Скоро февраль

Глава 1

От автора: В попытках разобраться в Алисии, разложить по полочкам ее поступки – единственное правильное решение. То, что оставалось за кадром, то, о чем еще никто не думал. Своеобразный ответ на комментарий Kaywinnit Lee. Не совсем сиквел, не совсем эпилог. И вовсе не слайд-стори.


- Ну вот зачем тебе это? Я правда не понимаю. Ты только лишний раз мучаешь себя.

Анджелина сидит, положив ногу на ногу, размешивает сахар в чашке фруктового чая. За окном зима, скоро наступит февраль. У Чарли внутри – пусто. Рядом с ним – пусто. В Румынии его не видели уже две недели.

- Не спрашивай. Просто помоги мне.
- Хорошо.

Она уходит тихо, плотно закрывая за собой дверь. Совсем не так, как Алисия. Без крика, шума, деревянных щепок, летящих от косяка. Необычно, и Чарли морщится, запивая кусок шоколадного торта терпким ромом. Наверное, ему пора вернуться из своего отпуска, а то совсем потеряет работу. Только вот дождется серебристой жидкости, обещанной Анджелиной. Он должен, иначе сломается.

Они расстались почти полгода назад. В тот вторник все было неправильным, и солнце розового цвета в летнем рассвете, и ее тело, всю ночь греющее его ладони. И то что было в тот вечер, в последний вечер, та магия и чувство вокруг них. Больше так не будет; драконолог морщится и читает бумаги о возможности перевода в Министерство магии. Вот только нужно ли? Быть ближе к ней, так странно, страшно. Он же видел ее на днях, случайно, когда завтракал в кафе Косого переулка. Еще более красивая, свежая, с этим, черт возьми, большим круглым животом. Это не новость, еще осенью Рон рассказывал о будущем пополнении Вудов. Вроде бы даже близнецы.
А ведь это могли бы быть его дети.

*

- Ты убиваешь меня каждым своим вздохом, вдохом, выдохом. Словом, движением, укусом, поцелуем; это как проклятие, Чарли, и я боюсь его, мне страшно за тебя, за себя, за нас. Я лучше уйду, затеряюсь, исчезну. Ты прости меня, прошу тебя каждый день об этом, каждый час перед тем, как уснуть. Я помню все, но мне так хочется забыть тебя. Я никогда ничего не хотела так сильно.

Алисии уже двадцать два, она крепко стоит на земле, держит одной рукой Оливера, второй – себя саму. У нее все отлично, семья, квартира в Лондоне, а скоро и дети. Разве что карьеры нет, но это когда-нибудь потом; у Элли появились щенки от лабрадора с соседней улицы, и надо бы их уже раздать в хорошие руки. Она сидит у стены перед узким стеклянным столом и чистит апельсин, облизывая кисло-горькие пальцы.

- Я дома, родная моя.

У Оливера всегда теплые нежные ладони, мягкие губы и волосы завиваются на концах. Он больше всего радуется тем двум, что внутри нее, да и ей самой – еще со школы. О Уизли Вуд вспоминает лишь рассматривая школьные колдографии, да и то – о Фреде и Джордже. Хотя о первом не принято говорить; его словно и не было никогда. Лишь имя иногда посреди ночи, а за ним сразу «Чарли», и Лив встает выпить воды, чтобы не слышать ее голоса. Это сложно, пожалуй, когда твоя жена не тебя полюбила первого.
Он догадывается уже давно, что не его она любит единственного.

- Быть может, оставим Годрика себе?

Она смотрит на него своими круглыми глазами, отправляя в рот дольку апельсина. Скажешь нет – разревется. Скажешь да – куда две собаки, когда скоро будут двое детей?

- Посмотрим, любимая. Посмотрим. Будешь чай?

Он уходит на кухню вслед за ее кивком, ставит чайник и высыпает заварку в две чашки. Будь он девчонкой, плакал бы наверное. Все слишком сложно, чтобы разобраться. Что у нее в голове – не понятно.

Еще Кэти эта, Кэти Белл, приходит к ним постоянно и щебечет о всяких пустяках. Оливеру невыносимо видеть ее, она какая-то навязчивая, ненастоящая. И улыбка Алисии фальшивая, руки на животе – пластиковые, а волосы длинные и светлые, до пояса. Она вплетает в них цветы, носит платья, струящиеся от груди, ходит босиком по квартире и постоянно жует апельсины. Рыжие, как ее наваждения.

И шепчет по ночам – Чарли, Чарли.

*

- Здесь все, что я смогла собрать. Я, Джордж, Ли, Кэти. Майлс Блетчли, он жил с ней по соседству. Маклаген еще, они встречались неделю или около того. И еще одна соседка, она сквиб, дружила с ее матерью и Лис с детства знала. Оливера я не стала беспокоить, уж прости. Сам разберешься.

Анджелина ставит флакон с воспоминаниями на стол между пустых бутылок и возвращается, обнимая его. Она слишком часто приходит сюда, пытается поддержать. Всего лишь брат мужа, на самом деле. Только жалко его. А Алисию она теперь ненавидит.

Молли до сих пор спрашивает о ней, сожалеет, что все так получилось. Еще бы, эту чертову маленькую принцессу хотели видеть все в семье Уизли. И все закрывали глаза на то, что у нее голова не на месте. И выписки о болезни из Мунго исчезали в огне в момент их прихода. Для чего только? Неужели так просто закрывать глаза на все неприятности, делать вид, что все отлично.

Чарли отодвигается от нее, взглядом просит уйти. Она уходит, зная, что придет завтра. Когда он уже разберется во всем, выпив еще много рома или чего-нибудь еще. Быть может, он будет не один, а опять с какой-нибудь шлюшкой из Лютного. Промыть бы мозги ему, не маленький мальчик уже все же.

Она закрывает за собой дверь и идет в Косой переулок, к Джорджу. Помогать с магазином, слушать рассказы Рона об их попытках совместной жизни с Грейнджер. Смеяться над проектами братьев, продавать товар и искать в посетителях знакомые лица. Только головой, мыслями, она все еще в той комнате, где Чарли пытается понять ее подругу.

- Все будет хорошо, верь в это,- шептала она полгода назад, когда он первый раз приехал сюда. Почему именно ей было до этого дело? Почему именно она не хочет закрывать глаза на лицемерие, на сумасшествие, на безумность всего произошедшего. Анджелина не фея, не ангел, не кто-то свыше. Но справедливость всегда была ее вторым именем, отрицать этого не смог бы никто.

- Ты подожди, все пройдет,- пела она, укачивая Чарли в своих руках. Невыносимо – единственное слово, приходящее на этот счет в ее голову.

- Только не сдавайся, оно того не стоит,- твердо советовала, наблюдая за очередной дозой алкоголя в его руках, на его губах, внутри него. Билеты на концерт сестричек, в театр, на выставки, крепкий кофе, конфеты, метла – только бы не сдавался. Джордж решил, что она завела любовника. А потом узнал правду и перестал ревновать, до сих пор чувствуя себя виноватым перед братом.

Билл приезжал вчера. Флер приезжала вчера. Гарри вел под руку Джинни на прошлой недели. Семья вокруг, все вместе – Чарли нет с ними. Чарли словно совсем теперь нет.
Нигде.

*

- Серая мышь Спиннет. Маленькая королева Спиннет. Актриса школьного театра. Девочка с последней парты. Никто. Пустое место. Это все ты, именно это. А не принцесса квиддича.

Майлс Блетчли стоит совсем близко; в коридоре темно и сложно разглядеть что либо. Алисия вжимается в стену, наверняка чувствуя лопатками холод шершавого камня, и сглатывает. Ей одиннадцать, правый носок поднят выше левого, а руки сложены на груди. Похоже, она ничуть не боится своего слизеринского однокурсника.

- Даже не думай, что тебя возьмут в сборную факультета. Глупая ты, такая же глупая, как в школе. Можешь не играть передо мной, Спиннет. Уж я то знаю, какая ты. Думаешь, исправила зрение, переоделась в что-то приличное, обзавелась друзьями и все, изменилась? Ты думаешь, ты крутая, раз водишься с Уизли? Ты все такая же мышь, как и раньше.

Лис облизывает губы, стеклянными глазами исследуя лицо мальчишки. Он же не расскажет никому, какой она была тогда, верно? Нет смысла, тогда нечем будет ее шантажировать. Тогда он потеряет контроль над ней и все закончится. А значит и бояться сейчас не стоит.

- Зато ты, я смотрю, остался все таким же не крутым, Майли.

Она усмехается и медленно уходит; Блетчли смотрит ей в спину пару секунд, ругается и бьет стену кулаком.

*

Она не встречает его ни на одной улице Лондона. Быть может, Кэти сказала не правду, и нет его в этом городе? Да нет, к чему ей. Значит просто не судьба, и это уже верно.
Так легче зато.

- Я боялась, что ты не придешь.

Она скованно целует его в обе щеки, и Джордж зажмуривается – больше всего ему хотелось остаться дома. У него много дел, и он точно не сможет ответить, почему он здесь. Просто – уже не ответ. Маленькая ложь, которой стало слишком много последние два года.

Она странная и сейчас не похожа на саму себя. На Полумну, пожалуй, с такими же спутанными светлыми волосами, круглыми глазами и странным цветочным пальто. Тронуть ее страшно, находиться рядом – страшно. Она как дементор, когда смотрит на тебя, будто вытягивает из тебя все силы. Может, так оно и есть?

- Что тебе нужно?

Алисия громко смеется; но так естественно, что он все же садится на диван и откидывается на спинку, хватая руками колени. Больше всего хочется убить ее, укусить и сломать. Вот только что-то не так в ней; она не такая, как раньше. Совсем другая.

- Я просто соскучилась. А ты так уверенно отклонял все мои просьбы о встречи, что пришлось придумать очень важное дело. Ну, не дуйся, Джи. Я не видела тебя больше года.

Он позволяет обнять себя, болтает с ней о чем-то почти час, а потом уходит. С надеждой, что больше никогда не увидит ее такой фальшивой и приторной. Словно играет какую-то роль.
Совсем как в школе.

*

- А ты не верил, что я попаду в команду.

Алисия смеется, потуже затягивая хвост на затылке. Майлс сердится; видеть ее вот такой, уверенной в себе и популярной, противно. Уже не заденешь, да и на каждую нападку тут же пять палочек тебе в лицо. Оно надо?

Но почему она тогда сейчас здесь, улыбается, накручивает кончик своего светлого хвоста на палец и часто моргает?

- Ты все равно остаешься мышью. Это просто твоя новая роль, маленькая врушка.

- А ты, наверное, хотел бы, чтобы я сыграла твою девушку, Майли?

Блетчли хмыкает и уходит, а Спиннет довольно потирает ладони. Мгновение, и на лице снова беззаботно-счастливое выражение. Он ведь прав, это действительно ее новая роль. Играть же так здорово, так весело. А главное, что никто не узнает, что она на самом деле невзрачная девчонка в очках. Плакса, никому не нужная серая мышь. Ботаничка.

Ну уж нет. Здесь она маленькая звездочка, у нее превосходно по трансфигурации, место охотника в сборной факультета, и выглядит она так же, как и все. А Майлс ничего никому не скажет.

Он же любит ее с первого класса.

*

Чарли не нравится то, что он видит, а потому омут памяти занимает свое место на подоконнике. Хочется есть, и он заказывает порцию пудинга в комнату, а через десять минут торопливо поедает его, занимаясь выписками из больницы. Гарри так любезно предоставил их, даже ничего не спросив, что драконолог ожидал увидеть там пометки о стрессе или депрессии.

Но уж точно не о расстройстве личности, наблюдаемом с раннего возраста.

Вот она правда, только к чему она? Неужели никто не знал? Не обращал внимания? Как можно не заметить то, что находится на поверхности?

Хотя он сам такой же. Тоже закрыл глаза, списал все на характер, паранойю, страх, боль. На все что угодно, кроме психологической проблемы, идущей с детства.

- Ну и как тебе правда?

Анджелина стоит в дверях, ее хочется встряхнуть и выгнать. Чарли откладывает тарелку и бумаги в сторону и смотрит строго.

- Ты знала?

- Конечно. Я, Блетчли, ее родители и Фред. Остальные даже не догадывались. Уж больно естественно все это протекало.

Уизли вздыхает и прячет лицо в ладонях. Это противно и грязно, а вместе с тем все вдруг становится понятным. И сложным одновременно.

- Ты не волнуйся. Сейчас с ней все в полном порядке. Я разговаривала с ее врачом. Знаешь, для таких, как она, нужна всего лишь сильная эмоциональная встряска. Чтобы вся эта игра вылетела напрочь. Если бы Фред не умер, если бы она не была с тобой – до сих пор притворялась бы. А сейчас все хорошо, Чарли. Забудь об этом. У нее муж и дети скоро появятся. Живи дальше. Все что ты мог, уже сделал.

*

На следующий день он уехал. Скоро февраль и все наконец на своем месте.

У Алисии два сына, похожих на нее, Оливер и Элли. У Чарли маленький лабрадор Годрик, подаренный Анджелиной, и драконы.

Все хорошо.