Возрождаясь из предательства

Глава 1.Разговор, который никогда не должен был быть подслушанным.

Название: «Возрождаясь из предательства»
Автор: Джи(Джинни) Поттер.
Бета: Анила
Пейринг: ГП/ДУ (осн.), ДП/ЛП, РУ/ГГ, СС/НЖП, и многие другие
Герои: Гарри Поттер, Джинни Уизли, Новый женский персонаж, Джеймс Поттер, Лили Поттер, Сириус Блэк, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, Альбус Дамблдор, Волдеморт, Северус Снейп, Драко Малфой, Минерва МакГонагалл, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд и все-все-все.
Тип: Гет
Жанр: Общий, АУ
Рейтинг: G (возможно, поднимется до РG-13, но явно не выше)
Саммари: Существует тайна, которую он не должен был узнать. Тайна о том, что на самом деле случилось в ночь на Хеллоуин в далеком 1981 году. Тайна о настоящей судьбе Сириуса Блэка. Тайна о цене дружбы. Волею судьбы она стала ему известной. И возродившись из предательства, как фениксы – из пламени, он постигнет Истину. Через боль и ненависть ему суждено найти себя – и занять, наконец, свое законное место в этом мире.
Отказ: Я отказываюсь от всех героев, которые участвуют в этом фике. Идея, сюжет, события – мои. Что Роулинг, то Роулинг. Я же на него не претендую, так как это произведение было написано только для себя и читателей. Никакой денежной пользы я из него не извлекаю, только моральную.
Предупреждение: Этот фик написан на основе 5 книги, которая учитывается полностью, кроме последней главы. Книги 6 и 7 полностью и нагло игнорируемы. Из них позаимствованы лишь Певереллы.
ООС. Очень крутой ООС.

Предательство – это ведь даже не грех,
Но убивает больнее и жестче.
Предательство – это оборванный смех,
Ножом пронзить сердце – и то будет проще.
Предательство – это боль на двоих,
Которая душу одну разрывает.
Пока стон отчаяния не стих,
Предательство подлостью убивает.
Предательство – это почти и не боль,
Все просто, в сравнении все познается,
Предательство – резкий и грубый укол
В самую душу, сжигающий солнце.
Предательство – это уже конец,
Вечность, растянутая в мгновенье.
Предательство – это тернистый венец,
Который, увы, не подарит забвенья.
Предательство – это ведь даже не грех,
Его не замолишь и не отпустишь.
Предательство – это удел не всех,
К счастью, оно не всегда значит пустошь.
Предательство – это же даже не зло,
Враг не обманет, просто не сможет.
Предательство – возле кисти стекло,
Что шрам навсегда оставляет на коже.


Глава 1. Разговор, который никогда не должен был быть подслушанным


Со дня смерти Сириуса Блэка прошла неделя. Но Гарри Поттер не замечал времени. Оно как будто проходило мимо него. Он посещал Большой зал, уроки, общался с друзьями… но в то же время он будто бы был вне жизни.
В тот день Гарри проснулся рано, часы показывали 5 утра. Соседи по комнате еще спали. Это и понятно – кто в такую рань, да еще и в воскресенье, будет бодрствовать? Гарри попытался уснуть, но не смог. После бессмысленного получасового разглядывания полога кровати парень принял решение – нужно прогуляться. Предыдущая неделя, проведенная в замке, не пошла на пользу – у юноши появились круги под глазами, кожа стала бледной. Встав, Поттер подошел к окну. Погода была замечательной: светило только что взошедшее солнце, дул слабый ветерок, о чем свидетельствовали еле-еле колышущиеся верхушки деревьев Запретного леса, на небе не было ни облачка.
Одевшись, Гарри стараясь не шуметь, вышел из комнаты, не заметив, как Рон поднял голову и, прищурив глаза, смотрел ему вслед.
В гостиной никого не было. В камине чуть тлели угли, а куча мусора, оставленного вчера, исчезла – эльфы уже успели все убрать.
Подойдя к камину, Гарри сел в одно из стоящих рядом кресел и устроился поудобнее. Так он просидел пару часов, размышляя о жизни, смерти, долге и пророчестве. Вообще-то парень не хотел становиться убийцей, даже путем уничтожения такого существа, как Волдеморт. С другой стороны было пророчество, согласно которому именно он, Гарри Джеймс Поттер, 15-тилетний Мальчик-Который-Выжил, должен был уничтожить это змееподобное чудовище. Плюс ко всему были еще и убийства родителей и Сириуса Блэка, крестного Гарри и единственного родного ему человека.
За размышлениями парень и не заметил, как прошло время. И только шум в спальнях, свидетельствовавший о том, что обитатели гриффиндорской башни проснулись, заставил Гарри вернуться к действительности. Встречаться с друзьями и видеть их соболезнующие взгляды не хотелось. Поэтому Поттер встал и вышел из гостиной. И только оказавшись в коридоре, он задумался – а куда пойти? В Большой зал? Там он встретится с теми, от кого ушел из гостиной. Бродить по школе? Это грозит столкновением с другими учениками. Или еще хуже – столкновением с Снейпом или Филчем. Поэтому он решил погулять по территории школы. Это и на пользу пойдет – подышит свежим воздухом, на солнышке немного погреется, а то по бледности скоро сможет соперничать с Малфоем или, не дай Мерлин, с Волдемортом. И Гарри направил свои стопы в сторону выхода из замка.
Уже на крыльце он задумался, куда пойти? К Запретному лесу или к озеру? Выбор был сделан в пользу леса.
Оказавшись под сводами вековых деревьев, Гарри остановился и, закрыв глаза, вдохнул лесной воздух полной грудью.
– Да-а-а, – протянул он. – Хорошее было решение.
Подойдя к какому-то дереву, Гарри опустился на землю и прислонился к стволу.
Щебетание птиц, ласковое дуновение ветерка, улыбающееся солнце привели к тому, что наш герой задремал. Сначала ему снились небольшой домик с садом, окруженный белым заборчиком, любимая жена, лица которой Гарри не видел, но был уверен, что она красавица, и трое детей – двое черноволосых мальчиков, один с зелеными, а другой с карими глазами и рыжеволосая девочка с голубыми глазами. Гарри во сне счастливо улыбался, глядя на такую милую сердцу картину. Но тут сон сменился и теперь вместо сада и весело играющих детей, парень увидел свой самый страшный кошмар – Сириуса, падающего в Арку Смерти. Ошеломленное лицо крестного сменило перекошенное от боли лицо Беллы. Вот боль сменяется на торжество от осознания того, что появился Лорд. А вот Гарри, спрятавшись за каким-то выступом, наблюдает за дуэлью двух величайших волшебников современности – Волдемортом и Дамблдором. И уже не имеет значение тот факт, что от пролетавших за несколько метров от парня лучей заклинаний, бросаемых, как игрушки, дуэлянтами, шевелятся волосы Поттера. Но Волдеморт внезапно исчезает. Боль, дикая боль, и Гарри, говорящий голосом врага. И в тот момент, когда Волдеморт сказал: «Если смерть – ничто, то убей парня, Дамблдор», Гарри проснулся и резко сел. Ему казалось, что он снова чувствовал ту боль, снова переживал события в Министерстве. Бледный, с полусумасшедшими глазами он осматривался вокруг, пытаясь найти врага. И только через несколько минут до него дошло, что все это в прошлом, Пожиратели арестованы, а Волдеморт позорно сбежал. Облегченно вздохнув, парень прислонился к дереву и расслабился. Немного отойдя ото сна, Гарри посмотрел на часы, которые ему подарил на Рождество Сириус. Было три часа пополудни. Поттер проспал полдня и, соответственно, пропустил и обед и завтрак, о чем ясно свидетельствовал забурчавший желудок. Поэтому он встал и, потянувшись, пошел к замку.
Уже подходя к Хогвартсу, он вспомнил, что до традиционного fifth o’clock еще два часа, а значит, придется голодать. Горестно вздохнув, Гарри решил пойти в гриффиндорскую башню – может, у кого-то найдется хоть шоколадная лягушка. Но, проходя мимо коридора, ведущего к хаффлпаффской гостиной, парень вспомнил, что недалеко находится кухня. Подойдя к необходимой картине, Гарри пощекотал грушу и перед ним открылся вход. Когда он зашел внутрь, перед ним предстала удивительная картина – все домовые эльфы образовали круг, в центре которого, враждебно на всех смотря, стоял Добби и поддерживал шатающуюся Винки.
– Что здесь происходит? – спросил парень.
Эльфы от звука его голоса вздрогнули, а глаза Добби загорелись надеждой.
– Гарри Поттер, сэр! – воскликнул эльф. – Они хотят выгнать Винки, сэр Гарри Поттер.
– Почему? – удивился парень.
Эльфы смутились и отвели глаза. В конце концов, вперед вышел, видимо, старший эльф.
– Сэр Гарри Поттер, мы изгоняем Винки, потому что она позорит домовых эльфов.
– Чем?!
– Она пьет, отказывается работать и не признает своим хозяином великого волшебника Альбуса Дамблдора, а это недопустимо для порядочного домового эльфа.
Остальные эльфы при этих словах согласно замахали головой.
Гарри подошел к эльфийке.
– Винки, почему ты не признаешь хозяином Альбуса Дамблдора?
– Он мне не хозяин, – заплетающимся языком ответила та. – Мой хозяин – сэр Барти Крауч. Он хороший человек. Альбус Дамблдор – плохой! – внезапно воскликнула она.
Окружающие их домовики неодобрительно покачали головами. Гарри очень удивился – он впервые слышал, чтобы эльфы так отзывались о директоре.
– Значит, ты не хочешь работать на директора? – спросил он.
Винки согласно покивала головой.
– Что ж, – задумался Гарри. – Думаю, я смогу тебе помочь. Я знаю дом, где очень требуется уборка. Я постараюсь убедить директора отпустить тебя работать там.
– Сэр Гарри Поттер, – пискнул Добби. – Пожалуйста, можно и я пойду с Винки? Я не хочу отпускать ее одну. Она снова может начать пить, – эльф стыдливо опустил уши.
У Гарри были подозрения, что дело не только в этом. Но, в конце концов, лишний эльф никогда не помешает. А дом № 12 на площади Гриммо нуждается в генеральной уборке. Поэтому:
– Хорошо, Добби, я попрошу профессора Дамблдора. Думаю, он отпустит вас обоих, – домовик засиял от счастья. – А теперь, дайте мне что-нибудь перекусить!
При этих словах эльфы сразу оживились, и уже через несколько минут перед парнем стоял столик, ломящийся от яств. При виде блюд Поттер понял, что голодовка – не самое лучшее времяпрепровождение. Поэтому, плюнув на все, он набросился на еду. Когда первый, а затем и второй голод прошел, Гарри смог более трезво оценить обстановку. Итак, мы имеем около сотни эльфов, которые, увидев, как ест Поттер, несли еще несколько подносов с едой. Завидев сие и проведя оценку количества съеденного, парень завопил:
– Нет, спасибо, больше не надо!
Эльфы скептически посмотрели на парня, но, увидев его взгляд, унесли подносы обратно. Гарри продолжил свою трапезу. Теперь, после того, как он более-менее насытился, Гарри прожевывал пищу более тщательно. Кроме того, он смотрел, как работают эльфы. Оказалось, что работа на кухне – это постоянная беготня, мельтешение и работа возле кипящих и пышущих паром котлов и сковородок. Гарри было непонятно, как можно выдерживать такую нагрузку каждый день с раннего утра и до позднего вечера. Да еще и радоваться этому. И это не считая того, что им приходилось убирать за учениками горы мусора – начиная от поломанных перьев и порванного пергамента до бутылок из-под огневиски. На ум сразу пришел вчерашний вечер, когда ученики праздновали окончание очередного учебного года, экзаменов, СОВ и ТРИТОНОВ. Ну а старшекурсники – и окончание школы. Гарри присутствовал на этом празднике жизни, но только повод у него был другой – он устраивал поминки Сириусу. Воспоминание о крестном привело к тому, что у парня пропал аппетит. Поблагодарив эльфов, Поттер покинул кухню. Он вспомнил разговор в кабинете директора и как он этот кабинет крушил. Волшебнику стало стыдно за свое поведение, и он решил извиниться перед старым магом, ведь тот о нем заботился, а он чем отплатил? Поэтому Гарри направил свои стопы в сторону кабинета директора. Ох, лучше бы он этого не делал…

* * *

Директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс поспешно вошел в кабинет. Сегодня проводилось собрание Ордена Феникса. Из-за смерти Сириуса Блэка встречаться в доме № 12 на площе Гриммо было опасно, поэтому решили временно устраивать собрания в школе. Все равно на сегодняшнем собрании присутствовали только избранные, объединенные одной тайной.
– Простите за опоздание. Возникли проблемы с министром – он не знает, что делать в сложившейся ситуации и постоянно спрашивает совета.
При этих словах присутствующие усмехнулись – притчей во языцех была трусость министра и его неспособность руководить Магической Великобританией в сложных ситуациях.
Директор прошествовал к своему месту и сел во главе стола.
– Пожалуй, начнем. Кингсли, что с ситуацией в Министерстве?
Поднялся высокий темнокожий маг.
– В Министерстве сейчас паника, – пророкотал он глубоким басом. – Сотрудники массово увольняются или уходят в отпуск. Те же, кто остаются, бездельничают. Они либо не знают, что предпринимать, либо следуют позиции «раз министр ничего не делает, то почему должен я?». Сам министр только выступает перед прессой и говорит, что Министерство занимается поиском Темного Лорда и его приспешников. У меня все, – закончил он и сел на свое место.
– Спасибо, Кингсли. Северус, а что в стане Пожирателей?
Из тени вышел мрачный черноволосый мужчина.
– Волдеморт рвет и мечет. Говорит, что несносный мальчишка Поттер снова разрушил его планы. Впрочем, чего еще можно ожидать от парня, который не способен запомнить простейшее зелье и жить не может без нарушения правил?
– Снейп, ты говори, да не заговаривайся! – возмущенно воскликнул брюнет, по чьим волосам давно плакала расческа.
Зельевар не ответил, лишь бросил на мужчину самый мрачный взгляд из своей коллекции.
– Северус, прекрати, – укоризненно смотря на зельевара, сказал Дамблдор. – Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать успеваемость мистера Поттера и его поведение. Поэтому, будь добр, мой мальчик, не надо сейчас говорить об этом.
Снейп заскрипел зубами от тона Дамблдора, но согласно кивнул головой.
– Вот и хорошо, – обрадовался маг. – А сейчас продолжим. Нимфадора, прости, Тонкс, как обстоят дела в аврориате?
– А как они могут обстоять? – сказала ведьма с зелеными волосами, в которых виднелись рыжие пряди. – Авроры выезжают по вызовам, когда уже поздно. В результате – много раненых и убитых, а они на работе бахвалятся. Мол, какие мы молодцы, от нас Пожиратели убегают, мы самые сильные – ни одного раненого аврора. Только и знают, что хвастаться, – презрительно сказала девушка.
Аластор Грюм недовольно крякнул:
– Да, не та нынче молодежь… вот во времена первой войны да чтоб такое! Никогда! Увольняли без разговоров! А теперь? Набрали молодняка, который только по рассказам отцов знает, что такое война. А на деле и палочку в руках не знает, как держать. Раньше-то бойцы были! Один против пятерых мог выстоять!
– Аластор, твои воспоминания о прошлом мы, пожалуй, в другой раз послушаем, – сверкнул очками директор. – Ремус, прошу.
Старый аврор, недовольный тем, что его прервали, нахмурился. Виновато глядя на него, встал мужчина, одетый в старенькую мантию с кучей заплаток. Его лицо было исполосовано шрамами, а в волосах виднелась седина.
– Ремус, как оборотни отнеслись к возрождению Волдеморта?
– Они пока не определились. Некоторые сразу же перешли на его сторону, несколько стай поддерживают нас, остальные – нейтральные.
– Кто поддерживает Орден?
– Стаи Дерета, Порта, Немета, Ричардсона и Аграна. Стаи Дормана и Клиула не определились.
– Что ж, это не так уж и много. Нам нужно больше сторонников. Ремус, завтра отправляйся в Уэльс, поговоришь с тамошними вожаками.
Мужчина кивнул.
Директор помолчал несколько минут, а потом проговорил:
– Что ж, с этим разобрались. Теперь на повестке дня другой вопрос – Гарри Поттер. Неделю назад мальчик потерял крестного. Конечно, он очень грустит. Кроме того, мне пришлось рассказать ему о пророчестве. Конечно, немного в измененном варианте. Далее. Он знает, что ему надо убить Тома. К этому его обязывает пророчество и месть за убийство родителей. Мальчика надо бы подготовить. В этом нам помогут его друзья – мистер Рон Уизли и мисс Гермиона Грейнджер. С мистером Уизли поговорите вы, Артур, Молли, да и я объясню ему ситуацию.
– Профессор, мой сын прекрасно осведомлен о сложившейся ситуации, – отозвался рыжеволосый волшебник. – Конечно, мы с Молли поговорим с Роном. Но он согласен оказать вам любую услугу, лишь бы мы победили. Да и он неоднократно доказывал вам свою верность.
– Прекрасно, тогда осталось только сказать Рону и Гермионе о том, как им надо будет вести себя в следующем году.
Тут в дверь постучали.
– Войдите.
Дверь открылась и в проеме показалась рыжая голова младшего сына Артура Уизли.
– Можно, директор?
– Конечно, конечно, – радостно сказал Дамблдор.
В кабинет вошли Рон, Гермиона, близнецы, Билл и Перси.
– Чарли не смог прибыть, у него там какие-то проблемы с драконами возникли, – после того, как прибывшие поздоровались и расселись, сказал Билл.
– Ничего страшного. Вы как раз вовремя – мы начали обсуждать, как вы будете вести себя с Гарри летом и в следующем учебном году. Думаю, будет лучше, если через пару недель после начала каникул я заберу мальчика от родственников и приведу его в «Нору»…
Через несколько часов план бы готов.
– Ну, думаю, у нас все должно получиться, – довольно протянул Дамблдор и закинул в рот лимонную дольку.
Все радостно загудели.
– А помните, как начиналась вся эта история? – мечтательно протянул директор. – Правда, тогда наш план пошел насмарку. Лили и Джеймс должны были остаться живыми и наряду с сыном стать знаменитыми. Получив влияние в высших кругах власти, они смогли бы воплотить в жизнь наши идеи. Но не получилось. В самый неподходящий момент Том решил напасть.
– Не расстраивайтесь, директор. В конце концов, все получилось не так уж и плохо. Мы еще сможем воплотить в жизнь наши планы, – произнесла сидящая рядом с растрепанным брюнетом симпатичная рыжеволосая женщина.
– Ты права, Лили, – ласково улыбнулся маг. – Но кто ж знал, что из такого милого, умного мальчика, как Том, может вырасти такое чудовище?
Снейп закатил глаза. Как же он не любил, когда собрания Ордена превращались в посиделки, на которых вспоминались былые времена. Он считал, что раз Орден создан для того, чтобы бороться со злом, то должен этим и заниматься, а не устраивать подобное. Поэтому, дождавшись пока Дамблдор сделает передышку в своем монологе, зельевар сказал:
– Простите, директор, мне надо идти. Через неделю полнолуние, а зелью надо еще настояться. Притом я даже не начинал его варить.
– Конечно, Северус, иди.
Легко поклонившись директору и присутствующим, Снейп вышел из кабинета.

* * *

Гарри медленно брел к кабинету директора, пытаясь придумать, что он скажет старому волшебнику в свое оправдание. Внезапно из-за очередного поворота на большой скорости вылетел его профессор, Ужас Хогвартса, Мастер Зелий Северус Снейп. Столкновение было неизбежным. К счастью, профессор удержался на ногах, в отличие от Поттера. И теперь, пока тот поднимался с пола, рассержено шипел:
– Поттер, где ваши глаза? Или смерть вашей блохастой собачки так на вас повлияла? Выплакали даже остатки зрения?
Поднявшись, Гарри отряхнулся и посмотрел Снейпу в глаза. Тот заткнулся на полуслове – во всегда сияющих зеленых глазах воцарилась пугающая, отталкивающая и одновременно привлекающая пустота. Зельевар привык видеть, что в этих глазах горят дерзость, ненависть, любовь, радость. Он никак не ожидал, что теперь они будут напоминать две ледышки или искусно сделанные протезы. Несколько секунд парень просто смотрел на Снейпа.
– Простите, профессор, – произнес парень и двинулся дальше. Но, не сделав и нескольких шагов, вернулся обратно.
– Профессор Снейп, скажите, пожалуйста, какой пароль от кабинета профессора Дамблдора?
– Лимонный шербет, – на автомате ответил тот – слишком уж потрясенным он был неожиданной вежливостью гриффиндорца.
– Спасибо.
Все еще обдумывая поведение Поттера, зельевар двинулся дальше. Но внезапная догадка поразила его – сейчас в кабинете происходит собрание, на котором присутствуют люди, которых Поттер не должен ни в коем случае встретить, и обсуждаются вещи, не предназначенные для ушей парня. Чертыхнувшись, профессор бросился догонять мальчишку. Но, видимо, сама судьба была против этого, так как на пути Ужаса подземелий возникла преграда – двое третьекурсников из Гриффиндора оскорбляли двух первокурсниц-слизеринок. Снейп, как декан Слизерина, не мог пройти мимо.
– Что здесь происходит? – коршуном навис он над гриффиндорцами.
– Ничего, сэр, – пискнул один.
«Бесстрашные гриффиндорцы!» – презрительно подумал декан Слизерина, отметив про себя, что можно будет подтрунивать над Минервой хваленой храбростью львиного факультета.
Разборка ситуации и кто виноват, а кто – жертва, заняла около пятнадцати минут, хотя уже через пять Северус понимал, что он безнадежно опоздал и сейчас Поттер узнает тайну, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не должна была стать ему известной. Снейп про себя проклял любовь директора к воспоминаниям о былых временах.

* * *

Подойдя к горгулье, охранявшей вход в директорский кабинет, Гарри назвал пароль и ступил на винтовую лестницу, которая подняла его к дверям кабинета. Парень уже поднял руку, чтобы постучать, как услышал голос человека, которого уже неделю считал погибшим.
– Да, директор, вы тогда очень удачно придумали с порталом. Я едва успел им воспользоваться. Гарри, наверное, очень тяжело переживает мою «смерть»?
– Да. Ты представляешь, он даже наложил на Беллу Круцио! – в говорившем Гарри опознал Ремуса.
– Что? Мой сын в пятнадцать лет наложил Непростительное? – знакомый женский голос.
– И весьма сильное. Белла его даже похвалила.
««Мой сын»… Этого просто не может быть. «Мой сын»… Моя мать погибла четырнадцать лет назад! Этого не может быть!» Конечно, Гарри узнал голос женщины. Его он слышал всегда, если поблизости находились дементоры.
А тем временем, находившиеся в кабинете люди продолжали разговор.
– Белла его похвалила?! – воскликнул мужчина. Его голос Поттер тоже узнал. Отец.
– Да. Мы сами слышали.
– Ага. Только она еще сказала, что ему не хватает опыта.
И этих Гарри узнал. Рон и Гермиона. Лучшие друзья. И они знали, что его родители и крестный живы.
Обида, гнев, непонимание, ненависть стали подниматься в парне волной. Кровь забурлила, стало жарко.
– Ну что ж, план действий у нас есть. Вы знаете, как вести себя и что говорить Гарри, чтобы он как можно скорее начал борьбу против Волдеморта. Летом я сообщу, что у нас начнутся совместные уроки, – сказал Дамблдор. – Думаю, все. Джеймс, Лили, Сириус, как вы пойдете?
– Аппарируем.
– Но ведь вас могут увидеть школьники.
– Воспользуемся мантией-невидимкой или дезилюминационным заклинанием.
– Что ж, тогда ладно. До свидания, друзья.
– До свидания, директор.
Судя по шагам, присутствующие в кабинете решили пойти через дверь. Гарри начал медленно отступать. Внезапно дверь отворилась, и показались лица Рона и Гермионы. За ними виднелись лица тех, кого Гарри видел в Зеркале Желаний – отца и матери, а также Сириуса.
– Гарри? – пораженно выдохнула Гермиона.
Услышавший это директор моментально выскочил из-за стола.
– Гарри, мальчик мой…
Поттер недоверчиво мотал головой, пятясь назад, и шептал:
– Нет, этого не может быть… это дурной сон… этого не может быть…
Наконец он уперся спиной об стену напротив директорского кабинета.
– Это все неправда… это ложь… они ненастоящие.
Вдруг он закричал страшным голосом:
– НЕТ! Это неправда!
Его руки начали покрываться перьями, тело уменьшаться и становиться похожим на птичье.
– Неужели сейчас? – изумился парень. Никто не знал, что на протяжении всего пятого года обучения Поттер изучал анимагию – хотел сделать сюрприз крестному, но не успел.
Несколько минут спустя перед пораженными взрослыми и подростками стоял коршун, смотрящий тяжелым взглядом на людей. Внезапно его тело объяло огнем, из которого раздался полный боли крик. Над головами людей из директорского кабинета вылетел феникс и влетел в пламя, от которого веяло невыносимым жаром. Теперь было слышно и прекрасную грустную песню Фоукса. Огонь не давал подойти ближе, чем на несколько метров. Наконец он начал стихать и глазам магов предстали два феникса. Один из них был Фоукс. Другой же… черная птица с белым хохолком и еле заметным молниевидным узором на перьях. Края крыльев и хвоста были золотистыми. Глаза же, как и у Поттера, зеленые. Испустив душераздирающий, полный боли и страдания крик и бросив уничтожающий взгляд на стоящих перед ним магов, феникс исчез в вихре пламени и перьев. За ним, издав трель, исчез и Фоукс.
– Директор, что это было? – дрожащим голосом спросила Гермиона.
– Не знаю, моя девочка, не знаю, – ответил ошеломленный директор.
– Это было превращение в феникса, – раздался голос.
Все повернулись на звук.
– Откуда ты знаешь, Северус? – спросил Дамблдор.
Снейп ответил:
– Я читал об этом много лет назад, в одном древнем фолианте. И в нем это явление упоминалось только как легенда.
Зельевар замолчал, а через несколько минут добавил:
– Боюсь, директор, что Вы только что создали для Темного Лорда очень могущественного воина.

Предатели.
Семья, друзья. Учитель.
Предатели.
Все те, кого любил.
Душа болит…
Ну что же вы молчите?!
Из крика – хрип.
Вам же не нужно, чтоб я жил…
Пусть, все равно –
Уже прошло, забудьте.
Мне суждено
Стоять на перепутье.
Из двух дорог
Я выбираю третью –
Это мой рок,
Моя судьба на свете.
И Тьма, и Свет –
Не разорвать надвое,
И да, и нет…
Любое зло – большое!
Рассвет, Закат –
Сменяются картины,
Но как назвать
Чужих людей родными?
Не день, не ночь,
Не белый и не черный.
Хотел помочь,
А сделался виновным.
Спасибо вам
За силу и науку.
Теперь я сам
С грустью иду под руку…


Глава 2. Другая сторона жизни Петунии Дурсли

Глава 2. Другая сторона жизни Петунии Дурсль

Проклятьем выложенный путь,
Дорога вечного сомненья,
Чтоб любовь болью обернуть
Насмешливо сбегает время.
Желанье есть держать лицо,
Но все сложнее притворяться,
И называть финал концом,
Ведь война будет продолжаться…

Зельевар замолчал, а через несколько минут добавил:
– Боюсь, директор, что Вы только что создали для Темного Лорда очень могущественного воина.
Снейп был прав лишь частично. Они действительно создали очень могущественного воина, но только не для Темного Лорда. Но и не для светлых сил. Они создали третью сторону. Они пока еще не знали об этом. И эта сторона перемешает все планы обоим соперникам – и Дамблдору, и Волдеморту.

* * *

Испустив душераздирающий, полный боли и страдания крик и бросив уничтожающий взгляд на стоящих перед ним магов, феникс исчез в вихре пламени и перьев. За ним, издав трель, исчез и Фоукс.
Черный феникс появился из пламени на кухне дома №4 на Тисовой улице. Из его глаз лились слезы, которые, падая на пол, застывали и по своей форме напоминали капли. Рядом с ним возник Фоукс. Увидев состояние своего товарища, директорская птица крылом коснулась другого феникса, и запела песню, успокаивающую и грустную одновременно. Под ее действием феникс начал преобразовываться и через пару минут на полу сидел мальчик лет пятнадцати. Его плечи тряслись от сдерживаемых рыданий, а лицо было искажено гримасой боли. Парень изредка всхлипывал.
Внезапно тишину кухни нарушил полузадушенный всхлип. Резко обернувшись, Гарри обнаружил стоящую в дверях тетю Петунию. Она стояла, прижав руки к лицу, и смотрела на мальчика с ужасом и тревогой.
Мальчик и женщина смотрели друг на друга несколько минут. Затем Петуния протянула руку к племяннику и прошептала:
– Гарри…
Это слово, имя, стало тем, что вернуло парня к действительности. Перед глазами парня появилось лицо матери, выходящей из кабинета директора. Вот мать, защищающая его от Волдеморта. А вот тетя кричит на него, потому что он спросил ее, как погибли его родители. Все это промелькнуло у парня перед глазами за секунду. Гарри закричал от терзаемой его душу боли. На улице громыхнуло. Поттер вскочил и, толкнув тетю, выбежал из кухни. Снеся входную дверь, и даже не заметив этого, он выбежал на улицу.
Парень несся, не разбирая пути. Он не слышал, звавшую его тетю, не слышал, как надрывно рыдал феникс, чью душу рвала на части боль от предательства, испытываемая Поттером.
– Гарри! Гарри!
Женщина зря звала племянника – тот не слышал ее, пытаясь убежать как можно дальше от воспоминаний.
На улицах никого не было – приближалась гроза, и жители городка прятались от приближающегося дождя в домах. Поэтому никто не видел, как по городу летел, сломя голову, подросток.
Отбежав на приличное расстояние от дома, Поттер упал на колени и снова заплакал.
Тучи, до тех пор висевшие черными крыльями угрозы над городком, разразились дождем. Как только первые тяжелые капли упали на землю, Гарри поднял голову вверх и подставил лицо дождю. Теперь уже было не понять, плачет он или нет – капли смешивались со слезами.
Неизвестно, сколько он так простоял, но на его плечи внезапно опустилась куртка, а мягкий женский голос сказал:
– Пойдем, Гарри, а то еще простудишься.
Повернув голову, он увидел тетю Петунию, с тревогой смотрящую на него. Миссис Дурсль мягко, но настойчиво, подняла его с колен и повела в сторону дома. Поттер был настолько ошеломлен, что не сопротивлялся. И только когда они вошли в дом и расположились на кухне, он спросил:
– Почему?
– Что «почему»? – рассеяно спросила Петуния, занятая приготовлением чая и бутербродов.
– Почему Вы такая добрая?
В молчании прошло несколько минут. Наконец, поставив перед Гарри чашку и тарелку с бутербродами, Петуния ответила:
– Я же твоя тетя и обязана о тебе заботиться.
– Тогда почему же Вы не заботились обо мне все эти годы, а только унижали и использовали в качестве слуги?
Тетя встала и подошла к окну. Она некоторое время смотрела в ночь, а потом, не оборачиваясь, ответила:
– Таков был приказ Дамблдора.
Гарри шумно вдохнул воздух. А тем временем женщина продолжила.
– Кроме того, Вернон не очень любит магов. В свое время твой отец и крестный подшутили над ним, и теперь он всех магов считает уродами, лентяями и негодниками. Я очень люблю мужа, и не хотела с ним ссориться, поэтому и относилась к тебе так. Да и, наверное, свою роль сыграло то, что я очень завидовала твоей матери. Поэтому, когда я обнаружила тебя на пороге, я догадалась, что ты – маг. Мой же сын не имел ни малейших способностей.
На кухне воцарилась тишина. Петуния погрузилась в воспоминания, а Гарри был занят поглощением чая и бутербродов. Все-таки он не ел почти полдня. Через десять минут он нарушил тишину:
– А где дядя Вернон и Дадли?
У его кузена каникулы начинались на неделю раньше, чем у Гарри и он уже должен был быть дома.
– Их пригласила к себе Мардж. Они пробудут там месяц, – повернувшись к нему, ответила тетя.
– Понятно, – протянул Гарри.
– А почему ты не в школе? Ты же должен был прибыть через неделю? И как ты оказался на кухне? Я не слышала, как ты зашел.
Гарри сразу помрачнел, а на улице стихающий дождь зарядил с новой силой, и раздались раскаты грома.
Петуния не обратила на это внимания, а продолжала допрашивать:
– У тебя в школе проблемы? Тебя принесла эта птица?
В дерево, растущее неподалеку от дома и хорошо видное из окна кухни, ударила молния. Фоукс, сидящий на верху кухонного шкафа и чистящий перья, издал тревожную трель.
– Гарри?
– Прошу Вас, не спрашивайте меня об этом, – сдавленным голосом ответил Поттер.
Миссис Дурсль нахмурилась.
– Расскажи мне. Тебе станет легче. Кроме того, может, я и помогу.
– Чем?
– Не знаю. Ты расскажи, и мы вместе подумаем над твоей проблемой.
Гарри тяжело вздохнул и начал рассказ:
– В течение всего этого года мне снились странные сны. Будто я иду по коридору, подхожу к какой-то двери и стремлюсь зайти в нее. На Рождество мне приснился сон, в котором я был змеей и напал на отца моего друга, – на этом месте он неприязненно поморщился, что не ускользнуло от взгляда Петунии, внимательно наблюдавшей за подростком. Из этого она сделала вывод, что нынешнее состояние Гарри связанно с его друзьями. Справившись с собой, Поттер продолжил:
– Проснувшись, я пошел к директору и все ему рассказал. Потом оказалось, что мистера Уизли – это отец моего друга – действительно укусила змея. Дамблдор мне объяснил, что это сделала Наджини – змея Волдеморта. Я тогда очень испугался, считал, что если засну, стану змеей и покусаю всех, кто находился в доме, где я жил на рождественских каникулах. Однажды туда пришел мой учитель Зельеварения и сказал, что Дамблдор попросил его проводить со мной уроки Окклюменции. С ее помощью можно защитить свой мозг от вторжения извне. После возвращения в школу начались наши с ним занятия. От них не было никакой пользы, так как мы с профессором люто ненавидели друг друга и не могли находиться в одной комнате без того, чтобы не поссориться. Да и к тому же, мне никто не удосужился объяснить пользу этих уроков. Это привело к тому, что я ничему не научился. А в конце года вообще без спроса залез в воспоминания учителя и увидел там то, что он тщательно от всех скрывал. Снейп узнал об этом и настолько разозлился, что выгнал меня и приказал никогда больше не приходить на уроки Окклюменции. На него не смог повлиять даже Дамблдор.
– Неделю назад, на экзамене по Истории Магии, мне приснился сон, в котором Волдеморт убивал моего крестного. Я узнал место, где это происходило – недалеко от того кабинета, где проходило слушание моего дела прошлым летом. После экзамена я сказал друзьям, что собираюсь туда, чтобы спасти Сириуса. Они пошли со мной. Когда мы прибыли в Министерство, там не было никого. Спустившись в Зал пророчеств, где происходили события в моем сне, мы не обнаружили ни Волдеморта, ни моего крестного. Там мы нашли одно пророчество, на котором были написано: «С.П.Т. ДЛЯ А.П.В.Б.Д. ТЕМНЫЙ ЛОРД И(?) ГАРРИ ПОТТЕР». Я снял его с полки. Внезапно позади нас возникли Пожиратели смерти, слуги Волдеморта. Они потребовали, чтобы я отдал его им. Конечно же, я отказался. Началась драка. Мы разбежались по Отделу Тайн, где находился Зал пророчеств. Появились члены Ордена Феникса, организации, которая борется против Темного Лорда. Мой крестный дрался со своей кузиной, приспешницей Волдеморта. Она убила его, столкнув в Арку Смерти. Потом появился Дамблдор, и Пожиратели сбежали. Я же побежал за Беллой, убийцей крестного. Я нагнал ее в главном холле Министерства, где через пару минут появились Волдеморт и Дамблдор. Между ними завязалась дуэль, в ходе которой была разрушена половина холла. Потом Лорд вселился в меня. Дикая боль – все, что я испытывал в тот момент. Но он не смог долго находиться в моем теле – слишком чистая, светлая и целостная у меня душа и слишком темная, грязная и разорванная у него. Он исчез, но перед этим его увидел министр магии, весь предыдущий год отрицавший его возвращение.
– Дамблдор порталом отправил меня в свой кабинет. Там я провел взаперти полчаса. Когда директор появился в кабинете, он рассказал, что министр, наконец, признал возвращение Темного Лорда. А потом? Потом он рассказал мне пророчество, по которому выходит, что именно я, и никто другой, должен убить Волдеморта. Правда, под него подходили два мальчика, но именно меня избрал Лорд как своего врага, и теперь на мне лежит миссия убить это змееподобное существо.
– Последующую неделю я провел, как во сне. Вроде бы и общался с однокурсниками, ел, но в тоже время был вне жизни. А сегодня я проснулся на рассвете и пошел гулять. Позже принял решение – извиниться перед директором, так как в ходе нашей беседы после событий в Министерстве я разнес ему весь кабинет.
– Подойдя к директорскому кабинету, я услышал голос человека, которого я считал погибшим – голос крестного. Я начал подслушивать и узнал, что мои друзья меня предают, а родители и крестный живы.
На этом месте Гарри замолчал, а Петуния застыла. Собравшись с силами, Поттер продолжил:
– Когда они решили разойтись, я не смог сдвинуться с места. Поэтому, когда открылась дверь, за ней я увидел моих друзей, а за ними стояли мои родители и крестный. Живые. Они очень испугались и удивились, увидев меня. Я же не желал верить в увиденное. Обида, злость, неверие, гнев затопили меня. Я начал превращаться. Стоит сказать, что весь год я тайно изучал анимагию, но мне не удавались превращения. А тут… наверняка, этому помогли испытываемые мной эмоции. Превращался я в коршуна. После превращения я несколько секунд смотрел на родителей, друзей, Сириуса и Дамблдора. А потом я начал гореть. – Петуния в испуге прижала руки к сердцу, сделав непроизвольное движение к Гарри, но остановилась. – Оказалось, я становился фениксом. Когда огонь угас, я исчез оттуда и появился здесь. Дальше Вы знаете.
Гарри замолчал.
Тут Петуния сделала то, чего раньше никогда не делала. Она стремительно подошла к парню и крепко обняла его.
– Бедный мой мальчик, бедный. Сколько же ты пережил, а теперь еще и это, – приговаривала она, гладя Поттера по голове. – Кажется, я знаю, как тебе помочь, – деловито сказала она, отстраняясь от Гарри. – Но сначала – спать. Уже поздно.
Действительно, на часах уже было 12 ночи.
– Тетя Петуния, а как Вы мне поможете? – спросил Гарри, поднимаясь по лестнице в свою комнату.
– Обо всем – утром, – ответила женщина. – А сейчас тебе надо выспаться. Слишком много ты пережил за сегодня. Спокойной ночи, Гарри.
– Спокойной ночи, тетя.

* * *

Проснувшись утром, Гарри бездумно смотрел пару минут в потолок. Потом, очнувшись, он встал, оделся и спустился вниз. Тетя Петуния была уже на кухне.
– Доброе утро, тетя, – поздоровался Поттер.
– Доброе, Гарри. Завтракать будешь?
Парень кивнул. Перед ним опустилась тарелка с яичницей и беконом и чашка кофе.
– Приятного аппетита.
– Спасибо.
Гарри принялся за завтрак. После того, как он доел, тетя обратилась к нему:
– Где твои вещи?
– Остались в школе. Сами понимаете, у меня не было возможности их собрать.
Миссис Дурсль кивнула.
– Что ж, тем лучше. Меньше будет с собой везти.
– Куда?
– Увидишь, – лаконично ответила женщина и вышла из кухни.
Поттер лишь пожал плечами и взялся за мытье посуды.
Петуния вошла на кухню через полчаса. Она была одета в деловой темно-синий костюм, который Гарри никогда у нее не видел. В руке у нее был небольшой саквояж.
– Ты уже помыл посуду? – удивилась она. – Тем лучше. Скорее уедем отсюда.
– Куда? – снова задал вопрос Гарри.
– Туда, где тебе помогут. Пойдем, – и, развернувшись, миссис Дурсль направилась к выходу.
Пожав плечами, парень двинулся за ней.
Когда он вышел во двор, тетя уже выезжала из гаража на серебристом джипе – новой машине дяди Вернона, купленной прошлым летом. Женщина вышла из машины и закрыла дверь. Подойдя к парню, она приказала:
– Садись.
Поттер послушался.
Как только за парнем захлопнулась дверца, машина, мощно взревев, рванула с места, оставляя за собой шлейф из пыли.
– Ни о чем не спрашивай, – сказала Петуния, заметив, что Гарри собрался задать очередной вопрос. Тот немедленно захлопнул рот. Женщина довольно улыбнулась.
Всю дорогу тетя и ее племянник молчали. В салоне раздавалась только рок-музыка. Гарри даже не подозревал, что тете может нравиться такой стиль. Конечно, подобное слушал Дадли, но парень всегда считал, что ни дяде, ни тете она не нравится, и терпят они подобное лишь из-за своего обожаемого сыночка. А если б рок слушал Гарри, то не обошлось бы без рукоприкладства.
Машина въехала в Лондон. Два часа они ездили то по шумным улицам, то по трущобам, о существовании которых Гарри даже не подозревал. Наконец они подъехали к трехэтажному домику в не самом богатом районе города.
– Выходи, – приказала тетя.
Гарри повиновался.
Подойдя к кованым воротам, тетя нажала кнопочку на домофоне и проговорила в динамик:
– Я хочу встретиться с Савмаком.
Из динамика раздался подозрительный голос:
– А кто это?
– Леди в черном.
Гарри послышалось, что на том конце раздался восторженный возглас. Видимо, не показалось, так как тетя усмехнулась и пробормотала себе под нос:
– Ишь, как обрадовались…
Ворота бесшумно открылись, и Петуния позвала Гарри:
– Пойдем.
Они направились к дому.
Войдя внутрь, они оказались в просторном светлом холле, в который выходило множество дверей.
– Моя дорогая Леди! – раздался радостный голос.
К ним направлялся полноватый мужчина средних лет. Он светился счастливой улыбкой. Подойдя к миссис Дурсль, он заключил ее в крепкие объятия.
– Моя дорогая Леди! – повторил он. – Как я счастлив тебя видеть! Давненько что-то ты не заходила.
– Савмак, я понимаю, что ты рад меня видеть, но не мог бы ты меня отпустить? – сдавленным голосом спросила тетя.
– Да, да, конечно, извини, – отпустил ее мужчина. – И что же тебя к нам привело? Соскучилась по старым друзьям и приключениям? – хитро подмигнул Савмак.
– Извини, но я тут по делу, – сказала Петуния.
Мужчина сразу посерьезнел.
– По какому? Надеюсь, не надо снова прикрывать тебя от полиции?
– Нет.
Савмак облегченно вздохнул.
– Я тут из-за него, – и она толкнула вперед Гарри.
Савмак посмотрел на Поттера и перевел недоуменный взгляд на Петунию.
– Мой племянник – Гарри Поттер, – объяснила женщина.
Бровь Савмака удивленно приподнялась.
– И что же должно было случиться, чтобы Мальчику-Который-Выжил, понадобилась помощь, и ты привела его сюда? – спросил он.
– Это не коридорный разговор.
– Пойдем, поговорим в моем кабинете, – и он двинулся вперед.
Петуния и Гарри отправились вслед за ним.
Вскоре они подошли к неприметной двери. Савмак нажал на незаметный выступ, и она открылась.
– Прошу в мою скромную обитель, – мужчина церемонно поклонился.
– Шут, – усмехнулась тетя и зашла внутрь. Гарри последовал за ней.
Закрыв дверь, хозяин кабинета прошествовал к столу и, предложив гостям сесть, спросил, хотят ли они есть. Получив отрицательный ответ, он сел сам и спросил:
– Так что же случилось?
Тетя Петуния в нескольких предложениях изложила ему суть дела. Когда она договорила, Савмак встал из-за стола и сказал:
– Значит, Поттеры и Блэк живы?
Гарри и миссис Дурсль согласно кивнули.
– А над Гарри висит пророчество, согласно которому он должен убить Волдеморта? – снова согласный кивок.
– Вот как, – протянул он и задумался.
Через некоторое время мужчина сказал:
– Думаю, я знаю, что мы можем сделать. Мы будем обучать Гарри, раз Дамблдор не удосужился этим заняться. Но сначала один вопрос – Гарри должен теперь убивать Волдеморта?
– Конечно, должен! – воскликнул парень. – Ведь этот монстр убил моих родителей, Седрика. Он убивает невинных людей.
– Тихо, тихо! – поднял руку Савмак. – Я понимаю твои чувства, но подумай – раз оказалось, что твои родители живы, разве ты теперь должен ему мстить? Ведь он, по сути, ничего тебе не сделал.
– Он пытался меня убить 5 раз. Он убил моего товарища. Он каждый день убивает десятки, если не сотни, ни в чем невинных магов и маглов. Разве этого не достаточно для мести? – хмуро спросил парень.
Савмак задумался.
– Что ж, вынужден признать, ты прав. Тогда мы начнем твое обучение прямо сегодня после обеда. Есть вопросы?
– Есть, – сказал Гарри. – Где мы находимся?
Петуния и Савмак расхохотались.
– Что тут смешного? – возмутился парень.
– Нет, нет, ничего, – сказал Савмак, вытирая выступившие от хохота слезы. – Просто мы тут так бурно обсуждаем твою проблему, а сами не объяснили тебе, что да как.
– Мы находимся в штаб-квартире «Общества знающих о магии», сокращенно ОЗОМ, – объяснила Петуния. – Это общество объединяет всех, кто знает про магию. Чаще всего сюда входят те, у кого родственники – волшебники. Мне предложили вступить сюда после того, как Лили получила письмо из Хогвартса.
– Понятно, – протянул Гарри, хотя и понял он не все.
– Ладно, – хлопнул в ладони Савмак. – Сейчас мы вам выделим комнаты, а после обеда начнем.
Он нажал на кнопку телефона, стоящего на столе и сказал:
– Джинилин, зайди ко мне.
Через минуту в кабинет, постучавшись, вошла женщина лет 30. Увидев тетю Петунию, она очень обрадовалась и бросилась ей на шею:
– Петти! Как я рада тебя видеть!
– Девушки, обмениваться впечатлениями будете потом. А сейчас отведи гостей в свободные комнаты, Джинилин.

* * *

Оказавшись в своей комнате, Гарри огляделся. Это было небольшое помещение, обставленное скромно, но со вкусом – кровать, письменный стол, пара кресел, небольшой диванчик и платяной шкаф. Делать было нечего, так как вещей, которые можно было бы разложить, у парня не было. Тут ему пришла в голову сумасшедшая идея – посмотреть, как обстоят дела в Хогвартсе. Ему было безумно интересно узнать, как поступил директор. Поэтому Гарри сосредоточился и представил, как он превращается в феникса. Небольшая вспышка и вместо парня на полу стоит феникс. Снова вспышка и птица исчезает.
Гарри появился на карнизе возле директорского кабинета. Ему повезло – там снова проходило собрание, на котором присутствовали те же, что и вчера.
– Вы нашли Гарри? – послышался голос директора.
– Нет. Создается ощущение, что его вообще нет в Англии, – ответил ему Сириус.
– Плохо. Вчера вечером на ужине я сделал объявление, что в связи с событиями в Министерстве, Гарри раньше уехал домой.
Повисла тишина.
– Директор, что делать с планом? Ведь теперь, когда Гарри знает о нас, он не удастся, – Лили Поттер.
– Я не знаю, девочка моя. Ты извини, но из-за твоего сына рушится большинство моих планов. Четырнадцать лет назад он закрывался силовым полем от всех незнакомых людей. Криса и Жанну пришлось напоить оборотным зельем, чтобы они смогли посидеть с Гарри, пока вы были на операции. Потом он отпускает Петтигрю, вместо того, чтобы сдать его и оправдать якобы сбежавшего из Азкабана Сириуса.
– Где я никогда и не сидел, – хмыкнул Блэк.
– Да. А теперь он узнает о том, что вы живы.
– Ничего. Пусть Гарри найдется, мы исправим ему память, и он будет снова вам верить. А потом в последней битве он погибнет, спасая мир, – раздался голос Джеймса Поттера.
– Было бы хорошо, Джеймс.
– Скажите, директор, а как быть с Майком? Он в этом году поступает в школу. Не может же он учится под своей фамилией. Многие догадаются, что он брат Гарри.
«У меня есть брат? И он в этом году поступает в школу?» – поразился Гарри.
– Там посмотрим. Надеюсь, ваш сын понимает, что он должен учиться здесь под другой фамилией?
– Да. Он очень понятливый мальчик.
– Очень хорошо. Думаю, на сегодня все. Ищите Гарри повсюду, используйте любые методы. Мы обязаны найти его до начала учебного года. До свидания.
– До свидания, директор.
Гарри еще какое-то время посидел на карнизе, а потом исчез в пламени.
Как только он оказался в комнате, в дверь постучались. Перевоплотившись обратно, Гарри открыл. Это оказалась тетя.
– Пойдем. Нас зовут на обед.
Кивнув, Гарри вышел и направился вслед за женщиной.


Глава 3. Решение, изменившее его жизнь

Глава 3. Решение, изменившее его жизнь

Есть выбор между «да» и «нет»,
Есть выбор между правдой с ложью.
На сто вопросов есть один ответ –
Один, единственно возможный.
Есть выбор между «здесь» и «там»,
И между простотой и честью.
И даже если ты не сам,
Прощению нельзя стать местью.
Есть выбор между «что» и «как»,
Отшельником быть иль изгоем,
Вести себя как друг иль враг,
Скуля, как пес, иль волком воя,
Есть выбор между «нет» и «да»…


Кивнув, Гарри вышел и направился вслед за женщиной. Выйдя в холл, они подошли к двери, за которой оказался коридор с выходящими из него дверьми, коих оказалось несметное количество. Парень даже подивился, как в такое с виду небольшое здание помещается столько комнат. Хотя в это общество входили люди, чьи родственники были магами. Что им стоило попросить расширить пространства или вообще установить пятое измерение? Тем временем Петуния уверенно продвигалась вперед. Гарри поразился той уверенности, с которой его тетя шла по этому лабиринту. Складывалось впечатление, что миссис Дурсль провела в этом доме если не всю, то большую часть своей жизни. Хотя Гарри не сомневался, что так оно и было. Ведь когда Лили Эванс (после вчерашних событий Поттер даже в мыслях не мог назвать эту женщину матерью) получила письмо из Хогвартса, Петунии было около четырнадцати. Следовательно, за двадцать с лишним лет она могла вдоль и поперек изучить дом, в котором располагалась штаб-квартира организации, в которую она попала благодаря родству с волшебницей.
Пока парень пребывал в размышлениях, они остановились перед дверью, на первый взгляд ничем не отличающейся от других.
– Готов? – спросила тетя.
– К чему? – не понял Гарри.
– За этой дверью находятся люди, которые в ближайшие два с половиной месяца будут обучать тебя всему, что умеют сами. Так что, готов к новой жизни? Пойми, Гарри, если ты сейчас переступишь порог этой комнаты, то пути назад уже не будет. Войдя, ты сделаешь выбор в пользу нового Гарри Поттера – умного, сильного, могущественного, одаренного волшебника, которого полностью подготовят к бою с Волдемортом. И в школу ты вернешься уже в новом амплуа, которое наверняка не понравится Дамблдору.
– Но… Разве я не готов к бою? – заикнулся Гарри.
– Ох… Конечно же, нет, – засмеялась тетя и потрепала его по волосам. – Неужели ты думал, что тех заклинаний, которым вас обучают в школе, хватит для того, чтобы сразиться с врагом? Да он победит тебя на первой же минуте боя! Ну, ладно, – посерьезнела Петуния. – Ты, конечно, можешь остаться тем, кем ты есть сейчас – абсолютно не подготовленным к схватке, слабым как физически, так и магически парнем, которого может одолеть Пожиратель из среднего круга за несколько минут. В школу ты вернешься, но вот только никто не будет тебя уважать, а Дамблдор продолжит тобой манипулировать и использовать так, как выгодно ему. Плюс, обязательно сотрет память об одном маленьком неприятном инциденте. Ты хочешь этого? – отрицательный кивок парня послужил ей ответом. – Так каков же твой выбор – войдешь или останешься за дверью? Но второй попытки не будет, запомни.
И женщина ожидающе посмотрела на юношу.
Гарри задумался. Принимать такое серьезное решение ему приходилось впервые. Ведь, по сути, раньше все за него решал директор, декан, учителя, Сириус, Молли Уизли или кто-нибудь из взрослых. А Гарри все принимал как должное, ни на минуту не задумываясь ни над верностью решений, ни над их необходимостью. Он просто слепо следовал указаниям и решениям старших волшебников. Слепо последовал приказу директора ходить на уроки Окклюменции к Снейпу, не задумываясь, нужно ли это ему. А если и нужно, то нет ли других учителей, которые бы его не ненавидели, а относились бы по-человечески, не используя уроки для того, чтобы поиздеваться над Гарри или его отцом, а пытались учить. Последнее самостоятельно принятое юношей решение привело к тому, что он подверг друзей опасности, а его крестный «погиб». Но теперь некому было решать. Тетя не в счет, наоборот, это именно она поставила его перед выбором.
– Ну, что ты решил? – пытливо смотря на Поттера, спросила Петуния.
Не отвечая на вопрос, парень подошел к двери и, глубоко вдохнув, открыл ее.
– Я так и думала, – кивнула женщина. – Надеюсь, ты не пожалеешь об этом.
Но Гарри не слушал ее – он рассматривал комнату и находящихся в ней людей. Довольно большая комната была обставлена богато, но со вкусом. В ней не было той вычурности, когда буквально каждая вещь кричит о своей цене и состоянии хозяев. Было видно, что мебель дорогая, но не создавалось впечатление, что вы пришли в дом человека, обретшего внезапное наследство со стороны троюродной бабушки супруга двоюродной сестры вашей матери и теперь пытающегося показать это всеми возможными способами. В том числе и приобретением кучи совершенно ненужной и дорогущей мебели и предметов обихода. Наоборот, каждая вещь была нужной и органично вписывалась в общую обстановку комнаты. Казалось, вы попали в дом аристократа, где все выдержано и элегантно.
В центре комнаты стоял большой круглый стол из красного дерева, который поддерживали ножки в форме львиных лап. Вокруг него стояли 12 стульев с резными спинками и удобными подлокотниками, обитых пурпурным бархатом. Во главе стоял 13 стул, по мнению Гарри, больше походивший на трон – спинка выше, чем у остальных, бархат насыщеннее и даже на вид мягче. Окна занавешены тяжелыми бордовыми шторами, очень подходящими к обоям цвета кофе с молоком. Находящийся напротив стола камин, в котором спокойно могли поместиться три человека, был отделан мрамором и украшен искусной лепниной. На широкой каминной полке стояли великолепные настольные часы века ХIХ, окруженные маленькими статуэтками и прочими безделушками. Возле камина стояли глубокие кресла и трехместный диван темно-красного цвета. Пол покрывал пушистый ковер.
Но вот, наконец, Гарри заметил и тех, кто находился в помещении – десятерых мужчин и женщин, стоявших немного в сторонке, в полумраке. Из них он знал только Савмака.
– Заходите, заходите, – радушно сказал мужчина, направляясь к ним. – Сегодня нам предстоит многое сделать и обсудить, так что не будем терять время.
Немного опешившего юношу подтолкнула Петуния. Очнувшись, он переступил порог.
– Садитесь.
Присутствующие начали рассаживаться за столом. Савмак сел с правой стороны трона, тетя Гарри – сразу за ним. Остальные тоже начали занимать свои места согласно какой-то только им известной иерархии. Гарри тоже направился к столу, но тут заметил, что только одно место не занято – во главе стола. Он в растерянности остановился.
– Что случилось, Гарри? – спросила его миссис Дурсль.
– Для меня нет места, – ответил ей мальчик.
– Как нет? – нахмурился Савмак. – А это? – указал он на свободный стул.
– Но ведь он стоит во главе и там должен сидеть хозяин, – немного недоуменно ответил Гарри.
– Правильно. Это твое место и оно принадлежит тебе по праву.
– Но разве не Вы должны сидеть там?
– Нет, – отрицательно покачал мужчина головой. – Ты.
– Гарри, не забивай голову глупостями, – мягко сказала Петуния. – Садись. Позже тебе объяснят, в чем дело.
Пожав плечами, парень сел. Он несколько минут смотрел в никуда, а потом расхохотался.
– В чем дело?
– Это очень напоминает легенду о короле Артуре и рыцарях Камелота.
– Гм, частично ты прав, – усмехнулся Савмак. – Тебе принадлежит меч Экскалибур.
– Что? – задохнулся Гарри. – Меч короля Артура? Но разве он не был утерян?
– Его нашли триста лет назад и с тех пор он хранится здесь. Существует легенда, согласно которой, когда потомок двух из четырех и наследник трех придет в этот мир, он станет хозяином Экскалибура.
– Потомок двух и наследник трех? – тупо переспросил Гарри, пытаясь переварить информацию о том, что ему принадлежит легендарный меч не менее легендарного короля.
– Да. Я изучил твою родословную и обнаружил, что твоими предками были Годрик Гриффиндор и Ровена Райвенкло.
– А причем здесь наследник трех?
– Помнишь ночь с 31 октября на 1 ноября 1981 года? – Гарри кивнул. – А помнишь, что Волдеморт является потомком Салазара Слизерина? – снова кивок. – Так вот, той ночью при попытке тебя убить Волдеморт передал тебе не только часть своей силы, но и наследство Слизерина. А так как ты уже являлся наследником двух Основателей, то, прибавив к этому наследие Слизерина, ты и стал наследником трех. Теперь понятно?
– Угу, – машинально ответил парень, уставившись перед собой отрешенным взглядом. Он не видел, какими взглядами обменялись сидящие за столом люди. Он пытался переосмыслить то, что ему только что сказали.
«Слишком много информации за два дня. Как сказала героиня «Унесенных ветром» Скарлет О'Хара: «Я подумаю обо всем этом завтра». А пока сосредоточимся на другом». Приняв такое решение, Поттер обратил свое внимание на этот бренный мир.
– Ладно, о моем наследии и принадлежности к Основателям я бы хотел поговорить в другой раз, а сейчас, может, приступим к обсуждению чего-нибудь другого?
– Что? – не сразу понял Савмак, до этого что-то обсуждавший с Петунией. – Да-да, конечно. Думаю, чтобы избежать неприятных ситуаций, для начала надо представить тебе тех, кто поможет тебе этим летом. Меня ты уже знаешь. Наверное, лучше двигаться по часовой стрелке. Возле Петунии сидит Аргонавт, – легкий кивок в сторону Гарри от высокого шатена, – Афина, – белокурая женщина благосклонно посмотрела на парня и склонила голову, – Галахад, Венера, Арес, Эсмеральда, Тристан, Диана, Беглец, Анжелина. Ты, наверное, догадываешься, что большинство из имен – ненастоящие? Меня на самом деле зовут Найджел Остин. В магловском мире я известен как владелец небольшого ресторана в пригороде Лондона. Мой брат волшебник и работает в газете «Ежедневный пророк». Именно от него я узнавал все последние новости о тебе, так что довольно много знаю о твоей жизни.
– Гарри, – перебила Савмака Петуния, – мы посоветовались и составили твое расписание. Вот.
И она протянула парню сложенный вдвое листок. Гарри взял его и углубился в чтение. По мере того, как он читал, его брови поднимались все выше и выше. Наконец, он отложил бумажку и уставился на тетю и Савмака круглыми от удивления глазами.
– И это все? – немного истерично спросил он. – А еще парочка предметов не поместится? А вообще предполагается, что я буду есть и спать? Или это совершенно не нужно?
– Гарри, все это тебе понадобится.
– Понадобится? Мерлин, зачем мне знать генеалогию древних родов? Танцы? Языки? Я что, уничтожу Волдеморта, пытаясь вовлечь его в танец и рассказывая историю какого-то древнейшего семейства на французском?
– Умение танцевать, владение несколькими иностранными языками и знание истории и генеалогии родов всегда было обязательным в магическом обществе, особенно у аристократов, – сказал один из мужчин. Насколько Гарри помнил, его звали Галахад.
– Вот именно, – поддакнул Савмак. – Кстати, Арес будет обучать тебя фехтованию.
– А оно мне зачем?
– Неужели ты думал, что победишь Тома, используя одни заклятия?
Судя по тому, как потупился Гарри, именно так он и считал.
– Понятно, – вздохнул мужчина. – Значит, придется объяснить, зачем мы вписали эти предметы. Ты уже знаешь, что танцы, иностранные языки и история родов обязательны для изучения у аристократов магического мира. Фехтование тоже сюда входит. Оно издревле считалось одним из способов проведения дуэлей между враждующими семьями. То есть, если назначалась дуэль, то одна из сторон могла выбрать, как она будет проходить – на мечах или с помощью магии. Есть еще один вид дуэли – Великая Ночь. Но она использовался очень редко и была очень… невыгодной. Суть Великой Ночи заключается в том, что главы двух враждующих родов сходились в дуэли, которая продолжалась всю ночь. Тут использовались и бои на мечах, и магические соревнования. Бой продолжался всего одну ночь. С наступлением рассвета определялся победитель. Часто случалось и так, что оба или один из дуэлянтов не доживал до конца ночи – или из-за физического и магического истощения или превосходства одного и нехватки сил другого. Боюсь, Волдеморт вызовет тебя именно на Великую Ночь. Только в этом случае определится победитель. На обычной же дуэли такого не произойдет.
До Гарри начало доходить, что если он согласился на все это, придется терпеть. Кроме того, он действительно желал всем сердцем уничтожить Волдеморта и был готов для этого на все, даже на круглосуточные уроки.
– Я вижу, ты все понял, – удовлетворено сказал Савмак. – Отлично. У нас есть немного времени до начала уроков.
– А кто меня будет учить? – перебил его Гарри.
– А я разве не сказал? – удивился тот. – Старею… Как ты уже знаешь, Арес будет учить тебя фехтованию. Афина – языкам и генеалогии родов. Венера – танцам. Аргонавт – зельеварению и трансфигурации. Диана – чарам и самозащите, Галахад – древним ритуалам, Эсмеральда – стихийной магии, Тристан поможет тебе с твоей анимагической формой. Она у тебя… гм… довольно необычная, но, думаю, вы разберетесь. Далее, Беглец поможет тебе с искусством дипломатии, а Анжелина – с древними рунами. А мы с Петунией будем наблюдать за процессом обучения и, если что, брать все в свои руки. Ах, да. Тристан и Эсмеральда работают в Отделе Тайн. Так что на собственной шкуре испытаешь секретные разработки и достижения Невыразимцев. Кстати, забыл сказать. Чтобы ты не стенал по поводу нагрузок, то скажу, что в день твоего шестнадцатого дня рождения проснется кровь Основателей, и ты получишь все их знания. Кровь хранит многое и многое помнит. После этого учиться будет легче. Да и до того кровь даст знать о себе, и знания будут восприниматься легче и быстрее. Есть вопросы?
– Есть. Когда мы будем обедать?
Сдавленные смешки послужили ему ответом. Наконец, отсмеявшись, Савмак хлопнул в ладони, и на столе появились блюда.
Через полчаса трапеза была закончена, и Савмак обратился к юноше:
– Гарри, у тебя есть во что переодеться?
– Нет. Все мои вещи остались в школе. А, дурак! – вдруг воскликнул он. И в ответ на недоуменные взгляды рыцарей Круглого Стола, как он мысленно окрестил собрание, ответил:
– Я сегодня решил наведаться в школу. И в директорском кабинете подслушал один интереснейший разговор.
Далее последовал короткий пересказ разговора в кабинете директора. К концу рассказа все двенадцать человек сидели, потрясенные до глубины души. Когда Гарри договорил, Савмак спросил:
– Он что, так и сказал, что они найдут тебя, сотрут память, и в последней схватке ты погибнешь?
– Да.
– Прости, парень, но твои родители – большие моральные уроды. Желать смерти собственному ребенку – это ж надо до такого докатиться! Что ж, думаю, мы немного изменим наш план. Придется использовать хроноворот. Что? Ты же должен выучить как можно больше, чтобы назло им выжить.
В комнате повисла тишина, которою опять нарушил глава ОЗОМ.
– Так, говоришь, все твои вещи остались в школе? – получив утвердительный кивок, он задумался.
– Хорошо, – через несколько минут сказал он. – Вы с Петунией сейчас едете в Косой переулок и покупаете все, что нужно. Кроме того, нужно взять из банка как можно больше денег, чтобы иметь возможность покупать все необходимое и не быть стесненным в средствах. Да и не думаю, что к началу учебного года у тебя будет возможность снова посетить магическую аллею. Идите. Надеюсь, часов пяти вам хватит.
Гарри и тетя встали и вышли.
– Палочка у тебя с собой? – спросила Петуния Гарри, когда они направлялись к его комнате.
– Да.
– Отлично. Тогда возьмем мантию с глубоким капюшоном и вперед. Нам же не нужно, чтобы тебя узнали.
– Но у меня нет такой мантии, – недоуменно ответил ей Поттер.
– Зато у них есть, – туманно ответила тетя.
– У кого?
Но женщина лишь загадочно улыбнулась.
Вскоре они подошли к двери, которою Гарри не помнил. За ней оказался зал, сплошь уставленный вешалками с мантиями всех фасонов, цветов и типов. Миссис Дурсль почти мгновенно нашла нужную и дала ее Гарри. Себе она взяла похожую, только женского фасона. Они вышли из комнаты и снова начали блуждать по коридорам. Через несколько минут они подошли к выходу на улицу.
Сев в джип, Петуния завела мотор и довольно резко тронулась с места.

* * *

Спустя какое-то время посетители банка имели возможность наблюдать, как в главный зал вошли двое незнакомцев в черных мантиях с капюшоном. При этом младший пошатнулся, споткнувшись на пороге, и если б другой его не поддержал, упал бы на пол. Оглянувшись по сторонам, новые посетители отправились к свободному гоблину.
– Здравствуйте, – глубоким голосом сказал тот, который был повыше. – Могу я видеть директора?
– А зачем он вам? – подозрительно прищурился служащий.
– Я от Савмака.
Это имя подействовало на гоблина волшебно – он сразу вскочил с места и, подозвав ближайшего сородича, чтобы тот его подменил, учтиво предложил клиентам последовать за ним. Те посетители, которые стояли в очереди за соседними стойками, проводили странную троицу любопытными взглядами – не каждый день увидишь, как гоблины относятся с уважением к волшебникам. Впрочем, как только незнакомцы и сопровождающий их гоблин скрылись за неприметной дверкой в углу зала, о них немедленно забыли.
А Гарри и Петуния тем временем шли за проводником. После десятиминутного блуждания по лабиринтам коридоров они подошли к огромной двери. Постучав, гоблин вошел. Через пять минут дверь открылась, и их позвали внутрь.
Когда они вошли, навстречу им поднялся гоблин, сидевший за дубовым столом и по росту значительно превосходящий своих соплеменников.
– Здравствуйте. Присаживайтесь, пожалуйста. Чем могу помочь людям Савмака?
Петуния медленно сняла капюшон и жестом приказала Гарри сделать то же.
– Мы бы хотели поинтересоваться одной маленькой деталью, – сказала она. – Моему племяннику оставили наследство его покойные родители. Но недавно оказалось, что они все эти годы были живы.
Гарри никогда не думал, что гоблинов можно шокировать. Но, похоже, тете Петунии всего двумя фразами удалось это сделать. К его чести, директор банка быстро оправился.
– То есть вы хотите сказать, что Лили и Джеймс Поттеры живы?
– Именно.
– Интересно. Значит, им как-то удалось обмануть нас. Видите ли, в банке существует особая система, даже заклятие, которое обнаруживает умерших или погибших волшебников. Четырнадцать лет назад оно сообщило, что Поттеры погибли. Как им удалось обмануть нас, не представляю. Но ладно, вернемся к вашим делам. Думаю, вы пришли сюда не для того, чтобы сообщить это?
– Нет, конечно. Мы бы хотели знать, может ли Гарри теперь пользоваться своим сейфом.
– Думаю, будет лучше, если нам об этом скажет сам мистер Поттер, или вернее, его кровь.
– Кровь? – удивился Гарри.
– Да. Сейчас мы узнаем, что да как, а для этого…
Гоблин поднялся и подошел к одному из многочисленных сейфов, которыми был уставлен весь его кабинет. Из него он вытащил небольшую шкатулку. Подойдя к Гарри, он открыл ее и парень увидел, что там ничего нет, только оббитая парчой дощечка с отпечатком руки, явно маловатой для Поттера.
– Положите, пожалуйста, ладонь на отпечаток.
Заметив скептический взгляд парня, гоблин поспешил уверить:
– Отпечаток автоматически примет необходимый размер.
Пожав плечами, Гарри сделал так, как его просили. Отпечаток действительно автоматически увеличился, приняв форму ладони парня. Сначала ничего не происходило, но потом Поттер почувствовал, как по руке заструилась магия, а указательный палец что-то укололо. Спустя несколько мгновений все прошло, а из верхней части шкатулки появился пергамент, исписанный мелким почерком с обеих сторон. Взяв пергамент, директор погрузился в чтение. Постепенно его глаза округлялись все больше, а брови поднимались все выше. Наконец, он протянул посетителям список со словами:
– Вам самим это лучше увидеть.
Немного удивленные реакцией гоблина, Гарри и Петуния начали читать. Теперь им была понятно, что так поразило директора банка. А в пергаменте писало следующее:

Гарри Джеймс Поттер
Полное имя: Гарольд Джеймс Артур Годрик Геллерт Поттер-Гриффиндор-Райвенкло (Слизерин)
31.07.1980 г.
Родители:
Отец – Джеймс Карлус Поттер.
Мать – Лили Элоиза Эванс-Поттер.
Наследство:
Недвижимость – Тинтагель, родовой замок Гриффиндор, родовой замок Райвенкло, Поттер-мэнор, поместье Шедлиф в Шотландии, замок Дервуд в Ирландии, дом № 43 в Годриковой лощине, Кастилло де Луаррэ в Испании, гасиенда Бэллучи в Португалии.
Сейфы – №1357 в испанском отделении банка «Гринготс» (1 мил. 235 тыс. 476 галеонов), №4587 (2 мил. 445 тыс. 646 галеонов) в португальском отделении банка «Гринготс», №333 (3 мил. 456 тыс. 364 галеонов), №564 (2 мил. 345 тыс. 326 галеонов), №454 (2 мил. 345 тыс. 456 галеонов) и №352 (2 мил. 457 тыс. 892 галеонов) в главном офисе банка «Гринготс». Общее количество – 14 мил. 286 тыс. 160 галеонов. В переводе на магловские деньги – 912 миллионов 510 тысяч фунтов стерлингов.
Артефакты:
Защитные – амулет разума (защищает от незаконного вторжения в разум носящего), амулет дома (защищает дом волшебника от незваных гостей), амулеты магии трех уровней (защищают от заклятий 1-3, 4-6, 7-9 уровней), амулет Мерлина (защищает только тех, на кого настроен, то есть не одного, а нескольких человек).
Семейные – амулет брака (защищает брак от распада), амулет Любовь родителей (защищает детей от мести врагов семьи), амулет Любовь моя (защищает возлюбленного человека подарившего и укрепляет отношения).
Жезл Мерлина, меч Экскалибур, книга Заклинаний древних друидов…

Дальше шло что-то еще, но Гарри был уже не способен читать. Подумать только, у него несколько домов в разных странах Европы, есть 6 сейфов, куча артефактов, о которых он слышал только на уроках истории или от Гермионы, а он ходит в старых обносках Дадли. Эта мысль настолько его рассмешила, что он не удержался и прыснул. Тетя Петуния, продолжавшая изучать пергамент, вопросительно посмотрела на него.
– Я тут подумал, что с таким богатством я хожу в старых обносках кузена.
Петуния усмехнулась – да уж, ирония судьбы.
– Тогда будем исправлять это – после банка отправляемся по магазинам.
Улыбка Гарри сразу исчезла. Он только что понял, на что подписался, сказав эти слова.


Глава 4. Сумеречный лорд

Глава 4. Сумеречный Лорд


– Тогда будем исправлять это – после банка отправляемся по магазинам.
Улыбка медленно сползла с лица Гарри, когда он понял, на что подписался, сказав эти слова. Парень начал лихорадочно искать как можно более убедительные доводы для того, чтобы разубедить тетю в необходимости похода по магазинам. Петуния тем временем дальше изучала список. По мере чтения она то хмурилась, то ее лицо светлело, то взлетали вверх брови от удивления. В тишине прошло несколько минут, в течении которых Гарри усилено изображал бурную умственную деятельность, подняв свою слизеринскую хитрость и гриффиндорскую безрассудность, чтоб они искали и придумывали непререкаемые аргументы против экскурсии по магазинам. Но вскоре парень к своему ужасу обнаружил, что не может придумать ничего лучше банальностей типа «Не хочу», «Болит голова», «Устал», «Не хватает денег» и прочей чуши… Поэтому он решил испробовать средство, которое ему очень не нравилось, но могло подействовать. Гарри состроил как можно более жалобное выражение лица, сделал щенячий взгляд и придал голосу просящих ноток:
– Может, не надо, тетя Петуния?
– Надо, Гарри, надо, – рассеяно ответила ему женщина, досматривая последние строки. – И вообще, твое поведение недостойно аристократа. А в особенности наследника! – и для пущей убедительности она помахала листком перед глазами Гарри.
Парень сразу сник.
– Ну, не горюй! – ласково посмотрела на него женщина. – Это весело.
Поттер посмотрел на нее скептически.
– Так! – хлопнула в ладони Петуния. – Мы возьмем, для начала, 1500 галеонов. Этого должно хватить. Скажите, мистер…
– Где мои манеры? Забыл представиться - Гроссбух ІІІ Вексель, – поклонился директор.
– Очень приятно, мистер Вексель. Скажите, вы меняете галеоны на магловские деньги? – обратилась она с вопросом к директору банка.
– Да, конечно. Сколько вы хотите обменять?
– Гм, – задумалась миссис Дурсль. – Пожалуй, 100 галеонов.
– Хорошо. Вас сейчас проведут к сейфу, и вы сможете взять необходимую сумму. В зале вы сможете обменять деньги на магловскую валюту у любого гоблина.
– Спасибо. Надеюсь, Вы понимаете, что о нашем визите не стоит знать никому, в особенности Дамблдору? – спросила Петуния.
– Конечно. Тайны клиентов всегда были хранимы нашим народом! – немного обижено ответил главный гоблин банка.
– Извините. Просто мы хотели перестраховаться на случай, если к Вам придет кто-то из людей директора, – поспешно сказал Гарри, опасаясь, что своими словами тетя обидела гоблина.
– Я все понимаю и заверяю вас, что о вашем визите не узнает ни одна живая душа, – уже более благосклонно сказал гоблин.
– Мы были бы Вам очень признательны за это! – благодарно выдохнул Гарри.
– Если я правильно понимаю, вы торопитесь? – мистер Вексель перешел на деловой тон.
– Да. Нам надо многое успеть, – ответила ему Петуния.
– Тогда я прикажу проводить вас до одного из сейфов. Пожалуйста, пойдемте, – гоблин направился к дверям.
Поттер и его тетя последовали за ним.
Через несколько минут они уже входили в главный зал банка. Вексель взмахом руки подозвал одного из служащих, стоящего у стены. Гоблин подошел к ним и поклонился.
– Это Грипрахх, он проводит вас к сейфу.
– Прошу вас, пройдемте со мной, – скрипучим голосом обратился служащий к волшебникам.
Они пошли к неприметной дверце в другом конце зала, за которой оказалась посадочная площадка. Грипрахх свистнул и к ним подкатил небольшой вагончик. Петуния и Гарри заняли пассажирские места, а гоблин сел на место водителя.
– В какой сейф желаете поехать?
Гарри только открыл рот, но тетя его опередила:
– В сейф № 333.
Грипрахх кивнул и вагончик сдвинулся с места.
Путешествие длилось пятнадцать минут. За это время они проехали бесчисленное количество поворотов, взлетели на множество горок и опустились на несколько уровней вниз, минули тьму разветвлений, чтобы внезапно оказаться в просторной пещере, которую освещали сотни факелов, прикрепленных к стенам, и тысячи плавающих в воздухе свеч. Вагончик начал замедлять ход и к вырубленным в стенах сейфам они подъезжали уже на небольшой скорости, что давало возможность Гарри и Петунии рассматривать пещеру. Рельсы спиралью опускались вниз, вплотную подходя к стенам. Возле каждого сейфа находилась посадочная площадка, освещаемая факелами, прикрепленными с обеих сторон массивной двери, скрывающей за собой несметные богатства, удивительные артефакты, редчайшие книги и еще множество разнообразнейших вещей, о существовании обыкновенные волшебники только в легендах слышали и или вообще не подозревали об них. А уж за право обладание теми сокровищами, которые хранили в гоблинском банке древнейшие семейства мира магии, любой отдал бы не только душу дьяволу, но и жизнь. Эти самые сейфы находились под защитой не только магии гоблинов, но и были запертыми за дверьми, обитыми сталью, крепким деревом и еще Мерлин знает чем.
Гарри и не заметил, как транспортное средство снова начала замедлять ход. Осознал он это, когда вагончик подъехал к одной из площадок, и напоследок дернувшись, остановился.
– Мы на месте, – сообщил им Грипрахх.
Он вылез из вагончика и подошел к двери, на которой было выбито «Сейф № 333, собственность Артура, короля Британии».
Грипрахх коснулся когтистым пальцем первой тройки и покрутил за часовой стрелкой последнюю. Что-то клацнуло и голос, раздававшийся одновременно из двери и из двери, спросил:
– Имя?
Гоблин повернулся к Поттеру и сказал:
– Вы должны назвать свое имя.
Парень сглотнул, но сделал шаг вперед и, чувствуя себя полным придурком, назвался:
– Гарри Поттер.
Ничего не произошло. Гарри в поисках поддержки оглянулся назад, но тут снова раздался голос:
– Полное имя.
Поттер нахмурился, вспоминая то, что прочитал полчаса назад.
– Гарольд Джеймс Артур Годрик Геллерт Поттер-Гриффиндор-Райвенкло (Слизерин), – наконец вспомнил он.
– Добро пожаловать, Наследник, – дверь раскрылась, открывая перед пораженными Гарри и Петунией сейф.
Тетя и племянник вошли в помещение, называющееся как угодно, но только не сейфом. Скорее это напоминало сокровищницу какого-нибудь восточного правителя. Все горизонтальные поверхности были завалены золотыми, серебряными и бронзовыми монетами.
Пока Гарри растеряно хлопал ресницами, осматривая все это богатство, Петуния деловито отсчитывала необходимую сумму в мешочек, который извлекла из сумочки. Спустя пару минут она подошла к парню, до сих пор находящемуся в шоковом состоянии. Женщина покачала головой и тронула его за плечо.
– Пойдем. Мы и так опаздываем.
– А? Да-да, – очнулся Гарри и направился вслед за тетей.
Гоблин уже сидел в вагончике, ожидая их. Они сели на свои места. Спустя пятнадцать минут они входили в главный зал банка. Поблагодарив сопровождающего, женщина и парень подошли к свободному гоблину.
– Чем могу помочь? – неприязненно обратился он к ним.
Миссис Дурсль такой тон гоблина не смутил, и она, как ни в чем ни бывало, сказала:
– Мы бы хотели обменять галеоны на 50 000 фунтов стерлингов.
Менеджера, в отличие от Гарри, такая цифра не поразила, и он равнодушно спросил:
– Хотите взять из сейфа?
– Да. Сейф № 564.
Второй раз на памяти Поттера гоблин проявил свои чувства – глаза увеличились, а руки задрожали.
– Думаю, будет лучше, если вы пройдете со мной к директору, – справившись с собой, обратился к ним гоблин.
– О, не беспокойтесь. Мы уже были у директора. Именно у него мы и узнали о том состоянии, которое принадлежит моему племяннику, – ответила Петуния. – Не могли бы Вы быть так любезны и обменять нам деньги?
– Прошу прощения. Я сейчас вернусь, – гоблин учтиво поклонился и отошел.
Гарри повернулся к женщине, напряженно что-то обдумывающей.
– Тетя, зачем нам 50 000 фунтов?
Петуния повернулась к нему и насмешливо поинтересовалась:
– Неужели ты считаешь, что мы купим тебе несколько рубашек, брюк и комплект нижнего белья? Нет, мой дорогой, мы оденем тебя, как подобает аристократу и богачу. А для этого мы посетим и магловские магазины. Причем бутики известных брендов, вещи которых отнюдь не дешевы.
В этот самый момент возвратился гоблин с кейсом. Миссис Дурсль повернулась к нему, а Гарри в очередной раз проклял свой длинный язык. Когда все вопросы, связанные с обменом валюты, были улажены, а документы – подписаны, юноша и женщина покинули «Гринготс». Спустившись по лестнице вниз, они остановились.
– И куда теперь? – спросил Гарри. Он уже понял, что от марш-броска по магазинам его не спасет ничто – не зря он был Гарри Поттером, мальчиком, притягивающим на свое заднее место неприятности. А уж поход по магазинам он считал именно неприятностью, причем большой.
– В магазин мантий – они тебе понадобятся. Купим несколько школьных и парадных. Не спорь! – повысила она голос, заметив, что Гарри собирается ей возразить. – В этом году ты вернешься в школу! Ничего не хочу слышать!
Женщина оставила за собой последнее слово. Парень уныло поплелся за ней, понимая, что этот бой он проиграл.
Он и не заметил, как они оказались возле магазина мантий мадам Малкин. Опомнился, только когда тетя позвала его.
Войдя внутрь, они попали в царство тканей и одежды – на полках лежали свитки разнообразнейших тканей, на манекенах висели мантии всех размеров, цветов и фасонов.
Откуда-то из глубины вынырнула хозяйка – пышная женщина средних лет.
– Чем могу помочь? – доброжелательно обратилась она к ним.
– Мы хотим сделать у вас покупки. Нужны несколько школьных мантий, несколько повседневных и несколько парадных, – начала перечислять Петуния.
– Для кого будем покупать?
– Для молодого человека, – кивнула женщина в сторону племянника. Мадам Малкин посмотрела на юношу и Гарри сразу почувствовал себя музейным экспонатом или редким экземпляром какого-нибудь животного, настолько изучающим и похожим на взор заядлого коллекционера был взгляд хозяйки магазина.
Для Гарри Поттера начинался ад.
Спустя всего час он перемерил столько мантий, сколько не видел за всю свою жизнь. Но придирчивых женщин ничто не удовлетворяло – то фасон не тот, то ткань не легкая, то цвет не подходит к коже или глазам. Но судьба смиловалась над несчастным – через еще полчаса пытки были выбраны шесть школьных мантий («Зачем столько?»), четыре повседневные («Я вообще не понимаю, зачем они?!») и три парадные – темно-изумрудная с ручной вышивкой (серебристые грифоны сплелись в бою на спине, а защитные руны украшали подол и манжеты), красная с золотой вышивкой (драконы выдыхали пламя, переплетаясь в причудливом танце) и синяя с бронзовыми орлами на рукавах и гиппогрифом на спине. Все это великолепие обошлось им в 700 галеонов.
Полтора часа примерок настолько измучили парня, что из магазина он выходил осунувшийся и чувствовал себя, словно выжатый лимон. Петуния заметила это и решила повести мальчика в соседнее кафе. После стакана сока, нескольких пирожных и мороженого Поттер ожил и уже с интересом изучал Косой переулок. А ситуация была не самая радужная – после того, как неделю назад Министерство объявило, что Волдеморт возродился, люди боялись выходить на улицу. Прохожих было мало и ходили они в основном группками. На Гарри и Петунию, одетых в мантии с капюшонами, подозрительно косились, но никаких действий не предпринимали. Большинство магазинов обзавелось помимо магической защиты, еще и крепкими ставнями на окнах. Единственным магазином, отличавшимся от своих собратьев, был магазин близнецов Уизли. Он ярким пятном выделялся среди серых зданий – разноцветные афиши и вывески на витринах и стенах придавали ему вид попугая среди ворон.
Гарри поспешно отвернулся – ему не доставляло удовольствия смотреть на этот магазин. Но тут раздался смех – громкий, искренний, столь не уместный на этой улице. Удивленный и недоумевающий, Поттер повернулся в ту сторону и увидел людей, которых ненавидел всей душой. По Косому переулку шли близнецы Уизли, Чарли, Билл и их родители. Фред и Джордж рассказывали что-то смешное, активно жестикулируя, чем смешили братьев и старших Уизли. Лицо Поттера исказила такая гримаса и повеяло магией такой силы, что Петуния, хотевшая что-то спросить, застыла с открытым ртом. Проследив за взглядом племянника, женщина нахмурилась – она узнала этих людей. Старший рыжий и его двое сыновей-близнецов два года назад разнесли ее гостиную и жестоко пошутили над Дадли. Не стоило труда догадаться, кто стал причиной того, что от Гарри веяло магией.
Тут она заметила движение – Поттер вставал, собираясь мило «побеседовать» с рыжей семейкой. Петуния схватила племянника за рукав и нечеловеческим усилием вернула его на место. Как ей, хрупкой женщине, удалось удержать подростка, сильнее ее, оставалось для Петунии загадкой до конца жизни.
– Пойдем отсюда, – миссис Дурсль была умной женщиной и приняла верное решение – уйти отсюда раньше, чем случится беда.
Бросив на столик несколько монет, она потянула сопротивляющегося племянника к выходу. Через пару минут они снимали мантии, стоя на улице в магловском Лондоне. Насильно втолкнув в машину все еще оказывающего сопротивление Гарри, она села на место водителя. Джип взревел и сорвался с места, оставляя за собой пыльный след и вызывая у прохожих удивленные взгляды. Впрочем, те об этом забыли в следующее же мгновение – мало ли какие дела и причуды у человека.
Ну, а насильно втиснутый в средство передвижения Поттер притих и уже не собирался начать вендетту семейству Уизли. Отвернувшись к окну, он невидящим взглядом смотрел на мелькавшие машины, улицы и дома и не замечал, как иногда смотрит на него тетя – обеспокоено, с тревогой и напряжением. Парень размышлял о том, что же подвигло такую добрую семью, как Уизли, так с ним поступить. «Или они были только для меня такими – добрыми, радушными и любящими, а на самом деле терпели меня только по приказу Дамблдора? Но если они не притворялись, то почему же не рассказали правду? Что это – план Дамблдора или желание самих Поттеров? Но Уизли – отдельный разговор. Что же могло заставить Гермиону Грейнджер, умную ведьму, борца за справедливость, молчать? И как давно она знала? А почему, собственно, они со мной дружили? Исполняли просьбу директора? Или подружились искренне? А потом уже старик рассказал им, а они не сообщили мне, потому что боялись расстроить?», – на эти вопросы у него не было ответов.
«А декан тоже хороша. Как же – в первый же день говорила, что факультет станет для нас вторым домом. Для меня он и был домом, настоящим. И хоть считалось, что прописан я в доме №4 по Тисовой улице, настоящим домом был для меня Хогвартс»… А теперь? Что теперь? Сможет ли он так же относиться к школе, помня, что именно ее глава распоряжался его жизнью, как игрушкой? Сможет ли он когда-нибудь посмотреть в глаза МакГонагалл, забыв, что она знала о небольшом секрете? Простит ли когда-то Люпина? Пожалуй, именно оборотня ему будет простить тяжелее. Тот ведь знал, что Лили и Джеймс живы и с таким состраданием учил несчастного парнишку чарам Патронуса. Интересно, его мучили угрызения совести после того урока, когда Гарри рассказал ему про свое самое счастливое воспоминание – родителей, склонившихся над его колыбелькой? И была ли она у него когда-то? А может, Люпин загрыз ее во время одной из трансформаций? Как бы там ни было, но вина вервольфа очевидна и отрицать ее глупо. Как и вину Блэка. О, при воспоминании о Блэке кровь забурлила от ярости. «Мало того, что он ничегошеньки не рассказал, так еще и посмел выжить! Выжить и обмануть меня, своего крестника! Гм, но как он выжил? Вроде бы тогда в кабинете упоминал о каком-то портале. Но раз у него был этот портал, то все это было спланировано заранее? Или он есть у каждого члена Ордена? В любом случае, это никого не оправдывает. Раз Блэк выжил, то должен был дать о себе знать. Он ведь понимал, что я буду горевать о нем? А может, и это спланировал директор? А что – замечательный план! Убитый горем Гарри узнает о пророчестве, и, движимый желанием отомстить, целенаправленно двигается к уничтожению Волдеморта, попутно сметая всех его слуг. А в последней битве он геройски гибнет. Получает свой посмертный орден Мерлина и табличку с позолотой в Министерстве, а директору достается вся слава. Отличный план, господин директор! Да вот какая тут проблема – мне не очень хочется играть в ваши игры. Извините, я пас. Понаблюдаю со стороны, так сказать».
Приняв такое решение, Гарри повеселел и уже более осмыслено смотрел на мчавшийся за окном поток машин. Это не ускользнуло от ока его тети и она сделала мысленную заметку – расспросить племянника поподробнее о том, о чем он думал теперь.
Гарри, не подозревающий о планах тети, с восторгом рассматривал Лондон. Они проезжали мимо туристических мест города, известных отелей и ресторанов… Путь занял не больше получаса. Джип остановился возле одного из самых крупных лондонских торговых центров – огромного здания из стекла и бетона под названием «Гринвич». Этот торговый центр был известен тем, что в нем располагались бутики самых известных модельеров. Конечно же, стоимость вещей, продаваемых здесь, была не по карману среднестатистическому жителю Англии, но Гарри не должно было это волновать – денег хватит. Об этом парню сообщила Петуния, направляясь к входу.
Войдя внутрь, они оказались в огромном холле. Пол был покрыт мрамором, натертым до блеска так, что можно было смотреться, как в зеркало. С потолка свисала огромная люстра. Прямо напротив входа располагалась лестница, по которой вверх и вниз ходили немногочисленные посетители, судя по одежде и манере поведения – не из бедных. Сама лестница была покрыта красной ковровой дорожкой, простилающейся до входных дверей. В глубине холла можно было рассмотреть ресторан. Справа от лестницы располагался фонтан, возле которого стояли удобные лавочки. Из кафе раздавалась приятная приглушенная музыка.
– Чем могу помочь? – к ним приблизился мужчина, одетый в офисный костюм. На бейджике, прикрепленном к лацкану пиджака, было написано: «Джонатан, управляющий».
– Мы бы хотели купить моему племяннику одежду.
– Извините, но боюсь, цены в магазинах слишком высоки для Вас, – произнес управляющий, окидывая презрительным взглядом одежду Гарри. Тот и вправду выглядел не лучшим образом – помятая футболка, протертые джинсы, неведомо когда стираные, разбитые кроссовки, очки, перемотанные скотчем, торчащие волосы.
– Нас не волнуют цены в бутиках, – в голосе миссис Дурсль зазвучал металл. – Мы пришли сюда для того, чтобы купить качественную одежду, а не выслушивать Ваше мнение. Думаю, Вы не откажетесь нам помочь? – рука женщины невзначай скользнула по пиджаку, как бы поправляя воротничок.
– Простите, – сразу же потерял свой вид Джонатан. – Прошу Вас, пройдите за мной.
– Так-то лучше, – хмыкнула Петуния, направляясь за мужчиной.
Гарри понуро поплелся за ней в преддверии очередного круга ада.
Он был прав.
Как только они оказались на втором этаже, непосредственно на котором и располагались магазины одежды, глаза Петунии загорелись азартом. И было от чего – бутики Dolce&Gabanna, Armani, Valentino, Prada, Gucci, Versace, Chanel, Kelvin Cline и прочие представители модельного бизнеса, казалось, обосновались здесь.
Помимо бутиков, на этом этаже были парикмахерская и салон красоты. В первую очередь тетя потащила племянника в магазин Kelvin Cline. Продавщицы, увидев их, брезгливо скривились, но после того, как Джонатан что-то прошептал им на ушко, постоянно осматриваясь на покупателей, с милыми улыбками обступили женщину и парня.
Следующие несколько часов слились для парня в одно разноцветное пятно – пиджаки, рубашки, футболки, брюки, джинсы, футболки, туфли, кроссовки, нижнее белье… Из Kelvin Cline они перешли в Dolce&Gabanna, оттуда в Armani, потом еще куда-то. Нанятые носильщики только успевали брать пакеты с одеждой. Петуния не была бы женщиной, если б упустила такой шанс приобрести обновки, да еще и таких известных модельеров.
Очнулся Гарри только в салоне красоты.
– А мы что, уже все? А где магазины?
– Вообще, мы уже все. Но если хочешь, можем продолжить, – раздался голос справа от него.
Гарри повернул голову в ту сторону и не смог сдержать вопль ужаса – в соседнем кресле сидело нечто, одетое в огромный зеленый махровый халат. На голове наподобие тюрбана замотано полотенце. Там, где должно находиться лицо, была какая-то субстанция зеленовато-голубого цвета с зелеными круглыми пятнами. Присмотревшись, парень признал в этих пятнах огурец. Тут это нечто заговорило:
– Гарри, что случилось?
– В-в-вы к-к-к-т-то-о-о? – заикаясь, спросил Поттер.
– Как кто? – удивилось это. – Я твоя тетя. Не узнаешь?
– Нет, – отрицательно покачал парень головой.
– О Господи! Когда тебе было девять лет, Дадли впервые сунул головой тебя в унитаз.
Поттер мучительно покраснел – это было одно из самых худших его воспоминаний, и никто, даже Грейнджер и Уизли, не знали об этом.
– Тетя, что они сделали с Вами? – в ужасе прошептал мальчик.
– О, ничего страшного, – рассмеялась женщина. – Это специальная маска для кожи лица – улучшает цвет и разглаживает морщины.
– Ааа, – протянул мальчик. – А что я тут делаю? – спросил он через какое-то время.
– Ты? Ты тоже сидишь в маске.
– Что?!
– Успокойся. У тебя настолько загрязненная кожа, что ее необходимо было почистить. Потом ты пойдешь в солярий.
– Зачем?
– Бледный очень. А так как валяться под настоящим солнышком времени не будет, то используем искусственное.
Гарри только вздохнул. После салона красоты его повели в парикмахерскую. Стилист, увидев его шевелюру, схватился за сердце и убитым голосом спросил, пользовался ли молодой человек когда-нибудь расческой? Получив утвердительный ответ, он в неверии покачал головой, но принялся за работу. Через час в кресле вместо растрепанного парнишки сидел симпатичный молодой человек с золотистого цвета кожей, в темно-синих джинсах с широким ремнем и голубой футболке (старую одежду они единогласно решили выбросить в мусорное ведро). Вместо беспорядка на голове, гордо именуемого прической, теперь у него были аккуратно уложенные волосы, кончики подстрижены и намазаны специальным раствором. Впечатление портили только старые очки-велосипеды.
– Красавец! – с гордостью сказала тетя, стоящая рядом.
Гарри не верил своим глазам – как тот молодой привлекательный человек мог быть им?
Все еще пребывая под впечатлением от увиденного в зеркале, он вышел вслед за Петунией. Джонатан сопровождал их до самого выхода. Как только парочка села в машину, мужчина облегченно вздохнул – давно он так не переживал. Но эти покупатели оставили в кассах бутиков кругленькую сумму, а соответственно, и процент с выручки будет больше. А это значит, что хозяин центра будет доволен, и возможно, ему, Джонатану, даже выдадут премию.
Следующей остановкой серебристого джипа, одного из пассажиров которого сейчас разыскивал весь Орден Феникса, был магазин оптики. Здесь Гарри приобрел новые очки – стильные, в проволочной оправе, прямоугольные.
Джип остановился возле ворот трехэтажного особняка. Ворота бесшумно открылись и машина въехала во двор. Взяв как можно большее количество пакетов из заднего сидения, Гарри и Петуния направились к дому. Не успели они войти, как раздался вопль:
– Где вы были? Петуния, я отпускал вас на несколько часов, а не на полдня! Мы тут чуть с ума не сошли! Думали, что вас уже нашли! А где Гарри? И кого ты привела? Ты же знаешь, что посторонним вход запрещен! – так приветствовал их Савмак.
– Дорогой мой, это Гарри. Мы пару часов провели в банке. Ни за что не поверишь, что мы там узнали. Потом прошлись по магазинам в Косом переулке и купили парню мантии. А позже совершили набег на «Гринвич».
– «Гринвич»? Пети, ты с ума сошла! Сколько же вы там должны?
– Не переживай. Гарри у нас богач, деньги есть. Но зато мы теперь приодели парня.
Гарри, пока Савмак разговаривал с Петунией, разгружал машину. И теперь возле них высилось подобие Пизанской башни из пакетов, грозящихся рухнуть в любой момент. Глава ОЗОМ, увидев это, схватился за сердце:
– Это все его?!
– Нет, конечно, – обижено ответила Петуния. – Половина пакетов – мои.
– Эээ…
– Мы ограбили половину бутиков, – мрачно объяснил Гарри, разбираясь с сумками и откладывая в сторону свои.
– Ну, – смутилась миссис Дурсль. – Скажем так, мы осчастливили продавцов.
– Вот именно. Они рыдали от счастья, когда мы покинули «Гринвич», – буркнул Гарри, собирая свертки и удаляясь.
Конечно же, ни о каких уроках и речи не могло быть! Поэтому после ужина Гарри отправился в свою комнату.

* * *

– Гарри, просыпайся! Просыпайся! Тебя уже ждут, – раздался голос тети.
Парень поднял голову над подушкой и спросил:
– Сколько времени?
– Пять утра.
– Сколько? Нет, я спать, – он снова упал на подушку.
– Вставай.
– Мммм…
– Гарри Джеймс Поттер!
Но и это не возымело действия – парень только перевернулся на другой бок.
– Ну, как хочешь.
Судя по удаляющимся шагам, тетя ушла. Поттер уже успел снова уснуть, как тут на него свалился целый водопад ледяной воды. Естественно, после такого душа, ни о каком сне не могло быть и речи.
– Что Вы делаете?! – возмущенно воскликнул он.
– Пытаюсь тебя разбудить, – невозмутимо ответила миссис Дурсль, стоящая над ним с ведром. Одета она была в синий спортивный костюм.
– Но холодной водой? С кусочками льда?!
– Другой не было.
– Вы что, хотите, чтобы я простудился?
– Ничего с тобой не случится – переоденешься в сухое.
И вдруг произошло нечто из ряда вон выходящее – вокруг Гарри вспыхнул огонь, который погас раньше, чем кто-то успел опомниться. Оказалось, что и сам Гарри, и постель абсолютно сухи.
– Интересно, – хмыкнула Петуния. – Не забыть бы расспросить об этом Тристана. Так, собирайся, мы и без того опаздываем.
– Куда?
– Как куда? На утреннюю пробежку, конечно. У тебя каждый день будет начинаться в пять утра. Сначала пробежка, завтрак и занятия до обеда. Обед и снова уроки.
– Господи, куда я влип? – задал риторический вопрос Поттер, с огромной неохотой вылезая из теплой постели.

Так начиналось утро каждого дня. Поначалу было тяжело. Хоть и помогали годы тренировок в квиддич, но отсутствие оных почти два года не очень благотворно повлияли на физическую форму парня – ему тяжело было разминаться, бегать, мышцы ужасно болели поначалу. Но со временем это прошло, организм приспособился к нагрузкам. Но ведь помимо тренировок были и уроки – очень неудобно было танцевать, если мышцы отказываются работать, шпага не хотела слушаться, потому что руки дрожали.
Так проходило время в штабе ОЗОМ.

* * *

В магическом мире нарастала паника – поверившие в возвращение Волдеморта волшебники заваливали Министерство истеричными письмами, что Тот, Кого Не Называют прогуливается возле их дома, что сосед ведет себя подозрительно и все в таком духе. В большинстве своем это были ложные вызовы и авроры, прибывающие по одному из очередных вызовов, срывали злость на авторах писем, что вызывало волну жалоб на слуг магического закона.

* * *

С начала каникул прошло две недели. Все это время Джинни Уизли просидела дома. Им не разрешалось покидать не только территорию Норы, но и дом без острой необходимости. От скуки младшая Уизли даже начала делать домашнее задание. Но в тот вечер ничего не хотелось делать, и поэтому она сидела на подоконнике, смотря на небо. Ее мысли вертелись вокруг одного симпатичного молодого волшебника с зелеными глазами и черными волосами. Она думала о Гарри Поттере. Джинни очень сочувствовала ему – конечно, потерять последнего родного человека – страшный удар. Особенно для Гарри, которого судьба и так не очень жаловала. Но выразить свои соболезнования она не успела – за несколько дней до окончания года он исчез. Директор объяснил это тем, что в связи со сложившейся ситуацией Гарри был вынужден покинуть школу раньше. И вот прошло две недели, а от него ни строчки. Джинни несколько раз писала ему письма, но Сычик возвращался ни с чем.
Вдруг внизу послышались голоса. Девушке показалось, что один принадлежит Гарри. Решив проверить свою догадку, она спустилась вниз и вошла в гостиную. И правда – он стоял возле камина и о чем-то беседовал с ее отцом.
– Гарри! – радостно воскликнула она и бросилась парню на шею.
Девушка не заметила, как в этот момент из камина вышла женщина, поразительно похожая на нее саму. Гостья несколько секунд недоуменно наблюдала за развернувшейся перед ней картиной, а потом позвала:
– Джеймс, что все это значит?
«Гарри», до тех пор неуверенно обнимавший накинувшуюся на него рыжую ведьму, посмотрел на пришедшую:
– Лили, я ничего не понимаю.
– Джинни, отпусти, пожалуйста, мистера Поттера, – наконец очнулся Артур Уизли.
– Мистера Поттера? С каких это пор ты называешь Гарри мистером? – спросила Джинни.
– Доченька, это не Гарри, это его отец.
– Его отец мертв уже четырнадцать лет.
– Вообще-то мы не умирали, – заявил так похожий на Гарри мужчина.
Джинни присмотрелась повнимательнее – и правда, отличия есть. Но вот в полутемной комнате их почти не видно.
– Но как это Вы живы? Гарри знает?
– Уже да, – из камина вышел еще один мужчина.
– Сириус! – визгнула мисс Уизли. – Ты жив? Вот Гарри обрадуется!
– Не думаю, – понуро протянул Блэк. – Две недели назад он узнал то, что не должен был знать – что мы с его родителями живы.
– Но почему он не должен был об этом знать? Вы бы знали, как он переживал о том, что никогда не знал родителей. Кстати, где он?
– Узнал об этом и убежал.
– Почему? Подождите, – до нее начало доходить. – Вы и не собирались сообщать ему, что живы? Вы в очередной раз издеваетесь над ним? Или это часть какого-то хитроумного плана?
Потупившаяся мать и виноватый взгляд отца говорили лучше всяких слов.
– Вы – предатели! Неудивительно, что Гарри сбежал! Я не удивлюсь, если он вообще в школу не вернется! – со слезами в глазах воскликнула девушка и убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Она бросилась на кровать и рыдала, не слыша, как стучат родители, требуя впустить их.
Девушка не слышала, как звучали заклятия, открывающие дверь. Впрочем, особой пользы от них не было – дверь не открывалась. Она светилась мягким серебристым светом, который только вспыхивал сильнее от заклятий. Находящиеся в коридоре не могли видеть этот свет, он был доступен только для глаз своей создательницы, своей хозяйки. Чистая магия, запечатавшая дверь, вышла из-под контроля Джинни, когда та узнала некоторые интересные подробности о семье Поттеров. Но сама девушка и не подозревала об этом – она рыдала, уткнувшись в подушку. Через полчаса рыдания начали утихать, а потом и вообще перешли в размеренное дыхание – Джинни уснула.
Проснулась она через час. Голова гула, а в горле неприятно саднило – результат недавней истерики. Встав, девушка подошла к зеркалу, висевшему в углу комнаты. Увидев отражение, она поморщилась – красные опухшие глаза, красные щеки, волосы оставляют желать лучшего. А тут еще и зеркало не удержалось:
– Что, милочка, любимый бросил? Так забудь его, не достоин он твоих слез. Ты себе еще лучшего найдешь. Правда, для начала приведи себя в порядок. А то не мудрено, что он тебя бросил. На его месте я б тоже тебя бросило.
Джинни бросила на слишком болтливый предмет неприязненный взгляд и вышла из комнаты. Она спустилась по лестнице с целью умыться – ванная комната находилась внизу. Проходя мимо кухни, девушка услышала неясные голоса. Подслушивать она не собиралась. Но тут послышался голос Дамблдора, говорящий что-то про Гарри. Джинни как можно тише подкралась к двери.
– Вы нашли Гарри? – спросил Дамблдор.
– Нет, его нигде нет, – по голосу девушка определила, что это Люпин.
– А дом его тети проверяли?
Говоривший был незнаком Джинни, но вот сам голос, даже нотки, показались девушке знакомыми.
– Конечно! Там никого нет. Вообще. Кажется, все оттуда выехали и причем давно. Мы установили на всякий случай наблюдение за домом, но пока результатов нет – никто не появляется. Мы также опросили соседей. Они говорят, что муж Петунии вместе с сыном уехал еще в начале июня, а сама женщина через две недели после отбытия мужа отправилась на какой-то курорт. Мальчик там не появлялся. Соседи предположили, что Гарри могли, наконец, посадить в тюрьму, как преступника.
– Мой сын в тюрьме? – воскликнул тот самый мужчина. Теперь было понятно, что это Джеймс Поттер. – Что за бред?
– Это не бред, все в Литтл-Уилтинге считают, что парень – подросток с неискоренимыми криминальными наклонностями. Петуния и Вернон убедили в этом соседей.
– Вы искали его с помощью поискового зелья? – спросил Артур Уизли.
– Да. Северус сварил самое мощное поисковое зелье, какое только мог.
– И каков результат?
– Никакого, – мрачно ответил зельевар. Джинни как наяву видела, как он презрительно кривится. – Зелье просто не работает.
– Значит, ты просто плохо его сварил. Мы должны найти моего сына. Он единственный, кто может победить Лорда, о чем тебе прекрасно известно, Снейп! – воскликнул старший Поттер.
– Поттер, если ты такой умный, то почему же сам не сваришь это зелье, а? – прошипел Снейп. – Ведь для великого Джеймса Поттера нет ничего невозможного. Уверен, варка этого зелья не станет для тебя проблемой.
– Нюниус, а ты так и сможешь его сварить? – издевательски протянул Сириус, до этого сидевший тихо.
– Северус, Сириус, Джеймс, успокойтесь! – мягко пожурил мужчин директор. – Ну что вы как дети малые?
Поттер и Снейп только сверлили друг друга неприязненными взглядами, Блэк молчал. Дамблдор удовлетворено улыбнулся и спросил:
– Если зелье поиска не работает, то что это значит?
Снейп промолчал и отвел глаза. Джеймс как раз хотел съязвить по поводу знаний его как зельевара, но тут раздался тихий голос Лили:
– Если зелье не работает, это значит, что либо человека не существует, либо, – тут она запнулась, – либо он умер.
На кухне воцарилась пугающая тишина. Стоявшая за дверью Джинни еле успела зажать рот. Она не хотела верить, что Гарри умер. Этого не может быть! Это просто невозможно! Гарри Поттер не может умереть!
Ее чувства разделяли и остальные сидевшие на кухне.
– Но ведь это неправда? Альбус? – дрожащим голосом спросила Молли.
– Не знаю, Молли, не знаю, – ответил ей директор. – Мы не можем найти Гарри уже две недели. Вполне вероятно, что могло случиться все, что угодно. Северус, ты не слышал ничего в стане Пожирателей?
– Нет, директор. Но есть еще одна причина, почему зелье не работает.
– Какая? – вскинулись все. Джинни навострила уши.
– Скрывающее заклятие.
Для девушки это ничего не говорило, но похоже, остальные поняли.
– Ты полагаешь, что его спрятали? – спросил Ремус, первый пришедший в себя.
– Вполне возможно, что так и есть, – ответил Северус.
Джинни за дверью облегченно вздохнула.
– В таком случае наши поиски усложняются, – заметил Альбус. – Но прекращать их мы не будем. Мы не можем так это оставить. Парню нужно стереть память, пока он чего-нибудь не натворил такого, что не можно будет исправить. Джеймс, Сириус, продолжайте следить за домом – вдруг он там появится.
– Директор, а что делать с Джинни?
Девушка, стоящая за дверью и уже собирающаяся уйти, остановилась и затаила дыхание.
– Вы будете стирать ей память? – с затаенным беспокойством спросила миссис Уизли.
– Нет. Она все равно рано или поздно узнала бы. И хоть это случилось не так, как надо, но менять ничего не будем.
Молли и Джинни одновременно облегченно вздохнули – никто из них не хотел, чтобы девушке стирали память.
– Ну, раз все вопросы решены, то собрание объявляю закрытым, – хлопнул в ладони директор.
Услышав это, Джинни как можно быстрее убралась с места преступления. И как раз вовремя – как только она прошмыгнула на лестницу, дверь кухни открылась и оттуда вышли все присутствовавшие. Девушка поднялась в свою комнату.
– Почему не умылась? – сразу накинулось на нее зеркало. – Хочешь всех парней распугать? А ну немедленно мыться, расчесаться, одеться, улыбнутся и мальчиков охмурять!
Джинни бросила на несчастный предмет такой взгляд, что зеркало сочло за лучшее заткнуться. Девушка подошла к кровати и села. Посидев пару минут, она резко встала и подошла к окну. Но была ночь и почти ничего нельзя было рассмотреть, поэтому младшая Уизли подошла к письменному столу и вытащила из ящика первую попавшуюся под руку книгу. Не глядя на название, Джинни села в кресло и открыла книгу посредине. Несколько минут она упорно пыталась читать, но смысл ускользал от нее. Джинни по нескольку раз перечитывала строчки, но теряла нить повествования уже на первых словах. Мысли ее были далеко отсюда.
«Гарри, где же ты? Что с тобой? Почему ты ушел? Почему ничего никому не сказал? Господи, я думала, что забыла тебя! Гарри, но я все равно люблю тебя! Надеюсь, ты появишься в школе, иначе я с ума сойду. Гарри, пожалуйста, не оставляй меня! Я не смогу жить, зная, что с тобой что-то случилось! А может, тебе сейчас плохо? Ведь они говорили, что не могут тебя найти! А если тебя схватили и пытают? Мерлин, сделай так, чтобы с ним все было хорошо, пожалуйста!»
Девушка и сама не заметила, как вскочила с кресла и начала ходить по комнате. Зеркало наблюдало за ней и уже хотело сказать что-то по поводу волнения, но, увидев ее глаза, промолчало. Джинни беспокойно ходила по комнате, не замечая, как прижимает к себе книгу. Снизу раздался какой-то грохот и крик. Это привело девушку в чувство. С удивлением она посмотрела на книгу. Увидев название – «Применение трансфигурации в зельях» и удивившись тому, как она у нее оказалась, ведь подобные научные изыски были больше по душе Грейнджер, отбросила талмуд в сторону. Книга ударилась в стену в пару сантиметрах от зеркала и шлепнулась на пол корешком вверх.
– Ты меня убить хочешь? – возмущенно воскликнуло оно. – А кто тебе советы давать будет, а? Кто посоветует, что одеть?
Но возмущенная реплика зеркала осталась без внимания – девушка даже не повернулась в его сторону. Обиженное, оно замолчало.
Так прошло минут сорок. Все это время Джинни не присела ни на минуту – она маялась по комнате, переставляла вещи, несколько раз убрала на письменном столе, три раза перестелила постель и все равно никак не могла успокоиться. Спуститься вниз она боялась – вдруг все узнают, что она подслушивала? Да и девушка не знала, как себя вести. После того, как она обвинила родителей в предательстве Гарри и узнала, что старшие Поттеры живы, то не могла успокоиться. С одной стороны, она не могла понять их действий, с другой – не знала, как себя вести после этого. «В конце концов, буду вести себя с ними холодно. Пусть не считают, что я забыла то, как они поступили с Гарри, и простила их. Уж слишком много они взяли на себя – распоряжаться судьбами людей», – приняла решение девушка.
– Джинни, иди есть! – послышался снизу голос матери.
Девушка запаниковала – она не готова была встретиться с теми, кого считала предателями. Иначе она не могла их назвать, только так.
– Мама, я не хочу! – ответила она, надеясь, что ее оставят в покое. Но ее надежды не оправдались.
– Джиневра Молли Уизли! Немедленно спускайся!
Тяжело вздохнув, девушка встала с кровати, на которую опустилась минутой раньше, и пошла к двери.
– Ты спустишься в таком виде? – не удержалось зеркало, которое просто не могло допустить, чтобы его хозяйка вышла из комнаты не прихорошившись.
– В каком? – слова зеркала задели Джинни и она подошла поближе.
– В таком, – в зеркале отобразилась рыжая девушка с растрепанными длинными волосами, которые и до того не являли собой образец аккуратности, а после получасовой беготни по комнате вконец растрепались. Краснота и опухлость глаз уже прошли, но все равно было видно следы от слез. Девушка схватила расческу и начала ожесточенно распутывать волосы. Когда зубчики расчески потянули за особо не поддающийся колтун и Джинни, не удержавшись, зашипела, зеркало вмешалось:
– Ты волшебница или магла? Зачем тебе палочка?
– Но нам на каникулах не разрешается колдовать, – растеряно сказала девушка, продолжая распутывать волосы.
– Да слушай ты их побольше! – фыркнуло зеркало. – Запрещено маглорожденным, да и то узнают об этом только в том случае, если в районе больше не живет волшебников.
– То есть, если я буду колдовать, то в Министерстве посчитают, что это родители?
– Именно!
– В таком случае… – девушка схватила палочку, лежащую на тумбочке около кровати, и всего за минуту несколькими взмахами привела себя в порядок.
– Ну вот, другое дело! – удовлетворено сказало зеркало. – Теперь можешь идти.
– Спасибо! – поблагодарила Джинни зеркало и вышла из комнаты.
– Она меня поблагодарила? – удивилось зеркало. – Если б я было живое, я бы покраснело!

* * *

Джинни медленно спускалась по лестнице. Она не горела желанием идти вниз, да и голодной она себя не чувствовала. Но ругаться с мамой хотелось еще меньше – Молли Уизли была обладательницей таланта ругаться и убеждать. Поэтому во избежание пустой траты нервов Джинни решила пойти ужинать. Да и настроения ссориться с матерью у нее не было.
Войдя на кухню, она остановилась, ошеломленная – за столом сидели отец, Рон, близнецы, Гермиона, Сириус Блэк, Ремус Люпин, Альбус Дамблдор, Северус Снейп («Мерлин всемогущий, он остался на ужин?») Джеймс и Лили Поттеры. В том, что эта зеленоглазая женщина с вьющимися каштановыми волосами, сидящая возле мистера Поттера, была именно матерью Гарри, сомневаться не приходилось. Присутствующие о чем-то разговаривали, но с ее появлением замолчали.
– Добрый вечер, – поздоровалась Джинни.
– Милая, сегодня у нас гости, – сказала ей Молли, стоящая возле плиты. – Помоги мне, пожалуйста.
Девушка подошла к плите и начала помешивать соус. Потом накрыла на стол и нарезала хлеб. Ужин прошел в молчании. Когда тарелки были убраны, Джинни окинула всех сидящих за столом холодным взглядом с ноткой презрения.
– Вы сотрете мне память? – спросила она ровным голосом.
– Нет, почему ты так решила? – мягко спросил Дамблдор, но его голубые глаза подозрительно блеснули.
– Не знаю. Это Вы мне скажите, директор. Вы же с легкостью манипулируете человеческими судьбами, так почему же спрашиваете? Вы уже все решили, директор.
– Джинни! Что ты себе позволяешь? – шокировано воскликнула Молли. – Немедленно извинись перед профессором Дамблдором!
– Не стоит, Молли, – остановил ее Дамблдор. – Пусть девочка выскажется. Джинни, – обратился он к младшей Уизли. – Почему мы должны стирать тебе память?
– Ну как почему? Если я понимаю верно, я не должна была узнать о чудесном воскрешении мистера и миссис Поттер и мистера Блэка, – легкий кивок в сторону вышеозначенных личностей. – Но Вы не учли одного, директор, – сегодня я была дома. И это было большой ошибкой приводить людей, которых считают мертвыми, в дом, не все жители которого знают, что эти самые «мертвецы» живы. Кроме того, я не понимаю, как получилось так, что они живы. Плюс Невилл мне рассказал, как Сириус упал за Завесу Смерти. Может, Вы объясните, как это получилось?
– Джинни, директор не обязан перед тобой отчитываться, – вмешался Артур Уизли.
– Артур! – осадил того Дамблдор. – Мисс Уизли, я отвечу на все Ваши вопросы. Разумеется, в разумных пределах.
– Тогда первый вопрос: как выжили Поттеры? – Джинни даже не обращала внимания на сидящих рядом Джеймса и Лили.
– Они не погибали в ту ночь. Дело в том, что срочно понадобилось их присутствие на одной важной операции по устранению приспешников Волдеморта. С Гарри попросили посидеть двух членов Ордена Феникса. В предыдущем бою они были ранены и еще не настолько выздоровели, чтобы снова идти в бой, поэтому Кристофера и Аннет попросили остаться с малышом. Но была одна проблема – маленький Гарри ставил силовое поле, если видел незнакомых людей. Подпускал он только родителей, крестного и Ремуса. Из-за этого Криса и Аннет пришлось напоить оборотным зельем. К сожалению, мы не знали, что именно эту ночь избрал Волдеморт как время для нападения. Мы потеряли двух хороших людей… Конечно, можно было оставить Гарри с родителями, но когда Джеймс и Лили вернулись с задания, уже все магическое общество знало об их смерти. Было бы довольно странно, если б на следующий день они появились целые и невредимые, не правда ли?
– Но ведь можно же было что-то придумать! – воскликнула Джинни. Она еще не настолько умела контролировать эмоции. – Неужели нельзя было сказать, что Авада только оглушила их или рассказать правду? Зачем было ломать жизнь Гарри? Зачем было отдавать его маглам? – от переполнявших ее эмоций девушка вскочила со стула и сейчас нависала над Дамблдором.
– Джинни, сядь, пожалуйста, – произнес директор тихо, но девушка его послушалась. – Мы не могли так поступить потому, что в Министерстве был составлен акт, подтверждающий факт смерти Джеймса и Лили Поттеров. Ничего сделать с этим мы не могли – отменить этот протокол означало навлечь на них опасность. Ведь в Министерстве еще находились шпионы Волдеморта, которые могли отомстить за смерть их хозяина.
Конечно, это была правда лишь наполовину – ни о каком возвращении Поттеров к жизни официально и не говорилось. Джеймс сам предложил такой план – отдать сына на воспитание маглам, раз предыдущий план с внедрением в верхушку власти и последующим на нее влиянием через сына-победителя провалился. Но юной мисс Уизли этого знать не надо было.
– Но что с Сириусом? Как он выжил? Ведь Невилл собственными глазами видел, как он упал за Завесу! Как Вы это объясните? Вернутся из Арки Смерти невозможно!
– У меня был портал, – вместо директора ответил Сириус, до этого молчавший и пивший чай. – Директор дал мне его перед тем, как мы отправились в Министерство. На случай, если Гарри будет угрожать опасность, мы с ним должны были перенестись на площадь Гриммо, 12. Но когда Белла меня столкнула, пришлось воспользоваться ним самому.
– Но почему ты не сообщил об этом Гарри? Ведь он чуть сам не бросился за тобой! – воскликнула Джинни. – Он всю неделю сам не свой ходил. И вы ничего ему не сказали!
– Арка успела повлиять на меня и я неделю провалялся без сознания, а потом еще неделю не мог встать. Полностью оправился я несколько дней назад.
– Но ведь сообщить о том, что ты жив, можно было? – взорвалась девушка. Она не понимала, как они могут быть таким бесчувственными, ведь речь идет об их сыне, крестнике, друге.
– Сириус находился в очень тяжелом состоянии, – прозвучал мелодичный женский голос. Джинни повернулась в ту сторону – это была Лили Поттер. – Мы боялись, что он не выживет. А давать Гарри ложную надежду было бы слишком жестоко.
– А не жестоко было скрывать все это от него пятнадцать лет? Это было не жестоко? Не жестоко было отправлять его к маглам, которые ненавидят магию, а его – еще больше? – девушка уже кричала. – В таком случае, вы – бесчувственные, бессердечные чурбаны, ничем не лучше Волдеморта и его Пожирателей! – она так резко встала, что стул упал на пол. – Не хочу иметь с вами ничего общего! – Джинни вылетела из кухни и через минуту наверху хлопнула дверь.
Несколько секунд все сидели в ступоре.
– Директор, простите ее за такое поведение. Она ничего не понимает! – первой отошла Молли Уизли и сейчас беспомощно смотрела на Дамблдора. – Просто у девочки переходной возраст и она еще не контролирует свои эмоции.
– Молли, не переживай, успокойся. Я все прекрасно понимаю! – мягко ответил ей старший волшебник. – Она очень переживает за Гарри, поэтому так себя ведет. Думаю, вам стоит поговорить с ней, объяснить, почему все-таки не объявили о том, что Джеймс и Лили живы.
– Да, конечно, Альбус, – засуетилась миссис Уизли. – Я прямо сейчас пойду и все ей объясню.
– Не надо. Пусть девочка остынет, обдумает сегодняшний разговор. Завтра поговорите.
– Хорошо, Альбус. Мы обязательно поговорим с ней, – пообещал Артур.
– Вот и отлично. Молли, спасибо за ужин, было чрезвычайно вкусно. Я всегда поражался твоим кулинарным способностям, – поблагодарил директор.
Он встал из-за стола. Остальные приняли это за сигнал – заскрипели отодвигаемые стулья и все начали вставать.
Дамблдор подошел к Артуру и Молли.
– Ваша дочь – очень талантливая волшебница. Не хотелось бы терять такого сотрудника. Поэтому повлияйте на нее, она не должна оставить сторону Света. Рон, – подозвал он младшего сына четы Уизли. – Пожалуйста, последи за сестрой, – сказал Дамблдор Рону, когда тот подошел к ним. – Джинни не должна слишком долго задумываться над тем, что сегодня узнала. Отвлеки ее чем-нибудь, не давай ей оставаться одной.
– Хорошо, директор, – сказал Рон.
– Замечательно, мой мальчик. Ты сделай это, а я тебя отблагодарю потом. И подключи мисс Грейнджер. Ей, как девушке, будет легче найти к Джинни подход и повлиять на нее.
– Да, директор. Я пойду поговорю с Гермионой.
– Иди.
Рон отошел к Гермионе, которая как раз о чем-то говорила с Ремусом. Извинившись перед Люпином, он отвел девушку в сторону и зашептал ей на ухо. Гермиона кивала головой, а потом о чем-то спросила Рона. Тот ей ответил. На лице Грейнджер появилось задумчивое выражение. Встретившись глазами с Дамблдором, она еле заметно кивнула, показывая, что задание понято и будет приведено в исполнение. Старый маг улыбнулся в бороду – приятно иметь таких смышленых помощников. Он не сомневался, что мисс Грейнджер отнесется к поставленной задаче со всей ответственностью, а если понадобится, то и применит магию. А уж отмазать ее от Министерства он сможет легко. Достаточно будет надавить на министра и припомнить ему старые грешки.
– Что ж, я пойду. И так задержался. Артур, я могу воспользоваться вашим камином?
– Да, конечно, Альбус, о чем речь?
– Директор, Вы в Хогвартс? – спросил Снейп, до этого стоявший в стороне и наблюдавший за находящимися в комнате.
– Да, Северус. А ты тоже?
– Мне надо в лабораторию. Не возражаете? – это было произнесено насмешливым голосом вперемешку с сарказмом, завуалированным под вопрос.
– Нет, что ты, мальчик мой. Ты можешь в любой момент воспользоваться лабораторией.
Снейп фыркнул – попробовал бы Дамблдор запретить ему пользоваться его собственным кабинетом.
Выходя из кухни вслед за директором, Северус посмотрел на лестницу и хмыкнул. Он прекрасно понимал, почему младшая Уизли так восприняла «воскрешение» Поттеров и Блэка – она любила младшего Поттера. И то, что с ним так поступили, приняла и на свой счет, его боль приняла и на себя. Его боль отражалась ей, а ее – ему. Правда, это еще не было заметно настолько, чтобы понять, что происходит. Зельевар усмехнулся – он-то знал, почему так случилось. А все дело было в том, что Гарри Поттер и Джинни Уизли были связаны магией. Это произошло в конце второго курса Поттера – вызволяя Джинни из Тайной комнаты, он не только возложил на нее долг жизни, но и связал их двоих кровью. Его и ее кровь, искропленная слезами феникса, заключили между ними магическую связь, которая позволяла чувствовать друг друга. Правда, пока связь эта была слаба, они очень плохо чувствовали эмоции друг друга. Полностью ощутить всю силу связи они смогут тогда, когда самый младший участник достигнет семнадцатилетия. То есть, в день достижения Джиневрой Молли Кетлин Уизли магического совершеннолетия, они с Гарри Джеймсом Поттером вступали в полную магическую связь. До тех пор ничего они не могли чувствовать. Но видно, судьба решила внести свои коррективы. Две недели назад, когда Гарри узнал о том, что его дражайшие родители и крестный живы, и в результате ритуала, более древнего, чем этот мир, превратился в феникса, и сегодня, когда Джинни узнала о том же, что и ранее Поттер, их магия сделала скачок в своем развитии и ускорила формирование связи. А это значит, что к концу этого лета они смогут предугадывать чувства и эмоции друг друга. Что ж, придется им мириться с этим, раз их связала сама магия.
– Северус, ты идешь? – послышался голос директора.
– Иду, директор. Простите, задумался, – и летящим шагом Снейп подошел к камину. Кивнув на прощание хозяевам дома и Поттерам с Блэком (Люпин ушел еще раньше), он вошел вслед за директором в камин и произнес:
– Хогвартс, покои летучей мыши!
Последнее, что он увидел, было потрясенное лицо Джеймса Поттера и Сириуса Блэка и недоуменное – Лили Поттер. Увы, увидеть выражение Уизли ему не удалось – в следующее мгновение камин перенес его в его личные апартаменты в школе.

* * *

Уже прошло две недели с тех пор, как Гарри Джеймс Поттер поселился в штабе ОЗОМ. Все это время он занимался – его учили восточным единоборствам, фехтованию, танцам, языкам, истории и генеалогии магических родов (хоть он и возмущался по поводу этого, но смирился с необходимостью их изучать). Помимо этого, его учили зельеварению, трансфигурации, стихийной магии (он до сих пор не понимал, зачем она ему, хоть и проявлял в ней некоторые успехи), древним ритуалам, рунам и искусству дипломатии. За эти две недели он изучил многое, но, возможно, заслуга тут была учителей, которые диктовали длиннющие лекции и давали огромные домашние задания. К их чести, Гарри многое запоминал еще во время урока, и ему не приходилось тупо заучивать материал. Конечно, сначала приходилось тяжело, но со временем он втянулся и необходимость поглощения разного рода восстанавливающих, бодрящих, энергетических и прочих тонизирующих настоек, в том числе и кофе, отпала.
С изучением анимагической формы и ее особенностей возникли определенные трудности, заключающиеся в основном, в том, что последний маг, владеющий такой формой, жил две тысячи лет и никаких данных о том, в чем же заключаются особенности аниформы феникса, не сохранилось. Тристан зарылся в книги, в том числе и хранящиеся в Отделе Тайн, и через три дня сообщил, что ничего не смог найти. Пришлось довольствоваться только тем, что Тристан объяснял парню преимущества бытия птицей и как эти самые преимущества использовать в человеческом обличии. Через несколько дней после начала уроков их отменили за ненадобностью – все, что мог Тристан рассказать Гарри о использовании навыков птиц, совершенно не годилось. Оказалось, что Поттер не может использовать острое зрение птиц, у него не трансформировались руки в перья. Поэтому у него появился новый учитель – Фоукс, который каждый вечер пел-рассказывал Гарри об особенностях фениксов, их физиологии, взаимодействии с другими волшебными существами… Оказалось, что лучше всего парню дается контроль над огнем и перемещением с помощью огня. Так постепенно он изучал свою анимагическую форму. Спустя неделю после начала уроков под руководством Фоукса Гарри появился на кухне прямо в огне, не превращаясь в птицу. Сидящие в то время на кухне Петуния и Савмак подавились кофе, когда посреди кухни взметнулся столб пламени и из него вышел Гарри Поттер собственной персоной.
– Ура! Получилось! – обрадовался он.
– Что получилось? – прокашлявшись, спросила Петуния.
– Переместиться огнем, тетя, – ответил ей Гарри, садясь на стол и наливая себе ароматного черного кофе.
– Поздравляю, мальчик мой! – обняла его женщина. – Значит, у тебя получилось?
– Угу, – кивнул парень, отхлебывая со своей чашки.
– И как ощущения? – полюбопытствовал Савмак.
– Необычные. Будто тебя обнимает кто-то родной, близкий… А потом сосредотачиваешься на месте прибытия – и все.
– Ну что ж, очень хорошо. Пойдем, мы и так задержались.
Вздохнув, Гарри последовал вслед за тетей на ежедневную пробежку.

* * *

День закончился. Гарри лежал на кровати и не мог уснуть. Невзирая на изнурительные тренировки и не менее изнурительные занятия, он не спал. Уже несколько дней ему не давала покоя одна вещь. Да вот только он никак не мог понять, что именно. Поттер ворочался в кровати, пытаясь провалиться в объятия Морфея, но сон не шел к нему. От отчаяния он начал считать соплохвостов, но картинка прыгающих через забор и плюющихся огнем тварей привела к тому, что парень был вынужден уткнуться лицом в подушку, чтобы не расхохотаться во весь голос. Наконец он успокоился, хотя все еще время от времени хихикал. Гарри перепробовал все известные ему способы, призванные наслать сон, но все попытки были бесплодны. Наконец от скуки он решил заняться анализом уроков и учителей. Учителей… Вот оно! Вот то, что не дает ему спать! Его учителя. Теперь Гарри понял, что его так смущало. Когда он в первый раз прибыл сюда, ему сказали, что это организация, где собираются родственники маглорожденных магов. А все его учителя колдовали! Гарри резко сел. Да, у всех была волшебная палочка. У всех, кроме Савмака.
– Что-то не сходится, – пробормотал парень. – Или меня снова обманывают, или я чего-то не понимаю. Лучше, конечно, было бы второе. Еще одного предательства я не переживу. Не в этот раз. Теперь я точно не усну, пока не узнаю, в чем дело.
Поттер посмотрел на часы. Было 3 часа ночи.
– Все равно вставать через два часа. Пойду, чаю попью, что ли.
Одевшись, Гарри вышел из комнаты. Палочку он оставил там, о чем немедленно пожалел, пребольно ударившись плечом об угол. Чертыхнувшись, он пошел дальше, но уже через пару метров зацепился ногой за ногу и пропахал носом пол.
– Дьявол! Сколько можно? – вполголоса возмутился парень. – И почему я палочку оставил? Идиот! Надеялся, что везде свет горит? И чем я себе теперь посвечу? Пока дойду – все кости переломаю. Так, хватит разлеживаться. Встаем. Потихоньку, помаленьку, чтоб снова не зацепится.
Вот так, подбадривая сам себя, поднимался наш герой с пола. Встав на обе ноги и ощупав себя на предмет повреждений и таковых не найдя, Гарри вздохнул и начал объяснять самому себе степень собственного идиотизма:
– Вот что мне стоило палочку взять, а? Ничего! Это ж не тяжело! Так нет – оставил в комнате. Уже б давно на кухне был. Произнес бы Люмос и все…
Тут он поперхнулся словом – на правой руке вспыхнул неяркий огонь, но его света было достаточно, чтобы в деталях рассмотреть все в радиусе полметра. Огонь не обжигал.
– Интересно-интересно… А ну так? Нокс!
Догадка подтвердилась – пламя погасло и все вокруг снова погрузилось во тьму.
– Люмос! – свет.
– Гм, раз есть свет, есть и путь.
Придя к таким выводам, парень продолжил продвигаться к такому стратегически важному объекту, как кухня.
Войдя туда, Гарри зажег нормальный свет. Поставив на плиту чайник, он сел за стол. Когда чайник закипел, Поттер вытащил из буфета заварочный чайничек. Спустя пару минут перед ним дымилась чашка с ароматным напитком. Но Гарри не обращал на это внимания – он ушел в себя. Поттер снова и снова пытался понять, как так может быть, что маглы обучают его волшебству.
– Гарри? – на кухню, кутаясь в халат, вошла Петуния. – Что-то случилось? Почему не спишь?
– Не спится.
Тетя налила себе чаю и села возле парня. Они немного помолчали, а потом Гарри вдруг спросил:
– Тетя, а как получилось, что меня обучают магии? Насколько я помню, на второй день после приезда сюда мне объяснили, что это организация, где собираются люди, чьи родственники – маги. Соответственно, маглы меня не могут учить. Или я чего-то не понимаю, или Вы меня обманываете. А этого я не хочу. В противном случае я не посмотрю, что Вы мне помогаете, и снесу здесь все к Мерлиновой бабушке. Объясните, как?!
– Это не дает тебе спать? – совершенно спокойно спросила Петуния, отпивая чай из чашки.
– Да.
– Можешь успокоиться. Некоторые твои учителя действительно маги – Тристан, Эсмеральда, Аргонавт, Диана и Галахад. Афина, Венера, Арес, Анжелина и Беглец – маглы. Вот и все. Есть вопросы?
– Да. Вы сказали, Афина и Анжелина – маглы. Но откуда тогда Афина знает генеалогию родов, а Анжелина – древние руны?
Петуния рассмеялась.
– А тебя стало труднее провести. Сестра Афины Катарина – волшебница, которая вышла замуж за одного влиятельного волшебника. Их родителей убили Пожиратели во время Первой войны и чтобы обезопасить сестру, Катарина забрала ее к себе. Муж не был против. Все свое время Афина проводила в библиотеке, где нашла родословные магических семей. От нечего делать она их изучила. У Анжелины схожая история, только вот ее брат привез к ней все свои справочники по рунам. А она в то время сидела дома с ребенком. Вот и выучила самостоятельно руны. Причем так, как не каждый специалист знает. Вот и все секреты. Теперь понимаешь?
Гарри кивнул. Ему было стыдно, что он обвинил тетю в предательстве и обмане.
– Так, а это что? – обеспокоенным голосом произнесла женщина.
– Где?
– Как где? У тебя на лбу. Откуда такая прелестная шишка?
– А, это, – смутился Гарри. – Когда шел сюда, то забыл палочку в комнате.
– Падал?
– Ага.
– Гарри, дорогой мой, а кто несколько дней назад переноситься научился? Я, что ли?
– Забыл! Не привык еще! – хлопнул себя по лбу парень и тут же взвыл – попал он прямо по шишке.
– Болит?
Поттер только кивнул.
– Ох, горе ты мое, – вздохнула женщина, вставая и вынимая из холодильника лед. – Держи, – протянула она ему кулек со льдом. – В следующий раз будешь знать, как о таких полезных навыках забывать.
– Спасибо.
На кухне снова воцарилась тишина. Гарри сидел и прижимал к шишке лед, а Петуния пила чай, посматривая на него.
– Тетя Петуния, – вновь нарушил тишину парень. – Раз у нас сегодня ночь откровений, то, скажите, пожалуйста, за что Вы меня ненавидели?
– Ты действительно хочешь это знать? – миссис Дурсль отложила в сторону пустую чашку.
– Хочу.
– Тогда слушай. Когда я нашла тебя на пороге, вместе с тобой в корзине лежало и письмо от Дамблдора. В нем говорилось, что прошлой ночью моя сестра и ее муж были убиты темным волшебником. Ты же остался жив. Директор просил нас воспитать тебя, так как мы были твоими единственными родственниками. Он просил, чтобы мы не очень баловали тебя и не сделали неженкой. Также была просьба, чтобы ты ни в коем случае не узнал о существовании магии до одиннадцати лет. Вернон буквально воспринял просьбу не баловать тебя. Так ты и оказался в чулане, а последующие десять лет мы заставляли тебя помогать нам по хозяйству. Сначала я воспротивилась решению мужа поселить тебя в чулане, ведь была еще одна комната. Но Вернон не хотел уступать ту комнату тебе. А я слишком злилась на сестру, чтобы настоять на своем. Я как раз хотела помириться с ней, но тут приходит известие, что она мертва. Я тогда очень рассердилась на нее – как же так, я хотела предложить ей мир, а она посмела умереть! Это и еще детская зависть к ее магическим талантам сделали свое дело – я тебя невзлюбила. Вернон и так не любил магов – однажды Джеймс и его друг жестоко подшутили над ним. Видя такое отношение к тебе, рос Дадли. Он начал над тобой издеваться. Я не запрещала – завидовала теперь тебе. Ведь как это, у моей ненормальной сестрички родился такой же ненормальный сын, а у моего ни капли магии. Было обидно. Поэтому и не запрещала ему вредить тебе. Прости меня, Гарри, прости. Я не должна была так делать, не должна была позволять зависти руководить мной. Ты мой единственный племянник, – под конец у Петунии текли слезы.
– Не единственный, – мрачно произнес Гарри, во время рассказа тети пересевший к ней и теперь обнимавший женщину за плечи.
– Не единственный?
– Нет. У них родился еще один сын. В этом году поступает в Хогвартс.
– О, Гарри, извини.
– За что? Вы же не виноваты в этом.
Тетя и племянник сидели за столом, обнявшись.
Этот идиллический момент нарушил Савмак, который зашел на кухню, потягиваясь и зевая.
– О! Что за собрание?
– Семейные посиделки, – ответила Петуния, поспешно вытирая слезы.
– Вы что, всю ночь здесь сидели?!
– А сколько времени? – поинтересовался Гарри.
– Полпятого утра. А что?
– Да нет, ничего. Тетя, я пойду, переоденусь.
– Иди, – кивнула женщина.
Гарри встал из-за стола и направился к выходу. Вдруг он резко остановился.
– Ну и дурак! – воскликнул парень и исчез во вспышке огня.
– Чего это он? – недоуменно посмотрел Савмак на миссис Дурсль.
– Ничего такого, ничего такого.

* * *

С того разговора прошло две недели. Как-то незаметно подкралось 30 июля. Сей день ознаменовался для Гарри Поттера плохим настроением прямо с утра и невезением до ночи. Для начала, он чуть не подвернул себе ногу при пробежке, далее облился кофе, на завтрак ему попались подгорелые тосты. А потом на трансфигурации у него получилось заклятие такой силы, что стол, который требовалось превратить в деревянную фигурку кенгуру, превратился в кенгуру живого. Зато на заклинаниях, которые у него шли сразу после трансфигурации, у него либо вообще ничего не получалось, либо изучаемое заклинание было очень слабым. Поэтому спать он пошел в прескверном настроении.

Минутная стрелка показывала 11:59. Гарри метался на кровати – ему снился непонятный сон, в котором он убегал, догонял, искал неизвестно что. Секундная стрелка подползла к отметке 11:59:59 и, дернувшись, оказалась на цифре 12. Часы начали бить. Как только ударил последний, двенадцатый, удар, Гарри закричал нечеловеческим голосом, а его тело выгнулось от адской боли. Дверь резко распахнулась и на пороге появились тетя Петуния, Анжелина и Арес.
– Что с ним? – воскликнула миссис Дурсль. – Гарри, Гарри, очнись! Боже, что делать? Гарри!
– Петуния, успокойся! – крикнула на паникующую женщину Анжелина. – Успокойся!
– Да. Надо успокоиться, – согласилась с ней Петуния.
– Петти, принеси веревки, как можно крепче, – попросил Арес.
– Зачем?
– Привяжем его к кровати, иначе он может повредить себе что-нибудь.
Кивнув, Петуния выбежала из комнаты.

А тем временем Гарри, не знавший, что творится с его телом и как он напугал всех, стоял посреди белой комнаты и в недоумении рассматривался.
– Ей, есть тут кто? – спросил он, впрочем, не сильно надеясь на ответ.
К его удивлению, ему ответили.
– Здравствуй, Наследник, – произнесли четыре голоса.
Поттер резко обернулся. Перед ним стояли четыре фигуры в серых балахонах. При ближайшем рассмотрении это оказались трое мужчин и одна женщина.
– Здравствуй, Наследник, – повторили они.
Гарри оглянулся, ища этого Наследника, но кроме него и четверых незнакомцев, никого в комнате не было.
– Я?! – удивился он.
– Да, – кивнула женщина.
– Я не могу быть Наследником! У меня нет родственников-правителей! – воскликнул Гарри.
– Но ты им являешься, – возразил крайний справа мужчина.
– Нет! Я не могу им быть! – уверенно сказал Гарри и вдруг спросил, подозрительно смотря на стоящую перед ним четверку:
– А кто вы такие? Это какие-то происки Волдеморта? Или Дамблдора? Старик нашел способ проникнуть ко мне в голову на расстоянии? Они решили от меня избавиться, сведя с ума? Очень на них похоже, между прочим. Впрочем, у Тома это любимое занятие – лезть ко мне голову и пытаться убить. Но для него это не является трудным, как ни как мы с ним шрамом связаны. Но Дамблдор? Как он мне галлюцинации посылает? Это очень интересно! Он же не знает, где я. Ему точно никто из ОЗОМ не помогал – сами его не очень любят. Хм… Значит, точно Том балуется! – во время этой речи Гарри расхаживал перед ошалевшими от такого напора и невежливости леди и тремя джентльменами. – Но раз вы галлюцинации, то должны были исчезнуть, как только я раскусил вас. А может, нужно произнести какое-то секретное слово, какой-то код? А, глюки? Так, какое слово мог придумать Волдеморт для вашего исчезновения? Верховный лорд? Нет, не то. Правитель мира? Тоже нет, слишком просто, – Гарри выдвигал новые версии кода.
Пока Поттер размышлял над этой величайшей тайной, незнакомцы отошли от шока. И теперь крайний слева мужчина медленно закипал от гнева.
– Что ты себе позволяешь?! – гневно воскликнул он, вырывая этим Гарри из раздумий. – Как ты посмел?! Сравнивать нас, Основателей, с выдумкой воспаленного мозга? У тебя нет никакого уважения к предкам! Ты – невоспитанный, необразованный мальчишка, недостойный всего того, что у тебя есть! Ты – не наш Наследник! Он не может настолько неуважительно относиться к своим предкам! Я зря отдал тебе свое наследство!
– Салазар! – потрясенно воскликнула стоящая возле него женщина. – Что ты говоришь?
– Ровена! Я говорю правду! Этот невоспитанный наглый мальчишка недостоин наследия!
– Сал, прекрати орать, – спокойно обратился к другу брюнет с растрепанными волосами, стоящий справа от женщины. – Ты потом об этом пожалеешь, сам же знаешь.
– Не называй меня Сал! – взорвался тот, кого назвали Салазаром. – Годрик, ты прекрасно знаешь, что я это не люблю!
– Успокойтесь. Сейчас не время для разбирательств, – попыталась успокоить мужчин единственная женщина в этой компании.
«Салазар? Годрик? Ровена? – Гарри, во время восклицаний и гневной проповеди крайнего слева мужчины, стоявший столбом от неожиданности, очнулся и теперь прислушивался к беседе, в которую теперь вмешалась и женщина. – Они – Основатели? Но среди них трое мужчин? А где Хельга Хаффлпафф? И кто третий мужчина?»
Действительно, высокий шатен справа от растрепанного брюнета молчал и в ссору своих спутников не вмешивался, а с интересом рассматривал Гарри. Тем временем ссора набирала обороты и теперь предполагаемые основатели школы Хогвартс уже кричали друг на друга.
– Хватит, – одного слова молчаливого шатена было достаточно для того, чтобы спорщики замолчали. – Развели тут цирк – орете друг на друга вместо того, чтобы объяснить все парню. Посмотрите на него – он же ничего не понимает. Он ваш Наследник и вы должны многое ему рассказать, разъяснить. А вместо этого вы выясняете отношения. Теперь я понимаю, почему Салазар ушел из школы. Вы же совершенно не умеете слушать других! Я поражаюсь, как вы вообще стали друзьями. Хвала предкам, что хоть Хельге хватило ума не вмешиваться в ваши разборки, а заниматься школой. Если б не она, Хогвартс никогда не стал бы тем, чем является теперь – престижной школой магии. Стыдитесь – мало того, что мало не развалили школу, так еще и объединиться для общей цели не можете спокойно, а сразу начинаете ругаться. Только здание замка смогли нормально построить.
Гарри было странно видеть, как от спокойных слов шатена великие Основатели смущаются, как малые дети.
– Гарри, – внезапно обратился к нему человек, чьего имени парень еще не знал – тот самый шатен. – Извини нас за это. Такое постоянно случается. Мне очень неприятно, что мой наследник и его друг не смогли сдержать себя даже ради того, чтобы помочь тебе. Позволь представиться – Артур Пендрагон. Мой потомок – лорд Годрик Гриффиндор, – самый знаменитый король Англии указал на растрепанного брюнета. – Его друг – лорд Салазар Слизерин, – это оказался тот самый легко заводящийся мужчина. – И единственная леди в нашей компании – Ровена Райвенкло. – Основательница сделала книксен.
Гарри, вспомнив манеры, которым его последний месяц усердно обучала тетя, поклонился и произнес:
– Для меня честь познакомится со столь выдающимися людьми.
– Другое дело, – хмыкнул Салазар. – Вот так бы сразу. А то глюками нас называет.
– Салазар! – предупреждающе сказал Гриффиндор.
– Молчу, молчу, – пошел на попятный величайший змееуст.
– Итак, – продолжил Артур, словно ничего и не было. – Мы вытащили тебя сюда для передачи сил и наследия. Дело в том, что кровь хранит много знаний, но они спят. Для того чтобы они пробудились, нужно провести один ритуал. Он пробудит кровь и отдаст тебе твое наследие.
– А что это за ритуал? – немного подозрительно спросил Поттер – с недавнего времени он ко всему относился подозрительно и еще не очень верил, что перед ним действительно его предки.
– Увидишь, – таков быв ответ.
Как ни странно, но именно после этого Гарри расслабился.
– Ритуал мы проведем прямо сейчас – и так много времени впустую потратили. Мы мысленно будем передавать тебе наши знания. Сам ритуал будет длиться неделю по земным меркам. Вернее, знания мы будем передавать три дня, остальные четыре будет происходить адаптация, разложение всего по полочкам. Нам нужно будет тебя усыпить.
– Усыпить?..
– Да, – и без предупреждения Годрик взмахнул рукой.
Гарри почувствовал, как глаза начинают слипаться, а сам он заваливается на бок. Еще одно движение рукой и парень мягко опустился на пол. Ровена создала алтарь, на который положили спящего парня. Четверка встала вокруг алтаря: Ровена – у изголовья, держа руки над его головой, Годрик – с левой стороны и держа руки над сердцем, Салазар – с правой, протянув свои руки над правой рукой парня, а Артур – у изножья. Артур начал читать заклинание на кельтском, Салазар продолжил на парселтанге, Годрик – на валлийском диалекте, а Ровена закончила на древнеанглийском. Когда прозвучала последняя буква заклинания, Основателей и короля Камелота охватил белый свет. Как только он пошел на убыль, с рук квартета к Гарри протянулись белые нити, по которым направлялись белые сгустки энергии и впитывались в тело парня.

* * *

В ночь с тридцатого на тридцать первое июля Джинни проснулась от непонятной боли в груди. Она откуда-то знала, что это связано с Гарри, что ему сейчас очень больно, но одновременно и хорошо. Боль не давала ей уснуть, хоть и не была сильной. Девушка пролежала остаток ночи, проклиная все на свете, в особенности Грейнджер, которую подселили ей в комнату. И теперь она не могла зажечь свет, чтобы почитать, потому что это обязательно разбудит эту заучку и предательницу и она непременно начнет доставать Джинни расспросами или читать нотации о том, как она нехорошо поступила с родителями, должна верить директору, потому что он все делает на благо магического мира и Гарри в частности. При этой мысли Джинни фыркнула, да так громко, что Грейнджер что-то забормотала, но, на счастье, не проснулась. После этого Уизли стала следить, чтобы не зашуметь – ей совершенно не хотелось слушать морали в исполнении Грейнджер.

* * *

После той ночи прошло три дня. Боль в груди немного поутихла, но давала о себе знать неприятным нытьем. Поэтому все это время Джинни, и так отдалившаяся от семьи, почти не появлялась дома. Встретить ее чаще всего можно было или в небольшом лесу недалеко от деревни или на речке, где она купалась и читала. В один из дней ее тут и нашла Грейнджер.
– Джинни! Вот ты где! – радостно закричала та. – Никак не могла тебя найти! А что ты делаешь?
– Читаю, – сердито ответила ей девушка, злясь, что единственное место, где она могла побыть одна, найдено. И кем? Той, которая предала дружбу Гарри.
Грейнджер же тем временем, то ли не замечая хмурый вид подруги, то ли притворяясь, что не замечает, спросила девушку:
– А что именно? Не забывай, что до школы остался только месяц и нам надо учиться. Особенно тебе, ведь ты в этом году сдаешь СОВы, которые не так важны, как ЖАБА, но влияют на выбор твоей будущей профессии. Ты не должна читать глупые романы, а учиться, ведь от этого зависит твоя жизнь. Как ты не понимаешь… – Гермиона заткнулась на полуслове, когда Джинни показала ей обложку, на которой было вытиснуто: «Трансфигурация. Высшие заклинания».
– Я прекрасно знаю, что у меня в этом году экзамены и не нужно мне об этом напоминать. На твоем месте я бы позаботилась о собственной памяти, так как учеба плохо влияет на твою способность запоминать – ты забыла, чем и кому обязана, – все это было произнесено настолько ледяным тоном, что казалось – еще немного и трава покроется инеем.
Но Гермиона не слушала. Будто даже и не было острых слов Джинни. Она продолжала:
– Очень хорошо, ты правильно делаешь. Не то, что Рон и Гарри. Они не хотят учиться и не понимают всей важности знаний. Гарри вообще ничего не слушает из того, что ему говорят взрослые и поступает по-своему. И к чему это приводит? К тому, что он постоянно влипает в неприятности! А ведь о нем все заботятся – и твои родители, и директор. Профессор Дамблдор очень переживает за него и все делает для его блага. А Гарри так нехорошо поступил с ним. Это очень невежливо по отношению к старшему человеку. У профессора были свои причины скрывать то, что мистер и миссис Поттеры и Сириус живы. Гарри же даже не выслушал их. Я считаю, что он должен немедленно извиниться перед всеми. Как только мы вернемся в школу, я сама отведу к директору и заставлю попросить прощения у этого святого человека.
Эта речь была произнесена таким возвышенным тоном, полным собственного превосходства и уверенности в правоте, что Джинни, не желая больше ничего слушать, молча встала и направилась к дому. Не успела отойти она и пары шагов, как Грейнджер крикнула ей вдогонку:
– Ты тоже должна извиниться! Ведь ты несправедливо обвинила нас в предательстве и наорала на родителей!
В этот самый момент боль в грудях усилилась и Джинни, сверкая глазами от боли и еле сдерживаемой ярости, повернулась и прошипела:
– Не тебе указывать, что мне делать. Ты гриффиндорка, а ведешь себя, как последняя слизеринка. А о чувствах Гарри вы подумали? Вы подумали о том, каково ему будет, узнай он обо всем? А это обязательно когда-то должно было случиться! Вы все хуже Волдеморта – от него хоть знаешь, чего ожидать, – девушка договорила и, взмахнув рыжими волосами, в солнечном свете показавшиеся живым огнем, ушла, оставив Грейнджер стоять с открытым ртом.

* * *

Ритуал длился уже три дня. Четверка передала уже все свои знания парню, оставалось только подождать еще некоторое время, пока эти самые знания уложатся в голове у Гарри и он проснется, в противном же случае ему могло грозить сумасшествие от переизбытка информации. Нужно было только прочитать завершающее заклинание. Именно к этому и собирался приступить Артур, как вдруг начало смеркаться. Наступили сумерки. Артур, Салазар, Годрик и Ровена недоуменно переглянулись, не понимая причину такого явления. Ведь здесь, в мире человеческого сознания, все было нейтральным, тут не было места тьме или свету. Окрас же комнаты зависел от того, какой человек, чье сознание переходит в этот мир. Для Гарри это был белый – цвет, означающий, что парень чист душой, телом, сердцем и разумом. Запятнать его не смогли ни невзгоды и лишения, ни частица души Волдеморта, переданная той таинственной ночью 31 октября 1981 года. И вот теперь это нарушилось – мир сознания посетило нечто.
– Не бойтесь. Я не нарушаю законов, – зазвучал голос. Он доносился отовсюду и из ниоткуда. – Я возвращаюсь к своему Лорду – тому, кому нет места во Тьме, и который отказался от Света. Он – Сумеречный Лорд.
– Гарри? Он – Сумеречный лорд?
Никто и никогда не видел Салазара Слизерина потрясенным, а тем более растерянным. Но теперь такая возможность представилась. Взору остальных предстал грозный волшебник, неосознанно сжимавший руку парня, чьи глаза смотрели в никуда, а грудь опускалась и поднималась так, будто он только что пробежал несколько километров.
– У меня мало времени, – произнес голос.
Над Гарри начала сгущаться туча. Она обволокла тело и медленно впиталась в него. Именно в этот самый момент Джинни схватилась за сердце и упала без сознания на кровать в своей комнате, сжимая в руке расческу. Дверь вновь засияла, защищая хозяйку комнаты от непрошеных гостей.
А тем временем Гарри принимал новую силу – силу, которой воспользовались только раз за все ее существование, и которая была предназначена для помощи всем нуждающимся. Она сама выбирала хозяина. И теперь Сумерки избрали того, кто стоял на распутье.
Спустя пару минут все закончилось. Голос сказал:
– Теперь он тот, кому покоряются Тьма и Свет. Родился новый Сумеречный Лорд.


Глава 5. Задум Гарри Поттера

Глава 5. Замысел Гарри Поттера


Спустя пару минут все закончилось. Голос сказал:
– Теперь он тот, кому покоряются Тьма и Свет. Родился новый Сумеречный Лорд.

* * *

Петуния уже неделю не отходила от кровати племянника. Отлучалась только перекусить и поспать пару часов. В это время ее заменял кто-то из ОЗОМ.
В ночь с 6 на 7 августа женщина сидела возле Гарри и гладила его по волосам, приговаривая сквозь слезы:
– Гарри, вернись, пожалуйста… Не уходи, не оставляй меня… Ты знаешь, я очень тебя люблю и сожалею, что поздно это осознала. Зависть застилала глаза. Прошу, только бы с тобой все было хорошо. Господи, пусть он очнется!
Савмак, стоящий в дверях, отвернулся. Он привязался к парню всей душой и очень за него переживал. Ему тяжело было смотреть, как тот извивается в приступах боли, выкручивает суставы, пытаясь освободиться от веревок, которыми его связали в первый же день.
Какой же шок он пережил, когда в комнате раздался хриплый голос:
– Я вернулся, тетя.
– Гарри? – недоверчиво спросила Петуния, глядя в зеленые глаза Поттера.
– Что? – измучено улыбнулся парень.
– Гарри! – резко обняла племянника Петуния. – Господи, как я рада! Ты не представляешь, как я за тебя переживала!
Савмак покинул комнату – надо было сказать врачам, что пациент очнулся, пусть осмотрят.

Поправился Гарри через несколько дней. Неделя пребывания в бессознательном состоянии не могла не сказаться на его внешнем виде – он сильно осунулся, побледнел. Знания, полученные от предков, тоже оставили след – теперь в глазах плескалась мудрость веков, и, смотря в глаза Гарри, Петунии всегда казалось, что она смотрит в глаза умудренного опытом старца, а не шестнадцатилетнего подростка.

* * *

Утром одиннадцатого августа Гарри подошел к тете с вопросом:
– Когда возвращаются дядя Вернон и Дадли?
– Сегодня после обеда. А тебе зачем?
– Надо. Собирайте вещи – мы возвращаемся на Тисовую. Я вернусь через пару часов, – последовал лаконичный ответ. И ничего не добавляя, парень просто исчез во вспышке огня. Петуния несколько минут смотрела на то место, где только что стоял Гарри, а потом пошла собираться. Она уже привыкла к чудачествам Гарри, появившимся у него после того, как он очнулся.

А в то же время сам герой повествования появился в небольшом пустынном переулке рядом с огромным строением в центре города. Выйдя на улицу, он осмотрелся и заметив то, что ему было нужно, направился к офису, располагающемуся в ста метрах от того места, где он стоял. Вывеска на этом офисе гласила: «Туристическое агентство «Вселенная». Предоставляем путевки в любой уголок мира». Войдя внутрь, Гарри направился к свободному менеджеру – девушке лет двадцати пяти, сидящей за столиком и что-то набиравшей на компьютере.
– Здравствуйте, – поздоровался он, подходя поближе.
– Добрый день, - ответила ему девушка. – Присаживайтесь, пожалуйста. Я Вас внимательно слушаю.
– Я хотел бы купить три путевки на двухнедельный круиз по Средиземноморью. Дело в том, что у моих дяди и тети скоро годовщина свадьбы, и я хочу отблагодарить их за то, что они все это время заботились обо мне вместо моих погибших родителей. Мой кузен поедет с ними.
– Хорошо. Но у Вас есть деньги и паспорт?
– Конечно.
– Заграничные паспорта Ваших дяди и тети?
– Да, – Гарри протянул девушке небольшую пачку документов.
– Подождите несколько минут. Сейчас все будет готово.
Спустя 15 минут Элоиза, как было написано на бейджике, протягивала парню три путевки на круиз по Средиземноморью. А еще через пять минут он выходил из здания.

* * *

Когда Гарри появился в штабе, Петуния была уже собрана и дожидалась только его. После трогательного прощания с учителями и всеми ОЗОМовцами, наступила очередь Савмака.
– Гарри, – серьезно произнес мужчина. – Я очень рад, что познакомился с тобой. Ты необыкновенный и сильный духом человек. Я был бы счастлив иметь такого сына. Надеюсь, что ты сможешь пережить все и победить ту безносую гадину. И обязательно пиши. До встречи, мой мальчик. Береги себя, – и мужчина притянул подростка к себе.
– Хорошо. Буду писать и беречь себя, – ответил Гарри, тронутый такими словами, но старающийся этого не показать.
– До свидания, – он обвел взглядом стоящих перед ним людей и взял Петунию одной рукой за руку, а другой захватил чемоданы. Миг – и они исчезли.
Появились тетя с племянником в холле дома № 4, как раз перед носом заходившего Вернона Дурсля. Увидеть одновременно озверевшее и потрясенное лицо дяди Гарри никогда не приходилось. Дадли, заходивший вслед за отцом, остановился в дверях – ни его комплекция, ни комплекция мистера Дурсля не позволяли спокойно разминуться.
– Вернон, не стой в дверях, – первой очнулась тетя и затащила своих мужчин в дом.
Чемоданы, с которыми мужская половина славного семейства пыталась войти, остались в прихожей, а все переместились на кухню. Только теперь Вернон пришел в себя.
– Что здесь происходит? – начал орать он. – Как ты посмел использовать в… это в моем доме? Да и еще на моей жене! Петуния, он что-то тебе сделал? А почему ты дома? Ты же должна быть на курорте! И что с тобой произошло, мерзавец? – так он орал минут пять, плюясь и размахивая руками. Наконец Гарри это надоело и он просто сказал:
– Довольно. Вас слышит пол-улицы. Кроме того, у меня к Вам деловое предложение.
От словосочетания «деловое предложение» Дурсль успокоился и уже более спокойным голосом спросил:
– Какое?
Вместо ответа на стол легли путевки.
– Что это? – спросила Петуния.
– Путевки на круиз по Средиземноморью на две недели. Отправка через два дня. Так что можете не распаковывать вещи. Взамен вы должны молчать о том, что видели меня этим летом. Меня ищут и нежелательно, чтобы они вышли на вас. Для полной уверенности… – Гарри взмахнул рукой. На первый взгляд, ничего необычного не произошло, но на самом деле парень заблокировал все воспоминания о сегодняшней встрече. Никто из Дурслей не сможет ничего рассказать, хотя они все будут прекрасно помнить. Легилименция или сыворотка правды не помогут.
– Но ведь здесь всего три путевки, – впервые за все время произнес Дадли.
– Правильно, – ответил Гарри. – В путешествие вы отправляетесь втроем.
– А ты? – спросила его тетя.
– А я немного попутешествую по миру, полетаю. Удачи вам. Дядя Вернон, не бойтесь, путевки настоящие. Там все написано. До свидания, – и, махнув рукой на прощание, Гарри исчез своим излюбленным способом – в огне.

Последующую неделю его видели то в Канаде, то около египетских пирамид, то возле Колизея, то в Тадж-Махале. Проще говоря, парень посещал все исторические и магические места планеты. В родную страну он вернулся за 4 дня до начала учебного года. Сняв номер в отеле, Гарри немного отдохнул и принялся за воплощение своей идеи, посетившей его во время осмотра руин Александрийского маяка.
Спустя час из окна номера на 8 этаже вылетела неприметная сова, несущая привязанное к лапке письмо.
Гарри откинулся на спинку стула, устало потерев переносицу. Ему многого стоило принять это решение, но они должны заплатить за все. Возможно, это было и жестоко, но они должны на собственной шкуре почувствовать, как это – оказаться преданным, разоблаченным и ощутить все прелести славы. Что ж, теперь осталось только дождаться ответа. Но насколько Гарри знал мисс Скитер, она не упустит шанс раскрыть какую-то аферу или осветить сенсацию. А то, что он собирался сообщить журналистке, было похлеще любого министерского скандала, который ей приходилось видеть. А уж Рита озарит эту новость как положено. Он хорошо ей заплатит. Да и Рите в ее сегодняшнем положении не приходилось выбирать. Более того, когда она узнает все подробности, сама с удовольствием примется за дело. Теперь осталось только найти издание, готовое опубликовать столь скандальный материал. Нужна была газета или журнал, достаточно читаемая, чтобы ни у кого не возникло сомнений в достоверности информации. «Ежедневный пророк» идеально подходил на эту роль. Но вот согласятся ли там принять статью? Хотя это можно было решить с помощью одного небольшого мешочка со звонким содержимым.
Но об этом потом. Сначала нужно было поговорить с Ритой Скитер. Гарри иронично улыбнулся: Шляпа была права – ему самое место в Слизерине. Это и не мудрено – он ведь наследник Слизерина. Хоть и не по крови. А пока осталось дождаться совы с ответом…

* * *

Рита Корнелия Скитер, в недалеком прошлом ведущий журналист «Ежедневного Пророка», а в настоящий момент – безработная, сидела в своем номере в дешевеньком отеле и пила огневиски. Проще говоря, она банально напивалась. А причина этому была проста – ее очередную гениальную статью не хотели напечатать. И кто – какой-то захудалый фермерский журналишка! А почему?! Потому что:
– Сейчас не время освещать личную жизнь представителей аристократии, мисс Скитер. Общество больше волнуют средства защиты, а не то, кто с кем переспал и кому с кем изменил, – весьма удачно передразнила журналистка главного редактора этого журнала и икнула.
Она встала с кресла и, пошатываясь, подошла к бару. Налив себе еще виски, Рита залпом выпила. Посмотрев на бутылку, женщина махнула рукой и вернулась в кресло. Разместившись поудобнее, она продолжила изливать свое горе в пустоту.
– А ведь раньше за такой материал мне бы ноги лобзали… ик… – громко икнула Скитер. – А теперь? Теперь я безработная и трачу свой талант впустую… ик… А почему я безработная? Потому что… ик… одна маленькая вредная дотошная гриффиндорка с вороньим гнездом на голове… ик… вместо волос… ик… узнала, что я – анимаг. Черти бы побрали ее саму и ее любопытство! – грозно замахнулась она рукой, угрожая невидимой гриффиндорке.
В комнате воцарилась тишина. Голова Риты начала медленно клониться вперед, глаза закрываться… Но тут в окно постучали. Рита сразу вскинулась и мутными глазами огляделась.
– А? Что? Что случилось?
Тут она заметила сову, которая продолжала стучать клювом в стекло, грозясь его разбить в скором времени, если ей не откроют.
– От кого это может быть? Наверное, это письмо с извинениями от того редактора, – размышляла вслух журналистка, пытаясь открыть окно. – Видимо, он понял, какую ошибку допустил и написал, что готов напечатать мою статью.
Наконец, окно было открыто и птица, недовольно ухнув, тем самым выражая свое недовольство по поводу столь длительного ожидания, влетела внутрь. Сев на спинку кресла, в котором до этого сидела мисс Скитер, сова уставилась на волшебницу.
– Проклятая птица, – недовольно бормотала Рита, пытаясь шатающейся походкой добраться до данного предмета мебели, по пути чуть не сломав себе ногу, неудачно ступив. – Нет, чтоб сразу отдать письмо, так она еще и издевается!
Достигнув кресла и встав над совой, Рита уперла руки в бока и произнесла грозным голосом:
– А ну-ка немедленно давай сюда письмо, негодное пернатое! Ик!
Сова посмотрела на нее большими круглыми желтыми глазами и величественно протянула лапку, к которой было привязано послание. Чтобы отвязать оное, Рите понадобилось несколько минут. В конце концов, это было сделано.
– А теперь кыш отсюда! У меня нет для тебя ничего.
Сова только посмотрела на журналистку, отвернулась в другую сторону и закрыла глаза.
– Кыш отсюда! – замахнулась та рукой.
Но этот жест не произвел впечатления – птица как сидела на прежнем месте, так и осталась сидеть, лишь приоткрыв левый глаз, чтобы посмотреть на нарушительницу ее покоя.
– А, черт с тобой, – махнула Рита на птицу и возвратилась к письму.
Уже само имя отправителя заставило ее протрезветь.
– Даже так? – удивленно протянула она. – Что же понадобилось от меня Гарри Поттеру? К тому же, ходят слухи, что он исчез прямо из школы за неделю до окончания учебы. А тут он сам мне написал… Что ж, посмотрим, что ему понадобилось…
После прочтения письма Рита откинулась на спинку кресла и протянула:
– Вот как… Оказывается, мистер Поттер имеет для меня очень интересную информацию о директоре и том, что случилось в Хеллоуин 1981 года. И даже обещает защиту от Грейнджер… Признаться, он меня заинтриговал! Пожалуй, я согласна. Ну, а если ничего интересного он мне не сообщит, то хоть пообедаю за его счет!
С этими словами она потянулась за письменными принадлежностями.
Спустя пять минут та же сова вылетала с ответом от мисс Скитер из окна гостиничного номера.
– Пожалуй, это будет интересно, – пробормотала Скитер, провожая сову взглядом.


Спустя три часа после того, как он отправил сову одной небезызвестной в магическом мире журналистке, Гарри проснулся от того, что в окно кто-то настойчиво стучится. Пытаясь нащупать очки на прикроватной тумбочке, он свалился на пол. Оказалось, что в ожидании ответа парень уснул на диване. Покряхтывая, Гарри поднялся с пола и, подойдя к окну, открыл его. Отвязав письмо, и не обращая внимания на возмущенно ухавшую сову, явно недовольную тем, что второй раз за день ее заставляют ждать, он развернул свиток. Там было всего два слова:

«Я согласна».

Довольная улыбка осветила лицо Гарри.
– Что ж, план начинает осуществляться. Прекрасно, просто прекрасно…

* * *

На следующий день в половине десятого утра Гарри спустился в холл отеля. До встречи с журналисткой оставалось еще полчаса, но парень просто не мог сидеть в номере. Хотя по его внешнему виду нельзя было сказать, что он волнуется, переживал парень ужасно. Вдруг Скитер не захочет написать статью? Или просто не поверит? Или, еще хуже, посмеется с него? Но с другой стороны, сейчас у нее особо не было из чего выбирать. Насколько знал Гарри из надежных источников, на данный момент бывшая ведущая журналистка «Ежедневного Пророка» перебивалась тем, что писала статьи для дешевеньких провинциальных газет и журналов. А он предлагал ей такой материал и плюс ко всему – неплохой заработок. Конечно, в письме он не назвал ни темы будущей статьи, ни суммы вознаграждения, но был уверен, что мисс Скитер его слова заинтриговали, иначе с чего бы это она согласилась на встречу?
Так размышляя, Гарри вошел в ресторан отеля. К нему сразу подбежал официант и проводил к свободному столику. Гарри улыбнулся – воистину, одежда имеет огромное значение. Парень мысленно поблагодарил свою тетю за то, что она на следующий день после его «возвращения» потащила его по магазинам. Поставив на столик довольно пухлую папку, которую до этого держал в руках, Поттер принялся за изучение меню. Вскоре заказ был сделан и официант удалился.
Гарри откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Он еще раз тщательно взвесил все, что хотел сегодня рассказать Скитер. Он ни на минуту не усомнился в правильности своих действий. В конце концов, директор слишком заигрался. Будущая статья послужит ему превосходным уроком. Гарри не собирался терпеть к себе подобное отношение. Он не оружие. Что ж, директор сам виноват… Он хотел воспитать из него бессловесное орудие, мальчишку, благодарного ему за то, что хороший директор вырвал его из того ада, в котором он перебывал. Дамблдор хотел, чтобы в доме тети он получил воспитание, которое бы не расходилось с директорскими представлениями о герое. Что ж, поначалу так и было… Но Дамблдор не учел одного – жизнь у Дурслей воспитала в мальчике стойкое чувство справедливости и ненависти к унижениям и обману. А сейчас директор его обманул. И страшно обманул… Что же, он получит свое оружие, но только обернутое против него… Нельзя выпускать меч из рук. Им может воспользоваться враг… Или, что еще хуже, меч сам обернется против хозяина… Ведь в магическом мире даже у бездушной полосы стали есть собственное мнение. Что уж говорить в человеке.
В этот самый момент официант принес заказ.
– Что-то еще желаете? – почтительно склонился тот.
– Нет, благодарю, – ответил Гарри. – У меня на десять часов назначена встреча с одной дамой. Будьте любезны, как только она появится, проводите ее ко мне и принесите то же, что и мне.
– Будет исполнено, сэр.
– Спасибо.
Поклонившись еще раз, официант удалился.
Глотнув вина, Гарри посмотрел на часы. Оставалось еще пять минут.
– Надеюсь, она действительно явится, – пробормотал парень и принялся за восхитительный ростбиф, который здесь готовили по какому-то особому рецепту. Но не успел он съесть и кусочка, как в дверях ресторана показалась особа, которую он и ожидал.

* * *

Рита Скитер с утра встала пораньше. И причиной этому была вовсе не боязнь опоздать – Рита Скитер никогда не опаздывала, просто другие приходили раньше, а банальное желание привести себя в порядок и прихорошиться перед предстоящей встречей. Дело в том, что за минувший год мисс Скитер основательно себя запустила и теперь ее волосы были тусклыми и спутанными, ногти слоились и ломались, кожа на лице стала дряблой и появились морщинки. Одежда же основательно поизносилась и потрепалась.
– Хвала Мерлину за косметические чары! – воскликнула женщина после получасового изучения своего изображения в зеркале и принялась за работу.
Спустя час в зеркале отображалась уже новая Рита Скитер. Конечно, до былой внешности было далеко, но и совсем уж плохо она не выглядела. Часы показывали девять утра.
– Отлично, – удовлетворено сказала журналистка, разглядывая себя. – Теперь можно и отправляться на встречу.
И, взяв сумочку, в которой покоилось Прытко Пишущее Перо, она вышла из номера.

Сверившись с адресом, написанным в письме, Рита взглянула на фешенебельное здание, перед которым стояла, хмыкнула и вошла внутрь. Оказавшись в богато украшенном холле, она прошептала:
– Хм, Поттер неплохо устроился.
Осмотревшись, она направилась к ресторану. Как только она вошла, к ней подошел официант.
– У меня здесь назначена встреча, – не давая произнести тому ни слова, сказала Рита.
– Да, конечно. Позвольте Вас проводить, – склонился в поклоне тот.
«А эти маглы даже воспитанные», – с долей удивления заметила журналистка, следуя за официантом.
Сначала она даже не узнала парня, к которому ее подвел официант. И только когда тот встал, приветствуя ее, она с удивлением увидела в нем Поттера.
Действительно, теперь Гарри было не узнать. Идеально сидящий на нем черный деловой костюм, белоснежная рубашка, золотые запонки на манжетах и золотая заколка для галстука в виде молнии, прямоугольные проволочные очки, волосы не торчат во все стороны – все это кардинально поменяло юношу и делало его очень привлекательным.
– Здравствуйте, мисс Скитер, – встав, поздоровался Гарри с подошедшей журналисткой.
Та даже не скрывала своего удивления на счет изменений в юноше.
– Мистер Поттер, превосходно выглядите.
– Благодарю, Вы тоже.
На минуту воцарилась тишина, которую нарушил Гарри:
– Я взял на себя смелость и заказал вам поесть. Надеюсь, Вы ничего не имеете против прекрасного ростбифа и вина урожая 1981 года?
– Нет, что Вы, – поспешно заверила его в этом журналистка.
– Прекрасно. А вот и Ваш заказ.
Некоторое время они молча обедали. Когда с едой было покончено, Рита спросила:
– Итак, мистер Поттер, что же Вам от меня понадобилось? И не надо говорить, что просто хотели угостить меня обедом.
– И не собирался. Мисс Скитер, как Вы отреагируете, узнав, что Джеймс и Лили Поттеры, а также Сириус Блэк живы, а последний, ко всему прочему, никогда не сидел в тюрьме?
Выражение лица Скитер в этот момент заставило Гарри пожалеть, что у него нет с собой фотоаппарата.
– Что? – шок был настолько глубоким, что смысл сказанного не сразу дошел до журналистки.
– Поттеры и Сириус Блэк живы, а последний никогда и не сидел в тюрьме, – медленно повторил Гарри.
Скитер схватила бокал вина и глотнула. Только после этого она пришла в себя.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Более того, я видел их сам, собственными глазами.
– Когда?
– За неделю до окончания учебы.
– Так вот почему вы исчезли? Сбежали?
– Верно. В этой папке, – показал парень красную папку, до этого лежавшую на краю стола, – находятся все материалы, которые подтверждают, что Джеймс и Лили Поттеры живы, у них есть сын 11 лет. Сириус Блэк никогда не сидел в Азкабане, его побег оттуда подстроен директором, как, впрочем, и все остальное.
– То есть, во всем замешан Дамблдор? – спросила уже пришедшая в себя Рита.
– Именно. Мисс Скитер, Вы не возражаете, если разговор мы продолжим у меня в номере? Здесь много лишних ушей.
– Да, конечно.

Поднявшись наверх, Гарри и Рита расположились в удобных креслах.
– Итак, мисс Скитер, Вы согласны написать статью, в которой бы обличали Дамблдора, раскрыли тайну Поттеров и как можно больше их очернили?
– Вы хотите, чтобы я рассказала всему миру о том, что Ваши родители и крестный живы, а во всем этом замешан директор? – удивлению волшебницы не было предела.
– Да, – кивнул Гарри. – Они использовали меня, а я не люблю этого. Теперь пришло время платить по счетам, – глаза парня опасно вспыхнули и Скитер зябко поежилась, радуясь про себя, что не стоит на пути этого парня.
– Так что, Вы напишете статью?
– Да, – согласилась Рита. Она уже предчувствовала, как будет писать, обливать грязью директора, но теперь по заказу не Министерства, а директорского любимчика Поттера.
– Тогда Вам понадобится это, – протянул папку ей Гарри.
– Я могу посмотреть?
– Конечно. Вы же будете писать, пользуясь этими материалами, – улыбнулся Гарри.
Рита углубилась в изучение бумаг, а Гарри перенесся мыслями в прошлое, вспоминая, как достал эту бесценную папку.


Глава 6. Сюрприз-инфаркт для Дамблдора

Глава 6. Сюрприз-инфаркт для Дамблдора


Поднявшись наверх, Гарри и Рита расположились в удобных креслах.
– Итак, мисс Скитер, Вы согласны написать статью, в которой бы обличали Дамблдора, раскрыли тайну Поттеров и как можно больше их очернили?
– Вы хотите, чтобы я рассказала всему миру о том, что Ваши родители и крестный живы, а во всем этом замешан директор? – удивлению волшебницы не было предела.
– Да, – кивнул Гарри. – Они использовали меня, а я не люблю этого. Теперь пришло время платить по счетам, – глаза парня опасно вспыхнули и Скитер зябко поежилась, радуясь про себя, что не стоит на пути этого парня.
– Так что, Вы напишете статью? Само собой, Ваша услуга не будет не вознаграждена.
– Да, – согласилась Рита. Она уже предчувствовала, как будет писать, обливать грязью директора, но теперь по заказу не Министерства, а директорского любимчика Поттера. И, Мерлин и Моргана, ей это нравилось! Она уже была в предчувствии процесса написания. Руки так и чесались взять перо и писать, писать, писать… Более того, сотрудничество с Поттером было в сто раз выгоднее, чем с Министерством. Фадж любил обещать, но редко исполнял свои обещания. Помимо того, он ничем не помог ей в той ситуации, в которой она оказалась после того, как ее поймала Грейнджер, да еще и обвинил ее саму в том, что случилось. Рита не сомневалась, что с Поттером будет иначе. Она успела довольно хорошо изучить парня в прошлом году, когда писала про него грязные статейки. Их написание требовало материала. Со слов Малфоя, одного из ее осведомителей, Рита знала, что Поттер всегда верен своим словам. А кто лучше врага даст характеристику?
– Тогда Вам понадобится это, – протянул папку ей Гарри.
– Я могу посмотреть?
– Конечно. Вы же будете писать, пользуясь этими материалами, – улыбнулся Гарри.
Рита углубилась в изучение бумаг, а Гарри перенесся мыслями в прошлое, вспоминая, как достал эту бесценную папку.

* * *
Ретроспектива

Бродя по развалинам Александрийского маяка, Гарри почему-то вспомнил события, которые произошли в конце учебного года. Магия в нем забурлила и в воздух начали подниматься мелкие камешки и пыль. До сих пор парень не смог унять гнев, воспоминая тот день. Но внезапно его посетила одна мысль. Безумная, идиотская, смешная, но в чем-то даже гениальная. Они не хотели, чтоб он узнал обо всем? Что ж, тогда весь мир узнает об этом. Он расскажет всем истинную историю падения Волдеморта. Он покажет подлинное лицо того, кого считают самым могущественным волшебником столетия. В «Ежедневном пророке» появится одна незатейливая статейка. А поможет ему Скитер.
Вернувшись в номер, Гарри написал письмо Савмаку, в котором изложил свою идею и попросил друга насобирать как можно больше материала о жизни Поттеров, Блэка, Уизли и Грейнджер. А так же о победе Дамблдора над Гринденвальдом. Парень не сомневался, что и тут что-то нечисто. Больно легко победил директор волшебника, в несколько раз превосходящего его по силе.
Когда письмо было отправлено, Гарри развалился в кресле на веранде номера с бокалом лучшего французского вина и, довольно улыбнувшись, подумал: «Все-таки мне надо было идти в Слизерин».
А спустя неделю прилетела сова с посылкой. Это была довольно пухлая папка, к которой прилагалось письмо от Савмака, где тот рассказал, что за документы в папке, откуда и как их достали. Вместе с папкой были присланы и несколько флаконов с воспоминаниями некоторых людей. Как их удалось достать, осталось загадкой. Мужчина также желал Гарри удачи во всей этой затее и выразил надежду, что парень будет держать их в курсе всего.

Конец ретроспективы
* * *

– Это невероятно! – выдохнула пораженная Рита, закончив читать.
Гарри вздрогнул – он и забыл о ней.
– Мистер Поттер, если Вы не против, я немедленно займусь написанием статьи. Люди должны знать об истинном обличии директора. Уверена, произойдет грандиозный скандал.
– Мисс Скитер, я как раз хотел попросить Вас как можно скорее написать эту статью. Было бы лучше, если она выйдет до первого сентября.
– Тогда я немедленно отправляюсь к себе и займусь этим.
– Видите ли, мисс Скитер, с сегодняшнего дня Вы проживаете в этой гостинице. Я снял для Вас номер на этом же этаже. Ваши вещи уже здесь.
– Но…
– Даже не пытайтесь возражать. Считайте это частью оплаты за статью. И позвольте проводить Вас в номер.
Выйдя в коридор, Гарри направился к соседнему номеру. Заинтригованная и немного удивленная Рита последовала за ним.
Номер превзошел все ее ожидания. Больше того, в котором она жила до этого, раз в десять. Условия, само собой, во много раз лучше.
– Что ж, располагайтесь. И еще раз прошу Вас, не затягивайте со статьей, – сказал Гарри, поворачиваясь к ней. – Не буду Вам мешать. Ах, да. Чуть не забыл.
Гарри протянул журналистке небольшую коробочку. Та взяла ее и, открыв, обнаружила в ней флаконы с какой-то серебристой жидкостью.
– Это воспоминания некоторых людей, касающиеся того, что произошло в тот день. Омут памяти на столе, – ответил Гарри на невысказанный вопрос. – Что ж, не буду Вас отвлекать. До свидания.
Развернувшись, он покинул номер.
Рита, пройдя в спальню, нашла возле кровати свой сундук. Решив потом его разобрать, она вытащила свой старый халат и направилась в ванную. Перед написанием статьи она хотела принять горячую ванну. Да и нужно было расслабиться. Все-таки не каждый день узнаешь такое.
Но даже лежа в горячей воде и вдыхая исходящее от пены запахи, она не могла выбросить мысли о предстоящей работе из головы. Статья медленно формировалась, она уже составляла целые предложения, выстраивала цепочку аргументов и слов, разоблачающих Дамблдора.
Вылезая из ванны, Рита обнаружила рядом с полотенцами и белый пушистый халат, гораздо лучше ее. Закутавшись у него и вытерев волосы, она вышла с ванны. Налив себе вина, положив перед собой несколько свитков пергамента, чернильницу и настроив Прытко Пишущее Перо, она принялась за работу. Рита полностью погрузилась в написание этой статьи, которая, как она чувствовала, станет лучшей работой во всей ее журналистской карьере. То и дело она сверялась с документами, полученными от Поттера, и погружалась в воспоминания.
Свет в ее номере горел до поздней ночи. Только в два часа после полуночи статья была закончена. Еще никогда Рита так не гордилась своей работой! Еще никогда она не писала статью в таком темпе. Осталось только согласовать все с Гарри, и можно было отдавать в печать. Вот только одно было непонятно журналистке – где Поттер собирается опубликовать это? В «Придире»? Не смешите меня! Конечно, после публикации в этом журнальчике интервью с Поттером его рейтинг поднялся, но не достаточно, чтоб его принимали во внимание сливки общества. Да и вряд ли директор будет читать его. Он, конечно, немного чокнутый, но и он не верит во всех этих морщеногих кизляков или как их там. А в «Ежедневном пророке» эту статью опубликуют только через труп главного редактора – слишком уж он верен Дамблдору. Тут стоит сказать, что несколько месяцев назад у «Пророка» поменялся главред. Теперь, вместо Роба Марвела этот пост занял Стэнли Бишоп – человек, преданный директору до мозга костей. И весьма сомнительно, что он издаст что-то, порочащее честь его горячо любимого Дамблдора. Но с другой стороны, ее дело написать то, что от нее просят. А уж как общество узнает об этом – проблемы Гарри. Хотя, он уже наверняка все решил.
С этими мыслями Скитер потушила свет и отправилась спать. Только луна освещала ее номер. И озаряемые холодным лунным светом, на столе лежали свитки со статьей, которая всколыхнет весь волшебный мир Британии.

* * *

В соседнем номере Гарри лежал на своей кровати и думал. Думал о том, что он собирается делать, как это повлияет на его жизнь в будущем и на его семью. Нет, они не были больше его семьей. Его родители умерли 15 лет назад, оставив его сиротой. То, что они «воскресли», не меняет дела. Он больше не будет Поттером. Пришло время возрождать древние рода. А пока… пока можно продолжить тренировки.
Парень закрыл глаза. Через секунду его тело обволок огонь, не причиняющий ему никакого вреда. А тем временем Поттер перенесся в комнату, существующую только в его сознании. Там хранились все те знания, которые его великие предки передали ему во время ритуала. От него теперь требовалось только одно – принять эти знания и научиться пользоваться ими. Ну, теперь он как раз этим и занимался. Впрочем, как и все предыдущие ночи. Он погружался в сон, чтобы его тело отдыхало, а сам тем временем воспринимал все на уровне подсознания. В нужный момент подсознание само выдавало ему нужную информацию. Такой способ обучения ему подсказал Салазар. Сначала парень скептически отнесся к такой «учебе», но совету последовал. К тому же, он сам убедился в его правильности и практичности, когда во время посещения пирамид майя он чуть не стал жертвой одного коварного заклинания, которое наложили эти племена как защиту от непрошеных посетителей давно почившего правителя. В голове сами всплыли слова контрзаклятья. Когда подросток сам начал искать информацию о нем в магической библиотеке Перу, то увидел, что, во-первых, написана она на неизвестном языке, а во-вторых, там только вспоминалось о таком проклятии. Узнал он это, воспользовавшись заклинанием переводчика. Когда он спросил библиотекаря, нет ли больше информации, тот ответил, что, к сожалению, вся информация была утеряна еще во времена конкистадоров. После этого он с еще большим усердием принялся за учебу.
Теперь ему было известно то, что еще во времена Основателей считалось утерянным. Древние заклинания. Обряды, ритуалы, рецепты зелий, сведения об особенностях некоторых растений и животных, которые теперь считались непригодными для зельеварения – все это хранилось в подсознании Поттера.
И если бы он только знал, что все это – лишь верхушка айсберга, то, вероятно, сильно пожалел о том, что так опрометчиво переступил порог штаба ОЗОМ в свое время…

* * *

Проснувшись утром, Гарри несколько минут смотрел в потолок и размышлял о планах на сегодня. Если статья готова, то надо бы ее перечитать и можно отправляться в редакцию «Пророка». Встав с кровати и собравшись, Гарри только протянул руку, чтобы открыть дверь номера, как она открылась сама, едва не ударив его по носу. На пороге возникла Рита Скитер.
– О, мистер Поттер! Я к Вам! Статья готова! – провозгласила она.
– Мисс Скитер, я как раз собирался зайти к Вам. Но раз Вы сами явились, то… Думаю, Вы не откажетесь позавтракать со мной в номере? Заодно я прочитаю статью.
– Конечно, мистер Поттер.
– Отлично, – Гарри подошел к телефону, стоящему на столике возле дивана и, набрав номер, что-то сказал в трубку.
– Прошу Вас, присаживайтесь, – пригласил он Риту.
Устроившись в кресле, Рита протянула ему свитки. Гарри углубился в них.
Когда через несколько минут в дверь постучали, открывать пришлось Рите, так как Поттер был слишком занят изучением статьи. Пока накрывали на стол, он дочитал. Рита не торопила его с оценкой, так как понимала, что ему нужно время, чтобы обдумать написанное.
Завтрак прошел в полном молчании. Только когда официант покинул номер, Гарри заговорил.
– Рита, Вы прекрасно справились со своей работой. Я вижу, что не ошибся в своем выборе. Вот только в некоторых местах нужна доработка, а в некоторых кое-что убрать.
Они склонились над пергаментом.
Если бы кто-то заглянул сюда, то застал бы занимательную картину – подросток лет шестнадцати и дама неопределенного возраста склонились над странным листом бумаги и яростно спорили, тыкая в этот лист, над которым завис странный предмет, напоминающий перо, только почему-то кислотного зеленого цвета. Иногда это «перо» начинало что-то быстро строчить под диктовку дамы.

Наконец, ближе к обеду, Гарри и Рита пришли к компромиссу. Статья теперь полностью устраивала обоих. Сохранился и уничтожающий стиль Риты, и было использовано все, что хотел Гарри. Теперь это была настоящая бомба, взрывная волна от которой больно ударит по Дамблдору, Поттерам, Блэку, Уизли, Люпину, да и по многим профессорам Хогвартса.
– И все-таки, мистер Поттер, я не могу не задать Вам один вопрос, – сказала Рита, отпивая вино из бокала.
– Какой? – спросил Поттер, лениво пересматривая плод их совместной работы. – И давайте называть меня по имени. Как-никак, мне всего шестнадцать, а так я чувствую себя стариком.
– Хорошо, Гарри. Но и ты обращайся ко мне по имени.
– Но…
– Возражения не принимаются!
– Хорошо. Так какой вопрос?
– Где ты хочешь это опубликовать? – кивнула она на свиток в руках Гарри.
– В «Ежедневном пророке».
– Но главный редактор «Пророка» – ярый сторонник Дамблдора! Он никогда не напечатает что-то, так порочащее честь директора, как эта статья! – воскликнула Рита, аж привставая от удивления.
– Деньги делают чудеса.
– Понадобится очень много денег, чтобы убедить Стэнли допустить это к печати.
– О, мало кто способен отказаться от настойчивой просьбы мага… при некотором вознаграждении особенно, – произнес Гарри с лукавой улыбкой.
Рита посмотрела на юношу и поразилась, как может измениться человек. Когда она видела его в последний раз, это был слепо верящий директору, наивный, верящий во все, что ему скажут, ребенок. А сейчас перед ней сидел, юноша, мстящий за ложь. И месть его была холодной, дерзкой и продуманной. «Гриффиндорец со слизеринскими чертами» – так она охарактеризовала Поттера.
– Ну, думаю, пришло время нанести визит мистеру Бишопу, – сказал Гарри, вставая с кресла. – Рита, иди, подготовься. Я зайду за тобой через десять минут.
– Я готова.
Поттер окинул ее скептическим взглядом.
– Да ну?
– Это из-за Грейнджер. Из-за нее я потеряла работу! На что мне было покупать одежду? Едва на жилье и пропитание хватало.
– Это поправимо, – сказав эти загадочные слова, Поттер двинулся к выходу. – Ну, ты идешь?
– Что? А, да, иду.

* * *

Стэнли Бишоп, главный редактор «Ежедневного Пророка», сидел у себя в кабинете и перечитывал очередную статейку очередной бездарности, возомнившей себя гением и акулой пера. Он страдальчески посмотрел на висящие на стене огромные старинные часы. До окончания рабочего дня оставалось еще два часа. Тяжело вздохнув, он вернулся к чтению той околесицы, которую нужно было прочесть и в человеческом виде выпустить в пятничном номере. Но не успел он прочесть и двух слов, как посреди комнаты появился огненный вихрь. Редактор в изумлении выпучил глаза. Когда вихрь улегся, то на его месте стояли два человека. В одном из них можно было признать Риту Скитер. Журналистка, одетая в модный костюм и дорогущую мантию (тут стоит сказать, что из номера отеля Гарри и Рита отправились сразу в магазины, причем парень заявил, что раз Рита работает на него, то он не желает видеть ее в этих шмотках, Мерлин знает с какой барахолки взятых) под руку держала молодого очаровательного человека. Присмотревшись, Бишоп понял, что спутник бывшей журналистки «Пророка» – ни кто иной, как исчезнувший два месяца назад Гарри Поттер собственной персоной. Парня было не узнать. Безусловно, он изменился в лучшую сторону. Внешность у него теперь была, как у магловской суперзвезды. Но еще что-то в нем поменялось. Взгляд. Теперь это был не тот наивный, доверчивый и напуганный взгляд ребенка, который Бишоп помнил по фотографиям. Это был взгляд мужчины, на все 100 уверенного в себе, своих действиях и словах, просчитывающего свои ходы на несколько шагов вперед и отвечающего за результаты своих деяний. Это был холодный, расчетливый взгляд, который пробирал до мозга костей и заставлял засунуть подальше все мысли о неподчинении.
– Здравствуйте, мистер Бишоп, – ровным, спокойным голосом поздоровался Гарри, взмахом руки создавая два мягких и удобных кресла. Он сел в одно, Рита же устроилась в другом. – Вы извините, что мы вот так, без приглашения, без предупреждения. Но, видите ли, у меня к вам одно очень важно дело. Оно совершенно не терпит отлагательств. Мне нужно, чтобы в завтрашнем номере появилась вот эта статья. Рита, покажи, пожалуйста, мистеру Бишопу статью.
Рита, вытащив из сумочки свиток пергамента, молча протянула его редактору. Тот взял его и вопросительно посмотрел на Поттера. Гарри сделал приглашающий жест рукой. Стэнли развернул свиток и углубился в чтение. Когда пятнадцать минут спустя он свернул свиток обратно, вид у него был ошалелый. Гарри спокойно создал бокал с огневиски и протянул его хозяину кабинета. Тот принял его и проглотил его одним махом. Жидкость обожгла горло, заставив закашляться. Но это вернуло Стэнли в реальность.
– Вы серьезно?! Да Вы с ума сошли?!! – раскричался Бишоп. – Неужели Вы думаете, что я поверю в этот бред? Рита, на этот раз Вы действительно заврались! Это никак не может быть правдой! Это все выдумки! Если Вы не предоставите мне доказательств этому, то я…
– Вам нужны доказательства? – спросил Гарри. – Что ж, прошу, – парень положил Бишопу на стол ту самую папку. – Давайте, давайте. В этой папке находятся документы, использованные при написании статьи.
Дрожащими руками Стэнли открыл папку.
Час спустя, в течение которого Гарри и Рита успели выпить по чашечке чая, любезно принесенного секретаршей, причем по просьбе самого Гарри и обсудить некоторые детали сотрудничества, Бишоп наконец закончил изучать документы.
– Ну, так какой Ваш ответ, мистер Бишоп? – спросил Гарри, отпивая глоточек чая.
Тот закрыл глаза, помассировал виски и помолчал несколько минут. Наконец, открыв глаза, Бишоп ответил:
– Мой ответ – нет. Я ни за что не напечатаю то, что может опозорить доброе имя профессора Дамблдора. И это все фальсификация!
– Вы уверены?
– Да!
– А если так? – Гарри положил на стол перед редактором мешочек, который глухо звякнул. При этом его глаза замерцали каким-то таинственным светом, а голос стал чарующим, завораживающим. – В этом мешочке, мистер Бишоп, находится очень внушительная сумма, которая ляжет на ваш личный счет. Помимо этого, я думаю, Вы не откажетесь от небольшой спонсорской помощи, верно?
– Конечно, мистер Поттер, – ответил ему Бишоп как-то отстраненно. – Статья будет уже в завтрашнем номере.
– Вот и отлично, – Гарри удовлетворенно откинулся в кресле. – В таком случае, мы пойдем.
Гарри встал с кресла, подал руку своей спутнице и помог ей подняться. Кресла тут же исчезли.
– До свидания, мистер Бишоп, – попрощался Поттер и вместе со Скитер исчез во вспышке пламени, оставив хозяина кабинета сидеть за столом и бездумно таращиться то на свиток, то на мешочек.

* * *

Утро 30 августа 1996 года началось для жителей магической Британии с сенсации. Каждая семья волшебников получила номер «Ежедневного Пророка», главную страницу которого украшал заголовок: «ИСТИННОЕ ЛИЦО АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА: ДОБРЫЙ ДЕДУШКА ИЛИ РАСЧЕТЛИВЫЙ ИНТРИГАН? КАК ДИРЕКТОР ХОГВАРТСА ОБМАНЫВАЛ МАГИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО И ГАРРИ ПОТТЕРА». Под таким кричащим заголовком размещались фотографии обозначенных людей. Далее шла непосредственно сама статья.

«Здравствуйте, уважаемые читатели! Сегодняшний номер нашей газеты будет посвящен двум людям, чьи имена на слуху у всех уже много лет. Это Альбус Дамблдор и Гарри Поттер.
Каждому известна история жизни этих двоих. Но вот что утаено? И поверьте, скрытого очень много. Особенно в жизни Гарри Поттера.
Мальчик, которого все чаще в последнее время называют Избранным, родился 31 июля 1980 года в семье светлых волшебников Джеймса и Лили Поттеров. Его отец был представителем древнего чистокровного рода, а мать – маглорожденной. Оба учились на факультете Гриффиндор и поженились почти сразу после окончания школы. Джеймс и Лили очень любили друг друга и своего сына. Поттеры погибли 31 октября 1981 года, защищая сына от Темного Лорда. Тот погиб сам, пытаясь убить маленького Гарри, который после этой ночи стал всемирно известен как первый человек, выживший после непростительного заклинания Авада Кедавра.
Это известная всем история. Но как же все было на самом деле? Что же произошло в ночь на Хеллоуин 1981 года?
В тот вечер тайная организация под названием Орден Феникса, которую возглавляет Альбус Дамблдор, совершила очередную вылазку, направленную на уничтожение Пожирателей Смерти. В этой вылазке брали участие почти все члены Ордена, среди них и чета Поттер. Своего сына они оставили на попечение своих товарищей Кристофера Де Ла Шуа и Аннет Отуон, представителей древних французских родов, которые прибыли из своей страны, чтобы помочь своим английским друзьям в борьбе с Темным Лордом. Кристофер и Аннет, раненые в предыдущей операции, были слишком слабы для очередной вылазки. Поэтому они с удовольствием согласились посидеть с малышом Гарри. Так как маленький Поттер не подпускал к себе чужих людей, немедленно выставляя магическое поле, Кристофер и Аннет были вынуждены выпить Оборотное зелье для того, чтобы приблизится к малышу.
Пока решался вопрос, кто будет сидеть с Гарри, Питер Петтигрю, близкий друг Поттеров, сдавал своих друзей Волдеморту. Мало кто знал, что именно он был Хранителем тайны Поттеров. Но еще меньше людей знало, что на самом деле он служил Тому, Кого Нельзя Называть.
Темный Лорд явился в дом Поттеров, чтобы уничтожить малыша, который был угрозой для его могущества. Почему именно его, годовалого ребенка? Незадолго до рождения Гарри некая предсказательница огласила пророчество, согласно которому тот, кто будет способен победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца у тех, кто трижды бросал Ему вызов. При этом Темный Лорд «отметит его, как равного себе». Под этот текст подпадало два ребенка – Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом. То, Кого Нельзя Называть, выбрал первого – такого же полукровку, как и он сам. Стоит заметить, что оригинальную версию пророчества слышал лишь один человек в мире – Альбус Дамблдор, небезызвестный директор Хогвартса и глава Визенгамота. Часть пророчества услышал Пожиратель Смерти, который и передал эту информацию своему повелителю. Запись предсказания, хранящаяся в Отделе Тайн, была разбита этим летом. Впрочем, вернемся к далекому 1981 году, когда величайший темный маг последнего столетия переступил порог одного из домов Годриковой лощины. Кристофер и Аннет, которые находились под Оборотным зельем, решили играть свою роль до конца. Они защищали Гарри ценами собственных жизней. А сам мальчик получил свой знаменитый шрам – как и сказано в пророчестве, Лорд отметил его как равного себе. И сгинул на долгие тринадцать лет.
Но вы спросите, раз тогда в Годриковой лощине погибли не Джеймс и Лили, то почему маленькой Гарри рос не со своими родителями? И почему о них не было слышно? А виной этому Альбус Дамблдор. Когда поступило сообщение, что на Годрикову лощину напали, они вместе с Поттерами и Сириусом Блэком поспешно прибыли туда. Тогда возник вопрос – что же делать? Ведь после смерти тела Кристофера и Аннет сохранили облик Джеймса и Лили. Конечно, их можно было похоронить, и никто бы ничего не узнал. Но Дамблдор не был бы Дамблдором, если б не придумал очередную интригу. Он решил спрятать настоящих Поттеров и обставить все так, будто они погибли, защищая сына. Живые же Поттеры отправлялись в одно из своих испанских поместий, где они жили бы счастливо и беспечно. Сириуса, крестного мальчика, было решено упечь в Азкабан, создав видимость того, что именно он был тем, кто сдал Поттеров. Полагаю, уважаемые читатели помнят историю Блэка, поэтому не нахожу нужным ее пересказывать. Вот только в Азкабане Сириус Блэк никогда не сидел. И, соответственно, не сбегал. Еще один великолепный спектакль, директор! Браво! Почти такой же удачный розыгрыш, как и смерть наследника рода Блэков от руки кузины. Да-да, дорогие читатели, Сириус Блэк жив и невредим. Это на самом деле так просто – активировать портал и переместиться подальше от битвы… Но сейчас мы обсуждаем не его.
Вы спросите, почему же чета Поттеров согласилась на идею, предложенную директором? Но ведь всем известно, как директор умеет хорошо убеждать. Да и для самих Поттеров Гарри был не столько сыном, сколько героем пророчества. Поэтому со своим ребенком они расстались без сожаления. Дамблдор вызвал Хагрида, которого попросил доставить малыша к дому его тети-маглы, родной сестры матери. Так началась история Мальчика-Который-Выжил.
Мало кто знает, как же жилось юному Герою в доме тети. Стыдно признаться, но Магическое общество забыло о своем спасителе и вспомнило о нем только пять лет назад, когда Гарри Поттер поступил в Хогвартс. А как же жил Гарри в семье маглов? Нас убеждали в том, что он окружен любовью, теплотой и заботой и ни в чем не нуждается. А в то время все было с точностью наоборот. Маленький ребенок, которого довольно часто забывали покормить и били, если он кричал, жил в чулане под лестницей. Туда почти не проникал свет и всегда было много пыли. Неизвестно, как он смог жить и расти в таких условиях, но это так. Когда мальчик подрос, его заставляли делать работу по дому. Сначала несложную, но со временем задания все усложнялись. В конце концов, Гарри Поттер превратился в слугу для семьи своей тети. Его положение усугублялось еще и постоянными избиениями со стороны дяди, двоюродного брата и его друзей. Так продолжалось до одиннадцатилетия мальчика. Постоянные унижение, избиения, почти невыполнимая работа – вот что приходилось выносить тому, кто стал нашим избавителем от зла. Выражение «Мальчик-Который-Выжил» в свете этих фактов обретает свой новый смысл.
Получив в одиннадцать лет извещение о том, что он зачислен в Хогвартс, школу колдовства и магии, Гарри сначала не верил, что он волшебник. Для него все это казалось просто красивым сном, проснувшись после которого он снова попадет в жестокую реальность. Поначалу так и было. Волшебство сквозило везде, где был мальчик – на уроках, в коридорах, гостиной факультета, спальне… А потом показалась и обратная сторона медали. На мальчика началась настоящая охота. Его жизнь подвергалась опасности каждый год. Он спасал Философский камень, сражался с василиском, распутывал тайну Сириуса Блэка, участвовал в Тремудром турнире, подвергался преследованию со стороны Министерства… А где же в это время был великий Дамблдор? Закономерный вопрос с вашей стороны, дорогие читатели. Я отвечу вам – многоуважаемый директор со стороны наблюдал за действиями Гарри. Он просто-напросто готовил из ребенка оружие в борьбе против Волдеморта. А пока директор таким образом развлекался, Гарри узнавал все стороны жизни – обожание и зависть, дружбу и ненависть, сочувствие и равнодушие… Мальчик постепенно взрослел, даже не подозревая, что вся его жизнь – один большой обман, а его родители на самом деле живы и счастливы.
Но все тайное когда-нибудь становится явным. В начале лета, спустя неделю после памятного происшествия в Министерстве магии, о котором, я надеюсь, наши читатели помнят, Гарри отправился в кабинет директора Дамблдора, дабы обсудить с ним некоторые вопросы. Ах, если б наш герой знал, какой сюрприз его ожидает там, то подумал бы тысячу раз, прежде чем называть пароль горгулье, охраняющей вход в кабинет! Но судьба неумолима… Тайна, открывшаяся Гарри, была столь ужасной и невероятной, что поверить в нее было невозможно. А дело в том, что юный Поттер подслушал разговор, который снял с него розовые очки и открыл ему глаза на истинное обличие окружающих. Выражаясь проще, парень узнал о том, что его родители и крестный живы, друзья обо всем знали, более того – все годы дружбы были подстроены заранее.
А теперь, уважаемые читатели, главный вопрос – что же собой представляет директор Хогвартса, человек, которому мы доверяем жизни наших детей? Ведь так, как он поступил с Гарри, он мог поступить с любым ребенком. И что это за родители, которые с легкостью соглашаются отдать своего первенца маглам? Что за изверги готовы приговорить родную кровь и плоть на такую жизнь, радуясь в это время жизни в теплых странах? И этих людей мы в течение пятнадцати лет называли героями, ценою собственной жизни защитивших своего сына? Разве достойны они этого звания? Я считаю, нет.
Но это еще не весь список прегрешений директора. Как вы отнесетесь к тому, что многоуважаемый директор годами обворовывал несчастного «сироту» Гарри Поттера? Да, да, да! Вам не померещилось! Именно обворовывал! Причем в стороне от его якобы мертвых родителей! Дело в том, что перед своей «смертью» Поттеры оставили сыну довольно внушительную суму в сейфе банка «Гринготс» под не менее солидные годовые проценты. Половина этих процентов шла в бездонный карман Дамблдора. Но это еще не все. Неизвестно, как, но Дамблдору удалось получить доступ к сейфам, закрытым уже не одно столетие. Понятно, что состояние, находящееся в этих сейфах, исчислялось не одним десятком галеонов. По моим грубым подсчетам, состояние господина директора сейчас насчитывает около 5 миллиардов галеонов. С них официально задекларировано только 10 миллионов. Делайте выводы, дорогие читатели.
И в завершение. Достоин ли подобный человек возглавлять школу, Визенгамот, Международную конфедерацию колдунов и прочие влиятельные организации? Ведь назначая его на эти должности, мы сами даем ему лишние рычаги управления нами. Я считаю, что пора наказать подобные преступления. Общественность должна объединиться и наказать самодура, который водил нас на нос на протяжении многих лет.
А пока остается только посочувствовать Гарри Поттеру, которого жестоко обманывали и использовали. Остается только надеяться, что справедливость восторжествует и Дамблдор будет наказан, а страдания юного мистера Поттера отмщены.

С любовью, Рита Скитер».

* * *

С самого утра 30 августа Джинни чувствовала необъяснимую радость, пребывала в предвкушении чего-то неожиданного. Именно поэтому она проснулась ни свет ни заря. Сначала она просто лежала в кровати, пытаясь понять, отчего же она проснулась и чем это вызвано. В конце концов, она решила просто дождаться сегодняшнего выпуска «Пророка». Она сама не знала, почему, но на 100% была уверена, что этот номер многое изменит.
В ожидании утреннего «Пророка» время тянулось медленно. Девушка успела застелить кровать, встретить восход солнца, прибраться в комнате и даже навести потрясающий марафет. На вопрос зеркала, которое, как ни странно, оказалось хорошим собеседником, умеющим давать не только советы по поводу внешнего вида, почему она так принарядилась, девушка ответила:
– Я чувствую, что сегодня должно произойти что-то особенное, что-то, что все кардинально изменит.
Наконец, не выдержав, девушка спустилась вниз. Несмотря на раннее утро, мать уже гремела кастрюлями на кухне.
– Доброе утро, – холодно поздоровалась Джинни.
– Доброе, – не менее сухо ответила дочери Молли. Все лето в семье царила напряженная обстановка. Конечно, Джинни общалась с родственниками, но только по необходимости.
Молли поставила перед Джинни тарелку с яичницей и беконом. Не успела та поднести ко рту вилку с наколотым на нее кусочком бекона, как в открытую форточку влетела коричневая сипуха и бросила на стол свернутый номер «Ежедневного пророка». Пока Молли расплачивалась с пернатой почтальоншей, Джинни дрожащими руками пыталась развязать бечевку, которой была связана газета. Когда это ей удалось, девушка нетерпеливо развернула газету.
Теперь ей стала понятна причина непонятного предчувствия, овладевшего ею с самого утра. С первой страницы на нее смотрели лица Дамблдора и Гарри, а заголовок над ними гласил: «ИСТИННОЕ ЛИЦО АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА: ДОБРЫЙ ДЕДУШКА ИЛИ РАСЧЕТЛИВЫЙ ИНТРИГАН? КАК ДИРЕКТОР ХОГВАРТСА ОБМАНЫВАЛ МАГИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО И ГАРРИ ПОТТЕРА».
– Он отомстил, отомстил им, – прошептала Джинни и, бросив газету на стол, счастливо и немного истерично рассмеялась. Она не видела и не слышала, как мать, увидев передовицу газеты, сдавлено охнула и бросилась к камину.
Немного успокоившись, девушка решила прочитать статью. Но газеты на столе не оказалось. Тут она услышала приглушенный голос Молли, доносившийся из гостиной. «Наверное, она забрала газету с собой, – решила Джинни. – Интересно, с кем она разговаривает?». Поднявшись, рыжеволосая девушка как можно тише подошла к дверям гостиной. Затаившись за дверью, она прислушалась к голосу, доносившемуся из-за двери.
– Директор, Вы уже видели статью?
Ответа не было слышно.
– Что Вы собираетесь делать?
Тишина.
– Хорошо, мы поможем Вам, чем только сможем. Но Вы уверены, что это сработает?
На этот раз пауза была более длительной.
– Артур узнает, как к статье отнеслись в Министерстве. Я свяжусь с родственниками, чтобы узнать, как в высшем свете отреагировали на все это. Мы должны успеть…
Молчание.
– А что делать с Джинни? Вы не думаете, что она может помешать?
Снова пауза.
– Конечно, мы с Артуром постараемся держать ее как можно дальше от всего этого…
– Хорошо, господин директор. Когда Вы собираетесь провести пресс-конференцию, чтобы объяснить ситуацию, которую описала Скитер? И что Вы собираетесь сказать про все это?
– Да, думаю, это будет правильно… Но… Нет, что Вы, я не сомневаюсь в Вас. Но Вы уверены, что это сработает?.. Хорошо, я все им объясню… Нет, они не подведут. Я сомневаюсь только насчет дочери… Да… Нет, я поговорю с ней. В конце концов, ей не обязательно там присутствовать… Да… До свидания, господин директор.
Джинни тихонько скользнула обратно на кухню и уселась за стол. «Что ж такого было в этой статье, что так их напугало? Наверняка, что-то, их разоблачающее. Тем не менее, они это заслужили, – она коварно улыбнулась. – Что бы там ни было, но я должна узнать содержание статьи».
В этот момент Молли вернулась на кухню. Она была очень задумчивой и рассеянной. Газеты с ней не было. Принявшись за готовку завтрака, миссис Уизли не обращала внимания на дочь. Воспользовавшись этим, Джинни тихонько проскользнула в дверь.
Газета лежала возле камина, развернутая на той странице, где находилась статья. Девушка взяла ее и села в кресло, чтобы, наконец, прочесть то, что вызвало волнение во всем магическом мире.

* * *

Это утро не предвещало ничего необычного. Еще одно утро семейства Малфоев. Но почему тогда на сердце у Драко так неспокойно? Почему ему кажется, что сегодня должно произойти что-то важное, что перевернет его уютный мирок с ног на голову и заставит его поменять свое мнение о многих знакомых ему людях? Почему он так ждет и одновременно страшится утренней почты? И откуда он знает, что каким-то образом это связано с Поттером? На все эти вопросы у юного наследника рода Малфоев не было ответов. И, будь он маглом, он бы наверняка засомневался в собственном психическом здоровье. К счастью, маги на подобные вещи обращали больше внимания.
Стоя перед зеркалом у себя в комнате и рассматривая свое отражение, Драко размышлял обо всем этом. Бросив последний взгляд на зеркало, юноша поспешно вышел из комнаты.
Войдя в Малую столовую, он увидел, что родители были уже там.
– Доброе утро, мама, – он подошел к Нарциссе и поцеловал ей руку. Женщина благосклонно улыбнулась сыну. – Отец.
Люциус Малфой ответил ему легким кивком головы.
Драко сел на свое обычное место. Тот час же материализовались домовики, которые в мгновение ока накрыли на стол. Блондин потянулся за бокалом с соком, когда рядом возник домовик с подносом, на котором лежала газета.
– Ваша газета, сэр, – пропищал он, кланяясь.
Парень молча взял сверток. Развязав бечевку, которой был связан «Пророк», он сделал глоток сока и чуть не подавился.
– Что такое? Что случилось, сын? – Люциус, приподняв бровь, с удивлением посмотрел на Драко.
Тот, все еще кашляя и не имея возможности ответить, протянул отцу газету.
Очень редко Люциус Малфой позволял себе проявление эмоций даже в кругу семьи. Но сейчас был именно такой момент – на лице лорда Малфоя застыло выражение сильнейшего удивления вперемешку с шоком. Схватив газету, он начал читать ее вслух, чтобы и другие члены семьи ознакомились с содержанием столь поразившей его статьи.
Дочитав, он бросил газету обратно на стол и в изнеможении прикрыл глаза. В столовой воцарилась тишина, которую никто не осмелился прерывать. Нарцисса сидела бледная. Драко обхватил голову руками. Все, о чем он знал годами как о светлом и чистом, прямо у него на глазах превращалось в темное и мерзкое. Поттер, которому он пять лет завидовал, потому, что его все любили и носились с ним, оказывается, был жертвой, игрушкой в умелых руках манипулятора. Парня просто использовали. С ним обращались, как с домовым эльфом, оружием одноразового действия, которое после использования было не жалко выбросить на помойку. И почему-то юный Малфой и не сомневался в том, что после победы Поттера над Волдемортом он обязательно оказался бы на самом дне общества, на помойке. И там ему быстро помогли бы отойти вслед за своим врагом в мир иной. А никто бы и не вспомнил о Мальчике-Который-Выжил. Уж в этом Драко не сомневался. «Герои нужны во время войны» – правило магического мира, которое у них переняли и маглы. В мирное время людям проще забыть о собственной слабости, а для этого нужно, чтобы рядом не было никого, напоминающего о ней. Героя, на которого возлагали столько надежд…
А Дамблдор? Драко всегда недолюбливал директора. И не только потому, что тот вечно защищал гриффиндорцев, в особенности Поттера («Хороша защита, ничего не скажешь», – мысленно фыркнул Драко), был таким всепрощающим и всепонимающим, а и потому, что парень чувствовал, что старик не такой, каким хочет казаться. Он был каким-то скользким, что ли. Аристократы это чувствуют всеми фибрами души. Про таких говорят «себе на уме». И Дамблдор был ярким представителем подобных людей. Но даже в страшном сне Драко не мог себе представить, что директор способен на такое – оставить ребенка без родителей, отдать его маглам, которые ненавидят магию. А потом этого ребенка планомерно ввязывать в разные неприятности и со стороны смотреть, как он будет с них выбираться. И все это с одной целью – воспитать из этого ребенка оружие. А он, Драко, еще и помогал директору, только подтверждая слова, что слизеринцы – воплощение вселенского зла и из них вырастают темные маги, Пожиратели Смерти, постоянно доставая Поттера своими нападками. Проклятье, он же видел Поттера тогда, в магазине мадам Малкин! Видел, насколько тот был заморенным и растерянным! Чего ему стоило… А, ладно. В конце концов, самому Драко тогда тоже было лишь одиннадцать лет. Первый провал в попытке подружиться…
Да, предчувствия не обманули его. Это утро действительно перевернуло его представление о многом и о многих…

* * *

– Мой лорд! – в зал заседания ворвался человек в черной мантии, которая развевалась за ним подобно парусу. – Мой лорд, Вы обязаны увидеть это!
Подбежав к Волдеморту, который склонился над картой, на которой были начерчены разноцветные линии, Пожиратель рухнул на колени.
– Что случилось? – разъярено прошипел Волдеморт, поднимая палочку. – Я же сказал не беспокоить меня! Кру…!
– Простите меня, мой лорд, – выдохнул наглец. – Но Вы просто обязаны увидеть это.
Пожиратель протянул Волдеморту газету, сложенную так, чтобы было видно заголовок.
Темный Лорд сразу же забыл о том, что хотел наказать нахала. Он выхватил у него газету из рук и сел на свой трон. Несколько минут в зале не было слышно ничего, кроме шелеста страниц.
– Дьявол побери! – прорычал Волдеморт, швыряя газету обратно Пожирателю, который продолжал стоять на коленях. – Этот старик слишком много на себя берет! Кем он себя возомнил?! Ладно, – внезапно он успокоился. – Значит, Поттеры и Блэк живы… Белла будет рада, – криво улыбнулся Волдеморт. – Это меняет все… Теперь мы поступим иначе.
Вдруг он вспомнил про Пожирателя, который все еще находился здесь.
– Свободен, – махнул он рукой и отвернулся, погрузившись в свои мысли.
Пожиратель поспешно поднялся и начал отступать назад, пытаясь не привлечь внимание хозяина и не веря тому, что не получил наказания. Достигнув двери, он торопливо выскользнул из зала.
Волдеморт даже не заметил этого. Он задумчиво кружил по зале, размышляя над статьей. Сам того не заметив, он начал вслух обсуждать статью с Наджини.
– Итак, что мы имеем, милая? Мы имеем статью, которая вполне точно и ясно расписала, почему происходит то, что происходит. А почему это происходит? Потому что так решил Дамблдор. Он решил обмануть всех, включая и меня. Он возомнил себя всемогущим, Наджини, представь! Придется убедить его в обратном. Несколько нападений, которые он не сможет отразить, еще больше подорвут веру народа в него. Значительную часть уже сделал Поттер. Поттер… Не могу поверить в то, что он выступил против директора! Но это так! Да, чего только не бывает… Интересно, как же он нашел все это?.. Сомневаюсь, что старик сам по доброте душевной ему рассказал. Значит, сам, подслушав… Случайно! Ха! Этот парень потрясающе везуч. Согласись, милая, он в который раз доказал, что мозги у него все-таки на месте, хоть он успешно их скрывает… Но теперь понятна та боль, которую я испытал в начале лета, – Темный лорд содрогнулся от неприятных воспоминаний. – Такого я не испытывал никогда, даже когда не смог убить мальчонку 15 лет назад. Но что же с ним случилось после этого? Я пытался пробиться к нему в голову, но у него стоит мощнейший блок, какого нет даже у Дамблдора. Это значит, что он либо сошел с ума от новостей, либо Дамблдор наложил на него сильнейший Обливэйт. Но даже это бы не привело к тому, что весь его мозг закрыт. Часть воспоминаний да, но не мозг… Либо его сила освободилась. Это более вероятно. Но что же это за сила? О Мерлин, я почувствовал лишь толику, только ее отголосок, когда побывал в теле Поттера, но этого хватило для того, чтобы заставить меня страдать. Какой же будет его полная, не ограниченная связывающими заклинаниями мощь?! Несомненно, он сильнее меня и Дамблдора. Если б мне удалось склонить его на свою сторону. Можно попытаться. Использую то, как старик с ним поступил. Уверен, он захочет еще сильнее отомстить как своему обожаемому директору, так и родителям и так называемым «друзьям», которые так легко его предали. Дело за малым – найти Поттера и убедить его перейти на мою сторону. Не сомневаюсь, это будет легко. Мы победим, Наджини. И победу эту на блюдечке мне принес сам Дамблдор!
Волдеморт рассмеялся дьявольским смехом.

* * *

Утро для Дамблдора началось как обычно с чашки крепкого кофе с лимоном. Он обожал этот цитрусовый и употреблял его со всем, с чем только можно. Многие не понимали этой его причуды. Но директору было все равно. Он не обращал внимания на мнение окружающих даже наоборот – пытался пристрастить и других к этому фрукту. Это вызывало только приступы раздражения.
Спустившись в кабинет, он начал разбирать бумаги, оставшиеся со вчерашнего вечера. Послезавтра начинался учебный год и следовало решить множество вопросов, связанных с охраной замка, поставкой продуктов питания и, кроме того, найти нового учителя ЗОТС. Достойного кандидата так и не нашлось. Конечно, приходили всякие сомнительные личности, но им директор не позволил бы преподавать даже при угрозе остаться без учителя. Те же кандидаты, которых хотел видеть на этой должности директор, либо отказывались, либо еще не прислали ответа.
– Сегодня надо бы провести совещание, – вслух подумал директор. – Может, у кого-то есть знакомые, согласные принять на себя ношу учителя ЗОТС. Но это потом. Пора спускаться на завтрак. Жаль, что Фоукс исчез тогда с Поттером. Теперь придется идти пешком.
Спустя пару минут директор входил в Большой зал. Там уже собралась большая часть педколлектива. Поздоровавшись с коллегами и сев на свое место в центре стола, директор принялся за завтрак. Утреннюю трапезу прервало появление сов с почтой. Поймав газету, которая чуть не упала в тарелку, директор ловко развязал бечевку и развернул газету.
Дамблдор резко побледнел, выпучил глаза, схватился за сердце и начал хватать ртом воздух. Вдруг глаза у него закатились и он сполз по стулу вниз. Все сразу засуетились вокруг него. Поппи Помфри, сидящая слева, схватила его за руку и начала отсчитывать пульс. Потом влила в него какое-то зелье.
Едва очнувшись, Дамблдор схватил газету и резво вскочил.
– Все немедленно в мой кабинет! – скомандовал он.
– Но директор! – попробовала возразить Помфри. – У Вас чуть не случился инфаркт. Вам надо отдохнуть, обследоваться…
– Потом, Поппи, все потом. Сейчас есть дела поважнее, – резко ответил директор и быстрым шагом покинул Большой зал.

Влетев в кабинет, директор вихрем подлетел к тайнику, который находился за стеллажом с книгами. Открыв его, Дамблдор начал пересматривать все бумаги, что там находились. Перерыв содержимое тайника несколько раз и убедившись, что оттуда ничего не исчезло, он закрыл его и в изнеможении сел в кресло.
– Ничего не понимаю… Все на месте. Как к ней могли попасть те документы и сведения? Они же были только в одном экземпляре и только у меня, – пробормотал Дамблдор, прикрывая глаза. Он пребывал в полнейшем смятении – ведь он лично позаботился о том, чтобы изъять с архива Министерства все компрометирующие его бумаги. А каких усилий ему стоило заключить с гоблинами договор, по которому ни одна живая душа не могла узнать о том, что директор отбирает себе все сейфы исчезнувших родов!
Но откуда же ему было знать, что в сборе материалов для статьи Риты Скитер Савмак обратился не только к своим знакомым из Министерства, но и к Фоуксу. Тот с помощью своей магии сделал копии всех бумаг из тайника Дамблдора и переправил их в штаб ОЗОМ. При содействии управляющего делами Поттеров, который потряс своих коллег, было получено подробнейший отчет о всех финансовых операциях директора. Так общими усилиями и было нарыто довольно внушительную по объему папку с компроматом на Дамблдора. Сейчас оригинал этой папки находился у Гарри, одна копия – у Риты, еще по одной – у Петунии и Савмака, а две хранились в отдельном сейфе Гарри, который он открыл для себя во время очередного посещения банка. Все это было сделано с целью сохранить важнейшие сведения. Но вернемся к директору.
Дамблдор внезапно вспомнил, что в кабинете он не один. Открыв глаза, директор в этом убедился – здесь находился весь учительский коллектив школы. Замысловато выругавшись мысленно, старик навел палочку и проговорил заклинание:
– Обливэйт Максима!
В тот же момент глаза преподавателей опустели, а пару секунд спустя приняли бессмысленное выражение.
– Проходите, присаживайтесь, – директор снова разыгрывал из себя радушного хозяина. Дамблдор снова прикрыл глаза. Как бы он того не хотел, был вынужден разрулить возникшую ситуацию. Будь у него возможность, он бы заставил все магическое сообщество забыть о этой дурацкой статейке, но нет, этого у него не получится. Что ж, придется как-нибудь выкручиваться. О, дьявол побери Скитер с Поттером вместе! Что ж мальчишка не сгорел тогда?! Что ж его не забрал огонь из преисподней? О, Мерлин, сколько же проблем доставляет это невоспитанное чудовище! Мало ему, Дамблдору, других бед, так еще и мальчонка… Черт же дернул его тогда начать эту игру! Если б он знал, что отпрыск Поттера будет таким неуправляемым, то плюнул бы на все и ушел на пенсию. Но нет же! Теперь только головная боль от всего этого. И неизвестно, как это все распутать…
– Альбус, что это значит? – воздух кабинета сотряс возмущенный вопль Помоны Спраут.
«Кажется, они пришли в себя, – мелькнула в директора ленивая мысль. – Что ж, надо выкручиваться. Да поможет мне Моргана!»
Открыв глаза, старик был несколько ошеломлен тем, насколько единодушны были учителя в своем гневе – они полукругом стояли вокруг директорского стола и со злостью, осуждением и негодованием смотрели на Дамблдора.
– Как это понимать, директор? Что все это значит? Как Вы посмели так поступить? Кем Вы себя возомнили? – перебивая друг друга, орали преподаватели. Больше всех было слышно Минерву МакГонагалл, Поппи Помфри и Помону Спраут, которые трясли газетой прямо перед глазами Дамблдора. А на заднем фоне слышались возмущенные восклицания остальных преподавателей.
«Во что этот проклятый мальчишка меня ввязал?» – мучительно простонал про себя директор, отчетливо понимая, что разрешить возникшую ситуацию будет не так просто, как он решил сначала.
– Уважаемые коллеги! – поднял Дамблдор руку, призывая к тишине. – Дайте мне объясниться. Я не знаю, как мисс Скитер стало известно об этом, но суть не в этом. Я признаю, что все, что здесь написано, – он кивнул на газету, – правда.
– Что? Это не ложь?
– Неужели Скитер написала правду?
– Но, директор! Как же так?
– Как Вы посмели? Какое право Вы имели распоряжаться жизнью Гарри?
– Как Поттеры могли так поступить с сыном? Я была о них лучшего мнения!
– Директор, не думал, что Вы способны на такое! Я знал Джеймса и Лили, они не могли так поступить с Гарри!
Преподавательский коллектив буквально взорвался возмущенными и пораженными восклицаниями.
Только Снейп молча стоял в стороне, с мрачной полуулыбкой наблюдая за директором и своими коллегами. Он знал, что написанное в статье – чистейшая правда. И теперь собирался наблюдать, как директор будет выкручиваться из того дерьма, в которое его забросил Поттер на пару с Скитер. Зельевар даже проникнулся уважением к мальчишке – так опустить директора надо уметь. Да еще и начать сотрудничество с человеком, которого терпеть не можешь! «Браво, Поттер! Не ожидал от тебя такого! Теперь бы понять, чего ради ты затеял все это? Хочешь заставить магическое сообщество разочароваться в Дамблдоре? Довольно неплохой способ, довольно неплохой. Но ты не подумал о том, что не все подписываются на газеты и интересуются светской жизнью? И обязательно найдутся те, кто слепо верит во всемогущего величайшего светлого волшебника современности и никакая статейка в газете не сумеет их переубедить в обратном. Они посчитают, что это происки недоброжелателей директора. Но не думаю, Поттер, что ты это не учел. Мозги у тебя все-таки есть. Кто тебя знает, слизеринец в гриффиндорской шкуре, кто тебя знает, что же ты задумал. Но как же директор из этого выкарабкается? Ладно, преподавателям он что-нибудь наплетет, благо, недостатка в даре убеждения у него никогда не наблюдалось. Но что же он будет делать с остальным магическим населением? Им так просто мозги не запудришь…»
– Поверьте, это было совершенно необходимо! – до Северуса донесся голос Дамблдора, который что-то вдохновенно втирал преподавателям. Те слушали его, чуть ли не открыв рты. Снейп еле заметно ухмыльнулся – его коллеги сейчас напоминали стадо овец, которые беспрекословно подчинятся своему вожаку. Интересно, он много пропустил? Судя по всему, нет.
– Поверьте, мои дорогие, это было жизненно необходимо. Джеймс и Лили тогда очень серьезно пострадали в операции и были опасения, что они не выживут. А оглашать тот факт, что они живы, я не хотел из боязни, что оставшиеся на свободе Пожиратели могли захотеть отмстить за своего хозяина и попытаться убить Поттеров или поступить с ними, как с Лонгботтомами. Когда они поправились, было уже поздно оглашать, что они не умерли. Тем более что их уже похоронили. Нет, можно было заявить, что все это делалось для безопасности Поттеров и самого Гарри, но посоветовавшись, мы решили скрыть этот факт. Лили предлагала забрать сына от ее сестры, но я выступил против. Ах, если б я знал, как бедному мальчику будет житься у тети, я бы первый помчался забирать его оттуда! – воскликнул старик.
Снейп в очередной раз поразился прекрасной актерской игре директора. «Ему надо было в актеры идти. Точно бы покорил мир» – цинично подумал мужчина.
А директор тем временем продолжал распинаться:
– Мне так жаль! Ах, бедный мальчик, если б я только знал… Я мог догадаться хотя бы по его внешнему виду, что Гарри несладко живется. Но я постоянно списывал это на наследственность, ведь и Джеймс в свое время был маленький и худенький. А занятия спортом помогли ему развить фигуру, как у его отца в свое время. А одежда… Ну нельзя же было требовать от Петунии, чтобы она покупала мальчику одежду от дизайнеров. Ведь у нее же есть и сын, о котором тоже надо заботиться. Тем более, мальчик не сильно распространялся о своей жизни у родственников. Но мне не могло и в страшном сне приснится, что Петуния так обращается с единственным племянником.
«Ага, по твоему же приказу, старый хрыч, – предварительно перепроверив и для безопасности укрепив блок, подумал Снейп, лениво наблюдая за тем, как у его коллег постепенно пустеют глаза и они верно смотрят на Дамблдора, чуть ли не заглядывая ему в рот. – У них разве только слюна не капает. И эти люди работают в школе! Чему же они могут научить детей? Разве только поклонению Дамблдору!» – Зельевар скривился так, словно его заставили съесть целое ведро неспелых лимонов.
– Поверьте, я не желал мальчику такой судьбы! Я только хотел вырастить его подальше од всеобщего обожания и поклонения. Я не хотел, чтобы он вырос избалованным и думал, что ему все позволено. Ах, старость, старость! Я был слишком уверен в том, что Петуния уже переросла свою нелюбовь к сестре. Но я даже подумать не мог, что эта нелюбовь может перекинуться на мальчика, да еще и выльется в такое! – продолжал вещать старик, сверкая голубыми глазами из-за очков-половинок. Снейп знал, что в этом и заключается дар директора – он мог убедить любого в своей правоте, просто смотря на него своими голубыми глазами.
– Прошу вас, простите старика. Я не знаю, как вымолить прощения у бедного мальчика, но пожалуйста, хоть вы простите старика, – у директора на глазах появились слезы. Само собой, они были ненастоящими.
Снейпа аж перекосило от этого притворства. Боже, как же ему это все надоело! Мерлин свидетель, будь его воля, он бы уже давно уволился из этой чертовой школы, которая постепенно превращалась в цирк! О, как же он жалел, что тогда, семнадцать лет назад пришел к Дамблдору просить о помощи. За это он расплачивался до сих пор. Сначала его заставили шпионить для светлой стороны, потом, освободив от Азкабана, директор вынудил его отработать в этой школе семь лет. Почему он не ушел, отработав положенный срок? Потому, что ему некуда было идти. И он остался. И снова пожалел о своем решении. Потому что с появлением отпрыска Поттера Альбус заставил его заботится о мальце. И он делал это, скрипя зубами, переступая через себя, жертвуя собой, своим здоровьем, столь любимыми им зельями. Все свое неудовольствие он выплескивал на парня, не виновного в том, что его отец оказался той еще сволочью, да еще и не имея права рассказать Поттеру, что его родители на самом деле живы. Как же он ненавидел себя в эти моменты! Хоть он и считал, что поттереныш несправедливо получает все это восхищение и славу, он его все-таки жалел. Как же, считать, что твои родители мертвы, оплакивать их, в то время как эти самые родители наслаждаются жизнью, нянча другого сына в одном из поместий на побережье Средиземного моря в Испании. И когда Гарри узнал правду, Северус испытал в некоторой мере облегчение. В то же время ему было неспокойно на душе – в таком состоянии, да еще и с силой, которую он вряд ли может контролировать, парень мог наделать очень много беды. А если он отправится к Темному Лорду… Что ж, в таком случае, магическому миру можно спокойно заказывать похоронный марш. Уж кто-кто, а Темный Лорд точно найдет применение для магии такой мощи. А в том, что Поттер сейчас могущественнее и Дамблдора и Лорда вместе взятых, зельевар ни капли не сомневался. Он прекрасно помнил легенду, прочитанную им в детстве, в которой рассказывалось о людях, превратившихся в феникса – эту удивительную магическую птицу. И от того, чью сторону теперь примет Поттер, зависело будущее мира. Почему-то Северус не сомневался, что Гарри перейдет на темную сторону. С учетом того, что ему сделала светлая сторона, о другом исходе зельевар и не думал. Исходя из той же легенды, такие люди всегда вставали на сторону Света. Да вот с Поттером все всегда наперекосяк. Он никогда не подчинялся общепринятым законам. Значит, вряд ли последует им и сейчас. Оставалось только молиться и начать подготовку к тяжелой и продолжительной борьбе. Но вот сегодняшняя статья посеяла в душе Снейпа сомнения. Он начал сомневаться в своем предыдущем предположении о том, что Поттер теперь на стороне Волдеморта. Вряд ли тот бы позволил Поттеру так поступить. Он бы начал с подготовки и обучения контролю над силой. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что обучение заняло бы много времени и парня так бы загрузили, что у него не было бы никакой возможности связаться со Скитер. Возможно, парень решил действовать самостоятельно. Но все равно, ему нужно найти сообщников или покровителя. Сам бы он не справился. Оставалось только строить предположения.
Пока Северус размышлял, директор успел избавиться от своих подчиненных и теперь о чем-то напряженно размышлял.
– О чем задумался, Северус? – спустя некоторое время спросил Дамблдор у своего Зельевара.
– О сегодняшнем скандале. А то, что это именно скандал, причем мирового масштаба, я нисколько не сомневаюсь.
– Да, Северус, ты абсолютно прав. Ах, если б мировое магическое сообщество было бы так же легко убедить в том, в чем я сегодня убедил наших преподавателей. Я даже не знаю, что делать…
В это время вспыхнул камин и оттуда вылетел взлохмаченный брюнет в очках, держа в руках газету. За ним вышла рыжеволосая женщина и синеглазый черноволосый мужчина.
– Вы видели это? – вскричал брюнет.
– Джеймс, успокойся, конечно, я видел это.
– И что Вы собираетесь делать? – спросила женщина.
– Не знаю, Лили. Мне надо как-то объяснить это, но мне понадобится ваша помощь.
– Мы поможем Вам чем только сможем, – горячо заверил директора старший Поттер. – Скажите, что надо делать, Альбус.
Снейп только скривился – старший Поттер всегда раздражал его своей горячностью и поспешностью. Согласиться помочь, даже не зная, что от него требуется – в этом весь Джеймс Поттер.
– Понимаешь, Джеймс, есть только один способ все уладить – это провести пресс-конференцию, на которой будете присутствовать вы все.
Поттер только рот разинул.
Снейп довольно ухмыльнулся. «Что, Поттер, съел? То-то же, не стоит так опрометчиво подписываться помогать, если не знаешь, в чем именно».
– Но, Альбус, разве это безопасно? – спросила Лили. – Если мы так поступим, то подтвердим, что статья Скитер правдива. А если бы Вы выступили одни, то Вам удалось бы убедить общественность в том, что это – очередная выдумка журналистки. Ведь всем известно, что Скитер любит привирать.
«Умная мысль, Лили, в твоем духе» – с толикой уважения подумал Снейп.
– Да, девочка моя, так было бы умнее, – вздохнул директор. – Но я не сомневаюсь, что, поступи я так, Гарри обязательно придумает, как донести до общественности факт того, что вы живы. И он будет делать так до тех пор, пока обыватели не поверят в это. Так что лучше сейчас.
– Когда Вы хотите устроить конференцию? – спросил Сириус.
– Завтра с утра. Надо сообщить в газеты и в Министерство. Заодно попрошу Артура связаться с журналистами. Да, на счет Майкла. Ваш сын пойдет в Хогвартс. Я не принимаю никаких возражений! – предотвратил директор все возражения со стороны четы Поттеров.
В это время вспыхнул камин и в нем показалось лицо Молли Уизли.
– Директор, Вы уже видели статью? Что Вы собираетесь с этим делать?
– Устрою пресс-конференцию, на которой все объясню.
– Разве это не слишком рискованно?
– Да. Но это единственно возможный выход из ситуации. Молли, мне понадобится ваша с Артуром помощь. Завтра вы сможете присутствовать на конференции?
– Хорошо, мы поможем вам, чем только сможем. Но Вы уверены, что это сработает?
– Надеюсь. Будь добра, свяжись с мужем и попроси, чтоб он разузнал обстановку в Министерстве. Это очень важно.
– Артур узнает, как к статье отнеслись в Министерстве. Я свяжусь с родственниками, чтобы узнать, как в высшем свете отреагировали на все это. Мы должны успеть разобраться со всем этим до начала учебного года. А в школе Вы уже сможете повлиять на учеников, а через них и на их родителей.
– Видишь ли, Молли, я решил объявить, что Лили и Джеймс действительно не погибли той ночью. Более того, я собираюсь предложить Джеймсу должность преподавателя ЗОТС.
– А меня Вы собирались предупредить, Альбус? – возмущенно воскликнул Джеймс.
– Вот сейчас и предупреждаю, – невозмутимо ответил Дамблдор. – Кстати, раз мы уже об этом заговорили, то, Лили, не согласишься ли ты занять должность преподавателя зелий у первого, второго, третьего и четвертого курсов? Извини, Северус, что вот так без предупреждения, но ты же сам понимаешь, что сейчас нам надо защищать Поттеров, ведь Том не упустит возможности завершить начатое шестнадцать лет назад, а именно – убить Джеймса и Лили. Тем более, ты сейчас шпионишь. А если с тобой что-то случиться, упаси Мерлин, или ты задержишься на собрании, то Лили сможет тебя заменить. В конце концов, вы двое были лучшими учениками профессора Слизнорта.
– Нет, что Вы, Альбус, я не возражаю, – скривился Снейп. А сам подумал: «Мне же лучше – меньше времени буду проводить в обществе этих тупых оболтусов, которых почти невозможно ничему научить».
– А что делать с Джинни? Вы не думаете, что она может помешать?
– Да, ваша дочь может являть собой некоторую опасность, но не думаю, что она может серьезно помешать. Но лучше держите ее дома.
– Конечно, мы с Артуром постараемся держать ее как можно дальше от всего этого…
– Очень хорошо. Я и не сомневался в вас. Не забудь связаться с Артуром.
– Хорошо, господин директор. Когда Вы собираетесь провести пресс-конференцию, чтобы объяснить ситуацию, которую описала Скитер? И что Вы собираетесь сказать про все это?
– Думаю, что конференция состоится завтра утром. Скажу, что это моя вина. Немного самобичевания не повредит. Спишу все на старость.
– Да, думаю, это будет правильно…
– Молли, должен попросить, чтобы ты провела со своими детьми беседу. Я хочу, чтобы вы завтра присутствовали.
– Но…
– Молли, ты сомневаешься во мне? Если ты боишься, что это повредит твоей семье, то не переживай, я не допущу, чтобы это на вас как-нибудь отразилось. Мне нужно, чтобы твои дети подтвердили, что Гарри был им лучшим другом, каким только можно быть. А также то, что я заботился о мальчике, как о собственном внуке.
– Нет, что Вы, я не сомневаюсь в Вас. Но Вы уверены, что это сработает?
– Абсолютно.
– Хорошо, я все им объясню.
– Но только чтобы они не подвели!
– Нет, они не подведут. Я сомневаюсь только насчет дочери…
– Вы позаботитесь о том, чтобы она завтра не появилась на конференции?
– Да.
– Может, мне еще раз переговорить с ней?
– Нет, я поговорю с ней. В конце концов, ей не обязательно там присутствовать.
– Надеюсь, Вы сумеете ее убедить остаться дома.
– Да.
– Отлично. До свидания, Молли.
– До свидания, господин директор.
Лицо Молли исчезло и камин погас.
Альбус Дамблдор повернулся к волшебникам, находившимся в его кабинете.
– Ну, а нам нужно заняться подготовкой к завтрашнему дню. Так что, Джеймс, Лили? Вы согласны поработать в школе?
– Да. Всегда мечтал преподавать, – обреченно вздохнул старший Поттер, а его жена только согласно кивнула.
– Вот и отлично! – радостно воскликнул Дамблдор и довольно потер руки. – Одна проблема уже решена. Ах, если б так легко можно было бы решить и остальные… Но что поделаешь, что поделаешь…

* * *

Семья Дурслей только что вернулась из двухнедельного мирового турне. Вернон и Дадли были полны впечатлений, им не терпелось поделиться ими с соседями и друзьями. Петуния же спокойнее к этому отнеслась. Конечно, ей не терпелось посплетничать с подругами и соседками, похвалиться обновками, приобретенными за границей, но все это отступало на второй план по сравнению с тревогой за племянника. Она не находила себе места от волнения, хоть и весьма удачно это скрывала. Гарри не выходил на связь, а как с ним связаться самой, женщина не знала. Оставалось только молиться Богу, чтобы с ним все было в порядке.
Вечером Петуния сидела перед телевизором, который почти не смотрела. Муж и сын отправились по соседям, хвастаться. Она же осталась дома, сославшись на усталость. Все ее мысли занимал поиск возможности как-то связаться с племянником. Еще днем она позвонила Савмаку, но тот сказал, что не знает, где сейчас находится Поттер. Где-то неделю назад тот прислал ему письмо с просьбой собрать побольше материалов на Дамблдора, Поттеров и Блэка, но после этого никак не давал о себе знать. А еще в магическом мире сегодня произошел какой-то скандал, связанный с вышеозначенными личностями. И он, Савмак, ни капли не сомневается в том, что свою руку к этому скандалу приложил ее, Петунии, племянник. И вот теперь женщина мучилась вопросом, что же снова натворил этот неугомонный юноша?
– Ничего такого, тетушка, о чем бы Вам стоило волноваться! – раздался в гостиной веселый голос.
– Гарри! – воскликнула Петуния, тут же бросаясь к парню. – Как ты? Где ты пропадал? С тобой ничего не случилось? Почему ты ничего о себе не сообщал, негодник? Я волновалась! Нельзя так поступать! И что это за скандал у вас там случился?
– Тетя, тетя, успокойтесь, – задорно улыбнулся Поттер. – Со мной все в порядке. Все это время я путешествовал. Побывал в Перу, Бразилии, Китае, Тибете, Индии… Но где я только не побывал! Но об этом как-нибудь в другой раз. Лучше скажите, Вам понравилось путешествие?
– Да, конечно. Но ты так и не ответил, что же это за скандал?
Улыбка Гарри сразу исчезла.
– Чем я буду рассказывать, лучше почитайте.
В его руке появилась газета, которую он протянул тете.
По прочтении Петуния посмотрела на парня.
– Значит, ты решил обнародовать это? – она потрясла газетой.
– Да. Они играли со мной, а я поиграю с ними, – жестоко ухмыльнулся Гарри. – И игра эта будет по моим правилам, – в его глазах сверкнула искра.
Увидев эту искру, Петуния даже немного пожалела Дамблдора и иже с ним.
– Но я предлагаю сейчас отправиться в штаб ОЗОМ. Думаю, там будут рады видеть Вас. Да и мне необходимо переговорить с Савмаком. Вы не возражаете?
– Нет. А как мы отправимся? Ведь ехать туда довольно долго.
– Не волнуйтесь, я перенесу нас обоих. Вы только напишите записку дяде Вернону, чтобы он не беспокоился.
– Да, секундочку.
Черкнув мужу, чтобы он не переживал за нее, она скоро вернется, Петуния взяла Гарри за руку и они исчезли в вихре.
Появившись прямо посреди кабинета Савмака, где как раз происходило небольшое собрание, они произвели небольшой переполох. Но их узнали сразу и чуть не задушили в приветственных объятиях.
Пока Петуния разговаривала со своими друзьями, Гарри успел перекинуться с руководителем штаба парой слов. Видимо, они пришли к какому-то соглашению, так как пожали друг другу руки, причем у обоих на лицах было одинаковое хитрое выражение.
Гарри подошел к кучке людей, столпившихся вокруг его тети.
– Простите, что прерываю, – громко произнес он. – Но я предлагаю отпраздновать. Отпраздновать и наш с вашим руководителем договор, по которому он обязуется помогать мне по мере возможностей. И начало новой шахматной партии, появление на шахматной доске под названием «Мир» третьего игрока, – по мановению руки Гарри на столе, за которым до их появления сидели присутствующие здесь члены ОЗОМ, появилось ведро с шампанским, бокалы и поднос с фруктами. – Я надеюсь, что в своей борьбе против власть имущих, которые слишком много о себе возомнили, я смогу рассчитывать на вашу помощь. Я не прошу о многом, так как понимаю, что у вас есть семьи, которые вы не хотите подставлять под удар. Но уверяю вас, если вы откажетесь, я никого не буду принуждать. Более того, я сам позабочусь о вашей безопасности.
Разлив шампанское, Гарри поднял свой бокал и провозгласил тост:
– Так выпьем же за нас! За строителей нового будущего мира магии! За третью сторону в шахматной игре! За нас!
– За нас! – подхватили присутствующие и они чокнулись.

* * *

Утро 31 августа началось для героев нашего рассказа под знаком большого напряжения. Каждый из них боялся, получится ли у него, пройдет ли все так, как нужно.
Ровно в девять утра Дамблдор в сопровождении Снейпа, МакГонагалл, всего семейства Уизли, за исключением Джинни, и трех фигур в просторных черных мантиях, чьи лица были скрытии глубокими капюшонами, появился в зале Министерства магии, где проводились различного рода собрания и пресс-конференции. Зал был полон журналистов, как от английских газет, так и от заграничных изданий.
Дамблдор и его сопровождающие сели за длинный стол. Сам директор сел в центре. Три таинственные фигуры сели справа от него, Снейп расположился слева, за ним уселось семейство Уизли. Минерва села сразу за незнакомцами.
– Господа и дамы, – начал говорить Дамблдор. – Мы собрались потому, что вчера вышла статья вашей коллеги, в которой говорилось, что чета Поттеров и Сириус Блэк живы. Вынужден признать, что все написанное мисс Скитер – чистейшая правда!
После этого заявления в зале поднялся невообразимый шум. Журналисты начали выкрикивать вопросы.
– Попрошу тишины! – вынужден был повысить голос директор. – Они сейчас здесь. Я думаю, вы сами сможете задать им интересующие вас вопросы.
После этих слов незнакомцы сняли капюшоны, явив миру Лили и Джеймса Поттеров и Сириуса Блэка, живых и невредимых.


Глава 7. Пресс-конференция

Глава 7. Пресс-конференция


Утро 31 августа началось для героев нашего рассказа под знаком большого напряжения. Каждый из них боялся, получится ли у него, пройдет ли все так, как нужно.
Ровно в девять утра Дамблдор в сопровождении Снейпа, МакГонагалл, всего семейства Уизли, за исключением Джинни, и трех фигур в просторных черных мантиях, чьи лица были скрытии глубокими капюшонами, появился в конференц-зале Министерства магии. Зал был полон журналистов, как от английских газет, так и от заграничных изданий.
Дамблдор и его сопровождающие сели за длинный стол. Сам директор сел в центре. Три таинственные фигуры сели справа от него, Снейп расположился слева, за ним уселось семейство Уизли. Минерва села сразу за незнакомцами.
– Господа и дамы, – начал говорить Дамблдор. – Мы собрались потому, что вчера вышла статья вашей коллеги, в которой говорилось, что чета Поттеров и Сириус Блэк живы. Вынужден признать, что все написанное мисс Скитер – чистейшая правда!
После этого заявления в зале поднялся невообразимый шум. Журналисты начали выкрикивать вопросы.
– Попрошу тишины! – вынужден был повысить голос директор. – Они сейчас здесь. Я думаю, вы сами сможете задать им интересующие вас вопросы.
После этих слов незнакомцы сняли капюшоны, явив миру Лили и Джеймса Поттеров и Сириуса Блэка, живых и невредимых.
На миг в зале воцарилась полнейшая тишина. Было слышно только жужжание мухи, которая настойчиво билась о стекло, пытаясь выбраться на свободу. Но секунду спустя тут поднялся невообразимый гам. Защелкали камеры, фиксируя на колдопленке подтверждение слов Риты Скитер, заорали журналисты, пытаясь перекричать друг друга и первым задать вопрос участникам конференции.
– Попрошу тишины! – голос директора перекрыл гам, стоящий в зале. – Вопросы задавайте по очереди! Успокойтесь, иначе мы не будем отвечать на вопросы, вас интересующие!
Угроза подействовала и постепенно в зале установилась тишина.
– Так-то лучше, – удовлетворено улыбнулся Дамблдор. – Итак, кто первый?
Сразу же в воздух взметнулась сотня рук.
– Прошу Вас, – директор указал на симпатичную молодую даму с азиатской внешностью.
– Сио Чжунг, газета «Магический Китай». Мистер Дамблдор, каковы были причины того, что семья Поттеров все эти годы считалась мертвой?
О, так Дамблдору не фартило давно! Он с первого раза попал на того, кто задал правильный вопрос. И теперь он получил в свое распоряжение прекрасное поле для действий. А выражалось это в обширном вешании лапши на уши, в чем многоуважаемый директор за годы практики поднаторел.
– После того трагического Хеллоуина 1981 года, Джеймс и Лили 2 года находились в магической коме.
По залу разнесся коллективный вздох ужаса и удивления – магическая кома была страшным и неизученным явлением, действие которого на организм и способности мага было непредсказуемым.
Две фигуры, стоящие в самом темном углу зала и к тому же скрытые чарами невидимости, только ухмыльнулись на это заявление. Но этого никто не увидел, ибо глубокие капюшоны черных как воронье крыло мантий скрывали их лица даже друг от друга.
Увидев реакцию публики, директор довольно улыбнулся про себя – его слова произвели нужное впечатление. Осталось только закрепить эффект.
– Как вы уже знаете из статьи уважаемой мисс Скитер, в ту ночь Джеймс и Лили брали участие в одной из очередных операций тайной организации «Орден Феникса», направленной против вражеской группировки под названием «Пожиратели Смерти».
– С каких это пор я для него уважаемая? – шепотом спросила одна из фигур, стоящих в углу, у другой.
– Наш любимый директор никогда не утруждал себя такими мелочами, как показывать свое истинное отношение к людям, – так же шепотом ответила ей другая фигура. – Но давай все же послушаем, что же в этот раз придумал Дамблдор, чтобы спасти свою репутацию.
– Во время стычки с участниками вражеской группировки в Поттеров попало несколько темномагических проклятий, которые сами по себе опасны, а их сочетание привело к тому, что они впали в кому. В это время Волдеморт напал на дом в Годриковой Лощине. Все могло бы быть не так, но тела мнимых Лили и Джеймса были обнаружены волшебниками, прибывшими на место катастрофы. Вы скажете, что им можно было стереть память. И я отвечу вам – да, это можно было бы сделать. Но проблема заключалась в том, что увидев тела погибших Поттеров, прибывшие маги аппарировали домой с вестью о том, что Поттеры погибли, а маленький Гарри остался сиротой. Я же, как только узнал о трагедии, послал Хагрида забрать мальчика и тела, чтобы потом их достойно похоронить. Можно же было сказать, что Поттеры впали в кому. Но сделать это не удалось, так как смерть родителей Гарри уже была засвидетельствована целителями из больницы Св.Мунго. Поэтому нам пришлось отдать мальчика его тете, окружив ее дом различными защитными полями. Джеймс и Лили были спрятаны в одном из их поместий за границей, где мы занимались их лечением. В результате наших усилий спустя два года они очнулись. Но появилась новая проблема – они ничего не помнили из прошлой жизни, кроме своих имен. Они забыли о том, что у них есть сын, которого все считают сиротой. Через три года после того, как они очнулись, у них родился сын Майкл. Все это время проводились попытки вернуть им память. И год назад они, наконец, постепенно начали все вспоминать. О, уважаемые слушатели, вы и представить себе не можете, каким ударом для них было вспомнить, что у них есть еще один сын, которого они бросили на произвол судьбы! Как же рыдала Лили, поняв, что ее первенец остался сиротой при живых родителях! Джеймс закрылся на несколько дней у себя в кабинете и никого к себе не впускал, даже лучшего друга Сириуса, которого мы вытащили из Азкабана через неделю после того, как его там заключили. Да, это была вынужденная мера – посадить мистера Блэка в тюрьму. Потом пришлось разыграть весь тот фарс с побегом из Азкабана, а позже – и с гибелью Сириуса в Отделе Тайн несколько месяцев назад. Если б я знал, к чему это приведет – ни за что бы не стал так делать! – соловьем разливался директор перед журналистами.
У Гарри, а именно он был одним из тех двоих, кто стоял в углу зала, аж оскомину на зубах набило от тех речей директора.
– Меня сейчас стошнит, Рита, – прошептал он своей спутнице.
– И он еще меня обвиняет во вранье?! – в ответ сказала Рита. – Да как он смеет! Я хотя бы основываюсь на правде. А в его словах нет ни грамма истины! – шипение рассерженной Скитер напоминало шипение змеи. Стоящие неподалеку от них люди уже начали оглядываться в поисках источника звука.
– Успокойся, иначе нас сейчас разоблачат!
– Как я могу успокоиться, если этот старый маразматик сначала меня обвиняет во лжи, а потом сам врет! И как врет! Заслушаться можно! Да я бы так не смогла, даже если бы от этого зависела моя жизнь!
– Рита, не заставляй меня накладывать на тебя Силенцио! – обеспокоено прошептал Поттер, замечая, как в их направлении посматривают встревожено окружающие, видимо, ища рептилию, неизвестно как попавшую в само сердце Министерства магии.
– Но…
– Силенцио! – все-таки прибегнул к вынужденной мере Поттер. В ответ он получил яростный взгляд спутницы. Хотя утверждать точно он не брался, все-таки их лица весьма надежно скрывали капюшоны мантий.
А Дамблдор тем временем продолжал вещать:
– После того, как к Поттерам вернулись воспоминания, они начали требовать возвращения в Англию, чтобы встретиться с сыном. Я еле отговорил их встречаться с Гарри, ведь это могло привести к тому, что мальчик получил бы огромную душевную травму. Но им все-таки удалось убедить меня позволить им вернуться в родную страну. Пришлось разрешить, но с одним условием – они изменят свою внешность. Но их появлению нужно было найти причину. И такая причина вскоре нашлась – они начали бы преподавать в школе. Джеймс должен был занять должность преподавателя ЗОТС, его жена – преподавателя зельеварения у младших курсов, а профессор Снейп преподавал бы у курсов с 5 по 7. Сириус Блэк любезно согласился заменить преподавательницу магловедения Чарити Барбэйдж, которая ушла в декретный отпуск. Но в связи с появившейся вчера статьей мисс Скитер нам пришлось кардинально поменять планы. Да, чета Поттеров и мистер Блэк будут работать в школе, но под своими собственными именами.
– В связи с обнародованием того факта, что Джеймс, Лили и Сириус живы, к ним приставляется отряд авроров. Это вынужденная мера, связанная с тем, что Волдеморт постарается исправить то, что ему не удалось полтора десятка лет назад и попытается убить Поттеров и Блэка. Поэтому прошу вас с пониманием отнестись к ситуации и не опубликовывать эту статью раньше завтрашнего вечернего выпуска, дабы мы могли спокойно доставить их в школу и не опасаться нападения Пожирателей Смерти. Ах да, на зал наложено специальное заклинание, не позволяющее вам в любой форме как-то сообщить о том, что вы тут слышали кому-либо. Есть еще вопросы? Не стесняйтесь, спрашивайте.
Это заявление вызвало недовольный гул в зале – никто из присутствующих не был рад тому, что им, по сути, запретили до определенного времени обнародовать сенсацию. В адрес директора послышались возмущенные крики, требующие отменить заклинание. Некоторые даже пытались колдовать в попытке снять наложенное заклинание. Но снять его было нельзя, в чем и убедились взломщики – их несильно шарахнуло магией. Дамблдор все же оставался великим волшебником, невзирая на его поступки, и снять наложенные им заклинания мог только он сам. А делать этого он не будет из соображений безопасности. Так что, немного пошумев, журналисты успокоились и начали забрасывать участников пресс-конференции вопросами.
Кое-как усмирив разбушевавшихся репортеров, Дамблдор произнес:
– Уважаемые журналисты, при всем уважении к вам, мы вынуждены будем закончить пресс-конференцию, если вы и дальше будете вести себя неорганизованно. Поэтому я настойчиво прошу вас успокоиться. Мы ответим на все ваши вопросы. Вы уже взрослые люди, поэтому ведите себя соответствующе. Если хотите задать вопрос, пожалуйста, поднимите руку. Прошу вас, спрашивайте.
Пристыженные данными словами, репортеры несколько секунд молча переглядывались. Потом несколько самых смелых подняли руки.
– Да, прошу Вас, мистер… – вызвал Дамблдор волшебника средних лет, сидевшего через несколько рядов от китаянки, которая первой задала вопрос.
– Терренс Хилл, «Магия и малыши». Скажите, пожалуйста, если не материнская жертва защитила молодого мистера Поттера от Смертельного заклинания Того, Кого Нельзя Называть, как Вы утверждали все эти годы, то как же ему тогда удалось выжить?
Такого вопроса никто не ожидал. Многие оборачивались посмотреть на своего коллегу, часть заинтересовано смотрела на Дамблдора и Поттеров, ожидая ответа на поставленный вопрос.
Сам директор тоже был несколько шокирован подобным вопросом. Мысли заметались с бешеной скоростью, пытаясь придумать внятный ответ. На помощь своему бывшему директору пришел Джеймс, впервые заговоривший с начала пресс-конференции.
– Дело в том, что, как уже было сказано в статье мисс Скитер, от незнакомых людей Гарри защищался магическим полем, которое отбивало и заклинания. Но в тот вечер, перед тем, как оставить сына с ныне покойными Кристофером Де Ла Шуа и Аннет Отуон, я надел на него фамильный медальон, защищавший от некоторых заклинаний черной магии. Не знаю, что тогда мной руководило. Возможно, какие-то предчувствия, сейчас уже сложно сказать. Наверное, все это вместе и защитило нашего мальчика. Сейчас я очень сожалею, что мы его тогда не забрали, а он вырос, не зная родительской любви. Но я не думаю, что мы бы смогли полноценно о нем позаботиться – несколько лет в коме, а потом годы без воспоминаний о прежней жизни не дали бы нам возможности уделить мальчику столько внимания, столько требуется. Сириус, который проживал с нами, тоже не смог бы полностью себя ему посвятить – он был занят тем, что ухаживал за нами, помогал восстановить память. Это настолько его выматывало и отнимало столько сил, что у него часто не оставалось времени на то, чтобы поесть.
– Да и эльфам доверить воспитание мальчика мы не могли, – сказала Лили. – Еще до нападения на наш дом я была категорически против того, что за моим сыном будут присматривать домовики. Ко всему прочему, Гарри начинал плакать, как только кто-то из наших домовых эльфов появлялся в поле его зрения и закрывался щитом.
Все это было наглой ложью. Им просто нужно было воспитать мальчика в подходящих условиях, а самим в это время наслаждаться жизнью. Но никому об этом знать не было нужно…
Дамблдор почти не слушал своих последователей. Он хорошо их вымуштровал и был на 100% уверен в том, что они его не подведут, не скажут чего-то, что может повредить ему и им. Краем уха уловив, что Лили договорила, он решил, что уже пора покончить с этим фарсом. Да и нужные ему вопросы уже были заданы. А рисковать дальше не было смысла. Всегда мог найтись журналистишка вроде Скитер и задать неловкий вопрос, на который обязательно нужно ответить. Поэтому он поднялся со своего места и, взмахом руки остановив уже готовых забросать его новыми вопросами журналистов, произнес:
– Уважаемые господа и дамы, благодарю вас за то, что пришли сегодня. Мы вынуждены окончить нашу пресс-конференцию. Извините, но у нас впереди еще много дел, так что вынуждены откланяться.
И, не слушая протестующих выкриков журналистов, у которых было еще очень много вопросов к «воскресшим» и директору, направился к выходу. Поттеры, Блэк, Уизли, Снейп и МакГонагалл последовали за ним. Журналисты, недовольно ворча, тоже начали расходиться. И никто не заметил, как из угла зала выскользнули две завернутые в черные мантии фигуры.

Директор был доволен. Очень доволен. Ему удалось запудрить мозги журналистам. Он рассказал им такую версию, которая была выгодна ему, да еще и выставил лгуньей Скитер. Снова. Он знал, что журналисты приукрасят его слова, не без этого. Но ему было все равно, главное, что приняли его версию событий. Дамблдор довольно улыбнулся и сделал глоток чая, который закусил лимонной долькой.



Глава 8. Оценить предательство

Глава 8. Оценить предательство


Это сложно – снова учиться жить,
Трепетно веру в людей возвращая,
Меч из ножен, а правду – из лжи
Достать, чинно спускаясь на землю из рая.
Это больно – вновь пытаться любить,
Вспоминая, как нужно уметь смущаться,
И невольно, но мимоходом ловить
Взгляды, движенья, в ответ улыбаться.
Это страшно – жестко смотреть в глаза
Людям, что так опасно с тобою играли,
Что негласно жизнь повернули назад,
Что, будучи родными, предавали.
Это дико – не ненавидеть врага,
Злобу и ярость на бывших друзьях вымещая.
Тихим криком разрушить все навсегда,
Песней феникса в пламени слез сгорая.
Это просто – лишь посмотреть в себя,
В прошлом найдя ответы не на вопросы,
Полусерьезно спросить: «Как же так, любя,
Возненавидеть можно?», – вставая в позу.
Чуть обидно – но им ли не все равно?
Не нужна им живая душа или чувства
У оружия смерти. Ведь оно
Не того порожденье искусства.
Это сложно – снова стараться собрать
Воедино осколки разрушенной кем-то жизни.
Невозможно позволить себе забыть опять,
Их предательство стало призом...

Предательство… Предатель… Предать…
Три слова. Всего три слова. Но какие они…
Страшные?
Да.
Тяжелые?
Да.
Ненавистные?
Без сомнения.
Их след нельзя смыть ни кровью, ни словами, ни деяниями. Имена предателей навек остаются в истории, ими проклинают. Иуда – вот самый известный предатель.
Предательство – смертный грех, самый тяжелый. Именно его Данте разместил в последнем кругу Ада.
Для Гарри страшнее предательства не было ничего. Он не представлял, как можно так поступить с человеком, который тебе доверяет, любит, помогает…
Сам он предателей не уважал и считал, что лучшее для них – Азкабан или смерть. Прощения им нет и быть не может. Ведь если человек предал раз, то поступить так еще раз для него труда не составит. Таких людей нужно наказывать. Нет, он понимал, что для предательства есть разные причины. Кого-то к этому могут вынудить угрозы для его жизни или жизни близких. Причины у каждого свои. И таких парень понимал. Ведь нет ничего страшнее, чем смерть дорогих людей.
Но ведь предать — значит не оправдать доверия того, кто тебе верит, того, кто рядом.
Предать можно только друзей, только родных и близких людей.
А такого Поттер не принимал. Он искренне не понимал, как можно так поступить с родным человеком, с тем, с кем столько пережил, кого считал братом и сестрой.
Именно так с ним поступили. Предали. Предали те, кого он считал семьей. За кого готов был умереть, броситься в сам Ад. Предали те, кого он считал героями, чью честь и доброе имя защищал. Но… Они предали… Предали, потому что посчитали, что так будет лучше. Возможно, на это и были причины. Но для Гарри они не имели никакого значения. Ни одна причина не была – не могла быть – весомым объяснением для того, что родители оставили, бросили своего ребенка у маглов, у тех, кто магию ненавидел, кто использовал его в качестве бесплатного работника на протяжении многих лет.
Для самого Гарри тот летний день навсегда останется самым черным днем его жизни. А иначе и быть не может. Ведь узнать, что тебя всю жизнь обманывали, узнать, что те, кого ты считал мертвыми – живы, а те, кого принимал за друзей – на самом деле с тобой только по приказу… Страшнее этого не может быть ничего.
Боль, изумление, боль, боль, боль и еще раз боль. Вот что испытывал тогда Гарри. Больнее всего ему было видеть Сириуса. Он только начал свыкаться с мыслью, что тот умер и его уже не вернешь. А тут… Оказалось, что крестный, человек, на некоторое время заменивший «мертвого» отца, жив. И видеть его было тяжело и больно. Казалось, что тебе прямо в душу плюнули, вылили ведро помоев. А потом еще и потоптались.
А мать? Женщина, чей голос он слышал каждый раз, как рядом находились дементоры. Та, которую мечтал увидеть с тех пор, как начал осознавать себя и то, что тетя его не любит. Та, увидев которую впервые в зеркале Еиналеж, чувствовал себя самым счастливым человеком во всем мире. Как она могла так поступить с ним? С ним, своим сыном, первенцем, плотью и кровью? Неужели ее не мучила совесть, когда отдавала сына Дамблдору, чтобы тот оставил его на пороге дома ее сестры в холодную октябрьскую ночь? Наверное, нет. Иначе она не допустила бы того, чтобы ее сын десять лет провел под лестницей в чулане и никогда не знал тепла материнской любви и отцовской руки. Теперь у него нет матери.
Отец. С тех пор, как Гарри узнал о судьбе Джеймса Поттера, этот человек был для него примером храбрости и доблести. До недавнего времени. Разочаровываться в нем он начал еще с того момента, как побывал в Омуте Памяти Снейпа. Но то, что случилось в начале лета, одним махом разбило веру Гарри в отца. У него больше нет отца. И, видимо, никогда не было.
Рон и его семья, Гермиона… Люди, заменившие ему брата и сестру, ставшие для него семьей… Их предательство ударило больнее всего. Те, ради которых он рискнул жизнью, если бы это понадобилось. Как можно было 5 лет находиться рядом с ним, знать о нем почти все и предавать? Ведь Рон и Гермиона прекрасно знали, как он скучает по родителям, как страдал после смерти крестного… Но они молчали. Более того, они брали активное участие в том, что делал директор – то есть, обманывали его. У него нет друзей.
А были ли?
Чему он был искренне рад, так это тому, что во всем этом не была замешана Джинни. Его маленький лучик солнца, его личное рыжее счастье. Гарри и сам не знал, когда перестал относиться к младшей Уизли как к еще одному члену немалого семейства Рона. Но она для него была больше, чем знакомой, больше, чем другом, больше, чем… Чем кто? На этот вопрос Поттер и сам не мог ответить. Но откуда-то знал, что если бы вдруг оказалось, что во всем этом принимала участие и Джинни, он бы этого не пережил. Только почему-то он чувствовал, что все это к ней отношения не имеет.
А Ремус? Человек, научивший Гарри вызывать Патронуса. Человек, ставший настоящим другом. Учителем. Человек, который успокаивал его, когда что-то не получалось, который заставлял верить в себя и идти дальше, несмотря ни на какие преграды. Тот, кто первым сказал, что гордится им, Гарри, не потому что он – Мальчик-Который-Выжил, а потому, что он Гарри. Просто Гарри. Вот только оказалось, что это ложь. У него нет старшего товарища.
Кем он был для них? Вряд ли они видели в нем просто Гарри, мальчика, которому больше всего на свете хочется семьи, любви и дружбы… Скорее всего, они видели в нем только оружие. Оружие в борьбе с Темным Лордом. Оружие, которое приблизит их победу в этой войне и которое потом можно выбросить. За ненадобностью. И Поттер не сомневался, что так бы и случилось. Он был бы живым напоминанием о днях, когда они боялись заснуть, ведь могли уже не проснуться, и боялись проснуться, ведь в лицо им могла быть направлена волшебная палочка врага. Он напоминал бы о времени, когда боялись читать газеты из опасения найти там имена родных и близких в списках погибших.
Они воспитывали из него идеального бойца, почти ничему не обучая, наоборот, ломая, как только умели. Они воспитывали в нем чувство вины за все злодеяния Волдеморта. Они отдали его на воспитание маглам, надеясь, что из него вырастет затюканный мальчишка, который готов в рот смотреть тем, кто его забрал от тети. Но из него вырос человек, способный выжить практически в любой ситуации, с сильной волей и развитыми инстинктами.
Но существуют же друзья, проверенные, настоящие… И есть такие вот.
Те, кому все равно.
Гарри не знал, как такие люди могут жить спокойно…
Их предательство, их обман разрушили веру Гарри во все светлое, что только есть в мире. И он сгорел. Сгорел, чтобы, подобно фениксу, возродиться и отомстить тем, кто посмел так поступить с ним. Но он не уподобится Волдеморту. Да и все-таки он Наследник короля Артура, он больше не Гарри Джеймс Поттер, он потомок величайшего короля Британии, сильнейших магов Средневековья… Их накажет сама магия. Он же сделает так, чтобы это случилось как можно быстрее. В его стране – а теперь это стало долгом, изменить Британию, восстановить ее, как сделал четырнадцать веков назад Артур, – не место предателям.
Он не знал, как сможет смотреть на них. Да, за два прошедших месяца он свыкся с этим. Но не полностью. Привыкнуть к этому невозможно. Да, он вернется в школу, да, он будет ходить на уроки к отцу и матери, но назвать их родителями… Нет, у него нет родителей, они погибли в ночь на Хеллоуин в 1981 году.
Гарри не знал, как ему теперь относиться к этим людям. Так, как раньше, точно не получится. Но… он не виноват. Для него они теперь – просто люди, очередные лица на его жизненном пути. У них ничего общего. Волей судьбы случилось так, что они оказались знакомы, находятся по одну сторону баррикад и борются против общего врага. После победы их пути разойдутся.
Фоукс помог, объяснил, что так бывает – когда в один момент вся жизнь идет наперекосяк, страх сжимает сердце и некуда деться от этой неправды, заменившей истину. Ничего не изменить. Даже назад дорога уже исчезла где-то там, за поворотом. И не вернуть, не вернуться… Прошло. Вырванный лист из книги жизни. Забыть, будто не было ничего. Так ведь бывает. Просто нужно верить, что не одному тебе так не повезло, и что остальные как-то справились… Что все это было не зря. Верить. И это нормально, это, конечно, сложно, но вполне переживаемо. И в какой-то момент приходит озарение: все правильно. Каждый час, день, год – во благо кого-то, кто это не оценит. Не потому, что неблагодарен, а потому, что и не заметит, не почувствует этого. Так бывает. Не надо злиться и ругаться сквозь зубы, пытаясь что-то доказать и вернуть… Зачем? Главное – ты знаешь. А если знаешь, значит, это того стоило.
Так бывает – все замирает вокруг, и кажется, что дальше пути нет. Но всегда все имеет продолжение. Нужно верить. Надеяться. Знать. Сквозь слезы улыбаясь, идти дальше, не обращая внимания на жгучую боль внутри. Все в порядке. Забыть. Опомниться – оно пройдет. Все проходит. Не жалеть. Так ведь бывает? Наперекор всему – и, в первую очередь, – наперекор себе. Это правильно. Честно по отношению к себе, к другим, к миру, в конце концов!
Так бывает. Любовь, дружба, счастье – они не незыблемы, они, как и все в этом мире приходят и уходят когда-нибудь. Ничто не задерживается надолго. Ничто не постоянно. Так стоит ли тратить время на слезы и лелеять никому не нужную боль? Она тоже пройдет. Нужно просто встать, отряхнуться, бросить полный гордости и осознания собственного достоинства взгляд на окружающих, и пойти дальше. Неважно – куда. Просто – вперед. Четко отбивая ритм шагов. Так бывает.

Фоукс многому его научил. И в том числе рассказал о том, что произошло с ним возле кабинета директора. Оказалось, что боль от предательства близких людей была настолько сильной, что барьеры, сдерживающие его магию, рухнули, освободив невиданную мощь. Это и привело к тому, что парень начал превращаться в свою анимагическую форму. А тому, что из коршуна он стал фениксом, поспособствовало, что в жилах Гарри текла кровь, смешанная со слезами феникса. Кровь, слезы, боль и могущественная магия, соединившись, привели к тому, что Поттер теперь был полуфениксом. Он же и помог ему вернуться к жизни. Если честно, то самому Гарри было как-то все равно, почему феникс велел ему отправиться к Петунии, почему заставляет его учиться в ОЗОМ, зачем велел отправиться в путешествие по миру. Но со временем он начал понимать, что это все не зря, а после того, как на свой день рождения он познакомился со своими предками, которые пробудили в нем многие силы и передали ему знания, начал понимать, что действия Фоукса имеют под собой основания. И с того времени начал еще более усердно осваивать знания, дарованные ему Основателями и Артуром.
Он вернется. Но вернется не как Гарри Джеймс Поттер. Он вернется как Гарольд Джеймс Артур Годрик Геллерт Поттер-Гриффиндор-Райвенкло (Слизерин). Он докажет, что он – это, прежде всего, человек. Личность. Что он – не безвольное оружие, и что с его мнением тоже нужно считаться.
Возможно, они думают, что правы. Пусть.
Вот только как назвать людей – взрослых людей, авроров, учителей, родителей, – которые во время войны прячутся за спиной у детей? И как назвать тех, кто отдал на смерть родного ребенка ради какого-то призрачного «высшего блага»? Они не смогли победить сами, они – виновные в том, что эта война вообще началась! Они бездействовали тогда, когда все можно было остановить в зародыше, отделавшись, как говорится, малой кровью, и они бездействуют сейчас, ожидая, что шестнадцатилетний парень сделает то, чего не смогли сделать сотни взрослых магов. Волдеморт в чем-то даже прав. Этот мир нужно менять, иначе он убьет сам себя. И Волдеморт… он достоин сожаления. Он тоже – не более чем пешка в грандиозной партии Альбуса Дамблдора. Что было бы, если б в свое время этот «Великий Светлый Маг» подал руку помощи маленькому, забитому сироте по имени Том Реддл? Одиннадцатилетнему пареньку, выросшему в магловском приюте – конечно, он был там чужим! Конечно, он чувствовал себя иным, не таким, как другие дети! И стоит ли осуждать его за ненависть к маглам, если он от этих маглов в жизни ничего хорошего не видел? Вот только он не имеет права решать, кому жить, а кому умирать. И за это он ответит. Потому что есть люди, за которых Гарри должен отомстить, и есть те, ради которых он должен установить мир. Те авроры, погибшие ради него 31 октября 1981 года. Седрик Диггори. Берта Джоркинс. Магл по имени Фрэнк. Даже Плакса Миртл. Они невиновны, они должны были жить, радоваться жизни… Но им этой возможности не дали. И за это Волдеморт ответит.
И Дамблдор – тоже.

Иногда бывает больно видеть,
Как к тебе относятся другие,
Те, кого не сможешь ненавидеть,
Те, кто были «самые родные».
Иногда бывает страшно думать,
Что вокруг нет искренности, веры...
И хочется так быстро, словно пума,
Убежать, чтоб не остаться первым.
Иногда так сложно не заметить,
Как предательски гасят улыбки,
Переглядываясь за спиной; как дети -
Столь жестоки в собственной ошибке.
Иногда бывает очень грустно
От того, что рядом лишь шакалы,
Они рушат и мечты, и чувства,
Да и правда твоя всех достала...
Иногда становится так жутко -
Ведь совсем, совсем ты их не знаешь!
Второпях накидывая куртку,
Сигаретой пальцы обжигаешь.
И тогда, заглядывая в небо,
Делая затяжку за затяжкой,
Ты поверишь в то, что правда - небыль,
И что твоя ноша не так тяжка...

***

Стихи принадлежат моему соавтору и бете Аниле. Аплодисменты!!!
От самой Анилы – мое «соавторство» выражается в роли музы, кнута и пряника в одном лице. А так же в паре абзацев, и, несомненно, море пафоса. Так что можете ругать меня. Аплодировать – автору.



Глава 9. Миф о короле Артуре

Глава 9. Миф о короле Артуре

«…Миф о короле Артуре…
Несбыточный кельтский идеал. Что ж, от кельтов осталось немного. Но идеал выжил.
Ибо был — в противовес самим кельтам — несокрушимым.
И осталась легенда.
Абсолютно по той же самой причине…»
«…Arthurus, Rex quondam, Rex queniturus.
Легенда живет. Грааль все еще ждет, когда его отыщут. Авалон существует.
Но его по-прежнему затягивают туманы…»
Анджей Сапковский, «Мир короля Артура»


Первое сентября. День, когда начинается новый учебный год. Для кого-то первый, для кого-то – последний, для кого-то – один из… Но неизменно, каждый год, вот уже в течении многих лет, в этот день миллионы детишек в миллионах домов отправляются в школу – этот храм знаний.
Но для одного человека этот день стал не только началом нового учебного года. Он был началом нового этапа в его жизни, жизни, которая круто поменялась несколько недель назад. И этим человеком был Гарри Поттер.
С самого утра Гарри что-то тревожило. Казалось, что его что-то тянет. Тянет неизвестно куда, но в то же время, кажется, будто он там уже был. Опасность его не поджидает, нет. Это абсолютно безвредно. И ему совершенно, жизненно необходимо туда пойти. Кажется, его зовет близкий человек, с которым он давно не виделся и от него вдруг пришла весточка. Его тянет туда, к этому Зову. И с каждым часом все сильнее.
Весь день Поттер был дерганым и нервным. Этот Зов тревожил его, тянул за собой, манил. Петуния, видя состояние племянника, старалась по возможности его не трогать. А Гарри периодически впадал в прострацию, пытаясь вычислить, кто же его настойчиво зовет. Попытки успехом не увенчались. Наоборот, парень приходил во все большее смятение.
Ближе к полудню Петуния не выдержала и, поймав Гарри, бесцельно бродившего по коридорам штаба ОЗОМ, затащила его в одну из ближайших пустующих комнат.
– Что с тобой происходит? – требовательно спросила она. – Ты весь день какой-то потерянный, будто что-то случилось или тебя что-то беспокоит. Гарри, я забочусь о тебе и мне совершенно не нравится это твое состояние.
– Нет, что Вы. Со мной все в порядке, – отстраненно ответил Поттер, в который раз прислушиваясь к себе.
– Но я же вижу, что это не так! Гарри, что с тобой творится? – Петуния пристально смотрела парню в глаза.
И под этим взглядом он не выдержал.
– С самого утра меня кто-то зовет. Мне кажется, что это близкий мне человек, с которым я давно не виделся. Он очень хочет меня видеть. Меня тянет туда. Зов все сильнее и сильнее. Это безопасно, я знаю.
– А вдруг это Волдеморт? – заволновалась миссис Дурсль. – Вдруг ему удалось обойти твою защиту и теперь он пытается выманить тебя?
– Нет, тетя, – покачал головой Гарри. – Это не происки Тома. Это что-то другое. Родное, близкое.
Петуния некоторое время просто смотрела на него, изучая. Потом, будто что-то решив для себя, спросила:
– Ты хочешь пойти на этот Зов?
– Да. Нет. Не знаю… Понимаете, мне очень хочется пойти, но и страшно… – от волнения парень начал расхаживать по комнате. – Я знаю, что если я поддамся, пойду, то это в корне поменяет мою жизнь. Я получу ответы на многие вопросы, но и самих вопросов станет еще больше. А я не хочу этого. Вся моя жизнь и так состоит из сплошных вопросов, ответов на которые или нет, или мне их не хотят давать. Меня тянет туда, страшно тянет. Я знаю, что ничего страшного не случится, но все-таки мне страшно.
– Ох, Гарри! – в порыве чувств Петуния обняла своего племянника. – Если б я могла помочь тебе. Но только тебе решать, последовать ли тебе за Зовом или нет. Возможно, если ты пойдешь, тебе станет известно то, чего ты не знал раньше. Возможно, ты запутаешься еще больше. Я не волшебница и в мире магии мало смыслю. Может быть, подобное грозит опасностью – я не знаю. Но если ты пойдешь, я буду молиться за тебя.
– Не знаю, тетя, честно, не знаю, – как-то сник Гарри. – Мне очень хочется пойти, но… Не знаю.
И не говоря больше ни слова, он спешно покинул комнату. Петуния, глядя ему вслед, прошептала:
– Храни тебя Господь, Гарри Поттер, во всех твоих деяниях. И пусть тебе сопутствует удача.
После разговора с тетей Гарри находился в еще большем смятении. Зов стал еще сильнее. Теперь его туда тянуло, будто магнитом. Да еще и прибавился голос, который звал его: «Гарри… Гарольд… Наследник, приди, я жду тебя! Гарри…»
Наконец, под вечер он не выдержал и пошел на Зов, доверившись чувствам и интуиции, которые подсказывали, что ничего не случится. Наоборот, он получит ответы на многие вопросы. Прихватив Экскалибур, который отдал ему Савмак еще несколько дней назад, он исчез в пламени. Гарри не заметил, что за ним наблюдала его тетя и Савмак.

* * *

Парень, появившийся на берегу озера, удивленно осматривался. Он точно никогда тут не был. Но откуда-то это место было ему знакомо. Определенно знакомо. Странно…
Лучи заходящего солнца отразились в поверхности озера. Гарри задумчиво смотрел на воду, пытаясь понять, что же его тянуло сюда. Да, здесь красиво, спокойно, как-то удивительно тепло – не в плане погоды, а на душе. Легко. Но должно же было быть еще что-то? Или…
Он отшатнулся, когда к берегу понеслась волна.
Стоп. Волна? На озере?! Откуда здесь течение, в стоячей-то воде?
Еще одна волна окатила прибрежный песок. И еще одна.
Вода пенилась, бурлила… Озеро шумело, словно море. Гарри уже начал сомневаться в том, что это все-таки озеро, когда вода достала почти до его ног. Он задумчиво посмотрел вниз, на уходящую волну и не сразу заметил, что кто-то смотрит на него.
– Здравствуй, Наследник, – мелодично сказала стоящая перед ним девушка. На вид ей можно было дать лет двадцать-двадцать пять. Снежно-белые волосы волной падали до бедер, глаза необычного фиалкового цвета внимательно смотрели на него, красиво очерченные губы кривились в насмешливой улыбке.
И она пахла яблоками.
– Здравствуй. Не представишься? – Гарри как-то отстраненно подумал, что Салазар прочитал бы целую лекцию по поводу того, как нужно беседовать с дамой, но он сейчас был несколько не в состоянии помнить о правилах этикета.
– А ты не слишком вежлив, – незнакомка подобрала подол длинного лилового цвета платья, расшитого жемчугом. – Я одна из тех, кого называют Владычицами Озера. Нынешняя Хранительница Caledvwlch, позже названного Калибурном. Или Экскалибура, если тебе так удобнее, Наследник.
Она усмехнулась ему и, пройдя несколько шагов, уселась на большой валун, рукой указав ему на соседний. Сев, Гарри еще раз задумчиво оглядел ее. Задержал взгляд на кулоне в виде красного дракона, который удобно расположился между ключицами. Он явно не сочетался по цвету с платьем, значит, это был какой-то символ… Но в следующее мгновение до него дошел смысл ее слов.
– Что-то не похоже, чтобы у тебя был меч. Тем более, Экскалибур уже у меня.
– Каледвульх передается из поколения в поколение лишь в моем роду, еще со времен Мерлина. Он всегда со мной в своих ножнах. До тех пор, пока я не передам его тебе, Наследник.
– Но Савмак передал мне Экскалибур! Триста лет назад он был найден, и с тех пор хранится в… – Гарри замолчал, решив, что и так слишком много сказал незнакомой девице, которая даже представиться не удосужилась.
– Позволишь взглянуть на этот твой «Экскалибур»? – она все так же насмешливо улыбалась, что очень раздражало. Чем-то она начала напоминать Гарри Дамблдора и Гермиону – наверное, своей снисходительностью, будто она знала больше, чем он.
Гарри достал из ножен и протянул ей меч, данный ему Савмаком.
Девушка некоторое время смотрела на оружие, все с той же улыбкой, потом показательно фыркнула и вернула меч Гарри.
– И чему вас в школе учат? – как-то обреченно спросила она, а когда Гарри открыл рот, чтобы ответить, резко махнула рукой. – Не надо, сама знаю. Видишь ли, мальчик мой, – Гарри передернуло от этого обращения, но девушка не обратила на это никакого внимания, – как ни удивительно, но все легенды о короле Артуре сходятся в одном – когда он умирал, его меч был выброшен в озеро, где его поймала Владычица, трижды взмахнула им, и исчезла. Еще ранее Моргана якобы утопила ножны… Но это уже неважно. Так вот, если меч был возвращен Владычице Озера, каким образом его могли найти три сотни лет тому назад? – она выжидающе посмотрела на Гарри, столь раздражающая его улыбка никуда не делась.
– Понятия не имею, – пожал он плечами.
– Конечно. Меч, которым тебя вооружили, принадлежал одному из рыцарей Круглого Стола, так что не удивительно, что его приняли за Экскалибур. В нашем мире легенды подстраивают под реальность, а не наоборот. Вот только Каледвульх был создан друидами, а твой меч – гоблинами. Да, сейчас они считаются лучшими мастерами, но… – она неопределенно махнула рукой. – Каледвульх уникален. Другого такого меча нет, не было и не будет. А тот, которым ты сейчас владеешь, принадлежал когда-то сэру Гавейну, кузену короля, который умер в той же битве, что и сам Артур.
– Итак… – Гарри был, мягко говоря, в растерянности, но решил не заострять внимания еще и на этом. Потом будет время подумать. – Ты та самая Вивиен, которая передала меч королю Артуру?
– Нет, конечно! – Девушка мелодично засмеялась. – Во-первых, великому Артуру Каледвульх вместе с ножнами передала не Вивиен, а Лиле. Потом она была убита Балином… за дело! – тут же заметила она, когда Гарри открыл рот, чтобы что-то спросить. – После нее Владычицей Озера стала Нимуэ, которая впоследствии вышла замуж за Сумеречного Лорда того времени. Догадываешься, кого? – Гарри пожал плечами. Думать сейчас он явно был не способен. – За Мерлина.
– Но разве Мерлин был не Светлым Лордом?
– Конечно, нет. Хотя бы потому, что тогда была Светлая Леди, звали ее Гвиар… Потом один магл, Джефри Монмаутский, переименовал ее в Анну, а после (уж не знаю, почему) – ее назвали Морганой. Вероятно, от богини Морриган… – задумчиво произнесла девушка. – Но я отвлеклась. А во-вторых, Вивиен вообще-то дочь Нимуэ и Мерлина, Владычицей Озера она никогда не была, но после смерти отца и Артура стала Хранительницей Экскалибура – как ты его называешь.
– Но свое имя ты так и не произнесла, – заметил Гарри.
– Ох, да, прости… Хм… Знаешь, называй меня Морой. Так будет проще.
– Проще? Выходит, у тебя тоже длинное и абсолютно непроизносимое имя или, может, тебе есть что скрывать? Мора ведь не настоящее твое имя?
– Еще чего! Настоящее, конечно! Чему вас в школе учат? Ну да ладно. В магловском мире я зовусь Мора Эмрис. Это не то имя, что дали мне при рождении, но оно от этого не становится «ненастоящим». Во многих древних цивилизациях был обычай давать ребенку два имени: одно при рождении, второе – в юности, когда определялись основные таланты, черты. У друидов вообще по три имени было – ничего, не запутались. Обычно это касалось только парней, но у кельтов большинство женщин обладали теми же правами, что и мужчины, впрочем, этим они почти не пользовались. Правда, мне вовсе не обязательно было брать себе новое имя, но Мора мне больше подходит.
– И зачем же ты звала меня, Мора?
– Я? Звала? Я никого не зову, Наследник. Пришло время – и ты пришел ко мне за тем, что принадлежит тебе. Такова традиция – Владычица Озера одаривает достойного мечом и именем. Но я вначале должна многое объяснить тебе, лишь тогда ты станешь не Наследником, а Королем…
– Вообще-то, имя у меня уже есть, – заметил Гарри.
– Ох, да, ну, значит, мне повезло и достаточно будет дать тебе меч. Может, прямо сейчас отдать железячку и уйти? Хотя зачем, меч у тебя тоже уже есть! – у парня возникло стойкое ощущение, что над ним издеваются.
– Ты сейчас снова спросишь, чему нас в школе учат? Ладно, я понял, новое имя.
Девушка фыркнула.
– Это не смешно. Артуру и Ланселоту имя дала Лиле, Мерлину – его мать.
– Артур – это не настоящее имя короля?
– Нет, естественно. При рождении он был назван в честь бога, с которым его часто отождествляют (Мерлина это тоже касалось) – Гвидион. Потом Лиле, вручив ему Каледвульх, нарекла его Артуром по его анимагической форме – Медведь.
– Разве Артур был магом? – Гарри сказал это и сразу прикусил себе язык – ну, естественно, Артур ведь проводил ритуал передачи силы, читал заклятье! Но ответ Владычицы Озера его ошарашил.
– Нет, не был. – Мора задумчиво посмотрела на озеро. Впервые на ее губах не играла улыбка. – Ладно, пожалуй, надо рассказать тебе все с начала. Ты же знаешь легенды?
– Конечно. Если ты имеешь в виду легенды о короле Артуре, – поспешно добавил он.
– «Король из королей». Король Артур… «Могущественная тень, личность, просвечивающаяся сквозь все древние писания, но никогда не видимая ясно», как сказал Джон Моррис, – немного грустно улыбнулась она. – Да, я имею в виду его. И Мерлина – как же без него? Дело в том, что в легендах есть лишь доля истины. А правда… правда погребена под озерной гладью. Легенду ты знаешь, и, думаю, не один ее вариант. История же… Темные времена. Никто не знает, где была правда, а где – художественный вымысел. Началось все с 410 года нашей эры, когда Римская империя предоставила Британии независимость, а, возможно, еще раньше, в 383 году, когда Максен Вледиг вывел римские легионы с Британии для войны с Феодосием I. Кельты, населяющие в то время остров, были совершенно не готовы к самоуправлению. Да, все четыреста лет, что Британия находилась под протекторатом Рима, кельты поднимали восстания с целью обретения независимости и установления самостоятельной – бриттской – власти. Но когда эта возможность появилась, не нашлось человека, который смог бы взять под контроль всю Британию. Не сдерживаемые более легионом, с севера начали нападать пикты, на западе Уэльс подвергался нападениям ирландских пиратов, а на восточном побережье обосновались первые саксы. Часть бриттов сбежала в Арморику, основав там новое королевство – Бретань.
Далее рождается легенда… После Максима власть над Страной Лета, что на юго-западе Британии, пытался удержать Константин. Вполне возможно, что он был сыном или внуком Вледига, сходство между ними точно было – но на этот счет, увы, точного ответа дать не могу. Слишком уж сложно следить за всеми побочными детьми. Конечно, он был бы рад подчинить себе всю Британию, но – увы. Он умер во время стычки с пиктами, оставив после себя троих сынов – Константа, Аврелия и Утера. Королем Летней Страны стал старший из них, Констант. Он был убит одним из подданных его отца, который вошел в историю под именем Вортигерн. Малолетних Аврелия и Утера (старшему, Аврелию, было меньше десяти) спешно перевезли в Бретань или, иначе, Малую Британию, где их приютил их кузен король Будэк. Он объявил Аврелия своим наследником, нашел кузенам учителей, и те спокойно жили двадцать лет, готовя армию, которая сможет победить Вортигерна. Тот же, пытаясь защитить свои земли от пиктов, призывал на помощь саксов с Германии, заручившись предварительно поддержкой остальных королей. Саксы, во главе с Хенгистом и Хорсой, разбили пиктов. По договоренности с Вортигерном, все захваченные ими земли остались у них. Но приглашенные в качестве наемной силы саксы не пожелали и дальше подчиняться приказам «верховного вождя». Началась война бриттов с саксами. Трон под Вортигерном шатался, как никогда раньше. Люди ненавидели саксов, остальные короли забыли, что дали свое согласие на их прибытие, пикты больше не угрожали Британии и причина, по которой на острове появились саксы, забылась. И то, что саксы уже давно начали заселять побережье, тоже. Это же время выбрали для возврата на родину Аврелий и Утер. И это уже не разведывательная вылазка, каких было много, а начало войны. Войны против Вортигерна, саксов, пиктов и всех прочих, кто осмелился бы напасть на Британию. Dux Bellorum, Аврелий Амброзий убил Вортигерна, победил Хенгиста и Хорсу, оттеснил саксов на восток, восстановил и упрочнил римские форты (заброшенные в то время), практически из пепла возродил Летнюю страну и на волне успеха попытался объединить разрозненные королевства в одно могучее государство. Только вот жениться он так и не успел. Любимая его умерла, так и не дождавшись его возвращения на родину, а сын… сын был незаконнорожденным. Но – признанным. Принц и «по мечу», и «по кудели». Его матерью была леди Харита, дочь Короля-Рыбака, первого Владыки Авалона. Аврелий же на момент зачатия сына был, пусть и беглым, но принцем, надеждой Британии. Звали этого ребенка Мирддин Эмрис… «Дитя света». Амброзий. Забавно, да? Первое имя – в честь бога, второе – в честь отца. Притом, что его считают сыном дьявола. После его переименовали в Мерлина. Опять же таки, по анимагической форме – он был соколом. Он обучался магии у знаменитого барда Талиесина, который после того, как Мерлин ушел к отцу, сам уехал из Летней Страны и стал жить при дворе короля Уриена. Аврелию в то время удалось заключить прочные союзы с другими королями. Его назначали новым «верховным военачальником», но пока еще – не Королем.
После смерти Аврелия королем стал его младший брат, Утер Пендрагон, который снова столкнулся с саксами, не успев короноваться. Окта, сын Хенгиста, и Эоза собрали саксов, призвав на помощь сородичей, живущих в Германии, и пошли войной на Британию, решив, что обещание держаться северной границы умерло вместе с Амброзием. Под Йорком Утер разбил их армию, вдвое превышающую его собственную, зарекомендовав себя талантливым военачальником. Мерлин, уже называвшийся Амброзием, помогал дяде в правлении страной, был первым советником. Он же помог Утеру добиться руки Игрейны, старшей дочери Горласа, короля Корнуолла. Утер, хоть и не особо любил магию, следовал советам друидов, как и все предыдущие кельтские правители. Мерлин был одним из тех, кого сейчас называют «грязнокровками», и именно после Мерлина в роду Пендрагонов стали рождаться маги. Артур был уже скорее сквибом, чем маглом. Он мог превращаться в животное – медведя, был одним из первых в мире анимагов, и это при почти полном отсутствии магических способностей! Зачатый еще до свадьбы, сын Утера и Игрейны, Артур стал королем Британии. Фактически, хоть многие и называли его незаконнорожденным, это ничего не изменило. Трон он занял с помощью своего кузена, который имел не меньше прав на престол. Конечно, законы тогда были иные. Не было обычая обязательного наследования власти. У кельтов королем становился самый достойный. Как считалось. На практике же – тот, кто перерезал глотки остальным претендентам. Мерлин сделал так, чтобы «достойным» оказался пятнадцатилетний подросток – Артур. Уже третий «верховный военачальник» из рода Красного Дракона. Первый – ставший Верховным Королем всей Британии. Он доказал свое право на власть и делом, и словом. Словом Мерлина, а делом – собственным. У Артура было две тетки, с которыми он познакомился уже будучи королем, одна из них была на несколько лет младше Игрейны, – Светлая Леди, Гвиар, другая – Темная Леди, Моргауза. Первая была ученицей Мерлина, супругой короля Уриена, матерью (а не любовницей, как сейчас считают!) Акколона. Того самого Акколона, который согласно легендам украл Экскалибур и зачарованные ножны. Правда же заключалась в том, что он долгое время считался преемником короля Артура, и стал бы им – если бы не его смерть. А с ножнами там дурацкая история вышла, Артур сам виноват. Вторая же сестра Игрейны, дочь Горласа от второго брака, Моргауза, жена короля Лота, родила от племянника сына, которому Пророчеством судилось убить отца.
Но это случилось чуточку позже… Твоя же история началась года за два до этого. Когда Артур женился, женился в первый раз, на прекрасной Гвенвифар… Тонкая и хрупкая, неизменно веселая, она влюбила в себя короля – то ли блеском ярких зеленых глаз, то ли счастливой, детской улыбкой, то ли своей беззащитностью и жизнерадостностью… Ее обожал двор. Рыцари Круглого Стола, который тогда только начинал собираться, были готовы отдать жизни за свою королеву. Мерлин создал несколько амулетов ради ее защиты… Но все это оказалось напрасным перед Роком. Гвенвифар умерла, будучи еще почти ребенком, и вместе с ней умерло что-то в Артуре. Он продолжал жить, воевать, править. Продолжал, потому что Гвенвифар оставила в этом мире частичку себя – маленького, хрупкого ребенка, девочку, названную Нинианой. Девочку, которая своим появлением в мире убила мать. Тогда у Артура была лишь одна цель – уничтожение саксов, защита Британии. Он продолжил дело жизни Амброзия – восстановил Летнюю Страну, объединил Британию, и так побил саксов, что до самой его смерти они на территории кельтов оказаться боялись, превратившись в тихих, мирных поселенцев. Мерлин забрал Ниниану к себе, Нимуэ воспитывала ее наравне с родной дочерью, а Акколон совсем маленьким ребенком переехал в Камелот, где из него воспитывали будущего короля.
Через год Моргауза чарами приняла внешность Гвенвифар, соблазнила Артура и понесла от него. Так был зачат Мордред – на погибель отцу. Когда Мерлин предупредил об этом Артура, тот приказал уничтожить всех младенцев, родившихся в Бельтайн. Обуреваемый злостью, он был готов на все – даже на такое деяние. Отговорить его не смогла ни Гвиар, ни Мерлин, ни названный брат Кэй, ни Ланселот Озерный, «первый рыцарь». За это его и прокляли – Мордред выжил. И привел к гибели не только Артура, но и всей Британии. Как магловской, так и магической. А в роду потомков Красного Дракона отныне в одном поколении мог быть лишь один ребенок аж до появления Наследника.
Через какое-то время Артура уговорили жениться снова. Невесту он выбрал, как и Тристан, самым глупым и безумным способом – по имени. Гвенвифар. Гвенвифар ферх Оргирван – именно та, о которой говорится в мифе. Ее отец дал ей в приданное Круглый стол – тот, который был зачарован Мерлином, за которым сидели «достойнейшие из достойных», «элита» рыцарей Артура. В отличие от Изольды Белорукой, супруги Тристана, вторая жена Артура была счастлива. К сожалению, не с мужем. Как ты, наверное, знаешь, она изменяла своему мужу с его лучшим другом Ланселотом (тем самым Ланселотом, которого когда-то давно, еще младенцем, на воспитание приняла Лиле). Об этом (не без помощи Моргаузы) узнал весь двор, и лишь тогда Артур вынужден был принять меры. Сам он, конечно, был в курсе любви друга и жены и всячески поощрял их отношения. Знаешь, это было вроде – пока меня не трогают, все нормально. Ему жена была безразличной, так что же ей оставалось? Когда двор требовал наказать неверную жену, Артур с помощью Мерлина подстроил все так, чтобы Ланселот успел спасти Гвенвифар. Король хотел, чтобы они вместе сбежали, но, увы, Ланселот не мог оставить своего сюзерена, которому когда-то дал клятву верности. Вообще, многие даже не поняли, в чем, собственно, проблема. Как я уже говорила, у кельтов женщина имела те же права, что и мужчина, а христианство тогда еще не успело поменять менталитет людей, изменить вековые традиции. Но, тем ни менее, Артур – король, первый Верховный король, а короля, который не может справиться с собственной супругой, переставали уважать. Мордред не нашел лучшего времени поднять бунт, чем это – когда рыцари Круглого Стола разобщены: часть их поддерживает Ланселота, часть – требует мести за убитых во время спасения Гвенвифар. Артур не мог остаться в стороне от битвы, и, в конце концов, признал право Гавейна на месть за братьев, павших в битве за освобождение королевы. Он позволил осадить Ланселота и его приверженцев в замке, именуемом «Стражница Радости», предварительно предупредив друга и дав ему шанс спастись. Ланселот отдал Гвенвифар законному супругу, но Гавейна это не остановило. В тот момент Мордред поднял восстание, Артур, отмахнувшись от всего, помчал на битву, призвав своих рыцарей к бою, Ланселот и Гавейн, забыв на время свои разногласия, помчались на помощь королю. Но – не успели. В знаменитой битве под Каммланом, произошедшей в 537 году, погиб и Артур, и Мордред. Да, тут легенда не врет, они действительно убили друг друга. Гвиар, слишком поздно узнавшая о планах одного племянника, не успела спасти жизнь другому, но она была последняя, кто говорил с Артуром. Он просил ее забрать его дочь из Камелота, при помощи Мерлина спрятать замок, Каледвульх отдать Вивиен, которая должна была стать Хранительницей меча, и посоветовать Мерлину с Нимуэ скрыться на Авалоне у друидов. Он не знал, что Мерлин незадолго до начала бунта был убит Моргаузой. И Гвиар не сказала этого.
Нимуэ, Владычица Озера, собственноручно захоронила тело мужа в Хрустальном Гроте, а после этого, вместе с Гвиар, Королевой Северного Уэльса и Королевой Опустошенных Земель отправилась в Гластонбери, где они и похоронили Артура, после чего все вместе отравились на Авалон – остров друидов, магическую проекцию, если тебе так удобнее, земного и реального полуострова Гластонбери. В Британии начался хаос, магический мир отделился от магловского окончательно и бесповоротно, многие знания были утеряны вследствие ухода друидов, а в магловском мире началась борьба за власть. Акколон был мертв, а именно он должен был стать наследником Артура. Ниниана была девушкой, ее никто не воспринимал всерьез, так как христианство на тот момент, как говорится, «проснулось» и почти полностью погребло под собой кельтские традиции и религию, в установившемся после ухода друидов кошмаре это было не сложно. Чтобы оградиться от посягательств на свою руку и сердце в качестве «пропускного билета к трону», Ниниана вместе с названной сестрой – Вивиен, – спрятались в магическом мире. Гвенвифар и Ланселот тайно обручились после смерти Артура и уехали из Британии на континент. Ситуация в магловском мире была более чем печальной. Одним из претендентов на престол был Эмрис, сын Кэя, убитого в битве под Каммланом. Так же за власть боролись король Марк из Корнуолла и, конечно, Константин, сын Кадора. Но в результате Британия вновь распалась на пять королевств, и лишь через много лет снова стала цельным и могучим государством. Но уже не кельтской Британией, а англосакской. Британия бриттов умерла.
В магическом мире Вивиен, посмотрев на полный и бесповоротный упадок магии, древней кельтской магии, уехала на Авалон. В ладье без руля… А что же Ниниана? Она вышла замуж за мага, довольно сильного, ее ребенок обладал магическим даром, как и все потомки… Но вот одним из последствий проклятия Артура было то, что у всех его потомков мог родится лишь один ребенок – до тех пор, пока не появится на свет истинный Наследник великого короля, тот, кто сможет объединить магический мир, возродить народ фэйри и достойно править Камелотом. Так и случилось, верно? Мужа Нинианы звали Игнотус Певерелл. Тоже весьма известная личность. Около тысячи лет назад их род породил одного из сильнейших магов того времени – Годрика Гриффиндора. Он, не имея прав на владение Каледвульхом, заказал у гоблинов меч, смутно похожий на него. Он женился на Ровене Райвенкло, совместно с которой создал одну из первых школ магии в мире. Ведь прежде был лишь один метод обучения – Учитель-Ученик. В конце концов, род Гриффиндор разродился девочкой, которая вышла замуж за некоего Поттера. А в результате – родился ты. Первый достойный звания Наследника. Ведь потомков может быть много, а вот Наследник – один. Когда-то среди уже твоих потомков появится твой Наследник… Кто знает? Но именно ты имеешь законное право на все артефакты, которыми владел в свое время Артур. В первую очередь это – Каледвульх, запомни, что он всегда хранится в зачарованных ножнах, которые будут защищать тебя от ранений и кровопотерь. Так же ты должен найти копье Ронгоминиад, кинжал Карнавенан и щит Винебгуртухер. Кроме этого, Артур, как достоверно известно, владел и магическими артефактами…
– Да-да, я знаю, амулет разума, амулет дома, амулеты магии трех уровней, амулет Мерлина, амулет брака, амулет Любовь родителей, амулет Любовь моя, Жезл Мерлина, книга Заклинаний древних друидов… У гоблинов узнал, – смущенно добавил Гарри, когда Мора приподняла удивленно брови.
– Возможно. Но это не все. Существует также плащ-невидимка, заколдованный Мерлином специально для Артура – он почему-то так и передавался из поколения в поколение, – несколько котлов… Да-да, именно котлов. То, что Артур не был магом, не мешало ему уметь варить зелья. Посредственно, надо заметить, – с каким-то странным удовольствием добавила она. – Котел Вдохновения, Внушения и Поэзии, Котел богини Кериддвен, Котел Брана… Вообще, полный список артефактов есть в Камелоте. Круглый стол тоже считается артефактом – понятия не имею, кто это придумал.
Мора замолчала. Все с той же легкой улыбкой смотрела на озеро.
– Ты говорила о друидах…
– Да.
– А то, что в истории…
– Всё правда. И про жертвоприношения, и про Wicker Man – ивовые клетки, в которых сжигали людей.
– Ты так спокойно об этом говоришь.
– А что тут такого? Друиды в свое время убивали преступников, мы никогда не трогали невинных – в отличии от христиан, которые во имя своего бога-пастыря перерезали кучу народа, в том числе женщин и детей, просто за то, что они были другой веры… Если бы не друиды, Артур захватил бы полмира, и легенда о «империи Артура» была правдива. Но друиды всегда признавали лишь необходимую агрессию. Мы требовали защиты для страны, а не нападения на другие государства. Мы не навязываем своей веры.
– «Мы»? Ты друидка?
– Ну да. Я же Владычица Озера, я живу на Авалоне, конечно, я друидка! – со странной интонацией произнесла Мора.
– Прости, просто… ты не очень похожа на то, какими я их, то есть вас, себе представлял.
– Мы же не другая раса. Друиды – это отдельная каста, каста замкнутая, да, но мы тоже люди. Такие же, как и все. Барды и поэты тоже считались друидами, к нам отдавали на обучение детей, потому что у нас они были в безопасности от войн и кровопролития. Друиды никогда не вмешивались в дела короля, мы никого не признавали и не признаем над собой. Никого, кроме Артура, – поправилась Мора. – Но он был исключением во всех смыслах, и он был учеником Мерлина, который являлся Верховным жрецом.
– Так странно… Ты говоришь, будто сама все это видела.
– Я и видела. Таков самый большой дар и самое большое проклятие моего рода, вытекающее из того, что мы Храним Каледвульх. Я видела все, что происходило с твоими предками, Наследник, я видела всю твою жизнь с того момента, как меч передали мне. Все мои предки уже до пятнадцати-семнадцати лет были седыми.
– Прости, я не хотел…
– Прощения нужно просить лишь за то, в чем раскаиваешься. А ты просишь прощения за то, чего не понимаешь.
Они замолчали. Мора все так же улыбалась и, видимо, ждала новых вопросов.
– Скажи, почему Моргауза так хотела смерти Артура? Гвиар же приняла его!
– Детские обиды всегда самые сильные и забываются дольше всего. Когда родилась Моргауза, Гвиар уже обучалась у Мерлина, она была немногим младше Игрейны, когда та вышла за Пендрагона, и являлась ровесницей второй жены отца – Элейны, матери Моргаузы. Потом, через пару лет, Амброзий захватил Британию, спустя какое-то время умер, и вместо него королем стал Утер. Непростой человек, иногда создавалось впечатление, что Артур – сын Аврелия. У них было много общего – оба потрясающе сильные, харизматичные люди. Прирожденные вожди. Таких можно либо боготворить, либо ненавидеть – третьего не дано. За ними шли на смерть ради жизни. Им верили. В них верили. А Утер был иным. Сильным воином, неплохим правителем, веселым человеком. Талантливым военачальником, без всяких сомнений. Но не было в нем искры, которая в Артуре и Амброзиусе разгоралась, будто пламя. Он не умел – или не хотел – любить. Он умел желать, и привык, чтоб его желания исполняли. Он был очень сложным человеком, способным рассердиться из-за ерунды и простить серьезный проступок. Знаешь, про таких говорят – «человек настроения». А король не может зависеть лишь от настроения. И когда Утер увидел Игрейну, молодую еще девушку, дочь короля Корнуолла, он не влюбился в нее – он пожелал, чтобы она была его. Навсегда. Мерлин помог ему в этом, друидам нужен был иной король, тот, что мог быть зачат лишь в одну ночь. Но так уж случилось, что в эту же ночь был убит Горлас, Моргауза осталась сиротой при живой матери. Только вот кем была ее мать? Вдовой короля? Горласа, который сумел поссориться с «верховным военачальником» Британии в день его коронации? Гвиар была друидкой, она научилась ставить цели государства выше собственных. Да и Элейна, ей была, по сути, чужой. Не мачеха и не подруга – так, жена отца, мать сестры. Впрочем, когда Гвиар уехала из Корнуолла, Моргауза была грудным младенцем. Как можно считать сестрой особу, которую видела несколько раз в жизни? Гвиар вышла замуж за Уриена, в то время ей было как-то не семейных проблем, она обустраивалась в своем новом королевстве. К тому же она разбирала различные артефакты и записи, оставленные Талиесином – который был Верховным Жрецом друидов до Мерлина. Да, погоревала за отцом, но для нее его потеря не была особо значимой, – а вот у Моргаузы вся жизнь перевернулась. Да, теперь она была младшей сестрой Верховной королевы. Но с другой стороны – она была никем. Элейна умерла, когда Моргаузе было восемь, вся забота о ребенке перешла к Игрейне. А у той, вообще-то, был и собственный сын… Которого она и не знала. Какая уж тут забота? Артура сразу после рождения отдали Мерлину, а тот, по обычаю altram передал его на воспитание королю Эктору. Даже родители не знали, кто является приемной семьей их сына – только Мерлин. При дворе об этом не задумывались – друидам верили беспрекословно, а Мерлину – тем более, племянник короля, как-никак. Тем более, мужчин больше волновали саксы, а женщин – хозяйство. Непрекращающаяся война изнуряла королевство, мир был необходим. Политика стала важнее, чем дети. Едва Моргаузе исполнилось пятнадцать, ее, недолго думая, выдали замуж за короля Лота, надеясь привлечь его в союзники. Мнением девушки никто не интересовался. Она лет с десяти начала обучение у друидов, без ведома сестры практиковала магию. Выйдя замуж – продолжила. Артур же в пятнадцать лет стал королем, через пару лет после смерти отца. Игрейна умерла еще раньше. Моргауза осталась лишь королевой далекого северного Лотиана. Для Гвиар Артур смог стать племянником, но не для Моргаузы. Для той Артур был врагом – человеком, который разрушил ее жизнь, причиной смерти отца, сыном того, кто выдал ее за нелюбимого.
– И она стала Темной Леди.
– Она и была ею. Темные и Светлые Лорды существуют для удержания Равновесия между силами природы. Когда один из них сознательно идет на нарушение этого равновесия, появляется Сумеречный Лорд. Такое случилось лишь дважды за всю мировую историю – когда Моргауза пожелала полного уничтожения рода Пендрагон, и сейчас, когда фактически того же хочет Волдеморт. Причины у них разные, и ее, и его можно понять, но как следствие – сама магия воспротивилась этому. Равновесие – самое важное, что только есть в мире. Если его нарушить, земля погибнет. Представь, что планета сойдет со своей орбиты. Конечно, это будет не так быстро. Вначале исчезнет магия, потом начнутся эпидемии, голод, катаклизмы… Посмотри телевизор – все и так очень близко к такой ситуации. Сила выходит из-под контроля, кто-то должен это исправить.
– А почему я? Почему не нынешний Светлый Лорд?
– Предполагалось, что ты и будешь Светлым Лордом. Собственно, все к этому и шло, поэтому друиды и не вмешивались. Вот только в результате… – Мора красноречиво развела руками. – Мы ведь тоже не всевидящи. Провидцы предсказывают лишь один вариант развития будущего, а их – тысячи.
– Но кто-то же должен стать Светлым Лордом?
– Я не знаю. Возможно, уже после тебя.
Гарри задумался. Было еще что-то важное, что-то, что он хотел спросить сейчас, пока есть возможность получить правильный ответ.
– Круглый стол… Он же есть в штабе ОЗОМ? Или это тоже подделка?
– И да, и нет. Круглый стол Артура находится в Камелоте, в тронном зале. На нем же будут написаны имена рыцарей, которые доказали, что они достойны сидеть за ним. Каждый – на своем месте. И каждый – равный перед другими. Ты уж извини, но придется обойтись без трона – не положено.
– Снова насмехаешься?
– А как же. Тот, что у Савмака – копия одного из многих Круглых столов.
– Многих?
– Ну да. Рыцарей Круглого Стола было около ста пятидесяти, ты хоть представляешь, какой диаметр должен был быть у стола? Круглый Стол – это нечто вроде ордена. Впрочем, не вполне рыцарского, потому что рыцарский кодекс чести был создан намного позже. К счастью.
– Почему к счастью?
– Потому что рыцари Артура были рыцари в правильном смысле этого слова, а все остальные – тварями. И это еще мягко говоря. Почитай историю, а потом уже мучай меня глупыми вопросами! – Мора слегка передернула плечами. Гарри мысленно усмехнулся.
– Я читал. И учил. И вызубривал.
– Хм. Знаешь, еще во времена Основателей была популярна поговорка: «Ищи правды у кентавров». Лет двести тому назад она забылась. Думаю, кентаврам просто надоела человеческая глупость. И я их понимаю. Тебе лучше выучить магловские учебники – маглы гораздо реже переписывали историю. И, по крайней мере, не меняли ее полностью. Они стараются откопать истину, даже если это уже невозможно по вине их предков. Маги же… Мда.
– Я не совсем понимаю… Кентавры же видят будущее?
– Кентавры видят все. Как и все провидцы. Будущее, настоящее, прошлое – не важно. Но дело еще и в том, что фэйри – волшебный народ, единство всех магических рас, которые прежде были цельны, а сейчас распались, – умели помнить и ценить. Теперь же, когда человеческие маги поставили себя выше всех иных существ, даже маглов, которые тоже, вообще-то, люди, память утратила свое значение. Причина и следствие поменялись местами. Маги стали вмешиваться в ход времени, раскачивать Весы, нарушая Равновесие, играть судьбами целых народов – лишь из собственной гордыни. История забылась, перестала быть важной. Потому что важным стало – дать людям какое-то извращенное чувство причастности к чему-то великому, неординарному. Правда никому не надо, она не выгодна, ведь зная правду, и послушные овечки могут начать думать своими головами, а не только повторять, словно попугаи, чужие мысли и идеи. Я думала, что ты уже это понял.
– А почему Артур ничего мне не сказал? Я такого не помню.
– У него и спроси. Мы не разговариваем. Я с ним в ссоре.
– Что?! – Гарри слегка обалдел. Голова шла кругом от навалившейся на него информации, а он все еще мог удивляться, оказывается!
– Ну да… – Мора слегка покраснела и опустила глаза. – Он не доволен выбранным мною университетом… Я литературовед и историк по образованию, – пояснила она, – а он хотел, чтобы я училась в магической школе.
– Полагаю, вопрос о том, как ты могла поссориться из-за своего обучения с человеком, который умер за полторы тысячи лет до твоего рождения, тоже будет глупым?
– Угу. – Мора устало вздохнула и подняла на парня глаза. – Я же живу на Авалоне, как и Артур, и еще куча разных «мудрых» и «старших», которых нужно слушаться.
– А то, что они мертвы – это так, пустяк?
– Они и не мертвы. На Авалоне нет жизни, нет смерти, нет времени. Туда попадают лишь по приглашению, самые достойные или самые ненормальные, которым жаль расставаться с друзьями… Сейчас уже четырнадцать столетий Владычицей Авалона и Верховной жрицей Богини является Гвиар. Она и приглашает. Слава Богине, что я могу после смерти отправиться дальше, вечность в кампании этих безумцев – сущее наказание! Я не настолько грешна. Уж лучше христианский ад.
– Все так плохо?
– Еще хуже. Им же делать там нечего. Вот и воспитывают всех молодых, считают себя самыми умными. Смешно сказать – все, кто на Авалоне родился, спешат с него сбежать как можно скорее. Из-за этого часть молодых друидов воспитывают отдельно. Чтоб хоть кто-то остался кроме «старой гвардии». По мне так – маразматиков! Устаревших. Хорошо хоть, ты появился, так Артур, Годрик, Салазар и Ровена ушли к тебе, обучать. Хоть какая-то передышка была… Мерлин и Гвиар остальных в узде держат. Годрик и Салазар – это просто нечто, от них больше всего шуму, драк и проблем. Пару веков назад решили, что нужно установить на Авалоне традицию регулярного проведения рыцарских турниров. Несколько десятилетий назад заинтересовались боксом и футболом. Удивляюсь, как они еще бильярдом не увлеклись… При этом просто так им скучно играть, они создали тотализатор.
– Мда. Странно слышать такое о своих предках.
– Ты б с ними вырос – вообще удивляться разучился.
– А то, что они приходят в наш мир и похоронены здесь – это нормально?
– Да. Они – жители Авалона, а значит, могут возвращаться, когда захотят. И уходить тоже. А тело – это вообще мелочи. Тело Артура после его смерти стало раза в три больше, чем он был при жизни – какая-то извращенная трансформация в недомедведя.
– И часто они так… развлекаются?
– Да постоянно. И не только они. Они самые бурные, но это не значит, что остальные – закостеневшие старики. Говорю же – все там… с приветом.
– Ты чем-то на них обижена. Это из-за учебы?
– В том числе, – улыбка Моры показалась Гарри слегка сумасшедшей. – Существует ошибочное мнение, что Владычицами Озера становятся самые сильные, талантливые и так далее. Но ведь это не так! Друиды делятся на три класса: друиды, филиды и барды. Я отношусь скорее к третьему – я люблю музыку, люблю петь, обожаю поэзию. Магия же не является для меня смыслом жизни, она лишь многое облегчает. Средство, а не цель. Но для друида магия – это все. Филиды – пророки, а с предсказаниями у меня… Будущее я предсказывать ненавижу. Напророчить можно такого, что потом сотню лет разгребать будут. Прошлое – тем более, для меня видеть его не дар, а проклятие. Да и как иначе? – в голосе ее впервые слышалась горечь. – Мне двадцати пяти нет, а ощущение, будто я старше Амброзиуса. Настоящее для меня является пыткой, ведь вмешиваться во многое нам запрещено, а видеть и быть не в состоянии изменить… Я не знаю, как с таким можно жить. А самое страшное – это то, что за пределами Авалона очень мало есть магов, способных меня заинтересовать. Я не могу пользоваться волшебной палочкой, она мне только мешает, как и всем друидам, впрочем. Посох с тобой таскать тоже накладно, хотя он для меня – любимый вид оружия. А колдовать без магических усилителей страшно – сразу начинают коситься, потому что сами уже не помнят, как это. Мне скучно говорить с современными магами. Мне не о чем с ними разговаривать. Единственные интересные собеседники – это представители других рас. Но народа фэйри уже нет. И со мной они разговаривают, как с человеком, а не как с равной. Вот и бегу в магловский мир, которого я не знаю, который развивается семимильными шагами… Только жители Авалона этого не понимают. Для них существует только один мир – единый, в котором магия переплетена с наукой, такой, который был до пятого-шестого века. А в наше время это уже нереально – соединить когда-то распавшееся. Некоторые осколки не склеить.
Они снова замолчали.
Солнце уже давно встало и ярко светило сверху. Мора с улыбкой смотрела на него, казалось, оно совсем не слепило ей глаза. Гарри подумал, что под этой улыбкой она прячет все, что чувствует на самом деле.
– Значит… Ты должна была передать мне только Экскалибур? И дать новое имя?
– И ножны, – кивнула Мора.
– И ножны.
– Да… Должна была. – Мора встала, выпрямилась, посмотрела на него сверху вниз. – Встань на колени, Наследник.
Гарри опустился на одно колено и склонил голову.
– Поклянись мне беречь Британию, защищать ее от врагов, быть достойным своего предка, поклянись никогда не делать ничего, что может принести вред невинным.
– Клянусь.
– Поклянись справедливо править Камелотом, вновь собрать рыцарей Круглого Стола, поклянись верой и правдой служить своим подданным и защищать их интересы, ставя их выше своих собственных. Повтори: «Если я нарушу свою клятву, пусть Земля откроется, чтобы проглотить меня, море поднимется, чтобы утопить меня и небо упадет на меня».
– Клянусь. Если я нарушу свою клятву, пусть Земля откроется, чтобы проглотить меня, море поднимется, чтобы утопить меня и небо упадет на меня.
– Нарекаю тебя, Гарри Джеймс Поттер, Наследником короля Артура, имя тебе отныне – Гарольд Артур Пендрагон, Мэлвином станешь ты для потомков своих, как стал Гвидион Артуром для нас, снимаю с тебя грех предков твоих, проклятие рода твоего, вручаю тебе меч, и да будет он оберегом тебе, пока не поднимешь ты его против невиновного.
Гарри почувствовал прикосновение холодной стали к правому плечу, а потом и к левому.
– Встань, Наследник Короля.
Он поднялся на ноги, Мора смотрела на него серьезно и внимательно, заглядывала будто в самую душу, у Гарри возникло неприятное ощущение, что она читает его мысли, но этим летом он досконально изучил окклюменцию, его щит не мог бы пробить даже Дамблдор.
– Я не пользуюсь легилименцией. Я фея, а не ведьма. Я же говорила, что многие знания были утеряны после смерти Артура и Мерлина. Держи свой меч, Наследник. – Мора улыбнулась и процитировала:
«Экскалибур, достоин я
Руки надежной короля».
– Томас Булфинч, – ответила она на его вопросительный взгляд.
Гарри только сейчас заметил, что она протягивает ему меч в ножнах. Он потянул за рукоять и ахнул, глядя на Каледвульх, назвать его Экскалибуром язык не поворачивался.
Что такое меч? Полоса стали, по сути. Бездушный кусок железа.
Но Caledvwlch… «Сокрушающий». Холодная сталь небесно-голубого оттенка. Клинок меча украшен двумя золотыми драконами, когда Гарри вытащил его из ножен, показалось, что они дышат пламенем. Глаза их ослепляли. Рукоять меча украшена драгоценными камнями. Длина клинка больше семидесяти сантиметров, а ширина у рукояти составляла чуть больше двух дюймов. Возле эфеса, с обоих сторон были надписи на кельтском: «одна сторона, чтобы побеждать» и «другая сторона, чтобы защищать».
Ножны же были черными, из настоящей кожи. Обмотка рукояти выполнена металлической нитью, а гарда, яблоко и фурнитура ножен покрыта золотом. Они казались удивительно легкими, почти невесомыми. Странно было, что в шестом веке могли изготовлять такие ножны, насколько Гарри помнил, в то время они были деревянными. Впрочем, если их изготовили друиды…
Гарри сделал пробный выпад мечом, тот сидел в ладони как влитой, будто специально под Гарри сделанный.
– Это…
– Я знаю, – Мора улыбалась. – Но прежде чем ты уйдешь, хочу дать еще пару советов, – она снова села на камень, Гарри, вложив меч в ножны, сел рядом. – Для начала хочу напомнить тебе об еще одном мече, принадлежащем тебе – мече Годрика Гриффиндора. Стоит тебе предъявить свои права на него, как Шляпа отдаст его тебе.
– Но зачем мне еще один меч? У меня их и так два!
– Не тебе. Меч Гавейна отдашь тому, кто его достоин – можешь хранить для сына, можешь отдать учителю. Он не так важен, хоть и более чем хорош. Меч Гриффиндора же должен достаться первому рыцарю твоего Круглого Стола. И это мой второй совет – ты должен собрать его как можно скорее, несколько людей уже доказали свою верность тебе, так посвяти же их скорее в рыцари! Теперь ты имеешь на это право как Наследник. Твой первый рыцарь будет тебе лучшим другом, подумай о том, кто не предаст тебя – вспомни о том, кто желал твоей дружбы… Еще до того, как узнал твое имя. Уверена, что ты понимаешь, о ком я, – Гарри молча кивнул. – Запомни, этот человек всегда будет бороться по правую руку от тебя, он будет готов умереть за тебя. Кроме того, ты должен собрать свой двор. Пока в него входят только люди, но среди твоих придворных значимое место могут занять и представители других рас: гоблины, кентавры, русалки, оборотни, вампиры и домовые эльфы… Лишь тогда, когда ты соберешь свой двор, примешь герб рода Пендрагон – красного дракона и найдешь среди них достойных звания рыцарей Круглого Стола, к тебе присоединятся друиды, только тогда ты станешь Королем Камелота. К тому же, к тебе должны присоединиться драконы, Пендрагоны традиционно имеют над ними некоторую власть, но не абсолютную и не над всеми. Пока же у тебя есть лишь сенешаль… Догадываешься, кто займет при твоем дворе место Кэя?
– Савмак? – полувопросительно-полуутверждающе произнес Гарри.
– Именно. У тебя уже есть та, кто достойна звания регентши, кто будет править в твое отсутствие и до твоего совершеннолетия – твоя тетя, твоя воспитательница. И есть та, кто займет место рядом с тобой, кто будет твоей королевой, первой леди. Они не должны сидеть за Круглым столом. И, наконец, мой последний совет тебе, Наследник. Не отрекайся от себя. Найди Камелот, твоим придворным будет в нем безопаснее, так как никто, кто замышляет зло тебе или им, не сможет войти в замок. Правь достойно. Люби. Но не отрекайся от себя, от того, кем ты стал за эти шестнадцать лет. – Мора задумчиво посмотрела на парня, улыбаясь, сделала странный жест, будто проводя рукой по стеклу, и тем же серьезным тоном продолжила: – Знаешь, друиды выделяют много законов магии. Один из них – закон самопознания. Он гласит, что тот, кто не имеет знания о себе, не может иметь знания о своей магии. И, соответственно, власти над ней. Этот закон объясняет, почему «злые» маги очень редки. Преданность «злу ради зла» обычно ведет к потере интроспекции и самосознания. Трудно нести вред другим, когда полностью понимаешь, какой вред это бы нанесло тебе. Познай Себя. Ты наделен слишком большим могуществом, чтобы иметь право «сорваться». Ты не можешь подчиняться ярости, боли или желанию отомстить, даже если это оправдано. Если ты не сможешь трезво оценивать свои действия и их последствия – твоя магия выйдет из-под контроля. Мне страшно даже предположить, что тогда произойдет. Не позволяй ненависти захватить тебя.
Мора встала, озорно улыбнулась Гарри.
– И, знаешь, пожалуй, я сделаю тебе еще два подарка. Первый – эта брошь, когда-то ее носил Аврелий Амброзий, она – символ королевской власти Пендрагонов, – Мора аккуратно приколола брошь с изображением выгравированного на пурпурном фоне покрытого эмалью дракона. – И еще один, последний мой подарок, – улыбка стала немного ехидной, и Гарри даже испугался, когда Владычица Озера резко нагнулась и сняла с него очки. – Будь же зрячим, будущий король, правителю очки не идут.
Последний раз улыбнувшись, Мора взмахнула рукой на прощание и рассыпалась брызгами воды, оставив после себя лишь запах яблок.
Гарри недоверчиво посмотрел на ножны в своих руках, ничего перед глазами не расплывалось… То, чего не могла сделать ни магловская, ни магическая медицина, сделала одной лишь силой желания Владычица Озера, бывшая Хранительница меча. А говорила, что магию не любит…
– Спасибо, Мора. Прощай.
Озеро последний раз, прощаясь, послало к его ногам волну.
– Прощай, Наследник.
До встречи, Сумеречный Лорд.

* * *

После возвращения со встречи Гарри перебывал в несколько смятенных чувствах. Появился он у себя в комнате. Положив ножны с Каледвульхом на кровать, парень некоторое время смотрел на меч с нечитаемым выражением лица. Потом, взмахнув рукой, он заставил меч исчезнуть. Взяв тот меч, который он взял у Савмака, Гарри отправился на поиски последнего.
Глава ОЗОМ обнаружился в себя в кабинете. Он склонился над какими-то картами, разложенными на столе, и внимательно их изучал.
– Савмак, – позвал бывший Поттер старшего друга.
– Гарри? – вздрогнул тот. – Ты уже вернулся?
– Да. Савмак, я бы хотел вернуть тебе этот меч, – он протянул мужчине меч.
– Экскалибур? Гарри, но почему ты возвращаешь его мне? Он ведь твой по праву! – с удивлением воскликнул тот.
– Это не Экскалибур.
– Как?!
– Этот меч принадлежал одному из сподвижников Артура – сэру Гавейну, кузену короля, который умер в той же битве, что и сам Артур, – процитировал Гарольд слова Моры.
– Гавейну? Но откуда тебе это известно?
– Из достоверных источников, – ответил Гарри. Откуда-то он знал, что о Владычице Озера Савмаку знать не обязательно. – И я считаю, что он должен принадлежать тебе.
– Но я не умею с ним обращаться…
– Научишься, – улыбнулся Гарри. – Я, пожалуй, пойду.
– Да, да, конечно, – отстраненно ответил Савмак, рассматривая меч.
– И еще, меня теперь зовут не Гарри Джеймс Поттер, а Гарольд Артур Пендрагон, – уже держась за ручку двери, сообщил Гарри и закрыл за собой дверь.
– Что?! – но его уже никто не услышал.
А Гарри, насвистывая какой-то незатейливый мотивчик, отправился в библиотеку – он хотел освежить в памяти легенду о короле Артуре. Сейчас все его мысли занимал разговор с Морой. От нее он узнал кучу интересной информации, о которой даже не подозревал. А он, оказывается, и не знал, что жизнь его предка была такой… захватывающей? Нелегкой? Трудной? Гарольд даже и не знал, как можно назвать то, чем являлась жизнь Артура Пендрагона. Одно он знал точно – такой жизни никому не пожелаешь.
Вот только до беседы с Морой все казалось намного проще…
Кроме того, Гарри было бы очень интересно встретиться с ней еще раз и прояснить пару моментов.
Где-то на полпути к хранилищу знаний его перехватила Петуния.
– О, как хорошо, что ты уже вернулся, Гарри! Ты не забыл, какое сегодня число?
– Эээээ… – застигнутый врасплох Гарри не сразу сориентировался, да и, если честно, он забыл нынешнюю дату.
– Сегодня 1 сентября!
– А это значит… – из Гарри будто дух вышибли. Он и забыл! На этот день было запланировано эпохальное событие – возвращение Гарри в родные пенаты, то бишь, в магический мир. – Сколько времени?
– Почти восемь вечера.
– Успеваю, – у Гарри вырвался вздох облегчения. – Хогвартс-Экспресс прибывает в Хогсмит около 9 вечера. Плюс час или больше на распределение. Потом речь директора, во время которой и можно появиться. Тетя, созывайте Совет. Я зову Фоукса.
Развернувшись, парень быстрым шагом отправился к себе.
Несколько секунд Петуния оставалась на месте, смотря вслед племяннику. Потом она развернулась и пошла к Савмаку – пора было собрать тех, кто принимал участие в формировании этого нового Гарри Поттера.
Через несколько минут в кабинете главы ОЗОМ собрались все, кто обучал или хоть как-то приложил руку к обучению Поттера. Не хватало лишь самого Гарри. Но спустя пару минут появился и он. Присутствующие в комнате женщины восхищенно ахнули при его виде – одетый в черную приталенную мантию, темно-изумрудную рубашку, черные штаны и дорогие, из кожи василиска, туфли, он производил впечатление настоящего аристократа, уверенного в себе и сильного, как магически, так и физически. К поясу были прикреплены ножны, богато украшенные и производившие неизгладимое впечатление, как своей красотой, так и древней мощью, от них веявшей. Одним словом, от Гарри Поттера так и несло силой и могуществом.
– Позвольте представиться – Гарольд Артур Пендрагон, Наследник короля Артура, претендент на трон магической Британии, – произнес он глубоким, бархатным голосом, от которого у нескольких молоденьких девушек подогнулись колени.
– Гарольд Артур Пендрагон? – удивлению присутствующих не было предела.
Савмак, который уже слышал о новом имени бывшего Поттера, спокойно сидел во главе стола и лишь с интересом смотрел на Гарольда, ожидая от него объяснений.
– Да. Теперь это мое имя. Больше нет Гарри Джеймса Поттера. Титулы лордов Слизерина, Райвенкло и Гриффиндора остаются за мной, просто теперь я в первую очередь Пендрагон, Наследник трона, а уже потом лорд Гриффиндор-Райвенкло-Слизерин. Больше нет Гарольда Джеймса Артура Годрика Геллерта Поттера-Гриффиндора-Райвенкло (Слизерина). Теперь лорд Поттер – сын Джеймса и Лили, Майкл. У меня нет ничего общего с этой фамилией. Я основатель нового рода, во мне нет ни одной капли крови от Поттеров, только кровь Пендрагонов, Певереллов, Райвенкло и Гриффиндоров. Да будет так! – с последними его словами раздался гром и в воздухе ощутимо запахло озоном. Магия приняла слова Сумеречного Лорда.
– Гм… – прокашлялся Савмак. – Ну что ж, пусть будет так. Теперь перейдем к вопросу, ради которого мы здесь собрались. Гарри, через несколько минут ты возвращаешься в Хогвартс. Уверен, что хочешь это сделать?
– Да, – твердо ответил Пендрагон.
– Что ж. Тогда слушай. Помни, что ты отправляешься туда, где нам трудно будет с тобой связаться. Поэтому, прошу тебя, хотя бы несколько раз в неделю отправляй кому-то из нас письма, в которых будешь описывать ВСЕ, даже незначительные на первый взгляд детали. Я знаю, что ты никому не дашь что-то тебе сделать, но я хочу знать обо всем, что будет происходить в школе. Договорились?
– Да.
– Отлично. Тогда удачи тебе. Помни, что ты в любой момент можешь рассчитывать на нас. Пусть все задуманное тобой исполнится, Наследник. Для меня было честью познакомиться с тобой, – и, подойдя к парню, Савмак крепко пожал ему руку.
После этого к Гарри стали подходить по очереди все присутствующие и желать ему удачи, пожимать руку. Сердце Пендрагона защемило – он и не подозревал, что так привязался к этим людям, что они так привязались к нему, что прощание с ними может быть настолько тяжелым.
Последней к нему подошла Петуния. Со слезами на глазах она обняла племянника:
– Я рада, что узнала тебя с другой стороны. Рада, что ты мой племянник. Мне жаль, что произошло то, что произошло. Но с другой стороны, я могла и не узнать, какой ты на самом деле. Береги себя, Гарри. Будь осторожен. Не ввязывайся во что-то опасное.
– Я уже ввязался, тетя, – хрипло ответил Гарри.
– Все равно, постарайся больше ни во что не впутываться.
– Хорошо, тетя, я постараюсь. Извините, но мне пора иди.
– Да-да, конечно, – Петуния вытерла глаза и отступила на несколько шагов, оставив Гарри посреди комнаты.
Гарри обвел взглядом находящихся в комнате людей, улыбнулся и, глубоко вздохнув, превратился в феникса. В тот же момент возле него появился Фоукс. Издав трель, оба феникса исчезли.
– Пусть хранит тебя Господь и магия, Гарольд Артур Пендрагон, – прошептала сквозь слезы миссис Дурсль, глядя на то место, где несколько секунд назад стоял ее племянник.

* * *

Большой зал, Хогвартс.

Директор школы волшебства и чародейства Хогвартс сидел на своем месте за столом преподавателей в Большом зале и осматривал зал. Всего через несколько мгновений сюда войдут ученики, наполнив зал своим радостным смехом, разговорами и перепалками. К сожалению, среди них не будет одного студента, которого Дамблдор желал видеть больше всего на свете – Гарри Поттера. Мальчишку так и не нашли. Северус сообщил, что и у Темного Лорда его нет – ни в качестве пленника, ни в качестве ученика. Но где же тогда мог быть маленький паршивец? Ни одно зелье поиска не могло дать ответ на этот вопрос. Более того, они показывали, что такого человека не существует. Но если бы он умер, то его труп рано или поздно бы обнаружили. Если он не погиб в каком-нибудь захолустье и его тело не сожрали дикие звери. Но… Поиски велись и дальше. Хотя бы для успокоения его соратников. Сам директор давно уже не верил, что отпрыск Поттеров найдется. А так как народу нужен был Избранный, то на эту роль Дамблдор подумывал начать готовить Лонгботтома.
Тем временем в зале начали появляться преподаватели. Они здоровались с директором и занимали свои места. Вот подошли Поттеры и Блэк. Они сели справа от Дамблдора, оставляя одно место свободным для МакГонагалл. Появился Снейп. Бросив мрачный взгляд на Джеймса и Сириуса, он сел на свое излюбленное место с краю преподавательского стола, ближе к столу Слизерина. Вслед за деканом факультета змей подошли Флитвик и Спраут. Неспешно вплыла Трелони, глядя на коллег из-за своих огромных очков. Фиренце, оставшийся в школе, прошел к левому краю стола. Наконец, когда все преподаватели расселись, послышался гул приближающихся голосов и двери Большого зала открылись, впуская учеников. Дамблдор нацепил самую радушную из своих улыбок и начал рассматривать детей, рассаживающихся за своими столами и перекрикивающимися со своими товарищами с других факультетов.
Спустя несколько минут Минерва МакГонагалл ввела в зал первокурсников. Филч внес старый табурет, на котором лежала не менее древняя шляпа. Будущие ученики с удивлением на нее уставились. Тут шляпа открыла подобие рота и запела. Как всегда, ее песня восхваляла четырех Основателей, описывала качества, необходимые для одного из факультетов. Но в конце она сказала:
– Его предали, его обидели. И этим самым себе подписали смертный приговор. Сумеречный Лорд не прощает предательств. Наследник великого короля пришел в этот мир. Великой мощью он обладает. И горе тем, кто встанет у него на пути.
В зале воцарилась тишина. Никто не знал, как реагировать на последние слова Шляпы. Да, она предупреждала об опасностях, но никогда еще не угрожала так ясно и прямо.
– Кхм-кхм… Думаю, нам лучше начать распределение, – заметил директор, а себе сделал пометку позже подумать о словах Шляпы, а еще лучше – расспросить ее саму, что они значат.
– Ох, конечно! – очнулась МакГонагалл и развернула свиток. – Айва, Элеонор!
– Райвенкло! – воскликнула Шляпа, как только русоволосая девчушка надела ее на голову.
– Берри, Эндрю!
– Хаффлпафф!
– Бетвуд, Ребекка!
– Хаффлпафф!
– Дорм, Анна!
– Гриффиндор!
– Естер, Изабелла! – светловолосая девочка с надменным взглядом голубых глаз стала первой ученицей Слизерина.
С этого момента Дамблдор перестал следить за распределением. Против воли, мысли возвращались к словам Шляпы. Что же они значили? И кого касались? Появилось ощущение, что касались-то они как-раз-таки пропавшего Поттера. Но не очень в это верилось. Конечно, магический потенциал мальчишки был высоким, но не настолько, чтобы он оказался Сумеречным Лордом, вторым за всю историю. Хотя… Если хорошенько подумать, то как еще объяснить то невероятное везение, те ситуации, которые Поттеру удавалось пережить не иначе, как с помощью магии?
Тут мысли директора были прерваны новой фамилией, прозвучавшей в зале:
– Поттер, Майкл!
Дамблдор нагнулся поближе, чтобы рассмотреть мальчика – второго сына четы Поттер. Конечно, он время от времени навещал Поттеров в их испанском поместье, но самого Майкла не видел довольно давно. Мальчик выглядел намного лучше, чем его старший брат в этом же возрасте – выше, крепче, он был более загорелым и развитым. Карие с прозеленью глаза смотрели на мир с интересом и некоторой долей превосходства, а темно-каштановые волосы находились в куда большем порядке, чем у отца и брата. Пока директор рассматривал его, Майкл подошел к табурету и неспешно вылез на него, надел Шляпу. Поттеры и Дамблдор, затаив дыхание, стали ожидать приговор Шляпы. А та, казалось, нарочно тянет с этим. И только несколько долгих минут спустя она объявила:
– Гриффиндор!
И директор, и родители мальчика с облегчением выдохнули. А стол Гриффиндора овациями встретил своего нового члена. Хотя и смотрели на него с некоторым предубеждением – все еще помнили статью о его брате. И никто не видел, как черный феникс появился в нише под потолком.
В конце концов, когда церемония распределения закончилась, директор поднялся со своего места, чтобы поприветствовать новых и старых учеников и произнести свою ежегодную речь. Но не успел он открыть рот, как в зале раздалась прекрасная музыка, с каждой минутой становившаяся все громче. Тут двери Большого зала со стуком открылись, впуская двух птиц – черную и рыжую. Именно от них и исходила музыка. Они пролетели по всему залу и лишь перед преподавательским столом разлетелись в разные стороны. Они начали летать по всему залу, исполняя разнообразные фигуры высшего пилотажа. То тут, то там начались раздаваться восклицания учеников, с восторгом смотревших на полет фениксов, а это были именно они. Наконец, заложив очередной вираж, черный феникс приземлился в центре зала, прямо напротив директора. Его же товарищ сел на один из флагов, висевших в воздухе. Тут черного феникса объяло пламя. Спустя несколько секунд оно спало, явив взору высокую фигуру молодого человека, который стоял, опустив голову. Вдруг он резко поднял голову и улыбнулся, глядя на Дамблдора ярко-зелеными глазами:
– Здравствуйте, директор. Ну что же Вы? Будто привидение увидели, честное слово…
– Поттер, – прошептал директор побелевшими губами, крепко вцепившись в стол.

* * *

Предупреждения и пояснения от моей беты Анилы, которая, по сути, и является автором этой главы. Все вопросы, касающиеся легенды об Артуре, к ней. Советую почитать - поможет разобраться, что к чему.
В этой главе использована информация, которая относится к циклу под названием «Артуриана». В моей «легенде» многое взято из книг Анджея Сапковского, Мэри Стюарт, Томаса Мэлори, Мэрион Брэдли, Стивена Лохеда и прочих авторов, так как каждая прочитанная книга влияет на восприятие легенды. Все, что не является плодом моего больного мозга – целиком и полностью принадлежит сим авторам, а также неизвестным бардам, которые первыми слагали песни о короле Артуре. Отдельное спасибо Джефри Монмаутскому (Гальфриду Монмутскому) – за «Историю королей Британии», и монаху Неннию – за «Историю бриттов».
События, происходившие в 470-550 гг. н. э. в истории практически не освещены, как написано у Мэри Стюарт «смутнее времени в британской истории не сыскать», поэтому все авторы, пишущие о короле Артуре, полагаются большей частью на свою фантазию. Я не автор, а это – не книга, поэтому фантазии моей здесь мало. То, что известно – я написала так, как захотела. Что-то – правда, что-то – вымысел, что-то – мое, а что-то – чужое, все подгонялось под сюжет, а сюжет подгонялся под легенду. Если кому не нравится – покорно прошу прощения. Я писала так, как я это чувствовала, стараясь не особо очернять персонажей легенды, и не сильно обелять их. Все были хороши в том, что святых среди них не было – время не то было.
Брошь, подаренную Гарри, я нагло сплагиатила у моей любимой М.Стюарт. Как и многое другое впрочем. Объяснить я это могу лишь одним – ее книги мне кажутся наиболее правдоподобными, хоть при этом они и не соответствуют истории, что я осознаю.
Описание Экскалибура я взяла из разных источников – помимо легенд я пользовалась книгами А. Сапковского, «Мабиногионом», Т. Мэлори. В легендах упоминаются несколько вариантов надписей на Экскалибуре. Я выбрала вариант, который мне больше нравится. Экскалибур у меня украшен драконами (а не змеями, как в некоторых вариациях легенды), потому что Красный Дракон был символом Утера Пендрагона.
Некоторые имена и названия я взяла из ранних источников легенды. Но не все – Моргауза у меня остается собой (хотя факт ее существования вызывает сомнения), Мордред – Мордредом, а не Мердраутом, сыном, а не племянником Артура, а любовником Гвиневеры является не он, а Ланселот, хотя я прекрасно знаю, что он был придуман много позже. Они остаются негативными персонажами только потому, что во всякой истории должны быть «хорошие» и «плохие». В целом мне наиболее импонирует Мордред Мэри Стюарт, так что он и у меня будет подобным. Имя «Тристан» мне нравится больше, чем «Тристрам» или «Друстрам», так же, как и Изольда остается Изольдой, а не кельтской Эссельт. Тут уж я просто не могла поступить иначе – меня слишком сильно впечатлила новелла «La Maladie» Сапковского, поэтому их историю я не придумывала – такое менять нельзя. Запах яблок – оттуда же. Часть истории не из мифа, а от Стивена Лохеда. Тоже подправленная, правда.
Летней Страной назывались обширные земли на юго-западе Британии, от южного побережья Бристольского залива до берегов Ла-Манша, у основания Корнуолла (ныне английские графства Сомерсет и Девон и прилегающие к ним территории).
Прекрасно знаю, что Пендрагон – это не фамилия, а звание. Но для сюжета надо было сделать это фамилией, и не только Утера и Артура, но и Аврелия. И всех их потомков, ага.
Мора дала Гарри два имени – одно английское, второе кельтское. У друидов было по три имени – ДАННОЕ родителями, ВЫБРАННОЕ (под которым он известен другим посвященным) и ТАЙНОЕ (используемое при взаимодействии с миром Силы, которое дает учитель). Сам посвященный выбирал лишь второе, Гарри, бедному, и того не дали.
Хочу также предупредить, что Мора – не Мэри Сью и никогда ей не станет. Она не сильнее остальных магов, просто ее методы колдовства отличаются от современных. Основная ее функция – показать, что Гарри тоже не самый умный, потому что после перехода к нему знаний предков его мало кто удивить может. А для Моры он – ребенок. Она девочка слегка так сумасшедшая – с Луной Лавгуд они бы подружились точно. Не в плане, что Мора тоже верит в существование мощерогих кизляков, просто Море окружающий мир также побоку.


Глава 10. Гарольд Артур Пендрагон

Кому-то судьбой предназначено жить,
А кто-то же должен и гибнуть.
И в правде запутанной капельки лжи,
Взять смелость – и в омут прыгнуть!
Ведь кто-то же должен так умереть,
А кто-то – счастливым остаться.
На этот раз белыми ходит Смерть,
Не прекращая танца.
Кому-то всегда нужно просто уйти,
Исчезнуть за гранью тонкой,
Чтоб у другого сбывались мечты,
И Жизнь увлеклась этой гонкой…

* * *

В конце концов, когда церемония распределения закончилась, директор поднялся со своего места, чтобы поприветствовать новых и старых учеников и произнести свою ежегодную речь. Но не успел он открыть рот, как в зале раздалась прекрасная музыка, с каждой минутой становившаяся все громче. Тут двери Большого зала со стуком открылись, впуская двух птиц – черную и рыжую. Именно от них и исходила музыка. Они пролетели по всему залу и лишь перед преподавательским столом разлетелись в разные стороны. Они начали летать по всему залу, исполняя разнообразные фигуры высшего пилотажа. То тут, то там начались раздаваться восклицания учеников, с восторгом смотревших на полет фениксов, а это были именно они. Наконец, заложив очередной вираж, черный феникс приземлился в центре зала, прямо напротив директора. Его товарищ сел на один из флагов, висевших в воздухе. Тут черного феникса объяло пламя. Спустя несколько секунд оно спало, явив взору высокую фигуру молодого человека, который стоял, опустив голову. Вдруг он резко поднял голову и улыбнулся, глядя на Дамблдора ярко-зелеными глазами:
– Здравствуйте, директор. Ну что же Вы? Будто привидение увидели, честное слово…
– Поттер, – прошептал директор побелевшими губами, крепко вцепившись в стол. В наступившей тишине это прозвучало как гром.
– Профессор, Вы бы присели, а то что-то плохо выглядите. В Вашем возрасте нельзя волноваться, – насмешливо отозвался Гарри. – Слышал, у Вас чуть инфаркт не случился. Вам бы поберечься, а Вы все туда же – школа, Министерство… Да и с Волдемортом бороться кому-то надо. Не все же я под рукой буду, чтобы отправлять меня к Тому.
Гарри насмешливо смотрел на Дамблдора, даже не оглядываясь на остальных. Директор молчал, все еще не веря своим глазам. Парень же, притворно смутившись, повернулся к другим преподавателям.
– Ах, простите мне мою невежливость! Что ж это я? Как я мог забыть поздороваться со своими родителями? Где же мои манеры? Мама, отлично выглядишь. Годы никак не повлияли на тебя! – Гарри во вспышке огня появился позади стула Лили Поттер и поцеловал ей руку. – Отец, смерть никак на тебе не отобразилась. Ах, извини. Ты же не умирал… Крестный, я рад тебя снова видеть. Приятно знать, что ты успел избежать падения в Арку. Да и следы Азкабана уже исчезли. Но что это со мной сегодня? Вечно что-то забываю! Ты же не сидел в тюрьме, Сириус.
И произнесено это было таким тоном, что, казалось, сам василиск отравился бы тем ядом, который в нем было слышно.
– Но как? Откуда ты появился? – спросил Дамблдор. – Мы же все обыскали! Все зелья использовали!
– Вы не там искали. И Вы явно не принадлежите к тем, кому я бы стал раскрывать свое местоположение, – от голоса Гарри враз повеяло арктическим холодом. – Да и появиться тут меня заставило лишь то, что я все еще числюсь учеником данного учебного заведения, а образование мне получить все-таки нужно. Иначе и ноги моей бы не было в этом притоне предателей и лжецов, который Вы, директор, возглавляете уже много лет.
– Да как ты смеешь! – тут же взвилась Грейнджер, сидящая недалеко от преподавательского стола. – Не тебе судить о директоре! Ты исчез, а мы все тебя обыскались, с ног сбились! Да господин директор все это время о тебе заботился, беспокоился о тебе! А как ты его отблагодарил? Исчез, да еще и пишешь всякие клеветнические статейки! Да ты молиться на него должен!
– МОЛЧАТЬ! – взревел Гарри, стрелой подлетая к бывшей подруге. – Я никому и ничего не должен, заруби это себе на носу, защитница сирых и убогих! – смотря девушке в глаза, тихо произнес парень. Но в стоящей тишине каждое его слово было четко слышно. Сидящий рядом Рон чуть было не вскочил, чтобы наброситься на наглеца с кулаками, но Дин схватил его за руки и потянул вниз, а Невилл, сидевший напротив, еще и наложил заклинание окаменения.
– Верное решение, Дин, – бросил короткий взгляд на сокурсника Гарри. – Запомни, Грейнджер, я никому и ничего не должен. И особенно Дамблдору. Твой обожаемый директор не сделал для меня ничего хорошего. Может, я должен благодарить его за то, что он засунул меня к родственникам, магию ненавидящих, да еще и напоил их зельем ненависти, чтоб мне жизнь медом не казалась? Может, за то, что он меня же обворовывал? Или за то, что в друзья мне подсунул выгодных ему людей, пообещав им за это вознаграждение? И в завершение – каждый год устраивал для меня испытания на прочность – этакий экзамен на выживание в нагрузку к ежегодным и обязательным. Как тебе это, Грейнджер? Ты все еще считаешь, что я что-то должен Дамблдору?
Разорвав зрительный контакт с бывшей подругой, Гарри огляделся и заметил, что все в зале на него смотрят.
– Что вы на меня так смотрите? Разве вы не читали этого в газетах этим летом? Рита так хорошо все описала… Но так уж и быть, я перескажу все еще раз. Видите ли, уважаемые ученики, чета Поттеров не погибла в ту ночь. Вместо них в доме были другие люди. Меня же, чтобы не портить легенду, решили засунуть к родственникам, магию не терпящим, да еще и напоить их зельем ненависти. Для верности, так сказать. Потом, по Великому Плану Дамблдора, составленному ним вместе с моими «мертвыми» родителями, мне подготовили «друзей». А чтоб работали качественнее, им дали то, чего они хотели больше всего. Мистеру Рональду Уизли – деньги и признание, мисс Гермионе Грейнджер – доступ к книгам и знаниям, а в обозримом будущем – и хорошая должность, и признание на уровне с чистокровными. Так у меня появились верные и преданные боевые товарищи. А чтобы подстраховаться, что я попаду на Гриффиндор, а не на Слизерин, ко мне отправили Хагрида, этот факультет ненавидящего и директора обожающего. И вуаля – Золотой Мальчик там, где надо и с теми, с кем надо. А потом – философский камень, василиск, сбежавший преступник, Турнир Трех Волшебников, Пожиратель Смерти в обличии преподавателя, возрождение Волдеморта, министерская жаба, странные сны-видения и на закуску – битва в Отделе Тайн. Все по Плану. А на фоне всего этого безобразия – добрый и всепрощающий дедушка Дамблдор, который медленно, но верно подталкивал меня к тому, что именно я – Избранный, который вынужден убить Волдеморта. А если в ходе дела погибну – то не беда, главное – убить злодея. А уж потом мне будут все почести – торжественные речи, шикарное надгробие… Заметьте, за мои же честно заслуженные деньги, которые Министерство должно было бы выделить почившему герою как награду за его победу над величайшим темным магом столетия – то есть, Волдемортом. Но вот незадача – будущий покойник, то есть я, однажды подслушал разговор, не предназначавшийся для моих ушей. А оказалось, что и мои родители, и крестный живы и в ближайшее время на тот свет не собираются. Более того, живут и здравствуют. А еще у меня есть брат, который в этом году должен пойти в школу. Просто прелестно, не находите? – голос Гарри прямо сочился ядом и сарказмом. Тишина в зале стояла оглушающая. – Но продолжим. Меня обнаружили. Первая реакция – стереть память, промыть мозги и отправить на верную смерть к Волдеморту, пока не вспомнил чего, не дай-то Мерлин. Но я успел исчезнуть. История моего исчезновения весьма интересна – я превратился в феникса. Вы скажете, это невозможно. Но вы ошибетесь. Более того, вы же сами видели, что я появился в образе этой чудесной птицы. Но продолжим. Мне повезло – я встретил людей, которые мне многое рассказали и очень мне помогли. Директор, лезть мне в мозги не следует. Вы ничего там не найдете. Более того, это может плачевно для вас закончиться! – парень устремил на директора холодный взгляд изумрудных глаз, посылая тому мощный ментальный импульс. Дамблдор тихо охнул и откинулся на спинку кресла, пытаясь унять ужасающую головную боль. – Я предупреждал. На чем же я остановился? Ах да, мне помогли. Меня приютили, занялись моим обучением. Настоящим обучением, а не тем, чем занимаются в этой, с позволения сказать, школе. Но никто не мог вылечить те душевные раны, которые нанесло предательство близких людей, людей, которым верил. Знаете, как-то раз, когда я сидел в библиотеке, мне в руки попала одна книга. Это оказалось собрание высказываний великих людей. Маглов. Занятная, кстати, книжица. Но я отвлекся. При просмотре мне на глаза попалась одна фраза магловского философа Ницше – «Ты должен сжечь себя в своем собственном пламени: как иначе хотел бы ты обновиться, не обратившись сперва в пепел!». Она мне очень понравилась, потому что точно охарактеризовала то, что приключилось со мной. Ведь прежде я сжег сам себя. Боль от предательства была столь велика, что я сгорел прямо перед кабинетом директора. Вы спросите: как же тогда так случилось, что я теперь стою вот тут, перед вами? А я не превратился в пепел. Я превратился в величественную, древнюю птицу – черного феникса, существование которого считается легендой. Я снова пренебрег всеми законами магии! – Гарри горько улыбнулся. – Во мне выгорело все. Моя душа превратилась в пепел. Летом я напоминал скорее зомби, чем живого человека. Это продолжалось до тех пор, пока на мой день рождения не произошло одно событие, в корне перевернувшее мой мир и все, что меня окружало, а также кардинально поменяло мои планы.
Во время своего повествования Гарри прохаживался по Большому залу, обходя его то по периметру, то проходя между факультетскими столами.
– Но это потом. Нельзя вываливать на вас столько информации за один вечер, уважаемые ученики. Не дай Мерлин, мозги не выдержат! – Наконец, он остановился перед столом преподавателей, рядом с табуретом, на котором стояла позабытая всеми Шляпа. – И в завершение сегодняшнего вечера я хотел бы провести один небольшой ритуал. Так, мелочи, но он очень для меня важен. Сначала немного лирики. Как вы могли догадаться после моего монолога, я очень зол на директора и чету Поттер. Настолько зол, что не хочу иметь с ними ничего общего. Поэтому тот ритуал, о котором я упоминал минутой раньше – ритуал отречения от рода. Я хочу отречься от этой семьи и вернуть в этот мир…
– Ты не посмеешь! – взревел Джеймс Поттер, так резко вскакивая, что стул, на котором он сидел, отлетел. – Ты не можешь этого сделать! Ты мой наследник! Первенец! Тем более, это темномагический ритуал!
– Тебе надо было думать о том, что я твой наследник и первенец перед тем, как отправлять меня к маглам, отец! – последнее слово было произнесено настолько презрительно, что ни у кого не осталось сомнения в том, что уважение – последнее чувство, которое испытывает Гарри Поттер к этому человеку. – Тебе надо было думать, прежде чем хотеть стереть мне память о подслушанном разговоре. И не тебе решать, что я смею, а что нет. Ты умер для меня 15 лет назад!
– Гарри! – всхлипнула Лили, прижимая руки к сердцу. – Гарри, прошу тебя, не делай этого! Ради меня!
– Ради Вас? Кто Вы для меня, что я должен делать что-то ради Вас? – горько спросил ее Гарри, с сожалением смотря на эту красивую женщину, которую он когда-то так мечтал увидеть.
– Я же твоя мать! – сквозь рыдания ответила миссис Поттер.
– Мать? У меня нет матери. Она погибла, защищая меня от Волдеморта. Ее крик я слышу при приближении дементоров. Ее лицо я видел в зеркале Еиналеж. Вы совсем на нее не похожи… потому что она была матерью, а Вы… Я даже не знаю как можно Вас назвать. Ни одна нормальная мать не будет планировать убийство собственного ребенка, как это делали Вы, – Гарри с болью оглядел всхлипывающую женщину, прежде чем отвернуться.
Северус Снейп, до этого молча наблюдавший за разворачивающимися событиями, тихо хмыкнул – щенок Поттер прав. Эти люди не имеют право называться его родителями. Он даже проникся чем-то, похожим на уважение, к стоящему перед столом парню.
– Гарри, ты не сможешь провести в школе этот ритуал. Она защищена от подобного рода чар. Если Темная магия будет сотворена в этих стенах, в Министерстве получат сигнал и тебя немедленно арестуют! – вмешался Дамблдор, чувствуя оттенок удовольствия от того, что он, наконец-то, взял ситуацию в свои руки.
– Дамблдор, не Вам решать, что я смогу, а что нет. И, думаю, замок все же позволит мне провести этот ритуал, – ответил ему парень и взмахнул рукой. Перед ним тут же появился небольшой каменный алтарь с двумя чашами – золотой и серебряной. Между ними лежал бронзовый ритуальный нож. Чуть в сторонке высилась стопка пергамента, перо и чернильница.
Громом с неба в зале раздался тихий смех. Гарри, вздрогнув, повернулся к источнику звука и сильно удивился, обнаружив перед собой Шляпу.
– Ты чего? – осторожно спросил он. На краю сознания промелькнула мысль о том, могут ли волшебные предметы сходить с ума.
– Я подумала, что зря ты от Слизерина отказался.
– Что? Я еще и виноват, да? Да ты вообще обалдела тут! Тоже мне, Шляпа! Волшебная! Какого ты интересовалась моим мнением, позволь узнать? Видела же, как качественно мне промыли мозги. А я мальчиком был наивным, легко внушаемым…
– Ох, ну простите, пожалуйста. Я, к твоему сведению, всегда интересуюсь мнениями Пендрагонов, пойти наперекор принцам крови – это почти самоубийство в особо изощренной форме.
– Можно подумать, тебе часто приходилось распределять Пендрагонов! – разыграл обиду Гарри, удачно не обращая внимания на удивленные вздохи наблюдающих студентов. Он даже на Снейпа взгляд кинул – просто ради интереса. Тот был мертвенно-бледным, и лихорадочно пил сок. Парень даже лениво пожалел учителя – такой стресс, узнать, что самый ненавистный студент мог попасть на его факультет. Как бы он тогда снимал с Поттера балы?
– Не часто, – призналась Шляпа нехотя. – Но один раз уже был. Мне хватило, пришлось девочку на Хаффлпафф отправить, а то она грозилась… Ну, многими неприятными вещами. Даже Годрик не угомонил. А Салазар посмеялся и сказал, что упрямство в вашей семейке в крови.
– Прости? А когда это было?
– Да через несколько лет после открытия школы. Элейна Эмрис, так ее звали. Только никто из ее родственников больше в Хогвартсе не учился. Можешь представить мое удивление, когда я тебя распределяла!
– Эмрис? Не родственница ли..? А впрочем, не важно, – Гарри отмахнулся от мыслей, решив, что при следующей встрече обязательно расспросит Мору на предмет их родства. – Так почему ты меня туда же не отправила? Так было бы гораздо логичнее. По принципу «так не достанься же ты никому»! К тому же, основополагающие черты Хаффлпаффа: честность, верность, достоинство, дружба, умение защищать других, упорство. Честь. Все это вполне подходило ко мне прежнему.
– Да, пожалуй… Только по приказу директора ты должен был попасть либо в Гриффиндор, либо в Слизерин… Дальше свой выбор ты сделал самостоятельно.
– Вот как… По приказу, значит… – Гарри, нехорошо прищурившись, посмотрел на Дамблдора, который пытался вникнуть в смысл диалога. – Ладно. Менять что-либо уже поздно. Да и расхотелось, Годрик хотя бы не оскорблял меня так откровенно… Но ты, если не забыла, все еще кое-что мне должна отдать. – Парень непреклонно сложил руки на груди.
– Ой, да надо он мне! Забирай. Сам эту тяжесть таскай.
– Ну… – задумчиво протянул Гарри, – сам не сам, а забрать надо.
Он наклонился и с легкостью вытащил их Шляпы меч Гриффиндора.
– Поттер, меч принадлежит Хогвартсу! – возмущенно приподнялся очнувшийся директор.
– Да нет, профессор, меч принадлежит мне. Можете поинтересоваться у гоблинов – они подтвердят, они же его ковали, в конце концов, а за своими изделиями эта раса следит пристально.
Потом, словно забыв о разговоре, он взмахом руки убрал инкрустированный рубинами меч, снова вернувшись к ранее появившимся предметам. Взяв нож, Гарри сделал надрез на ладони левой руки. Протянув руку над серебряной чашей так, чтобы кровь стекала в нее, он принялся читать слова отречения от рода:
– Я, Гарри Джеймс Поттер отказываюсь от имени своего и рода своего! Я отрекаюсь от матери своей – Лили Элоизы Поттер, в девичестве Эванс, и от отца своего – Джеймса Карлуса Поттера. Я отрекаюсь от права наследования и права первородства в пользу брата своего – Майкла Адама Поттера и клянусь никогда и ни при каких обстоятельствах не требовать обратно ни одно из названых прав!
Кровь в чаше забурлила и из нее вылетел призрак, в котором Джеймс и те, кто был хорошо знаком с историей Поттеров, узнали Филиппа Поттера, родоначальника рода.
– Ты уверен, сын мой?
– Да.
– Это твое окончательное решение? – с какой-то грустью и затаенной надеждой переспросил призрак.
– Да.
– Что же. Я, Филипп Амадей Поттер, подтверждаю отречение Гарри Джеймса Поттера от рода и его отказ от прав наследования. Да будет так! Отныне и навеки! – с последними словами Филиппа Поттера вокруг Гарри поднялся вихрь. Когда он улегся, все увидели, что почти все черты Поттеров у Гарри исчезли, остались только форма лица и носа, а от матери – цвет глаз. В этот же момент Джеймс схватился за сердце, а Лили, тихо охнув, согнулась от резкой боли в животе. Это были последствия ритуала.
– Ты очень похож на Артура и Годрика, – сказал Филипп, смотря на Гарри. – У тебя их черты.
– Я все-таки прямой их потомок, – тихо ответил Гарри.
–Да, ты их потомок. Годрик бы тобой гордился. Он всегда мечтал о таком сыне. Увы, родилась дочь…
– Он гордится мной.
– Я рад. Жаль, что ты не Поттер. Никогда им, по сути, и не был. Ты мог бы прославить наш род сильнее, чем во времена его расцвета.
– Так получилось. Думаю, Вы понимаете все даже лучше меня. К тому же, проклятие снято. В конце концов, наступило время возрождения древних родов, – возразил Гарри.
– Мне жаль, Гарри, мне очень жаль, что так получилось. Верни Британии ее короля. Будь достойным правителем, юный Пендрагон… – тихо прошептал Филипп и развеялся.
– Обязательно… – ответил Гарри. – Обязательно… Но пора продолжать!
Снова надрезав левую ладонь, он протянул ее над золотой чашей. Подождав, пока чаша наполнится на половину, парень залечил порез и вытащил из складок мантии какую-то бутылочку, по этикетке которой можно было судить, что это кроветворное зелье. Махом выпив ее содержимое, Гарри взмахом руки уничтожил пустую посудину и взял в обе руки чашу с кровью. Подняв ее высоко над головой, он сказал:
– Я, отрекшись от рода Поттер, взываю к магии и крови предков своих! Прошу вернуть мне имя мое, отныне зваться мне – Гарольд Артур Пендрагон, по имени и роду предка моего – Артура из рода Красного Дракона, Верховного короля Британии! Пусть будет признано в миру данное мне имя Гарольда Артура Пендрагона, мага Мэлвина, Наследника короля Артура! Пусть возродится дом Пендрагонов!
Кровь в чаше забурлила, и из нее заклубился густой туман, распространяя в воздухе аромат лаванды, жасмина и мирры, который окутывал плотным коконом Гарри.
– Признаю! Да будет имя тебе отныне и навек – Гарольд Артур Пендрагон, Наследник короля Артура! Признаю! – громыхнул гром и в зале раскатом прозвучали эти слова.
Перо тут же начало строчить что-то на пергаменте. Через минуту оно остановилось и свиток засветился тусклым красным светом и размножился на пять копий. Одна отправилась в Министерство в Отдел Наследования, другая появилась в кабинете директора, третья – в «Гринготсе», четвертая – на столе перед Джеймсом Поттером, а пятая осталась на алтаре. Ее Гарри аккуратно свернул и спрятал в кармане мантии.
– Пендрагон?
– Пендрагон!
– Тот самый?
– Он сказал – Пендрагон?
– Артур Пендрагон?
– Магловский король?
– Но как же так?
– Откуда?
– Почему?
По всему залу волной пронеслись шепотки. Ученики недоуменно переглядывались и переспрашивали друг друга.
– Гарольд Артур Пендрагон? – удивлению Дамблдора не было предела. – Но этого не может быть! Последняя Пендрагон умерла в 1603 году, не оставив потомков!
– Вы ошибаетесь, директор, – туман рассеялся, явив взору парня, который стал еще более похож на своего легендарного предка. Многие девушки в зале восхищенно вздохнули, чем вызвали у Пендрагона кривую улыбку. – Вы ошибаетесь. Иначе меня бы здесь не было, не так ли? Элизавета не имела никакого отношения к Пендрагонам, почему-то маглы это поняли уже давно, а вот маги все еще живут во власти иллюзий… – Гарри неосознанно перенял точку зрения Владычицы Озера. – Видите ли, Пендрагоны позаботились обо всем. Дочь Артура, Ниниана, вышла замуж за Игнотуса Певерелла. Фамилию Ниниана не меняла, она осталась Пендрагон. У них был сын – Август. Но это не значит, что род прервался. Август женился на девушке из благородного, но обедневшего рода. У них была дочь. После рождения ребенка жена Августа умерла, а он так и не женился во второй раз. Внучка Нинианы и Игнотуса, Астрея, вышла замуж, оставив за собой фамилию Пендрагон, хотя и приняла родовое имя мужа – Гриффиндор. Теперь она была леди Астрея Гриффиндор-Пендрагон, жена лорда Гильдероя Гриффиндора. От этого брака родился Ульрих Гриффиндор. Это был прапрадед Годрика Гриффиндора. Из поколения в поколение в роду Гриффиндоров передавалось сказание о принадлежности к роду короля. К тому времени, как родился будущий Основатель, легенда основательно позабылась и теперь считалась очередной сказкой, а сам король Артур – не больше, чем легендой, ведь к тому времени прошло больше трехсот лет. Где-то потерялась и фамилия Пендрагон. Осталась только Гриффиндор. У Годрика и его супруги, Ровены Райвенкло, была дочь – Елена, вышедшая замуж за рыцаря из свиты отца – Филиппа Поттера. Со смертью ее отца род короля окончательно прервался, так как Елена не верила в семейные предания о том, что Артур был их предком. Кровь Пендрагонов уснула в потомках короля, дожидаясь рождения истинного наследника рода. Им стал я. И знаете, если бы не события, случившиеся больше двух месяцев назад, пробуждение крови было бы очень тяжелым процессом. Не скажу, что тогда мне было легко… Но! Ритуал, проведенный мною, полностью уничтожил во мне кровь Поттеров. Теперь во мне нет ни одной капли их крови, как и ни одной черты во внешности. Во избежание недоразумений скажу, что все потомки Артура унаследовали его внешность, независимо от того, как выглядели их отцы. Теперь я как бы сын Нинианы и Игнотуса, как и Годрик. Я чистокровнее любого из присутствующих здесь в зале. Конечно, многие скажут, что Артур – магловский король… Но Мерлин тоже был Пендрагоном. В моих жилах течет кровь самого Артура и Игнотуса. От прежних родителей мне достались только глаза. Их цвет нельзя поменять. Они отображают саму сущность мага, его душу, нрав, силу. Поттеры потомки, но они не могут претендовать ни на что, принадлежавшее Пендрагонам, Певереллам, Гриффиндорам или Райвенкло. Я один имею на это право. Я – Наследник, а в будущем и король. И никто не помешает мне занять трон. Видите ли, меня УЖЕ на него посадили. Заочно. И даже не особо интересуясь моим собственным мнением.
Гарольд оглядел холодным взглядом притихший зал и остановился на Джеймсе.
– Чуть не забыл. Я мечтал сделать это уже давно, но дожидался приезда в школу.
Взмах руки – и с алтаря исчезли чаши, нож и письменные принадлежности. Вместо них появились метла, лист пергамента, перочинный нож, какой-то серебристый сверток и книга в кожаной обложке. Рядом высилась гора из книг и свитеров.
– Это все, что у меня было от родителей и крестного. Метла, которую крестный подарил мне на Рождество два года назад и нож, открывающий любые замки – от него же, Карта Мародеров, доставшаяся мне тогда же, мантия-невидимка – первый ценный подарок, полученный на Рождество и альбом с фотографиями. Это книги и свитера, которые я получал в подарок от семьи Уизли, Ремуса Люпина и Гермионы Грейнджер на дни рождения и Рождество. Эти вещи – самое ценное, что у меня было и напоминало о самых близких мне людях. Но оказалось, что эти люди – не те, кем кажутся. Я не хочу, чтобы у меня было от них хоть что-то. Пожалуй, я оставлю себе только мантию-невидимку. Мало того, что это действительно ценная вещь, она к тому же принадлежала Артуру. Я точно не понял, кто ее зачаровывал, но к Поттерам она имеет весьма косвенное отношение. Жаль расставаться с ней. Но перейдем к делу! Все это предназначалось человеку, который уже умер. Которого вы сами и убили… – тихо и печально, будто бы даже для себя самого, а не для других, произнес он, протягивая правую руку над вещами и сжимая ладонь в кулак. Когда он его разжал, на ладони танцевал маленький язычок пламени. Несколько секунд полюбовавшись ним, Гарри поднес руку к книгам. Повинуясь мысленному велению своего создателя, огонь пополз к пособиям. Те тут же вспыхнули. Наблюдая за импровизированным костром, парень точно так же поджег и вторую кучу. Несколько минут он наблюдал, как пламя пожирает то, что осталось от его прошлой жизни. Когда на алтаре осталась только небольшая кучка пепла, парень поднял глаза на людей, сидящих за преподавательским столом.
– Так же, как вы сожгли меня, я сжег воспоминания о вас, – в его голосе и глазах проскальзывали нотки грусти и горечи. Щелчком пальцев уничтожив алтарь, Пендрагон развернулся и направился к выходу. Уже в самых дверях он остановился и, обернувшись, сказал:
– Никто из присутствующих здесь не сможет рассказать никому из внешнего мира о том, что произошло этим вечером здесь. Вы не сможете ни написать об этом, ни передать с помощью Легилименции, ни рассказать под воздействием веритасерума. Вы можете обсуждать это между собой, но никому другому сообщить нельзя. И так будет до тех пор, пока я не разрешу. Это все! – договорив, он повернулся и стремительным шагом покинул Большой зал.
Как только за ним захлопнулись двери, в зале тут же поднялся невообразимый гвалт. Все пытались перекричать друг друга, спрашивали у соседей, что-то орали. За столом преподавателей тоже царило оживление. Больше всего взволнованными выглядели Поттеры, Блэк и Люпин. Они о чем-то перешептывались, временами посматривая то на директора, то на разбушевавшихся учеников. Фиренце единственный сохранял спокойствие, и, казалось, даже улыбался уголками губ.
– ТИХО! – прогремел голос директора. Дамблдор встал со своего места и раскинул руки, призывая всех к тишине. – Я понимаю, что вы все взволнованы тем, что только что произошло, но это не повод поднимать такой шум. Прошу вас успокоиться. Вы все сможете нормально обсудить это в своих гостиных. Я думаю, что вы можете разойтись. У вас завтра занятия, а уже поздно. Старост прошу построить свои факультеты в шеренги, и организовано покинуть зал. Ученики, вам запрещается покидать пределы гостиных. Любой, кого поймают в коридорах, будет строго наказан, а о нарушении сообщат родителям. Преподаватели, через десять минут собрание у меня в кабинете, – и директор покинул зал через незаметную дверцу позади преподавательского стола.
Старосты тут же начали собирать возле себя первокурсников и выстраивать их по двое в шеренгу. Быстрее всего справились райвенкловцы. Они и покинули помещение первыми. За ними поспешили слизеринцы и хаффлпаффцы. Гриффиндорцы, дольше остальных не поддающиеся организации и продолжавшие шуметь, вышли последними.

* * *

Как только дверь Большого зала захлопнулась за ним, Гарри устало привалился спиной к стене и закрыл в изнеможении глаза. Это был тяжелый вечер. Он не ожидал, что снова увидеть их будет так трудно. Он думал, что за лето справился с этой болью, думал, что когда увидит их, то будет легче. Отступит боль от их предательства, лжи, лицемерия. Но нет. Они не считают, что делают что-то аморальное, наоборот, свято уверены в своей правоте и непогрешимости. О, как ему хотелось проклясть Грейнджер на месте, когда она полезла к нему со своими нравоучениями! Она еще смеет утверждать, что он что-то должен! После всего! Но ничего, она еще поплатится! Они все поплатятся! В этот момент возле него появился Фоукс. Оценив состояние парня, он тихонько запел. Это была медленная, успокаивающая, несущая покой и умиротворение песня. Она прогоняла все негативные чувства, оставляя после себя только спокойствие, блаженство и радость от возвращения в Хогвартс.
– Спасибо, Фоукс, – вздохнул Пендрагон. – Если бы не ты, я бы разнес все здесь к чертям.
В ответ феникс тихо курлыкнул.
– Нет, что ты. Я не могу позволить себе такой роскоши. Мора меня убьет, если я нарушу клятву. Если я доживу до того момента.
Фоукс наклонил голову влево и внимательно посмотрел на парня черными глазами-бусинками. Неизвестно, что он разглядел, но издав длинную трель, он взлетел и завис на уровне головы Гарри.
– Да, ты, несомненно, прав. Сейчас мне не стоит появляться в гостиной. Там будут люди, видеть которых мне пока что не хочется. Но пойдем, я слышу, как Дамблдор велит отправляться в гостиные. Скоро все покинут зал. Не хочу, чтобы на меня пялились. По крайней мере, сейчас. Это может плохо кончиться. А заканчивать день конфликтом… Увольте! – и с этими словами Гарри исчез. Конечно же, в огненном всполохе.
А через секунду после его исчезновения двери Большого зала открылись, выпуская галдящих учеников.

* * *

Собрание преподавательского состава закончилось пять минут назад. К сожалению, к какому-либо определенному решению придти не удалось. Все были заняты обсуждением того, что произошло в Большом зале. Конечно же, все были удивлены как тем, что уже бывший Поттер вернулся, так и тем, как он изменился. Обсуждали все – от его эффектного появления до произошедших изменений, как внешних, так внутренних. Но главной темой разговоров было то, что Гарри оказался ни много ни мало, как Пендрагоном. Мало того, он фактически был сыном Игнотуса Певерелла и Нинианы Пендрагон. Все поколения Поттеров просто-напросто вычеркивались из его родословной. Парень не соврал – он действительно был чистокровнее любого из жителей замка, а в родителях у него значились вышеозначенные личности. Все это Дамблдор проверил сразу же, как только переступил порог собственного кабинета. Для этого он использовал Книгу Магов, которая отображала всех волшебников, населявших Великобританию. Нужно было просто прикоснуться к ее обложке и назвать имя мага. В Книге находилась вся информация о человеке – его родители, происхождение, статус, имеющиеся родственники. И действительно, когда Дамблдор назвал имя «Гарри Джеймс Поттер», Книга показала, что такого человека не существует. Но произнеся «Гарольд Артур Пендрагон», директор был поражен до глубины души. Парень был прав, абсолютно прав. Под его именем располагалась вся генеалогическая таблица вплоть до самого Артура, вот только линия Мерлина показана не была – только обрывающийся пунктир. И, ДЬЯВОЛ ПОБЕРИ, КАК ОН МОГ ТАК ПРОСЧИТАТЬСЯ?! Упустить из-под своего контроля наследника трона! Эта ошибка ему многого стоит! Он-то считал, что Гарри просто Светлый Лорд, а тут такое! Мало того, что Лорд, так еще и престолонаследник! Это ж как надо было ошибиться? Из-за мальчишки рушились все планы! Сначала он не подпускает незнакомцев и приходится оставлять с ним сиделок в образе родителей, потом узнает, что родители живы, забирает с собой Фоукса, а там и найти его не представляется возможным. И тут он появляется, как ни в чем не бывало, и заявляет, что он Пендрагон! Упустить такой рычаг управления! Да если бы он знал, никогда бы не отправил Джеймса и Лили на ту операцию!
А может, он неправильно понял пророчество? С ними никогда не бываешь полностью уверенным, ведь вариантов развитий событий сотни!
Но возможно, удастся все изменить и вернуть Гарри в род Поттеров? И как это сделать так, чтобы мальчишка не только сам к нему прибежал, но еще и назначил регентом до своего совершеннолетия? А потом его можно будет под шумок убрать. Лили и Джеймс не имеют права на трон, как сказал паршивец. Значит, заставим подписать завещание, по которому трон перейдет ему.
– Директор, Вы что-то нашли? – как сквозь вату услышал он голос Лили. Дамблдор настолько задумался о том, какой промах он совершил, что напрочь забыл о присутствовавших в кабинете людях.
– Да, девочка моя, нашел. Гарри говорил правду – он действительно Пендрагон и больше не ваш сын. Его родителями значатся Ниниана Пендрагон и Игнотус Певерелл, а не вы.
– С этим ничего нельзя сделать? – послышался голос Джеймса.
– Поттер, что тебе не ясно в словосочетании «ритуал отречения»? – вместо Дамблдора ответил Снейп, одаривая школьного недруга неприязненным взглядом. – Естественно, с этим ничего нельзя сделать!
– Снейп, не тебя спрашивали! – взвился Блэк.
– Сириус, успокойся! – повысил голос Дамблдор. Как ему надоели стычки этих двоих! – Северус, продолжай, пожалуйста. Что ты имел в виду, говоря, что ничего нельзя изменить?
С превосходством взглянув на Блэка, зельевар ответил, обращаясь к директору:
– Поттер, извините, – Пендрагон отрекся от рода. Более того, он был признан Пендрагоном самой магией. А это значит, что ритуал необратим. Вы могли оспорить результат, если б Гарри остался безродным. Но он теперь глава могущественного рода и в иерархии аристократов стоит на самой верхушке. Мы все находимся у него в подчинении. Любая попытка хоть как-то повлиять на него может привести к негативным последствиям – от потери магии на некоторое время до полного изгнания в мир маглов. Все зависит от того, какими были намерения человека и средства, с помощью которых на будущего короля пытались повлиять. Если не верите, то информация об этом находится в книге «Иерархия аристократии». Она находится в библиотеке Малфоев, – мужчина криво ухмыльнулся. Он знал, что никто из здесь присутствующих в здравом уме не сунется к Малфоям.
После слов Снейпа в кабинете воцарилась тишина. Причин не доверять словам шпиона не было. Он был известен как большой знаток не только зелий, но и темной магии. Значит, и о ритуале он знал. Знал больше их всех.
Постепенно все разошлись – с утра были занятия, к которым следовало подготовиться. Да и каждый хотел в одиночестве все спокойно обдумать. В кабинете остались только его хозяин, Поттеры, Блэк и Люпин.
Каждый из них думал о том, как поменялась его жизнь после сегодняшних событий.
Чета Поттеров, наверное, впервые в жизни задумалась, а правы ли они были, пятнадцать лет назад отдав сына родственникам. Этим они потеряли не только сына, первенца, но и путь к еще большей славе и величию. Мысли, недостойные гриффиндорцев.
Директор размышлял о том, что мальчишка разрушал все, что он так тщательно создавал, сводил на нет все его усилия, переворачивал с ног на голову все, к чему прикасался, приводил в негодность все планы и лучше бы он никогда не находился. А еще лучше – чтоб он сгорел в аду. Мысли, недостойные величайшего светлого волшебника современности.
Блэк думал о том, что теперь он навсегда потерял своего крестника. Мужчина успел привязаться к нему за то время, пока тот жил в доме Сириуса. Он не хотел соглашаться на план, предложенный Дамблдором, в результате которого Сириус «погибал». Блэк прекрасно знал, что его «смерть» ранит мальчика. Но согласился, думая, что Гарри сильный и переживет. Знал бы он, к чему приведут все эти события, ни за что не поддержал план директора еще пятнадцать лет назад.
Для Люпина же темой для размышлений служило то, как же такой милый мальчик, истинный гриффиндорец, которого он обучал два года назад заклинанию Патронуса, стал таким. Слизеринец. Расчетливый, холодный, истинный аристократ. Оборотень винил себя в том, что позволил такому произойти. Он сожалел, что не рассказал еще тогда о том, что Поттеры живы. Возможно, их простили бы. Гермиона говорила, что тогда Гарри надеялся, что его отец каким-то чудом выжил. Но теперь… Ремус очень сомневался в том, что этот парень закроет глаза на их грехи, забудет о том, как они с ним поступили. Он перестал быть тем добрым, отзывчивым Гарри, который тянулся за любым проявлением ласки. Теперешний Гарри – человек, который не забудет ни одного проступка, ни одной оплошности. И что от него ожидать, один Мерлин знает…

* * *

Северус Снейп влетел в свои апартаменты. Наложив защитные и заглушающие чары на дверь и стены и заблокировав камин, мужчина, наконец, спокойно вздохнул. Подойдя к бару, он налил себе виски и взмахом палочки зажег пламя в камине. Сев в стоящее перед очагом удобное кресло, Северус расслабился. Перед глазами замелькали картинки из недалекого прошлого. Вот Гарольд налетает на него. Вот превращается в феникса. А вот сам Северус варит зелье, с помощью которого можно найти человека в любой точке мира. Но поиски не дают результатов. И уже тогда, когда была потеряна надежда на то, что парень найдется, он появляется. И как появляется! Даже Темному Лорду, страдающему любовью к театрализованным представлениям, не удалось бы добиться такого эффектного появления. А оно действительно было эффектным. Чего стоит один ритуал! Кстати, о ритуале. Где Пендрагон был? Столько узнать нереально за два с лишним месяца. Кроме прочего, было еще одно, чего Снейп не сообщил Ордену Феникса, – формула, которой воспользовался Гарри, не означала отречения, а лишь подтверждала его. А имя? Он не принимал новое имя, а объявлял его! Заставляя других принять это, как данность. Но при отречении от рода – ПРАВИЛЬНОМ отречении – все происходит иначе. Выходит… выходит он уже был Пендрагоном. Стал им до отречения от рода Поттеров. Как там сказал призрак родоначальника? «Никогда им и не был»? А может, все это был только красивый спектакль? Демонстрация силы? Но когда? И кто? Сам Гарри никак не мог ни узнать об этом ритуале, ни взять себе новое имя. После отречения от рода нередко сама магия наказывает наглеца, осмелившегося отстраниться от защиты, которую дает кровь. Это очень опасный ритуал, именно поэтому его причислили к Темным Искусствам и запретили. Если причина отречения весома, то магия позволяет закончить обряд и тогда глава нового рода, к которому отреченный намеревается присоединиться, дает ему имя. Здесь ничего подобного не было. Сам отрекся, сам назвался. Кто же он? Чего от него ожидать? Как он будет общаться со своими сверстниками? И с кем будет общаться? Не опасно ли это будет для окружающих? Что Гарри задумал? На эти вопросы у зельевара не было ответов. Парень действительно изменился – одежда, внешность, манеры, характер. Его поступки теперь невозможно было предугадать.
Нервировал также разговор Пендрагона (как же дико так его называть!) со Шляпой. Элейна Эмрис, тоже, как выяснилось, имеющая отношение к королю Артуру. Чья она родственница? Гарри определенно что-то понял, у него аж глаза загорелись какой-то догадкой. Фамилию эту Снейп не слышал и не знал ни одного чистокровного рода, хвалящегося своим родством с легендарным королем, а аристократы обычно таких вещей не скрывают. В чем зельевар был уверен, так это в том, что Эмрис – фамилия тех, кто помог парню скрыться от всего мира этим летом. Северус привык доверять своей интуиции, в зельеварении без нее не обойтись.
И то, что он видел в коридоре… Мужчина не знал, как описать это. Казалось, парень, прогуливающийся школой, просто излучал волны магии, несущей уверенность и спокойствие. Он теперь больше всего напоминал человека, который делает обход своих владений. И здесь он чувствует себя на своем месте, он точно знает, что находится дома, где ему ничего и никто не угрожает.
Северус не знал, как теперь он сам будет относиться к парню. С одной стороны, это уже не тот человек, которого он пообещал охранять Лили Поттер перед ее «смертью». Это не тот человек, которого он изводил на протяжении пяти лет. Это уже даже не сын Джеймса Поттера. Но всю ту нелюбовь, неприязнь, ненависть, если будет угодно, так просто не вычеркнуть. И неизвестно, как к этому отнесется сам Гарольд. Мужчина сомневался, что тот бросится к нему на шею при встрече. Но сейчас главное – не настроить его против себя еще больше. И помоги нам Мерлин!

* * *

Малфой устало откинулся на спинку дивана. Как это его достало! Пока дошел до гостиной, раз пятьдесят услышал имя Поттера. Тьфу ты, Пендрагона. Еще не привык. Вот и в спальне ребята его обсуждают, одновременно готовясь ко сну. Им-то что с того? Ведь обговаривают одно и тоже! И в гостиной, и в спальне разговоры были об одном – как гриффиндорец изменился и как так получилось, что тот оказался наследником самого легендарного короля? Драко этого не знал. Знал он одно – теперь это не тот человек, которого он ненавидел последние пять лет и которого пытался уколоть побольнее, задеть за живое. Все, что он о нем знал, оказалось ложью, неправдой. Не тот, не такой. Обычный гриффиндорец оказался будущим королем. И мало того – происходил из того рода, которому род самих Малфоев принес когда-то вассальную клятву. Основатель рода Малфоев был рыцарем Круглого Стола – Персиваль или Парцифаль. Француз, примкнувший к королю кельтов. Его род поклялся верой и правдой служить роду Пендрагонов и ждать Наследника, чтобы продолжить служить ему. Но кто же знал, что ЭТО ОКАЖЕТСЯ ИМЕННО ПОТТЕР!!! Хотя теперь уже Пендрагон, Мерлин подери дурацкое чувство юмора магии!
Как вести себя теперь с бывшим Поттером, Драко не знал. И спросить не у кого. Чертов гриффиндорец наложил какое-то заклятие, не позволявшее сообщать никому за пределами замка о том, что случилось. А совет отца нынче очень бы пригодился. Не знал Драко и о том, известно ли Поттеру, что Малфои – его вассалы еще со времен Артура. Но это не было той вещью, которой Драко собирался делиться при встрече с сюзереном. Не хватало еще, чтобы Пендрагон заставил его служить себе! Он узнает, несомненно, узнает, но сначала Драко придумает способ, как выкрутиться из всего этого с наименьшими потерями или хотя бы номинально считаться вассалом, а обязанностей не исполнять. Но как прикажете вести себя с Наследником до тех пор? Мерлин! Но ничего. Утро вечера мудренее. Время все расставит по своим местам, а пока следует выспаться. Время уже позднее.
С такими мыслями Драко встал с дивана и направился в спальню шестикурсников, надеясь, что его соседи уже спят, а не продолжают обсуждение. Хуже девчонок, честное слово!

* * *

Появившись на площадке Астрономической башни, Гарольд огляделся.
– Сюда, так сюда. Фоукс, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Огненная птица, возникшая на площадке одновременно с Пендрагоном, только посмотрела на парня. Прервав через секунду зрительный контакт, феникс взлетел на парапет.
Гарри сделал шаг в сторону ограждения и пошатнулся.
– Дьявол! – выругался он. – Я слишком устал сегодня. Слишком много магии мне сегодня пришлось использовать! Черт бы побрал их всех – Дамблдора, школу, Поттеров!
Шатаясь, он подошел к парапету и оперся на него.
– Добби!
– Да, сэр Гарольд Пендрагон!
– Принеси мне, пожалуйста, бутылку вина на свой вкус и плитку шоколада.
– Сию секунду! – с хлопком эльф исчез.
Через минуту Добби снова материализовался на площадке с подносом в руках. На подносе стояла бутылка вина, бокал и несколько шоколадок.
– Спасибо, Добби! – искренне поблагодарил Гарри.
– Добби счастлив угодить сэру Гарольду Пендрагону! – поклонился эльф.
– Откуда ты знаешь мое нынешнее имя? – полюбопытствовал Наследник, откупоривая бутылку и наливая себе вина.
– Добби – эльф, сэр Гарольд Пендрагон, а они всегда знают, как зовут волшебника! – с гордостью ответил тот. – Что-то еще желаете, сэр Гарольд Пендрагон?
– Нет, спасибо, Добби. Только, пожалуйста, не называй меня «сэр Гарольд Пендрагон». Лучше по имени. В крайнем случае, «сэр Гарольд» или «сэр Пендрагон».
– Хорошо, сэр Гарольд! – снова поклонился Добби.
– Скажи, откуда это вино? Оно превосходно!
– Добби взял его из личных запасов директора Дамблдора.
Гарри от всей души расхохотался.
– Да ты шутник, Добби! Спасибо тебе за все! И извини, что я так и не забрал тебя к себе.
– Добби знает, что сэру Гарольду было не до Добби и не обижается.
– Ты настоящий друг, Добби. Спасибо. Можешь идти, я позову тебя, если мне что-то понадобится.
Эльф поклонился и с тихим хлопком исчез. Гарри остался один, если не считать Фоукса.
Несколько минут он молча любовался видом, открывавшимся со смотровой площадки Астрономической башни, потягивая вино и наслаждаясь удивительным букетом. А смотреть и правда было на что – оттуда открывалось превосходное зрелище. С одной стороны – Запретный лес, деревья которого тихо качались, хотя ветра не было и в помине. С другой – озеро, в котором отражалась молодая луна и звезды. На противоположном берегу озера мерцали огоньки Хогсмита. Вдали виднелись острые шпили гор, даже с такого расстояния было видно, насколько они опасны для одинокого путника.
– Как же здесь красиво, Фоукс, – вздохнул Гарольд. – Хотя бы ради этого стоило вернуться сюда. Можно ни о чем не думать…
Феникс повернул голову и парню и издал вопросительную трель.
– Не знаю, друг, не знаю. Я рад и не рад одновременно. Оно мне надо было, скажи, Фоукс? Жилось бы мне неплохо и без их общества. Так нет! Решил, что надо отомстить, вернуться в школу… А зачем? Кому от этого лучше? Не мне так точно. Не думал я, что видеть их будет так больно. Наверное, не умер во мне еще тот маленький мальчик, мечтающий увидеть своих родителей, мечтающий, что когда-то придет добрый взрослый и заберет меня от дяди и тети. Взрослый пришел и забрал меня в сказку – в магический мир. Мог ли я подумать в тот момент, когда Хагрид появился на пороге хижины на берегу моря, что сказка обернется для меня кошмаром, друзья окажутся предателями, моя жизнь – обманом, а все в ней будет распланировано почти по минутам? А ведь дядя и тетя хотели меня защитить от всего этого. Только теперь я это понимаю. Тогда, наоборот, мне казалось, что они хотят отобрать у меня единственное, что у меня есть – мир магии. Если б я знал, Фоукс, если б я знал…
Птица издала возмущенную трель и захлопала крыльями.
– Нет, я не жалею, что узнал о магии, – невесело усмехнулся Гарри. – Но знаешь, в последнее время меня все чаще посещает мысль, что лучше б я вообще не рождался. Ведь сколько всего можно было избежать, сколько смертей предотвратить… Это ведь из-за меня погибли Кристофер и Аннет, Седрик… И это далеко не все. Я же, если честно, и не знаю, сколько людей погибло из-за меня.
Ответом ему послужила очередная трель от феникса, на сей раз успокаивающая и дарящая надежду. Феникс как будто пытался успокоить своего товарища, убедить его в чем-то и подарить надежду на то, что все закончится хорошо.
– А пожалуй, ты прав. Я ничего не смогу с этим сделать. Они выбрали свой путь, они знали, на что идут, когда выступали в этой войне. От меня теперь зависит совсем другое – я должен соответствовать образу Наследника. А еще надо формировать Круг. Мерлин, и как я пойму, кто достоин? Хорошо, хоть Мора подсказала, кто будет первым рыцарем. И, конечно же, по закону подлости, это не тот человек, с которым мне легко общаться. Драко Малфой. Кто бы подумал… Первый рыцарь. Мало мне того, что придется налаживать с ним отношения, так еще и меч Гриффиндора нужно ему отдать. И как вы себе это представляете? Слизеринцу и меч Гриффиндора? Да он меня проклянет, как только я об этом заикнусь! Как ты считаешь, Фоукс, чем он меня проклянет? Чем-то не особо легким или сразу Авадой, чтоб не мучился?
Птица в ответ лишь курлыкнула.
– Думаешь, мы подружимся? – скептически скривился Пендрагон. – Ну-ну… Вы с Морой, видимо, оптимисты. Но ничего, поживем – увидим…
На некоторое время снова воцарилась тишина. Гарри наблюдал, как на опушке Запретного леса танцуют свой неведомый танец феи, как величаво выходит из-за деревьев посмотреть на это пара серебристых единорогов, а к их ногам пугливо прижимается жеребенок.
– Красота-то какая… И что ж я раньше этого не замечал? – печально проговорил парень. – Сидел бы здесь всю ночь и любовался всем этим, забыв обо всем и обо всех. Забыть о предательстве, забыть о врагах и друзьях, забыть об обязанностях и долге, просто забыть. Почему мне это не доступно? Почему я не могу быть обычным мальчишкой, играть с друзьями в квиддич, отлынивать от домашних заданий, ныть из-за суровости преподавателей… Почему мне это не доступно? Возможно, это и эгоистично, но иногда мне так хочется послать все это и исчезнуть… И плевать на всех! Пусть сами и разбираются с Волдемортом! С меня хватит.
Услышав эти слова, Фоукс возмущенно захлопал крыльями и издал такую длинную трель, в которой слышалось все – от недовольства юным волшебником до убеждения в том, что у него все получится.
– Умеешь же ты убеждать, Фоукс, – горько улыбнулся Гарри, как только феникс успокоился. – Ты прав, ты, несомненно, прав. Это моя судьба, мое предназначение. Раз так случилось, то я должен с этим справиться. Но как же хочется все послать, забрать с собой Джинни и исчезнуть в неизвестном направлении.
Феникс вопросительно посмотрел на Пендрагона и издал короткую трель. Гарри оглушительно расхохотался.
– Да, я не отказался бы свить с ней гнездо и вывести птенцов, – согласился он, отсмеявшись. – Но, пожалуй, уже пора. Время позднее.
Он уже настроился, что перенесется с помощью огня, как обычно, но вдруг передумал.
– Лучше пройдусь. А то так и разучиться ходить недолго, – пробормотал парень себе под нос и направился к лестнице.
Он прогулочным шагом шел по коридорам школы, наслаждаясь той тишиной и спокойствием, которые так редко здесь царили. Коридоры освещались только лунным светом, проникавшим сквозь высокие стрельчатые окна, да кое-где на стенах висели факелы. Звук шагов приглушали ковры, а в спину несся приглушенный шепот портретов. Некоторые особо любопытные изображения перебегали с картины на картину, чтобы получше рассмотреть парня и провожали его любопытными взглядами. Гарри не обращал на них никакого внимания, просто наслаждаясь прогулкой по замку, который был его домом и по сей день, невзирая ни на что. Ему было все равно, встретит он кого-нибудь или нет. Он просто окунулся в ту пучину спокойствия и волшебства, которая царила в коридорах школы. Ему казалось, что он даже чувствует, как сквозь него проходят нити магии, пронзающие школу вдоль и поперек. Гарри не заметил, как из ниши с рыцарскими доспехами выскользнул Мастер Зелий и проводил его задумчивым взглядом прищуренных глаз.
Незаметно он подошел к портрету Толстой Леди, охраняющей вход в гриффиндорскую гостиную. И по закону подлости, самой ее на портрете не оказалось.
– Вот черт! – выдохнул Гарри. – Знал, что вечно хорошо быть не может! Придется так… – он расслабился и позволил пламени перенести себя в гостиную.

* * *

Джинни со вздохом опустилась в кресло, стоявшее возле камина. День сегодня был тяжелый. Ей очень не хотелось возвращаться в школу, зная, что там не будет Его. Да и с утра поссорилась с матерью – из-за глупости. Мать снова закатила ей скандал, что она с ней говорит без должного уважения. А она и не могла уважать людей, которые столько времени обманывали Гарри, обманывали ее, обманывали целый мир. Как можно уважать людей, друживших с человеком только из-за выгоды? Джинни не знала ответа на этот вопрос. Так она сказала матери. Молли разревелась и сказала, что это все ради семьи, ради нее, а она, неблагодарная, этого не понимает. В ответ Джинни только хлопнула дверью и весь путь до вокзала промолчала, несмотря на попытки Грейнджер ее разговорить. На вокзале она тут же исчезла в вагоне, присоединившись к Луне Лавгуд. Девушка ничего ей не сказала, только молча предложила шоколадную лягушку, которую младшая Уизли с благодарностью приняла – позавтракать нормально она так и не успела. Позже к ним присоединились Невилл и Дин. Они немного поговорили о том, кто как провел лето, а потом перешли на статью, вышедшую позавчера. Оказалось, все присутствующие в купе, возмущены тем, как поступили Поттеры и не оправдывают действий директора. Это немного приободрило девушку.
Чем ближе подъезжали они к школе, тем больше у Джинни усиливалось чувство, что сегодня произойдет что-то очень для нее важное. Так и случилось.
Мерлин, когда она увидела Гарри… Как же она по нему соскучилась! Она ловила каждое его слово! И поражалась все больше и больше! Поражалась тому, насколько она была слепой. Да, он прав, его просто отправляли на смерть. Из него воспитывали одноразовое оружие. И хотя это все она знала, но слушая еще раз, уже из его уст, ей хотелось убить. Убить их всех. За то, что посмели так поступить с ним, за то, что так относились к нему. Он же Гарри, просто Гарри! Не Мальчик-Который-Выжил, не герой, а человек! Он ведь тоже хочет простой человеческой любви. Хочет, чтобы у него была семья, любящая семья. Как же этого можно было не разглядеть?! Они же сами создали для него это маску, так почему же они не видят, что под ней? Неужели не ясно, что Гарри отдал бы все сокровища мира за возможность иметь любящую семью и верных друзей! Мерлин, как же ей хотелось подбежать к нему и обнять! Обнять, а потом исчезнуть! Куда угодно, лишь бы подальше от всего этого! От ложи, от предательства, от боли! Но кто она для него… Всего лишь сестра друга, бывшего друга… Они ничем не связаны. У него могут быть сотни, тысячи девушек, лучших, чем она… Зачем она ему? Зачем она Наследнику?
Наследник… Гарольд Артур Пендрагон… Когда Гарри произнес свое имя, она обмерла. Как? Все Пендрагоны умерли. Но, слушая рассказ Гарри о истории его рода, она все больше и больше поражалась тому, как может повернуться история, а магия пошутить… Джинни чувствовала злобное удовольствие от того, как вытягивались лица Дамблдора и Поттеров. А когда все в зале зашушукались после ухода Гарри, ей хотелось встать и закричать:
– Люди, что же вы делаете? Зачем вы так поступаете? Разве вы мало его ранили? Разве вы мало его обсуждали? Вам делать больше нечего? Лучше бы боролись с Пожирателями! Свалили все на ребенка и радуетесь! Очнитесь! Он всего лишь человек, а вы используете его как игрушку!
Теперь она сидела в кресле в гостиной и вспоминала скандал, состоявшийся час назад. Как же тогда все орали! Особенно распинался ее брат!
– Да как он смеет! – орал Рон, размахивая кулаками. – Мы столько для него сделали, а он теперь появляется и заявляет, что ничего нам не должен! Он должен, нет, он просто обязан избавить мир от Того, Кого Нельзя Называть! Это его долг!
– Да, он обязан! – поддакивала ему Грейнджер. – Он стольким обязан Дамблдору, стольким обязан! Правда, он немного отбился от рук, но ничего! Мы быстренько вернем его на путь истинный. Я поговорю с ним, он поймет, что был неправ. Его надо заставить извиниться перед директором, перед родителями. Жаль, правда, что он отказался от своего рода, но это не значит, что он не сможет общаться с мистером и миссис Поттер. А еще нужно сказать ему, что он еще слишком юн, чтобы брать на себя управление страной. Он должен доверить это кому-то из взрослых, тому, кто разбирается в этом лучше него. В идеале, профессору Дамблдору.
Остальные внимательно их слушали. Часть согласно кивала головами, часть осуждающе смотрела на раскрасневшегося парня и бормочущую себе под нос девушку.
– Хватит! Довольно. Слышали бы вы себя со стороны! Долг перед кем, Рон? – первым не выдержал Невилл, глядя, как Уизли бегает по гостиной. – Кому он обязан, Гермиона? И кто сказал, что это именно он должен убить Волдеморта?
Гриффиндорцы вздрогнули.
– Ой, да перестаньте вы! – скривился Лонгботтом. – Гарри прав – это всего лишь имя и его не стоит бояться. Так ответь мне, Рон, почему именно Гарри должен разобраться с Волдемортом? Почему он должен извиниться перед Дамблдором?
– Но ведь все знают, что именно Гарри – тот, кто может уничтожить Того, Кого Нельзя Называть, – недоуменно ответил Рон, смотря на такого тихого обычно сокурсника.
– И он оскорбил директора своим поведением! – влезла Грейнджер.
– Вы идиоты или притворяетесь? – вместо Лонгботтома ответил Дин, до этого просто за всем наблюдавший.
– Но ведь пророчество… – выдал вконец растерявшийся Уизли. Он не ожидал такого.
– Какое пророчество?
– Согласно которому именно Гарри победит Того, Кого Нельзя Называть.
– А вы его слышали? Кто-нибудь слышал его? – Невилл обвел тяжелым взглядом притихших гриффиндорцев. Единицы отрицательно покачали головой. – Это пророчество разбилось во время битвы в Отделе Тайн. Его содержания не знает никто. И еще, Гермиона, я бы посоветовал тебе не лезть к Гарри со своими советами и нравоучениями. Не думаю, что Наследнику и такому могущественному магу, которым является лорд Пендрагон, понравится подобное вмешательство. И его реакция может быть самой непредсказуемой, как и результат. Так что трижды подумай, Грейнджер, прежде чем так поступать, – и, развернувшись, ушел в спальную. Дин, одарив хмурым взглядом Рона и Гермиону, последовал за ним. Это было начало раскола Гриффиндора. Остальные, тихо переговариваясь, тоже начали покидать гостиную. Последними ушли Рон и Гермиона. Осталась только Джинни.
Она сидела в кресле и думала. Думала обо все и ни о чем. Думала о Гарри, думала о том, смогут ли они общаться, ведь она принадлежала к семье, которая его предала. Думала о том, что он теперь не просто человек, противостоявший Волдеморту, но и Наследник трона, что накладывает некоторый отпечаток. Огонь в камине уже давно погас, остались только тлеющие угли, которые почти не давали света. Девушка не знала, сколько она так просидела, как возле дверного проема, ведущего из гриффиндорской башни, возник столб пламени. Как только он исчез, на его месте появилась темная фигура. Джинни напряглась – мало ли кто решился наведаться посреди ночи в факультетскую гостиную. Но способ появления ей определенно был знаком. Где-то она его уже видела. Тут фигура взмахнула рукой и огонь в камине вспыхнул с новой силой, освещая гостиную. И наконец, Джинни узнала ночного посетителя – это был Гарри.

Появившись в родной гостиной, Гарри сначала ничего не разглядел – слишком тут было темно. Взмахнув рукой, он зажег огонь в камине. И только тогда заметил, что в гостиной он не один. В кресле перед камином кто-то сидел. Подойдя поближе, парень увидел, что это – Джинни Уизли, человек, о котором он думал все лето, человек, которого он любил всей душой.
– Почему ты не спишь? – спросил он, подойдя к креслу, в котором сидела девушка.
– Не знаю. Не спится что-то, – ответила она, поднимаясь ему навстречу.
Несколько минут они смотрели друг другу в глаза.
– Ты изменился, – наконец сказала она, поднимая правую руку и проводя по его лицу.
– Это хорошо или плохо? – спросил он, прикрывая глаза от этого прикосновения.
– Определенно, хорошо.
– Я знал, что тебе понравится, моя королева, – прошептал он, наклоняясь.
– Ты был прав, – тихо произнесла она, прижимаясь к его груди.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
И весь мир исчез для них. Остались только они.

Посиди со мной -
просто так, без пошлого…
В мраке за спиной
вьются тени прошлого,
Лица, имена
смертью в память врезаны…
Нынче ты одна
мостик мой над бездною.
Дым от сигарет –
крепкой и ментоловой,
Тусклой лампы свет
высе6ребрил головы...
Мне не нужно слов
и не нужно жалости,
Я к боям готов,
я привык к усталости,
Ввек не заслужить
мне покой упущенный,
Научиться б жить
не былым, а будущим.
…Полночь. Ветра шум
плещется над крышами,
Посиди, прошу -
просто меня выслушай…

Ольга Громыко.




Глава 11. Все только начинается.....Часть I.

Появившись в родной гостиной, Гарри сначала ничего не разглядел – слишком тут было темно. Взмахнув рукой, он зажег огонь в камине. И только тогда заметил, что в гостиной он не один. В кресле перед камином кто-то сидел. Подойдя поближе, парень увидел, что это – Джинни Уизли, человек, о котором он думал все лето, человек, которого он любил всей душой.
– Почему ты не спишь? – спросил он, подойдя к креслу, в котором сидела девушка.
– Не знаю. Не спится что-то, – ответила она, поднимаясь ему навстречу.
Несколько минут они смотрели друг другу в глаза.
– Ты изменился, – наконец сказала она, поднимая правую руку и проводя по его лицу.
– Это хорошо или плохо? – спросил он, прикрывая глаза от этого прикосновения.
– Определенно, хорошо.
– Я знал, что тебе понравится, моя королева, – прошептал он, наклоняясь.
– Ты был прав, – прошептала она, прижимаясь к его груди.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
И весь мир исчез для них. Остались только они.

Первый солнечный лучик несмело заглянул в одно из окон величественного замка, гордо возвышающегося над озером. Трепеща, он пробрался сквозь шторы, стремясь поскорее увидеть обитателей этого чудного памятника древних зодчих. И остановился от умиления – на диване перед потухшим камином спала великолепная пара. Его волосы цвета вороного крыла темным пятном выделялись на фоне ее, рыжих, напоминающих своим цветом язычки пламени. Она спала у него на плече, а он обнимал ее, как самое большое сокровище в этом мире. Наверное, это была самая прекрасная картина в мире и не было ей аналогов ни в прошлом, ни в настоящем.
Лучик вздохнул и продолжил свой путь. Он прыгнул на каминную полку, разбудил обитателей картины, висящей над камином, обласкал свечу в подсвечнике на стене, запутался в гриве льва на гриффиндорском флаге, реющем возле двери, и все-таки вынужден был пробежаться по лицу парня, спящего на диване. Скользнул по щеке, на миг прикоснулся к губам, поцеловал нос, ласково притронулся к трепещущим ресницам и тут же отпрыгнул, испугавшись. Парень недовольно поморщился, но глаз не открыл. Осмелев, лучик еще раз притронулся к ресницам, но никакой реакции не последовало. Тогда, вконец обнаглев, он начал радостно плясать по лицу спящего. Но тут тот открыл глаза и лучик поразился их необычному, изумрудно-зеленому цвету. Никогда и нигде не видел лучик такого цвета. Так бы и любовался этими глазами лучик, но тут его позвали его собратья и он побежал будить других обитателей этого замка.
Открыв глаза, Гарри несколько минут пытался понять, что заставило его проснуться. Последнее, что он помнил, как они с Джинни сидели вот на этом диване и тихо о чем-то разговаривали. Первой уснула девушка. А он просто любовался ею в отсвете потухающего камина. И когда уснул, он не помнил. Подавив зевок, парень потер глаза и посмотрел на часы. Пять утра. Черт подери!
Смирившись с ранним пробуждением и тем, что такой приятный сон был прерван, Гарри сделал попытку подняться. Только теперь он почувствовал, что на его левом плече кто-то лежит. Скосив глаза, он обнаружил сладко спящую Джинни, доверительно прильнувшую к нему. При виде ее у юноши сразу потеплело в груди и приподнялось настроение. Осторожно освободив руку, чтобы не разбудить теперь уже свою девушку, Гарри встал и с удовольствием размял затекшую после сна в неудобной позе спину. Еще минуту полюбовавшись спящей девушкой, он аккуратно поднял ее на руки и с помощью огня перенес их в спальню девушек 5 курса. Вычислив постель Джинни (только ее была не расстеленной), он тихо положил ее на кровать. Взмахом руки создав покрывало, Гарри прикрыл так и не проснувшуюся Джинни, нежно прикоснулся губами к ее и исчез тем же способом, каким тут и появился.
А Джинни обернулась на другую сторону, еще плотнее закуталась в покрывало и прошептала в пустоту:
– Гарри…
Герой ее снов тем временем появился в гостиной.
– Добби! – позвал он, растирая шею, которая неприятно ныла.
– Да, мастер Гарри! – тут же возник перед ним домовик, смешно опустив уши и преданно смотря в глаза.
– Где ты поставил мои вещи?
– В спальне 6 курса, мастер, возле вашей кровати. Я не знал, где будет хотеть спать мастер, поэтому и поставил Ваши вещи там. Я поступил плохо? – мордочка эльфа приняла несчастное выражение.
– Нет, нет, что ты! Ты поступил правильно! – поспешил переубедить домовика Пендрагон, опасаясь, что тот решит себя наказать и приступит к этому тут же, в гостиной, перебудив половину факультета. – Мне все равно, где спать. Да и появляться я там буду редко. Спасибо тебе, Добби. Можешь быть свободен. Я позову тебя в случае необходимости.
Добби поклонился, при этом его уши чуть не коснулись земли, и исчез.
Тяжело вздохнув, Гарри медленно направился к лестнице, ведущей к спальням мальчиков. Причин тому было две – ему иногда надоедало переноситься с помощью своей силы, а хотелось пройтись пешком. Да и ко всему прочему, он пытался как можно дольше оттянуть момент появления в комнате, где он провел столько приятных вечеров, общаясь с друзьями, в особенности с Роном. Но все когда-либо наступает.
Открыв дверь комнаты, он минуту напряженно вглядывался внутрь, пытаясь разглядеть хоть что-то в царившем здесь полумраке. Потом на ощупь и по памяти двинулся к своей кровати. Порывшись в сундуке, который стоял около изножья кровати, он взял все необходимые вещи, поморщился от громкого храпа Рона, и, недовольно посмотрев в сторону кровати бывшего друга, вышел в ванную комнату. Наскоро умывшись и почистив зубы, юноша переоделся в спортивный костюм.
Приближаясь к выходу из замка, Гарри тихо проклинал любимую тетушку, приучившую его вставать в несусветную рань ради утренней пробежки. Вот как было бы приятно сейчас закутаться в теплое одеяло и тихонечко отойти в царство Морфея! Но нет, рефлекс выработался. Хочешь, не хочешь, а вставай и иди бегать, разминаться, принимать холодный душ… А потом уже завтрак. Мерлин, и зачем? В квиддич он играть больше не будет. Фехтовать тут не с кем. Ну, разве что он действительно помирится с Малфоем… Заодно будет возможность проверить, правда ли, что всех аристократов обучают фехтованию и восточным единоборствам. Потому как до сих пор Драко никаких подобных умений не проявлял. Вон, даже Грейнджер без проблем ему врезала! А уж сколько раз они с Уизли Малфоя били… Нет, все-таки мало верится в его скрытые умения.
Открыв, наконец, входные двери, Гарри поморщился от повеявшей прохлады. Собрав мысли в кучку и мотивировав себя будущим плотным и вкусным завтраком, парень медленно побежал в сторону озера. Радовало только то, что все нормальные и не очень люди в такое время спят, и его разминки никто не увидит. А впрочем… Какое ему до этого дело?
– А ты позер, – насмешливо раздалось из-за спины, Гарри, как раз наклонившийся вниз, чуть было не сделал незапланированный кувырок вперед, в озеро. Тихий смех окончательно испортил и без того не самое радужное настроение.
– Да, видимо это заразно! – резким тоном ответил он, поворачиваясь лицом к веселящейся девушке. – Одна встреча с тобой – и такие перемены в характере! Тебе не говорили, что тебя стоит изолировать от людей?
– Говорили, – радостно кивнула та, широко улыбаясь. – И не раз.
– Не похоже, что это подействовало, – пробурчал Гарри, окончательно смирившись с загубленным днем.
– Ну почему же… – Мора, подобрав подол и сняв босоножки, босиком подошла к крутому берегу озера. – Разве будет лучше, если я сейчас обижусь и уйду?
– Хм… Ты хочешь услышать правду?
– А правда у каждого своя, – пожала плечами девушка, садясь на землю.
– Платье запачкаешь, – заметил Гарри, взглянув на белое, расшитое синим по подолу и лифу платье.
– И не надейся, – фыркнула Мора, похлопав рядом с собой. – Присаживайся, вижу же, что у тебя много вопросов.
– Конечно, много. Учитывая, что я еще не переварил то, что ты вчера на меня вывалила…
– Это уже исключительно твои проблемы, – усмехнулась она, срывая одну травинку.
– Ну да… Не хочешь пояснить, кто такая Элейна Эмрис? – ехидно сощурившись, спросил парень.
– О! Моя прабабушка. Красавица! Все говорят, что я на нее похожа… – наигранно смутившись, ответила Мора. Правда, лукавый блеск в глазах сводил на нет весь ее невинный вид.
– То-то я думаю, чего Шляпа до сих пор ее боится…
Мора хмыкнула.
– Да, ты все правильно понял.
– Что именно? – закатил Гарри глаза.
– Что мы – потомки Мерлина. И да, мы с тобой родственники, если ты это хотел узнать.
– Вообще-то я хотел узнать, что стало с Вивиен… – задумчиво пробормотал парень, тоже сорвав травинку и засунув ее в рот.
– А что с ней станется… – пожала плечами Мора, поворачиваясь к нему. – Вышла замуж за небезызвестного в определенных кругах Антиоха Певерелла, уехала вместе с ним на Авалон, родила сына, который предпочел побыстрее свалить с острова в реальный мир, где и нашел свою любовь. Его дочь стала Владычицей Озера и Хранительницей Каледвульха после Вивиен, а внучка обучалась в Хогвартсе, созданным ее «кузенами». А еще через три поколения родилась твоя покорная слуга.
– Э? Но… за столько времени… только семь поколений?
– Не забывай, что мы живем на Авалоне – в мире, где нет ни старости, ни смерти. Мои предки взрослели, но не старели. Это сложно объяснить… Время течет для нас, только когда мы здесь, в подлунном мире.
– А ты?
– Ну, я уже сказала, что мне двадцати пяти еще не исполнилось, – улыбнулась Мора.
– Но ты и выглядишь на свой возраст.
– Вот спасибо! – хмыкнула девушка, но пояснила: – Это потому, что я большую часть времени провожу в магловском мире. Школа, университет… Знаешь, не так уж много времени оставалось для того, чтоб навестить родственников.
– А каникулы?
– Ха! Сам поучись одновременно по двум разным специальностям на дневном и заочном отделениях, при этом стараясь разделить чужую и собственную жизни, обучаясь самостоятельно магии, живя в общежитии! Посмотришь, как много времени остается на каникулах… И как хочется потратить его на семейные скандалы.
– О! Прости, я не подумал, – смутился Гарри, вспомнив, что Мора говорила о себе вчера.
– Да ладно. Просто закроем тему моей жизни до поры до времени. Сейчас твоя важнее.
– Нет, подожди! Если ты тоже потомок Пендрагонов и Певереллов, то мы с тобой довольно близкие родственники, выходит?
– Куда ближе, чем ты можешь подумать, – мягко улыбнулась девушка. – Я ведь тоже чистокровна, как и ты. Да и Том…
– Стоп! С этого места поподробнее. И попонятней, не так, как вчера, ладно?
– Ну-у… Ладно, попробую, – теперь усмешка была лукавой. – Изначально чистокровность значила нечто иное, чем сейчас. Поэтому ты – чистокровен, а вот Джеймс Поттер – нет. Чистокровность – это не магическая кровь, а кое-что другое. Кровь предков. У тебя в жилах течет только кровь Певереллов и Пендрагонов, как если бы ты был ребенком Игнотуса и Нинианы, так же было и с Годриком. Будто прочих предков нет. Поэтому фактически ты даже не сын Джеймса и Лили – у тех кровь другая, разбавленная, а ты – Наследник. Ты таким родился, а вчерашний ритуал полностью расставил все по своим местам. Сейчас в тебе, как ты и сам сказал, нет ни капли крови Поттеров или Эвансов. Только истинная, чистая кровь предков. Ты первый после Годрика, кто оказался этого достоин. Только в отличие от него, ты свое наследие принял, а ему самому было достаточно того, что он имел. В частности, Хогвартса. Даже твой цвет глаз достался тебе не от Лили, как ты привык думать, а от Гвенвифар и Нинианы. То есть, конечно, за стеклами очков твои глаза были такого же цвета, как у твоей «матери». Вот только сейчас, не скрываемые ничем, они намного ярче – сам проверь, если хочешь. Достаточно в зеркало заглянуть. «Потомков много, а Наследник – один», – никогда не слышал такую фразу?
– А ты?
– Я тоже чистокровна, но у меня в роду все такие.
– Ладно, будем считать, что я что-то понял, – сказал Гарри, не обращая внимания на насмешливо поднявшую бровь девушку. – Но ты еще сказала… О! Ты сказала, что Элейна обучалась в Хогвартсе, созданном ее «кузенами». Один «кузен», как я понимаю, Годрик Гриффиндор, а второй? Салазар?
– Угу.
– Но каким образом?
– Гарри, сказки нужно читать.
– Что? – травинка выпала изо рта опешившего парня.
– То, – передразнила его Мора. – Ох, как же с вами, детьми, сложно… Знаешь, почему «чистокровки» и «маглорожденные» никогда не поймут друг друга?
– Потому что чистокровные маги – снобы вроде Малфоя, – сухо ответил Гарри.
– Нет, мой милый. Аристократы как-раз-таки очень умные люди, которые о магловском мире знают много. Те же министерские машины – их предложил использовать, к твоему сведению, именно Люциус Малфой, а не какой-нибудь маглорожденный волшебник. Непонимание же возникает с самого раннего детства – потому что личность формирует среда обитания и воспитание, а не только набор генов. Воспитание же начинается именно со сказок. Детских, наивных, милых рассказах с моралью, объясняющих, что хорошо, а что плохо. А вот сказки в магловском и магическом мирах очень разные… – Мора вздохнула, поудобнее устроилась на земле. – В частности, в волшебном мире есть одна забавная история о дарах смерти. Сам потом найдешь в библиотеке, книжка называется «Сказки барда Бидля». Если кратко – жили-были три брата, которые повстречали Смерть и вытребовали у нее себе подарки. Старший, Антиох Певерелл, пожелал самую могущественную палочку, средний, Кадм, – камень, позволяющий воскрешать мертвых, а младший, Игнотус, – мантию-невидимку. Как тебе уже известно, это полный бред, потому что мантия принадлежала не Игнотусу, а Артуру. Что касается Антиоха – палочка была, но созданная им самим. Собственно, палочка и сейчас есть, правда, не знаю у кого… Впрочем, меня это не сильно интересовало. Кадм же – предок Салазара Слизерина. Воскрешающий камень – творение друидов. Камушек из Авалона. Антиох, когда перебрался на остров вечной молодости, подарил его брату, чтоб иметь возможность с ним связаться, где бы тот ни был. Потом мы наши другой способ следить за жизнью в реальном мире, но это к делу не относится.
– То есть… Существует вещь, способная воскрешать мертвых?
– Не совсем. Камень не воскрешает умерших – он лишь вызывает их души. Вспомни третье задание Турнира Трех Волшебников.
– Призраки-тени… – пробормотал Гарри. Мора коротко кивнула. – Стоп. Если Кадм Певерелл – предок Слизерина, значит, Волдеморт…
– Том Реддл – тоже наш кровный родственник. Он тоже чистокровен, поэтому и является одним из самых сильных магов мира. Просто он псих, ну да в этом и вина Дамблдора имеется, и с папашей парню не повезло… И вот из-за этого-то родства Том и не смог убить тебя пятнадцать лет назад. Потому что кровь у вас одна. Вы приходитесь друг другу кем-то вроде кузенов, а Певереллу не так легко убить другого Певерелла, ведь в нас течет кровь друидов, а не простых магов. Я же для тебя вообще как родная сестра.
– Всегда знал, что мне ужасно не повезло с семьей, – поморщился парень.
– Эй, я бы попросила!
– Ладно-ладно, молчу! Дал же Мерлин… сестричку…
– Именно Мерлин, заметь! – рассмеялась Мора.
Гарри подавил готовую сорваться фразу. Не смотря ни на что, это было приятно – знать, что ты не один. Он всегда мечтал о семье, и это лето ему ее подарило. Теперь у него есть тетя и надежда наладить отношения с ее мужем и сыном. И старшая сестра. Немного чокнутая, но все же… Откуда-то он знал, что Мора всегда будет рядом. И что она на его стороне – независимо от остальных друидов. Сейчас же она здесь, верно?
– Я не всегда смогу быть рядом, – тихо сказала девушка в ответ на его мысли. – Иногда… Мне нужно будет уходить. Поэтому я и хочу, чтоб ты как можно скорее собрал свой двор. Тогда я смогу быть спокойна за тебя, зная, что рядом люди, которые не предадут.
– И Малфой, – не смог удержаться от гримасы гриффиндорец.
– И Драко Малфой, – согласилась Мора. – Его род принес клятву верности Артуру многие столетия назад. Он не предаст тебя. Ни он, ни его семья. Клятва тебе превыше клятвы Лорду.
– То есть… – Гарри не мог поверить в свою удачу. – То есть, я могу с ним и не мириться? Если он все равно мой вассал…
– Скажи, кого ты хочешь видеть рядом с собой – безразлично выполняющих приказы слуг или преданных до смерти друзей? Тех, кто будет ползать пред тобой на коленях, целуя твою мантию, как Пожиратели Смерти, или тех, кто будет стоять рядом, с готовностью умереть за тебя при необходимости?
– Вторых, конечно!
– А по твоей предыдущей фразе так не скажешь.
– Но это же… Это же Малфой! Слизеринец, ненавидящий маглов и считающий себя выше всяких там «магических существ»! Пусть даже именно Люциус Малфой предложил пользоваться магловскими машинами, но ты бы видела, как они относятся к эльфам! А великанам и оборотням? Даже твои любимые кентавры для них – говорящие жеребцы, не более.
– Глупости, – отмахнулась Мора. – На счет ненависти к маглам и магическим существам… Бред. Домовых эльфов аристократы действительно считают не более чем рабами. Но, по сути, так оно и есть. Такова природа эльфов – это цена за предательство их предков. Домовики зависят от своих хозяев, только подчиненный кому-то эльф может пользоваться магией, без хозяина они не выдерживают больше нескольких лет. Лишь верная служба способна искупить грех их народа. И они это знают. Ты не интересовался, почему эльфы служат лишь древним чистокровным семьям? Дело не в деньгах и положении в обществе, а в искуплении вины. Впрочем, сейчас не время для экскурса в историю.
– Нет, подожди, раз уж начала…
– Потом, Мэлвин! Ты интересовался Драко. Я отвечу. Что тебе в нем не понравилось? Он единственный, кто хотел дружить с тобой, даже не зная твоего имени!
– С чего ты взяла? Он подошел ко мне с предложением дружбы именно потому, что я – Мальчик-Который-Выжил!
– Я говорю о вашей первой встрече в магазине мадам Малкин.
– Он ничего не говорил тогда о дружбе. Трепался, как Дадли, выхваляясь. «Папа покупает учебники, мама выбирает палочку…» – скопировал юношу манерную речь соперника.
– А ты никогда не думал, что он просто нервничал? Ему было одиннадцать, как и тебе. И если ты от нервов двух слов связать не мог, то он – наоборот. К тому же, для него тоже все это было внове. Или ты полагал, что у него друзей – весь волшебный мир? – судя по выражению лица Гарри, он именно так и думал. Мора покачала головой. – Мэлвин, ты этим летом учил то, чему аристократы волшебного мира посвящают свое детство. Генеалогия магических родов, история магии, контроль над стихийной магией, традиции, этикет, танцы и языки – это лишь малая часть того, что должен знать чистокровный маг. Помимо этого, они изучают магловские общеобразовательные предметы – историю, английский язык и литературу, математику, основы химии и физики… За всем этим у детей-магов просто нет времени на игры со сверстниками.
– Но ведь Малфой явно знал Кребба и Гойла еще до Хогвартса, – отчаянно цеплялся юноша за привычные стереотипы.
– Он был с ними знаком, так же, как и с остальными слизеринцами и многими райвенкловцами. На приемах, устраиваемых взрослыми, дети тоже присутствуют. Но короткие встречи не означают дружбы. Поэтому когда Драко тебя увидел, он… полагаю, он тебя пожалел. Ты выглядел не слишком-то счастливым. На приемах он тебя не видел, из чего сделал вывод, что ты полукровка, учитывая, что ты сказал, что родители твои были магами. Могу представить, как его удивил твой внешний вид! Но дело даже не в этом. Он понятия не имел, как следует общаться с детьми. Он привык всегда следовать правилам этикета, вбитым на уровне инстинктов, и впервые он оказался в ситуации, когда эти правила можно отбросить. Мальчик растерялся. Так же, как и ты.
– А потом он оскорбил Рона! – Гарри и сам понимал, что говорит глупости, и его упрямство только веселит Мору, но ничего не мог с собой поделать.
– И чем он оскорбил твоего «лучшего друга»? Правдой? Напомни мне хоть один случай, когда «скользкий слизеринец» соврал?
– Дуэль. Он сам меня вызвал и не пришел, – хмуро ответил Гарри.
– Вообще-то он был уверен, что ты не придешь. Знаешь, нарушать правила на первом курсе… Это как-то слишком, не находишь? К тому же, он не лгал. Он намеривался пойти, но слизеринские старосты намного ответственнее относятся к своим обязанностям.
– А в прошлом году? Он пытался нас задержать в кабинете Амбридж! – возмутился было гриффиндорец, но, стоило ему произнести эти слова, как весь задор куда-то исчез. – Он пытался нас задержать? – севшим голосом спросил он.
– Думаю, да. Могу предположить, что Люциусу Малфою совсем не улыбалось командовать операцией по поимке детей. Полагаю, он предупредил сына, чтоб тот не позволил тебе покинуть замок. Тогда и у Лорда никаких претензий бы не было, и с министром проблем не возникло. А так ему пришлось снова откупаться от Фаджа, чтоб не попасть в Азкабан. За Круциатусы Волдеморта я промолчу.
– Ох… – выдохнул Гарри. – Я идиот, да?
– Нет, – Мора ласково взъерошила парню волосы. – Просто ты привык доверять людям, и очень плохо в них разбираешься. Ты слишком молод, а знания Основателей касаются лишь магии.
– Плохо в них разбираюсь… – повторил юноша. – Я же видел, как ловко Гермиона умеет врать! Еще тогда, на первом курсе, когда она соврала МакГонагалл о тролле… Даже выражение глаз… Я видел – и ничего не заподозрил!
– Потому что ты хотел им верить. Ты попал в сказку и боялся ее разрушить. Если бы ты узнал, что твои родители живы, еще два года назад – ты бы простил. Потому что слишком боялся снова остаться один. А сейчас уже слишком поздно.
– Но я же не один, правда?
– Конечно, правда, – улыбнулась девушка, притягивая Гарри к себе в объятья. – У тебя есть твоя тетя. Савмак и ОЗОМовцы. Джинни. Невилл. Дин. Луна. Я. А скоро и другие – те, кто верит в тебя, а не в директора. Таких много. Просто тебе нужно будет найти их среди безразличной толпы. Это нелегко. Но ты сильный, Мэлвин. Ты справишься, я знаю.
– Почему Мэлвин? – тихо спросил Гарри, не отстраняясь.
– Потому что лидер, – Мора заглянула ему в глаза. – Я бы хотела оградить тебя от этого, забрать на Авалон, где никто не причинит тебе боли, но я не могу. Это твоя жизнь и ты должен учиться разбираться с ней.
– Это слишком сложно…
– Ничего в этом мире не достигается легким путем. «Помните Седрика Диггори», – прошептала Мора задумчиво. – Дамблдор и сам, вероятно, не понял, что он натворил, произнеся эту речь.
– «Когда наступит время выбора между чем-то правильным и чем-то легким, помните Седрика Диггори», – произнес Гарри. – Я помню…
– Не только ты.
– Хорошо, что не только, – закрыл глаза парень, позволяя себя на какое-то мгновение просто не думать. – За что ты ненавидишь Дамблдора?
– А за что мне его любить? – Мора разжала объятья, выпуская юношу из кольца своих рук. – Именно благодаря нему началась вражда между Слизерином и остальными факультетами.
– Но разве это не со времен самих Основателей?
– Нет, тогда поссорились Салазар и Годрик, но после ухода первого со школы они десять раз успели помириться. Ты же видел их, ты получил их знания. Разве Салазар был темным магом? Разве он желал уничтожения маглорожденных?
– Нет, – признал Гарри. – Но откуда тогда появилась легенда?
– Время стирает причины и следствия. Тайная Комната была создана для охраны замка, на случай, если заклятия падут, чудовища должны были защищать школу.
– Чудовища? Их много?
– Каждый Основатель создал свою Комнату и спрятал ее от остальных, – кивнула Мора. – Не забывай о том, что за время тогда было – инквизиция, костры, уничтожение всех «во благо святой церкви». Конечно, в учебнике написано, что маги не сгорали… Выкинь тот учебник куда подальше. Умирали и маги, и маглы. А маглорожденные несли опасность – не сами по себе, нет. Но они возвращались домой, делились радостью обучения с родителями, те могли проболтаться… и снова – пыточные камеры, речки, костры. Все усилия Основателей были во благо защиты студентов.
– Ну, хорошо. Я понимаю, что со временем истинные мотивы Салазара забылись. Но причем тут Дамблдор? Он относительно недавно стал директором и он постоянно призывает всех к миру… Не то чтобы я его оправдывал, но…
– Дамблдор начал все еще в бытность учеником. Очень тонко играя, манипулируя людьми, он добивался власти над ними. Савмак же нарыл тебе кучу информации про директора!
– Ну да, я в курсе его семейной драмы. Но… Ты же не хочешь сказать, что это он убил сестру?
– Не хочу. Не знаю. Мне нужно как минимум воспоминание одного из свидетелей той истории, чтоб говорить наверняка. Впрочем, даже того, что нам известно, достаточно, чтоб подмочить репутацию «великого светлого мага». Скажи Рите не останавливаться на достигнутом, пусть пишет статейки о директоре и дальше. Хоть что-то станет известно простым обывателям…
– Ты уходишь от темы.
– Прости, – короткая улыбка. – Дамблдор всегда вел свою игру. Тайную, ясную только ему, игру. Он делал слизеринцев отщепенцами, настраивая против них остальные факультеты, создавая условия, при которых гордые аристократы вынуждены были склоняться ниц пред власть имеющими. И, в конце концов, весьма логичен был финал – появление Темного Лорда, к которому присоединились слизеринцы, да и не только они, надо заметить. Само создание Волдеморта – еще один результат игры директора. Не знаю, зачем ему это надо было. Думаю, он и сам не понял, что сотворил своими действиями. Я полагаю, что Том Реддл должен был стать заменой Гриндевальду, еще одним побежденным Альбусом маньяком. Но не вышло… Потому что Дамблдор нарвался на мага более могущественного, чистокровного мага – даже сейчас, когда Салазар отрекся от него. Том куда сильнее… И куда безумней. Он достоин сожаления.
– Мы еще вернемся к этой теме, – заметил Гарри, прищурив глаза. Он чувствовал, что Мора сказала далеко не все, что хотела, но ему надо было задать ей еще пару вопросов, а время завтрака приближалось.
– Как пожелаешь, – безразлично пожала плечами девушка.
– Что на счет моего имущества? – уточнять не имело смысла – она поймет, Гарри был в этом уверен.
– Несколько домов тебе уже не принадлежат. Закрыт также счет, открытый твоими родителями для школы. И ты лишился доступа в сейф Поттеров.
– Это имеет принципиальное значение?
– Нет, – усмехнулась она, откинув упавшие на лицо пряди волос. – Теперь для тебя открыты еще два сейфа Певереллов и один – Пендрагонов, созданные моей прабабкой, когда «Гринготс» только открылся. Плюс несколько замков, закрытых от чужого взора, наподобие Камелота. Правда, не так надежно. Почти все они в Британии, еще один в Бретани и один – во Франции.
– Мерлин, и когда мне с этим разбираться? – возвел Гарри глаза к небу.
– Он тебя так не услышит, – заметила Мора, взглянув туда же. – Если хочешь, я поговорю с гоблинами, чтоб они начали восстановление старых поместий.
– Было бы неплохо.
– Вот и договорились. Если захочешь со мной пообщаться – сожми брошь и мысленно позови меня. Когда появится время, я приду.
– Хорошо, – кивнул юноша.
Мора поднялась на ноги, отряхнув платье. Как она и говорила, то осталось таким же белоснежным и даже не помялось.
– Тебе пора идти, студенты начали собираться в Большом зале, – заметила девушка. – Не забудь, что сегодня твой декан составит тебе расписание. Ты можешь отказаться от некоторых предметов, если хочешь… Например, от ЗОТС. С Лили Поттер и Сириусом Блэком вы и так почти не будете пересекаться. Что делает в школе оборотень – даже для меня тайна. Прорицания не бери, лучше побеседуй с Фиренце с глазу на глаз. Этот кентавр, по-моему, только ради тебя в школе находится… В общем, я все сказала. Удачи тебе!
– Подожди, – подскочил Гарри. – Кому я могу доверять помимо кентавров? То есть, со студентами я сам разберусь, а вот что с остальными?
– Я пообщаюсь с оборотнями и подводными жителями. В принципе, народ фэйри за тебя в любом случае. А так… Советую тебе связаться с той вейлочкой, Флер Делякур. Шармбатон очень… оригинальная школа магии. В частности тем, что там имеют возможность обучаться все фэйри. И выпускники этой школы очень отличаются от твоих товарищей. В Шармбатоне до сих пор практикуют древнюю магию, что в свою очередь, весьма сильно влияет на мировоззрение там учащихся. Во всем мире мне известно лишь три подобных школы – во Франции, в России, и в Японии.
– Но Флер встречается с Биллом Уизли!
– Ты для нее важнее. Ты спас ее сестру, и как бы к этому не относился ты или твой бывший друг, для нее это важно. Долг жизни, помнишь?
– Габриэль бы не убили…
– Есть вещи хуже смерти. Но об этом тебе потом расскажут сами Делякуры, если захочешь.
– Хорошо. Я подумаю над этим, – кивнул Гарри. – Что на счет тебя? Я могу кому-то рассказать о тебе?
– Джинни, – задумалась Мора. – Пока только ей. Остальным, когда более-менее определишься с тем, кто друг, кто враг.
Произнеся последнюю фразу, она взмахнула рукой в прощальном жесте и снова исчезла в озерных брызгах.

Гарри после ухода Моры еще несколько минут сидел на берегу озера. Сегодняшняя тренировка и так уже была безнадежно испорчена, так что пытаться что-то делать не имело смысла. Тем более, после разговора с «сестричкой» парень и не в состоянии был выполнять необходимые упражнения – все-таки новая информация озадачивала. Подумать только! Он и Волдеморт – кузены! С ума сойти! Мало ему было, так еще и Волдеморт в родственниках нарисовался!
– Всегда знал – с семьей мне не повезло, – пробурчал тихо юноша, поднимая лежавший рядом камешек и кидая его в озеро. Тот громко булькнул, спугнув нескольких лягушек, сидевших на валуне неподалеку.
И что теперь делать? Как прикажете себя теперь вести? Заварил вчера кашу, теперь вот расхлебывай. Может, не надо было возвращаться? Но нет. Он бы потом сам себе не простил. Хоть это было и больно, возвращаться сюда, но здесь он дома, во владениях своих предков и здесь есть люди, верные ему, а не кому-то другому. Верные ему не только как Мальчику-Который-Выжил, но и как Гарольду Артуру Пендрагону, Наследнику трона Магической Великобритании. Осталось только понять, кто это и можно формировать свиту, как советовала Мора. Одного человека он уже знал. Но как наладить с ним нормальные, дружеские отношения, а не такие, которые базируются на понятиях сюзерен и вассал, Гарри не знал. Несмотря на то, что учились вместе 5 лет, Драко Малфой был дня него загадкой. Он не знал, что тот любит, что ненавидит, к кому как относится. И как прикажете поступить? Час от часу не легче!
Но ничего не поделаешь. Придется что-то делать, так этого не оставишь. Но пора бы уже и в замок возвращаться, за разговором с новообретенной «сестрой» Пендрагон и не заметил, как пролетело время и настало время подъема. Медленно, без особого желания Гарри поднялся с валуна, на котором сидел и потянулся. Уходить не хотелось. Хотелось вот так сидеть и любоваться озером, смотреть, как порхают птички и бабочки или как кальмар лениво плескает щупальцами по воде, когда какая-то зазевавшаяся птаха подлетит слишком близко к водной глади. Не хотелось возвращаться в замок, в эту атмосферу неприязни, обмана, подлости, которая душила, просто давила на тебя. Но выбора не было. Поэтому, бросив последний взгляд на озеро и успев заметить, как кальмар утащил под воду какую-то чересчур зазевавшуюся птичку, Гарри развернулся и неспешно подбрел к замку.
Когда Пендрагон вошел в холл Хогвортса, там никого не было, кроме миссис Норрис, кошки Филча. Решив не дожидаться, пока здесь появится старый завхоз, Гарри прибавил шагу и уже пару минут спустя был перед входом в гостиную Гриффиндора. К счастью, Полная Дама теперь была на месте. Парень уже собирался произнести пароль, который вчера узнал от Джинни, как женщина склонилась перед ним в глубоком реверансе и произнесла:
– Милорд, для меня честь служить Вам!
– Благодарю Вас, миледи! – опешивший Гарри даже не сразу вспомнил, что положено говорить по этикету.
Полная Дама засияла от счастья и открыла проход, даже не спрашивая пароля. Гарри, еще немного удивленный, вошел в гостиную факультета. Взгляды тех немногих, кто в это утро спустился уже вниз, сразу обратились к нему. Парень же, не обращая на них никакого внимания, молча прошел через всю комнату и поднялся по лестнице, ведущей к спальням мальчиков.
Почти перед самой дверью своей спальни он столкнулся с Майклом Поттером. Они несколько секунд смотрели друг на друга, а затем Гарри продолжил свой путь. Он не видел, каким взглядом, полным злобы и ненависти, проводил его Поттер. Когда за Пендрагоном захлопнулась дверь, Майкл пошел дальше, придумывая различные планы мести братцу за то, что тот посмел отказаться от их рода, за то, что тот получил титул. Он, а не Майкл!
Тем временем Гарри, даже не подозревавший о мыслях младшего Поттера, вошел в комнату. Взоры всех здесь находящихся тут же обратились к нему. Рон и Симус так и излучали враждебность, зато Невилл и Дин были искренне рады его видеть.
– Здравствуйте, – поздоровался Гарри и намерился пройти к своей кровати, чтобы переодеться. Но тут произошло то, чего он никак не ожидал. Невилл и Дин, переглянувшись, одновременно присели на одно колено и, склонив головы, произнесли:
– Приветствуем Вас, милорд. Для нас честь служить Вам! Примите нашу клятву верности! Клянемся никогда не предавать Вас, клянемся служить Вам верой и правдой, клянемся защищать Вас ценой собственной жизни! Наши тела, души и магия принадлежат Вам! И пусть сама магия подтвердит истинность наших слов!
В воздухе ощутимо запахло озоном. Гарри чувствовал сердцем, что эти двое говорят правду. Магия же лишь подтвердила это.
– Я принимаю вашу клятву.
В комнате тут же поднялся небольшой ветер, подтверждающий, что вассальная клятва принята и подтверждена. Как только он улегся, Невилл и Дин обнаружили у себя на средних пальцах левых рук тоненькие ободки из золота с вязью рун.
– Это символ вашей клятвы, – ответил Гарри на молчаливый вопрос своих друзей. Поддавшись внезапному порыву, он подошел к ним и резко обнял.
– Спасибо вам! – прошептал он и отстранился. – Спасибо за все! – и отошел к своей кровати.
Взяв полотенце и средства личной гигиены, Гарольд направился в ванную. Проходя мимо Рона и Симуса, молча наблюдавших за происходящим, он не удостоил бывшего друга даже взглядом.
Когда он вышел из ванны, в комнате уже никого не было. Вздохнув с облегчением – можно было спокойно переодеться, не слыша изумленных вздохов по поводу его фигуры, и так спортивно сложенной в виду занятий квиддичем, но после летних тренировок еще больше изменившейся, и шрамов, в результате этих самых тренировок полученых, Гарри подошел к сундуку. Открыв его, он задумался над тем, что одеть. Нет, он не сильно беспокоился по поводу своей внешности и не стал вертеться перед зеркалом часами, но ему нужно было соответствовать статусу Наследника, а одежда это подтверждала лучше всего. Свой выбор он остановил на приталенной классической черной мантии с серебряной вышивкой на манжетах и воротнике, приобретенной во время его путешествий, выгодно подчеркивающей его фигуру, черной же рубашке с серебряным галстуком, черных классических брюках и туфлях из драконьей кожи.
Спустя полчаса, когда все уже собрались в Большом зале и неспешно завтракали, дверь вновь отворилась, впуская нового посетителя. Как только он вошел, со всех сторон послышались восхищенные девичьи вздохи и перешептывания. Не обращая ни на кого внимания, незнакомец медленным шагом направился к гриффиндорскому столу.
– Гм-гм, – раздалось покашливания со стороны преподавательского стола. Дамблдор поднялся и, прищурившись, смотрел на посетителя: – Я прошу прощения, но кто Вы и что здесь делаете?
– Дамблдор, я не сомневался в том, что у Вас старческий маразм, но не думал, что до такой степени! – насмешливо ответил парень.
– Поттер, – утвердительно ответил директор.
–Директор, не заставляйте меня полностью усомниться в Вашей компетенции! – жестко ответил Гарри. – Я же вчера называл свое имя и впредь попрошу обращаться ко мне только лорд Пендрагон в соответствии с моим статусом.
– Что ж, лорд Пендрагон, думаю, Вам стоит приступить к завтраку. Занятия начнутся через пятнадцать минут, а у Вас еще не составлено расписание.
– Думаю, с этим проблем не будет. Я бы хотел отказаться от Прорицания, Ухода за Магическими Существами и Истории Магии. Но хотел бы продолжить обучение по курсу Высших Зелий, если профессор Снейп согласится меня взять в свой класс, – легкий полупоклон в сторону Зельевара.
– Что ж, лорд Пендрагон, я думаю, Вы сможете продолжить обучения в моем классе. Тем более что по результатам СОВ Вы набрали необходимые баллы, – ответил ему Снейп. – И не забудьте, мой урок у Вас сегодня первый.
– Спасибо, профессор Снейп. Так же я бы хотел обучатся дальше Высшим чарам, Трансфигурации, ЗОТС, Травологии и… И все. Я надеюсь, мои результаты СОВ позволяют мне продолжать учебу по выбранным предметам, профессор МакГонагалл? – осведомился он у своего декана.
Посмотрев что-то в своих записях, профессор трансфигурации ответила:
– Да, Ваши СОВы позволяют Вам обучатся по выбранным предметам, мистер Поттер, извините, лорд Пендрагон, – поспешно исправилась заместитель директора, заметив взгляд Гарри.
– Замечательно. И еще одно – я желаю обучаться в классах Древних Рун и Нумерологии.
– Но Вы не учились этим предметам в предыдущие годы, – возразил Дамблдор.
– Да, но я хоть в этот момент могу сдать СОВы по этим предметам.
– Раз Вы так уверены в собственных силах и знаниях, то мы сообщим в Отдел образования в Министерстве о том, что Вы изъявили желание обучаться по этим предметам, и пошлем запрос о сдаче экзаменов по ним. Если в Отделе не будут против, то мы сообщим Вам дату экзаменов, – сказала МакГонагалл.
– Вот и отлично! – хлопнул в ладони парень. – Проблема решена. Теперь можно и к завтраку приступить.
Он подошел к тому месту, где сидела Джинни и поцеловал ее в щеку. Девушка мило покраснела и спросила:
– Зачем ты это сделал?
– Что? – переспросил Гарри, усаживаясь возле нее и накладывая себе в тарелку яичницу с беконом.
– Поцеловал меня в щеку на глазах у всех.
– А что, нельзя? Или тебе не понравилось? – повернулся к ней парень.
– Понравилось, просто…
– Что?
– Ну…. Теперь все будет это обсуждать. А о тебе и так уже столько слухов ходит.
– Милая моя, – рассмеялся Гарри. – Не переживай об этом! Не обращай на них внимания. Они просто завидуют. Каждая бы хотела быть на твоем месте, или каждый на моем. Я просто заявляю, что ты моя, я тебя никому не отдам, а если хоть кто-то посмеет что-то тебе сделать, он сильно об этом пожалеет. И не волнуйся. Пусть говорят, что хотят. Главное, нам хорошо вдвоем. Ведь так?
– Да, ты прав, – улыбнулась Джинни и сама поцеловала Гарри в щеку. – Я заявила свои права на тебя! – ответила она на недоуменный взгляд парня.
Они несколько секунд просто смотрели друг на друга, а потом тихо рассмеялись.

А с другого конца стола за ними внимательно наблюдали две пары глаз.
– Чертов Пендрагон! – горячо шептал Рон Грейнджер на ухо. – Как только он появился сегодня с утра в комнате, все пошло наперекосяк. Я думал, что он-то уж точно не будет ночевать больше в спальне. Ан нет! Он все еще живет вместе с нами. Хорошо хоть, этой ночь его не было в спальне. Можно было спокойно спать, не опасаясь, что он тебя убьет ночью.
– Почему ты так уверен, что он что-то сделал бы с тобой? – спросила его Гермиона, спокойно отрезая кусочек бекона и накалывая его на вилку.
– Ты видела его взгляд тогда, возле кабинета директора? – вопросом на вопрос ответил Рон, наблюдая за манипуляциями подруги. – Или вчера, когда он смотрел в нашу сторону?
– Да, – содрогнулась Грейнджер, вспоминая, какой холодной яростью и ненавистью веяло от их бывшего друга вчера, когда он разговаривал с ней. – Пожалуй, ты прав, хорошо, что его не было вчера в спальне.
– Вот-вот! – согласно поддакнул Рон, проглатывая ложку овсянки.
– Но где он тогда вчера был? – спросила гриффиндорская заучка и ткнула вилкой с наколотым на нее кусочком бекона в сторону Рона.
– Не знаю, – пожал тот плечами и сглотнул, наблюдая за тем как покачивается на вилке мясо. – Он мне не отчитывается.
– И узнать нам не у кого! – Грейнджер наконец отправила несчастный кусок свинины в рот. Рон проводил его задумчивым взглядом.
– Спрашивать самого Пендрагона – чистой воды самоубийство…. – задумчиво протянул Рон, размазывая кашу по тарелке. Есть ему абсолютно перехотелось.
– Ты прав, – ответила ему Грейнджер, отрезывая еще один кусочек бекона и отправляя его вслед за первым.
В это время с той стороны, где сидели Пендрагон и сестра рыжика, раздался тихий смех. Уизли и Грейнджер одновременно посмотрели на них и увидели, что Гарри и Джинни счастливо улыбаются, смотря друг другу в глаза.
– Она повеселела, как только он появился, – протянула Гермиона, наблюдая, как Гарри наливает Джинни чаю. – Я боюсь, что он плохо на нее повлияет.
– Ты хочешь сказать, что он собьет ее с пути истинного? – ужаснулся Рон.
– Да, Рон, именно это я и хочу сказать!
– Но тогда он может это сделать не только с ней! – воскликнул рыжик, привлекая внимание недалеко сидящих гриффиндорцев.
– Что ты имеешь в виду? – спросила его Гермиона, оглядев грозным взглядом обернувшихся на восклицание рыжика.
– Сегодня утром, когда Пендрагон вернулся в комнату, что-то произошло, – заговорщицки прошептал Рон, поближе наклоняясь к подруге.
– Что? Да не тяни кота за хвост, рассказывай! – шепотом воскликнула Грейнджер, сгорая от нетерпения.
– Когда он вошел в комнату, Невилл и Дин принесли ему вассальную клятву! – сообщил ей рыжик с довольным видом.
– И что это значит? – не поняла девушка.
– Это значит, Грейнджер, что Наследник собирает свиту и ему уже принесли вассальную клятву. То есть, его признали как Наследника. То, что это сделали представители двух древних аристократических семей, только подтверждает это, –протянул сзади нее презрительный голос. Малфой, а этот был именно он, удивленно распахнул глаза: – Странно, что ты этого не знала!
Его верные приспешники Кребб и Гойл радостно загоготали, а Панси лишь мерзко ухмыльнулась:
– Оказывается, гриффиндорская заучка знает далеко не все.
– Пойдем отсюда, милая. Нечего здесь находиться дальше. Еще заразимся гриффиндорской тупостью, – Драко смерил Уизли и Грейнджер насмешливым взглядом и удалился.
– Мерзкий хорек! Ну, пусть он мне попадется! Я из него котлету сделаю! – пыхтел Рон, сжимая и разжимая кулаки в ярости.
– Рон, успокойся. Лучше подумай над тем, что сказал Малфой, – попыталась успокоить своего друга девушка.
– А что над этим думать? Он снова нас оскорбил!
– Нет, ты не понял. Он сказал, что Гарри собирает свиту и его как Наследника уже признают древние роды.
– Вот ведь…
– Об этом надо сообщить профессору Дамблдору! – воскликнула Гермиона, подскакивая и подхватывая свою сумку. – Давай, быстрее!
– Ты куда?
– Мы должны все это немедленно рассказать!
Но в этот самый момент прозвенел предупреждающий звонок, сообщающий, что до начала занятий осталось несколько минут. Весь преподавательский состав, находившийся в зале, а это всего несколько человек, в том числе и Дамблдор, поднялся и вышел через маленькую дверцу позади стола преподавателей.
– Профессор Дамблдор! Профессор Дамблдор! – закричала Грейнджер, пытаясь остановить директора и обращая на себя внимание всех оставшихся в зале учеников. Но Дамблдор ее не услышал и вышел из зала.
– Успокойся, – подошел к ней сзади Рон и приобнял за плечи. – Пойдем лучше на уроки.
– Но… – попыталась возразить Грейнджер.
– Пойдем. Я не думаю, что это настолько важная информация, что ее нужно сообщать немедленно.
– Хорошо. Пойдем, у нас 2 минуты, – и Гермиона направилась к выходу из зала.

Гарри и Джинни вышли из Большого зала за несколько минут до звонка.
– Какой у тебя сейчас урок? – спросил парень у девушки, провожая ее к лестнице.
– Трансфигурация, а потом двойное зельеварение, – ответила та, ступая на первую ступеньку и поворачиваясь к Гарри. – У тебя?
– Зельеварение, Чары и Трансфигурация, – ответил ей Гарри, притягивая девушку к себе поближе.
Так они простояли до самого звонка.
– Я должна бежать, – прошептала Джинни, нехотя отстраняясь от Пендрагона.
– Я буду скучать по тебе, – прошептал в ответ Гарри.
– И я.
– Увидимся на обеде, – Гарри нежно коснулся ее губ своими и подтолкнул. – Беги, а то опоздаешь.
Девушка побежала вверх по лестнице. Наверху она остановилась и помахала Гарри рукой. Он в ответ послал ей воздушный поцелуй. Джинни улыбнулась и побежала дальше. Как только она скрылась из виду, Гарри направился к входу в подземелья.
Когда он подошел к классу зельеварения, там еще никого не было. Парень устало прислонился к стене. Утренний разговор с Морой, вассальная клятва от Невилла и Дина, изматывающий разговор с МакГонагалл и Дамблдором – не лучшее начало дня. Хорошо хоть, Джинни рядом. Не будь ее, Гарри не знал, что бы с ним было. Наверное, он бы сошел с ума. Но что его ждет дальше, если начало такое? Мерлин помоги!
В этот самый момент послышался гул приближающихся учеников. Гарри нехотя раскрыл глаза и с большим трудом отлепился от стены. Мерлин, все только начинается, а он так устал. Что же будет дальше?
Спустя полминуты из-за поворота показался Драко Малфой. Кроме него, из Слизерина на курс Высших Зелий прошли Блейз Забини и Теодор Нотт. Сразу за ними шли райвенкловцы Майкл Корнер и Терри Бут, и хаффелпафцы Ерни Макмиллан и Сьюзен Боунз. Из гриффиндорцев обучение зельям продолжили Гермиона Грейнджер («Кто бы сомневался» – мысленно хмыкнул Гарри) и Парвати Патил. Слизеринцы сразу подошли как можно ближе к дверям класса. Остальные остановились метрах в двух. Гарри очутился как бы посредине. Впрочем, ему было все равно. Обе стороны о чем-то перешептывались, то и дело поглядывая на него. И если со стороны слизеринцев и райвенкловцев это были любопытствующие взгляды, то со стороны гриффиндорок – полные ненависти. Одни хаффелпафцы никак не выражали своего отношения к бывшему Поттеру.
Тут прозвенел звонок, объявляющий о начале уроков. В тот же миг дверь класса открылась и в проеме появился профессор Снейп.
– Прошу в класс, – холодно сказал он, обводя все внимательным взглядом. – Вам нужно особое приглашение? – язвительно обратился он к группе, стоящей чуть дальше от входа.
Гарри зашел последним. Когда он проходил мимо Зельевара, они на миг встретились глазами. И в них юный Пендрагон прочитал ожидание, оценку его и еще что-то, чего он так и не смог понять. Войдя в класс, Гарри увидел, что сесть он может либо возле гриффиндорок, что в его планы не входило, либо возле слизеринцев. Секунду поколебавшись, Гарри направился к столу, за которым сидели слизеринцы. Свободное место было только возле Малфоя. Увидев, то возле стола кто-то стоит, Драко поднял голову. Кого-кого, но Наследника он тут не ожидал увидеть. Они встретились глазами. Спустя секунду Драко подвинулся, освобождая место.
Гарри сел и обратил свой взор на преподавателя. Драко несколько мгновений молча изучал его, а потом тоже повернулся в сторону зельевара. Снейп же, с интересом наблюдавший за развернувшейся сценой, увидев, что все расселись, закрыл дверь и прошествовал к своему столу.
– Итак, – начал он тихим, чарующим голосом. – Вы те, кто на СОВах удосужился набрать необходимые баллы, чтобы пройти в мой класс и продолжить изучение Высших Зелий, что выгодно отличает вас от той толпы неумех, которые являются вашими одноклассниками. Высшие зелья – это не те декокты, которые вы изучали до этого времени. Теперь вы научитесь варить что-то большее, чем просто зелья. Вы сможете приготовить смерть, закупорить жизнь, пленить удачу или присвоить чью-то любовь. Но чтобы уметь все это, мало бездумно следовать указаниям учебника. Вы должны почувствовать зелье, понять его, привнести что-то свое. И только в таком случае можно достигнуть успеха.
Снейп бесшумно прохаживался между рядами, глядя на учеников. Голос его был тихим и безэмоциональным, но студенты ловили каждое слово, наученные горьким опытом.
– Вы должны зарубить себе на носу, что с этого момента мои требования к вам становятся выше, а любое нарушение правил будет караться жестче. Вам не пять лет и вы должны понимать, что зелья, которые мы будем проходить теперь – не безопасные снадобья от прыщей, они не относятся к разряду развлечений. За каждый использованный вами ингредиент вы будете отвечать лично передо мной. Мисс Грейнджер, я скажу, когда нужно записывать, – профессор остановился возле стола, за которым сидели гриффиндорки. Гермиона, до этого записывавшая каждое слово Снейпа, вздрогнула и отложила перо. – Вот так. Зелья, которые вы будете варить, вы будете сдавать мне. И храни вас Мерлин, если я узнаю, что образцы некоторых из них вы вынесли из кабинета. Провинившийся тут же будет выгнан из класса без права возвращения. Вам все понятно? – грозно спросил он, подойдя к своему столу, резко развернувшись, от чего полы его мантии взметнулись, словно крылья, и сложил руки на груди.
Послышался согласный гул. Ученики кивали, не решаясь задавать вопросы.
– Что ж, сегодня у нас будет лекция. Вы запишете основные термины и понятия, связанные с курсом, который начинаете изучать. Я также подам вам несколько рецептов простейших зелий, которые входят в программу вашего обучения. В следующий же раз вы будете варить одно из зелий, которое мы сегодня будем разбирать. Приступаем. Итак, понятие «Высшие зелья» включает у себя…

Драко пропустил мимо ушей всю речь учителя. Ее он слышал уже неоднократно, пусть и другими словами. Впрочем, суть от этого не менялась. Северус Снейп, являясь одним из лучших друзей отца, был частым гостем у них в поместье, поэтому маленький Драко не раз слышал от этого хмурого человека, пропахшего разными снадобьями, о том, что за наука зельеварение. В детстве Драко называл Северуса дядей, да и сейчас его отношение к самому строгому преподавателю Хогвартса не изменилось. Не будь родители Драко приверженцами древних традиций, Снейп стал бы его крестным. Так что теперь парень мог со спокойной душой поразмыслить о своем. Северус его в любом случае не тронет. А если бы и спросил… Что ж, Драко расскажет ему все, что знает о высших зельях.
Но это меньшая из проблем. Сейчас младшего Малфоя больше волновало другое, а именно то, что он услышал утром от Грейнджер и Уизли. Пендрагон собирает свиту. И ему уже принесли клятву. И подумать только, это были Лонгботтом и Томас! Один – двух слов связать нормально не может, а другой вообще полукровка. И что, что его мать из древнего рода Превенсов, тоже ведущих свой род от одного из рыцарей стола? Отец-то у него магл. Мордред подери! Он первый должен был подтвердить вассальную клятву! Малфои всегда и во всем первые! Пусть даже в таком.
Но как, как сказать, как признаться, что гордый и непобедимый род Малфоев когда-то принес клятву его предку и теперь он – их сюзерен? Да он, Драко, сгорит со стыда! А еще и Гарри сел рядом. Все бы ничего, да только магия ненавязчиво, но ощутимо давала понять, что подтвердить клятву стоило бы, и поскорее. И что же делать? Подтверждать клятву вообще-то должен отец, как глава рода. Да ведь не сообщишь ему об этом никак. Драко вчера попытался написать письмо домой, в котором хотел спросить у отца совет. Но как только он дописывал предложение, в котором хоть намеками упоминалось о том, что произошло, как то тут же исчезало. Что же делать?
Малфой настолько глубоко ушел в свои мысли, что не услышал, как Снейп начал диктовать. Спасибо Нотту, толкнувшему его локтем в бок, иначе потом пришлось бы выслушивать от зельевара после уроков о невнимательности, недопустимой со стороны аристократов.