если это вас так беспокоит… Вы мне только, как бы, это… Вы мне, так сказать, лицензию на убийство уж дайте, чтобы у меня никаких проблем с законом потом не было…
– И это всё, что тебя беспокоит? – Удивлённо переспросил директор, который уже с самого начала цитирования пророчества напялил на лицо сочувствующую маску.
– А что, ещё что-то должно? – Ну, пожалуй, меня беспокоит, что мне об этом только сейчас сказали. Но ведь он не на это намекает, ведь так? Хитрый старый лис…
– Гарри, ведь именно из-за того, что Тому стал известен примерный текст пророчества, он и напал четырнадцать лет назад на дом твоих родителей.
И на этом у меня окончательно снесло крышу. Я начал ржать. Громко, истерично и абсолютно не сдерживаясь. Тёмный Лорд называется! Мало того, что в пророчества верит, так ещё и в дом к людям, ушедшим от него трижды, пришёл не для того, чтобы отомстить этим самым людям, а чтобы убить годовалого ребёнка! Ему бы в цирке выступать… Клоуном… Аншлаг будет обеспечен.
– Прости, Гарри, но я просто вынужден это сделать…
И Дамблдор, моментально достав волшебную палочку, направил её своей слегка дрожащей рукой на меня. И, наверное, именно это и стало последней каплей. Вся та нерастраченная, кипящая внутри меня и всё ищущая выхода магия нашла подходящий повод, чтобы выплеснуться. Фактически, я не знаю, какое заклятие хотел произнести профессор. Возможно, простой ступефай или какой-нибудь там петрификус тоталус, чтобы я успокоился и начал здраво рассуждать. Да теперь это уже и не столь важно. Порывом чистой магии у директора выбило волшебную палочку из рук. Я бы и рад бы на этом был бы остановиться… Но, сорвавшись наконец-то с цепи и найдя достойную мишень, которая к тому же ещё и представляла собой определённую угрозу, магия не стала бы просто так успокаиваться. Пытающегося использовать беспалочковую магию профессора Дамблдора немедленно пригвоздило к креслу, окна заросли стенами и, казалось, всё вокруг как будто бы приросло к своим местам, не в силах пошевелиться.
– Мы ведь по одну сторону баррикад… А вы… Ай-ай-ай, директор, как нехорошо. Вот посидите теперь здесь и подумайте над своим поведением. А ещё поразмышляйте о том, что информацию лучше уж выдавать заранее главным действующим лицам, а не после того, как её уже кто-то там выкрал. Хотя, большое спасибо, что Вы мне это сказали вообще не перед решающей битвой добра со злом…
И сделав ручкой директору, отчего взорвались ещё несколько каких-то стеклянных сооружений, я, оглянувшись и мельком отметив, что все пути к отступлению у директора отрезаны, что его волшебная палочка валяется где-то крайне далеко, феникс, сгоревший дня четыре назад, слишком мал, чтобы что-то переносить, а пошевелиться профессор не в состоянии, гордо вылетел за дверь, которая за мной также, как и окна, заросла стеной.
И только после этого я, наблюдая, как медленно каменеет и, кажется, практически замуровывает собою вход в директорский кабинет горгулья, снова задал себе риторический вопрос: “Какой Волдеморт в меня сегодня вселился?”.
Вот только моей магии на все мои вопросы из разряда “почему, зачем и как” было зелёно-красно-фиолетово, поэтому я, почувствовав, как внутри меня поднимается тьма, отставил всё в сторонку до как-нибудь потома и бегом направился в Запретный лес, где провёл кучу времени практически до утра, срывая злость и выплёскивая негативные эмоции вместе с вдруг откуда-то взявшейся во мне тёмной силой. Так что, как результат, уже к утру в Запретном лесу образовалась новая, весьма и весьма милая, подозрительно ровная и ещё абсолютно не заселённая полянка…

День не задался с самого утра. Даже нет, не так! Неудачи начались ещё вечером прошлого дня, продолжились ночью и не намерены были прекращаться весь сегодняшний день. Сначала у него бесследно исчезли некоторые необходимые зелья, которые ему пришлось заново варить. Но это-то ладно, профессор Снейп своё дело любил и сварить пару-тройку микстур и снадобий для него не было проблемой. Проблемой был лишь тот факт, что призрачный злоумышленник, в существовании коего никто кроме него не был уверен, пробрался как-то через огромную и сложную систему охранных заклятий, которую профессор очень, очень и очень долго и скрупулёзно устанавливал на свою драгоценную кладовку. И это-то его и настораживало. Если в замке был кто-то, кто обладал такой силой и таким уровнем знаний, чтобы снять все эти заклятия, взять пару-тройку скляночек и наложить всё это обратно… Нет, это вряд ли. Но и просто так через его супер-пупер навороченную охранную систему не пройдёшь! В общем, как Северус Снейп и подозревал, злоумышленник был либо каким-то очень странным призраком, обладающим способностью проносить предметы вообще и флакончики с зельями в частности через стены, либо очень, очень и очень сильным магом с какими-нибудь супер-пупер способностями. Но при любом раскладе ситуации, дело было дрянь. В общем, настроение было плохим ещё вечером прошлого дня.
Из-за необходимости срочно варить некоторые зелья для медпункта Северус лёг спать очень поздно, встал очень рано и вообще очень не выспался. Это, в общем-то, тоже не самым благоприятным образом сказалось на профессорском настроении. В общем, так ужасно начавшийся день просто не мог не закончиться как-то совершенно безобразно. Поэтому Снейп был абсолютно не удивлён, когда вдруг почувствовал дикую боль в левом предплечье. Вызов. Нда, неплохое продолжение весёлого дня…
Волдеморт сегодня был очень и очень зол. Правда, по какой причине ему так никто и не смог рассказать – Тёмный лорд наложил на всех какое-то странное, им же самим придуманное заклятие молчания. Вот только, что было весьма и весьма странным, свою злость он ни на кого из окружения, по крайней мере, при нём срывать не спешил. Что тоже настораживало… Уже было обрадованный, что не схлопотал Круциатусом вместо простого человеческого “Здравствуйте”, Северус захотел присоединиться в ближайшее же полнолуние к Люпину, когда узнал своё новое задание. День всё-таки определённо был крайне неудачным…
Но и этого мало! Уже на подходе к школе он умудрился натолкнуться на вдруг решившего именно сейчас вернуться директора. Казалось, настроение хуже быть просто-напросто не может. Но ему, опять-таки, это только казалось…
Поттер. Как же он ненавидел Поттера! Хотя, что уж там, ненавидел он всех Поттеров. Поголовно. Правда, признаться, в тот момент он даже рад был, что паренёк так оперативно обнаружился и профессор мог быстро сбежать к себе в подземелья. Но и там он не мог найти себе места. Быстро переодевшись и сменив всю грязную из-за того, что ему пришлось продираться прямо через Запретный лес, одежду, Северус Снейп вдруг вспомнил о необходимости сходить к профессору Дамблдору и рассказать поподробнее об этом непонятном заклятии молчания, изобретённом Лордом, а также вместе с директором обсудить, что же они будут делать, если и на него, Северуса, это заклятие будет наложено.
Профессор Снейп долго и мучительно пытался припомнить, а не успел ли поменять пароль на свой кабинет профессор Дамблдор. По всему выходило, что ничего такого не было. Но горгулья всё также неподвижно сидела, загораживая собой проход, что наталкивало на всякие разные размышления, сводящиеся к одному простому диагнозу: “склероз выборочный, пароля в кабинеты касаемый”.
– Эм Энд Эмс. – Ещё раз чётко и по слогам произнёс зельевар.
Ну, что же… Раз через горгулью ему пройти сейчас не удастся, значит, надо связываться с директором по своим каналам. Или… Или лучше подождать до завтрашнего утра? В конце-то концов, это ведь не срочно… А ему и так уже очень давно не выпадал такой шанс нормально выспаться…

На завтрак я пришёл абсолютно никаким. От недостатка кальция в организме ломило кости, от просто огромнейшего выброса магии была нереальная слабость во всём теле, а от нереального выплеска эмоций – какая-то странная душевная пустота.
Я тяжело плюхнулся на скамейку. Видимо, по моему грязному и весьма потрёпанному виду ребята сделали соответствующие выводы и о моём состоянии, так как вдруг, проявив чудеса заботливости, подвинули ко мне поближе тарелку, вилку и стакан с соком.
– Спасибо, ребят. – Искренне поблагодарил я. На душе как-то сразу потеплело, а ещё возникло такое странное щемящее чувство… Они не стали ничего спрашивать. Я не услышал от них ни упрёка, ни вопроса, ни комментария моего внешнего вида… И я был им за это сейчас очень-очень благодарен.
– Мистер Поттер, вы немедленно… – Снейп. Вот только я было подумал, что не всё так плохо, что ребята всё-таки очень хорошие и что жизнь, по большому счёту, снова налаживается, как вот он, тут как тут! Объявился. Но я не стал даже оборачиваться на него. Много чести для такой заразы…
– Пусть ест.
– Мистер МакГрегор, он должен…
– Я сказал, пусть ест. – Спорить с Ричардом – дело бесполезное. Видимо, даже профессор Снейп это уже понял, так как, презрительно фыркнув, встал возле двери, явно дожидаясь, пока моё высочество соизволит доесть. Тренер потрепал меня по плечу и вернулся за свой стол. Вот за что всегда его любил и уважал, так это за умение понять и поддержать в трудную минуту.
И всё-таки, насчёт директора… Наверняка он всё также сидит в своём кабинете замурованным. И почему мне его совсем не жаль? Наверное, потому, что я знаю, что, каким бы добрым дедушкой он не пытался казаться, когда будет надо, он спокойно и без капли сожаления пожертвует мной, ни на секунду не усомнившись в правильности своего поступка. Жалость… Не уверен, что он знает, что это за чувство. А значит, мне бы надо перестраховаться, чтобы в итоге не стать одноразовым героем, нужным только для того, чтобы исполнить свой долг по пророчеству и прикончить Тёмного Лорда.
Значит, так. Мне надо как-то укрепить своё положение в глазах общества, а также подорвать репутацию и опору директора… Школа. Главная опора профессора Дамблдора – это даже не его Орден, а именно школа. Большинство влиятельных министерских чиновников, судий, предпринимателей и аристократов закончили именно Хогвартс. Он опирается на влияние своих бывших учеников… И на то, что большинство родителей нынешних учеников тоже закончили именно это образовательное учреждение… И, очевидно, что и на самих учеников тоже… Хм… Но ведь студенты – народ непостоянный. Их всегда очень легко можно было поднять на какое-нибудь восстание, или, скажем, подговорить устроить…
– Мистер Поттер, Вы ещё долго будете ковыряться вилкой в тарелке? Я требую, чтобы Вы немедленно…
Вот оно. То, что надо… Я откладываю вилку в сторонку и поворачиваюсь лицом к наблюдающим за развитием событий ученикам.
– Тяжела и трудна жизнь солдата и студента… – Вздохнув, я встал и начал общаться сугубо с учениками. – Но наёмным солдатам за их тяготы и лишения, за их каторжный труд и самоотверженную службу хотя бы платят. А вам? Намного ли проще живётся вам? Жёсткая дисциплина, строгая форма, лишающая права на свободу самовыражения… И я уже даже и не говорю о том, какие горы домашних заданий каждый преподаватель считает просто своим долгом взвалить на ваши хрупкие плечи! – Слушали меня очень внимательно, с крайне задумчивыми выражениями лиц. Кто-то тихонько перешёптывался и поддакивал, кто-то молча кивал в знак согласия, а кто-то, как особо умные равенкловцы или особо практичные слизеринцы, спокойно дожидались, что из этого моего выступления получится. – На дворе уже давно не Средневековье, и во всём мире студенты за свой труд, – а ведь мы все знаем, что учёба тоже труд, причём далеко не из лёгких, – получают определённые, пусть и не очень значительные, денежные средства, называемые стипендией. Министерство Магии очень заботится о подрастающем поколении и выделяет большие средства на содержание школы… – О, да, конечно, там такие деньги, небось, выделяются… Обсодержаться можно. Но директор нынче на ножах с министром, так что… Министерство forever, оно белое и пушистое. – Вот только что вам с этого, верно? Ни-че-го. А всё почему? – С разных сторон тут же, как эхо, послышались вопросы “Почему?” и “А, действительно, что эт так?”. – Лично я считаю, что это сугубо вина консервативно настроенного руководства школы, которое не считает необходимым перенимать опыт своих немагических коллег. Но неужто же вы хуже ваших неволшебных товарищей-студентов, труд которых оплачиваем?! Нет, нет и ещё тысячу раз нет! Так давайте же вместе напишем официальную просьбу к нашему дорогому и любимому министру о выплате вам стипендии! А до тех пор, пока не придёт ответ из Министерства, мы устроим забастовку! Мы не будем ходить на уроки, не будем делать домашние задания и будем бойкотировать все требования отменить забастовку! Все со мной согласны?
В ответ мне тут же раздался очень и очень дружный гул голосов. Всё-таки если хочешь кого-нибудь качественно заинтересовать – заинтересуй материально. Прекрасно! Я своё чёрное дело сделал, посеяв зерно сомнения в святости абстрактного руководства школы, под коим понимается конкретный директор оного образовательного учреждения, обелил всё министерство вообще и практически причислил к лику святых министра магии в частности, тем самым заручившись прочной поддержкой со стороны официальной власти, и, что ещё более важно, заставил студенческие массы начать относиться ко мне как к своему потенциальному лидеру. И всё это – всего лишь организовав небольшую такую забастовочку…
Пребывая в на удивление прекрасном настроении, я, схватив под руки обалдевшего Снейпа, пытающегося угомонить особо рьяных студентов, уже начавших сочинять текст официального запроса министру, с чувством выполненного долга отправился извещать директора о такой вот крайне приятной неожиданности.
Ну, что же, профессор Дамблдор… Хотели получить героя-смертника, эдакого одноразового лидера, который повёл бы за собой народ, после чего героически погиб на поле боя, пожертвовав собою ради светлого будущего? Не на того нарвались… Я, видимо, всегда слишком сильно ценил и любил самого себя, чтобы продаться за всеобщую, но посмертную любовь. Так что мы ещё посмотрим, чем дело кончится…




Наверняка многие из вас, прочтя эту главу, задумались, почему Лаки постоянно хочется именно молока. Как я уже писала в одной из предыдущих глав, ещё в детстве он упал в котёл с зельем удачи и, соответственно, наглотался оного и весь им пропитался. А многие вещества в большом количестве – яд, поэтому единственное, из-за чего Лаки тогда выжил, было то, что ему настолько подфартило, что свалиться он умудрился именно в зелье удачи, которое вошло в его обмен веществ, правда, в несколько изменённом виде. А раз вошло в обмен веществ, значит, должно как-то и из чего-то вырабатываться. Как мы помним, основной едой у детей чуть старше года всё также остаётся молоко. Вот так мы и получаем, что модифицированное защитной магией Лаки зелье удачи получается путём сложной переработки молока под воздействием его магии и различных ферментов. Логично, не правда ли?..

* подразумевалось выражение: “Тишина… И мёртвые с косами стоят”.

Forever (английский) – навсегда.

Кому в принципе понравились мои передели песенок в прошлой главе, могут прогульнуться по следующей ссылке:
file://localhost/E:/Литературный%20форум%20_Черный%20кактус_%20-%20Песенка%20про%20первый%20курс..htm

Месяца так полтора назад некая Лапуля наконец-то установила у себя на ноутбуке фотошоп. Посмотрите и зацените, что из этого получилось:

Коллаж к главе 2, Надпись в небе:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/7.html?mode=

Коллажи к главе 29, Пантера:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/8.html?mode=
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/9.html?mode=
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/10.html?mode=

Коллаж к главе 41, Падма Патил:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/11.html?mode=

Коллаж к главе 43, Спецоперация по оставлянию подарка на Рождество Волдеморту:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/12.html?mode=

Коллаж к главе 45, Лео досаливает еду:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/13.html?mode=

Коллаж к главе 45, Джинни на подоконнике:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/14.html?mode=

Коллаж мини-спойлер к одной из последних глав:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/15.html?mode=

По мере появления на том же сайте будут выложены и новые мои коллажи.


Глава 46.

От автора:
Христос воскрес! Воистину воскрес!! Со светлым праздником Пасхи Вас всех поздравляю, братья и сестры! И да пребудет с Вами Господь…
Лапуля обновилась! Сама даже удивилась, но вот как-то так получилось, что всё же, воистину, обновилась. Вот и не верь после этого в Чудо…
Так-с, ну, что, вы ужо ждёте, что Лапуля будет рассыпаться в извинениях, говорить, что сессия, курсовая, да и просто тяжёлые трудовые будни вынудили, хотя она, безусловно, очень сопротивлялась?.. Но нет! Лапуля не будет повторяться! И Лапуля даже и не будет извиняться: за неё извинится размер глав. Да, кстати, все заметили, что главы получились просто до неприличия огромными?.. А, если и не заметили сейчас, то уж по мере прочтения убедитесь…
Так-с, насчёт содержания… Начало писалось сразу после сессии, а потом – под высокой температурой.
А теперь перейдём к ответам на отзывы:
С праздником тебя, Солнце! Ой-ой-ошеньки, что с людьми творит недосып! Простейшие вещи забывают. *тяжко вздыхает и удручённо качает головой* Большое спасибо, что указала на ошибку! Что Лаки стащил у Снейпа?.. Вы правы, это было нечто действительно очень важное, но в этой главе я не напишу, что конкретно, а лишь дам совсем-совсем маленькую зацепочку.
Гордыня, поздравляю тебя с Пасхой! Тёмная сила уже проснулась и впадать в спячку явно не собирается, даже наоборот: активируется тут потихонечку, бяки мелкие делает, хулиганит втихаря… И спасибо за то, что регулярно оставляешь отзывы к обоим моим фанфикам! Для меня это действительно очень важно.
Dominicka, поздравляю тебя со светлым праздником Пасхи! Оу, да: женская месть действительно страшна. Но в этой главе Джинни только делает первые неуверенные шажки по дороге справедливого отмщения, так сказать, начинает входить во вкус… И да, конечно же, пейринг Гарри/Джинни никуда не денется. Да и куда ему, собственно говоря, деться?..
С Пасхой поздравляю Вас, Kul! Огромное спасибо за такой замечательный отзыв – мне было очень приятно его получить. Мне тоже очень хотелось, чтобы продолжение было написано поскорее, но, увы и ах… И я совсем даже не против, чтобы мне напоминали, что обновляться надо – это, знаете ли, очень даже вдохновляет. Поэтому ещё раз благодарю за отзыв и поздравляю с праздником!
Daiolen, поздравляю Вас со светлым праздником Пасхи! Я могу всё объяснить!! Эээ… Ну, в смысле, конечно же, как закрывать чёрные дыры и отчего на солнце пятна я, безусловно, объяснить не могу, но вот что-то касательно своего фанфика – вполне. Зачем Лаки нужно было воровать что-то из Министерства Магии? Ну, тут всё просто: во-первых, Лаки любопытен как целый большой-большой прайд больших-больших кошек, а тут тебя так натурально заинтриговывают, многосерийные сны показывают, да и потом, почему бы и не сходить, если ты знаешь, что там есть что-то, что имеет к тебе отношение, а охраны – по минимуму? Да и алиби, если что, у него на тот момент стопроцентное: из-за того неописанного задания его напоили зельем для сна без сновидений, от которого считается, что невозможно проснуться раньше, чем оно перестанет действовать. Далее… Вы считаете, что встречу с бывшей удачей не назовёшь?.. Хм… Ну, это смотря с какой стороны на это посмотреть: как по мне, так даже хорошо, что они встретились, поругались и он смог наконец-то поставить последнюю точку на «ё» в их отношениях, а то бы так и накручивал себя, думая, что зря они расстались и что надо бы её вернуть. Что же касается восстания студентов… Вообще-то это, по большому счёту, был крик души. Вот Вы знаете, какая стипендия у студентов-бюджетников?.. Правильный ответ – мизерная! Даже повышенную – и ту без микроскопа не разглядеть. И была б возможность, я бы тоже подняла что-то вроде такого восстания. Ну и, кроме этого, оно носило ещё показательный характер, о чём в этой главе, кстати, написано. Что же касается того, что остаётся только надеяться, что директору хватит ума напоить его молоком, то об этом, конечно же, написано ниже. Но люди ведь традиционно судят по себе, поэтому он скорее предложит ему лимонную дольку. Хотя, безусловно, без молока Лаки не останется. Я не настолько жестока! Так, кажется, на все Ваши вопросы я ответила… Честно признаться, мне было Непередаваемо Приятно получить такой большой, подробный и в высшей степени замечательный отзыв, особенно учитывая то, что по большей части в своих рассуждениях Вы были абсолютно правы. Спасибо Вам за это Огромнейшее!
Ангела, с праздничком! Продолжение – вот оно, хотя и заставило себя ждать. У меня просто нереальная реальная жизнь – ни на что времени не хватает, но забрасывать я фанфики ни в коем случае не собираюсь. Раз уж начала – значит, допишу. Так что не переживайте! И ещё, могу сказать по секрету, что больше, чем на шесть месяцев, проду я не задержу в любом случае. Ну, это – абсолютный максимум, до которого, надеюсь, я всё же не буду дотягивать. И спасибо за отзыв! Мне было очень приятно его получить.
ElenElle, поздравляю с Пасхой Вас! Спасибо, что столь высоко оценили данный фанфик – я прямо польщена! Что же касается обновлений… Знаю, и мне и самой от этого очень грустно. Но изменить ничего не могу: времени хронически ни на что не хватает. И, конечно же, я выложила картинки на другом ресурсе. Ещё раз спасибо Вам за отзыв!
С праздником Вас поздравляю, Мирок! Мне было очень приятно, что фанфик Вам понравился и коллажи тоже. Что же касается рассуждений… Мне просто легче писать от первого лица – сама не знаю, почему. И огромное-преогромное спасибо за отзыв! Для меня это действительно важно.

Также, пользуясь случаем, хочу поздравить с недавно прошедшим Днём Варения свою сестрёнку Нику. В качестве подарка посвящаю ей упоминания парселтанга и все сценки с Джинни. Поздравляю! И пусть всё у тебя будет сугубо так, как того желаешь ты! И пусть только попробует не быть – приду, разберусь и переделаю согласно твоим пожеланиям и предпочтениям!
А ещё поздравляю с прошедшим чуть попозже Днём Колбасения свою лучшую подружку Леночку! Зая, я тебе и так уже купила целую кучу подарков, но, так и быть, посвящу и тут что-нибудь. Во-первых, все попытки романтики, какие только тут есть (хотя, кажется, их тут нет, но ты-то пренепременно найдёшь) – для тебя, оба Лео – тоже тебе, всего имеющегося Снейпа (хотя тебе и вряд ли понравится то, как я издевнулась над бедным профессором) – посвящаю! И с Днём Рождения поздравляю! Ну и желаю всего того, что я тебе уже понажелала.







“Во всём виноват Поттер” – гласит закон жизни. Жизни Северуса Снейпа. Так было, так есть и так будет всегда. И вполне естественно, что именно Поттер виноват во всех бедах, навалившихся в последнее время на в меру бедного и не в меру несчастного профессора зельеварения. Снейп чуял печёнкой как Миссис Норрис чует печёнку, что вина за всё случившееся лежит только и исключительно на этом несносном мальчишке. И хотя у зельевара, конечно же, доказательств не было, что и вполне понятно, учитывая вечное невезение самого профессора и чрезмерное везение подозреваемого, это всё равно нисколечко не снижало уверенности в том, кто именно является причиной всех профессорских бед. Ведь именно из-за пророчества был зол Волдеморт, а в пророчестве говорилось о ком?.. Правильно, о Поттере. Кроме того, эта странная и чрезмерно волнующая Тёмного Лорда выборочная змеиная амнезия, вдруг внезапно напавшая на его любимую ползучую гадость… Ну, у кого ещё могло хватить фантазии и наглости, чтобы посметь додуматься стереть память змее его Темнейшинства? А в том, что Нагайне стёрли память, зельевар, в отличие от самого Тёмного Лорда, практически не сомневался. Но вот что самое противное: виноват во всём Поттер, а расхлёбывать приходится ему, Северусу Снейпу. Ведь это ему дали задание модифицировать и сварить и без того чертовски сложное зелье восстановления памяти, на которое, кроме всего прочего, ещё и придётся потратить слишком много редких и ценных ингредиентов из личных запасов профессора. Кстати, насчёт личных запасов… Зельевар был более чем уверен, что и к исчезновению некоторых флакончиков с зельями Мальчик-Который-По-Определению-Всегда-И-Во-Всём-Виноват тоже имел самое что ни на есть наинепосредственнейшее отношение. И хотя то, как именно Поттер мог бы хотя бы попробовать попытаться пробраться в его сокровищницу, не поддавалось никакому логическому объяснению, профессор всё же свято верил, что и здесь без этого наглого спецназовца не обошлось. Но все эти неприятности можно было смело считать просто мелкими и крайне незначительными по сравнению с тем, что, проснувшись утром и обнаружив на спинке стула чистую и гладко выглаженную мантию вместо грязной, помятой и местами порванной, Снейп не обнаружил во внутреннем кармане одной небольшой вещицы, данной ему собственноручно Лордом. Северус рвал и метал, нашипел на перепуганных домовиков, несколько тысяч раз обыскал всю мантию вдоль и поперёк, но так ничего и не нашёл. Нет, конечно же, как-то пару раз после неожиданной и никоим образом не санкционированной профессором массовой стирки эльфами его вещей Северус Снейп недосчитывался то одного носка, то другого носка, то носового платка, то ещё чего… Но то носки и платки, а то – небольшой свёрток, который эльфы клялись и божились, что сроду в глаза не видели. Поэтому профессор снова привычно подозревал Поттера в пропаже: они как раз столкнулись с ним в дверях прошлым вечером. И хотя Снейп очень даже отчётливо помнил, что руки этот наглец держал в карманах, что, признаться, его очень тогда взбесило, зельевару в мозг всё равно постоянно поступали сведения от активно что-то чующей печёнки, доносящей, что дело тут нечисто и что причастность Поттера несомненна и неопровержима. А печени своей профессор предпочитал доверять, она, в отличие от самого Снейпа, ошибалась крайне редко. Таким образом, виновность Гарри Джеймса Поттера во всех жизненных неурядицах самовозложившего на себя функции судьи профессора Северуса Тобиаса Снейпа и исполняющей обязанности прокурора профессорской печени была вненаучным образом установлена и сомнению не подлежала. Как самоуверенно считал зельевар, проблем с логикой у него не было, поэтому на основе имеющихся сведений о причастности виновного ко многим тяжким и особо тяжким преступлениям в недалёком прошлом, то есть вчера и позавчера, профессор сделал вывод о виновности обвиняемого и в утренних событиях, таких как замуровывание директора в собственном кабинете, носящее антиправительственные настроения агитационно-пропагандистское выступление, сподвигшее к восстанию учеников, а также в том, что этот социально опасный субъект помешал блюсти порядок добропорядочному профессору, крайне непочтительно схватив Северуса за руку и куда-то потащив, а ещё в том, что… Стоп, подождите-ка… Поттер схватил его за руку и куда-то тащит?!!
Вы когда-нибудь пробовали силой тащить кого-нибудь не очень-то маленького на очень даже большие дистанции? Нет?! И не надо. Уж поверьте моему опыту… Первые секунд десять транспортировки прошли нормально, и я даже успел дотащить не особо сопротивляющегося от неожиданности и обширного офигевания профессора зельеварения практически до лестницы. Однако эти первые секунды прошли, и Снейп начал показывать всё более и более активное нежелание куда-то тащиться. Сначала он, естественно, попытался вырвать свою руку из моей, что у него, конечно же, не получилось, так как хватка у меня была крепкая, а офигение было слишком обширное, так что последующие секунд пятнадцать тоже прошли неплохо, и мы благополучно миновали несколько лестничных пролётов.
– Поттер, что Вы себе позволяете?! – Наконец-то прорезался голос у профессора Снейпа. Но во всём несправедливо обвинённый, однако объективно виноватый Поттер не соизволил обратить внимания на этот крик души и продолжил с огромной скоростью тащить куда-то бедного зельевара. Пользуясь тем, что вот как раз сейчас его как на буксире тянули по лестнице, Снейп начал отчаянно пытаться хвататься свободной рукой за перила, что, признаться, было малорезультативно, так как левая рука с трудом могла дотянуться до расположенных с правой стороны перил. Но Северус надежды не оставлял и попыток сопротивления тоже, поэтому он ещё и усиленно пытался упираться ногами в ступеньки. Однако и это, по какой-то странной и почти мистической причине, также особого результата не дало и, что особенно странно, даже не очень-то отразилось на скорости их передвижения.
– Профессор, Вы хотите, чтобы мне поставили памятник? – Завязал я светскую беседу.
– Надгробный – очень. – Тут же проинформировал меня собеседник.
– А мне его поставят ещё при жизни студенты вон там. – Я свободной рукой махнул в сторону основания лестницы. – А вам, соответственно, – вон там. – Всё той же рукой я указал по направлению школьного кладбища.
Кажется, мои слова заставили профессора по-новому взглянуть на ситуацию, так что последний оставшийся лестничный пролёт был преодолён без особых проблем.
– Мы к директору?.. – Удивлённо спросил узнавший местность зельевар. Я кивнул. Пересечённую местность мы пересекли, так что сейчас, на относительно ровной поверхности, буксировка проходила гораздо более успешно. До определённого момента проходила… Сразу после непродолжительной перезагрузки и продолжительной попытки выхватить волшебную палочку, непонятно куда запропастившуюся, и правую руку, за которую, собственно, объект и буксировался, Северус Снейп неожиданно повысил скорость и практически поравнялся со мной. – Отпустите уже мою руку, в конце-то концов!..
– Действительно, отпусти ты его уже. Всё равно мы уже пришли, да и куда он денется?.. – Философски спросил только что поравнявшийся с нами тренер. За его широкой спиной маячили наши ребята и девчата.
– Хм, ну, если так… Нет, ну если так, то тогда конечно… – Долгожданное освобождение профессорской руки наконец-то состоялось. Ура, товарищи!.. – Хотя он и так бы никуда не делся… – Тихо и задумчиво проговорил я. К счастью, донельзя счастливый от самого факта возвращения своей любимой конечности Снейп ничего не услышал.
На некоторое время в коридоре повисла странная, но лично меня абсолютно не напрягающая тишина. Но вот зависнувший до сего момента зельевар в очередной раз перезагрузился и, разогнав художественно развешанное по всему коридору безмолвие, гневно выдал:
– Мистер Поттер, Вы собираетесь открывать кабинет?!
Я поразился подобной наглости и переспросил.
– Я?! – После чего задал встречный вопрос. – А что, разве должен?..
В ответ профессор прочитал мне сокращённый вариант лекции по биологии, весьма подробно раскрыв содержание темы “передающиеся по наследству от отца к сыну плохие гены, заключающиеся в явно выраженных многочисленных и неизлечимых хронических заболеваниях вообще и врождённом и постоянно прогрессирующем слабоумии в частности”, умудрившись сократить это всё до простого: “Вы, мистер Поттер, как и Ваш отец, столь же недалёкий, глупый, тупой…”.
– Простите, что прерываю, но, может быть, Вы всё же соизволите произнести пароль, а то мы здесь так хоть до ужина стоять будем. – Профессор снова открыл было рот, видимо, желая распространиться ещё и о семейной поттеровской ограниченности умственных способностей, которых едва-едва хватает на мысли о еде, как я, кое-что прикинув в несуществующем по скромному профессорскому мнению уме, задумчиво-задумчиво продолжил. – До завтрашнего ужина, разумеется…
– Пароль – “Эм Энд Эмс”… – После некоторой паузы заявил профессор.
– В любом месте веселее вместе… – Чисто автоматически продолжили все присутствующие, кроме профессора Снейпа. Вот уж воистину реклама объединяет людей!..
– …только он не… – Запнувшись, зельевар удивлённо на нас уставился. – Не действует…
Ричард МакГрегор, неторопливо подойдя к каменной горгулье, тихо, серьёзно и явно угрожающе произнёс:
– Дорогой наш каменный птах, я настоятельно рекомендую Вам прыгать отсюда и открыть нам проход, а то иначе придётся принимать меры… – Наш дорогой и любимый каменный птах не прочувствовался, а, может быть, просто ещё не знал, с кем рискнул связаться, поэтому и остался стоять на своём месте каменным истуканистым изваянием. – Ну, что же… – Тренер демонстративно развёл руками. – Придётся принимать меры.
– И какие же Вы собрались принимать меры? – Скептически поинтересовался профессор Снейп. – Каменные горгульи, к вашему сведению, – это одни из самых наинадёжнейших охранников, они пропускают внутрь только по паролю, на них никоим образом невозможно магически воздействовать, а если их вдруг кому-то удастся разрушить, то высвободившаяся магическая энергия уничтожит и то, что охранялось, и того, кто уничтожил такого охранника, да ещё и буквально выжжет окрестности.
– Я очень рад за данного каменного птаха, однако кто сказал, что мы тут будем на него магически воздействовать?.. Вы слишком узко мыслите, профессор. – Последнее слово явно прозвучало издевательски, особенно в данном контексте и особенно учитывая то, каким тоном Ричард его произнёс.
– Нам его тупо сдвинуть надо? – Задумчиво уточнил я, уже мысленно прикидывая, с какой стороны лучше подойти, чтобы удобнее было оттаскивать.
– Вы мыслите в правильном направлении, мистер Поттер. – С особо умным видом кивнул тренер, после чего продолжил. – Ну, и чего встали, как истуканы каменные?! И не стыдно отнимать лавры у бедного птаха и профессора Снейпа? – Мы переглянулись. У тренера хорошее настроение… Интересно, с чего бы это вдруг?.. – За работу!!
После недолгих дружных усилий тяжеленный кусок камня был всё-таки немного сдвинут в сторонку и перед нами предстала во всей своей сомнительной красе каменная кладка стены.
– Хм… А, может, сдвинуть птаха не было такой уж гениальной идеей, как нам казалось?.. – Задумчиво изрёк тренер, после чего, простучав стенку, повернулся к нам. –Идеи есть?
– Взорвать нафиг! – Тут же откликнулся Орёл.
– Точняк! И чтоб рвануло так рвануло!.. – Поддержала Лиз.
– Да вообще ништяк. Особенно в кайф потом всю школу по кирпичику собирать. Вот это – вообще атас. Да?.. – Обломал и передразнил всех юных взрывателей и поджигателей тренер. – Ещё идеи?
Голос, как это ни странно, подал Снейп, ехидно вопросивший:
– А, может быть, Поттер просто снимет все запирающие заклятия?..
– Я хренею в этом зоопарке!.. – С долей философского восхищения профессорской наглости, проговорил я. Ребята синхронно нахмурились, прищурились и поджали губы. Нет, всё-таки им положительно и решительно никогда не нравилось слово “зоопарк”… – И вообще, Вы действительно слишком узко мыслите, профессор. “Поттер то да Поттер сё”… – Издевательски передразнил я. – У меня вот есть идея получше… – Выдержав эффектную паузу и дождавшись полного внимания присутствующих, продолжаю. – Давайте выломаем стенку, используя в качестве тарана профессора Снейпа.
– Что Вы себе!.. – Начал возмущаться профессор, но я моментально прервал.
– А что Вы себе?.. Вот как практически не разбирающемуся в магии подростку делать всякого рода сомнительные предложения – так это можно, а как нормальную, конструктивную и реально могущую подействовать идею кто предложит – Вы тут же в штыки. Ну где тут логика?!
– Не пытайся искать то, чего нет. – Философски изрёк Медведь, гипнотизирующим взглядом смотря на стенку. – А идея с тараном неплоха…
– Стоп, подождите-ка! – Я поднял руку в останавливающем от активных действий жесте, достал свою волшебную палочку и демонстративно швырнул Алохомору в стенку. – Ну вот, очистку совести провели, теперь можно и таран использовать…
Профессор снова попытался найти в своём левом кармане куда-то запропастившуюся волшебную палочку, ибо не знал ещё сей наивный человек, что один крайне предусмотрительный спецназовец, ну, то бишь я, заблаговременно переложил данный представляющий некоторую опасность предмет за подкладку правого кармана профессорской мантии.
Снейп прошипел что-то абсолютно неподдающееся расшифровке и явно ругательное, но, кажется, его никто не понял*.
– Прошу прощения, профессор, но в нашем маленьком и скромненьком зоосадике… – Ребята снова одновременно провернули сходные с реакцией на слово “зоопарк” манипуляции со своими лицевыми мышцами. – …к вящему нашему сожалению, нет террариума, поэтому не были бы Вы столь любезны перевести? Мы были бы Вам очень-очень благодарны. – Предельно вежливо попросил я, после чего предельно тихо продолжил. – Наверное…
– Вы… – Снова начал что-то шипеть почти на парселтанге Снейп, но я прервал.
– Вы ошиблись адресом, со змеями наш вождь красноглазых разговаривать любит, а мы… – Я широким жестом руки указал на всех присутствующих, кроме себя. – …люди психически здоровые, со всякими там рыбками-птичками-змейками-тараканчиками-камешками и прочая-прочая-прочая привычки вести беседы не имеем…
Только было собравшемуся достойно съязвить профессору помешал фирменный рявк тренера, призывающий к мирному сосуществованию, дружбе народов, консолидации пролетариев всех стран, ну и просто к тому, чтобы все наконец-то заткнулись и занялись делом.
– Мне, по большому счёту, абсолютно всё равно, что именно мы будем делать с этой стенкой, но одно я знаю точно: птаха обратно мы не попрём. – Высказал общее мнение Барс.
Мне вдруг почему-то показалось, что если сейчас же не связать профессора, то он нас всех как минимум поубивает особо жестоким образом, даже и без помощи волшебной палочки. Поэтому в благородных целях коллективной безопасности я наложил на Снейпа какое-то простенькое успокаивающе-умиротворяющее заклятие. Кажется, подействовало, потому как вместо очередного шипения из уст зельевара неожиданно проглаголилась истина.
– Взрывать нельзя – завалит камнями.
Довольно улыбнувшись от уха до уха, я вежливо и культурно попросил профессора высказать его предложения.
– Идея с тараном неплоха… – Задумчиво проговорил Снейп. Я начал активно пытаться вспомнить, не является ли, случаем, одним из побочных эффектов наложенного заклятия художественный отлёт крыши на неопределённые время и расстояние. – Можно использовать рыцарские доспехи, утяжелить их магически…
Профессор Снейп дружелюбно улыбнулся только что притащенным нами рыцарским доспехам.
– Вы на это заклятие наложить хотели, профессор.
Профессор удивлённо на меня взглянул.
– В самом деле?.. – Наконец-то вспомнив, что от него требуется, он ещё раз мило и дружелюбно улыбнулся доспехам. – Ах да, действительно, хотел… Но у меня, к сожалению, нет волшебной палочки.
– Вообще-вообще нет? – Спросил я, уже чувствуя, что лучше бы мы его всё-таки связали.
– Нет, где-то она определённо быть должна… – Немного подумав, ответил профессор.
– А Вы в карманах смотреть не пробовали, сэр? – Задал я наводящий вопрос.
– Пробовал. Но там ничего нет. – Зельевар демонстративно вывернул левый карман, потом вывернул правый карман… Волшебная палочка с глухим стуком покатилась по полу и куда-то закатилась. – Хм… Ну, по крайней мере теперь у меня в карманах точно ничего нет. – С обескураживающей жизнерадостностью смог наконец-то увидеть хоть что-то хорошее в ситуации профессор.
– Нда… – Только и смог более-менее членораздельно произнести я, мысленно начиная биться об эту злополучную каменную стенку головой на манер тарана. – Accio, волшебная палочка профессора Снейпа! Прошу. – Услужливо подал я магический кусок дерева всё также не отрывающему взгляда от доспехов профессору.
Что-то невнятно буркнув, зельевар пару раз стукнул по доспехам волшебной палочкой.
– Всё, что ли?.. – Прождав ещё с полминуты продолжения, спросила Бали. Профессор отстранённо кивнул, слегка улыбаясь чему-то своему и мечтательно разглядывая потолок. – Ну ладно… – Слегка пожав плечами, Бали кивком головы указала на доспехи.
С упорством Волдеморта, которому даже отражённой Авадой не помешать пытаться захватить власть, мы начали долбить эту долбанную каменную стену.
– Тяжеленная зараза… – Буркнул Волк, когда нам наконец-то удалось пробить дыру в стенке и можно было кинуть уже куда-нибудь подальше опостылевшие и надоевшие до чёртиков доспехи.
Доломав стену, все дружно ломанулись в образовавшийся проход.
– Дверь. – Умиротворённо констатировал очевидное профессор Снейп. Ещё несколько раз пожалев о поспешно кинутом заклинании, я приготовился её выламывать. – Без стука входить невежливо, молодой человек.
Я кивнул, соглашаясь, что это, действительно, очень-очень невежливо.
– Ну что Вы, мистер, как Вы могли подумать, что я не постучусь?! Я обязательно постучу. – Отойдя чуть подальше, добавляю. – Ногой. Когда дверь выламывать буду…
После первого удара дверь содрогнулась, но выдержала. После второго то ли заскрипела, то ли затрещала, но осталась стоять на своём месте. Наконец, после третьего и особенно сильного удара с ноги дверь, красиво пролетев чуть больше полуметра в воздухе, с грохотом рухнула на пол.
– Здравствуйте, профессор Дамблдор. – Вежливо поздоровался с профессором Снейп. – Как поживаете? Как здоровье?
Директор, то ли всё ещё неспособный пошевелиться, то ли впавший в ступор от искренне вежливого зельевара, ответить не соизволил.
Через секунду мы тоже, решив последовать благородному примеру профессора Снейпа, поздоровались и спросили у профессора Дамблдора, как он поживает и как его здоровье. Директор снова не ответил, что снова могло означать как очень качественное впадение в ступор, так и общую неспособность субъекта двигаться.
– Вы завтракали? Наверняка ещё нет!.. Так, где-то здесь определённо были лимонные дольки… Вчера вот точно были… Профессор Снейп, Вы не поможете мне в поисках?..
Зельевар, вежливо кивнув, сказал, что обязательно поможет в моих научно-исследовательских раскопках.
– Мне почему-то кажется, что на него надо наложите финиту ля комедию. – Задумчиво произнёс тренер, оглядев неподвижного директора пристальным, изучающим взглядом.
– Как начальству будет угодно… – Пробормотал я и швырнул в директора Фините Инкататемом. Немного погладив тихонько курлыкающего феникса, который почему-то находился в единственном абсолютно целом углу кабинета, я повернулся посмотреть на результат. – Помогло?..
Как оказалось, всё-таки помогло, и теперь странно на меня поглядывающий директор, усиленно потягиваясь, поднимался с кресла.
– О, как хорошо, что Вы уже встали, директор!.. – Искренне обрадовался я. – Теперь можно смело сворачивать нашу с профессором Снейпом поисковую экспедицию. Профессор!.. Лимонные дольки больше искать не надо, они сейчас сами чудеснейшим образом найдутся!
– В самом деле?.. – Кажется, весьма искренне огорчился зельевар. – Ну, что же…
– Тогда, может, чаю? – Спросил директор Дамблдор, всё с той же фирменной и наверняка запатентованной по-отечески тёплой улыбкой поглядывая на нашу весёлую компанию любителей приходить в гости по утрам. Профессор Снейп отстранённо кивнул. Директор, подозрительно прищурившись, обратился персонально к зельевару. – Северус, мальчик мой… – Северус вежливо приподнял брови в ожидании продолжения предложения, вместо того, чтобы как обычно нахмуриться. Всемирно известный закон сохранения энергии ещё никто не отменял, поэтому кому-нибудь всё-таки надо было нахмуриться. Этим кем-то стал директор Дамблдор. – Кхм… Северус, может быть, лимонную дольку?
Снейп призадумался.
– Благодарю, но я, наверное, всё-таки откажусь. – Директор ощутимо расслабился и облегчённо заулыбался. – Я бы вообще предпочёл чёрный крепкий кофе. – Вдруг продолжил зельевар. Дамблдор, ненадолго и слегка принахмурившись, снова заулыбался и покивал. – С горьким шоколадом, желательно. – Продолжил профессор. Директор тяжко вздохнул.
– Северус, мальчик мой, принеси мне, пожалуйста, лимонных долек. Они находятся вон в том шкафчике, да-да, в том… – Пока зельевар продирался через дебри обломков и осколков, директор повернулся к нам. – Сегодня утром у слизеринской команды по квиддичу была тренировка, Северус на ней присутствовал и в него попал шальной бладжер. Ведь так, мистер Поттер?..
Я вздохнул и потупил взор. Было почти стыдно. Почти просто потому, что, во-первых, припомнить случай, чтобы мне за что-то когда-то было по-настоящему стыдно, я не мог, а, во-вторых, это ведь была вынужденная мера, в целях самообороны, да и потом…
– Почти, сэр. – Проговорил я, всё также увлечённо разглядывая пол, на котором в высшей степени занимательно и увлекательно расположились обломки каких-то странных сооружений, которые даже в целом виде вызывали вполне обоснованный интерес к своей персоне.
– Почти, мистер Поттер? – Вежливо переспросил директор. Я кивнул. Молчание затягивалось.
– В него действительно попало. – Наконец пробормотал я, переключив теперь своё внимание на покрытые каким-то странным подобием полотна картины.
– Позвольте поинтересоваться, что именно попало в сотрудника нашей школы?
– Нууу… – Задумчиво протянул я. – В него попало… – На секунду запнувшись, продолжаю. В конце концов, успокаивающие заклятия, вроде бы, не причислены к непростительным. Пока не причислены… – Заклятие Sedare.
Директор покивал головой, что-то припоминая.
– Sedare с латинского “успокаивать”, в общем-то, ничего плохого… – Попытался объясниться я.
– Действительно, ничего плохого. – Снова улыбнулся директор. – О, Северус, ты уже вернулся! Ты нашёл лимонные дольки? Ах, как это мило с твоей стороны!.. – Прищёлкнув пальцами, профессор Дамблдор призвал свою волшебную палочку. Я инстинктивно напрягся. – А теперь можно и чайку выпить!
Директор наколдовал одиннадцать одинаковых стульев, а после, когда все наконец-то расселись, ещё и чашки чая.
– Гарри, а ты почему не пьёшь свой чай? Попробуй, тебе обязательно понравится!..
Я натянуто улыбнулся. Почему-то находящаяся в моей кружке жидкость доверия не вызывала. Абсолютно.
– А можно я последую примеру профессора Снейпа и отличусь?.. – Спросил я, поняв, что что-нибудь мне здесь всё-таки выпить придётся. Директор профессионально натянул улыбку и кивнул, уточнив, какой сорт кофе я предпочитаю. – Никакой. Мне бы молока… – Мечтательно протянул я. Профессор удивлённо и почему-то весьма разочарованно на меня посмотрел и эффектным щелчком пальцев позвал домовика.
– Будьте любезны принести мистеру Поттеру молока. – Вежливо попросил директор.
– Подождите!.. – Остановил я почти раскланявшегося домового эльфа. – Молоко должно быть холодное, некипячёное, не очень жирное… – Я призадумался. Сказать или не сказать, что оно обязательно должно быть пастеризованное?.. Нет, всё-таки не стоит. Вряд ли это милое лопоухое создание знает столь умные слова. – И не в коем случае не должно быть пенки! А ещё можно принести коктейльную трубочку…
Домовик с поклоном исчез. А я вдруг подумал, что если я уже попросил, чтобы молоко было некипячёное, то, наверное, упоминать про пенку было вовсе и необязательно. А ещё почему-то вдруг вспомнилось, что молоко – это, пожалуй, единственное вещество в магическом мире, которое абсолютно невозможно незаметно магически испортить, что все зелья, в которых одним из ингредиентов является молоко – целебные, что… Да-да, кажется, молоко даже считается самым светломагическим веществом, является чем-то вроде воплощения самого светлого в мире чувства – материнской любви к своему ребёнку… В общем, магически испортить молоко невозможно, что ещё раз подчёркивает отсталость волшебников. Неволшебники же уже давно и очень успешно научились портить абсолютно всё. Как говорится, и не такое и не так!..
– Как ты себя чувствуешь, Гарри? – С такой искренней-искренней теплотой и заботой тихо спросил у меня директор. Я мысленно реконструировал свой внешний вид. Грязный, помятый, уставший, да ещё и после сильного выплеска магической энергии… Неужели такому в высшей степени проницательному человеку, каким себя считает директор, столь сложно догадаться? Да по мне что, совсем-совсем не видно?! Ну, хорошо. Отвечу. Даже культурно отвечу. Но только потому, что он так настаивает!.. Только по этой благородной причине я внятно буркнул: “Шикарно”. Директор покивал чему-то своему, потом встрепенулся и снова по-отечески мне улыбнулся. Похоже, Дамблдор был склеротиком, потому что лично я не знаю, чем ещё можно объяснить его следующий вопрос:
– Как ты себя чувствуешь, Гарри?.. – Нда… Я спокоен, я совершенно и абсолютно спокоен… Я спокоен как слон. Мне всё абсолютно по хоботу. Абсолютно!.. Вот только, кажется, что-то ответить всё-таки надо… А как я себя, собственно, чувствую?..
– В общем, чувствую себя довольно сухо и комфортно…
В ответ на мои слова произошла сложная химическая реакция выпадения профессора Дамблдора в осадок. Нда… В который раз удостоверяюсь на практике, что чем больше говоришь, тем сильнее осознаёшь, что всё-таки молчание – золото…
Дав себе честное пионерское, что при одном только подозрении на наличие рекламы в зоне восприятия мозгом информации я тут же буду зажимать уши, зажмуривать глаза, затыкать нос, не двигаться и молчать, я расслабленно откинулся в кресло и уставился в потолок.
– Ваше молоко, сэр. – Пискнул эльф, подавая мне высокий стакан, доверху наполненный моей прелестью. Совсем тихо что-то мурлыкнув, я, растягивая удовольствие, начал потягивать свой персональный наркотик через трубочку. Да, всё-таки жизнь хороша, когда пьёшь не спеша… Упс! Я сделал это. Снова. И снова. И снова…
– Мистер Поттер… – Снова тихонько позвал меня директор. Я невразумительно что-то хлюпнул, показывая, что я весь во внимании. – Вы знаете, сколько действует это умиротворяющее заклятие?
– Часа три. – Ответил я, начиная потихоньку понимать, что, кажется, принятое мною решение было ну очень опрометчивым и что всё-таки не стоит расшвыриваться даже совсем лёгенькими и почти безобидненькими заклинаньицами в очень мстительных зельеваров. И вообще не стоит пытаться шутить с теми, у кого чувство юмора начисто атрофировано.
– Три с половиной. – Деликатно поправил директор. Я кивнул. Лишние полчаса никогда не бывают лишними. – И, кстати, после этого заклятия колдомедики настоятельно не рекомендуют использовать чары забвения.
А вот это было плохо, и этого однозначно не было написано в той книжке, в которой я данное заклятие вычитал.
– Кажется, мне надо куда-нибудь срочно эвакуироваться… – Я отодвинул трубочку в сторонку и сделал большой глоток молока прямо из стакана. – У Вас есть какие-нибудь конструктивные предложения? – Глаза и очки директора хитро поблёскивали, брови странно колосились над знаменитыми полумесяцами** и даже лимонные дольки были похожи на маленькие излучатели хитрости. Ни дать, ни взять – странная пожилая особь лиса, которой давно пора бы уже уйти на пенсию, вместо этого вышла на охоту. Зрелище меня даже почти умилило, если бы не одно “но”: благотворительными пенсионными фондами я не занимаюсь. – Только, знаете ли, я патриот, из страны не поеду… – Снова вальяжно потягиваю молоко из трубочки. Вспомнилась прописная истина, что когда нет разумного выхода из ситуации, можно попытаться использовать неразумный вход. – Ричард! – Громко позвал я тренера. В ответ послышался какой-то набор звуков, предполагалось, что доносящих до моего сведения, что меня слушать будут и, возможно, даже и не перебивая. – Мне было бы очень желательно ещё до обеда куда-нибудь слинять. Дела есть? – Тренер скользнул мимолётным взглядом по методично уничтожающему плитку шоколада Снейпу и ответил, что дела всегда найдутся. – Так, ладно, мы пойдём, не будем Вас отвлекать, профессор, ведь у Вас ещё столько дел, столько дел!.. И со студентами разобраться надо… – В ответ на недоумённый взгляд директора, я пояснил, что они там что-то хулюганят и дебоширят. – И лицензию мне выписать, и… – Я понизил голос до слышного только профессору Дамблдору шёпота. – И объяснить после обеда профессору Снейпу, как так получилось, что он споткнулся на почти ровной лестнице и почему его ну никак нельзя немедленно выпустить из больничного крыла.
Почти допив молоко, я повернулся к мирно допивающему остатки кофе зельевару.
– Профессор Снейп, мне сейчас придётся уйти, Вы не будете столь любезны дать мне некоторые элементарные медицинские зелья?
Зельевар отстранённо кивнул. Я мило улыбнулся директору. У профессора Снейпа просто замечательные личные запасы зелий, в которых чего только нет, и уж найти там один маленький и скромненький флакончик с модифицирующим память зельем – это не столь уж и сложно, а уж по сравнению с перспективой скрываться потом по всему миру от горящего желанием праведной мести хитрющего декана Слизерина…
– До свидания, профессор Дамблдор. – Вежливо попрощался Северус Снейп, начиная подниматься с кресла. Однако уже через пару мгновений всеобщие сборы ненадолго прекратились и все странно на меня поглядели. Не обратив ни на кого особенного внимания, я продолжил допивать последние капельки молока в стакане через коктейльную трубочку, издавая при этом совершенно странные и не в приличном обществе буде воспроизведённые звуки.
– То ли жизнь прекрасна, то ли я мазохист… – Философски изрёк я, испарив тщательно очищенный от молока стакан и лучезарно улыбнувшись. Вот сейчас я действительно чувствовал себя просто шикарно, весьма комфортно и вполне сухо. – До свидания, профессор Дамблдор. – Возле выхода из кабинета произнёс я, оставив директора одного сидеть в разгромленном кабинете и пытаться анализировать ситуацию. Я не Снейп и читать мысли не умею, а посему вряд ли когда-нибудь узнаю, до чего профессор доанализируется, однако в данной ситуации я могу смело взять на себя обязанности Трелони и понапредсказать бедному директору плохоразгребаемую, зато постоянно самообновляющуюся кучу проблем. Ох и дёрнул же его чёрт рассказать мне о пророчестве – лучшего способа сообщить о моей практически полной безнаказанности он бы просто не мог найти, даже если бы ну очень-очень постарался!.. Ах, как всё-таки иногда консерватизм магического мира бывает очень даже, да даже очень-очень полезен, ведь если бы сильные мира сего не верили в какой-то пустой набор потусторонних звуков в исполнении полусумасшедшей женщины с всевидящим внутренним оком… Эх, да просто грех не воспользоваться сложившейся ситуацией!..
…а буквально через несколько минут, выпивая учтиво предложенный стакан воды, умиротворённый Северус Снейп на самом краю сознания в который раз отметит, что всё-таки, как ни крути, во всём снова виноват Поттер. Но развить обвинительную речь и законспектировать её, дабы потом передать в компетентные органы для разбирательства, зельевар, увы, не успеет, что и вполне понятно: приготовленные мастером зелий зелья просто по определению были отменного качества…

Сладко потягиваясь, Гермиона Грейнджер, отчаянно зевая, подумала, что, кажется, ей пора вставать, если она не хочет опоздать на завтрак и остаться голодной, а в её планы на ближайшее будущее какое бы то ни было, даже самое лечебное, голодание однозначно не входило, зато входило много чего другого, что нужно было пренепременно успеть сделать за такой неприлично короткий день. Да и, кроме того, ощутимо хотелось есть… Нет, ей всё-таки определённо надо вставать, ведь завтрак длится не с утра и до самого ужина, к большому сожалению Рональда Уизли и Грегори Гойла с Винсентом Крэббом, которых можно было смело считать просто братьями тройняшными близнецами в отсутствии культуры поведения за столом и чувства меры в еде. Скользнув краем глаза по часам, Гермиона от неожиданности подпрыгнула на кровати. Кажется, она всё-таки останется голодной…
Пребывая в не самом хорошем расположении духа, что и вполне естественно, потому как мало кто порадовался бы, проснувшись и обнаружив, что завтрак буквально пару минут назад закончился, мисс Грейнджер спустилась вниз и на миг почувствовала себя как в большом-пребольшом растревоженном улее.
– Что здесь происходит?.. – Удивлённо спросила она, непонимающе посмотрев на суетящихся гриффиндорцев, которые носились туда-сюда и обратно с просто неприличной скоростью, галдели и подавали все признаки того, что что-то всё-таки определённо происходит. Ну, или уже произошло. Или, как вариант, произойдёт в очень скором будущем. Ну, или не в очень скором… А, впрочем, тут скорее важен сам факт.
– Гермиона! – Счастливым вихрем подлетел к ней Рон. Пребывая в феминистическом настроении после вчерашнего разговора с Джинни, Гермиона нахмурилась и начала подумывать о том, чтобы как-нибудь охладить пыл чрезмерно весёлого парня, ведь это же, в конце концов, почти неприлично – быть таким счастливым, когда она была такой голодной. – Тебя не было на завтраке… – Гермиона почти презрительно фыркнула. А то она не знала, что её не было на завтраке. Нет, всё-таки Джинни права, все они, мужики… Однако додумать мысль ей помешало нечто, протянутое довольно улыбающимся Рональдом.
– Это что?.. – Удивлённо похлопав глазами, спросила она.
– Это бутерброд. – Проговорил Рон, после чего, заметив какое-то совершенно странное выражение лица девушки, решил пояснить. – В салфетке. – После чего, немного подумав, продолжил. – Ведь не в руках же мне его… А ты завтрак пропустила… А я подумал… Вот. – Совсем уж смутившись, закончил он. Кажется, он что-то не так сделал. Нет, он определённо что-то не так сделал. Ох, как же всё сложно… Даже в простой попытке уделить девушке немного внимания он умудрился сделать что-то не так. Кажется, рождественский подарок Лаки ему не сможет помочь, что, в общем-то, с самого начало не вызывало у самого Рональда никаких сомнений. Да он бы вообще никогда в жизни не додумался до того, чтобы прочитать слащавый женский роман! Да его вообще начинало подташнивать при одном только воспоминании об Этом Шедевре Произведения Искусства!.. Но Лаки почему-то уверял, что практически любая девушка, где-то на уровне подсознания, хотела бы оказаться на месте главной героини, что это в каком-то смысле помогает понять тонкую женскую душу и их сложную психологию и что если отсеять в сторонку всякую чепуху, то можно увидеть, каким представляют себе парня своей мечты многие девушки, как он должен себя вести, ну и всё такое прочее… В общем, наверное, он был прав. Ведь он был умным. Даже слишком. Примерно как Гермиона… А Рон просто, как обычно, всё наперепутал. Наверное, надо было приносить ей не простенький бутербродик, а сервированный по всем правилам завтрак в постель, состоящий из сока – обязательно свежевыжатого! – скажем, лимона, каких-нибудь булочек, скажем, ржаного хлеба с отрубями, на подносе и с красивыми белоснежными и, наверное, даже шёлковыми салфетками, а не оборачивать в простую бумажную салфеточку слишком уж простой и совсем не деликатесный бутерброд.
– Это… Это… – Никак не могла подобрать слов Гермиона.
– Это просто бутерброд. – Вздохнул расстроенный Рон, который в данный момент чувствовал себя преужасно, осознавая, что и бутерброд его оказался неконкурентоспособен, и проявить заботу у него не получилось, и вообще, жизнь не удалась, сам Рон неудачник и… И, в общем, всё было очень-очень плохо.
– Ох, Рон!.. – Совершенно неожиданно для пригорюнившегося парня девушка заулыбалась и легонько чмокнула его в щёчку. Жизнь моментально вновь стала очень-очень прекрасной, с триумфом вернулось недавнее чудесное настроение, а где-то однозначно зацвели цветочки и защебетали птички. Где-то на экваторе, судя по времени года, но это нисколечко не смущало крайне счастливого парня. – Как это мило с твоей стороны, я не ожидала, честно говоря, я… Ох, спасибо. – Казалось, что вся электроэнергия, вырабатываемая на всех электростанциях, разом поступила в человека, которому моментально стали до лампочки все мелочи жизни. Рон светился и подсвечивался, с него разве что не сыпались искры счастья и гордости самим собой. Какой он, однако, молодец!..
Феминистические настроения Гермионы как-то сами собой куда-то делись. Жизнь всё-таки была прекрасной, среди парней было довольно таки много неплохих людей, а отдельные индивиды были даже не просто “неплохими”, а даже очень-очень-очень хорошими. Всё-таки как мало надо для счастья человеку!.. Порой вот хватает и простого, правда, не очень-то маленького, бутербродика. Наверное, в первый раз в жизни Гермиона Грейнджер по-настоящему до конца осознала, что дорого, действительно, именно внимание, потому что этот простенький бутерброд она бы ни за что не променяла даже на самый шикарный завтрак от самого лучшего шеф-повара. Да, человеку для счастья многого не надо…

Она проснулась поздно и с тяжёлой головой, со зверским чувством голода и с огромным желанием поскорее использовать выученное вчера заклятие на Хаме, который за всё ей ответит. Когда она наконец-то спустилась в Большой Зал на обед, то с удивлением отметила сразу несколько вещей: ученики галдели как-то громче и радостнее, чем обычно; её подруга Гермиона, как всегда, сидела рядом с её братом Роном, но тоже что-то еле уловимо изменилось, что-то определённо было не так в том, как эти двое сидели, говорили, ели… А ещё за столом спецназа всё также не хватало одного человека. Только… Только другого человека. На своём месте спокойно сидела и слушала что-то тихо говорящих ей соседей Пантера. Хама не было. Месть откладывалась. Настроение падало…
– Джинни! А ты уже знаешь, что…
Джинни не знала, но, несомненно, тут же была посвящена в причину всеобщей радости.
– Знаешь, мне кажется, что всё-таки это просто замечательная идея, ведь если ученики будут материально заинтересованы в том, чтобы хорошо учиться, то успеваемость должна заметно повыситься. Мы решили, что будет справедливо, если размер стипендии будет зависеть от успеваемости ученика… – Вдохновенно проговорила просто светящаяся счастьем Гермиона. Джинни задумчиво кивнула. Её подруга была действительно очень умной, а её идея была, безусловно, хороша… Настроение немного улучшилось. Может, это даже и хорошо, что Хам сейчас носится по своим заданиям. Может, повезёт, и он не вернётся… Хотя, нет. Пусть лучше вернётся. Ведь должна же она испробовать на нём то совершенно замечательное заклинаньице, которое уже успела выучить!.. – Мы уже отправили петицию в Министерство магии, жаль, что Лаки куда-то пришлось уйти и он не смог проверить, за него это сделали его друзья…
– А зачем ему было проверять? – Немного агрессивно спросила Джинни.
– Ну, так ведь это же его идея. – С видом “ну это же совершенно очевидно!” ответила Гермиона.
Настроение резко бухнулось вниз. Сволочь. Какой же всё-таки Хам в высшей степени нехороший человек!.. И везде Он, куда ни глянь, куда ни плюнь, где ни ступи и что ни спроси. Окружил, запудрил всем мозги, и никто, кроме неё, не видит почему-то, что на самом деле он – редкостная Сволочь.
Пару раз покивав для вида чрезмерно счастливым гриффиндорцам, Джинни поспешила уйти. Это было по меньшей мере весьма неприятно – находиться в плохом настроение и в чрезмерно весёлой компании одновременно, ведь всё же верно говорят умные люди: одиночество и тоска наиболее остро чувствуются в толпе.
Почему ей так не везёт? Почему всё так плохо? Почему личная жизнь никак не налаживается? Ведь она не плохая, вполне симпатичная, не глупая, и вообще, даже умеет готовить!.. Причём готовить вкусно. Вот Гермиона не умеет, а она – умеет… Так, стоп! Ну, чего она вспомнила про свою практически единственную настоящую подругу? Ведь Гермиона же ни в чём не виновата, ведь это не из-за неё же Джинни сейчас так паршиво. Не из-за неё… А из-за кого?.. Ответ пришёл моментально. Хам. Да-да-да, именно Хам и именно во всём и именно виноват! Это из-за него она сейчас не может найти себе места – надо же было ему именно сейчас куда-то уйти!.. Нет, чтобы подождал немного, пока она бы ему отомстила, и на её душе бы сразу стало легче, спокойнее и теплее…
И долго ещё бродила одинокая рыжая девушка по холодным коридорам старого замка и обвиняла во всех мыслимых и домысленных грехах какого-то там Подлеца, Хама, Сволочугу, Мерзавца, Скотину… В общем, не будем оглашать весь список. И пришла она к странно популярному в последнее время выводу о виноватости во всём всё того же Подлеца, Хама… Ну и так далее по недооглашённому списку. Уже который человек считает, что Некто виноват во многих тяжких и особо тяжких преступлениях и вообще во всём нехорошем, когда-либо где-либо и с кем-либо приключившемся. Жаль, что первопроходец Снейп всё же не успел законспектировать свою обвинительную речь – глядишь, образовали бы они коалицию, может, вместе добились бы чего… А, может, и не добились бы. И, наверное, всё же не жаль. Ох, как же всё относительно всего относительно в нашем относительно всего относительном мире!..

– Северус, мальчик мой!.. – Мальчик Северус, которого данное обращение слегка так сильно коробило, но который определённо и безусловно был рад, что его пока не кличат “Северусончик мой!..”, всё же поморщился. – Ты наконец-то пришёл в себя!
Скорее по привычке снова поморщившись, Северус оглядел только недавно распахнутыми бездонными очами помещение. Виски тут же сдавило болью, и он поспешил запахнуть распахнутое. То есть, прикрыть открытое… В общем, закрыть свои ясны очи. Однако он всё-таки успел заметить краем теперь уже закрытого, а тогда очень даже раскрытого глаза, что находятся они в больничном крыле.
– Что случилось? – Тихо спросил профессор, пытаясь не шевелить лишний раз головой и благоразумно не открывая больше глаз.
– Досадное недоразумение. Я, признаться, и сам весьма удивлён, что ты, всегда такой осторожный и внимательный, мог не заметить оставленный Пивзом булыжник. К сожалению, булыжник лежал на ступеньках, и… – Северус, конечно, не мог видеть, но абсолютно точно знал: директор сейчас развёл руками. А вот откуда было такое абсолютно точное знание Северус абсолютно точно не знал. Наверное, это всё происки профессионально разнюхивающей что-то профессорской печени… – Я надеюсь, тебе уже лучше, мой мальчик?
Северус слегка кивнул, хотя, безусловно, не имел ни малейшего представления, было ли ему действительно лучше и с чем, собственно, он вообще должен сравнивать своё нынешнее состояние. Зато он абсолютно точно знал, что совсем-совсем скоро у него состоится весьма познавательная и увлекательная беседа с одним чрезмерно забывчивым призраком, в результате которой память полтергейста пренепременно и резко улучшится.
Лестница… По какой лестнице он шёл? И куда?.. Северус вздрогнул, вспомнив только что приснившийся ему кошмар, в котором Поттер тащил его за руку по лестнице, а потом нёс какую-то чушь про то, что из профессора вышел бы отличный таран, а потом… А потом сон, к счастью, прерывается. А то мало ли, что бы ему ещё приснилось бы… Брр!.. Приснится же такое…
– Тебе нужен отдых, так что до завтрашнего вечера можешь даже и не пытаться вставать с постели. А там уж видно будет… – Северус задохнулся от возмущения. Чтобы он остался здесь дольше, чем на пару минут, которые ему потребуются для того, чтобы одеться и прошипеть директору и медсестре всё, что он о них думает?! – И, кстати, завтра не приходи на уроки. – Зельевар открыл глаза и даже приоткрыл рот, чтобы начать популярно объяснять директору, как тот сплошь и рядом заблуждается, но снова пронзившая виски боль заставила его в очередной раз закрыть глаза, а от слов директора, доносящихся как через толстый слой ваты в ушах, челюсть сама собой с тихим щелчком вернулась в исходное сомкнутое положение. – Я решил, что лучше временно отменить уроки, пока не придёт официальный ответ на петицию учеников. – Что-то, кажется, мантия директора, еле слышно зашуршало, после чего Северусу пожелали скорейшего выздоровления и оставили одного.
Абсолютно ничего не понимающий профессор попытался проанализировать ситуацию. Он в больничном крыле, вроде бы, из-за собственной невнимательности вкупе с забывчивостью Пивза, но… Но Снейп никак не мог отделаться от ощущения, что это всё – дело рук Поттера. Да-да-да, всё-таки именно этот несносный мальчишка виноват в нынешнем состоянии зельевара! Ведь это из-за его революционных речей ученики подняли восстание, а именно поэтому он был столь невнимателен на той злополучной лестнице, торопясь к директору для объяснения ситуации… От активной мыслительной деятельности и попыток восстановить картину происшествия голова снова разболелась. Ладно, чёрт с ними со всеми, отдыхать-то ведь тоже надо… Вот сейчас он совсем-совсем немного поспит, а потом, как только проснётся – сразу покинет больничное крыло. Потом… Как только… Вот как только – так сразу…
Уже через несколько секунд Северус Снейп забылся беспокойным сном, в котором окончательно сошедший с ума Поттер хватал профессора за руку и куда-то тащил, а потом почему-то говорил что-то про то, что везде им вместе веселее, а потом… В общем, бедного зельевара мучили навязчивые, как и сам Поттер, кошмары, от которых было столь же сложно избавиться и которые тоже поражали его своим идиотизмом.
Медленно, но верно теорема о семейной и передающейся по наследству от отца к сыну виноватости Поттеров во всех смертных грехах эволюционировала в аксиому…

Все мы хотя бы один раз в жизни слышали о том, что месть – это такое сладкое десертное блюдо, которое лучше подавать холодным. И Джинни Уизли, не страдавшая и даже и не наслаждавшаяся слуховыми дефектами, безусловно, не была исключением из этого правила. Вот только одно дело – стратегически выжидать время, коварно подхихикивая и осознавая, какая страшная участь уготована ею для одного конкретно взятого негодяя в качестве наказания за совершённые грехи, и совсем другое – это когда Тебе приходится ждать возвращения того самого негодяя, который ещё и неизвестно, когда наконец-то соизволит появиться в зоне досягаемости. И вот это-то как раз… Удручало. Ожидание затягивалось, Хам всё не возвращался и не возвращался, Джинни всё больше и больше злилась, на улице всё холодало и холодало, а десерт всё качественней и качественней покрывался льдом…
Жизнь определённо была несправедлива. Она хотела отомстить ему ещё вчера перед завтраком, но по объективным причинам не смогла. Когда же она проснулась и морально подготовилась к осуществлению своей страшной мести, то этот подлец уже успел куда-то смыться. Несправедливость-то какая!.. Джинни искренне огорчилась, но особенно переживать всё же не стала. Ведь должен же он был когда-нибудь вернуться! Так она думала всё оставшееся до ужина время. К ужину девушка начала понимать, что всё-таки “когда-нибудь” – понятие растяжимое. Даже очень и слишком растяжимое…
На сегодняшний завтрак Джинни возлагала очень большие надежды, которым, к сожалению, тоже не судьба было сбыться. Обеда она ждала как все вместе взятые ученики каникул, но… Тоже напрасно.
Температура за стенами замка неуклонно снижалась и непривычно много для начала февраля снега покрывалом покрывало окрестности. Ожидание приняло слишком затяжной характер, десерт подвергался всё более и более глубокой заморозке, а настроение всё падало и падало…

Я довольно рано начал понимать, что на мир мы смотрим через призму своего настроения, через призму чувств. Вот, к примеру, лёгкий, белый и такой пушистый-пушистый снежок, хлопьями оседавший сейчас на все поверхности. Мне нравилось. Даже очень. Создавалась такая хрупкая иллюзия зимней сказки, всё вокруг чудеснейшим образом преображалось и откуда-то появлялось почти детское чувство восторга со странной смесью полузабытой наивной веры только в доброе и прекрасное. Мне нравилось… А вот ворчливой старушке из одного из маленьких переулков на окраине Хогсмида, кажется, не очень. Она не переставая бубнила о том, как похолодало и что этот назойливый снег попадает в лицо и даже каким-то совершенно мистическим образом проникает ей глубоко под одежду чуть ли не до нижнего белья. Вообще-то я только недавно порталом переместился сюда и не мог пока с судить о том, обладает ли этот снег повышенной пододеждупроникающей способностью или нет, но, так как бурчание старушки разрушало и без того слишком хрупкий, а оттого, наверное, даже более ценный и прекрасный момент любования природой, я осторожно достал волшебную палочку и еле-еле слышно прошептал заклятия. Через некоторое время бормотание старушки притихло, а потом и вовсе прекратилось. Я снова улыбнулся и посмотрел на Запретный Лес. Сейчас он казался таким белым, пушистым и совсем-совсем не страшным. Обманчивое впечатление, безусловно. Но… Мне всё равно нравилось. Задумчиво взглянув на неспешно бредущую куда-то по своим делам старушку, которая благодаря лёгким и почти незаметным согревающим и снегоотталкивающим чарам перестала жаловаться на непогоду, я снова невольно улыбнулся.
Под воздействием этого практически беспричинного счастья всю дорогу к школе я прошагал бодрым шагом с периодическими бодрыми же полуподпрыгиваниями и недоподскальзываниями (стоило бы справедливости ради отметить, что прикрытый таким замечательным снежком гораздо менее замечательный, так как из-под снега его стратегически видно и заметно не было, ледок и являлся причиной моих подскальзываний повышенной бодрости) и с, наверное, совершенно идиотской лыбой от уха до уха на устах.
На самом деле, причины для такого хорошего настроения у меня, безусловно, всё же были. Правда, данные причины были не столь уж и высокими и поэтичными, можно даже сказать, что они не были даже средней возвышенности и что про уровень их поэтичности вообще лучше умолчать. По крайней мере, так бы наверняка сказал, ну, или хотя бы подумал Ричард. А, может, и не сказал бы. И, возможно, он так даже и не думает на самом деле. Впрочем, я не могу сказать наверняка, ведь чужая душа – это такие потёмки, которые даже с фонариком под кодовым названием “Лигилименция” никогда не удастся полностью осветить и хотя бы частично понять. Да и это, наверное, абсолютно ни к чему…

– Ничего другого я от тебя и не ожидал. – Сказал мне Ричард в ответ на мой ответ на его вопрос, который он задал вместо ответа на мой вопрос. Мы шли за спиной профессора Снейпа по направлению к личному хранилищу зелий зельевара, когда я спросил, что мы будем делать с моим пока ещё несуществующим заданием, а господин начальник в ответ изволили поинтересоваться моими соображениями на тему “какое бы дело можно было бы найти/придумать, чтобы появился благовидный предлог достойно дезертировать из этого замка дня на два?”. Немного подумав, я предложил разрешить действительно очень важную и насущную проблему. Однако, как это ни странно, должный энтузиазм тренер почему-то проявлять отказывался. Но ведь это не ему надо будет в ближайшие дня два проявлять должное и недолжное рвение, ведь так?..
– Значит, ты не против. – Сделал вывод я. Ричард слегка кивнул. Он не считал проблему такой уж важной и насущной, как это представлялось мне, что, в общем-то, было довольно странно, ведь проблема была такой важной-преважной и насущной-пренасущной, что лично у меня не возникало ни малейших сомнений в том, что её просто немедленно необходимо было разрешать. Хотя, впрочем, это не столь уж и важно. Теперь, получив святейшее благословление от Отца и Благодетеля нашего на действия во благо общества, практически всё переставало быть столь уж важным.
– Какие именно медицинские зелья Вам нужны? – Вежливо спросил меня профессор Снейп. Ричард, смекнув, что зельевара бы сейчас бы отвлечь бы очень надо было бы, вежливо улыбаясь, поинтересовался ассортиментом. Завязалась неторопливая беседа, в ходе которой из-за заклятия крайне рассеянный зельевар уже практически забыл о моём присутствии. Чем я и воспользовался. Аккуратно взяв рукой в перчатке нужный мне флакончик, я наколдовал стакан воды и осторожно добавил туда ровно три капли зелья, после чего совершил по три ритуальных помешивания по и против часовой стрелки. Жидкости в склянке почти не убавилось – профессор заметить потерю, по идее, не должен. Замечательно! А теперь аккуратно добавляем во флакончик с восстанавливающим память зельем две капли раствора воды с модифицирующим воспоминания отваром. С лёгким шипением жидкость полностью растворилась. На первый взгляд разницы до и после никакой. Но свойства кардинально поменялись. Теперь это больше не зелье для восстановления памяти – теперь это просто крайне горькая и абсолютно бесполезная гадость. А что может быть лучше в данной ситуации?..
– У Вас столько самых разных зелий, профессор! У Вас, наверное, в горле пересохло все их перечислять. Вот, выпейте стакан воды, сэр… – Улыбаясь, протягиваю стакан профессору Снейпу. Интересно, а если он откажется от предложенного, то как мне влить в него эту совершенно замечательную жидкость?..
– Спасибо, молодой человек, стакан воды, действительно, не повредит… – Взял. И выпил. И… Его взгляд ещё сильнее расфокусировался. У нас есть ровно пятнадцать минут до того момента, как он свалится, чтобы свалить отсюда.
– Знаете, наверное, я сейчас у Вас не возьму никаких зелий. Вот лучше сначала почитаю справочники, выберу, какие нужны, и вот тогда… Закрывайте свою сокровищницу, сэр. Извините, что мы заняли Ваше время, сэр, если бы мы знали…
– Ничего-ничего, молодой человек. Всё в порядке… – Мало чего соображающий Снейп чисто автоматически поставил всю свою охранную систему обратно. Я внимательно следил за его манипуляциями. Если что, то снять будет очень сложно. Но данная задача существенно упрощается, если ты знаешь, какие же именно заклятия наложены на охраняемый объект. Очень сильно упрощается, знаете ли…

Джинни с аппетитом ужинала, лишь иногда ненадолго отрываясь от тарелки, чтобы задумчиво посмотреть на пустое место за столом спецназа. Ну, почему Он никак не возвращается?.. Это же ведь так некрасиво с его стороны – столь долго заставлять девушку ждать. Хотя, впрочем, чего ещё можно было бы ждать от столь невоспитанного свинтуса?.. Ух, как же он ей противен!.. В голове против воли начал очень чётко вырисовываться до омерзения знакомый ей образ: болотного цвета глаза, волосы цвета грязи… Она скользнула взглядом по входу в Большой зал. Волосы цвета грязи, болотного цвета глаза, в которые её снова и уже почти привычно начинает затягивать… Она вздрогнула и почти выронила вилку, резко переведя взгляд обратно на тарелку. Ох, примерещится же такое!.. Да ещё и как натурально-то примерещится… Джинни снова украдкой посмотрела на закрытые двери Большого зала. Никого. Облегчение волнами цунами накрыло её с головой. А, может быть, всё-таки действительно будет лучше, если он всё же не вернётся?.. Джинни быстренько провела дыхательную гимнастику. Вдох-выдох, вдох-выдох-вдох… Ей надо отвлечься уже от мыслей об этом подлеце. Выдох-вдох-выдох… Вот когда он вернётся, тогда и будем думать о мести, а пока надо просто жить. Вдох… Она снова привычно посмотрела на пустое место за столом спецназа… …и невольно задержала дыхание. Место было занято… Шумный выдох. Не примерещилось… Аппетит пропал. Но она ведь всё равно уже поужинала, ведь так?.. Остался только десерт. И это будет самый сладкий десерт, какой только можно найти. Ведь месть сладка, не правда ли?.. Джинни слабо улыбнулась своей тарелке. Ответ на этот вопрос она доподлинно узнает в самом наиближайшем будущем. В самом наиближайшем…

Тихонечко, чтобы не привлекать лишнего внимания, я приоткрыл двери Большого зала. Краткая терминологическая справка: лишним считается любое внимание не со стороны нашего стола. Ребята же, безусловно, моё появление уже давно заметили, но виду упорно не подавали. Я аккуратненько прикрыл двери, после чего мельком оглядел мирно ужинающих студентов, и… И столкнулся взглядом с мисс Уизли, смотрящей прямо мне в глаза. Вот только она как-то очень странно на меня смотрит, как на совершенно пустое место… От неожиданности я даже замер. А она всё также спокойно смотрит мне в глаза всё тем же равнодушным взглядом а-ля “у меня рентгеновское зрение, я умею смотреть сквозь предметы и вот как раз сейчас имею удовольствие созерцать стенку прямо за вашей спиной”. Потом она неожиданно совсем слегка вздрагивает и опускает взгляд. Хм, а это что, собственно, вообще было?.. “Наверное, приступила к обработке результатов рентгена…” – сделал очень закономерный вывод я. Непроизвольно снова заулыбавшись и уже почти забыв и забив об/на этом/этот эпизод, я мягко подошёл к нашему столу и сел на своё место. Сидящая как обычно рядом со мной Пантера пододвинулась немножечко поближе. Улыбка переквалифицировалась из лёгкой и еле заметной в до безобразия счастливую. Кажется, я всё-таки скучал…
– Ребят, а Ричард говорил, куда я уходил? – Вопрос, вообще-то, глупый. Конечно же, он как обычно ничего им не сказал. Вопрос, безусловно, глупый. Настолько, что никто даже и не подумал на него отвечать – все лишь приподняли ровно по одной – левой – брови в знак ожидания продолжения. Это был настолько синхронный и совершенно неосознанный жест, что я тоже от удивления приподнял одну и даже тоже левую бровь. – Кхм… А я разрешил все наши продовольственные проблемы.
– То есть теперь у нас снова все ёмкости будут заполнены твоим любимым молоком, да, кот Матроскин?.. – Ещё немного поближе пододвинувшись ко мне, мурлыкнула Пантера.
Я усмехнулся. Она уже очень давно грозилась подарить мне на день рождения корову. Надеюсь, что она этого всё-таки не сделает. А то я что-то не очень-то люблю, если честно, парное молоко…
– А если я сейчас скажу, что в наш рацион включён определённый обязательный минимум шоколада в неделю?.. – Пантера улыбнулась и благосклонно на меня посмотрела.
– То что?.. – Неожиданно коварно ухмыльнувшись, уточнила она.
– То, может, мы немного перенесём начало марта, а, киса?.. – Еле слышно выдыхаю я.
– Хм… И на какое же число?.. – Совсем тихо уточнила она. Расстояние между нами крайне медленно, но неуклонно снижалось.
– Ну, не знаю… – Моя рука ненавязчиво приобняла её за талию. – Скажем, на сегодня?..
Уровень адреналина в крови заметно повысился. А что, если всё-таки поцеловать её сейчас на глазах у целой кучи народа, которая, возможно, даже и не заметит?.. Да даже если и заметит… Мы наконец-то свели почти к нулю расстояние между нами. От повисшего в воздухе напряжения у меня пересохли губы, и я чисто автоматически их медленно облизнул. Примерно в это же время Пантера провернула сходные манипуляции. На моих губах заиграла лёгкая усмешка. Да, я всё-таки действительно скучал… Прикрываю глаза и наконец-то наклоняюсь к её губам…
…у кого-то с громким лязгом упала вилка на тарелку. От неожиданности мы оба вздрогнули и немного отодвинулись друг от друга, а я даже убрал руку с её талии. Всё очарование момента было безбожно испорчено. А жаль…

Джинни как в замедленной съёмке наблюдала, как Он положил руку на талию этой драной кошке, как они всё ближе и ближе приближаются друг к другу… Неужто же им хватит наглости поцеловаться прямо на глазах у всего зала?! У кого-то с неприятным лязгом упала вилка. Парочка оторвалась друг от друга, а Джинни наконец-то смогла оторвать взгляд от возмутительного зрелища, снова невидяще уставившись в свою тарелку. И лишь через несколько секунд пристального глядения в одну точку она наконец-то поняла, что этим кем-то, у кого с таким шумом вилка ударилась о тарелку, была она сама…

– Да, кстати, а что там с петицией? Пришёл ответ из Министерства? – Громко поинтересовался я. Ответил мне дружный гул уже успевших заметить моё появление учеников, из которого мне таки удалось вычленить самые важные моменты: петицию отправили, ответ не пришёл, занятия всё ещё бойкотируются. Так, они начали свой бойкот в воскресение, сегодня понедельник, таким образом, пропустили они всего один учебный день… А в министерстве сидят те ещё бюрократы, они ведь могут и до смерти Волдеморта, почему-то считающегося бессмертным, резину тянуть… А у этих ещё экзамены летом, которые надо будет как-то сдавать… Я встал со своего места.
– Прошу прощения, Вы не уделите мне минуточку внимания? – Студенты замолчали, ожидая, что ещё я им предложу. В конце концов, мало ли, какие ещё совершенно замечательные привилегии имеют эти маггловские студенты?.. – Товарищи, бойкот – это, безусловно, совершенно замечательная вещь. Вот только, к сожалению, у ваших учителей чётко расписаны планы занятий, лишних часов нет, поэтому пропускать много нельзя – потом большой объём материала придётся брать на самостоятельное изучение, а не за горами уже летние экзамены. Поэтому я предлагаю следующее: давайте ещё завтра подождём ответа правительства, а если его не последует – восстановим занятия. – Послышался недовольный ропот учеников. Я поднял правую руку вверх. Гомон притих. – Мы с вами уже взрослые люди и прекрасно понимаем, что в наше крайне неспокойное военное время у Министерства Магии очень много очень важных дел, поэтому оно вряд ли сможет оперативно ответить на вашу петицию. А ещё мы с вами прекрасно понимаем, что нам сейчас как никогда необходимо учиться, чтобы не оказаться перед лицом врага со знанием одного экспелиармуса в голове. Поэтому я взываю к вашему благоразумию: давайте всё же восстановим занятия. – По неустановленным наукой причинам все дети почему-то очень хотят как можно скорее повзрослеть. И именно поэтому если ты хочешь заручиться поддержкой по сути своей совсем ещё детей, то тебе просто необходимо подчёркивать тот факт, что ты этих самых детей считаешь чрезвычайно благоразумными взрослыми людьми. По большому счёту это – до крайности банальный и совершенно не блещущий оригинальностью метод. Но я упорно не могу никак понять одного: отчего же он тогда всё время столь качественно действует?..
Ученики примолкли, обдумывая ситуацию. А мы с профессором Дамблдором усердно играли в гляделки, причём я безбожно проигрывал: ментальный блок ментальным блоком, а перестраховка никогда, знаете ли, не помешает… Наконец, мило улыбнувшись ему на прощание, я вылез из-за стола, помог подняться Пантере и мы с ребятами дружной кучкой покинули помещение.
И всё же да, профессор, Вы действительно поняли меня сейчас абсолютно правильно: на данном этапе наших взаимоотношений никаких ни открытых, ни закрытых, ни средней прикрытости-открытости-закрытости противостояний с моей стороны не планируется, а эта идея с бойкотом действительно была всего лишь маленькой демонстрацией силы, которая, возможно, оградит в дальнейшем многоуважаемого директора от принятия поспешных и необдуманных решений. Ещё одна маленькая терминологическая справочка: поспешными и необдуманными считаются любые решения, затрагивающие наши интересы и не согласованные должным образом с нами же. Совсем малюсенькая терминологическая справочка: “наши интересы” – это такое ну очень-очень широкое понятие, в которое чего только не включается и которое минздрав крайне настойчиво рекомендует не затрагивать.
Я задумчиво оглядел вышедших следом за мной ребят.
– Каждый наш шаг теперь будут контролировать. – Я слегка усмехнулся. В воздухе практически осязаемо повисло недосказанное: “ещё сильнее, чем раньше”. – Так что… Отряд строоойсь! Шагом марш! Левой, левой!.. Раз-два-три…
Чеканя каждый шаг, мы отмаршировали до своих комнат. Мы, знаете ли, вообще очень хорошо умеем чеканить шаг, да так, что, товарищи невидимые контролёры, и придраться не к чему. Да-да, товарищи невидимые контролёры, вы можете наблюдать, следить, шпионить и разведывать сколько вам будет угодно – мы не против, мы настолько очень качественно отмуштрованы правильно чеканить каждый шаг, что ни одно, даже самое наитщательнейшее разведывание, наблюдение, слежка и контроль не выявят никаких компрометирующих нас фактов. Ведь мы как никто другой умеем быстро и незаметно скрывать любой вдруг неожиданно появившийся компромат…

Да, десерт под до безумия красивым названием “Справедливое возмездие” нужно подавать холодным. Да, действительно, месть, как и вино, от долгой выдержки становится только лучше. И да, безусловно, все эти теоретически вполне справедливые утверждения воспринимаются таковыми сугубо теоретически. А на практике же…
Джинни Уизли рвала и метала. Причём в самом наипрямейшем смысле. Вот как раз сейчас она старательно рвала тонкую бумажную салфеточку на много-много-много, ну просто очень-очень много мелких кусочков, а потом со злостью швыряла эти ни в чём не повинные маленькие и бедненькие кусочки на стол. Увы, но ей это совсем-совсем не помогало, и даже тот факт, что салфетка была омерзительного бледно-зелёного цвета, тоже отчего-то не приносил должного облегчения.
Девушка очень ясно осознавала: осуществлять акт справедливого возмездия по отношению к этому подвиду недочеловека неразумного “недочеловек некультурный” лучше в тихом и безлюдном месте. Эх, ну почему у этих омерзительных животных столь сильно развит стадный инстинкт?! Ведь это же столь сильно всё усложняло!.. Она была реалисткой и прекрасно понимала, что против девяти хорошо обученных спецназовцев у неё нет ни малейшего шанса, так что идея нападения на всё стадо скопом по принципу коллективной ответственности отпадала как до крайности неразумная и сопряжённая с чрезмерным риском для собственной жизни. А ещё Джинни была гриффиндоркой и это была несомненная и непреложная истина, а посему, к сожалению, вариант с отважным закидыванием заклинаниями спины врага из засады можно было даже и не рассматривать как вариант, хотя, признаться, эта идея ей ну очень импонировала.
– Вот ведь гад… – Тихо буркнула она, яростно швыряя ошмётки жестоко убиенной салфетки в свою тарелку.
Но, ничего. Она всё равно до него доберётся, рано или поздно. Другое дело, что она бы предпочла, чтобы это случилось всё-таки как можно раньше…
Так, ладно, берём себя в руки, Джинни, берём себя в руки… Ну, или хотя бы берём в руки только ноги и уходим уже отсюда. Девушка тяжко вздохнула. Она всегда считала, что жизнь и без того слишком сложная штука, чтобы её ещё себе осложнять дополнительно, а поэтому всё-таки лучше отложить до завтра даже и мысли о том, что, увы, сегодня осуществить уже не удастся.

Сегодняшний завтрак проходил как обычно: вокруг всё те же люди, солнце светит как и прежде и даже овсянка, которую я героическим усилием воли в себя мужественно запихивал, была уже давно и до зубовного скрежета привычна. Вообще-то я совсем не против такой обыденности, предсказуемости и повторяемости. Однако сегодня что-то определённо было не так. Уж не знаю, что, но что-то меня определённо настораживало. Слишком обычно, слишком гладко, слишком спокойно… Слишком. Да, именно “слишком” – вот то слово, которым можно было бы смело охарактеризовать сегодняшнее утро.
Всё те же совы всё так же шумно влетели в Большой Зал. Честно говоря, я не понимаю этого обычая приносить именно за завтраком и именно с этими ночными хищными пташками корреспонденцию. Это что, такой специфический способ отбить у людей аппетит, что ли? Не знаю, как кого, а вот лично меня вся эта пернатая и до крайности шумная стайка разномастных птичек не вдохновляет на то, чтобы спокойно поесть. Скорее даже наоборот: они меня чем-то очень настораживают, и я никак не могу, да и не очень-то и хочу, отделаться от привычки пытаться контролировать их хаотичные перемещения. А то мало ли что…
Я как обычно очень внимательно следил за тем, как стайка бомбардировщиков начала разлетаться по своим жертвам, поэтому для меня не осталось незамеченным плавное пикирование кучки серых и невзрачных сипух с чем-то явно не шибко лёгким в лапах по направлению к нашему столу.
“Безопасность – она превыше всего!” – подумалось мне уже где-то под столом. Сгруппировавшиеся рядом ребята мою точку зрения явно разделяли.
Несколько секунд ничего не происходило, однако лезть обратно всё же отчего-то совершенно не хотелось. Ещё через некоторое прошедшее вполне себе тихо и спокойно время мы начали по одному выползать из-под стола таким образом, чтобы оказаться в стратегической близости от преподавателей, которые с совершенно непередаваемыми выражениями лиц наблюдали за нашим явлением себя народу.
– Нам никто не должен писать. – Тонко намекнула на то, что сов вообще-то было бы неплохо проверить, Лиз.
Внаглую евшие из впопыхах не эвакуированных тарелок птахи, заметив наше триумфальное возращение, поторопились сбагрить свои посылочки. Я мысленно прикинул, какова вероятность того, что девять немаленьких спецназовцев поместятся под одним скромных размеров преподавательским столом. К счастью, проверять на деле не пришлось – профессор Дамблдор соизволил таки обездвижить только-только намеревавшихся взлететь пташек.
– Как это понимать, молодые люди?! – Попыталась возмутиться такому вопиющему нарушению правил поведения за и под столом профессор МакГонагал.
– Как инстинкт самосохранения, мэм. – Честно признался я.
Естественно, нам попытались доказать, что мы драматизируем. Естественно, безрезультатно. И естественно, что вскрывать эти посылки мы категорически отказались.
– Может, взорвать Это – и дело с концами? – Предложил я, настороженно следя за тем, чтобы парализующее заклятие не слетело раньше времени с незадачливых почтальонш.
– Вам лишь бы повзрывать чего… – Недовольно проворчал Ричард, хотя вообще-то было ясно видно, что вариант “взять и открыть” его тоже не прельщает.
Наконец, после весьма утомительных дебатов, в которые я старательно не лез, решено было под защитной сферой с помощью заклинания развернуть свёрток, дабы потом было во что ткнуть нас носом и таким образом доказать свою полную правоту и наше сильнейшее заблуждение. Находящиеся в Большом зале весело перешёптывались, причём всё чаще и чаще в их речах звучало слово “параноики”. Мы – параноики?.. Вряд ли. Просто мы действительно свято верим, что безопасность – она превыше всего.
С любопытством естествоиспытателя я следил за тем, как одну из посылок помещают в долго и упорно создаваемую непроницаемую сферу, как потом недовольный профессор Снейп, пока директор удерживал защитные чары, осторожно заклинанием разворачивает свёрток…
– Ох!.. – Послышался чей-то сдавленный вскрик. Естествоиспытатель во мне отчаянно затребовал сведений об этой гадости, забрызгавшей всё внутри сферы.
– Спасибо, однако, инстинкту самосохранения… – Тихонечко поблагодарил я свою порой просто параноидальную осторожность.
Ещё семь обездвиженных сов с сюрпризами терпеливо валялись в наших тарелках. Стоп! Семь?.. То есть, всего, вместе с одной обезвреженной – восемь?
– Их восемь. – Шёпотом поставил я в известность тренера. Он кивнул. Видимо, тоже человек считать умеет. Редкое, если честно, в наше время качество. Я внимательно посмотрел на блюда “дичь необщипанная, необжаренная и даже неубиенная в каше”. Кто же был лишён сомнительного удовольствия дегустации подобного деликатеса?.. Сейчас, вполне закономерно, две тарелки были относительно пусты, причём содержимое посылки Барса, как сидящего ближе всех к столу преподавателей, мы только что имели честь лицезреть… – Тебе уже пришло сообщение, что нужно куда-то отправить одного, да?
Ричард не ответил, но этого и не требовалось.
– Гной бубонтюбера… …не смертельно… …денёк в больничном крыле… – Краем уха улавливал я фразы. Кажется, кому-то очень было нужно, чтобы сегодня по требованию Аврората на задание отправился именно я…
– Прощу прощения, сэр, но Вы не находите, что в связи с крайне опасным военным положением было бы вполне логичным некоторое ограничение свободы сообщения и тайны личной переписки? – Вполне негромко, но во вдруг ставшей полной тишине Большого Зала всё же недостаточно тихо поинтересовался я мнением профессора Дамблдора.
– У Вас есть какие-то конкретные предложения, мистер Поттер? – Уточнил мрачный директор.
– Никаких сов! – Безапелляционно заявил я. – Ну, по крайней мере, во время еды – точно и совсем никаких. Поставьте в совятне обычный почтовый ящик, пару раз в неделю проверяйте кто, что и кому пишет, после чего пересылайте. То же самое касается и приходящих писем и посылок: сначала проверить, потом – отдать адресату. В наше столь опасное время осторожность не бывает лишней.
Директор о чём-то напряжённо напрягал извилины, после чего, почти нехотя, наконец ответил:
– Мы подумаем, что можно будет сделать.
Я отстранённо кивнул, тоже усиленно обдумывая ситуацию, и начал целеустремлённо пробиваться вслед за ребятами на выход.
Уже через минуту мы были в кабинете Ричарда.
– Пойдёте все. Засада явная. Раньше времени никому, кроме Лаки, не высовываться. Пусть считают, что мы временно нейтрализованы. Всё ясно?
Всем и всё было ясно, что и немудрено: в таких ситуациях тренер всегда был краток, лаконичен и выражался предельно понятно.

Как верно выразился Ричард: засада явная. В полуразрушенном доме какого-то бывшего аврора кучка отчего-то ещё недобитых Упивающихся организованно отступала под вполне слаженным натиском министерских борцов со злом. И казалось бы: ну, отступает и отступает. Ну и хорошо, что отступает. Вот только как-то уж слишком организованно они отступают перед почти и не превосходящими силами противника.
Засада была явная: при моём эффектном появлении отступающие Упивающиеся заметно оживились, закопошились и извлекли что-то странное неопределённых цвета и формы на свет Божий.
– Morsmordre! – Я, в это время усиленно и самозабвенно создававший видимость активной деятельности, натурально прифигел. Два знака мрака над одним домом?.. Чёй-то они так помелочились?
Моё прифигение незаметно переросло в недоумение, когда никакой второй детали скелета с выползающей из неё змеюкой не появилось, зато…
– Seko! Petrificus Totalus! Stupefy!.. – Отчаянно кричали авроры, размахивая палочками направо и налево. Безрезультатно…
– Stupefy! – Хором проскандировали УпСы, целясь прямо в меня. Реакция не подвела: я рухнул на пол и быстренько перекатился за развороченный диван.
Авроры всё также напрасно размахивали волшебными палочками, в то время как Упивающиеся явно никаких проблем с магией не испытывали. Хм… Любопытненько.
С комфортом развалившись за своим временным убежищем, я молча ждал. По идее, ребята вот уже как раз сейчас должны были допробираться в тыл врага…
Часть ещё не обезвреженных авроров с двадцатой попытки всё же проявила чудеса эрудиции и наконец-то поняла, что колдовать у них сейчас вряд ли получится, а посему таки последовала моему героическому примеру.
Умиротворённо рассматривая через дыру в потолке до неприличия голубое небо, я отстранённо прислушивался к действиям Упивающихся. Вообще-то это очень даже и неплохо, что аврорам не хватило сер-бел-ещё-какого-нибудь вещества в нижней части спинного мозга и они не попрятались сразу куда подальше да побезопаснее, а мужественно развлекли внимание противника, так что теперь у меня ещё есть время, чтобы спокойненько поваляться на грязном полу за находящимся в совершенно непотребном виде предметом мебельной гарнитуры, потому что пока эта стайка улиток переползёт через окончательно разваленную стену, когда-то давно разделявшую изначальные боевые позиции оппонентов, да пока допрыгает через собственноручно (при официальной поддержке Министерства магии и Аврората) сделанные завалы… В общем, будет крайне странно, если ребята таки не успеют допробираться и не доберутся всё же до этих зажравшихся смертью и не только крайне нехороших террорюг.
Наконец-то послышался какой-то шум. Прислушался: драка. Ну, наконец-то, пора! Осталось порядка полутора десятка УпСов. Не так уж и много. В смысле, на девять спецназовцев – вполне даже и немного. Зато вот если бы я был бы здесь один-одинёшенек, то, пользуясь элементом неожиданности и не только, они бы меня просто задавили своим числом. Нда… А ведь что самое противное: даже зная, что это – засада, мне бы пришлось идти одному аки на заклание, если бы они всё же вывели ребят из строя той гадостью из посылок. Повезло, как обычно…
И всё же не стоит недооценивать элемент неожиданности: за этот коротенький и практически бескровный бой все здесь присутствующие уже успели в этом убедиться и причём не по разу. Именно поэтому оказавшейся тёмно-фиолетовой пирамидальной штуковины я так и не коснулся. А то мало ли что… В пакете оно побезопаснее будет, а там отдадим эту гадость министерским, для опытов, и жизнь снова на время войдёт в свою обычную и привычную колею, против которой я всё ещё, несмотря ни на что, совершенно ничего не имею.

А счастье, казалось, было так близко!.. Вот только подлови Его в тёмном и пустом коридоре, протяни руку с крепко зажатой в ней волшебной палочкой, сделай пару несложный пасов, скажи несколько нужных слов, и… И вот оно – Счастье. Но она снова проспала завтрак. На котором Он снова отличился и теперь опять оказался вне зоны доступа. О, Мерлин!.. Кто бы знал, где она видела этот круговорот всего в природе!!

Ух, бюрократы!.. Это ж надо ж было простой и незатейливый отчётик об успешно проведённой маленькой и скромненькой операции так растянуть во времени! И если тот факт, что на обед в Хогвартс мы бы вернуться в любом случае не успели, я ещё понять могу, как никак, а пока эти тугодумы во всём бы разобрались, да пока бы расшифровали слишком, по их скромному и явно некомпетентному мнению, простенький и незатейливый отчётик… Но ужин, ужин-то за что?! И ведь не какой-нибудь там, а первый нормальный за всё время пребывания в магическом мире! Да ещё и подсунули нам в качестве компенсации какие-то бутерброды сомнительной мятости, на которые мне даже и смотреть-то совсем-совсем не хочется. Настроение было весьма паршивым, отчаянно мечталось сбежать отсюда куда-нибудь подальше, желательно в ресторан, но можно и просто на кухню, а ещё традиционно хотелось молока…
“Ух, бюрократы!..”, – в который раз мысленно повозмущался я, мрачно вгрызаясь в бутерброд, на который старательно старался не смотреть лишний раз.
– Ничего не знаю. Все вопросы к начальству. – В очередной раз завёл я привычную шарманку только что подошедшему ко мне и уже даже открывшему рот для очередного бестолкового вопроса очередному бестолковому бюрократу. Ох и поразвелось их тут…
Да, кажется, мы здесь всё же действительно надолго…

Она до безумия устала ждать. Да сколько можно уже, в конце-то концов?! Вот сейчас Джинни как никогда понимала Того-Кого-Нельзя-Называть: вот так строишь себе грандиозные планы, готовишь коварную месть, ночами не спишь, вынашивая совершенно гениальные идеи отмщения… И наталкиваешься на просто поразительное неуважение к чужому труду. А ещё, кроме всего прочего, то обстоятельство, что Вы-Знаете-Кто тщетно гоняется за мистером У-Меня-Начисто-Атрофирована-Совесть уже около полутора десятка лет, заставляло её ну очень серьёзно задуматься. И хотя, безусловно, терпение Сами-Знаете-Кого в достижении Сами-Знаете-Чего Сами-Знаете-Зачем заслуживало как минимум уважения, девушка всё же Сами-Знаете-Почему предпочла бы разделаться со всем этим побыстрее. Хотя, впрочем, о чём тут вообще можно говорить, когда вы и так всё сами знаете?!

Из цепких загребущих чиновничьих лапок через несколько часов упорных боёв нам всё же вырваться удалось.
– Чтоб этому экспериментатору!.. – Начал с чувством выговариваться я, но прервался: разыгравшаяся фантазия усиленно подсовывала различные вариации того, что бы всё же “этому экспериментатору”, однако все эти творческие наброски мне почему-то казались какими-то чрезмерно гуманными. – Он там экспериментирует, а нам потом втолковывай всяким недоучкам о том, что вообще-то даже первоклашкам положено знать, что дважды два – четыре.
Пантера согласно кивнула, после чего широко зевнула. Со всеми этими разборками задержали нас столь сильно, что я серьёзно призадумался, а есть ли смысл вообще сейчас ложиться спать, если буквально вот-вот нужно будет вставать.
– Ну, зато эти всякие недоучки наконец-то уяснили, сколько всё-таки будет дважды два…
Действительно, какой-никакой, причём скорее никакой, чем какой, но плюс.
А вообще, кажется, я драматизирую: с Министерством магии все вопросы разрешены, экспериментаторские планы сорваны, а что насчёт сна…
– У нас ведь первой парой История магии?..
Как оказалось, если посмотреть на ситуацию с принципиально другой стороны, то всё, в общем-то, далеко не так уж и плохо…

Несправедливо!! Она так ждала, так надеялась!.. И вот, наконец-то дождавшись и донадеявшись – такой облом. А как она обрадовалась, когда увидела его на привычном месте за столом!..
Дура.
Как же глупо было надеяться, что вот теперь-то свершится её справедливая мстя!.. Она целый день как распоследняя идиотка на третьей космической вылетала из кабинетов после уроков, но застать Его никак не могла – отпускали их, что ли, раньше?.. И на трапезы в Большом зале они ходят исключительно всей толпой – и не подойдёшь незаметненько, и не подкрадёшься…
Обидно.
А ещё совсем недавно ей в голову пришла совершенно гениальная идея – отправить ему сову с просьбой встретиться: ведь она же всё равно хотела, чтобы он знал, что это именно она и именно ему и именно отомстила.
Вот только хорошая мысля приходит опосля: совиная почта нынче под запретом. И это тоже очень, знаете ли, обидно.
И вот, сидя на холодном, продуваемом всеми ветрами подоконнике, она размышляла о своей горькой судьбинушке. По всему выходила, что судьбинушка у неё действительно горька, тяжка и ужасна. Джинни зябко поёжилась. Мерлин, какой неудобный подоконник!.. То ли дело их… Но туда она не пойдёт. Ни-за-что! Вместо этого девушка просто легко спрыгнула на пол, решив, что мозги она уже вполне достаточно проветрила, можно даже сказать, что почти просквозила. Остаётся только надеяться, что не хватающей ей для полного и абсолютного счастья простуды она всё же не подхватит…

У меня создавалось странное и очень навязчивое ощущение, что наша жизнь для отдельных личностей становится весьма увлекательным реалити-шоу. Уж не знаю, какие там следящие чары на нас наложили кроме тех, что были завязаны на Ричарде, но накладывающая сторона явно не поскупилась: ощущение того, что ты находишься под микроскопом и тебя со всех сторон очень внимательно рассматривают было непередаваемо сильно и упорно не желало проходить.
Вначале это очень напрягало. Не то, чтобы мне было чего бояться – то, что мне нужно было скрывать, я уже давно и тщательно скрыл. Но всё же… Это напрягало. Причём даже не столько то, что я явственно ощущал на себе эту неотступную постоянную слежку, сколько незнание, что же именно за чары я на себе столь явственно ощущаю.
Говорят, незнание убивает. Будем надеяться на мою живучесть… А ещё надо бы как-нибудь всё же узнать, что же узнаёт из-за этих долбанных чар о нас Всевидящий, Всеслышащий, Всезнающий и Всехнасзадолбавший чаронакладыватель.
Только вот как узнать?.. На нас чары. На стенах портреты. В коридорах вечно кто-нибудь ошивается… Создаётся впечатление, что всё предусмотрено, что и не подберёшься, и не подкопаешься, и не подлетишь, и не подползёшь…
Хм…
– Салли, радость моя, ты не хочешь размять свои совершенно замечательные чешуйки и где-нибудь поползать? Скажем, возле кабинета директора, на мой взгляд, вполне подходящие для прогулочного ползания климатические условия…

Сегодняшний день для Джинни прошёл даже хуже, чем вчерашний, хотя она, осознав всю бессмысленность сего действа, больше даже и не пыталась подловить Его на переменах. Она с тоской подумала, что вот теперь, кажется, её счастье точно стало полным и абсолютным: кажется, она всё же простыла.
Голова болела, её попеременно бросало то в жар, то в холод, в горле першило, нос заложило, в сон клонило…
Нет, ей определённо надо сходить к мадам Помфри. Что же касается мести… Радуйся, Наглец, она только что великодушно подарила тебе ещё один день спокойной жизни. В конце концов, собственное здоровье дороже…

На завтраке мы все находились в замечательном и в высшей степени приподнятом настроении: как выяснило звукозаписывающее устройство, прицепленное к чешуе хвоста моей очень-очень любимой змейки, чары отслеживали сугубо перемещения объекта в пространстве, правда, все результаты ещё куда-то записывались и в любое время можно было выяснить, в каком месте и в какое время находился объект наблюдения… Но это было даже хорошо: если вдруг что, то у меня всегда будет железное алиби, в котором директор никогда и ни за что не усомнится. Да это даже не просто хорошо – это просто замечательно! Ведь если вдруг что, то сделать что-то, о чём дражайшему директору знать не положено, можно и чужими руками…
Я, признаться, не очень понимаю, почему профессор Дамблдор столь сильно доверяет профессору Снейпу. Вот лично я ему не доверяю. Ну, да. Я вообще практически никому не доверяю. И что дальше? Это ведь всё равно не повод доверять такому в высшей степени сомнительному и подозрительному человеку, как профессор Снейп!..
Но мне это странное доверие только на руку: теперь и Снейп не сможет прикопаться ко мне со своими вечными вполне вообще-то обоснованными, но абсолютно не доказанными обвинениями.
В общем, как на жизнь не посмотри, а я явно в шоколаде: наши Министерства усиленно демонстрируют дружбу навеки, так что поддержка обоих министров нам обеспечена, директор Дамблдор в пророчества верит и вплоть до “финальной битвы Добра со Злом” оберегать будет, пусть даже и не очень охотно, а что же касается Волдеморта… Сдаётся мне, убивать пока не будет. Ну, и на том спасибо!..
– Никогда не понимал, почему всякие там диетологи рекомендуют пить молоко именно на ночь. – Я с тоской глянул на находящиеся на столе напитки: моей прелести нигде не наблюдалось. Вообще нигде. Я проверял!.. Даже под столом нема: специально вилку почти уронил, чтобы удостовериться. – Особенно мне непонятно, почему этих ничего не понимающих в жизни и в молоке людей слушает такой умный человек, как Ричард МакГрегор.
Пантера флегматично пожала плечами, методично уничтожая мою порцию шоколада.
– Как же хорошо без сов… – Тихонько сказал я расслабленно сидящей и почти облизывающейся киске. Она согласно кивнула, что и вполне понятно: были б здесь эти потенциальные источники опасности, мы бы с ней столь спокойно и за столом не сидели. Вот под – вполне вероятно, но за… Вряд ли.
Я, признаться, до последнего сомневался, решится ли профессор Дамблдор на столь решительный шаг. Решился. И теперь… Ох, как же всё-таки хорошо без сов!..
Краем глаза я лениво наблюдал, как до крайности недовольный мистер Филч (хотя лично я не очень-то понимаю, чего ему так не нравится, коли за это ему доплачивают) чётко по списку производит раздачу выписываемых студентами и преподавателями периодических изданий.
– Меня завхоз в роли почтовой совы напрягает значительно меньше, чем сами почтовые совы… – Тихонько прошептала мне на ушко Пантера.
– …в роли завхозов?.. – Продолжил я за неё. Она вначале не очень поняла, о чём это я, а когда наконец-то поняла, то как-то очень отстранённо кивнула и отстранилась. “Видимо, представляет себе эту картину маслом…” – подумалось мне.
Неожиданно учащиеся завозились, в зале зашумели, пошла по рукам какая-то газета, присмотревшись к которой я понял – Ежедневный пророк. Как это символично… Но я всё же несколько заинтересовался: мало ли, вдруг они чего умного там вдруг написали?..
– Прошу прощения, Вы не одолжите на время Ваш экземпляр…
Договорить мне не дали, всучив в руки Ежедневный пророк, на обложке которого было несколько фотографий.
– Кхм… Дожили. Раньше Упивающихся на обложку помещали с пометкой “Особо опасен, разыскивается”, а теперь… – Буркнул я, пока перекладывал газету так, чтобы скучковавшимся ребятам тоже удобно было читать.
– А этих не разыскивают… – Пробормотала Пантера, когда мы все просмотрели главную полосу.
В результате быстрого прочтения первой страницы и просмотра остальных у меня сложилась следующая картина происшествия:
Сегодняшней ночью на несколько домов авроров напали целые полчища (как клятвенно заверяют корреспонденты Ежедневного пророка, непонятно когда и как умудрившиеся посчитать нападавших) Упивающихся смертью, которые в результате долгих и яростных сражений (ещё бы – знавал я людей, разбудить которых было всё равно, что выиграть даже несколько сражений) связали этих доблестных правозащитничков по руками, ногам и по остальному прочему, после чего переправили в дом к одному из этих заслуженных блюдителей порядка (хвалебные дифирамбы о том, как они этот самый порядок блюдут и блюли даже занимают две отдельные странички газеты), где несколько УпСов в компании аки мумий спеленатых авроров дружненько и забаррикадировались, предварительно понавешав на дом целую кучу всяких в данном случае абсолютно лишних защитных заклятий, которые эксперты снять не решаются: под угрозой, как никак, жизни, здоровья, чести, достоинства и всё к этому прилегающее заслуженных борцов со злом! А это вам не шутки. Тем более что запросы у УпСиков, не в пример самооценке, не зашкаливают, да и выпустить заложников они честно-честно обещают. Причём, видимо, обещают убедительно – им, кажется, даже верят.
– Всё? – Ребята утвердительно кивнули. – Большое спасибо, вот Ваша газета…
Все притихли, чего-то ожидая. Я же спокойно повернулся к тарелке своей передом, ко всем остальным – спиной, если не сказать чем пониже.
– А чёй-то эт ты вернуть-то должен, Гарри? – Удивлённо спросил Хагрид. – Ты эт, верни, коли ж не твоё… Чужое брать…
Я улыбнулся. Простота и наивность полувеликана просто поражала наповал.
– Что вернуть, профессор Хагрид? – Слегка наклонив голову и всё также полуулыбаясь, уточнил я.
– Так ведь это… Ну, написано тут так, что отпустят они авроров, коли ж ты вернёшь то, что взял.
– Нда?.. – Я картинно задумался и взял в руки стакан с соком. – Вот только что я взял вот это. – Продемонстрировал ёмкость и заполняющую её жидкость всему залу. – Мне им это отдать, что ли? Думаешь, у них проблемы с водоснабжением и там сейчас что-то вроде местного филиальчика пустыни Сахары? Если так, то тогда, действительно, за стакан сока они заложников пренепременно отпустят…
А вообще-то я действительно в непонятках, чего они от меня конкретно хотят: то ли пророчество им подавай; то ли ту фиговину, что в радиусе девяти метров не давала колдовать тем, у кого на руке не было чёрной метки, ведь её-то тоже я подобрал и передал компетентным (ну, или не очень-то…) органам для разбирательства, которым, однако, разбираться было влом, так что в итоге фиолетовое пирамидальное безобразие просто уничтожили; а, может, ещё чего… Кто ж знает?
– Ну так ведь это… Надо же помочь аврорам… – Несколько растеряно проговорил Хагрид. Почему-то все здесь, кажется, были абсолютно уверены в том, что я знаю кому и чего от меня надо. Не хотелось бы их разочаровывать, но лигилименцией перед сном во вселенских масштабах я не балуюсь. Я ей вообще не балуюсь – сложная зараза, а с моим нулевым опытом ещё и опасная. Причём ладно б только для окружающих…
Я демонстративно вздохнул и попытался скопировать эффектный эльфопризывающий щелчок пальцами профессора Дамблдора. Как ни странно, домовик всё же призвался.
– Повторите, пожалуйста, как в прошлый раз.
Эльф кивнул, и уже через пару секунд передо мной стояла почти моя прелесть с коктейльной трубочкой. Почти просто потому, что не люблю я здешнее молоко, мне, дитю цивилизации, такое почти парное и слишком жирное не очень-то нравится.
– Помочь?.. Да, безусловно, надо. – Проговорил, поднося стакан к губам, но глотка покамест не спеша делать, я. – Вот только… Кто сказал, что они примут эту помощь? – На лице Хагрида большими буквами и очень разборчивым подчерком было написано недоумение. Я не замедлил пояснить. – Все эти семь авроров – заслуженные борцы со злом, которые доблестно сражались за правое дело в течение многих лет. И тут вдруг они оказываются обязанными своим освобождением какому-то мальчишке, которого все они, да и не только они, за глаза называют молокососом… – Я немного покрутил в руках трубочку, после чего всё же опустил её в стакан. – Что, Вы думаете, что я на них обижаюсь и из-за этих глупых обид не хочу что-то для них делать? – Слегка качаю головой. – Нет, я не обижаюсь, ведь я действительно Очень люблю молоко. – Наконец-то начинаю медленно потягивать через трубочку мою прелесть. – Да и не важно это абсолютно, хотят авроры быть освобождёнными мною или не хотят. Тут дело в другом…
Я замолчал, неторопливо осушая стакан.
– И в чём же тут дело, мистер Поттер? – Недовольно спросил профессор Снейп. Я не стал делать ему замечание о том, что в чужие разговоры влезать не хорошо, ведь, в конце концов, это была вполне сознательная игра на публику, поэтому я лишь, пожав плечами, соизволил ответить.
– Дело в источнике информации, профессор. Ежедневный пророк – это такая газета, на одной странице которой написано о действиях Упивающихся Смертью, а уже на следующей – свежие сплетни. Вы верите любому напечатанному там слову? Я вот лично нет. На мой взгляд, информацию, изложенную в этом периодическом издании, следует прочитать и принять к сведению, а не безоговорочно отождествлять с безусловной истиной. Это было во-первых… – Почти последний глоток. И почему всё самое хорошее всегда очень быстро кончается?..
– Договаривайте, мистер Поттер! – Недовольно потребовал Снейп.
Допиваю молоко и отвечаю:
– Не имеет никакого значения всё то, что я только что вам всем сказал. Без приказа я всё равно ничего делать не стану: ни помогать, ни мешать, ни чего-либо кому-либо передавать… А вот будет ли приказ…
Пожимаю плечами, встаю и демонстративно удаляюсь. Более чем уверен, что в Ежедневном пророке будут писать, что Министерство магии делает всё возможное и невозможное для спасения пленников, вот только… Приказа передать или вернуть что бы то ни было не будет. И далеко не только из-за бескомпромиссной политики министерских, которые демонстративно не желают вести какой-либо диалог с УпСами…

До обеда, как я и предполагал, никакого приказа не последовало.
– Опять Ежедневный пророк?.. Такими темпами этот Пророк скоро надо будет переименовывать из Ежедневного в ежечасный… И что они там опять пишут?
По мере прочтения я заметно мрачнел: в очередной статье почти дословно цитировались отдельные моменты моей утренней речи, причём со слов не кого-нибудь, а Упивающихся смертью, которые в очередной раз выдвигали свои условия. А это наталкивало на определённые размышления…
– Утечка информации… И это при том, что все основные способы связи недоступны… – Ричард задумался, после чего повернулся к директору и что-то тому зашептал.
– Прошу минуточку внимания! К сожалению, ввиду сложившейся ситуации, никто из нас некоторое время не сможет покинуть территорию этого зала…
Никто? То есть, мы и профессор Снейп – это никто? И если насчёт профессора я бы ещё, может быть, и не сильно возражал, но…
– Пока больше никакой информации не просочилось, нам надо быстро проникнуть в тот дом, освободить авроров и уничтожить всё, что движется. Вопросы? – Молчание, хотя лично у меня этих самых вопросов был большой товарный поезд и целый эшелон телег. – Замечательно…

– Рокки! – Нет ответа. – Рокки!.. – Молчание. – Эй, Рокки!! – Она раздражённо вздохнула. Кому вообще из них двоих это было надо, а? Входя в комнату, в которой содержались связанные авроры и где как раз сейчас дежурил упорно не отзывающийся Рокки, она искренне возмутилась: – Нет, ну он даже и не шевелится!..
– Тсс!.. – Кто-то зажал ей рот одной рукой, другой за талию притягивая к себе и с силой удерживая её на месте. – О мёртвых либо хорошо, либо ничего…
Против воли её начала бить мелкая дрожь. Что за…
– Пройдём внутрь – чего на пороге-то стоять?
Её мягко завели в комнату, после чего с неё сняли мантию и внимательно обыскали.
– Прекрасно. И, кстати, я настоятельно не рекомендую Вам даже шевелиться лишний раз, мисс, а то у нас есть приказ на уничтожение всего, что движется. – Теперь её уже била Очень Крупная дрожь. Кажется, ситуация, и без того ранее бывшая весьма скверной, экстренно переквалифицировалась в бедственную…

– Идея взять одного из них для допроса, безусловно, мне импонирует. Вот только толку от этой очередной рыбы… – Как мне рассказали, с некоторых пор рыбами называют всех Упивающихся, на которых Экспериментатор Хренов наложил заклятия молчания. – Ничего важного от неё не узнать. Хоть сразу в Азкабан отправляй, чтобы не тратить времени понапрасну…
Невзрачная блондинка испуганно, во все глаза неотрывно смотрела почему-то именно на меня. Совершенно обычная девчонка, совсем ещё молоденькая, и… Стоп! Обычная?..
В голове зароились мысли, складывающиеся в планы… Вот только… Чёрт, как же обойти это долбанное заклятие молчания!..
– Я её допрошу, ладно? – Дежурный аврор пофигистично пожал плечами.
– Значит, так. Раз уж говорить не можете, то на мои вопросы отвечать кивками. Объяснять, как надо обозначать “да”, а как – “нет”, я надеюсь, не требуется? – Она судорожно помотала головой. – Замечательно. Если заклятие не даст сказать “да” – просто молчите. Если не знаете – пожмёте плечами.
Аврор заинтересованно присел рядом.
– Итак, приступим… Вы знаете что-нибудь о планах своего хозяина?..

Ждать надоело, надеяться на то, что подходящий случай отомстить вот-вот подвернётся, было по меньшей мере весьма глупо и наивно, ну а верить, что всё пройдёт именно так, как на то рассчитывает Джинни – и того хуже. И что же теперь? Тихо беситься от бессилия? Кажется, она даже уже почти перебесилась. Ещё не остыла – слишком сильно было оскорбление и слишком уязвлена была её гордость, да и уже не отступиться: гриффиндорцы всегда держат своё слово, даже данное самой себе. Ох, ну что за жизнь!..
Единственное, что радовало, так это то, что каким-то чудом ей всё же удалось убедить мадам Помфри в том, что она уже полностью выздоровела и что сон в родной гриффиндорской спальне для неё будет даже полезнее, и вообще, ведь её же всё равно завтра выписывать собирались…
Так что теперь уже полностью здоровая и даже немножко довольная жизнью Джинни уверенно шагала по коридору.
Поворот, ещё поворот… Осталось не так уж и много – и она будет в гостиной родного факультета. Поворот, и… Её глаза от удивления расширились, а ноги остановились, в то время как руки, казалось, зажили своей жизнью: волшебная палочка как-то сама собой оказалась направлена на Него, слова заклятия чисто автоматически вылетели из её уст…

– Так что если вдруг твоя девушка что-нибудь такое узнает и поделится с тобой информацией…
– Ага, я понял. – Несколько рассеянно ответил Лео. Некоторое время мы шли молча.
На очередном повороте я вдруг подумал, что надо бы сказать Лео о том, что ничего против его ненаглядной Лаванды я не имею и что эта просьба – простая формальность, ведь он и так бы рассказал нам, если бы вдруг действительно узнал от кого бы то ни было что бы то ни было достаточно важное. Он немного отстал от меня, поэтому я, уже завернув за угол, через секунду развернулся и сделал шаг ему навстречу.
– Знаешь…
Кто-то что-то произнёс, практически сразу после чего рядом со мной просвистел луч от какого-то заклятия. Что за?..

Заклятие летело прямо на Хама: вот ещё буквально секундочка, и… Он отступает на шаг. Она не попала… Ох!.. Кажется, ей надо срочно мотать отсюда, да куда подальше…
Джинни слегка попятилась назад, прежде чем развернуться и со всей скоростью, на которую только была способна, побежать подальше от этого места, от этого человека, от этой неосуществившейся мести, и… Уже через несколько поворотов она поняла, что с каждым шагом она всё отдаляется и отдаляется от гриффиндорской гостиной, которая, возможно, была единственным её более-менее безопасным убежищем. Ох…
В боку закололо, дыхание уже давно сбилось, мышцы ног устали, лёгкие обжигало огнём… После очередного поворота она шмыгнула за доспехи и притаилась. Через некоторое время она всё же нерешительно посмотрела в щёлочку за доспехами в ту сторону, откуда прибежала. Никого… И вокруг так тихо. Только бешеный стук крови в висках, только никак не желающее восстанавливаться дыхание, только…
– Увидели там что-нибудь интересное, мисс Уизли?..
…только тихий шёпот и горячее дыхание, опалившее её шею. Только вдруг внезапно пробежавшие по спине и явно не собирающиеся останавливаться на достигнутом мурашки, только неожиданный, сковывающий разум страх, только вдруг начавшие подгибаться колени, только…
– Мама… – Тихо прошептала она, когда, повернувшись, всего в нескольких сантиметрах от своего лица увидела Очень Злого Его.

Джинни Уизли с направленной на меня волшебной палочкой застыла каменным изваянием и некоторое время не подавала признаков жизни, после чего вдруг пришла в движение, слегка попятившись, а потом развила неплохую скорость, рванув вперёд по коридору.
– Хм… Потом поговорим. – Бросил я явно заинтригованному другу, прежде чем побежать следом за ней.
Она бежала без оглядки, неожиданно быстро и, естественно, не слишком долго. Я тихо бежал справа от неё и чуть позади, чтобы, если вдруг она оглянётся, всегда можно было зайти ей за спину и остаться до поры до времени незамеченным.
Наконец-то она выдохлась и залетела в очередную нишу за доспехами. Молча захожу следом. Немного отдышавшись, она припала к небольшой щёлке между доспехами, кажется, усиленно высматривая меня. Секунда, две, три… Ещё несколько… А она всё также вглядывалась в темноту и вслушивалась в тишину, пытаясь понять, где же сейчас её преследователь, то бишь я. Мне отчего-то кажется, что вот так стоять мы можем ещё очень долго, поэтому…
– Увидели там что-нибудь интересное, мисс Уизли?.. – Тихо практически выдыхаю я.
Был ли я зол? Был. И ещё как. Когда в тебя ни с того ни с сего вдруг кидаются заклятиями, вообще, знаете ли, довольно тяжело оставаться полностью спокойным и умиротворённым.
Она медленно повернулась ко мне.
– Мама… – Тихо прошептала она. Я слегка прищурился.
– Мама?.. Боюсь, она сейчас вряд ли поможет. Но ведь есть ещё… – Я взглядом указал куда-то наверх. – Повторяй за мной… – Она попыталась попятиться, отступить назад, но вместо этого лишь сильнее вжалась в стенку. Ей никуда от меня не деться, а мне – некуда торопиться…
– П-повторять?..
Я слегка киваю, после чего начинаю:
– Отче наш…
– О-отч-че… Н-наш… – Заикаясь и запинаясь, попыталась повторить она.
– Да святится имя твоё… – Снова подсказываю я.
– Д-д-да…
– Нда… – Протянул я, после чего наигранно тяжко вздохнул и прекратил её попытки выдавить из себя продолжение молитвы. – Достаточно. – Медленно ставлю одну руку рядом с её головой. В её глазах уже даже и не страх, а чистый ужас. – Боюсь, что у Него сегодня неприёмный день… – Ставлю рядом вторую руку…

– Мама?.. Боюсь, она сейчас вряд ли поможет. Но ведь есть ещё… – Мало чего понимая, она тоже посмотрела куда-то вверх. Кто ещё есть? Потолок?.. – Повторяй за мной…
Что?.. Повторять?.. Что повторять?.. Она попыталась попятиться подальше, отодвинуться от него, но… Отодвигаться было некуда, тут не отступишься при всём желании…
– П-повторять?.. – Уточнила она. Голос не слушался, все мысли в панике куда-то разбежались, и сама Джинни тоже бы сейчас с удовольствием последовала их примеру и тоже куда-нибудь убежала. Но такая холодная стена, в которую она сейчас вжалась, не давала возможности попятиться, отступить, сбежать… И такой холодный взгляд зелёных глаз, почти спокойный, почти мягкий, почти искренне предлагающий что-то вроде помощи… Повторять за ним… Что повторять?..
– Отче наш…
Она как-то почти неосознанно повторяла, запиналась, путалась, с трудом понимала, что она повторяет, еле осознавая, что, кажется, это – молитва, что…
– Достаточно. – Мягко говорит он, и она тут же прекращает все попытки сказать что бы то ни было. Язык отказывался слушаться, её била крупная дрожь, мурашки устраивали скоростные забеги у неё на спине и не только, а она всё смотрела в эти такие зелёные глаза и никак не могла отвести взгляд.
Он сказал что-то ещё, но она не разобрала, да и не очень-то и пыталась: слова потонули в том, что Он вдруг поставил правую руку с одной стороны от неё, потом левую с другой…
– Мамочки!.. – С трудом выдавила из себя она. Колени всё же подогнулись, и она медленно начала сползать вниз по стеночке…

Она вдруг начала сползать вниз, всё ниже, ниже и ниже… Хм, интересненько…
– Мисс Уизли, позвольте у Вас поинтересоваться, а Вы, собственно, до какого уровня и с какой целью сползаете? – Она притормозила где-то в районе чуть ниже моей талии и, густо покраснев, стремительно встала обратно. Обрела дар речи?.. Ну, наконец-то, а то этот маленький запуганный зверёк мне уже порядком надоел…

Ноги не держали, и она всё ниже и ниже сползала по стене, как вдруг… Сквозь туман в голове до неё дошли Его слова, он спросил… Что?..
Посмотрев прямо перед собой, она стремительно покраснела, после чего снова покрутила в голове его вопрос, и… Да что он себе позволяет?!
Весь страх куда-то улетучился, а вместе с ним и вдруг приобрели способность держать её бренное тело и ноги.
– Да что ты себе позволяешь!.. Да эти грязные намёки!.. – Слов не хватало, воздуха от возмущения – тоже, и она просто подняла руку, намереваясь дать ему пощёчину, но… Руку он перехватил.
…вот теперь он Действительно Зол. Но… Но теперь она уже не боится. Ну, что, что, что он ей может сделать?! Ни-че-го!!
– Вообще-то у меня было два варианта: либо ты хотела пасть к моим ногам и просить прощения, либо – попытаться сбежать. – Медленно проговорил он, одной рукой легко удерживая её руку, а другой всё также опираясь о стенку. – Но мне нравится ход Ваших мыслей, мисс Уизли…
Выдыхает он ей на ухо ответ. Колени снова начинают подкашиваться. Чёрт… Кажется, он её сейчас поцелует… Ведь поцелует же, правда?..
Она подняла на него взгляд. Его лицо всего в паре сантиметров от неё, он смотрит прямо ей в глаза…
Всё ещё довольно злой, но больше не злости, а… Чего? Кажется… Усталости.
– Прости… – Она ослышалась, или… – Мне следовало бы лучше держать себя в руках.
– Точно…
Она хотела сказать это вызывающе, хотела задеть его, оскорбить, вывести из себя… Зачем, зачем ей это было нужно?.. Она не знала, но теперь это уже и не важно: голос подвёл её, и она вообще не была уверена, что он её услышал.
– Ты же знаешь, что у нас утечка информации. Скорее всего, в Хогвартсе есть шпион Волдеморта, а, может быть, и не один… – Он прикрыл глаза и отпустил её руку. – Этот шпион ещё и вредить старается по мелочам, и… – Он открыл глаза и посмотрел прямо ей в глаза. – Я не стану кому бы то ни было говорить, что ты нападала на меня в пустом коридоре, да и Лео тоже будет молчать, но я думаю, что тебе стоит знать, что с этого момента ты становишься главной подозреваемой в этом деле.
Он убирает другую руку от стены и, оттолкнувшись, уходит.
Он её в чём-то подозревает?! Даже нет, не просто в чём-то, а в связи с Сами-Знаете-Кем! Её! Он! Да она… Да он… Да блин, что такое!..
Нет, ну вот теперь она просто Обязана отомстить ему за тот ужас, что она сейчас пережила. И за то, что он считает, что она могла бы шпионить для Этого. И за все эти грязные намёки, и за ту, наверное, самую ужасную секунду, когда она так хотела, чтобы он её поцеловал. И особенно за эту чёртову секунду! Почему же он не поцеловал её тогда?.. “Сцука побрезговал” – с холодной яростью в голосе ответил её внутренний голос. Побрезговал?! Ею?! Ну, всё! Она ему не просто отомстит, она…
Её губы расплылись в довольной усмешке. И как это ей раньше не пришло Это в голову?.. Но теперь-то, теперь она проведёт ему бесплатную экскурсию по местам зимовки некоторых членистоногих…




*В мире фанфикшена почему-то ну очень распространено убеждение, что чем злее Снейп, тем тише он шипит. Попрать подобное Лапуля не посмела.

Sedare (лат.) – успокаивать.

**Все уже, наверное, провели аналогию с изумрудными колосящимися над знаком луны бровями из песенки Корней, которые утверждали, что уж такое-то чудо природы ты узнаешь хоть из тысячи.


По многочисленным (это если в процентном соотношении к оставленным отзывам) или малочисленным (это если в количественном подсчёте) просьбам Лапуля перевыкладывала коллажи ещё на один ресурс. Ниже приведены по две ссылки на каждый коллаж:

Коллаж обложка, Лаки:
http://foto.mail.ru/mail/lapulya_verona/_myphoto/3.html
http://img-fotki.yandex.ru/get/3108/lapulya-verona.0/0_723e_6a2b7e5_orig

Коллаж к главе 2, Надпись в небе:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/7.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3311/lapulya-verona.0/0_6f82_624128a0_orig

Коллаж к главе 4, Лаки:
http://foto.mail.ru/mail/lapulya_verona/_myphoto/5.html
http://img-fotki.yandex.ru/get/3311/lapulya-verona.0/0_723f_63348172_orig

Коллажи к главе 29, Пантера:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/8.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3211/lapulya-verona.0/0_6f87_7253c448_orig

http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/9.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3111/lapulya-verona.0/0_6f88_378eefef_orig

http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/10.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3309/lapulya-verona.0/0_6f89_62d2cf47_orig

Коллаж к главе 41, Падма Патил:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/11.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3208/lapulya-verona.0/0_6f83_582b3676_orig

Коллаж к главе 43, Спецоперация по оставлянию подарка на Рождество Волдеморту:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/12.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3113/lapulya-verona.0/0_6f86_279d2266_orig

Коллаж к главе 45, Лео досаливает еду:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/13.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3212/lapulya-verona.0/0_6f81_3463964a_orig

Коллаж к главе 45, Джинни на подоконнике:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/14.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3112/lapulya-verona.0/0_723d_74f2c22c_orig

Коллаж мини-спойлер к одной из последних глав:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/15.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3208/lapulya-verona.0/0_6f85_2e40e232_orig



Коллаж к главе 33, Пантера на дороге:
http://my.mail.ru/mail/lapulya_verona/photo/20.html?mode=
http://img-fotki.yandex.ru/get/3311/lapulya-verona.0/0_6f84_3aaae324_orig


Глава 47.

От автора:
*заботливо поднимает отвисшую от удивления челюсть у ряда читателей*
Всем здравствуйте, с вами снова я – Лапуля Безбожнопродузадерживающая.
Я очень хотела перед всеми вами извиниться за столь долгое отсутствие – так хотела, что даже организовала по-быстренькому разведывательную экспедицию!.. В ходе разведывательной экспедиции, направленной на поиски совести, чудесным образом были обнаружены залежи наглости, поэтому извиняться я всё же не буду… И вообще, пусть это за меня сделают размеры глав, которые опять получились гораздо больше, чем я планировала.
В процессе написания я так старалась, так старалась, что если кто-нибудь это всё же оценит, то счастию моему просто по определению предела не будет. Поэтому вы уж не откажите душе заблудшей, заплутавшей в кутерьме повседневных дней да в заботах вечных, да в учёбе сложной, да в проблем круговерти…
И ежели вдруг решите слово доброе молвить, то желательно сначала вслух промолвить то слово, что хотите вы высказать мне по поводу задержки шестимесячной, а после уже что-нибудь (желательно, доброе) написать и в графу “отзывы”…
А теперь я хотела бы сказать отдельное спасибо тем, кто оставил отзыв на предыдущую главу – мне было так приятно, так приятно!.. Прямо слов нет. Нигде. Я проверяла!..
Kill Me, мне очень приятно, что тебе понравилась глава. Насчёт же грязных сценок – да она вообще, по большому счёту, в главе всего одна. Ну, правда, ещё до этого глава была – там тоже с некоторым намёком, но так обычно у меня прямо таки засилье милых сценок, которые я себя усилием воли заставляю писать, приговаривая: “без любви нынче никуда, так что на юмор я не сорвусь, не сорвусь, не сор… Ааааааа!..”. После чего обычно милые сценки срываются с вершин флаффа и смачно шмякаются о гранитные скалы моего в такие моменты даже какого-то немного чёрного юмора… А причины называть её именно мисс Уизли у Лаки есть – о них можно узнать, прочтя весь фик целиком. Спасибо за отзыв – мне было очень приятно его получить!..
Дорогой dasgluk, не надо отчаиваться и печалиться! Вот она, прода, уже на месте. И потом, не стоит забывать, что Лапуля честно пообещала себе и всем-всем-всем, что обязательно допишет фик. Так что поводов для сомнений нет и быть не может: прода в любом случае появится максимум в шестимесячный срок.
Antuanetta, спасибо, что столь высоко оценила фик. Для меня это очень многое значит! Рада, что вменяемость Гарри не вызывает сомнений, да и что юмор понравился. И за сюжет спасибо – я просто всегда пытаюсь, чтобы события логически вытекали одно из другого, а раз к самому сюжету как таковому нареканий нет, значит, не всё так плохо! За что тебе большое спасибо!
Спасибо, дорогая Гордыня, за замечательный отзыв! Я тоже была рада, что обновилась. Я вообще каждый раз, когда обновляюсь, очень-очень радуюсь… …по большей части потому, что теперь можно будет пару неделек походить не думая, что, кажется, тебе пора бы сесть за проду…
Дорогой Grey_VII, на твой большой отзыв я попытаюсь ответить по порядку и подробно. Итак, начнём-с… Травку я нигде не беру. Я её выращиваю. Своё, знаете ли, всегда лучше, чем какое-то покупное… Поэтому если держит долго – то это хорошо, значит, верный я сорт на экспорт выбрала, верный!.. А оптимизм во мне не берётся – я его вырабатываю, прям как Лаки удачу, только если он из молока, то я скорее из шоколада. И я очень рада, что ещё на одного человека в стане “совсем не против окончательного пейринга” прибавилось. А мексиканского сериала нет, но будет. Точнее, уже есть… *хихикает* Правда, не сериал, да и получился скорее добрый (ну, или не очень-то) такой стёб… И вообще, когда я говорю “у меня не получается писать любовь” я подразумеваю скорее “у меня не получается написать любовь так, чтобы над этим потом нельзя было посмеяться”. То есть, по большей части, у меня не получается писать флафф. Вот уж чего не умею – того не умею. Кто ж виноват, что моя вредная натура не любит, когда всё ну слишком уж хорошо?.. Вот и подкидывает неприятности всякие… Насчёт твоих пожеланий об оружии… Я их учла. К сожалению, всяких бомб ядерных и не только, а также танков, самолётов и вертолётов нельзя – мир магии всё ещё скрывается от магглов, это только для конкретно этой группы конкретно из-за избранного пророчеством Поттера исключения сделали, а на одном танке далеко не проедешь, как это ни прискорбно. Да и внимания нежелательного можно слишком много привлечь. Вот, скажем, представляем: сидим мы в засаде. В танке… Представили?.. Вот и получается, что не получается. Но вашему тонкому такому, почти прозрачному намёку на то, что неплохо бы разнообразить оружейный ассортимент вняла, и крови добавила – правда, совсем немного. Но уж сколько есть… Кстати, стоит отметить, что во всех этих перипетиях Гарри/Джинни мучается отнюдь не Гарри, а именно Джинни. Гарри же наивно тешит себя надеждой, что он остыл/забыл/забил. Наивный… Никуда же ж он от основного пейринга не денется… Насчёт Гермионы у меня была небольшая идейка, только, знаете, мне кажется, что с Роном они офигенная пара, и разлучать их совершенно не хочется. А ещё я клятвенно заверяю, что уже бегу выкладываться на сайте “Дырявый котёл”. Да я там уже считай что выложилась!.. Кстати, спасибо за предложение – мне было так приятно, так приятно…
Anshe, дорогая, спасибо за отзыв и за комментарии к коллажам! А мне совсем не стыдно, но каждый раз, когда я подхожу к ноутбуку с намёком на мысль “сесть, что ли, да написать главу”, я вспоминаю о своей гигантомании и о том, что если уж сяду, то кааак напишу… И тоже откашиваю до последнего. Зато потом, действительно, пишется практически на одном дыхании – за недельку или за две такие большие главы, да это ещё с учётом того, что учёбу никто не отменял, а я к ней иногда даже (по большим праздникам) готовлюсь, причём порой даже и не в транспорте и не на переменах… Как я при этом умудряюсь учиться на отлично остаётся таинственной загадкой для всех, даже для меня. А вот молоко я не то, чтобы так уж часто пью, но на меня иногда находит. А уж как найдёт… Вот только позавчера еду домой, чувствую: хочу молока. Очень хочу молока. Так хочу, что просто сил никаких нет. Звоню домой, уточняю, есть ли оно у нас дома. В ответ – нет. Так я за две остановки вышла, чтобы его купить. Потом, пока до дома шла, полбутылки выхлебала и поняла: вот оно, счастье… Хотя потом проверяешь вот так с наивной надеждой отзывы, и тут – бабах! Есть новый… Вот это, пожалуй, даже ещё большее счастье, по силе равное не просто какой-то литровой бутылочке молока, а целой большущей коробки с молоком, нескольких шоколадок и пары тортиков – и это как минимум!
Bella Gie, спасибки за отзыв! Я рада, что кому-то действительно нравится пара Гарри/Джинни – это нынче такая редкость… За то, что оценила юмор и приключения – отдельное спасибо, ведь это же и есть фактически то, что я пишу. Насчёт того, что они напоминают близнецов Уизли – так это естественно. Даже мы с подругой, с которой постоянно общаемся последние три года, друг друга дополняем и спокойно продолжаем фразы. Правда, такого уровня мастерства, чтобы прямо предложениями, мы пока не достигли… Но мы над этим работаем. Что же касается того, что им по 15 лет, то стоит отметить, что в Древнем Вавилоне девочек выдавали замуж в семь-восемь лет, в Древней Индии – двенадцать и даже восемь лет, а на Древней Руси невесте должно было исполниться двенадцать-тринадцать лет, жениху – четырнадцать-пятнадцать. Поэтому вообще-то вполне они могли… Только я, признаться, не знаю точно, было ли у Лаки с Пантерой что-то или нет. Может, и было, а может – и нет. Тут уж у каждого своё видение ситуации.
Ник Иванов, большое спасибо за отзыв и за предложенную помощь! Если она мне всё же понадобится, то я обязательно обращусь к вам. Большое Вам за это спасибо!
Аноним, конечно же, продолжение будет. Вот оно, прямо перед вашими наверняка удивлёнными глазами. Да, задержалась и надолго, но это не значит, что обновляться я вообще не собираюсь. Просто как-то так получилось, что засесть раньше не получилось…
Глаэдр, спасибо за отзыв. Я очень рада, что Вы считаете, что это издевательство всё же имеет форму… Я бы скорее назвала его “бесформенным”, но Вам, наверное, виднее. Спасибо за столь высокую оценку фиков – для меня это очень много значит. А что будет дальше можно почитать ниже. Желаю Вам приятного прочтения!..
Ermion, спасибо, что для моего фанфика Вы всё-таки сделали исключение. Что же касается пейринга, то я честно не могу с собой ничего поделать: ни с кем иным у себя Гарри я не вижу. Так что тут я согласна с Роулинг. Хотя более правильно было бы сказать так: “Пожалуй, только тут я и согласна с Роулинг”, ибо Сириус жив, здоров и таковым и останется!.. Искренне надеюсь, что новая глава Вам понравится.
Ginny_Withley, спасибо за такой замечательный отзыв и за комментарий к коллажу. Я бы очень-очень рада их получить! За оценку юмора отдельное спасибо – всё же, когда пишешь что-то с претензией на “довольно смешно”, вдвойне важно мнение читателей – ведь смешно-то должно быть именно им. Что же касается тех двух примеров, что ты привела в комментарии к коллажу, то могу честно признаться, что вот именно эти два высказывания довольно распространенны в моей среде общения, правда, я их слегка (совсем слегка) подкорректировала, но в общем и целом… Выражаю скромную надежду, что тебе понравится продолжение.

И на этой радужной ноте мы и переходим к прочтению новой главы…





Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал ей, что она будет работать в библиотеке, она бы громко и насмешливо рассмеялась этому кому-нибудь прямо в лицо, причём сразу же после одного только предположения, что она вообще будет работать. Ведь это же просто смешно – чтобы она – она!.. – работала?! Нет, нет и ещё несколько сотен тысяч миллиардов и миллионов раз нет!.. Да ей от одного предположения становилось смешно!..
Тогда становилось…
Теперь же было как-то не до смеха. Полки, полки, полки и полки, а на них книги, книги, книги и книги… Нескончаемые полки с нескончаемыми книгами. Самая большая библиотека в королевстве была действительно большой – да просто огромной!.. – и содержала в себе сотни, тысячи, миллионы и миллиарды книг, которых здесь было столько и в таком количестве, что ей становилось дурно. А ведь когда-то – сейчас ей кажется, что это было так давно, почти в прошлой жизни, – она гордилась их семейной библиотекой, ведь та была такой большой, что – как она часто, смеясь, говорила гостям, показывая поместье, – чтобы прочитать её всю, каждую книжечку, не хватит одной человеческой жизни. Но здесь… Здесь, кажется, не хватит даже сотни человеческих жизней даже на то, чтобы просто прочитать названия книг и краткую аннотацию к ним.
Библиотека была огромной, пыльной и почему-то страшной. Хотя, конечно же, понятно, почему именно страшной – кто бы не испугался, впервые в жизни начав работать? Может быть, в другом бы случае она и проявила свойственные ей твёрдость духа, отвагу, мужество, стойкость, смелость, отчаянную храбрость… Но только представив, что ей придётся работать ЗДЕСЬ, все её лучшие качества почему-то спешили попрятаться за широкой и могучей спиной самого жуткого, самого ужасного, самого чудовищного страха – страха перед неизвестностью.
Словно бы очнувшись, прекрасная, очаровательная, обаятельная, гордая, невероятно красивая и немного – совсем немного и только внешне! – надменная и высокомерная шатенка с потрясающей воображение идеальной фигурой, которую красиво подчёркивало невероятной красоты облегающее платье с корсетом с глубоким, на грани приличия, вырезом и пышной юбкой, скрывающей её длинные, стройные ножки, эта невероятная шатенка встряхнулась и с гордо поднятой головой и царственно прямой спиной перешагнула порог своей добровольной тюрьмы, обязанностью пребывать в которой в течение ближайших двух недель она была обязана своему любимому – хотя на данный конкретный момент и не очень-то – взбалмошному родному братцу, который был старше её только (хотя он лично предпочитал говорить “целых”, что, как это ни прискорбно, истине соответствовало: числа и год рождения у них совпадали) на пять месяцев, но всё равно наивно считал себя гораздо старше, умнее и опытнее. Хотя, конечно же, это было совсем не так: без лишней скромности стоит отметить, что Эрмина обладала не только невероятной красотой, но и незаурядным умом: всю их немаленькую семейную библиотеку она, не покладая томов, рукописей и книг, добросовестно прочитала ещё до того, как ей исполнилось семь лет.
Но эта библиотека… Она показалась девушке совершенно огромной, ей даже казалось, что даже она, с её-то умом и сообразительностью, а также смекалкой и эрудицией, просто физически не сможет прочесть все находящиеся здесь кладези информации. Однако ничего не поделаешь: она всегда держала своё слово, и если, так глупо поспорив с братцем, сказала, что выдержит здесь две недели, значит, она выдержит, ведь всё-таки у неё был характер: она была выносливой, усидчивой, трудолюбивой…

Рональд, подавив зевок, перелистнул дальше. Он добрался уже до пятидесятой страницы книги, а действие только-только начинало подумывать о том, чтобы начать развиваться… Впрочем, не то, чтобы его это особенно заботило: рождественские каникулы были в самом разгаре и у него будет ещё вполне достаточно свободного времени. Будет… Потом…
Устав бороться с одолевающей его зевотой, Рон положил в книжку закладку и улёгся спать. На тумбочке рядом с ним скромно лежал заколдованный под “Квиддич сквозь века” любовный роман, который только позавчера подарил ему Лаки и настоятельно рекомендовал прочитать, сказав, что это обязательно должно помочь ему перейти на новый этап отношений с Гермионой. Ну а ради такого он был бы готов не то, что прочитать какой-то любовный романчик, он бы его даже написать, наверное, согласился…

Неделю спустя.
Ренальд задумчиво перевернул страничку. Обычно он очень любил читать и зачастую засиживался в этой библиотеке – ведь она объективно была самой лучшей! – и чтобы выманить его отсюда куда-либо его многочисленным друзьям порой приходилось идти на самые разнообразные ухищрения. Стоит отметить, что этот высокий, стройный и красивый – как ангел с картины – молодой человек вообще-то был очень весёлым и общительным, но это ни в коей мере не мешало ему периодически наслаждаться, проводя время в обществе книг. Книги манили его, увлекали в чарующий, таинственный, непредсказуемый мир фантазий, заставляли отринуть все проблемы, если таковые были, они переворачивали его мировоззрение, они меняли его, и с каждой прочитанной книгой он становился другим – не внешне, нет, но внутренне… В общем, все знали: лорд Ренальд Юлиус Эпрелейн фон Багшорн, граф Уэльский, барон Шотландский, принц Датский и просто верный подданный своего короля очень любил читать и ещё ничто и ни разу не смогло заставить его отвлечься от столь увлекательного процесса чтения. Это знали все – ведь у этого хорошего человека с большим сердцем было очень много друзей, которые постоянно предпринимали очередные провальные попытки вытащить его из библиотеки… Все знали: если уж он начал читать книгу, то ничто не сможет помешать ему дочитать её до конца, и если бы кто-нибудь когда-нибудь хоть кому-нибудь из этих многочисленных друзей сказал, что он будет столь пугающе равнодушен к этим великим, мудрейшим и древнейшим фолиантам, то они бы громко, заливисто, от всей души посмеялись бы над этой шуткой. Да Ренальд бы и сам, наверное, посмеялся бы. Тогда посмеялся бы… Теперь же было не до смеха, ведь все его мысли занимала Она… Прекрасная незнакомка, что, как мимолётное видение, явила себя миру лишь на считанные доли секунды, украла его покой и исчезла в дебрях многочисленных стеллажей… Он и сам не понимал, зачем тогда кинулся за ней, за этим неземным созданием, которое снизошло к нему сегодня и озарило этот день обычный, сделав его до крайности необычным. Ренальд чувствовал: зачем-то она ему очень-очень нужна. А он привык получать то, что было ему нужно… Поэтому он встал, немного потянулся, поправил идеально, чётко по фигуре сидящий на нём шикарный костюм, состоящий из шикарных чёрных обтягивающих его длинные стройные ноги и узкие бёдра брюк из тонкой шерсти и укороченного, новомодного пиджака, который он небрежно оставил висеть на спинке кресла: ведь сейчас на дворе стояло лето и было очень, очень, очень жарко…

Рональд решительно отложил книгу на тумбочку, не забыв предусмотрительно положить закладочку. Нет, ну что за люди!.. Ну в самом же ж деле, какой нормальный человек оденет летом, да ещё и в очень-очень-очень жаркий день, костюм? Да ещё и тёплый… Да даже более того – шерстяной!.. В общем, на сегодня с него однозначно хватит этого шедевра писательского искусства…

Некоторое время спустя.
Со стороны это кажется так просто – просто подойти, просто улыбнуться, просто спросить… Со стороны это кажется совсем не сложно, ведь если бы было сложно подойти к библиотекарю, то никто бы, наверное, и не ходил в библиотеки. Со стороны кажется всё таким простым, лёгким, да просто элементарным!.. Но только со стороны. Сейчас же…
…лорд Ренальд стоял, припав к стеллажу с книгами, и смотрел через просвет между томами на свой идеал девушки…
…все знают, что надо стремится к идеалу. Все знают, что надо сделать всё от тебя зависящее и даже ещё чуть-чуть из того, что от тебя, кажется, зависеть просто по определению не может, но попытаться достичь своего идеала. Все знают, что это сложно…
…но мало кто знает, что гораздо сложнее – это не отчаянно пытаться, прилагать нечеловеческие усилия, стремясь к идеалу, а, однажды увидев нечто, воплощающее в себе предел ваших мечтаний, суметь перебороть естественную (которая в такие моменты ощущается очень даже противоестественной) робость и сделать шаг навстречу своей мечте, своему идеалу…
Лорду Ренальду нужно было сделать всего несколько простых шагов, элементарно улыбнуться и просто спросить какую-нибудь книгу, чтобы достичь своего идеала. Но кто бы знал, как сложно порой даются самые простые и, казалось бы, такие лёгкие вещи, столь элементарные действия…

Фу, как это не по-гриффиндорски… Рон скептически хмыкнул. Ну, уж у него-то это проблем бы не вызвало… Чего стоять-то, припав куда-то там? Почему нельзя просто подойти, улыбнуться и спросить? Что ему мешало? Да он элементарно струсил, несмотря на все те несколько предыдущих страниц, которые описывали, насколько этот трус считает себя смелым. Но, позвольте, разве ж можно считать храбрым человека, который не может отважиться на совершение таких простых действий?!
…для подтверждения теоретических данных (как часто говаривала Гермиона) нужно собрать эмпирические данные… Рон честно не знал, чего и где нужно собирать, но, кажется, идти в Запретный лес в полночь под полной луной и что-то собирать от него не требовалось, да и вообще, кажется, эта умная фраза в переводе означала что-то вроде “пойти и проверить, так ли это всё на самом деле”. Ну, вот он и пошёл…
Она сидела перед камином, конечно же, с книжкой и, конечно же, она читала. Всё так обычно, так привычно, столь знакомо… Но – странное дело – кажется, Рон почувствовал, что не так уж и просто это – подойти, улыбнуться и спросить… Хотя, нет, конечно же, он не трусил, как тот ангелоподобный придурок – он просто не знал, про что же ему нужно спрашивать. А так он, конечно же, не трусил. Нет, ну что вы, ведь это же так не по-гриффиндорски!..
– Рон?.. – Подняла голову Гермиона, откладывая книгу.
– Ээээ… – Что сказать? Что ей сказать?! Что ему ей сказать?!! – Аааа… – Так, кажется, он хотел что-то спросить… Да, точно, хотел. Только… О чём?..
– Всё ясно. – Вздохнула Гермиона и жестом указала ему на соседнее кресло. Рон радостно в него плюхнулся. Действительно, то он стоял и молчал, как идиот, а теперь будет сидеть и не говорить, как придурок. Прогресс на лицо, не правда ли?..
– Хм… – Издал неопределённый звук Рон, пытаясь собраться и решить, что же ему ей сказать.
– Говорю сразу: нет, Рональд Уизли. – Рональд Уизли удивлённо моргнул и непонимающе на неё уставился. – И не пытайся попрошайничать – я сказала “нет”, а раз я сказала, значит – нет. – На задворках сознания ничего не понимающего Рона зажглась лампочка опознавания. Где-то он уже определённо это слышал… – Так что списать я тебе не дам. Однако, так и быть, некоторую руководящую роль в твоих изысканиях, ставящих перед собой цель написания заданных преподавательским составом эссе, я вполне в состоянии исполнить. Итак, сначала возьми эту книгу…
Не успевшему опомниться и не то, что слово какое вставить, да даже запланировано улыбнуться, Рональду уже подсунули пергамент, перо, чернильницу и книгу, после чего на него посмотрели требовательным взглядом. Вздохнув и вымученно улыбнувшись, Рон приступил к выполнению домашнего задания. Радовало одно: ему, по крайней мере, хватило смелости подойти к своей мечте, не то, что этому лордишке…
– Нет, ну что ты, Гермиона, я не отвлекаюсь, я просто раздумываю над следующей мыслью, которую надо будет записать…
И всё равно, сразу видно, кто из них двоих гриффиндорец: он смог, а тот Весь-Из-Себя-Такой-Идеальный – нет. Так что даже несмотря на тяжкую необходимость выполнения домашнего задания Рональд чувствовал себя довольным и почти счастливым.
Почти просто потому, что если бы не было домашнего задания… Да если бы было можно обнять сейчас Гермиону…
Впрочем, Рон знал (причём не только со слов сидящей рядом и бдительно контролирующей процесс выполнения домашнего задания девушки), что мир не идеален, поэтому не шибко расстраивался из-за этих житейских мелочей. В конце концов, домашнее задание когда-нибудь всё же напишется, а с Гермионой у него всё обязательно наладится, так что…
…Рон, оторвавшись от сочинения, прямо посмотрел в глаза сидящей рядом контролёрши и широко, искренне ей улыбнулся.
– Ты что, уже дописал?.. – Неуверенно улыбнувшись в ответ, осторожно спросила она. В ответ Рональд лишь ещё шире улыбнулся, философски пожал плечами и, притянув к себе следующую книгу, продолжил выполнение домашнего задания. Кажется, он всё-таки был счастлив…

Настоящее время. Где-то в далёкой сельской местности.
Психи. Нет, я точно знаю – все Упивающиеся психи. А от психов, как известно, лучше держаться подальше, так сказать, во избежание… В конце концов, мне доподлинно известно, что психами они стали, заразившись от Волдеморта. Другое дело, что доподлинно мне не известно каким именно путём передаётся этот вирус сумасшествия: может, путём длительного применения круциатуса, а может и воздушно-капельным. Поэтому я, честно говоря, предпочёл бы не рисковать и не контактировать с заражёнными, вот только, как это ни прискорбно, от меня тут мало что зависело.
Они все посходили с ума. Массово… Чёрт возьми, ну на фига же ж им было пытаться штурмовать Аврорат прямо в разгар рабочего дня, когда там этих авроров было – видимо-невидимо?! И хотя практика показала, что больше оказалось невидимо… Но всё равно попытка полностью провалилась.
Упивающиеся как с цепи сорвались. Хотя тут, конечно же, я не могу сказать с абсолютной определённостью, сорвались ли ПСы с цепи или это Волдеморт натянул поводок. Однако если я ещё могу понять зачем они сунулись прямо в рассадник аврората (мол, смотрите какие мы крутые, прямо посреди бела дня к вам заглянули, а вы нас даже и не схватили, а мы вот вам язык показали и ничегошеньки нам за это не стало), то вот зачем было громить ночью пустое кафе Флориана Фортескью?.. Возможно, в сие действие кто-то и вложил глубокий философский смысл, но, кажется, запихнул его слишком глубоко: ничего умнее почти детского стишка “дело было вечером, а делать было решительно нечего, кафе почему-то уже закрыто, мы решительно исправили на “открыто”, а там – никого, мы найти еду пытались, на авроров почти нарвались…” упорно не желало разглядываться.
– Упивающиеся Смертью!.. – Послышался испуганный писк какого-то стажёра. Ух, как же меня эти сволочуги достали…
– УпСы?! Где?! Ну, пусть только сунутся – мы их кааак отволдемортим… Мы их так отволдемортим, что мало не покажется, пусть знают, как честным спецназовцам спать не давать…
С этим воинственным бормотанием, которое засевшие вместе со мной в засаду авроры почему-то приняли за боевой клич, они и пошли в наступление. За неимением поблизости вышеупомянутых Упивающихся наступили они в отходы жизнедеятельности проживающего неподалёку стада коров.
– Спокойно, не дёргаемся… Никого и нигде нет, иначе я бы уже с гиканьем упрыгал отсюда куда подальше. Тут, знаете ли, холодно и неудобно…
Авроры, ворча, расползлись по своим местам. Ворчание я их вполне разделял: ночь, на дворе прямо май-месяц ин стайл оф Арктика* и вообще такая вся из себя семизвездочная обстановка вокруг. Лично я вот уже эти семь звёздочек большого ковшика успел пересчитать по меньшей мере раз сто: больше тут заняться всё равно было решительно нечем…
– А если они вообще не придут?..
Вопрос остался риторическим: нам-то в любом случае сидеть здесь до последнего. Хотя все мы и продолжаем лелеять тщетную надежду, что покинем эти придорожные кусты неподалёку от простой неволшебной деревушки вот прямо вот сейчас, поэтому для нас определённо было бы лучше, если бы эти в высшей степени нехорошие личности всё же пришли.
И всё же, все Упивающиеся психи. Причём психи явно голодающие: иначе зачем же иначе им могла понадобится обычная ферма по производству мяса?..
Но всё же жаль, что они все психи, ведь действия психов угадать столь сложно, что психически здоровые люди даже почему-то считают, что вообще невозможно.
…к счастью, я ещё не настолько сильно двинулся, чтобы с уверенностью утверждать, однако с большой долей вероятности могу предположить, что зря мы тут как распоследние отморозки отмораживаем себе последнее неотмороженное…

Она никак не могла уснуть: ворочалась с одного бока на другой, потом переворачивалась на спину, потом снова на правый бок, затем перекатывалась на левый, после чего даже, уткнувшись носом в подушку, улеглась на живот. Правда, вскоре воздуха стало катастрофически не хватать и нос от подушки ей всё же пришлось оторвать, а почти сразу после этого и лежать на животе ей надоело.
Джинни почему-то ну никак не могла уснуть. А ведь было уже поздно, а вставать ей рано, даже раньше обычного… Настроение несколько улучшилось от осознания того, что некий Хам всё же поплатиться за своё хамство, и случиться это уже совсем скоро, буквально через пару часиков.
Однако уснуть это осознание не помогало, даже, кажется, скорее наоборот: воображение начинало работать на полную катушку и с готовностью подсовывало картинки завтрашнего заслуженного позора этого в высшей степени нехорошего человека.
…кажется, ей надо на что-нибудь отвлечься, иначе она так и не сможет уснуть…
Гермиона как-то рассказывала, что у магглов есть такая методика – мысленно считать овец, перепрыгивающих через невысокие преграды. Джинни честно попыталась осуществить задуманное: вот первая овца прыгнула, а за ней и вторая, третья… …одиннадцатая, двенадцатая, тринадцатая… Тринадцатая. Тринадцатая перепрыгивает, она сказала!.. Овца – такая вот овца!.. – прыгать правильно отказывалась и норовила то задом, то боком осуществить прыжок куда-то в сторону, а не как положено и не через что положено. Уже почти расслабившаяся девушка опять напряглась.
Наверное, тут всё дело в том, что это маггловское, да говорят ещё и упрямое, как осёл, животное, так что Джинни решительно сменила тактику: теперь она собралась считать…
Да, действительно, а чего бы такое ей посчитать?.. Почему-то в голову лезли одни сплошные горные тролли. Ну ладно…
Первый горный тролль неуклюже перепрыгнул через преграду, второй повторил его действия, третий тоже, затем четвёртый, пятый, шестой… Двенадцатый перепрыгнул, и тут… У этого в высшей степени нехорошего тринадцатого тролля оказалась с собой дубинка, и он зачем-то ударил ей по преграде. Преграда была жестоко уничтожена. Прыгать троллям было больше не через что…
Джинни задумалась: чего это вдруг тролль так странно себя повёл?.. Наверное, потому, что она их никогда в жизни живыми (да и дохлыми, впрочем, тоже) не видела, а вот если бы она их видела – тогда, конечно, другое дело, но так…
Девушка снова задумалась, кого бы заставить перепрыгивать препятствия. Надо какое-то такое животное, которое она видела… На ум приходили почему-то только всякие клобкопухи. Ладно, пусть попрыгают…
Первый очаровательный пушистик, с горем пополам, перевалился через совсем уж низенькую и чисто символическую преградку. Второй последовал его примеру, затем третий, четвёртый, пятый… Вот уже двенадцатый перелез нормально, и тут какой-то чрезмерно большой и непередаваемо пушистый тринадцатый клобкопух, попытавшись перелезть через преградку, шумно и смачно шмякнулся обратно.
Нда… Кажется, зря она выбрала такое, безусловно, совершенно очаровательное, но абсолютно не прыгательное существо. Так, какие животные хорошо прыгают?.. Почему-то первым вспомнился Гермионин Косолапсус, который как-то раз так распрыгался, что бедная староста потом полчаса шторы зашивала и на место вешала… Ладно, пусть будут Косолапсусы.
Первый Косолапсус радостно перепрыгнул штору, коя сейчас в мыслях девушки выполняла роль преграды. Со вторым тоже проблем не возникло. Как, впрочем, и с третьим, и с четвёртым, и с пятым… Вот уже и двенадцатый рыжий бандит бодро перепрыгнул преградку… …но тринадцатый Косолапсус почему-то неожиданно вспомнил, что он, вообще-то, кот, бродящий сам по себе и что не пристало порядочному коту перепрыгивать тут всякие шторки… Лучше он об эти самые шторки когти поточит, что ли…
Джинни, вздохнув, перевернулась на правый бок и попыталась устроиться поудобнее. Всё же кошки – это слишком свободолюбивые существа, чтобы заставлять их что-то делать… А каких, собственно, она знает существ, которые не любят свободу?..
На ум почему-то приходили одни сплошные дементоры. Вот уж если кто свободу и не любит, так это стражи Азкабана… Так, ладно, сосредоточились и попрыгали.
Первый дементор величественно проплыл над преградой. Второй дементор неторопливо последовал примеру своего сородича. Как, впрочем, и третий, и четвёртый, и пятый, да даже с двенадцатым проблем не возникло. Зато тринадцатый… Тринадцатый, кажется, проголодался, ибо вдруг затормозил и полетел в совершенно противоположную сторону, наверное, в поисках какой-нибудь хоть самой завалявшейся душонки.
Джинни глубоко задумалась. Нет, всё же зря она вспомнила дементоров. Да ещё и на ночь глядя… Они ведь – прямо как и профессор Снейп – не к ночи будут упомянуты…
О, точно!.. Профессор Снейп. Вот кто у неё сейчас попрыгает, ох как попрыгает…
Джинни довольно заулыбалась и начала считать: первый профессор Снейп пошёл, второй, третий, четвёртый… Одиннадцатый, двенадцатый… Тринадцатый почему-то просто пошёл, вместо того, чтобы прыгать, причём на его противной морде чётко было написано, что не собирается он прыгать – и всё тут.
Девушка нахмурилась. То ли она считать дальше тринадцати разучилась, то ли вымирают нынче профессоры Снейпы… Хотя, наверное, просто эта методика действует сугубо на магглов…
…как-то сами собой мысли вернулись к событиям сегодняшнего вечера: как она промахнулась с проклятием, как быстро, как отчаянно быстро она бежала по коридорам, заворачивая за один, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый и двенадцатый повороты и как почти завернула за тринадцатый, но передумала и опрометчиво спряталась в нише за рыцарскими доспехами…
…на краю уже засыпающего сознания мелькнула мысль, что всё же, как ни крути, но несчастливое это число – тринадцать…

Конечно же, они не пришли. Конечно же, я в этом и не очень-то и сомневался. И конечно же выспаться сегодня мне уже не светит… Ладно, ничего, всё хорошо, всё хорошо… И вовсе я не злой, что пролежал полночи и часть утра на холодном снегу в колючих зарослях, и вовсе и не планирую совершить серию убийств из категории “с особой жестокостью”, и вообще, я же мирный, белый и пушистый, поэтому мило улыбаемся, проходим на своё место…
– Пантера, радость моя, как я рад тебя видеть!.. А чего это все на меня так смотрят? Что-то случилось?..
– Ну, можно и так сказать…
Некоторые люди любят говорить “день не задался с самого утра”. В моём случае логичнее было бы применить выражение “с ночи дело дрянь, улучшаться не собирается”…

Что именно случилось.
Невыспавшаяся, уставшая, отчаянно зевающая и также отчаянно довольная собой и жизнью Джинни прямо таки пожирала глазами место Хама за столом. Вот сейчас двери распахнутся, и…
Нет, как же всё-таки чудесно, что она может отомстить негодяю столь оперативно!.. И как это раньше ей в голову не пришла столь светлая (точнее, ярко-рыжая) мысль о подключении услуги “помощь Братьев-Близнецов: Беспрецедентно Бесплатная, Безусловно Беспроигрышная и…”
…и Бессовестно Бесполезная…
Стройными рядами промаршировали эти нехорошие люди на свои места. Хама среди них не наблюдалось… Это что же получается, зря она вчера?.. А потом ещё и сегодня, да ещё и в рань несусветную?..

Вечер предыдущего дня. Гостиная Гриффиндора.
В очередной раз крайне злая из-за в очередной раз показавшего свою истинную сволочную сущность подлеца, Джинни ворвалась в родную гостиную.
Уже так поздно: отбой был давно, практически все ученики уже разбрелись по спальням, даже та же Гермиона уже ушла спать, ведь время тёмное, по уставу всем вообще давно и крепко спать положено…
…но когда это её любимых братишек волновали какие-то там предписания, запреты и прочий бред скучных взрослых?..
Некоторое время спустя, потраченное на торги с родными братьями, прекратившиеся в виду приведения ею веских и неопровержимых аргументов в свою пользу (“Мама ведь пока ещё не знает, что…” – далее следовал немаленький списочек вопиллера на три-четыре), она добилась своего: сбегав в спальню, они отдали ей требуемое.
– Мерлиновы подштанники, как же я вас люблю!.. – Осознание близости долгожданной мести кружило голову, пьянило и заставляло любить весь мир, включая не то, что вредных братцев, да даже того же Хама – немного, правда, и не очень сильно, но – любить.
– Братишка, ты слышал? – Изобразив священный ужас, трагическим шёпотом вопросил один у другого.
– Какой кошмар! Наша маленькая сестрёнка любит подштанники Мерлина!.. – Ужаснувшись, тихонько вскрикнул его, да и её, впрочем, тоже, брат. Джинни привычно пропустила мимо ушей их шпильки и начала подниматься по лестнице к себе.
– Ну, по крайней мере, она не мелочится, и не любит подштанники Дамблдора. Или того же Фаджа…
Фу, какая мерзость… Джинни еле заметно передёрнуло. Всё же братья – они и есть братья: вредные, противные, с кошмарным характером… Однако ничего не поделаешь: что есть – то есть.
– Ага, хотя лучше бы она любила подштанники Поттера…
Обрадованная столь близкой возможностью расправы Джинни уже не так уж и обрадована. Надо же им было вспомнить этого чёртового Поттера!..
Впрочем, ладно… Не суть важно. Главное сейчас то, что у неё есть все возможности завтра же абсолютно безнаказанно осуществить своё справедливое возмездие…
…но радость Джинни наверняка была бы неполной, если бы не закрывшаяся дверь, прервавшая на полуслове размышления её неразумных братцев о подштанниках Поттера, на которые завтра вся школа будет иметь возможность вдоволь налюбоваться…
Мысль о том, что, скажем, он их вообще может не носить, у неё как-то не возникла. Всё же, как ни крути, мисс Джиневра Уизли была гриффиндоркой и тщательно просчитывать все возможности и варианты развития событий не привыкла. Зря…

Продолжение того, что же именно случилось.
Получается, что да, действительно – зря. Зря она шантажом принудила братьев помочь, зря не спала полночи, зря вскочила сегодня в таком безбожно раннем часу… Зря, зря, зря… Или?..
Джинни снова посмотрела на преподавательский стол. Ошибки быть не может: их тренера тоже нет. Может, им просто нужно было что-то обсудить, так что сейчас войдут оба, пройдут каждый на соответствующее место…
Ослепительное пламя надежды разгорелось с новой силой, когда двери в зале снова распахнулись и на своё место, тихонько переговариваясь со Снейпом, прошёл мистер МакГрегор. Вот сейчас, вот прямо вот сейчас, в следующую же секундочку дверь обязательно распахнётся вновь и пройдёт на своё место Он – объект её мести…
…дверь не распахнулась. Ни через секунду, ни через две, ни через три, ни даже через это чёртово число тринадцать. Кажется, он всё же не придёт…
Впрочем, чего это она так расстраивается?.. Немного повеселевшая от осознания того, что не высохнет этот супер-клей не то, что к обеду, но даже и к ужину – причём праздничному ужину в честь начала нового учебного года, – девушка внезапно побледнела.
Эта Пантера, эта драная кошка, эта… В общем, эта в высшей степени нехорошая дамочка собиралась снять с себя мантию…
Джинни показалось, что её сердце остановилось…
…жарко мартовскому исчадию, видите ли, мантии она снимает…
…впрочем, действительно, было жарко: гриффиндорка явственно ощутила, как взмокли её ладони…
Эта злосчастная мантия неестественно медленно опускалась на свободный кусочек пространства рядом с драной кошкой…
Джинни показалось: сердце, испуганной пташкой отчаянно бьющееся внутри клетки – её грудной клетки – вот теперь уже точно остановилось…
…мантия опустилась на скамью.
…к счастью, показалось: такой подлости её сердце всё же не совершило. Всего-то пара-тройка ударов получились особенно громкими…
“Пойду-ка я отсюда, что ли… У меня вообще первым уроком зелья – мне вообще повторять надо, готовиться…” – отважно подумала девушка, поспешно ретировавшись из зоны повышенной опасности для её здоровья.

– Быть популярным – это, безусловно, приятно, но лучше бы эти поклонницы автографы просили, что ли…
Нет, в самом же ж деле – намазать каким-то супер крутым клеем моё место, явно для того, чтобы оставить меня без штанов… Да уж. А ещё ведь приличная школа!..
Впрочем, даже если бы затея увенчалась успехом – ничего страшного бы не случилось, в принципе. Ну, надел бы мантию, вылез из штанов – и бодро, счастливо и весело шагай себе куда хочешь – всё равно под этим балахоном ничего не видно. Хотеться и шагаться, правда, скорее всего, будет в свою комнату – переодеваться…
И тут страшная мысля закралась в моё сознание: а уж не Упивающиеся ли зажрались настолько, что доводят тут меня втихаря?.. А что, вполне в их духе: абсолютно нерезультативно, чудовищно нелепо, до абсурдности нелогично и просто кошмар как бесит.
– Я тут подумал… – Притормозив рядом с Волком, тихонько сказал я.
– Где?! – Искренне удивился он. – Давай-ка быстро вернёмся на это историческое место…
– А, ладно, забудь… – Не в настроении друг, видите ли… Ну и ладно, я сразу с тренером соображениями поделюсь.
– О, не предлагай мне позабыть – не могу я, ведь это же незабываемо!..
– А ты забудь незабываемое. – Только сможет ли Ричард узреть в этих событиях некую логическую связь?.. Особенно с учётом того, что здесь с логикой прямо как и с мобильными телефонами: не улавливается ничего, нет связи. Никакой.
– Ты мне ещё предложи узреть незримое, услыхать неслыханное, опознать неопознанное…
– Тело?.. – Заметно оживился я. – Это я тебе обеспечить могу. – Предвкушающе улыбаюсь. – Кстати, беспрецедентная акция: пока я ещё не определился, ты можешь заказать, кого именно будешь опознавать, а то у меня столько кандидатур на примете, столько кандидатур!.. Прямо глаза разбегаются, ручки чешутся, ножки сами несут…
Волк слегка улыбается и спрашивает, чего это наша высокоинтеллектуальная беседа норовит подкосить под криминалистические чтения.
– Не знаю. Наверно, это на нас так аврорат плохо влияет. И вообще – перешли на криминалистику – перейдём с криминалистики. Вот, скажем, можем на личности перейти…
Пауза. Вдумчивое молчание.
– Так что ты там подумал?..
– Да какая разница? Это вообще, наверное, не я подумал… Да и не помню я уже, что за мысль мелькнула и почему она показалась мне умной и здравой.
Чуть позже свои соображения я изложил тренеру, который переложил их Дамблдору. В свете последних событий этот клей спокойно можно было принять за серьёзный и очень тревожный знак. А я в знаки иногда даже верил, особенно те, которые свыше, и те, что сбоку и дорожными кличутся, а уж когда последние ещё и в зелёном свете светофора…
– И как?.. – Тренер махнул рукой. Ну, кто бы сомневался. – Что Дамблдор-то?
– А что Дамблдор? – Мы вместе пошли к месту сбора ребят, ведь совсем скоро нам снова придётся покинуть территорию школы.
– Ты ему рассказал? – Тренер кивает. – И что он сделал?
– Да как обычно: загадочно улыбнувшись, Альбус поправил очки-половинки и съел…
– Доел. – Поправил тренера я.
– Что, прости?.. – Непонимающе переспросил усталый Ричард.
– Ну, если очков уже была половинка, то правильнее было бы сказать, что он их доел. Разве нет?
Он рассмеялся, привычным движением взъерошил мне волосы, и дальше мы молча пошли к месту встречи, которому пока изменять не собирались.

Неделя до описанных выше событий.
Переклинило. Перевернулось всё в душе, всколыхнулось, встрепенулось что-то где-то, и – его переклинило. Глобально так… И вот уже и сердце выделывает странные акробатические этюды – то сжимается всё, затихает, прямо как море перед штормом, как природа перед грозой… А потом вдруг – БАХ! И бьётся так оглушительно, сильно, часто…
У него такое бывает: увидишь что-то, что цепляет, и думаешь – хм, а ничего так… Цепляет… Иногда ты можешь даже отвернуться, пройти мимо, не заметить – но это всё не важно, важно лишь, что потом – немного, а, может, и очень даже много – после, тебя так конкретно, глобально переклинивает… И вот тогда уже всё. Действительно всё – потому что это что-то засядет в возомнившее себя циркачом-акробатом сердце глубокой занозой – и не вытянуть её, и не вдохнуть спокойно, свободно…
У него в жизни такое уже было. Два раза, этот – третий.
Первый случился на Рождество, ему было семь лет. Чёрт его знает, что же так притянуло его к этой поломанной, неумело вырезанной из дерева лошадке, однако ж – зацепило, так зацепило, что он не поленился подойти, поднять, почистить, отмыть и, до хрипоты споря с родителями, отстоять своё право на неё.
…как он позже вспомнил, лошадку эту для него вырезал их конюх, а он тогда сказал, что не нужна она ему, не нравится – и выбросил…
Но вот случился этот переклин – и лошадка уже стоит, привалившись к стенке, на своём месте. До сих пор стоит, кстати…
Второй раз Это случилось, когда ему было пятнадцать и он, зайдя в оружейный магазин, увидел прекрасную саблю, эфес который был просто усыпан драгоценными камнями, а уж какие ножны… Переклин произошёл мгновенно. Сабля была куплена немедленно…
И вот снова… В третий раз. Переклинило…
Теперь он точно знал: она будет его. Ради этого он на многое пойдёт: эту гордячку, почему-то упорно сбегающую от него и отказывающуюся принимать его ухаживания, завоюет, все усилия к этому приложит: если понадобится – измором возьмёт, потребуется – пойдёт на штурм, но битву эту он выиграет…
…тем более что и противников-то как таковых и нету. Конечно же, девушка была чудо как хороша, но, кажется, простолюдинка… Жаль. Этот простой факт заставлял его задуматься: ну, вот завоюет он её – а дальше-то что?.. Жениться?.. На простолюдинке?! Впрочем, если так подумать… Кто же ему что скажет против? Уж точно не давно уж почившие родители (Ренальд был хорошим, любящим сыном и честно пообещал себе, что если уж он всё же женится на этой гордячке, то обязательно будет время от времени приходить в семейный склеп и переворачивать их тела в исходное, нормальное положение). А к чьему мнению ему ещё стоит прислушиваться?.. В высшем обществе поговорят-поговорят, да и перестанут: он сейчас фаворит, он в любимчиках у короля, ему сейчас всё простят – даже наоборот, скорее всего, все только рады будут – им нужна встряска…
…а ему нужна она. Очень нужна. И вот сейчас он мысленно задавался крайне важным вопросом: так на что же он готов пойти ради неё?..

Рон задумчиво смотрел на огонь, полыхающий в камине. В этой совершенно глупой, во многом абсолютно бредовой книжке, которую он с трудом заставлял себя читать, порой можно было наткнуться на что-то, что заставляло задуматься. Да, всё же прав был Лаки: пусть и бред, но почитать всё же полезно… Как говаривала Гермиона, для общего развития.
И всё же, всё же… Этот вопрос чем-то зацепил и не отпускал, как клещами вцепившись в сознание и прочно окопавшись в его мыслях. Так на что он готов пойти ради неё, ради них?..
– Рон! Рон!! Рональд Уизли!!! – Он перевёл всё такой же задумчивый взгляд на недовольно глядящую на него Гермиону. Кажется, она уже давно его зовёт, а он задумался…
– Знаешь, Гермиона, ради тебя я готов пойти… – Секундное молчание, небольшое раздумье… – …на зелья?.. – Не очень уверенно спросил Рон. Гермиона непонимающе нахмурилась. Рон занервничал. – И вот ещё на историю магии… Тоже… Готов… Вот… И я даже не усну, вот чесслово, не усну!..
Кажется, он глупость сморозил… Хотя, ну что же он мог поделать, если точно знал, что счастью родительскому предела не будет, ежели они встречаться начнут, если не приближен он ни к какому королю и если и не подумает даже кто косо посмотреть на них, если… Ведь он бы на многое ради неё пошёл: и против семьи бы, и против общества… Да только вот незачем, ни к чему – никто же не скажет и слова возражения. Вот и получается, что всё, что он может сделать ради неё – это суметь не уснуть на Бинсе и не возражать Снейпу. Досадно, что ему нечего ей предложить, но всё же, может, и не надо ей всех этих титулов фаворитов и высших обществ, может…
– Что, и домашнее задание сделаешь?.. – В шутливом и благоговейном ужасе, уточнила девушка. Заметно расслабившись, Рональд пробормотал, что, конечно же, с её стороны это был очень подлый удар ниже пояса, однако – так и быть – сделает…
…ведь он-то действительно на многое готов пойти ради неё. Только Рон вот не уверен, что ей хотелось бы, чтобы он доказывал ей это столь экстремальными способами, да и кому нужны какие-то доказательства, если и так всё ясно, если всё понятно, всё предельно просто – а раз так, то к чему усложнять?..
Рональд рассудительно решил, что ни к чему, и решительно приступил к совершению Трёх Подвигов Рональда Уизли, включающих в себя полностью самостоятельно выполненную домашнюю работу и безропотное смирение на двух самых нелюбимых предметах. О, Мерлин, дай ему сил!.. Они ему ещё ой как понадобятся…
И всё равно, несмотря на сложности и трудности, Рон чётко знал: оно того стоит. Точнее, она того стоит… Точнее, они того стоят…
…в общем, этот тихий, уютный вечер перед камином стоит и не того…

Настоящее (и крайне длительное) время.
– Рыбка моя, подплыви, пожалуйста, ко мне… Порезвее передвигаем плавничками, не тормозим… – Недавно задержанная НедоУпивающаяся плавно подплыла ко мне. Ух, походка у неё, конечно… – Аврорат расщедрился на то, чтобы покормить меня, а я, в свою очередь, расщедрился на то, чтобы покормить тебя… Так что – поздноужинный перерыв, можешь отдохнуть.
Отойдя от двери и посадив на своё (кстати, довольно удобное) кресло девушку, я подошёл к окну. Конечно, есть хотелось, конечно, из-за её неточных сведений я несколько часов вместо того, чтобы спать, провёл на холоде, но… Ну и что, что она почти приняла метку, всё равно – ну, какой из неё противник?.. В первую очередь для меня она девушка. Да и потом, нападение ведь всё же было совершенно… Правда, на находящийся в двух километрах севернее пустой загон для коров. В общем, мои подозрения о том, что не всё у Упивающихся в порядке с головой, постоянно находили всё новые, новые и новые подтверждения.
– Вы уже поели, мисс?.. Замечательно… Тогда давайте продолжим активно способствовать Аврорату – глядишь, не то, что срок скостим тебе, да даже и отмазать получиться…
Она с явной надеждой посмотрела на меня. Эх, жалко мне её всё-таки… Да и дельце это можно неплохо в свою сторону повернуть, так что…
– Нападение произойдёт? – Она просто смотрит на меня, и я задаю следующий наводящий вопрос.
– На этой неделе? – Она снова неподвижна. Круг стандартных вопросов, сужающий общий круг стандартных вопросов, был гордым обладателем довольно значительной длины окружности, отчего мне казалось, что мы ходим по кругу. Отчасти это было верно: в предоставленном нам кабинете на полу лежал круглый ковёр, по которому я периодически нарезал круги.
Вообще-то, тактика довольно действенная: согласные сотрудничать Упивающиеся, конечно же, рассказать ничего не могут, но отрицательно мотать головой, если неверно и никак не реагировать, если ты вдруг угадаешь…
В общем-то, тактика была, действительно, неплохая… …если бы не отнимала столько времени, если бы не приходилось задавать столько вопросов, если бы мы не были бы вынуждены для получения самой завалявшейся информации часами вытягивать сведения из вынужденных молчать УпСов и если бы всё же эта информация была бы хотя бы чуть-чуть более точной…
Впрочем, что есть – то есть. Тут не попривередничаешь, да и нос нельзя воротить.
– Шотландия? – Она снова отрицательно мотает головой. Скорее бы уже, что ли, разобраться с теми сведениями, которыми владеет Белль, да пойти поспать – вторые сутки на ногах, шутка ли… В принципе, конечно же, будет надо – и четыре проведу, но…
– Обобщим. Если сейчас хоть что-то из перечисленного неверно – отрицательно качаешь головой. Если всё верно, то, как обычно, ничего не делаешь. Итак, через два часа отряд Упивающихся Смертью численностью около пяти человек под предводительством Беллатрикс Лестрейндж и также включающий в себя из внутреннего круга только Питера Петтигрю с неизвестной целью совершит нападение на объект “продовольственный склад супермаркета”. – Я многозначительно помолчал. Она тоже. У меня было стойкое ощущение, что молчим мы об одном и том же… – Прекрасно, подпиши протокол допроса вот здесь и здесь, а теперь ещё и здесь… И вот в этой стопочке тоже, сейчас покажу, где именно и что писать…
Белль печально вздохнула. И в этом я с ней полностью согласен: бюрократия, эти кипы никому не нужных бумажек – вот оно, истинное зло. Честно говоря, я бы не удивился, окажись настоящей целью повстанческого движения Тёмного Лорда борьба с чиновничьим засильем. Вполне ведь может быть, с учётом того, как активно эти бюрократишки разводят бумажную волокиту, да и ведь никто, кроме самих Упивающихся, не знает доподлинно, какие же цели преследует Волдеморт…
…а они будут молчать. Максимум – изредка кивать, когда следует, во избежание пожизненного срока тюремного заключения, – а для этого надо чтобы в протоколе, который приложат в их дело, значилось “активно помогал следствию”. Но так… Кто знает, чего же они на самом деле хотят, за что борются – в конце концов, ну не может же быть почти треть магического населения просто садистами?..
…хотя, если вот так посмотреть на эти стопки бумажек, которые постоянно приходится заполнять, поневоле начинаешь подозревать, что вполне может, причём далеко не только треть…
А об их истинных целях и у самого Риддла можно спросить, при следующей встрече…

Некоторое время спустя. Продовольственный склад супермаркета.
МСП – малогабаритный специальный пистолет, данный экземпляр именуется “Гроза” модифицированная… Толстые стенки гильзы рассчитаны на высокое давление пороховых газов… После выстрела газы полностью остаются в ней, так что обязательный сбор гильз после стрельбы объясняется не только секретностью оружия, но и их взрывоопасностью…
А я не смотрю налево…
"Бесшумное" составляет едва ли не большую часть из огнестрельного оружия отрядов специального назначения… Если не устранить, то хотя бы приглушить звук выстрела можно разными способами, в том числе "отсекая" пороховые газы. Эта, едва ли не старейшая, идея не так уж проста в исполнении, поскольку требует специальной конструкции, запирающей дульную часть ствола или гильзы после вылета пули…
…я совсем не смотрю налево…
К тому же давление "отсеченных" газов затрудняет извлечение гильзы из патронника. Подобные решения, однако, привлекательны тем, что позволяют значительно уменьшить размеры оружия и исключить прорыв газов наружу…
…совсем не смотрю, точно-точно…
Выпускал пистолет Тульский оружейный завод. "Гроза" применялась советским спецназом в Афганистане…
…да я туда даже краем глаза не косю…
За рубежом ее именуют "пистолетом для убийц", но это определение скорее журналистское…
…мой взгляд вообще блуждает где-то в других направлениях, я вообще внимательнейшим образом выглядываю крыс…
К "средствам самообороны" такие комплексы не отнесешь: это действительно инструменты для решения специальных задач…
…а рядом Пантера также пытается не смотреть на кое-что крайне соблазнительное, находящееся чуть левее моего левого помешательства…
Нет, ну всё-таки какими же бессердечными и бесчувственными нелюдями надо быть, чтобы заставлять нас тихо сидеть в засаде внутри этого чёртового продовольственного склада. Да ещё и голодными… Да ещё и рядом с едой… А еды подозрительно много… А уменьшить до разумного количества это неразумное продзасилье так и тянет, так и тянет…
…а ещё слева, там, куда я совсем не смотрю (я ведь, как мы помним, любуюсь своим офигительно крутым пистолетом), находится большой-большой холодильник, доверху забитый молочной продукцией… Чуть левее от моей левой мечты располагаются упаковки с шоколадом, поэтому нервно вертимся на своём месте и усиленно не смотрим налево мы с Пантерой вместе… Прямо сладкая парочка какая-то получается, да?..
Тихий писк – мелькает крысиный хвост, который мы решительно классифицируем как “хвост крысячий, обыкновенный, принадлежит Хвосту – гаду необыкновенному”. Ждём немного – есть основания полагать, что крыс выполняет разведывательную функцию.
Хотя и не суть важно, что он там пытается выполнять. Аврорат заявил чётко: им нужна миссис Лестрейндж. Лучше бы мёртвой, а то с живой возиться… А на Петтигрю им как-то… Никак, одним словом. Поэтому мы ждём, выжидаем, высиживаем чего-то… Если так и дальше пойдёт, то организуем мы здесь сначала мини-филиал боковых коробок с яйцами, а чуть позже – находящейся прямо по центру мясной продукции. Говоря проще: либо мы тут чего-нибудь да высидим, если так и будем сидеть, либо перережем не вполне определённое количество народу – это ежели кто-нибудь всё же рискнёт сунуться.
Заклятий на здании никаких нет: у ПСов, вроде как, неплохой нюх – могли учуять, а спугнуть их никто не хочет, особенно Аврорат, который радостно спихнул всю эту ответственную операцию на меня, Пантеру и Бали. И вот сидим мы теперь, злые и голодные, и ждём момента, когда можно будет доходчиво объяснить товарищам Упивающимся, что не дело это, нехорошо, знаете ли – так вот с людьми поступать, есть-спать мешать…
Аврорам бы, кстати, это тоже объяснить бы не помешало… Жаль, что с ними сейчас лучше чуть ли не “сюси-пуси” разводить, не конфликтовать и вообще производить аки на конвейере счастье, умиротворённость и полную удовлетворённость от совместной работы.
Теперь остаётся только надеяться, что никто из Упивающихся не догадается аппарировать отсюда раньше, чем мы их повяжем и передадим из своих натруженных и накачанных рук в жадные загребущие лапки Министерства в лице его правоохранительных органов вообще и Аврората как органа борьбы с преступностью в частности, потому что иначе… Будет грустно. Мягко говоря…
Наконец, ещё несколько закутанных в плащ фигур тихо вскользнули внутрь помещения и разбрелись в разные углы. Тэк-с, и где тут у нас Лестрейндж ошивается? И кто из этих пародий на “маски откровения” в лице “плаща откровения” окажется именно ей? Да уж, сложная задачка…
Но мы попробуем её решить. Что нам известно? Из пункта А (предположительно – резиденции Тёмного Лорда) в пункт Б (складское помещение) была совершена аппарация группы, состоящей из четырёх человек. Первый, превратившись в крысу, оземь шмякнулся и побежал на разведку. Остаётся три… Первый из Упивающихся был больно уж высок и плечист – мне кажется, что, скорее всего, это какой-то мужчина, возможно даже спортсмен. Второй какой-то уж слишком дёрганный, нервно так передвигается, оглядывается постоянно – вряд ли это миссис Лестрейндж, о ней какие только слухи, конечно, не ходют и бродют, но вот если её и обвиняют в нервозности, то только потому, что она на нервной почве во всё, что движется и не движется, круциатусами бросается… Таким образом, методом исключения, мы получаем, что направившаяся в сторону моего левого счастья закутанная во всё чёрное фигура и есть искомый объект.
Знаками объясняю девчонкам, что объект найден и что я за ним. Дамы, задумчиво глянув на столь вожделенный мною холодильник, не спорят, поэтому мы молча разделяемся: Бали скользит в правую сторону, а мы с Пантерой, как обычно, дружно завильнули налево.
Ящики довольно высокие, но переходы между ними длинноваты. Хорошо ещё, что освещения никакого: иначе спалили бы нас – как пить дать (желательно дать молока), спалили бы… Причём, боюсь, в прямом смысле – Инсендио эти бяки знают даже как-то слишком хорошо.
Возле холодильников с рыбой нами был обнаружен первый объект – тот самый здоровяк, которого я посчитал за спортсмена. Он чем-то увлечённо занимался, поэтому подкрасться сзади и тихо вырубить оказалось совсем уж просто и элементарно.
Чуть впереди, невидимый за горами ящиков, находился вожделенный холодильник, к которому меня так и тянуло, так и тянуло… И я поддался этой тяге, и пополз – мучительно медленно, ведь быстро нельзя – найдут-заметят-спалят…
С Пантерой мы разделились: она чуть отстала, если что – прикроет, так что теперь я героически полз в одиночку.
“Молоку не сдаётся наш гордый спецназ!..”* – мысленно провыл я, решительно отползая от заветной цели. К сожалению, заказанная цель с заветной сегодня не совпадают, так что ползём дальше и не оглядываемся…
Цель обнаружена, находится возле коробок с консервами. Чёрт! Чуть правее от неё находится ещё один объект, который может затруднить достижение цели. Жестами обсуждаем с только что подползшей ко мне Пантерой дальнейшие действия, как вдруг…
Дикий грохот, после чего – полупридушенный крысиный писк.
Я не успеваю даже толком понадеяться, что крыску завалило качественно и что выбраться самостоятельно из завала у того не получится, как происходит сразу несколько событий: дёрганный шарахается куда-то в сторону и становится слишком труднодоступным для прицельной стрельбы, а Лестрейндж – такая вот нехорошая женщина, – нервно крикнула взрывное проклятие, послав его почему-то чуть в сторону от нас, прямо в… Ну, знаете ли!.. Если я и героически прополз мимо моего холодильничка, то это не значит, что всякие там – точнее, уже почти тут, – должны его взрывать!..
Мы с Пантерой одновременно рванули в открытое наступление: взрывом ведь не только мой холодильник зацепило, но и её коробки…
Моя девушка быстро перебегает на удобную для обстрела позицию и стреляет в правую руку нервному. Палочка выскальзывает у того из руки и закатывается куда-то за многочисленные ящики, Пантера же быстро подбегает к почти поверженному врагу и вырубает.
Всё это я отмечаю краем глаза: для меня цель сейчас – это отомстить заказанной цели за мою заветную цель…
Лестрейндж не откажешь в скорости реакции: практически сразу же она кидает Аваду в занявшую удобную для обстрела позицию Пантеру. Точнее, пытается кинуть…
Уже после слова “Авада…” я в неё стреляю. Тщательно целиться времени нету, да и приказ “лучше мёртвой, чем живой” я помню, поэтому даже и не пытаюсь попасть по рукам. Как, впрочем, и откидываю варианты “в сердце” и “в голову”. Сейчас для меня главное – это не дать ей договорить…
…именно поэтому уже через секунду она, захлёбываясь слогом “Ке…” падает на пол с пробитым пулей горлом… Кажется, судя по количеству крови, я попал в сонную артерию…
Пантера подтаскивает за ящики бессознательного сейчас и несознательного вообще нервного, а я подхожу поближе к своей достигнутой цели.
Она лежит очень красиво: маски на ней нет, иссиня-чёрные волосы выбиваются из-под капюшона, а в глазах… В глазах что-то есть такое, что заставляет меня присесть рядом с ней и, проведя кончиками пальца вверх по щеке, закрыть ей их.
Мне жаль. Жаль её, жаль, что пришлось её убить, жаль… Наверное, мне просто жаль. Я, не смотря ни на что, никак не могу привыкнуть, не могу хладнокровно убить женщину.
Пожалуй, одной из главных причин, заставивших меня всё же выстрелить на поражение, помимо страха за Пантеру, было то, что если бы мы её просто схватили, то на этот раз Министерство приговорило бы её даже не к пожизненному заключению – это точно была бы смертная казнь. Поцелуй дементора… Да уж, лучше так – в бою, быстро и, кажется, даже не очень болезненно.
Отвлекает меня от философских размышлениях о жизни и смерти испуганный крысиный писк. Кажется, Питеру всё же удалось выбраться из завала, а Бали решила устроить крысиные бега.
Он был в своей анимагической форме и быстро-быстро удирал от преследовавшей его Бали. Чёрт, да он такими темпами ещё и сбежит… Попасть по нему сейчас из пистолета – дело палевое: убегать он умеет, траектория бега рваная, прицелиться она не успевает – я, впрочем, тоже не смогу: у меня совсем хреновая позиция по отношению к нему, да и бежит он в противоположную сторону… Но делать что-то надо.
Взгляд невольно снова скользит по убитой Упивающейся. В голове словно что-то щёлкает и я, весьма точно и истерично подражая голосу теперь уже покойной миссис Лестрейндж, кричу “Morsmordre!”.
Питер был трусом, но не дураком. А ещё он прекрасно понимал, что выбраться в одиночку шансов значительно меньше, чем в компании с самой Беллатрикс. Поэтому он в ту же секунду меняет траекторию бега. Теперь он быстро бежит прямо к нам. Чудесно…
Пантера действует молниеносно, оперативно и результативно: бегущего со всех четырёх лапок Питера из-за поворота, ни с того ни с сего, просто накрыли сверху ящиком.
– Всё, кажется?..
Уточняю я, после чего мы зовём авроров. Раз уж сии доблестные борцы со злом бороться со злом отказываются, так пусть хоть уборщиками поработают.
Авроров было много, вести себя тихо и мирно они не желали – вместо этого они как дети малые радовались каждому Упивающемуся так, словно бы это они сами их поймали. Почему-то стало противно, и я, отойдя от них, подошёл к Пантере, которая задумчиво смотрела на покорёженные ящики.
– Ты думаешь о том же, о чём и я?.. – Мы переглядываемся, после чего хором кричим: “Мистер Грюм!..”.
Довольный Грюм бодро подхрамывает к нам и, хлопнув по плечу, говорит, что мы шикарно справились с заданием. Я смотрю на его вращающийся во все стороны глаз и отстранённо отмечаю, что этот глазастый глазастик наверняка всё видел…
– Раз уж всё равно тут Упивающиеся бедлам устроили, то мы реквизируем немного еды, ладно?.. – Пантера так мило улыбается, что даже суровый аврор не отказывает – кивает. Хотя, возможно, кивает он и просто по инерции, потому что уже через секунду рявкает:
– Отравили небось тут всё, сжечь надо – так безопаснее!
Но мы его уже не слушаем, подходим к объектам любования… Я беру первый попавшийся пакет с молоком, зубами открываю его и только собираюсь пить, как Грюм рычит, что он уверен – тут всё отравлено и что он не даст нам столь глупо погубить себя.
– Не отравлено, я бы насторожился, если бы что не так было… – Обиженно глядя на находящийся в загребущих лапках старого аврора пакет молока, бурчу я. Так, ладно, молока здесь много, можно ведь и другое взять…
– Постоянная бдительность!! – Оглушительно рявкает Грюм и заклятием выбивает только-только извлечённую из обёртки шоколадку из рук Пантеры. – Почувствует он… Как же!..
– Интуицией, сэр. – Я знаю – это можно классифицировать скорее как издевательское восклицание, чем как вопрос. Но всё равно отвечаю, потому что чувствую: ему лучше как-то доказать, что еда безвредна, чем пытаться переупрямить. А нападать-вырубать… Нет, не вариант: он ведь аврор, а мы с ними всё ещё должны чуть ли не сюсюкаться, так сказать, во избежание…
– Предлагаю провести следственный эксперимент. – Прищурившись, говорит Пантера. – Заколдуйте несколько предметов, если Лаки почувствует, какие заколдованы, а какие – нет, то тогда Вы не мешаете нам есть отсюда всё, что только нам ни захочется.
– А если нет?.. – Грозно рычит заинтересовавшийся аврор.
– Тогда мы просто вынуждены будем смириться с нашей тяжкой и голодной долей… – Вздохнув, обречённо говорю я.
Довольно хмыкнув, аврор закрывается каким-то щитом вместе с целым ящиком глазированных сырков. Да уж, пред ним простирается широченный простор для заколдовывания…
Я прекрасно знаю: он всё видит через щит. И Пантера это знает. И никто из нас, включая и сидящую на ящике неподалёку и легкомысленно болтающую ножками Бали, не сомневается, что Грюм видит все наши перемещения. Только вот…
…только вот нам, кажется, пофиг… Скосив полглаза от стремительно пустеющего пакета молока на довольно уничтожающую шоколад Пантеру и лениво пожирающую – прямо как заправская, профессиональная Пожирательница – кукурузные палочки Бали, я отстранённо отмечаю, что мне не кажется – действительно, пофиг.
Однако когда уже через секунду щит снят, то мы все как-то рефлекторно попрятали компромат и вытянулись чуть ли не по струнке. Грюм ведь нервный, да и вообще… Да и аврор, а с ними лучше, как мы помним… Того… Повежливей, вот…
– В этом ящике есть один незаколдованный сырок. – Ухмыльнувшись, отчего его испещрённое шрамами лицо исказилось ещё сильнее, проговорил Грюм.
Вздохнув, я пинком переворачиваю ящик и, сосредоточившись, внимательно смотрю на сырки.
– Не то… – Несколько сырков загоняю обратно в ящик. – Не здесь… – Ещё несколько… И ещё… И ещё… Через некоторое время я задумчиво гляжу на последний сырок и, вздохнув, отправляю его тоже в коробку. – И не этот… Тут вообще все сырки заколдованные, кажется…
Довольно скалящегося Грюма заметно перекосило.
– Ладно, а если так?.. – Он берёт бутылочки с питьевым йогуртом – десять штук всего-то, – и снова накрывает себя щитом. Мы только этого и ждали…
Молоко тут же было извлечено из закромов Родины, из какой-то щели Пантера изъяла свою шоколадку, а Бали как-то незаметно снова начала лениво пожирать кукурузные палочки… Вот уж точно: с кем поведёшься, от того и наберёшься. Плохо на неё влияет этот Малфой, ой как плохо: и ленивость жестов откуда-то взялась, и пожирает она подозрительно…
Щит снят. Мы снова вытягиваемся по стойке смирно.
– Прошу. – Указывает аврор на расставленные неаккуратным кружком бутылочки. Подхожу к ним, протягиваю руку…
Странное чувство, что что-то не так… Провожу рукой над йогуртами, прислушиваюсь к себе – все заколдованы. Все… Девять? Да, точно, их тут девять, значит, на этот раз он слово своё сдержал и одну не заколдовал…
Обхожу ящик со всех сторон и закономерно нахожу десятую бутылочку. Поднимаю, показываю Грюму. Тот угрюм, молчалив и вообще показывает все признаки недовольства. Однако больше не мешает нам есть, что радует… Правда, радует только нас: неблагодарные зрители-авроры разочарованно вздыхают. Концерт окончен. Окончен ли?..
– Сегодня знаменательный день, не правда ли? – Говорю я, доставая молоко в бутылочке и ловко открывая её. – Сама Лестрейндж – любимица Все-Мы-И-Так-Знаем-Кого, для которого она была чем-то вроде человеческого аналога Нагайны… – Трагическая пауза. – Мертва. – Тихо произношу я и салютую им молоком. – Такое надо как-то отметить, ведь так?
Авроры хмыкают. Отпраздновать-то надо, но вот не молоком же…
– Ну, не хотите молока – как хотите, я только рад: мне больше достанется. А нам вот ничего крепче на службе нельзя… Да и вообще нельзя, не исполнилось ещё двадцати одного года, по закону запрещено… – Делаю смачный глоток молока. – Хотя я бы не сказал, чтобы меня это так уж прямо расстраивало…
Снова глотаю молока. Потом подхожу к уничтожающей очередную шоколадку Пантере.
– У тебя усы от молока. – Улыбаясь и довольно жмурясь, как сытая кошка, говорит она мне.
– А у тебя крошки от шоколада на губах… – Парирую я. Мы немного молчим. Я снова прикладываюсь к бутылке с молоком, не отрывая взгляда от шоколадных крошек на её губах.
– На брудершафт?.. – Неожиданно даже для себя предлагаю я. Она хмыкает и, соединившись руками, мы едим и пьём на брудершафт шоколадку и молоко соответственно. – Сколько процентов? – Прежде чем поцеловать её, спрашиваю я.
– На этикетку не смотрела, но по вкусу – все 98% какао.
– Горький, значит… – Задумчиво произношу я. Какой-то молодой аврор, услышав эту фразу, радостно завопил “Горько!..”. К нему быстро присоединились другие, теперь уже очень даже благодарные зрители. – Ну, что ж. – Громко произношу я и, повернувшись и подмигнув аврорам, продолжаю. – Значит, сейчас будем делать шоколад молочным…
Набираю немного молока и, наклонившись, легонько целую Пантеру, которая только что положила очередной кусочек шоколадки в рот. Шоколад медленно таял и, смешиваясь с молоком, был довольно специфичен на вкус – сначала какой-то слегка горьковатый, а потом уже – самое то для меня…
Наконец, когда ещё вполне хватает воздуха, но не хватает смеси шоколада и молока, мы отстраняемся друг от друга. Я смотрю на Пантеру. Какая же она всё-таки красивая!.. И хорошая. И…
– А у тебя от молока усы!.. – Весело говорю я ей.
– А у тебя – крошки шоколада на губах. – Фыркает она.
Мы улыбаемся. Шоколадоманка и молокофил – кажется, мы нашли друг друга… Всё-таки как же с ней легко, хорошо и… Просто?.. Да, наверное, действительно, просто. Боюсь, что именно из-за того, что всё у нас было слишком просто, мы, как истинные любители всё усложнять, и расстались в тот прошлый раз…

– Мне передали, что ты прямо таки требовала встречи со мной. Что-то случилось? – Смотрю на неё выжидательно, попутно отмечая, что какая-то нервная она, дёрганная, да и бледнее обычного.
– Суд завтра. – Тихо, охрипшим голосом говорит она. Вздыхаю.
– Ты говорила со своим защитником?
Она хмыкает и отрицательно качает головой.
– Почему?
– Может, потому, что у меня его нет?.. – Хмурюсь, пытаясь вспомнить, слышал ли я хоть где-нибудь хоть когда-нибудь и хоть что-нибудь о том, что в магическом мире государство предоставляет обвиняемым в уголовных преступлениях государственного защитника в случаях… Да, в общем-то, хоть в каких-нибудь случаях.
– Значит, суд завтра… Ладно, я приду.
Она заметно расслабляется. Я с трудом подавляю зевок: дело близится уже к обеду, а мы только-только с отчётами по прошедшей операции разделались…
– Кстати, Белль, представляешь, Белла Лестрейндж мертва.
Я ухмыляюсь, глядя на неё. Это ведь довольно весело, ты не находишь, а, Белль?
Белль слегка ухмыляется мне в ответ. Кажется, за эти часы допроса мы уже начинаем понимать друг друга абсолютно без слов…

Джинни сидела на подоконнике в своей комнате и думала о вечном. Если говорить точнее, то о вечном невезении, преследующим её, когда она преследует Его.
Вздохнув, девушка решительно вскочила с подоконника. Она ему ещё обязательно отомстит, ну ведь не может же это её невезение в данном аспекте длится вечно!.. А это, безусловно, обнадёживает. Вот только…
…только вся проблема в том, что у неё создаётся стойкое впечатление, что это УЖЕ длится целую вечность…

Где-то за час до обеда мы наконец-то вернулись в Хогвартс. Шум, гам, хохот и гогот подсказали мне лучше всяких часов, что сейчас перемена.
Значит, обед, действительно, примерно через час. Долго… А есть хочется. Также, как и спать. Хотя, может, и чуть меньше – не спал-то я всё же дольше, чем не ел. Вспоминая, как мы, как истинные продолжатели дела поверженных Упивающихся, приводили в негодность склад, я почему-то пытаюсь подсчитать, каковы убытки владельцев склада и кто им их будет возмещать…
Рядом, потянувшись, зевнула Пантера, после чего потянула меня на кровать: спать. Сопротивляться не было ни сил, ни желания, поэтому я послушно обнял кису, устроился поудобнее и тут же вырубился. Всё-таки, как оказалось, спать я хотел значительно сильнее, чем есть…

Через два с половиной часа.
Недовольный Аластор Грюм методично молотил меня палкой колбасы по голове за то, что мы всё-таки плюнули на его представления о безопасности и нагло ели прямо у него перед носом. Звук выходил какой-то странный – будто бы кто-то колотил не колбасой и не по моей голове, а чем-то другим и, кажется, по дереву. Хм… Может, не зря мы в детстве, после того, как говорили “тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить”, демонстративно стучали себя по лбу?..
Сопротивляться таким противозаконным действиям со стороны аврора я почему-то и не думал: в голове вообще крутились всякие “муси-пуси, Аласи-Грюмуси, но-но-но, не надо хулюганить…”.
Было… Как-то странно. А ещё я никак не мог понять, откуда Грюм взял колбасу, если мы, вроде, находились возле молочных изделий и примыкавших к ним коробкам с шоколадом, да и я ведь точно помню – мясо и колбаса находились дальше, в нескольких метрах отсюда…
Наверное, аврор просто бодренько и целенаправленно допрыгал дотуда, а потом уже… Или нет, ведь он же волшебник, наверное, он эту палку колбасы призвал…
Внезапно я задумался, пытаясь вспомнить, а есть ли вообще в волшебном мире колбаса. Я точно помню: в Хогвартсе нам её не давали. И не нам тоже не давали. Вообще никому не давали, кажется… Да и в Министерстве тоже, если вдруг, ни с того ни с сего, кормили, то тоже среди того, что они почему-то считают едой, и близко не было никакой колбасы. Совсем никакой…
…а Грюм всё также методично бьёт меня всё той же палкой колбасы всё по той же голове – впрочем, я вам не Змей-Горыныч, выбора у бедного аврора, очевидно, и не было как такового…
И вдруг, совершенно неожиданно, Грюм колбасу опускает, укоризненно так смотрит на меня и молвит человеческим и, что особенно странно, снейповским голосом: “Поттер, открывайте!..”.
Я оглядываюсь. Вокруг консервов – тьма тьмущая. И что, я всё это должен открыть?!
– Немедленно!.. – Всё ещё передразнивая Снейпа, рявкает Грюм, бешено крутя одним глазом и сверкая другим. Смотрелось почему-то совсем не жутко, а, наоборот, скорее забавно…
– Подъём! – Вдруг слышу я знакомый голос, правда почему-то не из прекрасного далёка, а откуда-то совсем близёхонько, где-то… За дверью, что ли?..
Разлепляя глаза, я обнаруживаю, что выработанный за долгие годы просто безусловный рефлекс меня не подвёл. Точнее, наоборот, подвёл. Прямо к двери, которую мне, кажется, нужно открыть…
Открываю.
Любуюсь на перекошенную злобой морду Снейпа, сочувствующе и даже немного виновато смотрящего на меня Ричарда и… И всё. Больше никого за дверью нет.
Снейп открывает рот для очередной язвительной речи. Отмахиваюсь от него и иду к шкафу – одеваться.
– Я и так уже понял, что нас к директору вызывают… Сейчас будем.
Протягиваю одежду сонно зевающей и отчаянно потягивающей Пантере, лениво натягиваю вещи, смотрю на часы. Одевались мы где-то две минуты – для нас это офигеть как много. Судя по удивлённому выражению лица Снейпа, для него это – офигеть как мало. В общем, не будет преувеличением сказать, что от всей этой ситуации фигеют все, поголовно.
В кабинете у Дамблдора, кажется, организуется что-то вроде мини-собрания: присутствовали все наши ребята, профессор МакГонагал и профессор Дамблдор. Судя по всему, подошли ещё не все.
– А где Бродяга? – Спрашиваю я у Ричарда. Тот неопределённо пожимает плечами.
– Бродяга?.. Да бродит где-то…
Бродяга где-то бродит… И правильно делает. На этом сборище всё равно только и можно, что чай со сладостями трескать, да пытаться не уснуть. Интересно, зачем нас вообще сюда позвали-то?..
Мужественно разлепив слипающиеся веки, я запоздало отмечаю, что совсем не против чая с чем-нибудь… Но пока никто не предлагает. Видимо, вот соберутся все, тогда и будем устраивать чаепития, которые директор гордо называет собраниями.
Скучно. Пока никто и ничего и нигде, поэтому, наверное, можно присоединиться к Пантере, которая оккупировала моё правое плечо, и к Бали, которая уютно устроилась на левом. Было тепло и хорошо, поэтому, краем глаза отметив, как красиво смотрятся брюнетка и блондинка, обнявшие подушку, роль которой блестяще исполнял я, решительно закрываю глаза и расслабляюсь, погружаясь во что-то, отдалённо напоминающее полусон, когда, вроде бы, ты и спишь, но, в то же время, вроде как и нет… Промежуточное состояние между сном и явью, когда ты “ни здесь, ни там” – оно такое зыбкое, ведь малейший шум – и победит явь, несколько позже, если будет тихо – состояние перейдёт в категорию “спишь крепким сном”…
– Поттер, вы что, спите, что ли?! – Недовольный Снейп вечно чем-то недоволен. Открываю глаза, смотрю прямо на него и бодро отвечаю:
– Никак нет, профессор Снейп!
Презрительно скривившись, он ядовито цедит, как профессиональная подколодная:
– Да? И как тогда Это называется?
Вот ведь же ж пристал… Но ответить надо, причём вежливо и культурно – не стоит забывать, что этот не самый хороший человек у нас всё ещё преподаёт.
– Это называется “удостовериться на практике в достоверности высказывания “покой нам только снится””! Так вот, разрешите доложить: снится. Судя по тому, что наяву меня никто в покое никак не желает оставлять, то, действительно, только.
Не то, чтобы я намеренно доводил его до крайней точки кипения странного вещества, которое можно было бы охарактеризовать только словом “бешенство” и в которое полностью трансформировался Снейп в моём присутствии… Но что было, то было. Кажется, у меня талант… Уловив среди гневных шипящих звуков, смутно напоминающих отповедь, что-то из серии “вы такой же, как ваш отец”, я произвёл поправку последней мысли, так как, во-первых, мне не кажется, а, во-вторых, это определённо наследственное…
– Северус, мальчик мой!.. – Благожелательно посвёркивая очками-половинками, которые, судя по тому, что они всё ещё находятся на его крючковатом носу, профессор Дамблдор так и не доел, директор, кажется, настроился на длительную беседу на тему “давайте жить дружно!..”. Но – не судьба. Гневную отповедь Снейпа прервать суждено было другому его хозяину.
Схватившись за метку, зельевар решительным шагом направился в сторону выхода.
– Идите с миром, профессор!.. – Крикнул ему вслед я. Снейп подозрительно глянул на меня, но терять время и упражняться в сарказме не стал – Волдеморт ждать не любит. Уже успевший устроиться напротив Сириус озадаченно на меня посмотрел, явно прикидывая, где бы взять перечного зелья и напоить им бедного, простывшего ребёнка, у которого, кажется, жар, от которого-то он и начинает бредить…
Дабы обезопасить себя от посещения Больничного крыла, а Сириуса – от нервного переживания и от хлопот, связанных с транспортировкой сопротивляющегося меня в вотчину мадам Помфри, я уточняю.
– Желательно, со станцией “Мир”…
– А это как? – Заинтересовавшись, наклоняется поближе ко мне крёстный.
– А это как “Курск”, только с неудавшимся финтом Вронского.
– А как “Курск”? – Не очень понимая, но подозревая, что послали зельевара даже дальше, чем он только что пошёл, переспросил оживившийся Сириус.
– А “Курск” как “Титаник”, только без айсберга. – Задумчиво отвечаю я.
– А что такое “Титаник”?
– Хочешь узнать?.. Сначала закупи партию-другую бумажных платочков, что ли…
– Зачем? Да и какие бумажные, когда есть…
– Ты их стирать все замучаешься, а так – всхлипнул, порыдал часика три над тяжкой судьбиною героев несчастных, и…
Я многозначительно замолчал.
– И что?.. – Непонимающе уточняет крёстный.
– И всё. А если бы не было бумажных платочков, то пришлось бы стирать. Ох и тяжко же жить без современных достижений цивилизации!..
Сириус совершенно озадаченно смотрит меня.
– Но заклятие же есть. Специальное, чистящее… Да и домовые эльфы…
Гневно на него смотрю и презрительно кидаю:
– Ух, буржуи!.. – После чего демонстративно закрываю глаза и снова погружаюсь в состояние полусна-полуяви, из которого меня вырывает смесь топота и перестука. “Грюм” – однозначно идентифицирую поднимающегося по лестнице человека я.
Смотрю на дверь, ожидая, пока он войдёт, для того, чтобы удостовериться, что у него нет с собой палки колбасы, которую надо срочно изъять в целях общественной безопасности, сохранности моей единственной головы и просто потому, что ужасно хотелось есть – причём настолько, что я даже был согласен на лимонные дольки.

Подозрительно… Альбус вызвал, сказал, собрание, сказал – срочно. Подозрительно… Подозрительно тихо в школе, по коридорам которой он шёл, подозрительно рано их сегодня отпустили с работы – мол, за ночное дежурство… А это очень, очень, очень подозрительно, ведь раньше-то за ночные дежурства им не давали никаких отгулов, особенно – во время войны. А это, как ни крути, подозрительно…
Доковыляв до горгульи, Аластор буркнул подозрительный пароль подозрительной птичке, которая подозрительно не оживилась, а как-то подозрительно механически и странно отъехала в сторону. Подозрительно тут передвигаются лестницы – нет чтобы, как все нормальные, обычные лестнице в замке – парили бы…
Подозрительно тихо за дверью. Не иначе, случилось чего…
Осторожно и подозрительно приоткрыв дверь, Аластор решительно ворвался внутрь. Всё тихо. Хм… Даже как-то подозрительно тихо.
На него подозрительно уставился Поттер. Вот – хороший боец!.. Даже какой-то подозрительно хороший боец… Но, по крайней мере, бдительность соблюдает. Хотя… Это тоже навевает на определённые и Очень подозрительные размышления…
Рядом с ним сидят две девушки. Почти не подозрительно. Одна, брюнетка, потягивается – его девушка. Подозрительно, что другая на нём практически лежит, а брюнетке подозрительно всё равно…
Грюм начал подозревать, что блондинка заснула. А ведь он только недавно похвалил их!.. Мерлин, ведь чувствовал же – подозрительные они какие-то, не надо было хвалить… Вон как вопиюще нарушают принцип постоянной бдительности!.. Ну, ничего, сейчас мы…

Я подозрительно посмотрел на Грюма. Какой-то он сегодня подозрительный…
Он подходит ближе, и вдруг…
– Постоянная бдительность!! – Громко рявкает он и удивлённо смотрит на два тонких лезвия, что сейчас находятся возле его шеи.
– Спи, Бали… – Говорю я, забирая лезвия из её рук и обратно вдевая их в заколотые волосы, после чего укладываю её обратно себе на плечо. Грюм стоит какой-то подозрительно тихий…
Некоторое время все молча рассаживались по своим местам. Наконец, встаёт Дамблдор.
– Сейчас я бы предложил вам… – …и сердце замерло в груди. Лимонную дольку, ну же, скажи “лимонную дольку”!.. Я знаю, это ведь совсем-совсем не трудно… По крайней мере, заниматься мысленным гипнозом без прямого контакта хотя бы из серии “уставились друг другу в глаза, сидим и смотрим, смотрим, смотрим…” определённо сложнее… – …обсудить сложившуюся ситуацию…
Сердце с шумом ухнуло обратно. Вот так и накрылась лимонной долькой моя так и не успевшая начаться карьера гипнотизёра…
– Ситуация очень сложная… Она потребует от нас стойкости, мужества, силы духа, проявления высоких моральных качеств, сплочённости…
Прикрыв глаза, я начал отфильтровывать информацию на две кучки: “вот она мне нужна…” и “вот, она-то мне и нужна…”.
Директор говорил долго и увлечённо, правда, по большей части – абсолютно не по теме. Но главное из его рассказа я вычленил: мы здесь сегодня собрались, потому что в школе явно есть пособник – или, может быть, даже много-много пособников – Волдеморта. Вот и сегодня: все видели, что я в замке, поэтому он или даже они попробовали предпринять очередную попытку устранить меня. Что интересно – не убить, а именно на время вывести из строя. Но так уж случилось, что на обед сегодня никто из наших не спустился: все мирно спали. И так бы, наверное, и провисела бы ловушка на меня до самого до того момента, как мы бы спустились, если бы второкурсник-хаффлпаффец не опрокинул кубок, который упал у него на пол и закатился прямо под моё место. Вот он-то и пострадал, заняв предназначенное мне место в больничном крыле.
Всё это, безусловно, было прискорбно, вот только совершенно не удивляло: в том, что не желающий никак протягивать ножки Волдеморт протянул свои ручки аж до Хогвартса не было совершенно ничего странного, зато было много чего подозрительного…
– Вот такая ситуация… Вопросы есть? – Закончив свою иррационально длинную речь, уточнил директор.
– Есть! – С готовностью отозвался я.
Альбус серьёзно кивнул мне, как бы предлагая высказаться.
– А Вы нам ничего не хотите предложить, профессор? – С явным намёком уточнил я.
– Да, конечно же, у меня есть наброски плана, но я бы всё-таки хотел выслушать сначала ваши предложения… – Начал было директор, но заметив мой какой-то совершенно разочарованный вид, сделал паузу и выжидательно посмотрел на меня.
– А что-нибудь кроме плана вы не хотите нам предложить? – Задал ещё один наводящий вопрос ведущий исключительно здоровый образ жизни я. Директор задумался. Я тяжело вздохнул. – Хорошо, попробуем поставить вопрос по-другому… Нас кормить сегодня вообще будут или как?
Профессор МакГонагал, всплеснув руками, воскликнула, что, действительно, мы же сегодня так удачно обед пропустили. В руке, которой она столь эмоционально махала, оказалась волшебная палочка, а все эти эмоциональные махания – всего лишь необходимые для трансфигурации стола движения. Наконец, доколдовав, она позвала домовиков и нам принесли поесть.
Вот оно – счастье…
За столом разгоралась жаркая дискуссия. Грюм упрямо предлагал проверить всех Веритасерумом, МакГонагал спокойно объясняла ему, что и в какой последовательности она ему выцарапает, ежели он хотя бы подумает о том, чтобы незаконно применить к детям столь опасные вещи. Дискуссия была жаркой, жар буквально распространялся на всё пространство в округе, так что…
…меня разморило. Сытный ужин, тепло и хорошо… Какие пособники? Что мне до каких-то шпионов?.. Спать-спать-спать-спать-спать… А остальное подождёт…
И тут – коварный вопрос, заданный мне подозрительно глазастым Грюмом, который заметил, что ещё немного – и я засну, и из чистой, ничем не замутнённой подозрительности решил не дать мне изменить принципу постоянной бдительности, прогрохотав в ультимативной форме “Верно, Поттер?!”.
Обидно, знаете ли, ведь я весьма качественно прикидывался предметом меблировки. В конце концов, у профессора Дамблдора ведь всегда в кабинете находились какие-то странные и непонятные объекты. Так чем ж я хуже?!
Но, видимо, не судьба мне сейчас хотя бы немного поспать, поэтому я послушно открываю рот и отвечаю.
– Это очень сложная философско-юридическая проблема, в отечественной науке до конца не изученная в связи с недостатком данных, полученных в результате эмпирических исследований, вся квинтэссенция которой заключается в изначально заложенном в ней… – На долю секунды я приткнулся, судорожно пытаясь придумать приличный синоним тому слову, которое столь активно вертелось у меня в голове, что успело неплохо раскрутиться и самопропиариться. Я отчётливо понимал: нужно какое-нибудь жутко умное слово, желательно со всеми этими трудновыговариваемыми “-измами”. Почему-то крайне упорно вспоминался только “бредоизм”… – …алогизме. – Далее, дабы не брякнуть что-нибудь вроде “И вообще мне это абсолютно индифферентно”, ограничиваюсь нейтральным: – В вашей конфронтации я бы предпочёл выбрать позицию нейтралитета, дабы сохранить статус-кво в данном пространственно-временном континууме.*
Создавалось впечатление, что из всего моего потока умных слов знакомы им были только предлоги… Однако в этом были свои очевидные плюсы: от меня наконец-таки отстали. Правда, только на время…
– Поттер!.. – Снова Грюм. Вот ведь привязался… – А ты как считаешь, кто пособник? У тебя ж, вроде как, интуиция…
А скалится-то как мерзко… Считает, наверное, что теперь я просто вынужден буду взять на себя функции следователя. Разбежался…
– Для того чтобы с абсолютной определённостью ответить на ваш вопрос, мне не хватает улик, которых, к сожалению, наш загадочный преступник оставлять почему-то не желает. Стоит отметить, что, безусловно, у меня есть определённый круг подозреваемых лиц, однако в чём-либо бездоказательно обвинять их я не намерен ввиду того, что у нас в стране законодательно закреплена презумпция невиновности, согласно которой мы предполагаем, что все люди являются добропорядочными, пока не будет доказано обратное…
Грюм, как обычно, неожиданно, но как-то необычно громко рявкнул:
– Кого подозреваешь?!
Я подозревал, конечно, что у него от подозрительности последние мозги снесло, но чтобы настолько…
– Ну, я не знаю… – Неуверенно говорю я и затыкаюсь. Продолжать “…как сказать, что ни черта я не знаю” почему-то не хотелось.
– Имена! – Снова рявкает аврор. Тьфу, чувствую себя, как на допросе.
Спасает от ответа меня возвращение злого Снейпа. Хм… А что, если…
– Профессор Снейп, это вы?.. – Подозрительно, в лучших традициях худших детективов, спросил я у пока не очень обвиняемого, почти не осуждаемого, а просто подозреваемого, мысленно прикидывая, где бы надыбать настольную лампу и засветить ему в глаза. Ну, дабы не отступать от общепринятых обычаев и традиций.
– Представьте себе, да. Это я. – Саркастично сознался теперь уже обвиняемый.
– Ну вот!.. Вы молодец, что сами, да ещё и так быстро, сознались, профессор. Сэкономили нам время, директору – лимонные дольки, себе – веритасерум, ну и всем нам, до кучи – нервы. Да и Специальную Шпионскую Уликообнаруживающую Лупу покупать не надо, а жаль… Ну, что, ребят, по лимонной дольке и пойдёмте уже спать, а?.. А то детское время кончилось, да и сейчас начнётся допрос с пристрастием, а сиё не для детских глаз и ушей…
– Что за бред вы несёте, Поттер?!
Прижимаю пальчик к губам.
– Тсс! Всё, что вы скажете, обязательно будет использовано против вас. Поэтому лучше помолчите, успеете ещё поговорить. С мистером Грюмом. Вон из него как энтузиазм-то прёт… Прямо так и прёт… Ну, счастливо оставаться!..
До Снейпа наконец дошло, о чём я говорю и он, прищурившись, пошёл в контратаку.
– А, может, это вы, Поттер?
– Я?! Что за гнусные инсинуации!.. Прежде чем бросаться подобными оскорбительными оскорблениями, оскорбляющими оскорблённого в лучших чувствах не в меру старающегося по мере сил безмерно страдающего от подобных оскорбительных оскорблений…
– Мистер Поттер, я думаю, он не хотел. – Примирительно сказала профессор МакГонагал.
Ну, ещё бы он хотел выслушать то, что я хочу ему высказать. А высказывать и запутывать так, чтобы этот чёртов шпион по окончании речи уже забыл, с чего всё, собственно, началось, я умею… А раз ты что-то умеешь, то почему бы и не применить на практике собственные же умения?..
– Нет, я, безусловно, тоже включаюсь в мой список подозреваемых…
– А у вас есть список? Можно посмотреть? – Заинтересовалась преподавательница трансфигурации.
– Можно. – Милостиво разрешил я.
– Ну и?..
– Посмотрите по сторонам.
– И?..
– И в Большом Зале.
– А?..
– И вообще по замку полазьте.
– Зачем?!
– На подозреваемых полюбуйтесь!..
Грюм что-то одобрительно крякнул, кажется, что-то вроде “Кругом враги! Враги, кругом!.. Шагом марш! И левой, левой…”. Тьфу. Кажется, у меня слуховые галлюцинации. Нет, мне не кажется. Чёрт, знал же, что на голодный желудок лимонные дольки принимать нельзя!.. Вон ведь как заносит, почище любого пятизвёздночного колбасит…
– Так вот, подобные обвинения нельзя предъявлять подданному нашей любимой королевы без предоставления вещдоков! У вас они есть?
– Что, простите?! – Удивлённо спрашивает деморализованный Снейп.
– Правильно делаете, что приносите извинения. Но в вашем положении лучше бы вы принесли вещдоки.
– Да что это такое?!
– Ну, это я у вас спросить должен. Что это вы тут устраиваете за балаган, когда у нас серьёзное собрание?! Мы тут собрались, обсуждаем, пытаемся думать… А вы!.. И как только не стыдно?.. Профессор Дамблдор, мне кажется, что он намеренно срывает собрание!
– Гарри, мальчик мой, успокойся, пожалуйста. Никто тебя не обвиняет.
– Как?! А вот этот… профессор зельеварения… чем же он тогда ещё занимается?! – Многозначительно молчание, после которого я решил вернуться к предыдущей теме. – Так вот, что там насчёт вещдоков?
– Гарри, мальчик мой, что это за таинственное “вещдоки”?
– Вещественные доказательства. Глупо обвинять человека в чём-либо, не зная наверняка, что твои обвинения имеют под собой реальные обоснования и их можно подтвердить вещественными доказательствами, в народе просто – уликами.
– Мистер Поттер, а какие у вас были улитки, чтобы обвинять в этом меня?! – Искренне возмутился профессор Снейп.
– Улики. – Машинально поправил я и продолжил менторским тоном, тщательно копируя интонации самого Снейпа. – С древнейших времён и до нашей эры, за всю историю существования судебного разбирательства всем известно, что собственное признание – царица доказательств. А вы признались. При свидетелях. Кроме того, с учётом вашей амбивалентной (то есть двойственной) роли, которую вы играете в данной войне… Так что вот как-то так.
Развожу руками. Что тут можно сказать?.. Вас развели как последнего лоха, профессор… Жаль, что ничегошеньки мне это не даст, но я хоть душу отвёл. Да и спать уже не так хочется…
Снейп разразился уничижительной тирадой. Послал бы я этого невиданного зверька на… Кхм… Невиданные дорожки. Следы оставлять. Но при полном наборе лиц, при которых нельзя выражаться?.. Тут ведь и несовершеннолетние (окинул взглядом нашу отчаянно зевающую компашку), и лица очень преклонного возраста (взглянул на чрезмерно весёлого и бодрого старикашку и начал подозревать, что это он не чай литрами хлебает, а энергетик какой-нибудь, если не сказать чего похуже), и дамы… И особенно дамы, которые сейчас эксплуатируют меня в роли подушки, а, как мы уже успели убедиться на примере Грюма, не стоит будить спящую Бали… И Пантеру тоже не стоит. Так что я просто демонстративно не стал подавлять очередной зевок и с непередаваемо наглым выражением на лице взглянул на это недоразумение.
– Альбус, да он надо мной издевается!! – Возмущённо прошипел зельевар.
– Северус!.. – Укоризненно покачал головой профессор Дамблдор, что и понятно, ведь формально я – белый и пушистый, ибо во всех наши сегодняшних пикировках со Снейпом я был просто убийственно вежлив. Другое дело, что порой это тааак бесит…
– Товарищи! Усовеститесь! Мы ведь сюда не разбираться в ваших межличностных отношениях пришли, а что-то решать. – Благоразумно сказал столь благоразумные слова до этого не менее благоразумно молчавший тренер.
– Совесть?! – Искренне удивился я. – К чему это мы вспомнили об этом рудименте?.. Давайте лучше поговорим об атавизмах. Скажем, о хвосте. Кто-нибудь слышал что-нибудь об этой крысе? – Молчание. – Ну, кроме одного анекдота… – Заинтересованное молчание. – Нет?! А я слышал. Ну, правда, не совсем об этой… Да и анекдот довольно старый, но всё равно отображает основные события. Собственно, сам анекдот. “Кошка гналась за мышью, но та успела скрыться в норке. Тогда кошка подошла к норке и залаяла. Удивилась мышка: как это: кошка – и вдруг лает? Высунулась она из норы, тут кошка ее сцапала и съела. Потом облизнулась и подумала: “Вот как полезно знать хотя бы один иностранный язык!..””.
Явно удивлённое молчание. Вздыхаю.
– Хорошо, я переведу: Хвост начал сбегать, тут мы прикинулись УпСами, он, соответственно, стал сбегать в нашу сторону и был радостно пойман Пантерой – такой вот хорошей кисой. Правда, попавшаяся в лапки к кошке мышка допрошена не была. И не потому, что Тёмненький заклятие наложил. Хотя… В общем-то, он ведь действительно не рассказал ничего, потому что тот на него заклятие наложил… Убил, фактически. Через метку. На расстоянии. Не знал, честно говоря, что такое возможно…
– А такое и не было возможно. – Как-то хрипло проговорил ещё сильнее обычного побледневший Снейп.
Через некоторое время Дамблдор всё же решил объявить слёт пионеров-передовиков закрытым. “Ура, товарищи!..” – в душе самозабвенно скандировал я, рассчитывая наконец-то выспаться.
Как оказалось впоследствии, в моих расчетах были существенные погрешности…





Пояснения по главе:
In style of… (английский язык) – в стиле…
С этого сайта взята информацию про пистолет: http://www.weaponplace.ru/tihaya_groza_msp.php
“Молоку не сдаётся наш гордый спецназ!..” – Думаю, все узнали в этой строчке переделанную песенку “Врагу не сдаётся наш гордый Варяг…”.
Настоящее длительное время – одно из времён в английском языке.

Если Вам всё ещё что-либо непонятно – не стесняйтесь спрашивать, я обязательно объясню.
И ещё, если вам всё же, вдруг – ну, бывает же такое, правда?.. – понравилось, то было бы совсем неплохо, если бы вы оставили комментарий – и радости моей не будет конца и краю.


Глава 48.

От автора:
Товарищи, спешу поставить вас в известность, что я – свинья. Даже нет, не так!.. Не просто какая-нибудь некультурная и непунктуальная хрюшка, и даже не просто свинья, и даже не хряк – большой такой, кстати, хряк. Нет, товарищи, я – самый что ни на есть взаправдашний, настоящий, даже, не побоюсь этого слова, истинный хрюкотавр!.. Да, все мы думали, что эти доисторические предки хрюшек, отличающихся от оных повышенной степенью свинства, давно и безвозвратно вымерли. Ан нет… Вот она перед вами Я, всамделишный хрюкотавр, обладающий просто поразительной степенью хрюкотаврости (которая, как мы помним, в свою очередь выгодно отличается от обычного свинства значительно большей степенью общественной опасности). Итак, часть из вас действительно верили, что хрюкотавры вымерли. Но нет!.. *пафосно и патетично* Они не вымерли! *с непередаваемыми интонациями типа “Не дождётесь”* И не вымрут. Живучие они вообще-то свиньи, эти хрюкотавры…
Кстати, у меня есть тысяча и одна уважительная отмазка, которые я могу пару лет рассказывать вам вместо сказки на ночь. *причитая* О, судьба злодейка!.. О бедная я белочка, которой колесо жизни врубили на полную мощность!.. Но белочка попалась тоже живучая (чувствуются явные родственные связи с некими хрюкотаврами) и, только отдышавшись от марафоноподобной сессии, впихнув обратно язык, ненароком вываливающийся изо рта от одуряющей и выжигающей последние выжившие после сессии мозги жары, немного придя в себя от вероломного предательства любимого (очень горячо, кстати, любимого; настолько, что профессионалы подозревают, что он банально перегрелся) ноутбука, оставившего меня одну-одинёшеньку наедине с вами и с ненаписанным завещанием…
*жалобно вздыхает* Но, может быть, случится Чудо и Вы, о милостивейшие читатели, простите заблудшую душу и не будете добивать почти сломленную подлым предательством бедную и беззащитную девушку… Ну, или хотя бы не ногами… И не тапками… И без показательной инсценировки исторических картин вида “семь казней египетских, на одной маленькой Лапулечке опробованных”… И не… В общем, молю о снисхождении и подсовываю взятку.
Кстати, у меня на почве длительной воздержания от писа́ния случился прорыв. Заткнуть не получалось долго… В общем, я написала эту главу и даже ещё чуть-чуть следующей. И коллажик почти доделала, чуть-чуть буквально осталось… Правда, я всё-таки хороший хрюкотавр?..
P.S. Всем беспокоящимся просьба запомнить: хрюкотавры не вымирают!! И ничего не забрасывают. И не приостанавливают. У них всё в работе!.. Урывочной, весьма редкой и вообще какой-то странной, но – в работе. Какой уж есть…
Теперь что касается тех героев, что оставляют автору отзывы. Им – отдельное спасибо. И отдельные ответы. Собственно, вот они:
Уважаемое Привидение Z ПропеLLером, спасибо за такой тёплый отзыв. Выносить Вас, может, и можно, а вот меня и моё поведение – нельзя, но приходится… Надеюсь, Вы будете милостивы к бедной девушке… А за отзыв большое спасибо – от него прямо исходит позитивом! Так что если в главе найдётся что-то, что рассмешит Вас – помните, Вы приложили к этому руку, подзарядив своим отзывом Лапулю хорошим настроением!
Многоуважаемая Linnea, я польщена. Безмерно рада, что Вам понравилось. Надеюсь не опускать и дальше планку и продлевать жизнь всем желающим путём активной смехотерапии.
Grey_VII, мне стыдно. Ой, как мне стыдно… Ой-ой-ой прямо как стыдно… И если ты ещё тогда, ровно год назад, не смел надеяться, то сейчас ты уже, вероятно, не смеешь решить, чем сперва запульнуть в такую бессовестную хрюшку, как я… Эх, нет мне оправдания. Ну, то есть, вообще, конечно, как бы есть, и я, ежели пожелаете, могу в подробностях все эти оправдания расписать, но вообще… Эх, определённо, оправдания мне нет!.. …но ты же меня всё же простишь, правда-правда, а?.. По крайней мер, я на это, несмотря ни на что, всё ещё сме́ю надеяться…
Уважаемая TаNюха, благодарю за такой замечательный отзыв. Ох, как же я Вас понимаю… Сама почти не читаю, а уж про “пишу” лучше вообще скромненько промолчать в тряпочку, так сказать, во избежание… Но что поделать – не я така, жизнь така!.. Ну, и я, конечно, тоже. Хрюша я, конечно, редкостная…
Дорогая Кой, благодарю за такой эмоциональный отзыв. Лаки с Пантерой, увы, не останутся, для Пантеры я уже другого подобрала. Да и вообще, не искрит что-то между ними, ой не искрит… То ли дело между ним и Джинни, прямо только и успеваю короткие замыкания в длинные предложения переформатировать… Ну а Джинни уже, собственно, прокололась по-дурацки. И ещё пару раз проколется. Но всё же, всё же… Просто, понимаете, на эту пару у меня даже стихи пишутся. Как-то раз прорвало – прямо три почти подряд написалось: одно – Лаки к Джинни и два – Джинни к Лаки (если повезёт, впихну эти два в следующую главу). Хотя вообще… Конец у меня не будет как у Роулинг и никаких десяти, двадцати и прочие годы спустя не будет. И то, что на момент последней точки они будут вместе, вовсе и не означает, что через десять минут они не разбегутся. Что называется, се ля ви. Финал у меня будет относительно открытый, так что, при желании, всегда можно будет сделать вид, что Джинни там просто так рядом стояла. Ну, это на случай, если Вас уж совсем воротит от заявленного пейринга…
Уважаемая Mamomi, позвольте обратиться к Вам с просьбой воплощать периодически свои аморальные желания в текстуальную форму и требовать проду. Глядишь, и зашевелится тогда моя совесть, которая вообще-то мало того, что поганка, так ещё и поганка ложная… А за отзыв огромное спасибо – улыбнуло))
Дорогая Dominicka, никуда Гарри от Джинни не денется, как бы ни старался. А насчёт того, чтобы они снова были вместе… Интересных эпизодиков в ближайшее время с этой парочкой обещать могу, а вот скорого воссоединения – не уверена. И то, что месть таки осуществится – тоже. Что-то я сумневаюсь, ой сумневаюсь… Может, и отомстит, а, может, и простит… Что называется, посмотрим по обстоятельствам.
hope2, только не теряем надежду! Да, я хрюша. Да, я покинула вас не так надолго, а в два раза надольше. Но!.. Я всё ещё возвращаюсь. И ведь это же хорошо, правда?.. И я всё ещё твёрдо намерено сие произведение дописать. Помните об этом. Даже если я опять – исключительно случайно и по воле злых обстоятельств – пропаду почти без вести на пару месяцев…
Увы, Forten13, сказать, как долго до конца я не смогу, ибо и сама не знаю. Но что-то мне всё же подсказывает, что энд у нас будет ой как нескоро… Особенно с моею-то скоростью обновления… Но нужно помнить главное: он будет. И фик дописан обязательно будет. Когда-нибудь…
Благодарю за отзыв, saga121! Надеюсь, ваше настроение улучшится от осознания того, что прода таки есть! Вот она! Да-да-да, это – именно она! Не верите?.. Да я и сама в шоке… Но что поделать, коли на сайте ХогвартсНэт произвели антистимулирующие перемены? То я раньше каждые полгода стабильно обновлялась, дабы не потерять свои драгоценные отзывы, а теперь… Нда… Но по крайней мере я могу абсолютно точно гарантировать, что буду обновляться минимум раз в год. Хотя, конечно, настолько наглеть я больше не стану, честно-честно!..
Уважаемый RiZ, благодарю за отзыв! Спасибо за столь лестную оценку. А насчёт близнецов… Может быть, может быть… Хотя я обычно предпочитаю говорить, что это в Гарри папочкины гены просыпаются – а они, как известны, сила, против которой не попрёшь…
Уважаемая Ginny_Weasley, благодарю. Твой отзыв было непередаваемо приятно читать! Надеюсь, глава тебе понравится, и ты найдёшь в ней что-то, над чем можно будет посмеяться. По крайней мере, я очень старалась…
Дорогая Кэсэди, благодарю. Надеюсь, продолжение не разочарует. И также надеюсь, что последующее продолжение последует несколько пораньше, нежели последовало это… А то стыдно это, ой стыдно – томить ожиданием хороших людей…
Благодарю, дорогая puma2707! Ваш отзыв порадовал и содержанием, и развёрнутостью, и вообще… Рада, что Вам понравились стишки – я их не очень часто пишу, а посему особенно приятно узнать, что не всё у меня так уж плохо с рифмоплётством. Что же касается таинственной разницы в пять месяцев… Конечно, сие вставлено специально. Но, чёрт возьми!! Да кабы я знала, сколько мне из-за этого оставят отзывов, давно бы уже что-нибудь такое отчебучила!!! А насчёт не сильно придерживающихся истины любовных романов… Да, вы правы. Любовные романы её придерживаются не шибко. Но ведь это же не совсем любовный роман… Просто, понимаете, Автору иногда хочется написать что-то до ужаса флаффное, розово-сопливое, такое любовноромановое… Но… Мерзопакостная природа не позволяет. Вот и выходит то, что выходит…
Многоуважаемая adra, спасибо! Невероятно рада была прочесть такой замечательный отзыв. Что же касается всё тех же пяти месяцев… Насколько я знаю, методики такой нет. И слава Богу!.. Хотя это не ошибка. И не ачепятка. Также, как и куча других, которые, если приглядеться, в моей “Любви и страсти в библиотеке” пруд пруди. Я, на самом деле, нормально отношусь к любовным романам. Когда-то раньше даже целую стопку перечитала… И вот иногда у меня бывает, что возникает желание написать чего-нибудь в этом же стиле – о супер-пупер-идеально-совершенных героях, с чуть исторической атмосферой… И моя вредная натура выдаёт примерно тоже самое, но – с преувеличенным, гипертрофированным, огроменным и специально натыканным нереальным количеством ошибок, подавая это в таком свете, что просто мама дорогая… Ну, что тут поделаешь?.. Против себя не попрёшь…
Дорогая Kathadriana, да воздастся тебе за благое да доброе дело!.. Спасибо. Действительно, обрадовала. Я вообще всегда очень-очень радуюсь каждому отзыву. А уж такому-то большому да обстоятельному… Что же касается Лаки… Ну да, он нагловат. Но это – что-то вроде защитной реакции. Ведь если посмотреть внимательно на людей, находящихся рядом с ним, то просто ужас какой-то, сколькие из них пытаются его использовать. Тут и не так закозлишься, лишь бы на шею окончательно не сели… Впрочем, всё равно ведь сели, если так посмотреть… А ведь он, кстати, действительно хороший. И добрый. Просто… Нынче невыгодно быть добрым. И хорошим. Как это не прискорбно… А он к тому же ещё и “Избранный”, а желающих использовать Избранного даже больше, чем туалетную бумагу в туалете. А ведь он, кстати, действительно добрый… Просто усиленно ершится и прикидывается бякой, дабы не заюзали все, кому не лень. То, что он хороший, он, конечно, не признаёт прямо, но между строк это читается явно, да и по поступкам… Лаки гуманист. Даже убивает исходят из “гуманней пристрелить, ибо приговором полюбак будут чмоки с душечками из борделя под названьем Азкабан, которые являются настолько горячими штучками, что от одного только поцелуя наступает полный капец”.
Многоуважаемая Margaret Miogan, благодарю за отзыв. Любовный роман попахивает какой-то историчностью (правда, какой именно я и сама учуять не в состоянии), так что принца Уильяма нету даже и в проекте, а, следовательно, и недоумевать тоже некому. Но всё же… Что же касается тех самых пяти месяцев – да, они настолько загадочны, что разгадать их вряд ли представляется возможным. Впрочем, всё это и не нужно разгадывать. И если в остальном фике и прослеживается (не всегда, правда), сюжет и какая-никакая, но логика, то в любовном романе у меня их можете не особенно стараться найти. Это – действительно нечто, что неплохо именно в плане посмеяться. Собственно, только на это и было рассчитано)))
Многоуважаемый Akella, а на Ваш отзыв, ежели Вы не шибко возражаете, я отвечу после главы, ибо сама глава в определённой её части отвечает на Ваш отзыв.



Внимание!!! В главе ненавязчиво фигурирует супер-пупер-мега-крутая Мэри-Сью!!!
Я Вас предупредила.



Влететь в класс и обязательно эффектно взмахнуть полой мантии – это как достать котёл и поставить его на огонь. Затем следует добиться нужной концентрации тишины, подготовить гриффиндорцев к медленному закипанию, довести до температуры кипения и, презрительно фыркнув, сбавить немного огонь насмешек, – но только для того, чтобы чуть-чуть попозже, снова и снова приправляя снятыми баллами, вновь задать жару нерадивым ученикам… Вот он – стандартный, отработанный на многих поколениях ингредиентов, рецепт урока.
Гриффиндор и Слизерин, сидящие по левую и по правую руку от учительского стола соответственно, разделённые незримой линией ненависти – как две стопочки ингредиентов, где из той, что в зелёных мантиях – при правильной подготовке, естественно, – обязательно выйдет толк; и кучка заведомо гнилых, никчёмных, бесполезных ингредиентов в красных мантиях, с которыми сколько ни бейся, сколько ты их не обрабатывай – толку всё равно будет ноль. Прямо такой же ноль, который он с приятным осознанием собственных правоты и превосходства выводит этим бездарям…
Вечно левые и сами в этом виноватые (кто ж их заставляет-то так садиться?..) гриффиндорцы… Ах, как же приятно быть тем самым катализатором, который вызывает простейшую – хотя столь примитивные создания заведомо не способны на что-либо более сложное – реакцию в виде последовательно сменяющихся раздражения, негодования, ярости и, наконец, бешенства… Ах, эти несдержанные, невоспитанные, легко выходящие из себя гриффиндорцы!.. Северуса Снейпа искренне забавляла смена эмоций на лицах этих созданий, которые они даже если бы и очень попытались – не смогли бы скрыть…
…а вот что его абсолютно не забавляло, так это то, что сходную реакцию у него самого вызывал катализатор марки “Поттер”…
Сегодня был самый обычный урок – бездарей гриффиндорцев снова соединили с его слизеринцами. Единственное, что выбивалось из обычной рецептуры, так это то, что присутствовали ещё и эти… Они не носят форму – точнее, носят, но свою, а не школьную – лишь изредка накидывают поверх своего безобразия мантию. Во время урока они не реагируют на внешние раздражители, да они не раздражаются даже когда у зельевара повышенный уровень язвительности!.. А уж эта их вечная вежливость, которая просто до невозможности нервирует профессора Северуса Снейпа… Хотя, впрочем, не столько она, сколько сам факт того, что эти ингредиенты относятся к одному виду с вызывающим у него просто аллергическую реакцию Поттером.
Хотя, стоит признать, что сегодня всё-таки был не самый обычный урок… Мало кто знает, – а если кто вдруг узнает, то уж зельевар-то обеспокоится тем, чтобы знание это сей знающий человек унёс поскорее с собою в могилу, – но зельевар периодически гадал. Это была своего рода традиция: гадать по первому своему уроку, проведённому у Гриффиндора и Слизерина в среду. Хотя, может быть, кто-то всё же и знал – ведь недаром же уже который год подряд ему приходится гадать по Лонгботтому?..
Данное гадание, разработанное лично Северусом Тобиасом Снейпом – но, естественно, незапатентованное – в общих чертах рассказывало о том, что должно случиться в течение следующей недели.
Сегодня класс варил очередное лекарственное зелье – всё же идёт война, а заготавливать для больничного крыла медикаменты в промышленных масштабах в одиночку даже столь опытному зельевару, как Северус Снейп, чисто физически не было под силу.
Итак, Лонгботтом в очередной раз сварил из простейшего обезболивающего сложнейшее отравляющее… Стандартная ситуация – значит, на ближайшей неделе в его жизни не будет каких-либо совсем уж кардинальных изменений.
Яд получился нежно-розового оттенка… А это к потеплению. А вот была бы бурда в его котле зелёных тонов – был бы добрый знак, но такое случается редко – похоже, скрытый патриотизм в Лонгботтоме заставляет его варить зелья исключительно в красных оттенках цветового спектра. Традиционно снять за это баллы – пусть знает, как проявлять свой патриотизм в ущерб другим!.. – и продолжить гадание…
Итак, содержимое котла Лонгботтома не взорвалось в течение первых пятнадцати минут – это к важным вестям с фронта, причём к вестям добрым, о чём можно судить по сочетанию ещё не взорвавшегося котла с умеренного размера пузырьками, булькающими в котле Уизли. Кроме того, отсутствие в классе щенка Поттера также к вестям с фронта… Так, надо бы не забыть завтра повнимательнее полистать Ежедневный Пророк…
А вот ежели бы за всю пару никто из гриффиндорцев ни разу не огрызнулся – это не к добру. Совсем не к добру. Но ежели такое вдруг случится, то, дабы отвести беду, необходимо как можно больше снять баллов с Гриффиндора, а после того, как все покинут класс – обязательно сказать три раза “Чур меня!” и трижды постучать по котлу Грейнджер. Можно ещё и плюнуть туда же – для надёжности…
Если же вдруг Грейнджер взорвёт котёл… Это – просто непередаваемо добрый знак. Правда, случилось такое лишь однажды, и то только благодаря умничке Драко – в тот раз зельевару посчастливилось просто за бесценок прикупить значительное количество редчайших ингредиентов.
Урок подходил к концу, осталась завершающая часть гадания – нужно опробовать яд Лонгботтома на очередной подопытной крыске, которых он ласково звал Хвостиками, и засечь время, за которое эта тварь будет умирать. Если яд окажется быстродействующим и крыса подохла без особых мучений – дурной знак, на следующей неделе нужно быть предельно сосредоточенным и собранным. Ежели он медленного действия и сопровождается сильнейшей агонией крысы – это хорошо, значит, неделя выдастся вполне сносной…
…Северус Снейп всегда лишь презрительно фыркал на выражения типа “Что наша жизнь? Игра!..”. Просто потому, что он твёрдо знал: ранящие и заживляющие, возрождающие и убивающие, веселящие и вгоняющие в самую чёрную депрессию – самые разные, самые многообразные, да просто самые-самые – зелья, вот она – жизнь…

Вечер предыдущего дня.
Она была просто божественно красива: стройна, изящна, грациозна, прекрасна… Он смотрел и никак не мог насмотреться на её гордую аристократическую осанку, на аристократичное личико с такими аристократически-высокими скулами, истинно аристократичным прямым носиком, капризным и аристократичным изгибом пухлых губок… Она вся манила его, притягивала к себе, звала, привлекала… Он всё смотрел и никак не мог оторвать взгляда от рук, изящно держащих небольшой томик страниц этак в десять тысяч… Ах, какие это были ручки!.. Хрупкие, изящные плечики, красивый изгиб локтя, тонкие запястья… А уж прекрасная аристократическая бледность аристократически длинных красивых пальчиков просто завораживала его…
Она была просто божественно красива – вся целиком и каждой клеточкой тела по отдельности. Она была стройна, изящна, грациозна, прекрасна, и… Аристократична.
Даже как-то слишком аристократична для простолюдинки. Лорд Ренальд даже серьёзно засомневался – а, может, и не простолюдинка она вовсе?.. Может, она – просто разорившаяся дворянка со скромной родословной?.. Ну, так это ничего. Хотя, какое ничего?! Это было бы даже очень хорошо!.. В конце концов, когда он покупал лошадей или собак он ведь не только смотрел, чтобы у них была прекрасная родословная, но и осматривал их самих и выбирал лишь тех, что ему нравились. А Эрмина ему определённо и очень нравилась…

Рон в праведном возмущении отработанным движением руки с силой отбросил куда-то в сторону глупый романчик. Книжка по привычке шлёпнулась за тумбочку. Нет, ну куда это годится – сравнивать девушку с собакой?! Или с лошадью?! Нет, он, конечно же, знал, что девушек, в некоторых случаях, можно сравнивать с животными, как то: зайцы, кошки, рыбы и прочие милые создания в различных уменьшительно-ласкательных интерпретациях. Он знал, что, скажем, мама иногда называла Джинни своей маленькой лисичкой-хитрюшкой (правда, тихо и за глаза – сестра это обращение почему-то жуть как не любила). Но вот чтобы девушку, да с лошадью!.. Нет, ладно бы если бы какую-нибудь корову назвать коровой или там Панси Паркинсон – мопсом, – это, конечно, нехорошо, некультурно и невоспитанно, но, по крайней мере, истине соответствовало. Но чтобы девушку, которая тебе нравится?!..
Рон плюнул, в очередной раз поднял книгу с пола, зашвырнул её поглубже в тумбочку и пошёл искать Гермиону, чтобы сказать ей, что она – зайка-рыбка-киска-клобкопушечка!.. В общем, он не знал точно, что именно он ей скажет, но зато более чем точно был уверен, что у него, в отличие от этого Такого-Всего-Из-Себя-Воспитанного-И-Утончённого, хватит ума никогда не сравнивать любимую девушку с каким-нибудь там червём. Пусть даже и книжным. Пусть даже и это и будет соответствовать истине…

Вечер следующего дня по отношению к описанным чуть выше событиям. Сразу после собрания в кабинете директора.
Цирковое шоу наконец-то закончилось и уже можно идти к себе и ложиться спать. Уже целую минуту как можно, а я всё сижу на месте, как будто во мне внезапно развился дремавший до сей счастливой поры мазохизм и, раз уж развился он так внезапно, то и милостиво предлагает начать с малого – с кариеса в зубах и лапши на ушах.
Пантера и Бали крепко спят, обняв друг дружку и, до кучи, меня – непонятно, как расцеплять, неясно, как нести… Хотя одно точно ясно – свою уснувшую кису до комнаты я понесу на руках. Бали тоже ребята донесут, так что это – не проблема. Проблема в том, чтобы аккуратненько расцепить их и при этом умудриться не разбудить… Задача действительно сложная, и сейчас мы всем коллективом пытаемся тихо и оперативно её решить.
Постановлением Пленума установили, что, после расцепления, Орёл донесёт Бали. А вот как расцеплять будем как-то не постановилось, так что придётся вспоминать курсы юного сапёра. Пытаюсь аккуратненько разжать объятия девчонок, но они вцепились друг в друга крепко – мои попытки разъединения ни к чему не приводят, хотя я и честно очень стараюсь.
– Так, ладно… – Тихонько бормочу я, аккуратно привставая и пытаясь передать Бали уже готовому к манёвру Орлу.
– Ммм?.. – Сквозь сон вопросительно мурлыкнула Пантера.
– Спи-спи, хорошая моя… – Она на удивление послушалась и, снова закрыв так до конца и не разлепленные веки, уютно устроилась на моих руках.
Понимающе ухмыляющийся Сириус придерживает мне дверь, за что я кивком благодарю его – обычно, неся Пантеру, я свободно могу высвобождать руку для того, чтобы что-то открыть или закрыть, но сейчас… Сейчас она очень крепко в меня вцепилась, сейчас она так удобно, так хорошо, так уютно устроилась, так пригрелась, что мне не нравится даже сама мысль о том, чтобы отпустить её из своих объятий.
Внизу, возле горгульи, зачем-то топтались близнецы Уизли. С секунду поиграв в столь любимую с детства игру “найди десять отличий”, я совсем тихим шёпотом здороваюсь.
– Фред, – киваю в знак приветствия первому, – Джордж. – Кивнул и второму. Оба в попытках протиснуться мимо нас и горгульи в директорский кабинет замечены не были, так что, вероятно… – Вы, я так понимаю, ко мне… Чем обязан?
Человек – существо шумное. Два человека и того шумнее. А уж конкретно эти два человека… Когда они широко открыли рот, дабы браво гаркнуть на весь замок приветствие, я чётко понял: либо они сейчас замолчат сами и как можно быстрее, или не сами, но тоже довольно-таки быстро… А посему, растянув губы в милой и приветливой улыбке акулы-убийцы, я почти одними губами произношу:
– Ведите себя тише. – На руках уютно лежит спящая Пантера, и мне хочется лишь одного – отделаться тихо и без лишних разговоров ото всех лишних, то есть просто ото всех, и присоединиться к ней… Я знаю – малейший звук, и она окончательно проснётся, а мне сейчас так хочется, чтобы хотя бы она отдохнула, раз уж у меня доля такая тяжкая… Наверное, исходя из всех этих соображений я и тихо добавляю, шепча почти сквозь зубы слова нарочито внятно и чётко, почти по слогам. – Очень. Вас. Прошу.
Вот что мне всё же нравится в этих шумных и ярких людях, так это то, что, когда надо, они умеют быть тихими и незаметными. Вот и сейчас они просто молча показали на объёмные небрежно запакованные пакеты и также тихо уведомили меня, что меня практически невозможно выловить. Я лишь слегка ухмыльнулся. Чай не рыбка, чтобы меня ловили тут всякие…
Сириус сунулся было в эти пакеты, но близнецы покачали головой, что попозже. Подавив тяжёлый вздох, крёстный смирился с неизбежным и наша процессия наконец продолжила свой путь.
Через несколько поворотов мы случайно натолкнулись на спешащую из библиотеки Гермиону, которая, очевидно, слегка так сильно засиделась после отбоя. Судя по её оживившемуся лицу, моя востребованность в последнее время просто колоссальна… Вздохнув, показал глазами на Пантеру. Девушка всегда была умной, так что просто молча кивнула и неуверенно на меня посмотрела. Мысленно отметив, что если мы так и будем дальше собирать по всему замку бродящих в неположенное время в ненадлежащих местах личностей, то как раз к завтраку соберём всех и организованным строем промаршируем в Большой Зал трапезничать, я предложил ей последовать за нами. Вот уложу сейчас Пантеру поудобнее, подоткну ей одеялко, поцелую в лобик…
Осталось всего несколько поворотов до нашей с кисой комнаты…
…а завтра рухну в ноги к Ричарду и буду слезно просить его сослать меня куда подальше на задание, которое бы к миру магии не имело бы совершенно никакого отношения…
…пришли. Наконец-то!.. Сириус, по такому случаю, радостно начал шуршать пакетами близнецов и шушукаться с ними же.
– Дверь. – Тихо напоминаю я добровольно взвалившему на себя столь тяжкий крест дворецкого крёстному, ибо Пантера всё ещё хорошо, даже слишком хорошо и уютно лежит на моих руках…
Увлечённого Сириуса не оторвать, Гермиона со стопкой внушающих священный ужас фолиантов…
– Ладно, я открою. – Милостиво соглашается Джордж.
– Почему это ты? Я, может, всю жизнь мечтал открыть дверь перед такой дамой!.. – Упирается Фред.
– Ну, спасибо, блин, большое, мальчики… – Оскорбившись в лучших чувствах, тихо цежу я. – И только попробуйте устроить мне сейчас… – Я не договариваю, но близнецы прекращают традиционную перебранку, благоразумно решив не доводить собственного и без того злого спонсора. Сгрудив на довольного Сириуса все свои пакеты, они решительно, вдвоём, слаженно и одновременно взялись за ручку моей двери.
…и также слаженно, одновременно и вдвоём как подкошенные рухнули рядом с так и не открытой дверью…

В это же время, в этой же школе, но в башне факультета Гриффиндор.
Его ясные голубые, как чистое весеннее небо и топаз одновременно глаза встретились с её ореховыми, с капелькой мёда и примесью янтаря очами, и… И тишина, только ветер шелестит ветками, только коты надрывно орут под окнами, только на повышенных тонах миссис Барклайн объясняет посетителю, как не стоит обращаться с книгами, только шелест, шум и стук, который вдруг, внезапно, ни с того ни с сего будто бы резко выключили и осталась только тишина и глаза напротив, в которые не можно не смотреть. Но и смотреть тоже не выходит: веки так и норовят опуститься, глаза прикрываются, прикрываются, закрываются… А дыхание сбивается, перехватывает, задерживается, и… И они оба – одновременно и совершенно одинаково – почувствовали резкую необходимость слиться в обжигающем как горячий кофе и таком же терпком и будоражащим это сонное утро единстве двух сердец. И он, отважившись, склонился к её устам, и подалась она навстречу, не в силах соблазну боле сопротивляться…

Судорожно захлопнув бульварный роман, Рон самозабвенно затерзался смутными сомнениями: он совсем не любил кофе. На какую-то долгую долю секунды ему стало даже страшно: что же это получается, ему теперь и целоваться не понравится?..
Книга в очередной раз была названа глупой и отложена куда подальше. А Рон в очередной раз вспомнил, что он гриффиндорец и что его девиз по жизни – “Не попробуешь – не узнаешь”…

Пантера завозилась у меня на руках.
– Что?.. – Попыталась выпутаться из моих крепких объятий, но я не отпустил.
– Ничего, дорогая, ничего. Отдыхай. – Сонная киса доверчиво прильнула ещё ближе, крепко обвив мою шею руками и уютно положив голову на плечо. И хотя я точно знал, что она всё слышит и слышала, и даже более того – вовсе и не спит, а скорее просто дремлет, я всё же не мог не дать ей шанс хотя бы немного отдохнуть. – Живые. Просто без сознания. Их надо к мадам Помфри. На всякий случай давайте не будем на них магически воздействовать, поэтому, Сириус, колдуй носилки, потом без магии переложим близнецов на них.
– Может, попробуем привести их в чувство?.. – Не очень уверенно предложила Гермиона.
– Так ведь Гарри же просил без магии… – Так же неуверенно ответил только что закончивший наколдовывать носилки крёстный.
– Но ведь есть же и немагические, маггловские способы!.. – Привычным воодушевлённым и уверенным тоном произнесла девушка. – Надо дать им понюхать что-нибудь резкое!
– Что, к примеру?.. – Весьма скептически уточнил Сириус. Я молча наблюдал за этим проявлением маразма и пытался подавить рвущийся наружу нервный смех. – У вас есть что-нибудь под рукой?
Гермиона расстроено покачала головой. Я совершенно серьёзно спросил:
– А под ногой вы посмотреть не пробовали?
– Что-что?.. – Непонимающе переспросили у меня.
– Носки вам на что?! – Прочувствованно, но довольно-таки тихо восклицаю, после чего я с силой прижал чересчур горячую голову к холодной стене в попытках остудить оную.
– А у меня носки чистые. – Честно признался Сириус. Я с трудом удержался от соблазна побиться головой о такую замечательную, такую хорошую, такую прохладненькую стеночку…
– А я всегда говорил, что ты буржуй… Так и будете стоять, или перенесёте на носилки близнецов?.. – Сириус и Гермиона приблизились к неподвижно лежащим ребятам. – Перчатки оденьте. – Негромко попросил я.
– А…
Я не стал дослушивать, что хотел у меня спросить Сириус, и молча указал взглядом на свой карман, откуда крёстный, немного повозившись, извлёк несколько пар медицинских резиновых перчаток.
– Профессия обязывает. – Холодно пояснил я. – Без меня справитесь, надеюсь?..
Кивнув, они наконец-то натянули перчатки и переложили близнецов на носилки.
– Сожги. Мало ли, что на них теперь осталось…
Я давно и качественно зарабатываю себе репутацию параноика, так что уже успевший ко всему привыкнуть Сириус молча и безропотно сжёг перчатки, после чего заколдовал носилки и мы с ним наконец направились к владениям мадам Помфри, оставив на всякий случай Гермиону караулить дверь. Судя по взглядам, которыми обменялись мои спутники, у них только что отпали последние сомнения в моём близком кровном родстве с неким ратующим за неусыпную, постоянную бдительность аврором…

В Древнем Риме верхнее мужское одеяние из шерстяной ткани называли тогой. Конечно, шерсть тут если и есть, то только моя – круглогодичный сезон линьки никто, знаете ли, отменить не в силах, – однако на безодежье и нечто похожее на римскую тогу – эксклюзив от ведущих модельеров.
Итак, я снова здесь. И даже почти добровольно. Эх, кабы не запертая дверь, которая категорически отказывается открываться, да не зима на улице… Нет, конечно, в последнее время метеорологи отметили определённое потепление, но эти жалкие три градуса погоды почему-то не меняли. Так что вариант “покинуть сие благодатное местечко через окно” даже и не рассматривался как вариант.
Утро. Раннее. Делать нечего – разве что отсчитывать минуты до завтрака. Дверь не открывается, вокруг только две ширмы и более ничего. Скучно…
И вдруг – как ниспосланная небом благодать, как нежданно-негаданно прилетевший подарок от пролетавшей мимо птахи, как ни с того ни с сего привалившее счастье, – с тихим скрипом дверь отворилась…
Быстро перестав хандрить, вскочив с кровати и поправив тогу, я уверенно прошлёпал босыми ногами к выходу.
– Здравствуйте, мистер Уизли, мистер Уизли, мистер Уизли, мистер Уизли, мистер Уизли, миссис Уизли и мисс Уизли. С мистером Уизли и мистером Уизли всё в порядке. А мадам Помфри отошла. И я тоже сейчас отойду. Да, и ежели что – когда вы пришли, то никого здесь не было. – Деловито поправив немного сбившуюся от стремительного марш-броска тогу, я вежливо поблагодарил обалдевшего Рона за придержанную дверь и решительно шагнул прочь из опостылевшего медпункта. Почему-то перед триумфальным бегством отчаянно захотелось вспрыгнуть на кровать и, отряхнув шерстинки с тоги, вытянуть вперёд руку с мечом (хотя, в отсутствие оного, можно и без него как-нибудь обойтись) и патетично провозгласить: “Вперёд, на Трою!..”. Но делать я этого, конечно же, не стал – дело по сбегательству куда подальше проволочек не терпело (в голове самопроизвольно нарисовался образ: стандартная папка “дело” под длинным номером и с заголовком “по сбегательству” с пометкой “без отлагательству”).
Но не тут-то было… Раздался звон, меня неслабо откинуло метра на два обратно внутрь комнаты, да так, что даже, для сохранения равновесия и приземления на задние, а не на все четыре, лапы, пришлось немного кувыркнуться в воздухе.
Громко выдохнув и воинственно прищурившись, я повернулся к материализовавшейся поблизости мадам Помфри.
– Доброе утро, мэм. – Если уж быть вежливым, то со всеми, без всяких там дискриминаций.
– Доброе, мистер Поттер, доброе. – Согласно закивала колдомедик, после чего, кивнув на мою горячо любимую кровать, продолжила нашу великосветскую беседу. – Мистер Поттер, не соблаговолите ли Вы занять своё законное место?
Расплывшись в масляной улыбке злого и голодного крокодила, я ответил.
– Мадам Помфри, спешу вас уверить, что нет такого закона, который бы определял моё место, а, посему, не смею более обременять Вас своим присутствием и отвлекать от дел насущных – у Вас ведь, как видите, посетители…
– Я сейчас уделю им внимание, но прежде… – Наконец-то обратив внимание на моё шикарное одеяние, колдомедик, ахнув, воскликнула: – А это ещё что такое?! Почему Вы запеленались в простыню?! Распеленайтесь немедленно!..
Оскорбившись в лучших чувствах – конечно, опыт в создании тог из подручных простыней у меня был весьма скромный, но всё же лично мне результат весьма импонировал, я гордо и слегка возмущённо ответил.
– Я вам тут дефиле мужского нижнего белья устраивать не подписывался!..
– А как же пижама? – Искренне удивилась мадам. Не то, чтобы я мог знать наверняка, что ей эта тряпочка была дорога как память… Однако же мне дорога была не она, а жестоко конфискованная вчера форма. А посему кроме верхней одежды древних римлян на мне сейчас действительно была только нижняя одежда современных мужчин. Вот только как бы ей это всё объяснить поделикатнее?..
– Понимаете, мэм, когда я проснулся, во мне неожиданно проснулся эстет и мы с ним вместе решили, что то безобразие носить как-то не комильфо… Ну и вот. – Обвожу широким жестом свою величественную тогу.
– Так, пациент, идите на своё место, снимите простынь и оденьте пижаму.
– Пижаму не одену. Простынь не сниму. А место мне и это нравится. – Скрестив руки на груди, облокачиваюсь на стенку и гордо задираю подбородок. – И вообще, у меня возникают некоторые сомнения по поводу легитимности ваших действий. Не соблаговолите ли Вы объяснить, по какому праву удерживаете в этих стенах помимо его воли абсолютно здорового человека?
– Мистер МакГрегор не возражает против вашего здесь пребывания. – Убийственно произносит колдомедик. Я прищуриваюсь.
– Не возражает, потому что ничего об этом не знает?.. Это, знаете ли, очень сложно – возражать по поводу, о котором тебе ничего не известно. Такое вообще под силу лишь единицам, которые проводят всё своё время в неусыпных тренировках этого качества. Не то, чтобы я сейчас намекал на всяких там Снейпов…
Мадам Помфри ни раз и ни два-с становилась свидетелем фирменного антипоттеровского шипения зельевара, так что, понимающе вздохнув, она, кажется, простила мне пижаму и почти миролюбиво ответила.
– Ваш тренер знает. И полностью одобряет мои действия. Вернитесь, пожалуйста, в постель, мистер Поттер.
– Ваша интерпретация событий требует верификации. – Бескомпромиссным тоном заявил я.
– Мистер Поттер…
Как-то устало вздохнула мадам. Подумав, задаю контрольный вопрос:
– Меня, я так понимаю, выпускать отсюда всё равно никто не собирается?..
Ведьма решительно кивнула. Я задумался. Вообще-то, единственная причина, по которой я пытаюсь покинуть данное помещение – это сегодняшний суд, к которому мне надо бы просмотреть кое-какие фолианты в библиотеке, дабы хоть как-то к нему подготовиться. Лучше уж сейчас книгами обложиться, чем потом облажаться, знаете ли… А ежели бы не это, то ситуация была бы в точности до наоборот – я бы сам упирался руками, ногами и всеми остальными частями тела при малейшей попытке выдворения моей многоуважаемой в кругу самого себя персоны вон из столь благодатного местечка.
– Дайте мне, пожалуйста, письменные принадлежности. – Удивлённая столь лёгкой победой колдомедик кивнула и направилась к своим апартаментам. – И одежду верните. – Она напряжённо замерла на секунду. – А я Вам пижамку верну…
Не ответив, продолжила свой путь, но мне отчего-то показалось, что наш бартерный обмен состоится.

“Он не сможет избегать возмездия вечно!”, – пробормотала пафосное утешение самой себе Джинни.
“А это мы ещё посмотрим…”, – издевательски ответил ей внутренний голос, который почему-то говорил с заметными наглыми поттеровскими интонациями.
“Вот так и сходят с ума…”. Совсем тихо буркнула Джинни и пообещала себе, что вот только отомстит ему окончательно, и сразу-сразу успокоится.
“Ну-ну. Посмотрим-посмотрим”.
Тьфу на этот внутренний а-ля поттеровский голос! И тьфу на этого Поттера а-ля зажёванная пластинка, который почему-то стал повторять одно и то же по нескольку раз!..
…и трижды тьфу на неё саму, за те крамольные мысли, что столь часто стали посещать её в последнее время в его присутствии…
Сегодня её разбудили возмутительно рано и Джинни было приготовилась законно возмутиться творящемуся вопиющему беспределу, но, осознав, что разбудил её не кто-нибудь, а сама профессор МакГонагал, резко вскочила с постели. Сердце бешено билось где-то у самого горла и отчаянно норовило выскочить вон из груди, но, надёжно скованное страхом, так и замерло на одном месте. Впрочем, не только оно, но и сама Джинни как будто бы находилась под действием петрификуса. Неужели, что-то с?..
– Мисс Уизли, все живы. – Страх медленно разжимал свою холодную руку, позволяя сердцу вернуться на положенное место…
Когда она вместе с отцом, матерью, Биллом, Чарли, Перси и Роном наконец-то вошли в больничное крыло, то первое, что ей бросилось в глаза (а точнее, под ноги) было, конечно же, чуть позже признано Хамом. Нет, ну куда же без нашего героя?! Однако волнение за братьев и весьма экзотический вид Хама сделали своё дело – всё то время, что он препирался с медсестрой (Джинни отказывалась признаваться в этом даже самой себе, но скорее подсознательно в этой битве “Спецназовец VS Медсестра” она почему-то желала победы первому), она была просто физически не в состоянии на него злиться. Правда, возможность не просто злиться, а люто ненавидеть вернулась быстро, причём по какому-то странному совпадению вместе с отправленным куда-то Роном, заявившимся не в гордом одиночестве, а с четырьмя парнями, которые под чутким руководством Гермионы приволокли просто ужасающее количество книг. Джинни отреагировала адекватно, с трудом задавив в зародыше возникшее желание пискнуть “Меня нет, не было и нескоро будет!..” и забиться поглубже под кровать от решительно шагающей в их сторону процессии. Поттер же, наоборот, отреагировал совершенно неадекватно: радостно подпрыгнув, помог разложить на соседней койке весь этот ужас и самозабвенно начал перелистывать страницы, время от времени о чём-то тихо переговариваясь с такой же поглощённой занятием Гермионой. “Сладкая парочка книжных червей” – презрительно подумала она, но, уже через секунду, чертыхнувшись, мысленно извинилась перед подругой. Подобным страшным образом проклинать дорогого тебе человека – это же просто ужасно!.. Да Джинни даже и не представляла, как это вообще возможно – связать свою жизнь с таким вот Хамом?! Да ещё и не просто Хамом, а самым ужасным, самым противным, самым кошмарным, самым хамистым хамом. Вот!.. А ведь он к тому же ещё и двуличный. Вон как из себя хорошего да правильного да умного строит, вон как старательно и тщательно прикидывается – все даже верят. Даже она иногда, забывшись, верит… Но, к счастью, пелена, порой застилающая ей глаза и искажающая картину действительности, спа́ла. Она теперь точно знала: и никакой он не герой, а так – хамская подделка, усиленно пудрящая всем мозги, да к тому же ещё и имеющая наглость делать вид, что является самым что ни на есть настоящим подлинником. Вот только её не проведёшь, её не обманешь, её мозги не запудришь и не заморочишь!.. Она уже увидела его гнилую сущность, поняла, что́ он из себя представляет, да она!..
…среди всего этого вороха негативных мыслей, направленных на асоциальное поведение отдельных личностей, мелькала иногда заблудшая мыслишка, что, наверное, она должна была быть всё же немножечко благодарна ему, ведь именно его действия привели к тому, что близнецы пришли в себя так рано, ведь именно из-за того, что он предотвратил магическое воздействие на них, они избежали как минимум семичасовой комы… Но быть благодарной именно ему отчаянно не хотелось, да и потом, за что благодарить-то?! Ведь это он, а не они, не её братья, должен был сейчас валяться на больничной койке!.. И хотя он тоже тут провалялся, Джинни решительно отмела сей довод как обстоятельство, принципиально не принимаемое в расчёт. Да и вообще, во всём виноват Поттер. Так что не будет она его благодарить. Даже мысленно не будет.

Мы довольно забавно посидели с Гермионой на моей кровати в Больничном крыле в компании с парочкой брошюрок. Особенно забавным лично мне показался постулат, выдвинутый ею в самом начале нашего консолидированного копания, заявленный прямо таки бескомпромиссным тоном:
– Лаки, ты ведь помнишь, что нужно повторять по нескольку раз одно и то же…
– Да-да, конечно-конечно, помню-помню.
– …для лучшего уяснения главной мысли и чтобы… – Обиженно засопев, она оскорблённо поглубже закопалась в очередную брошюру. Вздохнув, я, улыбнувшись, полуизвинился-полуоправдался.
– Не обращай на меня внимания – я не выспавшийся, уставший и вообще, мне ведь ещё на этом суде выступать…
Смягчившись, она слегка мне улыбнулась и попыталась обнадёжить.
– Я убеждена, что всё пройдёт просто замечательно. И потом, тебе не о чем волноваться – ты довольно хорошо разбираешься в праве.
Вот. Вот она, та проблема, которая мучает меня уже который час…
– Знаешь, вот именно это меня и напрягает. То, что я разбираюсь в праве.
Мягко, обращаясь как к особо опасному психу, она произнесла: “Но ведь это же хорошо, не так ли?..”.
– Нет, не так. Нда, как бы это объяснить… Понимаешь, моя проблема в том, что я неплохо разбираюсь в праве.
– И?.. – Терпеливо уточняет она.
– Но, понимаешь, я неплохо разбираюсь именно в праве. Но это у нас – право. А у них не право, а одно сплошное лево какое-то!.. – В сердцах я похлопал по раскрытой книге. – Голосования у них “не таяси”, приговоры “азм совесть повелит”… Это же просто взрыв мозга!.. Да я как посмотрю на всё на это, так мне прямо обратно, в демократию хочется!.. – Глубоко вздыхаю. – Ну-ну. Смейся-смейся. А вот как столкнёшься не на страницах книги, воспринимаемой как что-то далёкое и почти нереальное, как столкнёшься в реальной жизни – вот тогда и посмотрим, как ты будешь пытаться растолкать спящую летаргическим сном совесть этих старцев премудрых да силою премногою Мерлином наделённых, а потом ещё и допинать их сонную, но от того ничуть не менее отчаянно сопротивляющуюся совесть в сторону принятия нужного тебе решения. А, что уж там. Ладно. Изволим далее продираться сквозь вехи истории в поисках сказаний о девах младых, старцами премудрыми невинными нареченными да восвояси отпущенными…

Из мест исполнения оздоровления выпускать меня категорически отказывались, однако авторитет директора воистину чудеса творит – с ним за ручку мадам Помфри почему-то почти без разговоров отпустила меня погулять в Министерстве. Видимо, посчитала, что для моего здоровья меня полезно изредка отпускать выгуливаться на свежий воздух.
– Профессор Дамблдор, сэр, Вы ведь будете столь любезны, что ознакомитесь вот с этими вот запечатлёнными на бумажном носителе типа “пергамент” несколькими несложными фразами, которые помогут нам с Вами скоординировать свои сегодняшние действия?..
Директор задумчиво оглядел мелко исписанный свиток.
– Конечно, Гарри, мальчик мой, я помогу тебе в твоей бескорыстной помощи бедной девушке. – …а сейчас он скажет “но”… – Кстати, мистер Грюм очень настойчиво просил меня попросить тебя помочь ему в вычислении…
“Калькулятор вам в помощь, профессор!.. И ему тоже”. Думаю я, прислушиваясь к тишине.
Многозначительная пауза затягивается, не спеша докуривает сигарету и точным броском попадает окурком прямо мне в лоб. Попадание было настолько точным, что даже до не выспавшегося меня доходит: на самом деле, в чём-то он прав – уступка за уступку, услуга за услугу… Но всё же… А как же гриффиндорское бескорыстие?.. А как же действительно искренняя помощь бедной, попавшей в беду девушке?.. Нет, ну что за люди, в самом деле!.. И ладно бы ещё только я был бы такой противный, это бы ещё куда ни шло…
– Ах, это… – Делаю вид, что меня осенило. – К сожалению, я не очень-то знаком с профессиями сыщиков и детективов и даже не знаю, есть ли между ними хоть какое-то отличие… – В моей фразе тоже предполагается какое-то “но”, поэтому директор выдерживает театральную паузу. – Но ведь и адвокатом я тоже ранее никогда не бывал, однако вот ведь как судьба распорядилась: уже сегодня – суд, на котором мы слаженным правозащитным тандемом поможем бедной и несчастной оступившейся девушке…
Дамблдор с истинно философским выражением лица произносит умудрённым опытом голосом, что всё когда-то бывает в первый раз. Возразить нечего, поддакнуть чего умного да по делу – тоже, поэтому мне только и остаётся, что с самым своим заумным видом многозначительно кивнуть.

Оставшееся до заседания время мне позволили провести с подзащитной. Белль была бледной, испуганной и почти трясущейся от страха. Что и понятно – неподалёку расположился и на неё подозрительно позыркивал Аластор Грюм, а его взгляды, даже буде они преисполнены искренних сочувствия и заботы, почему-то не оказывают на людей ободряющего действия. Интересно, почему?..
– Поттер!! – Громогласно рявкнул, по-видимому, очень обрадованный нашей встречей аврор. – Откуда тут?! Почему не в школе?!
В отличие от пожилого аврора, я про приличия не забывал и, в первую очередь, поздоровался с ним и с дамой. Дама смущённо кивнула. Аврор возмущённо повторил вопрос.
– Что ты тут делаешь?!
Подумав, отвечаю честно: “Бдю, сэр!”.
– Как?! – Непонятно, что он пытался узнать благодаря данном вопросу, но я всё же ответил, причём опять честно.
– Постоянно, сэр!
Довольно осклабившийся Грюм снова задаёт вопрос, с какой радости я тут торчу.
– А я вообще-то её адвокат. Так что вот, пришёл, дабы бдительно проконтролировать, чтобы никто не нарушал покой и душевное равновесие моей невинно обвинённой подзащитной.
– Невинной?! Это эта-то пожирательница – и невинная?!
– Конечно, сэр. А по какой причине вы считаете иначе?.. – Сажусь рядом с Белль так, чтобы стратегически заслонить её своею могучею (много всего, кстати, действительно, могучую и ещё больше хочучую) фигурою от грозного взгляда Грозного Глаза. Ненадолго задумавшийся аврор неожиданно почти спокойно прорычал ответ.
– У меня нюх на преступников. Нутром чую – рыльце у неё в пушку…
Может, и в пушку… Мне-то откуда знать – я её лица не касался. Однако, в любом случае, говорить об этом даме – моветон. Да и что ей можно предложить, побриться, что ли?! Поэтому акцентирую я внимание не на этом, а на принципиально ошибочной позиции оппонента.
– Простите конечно, мистер Грюм, но у вас, кажется, нос заложило. Я бы настоятельно рекомендовал вам выпить, в профилактических целях, перечного зелья. Ну, какая же это преступница?..
Скопировав добродушную улыбочку директора, мягко проговорил я.
– Какая-какая… Самая что ни на есть настоящая!.. – Видимо, за долгие годы общения с Альбусом Дамблдором у аврора выработался просто безусловный рефлекс: в ответ на скорченную мною мину он почему-то подуспокоился и последнее своё предложение проворчал уже как-то больше для проформы. Ну а может он просто логически рассудил, что через некоторое время всё равно Визенгамот рассудит, такая ли уж Белль преступница.
– И всё же, сэр, не смотрите, пожалуйста, на мою подзащитную так.
– Как это – так?.. – Всё ещё вполне миролюбиво ворчит Грюм. Да, в общем-то, и правда же, ему-то чего волноваться: Белль не сбежит, суд скоро, на котором всё и рассудят… Его дело маленькое: проследить, чтобы ничего до начала заседания не случилось. Так что чего ему-то волноваться?..
…а вот мне очень даже и чего. Потому что моё дело, как раз таки, даже слишком большое для такого юридически неподкованного коня, как я…
– Вы на неё смотрите так, будто бы по отношению к ней можно сказать: “УпС! Она сделала это эгейн!..”. – Конечно, пришлось пояснять. – Расшифровываю: упивающаяся-рецидивист, ранее уже была осуждена за участие в преступном сообществе под предводительством некоего лица, известного также как Сами-Знаете-Кто… Ну а если вы сами не знаете, то это уже не мои проблемы.
Подфыркивающий Грюм уведомил меня, что я забавный. Счастия моему не было пределов. Особенно в преддверии того, что неумолимо тикающие часы отсчитывали уже буквально последние минуты до начала заседания…

Рон занимался сложнейшими вычислениями: он пытался подсчитать, с какой периодичностью этому лордишке придётся бегать в склеп, заниматься там вандализмом и переворачивать тела всех своих родственников в исходное положение. Собственно говоря, подсчитывал это всё Рон только для того, чтобы доказать себе, что он лучше этого Лорда Ренальда Пресвятого, ибо данный Лорд подсчёт произвести не смог. И даже и не попытался толком. А вот Рон сможет. Точно сможет!.. И вот прямо вот сейчас он постарается рассмотреть все варианты…
Итак, по всему выходило, что тот будет вынужден безвылазно торчать в семейных гробницах, потратив на переворачивание усопших всю свою жизнь и чуть-чуть ещё. Хотя Рон был не так уж и уверен в своих расчётах. Наверное, стоит пересчитать… Наверное, раз уж он так сумневается в своих расчётах в уме, то можно и письменно подсчитать. В столбик…
Да и вообще… Может быть, этому лорду вообще не стоит даже и думать о подобном вандализме, пусть даже и прикрывающемся благими целями и намерениями. В конце концов, может же быть и у мёртвых своё хобби?.. И хотя Рон искренне считал, что это более чем странное хобби – подпрыгивать и вертеться в гробе, но вряд ли у этих бедных родственничков есть варианты получше…
Да и вообще… Может быть, не стоит даже и думать о подобном вандализме ещё и потому, что в итоге, если они будут качественно крутиться, то всё равно докрутятся до нормального положения. Сами. Ну, то есть без посторонней помощи…
Да и вообще… Может быть, так как эта Эрмина совсем не простолюдинка, то и вовсе они не будут вертеться. В таком случае и считать ничего не надо. Ни устно, ни письменно, ни даже в столбик…
…да и вообще, какой только ерундой не займёшься, лишь бы не признаваться самому себе, что ты просто не знаешь, какой бы предлог поуважительней выбрать для того, чтобы поцеловать девушку, которая тебе очень-очень нравится…

Молодой аврор, явно из стажирующихся, который должен был отконвоировать мою подзащитную в зал заседания, пока мы ждали, когда нас впустят, масляным взглядом оглядел Белль и торжествующе заявил:
– Твоя песенка спета, Пожирательница!..
– В самом деле?.. – Искренне удивился я. – Ну, тогда мы споём другую. У нас вообще, знаете ли, богатый песенный репертуар. Настолько, что мы даже не будем защищать авторские права на первую нашу песенку к тому порождению плагиата, что уже зачем-то её спело… Кстати, а почему нас не предупредили, что вместо нормального суда у нас будет прослушивание?.. Белль, ты сегодня в голосе?.. Может быть, тебе надо распеться?..
Аврор со смесью священного ужаса и трепета перед легендой смотрел мне чуть ли не в рот, так как я элегантным движением головы откинул чёлку со лба ещё в самом начале своего страстного монолога, а посему, кажется, смысла оного он уловить таки не удосужился. Ну да и ладно. Не для него, в общем-то, и говорилось…
…ещё раз ободряюще улыбнувшись Белль, прохожу на своё место. Ну, что же… И да начнётся фарс, судом по причине неведомой простым смертным именуемый…
Начался суд довольно тривиально – с представления сторон, зачитывания списка претензий и речи обвинителя. Речь мне, признаться, понравилась: обвинитель много и долго растекался мыслью по древу, сделал парочку патетичных заявлений и, закончив на радостном “и чтоб они все сдохли, эти УпСы!..” (не то, чтобы он прямо так и сказал, но между строк данное заявление читалось очень уж отчётливо), уселся на своё место.
Неплохо, признаться, он надавил на сознательность судей… Но ничего, мы тоже не вчера с дерева слезли!..
Итак, как я уже говорил, суд начинался довольно тривиально. Зато потом слово дали мне. Ой и зря они это сделали…
Начнём с того, что, пожалуй, единственной путной вещью, которую я умудрился вычитать сегодня в этих многочисленных талмудах, было то, что для доказательства невиновности обвиняемой её защитнику можно делать практически всё – за исключением только того, что прямо запрещается законом. То есть та песенка (буде она в достаточной мере обоснованной и не особо повторяющейся), что я затяну с благою целию помочь в беду попавшей, при желании может затянуться ой как надолго… Хотя она, конечно же, не затянется. По объективным причинам… Да и потом, нигде не запрещается предоставлять и иные доказательства невиновности. А то что же это такое – всё слова да слова… При желании, можно хоть ролевую игру устроить по мотивам совершённого преступления. Правда, подобного желания у меня не было. Зато было другое. А посему начать своё выступление я решил с небольшого стриптиза…

За час до описанных выше событий.
Перед самой отправкой в Министерство к нам подошёл Ричард, уведомивший меня, чтобы я не слишком увлекался и к девяти вечера освободился. Так как мнением моим тут не интересовались, то и отвечать я ничего не стал, опять же лишь кивнув в знак того, что информация до адресата дошла и будет учтена. Уже у самого камина тренер вновь меня тихо окликнул.
– Лаки!..
Повернулся к нему. Он довольно тихо и как-то даже слишком серьёзно сказал:
– И не вляпывайся там ни во что.
Подумав, что за сегодняшний день я исчерпал свой лимит молчаливого кивания, я широко и искренне улыбнулся и поспешил его заверить, что не буду.
– Ну, что ты! Ты же меня знаешь – я всегда был очень аккуратным и чистоплотным!.. Да я всякие подозрительные кучки за километр обхожу, лужицы аккуратненько на цыпочках огибаю и вообще проявляю все признаки высокой гигиенической культуры!..
Тренер вздыхает. Кажется, я чего-то не знаю…
– Просто постарайся сегодня без неприятностей.
Определённо, не знаю…
– Что ты, ты же меня знаешь, да я!..
– Знаю. Потому и прошу.
Интересно, чего?..
– Ну, что ты, всё обязательно будет хорошо!..
Он фыркает. Я всё также широко улыбаюсь, ненавязчиво следя за каждым его жестом.
– Конечно, будет. Жаль, что уже после того, как ты всё же, несмотря на свою сверхвысокую культуру гигиены и чистоплотность, куда-нибудь таки вляпаешься…
Ни-че-го. Ни единого жеста, ни намёка. Разве что только намекнул на то, что что-то не так. Но вот что… Мне уже не кажется – я точно знаю, что он знает что-то, чего я не знаю. И ликбез мне устраивать почему-то не собирается. Ой не нравится мне это, ой не нравится!..

– …и с целью подчёркнуть то, что ни мне, ни моей подзащитной скрывать нечего, мы хотели бы, с Вашего, конечно же, на то позволения, продемонстрировать Вам, Уважаемый Суд, одно из бесспорнейших тому доказательств…
Говоря это, я ненавязчиво снял мантию, под которой на мне были надеты обычные чёрные брюки и белая рубашка с коротким рукавом.
– Итак, я прошу Вас обратить внимание на моё левое предплечье. Как вы видите, на нём нету… – Секундная заминка, и я, так и не решив, как же называть Неназываемого, поправляюсь и толкаю дальше речь. – На нём ничего нету. Как я уже говорил, мне скрывать нечего. Как, впрочем, и моей подзащитной.
Бледная Белль сидит в кресле, предназначенном для преступников. Кресло это довольно занимательно: оно обвивает цепями руки и ноги обвиняемого, лишая его тем самым возможности совершить нелепую попытку самоубийства, попытавшись прорваться через кордоны авроров.
– Одно из главных обвинений, выдвигаемых против моей подзащитной, заключается в том, что она является Упивающейся Смертью. Как всем нам известно, данное прозвище получили сторонники одного печально известного тёмного мага, отличительной чертой которых является наличие на левом предплечье определённого знака. Поэтому, с вашего позволения…
С помощью заклинания я избавляю Белль от мантии. Под ней у неё женская вариация моего костюма – тоже белая рубашка с коротким рукавом, но вместо брюк – очень длинная юбка.
По залу проносятся удивлённые шепотки.
– Прошу Вас, Уважаемый Суд, обратить внимание на её левое предплечье. Как мы с вами видим, на нём также ничего нет. – Дождавшись, пока аудитория успокоится, я продолжаю. – Как мы видим, первое обвинение против моей подзащитной можно смело считать несостоятельным. – Обвинитель с перекошенным лицом вскочил и попытался что-то заявить, но я заговорил раньше. – Согласно традициям судопроизводства в магическом мире, не принято прерывать выступающую сторону до момента начала прения сторон, поэтому я был бы премного благодарен, если бы вы на время воздержались от каких-либо заявлений. Итак, главное обвинение, выдвигаемое против моей подзащитной, можно смело поставить под сомнение. А отсюда логически вытекает вопрос: а что же тогда можно инкриминировать ей в вину?..
Я выдержал небольшую театральную паузу, дабы у собравшихся было время немного обдумать ответ на мой риторический вопрос.
– Однако прежде, чем ответить на этот вопрос, я бы хотел немного отступить от темы. Как нам известно… – Мысленно добавив “Нам, Лаки I и Единственному”… – …традиционно выделяется действие уголовного закона во времени, в пространстве и по кругу лиц. Для начала мне хотелось бы отметить, что моя подзащитная в большей мере подпадает под уголовный немагический закон, нежели под магический. Для подобного вывода есть несколько весьма весомых оснований. Во-первых, то, что подсудимая официально приняла подданство нашей королевы, но при этом, по определённым обстоятельствам, гражданства в магическом мире ей так и не дали. Во-вторых, деяние, совершённое ею, было осуществлено на территории Соединённого Королевства, причём в доме, права на которые официально зарегистрированы в соответствующих немагических службах. И, наконец, самое важное обстоятельство: задержана обвиняемая была сотрудником именно немагических правоохранительных органов. Мной, если быть более точным.
В зале опять зашумели. Ну да, никак не привыкнут, что их Поттер, вообще-то, работает не на них. Да ещё и имеет наглость в открытую об этом напоминать. Ух, какой я нехороший!.. Прям самому приятно…
– Я бы попросил всех желающих высказаться записывать возникшие вопросы, дабы позже, во время дебатов, мы с вами могли подискутировать по поводу отдельных выдвигаемых мною постулатов. А сейчас, если позволите, я продолжу. Итак, несмотря на все перечисленные мною доводы, я считаю правильным и естественным то, что судят обвиняемую именно в магическом суде, так как её деяния в немагическом мире не причинили никакого вреда. Однако все вышеперечисленные факты и просто проигнорировать тоже нельзя. Поэтому я предлагаю учесть ряд теоретических разработок немагического уголовного права в данном судебном процессе.
Небольшая пауза. Мадам Боунс кивком разрешила мне продолжить свою речь в данном направлении.
– Итак, первое, на что стоит обратить внимание, так это на само понятие преступления. Преступлением признаётся виновно совершённое общественно опасное деяние, запрещённое уголовным законом под угрозой наказания. Основанием же уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Состав преступления включает в себя ряд обязательных объективных и субъективных элементов, отсутствие хотя бы одного из которых приводит к отсутствию преступления, что, в свою очередь, приводит и к отсутствию уголовной ответственности. В состав преступления включаются четыре элемента: объект посягательства, объективная сторона, субъект и субъективная сторона. Давайте попробуем рассмотреть совершённое обвиняемой деяние с данной точки зрения. Начнём мы, пожалуй, с характеристики субъекта, тем более что, как мы знаем, уголовное наказание, отождествляемое в магическом мире с уголовной ответственностью и являющееся закономерным исходом признания совершённого деяния преступным, должно быть персонифицированным и учитывать характеристику личности. Поэтому, с вашего позволения, мы совершим небольшой экскурс в историю и попытаемся выяснить, что же на самом деле за человек сейчас сидит перед нами на скамье подсудимых…
И понеслась… Никогда бы не подумал, что я умею та́к давить на жалость. Оказывается, умею. Изабелль вдруг оказалась очень ранимым подростком с тонкой душевной организацией, мир вокруг – жестоким, чуждым и враждебным к переехавшей с родителями (кстати, аврорами, прибывшими добровольцами на подмогу и трагически погибшими, а, с моих слов, так и Очень Трагически и Геройски погибшими) из солнечной Франции в дождливую Англию… Я зачем-то приплёл сюда даже акклиматизацию как ужасный стресс, лингвистические трудности, проблемы с получением гражданства в магическом мире и вытекающую из этого невозможность поступить после окончания школы в высшее учебное заведение… В общем, говорил я долго, много и с чувством.
– …нелёгкая жизненная ситуация Изабелль Дюпон, к несчастью, пришлась как раз на до крайности сложные времена для всего магического мира и для Министерства Магии в особенности. Можно ли понять Министерство, у которого было столько забот о своих собственных гражданах, что оно просто не смогло уделить достаточного внимания рано осиротевшей бывшей французской гражданке?.. Безусловно, понять можно. Но можно ли простить?.. Простить равнодушие и бессердечие тех, кому её семья с таким рвением, с таким самозабвением стремилась помочь и столь жестоко за свои благие порывы поплатилась?.. И можно ли понять саму Изабелль, с детства мечтавшую о карьере целителя, но из-за отсутствия гражданства непринятую в соответствующие учебные заведения, можно ли понять одинокую девушку, оказавшуюся в чужой стране, практически без средств к существованию и без надежды на достойное будущее?.. Можно ли понять её, оказавшуюся в такой сложной жизненной ситуации и вынужденно принявшую помощь воспользовавшегося её состоянием врага?.. Безусловно, понять её можно. Но можно ли простить?.. Это каждый решает для себя сам.
Небольшая пауза. Все обрадованно зашевелились – моя речь, по их мнению, явно подзатянулась.
– Прошу прощения, но я ещё не закончил. Мы с Вами, если помните, только-только разобрали первый элемент состава преступления… – Почувствовал себя садистом. Приятно… А пусть проймёт и этих бюрократов, как мы мучаемся с их тоннами отчётности!.. – Субъектом преступления, как мы знаем, может быть только физическое лицо, соответствующее определённым требованиям, как то достижение определённого возраста и вменяемость. Всем этим требованиям подсудимая соответствует. Поэтому мы переходим к следующему элементу – к объекту. Объектом признаются общезначимые социальные ценности, на которые посягает преступное деяние и которым это деяние причиняет или может причинить существенный вред. Итак, здесь возникает закономерный вопрос: а на какой объект посягала своим деянием подсудимая? Ведь, как известно, вся деятельность обвиняемой в преступном сообществе, ставящим своей целью свержение насильственным путём законной власти (причём я бы хотел ещё раз отметить, что в состав данного сообщества обвиняемая так и не вошла) заключалась в исключительно колдомедицинских действиях.
А потом я начал рассказывать, насколько же данная блондинка белая и пушистая (о том, что она пушистая, меня даже сам Грюм поставил в известность, пусть и в свойственной ему обвинительной манере), о том, как героически она отвоевала себе право полностью вылечить всех взятых в плен борцов со злом (причём даже чуть-чуть переусердствовала и вылечила, помимо боевых ссадин и царапин, ещё и насморк у одного и прыщи у другого), о том, как она следила, чтобы заложников вовремя кормили (и не абы чем, а только здоровой и полезной пищей)… В общем, получился у меня какой-то искусственно засветлённый образ а-ля пресвятая мать Тереза.
Потом я, памятуя о том, что тренер мне говорил не особливо увлекаться, вкратце обрисовал все оставшиеся стороны состава преступления, растолковал всем истинные цели уголовного наказания (в первую очередь это исправление осуждённых, возвращение их к законопослушной жизни, а обвиняемая уже раскаялась, активно и добровольно сотрудничает с властями и очень хочет загладить свою вину перед обществом) и патетично закончил свою речь пафосными словами:
– В этой жестокой братоубийственной войне сердца наши ожесточились. Это естественно и понятно, но от того не менее печально. Однако я всё же надеюсь, что в ваших огрубевших под натиском ужасных событий и различных тяжёлых жизненных обстоятельств, в ваших сердцах ещё осталась хотя бы капелька милосердия, и вы проявите снисхождение к бедной оступившейся девушке, что на этот раз найдутся люди, которые протянут ей руку помощи и помогут вернуться к законопослушной жизни, что на этот раз мы дадим ей шанс, шанс на нормальную, на достойную жизнь, которую заслуживает каждый человек.
А потом начались дебаты, во время которых мне пришлось чуть ли не ещё раз повторить свою импровизированную речь и разжевать всё и не по разу. Особенно интересной вышла наша дискуссия с некоей мадамой по фамилии Амбридж – специально для неё я даже привёл несколько умных латинских выражений, по-быстренькому обосновал их обоснованность и актуальность, попутно доказал невозможность так называемого “объективного вменения”, то есть наказания без вины, а также активно пытался убедить всех вообще и её в частности, что если уж мы с таким фанатизмом реципировали заклинания и обряды из Древнего Рима, то и правовую систему тоже было бы весьма логично позаимствовать у них же (ещё древние римляне говорили, что без вины нет ни преступления, ни наказания: “Nullum crimen, nulla poena sine culpa”!.. Мы не можем знать наверняка, что она там себе думала. И вообще, ещё древние римляне говорили, что мысли ненаказуемы: “Cogitationis poenam nemo patitur”! И вообще, что значит – они не авторитет?! Ещё какой авторитет!.. Да древние римляне разработали все основные постулаты всех основных институтов права!..).
А потом слово взял глава Визенгамота, он же – директор школы Хогвартс, победитель Гриндевальда, обладатель ордена Мерлина первой степени… В общем, главное, что речь у этого затитулованного волшебника была ничуть не менее прочувствованная. Я даже записал несколько особенно удачных оборотов – так, на всякий случай… На будущее… Вдруг пригодится…
После этой пламенной речи я даже задумался, а стоит ли ещё разок попробовать надавить на гуманизм, совесть и прочие лучшие чувства судей, но потом здраво рассудил, что сиё занятие нерентабельно: вряд ли после того, как на всём на этом потоптался профессор Дамблдор, там ещё есть хоть что-нибудь целое и нераздавленное.
В связи с тем, что речь защитника традиционно прерывать нельзя, заседание затянулось неимоверно, а по правилам уже можно было бы устроить два маленьких перерывчика для отдыха и перекуса, то перед принятием решения судом было решено объявить небольшой перерыв в пятнадцать минут для того, чтобы переварить все изложенные материалы и заодно пару-тройку бутербродов. Причём по традиции Визенгамот всем составом будет отдыхать в специально отведённой комнате, на которой наложены мощные чары тишины – совещаться во время трапезы отчего-то принято не было.
Судьи первыми торжественно удалились, потом начал разбредаться чиновничий аппарат… Я целенаправленно двигался к своей подзащитной, которой, как и аврорам, уходить никуда не полагалось. Но если у авроров за время заседания уже была пересменка, то вот Белль это явно не грозило. Однако пока я аки ледокол “Ленин” бороздил ряды борцов со злом, уверенно продвигаясь к своей подзащитной дабы хоть чуточку её морально поддержать, на перехват мне двинулась посторонняя подводная лодка.
– Мистер Поттер, следуйте за мной. – Ну до чего же наглые нынче подводные лодки пошли, однако!.. Но и от них есть польза: благодаря данной рыжей субмарине мне продираться сквозь ряды строящих из себя айсберги авроров более не приходится…
…ибо двигаемся мы в каком угодно направлении, но только не к моей подзащитной…

Примерно в это же время. Хогвартс.
Сразу после ужина Джинни решила заглянуть к братьям в больничное крыло, где мадам Помфри не особенно успешно пыталась обследовать одного из притворяющихся смертельно больными близнеца.
– Мистер Уизли, что вы чувствуете?
– Ох, я даже и не знаю, как Вам это сказать, мадам Помфри…
Мадам всполошилась и со скоростью пулемётной очереди задала ряд уточняющих вопросов и высказала кучу предположений, что же именно может чувствовать данный мистер Уизли.
– Нет, это что-то другое, и хотя я и не могу сказать с абсолютной определённостью, что именно я чувствую, я определённо что-то чувствую. И мне даже кажется, что это ваша рука… – Всё таким же слабым голосом умирающего печально уведомил колдомедика пациент, по-прежнему не открывая глаз. Мадам Помфри, до этого осматривающая пострадавшую руку пострадавшего, нахмурилась и, якобы невзначай переключившись на режим “вслух”, пробормотала.
– Пожалуй, всё серьёзней, чем мы изначально предполагали. Мужайтесь, мистер Уизли!.. – Также патетично, как и близнец, произнесла она. – Боюсь, что мне придётся задержать вас здесь чуть подольше. – Задумчиво так произносит, игнорируя вмиг ожившего парня. – До полного выздоровления.
И, ободряюще похлопав обследуемого по руке и уведомив Джинни, что ей с ними посидеть можно, но недолго, гордо удалилась к себе в комнаты.
– О брат мой, неведом тебе был смысл фразы, гласящей, что язык твой – враг твой, но я до тебя его донесу!.. – Сокрушённо воскликнул другой её брат и мстительно кинул в виновного подушкой, видимо, передавая с оной сакральный смысл мудрого высказывания.
…через пять минут вернувшаяся мадам Помфри аккуратно растащила весело отфыркивающуюся от перьев рыжую троицу, водворила обратно на кровати близнецов, вернула подушкам их первозданный вид и выдворила восвояси довольную Джинни, которая впервые за чёрти сколько времени совершенно забыла и о своих наполеоновских планах мести, и о разных хамах, да и вообще обо всём и обо всех…

В небольшой светлой комнатке, куда меня привёл помощник министра, нашлись сам министр и его первая заместительница – та самая дама в розовом, с которой я уже ранее имел сомнительное удовольствие побеседовать.
Сначала мы долго друг перед другом расшаркивались, говорили, как рады этой неожиданной встрече, я восхитился, как прекрасно выглядит дама, какой замечательной и импозантный у министра котелок… В общем, пока мы друг перед другом расшаркались, прошло семь минут из отведённых на перерыв пятнадцати.
– Кстати, мистер Поттер, а не поведаете ли Вы нам, почему вдруг решили стать адвокатом?..
Я вкратце объяснил, что для этого был целый ряд причин, что одной из довольно важных, но не особенно существенных, было получение весьма полезного опыта, другой – то, что мы ответственны не только за тех, кого мы приручаем, но, в моём случае, и за тех, кого не убиваем…
– А какая же была основная причина, мистер Поттер?.. – Слащавым голоском поинтересовалась дама.
– Мне кажется, что для благополучия магического мира и процветания Министерства Магии было бы совсем неплохо, если бы мы сегодня создали прецедент. Я прямо представляю заголовки завтрашних газет, огромные статьи о том, что Министерство протягивает руку помощи своим оступившимся гражданам, не успевшим ещё совершить такой опрометчивый поступок, как вступление в ряды последователей обезумевшего тёмного мага, хотя и готовившихся к совершению оного…
Я многозначительно помолчал. Министр тоже. Пауза опять затянулась, по-быстренькому докурила и снова запульнула в меня бычок – бодаться. Боднул он меня неплохо, и опять точнёхонько по лбу. До меня опять оперативно дошло: жизнь и свобода Белль обойдутся мне не особенно дёшево. Мягко говоря. Да, дела…
– Кхе-кхе. – Привлекла к себе внимание дама в розовом. – Возле выхода из зала суда дежурят репортёры. Вы, мистер Поттер, уже сегодня можете дать совместное с Корнелиусом интервью.
– К сожалению, сегодня я не смогу дать никакого интервью – мне отдан приказ быть в ставке Аврората в девять часов вечера. Поэтому давайте так: сегодняшнее интервью будет только с Вами, уважаемый министр, а совместное мы немного отложим, и, когда для меня напишут текст того, что мне нужно будет сказать, я это скажу.
От моей прямолинейности все присутствующие конкретно прифигели.
– И вы не будете высказывать своё мнение?..
– А зачем? – Удивился я. – Я – человек министерства. Поэтому моё выраженное вовне мнение будет полностью совпадать с тем, что мне прикажут выразить вовне. Так что готовьте текст, согласуйте его с моим непосредственным начальником, выбирайте удобное для Вас время… – Я слегка развёл руками и с милой полуулыбочкой произнёс. – И я весь к вашим услугам.
Когда мы возвращались обратно, спиной я отчётливо ощущал просто прожигающий меня насквозь взгляд той самой дамы, в котором ясно читалось удовлетворённость, одобрение и, кажется, что-то ещё, что мне, я надеюсь, всё же показалось…

В том, что Белль оправдают, после всего случившегося я не сомневался ни на кнат. Тем более что за её жизнь и свободу я ли́чно заплатил, причём значительно дороже…
Однако такой подлянки, как передача её на поруки к мадам Помфри на испытательный срок, заодно совпадающий с колдомедицинской практикой, я не ожидал. Это ж теперь два монстра в юбке, вместо одного, да на одного бедного меня!.. Мысленно мне хотелось выть – много, долго и громко. Всё, прощай моя весёлая жизнь. Здравствуй, стерильная чистота больничного крыла. И если мадам ещё могла изредка куда-то отлучиться и, воспользовавшись этим, можно было проложить себе путь к свободе, то вот с Белль станется, преданно глядя мне в глаза, самоотверженно дежурить возле постели смертельно скучающего меня…
– Слава Мерлину, меня оправдали!.. – Почти неверяще выдыхает она, смотря на меня огромными восторженными глазами и, кажется, раздумывая, а позволительно ли ей будет от переизбытка чувств меня обнять. И хотя я был не уверен, решится ли она на такой решительный шаг, но всё же на всякий случай отодвинулся подальше.
– Ну, вот так всегда. Трудишься в поте лица, работаешь не покладая… ничего не покладая; можно сказать, вкалываешь!.. – ты, а вся слава достаётся какому-то Мерлину. Ну, и где в этом мире справедливость?..
Преувеличенно печально вздыхаю и обречённо гляжу на подходящего к нам директора, с которым Белль прямо сейчас и отправится в Хогвартс. Нда, наверное, в своих речах, перекапывая чужое грязное бельё, я всё же переборщил с отбеливателем, если уж без пяти минут Упивающуюся допустили к лечению детей…
– Гарри, мальчик мой, уже уходишь?
Киваю и ненавязчиво уведомляю, что меня через девять минут ждёт мистер Грюм несколькими этажами выше, а до аврората нужно же ещё добраться…
– Да-да, конечно-конечно, иди-иди, мой мальчик. – Хм, кажется, не только мне сегодня с утра Гермиона напоминала, что для лучшего запоминания собеседнику лучше повторять всё по нескольку раз… – Кстати, а что от тебя хотел министр магии?..
– Министр магии?.. – Непонимающе переспросил я и сделал вид, что не видел этого придурка ближе, чем на фотографиях. И то всегда от них отворачивался. – Не знаю… А что, должен был что-то?..
Вопросительно посмотрел на директора, потом – выразительно на часы, получил разрешение удалиться и спешно направился к выходу.
…настолько спешно, что так и не удосужился надеть снятую несколько часов назад мантию. Зря…

Без трёх минут девять.
Сириус Блэк, Лео и легкомысленно болтающая ножками Лиз сидели на ступеньках лестницы на два этажа ниже аврората и ждали Лаки, который, вероятно, как обычно проигнорирует лифты (он в них, конечно, ни разу в жизни не застревал, но, как и все они, предпочитал не пользоваться без острой на то необходимости, видимо на каком-то подсознательном уровне каждый раз, сворачивая на лестницу, вспоминая многократно повторенное тренером наставительное “Для здоровья полезней!..”). И они его, конечно, дождались.
Только завидев их, Лаки вдруг зачем-то обернулся, быстро и красиво изобразил правой рукой растущий из копчика хвост, а потом ещё и пару раз по-кошачьи лизнул эту же руку. Не успевшего понять, что это ещё за чудеса пантомимы, Сириуса схватил за руку Лео и так быстро потащил наверх, что тот только и успел увидеть, как Лиз, слегка кивнув, сначала как-то странно сложила пальцы, соединив большой и указательный, а потом ещё и царапнула рукой по воздуху.
Остановились они только после того, как добрались до кабинета Грюма, где эти двое как ни в чём ни бывало плюхнулись на диванчик и флегматично уставились на часы, причём рыжая девчонка спокойно продолжила легкомысленно болтать ножками.
– Это что ещё такое было? – Потребовал объяснений Сириус.
– Где Поттер?! – Подбадривающе рыкнул солидарный с ним Грюм.
– Лаки сейчас подойдёт. – Не меняя позы и выражения лиц, ответили ребята на вопрос аврора. Сириус, подумавший, что в две лопаты они до истины докопаются быстрее, вкратце обрисовал происшедшее Аластору и даже весьма похоже изобразил все жесты.
– И что это было? – Чуть ли не хором спросили они.
– Да ничего особенного. – Пожала плечами Лиз. – Лаки просто сказал, что за ним хвост и чтобы мы умывали руки. А я сказала: “Ок, мы рвём когти”.
– Нет. – Вдруг не согласился с ней Лео. – Не так. Он сказал, что за ним хвост и чтобы мы умывали лапки. Так ведь логичнее, правда же?.. Ведь если есть хвост, то почему не может быть лап? – Сириус, ненадолго превратившись и почесав за ухом задней лапой, согласно кивнул. – Логично?..
– Логично. – Задумчиво кивнула девушка. Ненадолго повисшее молчание было прервано боем часов.
…семь, восемь, девять…
…а всегда такого пунктуального Лаки всё нет…
Сириус уже начал волноваться и подумывать о том, чтобы спуститься вниз и помочь крестнику купировать этот хвост, как в помещение с полубезумными глазами буквально ворвался мим-любитель…

Дождавшись, пока зал суда покинет большинство интересных персон, я ненавязчиво затесался в ряды выходящих последними караульных авроров и осторожненько, предельно незаметненько, так по стеночке, по стеночке попытался прошмыгнуть мимо ощетинившихся колдокамерами и озверевших от слишком длительного ожидания репортёров.
Почти получилось. К сожалению, только почти…
Уже за поворотом, почти возле лестниц меня окликнула ещё одна обладательница подозрительно слащавого, прямо приторного голоска.
– Мистер Поттер!..
Я – Лаки, а, значит, это не ко мне… Ускорив шаг, почти бегом несусь к лестницам.
– Мистер Поттер!! – Голос повышается и я понимаю, что если уйду от неё сейчас, то потом в каждом новом выпуске Ежедневного Пророка буду узнавать о себе всё новые и новые и очень интересные подробности…
На вид чрезвычайно стервозная блондинка, бодро процокав каблучками, подошла ко мне. Рита Скиттер, специальный корреспондент главного магического вестника, чтоб её… Как же не вовремя!.. А ведь Ричард меня предупреждал. Именно на это и намекал… Ух, он тоже козлина редкостная – ну неужели было сложно сказать в лоб?!
– О, мисс Скиттер!.. Какая приятная, какая неожиданная встреча!.. – С радостным блеском в глазах и чрезвычайно широкой улыбкой на устах восклицаю я. – И как же жаль, что именно сейчас, когда я наконец-то увидел воочию столь прекрасную обладательницу великолепного литературного дара и острого язычка, я не могу уделить Вам хоть сколько-нибудь времени. К сожалению, у меня срочный вызов в аврорат, который не терпит совершенно никакого отлагательства. Так что, простите великодушно, мисс. – Галантно целую ей ручку, улыбаюсь и отступаю на шаг.
Рита со странным блеском в глазах делает точно такой же шаг вперёд, сводя на нет мою попытку отстраниться.
– Молодой человек, какой вид!.. – С придыханием произносит она.
– А что такого?.. – Искренне удивился я, и только потом сообразил, что мантию до сих пор надеть не удосужился. Дураааак… Ну да ладно. Как там любят говорить, лучшая защита – это нападение?.. – А мне скрывать нечего!..
Я многозначительно посмотрел на своё левое предплечье. Рита проследила взглядом. Но почему-то не только по левому предплечью…
– Да это просто преступление – скрывать такое… Такое!.. – Она неожиданно подходит ещё ближе и проводит по мне руками, то ли ощупывая, то ли поглаживая. Я конкретно офигеваю. И это консервативное магическое общество?! – И это всё твоё?! – Задаёт ещё один странный вопрос эта странная мисс. – Какие мускулы, какая сила… – Да, зря я напряг эти самые мускулы и попытался ненавязчиво отстраниться…
– Да что такого особенного?! – Искренне не понял я.
– Да Вы что!.. Тут такая красота…
– Да у нас все такие!.. – Почти отчаянно заявил я, мысленно прикидывая, на кого бы перевесить этот внезапно возникший нежелательный интерес. Хм, может быть, сделать Ричарду подлянку?.. За то, что не предупредил и не помог с путями отступления?..
– Чак, это надо сфотографировать! – Уверенно распоряжается журналистка-извращенка, явно забывшая, что старше меня как минимум лет на десять. Фу, ужас-то какой!.. – Вы ведь не откажетесь сфотографироваться? – Я не успеваю выкрикнуть истерическое “Нет!!!”, как меня уже почти ослепляют вспышкой. Благо, я хоть рукой глаза успел прикрыть… – А, может быть, Вы снимете рубашку? Для наших читателей? Давайте им покажем всё, что скрыто?.. – Продолжая виснуть на прифигевшем мне, от неожиданности оказывающим весьма слабое сопротивление, выдаёт она и уже тянется своими загребущими ручонками к пуговицам рубашки. – Так вы можете снять рубашку?.. – Снова задаёт компрометирующий вопрос она, когда я мягко перехватываю её руки.
– Могу. – Уверенно произношу я, отстраняю её, улыбаюсь и стратегически отступаю в сторону выхода.
– Ну и?.. – Нетерпеливо произносит блондинка.
– Да я вообще много чего могу. Мне Вам что, прямо здесь и прямо сейчас продемонстрировать все свои умения?.. – Сдуру ляпнул я, решительно продвигаясь к лестнице.
– Было бы совсем неплохо… – Прямо-таки мурчит Рита. Я печально вздыхаю.
– Мне жаль, мисс, но фотографироваться я сегодня не буду. Я опаздываю…
Ещё раз быстренько прощаюсь и уже уверенно иду к лестницам. Рита, отправив своего фотографа снимать остальных важных персон, догнала меня и пошла рядом, заявив бескомпромиссным тоном: “Я Вас провожу”. Вот только этого мне для полного счастья и не хватало…
– Хорошо, позировать для читателей Вы сегодня не можете. А как насчёт интервью?..
– Ну, я лично совсем не против. – Рита просияла. – Только сейчас никак нельзя.
– Хорошо, а когда будет можно?
– Сначала, прежде чем я дам вам интервью, вы должны договориться с авроратом, чтобы он не занял моё время, вот как прямо сейчас. А если договоритесь с ними, то потом нужно договориться с Альбусом Дамблдором, так как место нашей постоянной дислокации – школа чародейства и волшебства Хогвартс, директором которой он и является, а туда ведь тоже допуск не свободный. А если договоритесь с ним, то потом нужно договориться с моим непосредственным начальником – Ричардом МакГрегором – и вот если он согласится, то…
Ненадолго замолчал, так как в это время, завернув за очередной поворот, увидел крёстного и ребят, быстро жестами обрисовал им ситуацию и, повернувшись к чуть отставшей Рите, дежурно улыбнулся.
– То вы согласны? – С надеждой поглядывая на меня, уточняет нахальная запыхавшаяся мисс.
– Я вообще согласен. И совсем не против. – Опять отцепляю, ненавязчиво так, от себя приставучую журналистку. – Так, подождите, я вам ещё не всё объяснил!.. – Фух, отцепилась… Хотя и вряд ли надолго… – Так вот, если вы со всеми этими людьми договоритесь, то потом надо ещё как-то согласоваться с нашими местными психами-террористами – в народе просто – Неназываемым и его командой. И вот если они как-нибудь дадут всем денёк отдохнуть, и если я не понадоблюсь аврорам, и если директор Дамблдор даст Вам допуск на территорию школы, и если наш непосредственный начальник даст добро…
– И что, только тогда?.. – Непередаваемо кислое выражение воцарилось у неё на мордашке.
– Нет, ну что вы!.. Потом вам ещё придётся поспорить с мадам Помфри, потому что меня любят ни за что ни про что, в профилактических целях, оставлять в больничном крыле… И как только Вам повезёт и Вы пройдёте заградительную стенку, в которую превращается наша докторша всякий раз, когда кто-либо пытается нарушать покой её пациентов…
– Ну и вот тогда… – С видом “когда дорвусь – не оторвусь!..” чуть предвкушающе произносит она.
– Да, и вот тогда, если к тому моменту, как Вы пробьётесь к моей койке я всё ещё буду там… Знаете, я там вообще не задерживаюсь. Меня постоянно задерживают, а я не задерживаюсь. Доктора могут подождать – а Родина не может. Ведь я прав?..
– Конечно. – Не задумываясь, соглашается Рита и вновь переключается на интересующую её тему. – Так когда же…
– Да когда получится. А так я – совсем не против. Как только со всеми этими людьми договоритесь, я к вашим услугам. Счастливо оставаться, мисс Скиттер.
Мы стоим на последней ступеньке лестницы нужного этажа. Рита, поняв, что я сейчас подло сбегу, делает какой-то странный рывок – то ли чтобы удержать, то ли чтобы ещё разок облапать на прощание, но я всё же успеваю ускользнуть и буквально бегом мчусь к кабинету Грюма, благо уважительный повод для побега есть – часы уже восьмой раз бьют.
Даже и не подумав сбавить скорость, буквально вламываюсь в спасительную комнату, захлопываю дверь, прислоняюсь к ней спиной, громко выдыхаю и, перекрестившись, шепчу: “Господи, спаси и сохрани”. Ну, или хотя бы сделай так, чтобы этот настырный и приставучий танк в юбке прокладывал себе дорогу хотя бы с недельку-другую…
– Гарри, что случилось?! – Встревоженный голос крёстного заставляет меня перестать задумчиво гипнотизировать белый потолок и посмотреть на присутствующих.
– Прошу прощения, я немного опоздал. – Выдерживаю трагическую паузу, а потом не выдерживаю и громко возмущаюсь. – Нет, ну кабы не со мной случилось, ни за что бы не поверил – меня только что внаглую облапала Рита Скиттер прямо посреди Министерства Магии!..
Конечно, им было смешно. Не они же попали под прицел прыткопишущего пера са́мой скандально известной журналистки…

Через тридцать минут. Где-то в пригороде Манчестера.
Противотанковые ружья (ПТР), появившиеся в Германии в конце Первой мировой войны, наряду с крупнокалиберными пулеметами, стали первым в мире оружием, предназначенным специально для противоборства с новым видом боевой техники противника. Условия успешной борьбы с танками требовали наличия в стрелковых подразделениях мощного, но в то же время дешевого, легкого, хорошо маскирующегося и скорострельного оружия, способного пробивать броню танков толщиной 25-30 мм с дистанции не менее 1000 метров…
Я внимательно рассматривал данный раритетный ПТР. Очень хорошо сохранившийся, считай совсем ещё новый, почти и не использовавшийся…
…жаль, что данное противотанковое ружьё не поможет против такого танка, как Скиттер. Точнее, поможет, но всё же к его услугам лучше не прибегать. Из соображений гуманизма. Причём в первую очередь здесь моё человеколюбие подразумевает любовь к единственному и неповторимому себе… Да и вообще – она дама, а к дамам физические меры воздействия применять не по-джентельменски. Но ничего – я на её пути к интервью со мной сооружу столько окопов и противотанковых ёжиков, сколько только получиться уместить на каждом квадратном миллиметре!..
А вообще, ружьё мне сразу понравилось. Как, впрочем, и комнатка в Отделе Тайн, в которой находятся “эти непонятные маггловские штуковины, из которых магглы друг друга убивают”. Всё дело в том, что нам запрещают входить в Министерство магии вооружёнными – из соображений безопасности, разумеется. Причём также разумеется, что из соображений не нашей безопасности. Но так как нас зачастую стартуют на задания из аврората, а вооружать нас чем-то надо…
…в общем, это была просто прекрасная возможность попробовать использовать в бою то, о чём ты ранее только читал. Давно уже вышедшее из пользования, списанное или почти полностью уничтоженное оружие – нам никогда такого не давали, потому что не видели смысла учить нас драться “со всяким старьём”. Поэтому в такую чудесную возможность мы все вцепились руками, ногами, зубами и остальными прочими частями тела. Подумать только – пострелять из оружия вермахта, советского союза времён второй мировой, из самых первых моделей револьверов!..
…и хотя Ричард недовольно поджимает губы и сотрясает воздух в попытках отстоять наше право на пронос собственного оружия, ну или хотя бы выбить возможность создать собственный филиал раритетной комнатки с чем-то более современным и надёжным, нашему с ребятам дикому восторгу конца и края нет, не было и даже и не намечается…
Хотя вообще-то не так чтобы тренер очень уж старательно выбивает данное разрешение – в конце концов, с холодным оружием у нас проблем нет, так что если что…
Вот и сейчас, сидя за мусорными контейнерами и ожидая, пока нам дадут команду на штурм недавно обнаруженного логова шести упивающихся, я с любовью поглаживал очередной музейный экспонат и чувствовал себя почти счастливым…
…через некоторое время, прочно окопавшись в одной из комнат склада с двумя аврорами (Лео и Лиз стоят на перехвате у парадного и чёрного ходов), я вполуха прислушивался к тому патетичному бреду, что мне выдавали забаррикадировавшиеся за соседней стенкой фанатики, а заодно как-то лениво отмечал очевидные недочёты и недоработки у подобного “старья” – к примеру, на перезарядку времени уходит значительно больше, да и отдача нехилая…
– Переходи на нашу сторону, Поттер!.. – Меж тем вещал голос, покамест мы караулили дверь и ждали подкрепление. – Признай могущество нашего господина, и он наделит тебя небывалою властью, силою, влиянием и деньгами. Ты будешь купаться в золоте!..
Не сдержавшись, всё же отвечаю на последнее заявление.
– В золоте, говоришь, буду купаться?.. – Задумчиво протянул я.
– Да-да! В золоте!..
– Какая интересная угроза… – Оценил оригинальность идеи я.
– Ты… – По ту сторону стенки поражённо замолкли.
– Температура плавления золота равняется одной тысячи шестидесяти четырём целым и четырём десятым градусов Цельсия. – Поясняю я. – Так что, знаете, я всё же предпочту купаться по старинке, в воде… – А вот и подкрепление!.. Бодренько ногой выбиваю дверь и спускаю курок. – Обрати внимание – сделано в Германии!.. – Припоминаю рекламу я, снова любуясь своим противотанковым ружьём, датируемым вторым десятилетием двадцатого века. “На совесть немцы оружие делали, ничего не скажешь…” – думаю я, глядя на ещё недавно весьма тщательно строивших из себя танки обезвреженных противников, которых авроры сейчас тщательно инкарцерили.
Операция прошла успешно и, вроде, всё вполне себе нормальненько и даже хорошо. Единственное “но” заключается в том, что ещё до того, как загнать в тупиковую комнатку без окон и других выходов Упивающихся и забаррикадироваться в соседней, я умудрился подцепить лёгенькое, маленькое такое Секо… На самом деле тут делов-то – на два эпискея, но…
…нутром чую – лежать бревном мне за это придётся дня три минимум под бдительным крылом двух наседок-колдомедичек…

Пожалуй, мне стоит почаще посещать занятия профессора Трелони – такой дар, как у меня, просто необходимо развивать!..
Три дня, начиная с ноля часов нынешнего дня, Ричард в приказном порядке мне посоветовал провести здесь, в больничном крыле. Вообще-то, я даже и не против: компания у меня хорошая (уж с близнецами-то не соскучишься!..), никаких ограничений в перемещении по территории медпункта мне не ставили, в пижаму насильно не впихивали, в доступе к знаниям не отказывали… Красота!..
Единственное, что напрягало – так это чрезмерное внимание, уделяемое мне Изабеллой. А ещё близнецы, вечно подтрунивающие по этому поводу. А ещё Ведьмополитен, который мне на следующий день после того суда дали почитать…
Видимо, обрывки моего разговора с Ритой Скиттер услышал кто-то из редакции этого противного журнальчика. До него долетали, судя по всему, только мои периодические “Да я совсем не против!..” и “Да я вообще только за!..”. А ещё он видел и даже сфотографировал, как Рита меня буквально всего облапала. И сделал неверные выводы из того, что удалились мы тогда вместе… В общем, статейка получилась ещё та.
– Нет, ну что за люди!.. Что за фантазия!.. Да она же у них больная!.. Им же её лечить надо, и как можно скорее!.. – Вздыхаю. – Ну а мне теперь что, получается, при виде журналистов безопаснее в срочном порядке маскироваться под слепо-глухо-немого инвалида первой мировой войны?!
– Эээ… Какой войны?.. – Уточняет удивлённый Рон.
– Ну да… Точно… С поправкой на ваше отсутствующее наше образование… Сейчас, подожди… – Как бы настраиваясь, я повторяю примерно то же оскорблённое выражение мордашки и, идентичной интонацией, произношу: – Мне теперь что, при виде журналистов в срочном порядке маскироваться под слепо-глухо-немого инвалида первой гоблинской войны против стяжательства, датированной тысяча двести третьим годом до нашей эры?! – Возвращаю себе невозмутимый вид. – Так понятней, я надеюсь?..
– Да и в первый раз всё было понятно. – Спокойно изрекает мисс Грейнджер.
– Похоже, что и в первый, и во второй раз понятно было только тебе, Гермиона…
Молчим. Смотрим на журнал, на первой полосе которого Скиттер старательно лапает культурно пытающегося отцепить её от себя меня.
– А что ей тогда было надо? – Поинтересовался у меня чересчур прямолинейный Рон. Гермиона, конечно, тотчас же возмутилась его бестактности и начала читать лекцию о недопустимости подобного поведения, но я, махнув рукой, прервал её.
– Да что может быть надо такой женщине, как Рита Скиттер? – Задаю провокационный вопрос и сам же на него отвечаю. – Интервью, конечно же. Ну, вот я её и послал. – Небольшая пауза. Брови Гермионы поползли вверх. – По всем необходимым инстанциям. – Брови взяли новые высоты… – До меня ведь так просто не доберёшься, знаете ли… Все эти бюрократические проволочки, куча разрешительных бумажек, справок и тому подобной макулатуры… – Вздыхаю. – Ну а вообще, у нас с ней попросту не могло бы ничего быть: я в аврорат опаздывал. – Секундная пауза, после чего я задумчиво изрекаю. – И вообще, она блондинка…
Не то, чтобы это была какая-то дискриминация… Но светловолосые почему-то меня совершенно не цепляют. В чём я честно и признался.
– Мне вообще брюнетки нравятся. – Признаюсь я, как бы невзначай останавливаюсь взглядом на молчаливой Джинни и мимоходом добавляю. – И некоторые рыженькие…
…что, на самом деле, является даже слишком чистой правдой. Кажется, меня всё ещё на неё клинит… Причём довольно сильно…

Наконец в понедельник вечером меня выпустили из Больничного крыла. Делать отчего-то было нечего. Я походил туда-сюда по своей комнате, посмотрел на кресло возле стола и решительно плюхнулся в него.
Пантеры нет. Причём уже дня два. А я даже и не особенно скучаю – разве что так… Волнуюсь немного за неё, но скорее как за сестру, чем как за свою девушку. Наверное, наши с ней отношения окончательно себя изжили. Немного жаль, но…
…но почему-то всё чаще и чаще в моих мыслях мелькает не гибкая фигурка, в тени которой я иногда угадываю очертания большой чёрной кошки, а силуэт некой рыжеволосой девушки…
Хотя она мне, конечно же, тоже не так, чтобы очень уж сильно нравится. Просто, видимо, у меня есть дурацкая привычка – пытаться начать сначала отношения со своими бывшими. Действительно, какая дурацкая привычка!..
Да и вообще, с Джинни наши отношения изжили себя даже ещё раньше, чем с той же Пантерой, которая, кстати, в последнее время начала обращать всё более и более пристальное внимание на другую особь мужского пола…
Беру в руки перо и начинаю им задумчиво вертеть. Потом просто вертеть надоедает и я, подтянув к себе поближе пергамент, начинаю расставлять на нём художественные кляксы. Кляксы получаются красивые – самых разных форм, иногда они вызывают какие-то забавные ассоциации… Я нашёл одного барашка, маленького крокодильчика, свиной пятачок и павлинье перо, когда в мерно текущие мысли вдруг прокралась строчка из полузабытого стихотворения, взбаламутила там всё и заставила перестать разглядывать кляксы.
“…и лгу себе, что позабыл, и лгу себе, что не лю…”.
Так, а это ещё что за хулиганство?! Какое у меня непорядочное подсознание, однако. Выдаёт тут некстати всякие сомнительные стишки. С чего бы это вообще вдруг?.. Наверное, на меня так повлияло то, что из всех дам, которые были в моём окружении в последние дни, только Джинни и была, на мой взгляд, по-настоящему симпатичной. Но это всё равно ни о чём не говорит. Я же её не люблю. Точно не люблю, я это точно-точно говорю!.. И даже запишу!..
Старательно вывожу на другом, чистом пергаменте, что я её не люблю. Любуюсь на запись. А потом продолжаю копаться в себе и попутно записывать примеры доказательств, которые доказывают написанный в качестве заголовка тезис. Итак, разве я пытаюсь поймать её взгляд, стараюсь как бы случайно с ней лишний раз столкнуться, уповая на провидение или ещё кого-нибудь, чтобы эти встречи были как можно чаще?.. Нет, определённо – такого не было. Ну или вот, я, помнится, вчера в больничном крыле с ней руками столкнулся – и ничего же, почти ничего не почувствовал!.. Это ли не доказательства?.. Нет, это определённо тоже надо записать. Так, что там ещё?.. И когда целовал её губы, тоже так себе – ничего особенного. Да, совершенно ничего особенного. И я ведь не пытаюсь выглядывать её в толпе, разве что иногда слежу краем глаза – в конце концов, она на меня один раз напала. Вдруг решится и на вторую попытку?.. Кто ж их знает, этих упрямых гриффиндорцев!.. А вообще, без неё мне совсем даже и неплохо, и я не стремлюсь видеться с нею как можно чаще (и мне, кстати, было всё равно, навещает ли она своих братьев в больничном крыле или нет – в конце концов, ко мне-то это какое отношение имеет?.. Совершенно никакого!). В общем, лишний раз встречаться я с ней не желаю – ибо помню ещё, как эта фурия пыталась меня проклясть. Тоже вот, не самое приятное воспоминание… Да и вообще, я и не помню уже почти ничего из того, что между нами было. Я и её-то уже почти не помню. В самом деле, делать мне больше нечего, как только вспоминать её взгляды, жесты, походку и прочее. Да и вообще, если что и было, то прошло – кануло в лету, быльём поросло… Главное, что я знаю определённо, что не люблю я её.
Замечательно!.. Какой сегодня, однако, замечательный вечер самокопания. Вот я уже и решил, что и с Пантерой наши якобы фиктивные отношения себя изжили, и что Джинни не так уж и нужна мне, если не сказать прямо – не нужна вообще. Да, определённо, замечательно я в себе покопался!.. Задумчиво смотрю на исписанный кусочек пергамента и со смешанными чувствами перечитываю записанные на нём предложения, складывающиеся в… Стихотворение?!

Я её не люблю, не люблю…
Я это точно вам говорю!
И взгляда я её не ловлю,
И о встрече богов не молю,
И не чувствую я ничего
Когда руки её касаюся легко,
И губы когда целую её –
Ничего я не чувствую, ничего!..
И взгляд по фигуре её не скользит,
И в груди без неё ничего не щемит,
И я совсем-совсем не жажду встреч,
И взглядов, жестов в памяти не стану беречь,
И кануло в лету всё чувство моё…
Ведь не люблю, не люблю я её!..

Комкая злополучный листок и швыряя его в сердцах на пол, отправляюсь под холодный душ, дабы хоть чуть-чуть остудить свою чересчур горячую голову и попытаться успокоиться и не думать о том, что человеческое подсознание не воспринимает отрицательную частичку “не”… Вот. Ведь. Блин!!..

В это же время. Кабинет директора Хогвартса.
Альбус Дамблдор, вдумчиво вчитавшись в какой-то пергамент, только что доставленный ему домовым эльфом, произнёс вдруг странную фразу:
– Богов молить о встрече и не надо, и на земле найдутся люди, которые помогут… Правда, Северус?..
Снейп ответил подозрительным молчанием. Ему вообще не нравился энтузиазм, который вдруг так и начал излучать престарелый директор. Не к добру это, и вообще – для зельевара это была Очень Плохая примета. Некоторое время в кабинете царило молчание, но вскоре, встрепенувшись, Альбус Дамблдор в очередной раз подтвердил правильность приметы Северуса Снейпа, заявив:
– Северус, мальчик мой, думаю, что в эту среду первым урок зельеварения имеет смысл поставить учащимся Гриффиндора и Слизерина четвёртого курса, а не пятого…
– Вместе с?.. – Буквально задохнулся зельевар от возмущения.
– Да, мальчик мой. Вместе.
Снейп мужественно отпирался и отнекивался. Но признаться честно, что он уже привык гадать по Лонгботтому, так и не смог, а потому, скрепя сердце, всё же вынужден был капитулировать под натиском лимонных долек и многочисленных чашек чая, заранее внутренне содрогаясь от каких-то неясных и смутных, но от того не менее тревожащих его дурных предчувствий. Не к добру всё это было, ой не к добру…

Холодная вода действительно помогла, ну а уж в сочетании с таким же молоком… Уже через пару минут я с истинно философским пофигизмом вспоминал вдруг неожиданно родившиеся у меня полуистерические строки и не мог никак понять, с чего бы это вдруг меня вообще на такое потянуло. Видимо, надо найти себе девушку… Новые отношения, новые впечатления – да, определённо, мне это просто необходимо!.. В конце концов, да с моей стороны было по меньшей мере некрасиво думать всего о двух представительницах прекрасного пола, когда вокруг было столько других, причём не менее прекрасных!..
…да, действительно, нужно будет просто повнимательнее посмотреть по сторонам…

Среда. Первый урок зельеварения у Слизерина и Гриффиндора.
Влететь в класс и обязательно эффектно взмахнуть полой мантии – это как достать котёл и поставить его на огонь. Затем следует добиться нужной концентрации тишины, подготовить гриффиндорцев к медленному закипанию, довести до температуры кипения и, презрительно фыркнув, сбавить немного огонь насмешек, – но только для того, чтобы чуть-чуть попозже, снова и снова приправляя снятыми баллами, вновь задать жару нерадивым ученикам… Вот он – стандартный, отработанный на многих поколениях ингредиентов, рецепт урока…
…в который сегодня отчего-то закрадывалась ошибка за ошибкой…
Начнём с того, что сбылась самая страшная примета профессора зелий – гриффиндорцы не огрызались. Возможно, этому способствовало то, что по настоятельной просьбе директора зельевару пришлось рассадить вперемешку всех присутствующих на занятии, а у неких возмутительно спокойных личностей, кажется, спокойствие передаётся воздушно-капельным путём. Нет, подумать только, даже всегда такая бойкая на язык Уизли, на которую он возлагал столь большие надежды, сидела и молчала!.. Хотя, не так уж это и странно, в этом ведь явно был виноват никто иной, как сидящий рядом с ней Поттер – он каждый раз, когда зельевар начинал её оскорблять, с такой омерзительной усмешкой смотрел на него такими наглющими и зеленющими глазюками, что тот не выдерживал и переводил огонь насмешек на него, вновь и вновь забывая, что этому наглецу всё равно всё как с гуся вода…
Итак, сбылась самая страшная примета профессора зелий: гриффиндорцы не огрызались. И отчего-то совершенно не реагировали на снимаемые десятками со скоростью галопирующей инфляции баллы. И, что самое ужасное – ни одного взорванного котла!.. Ну где это видано?! Северус Снейп отказывался себе в этом признаваться, но он отчаянно скучал по неуклюжему Лонгботтому, абсолютно не умеющему молчать Уизли и зазнайке Грейнджер – просто потому, что в их случае он всегда знал, как предельно правильно растолковывать знаки, подаваемые Судьбой. Так что теперь он был несколько в растерянности – во всех котлах булькает что-то, в большей или в меньшей степени соответствующее требуемому простенькому кроветворному; гриффиндорцы вели себя возмутительно воспитанно и культурно, а у него даже не было котла Грейнджер, по которому можно было бы три раза постучать (то, что стучать надо именно по её котлу, зельевар вывел эмпирическим путём и ныне твёрдо знал, что другие котлы для этого абсолютно непригодны)!..
В самом конце занятия зельевар, пребывая в невиданной доселе ярости, заметил, что этот чёртов Поттер мало того, что придержал перед Уизли дверь, так ещё и сказал ей что-то со слишком уж знакомой улыбкой, которая, помнится, вечно так и сияла на лице Поттера-старшего при виде будущей матери Поттера-младшего…
“Ну, что за жизнь – у этих поганцев тут амуры, видите ли, а у него теперь неделька выдастся такой, что просто дрожь берёт!..”, – мелькали суматошные мысли в голове раздосадованного и злющего профессора, когда он складывал пергаменты со сданным домашним заданием в ящик стола.
…увлечённый уничижительными мыслями, зельевар уже не увидел, какая довольная и предвкушающая улыбка появилась на устах Гарри Поттера, когда тот на прощание глянул на бесновавшегося профессора…
У Северуса Снейпа оставалась лишь одна маленькая и крохотная надежда. Выбрав самую некачественно приготовленную бурду (которую – о ужас!.. – приготовили его слизеринцы), зельевар пошёл опробовать её на крыске, хотя вообще-то уже и не сомневался в результате, ведь зельеварение – это тонкая наука, и если допустишь малейшую ошибку в рецептуре, пусть даже и в рецептуре урока, то…
…обречённо глядя на труп быстро и безболезненно усопшей крыски, убитой лично им в порыве ярости, вызванной тем, что самостоятельно эта тварь почему-то подыхать не собиралась абсолютно, а, казалось, наоборот, от зелья стала чувствовать себя лучше, бодрее и веселее, Северус Снейп пытался морально подготовиться к, вероятно, самой ужасной неделе в его жизни…




Итак, и снова здравствуйте, многоуважаемый Akella. Первое, что хочется Вам сказать… Да! Хочу! Очень! Консультация по оружиям, спецназу и прочему-прочему ой как нужна!.. Киньте хоть ссылочки, что ли, на эти самые военно-оружейные сайты… А то у меня же своего интернета нету, как обычно всё приходится делать впопыхах и кое-как… *вздыхает* Ну а использование той старины, как Вы могли уже прочесть, вовсе и не является ошибкой. Просто – что поделать, за неимением никакой информации, приходится вот так выкручиваться… Что же касается того, что Лаки – английский спецназовец, а оружие я ему впихиваю русское… Я, конечно, не Лонгботтом, но патриотизм во мне тоже никаким Снейпом не задавишь!!)) Так что ежели вы всё ещё не передумали, то… Я от помощи не откажусь.



Пояснения по главе.
Всё, что в начале главы нагадал Снейп, сбылось. В предыдущей главе была описана операция, проведённая против Упивающихся смертью в продовольственном складе, в результате которой была нейтрализована миссис Лестрейндж, а также задержан и впоследствии уничтожен через метку собственным же господином некий мародёр по прозвищу “Хвост”. Кроме того, как вы могли отметить, в данной главе Лаки подмечает, что метеорологи отметили определённое, хотя и не очень значительное, потепление в три градуса (впрочем, незначительность потепления отмечала и сама “гадалка”: цвет у зелья был именно что светлого, нежно-розового оттенка).
Легитимность, легитимный (от латинского legitimus) – законность, законный.
Интерпретация (от латинского interpretatio) – толкование, объяснение, раскрытие смысла чего-либо.
Верификация (от лат. verus – истинный, facere – делать) – проверка, проверяемость, способ подтверждения каких-либо теоретических положений и процедур путем их сопоставления с опытными (эталонными или эмпирическими) данными.
Под бартером или бартерным обменом понимают такой договор мены, при котором одна сторона берёт на себя обязательство передать другой стороне некоторое имущество против обязательства другой стороны передать первой имущество равной стоимости (равное с точки зрения сторон договора).
“Спецназовец VS Медсестра”. “VS” – сокращение от “versus”, переводимого с английского как “против”.
В роли Мэри-Сью в данной главе выступала мадам Помфри. Потому как, если присмотреться, то она прямо таки самая что ни на есть взаправдашняя мэрисьюха: и Лаки переспорила и заткнула, и близнецов расшвыряла как котят по своим кроватям… В общем, всем Мэри-Сьюхам до неё ещё пахать и пахать, что называется…
Консолидировать – укрепить (укреплять), сплотить (сплачивать) для усиления деятельности.
“Упс, она сделала это эгейн!..”. Перефразирована знаменитая песня Britney Spears “Oops! I did it again!”, которую дословно можно перевести как “Ой! Я сделала это снова!”.
Тривиальный (от французского trivial) – лишённый свежести, оригинальности, новизны.
Что касается так называемого (довольно условно, безусловно, обзываемого) судебного заседания, что было описано выше, то стоит отметить несколько немаловажных пунктов. Во-первых, в Великобритании прецедентная судебная система, и я искренне убеждена, что ни мне, ни вам детально знать её особенности абсолютно не обязательно. А отсюда следует во-вторых – ряд положений, которые Лаки предложил позаимствовать из немагического законодательства, позаимствованы из Уголовного Кодекса Российской Федерации. Ну и, наконец, в-третьих… Товарищи, я честно пыталась снизить лексику как могла и сделать всё предельно ясным и понятным, но что-то мне подсказывает, что сие мне не шибко-то удалось… Так что можете смело обращаться за разъяснениями – обязательно всё расшифрую. Кроме того, стоит отметить, что я специально не стала лезть в процессуальную часть права – предполагается, что процесс в магической Англии находится в весьма зачаточном состоянии (и что я и так загрузила вас материальной частью по самое “не хочу, не могу и уберите это от меня подальше”). В общем, если что – спрашивайте, говорите, возмущайтесь. На всё обязательно отвечу, обо всём подискутируем.
Вообще-то в гражданском процессе принято обращаться к суду “Уважаемый Суд”, а в уголовных делах – “Ваша Честь”. Но мы на это благополучно прикроем полглаза…
Определение преступления содержится в статье 14 Уголовного Кодекса РФ.
Рецепция (от латинского receptio – принятие) – заимствование и приспособление данным обществом социологических и культурных форм, возникших в другой стране или в другую эпоху.
Информация про противотанковые ружья вермахта взята отсюда: http://www.weaponplace.ru/ptr.php



И не забудьте, пожалуйста, что у меня почти готова взятка, и что Лапуля намеревается как можно скорее доделать коллажи и подсунуть их Вам. Вы ведь помните об этом, правда?.. *с надеждой так говорит, скрещивая пальцы и отчаянно веря, что жажда проды таки переборет у праведно возмущённых моим хрюкотавристым поведением читателей жажду крови*.


Глава 49.

От автора:
*аккуратно выскакивает, выкладывает обновление и быстро шмыгает обратно прятаться, ибо в паническом ужасе понапредставляла себе, что могут – и, по хорошему, должны бы – сделать с ней за такое чудовищное опоздание разгневанные читатели*
Эээ… Я в последнее время что-то стала обновляться только по шибко большим праздникам, поэтому…
Дорогие воронежцы! Поздравляю всех вас и заодно себя с юбилеем родного города! 425 – это звучит гордо!..
*вздрагивает, осознавая, что, кажется, её заметили, слезает с импровизированной трибуны и оперативно ныкается куда подальше да поглубже*
*продолжает глухим голосом откуда-то из секретной землянки* Спасибо всем, кто написал что-то Автору, Автор на всё-всё ответил и ещё за всё-всё ответит (куда ж она денется, такая хрюкорыльная свинтусяка, разве что будет теперь всю жизнь подкопы копать да так по ним и передвигаться…):
Snitka, конечно, нет. У меня ничего не заброшено, даже если может показаться, что заброшено всё. Благодарю за тёплый отзыв, очень рада снова видеть Вас в рядах читающих. Надеюсь, новая глава Вас не разочарует.
Dietrich, Вы абсолютно правы. Исповедь исповедью, но как была я редкостною хрюшею, так и осталася… Однако, в своё оправдание хочу сказать, что всё же уменьшила – пусть и всего на чуть больше чем месяц – срок ожидания новой главы. И вообще, лучшее исправление – это исправление постепенное. В следующий раз я даю себе срок шесть месяцев на то, чтобы всё продумать и обдумать и ещё два на то, чтобы сесть и записать. Итого – если через восемь месяцев я не рожаю новую главу, то торжественно разрешаю придти ко мне с тапками и сделать кесарево)))
Конечно, даже восемь месяцев – это чертовски много. Но просто я же когда сажусь писать, то это считай всё – полное выпадение из реальной жизни, причём минимум на недельки две-три. К сожалению, писать понемножку и урывками у меня как-то не выходит (я только вкратце записываю приходящие в голову идеи), а слишком часто уходить в творческие запои не позволяет учёба. Так что я честно постараюсь на февральских каникулах хотя бы нормально начать писать, а где-нибудь к своему дню рождения (это в конце апреля) – выложиться. Знаю, что всё равно долго, но мне ведь ещё надо будет перечитать свои фики заново и хорошенько всё обдумать и продумать, ибо, кажется, дело таки начало продвигаться к завершению.
Murochska, спасибо, очень рада, что понравилось. Да, я и впрямь обещала больше не задерживаться до такой степени и исправляться. Просто я планировала засесть нормально за проду на февральских каникулах, но неожиданно свалилась с температурой под сорок и провалялась вплоть до окончания всех выходных, а потом уже учёба закрутила, да и сессия была сложной. Но я всё же сократила на месяц по сравнению с прошлым разом срок ожидания и честно обещаю и впредь исправляться и сокращать – пусть и не слишком быстрыми темпами – временны́е разрывы между главами.
Да и не нужно забывать, что новая глава достаточно большая – 34 страницы чистого текста. И в ней присутствует какой-никакой, но сюжет, который приходится продумывать. А такие объёмы, к сожалению, с моей-то загруженностью в реальной жизни, быстро писать не получается. А меньше писать тоже не получается, и вообще я уже не могу выкладывать по три страницы, ибо в моём понимании этого слишком, просто чудовищно и катастрофически мало. Но несмотря ни на какие трудности продолжение было, есть и ещё будет. Где-то месяцев через восемь, после зимней сессии, наверное…
Стюшка, большое спасибо за Ваши отзывы, я была очень рада их получить. Действительно, забросить было бы очень негуманно с моей стороны. Наверное, поэтому я никогда даже и мысли не допускала о том, чтобы не дописать свои фанфики))) Окончание будет, и я уже даже его более-менее продумала. У меня в новой главе есть попытки Рона писать стихи. Так вот, у меня примерно также: я знаю, о чём писать, я примерно представляю, как, проблема только в том, чтобы появилось время и подловилось вдохновение. Хотя, дело даже не во вдохновении – аппетит приходит во время еды, как говорится. Проблема в том, что я действительно если сажусь, то уже сажусь, и это надолго. То есть я практически не гуляю, хожу какая-то из серии “ушла в себя, вернусь нескоро, прошу не беспокоить”, а отстраняться от всего на пару недель слишком часто тоже нельзя, ибо реальная жизнь всё же первична. А ещё мне надо будет перечитать всё заново, ибо я очень смутно помню, что там было в начале. Так что, думаю, освежу свои шедевряки в памяти, продумаю кое-какие мелочи – и надо будет дописывать. Потому что фанфик написан не до середины, а уже где-то до двух третей. То есть конец не так уж и далёк, и, глядишь, страниц через сто, сто пятьдесят, ну максимум – двести, доберусь я и до эпилога. По крайней мере, я на это очень надеюсь…

А теперь, собственно, и сама глава.






В жизни Северуса Снейпа многое случалось слишком поздно и в ней всегда было очень много разного рода опозданий. Массово опаздывали ученики к нему на уроки, опаздывал он с уведомлениями о предстоящих нападениях, слишком поздно пришло осознание, что зря он принял метку, слишком поздно понял, что ничто в этой жизни не достаётся безвозмездно, по крайней мере – не ему… В общем, в его жизни всегда было Очень много опозданий…
…а единственными, кто никогда не заставлял себя долго ждать, были неприятности…
Не успел ещё остыть хладный трупик очередной подопытной крыски, как к нему в лабораторию буквально ворвалась разъярённая фурия, мгновением позже опознанная зельеваром как Минерва МакГонагал.
То, что было дальше, зельевар не мог вспомнить без содрогания. Если опустить нелицеприятные подробности того, как гриффиндорская деканша опустила его, то дело было так: эти подлые гриффиндорцы, подговорённые наиподлейшим из подлецов по фамилии Поттер, молчали и не огрызались с одной-единственной целью – чтобы после урока пойти и нажаловаться на него праведно ощетинившейся и взъярившейся старой кошке. Впрочем, и не только ей, так что зельевара буквально впихнули в камин, швырнули скорее в него, нежели в огонь, дымолётный порошок и рявкнули за него место назначения. Однако, несмотря на всё на это, прибыть он всё же умудрился туда, куда его и послали, причём вывалился он весьма достойно, умудрившись не потерять ни равновесия, ни маску “а я всё равно здесь самый умный”.
В директорском кабинете наш добрейший дедушка лишь покачал головой и, мельком просмотрев воспоминания о случившемся, с любезной (хотя, по мнению Северуса Снейпа, скорее премерзкой) улыбочкой предоставленные чёртовски живучим Поттером (“возможно, что таковым он останется и ненадолго…”, – перебирая в уме все свои запасы ядов, думал зельевар, отстранённо наблюдая за всей этой начинавшей раскручиваться круговертью неудач), Альбус согласился с Минервой о необходимости возврата снятых баллов (то-то же эти олухи не реагировали, когда Северус их так старательно снимал – знали, подлецы, что всё вернётся), а, кроме того, ещё и добавил им по двадцать баллов каждому – за проявленные выдержку и терпение.
Уже успокоившаяся, торжествующе скалящая клыки львица повела из кабинета директора своих львят воссоединяться с прайдом, который как раз должен был скоро начать трапезничать. Зельевару милостиво разрешили удалиться, а вот Поттера попросили подзадержаться. Уже уходя, Северус бросил прощальный взгляд на директора и опешил, увидев в глазах того… Благодарность.
Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт!!! Да лучше бы Альбус его отчитал, сделал замечание или выговор, но не это почти прямым текстом высказанное: “Спасибо большое, Северус, мальчик мой, благодаря тебе я более чем успешно смог начать разворачивать кампанию по сводничеству”!..
Только-только начинающаяся неделя уже была просто ужасной. Но что самое противное – Северус Снейп доподлинно знал и ощущал всеми фибрами-вибрами и остальными прочими, каждой клеточкой тела предчувствовал, что это – лишь только начало…

За два дня до описанных выше событий, вечер после посещения больничного крыла, в котором пребывали близнецы Уизли и Лаки.
Странные мысли и раньше, бывало, посещали голову Джинни Уизли, но в последнее время они до крайности прочно там оквартировались и непередаваемо нагло, по-поттеровски так, заявили, что никуда-никуда не съедут, как ты их не выселяй.
Она всё же действительно не может ничего поделать с тем, что думает и думает, вновь и вновь об одном и то же: “Он на неё смотрит”. Она пытается не обращать внимание на него и его взгляды и, уж тем более, не пялиться на него самой, но…
Он на неё смотрит. И, о Мерлин, КАК он на неё смотрит!..
И ведь она его вообще-то презирает, и почти ненавидит, и вообще отомстить хочет. Но… Её бросает в дрожь об одном только воспоминании о том, ка́к же он на неё смотрит: в основном – в глаза, проникновенно так, и мнением интересуется, и улыбается, и как-то по-особому произносит её имя… Периодически его взгляд скользит, опускается чуть ниже – к губам. Смотрит он на них обычно недолго и, быстро опомнившись, снова в глаза заглядывает.
Гермиона настаивает, что она ему очень нравится. Джинни, конечно же, не верит – совсем-совсем не верит. Просто иногда…
Просто иногда её голову посещали странные мысли. А теперь они там живут.

Я сижу в уютном кресле напротив директора Хогвартса и выжидательно на оного поглядываю. Альбус Дамблдор отчего-то сейчас довольный-предовольный, словно с утра пораньше он уже наелся лимонных долек, напился чаю и теперь ему очень хорошо, и ведь он знает – день только начался, заварки у него много, а лимонных долек – и того больше…
– Гарри, мой мальчик, тебе есть, что мне рассказать?.. – Радостно поблёскивая своими легендарными очками-половинками, жизнерадостно прихрумкивая мармеладкой и весело прихлёбывая чаем, как бы ненароком спрашивает он.
– Конечно, профессор! – Также радостно говорю я, тем более что и у меня настроение с утра не хуже: вернулись Пантера и Медведь, так что сейчас все наши на базе; мы очень мило посидели на зельеварении с Джинни (я даже подумал, а не поторопился ли скидывать её со счетов, но потом решил, что всё же нужно контрольно гульнуть с какой-нибудь посторонней барышней, чтобы понять с достаточной степенью определённости, и вот если всё же – то тогда конечно, ну да это вряд ли…); и, конечно же, то, что мы безнаказанно позлили Снейпа, что весь Хогвартс не без достаточных на то оснований считает делом пусть и неблагодарным, но благородным. – А с чего мне начать?.. – Говорить я могу часами, причём из всего того, что я обычно вываливаю на своих собеседников, лишь при очень большом и страстном желании можно выудить хоть что-нибудь хоть мало-мальски значимое.
– Начни с начала. – Философски заявляет директор и в очередной раз пытается привить кому-нибудь ещё любовь к лимонным долькам. Правда, кажется, к его глубочайшему сожалению, у всех отчего-то оказывается устойчивый иммунитет к подобного рода прививкам.
– Как пожелаете, господин директор… – Видимо, прошедший суд ничему его не научил, хотя вообще-то давно уже было пора понять: лишь задавая конкретные вопросы есть шанс получить от меня хотя бы относительно конкретные ответы. Хотя даже в этом случае шанс и весьма, весьма невелик… – Итак, это началось в жаркий полдень летнего дня, когда от одуряющей жары плавилось буквально всё вокруг, будь то асфальт, воздух или мозги. Однако одна прекрасная женщина была слишком занята, чтобы обращать внимание на что бы то ни было вокруг: она рожала. Роды проходили тяжело. Женщина металась в постели, её такие красивые, сейчас сильно спутанные медно-рыжие волосы (с которыми, не обращая внимания на заботы далёкой планеты немилосердно пекущая звезда по имени Солнце с явным удовольствием игралась, запутываясь своими лучиками и переливаясь озорными бликами), разметались по подушке… Роды проходили тяжело. Примерно за полчаса до наступления следующего дня обессиленная женщина вымученно улыбнулась: повитуха сказала, что у неё мальчик…
Воспользовавшись драматической паузой в моём прочувствованном повествовании, директор, мягко улыбнувшись, уточняет, что под начинающимся “этим” я подразумеваю свою жизнь. Степенно и согласно киваю, отвечая:
– Знаете, ну ведь всё действительно начиналось с того, что я однажды родился.
В итоге отпустили меня довольно быстро, – я даже на обед успел!.. – лишь уведомили напоследок, что мистер Грюм очень настойчиво жаждет со мною встретиться и пообщаться, на что я, подавив тяжкий вздох, резонно заметил, что для плодотворного общения нам просто жизненно необходимы списки всех постоянно и временно пребывающих в замке, ну а вот уже когда эти самые списки будут составлены…

В конце дня и у меня, и у Пантеры неожиданно выдалось немного свободного времени: от нас на работе ничего не требуется, уроки уже подготовлены, а спать ещё рано и вообще неохота. Отчего-то занять это самое время никак и ничем не получалось, поэтому я, стараясь замять возникшую неловкую паузу, поведал ей, что было после утреннего зельеварения.
– …а директор даже и не заводил свои обычные сентенции, до́лжные убедить всех и каждого в том, что Снейп – да он просто белый и с крылышками!..
Задумчивая и немного рассеянная киса, чуть встрепенувшись, удивлённо переспросила.
– Снейп – просто прокладка?..
У меня больное воображение. У меня чертовски больное воображение. У меня просто ужасающе, катастрофически и неизлечимо больное воображение!..
…поэтому можно себе представить, какую же картинку оно быстренько нарисовало в моём сознании…
– Да уж… – Отфыркиваясь от смеха и пытаясь впихнуть профилактические (и абсолютно, признаться, бесполезные) пилюли здравомыслия своему воображению, стараюсь успокоиться. – Неожиданно… – Почти перестав подхихикивать, сажусь рядом с кисой и приобнимаю её за талию. – Я давно так не смеялся. Спасибо. – Искренне благодарю я, после чего, в порыве признательности, обещаю. – Дорогая, с меня пять… Нет, десять шоколадок!..
– И прямо завтра?.. – Вот уж кто своего не упустит, так это Пантера. Тепло ей улыбаюсь. Какая же она всё-таки замечательная девушка!..
– Ладно, я постараюсь.
Молчим, а я думаю, что она, действительно, просто замечательная девушка. И она мне очень дорога, близка и вообще…
…а вообще, в последнее время, если я целую её в губы, мозг ворнингом выдаёт: “Инцест!!”…
– Знаешь, киса, я давно уже заметил, что кошки реагируют на шипящие звуки. “Кис”, “кыш” – здесь ключевыми являются именно шипящие согласные “с” и “ш”… – Начинаю издалека я.
– Правда? Как любопытно.
Делает вид, что ничего не понимает. Вздыхаю – её взгляды, когда она по уши влюблена, я помню прекрасно. И мне искренне жаль, что у нас уже не получается возродить былое, ибо в прошлом было столь много хорошего… И ведь не то, чтобы сейчас так уж плохо – и сейчас нам тоже нормально вдвоём, но мы оба максималисты – мы не хотим лишь тени прежней бури чувств и урагана страстей. А ещё мы всё же слишком хорошо друг друга знаем – нам уже сложно и удивить друг друга, и даже и говорить о чём бы то ни было особенной надобности нет, ибо всё и так ясно и понятно – с полуслова, полужеста, полувзгляда. И, пожалуй, нам обоим действительно жаль, что та яркая, безудержная, наша первая любовь ушла, оставив после себя лишь тлеющие, изредка вспыхивающие отголоски чувств и привязанность, прочно перерастающую из любовной и дружеской почти в родственную. Мы ведь с ней так похожи… Даже слишком похожи, чтобы суметь удержаться в одной двухместной лодке совместной жизни и при этом не воевать всё время за место у штурвала.
– Мне жаль, что ты мне не сестра по крови. – Задумчиво говорю я, после чего поясняю. – Тогда у меня было бы больше прав возмущаться сейчас.
– А ты хочешь повозмущаться? – Удивлённо произносит она, и у меня есть все основания для подозрения, что удивлена она не тем, что я хочу повозмущаться, а тем, что ещё по какой-то причине не возмущаюсь.
– Конечно!.. Сейчас, уно моменто, приму грозную позу, нацеплю на лицо соответствующую мину и подберу нужную интонацию… – Демонстративно встаю и нависаю над ней, сурово прищурившись и уперев руки в боки. – Пантера из класса бессовестных кошачьих!! Да как ты посмела так со мной поступить?! Да в какую яму глубокую ты закопала совесть свою нагло дрыхнущую – о, скажи мне это, и я с лопатою наперевес пойду откапывать и будить её!! – Возмущённо начинаю расхаживать по комнате и активно жестикулировать. Пантера смотрит на меня огромными глазами, не очень понимая, действительно ли я злюсь или не очень действительно. – Нет, то, что тебя угораздило влюбиться – это было бы ещё полбеды. Но вот чтобы именно в него!! Пантера, ты просто очень, очень, очень подлая кошенция!! И тебе должно быть очень, очень, очень стыдно!.. Ты же абсолютно не подумала обо мне! – Говорю я с чувством, с толком, с расстановкой и с подобающей интонацией, смотря ей прямо в бесстыжие глаза. – Да ты хоть представляешь себе, под каким углом мне теперь придётся извернуться, чтобы свести вас вместе, а?! Нет, ну она ещё и смеётся…
Истерически, с лёгкими полувсхлипами – она действительно смеялась.
– Скажи, я правильно понял, это же?.. – Она кивает. Я вздыхаю, после чего издаю полный праведного возмущения прочувствованный, хотя и весьма тихий, вопль:
– Нет, ну и вот ка́к ты предлагаешь мне вас сводить?!
Пантера пожала плечами и некоторое время сидела, смотря в одну точку. Я плюхнулся на кровать на прежнее место рядом с ней и также, как и ранее, слегка приобнял её за талию. Она доверчиво положила мне голову на плечо и, вырисовывая какие-то непонятные знаки на моём торсе, проговорила, смотря на меня огромными глазами, полными надежды.
– Я надеюсь, что, несмотря ни на что… – Любая нормальная девушка бы сейчас сказала что-то вроде: мы останемся друзьями, мы не будем думать друг о друге плохо и тому подобное, но – это же не любая девушка. Это Пантера. – …что ты всё же отдашь мне завтра обещанные десять шоколадок…
Целую её в щёчку и заверяю, что очень постараюсь добыть ей шоколад. Мы как всегда лежим рядом, в обнимку. Нам тепло, хорошо и уютно. И на душе легко и светло – я ведь даже рад, что мы наконец-то поставили последнюю точку над “ё” в наших таких непонятных и неопределённых отношениях…
…уже засыпая, балансируя на тонкой грани между сном и явью, я мысленно добавляю, что, действительно, хорошо, что мы поставили вторую, окончательную точку над “ё”… И главное теперь – не перевести опять, ненароком, в многозначительное многоточие эту букву, как уже однажды случилось с вроде бы окончательно поставленной точкой над “i”…

“Да что же ж это за напасть-то такая!..” – сокрушённо воскликнул профессор зельеделия, уныло глядя на остатки небольшой колбочки, в которой хранились слёзы лесных фей. Конечно, феечки эти были существами на удивление плаксивыми и достать ещё данного ингредиента совершенно не было проблемой, вот только зелье болтливости, которое зачем-то срочно понадобилось директору, сегодня он доварить уже не сможет, ибо столь бездарно пропустил момент, когда их надо было добавлять.
Печально произнеся Эванеско, Снейп подумал, что это чертовски обидно – полтора часа потратить на приготовление элементарнейшего зелья и так по-дурацки его испортить.
Его настроение, с утра бывшее значительно ниже и без того обычно невысокого уровня, этим вечером упало ещё на пару отметок ниже минус бесконечности.

Утро выдалось настолько же солнечным и ясным, как и моё настроение. Мы с Волком сидели в кабинете Ричарда и ждали возвращения оного, при этом я с трудом сдерживался, чтобы сидеть ровно и не ёрзать. Ну, наконец-то можно будет заняться делом!..
– Понятно. – Кивнул чрезмерно понятливый Волк и задумчиво уточнил: – И что теперь?
– Как это – что? – О том, что мы с Пантерой вновь разбежались, ребята, конечно же, уже знали. Правда, за пределами нашей группы мы данное событие не афишировали, поэтому только они, пожалуй, и в курсе случившегося. – Мне нужно купить ей шоколад. Думаю, возьму, как обычно, много разных видов. Я вообще-то ей десять штук обещал, но, полагаю, можно подарить и одиннадцать… Как думаешь?
Волк лишь фыркнул.
– Ты знаешь, что я не об этом. – Молчим и ждём, кто из нас первым признается, что молчим мы об одном и том же. – Так что теперь, Лаки? Ты думаешь вернуть Джинни? – В ответ я только качаю головой. – А, понятно. Ты не думаешь – просто вернёшь?
Пожалуй, я зря недавно подумал о его повышенной степени понятливости…
– Нет, Волчара, не собираюсь я ни к кому возвращаться. У меня просто комплекс, наверное, что я всё время пытаюсь повернуть время вспять и вернуть тех, кого надо бы просто отпустить. Так что – нет. Найду себе девушку.
Волк в ответ насмешливо улыбается. Уточняю у него, что не так.
– Да нет, ничего. И кто же у тебя на примете?
– Даже и не знаю… Патил? – Назвал я первую пришедшую на ум красивую девчонку. Волк хмурится.
– Медведь тебе по ушам надаёт.
– Ну, во-первых, говорят, что клин клином вышибают, так что, может, ко мне вдруг вернётся отсутствующий музыкальный слух. Ну, а во-вторых… Я вообще-то говорил о Парвати, а не о Падме.
– Да, я так и понял… – Задумчиво тянет Волк. После чего добавляет: – Зря.
– Отчего же зря? Она красивая, достаточно умная…
Волк отмахивается.
– Я не про то, что Парвати плохой выбор. Она-то как раз хороша. Вот только тебе бы лучше сразу вернуться к рыжей, а не проверять, чувствуешь ли ты к ней что-то ещё, встречаясь с другой девушкой.
– Волк, зараза, если уж ты и читаешь мои мысли, то имей хоть совесть их не озвучивать!.. – Недовольно восклицаю я. Чёрт, это ж надо же – так хорошо меня знать!.. Нет, безусловно, все мы друг друга за эти годы изучили просто прекрасно, но мой лучший друг как-то подозрительно легко угадывает всю истинную подоплёку моих поступков.
– Это некрасиво по отношению к ней, Лаки. Очень некрасиво. Ты ведь не будешь думать ни о какой Парвати, пока не разберёшься с Джинни. И ты это прекрасно знаешь.
Возможно, он и прав. В конце концов, у меня на любовном фронте, в отличие от него, вечно какая-то несуразица творится… Может, и впрямь, стоит послушаться совета умудрённого положительным опытом человека, и?..
Я серьёзно задумался.
– Не знаю, может, ты и прав… Я об этом ещё, пожалуй, подумаю.
Солнце всё также продолжало радостно сиять и игриво дурачиться на пару с зеркалом, запуская солнечных зайчиков по комнате, настроение всё ещё оставалось приподнятым, но какая-то тень червячка сомнения всё же начала омрачать и подтачивать мои казавшиеся столь светлыми и твёрдыми намерения.
…задумчиво-отстранённый взгляд, россыпь веснушек на коже, чуть подрагивающие под моими ладонями руки…
Может быть, и впрямь, стоит всё же?..

Утро того же дня. Гриффиндорская башня.
Он неистово, не спрашивая разрешения, впился в её губы, страстно врываясь в сладкие глубины её божественного рта. Он пил стоны удовольствия, невольно срывающиеся с нежных и бархатистых, как роза, губ её, наслаждаясь её сладостью, покорностью и трепетностью. Затем короткими отчаянными поцелуями-укусами спустился ниже – к трепетно бьющейся жилке на точёной шейке, которую он, не сдержавшись, поддавшись порыву попробовать её на вкус, слегка прикусил, чуть не рыча от наслаждения от отчаянного биения пульса у этой страстной красавицы. Продолжая своё снисхождения по её телу и одновременно восхождение прямо в рай, он прикусил выступающие косточки ключиц и тут же мягко, успокаивающе зализал обиженные участки нежной и тонкой кожи этой богини в человеческом теле. Уделив вновь ещё чуточку внимания длинной и изящной шейке, поднялся влажной дорожкой поцелуев выше, закусил ушком…*

Рону поплохело. Плевался-то он при прочтении уже давно и почти автоматически, но это… О, Мерлин, ну что за люди?! Людоеды-каннибалы прямо какие-то!! Кто-нибудь, покормите уже наконец-то этого Ренальда! А то он так эту Эрмину полностью сожрёт и не подавится! А она-то сама какова… Мазохистка!! Это ж надо же!.. Её кусают, чуть ли не обгладывают, как какую-то кость, а она!.. Нет, чтобы закричать и на помощь кого позвать – она, вроде бы, рада даже!..
Это, безусловно, был не первый раз, когда при прочтении данного, с позволения сказать, литературного произведения, Рональду Уизли становилось дурно. Но никогда ещё прежде он так не подозревал, что Лаки ошибся и нечаянно подарил ему не любовный роман, а самый настоящий ужастик.


В ставке Аврората я уже давно чувствую себя как дома, но вот желания закинуть ноги на стол доселе отчего-то не возникало. А сейчас вот – поди ж ты!.. – тут как тут: безотчётно сформировалось в моём подсознании и затем отчётливо сформулировалось в сознании. И теперь вот – хочется. Очень хочется.
Украдкой оглядываюсь. Вокруг народу – два с половинкой занятых своими делами человека. Но вот эта самая вреднющая половинка, с формальной точки зрения в данном помещении не находящаяся, а посему и за полноценного присутствующего не считающаяся, – проявляющий подозрительный интерес ко мне и особо тщательно приглядывающий за мной же Аластор Грюм, которому никакие занятия своими делами не помещают бдеть. Постоянно. И даже через стенку.
А у меня вообще-то шило, и, возможно, даже и не в одном месте. И настроение с утра хорошее такое, прямо располагающее к тому, чтобы таки поставить аккуратненько относительно чистые сапоги на самый краешек стола, а потом ещё и откинуть на две, а лучше даже – на одну ножку стул и покачаться на нём немножечко. Хотя бы чуточку!..
Эх, мечты…

Тихонько поминая незлым тихим словом короля Артура (ибо из всей истории про Мерлина именно он был магглом, что на данный момент отчего-то казалось ему чуть ли не смертным грехом), Северус Снейп со вздохом капитулировал перед абсолютно нечитабельным почерком криворуких малолетних идиотов и передумал давать ещё и второму курсу проверочные тесты, до́лжные выяснить, а не имеются ли вдруг у кого-то хоть какие-то остаточные знания. Тем более что зельевар всё равно знал доподлинно – всё, что он бы не умудрился вдолбить в их непутёвые головы, улетучится оттуда даже быстрее, чем вовремя не закупоренное зелье ветрености.

А мечты эти, оказывается, могут и весьма быстро претвориться в жизнь…
Меня отправили в Архив (который был расположен всего тремя этажами ниже, так что послали недалеко), приобщать ряд протоколов ареста и допроса к делам задержанных нами Упивающихся, а заодно покопаться и найти характеристики объявленных в розыск преступников.
Однако прежде чем я, едва ли не радостно подпрыгивая, встал и собрался уходить, возникла небольшая проблема.
– Минут через тридцать быть в Атриуме министерства с собранной информацией о разыскиваемых преступниках, которую надо передать мистеру Шелкболту, чтобы он встретился с представителем “Ежедневного пророка”, который это должен напечатать в следующем выпуске?.. – На этом я замолкаю и, сосредоточенно засопев, прикидываю, как бы сделать так, чтобы чаша сия меня всё же миновала. После чего неуверенно и очень-очень просительно предлагаю. – А можно, я кого-нибудь туда с ней пришлю, а? Раз уж информация всё равно подлежит опубликованию, то нужды в секретной доставке нет никакой, а у меня в Архиве столько дел ещё, столько дел!.. Я никак не смогу со всем управиться за полчаса, а отвлекаться, раскладывать всю собранную информацию обратно по местам, пробежаться до Атриума, отдать требуемое, вернуться и вновь пройти идентификацию на входе, снова собрать все необходимые папки со всех уголков Архива…
Параноик-Грюм задумался. На Скиттер, пытавшуюся взять интервью и попутно меня внаглую всего облапавшую, я жаловался громко и возмущённо, так что не услышать он не мог, а гуманизм и сострадание к людям ему, пусть и не в традиционных их понимании, присущи всё же были. Да и вообще, право слово, чего гонять лишний раз занимающихся своим делом людей, вот только…
– Кого-нибудь, говоришь? Кого?
Да кто б знал, кто там у них сейчас сидит за стойкой информации…
– Скорее всего, это будет Кристиан Филден. Вы же его знаете. – Скромный парень, в забавных, истинно ботанических, очках и с манерой при ответе повторять почти слово в слово содержание вопроса. – Я ему всё объясню, он мистера Шелкболта узнает и сам к нему подойдёт.
Грюм хмурится. И колеблется. А вот я не колеблюсь – встречи с журналистами, а точнее, с некоторыми отдельно взятыми блондинистыми журналистками, я, откровенно говоря, в последнее время слегка так сильно побаиваюсь.
– А если хотите, мы сейчас придумаем пароль, и он, когда будет отдавать конверт, который я лично своей магией запечатаю, его Вам назовёт.
– Филден, значит… Знаю такого. А ежели кто под оборотным вместо него будет?
Ух ты ж блин, какая паранойя!.. Я в искреннем восхищении. Мне до такого над собой ещё работать и работать, причём без перерывов и выходных.
– А давайте я ему фингал нарисую – риск оборотного сведётся к минимуму. Так что же, мы договорились? – Выждав секундную паузу для получения ответа и почему-то его не дождавшись, поворачиваюсь к чернокожему аврору и докладываю о планах. – Мистер Шелкболт, к Вам подойдёт шатен с карими глазами, в прямоугольных очках в чёрной оправе и с фингалом под правым глазом.
Кингсли посмотрел на меня уважительно, но с сомнением. Всё же ход, конечно, оригинальный, но какой-то… Странноватый, мягко говоря.
– Почему под правым?
Ага, кажется, Грюм идеей проникся!..
– Потому что чаще всего встречаются фингалы под левым глазом, так как подавляющее большинство людей – правши, и бьют они, соответственно, правой рукой. – Авроры авторитетно покивали, соглашаясь. – Поэтому-то я и обеспечу его фингалом под правым.
Для пущей секретности выбрав ещё и пароль, взяв наконец пропуск в Архив и выслушав последние инструкции, я отправился нырять в море отчётной документации.

Резко завернув за поворот, Северус Снейп опять чуть не столкнулся с поспешно отскочившим с его дороги Аргусом Филчем. И с чего тот только повадился бродить в его подземельях?! Хорошо хоть вёдра у него пустые, а то ежели бы тот его хоть раз обрызгал…
Под злобным пристальным взглядом Упивающегося, которые бывшими не бывают, завхоз аккуратненько забился за рыцарские доспехи, причём вместе с вёдрами, отчаянно скрежетавшими в унисон с несчастными латами.
И, конечно, не успел профессор величественно проколыхать полами своей мантии, проходя мимо, как позади него раздался жуткий грохот.
Резко развернувшись и чуть ли не зарычав, зельевар никакого Филча уже, конечно же, не застал – тот поспешил скрыться, благоразумно прихватив с собой свои чёртовы вёдра.

Как обычно даже и мысли не допустив о том, чтобы воспользоваться камерой пыток для клаустрофобов (в народе просто – лифтом), я бодренько поперепрыгивал через ступеньки лестницы и немножечко покатался по перилам (вокруг, к моей удаче и к душевному спокойствию магического мира, никого не было – эти маги стали столь ленивы, что даже один этаж пешком пройти отказываются).
Не успел толком войти во вкус – а уже допрыгался и доскатывался с ветерком и с радостной улыбкой докуда требовалось. На этаже, кроме Архива, расположены были ещё пара мелких департаментов, но – они в другой стороне, причём довольно далеко. Ближайшим и единственным, бывшим более-менее крупным и занимавшим отдельный коридор, был департамент брака и семьи.
Весело пружиня шаг, уже почти заворачиваю в нужный мне отсек, и тут…
Ой. Ой-ой-ошеньки!..
Вот так скатывался-скатывался, да и скатился прямёхонько до прессы, от которой столь рьяно пытался скрыться, окопавшись под горками бумажек.
Рита Скиттер. В Министерстве (хотя это-то как раз меня не шибко удивляет). А уж стоит-то она как стратегически удачно!.. Прямо у дверей в Архив. Прочно так стоит… И выглядывает кого-то. Внимательно так выглядывает…
Поспешными, но аккуратными и максимально длинными прыжками проскакиваю мимо, твёрдо намереваясь воспользоваться служебным входом – и да простят меня работники данного отдела.
– Мистер Поттер! – Заметила. И окликнула. И сколько ж неприкрытой радости в голосе, я бы даже сказал – предвкушения!.. У меня от такого, на нервной почве, чуть не побился мировой рекорд по прыжкам в длину с подскока и в полуподпрыге.
Послышался бодрый цокот каблучков.
Преследует.
Ой-ой-ой, надо отрываться и срочно скрываться!..
Заворачиваю в первый же коридор, ибо к служебному входу эвакуировать свою несчастную и чрезмерно знаменитую тушку уже не успеваю.
– Мистер Поттер!! – Вновь раздаётся приторный голосок Риты.
А завернул я в тупик. Впереди только красиво оформленная дверь, ведущая прямо в приёмную департамента брака и семьи.
Бодрый цокот каблучков раздавался всё ближе и ближе…
Я и не знал, что, оказывается, склонен впадать в панику, но на поверку выяснилось, что вот именно и конкретно сейчас – очень даже и склонен. Ну всё, допрыгался я. Меня окружили со всех сторон: по бокам стены, назад нельзя, вперёд – тоже… С одной стороны – пока от Скиттер отвяжешься (и это не говоря уже о том, что она, вероятно, опять всего облапает), а мне очень срочно в Архив – ведь те сведения, что нужно передать, для начала ещё найти и сформировать надо. А с другой стороны – если я всё же зайду в эту дверь, то слухи потом пойдут такие, что аж страшно прям становится, ведь это не какой-нибудь там по связям с магглами, а…
– Мистер Поттер! – Вновь окликает журналистка. Оглядывает пустой коридор, задумчиво смотрит на дверь впереди. В департамент семьи и брака пошёл? С чего бы вдруг?.. Рано ему ещё, он ведь несовершеннолетний. А, значит… – Померещилось. – Разочарованно вздыхает. – А жаль…
Рита задумчиво барабанит пальчиками по блокнотику, после чего всё же решает – чем чёрт не шутит! – проверить.
…а в это время Лаки, тихонечко покачиваясь на люстре, задавался сразу несколькими вопросами: как он умудрился сюда залезть и как бы отсюда теперь слезть…

Когда профессор МакГонагал на завтраке сказала, что временно, на один день, переставляют местами пары по зельям и трансфигурации, Джинни удивилась, но не настолько, чтобы как-то реагировать на это событие.
Когда оказалось, что пара совмещена не только со слизеринцами, но и с Поттером со товарищи, Джинни удивилась, причём настолько, что не знала, как можно отреагировать на это событие.
Когда обнаружилось, что у Лаки есть план по спасению баллов Гриффиндора и что весь львятник твёрдо вознамерился его придерживаться, Джинни уже не удивлялась – ведь это же, в конце концов, пусть и хамоватый, но – фонтанчик идей, к которому даже близнецы прислушивались.
Но всякий раз, когда Снейп в очередной раз начинал прохаживаться по её семье, Поттер успокаивающе касался кончиками пальцев её ладони и смотрел на профессора как-то по-особенному нагло, отвлекая того на себя, и Джинни не то, чтобы очень уж удивилась, просто вдруг, в какой-то момент, ей неожиданно… Захотелось за него заступиться.
Это было бы воистину странное желание, ибо сама Джинни, в общем-то, целиком и полностью была согласна с тем, что Лаки – Хам и вообще нехороший бяка, но профессор оскорблял в основном не его самого, а его родителей – за которых ей, собственно, и стало обидно. Мама с папой, иногда рассказывая им немного о прошлом, о Поттерах-старших всегда отзывались тепло – говорили, что они были хорошими людьми, да и вообще – не просто знакомыми, а друзьями семьи.
Задумавшись на тему профессорской несправедливости, Джинни неожиданно осознала, что, кажется… Ей жалко Лаки?..
Безусловно, большая и шумная семья иногда безумно раздражала, практически полное отсутствие личного пространства угнетало, а порой ужасно бесцеремонное поведение братьев до чёртиков бесило, но… Но ведь это же семья, родные люди, на которых не только срываешься легче из-за мелочей, но и которым и прощаешь значительное бо́льшее, чем остальным, и доверяешь сильнее, и любишь крепче, и вообще…
Неожиданно она попыталась представить, каково это, когда вокруг нет людей, которые любят тебя просто так, за то, что ты есть, а не за то, что когда ты вырастешь, ты будешь выполнять для них какую-то работу. Когда окружающие от тебя чего-то ждут, что-то требуют, и ты не можешь точно знать, а не вышвырнут ли тебя прочь, если ожидания эти ты не оправдаешь.
Конечно, он был не один там такой, и всё наверняка было не так плохо, как ей сейчас представилось, но…
Но она твёрдо убеждена: ничто не в состоянии заменить настоящую семью.
И ей вдруг подумалось: а что было бы, если бы Поттеры не погибли тогда? Их родители были в хороших отношениях – наверняка они бы дружили с детства. И характер у Лаки был бы лучше, наверное… И вообще…
Впрочем, к чему гадать? Тут нельзя знать наверняка, а она не Трелони, чтобы размусоливать всякие расклады сомнительной вероятности…
…она настолько задумалась, что уже почти не обращала внимание ни на то, какие именно гадости шипел Снейп, ни даже на то, как Поттер изредка осторожно и успокаивающе касался её руки, проводил кончиками пальцев по запястью и смотрел на неё тем-самым-взглядом, под достаточно продолжительным действием которого у неё всегда почему-то начинала кружиться голова…

Довольно многим из известных мне осветительных приборов присуще различные нехорошие качества. Но именно этот побил все рекорды по оным.
Я, пожалуй, ничего не скажу о том, что держалась эта люстра на одной только магии, и то не крепко. В конце концов, было бы даже странно, наверное, ежели бы в Министерстве Магии хоть что-нибудь бы собачили на нормальные материалы, а не на одну только левиосу и иже с ней.
Я деликатно умолчу о том, что к потолку она никоим образом не крепилась и вообще парила в воздухе – чёрт с ней, пусть себе парит, коли ей так это нравится. Да и вообще, быть может, у светильников в чести́ быть не приземлёнными и даже и не припотолоченными – кто ж их знает, я лично доселе как-то изучением быта бытовых приборов не увлекался.
И я даже не упоминаю о том, что она была достаточно большой, чтобы осветить весь коридор, но явно недостаточно, чтобы вместить всего меня – в конце концов, не её в том вина, что под размещение отдельно взятых спецназовцев она спроектирована не была, да и, чего уж там, ноги я раньше и неудобнее выворачивал.
Но вот оставить себе на память кусочек моей мантии – это уже явный перебор с её стороны. Ибо я искренне и твёрдо убеждён, что сентиментальность, может быть, конечно, и добродетель, но не когда ты – порядочная люстра.
Впрочем, возможно, что её чувство прекрасного тоже оскорбляли мантии, и её терпения едва хватало на то, чтобы постоянно освещать их под собой, но держать на себе такое безобразие она категорически отказывалась, и вообще это была завуалированная (даже скорее, по степени непрозрачности, запаранджированная) попытка хоть как-то отомстить магической моде на примере одного конкретного меня за то, что она так фальшиво пищит.
А, может, светильник этот – засланный казачок Скиттер, которая в прошлый раз так и норовила меня всего растащить на сувениры (с этой точки зрения вопрос о том, зачем ей так нужно было снять с меня рубашку, выглядит уже значительно лучше – всего лишь как проявление коммерческой жилки).
В любом случае, небольшой клочок ткани я с люстры снял – ибо по традиции лоскутки завязывают там, куда хотят вернуться. А я что-то как-то не уверен, что желаю ещё как-нибудь покачаться на хлипком светильнике, держащемся на одном только сомнительно-честном слове сомнительных строителей здания. Особенно если прямо под твоей неудобно подвёрнутой ногой, так и норовя её как-нибудь невольно зацепить, ходит ведущая журналистка газеты Ежедневный Пророк, которой, кажется, пришлась по вкусу дурацкая затея зажать национального героя где-нибудь в тёмном углу в целях допроса и попутного растаскивания на сувениры.

Архиву была свойственна одна особенная закономерность, наблюдаемая мною, в общем и целом, во всём магическом мире: маги старательно сгружали в одну кучу всё нужное и ненужное, а потом судорожно пытались это как-то разгрести, упорядочить и мало-мальски классифицировать. Что, впрочем, совершенно не мешало им с регулярностью и рвением Снейпа, поминающего всуе моего отца, подбрасывать в кучу чего-нибудь новенького.
Размеры захламлённого до потолка помещения каждый раз впечатляли настолько, что невольно наталкивали на странные мыслишки: мне неожиданно представилось, что вот ежели был бы я инквизитором, а не простым и скромным спецназовцем, то чу́дно бы сэкономил на дровах – ибо ненужной бумаги в Архиве было столько, что хватило бы под костры для всего магического мира.
Впрочем, кровожадные планы покинули меня весьма быстро – буквально через четыре минуты, когда я всё же умудрился аккуратненько вытащить из низеньких стопочек, подпирающих высокий потолок, все нужные мне папочки.
Я, признаться, не ожидал столь быстрых результатов поиска, ибо искать всегда приходилось самим и без помощи магии (ибо в Архиве в принципе была возможность колдовать только за стойкой информации, где обычно сотрудники в лучшем случае лишь милостиво вытягивали указующий перст в сторону одной из колонии стопочек, гордо и презрительно возвышавшихся над несчастными соискателями), а относительно классифицировано здесь всё было без малого по столетиям – то есть по нужному веку ещё можно было представить, где и что расположено, а вот уже с десятилетиями, не говоря уж про года, дела обстояли значительно хуже.
В общем, удача явно была при мне: Скиттер меня таки не догнала и вообще пошла в департамент брака и семьи, откуда вряд ли выйдет слишком быстро – ибо настолько слухами полнится этот отдел, что вряд ли она в ближайшие часок-другой про меня вообще вспомнит. Все материалы успешно найдены в рекордный срок, протоколы приобщаются быстро путём вклеивания в соответствующие разделы, а требуемую информацию для прессы нужно всего-то поднести к стойке информации и попросить скопировать, предъявив для этого все необходимые допуски и разрешения.
Так что вот так и оказался я за почти пятнадцать минут до назначенного времени со всей скромной стопочкой бумаг перед тем-самым-парнишкой, которому надлежит немного поработать курьером.
Несмотря на истинно ботанический вид, идеей встретиться с самим Кингсли Шелкболтом, да ещё и выполнив попутно ответственное задание, Кристиан проникся – кажется, восторженных мальчишек, мечтающих стать сильными и крутыми борцами со злом, магический мир штампует пачками, и хотя в некоторых случаях благоразумные родители уберегают своих любимых дитяток от прекрасной и счастливой доли работников Аврората, всё равно многие из них чуть ли не пищать от восторга начинают от любой возможности узреть этих ничего не страшащихся отважных людей воочию, да ещё и вблизи.
В общем, уговаривать мне никого не пришлось. На радостях он даже не стал задавать никаких вопросов, заверив, что ему всё равно скоро на обед, а я – единственный посетитель в его зоне и вообще за моим примерным поведением из соседнего зала последит его коллега, мельком проглядел все допуски и разрешения, быстро скопировал что было надо и, с гордостью получив свой почётный фингал, широко улыбаясь, умчался глазеть на настоящего, живого аврора, которого, может быть, если очень повезёт, ещё и удастся немного пощупать – просто чтобы проверить, а не сделаны ли они все, действительно, из стали, эти несокрушимые борцы со злом.
Проводив внимательным взглядом чуть ли не вприпрыжку убежавшего счастливого мальчишку, я неторопливо отправился за свой загороженный стеллажами столик. Вся официальная работа была выполнена, но было у меня и ещё одно маленькое и не совсем законное заданьице…

Они лучшие друзья, хоть и негласно всеми признаются за парочку.
Они лучшие друзья, хоть и ещё после первого курса они прошли этап знакомства с родителями и даже знакомства родителей, и ныне их мамы и папы регулярно и исправно переписываются, а потом ещё и в письмах отпрыскам рассказывают, как у других дела.
Они лучшие друзья, хоть и ходят иногда за ручку, он таскает её сумки и учебники, она следит за его успеваемостью, а он – за тем, чтобы она не забывала иногда выходить на свежий воздух.
Они стали самыми лучшими друзьями почти с самого начала их первого курса, когда Рон, неумело успокаивая лохматую зарёванную девчонку, взял на себя ответственность за её благополучие и с тех пор исправно дрался с любым, даже с самым сильным старшекурсником, посмевшим хоть как-то её обидеть.
В общем-то, они были настолько образцово-показательными лучшими друзьями, что и сами себе порой напоминали уже давно и счастливо женатую парочку.
И его мать сразу после знакомства с ней отозвала его в сторонку и сказала, что она просто чудесна – и безусловно будет положительно влиять на её сына.
И её родители вскользь и ненавязчиво упомянули, что это просто замечательно, что он не настолько же увлечён учёбой, как и их дочь – будет хоть изредка отвлекать её от книг.
И вообще у них было почти всё, о чём бы только ни мечталось, чтобы можно было во всеуслышание гордо именоваться парочкой.
И вот это “почти” им обоим очень бы хотелось исправить.
Вот только не очень зналось – как.

На самом деле это оказалось чертовски просто. Да, в Архиве нельзя колдовать. Да, Филден проявил себя ответственным работником и всё сделал пусть и второпях, но как надо: и коллегу уведомил, и рабочее место опечатал, и диагностические чары наложил, которые подтвердили, что в читальном зале магия всё также заблокирована.
В общем-то, если бы я действительно вздумал бы вносить небольшие изменения в хранящиеся здесь документы магическим способом, то тогда, конечно, последствия были бы те ещё.
Вот только провернул я всё значительно более хитро, ведь откуда ж знать уверовавшим во всемогущество магии волшебникам, что если в чернильную ручку вместо чернил залить сахарный сироп и этим вот составом аккуратненько обвести те циферки, которые, по мнению задавшего это задание человека, в документах абсолютно неуместны… Ведь кто ещё вспомнит о том, что если после этого на то самое место выпустить специально отловленных самых обыкновенных муравьёв и накрыть всё это дело стеклянной баночкой, то через некоторое время муравьи съедят весь сахарный сироп вместе с чернилами настолько тонко и незаметно, что разоблачить сие деяние магическими способами совершенно невозможно, и только с помощью достаточно сильного маггловского микроскопа можно будет узреть следы постороннего вмешательства.
Это действительно забавно, но вся магическая защита на пергаментах и чернилах стои́т против воздействия людей и некоторых специальных видов червей-бумагоедов, а вот обычные муравьи, в пожирании макулатуры доселе не замеченные, в списках вредителей отсутствуют. Как удобно…
И вот теперь, аккуратно провернув всю работу и наблюдая сквозь стекло маленькой баночки за трапезой насекомых, я расслабленно вздохнул и сделал-таки то, о чём столь навязчиво мечталось в последнее время: аккуратно положил относительно чистые сапоги на самый краешек стола, а затем ме-е-едленно, со вкусом так, заложил руки за голову, с хрустом потянулся и, отклонив аккуратненько стульчик на одну ножку, начал качаться.
Ах, блаженство!..

Паранойя – наше всё. Мне что-то всё чаще и чаще кажется, что Грюм определённо может мною гордиться.
Лениво размышляя о том, что, возможно, я и перестраховываюсь, но мало ли как это всё потом может обернуться, аккуратно стираю все отпечатки пальцев с обычной стеклянной баночки из-под все(не)вкусных бобов, среди которых иногда попадаются такие вкусы, что лично я вообще не понимаю, почему на них не стоят ещё возрастное ограничение и требование предварительного обследования в Мунго на подтверждение повышенной психологической устойчивости.
Муравьи, как это ни прискорбно, уже пали жертвами моих предусмотрительности и осторожности, и их жестоко раздавленные трупики были унесены прочь потоками воды из-под крана. И хотя мне на секундочку, конечно же, и подумалось, что а мало ли кто что заподозрит, если вдруг обнаружит в воде умерших явно насильственной смертью насекомых… Но потом я разумно рассудил, что вряд ли кто-то станет прислушиваться к словам человека, который отлавливает в канализационных водах всякие подозрительные бренные останки разной живности.
Вытерев насухо предварительно вымытую баночку, небрежно кидаю её в мусорное ведро, в котором и без моей красовались несколько таких же.
Аккуратно стягиваю резиновые перчатки, прячу их обратно в карман и отчего-то вспоминаю анекдот, что, мол, и ведь не докажешь окружающим, которые смотрят на твои ботинки, что, выходя из туалета, ты просто вымыл руки.
Улыбаюсь, проверяю сапоги – всё такие же относительно чистые и совершенно сухие, ибо держать ноги в максимальной сухости и тепле для меня является чуть ли не главной заповедью в борьбе с гипотетически возможной простудой.
Мо́ю руки.
Поднимаю взгляд на открывшуюся дверь и улыбаюсь зашедшей Бали. Как это ни парадоксально для настолько закостенелого общества, но туалетная комната и впрямь для мужчин и женщин разделяется только дальше, двумя дверями с характерными рисунками-силуэтами, за которыми расположены аккуратные кабинки. А вот раковины для всех едины – возможно, сие и сделано в целях сближения противоположных полов и в целом преодоления общей консервативности общества, однако отчего-то мысли о разного рода стратегических экономиях заглушают любые подозрения о наличии благих порывов у проектировщиков.
– Что-то случилось? – Она улыбается в ответ и слегка приподнимает бровь. – Твоя радостная улыбка почти ослепляет.
Жмурюсь и рассказываю, как весело сегодня было.
– …и я тогда предлагаю, что, мол, встретитесь с этим Филденом, он и передаст. А мне – как его узнать. А я – он шатен, глаза карие. А мне, мол, таких тысячи. А я говорю – хорошо, уточним… И про очки упоминаю, и вообще, что они, Кристиана не знают? Уж он-то в Архиве не первый день работает. А мне – а если под оборотным кто? А я говорю, что хорошо, тогда так: это будет шатен с карими глазами и с фингалом под правым глазом. А меня спрашивают, мол, почему под правым? А я отвечаю, что это потому, что чаще всего встречаются фингалы под левым глазом, да и вообще у меня они фирменные, ни с чем не спутываемые получаются. В общем-то, вот так и стал он гордым обладателем фингала под правым. И я уже даже отправил его на эту встречу. А потом наконец-то покачался на стуле, и ноги на стол поставил – знаю, что вообще-то это нехорошо, некультурно и невоспитанно, но хотелось – жуть просто, прям с самого утра. А вот теперь встретил тебя так удачно здесь и подумал, что можно я скажу, что…
Бали выслушала весь поток моей речи, направленный на обоснование того, зачем мне нужно её согласное “угу” в случае возникновения вопросов, склонив хорошенькую белокурую голову чуть набок и мягко улыбаясь. Я невольно отметил, что она вообще-то красивая. Хоть и, конечно, блондинка. Но – красивая. Определённо.
– Хорошо, если вдруг меня спросят, я всё подтвержу.
Ещё раз улыбается – чуть кокетливо, и глазками так сначала на меня, потом чуть вниз и в сторону, а потом снова на меня. И ощущение такое, что подумывала даже подмигнуть.
Хм… Меня начинают терзать смутные сомнения в форме подозрений…
Мысленно перекрестился, чтобы на этот раз я оказался абсолютно неправ.

В Атриум я прибыл как раз вовремя, чтобы узреть, как сочувственно оглядываются люди на нервно жмущегося в сторонке явно побитого парнишку, который нерешительно почти на цыпочках подбирается к грозному чернокожему аврору (наверняка народ подумал, что движет им желание восстановить слегка покалеченную справедливость), который очевидно решил не вгонять того ещё в больший ступор и прямо на него не смотреть, ибо в приказе чётко предполагалось, что подойти тот к нему должен сам, без всяких на то подпинываний с его аврорской стороны.
И хотя зрелище это было весьма забавное, но на любование брачными играми улиток времени у меня сегодня не было – а ну как Скиттер вспомнит детские сказки и из какого-нибудь укромного уголка ка-а-ак выскачет, да ка-а-ак выпрыгнет!.. Боюсь, в таком случае действительно полетят клочки по закоулочкам – ибо блокнотик её, такого противно-ядерного, ненормально зелёного цвета, мне ещё во время качания на люстре успел возненавидеться неимоверно. Так что ежели что – я за него не отвечаю, и пусть с миром упокоится его пепел в камине.
Улыбаюсь широко, подхожу к пареньку и начинаю прям таки щебетать:
– Ах, вы ещё не встретились, Кристиан! А я вообще-то прибежал совсем на секундочку и по делу. – Перестаю чирикать и принимаю нарочито сурово-серьёзный вид. – Но сперва – Вам слово.
Он, радостно улыбаясь, произносит: “Наше Вам с кисточкой!”.
Кингсли сдержанно кивает, принимая пароль, забирает у него пакет, проверяет все наложенные средства защиты, снимает мою печать, проверяет содержимое и проглядывает содержание, после чего чуть заметно хмурится на восторженно уставившегося на него Кристиана, от переизбытка чувств даже приоткрывшего рот, и, наконец, сухо кивает, подтверждая, что всё верно.
– А я, собственно, зачем пришёл – просто всё, что надо было, я уже сделал, а Архив на обеденный перерыв всё равно закрылся, а я бы, конечно, отправился бы сразу обратно в Аврорат, но фингал я мистеру Филдену качественный нарисовал – не отличить от настоящего. На тебя кстати, Кристиан, из-за этого люди косо смотрят. Так что вот – держи влажные салфетки и одноразовую упаковочку с гелем для снятия макияжа, его нужно использовать, чтобы всё стёрлось и следов не осталось. И лучше перед зеркалом смывайся – я тебя уже, кажется, про водостойкость предупреждал?.. – Дожидаюсь сосредоточенного кивка от парнишки, смотрю на чуть удивлённого Кингсли, одариваю всех широченной улыбкой и прощаюсь. – Мне кажется, что вообще-то уже пришло время для обеденного перерыва. Так что если Вы вернётся в Аврорат, а я ещё нет, то передадите мистеру Грюму, что я уже всё-всё сделал и вообще скоро вернусь, ладно, мистер Шелкболт?..
Буквально испаряюсь, едва дождавшись согласного нахмуривания бровей аврора. Хотя, возможно, брови были и не совсем согласно, а скорее уж недоумённо нахмурены, но, по заверениям моего желудка, который безапелляционно настаивает на необходимости правильного и регулярного питания, хмурился аврор весьма и весьма согласно.
К тому же, к счастью, Скиттер в Атриуме так и не появилась – видимо, почуяла угрозу своему любимому блокнотику и решила покамест переждать в тихой благодати сплетен в отделе, регистрирующем все действия типа помолвок, бракосочетаний, усыновлений/удочерений и прочих актов гражданского состояния. Однако что-то вроде интуиции мне подсказывало, что расслабляться ещё рано – так просто она не отступит и однажды наступит день, когда ни один светильник не посмеет оказаться между ней и её яростным желанием получить своё эксклюзивное интервью.

Как обычно вывалив на людей кучу никому толком не нужной информации, задав из вежливости вопрос и практически тут же чуть ли не самому на него ответив, Поттер, отсалютовав, снова куда-то убежал, вроде бы – обедать.
Шелкболт недоумённо уточнил то, что его больше всего удивило:
– Он тебе фингал действительно нарисовал?
Паренёк, так нервирующе-восторженно на аврора взирающий, кивает, теребя две упаковки с чем-то подозрительным – одну с каким-то гелем, а другую с мокрыми салфетками, одной из которых он и размазывает всё-таки оказавшийся нарисованным фингал чуть ли не по всему лицу – просто чтобы делом подтвердить свои слова.
Через несколько минут, стоя над раковиной в туалете и воюя с водостойкой дрянью, которая ни в какую не желала полностью отмываться, Кристиан снова и снова прокручивал в голове сухие слова благодарности, произнесённые аврором.
День, жизнь и мир были просто прекрасны.
Кристиан чувствовал себя героем.

Стоя в очереди в столовой, я мысленно прикидывал: если бы я был галеоном, то где бы я был? Ответ, на мой взгляд, очевиден: однозначно лежал бы себе в тепле и чистоте в кармане у какого-нибудь во всех отношениях симпатичного человека. Правда, это если бы я был правильным галеоном… Впрочем, как сказали бы гоблины – не бывает неправильных галеонов, бывают долбанные лепреконы. Следовательно, и мой тоже был правильным – просто немного потерявшимся в сутолоке суетливых дней нашей быстротечной жизни. О, несчастный!.. Необходимо было срочно помочь ему найтись (тем более что время поджимало, а очередь хоть и медленно, но уверенно ползла вперёд). Что опять-таки возвращает нас к вопросу – если бы я был галеоном, то где бы я был?..
Галеон – это вам не какой-нибудь там сикль или даже кнат. Заваляться где-нибудь – это просто ниже его достоинства. А достоинство, как мы помним, у него ого-го какое – он, как-никак, достоинством выше не то, что какой-нибудь там мелочи вроде долларов и евро, а даже самих самых дорогих (по мнению ничего не понимающих, глубоко заблуждающихся магглов) фунтов стерлингов.
Так что заваляться он не мог. Только если его принудили, конечно же. Ведь могло же такое случиться, что его, супротив его воли (я даже почти уверен, что он яростно и отчаянно сопротивлялся), вынудили покинуть во всех отношениях такое идеальное его местонахождение?.. Конечно, могло. И, вероятнее всего, подобный беспрецедентный прецедент таки имел здесь место. О бедный, бедный, бедный галеон!.. Надо срочно вырвать его из лап гнусных воров, иже таковые были, и вернуть обратно – в тепло и уют моего кармана.
Что, опять-таки, возвращает нас к архиважному вопросу: так где же я был бы, будь я галеоном?..
…через пять минут, как раз когда подошла моя очередь, я прекратил пространные размышления и просто сунул руку в карман, который у меня не так-то вообще-то прост, и монетка моментально нашлась – воспользовавшись сложным покроем своего временного хранилища, та скользнула глубже, за подкладку, что и послужило главной причиной того, что я не почувствовал её тяжести. “О негодник!..”, – мягко пожурил я галеон. Ну ежели ему так уж неуютно было на прежнем месте, то мог бы и просто сказать – я бы пристроил его куда-нибудь по его усмотрению. Галеон не отвечал – но мерцал, на мой взгляд, весьма довольно. Так что я с полного его на то одобрения вложил его в мягкую и тёплую ладошку улыбающейся продавщицы, набрав на почти всю его немаленькую стоимость разных видов шоколада – в подарок уже не моей кисе.
Традиционно предварительно заныкавшись за самый дальний фикус, дабы не вызывать общественного резонанса своими гастрономическими пристрастиями, умиротворённо прихлёбываю суп и привычно запиваю его молоком, коим вообще запиваю абсолютно всё при любой подвернувшейся возможности, особенно когда этого не видит Ричард, которому эта моя привычка отчего-то не пришлась по душе. То есть не то, чтобы я так делаю слишком уж часто, просто иногда, после особенно стрессовых ситуаций, как, скажем, сегодня… Вновь с содроганием вспомнил, как поистине нечеловеческим усилием воли практически по одному заставлял себя отцеплять пальцы от люстры. Поспешно запил своим персональным успокоительным ещё одну ложку супа. Вдохнул-выдохнул и постарался подумать о чём-нибудь хорошем.
Подуспокоившись, задумчиво скольжу взглядом по стоящему рядом на столике подарочному пакетищу сладостей. Наверное, сто́ит из него хотя бы по одной шоколадочке всем нашим раздать. Тем более что с пакетища (да и с Пантеры) не убудет.

Первое, что мне сказали прямо с порога, как только я шагнул к почти своему столу в Аврорате, было:
– Так фингал у него ненастоящий, что ли?
Киваю и недоумённо уточняю, что же их так удивляет – ведь с самого начала же сказал, что я парнишке его именно что нарисую. И в данном случае слово “нарисую” было использовано мною в самом своём прямом лингвистическом значении, как, впрочем, и упоминаемая “кисточка” в пароле.
– Водостойкими красками? – Весело уточняет Тонкс, на радость всем присутствующим изображая у себя на мордашке что-то отдалённо похожее, причём разной степени фиолетовости – в общем-то, вся соль её фокуса и заключалась в том, что цвета менялись и переливались, а ещё, кажется, блестели на солнышке.
– Да что я, изверг, что ли?! – Искренне возмущаюсь. – А если бы ему эта гуашь в глаза попала?!
Подозрительное молчание. Нет, конечно же, если они допустили, что ради доставки каких-то ничего не значащих листиков я действительно могу ударить ни в чём не повинного человека, то что и говорить про какие-то краски и про то, что было бы, если бы составляющие их (наверняка, кстати, гипоаллергенные) вещества попали на слизистую оболочку.
– Глазные болезни лечатся долго и муторно, поэтому рисовалось всё сугубо не вызывающей аллергических реакций, высококачественной водостойкой косметикой. И вам, господа, должно быть стыдно, если кто-то из вас думает, что с людьми, которых мы вообще-то призваны защищать, можно было поступить как-то иначе.
Пауза, все разбрелись и лишь в самый последний момент Тонкс задала-таки тот самый провокационный вопрос:
– А откуда у тебя косметика?
Отмахиваюсь и говорю, что Бали одолжила – что, мол, у неё в походной сумочке есть походная косметичка, а в ней – походная косметика. Не уточняю, есть ли ещё у кого дурацкие вопросы, но смотрю настолько выразительно, что понятно всем становится и без слов.
Вопросов больше не последовало.
Конечно же, я нагло соврал. Но признаваться, что у меня и у самого таковая походная косметичка есть, было как-то… Нет, я не стесняюсь и уж тем более ни за что и никогда и никуда её не выложу – очень, знаете ли, удобно. Скажем, если за тобой хвост, то нужно просто оторваться от преследователей на две минутки, забежать в какой-нибудь закоулочек, слегка переодеться, надеть парик, линзы и немного загримироваться – и всё: можно спокойно вливаться в поток спешащих по своим делам людей и идти прямо навстречу преследователям, которые пусть хоть всё пооблазят – фиг тебя уже найдут. Правда, сейчас я всё необходимое держу в уменьшенном виде на специальном брелочке, так что ныне и ноша моя стала заметно полегче, и раскусить мою наглую ложь аврорам значительно труднее.
Ну а что поделать? Это всё консервативное магическое сообщество, которое я что-то сомневаюсь, что сможет в полной мере принять и осознать тот факт, что косметика порой бывает чертовски полезной штукой даже и для представителей мужского пола.

Северус Снейп частенько думал, что его окружают одни идиоты. Но потом, оглянувшись и присмотревшись к находящимся рядом с ним людям повнимательней, всегда понимал, что это не так…
– Эванеско! Двадцать баллов с Равенкло и отработка сегодня вечером с мистером Филчем, мисс Эдкинс!
…не одни только идиоты – были ещё и идиотки, а их никогда не стоит недооценивать…

Уж не знаю, чего все так прицепились к этому чёртовому проявлению локального боди-арта, но уже через минуту меня подозвал к себе в кабинет Грюм и я ему ещё раз персонально повторил всю историю на бис.
– Так чьи, говоришь, краски эти, которыми ты рисовал?
Произношу всего одно имя: Бали.
– Где ты с ней встречался? – Подозрительно прищуривается тот. Ну естественно, Грюм не был бы Грюмом, если бы везде и во всём не видел измены Родине.
В любом случае, я возмущаюсь.
– Я с ней не встречался! Это всё наговоры, клевета и ложные домыслы! Я встречался с Пантерой! И вот с ней – действительно встречался, причём долго и даже несколько раз. Мы вообще с ней периодически повстречаемся да и разбежимся, повстречаемся да и разбежимся… Хобби это у нас с ней такое.
Грюм проницательно на меня посмотрел обоими глазами и прервал мою речь коротким “Понятно”.
Конечно, я гнал какую-то чушь, безусловно, он это прекрасно понял, но вот честное слово, в тот момент я почему-то с бо́льшей вероятностью проорал бы своим фальшивым голосом “Больше, больше гламура! И макияжа, и маникюра!”, чем признался Грюму, что вся эта косметика – моя. И хотя вообще и в принципе я своей косметички не стесняюсь, но вот прямо сейчас, перед суровым и мужественным лицом старого аврора…
– Рисовать, значит, любишь? – Хмыкает и явно прикидывает что-то. Я вспоминаю, что нам с ним ещё хогвартского забияку вычислять и смутно догадываюсь, что, возможно, вычисления эти будут проводиться в красочных схемах, и уже даже почти не сомневаюсь, кто именно их будет малевать.
– Конечно! Нам всегда говорили, что настоящий мужчина должен испытывать трепетную и нежную любовь к прекрасному… – Секундное молчание, мечтательная пауза. Потом продолжаю мысль: – …полу… И хотя Бали действительно и очень красивая, с ней я действительно не встречался, так что ежели кто обратное будет утверждать – не верьте им. Это всё досужие домыслы скучающих обывателей, не имеющие совершенно никакого отношения к действительности.
Грюм определённо мне благоволит. Поэтому-то и сделал вид, что ничего подозрительного не углядел и почти ничего не заподозрил, отправив и дальше заниматься своими делами.
Остаток дня прошёл без эксцессов. А вечером мы со всеми ребятами дружно порадовались шоколаду, и даже я радовался, причём сам так и не понял, чему – ведь я-то угостил себя сам. Наверное, это во всём атмосфера виновата, заразительно-счастливая такая.

Вечер того же дня. Гриффиндорская башня.
Рон задумчиво отложил книжку в сторону и столь же задумчиво притянул к себе пергамент и чернильницу. Значит, о возлюбленной принято слагать возвышенные поэмы?.. Рон честно не знал, чем эти самые поэмы отличались от обычных, причём не самых хороших, стишков (разве что, может быть, своей “возвышенностью”), однако же идея показалась сто́ящей попыток воплощения.
Признаться, раньше у него как-то не было совершенно никакого желания пробовать себя в поэтическом жанре, но сейчас… Если Рон чего когда и читал не из того, что читать заставляла Гермиона, ибо “осталось только (вставить подходящее число) месяцев/недель/дней (выбрать нужное) до экзаменов!..”, то это были стихи. Нет, не то, чтобы он их прямо читал!.. Так… Скорее, почитывал. Иногда. Время от времени. Когда совсем уж делать было нечего. В общем, не важно. Главное – общее представление о том, как должны выглядеть стихи, Рон имел. И хотя он объективно понимал, что поэмы у него не получится, и уж тем более он не будет “в упоении, захлёбываясь переполняющим его вдохновением от поглотивших всё его естество возвышенных чувств к самой прекрасной женщине на свете” дописывать второй томик стихов, складывающихся в целый цикл, но… Чисто теоретически… Если подумать… Ну, может же у него получиться, если он очень постарается (а он, безусловно, постарается), хоть что-нибудь сто́ящее?..
Итак, решение принято.
Надо приступать к выполнению.
Так-с, что мы имеем?..
При беглом осмотре прикроватной тумбочки Рон констатировал наличие пера, чернильницы и свитка пергамента. Это – раз.
Прекрасная девушка, которой хочется посвятить стихи – в наличие имеется. Это – два.
По некоторым данным, необходимо было также некое эфемерное чувство, или качество, или состояние – в общем, ему требовалось что-то, что условно называлось “вдохновение”. Насчёт присутствия у него последнего Рональд серьёзно сомневался, основывая свои сомнения на том, что понятия не имел, как это нечто выглядит и что должно делать. Впрочем, ладно. Обойдётся он как-нибудь и без этого.
Что ж, переходим к следующему пункту. Нужно в таких делах, кажется, описывать чувства. Свои, вроде бы, чувства. И желания. Хм… Итак, чего он хочет? Ну, это-то понятно. Как это записать? И это понятно – письменными принадлежностями на пергаменте. Осталось малое – подобрать слова.
Для начала Рон попробовал представить, чего бы ему сейчас хотелось. Он даже зажмурился для этого и как следует сосредоточился. Получалось примерно следующее:
За окном – зимняя стужа и тоскливо так воет ветер, а он бы, наверно, отдал сейчас всё на свете, лишь бы не так его бил при ней нервный мандраж, лишь бы: “Раз!” – и перед ним залитый солнцем пляж, а там – совсем никого. Кроме неё, только неё…
Рон вздохнул. Для него время, проведённое в Египте всей семьёй, навсегда, наверное, останется одним из лучших воспоминаний. Там было почти всё, чего ему так сейчас хотелось: море, солнце, пляж… Разве что, там не было её – что, конечно, было серьёзным недостатком. Эх, а вот как бы также, но с Гермионой – и тогда…
Ещё разок мечтательно зажмурившись, Рон неохотно открыл глаза и посмотрел на чистый пергамент. Нет, конечно же, помечтать – это всегда хорошо и приятно, однако стихотворение ждёт.
Перо уже было задумчиво ощипано почти до половины, а ничего путного в голове так и не появилось, ведь не считать же за таковое позорное четверостишье с прихрамывающей на все четыре лапы и даже хвост рифмой типа:
“Лето, солнце, море, пляж
И по спине бежит мураж
От того, как сильно хочу
Этого и обнять Гермионочку”.
Рыжику было искренне стыдно даже допустить мысль о том, чтобы записать это убожество. Ну, а если бы он её даже и вдруг допустил и воплотил, то, безусловно, немедля бы разорвал замаранный понапрасну клочок бумажки, а остатки его предал огню.
Да, всё же, несмотря на всю свою эфемерность и не-совсем-понятность, кажется, вдохновение в этом тягостном, как оказалось, процессе стихосложения играло немаловажную роль, кою он напрасно пренебрежительно умалил поначалу.
Успешно доощипав перо, Рон отложил его в сторонку, закрыл чернильницу, отодвинул всё ещё чистый, хоть и чуток потрёпанный, пергамент, и, осознав в полной мере, что всё же поэзия – определённо не его стезя, улёгся спать.
Ну, ничего. Глядишь, добьётся он ответных чувств от Гермионы как-нибудь и без посвящения ей цикла томиков возвышенных поэм.

Через день после описанных выше событий. Где-то на юге графства Сомерсет.
Магнит – это тело, притягивающее или отталкивающее некие тела благодаря действию своего магнитного поля. И вот если представить, что Упивающиеся – это просто груда металлолома, а все склады для них как-то по-особенному намагничены, то только тогда и может стать ясно, что же у них никак не проходится мимо разного рода хранилищ.
Правда, сейчас их действия более чем объяснимы и с точки зрения нормальной человеческой логики. На этот раз никто из них ни на что не нападал, а с точностью до наоборот – они охраняли объект, который представлял собой весьма большое помещение, заставленное прочными металлическими стеллажами, под завязку забитыми сомнительными колбочками с явно не самым безобидным содержимым.
Оказалось, что это какой-то тайный склад зелий, и как на него умудрились выйти авроры – никто толком не знает. Как не знал никто и о том, что здесь будет сложнейшая охранная система, которую четверо в срочном порядке вызванных специалистов будут слаженно снимать в течение почти получаса, проделав воистину колоссальную и ювелирную работу.
Ни одно сигнальное заклятье не подняло тревогу.
И вошли мы тихо и чисто.
Внутри, согласно данным диагностики, из живых были две крысы (возможно, подопытные) и три человека – видимо, охраны.
Нас четверо – я, Стивенс, Шелкболт и замыкавшая Тонкс. Сделать требуется немногое: всего лишь тихо обезвредить находящуюся в меньшинстве охрану и запустить сюда экспертов, ну а далее последуют обычные процессы описи, конфискации и транспортировки задержанных в камеры.
Несложное задание, для провала которого, по моему глубокому убеждению, нужно обладать настоящим талантом.
Грохот последовал просто жуткий. А картина, представшая после того, как пыль немного улеглась, была даже страшнее.
Мы стояли под защитными щитами – все четверо отреагировали практически одновременно и над нами теперь ярко переливался слившийся воедино непроницаемый, напоминающий большой мыльный пузырь, купол.
Тонкс лепетала что-то оправдательное – мол, её кто-то толкнул, точно толкнул, она почувствовала какой-то толчок, и поэтому только налетела на что-то вроде табуретки, а это что-то отлетело прямо в шкафы, а на них разбились зелья, и пошла цепная реакция дальше, да такая, что не выдержали прочно укреплённые стеллажи и попадали один за другим друг на друга, а заодно и на…
Не сговариваясь, мы со Стивенсоном наложили диагностические чары. Те молчали. Тонкс была слишком напугана и оглушена, а посему даже и не подумала об их применении, а Кингсли, очевидно, и так всё понял.
Никто не выдал её, конечно. Сказали, что это была случайность – ведь это случайность и была, а вдаваться в подробности, по молчаливому согласию, было признано излишним.
Распознать хранившееся и опознать охранявших уже не представлялось возможным, и на извлечение тел из-под завалов я оставаться не стал – и так было ясно, что их покорёженные останки вряд ли сильно отличаются и легко отделяются от изломанного металлолома полок стеллажей.
А мысли мои невольно вернулись к Тонкс. Она отчего-то отчётливо напомнила мне Томми-ган, который нередко носили в футляре из-под скрипки, благодаря чему при транспортировке создавалась некая иллюзия совершенной безвредности и неопасности, этакая эффективно отвлекающая постороннее внимание эффектная внешняя оболочка, но вот внутри…
Внутри находилось просто прекрасное оружие.
Которое при умелом обращении замечательно справлялось с устранением достаточного количества людей.

На следующий день после описанных выше событий. Хогвартс, башня Трелони.
Нас давно не водили в театр и это, наверное, и послужило главной причиной тому, что в расписании нашем стоит театрализованное представление по предсказыванию апокалипсиса.
Декорации были хороши, натурализм создавался практически полный.
Ни один лучик солнца не пробивался через тяжёлые шторы, наглухо задрапировавшие высокие стрельчатые окна, а всё круглое, как цирковое арена, помещение было тускло освещено только несколькими свечами.
Воздух настолько провонял какими-то тяжёлыми, дурманящими благовониями, что я просто не знал, что предпочесть: то ли заклятье головного пузыря, то ли, по старинке, противогаз.
А на арене разыгрывали драму – размахивалась шаль, блестели стрекозиные очки, дрожал и чуть ли не подвывал голос, метавшийся с еле слышного полушёпота до трагических завываний.
С чисто зрительского места я бы ещё, быть может, и смог оценить тонкое и странное очарование представления, но соло-выступления в планы артистки отчего-то сегодня не вписывались.
– Тьма сгущается над Хогвартсом!.. – У Трелони так дрожали руки, что фарфоровая чашечка с размазанными по стенкам остатками моего кофе так и норовила сбежать от неё хоть куда-нибудь – пусть даже и на верную смерть на пол. И хотя я её и прекрасно понимал, но вариант “выпрыгнуть из окна и будь что будет” признавался всё ещё несколько слишком радикальным. – Тьма опутывает всё вокруг, проникает внутрь, сквозит, разъедает и въедается… Тьма не отступится… Мистер Поттер, Вы!.. – Она чуть ли не задыхалась – и я вполне мог понять, отчего: сам старался лишний раз не вдыхать этот ужасный воздух, в котором был явный недостаток кислорода и переизбыток какой-то приторной гадости.
Однако раз уж меня вытащили на арену, надо даме подыграть.
– Профессор Трелони, я чувствую, что могу сделать что-то, чтобы разогнать эту тьму!.. Можно?.. – Зал затаил дыхание: дышать всё ещё было нечем. Она нервно кивнула.
На всякий случай забрал у неё ни в чём не повинную чашечку и примирительно сказал:
– Люмос.
Стало светло и почти хорошо. Следующим моим словом было заклятье чистого воздуха – класс дружно наконец-то вдохнул полной грудью.
– А теперь позвольте я прочту то, что Судьба вывела своим перстом на дне моей чашки. Итак, Вы увидели в кофейной гуще Грима, Могильный Крест и саму Смерть. И если трактовать всё с этой точки зрения, то тогда конечно – тьма не то, что сгущается, а уже сгустилась и вообще всё поглотила, вокруг царят и будут царить смерть и разрушения, будущее темно и ужасающе, а мне стоит выбрать себе гроб, надгробие и эпитафию посимпатичнее – на случай, если от меня останется ещё что хоронить, конечно же.
Делаю мрачную паузу и неожиданно улыбаюсь.
– Но это лишь одна из возможных трактовок. С Вашего на то позволения, я предложу ещё несколько. Предположим, что эта огромная чёрная собака, может статься, символизирует вовсе и не Грима, а моего крёстного – у него как раз похожая анимагическая форма. Могильный Крест мне напоминает обычный плюс, а Смерть – кого-то в длинном плаще или мантии. И с этой точки зрения можно трактовать двояко: либо мой крёстный плюс какая-то дама в плаще, и тогда получается, что кофейная гуща предсказывает ему скорую свадьбу, либо же, если плюс рассматривать как два минуса, ставших друг другу поперёк горла, а фигуру в плаще принять за, скажем, профессора Снейпа, то получится, что Сириус и профессор зельеварения в ближайшее время опять устроят очередную дуэль, причём, судя по всему, на сей раз – далеко не словесную.
Ненадолго замолкаю. Трелони судорожно и глубоко дышала. Как, впрочем, и все окружающие. Очевидно, что просто не могли нарадоваться свежему и чистому воздуху.
– Знаки Судьбы не трактуются однозначно, и о том, что́ именно было предсказано, узнаём мы уже лишь после того, как предсказание сбывается… – Мягко провожу по самой каёмочке чашечки указательным пальцем. – Ну а пока я, с Вашего на то позволения, побуду немного наивным оптимистом и не буду покамест торопиться к гробовщику.
И не понятно, то ли сорвал я ей представление, то ли наоборот, сделал его настолько фееричным, что ей и добавить уже было нечего, однако отпустили занавес и нас буквально через пять минут после моей речи.
А мне, кстати, она на прощание сказала, что я, пока у меня ещё есть немного времени, должен почаще ходить на её занятия – кажется, у меня и впрямь талант, который, она убеждена, просто необходимо развивать.

Следующим по расписанию стоял мой любимый предмет. Да и не только мой, если уж на то пошло – историю магии любили все ученики поголовно, причём на редкость искренней и чистой любовью.
Поэтому когда прямо перед дверьми в класс ко мне подбежала смутно знакомая второкурсница и вручила записку от директора, содержащую вежливое приглашение на чаепитие, назначенное на “вот прямо сейчас”, я не мог не возмутиться творящемуся вопиющему беспределу, ведь ежели так относиться к собственной истории, то!..
– Не выспался, дорогой? – Ласково уточняет Пантера.
Крыть было нечем – я вообще-то выспался. Что, впрочем, вряд ли бы помешало мне тихо и мирно подремать под приятный голос призрачного профессора.
Зайдя в директорский кабинет, невольно отмечаю, что что-то я сегодня постоянно нахожусь в круглых комнатах, где нет и быть не может никаких углов, в которые бы можно было бы забиться и упорно делать вид, что тебя здесь нет – совсем нет, и будет не скоро.
Но – кабинет был круглый. А директор был не один. И вообще мне сегодня, кажется, придётся выступать в дуэте во втором уже шоу за утро, разве что нынче развлекаться мы будем наедине, без аудитории – даже на портреты (к их громкому возмущению) были наложены противоподслушивающие чары.
– Моё отсутствие Ричарду хоть объяснили?.. – Только и успел напоследок спросить я в спину что-то согласно угукнувшему Дамблдору, прежде чем остаться наедине с Грюмом, двумя термосами (с чаем и с молоком), с тарелочками печений и лимонных долек, а также с горкой внушающих определённые подозрения свитков.
Что-то, – а, вероятнее всего, наличие сухпайка и общий вид Грюма, с которого хоть сейчас пиши картину “Заядлый трудоголик”, – мне подсказывало: выйдем мы отсюда только очень-очень глубокой ночью. И очень может быть, что не сегодняшней.

Лаки был странным – странные жесты, странные взгляды, нехарактерные движения…
Не то, чтобы Джинни так уж хорошо изучила все его жесты, взгляды и движения, но…
Но он был странным. И таким он ей определённо совсем-совсем не нравился – что, конечно, радовало, вот только…
Было странно. И пусто как-то. И даже очень захотелось подойти к нему и спросить, что с ним случилось.
При выходе из Большого Зала они почти столкнулись, и хотя он явно куда-то спешил, буквально утаскиваемый прочь за руку Пантерой, она всё же спросила у него, в порядке ли он.
Ответить ему не дали.
Ей как никогда сильно захотелось расцарапать надменную морду этой противной чёрной кошке, чтобы не задирала так нагло хвост трубой и не перебегала приличным людям дорогу.

Сначала мы выбрали и подточили себе карандаши (жаль, что цветных в Аврорате не нашлось, чёрные да обычные – и те с трудом отыскались) и придумали шкалу условных обозначений. Потом мы только-только пришли к выводу, что нет, картины никак бы не смогли быть преступниками, а вот призраков и домовых эльфов проверить бы не помешало, как в кабинет вернулся директор, причём не один, а со мной и с Пантерой.
– Мисс Тонкс?.. – Нахмурившись, уточнил я.
Оказалось, вместо меня на занятия сегодня ходит она, и подделка из неё настолько некачественная, что даже Уизли что-то заподозрила и чуть не спалила их окончательно.
А сюда они пришли типа на экскурсию – посмотреть на меня-оригинал и удостовериться, что подлинник действительно в полном порядке.
Пантера явно злилась – Дамблдор отчего-то забыл предупредить наших о замене.
И Тонкс злилась – не очень-то приятно, когда тебя силком через половину замка протаскивают.
А Дамблдор, кажется, никогда не злится, поэтому просто особенно загадочно улыбался в бороду и мерцал своими легендарными очками.
И мы с Грюмом тоже не злились, а просто воспользовались случаем и поинтересовались их профессиональными мнениями.
Спустя пару секунд кабинет вновь был в нашем полном распоряжении. Странные они какие-то…

– Вот это сегодня будет за Лаки. Дружно делаем вид, что оно – настоящее. Приказ Дамбдора.
Тонкс хмурится. Ребята хмурятся. Пантера хмурится. В общем, все хмурятся, даже – и особенно – гордо проколыхавший мантией пролетавший мимо Снейп.
Особо хмурый Ричард уточняет:
– Директор в школе?
– Директор в шоке.
– Что такое?
– Да сдуру создал тандем двух параноиков. Представляете, они всерьёз спорят о возможности появления криминальных авторитетов из среды домовых эльфов!..
В итоге МакГрегор махнул рукой на такой беспредел, решив, что директору это ещё аукнется и без их вмешательства.
А непривычно молчаливая Тонкс в образе Лаки за весь остаток дня так ничего и не натворила, слишком занятая постоянным напоминанием самой себе, что ей сейчас ну никак нельзя заигрывать с окружающими симпатичными мальчиками.
Даже с тем голубоглазым блондинчиком.
И вон с тем кареглазым шатенчиком.
А-а-а, какая прелесть!! Зеленоглазый брюнетик!!! Ой, это же отражение её образа…
И да, ей определённо лучше никому сегодня не подмигивать. Совсем никому. Разве что во-о-он тому симпатяге, с такой мужественной щетиной?..
Нет-нет-нет, ей нельзя, и вообще она держит себя в руках, и вообще всё хорошо, всё хорошо…
Ах, Мерлин мой, кто бы знал, какая же это пытка!..

Не успел Грюм пододвинуть поближе первый список подозреваемых, как меня вдруг посетила интересная идея, кою я не замедлил озвучить.
– Думаешь? – Вопросительно уточняет аврор. – Как, например?
Идея заключалась в следующем: надо как-нибудь обозвать этого мелкого пакостника.
– Думаю, надо что-нибудь в меру пафосное, но со скрытой издёвкой. Чтобы и звучало вроде бы неплохо, а то вдруг надумает сознаться сам, а когда тебя окрестили каким-нибудь “Приставучим засранцем”, как-то всё желание во всём признаваться отбивается. Может, что-то вроде Призрачного вредителя?.. Хотя нет, глупо, лучше – Тень призрака… Как бы сравним с еле отбрасываемой тенью, намекнём, что он никто, по сути… Нет, тоже не то… А! Знаю! Сквознячок тьмы!..
– Забавный ты, Поттер. Ладно, пусть Сквозняком будет этот сопляк. А здесь что?
– Потому что это вроде и несерьёзно, и вообще – по-детски как-то… Мелочь, честное слово!.. Но – поддувает. Неприятно так. – Он ухмыляется. Я внезапно вспоминаю сегодняшнее утро, и… – И профессор предсказаний что-то про сквозящую тьму вещала сегодня… Вспомнилось, наверное.
– Ладно, значит, мы вычисляем Сквозняка.
Начали мы, конечно, последовательно, по нарастающей, с первого курса…
…правда, сбились с последовательности довольно быстро…

…
– Всех Уизли чисто теоретически нужно закрасить умеренно-серым цветом. – Убеждённо говорю я.
– Обоснуй. – Напоминает Аластор. Это что-то вроде игры: выбираешь кого-то из списка, говоришь цвет, приводишь доводы, а потом приступаешь к самому интересному – раскрашиваешь.
– Легко – у них большая семья.
– Не преступление.
– А я и не обвиняю. Но представляете, какой простор для шантажа у Неназываемого со товарищи? Это ж любого рыжего взять в оборот, и вуаля – вся семья твоя.
– Логично… – Пробормотал Грюм, поочерёдно заштриховывая рыжее семейство в спокойный серый цвет потенциально опасных. Наконец, дошёл до Джинни. – Эй, малец, а с этой ты, вроде, встречался?.. – Потянувшись за чёрным карандашом, для вида уточнил аврор.
– Нет, не думаю, что это она. Просто, понимаете, ежели бы всё обстояло так, как Вы пытаетесь показать, то она бы и не подумала разрывать со мной отношения. Ведь тогда у неё были бы все основания быть рядом, как можно ближе…
– Любишь, что ли, её? – Ухмыляется он.
– Это с чего это Вы взяли? – Действительно опешил я от таких странных и совершенно необоснованных выводов.
Да с чего он мог взять-то такое?
То, что я не собираюсь выдавать её маленьких кровожадных планов – так это во мне благородство говорит.
То, что мне приятно, что она не купилась на мою подделку – так это во мне задетая вера в собственную неповторимость говорит.
То, что до сих пор так и не начал встречаться с другой, хотя собирался – так это я просто такой тормозной, что уж тут говорить.
Нет, ну правда, с чего бы взяться таким выводам?
– Бывшую ни с того ни с сего не выгораживают. – Мудро высказывается он. – А, впрочем, резон в твоих словах есть… Чёрт с ней, пусть будет как и родня…
…

…
– По консолидированному мнению квалифицированного большинства, то есть примерно трёх четвертей из постоянно дислоцирующихся на территории данной школы, все слизеринцы как вид являются латентно асоциальными личностями с потенциально криминальным будущим…
– Чёрным? – Деловито уточняет Грюм.
– Тёмно-серого хватит.
– Очень тёмного тёмно-серого тогда уж…
…

…
– А я думаю, что это кто-то из ваших Зверей.
– Это ещё почему?! Я их, конечно, не выгораживаю, но за державу обидно!
Грюм подозрительно покосился.
– Пока их не было, нападений в замке не было.
– Правильно вы говорите, правильно!.. Логично. Действительно, нападений не было. – Грюм заухмылялся и с самым кровожадным видом притянул к себе списочек с нашими данными. – Ведь и меня-то в замке тоже не было. – Вырываю из-под загребущих аврорских лапок список. Данные тут, конечно, не конфиденциальные, но всё же, всё же… – Все вражеские поползновения покамест были направлены против меня. А необоснованно обвиняемые находились в непосредственной близости со мной всё время до приезда сюда и – странное дело!.. – не нападали. Вот я и подумал тут ненароком: а, может, мы их совсем светло-светло-серым отметим, а?..
Быстренько закрашиваю, и перевожу тему, дабы, упаси Боже, он не успел оклематься.
– Знаете, ещё мне кажется, что крайне вряд ли, что искомым преступником являются профессор МакГонагал или Сириус Блэк.
– Блэк – уголовник!..
– Но его же оправдали.
– Он сидел.
– Человек по своей природе не может только лежать и стоять, только что-то я не припомню, чтобы Вы кому-нибудь ещё эту физиологическую особенность организма инкриминировали в вину.
Грюм почесал подбородок. Наверное, там у него был встроен какой-то внутренний переводчик, ибо, кажется, смысл фразы до него всё же дошёл.
– Крёстного выгораживаешь. Ну-ну…
– Но ведь нападают-то на меня, верно? А он мой крёстный. Он не может. Так что…
– Ладно, чёрт с ним, с Блэком. Хотя с такой фамилией красить светлым цветом…
Аластор издал ряд странных хрипящих звуков, которые при очень большом воображении можно было назвать смехом. А воображения у меня было достаточно, чтобы представить, как он будет ржать, если вдруг когда-нибудь случайно узнает, кто…
– Ладно, Блэк – крёстный. А Минерву-то чего?
– А… – …судорожно выбираю, какой сорт лапши я ещё не развесил на остатках его ушей… – А ей директор доверяет.
– Альбус слишком многим доверяет.
– Точно! Вы правы! Вот, скажем, тот же Снейп – преподозрительнейшая личность…
Ну что же, красной тряпкой перед быком помахали – теперь можно с только возвращённой из химчистки совестью по-тихому заштриховать как “почти совсем не опасную персону” Минерву МакГонагал.
Мысленно прикинул, всех ли, кого хотел, выгородил и вновь прислушался к рычанию Грюма о том, где он видел Снейпа и как тот замечательно там смотрелся. О, это было как вчера, хотя и прошло уже почти четырнадцать лет – идеальное сочетание, прямо как маленькое чёрное платьице от Коко Шанель, просто и элегантно: Упивающийся, Азкабан, Дементоры. Ни убавить, ни прибавить. Хотя, прибавить всё же можно – срок…
…

…
– Альбуса, кстати, каким красить будем?
– Не знаю, но, если так подумать… – Мы действительно почти развлекались, ведь это довольно забавно (естественно, по меркам таких довольно циничных людей, как мы оба): искать причины и поводы, ниточки и верёвочки, за которые мог потянуть Волдеморт, рассматривать вероятность совершения каким-либо лицом данного конкретного деяния и его гипотетические мотивы. – Альбус вполне, кстати, мог бы быть. – Не очень уверенно говорю я. – Заключить какое-то временное перемирие, заплатив моей недолгой нетрудоспособностью в обмен на относительное спокойствие в стране. Я не говорю, что директор мог встать на его сторону – Боже упаси!.. Но вот во благо страны, в интересах многих, для спокойствия большинства… Это ведь небольшая жертва, ведь так? – Грюм задумчиво закрасил директора средней серости серым. – Может статься, что именно поэтому все нападения были какими-то… Как будто бы мне давали все возможности уйти, мол – я как бы свою часть обещания исполняю, но кто ж виноват, что вот такая вот жертва везучая?..
Аластор, задумчиво:
– Очень может быть. А теперь – что скажешь про себя?
Я уверенно взял чёрный карандаш и заштриховал своё имя.
– По некоторым данным, у меня есть ментальная связь с ним. И то, что я её практически не ощущаю и что покамест у меня нет провалов в памяти, отнюдь не означает, что дела на самом деле обстоят именно таким образом.
Аластор как-то слишком спокойно и медленно вытащил палочку из рукава, поднял её на меня, сделал ужасно знакомое движение кистью, произнёс заклинание на букву “А”…
…и облил меня холодной водой.
Видимо, в воспитательных целях. А, может, я просто порядком запылился и мне срочно требовался душ.
В любом случае, предусмотрительно наложенный водоотталкивательный Импервиус спас меня от участи сидеть и обтекать, зато обрёк на мокрое существование директорский ковёр. Ну, ничего. Глядишь, лужа эта сама как-нибудь к утру и высохнет…
– Никогда не поставлю своего будущего ученика в один ряд с Упивающимся.
Сижу и смотрю, как он исправляет цвет на обычный серый.
Да, пока у нас только один чёрный, и тот Снейп.
Простите меня, профессор, но всё равно Вас все и всегда подозревают.

Теперь они словно поменялись местами:
– Поттер что-то скрывает. – Безапелляционно утверждает Снейп, почти уверенный, что личность Сквозняка тому прекрасно известна.
– Скорее, кого-то покрывает. И мы даже знаем, кого. – Убеждённо заверяет Грюм и поясняет. – Он выгораживает своих.
Снейп презрительно фыркает, всем своим видом показывая, что это не аргумент.
– Похвальное качество. И не сомневался в его преданности друзьям. – Мягко произносит директор.
– Альбус, Блэк ещё. И Минерва.
– Минерва?.. – Чуть нахмурился, пригладил бороду. – Значит, он знает…
– Скорее всего. И девчонку Уизли. Всё ещё любит её, видать… Чертовски на Лили девчонка похожа, да, Альбус? – Директор выразительно-согласно промолчал. – А парнишка от обоих родителей лучшее всё взял. Альбус…
– Да, Аластор? – Директор подавил вздох – старый аврор вновь завёл ту же шарманку.
– Отдай его мне. Когда это всё закончится. Отдай его мне.
Вначале Грюм к мальчишке приглядывался. Теперь вот пригляделся – и начал терроризировать старого друга.
– Он что-то скрывает. – Упорно продолжает напоминать Снейп.
– Все мы что-то скрываем. – Примирительно бормочет Дамблдор, что-то прикидывая.
– Проверим его зельем? – Любезно предлагает зельевар.
– Ладно, проверяйте. – Соглашается всё же Грюм, но на своём настаивать продолжает. – Но в любом случае обещай, что отдашь.
Снейп кривится, Дамблдор вздыхает.
– Аластор, он не Джеймс.
– Конечно, нет. Он даже лучше.
– Альбус, да отдайте Вы ему мальчишку – похоже, нашему параноику принципиально, чтобы в учениках у него был кто-то из Поттеров.
“Параноик” ничего не говорит и никак не исправляет “Поганого Пожирателя” – значит, действительно, принципиально.
– Там видно будет. – Неопределённо отвечает директор, после чего, ненадолго задумавшись, уточняет у Северуса, когда будет готово зелье.
– К вечеру понедельника настоится и можно будет использовать.
На том все и расходятся.

Где-то ближе к рассвету я тихонечко поскрёбся в дверь тренера. Открыли почти сразу, как будто визита моего ждали.
Рассказываю, что это было даже не столько вычисление преступника, сколько выделение из всей массы подозреваемых особо потенциально опасных особ с целью дальнейшего пристального за ними приглядывания.
В общем и целом, таковых оказалось немало – все слизеринцы и ещё несколько подозрительных субъектов с других факультетов, фамилии которых я быстро перечислил. Ну и Снейп конечно – куда уж без него.
Под конец вспоминаю про предложенное ученичество.
– А мне Грюм предложил к нему в ученики пойти.
– Пойдёшь?
– Пойду, конечно. Стране нужны параноики.
Ричард кивнул – действительно нужны.
А от таких предложений не отказываются. Тем более что с Грюмом я действительно умудрился как-то найти общий язык. И он, кстати, по-своему весёлый, просто со своим, очень специфическим, чувством юмора…

Вечер понедельника. Кабинет директора Хогвартса.
В презрительно-самодовольной мине зельевара сквозило слишком много злорадного предвкушения, Аластор Грюм был даже по его меркам слишком неодобрительно-недовольно насторожен, а Альбус Дамблдор слишком настойчиво предлагал попробовать какой-то особенно вкусный чай.
В общем, не сложить один, один и ещё один намёк было почти невозможно.
Как, впрочем, и отказаться от вежливого предложения.
Чашечку я принял, повертел в руках, повосторгался дизайном, оценил качество фарфора, с удовольствием принюхался к приятному аромату, и…
И совершенно не торопился сделать хотя бы один глоток, выжидая, когда же у нашего зельевара наконец-то сдадут нервы.
Не прошло и десяти минут, а тот всё же не выдержал и сказал-таки одну из своих коронных фраз про моего отца.
Быстро допиваю до дна, ставлю чашечку на блюдечко и на последнее “Ваш отец был лицемерным эгоистом, он…” отвечаю:
– Профессор Снейп, вы знаете, я знаю, что да: был. – Прервался и смотрит недоумённо. Поясняю, потихоньку ощущая, как начинается действие какой-то разновидности зелья болтливости, кажется, “В мыслях и на языке”. – Для Вас он, действительно, был именно таким. Но не для тех, кто, как Вы выразились, “превозносит этого ничего из себя не представляющего безмозглого гриффиндорца”. Мне вот, знаете ли, было бы очень сложно ненавидеть собственного отца, который любил меня и мою маму настолько, что не раздумывая, без палочки, кинулся задерживать собой Волдеморта. Вы считаете – безрассудно?.. Безусловно. Но у него не было ни времени, ни малейшего шанса против столь сильного противника. Он ведь действительно мог только задержать, дать, хотя бы самый призрачный, шанс выжить маме, дать шанс мне. А смогли бы Вы шагнуть вот так навстречу своей смерти? Ведь Волдеморт за мной тогда пришёл – если бы отец поднял бы руки вверх, рухнул на колени и сдался, то вряд ли был бы убит. Сделал ли он это? Я почему-то уверен, что у него и мысли подобной не возникло. А теперь ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: как можно обвинять в эгоизме человека, который не поставил свои интересы, свою жизнь – а жизнь, как мы знаем, считается самой главной, самой важной ценностью – выше жизней других? – Зельевар явно возмущённо открыл рот. – Прежде чем ответить, подумайте сначала, а смогли бы Вы поступить также, как поступил он. И ещё… Знаете, каждый имеет право на своё собственное мнение, на своё ви́дение мира. У нас, в нашем мире, это знают если и не все, то многие, а кто не знает – тот пусть почитает законодательство, там это право чётко закреплено. Здесь же об этом забывают все поголовно. Почему-то Вы никак не можете понять: это для ВАС Джеймс Поттер был эгоистичным мерзавцем, это с ВАМИ он поступал некрасиво, плохо, порой даже подло. Но то, что он поступал так с Вами, никоим образом не меняет моего к нему отношения. Знаете, профессор, мне вообще плевать на то, что там у вас за конфликты были. Вот только ответьте мне сейчас честно: неужели бы Вы смогли возненавидеть собственного отца, который, к тому же, так вас любил, что даже жизнью ради вас пожертвовал, просто из-за того, что тот не был идеальным, что у него не сложились с кем-то отношения? Что-то я очень серьёзно в этом сомневаюсь, а если же “да”, если бы смогли, то вы сами стали бы тем самым “лицемерным эгоистом”. Поэтому, если Вы хотите поговорить с кем-то о том, какой нехороший это был человек – Джеймс Поттер – пожалуйста, говорите. С кем хотите говорите!.. Но я действительно был бы Вам премного благодарен, если этим “кем-то” буду не я. Потому что мне, действительно, плевать, как мой отец относился к разным людям. Мне важно лишь, как он относился ко мне, к маме, и к тем самым многочисленным друзьям, что так нахваливают и идеализируют его. И ведь, видимо, действительно неплохо относился, раз после его смерти все столь хорошо о нём отзываются, а?.. Вы злитесь, Вам это не нравится… Но кто же Вам виноват, что Вы не в состоянии оставить даже не просто прошлые обиды в прошлом, а прошлые обиды к мёртвому человеку. Его ведь нет в вашей жизни уже почти полтора десятилетия, так отчего же Вы никак не можете оставить его в покое, просто забыть про него? Знаете, мне ведь уже порядком надоело слушать эти ваши постоянные гневные шипения. Мне вообще кажется, что Вам бы стоило посетить психолога, беседа с ним Вам определённо не помешает, сэр, потому что, знаете, это ведь так чертовски просто и удобно – сваливать всё на одного, да к тому же ещё и мёртвого, человека, обвинять его во всех своих неудачах, во всех своих проблемах. И придумать охренительно классное правило: во всём виноват Поттер. Без разницы даже, какой именно Поттер, главное – чтобы именно он. Эта Ваша концепция настолько Вас устраивает, что, честное слово, мне ведь не жалко – пользуйтесь себе и дальше ею на здоровье. Ведь не только мне безразлично Ваше мнение, но и Вам – моё. И, конечно же, мои слова не стоит воспринимать всерьёз. Да и вообще воспринимать, конечно же, не стоит. Да вы и не будете. Да и не надо мне – я не ставлю своей целью спасение вашей души, погрязшей в обвинении во всех грехах мира моего покойного отца.
Наконец-то чувствую, что действие зелья почти сошло на нет. Теперь можно чуть выдохнуть и извиниться.
– Хотя кое в чём Вы, безусловно, правы: в конечном счёте за грехи родителей всегда расплачиваются дети. Как бы кто ни проповедовал обратное. Хотя я всегда рассматривал этот постулат с чисто медицинской точки зрения, то есть что никто не может передать здоровья больше, чем имеет сам. Поэтому если бы мои родители вели неправильный образ жизни, пьянствовали там, али ещё чем злоупотребляли – отразилось бы это в первую очередь на мне. Но они ведь не были ни алкоголиками, ни наркоманами. И они дали мне всё, что только могли: хорошее здоровье и шанс на жизнь. И хотя бы за одно только это мне стоит испытывать к ним благодарность, знаете ли.
Снова беру в руки чашечку, верчу её в разные стороны, ещё раз вдыхаю еле слышный аромат…
– Всё-таки и впрямь очень хороший липовый чай, профессор Дамблдор, сэр… Ведь он с липой, не так ли? – Директор кивает и мягко улыбается, загадочно сверкнув очками и мерцая глазами. Его тонкую иронию я не смог не оценить. – Я тоже очень люблю липовый чай, он какой-то по-особенному мягкий и вкусный, а этот ещё и с таким тонким послевкусием…
В кабинете царит тишина.
Альбус Дамблдор мягко улыбается, Аластор Грюм – злорадно скалится на, кажется, благополучно им же обездвиженного Снейпа, застывшего памятником Великой Злобе.
Через минуту меня отпустили восвояси.
“Когда говоришь, что думаешь – думай, что говоришь”. Первое правило любого человека, который не хочет даже под действием зелий рассказывать даже часть из того, что знает. Поэтому нужно было направить мысли в такое русло, повернуть их в такую сторону, которая заставит окружающих забыть спросить обо всём на самом деле важном – и тогда твои знания останутся при тебе.
А ведь я вообще-то не хотел всего этого выговаривать Снейпу – вот честное слово, не хотел!.. Если жизнь меня чему и научила, так это не судить других. А ещё… Ещё исполнять приказы. Не обсуждая.
Поэтому-то я их просто как обычно профессионально заболтал: всё как всегда – много слов, но ничего важного.
Много слов – и создаётся впечатление, что человек открытый, ничего не скрывает, да и вообще – общительный.
Много слов – и часть людей начинает воспринимать тебя как болтуна, несерьёзного человека – а что может быть лучше в нашей профессии, чем ввести в заблуждение личностей, которые и так про тебя слишком многое знают?..
А они ведь знают, что ты опасен.
К счастью, правда, даже и не представляют, насколько…

Утро следующего дня. Вторник. Хогвартс, Большой Зал. Завтрак.
Северус Тобиас Снейп искренне думал, что этот чёртов понедельник был одним из наихудших дней в его жизни.
Но это он просто ненадолго забыл, что, как только ты уверуешь, что хуже быть уже не может, судьба обязательно докажет тебе обратное…
Мозг только-только зафиксировал: “Статья. Скиттер. Пророк”, а потом сразу выдал: “Поттер. Убью!!!”.

Первыми в расписании стояли руны, и я как раз только-только разложил вещи на парте, как ко мне подошла Падма Патил и молча протянула свежий выпуск Ежедневного Пророка.
Практически слово в слово, ничего не переврав и удивив меня этим неимоверно, Рита Скиттер, со ссылкой на пожелавший остаться анонимным источник, привела прочувствованные слова Гарри Поттера, мои то есть, обращённые к неизвестному недоброжелателю, в коем по её тончайшим намёкам только слепо-глухо-немой дегенерат не распознает Снейпа. И хотя основная идея, конечно, заключалась в заголовке, кричащем с передовицы о моей трепетной сыновней любви к героически погибшим родителям, но мне всё равно вдруг неожиданно и очень сильно начало мечтаться о горящей путёвке на Северный Полюс с даты “вот прям сейчас” и с вылетом “вот прям отсюда”…
Читавшие за моей спиной ребята только коротко уточнили, говорил ли я это. Вздыхаю и, по стеночке пробираясь к выходу, признаю – “Было дело”.
И, конечно же, дверь распахивается почти перед самым моим носом, являя в своём дверном проёме озверевшего мстителя.
– Где Поттер?! – Рычит Снейп. Злой такой Снейп. Зло так рычит.
Я преувеличенно искренне удивляюсь:
– Как?! А вы разве не знаете?! Он же ушёл!..
– Как ушёл? – Поворачиваясь ко мне, опять рычит Снейп. Ух и довели же его, раз он даже шипеть перестал… Повернулся. В его глазах зажёгся маниакальный блеск узнавания…
– Ды вот так!..
“Ща покажу!..” решаю не добавлять, а просто показываю, быстро делая ноги, пока он чего не сделал. А то он злой сегодня какой-то. Да и рычит. Зло так рычит… В общем, довёл я его, а Рита добавила, раз он даже уже шипению своему коронному изменил.
Оказавшись в коридоре, быстро прикинул в голове черновой план действий: поменять внешность, перейти на нелегальное положение и – в подпол… Заслышав приближающиеся шаги, сократил до “забиться под плинтус и не высовываться”. Практически идеальный план омрачало лишь одно – плинтусами при строительства замка Основатели как-то не озаботились…
Поэтому приходится бежать в сторону выхода из здания, а в голове при этом чётко вырисовываются основные постулаты новой директивы: “В Большой Зал. К Дамблдору. Он защитит”.
Так, задача ясна – всего лишь добежать до директора. А уж тот-то меня защитит, куда он денется. В конце концов, убийство в стенах школы не должно вписываться в его глобальный план по постройке мира во всём мире, установке гармонии и распространении лимонных долек. Ведь не должно же?..
Параллельно размышлениям о возможных путях спасения своей драгоценной тушки, рьяно удираю от Снейпа и уворачиваюсь от запускаемых им же заклятий. Чувствую себя при этом презанятно: понимаю, что надо бы реагировать адекватно, но мне… Смешно?.. Странно, ведь я же знаю, что с этого разъярённого птеродактиля станется швырнуть в меня мозговыкачивающим проклятьем, а потом как ни в чём ни бывало заявить, что так оно всегда и было. А мне потом только и останется, что жизнерадостно пускать слюни. В веселёнький жёлтенький слюнявчик в аленький цветочек. И с симпатичными синенькими крокодилками. И с зелёненькими рюшечками по краям. И с надписью “Специально для Вас из Хогвартса пищала Магическая Мода в редакции от Альбуса Дамблдора”…
Стоп-стоп-стоп!!! А ну отключись, больное воображение! Соберись, инстинкт самосохранения!!
Так-с, ближайший путь к Дамблдору пролегает через движущиеся лестницы – а это открытое, замечательно просматриваемое и просто отлично простреливаемое пространство…
Не колеблясь, отвечаю на вопрос, а надо ли нам оно, вот так бегать почти с транспарантом “Мишень здесь, стреляйте на здоровьице”. Может, гневным мстителям оно и надо, а вот Нам, то есть мне и моему проснувшемуся-таки инстинкту самосохранения, такой вариант не подходит.
Сворачиваю в какой-то коридор и вижу…
Оп-па, что тут у нас?.. Ба! Ботанический сад!.. Вот здесь мы, пожалуй, и будем сливаться с местностью. На секундочку в мой мозг вкрались сомнение и неуверенность – а получится ли затесаться дубу среди роз?.. – но сомненья решительно были отброшены прочь ввиду отсутствия альтернативы. А неуверенность я убедил, что ежели вдруг таки это и не прокатит, то всегда остаётся совсем запасной, прям скорее даже аварийный вариант “драться, как настоящий мужчина”.
Гермиона, равенкловки и их стопки фолиантов без лишних вопросов прикрыли – и Снейп, поверив, что я собрался сбегать из замка через канализацию, решительно ворвался в туалет. Женский…
Пообещав своим спасительницам, что Родина и Партия их не забудут, бегу обратно – к лестницам, попутно пытаясь не оглохнуть от истошного визга возмущённых профессорской наглостью девчонок.
Мне повезло – лестница как раз подлетела к нужному мне пролёту. Съезжаю по перилам, заворачивая в воздухе воистину крутые виражи – и вот я уже на первом этаже.
А оставленный мною в дураках наверху Снейп просто берёт и тупо спрыгивает вниз, аки крыльями красиво взмахивая полами мантии и амортизируя приземление заклятьем.
Буквально врываясь в Большой Зал, неохотно признаю, что я всё-таки тоже тот ещё дурак, раз забыл, что птеродактили были ящерами летающими и раз сам до такого не додумался.
Мне мечталось, что первое, что я сделаю по прибытии – это спрячусь за широкую спину директора, облачённую в кислотно-канареечную мантию (причём в этой кислоте канарейку, очевидно и закономерно, ещё и порядком разъело, потому что тут и там на этой мантии проступали подозрительные красные пятна, условно складывающиеся в цветочки – возлежащие, кажется, на могилке всё той же канарейки). Мои надежды должны были, конечно, оправдаться – ведь на всемогущего старичка разъярённый молодой бычок кидаться с целью пободаться, естественно, не станет. Ну, или Снейп всегда ведь может просто вдруг резко вспомнить, что жёлтый цвет традиционно должен успокаивать всяких неуравновешенных личностей из домов почти такого же оттенка, и поэтому взять да и угомониться самостоятельно и даже и без контрольного “мальчик мой”.
Вот только было одно нехорошее “но”…
Хотя, если точнее, то это одного хорошего как раз таки и не было, а именно Дамблдора в Большом Зале.
Вот.
Ведь.
Блин…
Ныряю под ближайший стол и уже там понимаю, что что-то не так.
Осторожно высовываюсь и понимаю, что зельевар, конечно, не успел распознать, где находится моё укрытие, зато…
Зато мой крёстный успел распознать в нём угрозу для моего благополучия, здравия, процветания и общего благоденствия.
И ведь то, что они устроили, даже не было дуэлью. Это было что-то значительно более масштабное и явно грозящее вот-вот перейти в смертоубийство.
Поэтому я ползком-ползком, аккуратненько и осторожненько так, пробрался за спину Снейпа и сделал знак находящейся за спиной Сириуса Лаванде. По моему сигналу мы одновременно парализовали увлёкшихся друг другом дуэлянтов, а я ещё сразу после этого быстро наколдовал им по воздушной подушке – чтобы они ничего себе не отбили при падении на пол.
Выдыхаю, инкарцерю обоих, колдую носилки и прошу девушку Лео проследить, чтобы их доставили в Больничное Крыло и чтобы мадам Помфри прокапала им курс успокоительных капель. Браун ответственно кивает и быстро призывает организоваться находящихся рядом гриффиндорцев – и те, конечно, без промедления спешат на помощь.
…а я вдруг неожиданно понимаю, что, кажется, мне можно ставить за экзамен по предсказаниям “П” автоматом…

Вечером того же дня я очень-очень неохотно скребусь в покои Северуса Снейпа. Минут через пять моих настойчивых намёков, что я бы всё же не отказался оказаться по другую сторону двери, послышался ещё более жуткий скрежет, чем издавал я вместо стука, видимо, до́лжный обозначить, что в комнате сменился статус на “открыто”.
Аккуратно втискиваюсь внутрь и присматриваюсь к искомому объекту на предмет обнаружения у оного повышенной агрессивности.
Обнаруживаю вместо этого обдолбанный успокоительными полутруп, нежно поглаживающий гранёный стакан, на самом донышке которого плещется немного янтарной жидкости. А рядом – бутылка, которую хоть сейчас на плакат “Исчерпаемые ресурсы исчерпываются!”.
– Ты, Поттер, у меня в печёнках сидишь. – Вместо приветствия заявляет Снейп.
– Я, конечно, не доктор, но всё же авторитетно Вам заявляю – то, что сидит у Вас в печени, по-научному называется циррозом. Завязывали бы вы спиртное-то на ночь в таких количествах употреблять…
Подхожу, забираю стакан, ставлю его на столик к бутылке и сажусь в соседнее кресло.
– Я не пил. – Спокойно, как и полагается под действием умиротворяющих зелий, заявляет профессор. Согласно киваю – конечно, нет. Алкоголь несовместим с такими веществами, поэтому если бы он сделал хотя бы один глоток, то сидел бы не здесь и не со мной, а в ванной и в компании унитаза. И мне отчего-то казалось, что ежели бы стакан я у него не забрал, то второй вариант таки показался бы ему соблазнительнее… – Можете налить себе медовухи, Поттер.
А вот это неожиданно. То, что Снейп в руках держал стакан и притворялся, что мир вокруг так странно плывёт из-за того, что он немного выпил, было странно, но у каждого свои способы восстанавливать душевное равновесие.
Но вот то, что он готов сделать вид, что напился он в моей компании…
…явно свидетельствует, что он успел подлить уже чего-нибудь ядосодержащего в бутылку…
Впрочем, наверняка он предлагает мне тоже просто посидеть со стаканом в руках. Ибо из предложения “налить себе” не вытекает необходимости налитое ещё и выпить.
– Я не пью. – На всякий случай отказываюсь и внимательно на него смотрю. А он на меня – и тоже внимательно.
Уточняет:
– Вообще?
Киваю.
– А осенняя ваша вылазка? – Прикидываюсь тапком и уточняю, на что это он намекает. – В Кабанью голову.
– Ах, это… – Тоже мне, нашёл что вспомнить… – Это так, всего лишь небольшая разведывательная дегустация. А так я вообще не пью. – Потом подумал и, вспомнив, что́ порче ядами не поддаётся, добавляю. – А вот от молока бы я, кстати, не отказался.
Спокойная вариация прежней усмешки почему-то показалась мне ещё более устрашающей.
– Если бы у меня было молоко, Поттер… – Пауза. И неожиданное продолжение: – …я бы им с Вами поделился.
Ага, всё ясно: Белль расстаралась и вколола ему тройную дозу. Видимо, чтобы уж наверняка. Всё-таки я правильно сделал, что настоял, чтобы моим крёстным занималась мадам Помфри. В конце концов, крёстный-то у меня один и расшвыриваться им я всё ещё не собираюсь.
– Благодарю Вас, профессор, это очень щедрое гипотетическое предложение. А я гипотетически приму любое гипотетическое молоко, которое Вы гипотетически сможете добыть и которым теоретически решите поделиться.
Окончательно убедившись, что он всё же воспринимает реальность, пусть и не очень адекватно, перехожу к сути дела.
– Вы расстроились из-за статьи, не так ли? – Неподвижный и чуть расфокусированный взгляд прямо сквозь меня. Ну, никто от него сегодня бурных реакций больше ведь и не ждал, верно?.. – В кабинете нас было четверо. И предположительно кто-то из нас связался со Скиттер. Вы бы не стали, конечно. У меня теоретически не было возможности – совы в Хогвартсе запрещены, а все камины, кроме директорского, заблокированы. Подозревать мистера Грюма в любви к прессе не приходится. Поэтому остаётся только…
Многозначительная пауза. Тот сосредоточенно хмурится.
– А ещё, конечно, портреты. Ведь они могут путешествовать почти беспрепятственно, не так ли?
Отстранённый кивок.
– Замечательно. Это мы выяснили. Теперь давайте проясним самый главный момент. Профессор Снейп, сэр, Вы ведь отдаёте себе отчёт, что в любой момент нашей с Вами презабавнейшей эскапады я мог повернуться, достать пистолет и спустить курок? А потом просто подойти, закатать Вам левый рукав и представить всё как очередную попытку вашего господина отправить на тот свет Мальчика-Который-Выжил, будущего спасителя магического мира? И мне не то, что ничего бы не было за это, мне бы как раз таки ещё и как было бы: и дифирамбы, спетые дружно и хором и в унисон половиной радостного магического мира, и грамотки почётные, и общие почёт и уважение…
Тот кривится.
– Что ж не выстрелил?
– Пожалел. – Честно признаюсь я и поясняю. – Неустойчивую детскую психику. Вы забыли, а вот я прекрасно помнил, что вокруг дети. И убегал поэтому с радостной улыбкой и чуть ли не с гиканьем, чтобы все думали, что это игра такая. – Тяжёлая пауза. – Ричард объявил всем, что это была учебная боевая тренировка на пересечённой местности, максимально приближенная к действительности, разработанная, одобренная и проведённая совместно с профессором Дамблдором. И что всё было абсолютно безопасно и под контролем. И что это чистой воды недоразумение, что Сириуса забыли о ней предупредить, поэтому всё, кроме вашей с ним стычки, входило в план по отрабатыванию у меня необходимых навыков выживания в ситуациях, когда на будущего спасителя нападают пожиратели смерти в заполненных мирными учениками школах.
– Это…
– Это единогласно принятое решение окончательное, уже оглашённое публично и видоизменению не подлежит.
На секундочку вспоминаю, какие баталии проходили в кабинете директора не так давно в процессе становления единогласности сего решения…

…
– Северус полезен.
– Только в зельях.
– Он не только зелья знает, но и защиту от тёмных искусств!..
– Экий он шампунь и ополаскиватель… А, может, ещё и кондиционер, а? Может, всё же не два, а три в одном? Судя по его сегодняшним действиям, то у него совсем неплохо обстоят дела и с самими тёмными искусствами…
…
– “Родина может спать спокойно, зная, что такой человек шпионит для неё”?! Вот именно!! Спи спокойно, дорогая Родина!.. И вообще, уже одно то, что его свои же называют не патетично “разведчиком”, а словом с ярко выраженной негативной окраской “шпион”, о чём-то да и говорит!..
…

– Нам придётся ещё устроить несколько тренировок такого рода. На этот раз, вероятно, с привлечением представителей Аврората.
Встаю, подхожу к двери, оборачиваюсь.
– Я знаю, что уровень конфликтогенности наших отношений оставляет желать стагнации… – Выразительно молчу. – Но нам лучше как можно убедительнее сделать вид, что всё не так уж плохо.
Почти переступая порог, напоминаю напоследок:
– Ах, да, профессор… – Вкрадчиво припоминаю. – Не забудьте – Вы должны мне моё гипотетическое молоко.

Утро следующего дня. Среда, первый урок зельеварения у Слизерина и Гриффиндора пятого курса.
Влететь в класс и обязательно эффектно взмахнуть полой мантии – это как достать котёл и поставить его на огонь…
…по дороге к доске отвлечься ненадолго и небрежно поставить на парту перед щенком Поттера бутылочку с молоком…
Затем следует добиться нужной концентрации тишины, подготовить гриффиндорцев к медленному закипанию, довести до температуры кипения и, презрительно фыркнув, сбавить немного огонь насмешек, – но только для того, чтобы чуть-чуть попозже, снова и снова приправляя снятыми баллами, вновь задать жару нерадивым ученикам…
Вот он – стандартный, отработанный на многих поколениях ингредиентов, рецепт урока…
…в который Северус Снейп более ни одной ошибке вкрасться попросту не позволит.

…по окончании пары у самого выхода из класса чуткое шпионское ухо уловило:
– Эээ, Лаки, а это ещё что такое?..
– Молоко, конечно же. – В голосе мальчишки слышится улыбка. – Утконоса.
Северус Снейп самодовольно ухмыльнулся. Про вид молока Поттер уточнить действительно забыл.

Но ухмылялся зельевар так только потому, что запамятовал, что утконосы вообще-то исчезающий вид, находящийся под всемирной охраной. Поэтому, конечно, ответственный Лаки немедля отправит бутылочку с этим молоком бандеролью обратно в Австралию в качестве гуманитарной помощи голодающим утконосам. А Снейпу уже на следующий день придёт полный финансовый отчёт с чеками, указывающими баснословную сумму, потраченную национальным героем на это столь благородное дело. И с постскриптумом, выведенным каллиграфическим почерком на обратной стороне фотокарточки очаровательного маленького утконосика с той-самой-бутылочкой-молочка в лапках, что только из уважения к его учительской зарплате убытков Лаки с него, так и быть, взыскивать не станет.
Так что пусть себе зельедел поухмыляется, пока есть такая возможность и такой повод и пока этот-чёртов-Поттер только начал потихонечку подбивать Гермиону Грейнджер на создание магического аналога общества по защите животных.


Пояснения по главе:
Ворнинг – от английского “warning”, в переводе означает предупреждение, предостережение.
Инцест (лат. incestus – преступный, греховный) – кровосмешение, половая связь между близкими кровными родственниками (родителями и детьми, братьями и сёстрами). Инцестом считается секс между членами семьи и родственниками не дальше уровня двоюродных.
Подразумевается, что в “Любовь и страсть в библиотеке” вкралась ачепятка – на самом деле там должно было быть “закусил ушко”, и по смыслу (которого в данном романе, конечно, вообще-то почти нет) это “совсем слегка прикусил”, а не что-то вроде “хряпнул чекушку и закусил чем пришлось”.
Департамент брака и семьи – это что-то вроде нашего загса. Ассоциации и с тем, и с другим у людей в основном сводятся только к регистрации брака. В то время как их компетенция значительно шире. У нас в них регистрируют и смену имени, и разводы, и факты удочерения и усыновления… Загс – это государственный орган записи актов гражданского состояния, представляющих собой реестры (дней рождений, свадеб и смертей граждан).
“Больше, больше гламура! И макияжа, и маникюра!”. Строчки песни Сергея Зверева и Шпилек “Больше гламура”.
Квалифицированное большинство, в отличие от простого большинства в 50% + 1, большинство в 2/3, 3/4 и т.д. голосов. Обычно требуется для принятия наиболее важных решений (например, для внесения изменений в конституционные законы).
Птеродактили – подотряд вымерших рептилий отряда летающих ящеров (птерозавров).
Стагнация – это процесс, обратный ускорению – замедление или застой, обычно термин применяется по отношению к экономическим процессам; это замедление темпов экономического роста, ведущее к уменьшению прибыльности инвестиций.
Утконос – яйцекладущее млекопитающее, обитающие в воде и на суше, встречается в Южной Австралии и Тасмании. Имеет характерный “птичий клюв” – сужение морды для осязания и добычи пищи. Исчезающий вид, находится под строгой охраной.

Привожу практически не изменённые разъяснения своего личного консультанта по оружию Акеллы:
Пистолет-пулемет Томпсона или Томми-ган. 45 калибр, дисковый магазин на 50 или 100 патронов. Темп стрельбы 700 выстрелов в минуту. Был разработан Томпсоном в 1928 году для армии США, но армии его цена не понравилась и на вооружение они его не приняли (ограниченно – в морскую пехоту и ФБР). Зато пистолет-пулемет очень понравился бандитам. Во времена Великой депрессии каждый уважающий себя мафиози имел футляр от скрипки, в котором лежал этот пистолет-пулемет. Другие неофициальные названия: адская машина смерти, чикагская пишущая машинка, великий помощник в деле процветания бизнеса.
Полюбоваться на него можно здесь:
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/a/ac/Thompson_in_violin_case.jpg
http://my.pskovlive.ru/files/pictures/picture-5726.jpg
http://streetgansters.wen.ru/d1/armory_gangsters1.jpg




P.S. Лапуля таки собралась и мобилизовалась и сделала ещё и коллаж. К предыдущей, 48 главе. Называется “Стихотворение Лаки к Джинни”. Посмотреть можно здесь:
http://foto.mail.ru/mail/lapulya_verona/_myphoto/36.html#35
http://fotki.yandex.ru/users/lapulya-verona/view/443056/?page=0





ВНИМАНИЕ!!!
Мне недавно оставили отзыв с предложением учредить новый факультет. И это натолкнуло меня на мысль, а почему бы, собственно, и не учредить?..
Итак, новый факультет. Называется он ласково “Свинтусель”, но можно и не очень ласковое “Хрюкорыль” употреблять. И отправляю я на него, своим волевым решением…
Правильно – самую свинскую свинюку, самого подколодистого хрюкозавра, самую хрюкотавристую хрюкорылю…
…в народе откликающуюся просто на Лапуля Верона.
Как все мы помним, в Хогвартсе запрещены телесные наказания и взаместо этого действует система баллов. Поэтому отныне бить хрупкую девушку ничем нельзя (даже если очень хочется и если эта девушка заслужила и вообще нарывается), но Вы можете начислять мне баллы… Впрочем, кого это я обманываю?! Вы можете снимать с меня баллы. 100 баллов с Хрюкорыля за задержку проды! И ещё 200 за то, что пятачок слишком наглый!..
Ну, что, кто хочет почувствовать себя нещадно снимающим баллы Снейпом – вперёд. Только учтите, что сколько бы Вы не написали минус баллов в отзыве, за каждого человека только один минус балл за один месяц.
Если решите похвалить – я буду рада. Можно при этом прибавить мне пару баллов, а можно сказать просто молодец и ничего не прибавлять, ибо и так обнаглела.
В общем – всё на ваше усмотрение.
…а мне остаётся лишь уповать, что к концу фиков у меня ещё останется шанс выплыть к нулю из честно заслуженной минус бесконечности…
P.S. На всю предыдущую историю моего свинства мы деликатно прикрываем полглаза и отсчёт идёт со дня выкладки новой главы. Также, для того, чтобы с меня было, что снимать, я начисляю себе 50 баллов – за 50 совокупных страниц обновления к двум моим фанфикам и за то, что коллажики я таки доделала.

И, конечно – какой же факультет без герба?.. Правильно – безгербный и потому весьма ущербный, а факультету хватает ущербности и в лице свинюки-Лапульки, возомнившей себя депутатом Госдумы и раздающей направо и налево обещания, которые потом отчего-то не выполняет.
Поэтому у данного факультета имеется свой собственный герб, на котором изображена вечно виноватая хрюшка, до́лжная символизировать, собственно, саму Лапулечку, которая напряжённо поглядывает одним глазком на зависшую над ней дамокловым тапком неизбежную читательскую кару.
Собственно, полюбоваться на герб факультета “Свинтусель” можно здесь:
http://foto.mail.ru/mail/lapulya_verona/_myphoto/36.html#34
http://fotki.yandex.ru/users/lapulya-verona/view/443057/?page=0


Глава 50.

ВНИМАНИЕ!!!
ФАНФИК ПЕРЕПИСЫВАЕТСЯ!!! Прошу обратить внимание на то, что на настоящий момент выложена новая версия вплоть до шестой главы. Раньше главы были меньше и оттого объединены вместе, сейчас я их разделила и поэтому была изменена нумерация глав и добавлена новая, но продолжения пока нет. Пока только переписывается начало.





Под покровом тёмной-тёмной ночи в тёмном-тёмном здании в тёмном-тёмном помещении творились светлые-светлые дела.
Лёгкой и тихой походкой я подкрадывался к застывшим на месте людям, ласково приобнимал их за горло и зажимал платком предположительно страдающие насморками носы.
Спрашивается, зачем?.. Это всё моя заботливость виновата. Прошёл слушок, что здесь возможно распространение всякой заразы, вот мы с платочком и пытаемся по мере сил позаботиться о людях. Людям это очень нравится: настолько, что они просто в обморок от счастья падают.
Так что неудивительно, что вскоре у моих ног штабелями покойники лежали. То есть, поклонники, конечно же, поклонники – даже несмотря на то, что они от переизбытка эндорфинов в крови отказывались подавать хоть какие-нибудь признаки жизни, они все до единого были вполне себе живы и, увы, даже здоровы. Ибо, как это ни прискорбно, но пока что мы с платочком так и не нашли никого, кто сопливит – не исключено даже, что эта зараза проявляется несколько по-другому. Ну да мы не расстраиваемся: придёт наш час и обязательно найдётся хоть кто-нибудь с насморком, кого мы сможем героически и самоотверженно спасти от всяких там злокозненный козюль!..
Ведь никто и ничто не в силах остановить нас от шагания по светлой-светлой дороге причинения людям добра. Даже такие мелочи, как сопротивление не понимающих своего счастья благородно облагодетельствованных нами носов.
***
О том, что Министерство не устраивает изрядный суверенитет школы, знали все.
О том, что Министерство давно пытается подкопаться, чтобы поставить в ней своего человека, догадывались многие.
В то, что осторожные попытки многих и многих аккуратненько погрешить в целом весьма непогрешимый образ директора Дамблдора всё же окажутся когда-нибудь успешными…
Вот в это-то как раз по-настоящему верили единицы.
***
Шарик… красивый. Он такой… шарик. И такой красивый, да.
А ещё на него можно (и нужно) долго-долго смотреть, любуясь игрой дыма и отстранённо гадая, как по нему гадать. Профессор Трелони авторитетно заявляет, что как-то всё-таки по нему гадается, но как именно она отчего-то предпочла столь же авторитетно умолчать. Я бы, конечно, предпочёл просто поверить ей на слово, что это не просто украшение интерьера, да только она у меня раскопала талант и категорически запрещает мне закопать его обратно, что, конечно, прискорбно – я по-своему люблю закапывать всякие таланты. Даже иногда подумываю: а не открыть ли мне собственное престижное похоронное бюро?.. “Похоронное бюро от Мальчика-Который-Выжил: если Ваш Талант не выжил, спите спокойно – мы его для Вас закопаем!”.
К слову про спать спокойно.
Клубился дым в гадальном шаре, клубился дым от благовоний, и в сознании тоже что-то клубилось и нашёптывало, что если сейчас неожиданно лечь поспать, то потом можно будет сделать вид, что у тебя было видение. И ведь ты даже и не солжёшь – ведь видение у тебя в любом случае действительно будет. Видение в виде сновидения, конечно, но разве же от какого-то там “сно” оно станет менее виденеистым?..
К слову про Мальчика-Который-Выжил.
Я бы с удовольствием зарыл тот талант, который дал мне такое прозвище. Оно какое-то… Кхм… В общем, какое-то оно не такое. Да и приесться уже успело так, как ни в жизнь не наесться ни одному даже самому зажравшемуся Пожирателю. Может, сменить на какое другое?.. Вот, скажем, Мистер-Смертельный-Платочек. А что, грозно!.. И звучит! И…
…и не совсем соответствует действительности: ведь от нас с платочком, конечно, ещё никто не ушёл, но и в мир иной от нас тоже никто так и не убёг.
Да, тогда уж надо зваться Мистер-Спасательно-сморкательный-Платочек. А это уже как-то не звучит. А, ладно, чёрт с ним, с выжившим мальчиком – я ж из ума последнего выживу, придумывая достойную замену.
Да и вообще, профессор Трелони надрывно подвывает, что надо очистить своё сознание от посторонних мыслей.
Отстранённо соглашаюсь, ведь она в чём-то права: моя голова – мои мысли, так что нечего в ней думать всяким посторонним всякие посторонние мысли, ибо для этих посторонних мыслей есть посторонние головы. Вот.
…и дым всё клубился и клубился, и в башне становилось всё жарче и жарче, и сознание уплывало всё дальше и дальше, пока, не махнув на прощание веслом, наконец не уплыло за горизонт…
– Мистер Поттер! У Вас было видение!..
Знаете, когда твой будильник уверяет тебя, что надо вставать – ты встаёшь. И если сейчас, разнообразия ради, твой будильник вдобавок уверяет тебя, что у тебя было какое-то видение, то нет смысла отнекиваться, открещиваться и говорить, что ты его вообще в первый раз в жизни видишь и вообще, у тебя с этим видением ничего-ничего и никогда-никогда не было, а потому:
– Было, – киваю я. – Я видел… – …сон. Но этого мы ей не скажем. Итак, кого мы могли видеть? Пожалуй, какую-нибудь бабу. Но видение не могло быть эротическим, ибо вокруг третьекурсники и ибо в почти средневековой школе почти как в СССР: то есть секса не предполагается. Совсем. А, значит… – Я видел мать. Она звала меня. – Звать надо куда-нибудь. Куда? Или, может, зачем? Поесть? Кстати, это было бы весьма неплохо. Ах, нет, не то: не надо разочаровывать профессора Трелони. Да, определённо, тут может быть только один приемлемый ответ.
Выдыхаю и трагично произношу ещё раз:
– Я видел мать, она звала меня… – Для нагнетания обстановки выдерживаю паузу и продолжаю чуть хрипловатым шёпотом: – В могилу.
Судя по блестящим от слёз и восторга глазам за огромными и толстыми стёклами очков, по дрожащим рукам и попыткам меня как-то утешить тем, что все знаки и так говорили о моей скорой и ужасной кончине, у меня таки талант.
Сижу со скорбной миной и время от времени киваю в такт подвываний Трелони.
Конечно же, она в чём-то права: пожалуй, у меня и впрямь талант. Только вряд ли этот талант – пророческий.
***
В магическом мире так давно зрели перемены, что уже не раз успевали перезреть, истлеть и пересохнуть прежде, чем иметь несчастье быть воплощёнными в жизнь.
Однако не всем переменам так везло.
– Кхе-кхе, – демонстративно откашлявшись, несколько перезревшая перемена продолжила. – Прошу минуточку внимания. Как уже объявил многоуважаемый профессор Дамблдор, Министерство магии весьма заинтересовано в расследовании таинственных покушений в стенах школы, а также…
Я внимательно вслушивался в высокий почти девчачий голосок и ловил себя на мысли, что, конечно, перемены важны и нужны, но в данном конкретном случае вся школа однозначно и единогласно проголосовала бы за застой.
Что бы они все понимали.
***
В классе было тихо: вся аудитория сидела с открытыми ртами и внимала увлекательнейшему рассказу, пока Гермиона не осмелилась робко поднять руку.
– Да, мисс?.. – Отвлёкшись от вещания, прощебетала мадам Амбридж.
– Мисс Грейнджер, мэм. Я хотела сказать, что болотные фонарники были в нашей учебной программе за третий курс.
– Возможно, мисс Грейнджер, но в новой учебной программе, утверждённой Министерством магии, они изучаются именно на пятом курсе. А потому я продолжу свой рассказ…
– Но, профессор! Как же мы сможем научиться себя защищать, если только и будем делать, что повторять теорию за предыдущие годы?
– Минус пять баллов с Гриффиндора за то, что перебиваете преподавателя из-за всяких глупостей. Подумать только: защищать!.. Помилуй Мерлин, деточка, зачем вам себя защищать?
Гермиона от возмущения совершила частичную самотрансфигурацию в рыбку и, в рамках фигурального пребывания в рыбьей чешуе, буквально безмолвно хватала воздух ртом, пока профессор в красках рассказывала, чем могут быть чреваты походы по болотам.
Я тоже поднял руку и дождался, когда мне с вежливой улыбкой скажут:
– Да, мистер Поттер?..
– Я бы хотел поинтересоваться примерно тем же, что и мисс Грейнджер, только несколько по другому поводу. Вы позволите?..
– Да, мистер Поттер. – С акульей улыбочкой и взглядом садиста, едва прикрытыми тоннами розовых рюшек и слащавыми речами, прощебетала соглядатай Министерства.
– Просто с одной стороны я с Вами, профессор, конечно же совершенно согласен: зачем детям защищать себя самим, когда в Министерстве есть целый Аврорат защитников? И недоумеваю я по другому поводу. Отчего Министерство включило в программу болотных фонарников вообще? Зачем их изучать? Что вообще делать благовоспитанным магам на болотах? Что? Гулять по ним, что ли? – В недоумении развожу руками. – Но зачем же гулять по таким опасным местам, когда Министерство магии специально выделило ряд мест для гуляния и отдыха. И вот там, в безопасности и спокойствии, и подобает гулять всем приличным людям. А неприличным, разгуливающим по болотам, так и надо, если они вдруг попадут в трясину, в лапы фонарников, крокодилов, гигантских лягушек или ещё там какая напасть с ними приключится. И вообще, с моей точки зрения, на уроках по защите от тёмных сил стоит уделять внимание не гипотетическим опасностям, с которыми вряд ли кто-то из присутствующих вообще столкнётся в жизни, а говорить надо про что-то более близкое каждому: в частности, про более страшных зверей, которые живут совсем рядом с нами и которых часть людей наивно считает абсолютно безобидными и совершенно безопасными. Но это не так. Далеко не так.
– О ком же Вы, мистер Поттер?
– О хомяках, мадам Амбридж, о хомяках.
Раздались смешки, я покачал головой.
– Я серьёзен как никогда. Вот Вы, мадам, боитесь хомячков?
– Конечно, нет.
– И очень, очень зря. Это же страшнейшие звери! Вот, скажем, окажетесь вы с хомячком на необитаемом острове, практически без еды, воды и без особых шансов на спасение. И по незнанию, считая этого страшного зверя совершенно безобидным, уйдёте обследовать остров и удостоверяться, что он совсем и точно необитаемый. И легкомысленно оставите хомяка наедине с той немногой едой, что у вас ещё была… Вернётесь вы, конечно, быстро, ведь островок необитаемый и совсем маленький, но хомяк – не только страшный, но ещё и очень быстрый зверь. И вот вернулись вы, пусть и быстро, а еды уже нет – хомяк всё ухомячил. И всё – голодная смерть!.. А всё из-за того, что вы легкомысленно отмахиваетесь и забываете, что у хомяков тёмная, пожирательская природа… – Класс замер и лишь тихо всхрюкивал, подавляя полуистерический смех. – Страшный это зверь, в общем. Страшный, ненасытный и подлый. Я вообще считаю, что именно он – настоящий символ Пожирателей смерти, и именно им до́лжно устрашать и запугивать людей. И чёрной меткой должна была быть не змея, выползающая из черепа (это, конечно же, весьма готичненько, но та-а-ак банально), а хомяк, который всё пожирает и пожирает, причём пожирает именно что всё… Да, вот это по-настоящему страшно.
– Мистер Поттер. – С понимающей, а не приклеенной приторно-слащавой, улыбкой, мягко проговорила профессор. – Благодарю Вас за интереснейшую точку зрения. У Вас всё?..
– Почти. Я просто хотел сказать, что действительно так думаю и что это на самом деле очень страшные звери, а страшнее них только клобкопухи. И вообще по большому счёту опасность представляет буквально всё. Абсолютно всё. А посему… – Набираю побольше воздуха в лёгкие и рявкаю: – ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!!
Класс замер и испуганно на меня вытаращился. Я встал.
– Нельзя никому доверять, как бы бело и пушисто тот не выглядел. Запомните, что истину глаголят не младенцы, а Министерство и авроры. В частности, стоящий в дверях мистер Грюм, который наверняка поддержит меня в том, что нет в этом мире ничего безвредного, не так ли?..
Аврор усмехнулся, кивнул то ли мне в знак согласия, то ли Амбридж в знак приветствия, и коротко приказал: “На выход”.
***
Первое, что мне сказала сидящая подле Бали, было “хи-хи”. Потом ещё были “ха-ха” и “хе-хе”, и только потом уже:
– Твои глаза прямо горели пониманием, ты прямо был ярым сподвижником Амбридж.
– И не говори, Бали, мои глаза так горели фанатизмом, что я и сам начинал подумывать об огнетушителе.
Молчание.
Я ждал.
Секунда, вторая, третья…
– Что, никак не можешь забыть ту историю с хомячком?..
Дождался. Знал же, что теперь снова будут полгода припоминать то злосчастное хомячище.
Фыркаю и гордо молчу, и мы в молчании ухомячиваем разделённое пополам яблоко, ожидая, когда нам объяснят, чего ради снимали с урока.
***
По возвращении из Министерства неподалёку от кабинета директора я увидел сидящую на подоконнике грустную и потерянную Гермиону.
– Выглядишь так, будто бы долго и с удовольствием читала тот фолиант, что я тебе подарил за оказанную помощь в укрывательстве от Снейпа, и теперь тебе очень грустно, что последняя его страничка уже дочитана.
Она натянуто улыбнулась, мы немного подискутировали о различных способах трансфигурации живых предметов в неживые и о моральных аспектах сего действа, из чего как-то плавно переключились на обсуждение всеобщего права на жизнь и нехорошести Упиванцев, которые им мало того, что небрегут, так ещё и всеми причиняемыми ими смертями упиваются.
– Или вот недавно, когда они весь персонал маленькой частной больницы уничтожили так, что от них и следа не осталось!..
– Да, об этом писали в “Пророке”, – кивнул я. – Безобразие, конечно. И куда только Аврорат смотрит, спрашивается?
– Врачей, тех, кто спасает людям жизни! И как только не совестно! Да этих свиней надо!.. Надо!..
Гермиона возмущалась и не находила слов.
– …к мяснику?.. – Предложил я и улыбнулся. Грейнджер побледнела. – У тебя родители врачи, я помню. Поэтому тебя это так возмущает, ведь на месте тех бедолаг могли оказаться и они. И ты рада, что всё же не оказались, и тебе совестно, что ты так этому рада, ведь у других, не-твоих-родителей, тоже ведь были семьи, дети, были те, кто любил их и те, кого любили они.
Гермиона вздрогнула и подтянула колени к груди.
– Перестань накручивать себя. Сейчас война, а война – это всегда скотобойня, на которой вооружённые до зубов свиньи не согласны с мясниками в том, кого именно нужно пустить на мясо.
– Как можно сравнивать живых людей со свиньями, как можно!.. – Её уже открыто начало трясти.
– Да. Вот именно. И вот в этом-то и вся моя проблема, Гермиона, что и мне этого не понять. Для меня они такие же люди, да и тех же свиней по-своему жалко – тоже ведь живые. Но признайся, ты ведь и сама воспринимаешь их именно так: как грязных, как мерзких, как недостойных топтать эту землю. Ты же ведь радуешься, читая в “Ежедневном Пророке”, что в результате очередного рейда авроров погибли Упивающиеся Смертью. Ты радуешься и думаешь, что чем больше этих свиней подохнет, тем лучше. – Гермиона зажимает ладошкой рот и в отрицании мотает головой. – Радуешься, конечно, радуешься. И тебе стыдно. Потому что думаешь, что, может, они и негодяи, но ведь и у них же тоже наверняка есть кто-то, кто будет о них плакать.
– Лаки, я…
– Просто если ты относишься к ним не как к людям, а как к свиньям, то и они имеют полное право считать нас мясниками, которых самих давно пора уже на скотобойне…
– Замолчи!.. – Из её глаз потекли слёзы.
– Ну, что же ты, глупенькая. Не стоит проливать понапрасну слёзы. И прости мне мои слова, но я не исполняющий обязанности Дамблдора и не обязан говорить красивые патетические речи, взывать к лучшим чувствам и давить на патриотизм с целью получить ещё дополнительно парочку-другую хрюшек на заклание. Хотя, прости-прости. – Демонстративно даю себе по губам. – Овечек, конечно же. Ведь свиньи – это грязные, мерзкие, подлые Упивающиеся Смерти, а все остальные – невинные овечки, борцы со злом, светлые, чистые и прекрасные.
– Но ведь!..
– Гермиона, вся эта идеологическая шелуха мигом слетит после первой же настоящий крови, и ты поймёшь, что всё это – бессмысленная резня, благодаря которой пускаются на мясо десятки и сотни талантливых волшебников. А теперь подумай ещё раз и реши, хочешь ли ты идти.
– Куда идти?..
– Ты же ведь ждёшь профессора Дамблдора, верно?.. Он скоро вернётся, буквально через час-другой. Ты ведь хотела поговорить с ним о будущем. И если так хочешь – иди, конечно, к нему. И заодно можешь ему рассказать, какими бредовыми страшилками я тебя пугаю. Он покачает головой, скажет, что я, конечно же, не прав, произнесёт несколько прочувствованных речей, нанесёт потолще слой идеологической шелухи – так, чтобы крепко держался, чтобы не вздумал слетать ни после первой, ни после второй резни.
Гермиона перестаёт плакать и смотрит молча, почти с ужасом.
– Просто пойми, что мы такие же свиньи и такие же мясники. И что какую бы ты сторону не заняла, исход всё равно будет один. Ведь если откинуть прочь все эти статусы героев и злодеев, то под их масками окажутся одни и те же лица: лица убийц. Ты считаешь меня убийцей? – Она помотала головой. – Нет? А у меня руки в крови по самые ноги.
Гермиона нахмурилась:
– Но…
– Но мы светлые и правильные, верно? Мы ведь просто выполняем приказы. Они, впрочем, тоже, но нам приказы отдают те, кто на то в глазах общества имеет право. Хотя, если копнуть поглубже, то имеет ли вообще кто-либо право отдавать такие приказы?..
Она молчит, дрожит и кутается в свою форменную гриффиндорскую мантию, и я говорю уже мягче:
– Я сказал это тебе потому, что вижу: ты накручиваешь себя, хочешь пожертвовать своей жизнью во имя светлого будущего, а ещё думаешь, что как закончишь Хогвартс, так сразу же вызовешься добровольцем в борьбе со злом и кинешься в самую гущу сражений. А это глупо. Гермиона, не думай, что если ты изберёшь другую профессию, то предашь какие-то идеалы, что своим решением ты проявишь трусость или станешь отсиживаться в стороне, пока твоя страна захлёбывается кровью. Ведь Аврорат – это не твоё призвание. Ты не убийца, Гермиона, и не бездумный исполнитель чужой воли. Ты не сможешь так – слепо выполнять приказы. И постарайся понять, что я работаю на Министерство, на маггловское Министерство. И на настоящий момент наше Министерство сотрудничает с вашим, и пока это так, я буду делать то, что мне говорят. И это хорошо, по-настоящему хорошо, потому что если когда-нибудь, – не дай Бог, конечно, – но если когда-нибудь Министерство магии падёт и власть захватит Волдеморт, наше маггловское правительство вынуждено будет с ним договариваться. Представляешь последствия? – Она сглотнула и кивнула. – Я не пойду против Амбридж: мне не с руки рубить сук, на котором мы все сидим. И я буду радостно поддерживать любые инициативы, исходящие от законной власти. И тебе того же советую: она не худшее, что может с нами всеми случиться. Далеко не худшее. А Аврорат всё равно не твоё призвание. Зелья, чары, руны – вот то, что у тебя всегда получалось лучше всего. Подумай ещё раз: если так уж хочется быть полезной, то вспомни, что и колдомедики, и аналитики стране тоже очень, очень нужны.
Гермиона медленно поднимается, кутается и смотрит пустым взглядом вдаль. Из кармана мантии виднеется смятый выпуск утреннего “Ежедневного Пророка”, глаза чуть покраснели от уже пролитых и ещё нет слёз, и, наконец, она глухо шепчет:
– Я не пойду к директору.
Недолгое молчание, моя лёгкая улыбка: в этом обещании намного больше, чем заверение никому не рассказывать о нашей милой беседе или залог сохранять спокойствие.
– Я знаю.
Она почти уходит, когда я окликаю её:
– Амбридж здесь ещё и со стипендиальной комиссией, не забывай это. Так что постарайся с ней не ссориться сама и уговорить остальных тоже не изображать из себя Спартаков и не устраивать восстаний: вы не униженные и оскорблённые плебеи и уж тем более не рабы, да и в Министерстве не патриции сидят. И ещё… С четвёртого курса будут набираться группы для усиленных занятий практикой по защите от тёмных сил, но это – курсы подготовки будущих авроров. И это билет в один конец, так что если пойдёте на них, то безвозвратно лишитесь права выбора профессии.
Она хмурится и уточняет:
– Об этом ещё не объявляли, ведь так?
– Объявят за ужином. Надеюсь, ты сможешь убедить своих не записываться всей дружной гриффиндорской гурьбой на эти занятия. Надеюсь, ты не станешь записываться на них сама и не дашь на них записаться Джинни.
Подтекст был таким явным прямым текстом, что невозможно было не понять: курсы эти лучше десятой дорогой огибать.
– Что у тебя там с Джинни? Без изменений?
Неопределённо пожимаю плечами:
– Маятник. В смысле я колеблюсь, она колеблется, но скоро мы заколебаемся колебаться и всё же раскачаемся и доколебёмся, не переживай.
Она кивнула и, наконец, ушла, а я смотрел ей вслед и думал, что какого только пафоса порой не наговоришь, чтобы отговорить чрезмерно отважных гриффиндорцев кидаться почём зря грудью на амбразуру. Просто если не будет бунтовать львятник, то и равенкловцы с хаффлпаффцами будут смирно себя вести, не говоря уж про осторожных слизеринцев.
А затишье – это как раз то, что нам сейчас наиболее выгодно.
***
Вся школа считала, что я против Амбридж и что, демонстративно её поддерживая, я насмехаюсь и иронизирую. И только сама мадам знала, что насмехались и иронизировали мы вместе и именно над теми, кто насмехался и иронизировал над нами.
– Признаться, мистер Поттер, я несколько слукавила.
Киваю и улыбаюсь. Она умна, жестока и цинична, но за слащавым фасадом, за приторными речами и оборочками на розовом костюме этого почти не видно. Но только почти, а потому если знать, как и куда смотреть…
Мы сидели у неё в кабинете, в котором стены украшены тарелочками с ненатурально милыми котятами, в котором всё было оформлено настолько в стиле куклы Барби, что если не знать этого жёсткого до жестокости взгляда…
Но она и впрямь была умна, и потому поняла мою речь на первом уроке верно и пригласила вечером на чашечку чая к себе в кукольный кабинет.
– Пожалуй, не могу сказать, что боюсь хомячков. Но им определённо место в клетках. В просторных, уютных, тёплых клетках, в которых Министерство позаботится, чтобы вдоволь было корма.
– Вы и не представляете, как я рад, что мы с Вами друг друга понимаем!.. Я вообще-то люблю животных вообще и зверей в частности и особенности… – Многозначительная пауза, я вдыхаю запах чая, любезно налитого в белую чашечку с голубой каёмочкой и ароматно благоухающего на всю комнату какими-то зельями. – Но некоторых лучше, и впрямь, держать в зоопарках и не допускать, чтобы их кормили с рук любопытные дети. А то ведь дети – они такие!.. Им только дай волю, обязательно закормят. – Многозначительно усмехаюсь. – И ведь, что страшно: закормят кислятиной. Скажем, теми же лимонами попытаются накормить хомяков.
– Вы правы, это было бы страшно.
– Действительно, очень страшно. Особенно если хомячки уже в возрасте… Переживут ли они, если им скармливать этакую кислятину целиком?.. Да даже если и не целиком, а только дольками, всё равно. Слишком опасно.
Мы переглянулись, улыбнулись и продолжили нашу увлекательнейшую беседу о зоологии, ботанике и всеобщем благе для всех вообще и хомячков в частности.
Она ведь действительно умна, жестока и цинична.
И она мне чем-то безотчётно импонирует.
И даже если и мается душа в предчувствии грядущих потерь и проблем, и даже если я знаю, что только что подписался на что-то, что может потом очень серьёзно аукнуться, но…
Амбридж мне и впрямь чем-то по-своему нравится.





Пояснения по главе:
Эндорфины – группа полипептидных химических соединений, по структуре сходных с опиатами (морфиноподобными соединениями), которые естественным путем вырабатываются в нейронах головного мозга и обладают способностью уменьшать боль, аналогично опиатам, и влиять на эмоциональное состояние. Эндорфины образуются из вырабатываемого гипофизом вещества — беталипотрофина (beta-lipotrophin); считается, что они контролируют деятельность эндокринных желез в организме человека. Эндорфин приводит человека в состояние эйфории, его иногда называют “природным наркотиком” или “гормоном радости”. Любовь, творчество, слава, власть – любое переживание, связанное с этими и многими другими категориями человеческого существования, повышает уровень эндорфина в крови.
Болотный фонарник (англ. Hinkypunk) – одноногое, будто составленное из струек дыма существо, хрупкое и безобидное на вид. Принадлежит к классу призраков. Появляется на болотах преимущественно в тёмное время суток. Держит в руке горящий фонарь и, прыгая с кочки на кочку, заманивает путников в трясину.









От автора:
Всем здравствуйте. Знаете, я больше не буду изображать из себя депутата Государственной Думы и чего-то там вам обещать. И говорить, что больше не буду, тоже больше не буду.
Пожалуй, у вас есть все основания не верить мне, ибо нет веры тому, кто обещал обновиться в мае, а обновился в сентябре (за что мне, конечно, жутко стыдно) – я знаю, что поступила по-свински с теми, кто без двух недель год ждал продолжения.
На самом деле, совесть у меня всё-таки есть. Правда, есть. И поэтому я не буду больше ничего обещать, а просто стану, наконец, делать, ибо не дело это, что фанфики уже чуть ли не шесть лет висят незаконченными.
Поэтому я начала дописывать, но тут возникла небольшая проблема: начинала я писать очень давно и начало не совсем соответствует тому, что должно получиться в итоге. Поэтому на настоящий момент фанфики находятся на переписке – не шибко сильной, основные события все останутся прежними, но переписывать я буду.
А ещё хочу вас уведомить, что мы таки приблизились к финишной черте. До финала осталось буквально всего ничего (относительно всего ничего, скажем так, скорее всё же “не так уж много”). Поэтому я сейчас переправлю начало, а потом – допишу.
Исходя из этого новые главы непривычно маленькие – я выкладываю их по большому счёту только для того, чтобы прервать годичный срок и чтобы фанфики не были удалены администрацией.
Не знаю, как скоро, но постараюсь как можно быстрее всё дописать, ибо уже надо. Да и тянуть больше некуда.
Ещё хочу сказать огромное спасибо всем тем, кто оставлял отзывы, я вас всех очень-очень люблю, обожаю и ценю.
Собственно, ответы на них:
Уважаемый Nemesis82, простите. Правда, стыдно, что пропадала так надолго тогда и вновь пропала на столь же длительный срок сейчас. Конечно, жизнь в реале у меня вертится с такой скоростью, что давно пора выписать ей штраф за превышение, но это всё же не оправдание. Но ничто не заброшено – я точно допишу, совершенно точно. И постараюсь как можно скорее.
Severina_, благодарю за тёплый отзыв. Жаль, что не оправдала ваши надежды по поводу скорого появления проды, но, надеюсь, что пусть и выложила скорее огрызок главы, чем нормальную главу, но всё же этот огрызок Вас не разочарует.
лунатичка Лавгуд, благодарю за столь лестную оценку, мне очень приятно. По поводу того, что Драко встречается с магглой: это изначально не любовь была – расчёт. И с её, и с его стороны – просто расчёт. Драко отец велел, чтобы он имел возможность что-то выведать у них о позиции маггловского Министерства, Бали тоже приказали, чтобы можно было контролировать детей Упивающихся и время от времени сливать какую-нибудь несущественную и не всегда соответствующую действительности информацию. В кого же влюбилась Пантера я раскрою чуть позже, ибо это – часть интриги.
ALiraaa, премного благодарна за столь щедрую похвалу и за чек на баллы с открытой суммой. *старательно вписывает себе в чек два балла, ибо больше не заслуживает* Надеюсь, что Вас не оскорбит огрызочность главы, ибо у меня до критической годичной точки, конечно, ещё почти две недели и я, в принципе, могла бы хотя бы удвоить её размер… Но что-то подумала, что лучше сначала допереправлю, а потом уже – допишу.
Энн Мелисса, спасибо за добрый отзыв – мне очень приятно. Постараюсь более не пропадать и, наконец, довести до конца начатое. Правда, конец будет не совсем концом – не в том смысле, что я планирую сиквелы, нет. Просто у меня в набросках страниц восемьдесят есть, не меньше, и, к сожалению, не все эти наброски окажутся впихуемы в фики. Так что я решила, что нет смысла пытаться впихнуть невпихуемое, утрамбовывать неутрамбуемое и вообще всяческим образом изгаляться и изощряться, а лучше я просто напишу парочку вбоквелов – в частности, объясню в них некоторые моменты, которые просто упоминались в тексте (скажем, про того же хомячка или ту же яишенку подгорелую у меня есть неплохие мыслишки…).
Глубокоуважаемая Шевцова Алиса ака Murochska. Я, Лапулина Верона, также известная как Lapulya Verona и автор данных фанфиков, официально признаю правомерность снятия с факультета Свинтусель 50 баллов, согласна принять кару в виде отработки (правда, прошу Вас рассмотреть ходатайство о предоставлении рассрочки, ибо на настоящий момент занята переписыванием и дописыванием и на отбывание наказания с фотошопом времени наскрести вряд ли смогу), а также пойму и приму, если меня лишат вообще каких-либо благодарственных отзывов вплоть до самого момента окончательного дописания фанфика. *прикладывает отпечаток лапы, дабы подтвердить подлинность и достоверность данного ответа*
Senpai, большое спасибо Вам на добром слове. Начисленные баллы зачислены в копилку Свинтуселя, прода – вот она, фик – ни разу не заброшен и я постараюсь, чтобы правочные дела не заняли слишком уж много времени, так что будем надеяться, что нормальная по размеру глава вскорости будет опубликована.

Ещё раз искренне прошу у всех вас прощения, мои дорогие читатели.
С любовью,
Lapulya Verona.






ВНИМАНИЕ!!!
ФАНФИК ПЕРЕПИСЫВАЕТСЯ!!! Прошу обратить внимание на то, что на настоящий момент выложена новая версия вплоть до четвёртой главы. Раньше главы были меньше и оттого объединены вместе, сейчас я их разделила и поэтому была изменена нумерация глав и добавлена новая, но продолжения пока нет. Пока только переписывается начало.

Глава 51.

ВНИМАНИЕ!!!
ФАНФИК ПЕРЕПИСЫВАЕТСЯ!!! Прошу обратить внимание на то, что на настоящий момент выложена новая версия данной работы вплоть до четырнадцатой главы.
Обновление от 09.11.2016: переписаны ещё и главы с двенадцатой по четырнадцатую, остальные - в процессе.

Выкладываю их ещё и сюда, отдельной новой главой, чтобы их было видно (это, конечно, помимо того, что старые 12-14 главы уже заменены на новые).


Глава 12.

– Они карточки принимают? – смотря задумчиво на виднеющиеся фасады магазинчиков Косого переулка, почти риторически вопросил я. Выглядели здания здесь, безусловно, довольно красиво, но капремонт бы им однозначно не помешал, причём ещё лет так сто назад. – Магазины ваши, они принимают карточки? – в ответ на озадаченное молчание конкретизировал свой вопрос я.
– Карточки? – переспросил Сириус. – От шоколадных лягушек?
Я благоразумно решил, что лучше не буду себе представлять, что это ещё за твари такие, на каких болотах они водятся, насколько коричнево-шоколадный у них цвет и почему от них исходят некие “карточки”.
– Банковские карточки. Ими расплачиваются, – уточнил я и, подумав, добавил: – У нас ими расплачиваются. А у вас? – Сириус с огромным удивлением на меня посмотрел и покачал головой. – Здорово!
– Здорово? Почему здорово? – озадачился Блэк.
– Потому что иначе я бы расстроился, что у меня их с собой нет. А так мы без всяких расстройств просто заглянем в банк; какие у вас тут отделения поблизости есть?
Сириус указал на здание чуть подальше нас и обозвал его банком.
– Что-то не припомню я банка “Гринготс” в списках Банковской ассоциации Великобритании, – скептически произнёс я и предложил: – Давай лучше в Барклиз Банк, он надёжный, крупный и у меня там есть свой счёт.
…
Мне как-то раньше не приходило в голову, что расплачиваются маги и волшебники даже не карточками (безналичные варианты я почти сразу отмёл как безнадёжные), а своей валютой. А тому же Сириусу как-то раньше не приходило в голову, что про их денежную систему мне бы тоже было бы неплохо рассказать заранее.
– Свой банк, своя валюта… Мы точно всё ещё в Великобритании?
Блэк рассмеялся и заверил, что мы точно-преточно в Лондоне, но в магической его части, а затем, в ответ на мои наводящие вопросы, подробно разъяснил, как она отделена от остальной части города, а также как сюда можно попасть, минуя эту их сомнительной приятности “аппарацию”, являющуюся возмутительно эффективным способом магического перемещения в пространстве.
Вообще-то я очень рассчитывал, что мы заглянем в банк, чтобы через свой тщательно контролируемый и отслеживаемый счёт передать нужную информацию начальству. Теперь же, похоже, придётся искать другие пути. Хорошо, что они всё же есть. Плохо, что теперь для того, чтобы выйти на связь, мне придётся слегка так сильно подхимичить. А подхимичить уже точно придётся: Сириус уверял, что да, мне можно просто так заглянуть в Гринготс несмотря на то, что вклада у меня там нет, потому что он у меня там всё-таки есть: родители, вроде как, оставили мне хорошее наследство в их волшебных деньгах. Ну и ладно, Гринготс так Гринготс. В конце концов, я, как бюджетник, всё равно только “за” любые оплачиваемые не прямиком из моей зарплаты траты.
– Для военного времени у вас на улицах довольно много народа, – подметил я и, кивнув в сторону ближайшего магазинчика, обильно украшенного тыквами, уточнил: – Уже готовитесь к Хеллоуину? Или просто поклоняетесь тыквам, а праздники у вас свои собственные?
Мы завязали лёгкую и непринуждённую беседу ни о чём, в ходе которой я узнал, что, как это ни невероятно, но ни тыквам, ни грибам маги обычно всё-таки не поклоняются, а также поведал крёстному, что ну конечно же мы с ребятами тоже отмечаем Хеллоуин и Рождество – мы вообще все подряд праздники отмечаем, нам только дай волю и календарь – сразу что-нибудь отмечать начнём. Вот, к примеру, недавно мы отмечали международный день левшей и весь день всё левой рукой делали: в левой руке держали вилку, ложку, ручку, даже незаметно швырялись друг в дружку записками на занятиях – и то левой рукой.
– Должно быть, было очень весело, – усмехнулся Сириус.
На самом деле, нет, весело было не очень-то, особенно Орлу: ему было больно, но кроме того, что ему было больно, ему было ещё и очень приятно, что мы из солидарности, что он запястье повредил и ему запрещено было им лишний раз двигать, все на целый день замотали в перевязи правые руки и на всех тренировках и занятиях всё только одной, левой рукой делали. Хотя, конечно, и смешно тоже было, и весело, особенно когда Ричард в лице переменился, увидев, что мы всем отрядом с утра пораньше выстроились перед ним в какую-то шеренгу калек. Но ругать и наказывать он нас, кстати, не стал: то ли оценил проявления командного духа и моральной поддержки друга, то ли посчитал, что нам всем полезно будет время от времени действовать в условиях, когда по какой-то причине одна из рук обездвижена и работать необходимо другой. В любом случае, такой праздник, как международный день левшей, он обещал и на следующий год нам устроить. Хотелось бы, конечно: да, было сложно, ведь спуску на тренировках нам никто давать даже и не думал, но – оно того однозначно стоило.
Впрочем, Сириусу я всю эту информацию выдавать не стал, ограничившись задорной ухмылкой и лихим “А то как же!”. Да и выпытывать подробности у Блэка всё равно не было времени: мы как раз зашли внутрь волшебного банка.
Впечатления этот Гринготс, признаться, оставляет странноватенькие:
Снаружи на входной двери висит табличка с предупреждением, что, оказывается, за ограбления банков в качестве меры наказания предусматривается не тюремный срок, а мистическая пропажа без вести на веки вечные при крайне загадочных обстоятельствах. Так что мне от одной только приветственной надписи захотелось сюда подразделение-другое детективов запустить, чтобы разобрались с этим всем безобразием, а то что-то мне подсказывает, что как минимум по статье самоуправство тут много кого можно упечь.
Внутри у этого банка такой весь из себя гротескно-помпезный интерьерчик, кричащий о вычурной роскоши. Не королевский дворец, конечно, но это ж какие у них ставки по кредитам, что они так шикуют?
А ещё и здесь тоже работают те же Голлумы, что и на кухне Хогвартса, только другие, уже более классические: одержимые прелестью из металла; от Голлумов-“домовых эльфов” Голлумов-“гоблинов” отличает не только то, что первые в каких-то наволочках, а вторые – в костюмчиках с позолотой расхаживают, но и то, что в банке служат вообще ни разу не эльфы, а те ещё гоблины.
Сириус шёпотом уведомил меня, что они скряги и напыщенные брюзги. Я бы к этому ещё добавил, что они похожи на жертв радиации, но решил, что нельзя быть расистом и, проявив толерантность, никак не отреагировал на слова крёстного, а вместо этого поздоровался с дежурным гоблином.
Сам поход в банк занял где-то с полчаса, потому что действовали мы быстро и старались не привлекать к себе внимания, да и тележки, в которых нас домчали до сейфа, летали с бешеной скоростью. Блэка, кажется, даже немного от них подташнивало. А мне вот только этот элемент гоблинского варианта банковского Диснейлэнда во всём здании и понравился: в отличие от чрезмерно пафосного главного зала, американские горки у них были реально крутыми, захватывающими и забавно стилизованными под подземные шахты заброшенных рудников. В остальном же от этого банка впечатления были всё-таки какими-то странноватенькими.
– И что, волшебники всегда таскают с собой груду металла и звенят при каждом шаге? – полюбопытствовал я. – Неужели у вас совсем нет бумажных денег или там чековых книжек каких? – Блэк уверил меня, что это вполне себе удобно, если купить специальный кошелёк, на который наложены чары облегчения веса, чары против воров, чары против потерь и какие-то там ещё чары расширения пространства.
Сириус рассказывал про то, сколько бывает разных чудесных и полезных чар, а я кивал, думая о том, что всё это, конечно, очень здорово, но мне нужно бы уточнить, есть ли у них чары слежения, сколько они действуют по времени и как их лучше обходить.
Начать собственно поход по самим волшебным магазинам Блэк предложил с покупки шмоток, на что я пожал плечами, потому что мне, в целом, было непринципиально, и мы быстро зашли в обшарпанный магазинчик, быстро поздоровались с некой мадам Малкин, а затем очень быстро расплатились и ушли.
Сириус, кажется, был несколько ошарашен подобной скоропалительностью: у него очень забавно вытянулось лицо, когда я заявил:
– Да зачем их мерить? – После чего я, отмахнувшись, как от каких-то назойливых мух, от летающих вокруг меня всяческих линеек и рулеток, решительно произнёс: – И меня мерить тоже незачем, я все свои габариты и так прекрасно знаю. Вот эта подойдёт. Сколько там штук нужно было и каких? Ага, ну тогда ещё вот эту, эту и вот эту заверните, спасибо, можно идти на кассу.
Блэк, кажется, искренне считал, что мантии нужно обязательно шить на заказ, а затем их пренепременно надо примерить и как следует подогнать по размеру. Зачем мерить балахон, который носится очень свободным, а тем более шить его на заказ, я так и не смог понять. Может, у них есть традиция производить какие-то традиционные пляски перед покупкой традиционной одежды? Но, признаться, ателье меня это не слишком-то впечатлило, а мухоподобные измерительные рулетки, от которых только и успевай отмахиваться, и вовсе отбили последнее желание торчать там больше, чем совершенно необходимо.
– Куда дальше? Может, в книжный? – предложил я, ибо из всех магазинов только этот меня и интересовал по-настоящему.
В некоем “Флорише и Блоттсе” мне даже вполне понравилось: симпатичный магазинчик, поэтому в нём я дал волю своим шаловливым ручонкам и подкинул в общую кучу подбираемых продавцом учебников за все годы обучения в Хогвартсе, которые я счастливо пропустил, ещё стопочку-другую книжек, главным образом по так называемой “истории магии”.
– В Хогвартсе есть хорошая библиотека, – уведомил меня Блэк, и я сделал вид, будто бы я уже этого не знал и очень рад таким свежим новостям.
В книжном магазине, как и в магазине одежды, консультант сразу после оплаты дежурно сообщил, что мой заказ будет мне доставлен. Правда, в отличие от предыдущего магазинчика, здесь продавец упомянул даже, как именно он будет мне доставлен: совами.
Я надеялся, что они это не серьёзно, что у здешних магов способом связи не является более хищный аналог голубиной почты и что никто не заставляет бедных птичек тягать всякие тяжести.
Надеялся я тщетно: как только мы зашли в зоомагазин, Сириус тут же предложил мне купить себе какую-нибудь совушку, чтобы потом нещадно её эксплуатировать в почтовых целях.
– Вот эту хочу, – заявил я, указав на змею. Она была небольшая, неброская, но красивая, очень красивая – и достаточно ядовитая.
Сириус попытался объяснить мне, что сова – это сова, а змея – это змея, и что якобы сова мне будет полезнее, чем змея.
Видимо, он ничего не знает о змеях и о том, как можно использовать их яд.
…и, конечно, он ничего не знает о том, о чём я никогда не говорил никому: что я понимаю, о чём шипят змеи, что они вполне понимают меня, что пару раз я пользовался их помощью – и что они бывают очень, очень полезными.
– Я её всё равно хочу, – произнёс я, не разрывая зрительного контакта со змеёй и всё так же неподвижно сидя на корточках перед её аквариумом. – А сову любую бери.
Сириус, как специально, выбрал кипельно-белую полярную, такую, чтобы привлекала внимание и в глаза бросалась. Но, может, это и неплохо: если я и буду с её помощью кому-то что-то писать, то уж точно прослежу, чтобы это были официальные сообщения, в которых при всём желании нельзя увидеть ничего компрометирующего. Да и птица красивая, мне она тоже сразу приглянулась.
А вообще вот что любопытно: у них пташки только почту разносят? Или вместо бомбардировщиков тоже они же?
Я уточнил, случаются ли у них воздушные бомбардировки, военное время всё же, как-никак. Судя по тому, что Блэк понятия не имел, что это такое, всё-таки скорее нет, чем да, хотя меня и несколько настораживает, что он при слове “воздушные” странно оживился и увлечённо меня куда-то потащил.
На следующий пункт нашей остановки я воззрился с неподдельным удивлением:
– Зачем нам в хозяйственный магазин? – никак не мог понять я, почему Блэк встал как вкопанный перед коллекцией пафосных метёлок и гордо произнёс: “Вот!”.
Сириус клятвенно заверил меня, что это спортивный магазин.
– Уборка – это тоже спорт, – согласился я, – но я предпочитаю другие направления тяжелой атлетики. Честное слово, легче штангу потягать, чем метлой помахать.
Но оказалось, что права была святая Инквизиция про полёты ведьм на мётлах: они это дело и впрямь любят и практикуют.
– То есть, вон те мётлы в витринах – это демонстрация товара не хозяйственного магазина, а спортивного?
Сириус радостно заявил, что да, так оно и есть, и что мой отец был в школе почётным уборщиком. Ну, судя по тому, что мой родитель со товарищи постоянно мало того, что правила нарушал, так ещё и попадался, то в этом, в общем-то, не было решительно ничего удивительного.
– Осталась ведь только палочка? – произнёс я, дождавшись паузы в рассказе про некий “квиддич”, который тоже спорт. Ну, всё может быть – кёрлинг со швабрами спорт, так почему бы и квиддичу с мётлами им не быть?
Волшебные палочки продавались в настолько непрезентабельном и грязном магазинчике, что его владельцу однозначно стоило бы перейти дорогу, купить себе какую-нибудь фешенебельную метлу и заняться спортивной уборкой.
Когда мы зашли внутрь, к нам вышел человек, представившийся Олливандером, сразу начавший заговаривать мне зубы и очень хотевший обвести меня вокруг пальца. Я не знал, зачем ему так нужен был контур моего пальца, но на всякий случай вежливо отказался от всяких измерений и спрятал руки в карманы.
Рой измерительных рулеток недовольно загудел.
Хозяин магазинчика стал в отместку подсовывать мне неприятно бьющиеся током лазерки и просить меня с ними что-нибудь сделать, ну или хотя бы просто взмахнуть ими.
После первого взмаха первой палочкой что-то взорвалось, после второго взмаха второй палочкой поднялся сильный ветер, после десятого взмаха буквально выпрыгнувшей у меня из рук закоротившей палочки, бешено выпускающей искры, я уже честно не понимал, почему человек так радуется, что я ему магазин разрушаю. Может, надеется выставить мне огромный счёт за причинённый ущерб и таким образом всё-таки сделать наконец-то у себя ремонт?..
– Попробуйте эту, остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов. Очень хорошо подходит для защиты и нападения… – бормотал мистер Олливандер, протягивая мне очередную красивую деревяшку, которую я осторожно взял в руки и чуть не ахнул от неожиданного восторга.
Эта волшебная палочка была другая: она не билась током, не жглась неприятно и не морозила мне пальцы даже через перчатки, которые я, конечно же, и не подумал снять.
От этой палочки ощущения были другими. Тёплыми, приятными, светлыми. Эта палочка по ощущениям была вполне себе волшебной. По-хорошему, меня должно было насторожить, что она излучает свет и тепло, но почему-то она успокаивала, а не заставляла напрячься, почему-то она мне понравилась.
Мистер Олливандер, в лучших традициях любовных сериалов, радостно заявил, что да, она мне подходит, она выбрала меня и теперь мы всегда будем вместе.
– Сколько с меня? – спросил я, непрозрачно намекая, что пора бы уже со стадии расхваливания товара перейти на стадию оформления покупки.
Олливандер же не торопился озвучивать цену, вместо этого он туманно сообщил мне, что это очень необычная палочка, что я, должно быть, очень сильный волшебник, раз она выбрала меня, и что вообще-то обычно каждая палочка уникальна, особенно если у неё в сердцевине перо феникса, так как с хвостовыми перьями у этих птиц какая-то беда и дают они обычно только одно, но – не в этом случае, тут феникс расщедрился на целых два пера, одно из которых в палочке, выбравшей меня, а второе…
Продавец сделал трагическую паузу, чтобы продемонстрировать всю важность момента. Я честно ждал, что мне предложат купить две волшебные палочки и получить какой-нибудь бонус вроде тряпочки для их протирания в подарок, но вместо этого мистер Олливандер заявил, что волшебная палочка с таким же пером, как и в сердцевине моей, уже продана.
Я даже удивился. И чего он тогда здесь соловьём разливался? Или это такой рекламный ход и теперь мне предложат присмотреть ещё что-нибудь?..
– Сестра вашей палочки оставила Вам ваш легендарный шрам, мистер Поттер. Палочка выбирает волшебника, а не наоборот, и мне кажется весьма любопытным, что Вас выбрала палочка, сестра которой у Величайшего Тёмного Волшебника современности. Он творит великие дела. Ужасные, но великие. Полагаю, от Вас мы тоже можем ожидать больших свершений, мистер Поттер.
Странно как-то это всё. Очень странно.
Я поблагодарил за информацию, расплатился за палочку, и мы с Сириусом наконец вышли на улицу. А вот теперь, когда по Косому переулку мы уже прогулялись, пора бы мне и начать химичить.
– Сириус, а давай ты купишь мне мороженое, а я тебе покажу фокус, – произнёс лукаво я, проходя мимо одного из ну очень незаметных стражей порядка, пасших нас сегодня.
Блэк, кажется, немного колебался: всё-таки было довольно прохладно. Но раз уж мне не было холодно купаться в озере, то и мороженое тоже в самый раз будет. Тем более это ведь не абы какое мороженое – оно же здесь просто волшебное! Да и пока он не знает, что бывает, когда я выкидываю какие-либо фокусы, его эта перспектива скорее воодушевляет, чем настораживает.
– Здравствуйте, коллега. Разрешите поинтересоваться, как у Вас с выполнением месячного плана по поимке преступников? – тихонько задал вопрос я ближайшему столбу. Столб сделал вид, что не расслышал. Пришлось буквально облокотиться на него и шёпотом разъяснить, что я готов сделать этому столбу огромное одолжение и что то, что я предлагаю, в его же, столба, интересах.
Столб со мной всё же предпочёл согласиться, едва заметно кивнув.
Блэк, по счастью, так увлёкся расхваливанием кафешки с мороженым, что так ничего и не заметил. Весьма удачно, как ни крути.





Пояснения по главе:
Barclays Plc. (произносится Барклиз) – один из крупнейших в Великобритании и мире финансовых конгломератов с широким представительством в Европе, США и Азии. Операции конгломерата осуществляются через дочерний Barclays Bank PLC, являющийся вторым по величине активов банком Великобритании (после HSBC).
13 августа в Великобритании и других странах отмечается международный день левшей (англ. International Lefthanders Day) . Впервые он был отмечен 13 августа 1992 года по инициативе созданного за два года до этого британского Клуба левшей.





Глава 13.

Всё-таки это очень удачно, что весь волшебный мир тащится от одного конкретного моего шрама, расположенного у меня на лбу. Вот приводи их в восторг тот же шрам на моей левой коленке – и жизнь моя была бы гораздо более весёлой, ведь тогда все эти “Ты ведь Гарри Поттер, покажи шрам!” в холодное время года равносильны были бы просьбам снять штаны. Ну и будь у меня известная на весь волшебный мир чудо-коленка, то пришлось бы мне сейчас и впрямь снимать штаны посреди улицы, а это как-то неприличненько.
Но, так как мне повезло и для того, чтобы раскрыть тайну личности, мне достаточно снять капюшон и небрежно смахнуть чёлку в сторону, то сейчас всё было довольно-таки просто.
Я сразу заметил, что прямо рядом с кафешкой с мороженым есть замечательный закуток, и сразу прикинул, что будь у меня парочка зеркал, то можно было бы поймать их отражения так, что будет казаться, что я сижу на самом виду, когда на деле сидел бы я во вполне нормальном укрытии.
Аврор, неохотно представившийся как Джон Долиш, для моих целей подходил идеально: он очень, очень хотел выслужиться, хотел славы для себя, хотел продвижения по службе – а значит, о том, что идею подкинул ему именно я, и вообще о том, что то, что я планирую, произойдёт не чисто случайно, ни в одном отчёте мелькнуть не должно. Меня это устраивает от слова “полностью”.
Пока Сириус стоял в очереди в кафешке, определялся с заказом и расплачивался, Долиш не очень качественно наколдовал мне зеркала, пообещал, что минут через десять-пятнадцать его чары рассеются, и разместил их именно так, как было надо, а я отставил одно из расположенных на улице кресел чуть подальше, поставив его прямиком в закуток, и уселся в него – вроде как ждать крёстного, но на деле ждал я всё-таки не Блэка.
Нас пасли уже давно, практически с самого начала. Часть из пастухов, скорее всего, была приставлена теми, кто не хочет, чтобы сегодня случились какие-либо инциденты. Но наверняка в эту пастушью свору цепных псов их магического Министерства затесалась крыса-другая, а потому о том, что Гарри Поттер сейчас гуляет по Косому переулку, наверняка уже давно стали шептаться. Правда, пока я ходил в капюшоне и вокруг меня не вертелись назойливым роем толпы охранников, уверенности в том, что я – это я, ни у кого не было, а огребать за ложную тревогу никому не хотелось, да и патрули на волшебных улочках ввели уже третий день как, а потому бдительность у бдящих была не на самом высоком уровне.
Теперь же, когда я как бы случайно, наклонившись шнурки завязать, зацепился капюшоном мантии за ветку декоративного деревца возле входа в кафешку? Да когда ещё и довольно громко чертыхнулся, и головой махнул, стряхивая чёлку набок, и даже потёр шрам кончиками пальцев, чтобы уж совсем наверняка?
Я только и успел понять, что кресла здесь всё-таки возмутительно удобные, как стали раздаваться характерные громкие хлопки, извещающие о том, что на улочке людей поприбавилось.
Возможную ситуацию появления вражеских сил я заранее, ещё в самом начале нашей прогулки, обсудил с Сириусом, узнал, сколько времени может занять установление загадочного “антиаппарационного барьера”, который помешает гипотетическим злодеям похитить меня, и пообещал, что если вдруг что, то до его установления лезть на рожон и геройствовать я не буду, а вместо этого затаюсь минут на пять и подожду, пока место сражения не накроется мыльным пузырём этого заклятья.
– Здравствуйте, – достал хорошие манеры из закромов Родины я. – Как вы находите сегодняшнюю погоду? На мой взгляд, она весьма недурственна, располагает к неспешным прогулкам по магазинам и походам в кафе.
Лихорадочно озиравшиеся по сторонам люди в белых масках дружно повернулись в мою сторону. Я приветственно помахал им ручкой. А за их спинами несколько авроров не очень приветственно помахали в их сторону волшебными палочками.
Через несколько секунд кто-то лишил себя удачи на несколько (надеюсь, тюремных) лет, разбив лучом, выпущенным из волшебной палочки, все недавно окружавшие меня зеркала. Впрочем, мне до этих потенциальных неудачников не было особого дела: я, воспользовавшись сумятицей завязавшегося между так называемыми “Упивающимися смертью” и “аврорами” боя, и тем, что заблаговременно поддался на уговоры крёстного и согласился, что до установления антиаппарационного барьера мне светиться не стоит, слышал звон разбитых зеркал уже по пути к выходу из этого их магического Лондона, к которому рванул на всех парах. Сириус всё-таки отличный информатор – по его инструкциям я благополучно смешался с толпой в слепой панике бегущих прочь людей и вышел из обшарпанного здания бара под названием “Дырявый котёл” прямиком на хорошо мне знакомую Чаринг-Кросс-Роуд. Ну вот теперь я действительно в Лондоне, а не чёрте где.
У меня в карманах не было ни монетки. Зато у проходившего мимо солидного дяденьки этих монеток было в достатке, чем я и воспользовался: с него не убудет, а мне и впрямь очень надо.
Знакомая красная телефонная будка виднелась не столь уж далеко, буквально через дорогу, и я быстро к ней направился, чтобы оставить сообщение на защищённый канал, что я настоящий везунчик – мне волшебно повезло, что меня забрали с собой гастролирующие маги-циркачи, и что домашним надо в скором времени ждать сватов.
Практически напротив меня вход в метро, а в двух шагах находится автобусная остановка, и это было бы так просто: спуститься вниз и смешаться с толпой, или прыгнуть в только подошедший автобус – и вернуться на базу. Но как таковых приказов у меня не было: последний, который мне отдали, заключался в нейтрализации преступной группировки “Упивающиеся смертью”, и с моего нынешнего положения это сделать будет удобнее всего.
Поэтому, оставив короткое сообщение начальству, я быстро побежал обратно.
***
– “Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью”, – вслух вспомнил я крылатую фразу после того, как без всяких крыльев слетел с низенькой крыши и помог оглушить последних террористов, не успевших сбежать до того, как мыльный пузырь над нами схлопнулся. Впрочем, я тоже впритык успел: буквально секунд через десять после моего возвращения был установлен этот антиаппарационный барьер. После жизнеутверждающих обнимашек с крёстным, я уточнил у очень обрадовавшегося целому и невредимому мне Сириуса: – Конфуций, конечно, был великим китайским мудрецом, философом и мыслителем, но зачем его имя кричать во время боя?
Сириус разъяснил, что, действительно, незачем – поэтому призывают не его, а некоего “Конфундуса”, который оказывает умопомрачительный эффект на людей, познакомившихся с ним поближе. В прямом смысле слова умопомрачительный: временно помрачает ум, спутывает и устраивает редкостный бардак у человека в голове.
– Не переживай, всё с Долишем в порядке будет, заклятье само через некоторое время пройдёт, – на всякий случай решил успокоить меня Блэк.
Успокоить у него получилось замечательно: я заулыбался, воскликнул “Здорово!”, выдохнул с облегчением, что никто не пострадал, и очень, очень обрадовался, что я всё-таки в полной мере оправдываю своё прозвище, ведь единственный человек, который знал о том, что произошло здесь на самом деле, априори будет путаться в показаниях и ничего путёвого не отразит в отчётах даже если его заставят их заполнять. А значит, информация о том, что я всё это подстроил, и о том, что я вышел на связь со своими, просочиться не должна.
– И раз уж всё так прекрасно закончилось и никто не пострадал, то, может, отметим это дело мороженым? – предложил я, после чего мы с Блэком всё-таки уселись за столиком кафе Флориана Фортескью, поели волшебно вкусного мороженого и я продемонстрировал простенький фокус с монетками.
По моей просьбе крёстный высыпал несколько медяков, называемых у них “кнаты”, на стол, а потом я отворачивался, закрывал глаза сам, мне закрывал глаза Сириус, но всё равно – каждый раз я угадывал, какой стороной лежит монетка, накрытая им ладонью, каждый раз я правильно отвечал на вопрос: “орёл или решка?”.
Блэк вошёл во вкус, переворачивал с тихим стуком монетки, пытался меня запутать, переворачивая одну и ту же по нескольку раз, перемещал их по скатерти и никак не мог понять, почему я отвечаю всякий раз правильно, почему говорю, что нет, это не магия, а простой фокус, и если это и впрямь фокус, то в чём, собственно, секрет.
– В счёте, – наконец, со смехом признался я. – Я сосчитал в самом начале, сколько кнатов лежат вверх “орлами”, попросил тебя при каждом перевороте стучать монеткой по столу, посчитал, сколько раз ты постучал, и при каждом стуке монеткой добавлял единицу к орлам, а когда надо было ответить, какую монетку ты спрятал, просто снова сосчитал, сколько на столе лежит кнатов вверх “орлами”. Если мой счёт заканчивался на чётном числе, а на столе лежит нечётное количество, то под твоей ладонью спрятана монетка, лежащая “орлом” кверху. Если же число орлов на столе делится на два без остатка, то под твоей ладонью “решка”. Если же мой счёт закончился на нечётном числе, то всё в точности до наоборот. Хочешь попробовать? Только давай для начала с четырьмя-пятью монетками, а не сразу с сорока двумя.
Сириус, конечно, хотел, и мы ещё долго сидели в кафе за дальним столиком, спрятанным от посторонних глаз ширмочкой, закрывали друг другу глаза и переворачивали со стуком монетки. Было весело.





Пояснения по главе:
Когда-то Конфуцию задали вопрос: “Правильно ли отвечать добром на зло?”. На что он ответил: “Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью”.
Вышеуказанный фокус с монетками приведён Мартином Гарднером в книге “Математические чудеса и тайны”.





Глава 14.

Как только мы вернулись в Хогвартс, нам предложили пройти в главный зал – который, насколько я помнил по рассказам Сириуса, был у них заодно и столовой. От предложения еды я, разумеется, отказываться не стал, ведь одним мороженым сыт не будешь, даже когда мороженое было далеко не одно. Но встретившая нас у ворот профессор МакГонагалл при подходе к дверям главного зала очень подозрительно отправила Блэка сразу через главный вход, а меня потащила к какому-то боковому. Так, что-то я уже не уверен, что если у них и есть макароны, то меня ими будут кормить, а не пытаться художественно развесить их на моих ушах.
Войдя внутрь и оглядевшись, я заметил, что столы в зале были. И были эти столы вполне себе обеденными. Так, столы – в наличии, приборы – тоже. А вот еда – нет. Еды не было совсем и вообще: столы стояли возмутительно пустыми.
“Подстава”, – понял я. Подлая-преподлая подстава: даже кормить – и то так просто не будут, супостаты. Придётся добывать себе еду шантажом и угрозами.
– Профессор Дамблдор, сэр! – тут же воскликнул я, решив, что хрен вам, а не манипуляции с голодными детьми, и вовремя заткнул своим возгласом только было вознамерившегося открыть рот дедульку. – Вы уже слышали новости? А, впрочем, я думаю, всем будет интересно узнать, насколько возмутительно небезопасно нынче стало ходить на улицах. – Я, выйдя на центр зала, обвёл взглядом всех присутствующих, оценил реакцию публики и начал угнетать обстановку: – Сегодня, посреди бела дня, было совершено нападение на Косой переулок. Враг был коварен, вероломен, но – по счастью, повержен, – вдохновенно вещал я. – Всех присутствующих, возможно, терзают такие справедливые вопросы, как куда же смотрит правительство, допускающее подобный беспредел, и почему оно не предпринимает решительные меры по устранению беспорядков. Поэтому спешу всех успокоить: смотрит оно всё-таки в обнадёживающем направлении, и в скором времени им будут предприняты самые решительные меры по борьбе с преступностью. – После эффектной, но недолгой драматической паузы, я продолжил: – Позвольте представиться, меня зовут Лаки, я являюсь командиром отряда специального назначения, о переводе которого для защиты магической части населения Великобритании профессор Дамблдор уже начал договариваться с моим официальным руководством. Вам я больше известен под именем Гарри Поттер, – произнёс я и коротко, по-армейски всем салютнул в знак приветствия.
Реакцию мои слова вызвали бурную и необоснованно положительную. Я спокойно стоял перед залом и за поднявшимся шумом даже не слышал, как за моей спиной сопит директор этой школы. Но краем глаза видел: сопит. Недовольно так. Упс, обломитесь, мистер “а сейчас мы будем долго-долго мяться и решаться, чтобы в итоге так и замять всё, ни на что не решившись”: со мной такое не прокатит.
– Профессор Дамблдор, прошу прощения за то, что предвосхитил Ваши слова и вместо Вас объявил всем о нашей с Вами договорённости. – Потом я показательно огляделся, нахмурился и осторожно произнёс: – Успокойте меня: Вы ведь собирались объявить то же самое, что объявил я, а не о начале голодовки?
Директор подождал, пока зал просмеётся, поднял величаво руку и объявил как послал: словами, что Гарри Поттер с нами со всеми, ура-ура, товарищи! А теперь этого самого Гарри Поттера они будут… Я чуть головой не помотал, чтобы понять, что мне не послышалось.
– Что-что вы делать со мной собрались?.. – даже решился переспросить я.
Прямо передо мной стояла колченогая табуретка, гордо выставленная перед всеми присутствующими, и если бы на ней уже не лежала старенькая дырявая шляпа, то я бы даже подумал, что от меня сейчас требуется встать на этот стульчик перед собравшимися и рассказать стишок.
Но оказалось, что от меня хотели, чтобы я сел на этот самый стульчик, напялил на себя чужую, ветхую и замызганную шляпу и послушал совсем коротенький стишок в одно слово, которое она мне на ухо проорёт во всеуслышание.
– И это распределение необходимо для того, чтобы?.. – подтолкнул я Дамблдора в сторону “объясните, что творите”. Тот объяснил. Я поржал. – Ну да, это очень важно, за каким из совершенно одинаковых столов сидеть.
Да в конце концов, если у них действительно доступ к еде открывается только после заражения вшами, то они слишком много о себе возомнили: я лучше в том же расположенном рядом лесу себе добычу ловить буду, чем в собственных волосах чужих вшей вылавливать.
Профессор Дамблдор тем временем заявил, что распределение предполагает не только где есть, но и с кем спать.
– Это вы мне сейчас так вежливо предлагаете освободить ту комнату, в которой я останавливался прошлой ночью? – озадачился я.
Оказывается, нет, меня оттуда никто не выгоняет, просто для того, чтобы учиться в этой школе, мне нужно посещать занятия со своей группой.
– Так у меня же будет индивидуальный учебный план, Вы сами мне это говорили. – Дедулька вздохнул своё (точнее моё, раз уж оно всё-таки действительно моё имя) “Гарри”, но отрицать не посмел за бессмысленностью: он мне это и впрямь заливал. Просто, наверное, надеялся, что я конкретно это его заявление мимо ушей пропустил. Или не придал ему значения. Или, если что, о нём не вспомню. Надежды не оправдались: на память я обычно не жалуюсь, особенно когда мне очень выгодно что-то помнить. – И вообще, весь смысл перевода моего отряда сюда как раз в том и состоит, чтобы перевести сюда весь отряд. Без всяких там разбрасываний нас по разным частям замка, сажаний за разные столы и отправкой на разные занятия. Да и потом… – Я широко, искренне улыбнулся всему залу и произнёс: – Сесть за один стол – значит не сесть за остальные три. Но ведь у вас все факультеты хорошие, так почему бы мне не пообщаться со всеми, пока не придёт время ставить шестой стол? Пожалуй, начнём прямо сейчас, по порядку, с самого ближнего, – кивнул я в сторону синих, которые, вроде как, все поголовно были чулками соответствующего цвета. Заучки и умники – это хорошо, от них нередко много интересного узнать можно. Хотя и вести себя с ними надо поосторожнее, конечно: они частенько бывают даже слишком прозорливы.
Я с улыбкой подошёл к очень обрадовавшимся мне людям и начал пожимать все протянутые мне руки, тщательно запоминать имена, которыми мне представлялись, наклонять голову, небрежно смахивая чёлку в сторону и открывая шрам всем на обозрение, и говорить в ответ, что я – Лаки, и именно Лаки, и что мне тоже очень приятно с ними со всеми познакомиться.
Профессора во главе с директором молча наблюдали за всем этим, а потом Дамблдор громко произнёс, что перед тем, как все начнут пировать, он хотел бы сказать несколько напутственных слов. Несколько очень, очень интересных слов: “Остаток! Уловка! Улитка! Пузырь!”.
Ха. Как интересно. Или мне только что во всеуслышание объявили, что из-за моей уловки всё будет двигаться ещё медленнее улитки, а если им не оставят выбора – то они тоже применят уловку, и из какого-нибудь пузырёчка подольют мне что-нибудь крайне интересное, или я сам только что с самым невинным видом не смешал кое-кому все карты.
Ну-ну, сэр. Удачи. Я с улыбкой салютнул директору кубком, но пить из него не стал: хотя меня и ждали за другим столом (об этом мне “равенкловцы” сообщили сразу, захлёбываясь от восторга, что я всё-таки пришёл для начала к ним, а не к “гриффиндорцам”), но всё равно я предпочёл поосторожничать и отставить в сторону то пойло, которое мне довольно решительно пихнули в руки, вместо этого взяв чистый бокал и налив себе сока из общего кувшина.
Впрочем, сейчас это уже не так уж важно, опоят меня или нет: я передал достаточно информации своим, и теперь этим магам и волшебникам в любом случае придётся заключать договорённость с моим начальством, если они не хотят ещё и серьёзных проблем с нашими силовиками.





Пояснения по главе:
В главе 7 книги “Гарри Поттер и философский камень” профессор Дамблдор произносил следующее слова: “Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!”. Так что Лапуля совсем-совсем чуть-чуть слова директора Дамблдора подправила, переставив их местами и заменив “олуха” на “улитку”.