Нет неизбежности

Глава 1. Панси

Название: Нет неизбежности
Автор: Черешня
Бета: funny_m
Жанр: роман/драма
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Панси Паркинсон/Теодор Нотт
Размер: миди
Предупреждение: Автор не читал седьмую книгу, все знания о её сюжете основаны на дотошных расспросах и кратком содержании. POV главных персонажей
Саммари: - А ты никогда не думала… что будет дальше? – я была права, его голос был напряженным и даже немного сердитым. – Когда мы закончим Хогвартс, когда школьные стены не смогут больше защитить тебя и придется делать выбор.

Маш, спасибо за поддержку и вообще, за то, что ты такая есть :)
Майселфик, спасибо, сама знаешь, за что.
Мариш, надеюсь, ожидание оправдает себя. Я тебя очень-очень люблю.
С Новым Годом!



Put me on a train mama
This place just ain't the same no more
Put me on a train mama
I'm leavin' today

I don't wanna watch the world spinnin'
I wanna be spinnin' with it
Put me on a train mama
I'm leavin today

3 Doors Down – Train


Это было невыносимо. Стоять вот так спокойно, словно ничего необычного вокруг не происходит, и смотреть на равнодушные лица родителей. Они не захотели бы услышать слова, которые я даже не могла подобрать. Только тяжелый взгляд отца сдерживал меня, иначе я давно бы уже заламывала пальцы, картинно кривя лицо. Я оглядывала вокзал, надеясь найти хоть что-то, что позволит мне задержаться еще немного. И за это «немного» поезд уехал бы без меня. Я до последней минуты оказывалась верить, что они не уступят, и это было ничуть не легче, чем держать себя в руках, когда так хотелось прижаться к маме и спрятать испуганное лицо в её волосах. Паровоз призывно загудел, и это вывело меня из оцепенения. Краем глаза я заметила, как дрогнули губы отца, когда мама обняла меня в ответ. Я глубоко вздохнула, стараясь навсегда запомнить нежный запах её волос, и отстранилась.

- Я…

- Ты должна уехать, понимаешь? – мама склонилась ко мне и до того сильно стиснула мои пальцы, что я едва не вскрикнула. Её шепот больше не был спокойным, и я вдруг поняла, что никогда еще не слышала такой тревоги в её голосе. – В Хогвартсе ты хотя бы будешь в безопасности.

Этой фразой заканчивались все наши ссоры, но сейчас уже поздно было что-то доказывать. В порыве горькой обиды я отдернула руки и шагнула назад, лицо матери потемнело. Она смотрела на меня, как на предательницу, все так же протягивая ко мне чуть дрожащие теплые ладони. И я уже готова была разрыдаться и просить прощения за свою глупость, когда какой-то мальчишка неуклюже задел меня клеткой. Невольно я отступила еще на шаг, и это решило всё – мама побледнела и опустила голову, отец отвернулся. Обида, на мгновение овладевшая мной, не позволяла даже вдуматься в слова родителей.

В безопасности. Как будто это вообще возможно теперь - жить в безопасности. У меня оставалась буквально минута, и она, кажется, была самой длинной в моей жизни. «В безопасности», - твердила я себе, стараясь не замечать притаившихся в разных концах платформы волшебников с палочками наизготовку. И мне стоило бы родиться слепой и глухой, чтобы не слышать взволнованных наставлений, не видеть встревоженных глаз, горьких, почти отчаянных объятий и непрошенных тихих слез. Да, точно, всё было по-прежнему.

- Ты можешь быть полезна, Панси, помни об этом, - отец даже не смотрел на меня, а радость, охватившая меня, когда он заговорил, испарилась, стоило мне только вдуматься в его слова. – И советую тебе держаться подальше от Драко Малфоя, этот молодой человек не самая лучшая для тебя компания.

Колкий ответ уже готов был сорваться с языка, когда поезд плавно тронулся с места. Вот оно! Стараясь успокоить заметавшееся в груди сердце, я с ликующей улыбкой обернулась к матери. А потом отец сжал мои плечи и подтолкнул к поезду, он уже закинул в вагон мой чемодан, и мне ничего не оставалось, кроме как вскочить на подножку. Блейз, запрыгнувший в вагон минутой ранее, подал мне руку, помогая подняться. Я обернулась, готовая в любой момент разреветься, чувство было такое, словно меня только что продали. Мама прижимала руки к груди, отец обхватил её за плечи, и я вдруг поняла, что могу никогда больше их не увидеть. Дыра в груди разрасталась, еще чуть-чуть, и она поглотит меня целиком. В горле запершило, и я упрямо зажмурилась, не подпуская слезы – у меня еще будет время пореветь в свое удовольствие.

- Пиши нам!

Я постаралась, чтобы улыбка получилась правдоподобной, и с силой захлопнула дверь в вагон. Потом привалилась к ней спиной и закрыла глаза – к обиде примешался стыд, и захотелось прямо тут сесть на пол и заплакать.

- Пойдем, - Блейз потянул меня за руку, странно, я думала, он давно ушел, - Миллисент уже заняла нам купе.

На этот раз улыбка получилась более успешной, потому что Забини легко подхватил мой чемодан и шагнул в вагон. На душе было тоскливо и мерзко, и я даже начала жалеть, что так вела себя с родителями, что толком не попрощалась с ними. Очевидно, все это отразилось на моём лице, потому что Блейз вдруг щелкнул меня свободной рукой по носу и сказал:

- Не кисни, красавица, извинишься перед родителями в письме, - парень подмигнул мне и открыл дверь в купе, где нас уже ждали друзья. – Лучше расскажи, насколько паршивыми были твои летние каникулы.

Шутка была до того меткой, что я невольно рассмеялась. Усевшись между Миллисент и Грегори, я устало вытянула ноги. Напротив меня сидел Драко с какой-то книгой в потертой обложке и рассеянно поддевал ногтем уголки страниц. Словно почувствовав мой любопытный взгляд, парень поднял голову.

- Что, тебе тоже родители посоветовали не якшаться с неудачником? – криво усмехнулся он.

- Да, - просто ответила я и почувствовала, что угасающие обида и стыд уступили место жалости и сочувствию. Рядом виновато заерзала Миллисент – очевидно, её ответ был не таким искренним. Очевидно, она никогда так хорошо не понимала, что творится с Драко. Я не стала его обманывать. – Хорошо, что они просто посоветовали.

Поймав благодарный взгляд друга, я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Тишина затянулась, да и не особо хотелось говорить о чем-то – всё равно любая тема рано или поздно выльется в обсуждение того, что происходило летом, и того, что еще должно произойти. Я старалась думать только о предстоящем праздничном ужине, хотя даже в эти мысли закралась тоска. Интуиция редко меня подводила, и в том, что сегодняшний вечер будет на редкость унылым, сомневаться уже не приходилось. Я уже почти задремала, когда Блейз вдруг поднялся с места.

- Пойду, поищу Теда, может, хоть он сумеет всех вас как-то оживить.

Мы с Драко уныло переглянулись, как только за Забини захлопнулась дверь, - посидеть в тишине явно не удастся. Не то чтобы я так уж любила тишину, скорее наоборот – покой обычно раздражает меня больше, чем гомон и перерастающее в кутеж веселье. С Тедом иначе не бывало, его непревзойденное чувство юмора не оставляло в стороне никого – невозможно было грустить в его присутствии. Возможно, Блейз и прав в том, что всем нам необходимо немного отвлечься.

Забини привел еще и сестер Гринграсс. В купе стало тесно, что я не преминула язвительно отметить, жаль только, что никто не обратил внимания на мои слова. Я отодвинулась к окну и прислонилась виском к прохладному стеклу, предвкушая, как заноет сейчас голова от мерзкого голоса Дафны. Не знаю почему, но она была единственной с нашего курса, с кем у меня не сложились отношения, даже её младшая сестра была мне интересна. Возможно, потому что я ненавижу таких людей, как она – жадных и беспринципных, она ничем бы не погнушалась для достижения желаемого. Я тихонько рассмеялась, когда представила, какой сама кажусь окружающим – наверняка те же гриффиндорцы считают такой меня. Но это давно перестало быть чем-то обидным – глупо было бы отрицать, что сама по себе характеристика Слизерина, как факультета, не развязывала руки – со временем даже самые равнодушные покрывались налетом высокомерия и холодности. Когда на тебя постоянно вешают один и тот же ярлык, рано или поздно устаешь его сдергивать и без малейших зазрений совести под него подстраиваешься.

Я поняла, что слишком увлеклась своими мыслями, только когда компания расхохоталась. Наверное, не стоило так резко подпрыгивать на месте – все тут же повернулись ко мне. Я выдавила из себя кривую улыбку, ожидая, пока меня не оставят в покое. На столике высилась горка сладостей, очевидно, тележка уже проезжала, даже странно, что я этого не заметила. В глазах внезапно потемнело, и я решила прогуляться по поезду, впрочем, слабость была лишь предлогом, гораздо больше я хотела бы не слышать сейчас лающий смех Дафны и забавное похрюкивание Винсента.

- Эй, Панс, ты куда? – Драко схватил меня за руку, когда я пыталась переступить через вытянутые в проход ноги парней. Лицо друга было до того потерянным, словно я оставляла его наедине с враждебно настроенными незнакомцами.

- Пойду, прогуляюсь, - кривые улыбки стали получаться всё более натуральными, - слишком уж здесь душно.

Услышав глухой смешок, я невольно обернулась и встретилась с глазами Теда, однако он тут же обратился к Астории, словно и не слышал моих слов. Я едва заметно пожала плечами и вышла из купе. К сожалению, меня хватило дойти только до хвоста поезда, всего три вагона. Однако и этого было достаточно, чтобы понять, что поезд необычайно пуст – в этом году веселья ждать не придется. Я медленно побрела обратно, неотрывно ведя пальцами по стеклу, отчего на окнах оставались едва видимые мутные полосы. В предпоследнем вагоне я столкнулась, наконец, с гриффиндорцами.

- Что, Паркинсон, торжествуешь? – злобно рванулась ко мне младшая Уизли, однако её тут же придержал за плечо ставший еще более смешным за это лето Лонгботтом.

Я почти прошла мимо, когда эта девица довольно ощутимо толкнула меня плечом к окну. Её глаза горели, как у дикой кошки, и выглядела она более чем внушительно, не хотела бы я встретить её в безлюдном коридоре ночью. Она сильно сжала моё левое предплечье.

- Не думай, что теперь ты станешь безнаказанной, - прошипела Уизли, и я вдруг заметила, что её глаза были красными и немного припухшими, наверняка она долго плакала. – Я сделаю всё, чтобы такие как ты никогда больше не причинили людям зла.

- Убери от меня свои руки, паршивая дрянь, - я оттолкнула гриффиндорку от себя, стараясь не замечать, как занемела от её хватки рука. – И хоть раз еще попробуй ко мне прикоснуться, никакой Поттер тебя не спасет.

Это был удар ниже пояса, но мне было плевать. Девчонка побелела и полезла в карман мантии за палочкой, когда Лонгботтом перехватил её руки и насильно втолкнул в открытое купе. И только сейчас я заметила, каким собранным и серьезным он был, в его круглых глазах больше не было той детской доверчивости и нерешительности, над которыми я так любила подтрунивать. Передо мной стоял взрослый парень, готовый защищать себя и, в первую очередь, своих друзей от любых угроз.

- Не нарывайся, Паркинсон, - тихо сказал он, глядя мне в глаза, а потом шагнул в купе и что-то стал шептать Уизли.

Меня словно окатили ледяной водой – разве я нарывалась? Разве я начала это? Ноги сами несли меня к нашему купе, хотелось поделиться проблемой с друзьями, уверена, их это заинтересует. С каких это пор гриффиндорцы стали провоцировать скандалы? Я остановилась только перед дверью, потому что в этот раз смех Дафны казался еще громче. В конце концов, решила я для себя, новость может и подождать. Я заметила, как колыхнулась занавеска на стекле, и быстро отошла в сторону, совсем не хотелось возвращаться в душную тесноту купе. Прохладное стекло снова стало успокоением для ноющей головы, и я позволила себе закрыть глаза и потерять бдительность, наслаждаясь этим ощущением. Именно поэтому не услышала тихих шагов.

- Тебе стоит вернуться в купе, Драко переживает, - услышала я голос Нотта и обернулась.

Тед стоял, засунув руки в карманы, и невозмутимо, а скорее даже нагло меня разглядывал. И мне очень не понравился его взгляд, совсем не так на меня должен был смотреть мой друг. Совсем не так. Я сердито кашлянула, и он фыркнул, вскидывая руки в беззащитном жесте. Мы стояли вот так, вперившись взглядами друг в друга – я сердито, а он нагло, пока мои щеки не вспыхнули. Я услышала очередной громкий смешок Дафны и невольно скривилась, Тед ухмыльнулся, глядя мне в глаза.

О, ну, конечно же, он прекрасно понимал, как я к ней отношусь. Именно поэтому его карие глаза смеялись, а губы чуть изогнулись. И я вдруг невольно поймала себя на мысли, что не могу перестать смотреть на него. Он был немного выше и плечистее Драко, и его лицо не было таким изящным, скорее даже грубоватым. И его кожа не отливала аристократичной бледностью, словно он все лето провел на пляже. Странно, что я раньше никогда не обращала внимания на внешность Теда. Потому что его привычка закатывать рукава рубашки или то, что он почти всегда спит на спине, секретом для меня не было. А вот его каштановые волосы, полные губы, большие ладони… все это стало открытием для меня.

- И все же тебе следовало бы вернуться, - тихо произнес он и улыбнулся. Но не так, как должен был улыбнуться другу. Его улыбка была немного печальной, немного… нежной?

Я стряхнула наваждение и кинула взгляд на окно – ехать было еще долго.

- Ну, если без меня вы никак… - ехидно пропела я и двинулась в купе.

Вся оставшаяся дорога была на удивление веселой, а когда Дафна и Астория ушли в свой вагон, я по-настоящему расслабилась. Смеялся даже Драко, потому что к моменту прибытия в Хогсмид все и думать забыли о наставлениях родителей относительно общения с ним. Только время от времени я ловила на себе непонятные взгляды Нотта, и что-то не давало мне покоя. Что-то, прячущееся в глубине его смеющихся глаз. Устраиваясь в темной карете, я поняла, что мне будет о чем подумать предстоящей ночью.

Как я и предполагала, праздничный ужин был… пожалуй, наиболее емким определением будет «траурный». Зал гудел как рассерженный улей, гриффиндорцы сидели как на пороховой бочке и периодически хватали друг друга за руки, успокаивая, наверное. Да, они действительно держались друг друга, пытались хоть как-то контролировать ситуацию. Они были в абсолютном меньшинстве. Наверное, если бы взглядами можно было убивать, половина преподавательского состава уже отправилась бы в иной мир.

- Ставлю что угодно на победу Слизерина в соревнованиях факультетов, - Блейз хлопнул ладонью по столу и довольно посмотрел на директора.

Директор. Еще одно нововведение. Я даже не знала, как к этому относиться, - с одной стороны, Слизерину теперь обеспечена вседозволенность и неприкосновенность, а с другой… Я боялась этого человека, я не верила ни одному его слову, потому что даже его отталкивающая внешность казалась мороком. И я была уверена, что помимо долгожданной власти над школой он преследует какие-то другие цели. Потому что он никогда еще не выглядел так пугающе.

За столом загомонили, и я отвлеклась от своих мыслей – Харпер уже успел сцепиться с Уизли. Отлично, я не была бы против, если бы он повыдергивал этой выскочке волосы. Хотя Миллисент справилась бы с этим лучше, безусловно. Я посмотрела на подругу и пнула её под столом.

- Что?

- Может, поможешь парню?

- А потом неделю отмывать руки? Она же грязная, грязнее эльфа. Какой мне резон мараться о поттеровскую подстилку?

Дафна захихикала, а я поморщилась. Фу, Миллисент, как грубо. Мне казалось, что мы уже переросли пору полудетских оскорблений. Наверное, у меня было очень уж кислое выражение лица, потому что Драко пихнул меня локтем в бок и придвинул тарелку с десертом. С моим любимым десертом.

- Ты чего? Эй, Панс. Ты себя нормально чувствуешь? – Драко положил прохладную ладонь на мою щеку.

- Да отстаньте вы от меня! – я сбросила его руку и отшвырнула от себя блюдо с пирожными.

Зря, как оказалось. Я снова, как и несколькими часами ранее в поезде, привлекла всеобщее внимание. Мои щеки тут же покраснели, и мне захотелось стать как можно незаметнее. О, будь тут моя мама, мне влетело бы по первое число за такое поведение, даже жалко, что её здесь нет. Иначе я смогла бы держать себя в руках.

- Всё отлично, я в полном порядке, - сказала я, стараясь добавить в голос немного вызова - не стоило давать повода для дальнейших расспросов, тем более что я и сама не могла объяснить своё настроение.

Жаль, что с торжественного ужина нельзя было уйти раньше, я вымоталась за этот долгий день и больше всего хотела сейчас в комнату девочек, где меня ждала свежая постель. Больше всего раздражали взгляды однокурсников, которые то и дело обращались к моему пылающему лицу. Мерлин, неужели им не на что больше посмотреть? Вон, Лавгуд намотала себе на голове нечто невообразимое, чем не зрелище? Очевидно, я так долго прожигала сумасшедшую когтевранку взглядом, что она это заметила. Все это заметили.

- Её ненормальность кажется гораздо более нормальной, чем твоя, - пробормотал Блейз, и я закатила глаза. – Серьезно, Панси, с тобой что-то не так. Ты случайно не влюбилась?

Я была бы очень благодарна Забини, если бы последнюю часть предложения он сказал потише. Само его предположение казалось абсурдным, но я даже не заметила, когда повернулась в сторону Теда. Естественно он всё слышал, я наклонила голову, завесившись волосами, и услышала его тихий смешок. Чертов Блейз. Пусть только попробует еще раз попросить у меня помощи с Заклинаниями. Тогда я начну с Непростительных и буду демонстрировать их на нем же.

Когда закончился ужин, я не стала никого ждать и полетела в гостиную, даже не узнав пароль. О да, это был очень опрометчивый поступок, потому что даже летом в подземельях никогда не было тепло, и я моментально замерзла. Я прислонилась к стене и закрыла глаза, голова гудела, словно в ней носилась команда по квиддичу. Внезапно мне на плечи опустилась чья-то мантия, странно, я не слышала ничьих шагов.

- Я подумал, что ты не знаешь пароль.

Нотт, ну, конечно же. Кто еще будет вот так подкрадываться? Порой он напоминал мне хищного зверя, иногда лиса, иногда – гепарда, потому что каждый его шаг был непредсказуем. Он был настолько же открыт и приветлив, насколько и скрытен, не думаю, что хоть один из нас знал о нем всю правду. Драко как-то говорил, что он часто конфликтует с отцом, да уж, это неудивительно, при таком-то характере.

Никогда не считала себя сентиментальной дурочкой, но от его мантии действительно приятно пахло. Чем-то свежим и очень… приятным. И я не сразу даже поняла, что успела согреться.

- Спасибо, - я, наконец, подняла голову и посмотрела ему в глаза, сейчас они были темнее, чем обычно, хотя в этом явно виноват полумрак коридора. – Ну?

- Что ну?

Я тяжело вздохнула, пряча улыбку – его растерянность меня развеселила.

- Пароль.

- А, ты об этом, - Тед хмыкнул и отвел глаза, но я успела заметить его разочарование. В чем интересно? – Вольный выбор.

Странный пароль, подумала я, шагая в открывшийся проем. В гостиной было очень тепло, хотя огонь в камине не горел, наверное, жилые помещения гораздо лучше защищены от сырости, чем коридоры. Раньше я никогда не обращала на это внимания. Уже на середине комнаты я вспомнила, что не вернула Нотту мантию и резко развернулась. Наверное, врезавшись вот так носом в грудь Блейза или Драко, я бы не смутилась, а сейчас даже дыхание задержала, чувствуя, как приливает к щекам кровь. Я сделала шаг назад, споткнулась о ковер и полетела на пол, неловко всплеснув руками. Приземление было довольно мягким, но голова заболела еще больше.

- Эй, ты в порядке? – Тед протянул мне руку и помог подняться. – Блейз прав, ты сегодня немного… странная.

- Спасибо, - рявкнула я и попыталась высвободить руку. – Может, отпустишь?

Тед заправил мне волосы за ухо, не замечая, как пылает моё лицо. Драко всегда смеялся над этой моей чертой, но разве могу я контролировать своё сердце? Ведь даже сейчас оно стучало как сумасшедшее. Я мысленно приказала себе расслабиться и сделала глубокий вдох. Не помогло, потому что в эту же минуту Тед меня поцеловал. Его губы были очень теплыми и мягкими, и очень нежными. Он по-прежнему держал меня за руку и даже не пытался углубить поцелуй, довольствуясь легкими прикосновениями. У меня подкосились ноги.

- Что… что с тобой? – Тед схватил меня за плечи, помогая удержать на ногах.

- Зачем ты это сделал? – мой голос был неожиданно тихим и хриплым, и я снова почувствовала себя сентиментальной дурочкой.

- Мне показалось, что ты этого хочешь, - ответил он и погладил мою щеку костяшками пальцев. – Ты вся горишь.

Я оттолкнула его руку куда резче, чем руку Драко на сегодняшнем ужине. Мое лицо действительно горело, но уже скорее от гнева, чем от смущения. Я подняла голову и впилась в него сердитым взглядом.

- Тебе только показалось!

- Да неужели? – похоже, мой ответ его разозлил. – Тогда почему же ты весь день не сводишь с меня глаз? Уж не потому ли, что Драко на тебя плевать? Может, тебе теперь не с кем коротать ночи?

Что? Да как он смеет такое говорить?! Я толкнула его в грудь и высвободила руку. Тед угрюмо смотрел на меня, сжимая и разжимая кулаки.

- Придурок! – хотелось сделать ему очень больно, но я понимала, что ничего этим не добьюсь. – Не смей даже близко ко мне подходить!

Проем снова открылся, и в гостиной стали появляться другие студенты. Наконец, я развернулась и побежала к своей комнате. Его голос остановил меня у лестницы.

- Ты дура, Панси, и не думай, что я поверю, будто бы тебе был неприятен поцелуй.

Отлично, Тед, ты ждал, пока гостиная заполнится, прежде чем крикнуть это? Если ты хотел опозорить меня еще больше, чем я сама себя за сегодняшний день, у тебя отлично это получилось. Я сдернула с плеч его мантию и швырнула её на пол, надеясь, что по ней пройдется весь факультет.

Я влетела в комнату и, не раздеваясь, бросилась на свою кровать. Нет, сейчас я не имела права устраивать истерику – вот-вот должны были вернуться Миллисент, Дафна и Трейси. Пришлось переодеться в ночную рубашку и задернуть полог. Я очень надеялась, что мои однокурсницы решат хоть немного посидеть в гостиной. Увы, но они появились всего через пару минут.

- Как думаешь, она спит? - услышала я шепот Трейси.

- Не знаю, - Миллисент подошла к моей кровати. – Панси?

Я промолчала, стараясь дышать медленно и спокойно, пусть лучше они думают, что я уже сплю.

- Спит.

- Как думаете, они и правда целовались? – прошептала Дафна, и я услышала злость в её голосе.

- Да ну, брось, - Трейси уже была в кровати, слышался мягкий скрип пружин. – Ты же знаешь Теда, наверняка это была его очередная не самая удачная шутка.

- Да, может быть.

Через пару минут голоса стихли, а полчаса спустя дыхание моих подруг стало тихим. Я расслабилась, потому что больше не надо было прислушиваться, и позволила мыслям течь в свободном направлении. Почему-то сейчас я уже не была так уверена, что поцелуй был мне неприятен. Скорее наоборот. И Тед мне действительно нравился, это пугало больше всего. Мои губы до сих пор пылали, когда я прикоснулась к ним прохладными пальцами. После слов Теда сложно было признать, что теперь я действительно этого хотела. Я перевернулась на живот, уткнулась в подушку и, наконец, позволила себе разрыдаться.

Глава 2. Теодор

Hey Father,
I want to put you to an end
Hey Father,
I'm almost over it again
Hey Father,
You were never my friend
Hey Father,
I've lost my mind again

Megan McCauley - I'll Pay You to Shoot Him


Раньше я никогда не любил завтраки в Хогвартсе. Однокурсники, ползающие как сонные мухи, безвкусная овсянка, зевки в кулак и невыученные конспекты на коленях. Я всегда просыпался рано, и видеть заспанные недовольные лица друзей было для меня худшим наказанием. О, конечно, ко всему этому стоило бы прибавить и утреннюю почту, которую я практически никогда не получал. Отец писал только в крайних случаях, и все его письма за шесть лет, которые скорее можно было назвать записками, уместились бы в одном небольшом конверте. Мать любила писать ближе к вечеру, и нередко совы прилетали глубокой ночью, раздражая моих соседей по комнате.

В этом году все стало с ног на голову – мать дописывала пару торопливых строк к пресным, но длинным письмам отца. Я перестал читать их, когда понял, что они отличаются только датами. На моей прикроватной тумбочке уже высилась стопка плотных нераспечатанных конвертов, которые я пообещал себе бросить в камин, как только стопка рухнет. Не хватало, пожалуй, всего пары писем.

- Почта! – воскликнул какой-то первокурсник, и я невольно обернулся.

Удивительно, какой похожей была реакция на письма за нашим и гриффиндорским столом. Миллисент никогда бы не поверила, что зеркально повторяет сейчас действия Уизли, которая с опаской и сомнением разглядывала свой конверт. Пожалуй, стоило бы ввести специальную маркировку на конвертах, чтобы сразу было понятно, хорошую или плохую новость он в себе таит. Уизли расслабилась и прикрыла глаза, и Миллисент слева от меня сделала то же самое. Я хмыкнул, борясь с желанием рассказать об этом Буллстроуд, и привычно посмотрел на противоположный конец стола.

Панси внимательно читала свою почту и внешне казалась совершено спокойной. Для всех кроме меня. Я видел, как сильно её пальцы сжимают пергамент, как сильно она старается не выдать своё волнение, но всё равно хмурится, и на её переносице появляется морщинка. Ей всегда приходили такие письма, и она перечитывала их по несколько раз, словно пытаясь найти что-то между строк.

Панси была еще одной причиной, по которой я полюбил завтраки. Нет, не так. Панси была главной причиной. Я никогда не знал точно, появится ли она на обеде или ужине, потому что она могла пропускать и то, и то, но на завтрак она приходила всегда, даже когда опаздывала. Она могла ничего не есть и просто сидеть, обхватив ладонями чашку чая, совсем как сегодня. И я всегда радовался, когда она, спрятав письмо в сумку, тянулась к своей тарелке и увлеченно болтала о чем-то – в такие дни она словно светилась изнутри, жаль, что это случалось все реже.

- Тед!

Я обернулся на своё имя и тут же получил кулаком по плечу. Забини никогда не мог рассчитать силу.

- Перестань на неё пялиться, Панс даже не замечает тебя. Надо действовать.

Я пожал плечами и проглотил крутившуюся на языке подколку. Панси не хотела со мной разговаривать, уже больше месяца с того злополучного вечера в нашей гостиной. Я вел себя как полное ничтожество, что там, я и был ничтожеством. Сколько раз потом я ругал себя за те слова, но просить прощения было уже бессмысленно. Тот вечер стал одновременно самым ужасным и самым восхитительным в моей жизни – я поцеловал девушку, к которой был неравнодушен, и тут же лишился возможности сделать это еще когда-нибудь. Стыдно признать, но я обратил на неё внимание только в прошлом году, когда она всеми силами пыталась помочь Малфою держать себя в руках. Она казалась такой самоотверженной, такой восхитительно-любящей тогда, что её невозможно было не заметить. Я слишком поздно догадался, что она любит Драко как младшего брата – нежно, заботливо, даже с какой-то горечью.

- Это твое письмо? – Миллисент кивнула мне на смятый грязный конверт, который, наверное, прошел все круги ада, прежде чем упасть прямиком в мою тарелку.

Я чертыхнулся и выхватил пергамент, на котором уже проступали жирные пятна от овсянки. Письмо действительно было адресовано мне, но почерк был незнаком.

«Твой отец ранен. Остерегайся Макмиллана».

Кажется, это Эйвери, только он мог сообщить мне подобную весть, будучи другом отца. Я смял записку в кулаке, не зная, как реагировать. Я должен был расстроиться, ведь это мой отец, и он, возможно, серьезно пострадал или даже при смерти… Но внутри было только странное равнодушие, как если бы речь шла о постороннем человеке. Это было неправильно, но я ничего не мог с собой поделать – то время, когда мнение отца было для меня приоритетным, давно прошло, и единственное, о чем сейчас стоило бы побеспокоиться, это реакция матери. Она не переживет, если с ним что-нибудь случится.

- Эй, всё в порядке? Ты идешь? – Блейз положил руку мне на плечо. – Не хочу получить выговор от старухи МакГонагалл.

Я только сейчас заметил, что Большой зал практически опустел. Панси тоже не было. Я задержался еще на мгновение, собираясь выбросить записку, но что-то меня остановило, и смятый в комок пергамент оказался в кармане мантии. К кабинету Трансфигурации мы уже бежали.

- Вовремя, - выдохнул я, приземляясь за парту. – Минута в минуту.

Забини оскалился и обернулся назад, договариваясь о чем-то с Трейси. Я сжал кулаки и уставился на доску, впервые в жизни я был так зол на Блейза – ведь он спокойно мог повернуться назад, посмотреть на Панси, даже заговорить с ней. А я боялся столкнуться с её взглядом, который становился безразличным, стоило ей меня заметить.

- Панс сегодня не в духе, - прошептал Блейз, пока МакГонагалл спрашивала что-то у Аббот. – Почему бы тебе не поговорить с ней сегодня? Может, плохое настроение сделает её более восприимчивой к твоим извинениям.

Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться – не в духе? Разве весь прошлый месяц она была в хорошем настроении? Где та самоуверенная девчонка, какой она была раньше? Сейчас я видел только загнанного ощетинившегося волчонка, который даже близко к себе никого не подпускал. Она отдалилась от друзей, огрызалась на малейшее замечание, пару раз даже сцепилась с Уизли. А еще Миллисент сказала, что она часто плачет. У меня холодели руки от мысли, что это всё моя вина, что это из-за моих неосторожных слов, Панси так изменилась.

- Разбейтесь по парам, в конце занятия я проверю, как вы справились с заданием, - МакГонагалл постучала указкой по доске, еще раз обращая наше внимание на сложную формулу превращения.

На самом деле, задание было довольно легким, и буквально через несколько минут мы с Блейзом предъявили старухе результат. Она поджала губы, но осталась довольна. Стоило ей отойти от нас, как Забини продолжил на меня давить.

- Да сам подумай! То, что она тебя игнорирует, вовсе не означает, что ты ей не нравишься! Подойди, утешь её, попроси прощения, встань на колени, в конце концов, - Блейз разошелся не на шутку и к последним словам присовокупил удар кулаком по столу.

Я только покачал головой. Панси никогда не простит мне ни того унижения, ни тех слов, о которых мучительно было вспоминать. И я усердно гнал от себя мысль, что только я виноват в её состоянии.

- Заткнись, слышишь? Закрой свой грязный рот!

Мы обернулись – Панси стояла, выставив перед собой дрожащую руку с палочкой, её лицо было белее мела, губы сжаты в тонкую полоску, и мне показалось, что в её глазах собираются слезы. Сьюзен Боунс, вся красная, с растрепанными рыжими волосами стояла напротив.

- Да ты просто слизеринская шлюха, Паркинсон, в тебе же нет ничего человеческого!

- Закрой рот. Заткнись, пока не поздно.

- А что ты сделаешь? Убьешь меня? будешь пытать? Ты же чертова Пожирательница, убийца!

Мгновение, и весь класс был на ногах. Если бы Блейз не схватил меня, я бы убил эту хаффлпаффку голыми руками. МакГонагалл уже стояла там, удерживая за плечо расхрабрившуюся Боунс. Драко сзади обхватил вырывающуюся Панси за талию и крепко прижал к себе, я видел, что он пытается её успокоить. У меня затряслись руки, никогда еще мне не было так больно за кого-то. Единственным желанием сейчас было – схватить Панси и бежать отсюда так далеко, как это только возможно. Туда, где никого не будет волновать её факультет, её родители, будущее, которое все ей пророчат. Наконец, она обмякла в руках Малфоя, по её бледному лицу потекли слезы. Я зарычал от ярости, когда МакГонагалл ободряюще похлопала Боунс по плечу. Девчонка только что стала врагом нашего факультета, каждый из нас готов был сейчас убить её – я видел это по каменным озлобленным лицам своих сокурсников, по ненависти в их глазах. Я чувствовал сейчас то же самое.

- Пятьдесят баллов со Слизерина. Можете быть свободны.

МакГонагалл спокойно прошла к своему столу, явно не осознавая, что любой из нас может сейчас пустить заклятье ей в спину. И не пожалеет о последствиях. Никто в её присутствии не решился продолжить конфликт, хаффлпаффцев как ветром сдуло. Мы все ждали, пока Миллисент соберет конспекты Панси в её сумку, и только потом вышли. Драко буквально тащил её на себе, как безвольную куклу. У меня замирало сердце, когда она спотыкалась, не различая дорогу перед собой. Но я не мог, просто не имел права подойти к ней сейчас, боялся причинить ей еще большую боль. Блейз потянул меня за рукав, от былой веселости во взгляде не осталось и следа.

- Макмиллан сверлил твою спину весь урок, я никогда еще не видел его таким бешеным. Пожалуйста, не нарвись сегодня на неприятности, это будет уже слишком. И я не буду спрашивать, как это связано с той запиской, которую ты получил утром.

- Спасибо, - я уже забыл об отце, все мои мысли сейчас занимала Панси. – Но не обещаю, что сдержусь, если случайно встречу Боунс.

- Ни один из нас, - кивнул Блейз. – Только они теперь не отпустят её одну.

История магии прошла медленно и очень тихо. Рейвенкловцы недоумевали, видя наше странное спокойствие, это действительно было похоже на затишье перед бурей. А я по-прежнему не мог обернуться и посмотреть на Панси.

- Она держится, немного бледная, но это скоро пройдет, - прошептал мне Блейз, когда я в очередной раз покачнулся на стуле, запрещая себе оборачиваться. – И Трейси с Миллисент всё время рядом, они её успокоят. Расслабься.

Я вздохнул свободнее, но расслабиться не мог – перед глазами было её бледное опущенное в пол лицо, по которому текли слезы. Боунс даже не представляет, во что ввязалась.

Ни на Травологии, ни на обеде Панси не появилась. Спраут смотрела на нас затравленно – вся школа уже знала о происшествии на Трансфигурации. Даже в Большом зале было непривычно тихо, гриффиндорцы кидали на нас странные взгляды, наверняка уверенные, что мы что-то замышляем.

- Почему мы не можем пожаловаться Снейпу? – услышал я тихий голос Гойла.

- Потому что теперь это только наши проблемы, наши и ничьи больше, - прошипел в ответ Малфой. – Мы сами по себе.

По столу пошли шепотки, взгляды то и дело обращались к пустующему месту. Я зло посмотрел на Миллисент, не понимая, как сейчас можно было оставить Панс одну, Буллстроуд покачала головой – значит, Панси не хотела никого видеть. Наверное, так для неё было лучше, но мне становилось плохо от мысли, что она сейчас она сейчас совершенно одна, что некому поддержать её, некому утешить. Она ведь никогда не призналась бы, что ей это нужно. Только не она.

Направляясь на сдвоенные Заклинания, я лихорадочно придумывал причину, по которой мог не подготовиться, но, как назло, кроме семейных проблем в голову ничего не шло. Надеюсь, Флитвик забудет о своем задании – еще одной потери баллов, массовой, судя по лицам Блейза и Драко, наш факультет за один день не перенесет.

- Черт! – Забини наконец-то понял причину моих переживаний. – Я забыл о задании в тот же миг, как Флитвик его задал.

- Как хорошо, что ты вспомнил раньше, чем он решил его проверить, - подколол я и захлопнул бесполезный учебник. – Не могу сейчас об этом думать. Чары Спокойствия! Он что, смеется над нами?

Трейси сзади хлопнула меня по спине и произнесла заклинание прежде, чем я успел обернуться. В глазах все поплыло, а голова стала необычайно легкой, словно наполненной веселящим газом.

- Кажется, я немного перестаралась, - хихикнула Дэвис, когда я, наконец, обернулся. Девушка пощелкала пальцами у меня перед глазами. – Тед, ты как?

Я задумался, подбирая одно самое нужное слово. К сожалению, именно одно слово не находилось, а сказать больше я бы сейчас не смог. Хорошо, отлично и великолепно правдой не было.

- Он похож на пьяного домового эльфа. Блейз, помнишь, мы видели такого после прошлого Рождества? Прям вылитый Тед. – Драко подмигнул, и весь класс прыснул. – Трейси, отмени заклинание, пока Флитвик не вернулся и не обвинил нас в распитии алкоголя на занятиях.

Дэвис хмыкнула и почти ткнула в меня палочкой. Она еще не договорила, а я уже почувствовал, как легкость в моей голове отступает, и сознание приходит в норму. От мести Трейси спас только писклявый голос Флитвика, призвавший нас начать занятие. К счастью, задание на дом не проверяли, и мы спокойно слушали лекцию всё оставшееся время.

Время, оставшееся до ужина, я провел, слоняясь по коридорам и избегая компании Блейза, который считал, что я непременно должен поговорить сегодня с Панси. Эмоции зашкаливали, и только с ударом колокола я понял, что хожу уже не бесцельно – в каждой проходящей мимо девушке я искал хаффлпаффку. У дверей Большого зала мелькнули рыжие волосы, и мне стоило больших усилий сдержаться – это оказалась Уизли. Место Панси по-прежнему пустовало, зато я хорошо видел Боунс, раскрасневшуюся от смеха.

- Черт, Тед, ты можешь успокоиться? – Миллисент ткнула меня локтем в бок. – Твое лицо пугает даже меня, иди отсюда, не порть людям аппетит.

Я зарычал, швырнул вилку на стол и рывком поднялся. Никто даже не обернулся, когда я стремительно покинул Зал – утреннее происшествие всё еще обсуждалось за нашим столом, и моя реакция не стала ни для кого сюрпризом. Ноги сами несли меня в гостиную, а на языке уже крутились слова, которые Панси захотела бы услышать. Я успел пройти только два коридора, когда кто-то дернул меня за плечо.

- Нотт!

Макмиллан, разумеется. Я даже удивился тому, что он так долго не решался ко мне подойти. Хаффлпаффец показался мне смешным – его бледное, покрытое испариной лицо никак не сочеталось с красными щеками и гневным взглядом.

- Что, решил принести мне свои извинения за отца? – насмешливо поинтересовался я, чувствуя, как руки сжимаются в кулаки.

- Подонок, - прошипел Макмиллан, делая шаг вперед. – Из-за твоего ублюдка-папаши мой отец теперь не может даже моргать.

Костяшки кулаков уже чесались, и я внутренне ликовал, предвкушая драку. Эмоции, переполнявшие меня весь день, наконец-то нашли выход, адреналин буквально кипел в крови. Слова об отце нисколько меня не задели, но для начала драки их было мало.

- И? Пусть лежит себе на койке, неподвижно, тепло и в безопасности. Только простыни меняйте почаще, - надеюсь, мой голос был насмешливым, иначе этот придурок сдержится и достанет палочку. – Иначе вонять будет слишком сильно.

Это подействовало, Макмиллан зарычал и бросился на меня, толком не сжав пальцы. Я даже не почувствовал боли, когда он вмазал мне кулаком по скуле. Была только дикая радость, пульсирующая на сбитых об его челюсть костяшках. Хаффлпаффец заревел, сплевывая кровь, и снова ударил, а я даже не пытался этого избежать. Вся моя ярость, вся боль, которую испытала Панси, были в прицельных ударах, от которых немели руки и перехватывало дыхание. Ком в груди рос, превращаясь в новые удары и подсечки, меня уже не волновало, что по щеке что-то течет, и ребра горят огнем, было только дикое желание не останавливаться, а снова и снова бить Макмиллана, причинить ему как можно больше боли.

- Паркинсон… тебе… не дала… да? – хаффлпаффец мотнул головой, откидывая с разбитого лица спутанные волосы, и пнул мое колено.

Я взвыл от боли, но это только подстегнуло меня – на Макмиллана посыпался новый град ударов, он даже сжался, защищая живот и голову. Никогда еще я не чувствовал себя таким сильным. Таким сильным и опасным. Я мог убить его, это точно, но в его мучениях и поскуливаниях было своего рода наслаждение.

- Дает… только Боунс, но у неё… между ног… побывал уже весь Хогвартс, не хочу… пачкать руки, - это было меньшее, чего заслуживала девчонка за свой поступок, но этого хватило, чтобы Макмиллан разъярился еще больше.

Я даже не понял, когда все закончилось. Просто мои руки вдруг оказались в стальной хватке Крэбба и Гойла. Макмиллана держали какие-то хаффлпаффцы. Между нами стояла Алекто Кэрроу, её глаза пылали, а тонкие ноздри трепетали от гнева.

- К директору. Оба.

Никто не шелохнулся, и она рявкнула:

- Живо!

Только тогда я понял, что ноги уже отказываются меня держать, и перед глазами кружат цветные пятна. Что-то, наверное, кровь, стекало по шее под рубашку, и больше всего сейчас хотелось расчесать это место, но я боялся, что упаду, если попытаюсь высвободить руку из хватки Винсента. Макмиллан выглядел ужасно – всё его лицо было залито кровью, хотя не я не мог припомнить, чтобы целился туда. Меня поставили на ноги только у горгульи, и я тут же схватился за стену, игнорируя ноющие пальцы.

- Ну, чего столпились? Немедленно по гостиным! – Кэрроу нетерпеливо махнула рукой и прошептала пароль, я не смог разобрать её шепота.

Подниматься было тяжело – в колене что-то стреляло, а ребра горели огнем, даже дышать было больно. Снейп уже ждал нас, он сидел за столом, сцепив пальцы, и тяжело дышал.

- Что произошло? – его голос был запыхавшимся, словно он только что прибежал откуда-то.

- Драка, - Кэрроу прислонилась плечом к двери. – Они даже не пытались достать палочки.

- Из-за чего? – он внимательно посмотрел сначала на Макмиллана, а потом на меня, мы молчали, избегая его взгляда. – Я спрашиваю еще раз: из-за чего?

Несколько долгих мгновений он смотрел мне в глаза, потом схватил со стола поднос и стремительно подошел ко мне.

- Выверните карманы, мистер Нотт. Немедленно.

Я молча повиновался, и через минуту на подносе лежали мои вещи: платок, волшебная палочка, несколько мелких монет, заколка, которую Панси пару дней назад забыла в гостиной, и… смятая в комок записка. Я похолодел, ругая себя за то, что не решился утром выбросить её.

- Благодарю, - насмешливо кивнул директор и вернулся за свой стол. – Кажется, вас попросили остерегаться, мистер Нотт, не так ли?

- Да, сэр, - неохотно выдал я, когда он пробежал записку глазами.

- Но вы, очевидно, считаете себя слишком умным, чтобы следовать чьим-то советам, - Снейп постучал пальцами по столу. – Как и вы, мистер Макмиллан. Разве мать не написала вам, чтобы вы и близко не приближались к слизеринцам?

Макмиллан побелел, очевидно, директор успел покопаться в его мыслях. Я наконец-то набрался мужества и вытер шею и лицо рукавом мантии, манжет рубашки был в крови.

- Двадцать баллов с каждого и месяц отработок у профессора Кэрроу, и посетите больничное крыло. Вы можете идти, мистер Нотт.

Я молча забрал свои вещи и вышел, чувствуя спиной затравленный взгляд хаффлпаффца, который остался с Кэрроу и Снейпом наедине. Что с ним будет дальше, меня не волновало, сейчас важно было придумать объяснение для всего факультета, уверен, в гостиной меня будет ждать скандал. И еще одна порция увещеваний Блейза. Горгулья еще не остановилась, но я уже видел её, заплаканную, раскрасневшуюся, в отчаянии заламывающую пальцы. И счастье, такое неожиданное и яркое, затопило меня с головой.

- Как ты? О Мерлин, я так волновалась, так переживала… - Панси уже стояла напротив меня, её прохладные пальцы ощупывали моё лицо, и я почувствовал, как ноги превращаются в желе. – Блейз сказал, что ты нарвался на драку, и я…

Она запнулась и опустила голову, а я не мог ничего сказать, окрыленный её словами. В следующее мгновение я уже прижимал её ладони к своей груди и безостановочно шептал:

- Прости меня, прости, я такой дурак… - слова лились сами, я даже не задумывался над ними, видя слезы в её глазах.

Панси приподнялась на цыпочки и поцеловала меня, легко-легко, стараясь не задеть разбитую губу. У меня зашумело в голове, и руки сами обвились вокруг её талии, я уже не помнил, что всего пару минут назад не мог толком дышать из-за боли в ребрах, а в виске пульсировала боль. Были только горячие губы Панси, её пальцы, путающиеся моих волосах, и беспорядочный шепот:

- Я так волновалась, Мерлин, как же я волновалась…

Она спрятала лицо у меня на груди, а я уткнулся носом в её волосы. Я боялся разжать руки, боялся открыть глаза – вдруг мне это только кажется, Макмиллан сильно ударил меня в висок, это могло вызвать галлюцинации. Её волосы едва уловимо пахли чем-то сладким, и я глубоко вдохнул, стараясь запомнить запах. Панси вдруг фыркнула и отстранилась.

- Не сопи мне в макушку, у меня от этого мурашки по спине, - в её голосе уже была насмешка. – И вообще тебе надо в больничное крыло, с этими ссадинами и ушибами без мадам Помфри не справиться.

Я как привязанный шел за ней, даже не глядя под ноги, всё моё внимание было сосредоточено на её пальцах, сжимающих мою ладонь. Панси молчала, но на её лице то и дело появлялась сияющая улыбка, которую она безуспешно пыталась от меня скрыть. Мадам Помфри не было, и я покорно сел на больничную кровать. Панси взяла где-то губку и миску с подогретой заклинанием водой. Она спокойно взмахнула палочкой, левитируя губку к моему лицу, и посмотрела мне в глаза. У меня перехватило дыхание, когда она нетерпеливо засунула палочку в карман мантии и взяла губку в руки. Панси легко проводила по моему лицу и шее, стирая следы крови, и мне казалось, что ей это доставляет не меньшее удовольствие, чем мне. Ссадину на виске нещадно жгло, но я не разрешал себе даже поморщиться, иначе она сразу же убрала бы руки.

- Эм… Ты должен снять рубашку, - Панси залилась румянцем, но глаз не опустила. – Там тоже… ссадины.

Манжеты мне не поддавались, и я дернул сильнее, так, что поотлетали пуговицы, какая разница, всё равно рубашку придется выбросить. Прохладные пальцы пробежались по моим плечам, и моё сердце едва не выскочило из груди. Панси снова окунула губку в миску с водой и провела ей по моей груди. Если бы ширма вокруг кровати занялась огнем, я бы не заметил.

- О, мне как раз сообщили о вас, мистер Нотт, - мадам Помфри уже бежала ко мне с какими-то склянками в руках. – Вам придется остаться в больничном крыле на ночь.

- Что? Нет! – я и мысли не мог такой допустить. – Я вернусь в гостиную факультета, просто скажите, что надо сделать.

Наверное, её убедила горячность в моем голосе, а может, мольба в глазах, но мадам Помфри кивнула и улыбнулась.

- Хорошо, только прежде я обработаю ваши ушибы, и вы должны пообещать, что сразу ляжете спать, мистер Нотт, - забота, с которой она смотрела на меня, вызвала во мне волну благодарности, наверное, мадам Помфри была единственным человеком в Хогвартсе, для которого не существовало деления на факультеты. – Ох, как хорошо, что вы уже промыли его ссадины, мисс Паркинсон, но только посмотрите на это!

Медсестра захлопотала вокруг меня, приказывая то поднять руку, то повернуть голову, даже заставила открыть рот, хотя я клялся, что с зубами у меня все в порядке. Я выпил две порции какой-то горькой отравы, мой лоб и ребра уже были обмотаны бинтом, а большая часть ушибов намазана каким-то пахучим зельем.

- Снимите брюки, - вдруг приказала мадам Помфри, и я отшатнулся.

- Что?

- Брюки, говорю, снимите, я должна осмотреть ваши ноги, мисс Паркинсон сказала, что вы прихрамывали.

Я тупо уставился на медсестру, не понимая, когда Панси успела это сказать, и как вообще смогла заметить? Мне казалось, что я всё время шел ровно. Я покорно расстегнул ремень, и Панси, наконец, вспыхнула и отвернулась.

- О, какой хороший удар, - мадам Помфри прощупала мое колено, а потом намазала его всё тем же зельем и туго забинтовала. – Всё, одевайтесь, зайдете ко мне завтра после ужина, я сниму бинты.

Черт, весь завтрашний день придется терпеть подначки Блейза – если повязка на груди и ноге ему будет не видна, то перевязанный как у индейца лоб он без внимания не оставит. Я быстро натянул брюки, рубашку и мантию и попытался хоть как-то прикрыть челкой повязку на лбу. Панси едва сдерживала смех, её темно-карие глаза задорно блестели, и я на мгновение забыл, что должен делать дальше.

- Ну, мы идем? – она потянула меня за руку. – Ты пообещал мадам Помфри отправиться в гостиную и лечь спать, помнишь?

Я улыбнулся и обвил рукой её талию, о сне даже мысли быть не могло – это было бы кощунством, ложиться спать сейчас, когда моя жизнь так стремительно меняется. Мы столкнулись с Макмилланом на выходе из больничного крыла, я сжал кулаки, заметив его настрой, но Панси вцепилась в мою руку.

- Не надо, пожалуйста.

Мольба в её голосе заставила меня успокоиться и пройти мимо. Окончательно пришел в себя я только в холле возле Большого зала, Панси всё так же крепко держала меня за руку, мои губы непроизвольно растянулись в довольной улыбке – пусть она лишь пыталась сдержать меня, со стороны это наверняка смотрелось, будто она боится меня отпустить. Мы дошли до гостиной, сохраняя между собой хрупкую и какую-то нежную тишину, она сейчас была красноречивее любых слов. У входа Панси замерла.

- Это будет… отвратительно, могу сделать ставку на реакцию Блейза, - пробурчала она.

- И Дафны, - я фыркнул, когда она ткнула меня кулачком в плечо. – Просто сделаем это.

Гостиная встретила нас свистом и улюлюканьем, как мы и предполагали, самой громкой была радость Забини, Дафна только скривилась – эту девицу не волновало ничто кроме её самой, даже её сестра. Я не мог вспомнить, видел ли хоть раз за этот год своих друзей такими довольными. Неужели причина всеобщего уныния крылась в нас с Панси?

- Отличный прикид, - хмыкнул Драко, и я опустил голову – и правда, видок у меня был тот еще: заляпанная кровью, незаправленная и кое-как застегнутая рубашка, мантия, настолько пыльная, будто ею протирали стеллажи в библиотеке… да еще и эта дурацкая повязка на лбу.

Я ухмыльнулся и потянул Панси к диванам, но девушка заупрямилась.

- Ты обещал мадам Помфри, что сразу ляжешь спать, - напомнила она. – Пожалуйста, Тед.

Я не мог ей сопротивляться, сейчас я готов был сделать всё, чтобы она улыбалась. Мы вместе пошли к спальным мальчиков, игнорируя смешки сокурсников. Я хотел оказаться в комнате как можно быстрее, и, едва дверь за нами захлопнулась, мои руки уже обнимали Панси, а она с жаром отвечала на мой поцелуй. Казалось, мы оба ждали этого всю жизнь, и невозможно было представить сейчас что-то более правильное и нужное. Панси отстранилась, жадно глотая воздух.

- Ты обещал.

- Это неправильно, я должен был проводить тебя до спальни… но никак не наоборот.

- Знаешь, мне и так всё нравится, - она улыбнулась, когда я провел рукой по её темным блестящим волосам и коснулся губами её лба. – А теперь ложись, пожалуйста.

Панси приподнялась, поцеловала меня в щеку и выскользнула за дверь. Я постоял еще с полминуты, надеясь, что она может вернуться, а потом, не раздеваясь, упал на кровать. Сейчас я был самым счастливым человеком на свете. Перед глазами мелькали яркие, невероятно реальные и счастливые картинки, с каждой на меня смотрела улыбающаяся румяная Панси – теперь я видел свое будущее только рядом с ней. Сон не шел, но я даже не пытался заснуть, прокручивая в памяти каждое мгновение сегодняшнего дня. Но долго расслабляться мне не позволили – буквально через полчаса в комнату ввалились мои однокурсники.

- Ты бы хоть переоделся, - проворчал Крэбб, доставая из-под подушки свою полосатую пижаму.

Я резко сел на кровати, снял с себя грязную одежду и натянул пижамные брюки. Забини фыркнул, заметив повязку на груди, но говорить ничего не стал.

- Теодор, - протянул Драко своим излюбленным в общении с гриффиндорцами тоном, стараясь, чтобы его голос звучал торжественно. Вкупе с моим полным именем получилось довольно глупо. Блейз сощурился в предвкушении. – Ты знаешь, что Панси для меня как сестра, и…

Я кинул в него подушку, Забини расхохотался и хлопнул меня по плечу.

- Ладно, проехали, - Драко внезапно улыбнулся. – Хорошо хоть, в отличие от Блейза ты не говоришь во сне, а то и так каждую ночь: «Трейси, детка, о да, Трейси…»

Малфой пропищал это тоненьким голоском, совершенно не похожим на низкий голос Забини, но от этого было еще смешнее, Блейз аж подпрыгнул, а потом кинулся на Драко с кулаками. Парни завязали дружескую потасовку и, в конце концов, свалились на пол. Забини сел на мою кровать.

- Мы, правда, очень за вас рады. Панси снова стала собой… - он немного помолчал, а потом продолжил: - Вот только не станет ли ваше счастье красной тряпкой для других?

Я пожал плечами и откинулся на подушку. Конечно, ни один факультет не обойдет вниманием тот факт, что кому-то из слизеринцев хорошо, да и сами слизеринцы не будут постоянно за нас радоваться – совсем скоро я услышу шепотки за спиной. Но всё это казалось таким глупым сейчас, ведь ничего не может быть важнее её улыбки, никакие пересуды. И я сделаю все, чтобы Панси никогда больше не плакала. У меня впереди была целая ночь, слишком короткая, чтобы обдумать всё, и слишком длинная, чтобы не успеть соскучиться по её губам и улыбке.


Глава 3. Панси

I wanted freedom
Bound and restricted
I tried to give you up
But I'm addicted

Muse - Time Is Running Out


Я проснулась от хлопка, в комнате уже никого не было, кроме солнечных лучей, так редко заглядывающих в наши окна. Раньше, еще каких-то пару месяцев назад я бы только порадовалась, что девочки не стали меня будить и дали отоспаться в выходной день. Теперь же вместо благодарности я чувствовала только бессильную злость – каждая лишняя минута, которую я провела во сне, могла стать еще одним самым счастливым и спокойным мгновением моей жизни. Каждое моё утро начиналось с улыбки, я стала быстрее всех собираться, даже просыпалась чуть раньше, желая как можно скорее оказаться рядом с Тедом. Никогда еще я не была счастливее – просто держать его за руку, переплетая пальцы, смеяться в его плечо, целовать его… Всё это казалось, да что там, всё это было невероятно правильно, и я порой не могла себе представить, как жила без этого раньше.

Я носилась по ванной комнате с зубной щеткой во рту, пытаясь одновременно умыться, уложить волосы и стянуть с себя пижаму. Это была первая суббота за семестр, когда нам, наконец, разрешили посетить Хогсмид. Мне как никогда хотелось выглядеть великолепно, хотя Тед просил одеться попроще и поудобнее, и я терялась в догадках, что же он мог придумать. Я натянула теплый свитер, взлохматила волосы пальцами, захватила зимнюю мантию и буквально скатилась по лестнице вниз. Тед, как обычно, ждал меня в гостиной.

- Доброе утро, - он притянул меня к себе, игнорируя гиканье Забини, и погладил пальцами по щеке. – Ты выглядишь очаровательно.

Я вспыхнула и подняла голову, требуя большего. Очаровательно было гораздо лучше, чем великолепно, по крайне мере мне так казалось. Только когда его губы оторвались от моих и ко мне вернулась способность дышать, я выдохнула:

- Привет.

Тед расхохотался и потянул меня к выходу из гостиной – вот-вот должен был начаться завтрак. У входа в Большой зал мы столкнулись с хаффлпаффцами, и я с превеликим удовольствием оттерла Аббот плечом, кажется, она даже поморщилась. Я знала, что это глупо, и этот детский, в общем-то, жест станет еще одной каплей, медленно подтачивающей хрупкое равновесие, только-только устоявшееся между нашими факультетами. Но удержаться было сложнее, чем мыслить здраво, и я крепче сжала руку Теда, уверенная, что он заметил и не одобрил мой поступок. Он всегда злился, когда я делала что-то рискованное. Естественно, рискованным это было только в его понимании, но я уже забыла, что это такое – идти одной по школьному коридору, даже утром, когда любая провокация тут же была бы пресечена. После того дня, когда мы поняли, что вся школа ополчилась против нашего факультета, преподаватели словно ополоумели – отработки, взыскания, лишения баллов – всё это сыпалось на нас, как из подпорченного рога изобилия. И гневные отповеди тех же гриффиндорцев, вроде того, что слизеринцам позволено всё и даже больше, казались смешными.

- Будет лучше, если мы уйдем вместе со всеми, а потом незаметно оторвемся, - прошептал Тед мне на ухо, когда мы сели за стол.

- Почему? – я буквально сгорала от любопытства.

- Увидишь, - он щелкнул меня по носу и придвинул к себе тарелку с овсянкой.

Я через стол посмотрела на Миллисент, и она подмигнула мне, показав большие пальцы. Она сама предложила мне поменяться местами в Большом зале, и теперь я всегда сидела рядом с Тедом. Удивление, вызванное её благородным поступком, слетело с меня в первый же вечер, когда вместо привычных окон я увидела позади нашего стола кислые лица гриффиндорцев. Сидя к ним спиной, я даже не обращала на них внимания, а теперь, постоянно сталкиваясь с кем-нибудь из них взглядом, безумно раздражалась. Больше всего – от вида Уизли, которая каждое письмо поливала слезами, а потом задирала подбородок, пытаясь казаться сильной и храброй. Я видела в ней только глупую девчонку, не удержавшую своё счастье, даже если им был пресловутый Поттер.

Однако сегодня даже Уизли была весела и довольна – еще бы, первый поход в Хогсмид! Вся школа и думать ни о чем другом не могла, а толпа хаффлпаффцев едва не снесла Филча у главного входа – так велико было желание каждого ученика покинуть школу.

- А куда мы идем? – спросила я, когда мы, наконец, вышли за школьные ворота. Возбуждение и любопытство переполняли меня, хотелось ускорить шаг, заставить Теда идти быстрее, но я только прижималась крепче к его плечу, тепло которого чувствовала даже через слои одежды.

- Для начала на почту, - Тед смотрел прямо перед собой, мой жалобный взгляд не оказал на него никакого воздействия, и я поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны.

- На почту так на почту, - пожалуй, я бы не стала возражать, даже вздумай он прогуляться со мной по Запретному лесу в полнолуние. Хотя нет, в лес я бы не зашла даже под страхом смерти – всё равно живой я бы оттуда не вышла.

Дорога была веселой, парни перекидывались снежками, периодически пытаясь обсыпать снегом Миллисент и Трейси, мы шли чуть впереди и старались не обращать на то и дело попадающие в нас комья снега никакого внимания. Я незаметно улыбнулась, потому что Дафны с нами не было – родители запретили им с сестрой покидать замок, и они остались в школе в компании младших курсов.

Блейз кинул в меня снежок, размером с квоффл, но я вовремя отскочила, даже не отпустив руку Теда. Желание ответить было велико, но я не захватила теплых перчаток, а те, что были на мне сейчас, были слишком тонкими, и промочить их означало бы весь день потом ходить с замерзшими руками.

Мы сбежали в самом центре деревушки, где было больше всего людей, и затеряться в толпе не составило никакого труда. Тед вел меня к почте какими-то закоулками, и я даже понять не могла, где нахожусь, пока не оказалась прямо перед входом.

- Не думала, что ты так хорошо знаешь Хогсмид.

- У меня было время его изучить, пока вы с Драко не вылезали из Зонко и Сладкого королевства, - фыркнул он и перевесил свою сумку на другое плечо. – Подожди меня здесь, всего пару минут. Пожалуйста.

Я кивнула и засунула руки поглубже в карманы мантии. Теда действительно не было каких-то пару минут, но за это время я едва ли не примерзла к каменному порогу. В руках у него был довольно объемный сверток, казавшийся мягким, как если бы кто-нибудь прислал ему большую подушку. Мы снова плутали по переулкам, пока не остановились у старого покосившегося домика, в котором давно уже никто не жил. Тед отпер дверь заклинанием и потянул меня за собой. Помещение оказалось просторным и совершенно пустым, только на одной из стен была пара крючков для одежды. Я даже удивилась, не заметив других дверей, но ничего не сказала. Тед уже снял с себя теплую мантию и повесил на вешалку, потом помог мне сделать то же самое.

- Это что, твой дом? Предлагаешь перебраться сюда? – я кивнула на сверток, который он по-прежнему держал в руках. – Надеюсь, это не спальные мешки?

- Ты невозможна, - его губы дрогнули в подобии улыбки, а потом как-то неожиданно коснулись моих.

Единственное, чего я сейчас хотела – это научиться обходиться без воздуха, чтобы можно было не отрываться от его рта. Я даже согласна была на спальные мешки, хотя прекрасно знала, что у Теда и в мыслях не было того, что было у меня, по крайней мере, он даже ни разу не намекнул на это. А я всё пыталась разобраться, что сильнее: желание или боязнь, но он не давал мне сосредоточиться на этих мыслях, прижимая к себе так сильно, что я едва могла вздохнуть.

- Панси, - он отстранился, жадно глотая воздух, и его руки соскользнули с моей талии. – Это совсем не то, что я хотел… в смысле, это тоже, но… Черт.

Я улыбалась, моё сердце бешено колотилось, и мысли были в полнейшем беспорядке, как и у Теда. Наконец, он открыл свою посылку и достал оттуда что-то бежевое и бесформенное. Я пригляделась внимательнее и поняла, что это зимнее пальто, такое, как носят магглы – я видела похожие прошлой зимой, когда родители забирали меня на каникулы.

- Примеришь? – Тед встряхнул пальто, и я развернулась, просовывая руки в неожиданно тесные по сравнению с мантией рукава. – А знаешь, смотрится просто отлично, хотя на тебе всё так смотрится, - он развернул меня к себе и оглядел с головы до ног.

- Ну тебя, - я застегнула пуговицы и подвигала руками, еще не уверенная, что это удобнее мантии, но уже близкая к этому. – Теперь-то ты скажешь, ради чего всё это задумал?

Тед не ответил, он достал из свертка пальто для себя и отбросил бумагу в дальний конец комнаты. Он был прав – смотрелось отлично, и этот темно-синий цвет необычайно шел ему, что я не преминула отметить вслух. А потом он вдруг притянул меня к себе и аппарировал, я даже пискнуть не успела.

Мы оказались в Дырявом Котле. Я была в баре всего один раз, но ни с чем бы его не спутала – здесь царил какой-то особенный дух, какого не было даже в Трех метлах. К моему удивлению Тед потянул меня не к входу в Косой переулок, а к другой двери, той, что вела в маггловский Лондон.

- Ты уверен, что это законно? – я не знала, на что смотреть – на его улыбку или на яркие витрины необыкновенно красивого города, в котором я оказалась впервые.

- Нет, поэтому у нас всего пара часов времени, пока нас не начнут искать, - Тед достал из своей сумки фотоаппарат. – Вот, одолжил у Блейза, у меня ведь даже нет ни одной твоей фотографии.

Я смутилась, и он обнял меня за плечи, словно извиняясь за свои слова. Я до сих пор не могла отучить его просить прощения за любое слово, которое казалось ему хоть сколько-нибудь резким или неуместным, и привыкнуть к этим извинениям тоже не могла. Мы остановились только у какого-то моста, Тед рассказывал мне о городе, и я готова была слушать его вечно. Набережная Виктории, Савойский причал, мост Ватерлоо, Юбилейные сады – казалось, он может рассказать обо всем, что вызывало у меня такое неподдельное восхищение. Как жаль, что в волшебном мире нет места таким постройкам, такой необыкновенной красоте, мне даже не верилось, что всё это создано без магии. Мы остановились только на Йорк-роуд, где под светящимися белыми буквами был вход в здание электростанции Ватерлоо. Моё дыхание и сердце остановились на то время, пока Тед покупал билеты на поезд.

- Но… может, мы могли бы пройти пешком? Я ведь толком ничего не увидела в Лондоне, - я зажмурилась, увидев маггловский поезд, так разительно отличающийся от нашего экспресса.

- Это больше трех миль, Панс, и ты уже можешь открыть глаза, - он мягко подхватил меня и поставил на ноги уже в вагоне. – У нас еще будет время посмотреть город, просто… в другой раз.

Мне понравились эти его слова, и я уже даже начала подсчитывать, когда этот другой раз может осуществиться. Людей в вагоне было немного, поезд мчался так быстро, что я едва успевала запоминать названия станций. Мы вышли на Баттерси-парке, и я невольно оглянулась, запоминая рыжеватое трехэтажное здание с арочными окнами разной высоты. Тед за руку тянул меня по улице, на ходу рассказывая о Лондоне, мы прошли круглый Королевский цирк, заваленный снегом, и оказались в небольшом по меркам Хогвартса парке, из одного конца которого было видно другой. Здесь не было хвойных деревьев, и парк казался бы голым, если бы не какие-то странные розоватые кусты. Всё было покрыто снегом, даже небольшое замерзшее озеро, но это только придавало парку какой-то сказочности, он казался нарисованным.

- Здесь чудесно, - прошептала я, когда мы сели на одну из скамеек.

Тед улыбнулся и сделал пару снимков, почему-то ему нравилось фотографировать тогда, когда я не пыталась улыбнуться «на камеру», вспышка фотоаппарата каждый раз заставала меня врасплох.

- Посмотри туда, - он мазнул рукой, и я увидела необыкновенно красивую пагоду, она казалась даже белее сияющего снега, а статуя Будды ослепляла. – Это Пагода Мира.

Я поцеловала его, но Тед тут же отстранился и фыркнул, разумеется, такое поведение было мне не свойственно, но сейчас хотелось рассказать всему миру, этим магглам, гуляющим в парке, о моем счастье. Мы гуляли еще некоторое время, мне даже удалось отвоевать у Теда камеру и сфотографировать его несколько раз, а потом он подозвал какого-то паренька-маггла, чтобы тот сделал пару кадров. Мальчишка долго удивлялся и рассматривал фотоаппарат, еще бы, где он до этого мог столкнуться с магической техникой? Я не смотрела в объектив, я смотрела только на Теда и была уверена, что эти снимки будут лучшими.

- Пора, - он посмотрел на часы и уголки его губ опустились. – Надеюсь, мы сюда еще вернемся.

- Обязательно, - горячо заверила я. – Обратно тем же маршрутом?

- Нет, это слишком долго, - Тед покачал головой. – Придется аппарировать из ближайшего закоулка, иначе мы не успеем даже к ужину, и в школе начнется переполох.

Я кивнула и взяла его за руку. Маггловские вещи мы оставили на крючках в том же доме, Тед уверял, что туда никто не зайдет. Уже было довольно темно, и к Хогвартсу мы почти бежали, мне почему-то казалось, что что-то случилось. И правда, стоило нам зайти в гостиную, как на нас тут же накинулся Блейз – в Лондоне было совершено нападение на магглов, совсем недалеко от парка, в котором мы были. Я похолодела, представляя, насколько близко мы были к смерти. Тед опустился на диван и сжал голову руками, его лицо побледнело, и я заволновалась еще больше.

- О чем я только думал…

- Но всё ведь хорошо, мы живы, ну же, Тед, - я встала на колени перед диваном и обняла его. – Хочешь, пропустим ужин?

Он некоторое время смотрел на меня сквозь пальцы, потом медленно кивнул. Мы просидели в гостиной весь вечер, не разговаривая и почти не двигаясь. Друзья тактично обходили нас стороной, и я была им за это очень благодарна, стараясь не обращать внимания на шепотки и косые взгляды тех, кого друзьями не считала.

На следующий день мы смогли остаться вдвоем только после обеда – всю первую половину дня я занималась заклинаниями с Блейзом и Миллисент, которым нужна была помощь, а Тед присоединился к ребятам из квиддичной команды. Не знаю, как можно было летать в такой мороз – мне хотелось надеть варежки даже в Большом зале. День оказался неожиданно солнечным, и, наверное, вся школа была во дворе – я видела через окно в библиотеке, как носятся друг за другом гриффиндорцы, они казались такими счастливыми, что я невольно нахмурилась.

- Эй, - Тед положил руки мне на плечи и уперся подбородком в мою макушку, я даже не заметила, как он появился. – Пойдем на улицу, погода отличная.

- Ты хотела сказать: ужасная, - буркнула я, откидываясь на спинку стула. – Там же холодно, намного холоднее, чем было вчера, даже не представляю, что будет через неделю – наверное, Рождество мы будем встречать среди ледяных глыб.

- Разве ты не едешь на каникулы домой?

Я тяжело вздохнула и поморщилась – больше всего мне хотелось провести это Рождество в Хогвартсе, но родители даже слушать не захотели мои протесты. Оставалось только надеяться, что праздник пройдет в семейном кругу и не станет очередной попыткой познакомить меня с «нужными» людьми.

- Если снег не перестанет, забрать меня из Хогвартса будет невозможно, по крайней мере, я очень надеюсь на это.

Тед хмыкнул и потянул меня на улицу. У меня даже не получилось возмутиться – мою теплую мантию, варежки и шарф ему любезно собрала Трейси. Воздух оказался вовсе не таким холодным, как мне казалось, он был даже теплее, чем в нашей ванной комнате этим утром.

- О чем ты думаешь? – спросил он меня, когда тишина стала совсем уже невыносимой.

Мы сидели на веревочных качелях в одном из отдаленных уголков двора. Конечно, качели были слишком громким названием для обычной веревки, привязанной к наиболее прочной и высокой ветке раскидистого платана. Я сидела у Теда на коленях и старалась как можно меньше двигаться, уверенная, что под нашим общим весом веревка впивается в его ноги очень сильно.

- Представляла, как выглядят следы от веревки под твоими брюками, - мне нравилось позволять себе такие вольности, когда мы были одни. – Наверняка их придется намазать заживляющим зельем.

Тед фыркнул мне в ключицу, но его лицо тут же стало серьезным. Мне это не понравилось, и я закрыла глаза, предчувствуя разговор, который мы всячески обходили стороной. Хотелось уткнуться носом в его шею, но для этого пришлось бы разматывать его шарф, а видеть своего парня замерзшим и заболевшим только из-за моей прихоти не хотелось.

- А ты никогда не думала… что будет дальше? – я была права, его голос звучал напряженно и даже немного сердито. – Когда мы закончим Хогвартс, когда школьные стены не смогут больше защитить тебя, и придется делать выбор.

Тебя. Это слово больно отдалось где-то в груди, и только уверенность в неизбежности разговора не дала мне отпрянуть. Он никогда не говорил мне этого, но я была более чем уверена, что Тед не воспринимает меня как взрослую цельную личность. Я была для него ребенком, прячущимся за мамину юбку при малейшей угрозе. Я и не хотела этого отрицать – сама мысль о том, что мне придется делать выбор, даже тот выбор, которого у меня нет, вызывала нервную дрожь. Я знала, что не пойду против воли родителей, и это было правильно, ведь сильные руки Теда не защитят меня от неизбежного. И так же твердо я знала, что он уйдет, не останется под крылом отца продолжать его дело, уйдет куда-то в новую жизнь, где не будет места Пожирателям и слепому следованию идеям Темного Лорда. И мне там не будет места.

- Я хочу, чтобы закончилась война, чтобы моя семья была в безопасности, и мне не приходилось гадать, что же принесет мне очередное письмо, - я говорила медленно и тихо, словно убеждая саму себя, Тед напрягся.

- И тебя совершенно не волнует, кто победит?

Я пожала плечами. Я не принадлежала ни к одной из сторон, пусть даже на руке моего отца была метка Пожирателя. Он не давил на меня и мать, заставляя разделить судьбу Беллатрикс или Алекто, но эта независимость все же была относительной – мы были семьей, единым целым, и то, что мое левое предплечье было чистым, ничего не значило. Метка была на моем имени, не к чему было ставить её еще и на тело.

- Винса забрали, - едва слышно прошептал Тед, и я, наконец, поняла, почему Блейз не мог сегодня сосредоточиться на простейшем заклинании. – Сразу после завтрака.

С самого первого дня в школе мы знали, что это неминуемо, что рано или поздно пройти через это придется большинству из нас. Это оказалось гораздо страшнее, чем я думала, даже страшно было представить, каким вернется в школу простодушный и недалекий Винсент, ведь до сих пор он видел в этом только забаву, слишком взрослую игру. И у него не было выбора, так же как не было его у Драко, как не будет его у меня, у Грегори и Миллисент. «Счастливчиком» был только Блейз, мать которого приходила в ужас от беспорядков в Англии, и не надо было ходить к Трелони, чтобы знать, что они с Трейси уедут куда-нибудь в Италию, или Бразилию, или любую другую страну, где им ничто не будет напоминать о войне. У меня такой возможности не было, и я бы, наверное, испугалась, если бы она появилась.

- Мы ведь можем уехать, Панси! Мы можем сбежать отсюда, я придумаю, я обязательно что-нибудь придумаю, слышишь! – Тед крепче обхватил меня за талию и прижал к себе. – Мы можем сменить имена, никто и не вздумает искать нас. Помнишь, мы проходили Старящее зелье? Уверен, оно еще осталось в кладовых, мы могли бы… сбежать в Лондон, пожениться, просто затеряться среди магглов, - закончил он неуверенно.

- Пожениться? Ты серьезно, Тед? Мне всего семнадцать, о чем ты говоришь? – смех был нервным, но оттого не менее обидным – лицо Теда потемнело, и он отвернулся. – Да и куда мы убежим? Отец разыщет меня в считанные минуты, и никакое зелье не поможет. Да и поздно уже куда-то бежать, не сегодня-завтра домой заберут тебя или меня, и то, что и так давно всем известно, лишь станет реальным, навсегда впечатается в наши руки, как впечаталось уже в сердца!

Я не сразу поняла, что уже стою на земле в паре шагов от Теда. Его глаза горели, руки были сжаты в кулаки, и я невольно вспомнила тот первый вечер в школе, когда он меня поцеловал. Мне вдруг стало холодно, казалось, что кожа покрылась коркой льда, и этот холод шел изнутри, из той дыры в груди, которая снова дала о себе знать под пронзительным взглядом Теда.

- У нас есть выбор, Панси. И у тебя, и у меня. Ничего не поздно изменить, просто ты боишься, боишься неизвестности. Тебя заберут из школы, только если ты сама это позволишь, не так ли? Ты ведь можешь отказаться, можешь, в конце концов, оттянуть этот момент, но страх перед яростью отца пугает тебя, - с каждым его словом из меня словно уходила частичка тепла и света, которые он принес в мою жизнь. – Я не стану Пожирателем, я не буду прислуживать Лорду только потому, что так хочет мой отец, я имею право на выбор, на жизнь, в которой не будет войны.

Я закрыла уши руками – одно дело догадываться, даже знать о планах Теда, но совсем другое – слышать это от него самого. Это буквально убивало меня.

- Ты не можешь, не можешь отказаться от семьи.

- Могу, черт побери! - он яростно ударил кулаком по стволу дерева, и я отшатнулась. – Я даже встал бы на сторону Ордена, если бы знал точно, что никогда не столкнусь с отцом в битве. Единственной целью его жизни стало служению Лорду, ему плевать, что будет с матерью, если его убьют, если меня убьют. Я не хочу этого, понимаешь? Моя семья давно отказалась от меня, Панс, мать не писала мне уже два месяца, а отец уже относится ко мне как к Пожирателю, которого надо наставить на верный путь. Мир, в котором чистота крови важнее человеческой жизни и любви мне не нужен.

По моим щекам давно уже текли слезы, я хотела подойти к нему, но не могла – ноги отказывали двигаться.

- Но я так не могу, - беспомощно прошептала я. – Моя семья - это всё, что у меня есть. И мой выбор будет выбором моей семьи.

Тед наконец-то поднял голову и посмотрел мне в глаза, мои слова причинили ему боль, я видела это по его опустившимся плечам и почти растерянному взгляду. Его голос был таким же горьким, как и его взгляд, когда он заговорил.

- Тогда, возможно, тебе будет лучше, если меня не будет рядом.

- Что?! Нет! – я задохнулась слезами, кидаясь к нему, мои руки обнимали его за шею, а губы беспорядочно целовали лицо. – Нет, нет, нет!

- Не глупи, Панс, ты сама это понимаешь, - он сжал мои запястья и отстранился. Мне показалось, что воздух между нами сгустился, и вздумай я протянуть к нему руку, наткнулась бы только на глухую стену. – Что скажет твой отец, когда узнает, что ты встречаешься с предателем? Тебя заберут из Хогвартса и запрут в четырех стенах. Лучше мы расстанемся сейчас, и ты без проблем доучишься в школе, чтобы со спокойной душой присоединиться к семье. И мне будет проще. Если все будут верить, что ты… бросила меня из-за моих взглядов. Это ведь не так уж сильно отличается от правды.

Я похолодела, моё сердце замерло, неужели он и в самом деле считал меня такой? Неужели верил, что я могу так просто его бросить? Злость накрыла меня так внезапно, что дыхание стало прерывистым и частым, теперь его речь казалась мне подготовленной, хорошо отрепетированной, но я не верила ни одному его слову. Тед просто хотел расстаться, и выбор был совершенно не при чем. Наверняка он устал от моих капризов, от моего несдержанного характера, устал постоянно защищать меня от нападок гриффиндорцев, которые я сама же и провоцировала… Я не верила ни одному его слову. Не было никакого выбора между свободой и семьей, он просто больше не хотел быть со мной. Осознание истины было таким болезненным, что у меня едва не подкосились колени, но это же и помогло мне взять себя в руки. Я вытерла слезы и вскинула голову.

- Да, ты прав! Я не хочу запятнать свою репутацию общением с тобой, отцу не понравится, что я общаюсь с неудачниками, - слова казались мне лживыми и пустыми, но вернуть их назад уже было невозможно.

Тед медленно кивнул, его глаза сейчас казались мне почти черными, он был очень бледен, но на удивление спокоен. Он снова сел на качели спиной ко мне, и я вдруг поняла, что это конец – не будет больше таких прогулок, не будет сплетенных рук и нежных поцелуев, теперь он будет всего лишь моим однокурсником, таким же, как Драко или Блейз, разве что чуть более далеким и недоступным. Он больше не хотел этого, а я не хотела быть ненужной.

Я ушла, не оглядываясь, оставив за спиной своё счастье, продлившееся так недолго. На улице было уже довольно темно, и я часто спотыкалась, потому что даже не старалась смотреть под ноги. Ужин еще не закончился, но я не стала заходить в Большой зал и отправилась прямиком в гостиную. Трейси и Блейз целовались на одном из кресел, и мне вдруг стало тошно, я поспешила в комнату, надеясь, что они меня не заметят.

- Панси? Что-то случилось? – черт, неужели весь наш факультет пропустил ужин? Миллисент смотрела на меня взволнованно, но безо всякого интереса – она не станет настаивать, если я захочу промолчать. – На тебе лица нет, что-то с Тедом?

- Мы расстались, - просто ответила я, она ахнула и прижала ладонь ко рту.

- Но почему? Черт, что произошло, Панс? Я не верю, что вы могли расстаться! – Миллисент схватила меня за плечи, когда я безвольно опустилась на кровать. – Он изменил тебе?

- Нет, - мне казалось, что мой голос был равнодушным. – К этому всё и шло, разве не так? Лучше сейчас, пока еще не стало слишком поздно, - я спокойно произносила слова, в которые даже не хотела верить.

- Но я была уверена, что вы любите друг друга! И всегда будете вместе… - подруга опустила голову, её лицо было печальным.

- Любим? – я рассмеялась, совсем как тогда, когда Тед предложил пожениться – так же нервно и не к месту. – Нет, нам просто было хорошо вместе какое-то время, но затягивать дальше то, в чем нет смысла… Тед неплохой парень, но мне этого мало, - я презирала себя за эти слова, но по-другому нельзя было – слишком велика была обида. – Прости, я хотела бы лечь пораньше, что-то голова разболелась.

Миллисент ушла, не сказав ни слова, но я была уверена, что она во мне разочаровалась. Я лежала на боку, уставившись в темный проем окна, надо было завесить шторы, но вставать не хотелось. Боли не было, даже когда я вспоминала каждую минуту, проведенную с Тедом. Зато было очень пусто и холодно, как если бы толстые стены Хогвартса не могли препятствовать морозному воздуху. Я не переживала из-за этого – пройдет несколько дней, и пустота в душе заполнится новыми эмоциями и переживаниями, всего через неделю я уеду домой и уже не буду вспоминать сегодняшний день, как самый долгий и решающий в своей жизни.

Это оказалось не так просто, как я надеялась – мы всё так же сидели рядом в Большом зале и на некоторых уроках, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не взять его за руку или не прижаться щекой к его плечу. Тед помогал мне воспринимать его как простого однокурсника, никак не выделяя меня из общей массы. Он был так же весел и задирист, как раньше, и я пыталась не замечать злости в его шутках и отчаянной безрассудности, с которой он высмеивал другие факультеты. Неделя тянулась неимоверно долго с того момента, как он небрежно кинул в ответ на изумление Блейза:

- Ты что, Панс мне как младшая сестренка, - и небрежно похлопал меня по спине.

Всю неделю я проходила с приклеенной к лицу улыбкой и ни разу не заплакала, хотя хотела этого больше всего на свете. Миллисент следила за мной, это я поняла в первый же вечер, когда она несколько раз подходила ночью к моей кровати – это стало дополнительным поводом сдерживать слезы. Они с Трейси действительно переживали за меня, хоть и не выказывали это так явно. Дафну я возненавидела еще больше.

На каникулы в школе оставались только Тед, Блейз и Трейси, и я была уверена, что большинство из нас уезжает вопреки собственным желаниям, особенно Драко – мне даже страшно было представить, что ждет его в Малфой-мэноре, отец писал мне об этом. Драко подхватил мою сумку, стоило мне только спуститься с лестницы, и обхватил за плечи.

- Пожалуйста, не обращай на неё внимания.

Я еще не поняла, о чем он говорит, когда услышала позади себя игривый голосок Дафны.

- Тео, - я невольно поморщилась, зная, как Тед не любит, когда его так называют, но его лицо сейчас ослепляла широкая улыбка, и у меня скрутило желудок. – Тео, милый, помоги мне донести сумку.

Это добило меня окончательно, но я сумела сдержать себя в руках и даже улыбнулась Драко. Он смотрел на меня недоверчиво, по-прежнему обнимая за напряженные плечи.

- Всё нормально, идем, - я торопливо застегнула теплую мантию и потянула его к выходу из гостиной – оставаться в одном помещении с Дафной не хотелось. – Это действительно не заслуживает моего внимания.

И я не думала об этом ни в карете, ни в гомонящем купе, веселясь вместе с друзьями. И не собиралась вспоминать об этом столько, сколько смогла бы. Дом встретил меня тоскливым спокойствием, и Рождество мы провели в семейном кругу, за что я была бесконечно благодарна. Я, как ребенок, радовалась на следующее утро подаркам от друзей, но не могла заставить себя открыть подарок от Теда. Пришлось спрятать его до того, как в комнату зашла мама – я боялась того, что может оказаться внутри коробки. Я тоже отправила ему подарок – фотоаппарат, который заказала в тот же вечер, когда мы вернулись из Лондона. Тогда это еще было символично.

Сверток пролежал нетронутым несколько дней, до первого утра Нового Года, когда я без долгих колебаний решила начать новую жизнь и спокойно развязала серебристую ленту. Это была фотография. Моя фотография в простой деревянной рамке. Моё лицо было серьезным и даже немного грустным, хотя я не могла припомнить, чтобы была огорчена чем-то в тот день. В моих волосах путался снег, а взгляд был устремлен на сияющую в свете солнца Пагоду Мира. Я разревелась, сердце сжалось от боли, и мой последний счастливый день пронесся перед глазами. Я захлебывалась слезами и не смогла остановиться, даже когда мама зашла в комнату. Она ни слова не сказала, заметив мою маггловскую куртку и лондонские пейзажи на фотографии, и от этого было еще хуже. Подсознательно я надеялась, что она накричит, может, даже ударит меня, назовет предательницей и запрет в комнате.

- Ты можешь вернуться в Хогвартс, - прошептала она, когда я крепко обняла её и уткнулась носом в её волосы. – И отец не будет против, правда, Панси.

- Мне не к кому возвращаться, - я опустила голову, стирая слезы рукавом рубашки. – Я должна быть рядом с семьей.

Мама подняла моё лицо за подбородок, её взгляд был серьезен и тверд.

- Ты должна быть счастлива, Панси, и если этот мальчик сделает тебя счастливой, мы с отцом будем только рады.

- Нет, ты не понимаешь! – я вскочила с кровати. – Он не такой, как я, он не боится бросить всё и уйти! Он не хочет быть Пожирателем, - закончила я шепотом и сама испугалась этих слов.

- Я знаю, милая, твой отец часто сталкивается с мистером Ноттом, и его одержимость пугает нас. Отец никогда не признается тебе, но он не хотел бы, чтобы ты стала такой как он, ты должна жить в лучшем мире, - мама печально улыбнулась. – Ты любишь этого мальчика?

- Да, люблю, - я не сомневалась в своих чувствах, и мой голос не дрогнул. – Больше всего на свете.

Сейчас я бы не рассмеялась над предложением Теда или словами Миллисент, я действительно любила Теда и готова была сбежать с ним куда угодно. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять, что только рядом с ним я смогу быть по-настоящему счастливой, и если мне даже придется бросить семью, я буду к этому готова. Раньше я никогда не верила, что любовь может стать смыслом жизни. Семья, традиции, общественное мнение, даже война – всё это меркло от одной мысли, что его не будет рядом. Не было неизбежного, теперь я это понимала, и выбирать я должна была не между Орденом и Пожирателями. Моей жизнью был Тед, и я не смогла бы от него отказаться, даже если бы он перешел на сторону Ордена – без него не было смысла даже в войне.

- Я помогу тебе собрать вещи, - мама крепко обняла меня и поцеловала в лоб. – Только поговорю с твоим отцом.

Через несколько часов я вышла из камина в кабинете директора. Лицо бывшего профессора не дрогнуло, но мне показалось, что он доволен – я не знала, о чем он говорил с отцом, но была благодарна, что он разрешил воспользоваться своим камином. Я невольно обернулась, услышав за спиной смешок – директор Дамблдор смотрел на меня с улыбкой, и мне показалось, что он прекрасно всё понимает, наверное, даже лучше чем я.

- Не стоит задерживаться, мисс Паркинсон, ужин только что начался.

- Спасибо, сэр, - я не удержала улыбку, и он вскинул брови. – За всё.

К Большому залу я буквально летела – больше не было никаких вопросов или сомнений. Студентов было очень мало, наверняка большинство было на улице или в Хогсмиде. Тед меня не заметил, увлеченный беседой с Блейзом, к плечу которого прижималась Трейси. Я скользнула на свое место и нашла под столом его руку.

- Панси? – его голос был растерянным, но, кажется, и счастливым, когда он обернулся.

- Я для себя всё решила, - я почувствовала, как он расслабил ладонь, позволяя нашим пальцам переплестись. – И я была неправа тогда. Всё, что у меня есть – это ты.



Глава 4. Теодор

Lock the doors,
'Cause I'd like to capture this voice.
It came to me tonight
So everyone will have a choice.

And under red lights
I'll show myself it wasn't forged.
We're at war
We live like this...

Paramore - We Are Broken


С наступлением весны напряжение, зарождающееся в лютых взглядах и безмолвных склоках, достигло своего предела. Как если бы всех разом охватила какая-то эпидемия – одного слова было бы достаточно, чтобы высвободить весь тот шквал эмоций, который таился внутри каждого. Как прикосновение к воспаленной коже. Однако я мог только предполагать такую реакцию – после драки Харпера с каким-то гриффиндорским шестикурсником, из-за чего оба довольно долго лежали в больничном крыле, никто лишний раз не покидал гостиную, не задерживался в коридоре, и уж тем более не гулял по школе во внеурочное время – преподаватели как с цепи сорвались. Естественно, больше всех выделялись Кэрроу. Алекто могла назначить наказание даже за незастегнутую мантию или громкие разговоры. На уроках МакГонагалл мы боялись даже вздохнуть лишний раз, старуха ненавидела всех без исключения слизеринцев и не скрывала этого. Мы платили ей тем же.

Казалось, все преподаватели забыли о том, что мы семикурсники, что по окончании школы нам предстоит сдавать ЖАБА. Даже Слагхорн, обычно равнодушный к межфакультетской борьбе и войне в целом, вдруг перешел на лекарственные и восстанавливающие зелья. Флитвик учил нас создавать баррикады из подручных предметов, и, сидя за перевернутой партой, я чувствовал себя солдатом в окопе и вспоминал рассказы профессора Барбейдж о маггловских войнах. В отличие от Алекто она не высмеивала их беспомощность, а наоборот восхищалась тем, как магглы обходятся без магии, даже сочувствовала им в чем-то. Пусть никто не говорил об этом открыто, все знали, что Барбейдж убил Темный Лорд.

- Мистер Нотт, в настоящем бою вас убили бы уже несколько раз, - я даже не заметил, что защищавшая меня парта исчезла. – Будьте внимательнее.

Я оглянулся на другой конец класса, где были Панси и Миллисент, девушки шептались о чем-то, даже не глядя в мою сторону. Конечно же, Панси всё прекрасно слышала, и она обязательно напомнит мне об этом вечером в гостиной. Я даже представить себе не мог теперь, что было бы без её помощи – за последние пару месяцев моя успеваемость резко упала, очень сложно было думать об учебе, когда в жизни появились куда более важные задачи. Главной из них я считал поиск подходящего жилья в Лондоне и предстоящий побег из Хогвартса сразу после сдачи экзаменов. Блейз сам предложил мне свою помощь, используя связи матери, но пока мы не нашли ничего подходящего. Ничего, что было бы не только защищенным, но и вполне комфортабельным. Я не хотел, чтобы Панси в чем-то нуждалась, и отвергал все предложенные варианты.

- Тед, - она остановилась возле моей парты и укоризненно покачала головой.

- Я знаю, больше такого не повторится, обещаю, - я постарался улыбнуться. – Иначе меня несколько раз убьют, как я такое переживу?

Я попытался пошутить, но Панси помрачнела и крепко сжала мою руку.

- Не говори так, это совсем не смешно.

Мы вышли из кабинета, по-прежнему держась за руки. Впрочем, мы редко ходили иначе, Панси чувствовала себя защищенной, а я был спокоен, зная, что она рядом. Последнее время она стала чего-то бояться, вздрагивала, едва услышав свое имя, испуганно озиралась в Большом зале. Я не мог ничего понять, и расспросы ни к чему не привели, Блейз списал всё на усталость и стресс, но меня это не успокаивало. Казалось, что надвигается что-то страшное.

Тем вечером мы с Драко возвращались с отработки у МакГонагалл, больше всего на свете мне хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Но даже тогда, наверное, я видел бы бесконечно длинные ряды пыльных томов и полки с латунными номерами. Старуха заставила нас проверить наличие каждой книги из списка и её местоположение – как будто она и без этого не знала. Этот идеальный порядок и скрупулезная точность напомнили мне кладовые Снейпа, знала бы МакГонагалл, как на самом деле похожа на директора. Малфой бурчал себе под нос что-то о несправедливом наказании, я не мог с ним не согласиться. То, что мы называли предвзятостью, гриффиндорцы считали обостренным чувством справедливости.

- Что это? – Драко вдруг остановился и выхватил из рукава свою волшебную палочку. – Ты слышишь?

Я затаил дыхание и прислушался, действительно, откуда-то слева, со стороны лестницы в совятню слышалось какое-то сопение и возня. Наверняка какая-нибудь парочка решила пренебречь правилами и развлечься в темной нише, тихий девичий стон это только подтвердил. Мы уже собирались уйти, когда шумное дыхание перекрыл сердитый шепот:

- Держи её ноги!

Это явно не было похоже на развлечение, и мы, не сговариваясь, бросились в сторону совятни. Тогда я даже поразился своей хладнокровности, наверное, дело было в том, что Панси была в безопасности, я точно знал, что она в гостиной с Миллисент и Трейси. По широкому развороту плеч и жировым складкам на шее я сразу узнал Винсента, стоило мне сделать еще шаг, как в глаза сразу же бросилась огромная ладонь Грега на покрасневшем лице какой-то гриффиндорки. Девчонка очередной раз дернулась, и Винс пнул её под ребра. Рядом стояли Причард и Бэддок, совсем еще дети, и, кажется, боялись ничуть не меньше гриффиндорки. Он уже заносил ногу для следующего удара, когда я, поняв, что не успею достать палочку, прыгнул на него сзади. Драко обездвижил обоих заклинанием и резко дернул гриффиндорку на ноги. Четверокурсники тут же сорвались с места.

- Пошла вон отсюда, - прошипел он, оглядываясь по сторонам, - с минуты на минуту должен был появиться кто-то из преподавателей, применение заклинаний не могло пройти незамеченным. – И если скажешь кому-то хоть слово…

- Я поняла, - девчонка быстро провела руками по телу, наверное, проверяла, все ли цело, а потом убежала.

- Идиоты! – Драко снял с Крэбба и Гойла заклятие, и мне показалось, что они готовы избить его вместо гриффиндорки. – А если бы здесь появилась МакГонагалл? Какого черта вы устроили?

- Но она же грязнокровка, - Винс задрал подбородок, впервые в жизни я видел злость и непокорность на его круглом лице. – А ты сам говорил, что грязнокровок надо уничтожить.

- Да хоть флоббер-червь! Из-за вас факультет мог лишиться доброй сотни баллов, придурки!

Они еще продолжали переругиваться, когда мы поспешили к гостиной. Драко был зол и явно не замечал очевидного – ни Крэбб, ни Гойл больше не желали ему подчиняться, они выглядели так… словно в них вселился злой дух. Я едва сдержал смешок – злой дух, какой бред! Хотя было в этом что-то такое… меткое, если, конечно, Темную метку на руке, можно было назвать злым духом. Парни действительно стали странными, то, что раньше было для них всего лишь игрой, теперь стало настоящей жизнью. Блейз только покачал головой, когда я сказал ему об этом на следующий день.

- Брось, Тед, они просто повзрослели и поняли, что их кулаки внушительнее их оскорблений.

Я согласился, но незаметно даже для себя продолжал присматривать за парнями. Они казались потерянными, когда Драко забрали домой на Пасху, но продолжали цеплять другие факультеты. Казалось, у них осталось только два инстинкта: наесться и набить кому-нибудь морду. Я надеялся, что Малфой усмирит их, когда вернется из Поместья, но этого не случилось. В первую же ночь мы проснулись от его крика, Драко сидел на своей кровати, обхватив колени бледными влажными руками, и дрожал. На его лице было несколько глубоких царапин, и мне почему-то казалось, что от них обязательно останутся шрамы. Мы с Блейзом тщетно пытались разговорить его, хоть как-то успокоить, но так и просидели всю ночь, не сомкнув глаз. Всё стало известно утром, когда совы принесли почту. Панси вдруг прижалась ко мне и заплакала, я едва успел поставить чашку на стол.

- Отец ранен, мой отец ранен, - всхлипывала она, цепляясь за мои плечи.

Письмо было коротким и каким-то смазанным, словно его писали второпях и на весу. Многие пострадали во время побега Поттера и его друзей, отец Панси был одним из них и, как я понял, он был очень серьезно ранен.

- Я хочу, чтобы он умер, - вдруг сказал она совершенно спокойным голосом.

- Кто, Панси, о чем ты?

- Поттер. Это всё по его вине, если бы не он, никто бы не пострадал, - она вытерла слезы и посмотрела на меня, я поразился той решительности, которую увидел в её глазах. – Если он умрет, всё закончится, никакой войны не будет.

Отчасти я был с ней согласен – не будь Поттера, наша жизнь была бы спокойной и размеренной, и никакой войны действительно не было бы. Но с другой стороны я прекрасно понимал, что не Поттер начал войну, и не из-за него она началась, хотя, несомненно, он был одной из причин. Неизвестно, каким стал бы наш мир, если бы Лорд не проиграл, пытаясь убить Поттера.

- Я не знаю, Панс.

- Не знаешь? А моя семья знает! Мама даже не может показать отца лекарю, потому что на его руке метка! – под конец она сорвалась на крик, и мне пришлось зажать ей рот ладонью. Панси сразу как-то сникла и мотнула головой, сбрасывая мою руку. – Мне страшно, Тед. Мне так страшно…

- Тише, тише. Всё будет… - я хотел сказать, что всё будет хорошо, но не видел смысла в этой лжи – тучи над нами сгущались, и пока не было никаких шансов, что всё может быть хотя бы неплохо. – Всё будет так, как и должно быть.

Тогда Панси успокоилась, я знал, что она постоянно думает об этом, но не мог ничего поделать. Казалось, в моей жизни снова началась черная полоса, только на этот раз это была черная полоса препятствий. Первое время я толком не спал по ночам из-за криков Драко, которому постоянно снились кошмары. Он ничего не рассказывал, замкнулся в себе и стал больше времени проводить с Винсом и Грегом. Мы с Блейзом остались одни, только прикладывались теперь перед сном к бутыли снотворного зелья, одолженной у Слагхорна.

А в остальное время… я бросил все свои силы на поиски путей отступления. С каждым днем Панси становилась всё более нервной и напуганной, злость и страх словно иссушали её, я даже не мог вспомнить, когда она последний раз смеялась. Она отдалилась от подруг, даже довела Миллисент до слез своими насмешками, я не знал, что делать. Каждый раз, когда мы целовались, она словно выкладывала всю свою душу, каждое прикосновение было до того отчаянным, что мне становилось страшно.

К середине мая мы с Блейзом нашли подходящее жилье – небольшую квартиру в одном из спальных районов Лондона. Мне казалось, что чем больше вокруг нас будет людей, тем легче будет затеряться среди них, именно поэтому я сразу отказался от идеи купить дом. Панси только пожала плечами, когда я рассказал ей об этом. Я видел обреченность в её потускневших глазах и боялся, что она может передумать в последний момент. Всё было готово к бегству, всё, кроме нас самих. Портал, который должен был перенести нас в Лондон, я хранил под матрасом, завернутым в пару носков. Я проверял его сохранность каждый раз, когда была возможность заглянуть в комнату, Блейз ругался, говорил, что этим я только привлекаю внимание. Я не знал, как ему удалось раздобыть портал, зарегистрированный в Министерстве магии, но был уверен, что вряд ли хоть когда-нибудь сумею отблагодарить его за это.

Несмотря ни на что школа продолжала симулировать нормальность. Мы по-прежнему ходили на уроки, готовились к экзаменам и даже выбирались в Хогсмид, но эти естественные занятия казались теперь спектаклем, в котором ставка делалась на убедительность.

В один из таких постановочных вечеров, мы сидели на своём обычном месте в углу гостиной. Я листал конспект по Трансфигурации, даже не надеясь что-нибудь запомнить, а Панси дремала на моем плече. Младшекурсники уже разбредались по своим комнатам – после отбоя им запрещено было находиться вне спален, когда пламя в камине вдруг затрещало и в гостиную ворвался Блейз.

- Все в Большой зал! МакГонагалл приказала собрать всю школу в Большом зале! – он остановился, уперев руки в колени и тяжело дыша, - никогда прежде я не видел Блейза запыхавшимся и взъерошенным. – Школа готовится к обороне!

В гостиной вдруг стало необычайно тихо, я почувствовал, как Панси подняла голову и крепче сжала мою руку. Казалось, никто даже не двигался, мы были напуганы и поражены – конечно, все знали, что рано или поздно это случится, но чтобы так быстро… Я не был готов к этому. Из комнат уже подтягивались сонные ученики, большинство было в халатах, некоторые в мантиях прямо поверх пижамы. Гостиная гудела как рассерженный улей, пока Блейз снова и снова повторял свои слова. Внезапно он повернулся, посмотрел на меня, потом на Панси и как-то странно качнул головой в сторону спален. Мне хватило секунды, чтобы понять, на что он намекает, и подскочить с кресла – дорога к отступлению, которую я старательно прокладывал несколько месяцев, была разрушена. Портал должен был сработать только через две недели, к этому времени у нас как раз закончились бы экзамены, и не было никакого другого варианта покинуть Хогвартс незаметно для всех. Панси уже встала, когда я схватил её за плечи и усадил обратно в кресло.

- Сиди здесь, жди меня и никуда не уходи.

- Тед!

- Я сейчас вернусь!

Я был в комнате через минуту, но, как назло, не мог найти завернутый в носок портал. В том, что я должен отдать его Панси сомнений у меня не возникало. Что бы ни случилось, у неё должна быть хоть одна возможность сбежать. Я скинул на пол покрывало и подушку и, наконец, заметил то, что искал. На выходе из комнаты я столкнулся с Винсом, его глаза были безумными, и он шептал что-то себе под нос. Не будь он столько похож на одержимого, я бы решил, что он хочет захватить пару булочек из своей тумбочки. В гостиной уже не было никого, кроме Панси, но она сорвалась с места, едва заметив меня.

- Скорее, Тед, учеников эвакуируют, мы уже должны быть в Большом зале!

Мы бежали так быстро, что стены вокруг смазывались в единое пятно. Уже сидя за факультетским столом, я долго не мог отдышаться, а Панси зажимала уши руками – спорт никогда не был её сильной стороной. Я только успел кивнуть Блейзу, когда МакГонагалл заняла возвышение в центре зала и попросила тишины. Толпа за её спиной показалась мне огромной, неужели в нашей школе столько учителей?

- Эвакуацией будут руководить мистер Филч и мадам Помфри, - начала старуха, и я вдруг понял, кто был лишним среди преподавателей и нескольких призраков – Орден Феникса.

Понимание накрыло меня с головой, это не было шуткой, не было ложной тревогой – война захватила и Хогвартс. Я невольно крепче сжал руку Панси, и почувствовал, что она придвинулась ближе. Сейчас я уже жалел, что уговорил её сдать экзамены и остаться в школе до самого выпуска, кому нужен будет аттестат, если сегодня меня убьют? Я ругал себя самыми последними словами, вспоминая каждое посещение Хогсмида, когда мы могли сбежать, даже не имея портала.

- А если мы хотим остаться и принять участие в битве? – этот придурок, Макмиллан, возвышался над хаффлпаффским столом, гордо выпятив грудь.

Неужели кто-то согласится остаться? Я был уверен, что его засмеют его же друзья, но все три стола кроме нашего неожиданно разразились бурными аплодисментами. Идиоты, которые сдохнут от одного вида Пожирателей. Я мог назвать всего человек десять, которые действительно чего-то стоили в битве.

- Совершеннолетним можно остаться, - МакГонагалл казалась довольной предложением Макмиллана, и её ответ больше походил на приказ.

Я кинул взгляд на наш стол и заметил, какими затравленными взглядами все обмениваются, конечно, ни один слизеринец не пожелал бы остаться и встретиться со смертью. Неужели старуха была так уверена, что хоть один из нас останется? Останется, чтобы сражаться против своей семьи. Я слышал, как возмущенно перешептываются мои однокурсники, и был полностью согласен с каждым их словом. Пусть даже далеко не все слизеринцы поддерживали Темного Лорда, использоваться нас, как пушечное мясо…

- Где профессор Снейп? – крикнула какая-то пятикурсница, кажется, она сидела рядом с Асторией Гринграсс, я не успел рассмотреть – девчонка сразу же спряталась за спинами подруг.

- Он, простите за выражение, сделал ноги, - злорадно возвестила МакГонагалл.

Миллисент ахнула и закрыла лицо руками, Панси едва заметно напряглась, мы все были шокированы этой новостью, путь даже Снейп относился к нам безразлично последний год, он был единственным, кому можно было верить. Старуха продолжила рассказывать план эвакуации, сопровождая свою речь выразительными жестами, которых я никогда не замечал за ней раньше, когда её голос заглушил другой – жуткий, какой-то замогильный и древний. Панси прижалась к моему плечу и спрятала лицо у меня на груди, я обхватил её за плечи. В зале стало необыкновенно тихо, я даже слышал, как бешено колотится мое сердце, отсчитывая последние секунды.

Где-то там, за стенами Хогвартса, был мой отец, и он, возможно, собирался убить меня ради победы Темного Лорда. Меня, Панси, любого, кто встанет на пути его хозяина. Лорд потребовал Поттера в обмен на свободу и неприкосновенность учеников, я не верил ни единому слову. Едва расправившись гриффиндорцем, он примется за Хогвартс, и мало кто выйдет отсюда живым. Вряд ли Пожиратели будут рассматривать, какого цвета нашивка у меня на мантии. Панси вдруг подняла голову и высвободила руку, я даже не успел понять, куда она смотрит, как она уже стояла на ногах.

- Да он же здесь! Поттер здесь! Хватайте его! – закричала она, размахивая руками.

Поттер стоял недалеко от гриффиндорского стола и больше был похож на побитую собаку, чем на героя войны. Не прошло и минуты, как перед ним выросла стена гриффиндорцев и хаффлпаффцев, почти сразу же подскочили рейвенкловцы. Больше сотни палочек было направлено на наш стол и на Панси в частности. Я быстро поднялся и отпихнул скамью ногой, заслоняя собой Панси, Блейз в ту же секунды оказался рядом со мной, поднимая волшебную палочку. Я видел, как мечется Драко, Панси всегда была ему хорошим другом, но сейчас собственная шкура была для него важнее. В тот момент у меня не было времени думать о мотивах её поступка, я только знал, что в случае чего даже с помощью Блейза не спасу её от сотни разгневанных защитников Поттера.

- Благодарю вас, мисс Паркинсон, - МакГонагалл, очевидно, решила притвориться, что ничего не видит, я услышал сдавленный вздох Блейза и повернул голову в сторону Ордена Феникса – да, у нас были серьезные проблемы, мы бы и всем факультетом не смогли тягаться с аврорами. – Вы первая покинете этот зал в сопровождении мистера Филча. За вами пойдут остальные ученики вашего факультета.

Я опешил. Как? Разве они не собираются пробраться к Лорду, прячась за нашими спинами? Я был уверен, что именно так авроры и поступят: воспользуются тем, что Пожиратели не станут нападать на своих детей. Ведь далеко не все были такими, как мой отец или Беллатрикс. Наш стол уже опустел, когда я, наконец, обернулся к Панси. Она стояла, опустил голову, но я видел, что по её щекам текут слезы.

- Прости, - она всхлипнула и вытерла нос рукавом мантии. – Я думала, что так будет лучше.

- Идем.

Я взял её за руку и повел к двери в противоположной стороне зала, сейчас я не мог ни в чем её винить – Панси действительно верила, что получила бы свободу, выдав Поттера. Да что говорить, я первый сдал бы его Лорду, если бы это хоть как-то могло нам помочь. Ведь то, что я не поддерживал Пожирателей, вовсе не означало, что мне дорога жизнь Поттера. Я всего лишь хотел жить спокойно вдали от войны и своего отца, и я не был уверен, что победа Ордена Феникса обеспечит мне такую жизнь. Филч вел нас к Выручай-комнате, чуть впереди я видел макушку Блейза и очень удивился, не обнаружив в толпе своих однокурсников Драко, Винса и Грега, впрочем, потеряться в этой толкотне было довольно легко, поэтому я передвинулся так, чтобы не только держать Панси за руку, но и постоянно видеть её перед собой.

Мы довольно долго шли по темному проходу, пока впереди не стал заметен светящийся проем. Я видел, как исчезают в нем ученики, они словно проваливались под землю, наверное, там была какая-то яма. Я потянул Панси за руку, перемещая её за свою спину, - не хотелось, чтобы она шагнула туда первая.

- Следующий, - у самого прохода стоял аврор с палочкой наизготовку, рядом с ним повис чадящий факел.

Я сощурился от внезапно яркого света, и осторожно выглянул в проем. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил перед собой стены «Кабаньей головы»! Внизу стоял стол, очевидно, чтобы легче было спрыгивать. Я спустился и подал руку Панси, которую уже подгоняли другие ученики.

- Но Кэрроу же сказал, что все тайные выходы из Хогвартса заблокированы? – сказала она, когда мы едва ли не всем факультетом вокруг одного из столов.

- Значит, не все, - задумчиво протянул Блейз. – Меня куда больше интересует, что они будут с нами делать.

Мы переглянулись, Панси отстраненно смотрела в окно на видневшиеся вдали башни Хогвартса. Там был её отец, и мои родители, так же, как и родители практически всех слизеринцев. Что с нами будет, когда эта битва закончится? Я никогда не был хорош в прорицаниях, предпочитая туманных намекам точные расчеты, но сейчас почему-то был твердо уверен, что Поттер победит. Одно то, как встали на его защиту рейвенкловцы и хаффлпаффцы, давало ему фору перед Темным Лордом, которого своей спиной защищали бы разве что такие фанатики, как Беллатрикс и мой отец.

Смогу ли я убедить потом Орден Феникса, что никогда не поддерживал Лорда? Или им хватит одной моей фамилии и лычки с гербом Слизерина на мантии, чтобы отправить меня в камеру Азкабана вслед за отцом? Остальных одолевали такие же мысли, я видел это по их испуганным и бледным лицам. Панси вдруг задрожала и прижалась ко мне, едва сдерживая слезы.

- Мне страшно, Тед, мне так страшно…

Я немного отстранился и достал из кармана портал.

- Панс… если со мной что-нибудь случится, - в глазах вдруг защипало, но я малодушно списал это на духоту в помещении. - Он сработает где угодно, где бы ты ни была.

- Что?! Нет! – Панси оттолкнула мою руку. – Даже думать о таком не смей! Ничего с тобой не случится, мы просто тихо переждем битву здесь, пока за нами не вернутся наши родители.

- Неужели ты не понимаешь? Те, кто сейчас там, - я кивнул в сторону Хогвартса, - за нами уже не вернутся. Даже если они останутся живы, у них будет только одна дорога – в Азкабан.

- Нет, нет, нет! Не говори так! – она ударила меня кулаком по груди и разрыдалась. – Они вернутся, они не могут нас бросить…

Блейз покачал головой и устало облокотился на стол, Миллисент вытирала пот со лба рукавом мантии и махала перед лицом каким-то листком – в помещении действительно было очень душно, хотя неудивительно, ведь в стенах небольшого трактира собралось больше половины всех учеников Хогвартса. Я обхватил Панси руками и уткнулся носом в её макушку, чувствуя, как затихают её рыдания. В трактире было очень тихо, мало кто разговаривал, а если и говорили, то только шепотом. Я вдруг подумал, что нас собрали, как преступников, приговоренных к смерти. Казалось, вот-вот объявится палач.

Прошло уже больше двух часов, когда стены трактира вдруг содрогнулись, и аврор, карауливший тайный ход, безжизненным кулем скатился на пол. Помещение начал заполнять едкий дым, а длинный туннель осветился всполохами огня. Панси закашлялась, другие ученики начали теснить нас, отходя от прохода. Из-за горького дыма слезились глаза и нещадно першило в горле, голова кружилась, и я с трудом удерживал сознание ясным.

- Это же Адское пламя! – закричал какой-то рейвенкловец с ужасом.

Аврора у двери трактира буквально смела толпа обезумевших учеников. Дверь снесли заклинанием, и мы ринулись к выходу. Я только надеялся, что нас не затопчут в дверях. Мы бежали от трактира так быстро, как только могли, поэтому не сразу заметили, что на улицах Хогсмида появились Пожиратели. Я был более чем уверен, что Темный Лорд собрал всех своих приспешников в Хогвартсе, оказалось, нет. Тут же завязалась драка, учеников было гораздо больше, но лишь единицы могли противостоять Пожирателям.

- Уводите детей! – услышал я крик одного из подоспевших авроров.

Я видел, как Миллисент схватила за руки нескольких первокурсников с нашего факультета и погнала их в противоположную Пожирателям сторону.

- Я помогу! – крикнула Панси и вырвалась из моих рук.

- Нет! Панси, вернись!

Я потерял её из виду прежде, чем успел сделать пару шагов.

- Панси!

Прямо передо мной как из-под земли вдруг вырос Пожиратель. Я кинул в него несколько заклинаний, от которых он легко увернулся. Я никак не мог понять, почему он не атакует, пока он не снял маску.

- Тео, мой мальчик! Как успехи в школе? – отец смотрел на меня с полубезумной улыбкой. – Это не с твоей подружкой сейчас развлекаются мои друзья?

Я резко развернулся, выискивая Панси в толпе, и он выхватил у меня палочку. Идиот, какой же я идиот. Отец глумился, крутя мою палочку между пальцами. Я не знал, что делать, - отца совершенно не волновало, жив я буду или мертв, для него я был предателем, отступником, называйте, как угодно. На мгновение мне показалось, что его губы дрогнули, а в глазах мелькнула боль, но отец спокойно направил на меня свою волшебную палочку. Казнь предателя, так он это называл. Я уже не обращал внимания на сражение вокруг нас, видя перед собой только образ Панси. Мне совсем не было страшно, наверное, потому что не было никаких шансов на счастливое спасение. Только немного тревожно – как перенесет это мать? Что будет с Панс?

- Эй, парень, пригнись! - услышал я сзади незнакомый голос, и вдруг понял, что, может быть, все еще не кончено, что я могу выжить.

Пригнуться я не успел, только отклониться чуть вбок, чтобы заклинание отца обожгло правое плечо. В глазах потемнело, и я почувствовал, что ноги меня больше не держат.

Последним, что я видел, было обездвиженное тело отца, упавшее на землю рядом со мной.


Эпилог. Панси

He'll build a little home
Just meant for two
From which I'll never roam
Who would, would you?
And so, all else above,
I'm waiting for the man I love

Ella Fitzgerald - The Man I Love


Я проснулась от непонятного грохота, донесшегося с первого этажа, - казалось, в доме что-то взорвали. Впрочем, это не стало бы для меня большим сюрпризом, за последние несколько дней поместье перевернули с ног на голову, теперь, очевидно, взялись даже за стены. Не знаю, что они надеялись найти в голом камне – скелеты пропавших без вести авроров или очередной способ воскресить Лорда?

День был до неприличия солнечным, за окном пели птицы и журчал фонтан, но мне сейчас больше всего хотелось, чтобы шел дождь, такой сильный, непрерывный, чтоб ничего не было видно за стеной воды. Но кто в этом мире станет считаться с моими желаниями? Выходить из комнаты не хотелось, но я знала, что если не сделаю этого в ближайшие несколько минут, какой-нибудь особо рьяный аврор придет за мной. Я была гостьей в собственном доме, как мелодраматично.

Прошло уже двенадцать дней с тех пор, как Поттер победил, с тех пор, как моего отца посадили в Азкабан, с тех пор, как мы с мамой были под домашним арестом, с тех пор, как я в последний раз видела Теда. Сама мысль о нем, его имя болью отозвались где-то в груди, но я не позволила себе раскисать, просто не имела на это права. Он бы расстроился, вздумай я лить слезы. Не то чтобы не делала этого почти каждый день, просто… надо было продержаться хотя бы до вечера, когда я снова окажусь в своей комнате наедине с воспоминаниями и тревогами.

Я медленно спускалась по лестнице, едва ли не безучастно глядя на запыленную и затоптанную ковровую дорожку, покрывающую ступеньки. Мама вздрагивала каждый раз, когда авроры переворачивали мебель, скидывали со стен картины, порой даже срывали обои. Пусть они оправдывали это поисками «чего-то важного», я была уверена, что это доставляет им неимоверное удовольствие – разрушать, портить, пачкать. Они были похожи на дикарей, и даже наши эльфы называли их варварами. И с ними нельзя было не согласиться. Где была Грейнджер с её ГАВНЭ, когда оно действительно пригодилось бы? Авроры ничуть не гнушались пользоваться эльфами в своих поисках, домовики своими руками рушили то, что строили их предки.

Впрочем, не это было самым ужасным. За все эти двенадцать дней нам не позволили написать даже отцу, не то, что связаться хоть с кем-нибудь. Вот так, домашний арест с полной изоляцией от мира. Хоть какие-то новости я узнавала из разговоров авроров, поэтому старалась как можно больше времени проводить рядом с ними. Первое время они меня гнали, шикали, но, так как собирались они в основном на кухне, я нашла повод постоянно там находиться – училась у эльфов готовить. Даже увлеклась, чего никак от себя не ожидала, хотя поначалу бесилась, срывалась на домовиках, била посуду, но потом вспоминала Теда и буквально сдувалась. Училась готовить его любимые блюда, представляла себе, как бы он отреагировал – наверняка зажмурилась бы от удовольствия, а потом поцеловал меня.

Я знала только, что он жив, и это единственное заставляло меня держать себя в руках. Мне стоило огромных трудов узнать это, и недовольно оброненные аврором слова, мол, есть такой, с ним разбираются, стали моим стимулом. Больше всего на свете я хотела его увидеть, хотя бы просто увидеть, убедиться, что он цел и невредим. Я знала, что нам приходят письма, но мы их не получали – за нас это делал Аврорат.

- Панси! – услышала я голос матери, как только открыла двери в столовую. Что-то случилось, уж слишком возбужденным был её голос.

Мама сидела за длинным столом, который сейчас был заставлен всевозможными коробками с изъятыми из кабинета отца вещами, и читала какую-то газету.

– Панси, я только что узнала: слушание твоего отца в эту пятницу!

Я кивнула, не понимая, чему мама так радуется – послужной список отца вряд ли давал хоть какие-то надежды на его освобождение. Да и слушание, скорее всего, будет над всеми Пожирателями сразу, разве станет кто-то рассматривать каждого по отдельности? Разве что Малфоев, но они всегда на особом положении. Я бы не удивилась, если бы Люциус уже успел втереться в доверие новому Министру, да и проспонсировать заодно какие-нибудь восстановительные работы, например, в Хогвартсе или в Министерстве. Как бы Драко не жаловался, его отец умел без мыла влезть, ну, в общем, понятно, куда. Моего же отца ждут годы в Азкабане или, в лучшем случае, лишение всех прав. Меня от суда спасло только то, что мы с Миллисент и Трейси прятали младшекурсников. Для Аврората это было важнее наших фамилий.

- Я буду на кухне, - сказала я вместо пожелания доброго утра и целенаправленно зашагала к двери на противоположном конце столовой. До меня как-то не сразу дошло, откуда мама узнала новость. Она держала в руках газету. Неужели…?

- Даже не посмотришь свою почту? – весело поинтересовалась она, толкая ко мне стопку конвертов всех цветов и размеров.

- Мы больше не под контролем? – я по-прежнему стояла возле двери в кухню, не в силах поверить, что происходящее мне не снится. – Больше никаких запретов?

- Почти никаких, - кивнула мама и снова улыбнулась.

И только тогда я поняла, что теперь она сможет увидеть отца, пусть даже издалека на слушании, но не в её правилах было сетовать на судьбу. Честно говоря, я всегда завидовала своей матери – она умела находить хоть что-то хорошее в самой, казалось бы, безвыходной ситуации. И я ни секунды не сомневалась, что если бы отца выслали из страны, запретили бы пользоваться магией, лишили бы всего состояния до последнего кната, она отправилась бы за ним. Как я за Тедом. Его имя меня отрезвило, хотя нет, наоборот – сорвало во мне последний оплот выдержки и терпения, и я сломя голову бросилась к столу.

Мама смеялась, пока я судорожно отшвыривала конверты. Было несколько писем от Блейза, подписанных рукой Трейси, пара записок от Миллисент и даже наспех нацарапанное письмо от Драко – я не стала их читать, будет еще время. Как назло, письмо от Теда оказалось самым последним, оно было тонким, в нем едва ли было больше листа бумаги, но я знала, что Тед никогда не умел писать длинных писем. Адреса на конверте не было, только моё имя, написанное аккуратным крупным почерком Теда.

Я провела по нему пальцами, чувствуя, что по щекам текут слезы. Почему-то мне стало страшно – а вдруг он меня разлюбил, вдруг нашел какую-нибудь спокойную покладистую девушку за эти двенадцать дней? Ту, которая будет заглядывать ему в рот и соглашаться с каждым его словом – всё то, чего никогда не делала я. Ведь он и сам бы не позволил мне это делать – изменять себе ради него.

- Ну же! – подогнала меня мама с мягкой улыбкой, мне бы её уверенность.

Я вытерла слезы рукавом и медленно перевернула конверт. Он не был запечатан и, как выяснилось через секунду, оказался пуст. Не было даже крохотной записки, ничего. И я еще думала, что хуже быть не может?

- Он сказал, что не смог ничего написать, - мама смотрела куда-то за меня, и по разливающемуся в груди теплу я уже знала, кого там увижу.

Я медленно обернулась, пытаясь вытереть неостанавливающиеся слезы и пригладить нерасчесанные со сна волосы. Вряд ли я представляла собой живописную картину. Но разве это имело сейчас хоть какое-то значение?

Он стоял, лениво прислонившись плечом к двери, засунув руки в карманы светлых брюк, такой… уверенный, повзрослевший за эти пару недель, такой греховно-красивый, что моё сердце едва не выскочило из груди от затопившей меня безграничной нежности.

- Ты же знаешь, я никогда не умел писать письма.

Всё сразу встало на свои места. И пусть мои волнения никуда не ушли, пусть нам еще только предстоит учиться жить без войны, без постоянного страха за себя, за семью, за свою любовь, быть может, и у нас когда-нибудь будет своё «долго и счастливо».

- Тед!