Лунная и другие виды зависимости

Пролог

Порядком измотанный после дороги и шумного приветственного обеда профессор Люпин перешагнул порог комнаты, в которой ему предстояло жить на протяжении всей последующей работы в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Увидев, что его вещи уже доставлены, – два потрёпанных чемодана стояли возле кровати, - он поспешил закрыть за собой дверь и отгородиться тем самым от окружающего мира.

Римус никогда не любил повышенного внимания к своей персоне, и на то, надо признаться, были свои веские причины. Особенно тягостным оно казалось именно в минуты сильной усталости, каковая навалилась на него и сейчас. Это было неудивительно: сначала сборы, потом поезд, а там ещё это столкновение с дементорами… Заклинание патронуса, между прочим, тоже требует немалой затраты сил.

Почему это создание вообще напало на человека? Тем более на ученика? Такого не должно было произойти ни по каким законам логики. А теперь, учитывая случившееся, что может гарантировать детям (да и не только детям) защиту от этих мрачных существ? Да, как ни крути, а Гарри Поттеру сильно повезло, что Римус оказался с ним в одном купе.
И ещё этот странный, навязчивый запах повсюду, куда бы он ни пошёл… Впервые Люпин почувствовал его на вокзале, перед самым отправлением поезда, но не придал ему особого значения. Потом в поезде, после нападения, когда пошёл искать машиниста… Кажется, в одном из вагонов запах был особенно сильным. А теперь – здесь, в Хогвартсе… Ничего подобного Римусу раньше никогда не доводилось чуять, и это настораживало.

Обострённые чувства оборотня, такие, как слух, зрение или обоняние, иногда бывали настоящим даром. Как жаль, что всё это в общем являлось лишь частью одного большого и страшного проклятия…

И всё же – что за запах? Тёплый, глубокий, самую чуточку кисловато-сладкий. Он не отпускал Люпина, казалось, даже тогда, когда он не чувствовал его непосредственно.
Занятная загадка, но на будущее. Сейчас он не будет её разгадывать.
На данный момент Римус справедливо считал, что заслужил немного отдыха.

Насильно вытолкав из головы все умозрительные образы сегодняшнего вечера, профессор-оборотень подошёл к окну своей комнаты.
За стеклом ему открывался вид на соседние башни старого замка. Там и тут горели окна. Вон в той, что справа, почти под самой крышей находится гриффиндорская гостиная – Римус знал это точно, потому что сам жил здесь когда-то в студенческую пору.
Заканчивая школу, он с тоской думал о том, что видит замок в последний раз. Кто знал, что ему будет суждено сюда вернуться?

Предложение Дамблдора занять освободившуюся должность преподавателя по защите от тёмных искусств показалось Люпину настоящим подарком. Правда, Римус пока что не совсем ясно представлял себя в новом качестве, но, стараясь оценивать себя объективно, считал, что у него достаточно навыков для того, чтобы хорошо выполнять возложенную на него работу. У него есть, чему научить студентов. Вопрос лишь в том, захотят ли сами студенты этому учиться? В его, Люпина, студенческую юность с некоторыми ребятами было довольно трудно сладить. Не стоит, наверное, вспоминать, что эти ребята были его лучшими друзьями…

Взмывая ввысь от шпилей хогвартских башен, простиралось бескрайнее тёмно-синее небо. Иссиня-черные облака окрашивались в серебристо-серый с тех краёв, где на них падал лунный свет. Хрустально-прозрачные блестящие капельки звёзд постепенно то там, то здесь вспыхивали на небосводе. Однако всё внимание Люпина было сосредоточено не на потрясающей игре красок и мерцании звёзд, а на ней – Её Величестве Луне, Королеве Ночного Неба.
Точнее, пока ещё только Принцессе – вместо сияющего хрустального шара на синем бархате ночи, к великому облегчению оборотня, покоился лишь тоненький, блёклый пока ещё месяц. Но даже он притягивал взгляд, зачаровывал, манил к себе.

«Он прекрасен», - шептал в уголке души Люпин-волк, и Люпин-человек не мог с ним в этом не согласиться.
В такие моменты он часто спрашивал себя: как близка его звериная натура к его человеческой сущности? Но ответа пока не было, как и на многие другие вопросы.

Что принесёт ему этот год? Какие испытания, трудности или радости встретятся на его пути?
Единственный шанс узнать – прожить его самому, от начала и до конца. Ну а сейчас новоявленный профессор предпочитал не думать об этом, а просто постоять ещё немного времени, в одиночестве созерцая ночное небо.

Глава 1. Непредвиденные трудности

Это был первый день его работы в качестве преподавателя.
Римус Люпин сидел в кресле в своём кабинете и ожидал прихода учеников. Сегодня он отвёл уже три урока: у второго курса Пуффендуя и Гриффиндора, у первого Гриффиндора и Слизерина и у третьего Пуффендуя и Когтеврана.

Ему ещё в школьные годы не очень нравилась система совместного обучения учеников разных факультетов. Вопреки всеобщему убеждению, это мало способствовало установлению хороших отношений, больше того – зачастую мешало качественной работе (особенно если одним из факультетов оказывался Слизерин, представители которого постоянно пытались выставить напоказ собственную значимость – с ними мало кто уживался нормально).

Но вовсе не это сильнее всего беспокоило Люпина: он не мог не обратить внимания на почти нулевые знания учеников по его предмету. Особенно это касалось второго курса. Если с первым всё было понятно – им ещё практически неоткуда было что-либо знать, а у третьекурсников вроде бы в голове что-то было, то относительно второкурсников складывалось ощущение, что они вообще ничем не занимались в течение первого года обучения, не заложив тем самым базу, на которую должны опираться последующие знания.

Сейчас он ожидал учеников четвёртого курса Слизерина и Когтеврана. Возможно, это было неэтично, но Люпин был всерьёз настроен задать им вопрос о том, как у них преподавалась защита от тёмных искусств в течение предыдущего года.

Дверь отворилась, в кабинет зашла чернокожая девушка с эмблемой Когтеврана на мантии.
- Извините, профессор… Можно?
- Да, конечно, проходите, - приветливо улыбнулся Люпин, указывая на парты.

«Что ж, первая. У остальных есть ещё чуть больше пяти минут, чтобы не опоздать на урок».

Прочие ученики не заставили себя долго ждать. Один за другим они входили в кабинет, кто-то в гордом одиночестве, кто-то в компании друзей. Некоторые здоровались, и он отвечал им, а некоторые предпочитали занимать свои места молча.
До начала урока оставалось примерно две минуты, и Римус, углубившись в учебник, чтобы хотя бы мельком просмотреть, что в идеале должны УЖЕ знать ученики четвертого курса, перестал поднимать глаза на каждого входящего, просто коротко кивая в ответ на приветствия.

Но тут кое-что отвлекло его от книги.
Уже знакомый Люпину запах, преследовавший его с самого вокзала, вновь напомнил о себе. На этот раз до профессора не просто донёсся неуловимый отголосок аромата – нет, теперь он буквально ударил по ноздрям со всей силы, сбивая с толку и обескураживая.

Ему безумно хотелось понять, ЧТО может так пахнуть, но при этом он не был уверен, стоит ли обладать подобным знанием. Быть может, есть какая-то особенная магия в неизвестности?..
Но любопытство, безусловно, было сильнее.

Осознавая, что источник дразнящего аромата где-то совсем-совсем близко, оборотень, затаив дыхание, поднял глаза.
Он ожидал увидеть что угодно. Какое-нибудь волшебное создание, растение или котёл с чудодейственным зельем, но его взору предстали всего лишь несколько девушек, вошедших в класс.

Их было трое. Все недурны собой, длинноволосые и улыбчивые, у каждой на груди эмблема Когтеврана, но вот что в них особенного – Римус так и не смог сообразить. Да и не было ничего – кроме, разумеется, запаха, исходящего от них. Или от одной из них…

Заметив немигающий взгляд учителя, одна из девушек сказала:
- Здравствуйте, профессор Люпин.

Она стояла в центре, между двумя подругами. Из всех троих у неё были самые тёмные каштановые волосы и тёмно-зелёные глаза.

«Это она, - неожиданно для себя осознал оборотень. – От неё исходит запах!»

Игра в гляделки, между тем, затягивалась, молчание начинало становиться неловким.
Собравшись с мыслями, Люпин произнёс:
- Здравствуйте… Ну, что же… проходите, садитесь…

Девушка улыбнулась, и они с подругами направились к партам.

Стремясь понять, правильно ли его предположение, Римус не сводил глаз с неё глаз.
Одна из её подруг задержалась у входа, высматривая кого-то. Вторая, обменявшись с девушкой парой слов, пошла к третьему ряду и заняла место на первой парте, тогда как шатенка села посередине второго ряда.
Сомнений не оставалось – запах шёл именно оттуда, где сидела она.

Аромат будоражил воображение, опьянял и манил.
Что это? Наложенная магия или врожденные чары? Какие-то приворотные духи? Римус никогда о таких раньше не слышал. Если бы нечто подобное продавалось в Косом Переулке, это давно стало бы ему известно. Как минимум потому, что он периодически там бывал и непременно бы учуял подобную диковинку.

Однокурсники мужского пола вели себя абсолютно спокойно. Выходит, только он, Люпин, может чувствовать этот запах в силу своего утончённого обоняния.

Зачем он тогда нужен? Это знает каждый, хоть чуть-чуть сведущий в биологии – запах служит для того, чтобы что-то обозначать, кого-то приманивать или отпугивать… Этот предназначен не для последнего, это уж точно. Да и какой толк в нём вообще, если нормальный человек никак не может его почувствовать?

Может, девушка – вейла? Нет, вряд ли. Люпин видел вейл и прекрасно знал, что даже природные обольстительницы так не пахнут. Да и не похожа она на вейлу – как только подруги ушли, сразу утихла, перестала улыбаться, словно замкнулась в себе.

Одно верно: что-то с ней не так.

От размышлений его оторвал бой школьных часов, возвещавший начало урока.
Болтовня в классе понемногу утихла, взоры обратились на Люпина.

Он медленно поднялся со стула, обошел вокруг стола и встал перед учениками, скрестив руки на груди.
- Здравствуйте, дети. Меня, как вы уже знаете, зовут Римус Люпин, и я ваш новый учитель по защите от тёмных искусств.

Убедившись, что внимание присутствующих всецело сосредоточено на нём, профессор продолжил:
- Прежде чем мы приступим к изучению чего-либо, мне бы хотелось задать вам один вопрос… Я заметил, что у прочих классов, с которыми мне довелось заниматься, изрядно хромают знания по предыдущему курсу обучения. И мне необходимо узнать от вас: как работал предыдущий преподаватель?
Озвучив это, Люпин невольно вновь направил взгляд на темноволосую девушку.

Та явно почувствовала себя неловко, подумав, что ответа ожидают именно от неё. Она отвела взгляд и неуверенно начала:
- Ну… наверное, это неправильно, так говорить об учителе, но у профессора Локонса были довольно странные методы…

- Что вы имеете в виду? – попросил уточнения Люпин.
- Он… практически ничего не давал нам сам. На его уроках мы работали в основном с учебником, а когда задавали вопросы – ответы были какими-то… смазанными, что ли. В прошлом году у нас вообще, можно сказать, не было магической практики. Кроме того случая, когда профессор принёс в класс корнуэльских пикси. Если честно, я не припомню, когда он сам доставал волшебную палочку…

- Замолчи! Ты просто недалёкая, ничего не понимаешь! – выпалила какая-то слизеринка.
- Да! Златопуст Локонс - он… - подхватила уже одна из учениц Когтеврана.
- Это вы сами – недалёкие! – возмутилась девушка. – Если даже после всего прошлого года считаете, что…

- Хватит! – оборвал их Люпин. – Кажется, я понял, в чём кроется корень зла, - он ободряюще улыбнулся темноволосой. – Я хотел ещё спросить, мисс… Как, кстати, вас зовут?
- Виолетта Арейблл, сэр.

«Виолетта Арейблл… Я тебя запомню», - пообещал сам себе оборотень.

- Хорошо… Вы можете сказать мне, что вы вообще прошли в прошлом году с профессором Локонсом?
Девушка задумчиво подняла глаза к потолку, вспоминая.
- Если честно, профессор Люпин… я не могу вспомнить ни одной темы, разбиравшейся в классе. Всё было настолько сумбурно, что я быстро отошла в сторону от происходящего и занялась самоизучением… Быть может, вам стоит спросить у кого-нибудь из более усидчивых учеников, чем я? – она виновато улыбнулась.

«Сомневаюсь, что кто-нибудь из них скажет мне что-то более вразумительное».

- Не думаю, что в этом есть надобность… - задумчиво протянул Римус. – Мне остаётся только придумать, что делать теперь, раз мы с вами оказались в столь затруднительном положении.

Думать надо было быстро, не откладывая дело в долгий ящик, но мысли путались и уходили не в ту сторону из-за запаха Виолетты. Люпин знал, что девушка пристально смотрит на него (как, впрочем, и остальные ученики, ожидавшие его решения), и намеренно старался не поднимать глаза.
Необходимо было придумать, как вести уроки с учениками, пропустившими, по сути, целый учебный год, но все попытки построить вразумительные умозаключения рушились. Всё опять и опять сводилось к когтевранке.

К счастью, решение всё-таки пришло к Люпину. Неожиданно, как приходит большинство хороших идей.

- Итак, класс, - уверенно произнёс он, - сейчас каждый из вас хорошенько подумает и напишет на этих листах темы, которые он хотел бы подробно рассмотреть в текущем учебном году. – Профессор взмахнул палочкой, и листы, аккуратно сложенные до этого у него на столе, разлетелись по партам и легли перед учениками. – Вы можете написать те старые темы, которые показались вам недостаточно изученными, можно не только за предыдущий год, или же что-то из учебников за четвёртый курс – ознакомьтесь с ними, они, я знаю, должны быть у каждого на руках. Также есть возможность отразить в списке что-либо, не входящее в учебную программу, но представляющее для вас интерес или кажущееся необходимым для изучения. Всем всё понятно? – он оглядел класс. Вопросов, кажется, ни у кого не возникло. – Тогда приступайте.

«Раз не сложилась дружба с учебной программой, будем работать на ваши знания», - подумал Римус.

Озвучив задание, Люпин вернулся на своё место. Теперь, пока дети заняты делом, у него появилась небольшая возможность подумать о чём-нибудь своём.
Ученики тем временем, сжимая в руках перья, с сосредоточенным видом склонились над предоставленными листами. Все, включая Виолетту.

Римус принялся изучать черты её лица.
Большие глаза, нос с незначительной горбинкой, губы скорее тонкие, чем пухлые. Мягкая линия скул и подбородка, совсем чуть-чуть пухлые щёки. Кожа не бледная, без веснушек, черные брови и очень длинные ресницы. Ничего, пожалуй, кроме глаз, нельзя было назвать красивым в классическом смысле этого слова, но она была… своеобразной, что ли. По-хорошему своеобразной. Такая не станет серьёзной претенденткой на роль первой красавицы, но взгляду мужчины зацепиться вполне было за что.
Ещё профессор успел заметить, что девушка левша, и продолжал подмечать новые детали, неотрывно наблюдая за ней.

Внутренний Голос подсказывал: «Будешь пялиться на неё весь урок – это покажется как минимум странным!»
«Я знаю!» - отвечал сам себе Люпин, однако «пялиться» продолжал.

Как бы то ни было, он не увидел в ней ничего такого, что могло бы объяснить природу её странного запаха. И не был уверен, что вообще увидит, но глаза отводить почему-то не хотелось.

«Может, мне почудилось? И нет вовсе никакого запаха?»
Словно проверяя, он глубоко вдохнул через нос.

Нет, запах был, и от такого глубокого вдоха у Люпина закружилась голова.
Такой… сладкий… Такой… волнующий… и манящий.

Было желание подойти к Виолетте и понюхать её саму. Убедиться, что это не сон и не мираж.
Но нельзя. Он же профессор, а не животное.

Оставалось только наблюдать. И ждать, когда девушка сама подойдёт к нему, чтобы передать работу.

Римус продолжал смотреть, подмечая про себя выражения, принимая которые её лицо становится наиболее красиво, и самые выгодные ракурсы. Их было немало, надо сказать.

Оторвавшись на секунду от листа, девушка повернулась к окну. Люпин не знал, на что она смотрела, но видел улыбку, осветившую её лицо. Он даже не заметил, что улыбнулся и сам.

Но ничто не длится вечно, тем более школьные уроки.
- Профессор Люпин, - раздалось слева.

Римус с трудом оторвался от созерцания Виолетты и повернулся на голос.
Перед ним стояла та самая девушка, что пришла первой к его уроку.

- Вот, - неуверенно сказала она, протягивая ему листок. – То, что вы просили.
Он кивнул.
- Отлично, отлично. Все остальные, - Люпин обратился к классу, - сдавайте работы тоже. На сегодня вы свободны.

Теперь оставалось только решить, что со всем этим делать.


***

Этим же вечером Римус сидел в тихом уединении своего кабинета, склонившись над бумагами.
Курс Виолетты был последним у него в этот день, поэтому сразу после ухода учеников Люпин открыл окно. Он хотел скорее прогнать из комнаты навязчивый запах (который, кстати сказать, действительно исходил от мисс Арейблл – в этом не осталось никаких сомнений после того, как девушка, сдавая работу, подошла к профессору совсем близко). Без него думать было гораздо проще.

Теперь, когда ничего не мешало спокойному течению мыслительного процесса, профессор решил заняться, наконец, изучением списков тем, составленными его учениками.
Надо сказать, много любопытного нашёл он в них: тролли, драконы, кракены. Дементоры, что особо актуально в связи с последними событиями. Несколько раз резало взгляд до боли знакомое слово «оборотень». Не хотелось бы, конечно, касаться таких тем, однако ученики действительно имеют право знать. К тому же, если он правильно помнил, в каком-то из учебников эта тема была. Вроде, где-то во втором полугодии…

Некоторым ребятам оказались интересны такие темы, как «Пожиратели Смерти», и пару раз мелькнуло даже упоминание о Том-Кого-Нельзя-Называть. Какой-то умник даже занёс в список Сириуса Блэка.

«Ну уж нет! Я не собираюсь посвящать урок втаптыванию в грязь своего лучшего друга», - подумал Римус и перешёл к изучению следующего листа.

В глубине души он до сих пор не верил тем обвинениям, что были предъявлены Бродяге. Однако против доказательств не попишешь… Именно из-за подобных разочарований и огорчений Люпин всю жизнь старался научиться слушать разум больше, чем сердце. Вроде бы, у него это получалось.

Одна из тем в следующем списке зацепила взгляд профессора. Красивым округлым почерком на листе было написано: «Боггарт». Рядом стояла небольшая приписка: «С музыкой» и смайлик.

Прочитав это, Люпин невольно рассмеялся:
- Боггарт! С музыкой! Надо обладать недюжинным чувством юмора, чтобы придумать такое.

Задумка действительно была занятной. Стоило рассмотреть эту идею более подробно.

Он оторвался на секунду от листов, чтобы дать отдых уставшим глазам. Взгляд обратился на окно, за которым на небосводе сияла молодая луна.

«Примерно через двадцать дней она позовёт меня», - подумал профессор Люпин.

Глава 2. Непонятные страхи и странные просьбы

Это был четверг, предпоследний учебный день недели. Во время небольшого перерыва между вторым и третьим уроком Люпин сидел у себя за столом, массируя пальцами виски. После предыдущего занятия у него началась мигрень: второй день подряд он демонстрировал ученикам кое-как раздобытого в Косом Переулке боггарта, и всё было абсолютно нормально, пока не пришёл Гарри Поттер. Когда боггарт принял вид дементора, мальчик абсолютно остолбенел и не был способен предпринять что-либо, - пришлось вмешаться самому.

Интересно, кто-нибудь понял, что зависший в воздухе хрустальный шар – это полная луна? Если да, то какова вероятность того, что его секрет будет раскрыт? Люпин считал её весьма высокой, ведь какой нормальный человек в здравом уме будет бояться луны…

К тому же, помимо всего прочего, появившийся в классе дементор наделал шуму среди учеников. Римус не сомневался, теперь полшколы только и будет говорить, что об инциденте, произошедшем на его уроке… Хотя, конечно, несчастный случай, когда гиппогриф у Хагрида напал на ученика, ему не превзойти, да и слава богу.

Странный малый этот Гарри Поттер. Его как будто нарочно преследуют неприятности. На Востоке это назвали бы кармой, а Люпин… а Люпин не знал, какое слово подошло бы лучше. Этим своим свойством, насколько профессор мог судить по слышанному им о мальчике ранее, Гарри катастрофически напоминал своего отца, Джеймса, хотя темпераменты у них были абсолютно противоположные, что сразу бросалось в глаза.

«Если бы Сохатый знал, какие приключения выпадут на долю его сына… - подумал Римус. – Интересно, он бы позавидовал?»
Люпин горько усмехнулся.

Пренеприятная складывалась ситуация. И теперь, после предыдущего урока, профессор всерьёз задумывался о том, стоит ли устраивать состязание с боггартом для следующего класса…
«Нужно посмотреть, чей черёд сейчас», - подумал он.

Приподняв лежащий на столе учебник, Римус взглянул на пергамент, помещённый под стекло. Зелёные буквы остались на месте, а алые сменились голубыми: «Слизерин и Когтевран, четвертый курс», гласила надпись.
«Виолетта Арейблл», - пронеслось у профессора в голове.

Он ни разу не видел девушку вплоть со дня их знакомства, хотя и улавливал иногда её запах где-нибудь в замке. Порой во время обеда в большом зале Люпин даже хотел отыскать Виолетту среди учеников, сидящих за столом Когтеврана, но останавливал себя, находя этот интерес не вполне здоровым.

Желанию задвинуть шкаф со злополучным боггартом куда подальше противопоставилось стремление всё же провести урок по задуманному плану и посмотреть, чего стоит девушка в деле.
«И узнать, чего она боится», - добавил Внутренний Голос.
«Это низко!» - возмутился Люпин.
«Ничего низкого, - возразил Голос, - ты ведь не собираешься подвергать её опасности. В конце концов, ты учитель. Иногда очень полезно знать, чего боятся твои ученики… или ученицы».

В бесцельном порыве гнева Римус вскочил на ноги и принялся мерить шагами кабинет.
Порой самого себя очень хочется заткнуть. Думаю, многим это желание знакомо. Особенно если речь идёт о случаях, когда звучат, пускай и только в голове, вещи, выставляющие собственную персону в не очень выгодном свете.

Назойливый Внутренний Голос Римус Люпин больше всего не любил за дурацкую привычку искать оправдания. Оборотень пытался быть честным как минимум с самим собой, и судил себя всегда строже, чем других.

«Она просто ученица, - напомнил Голосу Римус. – И я не должен думать о ней больше, чем о других учениках».

Теперь нужно было просто сесть и спокойно взвесить все плюсы и минусы предстоящего мероприятия, а именно урока. Люпин снова опустился на стул.

Итак, допустим, он не выставляет против учеников боггарта.
Заменить его профессору совершенно нечем – он непредусмотрительно не выбрал дополнительной темы из составленных учениками списков, и времени делать это, а тем более пытаться на ходу скомпоновать полноценную программу урока, категорически не было. К тому же, если после двух дней демонстрации боггарта Римус вдруг прекратит его показывать, это сочтут, как минимум, странным. Разговоров начнётся ещё больше, чем после недавнего инцидента. Объясняться ни перед учениками, ни перед коллегами желания не было никакого.

А если всё-таки дать подопечным сразиться с духом?
При взвешенном анализе становится ясно, что ничего непоправимого произойти не может: боггарт ведь, по сути, не опасен. В худшем случае, кто-нибудь отделается испугом, но разве не является преодоление себя неотъемлемой частью учебного процесса?..

И опять, опять эти оправдания!
Так дела не делаются. Пора поставить жирную точку во внутренних метаниях.

Люпин выставит против учеников боггарта, и никаких инцидентов не произойдёт. В его силах обеспечить это – он же, в конце концов, преподаватель.


***

Потоком, за несколько дней уже ставшим привычным, ученики заполняли класс после большого перерыва. Происходил формальный обмен приветствиями, после чего дети кучковались вдоль стен, так как парты были убраны ради увеличения свободного пространства.

Виолетта в этот день пришла одной из первых.
- Здравствуйте, профессор Люпин, - сказала она, улыбнувшись.
- Добрый день, мисс Арейблл, - Римус улыбнулся в ответ, стараясь выглядеть как можно непринуждённее.
Девушка, удовлетворившись его реакцией, присоединилась к стайке однокурсниц, увлечённо что-то обсуждающих в углу кабинета.

Впрочем, вскоре раздался бой огромных часов, и разговоры стихли.
Люпин поднялся и вышел на середину свободного пространства, жестом призывая учеников сделать то же самое.
- Итак, я ознакомился со списками, которые вы составляли на прошлом занятии, - начал он, когда увидел, что ученики готовы слушать. – Я обнаружил в них много занятных вещей, и с уверенностью могу сказать, что, несмотря на некоторые пробелы, мы с вами с пользой проведём этот год. А сейчас давайте начнём урок.

Люпин направил палочку на дергающийся шкаф, стоявший до этого возле его стола, притягивая «клетку» призрака к центру комнаты.
По скоплению учеников слева направо волной прошелестел один и тот же вопрос, произнесённый взволнованным шёпотом: «Что это? Что это? Что это??»

Всего несколько человек ничего не сказали, и Виолетта была среди них. Девушка внимательно наблюдала за действиями профессора и с любопытством изучала странный шкаф.

Профессор не смог удержаться от улыбки:
- Заинтригованы?

Бесспорно. И это несмотря на то, что некоторые из ребят наверняка уже навели справки у других учеников и догадывались, что ждёт их на уроке.

Римус начал произносить уже выученную за два дня непрерывного повтора наизусть речь:
- В этом шкафу находится боггарт. Боггарт – это призрак, принимающий облик того, чего человек больше всего боится. К счастью, есть заклинание, которое позволяет… - и так далее по уже намеченной траектории.

На самом деле, пока наше основное место было за учебной партой, могло сложиться впечатление, что преподавание – это процесс спонтанный, каждый раз новый и неизменно захватывающий. Только оказавшись «по другую сторону» происходящего, понимаешь, как трудно на самом деле бывает повторять одно и то же бесчисленное количество раз и не потерять при этом ощущения того, что рассказываемое тобой действительно имеет значение.

К счастью, Люпин не был лишён преподавательской жилки, и уроки у него получались неизменно интересными и яркими. По крайней мере, пока. Профессор-оборотень имел смелость надеяться, что так будет продолжаться и впредь.

Итак, основные элементы схемы «страх – заклинание – смех – победа» были обозначены, и настало время приступать к действию. По команде Римуса ученики выстроились в колонну, и первый из них, темноволосый мальчик из Слизерина, был готов принять бой.

Люпин отошел к стене, где на тумбе возле окна стоял специально для этого случая вынесенный на свет божий старый маггловский граммофон.
«Будет вам и боггарт, и музыка» - подумал Римус, опуская иглу на пластинку.
Под лёгкие джазовые мотивы работа действительно шла веселее.

По мановению волшебной палочки профессора дверца беспокойного шкафа открылась, и оттуда, истекая водой, будто кровью, вышел полуразложившийся утопленник. Боггарт перевоплотился до того реалистично, что Люпину даже показалось, будто он чувствует запах гнилой мертвечины.
Несчастный слизеринец выпучил глаза от страха, а тварь тем временем приближалась.

- Ну же, - подбодрил его Римус, - давай, используй заклинание!
Люпин стоял, наклонившись, словно спортсмен, который вот-вот сорвётся с места. Из руки он не выпускал волшебную палочку, будучи наготове прийти на помощь в любую секунду.

К счастью, она не понадобилась. Собравшись с мыслями, слизеринец выкрикнул:
- Ридикулус!
Капли, падавшие с утопленника, преобразились в маленькие фейерверки, взрывавшиеся в воздухе снопами разноцветных искр. Тварь закрутилась, пытаясь убраться от трескучих огоньков подальше, но трудно уйти от того, что является частью тебя. Потеряв равновесие, мертвяк упал и теперь пытался уползти назад, в темноту шкафа.

Ученики смеялись, профессор аплодировал:
- Прекрасная работа, превосходно! – похвалил он паренька со Слизерина. – А ты, приятель, стой – мы с тобой ещё не закончили! – обратился Люпин к боггарту, не сдающемуся в своей попытке бегства. – Следующий!

Место слизеринца заняла девушка с Когтеврана. Мертвяк обернулся и, увидев, что перед ним новый соперник, начал менять форму.

На второй день работы с боггартом профессора Люпина было трудно удивить. Теперь оборотень знал наперечёт страхи всех учеников школы, и, надо сказать, большинство из них были довольно банальными. Бесчисленное количество раз Римус видел змей, пауков, мертвецов, драконов и прочих свирепых и недружелюбно настроенных по отношению к человеку созданий.

Не обошлось и без эксцентричностей – пару раз боггарт обращался в Сириуса Блэка. Бродяга много странного, конечно, делал в молодости, но танцы каких-то горных народов в его исполнении – это слишком. Конечно, глядя на творящееся безумие, Люпин вежливо продолжал улыбаться и подбадривать учеников, но всё равно за друга детства было обидно. В такие моменты профессор крайне недобрыми словами поминал про себя СМИ, сделавшие из Блэка главного героя последних дней.

Некоторым ребятам Римус искренне сочувствовал – тяжело было смотреть, когда боггарт принимал облик их мёртвых родственников или друзей. Хотелось помочь ученикам, но Люпин каждый раз одёргивал себя: «Нельзя, чтобы страхи стали препятствием в дальнейшей жизни. А для этого они должны победить их сами».
И ученики неизменно побеждали.

Однако были среди страхов и довольно забавные – одного только профессора Снейпа Римус уже видел раза четыре, и сегодняшний день добавил в его «коллекцию» ещё одного. Беднягу Северуса, конечно, тоже было жалко, но Люпин всё равно не мог удержаться от смеха, хотя и корил себя за это.

Уже многие четверокурсники попробовали себя в схватке с призраком, и теперь настала очередь Виолетты Арейблл. Девушка шагнула вперёд, не сказать, что переполненная уверенностью, однако в больших зелёных глазах светился живой интерес.
Люпин невольно замолчал, сосредоточив всё внимание на ней.

«Твой-то страх я обязан запомнить», - сказал Внутренний Голос, и в этот раз профессор не стал ему перечить.

Боггарт начал менять облик. Спустя пару секунд перед завороженными наблюдателями предстала…
Зеркальная копия Виолетты.
Все были в замешательстве, включая девушку.

Впрочем, копия была не совсем полной: одежда настоящей когтевранки была хоть и не новой, но целой, а мантия боггарта оказалась изодранной практически до непотребного состояния. К тому же, девушка-боггарт была бледна, как мел, волосы спутаны, щёки ввалились.

Секунды шли, а призрак и не думал что-либо делать. Он не рычал, не нападал, не говорил. В конце концов, копия просто сделала шаг к Виолетте. Остановившись, боггарт взглянул на настоящую девушку скорее серыми, чем зелёными, словно мёртвыми глазами, и отрицательно покачал головой.

Лицо Виолетты изменилось, хотя никто кроме неё так ничего и не понял. Люпин, также не осознавая смысл происходящего, хотел уже вмешаться, но когтевранка взяла себя в руки. Подняв вверх палочку, она крикнула:
- Ридикулус!

Виолетта-призрак скорчила такую рожу, от которой полегли со смеху почти все присутствующие. К этому добавился абсолютно безумный смех, и тогда добило самых стойких.
- Мисс Арейблл справилась с заданием, - сквозь смех выдавил Римус. – Следующий!

И понеслась по-новому череда уже привычных и мало чем примечательных кошмаров, на которые теперь Люпин обращал внимания всё меньше потому, что был занят тщетными попытками разгадать, что же показал боггарт Виолетте.


***

Урок был окончен, как и пообещал себе профессор, без происшествий. С боггартом справились абсолютно все, и теперь ученики, получившие недюжинную дозу позитива, постепенно прощались с Люпином и уходили по своим делам.

Сам же оборотень стоял и ждал, погрузившись в свои мысли, пока четверокурсники покинут кабинет. Он даже на банальное «до свидания» отвечал не всем и не сразу.
Однако когда к нему подошла улыбающаяся Виолетта, пришлось всё-таки вернуться на пару минут в реальный мир.
- Вы что-то хотели, мисс Арейблл? – спросил Римус, пытаясь изобразить на лице улыбку.

- Да, профессор. Я должна вам сказать: мне было очень приятно увидеть, что вы выбрали для урока тему, предложенную мной.
«Тобой?!»
- Мисс Арейблл, почему вы считаете, что я взял именно вашу тему? «Боггарта» написали на разных листках, - и это было правдой, - следовательно, идея принадлежит больше, чем одному студенту.

- Возможно, это так, - не стала спорить Виолетта. – Но я не думаю, что кто-то кроме меня указал одну маленькую деталь, - девушка кивнула в сторону граммофона.

«Боггарт. С музыкой» - и смайлик.
Сомнений не оставалось.

- Ну, что ж, в таком случае, спасибо за отличную идею, Виолетта, - на этот раз искренне улыбнулся Люпин. – Надеюсь, урок с её использованием вышел неплохой… - Римус склонился над бумагами, показывая, что разговор окончен, но когтевранка и не думала уходить.

- Да, урок получился отличный, - не отставала она. – Но, сэр, это не всё, что я хотела сказать.
Пришлось поднять глаза.

Нельзя сказать, что профессору было неприятно находиться рядом с Виолеттой, но её запах путал мысли и мешал нормально соображать. Именно поэтому Люпину хотелось, чтобы она поскорее покинула кабинет.

И тем ни менее он вежливо спросил:
- Что-то ещё, мисс Арейблл?

- Да… - девушка запнулась, явно стесняясь говорить дальше. – Профессор, я хотела спросить, не найдётся ли у вас времени, чтобы… позаниматься со мной?

Римус поначалу опешил. Он ни разу не слышал, чтобы в Хогвартсе преподаватели дополнительно занимались с учениками.

- Я пойму, если вы скажете «нет», - продолжала Виолетта. – Я знаю, у учителей мало свободного времени, и всё же… - она понизила голос до заговорщицкого шёпота, - мне хотелось бы знать больше, профессор Люпин. Больше, чем говорят учебники, больше, чем может дать школьная программа.
Оборотень молчал.

- И почему ты пришла с этим именно ко мне? – спросил, наконец, он.
- Потому что своими действиями вы показали, что способны выйти за рамки предписанного. А ещё… - когтевранка снова замялась, - не сочтите за фамильярность, профессор, но вы кажетесь мне очень… добрым.

Вот это да. Нет, конечно, кроме полнолуния Люпин действительно никогда не был злым, но такая откровенность поразила его. Он даже невольно хмыкнул, хотя это было ему и несвойственно.

- Ну, профессор? – Виолетта с надеждой ждала его ответа. – Что вы скажете?..

«Это шанс, - подсказывал докучливый Внутренний Голос. – Шанс раскрыть все её тайны…»
Коварное подсознание толкало Римуса на необычное, но весьма интересное предприятие с загадочными перспективами.
Может, не всегда стоит противиться ему?

- Хорошо, - вздохнув, сказал профессор. – Я буду заниматься с тобой, Виолетта. Только не сегодня… Давай договоримся – на следующем занятии вашего курса я назову тебе точный день. Ты согласна?

Девушка просияла:
- Конечно, профессор! Всё, как вы скажете. Спасибо вам большое, и до свидания! – счастливая Виолетта понеслась к двери, но перед тем, как выйти, на секунду задержалась. – Я знала, что вы не откажете, - сказала она, в последний раз сверкнув улыбкой.

Люпин же стоял, осмысливая сложившуюся ситуацию.

Что это было? Наглость? Разновидность лизоблюдства? Что-то ещё?

К счастью, у Римуса было время подумать, как и шанс разобраться в этой странности и во многих других.
Как бы то ни было, но лунному профессору досталась весьма необычная ученица.

Глава 3. Новые недоговорённости и старые договоры

Подобрав полы мантии, Виолетта Арейблл шлёпала босыми ногами по илистой прибрежной кромке Чёрного Озера.
- На твоём месте я бы не стала так делать, - с серьёзным видом изрекла её светловолосая подруга.

- Ерунда, - отмахнулась Виолетта. – Вода тёплая, я не простужусь.
- Дело не в простуде, - покачала головой подруга. – В воде живут заглоты, они могут покусать твои ноги так, что пятки распухнут, и ты не влезешь ни в какую обувь.

Темноволосая улыбнулась. Как всё это в духе Полумны Лавгуд.
- Не бойся, Луна, я постараюсь быть осторожной, - пообещала Виолетта.

Ко второму году дружбы Арейблл уже научилась снисходительно относиться к странностям Лавгуд. Больше того – ей даже импонировали простой нрав и непосредственность Полумны. А ещё Виолетта ценила её прямоту и готовность в любой момент прийти на помощь.

- Как тебе наш новый учитель, Луна? – спросила она, пытаясь увести тему от озёрных обитателей.
- Тот, что по защите от тёмных искусств? Он немного странный.
- Почему странный? – удивилась Виолетта.
- У него в голове слишком много мозгошмыгов.

Арейблл снова не удержалась от улыбки:
- А кроме мозгошмыгов?
- Кроме?.. – Полумна задумалась. – Тогда не знаю. Но, по крайней мере, он, в отличие от предыдущего, чему-то учит. У того вся голова из одних мозгошмыгов состояла, и мне порой казалось, что на его уроках можно ими заразиться.

Виолетта засмеялась:
- В точку, Полумна!

- А ещё мне понравился его урок, - продолжала Луна. – Было, конечно, неприятно снова увидеть смерть мамы, но зато теперь, если я встречусь с боггартом, я буду знать, что нужно делать.

- Это была моя идея, - не без гордости напомнила Виолетта.
- Даже хорошую идею всегда можно испортить плохой подачей, - резонно заметила Полумна. – Так отец говорил.

Пришлось признать, что Ксенофилиус Лавгуд был прав.

- Кстати, Лето, почему ты не поехала сегодня в Хогсмид? – поинтересовалась Луна. – Насколько я помню, у тебя есть разрешение от родителей.
- Не знаю. Почему-то захотелось провести этот день в покое. Никуда не ехать, ничего не делать.

- Просто отдохнуть?
- Да, - кивнула Виолетта. – Просто отдохнуть.

Полумна просияла:
- Мне приятно, что даже в таком настроении ты не отказалась от моей компании.
- Твоё общество меня не утомляет, Луна. За это я тебя и люблю.

Выйдя из воды, Лето уселась прямо на землю.
- В конце концов, у меня впереди целая жизнь… Уверена, я успею посетить Хогсмид ещё не раз, если захочу.
- Конечно успеешь, - подтвердила Полумна, садясь рядом. – И я тоже. Мы с отцом уже договорились, что в следующем году он подпишет разрешение…

Виолетта слушала её вполуха. Она подставила лицо нежным, ещё по-летнему теплым лучам сентябрьского солнца и думала о том, как всё-таки прекрасен этот мир. Девушка провожала взглядом облака, уплывающие вдаль, и любовалась светло-голубым небом.

От созерцания небосвода её отвлекла Полумна:
- Лето, посмотри, кто это там? Я знаю, что у тебя зрение лучше, чем у меня…
Лавгуд указывала на крытый мост, соединявший берега озера в одном из самых узких мест.

На мосту кто-то стоял, повернувшись спиной к девушкам. Судя по очертаниям – мужчина. Виолетте пришлось сощуриться, чтобы разглядеть лучше.
Короткие тёмно-каштановые волосы, потёртая одежда. Что-то очень, очень знакомое.

Мужчина развернулся и сделал несколько шагов, приблизившись к краю моста. Конечно, всех мельчайших деталей его лица было не разглядеть из-за расстояния, но Лето была уверена, что не ошиблась:
- Это профессор Люпин, - сказала она.

- Разве?
На секунду Виолетте показалось, что учитель тоже посмотрел на неё.
- Да, это точно он. Луна, где моя обувь?.. – спросила Лето, вставая.

- Ты что, уже хочешь уйти?
- Хочу пойти поздороваться с профессором.

Лёгкие ботиночки со сложенными в них носками обнаружились в полуметре от берега.

- Отлично, я с тобой!
- Луна, ты только не обижайся… Можно, я одна схожу?

Полумна на секунду замялась, но потом ответила:
- Одна? Ладно. Тогда передавай от меня привет профессору, а я буду ждать тебя в нашей гостиной.

Виолетта улыбнулась. Категорическая неспособность обижаться и отсутствие привычки задавать лишние вопросы – это ещё два качества, за которые она очень любила Лавгуд.

Луна, не обременяя больше подругу дополнительными высказываниями, потопала к замку, пока Лето, балансируя на одной ноге, отряхивала вторую от песка, прежде чем надеть на неё носок.


***

Темноволосый парнишка шёл куда-то один, понуро склонив голову. Римусу стало его жалко, и он решил окликнуть мальчика:
- Гарри! Постой.

Поттер обернулся.
- Добрый день, профессор Люпин.
- Здравствуй, здравствуй. У тебя что-то случилось? Ты выглядишь очень грустным.
- Нет, всё… всё нормально.

- Разве? – недоверчиво спросил оборотень. – Слушай, пойдём-ка прогуляемся. Я знаю одно очень красивое место здесь неподалёку…

Профессор повёл Гарри к мосту на Чёрном озере, с которого открывался чудесный вид практически на всю южную часть территории школы. В своё время Люпин и его друзья-мародёры любили бывать здесь.

По пути мальчик поведал учителю о причине своей грусти: его дядя-маггл отказался подписывать Гарри разрешение на посещение Хогсмида, и теперь, пока Рон, Гермиона и прочие ученики развлекались, Поттер вынужден был остаться в Хогвартсе. Один.

Конечно, повод для печали был довольно детским. Однако не стоило упускать из внимания тот факт, что Гарри вырос среди магглов, и для него любая возможность прикоснуться к миру магии значила больше, чем для ребёнка, воспитанного волшебниками. К тому же, мальчик был сыном друга Люпина, и чувства, испытываемые им к Гарри, пожалуй, можно было бы назвать родственными, поэтому профессор-оборотень не мог относиться к его горю равнодушно. Сложность ситуации заключалась в том, что Римус не знал, чем подбодрить Поттера.

- Мне жаль, Гарри, что я не могу подписать это разрешение для тебя, - это лучшее, что смог сказать Люпин.

К счастью, тема, как это часто бывает, быстро сменилась.
- А ещё мне неловко за то, как я проявил себя на вашем уроке, профессор, - сказал мальчик. – Я сильно сплоховал…

- О нет, Гарри, ты не сплоховал, - возразил Римус. – Если честно, я беспокоился, что твой боггарт превратится в лорда Волан-де-Морта, вот тогда ситуация действительно стала бы неловкой… А ты же показал, что не боишься ничего, кроме самого страха, и я считаю, что это похвально.

- Я думал о Волан-де-Морте, - признался Гарри. – Но потом я вспомнил ночь в поезде… Знаете, профессор, тогда я слышал кое-что… Это был крик, женский крик…
- Дементоры способны вызывать из глубин памяти самые плохие воспоминания, Гарри.

- Вы думаете, что я слышал маму?..
- Скорее всего, так и было. Неспроста ведь говорят, что связь ребёнка с матерью имеет огромную, практически ни с чем не сравнимую силу, - Люпин на секунду замолчал. – Когда я тебя впервые увидел, Гарри, то сразу же узнал. Не по шраму, по глазам. У тебя её глаза… - Римус отвернулся и отошёл к противоположной стороне узкого моста. Ему почему-то легче было говорить о сокровенном, не глядя людям в лицо. – Я знал твою маму… Она была не только одарённой волшебницей, но и невероятно доброй женщиной. Она всегда помогала тем, от кого отворачивались все остальные, и умела видеть красоту в тех, кто сам в себе её не замечал.

Профессор обратил внимание на двух девочек, сидящих на берегу. Они были как две противоположности – одна худенькая, светловолосая, другая же более плотная по телосложению, с тёмными волосами. Лиц не было видно.
Однако тут вторая девочка подняла глаза и посмотрела прямо на Римуса, и тогда он узнал её – это была Виолетта.

- А у твоего отца, Джеймса, был особенный талант, - продолжал оборотень, отведя взгляд от мисс Арейблл, чтобы не отвлекаться от разговора ненужными мыслями. - Талант, который ты унаследовал. Он вечно попадал в переделки, как и ты…

Гарри улыбнулся.
- Спасибо вам, профессор Люпин. Мне стало легче после нашего разговора.
- Не за что, Гарри, - Римус отошёл от края моста и вернулся к мальчику. - Что бы ни случилось, ты должен знать, что всегда есть люди, которые поддержат тебя.
- Я знаю, профессор.

- Хорошо, - Люпин улыбнулся. – Чем планируешь занять остаток дня?
- Думаю, стоит сделать уроки. На самом деле, это даже хорошо, что я не пошёл в Хогсмид. Больше времени, чтобы заняться делами.

- Вот видишь – во всём есть плюсы. Главное, не забывать об этом.
Гарри кивнул.

- Я, наверное, пойду домой, профессор.

«Дом… Какой интересный и при этом неосознанный выбор слова. И ведь ты не единственный, для кого Хогвартс стал домом».

- Хорошо, иди. Удачного тебе вечера, Гарри.

Мальчик ушёл, оставив Люпина на мосту одного.
Постояв немного, облокотившись на перила моста, Римус вернулся к другому его краю, к тому, с которого он видел Виолетту. Он попытался отыскать девушку снова, но на этот раз на берегу не было ни мисс Арейблл, ни её светловолосой подруги.

Оборотень уже хотел было сам уйти вслед за Гарри, но его окликнули:
- Профессор Люпин!

Римус обернулся.
- Виолетта?

Разрумянившаяся и запыхавшаяся девушка подбежала к нему. Зелёные глаза блестели, лицо освещала улыбка, что делало её очень привлекательной.
И, конечно же, никуда не делся неповторимый запах. Казалось, он даже стал сильнее.

- Здравствуйте, профессор.
- Здравствуйте, мисс Арейблл, - ответил Римус. – Мне показалось, или я только что видел вас с подругой, сидящих возле берега?

- Нет, вам не показалось, мы действительно там были. Я тоже вас увидела, и решила подойти поздороваться. Кстати, Полумна Лавгуд передаёт вам привет.
- Лавгуд? Дочь Ксенофилиуса, издателя «Придиры»?
- Она самая.

- С интересными личностями водите дружбу, - без иронии заметил Люпин.
- Стараюсь хорошо выбирать друзей, - согласилась девушка.

Внезапно в голову профессору пришла одна замечательная идея:
- Послушай, Виолетта – помнится, мы договорились, что я буду заниматься с тобой.
- Только не говорите, что решили передумать, - с грустью в голосе отозвалась она.

«Это так забавно по-женски, расстраиваться от того, что ещё успела лишь предположить», - подумал Люпин.

- Нет-нет, - поспешил заверить её он. – Как раз наоборот. Я тут подумал: как ты относишься к тому, чтобы устроить первое занятие послезавтра вечером?

Девушка просияла:
- Так скоро? Это же отлично, профессор!
- Вот и хорошо. Значит, мы договорились?
- Договорились!

- В шесть часов тебя устроит?
- Конечно, - Виолетта улыбнулась. – В это время уже нет уроков.
- Прекрасно. Значит, наш договор остается в силе. А сейчас, если позволите, я пойду в замок – у меня ещё остались кое-какие незаконченные дела, - сказав это, Римус зашагал прочь, но, сделав несколько шагов, остановился.

- Кстати, мисс Арейблл, - сказал он, - передавайте мисс Лавгуд мой ответный привет.
- Непременно, профессор!
Виолетта снова улыбнулась, но Люпин этого уже не увидел.

Глава 4. Любовь к шоколаду

Понедельник Люпин решил посвятить подведению итогов с боггартом, плюс вкратце пройтись по паре теоретических тем с предыдущих курсов. Всё шло без сучка, без задоринки – ученики, похоже, начали проникаться уважением к Римусу за его непринуждённый и нестандартный стиль ведения уроков. Труднее всех было, конечно, завоевать расположение слизеринцев, но даже в этом профессор добился определённого успеха.

Урок Виолетты, как уже упоминалось ранее, стоял в расписании четвёртым. У профессора было почти полтора часа на нём, чтобы тренировать своё умение игнорировать её запах. Оно могло очень пригодиться Люпину этим вечером, и он прекрасно понимал это.
Получалось не всегда, навязчивые мысли возвращались, речь путалась, но оборотень изо всех сил старался с этим исправиться.

Девушка же сидела и беззаботно улыбалась, глядя на него, слушая его лекцию и периодически отвечая на вопросы или вставляя комментарии по теме.

«Умная девчонка», - со смесью раздражения и восхищения думал Люпин.

Ему, если честно, очень хотелось бы, чтобы её не было у него на уроке. Или чтобы она не смотрела на него. Не слушала. Не улыбалась, ведь это так отвлекает от темы. Ну, хотя бы не отвечала, ну пожалуйста…
Но сказать этого вслух профессор, по понятным причинам, не мог, и поэтому Виолетта продолжала безнаказанно делать все эти раздражающе-дразнящие вещи.

Самое забавное заключалась в том, что Римус понимал – не будь этого отвлекающего запаха, он бы счёл благословением работать с такой ученицей.
«Как будто сейчас ты этого не хочешь», - вставил своё слово Внутренний Голос.
Резким напряжением воли Люпин велел ему захлопнуться.

Когда урок был окончен, профессор увидел, что Виолетта встала, а во взгляде, направленном на него, читался немой вопрос о назначенном на вечер занятии.
Не желая, чтобы она лишний раз приближалась к нему, Римус поспешно кивнул, давая понять, что всё остается в силе.


В шесть часов, как и было условлено, девушка пришла. Она тихо постучала в дверь и потом неуверенно заглянула внутрь, посмотрев на Люпина широко открытыми зелёными глазами.
- Что же ты там стоишь, Виолетта? – сказал он ей. – Давай, заходи.

Арейблл послушалась.
- Затвори дверь, и пойдём в подсобку. Я хочу кое-что показать тебе…

Как уже можно было догадаться, профессор назначил встречу в этот день не просто так. В тот раз, когда он встретил Виолетту на мосту, ему неожиданно пришла на ум идея для нового урока. Однако прежде чем проводить занятие с другими учениками, он хотел поделиться идеей с когтевранкой.

Они вдвоем поднялись по небольшой лестнице, находящейся в конце кабинета Люпина. Она вела к узенькой площадке (о, как любил красоваться, стоя там, Златопуст), на которой располагалась маленькая дверь в комнату, где преподаватели по защите от тёмных искусств испокон веков хранили различные необходимые для учебного процесса вещи.

Римус отворил дверь перед Виолеттой, тактично пропуская её вперёд. Изнутри раздалось что-то среднее между рычанием и бормотанием, от чего девушка на секунду замерла перед входом, но быстро взяла себя в руки и шагнула в темноту.

«Он преподаватель Хогвартса, - напомнила себе она, - и не позволит, чтобы со мной что-то случилось».
О таком печальном примере, как профессор Квиринус Квиррелл, Лето в этот момент предпочла не вспоминать.

Люпин шагнул сразу вслед за ней.
- Люмос максима! – произнёс он, и пучок света, отделившись от его палочки, повис у потолка, освящая всю комнату.

- Вот это да, - прошептала Виолетта.
Высказывание относилось к существу, запертому в клетке.
Создание было маленького роста, со сморщенной кожей, маленькими злыми глазками и, самое главное, с огромным красным колпаком на голове.

- Знаешь, кто это, Виолетта? – поинтересовался профессор.
- Знаю. Красный колпак. Эти существа появляются там, где когда-либо проливалась кровь.
- Верно. Они водятся и у нас в Запретном Лесу. Этого я поймал вчера.

- А он не вырвется? – с опаской спросила девушка. – Я читала, что эти существа относятся к призракам – так что ему прутья решетки?
- Не волнуйся: клетка зачарована, ему не выйти.
Колпак, как будто поняв его слова, зло посмотрел на Люпина.

- Я думал на неделе устроить для учеников бой с этим созданием. Что думаешь, Виолетта?
- Мне кажется, это отличная идея, профессор. Мне даже стало жаль, что красных колпаков не было в моем списке, и я не могу снова сказать, что это моя задумка.

Римус улыбнулся:
- Не ко всему в мире получается иметь отношение, не так ли? Но я позвал тебя не просто, чтобы показать монстра. Для начала, я хочу, чтобы ты рассказала мне, как справиться с красным колпаком.

Девушка растерялась:
- Справиться? Рассказала? Я?..
- Именно, - кивнул Люпин.

- Я не знаю, профессор. Да я бы и не пришла сюда, если бы знала всё на свете. Ведь это вы учитель, а не я.
Укол не удался.

- А я и учу тебя, Виолетта. Школьная программа подразумевает, что я должен начинать урок, сразу описывая вам все условия происходящего и предварительно объясняя, что и как нужно делать. Ты же хочешь пойти дальше – вот я и предоставляю тебе такой шанс.

Неловкая пауза.
- Не понимаю, - призналась Лето.

- Смотри: во время урока ситуация полностью контролируется, ученику даются заранее все необходимые знания, - Римус начал с назидательным видом ходить из стороны в сторону, держа руки за спиной. - А что делать, если ты столкнулся с монстром в реальной жизни? Если не знаешь, что делать, если видишь его впервые и как, например, ты, знаешь только название и какой-нибудь банальный факт?

Разумеется, я не собираюсь пускать тебя в клетку и заставлять импровизировать, - продолжал он. – У меня другая цель – научить тебя мыслить так, чтобы ты могла анализировать соперника и самостоятельно выбирать подходящий метод борьбы с ним.
Так что подумай и скажи мне, Виолетта, как победить красного колпака? И помни, что каждая деталь может оказаться важной.

Девушка молчала, буравя взглядом запертого в клетке карлика.
- Надо понять, в чем его сила, - сказала, наконец, она.
- Правильно, и лишить его её.

- Так же было с боггартом, - кивнула Лето. – Его сила – страх, мы с помощью заклятия переделали страх в смех, и призрак был побеждён.
Люпин прервал своё хождение туда-сюда.

- Ты мыслишь в нужном направлении. Осталось только применить теорию к данному случаю.
Снова повисло молчание.

- Колпаки появляются там, где проливалась кровь, - повторила уже звучавший до этого факт Виолетта. – Значит, можно с очень большой уверенностью сказать, что она и даёт им силу.
Люпин молча кивнул, не желая мешать своими словами ходу мыслей девушки.

- Говорят также, что их колпаки такого цвета из-за того, что их окрашивает кровь. Так может… - Лето запнулась и неуверенно посмотрела на учителя.
- Ну? Что может?

- Может, их сила заключена в колпаках? – предположила она.
- Великолепно! – Люпин был поражён. – У тебя потрясающий ход мыслей, Виолетта. Ты большая молодец. Признаюсь, я не ожидал, что ты догадаешься настолько быстро. Продолжай, доведи логическую цепочку до конца.
Лето зарделась от похвалы и смущенно опустила глаза.

- Ну… Раз сила в колпаках, то получается, что надо избавить карликов от них. Я права?
- Почти. Ты, как я уже говорил, верно назвала место, в котором сосредоточена сила, но забыла о её первоначальном источнике. Кровь красит колпак в красный цвет. Чтобы победить красного колпака, вовсе не нужно лишать его предмета одежды – нужно только отбелить.
- Отбелить?

- Да, всего лишь отнять цвет. Тогда красный колпак перестанет быть красным, и сам призрак тоже перестанет существовать, - пояснил профессор. – Скажи, ты помнишь какое-нибудь отбеливающее заклинание?
Виолетта задумалась.

- Абскве палис? – предложила она. – Это, правда, бытовые чары, мы используем их для пятен на одежде, и я не уверена, что оно…
- Оно подойдёт вполне, - мягко прервал её Люпин. – Важна не сфера применения, а то, что за собой несёт заклинание. Нам нужен белый цвет – и оно его гарантирует, а это главное.

- Должна ли я испробовать колдовство на нём, профессор? – Лето кивнула в сторону злобного карлика, который в ответ зашипел.
- Нет-нет, - остановил её Римус. – Он мне ещё нужен для урока. Я уже показал тебе то, что хотел. Моим вызовом тебе на сегодня был не карлик – я хотел объяснить, по какому принципу эта магическая система работает, и у меня, насколько я могу судить, получилось, - оборотень махнул рукой, призывая девушку выйти из подсобного помещения, и направился к двери.

- И это работает так всегда? – поинтересовалась Виолетта, следуя за ним.
- Абсолютно, - кивнул Люпин. – Правда, ошибки не исключены – ты, например, хотела отобрать у карлика колпак, а это бы не помогло. Именно поэтому думать надо очень быстро, чтобы успеть испробовать несколько вариантов. Кстати, - перед тем, как выйти из подсобки, Римус взял что-то с одной из полок, - ты не хочешь? – Он протянул предмет Лето. Это оказалась шоколадная плитка. – За правильный ход мыслей, - пояснил Люпин.

Девушка с недоверием посмотрела на шоколадку.
- На вашем месте, профессор, я бы хорошенько подумала, прежде чем предлагать, - она улыбнулась. - А то ведь я могу и согласиться.

Римус рассмеялся:
- Что за глупости, Виолетта! Если я предлагаю, значит, можно соглашаться. Бери хоть всю – у меня таких полно, - с этими словами Римус вложил ей в руку целую плитку.

Отказываться от того, что человек добровольно предлагает, действительно было не в духе Арейблл, поэтому она лишь снова улыбнулась и сказала:
- Спасибо, профессор.

Они оба покинули подсобное помещение и, спустившись, сели на ступеньки, чтобы продолжить разговор. Девушка, не откладывая дело в долгий ящик, развернула шоколадку и, не ломая, откусывала от плитки.

- На самом деле, я бы мог порекомендовать тебе изучить латынь, Виолетта, - начал Люпин. – Если ты когда-нибудь интересовалась историей магии, то знаешь, что большая часть заклинаний представляет собой латинские слова или словосочетания, несущие в себе смысл того, что, собственно, должно получиться в итоге.

- Я знаю, - кивнула Лето. – Если честно, когда я об этом впервые прочла, то была очень удивлена. Никогда не думала, что обычные, по сути, слова могут нести в себе волшебную силу. Я всегда считала, что заклинания – это уникальный набор звуков, придумывавшихся каким-то неведомым способом, а в итоге всё оказалось намного проще.

- Мир и сам по себе порой намного проще, чем кажется, - сказал Римус, отворачиваясь от неё. Он вдруг снова начал чувствовать её дразнящий запах, на который, казалось, уже перестал обращать внимание до этого. – Всё закономерно, всё подчиняется логике, ничто не берётся из ниоткуда и не уходит в никуда. Проблемы начинаются в основном тогда, когда люди не до конца понимают, как и почему всё происходит, - Люпин старался рассказом отвлечь себя от ненужных назойливых мыслей. – Знаешь, как работает волшебство? Это ведь не палочка, не заклинания – это сила, которую человек хранит в себе. Палочка – это всего лишь усилитель, а слова – это форма результата, который мы рассчитываем получить. Не задумывалась, почему не у каждого ученика, имеющего палочку и знающего слова, с первого раза получаются заклинания? Да просто потому, что не все могут легко и сразу направить энергию внутри себя, вот и всё. Эта энергия – основа всего. Именно поэтому дай магглу волшебную палочку, научи его словам, и всё равно не выйдет ничего. Просто потому, что силы нет.

Знаешь, а ведь когда-то ходили легенды о великих чародеях, которым для того, чтобы творить чудеса, не нужна была ни палочка, ни слова – настолько велика была их магическая сила. Занятные сказки, да?

- Ничуть не сказки, - замотала головой Виолетта. Она сделала паузу, чтобы дожевать уже откушенный кусочек шоколадки. – Я читала об одном таком волшебнике. Гильберт Немой, кажется, так его звали. Он не мог говорить, но всё равно был великим чародеем… Правда, палочка у него всё же была.
- Я тоже читал о нём когда-то. Мне это казалось просто выдуманной историей. А ты в неё веришь?

- Я, вообще-то, считаю, что мы не можем с полной уверенностью говорить о том, чего не видели сами, - призналась Арейблл. – Но есть вещи, в которые просто хочется верить, профессор. Особенно когда они доказывают, что человек может гораздо больше, чем обычно принято утверждать. Тем более, знаете, пока я не получила письмо из Хогвартса, меня приучали считать, что волшебства, магических созданий и всего прочего не существует. И оказалось, что это абсолютно неверно. Так почему не может оказаться, что даже в волшебном мире о том, как обстоят дела на самом деле, известно далеко не всё?

- Ты сказала: «Пока я не получила письмо из Хогвартса». Ты воспитывалась у магглов?
- Мои родители – магглы. И все мои родственники, насколько мне известно. Я, как обожают говорить слизеринцы, «грязнокровка», - Виолетта, вопреки ожиданиям Римуса, сказала это слово с улыбкой, тогда как самого Люпина передёрнуло.

- Это мерзкое слово, Виолетта, - предостерёг он. – Не очень хорошо, что ты называешь себя так.
- Я так не считаю, профессор. Мне кажется, что оно делает меня особенной.
- Почему? – удивился Римус.

- Посмотрите, все те, кто гордится своей чистой кровью, или даже полукровки – у них была самая большая вероятность стать волшебником. Сквибы ведь практически уникальное явление. А такие, как я – у меня были все шансы оказаться простой магглой, но, несмотря на это, сила выбрала меня. Значит, я особенная. Значит, во мне что-то есть.

Я не знаю, какой «чистоты» - она скривила лицо, произнося это слово, чтобы показать свое пренебрежение, - ваша кровь, профессор, поэтому на всякий случай скажу, что не хотела вас обидеть.
- Ты не обидела меня, - Люпин улыбнулся. – Я – полукровка, моя мать была магглой. И, если честно, как и ты, не вижу в этом ничего плохого. Я уверен, что кровь у всех людей красная, и у каждого, если порезаться, потечёт. Это всё, что имеет значение.

- Вы помните моего боггарта, профессор? – неожиданно спросила Виолетта.
Он почему-то снова повернулся к ней. Нет, запах не стал беспокоить его меньше, просто девушка затронула крайне интересную для него тему.
- Помню, - коротко ответил он.

- Вы поняли, что он мне показал?
Не хотелось выставить себя глупцом, но если высказать неправильное предположение, лучше не станет, поэтому Люпин честно ответил:
- Нет.

- Вот мои однокурсники тоже. Они подшучивали надо мной после урока, мол я боюсь себя, боюсь порвать мантию, боюсь выйти из комнаты ненакрашенной или непричесанной…

Римусу это почему-то показалось очень глупым – он довольно внимательно изучал лицо Виолетты и ни разу не заметил и следа косметики. Да и вообще она не походила на девушку, чрезвычайно озабоченную своим внешним видом.

- Дураки, - с презрением в голосе сказала Арейблл. – Поразительно, как магия, витающая вокруг с рождения, может сделать людей слепыми.
- Я, получается, тоже слеп, Виолетта, - напомнил Люпин.

- Вы хотя бы не делаете неправильных выводов, профессор. Скажите, вы хотите знать, что на самом деле показал мне боггарт?
Римус смотрел на неё немигающим взором.
- Хочу.

- Он показал мне меня, лишённую магической силы, - сказала Виолетта. – Вы наблюдали за ним? Не обратили внимания на детали? Потухший серый взгляд, бледность и всё прочее? Это из меня ушла сила. Та самая сила, о которой вы мне рассказывали сегодня. Вот чего я боюсь, профессор Люпин.

Она посмотрела на него, явно ожидая ответа, но Римус молчал. Тогда девушка отвернулась, разочарованная его реакцией, и снова откусила от шоколадки.

А он ведь молчал не потому, что ему было всё равно. Лунатик обдумывал её слова.
«Бояться остаться без силы, - повторил про себя он. – Об этом даже не задумался бы ни один из тех, кто вырос в магическом мире. И я, признаться, тоже…
Насколько глубже её страх, чем то, о чём привыкли думать мы? Насколько дальше она готова зайти?..»

Мысли сбивал навязчивый аромат. Мало того – теперь к тому, как пахла девушка, примешался ещё и запах шоколада.
Виолетта же тем временем спокойно продолжала есть. Она откусила от плитки снова.

Римус сидел рядом и смотрел на неё. Достаточно близко…
Запах девушки оказывал на него сильное притягивающее действие.

А ещё профессор заметил, что у неё на губах осталась шоколадная крошка.
Люпин любил шоколад. Сильно. И сейчас он вдруг очень-очень захотел попробовать…
Оборотень сам не заметил, как наклонился ближе.

Что-то на задворках сознания кричало ему, что так делать нельзя, но слова с трудом пробивались сквозь густой туман.

Виолетта повернулась, и её глаза округлились от изумления, когда она увидела его лицо совсем близко.
Она резко вскочила:
- Профессор?!
- Что? – удивлённо спросил Люпин.

Туман рассеялся ещё не до конца, и он пока не полностью осознал, что, собственно, сделал не так. Римус испытывал только чувство дискомфорта и легкого раздражения от того, что девушка отдалилась, так бесцеремонно нарушив его планы.

- Я, пожалуй, пойду домой, - дрожащим голосом сказала она, отступая ещё на шаг. – В гостиную, то есть… Спасибо за урок…

И тут до Люпина дошло.
- Нет, Виолетта, постой! Я… - он тоже встал и протянул руку к ней.

Однако она, быстро попятившись, добралась до двери и только крикнула в последний раз:
- До свидания, профессор Люпин!

Сказав это, она выскользнула в коридор. Оборотень остался один.
«Боже мой, что я наделал…» - с тоской подумал он.

Гла­ва 5. Опас­ности Зап­ретно­го ле­са

По ко­ридо­рам шко­лы Ле­то шла очень быс­тро, мож­но ска­зать, поч­ти бе­жала. При этом она пос­то­ян­но ог­ля­дыва­лась, втай­не бо­ясь, что про­фес­сор Лю­пин мо­жет ид­ти за ней.
По­доб­но вих­рю за­пыхав­ша­яся Ви­олет­та вор­ва­лась в гос­ти­ную фа­куль­те­та Ког­тевран. Нес­коль­ко нез­на­комых ей уче­ников, де­лав­ших там уро­ки, отор­ва­лись от сво­его за­нятия на се­кун­ду, пос­мотре­ли на де­вуш­ку, но спра­шивать ни о чём не ста­ли. Об­ра­довав­шись это­му, Ле­то ус­тре­милась к лес­тни­це, ве­дущей в спаль­ню.
Взле­тев по сту­пеням, она вош­ла внутрь, гром­ко хлоп­нув дверью. Толь­ко тут она ос­та­нови­лась и при­жалась лбом к ко­сяку, что­бы от­ды­шать­ся.

- У те­бя что-то слу­чилось, Ле­то? – ус­лы­шала она го­лос, в ко­тором при­чуд­ли­вым об­ра­зом со­чета­лись бесс­трас­тные нот­ки, как буд­то воп­ро­ща­ющий на­ходил­ся не здесь, а в ка­ком-то сво­ём ми­ре, и ис­крен­нее же­лание уз­нать, что же про­изош­ло.
Пе­репу­тать этот го­лос с ка­ким-ли­бо дру­гим бы­ло не­воз­можно.

- Нет, Лу­на, - глу­боко вздох­нув, от­ве­тила Ви­олет­та. – Всё в по­ряд­ке.
Отор­вавшись от ко­сяка, де­вуш­ка по­вер­ну­лась к под­ру­ге, зас­та­вив се­бя улыб­нуть­ся ей.

По­лум­на, си­дев­шая на кро­вати с кни­гой на ко­ленях, за­дум­чи­во смот­ре­ла на неё.
- Нет, - ска­зала она, на­конец, - что-то всё-та­ки слу­чилось.
- Всё в по­ряд­ке, - пов­то­рила де­вуш­ка, и сра­зу за­мол­ча­ла. В собс­твен­ном го­лосе слиш­ком яв­но зву­чало раз­дра­жение.
- Как ска­жешь, - по­жала пле­чами По­лум­на и вновь ус­тре­мила взор в кни­гу.

Ви­олет­та сня­ла ман­тию, ра­зулась (при всём при этом она ста­ралась, что­бы дви­жения выг­ля­дели как мож­но бо­лее ес­тес­твен­ны­ми, но по­луча­лось из рук вон пло­хо) и заб­ра­лась с но­гами на кро­вать. Схва­тив со сто­ящей ря­дом тум­бочки пер­вую по­пав­шу­юся кни­гу, она от­кры­ла её на слу­чай­ной стра­нице и по­пыта­лась, как и под­ру­га, пог­ру­зить­ся в чте­ние, от­влечь­ся.

Опус­тив гла­за на бу­магу, Ви­олет­та проч­ла:
«Сквозь нар­ко­тичес­кий ту­ман он ощу­тил ее пра­воту, при­тянул ее к се­бе по-вар­вар­ски креп­ко».*
«Ещё че­го не хва­тало!» - вспы­лила де­вуш­ка и зах­лопну­ла кни­гу.

По­пыт­ка от­влечь­ся не уда­лась. Ле­то по­ложи­ла кни­гу на преж­нее мес­то, а са­ма лег­ла на кро­вать, от­вернув­шись от под­ру­ги.

- Твои ве­чер­ние про­гул­ки до­ведут те­бя до бе­ды, - на­зида­тель­но со­об­щи­ла ей По­лум­на.
Ви­олет­та ни­чего не от­ве­тила.

________________________________
* Из ро­мана Френ­ка Гер­берта "Дю­на"


***


Про­фес­сор Лю­пин шёл по тер­ри­тории шко­лы, пог­ру­жён­ный в мрач­ные ду­мы. Был втор­ник, уро­ки уже за­кон­чи­лись, уче­ники раз­бе­жались по сво­им де­лам, и Ри­мус был пре­дос­тавлен сам се­бе.
Прош­ло чуть боль­ше не­дели пос­ле уро­ка с Ви­олет­той, ко­торый так не­удач­но за­кон­чился. С тех пор Лю­пин ещё дваж­ды вёл у её клас­са, но по­гово­рить с де­вуш­кой ему не уда­лось ни ра­зу – в прош­лый чет­верг он хо­тел поп­ро­сить её за­дер­жать­ся пос­ле уро­ка и объ­яс­нить­ся с ней, но она сос­ла­лась на ка­кое-то очень объ­ём­ное до­маш­нее за­дание по зель­ева­рению и скры­лась столь пос­пешно, что про­фес­сор да­же не ус­пел ни­чего ей от­ве­тить. В этот же по­недель­ник, то есть вче­ра, мисс Арей­блл прос­то не яви­лась на урок.
Мож­но бы­ло по­думать, что все­му ви­ной не­удач­ное сте­чение об­сто­ятель­ств, од­на­ко Ри­мус не был та­ким ду­раком, что­бы по­верить в это. Аб­со­лют­но оче­вид­но, что уче­ница из­бе­гала его спе­ци­аль­но.

Впол­не мож­но бы­ло бы ос­та­вить всё, как есть – в кон­це кон­цов, это её де­ло, ка­кие уро­ки по­сещать, и, тем бо­лее, на ко­го тра­тить своё лич­ное вре­мя. Но проб­ле­ма зак­лю­чалась в том, что Лю­пину пон­ра­вилось за­нимать­ся со столь не­обыч­ной уче­ницей, так тя­нущей­ся к зна­ни­ям. Те­перь, по­гово­рив с ней, он ви­дел не толь­ко ум­ную де­вуш­ку, хо­рошо под­ко­ван­ную в учеб­ных дис­ципли­нах, но и не­ор­ди­нар­ную лич­ность, ко­торая по­мимо уме­ния ло­гичес­ки мыс­лить об­ла­да­ет ори­гиналь­ной сис­те­мой взгля­дов на мир. Он хо­тел уз­нать её поб­ли­же, и де­ло бы­ло вов­се не в за­пахе…

Хо­тя нет, к че­му лгать. Ко­неч­но, и в за­пахе то­же.
Ри­мус по-преж­не­му, ес­ли не бо­лее страс­тно, же­лал раз­га­дать тай­ну де­вуш­ки и уз­нать его при­чину. Толь­ко вот как это сде­лать, ког­да она не хо­чет с ним ни то что раз­го­вари­вать, но и во­об­ще пред­по­чита­ет не по­казы­вать­ся на гла­за?

Вы­ход из си­ту­ации пред­сто­яло най­ти, од­на­ко в дан­ный мо­мент про­фес­со­ра Лю­пина дол­жно бы­ло за­ботить не то, как пой­мать уче­ницу для раз­го­вора, а то, как пой­мать оче­ред­но­го монс­тра для сле­ду­юще­го уро­ка.
Обо­ротень нап­равлял­ся в Зап­ретный лес, что­бы из­ло­вить пол­зу­чего во­дяно­го.


Лес (лю­бой лес, а не толь­ко в ок­рес­тнос­тях Хог­вар­тса) всег­да был для Ри­муса осо­бен­ным мес­том. Здесь ца­рили ча­ру­ющие за­пахи, зву­ки, не­веро­ят­ные цве­та. Здесь ца­рила нас­то­ящая жизнь, ни­чем не ско­ван­ная, ни­кому не под­властная. Имен­но тут обо­ротень чувс­тво­вал се­бя сво­бод­ным и спо­кой­ным, а не веч­но лиш­ним, от­вержен­ным, прис­ты­жен­ным за то, кто он есть.
Зай­дя глуб­же в ча­щу, Лю­пин ос­та­новил­ся и вдох­нул пол­ной грудью.

Что-то зве­риное за­шеве­лилось в его жи­воте, и он ед­ва ли не впер­вые в жиз­ни по­жалел, что не мо­жет пе­реки­дывать­ся в вол­ка по собс­твен­но­му же­ланию, как это по­казы­ва­ют в не­кото­рых маг­гловских филь­мах.

Впро­чем, от­вле­кать­ся не сто­ило. Поп­ра­вив ман­тию, Ри­мус уве­рен­ным ша­гом нап­ра­вил­ся в ту сто­рону, где, сог­ласно под­робным кар­там, сос­тавлен­ным с по­мощью лес­ни­ка Хаг­ри­да, на­ходил­ся не­боль­шой пруд. А где пруд, там, как из­вес­тно, и во­дяные. В том чис­ле и пол­зу­чие.

Лю­пин шёл, пе­реби­ра­ясь че­рез ство­лы упав­ших де­ревь­ев, и нас­лаждал­ся ок­ру­жав­ши­ми его зву­ками и за­паха­ми. Их бы­ло так мно­го, что обо­рот­ню ка­залось, что сто­ит ему зак­рыть гла­за – и он всё рав­но при­дёт, ку­да нуж­но.
На нес­коль­ко се­кунд, под­давшись эмо­ци­ям, он так и сде­лал: зак­рыл гла­за и про­дол­жил ид­ти в на­мечен­ном нап­равле­нии, прис­лу­шива­ясь к мяг­ко­му трес­ку хвои под но­гами, ще­бета­нию птиц и вды­хая аро­мат мха и дре­веси­ны.

На­до ска­зать, что в этот день в ле­су бы­ло не­обы­чай­но мно­го за­пахов. Ка­кие-то из них ка­зались Лю­пину зна­комы­ми, ка­кие-то нас­то­ражи­вали, про­буж­дая в ду­ше (а, мо­жет, и в зве­риной на­туре) не­понят­ные от­кли­ки. Он пы­тал­ся ра­зоб­рать­ся в этой ка­кофо­нии, выч­ле­нить из неё эле­мен­ты, но очень ско­ро по­нял, что это бес­по­лез­но. Слиш­ком мно­го все­го. И слиш­ком сме­шано.

Вдруг спра­ва от се­бя Ри­мус ус­лы­шал треск. Нег­ромкий, че­ловек бы и не об­ра­тил вни­мания, но обо­ротень ус­лы­шал и сра­зу по­нял, что он здесь не один.
Про­фес­сор ос­та­новил­ся и от­крыл гла­за, по­вора­чива­ясь в сто­рону зву­ка.
- Кто здесь? – гром­ко и чёт­ко спро­сил он, на вся­кий слу­чай дос­та­вая из кар­ма­на вол­шебную па­лоч­ку.
От­ве­та не бы­ло.

Лю­пин при­щурил­ся, что­бы вгля­деть­ся в по­лум­рак, но, к сво­ему удив­ле­нию, не уви­дел ни­кого.
«Это не­воз­можно, - по­думал он. – Я со­вер­шенно точ­но слы­шал».

Он, мед­ленно сту­пая и дер­жа па­лоч­ку пе­ред со­бой, нап­ра­вил­ся ту­да, где, как он был уве­рен, сто­ял нек­то (или неч­то).
Прой­дя при­мер­но де­сят­ка два мет­ров, он ог­ля­дел­ся вок­руг: ни­кого. Од­на­ко ощу­щение чу­жого при­сутс­твия не от­пуска­ло, да и один из стран­ных за­пахов яв­но ста­новил­ся силь­нее здесь.

«Мне не мог­ло по­чудить­ся», - ска­зал се­бе Ри­мус.
И тут по­зади не­го хрус­тну­ла вет­ка.

Лю­пин обер­нулся, но единс­твен­ное, что он ус­пел за­метить, бы­ли два жёл­тых гла­за на вы­тяну­той, пок­ры­той чёр­ной шерстью мор­де.
В сле­ду­ющую се­кун­ду со­бака (а это од­нознач­но бы­ла со­бака, хо­тя и очень боль­шая, а не ка­кой-ни­будь ми­фичес­кий жи­тель Зап­ретно­го ле­са) стре­митель­но прыг­ну­ла на обо­рот­ня, тол­кнув его пе­ред­ни­ми ла­пами в пле­чи и сбив тем са­мым с ног, пос­ле че­го стре­митель­но по­нес­лась вглубь ча­щи.

Нес­мотря на не­ожи­дан­ное па­дение, Ри­мус не вы­ронил вол­шебную па­лоч­ку и, рез­ко вско­чив на но­ги, нап­ра­вил её на убе­га­юще­го пса.
- Стой! – крик­нул Лю­пин.

Со­бака и не по­дума­ла его пос­лу­шать­ся, уно­ся но­ги всё даль­ше.
- СТОЙ!!! – сно­ва прок­ри­чал обо­ротень.

Он хо­тел уже ис­поль­зо­вать ка­кое-ни­будь зак­ли­нание, но пёс ус­пел скрыть­ся из ви­да. Лю­пин бес­силь­но опус­тил ру­ки.

По­чему он так мед­лил? По­чему не ис­поль­зо­вал ма­гию сра­зу?

От­вет был оче­виден. Да­же спус­тя столь­ко лет, нес­мотря на то, что про­изош­ло, Ри­мус не мог под­нять ру­ку на сво­его луч­ше­го дру­га. А в том, что пёс – Си­ри­ус Блэк, не бы­ло ни­каких сом­не­ний. Нес­коль­ких се­кунд ока­залось впол­не дос­та­точ­но, что­бы опоз­нать его.

«Но как он по­доб­рался так близ­ко к шко­ле? Не­уже­ли его со­бачий об­лик смог об­ма­нуть де­мен­то­ров? – раз­мышлял про­фес­сор. – И по­чему он не убил ме­ня, по­ка у не­го бы­ла прек­расная воз­можность?..»

От­ве­тов на все эти воп­ро­сы по­ка не бы­ло. Од­на­ко Лю­пину пред­сто­яло ре­шить, что сде­лать сей­час: вер­нуть­ся в шко­лу и рас­ска­зать обо всём Дамб­лдо­ру, или же поп­ро­бовать са­мому дог­нать Блэ­ка.

Ра­зум­нее, ко­неч­но, бы­ло бы вер­нуть­ся, но Ри­мус по­думал:
«Си­ри­ус мог убить ме­ня, ес­ли бы за­хотел, но не сде­лал это­го. В нём ещё ос­та­лась кру­пица че­ловеч­ности, зна­чит, я дол­жен най­ти его и по­гово­рить с ним».

При­няв та­кое ре­шение, Лю­пин уве­рен­но нап­ра­вил­ся ту­да, ку­да убе­жал его школь­ный друг.


Он шёл до­воль­но дол­го. Си­ри­уса он, по­ка что, не на­шёл, но нюх бе­зоши­боч­но под­ска­зывал, в ка­кую сто­рону Блэк бе­жал.

Вне­зап­но Лю­пин сно­ва ус­лы­шал треск, толь­ко уже сле­ва, и мгно­вен­но обер­нулся на звук. Там сто­яла ог­ромная со­бака.

В этот раз пёс не стал под­хо­дить бли­же, пы­тать­ся на­пасть или прос­то сбить Ри­муса с ног, а сра­зу бро­сил­ся бе­жать.
Лю­пин вы­ругал­ся и по­бежал сле­дом.

Вы­нос­ли­вость и си­ла обо­рот­ня поз­во­ляли ему бе­жать быс­трее, чем обыч­но­му че­лове­ку, и доль­ше не вы­бивать­ся из сил, од­на­ко по ско­рос­ти он всё рав­но ус­ту­пал ани­магу, при­няв­ше­му об­лик жи­вот­но­го, по­это­му Си­ри­ус быс­тро скрыл­ся из по­ля зре­ния.

Кон­чи­лось тем, что Лу­натик вы­бежал на по­ляну, на ко­торой рас­по­лагал­ся не­боль­шой пруд. Нес­коль­ко се­кунд по­надо­билось ему для то­го, что­бы осоз­нать, что это – тот са­мый пруд, к ко­торо­му он шёл из­на­чаль­но, но в све­те не­дав­них со­бытий это мес­то уже по­теря­ло для не­го свою ак­ту­аль­ность.

Си­ри­ус Блэк пря­тал­ся где-то здесь. Ри­мус его чувс­тво­вал, чу­ял.
- Вы­ходи, - гром­ко ска­зал он.
Ни­како­го от­ве­та.

- Я знаю, что ты где-то здесь, - сно­ва ти­шина.
Лю­пин по­дошёл бли­же к кром­ке во­ды, пос­то­ян­но по­вора­чива­ясь в раз­ные сто­роны, что­бы уви­деть Блэ­ка сра­зу же, как тот по­явит­ся.

- Те­бе всё рав­но при­дёт­ся вый­ти и по­гово­рить со мной, как бы то ни бы­ло. Ина­че я прос­то вер­нусь и рас­ска­жу Дамб­лдо­ру, что ви­дел те­бя здесь.
- Не на­до рас­ска­зывать Дамб­лдо­ру, - раз­дался из-за де­рева ис­пу­ган­ный го­лосок.

На по­ляну нес­ме­ло выш­ла де­вуш­ка с длин­ны­ми каш­та­новы­ми во­лоса­ми и боль­ши­ми зе­лёны­ми гла­зами.
Ри­мус ото­ропел:
- Ви­олет­та?..

Толь­ко тут он по­нял, что по­мимо ты­сячи аро­матов ле­са и за­паха Си­ри­уса её он ощу­щал то­же.
- А вы ко­го ожи­дали уви­деть? – но по­няла ког­тевран­ка.

Лю­пин ушёл от от­ве­та:
- Что ты де­ла­ешь здесь? – стро­го спро­сил он. – В ле­су мо­жет быть очень опас­но, ты зна­ешь об этом?
Де­вуш­ка сму­щён­но опус­ти­ла гла­за. Ра­зуме­ет­ся, она зна­ла.
- Я… прос­то люб­лю гу­лять тут, про­фес­сор, - ска­зала она, на­конец.

- Лю­бишь? Зна­чит, ты здесь не в пер­вый раз?
Ви­олет­та мол­ча­ла.
- От­ве­чай, - спо­кой­но, но нас­той­чи­во пот­ре­бовал Ри­мус.
- Не в пер­вый, - ти­хо от­ве­тила она.

Лю­пин вздох­нул, ду­мая, что те­перь де­лать. Ог­ля­дел­ся вок­руг. Си­ри­уса, вро­де бы, ниг­де не бы­ло вид­но.

«Ну, что ж, - по­думал обо­ротень, - бу­дем на­де­ять­ся, что, раз он не тро­нул ме­ня, ему хва­тит че­ловеч­ности не тро­гать и ре­бён­ка».

Од­на­ко уби­рать вол­шебную па­лоч­ку в кар­ман всё же не стал.

- Нам на­до уй­ти от­сю­да, Ви­олет­та, - ска­зал он. – Зап­ретный лес не мес­то для игр.
К счастью, она не ста­ла с ним спо­рить.


Они шли по ле­су, воз­вра­ща­ясь к шко­ле. Де­вуш­ка спра­ва, ста­ра­ясь дер­жать дис­танцию. Пе­ри­оди­чес­ки она с опас­кой пог­ля­дыва­ла на Лю­пина, на­де­ясь, что он это­го не за­меча­ет, но он всё ви­дел.

«За­бав­но, - ду­мал про­фес­сор, - из всех тва­рей Зап­ретно­го ле­са я ка­жусь ей са­мой опас­ной. А ведь се­год­ня да­же не пол­но­луние».

Вид­но бы­ло, что Ви­олет­та внут­ренне ме­чет­ся – ей од­новре­мен­но не хо­телось го­ворить с Лю­пином, и при этом её буд­то рас­пи­рало из­нутри лю­бопытс­тво. В ито­ге вто­рое ока­залось силь­нее.
- За­чем вы пош­ли в лес, про­фес­сор? – спро­сила она, - «Не за мной, слу­ча­ем?»

- Я хо­тел пой­мать пол­зу­чего во­дяно­го для сле­ду­юще­го уро­ка, - без зад­ней мыс­ли от­ве­тил он. – А по­том уви­дел те­бя.
- Но за­чем мы идём на­зад? – уди­вилась Ви­олет­та. – Я мог­ла бы по­мочь вам пой­мать его.
- Лес – это не мес­то для уче­ников, - «По край­ней ме­ре, нам так пос­то­ян­но го­вори­ли в шко­ле, да» - иро­нич­но под­ме­тил он про се­бя. – Осо­бен­но в та­кое нес­по­кой­ноё вре­мя, как сей­час.
- Вы го­вори­те о по­беге Си­ри­уса Блэ­ка? Но ведь шко­лу ох­ра­ня­ют де­мен­то­ры, здесь бе­зопас­но.

Лю­пин мог бы рас­ска­зать де­вуш­ке, что это­го са­мого Си­ри­уса Блэ­ка, от ко­торо­го де­мен­то­ры яко­бы дол­жны бы­ли ох­ра­нять шко­лу, он ви­дел в ле­су толь­ко что, и, воз­можно, тот да­же сто­ял в нес­коль­ких мет­рах от уче­ницы, пря­чась за со­сед­ним де­ревом, но про­фес­сор ре­шил не пу­гать её.
-Быть мо­жет, и так, Ви­олет­та, - ска­зал он ко­рот­ко. – Быть мо­жет, и так.

Раз­го­вор сно­ва по­гас. В этот раз пос­ле нес­коль­ких ми­нут мол­ча­ния ти­шину ре­шил на­рушить Лю­пин.
В его го­лове соз­рел бес­пре­цеден­тный план то­го, как мож­но на­ладить от­но­шения с уче­ницей. Все его пре­дыду­щие идеи в ду­хе поп­ро­сить про­щения за свою нес­держан­ность по­каза­лись ему су­щей глу­постью. Те­перь он знал, как на­до дей­ство­вать, и по­это­му за­дал воп­рос:
- Ска­жи мне, по­чему ты так стре­митель­но убе­жала пос­ле на­шего с то­бой за­нятия?

Его так­ти­ка бы­ла прос­та: убе­дить де­вуш­ку, что ни­чего на са­мом де­ле не про­изош­ло, что всё, что он чуть бы­ло не сде­лал – это прос­то плод её под­рос­тко­вой фан­та­зии, а сам он ис­крен­не не по­нима­ет при­чину её по­веде­ния.

Хо­тя это бы­ло и не очень чес­тно, мог­ло сра­ботать. Со­весть свою про­фес­сор ус­по­ка­ивал тем, что при­ложит все воз­можные уси­лия, что­бы не до­пус­тить по­доб­ной воль­нос­ти по от­но­шению к сво­ей уче­нице впредь.

За­дав воп­рос, Лю­пин наб­лю­дал за ре­ак­ци­ей мисс Арей­блл. Её зе­лёные гла­за рас­ши­рились от удив­ле­ния.
Ещё бы. Она ведь аб­со­лют­но уве­рена, что по­веде­ние про­фес­со­ра бы­ло нед­вусмыс­ленным, и что ей ни­чего не по­чуди­лось. Но ска­зать об этом ему в ли­цо не мо­жет, по­нят­ное де­ло.

- Я прос­то не по­нял, - не от­сту­пал Ри­мус. – У нас прош­ло очень про­дук­тивное за­нятие, ты, как мне по­каза­лось, уз­на­ла мно­го но­вого… - «На­до сде­лать так, что­бы она вы­нуж­де­на бы­ла со мной сог­ла­шать­ся», - Или я не прав?
- Пра­вы, - не­уве­рен­но отоз­ва­лась она.

- А по­том мы так хо­рошо по­гово­рили. Мне, зна­ешь, по­казал­ся очень ин­те­рес­ным твой взгляд на мир. Пос­ле я по­делил­ся с то­бой сво­им.
- Ну да, - кив­ну­ла она.

- А по­том ты под­ско­чила, как буд­то те­бя ужа­лили, и убе­жала, - он вы­жида­юще пос­мотрел на неё.
Де­вуш­ка се­кун­ду по­мол­ча­ла. С од­ной сто­роны, она по­нима­ла, что в сво­ём пе­рес­ка­зе со­бытий про­фес­сор упус­ка­ет од­ну очень важ­ную де­таль, а с дру­гой уже на­чина­ла сом­не­вать­ся в сво­ей пра­воте.
В кон­це кон­цов, она ска­зала:
- Да. Да, всё бы­ло так. Про­фес­сор, прос­ти­те ме­ня. Я по­вела се­бя очень не­веж­ли­во, и…

- Пус­тя­ки, Ви­олет­та, - улыб­нулся он. – Я прос­то хо­тел ра­зоб­рать­ся. Глав­ным об­ра­зом по­тому, что поз­же мне по­каза­лось, буд­то ты из­бе­га­ешь ме­ня.
По зар­девшим­ся ще­кам де­вуш­ки Ри­мус по­нял, что по­пал в точ­ку. Но вслух она пос­пе­шила его за­верить:
- Нет, про­фес­сор, что вы… Ко­неч­но же, нет…

- Не­уже­ли? – не сдер­жался он. – Ну, вот и слав­но… Кста­ти, как нас­чёт про­дол­же­ния на­ших за­нятий? У ме­ня тут по­яви­лась па­ра идей…
Гла­за Ви­олет­ты блес­ну­ли.
- Ка­ких идей? – тут же спро­сила она.

Лю­пин по­нял, что она по­палась на его крю­чок.

- Уви­дишь, - та­инс­твен­но по­обе­щал он.
Боль­ше де­вуш­ка воп­ро­сов не за­дава­ла, но обо­ротень ви­дел, что ей не тер­пится уз­нать, что же он, яко­бы, при­гото­вил для неё. И, са­мое глав­ное, что она боль­ше не ста­нет его из­бе­гать.

Даль­ше они шли уже го­раз­до ме­нее нап­ря­жён­но, чем вна­чале.


***


Ког­да учи­тель и уче­ница вош­ли в шко­лу, там ца­рил ес­ли не ха­ос, то что-то око­ло то­го. Уче­ники но­сились ту­да-сю­да, кто-то что-то кри­чал, пре­пода­вате­ли пы­тались соб­рать де­тей в стай­ки, на­до ска­зать, пре­иму­щес­твен­но, бе­зус­пешно.

- Что здесь про­ис­хо­дит? – удив­лённо спро­сила Ви­олет­та.
Лю­пин по­жал пле­чами:
- Ме­ня здесь не бы­ло, так­же как и те­бя. Да­вай уз­на­ем.

Про­фес­сор-обо­ротень лов­ко пой­мал за ру­кав ман­тии маль­чи­ка лет один­надца­ти, шны­ряв­ше­го в тол­пе. Пер­во­кур­сник ус­та­вил­ся на муж­чи­ну так, как буд­то Лю­пин был де­мен­то­ром, и да­же не сра­зу по­нял за­дан­ный ему воп­рос. Приш­лось пов­то­рить дваж­ды:
- Что. Здесь. Про­ис­хо­дит?
- Это он, - ска­зал ре­бёнок. – Он здесь, про­ник в шко­лу…

По­том пер­во­кур­сник по­пытал­ся убе­жать, но ему не поз­во­лили:
- Да пос­той же, – Ри­мус по­ложил ла­донь маль­чи­ку на пле­чо и по­пытал­ся го­ворить как мож­но бо­лее вкрад­чи­во, чёт­ко и спо­кой­но. - Кто про­ник в шко­лу?
- Си­ри­ус Блэк, - од­ни­ми гу­бами про­шеп­тал тот.

Глава 6. Ложь везде и всюду

Профессор Дамблдор величественно, как и всегда, словно не было до этого утомительных часов успокаивания напуганных учеников и досконального обыска замковых закоулков в попытках настигнуть сбежавшего убийцу, ступал по коридору. В связи с шоком, испытанным из-за неудачной (к счастью) попытки Сириуса Блэка проникнуть в гостиную факультета Гриффиндор, Полная Дама категорически отказалась возвращаться на своё место, предпочитая продолжать скитаться по соседним изображениям (Филч говорил, что в последний раз её видели на карте Аргиллшира на третьем этаже), поэтому ученики Гриффиндора никак не могли в этот вечер ночевать там, где им полагалось, так что их (и, в целях безопасности, всех остальных учащихся) было решено разместить на ночлег в Большом Зале.
Туда, собственно, и направлялся в столь поздний час профессор Альбус Дамблдор, а по левую руку от него шёл профессор Снейп, декан факультета Слизерин и учитель зельеварения.

Увидев их издалека, Люпин прибавил шагу.
- Профессора! – крикнул он.
Дамблдор и Снейп обернулись.

- Я хотел доложить, что только что вернулся из северной части замка, где мы с привидениями проводили обыск, - конечно же, Люпин говорил это, прежде всего, Дамблдору, однако из вежливости он держался так, как будто обращается и к профессору зельеварения тоже.

В конце концов, Северус Снейп – не последний человек в Хогвартсе.

- Что же дал обыск, профессор? – вежливо осведомился Дамблдор.
- Как понимаю, ничего. В противном случае профессор Люпин был бы чуть более эмоционален, - полуравнодушно заметил декан Слизерина.

«Зато ты, как и всегда, сама экспрессия», - не преминул вставить едкий Внутренний Голос.
Любить Снейпа было крайне трудно. Даже если очень сильно уважаешь его как профессионала и в какой-то степени жалеешь как человека.

Однако ответил Люпин, как и всегда, учтиво:
- Вы совершенно правы. Я шёл к вам, чтобы сказать, что у нас нет причин ни радоваться, ни волноваться. Нам не удалось схватить или хотя бы просто установить местонахождение Сириуса Блэка, однако есть все основания утверждать, что он больше не в замке.

Профессор Дамблдор удовлетворенно кивнул:
- Ну, что же… Вынужден признать, что это скорее хорошие новости, нежели плохие. Раз Сириус Блэк уже за пределами этих стен, значит, безопасности учеников ничего не угрожает…

И только Снейп, как всегда, не был удовлетворен:
- Признаюсь, я и не ожидал от этих попыток поиска ничего другого, - высокомерно бросил он.
- Не будьте столь строги, Северус, - с лёгким укором сказал директор. – Я ни капли не сомневаюсь в том, что все, участвовавшие в поисках, сделали всё, что было в их силах… И, скажу честно, я рад, что Блэк сейчас за пределами школы. Искать его на территории – обязанность дементоров, - последнее слово было сказано с оттенком особой неприязни. – Меня же больше интересует вот что: как смог Сириус Блэк пройти незамеченным мимо всех и оказаться в школе? У Вас, Римус, случаем, нет соображений по этому поводу?
Задав вопрос, Дамблдор испытующе посмотрел на Люпина.

Оборотень еле удержался от того, чтобы сглотнуть. Разумеется, у него была версия, но…
«Нужно вести себя непринужденно», - сказал он себе.
- Нет, профессор, - ответил Люпин. – Я ничего не знаю о том, каким образом Блэк мог проникнуть в замок.
Снейп, шедший неподалеку, кашлянул.

Разумеется, он не мог вслух в присутствии Люпина высказать мысль о том, что оборотень помог своему старому школьному другу проникнуть в Хогвартс, однако удержать своё мнение при себе окончательно он не посчитал нужным.

Дамблдор, впрочем, сделал вид, что не заметил этого.
- Печально, друг мой, печально... – задумчиво протянул он. – Любые сведения могли бы принести пользу. Ведь наш долг – обеспечить безопасность учеников…

- Безопасность учеников – превыше всего, - поспешил согласиться с ним Римус, стремясь попутно увести тему в сторону. – Смею заверить, профессор, что я тоже глубоко обеспокоен этим вопросом и непременно сделаю всё от меня зависящее, чтобы обеспечить студентам не только безопасность, но также возможность защитить себя в экстренной ситуации. Знаете, я уже подобрал несколько заклинаний, довольно универсальных по своей сути и простых в применении, которые…

- На носу полнолуние, - прервал его Снейп. – Думаю, мне не стоит напоминать, что в этот период Вы сами, профессор, станете главной угрозой для безопасности учеников.
Римус осёкся. И в самом деле: недавние события настолько закружили его в своём калейдоскопе, что он и думать забыл о том, что луна, сияющая за окном, уже была практически идеальной круглой формы.
Неосмотрительно, тут ничего не скажешь.

Пока Люпин думал, что ответить на укол профессора Снейпа, ему на защиту пришёл Дамблдор:
- Ну что вы, профессор, - мягко пожурил он зельевара. – Конечно же, профессор Люпин помнит о том, какой сейчас день. Ведь так, Римус?

Оборотень несколько смутился, ведь он и вправду забыл об этом, однако вслух поспешил заверить:
- Безусловно, помню. И, можете быть уверены, профессор, что приму все меры касательно этого обстоятельства.

Профессор Снейп буравил Люпина крайне недобрым взглядом своих черных глаз, в которых не было ни капли доверия. Он уже открыл было рот, чтобы снова сказать что-нибудь едкое, однако Дамблдор не дал этому случиться:
- Ну, вот и прекрасно, профессор Люпин… В таком случае, думаю, Вам стоит сделать небольшой перерыв в работе и отправиться проверить состояние одного чрезвычайно важного места…

Римус растерялся:
- А как же мои обязанности относительно…
- О, на этот счёт не беспокойтесь. Обыск был проведён достаточно тщательно. Как Вы сами сказали, нет никаких оснований полагать, что Сириус Блэк до сих пор находится в замке. Территория же охраняется дементорами.
- Да, но…

Дамблдор не дал ему договорить, мягко подняв правую руку:
- Вы сделали всё, что могли, профессор. Даже если Вы останетесь, большего достичь уже не удастся. Поэтому я настоятельно рекомендую Вам оставить это дело на несколько дней и уделить внимание тому, что не требует отлагательств.
Насчёт уроков в этот период также можете не беспокоиться: я уже думал о сложившейся ситуации и пришёл к выводу, что на время вашего отсутствия защиту от темных искусств будет вести Северус.

Люпин, несколько удивленный неожиданной новостью, посмотрел на Снейпа. Тот, если и выказал недоумение в первую секунду, сейчас уже успел вернуть на лицо холодную маску несколько высокомерного спокойствия.
- Что ж, - задумчиво протянул он, - Если вы, профессор, считаете, что это правильное решение, то я не смею перечить.

Вид у него при этом был такой, словно его принуждали пойти на какое-то крайне мерзкое предприятие, и лишь свойственное от природы великодушие вместе с авторитетом Дамблдора мешают декану Слизерина отказаться.

«Так сразу и не скажешь, что он добивался этой должности многие годы», - недоуменно заметил про себя Римус. – «Мог бы хоть для разнообразия обрадоваться».
Однако Снейп, очевидно, вовсе не собирался изменять привычной для него стратегии поведения.

- Считаю, - кивнул, тем временем, Дамблдор. – Думаю, что такой выход из сложившейся ситуации будет наилучшим для всех нас… А сейчас, - обратился он снова к Римусу, - думаю, вам лучше не терять времени даром и отправиться в то место, которое я уже упоминал сегодня. Проверить, так сказать, обстановку… Ведь прошло уже немало лет с тех пор, как вы были там в последний раз.

«Прошло уже немало лет…» - эхом отозвалось в голове у Люпина.
Дамблдор был прав.

Наскоро попрощавшись с обоими профессорами, Люпин отправился прочь по пустому тёмному коридору, думая о том, что, возможно, именно его старый друг Джеймс Поттер отнял у угрюмого зельевара последний в жизни того повод улыбаться…


Он не понял, что почувствовал раньше – знакомый запах или шелестящий звук шагов.
- Виолетта, выходи, - без обиняков сказал он тьме коридора.

Из-за угла выскользнула закутанная в мантию тень:
- Как вы узнали, что это я? – спросила девушка.
- По шагам, - ответил он, солгав лишь отчасти. – Что ты делаешь в коридоре в такое позднее время?

Но ответила не Виолетта:
- Она здесь по просьбе профессора Флитвика, - отозвался противный скрипучий голос, и от стены отделилась вторая тень.
- Добрый вечер, мистер Филч, - сказал Люпин, вкладывая в интонацию весь запас своей вежливости.

Однако этого оказалось недостаточно:
- Какой же он добрый, профессор, - пробурчал сквиб, - если в школе творится чёрт знает что? Преступники шастают, где придётся, дементоры шныряют вокруг замка… Ладно ещё, если бы они справлялись со своими обязанностями, так ведь…

Слушать жалобы старого завхоза можно было бесконечно, поэтому Люпин поспешил мягко его прервать:
- У всех порой случаются ошибки. А что до школы – Блэка, если он и был внутри, больше здесь нет. Учителя и приведения прочесали каждый уголок замка и не нашли совершенно ничего опасного.

Филч покосился на него, как на умалишённого:
- Не сочтите за грубость, но что вы можете знать об углах этого замка, профессор? Я потратил на изучение его секретов больше лет, чем большинство учителей здесь работает, так и то не стану заявлять, что знаю их все.

Возможно, любому другому человеку и стоило бы согласиться со скрипучим завхозом, однако Люпин в тот миг вспомнил, как он и его друзья в своё время работали над магической «Картой Мародёров»…

Хорошие были времена. Светлые.
И давно канули в Лету. Не время сейчас было окунаться в прошлое.

Поэтому вслух Люпин сказал:
- Вы правы, Филч. Однако смею вас заверить, что на данный момент никому в школе ничего не угрожает... Прошу прощения, можно я буквально одну минуту поговорю с Виолеттой? Нужно очень срочно обсудить пару вопросов…

Не дожидаясь возражений, Люпин мягко взял девушку за локоть и поспешно увёл в сторону.
Филч, разумеется, был жутко недоволен, однако у него хватило такта не следовать за ними. Завхоз лишь пробурчал под нос что-то вроде «Только недолго», после чего нахмурился и умолк.

- Так что за поручение профессора Флитвика, Виолетта? – спросил Люпин.
- Ну… - девушка смутилась. – На самом деле, это не поручение, а, скорее, просьба. Моя просьба. Понимаете, без чтения я не могу заснуть. А нас всех так быстро созвали в Большой зал - как раз сразу после того, как мы с вами вернулись в замок, - что я не успела взять с собой книгу… Поэтому когда все уснули, я украдкой спросила у профессора разрешения сходить за ней. Я у него на хорошем счету, к тому же, как он сказал, замок со стороны нашей гостиной уже обыскан, поэтому вот… - Виолетта кивнула на руку, и только тут Люпин заметил, что она прижимает к себе книгу. Лишь две золотые буквы – «Д» и «Ю» были видны на обложке, остальное скрывали складки мантии. – Правда, одну всё равно не пустил – отправил со мной мистера Филча. Простите, вы об этом хотели со мной поговорить, профессор?

Люпин встрепенулся.
- Нет, конечно же, не об этом, - осознав, как далеко едва не уплыли его мысли, пока он слушал историю о книжке, добром профессоре и девушке, которая не может уснуть по ночам, Римус невольно улыбнулся.

- Я так и поняла, - она улыбнулась в ответ. – Скажите, профессор, это правда, что Сириуса Блэка не нашли? Что никто до сих пор не знает, где он?
В голове у Люпина мигом ожил образ огромной собаки в лесу. Черной, лохматой, с горящими глазами, - сначала выпрыгивающей на него из чащи, сбивающей с ног, а затем стремглав уносящейся прочь.

- Это так, Виолетта, - ответил он, и то была правда наполовину. – Однако тебе не стоит беспокоиться на этот счёт, - тут же поспешил заверить её Римус.
- А я и не беспокоюсь.

- Неожиданно, - не стал скрывать Люпин. – Как минимум половина замка дрожит от страха, Признаюсь, даже я немного… подрагиваю, - он заставил себя улыбнуться. – Почему же ты не боишься?
- Не вижу смысла, профессор, - честно ответила она. – Всем известно, за кем он здесь. Если кто и должен бояться, то лишь один человек: Гарри Поттер. А раз так, то у меня есть основания считать, что я в безопасности, ведь Блэку, по сути, нет до меня дела.

«Ты не знаешь, в какой ты была безопасности, - подумал Люпин. – Всего лишь несколько часов назад, когда, вероятно, пряталась за соседним деревом с бывшим узником Азкабана».

- Может и так, - согласился он вслух. – Однако не стоит забывать, что Сириус Блэк – жестокий и беспринципный убийца. Никто не может знать, что творится у него в голове, Виолетта. И именно поэтому я должен попросить тебя об одной вещи.
- О какой, профессор?

«Ей не понравится то, что ты собираешься сказать», - шепнул Люпину Внутренний Голос.
Однако выбора не было.

- Я вынужден просить тебя прекратить прогулки в Запретный Лес.
Виолетта оторопела.

«Я же говорил!» - Голос торжествовал.

-Виолетта, - настойчиво повторил Римус. – Ты должна мне пообещать, что не будешь больше туда ходить.
- Я… - девушка на секунду осеклась. – Я обещаю, профессор.

По её опущенным глазам и сомневающемуся тону Люпин понял, что она лжет.

В нём начал закипать гнев – тот самый, который просыпается в каждом из нас, когда мы понимаем, что обсуждаемый вопрос имеет принципиальную важность, а наши слова – бессильны.
Он еле удержался от того, чтобы взять её за подбородок и заставить смотреть себе в глаза.

- Боюсь, ты не понимаешь всей серьёзности сложившейся ситуации, Виолетта, - Люпин говорил медленно, стараясь тщательно подбирать слова. – Это уже не детские игры и не беготня от учителей. На территории замка находится убийца. Это не мелкая нечисть, с которой, я уверен, ты без труда можешь справиться, это очень опасный человек. И если ты думаешь, что встреться ты ему в лесу, тебя спасёт то, что он, как все полагают, пришёл сюда за Гарри Поттером, значит, я ошибался, когда счёл, что ты умна.

Он не припоминал, когда и с кем в последний раз говорил так жёстко. Вполне возможно, что такого раньше вообще не было.
Однако суровые слова возымели эффект. Виолетта подняла глаза.

Неизвестно, что из сказанного подействовало на неё: напоминание о нешуточной опасности, замечание касательно уровня её интеллекта или же просто тон профессора Люпина, однако что-то новое читалось теперь в её взгляде.
- Хорошо, профессор, - теперь уже на полном серьезе сказала она. – Вы правы. Я обещаю, что не стану больше ходить в Запретный Лес.

Облегчение!

Люпину даже хотелось вздохнуть, сбрасывая с души тяжкий груз, однако в присутствии ученицы он сдержался, и лишь снова слегка улыбнулся и произнёс:
- Это правильно, Виолетта. Я очень рад, что мы с Вами пришли к взаимопониманию. Я же в ответ обещаю, что мы ещё вернемся к этому вопросу, когда я… - и тут он осёкся.

Дурак!

Можно ли вообще скрывать свою лунную зависимость всю жизнь, а потом дважды опростоволоситься и едва не выдать себя в течение одного единственного дня?!

Однако Виолетта сама неожиданно пришла к нему на помощь:
- Когда разберётесь с делами, да? – с пониманием и даже ноткой сочувствия в голосе спросила она. – Я ведь понимаю – в связи с этим проникновением в школу на вас так много всего навалилось…

- Да-да, именно так, - поспешил ухватиться за предложенную нить Люпин. – Действительно, дел у меня изрядно прибавилось…
- Получается, что теперь вы не сможете со мной заниматься, да?
- К сожалению, я пока что не смогу заниматься не только с тобой, но и вообще ни с кем, - вздохнул оборотень.

- Ого, - удивлённо округлила глаза девушка. – Признаюсь, я даже не думала, что вы можете быть НАСТОЛЬКО заняты… А как же тогда уроки, профессор?
- Тебе не стоит беспокоиться на этот счёт, Виолетта, - заверил он. - Меня не будет всего несколько дней, и на занятиях меня заменит профессор Северус Снейп.

Виолетту передёрнуло, что не укрылось от глаз Люпина. Однако он не стал это комментировать, понадеявшись, что ему не придётся объяснять девушке, что поносить одного учителя при другом – невежливо.

К счастью, и правда не пришлось.

- Ну, что же… - с некоторым трудом выдавила из себя Виолетта. – Профессор Снейп – хороший специалист, в этом нет сомнений. Однако я всё же надеюсь, что дела не задержат вас надолго, профессор, и вскоре вы сможете продолжить вести уроки.
- Спасибо, Виолетта, - искренне ответил Люпин. – Конечно же, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы вернуться на занятия как можно скорее… А сейчас, думаю, тебе лучше будет отправиться в Большой зал – мистер Филч ждёт.
- Вы правы, профессор, - кивнула она. – Я пойду. До встречи!
- До встречи, Виолетта.

Девушка поспешила к Филчу, крепко прижимая к себе свою драгоценную книжку. Люпин некоторое время провожал их взглядом.
«А что если она нарушит обещание?» - неожиданно напомнил о себе Внутренний Голос.

«Не нарушит», - ответил Люпин.
«А если всё-таки?» - не унимался Голос.
Римус задумался.

По сути, его вездесущий невидимый собеседник не так уж и неправ. У него не было абсолютно никаких оснований полагать, что Виолетта не ослушается его.

Имелся лишь один способ гарантированно оградить её от лесных прогулок: пойти к Дамблдору и рассказать ему о вылазках четвертокурсницы в Запретный Лес. Однако это было бы подло с его стороны.
Впрочем, Люпину не хотелось идти к директору ещё по некоторым причинам. Например, в таком случае пришлось бы объяснять, почему он изначально умолчал о том, что нашёл ученицу в лесу. Тогда, вполне возможно, пришлось бы рассказать о ещё одной встрече минувшего дня…

А также Дамблдор мог снова спросить о том, как Блэку удалось пробраться в школу.

Разумеется, Люпин не был уверен на сто процентов в том, что на самом деле знал ответ на этот вопрос. Однако имел все основания полагать, что это как-то связано со способностью Сириуса к анимагии. Способности, о которой не знал никто из живущих ныне…

Кроме самого Римуса Люпина.

Странная вырисовывалась картина: Люпин единственный, кто знает, что беглый убийца, которого все разыскивают – анимаг, однако предпочитает держать эту информацию при себе. Позже оборотень встречает этого убийцу в лесу, затем никому об этом не рассказывает. И даже когда его спрашивают, не знает ли он что-нибудь о том, как мог вышеупомянутый убийца попасть незамеченным в охраняемый дементорами замок – Римус всё равно продолжает хранить чужой секрет.

Возможно, не так уж и неправ был Снейп, когда негласно дал понять, что считает Люпина причастным к проникновению Блэка в школу. Ведь, как известно, есть две степени соучастия: первая – когда непосредственно помогаешь преступнику, а вторая – когда не помогаешь, но и не препятствуешь, оказывая тем самым помощь своим бездействием…

«Бездействием? – Внутренний Голос, как всегда, бесцеремонно вмешался в поток мыслей Люпина. – И что бы ты сделал, позволь узнать? Стремглав понёсся бы к Дамблдору, едва завидев чёрного пса?»
«Возможно, так и нужно было поступить», - ответил сам себе Люпин.
«Если бы ты сделал так, то оставил бы одну в лесу четырнадцатилетнюю девочку», - заметил Голос с укором.

Здесь оборотень на секунду замялся.
«Я не мог знать, что она там», - подумал он наконец.
«И, тем ни менее, она там была… Так что, как видишь, всё, что не делается – к лучшему».

Спор с самим собой явно зашёл в тупик. Навязчивый Внутренний Голос всё время находил оправдания даже для самых ужасных, как казалось Люпину, поступков.

В этом же случае Римусу больше всего хотелось понять, что же побудило его солгать Дамблдору. Страх выдать друзей, незарегистрированных анимагов? Глупо, ведь все мертвы, кроме одного – сумасшедшего (по всеобщему убеждению) убийцы в бегах. Страх наказания за сокрытие информации о том, кем был Сириус Блэк? Также бред, ведь чем дольше он молчит об этом, тем яснее вырисовывается дамоклов меч, зависший над его головой…

«Сокрытие информации о незарегистрированных анимагах по законам Министерства Магии является преступлением», - пронеслось в голове.

Быть может, всему виной то, что Римус с детства был приучен лгать? Сначала о том, кто он есть, чуть позже – о том, кем ради него стали его друзья. А позже, когда двое из вышеупомянутых друзей погибли и в этом обвинили третьего – о том, что он поверил.

Бред!
Причём бред крайне опасного характера…

«Он – убийца, - прозвучало у оборотня в голове, - и вина его доказана. И не тебе оспаривать это доказательство».

А ведь и вправду.
Чёрт побери, и вправду! Если Сириуса признали убийцей, то почему он, Римус, должен считать иначе? Лишь на основании их совместных детских шалостей в школе?

«Джеймс тоже так считал, - напомнил себе Люпин. – И поплатился за это жизнью».

Но важнее всего то, что Джеймс, погибший много лет назад, не был единственным, чья жизнь стояла на кону. В школе сейчас находилось несколько сотен детей, и каждый из них был в опасности из-за того, что он, Римус, не осмелился сказать правду.

«Нет, - подумал Люпин. – Жертвы Джеймса и Лили было более чем достаточно. Я не должен допустить, чтобы подобное случилось вновь…»

Однако сейчас возвращаться к Дамблдору было уже поздно. Ночь близилась к утру, на носу был новый день, а после пережитых потрясений всем, даже кажущемуся всесильным директору, нужен был отдых.

«А меня ещё только ждёт моё главное испытание», - подумал Люпин.

Таким образом было принято решение открыть один из главных секретов Мародёров Альбусу Дамблдору. Но лишь после того, как
луна перестанет быть круглой…


Когда человек занят размышлениями, путь может показаться ему совсем коротким. Так и Римус Люпин даже не заметил, как вышел на луг, в центре которого грозно возвышалась Гремучая Ива.

Огромная луна в пепельно-синей дымке облаков освещала поляну так, что всё было видно практически так же хорошо, как днём. Глядя на неё, Люпин невольно порадовался наблюдательности Северуса Снейпа: ведь если бы не угрюмый зельевар, Римус мог и позабыть, будучи затянутым в круговорот недавних происшествий, о том, что полнолуние так близко.

О возможных последствиях подобной оплошности даже думать не хотелось.

Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг нет лишних глаз, Люпин поднял с земли валявшуюся неподалеку ветку и инстинктивно, практически не целясь, ткнул ею в один из малоприметных сучков у основания ствола Ивы.
Дерево, до этого хищно колышущее ветвями, замерло. Воспользовавшись этим, Римус подобрался к Иве и так проворно, как только смог, скользнул в лаз между её корней.

Пробираться по туннелю пришлось на четвереньках. За прошедшие годы оборотень уже успел забыть, как это трудно: будь он обычным человеком, его бы точно одолела одышка.
Наконец коридор в последний раз резко свернул вправо, и Люпин оказался там, куда стремился.

Визжащая Хижина.

Римус встал, выпрямившись в полный рост, отряхнул колени. Посмотрел вокруг.
Клочьями свисающие со стен обои, неумело (но надёжно, он поверял) прибитые на окна доски. Старый шкаф, одна из дверок которого была оторвана и валялась здесь же. Стол со сломанной ножкой и столешницей, исцарапанной когтями какого-то чудовища… если бы неведомого!

Люпин, хотя и никогда не видел себя со стороны в полнолуние, а утром мог мало что вспомнить, прекрасно знал, что чудовище, сломавшее шкаф, содравшее обои и исцарапавшее стол – это он сам.

Римус медленно подошёл к старой кровати на железных пружинах (предполагалось, что на них когда-то лежал матрас – вероятно, та самая куча изодранного и полусгнившего тряпья в углу) и аккуратно сел на край. От этого нехитрого действия пружины натужно скрипнули, а вверх взметнулось облачко пыли, закружившееся в затхлом воздухе в причудливом танце.
Люпин снова огляделся.

Сейчас ему отчего-то пришло в голову мысль, что вся его жизнь безумно похожа на эту старую, грязную хижину. Что в ней царит такой же неуют и запустенье, что она также как он несуразна и одинока, а увидеть свет надежды столь же мало, как через щели заколоченных окон.

6.5. Под­лунные от­кро­вения

-Иног­да я спра­шиваю се­бя: что нуж­но бы­ло из­ме­нить в на­шем прош­лом, что­бы мы бы­ли счас­тли­вы?

Го­лос про­резал тем­но­ту, ок­ру­жав­шую соз­на­ние, при­чинял прак­ти­чес­ки фи­зичес­кую боль.
«Что? – хо­тел спро­сить Лю­пин. – Я не знаю, кто ты. Я…»

- Да-да. Что­бы бы­ли счас­тли­вы ты, я, мно­гие дру­гие лю­ди… Что­бы Джей­мс и Ли­ли бы­ли жи­вы…
«Кто та­кой Джей­мс?..»

В но­чи, по­доб­ные этой, Ри­мус да­же в мо­мен­ты прос­ветле­ния не мог по­рой вспом­нить и сво­его собс­твен­но­го име­ни, что уж го­ворить о чу­жом.

Скач­ки из волчь­ей шку­ры в че­лове­чес­кую каж­дый раз, ког­да лу­на скры­валась за об­ла­ками и неп­рогляд­ная ть­ма опус­ка­лась на зем­лю, бы­ли ни­чуть не лег­че, чем об­ра­щение из че­лове­ка в вол­ка.

Нез­на­комец же тем вре­менем про­дол­жал:
- Что нуж­но бы­ло из­ме­нить, что­бы не про­изош­ло всей че­реды ужас­ных со­бытий, в ре­зуль­та­те ко­торых мы с то­бой ока­зались здесь, Ри­мус? – ста­рые по­лови­цы скри­пели, - оче­вид­но, го­ворив­ший ме­рил ша­гами ком­на­ту.

«Ри­мус – это я», - с боль­шим тру­дом смог всё же вспом­нить обо­ротень.

- И, на­конец, са­мый глав­ный воп­рос: нуж­но ли во­об­ще что-то ме­нять? – раз­давшись в пос­ледний раз где-то сов­сем ря­дом, скрип стих. Нез­на­комец ос­та­новил­ся. – Или, воз­можно, най­дёт­ся ка­кой-ни­будь фа­талист, ко­торый ска­жет, что всё имен­но так, как дол­жно бы­ло быть? – ещё один скрип. Ка­жет­ся, нез­ва­ный гость сел на пол пря­мо нап­ро­тив Лю­пина. – Что всё пра­виль­но, и, быть мо­жет, у нас с то­бой да­же есть ка­кая-то выс­шая цель… Ска­жи мне, ты, слу­ча­ем, не фа­талист, Ри­мус?

Ти­тани­чес­ким уси­ли­ем во­ли обо­ротень зас­та­вил се­бя от­крыть гла­за.
Вся ком­на­та ви­делась ему не­чет­ким по­лот­ном из ши­роких маз­ков чёр­но­го, тём­но-си­него и мрач­но­го фи­оле­тово­го: об­ста­нов­ка Виз­жа­щей Хи­жины не под­ра­зуме­вала ис­кусс­твен­но­го ос­ве­щения, а ес­тес­твен­но­му глу­бокой ночью при за­коло­чен­ных ок­нах да скрыв­шей­ся за об­ла­ками лу­не бы­ло не­от­ку­да взять­ся. Од­на­ко да­же тем­но­та, за­иг­рав но­выми от­тенка­ми, при­чини­ла Лю­пину нес­терпи­мую боль.

Ему бе­зум­но хо­телось зак­рыть гла­за сно­ва, од­на­ко он удер­жался и по­пытал­ся сфо­куси­ровать­ся на си­лу­эте си­дяще­го пе­ред ним че­лове­ка.
- Мо­жет, ты ви­дишь на­шу цель? – спро­сил нез­на­комец. Лю­пину по­каза­лось, что он ус­лы­шал в его го­лосе грусть.

«Я да­же те­бя тол­ком не ви­жу, - про­нес­лось у обо­рот­ня в го­лове. – Кто ты?»

- Впро­чем, на­вер­ное, для та­ких серь­ёз­ных воп­ро­сов я выб­рал не са­мый удач­ный день, - гость вздох­нул.

«За­чем при­шёл?»

- Или, луч­ше ска­зать, ночь. Но­чи-то у те­бя раз в ме­сяц дей­стви­тель­но не­удач­ные.

«Я не знаю те­бя».
Од­на­ко пос­ле­довав­ший за пос­ледней фра­зой хрип­ло­ватый ла­ющий смех тут же зас­та­вил Лю­пина усом­нить­ся в этом.

- Прос­ти, Ри­мус, - ска­зал си­дев­ший нап­ро­тив не­го че­ловек. – Греш­но сме­ять­ся над бе­дой дру­га. Бо­юсь, мне нем­но­го пов­ре­дили пси­хику в Аз­ка­бане, но ведь кто из лю­дей по-нас­то­яще­му нор­ма­лен, вер­но? – и он рас­сме­ял­ся вновь.

Звук это­го стран­но­го, боль­но­го и поч­ти бе­зум­но­го сме­ха с от­тенком бе­зыс­ходнос­ти про­будил в ду­ше Ри­муса очень стран­ные и про­тиво­речи­вые чувс­тва, для ко­торых обо­ротень в его ны­неш­нем сос­то­янии ни­как не смог бы по­доб­рать оп­ре­деле­ние. Од­на­ко ему хва­тило си­лы во­ли про­дол­жать по­пыт­ки сфо­куси­ровать зре­ние, ста­ра­ясь пре­воз­мочь боль, что­бы раз­гля­деть нез­на­ком­ца.

Пос­те­пен­но Лю­пину уда­лось до­бить­ся то­го, что он на­чал ви­деть раз­ли­чие меж­ду от­тенка­ми ли­ца и во­лос го­ворив­ше­го. Во­лосы бы­ли зна­читель­но тем­нее – мож­но ска­зать, они сли­вались с ок­ру­жав­шей нез­на­ком­ца ночью, как, впро­чем, и его одеж­да. Ли­цо, нап­ро­тив, - очень блед­ное.

Ноч­ной гость же, тем вре­менем, про­дол­жал ве­щать:
- Нор­маль­ных нет, Ри­мус, - ска­зал он с тос­кой. – Это я те­бе ска­жу на­вер­ня­ка. Ты мо­жешь усом­нить­ся в мо­их сло­вах, но ес­ли по­дума­ешь, то пой­мёшь, что я прав.

Лю­пин не ду­мал - он лишь щу­рил­ся, как че­ловек, смот­ря­щий на сол­нце, си­лясь раз­гля­деть чер­ты чу­жого ли­ца.

- Но есть лю­ди ху­же, чем не­нор­маль­ные, - про­дол­жал нез­на­комец со зна­ни­ем де­ла. – Нап­ри­мер, лже­цы…

Обо­рот­ню пос­те­пен­но ста­ли вид­ны кру­ги под тём­ны­ми гла­зами и глу­бокие мор­щи­ны, про­резав­шие се­рова­тую ко­жу.
Боль­ше ин­ту­итив­но, так как в его сос­то­янии бы­ло не до ло­гичес­ких вы­водов, Лю­пину ка­залось, что та­кой цвет ли­ца не мо­жет быть нор­маль­ным.

- А ещё ху­же – те, кто им ве­рит.
Гла­за гос­тя свер­кну­ли, и вне­зап­но Ри­мус по­нял, что это вов­се не нез­на­комец.

Оза­рение приш­ло мгно­вен­но, как удар. Прав­да, он вспом­нил че­лове­ка, но ещё не имя.
Об­раз, но не сло­во, что к не­му от­но­сит­ся.

Че­ловек же трях­нул гри­вой спу­тан­ных чёр­ных во­лос и под­ско­чил, буд­то не в си­лах был боль­ше си­деть и сдер­жи­вать свой гнев.
- Да-да, имен­но этот сорт лю­дей ху­же все­го на све­те...

Лю­пин вспом­нил да­же звез­ду, но всё ещё не её наз­ва­ние.

- Они клей­мят те­бя, вы­носят при­говор и го­нят с по­зором. Они топ­чут те­бя, ло­ма­ют твою жизнь прос­то по­тому что хо­тят ве­рить той ере­си, что им для че­го-то ска­зали.

Ему уже да­же ста­ло боль­но – где-то там, меж­ду рё­бер, где би­лось сер­дце, ко­торое счи­талось че­лове­чес­ким.

- Ска­жи, Ри­мус, - че­ловек взгля­нул пря­мо ему в гла­за, - ты – та­кой же?

Но ес­ли бы Ри­мус и вправ­ду мог го­ворить, то он ска­зал бы лишь од­но:
«Си­ри­ус Блэк».

- Ты – один из них? – пов­то­рил воп­рос убий­ца.
Обо­ротень мол­чал.

Тог­да Блэк под­ско­чил к не­му, упал ря­дом на ко­лени и, схва­тив Лю­пина за пле­чи, за­гово­рил:
- Ес­ли же нет – то по­верь мне, про­шу те­бя, Ри­мус! – бе­зумие и тлен све­тились в его гла­зах. – Я не уби­вал тех лю­дей, и не я ви­новат в смер­ти Джей­мса!

Смысл его слов до­ходил до обо­рот­ня лишь урыв­ка­ми. Он по-преж­не­му вос­при­нимал мир ско­рее об­ра­зами и чувс­тва­ми, не­жели ра­зумом, по­это­му у не­го в го­лове про­нес­лось:
«Он при­шёл сю­да, что­бы убить ме­ня».

Как буд­то ус­лы­шав его, Си­ри­ус про­дол­жал:
- Всё вов­се не так, как ты ду­ма­ешь, Ри­мус… Сов­сем не так, как те­бе рас­ска­зыва­ли…

Соз­на­ние Ри­муса – ту­гой ко­мок не­пони­мания.

- Я не убий­ца, по­нима­ешь? И ни­ког­да им не был…

Не­пони­мание от­сту­пило, приш­ло не­дове­рие.

- Я не тот, кем все ме­ня счи­та­ют… И к Во­лан-де-Мор­ту не имею ни­како­го от­но­шения… Слы­шишь, Ри­мус? НИ-КА-КО-ГО!
«Как это воз­можно?..»

Си­ри­ус за­мол­чал, от­пустил его пле­чи.
- Ты не по­нима­ешь по­ка. Но поз­же пой­мёшь. И по­веришь мне, ког­да уви­дишь…
«Уви­жу что?»

- Глав­ное, смот­ри вни­матель­но. Не будь од­ним из тех, кто прос­то взял и по­верил. Смот­ри сам, и ты пой­мёшь, где пря­чет­ся нас­то­ящее зло…

Гу­бы Лю­пина без­звуч­но за­шеве­лились. Он чувс­тво­вал, что еще се­кун­да или две – и он смо­жет все-та­ки от­ве­тить сво­ему ноч­но­му гос­тю, как вдруг вне­зап­ная вспыш­ка бо­ли прон­зи­ла и кос­ти, и мыш­цы. Нас­толь­ко рез­кая, что Ри­мус, ка­залось, ус­лы­шал собс­твен­ный крик со сто­роны.

Си­ри­ус от­шатнул­ся.
- Что? – удив­лённо спро­сил он. – Не­уже­ли так ско­ро?

Кор­чась на по­лу от раз­ры­ва­ющей всё те­ло бо­ли, обо­ротень ви­дел, как Си­ри­ус по­дошёл к за­коло­чен­но­му ок­ну и сквозь щель меж­ду дос­ка­ми пос­мотрел на­ружу.
- Так и есть, - про­мол­вил он. – Об­ла­ка рас­се­ива­ют­ся. А это зна­чит, что на­ше вре­мя на ис­хо­де, ста­рый друг.

«Ста­рый друг».

Ес­ли бы не об­ра­щение, то вмес­то те­ла эти сло­ва при­нес­ли бы боль его сер­дцу. Од­на­ко как че­ловек, уми­ра­ющий в аго­нии от смер­тель­но­го ра­нения, не спо­собен оце­нить вы­сокие ма­терии ху­дожес­твен­но­го про­из­ве­дения, так и Ри­мусу, про­дол­жавше­му из­ви­вать­ся и сто­нать, по­ка его кос­ти вы­тяги­вались, в тот мо­мент бы­ло не до осоз­на­ния вы­сокой цен­ности друж­бы или го­речи пре­датель­ства.

- Единс­твен­ное, что ты дол­жен знать – Я НЕ УБИЙ­ЦА…
И это бы­ло пос­ледним, что он ус­лы­шал пе­ред тем, как мир пог­ло­тила тем­но­та.


Ут­ром, ис­то­щён­ный и опус­то­шен­ный, за­то сно­ва че­ловек, Ри­мус Лю­пин оч­нулся, лё­жа на по­лу воз­ле од­но­го из за­коло­чен­ных окон Виз­жа­щей Хи­жины.

С тру­дом сев, он при­валил­ся спи­ной к сте­не. Пе­ред гла­зами всё рас­плы­валось, а те­ло не то что бо­лело – нет, прос­то все мус­ку­лы бы­ли в нап­ря­жении, как буд­то го­товясь к но­вому об­ра­щению.
Это бы­ло не страш­но. Стра­шило лишь то, что впе­реди жда­ли ещё две но­чи сплош­но­го кош­ма­ра, а за но­чами – дол­гие го­ды.

Но об этом луч­ше не ду­мать по­ка. А то жизнь по­кажет­ся слиш­ком тяж­кой и длин­ной.

Лю­пин чувс­тво­вал, что на зад­ворках его па­мяти ше­велит­ся что-то. И это что-то от­ча­ян­но тре­бова­ло вни­мания, пусть раз­гля­деть его по­ка и не уда­валось.

Ри­мус зак­рыл гла­за и от­ки­нул го­лову на­зад, про­тяги­вая проз­рачные щу­паль­ца соз­на­ния к это­му тре­пещу­щему неч­то. И пос­те­пен­но, кадр за кад­ром, сло­во за сло­вом – ему уда­лось вспом­нить.

Ночью к не­му при­ходил Си­ри­ус Блэк.
И оче­вид­но, раз обо­ротень был ещё жив, при­ходил не что­бы убить.

Ка­жет­ся, он го­ворил что-то про свою не­винов­ность, а так­же про то, что Лю­пину нуж­но вни­матель­но смот­реть.
Ку­да смот­реть? Или, мо­жет, на что?

Не­кото­рые сло­ва вы­пада­ли, от­че­го адек­ватная кар­ти­на ни­как не хо­тела скла­дывать­ся.

В ду­ше Лю­пина ше­лох­ну­лась тень сом­не­ния: а бы­ла ли во­об­ще адек­ватная кар­ти­на? Впол­не воз­можно, что это прос­то сон, а сно­виде­ния, как из­вес­тно, не всег­да под­чи­ня­ют­ся ло­гике.

В прин­ци­пе с ним рань­ше уже слу­чалось по­доб­ное: в те мо­мен­ты, ког­да лу­на за­ходи­ла за об­ла­ка и он при­нимал сно­ва свой че­лове­чес­кий об­лик, из­му­чен­ный обо­ротень иног­да за­сыпал, и по­рой ему да­же ус­пе­вали прис­нить­ся мрач­ные, ок­ра­шен­ные болью сны, ко­торые всплы­вали в па­мяти на ут­ро.

Бы­ло ли это сном сей­час, или же Си­ри­ус при­ходил к не­му на са­мом де­ле?
Ри­мус не знал, и не бы­ло ни­кого, кто мог бы дать ему от­вет.

Ос­та­валось од­но – прос­то пе­режить ос­тавши­еся но­чи пол­но­луния и пос­мотреть, что слу­чит­ся даль­ше.

Од­на­ко в дру­гие две но­чи, что он об­ра­щал­ся, ему не яв­ля­лись ви­дения. Или ник­то не при­ходил.
Ду­мы же о том, ка­кой из двух ва­ри­ан­тов яв­ля­ет­ся вер­ным, не ос­тавля­ли Лю­пина мно­го доль­ше.

Гла­ва 7. Це­на до­верия

На­ут­ро пос­ле треть­ей но­чи бе­зумс­тва Лю­пин, как и до это­го, при­шёл в се­бя на по­лу в Виз­жа­щей Хи­жине.

Обо­ротень до­воль­но дол­го ле­жал на спи­не, не дви­га­ясь и ус­тре­мив не­мига­ющий взгляд в по­толок, пы­тал­ся зас­та­вить се­бя ды­шать пол­ной грудью. Это бы­ло единс­твен­ное, что по­мога­ло ему прий­ти в чувс­тво пос­ле оче­ред­но­го пол­но­луния и дать из­му­чен­но­му те­лу осоз­нать, что кош­мар за­кон­чился: ни­каких пе­ревоп­ло­щений прак­ти­чес­ки на трид­цать гря­дущих дней.

В этом бы­ло его счастье, но од­новре­мен­но и его прок­ля­тие: трид­цать дней по­коя, но пос­ле ад воз­вра­тит­ся сно­ва.

Пос­те­пен­но ды­хатель­ное уп­ражне­ние на­чало да­вать ре­зуль­тат. Лю­пин ощу­щал, как его мыш­цы, до это­го на­тяну­тые, слов­но стру­ны, пос­те­пен­но на­чали рас­слаб­лять­ся, а по те­лу раз­ли­валась жи­витель­ная прох­ла­да осен­не­го ут­ра. Ри­мус поз­во­лил се­бе, на­конец, зак­рыть гла­за и по­шеве­лил паль­ца­ми на но­гах.
«На­вер­ное, по­ра одеть­ся».

Зная, ка­кие чу­довищ­ные тран­сфор­ма­ции пе­рено­сит его те­ло в пол­но­луние, одеж­ду пе­ред каж­дой та­кой ночью Лю­пин при­вык сни­мать и пря­тать в спе­ци­аль­ный тай­ник под од­ной из до­сок в по­лу.

Это у ани­магов, на­вязав­ших се­бе зве­риную шку­ру ма­гичес­ким пу­тём, одеж­да пе­ревоп­ло­щалась вмес­те с ни­ми, ста­новясь по­рой частью вто­рого об­ли­ка. У обо­рот­ней же она прос­то рва­лась и ста­нови­лась неп­ри­год­ной для даль­ней­шей нос­ки.
Та­кой рас­то­читель­нос­ти Ри­мус, ра­зуме­ет­ся, не мог се­бе поз­во­лить – приш­лось при­норав­ли­вать­ся. Его ма­тери­аль­ное по­ложе­ние и так вы­нуж­да­ло хо­дить в об­носках, как мет­ко под­ме­чали не­кото­рые сту­ден­ты вро­де Дра­ко Мал­фоя.

Лю­пин не жа­ловал­ся. Од­на­ко труд­но пред­ста­вить, что­бы по­доб­ное бы­ло ко­му-то при­ят­но.

Обо­ротень встал и, по­ка что не­уве­рен­но и по­шаты­ва­ясь, поп­лёлся к тай­ни­ку. В уг­лу воз­ле кро­вати, взяв­шись за бор­тик, что­бы не упасть, он сел. За­цепив ног­тя­ми од­ну из до­сок на сты­ке, Ри­мус вы­тащил её. В от­крыв­шемся уг­лубле­нии ле­жала ту­го свер­ну­тая одеж­да про­фес­со­ра.
Обо­ротень дос­тал её, встал, раз­вернул свер­ток, от­ряхнул одеж­ду от по­пав­шей на неё пы­ли и на­чал на­тяги­вать на се­бя. Дро­жащие ру­ки нес­коль­ко зат­рудня­ли про­цесс, осо­бен­но ког­да де­ло дош­ло до пу­говиц.

Пер­вое вре­мя пос­ле пе­ревоп­ло­щения он всег­да ис­пы­тывал не­кото­рые труд­ности с мо­тори­кой. Это про­ходи­ло до­воль­но ско­ро, ес­ли не да­вать се­бе раз­лё­живать­ся сверх ме­ры.

В кон­це кон­цов, спра­вив­шись с одеж­дой, Ри­мус Лю­пин уже бо­лее уве­рен­ным ша­гом нап­ра­вил­ся к ла­зу, ко­торый вёл из Виз­жа­щей Хи­жины на тер­ри­торию Хог­вар­тса, к под­но­жию Гре­мучей Ивы.


До зам­ка про­фес­сор доб­рался без прик­лю­чений и неп­редви­ден­ных встреч, что бы­ло Лю­пину толь­ко на ру­ку: он вов­се не же­лал, что­бы кто-ни­будь зас­тал его вы­пол­за­ющим на чет­ве­рень­ках из-под Гре­мучей Ивы. Сог­ла­ситесь, это нес­коль­ко не со­чета­ет­ся со ста­тусом пре­пода­вате­ля Хог­вар­тса.

По счастью, пос­ле то­го, как Си­ри­ус Блэк про­ник в шко­лу, ко­личес­тво же­ла­ющих по­гулять по тер­ри­тории из­рядно сок­ра­тилось, что в ка­кой-то ме­ре зас­тра­хова­ло Ри­муса от лю­бопыт­ных глаз.

В зам­ке Лю­пин хо­тел пер­вым де­лом на­ведать­ся в учи­тель­скую, что­бы вы­яс­нить у кол­лег пос­ледние но­вос­ти.
Впро­чем, уже по то­му, как спо­кой­но здо­рова­лись с ним неп­ри­нуж­денно про­гули­вав­ши­еся по ко­ридо­рам уче­ники (сей­час как раз бы­ла пе­реме­на), обо­ротень уже по­нял, что ни­чего серь­ез­но­го в его от­сутс­твие не про­изош­ло.
Ра­дость же, оза­ряв­шая юные ли­ца при взгля­де на не­го, яв­ля­лась сви­детель­ством то­го, что его воз­вра­щения жда­ли.

Один пуф­фенду­ец да­же крик­нул ему вдо­гон­ку:
- Хо­рошо, что вам луч­ше, про­фес­сор Лю­пин!

Ри­мус улыб­нулся в от­вет и по­качал го­ловой в знак сог­ла­сия, при­поми­ная, что, ка­жет­ся, па­рень был из то­го клас­са, у ко­торо­го он дол­жен был вес­ти вче­ра.
«Неп­ло­хо, дол­жно быть, Снейп над ва­ми по­рабо­тал», - по­думал Лю­пин.

Ко­неч­но, де­ло мог­ло быть не толь­ко в этом, но так­же в том, как ус­пел по­любить­ся уче­никам сам Лю­пин. Од­на­ко рас­смот­ре­ние по­доб­но­го рас­кла­да бы­ло не в ха­рак­те­ре обо­рот­ня – он ред­ко сам се­бя оце­нивал по­ложи­тель­но.
Раз­мышляя об этом, Ри­мус до­шёл, на­конец, до учи­тель­ской.

Сто­ило ему лишь при­от­крыть дверь, как до не­го до­нес­лись от­го­лос­ки уже на­чато­го до его при­хода спо­ра:
- Ты не пра­ва, Ми­нер­ва, - уко­риз­ненно про­из­нёс го­лос, та­кой же круг­лый по зву­чанию, как и его об­ла­датель­ни­ца на вид. – Про­рица­ние – это очень по­лез­ная на­ука. Бла­года­ря ней мож­но по­лучить пре­дуп­режде­ние, а ведь знать, где ло­вуш­ка, – это пер­вый шаг к то­му, что­бы из­бе­жать её.
- Вспом­ни ис­то­рию, По­мона, - воз­ра­зила Мак­Го­нагалл. – Сколь­ко раз лю­дям до­води­лось слы­шать лож­ные про­рочес­тва? И, что ещё ху­же – сколь­ко из пред­ска­заний са­ми, из­на­чаль­но то­го не под­ра­зуме­вая, ста­нови­лись в ито­ге ис­точни­ками бед и раз­до­ров?

- Ты не сов­сем пра­виль­но по­нима­ешь суть. Ткань ми­роз­да­ния слиш­ком слож­на, что­бы…
- Вот имен­но, - пе­реби­ла её де­кан Гриф­финдо­ра. – Слиш­ком слож­на, что­бы го­ворить ко­му-то, что он ум­рёт. И это, меж­ду про­чим, пов­то­ря­ет­ся из го­да в год.
- Но ведь это не она ска­зала, - не сда­валась Стебль. – Это всё Гримм.
- Все­го лишь листья на дне чаш­ки, - по­жала пле­чами Мак­Го­нагалл.

Воз­можно, не сто­ило вме­шивать­ся в раз­го­вор двух жен­щин, ко­торые, как из­вес­тно, ещё со школь­ной скамьи бы­ли близ­ки­ми под­ру­гами, од­на­ко очень уж ин­те­рес­ным по­казал­ся Лю­пину пред­мет их дис­куссии. Про­фес­сор-обо­ротень взве­сил все об­сто­ятель­ства и ре­шил, что, раз ди­алог ве­дёт­ся в пол­ный го­лос и не пре­рыва­ет­ся в его при­сутс­твии, он мо­жет поз­во­лить се­бе вста­вить па­ру реп­лик.
- Доб­рый день, да­мы. Мо­гу ли я спро­сить, о чём идёт спор? – веж­ли­во об­ра­тил­ся он к де­канам.
- Мы об­сужда­ли про­фес­со­ра Тре­лони и её ме­тоды ра­боты, - по­яс­ни­ла про­фес­сор Стебль. – Ми­нер­ву сму­ща­ют не­кото­рые об­сто­ятель­ства, свя­зан­ные с её пред­ме­том…

Мак­Го­нагалл фыр­кну­ла:
- Об­сто­ятель­ства! Под­хо­дящее сло­во, ни­чего не ска­жешь. Под «об­сто­ятель­ства­ми», про­фес­сор, По­мона под­ра­зуме­ва­ет, что Тре­лони уви­дела в чай­ной круж­ке Гар­ри Пот­те­ра Грим­ма, и те­перь счи­та­ет маль­чи­ка прак­ти­чес­ки за­оч­но по­чив­шим, о чём не ус­та­ёт на­поми­нать вся­кий раз, ког­да о нём за­ходит речь… Как буд­то ему ма­ло бы­ло сна­чала смер­ти ро­дите­лей, по­том по­сяга­тель­ств Тём­но­го Лор­да на его жизнь, а те­перь ещё и сбе­жав­ше­го из Аз­ка­бана Блэ­ка на тер­ри­тории шко­лы! – Ми­нер­ва ус­та­ло вздох­ну­ла.

- Да, воз­можно, это и не са­мая пра­виль­ная стра­тегия по­веде­ния, - приз­на­ла про­фес­сор Стебль. – Од­на­ко я по-преж­не­му стою на том, что Си­бил­ла Тре­лони – зна­ющий своё де­ло про­рица­тель, а так­же аб­со­лют­но ком­пе­тен­тный пе­дагог...
- Пред­ска­зывать уче­нику смерть – НЕ в ком­пе­тен­ции учи­теля, - от­ре­зала Мак­Го­нагалл.
И Лю­пин вы­нуж­ден был с ней сог­ла­сить­ся.


***

Ме­нее чем че­рез пол­ча­са Ри­мус си­дел на сво­ём уже став­шем при­выч­ным мес­те за пре­пода­ватель­ским сто­лом, уп­ле­тая за обе ще­ки всё, до че­го мог до­тянуть­ся.

Пол­но­луние бы­ло для не­го не­лег­ким пе­ри­одом не толь­ко по­тому, что при­ходи­лось об­ра­щать­ся, те­ряя над со­бой кон­троль: по­мимо про­чего, это бы­ла вы­нуж­денная го­лодов­ка. Ког­да ут­ром на­вали­валась ус­та­лость и аб­со­лют­но обе­зору­жива­ющая сла­бость, а сле­ду­ющая ночь обе­щала быть та­кой же бе­зум­ной, как и пре­дыду­щая, Лю­пин пред­по­читал тра­тить дра­гоцен­ное вре­мя до оче­ред­но­го вос­хо­да лу­ны на сон, а не на еду. За­час­тую слу­чалось так, что он во­об­ще в те­чение всех трёх су­ток не по­кидал мес­та, где пре­бывал во вре­мен­ном за­точе­нии, и не при­нимал при этом пи­щи.

Воз­можно, это яв­ля­лось од­ной из при­чин то­го, по­чему обо­ротень был по жиз­ни очень ху­дым и выг­ля­дел нес­коль­ко бо­лез­ненно. Как из­вес­тно, вол­ки мо­гут об­хо­дить­ся без пи­щи бо­лее двух не­дель, что яв­ля­ет­ся по­рой су­ровой не­об­хо­димостью в ус­ло­ви­ях ди­кой при­роды, од­на­ко для че­лове­ка, при­вык­ше­го к ком­фор­тным ус­ло­ви­ям жиз­ни (а по срав­не­нию со ски­тани­ями по ле­сам да­же бед­ность, в ко­торой при­ходи­лось су­щес­тво­вать Лю­пину, бы­ла ком­фор­тной), да­же нес­коль­ко су­ток без еды да­вались с тру­дом и ос­тавля­ли свой от­пе­чаток на об­щем сос­то­янии здо­ровья, осо­бен­но вку­пе с при­лагав­ши­мися му­чени­ями, свя­зан­ны­ми с пе­ревоп­ло­щени­ем.

Сей­час же Ри­мусу был пре­дос­тавлен шанс вос­полнить то, что бы­ло по­теря­но за пос­ледние дни, и он этим без­застен­чи­во поль­зо­вал­ся.
Ну, не сов­сем, ко­неч­но, без­застен­чи­во. Пра­вил при­личия Лю­пин про­дол­жал при­дер­жи­вать­ся, нес­мотря на по­ис­ти­не вол­чий ап­пе­тит.

На са­мом де­ле, да­же в та­ком сос­то­янии Ри­мус вов­се не пла­ниро­вал ид­ти в Боль­шой Зал на обед. Ему ка­залось нес­коль­ко не­веж­ли­вым то, что он, не при­сутс­тво­вав се­год­ня на за­няти­ях, бу­дет те­перь си­деть за сто­лом вмес­те с дру­гими учи­теля­ми. Од­на­ко про­фес­сор Мак­Го­нагалл убе­дила его, что ни­чего страш­но­го в этом нет, и всё же уго­вори­ла обо­рот­ня при­со­еди­нить­ся к тра­пезе.

Од­на­ко, по­хоже, не все бы­ли со­лидар­ны с де­каном Гриф­финдо­ра. Нес­коль­ко раз Лю­пин ло­вил на се­бе не­доб­рый взгляд Се­веру­са Сней­па, си­дяще­го на про­тиво­полож­ном кон­це сто­ла. И зель­ева­ра мож­но бы­ло по­нять – в кон­це кон­цов, это он вёл за обо­рот­ня все уро­ки пос­ледние три дня.
«Нуж­но бу­дет как-ни­будь от­бла­года­рить его, - по­думал Ри­мус. – В кон­це кон­цов, он ме­ня очень вы­ручил».

Но, так как в дан­ный мо­мент вы­разить свою бла­годар­ность Сней­пу не бы­ло ни­какой воз­можнос­ти, про­фес­сор Лю­пин ре­шил вре­мен­но не об­ра­щать вни­мания на его ядо­витые взгля­ды, и не на­шёл ни­чего луч­ше, как от­влечь­ся, пы­та­ясь отыс­кать сре­ди уче­ников за сто­лом Ког­тевра­на Ви­олет­ту Арей­блл.

Бла­года­ря его обос­трён­но­му зре­нию, это уда­лось до­воль­но быс­тро. Де­вуш­ка вмес­те с По­лум­ной Лав­гуд си­дела в ок­ру­жении нес­коль­ких од­но­кур­сниц, и все они над чем-то бе­зудер­жно сме­ялись. Од­на из её под­руг да­же ути­рала слё­зы и дер­жа­лась за жи­вот. Каж­дый раз, ког­да та пы­талась вдох­нуть, Ви­олет­та прос­то не да­вала ей шан­са, за­ново изоб­ра­жая ка­кие-то не­мыс­ли­мые гри­масы и го­воря при этом что-то, че­го Ри­мус из-за рас­сто­яния и ца­ряще­го вок­руг гал­де­жа ни­как не мог ус­лы­шать.

Нес­мотря на то, что эти аб­со­лют­но ди­кие вы­раже­ния ли­ца ни­как не мог­ли счи­тать­ся кра­сивы­ми, Лю­пин от­ме­тил про се­бя, нас­коль­ко жи­вая у де­вуш­ки ми­мика. И, су­дя по все­му, она не бы­ла ли­шена уме­ния пос­ме­ять­ся над са­мой со­бой.

Смех же в ком­па­нии под­руг пос­те­пен­но ути­хал, пла­чущая де­вуш­ка да­же смог­ла взять бо­кал с тра­дици­он­ным в Хог­вар­тсе тык­венным со­ком и сде­лать гло­ток. Ви­олет­та в эти нес­коль­ко се­кунд мол­ча­ла: оче­вид­но, что­бы не выз­вать у той но­вый прис­туп. Этим вос­поль­зо­валась дру­гая её под­ру­га, на­чав рас­ска­зывать что-то.

И вдруг обо­ротень за­метил, что взгляд мисс Арей­блл сколь­знул по пре­пода­ватель­ско­му сто­лу, ос­та­новив­шись как раз в той его час­ти, где си­дел он.
«На ко­го ты смот­ришь?» - хо­телось спро­сить Лю­пину.

Од­на­ко при­вет­ли­вая улыб­ка на ли­це де­вуш­ки да­ла по­нять, что взгляд её нап­равлен как раз на Ри­муса.
Не на Флит­ви­ка же, си­дев­ше­го ря­дом с ним, хо­тя он и яв­лялся де­каном Ког­тевра­на. Тот во­об­ще был за­нят ди­ало­гом с Хаг­ри­дом, а не рас­смат­ри­вани­ем сто­ла сво­его фа­куль­те­та.

Ког­да обо­ротень улыб­нулся ей в от­вет и слег­ка кив­нул, а сту­ден­тка вер­ну­ла ему ки­вок и удов­летво­рён­но от­верну­лась об­ратно к сво­им под­ру­гам, его до­гад­ка бы­ла окон­ча­тель­но под­твержде­на.
«По­ра бы наз­на­чить ей вре­мя встре­чи», - по­думал про­фес­сор.

Он по­наде­ял­ся, что Ви­олет­та не уй­дёт из Боль­шо­го За­ла рань­ше, чем он и дру­гие пре­пода­вате­ли за­кон­чат тра­пезу, и тог­да у них по­лучит­ся по­гово­рить, по­тому что в про­тив­ном слу­чае он из со­об­ра­жений эти­кета не смо­жет выс­ко­чить из-за сто­ла и по­бежать за ней.
Да и не к ли­цу учи­телю бе­гать за уче­ницей.

Но его ча­яни­ям не суж­де­но бы­ло сбыть­ся: оче­вид­но, де­вуш­ки ку­да-то то­ропи­лись, по­это­му они до­воль­но ско­ро по­кон­чи­ли с обе­дом и вста­ли со сво­их мест. Пе­ред ухо­дом Ви­олет­та за­дела за пле­чо По­лум­ну, ко­торая, оче­вид­но, пла­ниро­вала ос­тать­ся в За­ле, что-то ска­зала ей, дож­да­лась ко­рот­ко­го кив­ка, а пос­ле, как по­каза­лось Лю­пину, сно­ва взгля­нула на не­го и нап­ра­вилась к вы­ходу.
Обо­ротень чер­тыхнул­ся про се­бя, од­на­ко сто­ичес­ки про­дол­жал си­деть на мес­те.

Ни­чего. В дру­гой раз они по­гово­рят.

Впро­чем, ему всё же улыб­ну­лась уда­ча. При­чём там, где он вов­се это­го не ждал.

Ког­да Лю­пин по­кидал, на­конец, Боль­шой Зал, в ко­тором к то­му мо­мен­ту уже прак­ти­чес­ки не ос­та­лось уче­ников, на вы­ходе его ок­ликну­ли:
- Здравс­твуй­те, про­фес­сор Лю­пин, - про­из­нёс по­лубес­цвет­ный го­лос из нез­дешних мест.

Ри­мус обер­нулся и уви­дел По­лум­ну Лав­гуд.
«Я мог бы че­рез неё наз­на­чить Ви­олет­те вре­мя», - про­нес­лось в го­лове у муж­чи­ны.

- Как вы се­бя чувс­тву­ете? – сквозь се­реб­ристую пе­лену её веч­но спо­кой­но­го взгля­да про­бива­лись от­блес­ки не­под­дель­но­го со­учас­тия.

«Но из­вес­тно ли ей, что её под­ру­га за­нима­ет­ся со мной до­пол­ни­тель­но?»

- Доб­рый день, мисс Лав­гуд, - так же веж­ли­во от­ве­тил он. – Спа­сибо боль­шое, мне уже го­раз­до луч­ше.

Обо­ротень по ка­кой-то не­из­вес­тной ему са­мому при­чине ре­шил не рас­кры­вать всех карт схо­ду и не за­давать воп­ро­са о Ви­олет­те: хо­тел сна­чала пос­мотреть, как по­ведёт се­бя дочь ре­дак­то­ра «При­диры» даль­ше.

Ло­гич­но бы­ло пред­по­ложить, что на этом ди­алог мог и за­вер­шить­ся, од­на­ко это­го не про­изош­ло:
- Ви­олет­та, ка­жет­ся, го­вори­ла что-то о ва­ших за­няти­ях с ней, про­фес­сор, - про­дол­жи­ла По­лум­на, ви­дя, что Лю­пин не спе­шит ухо­дить.

«Ага! Зна­чит, ты всё зна­ешь».

- Она про­сила вас уз­нать у ме­ня что-то на этот счёт? – не­воз­му­тимо по­ин­те­ресо­вал­ся Ри­мус.
- Нет. Точ­нее, не сов­сем… Она хо­тела ос­тать­ся и по­гово­рить с ва­ми, но ей по­ра бы­ло бе­жать на кон­троль­ную по тран­сфи­гура­ции. А мне то­ропить­ся не­куда, по­это­му я по­дума­ла, что, воз­можно, са­ма мо­гу спро­сить вас о том, ког­да вы пла­ниру­ете про­вес­ти с ней сле­ду­ющее за­нятие.

Лю­пин по­доз­ри­тель­но при­щурил­ся.
Нет. Крис­таль­но чис­тые гла­за. Она не по­хожа на че­лове­ка, ко­торый во­об­ще уме­ет врать.

- Хо­рошо, что вы ре­шили по­дож­дать ме­ня, мисс Лав­гуд, - от­ве­тил он пос­ле нес­коль­ких се­кунд раз­ду­мий. – Мне са­мому хо­телось встре­тить­ся с ва­шей под­ру­гой и наз­на­чить ей день. Вас не зат­руднит пе­редать ей, что я бу­ду ждать её в чет­верг на сле­ду­ющей не­деле, пос­ле то­го, как у неё за­кон­чатся за­нятия? Ра­зуме­ет­ся, ес­ли она соч­тёт это вре­мя удоб­ным.
По­лум­на за­вери­ла его, что не зат­руднит.

«От­лично, - удов­летво­рён­но по­думал Ри­мус. – На один воп­рос, тре­бу­ющий ре­шения, ста­ло мень­ше».


***

Ког­да обед ос­тался по­зади, у всех уче­ников кон­чи­лись уро­ки, в ко­ридо­рах ста­ло чуть спо­кой­нее и все, вклю­чая от­но­ситель­но сво­бод­ных до сле­ду­юще­го учеб­но­го дня пре­пода­вате­лей, ра­зош­лись по сво­им де­лам, Лю­пин ре­шил, что нас­та­ло вре­мя на­нес­ти ви­зит про­фес­со­ру Дамб­лдо­ру.

Так и не оп­ре­делив­шись, при­ходил ли Си­ри­ус Блэк к не­му на са­мом де­ле, Ри­мус по-преж­не­му был твёрд в на­мере­нии рас­крыть ди­рек­то­ру глав­ный сек­рет сво­его быв­ше­го школь­но­го дру­га.

Это нуж­но бы­ло сде­лать. Да­же ес­ли Си­ри­ус дей­стви­тель­но при­ходил. Да­же ес­ли не убил его. Да­же ес­ли по­щадил ре­бён­ка в ле­су.
Лю­пин счи­тал, что он не име­ет пра­ва под­вергать опас­ности уче­ников шко­лы ча­родей­ства и вол­шебс­тва. И ес­ли он знал что-то, что мог­ло по­мочь в ско­рей­шей по­им­ке су­мас­шедше­го убий­цы – он обя­зан был об этом рас­ска­зать.

Свер­нув за угол в хо­рошо зна­комом мес­те, Ри­мус ос­та­новил­ся воз­ле ог­ромной ста­туи урод­ли­вой гар­гульи, за ко­торой на­ходи­лась вин­то­вая лес­тни­ца, ве­дущая в ка­бинет ди­рек­то­ра. Обо­ротень про­из­нёс па­роль, ко­торый до это­го уз­нал у про­фес­со­ра Мак­Го­нагалл, и сте­на, как и пред­по­лага­лось, ра­зош­лась в сто­роны, что­бы сом­кнуть­ся сно­ва, как толь­ко он сту­пит на по­тай­ную лес­тни­цу.

Вслед за этим лес­тни­ца на­чала зак­ру­чивать­ся ввысь, и ос­та­нови­лась лишь ког­да Лю­пин ока­зал­ся пе­ред тя­жёлой дверью, воз­ле ко­торой ви­сел при­мет­ный мо­лоток, от­ли­тый в фор­ме гри­фона. Ри­мус, бы­вав­ший здесь не один (или да­же не один де­сяток) раз, при­выч­ным дви­жени­ем взял мо­лоток и пос­ту­чал.

Его ру­ки слег­ка дро­жали от вол­не­ния: в кон­це кон­цов, он со­бирал­ся рас­крыть Дамб­лдо­ру тай­ну, ко­торую он и лю­ди, быв­шие ког­да-то его друзь­ями, хра­нили мно­го лет.

Дверь от­во­рилась.
Лю­пин ожи­дал, что его встре­тит хо­зя­ин ка­бине­та, од­на­ко на­деж­ды не оп­равда­лись.
Ско­рее все­го, про­фес­сор Дамб­лдор был за­нят чем-то не­от­ложным, а это оз­на­чало, что нуж­но бы­ло нем­но­го по­дож­дать.

Те­оре­тичес­ки, ещё был шанс по­вер­нуть на­зад и уй­ти, по­ка не поз­дно, но Лю­пин вмес­то это­го шаг­нул внутрь.

В прос­торном круг­лом ка­бине­те ма­ло что по­меня­лось с тех пор, как он был здесь в пос­ледний раз ещё уче­ником (за тот ме­сяц, что он про­вёл в Хог­вар­тсе в этом го­ду, Ри­мусу ещё не до­води­лось на­веды­вать­ся в оби­тель ди­рек­то­ра). По-преж­не­му ви­сели на сте­нах пор­тре­ты ди­рек­то­ров, воз­глав­лявших шко­лу до Дамб­лдо­ра, по-преж­не­му ды­мились на вра­ща­ющих­ся сто­лах ка­кие-то ди­ковин­ные при­боры – раз­ве что, их ста­ло боль­ше. И да­же Лю­пин, от­лично раз­би­рав­ший­ся в раз­личных ма­гичес­ких на­уках, мог с уве­рен­ностью ска­зать, что не пе­речис­лит наз­на­чение каж­до­го – что уж го­ворить о наз­ва­нии.

Даль­ше, как и сем­надцать лет на­зад, сто­ял мас­сивный стол с нож­ка­ми-ла­пами, а за ним на пол­ке до­жида­лась сле­ду­юще­го сен­тября ста­рая Рас­пре­деля­ющая Шля­па.
На са­мом сто­ле же на­ходил­ся ка­мен­ный со­суд, края ко­торо­го оги­бала при­чуд­ли­вая вязь из вы­резан­ных сим­во­лов. Ка­жет­ся, внут­ри со­суда что-то све­тилось.
У Лю­пина бы­ла до­гад­ка о том, что это, од­на­ко сто­ило по­дой­ти бли­же, что­бы ска­зать точ­но.

Но это мог­ло по­дож­дать. Сна­чала про­фес­сор хо­тел поз­до­ровать­ся.

Тот, ко­го на­мере­вал­ся поп­ри­ветс­тво­вать Ри­мус, си­дел на зо­лотой жёр­дочке у две­ри.
«На­до же, - по­думал Лю­пин. – Да­же здесь ни­каких из­ме­нений».
- Ну, здравс­твуй, Фо­укс, - про­из­нёс обо­ротень, гля­дя на ог­ромную ог­ненно-зо­лотую пти­цу.

Фе­никс про­фес­со­ра Дамб­лдо­ра смот­рел на не­го с не­дове­ри­ем.
Бы­това­ло мне­ние, что ма­гичес­кие пти­цы вро­де Фо­ук­са не лю­бят обо­рот­ней. К со­жале­нию, пер­вых бы­ло слиш­ком ма­ло, что­бы кто-то мог про­вес­ти по­доб­ное ис­сле­дова­ние, а вто­рые, собс­твен­но, не го­рели же­лани­ем в нём учас­тво­вать, по­это­му дан­ная ги­поте­за так и ос­та­лась не под­тверждён­ной до­кумен­таль­но. Од­на­ко тот факт, что Фо­укс не пи­тал осо­бой сим­па­тии к Ри­мусу Лю­пину, стал оче­виден ещё в его школь­ные го­ды.

Са­мому обо­рот­ню фе­никс, по не­понят­ным при­чинам, нра­вил­ся. Он лю­бил по­дол­гу смот­реть на не­го вся­кий раз, как ока­зывал­ся в ка­бине­те ди­рек­то­ра, и так­же ему бы­ло при­ят­но ощу­щать ко­жей теп­ло, ис­хо­дящее от вол­шебной пти­цы.
Фо­укс от­ве­чал на по­доб­ное вни­мание стой­ким иг­но­риро­вани­ем. Ес­ли во­об­ще хо­тя бы смот­рел в сто­рону Лю­пина – тот мог счи­тать, что его день удал­ся. Ре­чи же о том, что­бы пог­ла­дить пти­цу или да­же по­дой­ти слиш­ком близ­ко, не воз­ни­кало вов­се.

Так и сей­час, про­ведя са­моп­ри­думан­ный ри­ту­ал при­ветс­твия и по­лучив в от­вет взгляд, ха­рак­те­ризу­ющий его в луч­шем слу­чае как пер­со­нажа край­не по­доз­ри­тель­но­го, Лю­пин, зная, что боль­ше­го ему не све­тит, нап­ра­вил­ся в сто­рону сто­ла: под­тверждать – или оп­ро­вер­гать – воз­никшую у не­го до­гад­ку.
Лишь заг­ля­нув внутрь та­инс­твен­но­го со­суда, Ри­мус тот­час от­пря­нул: он ока­зал­ся прав.

Пе­ред ним был са­мый нас­то­ящий Омут Па­мяти – мо­гущес­твен­ный ар­те­факт, пред­назна­чен­ный для то­го, что­бы хра­нить в нём вос­по­мина­ния. А так­же иметь к ним дос­туп в лю­бое удоб­ное вре­мя.

Лю­пину бы­ло из­вес­тно, как лег­ко Омут мо­жет за­тянуть че­лове­ка лишь от прос­то­го при­кос­но­вения, и имен­но по­это­му он ото­шёл на шаг от сто­ла.
На вся­кий слу­чай.

Ра­зуме­ет­ся, пу­тешес­твие в нед­ры Ому­та не бы­ло опас­ным, од­на­ко Ри­мус был вос­пи­тан­ным че­лове­ком, и он вов­се не со­бирал­ся смот­реть на чу­жие вос­по­мина­ния.
Он при­шёл сю­да не за этим.

Но ед­ва Лю­пин на­чал сно­ва прок­ру­чивать в го­лове не­дав­ние со­бытия, цель сво­его ви­зита к Дамб­лдо­ру и то­му по­доб­ные де­тали, как его раз­мышле­ния прер­вал прон­зи­тель­ный пти­чий крик.
- Фо­укс, что… - на­чал про­фес­сор, обо­рачи­ва­ясь.
До­гово­рить он не ус­пел.

Ог­ромная пти­ца, взле­тев­шая с на­сес­та, нес­лась пря­мо на Лю­пина.
Ри­мус был шо­киро­ван и не знал, как пос­ту­пить: что бы ни го­вори­ли раз­личные на­род­ные по­верья, рань­ше фе­никс ни­ког­да не про­яв­лял по от­но­шению к обо­рот­ню аг­рессии.

Од­на­ко, по­хоже, ста­рые вре­мена прош­ли, и кое-что в ка­бине­те ди­рек­то­ра из­ме­нилось силь­нее, чем ко­личес­тво при­бор­чи­ков на сто­лах.

Пер­вой мыслью Лю­пина бы­ло вых­ва­тить па­лоч­ку и обо­ронять­ся, од­на­ко стре­митель­ность рож­дённо­го ле­тать не да­ла ему та­кого шан­са, а за бес­смыс­ленны­ми раз­мышле­ни­ями дра­гоцен­ное вре­мя, ког­да мож­но бы­ло от­ско­чить в сто­рону, ис­текло.
Мощью все­го сво­его не­мало­го ве­са Фо­укс, не сбав­ляя ско­рос­ти, вре­зал­ся в обо­рот­ня.
Ус­то­ять на но­гах бы­ло прос­то не ре­аль­но.

Ри­муса от­бро­сило на­зад, ко­лени по­дог­ну­лись, и он по­чувс­тво­вал удар по­яс­ни­цы о ду­бовую по­вер­хность сто­ла. Ру­ка же его за­дела что-то вяз­кое и прох­ладное.
Па­дение про­дол­жи­лось.

«Я ведь не хо­тел…» - про­нес­лось у не­го в го­лове, по­ка он па­дал.


В уг­лу ма­лень­кой гос­ти­ной с плот­но заш­то­рен­ны­ми ок­на­ми оди­ноко го­рел тор­шер. Ри­мус Лю­пин, ока­зав­ший­ся в нез­на­комой об­ста­нов­ке, сто­ял и пы­тал­ся сфо­куси­ровать взгляд на кар­ти­не, ви­сев­шей пе­ред ним на сте­не.
Ка­жет­ся, там бы­ли изоб­ра­жены цве­ты.

«Где я? – по­думал Ри­мус. – Ку­да я по­пал?»

За его спи­ной раз­дался стук ка­меш­ков и дет­ский смех.
- Мо­лодец, ты схва­тыва­ешь на­лету! – пох­ва­лил ко­го-то сов­сем зна­комый го­лос.
Лю­пин обер­нулся.

Все­го в по­луто­ра мет­рах от не­го на ди­ване си­дел спи­ной к Ри­мусу ста­рик и иг­рал с ре­бён­ком в ка­кую-то нас­толь­ную иг­ру – оче­вид­но, в плюй-кам­ни.

Ри­мус сра­зу же по­нял, кто этот ста­рик. Пус­кай тог­да се­реб­ро его во­лос бы­ло не столь яр­ким, как нын­че, од­на­ко го­лос Аль­бу­са Дамб­лдо­ра ни кап­ли не из­ме­нил­ся с тех пор.
Тот факт, что пе­ред ним был нес­коль­ко по­моло­дев­ший ди­рек­тор Хог­вар­тса, не уди­вил про­фес­со­ра Лю­пина: в кон­це кон­цов, он знал, в чей Омут па­да­ет. За­то ре­бёнок, с ко­торым ве­личай­ший вол­шебник сво­его вре­мени иг­рал в плюй-кам­ни…
Обо­ротень по­дошёл бли­же, что­бы убе­дить­ся, что зре­ние не об­ма­ныва­ет его.

- Не мо­жет быть, - про­шеп­тал он, при­каса­ясь кон­чи­ками паль­цев к од­но­му из шра­мов, пе­ресе­кав­ших его ли­цо.
Точ­но та­ких же, как у маль­чи­ка.

В ко­ридо­ре пос­лы­шалась ка­кая-то воз­ня, а за­тем в ком­на­ту с па­лоч­кой на­из­го­тов­ку вор­вался разъ­ярен­ный муж­чи­на, а вслед за ним – ис­пу­ган­ная жен­щи­на.
- Что здесь про­ис­хо­дит?! – ярос­тно вык­рикнул он.
Аль­бус Дамб­лдор, си­дев­ший на ди­ване, обер­нулся.

- Доб­рый ве­чер, Лай­онелл, - спо­кой­но и да­же дру­желюб­но поп­ри­ветс­тво­вал он хо­зя­ина, со­вер­шенно, ка­залось, не об­ра­щая вни­мания на вол­шебную па­лоч­ку у то­го в ру­ке. – Доб­рый ве­чер, Хо­уп.
При зву­ке сво­его име­ни жен­щи­на вздрог­ну­ла.

Но муж­чи­на и не ду­мал опус­кать па­лоч­ку:
- Пот­ру­дитесь объ­яс­нить, чем вы тут за­нима­етесь, - пот­ре­бовал он.
- Я прос­то учил Ри­муса иг­рать в плюй-кам­ни, - всё так же не­воз­му­тимо от­ве­тил Дамб­лдор. – У те­бя очень смыш­лё­ный сын, Лай­онелл. Ещё мак­си­мум де­сять ми­нут, и он бы заб­рал все мои кам­ни… Очень грус­тно, что ты так дол­го пря­тал его от всех.

Наб­лю­дая, как ли­цо его от­ца пок­ры­ва­ет­ся пят­на­ми от гне­ва, взрос­лый Ри­мус Лю­пин ду­мал о том, нас­коль­ко сюр­ре­алис­тичным ка­жет­ся про­ис­хо­дящее.

- Мо­жет, нам сто­ит по­гово­рить, как счи­та­ете? – про­дол­жал, тем вре­менем, Дамб­лдор.
По­нимая, оче­вид­но, что пу­ти на­зад у них нет, Лай­онелл Лю­пин не­хотя опус­тил вол­шебную па­лоч­ку.

- Хо­рошо, - про­цедил он сквозь зу­бы. – Ри­мус, иди в свою ком­на­ту, - об­ра­тил­ся отец к ма­лень­ко­му обо­рот­ню.
Ри­мус-ре­бенок с нес­кры­ва­емой грустью пос­мотрел на от­ца.

Ему не хо­телось в свою ком­на­ту. Не хо­телось в эту оп­ле­тен­ную зак­ли­нани­ями клет­ку с ис­ца­рапан­ны­ми сте­нами.
Од­на­ко он не смел пе­речить от­цу.

Встав с крес­ла, ма­лень­кий Ри­мус пе­ревёл взгляд на ди­рек­то­ра Хог­вар­тса.
- Рад был поз­на­комить­ся, мис­тер Дамб­лдор, - про­из­нёс он ти­хо, слов­но бо­ял­ся, что отец его ус­лы­шит.
- И я то­же, Ри­мус, - ста­рый вол­шебник улыб­нулся, от­че­го в угол­ках его го­лубых глаз за­лег­ли ве­селые лу­чики-мор­щинки.
Лай­онелл Лю­пин про­водил сво­его сы­на взгля­дом и за­гово­рил лишь тог­да, ког­да убе­дил­ся, что маль­чик ушёл и не мо­жет его слы­шать.

- За­чем вы приш­ли? – за­шипел он на Дамб­лдо­ра. – Мы же про­иг­но­риро­вали все ва­ши пись­ма, раз­ве это­го бы­ло ма­ло?!
- Иг­но­риро­вание бы­ва­ет не­дос­та­точ­ным от­ве­том, осо­бен­но ес­ли зна­ешь его при­чину, - не­воз­му­тимо от­ве­тил ди­рек­тор.

Тут в раз­го­вор, не вы­дер­жав, вме­шалась Хо­уп, мать Ри­муса:
- Вы про­нюха­ли, что наш сын за­висим от лу­ны, ну так что же даль­ше? Вы мо­жете его вы­лечить?
Не об­ра­щая вни­мания на её тон, Аль­бус от­ри­цатель­но по­качал го­ловой.

- Тог­да, ска­жите, ка­кой от вас прок?? – в гла­зах её заб­лесте­ли слё­зы. - Ко­неч­но же, вы зна­ете всё! – вос­клик­ну­ла Хо­уп. – Муд­рые вол­шебни­ки, все­силь­ные ча­родеи! А из­вес­тно ли вам что-ни­будь о том, как сде­лать так, что­бы он не выл по пол­но­луни­ям? Что­бы не при­ходи­лось каж­дый ме­сяц кле­ить но­вые обои в его ком­на­те? Что­бы не пря­тать­ся от лю­дей, как буд­то мы – прес­тупни­ки? Как от­пускать его иг­рать с со­сед­ски­ми деть­ми, не бо­ясь, что он рас­ска­жет, кто он? Что от­ве­чать, ког­да спра­шива­ют, по­чему у не­го ис­по­лосо­вано ли­цо??

Слё­зы уже ка­тились по её ще­кам.

- А вы ви­дели, как он об­ра­ща­ет­ся в пол­но­луние? – не уни­малась жен­щи­на. – Ви­дели, что про­ис­хо­дит с его те­лом? А с ним са­мим что про­ис­хо­дит? А ви­дели, как он пла­чет на­ут­ро, ког­да пы­та­ет­ся вспом­нить, что про­ис­хо­дило ночью??
Ну, так по­чему вы мол­чи­те, муд­рый вол­шебник? ВЫ НИ­ЧЕГО НЕ ЗНА­ЕТЕ.
Мне всё рав­но, что он – волк. Но я бы жизнь от­да­ла, что­бы да­же в зве­риной шку­ре мой сын ос­та­вал­ся мо­им сы­ном.

Боль­ше Хо­уп не мог­ла го­ворить, ры­дания сот­ря­сали её.

- Ну, до­рогая, не на­до… - обес­ку­ражен­но по­пытал­ся ус­по­ко­ить её муж, при­жимая жен­щи­ну к се­бе.

Ри­мус впер­вые в жиз­ни мо­лил­ся о том, что­бы по­терять соз­на­ние. Уй­ти от­сю­да, ог­лохнуть, ос­лепнуть, - что угод­но, лишь бы его сер­дце пе­рес­та­ло гро­зить вып­рыгнуть че­рез гор­ло, лишь бы не ви­деть и не слы­шать, сколь­ко стра­даний он при­нёс сво­им род­ным.

Лишь бы не пе­режи­вать это сно­ва.

- За­чем вы приш­ли? – уже ти­ше и без аг­рессии, - ско­рее, с бе­зыс­ходностью в го­лосе – спро­сил Дамб­лдо­ра Лай­онелл Лю­пин, не пе­рес­та­вая пог­ла­живать спи­ну ры­да­ющей же­ны. – Не­уже­ли вы не ви­дите, что на­шей семье дос­та­точ­но го­ря и без вас?

Не го­воря ни сло­ва, ди­рек­тор Хог­вар­тса встал и нап­ра­вил­ся к бе­зутеш­ной па­ре. Ос­та­новив­шись в ша­ге от них, про­фес­сор взял ру­ку Хо­уп в свою, от­че­го она удив­лённо ус­та­вилась на не­го и да­же пе­рес­та­ла всхли­пывать.
- Вы нап­расно ду­ма­ете, что я при­шёл, что­бы пог­лу­мить­ся над ва­шей бе­дой, - серь­ёз­но ска­зал он, об­ра­ща­ясь к обо­им суп­ру­гам.
- А за­чем же тог­да?.. – спро­сила Хо­уп.
- Вы же зна­ете, что наш сын не мо­жет учить­ся в Хог­вар­тсе, - до­бавил Лай­онелл.

Дамб­лдор по­качал го­ловой:
- То, что ваш маль­чик – слу­чай осо­бый, - это прав­да, я не ста­ну спо­рить. Но вот нас­чёт то­го, что он не мо­жет учить­ся в Хог­вар­тсе… Здесь бы я не был столь ка­тего­ричен.

Ри­мус наб­лю­дал за тем, как ста­рый вол­шебник от­пустил ру­ку его ма­тери и мед­ленно нап­ра­вил­ся на­зад к ди­вану.
- Что вы та­кое го­вори­те?.. – не­до­умен­но спро­сил Лай­онелл.
- Не хо­тите ли вы ска­зать, что он… - Хо­уп не­уве­рен­но пос­мотре­ла на му­жа. Ка­залось, её стра­шит са­ма мысль о том, что­бы оз­ву­чить при­шед­шее в го­лову. Слов­но пос­ледний шанс на счастье упор­хнет, ед­ва сло­ва бу­дут ска­заны. – Мо­жет учить­ся в шко­ле?..

- Аб­со­лют­но не­воз­можно, - от­ри­цатель­но по­качал го­ловой отец Ри­муса.
Дамб­лдор обер­нулся, опус­ка­ясь на ди­ван.

- Ес­ли и есть в этом ми­ре что-то не­воз­можное, то это вы­лечить ва­шего маль­чи­ка, - здесь я не со­бира­юсь лу­кавить, - ска­зал он. – Од­на­ко это вов­се не оз­на­ча­ет, что на его по­тен­ци­але нуж­но ста­вить крест.
- Ка­ком по­тен­ци­але?! – сно­ва не вы­дер­жал отец. – Выть? Драть по но­чам сте­ны и са­мого се­бя? На по­тен­ци­але быть опас­ным?

Ри­мус зак­рыл гла­за.
Ему так хо­телось спро­сить: «За что, па­па?»
Од­на­ко он знал, что отец был прав, и нет смыс­ла за­давать воп­ро­сы, на ко­торые зна­ешь от­вет.

- Я го­ворю о его ма­гичес­ком по­тен­ци­але, Лай­онелл, и ты это прек­расно по­нима­ешь.

Ка­жет­ся, Дамб­лдор на­чал ус­та­вать от за­тянув­ше­гося спо­ра, и ро­дите­ли Лю­пина это по­чувс­тво­вали.
- И что… - не­уве­рен­но на­чала Хо­уп. – Что вы пред­ла­га­ете?

Аль­бус улыб­нулся: та­кие воп­ро­сы уже го­вори­ли о на­чале конс­трук­тивно­го ди­ало­га.

Од­на­ко как толь­ко Дамб­лдор из вос­по­мина­ния на­чал го­ворить, его речь пе­рек­рыл дру­гой го­лос.
- Ду­маю, ты и сам прек­расно зна­ешь, что я пред­ло­жил им, Ри­мус, - ему на пле­чо лег­ла ру­ка.
Лю­пин обер­нулся.

По­зади не­го сто­ял Аль­бус Дамб­лдор. Нас­то­ящий.

Кра­ем уха обо­ротень слы­шал, как его отец что-то спро­сил у ди­рек­то­ра Хог­вар­тса, и тот на­чал объ­яс­нять:
- На тер­ри­тории зам­ка уже бы­ли про­веде­ны со­от­ветс­тву­ющие при­готов­ле­ния. Я кон­суль­ти­ровал­ся с не­кото­рыми спе­ци­алис­та­ми, – ра­зуме­ет­ся, тай­но, – и они за­вери­ли ме­ня, что…

Ви­дя, что Ри­мус про­дол­жа­ет прис­лу­шивать­ся к раз­го­вору, ре­аль­ный Дамб­лдор ска­зал:
- Хо­тя, ес­ли те­бе ин­те­рес­но, то я мо­гу пред­ло­жить ос­тать­ся и дос­мотреть до кон­ца. Это, как ни кру­ти, твоя ис­то­рия.

С не­ис­черпа­емой грустью в гла­зах Лю­пин обер­нулся на сво­их ро­дите­лей.
Сколь­ко лет прош­ло с тех пор, как они умер­ли? Ка­кими он ви­дел их в пос­ледний раз?

- А что ес­ли всё это не по­может? – с сом­не­ни­ем спро­сил Лай­онелл Лю­пин. – Что ес­ли он выр­вется и на­падет на ко­го-ни­будь?
- Это­го не слу­чит­ся, - уве­рен­но от­ве­тил Дамб­лдор. – Мы ос­но­ватель­но по­дош­ли к воп­ро­су бе­зопас­ности, и я го­тов взять на се­бя всю пол­но­ту от­ветс­твен­ности за то, что ваш сын не вый­дет из-под кон­тро­ля, а так­же не при­чинит вре­да ни се­бе, ни ко­му-ли­бо ещё.

Сер­дце обо­рот­ня ре­зану­ло но­жом.
«Всю пол­но­ту от­ветс­твен­ности…»

А за то, что его друзья ста­ли ани­мага­ми и вы­води­ли под пок­ро­вом но­чи обо­рот­ня, что­бы тот мог бе­гать в ле­су, на сво­боде – кто от­ве­чал за это?
- Нет, - ска­зал Ри­мус, сглот­нув. – Я не хо­чу дос­матри­вать.

Про­фес­сор Дамб­лдор кив­нул:
- Хо­рошо. Это твоё пра­во.

Мир вок­руг зак­ру­жил­ся и стал тус­кнеть. Про­фес­сор-обо­ротень под­ни­мал­ся на­верх, в ре­аль­ность, так­же, как до это­го па­дал в за­поро­шен­ные пылью ушед­ших лет сны.


- Прос­ти­те ме­ня, про­фес­сор, что так выш­ло, - оп­равды­вал­ся Лю­пин, ког­да они вмес­те с Дамб­лдо­ром со­бира­ли на кон­чи­ки вол­шебных па­лочек рас­плес­кавши­еся вос­по­мина­ния и от­прав­ля­ли их об­ратно в Омут Па­мяти. – Я вов­се не хо­тел пог­ру­жать­ся в ва­ши вос­по­мина­ния или да­же прос­то при­касать­ся к ним. Но Фо­укс…
- Я знаю, Ри­мус, знаю, - от­махнул­ся ди­рек­тор. – Это мне сле­ду­ет про­сить у те­бя про­щения. Эта пти­ца ни­ког­да те­бя осо­бо не жа­лова­ла – ума не при­ложу, по­чему. Но я и пред­по­ложить не мог, что он мо­жет на­кинуть­ся… А что до Ому­та – это, ско­рее, урок для ме­ня – не сто­ит ос­тавлять цен­ные ве­щи без прис­мотра. Ведь не все, как ты, ока­зались бы там слу­чай­но…
Пос­леднее из вос­по­мина­ний, ока­зав­ше­еся за пре­дела­ми ча­ши, отор­ва­лось от па­лоч­ки ве­лико­го вол­шебни­ка и по­лете­ло внутрь, со­еди­ня­ясь с ос­таль­ны­ми.

- Ска­жите, про­фес­сор: по­чему Омут по­казал мне мо­их ро­дите­лей? – спро­сил Лю­пин.
- Ска­зать по прав­де – я не знаю, Ри­мус. Од­на­ко су­щес­тву­ет точ­ка зре­ния, что Омут – ра­зумен, и что по­казы­ва­ет лю­дям имен­но то, что им нуж­но уви­деть в оп­ре­делён­ный пе­ри­од жиз­ни.
«Дей­стви­тель­но, - по­думал обо­ротень. – То, что мне бы­ло нуж­но. И, при­том, как нель­зя вов­ре­мя…»

Дамб­лдор смот­рел на Лю­пина, яв­но ожи­дая от­ве­та, но тот мол­чал. Тог­да ди­рек­тор Хог­вар­тса ре­шил спро­сить сам:
- Ты ведь, на­вер­ное, при­шёл сю­да не ра­ди то­го, что­бы поз­до­ровать­ся с Фо­ук­сом, я прав? – ста­рый вол­шебник вни­матель­но смот­рел на Ри­муса сво­ими ль­дис­то-го­лубы­ми гла­зами. – Не ду­ма­ешь, что по­ра пе­рей­ти к це­ли сво­его ви­зита?
- Я… - Лю­пин на нес­коль­ко се­кунд зас­тыл в за­меша­тель­стве. – Я при­шёл, что­бы ска­зать, что пол­но­луние за­вер­ши­лось, и я го­тов сно­ва прис­ту­пить к ра­боте.

Глу­пость ка­кая. Ра­зуме­ет­ся, не сто­ило ид­ти с та­ким бре­дом к ди­рек­то­ру: тот и сам прек­расно знал, что лу­на пош­ла на спад, а вер­нуть­ся к ра­боте – пря­мая обя­зан­ность про­фес­со­ра-обо­рот­ня. Од­на­ко за то не­дол­гое вре­мя, что у не­го бы­ло, Ри­мус не су­мел при­думать ни­чего луч­ше.
Но он не мог, прос­то НЕ МОГ рас­ска­зать ди­рек­то­ру о том, чем за­нима­лись он и его друзья в школь­ные го­ды. Не пос­ле то­го, что он толь­ко что уви­дел и пе­режил за­ново – воз­можно, глуб­же, чем в пер­вый раз.

Он не мог рас­ска­зать че­лове­ку, ко­торый вы­тащил маль­чи­ка-обо­рот­ня из про­питан­ных тле­ном стен его до­ма и по­дарил шанс на нор­маль­ную жизнь, взяв на се­бя всю пол­но­ту от­ветс­твен­ности за это.
Тог­да как маль­чик-обо­ротень, за­быв обо всём на све­те, но­сил­ся лун­ны­ми но­чами по ок­рес­тнос­тям де­рев­ни Хог­смид.

Нет. Не мог Лю­пин от­крыть ди­рек­то­ру эту тай­ну. Не мог до­пус­тить, что­бы его бла­годе­тель ду­мал, что он до­верял Ри­мусу зря.
Оче­вид­но бы­ло од­но: его план рас­ска­зать всё Дамб­лдо­ру по­летел к чер­тям.

Уди­витель­но, но, ус­лы­шав ту не­ук­лю­жую ложь, что толь­ко что вы­дал про­фес­сор, ди­рек­тор лишь улыб­нулся:
- Это очень хо­рошо, друг мой, - от­ве­тил он. – В та­ком слу­чае, вам сто­ит во­зоб­но­вить за­нятия по на­мечен­ной ва­ми прог­рамме сра­зу же.

Лю­пин хо­тел уже бы­ло уй­ти, сде­лав вид, буд­то ска­зал всё, что на­мере­вал­ся, од­на­ко Дамб­лдор не за­кон­чил:
- Кста­ти, Ри­мус, я не­дав­но уз­нал о том, что изоб­ре­ли од­но зелье. Оно, ес­ли ве­рить рас­ска­зам, очень силь­но об­легча­ет жизнь обо­рот­ням – об­ра­щения не от­ме­ня­ет, но поз­во­ля­ет че­лове­ку сох­ра­нить па­мять и кон­троль над со­бой да­же в об­ли­ке вол­ка. Не до­води­лось о та­ком слы­шать?

Слы­шать-то Лю­пин о чу­дес­ном зелье, ко­неч­но, слы­шал, и да­же втай­не меч­тал ис­пы­тать его дей­ствие на се­бе. Но обо­ротень знал, что сос­тавля­ющие это­го от­ва­ра сто­ят ог­ромных де­нег, а так­же их очень труд­но дос­тать, а сва­рить пра­виль­но – ещё труд­нее, по­это­му зап­ре­щал се­бе да­же ду­мать о том, что­бы за­полу­чить его.
- До­води­лось, про­фес­сор, - от­ве­тил Ри­мус. – Прав­да, я ни­ког­да его не про­бовал.

- А как бы вы от­неслись к то­му, что­бы я поп­ро­сил на­шего кол­ле­гу Се­веру­са сва­рить это зелье для вас?
Лю­пин не по­верил сво­им ушам:
- Бо­юсь, что это слиш­ком об­ре­мени­тель­но и зат­ратно, про­фес­сор.

- Ерун­да, - от­махнул­ся Дамб­лдор. – У нас в кла­довых столь­ко раз­личных ин­гре­ди­ен­тов, что вы не дол­жны бес­по­ко­ить­ся на этот счёт. А про­фес­сор Снейп, я уве­рен, лю­без­но сог­ла­сит­ся по­мочь в де­ле при­готов­ле­ния.

«Да уж, ку­да он де­нет­ся», - про­нес­лось в го­лове у Лю­пина.

Вслух же Ри­мус от­ве­тил:
- Про­фес­сор… Толь­ко в том слу­чае, ес­ли это дей­стви­тель­но не вы­зовет зат­рудне­ний…
- Не вы­зовет, - за­верил его Дамб­лдор. – А те­перь, друг мой, ду­маю, что вам луч­ше бу­дет пой­ти к се­бе – как по­нимаю, вы се­год­ня ни ночью, ни днём не сом­кну­ли глаз, а зав­тра за­нятия.

- Да, вы со­вер­шенно пра­вы, - сог­ла­сил­ся с ним Лю­пин. - До встре­чи, про­фес­сор.
- До встре­чи.

Ког­да за ним зак­ры­лась тя­жёлая дверь, а лес­тни­ца под но­гами на­чала ме­лено кру­тить­ся в об­ратную сто­рону, Ри­мус ду­мал о том, что же он на­делал. Он так хо­тел пос­ту­пить пра­виль­но, но в ито­ге не смог пе­рес­ту­пить че­рез свои стра­хи…
В ко­торый раз.


***

По­лум­на Лав­гуд ни­куда не то­ропи­лась.

Это вов­се не зна­чит, что она от­но­силась бе­зот­ветс­твен­но к то­му, что ей по­руча­ли – вов­се нет. Прос­то По­лум­на при­вык­ла в лю­бой си­ту­ации оце­нивать всё спо­кой­но и здра­во.
Так и в этот раз: уз­нав, что про­фес­сор Лю­пин пред­ла­га­ет её под­ру­ге про­вес­ти за­нятие в сле­ду­ющий чет­верг, дочь ре­дак­то­ра «При­диры» ло­гич­но пред­по­ложи­ла, что нет ни­каких при­чин нес­тись на всех па­рах к Ви­олет­те, спе­ша до­нес­ти до неё эту но­вость.

Уж до чет­верга-то она вся­ко ус­пе­ет.

Та­ким об­ра­зом, не то­ропясь, По­лум­на ус­пе­ла зай­ти в биб­ли­оте­ку, по­об­щать­ся с пор­тре­тами на лес­тни­це… В об­щем, она мно­го че­го ус­пе­ла, од­на­ко в ито­ге все до­роги всё рав­но ве­ли её в гос­ти­ную фа­куль­те­та Ког­тевра­на, а от­ту­да пря­миком в жен­скую спаль­ню.

Имен­но там, спря­тав­шись за мно­гос­лой­ностью тя­желых штор из тём­но-си­него бар­ха­та, си­дела на по­докон­ни­ке Ви­олет­та Арей­блл, её луч­шая под­ру­га, и усер­дно ри­сова­ла что-то в аль­бо­ме у се­бя на ко­ленях.

- При­вет, Ле­то, - ок­ликну­ла под­ру­гу По­лум­на.
Тем­но­воло­сая под­ня­ла на неё удив­ленный взгляд.

Приз­нать­ся, она так глу­боко уш­ла в мир собс­твен­ных фан­та­зий, что в пер­вую се­кун­ду да­же не по­няла, кто здо­рова­ет­ся с ней. Од­на­ко на её ли­це мгно­вен­но по­яви­лась улыб­ка:
- При­вет, Лу­на, - от­ве­тила она. – Как про­шёл твой день?

- В мо­ём дне не бы­ло аб­со­лют­но ни­чего вы­да­юще­гося, - нес­коль­ко от­ре­шен­ным, как и всег­да, то­ном, за­то по обык­но­вению чес­тно от­ве­тила По­лум­на. – А вот для те­бя у ме­ня есть но­вос­ти. Хо­рошие, как мне ка­жет­ся, хо­тя это ре­шать те­бе.
- Да? – Ви­олет­та изог­ну­ла бровь. – Это, поз­воль уз­нать, ка­кие же?

Не за­метив иро­нии, Лу­на про­дол­жи­ла:
- Про­фес­сор Лю­пин наз­на­чил вре­мя для ва­шего с ним за­нятия.

Ус­лы­шав это, Ле­то ми­гом от­ло­жила в сто­рону и аль­бом, и ка­ран­да­ши. От не­дав­ней иро­нии не ос­та­лось и сле­да.
- Серь­ёз­но? – взвол­но­ван­но спро­сила она. – И ког­да же?
- В сле­ду­ющий чет­верг. Он бу­дет ждать те­бя пос­ле то­го, как у те­бя за­кон­чатся уро­ки. Ес­ли, ко­неч­но, ты най­дёшь вре­мя, - мис­сия гон­ца бы­ла вы­пол­не­на.

- Спа­сибо, Лу­на, - ис­крен­не от­ве­тила Ви­олет­та. – Ты пра­ва, - но­вос­ти, дей­стви­тель­но, хо­рошие.

Та­инс­твен­но улыб­нувшись, Ле­то вновь по­вер­ну­лась в сто­рону ок­на: к лу­не, ко­торую она так ста­ратель­но ри­сова­ла в сво­ём аль­бо­ме. Пол­но­луние ос­та­лось по­зади, и, к со­жале­нию, Не­бес­ная Кра­сави­ца уже на­чала те­рять фор­му, од­на­ко она по-преж­не­му бы­ла прек­расна.

«Ра­зуме­ет­ся, - по­дума­ла Ви­олет­та. – Для на­ших за­нятий я вре­мя неп­ре­мен­но най­ду».

А ещё де­вуш­ка счи­тала, что про­фес­сор Лю­пин мо­жет ею гор­дить­ся: ведь она сдер­жа­ла дан­ное ему обе­щание.

Гла­ва 8. Ле­ген­да воз­вра­ща­ет­ся

Нас­ту­пил чет­верг – тот са­мый, ког­да к Лю­пину на ин­ди­виду­аль­ное за­нятие дол­жна бы­ла прий­ти Ви­олет­та.

Уро­ки за­кон­чи­лись поч­ти час на­зад, и про­фес­сор-обо­ротень си­дел в сво­ём ка­бине­те, до­жида­ясь уче­ницу. Оди­ночес­тво да­вило на не­го, и Ри­мус, не вы­дер­жав, бук­валь­но по­дор­вался с мес­та и на­чал ме­рить ша­гами свой ка­бинет.
За­нятие это, по су­ти, бы­ло бес­цель­ным, од­на­ко, в си­лу ка­ких-то не­ведо­мых при­чин, осоз­на­ние собс­твен­ной ник­чемнос­ти сжи­рало Ри­муса из­нутри мень­ше, ког­да он пре­бывал в дви­жении.

Лю­пин пол­ностью осоз­на­вал, что сам заг­нал се­бя в ту­пик. Он не­нави­дел и пре­зирал се­бя за то, что до сих пор не рас­ска­зал Дамб­лдо­ру о тай­не Ма­родё­ров, но при этом прек­расно по­нимал, что дай ему судь­ба ещё шанс сде­лать это – он про­мол­чит сно­ва.

Он был слиш­ком слаб, что­бы пос­та­вить на кон всё, что сде­лал для не­го Дамб­лдор. Сде­лал, счи­тая, что ма­лень­кий обо­ротень дос­то­ин до­верия.

Не­од­нократ­но Ри­мусу при­ходи­ла на ум мысль, что, воз­можно, ани­маги­чес­кие спо­соб­ности Си­руса не име­ют от­но­шения к зло­де­яни­ям, со­вер­шённым или пла­ниру­емым им: всё де­ло в тех чер­но­маги­чес­ких улов­ках, ко­торым мог обу­чить Бро­дягу Во­лан-де-Морт. Та­кое объ­яс­не­ние мог­ло бы снять груз ви­ны с ду­ши нес­час­тно­го обо­рот­ня, или хо­тя бы сде­лать его чуть лег­че, од­на­ко он и сам по­нимал, нас­коль­ко ма­ла ве­ро­ят­ность то­го, что оно со­от­ветс­тву­ет дей­стви­тель­нос­ти.

И по­это­му его ду­ша про­дол­жа­ла выть, по­ка сам он – мол­чал и прок­ли­нал своё ма­лоду­шие.

Так бы­ло и сей­час. В эту ми­нуту он го­тов был пок­лясть­ся, что бук­валь­но же­лал ско­рей­ше­го при­хода Ви­олет­ты, ведь тог­да он смог бы от­влечь­ся от раз­ры­вав­ших его мрач­ных мыс­лей хо­тя бы на час.

По­доб­но от­ве­ту на его мо­лит­вы, раз­дался нег­ромкий стук в дверь.
- Вой­ди­те, - отоз­вался обо­ротень.

Скрип­ну­ли пет­ли, и в ка­бинет сколь­зну­ла Ви­олет­та Арей­блл.
- Доб­рый ве­чер, про­фес­сор Лю­пин.

От­че­го-то вид её по-дет­ски ис­крен­ней улыб­ки нем­но­го приг­лу­шил его боль, зас­тавляя отод­ви­нуть са­моби­чева­ние на вто­рой план.
«Сей­час не вре­мя скор­беть о собс­твен­ных ошиб­ках, - на­пом­нил се­бе Ри­мус. – Сей­час я – учи­тель, и дол­жен вы­пол­нять свою ра­боту, что бы я там ни чувс­тво­вал».

- Доб­рый ве­чер, Ви­олет­та, - от­ве­тил обо­ротень, ста­ра­ясь, что­бы его го­лос зву­чал как мож­но бо­лее неп­ри­нуж­денно. – Что же вы сто­ите на по­роге? Про­ходи­те, са­дитесь.

Всё пов­то­рялось точ­но так же, как и в прош­лый раз. И от­ку­да у неё, спра­шива­ет­ся, та­кая скром­ность?

Вняв приг­ла­шению, Ви­олет­та быс­трым ша­гом приб­ли­зилась к са­мой пер­вой пар­те пе­ред учи­тель­ским сто­лом и се­ла на пра­вый стул, на ле­вый по­ложив сня­тую с пле­ча сум­ку.
На её ще­ках го­рел ру­мянец, ды­хание бы­ло не­ров­ным.

«Бе­жала она сю­да, что ли?» - по­думал Лю­пин, ло­вя се­бя на том, что го­лова его на­чала кру­жить­ся от уда­рив­ше­го по ноз­дрям зна­комо­го за­паха.
За пос­леднюю па­ру не­дель де­вуш­ка ни ра­зу не под­хо­дила к про­фес­со­ру так близ­ко. Ус­пел от­выкнуть, од­на­ко.

«Дер­жи се­бя в ру­ках, - ве­лел Внут­ренний Го­лос. – Не то бу­дет, как в прош­лый раз».
Нет. Ри­мус уже дав­но по­обе­щал се­бе, что как в прош­лый раз не бу­дет.
Хоть это-то обе­щание он точ­но спо­собен вы­пол­нить.

- Я ра­да, про­фес­сор, что вы наш­ли вре­мя для на­шего за­нятия, - ска­зала Ви­олет­та, по­ка он мол­чал, при­водя в по­рядок свои мыс­ли.
«А уж я-то как рад. Ты от­вле­ка­ешь ме­ня от тя­гос­тных раз­ду­мий».

Он на­шёл в се­бе си­лы улыб­нуть­ся и вслух от­ве­тил:
- А я рад, что ты смог­ла прий­ти. Мы дей­стви­тель­но дав­но не за­нима­лись, и я ус­пел по­думать о том, как про­дол­жить дви­гать­ся даль­ше в обоз­на­чен­ном ра­нее нап­равле­нии.

«Це­лое од­но за­нятие обоз­на­чали», - не пре­минул под­ко­лоть Го­лос.
Ви­олет­та, впро­чем, да­же ес­ли по­дума­ла так­же, то ни­как это­го не вы­дала: не пе­реби­вала и спо­кой­но слу­шала.

Про­фес­сор взял с края сто­ла кни­гу, от­крыл её и при­нял­ся пе­рево­рачи­вать стра­ницы в по­ис­ках нуж­ной. Не пе­рес­та­вая лис­тать, Лю­пин встал и мед­ленно, что­бы не спот­кнуть­ся, на­чал об­хо­дить стол, нап­равля­ясь к уче­нице.

На­конец он на­шёл то, что ис­кал, под­нял го­лову и пой­мал взгляд Ви­олет­ты. В зе­леных гла­зах де­вуш­ки, наб­лю­дав­шей за ним, све­тил­ся жи­вой ин­те­рес.
Ри­мус сел на край её сто­ла и про­тянул ког­тевран­ке от­кры­тую кни­гу.
- Что ска­жешь вот об этом? – спро­сил он.

Ви­олет­та пос­мотре­ла ту­да, ку­да ука­зывал учи­тель.
- «Грин­ди­лоу»? – проч­ла она вслух над­пись под изоб­ра­жени­ем ро­гато­го монс­тра с очень длин­ны­ми и тон­ки­ми паль­ца­ми. – Кто это, про­фес­сор? Я не при­пом­ню, что­бы мне до­води­лось чи­тать о та­ком.
- Это – монстр, ко­торо­го я бы хо­тел пред­ста­вить уче­никам на од­ном из сле­ду­ющих за­нятий, - от­ве­тил обо­ротень. – Что ты на это ска­жешь?

Де­вуш­ка по­жала пле­чами:
- Не знаю, - чес­тно приз­на­лась она. - Я же ска­зала, что не зна­кома с по­доб­ны­ми су­щес­тва­ми. Од­на­ко ес­ли вы счи­та­ете, что это бу­дет по­учи­тель­но – я по­ложусь на ва­ше мне­ние. Ва­ши уро­ки ещё ни ра­зу не бы­ли скуч­ны­ми.
Лю­пин улыб­нулся.
- Спа­сибо, Ви­олет­та.

- Не Ви­олет­та, - по­мор­щи­лась де­вуш­ка. – Слиш­ком офи­ци­аль­но, не люб­лю. Я дав­но хо­тела вас поп­ро­сить, про­фес­сор: зо­вите ме­ня, по­жалуй­ста, прос­то Ле­то. Ес­ли вам не труд­но, - до­бави­ла она, ви­дя его удив­ленный взгляд.

Лю­пин под­нял бро­ви, од­на­ко от­ве­тил:
- Ну, что же, ес­ли те­бе так удоб­нее… Хо­рошо, Ле­то, - уви­дев, что она улыб­ну­лась, он улыб­нулся в от­вет. – А те­перь сде­лай-ка вот что: пос­мотри вни­матель­но на изоб­ра­жение, изу­чи его, а по­том ска­жи мне, как мож­но по­бедить грин­ди­лоу.

Ви­олет­та сно­ва пе­реве­ла взгляд на кар­тинку в кни­ге.
Нес­коль­ко се­кунд де­вуш­ка мол­ча­ла, а пос­ле про­из­несла из­ви­ня­ющим­ся то­ном:
- Я не знаю, про­фес­сор. По это­му изоб­ра­жению я не мо­гу по­нять, в чём ис­точник си­лы, и, сле­дова­тель­но, не мо­гу раз­га­дать, где сла­бость.
- Ну же, Ле­то, - под­бодрил её Ри­мус. – Ты ведь пра­виль­но уло­вила суть это­го прин­ци­па. Смот­ри вни­матель­нее.
Уче­ница сно­ва скло­нилась над кни­гой, а Ри­мус, в свою оче­редь, чуть нак­ло­нил­ся к ней.

Её за­пах при­тяги­вал.

- И пом­ни, - до­бавил он, ощу­щая, как соз­на­ние уга­са­ет на вы­дохе, - что каж­дая де­таль мо­жет ока­зать­ся важ­на.

Это бы­ло, ес­ли вду­мать­ся, весь­ма ув­ле­катель­но: он пы­тал­ся раз­га­дать её, а она – монс­тра, вов­се не по­доз­ре­вая, что один как раз си­дит ря­дом с ней.

- Я ви­жу, что ря­дом на­рисо­ваны во­дорос­ли, - ска­зала, на­конец, Ле­то.
- Так…
- Зна­чит, он жи­вёт под во­дой.
- Вер­но, - кив­нул про­фес­сор. – Вто­рое наз­ва­ние грин­ди­лоу – во­дяной чёрт.

- Зна­чит, его си­ла в во­де. Ес­ли вы­тащить его из неё…
- Нет, - Лю­пин от­ри­цатель­но по­качал го­ловой. – Ду­май ещё.

Он за­метил, как умиль­но она нах­му­рилась в за­меша­тель­стве.

- А ес­ли ро­га? – сно­ва пред­по­ложи­ла ког­тевран­ка.
- Ру­ки, Ле­то, - под­ска­зал он.
- Ру­ки? – удив­лённо пе­рес­про­сила де­вуш­ка.
- Ну да, ру­ки. Пос­мотри на них вни­матель­нее.
- Эм… Ес­ли го­ворить о чем-то при­меча­тель­ном, про­фес­сор, то я ви­жу толь­ко паль­цы. Они та­кие тон­кие…
- И, смею за­верить, очень силь­ные, - до­бавил Лю­пин.
Ле­то по­вер­ну­лась к не­му.

Она смот­ре­ла на не­го сни­зу вверх, их ли­ца раз­де­ляло все­го сан­ти­мет­ров двад­цать.
Она смот­ре­ла на не­го, и по гла­зам бы­ло вид­но, что уче­ница ни­чего не по­нима­ет.

Впро­чем, как и учи­тель.

«Слиш­ком близ­ко», - по­думал Ри­мус и, обод­ря­юще улыб­нувшись, вып­ря­мил­ся, что­бы уве­личить дис­танцию.
Он при­ложил все уси­лия, что­бы это не выг­ля­дело от­ча­ян­ным рыв­ком.

- Зна­чит, он ими уби­ва­ет лю­дей? – спро­сила Ви­олет­та.

Ка­жет­ся, она ни­чего не за­мети­ла.

- Имен­но, - под­твер­дил Лю­пин.
- И тог­да по­луча­ет­ся, что… - де­вуш­ка по­ежи­лась, - нуж­но ли­шить его паль­цев?
- Поч­ти. Нуж­но их сло­мать.
- Как это… бр-р-р, - вы­дави­ла Ви­олет­та, не по­доб­рав, ви­димо, бо­лее точ­но­го оп­ре­деле­ния.

Это бы­ло пер­вое, что за пос­ледние нес­коль­ко не­дель про­буди­ло в Ри­мусе же­лание зас­ме­ять­ся, од­на­ко, по­нимая всю серь­ез­ность мо­мен­та для юной уче­ницы, он сдер­жался.
- Ну, что же де­лать, - по­жал пле­чами он. – Та­кова жизнь.

- И что для это­го нуж­но?
- По­дой­дет прак­ти­чес­ки лю­бое бо­евое зак­ли­нание, пред­назна­чен­ное для на­несе­ния травм. Ка­кое ты зна­ешь?
- Бонс Кар­тео.
- От­лично, - Лю­пин нес­коль­ко раз, улы­ба­ясь, хлоп­нул в ла­доши. – Бра­во, Ви­олет­та! То есть, прос­ти, Ле­то. Ты толь­ко что мас­тер­ски по­беди­ла во­дяно­го чёр­та.

Де­вуш­ка ус­мехну­лась:
- Я ведь би­лась с ним не од­на, про­фес­сор.
- И, тем не ме­нее, ты де­ла­ешь ус­пе­хи. И не спорь! – он под­нял ру­ку, пре­секая воз­можные воз­ра­жения. – Сей­час при­несу те­бе шо­колад­ку.

Он встал со сто­ла и нап­ра­вил­ся к под­собке, ос­та­вив за пар­той сме­ющу­юся Ви­олет­ту.


Че­рез па­ру ми­нут они си­дели на со­сед­них стуль­ях (сум­ка Ви­олет­ты пред­ва­ритель­но пе­реко­чева­ла на зад­нюю пар­ту) и оба ели шо­колад. В этот раз Лю­пин то­же взял се­бе плит­ку, пос­чи­тав, ви­димо, что уго­щение по­может ему от­влечь­ся от со­зер­ца­ния уче­ницы и из­бе­жать воз­можных не­жела­тель­ных пос­ледс­твий.

Од­на­ко раз­го­вор прек­ра­щать он вов­се не пла­ниро­вал:
- Ска­жи, Ле­то, - на­чал он, - мо­жет, ты хо­чешь ра­зоб­рать ка­кую-ни­будь свою те­му? Или есть ин­те­ресу­ющие те­бя воп­ро­сы? Ес­ли что, ты мо­жешь за­дать их мне, а я пос­та­ра­юсь дать от­вет.
- Ну… - де­вуш­ка на се­кун­ду за­мялась. – На са­мом де­ле, од­на та­кая те­ма есть.
- И ка­кая же?

Ви­олет­та по­вер­ну­лась к учи­телю и слег­ка скло­нила го­лову на­бок, прис­таль­но гля­дя на Лю­пина:
- Ска­жите, про­фес­сор: что вы зна­ете о приз­ра­ках?
- О приз­ра­ках? – пе­рес­про­сил он. – Это слиш­ком ши­рокая те­ма, Ле­то. Прак­ти­чес­ки рав­но­силь­но то­му, что­бы спро­сить ме­ня, что я знаю о зак­ли­нани­ях. Приз­ра­ки от­ли­ча­ют­ся друг от дру­га по мно­гим ас­пектам: при­чине по­яв­ле­ния, фор­ме и, ра­зуме­ет­ся, по си­ле. А так­же по сте­пени опас­ности для че­лове­ка, по ме­тодам борь­бы с ни­ми… Да мно­го по че­му ещё.
Ты не мог­ла бы уточ­нить свой воп­рос? Есть что-то кон­крет­ное, что те­бе хо­телось бы знать?
- Мне хо­телось бы знать о тех приз­ра­ках, ко­торые при­вяза­ны к оп­ре­делён­но­му мес­ту.

«Всё чуд­ней и стран­но­ватей», - по­думал Ри­мус.
Од­на­ко те­ма на­чала ка­зать­ся ему весь­ма за­нят­ной.

- Мо­гу я спро­сить, чем выз­ван та­кой ин­те­рес? – по­любо­пытс­тво­вал он.
Па­ру се­кунд де­вуш­ка ко­леба­лась, ду­мая, оче­вид­но, сто­ит ли рас­ска­зывать, пос­ле че­го рез­ко, как свой­ствен­но лишь очень юным и го­рячим ду­шам, по­вер­ну­лась к сум­ке и, бро­сив Лю­пину мно­го­обе­ща­ющее «Сей­час», на­чала ис­кать что-то в ней.
При по­воро­те во­лосы Ви­олет­ты на се­кун­ду взмет­ну­лись, и про­фес­сор-волк ощу­тил пь­яня­щую вол­ну её чу­дес­но­го за­паха.

Вды­хая, Лю­пин пой­мал се­бя на том, что это по­хоже на воз­дей­ствие нар­ко­тика.
Обид­но лишь, что нель­зя бы­ло да­вать се­бе во­лю.

По­ка он при­лагал все уси­лия, что­бы его соз­на­ние не «уп­лы­ло» под властью дур­ма­на, ког­тевран­ка уже ус­пе­ла дос­тать то, что хо­тела, и про­тяги­вала это Ри­мусу.
Ка­жет­ся, то бы­ла га­зета.
- Вот, - ска­зала она. – Пос­мотри­те.

Так и есть: один из но­меров «Ежед­невно­го Про­рока», вы­шед­ший, су­дя по да­те, на прош­лой не­деле.
На пер­вой по­лосе, ра­зуме­ет­ся, кри­чал с тю­рем­ной фо­тог­ра­фии его школь­ный друг. Си­ри­ус Блэк не ус­ту­пал по­зиций ни­кому с са­мого сво­его по­бега.

Но Бро­дяга, ко­неч­но же, не имел ни­како­го от­но­шения к те­ме их с Ви­олет­той бе­седы. А вот но­вость на сле­ду­ющей стра­нице, по­хоже, име­ла.
«Сно­ва за ста­рое: Ужас Хог­сми­да про­будил­ся спус­тя 17 лет!» - гла­сил за­голо­вок.

Сер­дце Лю­пина про­пус­ти­ло удар.
Воз­ле статьи кра­сова­лось фо­то Виз­жа­щей Хи­жины.

Обо­ротень бег­ло про­бежал­ся по тек­сту, вых­ва­тывая от­дель­ные фра­зы:
«… пос­ле сем­надца­ти лет ти­шины...»
«…ле­деня­щий кровь вой раз­дался в пол­но­луние…»
«…жи­тели де­рев­ни в стра­хе…»
«…эк­спер­ты раз­де­лились во мне­ни­ях ка­сатель­но при­чины…»
И всё в том же ду­хе.

Од­ни, как го­вори­лось в статье, спи­сыва­ли всё на ста­рое прок­ля­тие, дру­гие – на по­бег Си­ри­уса Блэ­ка (в пос­леднее вре­мя прак­ти­чес­ки ни од­на но­вость не об­хо­дилась без его упо­мина­ния), не­кото­рые же, как и го­вори­ла Ви­олет­та, се­това­ли на приз­ра­ков.

Или же она ис­поль­зо­вала это лишь как пред­лог?..

Лю­пин по­вер­нулся к ког­тевран­ке и вни­матель­но пос­мотрел на неё, пы­та­ясь по­нять, зна­ет ли она боль­ше, чем го­ворит.
Од­на­ко де­вуш­ка наб­лю­дала за ним аб­со­лют­но не­вин­ны­ми гла­зами, пол­ны­ми жи­вого ин­те­реса.

«Нет, - по­думал Ри­мус. – Не по­хоже, что­бы она о чём-то до­гады­валась».

- Вы про­чита­ли, про­фес­сор? – спро­сила Ле­то.
- Про­читал, - от­ве­тил обо­ротень, воз­вра­щая ей га­зету. – Зна­чит, ты скло­ня­ешь­ся к то­му, что во всём ви­нова­ты приз­ра­ки?
- Ко­неч­но, а кто же ещё? – уди­вилась она. – Нас­коль­ко я пом­ню, ве­щи, тво­рящи­еся в Виз­жа­щей Хи­жине, всег­да при­писы­вали имен­но им. И те­перь мне ин­те­рес­но: что это за приз­ра­ки, от­ку­да они взя­лись и, что са­мое глав­ное – по­чему мол­ча­ли столь­ко лет…

По­ка уче­ница го­вори­ла, в го­лове у Лю­пина про­нес­лось:
«Этот ин­те­рес мо­жет слиш­ком да­леко её увес­ти. Нуж­но пре­сечь его, по­ка не поз­дно».
- Ле­то, а ты не ду­мала о том, что всё это – все­го лишь мис­ти­фика­ция?

Де­вуш­ка оза­дачен­но пос­мотре­ла на не­го.
- В смыс­ле – мис­ти­фика­ция?..

- В пря­мом. Те­бе не при­ходи­ло в го­лову, что прос­то груп­па де­ревен­ских под­рос­тков на­купи­ла, к при­меру, раз­личных шу­тих в лав­ке «Зон­ко», про­из­несла па­ру зак­ли­наний, уси­лива­ющих звук, и ву­аля! Как там на­писа­ли? «Ужас Хог­сми­да про­будил­ся»?
- Но… Как же та­кое воз­можно?.. – не уни­малась уче­ница. – Ведь тог­да лю­ди бы зна­ли, в чём при­чина шу­ма. Не мо­жет быть, что­бы по­доб­ное уда­лось дер­жать в сек­ре­те ото всех…

- А за­чем ко­му-то его раз­га­дывать, Ле­то? – по­жал пле­чами Лю­пин, ста­ра­ясь выг­ля­деть при этом как мож­но неп­ри­нуж­дённее. – Это же мес­тная дос­топри­меча­тель­ность. При­ман­ка для ту­рис­тов. За­чем те­рять од­ну из ста­тей до­хода? А так – вот, от­личная рек­ла­ма в га­зетах. Уве­рен, ес­ли кто-то и зна­ет прав­ду, то он не бу­дет спе­шить де­лить­ся ею с об­щес­твен­ностью.

- Зна­чит, - Ви­олет­та за­мет­но пог­рус­тне­ла, - вы счи­та­ете, что всё это – прос­то улов­ка?

«Нет, но мне нуж­но, что­бы ты так счи­тала».

- Бе­зус­ловно, - под­твер­дил Лю­пин. – К то­му же, по­думай са­ма – ка­кие нор­маль­ные приз­ра­ки бу­дут за­тихать на це­лых сем­надцать лет? – для прав­до­подоб­ности он ус­мехнул­ся. – Од­на­ко те­бе вов­се не сто­ит пе­режи­вать на этот счёт, - по­пытал­ся он обод­рить уче­ницу. – Виз­жа­щая Хи­жина – не единс­твен­ное мес­то в ми­ре, где мог­ли бы жить приз­ра­ки. Ес­ли ты хо­чешь, мы мо­жем по­гово­рить об этом бо­лее под­робно на сле­ду­ющем за­нятии.

- Не ду­маю, что сто­ит, про­фес­сор, - отоз­ва­лась она. – Я, по­жалуй, вы­беру тог­да что-ни­будь дру­гое, бо­лее близ­кое к ре­аль­нос­ти, ес­ли вы не про­тив.
- Ну, ра­зуме­ет­ся! – под­держал её Ри­мус. – Как при­дума­ешь те­му – при­ходи ко мне, и мы ре­шим, ког­да у нас по­лучит­ся с ней по­рабо­тать. До­гово­рились?

- До­гово­рились, про­фес­сор, - кив­ну­ла Ви­олет­та, вста­вая и на­девая на пле­чо сум­ку. – А сей­час я, по­жалуй, пой­ду: у ме­ня ещё нес­коль­ко за­даний на зав­тра, и их сто­ило бы сде­лать.
- Ко­неч­но, ко­неч­но… - сог­ла­сил­ся обо­ротень. - И не за­тяги­вай с вы­бором те­мы: а то я сде­лаю это за те­бя, и тог­да при­дёт­ся сми­рить­ся, - в шут­ли­вом то­не пре­дос­те­рёг он уче­ницу.
- Хо­рошо, - от­клик­ну­лась Ле­то, преж­де чем зак­рыть за со­бой дверь.

Лю­пин сно­ва ос­тался в ка­бине­те один. Од­на­ко на этот раз, к счастью, тя­жёлые мыс­ли не спе­шили воз­вра­щать­ся к не­му: слиш­ком мно­гое сто­ило об­ду­мать пос­ле се­год­няшне­го за­нятия. И это вов­се не име­ло от­но­шения к вне­зап­но воз­никше­му ажи­ота­жу вок­руг Виз­жа­щей Хи­жины, ко­торо­го, на са­мом де­ле, сле­дова­ло ожи­дать.

В го­лове обо­рот­ня вы­рисо­выва­лась весь­ма за­бав­ная кар­ти­на:
Его юная по­допеч­ная с Ког­тевра­на - ум­ная, жи­вая, лю­боз­на­тель­ная, воз­можно да­же ми­лая, но… но вот толь­ко в ней не бы­ло со­вер­шенно ни­чего не­обыч­но­го.

Ни­чего, кро­ме это­го стран­но­го за­паха.


***

У По­лум­ны Лав­гуд вы­дал­ся очень спо­кой­ный ве­чер – её не жда­ли в этот день ни от­ра­бот­ки у жел­чно­го учи­теля зель­ева­рения, ни на­писа­ние объ­ём­ных трак­та­тов по тра­воло­гии, ни что-ли­бо ещё, свя­зан­ное с учё­бой и нас­той­чи­во тре­бу­ющее вло­жения вре­мени или сил – как фи­зичес­ких, так и ду­шев­ных.

Имен­но по­это­му она поз­во­лила се­бе об­ло­жить­ся стоп­ка­ми раз­личных взя­тых в биб­ли­оте­ке жур­на­лов и пос­вя­тить свой до­суг по­ис­кам ин­форма­ции про же­вун­цов – мер­зкую раз­но­вид­ность са­довых эль­фов, ко­торые вы­леза­ли из сво­их нор по но­чам и пор­ти­ли мо­лодые по­беги.
Об этом поп­ро­сил её Ксе­нофи­ли­ус, и По­лум­на, ко­неч­но же, не мог­ла от­ка­зать­ся – она очень ува­жала его труд и по­нима­ла, как силь­но он по­рой бы­ва­ет за­нят. А ес­ли го­ворить чес­тно, то де­воч­ка да­же гор­ди­лась тем, что её по­мощь мо­жет по­надо­бить­ся от­цу.

По­иск ин­форма­ции – до­воль­но кро­пот­ли­вое за­нятие. Что­бы не упус­тить ни ма­лей­шей де­тали, По­лум­на чи­тала от­ме­чен­ные ка­ран­да­шом статьи мед­ленно, вни­матель­но, а иног­да да­же по нес­коль­ку раз.

Де­воч­ка как раз до­читы­вала пос­вя­щён­ную са­довым вре­дите­лям ко­лон­ку в чет­вёртом жур­на­ле, ког­да в гос­ти­ную вор­ва­лась Ви­олет­та Арей­блл.
Тем­но­воло­сая де­вуш­ка быс­трым ша­гом по­дош­ла к сто­лу, за ко­торым си­дела её под­ру­га, ос­та­нови­лась нап­ро­тив не­го и, упе­рев ру­ки в сто­леш­ни­цу, при­нялась свер­лить гла­зами дочь ре­дак­то­ра «При­диры».

По­лум­на отор­ва­лась от чте­ния и от­кры­ла уже бы­ло рот, что­бы спро­сить, как прош­ло за­нятие Ви­олет­ты с про­фес­со­ром Лю­пином, но та за­гово­рила пер­вой:
- Лу­на, - на­чала ког­тевран­ка то­ном, не тер­пя­щим воз­ра­жений, - на этих вы­ход­ных мы с то­бой от­прав­ля­ем­ся в Виз­жа­щую Хи­жину.

Глава 9. С чистым сердцем против правил

- У нас ничего не выйдет, - повторила Полумна уже в десятый, наверное, раз.

Виолетта, до этого упорно её игнорировавшая, не выдержала:
- Это ещё почему?
- Да потому, что я ещё только на втором курсе, - пустилась в объяснения Луна. – Второкурсников не пускают в Хогсмид. Да даже если…

- Не думай, будто я такая глупая, что не понимаю этого, - прервала её подруга. – Но волноваться не стоит: я уже всё обдумала и знаю, кто может помочь нам решить эту маленькую проблемку.

- И кто же?
- Увидишь, - таинственно улыбнулась Виолетта.

Полумна нахмурилась. Ей не очень нравилось, когда подруга вела себя подобным образом, однако она уже успела усвоить, что если Лето не хотела что-то рассказывать, то вытянуть из неё информацию невозможно было даже клещами.
Поэтому Лавгуд смирилась с тем, что придётся немного подождать.

Лето уверенно шагнула на ступеньку очередной летающей лестницы, и подруга последовала за ней.

- Не слишком ли высоко мы поднимаемся? – с опаской спросила Полумна.
- Пока что недостаточно высоко, - отозвалась Виолетта.
За этой лестницей последовала очередная.

Происходящее настораживало Луну всё больше и больше, хотя по ней об этом, как и всегда, догадаться было трудно.

На одной из следующих лестничных площадок Лето дала понять, что выше подниматься не нужно, и свернула в плохо освещённый коридор. Идти далеко не пришлось – девушка остановилась у ближайшей двери, массивной и почерневшей от времени. Ручка отсутствовала, как и при входе в гостиную Когтеврана.

Арейблл достала волшебную палочку и шепнула что-то, чего Полумна не услышала. С кончика палочки сорвалась переливающаяся искра, скользнувшая между досками. Дверь, скрипнув, отворилась.

Взглянув внутрь, Полумна застыла. Она поняла, к кому они пришли.
- Лето, только не говори, что…
- Именно, Луна. Именно.

Вдоль стен в открывшейся взору комнате стояли столы, такие же старые на вид, как и дверь. Виолетта готова была поспорить, что держались они только на добром слове – причём, скорее всего, на волшебном и больше чем на одном.

На столах было навалом разномастных (предположительно) сладостей в блестящих обертках, каких-то жгутов, шариков и прочих мелочей, - разглядеть все не представлялось возможным.
Посередине комнаты возвышалась особенно впечатляющая гора различного рода безделушек, расположенная на нескольких составленных вместе тумбочках.

У противоположной стены возле самодельного подобия прилавка стояли и говорили о чем-то два абсолютно одинаковых на вид худых и рослых рыжих парня в чистой, но потрепанной одежде. Когда девочки перешагнули порог, ребята обернулись.

- Добро пожаловать в лавку шалостей!.. – объявил первый, приветственно разводя в стороны руки.
- Позволите ли узнать, что привело вас в нашу скромную обитель? – шутливым тоном спросил второй.

- Желаете откосить от контрольной? – продолжал первый, пока подруги шли к ним, с интересом озираясь по сторонам. – Или устроить сопернице «сладкую» жизнь, ммм?..
- Нет-нет, погоди, - вмешался второй. – Я кажется, понял. Вы… хотите… сорвать. урок. ЗЕЛЬЕВАРЕНИЯ. ДА?!

Близнецы Уизли (а это, как вы уже догадались, были именно они) многозначительно переглянулись.
Дураку было ясно, что они отнюдь не прочь принять участие в вышеупомянутой затее.

Виолетта же лишь улыбнулась подобному предположению.
- А вот и не угадали. Моё дело несколько иного рода, - ответила она в тон им.

- Так какого же? – спросил первый близнец, поставив локоть на прилавок и подперев рукой голову, не сводя при этом заинтересованного взгляда с Виолетты. – Не томи же, поведай нам о своей нужде.
- Но только помни, - назидательно поднял указательный палец второй, - что мы с Джорждем – люди серьёзные. Нас не беспокоят по всяким пустякам.

После последней фразы «серьезные люди» выдержали секундную паузу, а затем дружно прыснули со смеху.

Дождавшись, когда близнецы успокоятся, Виолетта невозмутимо начала:
- Нужно попасть в Хогсмид. Мне сказали, что вы можете помочь.

- А что, родители не подписали разрешение? – сочувственно спросил один из Уизли (Фред?).
- Похоже на то, ведь на младшекурсницу ты явно не тянешь, - заметил другой (Джордж?), окинув девушку оценивающим взглядом.

- Угадали, я не младшекурсница. А вот моя подруга – да, - Лето кивнула на стоящую поодаль Полумну. – И это ей нужно в Хогсмид.

Луна подняла на одного из близнецов взгляд, в полной мере выражающий, насколько «ей нужно».

- Погоди, - сообразил один из братьев. – Ты - Полумна Лавгуд? Дочь Ксенофилиуса Лавгуда, издателя журнала «Придира»?
Луна кивнула.

- С ней всё понятно, - заключил второй. – А ты в таком случае кто будешь?
- Меня зовут Виолетта Арейблл. Можно просто Лето.

- Лето? – переспросил, предположительно, Джордж. – Я помню, что видел тебя несколько раз в школе, но совершенно ничего о тебе не знаю.
- Ты что, - ткнул его локтем в бок брат. – Это же та самая девчонка, что сутками просиживала у МакГонагалл весь прошлый год!

«Не только прошлый», - подумала Виолетта, однако вслух сказала другое:
- Верно, это я.

Близнецы переглянулись.
- Так что же это получается, - начал один. – Любимица нашего декана…
- Хочет нарушить школьные правила? Занятно, ничего не скажешь.

- Я сомневаюсь, что у профессора МакГонагалл есть любимцы, - заметила Виолетта. – Просто мне очень интересен её предмет, и она, как и любой учитель, ценит это.

- Ну, ладно, ладно, - отмахнулся парень (Фред?). – Допустим, что мы тебе верим.
- И даже согласны помочь, - добавил его брат. – Но лишь с одним небольшим условием.

Следующую фразу они, не сговариваясь, произнесли хором:
- Ты должна угадать, кто из нас Фред, а кто – Джордж.

Тот из близнецов, что стоял за прилавком, вышел из-за него, подошёл к брату и встал с ним плечом к плечу.

Несколько секунд Арейблл переводила взгляд с одного рыжеволосого на другого, чтобы убедиться в том, что и так знал в школе каждый: близнецы Уизли были неотличимы друг от друга.

- Ну же, Лето, - подначивал её парень (Джордж?).
- Давай, разгадай загадку, - подхватил другой (Фред?).

- Ну уж нет, ребятки, - покачала головой Виолетта. – Такая загадка мне не по силам. Давайте иначе: вы проводите мою подругу в Хогсмид и назад в школу, а я за это сделаю вам два домашних задания. Любого объема.

Близнецы Уизли снова переглянулись. Было очевидно, что предложение их заинтересовало.
- По два – для каждого? – недоверчиво спросил один.
- Для каждого.

- А по какому предмету? – уточнил другой.
Виолетта пожала плечами:
- Выберете сами.

- Какая ты добрая, - присвистнул парень. - А вот нашу Гермиону абсолютно невозможно заставить сделать чужую домашку.
- Никакими способами, - подтвердил его брат. – Принципиальная она у нас.

- Никакой доброты, - поморщилась Виолетта. – Услуга за услугу.
- Конечно-конечно, - поднял руки в примирительно жесте предполагаемый Фред.
Виолетта улыбнулась.

По правде говоря, ей нравились близнецы Уизли, хотя она и не всегда одобряла то, что они творили в школе.

Пока её подруга обсуждала детали сделки с рыжеволосыми братьями, Полумна от нечего делать блуждала между столами со всякой всячиной.

Чего там только не было! Сомнительные сладости в блестящих обертках, переливающиеся линзы различной степени выпуклости, кружки, перчатки, коробочки…
Полумна хотела коснуться одной из них, но стоило ей поднести руку, как в коробочке открылось отверстие, откуда на неё посмотрели два чрезвычайно грустных глаза. Девочка решила не тревожить печального обитальца и пошла дальше.

Она как раз добралась до прилавка, когда её внимание привлекла вещь, которая, казалось, совершенно не вписывалась в окружающую пестроту: свиток пергамента.
Простой свиток.

Полумна неуверенно взяла его, надеясь понять, что же в нём необычного, и развернула, но её ждало разочарование: ни единого символа на пергаменте начертано не было.
В этот самый момент к ней подскочил один из братьев Уизли:
- А вот эта вещица не продаётся, - сказал он, поспешно забирая свиток из рук когтевранки.

- Почему? – Полумна удивлённо приподняла брови. – Это ведь просто чистый пергамент.
В ответ рыжеволосый лишь многозначительно улыбнулся и поспешил унести свиток подальше от любопытных глаз.

Виолетта проводила его взглядом, а после вернулась ко второму близнецу:
- В общем, мы договорились? – уточнила она, не желая продолжать начатый подругой спор по поводу незначительной безделушки.

- Договорились, - важно кивнул Фред (Джордж?). – С тебя – домашка, с нас – проводить твою подругу в Хогсмид так, чтобы никто не узнал.
- И обратно, - добавила Лето.

- И обратно, - подтвердил второй близнец, вернувшийся уже без свитка. – Так что, по рукам? – он протянул ей руку.
- По рукам, - девушка подала ему ладонь в ответ. – Луна, в эту субботу ты временно переходишь на попечение Фреда и Джорджа.

Дочь редактора «Придиры» вздохнула: она уже приняла тот факт, что деваться ей было некуда.


***

Виолетта Арейблл стояла в кондитерской «Сладкое Королевство» и пыталась сделать вид, что с интересом изучает содержимое витрины.

И хотя изучать, на самом деле, было что, - чего стоили одни лишь картины из лакрицы, раз в полминуты менявшие свой сюжет и цветовую гамму, - девушку в действительности больше занимали часы, висевшие за прилавком.

Стрелки показывали без трёх минут одиннадцать. Ждать осталось совсем недолго.
Уже без двух.

Лето перевела взгляд на немолодого мужчину, стоявшего за прилавком. Он явно не собирался никуда уходить.
Всё бы ничего, да проблема в том, что прямо за ним располагалась дверь, ведущая в подсобное помещение, а там – проход в подвал.

И именно оттуда Фред и Джордж должны с минуты на минуту вывести Полумну.

Казалось, что некоторые детали (например тот факт, что продавец по-прежнему не покидал своего места) могли поставить крест на их рискованном плане, однако на этот случай у Виолетты была припасена пара идей.

Без минуты одиннадцать.
«Пора», - решила про себя Лето.

Убедившись, что продавец занялся пересчитыванием мелочи, девушка незаметно позволила палочке, которую до этого всё время прятала в рукаве, скользнуть вниз, в руку.
К счастью, она была левшой, а единственный возможный наблюдатель стоял по правую сторону.

Стараясь не поднимать руку, Виолетта направила кончик палочки в соседний зал. Подходящей целью ей показалась большая стеклянная банка с шоколадными лягушками, установленная примерно на высоте метра от пола.
Неподалёку как раз увлеченно обсуждали что-то несколько девчонок – будет удачно, если подумают на кого-то из них.

Нечестно, но что поделать. Лето уже точно решила для себя, что не упустит шанс доказать профессору Люпину, что он неправ насчёт Визжащей Хижины. А Полумна ей в этом поможет.

- Алиум! – шепнула когтевранка, и в ту же секунду стекло разлетелось сотнями осколков.

Виолетта любила это заклинание, хотя и нечасто его применяла: быстрое, эффективное и без ненужных световых и звуковых эффектов. Девушка как будто чувствовала, что оно может сгодиться для чего-то подобного.

Визг девчонок раздался мгновенно, перекликаясь с кваканьем спешащих на волю лягушек.
- Что там происходит?! – взревел продавец, выбегая из-за прилавка.

На несколько секунд он остановился возле Виолетты, оценивая масштаб ущерба, после чего понёсся к месту инцидента, ругаясь на чём свет стоит.

И, что удачно, не обратив ни малейшего внимания на когтевранку.

Девушка же, не теряя времени даром, рванулась к заветной двери, взглянув попутно на часы.

Стрелка на её глазах шагнула к одиннадцати.
Идеально.

Лето потянула на себя ручку, дверь легко поддалась.
В каморке, только и ожидая её, стояли Полумна Лавгуд и близнецы Уизли.
- Мы слышали, ты что-то разбила, - сказал тот, что стоял слева.
- Молодец, девочка! – похвалил «правый». – Наша школа.

Виолетта улыбнулась, принимая похвалу, однако поспешила направить беседу в нужное русло:
- Луна, времени мало. Нам нужно идти.
Полумна, ничего не сказав, скользнула к выходу.

- Мы вернемся за ней в три, - напомнил один из близнецов.
- Смотрите, не пропустите время, - предостерёг другой.
Лето кивнула и поспешила затворить дверь.

Когда две подруги стремительно направлялись к выходу, последним, что они услышали, были причитания одной из девочек, пытавшийся доказать, что банку с лягушками разбила не она.


- Стоит ли говорить, что происходящее нравится мне всё меньше и меньше? – с несколько отстраненным видом спросила Полумна, когда они оказались на улице.

- Не стоит, - заверила её Виолетта. – Лучше подумай о том, что нам предстоит: визит в саму Визжащую Хижину!

Луна, вопреки ожиданиям подруги, явно не воодушевилась:
- А насчёт этого у меня есть даже отдельный список «не нравится», но ты, подозреваю, не захо…

Полумна осеклась на полуслове, резко выскочила перед Виолеттой и прошипела:
- Говори со мной! – видя непонимание в глазах подруги, она добавила: - Быстро!

В виду общей неадекватности ситуации, Виолетта не придумала ничего лучше, кроме как спросить:
- Зачем?!
- Ты что, не знаешь?? – и без того немного навыкате глаза Лавгуд сейчас казались до ужаса огромными. – Если человек разговаривает, на него не обращают внимания. Ну же! – подгоняла она Лето.

Виолетта заметила идущего в их сторону мужчину во всём чёрном и с длинными неестественно белыми волосами.
Похоже, именно его внимания Полумна так сильно хотела избежать.

- Эм… А ты знаешь, что мы проходили на последнем уроке травологии? – решила подыграть подруге Лето.

Мужчина подошёл ближе. Украдкой Виолетта поглядывала в его сторону: он опирался на трость из черного дерева, набалдашник которой был сделан, кажется, в виде головы змеи. Выражение лица же у светловолосого было таким, будто он ещё не до конца определился, зачем он здесь, но уже заранее всех презирает.

- Нет, - было заметно, что Луна пытается придать своему голосу спокойное звучание. – И что же?
- Нам рассказывали о магических свойствах берёзового сока, - человек поравнялся с ними, но останавливаться не стал – лишь одарил коротким взглядом, должным обозначить для девушек одну из самых низких позиций в жизненной иерархии неведомого божества. - Оказывается, он применяется при изготовлении огромного количества зелий, в особенности медицинского характера. Правда, этим, к сожалению, больше увлекаются маги в России, нежели у нас: здесь к этому дереву относятся не столь почтительно. У славян же берёза играет значительную… Луна, кто этот человек? – не стала тянуть с вопросом Виолетта, едва мужчина удалился на почтительное расстояние.

Несколько секунд Полумна медлила с ответом, провожая светловолосого глазами.
- Это – Люциус Малфой, - сказала она, наконец. – Важная шишка в Министерстве и, насколько я знаю, тот ещё злыдень.

- Аа, - протянула Виолетта. – Теперь ясно, почему он показался мне знакомым.
Но чего ты так испугалась? – убедившись, что Люциус возвращаться явно не собирается, Лето взяла подругу под руку и повела за угол кондитерской – как раз туда, где начиналась тропа, ведущая через жидкий лесок в Визжащую Хижину. – Он ведь, как понимаю, не работает с твоим отцом.
- Не работает, - подтвердила Полумна. – Однако знает и его, и меня. Как и мой возраст. Будь уверена – если он поймёт, что я здесь, он это так просто не оставит. А устроить проблем всем нам, включая отца, вполне в его силах.

- Охотно верю, - пробурчала Виолетта. – Скажи мне, Луна, это же его маленькая гадость «пострадала» от гиппогрифа в начале семестра?
- Драко-то? – с пониманием отозвалась Полумна. – Его, как же.

Лето вздохнула.
К счастью, за те два с небольшим года, что юный Малфой провёл в школе, ей ни разу не доводилось с ним сталкиваться. Однако рассказы о его надменности и высокомерии бежали далеко впереди паренька.

Подобная слава не только не прибавляла когтевранке желания познакомиться с Драко, но и неизменно заставляла удивляться тому, откуда может взяться столько гонора у человека, не имеющего, по сути, ничего, кроме влиятельного отца.
Да и это, признаться, никак нельзя было назвать его заслугой.

Примерно это Виолетта и попыталась донести до Полумны на протяжении оставшейся части пути, и подруга полностью поддержала её точку зрения.

Наконец деревья, окружавшие тропу, расступились, и лишь несколько осин теперь отделяли подруг от поляны, где на холме возвышалась заветная Визжащая Хижина.
Не сговариваясь, Полумна и Виолетта прижались к стволу одной из них и окинули взглядом поляну.

- Кажется, никого, - заключила, наконец, Луна.
Лето в ответ лишь согласно кивнула.

Настало время действовать.

Подруги вышли из-за деревьев и, продолжая оглядываться по сторонам, направились к Хижине.
В этот момент они ощущали себя кем-то вроде шпионов, что выполняли сверхсекретное задание и ни в коем случае не должны были попасться.

Отчасти, так оно и было.

Вязкая земля, размокшая после недавних дождей, затрудняла передвижение. Рыжие влажные листья, устилавшие её, цеплялись за полы мантии и липли к обуви.
С некоторыми затруднениями преодолев подъём на холм и достигнув перекошенных посеревших от времени стен, девушки остановились.

Ничего не говоря, Виолетта достала волшебную палочку и направилась в обход Хижины.
Им нужно было найти дверь, чтобы войти.

Глядя на заколоченные окна, мимо которых они проходили, Полумна спросила:
- Что будем делать, если дверь тоже заколочена?

У Виолетты был план и на этот случай, однако ей не хотелось говорить о нём раньше времени, поэтому она лишь коротко бросила через плечо:
- Будем надеяться, что это не так.

Дверь обнаружилась с обратной стороны Хижины, что было удачно в том случае, если кто-нибудь любопытный решит поглазеть на местную достопримечательность – больше шансов остаться незамеченными.

Лето прижалась к двери ухом, чтобы, насколько это возможно, удостовериться, что внутри никого нет. Вроде всё было тихо.

С первого взгляда стало ясно, что дверь, вопреки их опасениям, не заколочена. Однако при попытке толкнуть её и зайти внутрь девушек ждала неудача. Наружу дверь тоже не открывалась.

Тогда Виолетта направила палочку на замочную скважину и прошептала:
- Алохомора!
Ничего не произошло.

Лето толкнула дверь снова, но ничего не изменилось.
- Алохомора, - чуть громче сказала она.

Лето знала, что если не получилось с первого раза, то глупо надеяться на результат со второй попытки, однако всё же решила повторить заклинание для верности.

Что и требовалось доказать: дверь по-прежнему не поддавалась.

Виолетта, нахмурившись, принялась простукивать дверь возле косяка.
- Защитные чары, да? – с пониманием спросила Полумна. – Отец рассказывал мне, что есть заклинание, которое защищает замок от взлома, в том числе и магического.

Лето лишь покачала головой:
- Защитные чары, да, - подтвердила она. – Только не совсем те, о которых ты говоришь. Проблема в том, что отпирающее заклинание работает на замках. Здесь же, как ни странно, замка нет вовсе.

- Ты хочешь сказать, что эта дверь заперта только на чары?
- Именно. Кто-то очень не хотел, чтобы сюда заходили.

- Так, может, и не стоит этого делать?.. – украдкой поинтересовалась Полумна.
- Ну уж нет, - отрицательно помотала головой Виолетта. – После того, что мы уже здесь увидели, есть все основания утверждать, что происходящее в Хижине – не проделки местных мальчишек, и я не остановлюсь, пока не докажу это.

Луне оставалось лишь в очередной раз вздохнуть.

Разум же Лето уже лихорадочно работал над тем, как можно проникнуть внутрь.
У неё был план. Нужно было лишь решиться им воспользоваться.
И Лето решилась.

Достав из внутреннего кармана мантии небольшой уголёк, девушка принялась сосредоточенно чертить на двери круг из рун.
- Что ты делаешь? – удивлённо спросила Полумна.

- Пожалуйста… не… отвлекай меня, - Виолетта на секунду прервалась, оценивая работу. – Мне очень не хотелось бы ошибиться.
Луна замолчала.

Лето же вернулась к рисованию.
Когда круг был завершен, в его центр девушка поместила самую большую из рун, напоминавшую по начертанию угловатую букву “R”.

Дорисовав её, Виолетта отстранилась, чтобы оценить качество проделанной работы.
- Теперь-то ты можешь сказать, что ты только что сделала? – снова подала голос Полумна.

- Я создала плетение, - пояснила Лето. – Я составила его из рун старшего футарка, древнегерманского рунического алфавита. Как известно, руны обладают магической силой, и если расположить их в правильном порядке, то можно добиться очень многого.
В центр же я поместила Райдо, руну пути. Я выбрала её, так как центральная руна является главной и задаёт, если так можно выразиться, “тему” всему плетению. Плетение с ней должно оказаться достаточно сильным, чтобы преодолеть заклинание, запечатывающее дверь, если только… - Виолетта на секунду осеклась, - если только маг, составляя комбинацию, руководствовался чистыми помыслами.

Что-то в тоне подруги насторожило Полумну:
- А если нет? – спросила она.
Лето ничего не ответила.

Она знала, что будет. И как раз об этом ей совсем не хотелось думать.
Ведь древняя магия не терпит обмана.

Виолетта, не желая показывать младшей подруге своего страха или даже неуверенности, подняла руку и приблизила ладонь к рисунку.

«Пожалуйста, - пронеслось у неё в голове. – Я всего лишь хочу посмотреть. Ничего больше. Пожалуйста».

Однажды кто-то сказал, что любопытство – не порок.
Судя по всему, этот кто-то был одним из древнегерманских магов.

Когда ладонь Виолетты коснулась Райдо, она почувствовала, как в кожу вонзились несколько иголочек-заноз. Потом по телу волной мурашек пробежал отголосок неведомой силы, и в этот момент девушка успела уже подумать, что всё конечно, однако она ошиблась.

Дверь, до этого плотно закрытая, со скрипом отворилась внутрь.