Глава 1Д о н П е д р о: Но когда же мы водрузим рога дикого быка на голову мудрого Бенедикта?
К л а в д и о: Да, и с надписью: «Здесь живет Бенедикт, женатый человек».
Б е н е д и к т: ... Предоставляю вас вашему болтливому настроению. Вы сыплете остротами, как хвастуны машут мечами, - не задевая, слава Богу, никого.
У. Шекспир, «Много шума из ничего»
- И вот, - пышногрудая блондинка, затянутая в ярко-красный корсет с перьями, постучала сигаретой о край пепельницы, - когда эти придурки уже почти залезли на сцену – представляешь, один даже порвал Линде чулки! – Стэн словно вырос из-под земли! То есть, он появился как будто ниоткуда, понимаешь? Конечно, вокруг мигали эти чертовы лампы, толком ничего не разобрать...
- Опять ты про эти прожекторы, Рокс! Рассказывай главное! – упрекнула подругу жгучая брюнетка в леопардовом бикини, усыпанном блестками.
- Я к этому и веду, не перебивай, Лекс! Стэн возник как из воздуха, и как рявкнет: «А ну, смерды, оставьте девушек в покое!», - Рокс сдвинула брови и изобразила грозное утробное рычание.
- Он сказал не «смерды», а «драклы», - снова перебила леопардовая танцовщица.
- Откуда ты знаешь, тебя же там не было!
- Мне сказала Линда. Он стопудово назвал их «драклами», а потом у него из руки как будто вырвался красный луч, и все упали.
- Рокс, ты свалилась с помоста? Ой-й, наверное, это жутко больно! – жалостливо скривилась юная официантка, для которой и рассказывалась эта история.
- Да нет же, глупышка! Упали эти трое приставал! – блондинка закашлялась и замахала сигаретой, отчего дым полез ей в ярко накрашенные глаза. – Фу-у!! Короче, слушай дальше: мерзавцы грохнулись в кучу, и даже не шелохнулись! А мы-то с Линдой уже начали визжать, звать Рика и других охранников, думали – все, сейчас от Стэна ничего не останется! А он только пнул их ногой и сказал, чтобы выметались сей секунд, а не то он их... как это, Лекс?
- Странное было слово, все никак не запомню... «Зааважу», или «заавадю»... кажется, «заавадю». Иногда он такой чудной, наш Стэн – не поймешь, о чем толкует, - пожала смуглыми плечами брюнетка.
- Но самое интересное... только Линда мне это сказала под большим секретом, чтобы никому ни-ни, - Рокс выбросила окурок и выразительно поманила девушек пальцем; те придвинулись поближе и завороженно вытаращились на пухленькую подругу. – Слушайте: когда она, то есть Линда, спустилась со сцены, ну, вся в слезах, и пошла переодеться, то оказалось, что, - танцовщица понизила голос до драматического шепота, -
чулки на ней целы!
- Ну и что? – разочарованно произнесла официантка. – Мало ли, она ошиблась. Подумаешь– чулки...
- Оксана, ты и меня, и Линду за дурочек держишь? – рассердилась Рокс. – Она своими глазами видела, как этот кретин рвал на ней костюм! А уж как чувствовала – фу, даже подумать противно! Да она совсем к такому не привыкла, девушка порядочная – и как перепугалась! Короче, на ней все лохмотьями висело: и чулки, и юбка. А когда прибежала в гардеробную, так все оказалось как нетронутое! Ни одна пайетка не отвалилась!
- Даже стрелка пропала, - задумчиво добавила Лекс. – Она в тот вечер, когда одевала чулки, задела ногтем, и пошла стрелка, мы замазывали прозрачным лаком. Так потом, говорит, даже ее не было. Ну ни фига себе, девчонки...
- Ой, я тоже кое-что вспомнила! – ахнула Оксана. – Мне Шон, ну, бармен наш, как-то признался, что у него тоже всякие чудеса творятся с тех пор, как Стэна взяли на работу. Что стаканы больше так не бьются, а уж бутылки и подавно! И чистить стойку ему стало гораздо легче, и лампочки не перегорают, и пробки не выбивает...
- Может, Стэн у нас еще и электрик? – хмыкнула Рокс, двусмысленно подтягивая узкую лямку корсета. – А то у меня микроволновка дома барахлит...
- Успокойся! – иронично отмахнулась брюнетка. – Разве ты не видела его жену? Черт побери, Бэби, да он ни на кого больше не смотрит! Даже на меня...
- Да-а-а уж... – официантка грустно взмахнула ресницами и подперла кулачком круглый подбородок. Девушки потупились, вытащили еще по сигарете и закурили, погрузившись в печальные думы.
С тех пор, как на работу приняли нового вышибалу, женский коллектив клуба «Джангл» потерял покой. Все, начиная с солистки шоу-группы Лукреции Адамс по прозвищу «Лекс», и заканчивая миссис Кролл, уборщицей, вздыхали по Стэну с утра до вечера. Уже во время его второго дежурства Роксана Смитсон, или Бэби Рокс, подкараулила охранника в коридоре и весьма ловко «подвернула ногу», рухнув прямо на руки мистеру Лестрейнджу. При этом мисс Рокс умудрилась расстегнуть крючек на лифе и обвить шею Стэна своим боа из страусовых перьев; роскошная блондинка приготовилась к страстному поцелую, но тут же почувствовала, что ее куда-то «весьма хладнокровно несут». И глазом не моргнув, новый охранник сгрузил Рокс на диван к охавшим подругам, а сам вышел за дверь, не обратив ни малейшего внимания на стайку декольтированных «Нимф из джунглей».
Обитательницы лондонских тропиков не сдались, и следующей в наступление перешла Линда – эмигрантка из Прибалтики с трудно произносимой фамилией. Заламывая руки и чудовищно хрипя (что должно было означать как минимум отравление «постановочным дымом»), она ворвалась в мужскую гардеробную как раз в тот момент, когда Стэн снял футболку и собирался облачиться в форменную рубашку. Открывшееся глазам Линды зрелище произвело на девушку такое впечатление, что она пулей вылетела в коридор и, споткнувшись, опрокинула ведро и щетки миссис Кролл. Захлопнув за собой дверь костюмерной, танцовщица осела на пол и залепетала что-то, прижимая руки к бурно вздымавшейся груди.
- Ну что, как все прошло? – приставала жаждавшая реванша Рокс.
- Арпратс, арпратс... манс Диевс, кас пар вириеты! Ун шитайс... тетовеюмс уз руокас – кустас, кас тик шай пасаулитэ ненотиек!
- Что ты ругаешься? При чем тут кусты? – напустилась на коллегу блондинка.
- Он на руке... тату такая – шевелится! – сбивчиво объясняла Линда. – Это тако-о-ое, ох, я никогда не видель! Вы видели когда-нибудь живой тату?!
- А кроме всякой фигни ты ничего не заметила? – фыркнула Рокс, но прибалтка так выразительно закатила глаза, что лишних слов не потребовалось.
Однако, история о странной татуировке на левой руке «цели» не ускользнула от внимания мисс Адамс. Твердо вознамерившись растопить эту индифферентную глыбу льда, Лекс пустила в ход тяжелую артиллерию: плавную походку восточной танцовщицы, томный низкий голос и лучший наряд. Дождавшись закрытия клуба в один из особенно шумных уикендов, Лукреция незаметно прокралась за колоннами и оказалась возле Стэна, угрюмо наблюдавшего за тем, как зал покидали последние посетители.
- Забавно, правда? – спросила она, чуть улыбаясь и сверкая позолоченным ожерельем. – Мы танцевали всю ночь и ничуть не утомились, а они еле держатся на ногах от выпивки.
- Поэтому я не пью, - буркнул вышибала.
- Жаль, - откликнулась коварная соблазнительница. – Я как раз хотела предложить вам стакан сока, мистер Лестрейндж.
- Не откажусь, - хотя ответ был несколько резким, Лекс сочла его хорошим знаком. Разумеется, сок был не в баре, а в маленькой столовой для персонала. Конечно же, она выжала эти апельсины собственными руками (мисс Адамс была столь мудрым стратегом, что даже догадалась снять накладные ногти). Естественно, в помещении не было ни души и царил полумрак. Глядя на то, как охрипший за рабочую ночь охранник поглощал живительный напиток, Лекс решила не терять времени.
- Мистер Лестрейндж... - певуче начала она.
- Стэн.
- Хорошо, Стэ-эн, мы с вами уже почти друзья, - вышибала промолчал. – А между друзьями не может быть секретов! – мисс Адамс тихонько рассмеялась и присела на подлокотник кресла. – Давайте доверим друг другу какую-нибудь маленькую тайну! Вы согласны? Правда или вызов?
Стэн нахмурился, поставил на столик пустой стакан и поднял глаза на смуглую красавицу.
- Правда! – твердо заявил он, чересчур спокойно глядя в переносицу между угольно-черными дугами бровей.
- Хорошо... – промурлыкала Лекс, касаясь левого плеча своей жертвы. – Что означает... эта необычная татуировка у тебя на руке? – пальцы мисс Адамс скользнули по напряженному бицепсу, слегка пощекотали впадину локтя и остановились на запястье, будто скованном застегнутым манжетом. – Можно мне... посмотреть?
Мужчина вскочил на ноги и так сжал ей кисть, что Лукреция вскрикнула от боли. Лицо Стэна исказилось от гнева, темные глаза метали молнии, а в голосе звучала неприкрытая ярость:
- Во-первых, мисс как-вас-там, я женат. Зарубите это себе на носу! Во-вторых, если вы еще
хоть раз заговорите со мной об этой... метке, я заставлю вас забыть собственное имя! – последняя фраза была произнесена таким устрашающим тоном, что из головы многоопытной Лекс вылетели даже азы кокетства. Судорожно сглотнув, она вырвала руку из железной хватки и бросилась в гардеробную, где подставила опухшее запястье под холодную воду. Боль, испуг и разочарование смешались в настоящий слезоточивый коктейль, и танцовщица разрыдалась, размазывая по лицу тщательно наложенную косметику. Всхлипывая, Лекс не услышала, как за спиной скрипнула дверь и кто-то тихо шагнул в комнату. Рядом словно блеснул солнечный зайчик, травмированное запястье окутало приятное тепло; мисс Адамс вытаращила глаза и резко обернулась. Перед ней стоял хмурый как туча Стэн – он кашлянул и быстро спрятал что-то в боковой карман форменных брюк.
- Простите, я... погорячился, - буркнул охранник; он коротко кивнул и удалился, не дожидаясь ответа. Лекс проводила несостоявшуюся «жертву» ошеломленным взглядом и осторожно потерла запястье: боли как не бывало, исчез даже след от врезавшегося в кожу браслета.
После этой истории девушки отказались от одиночных атак, но решили действовать сообща и потихоньку. Известие о том, что Стэн женат, но по неизвестной причине не носит обручального кольца, вмиг облетела «Джунгли». Разузнать подробности отрядили миссис Кролл; после получасового чаепития наедине с «целью» уборщица изложила язвительным охотницам совершенно идиотскую причину:
- Сказал, что боится испортить его о зубы какого-нибудь кретина, - пропыхтела сквозь сигаретный дым миссис Кролл. – Что золото оказалось... слишком мягким, надо его укрепить, и никакая драка кольцу не страшна.
- Не верю! Чушь, да и только! – воскликнула Лукреция.
- Врет он все! Девочки, а вдруг он гей? – с надеждой предположила Бэби Рокс.
- Нэ-э, - задумчиво протянула Линда, зашнуровывая высокие сапоги. – Стэн правда э-то-о... в браке. Я как-то заметила его возле булочной: он выходил и одевал цимды... ну, перчатки. И на палец был кольцо.
- Как будто женатые не гуляют! – расстроенно хмыкнула Рокс и дунула на пуховку.
- А кто-нибудь ее видел, его супругу? – поинтересовалась миссис Кролл.
- Нет... Кстати, это идея! – загорелась Лекс. – Мы не отстанем, пока он не приведет эту миссис Лестрейндж! Ну, держись, детка! – хищно улыбнулась мисс Адамс.
К счастью для коварных интриганок, возможность реализовать план представилась очень скоро. Приближалось Рождество и праздничное шоу – в ту ночь дежурить выпало другому охраннику. За неделю до этого события танцовщицы окружили Стэна плотным кольцом и потребовали, чтобы он
обязательно явился на вечеринку, и
непременно с женой. Ко всеобщему удивлению, обычно мрачный мистер Лестрейндж сразу повеселел и охотно согласился. Девушки обескураженно переглянулись, но тут же воспрянули духом и сочинили кучу объяснений.
- Она просто не придет. Придумает какую-нибудь отговорку и не придет, - уверенно заявила Рокс, роясь в шкафу с костюмами. – Успокойтесь, она наверняка страшная, как смертный грех!
- Небось, приманила его вкусной стряпней, - скривилась вечно сидевшая на диете Лекс. – Путь к сердцу мужчины, увы, лежит сами знаете через что... им лишь бы пожрать и выпить.
- А вдруг она все-таки хорошенькая? – просипела молоденькая официантка по имени Оксана.
- Ну, с нами ей не тягаться, будь она хоть трижды моделью, - Роксана покачала бедрами и гордо выпятила монументальный бюст. – Если она симпатичная, почему ни разу не пришла потанцевать? Ха, да она двигаться толком не умеет! – с этими словами Бэби подскочила к стоявшей перед зеркалом Лекс; подруги замурлыкали хит Тони Брэкстон и исполнили несколько соблазнительных па из последнего шоу-номера.
- Не разбивай мне сердце...
- Мы зададим ей перцу, да, Бэби?!
- Круто, Лекс!
- Только не на-а-адо ее обижать, - вмешалась миролюбивая Линда. – Может, она очень до-обрая дэвушка...
- Я тоже была бы добрая, имея под боком такого мужика! – хохотнула раскрасневшаяся Рокс. – Не ной, глупышка, мы просто немножко позабавимся!
Неделя перед Рождеством напоминала подготовку к выполнению особо сложной миссии. «Нимфы из джунглей» с остервенением репетировали новые танцы, Оксана дважды перекрасила волосы и сделала перманентную завивку, миссис Кролл драила полы, бармен и охранники украшали парадные помещения гирляндами и каскадами фонариков. Накануне вечеринки Рокс и Лекс чуть не подрались за голубой корсет со стразами. Линда зачитала подругам гороскоп на ближайшие несколько дней: астрологический прогноз сулил невиданные сюрпризы, удачу и исполнение желаний, а также предостерегал от лишних денежных затрат.
- Короче, все получится! – твердила Роксана.
- Иначе и быть не может! – вторила ей Лукреция.
- Ни пуха, ни пера-а... – эхом отозвалась Линда. Интриганки последний раз взглянули на себя в зеркало и направились по служебному коридору в зал.
Они исполнили уже три танца, когда среди многочисленных гостей, наконец, появился Стэн. Пробираясь сквозь толпу весело скакавшей молодежи, он вел за руку стройную длинноволосую девушку – при мигавшем разноцветном свете ее лицо трудно было разглядеть, но на правой руке поблескивал золотой ободок. Выполняя финальное движение, Бэби многозначительно подмигнула Линде; следующим номером было соло Лекс – они же могли спуститься со сцены, глотнуть воды и получше рассмотреть «эту миссис Лестрейндж». Часть прожекторов погасла, погрузив зал в полумрак, но лампы над сценой хорошо освещали и помост, и собравшиеся возле него парочки, в числе которых были и Стэн со спутницей. Лекс изящно изогнулась и подняла руки над головой – зазвучали первые аккорды «Un-Break My Heart».
Спустя минуту танцовщицы поняли, что их детально продуманный план по «задаче перца» с треском провалился. Некоторые пары разомкнулись и остолбенели, завистливо уставившись на чету Лестрейнджей; мужчины больше не пожирали глазами Лекс – сама мисс Адамс, хотя и обладала стальной выдержкой, выглядела весьма обескураженной. Из-за ближайшей колонны выглядывали две официантки: кудрявая как барашек Оксана пялилась на дансфлор, будто зачарованная.
«Высуши те слезы, что я проливала столько ночей... Верни мое сердце...» - руки Стэна нежно коснулись щек подруги, погладили хрупкие плечи, обвили грациозную фигурку, привлекая девушку еще ближе (Рокс отметила про себя, что ближе было уже некуда). Вопреки надеждам, миссис выглядела и держалась просто великолепно; она вела себя не скованно и не вульгарно, что было особенно сложно в медленном чувственном танце. Слегка покачиваясь в такт музыке, молодая женщина развернулась и прижалась к мужу спиной; Стэн блаженно закрыл глаза и зарылся лицом в золотистые локоны. Алый прожектор замигал и бросил свой луч на Лестрейнджей – Линда охнула, в изумлении прикрыв рот ладонью:
- Манс Диевс! Она же совсем как Синдия Крауфорде!
- Вылитая, - мрачно подтвердила Бэби Рокс. Тем временем колено Стэна скользнуло между стройных ног красавицы – миссис чуть нахмурилась, повернулась обратно и заговорила что-то на ухо супругу, шутливо грозя ему пальцем. Стэн усмехнулся и под гром аплодисментов (вместе с песней закончился и номер Лекс) ответил жене продолжительным поцелуем.
- Э-э-э... ох, – только и смогла выдавить прибалтка.
- Что за испанские страсти? Это кто? Это
она?! – тормошила подругу спустившаяся со сцены Лукреция.
- Ой, смотрите, что Оксана делает! – встрепенулась расстроенная Рокс. – Куда она лезет со своим блюдом?
И правда - юная официантка решительно пробиралась к помосту, лавируя между посетителями и удерживая на кончиках пальцев поднос со стаканами Кока-колы. Оказавшись в шаге от Стэна, девушка вдруг потеряла равновесие и с воплем рухнула на парочку. Раздался грохот и звон стекла: Оксану подхватили, но было уже поздно - на белой кофточке миссис Лестрейндж расплылись бурые пятна. Охранник был, как всегда, в черном, но, судя по вмиг помрачневшему лицу Стэна, досталось и ему.
- Идиотка, ее же за это уволят! – восхищенно пробормотала Лекс.
- Это знак, девчонки! Быстрее туда! – Роксана так разволновалась, что шнуровка голубого корсета со стразами грозилась вот-вот лопнуть. Расталкивая зевак локтями, танцовщицы кинулись в эпицентр событий.
- Как ты, сильно ушиблась? – миссис Лестрейндж присела возле рыдавшей официантки на корточки и осторожно собирала на поднос крупные осколки. – Отойдите, вы же поранитесь! – Лукреция, на ногах у которой были легчайшие туфельки из блестящих ремешков, предусмотрительно сделала шаг назад. – У кого-нибудь есть метла?
- Я позову миссис Кролл, - вмешалась Линда, которая моментально прониклась к супруге Стэна симпатией.
- Да не переживай, дело поправимое, - успокаивала Оксану облитая Кока-колой красавица. – Только нужно тут хорошенько прибраться, пока никто... Давай, поднимайся - а вот и метла, все в порядке!
- Стэн, ты нас представишь? – томно произнесла очнувшаяся Лекс. Однако, прежде чем охранник успел ответить, миссис вытерла ладони салфеткой и с улыбкой обратилась к танцовщице:
- Дора Лестрейндж, очень приятно! Вы, верно, Роксана?
- Нет, Рокс – это она, - поправила брюнетка. – Меня зовут Лукреция, а ее...
- Я Линда, приятно познакомиться! – прибалтка сердечно пожала протянутую руку. – Боже, вы так похожа на...
- Линда? Это вы чуть не отравились угарным газом? – воскликнула госпожа Лестрейндж; девушка радостно закивала и была готова развить тему, но тут в зале снова грянула музыка, и беседовать стало весьма сложно. Дождавшись, пока женщинам надоест перекрикивать диджея, Стэн выразительно поскреб пятно на рукаве у супруги и повел ее в сторону служебных помещений.
Несмотря на очевидное фиаско, «Нимфам» было тяжело отказаться от преследования. Бэби Рокс и Линда вернулись на помост, а Лукреция выждала еще минутку и прокралась по коридору к мужской гардеробной. Еле дыша, Лекс замерла под дверью: из комнаты доносилось звяканье и приглушенный смех, в раковину полилась вода. Затем мисс Адамс услышала крайне странный диалог:
- Драклы все дери! – раздался веселый голос Стэна. – Зачем ты это делаешь? Дай сюда – Скоргифай! Мое пусть сохнет, в шкафчике есть запасная.
- Раба, - произнесла миссис Лестрейндж, - ты что, все время носишь ее с собой?
- А как же! Почему я должен молотить пьянчуг одними кулаками, раз есть Импедимента?
- Но ведь это очень опасно! Если тебя засекут...
- Любимая, кажется, мне уже исполнилось семнадцать? Я имею право использовать магию где и как угодно, даже в присутствии магглов... тем более, что я делаю это незаметно.
- А если кто-нибудь увидит, если донесет в Министерство? Перестань, это вовсе не смешно! Я боюсь за тебя!
- Не надо... Лучше иди ко мне, трусиха аврорская.
- Раба, ты... – послышалась возня и хихиканье, перешедшее в сладостный стон. – Ты хоть Заглушающие поставь...
- Ага, как Заглушающие – так колдовать можно! – засмеялся Лестрейндж, и тотчас наступила тишина. Сколько Лукреция ни прислушивалась, звенящее безмолвие нарушал лишь отдаленный грохот дискотеки да всхлипывания Оксаны в маленькой столовой.
К Новому Году охотницы из джунглей волей-неволей признали свое поражение и оставили Стэна в покое. С неудачей окончательно не смирилась только Рокс, но и ее намеки на новые атаки вызывали у подруг лишь грустные улыбки. Оксане сделали выговор, но девушку оставили в клубе; Линда закрутила роман с соотечественником-грузчиком и чуть ли не собралась выбирать свадебное платье. Лестрейндж, как и прежде, был хмур и неразговорчив, но не держал ни на кого зла и добросовестно выполнял свою работу. Он не общался с другими охранниками, иногда в одиночестве выходил во двор покурить, а возвращался со свертком из плотной бурой бумаги. Однажды миссис Кролл задержалась возле служебного входа и увидела, как на мусорный бак приземлилась большущая сова с конвертом в когтях: бросив письмо на крышку, птица описала над клубом круг и улетела восвояси. Миссис Кролл протерла глаза и пообещала себе не злоупотреблять алкоголем; сова надеялась найти среди мусора что-нибудь съестное и вытащила обрывок упаковки, только и всего.
Проходили дни, однако Лекс не могла выкинуть из головы подслушанный разговор. Она стала обращать больше внимания на немногословную речь Стэна, и заметила, что тот время от времени употреблял непонятные выражения. Связав неслыханный жаргон с таинственной татуировкой, Лукреция была готова причислить охранника к какой-нибудь малоизвестной преступной организации, но в эту версию никак не вписывалась очаровательная жена. Лекс имела неплохое представление о том, какие женщины вступают в брак с помеченными бандитами, и миссис Дора Лестрейндж была отнюдь не из их числа. Попытка разобраться в ситуации даже привела мисс Адамс в книжный магазин: увы, оксфордский словарь слэнга не содержал ничего похожего на «драклов» или «импедименту». Упоминание о магглах также было весьма странным – в «Джунглях» никто давным-давно не курил марихуану.
Если бы не страх и воспоминания о распухшем запястье, Лукреция наверняка продолжила бы «расследование». Стэн вовремя являлся на работу и уезжал домой с одной и той же автобусной остановки; правда, никто не видел того, как вышибала
садился в автобус. Иногда он заходил в маленькую булочную, где торговали чудовищной выпечкой – но ни разу не покинул ее с покупками. Справа на брюках Лестрейнджа были неуклюже пришиты длинные карманы, закрывавшие шов на пятнадцать дюймов вниз от бедра. По отдельности это, несомненно, были незначительные детали, но вместе набор диковатых мелочей и привычек окутывал мрачный образ Стэна влекущей таинственностью.
То, что произошло на вечеринке в честь дня Святого Валентина, заставило робкие домыслы и шепот превратиться в жужжание взволнованных голосов. Лекс, пропустившая в прямом смысле захватывающее зрелище, кусала локти от досады – однако, оказалось достаточно и живописных рассказов Бэби Рокс, которые с каждым разом обрастали все новыми подробностями. Вдобавок то Оксана, то миссис Кролл, то бедняжка Линда вспоминали позабытые и новые «странные события», причиной которых якобы являлся мистер Лестрейндж – отныне старший охранник «Джунглей».
- Стаканы, это, конечно, черт знает что, - задумчиво протянула Рокс, тыкая окурком в пепельницу, - но история с чулками меня вообще убила. Линда даже не знает, от чего испытала больший шок.
- От того, что где-то в зале был ее парень, - фыркнула в ответ Лукреция. – Ведь она собиралась притащить его на праздник влюбленных. Если он все видел, ей не сдобровать.
- Милые ссорятся – только тешатся, - пробормотала официантка.
- Это чушь, детка. Мы с бывшим лаялись каждый вечер, и все равно разошлись, хоть и любили друг друга... когда-то, - горько усмехнулась Роксана. – Интересно, Стэн скандалит со своей красоткой? Или она слово ему поперек сказать боится?
- Оставь ты их, наконец, в покое! – не выдержала девушка. – Ты просто завидуешь, вот и ищешь, к чему придраться! Я уверена, что у них все замечательно!
- Ну-ну! – скептически скривилась блондинка. – Что-то я не видела ее в толпе, когда ее муженек складывал тех придурков штабелем! Странно, что они не пришли на тусовку вместе...
- У Стэна было дежурство! – с упреком напомнила Оксана.
- Все равно, он мог бы найти пять минут для душа из Кока-колы! – парировала Рокс; официантка запнулась и покраснела. – Не корчи из себя святошу, мы видели, чего ты добивалась...
Девушки бы еще долго препирались, но тут мимо двери прогрохотали тяжелые шаги и раздался грубоватый смех.
- Ну все, Рик притопал, - вздохнула, вставая, Лекс. – Попрошу, чтобы он поправил этот долбаный свет над сценой, а не то я ослепну. Бэби, приходи через пару минут, будем репетировать.
Выйдя в коридор, танцовщица чуть не столкнулась с Лестрейнджем. Распорядившись в зале, Стэн уже направлялся к служебному выходу: заметив Лекс, он словно на мгновение растерялся, но тут же привычно нахмурился и сунул руки в глубокие карманы пальто. Лукреция вежливо кивнула и хотела пройти мимо, но охранник неожиданно обратился к ней:
- Мисс Адамс, простите, но... как Линда?
- Она в порядке, - ответила несколько удивленная Лекс. – Да ведь вы вчера ее видели, все хорошо.
- Да, правда, - смутился мужчина. – Честно говоря, я хотел спросить кое-что другое. Вы не спешите? Тогда можно на два слова, сюда?
Проводив танцовщицу в столовую и указав на знакомое кресло, Стэн прикрыл дверь и опустился на стул напротив девушки.
- Я хотел узнать, - без предисловий начал Лестрейндж, - не ходят ли... какие-нибудь слухи после того вечера? – Лекс захлопала накладными ресницами. – Я имею в виду... василиск все дери, я говорю про ту драку. Про пьяниц возле сцены. Вы понимаете?
- Разумеется! – несколько жеманно заверила Лукреция. – Вы настоящий герой, мистер Лестр...
- О том и речь! Я надеюсь, никто не додумался сообщить об этом в какую-нибудь газету или журнал... знаете, разные бульварные статейки про всякие небылицы... В общем, будет гораздо лучше, если вы выкинете эту историю из головы, - Стэн явно нервничал, хотя и старался не подавать виду. – Не было ничего. Ничего не было.
- Хорошо, - недоуменно ответила Лекс, - раз вы так хотите...
- Поверьте, так будет лучше,
для всех, - перебил ее Стэн. – И вы окажете мне огромную услугу, мисс Адамс, если передадите мою просьбу девочкам.
- Конечно, передам, - закивала Лукреция, но в глазах кокетки заплясали чертики. – Но какова... цена услуги? Вы знаете, нам трудно будет не болтать о вашем подвиге... О, Боже, какая прелесть!
Лестрейндж вытащил правую руку из кармана и протянул танцовщице тигровую лилию.
Поздним февральским вечером на улице дуло не хуже, чем в Азкабане под Рождество. Рабастан бросил недокуренную сигарету в урну, поднял воротник пальто и широко зашагал к остановке – на ней, как всегда, было полно народа. Минуту или две постояв в толпе веселых магглов, бывший Пожиратель зыркнул по сторонам и скользнул в ближайший переулок, где над грязным крыльцом раскачивался тусклый фонарь. К остановке подъехал автобус; в тот же миг раздался легкий хлопок, который вспугнул прятавшуюся за ступеньками кошку.
Аппарировав в другом тихом и почти темном переулке, Лестрейндж невесело усмехнулся собственным мыслям. В свете того, что он учудил неделю назад, эти предосторожности казались пустой формальностью. Дракон его пожри вместе с тем Ступефаем! Нечего было удивляться, что в полученном вчера письме Родольфус предлагал брату «съесть сырого дракла» и пройти психиатрическое обследование в Мунго.
«Ты, видимо, окончательно сдурел, раз позволяешь себе такие выходки», - гласили первые корявые строки (приветствия в письме не было). «Жизнь ничему тебя не научила. Я узнал все от эльфов: твои непозволительные, непростительные рыцарские дурости – вервольф тебя загрызи, Раба, ты просто БЕЗГОЛОВЫЙ КРЕТИН – так вот, твои дуэли обсуждаются в каждом кафе в Хогсмиде! Прилагаю страницу из «Пророка», любуйся, тупица перекруценная. Естественно, ни имен, ни колдографий в заметке нет (иначе ты уже давно был бы в Азкабане или на том свете), но это ничего не меняет! Дементор тебя туды-сюды, подумай хотя бы о жене!! Что вы будете делать, если это попадет в маггловские газеты?! Темнейший их не читает, зато читает Люциус Малфой, если ты такого знаешь! Короче, Раба, чем подвергать всех смертельной опасности, лучше ЗААВАДЬ СЕБЯ САМ, БЕСТОЛОЧЬ ДРАКЛОВА!!».
Дальше было еще много в том же духе, но Рабастан положил листок в конверт и пробежал глазами два столбца печатного текста. Руди, как обычно, драматизировал: в заметке не только не упоминались имена или особые приметы, но даже не было указано название клуба, где произошел «странный инцидент, по отрывочным описаниям свидетелей напоминающий применение Обездвиживающего заклятия». Автором значилась некая Рита Скитер – ее имя было смутно знакомо Лестрейнджу – но не это стало поводом для волнения. Дома Тонкс (или Лестр, как она в шутку называла себя после свадьбы) решила постирать пальто мужа и, разумеется, нашла письмо.
За почти тридцать семь лет жизни Рабастан Лестрейндж сталкивался со множеством препятствий, большую часть которых сам же себе устраивал. Но горе-рыцарь и представить себе не мог ту смесь страха, ярости и слез, которую лавиной обрушила на него молодая супруга.
- Ты в своем уме?! – орала заплаканная Нимфадора, тряся над головой злополучной страницей. – Что на тебя нашло?! Глазам своим не верю – так рисковать ради каких-то... Мерлин мой, что же это, за что? – госпожа Лестрейндж скомкала заметку и рухнула на кровать, захлебываясь рыданиями.
- Дора, Дорочка, не надо так... все же обошлось, - Рабастан пытался успокоить жену, но тщетно: безутешная Тонкс отталкивала его руку и зарывалась лицом в подушку.
- Милая, ну хватит, не плачь...
- Ты меня больше не лю-ю-у-уби-и-ишь!! – душераздирающе провыла Нимфадора. – Я зна-аю, тебе нравятся... те ба-а-абы-ы из клу-уба-а!
- Что ты несешь?! Да это не женщины, а крашеные драклы в перьях! – не выдержал Лестрейндж.
- Но ты их защища-а-аешь, а меня... ы-ы-ы...
- Дора, - Рабастан лег рядом с женой и ласково обнял ее, - я всего лишь делал свою работу. Согласен, я малость перегнул палку...
- Ты вообще не должен ее использовать! Столько раз тебя просила-а! – всхлипнула в подушку Тонкс.
- Хорошо, я тебе обещаю – больше ни одного заклятия, ни единого. Даже если мне будет грозить смертельная опасность...
- А вот этого не надо, - возразила Дора; она повернула к мужу мокрое от слез лицо и насупилась. – Тоже мне, шантаж на чувствах! Руди прав, ты настоящий сорви-голова!
- Мадам, вы путаете меня с гриффиндорским привидением! – притворно рассердился Раба; Нимфадора засмеялась и легонько ткнула его в бок.
- Сейчас и проверим, прозрачный ты, или нет!
Выяснив отношения, супруги Лестрейндж спокойно прочитали письмо Родольфуса от начала до конца и принялись рассуждать логически. Эта Скитер была той еще «дракловой пронырой», поэтому не стоило надеяться на то, что она бросит интересное дельце, не разнюхав всех подробностей. Судя по всему, осведомитель не смог передать журналистке более детальную информацию, а додумывать что-то самой в сложившейся военной ситуации было чересчур рискованной затеей.
- Может быть, она просто «проходила мимо» и услышала обрывок разговора, - предположила Тонкс. – Магглы обожают трепаться о таких сенсациях – их даже посылают в передачи и показывают по колдовизору.
- Не хотел бы там оказаться, - проворчал Рабастан.
- Мерлин упаси! Тебя опознают в два счета и... я даже думать об этом не хочу, - прошептала Нимфадора, крепче обнимая мужа.
- Не стану же я теперь разыскивать ее, ловить и стирать память, - хмыкнул Лестрейндж и потянулся за сигаретой.
- Раба, пожалуйста, не кури в постели. И вообще, тебе это вредно, - бывший Пожиратель глухо выругался и швырнул зажигалку в угол. – Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Родольфус тоже следит за ситуацией...
- Он следит не за ситуацией, а за Беллой. Чем сильнее гневается Темный Лорд, тем больше она бесится. Вервольф все пожри, мне так надоело сочинять эти якобы-«новости из Дурмштранга», если бы ты знала! Нам еще повезло, что Долохова посадили, но рано или поздно он выйдет на свободу, и я понятия не имею, что тогда будет!
- Скорей бы закончилась война, - задумчиво пробормотала Нимфадора. – Так хочется нормальной человеческой жизни...
Выйдя из подворотни и шагая по опустевшей улице к дому, Рабастан пытался представить себе эту самую «нормальную жизнь». Означало ли это возвращение в магический мир после долгожданной победы добра, венки на могилу или передачи в Азкабан для Руди, реабилитацию преступника и предательницы в глазах общества? Или Дора в очередной раз мечтала о рождении и воспитании детей, от которых в Хогвартсе все равно будут шарахаться сверстники? «Назвался магглом – полезай в метро!» - пошутил тесть в одном из писем. Нет, пути назад не было при любом раскладе.
Лестрейндж с грустью вспомнил «медовый месяц» в квартире Мэрион Тонкс, когда молодожены столкнулись с кучей всевозможных проблем. Рабастану часто было плохо по ночам, болели полученные от «Сектумсио» раны; его тошнило, становилось трудно дышать. Чуткая Нимфадора просыпалась и при слабом Люмосе накапывала мужу зелье, а он сидел на краю кровати, хрипло хватая ртом воздух. Раздражающе тикали часы, раздавалось шарканье тапок и робкий стук, и в спальню заглядывала облаченная в розовый халат Мэрион. Старая дева всякий раз расстроенно качала головой и предлагала вызвать «Скорую», а миссис Лестрейндж благодарила за заботу и вежливо отказывалась.
- Не переживайте, мисс Тонкс! Все будет в порядке, нужно только принять лекарство.
- С астмой шутки плохи, - неизменно повторяла Мэрион прежде, чем скрыться за дверью.
В таких условиях любовник из него был, естественно, никудышный. Рабастан злился сам на себя и нередко доводил жену до слез мрачными монологами вроде: «Азкабан бесследно не проходит» и «Лучше бы ты вышла замуж за оборотня». Однажды около полуночи на Лестрейнджа напал такой приступ кашля, что он грозился перебудить всех соседей. Нимфадора совершенно спокойно предложила поставить Муффлиато, на что получила необъяснимо яростную реакцию:
- Да, я дряхлый больной слабак, ты это хотела сказать?! – взорвался Рабастан; он швырнул об стену стакан, зелье брызнуло на новые обои Мэрион и фотографию Эйфелевой башни. – Скоро, не дай Мерлин, тебе придется брить меня по утрам и кормить с ложечки, так чем дожидаться, лучше...
- Замолчи! Зачем ты меня обижаешь, что я такого сделала? – заплакала Тонкс; в соседней комнате послышалось знакомое шарканье.
- Ты ни при чем, душенька, это все моя вина. Я только порчу тебе жизнь, - Лестрейндж снова закашлялся и тяжело задышал, - лишаю счастья, которого ты достойна...
- Раба, прекрати! Ты говоришь совсем как Люпин!
- Во-о-от, и он совершенно прав! Драклы все дери, я даже не могу найти работу!
- Да ты ее и не ищешь, - брякнула бывшая аврорша.
- По-твоему, магглам нужен криминальный бестолковый импо... – госпожа Лестрейндж всхлипнула и выскочила из спальни, громко хлопнув дверью. Рабастан выругался и хотел пойти вслед за женой, но у него снова закружилась голова, и обессиленному страдальцу осталось только откинуться на подушки. Погрузившись в болезненную дремоту, он уже почти смирился с мыслью о грядущем разводе, когда возле постели возникла фигура Нимфадоры с кубком в руке.
- Рабастасик, - ласково, но твердо произнесла Тонкс чуть дрожавшим голосом, - ты слишком много от себя требуешь, так нельзя. Помолчи, пожалуйста.
Я сейчас хочу только одного – чтобы ты поправился. Поэтому будь умницей, выпей настой, и давай больше не ссориться, никогда.
- Я найду работу, - пробурчал Раба между двумя глотками.
- Сначала приведешь в порядок здоровье, а потом мы все решим, - улыбнулась Дора. – Мэрион обещала похлопотать, чтобы меня устроили в детском саду – они как раз ищут уборщицу. Здорово, заодно научусь общаться с детьми!
- Думаешь, они у нас будут? – печально ухмыльнулся Лестрейндж.
- Будут, целая толпа, - серьезно ответила Тонкс. – Мы утонем в письмах из Хогвартса.
Через две недели после бегства в мир магглов Нимфадора вложила в письмо родителям запечатанный конверт для Снейпа – и спустя пару дней получила ответ в виде сундучка со сложными «авторскими» зельями. Рабастан пошел на поправку и сразу воспрянул духом; пока Тонкс осваивалась на новом рабочем месте, бывший Упивающийся занялся поисками подходящего жилья. В этом деле не обошлось без помощи Родольфуса и Артура: старший Лестрейндж сходил в хранилище, а мистер Уизли обменял и передал деньги. Большую часть молодожены положили в банк на счет Мэрион, а остальное заплатили за месяц вперед аккуратной сухонькой старушке, которая сдавала жилплощадь в одном из пригородов столицы. В квартире, если не считать совсем крошечной прихожей, была только одна спальня, маленькая гостиная, кухня и ванная, но Лестрейнджам этого было достаточно. К тому же, комнаты были отремонтированы и выходили окнами на очень милый парк, где размечтавшаяся Тонкс уже выбрала маршрут для прогулок с коляской.
Теперь Рабастан шагал через этот самый парк, стараясь выбирать не укромные, но и не ярко освещенные тропинки. Ветер шевелил голыми ветвями деревьев, в колючем кустарнике шуршал застрявший бумажный пакет. Лестрейндж свернул направо, оглянулся на сиявшую неподалеку остановку – автобус только что отъехал, но кроме пожилого маггла здесь никто не сошел. Трехэтажные здания глядели на улицу черными окнами, только на первом этаже полыхал во тьме экран телевизора. Раба нащупал в кармане связку ключей и направился к ближайшему дому.
Левая рука не болела. Все было хорошо.
Глава 2К и з и л: Если встретите вора, то в силу вашего звания можете его заподозрить,
что он человек непорядочный. А чем меньше с такими людьми связываться,
тем лучше для вашего достоинства.
В т о р о й с т о р о ж: А если мы наверняка знаем, что он вор, надо нам его хватать?
К и з и л: По правде сказать, в силу вашего звания можете его схватить.
Но я так полагаю, тронь деготь — замараешься.
У. Шекспир, «Много шума из ничего»
Нимфадора Лестрейндж заворочалась в постели и нащупала выключатель стоявшей на тумбочке лампы. Все-таки в чем-то магглы были правы: нажать на кнопку было куда легче, чем вытаскивать из-под подушки волшебную палочку, прогонять остатки сладкого сна и зажигать Люмос. К тому же, голубоватый свет в спальне посреди ночи оживлял в памяти первые дни супружеской жизни, а бывшей Тонкс было тяжело возвращаться к ним даже в мыслях. Под оранжевым торшером загорелась лампочка; электронные часы показывали половину первого.
Доре до сих пор время от времени казалось, что стоило ущипнуть себя покрепче и открыть глаза, и она снова окажется в родительском доме, на площади Гриммо или в аврорате, задремав над кипой архивных отчетов. Сумасшедшие три дня, закончившиеся бегством в совершенно чужой мир, пролетели будто сон, оставив после себя вполне осязаемую реальность. Иногда в хамелеонную голову Тонкс закрадывались крамольные мысли — а не поторопилась ли она? Конечно, она любила и была любима, и это было огромное счастье, но стоило ли так поспешно сочетаться браком с человеком, который, хоть и спас ее отца, все равно был почти чужим? Однажды Дора неосторожно упомянула свои сомнения в письме к матери и получила в ответ целый трактат. На пяти листах пергамента миссис Тонкс пыталась провести психологический анализ ситуации (точнее, излагала «взгляд со своей колокольни»), давала кучу противоречивших друг другу советов, местами предавалась ностальгии («Когда я выходила замуж, то не знала, что Тэд обожает этот варварский регби!») и завершала письмо утопическим: «Слушай, что подскажет твое сердце». Нимфадора прислушалась и обнаружила, что при появлении Рабастана в радиусе десяти дюймов сердце начинало биться чаще, а при сокращении расстояния до трех дюймов и меньше почти выстукивало чечетку. Если бы в такие моменты кто-нибудь припомнил Тонкс ее замешательство, она бы отрицала его с настоящим аврорским пылом.
Конечно, далеко не все выходило гладко, особенно поначалу. Первую брачную ночь в дешевом маггловском отеле молодая госпожа Лестрейндж провела на узкой кушетке; в записке от профессора Суицидуса, приложенной к необходимым зельям, без обиняков было приказано «воздерживаться как минимум неделю». Глядя на хрипевшего во сне перевязанного мужа, Нимфадора была готова ждать чего угодно и сколько потребуется, лишь бы Раба выздоровел. Но все оказалось не так просто.
Накануне второй брачной ночи, уже в квартире Мэрион, Лестрейнджи принялись спорить о том, что следовало рассказать тетушке Доры, а что — оставить в тайне. Мисс Тонкс была старой девой с безупречной репутацией и размеренной жизнью, в которую не пристало врываться азкабанским заключенным и бывшим аврорам. Так ничего толком и не решив, молодожены застыли возле двуспальной кровати, вопросительно глядя друг на друга.
— Ладно, — спустя минуту проговорила Дора, — я пойду, переоденусь, а ты накапай двадцать капель из синего пузырька, выпей и ложись. Я это... скоро вернусь.
— Ага, — отозвался Рабастан.
В узкой ванной комнате молодая миссис придирчиво посмотрела на себя в зеркало и встряхнула фланелевую ночную сорочку, которую одолжила тетя Мэрион. Рубашка была до пят и вся в каких-то ромашках, на рукавах и манжетах топорщились мелкие кружева. Цветочный скафандр застегивался под горлом на три крошечные пуговки; Дора тяжело вздохнула и натянула сорочку через голову.
- Доброй ночи, мадам Лестрейндж! – проворчала новобрачная, делая неуклюжий реверанс. Девушка в зеркале скептически ухмыльнулась и обрела шевелюру цвета розовой жевательной резинки.
К счастью, супруг уже спокойно спал, по-детски положив руки под щеку. Нимфадора заботливо поправила одеяло и легла с левой стороны кровати. Мирно тикали часы, за окном чуть слышно шелестел почти облетевший парк. Бывшая мисс Тонкс сунула палочку под подушку и, свернувшись калачиком, вскоре задремала.
Госпожа Лестрейндж проснулась посреди ночи от странного ощущения, будто ее щекотали по спине. Было необычно, по-новому тепло, над ухом кто-то осторожно дышал. Дора разлепила веки и недовольно фыркнула в подушку.
— Не дергайся, — раздался за спиной тихий голос Рабастана, — а не то нечаянно царапну... — щекотка опустилась от лопаток к пояснице, Тонкс захихикала.
— Что ты делаешь?
— Догадайся с трех раз, — горячий шепот обжег ей ухо. — Застежки найти не смог, пришлось Сектумом.
— Чего?
— Нам Темный Лорд когда-то показывал вечернее платье, так на нем разрез был во-от досюда... — щекотка пропала, но под рубашку тут же скользнула мужская рука; Нимфадора облилась холодным потом.
— Раба, тебе это... нам пока нельзя...
— Да что ты говоришь... — разрезанная сорочка явно не по своей воле поползла вниз, обнажая правое плечо. Девушка вздрогнула, и села на постели, испуганно глядя на мужа.
— Профессор Суицидус написал, что н-неделю н-н-нельзя...
— Плевал я на профессора, — улыбнулся Лестрейндж. — Мы ведь женаты, чего тут скромничать?
— У тебя раны откроются, — сделала еще одну попытку Дора.
— Ерунда. Иди сюда, моя хорошая, — Рабастан попытался поцеловать ее, но госпожа Лестрейндж вырвалась и отступила к стене.
— Нет! Я не хочу, чтобы тебе стало хуже! Если целитель так сказал, значит, так оно и есть!
— Нимфадора, ты в своем уме? — разозлился бывший Пожиратель. — Ты хоть знаешь, сколько у меня не было женщины? — Тонкс нахохлилась и ничего не ответила. — Четырнадцать лет! А потом еще год... через год. Ты еще будешь надо мной издеваться?
— Здравствуйте, пожалуйста! По-твоему, я все выдумала? Это предписания специалиста...
— Да я здоров как гиппогриф!! – воскликнул Рабастан и тут же захрипел, схватившись за сердце. Тонкс охнула и бросилась к столику с зельями.
Приняв два снадобья, Лестрейндж немного успокоился, но все равно выглядел страшно обиженным. Пропустив мимо ушей испуганные «вот видишь!» и «тебе нельзя нервничать!», Раба отвернулся от жены и остаток ночи хранил оскорбленное молчание. Устав извиняться за неизвестно что, Тонкс тихонько всплакнула и тоже закуталась в одеяло. Совместная жизнь началась как-то драклово.
На следующий день разборка повторилась, но уже на пониженных тонах, поскольку Рабастан щадил свои легкие, а Нимфадора — еще и уши тетушки Мэрион. Старая дева сделала вид, что ночью ничего не слышала, но зачем-то повела молодоженов в супермаркет, где особенно долго бродила по отделу мебели и материалов для ремонта. Лестрейндж настроился на то, что новая родственница тоже решила подыскать колыбель для «когда-нибудь-малыша», но у мисс Тонкс на уме было совсем другое.
— Посмотрите, какая замечательная кухня, — вздыхала Мэрион, кончиками пальцев касаясь столешницы из искусственного мрамора. — Готовить в такой — одно удовольствие! И сколько удобных ящиков, все под рукой! Ох, а эта плитка точь-в-точь под цвет моих занавесок! Вам больше нравится глянцевая? А мне — матовая, это так элегантно...
— Что она тут забыла? Зависла на два часа, драклы все... — прошептал Раба, но жена осторожно пихнула его в бок.
— Помолчи, Мерлина ради! Я потом тебе все объясню! Что-что, тетя? Простите, я отвлеклась.
— Я сказала, что эти обои отлично оттенили бы фото Эйфелевой башни в вашей комнате, — грустно повторила Мэрион, раскатывая образец. — Такие милые фиалки, и вот эти полосочки по диагонали... — Рабастан закатил глаза и тяжело вздохнул: кажется, он начал понимать, что к чему.
Презентовав мужу рулетку и книгу «Ремонт для чайников», весьма довольная собой Тонкс отправилась по магазинам одежды. В маггловских лавках захватывало дух от разнообразия, и следовать рекомендациям экономной спутницы было крайне сложно. В конце концов, чтобы отвязаться от заботливой тетушки, Дора купила ей ярко-розовый шелковый халат и отправила домой под предлогом того, что «Стэн, наверное, уже разнес все по кирпичику». Мэрион заохала и тут же исчезла в толпе магглов, а госпожа Лестрейндж с наслаждением нырнула в мир дамского белья, благоухавшего духами из соседнего отдела. Спустя час она вышла из магазина, нагруженная покупками и с улыбкой до ушей; право, иметь хранилище, полное денег, было очень даже неплохо!
Прохладную тишину на лестнице нарушало только мяуканье за дверью соседского кота, но, переступив порог «своей» квартиры, Нимфадора невольно выпустила из рук пакеты и зажала уши. Какофония из стука двух или трех молотков, скрипа пилы и отвратительного визга дрели заполнила все помещения, отражаясь от стен, пола и потолка чудовищным эхом. На кухне с грохотом упала доска, и раздался взрыв азкабанской брани.
— Раба! Что ты там делаешь? Годрик великий, тебе же нельзя заниматься тяжелым физическим трудом!
— А я им не занимаюсь, — мистер Лестрейндж слез с табурета и движением палочки остановил оркестр ударных и режущих инструментов. — Я создаю видимость и слышимость творческого процесса «круши-ломай».
— Где тетя? — только и смогла выдавить Тонкс.
— Тетю я отправил погулять. Сделай милость, не мешай, мне еще до драклов всего надо трансфигурировать, — сверло снова взвыло и вгрызлось в толстую обшарпанную доску, от которой ножовка сама собой отпиливала трехдюймовые планки.
И низзлу было понятно, что Рабастан нарочно старался вывести жену из себя. Тонкс поджала губы и ушла в спальню, но тут же поняла, что находиться в квартире было просто невозможно. Второе Муффлиато на уже поставленные Заглушающие накладывалось плохо, и Доре оставалось только поскорее бежать из эпицентра ремонтных работ. Усевшись во дворе на детские качели, она то и дело поглядывала на предусмотрительно завешенные газетами окна и нервно грызла ногти; развлекаясь подобным образом в адском шуме, немудрено было и оглохнуть.
— А твой муженек молодец, — прозвучал над ухом лукавый голос; Дора даже подпрыгнула от неожиданности. Мэрион улыбнулась и протянула племяннице шоколадку. — Только и попросила, что две полки приколотить, а он вон какую деятельность развел. Пообещал какой-то сюрприз и выставил меня из дома!
— Да уж, — буркнула Нимфадора, разворачивая липкую обертку, — от него только сюрпризов и жди...
— Дорогая, я, конечно, старая дева, но кое-что понимаю в жизни, — мягко возразила мисс Тонкс. — И слух у меня превосходный. Поверь, любой мужчина начнет дурить, если не будет заниматься делом. Тем более, если он волшебник — и не вздумай отрицать, я сразу это поняла, да и Тэд все изложил весьма подробно. — Мэрион открыла старомодную сумочку и показала спрятанное во внутреннем кармане письмо. – Поэтому не пили его, что бы он ни вытворял: пусть даже колет дрова или изобретает велосипед, все лучше, чем безделье и нехорошие мысли. — Нимфадора вытаращила глаза, но ничего не ответила. — Ой, гляди, рукой машет! Наверное, можно возвращаться!
Удивительно, но тетушка оказалась права. После трансфигурации скромных интерьеров квартиры Мэрион во что-то, очень отдаленно напоминавшее мебель из магазина, Рабастан яростно принялся за починку электроприборов. Пару раз его «стукнуло», и горе-мастер запустил чайником в стену, но на следующий день битва с маггловской техникой возобновилась (мисс Тонкс молча радовалась тому, что у нее не было автомобиля). Спаяв разорванный провод, вычистив и правильно собрав все детали, Лестрейндж вскипятил воду и так возликовал, что полдня ходил за женой с чайником в руке и чуть не полез хвастаться к соседям — дружелюбной пожилой паре, которая помнила Нимфадору «еще вот такусенькой». Подвергнув Репаро старенький миксер, дребезжавший дверной звонок и музыкальную шкатулку, бывший Пожиратель почувствовал себя настоящим мастером на все руки и, казалось, совсем забыл о ранах и невзгодах.
Однако, забыть о магическом прошлом, или хотя бы отодвинуть его на второй план, заслонив бытовыми проблемами, оказалось невозможно даже через несколько месяцев после бегства. Родольфус, Андромеда и Молли засыпали их письмами, полными предостережений и советов. Иногда приходили короткие записки от Люпина — судя по всему, он вяло отбивался от новой кандидатки на «лапу и сердце», а миссис Уизли уже вязала очередной матримониальный свитер. Руди строго отчитал невестку за траты, а брата — за разгильдяйство, и порекомендовал обоим начать зарабатывать свои галлеоны. С трудоустройством госпоже Лестрейндж помогла тетушка; Рабастан же долго обдумывал наличие у себя каких-либо годных для маггловского общества талантов и решил попытать счастья в клубе «Джангл». С тех пор у молодой семьи появились не только собственные источники дохода и жилье, но и новая головная боль.
В том, что муж ее любил, Нимфадора не сомневалась ни минуты, хоть и устраивала иногда сцены с громогласными утверждениями обратного. Но побывав на вечеринке в «Джунглях» и увидев тамошних обитательниц, Тонкс всерьез задумалась над тем, а не поменялся ли у нее боггарт. Конечно, Рабастан рассказывал, что в заведении были весьма симпатичные девушки, которые танцевали и разносили напитки, но почему-то все эти девушки в прямом смысле слова охотились за ее, Нимфадоры, супругом, о чем супруг предпочел умолчать. Доре пришлось собрать все свое аврорское хладнокровие, чтобы с достоинством выдержать натиск блестящих бикини и дождь из лимонада — но, вернувшись домой и приняв свой истинный облик, миссис Лестрейндж расплакалась от обиды и усталости.
— Зачем нам это? Неужели ты не можешь найти другую работу?! — напустилась она на мужа. — И слепому понятно, чего добиваются эти нахалки!
— Но там хорошо платят, а у булочника напротив можно достать газеты — его брат сквиб, я же тебе говорил, — неубедительно оправдывался Рабастан.
— К драклам сквиба! Ты видел, как меня унизили?! Эта Рокс, или Лекс, или как ее звать, ухмылялась мне прямо в лицо!
— Согласен, они те еще штучки, а вот Линда совсем даже неплохая... Да успокойся ты, дракон все спали, я же совсем не это имел в виду! Дора, ну... — но Дора только хлопнула дверью спальни, вслед за чем послышался «Коллопортус». Раба ругнулся про себя и лег спать на диване в гостиной, полный уверенности, что понять этих женщин может только чокнутый.
Когда волей случая открылся рыцарский поступок Рабастана, Тонкс совсем потеряла покой. Заметка Скитер и справедливый гнев Родольфуса только подлили масла в огонь. По вечерам Нимфадора без конца смотрела на часы и начинала жутко волноваться, стоило мужу опоздать хотя бы на десять минут. Ночные дежурства Рабастана превратились для нее в пытку, а любой звонок в дверь заставлял вздрагивать. Новости в «Пророке» становились все тревожнее, многим соратникам Гарри пришлось уйти в подполье, и Тонкс все чаще мучили угрызения совести из-за того, что она сама пряталась, не в силах хоть чем-то помочь скитавшимся по Британии гриффиндорцам. Делиться подобными переживаниями с Рабастаном было, разумеется, немыслимо.
В прихожей звякнули ключи, послышался шорох и стук, затем скрипнула дверь ванной. Нимфадора вздохнула не то с облегчением, не то с досадой: супруг так и не приучился ставить на душ Муффлиато. Зевнув, госпожа Лестрейндж снова взглянула на часы и похолодела.
Час ночи! Дежурство закончилось еще в одиннадцать! Где же... где же он пропадал все это время?! Воображение услужливо рисовало картины, одну страшнее другой; а вдруг в квартире был вовсе не Рабастан? Но зачем грабителю или врагу с порога лезть под душ? Он пустил воду, чтобы заглушить Непростительное! Повинуясь аврорскому чутью, Дора вытащила волшебную палочку и бесшумно сползла с постели, съежившись между кроватью и тумбочкой. Выключив лампу предательски дрожавшей рукой, ведьма выставила перед собой оружие и прислушалась, затаив дыхание. Шум воды стих, снова заскрипела дверь, к спальне приближались чьи-то шаги...
— Импеди...
— Дорочка, ты что? Напугать меня решила? — Рабастан увернулся от заклятия и выронил полотенце. — Я старый больной человек, меня пугать нельзя!
— Фу-у... это еще кто кого! — отозвалась Тонкс; она вылезла из укрытия и забралась под одеяло. — Где тебя дракон носил два часа?
— Ты ревнуешь? — осклабился Лестрейндж; он лег и засунул под подушку волшебную палочку.
— Еще чего! Но все-таки, где ты был? Я беспокоилась... — промурлыкала Нимфадора, устраиваясь под мышкой у мужа и ласково щекоча чуть заметные шрамы у него на груди.
— Намекнул нашим цацам, чтобы не трепались про мои подвиги, — принялся перечислять Рабастан, — дождался последнего «Пророка», поговорил немного с тем сквибом из булочной... А тебе что, не спится, красавица моя? — Дора игриво помотала головой и прижалась к мужу. Тело обвили горячие сильные руки, сердце застучало быстрее, и счастливые супруги уже были готовы слиться в поцелуе, когда Лестрейндж вдруг замер и резко отстранился.
— Что? Что такое?
— Тихо! — бывший Пожиратель приложил палец к губам и посмотрел в сторону темной прихожей. — На площадке... там кто-то шастает...
— Это Упи...
— Тихо, я сказал! — Нимфадора села в постели и тоже настороженно прислушалась. Действительно, возле входной двери раздавались чьи-то шаги и приглушенное бормотание. На миг звуки стихли, но тут же послышался робкий стук, и одновременно звякнул дверной звонок.
— Их двое! — затаив дыхание, прошептала Тонкс.
— Если не больше. Дем-ментор все... — господин Лестрейндж молниеносно натянул штаны и вытащил оружие. — Значит так, я пойду, встречу этих молодцов, а ты... Дора, ты помнишь, что нужно делать?
— Я пойду с тобой! — проглотила слезы Нимфадора.
— Нет! И думать об этом не смей! — Рабастан схватил жену за локти и легонько потряс. — Ну? Что, где, куда?
— Если я услышу... ох, заклятие, то Задымляющее в гостиную, потом Эксплоди на эту стену, — Дора указала налево.
— Нет, на другую! На эту было в старой квартире! — разозлился Лестрейндж. — Взрывное сюда, потом еще дыма, и через черный ход на улицу! Потом сразу дезаппарируй, поняла? — стук и звонки стали настойчивее, раздался лязг, будто кто-то дергал за дверную ручку. — Не мешкай, хватит с вас и одной Лили Поттер! — аврорша побелела как полотно и вцепилась мужу в руку.
— Не ходи! Не надо, пожа... — но Рабастан оттолкнул жену и в два шага пересек спальню. Прижимая руку к горлу, стараясь заглушить сдавившие его рыдания, Дора тоже вылезла из-под одеяла, лихорадочно вспоминая сложные Разрушительные чары. Прислонившись к двери, она затаила дыхание, готовая, если что, взорвать если не стену, то двух-трех ломившихся врагов.
— Кто? Чего вам нужно? — рявкнул в прихожей Рабастан; он боком встал у косяка, следя за поворачивавшейся ручкой.
— Я же говорил, не надо было приходить, — послышался сиплый шепот с другой стороны.
— Нишкни! Мы… а Нимфадора Тонкс здесь живет? — спросила какая-то девушка. Судя по голосу, она не на шутку испугалась, но старалась держать себя в руках.
— Нет здесь никакой Нимфадоры, проваливайте к чертям! — зарычал бывший Упивающийся, держа палочку на изготовке.
— А вы, верно, м-м-мистер… ох, Лестрейндж? — выдавила девица. — Нам очень нужно поговорить с вашей женой.
— Значит так: считаю до трех. Если на счет «три» вы не вымететесь отсюда, плакали ваши руки-ноги! — Рабастан пришел в себя и приготовился драться до последней капли крови. — Раз, два…
— Гарри, бежим, пока…
— Стойте! Раба, стой, не надо! — Тонкс будто очнулась от оцепенения и ворвалась в тесную прихожую, задевая и смахивая на пол все на своем пути. — Это же… это Гарри и его друзья! Перестань целиться!
— Так я им и поверил! Я бы сам превратился во что-нибудь похожее, чтобы подобраться к вашим, — отрезал Пожиратель. — Амикус, — он глянул в глазок и грубо рассмеялся, — ты теперь рыжий?
— Не знаю никакого Амикуса, — обиженно выпалил вихрастый парень за дверью. — Меня зовут Рональд Билиус Уизли, я…
— Знаю я эти штучки! Чем докажешь? — перебил Рабастан. — Дора, задай ему контрольный в голову.
— Контрольный вопрос? Ох, сейчас… ребята, погодите, я что-нибудь придумаю! — разволновалась Нимфадора. — Вот: Рон, какая любимая песня Молли?
— Про котел, полный горячей и сильной любви! — радостно откликнулся рыжий. — Ну, знаете, Селестина Уорбек: о, приди, ты приди, мой котел помешай, если сделаешь это как нужно… — фальшиво заныл он.
— Достаточно, всех соседей перебудишь! — гаркнул Раба. — Значит, он правду говорит? — Тонкс энергично закивала. — Тогда заходи, только сначала положи палочку на коврик! Вы двое тоже — положите, и марш к той стене, чтобы я вас видел! И чтоб без глупостей! Солнышко, возьми его на мушку.
Кажется, девица в глазке фыркнула, но, тем не менее, послушно положила оружие на пол. То же самое сделал и второй ее спутник — черноволосый паренек в старомодных очках. Лестрейндж даже сглотнул от нахлынувших чувств: впервые знаменитый Гарри Поттер находился так близко и был так покорно беззащитен. Не опуская палочку, Рабастан отпер дверь и буквально втащил в прихожую того, кто именовал себя Рональдом Билиусом.
— Так вот ты какой, младший Уизли! — осклабился бывший заключенный, припирая рыжего гостя к вешалке. Тот, однако, столь же беззастенчиво таращился на представителя вражеского лагеря в клетчатых пижамных штанах.
— Здрасьте, — промямлил он, стремительно багровея и тут же снова бледнея. — Тонкс, прости, пожалуйста, что мы заявились посреди ночи, без приглашения…
— Брось, Рон, какие глупости! Как вы, целы? Наверное, голодные как гиппогрифы! — пуще прежнего всполошилась госпожа Лестрейндж; ее муж вернулся к входной двери.
— Ремус и Хмури посоветовали нам тебя найти, — запинаясь, продолжал оправдываться Рон. — Они сказали, что вы… ты можешь нам помочь. Адрес твоя мама передала через мою маму Сне… профессору Снейпу, а тот отдал его Кричеру. Это эльф на площади Гриммо, помнишь?
— Ну и комбинация! А если бы кто-нибудь перехватил записку? — насмешливо поинтересовался Рабастан.
— Ее каждый раз во что-нибудь трансфигурировали, — объяснил Уизли, вытаскивая из кармана деревянную пешку. — Неужели вы думаете, что мы бы стали подвергать вас… Тонкс опасности?
— Я ничего не думаю. Так это твои приятели? Поттер и, как ее… Гармония Грейнджер? — Раба ткнул пальцем в глазок.
— Гермиона, — поправил его Рон, тут же заливаясь краской по уши. — Это благодаря ей мы вас нашли. Я совсем не ориентируюсь в маггловском Лондоне, а Гарри жил в другом пригороде. Мы решили, что ходить с картой слишком рискованно.
— Вы все правильно сделали, — успокоила его аврорша. — Скорее зови их сюда, в подъезде же холодно! Раба, хватит с нас осады на сегодня, да ты и сам вот-вот простудишься!
— Переживу. Сначала заберу их палочки, а там приглашайте хоть самих Основателей, — проворчал младший Лестрейндж. — Стойте, где стоите, и не дергайтесь! — крикнул он сквозь дверь и выскользнул на лестничную клетку. Цель и дичь Темного Лорда жался к стене, с ненавистью глядя на врага и стараясь заслонить растрепанную девушку, которая сжимала в руках сумку.
— Всего лишь небольшая предосторожность, — растягивая слова, произнес Раба, помахивая в воздухе подобранным оружием. — Добро пожаловать, мистер Поттер. Кажется, это вы угостили меня Ступефаем в министерстве магии?
— Я бы сделал это снова, если бы мог, — процедил гриффиндорский герой, но подруга с замысловатым именем дернула его за рукав.
— Какой ты грубый, Гарри… Впрочем, вы не лучше, мистер Лестрейндж, — представляете из нас преступников. Рон ведь уже доказал, что мы не поддельные, — укоризненно заметила девушка.
— Прошу прощения, юная леди, — деланно раскланялся Рабастан, — но здесь я хозяин, и я буду решать, удовлетворяют меня ваши доказательства, или нет. Топайте, раз Дора вас зовет, милости просим, но имейте в виду: если мне что-то не понравится, Ступефаем вы не отделаетесь, — он жутковато улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону квартиры.
Несмотря на глубокую ночь и пережитые волнения, Нимфадора не чувствовала и признаков усталости. То и дело опрокидывая или рассыпая что-нибудь, она суетилась на кухне, стараясь приготовить не то поздний ужин, не то ранний завтрак для трех утомленных скитаниями гриффиндорцев. Поначалу Гермиона пыталась ей помочь, но от дрожавших рук девушки толку было не больше, чем от маленького землетрясения.
— Иди, приляг на диване, я сама со всем справлюсь, — уверяла ее Дора, но Гермиона, казалось, не могла оставить ее в покое. Сев за стол, она сжала в ладонях чашку чая и только тогда спросила:
— Значит, это правда? Хоть миссис Уизли и писала нам, но… Тонкс, я до сих пор не верю своим глазам!
— Чему не веришь? Что я вышла замуж за Пожирателя? — госпожа Лестрейндж вывалила в кастрюлю пачку макарон. — Да, к этому сложно привыкнуть, но так уж получилось, и я счастлива, — поспешно добавила она.
— Просто ты и Ремус… все думали, что вы… Мерлин, как же я бестактна, извини, пожалуйста, — Гермиона вспыхнула от стыда и уткнулась в чашку. Нимфадора грустно улыбнулась, помешивая макароны. Она понимала, что рано или поздно придется давать объяснения непосвященным, но надеялась, что это произойдет скорее поздно, чем рано.
— Расскажи, как дела у вас троих, — Тонкс старалась придать своему голосу бодрости, но сквозь нее все равно сквозила тревога. — Мы же совсем ничего о вас не знаем.
Гермиона открыла рот, но будто мысленно пресекла себя и продолжала молча пить чай, хмуря брови.
— Послушай, — Дора выдвинула табурет и села напротив гриффиндорки, — ты можешь быть со мной абсолютно откровенна. Хоть я и люблю Рабастана, идейно я была и остаюсь на вашей стороне, не сомневайся в этом. И я не стану выбалтывать секреты Ордена даже мужу… да они ему и не нужны, — Тонкс потерла переносицу и заметила, как пристально Гермиона смотрела на ее кольцо. Очевидно, время для абсолютно откровенных бесед еще не пришло; миссис Лестрейндж вздохнула и вернулась к кастрюле, готовой извергнуть макароны прямо на плиту.
Мисс Грейнджер вторично прокляла себя за вопиющую невежливость, но все равно не могла отогнать навязчивых тревожных мыслей. Стоило ли идти на поводу у Рона и разыскивать Нимфадору, которую, собственно говоря, никто из них не знал достаточно хорошо? Мерлин упаси, разумеется, они верили в ее отзывчивость и аврорский долг, но у Гермионы в голове не укладывалось, как эти понятия могли сосуществовать с любовью к Упивающемуся Смертью. Господин Лестрейндж производил — гриффиндорка судорожно глотнула остывшего чаю — неизгладимое впечатление, от которого хотелось незамедлительно убраться куда подальше. А теперь, благодаря советам орденцов, настойчивости Рональда и ее собственной глупости, они оказались у врага под боком.
— Помоги, пожалуйста, — Грейнджер очнулась и поспешно приняла из рук Тонкс горку тарелок и столовые приборы. — Отнеси это в гостиную, а я притащу эти полуфабрикаты, — Нимфадора обкладывала макароны на блюде маленькими колбасками, стараясь не смотреть на гостью. Гермионе показалось, что глаза у нее покраснели.
В маленькой комнате, служившей и столовой, и гостиной, и неким подобием кладовки (большой шкаф в углу по настоянию Аластора Хмури был набит вещами «для экстренного случая») Рон услужливо занимался увеличением кофейного столика до размеров, годных для ночной трапезы. Развалившийся на диване Рабастан лениво наблюдал за его попытками, а Гарри стоял у окна, глядя на улицу сквозь крошечную щель между задернутыми шторами. Недолго думая, Гермиона сунула ему всю посуду, а сама, воинственно подбоченившись, обратилась к хозяину квартиры:
— Мистер Лестрейндж, я, конечно, не привыкла общаться с такими людьми, как вы, и никогда не помышляла о подобной чести, — Раба хмыкнул, — но позвольте все же кое-что выяснить. Когда вы вернете нам палочки?
— Когда сочту нужным. По правде говоря, я тоже не знаю, чего от вас ожидать, — прищурился бывший Пожиратель.
— Но мы уже показали достаточно доверия, придя сюда, — заметила гриффиндорка. — Не слишком гостеприимно делать из нас… пленников. Если наше присутствие вам так неприятно, то не волнуйтесь, утром мы уйдем.
— Переночевать только дайте, — пробормотал Уизли, косясь на диван.
— Полегче на поворотах, мисс. Когда и как вы уйдете, тоже буду решать я, — стальным тоном ответил Лестрейндж. — Но можете быть спокойны: я так же жажду видеть вас в своем доме, как профессор Снейп — Пивза в лаборатории.
Рон хихикнул и осекся. В гостиной повисла неловкая тишина, но тут из кухни появилась Тонкс.
— Давайте просто поедим и ляжем спать, — она вдруг почувствовала себя совершенно разбитой и присела на подлокотник. Раба притянул жену к себе, но Нимфадора отстранилась — наверное, слишком резко, потому что Лестрейндж помрачнел и злобно зыркнул на Гермиону, передававшую друзьям полные тарелки. Правда, аппетит у всех был испорчен; прожевав половину своей порции, Рабастан поднялся и ушел в спальню, заменив пожелание доброй ночи хлопком двери и Заглушающим. Гарри и Рон тоже положили вилки и молча воззрились на Тонкс.
— Дора, я даже не знаю, как… Прости, мы не хотели вам мешать, — минуту спустя сбивчиво начал Поттер; Уизли повесил голову. — Мы не вовремя, и вообще, надо было хотя бы предупредить…
— Гарри, ну как ты себе это представляешь? — воскликнула Гермиона. — О каких предупреждениях может идти речь, когда каждый шаг — новый риск! Нам просто не надо было приходить, и все тут! Я сомневалась с самого начала, но вы с Роном…
— Вот только не надо вешать на меня всех драклов! — перебил Уизли. — Ты прямо как моя мама, лишь бы найти крайнего!
Было видно, что гриффиндорская троица продолжила какой-то недавний спор, повторяя уже высказанные обвинения, приправленные усталостью и отчаянием. Нимфадора переводила взгляд с одного на другого, удивляясь сходству этой ссоры со многими словесными стычками в Ордене Феникса — еще при жизни Дамблдора и Сириуса. Кто из сидевших в ее гостиной был новым «Сириусом», Тонкс не могла определить, а вот Гермиона горячностью и интонациями очень напоминала Аластора. Гарри, и без того взволнованный, совсем разнервничался и повысил голос. Рон пытался одновременно нападать и защищаться: и то, и другое у него выходило неважно, но каждое обидное слово заставляло Грейнджер болезненно морщиться.
— Кто все время жаловался, что отморозил себе зад, и нам нечего есть? — кричала Гермиона, пунцовая до корней волос. — Вот и ужин, и постель, Рональд Уизли, чего еще угодно вашему высочеству?!
— Я бы и на голой земле спал, будь от этого прок! Только все ваши планы низзлу под хвост не годятся!
— А ты сам хоть раз предложил что-нибудь толковое? — напустился на товарища Гарри.
— Слушайте, мне завтра рано на работу. Вы можете… просто замолчать?! — в сердцах выкрикнула Тонкс. То ли от очередного неловкого движения, то ли от выброса стихийной магии ее нетронутая тарелка соскользнула со стола, усыпав пол черепками и макаронами. Нимфадора вскочила и в слезах бросилась в ванную. Заперев дверь, она до конца включила холодную воду и стояла над раковиной, подставив под струю дрожавшие руки.
Только этого ей не хватало — раздора в собственном доме. К горлу подступал горький комок, стоило Нимфадоре представить себе, что думает о ней Рабастан и ожидающие помощи друзья. Неужели, чтобы всем угодить, ей придется разорвать душу пополам? И почему она должна кому-то угождать, почему ее собственное шаткое спокойствие никого не интересует? Стоило их жизни чуть-чуть наладиться, и как снег на голову свалились эти… Тонкс вцепилась себе в волосы, будто хотела с корнем вырвать гадкие мысли.
Необходимо было «остудить чувства» и собрать волю в кулак, как говаривал ее отец, но Доре казалось, что в голове перепутались даже элементарные истины. И она еще надеялась, что, убедив родителей в чувствах Рабы, решит самую сложную проблему! Как бы не так: взгляд Гермионы светился таким жгучим упреком, какого она не видела даже в глазах Люпина во время треклятой операции «МОПС». Они даже не были как следует знакомы, и все равно юная гриффиндорка горела желанием образумить ее — в этом госпожа Лестрейндж не сомневалась. Что ж, возможно, она вправду полная дура, которой следует вправить мозги; только она уже так много оправдывалась, словно и впрямь совершила страшное преступление.
Глубоко вздохнув, Тонкс пригладила посеревшие волосы и покинула свое сомнительное убежище. На кухне кто-то звякал посудой; Рон, зевая, раскатывал на полу в гостиной невесть откуда взявшиеся спальные мешки. Увидев Нимфадору, он смущенно потупился и шмыгнул носом.
— Не глупи, Рон. Можете трансфигурировать эти кресла. Давай, помогу, — предложила аврорша, в два счета превращая мягкую мебель в неказистые койки с подушками. — Вот так, сойдет. А где Гарри?
— Он под… — Уизли покосился на дверь спальни и продолжал шепотом: — Гарри под мантией-невидимкой. Он тебе доверяет, просто… ему так лучше думается, как бы в одиночестве.
— Ладно, как хотите, — махнула рукой Тонкс. — Ох, прошу, только не начинай снова извиняться, у меня уже голова трещит. Спокойной ночи. — Рон проглотил приготовленную фразу, кивнул и принялся сворачивать мешки.
Как Дора и ожидала, Рабастан погасил свет и то ли спал, то ли притворялся спящим. На всякий случай сняв Заглушающие чары, миссис Лестрейндж тоже легла и уставилась на мужнину спину. Она протянула руку и погладила Рабу по плечу, но тот вздрогнул, как от удара, и отодвинулся на край кровати, по уши закутавшись в одеяло. Давясь слезами обиды, Нимфадора тоже отвернулась, глядя в угол, который еще недавно собиралась взорвать в случае вторжения. Что ж, вторжение произошло, хотя и носило несколько иной характер.
Гриффиндорские беглецы тоже лежали без сна, прислушиваясь к мерному тиканью часов. Гермиона ворочалась на диване, борясь с желанием установить на «пожирательской квартире» дополнительную защиту. Рон и выбравшийся из-под мантии Гарри ежились на коротковатых креслах-кроватях.
— Гермиона! — Девушка зашарила на тумбочке в поисках выключателя. — Да не надо зажигать, в глаза слепит! Я же только хотел спросить… — Уизли замялся, — ну, когда мы им скажем, зачем на самом деле пришли?
— Хочешь нарваться на Круцио — иди и скажи сейчас! — огрызнулась Грейнджер.
— Еще чего! Только мне все это совсем не нравится, — прошептал Уизли, скрипя пружинами. — Может, обойдемся как-нибудь своими силами?
— Своими силами мы пока ничего не добились, — проворчал из-под одеяла Гарри. — И низзлу понятно: это наш единственный шанс.
