Глава 1. А не хотите ли вы стать зельеваром?Вот уже полтора часа я, как могу, развлекаю невысокого старикашку, который гордо именует себя не иначе, как «великим и ужасным властелином зелий». Хотя на позолоченной табличке, сверкающей на краю рабочего стола, было красивым почерком написано, что владелец кабинета – профессор Оливер Боулс, без всяких там «великих» и «ужасных». Нет, ну вы подумайте… Понятие скромности явно не входит в его словарный запас, но при этом он обладает удивительным даром обаяния, так что все чудачества легко сходят ему с рук.
Я скучающе подпер рукой щеку и невидящим взглядом уставился в окно, по которому усердно барабанили дождевые капли, ненавязчиво напоминая, что через несколько дней наступит осень, а с ней и начало чего-то нового. Как видите, массовик-затейник из меня никудышный, так что придется признаться, что я здесь едва ли не такой же предмет мебели, как стол или шатающийся деревянный стул.
- Напомните мне еще раз, милый мой, - обратился ко мне профессор Боулс, увлеченно помешивая деревянной ложкой мутную жидкость, плещущуюся в черном котле, - почему мы все еще сидим здесь, а не вкушаем прекрасный ужин в обществе не менее прекрасной дамы?
- Вы о ком? – искренне растерялся я, недоуменно хлопая глазами.
- Вы живете всего с одной прекрасной дамой, - с укором посмотрел на меня он, - с Августой Долгопупс, - громким шепотом раскрыл мне «страшную» тайну этот пройдоха.
- Августа Долго… Вы про мою бабушку что ли?! – едва не задохнулся я от священного ужаса, а затем на всякий случай потряс головой, чтобы выкинуть оттуда грозный образ упомянутой особы.
- Вы ничего не понимаете в женщинах, - безмятежно пропел профессор Боулс, поворачиваясь к столу, чтобы нарезать какой-то кривой корешок.
- Это я ничего не понимаю? – ошарашенно переспросил я, - вы говорите о женщине, которая носит шляпу с чучелом стервятника!
- Это же так экстравагантно, - мечтательно закатил он глаза.
Я твердо для себя решил, что никогда больше не заговорю с этим человеком. И повторно напоминать ему о том, что мы сидим здесь из-за того, что та самая «прекрасная дама» передержала мясной пирог в духовке и теперь с проклятиями его оттуда отдирает, тоже не стану. Жаль только, что торчать мне здесь придется никак не меньше часа. Бабушка весьма доходчиво мне это объяснила, когда выталкивала из дома с напутствиями задержать долгожданного гостя на неопределенно долгий срок.
Но профессор Боулс и сам больше не стал поднимать этот вопрос и увлеченно продолжил измельчать различные ингредиенты и в строгой пропорции добавлять их в кипящее зелье. Вообще-то, он и в самом деле был признанным гением в области зельеварения в волшебном мире, но я, будучи человеком, который старательно ненавидит этот предмет, никогда не интересовался этой областью магии и поэтому впервые услышал эту фамилию всего неделю назад, когда бабушка объявила, что ждет гостей. Как мне удалось выяснить, этих двоих связывали годы школьной жизни, и хоть впоследствии их пути разошлись, это не помешало им поддерживать редкую, но непрерывную переписку.
- Так-так-так, - через несколько минут задумчиво промычал профессор Боулс, внимательно рассматривая оранжевую бурду, плескающуюся в котле.
Я никак на это не отреагировал, но профессору явно не хватало внимания, поэтому в течении нескольких минут он старательно кашлял, прочищал горло, вращал глазами и странно дергал плечами. Но меня не так легко спровоцировать, поэтому я повернулся к нему спиной, всем видом показывая, что такие проблемы, как испорченное варево, меня нисколько не интересует.
- Удивительно, - довольно громко сказал профессор, а потом интригующе замолчал.
Должен признать, мне уже захотелось узнать, что там у него случилось, но собрав в кулак всю свою силу воли, я продолжал смотреть в окно. Профессор недовольно крякнул, но не сдался. Он достаточно шумно стал ходить туда-сюда и нарочно небрежно передвигать какие-то склянки. Я нервно забарабанил пальцами по столу, а он тем временем начал бурчать себе под нос нечто невразумительное.
- Ну что там у вас?! – не выдержал я, едва не подскакивая на стуле.
- Зелье уже должно было стать красным! – весьма охотно поделился своими проблемами профессор Боулс, тут же прекращая заниматься ерундой и возвращаясь к своему котлу.
- А оно по-вашему какое? – из вредности поинтересовался я, прекрасно видя, что цвет жидкости явно не дотягивает до нужного оттенка.
- Милый мой, - печально покачал тот головой, - у вас явные проблемы со зрением. Мало того, что вы не видите прекрасного, вы еще не в состоянии понять, что сейчас зелье ярко оранжевое!
Вот это он загнул, старый вертихвост! Я даже не сразу нашелся с ответом, и лишь открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Но потом я все же вспомнил о хорошем воспитании, сделал несколько глубоких вдохов и хладнокровно взглянул на рабочий стол, заваленный ингредиентами. Несколько минут сосредоточенных поисков и мой взгляд остановился на дикой моркови. Почему эта штука так называется, я никогда не понимал, ведь на морковь этот плод был совсем не похож. Темный, практически черный, он скорее напоминал маленькую корягу, чем что-либо еще. Подойдя поближе, я убедился, что растение перезрело.
Моментально вспомнились наставления профессора Стебль о том, что дикая морковь полезна только до того момента, пока не дойдет до определенной точки в созревании. Ее можно было безбоязненно есть даже в сыром виде, но только в небольших количествах и желательно совсем молодой.
Профессора Боулса нельзя было обвинить в рассеянности, как бы мне того не хотелось. Понять, когда именно дикая морковь перезревает, очень сложно, да ее обычно и не хранят так долго. Видимо профессору банально не повезло. Но дело еще можно было исправить, поэтому я с энтузиазмом принялся за поиски нормального плода, пока не наткнулся на него в одном из сундуков.
Сам профессор, к слову, весьма спокойно переживал мое вторжение в свою вотчину и даже был несколько заинтригован. Когда же я быстро нашинковал новый правильный плод, он любезно махнул мне рукой по направлению к котлу, словно предлагая завершить начатое. Я же, все еще увлеченный воспоминаниями о своем любимом предмете, беззаботно подошел к котлу, вывалил в него содержимое разделочной доски и аккуратно помешал смесь деревянной лопаткой. Потребовалось всего десять секунд, чтобы зелье приобрело насыщенный красный оттенок, напоминающий яркий помидор.
- Юноша, - задумчиво протянул профессор Боулс, - а вы никогда не задумывались о профессии зельевара?
Глава 2. Славный и давно забытый предок- Но почему нет?! – в который раз спрашивал этот неугомонный старикашка, пока мы шли от железных декоративных ворот до крыльца старого могучего дома.
- Профессор Боулс, давайте обсудим это в другой раз, - терпеливо отмахивался от него я, мечтая поскорее сдать с рук на руки это сокровище.
- Но у вас талант! – снова и снова повторял он, - неужели ваша бабушка этого не видит?!
Тут, как назло, парадная дверь распахнулась и на пороге возникла высокая статная дама, облаченная в длинное зеленое платье, черную мантию и остроконечную шляпу с несчастным стервятником. Я порадовался, что на этот раз ее платье не подбито шкурой облезлой лисы, а просто струится редкими складками до самого пола. С некоторых пор мы с ней уже не так сильно ограничены в финансах… и она смогла себе позволить слегка разнообразить гардероб.
- Чего же я не вижу, Боулс? – властным тоном поинтересовалась она, не опускаясь до теплой дружеской улыбки или иного признака того, что она вообще знакома с этим волшебником.
- Милая Августа, как я рад тебя видеть! – расплылся в медовой улыбке профессор.
Мне оставалось только молча завидовать подобной выдержке. На то, чтобы перестать вздрагивать при голосе своей родной бабушки, мне потребовалось несколько лет провести в Хогвартсе, увидеть василиска, повстречаться с Пожирателями смерти, сразиться с ними же, вытерпеть год мучений под руководством профессора Снегга, увидеть Темного лорда и убить его змею Нагайну. В принципе это не самый долгий путь. Половина наших родственников до сих пор заикаются, когда попадают в поле зрения моей милой бабули.
- Ты уходишь от темы, - не потерпела подобного Августа Долгопупс.
- Может быть обсудим это за чашечкой чая? – лукаво посмотрел на нее профессор Боулс, - и я надеюсь, что Невилл составит нам компанию.
- Вижу, ты успел поладить с моим внуком, - несколько более благосклонно посмотрела на него бабушка, одним взглядом приглашая всех пройти в дом.
Я понял, что это мой последний шанс и не замедлил им воспользоваться.
- На вашем месте, я бы не стал поднимать эту тему в ее присутствии, - шепотом посоветовал ему я, легонько придерживая за локоть.
- Глупости, - прошептал он в ответ, - если вы сами ничего не понимаете, то уж ваша прекрасная бабушка…
- Я уже зачислен в Магическую Академию на изучение травологии, - попытался вразумить его я, но кажется тщетно.
- Травология для слабаков, - безапелляционно заявил он.
- Вы едва не испортили собственное зелье, потому что напортачили в растениях! – возмутился я.
- А вы прекрасно все исправили, - важно кивнул он.
- Но не потому, что смыслю в зельях, - устало откликнулся я.
- На моем потоке вам будет куда лучше, - уверенно заявил он, - зельеварение у вас в крови.
Ох, слышал бы его сейчас профессор Снегг. Небось придушил бы своими руками.
Вдруг вокруг нас заметно похолодало. Сердце предательски сжалось, желудок сделал сальто, а все хорошее и доброе выпорхнуло из тела, оставив после себя только пустую никчёмную оболочку. Я с содроганием подумал о дементорах, которые каким-то образом очутились у нас в гостиной, но потом понял, что это «ласково» смотрит на нас бабушка.
Пришлось отойти друг от друга на значительное расстояние и порознь усесться за накрытый обеденный стол. Бабушка тут же взмахнула сжатой в пальцах волшебной палочкой, и по невербальному приказу из кухни стали выплывать приготовленные блюда и аккуратно опускаться на стол.
Я тоскливо окинул нашу гостиную внимательным взглядом. Все здесь, как и во всем доме, говорило о старости и огромном багаже воспоминаний. Выцветшие обои, потертая, но аккуратная мебель, привычный для таких мест застоявшийся запах времени, темные картины, немногочисленные фотографии, на которых по большей части были изображены мы с бабушкой. Все это не менялось из года в год и иногда мне казалось, что сюда не могут проникнуть солнечные лучи даже в самый погожий денек. Было ли это связано с самим домом, который был построен кем-то из моих дальних предков, или с мрачной аурой, окутавшей Августу Долгопупс? Я не нашел ответа на этот вопрос даже спустя столько лет.
Профессор Боулс не стал даром терять время и что-то с упоением рассказывал моей бабушке, не забывая нахваливать все, что она приготовила. Она же в ответ в основном молчала, лишь изредка вставляя какой-нибудь комментарий, однако меня не проведешь! За столько лет я наловчился считывать ее истинные эмоции по едва заметным изменениям складок вокруг рта или по прищуру глаз. И сейчас я точно знал, что она рада видеть своего старого товарища.
Когда перешли к чаю (и все это время мне приходилось сидеть вместе с ними!), профессор Боулс расхрабрился настолько, что торжественно заявил:
- Августа, дорогая, я с нетерпением хочу тебе сообщить, что у Невилла настоящий талант в зельеварении!
Я не донес чашку с горячим напитком до губ, и уставился на бабушку, как загнанный в угол зверь. Она не менее пораженно воззрилась на меня, явно стараясь припомнить, когда же я успел так отличиться в этом предмете за все время обучения в Хогвартсе. Через несколько минут мы оба вспомнили, что такого ни разу не случалось. Поэтому она осторожно отставила в сторону свою чашку и весьма любезно уточнила:
- С чего же ты так решил?
- Даже гении допускают ошибки, - снисходительно пояснил профессор, - и я, увы, сегодня так же немного оплошал. Но как же мне повезло, что рядом оказался Невилл. Он-то и помог мне во всем разобраться, и с его помощью «Кровавая настойка» получилась свыше всяких похвал.
- О, - только и ответила она.
- О? – через несколько секунд уточнил профессор Боулс, так и не дождавшись продолжения, - это все, что ты можешь сказать?
- Да, - утвердительно кивнула она, снова подцепляя пальцами свою чашку с отколотым краем, чтобы неспешно сделать глоток.
- Но дорогая моя, я чего-то не пойму… Почему же вы оба проявляете ослиное упрямство в данном вопросе?
- Что за выражения за столом? – слегка приподняла бровь бабушка, призывая к порядку.
- И все же? – не сдавался тот, - Невилл упомянул, что зачислен в Академию на поток по травологии… Я удивлен, что ты могла такое позволить.
- Невилл прекрасно разбирается в этом предмете, - ледяным тоном сообщила Августа Долгопупс, - он достаточно взрослый, чтобы принимать подобные решения и достаточно умен, чтобы я доверяла ему в подобных вопросах.
Я был сражен этой похвалой, да так сильно, что чуть не свалился со стула. Бабушка, конечно, тут же недовольно поджала губы. Будь ее воля – я бы никогда не услышал подобных слов, поскольку всякое проявление человечности и доброты воспринималось ею как слабость. А женщина, на которую жизнь повесила заботу не только о ребенке, но и о двух душевно больных людях, не могла позволить себе такую роскошь.
- Хм, - слегка смутился из-за этих слов профессор Боулс, - мне все же кажется, что по какой-то причине талант Невилла не успел раскрыться во время обучения в Хогвартсе… Как я знаю, этот предмет долгое время вел профессор Снегг. Удивительно способный волшебник, настоящая жемчужина, но несколько… требовательный.
Мы с бабушкой снова переглянулись. Конечно, после того, как Гарри Поттер рассказал всему миру, кем на самом деле был Северус Снегг, все стали воспринимать его не иначе, как героем. Я не исключение из этого правила, я искренне восхищаюсь его отвагой и мужеством, однако все воспоминания не сотрешь, и мучительные часы, проведенные на сдвоенных уроках со слизеринцами в его темных подземельях, тоже вырисовываются в моей голове довольно отчетливо. К кому-то он вероятно был добр, хотя бы где-то глубоко в душе, но я ему никогда не нравился.
- Но почему хотя бы не попробовать? – в голосе профессора Боулса просквозило отчаяние, - можно ведь совмещать предметы. Я могу позаботиться о том, чтобы ты, Невилл, был зачислен сразу на два направления. Попробуешь себя в зельеварении, а потом откажешься от этой глупой траво…
Бабушка так выразительно на него посмотрела, что профессор поперхнулся и поспешно поправил самого себя:
- А потом сможешь выбрать, какая из дисциплин привлекает тебя больше.
- Чтобы потом всю жизнь провести где-нибудь в подземелье, варя зелья от икоты? – я постарался не быть очень грубым, но бабушка и меня наградила своим фирменным взглядом, который пробирает до самых костей.
- Чтобы творить, - просто ответил профессор, - волшебный мир нуждается в тех, кто может создавать что-то полезное. У нас хворей, болезней и проклятий в разы больше, чем мы в состоянии вылечить и исправить. Зельеваров совсем немного. Для того, чтобы перечислить хороших зельеваров хватит и десяти пальцев, а истинных специалистов единицы. Ты смеешься над зельем от икоты, но не знаешь, что на создание этого рецепта ушли месяцы и оно востребовано вот уже много лет.
Я упрямо мотнул головой. Его речь мне понравилась, чего уж тут скрывать. Да только все это не про меня. Это мне старательно объяснили еще в Хогвартсе.
- В конце концов, - примирительно сказал профессор Боулс, - время на раздумье у тебя есть. Дополнительной стипендии я тебе не обещаю, но все затраты на свой предмет я возьму на себя, как инициатор этой затеи.
- Я подумаю, - тихо ответил я.
- Обязательно подумай, - кивнул мне он, - свою судьбу мы делаем сами. Ты станешь тем, кем захочешь быть сам, а не тем, кем тебя видят остальные.
Сразу после этих слов профессор сменил тему на более нейтральную, а я через несколько минут поблагодарил бабушку за ужин, вежливо пожелал всем спокойной ночи и отправился к себе в комнату.
Только здесь я всегда мог как следует отдохнуть и расслабиться. Только здесь я чувствовал себя в безопасности и только сюда бабушка заходила только с моего разрешения. Комната была простой, как и все в этом доме. Широкое окно выходило в запущенный сад, впритык к нему стоял письменный деревянный стол, а еще здесь помещались несколько полок с книгами, маленькое зеркало, небольшой старый комод с вещами и узкая кровать, заправленная темно-синим покрывалом. Я сел прямо на него, пытаясь придумать себе занятие. Как назло, в голову ничего не приходило, так что через несколько минут я запустил руку под подушку и достал оттуда старую, слегка помятую фотографию родителей. Здесь они еще были здоровые и намного более живые, чем я их помнил по посещениям в больнице св.Мунго. Стоит ли считать совпадением факт того, что их сердца остановились как раз после победы над Темным лордом?
Когда я узнал об этом, то не знал, что чувствовать и как реагировать. Я никогда не учился у отца летать на метле, никогда не рассказывал матери о своих проблемах и не просил у нее совета, никогда… Да я вообще никогда ничего не делал совместно с ними. Только собирал фантики, которые каждый раз передавала мне мать.
Я не плакал после этой новости. И насколько мог судить, бабушка тоже не плакала. Однако я проходил в ступоре все лето, пока не принял решение, что пора все менять. У нас состоялся непростой разговор с Августой Долгопупс… разговор на равных, когда я уже не боялся высказать свое мнение и настаивать на нем не хуже нее самой.
Я больше не хотел возвращаться в Хогвартс. И больше не хотел жить в этом старом доме, полным тяжелых и ненужных воспоминаний. Как ни странно, но она поддержала меня во всех решениях. Что и говорить, существенное финансовое вознаграждение, выделенное мне Министерством Магии, как одному из героев битвы за Хогвартс, дало нам возможность почувствовать себя более уверенными.
Помогла мне и профессор Стебль, предоставив отличные рекомендации для поступления в Академию Магии в Лондоне. Поступить туда было непросто, но я не мог себе позволить сплоховать и сдал экзамены с отличными результатами, а всего неделю назад мне пришло письмо, в котором говорилось, что меня приняли.
Так что всего через несколько дней я планировал перебраться в свою новую небольшую квартиру в Лондоне, а бабушка решила уехать в пригород Парижа, в уютный маленький домик, где она собиралась писать мемуары и наслаждаться жизнью.
Мои размышления были прерваны деликатным стуком в дверь.
- Заходи, - сказал я, точно зная, что так стучать может только бабушка.
- Хотела узнать, все ли у тебя нормально, - сообщила она, опираясь плечом о стену и сжимая в руках что-то тонкое и плоское, - Оливер Боулс нисколько не изменился за столько лет, все такой же энергичный. Это может раздражать с непривычки.
- Интересный волшебник, - улыбнулся я краешками губ.
Эти уловки мы уже проходили. Сама она может говорить про своих друзей все, что ей вздумается. Но стоит мне только согласится с каким-нибудь не слишком приятным комментарием в адрес любого из них, то это тут же портит ее настроение на неделю вперед.
- Тебя интересует его предложение? – прямо спросила она, не собираясь ходить вокруг да около, а сразу рубя с плеча.
- Хм…, - промычал я в ответ, - а ты что думаешь?
- Я уверена, что нет ничего невозможного, - заявила она.
- Ты что-то принесла? – полюбопытствовал я, кивком головы указывая на конверт в ее руках.
- Выпроводив профессора Боулса, я сразу стала просматривать семейный альбом, - призналась она, протягивая мне конверт, - один из твоих пра-пра-прадедов был совсем неплохим зельеваром. Возможно, это поможет тебе в принятии решения.
- О, - сказал я, глядя на небольшой и немного пожелтевший портрет незнакомого мужчины.
Удивительно, но изображение было самым обычным, как у маглов. Нарисованный волшебник был безжизненным и будто приклеенным к поверхности холста, но это меня не расстроило. Мужчина был довольно высокий (как мне хотелось верить, ведь он был нарисован не в полный рост), с приятными чертами лица, хотя в них уже были заметны некоторые округлости, свойственные Долгопупсам. Но куда больше всего остального меня зацепили умные и добрые глаза. Такие я встречал только один раз. У Гермионы Грейнджер.
- Его звали Брэндон Линн Долгопупс, если тебе интересно, - сообщила она.
- Спасибо, - кажется это все, что я мог сказать в этот момент.
- Спокойной ночи, Невилл, - коротко сказала бабушка, приятно проведя рукой по волосам.
- Спокойной ночи, - откликнулся я, продолжая смотреть на маленький портрет.
Когда дверь в мою комнату закрылась, а еще с минуту сидел на кровати, но затем встал на ноги, подошел к столу и положил портрет туда.
- Ну что ж, - сказал я тихо, - не подведи меня, Брэндон Линн Долгопупс. Я собираюсь ломать стереотипы, даже свои собственные.
Конечно, мне это причудилось… но всего на секунду мне показалось, что мужчина мне задорно подмигнул.
Глава 3. Встреча- Профессор Боулс, что вы делаете? – поинтересовался я, глядя на то, как задорный старикашка старательно расшатывает ножку у стула.
- Что? – встрепенулся он, однако своего занятия не оставил, - о, Невилл. Что ты тут забыл в столь поздний час?
- Я только что из библиотеки, - охотно пояснил я, не спеша уходить, - готовил эссе по травам Рюджинатам. Вы наверняка знаете, что они представляют большой интерес…
- Не знаю и не хочу знать, - упрямо перебил меня профессор Боулс, - я не устану повторять, что травология совсем не интересный раздел магии.
- Искусство порчи имущества гораздо любопытнее, неправда ли? – криво улыбнулся я.
- Это мой кабинет, - слегка уязвленно заявил тот, - что хочу, то и делаю.
- Это кабинет травологии, - тактично просветил его я, - а ваш кабинет ровно напротив.
- Ох, как интересно получилось, - очаровательно и даже трогательно улыбнулся профессор, разводя руками, - вот что значит старость. В голове все спуталось, я видимо перепутал!
Я не стал говорить ему о том, что перепутать эти два помещения невозможно даже с закрытыми глазами. Во-первых, на каждой двери прибита увесистая табличка, на которой крупными буквами выведено название предмета. Во-вторых, кабинет зельеварения можно найти по запаху, поскольку испарения, образующиеся над котлами с кипящей жидкостью, надежно впитались в древние стены и никакие проветривания комнаты тут уже не помогали. В-третьих, если вы вдруг «не заметили» таблички, да к тому же оказались счастливым обладателем сильного насморка, то не стоит расстраиваться. Стены в обоих помещениях услужливо завешены картинами по нужной тематике.
Профессор Боулс не выглядел ни внезапно ослепшим, ни болеющим жуткой простудой. Кроме того, он в последний раз с силой дернул ножку многострадального стула и поставил хлипкую конструкцию рядом с преподавательской партой. После этих манипуляций он мне подмигнул, и поскорее вытолкал обратно в коридор.
- Поспешим домой, душа моя, - пропел он, - и пусть увиденное тобой сегодня останется нашим секретом.
- Но как же… - воспротивился было я, но коварный злодей растворился в темноте коридора быстрее, чем я успел сформулировать мысль до конца.
Ну что ж, мне оставалось только философски вздохнуть, закинуть рюкзак на плечо и успокоить свою проснувшуюся совесть воспоминанием о том, что профессор травологии, мистер Данделион, на прошлой неделе просочился в кабинет зельеварения и закинул в котел дохлую мышь. В какой-то степени эти двое квиты и не мне встревать в этот конфликт.
Ночные улицы Лондона встретили меня порывами сильного ветра, которые изредка приносили ворох снежинок, но до настоящего снегопада было еще далеко. Засунув руки в карманы, я отправился в сторону облюбованной за несколько месяцев забегаловки, чтобы выпить чашку черного кофе и перекусить куском пирога. К огромному моему сожалению, талантов кулинарии у меня не было, и все мои умения в этом вопросе ограничивались жаренной яичницей, от которой меня уже начинало подташнивать.
Через несколько минут я уже был перед входом в круглосуточное заведение, а висевший над дверью колокольчик тут же оповестил немногочисленных посетителей о моем появлении. Они, посетители, как и предполагалось, не обратили на это никакого внимания.
В натопленном помещении было жарко, поэтому я тут же стянул с шеи вязанный шарф и уже намеревался пройти к своему излюбленному месту около широкого окна, как заметил возле деревянной стойки молодого человека, показавшегося мне крайне знакомым.
- Гарри? – негромко окликнул его я, решив, что если это и в самом деле он, то свое имя все равно услышит, а если я ошибся, то незнакомец даже не обернется.
Однако я не ошибся. Гарри Поттер автоматически повернул голову на звук моего голоса, несколько секунд всматривался в меня, потом все же узнал и приветливо улыбнулся.
- Невилл, я рад тебя видеть! Как ты поживаешь?
Я, как и всегда, почувствовал прилив сил и уверенности в себе, что всегда происходило, когда мы с ним общались. За эти месяцы Гарри ничуть не изменился: все те же черные непослушные вихры, кое-как приглаженные на лоб, чтобы скрыть шрам необычной формы, зеленые глаза и круглые очки. Правда очки уже не такие потрепанные, какими я их всегда помнил. Видимо Гарри решился на покупку новых…
- У меня все отлично, ты лучше расскажи, как дела в Хогвартсе? – загорелся я интересующей меня темой, - как идет восстановление? Как Рон и Гермиона? И что ты тут делаешь, кстати?
- Хогвартс… За лето его удалось более или менее восстановить, - снова улыбнулся мне Гарри, делая глоток душистого чая из высокой белой чашки, - но работы там все равно еще очень много. Старшеклассники после уроков помогают, конечно, чем могут. Надеемся к Рождеству закончить основную часть.
- Вот как, - откликнулся я, погружаясь в воспоминания о замке, который успел стать моим домом, но через несколько секунд тряхнул головой.
Тут самое главное не увлекаться. Хогвартс – это настолько потрясающее место, в которое очень легко влюбиться без оглядки. Но его чувства взаимны ровно до тех пор, пока ты не заканчиваешь свое обучение, после чего он отдает свою взаимность другим детям. Ностальгия по огромному замку вполне может сбить с ног, а я этого не хотел. К сожалению, нельзя собрать свои вещи и просто туда переселиться в одну из комнат. Если бы это было возможно, то в Хогвартсе уже бы жили одни выпускники, а для новых студентов места попросту не осталось. В своих чувствах я был не одинок: Гарри, Снегг, Темный Лорд… да и многие-многие другие тоже.
- Рону приходится нелегко, - продолжил Гарри, - его пригласили играть в команду по квиддичу, ты, наверное, слышал?
- Нет, - честно признался я, хотя губы все равно растянулись в радостной улыбке, - что за команда?
- Пушки Педдл, - с удовольствием сообщил он, - любимая команда Рона, между прочим. Представляешь, в каком он был восторге?
- Это разве не та команда, которая все время проигрывает? – осторожно уточнил я.
- Ну, для настоящего фаната это разве проблема? – пожал плечами Гарри, - к тому же они сейчас меняют состав игроков, так что я уверен, что в будущем от них можно ожидать грандиозных побед.
- И Рону теперь приходится совмещать квиддич и учебу?
- Да, но времени катастрофически не хватает. Мы с Гермионой помогаем… Хотя на самом деле в основном Гермиона помогает ему. Дает конспекты, пишет короткие выдержки по тем вопросам, которые скорее всего будут на экзамене.
- А сама она как поживает? – спросил я по возможности ровным голосом.
- Сама? Ну это ты у нее сам спросишь, - засмеялся Гарри, - я тут зачем по-твоему торчу? Жду Джинни и Гермиону.
- О, - только и смог сказать я, видимо в этот момент жутко напоминая свою бабушку.
- Развели меня на поход в кино, - продолжал веселиться Гарри, - кто же знал, что с ними нельзя играть в карты? Обставили меня за десять минут.
- Что ж, передавай им привет, - заспешил я, оставив на столе недоеденный кусок пирога, - рад был с тобой увидеться, Гарри. Может быть, встретимся еще на каникулах….
- Эй, ты куда заторопился? – растерялся он, смотря на мой трусливый побег круглыми глазами, - ты ведь ничего не рассказал о себе! Слышал, ты поступил в Магическую Академию, и как тебе там? Ну не беги!
Гарри пришлось вцепиться в мою руку и насильно усадить обратно на стул, хотя со стороны это выглядело очень забавно. За последнее время я сильно вытянулся и теперь возвышался над ним примерно на пол головы, но Гарри это явно не смущало. Я все же сел обратно, однако чувствовал себя при этом очень неспокойно. Я был бы рад встретиться с Джинни, но вот с Гермионой… Ее я хотел увидеть гораздо сильнее, чем сам себе мог признаться.
Но давайте говорить откровенно, какие у меня шансы? Где-то между нулем и минус единицей. У нее есть Рон и все такое. А я всего лишь Невилл Долгопупс и этим все сказано.
- Ну так что, нравится тебе в Академии? – попытался вернуть тему разговора Гарри.
- Да, - кое-как собрался с силами я, - признаться честно, когда все внимание направлено только на ряд конкретных волшебных наук, то намного легче в них разбираться.
- Гермиона, кстати, тобой очень гордится, - похлопал меня по плечу он, - говорит, что в эту Академию могут поступить только ученики с хорошим багажом знаний. И при этом не забывает добавлять, что нас с Роном не пустили бы и на порог с таким отношением к учебе.
Я не смог не засмеяться, а Гарри довольно улыбнулся, видимо именно этого и добиваясь.
И тут колокольчик на двери весело затрезвонил, оповещая всех о новых посетителях. Я, все еще со следами улыбки на лице, посмотрел на вошедших и понял, что спасаться бегством уже поздно. Две девушки отыскали глазами Гарри и уверенно направились к нам.
Джинни, как мне всегда казалось, более раскрепощенная, радостно воскликнула при виде меня и ускорила шаг, а подойдя к деревянной стойке, дружески меня обняла. Цветочный аромат ее волос тут же приятно защекотал мне нос
- Привет, Невилл! Ты так сильно изменился, совсем на себя похож!
- Ты, как всегда, прекрасно выглядишь, Джинни- сказал я, стараясь не краснеть.
Все же умение общаться с девушками так же не входит в состав моих талантов. Хотя мой неуклюжий комплимент нисколько не был преувеличением, поскольку Джинни и в самом деле была красавицей каких поискать. Длинные рыжие волосы водопадом струились по спине, карие глаза с задорной искоркой смотрели радостно и иногда чуть-чуть вызывающе, а стройная фигурка не нуждалась в комментариях.
Но все же… стоило мне только посмотреть на Гермиону (не мог же я ее игнорировать!), то все остальные моментально меркли. В ней не было яркой красоты, как у ее подруги, но зато была другая красота, более мягкая, более добрая, более желанная. Во всяком случае, для меня. Непослушные волосы были усмирены в длинной косе, а мягкая ласковая улыбка моментально поднимала настроение.
Я честно старался не пялиться на нее и вообще вести себя прилично, но как мне показалось, от Джинни ничего не ускользнуло. И мне оставалось только надеяться, что у нее хватит такта об этом никому не говорить.
- Ну что, вперед в кино? – посмотрел на наручные часы Гарри, - Невилл, ты не хочешь с нами? Уверен, на вечернем сеансе будет много свободных мест.
- Нет-нет-нет, - заспешил отказаться я, от волнения заикаясь, - мне еще нужно подготовить письменную работу по одному предмету.
По зельеварению, естественно. Но признаваться в этом мне пока не хотелось, поскольку я сам в своих способностях в этом предмете сильно сомневался и афишировать свои дерзания стеснялся.
- Ты уверен? – странно посмотрела на меня Джинни, - уверена, нам есть о чем поболтать.
- Нет, спасибо, - снова отказался я, смотря на нее с мольбой.
- Тогда в другой раз? – понимающе улыбнулась она.
- Да, в другой раз, - с облегчением вздохнул я, затем наскоро со всеми попрощался и стараясь не сорваться на бег, пошел по в сторону дома.
Как именно я доковылял до своей квартиры я совсем не помню, видимо на автопилоте. Но оказавшись в безопасности, мне удалось вздохнуть посвободнее и снова включиться в реальность. М-да, все сложилось не самым лучшим образом, я даже и парой слов с ней не перекинулся. Но, наверное, могло быть и хуже: я бы мог наговорить глупостей. Так что пусть лучше считает меня молчуном, чем глупцом.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я с яростью набросился на письменную работу по зельеварению. Со стены перед рабочим столом на меня благосклонно взирал Брэндон Линн Долгопупс, изображение которого я аккуратно туда прикрепил при переезде. Предок-то предок, но реальной пользы он пока не приносил. О чем я ему уже неоднократно сообщал. Если так пойдет и дальше, то придется менять его картину на фотографию своей бабушки. Вот уж под ее тяжелым взглядом искусство зельеварения просто обязано будет отпечататься в моем сознании… И уж точно вытеснит все мысли о девушке с каштановыми волосами.
Глава 4. Предложение, от которого невозможно отказаться- Только благодаря неусыпному контролю за всем процессом приготовления данного снадобья, у вас может получится что-то путное, - вещал со своего рабочего места профессор Боулс, вгоняя меня в тоску, - при этом не забываем тщательно подготовить все необходимые ингредиенты, помнить о методике помешивания, а также заранее рассчитать рабочую неделю, основываясь на фазе Луны и расположении звезд.
Сидя за задней партой, я мог позволить себе закатить глаза. Другие немногочисленные студенты сохраняли каменные выражения лиц, видимо не в силах высказать свое возмущение или восхищение. Хотя, может быть, меня одного сильно впечатлил расписанный на черной классной доске состав обсуждаемого зелья, состоящий из сорока трех пунктов. И ладно бы, если на этом все и ограничивалось. Но ведь профессор Боулс не поленился прокомментировать каждый из этих пунктов! Более того, он так же непрозрачно намекнул, что следовать его советам нужно в обязательном порядке, иначе в результате можно потерпеть полное фиаско.
Глядя на свой конспект, нацарапанный несколько неразборчивым почерком (чтобы не пропустить ни слова!), я мог только тяжело вздыхать и попытаться представить себе того глупца, который решится взяться за это безумие. Ну вот, например, где-то в середине процесса вам потребуется немного слюны дракона. Мало того, что это ужасно дефицитный продукт на магическом рынке (найдется немного храбрецов, готовых добровольно сунуться в клыкастую пасть дракона ради подобных естественных выделений), так еще не всякий дракон подойдет! Далее идет список наиболее приемлемых кандидатур, а самые агрессивные из них занимают почетные первые места. По сравнению с этим, капризы в отношении пучка перьев совы (только белой полярной) выглядят не столь раздражающими.
- Я вам советую уделить данному зелью побольше внимания, - перешел на панибратский шепот профессор, - поскольку, как мне кажется, оно может быть включено в экзаменационные билеты.
Я едва не фыркнул, ведь профессор Боулс самолично готовит билеты к экзамену и ничего "казаться" ему не может, поскольку он все знает наперед. Но напоминание о грядущих промежуточных экзаменах было совсем не лишним. Нужно признаться, что я был к ним совсем не готов, уделяя безобразно много времени совсем другому предмету. Стоит ли говорить, что времени у меня практически не осталось? Впереди был всего месяц до начала Рождественских каникул и, вспоминая об этом прискорбной факте, я нервно заерзал на стуле.
- Что ж, все свободны, - очаровательно улыбнулся профессор Боулс, - а тебя, Невилл, я попрошу задержаться.
Я внутренне содрогнулся, поскольку внеклассные задержки обычно заканчивались дополнительной лекцией или даже практическими занятиями. Остальные студенты поспешили спастись бегством, бросая на меня страдальческие взгляды, весьма далекие от зависти.
- Итак, мой милый мальчик, - задорный старикашка сцепил пальцы замком и довольно грозно на меня посмотрел, - пришло время нам серьезно поговорить.
Этот взгляд и этот тон меня моментально насторожили, так что я решил не дожидаться разноса и напасть первым:
- Если вы думаете, что это я сообщил мистеру Данделиону, кто именно подпилил его стул, то вы заблуждаетесь. Хотя, признаюсь, он задавал мне этот вопрос.
- Ерунда, - благородно отмахнулся профессор Боулс, - он не в обиде на меня.
- Правда? – недоверчиво посмотрел на него я, поскольку точно помнил все витиеватые ругательства, которые выдал профессор Данделион, свалившись на пол вместе с остатками стула.
- Конечно, - с видимой неохотой успокоил меня профессор Боулс, - свол… я хотел сказать, маг, который утопил в моей любимой чашке выводок рыжих тараканов уже не может обижаться.
- О, - понимающе протянул я, - надо полагать, вы уже готовите ответ?
- Причем грандиозный, - важно кивнул он, но потом перешел на более деловой тон, - мой милый мальчик, мы отвлеклись от темы.
- Извините, профессор, - покаянно опустил голову я.
- Все в порядке, душа моя, - великодушно улыбнулся тот, потом открыл верхний ящик своего стола и вытащил оттуда пухлую стопку исписанных свитков, после чего аккуратно положил ее рядом со мной.
- Что это, профессор?
- Это мои разработки одного интересного зелья, - выдержав эффектную паузу, сообщил профессор Боулс.
- Что за зелье? – настороженно уточнил я, не рискуя без спроса ворошить записи.
- Оно предназначено для купирования вируса оборотней, - тихо ответил он, всматриваясь в мое лицо, чтобы не упустить ни одной эмоции.
- Вы серьезно? – пораженно воззрился на него я, - то есть, теперь оборотням не придется прятаться? Их можно будет… вылечить?
В моей памяти тут же всплыл образ профессора Люпина. Это был прекрасный маг, талантливый, отзывчивый, гораздо сильнее располагающий к себе, по сравнению с другим преподавательским составом Хогвартса… На третьем курсе именно он вдохнул в меня некоторую уверенность в себе и в своих силах. А маленькому и довольно жалкому Невиллу Долгопупсу, которым я тогда являлся, в тот момент это требовалось очень и очень сильно.
А также я помнил свое возмущение, когда по окончанию учебного года кое-кто разболтал всем о том, что профессор Люпин является оборотнем. Естественно, к оборотням в магическом мире относятся крайне предвзято, а каждое полнолуние они теряют над собой контроль и могут натворить ужасных дел. Но это все равно было несправедливо!
- С лечением ты поспешил, но избавить их от частых проявлений безумств и постоянных изнуряющий превращений мы все же попробуем, - добродушно откликнулся профессор Боулс, откидываясь на спинку стула.
- Мы? – тут же уцепился я за множественное число.
- Если ты успешно сдашь экзамены, - серьезно сказал он, - то я возьму тебя в помощники. Ты согласен?
Я смотрел на него круглыми, как галеоны, глазами, не зная, что и ответить. Согласен ли я? Тысячу раз да! Но смогу ли я? Вот это серьезный вопрос. К огромному моему сожалению, я был не в состоянии запомнить бесконечное множество зелий, а уж изготовить их без помощи конспектов, книг и инструкций было для меня чем-то недосягаемым. Сдам ли я промежуточные экзамены по этому предмету? По мне, так проще станцевать ламбаду на верхушке астраномической башни. Но профессор Боулс почему-то продолжает в меня верить, хотя каждый раз я показываю гораздо худшие результаты, по сравнению со всеми другими студентами.
Поняв мое смятение, профессор устало вздохнул и недолго помассировал виски. Когда наше общее молчание затянулось, он все же сказал:
- Никак не могу понять, чего же ты боишься.
- Боюсь, профессор? – уж подобного заявления я никак не ожидал.
- Ты стараешься, я вижу, - взглянул он на меня мутными глазами, - но стараешься не в том направлении, Невилл.
- Не уверен, что понимаю вас, - честно признался я.
- И это печалит меня больше всего, - еще более загадочно сказал он, потом поднялся на ноги, забрал у меня свои записи и убрал их в стол, - постарайся на экзаменах, Невилл. Зельеварение – это прекрасное поле для творчества. Попробуй это разглядеть.
После чего он прошагал мимо меня к двери и скрылся за ней, оставив меня наедине со своими мыслями. То есть, практически в одиночестве.
Глава 5. Гермиона приходит на помощьОдиннадцать часов вечера, вокруг меня валяются все мои конспекты, сделанные за прошедшие месяцы, потрепанный учебник по зельеварению, а также море дополнительной литературы. Бесполезная макулатура, которая упрямо не хочет мне помогать.
После того памятного разговора с профессором Боулсом прошло уже две недели, и я, как сумасшедший, прикладываю титанические усилия, чтобы как следует сгрызть гранит этой недоступной мне науки. Но с каждым днем я все больше склонялся к мысли, что скорее раскрошу свои зубы, чем достигну желаемого.
Брэндон Линн Долгопупс взирал на меня со стены по-прежнему благосклонно, хоть и с укоризной в глазах. На короткое время его портрет заменила фотография моей бабушки, но ее строгий взгляд не позволял мне как следует сосредоточиться на зубрежке, поэтому я вернул все так, как было.
Почему я до сих пор не плюнул на этот гордый и неподатливый предмет и не отказался от его изучения? Страшно в этом признаться, но мне начинало нравиться. К тому же, мне страстно хотелось принять участие в разработке зелья, которое поможет оборотням справляться со своими проблемами. Эта мысль пленила меня, притягивала к себе и дарила ни с чем несравнимое ощущение того, что я мог бы сделать что-то полезное. А самое главное, это «что-то» не было бы связано с кулаками и битвами на волшебных палочках. Немного печально сознавать, что я способен только на это.
Будь на моем месте Гермиона, она бы таких проблем не испытывала. Мне всегда казалось, что ее удивительная способность все всегда знать – это тоже волшебство. На моей памяти она всегда была впереди всех по всем предметам, за исключением защиты от Темных искусств, где всегда лидировал Гарри Поттер.
Внезапно мне в голову пришла нахальная мысль написать Гермионе письмо с просьбой поделиться жизненным опытом по части учебы. Наверное, это сказывалась недели недосыпа, но тем не менее я с трудом отыскал чистый лист бумаги и неровным почерком накарябал свою необычную просьбу. Дело оставалось за малым – найти сову. Своей у меня, конечно же, не было.
Недолго думая, я быстро накинул на себя теплое пальто и со всех ног помчался в Магическую Академию, где совы точно были. Я бежал по темным улицам Лондона так, словно от этого зависела моя жизнь, хотя на самом деле от всей этой затеи явственно попахивало легким безумием и мрачным отчаянием. Я должен был предпринять эту последнюю попытку, чтобы покорить зельевариение, и если не получится сейчас, то не получится больше никогда.
Через двадцать минут, запыхавшись, я уже бежал по ступеням на девятый этаж, в совятник, не забывая при этом мысленно ругаться из-за отсутствия лифта или иного более удобного способа перемещения. В полуживом состоянии я все же добрался до заветных сов, которые по большей части отсутствовали, видимо отправившись на ночную охоту. Но мне повезло и некоторые пернатые шарики сидели на своих жердочках и смотрели на меня своими огромными глазами, явно не понимая, что я такое. Не мне их винить, ведь если бы сейчас я смог посмотреть на свое отражение в зеркале, то вполне вероятно отреагировал бы более бурно.
Привязав дрожащими руками слегка помятое письмо к лапке облюбованной мной коричневой совы, я проследил за тем, как она вылетела в оконный проем, после чего отдышался и неспешно побрел обратно домой.
Ожидал ли я получить ответ от Гермионы? Да, возможно через день или два. Но не этим же утром, с разницей всего в восемь часов! Письмо было крепко зажато в клюве все той же совы и мне оставалось только догадываться, как она успела долететь до Хогвартса и обратно с такой умопомрачительной скоростью!
Быстро развернув белоснежную бумагу, я увидел всего пару строк, написанных красивым косым почерком:
"Дорогой Невилл, в субботу в 8.00 поезд Хогвартс-экспресс прибывает на платформу 9 и 3/4. Я получила разрешение от профессора Макгонагалл навестить своих родителей, и если бы мы могли с тобой встретиться в это время, то обсудили бы твою проблему.
Гермиона Грейнджер"
Перечитав этот текст несколько раз, я пытался заставить свой мозг работать и соображать. Но мне потребовалось около пяти минут, чтобы осознать, что сегодня и есть суббота! Более того, мое недавнее приобретение, магловские электронные часы, показывали уже 7.15.
Я выронил письмо из ослабевших пальцев, помчался сначала в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, затем ринулся к комоду, пытаясь подобрать более или менее сносную одежду, после чего выкатился из квартиры и вприпрыжку помчался к метро.
Я жил в Лондоне не первый месяц, но метро все еще вызывало во мне внутреннюю дрожь. Однако сегодня я успешно справился с покупкой билета, с проходом через турникет и даже с выбором нужного направления поездов. Настоящий подвиг для меня, между прочим!
Понимая, что жутко опаздываю, я старался двигаться как можно быстрее, но у входа в вокзал «Кингс Кросс» все же не удержался и остановился возле цветочного магазина.
- Кого встречаете? – с профессиональным интересом посмотрела на меня пожилая дама, поверх своих очков в золотой оправе.
- Девушку, - выпалил я, а потом пустился в объяснения: - на самом деле она не девушка… то есть, не моя девушка. В смысле…
- Понимаю-понимаю, - сдержала улыбку она, избавляя меня от дальнейшего бессвязного блеяния, - возьмите этот букет. Он как раз подходит для вашего случая, наиболее нейтральный из всех, что у меня сегодня есть.
Я мазнул взглядом по очаровательному букету роз едва заметного розового оттенка. Не знаю, нравятся ли Гермионе розы, но у меня не было ни выбора, ни времени, поэтому я согласно кивнул и потянулся к кошельку, чтобы расплатиться.
Покрепче схватив цветы, я пуще прежнего побежал на платформу «9», быстро отыскал «лишнюю» кирпичную колонну, видимую только магам и не сбавляя темпа, вбежал в нее, одновременно появляясь на платформе 9 и 3/4.
И все же я опоздал. Поезд Хогвартс-экспресс уже прибыл, двери вагонов были открыты, однако веселых учеников и радостных встречающих их родителей на платформе не было. Оно и понятно, они все здесь будут двумя неделями позже, когда начнутся Рождественские каникулы и большинство детей захотят приехать домой, к родным. Сейчас же на пустынной станции была только одна хрупкая фигурка, добросовестно уткнувшаяся в книгу. Каштановые локоны рассыпались по плечам, светлое бежевое пальто подчеркивало красивую фигуру, а у ног стоял чемодан и переноска для кота. Даже издалека я смог разглядеть рыжую мордочку Живоглота.
- Гермиона! – радостно окликнул ее я, а внутри меня разлилось приятное тепло, - я так рад тебя видеть.
- Привет, Невилл, - подняла она на меня глаза, одновременно с этим захлопывая книгу и расплываясь в улыбке, - ох, ты выглядишь… таким уставшим.
- Не обращай внимания, - попытался отмахнуться от этого я, - вот, держи, это тебе.
- Какие красивые, - слегка покраснела она, но было видно, что букет ей понравился.
- Я сейчас пробегал мимо одного кафе, - сказал я, - может быть, выпьем кофе и все обсудим?
Гермиона с готовностью кивнула и даже позволила мне взять ее чемодан. Переноску с котом она понесла сама, потому что Живоглот недовольно зашипел, когда я потянулся к его корзинке.
До кафе мы дошли молча, но это нисколько не напрягало ни меня, ни ее. Очутившись же в теплом светлом зале, наполненным ароматом кофе и свежей выпечки, мы не сговариваясь отправились к столику рядом с окном, который по счастливой случайности пустовал. Быстро заказав по чашке кофе (классического черного!) и несколько пончиков с кремовой начинкой, я все же не сдержался и позволил себе несколько минут полюбоваться своей прекрасной спутницей. Гермиона успела словить мой взгляд, но никаких признаков возмущения я на ее лице не увидел, однако больше рисковать не захотел.
- Итак, - сказала она, когда нам принесли наш заказ, - что у тебя стряслось? Признаться честно, я не слишком поняла это по твоему письму.
- Извини, что побеспокоил тебя, - запоздало спохватился я, - просто в тот момент я почувствовал, что впадаю в бездну отчаяния.
- Я могу помочь?
В ее глазах сквозила искренность, и я немного приободрился, хотя теперь моя просьба казалась мне совсем идиотской. Но проделав весь этот путь, было бы высшей степенью глупости свести все в шутку, поэтому я решил признаться в своем бессилии.
- Я совершенно ничего не могу запомнить по зельеварению, - на одном выдохе сказал я, - вообще ничего. Ни одного рецепта, ни одной строчки из этого рецепта, а иногда доходит до того, что я не могу вспомнить даже название зелья. Это сводит меня с ума.
- Но ты же не изучаешь этот предмет, - осторожно заметила Гермиона, сжимая в ладошках чашку кофе.
- Изучаю, - страшным шепотом сказал я, словно признаваясь в убийстве, - я посещаю занятия по травологии и по зельеварению, но если с первым предметом все прекрасно, то второй лишает меня душевного спокойствия.
- Но зачем ты его тогда выбрал? – постаралась разобраться в ситуации Гермиона, хотя и выглядела при этом изумленной.
- Это сложно объяснить, - я нервно застучал пальцами по столешнице, - но сейчас я не готов все бросать, потому что мне кажется, у меня может получится. Только в голове одна каша.
- Хм, - задумчиво протянула она, сосредоточенно разглядывая тарелку с пончиками, - а на практических занятиях у тебя все получается?
- Не поверишь, но намного лучше, чем в Хогвартсе, - усмехнулся я, - но у меня постоянно такое ощущение, словно я что-то делаю не так. Не знаю, как правильно описать это словами. Но самое главное, что через две недели у меня экзамены, а я совершенно ничего не могу выучить. Зубрю все ночами напролет, но все напрасно.
- Ох, Невилл, - печально посмотрела на меня Гермиона, - боюсь, что ты подходишь к этому предмету не с той стороны.
- Мой профессор тоже говорит, что я стараюсь не в том направлении, - тяжело вздохнул я, - только я не понимаю, что это значит.
- Это значит, что зельеварение нужно понимать не только умом, но и душой, - прикусив губу, сказала она, - ведь этот предмет только на первый взгляд выглядит строгой дисциплиной, но на самом деле здесь можно и нужно проявлять творческий подход.
- И у тебя получается? – с надеждой и недоверием посмотрел на нее я.
- Во мне мало творчества, - мужественно призналась Гермиона, - в учебе я всегда следую правилам, так что здесь из меня не получится хорошего советчика.
- Но ты говорила о душе, - осторожно напомнил ей я, - мне показалось, что это твой личный опыт.
- Да, это и есть мой личный опыт, - подтвердила она, чем окончательно меня запутала, - на шестом курсе я… увидела, что следовать правилам вовсе не обязательно, если ты «понимаешь» предмет, если сможешь вникнуть в его суть.
Я смутно припомнил, что в тот год Гермиона не была первой ученицей по зельеварению. Тогда, на всеобщее удивление, лидирующую позицию занял Гарри, хотя никто и не понял, почему. Может быть, ему удалось сделать то, о чем Гермиона сейчас говорит? А если и так, то смогу ли тоже самое сделать я?
- Ты сам решил изучать этот предмет? – испытующе посмотрела на меня она.
Я отрицательно покачал головой и кратко рассказал ей о знакомстве с профессором Боулсом. Нужно ли удивляться, что в отличии от меня, она прекрасно знала эту фамилию? Выслушав же мою историю до конца, Гермиона некоторое время молча пила кофе, явно что-то обдумывая. Я тем временем изнывал от неопределенности, но терпеливо молчал, не желая ее отвлекать.
- Я думаю, что в твоем случае нужно забыть о правилах, - наконец сказала она, когда в моей чашке уже никакого кофе не осталось.
- Что? – удивленно приподнял брови я.
- Может быть, я не совсем точно выразилась, - нахмурилась она, - совсем про правила забывать все же не нужно, но это лишь общие очертания, на которые стоит опираться. Ты владеешь травологией намного лучше всех учеников, которых я знаю. Но по сути травология и зельеварение прекрасно друг друга дополняют. Твои знания в одном предмете можно прекрасно применять по отношению к другому.
- Хочешь сказать, мне следует больше…
- Больше доверять себе, - подсказала она.
- Думаешь, получится? – с сомнением протянул я.
- Не попробуешь, не узнаешь, - мило улыбнулась она, отчего у меня снова перехватило дыхание.
- Даже не знаю, как тебя отблагодарить, - негромко сказал я, стараясь не засматриваться на нее так уж откровенно.
- Может быть, совместный обед на Рождественских каникулах мог бы подойти в качестве благодарности? – бесхитростно предложила она, - заодно расскажешь, как прошли экзамены.
- Совместный… в смысле с Роном, Гарри и Джинни? – уточнил я, не спеша верить в свою удачу.
Гермиона как-то странно на меня посмотрела, но потом очаровательно улыбнулась и ответила:
- Если только ты захочешь пригласить и их тоже.
- Нет, совсем нет, - тихо откликнулся я, но потом посчитал своим долгом задать еще один вопрос: - Рон не разозлится на нас?
- Уверена, что нет, - чуть склонила голову она, - во-первых, Рон сейчас встречается с Лавандой, а во-вторых, мы же не на свидание пойдем, а на дружеский обед.
- Вы с Роном не вместе? – во рту у меня моментально пересохло, и я не хотел понимать в ее фразе ничего, кроме этого факта.
- В начале учебного года мы с ним обсудили наши отношения, - спокойно ответила Гермиона, - и пришли к выводу, что быть друзьями для нас намного лучше, чем быть парой.
- Вот как, - я попытался сказать это таким же спокойный тоном, но нотки радости и ликования все же прорвались наружу.
- Что ж, мне уже пора бежать, - улыбнулась мне она, поднимаясь со стула, - напишешь мне, после того, как сдашь экзамены?
- Конечно, - поспешил воспользоваться этой возможностью я, - спасибо, что поговорила со мной сегодня.
- Рада была тебя увидеть, Невилл, - мягко сказала она, после чего подхватила свой чемодан и отправилась в сторону выхода, но уже у двери обернулась и сказала: - не забудь, ты обещал написать.
- Не забуду, - слегка оглушено улыбнулся ей я, внезапно почувствовав, что все у меня получится.
Если не в личной жизни, то хотя бы в зельеварении.
Глава 6. Экзамены не на жизнь, а на смерть.И чего только все на меня так подозрительно смотрят? Ну не выспался, с кем не бывает? Ну, возможно, выгляжу как восставший из могилы мертвец. Это, в конце концов, не дает повода собравшимся людям перешептываться и тыкать в мою сторону пальцем. Увы, они об этом не догадывались и продолжали безобразничать.
- Невилл, душа моя, - шепотом обратился ко мне профессор Боулс, специально ради этой цели покинув стол экзаменационной комиссии, - все ли с тобой в порядке?
- Да, профессор, - откликнулся я, находясь в странной прострации.
- Может быть, тебе не стоит сейчас сдавать экзамен? – через несколько секунд внутренней борьбы все же предложил он, - после каникул попробуешь еще раз.
- Ни за что! – возмущенно посмотрел на него я, - еще раз пройти через это я точно не смогу.
Тот потоптался рядом со мной еще какое-то время, явно не зная, что предпринять. Мне казалось, что профессор Боулс и в самом деле хочет, чтобы я был его помощником в разрабатываемом зелье, но с другой стороны простое человеколюбие подсказывало ему немедленно отправить меня домой.
Все свободное время, которое оставалось у меня до этих злосчастных экзаменов, я целиком посвящал зельям. Я мало спал, практически не ел (банально забывая) и пил много кофе, иногда поражаясь, как я в нем не утопился. Своей цели, как мне казалось, я достиг. Но если за последний учебный год в Хогвартсе мне удалось сбросить лишние килограммы и выглядеть вполне приятно, то эта подготовка вытянула из меня все соки и я болезненно осунулся.
Поток моих мыслей был прерван отвратительным по своему звучанию звонком колокола, пробирающего до самых костей. Профессор Боулс кинул на меня последний сочувственный взгляд и поспешил занять свое место рядом с другими преподавателями, которых я не знал. Видимо это были точно такие же приглашенные со стороны специалисты, как это было при сдаче СОВ.
Студентов было не слишком много, вместе со мной всего двадцать один человек. Все мы остались в аудитории и по одному подходили к столу экзаменаторов, чтобы вытянуть билет. Каким-то чудесным образом я оказался последним, и перед тем как вытянуть билет, столкнулся с крайне неприязненным взглядом, адресованным в мою сторону. Это был один из неизвестных мне преподавателей, мужчина средних лет с белоснежными волосами, которые придавали ему вид опасной змеи. От подобного «дружелюбия» я чуть было не окосел, но вовремя взял в себя в руки. В конце концов, сдавать экзамен я буду перед всеми профессорами, а не только перед этим странным типом.
- Номер вашего билета, - обратился ко мне этот человек, и когда он заговорил, мне показалось, что из его рта вырвались клубки пара.
- Тридцать семь, - не смог сдержать волнения я, сжимая листок в руке с такой силой, что он уже мало походил на официальный документ.
- Зелье Разума? –гадко ухмыльнулся он, - что ж, желаю удачи. Она вам еще пригодится.
Я кинул нервный взгляд на профессора Боулса и увидел, как тот пылает от гнева, с сильной неприязнью сверля глазами мага с белыми волосами. Воодушевления во мне от этого не прибавилось, и я смиренно отправился за свободный стол, чтобы начать работу.
Промежуточный экзамен по данному предмету состоял из двух частей. Первая часть – практическая работа, вторая – устное объяснение того, что и как было сделано при выполнении первой части. Как нам не уставал твердить профессор Боулс, промежуточные экзамены были самыми простыми, но несмотря на это мое сердце билось как сумасшедшее.
Остановившись возле своего стола, я все же посмотрел в свой билет, чтобы удостовериться, что мне досталось зелье Разума. Я знал, что нам давалось всего два часа на практическую часть, поэтому сосредоточенно закрыл глаза, стараясь вспомнить нужный состав и способ приготовления. Буквально неделю назад я старательно штудировал рецепт этого снадобья и сейчас в моей голове отчетливо возник нужный образ.
Не теряя времени даром, я с азартом бухнул чугунный котел на жаровню, с помощью невербального заклинания зажег слабый огонь и помчался к общему столу с огромным количеством ингредиентов для всех возможных зелий. Тщательно осмотрев все содержимое стола, я не задумываясь потянулся за банкой со светлячками, мороженными гусеницами, дикими плодами нобори (чем-то напоминающими картофель), россыпью мелких светящихся тускло-зеленым цветом грибов, пучком шалфея, пузырьком розового масла, крупной серебряной икрой (лучше не знать откуда она берется) и баночкой с хрупкими черными хлопьями сожженных листьев каштана и эвкалипта.
Маг с белоснежными волосами посмотрел на меня с нескрываемой жалостью и что-то зашептал своему соседу справа. Через несколько секунд они беззвучно засмеялись, но я знал, что все делаю правильно. Просто, не совсем по стандарту.
Вернувшись за свое рабочее место, я моментально закинул в кипящую воду всю серебряную икру, а потом занялся нарезкой нобори. По консистенции этот плод напоминал переспелый авокадо – слегка маслянистый и очень мягкий. Он не давал много сока, но прекрасно растворялся в горячей воде, создавая прекрасную основу для дальнейшей деятельности.
Через тридцать минут пар от моего котла поднимался кольцами до самого потолка. Хороший признак, между прочим, говорящий, что я на правильном пути. Обладатель удивительной шевелюры теперь смотрел исключительно только на меня, явно не понимая, как такое могло произойти. Будь я не столь сосредоточен на подсчете помешиваний густого варева, обязательно помахал бы ему ладошкой. А пока оставалось только издалека любоваться выражением замешательства на его лице.
Еще через двадцать минут у меня был качественно растертые ступой сожженные листья каштана и эвкалипта, откупорил пузырек с розовым маслом, смешал все это в серебряной чашке и добавил получившуюся смесь в котел. Зелье тут же стало приобретать молочный цвет, и я не смог сдержать усталый вздох. Все же на счет розового масла у меня были некоторые сомнения, однако его мягкий эффект усилил действие толченных листьев и (по идее) лишил зелье горького привкуса.
Когда до конца практической части экзамена осталось пятнадцать минут, я напоминал самому себе соляной столб, который только и делает, что каждую минуту закидывает в кипящую воду по одному тускло светящемуся грибу. Это почему-то напомнило мне жертвоприношение, но я быстро отделался от подобных глупых мыслей и закинул в мутный бульон еще один гриб. Спустя минуту зелье стало грязно-голубым, и я потянулся за банкой со светлячками. Набрав целую ложку, я высыпал их в котел, содержимое которого яростно забурлило, а через несколько секунд приобрело цвет индиго.
Устало упав на стул, я только сейчас понял, как сильно устал. А еще я впервые за много-много лет почувствовал необыкновенно теплое чувство к проделанной работе по этому предмету. Кажется, я впервые справился со своими страхами…
Когда я подошел к экзаменационной комиссии, то увидел напряжение и замешательство на лицах преподавателей. Поскольку я был последним из студентов, они могли растянуть удовольствие и завалить меня вопросами, но вместо этого они занялись изучением принесенного мной образца зелья Разума. Особенно усердно пытался в нем найти дефекты незнакомый маг с копной белых волос.
Через десять минут я почувствовал себя лишним, поскольку никто по-прежнему не обращал на меня внимания. Они все вели увлеченную дискуссию о том, как повлияло на зелье количество гусениц и зачем я все-таки добавил туда шалфей. Единственным, кто все же обо мне вспомнил, был профессор Боулс.
- Невилл, душа моя, почему ты добавил нобори, а не стручковатый корень?
- Нобори лучше усваивается организмом, сэр, - отчеканил я, прекрасно помня лекции по травологии.
- А розовое масло? – спросила колдунья в темно-бардовой мантии.
- Убирает горький привкус, - снова не задумываясь ответил я.
- Но грибы! – вдруг обратился ко мне мужчина с белыми волосами – почему ты их просто не вывалил в зелье? Почему кидал туда по одной штуке?
- Потому что я забыл, сколько их нужно всего и кидал по одной, чтобы не переборщить, - устыдившись, признался я.
Тот не сдержал усмешку, но на этот раз беззлобную.
Посовещавшись еще несколько минут, мне все же накарябали в итоговой ведомости оценку за экзамен. Я был слишком взволнован, чтобы спросить у кого-нибудь, какую именно отметку мне поставили, но белокурый маг уловил мое нервное состояние и сжалился:
- Это было превосходно, мистер Долгопупс.
Я недоверчиво на него покосился, но решил промолчать.
- Впервые вижу настолько смелое мышление, мистер Долгопупс, - сказал мне белокурый маг, - если сможете успешно закончить обучение в Магической Академии, то Министерство Магии будет радо видеть вас среди своих специалистов.
Мне бы порадоваться, но память услужливо подсунула мне образ мерзкой Амбридж. Ее тоже были рады видеть среди специалистов в Министерстве Магии? Конечно, с тех пор все успело измениться, но мое предвзятое отношение еще не выветрилось. Поэтому я только благодарно кивнул, подхватил свою черную немного потрепанную сумку и вышел из аудитории в пустой коридор. На меня моментально навалилась чудовищная усталость, поэтому я поплелся в сторону дома, чтобы провести ближайшие двадцать четыре часа в глубокой спячке.
Уже на выходе из Академии я вдруг вспомнил о своем обещании, данном Гермионе. Мне нужно было написать ей о результатах прошедшего экзамена, хотя я не был до конца уверен, что ей действительно это интересно. Однако я слишком устал, чтобы тратить время еще и на внутреннюю паранойю, поэтому круто развернулся на каблуках и приступил к покорению лестницы, ведущей в совятню. Это было довольно увлекательное времяпрепровождение, ведь каждый лестничный пролет я выдумывал или вспоминал все проклятия, чтобы охарактеризовать свое мнение по поводу отсутствия лифта. Получилось довольно неплохо, подобранных слов с лихвой хватило бы для пухлого томика.
Оказавшись в совятне, я кое-как нацарапал несколько фраз на чистом белом листе и собирался было привязать послание к лапке ближайшей совы, но тут что-то в моей голове переклинило и я, ошалев от своей наглости, написал Гермионе предложение о встрече в Лондоне. Будь что будет!
После этого я на автопилоте покинул Академию, проплыл по улицам шумного города, заглянул в любимую забегаловку, выпил ведерко кофе и с трудом добрался до своей квартиры. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы скинуть обувь, после чего я прямо в одежде рухнул на кровать и мое сознание отключилось.
Глава 7. Начало новой жизни.Чашка ароматного кофе, два поджаренных тоста с сыром, прохладный душ… Это стало ежедневным ритуалом, превращающим меня из сонного чудовища во вполне приятного человека.
Каждое утро по пути в Магическую академию я читаю конспекты, чтобы освежить знания. Каждый вечер я захожу в любимое крохотное кафе, чтобы поработать над своими записями за легким ужином. Каждый будний день я посвящаю двум искусствам, которые переплелись вместе удивительным замысловатым способом, отчего я порой не могу провести четкую грань между ними. Но одна неделя сменяет собой другую и я начинаю задумываться над тем, что отсутствие этой грани имеет свое великолепие.
Рождественские каникулы пролетели мимо меня с умопомрачительной скоростью. Кажется, что впервые за долгое время я начал жить по-настоящему.
- Невилл, дорогой мой, я еще раз взвесил все «за» и «против» и решил, что нам стоит попробовать добавить в зелье сушенные когти летучих мышей.
Таким образом профессор Боулс пытается ненавязчиво сообщить, что сегодняшний вечер снова будет потрачен на очередные эксперименты. А это, в свою очередь означает, что либо я в конечном итоге усну за рабочим столом, либо все же доползу домой в районе часа ночи, отчего весь следующий день буду отчаянно сдерживать зевки.
Обычно после этого в игру вступает профессор травологии, мистер Данделион, который умудряется откопать из сокровищниц Магической библиотеки особо интригующие книги с описанием самых удивительных и редких растений, пытаясь таким образом перетянуть мое внимание на свой предмет.
А уж после этого начинается череда мелких пакостей между этими двумя. В последний раз мистер Данделион подсунул в кабинет зельеварения вонючую фиалку. С виду – одно из самых симпатичных растений, которые мне доводилось видеть. Но запах… Несколько студентов не выдержали и упали в обморок прямо во время лекций. Профессор Боулс в отместку подлил какую-то микстуру в чашку чая своего оппонента, после чего тот на весь день заперся в туалете и выбрался оттуда лишь под вечер, с неприятным зеленым оттенком лица. Потом были приклеенные к полу ботинки, запертый в ящике стола боггарт, запущенные в оранжерею садовые гномы, взрывающиеся хлопушки, эффектные зеленые брови, вредные пикси и пушистые кролики, заполонившие все свободное пространство в кабинете. Мне бы хотелось себе польстить, что все это они делают из-за меня, но я-то знал, что на самом деле двое старикашек просто так развлекаются. Между прочим, я своими глазами видел, как эти скандалисты в обнимку горланили праздничные песенки в Рождественский вечер.
Приняв и полюбив зельеварение, я открыл в себе что-то новое. Я стал увереннее и спокойнее, возможно упрямее, но это качество мне удается контролировать. Травология, моя надежда и опора во время обучения в Хогвартсе, по-прежнему занимала большую часть в моем сердце, но только теперь ей приходилось уживаться и с другой моей страстью.
Кстати, мы все еще продолжаем работать над лекарством для оборотней и весьма сильно в этом продвинулись. А когда мистер Данделион пребывает в благодушном расположении духа и помогает нам своими советами, то мы становимся все ближе к решению проблемы.
Поменяв свои взгляды, моя жизнь заиграла новыми яркими красками. Но они стали более теплыми с тех самых пор, как мы все чаще стали общаться с Гермионой. Она все еще далека от меня, как в плане расстояния, так и в плане моего отношения к ней. Эта девушка, с копной непослушных каштановых волос и потрясающей улыбкой, подобна звезде на ночном небосклоне. И я каждый раз удивляюсь, когда получаю от нее письма. А самое невообразимое, что Гермиона согласилась поехать в гости к моей бабушке этим летом. Ох, мне кажется, что я переспрашивал ее раз пятьсот, прежде чем поверить в реальность происходящего!
Итак, я Невилл Долгопупс, студент первого курса Магической Академии, совмещающий обучение по двум специальностям. Впереди меня ждут еще два года учебы, но если раньше мне это представлялось кошмаром, то сейчас я переживаю, что это время может пролететь слишком быстро.
Оглядываясь назад, я со странным чувством смотрю на того пухлого мальчика, который в одиннадцать лет попал в Хогвартс и был до крайности неуклюж и рассеян. Сейчас мне бы хотелось подойти к этому напуганному ребенку и сказать ему, что все будет хорошо. И пусть я так и не научился нормально летать на метле, как следует разбираться в предмете профессора Макгонагалл или видеть картинки в хрустальном шаре профессора Трелони. Зато я открыл много других удивительных вещей в этом мире, смог заслужить гордость своей бабушки за то, какой я на самом деле есть, а также выйти из тени, в которой добросовестно прятался много лет.
Я начал жизнь с чистого листа и, честное слово, я ею очарован.
