Заблудившаяся любовь
Название: Заблудившаяся любовь
Название оригинала: Misguided sympathy
Автор: Vashka
Переводчики: SadSun и merry_dancers
Гамма: Эсперанса
Рейтинг: PG-13
Пейринг: ДМ/ГГ, РУ/ПП и др.
Жанр: юмор/роман
Саммари: После серьезного разговора с Драко Малфоем Гермиона осознает ошибочность своих взглядов. Смогут ли слизеринцы и гриффиндорцы ужиться с изменившейся Гермионой? Или же Хогвартс охватит настоящий П.С.И.Х.оз?
Ссылка на оригинал: http://community.livejournal.com/dmhgficexchange/36769.html
Разрешение на перевод получено.
По ночам в коридорах Хогвартса стоит зловещая тишина. Иногда перешептываются портреты, но обычно после отбоя не слышно ни звука. Кроме случаев, когда дежурят вместе студенты Гриффиндора и Слизерина.
По какой-то непостижимой причине Дамблдор решил, что дорога к единству между факультетами вымощена страданиями гриффиндорцев и слизеринцев. Согласно этой новой политике, старосты двух факультетов теперь дежурили вместе. Всегда.
Мальчик-который-выжил все-таки убил Волдеморта в конце шестого курса, потом сжег его тело и наложил на пепел достаточно заклятий, чтобы Темный Лорд не смог в очередной раз восстать из мертвых.
И поскольку в Хогвартсе воцарились мир и спокойствие, можно было бы ожидать, что жесткая конкуренция между факультетами сойдет на нет и все будут жить долго и счастливо.
Как бы не так.
На удивление много слизеринцев пошли против родителей и сражались на светлой стороне. Те же, кто не собирался сложить голову в последней битве, соблюдали нейтралитет. Они учились вместе с Мальчиком-который-никак-не-помрет, и тот регулярно демонстрировал, на что он способен. У Волдеморта не было ни единого шанса. Поэтому, как и подобало истинным представителям их факультета, слизеринцы поставили на победителя (см. правило №7 Кодекса слизеринца).
Но это не значит, что они сделали это с охотой.
В отместку Поттеру, который толкнул их на такой шаг, слизеринцы решили, насколько возможно, отравить жизнь всем остальным студентам Хогвартса.
Меньшего от них никто и не ожидал. Как есть змееныши!
Неудивительно, что обязательное общение старост стало главной причиной скандалов. Принудительная любезность очень, очень быстро превратилась в фарс.
Споры между Старостой девочек Гермионой Грейнджер и Старостой седьмого курса Драко Малфоем проходили особенно ожесточенно. Пусть соревнования «кто кого переорет» между Рональдом Уизли и Панси Паркинсон вошли в историю, Драко и Гермиона возвели взаимные оскорбления в ранг изящного искусства. Их словесные дуэли считались чуть ли не обязательным предметом в расписании всех первокурсников — чтобы иметь ясное представление о том, как именно должны выглядеть межфакультетские отношения.
Наблюдать за двумя сообразительными и остроумными старостами было к тому же крайне занятно.
В эту ночь, вскоре после рождественских каникул, Гермиона и Драко в очередной раз дежурили вместе.
— …и что стало с твоими волосами, Малфой? Ты извел для придания им этого кошмарного цвета столько средств, что ими можно было бы отбелить и вычистить целое графство.
— Смотрите, кто тут заговорил о прическе! Сама, похоже, свое воронье гнездо со второго курса не расчесывала! А цвет моих волос, к твоему сведению, натуральный.
Драко Малфой и Гермиона Грейнджер шагали бок о бок по пустынному коридору мимо кабинета Чар. Вдвоем старосты представляли собой потрясающую картину, во всем гармонично дополняя друг друга. Оба далеко не писаные красавцы: черты лица Драко были слишком заостренными, а Гермионы — немного простоватыми, тем не менее вместе они представляли собой нечто большее, чем по отдельности.
Но будь проклят тот несчастный глупец, который осмелится сказать им об этом.
— …значит, если они не люди, то у них нет прав? Нет чувств? Ты — самый предвзятый, жалкий и ничтожный хорек, с которым я когда-либо имела несчастье встречаться. — После этого смелого заявления Гермиона развернулась, чтобы взглянуть вышеупомянутому жалкому хорьку в глаза, и приготовилась получить отпор.
Однако последовал на удивление спокойный ответ.
— Знаешь ли, ты сама очень предвзята и поверхностна в суждениях.
Ощетинившись, словно Косолапсус, которого погладили против шерсти, Гермиона сверкнула глазами.
— Вовсе нет! Я хочу равенства и справедливого обращения для всех людей и существ, чего не скажешь о тебе, Малфой! — Во время своей речи она буквально излучала горделивое достоинство, как маленькая взъерошенная королева.
Драко лениво прислонился к холодной каменной стене, невозмутимо смерил рассерженную Гермиону взглядом и заявил:
— Подумай вот о чем: как только студент попадает в Слизерин, то тут же становится изгоем. Его в открытую дискриминируют согласно вашим замечательным правилам, в вашей распрекрасной школе, под носом у вашего драгоценного Дамблдора. — Безразличие исчезло. На Драко было страшно смотреть. — Одиннадцатилетнего ребенка, который понятия не имеет, что происходит, боятся и ненавидят профессора и студенты других факультетов. Теперь скажи мне, Грейнджер, это справедливо?
Мгновение Малфой всматривался в ее огромные темные глаза, будто ища в них что-то, понятное только ему. Затем удовлетворенно кивнул и пошел обратно по коридору в сторону подземелий, оставив позади крайне сконфуженную Старосту девочек. Мантия эффектно развевалась за его спиной.
Ему удалось невозможное. Гермиона Грейнджер не знала, что ответить.
***
На следующий день за завтраком Гермиона была погружена в свои мысли. Казалось бы, ничего особенного, но обычно такое случалось ближе к концу семестра. Она не проглядывала расписание, не читала «Ежедневный Пророк» и, самое главное, — не обращала никакого внимания на своих друзей.
Понаблюдав за тем, как она вяло тыкает вилкой яичницу и уже в третий раз за пять минут промахивается, царапая тарелку, Гарри всерьез забеспокоился.
— Эй, Гермиона, с тобой все хорошо?
Молчание.
— Гермиона? Гермиона, ты слушаешь?
Когда в ответ послышалось что-то об эльфах и подлых гадах, Гарри решил на время оставить ее в покое.
***
Гермиона пребывала в глубокой задумчивости. Очень глубокой задумчивости. Такой, когда тебе нет дела до всяких мелочей жизни: например, приема пищи, сна, купания и прочей ерунды. Ее собранный логический ум редко зацикливался на чем-то до такой степени, что она забывала что-нибудь важное, и непонятно почему в этом всякий раз был замешан мерзкий хорек. (Помните ту пощечину? После нее Гермиона даже пропустила занятие по Чарам!)
На этот раз она «ушла в себя» уже не на полдня, а на целую неделю. Соседки по комнате и друзья были так добры, что не уставали напоминать ей о всякой чепухе вроде еды, сна и купания. Впрочем, они к этому уже привыкли. На уроках, в Большом зале, в библиотеке, на берегу озера она не переставая думала о разговоре с Драко.
Неужели она в самом деле предвзята?
Гермиона считала себя справедливой и непредубежденной по отношению ко всем людям, существам, разумным растениям и вообще всему живому.
Ужасно наивно с ее стороны.
Разве ей когда-нибудь приходило в голову, что со слизеринцами можно подружиться? Разве она думала о них хоть раз не как о скользких, злобных и трусливых типах?
Нет.
И ей стало стыдно.
Когда наступило время дежурства с тем самым человеком, который явился причиной ее революционного прозрения, Гермиона мало-помалу очнулась от своих глубоких мыслей.
Пока они шли по тускло освещенным коридорам, Гермиона вела себя необычно тихо, из-за чего Драко чувствовал себя не в своей тарелке. Он поиздевался над ее волосами, зубами, статусом всезнайки, но ничего не помогало.
Очень странно.
Дальше старосты шагали в натянутом молчании.
Когда они уже расходились, чтобы возвратиться в спальни, Гермиона неожиданно повернулась и схватила Драко за руку. От ее прикосновения по коже побежали мурашки, Драко вздрогнул и посмотрел в ее темные глаза. Завороженный необычно теплым взглядом, он чуть не пропустил мимо ушей тихие слова:
— Ты… на прошлой неделе ты правда сказал то, что думаешь?
Глядя в ее серьезное лицо, Драко решил, что Гермиона симпатичная, когда не сердится. Удивленный направлением своих мыслей, он с редким красноречием произнес:
— Э-э… да.
Гермиона задумчиво нахмурила тонкие брови и ушла, ничего не ответив. Но Драко послышалось, как она обронила:
— Я так и знала…
***
На следующее утро за завтраком Гермиона вернулась к нормальному состоянию. Но, поскольку ей было не свойственно бурно радоваться жизни, особенно, учитывая ее недавнее поведение, она тут же привлекла пристальное внимание друзей.
Развлекая компанию рассказом о том, как Крэбб на уроке поджег мантию Снейпа, Рон побагровел от смеха, остальные от него не отставали. Гарри опомнился первым и, наклонившись к Гермионе, сказал:
— Гермиона, мы рады, что ты снова с нами. О чем ты думала все это время? Строила планы по захвату мира?
Девушка улыбнулась шутке, глотнула чаю и бодро ответила:
— Сегодня у меня исключительно хорошее настроение. Как обычно, после ночи, проведенной с большой пользой.
— Авчмдело? — с набитым ртом поинтересовался Рон.
Укоризненно цокнув языком, но более никак не прокомментировав его отвратительное поведение за столом, Гермиона усмехнулась и пояснила:
— Я основала новое студенческое общество для развития сотрудничества между Слизерином и другими факультетами. Тщательно все обдумав, я поняла, что отношения между студентами можно улучшить. Слизерин — факультет-изгой, в этом и есть суть проблемы.
Рон поперхнулся, брызгая вокруг тыквенным соком. Невилл, к несчастью, сидевший напротив, стал возмущаться, но Рон лишь отмахнулся и выпалил:
— Ты рехнулась? — и, повернувшись к Гарри, добавил: — Она серьезно? Скажи, что это шутка.
— «П.С.И.Х.», а точнее, «Помощь, Сотрудничество и Инновации в Хогвартсе» — это не шутка, Рональд Уизли, — Гермиона воинственно скрестила руки на груди. — Сегодня первое собрание… вы придете?
Не услышав ее многообещающего приглашения, Рон уяснил только название и пропустил мимо ушей все остальное. Он обвел друзей взглядом и расхохотался.
— Псих? — давясь смехом и не слыша возражений Гермионы, что ее общество называется не «псих», а «П.С.И.Х.», Рон толкнул Гарри в бок: — Старик, ты понял?
У Гарри и Невилла оказалось больше такта. Они лишь медленно краснели, изо всех сил стараясь сдержать смех. Невилл, взявший себя в руки, повернулся к Гермионе, которая обиженно смотрела на Рона.
— Кхм, Гермиона… Ты собираешь единомышленников, так?
— Конечно.
Рон перебил Невилла на полуслове:
— Тогда почему ты выбрала такое идиот…
Джинни вовремя закрыла Рону рот рукой.
— Мой дорогой брат имел в виду, — пояснила Джинни, на всякий случай прижимая обе ладони к губам вырывающегося Рона, — что мы в очередной раз поражены тем, как ты подбираешь слова. Особенно аббревиатуры.
Гермиона слабо улыбнулась, но ее взгляд оставался суровым и решительным. Когда завтрак подошел к концу, она схватила стопку афишек и сказала друзьям, что собирается развесить их в гостиных. Никто не возражал.
Глупая идея все равно заглохнет. Взять хотя бы то же П.У.К.Н.И.
«Устал от межфакультетской вражды? Хочешь завести новых друзей? Приходи на собрание общества Помощи, Сотрудничества и Инноваций в Хогвартсе! Сегодня, в семь часов вечера, в Выручай-комнате — угощение гарантируется!»
***
Несколько недель для слизеринцев и гриффиндорцев прошли спокойно. Вражда все еще была ожесточенной, ненависть витала в воздухе, и все жили счастливо в своих обособленных мирках. На парочку ставших дружелюбнее друг к другу студентов Равенкло и Хаффлпаффа никто не обращал внимания. Это их проблемы.
А если и появились ученики с разноцветными значками, гласившими «Поддержи П.С.И.Х. и поддержи будущее!» или «Покончи с П.С.И.Х.озом в Хогвартсе!», то ведь большинство из них были младшекурсниками. По крайней мере, все пытались себя в этом убедить.
Но на собрания стало приходить все больше и больше народу — и не только тупые хаффлпаффцы или справедливые равенкловцы. И всё чаще и чаще старшекурсники Слизерина и Гриффиндора с тревогой замечали, что в границы их привычной ненависти вторгается Слащавое Единство.
Единство.
С ними.
Бе-е-е.
Когда Панси Паркинсон и Рон Уизли после отбоя застукали в подземельях целующуюся парочку — пятикурсника из Слизерина и гриффиндорку, стало ясно, что все зашло слишком далеко. Уж эти ребята должны понимать, что делают.
Стало ясно, что пора ставить точку.
И тогда был основан Комитет Порочных Злодеев.
***
Первое собрание Комитета Порочных Злодеев
Если бы в конце прошлого семестра вы сказали кому-нибудь из пестрой компании слизеринцев и гриффиндорцев, что они создадут суперсекретную организацию по уничтожению совсем-не-секретного общества Гермионы Грейнджер, то получили бы по физиономии.
Но все же сейчас, втиснувшись в эту сырую комнатушку в подземельях, они настороженно поглядывали друг на друга, ожидая, пока кто-нибудь заговорит.
Гарри Поттер, Невилл Лонгботтом, Рональд и Джинни Уизли сидели на стульях напротив Драко Малфоя, Винсента Крэбба, Грегори Гойла, Панси Паркинсон и Миллисент Булстроуд.
Тишина.
— Р-разобьем лед?
Девять острых взглядов (точнее, семь острых взглядов и два… два довольно ленивых) впились в Невилла.
Слегка вспотев, тот выпалил:
— Я… я слышал, чтобы снять напряжение в малознакомой компании, надо разбить лед. Я прочитал в «Придире». Это маггловский способ, — Невилл слабо улыбнулся. — Кто-нибудь… знает, где можно разбить лед? На улице свежего льда сейчас не найдешь.
Тишина.
Удивительно, но первой ответила Миллисент Булстроуд:
— Я знаю хорошее замораживающее заклинание. И могу делать ледяные скульптуры.
Потом гриффиндорцы впервые за семь лет услышали связную речь Грегори Гойла.
— А я знаю один чулан с инструментами, где есть большая кувалда. Ей можно разбивать лед.
Тут заговорил Гарри, стараясь не смеяться над тем, как буквально было понято выражение:
— Ну, на самом деле магглы…
Его быстро перебил Драко Малфой:
— Заткнись, Поттер. Нам совершенно ни к чему знать твое мнение. Давайте выйдем на улицу — это лучше, чем сидеть здесь и смотреть на твою мерзкую рожу.
Итак, члены К.П.З. (предложенная Драко аббревиатура, услышав которую, Джинни поинтересовалась: «И чем же это лучше П.С.И.Х.?», на что Драко ответил: «Отвали, Уизля») собрали вещи и потопали к берегу озера.
Миллисент с ухмылкой сотворила неплохую скульптуру бывшего министра магии Фаджа и протянула Драко кувалду. Тот с грохотом обрушил ее на «череп» министра. Каждый по очереди брал инструмент, и вскоре, после тяжелого удара Панси, Фаджу пришел конец. «Вот это сила…» — прокомментировал Рон. Гарри странно посмотрел на него, и Рон промямлил что-то о квиддиче, отбивалах и женщинах. Потом Миллисента создала ледяную фигуру профессора Снейпа. Невилл робко вышел вперед и улыбнулся:
— Всегда мечтал врезать этому засаленному уроду.
— Я тебя понимаю, — Миллисент добродушно рассмеялась, отчего у нее на щеках появились ямочки.
Лед действительно треснул.
Пока все наблюдали за тем, как Крэбб и Гойл по очереди разносят к чертям ледяную Макгонагалл, завязалась беседа.
— Вы лучше всех знаете Грейнджер. Вы можете заставить ее… забыть этот бред? — серьезно обратилась к гриффиндорцам Панси Паркинсон.
Последние отреагировали на вопрос по-разному. Гарри и Рон расхохотались, Невилл побледнел, Джинни же задумалась и ответила:
— Это вряд ли. Она очень упряма и храбро переносит испытания, а когда ей кажется, что в мире что-то надо исправить, то становится еще настырней. И, что хуже всего, она не боится делать все в одиночку.
Гарри и Рон, отдышавшись после приступа веселья, снова захохотали.
— Домашние… эльфы… вязаные… шапочки! — прохрипел Гарри, а Рон заржал еще громче.
Все смотрели на них как на умалишенных.
— Сегодня мы многого достигли. До четверга? — сухо подытожил Драко.
***
Второе собрание Комитета Порочных Злодеев
— Приступим к делу. К делу!
Второе собрание К.П.З. опять проходило в неудобной комнате в подземельях, но это мелочи — обстановка была еще хуже. Джинни готовилась к какой-то контрольной. Гарри, Рон и Невилл до хрипоты спорили о вчерашнем матче по квиддичу среди профессионалов. Крэбб поразил гриффиндорцев, поддержав разговор, и окончательно поверг их в шок, оказавшись ярым фанатом «Пушек Педдл». Миллисент и Панси что-то тихо обсуждали, а Драко со скучающим видом прислонился к стенке и только что не зевал.
— Эй! Ау-у! Вы хотите торчать здесь вечно? — неожиданно повисла тишина. Драко довольно улыбнулся и уверенно продолжил: — Я призываю второе собрание К.П.З. к порядку. Поднимитесь и поприветствуйте вашего лорда и господина, достопочтенного Др…
Все как по команде запустили в Драко первым, что попалось под руку.
Получив книгами, перьями и не только по всем возможным местам, — Панси Паркинсон достала из кармана мантии снитч и попала им точно в нос Драко, поразив присутствующих мальчиков, — Малфой осел на стул и протянул:
— Вы ведете себя, как сборище дураков. А нам надо обсудить, как остановить Грейнджер. Кстати, мне чертовски больно.
Обычно веселая Джинни выглядела серьезной и мрачной. В руках она держала небольшую листовку.
— Видели? Я нашла такую в гриффиндорской гостиной, над этим хихикали третьекурсницы.
— Что-то новенькое? Я не в курсе, — покачала головой Панси.
Джинни выдержала драматическую паузу — глаза блестели, губы сжались в ниточку — а затем развернула листовку так, чтобы все увидели текст, напечатанный жирным шрифтом.
«Проведи день Слизерина! В эти выходные подружись со слизеринцем и возьми его/ее в Хогсмид! В «Зонко», «Трех метлах» и других местах без змеиного друга уже не так весело!»
Джинни истерично засмеялась. После секундного замешательства захохотали и другие гриффиндорцы. Рон, задыхаясь от смеха, выговорил, обращаясь к Гарри:
— Она же это не серьезно? Это, наверное, шутка!
— Я… я не знаю, дружище. Это уже слишком, даже для Гермионы, — от смеха у Гарри потекли слезы.
Слизеринцы угрожающе помалкивали. Драко Малфой смотрел на листовку с таким видом, будто его сейчас хватит удар.
— Лохматая соплячка! Как она посмела оскорбить меня? Осквернить благородное имя факультета Слизерин? Я буду не я, если не оторву ей башку!
Джинни неодобрительно покосилась на него:
— Знаешь, Малфой… Не принимай все близко к сердцу. Вряд ли это направлено против тебя лично.
Драко проигнорировал ее и буркнул под нос что-то о лохматых зубрилах.
Панси Паркинсон побледнела.
— По-моему, я слышала, как это обсуждали младшие курсы. И они действительно радовались, что пойдут в Хогсмид с новыми друзьями. Какая гадость!
Невилл, который справился с приступом смеха раньше Гарри и Рона, предложил:
— А давайте напомним Гермионе о ее расписании по подготовке к Т.Р.И.Т.О.Н.ам. П.С.И.Х. занимает уйму времени. Может, она бросит это занятие, и все забудется.
Все оживились.
Так родился план А.
***
Третье собрание Комитета Порочных Злодеев
— Первокурсник из Хаффлпаффа спросил меня, как пройти к Астрономической башне. Меня! Короля Слизерина, грозу всего Хогвартса, злого демона подземелий, ядовитую змею…
— Да, Малфой, мы поняли.
— Ну и что ты сделал?
— Направил его в больничное крыло, конечно же. Он застал меня врасплох. Очень сложно быстро придумать что-нибудь по-настоящему коварное.
— Хорошо. Напомни мне записать, что злу тяжело импровизировать.
— Заткнись, Уизли.
— План А не сработал. Она готовится к Т.Р.И.Т.О.Н.ам, не паникует и, к сожалению, не отказывается от П.С.И.Х.
— Черт. Я был уверен, что план сработает.
— Что еще волнует эту пай-девочку?
— Помимо школы? Спасение Гарри от Волдеморта. Извините, но этим мы ее отвлекать не будем.
— Еще… Домовые эльфы?
— Точно! Нам просто нужно напомнить ей, что нельзя так небрежно относиться к П.У.К.Н.И., и все будет в ажуре!
— Я могу надеяться, что этот план лучше прошлой авантюры? Та тоже та-ак хорошо сработала…
— Малфой, будь добр, заткнись.
— Я с-согласен с Малфоем.
— Невилл, ты предатель!
— Ну и что!
— Ребята! Они правы, Уизлик. Нам нужно что-то более действенное, чем простые слова. Кто из вас может поиздеваться над домовиками?
— Я могу поиздеваться над домовиками!
— И я!
— Рад слышать, пацаны. Очень рад.
***
Пятое собрание Комитета Порочных Злодеев
— План Б провалился, — вздохнул Драко Малфой.
— Я по-прежнему думаю, — подала голос Панси, — что если мы приложим усилия, Грейнджер будет усердно ПУКать и окончательно ПСИХанет. Погодите. Такое выдает Гойл, когда налопается пирожков с тыквой.
— Она по-прежнему занимается П.У.К.Н.И. Я записал ее слова: «Я не оставлю П.У.К.Н.И. до тех пор, пока в моем теле теплится жизнь». Гермиона сказала это, после того как отлупила Гойла за плохое обращение с домовиками, — Малфой покрутил головой и сказал почти с восхищением: — Как только у нее времени на все хватает!
Гарри застонал:
— Кто знает? Это одна из тайн мироздания. Нам все еще нужен план В.
Неожиданно в крошечную комнатку вломилась запыхавшаяся Миллисент.
— Извините за опоздание. Простите. Я шла на собрание, когда увидела… это.
«Это» оказалось брошюркой с цветными иллюстрациями.
«Как подружиться с Крэббом и Гойлом. (А Малфой просто ноль без палочки!)
Шаг первый: покормите их.
Шаг второй: повторяйте шаг первый, пока они не станут ассоциировать ваше лицо с едой (см. для справки «собаки Павлова»).
Любимая еда: конфеты, пирожные, печенье, пироги, торты и т. д. (все что угодно с сахаром)»
Малфой был изображен довольно обидно — маленький, худой, с копной светлых волос и заостренными носом и подбородком. На нем была широкая мантия в складках, которая нелепо смотрелась на тощей фигурке. Крошечного слизеринца практически заслоняли большие и круглые Крэбб и Гойл.
Драко побагровел от гнева, что ужасно смотрелось с его волосами, и заявил:
— Я не такого маленького роста!
***
Семнадцатое собрание Комитета Порочных Злодеев
Все очень устали. Миллисент со вздохом потерла переносицу:
— Она машина или человек?
Невилл поднял глаза и криво улыбнулся:
— Нет, она всего лишь Гермиона.
— Я устаю, уже наблюдая за ней, — вклинилась в разговор Панси.
— Да, она потрясающе вынослива, — Драко с мечтательной улыбкой откинулся на спинку стула.
Все удивленно уставились на него.
— Что?
***
Двадцать седьмое собрание Комитета Порочных Злодеев
План Х провалился. У Комитета Порочных Злодеев иссякли идеи.
Панси жалобно посмотрела на Рона.
— Нам нужно отвлекающее средство. Это уже ни в какие ворота не лезет. Возможно, нам не удастся исправить положение в ближайшее время, но, черт подери, мы должны восстановить Межфакультетскую Ненависть ради потомков!
Рон лишь вяло улыбнулся:
— Мы уже пробовали отвлекающие средства. Перекрасили Косолапсуса в малиновый цвет, но Гермиона отвлеклась только на пару часов, а не на неделю, как планировалось.
— Я понятия не имела, что она знает одно маленькое малоизвестное контрзаклинание на одно маленькое малоизвестное заклятье по перемене цвета! — злобно огрызнулась Панси.
— Она все знает, — пожал плечами Рон.
Рон и Панси встретились глазами и принялись играть в ожесточенные «гляделки». Напряжение нарастало, взгляды яростно скрестились, но отважных бойцов прервал невыносимый кое для кого Мальчик-который-выжил-потом-чуть-не-помер-а-потом-опять-выжил.
Гарри махнул рукой между спорщиками, привлекая их внимание.
— Нам нужно что-то настолько захватывающее, настолько всепоглощающее, чтобы Гермиона не могла думать ни о чем другом.
Джинни резко вскинула голову:
— Любовь.
— Повтори? — моргнула Миллисент.
— Любовь, — с усмешкой пояснила Джинни. — Она отнимает все время, тревожит, волнует…
Миллисент понимающе кивнула, а Гарри немного растерялся.
— Хорошо. Но кто? И, главное, КАК?
Панси окинула его оценивающим взглядом и, к ужасу Гарри и Рона, хищно облизнулась:
— Ну, например, ты, Гарри…
Джинни покосилась на Рона, потом на Панси и едва заметно ухмыльнулась.
— Нет, Гермиона относится к нему как к брату, — она весело подмигнула Панси. Та слегка удивилась, но решила не обращать внимания.
— Черт. А как насчет Невилла?
— Нет, мне кажется, он ей не нравится.
— Эй! — в один голос выкрикнули Миллисент и Невилл. Они уставились друг на друга, вытаращив глаза, покраснели и поспешно отвели взгляд, притворившись, что заинтересовались чем-то в комнате.
Джинни насмешливо наблюдала за происходящим.
— Прости, Невилл.
— Ничего.
— А если Рон? — Джинни, хитро прищурившись, кивнула на брата, который внимательно изучал квиддичный журнал.
Панси забеспокоилась.
— Нет! — выкрикнула она и густо покраснела. — Гм, нет, не выйдет. Он слишком некрасивый. Эти рыжие волосы и его… его большой рост. Да. Слишком высокий. Большие ноги, большие руки, большой… вот, — Панси неожиданно закашлялась, будто поперхнувшись. — Он для Грейнджер слишком большой.
Рон странно посмотрел на нее. Гарри, почувствовав, как в комнате повисло напряжение, переменил тему.
— Та-ак, ну ладно, кто остался? Симус и Дин уже заняты, младшекурсник или кто-то не из Хогвартса не сможет сильно ее увлечь… — Гарри помедлил и добавил: — А, может, кто-нибудь с другого факультета?
Миллисент уже повернулась к Драко.
— Как насчет Малфоя?
Драко, до этого пялившийся в пространство, чуть не упал со стула.
— Что? Мне встречаться с Грейнджер? Совсем рехнулись?
Однако, к его ужасу, остальным идея понравилась.
Гойл задумчиво оглядел его.
— Знаете, Малфой — довольно сложная личность, и, чтобы разобраться в нем, ей потребуется много времени.
Даже обычно молчаливый Крэбб высказал свое мнение:
— Может, у Грейнджер получится его разгадать? Я это бросил после первого курса.
Панси закивала с умным видом:
— Его сложно понять.
— Это точно.
— Эй! Я все еще здесь!
— А он достаточно красив?
— Что-то есть в этих заостренных чертах…
— Но Гермиона его ненавидит!
— Он сражался на вашей стороне. Он уже давно не произносил слово на букву «г», а с новым «П.С.И.Х.озным» мироощущением Грейнджер будет более чем терпимо относиться к его заскокам. Их пламенной страсти хватит, чтобы поджечь целый лес.
— Ты тоже это заметила?
— Надо быть слепым, чтобы не заметить.
— Значит, Гермиона просто затрахает Драко до смерти, когда он наконец признается в своей вечной любви?
— Или даст ему пощечину.
— Или так.
К этому времени Драко уже стоял на ногах, пылая праведным гневом.
— Эй! Знаете, я все еще тут! И вам придется отказаться от дурацких планов по сводничеству. Вопрос закрыт. — Довольный собой, Драко вновь устроился на стуле и принялся изучать последнюю брошюрку Гермионы «Твой внутренний слизеринец (они не сильно отличаются от нас)».
Он не заметил, как переглянулись Панси и Джинни.
***
Операция «Свести Малфоя и Грейнджер»
Следующая неделя стала для Драко Малфоя неудачной.
По какой-то причине он все время натыкался на Грейнджер. В прямом смысле. Он до этого за всю свою жизнь столько раз не касался девушки, в чем, конечно, никогда бы никому не признался. Плюсы таких «инцидентов» заключались в том, что у него появилось больше возможностей поиздеваться над ней. А минусы… Ну, минусы — это ее запах (жасмин), прикосновение к коже (словно влажный шелк), ее волосы (удивительно мягкие), сердитое пламя в глазах и… ну, и все остальное, что запечатлелось в памяти Драко.
Он был уверен, что действует на Гермиону так же.
Надеялся.
Хотя… кто ее знает.
Драко почти не сомневался, что чуть ранее возле озера Гермиона тоже ощутила странную нехватку воздуха. Он сидел на солнышке и читал «Продвинутую Арифмантику для настоящих умников», когда услышал тихий вскрик и какое-то миниатюрное существо женского пола плюхнулось прямо на него. Больно.
Отдышавшись, Драко отметил, что девушка отлично сложена и к тому же весьма пикантно ерзает на нем. Если она продолжит в том же духе, то получит больше, чем рассчитывала.
Но, рассмотрев лицо кудрявой девицы, он понял, что это вовсе не девица, а самая большая надоеда на свете. Однако, к сожалению, довольно симпатичная.
Грейнджер вдруг перестала вертеться и посмотрела ему в глаза. Лицо обрамляли слегка вьющиеся прядки, и Драко показалось, что ее голову окружает каштановый ореол.
Взгляд ее темных глаз потеплел, и Гермиона прошептала:
— Малфой…
Дыхание участилось, Драко невольно посмотрел на ее губы, находившиеся совсем рядом с его губами.
— Ты не поможешь мне подняться?
Выбросив из головы идиотские мысли, Драко быстро поставил Гермиону на ноги, подавив всякие чувства к глупой маленькой зубрилке. Все равно ничего не выйдет, и уж тем более не стоит доставлять удовольствие К.П.З.
Ни Драко, ни Гермиона не заметили мелькнувшую за деревьями мантию.
***
Очередной инцидент произошел на Древних Рунах. Если бы не уверенность в том, что ему суждено прожить долгую жизнь волшебника, Драко решил бы, что против него плетет интриги некое божество. Или К.П.З.
Хм… Нет. Они бы на такое не пошли. Они его слишком боятся.
Руны уровня Т.Р.И.Т.О.Н. посещали всего пять студентов, и профессор никогда не задерживалась в классе после урока. В тот день Драко засиделся, чтобы еще раз просмотреть домашнее задание и убедиться, что правильно понял все вопросы. Быстро собрав вещи, он направился к выходу вслед за Грейнджер. Черт, она на самом деле невысокая. Даже по сравнению со мной.
Драко брел, погруженный в свои мысли, и вдруг кто-то сильно дернул его за правую ногу. Выронив сумку и молотя руками по воздуху в унизительной попытке сохранить равновесие, он почти выпрямился, но тут кто-то рванул его за левую лодыжку.
Все, мне хана.
Драко свалился — изящно, Малфои все делают изящно — точно на Гермиону.
Рукой он каким-то образом запутался в ремне ее сумки, а когда попытался подняться и высвободить руку, неожиданно понял, что касается ладонью весьма чувствительных частей девичьего тела. Пунцово покраснев (будь проклята его бледная кожа!), он ошарашенно взглянул на Гермиону. Ее щеки порозовели, а глаза опасно поблескивали.
— Ты что это делаешь?
Стараясь спрятать руки и с честью выйти из ситуации, Драко огрызнулся:
— А на что это похоже, Грейнджер? — и с усмешкой добавил: — Просто отплачиваю услугой за услугу. Тебе же нравится.
Драко не знал, какая муха его укусила, но реакция Гермионы его позабавила. Девушка открыла рот, вытаращила глаза и завопила:
— Что? Ты думаешь, что я… ты… я… это… Тьфу!
Раздраженно фыркнув, она взбрыкнула бедрами, ловко перевернула Драко на спину и уселась на него верхом. Затем уперлась ладонями ему в грудь, поднялась и, подхватив сумку, метнулась к двери. Ошеломленный Драко остался лежать на полу.
Гермиона яростно отбросила волосы за спину и дернула ручку. Дверь не поддалась. Нахмурившись, Гермиона повторила попытку с тем же результатом. Бросив сумку на пол, она выхватила палочку.
— Алохомора!
Ничего не произошло. Сдув упавшие на глаза волосы, Гермиона страдальчески поморщилась.
— И почему меня это нисколько не удивляет?
Выпустив по двери прицельную очередь сложных отпирающих заклинаний, обессилевшая Гермиона, тяжело дыша, пробормотала:
— Я так и знала, что надо тщательней изучить Продвинутые Замочные Чары. А я их только пролистала — и вот результат! — она обернулась через плечо. — Малфой! Эй! Малфой! Что ты до сих пор делаешь на полу?
Драко лежал на спине в той же позе, в какой его бросила Гермиона.
Она сидела на мне сверху… там… бедра соприкасались… там…
Замечтавшись, Драко не заметил книгу, летящую точно ему в голову.
— Мерлин, Грейнджер, больно же!
— Ну и хорошо. Теперь поднимай свою задницу и помоги мне с дверью.
Пятнадцать минут спустя, испробовав сотню бесполезных заклинаний, они все равно оставались взаперти.
Зарычав от бессилия, Гермиона пнула дверь ногой.
— Полегчало? — усмехнулся Драко.
— Очень, — сухо ответила Гермиона. Подобрав с пола сумку, она подошла к одной из пустых парт. — Я пока займусь делами. Это был последний урок, после него я обычно иду в библиотеку, поэтому вряд ли кто-то будет меня искать. А ты?
Драко прислонился к двери и устало провел рукой по волосам.
— Аналогично. Из-за моего распорядка дня никто меня не хватится до обеда.
Вздохнув, Гермиона достала учебники.
— Этого я и боялась.
Драко пожал плечами и разложил конспекты на столе в другом конце кабинета. Все равно кроме уроков заняться нечем.
Проведя полчаса за чтением, он почувствовал странное покалывание в затылке. Кто-то на меня смотрит.
Выждав несколько минут, Драко резко поднял голову и встретил пристальный взгляд Гермионы, которая вспыхнула и опустила глаза в тетрадь.
— Чего тебе? — раздраженно рявкнул он.
Гермиона, все еще пунцовая от смущения, смело посмотрела ему в лицо.
— У меня нет книги по Зельям. А чтобы написать приличное сочинение к следующей неделе, надо начать сегодня… Но мы здесь застряли, — она слабо улыбнулась. — Я заметила, что ты учишь Зелья, и подумала, может, мы почитаем вместе?
— Не знаю, а что ты мне за это дашь? — ухмыльнулся Драко.
Легкая сконфуженность Гермионы моментально превратилась в нечто более привычное. Гнев.
— Отлично! Мне совсем не нужна твоя… гнусный, подлый…
Неожиданно она замолчала, гнев ее куда-то пропал, и Гермиона вернулась к учебникам, пробормотав извинения так тихо, что Драко едва ее услышал.
— Прости, Малфой.
Раздражение испарилось. Драко тяжело вздохнул и закатил глаза — он окончательно свихнулся, если собирается предложить надоедливой дурехе присоединиться.
— Можешь заниматься здесь.
— Что, прости?
— Ты не только тупая, но и глухая? Второй раз предлагать не буду!
Пораженная Гермиона быстро собрала вещи и поспешила к его столу. Разложив тетрадки, она тут же застрочила что-то на большом листе пергамента.
Наклоняясь, чтобы прочитать очередной абзац, Гермиона старалась случайно не задеть Драко. Но сегодня ее непослушные волосы были распущены, и всякий раз, когда девушка склонялась над учебником, они нежно касались щеки и шеи слизеринца, ужасно отвлекая. На таком близком расстоянии запах ее кожи одурманивал, принося умиротворение и в то же время возбуждая.
Драко очень надеялся, что скоро их обнаружат.
***
— Они делают уроки!
Панси повернулась к сообщникам — Рону, Джинни и Гарри — с досадой всплеснула руками и вновь заглянула в окно.
Джинни посмотрела на уютно устроившуюся парочку и лукаво усмехнулась:
— Кто знает, что для этих фанатиков учебы значит любовная игра? Может, они прямо сейчас занимаются ментальным сексом.
Рон залился румянцем и проворчал что-то о развратных мыслях младших сестер, а Гарри и Панси помирали со смеху, представляя себе, как Драко читает учебник по Зельям впадающей в экстаз Гермионе.
Все продолжали веселиться, когда Рон, наконец отсмеявшись, перевел разговор на другую тему.
— Зато идея со спотыкающимся заклятьем отличная.
— И не говори.
— Может, обстановка не та? — задумчиво предположил Гарри. — Девчонкам ведь нравится всякая романтическая белиберда.
Джинни возвела глаза к небу и кисло отозвалась:
— Да, Гарри, девушки любят всякую, как ты любезно выразился, «романтическую белиберду».
Не дождавшись развития событий в кабинете, Панси присоединилась к беседе:
— Знаете, мне кажется, Драко что-то подозревает. И есть только один человек, который может нам помочь…
***
— …подумать только, Снейп назначил мне отработку. Мне! Да еще и с тобой! Наверняка решил поиздеваться.
— Я тоже не в восторге от твоего общества, Малфой.
Драко, будто не слыша, продолжил свою тираду:
— Я не делал ничего плохого! Панси доставала тебя, как обычно, я смеялся — тоже, как обычно. И Снейп назначил мне отработку! Мне!
Покосившись на него краем глаза, Гермиона усмехнулась:
— По-моему, у тебя от учебы мозги расплавились, твердишь одно и то же. Ты способен на большее, я знаю.
— Грейнджер, отвали.
— О, как остроумно.
Драко ничего не ответил и зашагал дальше. Снейп отправил их собирать лунные цветы, которые распускаются только теплыми весенними ночами. Единственная поляна с лунными цветами находилась в чаще Запретного леса, и невезучим студентам часто выпадало удовольствие прогуляться туда по приказу злобного профессора.
Ночь была чарующе прекрасна. Не слишком холодная — дул лишь легкий ветерок, а в чистом небе висела полная луна.
Происходящее казалось Драко подозрительным. Такое впечатление, что Снейп устроил им свидание.
В голове роились беспокойные мысли о К.П.З. и коварных планах, но Драко отбросил их, решив обдумать все позже. Намного позже.
Сейчас нужно сосредоточиться на том, какая Грейнджер жуткая зануда, а не смотреть, как играют на ее коже отблески лунного света.
Гиблое дело.
Вскоре они нашли поляну с лунными цветами, и все стало напоминать сцену соблазнения Невинной Девицы Лихим Героем из дешевого бульварного романа. Разумеется, Драко прочитал парочку вовсе не ради удовольствия, а лишь для того, чтобы понять непостижимую женскую душу.
Стараясь думать о чем угодно, только не о том, как волшебно смотрится Грейнджер, собирая цветы, Драко не сразу обратил внимание на ее слова.
— …ты не такой уж плохой, Малфой. Мне очень жаль, что я высмеивала тебя все эти годы. Может быть, я помогу другим увидеть, какой ты на самом деле? Точно! Я создам общество, похожее на П.С.И.Х, но, возможно, не такое официальное. — Мысли Гермионы завертелись, и, увлекшись захватывающими идеями, она перестала замечать стоящего рядом Драко. Может, написать еще одну брошюрку? «Малфой — ранимый в душе» — прекрасное название!
Драко без видимой причины разозлился. Он резко остановился, развернулся и схватил Гермиону за плечи. Заглянув ей в глаза, он тихо произнес:
— Из меня очередного проекта не выйдет, слышишь? Я Драко Малфой! — С каждым словом он наклонялся все ближе и ближе к ошеломленной Гермионе, едва не соприкоснувшись с ней носами. — Мне плевать, что обо мне думают эти тупицы в школе. Я слизеринец! Я преодолею трудности и стану сильнее. Мне не нужна твоя помощь.
Взгляд Гермионы, открытый и ищущий, потеплел, и она потянулась к Драко, прошептав:
— Никто не должен быть один. Даже ты. Особенно ты.
Драко прикрыл глаза и застонал, тронутый прозвучавшей в ее словах искренностью, от которой что-то сдавило в груди. Он скользнул руками по плечам Гермионы, погладил шею и запустил пальцы в густые волосы. Чуть подавшись вперед, он ощутил на губах ее дыхание.
— Ты сведешь меня в могилу, женщина.
Стук сердца отдавался в ушах, ноздри заполнил аромат лунных цветов, отчего Драко почувствовал легкое головокружение и совершил невероятный поступок.
Он поцеловал Гермиону Грейнджер.
Девушка застыла от удивления. Драко коснулся ее теплых губ, неторопливо и осторожно поцеловал. Гермиона не ответила. Отчаявшись, Драко провел кончиком языка по ее плотно сжатым губам. Судорожно вздохнув, Гермиона обхватила слизеринца за шею и крепко прижалась к нему, отдавшись прикосновению.
С торжествующим стоном Драко приоткрыл ее губы и жадно проник языком в жаркий, манящий рот. Беспечный и расчетливый, властный и покорный… О таком поцелуе он всегда мечтал, но хотел большего, намного большего.
Гермиона неожиданно вырвалась из его объятий и прижала ладонь ко рту — ее темные глаза лихорадочно блестели. Поспешно подхватив корзину с цветами, она пробормотала что-то о Снейпе и сочинении по Зельям и побежала прочь.
Сверху доносился шепот листьев, а Драко стоял среди моря лунных цветов и смотрел ей вслед.
***
Назавтра, вечером, Драко нашел Гермиону на берегу озера. Она сидела, уткнувшись подбородком в колени — такая маленькая, такая… хрупкая. Сильная, непреклонная Гермиона Грейнджер в минуту сомнений. Наверное, она все-таки обычная девушка, со своими слабостями.
Драко сел рядом, исподволь наблюдая за ней. Кажется, Гермиона покраснела, но в сумерках нельзя было разглядеть наверняка.
Они сидели в уютной тишине, наблюдая, как гигантский кальмар потягивает щупальца в лучах заходящего солнца.
— Ты все еще думаешь, что я предвзята? — неожиданно спросила Гермиона.
Драко с подозрением покосился на нее и вздохнул:
— Нет. И, наверное, я никогда так не считал. Может, ты в чем-то заблуждаешься, но ты не предвзята.
— Я думала…
— Плевать, что ты думала! — Поймав ее изумленный взгляд, Драко провел рукой по волосам. — Я видел настоящую предвзятость. Настоящую ненависть. Вряд ли ты кого-то ненавидела по-настоящему. Я просто хотел, чтобы ты задумалась… и увидела невероятную лживость вашей распрекрасной гриффиндорской морали.
— Ты… ты ненавидишь меня?
— Не думаю, что я тебя когда-либо ненавидел. Обижал — да, но не ненавидел. Я все время пытался, но так и не смог.
Гермиона едва заметно кивнула, не сводя глаз со своих туфель.
— А почему ты обращался со мной как с пустым местом даже после... после войны?
Драко пожал плечами и хмыкнул:
— А ты почему? Ради спокойствия, однообразия. Так было нужно.
Гермиона помолчала, обдумывая его слова. Дул ветерок, шелестя свежей блестящей зеленью деревьев. Неожиданно все стало очевидным, будто где-то в голове сложился паззл, и девушка впервые за весь разговор посмотрела Драко в лицо.
— Наверное, мне это тоже было необходимо.
— И что, до сих пор необходимо?
Гермиона удивленно распахнула глаза и вдруг улыбнулась — искренне, по-настоящему.
— Наверное… нет. Может быть, поэтому я и придумала П.С.И.Х. — хотела доказать, что мне больше не нужна ненависть. Не знаю.
— Тебе и не надо знать. И мне не надо. Думаю… нам нужно хоть раз попробовать сделать что-то для себя. Просто жить. К черту судьбу, к черту будущее, — Драко провел ладонью по щеке Гермионы, пропустил сквозь пальцы ее густые волосы и тоже улыбнулся.
***
За деревьями, в небольшом овражке, сидели двое людей и наблюдали за «тошнотворными, слюнявыми поцелуями». Не в силах более выносить это зрелище, поскольку Драко и Гермиона не собирались прекращать свое занятие, Рон и Панси отвернулись от омерзительно счастливой парочки и взглянули друг на друга.
— Миссия К.П.З. завершена. Все так мило, что аж тошно. Не думала, что Драко такой, — многозначительно улыбнулась Панси.
— Делов-то оказалось на кнат, — усмехнулся Рон.
— Сам знаешь, они столько лет ходили вокруг да около. У них будут красивые детки. И делать их им будет очень весело…
— Фу, Паркинсон, избавь меня от подробностей! Я теперь как будто в грязи вывалялся. В мои планы не входило представлять их голыми.
— А если голой буду я?
— Что?
— Блин, со всеми этими интригами я забыла, что ты гриффиндорец. К черту намеки, обними же меня, Уизлик!
КОНЕЦ
|
