Глава 1ГЛАВА 1.
Осенние краски начали набирать свою яркость и легкость. Гермиона не могла налюбоваться великолепием этого времени года, которое стояло в самом своем разгаре. Но многое изменилось в этом году. Она чувствовала, что в воздухе не только витает лояльность осени и беспощадное приближение зимы, но и большие перемены в ее жизни, состоящей из учебы, библиотеки, книг, переживаний за Гарри и ворчания на Рона. Ох Рон! Сердце Гермионы сжалось. Она не могла вспоминать, как Лаванда висла на шее у ее друга, расцеловывала его, косясь на нее подозрительным взглядом победителя. Юная волшебница старалась не показывать своей обиды и неприязни к этой паре, и ей удавалось это. Рональд не замечал ничего, что происходило прямо под его носом. Пару раз Гермиона даже облила его тыквенным соком, но Рональд так и не заподозрил, что это не случайность. Ведь случайности не случаются у разумной и аккуратной Гермионы Грейнджер. Лишь Гарри, ее верный друг Гарри, замечал войну в душе подруги. Он пытался поговорить с ней пару раз, даже пробовал поговорить с ней ночью, когда никого не будет рядом. Но он застал ее сидящей на подоконнике, утирая бегущие по щекам слезы. Ему был знаком это взгляд на Рона, ведь когда-то и он сам завидовал Дину, видя его рядом с рыжеволосой красавицей Джинни.
Гермиона шла в теплицу на очередной урок травологии. Ее походка сегодня ничем не отличалась от остальных случаев, но лишь тот, кто хорошо знал Гермиону Грейнджер, мог бы сказать, что она довольна. Ее обычная целеустремленность и слегка вздернутый нос, сегодня были особенно явными. И немногие могли понять, что это обычное ее поведение, ее привычка, а вовсе не желание доказать всем вокруг, что она лучшая волшебница, хотя и являлась таковой. "Сегодня у нас нет уроков со слизеринцами." - Думала девушка с облегчением. Она не хотела встречаться слишком часто со слизеринцами, которых и так было слишком много в течение недели рядом с ней, например во время сдвоенных уроков по защите от темных искусств. Профессор Снегг до сих пор не может относиться к Гриффиндору уважительно. Гермиона одернула себя. Нельзя сегодня думать о неприятном и портить себе день. Ведь он так хорошо начался. Много заданий, повышенная нагрузка, благодаря которой не хватает время на глупые мысли, такие как Рон с Лавандой или Малфой... Гермиона поморщилась. Она вспомнила сегодняшний завтрак. Как всегда уперевшись взглядом прямо, не видя ничего вокруг, кроме собственных воображаемых ситуаций и формул по нумерологии, она шла к своему месту за столом гриффиндорцев, но умудрилась столкнуться с этим противным, заносчивым Малфоем, и хоть он и не сказал ей ни слова, чему собственно говоря Гермиона удивилась, он буквально уничтожил ее взглядом, который так и говорил: "Опять ты, мерзкая грязнокровка!" Она уже давно перестала обращать внимание на реплики слизеринца в ее сторону, но каждый раз, когда она слышала его оскорбления, ее сердце сжималось. Но в этот раз она лишь поджала губы, даже не пробормотав тихое "извини." Прошлепав через лужи грязи, уже не так изящно, как пять минут назад, Гермиона прошествовала в теплицу, увидев ее мадам Стебль расплылась в улыбке, но девушка не заметила этого, потому что ее внимание было сосредоточено на Лаванде Браун, которая, нервно выламывая руки, стояла у входа. Она явно кого-то ждала. И всем было очевидно кого. Гермиона тяжело вздохнула и заняла место за одним из первых растений от мадам Стебль.
— Гермиона, наверное ты уже знаешь, чем мы сегодня будем заниматься...
— Да, профессор. Это трепетливые кустики.
***
Гермиона буквально расплывалась в улыбке по дороге в замок. Ей нравилось совершенствовать свои навыки, нравилось выполнять домашнее задания, и весь сегодняшний вечер она собиралась именно этим и заниматься, сидя в библиотеке школы. Она шла довольно быстро, впереди большинства учеников, которые никуда не торопились.
— Гермиона! — ее окликнул Гарри. Девушка обернулась и встретила друга улыбкой.
— Гарри!
— Я с тобой сто лет не разговаривал. — Волшебник поравнялся с ней и шел с довольной улыбкой на лице, но, хорошо зная его, Гермиона видела, что его что-то беспокоит.
— Да, что-то никак не получается. Такая нагрузка... — Она махнула рукой в сторону теплиц.
— Гермиона, можно с тобой поговорить? — Проницательный друг, покрайней мере более проницательный, чем некоторые, не верил отмазкам, и Гермиона в который раз корила себя за неумение врать.
— О чем, Гарри? — Он нахмурил брови, в знак того, что хочет отметить, что Гермиона достаточно умна.
— С тобой что-то творится. И не надо отговорок, пожалуйста, Гермиона...
— Со мной все нормально, правда. — Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу, прикрыв глаза. В последнее время ее мучили головные боли. Гарри коснулся ее руки.
— Ну если не хочешь серьезно говорить, тогда почему бы не общаться, как раньше. Ведь я не Рон, я здесь, рядом.
— Я знаю, Гарри, — она мягко сжала его пальцы, — Просто, все так изменилось.
— То-ли еще будет, подруга. Чья любимая фраза: "Мы нужны тебе, Гарри."
Не ты ли любишь это говорить? - Он улыбнулся, заглядывая ей в глаза.
— Первый раз слышу. — Сказала Гермиона, и они оба рассмеялась. У девушки будто камень с души упал. Рядом с этим вихрастым парнем с зелеными глазами, в одежде не по размеру, она чувствовала себя собой, а не кем-то, что притворялся в любую погоду, что все прекрасно.
— Спасибо тебе, Гарри.
— За что? Я еще не совершил ничего, чтобы благодарить меня.
—Неправда, Гарри, просто пока что ты еще не понял, как многое ты уже сделал. Не для всего мира, правда, но для многих по отдельности. — Девушка сделала паузу, позволяя другу среагировать на ее слова. Но тот стоял молча, смотря на нее чистыми глазами. —Ты иногда такой непонятливый.
— Ну... — Он нахмурился. — А что если совершить маленькую вылазку в Хогсмид ночью?
— Гарри, да ты с ума сошел! Ты вообще научишься думать разумно? Всех приключений, свалившихся на твою бедную голову, не хватило, чтобы вразумить тебя? — Гарри молчал, чуть зажмурившись, будто боялся, что разгоряченная Гермиона проломит ему голову своим голосом. Но он знал, что она согласится, когда выговорится, и он просто смотрел прямо ей в глаза.
— Ладно, но если что-нибудь случится, знай, что я была против. Глупый мальчишка.
— И вечно этот тон, — улыбнулся он. Гермиона надула губы, стараясь не улыбнуться, но когда Гарри начал смеяться, и она залилась смехом.
Осень стала ярче, и даже туман на земле казался теплее.
Вечером, когда Гермиона доделала домашнее задание и спешила теперь в башню Гриффиндора, чтобы пораньше лечь спать и успеть подготовиться к ночной вылазке, она столкнулась нос к носу с Полумной.
— Полумна, привет!
— Добрый вечер, Гермиона, почему ты не спишь? Уже так поздно... - Она повела рукой вдоль невидимой линии, видимо параллельной окну. Ночь полностью охватила замок. Когтевранка выглядела как всегда странно. На ней была длинная белая ночная рубашка, изрезанная по подолу в лохмотья, ноги ее были босы, а серебристые волосы украшал венок из каких-то белых цветов, названия которых Гермиона не знала. — Не скажешь, который час. Я уже давно брожу, боюсь пропустить, когда луна будет ярчайшей до полуночи. Знаешь, то состояние, когда чувствуешь, нутром чувствуешь, что можешь упустить что-то важное. Я вот хожу ищу... Уже нашла парочку нарглов... —Полумна смотрела на Гермиону так, будто потеряла мысль того, о чем изначально говорила и закончила не так, как бы следовало, а последняя в который раз подумала, что взгляд этой необычной девушки имеет доступ ко всем комнатам в ее душе, заглядывая глубоко-глубоко. Она старалась не повести бровью от удивления.
— Сейчас около десяти, я пожалуй пойду... Встретимся завтра на завтраке!
— Доброй ночи. — Полумна странно улыбнулась и посмотрела на Гермиону пронизывающим взглядом огромных глаз. "Наверное она самый безгрешный и прекрасный человек на земле," — такими были мысли Гермионы каждый раз, когда она говорила с когтевранкой. Иногда ей хотелось учиться с Полумной на одном курсе, чтобы иметь больше возможностей поговорить с этой чудной волшебницей. Когда-нибудь она станет великой. Почему-то Гермиона в этом не сомневалась.
Полумна махнула ей рукой и медленно пошла в противоположную сторону от башни Когтеврана.
— Полумна! — Окликнула ее Гермиона. — Твоя башня в другой стороне.
— Ты очень добра, спасибо, но мне нужно еще найти свой ботинок. Видимо нарглы опять упрятали его. — Гермиона понимающе покачала головой. Она устало вздохнула и быстром шагом пошла к башне своего факультета.
В гостиной еще сидели люди, Гермиона заметила среди них кудрявую голову Лаванды, весело болтающей о чем-то с Парвати. Она не хотела прислушиваться, но не получилось, как бы она не старалась.
— Бон-Бон, сегодня был таким внимательным, он... — Как только она услышала глупое прозвище Рона, она всеми силами удержалась от того, чтобы не скривить губы. И почему только Рон не называет ее Лав-Лав. Вся романтика, навеянная Полумной, исчезла.
— Гермиона! — Ее окликнула Браун. О, как ей не хотелось быть засеченной. Гермиона повернулась, всем видом показывая, что этот разговор ей не интересен. Вся романтика, созданная Полумной развеялась.
— Да, Лаванда? — Ее голос звучал упрямо и твердо.
— Не надоела тебе компания старых книг и учебников? Того гляди, сама превратишься в учебник по нумерологии. — Они с Парвати противно захихикали, но в глазах Патил Гермиона увидела каплю сожаления, или жалости...
— Нет, не надоела. В отличие от некоторых, у меня есть что-то не только на голове, — она указала на кудряшки Лаванды, — но и в ней. — Сказала она, прикоснувшись пальцами к голове. Она не стала задерживайтесь в гостиной, развернулась и постаралась поскорее подняться к себе.
Она обессиленно упала на кровать, но тут же вскочила, поняв, что ей нужно срочно с кем-то поговорить, иначе она сожжет кровать этой Лаванды.
— Джинни, ты не спишь? — Сестра сидела около окна и что-то читала.
— Привет, Гермиона! Ты какая-то взволнованная.
— Да Джинни, я просто вне себя! - Джинни была пожалуй единственной, кому Гермиона смогла доверить свои переживания, иногда ей нужен был объективный взгляд, но она никогда не говорила ей о своих настоящих чувствах к Рону. — Ты бы видела, как на меня смотрела Патил! Будто я обречена на вечную скорбь по Рону, будто, будто он мне нравится! В ее глазах была жалость, Джинни. О, как это невыносимо.
Джинни мягко погладила подругу по плечу.
— Но ведь главное, что ты знаешь, что это не так. Это же важнее всего. Ты никогда не обращала на чужое мнение столько внимания, что же изменилось теперь? — Джинни тряхнула рыжими волосами и сверкнула глазами, Гермиона понимала, почему так много поклонников у этой девушки.
— Да, ты права Джинни. Ничего не изменилось. Его просто больше нет рядом, но меня это не волнует. Что действительно меня волнует, так это его учеба. Спокойной ночи, Джинни. Спасибо. — Она приобняла подругу и быстренько выбежала из ее комнаты.
Весь уют, созданный Джинни испарился, она опять осталась одна, но ее грело чувство света, исходящее от предвкушения встречи с главным другом ее жизни.
— Акцио пергамент! — Направила девушка волшебную палочку на сумку. Оттуда выскочила аккуратно свернутый свиток. Гермиона вздохнула от удовольствия, что сегодня она закончила рано домашнюю работу. Она села перечитать написанное, чтобы исключить вероятность ошибок в тексте и скоротать время. Но нужно притворится спящей, когда Лаванда и Парвати зайдут.
Гермиона обвела взглядом комнату, такую знакомую, родную, провела пальцами по пыльным шторам, вспомнила, как пыталась их почистить в середине первого курса, но все оказалось тщетным. Она улыбнулась навеянному воспоминанию. Просидев так около пятнадцати минут, она нашла в себе силы оторваться от хороших воспоминаний и вернутся к делу. Но послышались шаги по лестнице. Гермиона мигом шмыгнула под одеяло и накрылась им с головой.
— Гермиона? — Послышался вкрадчивый, мягкий, слегка виноватый голос. - Ты спишь? — Гермиона не ответила, лишь посильнее зажмурила глаза. Рон всегда был очень мягок к ней, когда она уставала. Он стоял на пороге, но девушка не нашла в себе сил повернуться к нему. Рон выключил свет и прошептал. — Спокойной ночи.
Гермиона одними губами прошептала ему ответ, а по щеке невольно скатилась слеза. Ее начало трясти от попытки сдержать поток слез, ей стало невыносимо жарко, но она пересилила себя. Как он вообще смог пройти к ней мимо Лаванды, он с тренировки, а они так давно не виделись!
— Ох, Бон-Бон! — послышался звонкий голос Браун. Гермиона закатила глаза. И как вообще такая скользкая и хитрая личность попала на Гриффиндор! Она не сдержалась и фыркнула, нет, ее так просто не пробить. Она твердо решила заснуть, чтобы хоть чуть-чуть выспаться до прихода за ней Гарри.
***
Но те несколько часов не дали спать девушке. Они вымотали ее окончательно и бесповоротно. Я снились теплые руки Рона, противный смех Лаванды, искренность Гарри и холодные ненавидящие глаза Малфоя. Все кружилось у нее перед глазами, когда она проснулась. На ее кровати лежала записка.
"Два часа. У горгульи."
— Гарри, ты всегда прост, как пень! — Проворчала себе по нос Гермиона, натягивая башмаки, стараясь не шуметь.
Медленно, выплыв из комнаты, девушка колебалась между тем, чтобы ринуться к выходу, или же зайти за Гарри. Полная дама вряд ли выпустит ее ночью, а тут есть мантия-невидимка.
— Гарри? — еле слышно прошептала Гермиона. — Ты здесь? — Его кровать пустовала. Рон спал безмятежно, как всегда ничего не подозревая. Девушка вздохнула, бросив на него тоскливый взгляд. Он скучала по его неуместным шуткам, милой неловкости, ей не хватало его непонимания, когда ей приходилось ему все объяснять.
— Гермиона! — Сзади послышался голос Гарри. — Я тебя ищу, а ты здесь ходишь. Как ты прошла мимо меня? — Он скинул мантию-невидимку, и теперь в комнате висела его голова и плечи.
— Если ты собираешься со мной вести беседу, прошу уж снимай мантию-невидимку, а то больно приятно разговаривать с летающей головой.
— Ладно, не злись, идем?
— И вообще, что за странная записка? Четыре слова - вечный смысл? О нас могли бы узнать, Гарри, разве ты еще ее научился действовать осторожно?
— Притормози, Гермиона, что за записка?
— Как это, что за записка? Ты же сам мне ее написал. — Гермиона вытащила свернутый пополам кусочек пергамента. — Вот она. — Гарри уставился на нее, и внимательно вгляделся, повертев ее в руках.
— Нет, Гермиона, я тебе ничего не писал. Я еще не настолько свихнулся, чтобы забыть то, что сделал. И неужели за шесть лет, как ты проверяешь мои домашние работы, ты не изучила мой почерк? — Они тихонько рассмеялись.
— Пойдем хоть в гостиную выйдем.
— Но кто тогда ее написал?
— Точно не Рон, он спит без задних ног.
— Да он бы и не додумался. — Тяжело сказала Гермиона.
— Есть способ узнать, кто это сделал. — В глазах Гарри промелькнула мысль.
— О нет, Гарри. - Простонала Гермиона, — Ты же не хочешь сказать, что мы пойдем проверять?
— Именно это я и имел в виду.
Девушка замотала головой, но Гарри уже предлагал присоединится ей под мантией-невидимкой.
— Гарри, ты сумасшедший, знай это. — Сказала она, улыбаясь предстоящей авантюре, и залезла под мантию.
— Кто здесь? — Прошелестел голос Полной дамы, когда друзья открыли дверь.
Но так как ответа не последовало, она успокоилась и вновь закрыла глаза.
За пять лет, проведенных в Хогвартсе, они научились ходить бесшумно, без единого звука. И если на первом курсе кто-то мог услышать от них шарканье ног, сопение или переговоры, то сейчас никто бы и не подумал, что двое ребят находятся здесь, в холодном каменном коридоре, освещенном лишь едва заметным пламенем факелов.
Впервые прокравшись к каменной горгулье без приключений, Гермиона вздохнула с облегчением.
— Давай, сейчас без пяти минут два. Ты иди, а я буду рядом в мантии. — Гарри выпихнул подругу из под мантии.
— Гарри!
— Чего ты визжишь? Хочешь испробовать проделки Пивза на себе? Не думаю, что тебе понравится. — Сказал невидимый голос Гарри.
Гермиона отправила кофту, осмотрела себя в начищенные доспехи рыцаря.
— Да...ну у меня и волосы. — Она попыталась пригладить непослушную копну, но сделала только хуже. Закатив глаза, она отошла к горгулье, стараясь больше не смотреть на свое отражение. Гермиона села в проеме между ногами горгульи и стеной, прижавшись к холодному камню стены, она не знала, кто придет на встречу, и ей было спокойнее, если она увидит пришедшего раньше, чем он заметит ее.
Без голоса и взгляда Гарри ей было неуютно, но чувство, что он рядом грело ее. Ведь не каменные своды замка, не волшебный потолок в главном зале, а именно друзья сделали эту школу ее домом. Она не знала, долго ли она просидела, вслушиваясь в тишину, нарушаемую потрескиванием огня в факелах, но Гермиона уже начала думать, что такова шутка кого-то, кто рассчитывал на нее, как на наивную глупую девочку, блистающей на уроках умом, но не воспринимающей хитрости. Гермиона послала укоризненный взгляд этой мысли и прикрыла глаза. Всего на пять минут, ведь они вряд ли что-то изменят.
Она проснулась от твердых шагов, которые могли принадлежать лишь человеку, который ничего и никого не боится. Она слегка выглянула из-за передней конечности горгульи. Она задохнулась от удивления, возмущения и прочих чувств, захлестывающих ее при виде этого человека. Малфой. Как он мог, после всего, что им сделал, что ей сделал и сказал, просто пригласить ночью встретиться, да еще и опоздать, заставив ее ждать в темноте, холоде и страхе. Но он вовсе не выглядел злым, ненавидящим, как обычно. Наконец то он показался простым смертным, уставшим и каким-то отчаявшимся. Его нервный взгляд бегал от картины к картине, висящих на стенах коридора.бНо Гермионе было все равно.
— Малфой! — Она выскочила из-за каменной статуи с такой неожиданностью, что слизеринец удивленно отшатнулся.
— Грейнджер, ты живешь здесь? — съязвил он, кивнув на статую. Гермиона закатила глаза.
— Ты звал меня сюда?
— Но не она же. — Драко снова обратил взгляд к уродливому монументу.
— Уж у нее побольше человечности, чем у тебя. — Сказала она, стараясь сделать свой голос, как можно менее эмоциональным.
Малфой ничего не ответил. Он зажал виски длинными пальцами. Синяки под глазами и его бледность контрастировали еще больше, чем ранее.
— Я не пришел ссорится с тобой, Грейнджер.
— А зачем же? Думала только это тебе интересно. Обзывать меня и подкалывать Гарри!
— Это дело забавное. — Мечтательно протянул он, растянув губы в мечтательной улыбке. Гермиона слегка удивилась. Наверное и впрямь это доставляет ему удовольствие.
— Знаешь, а я не верю, что ты злой, Драко. — Вдруг сказала Гермиона, поддавшись чувствам. Малфой опешил, но не подал виду, лишь слегка дернул бровью.
— И с чего же ты сделала такие выводы? — Сказал он, уголок его губ на миг скользнул вверх.
— Ну... - Гермиона замялась. — Твои чувства играют с тобой злую шутку, Драко. И воспитание... — Она вовремя остановилась, не успев упомянуть его отца, Люциуса, который видел одну отраду в мире - чистая кровь. Они долго стояли, не говоря не слова. Гермиона молча смотрела на то место, где должен был стоять Гарри, а Малфой с интересом разглядывая потолок, который был ничем не примечателен. Девушка чувствовала себя паршивей прежнего, боясь, что парень и в самом деле захочет раскрыть свою душу. — А вообще, Драко, уже поздно, я долго тебя ждала, я пожалуй пойду.
— Мда... Не очень содержательный разговор. Ну тогда держи. — Он втиснул ей в ладонь скомканный кусок пергамента. И ушел, не сказав боле ни слова. Гермиона осталась стоять, ощущая прикосновение холодных пальцев Драко. И краем глаза заметила Гарри, с плеч которого упала мантия, и он стоял, вытаращив глаза на всю развернувшуюся картину.
— Гермиона только не говори, что ты водишь друзей среди его компании, а Малфой уже успел затесаться в лучших подругах. — Сказал на смешливо Гарри.
— Знаешь, мне кажется у него проблемы. Особо он не доставал нас в этом году.
— Прошло всего два месяца. Хотя возможно ты права. Когда мы видели его с матерью во Флориш и Блотс, он выглядел более, чем беспокойно. Но это не значит, что его осенило в том, что мы замечательные ребята, и с нами стоит подружиться.
— Нет, не значит, Гарри. — Сказала девушка задумчиво. — Никто не заставляет тебя с ним общаться.
— А я и не собирался. — Огрызнулся он, но тут же почувствовал себя виноватым. Он часто сердился на Гермиону, грубил ей, а она всего лишь хотела помочь всему миру, а в первую очередь ему. — Пойдем, а то и так уже поздно. — Сказал он, слегка смягчившись.
Глава 2— Гарри, впервые здесь так пусто...
— Сейчас же не то время, когда Хогсмид забит народом. Да и последние события не придали ему популярности...
Ребята направились к Кабаньей голове. Они тоскливо проводили взглядом заведение Розмерты, где проводили чудесное время в выходные.
— Гермиона, может ты мне все таки расскажешь, что с тобой. В последнее время ты учишься лучше прежнего, хотя казалось бы куда лучше. — Гарри проворчал последнюю фразу себе под нос. —А нас с Роном даже не замечаешь. Это все из-за него, да? — Девушка молча смотрела вперед, не глядя на Гарри, который уперся взглядом в ее лицо в поисках ответа.
— Гарри, теперь я знаю тот взгляд, которым ты смотрел на Джинни с Дином. Я не могу просто оставить все так. У меня сил нет видеть эту глупую Лаванду рядом с ним. Я...я не могу поверить, что она оказалась лучше и нужнее меня. — Девушка говорила медленно тихим голосом.
— Никого нет лучше тебя, Гермиона. Рон просто тупой осел. — Девушка всхлипнула и зажала рот рукой, отвернувшись от друга.
Темнота Хогсмида, в некоторых местах исчезающая под тусклым светом фонарей, давила на настроение друзей. Деревья выли ветром, качались в унылом ритме, будто ничто не потревожит их грусть. "По-скорей бы выпал этот чертов снег." — Думал Гарри, разглядывая покрытые инеем лужи. Он положил ладонь на плечо Гермиона. Та буквально сжалась, закрылась от всего мира. Никто прежде не видел гордую, стойкую Гермиону Грейнджер плачущей.
— Гарри, ты не должен видеть меня такой, — сказала она, вытирая соленые слезы с лица. — Это неправильно.
— Знаешь, Гермиона, я итак неправильный. И что в этом может быть неправильного? — Девушка повернулась к Гарри и укуталась в его объятиях, шепча неразборчивые слова. Гарри прикрыл глаза. Он так не хотел, чтобы Гермиона плакала, в эту секунду вся его душа ненавидела Рона, он считал его не достойным этой сильной и красивой, расстроенной им девушки. Друг для него превратился во врага, когда он обнимал Гермиону.
— Ты дрожишь, пойдем скорее. — Взяв подругу за руку, Гарри повел ее к бару.
Внутри было так же темно, как обычно. Они прошли к более или менее уютному столику около окна, провожаемые равнодушным взглядом официанта.
— Два сливочных пива пожалуйста. — Сказал Гарри, и неторопливый официант скрылся за дверью кухни, из под которой тянулся неяркий свет, отражая предметы тенью на деревянном полу. Здесь было отчетливо слышно завывание ветра, просящегося внутрь. Гермиона поежилась.
— Последнее время Снегг какой-то странный, не заметила? Он даже практически не ворчит на меня.
— Да, я заметила. Вообще какие-то странные перемены происходят со всеми слизеренцами. А Снегг может просто немного успокоился, когда получил столь долгожданную должность.
— Но он до сих пор не вылазит из своих подземелий. — Усмехнулся Гарри и тут же поник. — Прошлые годы сильно отличались.
— Время не стоит, Гарри. Большие перемены грядут, я это чувствую.
— С Роном что-то не так. До сих пор не понимаю на кой ему сдалась эта Лаванда?! Он сам не свой. Ходит с высоко-поднятой головой, смотрит на меня, как на человека не его уровня, и...
— Может это из-за того, что он был всегда в твоей тени, Гарри? Трудно быть другом известного волшебника. Он наконец-то добился того, чтобы его уважали.
— Гермиона! Все слизеренцы смеются по углам над его парой. Они выглядят нелепо. Я не понимаю, зачем он с ней. Он отказывается от нашего общества, чтобы побольше уделять внимания Лаванде и глупым прозвищам, за которыми следуют омерзительные поцелуи. — Казалось Гарри передергивает из-за возмущения. Гермиона невольно улыбнулась и грустно сказала:
— Может это любовь? — и опустила глаза. Гарри нервно расхохотался.
— Гермиона, ты лучшая ученица Хогвартса, а говоришь чепуху! Это вздор и... Ай! — Гарри схватился за шрам.
— Гарри! Опять болит? — Кинулась к нему девушка.
— Н-нет, все впорядке, это была лишь доля секунды...
— Видение?
— Нет, просто резкая боль, а потом все. — Гарри выглядел слегка встревожено и недоверчиво, но быстро взял себя в руки. — Ничего особенного, все хорошо.
— Нужно сказать Дамблдору.
— Нет не нужно, я не думаю, что стоит его беспокоить из-за малейшей ерунды.
— Но это не ерунда, Гарри!
— Ерунда. Закрыли тему, Гермиона.
— Гарри, ты когда-нибудь сведешь меня с ума. — Теперь она выглядела еще более поникшей и раздавленной. Гарри сжал пальцы ее рук.
— Эй, унылый мерзляк, или как там их, нужно уточнить у Полумны, тебе совсем не идет этот вид. Гермиона, которую я знаю, всегда находит выход и никогда не отчаивается. Девушка улыбнулась, и Гарри в который раз заметил, что из маленькой девочки с копной волос и зубами, как у кролика, от которых она к счастью избавилась, выросла настоящая красавица.
— Она перед тобой, Гарри. — Тихо, но уже более твердо сказала Гермиона. — Обещай мне, что впредь ты не будешь от меня закрываться и избегать разговоров. Так ты совсем зачахнешь. — Сказал Гарри внимательно всматриваясь в глаза подруги, ища согласие.
— Обещаю.
— И что не будешь грустить из-за осла-Рона.
— Обещаю.
***
Выйдя из бара, друзья недолго гуляли по узким улицам Хогсмида, заметенных первым ночным снегом. Ни один дом не давал света, и лишь луна и огни Хогвартса позволяли им разглядывать деревню.
— По-моему Слизнорт сумасшедший. — Вспомнил Гарри учителя зельеварения. — Он одержим мной. Когда Снегг преподавал зельеварение, я мог и не стараться, все равно результат был один и тот же. А тут... Он возлагает на меня надежды высшего мага по этому предмету!
— Гарри, по-моему нет ничего плохого в том, что учителя думают о тебе лучше, чем ты есть. — Она осеклась. — То есть больше чем ты знаешь.
— Я скоро с ума сойду с этими зельями и котлами. Что там? Ты видишь? — По пути к ним со стороны школы надвигалась высокая фигура со скрытым капюшоном лицом. Размеренные шаги были быстрыми, но казалось, что подол мантии даже и не двигался, так твердо шел этот человек. — Гермиона, иди сюда. — Гарри завел подругу за угол последнего дома в надежде, что высокий человек не заметит их.
— Но, но кто это?
— Уж точно не Филч и не Флитивик. Тихо.
Фигура быстро преодолели расстояние между ними и, не останавливаясь, прошла к бару "Три метлы", по пути сняв капюшон руками, одна из которых начала чернеть. Под тканью скрывалась серебристая голова, на лице которой сверкали синие глаза.
— Дамблдор. — Выдохнула Гермиона.
Глава 3— Бон-Бон! Ты такой молодец!
— В этот раз почему? — Пробормотал Рон, незаметно закатив глаза.
— Ты так здорово играешь в квиддич! Вся остальная команда по-сравнению с тобой отбросы! Вот Гарри зазнавался своей славой, но теперь-то он понял, кто настоящий игрок!
— Лаванда, не пори ерунды! Гарри лучший игрок, это неоспоримо. И он все еще мой лучший друг.
— Почему ты всегда со мной споришь? — В глазах девушки появились наигранные слезы, щеки вспыхнули, а взгляд стал надменным. Рон тяжело вздохнул.
— Мне нужно отдохнуть, Лаванда. Ты итак меня вытащила среди ночи, чтобы "поговорить о важном." Спокойной ночи. — Он встал и начал подниматься по лестнице, когда услышал звонкие всхлипы девушки.
— Ты что плачешь? — Рон не переставал удивляться характеру Лаванды, которая сначала присваивала себя людей, как вещи, а потом измывалась над ними психологическими способами.
— Ты не любишь меня, Рональд Уизли. — Рон решил не останавливаться и, прежде чем скрыться за дверью комнаты, сказал:
— Если ты будешь продолжать эти никчемные рыдания, ты перебудишь весь факультет. А не всем, как тебе, хватает двух часов сна перед тяжелым днем, в том числе и мне! — Сказал он язвительно и чуть не хлопнул дверью. Ему надоели бесконечные ссоры с Лавандой, ее нелепые прозвища, то, как она висит у него всегда на шее, его раздражала ее манера, он был вне себя, когда она плакала, жаловалась ему на, как ему казалось, никчемные проблемы, его не интересовали бесконечные восхищение профессором Трелони и ее методом преподавания, разговоры о том, какой цвет больше подойдет к ее настроению, и любой выбор Рона, соглашайся он с ней или нет, не удовлетворял девушку. А уж Парвати, которая постоянно суетится возле них, говоря какая они прекрасная пара, и вовсе выводит из себя. Рон стукнул по стене кулаком. Он скучал по зануде-Гермионе, которую вовсе не считал не интересной, он скучал по их троице, когда они все вместе ходили к Хагриду, тайком пробирались Хогсмид, их приключения казались нескончаемы, а тут квиддич, Лаванда, спокойная разморенная жизнь, состоящая из поцелуев и ссор. Он бросил взгляд на кровать Гарри и не увидел друга. "И где может быть этот искатель приключений?" Почему-то думалось самое худшее, но Рон уверял себя, что он обязательно бы услышал, если что-то бы случилось, хотя по спине пошел неприятный холодок.
— Гарри, я ничего не вижу.
— Успокойся, вряд ли мы могли ошибиться гостиной.
Рон сбежал вниз.
— Гарри, Гермиона! Где вы были? — Всплеснул он руками. —Я чуть с ума не сошел, когда тебя не увидел. — Обратился Рон к Гарри.
— Рон, садись. Мы сейчас тебе все объясним.
— Почему вы не позвали меня с собой? — Никак не успокаивался парень.
— Рональд, сядь! — Своим повелительным тоном и взглядом Гермиона заставила его сесть. — Мы были в Хогсмиде. Просто гуляли, ничего особенного не случилось, пока мы не увидели, — Гермиона слегка встревоженно взглянула на Гарри, и когда он утвердительно кивнул, продолжила, — пока мы не увидели Дамблдора. Я уме не приложу, какие неотложные дела могли появиться у его ночью в Хогсмиде.
— Может пожиратели смерти? — Неубедительно предположил Рон.
— Нет, шуму бы было больше. — Сказал Гарри. — Вы, вы видели его руку?
— Да, с ним что-то не так. Может тебе стоит с ним поговорить? — Предложил Рон.
— Как ты себе это представляешь? Извините, профессор, а вы заметили, что у вас рука странного цвета? Ты считаешь это нормальным?
— Ребят, я очень устала, нужно идти спать, всем спокойной ночи. — Гермиона кивнула Гарри и направилась к спальне.
— Да, Рон, я тоже пойду.
Рон остался один. Его слух ласкали голоса ушедших друзей, звучащие рядом с ним впервые так близко за очень долгое время.
***
Утро занялось розовыми и красными красками. Комнату осветила заря, Полумна проснулась как всегда самой первой. Ей так нравилось, что башня Когтеврана самая высокая в замке. Отсюда видно все. Озеро, лес, кусочек Хогсмида.
— А где же моя вчерашняя диадема?.. — С блуждающим интересом спросила девушка саму себя, шепча себе под нос. — Может быть здесь? — Она одернула одеяло и заглянула под кровать. — И правильно говорят, Лавгуд, ты такая странная. Любому фестралу ясно, что они никуда не исчезли просто так. Над тобой опять шутят. — Девушка уныло села на кровать, которая казалось ни на сантиметр не прогибалась под легкой волшебницей. — Ну что же, сделаю себе новую. — Вновь оживилась она. Одевшись, кое-как заколов длинные густые волосы на затылке, она спустилась в гостиную.
— Эй, Полоумная, что на тебе в этот раз? Костюм феи единорогов? — Съязвила Мэнди Броклхерст, окинув подозрительным взглядом девушку. Но увидев, как всегда равнодушный и даже дружелюбный взгляд Полумны, демонстративно закатила глаза. — Ну что ты смотришь на меня своими шарами? Неужели тебе совсем все равно, или распределяющая шляпа ошиблась, распределив тебя на этот факультет, и ты совсем не умна? Может тебе путь в Пуффендуй?
— Нет, распределяющая шляпа не могла ошибиться, Мэнди. Хотя иногда меня терзают сомнения по поводу некоторых учеников. — Полумна говорила в размеренной манере, которая так раздражала Мэнди, и она даже не уловила долю сарказма в ее ответе. Она лишь хмыкнула и демонстративно отвернулась от Полумны, которая с удовольствием присела напротив нее на ручку кресла.
— У тебя шнурки развязаны, Полоумная. — Кивнула Броклхерст на чудные ботинки девушки бежевого цвета с разноцветными шнурками.
— Спасибо, Мэнди, ты очень добра. — Сказала Лавгуд, заправив шнурки внутрь. — Мне нужно отправить письмо, увидимся за завтраком.
— Удачи.
Полумна шла, слегка подпрыгивая, и напевая себе какую-то мелодию, к совятнику. Начались дни, когда утром вместо росы траву и дороги покрывает красивый иней, который Полумна старалась обходить, чтобы не испортить прекрасных рисунков.
— Привет, Драко!
Слизеринец стоял спиной к ней, слегка ошеломленный приветствием странной блондинки с огромными глазищами. Он лишь кивнул в ответ. Полумна пропорхала мимо него к серой сове с большими желтыми гландами и привязала небольшой кусочек полусоженного пергамента.
— Папе нравится, когда письмо написано необычным путем. — Улыбнулась Полумна, повернувшись к Малфою. Тот слегка отшатнулся.
— Ладно, бывай, Драко. — Она уже собиралась покинуть теплое помещение, но парень окликнул ее.
— Подожди! — И слегка помявшись, добавил. — Пожалуйста. — Полумна повернулась, вглядываясь в него внимательными глазами. — Передай это Грейнджер. — Он дал ей аккуратный конверт.
— Хорошо. Я передам, если его не украдут нарглы. — Не дожидаясь ответа, Полумна побежала к замку. Драко был слегка в сомнениях, но для него было ясно, что в этой девушке что-то есть.
Он медленно вышел из совятника и побрел по тропе вдоль замка, которая должна была закончится на южном конце Зачарованного леса. Поежившись от холодного ветра, он стал замечать, что с приближением зимы от него что-то ускользает. Ему не нравилось это членство в "клубе" пожирателей смерти, ему совсем не хотелось убивать Дамблдора, он совсем не хотел больше ранить Грейнджер. От ее улыбки у него потеплело на сердце, но внезапная теплота мигом отошла в сторону, когда он все же понял, что ее улыбки ему не адресованы. Он сжал кулаки. Все изменится. Но ведь сделал же он хоть что-то хорошее? Нет. Какой же глупец. Разве можно себя вести, как последний ублюдок, с такой, как она. С такой, какой она для него стала.
Не показывая не единым мускулом лица, что его что-то беспокоит, он повернул к замку, решив, что чем раньше он с ней встретится, тем будет ему спокойнее.
— Грейнджер, — окликнул Драко девушку, покидающую большой зал. Та шла, мягко говоря, разъяренная. И он даже хотел отказаться от затеи, но вспомнив свою прогулку, вздохнув, все же подошел к ней.
— Чего тебе, Малфой? Если хочешь видеть меня в плохом настроении, тебе сегодня стараться не придется, как видишь. Можешь наслаждаться плодами чужого труда.
— Я всегда говорил, что такие, как Уизли, не приносят ничего, кроме проблем.
— Какие это такие? — Гермиона повысила тон и редко обернула к нему лицо. Драко слегка опешил, да что же с ним такое, из-за девчонки переживать!
— Глупые, Гермиона. Хотя, наверное, не ко всем это относится из их семейки. Близнецы весьма разумные.
— Драко, да что же с тобой происходит? Было гораздо легче, когда ты просто злился. Теперь ты говоришь загадками. К чему? — Гермиона почти сошла на крик, сама не понимая внезапной ярости. Драко схватил ее за руку и потянул к пустующей лестнице, ведущей к башне прорицаний. Девушка не сопротивлялась, в ней уже не оставалось на это сил. Лаванда назвала ее нелепой неряхой, заставив Рона подтвердить это, а тот, несносный, согласился. Тряска от гнева ушла, и теперь она покорно следовала за Драко, утирая слезы.
— Грейнджер, т-ты плачешь? Из-за этого...— Конец фразы был заглушен, но Гермиона прекрасно осознавала, что тот сказал. — Да он же и мизинца твоего не стоит. — Он прошептал это очень тихо, Гермиона устала удивляться, но здесь эти перемены были столь странны и непосредственны. Она взглянула ему в глаза сквозь пелену слез. В сердце что-то перевернулось, когда она увидела его взгляд. В нем присутствовала прежняя колкость и язвительность, но так же и самая малость нежности.
— Да что ты вообще несешь, Малфой? Что. Ты.. — Парень прижал к себе шипящую и колотившую его девушку, которая на узнавала себя в принципе. Минуту спустя, она сжалась в его руках, изредка содрогаясь от слез, Драко старался, как можно нежнее и аккуратней, поддерживать ее, непонимающую, что происходит с этим, вчера еще злым, слизеринцем, который сейчас отдает ей свою нежность.
Глава 4Гермиона лежала с широко открытыми глазами в своей спальне. Сказав, что ей нехорошо, она была освобождена от занятий на весь день. После всего случившегося за день, ее и вправду слегка тошнило, а голова шла кругом. Но теперь Рон не занимал главное время рассуждений девушки. Она отдавала свои мысли изменившемуся слизеринцу. А может он всегда был таким. Гермиона помнила, как мягко отстранила его от себя, вместо того, чтобы оттолкнуть, помнила, как вцепилась в его пальцы, как за последние нити надежды. А он с таким пониманием на нее смотрел, будто мировая мудрость хранилась в нем с тех пор, как он стал таким. Да, еще Полумна что-то передала ей. Гермиона вспомнила о пухлом конверте, лежащем на дне ее сумки. Пошарив в ней, она уже боялась, что потеряла его, как пальцы коснулись ровного пергамента, сразу понятно, что дорогого.
Нежно развернув конверт и вдохнув теплый запах бумаги, впитавший чернила и теплоту рук автора, она достала красиво сложенное письмо.
" Грейнджер,
Ты прости, но я до сих пор не могу выразить насколько я глуп. Иногда мне. кажется, что будет лучше спрыгнуть с самой высокой башни. Я не могу стать лучше, никогда не был, и собираюсь. И вряд-ли от меня когда-нибудь уйдет трепет перед двумя людьми. Сколько раз я обзывал тебя, даже не могу припомнить, когда называл тебя по имени до этого дня, Гермиона. Даже писать это тяжело. Но прошу, не думай, что и мне было легко видеть, как ты ходишь с этим оборванцем Уизли. Не могу удержаться, уж прости, этого ты во мне не изменишь. А знаешь какие чувства меня переполняли? Никто не знает.
А эти жалкие ничтожества подле меня всегда, всегда будут смеяться над вещами, чуждыми им. Их оскал в твою сторону, ухмылки Паркинсон, которая вешается на меня без конца и края, выводят меня из себя. Не могу не скривиться при воспоминаниях о Святочном балу. Я тогда был с ней, а ты с этим, болгарским ловцом, который не знает ничего, кроме как управлять метлой. А знаешь чьей талии я хотел касаться? Никто не знает и не знал.
Я не буду извиняться перед тобой за Поттера, но наверное он хороший друг, раз ты его выбрала. Хочу, чтобы ты и меня выбрала, Грейнджер."
На этом письмо заканчивалось, почерк у Драко был корявым, но какой-то особенный. Гермиона не могла сдержать улыбки в некоторых местах, но сердце ее переполнялось горечью. Неужели он молчал все эти годы. А она считала себя проницательной. В конверте осталось еще много бумаг.
Это были рисунки. Самые разнообразные, но на большинстве было изображено очень ей знакомое лицо, которое она каждый день видела в зеркале. Она начала из перелистывать. Сказать, что Драко был талантлив, значит ничего не сказать. Первый курс. Рисунок детский, все лишено основательных черт, ее лицо непохожее на ее собственное, выглядело как штамп. На обратной стороне каждого рисунка стояла дата и краткое описание. Дойдя до окончания первого курса, Гермиона с удивлением заметила насколько мастерство одиннадцатилетнего мальчика возросло. Она была изображена посреди школьного коридора, смотрящей куда-то на лестницу недовольным взглядом. Девушка усмехнулась. До чего смешной она была.
И тут ее взгляд зацепил ее портрет. Настоящий портрет, она с уверенностью могла это сказать. И Гермиона поняла, что не только она выросла и изменилась, но ведь и он взрослел рядом с ней. В рисунках не осталось ничего комичного, лишь красота и легкость пера, которым Драко выводил каждую черту ее лица. Она перевернула рисунок лицевой стороной вниз.
"Грейнджер, ты повергла меня к таланту." И эта фраза отличалась от предыдущих. Она помнила, как до четвертого курса у нее были ужасные передние зубы. И в каком-то смысле, благодаря Драко, она от них избавилась. В ее улыбке более не было недостатков. Она на секунду усомнилась, а не сделал ли он это специально, но тут же отбросила эту мысль в сторону. Что за глупость! Рассмотрев каждую работу, сердце девушки наполнилось теплотой к Малфою. Она захотела вновь увидеть его. Но голова шла кругом, и когда она вышла из спальни, чуть не скатилась вниз по лестнице. Нет нужно дождаться ужина. Аккуратно положив в конверт подарок Драко, она спрятала его в глубину тумбочки, напоследок заколдовав ее. Мало ли что в голову взбредет Лаванде.
И этим она отличалась от всех. Она не замечала, как входила в жизни людей, меняла их, переворачивала с ног на голову, а сама до сих пор считала, что Гермиона Грейнджер - обыкновенная волшебница, ничем не примечательная, выделяющаяся лишь блистательной памятью и старанием.
Заспанная Гермиона наконец-то нашла в себе силу спуститься вниз. "Скорее всего он уже ушел из зала." Ужин давно начался, поэтому девушка не надеялась, что найдет Драко там.
По дороге в большой зал, она внимательно всматривалась в лица учеников, ища одно единственное. И тут Гермионе в голову пришла мысль, что она и половины учеников не знает. Придя на ужин, она немного удивилась, зал был полон народу. Везде раздавался смех. Проводя взглядом пару когтевранцев, девушка осмотрела стол Слизерина и все же нашла светловолосую, словно цвета звезды, голову. Она никогда не замечала какого необыкновенного цвета волосы Малфоя. На его лице, когда он заметил Гермиону, не было улыбки, но он встретил ее серьезным теплым взглядом, который был долгим и, казалось, гипнотизирующим, затягивающим в этот омут серо-голубых глаз. Но Гермиона не стала задерживаться, и он повернул голову к сидящей рядом Пэнси. Но Гермиона увидела, как уголок его губ слегка дернулся улыбкой.
— Гермиона, как ты? — Она стояла посреди зала и не заметила подошедшего Гарри, который с беспокойством изучал ее лицо, будто у Гермионы изменился цвет код на синий.
— Гарри, ты так смотришь, будто у меня выросла борода, как у Дамблдора. — Засмеялась она, сжав пальцы друга. — Я уже гораздо лучше, спасибо, хотя и соскучилась ужасно.
— Да, настроение у тебя явно лучше. — С удовольствием заметил Гарри. — Пойдем, сегодня за ужином нас балуют.
— Неужто мы наконец-то избавились от тыквенного сока? — С насмешки вой надеждой спросила девушка.
— О нет, Гермиона, они его не уберут, пока он не потечет у нас в венах вместо крови. — Ребята засмеялись и пошли к столу.
— Гермиона, ты сегодня бледнее обычного, а под твоими глазами замечательные синяки. — Сказала Лаванда, когда Гарри с Гермионой проходили мимо.
— О, заткнись, Браун! — Кинул ей Гарри, чему та была слегка ошеломлена. Но Гарри не стал дожидаться ответа от нее или Рона и повел Гермиону дальше.
— А почему все еще за столами? Разве ужи не подходит к концу?
— Сегодня мы дожидаемся речи Макгонагалл. Нам будут что-то впаривать про новые предметы в следующем году и прочую ерунду.
— Я не считаю это ерундой.
— Я почему-то не сомневаюсь, Гермиона.
— Ах, ну конечно, одной же мне заканчивать школу и вступать во взрослую жизнь.
— А я останусь на второй год и вся моя жизнь рухнет. — Сказал Гарри и лукаво посмотрел на подругу. — Ты же прикроешь меня, да?
— Оборотное зелье на экзаменах запрещено, так что придется вытягивать тебя сейчас, но если не будешь стараться, я сама тебя превращу в жабу. Хоть какой-то толк от тебя будет. — Гарри рассмеялся. — А если честно, Гарри, ты уже великий волшебник.
Глава 5Гермиона была довольна собой. Ни одного взгляда Рональд Уизли не получил от нее. Он провела замечательное время с Гарри и Джинни, смеясь над обыкновенными вещами, и изредка поглядывая в сторону стола слизеринцов.
Драко отказался от еды и все время смотрел на Гермиону.
— Ребят, я пожалуй пойду, почитаю еще перед сном. — Гермиона не беспокоилась, что Гарри с Джинни будет скучно друг с другом, так что без колебаний вышла из-за стола. Краем глаза она заметила, что Малфой тоже поднялся. Практически параллельно друг с другом они подошли к входной двери.
— Грейнджер... — Выдохнул парень, коснувшись пальцами плеча Гермионы. По ее телу прошли приятные мурашки. — Сегодня тыквенный сок противнее обычного.
— Это у него не отнять.
— Так же, как у тебя не отнять твоего ума.
— И твоей наглости.
— Неужто я больно наглый?
— Самый из всех кого я когда-либо знала.
— Неужели?
— Не веришь?
— А докажешь?
— Посмотрим.
— Когда?
— Когда придет время.
Их игра слов превращалась в водоворот, несущий их друг к другу с невероятной силой. У Гермионы кружилась голова от его дыхания около ее затылка. Она чувствовала холод его пальцев через мантию.
— Твои рисунки прекрасны, Драко. Мне никто не дарил ничего подобного.
— Мог бы и лучше сделать.
— Но они мне правда очень понравились.
— Запомни, ни одно перо, ни один искусный художник не сможет перенести тебя так, как это требуется мне.
— Зачем же ты так требователен? — Гермионе не хватало воздуха, слишком уж близко она находилась рядом с ним.
— Уже не важно. — Он обнял ее сзади, прижав к себе так сильно, что Гермиона думала, что он способен сломать ей пару ребер. Его запах был особенный. Его кожа была мягкой и прохладной. И Гермиона с ужасом осознавала, что возможно она ошибалась в своих чувствах к Драко. Может он ее поэтому так и раздражал, ведь он ей чертовски нравился. Но что-то в ее душе все таки противилось этим объятиям, подаркам, нещадным головокружительным переменам, все казалось неправильным.
— Драко, я не могу. — Гермиона практически шептала эти слова, но и для нее они казались криком, высвобождаясь из кольца его рук, нежно обвитых вокруг нее, она будто отрывала часть себя, ей совершенно не хотелось этого делать. — Не сейчас.
— Но почему, Грейнджер?
— Слишком все быстро меняется.
— Время такое, знаешь-ли. Мир не стоит на месте, как привыкли твои дружки. — И опять этот тон, который так раздражал Гермиону. Ей не нравилось как он говорит о Гарри или, даже, о Роне.
— Ты их совсем не знаешь. И может хватит из себя строить самого крутого на земле парня? — Драко нахмурил брови, внимательно изучая Гермиону, которая неотрывно смотрела ему в глаза. Она не понимала, почему его глаза столь однообразны. Казалось, что они не выражали истинных его эмоций, то что он действительно чувствовал. Они были упрямы и холодны, как обычно.
— Это твой выбор, Грейнджер. — Его голос был вкрадчивым, похожим на шипение. Драко соглашался, но слова звучали, как угроза. — Н-но дай мне хотя бы возможность...
— Мы будем видеться. — Гермиона прервала его. — А когда лучше станем понимать друг друга, тогда и посмотрим. — Она развернулась и ушла, оставив его наедине с каменными стенами и с мыслями.
— Драко? Что ты здесь делаешь? Записался на прорицания? Может тебе там невесту подскажут? — Не смотря вниз, Драко уже и так с не удовольствием понял, что Пэнси не отстанет от него.
— Может лучше тебе туда сходить? Мне как-то незачем. — Ему нравилась эта игра. Ему нравилось смотреть на мимику людей, вызванную унижением.
— Ты не в духе?
— Ближайшие лет семь, внимательная моя подруга.
Паркинсон на момент нахмурила брови, будто отсчитывая сколько лет было бы Драко.
— Очнись, Паркинсон. Ты взорвешься от напряжения.
— Так ты растеряешь последних друзей, Драко.
— Друзей говоришь? А разве друзья ходят и слушают все, что говорит их друг другим?
— Я думала, мы чуть больше чем друзья.
— Пэнси, выйди из затмения. Ничего больше никогда не было и не будет.
***
Да тоже это такое! Все ботинки на левую ногу исчезли? Хихиканье по углам, насмешливые ухмылки, пальцы, тычущие в твою сторону. Надоело. Как же надоело спокойной Полумне Лавгуд терпеть издевательства однокурсников. Наверное первая в ее жизни слеза из-за издевательств скатилась по щеке девушки.
— Да что же вы за люди такие. — Прошептала она, натягивая теплые носки на ноги вместо башмаков. Нестерпимая боль из-за жестокости мира больно скрывалась на хрупкой мечтательной Полумне. Улыбнувшись, она прошла мимо хихикающих девочек и вышла их гостиной башни. Сегодня выпал первый снег, а камины не успели затопить. Как же было холодно идти, касаясь ледяного камня пола.
— Полумна, ты чего опять босиком? — Девушка заметила окликнувшего ее Гарри и направилась к нему.
— Полоумная, ты смотри куда идешь. А то так ненароком из башни вылетишь.
— Привет, Гарри. Я как раз искала тебя.
Гарри не нужно было много внимания, чтобы увидеть печаль в больших, глубокий, как два озера, глазах подруги.
— Что-то случилось.
— Нет, все в порядке. Может пойдем прогуляемся?
— Ты хочешь сказать, что это нормально, когда двое придурков называют тебя...
— Полоумной? Да, Гарри. За мной давно зацепили это прозвище.
— Кто?
— Я уже и не вспомню. Это не важно.
— Ну а на это раз кто спрятал твою обувь?
— Вряд-ли это нарглы в этот раз. Они быстро отдают и не смеются над тобой в углу.
— Полумна, ты понимаешь, что это ненормально? — Гарри выводили из себя люди, которые находили способ смеяться над этой странной, но очень умной и доброй девушкой. — В следующий раз, я прошу тебя, расскажи мне кто и что сделал.
— Это глупо охотится за злыми умами, Гарри.
— Значит я глупый. Глупый и неотесанный. Да и я не могу смотреть, как смеются над моими друзьями.
— Ты вовсе не глупый. — Полумна улыбнулась и дотронулась до его руки, затем приподнялась на пальцы ног и коснулась губами его щеки.
Гарри бросило в жар, его взгляд встретили холодные смеющиеся глаза.
— Что Поттер, решил всех закадрить в этом заведении?
