Глава 1. Начало началДрузья! Представляю вам продолжение фика "Другая Жизнь Мародёров" и надеюсь, что фанфик придётся вам по душе.
С уважением,
Elizabeth Ocviv
А он такой, от которого мурашки по всему телу.
От которого тараканы в голове устраивают салют.
Он такой, с которым до других нет никакого дела.
Которому не страшно сказать "люблю".
С ним до хрипоты, до коликов в животе
Улыбаться, жить, не бояться умирать.
С ним рядом понимаешь — те, что были, — уже не те.
В него, как в омут с головой. По новой. Опять и опять....
Июль выдался очень жарким.
Вступительные экзамены Лили сдавала на последнем издыхании. В аудиториях наблюдатели и экзаменаторы только и успевали накладывать новые порции охладительных заклинаний, а между тем выпускники чуть ли не вешались от духоты. И всё же Лили сдала, и результаты оказались лучше, чем она ожидала. Она поступила, она станет целителем. Мечты сбываются. И вот теперь можно радоваться и отмечать, но…
После её ссоры с Джеймсом они больше не виделись. Лили уговаривала себя начать жить дальше, забыть всё то, что случилось, ведь у всех бывают трудности.
Конечно, трудности — в одночасье лишиться лучшего друга и парня!
Всю ночь, в течение которой выпускники бродили по замку и его окрестностям, Лили проплакала в комнате для девочек в одиночестве. Ей было очень больно и как никогда одиноко. На утро она даже не пошла на последний в её школьной жизни завтрак. К Хогвартс-Экспрессу, что отбывал в Лондон ровно в полдень, Лили за руку вела Алиса. Обратный путь Лили провела в одном купе вместе с Фрэнком, Алисой и Марлин. Девушка мысленно благодарила друзей за поддержку и за то, что попросили Ремуса и Сириуса к ней не приближаться.
На перроне они тоже не встретились. Эванс и Поттер очень старались не попасться друг другу на глаза, чем вызвали волну сплетен среди выпускников. Зато на той же платформе Снейп подловил измождённую и несчастную Лили.
— Лили, что с тобой? — Северус нерешительно коснулся плеча девушки ледяной ладонью. Гриффиндорка увернулась от его прикосновения.
— Тебе лучше знать, — безразлично отозвалась Эванс, на прощание помахав друзьям рукой. Платформа опустела. Остались только она и её
бывший лучший друг. — Думаю, что, если бы ты дорожил нашей дружбой, нашим общением, ты бы сразу мне сказал.
— Сказал о чём? — настороженно спросил Снейп, сплетя пальцы рук.
— Не прикидывайся невинным, Северус.
В тот момент Лили даже не хотелось, чтобы парень отвечал. Она знала, что если бы она должна была что-то о нём знать, то он бы непременно об этом сообщил. А раз так, значит, её не касается. Но и её жизнь его теперь не касается.
На долю секунды взволнованный Снейп улыбнулся уголками губ и заметно расслабился.
— Так, значит, ты рассталась с Поттером? — очевидно, что Снейпу эти слова приносили столько же радости, сколько Лили — боли.
— Очень проницательно, — буркнула Лили, ухватившись за ручку своего чемодана.
— Я ведь тебе говорил, Лил, что он не тот, кто тебе нужен! Он использовал тебя! — воскликнул Северус, теребя в руках палочку, которую достал из кармана. — Но ты меня не слушала…
— Хватит, — отрезала Лили, одаряя слизеринца раздражённым взглядом. — Много ли ты знаешь? Между прочим, если бы ты был настоящим другом, ты бы мне признался!
— В чём? — мгновенно замер Снейп. — Я не понимаю, о чём ты…
Лили резко, в один шаг, приблизилась к Снейпу, направила палочку на левую руку Северуса и с помощью заклинания закатала ему рукав. Снейп же не успел среагировать на такую дерзость Лили, поскольку никак её не ожидал. Лили медленно подняла голову и посмотрела Северусу в глаза.
— Об этом.
Парень только раскрыл рот, чтобы оправдаться, но она прервала его фразой, пропитанной болью и обвинением. Девушка отступила на пару шагов.
— И ты меня предал… И он меня бросил… Господи, я что, настолько отвратительна, что со мной можно так поступать? — слёзы скатывались ручейками по её щекам. Снейп болезненно поморщился, будто её слёзы испепеляли его изнутри.
— Я хотел тебя защитить, — тихо-тихо признался друг детства, склонив голову и опустив рукав.
— Ты смог бы защитить меня от самого себя? Северус, ты ведь помнишь, из-за чего мы с тобой поругались на пятом курсе? Ты не можешь изменить себя, значит, не изменяй. Но не надо притворяться, что испытываешь угрызения совести. Я тебя простила тогда и уверена, что прощу ещё раз. Но я не потерплю предательства.
— Лили, эта метка была поставлена до Рождества! — не выдержал Снейп и поднял голову. В его глазах застыло ожидание и мольба. — Но я понял, что ошибся, я понял, что на самом деле должен сделать!..
— Не трогать меня больше — вот что, — устало проговорила Эванс, опустив глаза. — Если ты действительно решил перейти на другую сторону, ты бы сказал мне о метке. Но ты струсил.
— Я не струсил! — возразил Снейп. — Я не говорил, потому что ты бы сразу прекратила со мной общение.
— Так дела не делаются. Но я рада, что ты одумался… — Лили стёрла остатки слёз со щёк, а её лицо стало холодным и безразличным. — Хотя, знаешь, я почти уверена, что и сейчас ты сделаешь то, что хотел сделать, — останешься Пожирателем. Там и платят больше, и друзья круче. Не какие-то жалкие маглы и маглорождённые.
— Не говори так, умоляю, — воскликнул Северус, из всех сил стараясь не сорваться.
— А я больше ничего и не стану говорить. Я всё сказала. — Лили потащила чемодан за собой, чувствуя внутри невероятное опустошение. — Прощай.
Лили трансгрессировала в Коукворт.
В течение полумесяца Лили пыталась прийти в себя, точнее, её родители усердно пытались вернуть дочь к нормальной жизни. И лишь их вопрос о дальнейших действиях младшей дочери напомнил Лили о поступлении в академию. Потребовалось ещё около недели, чтобы приучить себя правильно питаться, вовремя ложиться спать, снова взяться за учебники и погрузиться в работу. И всё шло к улучшению её состояния, но неосмотрительно оставленное в одной кипе с другими тетрадями и книгами пособие, подаренное Сириусом Блэком, взбудоражило старые воспоминания и последний разговор с Поттером. Для неё теперь он был лишь однокурсником Поттером и никем больше. И всё же, хоть эта ни в чём не виноватая книга напоминала девушке о Сохатом, она нашла в себе силы не связывать предмет с воспоминаниями. И в конце концов ей это даже начинало удаваться. К Лили несколько раз приезжала Алиса. Лили бы и сама наведалась к последней, но её свекровь, о которой та рассказывала так, словно миссис Лонгботтом была чудовищем, не вызывала у Лили особенно тёплых чувств. Поэтому было решено, что Алиса сама будет навещать Лили. В один из июльских дней девушка наведалась к Эванс. На кухне за чашкой чая с овсяным печеньем завязался разговор.
— Я думаю, ты помнишь о том, что я поступила и теперь стану настоящим аврором, — насмешливо сказала Вуд, по привычке выбирая самые красивые печенья в коробке.
— Конечно, — улыбнулась Лили, наблюдая за подругой.
— Так вот, мы с Фрэнком в одной группе, ты представляешь? — Алиса светилась от счастья. Лили, в свою очередь, радовалась за пару. Вуд сжала руку Лили и продолжила сообщать новости: — Всего из новичков собрали две группы. В нашей с Фрэнком больше из гриффиндорцев никого нет. Зато во второй Блэк и… — Алиса запнулась, заметив, как взволновалась подруга.
— Хорошо, что Марлин не пошла в авроры, — тряхнула головой Эванс, заставив себя улыбнуться. — Так я буду волноваться только за двоих: за тебя и Фрэнка.
Девушки усмехнулись и схватили по новому печенью.
— А что, в другой группе только двое гриффиндорцев? — удивлённо спросила Лили, неотрывно глядя на подругу. Та кивнула.
— Да. Ремусу отказали в поступлении, хотя он сдал экзамены блестяще, да и вступительный суммарный был у него весьма высок. Питер не дошёл даже до вступительных испытаний, но я слышала, что и ему, и Ремусу уже подыскали работу.
— Бедняжки… И кем?
Алиса задумчиво пожала плечами.
— Питер — помощник секретаря в каком-то издательстве, а Ремус… ой, Лил, я не помню.
— Ничего, я напишу ему и узнаю, — подмигнула Лили. — Марлин недавно заходила. Она прошла по конкурсу в «Ежедневный пророк»!
— Здорово! — воскликнула Алиса, хлопнув в ладоши. — Я же говорила, что у неё талант!..
— Да, это просто потрясающе! На днях я в Косом переулке столкнулась с Фабианом и Гидеоном. Они, оказывается, строят карьеру в квиддиче в качестве загонщиков.
— Ничего себе! — Алиса от свалившихся на неё новостей совсем забыла про чай. — Хотя почему мы удивляемся — они отлично играют.
— Судя по тому, что их взяли в состав Кенмарских Коршунов, ребята действительно талантливы. Я так и вижу, как они летают над полем в изумрудно-зелёных мантиях!
— О, Лили, мы ещё сходим на них поглазеть!
Девушки рассмеялись. Настроение Лили в тот день практически достигло своего максимума.
Другим днём «максимума» настроения стал день известия о свадьбе Алисы и Фрэнка. Лили радовалась так, будто свадьба друзей была её собственной, и заразила позитивом обрадовавшихся мистера и миссис Эванс. Лили была выбрана подружкой невесты, так что была обязана ходить по магазинам с невестой, помогать в организации мероприятия и, самое важное, познакомиться со знаменитой миссис Лонгботтом. И всё это нужно было успеть до четырнадцатого августа. Суматоха ничуть не раздражала Лили — это был повод забыть о своих проблемах, видеться с подругой чаще и помогать ей, к тому же, лишний способ убить время.
***
«Дорогой Ремус,
Здравствуй!
Как твои дела? Я слышала, что тебя не приняли в Аврорат, это ужасно и несправедливо! За что они так с тобой поступили? Но я надеюсь, что ты нашёл дело по душе! Ты где-то работаешь? Я бы хотела с тобой увидеться. Я и представить не могла, что буду по тебе так сильно скучать. Я искренне надеюсь, что у тебя всё в порядке и что ты не впал в депрессию. Не печалься, мы что-нибудь придумаем! Ты же Мародёр!
Я поступила в Академию при Больнице Св. Мунго на отделение «Недуги от заклятий». Радует, что в моей группе студентов очень мало, но без шалостей будет, конечно, скучно. Двадцатого августа начнутся занятия, я с нетерпением жду, когда займусь делом. Надеюсь, что учёба и работа меня не разочаруют. Пока я бью баклуши целыми днями, я заканчиваю пятнадцатидневный спецкурс, после которого мне разрешат учиться экстерном. Ректор лично беседовал со мной и заверил, что я окончу обучение уже через полгода, параллельно практикуясь в больнице. Так что мне и ещё двоим из моей группы экстернов очень повезло.
У Фрэнка и Алисы четырнадцатого августа свадьба. Я была в шоке от этой новости, но я очень рада за них. Они столько пережили вместе и очень любят друг друга. Это замечательно. Алиса, наверное, уже прислала приглашение?
Как поживает отец? У него всё в порядке?
Ремус, пожалуйста, напиши мне, я очень волнуюсь за тебя, ведь ты мой друг.
С нетерпением жду скорой встречи,
Удачи,
Лили».
И всё было бы хорошо, если бы долгими летними ночами ей не снился
он. Это было похоже на пытку: тот, кого всеми силами стараешься забыть, тот, кто бесповоротно разорвал с тобой отношения, во снах улыбается и не отпускает. Но и это обманчиво. Под конец сна Поттер повторяет одни и те же слова:
«А тебя — в моей жизни! Где твоя грёбаная любовь, сдохла в ногах этого немытого, вшивого хмыря?» Было больно, было горько, но нужно было напоминать себе, что жизнь станет лучше, если эти безжалостные слова испарятся из памяти и дадут простор для новых чувств.
***
Августа Лонгботтом оказалась довольно властной женщиной. Побывав в гостях у Лонгботтомов, Лили почувствовала, будто побывала в армии. В доме царила обстановка подчинения, в которой всем заправляла миссис Лонгботтом. Даже её сын Фрэнк, далеко не безвольный парень, не смел ей перечить. На вопрос, заданный Лили, о том, почему Фрэнк и Алиса не съедут от свекрови, Вуд ответила: «Она ни за что не позволит. Сделает всё, что угодно, чтобы удержать Фрэнка». И это при том, что Алисе в наследство от погибших родителей достался дом, в котором они бы могли прекрасно жить. Но волю мамы Фрэнка не сломить никакими аргументами. Однако в целом это была очень умная женщина, заботившаяся о своём сыне, хотя тот был уже совсем не маленьким и в таких количествах заботы не нуждался.
***
«Привет, Лили!
Ты даже не представляешь, как я рад твоему письму! Прости, что не писал раньше, я был очень занят.
Конечно, я тоже очень хочу встретиться, давай договоримся, где и когда.
Давай обо всём по порядку. Сама знаешь, что я болен. И не все так добры ко мне, как ты и другие мои немногочисленные друзья. Этот мир очень жесток, но я уже привык. То, что меня допустили до вступительных экзаменов, было чудом, и грех было надеяться на большее. Сириус и… предложили попробоваться репортёром в одной газете и поучаствовать в конкурсе. Я и представить не мог, что моей работой заинтересуется Ежедневный пророк! В итоге меня взяли на должность помощника редактора колонок криминальной хроники. Оклад весьма неплохой, так что теперь я могу помогать отцу.
Большое тебе спасибо за поддержку. Ты очень добра ко мне, порой кажется, что даже слишком. Такое качество, к сожалению, в нашем мире перестали ценить. Я благодарю Господа каждый день за то, что он познакомил меня с тобой. Я многим тебе обязан и надеюсь, что смогу помочь, когда тебе будет нужно. Можешь смело на меня рассчитывать.
Я бесконечно рад, что ты поступила! Никто, конечно, в этом не сомневался, ты этого заслужила. Надеюсь, что везение будет и дальше сопутствовать тебе. Думаю, что профессия тебе понравится. Хотя никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Вот и я не знал.
Разумеется, Алиса уже всем всё рассказала. Да, она и меня позвала, но я боюсь, что полнолуние придётся именно на это число. Но если нет, я буду рад поприсутствовать и порадоваться вместе со всеми образованию новой семьи.
Лили, я знаю, что вы расстались. Я прошу прощения, если поднял закрытую тему, но я хочу сказать следующее: не останавливайся на прошлом, живи будущим. Сохатый — олень, раз позволил тебе уйти, к тому же сам тебя оттолкнул. Я думаю, что он скоро всё поймёт, но сейчас он ищет себя в этой жизни. Даже Сириус поражается, как можно так отвязно гулять. Нас он не слушает, лезет в пекло, поступает так, как считает нужным. Хотя, прости, тебе, наверное, это не интересно… И ещё кое-что. Если тебе захочется чем-то поделиться о своей личной жизни — не стесняйся. Возможно, это лишнее, но вдруг тебе будет интересно моё мнение или я чем-то смогу помочь.
Отец в порядке, хотя недавно у него случился сердечный приступ. Так как аппарировать он не мог, пришлось вызывать целителя на дом. Последнее полнолуние прошло без осложнений, Мародёры были со мной, чему я несказанно рад.
Пожалуйста, назначь время и место. Лучше после полудня — у меня в это время перерыв на ланч. И ещё раз спасибо, что написала.
Буду рад увидеться,
С наилучшими пожеланиями,
Ремус.»
С Днём Рождения, Сохатый!;)Глава 2. Спонтанные решенияСОНЕТ 149
Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
Вступал ли я в союз с твоим врагом,
Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
И разве не виню себя кругом,
Когда меня напрасно ты обидишь?
Какой заслугой я горжусь своей,
Чтобы считать позором униженье?
Твой грех мне добродетели милей,
Мой приговор — ресниц твоих движенье.
В твоей вражде понятно мне одно:
Ты любишь зрячих, — я ослеп давно.
У. Шекспир
Джеймс Поттер
Вот уже полтора месяца он жил у Сириуса и Регулуса. Даже думать о доме ему не хотелось, к тому же его совсем не привлекала перспектива торчать в пустом особняке в одиночестве. Поскольку и Сириус не хотел бередить старые душевные раны, свои и Сохатого, решили, что Поттер будет жить у Блэков.
Джеймс как раз вошёл в гостиную, когда входная дверь открылась и на пороге показался улыбавшийся Сириус.
— Это что за картон? — недоверчиво спросил Джеймс, указывая на коробки в руках друга. Тот усмехнулся и закрыл ногой дверь.
— Это, друг мой, пища богов.
Джеймс скептично изогнул бровь и не моргая смотрел на Сириуса. Тот в очередной раз ухмыльнулся и протопал на кухню.
— Ты меня порой удивляешь, — сказал он, опуская стопку из пяти коробок съестного на стол. — Только не говори, что никогда пиццу не ел…
— Пиццу? — удивился Поттер, почесав затылок. — Странное слово. Нет, не пробовал.
Блэк фыркнул и нырнул в холодильник за банкой колы. Достав две, одну отдал Джеймсу. Стукнувшись жестянками, парни приложились к газировке.
— Ну и жарища на улице. Я пока до дома добрался, чуть не окочурился.
— А что это ты такой весёлый? — хитро улыбаясь, спросил Джеймс. — Пришёл и светишься.
— Во-первых, — загнул один палец свободной от банки руки Бродяга, — мне нереально повезло, что я нашёл пиццерию, где продают магловские вкусности по «волшебным» ценам. Во-вторых, — он загнул следующий палец, — я вижу, ты оклемался после вчерашней попойки. А в-третьих, Вуд выходит замуж за Фрэнка четырнадцатого августа…
Дальнейшие слова он будто не слышал. Эта новость стала ударом под дых.
Он должен был жениться на Лили в августе! А что в итоге получилось?! Он не только не смог сделать предложение, так они тогда ещё и разругались до такой степени, что расстались. Джеймс несколько раз порывался найти Лили и попросить прощения, но извращённый разум то и дело подсовывал картинки, на которых его Лили обнимается с Нюнчиком. Этого он терпеть был не намерен. А друзья снова и снова выносили мозг и твердили, какой же он всё-таки идиот. Может, и так, раз он проиграл! Однако что-то подсказывало ему, что Нюнчику достанется по заслугам.
На днях заходил счастливый Лунатик, поделился новостью о трудоустройстве в Ежедневный пророк. Он был так счастлив, что с порога обнял всех своими длинными руками, осыпая словами благодарности. Уже успокоившись и выпив чашечку горячего шоколада, он рассказал, чем ему приходится заниматься на работе, с кем сотрудничать и сколько он за всё это будет получать. Потом разговор резко сменил направление.
— Когда первое собрание в Ордене? — негромко спросил Ремус, с опаской окидывая взглядом помещение, чем вызвал приступ смеха у Сириуса.
— На следующей неделе, — отозвался Джеймс, глядя на Блэка. Тот помотал головой и успокоился. — Не забудь.
— Неужели ты думаешь, что я или Сохатый Пожиратели смерти? — насмешливо поинтересовался Бродяга. — Ремус, по-моему, ты переработал в своей криминальной хронике.
Поттер фыркнул, когда Ремус в ответ на речь Сириуса выразительно закатил глаза. Всё как всегда. Не хватает только Пита для полноты картины.
— Я серьёзно, Лунатик, — якобы всерьёз продолжал говорить Сириус. — Я уже вижу, как ты превращаешься в копию Грюма, у которого, кстати, тоже есть неиссякаемая, маниакальная страсть к подозрениям и опасениям. Он даже в сортир без палочки не ходит, я сам видел.
— Может, ты ещё и в сортир с ним заходил? — парировал Ремус и хлопнул ладонью ладонь с улыбкой наблюдавшего за друзьями Сохатого. — Если честно, то мне безразлично, что он делает вне своей работы, но именно склонность к осторожности чертовски ему помогает оставаться живым. Думаю, что это оправдано.
Сириус вскинул руки, будто признал своё поражение, однако улыбка с его лица исчезла не скоро.
Об Эванс больше старались не говорить, по крайней мере, в присутствии Джеймса. Он всячески старался себя отвлечь от мыслей о бывшей девушке. И ему это начало удаваться. Действительно, она даром время не теряет, а почему он должен ставить на себе крест? С недавних пор его неизменными спутниками жизни помимо друзей стали кутежи, причём такие гульбища, после которых голова неделю шла кругом. Поттер стал замечать, что интересен многим девушкам, и пришёл к выводу, что был ослом. Зачем привязывать себя к чему-то одному, недоступному, если можно пользоваться тем, что само падает тебе в руки даром? Особенно если учесть тот факт, что варианты были очень и очень заманчивыми.
Первое собрание Ордена Феникса очень впечатлило Мародёров. Кроме них, из новичков были близнецы Пруэтты, Фрэнк и Алиса. Всех новеньких посадили за большой стол, где их уже ожидали остальные орденцы. Овальный вытянутый в длину чёрный деревянный стол и стулья, приставленные к нему, занимали практически всё пространство комнаты, обклеенной серыми невзрачными обоями. На потолке висела небольшая люстра, которая и освещала угрюмую комнату, так как окон там не было. Во главе стола сидел Альбус Дамблдор, по правую руку от него сидел с суровым видом Грозный Глаз, по левую — Элфиас Дож, рядом с которым сидела Минерва Макгонагалл. В группе новых для парней лиц выделялся крупный мужчина, который был очень похож на Альбуса. Это сходство наводило на мысль о родстве двух волшебников. Обстановка стояла очень серьёзная. Никто не улыбался, все смотрели на Дамблдора. Тот жестом велел выпускникам сесть за стол, окинул всех присутствовавших быстрым взглядом и заговорил:
— Друзья, я искренне рад, что вы все откликнулись и пришли. Для начала я хочу вам представить новых членов нашей небольшой, но дружной семьи, — Дамблдор добродушно улыбнулся и одарил новоиспечёных орденцев тёплым взглядом. — Питтер Петтигрю, — в этот момент Хвост залился краской, так как не привык к такому живому интересу со стороны незнакомых людей; больше всех его нервировал Грюм, потому что смотрел на него так, будто хотел съесть заживо, — Ремус Люпин, — Лунатик смущённо улыбнулся и опустил взгляд на свои ладони, лежавшие на столе, — Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Фрэнк Лонгботтом и Алиса Вуд. Надеюсь, что ребята быстро вольются в коллектив.
Кто-то из орденцев дружелюбно улыбался, другие отреагировали весьма сдержано. Но Альбус Дамблдор уже перешёл на другую тему.
— А теперь о главном, — с лица директора Хогвартса пропало приветливое выражение. Он говорил вкрадчиво и негромко, поэтому тем, кто сидел дальше всех от него, приходилось изрядно напрягать слух. — Мне стало известно, что ряды Пожирателей быстро пополняются. На службу к Волдеморту, — Альбус вскинул указательный палец, — не бойтесь произносить это имя — переходят самые разные волшебники и другие существа. И наша задача — выяснить, кто скрывается под белыми масками, где будут нападать Пожиратели и каковы их цели.
— Простите, Альбус, — тактично встрял приятный мужчина средних лет с тёмными волосами до плеч, — если я вас правильно понял, вы хотите изменить саму концепцию нашей организации, — Дамблдор слегка наклонил голову вниз, внимая словам орденца. — То есть теперь наша задача состоит не только в том, чтобы сражаться с Пожирателями?
— Ты правильно понял, Эдгар, — кивнул директор и приподнял голову.
— Но как же мы сможем заниматься всем этим одновременно?
Раздался одобряющий гул. Ремус молча кивал в знак согласия с Эдгаром, Питер проговорил что-то нечленораздельное. Сириус удивлённо приподнял брови, глядя на задумчивого Джеймса. Дамблдор жестом остановил начинавшийся гам.
— Аластор, — приглашающим тоном сказал он, обернувшись к другу.
Тот встал и начал ходить вокруг стола, бросая взгляды на каждого, кто сидел за столом. Питер резко ссутулился, зато Сириус и глазом не моргнул.
— Слушайте внимательно. Началась война. Самая настоящая, кровавая и беспощадная. С каждым днём противник набирает обороты, а Министерство только и делает, что ничего не делает! — он в порыве эмоций стукнул своим посохом об пол, отчего Питер, Ремус, Алиса и ещё несколько девушек подпрыгнули от неожиданности. — Но мы должны быть готовы. Если враг наносит удар, наш молот должен ударить по нему так, чтобы от него и мокрого места не осталось! Неужели вы думаете, что одного участия в схватках достаточно для того, чтобы изменить ход войны? — Он остановился и окинул ригористическим взглядом робеющих орденцев. — Да и сражаться вы толком не умеете. На днях я участвовал в схватке с Пожирателями вместе с другими аврорами. И что вы думаете? Эти подонки отправили половину группы на тот свет, а остальным тоже пришлось несладко! Сейчас мало кто обучен мощным боевым заклинаниям — этим мы тоже займёмся.
— Аластор, — усмехнувшись, прервал его мужчина, похожий на Альбуса Дамблдора, — ты говоришь о сказках. Посмотри на этих юнцов, — он показал рукой в сторону Мародёров и других выпускников, — разве они, по твоему, что-то могут? Да у них еще молоко на губах не обсохло! Они не знают и азов, а ты уже замахиваешься на более сложные заклинания.
— Аберфорт, — остановил протест Дамблдор, — эти ребята очень способны.
— На что способны? — скептично спросил Аберфорт, повернувшись к Альбусу. — Их знаний едва хватит, чтобы продержаться в стычке хотя бы пять минут.
Джеймс чувствовал, как его грудь начинает распирать от злости.
Да как он смеет сомневаться, если он даже их не знает?!
— Я лично был с Блэком и Поттером в одной передряге, — встрял раздражённый бестолковыми пререканиями Грюм, сев на своё место за столом. — Они не только не погибли, как вы уже успели убедиться, так ещё и невредимыми вышли, и спали пару наших человек.
На это Аберфорту сказать было нечего, но по его лицу, холодному и скептичному, было заметно, что от своего мнения он не отступил. Грозный Глаз продолжил:
— У каждого из вас будет несколько приоритетов. К примеру, Боунс будет участвовать в сражениях, а Диггл будет следить за нашими целями. Но это не значит, что они будут всё время заниматься только этим. Кто-то из вас будет много планировать, кто-то — собирать информацию. Для каждого найдётся своя работа.
— Аластор, а не разумно ли будет давать передышку? — осторожно спросила Минерва. Грюм нахмурился пуще прежнего, но согласно кивнул.
— Верно. Однако не рассчитывайте, что сможете неделю валяться в кровати до полудня. Распределим смены. Поручаю это задание, — волшебник придирчивым взглядом окинул присутствовавших и остановился на Лунатике, — Люпину. Завтра на доске должен висеть список.
Лунатик обречённо вздохнул и кивнул.
— И ещё, Ремус, — уже мягче добавил Грюм, — я знаю, ты теперь имеешь доступ к криминальной хронике.
— Да, это так, — подтвердил Мародёр.
— К твоим обязанностям добавляется запись происшествий. Каждый день ты будешь лично докладывать о всех событиях, это понятно?
— Да, сэр, — сглотнул побледневший парень. Судя по тому, как на него смотрел аврор, на Ремуса у него имелись глобальные планы.
— Если кто из вас что-то узнает или обнаружит нападение, договариваемся пользоваться системой патронусов.
На собрании обсуждали ещё много всякой бесполезной, с точки зрения Сириуса и Джеймса, ерунды. Но мысли Сохатого были заняты совсем другим. В течение всего собрания он наблюдал за орденцами, в особенности за Аберфортом. Беспочвенные нападки с его стороны резко развили в Джеймсе неприязнь к этому человеку. Но радовал другой факт: на него всё собрание посматривала одна красивая девушка, сидевшая напротив. Ее лицо обрамляли красивые каштановые волосы. Все движения кареглазой девушки были очень женственными. Одета она была со вкусом, накрашена умело. Своими кокетливыми ужимками она заинтересовала Поттера. Однако в голове что-то препятствовало. С одной стороны, хотелось подойти, познакомиться, а затем заглянуть в какой-нибудь бар. Но с другой, в голове всплывали рыжие волосы и зелёные глаза… Почему Джеймс должен ущемлять себя в чём бы то ни было, если она даже ни разу о нём не справилась?.. Тем более, что ничего страшного не произойдёт, если он познакомится с этой девушкой. Ремус неодобрительно покачал головой в ответ на объявление Джеймсом своих намерений на вечер и назвал его поведение «очевидным эскапизмом».
Как и планировал, после собрания Поттер подошёл к девушке.
— Какие планы на вечер? — небрежно поинтересовался он, выходя на улицу.
Девушка улыбнулась и ответила:
— А есть идеи?
— Есть, — усмехнулся Джеймс и предложил ей свою руку. Как только он вложила свою ладонь в его, они трансгрессировали.
Они сидели в уютном баре небольшого отеля «Визардина» на окраине Лондона. Это было очень дорогое заведение, именно поэтому обыкновенные волшебники редко о нём слышали. Джеймс выбрал это место не случайно, там можно было уединиться. И напиться.
Коктейли и огневиски были заказаны.
— Давай для начала познакомимся, — предложил Поттер, ожидая выпивку, сидя с девушкой за барной стойкой. — Меня зовут Джеймс Поттер.
— Рада познакомиться, — бармен поставил на стойку напитки, девушка отпила коктейль, — Кристал Оушен.
— Интересное имя, — как бы невзначай произнёс Джеймс, осушив стакан с янтарной жидкостью. — Чем занимаешься помимо Ордена?
Оушен, чуть помедлив и поправив и без того идеально лежавшие волосы, ответила:
— Ничем. Работа мне не по душе.
— А битвы с Пожирателями пришлись по душе? — насмешливо произнёс Джеймс, опустошив второй бокал. С каждым глотком девушка становилась всё интереснее и привлекательнее. Она была в юбке и постоянно перекладывала одну ногу на другую, что ещё больше раззадоривало парня.
— Я редко в них участвую, — призналась Кристал и притянула к себе наполненный другим коктейлем фужер. — Но мне нравится сама атмосфера в нашем коллективе.
— Ты давно в нём состоишь?
— С апреля, — она усмехнулась. — Это похоже на допрос, Джим.
Джим.
Ему не нравилось это дурацкое сокращение имени. Так его в редких случаях называли Мародёры, пару раз Лили… Но и ей эта версия не пришлась по душе. Хотя какая теперь разница?.. И всё же почему-то Джеймса это задело.
— С пристрастием, — парировал Поттер, не спуская глаз с новой знакомой. — Я не припомню тебя в Хогвартсе…
— А я там и не училась, — подтвердила Кристал, допив второй коктейль. — Я приехала сюда полтора года назад из Америки.
— Вот даже как, — буркнул Джеймс. Беседа ему уже порядком наскучила.
— Расскажи о себе что-нибудь.
— Да рассказывать-то даже нечего, — невесело усмехнулся Джеймс и протянул собеседнице новую порцию спиртного, а затем налил себе ещё огневиски. — Я учился в Хогвартсе.
— Сколько тебе лет, Джим? — задумчиво глядя на парня, поинтересовалась девушка. Бармен, заметив недовольный взгляд Поттера, отодвинулся от парочки подальше.
— А сколько ты дашь? — он улыбнулся и склонил голову набок. Глаза очень медленно заволакивала пелена.
— Ну, двадцать, может, чуть больше, — подумав, ответила Оушен. — А мне сколько дашь?
— На самом деле, мне восемнадцать, я ещё молод и свеж. Но тебе бы я тоже дал двадцать.
— Какая точность, — несколько разочарованно сказала девушка и принялась за коктейль. — А ты ещё маленький, значит…
— Ничего подобного, — буркнул Джеймс и залпом осушил стакан с янтарным алкогольным напитком.
Кристал поставила стакан на стойку и рассмеялась.
— Нет, ну ты действительно маленький мальчик, — не унималась она. Бармен с опаской посматривал на Оушен. — Но хочешь выглядеть мужчиной.
— А я и есть мужчина, — голос звенел от ярости, что вызвали слова недоверия, однако язык стал немного заплетаться.
Девушка разом перестала заливисто хохотать и чуть подалась телом вперёд.
— Тогда докажи…
— И докажу, — гневно прошипел Поттер и решительно поднялся с места.
Сириус Блэк
Этот вечер обещал быть знаменательным. После собрания Ордена Бродяга на всех парах помчался к дому Марлин. Ее родители устроили званый ужин.
В прихожей хорошо знакомого дома его встретила
она. Обрадовавшись, словно новогоднему подарку, девушка, не дав ему пройти в дом, обняла Блэка.
— Мы только что отвезли Майкла к бабушке, вернулись совсем недавно. Как же хорошо, что ты пришёл! — воскликнула она.
— По-твоему, у меня были другие варианты?
Отстранившись от парня, Маккиннон пропустила его в прихожую, где он разулся, а затем повела его в гостиную. Там уже был накрыт стол, а на диване, недалеко от него, сидели родители девушки. Едва завидев парня дочери, они поднялись на ноги и принялись приветствовать друг друга. Сириус учтиво пожал руку мистеру Маккиннону, поцеловал руку его жене и протянул ей букет красных роз. По вежливому приглашению миссис Маккиннон все сели за стол. В то время, пока, учитывая пожелания присутствовавших, мама Марлин раскладывала аппетитно пахнувшие блюда по тарелкам, у Сириуса была возможность окинуть взглядом интерьер гостиной.
Комната выглядела довольно светлой, поскольку её стены были покрыты светло-оранжевыми обоями с рисунками в виде ранообразных завитушек, а почти всю западную стену занимало окно. К тому же комнату освещала большая красивая люстра, выполненная в виде орхидей. Мебели в комнате было маловато. Посередине стоял стол, за которым они в тот момент ужинали, за спиной Сириуса стоял небольшой сервант, напротив — диван. Зато всё остальное пространство занимали роскошные домашние цветы, отчего создавалось впечатление, что они находились в цветнике.
— Сириус, расскажи, над чем ты сейчас работаешь? — начала беседу миссис Маккиннон.
Чёрт, и что сказать? Я разрываюсь между учёбой на стража порядка и работой нелегальным стражем порядка?
Заметив секундное замешательство, Марлин едва заметно качнула головой. Ясно. Импровизация!
— В данный момент посещаю подготовительные лекции в Минестерстве. Там нам рассказывают о важности выбранной профессии, — ответил Блэк, пережёвывая оливье. — С конца августа начнётся непосредственно учёба.
— А на кого ты будешь учиться? — подал голос мистер Маккиннон. В отличии от жены, казавшейся непринуждённой, мужчина выглядел хладнокровно и сдержанно, а в его взгляде чувствовалась невысказанная тревога.
Что его беспокоит?
— На аврора, — прямо ответил Сириус и мгновенно почувствовал, как на его ногу приземлилось что-то тяжёлое. Ах, да, пятка Марлин.
Бродяга незаметно бросил на неё изумлённый взгляд. И, несмотря на боль, ни одна мышца его лица не дрогнула. Девушка насупилась и демонстративно отвела взгляд.
— Не мог бы ты рассказать немного о том, чем ты в будущем будешь заниматься? — деликатно попросила Ванесса Маккиннон.
— О да, конечно, — Сириус был рад отвлечься от собственных мыслей, особенно касавшихся странного поведения Марлин, и с воодушевлением погрузился в рассказ о бесстрашном авроре, коим он собирался стать, не забывая разбавлять повествование смешными байками. Хохотали все, даже насупившаяся Марлин.
Когда с десертом было покончено, чай выпит, на несколько секунд за столом воцарилась тишина. Ванесса попросила Марлин помочь ей с уборкой стола. В это время Джастин Маккиннон, отец девушки, начал конфиденциальный разговор с Сириусом, воспользовавшись кратковременной отлучкой жены и дочери. Бродяга приготовился к худшему, но вида не подал.
— Сириус, — осторожно обратился к нему мистер Маккиннон, чуть нахмурив брови, — я думаю, что ты парень неглупый и воспримешь мои слова адекватно.
Мужчина поднял тяжёлые веки и устремил взгляд на Блэка. Тот про себя чуть ли не зевал, потому что слушал нотации сотни раз и был уверен в том, что этот разговор не будет отличаться разнообразием. Дождавшись согласия, отец Марлин продолжил:
— Вы очень молоды, но в тоже время вам кажется, будто вы познали в этом суровом мире всё. Однако спешу разочаровать, многое ещё впереди, нужно быть к этому готовым.
— К чему вы клоните? — мягко осведомился Сириус. Но про себя он абсолютно точно понимал, к чему всё идёт.
— Я сомневаюсь, что вы уживётесь. Слишком быстро вы всё решили. Не обдумали толком ничего, но хотите съехать от родителей. А как же достаток, режим дня? Кто, наконец, будет убирать квартиру, стирать, готовить?
— Мистер Маккиннон, — с небольшим нажимом перебил его Блэк. Он сделал глубокий вдох. Это немного успокоило нервы, сняло раздражение. — Я уверен в том, что всё совсем не так, как вы говорите, — Джастин, до тех пор смотревший в окно, перевёл взгляд на парня. — Мы с Марлин давно всё обсудили. Мы будем жить в моём доме. Денег у меня куры не клюют, места предостаточно, условия прекрасные. Это фамильный особняк Блэков, если вам, конечно, интересно. Защита на доме стоит наисильнейшая, уверяю вас, мистер Маккиннон, ни одно живое существо не проникнет туда без моего ведома. Бытовые нужды прекрасно улаживаются с помощью магии…
— Это всё, конечно, хорошо, — мужчина жестом оборвал речь Сириуса, — но ты должен понимать ещё кое-что. Как отец Марлин, я должен быть уверен, что она будет в полной безопасности. Ведь она ещё девочка, юная, неопытная и упрямая. Её безопасность очень важна для нас с матерью.
Незаметно для собеседников в гостиную вошли Марлин и Ванесса. Они застыли с взволнованными лицами прямо в дверном проёме, боясь спугнуть такой важный и животрепещущий разговор.
— Мистер Маккиннон, — самообладание парня стало постепенно улетучиваться.
Чего ему ещё не хватает-то?
— Я уже не знаю, что вам сказать, чтобы вы, наконец, поняли, что я не блефую и что я действительно люблю Марлин. Она мне безумно дорога, и разумеется, она всегда сможет найти у меня поддержку, понимание и защиту! Я ни за что не допущу, чтобы с ней что-либо случилось.
Джастин Маккиннон пытливо смотрел на распинавшегося парня, слегка покрасневшего от распиравших его эмоций, затем быстро окинул взглядом присутствовавших жену и дочь и снова перевёл взгляд на Сириуса. Поняв его без слов, Блэк вытащил из рукава последний козырь.
— Я понимаю, что это всего лишь пустые слова, — кивнул Бродяга, неотрывно глядя на отца Марлин, — и, в подтвержение всего выше сказанного, я хочу попросить руки вашей дочери.
Все разом обомлели. Заметив девушку, стоявшую за его спиной, юноша напустил в меру самоуверенный вид.
Боже, что я только что сделал?!
Она молчала, прижав ладонь к приоткрытым губам. Ее мама присела на диван, сцепив руки у себя на коленях, не переставая при этом улыбаться. Отец Марлин тоже был изрядно шокирован, однако, подумав немного, сказал:
— Надеюсь, ты сказал это осознанно, — он перевёл взгляд на дочь и жестом подозвал к себе. Она подошла на негнущихся ногах, молча продолжая смотреть на Сириуса. — Запомни, если с ней хоть что-нибудь случится, ты будешь иметь дело со мной.
— Конечно, сэр, — согласно кивнул Блэк и улыбнулся.
— Добро пожаловать в семью, сынок, — Джастин встал из-за стола, что сделал и Сириус, и по-отечески обнял "будущего зятя".
После объятий Сириус резко повернулся лицом к Марлин. С того момента, как она услышала сенсацию, её выражение лица, да и поза в целом, ничуть не изменились. Бродяга с нежностью смотрел на девушку, его глазах лучились теплом и любовью. С полной уверенностью, взяв прохладные руки Марлин в свои и глядя в её прекрасные, родные серые глаза, он произнёс:
— Моя милая Марлин, ты согласна быть моей женой?
Глава 3. Если рядом друзья...Мудрецы говорят, чтобы понять,
что за человек находится рядом с тобой, нужно с ним расстаться.
При расставании он покажет своё истинное лицо.
Лили Эванс
Девушка сидела в одном из простеньких маленьких кафе, что встречаются чуть ли не на каждом углу в центре Лондона, и пила холодный кофе. Стрелка на часах, висевших на стене напротив, быстрым темпом мчалась к десяти утра. За восемь секунд до того, как часовая стрелка всё же достигла своей цели, в кафе вбежала Алиса.
- Привет, дорогая, - Лили с улыбкой поднялась с места и обняла подругу.
- И тебе доброе утро, - усмехнулась Алиса, и девушки сели за столик. Вуд решительно подозвала паренька-официанта и заказала имбирное печенье и капучино. Лили довольствовалась остатками своего первого заказа. Аппетита у неё не было.
- Итак, - сказала она, внимательно вглядываясь в лицо Алисы, - что сегодня по плану? Ты ведь помнишь, что сегодня финальный заход, и сегодня мы должны купить всё, что необходимо?
- Угу, - невнятно согласилась Алиса, с удовольствием поедая свежее печенье. – Главное – это платье. За ним мы сразу и отправимся. Ещё аксессуары к нему и обувь.
- Ах, Алиса, - тихо вздохнула Лили, счастливо улыбаясь, - поверить не могу, что через несколько дней ты выйдешь замуж…
- И не говори, - хихикнула девушка, - я сама в шоке.
Подруги рассмеялись, чем вызвали недоумение у официанта, топтавшегося у входа в кухню.
- Ладно, - подытожила Алиса, докончив завтрак, - пора в путь. Между прочим, тебе мы тоже сегодня кое-что подберём.
- Мне уже страшно, - деланно настороженно отозвалась Лили. Девушки взяли сумочки и, оставив деньги на столике, вышли на улицу.
Косая аллея предоставляла широчайший спектр услуг. Здесь можно было найти всё, что пожелаешь, вплоть до того, о чём ты даже не догадывался. Но для двух девушек, отчаянно искавших свадебное платье, это место предлагало не совсем то, что было нужно. Обойдя пятый по счёту магазин и не удовлетворившись предложенными товарами, подруги зашли в шестой, уже и не надеясь что-то найти. Но, как это часто бывает, счастье оказывается там, где его совсем не ждёшь.
Алиса примерила два понравившихся платья, но не могла выбрать, какое ей подходило больше. Она крутилась возле зеркала, где ей помогала одеваться продавщица. Лили задалась целью ещё раз просмотреть все вещи на случай, если они упустили что-то стоящее.
- Они оба пышные, как я и хотела, - начала рассуждать вслух Алиса. – Оба белые. И длинные. Но я не могу выбрать!
- А ты успокойся и примерь их ещё раз, - донёсся из-за вещей голос Лили. – Походи, присядь, платье должно быть ещё и удобным. Тебе ведь в нём как-никак целый день ходить.
Тяжело вздохнув, Алиса снова принялась надевать платья. Но и эта попытка не принесла плодов. Теперь в обеих моделях Вуд видела недостатки.
- У первого платья подъюбник почти не гнётся. Мне кажется, я вообще не смогу в нем сидеть. А что касается второго… У него лиф слишком мягкий. Так тоже не пойдёт. Ну, Лили, что это такое?!
- А может, ты не можешь выбрать не потому, что они тебе оба нравятся? – многозначительным тоном сказала Лили, высунув голову из-за соседнего стеллажа.
- Что ты имеешь в виду? – устало спросила Алиса, усевшись на пуфик и продолжая изучать платья.
Эванс подошла к удручённой подруге и протянула ей совсем другое платье. Белое, с корсетом, пышной юбкой, атласное. У Алисы загорелись глаза.
- О, Лили! – воскликнула она и принялась переодеваться.
Через три минуты не без помощи продавщицы невеста, облачённая в свадебное платье, стояла перед зеркалом и не могла налюбоваться отражением. И лиф был довольно жёстким, и юбка оказалась мягкой. Без бретелей, как она и хотела. С выбором фаты проблем не было. Не говоря лишних слов, девушки отдали распоряжение упаковать покупки.
С туфлями затруднений не возникло. Алиса заказала их ещё неделю назад, и теперь нужно было всего лишь их забрать. После девушки прошлись по цветочным лавкам в поисках подходящего букета. Недолго думая, Алиса купила небольшой, но искусно украшенный букетик, состоявший из красных и бледно-зелёных роз, объяснив это тем, что однажды ей приснился точно такой же.
Когда довольные, увешенные сумками с покупками девушки приобрели всё необходимое, было уже семь часов вечера. Заметив вывеску, сообщавшую о ликвидации лучшей коллекции сезона в одном ювелирном магазине, мимо которого они шли, девушки решили заглянуть туда. Возле кассы обслуживали какого-то темноволосого мужчину, лица которого было не видно, потому как он стоял спиной. Больше в ювелирной лавке никого не было. Когда мужчина собрался покинуть магазин, девушки его окликнули, и он обернулся.
- Сириус, какими судьбами? – радостно воскликнула Алиса, обняв удивлённого парня.
- И с покупками, - хитро улыбнулась Лили, а затем обняла Блэка. – Бог мой, какое красивое кольцо!
- Неужели вы… - не могла подобрать слов Вуд, а затем вдруг приняла решительный вид и, взяв под руки Сириуса и Лили, потащила их в ближайшее кафе.
Устроившись за уютным столиком далеко в углу, подальше от любопытных глаз и ушей, девушки начали расспрашивать смешавшегося парня. Наконец, не выдержав, он сам всё в красках рассказал. И о том, что сделал предложение, и о том, как это всё произошло, и о том, что в середине сентября им предстоит свадьба, на которую их обязательно пригласят. Гриффиндорки слушали и не переставали радоваться. Ещё одна подруга выходит замуж! Никто и не думал о том, что это было очень необдуманным решением, ведь шла война. И каждый день мог быть последним.
- Такими темпами я скоро каждый месяц буду на свадьбы ходить, - хихикнула Лили, но от Сириуса не укрылась боль в уголках глаз. – Зато буду знать, что вы все в порядке и что о вас есть, кому позаботиться.
- Не переживай, Лил, я тебя одну точно не оставлю, - заверила её Алиса. – Мы тебе кого-нибудь подыщем.
Сириус растянул губы в улыбке, но не кивнул.
- Умоляю, не надо мне никого искать, - как можно более безразлично попыталась сказать Эванс, но нотки горечи всё же были заметны.
- Не стоит вешать нос, Лили, - простодушно посоветовал Сириус и ободряюще подмигнул девушке, отчего та улыбнулась.
- Да что мы всё обо мне да обо мне!.. – Эванс сделала попытку перевести тему. – Можно подумать, я самая важная персона.
- Сириус, - посерьёзнев, обратилась к гриффиндорцу Вуд, - я не могу связаться с
ним, а мне нужно сказать, что я не могу позвать
её. Мало того, что мы не общаемся, я ей, ко всему прочему, не доверяю.
- О ком вы говорите? – удивлённо спросила Лили, переводя взгляд с подруги на Бродягу.
Но её вопрос повис в воздухе, а затем растаял. Складывалось впечатление, что они либо её не услышали, либо проигнорировали, либо её опасения подтверждались…
- Он уже неделю ночует в каких-то гостиницах, Лис, - ответил на её слова Блэк, ладонями потерев лицо. – Он не живёт со мной с тех пор, как узнал о том, что я сделал предложение Марлин. Твои письма приходили ко мне, а я всё забывал их передать.
Алиса сокрушённо вздохнула и мельком окинула взглядом жадно ловившую каждое слово разговора Лили.
- Но, если на чистоту, - продолжил Бродяга, - мне она тоже не нравится. Есть в ней что-то фальшивое. Но она вцепилась в него мёртвой хваткой. А ему, я думаю, глубоко безразлично. Втемяшил себе в голову, что всё так и должно быть, и ни черта его не переубедишь.
Лили шмыгнула носом. Алиса и Сириус мгновенно устремили на неё обеспокоенные взгляды.
- Продолжайте, мне даже интересно, - деланно беззаботно ответила она. Глаза её на удивление друзей были сухими.
- Я её не приглашала, и делать этого не стану, - гнула своё Вуд, снова обращаясь к Сириусу. – Мы посадим его рядом с тобой и Ремусом.
Сириус кивнул и, словно извиняясь, улыбнулся Эванс. Девушка как-то вымучено улыбнулась в ответ. Друзья покинули кафе и трансгрессировали.
Настроение пропало. Всё пропало. И надежда угасла.
Ремус Люпин
Грюм ему спуску не давал. Каждый божий день к Люпину прилетала сова с письмом, в котором требовалась свежая информация. Поняв, что запугал несчастного парня, Аластор ослабил хватку, и тогда дело пошло полным ходом. В то время как Ремус работал со статьёй, он запоминал почти всё, а особенно важные даты и зацепки записывал в блокнот. На собраниях он уже перестал так сильно стесняться аудитории, по первому же требованию рассказывал всё, что становилось известным, все слухи, гулявшие по редакции. Некоторая информация Ордену даже пригодилась.
Постепенно Ремус начал знакомиться с теми орденцами, которых раньше не знал. Но понять за такое короткое время их не успел. В схватках участвовать ему ещё не доводилось, Грозный Глаз сам настоял на том, что в операциях новобранцы начнут участвовать не раньше, чем выучат хоть одно новое заклинание. А учить их новым приёмам и заклинаниям никто пока не собирался.
Случалось и так, что Ремус мог поссориться с отцом. Старший Люпин настаивал на том, чтобы сын не брал ночных дежурств и не оставался в штабе Ордена допоздна. Но младший Люпин хотел делать всё, что мог, и даже больше. На почве недопонимания возникали небольшие ссоры, портившие нервы обоим, но сдаваться никто не собирался.
Лунатик и Хвост за два дня до свадьбы Фрэнка и Алисы договорились встретиться, чтобы купить совместный подарок. Местом встречи назначили Хогсмид.
Парни бродили по хорошо знакомой деревушке, заходили в привычные для души и глаз, не пафосные, как в Лондоне, лавочки, здоровались с продавцами и знакомыми. После изучения всех прилавков и покупки подарка выпускники не лишили себя удовольствия выпить кружечку сливочного пива и поболтать с мадам Розмертой. Посетителей в два часа дня было немного, и она позволила себе присесть за столик к бывшим гриффиндорцам.
- Как поживаешь, Розмерта? – добродушно спросил Ремус, положив руки на столик. Женщина приветливо улыбалась уходившим из «Трёх мётел» посетителям. Когда за последним из них закрылась дверь, Розмерта поднялась из-за столика, закрыла входную дверь и сменила табличку с надписью «Открыто» на «Закрыто». Убедившись, что в баре никого не осталось, кроме Ремуса и Питера, и что их никто не услышит, Розмерта быстро и эмоционально заговорила. Питер удивлённо смотрел на женщину и откровенно не понимал, что происходит. Впрочем, как и Ремус.
- Ребята, как же хорошо, что вы заглянули!
- В чём дело? – настороженно спросил Петтигрю, пригубив кружку с пивом. – Ты выглядишь как-то…
- Возбуждённо, - вставил слово Лунатик и кивнул.
Мадам Розмерта расправила юбку платья и окинула парней жалобным взглядом.
- Да если бы вы только знали, что здесь творится! На днях ко мне заскочил мистер Филиппс. Он вошёл в паб, прошёл к барной стойке и сел, заказав сливочного пива. Филиппс выглядел как обычно, ни волнения, ни чего-то ещё необычного в его поведении я не заметила. Только я поставила кружку на стойку, как сюда ворвались не пойми кто, их было двое, да, я это как сейчас помню, взяли под руки мистера Филиппса и силком потащили его прочь. А потом оказалось, что Филиппс домой не вернулся. Вот так.
На щеках молодой девушки проступил румянец, выглядела она хоть и рассерженно, но эффектно. Питер неприлично долго и неотрывно смотрел на Розмерту, так что Ремусу пришлось слегка толкнуть его локтем.
- А как выглядели те двое, что утащили отсюда Филиппса? – в Люпине проснулся орденец.
Розмерта пожала плечами, пытаясь припомнить детали, но они от неё ускользали.
- Я помню лишь, что мантии у них были чёрные, а ещё лиц я совсем не видела.
- Может, на них были капюшоны? – Хвост накинул на себя капюшон так, чтобы его лицо было максимально затемнено. Розмерта кивнула.
- Да, наверное.
- А почему никто не отреагировал? – с ноткой укора спросил Ремус. Чтобы как-то совладать с раздражением, возвещавшим о сегодняшнем полнолунии, он сделал глоток прохладного напитка. – Я не могу понять, как так вышло, что на глазах у нескольких человек беспардонно похитили мужчину и никто ничего не сделал?
Розмерта, слегка опешив, ответила, слегка облокотившись на стол:
- Всё случилось так быстро!.. Никто толком не смог ничего осознать… Но, когда ступор прошёл, было поздно.
- Я думаю, надо будет поговорить с Грюмом, - задумчиво произнёс Ремус и поднялся из-за столика, взглядом говоря Питеру, что пора уходить. С неохотой Хвост подчинился, не сводя взгляда с мадам Розмерты. – Кажется, Хогсмиду не помешает парочка патрулирующих местность авроров. Прощай, Розмерта, не падай духом!
Ремус Люпин покинул «Три метлы». Питер слегка помедлил, а затем тихо и неуверенно сказал девушке:
- Розмерта… Ты не переживай, мы постараемся всё уладить… В общем, пока.
И Хвост вышел из паба.
Лили Эванс
Кое-как разлепив веки, Лили протянула руку к магловскому будильнику с целью его отключения. После вчерашней ночи веселья с Алисой и Марлин голова шла ходуном. Подруги, вспоминая прошлое, выпили три бутылки хорошего красного вина, хохотали так, что уши слегка закладывало, не заботясь о том, что на утро намечен ранний подъём. Поспав всего два с половиной часа, Лили, чувствуя вселенскую усталость, кое-как неуклюже слезла с бессовестно манившей к себе кровати, и, словно сомнамбула, стала собираться. Наспех умывшись и одевшись в шорты и блузку, Лили с помощью заклятия незримого расширения запихнула в клатч бледно-розовое платье подружки невесты, такого же цвета босоножки и украшения. Собрав волосы в хвост, девушка спустилась на первый этаж, в кухню, и попыталась заставить себя съесть хоть что-нибудь. Но час был ранний, к тому же свою коварную роль сыграл недосып, и в итоге Лили выпила стакан воды и съела один бутерброд с сыром. Все мысли были заняты только тем, чтобы этот день стал для подруги самым лучшим.
В семь двадцать пять утра Алиса уже не спала. Дабы не искушать судьбу, Вуд два дня до свадьбы провела у себя дома, привезя туда всё необходимое. Марлин приедет в девять и поможет Алисе одеться и обуться. Задачей Лили были причёска и макияж. Но сначала невесту нужно было привести в порядок. Хоть она и не впадала в истерику и не рыдала, зато носилась по одноэтажному дому, как угорелая. То ей нужно было срочно в душ, то попить, то снова в ванную комнату, то поесть, то посидеть, то посмотреть в окно, то проветриться… В общем, Лили уже вознамерилась привязать Алису к стулу, но тут нашла более оригинальное решение.
- Алиса, дорогая, - мягко начала Эванс, поймав взбудораженную подругу за руку, - я понимаю, что ты переживаешь, но это не повод сбивать график! Если мы не успеем, то Фрэнк увидит тебя ненакрашенной или раньше времени без платья.
Хихикнув, Алиса немного успокоилась и села в кресло.
Когда в дом вошла Марлин, невеста была готова одеваться. Потратив без малого полчаса на то, чтобы зашнуровать корсет, и ещё час, чтобы красиво прикрепить фату и расправить платье, приготовления наконец закончили. Оставив Алису, пока ещё Вуд, наедине с собой, Маккиннон и Эванс прошли в гостиную, чтобы подготовиться самим.
- Мар, как думаешь, Фрэнк будет в чёрном фраке или в белом? – улыбаясь, спросила Лили, обувая босоножки. Марлин пожала плечами.
- Хорошо бы не в сером. Думаю, это больше подошло бы для деловых встреч, чем для свадьбы. Я не слишком ярко накрашена? – обеспокоенно спросила Маккиннон, повернувшись лицом к Лили. – Не хочу затмевать нашу принцессу.
- Нет, всё идеально, - улыбнулась Эванс и, поправив причёску, спросила Марлин:- А я?
- Отлично, - чуть помолчав, девушка спросила: - Мы сидим рядом, да?
- Да, - улыбка на лице Эванс слегка померкла, - надеюсь, всё пройдёт без курьёзов.
- Я тоже.
До выхода подружек невесты оставалось всего две минуты. Алиса страшно волновалась и держала за руки подруг.
- Дыши глубже и успокойся! – негромко сказала Марлин, обняв невесту. – Ты у нас самая красивая!
- Ой, девочки, - Вуд затряслась, а на её глазах выступили слёзы.
- Алиса, милая, не плачь! – Лили обняла подругу и с помощью заклинания подправила ей макияж. – Ты идёшь к Фрэнку! Это твой день, расслабься!
Заиграла музыка. Двери перед девушками распахнулись. Марлин спешно встала в проходе, а за ней встала Лили. Не спеша подруги шли по алой дорожке. Лили окидывала взглядом незнакомых и знакомых людей. Завидев
его, Лили устремила взгляд вперёд. Дойдя до нужного места, девушки остановились. Теперь был выход Алисы.
Под органную музыку появилась невеста в ослепительно белом платье, окутанная фатой, что скрывала её прекрасное лицо. Она шла ещё медленней, чем подружки невесты. Лили так и представляла себе, что Алиса думала в тот момент только о том, как бы не споткнуться на высоченных шпильках. Подойдя к алтарю, невеста расправила плечи. По велению священника она вложила свою ладонь в ладонь сияющего Фрэнка.
Лили почти не слышала слов святого отца, её мысли были заняты тем, чтобы избежать встречи с Джеймсом. Уж больно не хотелось омрачать такой светлый день воспоминаниями о том, как встретилась с бывшим парнем, которому было на неё плевать, который так быстро нашёл ей замену, а она его, что бы себе ни говорила, всё ещё любила. Скользнув быстрым взглядом по гостям, сидевшим в церкви, Лили увидела, что Джеймс в тот момент поправлял галстук и не заметил её взгляда. Не зная, радоваться или нет, Лили отвела взгляд к молодой паре, что надевала друг другу кольца, а затем после позволения священника слилась в нежном поцелуе. Церковь наполнилась аплодисментами.
Застолье изначально планировали проводить в доме Алисы, но Августа Лонгботтом настояла на том, что будет готовить сама и всё пиршество будет происходить в её доме. Как Фрэнк ни уговаривал мать, та всё равно не сдалась. Специально для свадьбы во дворе был сооружён большой навес с газоном и цветами.
Приглашённых на свадебную церемонию оказалось втрое меньше, чем тех, кто присутствовал на ужине. Ими оказались сестра Августы и двое её детей, Мародёры, Марлин, Лили и близнецы Пруэты. Поскольку молодожёны любили ирландский фолк, была приглашена группа лепреконов, участники которой исполняли песни, лишь изредка прерываясь на то, чтобы шафер, коим был выбран двоюродный брат Фрэнка, Джарвис, парень лет двадцати с небольшим с тёмно-русыми волосами и приятной улыбкой на лице, мог провести конкурсы.
Молодую семью можно было рассматривать целый день. Они были так счастливы, что казалось, будто их улыбки не сходят с лиц ни на минуту, и сами они буквально светятся. Фрэнк не отпускал Алису ни на шаг, держа её за руку. Они сидели за небольшим столиком на двоих, уставленным едой. Рядом стоял другой столик, намного меньше того, за которым сидели Лонгботтомы, а на нём располагались многочисленные подарки молодожёнам.
- Свадьба удалась, - с видом знатока заявил Сириус, с аппетитом поедая всё, что Марлин накладывала ему в тарелку. От шуток Бродяги уже болели щёки, но даже то, с каким видом он говорил, уже вызывало приступ смеха. – Мар, солнышко, положи мне ещё запечённой картошечки.
Маккиннон посмотрела на него, как на дауна.
- Что? – театрально возмутился Сириус.
- Ты уже всю закуску в одну харю сожрал, и всё никак не можешь успокоиться?! – девушка ошалело-рассерженно смотрела на парня, уперев руки в бока. Лили про себя заметила, что сцены, умилительнее этой, она ещё ни на одной свадьбе не видела.
- Ну, Мар, - жалобно проскулил Блэк, округлив щенячьи глазки. И как у него это так замечательно получается?
Лили считала секунды, пока Марлин боролась с собой. Она прекрасно знала, что будет дальше, но всё же было интересно, насколько теперь хватит её настойчивости. И вот, пожалуйста! Уже через пятнадцать секунд на тарелке у Бродяги появилась заветная картошка и курица-гриль. Расплывшись в довольной улыбке, парень чмокнул девушку в щёку и принялся уплетать еду.
Чтобы гости могли растрясти набитые вкусностями животы и затёкшие от продолжительного сидения на стульях ноги, начались танцы. Жених и невеста, не замечая остальных, танцевали посреди площадки, остальные кружились вокруг них.
- Скучаем? – раздался бодрый голос за спиной у Лили, когда та наблюдала, как перемещаются пузырьки углекислого газа в бокале с шампанским.
От неожиданности девушка чуть было не смахнула фужер со стола. Она резко повернулась и увидела перед собой шафера.
- Я надеюсь, я вас не напугал, - с искренним сожалением произнёс брат Фрэнка. – Полагаю, мы не знакомы.
Лили немного рассеяно кивнула. Собеседник сел на соседний стул.
- Давайте на «ты». Джарвис.
- Хорошо. Я Лили, - они пожали друг другу руки. Окинув взглядом танцующие пары, новый знакомый сказал:
- Почему не танцуете?
Смущённо покраснев, девушка честно призналась:
- Потому что никто не приглашал.
Брови Джарвиса изумлённо выгнулись, и вместе с ними смешно приподнялись волосы.
- Разве? По-моему, вон тот парень с тебя всю пирушку глаз не сводит, - шафер качнул головой в сторону того столика, за которым сидели Поттер и Петтигрю, что-то лениво обсуждая.
Почему-то этот факт, озвученный человеком, с которым они были едва знакомы, страшно разозлил Лили. Она прекрасно отдавала себе отчёт в том, что никто ей ничем не обязан, но всё же было обидно. Ни жеста, ни слова, адресованного ей. Даже не поздоровался.
Заметив замешательство, которое произвели неосторожные слова, Джарвис виновато улыбнулся и предложил Лили потанцевать. Кинув последний взгляд на Поттера и, к своему удивлению, встретившись с ним взглядом, она почувствовала, что перестала злиться и даже расслабилась, а затем отвела взгляд и, взяв предложенную Джарвисом руку, прошла к танцующим парам.
Джеймс Поттер
Этот взгляд, который он поймал на себе впервые за весь вечер, был каким-то грустным, но в то же время и призывающим. Шею обдало огнём, вдруг стало нечем дышать, хотя он и так был на свежем воздухе. Отвернувшись, Лили приняла приглашение потанцевать и слилась с другими парами, изредка показывая свой силуэт среди других. Негодование забурлило, будто кипящий томат. И она так легко согласилась?
- Сохатый, - обратился к нему Питер, сидевший справа от него, - а почему ты не пригласил её потанцевать?
Действительно, вопрос был настолько сам собой напрашивающимся и простым, что Джеймс сам себе удивился.
- Я не знаю… - Поттер взъерошил шевелюру двумя руками и откинулся на спинку стула, понуро глядя на Лили, скромно улыбавшуюся Джарвису.
- Это, конечно, не моё дело, - негромко говорил Петтигрю, доедая мясо, - но ты ведёшь себя ужасно неправильно.
- В каком смысле? – слегка раздражённо спросил Джеймс.
- Лунатик называет это эгоизмом, Сохатый. И садомазохизмом временами.
- Вот как?..
Питер кивнул и вытер рот салфеткой.
- Если хочешь узнать моё мнение, то ты сильно изменился. Ты превратился совершенно в другого человека, какого мы раньше не знали, - смело заявил Питер, не обращая никакого внимания на недоброе выражение лица, с каким на него смотрел Поттер. – Ты боролся, пока дышал, никогда не сдавался, был упрям и обаятелен, разговорчив. Тебя обожали многие, - со вздохом признался Питер, чуть изменив сказанным физиономию Сохатого, заставив её принять удивлённое выражение, - на тебя равнялись. А теперь? Сириус и Лунатик уже не знают, что с тобой делать. Ты должен выбраться из этой ямы, что сам себе вырыл. Иначе потеряешь вообще всё, что имел.
- Я и так всё потерял, - убито произнёс Джеймс, с огромным страданием в глазах глядя на танцующую с другим мужчиной Лили.
- Ещё не всё, - пожал плечами Петтигрю и удалился в уборную.
Букет невесты поймал Сириус под всеобщее ликование и аплодисменты. Лили после нескольких танцев с Джарвисом из-за стола больше не выходила. Свадьба подходила к своей развязке. После изумительного на вид и на вкус торта гости стали прощаться с новобрачными, которым наверняка уже давно хотелось уединиться.
Началась учёба. И это были не лекции Макгонагалл о доброте и честности, которые она устраивала по традиции в начале каждого учебного года, и даже не пытки зельеварением, коими казались Джеймсу часы, проведённые в кабинете Слизнорта. И хотя теории Сириус и Джеймс по-прежнему фактически не касались, зато теперь они по-настоящему тренировали новые боевые заклинания, о которых раньше и не слышали. В Ордене Аластор впервые разрешил новичкам поучаствовать в настоящей операции. Задача заключалась в том, чтобы осмотреть заброшенный склад, в котором, предположительно, по чьим-то данным, якобы находился Пожиратель, и поймать последнего. На самом деле там преспокойно спал магл в своей убогой колымаге. Грюм ужасно разозлился, что потащил непонятно куда половину Ордена, думая, что эта засада, и устроил хорошенький разнос. Досталось всем, даже тем, кто не участвовал.
После того знакомства в баре, когда они оба напились в доску, а Кристал так очевидно пыталась затащить его в постель, Джеймс вдруг резко изменил к ней отношение. Он брезгливо смотрел на себя в зеркало, с ней почти не общался, разве что для приличия здоровался в Ордене. И как он мог надраться в такой компании? С чего он вообще взял, что она хорошенькая? Однако Оушен затишье после знакомства не устраивало, она пыталась поговорить с парнем, объяснить, что не хотела, но он её даже не слушал. По сути, ничего и не было, но осознание того, что могло произойти что-то просто до неприличия ужасное – ужасное не факту этого события, а по факту того, как и с
кем всё могло случиться, – просто обескураживало Джеймса. Он каждый день думал, что он делал не так, но понять не мог. Тогда, на свадьбе Лонгботтомов, он и слова Лили не сказал, но взгляд выдавал его с потрохами. Не этого он хотел. Не этого.
А ещё друзья… Могли бы поддержать! Но Джеймс понимал, что они правы. И это угнетало ещё больше. Однажды, решившись на отчаянный шаг, в самом конце августа, ночью, Поттер трансгрессировал в Коукворт. Он знал её дом, то, как он выглядел, и чем незримо, неуловимо отличался от других соседних домишек. Он был таким тёплым и уютным, что заставлял Джеймса устало потирать лицо руками всякий раз, когда он смотрел на зашторенные окна второго этажа. В его родном, а ныне пустом и одиноком, доме раньше всегда пахло вкусной едой, газетами и цветами. В доме Лили пахло молоком, свежестью и имбирём, который, по рассказам девушки, любили сестра и отец. На секунду Джеймс прикрыл глаза, облокотившись о ясень, что рос во дворе, и попытался вспомнить те моменты, когда он её целовал. Но не мог. Почему он не мог представить то, нехватку чего чувствовал, будучи одиноким, острее, чем тогда, когда ему казалось, что он не мог насытиться поцелуями и при любом удобном случае лез к Эванс? Приоткрыть глаза его заставил тихий скрежет в петлях двери дома Эвансов. Это отец Лили уходил на работу. Из открытой двери донеслись знакомые голоса.
- Марк, ты точно взял ланч? – обеспокоенно спросила женщина. – Я ведь буду волноваться.
- Конечно, взял, дорогая, - заверил её мистер Эванс. – Лили, проходи в дом, а то нынче воздух прохладный, замёрзнешь. А тебе ещё пациентов завтра лечить.
Когда Лили усмехнулась, у Джеймса сдавило сердце. Хотелось выскочить из-за ясеня и заключить её в объятия. Но мозг на то человеку и дан, чтобы думать. Поэтому Поттер остался стоять там, где стоял.
- Пап, но тут же не двадцать градусов по Фаренгейту, чтобы я замёрзла!
Отец попрощался с женой и дочерью, и дверь закрылась. Звук шагов мужчины постепенно стих, первый этаж дома погрузился в непроглядную темноту. Зато в комнате Лили горел свет. Будто чувствуя его пристутствие, она выглянула в окно как раз в тот момент, когда он вышел из-за дерева, глядя на её окно. У Лили от удивления расширились глаза и чуть приоткрылся рот, а затем спокойствие дома было нарушено топотом её ног. Но, когда через десять секунд он открыла входную дверь, никого уже не было.
Глава 4. Ломая стеныВсё имеет свой закат, и только ночь заканчивается рассветом.
© Восточная мудрость
Джеймс Поттер
Это была она?
Нет, это было помутнение рассудка. Не могла же Лили высунуться в окно ни с того ни с сего. Просто показалось. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить, какими глазами она посмотрела на Джеймса в самый последний раз. Ей хорошо. Вот и не стоит портить её старательно выстроенный мирок, пусть ей будет хорошо. Ведь так нужно поступать, верно? Жертвовать своим счастьем ради блага других. А Джеймсу для Лили ничего не жалко. Что правда, то правда.
Он брёл по улице прочь от дома Лили, не замечая ярких фонарей, что освещали дорогу.
— Поттер? — его фамилия прозвучала так, будто её кто-то выплюнул.
— Надо же, Снейп! — круто повернулся Джеймс.
Они напряжённо смотрели друг на друга. Снейп выглядел лучше, чем обычно: мантия то ли из-за темноты, то ли из-за того, что была на самом деле новее предыдущей, не выглядела столь убого и поношенно, жирные чёрные волосы не так блестели, хотя лицо его было жёлтым. И не от света фонаря.
— Могу я поинтересоваться, чем обязан такой встрече? — сардонически улыбаясь, спросил Джеймс, пристально наблюдая за бывшим слизеринцем.
— Наверное, кто-то решил пошутить, — брезгливо поморщился Снейп. Джеймс и бровью не повёл. — Что ты здесь забыл, Поттер?
Надо же! Он что, угрожает? Или ему, Джеймсу Поттеру, честному гражданину Англии, теперь запрещено пребывать на её территории?
— Не твоё дело, Нюниус, — бросил Джеймс, расправив широкие плечи. На его фоне худющий, костлявый слизеринец выглядел дюймовочкой-переростком. — Не суй свой длинный клюв, куда не следует.
Северус окинул мрачным взглядом местность, а затем сказал:
— Могу посоветовать тебе то же самое.
— Нашёлся советник, — фыркнул Сохатый. — Ну и как тебе с Лили удаётся ладить? Ты каждый раз клятвенно заверяешь её, что смоешь хозяйственным мылом эту хренотень, что набита у тебя на левом предплечье в качестве очаровательного автопортрета? И она действительно верит?
Кипя от ярости, Северус молчал. И это подкинуло Джеймсу одну мысль.
— Понятно. Значит, теперь и ты отверженный.
Воцарилось гробовое молчание. Двое смотрели друг на друга так, будто и без слов прекрасно понимали, что происходит. Джеймсу стало не по себе.
Кто же теперь защитит Лили?
Несмотря на все претензии к Снейпу, Поттер был уверен, что Северус никогда не причинит физическую боль девушке. Моральную — да, но только не физическую. Но мысль о том, что этот жалкий червяк будет рядом с ней, оставляла в душе не самые радужные впечатления. Всю жизнь он, кажется, только и делал, что думал о том, как бы напакостить Снейпу, принизив его ещё ниже плинтуса, хотя судьба сделала это и без него, и выставить перед Лили самым неприглядным образом. Это даже вошло в привычку. И всякий раз, когда Джеймс видел Лили и Северуса вместе, ревность не давала покоя. Но чего он боялся? Что его Лили раз и навсегда отвернётся от него и уйдёт к Снейпу? Увидит недостатки в Джеймсе и разочаруется? Глядя на удручённого Северуса, Сохатый понял. Он боялся, что Снейп может составить ему конкуренцию, но вся его боязнь была не больше, чем привычкой. И пора было с этой глупостью заканчивать.
— Ну, раз так... Я смотрю, ты сегодня неразговорчивый. Но надо же с чего-то начинать как-никак, — усмехнулся Поттер и сделал то, отчего глаза у Северуса полезли на лоб, — протянул ему руку.
Что чувствовал в тот момент Снейп, Джеймс мог только предполагать. Но, неожиданно для Поттера, руку пожал. Глядя Снейпу в глаза, решительно и проницательно, Джеймс почувствовал, как коротко, но остро кольнуло в мозгу.
— Надеюсь, мы друг друга поняли, — тихо буркнул он, а затем они одновременно отняли руки.
— Можешь не сомневаться.
— И ты даже ему не врезал? — искренне удивился Бродяга, округлив глаза. — Сохатый, может, ты спятил?
Джеймс задумчиво смотрел в окно. Было раннее утро, и, вопреки обыкновению, Сириус не спал, зато отдыхал Регулус. Поттер трансгрессировал к особняку Блэков после того, как долго ходил по хорошо знакомым улицам Годриковой впадины. Однако в дом зайти он так и не смог.
Сириус сидел на обитом бархатом диване в гостиной, вытянув ноги, и слушал Джеймса. Ему не нужно было объяснять, что Поттер делал ночью в Коукворте и в чём был смысл. Всё это для Сириуса было кристально ясно. Одного лишь его пытливый ум не мог понять: как при встрече со Снейпом — Пожирателем! — можно было пожать тому руку и спокойно уйти?
— Сириус, мне всё равно, — устало произнес Джеймс.
— Какие планы? — с улыбкой спросил Блэк, прекрасно зная ответ.
— Орден.
***
Учёба давалась на удивление легко. Группа, в которой учились Сириус и Джеймс, была хоть и небольшой, зато адекватной. Не было всяких Розье и тому подобных придурков, но, разумеется, и не все были приятными в общении. Сначала было довольно непривычно, что такими молодцами, как Блэк и Поттер, никто не восторгается, но ребята к этому быстро привыкли. Думать о своих эгоистичных замашках было некогда, поскольку учебный материал был очень непростым, а в Ордене Грюм также не давал ни минуты покоя, постоянно повторяя фразы вроде «Даже флоббер-червь сильнее, чем вы». Пару раз в отдел подготовки будущих авроров заходил Барти Крауч-старший, дабы убедиться, что набранные кадры в будущем принесут Министерству толк. Что-то в этом человеке изрядно раздражало парней, но что именно — они пока так и не смогли понять.
В Ордене ребята уже участвовали в операциях намного серьёзнее той первой, в которую их втянул когда-то Чарлус Поттер. То знаменательное сражение осталось глубоко в прошлом и казалось чем-то недосягаемым и искусственным, поскольку новые стычки были более кровавыми и дерзкими. Несколько раз Питер, Сириус и Джеймс получали незначительные ранения, зато предусмотрительный Лунатик из схваток выходил целым и невредимым. Сириус никогда не забывал подтрунивать над Лунатиком, нагло утверждая, что Люпин попросту подкупил Пожирателей и мстит с их помощью за все неприятности, учинённые Мародёрами в Хогвартсе. Ремус ничуть не обижался, а наоборот, приводил аргументы в пользу версии Сириуса.
— Ну вот, у меня снова порез на ладони, а ты опять сухой, — ехидно сказал Сириус, связывая с помощью палочки последнего оглушённого Пожирателя. На пустыре, где ещё пару минут назад полыхали заклятия, теперь было тихо. Орденцы вязали Пожирателей и гордо передавали их в руки прибывшим аврорам, а затем постепенно покидали место происшествия.
— И это только потому, что я подкупил вот этого мужика, — насмешливо отозвался Ремус, палочкой указывая на того, кого в тот момент передавал в руки «закона» Бродяга.
— И что же ты ему предложил?
— Свою голову, — будничным тоном заявил Люпин и побрёл в сторону ближайшего паба следом за Сохатым. — Джеймс, есть идеи?
Поттер на ходу повернулся лицом к улыбавшимся Лунатику и Бродяге, а затем вскинул руки:
— После такой заварушки не хватает хорошей пирушки!
Питер ухмыльнулся и первым вошёл в местный паб.
***
Джеймс больше не испытывал прежней неловкости в Ордене, связанной с неудачным знакомством. Кристал всё ещё пыталась как-то завязать разговор с ним, но, не встречая абсолютно никакой реакции, прекращала свои попытки. Сам же Поттер был уверен, что проблема только в нём самом. То, что он больше не с Лили, лишь его вина. Своеобразным наказанием он избрал для себя отсутствие личной жизни.
Никто не удивился, что шафером на свадьбе Сириуса и Марлин будет Джеймс, зато многие друзья удивились тому, насколько скромной планируется церемония, назначенная на двадцать первое сентября. Регулус уехал в Хогвартс. Последнее время он был неразговорчив и задумчив, и никто не хотел докучать ему. Захочет поделиться чем-нибудь — сам расскажет, а попытки вытянуть что-либо клещами у Сириуса или Регулуса обернутся лишь неприятностями.
Лили Эванс
Обучение в Академии занимало половину дня, остальную его часть девушка, как и другие студенты, проводила в больнице. Для начала её определили в отделение интенсивной терапии, поскольку рук на всех не хватало, но потом Лили обнаружила, что хочет остаться там подольше, а не лечить синяки и ушибы, как делают первокурсники. Она знала и чувствовала, что способна на большее. Девушка познакомилась с персоналом того блока. Мужчин было, к её удивлению, чуть меньше половины, и многие из них были не слишком общительными. Зато очень быстро Лили сдружилась с одной девушкой, Гвинет Блэр, которая всего лишь год назад окончила Академию и стала постоянно работать здесь. С ней можно было поговорить обо всём, зная, что она не будет сплетничать за твоей спиной. Её чёрные густые волосы и чёрные глаза сияли, и это придавало её внешности какую-то особенность, неповторимую и очень притягательную. Гвинет ростом была на полголовы выше Лили. Работалось с ней легко, девушки спустя всего лишь две недели начали понимать друг друга с полуслова. Именно в то время Лили впервые в жизни столкнулась с реальными ужасами войны, когда к ним попал тяжело раненный пациент, на поверку оказавшийся мракоборцем. Его левую ногу разорвало взрывом, рука и три ребра были сломаны, обнаружилось также внутреннее кровотечение. Первой реакцией Лили на фонтаны крови и в целом на позеленевшего и корчившегося от боли и ран мужчину средних лет был страх. Такой животный страх, который останавливает процессы в головном мозге, от которого кровь стынет в жилах и бросает в дрожь. Но, переборов себя, девушка вместе с Гвинет стала курировать аврора. Они старательно ухаживали за ним, лечили всё, что можно было вылечить. К примеру, треть его ранений были тёмного происхождения, отчего при любой попытке залечить их привычными методами ещё больше усугубляли дело. На третий день, когда Лили на всех парах вбежала в палату, она не нашла там никого. Позже, войдя в ординаторскую, девушка узнала от Блэр, что мужчина скончался. И тогда детский мир Лили окончательно рухнул, а на смену ему пришёл беспроглядный, уничижающий, ледяной мрак взрослой жизни и курган проблем вместе с ней.
В тот вечер она мало говорила, за ужином не проронила ни слова, а когда родители обеспокоенно всё же решились спросить у дочери причину такого гробового молчания, Лили всё рассказала. Петунья съехала давно и с радостью готовилась к свадьбе вдалеке от родителей и младшей сестры, не зная о бедах магического сообщества, чему Лили в тот день лишний раз порадовалась. Не хватало ещё слушать оскорбительные речи старшей сестры. Родители целых полминуты просидели в полнейшем ступоре, а затем стали подробно расспрашивать о том, что же всё-таки происходит в мире магов. И вот тогда уже всех Эвансов охватил страх. Родители боялись потерять дочь, Лили боялась потерять родителей, причём нисколько не жалея себя и заверяя, что заплатила бы собственной жизнью за то, чтобы они были живы. Устав настолько, что веки слипались прямо за ужином, Лили встала из-за стола и отправилась в свою комнату. Переодевшись, девушка легла в мягкую постель, однако сон не шёл. В голову лезли непрошеные мысли, среди которых фигурировали мысли о
нём. Вдруг Лили представилось, что в любой момент к ней в палату могут внести раненую Алису, Фрэнка или ещё кого-нибудь знакомого. Утешала только вера в то, что всё будет хорошо. Искренняя вера в то, что Волдеморт будет побеждён.
На следующий день дежурство Лили было очень странным. Надев в ординаторской лимонный халат, девушка, быстро шагая, преодолела расстояние, отделявшее её от палаты, но у самых ее дверей встретила встревоженную Гвинет. Девушка выглядела очень взволнованно и непонимающе смотрела на двери. Не спросив у неё ничего и решив, что такая реакция у целительницы только от шока, Лили приоткрыла дверь. У неё была лишь секунда, в течение которой она успела увидеть пятерых целителей-мужчин — старших целителей и заведующих каким-либо блоком — склонившихся над операционным столом, которого до сих пор в той палате не было, и колдовавших над пациентом. Но в следующую секунду один из них закрыл проход своим грузным телом и довольно резко сказал:
— Блэр и Эванс, вам тут делать больше нечего. Идите домой, я даю вам два дня выходных.
Девушки обалдело смотрели на заведующего их блоком, но мужчина быстро вошёл внутрь и закрыл дверь.
— Что тут, чёрт возьми, происходит? — не выдержала Лили. — Я только что пришла, я хочу работать, а мне говорят, что я тут больше не нужна!..
— Я тоже ничего не понимаю, — выдохнула Гвинет, входя в ординаторскую и снимая халат. — Меня просто выпихнули из палаты, туда вошли старшие целители и на носилках привезли какого-то пациента. У нас он точно не проходил, я думаю, он свеженький.
— Ты говоришь так, будто он мёртвый, — с непониманием произнесла Лили, наливая себе и подруге по стакану холодного чая с лимоном.
— Всё может быть, — попыталась пошутить Блэр, но тут же перестала. — Я так поняла, что случай беспрецедентный и крайне сложный, поэтому там столько народу.
— А откуда он поступил? — полюбопытствовала Лили, большими глотками опустошая кружку.
— Понятия не имею. Но раз два выходных, то что планируешь делать?
— Учиться, у меня выбор небольшой, — устало улыбнулась Лили. — А ты? Только не говори, что будешь бить баклуши все эти сорок восемь часов!
— Не буду, — хихикнула Гвинет. Девушки покинули ординаторскую и направились к выходу. — Меня ждёт встреча с Энтони.
— С темнокожим целителем из соседней палаты? — удивлённо воскликнула Эванс, не сводя взгляда с подруги.
— Да, с ним. Он очень милый.
— Рада за вас, — добродушно улыбнулась Эванс и почувствовала, как кольнуло сердце.
Джеймс Поттер
Утро не задалось с самого начала. Горничная в отеле опоздала с завтраком на целых двадцать минут, да ещё и принесла подгорелые и чёрствые оладьи, что вывело Джеймса из себя. Поклявшись больше никогда не приезжать в этот отель, Джеймс собрал свои скромные пожитки и уже через несколько минут был в штабе Ордена. Лекцию по пожарной безопасности в школе авроров он бессовестно пропустил, решив, что будет полезнее в другом месте. Обнаружив, что в штабе нет ни Грюма, ни Кристал, Джеймс с облегчением выдохнул и, сев за большой овальный стол, стал разбирать почту, где среди писем преобладали новости от Лунатика. Он методично рассортировывал письма, а затем вскрывал их и прорабатывал. И хотя он до омерзения терпеть не мог рутинную работу, теперь это помогло отвлечься от мрачных мыслей. Так он мог хоть какое-то время не думать о Лили, не вспоминать о других проблемах, что угнетали его каждую секунду.
За разборкой писем прошёл фактически весь день. Приходили и уходили орденцы, Эммелина Вэнс даже порывалась помочь Джеймсу, но тот вежливо отказался. Без пяти пять в штаб-квартиру влетел Грюм и, собрав всех присутствовавших там, сообщил о массовом нападении в одном из спальных районов на северо-западе Лондона. В этот раз все без исключения аппарировали на место событий и тут же угодили в гущу схватки. Скоро к орденцам присоединился Бродяга, Лунатик и Лонгботтомы. Пожиратели превосходили их в количестве. Влажный асфальт, не успевший высохнуть после дождя и ожидавший новой порции капель с хмурого неба, постепенно раскрашивался кровью из ран сражавшихся. Место схватки представляло собой квадрат асфальта размером двадцать на двадцать метров, окружённый полуразрушенными пустыми домами, в него можно было войти только с одной стороны, которую, к разочарованию орденцев, заняли Пожиратели. Плотность «заселения» данной местности была настолько высокой, что участники боевых действий часто случайно задевали своих соратников. Аластор, грязно ругаясь, вёл бой сразу с двумя Пожирателями. Сириуса отбросило взрывной волной прямо на Ремуса, и они оба по счастливой случайности упали, не задетые пролетевшей вслед Авадой. Джеймс боролся с каким-то бугаем, который, судя по заклинаниям, что вырывались из его палочки, был весьма опытен. На фоне этого мужчины далеко не худощавый Джеймс выглядел второкурсником. К орденцам спустя десять минут аппарировали Эдгар Боунс и Эббигейл Ховард, и после того, как Дирборн вырубил ещё одного Пожирателя, противники сравнялись в количестве. О Эббигейл можно было написать целую книгу, состоящую из описания её неунывающего духа и смешных фразочек, которые она бросала направо и налево.
— Куда поплёлся, пупсик? — насмешливо крикнула она поверженному стороннику Волдеморта, когда тот, будучи сбитым с ног и обезоруженным девушкой, пытался подняться и убежать. — Я ещё не закончила!
Джеймс фыркнул. В этом была вся Эбби. В Ордене её любили все, она умела поднять всем настроение в те моменты, когда казалось, что хуже быть не может. Поначалу из-за её полноты Мародёры решили, что ей должно быть не меньше тридцати лет, хотя на самом деле ей было лишь двадцать. Она представляла собой, как выражался Сириус, «заводную помпушечку-блондинку с чёлочкой». И несмотря на всю её внешнюю весёлость, она могла легко переломать все кости Пожирателю и на поле боя сражалась чуть ли не яростнее всех. В гневе эта девушка была чрезмерно опасна.
— Поттер, помоги мне! — послышался отчаянный крик молодого парня, державшегося руками за голову. Его короткие соломенные волосы слиплись от крови, а серые глаза казались слегка безумными.
Джеймс, окинув взглядом противника и отметив про себя, что Аластор его не видит, с размаху кулаком врезал мужчине в печень, отчего тот, кряхтя и содрогаясь от боли, осел на асфальт. Джеймс, воспользовавшись замешательством противника, ногой выбил палочку из его руки и, не реагируя на летящие в его сторону заклятия, подбежал к истекавшему кровью Подмору и помог ему подняться, попутно отражая заклинания, долетавшие до них.
— Как ты, Подмор? — несколько хрипло спросил Поттер, усадив орденца в относительно безопасное место — за мусорные баки — и сев на корточки рядом. — Выглядишь слегка помятым.
— Ха-ха, — еле-еле пошевелил губами мужчина, — а ты как всегда остришь. Самому не противно?
Фыркнув и ещё раз убедившись в том, что Стерджис не умирает, Джеймс поднялся на ноги и снова окунулся в гущу схватки. Бугая, с которым Поттер сражался до этого, было не видно. Парень собирался побежать к Сириусу и помочь ему и заодно Лунатику, но тут его на большой скорости швырнуло в стену красного кирпичного дома в противоположной стороне от выхода из этого тупика.
Поморгав и поднявшись на ноги, Джеймс понял, что это дело рук того самого здоровяка, которого он поразил ударом в печень. Мужчина быстро приближался к орденцу, желая разобраться с Сохатым, пока тот не в состоянии что либо предпринять, но он ошибался. В Джеймсе проснулся дух авантюризма и желание победить. Он спешно тряхнул плечами, пытаясь унять ноющую боль, однако сразу же забыл о ней, когда в него полетело проклятье. Снова завязалась дуэль. В ход шли все мало-мальски знакомые формулы, которые всплывали в голове. Мужчина был, возможно, и не слишком искусен в мастерстве и ловкости исполнения заклятий, зато ему было не занимать упорства и целеустремленности. Удар пришёл оттуда, откуда его никто не ждал; отрикошетившее заклинание отбросило Джеймса спиной к той же стене, ударив ещё сильнее. В тот момент, когда он пытался подняться с мокрого асфальта, другой Пожиратель, боровшийся до того с Боунсом, запустил в Джеймса невербальным заклинанием, после чего орденец снова ударился о стену. Боль была настолько сильной, что в глазах всё плыло, а звуки искажались. Поттер, не желая сдаваться, поднял голову с асфальта и устремил взгляд на противника, а затем оглушил его, направив на него палочку и лёжа на асфальте. Тот упал ниц, открыв Джеймсу вид на поле боя. Послышался свист и взрыв. Затем парень увидел искажённое в крике лицо Сириуса.
— Джеймс! — исступлённо прокричал он, побежав в сторону Поттера и подняв в воздухе палочку.
В то же мгновение стена, возле которой неподвижно лежал парень, начала, разрушаясь на более мелкие части, падать на него. И всё, что он успел сделать, это перевернуться на бок, поджать под себя ноги и накрыть руками голову.
Кирпичная стена двухэтажного дома с треском и грохотом упала на Джеймса, погребя его под своими обломками и лишив возможности спастись.
В канун Рождества того года, будучи дома с родителями, Джеймс замыслил поговорить с мамой. Улучив благоприятный момент, когда Чарлус Поттер, сидя на уютном диване в гостиной, спокойно и молча читал свежий выпуск Ежедневного пророка, Джеймс вошёл в родительскую спальню. Мама поливала любимую фиалку, что росла в небольшом горшочке на подоконнике, но, когда услышала, что кто-то вошёл в комнату, поставила на окно лейку и развернулась лицом к сыну.
— Здравствуй, сынок.
Она была одета в хлопковый бледно-голубой костюм и белые пушистые тапочки. От неё веяло домашним уютом и теплом. Поколебавшись всего мгновение, Джеймс закрыл за собой дверь и, чуть пройдя в глубь комнаты, без тени шутки произнёс:
— Мам, у меня к тебе разговор.
— В таком случае, садись и рассказывай, — ласково ответила женщина, присев на край кровати. Джеймс сел на стул, стоявший возле её туалетного столика.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Дорея, подвинувшись ближе к сыну. — Ты очень озадачен чем-то.
— Да, мам, ты права.
— Я тебя слушаю.
Казалось, будто Джеймс каждый день только и делал, что разговаривал с матерью по душам. Настолько тёплой была атмосфера между ними.
— Дело в том, что завтра приедут Эвансы, — начал Джеймс издалека. — Но, прежде чем это случится, ты должна кое-что знать. И я бы хотел спросить твоего совета.
Миссис Поттер ничего не ответила, а лишь понимающе кивнула.
— Я недавно понял, что Лили не простая девушка. Может, на взгляд другого человека, она не покажется греческой богиней, но я думаю, она особенная.
Едва заметная тёплая улыбка появилась на лице матери Джеймса.
— Она для меня всё. Я не помню, чтобы я тебе это говорил, но я приложил немало усилий, чтобы добиться её расположения. И вот не так давно она сдалась. Мы стали встречаться. Я и сейчас никак не могу осознать, что она рядом. Я думал, что знаю её, но это было не так. Она ещё лучше, чем я думал, хотя всегда знал в душе, что прекрасней человека, кроме моих оболтусов и тебя с папой, быть не может. Когда мы вместе, я чувствую себя лучше, чем я есть на самом деле. Она направляет меня на правильный путь, а я пытаюсь быть ей во всем опорой. — Джеймс глубоко вздохнул. — Я понял ещё кое-что. Теперь я знаю, что люблю её, мам.
Лицо миссис Поттер озаряла материнская, полная любви улыбка, а в глазах её стояли слёзы. Джеймс придвинул стул ближе к матери, и они взялись за руки.
— Я хотел спросить совета, — продолжил парень. — Я хочу, чтобы после Хогвартса она стала моей женой. Я хочу прожить с ней всю жизнь, быть рядом и заботиться о ней. Я хочу, чтобы она каждый день ждала меня дома, готовила для меня. Хочу дарить ей цветы и приносить кофе в постель. Хочу путешествовать с ней. Хочу, чтобы через некоторое время у нас появились дети. Но так же я хочу, чтобы она понравилась вам. Как думаешь, я справлюсь? Я очень боюсь её подвести. Я ведь такой разгильдяй...
Женщина, стерев ладонями слёзы, потрепала волосы сына, а затем встала и обняла его. Маленькая и хрупкая Дорея была на голову ниже Джеймса, и ему так нравилось обнимать свою маму. Он ещё помнил те времена, когда едва доставал до её плеч. Но вот он вырос и превратился в почти взрослого мужчину, а она осталась всё той же доброй маленькой женщиной, которая всегда его понимала и поддерживала.
— Конечно, справишься, сынок! Ты же Джеймс Поттер. Я так рада, что ты влюбился, милый! Теперь мне ещё больше не терпится её увидеть. — Она отстранилась от сына и, сев с ним на кровать, сказала: — Расскажи мне о ней.
— Она из семьи маглорождённых, очень талантливая и умная. У неё очень красивые зелёные глаза и тёмно-рыжие волосы. Она весёлая и воспитанная. Может быть несгибаемой и жёсткой, когда это необходимо. Она очень дружна с Ремусом. Хочет учиться на целителя. Она староста школы. Она очень добрая. Мам, она лучшая девушка в мире!
Мать и сын рассмеялись. Затем Дорея встала с кровати, подошла к туалетному столику, открыла шкатулку, в которой по обыкновению лежали её драгоценности, и что-то достала оттуда.
— Это кольцо, — протянула она украшение Джеймсу, и тот принялся рассматривать его, — фамильная реликвия Поттеров. Твой отец подарил мне его, когда предложил выйти за него замуж. Думаю, что пора отдать его тебе. Подари его ей, когда будешь готов.
Джеймс поднял глаза и посмотрел на мать.
— Спасибо, мам. Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, милый.
С тех пор кольцо он неизменно носил с собой. Даже несмотря на то, что они с Лили не были вместе. И в тот день, когда настал конец, оно, находясь в потайном кармане куртки, больно вдавилось в грудь прямо в области сердца, заставив осознать всю глубину его заблуждений. Последнее, о чём он подумал, была Лили.
Сириус Блэк
Когда на Сохатого свалилась многотонная кирпичная стена, Сириус заорал так, что даже Пожиратели смерти передёрнулись и замерли на пару мгновений. Воспользовавшись их замешательством, Грюм оглушил парочку, остальные аппарировали с места событий. Остались лишь орденцы и поверженные слуги Волдеморта. Сириус, Ремус, Эдгар и Эбби побежали к тому месту, где обрушилась стена и принялись разбирать завалы.
— Какого докси взорвалась стена? — сокрушалась Эббигейл. — Какому ублюдку вырвать кишки?!
— Успокойся, Эбби, — неуверенно произнёс Ремус, — сначала нужно вытащить Джима.
— И будем надеяться, что он жив, — кивнул Боунс. — Смотрите! Кажется, это его пальцы!
Сириуса трясло. И хотя внешне он напоминал неприступного ледяного аристократа, внутри всё сжималось. После фразы Эдгара Блэка так и подмывало спросить: «Отделённые от руки?» Но парень сдержался. И продолжил безостановочно разгребать кирпичи.
— Давайте снимем этот слой, а затем разберём чуть правее, — предложил растерянный Лунатик, грязными руками зачесав назад волосы.
И снова орденцы принялись расчищать завалы. Спустя пару минут подошёл Аластор и спросил:
— Что тут у вас?
— На Джеймса обрушилась стена, сэр, — сглотнул Ремус, не прекращая растаскивать кирпичи. — Мы пытаемся его вытащить.
— Господи! Он хоть жив?
Сириус оттащил очередной кусок стены и, повернувшись лицом к аврору, сдавленно ответил:
— Я склонен верить, что да.
Грозный глаз проникся состраданием. Его лицо разом помрачнело. Он кивнул и, хлопнув Боунса по плечу, добавил перед тем, как уйти:
— Доставьте его в Мунго. Если не удастся сразу поместить, скажите, что Грюм очень просил.
Сириусу показалось, будто он в бреду. Сохатый под завалами, Грюм сострадает и предлагает помощь.
— Бродяга, помоги нам, — вернул его в реальность голос Эдгара.
Трое парней навалились на огромную глыбу из бетона и кирпичей, поднять которую чарами ни у кого из них сил не было. Отвергнув возражения, им помогала Ховард. Приложив все мыслимые усилия, они сумели сдвинуть огромный обломок, под которым лежало бездыханное тело Джеймса. Эббигейл осторожно проверила пульс.
— Пульса нет! — вскрикнула она. — Немедленно трансгрессируем!
Спорить никто не стал. Уже через три минуты четверо орденцев, объяснив вкратце, что произошло, бежали за медсестрой в отделение интенсивной терапии. Там их встретили два целителя, приняли Джеймса и уложили в пустой палате, принявшись готовиться к операции, одновременно отправив орденцев привести себя в порядок и переодеться. С большим трудом Ремусу удалось увести Сириуса, чтобы залатать несколько ран, почистить одежду и накинуть лимонный халат. Но после этого Блэк бегом побежал в палату, где работали с Джеймсом и куда его не пустили. Процедуры длились час, за который Бродяга ни разу не присел, а только нарезал круги по коридору. Рядом сидели и ожидали вердикта Ремус, Эдгар и Эбби. Позже к ним присоединился Питер. Когда он узнал, что произошло с Джеймсом, он в полуобморочном состоянии осел на скамью, где его пыталась привести в чувство Ховард. Но после того, как он пришёл в себя, Питер держался настолько мужественно, что Сириус и сам воспрянул духом.
Когда вышел один из пяти целителей, что проводили операцию, все сразу на него накинулись, осыпая вопросами, но он остановил всех жестом. Усталый мужчина негромко сказал:
— Операция прошла успешно, он жив и находится в состоянии комы, подключённый к аппаратам искусственного дыхания и стимуляции. Кто из вас главный? — мужчина окинул взглядом орденцев. Все взгляды устремились к Бродяге, который тут же подошёл к целителю.
— Я, сэр.
— Прекрасно. Прошу за мной.
Они вошли в его кабинет, уставленный рамками с сертификатами и наградами. На вид мужчине можно было дать сорок лет, он был опытным целителем, длительное время работал в больнице. Он предложил Сириусу сесть в кресло, стоявшее перед его столом, за который сел он сам, положив на него карту пациента.
— Что ж, а теперь я спокойно и без лишних ушей могу вам сказать, какие результаты мы на данный момент имеем и что можем с этим сделать.
Сириус замер и весь обратился в слух. Целитель открыл карту и продолжил:
— У Джеймса Чарлуса Поттера сломаны девять из десяти пальцев на руках, обе руки, правая бедренная кость, семь рёбер, три пальца на ногах, тазовая кость, выбиты шейные позвонки, правая лопатка, левая ключица, имеется небольшое сотрясение, что весьма странно, учитывая характер остальных повреждений. Также имеются внутренние кровотечения органов, с которыми мы справились.
Сириус ощущал, как у него сводит судорогами желудок, хотя видел в своей жизни кое-что похлеще отрубленных голов эльфов.
— Мы собирали его по кусочкам, наметилась положительная динамика срастания костной ткани. К завтрашнему дню по прогнозам все его повреждения будут ликвидированы. Раны мы также вылечили.
— Значит, всё хорошо и его скоро выпишут? — с небывалой надеждой и радостью спросил Сириус.
Мужчина, с сожалением глядя на парня, ответил:
— Это было не самое страшное. Я не успел вам объяснить, почему я попросил вас пройти сюда и поговорить с глазу на глаз.
— В чём дело? — немедленно вскинулся Сириус. Ему очень не нравилось, к чему всё шло.
— Пожалуйста, держите себя в руках. Хорошо?
Посчитав слабый кивок Блэка за положительный ответ, целитель закрыл карту Джеймса и положил её на стол.
— У мистера Поттера имеются беспрецедентные повреждения позвоночника.
— Так почините его, в конце концов! — резко прервал его Бродяга.
Мужчина достал из шкафчика в столе порцию Умиротворяющего бальзама и протянул её парню. Чувствуя себя раздавленным и одновременно готовым перегрызть целителю горло, он выпил залпом жидкость и сразу почувствовал себя намного лучше.
— Пожалуйста, не прерывайте меня, — попросил его мужчина. — Итак, как я уже сказал, у него очень сильно повреждён позвоночник, и никто из нас не представляет, как с этим справиться.
— Какие прогнозы?
Сделав небольшую паузу, мужчина негромко сказал:
— Завтра мы выведем его из комы. Можно было и не вводить его в коматозное состояние, но это облегчает ему состояние, и он не чувствует боли от сращивания костей и восстановления других тканей в организме. Он придёт в себя.
— Но что не так?
— Наша операция по восстановлению позвоночника не дала ожидаемого результата.
— И что это значит?
— Ваш друг никогда не сможет ходить. Отныне он — квадриплегик: у него парализованы все части тела, кроме головы и шеи. Советую вам крепиться. Найдите для него специальное кресло. Подготовьте для него апартаменты, помогите ему приспособиться к дальнейшей жизни и не дайте покончить с собой. Я знаю, это очень тяжело, но помогите ему понять, что не всё ещё потеряно. Наймите сиделку, если за ним некому ухаживать.
— Не кончена? Жизнь не кончена?! Да он молодой парень, ему ещё девятнадцать не исполнилось! У него вся жизнь впереди!
Сириус сорвался на крик. Не помогло и зелье. Блэк рывком вскочил на ноги.
— Сожалею, сэр, но мы ничем не можем помочь. Всё, что могли, мы уже сделали…
Не дослушав речь целителя, Сириус со скоростью молнии покинул его кабинет.
Глава 5. Преодолевая трудностиА я думала, что сильная.
Почему же слёзы катятся?
Эта ночь такая длинная,
Как же мне с собою справиться?
Что за странная я женщина,
Может, просто ненормальная?
Я душой с тобой повенчана,
Отчего ж сижу печальная?
От любви запретной мучаюсь,
Мне покаяться бы надобно,
Но я в чувства зябко кутаюсь,
И рыдает сердце жалобно.
А ведь думала, что сильная
И любовь сумею вытравить.
Но услышав твоё «милая»,
Не смогла и слова вымолвить.
И пришли воспоминания,
Оказалось, я — безвольная.
Кабы знать мне всё заранее…
А теперь вот — тьма крамольная.
Я люблю тебя по-прежнему!
По тебе я так соскучилась!
Очень сильному и нежному…
Только как же я измучилась…
Северус Снейп
В середине июля умер Тобиас Снейп. И без вердикта врачей семье было ясно, что причиной его смерти являлось бесконечное пьянство, усугублённое отвратительным качеством спиртного, ужасными жилищными и материальными условиями и ежедневной нескончаемой руганью. Эйлин проронила пару слезинок, едва слышно всхлипнув, а затем принялась организовывать наискромнейшие похороны. Северус же не почувствовал абсолютно ничего, кроме облегчения и спокойствия. Погребли тело мистера Снейпа на кладбище, где по обычаю хоронили своих родственников неблагополучные семьи, а затем отправились домой.
Эйлин принялась разбирать мусор и выкидывать никому больше не нужные вещи Тобиаса. Северус зашёл в свою комнату, закрыл дверь и окинул оценивающим взглядом свои скромные пожитки. Чудом ещё не развалившийся дряхлый деревянный стул был задвинут к столу, который, впрочем, тоже не отличался ни прочностью, ни презентабельным видом. Односпальная кровать, скрипевшая под тяжестью тела Северуса, как и прежде, стояла у стены, что располагалась напротив двери. Убогий шкаф с полопавшейся полиролью и незакрывавшимися дверцами недружелюбно смотрел на хозяина. Серые стены производили угнетающее впечатление на каждого, кто бы здесь оказался. Лишь одно пятно было ярким и приковывало к себе взгляд — фото Лили. Простой магловский снимок был подарен девушкой на память и висел без рамки, магией приклеенный к стене. Улыбка рыжеволосой девочки не меркла никогда и подбадривала отчаявшегося юношу продолжать бороться за место под солнцем.
Покинув комнату, Северус застал мать, собиравшую бесплатные газеты с рекламой бытовых приборов. Заметив сына в дверях скромной гостиной, женщина повернулась к нему лицом, и они долгое время безмолвно смотрели друг на друга. Во взгляде Эйлин читалась неземная усталость, смирение и угасание надежды. Это стало последней каплей для едва терпевшего Северуса, и он взорвался.
— Скажи мне, почему ты делаешь всё это руками?
Эйлин потерянно смотрела перед собой, держа в руках слипшиеся газетёнки покойного мужа.
— Почему ты не можешь просто взять палочку и убрать это с помощью магии?!
— Не могу, — едва слышно сказала она.
— Но почему? Этот козёл уже мёртв, и никто тебе ничего не сделает, если ты будешь тем, кем рождена быть.
— Не говори так об отце…
— Мне плевать на него. И знаешь, я даже рад, что он сдох, хотя бы потому, что он больше не сможет причинить тебе вреда и дать мне новые поводы для ненависти.
— Северус... — беспомощно пролепетала женщина, выронив поклажу из рук. — Да что ты такое говоришь?.. Ты же мой сын, ты не можешь так говорить, не можешь…
— Где она лежит? — раздельно и спокойно спросил Северус, вглядываясь в лицо матери.
— Кто? — испуганно прошептала Эйлин.
— Не кто, а что, — поправил её Снейп. — Палочка. Где она?
Он никогда не использовал чары легилименции, чтобы заглянуть в непонятные для него мысли матери, это было бы слишком низко. Эйлин и Лили были золотым правилом, нарушать которое он бы не посмел ни за что на свете.
— Так где она? Скажи мне, я принесу.
— Но зачем?
Глубоко вздохнув, Северус принялся объяснять:
— Пойми, ты волшебница, более того, чистокровная. Ты можешь найти работу в магическом сообществе, зарабатывать на жизнь достаточно для того, чтобы сменить это отвратительное жильё, хорошо одеваться и тратить время на себя. Ты больше ничего ему не должна, понимаешь?
— Понимаю, — наконец отозвалась Эйлин.
— Поэтому тебе следует вынуть палочку и начать ею пользоваться. Немедленно.
Слегка поколебавшись, женщина вытерла грязные руки о рваный до неприличия передник, сделала шаг навстречу сыну, а затем внезапно остановилась.
— В чём дело? — удивлённо спросил Северус, пытаясь понять причину такой остановки.
— Я не помню, куда её спрятала, — дрогнувшим голосом призналась Эйлин Принц. — Не помню.
— Сосредоточься, — тоном, не терпящим возражений, произнёс Снейп. — Попытайся вспомнить, как работала с её помощью. Вспомни хоть что-нибудь.
Женщина глубоко задумалась. Прошло около минуты, прежде чем она, наконец, вспомнила, как выглядела её палочка, а через пару мгновений припомнила и то, куда её положила. Вскоре она вернулась в гостиную, неуверенно держа в постаревших от бесконечных стирок руках волшебную палочку.
— Попробуй здесь всё убрать, — предложил ей сын, отходя к двери. — Если что-то не можешь вспомнить, я могу подсказать, но сделать это ты должна сама.
С тех пор Эйлин Принц перестала возиться со старыми вещами, вручную стирать, убирать и вообще заниматься физическим трудом. С лёгкой руки Северуса она вспоминала забытые заклинания и охотно применяла их на практике. Она напоминала Снейпу ребёнка, который только-только овладел новыми заклинаниями и хотел при любой возможности ими воспользоваться. Будучи весьма сведущей в зельях, Эйлин устроилась работать в магазин «Зелья Дж. Пиппина», где продавались готовые зелья и который находился в Косом переулке. Денег в семье стало заметно больше. Эйлин изменилась и внешне. Она окрепла и помолодела. Новая одежда и улыбка красили её ещё больше. Северус радовался, глядя, как мать начинает
жить. Его детская мечта осуществлялась на глазах.
***
Северус участвовал в той схватке и видел, как на Поттера обрушилась стена. И тогда он испытал сострадание к нему. Впервые в жизни.
Что знал Поттер? Последняя неоднозначная и непонятная встреча в Коукворте ввергла Северуса в некоторое замешательство.
Почему он пожал мне руку? Ответ на этот вопрос был, но осознать его было чуть ли не сложнее, чем сам вопрос. Используя легилименцию, Северус проник в голову Поттера в ту ночь, и Джеймс об этом знал. Тогда Снейп понял причину такой резкой перемены во взаимоотношениях бывших врагов. То, за что они боролись, они оба упустили. И то, как они относились друг к другу, было чистым юношеским эгоизмом и глупостью. Неужели эти двое действительно были когда-то готовы уничтожить друг друга? Ослеплённые жаждой беспричинной мести, они всячески пытались поразить соперника, но в результате только сами терпели поражение от той, во имя которой всё это вытворялось. И, только всё потеряв, они оба осознали, что игра не стоила свеч. Заглянув в мысли Поттера, Северус узрел прощение. Каким бы ни был этот избалованный жизнью гриффиндорец, он всё же сделал то, чего ожидала бы от него Лили, — простил и отпустил. И тогда, превозмогая себя и ещё не постигая, насколько правильно поступает, он принял предложение мира и пожал руку бывшего врага. Ирония заключалась в том, что будущий аврор пожимал руку действующему Пожирателю смерти. Что-то кольнуло в мозгу Северуса, когда чары легилименции спали и парни разняли руки.
По-настоящему оценил он благородство Поттера лишь тогда, когда собственными глазами увидел, как обрушилась кирпичная махина, что раздавила Джеймса. Вопреки здравому смыслу, он инстинктивно хотел подбежать и помочь вытащить орденца из-под завалов, не понимая мотивов такого поведения. Но, дабы не выдать себя и обуздав свой порыв, Снейп трансгрессировал с места битвы. Спустя пару дней он узнал, что Поттер жив, но не здоров. А каково было его удивление той новости, что Поттер не сможет самостоятельно двигаться! Сожаление закралось в сердце Северуса, а вместе с ним и желание помочь. Но прийти на выручку он не мог. Перерыв всю доступную литературу и узнав кое-что у матери, Северус понял, что Поттера вылечить нельзя. И эта мысль еле-еле заметно грызла его изнутри. Помимо всего прочего, Северус решил ни в коем случае не сообщать Волдеморту о том, что Поттер теперь беззащитен. Ведь в противном случае его бы сразу нашли и убили.
Но почему этот самовлюблённый индюк вдруг стал для Северуса так важен? Мало ему было, что ли, общества напыщенных чистокровных аристократов?
С каждым днём Северус всё больше приходил к мысли, что Лили была права. Убивать людей нельзя, врать себе нельзя... Но что делать с этим знанием тому, кто лично консультирует самого Волдеморта во всех вопросах, касающихся зелий? И тогда Снейп придумал план, который, взвесив все его сильные и слабые стороны, привёл в исполнение.
Он понял, что Лили его никогда не полюбит. У матери жизнь наладилась. Терять ему было нечего, поэтому можно было рисковать. С того дня, как план вступил в силу, Северус стал прикладывать все усилия, чтобы как можно меньше калечить орденцев, которые яростно сражались всякий раз, когда заставали Пожирателей на очередном месте преступления. Порой он даже защищал их от проклятий, что пускали другие прислужники Тёмного лорда. Но опасность его плана состояла не в этом. Он лично просил у Дамблдора об аудиенции.
Питер Петтигрю
И без того шаткое психологическое состояние Питера подорвало известие о болезни матери. Придя после очередного рабочего дня домой, он обнаружил её без сознания, лежавшую на полу в неестественной позе. Он спешно отвёз её в больницу Св. Мунго, где её привели в чувства и сообщили Питеру нерадостные новости.
— Ваша мать умирает. Я очень сожалею, — тихо сказал целитель, а затем вручил помертвевшему от услышанного парню листок с предписаниями и рецептом зелий. — Вот список всего необходимого. Но самое главное — ей нужен покой. Если будете соблюдать режим, она сможет прожить ещё около полутора месяца. Но если вы вдруг обнаружите ухудшение состояния, немедленно везите её сюда.
Трансгрессировать миссис Петтигрю было нельзя, утомляться тоже, поэтому все обязанности легли на Питера. После работы он тратил большую часть денег на лекарства для неё, а затем, купив всё необходимое, как можно быстрее направлялся домой. Питер старательно ухаживал за матерью, научился неплохо готовить, убирать. От постоянного стресса он перестал много есть, заметно похудел. Под его глазами залегли тени. Он больше не походил на того Питера, что со смехом наблюдал за словесными перепалками друзей.
После трагических событий с Джеймсом и без того серая жизнь парня потеряла остававшиеся краски. Хвост так долго пытался быть похожим на Джеймса. Из всей четверки ему было легче всего общаться именно с ним. Джеймс мог поднять настроение какой-нибудь коронной фразой или даже одной лишь реакцией на услышанное, а теперь его словно не стало. Не стало и веселья, которое они время от времени при любой возможности устраивали вчетвером. В Ордене Феникса будто похолодело. Каждый новый день Питер думал лишь о том, что теперь, когда у него ещё и мать — единственный родной человек — умирает, веселья в жизни не стало вовсе. Оно умерло с началом болезней друга и мамы.
Однажды ночью, дежуря в штаб-квартире Ордена Феникса вместе с Эббигейл Ховард, Петтигрю проговорился ей о том, что творится в его жизни. Она не смеялась и не шутила, а лишь молча посочувствовала. Не выдавливая из себя жалость и не натягивая на лицо маску, как обыкновенно реагируют на подобные новости люди. Она поддержала Питера правильными и нужными словами и сказала, что жизнь на том не заканчивается, что за завесой тьмы обязательно ждёт своего часа рассвет и что иногда нужно просто быть сильным, стиснуть зубы и терпеть.
Джеймс Поттер
Он очнулся через два дня, чётко помня всё, что с ним приключилось. Он удивился тому, что над ним хлопотали врачи, тому, что он ничего не чувствовал. Видимо, его успели подлатать. Проверив все жизненно важные функции и показатели организма, с ободряющей профессиональной улыбкой медсестра не без помощи магии сняла с него все провода и фиксаторы, а затем отлевитировала его в инвалидное кресло, строго-настрого запретив пытаться пошевелиться. В иной раз Джеймс беззаботно нарушил бы запрет, но то, что с ним приключилось, как ему казалось, оправдывало все странные предписания. Черноглазая брюнетка выкатила его кресло из палаты, предварительно одев Джеймса, и вручила его странно улыбавшемуся Сириусу и взволнованному Ремусу. Они, видимо, заранее сговорившись, трансгрессировали в Годрикову впадину. Джеймс впервые за столько времени оказался дома.
Странно было ощущать свой родной дом таким холодным и необитаемым, однако там его ждал сюрприз. Сириус где-то раздобыл эльфа-домовика, и теперь этот бедолага носился по дому и приводил его в божеский вид. Ремус зажёг камин в гостиной, Бродяга подкатил Джеймса поближе к огню, чтобы ему было теплее, а сам растянулся на диване рядом с Лунатиком.
— Я так рад всех вас видеть! — счастливо воскликнул Джеймс. — Только Пита не хватает. Где он?
Заметив негодующий взгляд, коим обменялись друзья, Поттер сказал:
— То, что мне нельзя двигаться, ещё не запрещает мне думать. Я не маленький, в конце концов! Быстро говорите, что с ним.
— У него мать смертельно больна, — ответил поникший Лунатик. — Он всё свободное время ухаживает за ней. Поэтому он не смог прийти.
— И когда стало известно?
— Сегодня утром он прислал мне письмо.
— Понятно. Значит, мы сами к нему поедем, как только у меня всё срастётся.
— Нет, Джим, не поедем, — с сожалением ответил Ремус, старательно подбирая слова. — Сириус, прошу, скажи ему.
— Что сказать? — непонимающе спросил Поттер. — Что вы опять недоговариваете?
Спустя мгновение Бродяга заговорил:
— Джеймс, тебя собирали по частям. У тебя места живого на теле не было.
— Но я ведь жив, — усмехнулся Сохатый.
— Да, но есть одно «но», — отрезал Бродяга. — Врачи говорят, что ты никогда не сможешь ходить. К тому же, у тебя парализовано всё, кроме головы и шеи.
Что он сказал?
Это он Джеймсу Поттеру сказал?
Джеймс Поттер, которому нет ещё девятнадцати, прикован к этой дурацкой инвалидной коляске и даже не сможет почесать себе затылок?
— Но я не верю. Я знаю, есть способы, с помощью которых можно поставить тебя на ноги, — твёрдо сказал Сириус, а Ремус в подтверждение его слов кивнул. — Ты только борись. Мы вместе найдём способ тебя вылечить.
Вылечить?
Врачи ведь говорят, что это невозможно…
И сколько он будет так жить, ещё лет двадцать, а потом сгинет в неизвестности?
Сохатый решил нарушить запрет и попытался пошевелить различными частями тела. Руки не слушались, ноги не слушались, плечи не отвечали. Значит, это не сон. Чёрт возьми!
— Легче было бы умереть, — прошептал Джеймс, невидящим взглядом смотря перед собой.
— Что?!
— Я не себя жалею, — уверенно и горестно говорил Поттер, — мне вас жалко. Теперь помимо своих забот вы будете вынуждены возиться с инвалидом! Прости, Бродяга, но, кажется, я не смогу быть твоим шафером на свадьбе. Извини, Ремус, но, кажется, я не способен больше помогать тебе на заданиях.
Ужасный горький юмор был защитной реакцией воспалённого мозга на несуразную, немыслимую информацию, что свалилась на него.
— И как мне теперь жить, если я не могу даже взять стакан воды?!
— Джеймс, послушай меня, — остановил запаниковавшего друга Сириус. Ремус же зажал руками рот и раскачивался вперёд-назад. Казалось, будто любая неожиданность могла раздавить его и заставить заплакать. — Мы справимся, но только если ты возьмёшь себя в руки и не будешь нести всякую чушь! Я нашёл для тебя эльфа, которого, кстати, зовут Чейз. Он будет помогать тебе в быту, ухаживать за тобой, когда меня не будет рядом. Также я почти договорился… в общем, у тебя будет квалифицированная сиделка, которая будет оказывать тебе медицинскую помощь.
— Очень мило с твой стороны, — фыркнул Джеймс. — Не хватает только секьюрити.
Закатив глаза, Ремус с укором взглянул на Поттера.
— Спасибо, друг, — сказал Джеймс, и Ремус сразу расплылся в улыбке. — Всем вам спасибо. Я знал, что вы не бросите.
— А ещё тут недовольный сидит, — буркнул Сириус, устало потерев лицо. — Между прочим, раз на то пошло, приглашение на свадьбу никто не отменял. Пусть ты и не сможешь быть шафером, но уж повеселиться просто обязан. А вообще, свадьба будет куда скромнее, чем у Лонгботтомов.
Когда, поговорив, Сириус и Ремус ушли, Джеймс остался один. Чейз сновал из комнаты в комнату в ходе уборки, поэтому у Поттера была возможность побыть одному и подумать.
Он вспомнил образ Лили и осознал, что более ничем не может ей нравиться, а уж тем более её защищать. Было очень больно оттого, что он больше никогда не сможет её коснуться даже в самых смелых мечтах, вряд ли когда-либо ещё заговорит с ней и увидит её лицо. И больше всего его угнетало то, что она может увидеть его таким поверженным и беспомощным. Теперь он для всех обуза. Джеймс почувствовал, как в носу засвербило, а в глазах всё расплылось. Одна за другой по щекам скатились слезинки, которые он был не способен стереть собственной ладонью, отчего из горла вырвался всхлип, а затем ещё один, ещё… Бродяга говорил, что найдёт способ, но Джеймс слишком хорошо его знал, чтобы понять, что лучший друг совершенно сбит с толку и не может достичь желаемого. Это означало лишь то, что догадки Джеймса были правдой: он навсегда застрял в этом кресле. Всхлипы стали всё громче. И Джеймс разразился рыданиями. Его горькие тёплые слёзы стекали по лицу и капали на голубую футболку, оставляя на ней мокрые разводы. Джеймс более не сдерживал себя, он плакал навзрыд. Он не позволял себе плакать с пяти лет, подражая отцу. И вот случилось то, чего он никак не ожидал. Это перевернуло его мир с ног на голову. Больше всего он жалел не себя, а то, что никогда не сможет быть тем, кем всю жизнь хотел быть. И ему никогда не отомстить Волдеморту за всё, что он сделал.
Чейз появился рядом тогда, когда он, уже успокоившись, едва слышно икал. Эльф заботливо осушил следы недавних слёз и наколдовал стакан воды с большой пластмассовой трубочкой, а затем протянул её так, чтобы Джеймс мог взять трубочку губами. Парень попил и мотнул головой.
— Спасибо, — хрипло и тихо поблагодарил эльфа Поттер.
— Мастер Джеймс очень добр к Чейзу. Он рад помогать мастеру Джеймсу во всём.
Джеймс едва заметно улыбнулся.
— Мастер Джеймс не должен плакать, — заботливо поправляя одежду, сказал эльф. — Мастер поправится и будет здоров.
— Я бы очень хотел этого, — на глаза снова набежали предательские слёзы. — Спасибо, Чейз.
Сириус Блэк
Правду говорят, что беда не приходит одна. У Пита вот-вот умрёт мать, Лунатик постоянно ссорится с отцом. Подготовка к свадьбе полностью легла на Марлин и её родителей. После случая с Джеймсом быть шафером проявил желание Регулус. Младший брат с готовностью предложил свои кандидатуру, несмотря на то, что всё ещё учился в Хогвартсе. Но всю радость от предстоящего грандиозного события омрачала неизлечимая болезнь Джеймса, которую надо было как-то побороть. Но как? Именно поэтому он, наплевав на угрызения совести, направлялся в больницу Св. Мунго.
Он быстро нашёл целителя, с которым беседовал сразу после операции Сохатого, и тот направил его в отделение интенсивной терапии. Легко ориентирующийся на местности Сириус едва не заблудился в поисках нужной палаты. Когда он её нашёл, он на целую минуту застыл у двери, решаясь на этот серьёзный шаг.
Сириус постучал в дверь, изнутри послышался голос, и парень вошёл в палату. Казалось, ничего не изменилось с тех пор, как Джеймс лежал здесь. Разве что теперь вместо него лежал пожилой мужчина, за которым ухаживали две девушки. Одну из них он видел, когда она выкатила из палаты Сохатого, а другую он знал гораздо лучше.
— Здравствуй, Лили, — откашлявшись, поздоровался Бродяга.
Услышав знакомый голос, Эванс резко вскинула голову и приветливо, но устало улыбнулась.
— Привет!
Брюнетка что-то шепнула Лили на ухо, та кивнула, а затем вышла вместе с Сириусом из палаты. Брови девушки были чуть нахмурены, а глаза ясны.
— Что случилось, Сириус?
Её голос звучал несколько встревоженно, и это сбивало парня с толку. Ему и так было нелегко начать разговор с ней о Джеймсе. Он видел, как Лили взволнована, и ему всё меньше хотелось рассказывать ей, что случилось, чтобы не добивать девушку окончательно.
— Я к тебе по делу, — деланно небрежно отметил он, кивком головы предложив сесть на скамью.
Когда они устроились как можно удобнее, Бродяга продолжил:
— Я знаю, что ты прекрасно разбираешься в мире маглов, возможно, даже знаешь многое из магловской медицины.
— Вполне вероятно, — негромко вымолвила Эванс.
— Тогда скажи, пожалуйста, возможно ли поставить на ноги квадриплегика?
Вопрос застал девушку врасплох. Она в течение нескольких минут задумчиво смотрела в одну точку, а затем устремила свой взгляд на Сириуса.
— А каков характер повреждений?
— Парализовано всё, кроме головы и шеи.
— Господи… и кто этот бедняга? Сочувствую…
— Один мой знакомый, — не моргнув глазом, спокойно ответил Блэк. — Так что скажешь?
Немного помедлив, девушка ответила:
— У тебя есть свободное время?
— Если это чем-то поможет, то я готов его выделить.
— Надеюсь, что поможет. Подожди меня минутку внизу. Я отпрошусь, переоденусь и мигом спущусь.
— Хорошо, жду у ресепшена.
Спустя некоторое время Лили и Сириус вышли из больницы. Заведя Блэка на пустынную улицу, девушка остановилась, взяла его за руку и пояснила:
— Сейчас мы трансгрессируем ко мне домой. Мне нужно кое-что узнать у мамы, а затем мы трансгрессируем в другое место. Согласен?
Тон её голоса был напрочь лишён веселья. Бродяга послушно кивнул.
Дом девушки был очень милым, небольшим и уютным. Сириус, Лили и Джоанна сидели на кухне и пили чай с домашней выпечкой миссис Эванс.
— Мама, я бы хотела узнать, — сказала Лили, — по какому адресу живёт тетушка Мэри.
— Зачем она вам? — искренне удивилась женщина, отставив чашку.
— Это очень срочно. Дело первостепенной важности, мам. Она нам нужна. Точнее, нам нужен её совет.
Переводя недоумевающий взгляд с Лили на Сириуса и обратно, Джоан сделала глоток остывшего чая, а затем встала из-за стола, открыла дверцу кухонного шкафчика, в котором хранились крупы, взяла оттуда листочек и ручку и записала требуемые координаты, после чего отдала его дочери со словами:
— Если уж вы решили, что она может вам помочь, значит, у вас есть действительно серьёзные основания, чтобы её потревожить. Постарайтесь её не перебивать и ни в коем случае не выводите её из себя. Я сейчас соберу немного булочек и фруктов, передайте ей их.
Сириус постучал в дверь одноэтажного ветхого дома, после чего она отворилась. Эванс и Блэк вошли внутрь и увидели женщину преклонного возраста с чепчиком на голове и газетой в руках. Во всём доме горел свет. Обставлен он был очень небогато, зато всё сияло чистотой. Женщина довольно улыбнулась Лили, а затем крепко обняла её, после чего девушка вручила ей пакет с вкусностями.
— Лили! Рада тебя видеть, солнышко! — она заглянула в пакет и задорно улыбнулась. — О, решила меня подкупить? Что ж, мне нравится! Заходи! И этот фонарный столб тоже пусть проходит.
Женщина провела гостей в гостиную и усадила на диван. Ребята отказались от чая и сразу перешли к делу.
— Тетушка, мы к тебе по делу, — заговорила Лили. — Я знаю, что ты хороший специалист в данном вопросе, поэтому мы обратились к тебе.
— Ближе к делу, дорогая, — устало сказала женщина. — Не люблю, когда льют много воды, ты же знаешь.
Сириус молча смотрел на Мэри, решив молчать до тех пор, пока его не попросят что-либо сказать. Права была Джоанна Эванс, эта старушка заводится от чего угодно. Не стоит нагнетать ситуацию.
— Скажи, пожалуйста, какие есть способы лечения квадриплегии?
— Квадриплегии? — фыркнула женщина. — Никаких.
— Как это? — изумились Сириус и Лили.
— Дорогие мои, — снисходительно объяснила Мэри, — эта болезнь не лечится. Наша медицина пока что не способна на подобные операции.
— То есть шансов нет? — с вызовом бросил Сириус. — Совсем никаких?
— Нет, — ответила Мэри. — Вы напрасно тратите время. Мне жаль людей, которые получают подобные увечья. Найдите им сиделок, обеспечьте уход. Больше ничего не могу посоветовать.
— Спасибо, — еле слышно, растерянно сказала Эванс и поднялась с дивана. — Прости, что оторвали от дел.
— Не стоит, — отмахнулась Мэри и нарочито небрежно стала выпроваживать гостей.
Друзья вышли из дома и молча брели по дороге. Сириус думал о том, что во всём виноват он. Если бы он был внимательнее, то предотвратил бы несчастный случай, и Джеймс был бы здоров. Сириусу бы не пришлось столько страдать от того, что он здоров, а друг нет, что Сохатому все отказываются помочь. Его мрачные и горькие мысли прервал вопрос Лили.
— Сириус, скажи, пожалуйста, кто этот знакомый?
Бродяга посмотрел на грустное лицо девушки и с горечью ответил вопросом на вопрос:
— Ты точно хочешь это знать?
Лили с отчаянием посмотрела на Сириуса:
— Кто-то из наших?
— Джеймс.
У Бродяги сжалось сердце. Девушка мгновенно побелела и, после минутной заминки, резко приблизилась к Сириусу, обняла его и зарыдала. Парень еле держался, чтобы самому не расчувствоваться, и пытался утешить Лили, но не выходило. Так они простояли около пяти минут. Когда же девушка успокоилась, она спросила:
— Как он? Кто за ним ухаживает?
— Я раздобыл для него домового эльфа. И, знаешь, ему как раз нужна сиделка, — Сириус одарил тихо всхлипывавшую Лили многозначительным взглядом. — Я сам мало чем могу помочь, но ему нужно делать массаж, физиопроцедуры, ещё что-то… Может, ты можешь?..
— Я не уверена, что он ещё хочет меня видеть, — горько сказала девушка, вытерев руками раскрасневшееся лицо. — Но я очень хочу ему помочь.
— Сколько мне нужно будет тебе?..
— Мне не нужны деньги, — отрезала она. — Я буду делать это потому, что это мой долг. И потому что он мне не безразличен.
Сириус расплылся в тёплой, понимающей улыбке. Все-таки здорово было видеть, что друг не останется один, что за ним есть кому посмотреть. А этой девушке Бродяга доверял настолько, что безоговорочно вверил бы ей свою жизнь. Она проницательно посмотрела ему в глаза и едва заметно улыбнулась в ответ.
— Но я смогу приходить только с пяти до десяти вечера. Утром я в академии, днём на практике, а после — сразу к нему. Эльф справится?
— Конечно, — кивнул Сириус. — К тому же, я сам провожу у него всё свободное время.
— Хорошо. На выходных я смогу быть с ним весь день.
Лили на пару секунд задумалась, а потом добавила тихо-тихо:
— Если удастся, я попрошусь его курировать. Тогда мне разрешат раньше уходить, я смогу уделять ему больше времени, и тебе не придётся лишать себя свободного времени.
— Он мой друг, мой брат. Это мой долг.
— Ты сделал для него всё, что мог. Если потребуется помощь, я непременно тебе сообщу. У тебя скоро свадьба, ты должен к ней готовиться.
Сириус хитро сощурился и усмехнулся.
— Не брось его ещё раз. Он этого не переживёт.
— Ты издеваешься? По-твоему, я его бросила? — воскликнула ошеломлённая девушка. — Ты знаешь, как мне было тяжело, поэтому не надо так говорить.
— Всё-всё, — поднял руки Сириус, а затем снова обнял Лили. — Я просто неудачно пошутил. Я же понимаю, что тебе нелегко. Ты нужна ему. Просто будь рядом с ним.
Лили Эванс
Когда родители узнали о случившемся, они начали утешать дочь, но это было ни к чему. Это было довольно странно для Лили, но она быстро перестала плакать и взяла себя в руки. Слезами горю не поможешь, а Джеймсу нужен позитивный настрой. Глупые слова о соболезновании только раздражали, поэтому Лили поспешно покинула родителей и закрылась в спальне. В её голове уже созрел план, но он был очень опасен и труден. Однако ради Джеймса она была готова на всё.
На следующий день ей удалось добиться перевода Джеймса Чарлуса Поттера под свою опеку. Одна задача была выполнена. К удивлению Лили, целитель с радостью избавился от неизлечимо больного пациента, несмотря на то, что передал его в руки малоопытного колдомедика. Тем же лучше. О Джеймсе она будет заботиться сама, и он будет в безопасности.
После того, как её отпустили, Лили отправилась в Национальную магическую библиотеку, где прошла нудную процедуру регистрации, зато получила доступ ко многим секциям. Благодаря тому, что она была начинающим целителем, ей был открыт доступ к любой медицинской литературе. Лили пролистала около полусотни книг, пытаясь найти случаи исцеления. Спустя ещё час она нашла один отрывок в старом фолианте, датируемом 1867 годом.
Мой сын упал со скалы и сломал себе позвоночник. Целители не могли ничем помочь, и Джон остался инвалидом. Я искала помощи у всех, кто, как мне казалось, мог её оказать. И вот однажды я повстречала некоего доктора Томсона, который в течение месяца готовил специальный эликсир, после чего произвел некий обряд над моим сыном и напоил его зельем. После этого Джон полностью поправился.
Далее в книге описывались ещё четыре подобных случая, однако рецепта эликсира и подробного описания самого обряда нигде не было. Пролистав весь фолиант и ничего не отыскав, Лили закрыла книгу и отложила её.
— Если таких случаев всего четыре, то почему их нет в доступных источниках? Может, дело в том, что это незаконно? — тихо шептала себе под нос девушка. — Если так, то стоит поискать несколько в другом направлении.
На свой страх и риск Эванс пробралась в запрещённую для неё секцию и взяла там несколько книг, а затем вернулась к стеллажам с медицинскими источниками. Она оказалась права: действия, что производил тот доктор, были во многом незаконны. Но в настоящем времени многое из того, что он делал, не считалось незаконным, а вот те ингредиенты, которые они использовал для приготовления, не сыщешь днём с огнём — настолько они редки, дороги и… запрещены. Переписав точный рецепт эликсира и формулу заклинания, девушка спешно закрыла книгу, крадучись, пробралась в ту секцию, откуда она её взяла, и положила на место. Выйдя из библиотеки и отыскав пустынную улочку, девушка глубоко вздохнула, пытаясь унять нервную дрожь, и трансгрессировала.
Дом Поттеров нисколько не изменился за полгода, разве что стал более тихим и не таким радушным, будто был живым существом, впавшим в спячку. Дверь девушке открыл эльф-домовик. Он не выглядел несчастным, но было странно наблюдать его в старой светло-голубой футболке, наверняка принадлежавшей Джеймсу. Он с улыбкой пригласил гостью внутрь.
— Вы, верно, сиделка для мастера? — спросил эльф, забирая у девушки серый жакет.
— Да, вы правы, — тепло улыбнулась ему Лили и, протянув руку, тихо сказала: — Меня зовут Лили Эванс, приятно познакомиться.
Домовик опешил от такого проявления дружелюбия со стороны волшебника.
— Чейз не привык, чтобы ему жал руку волшебник. Чейз этого не заслуживает.
— Не говори так, Чейз. Ты мне нравишься, я думаю, мы подружимся.
Эльф в нерешительности пожал руку девушке, а затем с улыбкой произнёс:
— Чейзу нравится мисс Эванс. Она хорошая. Прошу за мной, — пока Чейз вёл Лили через дом, он тихо говорил: — Мастера нельзя оставлять одного. Ему очень плохо.
Лили словно обдало холодом.
Он страдает...
Наконец эльф ввёл девушку в комнату, где у окна в инвалидном кресле сидел Джеймс. Он был повёрнут спиной к девушке, что отсрочивало момент встречи их взглядов. Лили собрала все свои силы, всю волю в кулак, прошла к Поттеру и развернула его кресло на 180 градусов, после чего обошла его и встала лицом к нему.
Он посмотрел на неё так странно, что Лили содрогнулась. Его лицо не выказывало ничего, кроме усталости. Они смотрели друг другу в глаза и ничего не говорили.
— Привет, — робко поздоровалась Лили, боясь пошевелиться.
Джеймс молча смотрел на неё. Тогда она решила сделать ещё одну попытку.
— Разве Сириус не говорил тебе, что я буду тебя лечить?
Но Поттер всё так же молчал. Он опустил голову и смотрел на свои ноги. Старательно созданное душевное равновесие рухнуло, как карточный домик. Руки Лили затряслись, сердце бешено заколотилось, глаза наполнились слезами, и к горлу подступил комок.
— Ты не хочешь меня видеть?
Джеймс медленно поднял голову и взглянул на Лили.
— Я не знаю, зачем ты пришла сюда. Думаю, теперь самое время тебе уйти.
— Почему ты так говоришь? — стирая слёзы рукой, тихо спросила Лили. То, как с ней обращался Джеймс, медленно резало её без ножа.
— Потому что это так. Спасибо, что навестила и убедилась в моей недееспособности, — мрачно фыркнул Поттер, чуть хмуря брови и суживая глаза.
— Прекрати! — разгневавшись, крикнула Лили, всплеснув руками. Презрительное выражение сошло с лица Джеймса, на нём осталось лишь непонимание. — Ты просто законченный эгоист и идиот!
— Что ты ещё мне скажешь? — скептично поинтересовался Сохатый, слегка склонив голову набок.
— Ты не ценишь то, что имеешь. У тебя столько возможностей! Ты сломался при первом же слове «нет», я не узнаю тебя… Ты всегда боролся до конца, — на щеках девушки проявился едва заметный румянец, — несмотря ни на что. А что теперь? Ты сдался и готов превратиться в молодого брюзгу, утонуть в своем горе и не пытаться что-то исправить?
— А что мне ещё остаётся? — парировал Поттер. — Не на тебя упала стена, тебе легко говорить!
— Я бы так не говорила, если бы знала, что выхода нет!
— Но его действительно нет!
— Даже если бы его действительно не было, я бы всё равно пришла сюда, — намного спокойнее сказала Лили. — Но я пришла сюда прежде всего, чтобы помочь тебе выздороветь. Я нашла способ.
— Что? — ошеломлённо спросил Поттер.
— Я нашла кое-что. Но мне нужно твоё согласие.
— Если ты знаешь, что делаешь, то я согласен на всё, чтобы не сидеть в этой дрянной штуке, — решительно проговорил Сохатый, кивнув на кресло, в котором сидел.
— Дело в том, — неуверенно начала говорить Эванс, разминая руки, — что я никогда этого не делала и никто этого не делал, кроме одного доктора, которого уже давно нет на этом свете. К тому же, это запрещено законом. И если кто-то узнает, нам конец. Но и это не самое ужасное.
— Пока что я не вижу ничего ужасного, — приподнял брови Джеймс, не без интереса рассматривая Лили.
— Если обнаружится хоть малейшее отклонение в этой работе, мы оба погибнем.
— Я не хочу, чтобы ты… — начал говорить Джеймс, но его голос дрогнул, и он осёкся.
— А я не хочу, чтобы ты погиб, — прошептала Лили. — Я хочу, чтобы ты полноценно жил. Поэтому я буду готовить зелье и, если ты не против, я буду делать это здесь.
— Я только за, — ответил Поттер, выйдя из ступора. — Так арестуют только меня, но затем отпустят, потому что инвалид не может варить зелья. То есть посадят Чейза.
Лили робко хихикнула, а затем рассмеялась. Джеймс рассмеялся вслед за ней. Приятно было видеть, что прежний Джеймс Поттер ещё жив, как и его шутки.
После этого Лили достала палочку и произнесла страшную на слух формулу, после чего сказала:
— Теперь ты можешь мысленно управлять креслом. Если захочешь куда-то самостоятельно проехать, тебе достаточно об этом подумать.
— Прекрасно, — оценил Джеймс. — Мне сразу стало легче.
Лили предпочла этого не услышать.
За тот день девушка научила Чейза делать Джеймсу массаж, наказала купать его, давать в определённые часы зелья, которые она принесла с собой. Поттер же больше молчал и почти не смотрел на Эванс. От этого Лили было очень горько. Но пусть она ему отныне не интересна, зато она выполнит свой долг и поставит на ноги. Перед тем, как уйти, она попрощалась с Джеймсом, и тогда он сказал ей:
— Не надо меня жалеть, я не стеклянный. Подумай хорошо, стоит ли тебе ввязываться во всё это. Ты можешь об этом после горько пожалеть, так что сейчас самое время остановиться. И если ты чувствуешь передо мной какую-то обязанность, то знай, что это не так. И скажи Сириусу, чтобы он заплатил тебе за работу.
— Ты просто кретин, — вскипела Лили. — Поздравляю, ты меня добил, браво! Только знаешь, чего я не понимаю? Почему же твоя ненаглядная не сидит здесь с тобой и палец о палец не ударяет, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию?
— Перестань! — ответил криком Джеймс. — Ты ничего не знаешь, так что не смей кого-либо осуждать.
— Но я не слепая! — возразила девушка. — Зато идиотка, если…
— Мы с ней никогда не были вместе, — спокойно объяснил Поттер. — Именно поэтому она не здесь.
— Настоящие чувства проверяются испытаниями. Поэтому советую тебе открыть глаза на мир и хорошенько всё взвесить, — Лили решительно открыла дверь, а затем добавила:
— Я не взяла ни кната с Сириуса, и он знает, почему. К тому же, нравится тебе это или нет, но ты мой пациент, и курировать тебя — мой святой долг. И если тебе это не нравится, то ты всегда можешь сжечь мосты, все карты у тебя в руках.
Девушка спешно вышла, закрыв за собой дверь.
Переступив порог дома, Лили бегом побежала к себе в комнату, закрылась, а затем рухнула пластом на кровать и наложила на комнату чары звукоизоляции. Всю ночь она горько проплакала.
Глава 6. Искренние словаМои дорогие, любимые читатели! Я бесконечно рада, что вы ждёте новые главы, оставляете отзывы, читаете! Хочу поблагодарить вас за всё, что вы делаете для меня и этого фика. Ощущение, которое я испытываю при прочтении ваших отзывов, не сравнится ни с чем. А уж если вы пишете, что вам искренне нравится глава или фик в целом, что вы переживаете за героев, я вообще на седьмом небе от счастья, честно! И даже если вы не оставляете отзывов, не общаетесь с героями фанфика на http://ask.fm/DrugayaZhiznMaroderov, всё равно я вам благодарна за внимание и преданность — это дорогого стоит! Хочу пожелать вам всем побольше ярких эмоций, поздравить с наступившими и предстоящими праздниками! Радуйтесь каждому моменту этой яркой, неповторимой жизни, цените близких — они уникальны, любите! Пусть каждый день приносит вам что-то интересное!
Всего доброго! Еще раз благодарю вас всех!
Elizabeth Petrenko
Прекрасное прекрасней во сто крат,
Увенчанное правдой драгоценной.
Мы в нежных розах ценим аромат,
В их пурпуре живущий сокровенно.
Пусть у цветов, где свил гнездо порок,
И стебель, и шипы, и листья те же,
И так же пурпур лепестков глубок,
И тот же венчик, что у розы свежей, —
Они ничьих не радуют сердец
И вянут, отравляя нам дыханье.
А у душистых роз иной конец:
Их душу перельют в благоуханье.
Когда погаснет блеск очей твоих,
Вся прелесть правды перельётся в стих!
В. Шекспир. Сонет 54
Лили Эванс
Сегодня, в субботу, можно было бы понежиться в постели до одиннадцати, но дискомфорт помешал Лили снова провалиться в сон. Она открыла глаза и обнаружила, что заснула одетой в той же позе, в какой прорыдала всю ночь. Девушка потянулась и медленно встала. Затем приняла прохладный душ, вымыла голову и попила чай на кухне с отцом. Марк Эванс по своему обыкновению читал свежую прессу, отпивая большими глотками горячий кофе без молока.
— Скажи, пожалуйста, — негромко заговорил мужчина, — почему ты так поздно возвращаешься домой? Неужели твоя практика длится до ночи?
— Дело в том, — неуверенно ответила Лили, — что мне дали одного пациента… на дому. Перед тем, как вернуться домой, я навещаю его и справляюсь о его здоровье.
Кажется, даже не соврала.
Марк выглянул из-за своей газеты, а затем снова погрузился в чтение. Спустя несколько секунд послышался его требовательный голос:
— Мне совершенно не нравится, что ты шатаешься непонятно где, по ночам и одна. Да что это за работа такая, что ты домой приходишь только ночевать?
— Пап, я понимаю…
— Нет, не понимаешь, — перебил её отец и отложил недочитанную газету. — Мы с матерью волнуемся. Каждый раз Джоан капает себе валерьянки, чтобы уснуть после твоего прихода. Мы не знаем, что и думать. И от тебя ни слуху ни духу. Ты что-то скрываешь?
Как и всегда, проницателен.
— Ничего я не скрываю, — заверила Лили, допив остывший чай. — Просто у меня такая работа. Понимаешь, сейчас война, и я нужна, как никогда. Целителей, то есть врачей, очень не хватает. Многие целители уходят ещё позже, чем я. Но мне повезло, потому что мне передали вести дело одного из безнадёжно больных (по всеобщему мнению) пациента.
— И кто он? Расскажи мне о нём. Я хочу знать, с кем проводит время моя дочь.
Лили оторопела. Что сказать отцу? Если он узнает, то ей влетит. Родители до сих пор помнят, что с ней было, когда она рассталась с Джеймсом.
— Мне не нравится, что ты молчишь, — с укором сказал Марк. — Неужели это настолько секретно, что ты не можешь рассказать отцу? Или это просто может мне не понравиться?
— Папа, — взволнованно ответила ему дочь, — это не тайна, но…
— Так скажи мне, кто этот человек. Он мужчина?
Вопрос поставил Лили в тупик. Чем отмазываться и врать, лучше сразу сказать правду.
— Это Джеймс, пап.
— И что у него приключилось, гонорея? — саркастично спросил Марк.
— Ну зачем ты так…
— Затем, — сурово отрезал мистер Эванс. — Не лезь к нему. Сама уже один раз промахнулась, не совершай одних и тех же ошибок дважды.
— Ты не понимаешь, он не может двигаться, он болен! — перебила отца Лили. — У него практически всё парализовано, ему нужен уход.
Отец ошарашенно смотрел перед собой, не произнося ни слова. Лили поднялась из-за стола, вымыла кружку, убрала её в шкаф и перед тем, как уйти к себе, сказала Марку:
— Нравится тебе или нет, пап, но ему нужна помощь. К тому же, я думаю, что никакого промаха не было, разве что глупость.
В своей комнате девушка взяла с письменного стола косметичку и подошла к зеркалу, что висело на стене рядом с окном. Она придирчиво себя рассмотрела, а затем поставила косметичку на подоконник и стала всё из неё выкладывать. Чего тут только не было! Казалось, этого запаса хватило бы, чтобы накрасить всю британскую эстраду. Лили накупила магловских новинок, думая о разнообразии макияжа, надеясь таким образом нравиться Джеймсу ещё больше, но в свете последних событий Лили не красилась вовсе. Ей казалось чем-то неправильным краситься для кого-то другого. Или хотя бы для себя. Но в тот день что-то щёлкнуло в её голове. Лили вдруг подумала, что если она будет держаться уверенно, то и Джеймс будет более оптимистичным. К тому же, женские инстинкты делали своё дело: неосознанно она хотела привлечь внимание мужчины, пусть тот и находился в инвалидном кресле. Лили нанесла немного бежевых теней на верхние веки, выровнив тон, а затем немного затемнила внешние уголки глаз тёмно-коричневым оттенком. После этого она подкрасила ресницы. Закончив и убрав всю косметику в сумочку, Лили слегка отодвинулась от зеркала. Глаза теперь казались больше. Волосы Лили решила забрать в хвост, затем надела джинсы и свободную голубую кофту с коротким рукавом, накинув поверх жакет. Впервые за последнее время она себе нравилась и надеялась понравиться
ему.
Чейз как раз покормил Джеймса, когда пришла Лили. Заметив её, Поттер заметно растерялся, но всё же сказал:
— Здравствуй. Я вижу, мои слова не произвели на тебя никакого впечатления. В противном случае тебя бы здесь не было.
Лили, делавшая осмотр пациента, который лежал на кровати, разом поникла.
— А ты только и мечтаешь выставить меня отсюда.
Повисло молчание. Максимально сконцентрировавшись на своих обязанностях, Лили закончила осмотр. Отлеветировав Джеймса в кресло, она стала фиксировать его положение ремнями. Парень, сидевший затылком к девушке, серьёзно сказал:
— Лили, это не шутки. Уходи.
К счастью для Поттера, Лили в тот момент застегнула последнюю бляшку. Её глаза наполнились слезами, которые она, однако, контролировала.
— Вот именно, не шутки!
Эванс буквально физически ощущала давление, с которым на неё обрушились сначала слова отца, а затем слова Джеймса. Она отошла от него на несколько шагов, затем мотнула головой.
— Неужели ты вообще ничего не понимаешь? — с надрывом крикнула девушка, не сдерживая слёз. — Или ты только прикидываешься? Ты просто отвратителен! Тебе что, нравится добивать других?
Не дождавшись ответа от угрюмого парня, она схватила свои вещи и вышла из особняка. На пороге дома её встретил прохладный сентябрьский ветерок, казавшийся мокрой коже лица ледяным. Девушка спустилась со ступенек, а затем прошла в небольшой сад, где стояла красивая, искусно вырезанная из дерева лавочка. Лили села на неё, бросила рядом сумку и кофту и предалась слезам.
Ну почему он ничего не понимает? Как можно заставить человека понять, и надо ли это делать? Почему он не хочет меня слышать? Почему отец так относится к моей работе? Почему они все не понимают меня?
— Лили?
Эванс медленно подняла голову, подавив в себе всхлипы, и встретилась глазами с Сириусом. Он удивлённо смотрел на неё, протянув платок, который девушка с благодарностью взяла.
— Почему ты устроила вселенский потоп?
Эх, Сириус… А ты, как обычно, шутишь, пытаешься всё представить чем-то смешным.
— Это всё Джеймс? — не унимался Бродяга, на лице которого отобразилась тревога.
— Это всё жизнь, — горько произнесла Лили.
Блэк раздражённо покачал головой.
— Значит, Джеймс, — он ободряюще улыбнулся Лили, а затем поднялся по ступенькам и, остановившись у входной двери в дом, проговорил: — Сейчас я ему устрою... А ты успокойся.
Силуэт Сириуса скрылся за дверью.
Тишину сада разорвал крик. Затем ещё и ещё. Лили, сидя на скамье и задумчиво рассматривая рододендрон, могла даже различить некоторые слова:
— Какого чёрта… Страдает… знаешь… Никогда не видел… Её в слезах… Вместе… Отказаться от… И я думал… Объяснить… Друг… Всё бы понял…
Но общую суть разговора девушка понять не могла. Эти слова могли значить что угодно. Когда крики стихли, на крыльце появился чуть раскрасневшийся Сириус. Он ловко сбежал по ступенькам и подошёл к Лили.
— Продолжай в том же духе, — авторитетно заверил Блэк, — я ему слегка вправил мозги…
Слегка? Его «шоковую терапию» слышал весь квартал!
— … Есть время подумать. Хотя на его месте я бы не стал тянуть время, — он усмехнулся. — Ладно, развлекайтесь, голубки, а у меня дел по горло, — Сириус обнял Лили и добавил: — Не забудь, через неделю свадьба.
— Да как такое можно забыть? — усмехнулась Лили. Сириус умел поднять настроение. — Жду не дождусь!
Когда Джеймс после разговора с Сириусом впервые увидел Лили в доме, она вместе с Чейзом готовила обед. Судя по тому, что она негромко смеялась, а Чейз что-то ей рассказывал, они отлично поладили. Джеймс появился в дверном проёме на кухне, когда Лили поставила рыбный пирог в духовку.
— Аппетитно пахнет, — с лёгкой улыбкой признался Поттер, подъехав к столу.
Лили не знала, как себя вести. Можно было прикинуться, будто ничего и не было, а можно было бы всё выяснить. Чейз без лишних слов ушёл убирать комнату Сохатого, и они остались вдвоём.
— Спасибо, — искренне поблагодарила его девушка. — Чейз постарался на славу, он превосходный кулинар.
— Согласен.
Чуть-чуть помолчав, Джеймс сказал, глядя Лили прямо в глаза:
— Прости меня, пожалуйста. Я последний кретин, потому что думал чем угодно, только не головой. И, наверное, мне нужно благодарить Бога за то, что он обрушил на меня стену, иначе мы бы вряд ли бы когда-нибудь ещё разговаривали вот так. И вряд ли бы я понял, насколько я был неправ по отношению ко всем, а к тебе — особенно, — он умоляюще смотрел на девушку, а та слушала его, закусив губу и затаив дыхание. — Прости меня, пожалуйста. Я знаю, ты много натерпелась. Ты часто прощала, либо вообще ничего не говорила, несмотря на все мои недостатки.
— Твоя болезнь — это испытание, не только для тебя, но для всех, кто тебя окружает. А все преграды прежний Джеймс Поттер перепрыгивал на раз-два-три.
— Но я не прежний, — возразил Сохатый. — И, вероятно, никогда им больше не стану.
— Все заборы — у тебя в голове, — ответила Лили. — Ты сам себя ограничиваешь. — Она подошла к Джеймсу ближе на шаг. — Мы нашли способ, и он работает. Не мне учить тебя жизнерадостности.
Джеймс искренне удивился, его брови взмыли вверх.
— И, между прочим, прежний Джеймс мне нравился куда больше, — лицо девушки осветила озорная улыбка, и она повернулась к плите, чтобы закончить процесс приготовления обеда.
После того, как стол был накрыт, Джеймса усадили за него, рядом с ним села Лили. Чейз предпочёл закрыться в кладовой и поесть там, несмотря на все уговоры Поттера и Эванс. Лили налила суп в тарелку для Джеймса, затем налила немного себе, после чего придвинулась к Сохатому и зачерпнула ложкой гущу. Джеймс покачал головой и сказал:
— Я не голоден.
— Что это значит? — с недоумением воскликнула Эванс. — Ты должен хорошо питаться, иначе вся твоя мышечная масса исчезнет, и ты будешь выглядеть как смерть. Тощим и некрасивым.
Джеймс молча смотрел на девушку, а затем произнёс:
— А какой толк от мышц сейчас? Я всё равно ими не пользуюсь.
— Это ты так думаешь, — отмахнулась Лили. — Препараты, которые ты пьёшь, не будут работать при пониженной и повышенной массе тела. К тому же, никто из твоих друзей не хотел бы видеть вместо тебя кости, обтянутые кожей.
— И ты? — тихо спросил Поттер, не отрывая глаз от Эванс.
Девушка вздохнула и ответила:
— И я.
Два слова произвели на Сохатого больше эффекта, чем сто других. Он послушно открыл рот, и Лили незамедлительно скормила ему ложку супа, улыбаясь своей маленькой победе.
— Поверить не могу, что меня кормят с ложечки, — буркнул Поттер, а затем усмехнулся. — Я не помню, чтобы мама так делала.
Как же она его кормила?
— Я могу попросить Чейза, он что-нибудь придумает и покормит тебя сам, — тут же предложила девушка, замерев с полной ложкой на половине пути.
— Нет-нет, всё хорошо, — так же быстро отозвался Поттер, улыбаясь. — Мне нравится. Продолжай.
Закатив глаза, Лили всунула новую порцию супа в рот пациенту.
— Так нечестно, Лили, — заявил Джеймс. — Я тут страдаю, мучаюсь, понимаете ли, а ты ухмыляешься. Расскажи мне что-нибудь о себе, чего я не знаю. Видимо, я многое упустил.
— Не прикидывайся овечкой, — фыркнула Эванс, вытирая Джеймсу рот, закончив с супом. — Еда закончилась, ты уже больше не мучаешься. Можно подумать, я тебя заставила пить раскалённое железо. Настолько невкусно получилось?
— Очень вкусно, правда, — ответил Поттер. — Ну а как я ещё могу тебя разговорить?
— Очень просто. Например, предложив поговорить или сказав что-нибудь.
— Но я много чего уже сказал, а полноценного разговора так и не вышло, — с ноткой горечи признался парень, следя за тем, как Лили убирает со стола и моет посуду.
— Потому что ты пытаешься быть тем, кем никогда не был, и мне трудно с тобой найти общий язык, особенно если ты противишься.
Это прозвучало так незатейливо, но произносилось с тяжёлым сердцем. Нелегко говорить дорогому человеку о его промахах, пусть это и необходимо.
— Я настолько изменился? — ошеломлённо спросил парень.
— Да, Джеймс, — Лили закончила убираться на кухне. — Давай пройдём к тебе в комнату. Пора тебе принять зелья и отдохнуть.
Лили сидела в ногах Джеймса после того, как напоила его всеми необходимыми лекарствами. Они смотрели друг на друга и ничего не говорили. Через некоторое время Лили поднялась с кровати.
— Тебе пора отдыхать, — девушка направилась к выходу.
— Постой, не уходи.
Легко и просто. Как будто ничего и не было, как будто они не расставались.
— Но тебе нужен покой, — возразила Эванс, подойдя к кровати пациента. — Сейчас время дневного сна.
— Знаю, — покорно ответил Поттер. — Прошу, посиди со мной. Поговори со мной, пожалуйста.
Эти слова дались ему с огромным трудом, будто если она откажется, то жизнь для него закончится. Лили вовсе не хотелось его покидать, но и сон был очень важен.
Лили села на то же самое место, с которого недавно встала.
— Так тебе больше нравится?
— Да, — честно ответил Джеймс. — Спасибо.
Лили скромно улыбнулась. Она чувствовала в себе прилив сил и энергии, несмотря на то, что в её жизни творился сущий кошмар.
— Ты очень хорошо сегодня выглядишь, — тихо сказал Поттер.
— Спасибо, — Эванс улыбнулась и опустила голову.
— Но я не хочу, чтобы ты плакала, — с некоторым упрёком в голосе произнес парень. — Ты утром пришла заплаканная, потом снова пришла заплаканная. Ты, конечно, всегда выглядишь прекрасно, но мне больше нравится, когда ты улыбаешься.
Лили подняла голову и посмотрела на Джеймса, а её глаза были наполнены слезами.
— Ну вот, ты снова плачешь, — опечаленно сказал он. — Это всё я виноват.
Лили быстро поморгала, а затем ответила:
— Это я виновата. Я же плачу.
— Если у человека появляются на лице слёзы, значит, у этого есть на то причина. Думаю, что твоей причиной является не счастье. Может, расскажешь, в чём дело?
— Я бы не хотела нагружать тебя лишними проблемами, тебе сейчас это ни к чему.
— Ты ведь знаешь, я упрямый. И я хочу знать.
Помолчав немного, Лили снова опустила голову.
— Мои родители постоянно переживают за меня, им не нравится, что я прихожу поздно. Когда папа узнал сегодня утром, что я лечу тебя после всего, что произошло, он был шокирован. Думаю, ему и маме было бы не очень-то по душе снова увидеть то, что было, но это не важно.
— Что увидеть? — заинтересованно спросил Джеймс.
— Я думаю, это лишнее… Не стоит, всё ведь прошло…
— Это после нашего с тобой… нашей ссоры? — догадался Поттер, глядя горящими глазами на девушку.
Лили коротко кивнула.
— Мне всё равно. Это моя жизнь, не их, и я проживу её так, как считаю нужным.
— Поддерживаю, — вставил своё слово Джеймс. Лили улыбнулась.
— Мне кажется, не стоит упоминать, что ты был груб со мной.
— Это явно не мой плюс, — кивнул Поттер.
— Что было, то было. Не будем об этом.
— Ты обещаешь, что больше не будешь плакать? — серьёзно спросил Поттер.
Лили улыбнулась.
— Хорошо. Разве что от радости.
Джеймс криво усмехнулся, чем вызвал новые положительные эмоции у Лили. Она поколебалась несколько секунд, после чего коснулась голени Джеймса. Он напрягся, а затем с мрачностью тихо произнёс:
— Я бы сейчас отдал всё, чтобы почувствовать хоть что-нибудь.
Лили тут же убрала руку, затем, недолго думая, она скинула балетки и забралась на пустую половину двуспальной кровати Джеймса. Она подползла поближе к лицу Поттера, вызвав у него недоумение, а затем опустила правую руку на его волосы и стала их ворошить. Наверное, Джеймс уже сотни раз мечтал сделать то, что претворила в жизнь она, и теперь лежал с таким блаженным лицом, будто его тотчас вылечили. Его голова рефлекторно двигалась за рукой девушки, челюсть Джеймса была напряжена.
— А теперь чувствуешь? — шёпотом спросила Эванс, не прекращая перебирать волосы Поттера.
— Да…
После двух минут блаженства Джеймса случилось кое-что неожиданное.
— Лили!
— О Боже, Джеймс!
— Он… я чувствую!
На лице девушки сияла улыбка. Указательные пальцы рук Джеймса заметно шевелились. Лили взяла руки парня в свои и осмотрела пальцы.
— Я чувствую прикосновения твоих рук, Лили, — радостно сообщил Поттер, не до конца ещё осознавая произошедшее.
— Это здорово! Попробуй ещё пошевелить ими!
Пальцы снова задвигались, чем привели Джеймса в неописуемый восторг. Лили не отпускала руки парня, массируя косточки.
— Вот видишь, что с человеком делает хорошее настроение! Тебе нужно чаще радоваться, — Лили аккуратно положила руки Джеймса к телу. — Кстати, зелье уже на треть готово — это немного быстрее, чем должно быть. Так что, возможно, тебе осталось "наслаждаться" всем этим около трёх или двух недель.
— Так быстро? — изумился Джеймс. — Это прекрасно! Лили, ты просто чудо!
Эванс рассмеялась от смущения и радости. После серых и мрачных дней эта суббота была прямо-таки подарком судьбы.
— Правда, я раньше и на тысячную долю не понимал, насколько ты уникальна! — счастливо улыбаясь, заверял девушку парень.
— Пожалуйста, перестань меня нахваливать, — попросила Лили и слезла с кровати, а затем нырнула в балетки. — А теперь спи, спортсмен.
— Нет, я не перестану тобой восхищаться, потому что ты этого заслуживаешь! — воскликнул Джеймс. — Ты помнишь, я говорил тебе, что никогда не вру? Так вот, ничего не изменилось, я всё так же говорю правду.
Он мной восхищается? Это просто невероятно… Его правда…
— Да, я помню, — кивнула девушка. — Я безмерно благодарна тебе за такие искренние слова, но тебе пора отдыхать. Благодарить меня будешь после того, как встанешь на ноги.
Если мы вообще не погибнем…
— Я в этом не сомневаюсь, — уверенно произнёс Джеймс.
— А теперь спи, — Лили вышла и прикрыла за собой дверь. Она прислонилась всем телом к двери и еле слышно сказала: — Господи, я люблю его ещё сильнее, чем прежде… Хоть бы всё получилось…
С этими словами девушка отправилась в больницу за готовым на треть зельем.
Глава 7. Смена декорацийКто не может лгать, не знает, что есть истина. Фридрих Ницше
Северус Снейп
Волдеморт призвал своих верных сподвижников на очередное собрание, на котором присутствовали абсолютно все Пожиратели смерти. За большим, до нельзя дорогущим столом сидели главные кровопийцы Англии и жаждали новой крови. Кто-то по собственной воле, а кто-то только для того, чтобы произвести впечатление на Волдеморта, по своему обыкновению вальяжно расхаживавшего вокруг стола, потирая волшебную палочку. В тот день его настроение было особенно поганым.
— Итак, друзья, — прошелестел он, — кто может порадовать меня?
Однако все молчали, опустив глаза.
— Никто? — от такого спокойного тона кровь сворачивалась в сосудах, а сердце пропускало удары. — Что ж, вы очень меня расстраиваете.
Повисло секундное молчание. Всем было ясно, что сейчас Волдеморт выбирает себе жертву.
— Август, — с приглашающим жестом обратился к Руквуду Тёмный Лорд, — поведай нам, что нового ты узнал в Министерстве.
Морщинистое лицо мужчины напряглось ещё больше.
— Мой Лорд, — вежливо обратился он, — в нашем отделе поговаривают, что Крауч-старший ходатайствует об особом разрешении мракоборцам использовать непростительные заклинания.
Волдеморт отмахнулся и гадко улыбнулся.
— Меня не волнует, что эти дураки собираются использовать. Мы ведь все прекрасно знаем, что не мракоборческий центр мешает нам осуществлять наши планы. Родольфус.
— Существует некоторая организация, вступающая с нами в бой всякий раз, когда мы выполняем задание, — со сдержанной ненавистью разглагольствовал Лестрейндж. — В схватках их участвует меньше, чем нас, однако это не мешает им мешать нам.
— И что ты предлагаешь, Родольфус? — с вызовом встрял Макнейр. — Неужели хочешь сказать, что даже знаешь всех этих ублюдков в лицо?
Волдеморт остановился и повернулся к Уолдену. Парень резко замолчал и опустил глаза. Все заметно напряглись.
— А почему вы раньше не додумались найти и истребить их всех по одному? — громче, чем обычно, спросил Волдеморт. Северус смотрел прямо перед собой — на тревожного Нотта. — Я вас спрашиваю!
— Мой Лорд, — прошелестела Беллатриса в попытке скопировать интонации своего кумира, — поручите это мне.
— У тебя будет другое задание, — отрезал Волдеморт, зыркнув на Лестрейнджей. — А ты, Август, — маг приблизился к Руквуду вплотную, — займись этой шайкой. Нужны имена, адреса. Чтобы через неделю у меня были все необходимые сведения!
Волдеморт сел во главе стола и окинул властным взглядом своих последователей.
— Друзья, вам стоит осознать, на что вы способны во имя благородной цели. Ваша слабость и трусость многого всем нам стоит, и я не хочу, чтобы среди нас существовали недомолвки.
Далее досталось Люциусу, затем ещё некоторым, а после всего этого собрание было объявлено закрытым. Новой целью Волдеморта стали какие-то предметы, но понять, что именно в них его заинтересовало, не мог никто.
— Таким образом, теперь у вас есть представление о том, с чем намеревается иметь дело Тёмный Лорд, — заключил Северус, — я рассказал всё, что видел и слышал.
Орденцы молча сидели за столом и внимали рассказу Снейпа, стоявшего недалеко от входа в зал совещаний. Кто-то откровенно не доверял новоявленному шпиону, а кто-то пытался выбрать, какой версии придерживаться: что Снейп водит всех за нос или что он говорит правду. Неловкую ситуацию исправил Аберфорт.
— И ты наивно думаешь, что я или кто-то другой из нас возьмёт и просто примет все твои слова за чистую монету?
Лицо Боунса вытянулось. Аластор скривил губы и бросил взгляд в сторону Альбуса.
— Аберфорт, не стоит вводить всех присутствующих в сомнения, — сказал глава Ордена. — Я не менее твоего предвзято отнёсся к предложению Северуса, но в нём есть истина. Даю свое слово, мистер Снейп нам не опасен, в противном случае я бы не пригласил его сюда.
Аберфорт насупился, но ничего не сказал.
Северус чувствовал себя подавленно, хотя виду не подавал. Сириус смотрел на него как-то странно, а затем вдруг нарушил молчание:
— Скажи, почему на Джеймса упала стена?
Эммелина вопросительно посмотрела на Блэка; он поднялся с места и буравил гневным взглядом побелевшего Снейпа.
— Какой урод это сделал?
— Никто не ожидал, что это хлипенькое здание рухнет как карточный домик, Сириус, — вмешался Подмор.
Сириус резко повернул голову и раздражённо посмотрел на удивлённого Стерджиса, а затем снова устремил свой взгляд на Снейпа.
— Но ты мог хотя бы что-нибудь сделать для того, чтобы предотвратить эту беду! Ты же там был и всё видел?! В чём же тогда заключалась твоя помощь?
— Сириус, — сказал Дамблдор тоном, не терпящим возражений, — прошу, сядь.
Блэк разумно не стал перечить главе Ордена и послушно сел, хотя в его взгляде всё ещё осталась досада. Северус перевёл дух. Всё-таки правду говорят, что взгляд Блэка может выдержать не каждый. Альбус взял слово.
— Прошу вас всех быть осторожными. Волдеморт только и ждёт, когда мы все рассоримся и разделимся. Пока что лишь наша организация может противостоять Пожирателям, поэтому нужно быть бдительными и держаться вместе.
— А что мы будем делать с ним? — кивнул в сторону стоявшего Снейпа Грозный Глаз. — Лично я ему не доверяю.
— И очень зря, Аластор, — сдержанно улыбнулся Дамблдор. — Мистер Снейп сослужил нам добрую службу, — профессор многозначительно посмотрел на Северуса, — и ещё сослужит.
Лили Эванс
Воскресенье выдалось холодным и пасмурным. И удручала не только погода.
С самого утра Джеймс чувствовал себя очень плохо. У него поднялась температура, горели ладони, он постоянно потел и отказывался пить лекарства и что-либо есть. Чейз каждые пять минут менял холодный компресс, который прикладывал ко лбу парня, чтобы облегчить его мучения. Лили не отходила от Поттера практически ни на шаг. Она чувствовала, что состояние Джеймса ухудшается, но не могла понять, почему зелья не дают того эффекта, на который она так рассчитывала. И тогда её осенила мысль.
— Чейз, — Лили встала с кровати, на которой лежал измождённый Джеймс, и негромко сказала эльфу: — я сбегаю в магазин, мне нужно купить кое-какие лекарства. Побудь с ним, следи за его состоянием. Если станет ещё хуже, дашь ему вот это зелье, — Эванс указала на склянку с жидкостью, что стояла на прикроватной тумбочке. — Ну всё, я быстро. Одна нога здесь, другая там.
— Лил, не ходи никуда, — негромко сказал Поттер, повернув голову и посмотрев на девушку. — Чейз, оставь нас на несколько минут, пожалуйста.
Эльф-домовик покорно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Лили стало как-то неловко, словно она не на улицу собралась, а на панель.
— Не надо никуда идти, — спокойно повторил Джеймс и посмотрел на Лили каким-то непонятным для неё взглядом.
— Надо, — возразила Эванс, поправив футболку.
— А я говорю, что не надо, — лёгкая улыбка тронула лицо парня. — Просто никогда не знаешь, когда умрёшь. Лучше последние минуты провести с дорогим человеком.
Ярость оглушила Лили, она услышала одну половину фразы, а другую пропустила в порыве эмоций.
— Прекрати! Немедленно перестань дурачиться! — девушка раскраснелась, а Поттер едва заметно улыбался. — Не смешно! Я, между прочим, собралась купить тебе ещё лекарств, а ты мне говоришь «не ходи».
— Ну почему ты так всё всерьёз воспринимаешь?
— Потому что здоровье — не шутки. Ты прекрасно видишь, что с тобой происходит. Если вчера наметился прогресс, ты сделал шаг вперёд — то сегодня ты сделал два шага назад. Зелья тебе не помогают, поэтому я и иду искать альтернативу.
— Одна? На улицу? — встревоженно спросил парень.
— Иного способа я не знаю, — саркастическим тоном ответила девушка.
— Но тебя же могут поймать и убить!..
— Не говори ерунды. Всегда ходила одна, и ничего со мной не случалось. А теперь я, пожалуй, уже пойду наконец.
Лили выбежала из комнаты, чтобы Джеймс не стал продолжать её отговаривать. Через пять минут девушка уже была в одной из лондонских магловских аптек и покупала жаропонижающие и обезболивающие препараты. Когда она вернулась в особняк Поттеров, нагруженная полным пакетом магловских медикаментов, из комнаты, где пребывал Джеймс, вышел уставший Ремус.
— Здравствуй, Лили! Как поживаешь? — на лице парня появилась улыбка, как только он увидел Эванс.
— Здравствуй! — Лили обняла Люпина. — Бывало и лучше, если честно. Да вот, решила купить магловских средств, потому что зелья Джеймсу не помогают, а ты, наверное, видел, в каком ужасном состоянии он сейчас находится.
— Давай присядем и ты мне всё расскажешь, — предложил Лунатик, кивнув в сторону дивана, что стоял в гостиной.
— Только сначала я уложу этого упрямца и дам ему лекарств, — уточнила девушка и с пакетом проследовала в комнату.
Джеймс спал. Это было удивительно, потому что Ремус вышел из комнаты относительно недавно, а до этого Поттер не мог уснуть с шести часов утра, несмотря на влитые в него литры снотворного зелья. Лили аккуратно опустила пакет с лекарствами на тумбочку и села на кровать, чтобы рассмотреть лицо Джеймса. Даже во сне он выглядел мужественно. Лицо его покрывала щетина, на лбу виднелись капельки пота. Веки слегка подрагивали — ему снился сон. Лили казалось, что ещё мгновение, и он перевернётся на бок, накроется одеялом и улыбнётся. Но нет. Парень лежал в той же позе. Лили так хотелось обнять Джеймса… Она легонько коснулась пальцами щетины спящего Поттера, а затем спешно отдёрнула руку.
Нет, всё же мне он больше без щетины нравится.
Лили достала волшебную палочку и направила её на лицо Джеймса, прошептав:
—
Экскуро!
Капельки пота тотчас же исчезли, кожа лица парня стала сухой.
Девушка убрала палочку и стала молча смотреть на знакомое лицо. Ей удалось разглядеть несколько новых морщинок, которые ничуть не портили молодое лицо. Веки Джеймса перестали подрагивать, дыхание слегка участилось, губы приоткрылись. Откинув волосы, собранные в хвост, за спину, Лили нерешительно, медленно стала наклоняться к лицу Джеймса. Низ её живота свело судорогой, сердце застучало сильнее, противясь разуму, говорившему, например, о том, что Поттер болеет. Окинув взглядом лицо парня, Лили наклонила голову ещё ниже и поцеловала Джеймса, сразу после чего получила поцелуй в ответ, и их лбы соприкоснулись. Эванс запустила одну руку в волосы Джеймса, а другой рукой стала водить по плечам и груди парня. Как только она сделала это, Джеймс резко разорвал поцелуй и отвернул голову от Лили. Девушка чувствовала себя обескураженно и растерянно.
— Нет! — воскликнул Джеймс. — Не так!
— Я что-то не так сделала? — ужаснулась Эванс, прижав руки к лицу.
Джеймс тяжело дышал и смотрел в противоположную ей сторону.
— Всё так! — вспылил Поттер и резко повернул голову. — Я мужчина, а не ты! Я всё должен делать, но не ты! Ощущение, что со мной сюсюкаются!.. И я ни черта не могу сделать! И терпеть вот так всё это не могу!..
— Прошу, успокойся, пожалуйста, — негромко сказала Эванс, коснувшись руками его плеч. — Мне не стоило этого делать, вот и всё.
— Мне не стоило много чего делать, — отозвался Джеймс, несколько успокоившись. — Я… — он с тоской смотрел на девушку, — я даже не чувствую того, что обычно чувствовал… Мне многого не хватает.
— Просто я подумала… — оправдывалась Лили, ломая руки. — Вдруг мы больше никогда… Ну, ты понял. А мне так и не… — она сглотнула и замолчала. Через несколько секунд она живо поднялась на ноги и направилась к двери. — Прости, я должна кое-что сделать, а потом приду. Чейз тебе сейчас принесёт лекарства.
Ремус сидел и читал газету, которую, по всей вероятности, принёс с собой. Завидев Лили, он оторвался от чтения, свернул газету и убрал в пакет.
— Прости, я задержалась, — Эванс опустила голову, чтобы скрыть горящие глаза.
— Ничего страшного, я всё понимаю, — добродушно отозвался Люпин. — Я слышал, Джеймс кричал.
Чёрт. Только не это...
Лили подняла голову.
— В чём дело, Лил? С тобой всё в порядке?
— Не совсем, Ремус, — призналась Эванс, выдохнув. — Он… Ему не нравится, что я проявляю к нему повышенное внимание… Эта болезнь его угнетает. Думаю, что мне нужно поспешить с приготовлением зелья, иначе от прежнего Джеймса ничего не останется.
Хотелось высказать Ремусу всё-всё, что накопилось, всё, что она чувствовала, но Лили сдержала напор вырвавшихся из-под контроля эмоций. Люпин понимающе кивнул и произнёс:
— Пойми, ему трудно. Он никогда не примирится с тем, что ничего не может сделать самостоятельно. Он всегда проявлял инициативу, особенно в отношениях с тобой. И он настолько упрям, что ни за что не допустит проявления этой инициативы от кого-либо ещё, особенно от тебя.
— Но я, если честно, не люблю проявлять в отношениях инициативу. Просто раз уж так случилось… — Лили натянуто улыбнулась и пожала плечами. — Ладно, больше не буду, я всё понимаю.
Ремус улыбнулся в ответ.
— Что ещё нового?
— Хорошо, что Джеймс не знает о том, что Северус достаёт для него некоторые зелья… — прошептала Лили.
Ремус удивлённо посмотрел на девушку.
— Не знает? Думаешь, он это так просто оставит?
— Не уверена, — с сомнением произнесла Эванс. — Во всяком случае, это помогает мне в подготовке очень важного дела.
Люпин потёр руки, ненадолго задумался, а затем спросил без тени улыбки:
— Ты виделась со Снейпом после того случая?
— Нет, — качнула она головой. — Он несколько раз писал, и вот его последнее письмо пришло совсем недавно, буквально на днях. И в качестве помощи я принимаю от него некоторые компоненты и зелья по почте, из-за чего процесс приготовления кое-чего убыстряется.
Ремус же не в курсе, так что держи язык за зубами!
— Даже не знаю, хорошо это или плохо, — задумчиво произнес Люпин.
— Во всяком случае, Северус — талантливый зельевар, он никогда не ошибётся. Ему можно доверять.
Глава 8. Торжество разумаЕсли разум творит человека, то чувство руководит им. Жан-Жак Руссо
Ремус Люпин
Вокруг него происходило невесть что.
Сохатый страдал из-за своего недуга. Лили играла в опасную игру с нервами, Поттером и Снейпом. Дело было в том, что на свой страх и риск девушка получала от Северуса необходимые зелья и ингредиенты, тогда как Снейп даже не догадывался, что присылает их фактически для Поттера. Сам Сохатый понятия не имел, что Лили лечит и собирается его лечить зельями, приготовление которых не обошлось без помощи слизеринца. При этом Эванс не знала, что Снейп интересовался здоровьем Сохатого, а также спрашивал у Лунатика, не нужна ли ему помощь. Несколько сблизившись с новоявленным шпионом, Ремус узнал, что Поттер и Снейп отныне живут в мире и согласии. Но тогда для чего нужны такие запутанные схемы?
Мать Пита таяла на глазах. Сам Хвост сбился с ног в поисках мощных обезболивающих, которые не так просто достать, и постепенно худел от свалившихся на него напастей, недосыпа и недоедания.
Сириус при всём при этом готовился к свадьбе, ходил с Марлин по магазинам и часто навещал Сохатого, а заодно и Лили. Бродяга не мог простить Снейпу, что тот не был виноват в падении злосчастной стены, и не шел с ним на контакт.
Лонгботтомы жили относительно беззаботной жизнью, участвуя во всех операциях и успевая при этом довольно неплохо учиться.
У Ремуса же всё было по-старому, разве что ссоры с отцом случались гораздо реже, работой в конторе заваливали непрерывно, встречи с друзьями в частоте своей уменьшились. Теперь Лунатик проводил гораздо больше времени в Ордене, дабы помочь, а заодно и скрасить своё одиночество.
Но и в Ордене всё было негладко. Завязалась настоящая мелодрама. Будь Ремус менее наблюдательным, он бы не знал, что Дорказ Медоуз нравился Стерджис Подмор, в то время как за ней пытался ухаживать Бенджи Фэнвик. Карадок Дирборн, казалось, чихать хотел на все отношения, но то и дело бросал неоднозначные взгляды в сторону Эммелины Вэнс. Страсти кипели. К Кристал все относились скорее снисходительно, чем серьёзно, поэтому в боевых вылазках участия она не принимала и появлялась в Ордене даже не каждый день. О большинстве местных происшествий Ремус узнавал от Эббигейл. Ей то ли от скуки, то ли от одиночества, хотелось с кем-то поговорить, а разговоры чаще всего сводились к свежим сплетням.
Дни летели быстрее ветра. Пожиратели молчали уже три дня — ни одной стычки, ни одной зацепки. Северус появлялся в Ордене почти ежедневно, приносил последние новости. С появлением Снейпа в Орден зачастил и директор Хогвартса. Ремус видел в этом прямую связь. Казалось, Снейпу удавалось узнавать нечто настолько важное, что аж сам Альбус Дамблдор лично уделял ему время. На днях Сириус и Ремус случайно узнали от Дирборна, что Альбус и Аберфорт — родные братья. Они хохотали как безумные почти три минуты, а затем рассказали об этом Питу, лицо которого в момент прозрения было таким забавным, что Блэк и Люпин разрыдались от смеха; после Хвоста — Сохатому. Тот бы инстинктивно подпрыгнул, но не мог этого сделать. Зато много чего сказал по этому поводу. Например, что невозможно жить с таким братом-брюзгой, как Аберфорт. Недолюбливал Поттер его, и всё тут.
И Джеймс даже не подозревал о том, что Лили плакала каждую ночь, хоть и обещала Сохатому этого не делать. Она как-то проговорилась об этом. Ремус и сам не понимал поведения друга, а уж Лили и вовсе могла себе напридумывать то, отчего жить не захочется. Слишком она ранимая, сентиментальная и впечатлительная при кажущейся неприступности и храбрости.
В связи с травмой Сохатого было решено отложить поездку к Тонксам. Бродяга давно хотел познакомить Ремуса и Питера с любимой племяшкой, а заодно и хорошо провести время в кругу близких людей. Но теперь ещё и болезнь матери Пита внесла свои коррективы. Сириус перестал лелеять эту идею. Тонксы, ко всему прочему, обещали быть на свадьбе Бродяги — вот там все и познакомятся.
***
В один из пасмурных, ничем не примечательных сентябрьских вечеров Ремус сидел за большим дубовым столом, разбирая статьи, заметки и записи, которые подкинул Грозный Глаз. Спустя какое-то время за тот же стол села Доркас. Девушка выглядела подавленной, постоянно поправляла выбившийся из причёски локон, пытаясь сосредоточиться на своём задании — планировании дежурства. Но дела у неё не ладились, и Ремус, отвлёкшись от своей работы, обратился к Медоуз:
— Доркас, что случилось? Ты сегодня сама не своя.
Девушка отложила карандаш и лист бумаги, а затем обратила свой взгляд на Люпина, сидевшего напротив. Тот устроился поудобнее, скрестив руки, и приготовился внимательно слушать.
— Даже не знаю, с чего начать, — растерялась она поначалу. Затем задумчиво произнесла, в упор глядя на Ремуса: — Я знаю, ты не из болтливых, но всё же я обязана предупредить — ни одна живая душа не должна знать.
Ремус согласно кивнул, чем облегчил ход дела.
— За мной увязывается Бенджи. Везде, при любой возможности.
— Пока что я не вижу в этом ничего дурного, Доркас, — улыбнулся Люпин, чуть наклонившись вперёд.
— Может, это и неплохо — в одном смысле. Зато ужасно в другом.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Ремус.
— Если бы все его ухаживания оставались только при нём, то есть, я имею в виду… если бы он не действовал так открыто, то можно было бы избежать многих проблем. — Она потёрла рукой лоб и, нахмурившись, принялась выказывать свое негодование: — Например, помогая мне в схватке с Пожирателями, он подставлял, — Медоуз вскинула указательный палец, — и не раз! себя под обстрел! То мешает мне выполнять мою работу. Он же сам всё усложняет! — Плечи девушки опустились, раздражительность спала, уступая место унынию и сочувствию. — Но мне искренне жаль его. Жаль, понимаешь?
— Понимаю, — снова кивнул Ремус. — А ты не пробовала с ним поговорить?
— Я намекала ему, но он не отступается. А зря, — Медоуз одарила Люпина многозначительным взглядом из-под ресниц. — Ты знаешь, я всё видела.
— Не стану лукавить, Доркас, знаю. Но, к моему большому сожалению, Стерджис ни на кого не смотрит, — Ремус жалостливо посмотрел на собеседницу и вздохнул. Всё-таки нелегко говорить такие честные, но в какой-то мере жестокие слова.
Девушка нашла в себе силы улыбнуться, а затем резко сменила тему, продолжая отмечать что-то на листе бумаги:
— Как там Поттер?
— Джеймс? — удивился Ремус. Раньше его мало кто спрашивал — боялись разъярить Сириуса, наверное. — В хороших руках. За ним ухаживает… — Ремус запнулся, осознавая, что вот-вот поведает постороннему человеку о запутанной личной жизни близкого друга.
— Девушка? — с усмешкой уточнила Доркас, оторвав взгляд от листа.
— Да, — кивнул Ремус с виноватой улыбкой.
— Здесь тайной и не пахло, Ремус, успокойся, — заверила его Медоуз и снова опустила голову. — Я знаю кое-что о нём, потому что сразу накопала информацию на вас, новеньких. Звезда Хогвартса, ловец и капитан команды Гриффиндора по квиддиччу, — она будто в похвалу мотнула головой. — Неудивительно, что у него есть девушка. Больше удивляет её сила духа, что она ухаживает за ним после того, что случилось.
Ремус приподнял брови.
— Я имею в виду, после этого случая со стеной… — дополнила Доркас, вскинув голову, и с состраданием посмотрела Люпину в глаза. — Это тяжело не только для парня, но и для того, кто о нём заботится.
— Джеймс на самом деле гораздо лучше, чем тот болван, которого ты видела до трагедии. Просто многое на него свалилось, и это чуть было его не сломало, — Ремус аккуратно сложил письма в стопку. — У каждого найдётся то, что разрывает душу.
— Верно. Всё верно, — закивала девушка, поднялась с места и подошла к доске объявлений, что висела перед входом в следующую комнату, и прилепила готовый листок с графиком дежурства к доске с помощью кнопки, а затем снова села на прежнее место. — Нет, ну ты действительно прав! Как обычно. Я вообще поражаюсь, как это ты так точно всегда всё называешь своими именами.
Ремус смущённо улыбнулся и пожал плечами.
— Дело в том, что каждый орденец, ну или почти каждый, пришёл в нашу организацию неслучайно. Кого-то сюда пригласили, например, Дирборна. Кто-то потерял работу в аврорате. — Медоуз печально вздохнула.
— А чего лишилась ты? — тихо спросил Люпин, положив руки на стол перед собой.
— Брата, — горько ответила девушка, подняв голову. Её янтарные глаза пылали, отражая боль и решимость. — Два года назад мой старший брат Сэм работал в министерстве. Однажды, когда он возвращался с работы, на него напали двое Пожирателей. А Сэму ведь было всего двадцать семь лет. У него даже не было девушки… — Доркас мотнула головой, а затем с вызовом продолжила: — И я поклялась отомстить. Я даже узнала имена этих ублюдков.
— Но за что они убили твоего брата? — не мог взять в толк Люпин.
— За то, что он полукровка, который отказался сотрудничать с Волдемортом. — Медоуз стукнула кулаком по столу, отчего он задребезжал. — Мой гнев придаёт мне сил, и мнимый Лорд об этом знает. Однажды мне повезло лично бороться с ним один на один, но этот гад уполз в самый неподходящий момент. Да, пусть он и прижал меня к стене, но мы тогда не закончили.
— Это к лучшему, Доркас. Он ведь убил бы тебя, — подметил Лунатик. — И твоей мести было бы не суждено сбыться.
— Да, теперь зато у меня есть шансы. И это меня радует. Но если бы он и убил меня, я бы немногое потеряла, уж поверь.
Девушка встала из-за стола, многозначительно глядя на Ремуса, попрощалась и оставила парня одного с десятками заметок и записок, которые ему предстояло разобрать.
Каждому в Ордене было за что мстить. Разговор с Доркас заставил Ремуса с болезненной отчётливостью вспомнить о причине смерти матери и о его ликантропии. Он ощутил нестерпимое желание собственноручно засадить всех до единого Пожирателей в Азкабан.
Лили Эванс
Следующие дни были по-своему хороши. Джеймс меньше хандрил, боли постепенно отступали, оставляя время для хорошего настроения и шуток. Лили любила проводить время в особняке Поттеров, общаться с Джеймсом и Чейзом. Особенно её радовало, когда им с Поттером удавалось засадить домовика играть вместе с ними в какие-нибудь игры. Идеи генерировал в основном Поттер, что сводило на нет его самобичевание по поводу неспособности что-либо сделать и заметно увеселяло игру. Всё-таки быть Мародёром — это его призвание.
Лили каждый день вытаскивала Джеймса во двор, читала ему вслух или просто говорила с ним по душам. Поттер спокойно слушал либо яростно доказывал глупость той или иной фразы, а порой просто шутил.
— О чём ты думаешь? — спросил Джеймс. Они сидели на лавочке в саду, соприкасаясь плечами, и созерцали природу. Доносились голоса игравших в соседнем дворе детей, говоривших друг с другом женщин и мужчин. Ветерок приятно щекотал лицо.
— А ты? — улыбнулась Эванс, повернув голову в сторону Поттера.
— Так нечестно, я первый спросил!
— Джеймс, не будь ребёнком.
— Я и так не ребенок, — деланно высокомерно отозвался парень, но улыбка сразу же проявилась на его лице. — Хотя было бы здорово снова попасть в детство. О тебе заботятся, у тебя нет обязательств.
— Легко и беззаботно, — кивнула Лили.
— Так о чём всё-таки ты думаешь? — с улыбкой спросил Поттер. — Только честно.
Лили немного замялась, но затем решилась:
— Мне надо было сказать тебе раньше… Северус помогает мне варить для тебя зелье.
— Но… — открыл было рот Джеймс, но Лили его перебила.
— Пожалуйста, дослушай, — девушка сделала глубокий вдох и продолжила: — Северус — талантливый зельевар. Пусть нашей дружбе и пришёл конец, — она посмотрела в глаза Джеймсу, — и мы никогда, повторяю, никогда не будем с ним вместе, он всё же заслуживает прощения. И таким образом он хотел помочь тебе и при этом загладить вину — Северус делает то, что умеет лучше всего. Зелье варится быстрее, и я даю голову на отсечение, что оно будет качественным.
— Верю, — улыбнулся Поттер. — Я давно его простил.
— Давно — это когда? — изумлённо спросила Эванс.
— Ещё до падения стены. Мы встретились в Коукворте, даже пожали друг другу руки.
— Боже! — Лили вскочила с лавочки и принялась прыгать и ослепительно улыбаться от радости. — Я так рада! Ну наконец-то вы поумнели и поняли, кто вы такие и что для меня значите!
— А что я для тебя значу? — без намека на шутку осведомился Поттер, проницательно глядя девушке в глаза.
Лили остановила свой порыв, уселась на лавочку, коснувшись плечом парня, и, умерив дыхание, с улыбкой ответила:
— Ты разве ещё не понял?
Лили положила голову на плечо Джеймсу, а парень наклонил голову к ней.
— Надеюсь, что я не ошибаюсь.
— Будь уверен.
Глава 9. Краткость — сестра талантаРегулус Блэк
Суббота обещала быть незабываемой.
Он приехал из Хогвартса специально на свадьбу старшего брата. Он сам вызвался подменить Джеймса в роли шафера, о чём нисколько не жалел. Его удручало лишь то, что за лето многое изменилось, а за последний месяц всё преобразилось ещё больше. Блэк не знал, как реагировать на удручённого Питера, не понимал, как разговаривать с Джеймсом так, будто тот не был парализован. Марлин, радостно встретившая приехавшего Регулуса, сновала туда-сюда по дому, готовясь к самому волнительному моменту в своей жизни и путаясь в собственных мыслях. Чтобы не мешаться под ногами у невесты, Регулус уверенно прошагал в кабинет покойного дядюшки Альфарда, в котором он и застал Сириуса. Брат сидел на столе, облачённый в свадебный смокинг, закинув на него ноги в чёрных лаковых туфлях, и что-то насвистывал.
— Не свисти. Денег не будет, — деланно серьёзно произнёс Регулус, закрыв за собой дверь и пройдя к столу.
— Но уж точно не оттого, что я свищу. Если денег нет, то их нужно заработать.
Они улыбнулись друг другу и обнялись.
— Рад тебя видеть, Рег, — глаза Сириуса лучились радостью. — Надеюсь, моего брата никто не обижает?
— Будь спокоен. Кто меня обидит — три дня не проживёт, — усмехнулся младший Блэк и залез на стол.
Повисло молчание. Оно не было неловким, но всё же заставило Регулуса начать разговор.
— Сириус, мне до сих пор не верится, что у такого как ты через несколько часов будет своя семья. Это ломает мой мозг.
Братья усмехались, глядя друг на друга.
— А ты так свой мозг не нагружай, и без этого есть о чём подумать.
— Сказал мне тот, чьи советы для меня всегда были связаны с экстримом.
— Заметь, ты сам свой зад к Пожирателям сунул, я тебя туда не тащил, — напомнил Сириус, опуская глаза вниз. — Только не говори, что маман…
— Но именно маман!.. — возразил с пылом Регулус. — Маман!
— Горгулья, не более! — перебил старший Блэк, хмуря брови и переводя взгляд на младшего брата. — Забудем об этой ошибке природы хотя бы на сегодня.
— Пожалуй.
Помолчав несколько секунд, Регулус встал со стола и тихо продолжил:
— Я не стал бы так надеяться, брат. Она-то не даст забыть о себе и о «священном долге Блэков».
— К чему ты клонишь? — с наигранным безразличием отозвался Сириус. Его лицо выражало непонятное Регулусу удовольствие от беседы, будто они говорили не о важной проблеме, а о мороженом.
— Видишь ли, не всё так просто…
— Просто бывает только в игре в карты с Питером.
— Не шути так, Сириус. Он бы обиделся, — вставил Регулус. — Ему и так нелегко, а ты подшучиваешь!
— Скорее подмечаю факт, — поправил Сириус, даже не прилагая усилий, чтобы подавить улыбку.
— Ему от этого жить проще не станет.
— Приятно, что ты так о нём беспокоишься, — деловито заявил Сириус, свесив ноги со стола. — Но я думал, что речь не о нём.
— Верно, — кивнул Регулус, несколько успокоившись. Тема, которую он решил затронуть в такой важный для брата день, могла серьёзно испортить грядущий праздник.
— Ну? — нетерпеливо произнёс старший брат, болтая ногами.
Регулус уже трижды пожалел, что начал этот разговор.
— Ты хочешь, чтобы я отменил свадьбу? — невинно поинтересовался Сириус, усмехаясь.
Младшему Блэку вдруг сделалось как-то обидно. Он не сдержался и выпалил:
— Может, для тебя это игрушки, но это не так. Я бы не стал омрачать твой праздник, не будь у меня веских на то оснований. Ты в курсе, что Волдеморт ведёт охоту на орденцев?
— Это вполне ожидаемо, — ответил Сириус.
— Тогда тебе нужно было бы понять, что и Марлин отныне не в безопасности.
— Об этом я думаю каждый день, Рег. Не поверишь.
— И ты, наверное, помнишь, что наше
благороднейшее и древнейшее семейство не допустит бракосочетания чистокровного Блэка и грязнокровки, — с нажимом произнёс Регулус.
Глаза Сириуса мгновенно потеряли свой блеск.
— Какое это имеет значение, если я всё равно поступлю так, как хочу? Марлин сначала это тоже не очень устраивало, однако она приняла это, и теперь мы собираемся стать семьёй.
Регулус улыбнулся. Он с самого начала знал, что брат от своего не отступится. Да и самому Регулусу этого не хотелось. Он желал счастья Сириусу и Марлин больше, чем себе.
В комнату тихо постучали, дверь в кабинет открылась, вошёл Ремус. Выглядел он очень опрятно, что было ему свойственно, но слишком устало.
— Здравствуй, Рег! С приездом, — они пожали друг другу руки. — Рад тебя видеть.
— Взаимно. Снова бессонная ночь из-за дежурства?
— Именно. Это всё потому, что Бродяга так своевременно решил повеселиться, — Люпин по-доброму улыбнулся, чем вызвал у Сириуса ухмылку.
— Между прочим, ты тоже в деле, к тому же, еда обеспечена, — старший Блэк театрально вскинул брови и развёл руки. — Что ещё Мародёру надо?
— Выпивки? — донесся тихий голос из приоткрытой двери.
— О, Питер, заходи! — Сириус слез со стола, в то время как Петтигрю присоединился к компании.
— Выглядишь весьма потрёпано, — отметил Регулус. — Но в мародёрском духе.
— Простите, слегка забыл про марафет, — отшутился Питер, поправляя нелюбимый галстук.
— Братцы мои, — торжественно провозгласил старший Блэк, — я рад вас видеть. Мне безумно приятно, что вы выкроили время для сегодняшнего мордобоя…
— Мордобоя? — перебил удивленный Питер.
— Угу, — скептично кивнул Ремус. — Какая свадьба без драки?
— Явно не мародёрская!
— Зато нормальная! — отмахнулся Люпин.
Всё прошло как по маслу. Ни лишних слов, ни ненужных людей. Всё настолько хорошо было организовано, что не возникало никаких неловких моментов. После быстрого венчания молодожёны и гости перекочевали в дом покойного Альфарда Блэка, где проживали Сириус и Марлин, а летом — и Регулус. Вопреки ожиданиям практически всех участников свадьбы, помпезных убранств и всевозможных угощений предусмотрено не было.
Глава 10. ЗаседаниеРека истины протекает через каналы заблуждений. Рабиндранат Тагор
В Ордене царили хаос и шум.
— А я вам говорю, что это неспроста! — настаивал на своём Сириус. — Не просто так всё совпало.
— Никто не спорит, что есть некая подоплёка, Бродяга, — тактично вмешался Ремус, потерев ладони.
— Нужно было сразу же сообщить мне, я бы мигом всё раскусил! — авторитетно вымолвил Дирборн. — А вы все думали да думали. Вот и получили!
— Я что-то не пойму, что происходит, — недоумевающе сказала Макгонагалл. Она прибыла в штаб всего три минуты назад и уже успела запутаться в репликах присутствовавших.
— Да какая разница! — завопила Эммелина. — Главное, что произошло!
— И не стоило никого недооценивать, Карадок, — усмехнулась Эббигейл.
— Доркас, — вежливо проговорил Бенджи, во все глаза глядя на девушку, — возможно, ты и права. Но вопрос совершенно в другом.
— Верно, — резво подхватил Стерджис. — Нельзя обвинять кого-то в чём-то, не будучи стопроцентно уверенными в своей правоте.
— А у нас на руках ничего нет, — кивнула Ховард.
— Но это не отменяет того, что дело сделано. Ищи-свищи, — хмуро упорствовала Вэнс. Казалось, она хотела убедить всех и каждого, что её мнение самое верное.
— Может, не стоит делать поспешных выводов? — попытался разрядить обстановку Боунс. Эммелина лишь зло скрипнула зубами.
— Надо вообще быть тупым и глухим, чтобы не понимать очевидных совпадений, — яро впаривал своё Блэк, активно жестикулируя. — Не просто так это! Нам точно вся эта ситуация боком выйдет!
— Именно! — процедила Вэнс. — Блэк прав!
— А тебе лишь бы оклеветать, — усмехнулся Гидеон.
— Да пошёл бы ты знаешь куда?
— Прекратите уже нести чушь, господа, — с ноткой иронии вставил свою реплику Подмор.
— Я ничего не понимаю, — снова повторила Макгонагалл, растерянно оглядывая присутствовавших. — Может, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Ответа не последовало. Зато жаркий спор лишь разрастался.
— Я тоже так думаю, Бенджи, — кивнул Люпин. — И мне кажется, всё это полная ерунда.
— Вы опять уходите от главного, — счёл нужным напомнить Дирборн.
Каждый что-то друг другу доказывал. В комнате царил невыносимый гул. Минерва, отчаявшаяся в чём бы то ни было разобраться, бросила свои тщетные попытки и села на своё место за столом. Тишина заполнила штаб Ордена лишь тогда, когда сам Дамблдор на собрание пожаловал сам Дамблдор и угомонил присутствовавших. Когда все расселись за столом, он заговорил:
— Друзья!
Он внимательным, мудрым взглядом оглядел орденцев. На его немолодом лице играла лёгкая улыбка.
— Ну разве можно так себя вести? Вы подвергаете риску не только себя, но и всех, кто присутствует здесь. Если бы не оберегающие это место и всех нас заклинания, которые мы успели заблаговременно наложить, приспешники Тёмного Лорда уже давно бы вычислили нас.
— И прикончили с нескрываемым удовольствием, — сардонически улыбнулся Аластор.
Дамблдор бросил быстрый взгляд на Грюма, и тот мгновенно перестал улыбаться.
— Давайте же будем соблюдать спокойствие и разберёмся со всем по порядку.
Орденцы молчаливо согласились: кто-то кивнул, кто-то пожал плечами.
— Для начала давайте уясним себе одну простую истину. Все мы собрались здесь не для того, чтобы творить самосуд, а для того, чтобы защищать то, что считаем для нас верным.
Аберфорт, окинувший взглядом относительно «свежих» членов Ордена, вяло усмехнулся. Его брат то ли предпочёл сделать вид, что не заметил этой диффамации, то ли действительно их не увидел.
Сириус Блэк
Тема была неприятной.
Ремус слегка наклонился к Бродяге и шепнул:
— Друг мой, я тебе настоятельно рекомендую не кипятиться.
Чёрт возьми, Лунатик снова прав. Надо хотя бы попытаться держать себя в руках остыть.
А тем временем Дамблдор перешёл от предисловий к самой сути. Макгонагалл приготовилась узнать наконец причину недавнего сумасшествия.
— Вчера я получил известие, что некая двадцатилетняя Кристал Оушен не явилась домой после собрания, которое состоялось позавчера, — Дамблдор сделал небольшую паузу, дожидаясь, пока все успокоятся. Минерва настороженно смотрела на Альбуса, последний же ничего ей не ответил, лишь кивнул головой, мол, так и было. — Вчера же я распорядился разузнать об этом инциденте как можно больше. И вот что удалось выяснить.
Ремус скрестил руки, положил их на стол. Эббигейл поправила чёлку и шумно выдохнула. Обстановка стала ощутимо более напряжённой.
— Никто не видел, чтобы Кристал возвращалась домой. Никто не засекал нападения Пожирателей. Из этого всего можно сделать несколько выводов.
— Например, что её похитили? — предположил Бенджик, вопросительно глядя на директора Хогвартса.
— Я не исключал и такого варианта, — ответил Фенвику Альбус.
— Простите, мистер Дамблдор, — тактично влез Ремус. — Вы сказали «исключал»? То есть сейчас этот вариант уже не имеет силы?
— Вы верно подметили, Ремус, — кивнул волшебник.
— А как насчёт иных вариантов? — осмелилась сменить тему Вэнс. — Ведь существует ещё несколько версий, не так ли?
— Да, они есть. Можно было заключить, что её убили. Также вполне был возможен такой расклад, что девушку заслал к нам сам Волдеморт. Но всё это полнейшая ерунда, поскольку сегодня миссис Оушен была найдена на востоке Лондона.
Комната разразилась возгласами.
— Найдена?
— Так она миссис?
— Она жива?
Дамблдор жестом велел всем успокоиться. Гомон смолк.
— Аластор, для начала напомни нам, пожалуйста, что будет с теми, кто предаст Орден Феникса.
Грозный глаз цепким, острым взглядом, обещавшим медленную смерть предателям, прошёлся по всем присутствовашим, а затем сурово произнёс:
— Если кто-то решит, что ему здесь не место, — мы вас здесь не держим. Вперёд, убирайтесь. Но если этот кто-то захочет высунуть свой длинный язык, хорошенько подумайте над тем, что вас в будущем может ждать. За Альбуса и остальных говорить не буду, но за себя скажу, что просто так вы от меня не отделаетесь.
Сириус с детства привык к угрозам подобного формата. Они его совершенно не страшили. Но раздражал тот факт, что кто-то может усомниться в его верности и преданности делу.
— Спасибо, Аластор, — Дамблдор снова сделал паузу, затем продолжил. — Наверняка, многие из вас хотят знать больше, и это справедливо, на мой взгляд. Миссис Оушен была найдена на магловской квартире, в которой она скрывалась и от Ордена, и от Пожирателей смерти. Нам очень повезло, что мы нашли её раньше пособников Волдеморта, поскольку я не уверен, что в противном случае она была бы ещё жива.
Сириус, не питавший особой любви к данной особе, несколько смягчил своё мнение о ней. Видимо, у неё были веские причины так поступить.
— Полтора года назад я заключил с миссис Оушен сделку. У неё были личные причины согласиться на неё. С её стороны я получал сведения, которые были всем нам весьма полезны, а со своей стороны я помогал ей скрываться от Тёмного Лорда и… — тут он осёкся, едва заметно качнув головой. Впрочем, она вскоре прибудет сюда и сама вам всё расскажет.
Пока все ждали прибытия в штаб Оушен, орденцы переговаривались друг с другом, выполняли мелкую работу. Кто-то сортировал почту, кто-то листал газеты в поисках информации. Эббигейл и Доркас, улучив некоторое свободное время, приготовили собравшимся небольшой ланч. Время текло одновременно и медленно, и стремительно.
Ремус и Сириус сидели рядом и пили чай с булочками, сопровождая приём пищи беседой.
— Как думаешь, что нужно сделать, чтобы скрываться даже от Ордена? — насмешливо спросил Бродяга, проглотив большой кусочек теста.
— Не представляю, — пожал плечами Лунатик. — Разве что разгневать кого-нибудь. К примеру, Грюма.
Друзья прыснули.
— Сомневаюсь, чтобы она довела Грюма, — продолжал Лунатик.
— Согласен.
— Зато Джеймс… До сих пор не понимаю, что он тогда в ней нашёл, — нахмурился Люпин, стряхивая крошки со стола.
— А я тебе скажу, что он нашёл. Грудь и задницу.
— Сириус, ну зачем же так грубо.
— Это не грубо, Лунатик, — отмахнулся Блэк, схватив у Ремуса последний пирожок. Люпин усмехнулся и отпил чаю. — Грубо было бы слукавить. Он был последним козлом тогда, и мы все это прекрасно знаем. Он был в отчаянии, а тут такая лёгкая добыча. С точки зрения первобытных инстинктов всё очень даже логично.
Ремус не успел что-либо ответить на реплику Бродяги. В зал вошла Кристал. Она была необычайно бледна. Надеясь избежать неприятностей, Оушен села рядом с Дамблдором. Орденцы разместились за столом и приготовились слушать Кристал и вершить над ней суд, если таковой должен был состояться. Сириус каким-то непонятным ему самому образом ощущал, что что-то в этой истории будет необычным, запутанным. Он принял решение быть максимально беспристрастным.
Глава 11. Новый поворотГоворят, смерть убивает человека, но не смерть убивает. Убивают скука и безразличие. Игги Поп
Ремус Люпин
Кристал смотрела на гладко отполированный стол неотрывно, будто спала с открытыми глазами. Ремус ясно понимал, что слова давались девушке крайне нелегко, именно по этой причине она так медлила с рассказом.
— Ну же, Кристал, мы услышим сегодня хоть какие-то объяснения или нет? — в нетерпении бросил Фабиан.
— Альбус, посмотри на неё, — будто нехотя взял слово Аберфорт, облокотившись на стол. — Да она дрожит, как кленовый лист. Неужели ты серьёзно думаешь, что она хоть что-то вымолвит в таком состоянии?
Как ни странно, но в душе Ремус был согласен с прозвучавшим вопросом.
Дамблдор поставил на стол небольшой пузырёк с жидкостью.
— Боюсь, у неё нет выбора, — многозначительно добавил он, пододвинув колбочку ближе к девушке. Последняя посмотрела на волшебника, как на последнюю надежду, но осторожно протянула руку за зельем, а затем с не меньшей опаской выпила его.
— Что это? — поинтересовался Бенджи, сидевший дальше всех от Кристал.
— Веритасерум, — незамедлительно последовал чёткий ответ Грюма.
Тем временем из девушки небольшими порциями полились слова. Они вытекали словно без её согласия, не по её воле.
— Нужно для начала рассказать вам всем немного обо мне… Я родилась в штате Висконсин, потом переехала с семьей в Лас-Вегас, штат Невада. К слову, моя семья неоднородна: мать — чистокровная американская волшебница, наследница рода Джонс. Отец-маггл был хорошим механиком, именно поэтому мы переехали в столицу игорного бизнеса — мой отец пользовался огромным успехом… Пришло время отдавать меня в школу, и родители без споров отправили меня в Высшую Американскую Школу для волшебников. На пятом году обучения я познакомилась с Томасом Оушеном, мы стали встречаться через какое-то время, а после выпуска поженились. Поскольку Томас происходил из обеспеченной чистокровной семьи, его родители были не то чтобы против нашего брака… Но и не очень-то радовались этому. Однако они купили нам дом в штате Мэн, где мы после свадьбы и обосновались.
Ремус краем глаза заметил, как Сириус скрестил руки. Ему было откровенно скучно.
— Мы прожили спокойно около полугода, а затем всё пошло под откос… Томас получил письмо от родителей, в котором его просили немедленно приехать по какому-то очень важному делу. Том без промедления уехал, а я осталась дома. Его не было три дня, после чего он вернулся сам не свой. Когда я спросила, в чём причина таких перемен, он ничего толком не мог мне сказать. Как я поняла, мы должны были как можно скорее приехать в Англию… Мы приехали сюда, в Лондон, сняли квартиру. Когда я спросила у мужа, каковы наши дальнейшие планы, он строго-настрого запретил мне куда бы то ни было выходить, а сам исчезал на какое-то время, а возвращался таким, будто его подменили… Я не знала, что и думать. Конечно, я ему доверяла, но это было ужасно… После очередной отлучки он не вернулся домой. Я подождала двое суток, после чего стала его искать по всему Лондону. Я не помню, как точно это было, где я была, — я ощущала себя словно в бреду… И когда в одном из лондонских тупиков меня настигли двое Пожирателей (а я тогда о них ничего не знала), мне чудом удалось отделаться от них, после чего меня, опять чудом, нашёл мистер Дамблдор, — она кивнула в сторону директора Хогвартса и бросила на него благодарный взгляд. — Мы заключили контракт, в мои обязанности входило помогать Ордену всем, чем могу. Сведения, участие в битвах и т.д. Да, я плохая волшебница, если судить по моим способностям к атаке, поэтому толку от меня в стычках не было. Зато я неплохо владею заклинаниями по части психологии и шпионажа. В обязанности мистера Дамблдора входило найти моего мужа и обеспечить мою защиту. Всё шло неплохо, полгода я пробыла здесь. Но позавчера до меня дошли сведения, что нашли моего мужа. Когда я трансгрессировала в нужное место, я увидела лишь канаву на окраине города и труп в ней, который я без труда опознала. У мужа была метка на левом предплечии, всё его тело было покрыто ранами, видимо, его пытали, — девушка стёрла слёзы со щёк. — Всё это ужасно. Я не знала, зачем мы в Англии, но тут до меня дошло. Его родители связаны с Тем-кого-нельзя-называть. И тут я подумала, что я стала невольной мишенью, которую без труда можно было бы убить. В Орден я вернуться побоялась. Я могла навести на вас Пожирателей, либо вы посчитали бы меня пособницей Сами-знаете-кого — по той причине, что мой муж был таковым, хоть я этого и не знала. Да, я не распространялась о себе, но всё же кто-то мог что-то узнать. Я боялась. Поэтому и затаилась. Но вы всё равно меня нашли.
Как только Кристал произнесла последние слова, раздалось множество различных реплик.
— Не штаб, а базар! — неодобрительно фыркнул Аластор, качая головой.
***
— Ты считаешь, зря её отпустили? — удивился Ремус.
Бродяга лишь неоднозначно пожал плечами, словно нехотя.
Ремус, непонимающе нахмурившись, сел на уютный кожаный диван. В гостиной дома молодожёнов Блэков стояла звенящая тишина. Марлин трудилась на работе, а друзья, изрядно уставшие после разбирательств в Ордене, теперь отдыхали, уютно устроившись в надёжно защищённом доме.
— Слушай, Лунатик, — вдруг начал говорить Сириус. Ремус во все глаза уставился на своего собеседника, — я что-то никак не возьму в толк. Тебе важно знать, почему я так упорствую насчёт этой смазливой девчонки? Я вижу, как ты ждёшь, что я что-то скажу на её счёт. Ты даже надеешься, что это «что-то» будет не колким и вполне вразумительным, но только мне не хочется ничего подобного говорить.
— В тебе говорит гордость или ревность? Я что-то тебя не пойму, друг, — обыкновенно спокойный Люпин круто повернулся боком к Блэку, весьма эмоционально высказываясь. — Ты ничего не сказал на собрании, даже когда тебе дали слово, а это на тебя не похоже. Может, ты объяснишь, какая оса тебя ужалила и парализовала?
Раздался тихий, лающий смех. Сириус стёр проступившие слёзы с ресниц.
— Я тебе вот что скажу, Лунатик, — добродушно заговорил Сириус, подавляя новые приступы смеха. — Мне глубоко плевать, что с ней будет. Но я очень рад, что эта курица уезжает с глаз моих долой. И я даже расщедрюсь и скажу тебе, почему.
— Валяй, — Люпин махнул рукой, уже не надеясь услышать что-то дельное, кроме специфичных шуток Бродяги.
— От неё никакого толка, только проблемы. Ты видишь, мы целый день потратили на какие-то бабские сплетни о её жизни, которые лично меня вообще не трогают! Я рад, что она отчаливает и больше не будет мозолить мне глаза, ибо я уже устал от её вездесущей мордашки и приторно-слащавого голоса. Но больше всего меня радует её отъезд потому…
Ремус напрягся.
— Потому что она не сможет встрять между Джеймсом и Лили.
Люпин резко и шумно выдохнул.
— Ты серьёзно считаешь, что Кристал могла бы разлучить их? — в его голосе проскользнули нотки иронии.
— Бери выше, Лунатик. Она уже пыталась это сделать.
— Тогда, когда они какое-то время ворковали?
— Да.
— Но ведь Джим сам её потащил по злачным местам, — недоумённо проговорил Люпин.
— Верно.
— И он сам с ней флиртовал.
— Да.
— Бродяга, это глупо. Ты не сможешь его оберегать до старости. Он уже большой мальчик и должен свою жизнь строить сам.
— Ты не понимаешь… — Сириус устало потёр глаза и во весь рост вытянулся на диване. — Мне очень жаль Лили. Она не виновата, что Сохатый такой псих. Да и потом… Дорея меня лично попросила «уберечь их обоих от ошибок». Ты понимаешь, о чём я, Лунатик? Это не просто слова, это просьба. А ты знаешь, что для меня значат просьбы близких людей.
Джеймс Поттер
День был солнечным. Холодный сентябрьский ветер преспокойно задувал в окно, заставляя тюль танцевать под свой ритм. Наблюдать за тем, как природа балуется вещами в доме, было единственным развлечением в то время, когда Чейз проводил процедуры. Пролежни изрядно Джеймса помучили. И чтобы постараться как-то нормализовать его состояние, Лили удвоила количество процедур. Сама же девушка варила на кухне зелье.
— Лили, а как ты относишься к музыке? — громко спросил Джеймс, надеясь, что Лили его услышит.
— Очень хорошо, — донёсся ответ.
— Чейз, как только ты закончишь, — негромко обратился к эльфу Поттер, — поднимайся наверх. В моей комнате ты найдёшь пластинки и проигрыватель, принеси их сюда. Устроим музыкальный день.
— Как мастеру будет угодно, — смиренно отозвался Чейз.
Спустя полчаса дом наполнился звуками электрогитары, а затем и других инструментов. Лили, оставив зелье кипеть на кухне на некоторое время, присоединилась к «музыкальной» компании. Чейз по указанию Джеймса уменьшал и увеличивал громкость, менял пластинки. Сам же Поттер от души подпевал:
— Gimme danger, little stranger*…
— Что это?
Джеймс прекратил петь и резко повернул голову в сторону девушки.
— Разве ты не знаешь? — удивлённо спросил он. — Это же Игги Поп!
Лили нахмурила брови.
— Он же наркоман, — брезгливо скривилась девушка, сев в кресло.
— Зато песни хорошие, — улыбнулся парень. — Мне плевать на его образ жизни, я ценю его за его творчество. Пусть он и бунтарь, но музыкант отменный.
— Я не понимаю. Как может нравиться такое поведение на сцене, как может нравиться его образ жизни? Ведь это всё — следствие его запоев и употребления наркотиков.
— Лили, это его выбор. Давай тогда браковать каждого знаменитого артиста за его образ жизни. Будь то The Doors или Джими Хендрикс.
И только Лили хотела как-то возразить, как в дверь постучали. Эльф-домовик спешно открыл дверь, за которой стоял не кто иной, как Снейп.
А между тем Игги Поп пел: «Now if you will be my lover, I will shiver insane»**…
___________
Gimme danger, little stranger* - Дай мне опасность, маленькая незнакомка.
Now if you will be my lover, I will shiver insane** - Если сейчас ты будешь моей любовницей, я буду безумно дрожать.
Глава 12. Новые неприятностиВсё относительно на этом свете, и нет в нём для человека такого положения, хуже которого не могло бы ничего быть. Максим Горький
Лили Эванс
— Северус?
Мрачный, словно неприступная, холодная скала, он стоял на пороге и молча вглядывался в лицо Лили. Поняв, что друг детства безмолвно просит его впустить в дом, девушка разумно решила спросить разрешения у Джеймса. Удивлённый Поттер, судя по его лицу, не испытывал в тот момент какого-то дикого отвращения к незваному гостю. Он опередил слова Эванс:
— Входи, Северус.
Северус!
— Проходи в гостиную и отдай плащ домовику.
Поттер круто развернулся в коляске и через плечо добавил:
— И не смотри на меня таким взглядом. Я всё знаю.
Всё знаю?
Что это значит?
Парни устроились в гостиной. Лили приготовила всем горячий чай, умудрившись угостить им даже несговорчивого Чейза, и сама присоединилась к странной компании. Царила неловкая тишина, которую первым нарушил Джемс.
— Итак, — сказал он, обратившись к хмурому Снейпу. — Раз ты пришёл ко мне… к нам, значит, у тебя была веская причина. Я не помню, чтобы ты когда-либо заходил ко мне в гости.
Лили не знала, как ей реагировать на происходящее, поэтому молча пила чай, жадно ловя каждое слово.
— Верно, — коротко бросил Северус, исподлобья взглянув на Лили.
Не контролируя свой внезапный прилив негодования, Эванс вдруг поставила пустую чашку на столик и резко сказала:
— Я не понимаю, о чём вы говорите. Я не знаю, что сейчас творится с вами, что вы друг о друге думаете. Но имейте в виду: я не потерплю новых войн, брани и тупости. Может, я и резка, но на то есть причины. Я всё же надеюсь на ваше благоразумие, на ваши мозги и адекватность. Но, если вы будете вести себя так же по-идиотски, как и в прежние времена, ноги моей не будет в этом доме, и вы меня никогда больше не увидите. Это вам ясно?
Ответом на вопрос были внимательные взгляды, которыми парни сначала удостоили Эванс, а потом и друг друга, и кивки. Было видно, что парни обменялись между собой чем-то ещё, чего Лили не знала.
— Я бы не хотел говорить об этом при Лили, но раз она настаивает, то я считаю нужным продолжить, — заявил Северус, выразительно посмотрев на Поттера.
Тот лишь молча кивнул.
— В таком случае я расскажу обо всём по порядку.
Северус во всех подробностях пересказал историю Кристал, чем вызвал некоторый интерес у Джеймса и волну неприятных эмоций у Лили. Девушка всеми силами старалась не принимать флирт Поттера и Оушен близко к сердцу, но богатое воображение так и рисовало обидные картинки. На одной они обнимались, на другой — целовались, на третьей… Лили резко крутанула головой, отчего хрустнули шейные позвонки. Этот звук уловил и говоривший Северус, и слушавший его Джеймс. Оба парня обратили свои обеспокоенные взоры на девушку, но та лишь сухо бросила:
— Не обращайте внимания. Продолжайте.
Не уловив перемены настроения Лили, бывшие заклятые враги, а ныне — соратники по Ордену Феникса, Снейп и Поттер возобновили разговор. Лили насупилась ещё больше.
— Получается, что Карадок валит на нас всех лавину из различного шлака и наших грешков? — удивлённо усмехнулся Джеймс, качнув головой. — Неужели сейчас нужно ворошить это дерьмо? Почему именно сейчас, в то время, когда всё само по себе разваливается и без наших усилий?
Лили поймала себя на мысли, что парни говорили о чём-то, во что её не посвятили. Но что это? Фантазия подкидывала варианты, но логика их отвергала. Может, Северус тоже учится на мракоборца? Или, возможно… Нет, Лили упорно не понимала, что происходит. Старая обида дала о себе знать, сделавшись ещё больше. Её, Лили Эванс, кажется дурили. Ну или держали за слабоумную.
— Пойми, Поттер, это необходимо, — ровно произнёс Северус, наградив многозначительным взглядом Эванс. — Собственно говоря, я пришёл ещё и потому, что твои друзья узнали кое о чём, но наверняка тебя не посвятили.
Джеймс напрягся.
— Тёмный Лорд узнал, что, помимо Министерства, на него точит зуб ещё кое-кто.
Лили вся обратилась в слух.
— Только, в отличие от Министерства, этот кое-кто представляет настоящую угрозу для него. Старые и опытные авроры уходят один за другим, что позволяет предположить о дальнейшем развале Аврората. Грюм и ещё парочка стоящих волшебников постепенно отходят от дел. Тёмный Лорд уже готовит план захвата Министерства Магии, но наткнулся на большое бревно.
— На нас, — смело вставил свою догадку Джеймс.
Северус поджал губы.
— На нас, — подтвердил он. — Волдеморт приказал Яксли и другим близким сторонникам подготовить список магов, входящих в нашу организацию, а затем, как ты уже понял, уничтожить всех до единого.
Джеймс смотрел на Северуса, прищурив глаза. Лили настороженно переводила взгляд с одного парня на другого, пытаясь унять кашу в голове.
— И ты понимаешь, кого он придёт «навестить» первым, — красноречиво добавил Снейп, чуть приподняв брови.
Это было мало похоже на то, как раньше себя вели Снейп и Поттер. Они были готовы заложить друг друга кому угодно, насолить как только возможно, но теперь… Теперь они сидели друг против друга и разговаривали как ни в чём не бывало. Северус пришёл в поместье Поттеров с важнейшими новостями, которые Джеймс без выкрутасов принял.
— Меня. Калеку. Инвалида, — деланно безразлично отчеканил Джеймс, чуть развернув кресло. Через пару мгновений он произнёс: — Мне непонятны только две вещи. Первое. Почему друзья ни словом не обмолвились об этом?
Лили тут же ответила:
— Это же понятно. Они хотели уберечь тебя об опасности. Вряд ли бы Мародёры подвергли тебя ещё пущим моральным испытаниям, когда ты и так страдаешь.
К удивлению Лили, Снейп кивком поддержал её слова.
— А второе… Как Лорд догадался о том, что мы существуем?
Северус глубоко вздохнул.
— Это очень трудный вопрос. Но, кажется, у меня есть на него ответ.
Ремус Люпин
Это был ещё один спокойный, серый лондонский день. С холодным ветерком, тучами и затишьем. Ежедневный пророк даровал выходной, который Ремус незамедлительно решил потратить на встречи с близкими и кое-какие дела в Ордене. Для начала Ремус погулял с отцом, прибрался в доме. После этого отправился в гости к Блэкам, которых дома не застал. Поразмыслив немного, «совесть Мародёров» отправился прямиком в особняк Поттеров, что располагался в Годриковой впадине.
Дом и в самом деле решительным образом изменился после возвращения в него единственного оставшегося в живых Поттера. Он уже больше не был таким пустым и угрюмым, словно преобразившись. Ничто об этом не кричало, но что-то, будучи недоступным объяснению, шептало: вот, мол, смотрите, как стало хорошо. Приближаясь к особняку, Ремус пересёк дорогу, на которой не было машин — лишь катавшиеся на детских велосипедах мальчишки играли в своеобразные ралли. Парень аккуратно открыл и закрыл калитку в низеньком белом заборчике. «Несерьёзное ограждение какое-то», — подумал он. — «Надо сказать Джиму, чтобы заменил».
Дверь после стука открыл Чейз, поклонившись и забрав вещи из рук Люпина. Ремус услышал знакомые голоса и прошел в гостиную, где застал Северуса, Джеймса и Лили бурно спорившими между собой и не обративших на гостя ровным счётом никакого внимания.
— Не заметили, наверное, — подумал Ремус.
Люпин присел рядом с Северусом на диван, после чего беседа прервалась и все присутствовавшие в комнате поздоровались с Ремусом.
— Рад, что ты зашёл, — бодро произнёс Поттер, передвинув коляску несколько ближе к Ремусу.
Северус молча смотрел на Лили, которая, в свою очередь, смотрела на Люпина, Люпин — на Поттера.
— Ремус, хочешь чаю? — спохватилась Эванс, поднявшись на ноги и идя в сторону кухни.
— Благодарю, было бы замечательно.
— Итак, — изменившись в лице, сказал Джеймс, — я не против, чтобы ты приходил, Северус. Чтобы ты помогал Лили с этим зельем, ведь ей одной очень тяжело. Но я не хочу оставаться у тебя в долгу. Что я могу для тебя сделать?
Снейп помедлил, очевидно прикидывая в голове варианты, а затем чётко ответил:
— Мне многого не надо. Денег от тебя я не хочу. За Лили можешь не переживать, мой интерес сугубо дружеский. Однако, есть у тебя в хранилище Гринготтс одна вещь, которая может быть весьма кстати. Орден занят новыми исследованиями. Ты мог бы принять участие и внести свой вклад.
Джеймс деловито кивнул.
— Один вопрос, Северус.
— Валяй.
— Почему так резко ты перешёл на нашу сторону? С чего вдруг?
Северус поджал губы, а затем проговорил:
— Много причин в совокупности повлияли на моё мировоззрение.
— Но была же какая-то основная причина?
Лили, словно облако, вплыла в комнату с подносом, на котором стояли чашки и чайник. Северус многозначительно кивнул в сторону девушки. Джеймс и Ремус усмехнулись.
— Спасибо, — поблагодарил её Люпин, приняв от Эванс чашку с горячим напитком. — Северус, ты не мог бы подробнее рассказать о новых исследованиях Ордена? Дамблдор весьма молчалив в последнее время, видимо, пока что это закрытая информация.
— Разве он об этом не обмолвился ни разу? — удивился Снейп.
Ремус отрицательно покачнул головой.
— Я думаю, лучше об этом говорить в штабе.
Лили хотела что-то сказать, но сдержалась.
— А как насчёт меня, Северус? — спросил Поттер. — Как скоро Тёмный Лорд, по твоим прогнозам, узнает, что я недееспособен?
— Это временно, — напомнила Лили.
Джеймс сделал вид, что не услышал этого замечания.
— Скоро мне ждать его в гости?
Снейп пожал плечами и сказал:
— Возможно, через неделю-другую.
— Замечательно! — взорвалась Лили. — Давай ещё баррикады тут возведём. Я уверена, что он не успеет узнать о случившемся раньше, чем мы поставим тебя на ноги.
— Не забывай, Лили, — упрямо ответил Сохатый, — что может быть и летальный исход. Тогда ему будет ещё проще.
— Прекрати даже думать об этом, — отрезала Эванс и отвернулсь.
На несколько секунд воцарилось молчание, которое прервала одинокая реплика Ремуса.
— Мне жаль вас всех огорчать, ребята. Но, похоже, Волдеморт уже добрался до нас.
— С чего ты взял? — ошеломлённо произнёс Джеймс.
— Сегодня утром было совершено нападение на одного из наших.
— На кого? — спросил удивлённый Снейп.
— На Кристал.
Глава 13. МолодожёныЗалог семейного счастья в доброте, откровенности, отзывчивости. Э.Золя
Сириус Блэк
— Предположим, что ты прав, — с изрядной долей сомнения сказал Аберфорт, вытянув ноги под столом. — И где хоть одна гарантия, что мы не влезем в очередную мясорубку?
— Гарантий у нас нет, Аберфорт, — ответил серьёзный Альбус. — Придётся идти на этот риск.
— О каком риске идёт речь? — вспылил брат. — Когда мы идём на разведку, не зная, что мы можем там найти, — это риск. Когда мы берём юнцов, совсем ещё зелёных и неопытных, которые могут нас выдать с потрохами, — это риск. Но когда, по твоим словам, мы должны пойти туда, где нас точно размажут, как подтаявшее масло по горячей сковороде, — это безрассудство. И я не хочу в этом участвовать.
— Альбус, — взял слово Грюм, — он в чём-то прав. Если облаву устроили намеренно, в чём я не сомневаюсь, нам следует быть более благоразумными и осторожными. Я понимаю, ты не станешь пренебрегать моими словами, поэтому скажу тебе одно. Ты знаешь, как я ненавижу этого чёртова самозванца с шайкой маньяков и моральных уродов. Также ты знаешь, я делаю всё, что в моих силах, чтобы ликвидировать эту угрозу. Но не стоит терять голову.
— На войне не бывает без жертв, — донеслась удивительно циничная реплика Дожа. — Если хочешь победить, придётся от чего-то отказаться.
— Но не от людей же, — поражённая Макгонагалл, поджав губы, выжидательно глядела на присутствовавших членов Ордена.
Альбус скрестил руки. Его лицо не выражало ничего, кроме усталости. Было довольно поздно, и многие орденцы были солидарны с младшим Дамблдором в желании поскорее убраться восвояси.
— Положение вещей такое, леди и джентельмены, что Лорд Волдеморт начал своеобразную «охоту». Каждый член нашей организации отныне стал его мишенью. Я пока не располагаю информацией, откуда у него сведения относительно нашей кампании по борьбе с ним и её участников, но могу совершенно точно сказать вот что.
Все заметно напряглись в ожидании продолжения речи волшебника.
— Пока мы будем медлить и ссориться, мы будем способствовать Волдеморту в его тёмных делах. Нам нужно сплотиться, а не разделяться. Пока мы не придём к какому-либо консенсусу насчёт планов нашей деятельности, мы будем уязвимы. Зачем подставлять себя под удар, когда нужно заниматься совершенно другими вещами? Давайте же возьмём себя в руки и разработаем некую стратегию. Нам нужно быть предельно осторожными и внимательными.
— А что там с Оушен? — деланно небрежно спросил Блэк. — Она жива?
Кажется, этим вопросом интересовался каждый из присутствовавших, но задать его осмелился только Сириус. Дамблдор едва уловимо приподнял брови и ответил:
— К большому сожалению, миссис Оушен сильно пострадала. Её отправили домой, на серьёзное лечение, но, несмотря на оказанную помощь, пару часов назад она скончалась.
Через пару мгновений Дамблдор поднялся на ноги и печально произнёс:
— Друзья. Я предлагаю почтить память Кристал Оушен минутой молчания.
Все встали из-за стола. Слов не находилось.
***
После большого заседания дежурными для небольшой уборки в штабе оставили Ремуса и Сириуса. Выполняя такое задание, парни не упустили возможности поболтать. Изрядно уставшие и мечтающие поскорее закончить свою работу, они бездумно поднимали все темы, какие крутились в их головах. Разговор настолько стремительно менял направление, что его участники порой не успевали перестроиться, словно замирая на секунду.
— И как он, говоришь? — Сириус придвинул очередной стул к огромному столу.
Ремус неопределённо пожал плечами и ответил:
— Я не могу ничего сказать. Лили с ним, значит, всё в порядке.
— Да, но они в последнее время частенько вздорят, Лунатик, — Сириус сказал это с таким выражением лица, словно объяснил Ремусу, что дважды два — четыре.
— Это вполне поддаётся объяснению, Бродяга. Он — упрямый олень, никого не хочет слушать. К тому же, постоянно думает, что всё в этой жизни должен делать сам. А уж если случается что-то из ряда вон выходящее, он тут же становится в позу.
Раздался негромкий лающий смех Сириуса.
— А она, — продолжал улыбавшийся Люпин, собирая мусор в корзинку, — упряма, как и он. При этом пытается что-то делать сама, хотя иногда не понимает, что делает. Иногда и её эмоциональный барометр зашкаливает, и тогда она и Джим вообще неотличимы.
— Иными словами, два сапога — пара, — подытожил Блэк. — Со Снейпом всё ясно. Кроме одного.
— Чего?
— Неужели он и вправду изменился? Не могу так сразу начать ему доверять.
— Сириус, ты слишком строг к нему. Раз Сохатый его простил, то ты, по моей логике, тоже должен был несколько поостыть.
— По твоей логике, — усмехнувшись повторил Бродяга. — Когда это я подчинялся твоей логике?
— Да, это я глупость сморозил, — задумчиво отозвался Лунатик, и оба друга фыркнули. — А как там Марлин?
— О, братец мой, всё замечательно! — глаза Сириуса засияли, словно два бриллианта. В душе молодого Блэка растекалось тепло. — У меня теперь персональная горничная, повар и всё, что только может быть!
— Неужели она тебя ни за какие твои шалости не отчитывает? — удивлённо улыбнулся Лунатик.
— Как же, мне достается ещё больше, чем прежде. А самое худшее наказание — это когда она меня лишает самого приятного в семейной жизни.
— Это чего же? Семейного ужина?
— Секса, — Бродяга сел на стул, закинув ногу на ногу, и расплылся в довольной улыбке. — Сразу видно — девушки нет.
Сириус знал Люпина не первый год и прекрасно понимал, что Ремус нисколько на его реплику не обиделся.
— Как-то цинично с твоей стороны, Бродяга, — прыснул Лунатик, сев рядом, пусть и менее вальяжно.
— Это правда, дружище. Если бы ты вкусил этот блаженный плод и познал истинное наслаждение, ты бы иначе заговорил.
Ремус засмеялся и поднялся на ноги.
— Нам пора, пошли. А то нас заждались.
Марлин Блэк
Марлин, уставшая после тяжёлого, изнурительного рабочего дня, разбирала подарочный комплект посуды. В нём были и расписные чашки разного объёма, и так же красиво оформленные тарелки, супница, чайник и прочая столовая утварь. Приятно было осознавать, что это их общее имущество — её и Сириуса. С тех пор, как они поженились, упрёков не только не стало больше — над ними словно летало облако счастья. Не угрюмое, тёмно-серое, а лёгкое, белое, воздушное. Оно словно щитом накрывало их, оберегая от вмешательства недобрых вестей и безрадостных событий. Марлин чувствовала себя по-настоящему счастливой. Пусть она не прыгала до потолка от радости, не плакала от избытка эмоций, не твердила всем и каждому, как ей повезло — она просто жила, осознавая это. Девушка испытывала состояние спокойной благодати. Их семейная пара была из тех, кто был эмоционально сдержан большую часть времени, кто предпочитал выбираться куда-либо на выходные вместе, кто не ревновал друг друга ко всякому прохожему и просто так не устраивал истерики на пустом месте. Воспитание ли, характеры — но в этом они были похожи, что делало их ещё роднее и ближе.
Шкафы для посуды, висевшие на стенах просторной кухни, были набиты до отказа.
— Похоже, это такая свадебная мода, — усмехнулась про себя миссис Блэк. — Не дай Бог, мне придёт приглашение на свадьбу, а в списке подарков будет пункт под названием «Половник от Богемии» или, что ещё хуже, — «Горшочек для запекания от Эмили Генри». Ну что за мода?
Пока девушка сокрушалась о бесполезности огромного количества никому не нужной посуды, к тому же, заоблачно дорогой, в окно ударила крупная капля дождя. Затем ещё одна. Постепенно прибавляя в силе, полил дождь. Марлин не любила сырость, поэтому проверила, все ли окна и двери плотно закрыты, после чего зажгла камин в гостиной и заварила чай. Устроившись поудобнее в кресле, девушка вдруг почувствовала острое желание что-нибудь почитать. Посетовав, что приходится покидать нагретое местечко, она встала и прошла в кабинет, где в данный момент никто не работал — он попросту служил пристанищем для множества книг. Отворив дверь и включив свет, волшебница проследовала к столу, что величаво стоял у окна, она поставила на него кружку с чаем, затем отвернулась к стеллажам с книгами. Но её взгляд уже зацепился за что-то необычное, лежавшее на столе. Этим интересным предметом оказался всего лишь конверт. Письмо от Питера. Датировано вчерашним числом. Любопытство пересилило другие чувства, и Марлин прочла письмо. Ничего особенного, на взгляд девушки, в нём не было. Бедняжка Питер сообщал о смерти своей матери и приглашал на похороны, которые состоятся завтра. Но почему Сириус не сообщил ей об этой прискорбной новости? Может, забыл? И ещё одна странность. Питер вскользь упомянул о каком-то Ордене и просил уведомить всех о его скором возвращении. Что бы это могло значить?
Помедлив немного, девушка свернула письмо и убрала на прежнее место, после чего вернулась к выбору книги. Взгляд остановился на «Джейн Эйр», которую Марлин и взяла.
Чтение не клеилось. В голову то и дело лезли различные мысли. У неё не было от Сириуса никаких секретов, они безоговорочно доверяли друг другу всё. Но что тогда всё это значит? Утихомирив поток бесполезных рассуждений, Марлин возобновила чтение. Чай остался остывать на столе в кабинете.
***
— Дорогая, ты дома?
Сириус вернулся. Повесив куртку на крючок в прихожей, скинув туфли, он прошёл в гостиную, где застал Марлин, читавшую очередную книгу.
— Дома. Где же мне ещё быть в такой ливень.
Марлин почувствовала запах одеколона мужа рядом с собой и получила от Сириуса поцелуй в макушку. Она обернулась через плечо и поцеловала его в губы.
— Пока ты будешь в душе, я разогрею нам поесть.
Молодая чета Блэков в первый же день совместной жизни условилась не действовать друг другу на нервы, когда один из них не в духе. И не то чтобы Марлин была не в духе, просто… Её терзали сомнения, с которыми она хотела покончить. Видя её озабоченность, муж не стал оспаривать ближайшие планы Марлин, а молча ушел в ванную комнату.
Спустя десять минут оба сидели за столом, поедая стейк из свинины со стручковой фасолью. Первым разговор решил начать Сириус.
— Как твои дела, Мар? Что нового в издательстве?
— Ничего особенного, — спокойно ответила она. — Сегодня удалось сдать статью после миллиона поправок. Я уже думала, что её и в этот раз отвергнут.
— Хорошо, что всё обошлось.
Марлин кивнула.
— А как прошёл твой день?
Сириус, прожевав очередной кусочек мяса, проговорил:
— В Министерстве промывают мозг. Грюм устраивает ежедневные разгромы всем и вся, мы уже и дышать при нём не решаемся — он злой, как дракон.
— Очередное задание? — тон девушки стал более оживлённым.
— И это тоже.
Сириус доел свою порцию, вышел из-за стола и подошёл к раковине. Со своего места Марлин могла видеть лишь спину мужа. Повисло молчание, которое на этот раз прервала девушка.
— Что ещё нового?
Сириус обдумывал ответ. Девушка нетерпеливо шевелила пальцами рук, неотрывно глядя на парня.
— Слушай… — странным голосом заговорил Блэк. — Я не хотел тебе говорить, расстраивать тебя.
— Обещаю, я восприму новости абсолютно адекватно.
— У Пита умерла мать. Вчера.
— Мне очень жаль его.
— Мне тоже.
Сириус опёрся руками на бортики раковины. Марлин слышала, как он тяжело дышит, и сама напряглась.
— Почему ты мне вчера не сказал?
Такой простой вопрос не только не успокоил парня, но и взбудоражил его ещё сильнее. Он нервно дёрнул головой.
— Потому что это не приглашение на праздник, Мар. Такие события не оставляют равнодушными, их нельзя сообщить за обедом или в гостях.
— Но я ведь всё понимаю, — с некоторым нажимом произнесла Марлин, затянув слегка распустившийся конский хвост на затылке. — Он твой друг, один из Мародёров. Я знаю, что они тоже часть твоей жизни, как и я, как и Регулус. Но ты мог мне просто сказать. Ты видишь, я же не истерю и не обвиняю тебя, я просто пытаюсь понять причину твоего молчания.
— Мне тяжело говорить об этом, Мар.
— Разумеется, — понимающе кивнула девушка и заметила, как руки Сириуса ещё крепче обхватили раковину. — Но ты можешь мне выговориться — станет легче.
— Не думаю, — с сомнением бросил Сириус и повернулся лицом к девушке. — Послушай. Пит только недавно вырос в моих глазах, я многое чувствую по этому поводу… Просто пойми, ему тяжело — мне тяжело. Конечно, он не Джим, который словно второй я, но Пит мне тоже очень дорог. Я не могу описать словами, что значит его утрата лично для меня, но если ты хочешь, то можешь со мной завтра съездить на похороны.
Девушка кивнула.
— Тогда расскажи мне об Ордене. Что это? Почему ты и об этом не говорил?
— Ах, это… — Сириус усмехнулся и глянул на жену исподлобья. — Я знал, что ты у меня умница, рано или поздно узнаешь…
— По-твоему, хранить секреты от меня и ждать, пока я сама их разоблачу, — это весело? — Марлин неодобрительно хмыкнула и принялась убирать со стола, чтобы сбросить нахлынувшее раздражение.
— Я просто не горел желанием втягивать тебя в это, — с улыбкой, словно маленькому ребёнку, пояснил Блэк. — Я понимаю теперь, как никогда прежде, что ты должна сама сделать выбор. Мне не стоит препятствовать тебе.
— Препятствовать в чём? — девушка непонимающе глядела на парня. — Ты можешь изъясняться конкретнее?
Улыбка Сириуса стала ещё шире.
— Я состою в Ордене Феникса. Это подпольная организация, которая
реально борется с Волдемортом, не то, что Министерство. Если ты хочешь вступить в наши ряды — я не против. Но знай, что это крайне опасно.
Марлин заметно успокоилась. По крайней мере, он не ходил налево.
— Я подумаю.
Глава 14. Загадки в темнотеПитер Петтигрю
Было в этом дне нечто такое, мешающее чувствовать что-либо. То ли потому что это был четверг, то ли потому что Пит уже не мог ничего чувствовать. Но четверги Питер терпеть не мог; было бы логичнее, если бы он ненавидел всех и вся в этот день. Но нет. Скорее, иное — Питер устал ощущать угнетение, эту тяжесть, боль. Он не мог похвастаться тёплыми отношениями с матерью. Он никогда не был её любимцем, никогда не вёл с ней доверительных разговоров, никогда не радовался возвращению домой. Конечно, было бы исключительным лукавством говорить, будто он вовсе не любил свою мать. Но любил странной любовью.
На похоронной процессии присутствовали все Мародёры, Лили и Марлин. Никого лишнего, ни одного пустого слова. Все молча соболезновали потере Пита, молча поддерживали его — этого было вполне достаточно.
Ремус помогал Питеру мыть посуду, остальные мирно сидели в небольшой унылой гостиной. Сириус мерно вышагивал вдоль и поперёк комнаты, очевидно, озадаченный чем-то сверхважным, Джеймс, сидевший в своём кресле, посматривал на друга, ожидая, что тот вот-вот выдаст тревожащую мысль. Марлин безуспешно пыталась починить расклеившийся от сырости ботинок, затем, смирившись, убрала палочку в мантию и уютнее устроилась в кресле. Лили же массировала шею Джеймса, ибо процедуры пропускать было нельзя. Тикали часы, за окном лил дождь, тихо потрескивали поленья в огне камина. Было почти спокойно. Почти.
— Я вот только сейчас понял, Джеймс, — Сириус круто развернулся на пятках, чтобы встать лицом к друзьям. — Всё это — происки Волдеморта.
— Какая догадливость, браво, Бродяга! — насмешливо ответил Поттер. — В номинации «самый смекалистый человек на земле» ты бы без сомнения был первым.
— Ха-ха-ха, Поттер, очень смешно, — парировал Блэк. — Я вообще-то серьёзные вещи говорю, а ты шутки шутить вздумал.
Сохатый уже заготовил новую фразу и открыл рот, чтобы её озвучить, но вмешалась Лили:
— Сириус, что ты имеешь в виду?
Бродяга развел руки и многозначительным тоном ответил:
— Всё!
— Сириус, теперь ты метишь на «самого разъясняющего и понятно объясняющего человека», — никак не унимался Джеймс.
— Я тебя тоже не понимаю, Сириус, — донеслась реплика Марлин. — Будь добр, выражайся конкретнее.
Сириус тихонько выругался и облокотился на спинку кресла, в котором сидела Марлин.
— Мать Пита погибла не просто так. Нет, я неправильно начал, — Блэк слегка прищурился, отчего его лицо сделалось более суровым. — Она совершенно не случайно заболела. Теперь вы понимаете, о чём я?
Воцарилось молчание. Каждый думал о словах Сириуса.
— Ты сказал, она погибла, Бродяга? — послышался голос Ремуса, они с Питером вошли в комнату и сели рядом с друзьями. — Я не ошибся?
Пит чувствовал себя не на своей тарелке. Было неловко оттого, что тема разговора выносила сор из избы. С другой стороны, он понимал, что с матерью его связывало не так уж много воспоминаний, и друзья были Петтигрю куда ближе, чем родная мать.
— Нет, ты всё правильно понял.
Сириус повернулся лицом к Питеру.
— Прости, друг. Я знаю, сейчас не очень подходящее время, чтобы заводить такие разговоры… Но пойми, я бы не начал, если бы не было повода. А он есть. И значительный.
Питер глубоко вздохнул и согласно кивнул. Ему было практически всё равно. Пусть говорят, что хотят.
— Мои догадки сначала были для меня чем-то беспочвенным, бездоказательным. Однако я удостоверился в своей правоте и теперь считаю своим долгом рассказать вам, что к чему.
Пит устало уронил голову на спинку неуютного креслица. Похоже, этот день однозначно можно было назвать плохим.
Дождь усилился. Лунатик суетливо стал предлагать собравшимся горячий чай, вернее, какой-то сваренный столетний веник из непонятных и, более того, подозрительных трав и веток. Джеймс любезно отказался, едва заметно поморщившись, что не укрылось от глаз Люпина, Сириус принял предложение и залпом осушил кружку с огненным содержимым. Лили тоже взяла себе кружечку, как и Марлин. Сам же Ремус, испробовав этот, с позволения сказать, напиток, скривился и, поставив кружку с этим пойлом, больше к ней не притрагивался. Питер сидел неподвижно, созерцая происходящее.
— Давайте посмотрим на картину, собрав её различные части воедино, — продолжил Блэк. — Мы видим лишь отдельные фрагменты, не понимая, что за ними стоит и в какие части полотна их поместить, чтобы собрать правильную картинку. Поэтому давайте обсудим кое-какие детали. Начнём, пожалуй, с твоих родителей, Сохатый.
Если бы Джеймс физически мог в тот момент подпрыгнуть, он обязательно сделал бы это. Но пришлось ограничиться лишь ошеломлённым выражением лица.
— А что с ними было не так? — через некоторое время спросил Поттер, взяв себя в руки.
— Помнишь, ты рассказывал, что Дамблдор показал тебе в Омуте памяти?
— Да.
— Тогда не стоит пренебрегать словами уважаемого волшебника и также не стоит забывать, что, действительно, их смерть… — Сириус резко глотнул воздуха и продолжил, — была очень внезапна.
Джеймс понуро опустил голову. Лили сжала его ладонь. Пит на секунду почувствовал, будто ощутил боль друга. Но сомнения очень скоро рассеялись, ведь Петтигрю даже в мыслях не позволял себе сравнивать семью Поттеров с тем крошечным анклавом «Я и мать», которое он называл своей семьёй. Питер до сих пор помнил, как вкусно пахло в доме Джеймса каждый раз, когда он приходил в гости. Помнил, как Дорея улыбалась ему так, словно и он её ребёнок тоже… Но это было слишком тяжело вспоминать. Проще было ни о чём не думать, уйти от мыслей. Просто слушать.
— Мы не поняли подтекста в прошлый раз, поэтому нам стоит разглядеть его сейчас.
Ремус поднялся на ноги, окинув друзей взглядом.
— Знаешь что, Сириус? Не время и не место ты выбрал.
Питера будто в ледяную воду окунули. Всегда спокойный и доброжелательный Ремус говорил не самым вежливым тоном, да ещё и несколько резко. Судя по реакции присутствовавших, все были в не меньшем замешательсве.
— Лунатик, я, кажется, тебя не так понял… — начал говорить Сириус, неотрывно глядя на друга.
Однако Ремус его перебил:
— Всё ты правильно понял. Мы только что похоронили миссис Петтигрю, не так давно пережили травму Джеймса, незадолго до последней — попрощались с мистером и миссис Поттер. Ты думаешь, им легко тебя слушать? — Люпин кивками головы указал на Джеймса и Питера. — Они едва держатся, чтобы не уйти.
— Лунатик, всё нормально, — деланно спокойно отозвался Сохатый. — Пит, ты как?
Петтигрю пожал плечами и кивнул. Ему было горько от потери, но не до такой степени, чтобы отказываться от разговора.
— Вот видишь! — победоносно воскликнул Блэк, тоже поднявшись на ноги. — Я прекрасно понимаю, что они чувствуют, Лунатик, я бы не начал этот разговор, если бы не осознавал всех последствий. Но скрывать истинные причины многих несчастий было бы оскорблением памяти погибших!
— Я очень вас прошу сесть! — донёсся голос Эванс. Она так грозно смотрела на Лунатика и Бродягу, отчего ребята повиновались. — Разве вы не понимаете? Вы оба правы! Ремус переживает не за то, что правда скроется, а за то, чтобы каждый из ребят не замкнулся в себе! А Сириус прав в том, что такие ужасные вещи утаивать больше нельзя! Но вы оба забываете самое главное: что бы ни случилось, мы должны держаться вместе! В такие времена Волдеморт только и ждёт, чтобы мы начали бороться друг с другом. Но наш враг — он, а помогают ему в борьбе с нами наши же гордыня, эгоизм и самонадеянность! Нельзя позволять ему брать верх над нами.
Воцарилась тишина в комнате. Её прервал задумчивый Питер.
— Ремус, я знаю, ты хотел как лучше… Скоро полнолуние, я думаю, из-за этого ты такой резкий, — Петтигрю сложил руки в замок и продолжил: — Я это к тому, что нам надо быть намного осторожнее. И было бы совсем неплохо найти новое место для превращений Лунатика.
— Хорошее предложение, Пит, — поддержала Марлин, — очень здраво.
Остальные согласно кивнули.
— Если вы всё-таки не против, я хотел бы кое-что рассказать, — откашлявшись, сказал Блэк, ожидая ответной реакцией.
Джеймс мотнул головой.
— Тогда слушайте.
Несколько недель назад я стал свидетелем разговора Грюма и Боунса. Не буду говорить, о чём был этот разговор, процитирую лишь фразу: «Они уйдут так же неправдоподобно тихо, как и Чарлус с Дореей». Это очень зацепило меня, я знал, что Грюм имел собственное мнение насчёт их смерти. Тогда я осмелился затеять с ним разговор и выведать всё, что он знает или думает по этому поводу. Конечно, розовых сказок на ночь он мне не рассказывал, но зато мне удалось кое-что узнать.
Грозный Глаз намекнул, что есть особая картотека на каждого мракоборца, в которой есть абсолютно всё. Достать их, конечно, непросто, но сидеть без дела тоже не вариант. Тем более, мы не так просты, как может показаться. Ещё он очень неласково выразился насчёт сотрудников Минестерства, которые, по его мнению, своими действиями не выказывают ничего, кроме желания помочь Волдеморту поубивать всех. Больше из него выжать я не смог. Но мне кажется, он понял, что мы начали докапываться до истины. Не знаю, что из этого выйдет.
— Может, если бы о гибели Чарлуса и Дореи спросил Джеймс, Грюм бы рассказал побольше, — заметил Лунатик.
— Я тоже так подумал, — кивнул Бродяга. — Поэтому…
— Поэтому я должен лично с ним поговорить, — закончил фразу Поттер.
— Именно!
Сириус торжествующе взмахнул руками и улыбнулся.
— Но это пока невозможно, — твёрдо заявила Лили.
— Вот именно, что пока, — подмигнул ей Джеймс.
Спустя несколько минут гости начали расходиться. Питер чувствовал себя уставшим, но не одиноким. То, что друзья были с ним в такой день, его очень приободрило. Однако не давал покоя один вопрос. Сириус с Марлин уже перешагнули порог дома Пита, когда тот решился произнести его вслух.
— Сириус… Что имел в виду Сохатый, когда сказал «вот именно, что пока»?
Сириус оглянулся по сторонам и подошёл поближе к Хвосту.
— Зелье почти готово, — прошептал он. — Нужно молиться, друг мой, чтобы всё прошло хорошо. Поттер — упёртый баран, но даже он боится, что уж говорить о Лили. А что касается твоей мамы... Это я тебе позже поведаю.
Глава 15. Черный деньРемус Люпин
— Кто-нибудь скажет мне, почему наш реестр посещений валяется в таком виде?
Парень пришёл в штаб-квартиру Ордена и увидел непривычный беспорядок. За огромным столом сидели Сириус и Стерджис, бурно что-то обсуждая, рядом, подперев руками голову, сидел Фабиан и слушал беседу товарищей по Ордену. На столе были разбросаны какие-то документы, в том числе и реестр посещений штаб-квартиры, за который Ремус отвечал собственной головой. Он приблизился к присутствовавшим и смерил их вопросительным взглядом. Стерджис, очевидно, не совсем понял, что это могло бы значить, и в его глазах отразилось удивление. Тогда Блэк вскочил на ноги и воскликнул:
— О, Ремус, дружище!
Люпин многозначительно изогнул бровь и скрестил руки на груди.
— Что за бардак вы тут устроили?
Сириус фыркнул сел на место. Фабиан ответил:
— Мозговой штурм, Рем. Решаем задачи, поставленные перед Орденом.
— Для этого надо было вывернуть всё, что у нас было? — непонимающе отозвался Люпин, выуживая реестр из-под груды прочих листков и документов.
— Во-первых, это далеко не всё, — апеллировал Блэк, едва заметно улыбаясь, — а во-вторых, мы лишь делали свою работу.
— Но убирать будет Ремус, ты это имеешь в виду? — иронично произнёс Люпин.
Блэк расплылся в щенячьей улыбке.
— Нет, я не стану это убирать, — высказал протест Лунатик, — и ты меня не заставишь.
Фабиан рассмеялся от души, Ремус в глубине души тоже смеялся, но внешне казалось совершенно иное. Он не хотел уступать Сириусу, потому что считал, что всё должно быть честно.
Блэк буркнул что-то себе под нос и придвинул стул ближе к столу.
— Мы тут, между прочим, кое-что любопытное нашли, — встрял Подмор. Он придвинул ближе к Ремусу зелёную папку и продолжил. — Мы посмотрели личные дела некоторых чистокровных семей, на это нас надоумила Алиса. Признаюсь, мы бы долго тупили, если бы не догадались делать небольшой список с пометками. Мы выписывали имена, характеристики и различные спорные факты биографии тех или иных личностей. Собственно, эта папка — что-то вроде получившейся сметы. Взгляни.
Ремус жадно вчитывался в написанное. С первого взгляда, ненужные факты. Но с другой стороны…
— Я вижу, ты просёк фишку, — произнёс Фабиан. — Получается, что можно вычислить многих Пожирателей по их связям между собой. Но не это самое главное открытие.
Люпин удивлённо посмотрел на Пруэтта.
— Есть кое-что, что я не могу объяснить. И вряд ли кто-то из нас может.
— Что ты имеешь в виду?
Повисло неловкое молчание. Орденцы словно решались на что-то очень трудное — настолько нагнетала сложившаяся тишина. Слышно было даже дуновение ветра за окном.
Инициативу на себя взял Сириус:
— Мы пока не знаем, чем так дороги пожирателям эти вещи, но есть кое-какие наводки.
Ремус опёрся на стол, вперившись взглядом в Сириуса. Но Блэк ничуть не смутился и продолжал говорить:
— Есть несколько предметов, которые кочуют от одного пожирателя к другому без видимой на то причины. Я, как человек, выросший в подобном ограниченном обществе, с уверенностью заявляю, что ни один чистокровный волшебник, имеющий эту поганую манию величия, не станет кому попало оставлять свои вещи, и уж тем более Волдеморт не станет раскидываться своим барахлом.
— Что это за вещи? — негромко спросил Люпин, словно опасаясь говорить на такую тему. — И чьи они?
— Скорее всего, они принадлежат ближайшим соратникам или самому Волдеморту. Меня больше заботит то, какая между ними связь.
Возникла небольшая пауза. Стерджис поднялся с места и медленно вышел из-за стола.
— Давайте поступим следующим образом. Мы спихнём это Дамблдору. А он пусть делает с этим, что захочет. Нам пока эту задачку не осилить.
Сириус, Фабиан и Ремус пили чай. Блэк читал газету, Фабиан что-то черкал в записной книжке, а Ремус приводил в порядок документы в штаб-квартире.
— Бродяга, я вдруг вспомнил… — тихо и едва заметной улыбкой заговорил Люпин. — Ты на своей свадьбе порвал пиджак от свадебного костюма.
Фабиан оторвался от своих дел, с ухмылкой посмотрел на Сириуса.
-Было такое дело, — ответил Блэк и снова уткнулся в газету.
— А ты помнишь, где он теперь? — улыбка на лице Ремуса стала более явной.
Бродяга свернул газету, стараясь попутно припомнить ответ на вопрос, но в голове было пусто.
— Нет, не помню.
— Он у меня висит в шкафу.
Лицо Блэка вытянулось, на нём проступила озадаченность.
— Позволь поинтересоваться, что он там делает.
— Ты разве не помнишь ничего?
Сириус усмехнулся:
— Выходит, что нет.
Ремус потёр усталые глаза руками.
— Когда Марлин кидала букет невесты, ты дико оскорбился, почему нет традиции бросать что-нибудь и жениху. Тогда ты снял с себя порванный к тому времени пиджак, набросал в карманы конфет со стола, развернулся к нам спиной и швырнул всё это в нас. И угадай, кому это всё прилетело прямо в лицо?
Сириус и Фабиан смеялись, глядя на Ремуса. Ремус только хихикнул и продолжил заполнять ведомости. Когда парни успокоились, Люпин обратился к Фабиану:
— Ты бы видел, как в конце вечера он подумал, что я утащил его обручальное кольцо вместе с пиджаком, хотя оно было у него на пальце!..
Сириус резко вскочил с места и крикнул :
— Кольцо! Там же было кольцо!
Парни с недоумением переглянулись.
— Какое кольцо? О чём ты говоришь? — спросил Пруэтт.
— В той чёртовой зелёной папке. Клянусь, там было кольцо. О каком-то кольце мне говорил Дамблдор. Я думаю, речь идёт об одном и том же предмете.
— Выразись конкретнее, прошу, — Ремус никак не мог взять в толк, что за кольцо, о котором говорит Блэк, и что же друг хочет донести.
— Вижу, вы оба ничего не понимаете. Тогда скажу так, словно это не вам — умным и догадливым — говорю, а непроходимым тупицам. Надо начать с кольца. Узнать о нём всё и решить, что с ним делать после этого. И прежде всего сказать о наших гениальнейших наблюдениях Дамблдору.
— Вот он обрадуется, — фыркнул Пруэтт и рассмеялся.
Лицо Ремуса озарила незатейливая улыбка.
***
Лили Эванс
Тяжело смотреть на человека, желая ему блага, одновременно с этим не имея возможности ему как-то помочь.
Девушка сидела у окна на кухне, ожидая, когда закипит вода в чайнике, и смотрела вдаль. День был пасмурным, но спокойным. Облака плыли в своём размеренном темпе, ветер едва касался почти полностью пожелтевшей, кое-где опавшей листвы. Несколько мальчишек играли с мячом прямо на проезжей части, совершенно не опасаясь за свою безопасность — в такое время Годрикова Впадина словно пребывала в дневной дрёме. Природа, отдыхая и успокаиваясь от летней встряски, готовилась к зимнему сну. Это сказывалось и на настроении. Чаще сердце полнилось меланхолией без видимых на то причин. Хотя, впрочем, оснований для этого было предостаточно.
Чайник закипел. Лили залила травяной сбор кипятком и оставила на пару минут, ожидая, пока каждый листик отдаст свой вкус и аромат воде. Джеймс уже бодрствовал, Чейз, желая облегчить муки хозяина, деликатно массировал его спину и накладывал компрессы. Перемены погоды плохо сказывались на здоровье Поттера, а, следовательно, и на его настроении. Чем сильнее была боль, тем меньше он говорил и больше хандрил. Если же боль удавалось сдерживать, Джеймс даже мог пошутить, посмеяться. Лили всегда казалось, что он смотрел на неё так, будто она виновата, что он стал таким. Хотя здравый смысл подсказывал девушке, что её вины там не было. Но тяжёлый взгляд Джеймса, порой словно упрекающий, мог испортить настроение кому угодно, и уж тем более Лили.
Это был как раз такой день.
Лили заставила выпить Джеймса самые мощные обезболивающие, его состояние несколько улучшилось. Нельзя было терять времени.
— Джеймс!
Парень на коляске развернулся к Лили и одарил её вопросительным взглядом.
— Всё готово.
Поттеру не нужно было объяснений, он и так понял, что час пробил. Он подъехал к Лили, но девушка с несколько натянутой улыбкой произнесла:
— Сначала выпьем чаю.
Она просто хотела отсрочить момент.
Лили и Джеймс сидели на кухне. Девушка смотрела в свой стакан с остывавшим чаем, парень молча смотрел в окно. Неловкое молчание изредка прерывалось скрежетом мебели об пол этажом выше: Чейз приводил в порядок комнату, ранее принадлежавшую родителям Джеймса. Обряд было решено произвести именно там — комната была в меру большой и позволяла держать зелье и всё необходимое под рукой. К тому же, на комнату ещё много лет назад была наложена масса заклинаний, хранивших всё, что происходило в ней, исключительно внутри самой комнаты. Таким образом, засечь заклинания было практически невозможно. Сириуса, Ремуса, Питера приглашать на это одиозное зрелище не стали, поскольку результат мог превзойти все самые смелые ожидания и последствия могли быть невероятно плачевными. Зная характеры друзей, Джеймс ни слова не сказал им о том, что зелье готово. Напротив, создавал такое впечатление, будто исцеляющий эликсир должен был вариться ещё около месяца. Конечно, Бродяга знал Джеймса как свои пять пальцев, и ему не составило бы труда заподозрить подвох. Однако Блэк был замешан в новых операциях Ордена, а дома его ждала Марлин. Ко всему прочему прибавлялись переживания за Регулуса, от которого в последнее время приходило подозрительно мало известий. Зато выразил желание помочь с приготовлениями бывший друг Лили, Северус, столь в последнее время изменившийся.
Раздался стук в дверь. Снейп пришел.
Чейз услужливо открыл гостю дверь и пригласил его в дом. Спустя пару минут Северус уже сидел за обеденным столом вместе с Джеймсом и Лили. По привычке девушка ожидала взаимных нападок от двух заклятых врагов, но их всё не было. Тогда лишь Эванс опомнилась, что прежние враги превратились в товарищей. Эта мысль оказала на взволнованную девушку невероятное успокаивающее действие, и Лили немного расслабилась.
— Я шёл мимо одной лавки… — разбавил тишину негромкий голос Снейпа. — На удачу, там оказалось кое-что. Это должно помочь.
— Как? — Лили едва дрожащими руками опустила чашку с горячим напитком на стол. Её глаза горели. Что же такого нашёл Снейп, и каким образом это нечто сможет им помочь?
Северус едва слышно фыркнул и достал из кармана брюк маленький свёрток из тёмной бумаги. Лили нетерпеливо поджимала губы, не отрывая взгляда от загадочного приобретения Северуса. Джеймс также заметно оживился.
Тем временем Снейп распаковал свёрток. Внутри него лежал неприметный жёлто-серый камушек, словно подобранный с земли в чьём-то огороде.
— Что это такое? — Джеймс с некоторой опаской посматривал на странный предмет.
— Я не буду вдаваться в подробности, как это называется, сколько это стоит… зато скажу одно: этот ингредиент весьма увеличивает интенсивность действия эликсира. Есть одно но.
Поттер и Эванс заметно напряглись.
— Если всё сложится хорошо, то эликсир полностью излечит Джеймса. Но если нет, он убьёт вас обоих. Признаться, я не люблю рисковать, поэтому рассказываю вам о всех его особенностях, — Северус сделался несколько мрачнее и отодвинул от себя свёрток подальше, словно показывая, будто не желает иметь с ним ничего общего.
Лили разнервничалась ещё сильнее. Она едва заметно трясла ногой и прикидывала в голове различные повороты событий.
«А что, если всё сложится удачно?»
Присущий девушке оптимизм и возможность успеха несколько успокаивала её. Но печальный исход также не выходил из головы. Поэтому она спросила Джеймса, что он думает по этому поводу. К удивлению Снейпа и Эванс, он произнёс следующее:
— Мне нет дела до того, что я могу уйти из жизни, но я не хочу вешать бремя своей кончины ни на тебя, Лили, ни на тебя, Северус. И более того, не собираюсь вас забирать с собой.
На несколько секунд воцарилась тишина.
— Но рисковать придётся, Джеймс, — возразил Снейп, едва приподняв брови. — Хочешь ты того или нет, но мы уже начали. И нам нужно закончить.
— Джеймс, послушай… — Лили развернула Поттера лицом к себе. — Я говорила тебе об этом не раз, скажу ещё. Это был не только твой выбор, это было и моё решение. Я взрослый человек, а это — осознанный выбор адекватного человека. Так что обо мне не беспокойся.
— Не беспокойся? — переспросил Поттер, словно не понял значения этих слов. — Ты понимаешь, насколько это глупо звучит, не говоря уже о том, что это бремя не только на тебе? Фактически, ты вверяешь мне свою жизнь! И я не могу дать ни единой гарантии, что с ней всё будет в порядке, что и не даёт мне покоя больше всего. Ты просишь невозможного!
— Поттер, я бы подумал, что ты боишься брать на себя ответственность, если бы хоть немного не знал тебя, — спокойно произнёс Снейп с едва заметной улыбкой. — Но я тебя понимаю, — он перевёл взгляд на Лили, — дорогим человеком рисковать не хочется даже перед лицом смерти.
Внутри Эванс что-то ёкнуло. Стало неловко и тяжело одновременно. Всё-таки знать, что ты приходишься человеку кем-то более близким, чем друг, и не иметь возможности ответить взаимностью, хоть тот её и достоин, порой невыносимо. А тут ещё другой близкий человек за столом…
— Так, хватит тратить попусту слова, — резко оборвал Снейп. — Я пришёл сюда не чай пить и лясы точить, а делом заниматься. Либо мы приступаем, либо я ухожу.
— Это ультиматум? — недобро отозвался Поттер, прищурившись.
— Нет, — отрезала Эванс, — это последний шанс. И лично я горю желанием им воспользоваться.
Девушка поднялась с места и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, прямо к двери комнаты, в которой должно было всё случиться. Кровь пульсировала в жилах, дыхание стало частым и тяжёлым, ладони несколько вспотели. В комнате царил порядок. Вещи были убраны на свои места, над котлом с зельем едва различимо поднимался пар. Всё было готово к обряду.
Лили села на большую кровать с балдахином, прикидывая, сколько ей придётся ждать, пока Поттер решится на этот отважный шаг и, в конце концов, придёт. Ожидание оказалось недолгим: не прошло и трёх минут, как хмурый Джеймс и не слишком радостный Северус переступили порог комнаты. Они посмотрели друг на друга так, словно о чём-то прежде условились, и кивнули друг другу. Чейз переместил Поттера на кровать, расположив его так, чтобы тело лежало максимально прямо. Лили достала волшебную палочку и записную книжку, в которой были все инструкции. Северус тем временем опустил свою находку в котёл и после этого завершил эликсир за считаные минуты. После того, как варево остыло, было принято решение начинать.
Вдруг Джеймс нерешительно и спешно заговорил:
— Если так случится, что я отойду в мир иной, а Лили останется здесь… — он тяжко сглотнул, — Северус, не оставляй её никогда. И надерите задницу Сами-знаете-кому. Отведи её туда, как и договорились, там Лили будет в безопасности. И ещё, скажите Сириусу о пророчестве, он знает, о чём я. И Ремусу помогите, должно же быть хоть что-то, что его бы сдерживало. Лили, — он смотрел на неё так жалобно и так проникновенно, что Лили едва сдерживала слёзы, — обещай, что не будешь грустить. Я этого бы очень не хотел.
Не найдя достойных слов для ответа, Лили кивнула.
И начала читать заклинание.
Она проговаривала его в течение добрых двадцати минут, внимательно глядя на строчки и делая необходимые движения волшебной палочкой. Чейз следил за тем, чтобы мастер не шевелился, а Северус что-то нашёптывал, целясь палочкой в котёл. После того, как девушка закончила читать заклинание, Снейп вручил ей и Поттеру по кубку с зельем, а сам отошёл от них на расстояние двух вытянутых рук. Чейз также удалился от пары на безопасное расстояние. Двое пригубили кубки. Лили продолжила читать заклинание с увеличенной скоростью. Джеймса начало швырять из стороны в сторону. Лили, будто не замечая этого, продолжала. Снейп помог Поттеру допить эликсир, Лили также осушила кубок, а затем случилось нечто необычное. Комнату наполнил яркий холодный свет. Лили продолжала читать заклинание, в душе уже начиная понимать, к чему всё это происходит. И не успела она закончить, как и её, и Джеймса одновременно подбросило в воздух. Их тела словно пронзила мощная молния. Чейз и Северус были сбиты с ног ударной волной. Не успев подняться на ноги, они увидели, как тела девушки и парня, подлетев ещё выше — под самый потолок, — мгновенно упали на пол. Даже если обряд прошёл успешно, едва ли от такого удара они могли остаться в живых. Снейп, поражённый увиденным, поспешно кинулся к телу Эванс, чтобы проверить пульс. Но его не было. Тогда, едва сдерживая слёзы, он положил её на кровать, затем подбежал к телу Поттера. Его тело точно так же не подавало признаков жизни: ни дыхания, ни тепла, ни пульса. Северус опустился на пол и громко зарыдал. Он вскинул голову и крикнул:
— За что?!
Чейз плакал вместе с ним, обнимая голову хозяина.
— Чейз любил мастера. Мастер был добрым.
В этот самый момент в дверь постучали.
Глава 16. Все имеет свой конецСириус Блэк
День оказался очень сложным и насыщенным. Сначала новые зацепки по именам Пожирателей смерти, затем новые факты о Волдеморте. Венцом всего стало неожиданное посещение Дамблдором и Макгонагалл штаба Ордена Феникса. Никто об их визите ничего не знал, поэтому нежданных гостей застали только Ремус и Сириус.
— Это как понимать? — негромко спросил друга Блэк, едва увидев двух преподавателей Хогвартса в помещении.
— Наверное, Подмор уже настучал, будто мы что-то откопали, — так же тихо ответил Люпин.
Друзья еле слышно прыснули от смеха. Дамблдор вошёл в комнату для заседаний первым и поприветствовал присутствовавших. Чуть позже это сделала и Минерва.
— Профессор, — заговорил Ремус, — что-то случилось?
Дамблдор, чьё лицо было крайне озадаченным, опустился на стул рядом с Люпином, затем приглушил свет в комнате и наложил какие-то невербальные заклинания. Минерва села за другой конец стола и стала просматривать сметы, содержащие информацию о союзниках Темного Лорда.
— Друзья мои, — еле слышно проговорил Альбус, чуть подавшись вперед, — кто ещё в курсе ваших сегодняшних находок?
— Пожалуй, только Подмор, — без обиняков ответил Люпин.
— Очень хорошо!
Сириусу на мгновение показалось, что на лице Дамблдора появилось удовлетворение от услышанного.
— Скажите мне, что вы думаете об этом?
Альбус переводил взгляд с Ремуса на Сириуса и обратно, ожидая ответа. Но друзья лишь пожали плечами.
— Волдеморт не так прост, чтобы подвергать свою жизнь опасности, и не так наивен, чтобы кто-то был в курсе всех его дел. Поэтому информацию, которую вы так любезно мне предоставили, храните пока в тайне. И ещё, — Альбус устремил пронзительный взгляд на Блэка, — Сириус, я могу тебя попросить составить мне компанию в соседней комнате, пока мы будем пить чай?
Ошарашенный такой просьбой Бродяга медленно кивнул в знак согласия и прошёл вслед за главой Ордена. Дамблдор встал у дальней стены, повернулся лицом к Блэку и серьёзно заговорил.
— Сириус, как ты понимаешь, в трудные времена надеяться приходится только на себя. Большинству членов нашего Ордена я доверяю, но всё-таки не стоит забывать об осторожности. Я понимаю, ты пока не можешь взять в толк, о чём я говорю, — седой мужчина радушно улыбнулся, но в следующий миг его лицо снова сделалось суровым, — но крайне необходимо держать язык за зубами даже в стенах этого здания! Есть вещи более страшные, чем смерть. И даже самый честный и самый верный человек может ненароком ошибиться. Ты знаешь, Сириус, о каких членах твоей семьи может пойти дальше речь. Ты и, возможно, Регулус — единственные из Блэков, кто пошёл против навязанных стандартов и против их воли, и ты не хуже меня знаешь, чем это чревато. Поэтому будь осторожен, ибо они будут искать тебя и пытать так зверски, что мучения в конце концов сведут тебя с ума! И потом ты уже не сможешь противостоять их деяниям.
Я говорю сейчас тебе это, потому что в тебе я уверен. Ты один из самых достойных людей, которых я встречал, и я очень ценю нашу дружбу, — Дамблдор пожал руку Сириусу.
— Профессор, почту за честь это слышать! Я никогда вас не предам. Вы меня знаете. Лучше я сам умру.
Сириус чувствовал гордость и тепло на душе. Не каждый день тебе пожимает руку и говорит такие вещи сам великий Альбус Дамблдор!
И действительно, предавать кого-то было не в стиле Бродяги. Например, ради друзей он был готов на многое, в том числе и пожертвовать собственной жизнью.
— Сириус, я знаю, ты очень близок с Джеймсом, не дай ему сделать то, о чём он мог бы пожалеть.
— Конечно, профессор.
— И ещё. Что ты знаешь о текущих делах Лили Эванс?
— Мы общаемся периодически, — в голове Сириуса промелькнула мысль о странности заданного вопроса, но, тем не менее, он на него ответил: — Но ничего такого. Она учится, ухаживает за Джеймсом. В общем, всё как всегда.
— А о личных планах что-то известно?
В глазах Дамблдора что-то мелькнуло, но настолько быстро, что Бродяга не успел понять, что же это было.
— Немного. Они с Джеймсом хорошо общаются. Но в состоянии Джеймса больше, чем дружить, у них не получается. Пожалуй, это всё, что я могу сказать.
Дамблдор понимающе кивнул, поблагодарил Сириуса за диалог и вместе с ним вернулся в зал совещаний.
Ремус читал газету и, кажется, делал вид, что ничего не слышал. Сириус не знал, услышал ли он что-то на самом деле или просто Люпин его хотел разыграть?
Минерва писала что-то в своём блокноте, попеременно сурово сжимая тонкие губы и негромко ругаясь от прочитанного.
На столе стояли чашки, чайник, сахарница, любимые лимонные дольки Дамблдора, конфеты — всё в лучшем виде.
— Лунатик, ты так сервировал стол, что мне кажется, будто ты вовсе не нас с профессором ждал, а какую-то леди, — усмехнулся Сириус, присаживаясь рядом с Люпином.
Друг не растерялся и ответил:
— Ну, мы же постоянно вместе, вот я и подумал, что пора переходить на новый уровень отношений.
Друзья шли по улицам Годриковой впадины.
— Так ты слышал что-нибудь или нет? — никак не унимался Блэк. — Меня мучает любопытство.
Люпин только улыбался, что ещё больше озадачивало Блэка.
— Ты просто невыносим иногда со своей молчаливостью!
— Наверное, это иммунитет от твоей бесконечной болтовни.
— И когда это я болтаю? — встрепенулся Сириус, нахмурив брови.
— Всегда, когда есть хороший повод что-то обсудить. В такие моменты тебя точно не заткнуть. Ты даже Сохатого временами можешь переплюнуть! А это верх мастерства!
— Но это всё-таки лучше, чем быть букой и постоянной занудой, как ты, Ремус. А до Джеймса мне ещё далеко.
— Да всем до него далеко.
Ребята остановились, переглянулись и рассмеялись, а затем продолжили свой путь. Через пару минут они уже миновали ограду владения Поттера. Сириус постучал в дверь, но никто не открыл. Волнение начало закрадываться в его сердце, ведь могло что-то случиться.
— Ремус, тебе не кажется это странным, ведь у Сохатого в доме живёт эльф?!
— Я думаю о том же. Давай войдём через окно или выбьем входную дверь.
— Выбивать дверь — не очень хорошая затея: на дом наложены чары, которые не дадут нам этого сделать. И даже если это нам удастся, то сигнализация непременно даст о нас знать не только жителям дома, но и всей округе.
— Тогда лезем через окно.
Сказано — сделано. Люпин и Блэк по очереди пролезли в приоткрытое окно и очутились внутри дома. Первое, что бросилось в глаза, — всё стояло на своих местах. Это ещё больше обеспокоило Сириуса. Если бы вторглись Пожиратели, вряд ли бы они оставили дом в порядке, тем более такой дорогой и красивый особняк, как у Поттера, — в доме было предостаточно дорогих и полезных вещиц. К тому же, было подозрительно тихо. Сириус и Ремус, кивнув друг другу, разделились и принялись осматривать первый этаж с палочками в руках, готовые в любой момент ответить на выпад опасности. Но и тут их ждало разочарование — первый этаж был пуст. Было принято решение незамедлительно подняться на второй этаж и осмотреть все комнаты. Поочередно заходя в каждую из них, друзья ничего и никого там не находили. И вот настал черед последней неосмотренной комнаты — хозяйской спальни особняка.
Сириус никогда бы в этом не признался, но в тот момент, когда он медленно подходил к той комнате, ему было страшно как никогда.
Ремус постучал в дверь, открыл её, и то, что он увидел в тот момент, снилось ему потом в кошмарах всю оставшуюся жизнь. Сириус же пытался рассмотреть, что происходило в комнате в тот момент, из-за спины друга. Но это было трудно, поскольку Лунатик отличался довольно высоким ростом.
Их глазам предстала следующая картина.
Вещи в комнате словно претерпели крушение. Окно было распахнуто, в комнате стоял жуткий холод. Эльф Чейз метался по комнате, причитал и всхлипывал. Что именно он произносил, было неясно. По всей комнате витали облачка дыма непонятного происхождения. На полу лежало тело Джеймса, не подающее признаков жизни. На кровати лежало другое тело — Лили Эванс, — которое тоже не производило впечатления живого. Рядом, опираясь спиной о спинку кровати, закрыв лицо руками, сидел Северус. Ремус и Сириус вошли в комнату, едва передвигая ноги — казалось, будто они налиты свинцом. Когда Снейп услышал, что в комнате появился кто-то ещё, он поднял голову. Даже Сириусу стало его жалко — в его глазах стояли слёзы. До друзей не сразу дошло, что происходило в комнате в тот момент.
Ремус кинулся к телу Джеймса. Сириус стоял рядом с мрачно белым Снейпом, глядя то на тело Лили, то на тело Сохатого. Он не понимал, что происходит вокруг, почему Северус плачет, почему эльф ничего не делает, почему в комнате бардак, почему он сам не может пошевелиться. Словно мозг не разрешал ему воспринимать информацию, будто происходящее его не касалось. Зато всё отлично понял Ремус.
Лунатик взял с пола какую-то вазу и швырнул её в стену, крича от избытка эмоций. Но никто даже не вздрогнул. Ремус пытался нащупать пульс. Но его не было.
— Всё кончено, Люпин… — едва живым голосом произнёс Снейп.
— Что кончено? — будто не понимая, переспросил Блэк, схватив бледного парня за шиворот. — Что кончено?! О чём ты говоришь!
— Всё… Они уже не здесь…
Блэк швырнул Снейпа на пол с такой силой, что было слышно, как в теле Северуса что-то хрустнуло при ударе. Но он не издал ни звука.
— Что ты делаешь, Сириус? — вскочил на ноги Люпин. — Успокойся!
— И ты мне это говоришь? Сейчас?! — Блэк перешёл на истошный крик. — Я что-то, кажется, не понимаю, — он подошёл к телу Поттера и опустился на пол, — но, кажется, мой друг и подруга мертвы.
Ремус начал метаться по комнате, потирая ладонями глаза. У Снейпа мелькнула мысль, будто он пытался так утирать беспрестанно подступавшие слёзы.
— Джеймс мёртв, да? Его всё-таки убило? Не стеной, так чем-то другим! — Сириус нервно рассмеялся, да так страшно, что у Лунатика и Снейпа побежали мурашки по коже. — Я не верю в это!
— Сириус, — еле выдавил из себя Ремус, — тебе придётся в это поверить, он умер. И Лили тоже.
— Пошли вы все к чёрту! Не в этот раз! В моей жизни всегда будет жив чёртов Поттер, хочет он того или нет!
— Простите, хозяин, — эльф подошёл к Сириусу и дёрнул его за край куртки, — я вызвал целителей из Святого Мунго для мастера. Чейз должен заботиться о хозяине.
— Очень кстати! — отозвался Люпин.
Сириуса перетряхнуло. Он окинул взглядом комнату и подбежал к Снейпу, снова схватив его за ворот одежды. Он заорал:
— Это ты их убил, гадёныш? Ты? Я знаю, что тебе было это выгодно!
Люпин подбежал к Блэку, пытаясь его оттащить от несчастного Снейпа. Сириус сопротивлялся и норовил добраться до бывшего Пожирателя смерти.
— Ты дрянь! Какой мразью ты был, таким и остался! Это всё из-за тебя!
Снейп пытался отпираться:
— Я сделал то, что от меня просили, я сам в это вмешался и не знал, к чему это приведёт! Блэк, не одному тебе сегодня пришлось многое потерять!
Люпин пытался их разнять, но тщетно:
— Успокойтесь, бараны! Смерть между нами, а вы отношения выясняете! Подумайте о Джеймсе, подумайте о Лили! Они не заслужили этого!
— Снейп, ты за всё ответишь! Ты намешал какую-то дрянь в зелье, уговорил Эванс и Поттера выпить его раньше срока, а теперь пожинаешь плоды своей деятельности, да, придурок?!
— Отвали, ненормальный! Вместо того, чтобы на меня сваливать вину с первого курса Хогвартса, лучше бы нормально учился и сам варил своему ненаглядному Поттеру зелья! И не пришлось бы нам с тобой иметь дела!
— Вы совсем обалдели, что ли? Вы понимаете, что происходит? Заткнитесь оба!
— А ты не указывай мне, что делать! Я убью тебя, выродок!
— Ты виноват в этом, Блэк, и тебе за это отвечать! Из-за тебя и твоих дружков мертва Лили!..
— Я сейчас вас обоих оглушу, если вы не заткнётесь!
За криками и рукоприкладством трое парней не услышали, как в комнату вошло несколько человек. В том числе и сам Дамблдор. Прибывшие целители немедленно аппарировали вместе с телами Лили и Джеймса в больницу. Близнецы Пруэтты и Дирборн кинулись разнимать оравших друг на друга Снейпа, Лунатика и Бродягу. Эльфу было велено навести порядок в комнате. Дамблдор и Минерва осматривали спальню.
— Альбус, они действительно погибли? — переживала Макгонагалл.
— Не знаю, Минерва. Одно ясно точно: что-то пошло не так, как должно было.
— Так ты знал о том, что затеяли Поттер и Эванс?
Дамблдор промолчал и подошёл к троице. Каждого из участников конфликта держали на безопасном расстоянии друг от друга. Профессор недобро посмотрел на Сириуса, но затем взгляд его смягчился.
— Кто из вас видел, что здесь произошло?
— Спросите у Снейпа, это его рук дело! — зловеще выкрикнул Блэк, кивая головой на Северуса и испепеляя того недобрым взглядом.
Дамблдор кивнул Пруэттам и Дирборну, затем все аппарировали.
Ремус Люпин
Боль, которую он ощущал при превращениях каждый раз, когда наступало полнолуние, не имела ничего общего с тем, что он чувствовал сейчас. Друг мёртв, Лили тоже мертва. В этом мире было так мало солнца и так много печали, потерь и злобы, что порой складывалось впечатление, что так было всегда.
Это было следующее утро после трагедии. Вчерашний день казался кошмаром, да и нынешний пока не вселял надежды.
Ремус сидел в приёмной больницы Святого Мунго вместе с Питером и ждал, пока целитель, занимавшийся Лили и Джеймсом, выйдет и всё расскажет. Ожидание длилось томительно долго. Пит, и без того недавно потерявший единственного родного человека, осунулся так, что его было не узнать. Не выдержав долгого молчания, Ремус заговорил.
— Я не могу поверить. Был Джеймс, и нет его.
Внутри у Лунатика всё сжалось до такой степени, что стало трудно дышать.
— Всё имеет свой конец, Лунатик, — Петтигрю шмыгнул носом. — Я понял это, когда умерла моя мать. Никто не слышит наших тайных мыслей и не знает, чем приходится уход человека, близкого, пусть и не совсем друга, но дорогого. Особенно, когда многому этому человеку обязан. Я был обязан матери. Теперь я не смогу расплатиться жизнью, чтобы отплатить всё хорошее, что дал мне в моей никчемной жизни Джеймс.
— Он был отличным другом. И всегда находил слова, чтобы поддержать, — Лунатик опустил голову, пряча слёзы. — Он первым меня приметил. Ещё в поезде, ну ты помнишь.
Хогвартс-экспресс мчался на всех порах, увозя студентов в замок. В одном из купе второго вагона сидел Ремус. Он по обыкновению молчал и смотрел в окно, наблюдая за каплями дождя. Будучи первокурсником, он ещё никого не знал. Рядом с ним, совсем рядом с дверью в купе, сидел пухленький мальчик, вжавшийся спиной в угол. Он разглядывал какую-то брошюру. Напротив Ремуса сидели два любопытных мальчика, за которыми он незаметно наблюдал. Один был типичным аристократом — настолько идеальной осанки, умения держаться, знать себе цену Ремус не видел никогда. Другой мальчик был очень неспокойным, его шевелюра словно не знала расчёски, а зрение оставляло желать лучшего — он носил очки с круглыми стёклами. Он тоже был весьма недурного мнения о себе, постоянно что-то говорил и улыбался. Эти двое так отлично ладили друг с другом, что складывалось впечатление, будто они знали друг друга с рождения.
Половину пути попутчики что-то бурно друг с другом обсуждали, а когда тема исчерпала себя, они, видимо, решили переключить внимание на двух других мальчиков, с которыми ехали.
— Сириус, смотри, они какие-то хмурые. Словно болотную жабу съели на завтрак. Спорим на сикль, что так и было!
— Спорим, — охотно поддержал мальчик. — Только я думаю, что они вовсе не ели жабу, а просто стесняются.
— Да кто в такое время может стесняться? — не унимался мальчик в очках. — Сейчас все друг перед другом кичатся чем только можно!
Сириус обратился к сидевшему у двери пухляшу:
— Пацан, ты чего такой напуганный? Я же не кусаюсь, не собака всё-таки. Давай знакомиться! Я Сириус Блэк.
Блэк вскочил с места, подошёл к мальчику и пожал ему руку, а затем сел на место.
— М-меня зовут П-питер П-петтигрю.
— Отлично! А чего заикаешься? — без обиняков спросил Блэк и рассмеялся. — Мама в детстве показывала отрубленные головы эльфов?
— Н-нет, — сконфузился Питер, — п-просто в дет-тстве н-неудачно н-нап-пугали.
— А мне показывали. Мерзкое зрелище, — фыркнул Сириус и подмигнул.
— Я думаю, что тебе просто надо расслабиться, — высказал своё мнение другой и тоже пожал Питу руку. — Я Джеймс Поттер, кстати.
— О-очень п-приятно, — щёки Петтигрю немного покраснели. — М-может, ты и п-прав.
— Да я всегда прав, — весело заявил Поттер и самодовольно заулыбался. — А насчёт заикания — я готов поспорить, что тебя снова нужно немного испугать. И всё как рукой снимет!
Затем внимание двоих переключилось на никого не трогавшего Ремуса.
— Спорим на сикль, что он любит зубрить? — Поттер протянул руку Блэку, и тот её пожал.
— Спорим! Но я думаю, он тот ещё фокусник!
Рука Джеймса Поттера незамедлительно показалась перед Ремусом. Мальчик немного удивился такой скорости, но пожал руку и представился:
— Ремус Люпин. Зубрила.
Секунду спустя хохотали все. Даже Пит.
— А ты ещё и шутник! — воскликнул Джеймс.
Дальнейшее путешествие прошло очень весело: Сириус рассказывал истории из жизни, Джеймс юморил. По приезде в Хогвартс мальчики прошли процедуру распределения. И каково было их удивление, когда все четверо оказались в Гриффиндоре! Сидя рядом, за одним столом, Джеймс поднял кубок и провозгласил:
— Раз так вышло, что все мы сыны славного факультета Гриффиндор, то нет причин не выпить тыквенного сока! Я думаю, мы подружимся, — Джеймс подмигнул Ремусу и сел.
— Помню, Сохатый так меня испугал, что я сначала не мог целый день говорить, а потом перестал заикаться.
— А я помню, что он сказал, когда узнал, что я оборотень: «Это неважно, друзья всегда друзья. Я тебя не брошу из-за того, что ты пушистый не только характером, но и шерстью временами».
— Он всегда был упрямым и смешным.
— И вечно попадал в передряги.
Нахлынули воспоминания. Вспомнились и матчи по квиддичу, и ночные похождения, и первые душевные откровения, первые письма друг другу… Воспоминания прервал целитель, вышедший из кабинета. Но не успел он и сказать пары слов, как в коридор влетел Дамблдор и увёл его неизвестно куда. Ошеломлённые Пит и Ремус крикнули им вслед, но ответа не последовало. Ремус опустился на диван. На душе стало неимоверно тяжело. Похоже, что Джеймса и Лили спасти не удалось.
Глава 17. У каждого свой адСеверус Снейп
Северус был вынужден присутствовать на срочном собрании Ордена. Всё, что ему в тот момент хотелось, ― убежать из душной, хоть и просторной, комнаты, спрятаться от всех и вся и просто ничего не чувствовать. Перед глазами до сих пор стояла маленькая Лили, улыбавшаяся ему в день, когда они познакомились, и это вызывало в душе Северуса невероятное чувство вины и сожаления. Что бы он ни делал, Лили не выходила из его головы. Он считал, что её смерть ― полностью его рук дело.
Тем не менее, ни Темный Лорд, ни Орден Феникса и слышать не желали о том, чтобы оставить Северуса в покое. Скорее, напротив, и первый, и второй словно сговорились ― Снейп бегал от одного к другому и наоборот, только и успевая узнавать подробности из жизни Того-кого-нельзя-называть и передавать информацию членам Ордена. Помимо того, Северус чувствовал, что за ним следят. Но ему было плевать. Больше в его жизни секретов не осталось. Кроме того, что остался между ним и Лили.
Северус не мог спать. Он не мог есть, думать о своём, жить спокойно ― яркий рыжий лучик солнца, его друг детства и самый близкий человек был мёртв. По ночам, когда душа начинала предательски ныть от боли, Северус перебирал в своей памяти воспоминания о Лили, их общие тайны, события. Северус вдруг осознал, что многое было сделано не так, что Эванс была не просто другом, а человеком, который увидел в нём нечто большее. Скупые слёзы текли по щекам Снейпа. Впервые в жизни он желал, чтобы Лили жила с Поттером. Чтобы Лили была счастлива. Чтобы была
жива.
Сириус Блэк
С того дня прошла уже неделя. Всё это время Орден Феникса пытался разобраться в причине трагедии с участием Лили Эванс, Джеймса Поттера и Северуса Снейпа. За последним установили наблюдение. Двойного агента и так мало кто любил, а в нынешних обстоятельствах вообще пытались посадить под замок и спустить на него всех собак. Лично Сириусу он никогда не нравился, и теперь он не испытывал по отношению к бывшему слизеринцу ни капли сочувствия. Дамблдор ничего не комментировал, и это очень злило Бродягу. Складывалось впечатление, что директор Хогвартса не считал нужным что-либо сообщать Сириусу. Хотя, по мнению орденца, кому, как не ему, следовало бы первому сообщить о любой детали? Кто, как не он, знал Джеймса лучше всех?
С одной стороны, Блэк чувствовал глубокое разочарование и безразличие к происходящему. А с другой стороны, ― неприкрытую ярость, гнев, несдержанность и глубокую ноющую боль в районе груди. В сочетании с типичными блэковскими чертами характера: деспотичностью, жёсткостью, холодностью, которые, хоть и не были свойственны Сириусу, но всё же сидели глубоко внутри него, ― это было похоже на взрывоопасный коктейль. Марлин по ночам тихо плакала в подушку, а днём не подавала виду. В новоиспечённой семье было общее горе ― друга и подруги разом не стало. Сириус и вовсе ночами не спал. Стоило ему хоть на минуту прикрыть глаза, как воспалённый разум выдавал картину, которую Бродяга увидел в хозяйской спальне особняка Поттеров. Такого зрелища Блэк выдержать не мог. В сознании парня постоянно закрадывалась мысль о том, чтобы самолично выловить и убить Снейпа.
Однако что-то до сих пор останавливало его. Отчасти это была постоянная опека Марлин ― она то и дело твердила Сириусу, что местью дело не решить и близких, к всеобщему сожалению, не вернуть. К тому же, друзья и Орден напоминали ему, что эта трагедия может случиться в каждом доме, если перестать сопротивляться непрерывно набирающим обороты атакам Волдеморта и его союзников. Но кто из всех людей мог понять Сириуса? Ещё мальчиком он лишился семьи, затем отравили так любивших Блэка Дорею и Чарлуса Поттеров, заменивших ему родителей и давших ему пристанище. И после всего этого ― Джеймс! Мерлин, за что?! Да ещё и Лили! Как они могли? Сириус грезил убить Снейпа за то, что он отнял самое дорогое, что осталось у Бродяги, ― Джеймса. Родная кровь, родственная душа. Если бы знал Сириус, чем обернётся падение стены и чёртов эликсир, он бы дал умереть Поттеру, а после убил бы и себя. Ведь Сохатый не заслужил такого конца! Слишком много боли принёс ему этот злосчастный год. И теперь пережить всё это выпало на долю его лучшего друга.
Солидарных с Блэком относительно участи Снейпа в Ордене хватало с лихвой. К примеру, Аберфорт и Грюм не упускали ни единого шанса упомянуть, что среди них есть «убийца, от которого давно нужно было избавиться, а не ждать, пока он нас всех прикончит». Лишь глава Ордена, Эббигейл и Фэнвик не желали Снейпу смерти. Но были и те, кто не мог принять чью-либо сторону в конфликте: Эммелина Вэнс, Элфиас Дож, Эдгар Боунс. Всех, кто не разделял его взглядов на трагедию, Сириус автоматически начинал недолюбливать, несмотря на то, что эти люди не сделали ему ничего плохого. Иные даже поддерживали, чем могли. Ярость кипела внутри Бродяги, он уже не был зелёным школьником ― у него сложилось определённое понимание жизни, укоренилась злость, усилилась вспыльчивость. Марлин, пожелавшая вступить в ряды орденцев, порою не могла найти с ним общий язык. Складывалось впечатление, что Сириуса подменили, или же он просто выжил из ума. Понимая сложность обстановки и характер Блэка, никто к нему не лез и лишний раз даже не трогал и не звал на задания, о чём Бродяга и сам догадывался.
Казалось бы, что могло случиться такого, что могло бы ещё сильнее усугубить положение дел? Ответ на этот вопрос был прост: война продолжалась. Нет, не так. Война разрослась до поражающих масштабов.
Ремус Люпин
Прошёл месяц со дня трагедии.
Ремусу всё так же нелегко было думать о том, что на земле стало на два близких человека меньше. По настоянию Дамблдора тела Лили и Джеймса были переданы больнице Святого Мунго для изучения явления, повлёкшего за собой трагические последствия. Все были против, кроме Альбуса и Грюма. Орден считал такой поступок кощунственным. Что касалось семьи Лили, то в скорейшее время после случившегося был собран совет из самых опытных и самых влиятельных членов ордена, на котором решалась судьба известия о смерти младшей дочери Эвансов. К тому же, на этом собрании голосовали за то, выставлять ли в случившемся виноватым Снейпа или нет. Всё-таки он был хорошо знаком семье Эвансов. К удивлению Ремуса, он был на него приглашён вместе с Алисой, как два близких друга Лили и два человека, кто лично знаком с семьей Эванс. Всё то время, когда Ремус сидел за столом и слушал, как ему казалось, бесконечные разговоры ни о чём, он крепко сжимал руку сидевшей рядом Алисы, ― так они поддерживали друг друга. Было тяжело слышать фразы «её больше нет», «виновен в гибели» и т.п. Ремус чувствовал, что тягости войны вплотную настигли всех, лишив малейших поводов для радости, семей, разума и способности чувствовать. Горько было осознавать, что день проживается за месяц, а месяц за два года. Когда наконец совет обратился к Ремусу, он разжал руку Алисы и собрал все душевные силы в кулак, стараясь выглядеть и говорить максимально спокойно.
― Ремус, мы знаем, что ты тесно общался с Лили. Ты знаешь её семью, ― обратился к Люпину Дамблдор.
― Да, отчасти знаю, ― сглотнув, ответил Лунатик. Его начало трясти, ибо он знал, каким будет вопрос.
― Родители Лили знали об опасности, которая ей угрожала?
Теплее.
― Я так не думаю, ― Ремус сделал тяжёлый, глубокий вдох, затем продолжил: ― Им думалось, что она ухаживает за пациентами, которые попадают в Мунго.
― Господа, ― взмахнул руками директор Хогвартса, ― я предлагаю не терять время и отправить человека для удаления воспоминаний.
― А не кажется ли тебе, Альбус, что ты слишком много на себя берёшь? ― едко спросил Аберфорт, нахмурив брови.
― О чём ты?
― Я вижу, это для тебя нормально ― не брать ответственности за убийство человека, ― процедил младший Дамблдор.
У Ремуса складывалось впечатление, что Аберфорт говорил не столько о случае с Лили, сколько о чём-то другом. Может, как раз из-за этого неизвестного инцидента Дамблдоры и враждуют между собой? Накал страстей между ними ощущали даже стены.
Тем временем Аберфорт продолжал:
― Они её семья: эти люди имеют право помнить её и знать о случившемся. В противном случае мы просто поступим как трусы.
Он бросил многозначительный взгляд на брата и отвернулся в другую сторону.
Альбус и бровью не повёл. Он устремил свое внимание на Люпина и задал следующий вопрос.
― Лили знала об Ордене и его деятельности?
Очень тепло.
― Да.
Только не говорите этого вслух, пожалуйста!
Казалось, сидевшие за столом волшебники слабо понимали, какое отношение имели эти вопросы к цели заседания. Тем не менее, вопросы продолжались.
― Она знала о том, что Джеймс был в числе орденцев?
Горячо.
― Разумеется, профессор.
Ремус видел краем глаза, как вытягивается лицо Алисы. Видимо, это была секретная информация.
― Но ведь она ничего мне не говорила, ― прошептала изумлённая Лонгботтом.
Лунатик просто пожал плечами.
― Тогда скажи нам, Ремус, ― взял слово Аберфорт, недобро поглядывая на своего брата, ― неужели Эванс не знала, что идёт охота на орденцев? Она не имела ни малейшего понятия, что уже продолжительное время за головой Поттера охотились самые ярые приспешники Волдеморта?
Бинго!
Парень не нашёл, что ответить. Вопрос был таким простым и понятным со стороны. Но, вдаваясь глубже в суть сложившихся обстоятельств, вопрос становился всё более остро.
― Вам, наверное, хочется узнать, не была ли Лили в сговоре со Снейпом и не было ли всё это спланировано заранее?
Голос Ремуса несколько сел и начал срываться при тщетных попытках держать себя в руках.
Сидевшие за столом люди неотрывно смотрели на Люпина, ожидая ответа. Но меньше всего на свете Ремусу хотелось с ними говорить о таких вещах. О Лили. Да как они вообще посмели задать такой ужасный, отвратительный вопрос, подумать такое о Лили?! Негодование Лунатика вылилось в слова.
Вот оно.
― При всём уважении к вам, господа, думать такое о Лили отвратительно! ― юный волшебник встал из-за стола. Его распирало от злости, грудь тяжело вздымалась. ― Она была чуть ли не единственным человеком, кто всегда был честен и искренне помогал в трудную минуту! Когда-то она очень помогла мне, несмотря на обстоятельства… ― Ремус ладонью вытер внезапно выступивший пот с лица. ― Когда Сириус нашёл её и попросил взять под опеку Джеймса, которого целители сочли безнадёжным, она, зная всю опасность и риск, согласилась! Для неё было неприемлемым предательство, обман. Думать о Лили, будто бы она, используя талант Снейпа в зельеварении и старую вражду между последним и Джеймсом, устроила западню и сама выступила в роли смертницы ― в корне неверно! Снейп и Поттер уже давно не без помощи Лили помирились, а Снейп сам вызвался помочь Поттеру в приготовлении эликсира. Он не виноват. И Лили надеялась, что всё сложится иначе.
Немного пошатнувшись, Ремус упал на стул и заслонил лицо руками. Ему хотелось убежать, спрятаться от всех.
Зачем эти люди ковыряются в личной жизни убитых?..
― Ремус, ты молодец, ― Алиса сжала руку Люпина и попыталась улыбнуться.
― Мне кажется, решение принято единогласно, ― встав из-за стола, произнёс Дамблдор-старший.
Многие из присутствовавших кивнули в знак согласия.
― Доркас, тебе поручается нанести визит семье Эванс после собрания.
Медоуз одобрительно развела руками и вздохнула.
А что, собственно, решили?
Люпин резко повернулся к Алисе и негромко сказал:
― Алиса, пожалуйста, ни в коем случае не говори Сириусу, что я не считаю Снейпа виновным. Иначе мне крышка.
― Всем нам крышка, ― Лонгботтом понимающе кивнула и ухмыльнулась. ― По рукам.
В этот момент двери зала резко и шумно отворились. В комнату вбежал Стерджис Подмор. Его лицо больше походило на отбивную, одежда была изорвана в клочья. Левая нога хромала, соломенные волосы были тёмно-коричневыми от спёкшейся крови. Все находившиеся в штаб-квартире орденцы спешно окружили несчастного Подмора.
― Альбус, мы в западне!
― О чём ты говоришь, Стреджис? ― Глава Ордена подошёл ближе к пострадавшему, хмуря брови.
― Да он же весь в крови!
― Ради всего святого, дайте ему присесть!
― В девяти кварталах отсюда есть небольшая парковка. Я шёл окольными путями, мимо, услышал грохот и крики. Я подумал, что произошла авария двух автомобилей, но на деле Макнейр, Руквуд и Долохов забавлялись, издеваясь над находившимися на той злосчастной парковке магглами! Я не могу сказать, сколько магглов уже погибло. Но они заметили меня… Эти мерзавцы были слишком сильны против меня одного. Они поджигали очередную машину с сидевшими внутри магглами, когда я аппарировал за подмогой. Эта кучка недоделанных ублюдков была не одна. Из их разговоров я понял, что ещё в паре кварталов от нас развлекаются Лестрейнджи, в другом месте ― Селвин и кто-то ещё.
― Ты прав, Стерджис, они пытаются выманить нас, чтобы раскрыть наше местоположение, манипулируя тем, что мы не можем оставить магглов умирать, ― грозно высказался Грюм. ― Сидеть здесь, как графини, я полагаю, мы не будем, но и светить укрытием, как прожектором, тоже не выход.
― Что ты предлагаешь, Аластор? ― задумчиво спросил Альбус.
― Надо их отвлечь. Собрать в одном месте и запутать.
― Они только этого и ждут, ― неожиданно вступила Эбби. ― Да, часть из нас соберёт их вместе, а другая часть останется здесь. В это время другие Пожиратели и прижмут тех, кто будет охранять штаб, к стенке.
― Ховард права, ― подтвердил Аберфорт. ― Нужен более хитрый и более масштабный план.
Светящаяся фигурка в форме собаки неожиданно появилась в комнате. Очень знакомым голосом она объявила:
― Их двое, мне нужна помощь. Отвлеките их, пока…
Бродяга в беде! Нужно срочно помочь!
Не успела собака договорить, как в комнату вошли Блэк и кто-то в тёмной мантии и в капюшоне.
― Кто это? ― послышался чей-то голос.
― Это мой спаситель, Питер, ― добродушно ответил Бродяга, сдёрнув с Петтигрю капюшон. ― Он подоспел весьма вовремя.
Ремус с облегчением выдохнул.
― Но что случилось с тобой? ― спросила Ховард. ― Сначала Стерджис, теперь ты. Я вижу в этом не простые совпадения. И, кажется, не я одна.
Вытерев кровь из рассечённой брови, Сириус бросил взгляд на Подмора, затем на всех присутствовавших.
― Друзья! Я думаю, мы все в беде. Нужно срочно что-то предпринять. Я наткнулся на Лестрейнджей, которые среди белого дня нападали в жилом квартале на беззащитных магглов, и не смог пройти мимо. Но я не рассчитал, что моих сил не хватит против них двоих, поэтому послал сообщение вам. Очень кстати появился Питер и помог мне уйти с места событий. Но ведь магглы всё ещё там! Они умирают, нужна наша помощь!
― Проблема в том, Бродяга, что они умирают не только от рук Лестрейнджей, но ещё и от нескольких других мерзавцев в разных точках города, ― пояснил Люпин. ― Если мы сейчас рассредоточимся, нас всех перебьют, а штаб со всеми нашими наработками захватят.
Блэк озадаченно потёр подбородок. На какое-то мгновение повисла тишина.
― Может, Волдеморт чего-то от нас хочет? Не просто захватить нас в плен и поубивать всех магглов, а что-то более весомое? ― предположила Алиса. ― Давайте просто узнаем это…
― Гениально, Алиса, ― кивнул головой Блэк. ― Как это сделать и кто будет добровольцем?
Неожиданно Ремус крикнул:
― Стойте!
Все удивлённо посмотрели на Люпина.
― Я знаю, чего он хочет. Сначала я подумал, что это чушь, но теперь так не считаю.
Дамблдор приблизился к Лунатику и внимательно осмотрел его с ног до головы, явно ожидая какого-то подвоха. Заверив, что буквально через минуту он вернётся, парень суетливо начал бегать по комнате в поисках одной незаметной, но очень важной вещи. Когда он вернулся к остальным, со стороны некоторых послышалось недоумение. Ведь в руках Люпина был Ежедневный пророк.
― Боже, Ремус, сейчас не время читать газету! ― недовольно высказался Грюм.
Но Лунатику было всё равно. Он листал газету в поисках нужной страницы.
― Профессор Дамблдор, взгляните на это.
Люпин указал пальцем на колонку с неброским названием «Предсказания на неделю», в которой некто, именующий себя Фловером, предрекал вернуть голову искалеченного павшего врага до тех пор, пока смерть не захватит город. Дамблдор взял газету в свои руки, быстро прочёл колонку, а затем вернул её обратно Ремусу.
― Что там?
― Что от нас хотят эти ублюдки?
― Волдеморт требует отдать ему голову Джеймса Поттера.
Глава 18. Все мы играем свою рольСамые трудные моменты в нашей жизни являются испытанием. По мере нашего развития то же самое происходит и с испытаниями. Мы переходим от ситуаций, бросающих вызов нашей физической смелости, к ситуациям, испытывающим на прочность нашу моральную смелость, нашу индивидуальность, нашу способность быть честными перед самими собой. Ни одно из этих испытаний не бывает лёгким.
Сириус Блэк
― Что?!
Крик вырвался сам собой. Будто кто-то с размаху внезапно ударил под дых.
― Какого чёрта?
Не менее шокированный Питер схватил Бродягу за плечо и попытался успокоить. Но все прекрасно понимали, что в такие моменты к Блэку было лучше не подходить. Сириус взбрыкнул и скинул руку Хвоста. Некоторые орденцы даже немного отошли в сторону, чтобы Бродяга их ненароком не придушил.
И без того покалеченная душа Бродяги заболела пуще прежнего. Пёс бы побрал этого Волдеморта! Если бы не он и его дружки, Джеймс бы не остался инвалидом, ему не пришлось бы варить чёртов эликсир, он бы не умер! Мало того, что с лучшим другом поступили так, что никому на свете ни при каких обстоятельствах ни один человек подобного не пожелает, так ещё и насмехаться над трупом после смерти!
― Готов поклясться, этот ублюдок хочет голову повесить в гостиной и любоваться ею с утра до вечера!
Лицо Дамблдора стало мрачнее тучи. Он тяжело вздохнул, затем посмотрел задумчивым взглядом на Бродягу.
― Боюсь, это так. Он хочет удостовериться в своей безопасности.
― Профессор, вы о чём? ― Бродягу так и распирало от негодования и удивления. ― Вы знаете, что он задумал?
На мгновение Сириусу показалось, что Альбус хотел что-то ответить, но в следующий миг он уже обратился ко всем:
― Господа! Прошу внимания, ― в зале стало тихо. Сириус с трудом сдерживал себя, чтобы не выругаться. ― Нам сейчас необходимо быть бдительными, контролировать свои эмоции и не поддаваться на провокации Волдеморта и его сторонников! Всеми способами противники пытаются разоблачить наши планы, поймать орденцев и перебить всех без исключения. Ваши семьи в опасности. Каждое неосторожно сказанное слово может навредить нам всем. Поэтому убедительно прошу сохранять спокойствие и держать себя в руках. В этот раз вмешиваться в происходящее мы не будем.
Что?
Этот вопрос прозвучал в голове у многих, Сириус готов был биться об заклад. Кое-кто даже задал его вслух, не скрывая своего негодования. Действительно, какого докси Орден должен стоять в сторонке и смотреть, как погибают невинные люди?
― Профессор, это что, розыгрыш? ― обратилась к главе Ордена Эббигейл.
Все молча смотрели на Альбуса, ожидая от него объяснений. Даже Грозный Глаз, опешив от такого поворота событий, не проронил ни слова.
― Наша с вами задача бороться с Пожирателями, а не потакать им, ― парировал директор Хогвартса. ― На места событий уже должны были прибыть отряды из министерства. Доверьте это дело им.
― Альбус, ты меня, конечно, прости, ― встрял наконец вернувший дар речи Грюм, ― но эти недоумки не продержатся там и пяти минут без нашей помощи. Их размажут, как мягкое сливочное масло по тосту.
― А как же чувство долга, сэр? ― не унимался Бродяга.
Орденцы завалили Дамблдора-старшего вопросами, которые, впрочем, были весьма обоснованными. Но Альбус довольно уверенно держался своей позиции и будто бы не пытался изменить мнение по вопросу, несмотря ни на какие аргументы. Это очень злило многих. Хотя бы потому, что было совершенно непонятно, какую игру затеял Дамблдор и каково место орденцев в его планах.
Ещё какое-то время присутствовавшие волшебники выпытывали у главы Хогвартса ответы, но вскоре сдались и отступили. В этот самый момент Северус Снейп вошёл в зал, и Альбус Дамблдор пригласил всех занять места за столом.
Северус Снейп
Внутри всё горело. Здание, в котором находился он и Уилкис, загорелось от неосторожно применённого последним заклинания. Ветхая, хлипкая крыша начала рушиться прямо на соратников Волдеморта, из-за чего им пришлось выбежать из укрытия. Северус едва успел трансгрессировать, прежде чем его настиг один из отряда мракоборцев, прибывших на выручку маглам. Снейп не испытывал ни малейшего желания мучить несчастных, беззащитных людей, но он упорно играл свою роль в стане врага. Обо всём этом он и рассказывал Дамблдору и остальным присутствовавшим в штаб-квартире.
― Разумеется, Тёмный Лорд не оставит всё как есть. Вряд ли кто-то сможет ему сообщить что-то о вас, если учесть тот факт, что вы сидели тихо, как я и просил.
Взгляд бывшего слизеринца встретился со взглядом Бродяги. На лице Блэка проступило некоторое озарение, но суровость не пропала. Он всё так же не принимал невиновность Снейпа в смерти его лучшего друга.
― Каковы его дальнейшие действия, Северус? ― осведомился Альбус.
― Точно пока сказать не могу, ― Снейп тяжело вздохнул и пожал плечами. ― Он ищет голову Поттера, она нужна ему.
― Он сказал кому-либо из Пожирателей, зачем?
― Нет, профессор. Многие думают, что это из-за того, что родители Поттера в своё время, а затем и их сын выказали явное неодобрение его действий и приняли вашу сторону. А поскольку их род достаточно влиятелен и известен, ни у кого нет сомнений, что Волдеморт хочет повесить голову Поттера на стену в качестве военного трофея.
Дамблдор кивнул, будто сказанное его успокоило, а затем взял слово.
― На сегодня все свободны. Попрошу лишь остаться Северуса, Сириуса, Ремуса и Питера. Аластор, задержись на минуту.
Неспешно остальные орденцы покинули штаб-квартиру. Оставшиеся её члены сели ближе друг к другу. В глубине души Северус догадывался, зачем Дамблдор оставил их в такой необычной компании.
― Сейчас я спрошу у вас, не хотите ли вы рассказать мне что-нибудь? ― Дамблдор испытующе посмотрел на молодых волшебников. К всеобщему удивлению, спустя некоторое время подал голос Петтигрю.
― Профессор, ― начал он неловко. ― Мне в последнее время снится один и тот же сон. Я хотел поговорить об этом с вами, но всё не было времени…
Альбус наклонил голову влево, внимательно изучая лицо немного взволнованного Питера.
― Что тебе приснилось, Питер?
― Будто меня преследует чей-то голос. Я не знаю, кому он принадлежит, говорят шёпотом. Но он называет меня по имени.
― Что именно этот голос тебе говорит?
Северус заметил, что Дамблдор несколько изменился в лице ― что-то в словах бывшего гриффиндорца его встревожило не на шутку.
― Имя. Только «Питер». Ещё иногда слышу, как он зовёт помочь ему. Но больше ничего, ― Питер склонил голову, на его лице появилась робкая улыбка. ― Я даже как-то во сне пытался его расспросить. Однако ничего из этого не вышло.
― И часто тебе снится этот сон?
― Почти каждую ночь, уже больше четырёх недель. Профессор, это плохо?
Парень больше не улыбался. От волнения он скрестил пальцы.
― Я думаю, тебе не стоит принимать во внимание этот сон. Думаю, скоро это пройдёт.
Слова Дамблдора никого не убедили. Северуса тем более.
Воцарилось молчание. Вскоре его прервал глава Ордена.
― Как вы понимаете, я попросил вас всех остаться здесь по определённым причинам. С моей стороны было бы невежливо их не озвучить. Дело в том, что Орден Феникса ― это подпольное общество волшебников и волшебниц, которое борется с Волдемортом и его последователями. Но в Ордене назревает раскол, который я не могу допустить. У всех есть основания не доверять друг другу, но именно вера решает в нашем деле многое. Так уж получилось, что жизнь внесла свои коррективы, и мы находимся в затруднительном положении. Оно усугубляется непониманием и непринятием друг друга.
Парню на ум сразу же пришел конфликт с Блэком. И он всплыл не просто так.
― Северус, я считаю, что тебе стоит рассказать, что же случилось с Джеймсом Поттером и Лили Эванс на самом деле.
Значит, настало время открыть правду.
Джеймс Поттер
За некоторое время до трагедии.
Не иметь возможности двигаться и распоряжаться своей жизнью, зависеть от кого-то было не в стиле Джеймса Поттера. Мама всегда говорила: «Ты всё должен делать сам». И она была права. Но хуже всего было даже не это: заставить человека пойти на смерть из собственной прихоти ― это было ужасно. И Джеймс это отлично понимал. Поэтому, когда Лили сообщила ему о полной готовности зелья, бывший спортсмен уже искал пути решения проблемы. Времени оставалось мало, нужно было действовать быстро. Не имея возможности самому перемещаться в пространстве, Джеймс дождался, когда ночью Лили уйдёт домой, а затем подозвал к себе эльфа-домовика. Он поручил Чейзу отыскать Снейпа и передать ему письмо, которое вскоре под диктовку парня и было эльфом написано.
«Привет, Северус.
Я буду краток. Не вижу смысла отрицать и без того понятные вещи. Лили в опасности. Я не могу выносить даже мысль о том, что из-за меня она может пострадать. Я знаю, ты никогда не желал ей зла, теперь из нас двоих только ты можешь её защитить в это суровое и непростое для
маглорождённых время. Поэтому прошу: не дай ей погибнуть. Я заплачу любые деньги, отдам ту вещь из хранилища, но она должна быть в безопасности. Любым способом на твой выбор, но это зелье не должно нанести ей вреда. В противном случае, я восстану из мёртвых и отыщу тебя, клянусь Мерлином. Ты знаешь, за мной не заржавеет. Я смерти не боюсь и за себя не прошу, но за неё готов на всё. Ты исполнишь эту последнюю просьбу для меня?
И ещё. Очень-очень прошу, постарайся сделать так, чтобы Волдеморт не узнал о Лили. Никогда. Иначе ей достанется так, что смерть будет для неё наградой и спасением. Он не должен её и пальцем тронуть. Я думаю, ты со мной солидарен в этом вопросе.
Назови эльфу цену, расплатимся завтра же.
И помни, Лили ни в коем случае и никогда не должна узнать об этом. Сожги письмо сразу по прочтении.
Джеймс»
Через некоторое время, когда письмо было доставлено до адресата и Чейз уже вернулся в особняк Поттера, в дверь дома постучали. Инстинктивно Джеймс хотел схватить волшебную палочку, но тело его не слушалось, чувствительность пропала. Он позвал Чейза и попросил очень осторожно открыть дверь. К счастью, за ней стоял не кто иной, как Снейп. Пригласив гостя пройти в гостиную, Чейз закрыл дверь и оставил Джеймса и Северуса одних. Расположившись на диване, бывший слизеринец заговорил:
― Как я понимаю, ты хочешь спасти Лили и просишь моей помощи.
― Ты верно меня понял.
Они смотрели в упор друг на друга. В прошлом они бы уже искромсали друг друга, но не теперь. Лили объединила их, война ― сплотила.
― Зелье уже готово, Лили ни за что не отступится.
― Попросись вместо неё или сделай что-нибудь с зельем! ― с жаром предложил встревоженный Поттер. По его лицу было видно, что сдаваться он не намерен.
― Это не так просто, ― словно маленькому ребенку втолковывал Снейп. ― Зелье защищено от вмешательства, это очень древняя магия. А Лили меня и на дюйм не подпустит, ты же знаешь.
― Знаю. Но надо что-то придумать.
Какое-то время парни сидели в тишине, каждый размышлял о плане спасения Лили.
― В конце-концов, Джеймс, вы ведь можете и выжить. Я не могу сказать, что абсолютно уверен в том обряде, который собралась проводить Лили, но шансы есть.
― Их немного. Надо быть совсем спятившим, чтобы не понимать, что если это так строго запрещено законом, значит, это опасно.
― Логично. В любом случае, я думаю, есть способ. Кажется, я даже знаю, какой.
-Ты что-то придумал, ― глаза Джеймса загорелись, как праздничные огоньки, на лице проступила улыбка. ― Я ведь прав?
Северус кротко улыбнулся и сказал:
― Есть один ингредиент в зельеварении, который вводит человека, употребившего эликсир, в коматозное состояние. Из него непросто выйти, не всегда этот эффект перекрывает действие зелья, но это, на мой взгляд, единственный способ.
― Я готов.
― Есть одно «но», его практически невозможно найти.
― Но это не остановит такого гения, как ты, верно?
Парни усмехнулись. Кажется, кое-что начинает получаться.
Ремус Люпин
― Но что было дальше, я не знаю. Пульса не было ни у кого, ― закончил рассказ Снейп.
Ремус переваривал услышанное, а тем временем вмешался Бродяга.
― То есть ты хочешь сказать, что это Джеймс тебя заставил закинуть втихомолку какую-то фигню в приготовленное зелье? И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? ― Блэк истерично рассмеялся, но резко продолжил ледяным тоном: ― А где доказательства?
― Сириус, он же сказал, что Сохатый попросил его сжечь письмо ради безопасности, ― увещевательным тоном произнес Ремус.
Ох уж этот Сириус! Не переубедить.
― Да вы что, спятили? Он же нас всех дурит. Вешает лапшу на уши, а вы все слушаете, ― Бродяга вскинул руки и иронично фыркнул.
― На твоём месте, Бродяга, я был бы осторожнее со словами, ― парировал Северус. ― Я не убийца Поттера и тем более не убивал Лили. Всё, что случилось, я вам рассказал.
Ремусу было жаль Снейпа. Не похоже, чтобы он лукавил. Но Бродяге всё равно не хватило убедительности. Что ж, придёт время, и он смирится.
Какое-то время Дамблдор и Грюм беседовали с молодыми людьми, напоминая об осторожности, спрашивая о различных вещах. Перед тем, как они разошлись, директор Хогвартса подчеркнул:
― Прошу всё сказанное держать в тайне. Ни Волдеморт, ни кто-либо в ордене не должен знать о том, что случилось с Джеймсом и Лили.
***
Ремус, Сириус и Питер шли по Косому переулку. Декабрь приближался к концу. Друзья бродили в поисках подарка в свой законный выходной. Волшебники сновали туда-сюда, все готовились к грядущим праздникам. В воздухе витал аромат свежесваренного глинтвейна, имбирного печенья и хвои. Мародёры зашли в лавку с различными интересными предметами.
― И всё же, хоть убей, но я не верю Нюнчику. Для меня он всё тот же противный слизеринец, что был в Хогвартсе, ― деловито заявил Блэк, рассматривая коробочку с секретом. ― Я его поздравлять не буду.
― Конечно, Бродяга, ты не обязан ему верить, но я не вижу поводов для сомнений, ― спокойно ответил Люпин.
― Лунатик, ты добрая душа. Однако то, что он двойной агент, ― уже повод для сомнений. Никогда не знаешь, чью сторону в конечном итоге он примет.
― А мне кажется, всё очевидно, ― пожал плечами Ремус, отняв у Сириуса коробку и вернув её продавцу. ― Он любил Лили, хотел сделать как лучше, а получилось как всегда.
― Не могу поверить, почему Джеймс доверился ему, а не кому-то из нас, ― Блэк негодующе покачал головой. ― Разве так друзья поступают?
― Может, он хотел уберечь нас от опасности? ― без обиняков встрял в разговор Питер. ― Сами посудите, если Дамблдор уже столько времени молчит о смерти Джеймса и Лили в штабе, то на это есть какой-то повод. И уж тем более, Пожирателям это знать не надо.
― Золотая ты голова, Пит, ― Сириус взъерошил копну отросших волос Хвоста, и Мародёры дружно рассмеялись. Кажется, жизнь наладилась, и раны начинали затягиваться.
Выйдя на улицу, Мародёры двинулись дальше. Магазины манили своими рождественскими табличками и горящими гирляндами, словно говорили: «Заходи! Тебе здесь понравится». Ремус засматривался по сторонам, улыбаясь. Всё-таки это чудесное время. Внезапно Питу стало нехорошо. Он побелел, его зрачки резко сузились. Он застыл, словно кто-то на него наложил чары, затем медленно повернул голову и спросил:
― Я ведь не сплю?
Сириус и Ремус переглянулись. Это был очень странный вопрос.
― Судя по всему, нет, Хвост, ― ответил Бродяга, заглянув Петтигрю прямо в глаза. Тот нервно сглотнул и максимально тихо произнёс:
― Тогда почему я слышу голос из сна, когда сам бодрствую?
Глаза Лунатика расширились от изумления. Да, Пит периодически говорил о сне, в котором его кто-то ищет и зовёт на помощь, но до сих пор ответа на вопрос «Кто это?» не было.
― Это очень, очень плохо, Пит! ― встревожился Бродяга, оглядываясь по сторонам.
― А что именно он говорит, этот голос? ― осведомился Люпин. ― Ты его не узнаёшь?
― Он говорит, что я нужен ему.
Ноги Питера подкосились, и он упал на снег. Люди обходили Мародёров стороной, словно ничего не случилось. Друзья подняли его на ноги, отряхнули.
― Вы разве ничего не слышите? ― нервничал Питер, пытаясь безуспешно найти поддержку в глазах друзей. ― Но почему именно я его слышу?
Мародёры переглянулись. Неожиданно для них кто-то из прохожих резко ударил Питера и Сириуса по голове каким-то предметом. В суматохе найти того, кто нанёс удары, было невозможно. Сириус упал без сознания, Питер тоже упал и скорчился от боли. Не понимая, что только что случилось, Ремус схватил двоих друзей и трансгрессировал в больницу св. Мунго. Отдав на попечение целителей Хвоста и Бродягу, Ремус сел в коридоре, ожидая дальнейших действий. Засунув руку в карман пальто в поисках платка, Лунатик нашёл в нем нечто иное, на поверку оказавшееся маленьким клочком бумаги. Удивляясь, как он очутился в кармане пальто, Ремус развернул его и прочёл: «Хогсмид». Но чья это бумажка? Она странная, на ней написано всего лишь одно слово, и написано незнакомым почерком. Как она оказалась в его кармане?
Глава 19. Сливочное пиво и пасьянс Ничто так не усиливает чувство собственного достоинства у человека, ничто так не способствует формированию его характера, как неожиданно поставленная перед ним задача, осуществление которой зависит всецело от его собственной инициативы и его собственных сил.
Стефан Цвейг, «Нетерпение сердца»
Питер Петтигрю
Когда в палату вошёл Ремус, Питер улыбнулся. Казалось бы, они не виделись всего час, но увидеть друга было крайне необходимо: хотя бы с ним всё было в порядке. Люпин осторожно сел на кровать Пита и протянул другу бумажный стаканчик с чаем.
— Как ты себя чувствуешь?
Не привыкший быть в центре какого-либо внимания в мародёрском клане, Пит смущённо улыбнулся, но затем расправил плечи и ответил:
— Я в норме. Что тебе сказал врач?
— Что нужно обратиться в аврорат по факту нападения, — пожал плечами Люпин и опустил голову. На его лице нарисовалась ухмылка. — Но делать я этого, конечно же, не буду.
Друзья рассмеялись. Да, попадать в переделки и жаловаться было не в духе мародёров.
— Мне кажется, кто-то, кому мы насолили в Хогвартсе, просто решил нам отомстить, — добродушно высказался Ремус. — И не стоит разводить драму из случившегося.
— А тебя не тронули, потому что ты единственный из нас, кто всегда был моралистом? — брови Питера взмыли вверх, усмешка не сходила с его лица.
— Нет, — Лунатик тихо засмеялся, — просто до меня они не дотянулись.
Питер и Ремус расхохотались на всю палату. Через некоторое время в комнату вошла молодая темноволосая целительница, чтобы проверить самочувствие пациента. Завершив манипуляции, она перед уходом подмигнула парням, попросив смеяться потише.
— Интересно, как там Бродяга?
— Наверное, уже пришёл в себя. Ему крепко досталось.
Питер вдруг почувствовал холод за спиной. Нерешительно обернувшись, позади он ничего не обнаружил.
— Пит, что-то не так? — настороженно осведомился Люпин, заглядывая Хвосту за спину.
— Всё в порядке, просто показалось, — натянуто бодро отозвался Петтигрю, чем заслужил недоверчивый взгляд друга. — Может, рискнём пробраться к Бродяге?
Некоторое мгновение спустя двое друзей вышли из палаты и крадучись побрели по коридору в поисках нужной двери. Когда палата, в которой отдыхал Сириус, была найдена, Мародёры тихонечко проскользнули внутрь. К всеобщему удивлению, Сириус не спал, а раскладывал пасьянс прямо у себя на постели, да с таким непривычно задумчивым и отрешённым выражением лица, что поначалу Питер и Ремус решили — верно, из-за удара по голове с Блэком произошло что-то непоправимое. Усевшись на стулья, Хвост и Лунатик молчаливо наблюдали за действиями Бродяги.
— Что за пасьянс? — шутливо бросил Ремус, придвинув свой стул ближе к больничной койке. — Занятная игра.
— Это называется «пасьянс "Паук"», — усмехнулся Сириус, оторвав наконец взгляд от карт. — Помяните моё слово, лет через двадцать эта игра будет одной из самых популярных. Прогресс поменяет жизнь людей, а пасьянс будет жить вечно, даже когда туалеты станут интерактивными. Когда-то мы с Джеймсом научились раскладывать карты у одного дедули в Годриковой впадине. Тогда он и подарил нам эту колоду.
Упоминание о Джеймсе всё ещё доставляло немало боли всем присутствовавшим, поэтому Питер решил переменить тему.
— Как ты себя чувствуешь, Бродяга?
Насмешливо фыркнув, Сириус сгрёб в кучу карты и запихнул их в карман джинсов.
— Не скажу, что я в экстазе от заработанной шишки на затылке и от шума в ушах, но вполне сносно. Однако если я когда-нибудь узнаю и выловлю того придурка, который балуется игрой «ударь по голове», то вырву ему все зубы собственными руками.
О да, это было в духе Блэка.
— Ты лучше скажи, не болтал ли с тобой кто-нибудь снова, — Сириус развернулся всем корпусом к опешившему, побледневшему Питеру.
— Нет, вроде нет.
— Зато я кое-что нашёл, — сказал торжественно Лунатик и положил на тумбочку кусочек бумаги. — Эту записку мне подсунули как раз тогда, когда вас ударили.
— Значит, это не месть обиженных, — задумчиво проговорил Петтигрю. — Что в ней написано?
— «Хогсмид», — прочёл Блэк. — Мерлин бы побрал этих шутников.
— А вдруг это засада? — с опаской глядя на бумажку, спросил Питер. — Очень похоже на то, что недавно рассказывал Грюм.
— И вправду, похоже, — кивнул Люпин. — Вам знаком почерк?
— Определённо нет, — заявил Бродяга, протягивая кусок бумаги Хвосту. — Я даже не могу сказать, мужской он или женский.
— Мне тоже не знаком, — подтвердил Пит и вернул записку владельцу. — Что нам теперь делать?
— Для начала выписываться, а затем делать вид, что ничего не случилось, — высказался Ремус и встал со стула. — Никто не должен знать ни о твоих снах, Пит, ни о том, что с вами двоими случилось. Даже Дамблдор.
***
— Не думаете ли вы, господа Мародёры, что надо бы наведаться в Хогсмид, пропустить по кружечке сливочного пива и поспрашивать народ о слухах? — нарочито небрежно высказал идею вслух Сириус, а затем нахмурил брови и потёр болевшую шишку на голове. — Сдаётся мне, бумажка эта появилась в кармане аккурат в то время, когда нас с Питом хорошенько огрели тупым предметом. Весьма странный выбор оружия, заметьте. Какой волшебник станет размахивать дубиной или топором, если есть волшебная палочка?
— Стало быть, это магл, — предположил Пит, зажмуривая глаза от слепящего солнца.
— Магл в Косой аллее? — недоумённо переспросил Ремус. — Если я верно тебя понял, Бродяга, ты хочешь сказать, что время, которое мы потратили в Мунго, было нужно преступнику, чтобы что-то сделать. И ты собираешься его поймать, приподнеся всех нас на блюдечке с голубой каёмочкой? Гениально!
— Есть идеи получше? — рявкнул Блэк, не сдержавшись. — Я не хочу получать по балде каждый раз, когда тебе будут приносить почту!
— Ты придурок, Сириус.
В преддверии полнолуния Лунатику было всё сложнее контролировать эмоции. Его могло задеть и вывести из себя любое неосторожное слово. Питера удивляло, что в такой неординарной ситуации, как нападение в магическом переулке, Люпин сумел держать себя в руках столь долго и эффективно. Но ярость Бродяги, спровоцированная недавней кончиной Джеймса и так и не залеченных ран от потерь, запускала внутри их пушистого друга механизм, который для всех мог обернуться катастрофой.
— Ребята, — Пит ловко встрял между нервничавшими друзьями, вытянув руки в стороны. — Разве вы не понимаете, что происходит?
Блэк гневно и громко засопел, Ремус же сжал губы и отвёл взгляд в сторону, сжимая кулаки.
— Нас и так с каждым разом становится всё меньше! Если вы будете сейчас на пустом месте ссориться, то нас всех похоронят вслед за ушедшими ребятами!
Напряжение хоть немного и спало, но всё равно ощущалось так, словно стоишь в сугробе по самое горло.
— Вы помните похороны Лили и Джеймса? — голос Питера дрогнул, а глаза заволокла пелена из проступивших слёз. — Они были слишком молоды, чтобы погибнуть! Если бы не чёртова война и не дурацкое упрямство Сохатого, они бы с Лили не расстались! Он не начал бы подставлять себя под заклинания при любом удобном случае и не очутился бы в инвалидном кресле!
— Ты этого не можешь знать наверняка, Пит, — понуро вклинился Сириус.
— Да, не знаю. Зато я в это верю. Они боролись до конца. И пусть их хоронили в закрытых гробах, пусть их больше с нами нет, но они живут в наших сердцах. И они точно не хотели бы, чтобы мы с вами так бездарно тратили свою жизнь — на ссоры и сожаления.
Ремус всхлипнул и кивнул. Блэк тёр лицо, скрывая слёзы.
— Давайте наконец узнаем, кто нас так облапошил, — улыбнулся Пит, сгрёб в охапку друзей и обнял их. — Тут действительно что-то нечисто. Я думаю, Сириус прав. Раз времени не написано, значит, нужно идти сейчас.
Сириус Блэк
— Лунатик, подожди. Ты уверен, что стоит отпускать Пита одного в эту дыру?
Сириус, морщась, нарочито театрально размахивал руками, выказывая всё своё негодование от происходившего. Люпин же и бровью не повёл. Друзья прятались за углом соседнего с «Тремя мётлами» дома и наблюдали за уверенно входившим внутрь заведения Питом, стараясь не засветиться.
— Во-первых, Бродяга, эта так называемая дыра была тебе роднее дома на протяжении всего обучения в Хогвартсе… — заговорил Ремус издевательски увещевательным ироничным тоном.
— Да эта помойка мне никогда не нравилась! — отрицал Сириус.
— Мне казалось иначе. Всё время тащил нас полным составом и в дождь, и в метель. «Пошли в "Три метлы", Розмерта точно всё самое интересное расскажет»!
— Не было такого! — деланно равнодушно ответил Блэк и скрестил руки на груди.
— Во-вторых, только Пит слышит эти странные голоса и видит сны. Он узнает этот голос и в реальной жизни, я уверен, — Ремус в очередной раз выглянул из-за угла. — Давай подойдём поближе.
— Сейчас бы мантия Сохатого была весьма кстати, — потёр замёрзшие руки Сириус и первым перебежал под окна нужного здания.
— А кстати, где она?
Ремус присоединился к другу. Будучи самым высоким среди Мародёров, Люпин всегда был «на стрёме» и частенько заглядывал в чужие окна, когда того требовали мародёрские шалости.
— Что ты видишь?
— Тебе всё детально описывать или просто принести стремянку? — шутливо парировал Люпин, посмотрев на Блэка.
Парень, в свою очередь, не растерялся и показал другу рожицу.
— Я так и понял, несу стремянку, — вскинул руки Ремус и тихо засмеялся. — Ладно, без шуток. Розмерту не заметил, зато вижу троих ребят весьма немытого вида, сидят как раз рядом с этим окошком. Слева барышня одна грустит… Может, развеселишь её, Бродяга?
Не успел Сириус запротестовать, как Люпин продолжил:
— Ну да, она в бородавках и ей под восемьдесят. Не в твоём вкусе.
В глубине души Сириус вовсю смеялся, но сделал такое лицо, будто готов прибить Лунатика собственными руками сию же минуту. Ремус это прекрасно понимал и играл на эмоциях Бродяги. «Противный» Люпин просыпался незадолго до полнолуния и постоянно подкалывал всех и вся.
— Справа пусто, один паренёк чахнет. Не могу разобрать лица, но кого-то он мне напоминает…
— Кого? — Блэк несколько напрягся. Знакомый в этом месте — не к добру.
— Сказал, же, не вижу лица. Стёкла-то никто не чистит от снега. А вот и мадам Розмерта.
Какое-то время парни топтались под окном «Трёх мётел», Лунатик, поглядывая в окно, докладывал обстановку другу. Оба понимали, что события могли выйти им, особенно Питу, боком. Слишком быстро всё происходило, и слишком мало было времени на раздумья. Чтобы как-то согреться, парни периодически накладывали друг на друга согревающие заклинания. Ожидание затянулось.
— Почему так долго? — задумчиво высказал вопрос Сириус, осмотревшись в сотый раз по сторонам. — Может, Хвост угодил в беду?
— Спокойствие, Бродяга, тебе вредно нервничать. Считай до двух тысяч восьмисот девяноста девяти, — Ремус вглядывался в окошко подозрительно долго.
— Что он делает?
— В данный момент сидит за столом и разговаривает с хозяйкой паба. Даже улыбается.
— Значит, все-таки её кадрит, — прыснул в ладонь Сириус, а затем сделал вид, будто ему вовсе не смешно, что его друг пытается ухлёстывать за мадам Розмертой. — Ничего не поменялось.
— Ты же знаешь, что нет, — устало произнёс Люпин, а затем настороженно произнес: — Пит зачем-то подошёл к тому парню, который сидел один.
Сердце Сириуса почуяло неладное.
— Это тот, чьего лица ты не мог разобрать?
Друг кивнул, неотрывно глядя в окошко.
— Теперь он сел к нему за столик и о чём-то говорит.
Блэк раздосадовано пнул ни в чём не виноватый снежок под ногами. Сейчас бы он многое отдал за то, чтобы послушать, о чём говорил Хвост с тем парнем.
— А вдруг это кто-то из Пожирателей смерти?
— Дружище, мне кажется, что тогда бы он не сидел и не попивал напитки в «Трёх мётлах», — Ремус добродушно улыбнулся, приподняв брови. — Мне кажется, у тебя поехала крыша или началась паранойя. Однозначно.
От сказанного Сириус отмахнулся. Затем вытащил из кармана брюк палочку и завернул за угол. За спиной послышался вопрос Ремуса:
— Далеко собрался?
Люпин нагнал его, когда Блэк уже намеревался открыть дверь, и попытался остановить. Сириус непонимающе уставился на друга.
— В чём дело, Лунатик?
Друг-оборотень посмотрел на Бродягу как на полоумного, а затем негромко сказал:
— Мне кажется, Пит знает, что делает. Не стоит ему мешать.
— Да, всего лишь говорит Мерлин знает с кем!
— Ты же не знаешь, кто это. К тому же, если бы что-то пошло не так, Пит бы дал знак. Он же в курсе, что мы за ним следим.
Чётко по окончании фразы Люпина распахнулась дверь в таверну. Парни натянули на лица весёлые выражения, а про себя Сириус трижды чертыхнулся. Не прекращая улыбаться, он едва слышно произнёс: «Надеюсь, нас никто не слышал», затем вошёл внутрь заведения.
— О, Розмерта, дорогая, ты всё цветёшь и пахнешь!
Завидев владелицу «Трёх мётел», Сириус направился прямиком к ней, дабы сделать вид, будто случайно зашёл попить сливочного пива, совсем не заметив насторожившегося Питера, упорно смотревшего ему в спину.
— Как поживаешь?
На щеках женщины появился румянец. Было очевидно, насколько ей приятна компания Мародёров в лице Сириуса и Ремуса. Люпин даже склонил голову в знак приветствия. Розмерта охала и ахала, а затем предложила ребятам сесть за столик и немного с ней поболтать. Собственно, Розмерта всегда была словоохотливой сплетницей, но в свете происходящего её сведения могли быть особенно полезны. Поэтому Сириус изображал самый неподдельный интерес, на какой только был способен. Долго ждать пива не потребовалось; хозяйка налила и себе, уселась прямо за столик и затараторила:
— Мальчики, как рада вас видеть! Давненько вы ко мне не заходили. Посетители, конечно, разные — и важные шишки, и обычные работяги. Но без вас мне скучно. Как же быстро пролетело время, и вот вы уже не студенты Хогвартса!
— Да, всё меняется, — согласился Лунатик, первым пригубив напиток. Он пытался рассмотреть лицо загадочного посетителя, но тот сидел спиной к их столику. — Ничего интересного с тех пор, как мы здесь были, не происходило? Уже успела соскучиться по нашим шалостям?
— Когда же мне скучать, Ремус? — Розмерта довольно заулыбалась, ей нравились такие разговоры. — У меня вечно дел и хлопот невпроворот. Тем более, что сегодня здесь стычка какая-то была.
Блэк и Люпин одновременно переглянулись.
— Несколько человек устроили потасовку неподалёку, кто-то их усмирял. Довольно быстро всё закончилось.
— Странно, — Бродяга задумчиво посмотрел на сидевшего напротив Люпина, — не похоже на Пожирателей: заявляться в Хогсмид и быстро всё заканчивать. Да чтобы их кто-то усмирил — сюжет, достойный Нобелевской премии!
— По-моему, кто-то из ребят сказал, что это были не Пожиратели, — добавила Розмерта, допивая имбирное пиво.
— А кто? — ещё больше удивился Сириус.
— Местные вышли на несогласованный с Министерством бунт? — предположил Лунатик. Судя по его лицу, он был так же встревожен.
— Что-то типа того. Дети стали пропадать. А Министерству до нас дела нет. Мы — деревушка тихая, здесь редко что-то случается. Но такие события не оставляют никого равнодушными. Если бы не посетители, я бы тоже протестовала.
Ненадолго повисло молчание. Люди, сидевшие поблизости, говорили друг с другом, как и прежде, но Сириусу вдруг показалось, что шум в таверне стих с воцарившейся за их столиком тишиной.
— А эти дети, которые пропали, — осторожно попытался разведать обстоятельства Ремус, — скольких уже похитили и как это случилось?
— Никто не знает, — пожала плечами погрустневшая Розмерта. — Наверное, около пяти человек.
— Давно?
— Да с сентября уже.
Ребята снова переглянулись. Что-то попахивало жареным. Поняв, что они заболтались с Розмертой, Мародёры поблагодарили мадам за гостеприимство, заплатили за пиво и перебрались за столик Пита. Сидевшим рядом с ним мужчиной на поверку оказался Бенджи Фенвик. Сириус и Ремус разом выдохнули и засмеялись, хлопая Питера по плечам. Хвост непонимающе переводил взгляд с одного друга на другого в ожидании, что его посвятят в очередную шутку, но вместо этого Сириус закинул ноги на пустой стул и самодовольно осмотрел собравшуюся компанию.
— Какими судьбами, Бенджи? Не ожидал тебя здесь увидеть.
— Право, я вас тоже, — несколько растерялся орденец. — Вы с подружками неразлучны как всегда?
— Я оценил твой юмор, — Сириус деланно серьёзно закивал, а затем снова рассмеялся.
— Что смешного? — Фенвик удивлённо посмотрел на Блэка, попивая напиток.
— Да у тебя такое лицо, будто ты кровь девственниц пьёшь, а не глинтвейн.
Питер и Ремус фыркнули. Все Мародёры заметно расслабились. Даже Бенджи улыбнулся.
— И всё же. Каким ветром тебя сегодня занесло в эту глухую деревню? Разве у тебя сегодня нет дежурства в Ордене?
— Ты прав, сегодня как раз мой день. Но, как и всему, дню тоже свойственно заканчиваться. Вот я и решил заскочить и расслабиться после трудового дня. А вы, я вижу, сегодня так и не напрягались?
Сириус закатил глаза. Он никогда особо с Фенвиком не общался, и теперь он ясно понимал, почему.
— Зашёл сюда, затем меня увидел Пит, мы заболтались, и тут явились вы. Допрос окончен? — голос Бенджи был сухим и суровым, но в глазах плясали чертята. — Тогда встречный вопрос. Какими судьбами?
— Ностальгия по Хогвартсу, — Сириус театрально приложил ладонь ко лбу, а другой рукой собрал мнимые слёзы в опустевшую кружку орденца. — Ты лучше скажи, что за заваруха здесь была днём?
Лицо Бенджи помрачнело.
— Дело шло к вечеру. Родители пропавших детей вышли на улицу, требуя найти их мальчиков и девочек, наказать виновных и Министерство за медлительность и невмешательство. Жалко этих людей. Здесь бы расследовать дела, а не загонять горюющих родителей обратно в их дома.
— И ты это видел? — спросил Лунатик. — Всю это процессию?
— Не просто видел, а усмирял.
— Дамблдор теперь нас и на бунты кидать будет? — недовольно поинтересовался Блэк.
— Патронус прислал кто-то другой, нам с ребятами пришлось проверить и трансгрессировать сюда, — пояснил серьёзный Фенвик. — И не зря. Здесь началось настоящее безумие. Но мы всё быстро разрешили. А теперь, пожалуй, ребята, я пойду.
Мужчина поднялся с места и, попрощавшись с Мародёрами, побрёл прочь. Друзья подвинулись ближе к Питеру и начали его расспрашивать о том времени, что он провёл в «Трёх мётлах», слышал ли и видел ли что-то странное.
— Нет, ничего не было, — объяснял он. — Поболтал с Розмертой, потом увидел Фенвика и сел к нему за столик. Теперь пришли и вы.
Поняв, что затея прийти в эту таверну ничего им не принесла, Сириус от досады шлёпнул ладонью по столу, а затем опёрся локтями на стол и опустил подбородок на руки. Продумывая дальнейший ход действий, он попытался вспомнить всё, что сегодня произошло. От раздумий заныла голова, и он вынужден был прерваться.
— Итак. Что мы имеем? — оборвал тишину Ремус.
— Ничего, — уныло заявил Сириус. — Ни-чер-та.
— Всё не так плохо, Бродяга, — отмахнулся Пит. — По крайней мере, мы узнали, что здесь творится что-то неладное.
— Но это нам ничего не даёт относительно нашего дела, Хвост, — стоял на своём Сириус. — Предлагаю возвращаться домой.
За пару часов метель превратила маленький городишко в один большой сугроб, кое-где сквозь снег пробивались огни, освещавшие улицы. Мороз сохранял снег хрустящим и рыхлым. Оказавшись по колено в белом и пушистом зимнем одеяле, Мародёры вынуждены были поработать дворниками: расчистить дорогу заклинаниями, следя, чтобы никого случайно не замело снегом ещё сильнее. Было решено подышать свежим воздухом и обойти ставший родным Хогсмид, несмотря на погодные условия.
Регулус Блэк
Утро с самого начала выдалось паршивым. Серые глаза в тон цвету монохромных облаков бесцельно смотрели в зеркало. Словно придя в себя, Регулус всплеснул руками и отправился на завтрак. Было удивительно не получать от Бродяги писем — только редкие патронусы, которые были в основном ответами на патронусы младшего брата. И сегодняшнее утро не стало исключением отсутствия почты. Завтрак и обед не вызвали в Блэке ни единой эмоции, хоть он и обожал овсяную кашу и тыквенный суп-пюре. Это тоже было странно. Может быть, он умер и теперь, словно приведение, слоняется по Хогвартсу, и его никто не видит? Нет, неверная теория. Тогда бы он не чувствовал, как предательски заболел мизинец на левой ноге от неожиданной встречи с углом тумбы.
Решив обойтись без ужина, Регулус заглянул к себе в комнату, нашёл тщательно спрятанную карту Мародёров и побрёл дальше. По пути в один из лазов в Хогсмид ему вдруг показалось, что он спит. В одном из коридоров замка он остановился и прислушался: казалось, будто кто-то прошептал его имя, но Регулус упорно никого не заметил. Тогда студент, будучи довольно сообразительным и аккуратным, решил проверить, не находится ли рядом с ним на карте кто-то ещё.
— Хм.
На карте, кроме него, в этом коридоре и в радиусе десяти метров никого не было. Может, просто почудилось? Всё-таки в замке обитало множество привидений и непослушных юнцов, вроде Сириуса с его шайкой. Кто-то просто пошутил. Регулус сделал глубокий вдох и направился в тайный проход.
Ещё полчаса назад снег шёл еле-еле, но теперь он валил тоннами, укрыв всё вокруг толстым слоем. Не до конца понимая, почему мысли привели его именно сюда, Регулус пошёл вперед, держась единственной проторённой дороги. Она вела на самую отдалённую от Хогвартса окраину посёлка. Пройдя по ней до конца, он остановился, оглядываясь вокруг: тишина и спокойствие. Лёгкий мороз и скрип снега под подошвой. Дом, возле которого оказался парень, находился в самом конце улицы. И в окнах его свет не горел. Лишь одинокий фонарь освещал угол дома. Краем глаза Блэк заметил, что один из сугробов рядом с ним был очень специфичной длины и формы — вытянутый и узкий, словно овал. Не придав сперва значения этой детали, Регулус прошёл несколько шагов назад, по тропке, но всё же решил проверить свои сомнения и осмотреть странную находку.
— Чёрт, Регулус, ты совсем спятил. Это всего лишь лавочка, припорошённая снегом, — сказал он вслух, словно оправдывая свои действия перед самим собой. — Люмос.
Подойдя вплотную к возвышению, юноша присел на корточки и при помощи волшебной палочки начал расчищать холмик от снега. Слой за слоем белые хлопья исчезали, насыпь становилась всё меньше и меньше. Наконец, парень смог рассмотреть какой-то тёмный материал. Регулус решил осторожно дотронуться до ткани одним пальцем. По ощущениям она была похожа на школьную мантию, но только не ту, что мог себе позволить носить младший сын Блэков, а ту, что была доступна для бедных магических семей. Догадываясь, что найденное ему не понравится, студент Хогвартса всё же решил продолжать «раскопки». Спустя минуту в снегу завиднелась чья-то рука. Судя по размеру — детская. Исходя из цвета кожи и пятен — явно присутствовало обморожение. Испытывая приступ рвоты, Регулус как-то смог её в себе подавить, взять себя в руки и одним заклятием убрать оставшийся снег с тела. И сразу понял, что увиденное ещё долго будет сниться ему в кошмарах.
Ноги несли его так быстро, что даже толща снега на пути не могла его остановить. Будто в бреду Регулус шёл по улочкам, пока наконец не услышал вдали чьи-то голоса. Сердце бешено забилось. Первым, что пришло на ум юноше, было спрятаться. Прошмыгнув за угол дома как можно более бесшумно, он принялся ждать, пока люди не пройдут мимо. Но вместо удалявшихся голосов Блэк услышал новые голоса, более громкие. И всё же он не стал ничего предпринимать и тихо стоял за углом. При приближении голоса компании стали казаться парню до боли знакомыми, однако понять, о чём говорили люди, Регулус не мог: снег съедал весь звук. Несколько секунд спустя на сердце младшего Блэка отлегло, и он неожиданно вышел из-за угла.
— Братец?
Сириус ошарашенно уставился на внезапно появившегося брата и прервался на середине слова. Регулус же кинулся в объятия старшего сына Блэков.
— Сириус, я так рад тебя увидеть! Хвост, Лунатик, моё почтение, — Регулус кивнул в знак приветствия и пожал Мародёрам руки.
— Прямо не день отдыха, а день свиданий, — нараспев протянул Бродяга и усмехнулся. — Небось с крошками тут тусуешься?
Сделав оскорблённый вид, младший Блэк заговорил:
— Я вовсе здесь не тусуюсь. И крошек у меня нет.
— Ладно, Рег, прости, — замялся старший брат. — Я очень рад тебя видеть.
— Я тоже. Всех вас. Вы не поверите, но нужна ваша помощь.
***
— Я нашёл её здесь, но даже не знаю, кто она и как её зовут. Нашивка содрана, лицо незнакомо. Она мертва? — Регулусу было не по себе смотреть на будто фарфоровое тело девочки.
Ремус, пытавшийся нащупать пульс жертвы, вынес вердикт:
— Пульса нет.
Юноше показалось, будто его со всей силой ударили ногой под дых. А потом привязали огромный булыжник самым крепким тросом к шее и бросили в озеро Байкал. Ещё и дракона на него натравили после утопления в самом глубоком пресноводном озере в мире.
Питер и Сириус рыскали вокруг дома, даже попытались вломиться в злосчастный домик, в котором не горел свет. Но безуспешно. Решив действовать более радикально, Регулус предложил:
— Ребята, я думаю, нужно вызвать авроров.
— Ты из ума выжил? — яростно воскликнул Сириус. — Только не ты и не сейчас.
— Но почему? — Регулус упорно не понимал брата. — Я её нашёл, да и медлить нельзя…
— Всё верно, Рег, — властным тоном продолжал старший из Блэков, — только не забывай тот факт, что тебя здесь быть не должно. И ты никак не мог никого найти, тем более один.
Бродяга тяжело вздохнул, потёр руками уставшее лицо. Он хотел защитить брата, но не хотел утаивать криминальное происшествие. И Регулус это прекрасно понимал.
— Как я понимаю, завтра ты должен будешь ехать домой. Собери свои вещи прямо сейчас и возвращайся с ними ровно через час. Я буду ждать тебя у «Кабаньей головы». Оттуда мы трансгрессируем домой. А пока мы с ребятами вызовем авроров и со всем разберёмся. Ты ничего не видел и был в замке, понял?
Регулус послушно кивнул и удалился с места происшествия. Не успел он вернуться в замок, как услышал, будто кто-то его звал. Снова достав и проверив карту Мародёров, убедившись в том, что он здесь один, парень потряс головой, будто желая успокоить свой кипящий мозг. День с самого начала был дрянью. Беспрепятственно достигнув спальни и беззвучно собрав вещи, Регулус с проворством отъявленного шпиона проследовал к тому лазу, через который проник в Хогсмид в прошлый раз, убрал карту Мародёров и зашагал в сторону «Кабаньей головы», стараясь прятаться от любопытных глаз. Прибыв в назначенное место вовремя, бывший слизеринец, а ныне - гриффиндорец, осмотрелся, поставил свои вещи на ближайшую скамью и стал ждать. Минуты текли медленно, превратившись в час ожидания. Решив, что брат оказался в заварушке, Регулус положился на интуицию и отправил патронус в дом, принадлежавший ранее Альфарду Блэку, служивший теперь ему, Сириусу и Марлин тайным и родным местом. Спустя несколько минут послышался хлопок аппарации. Молниеносно младший Блэк выхватил палочку и спрятался за угол дома, прислушиваясь к шагам. Готовясь к самому худшему, он думал о той девочке, которую совершенно случайно нашёл на окраине деревушки… Или неслучайно? Впрочем, это было неважно. Звук шагов становился всё громче и громче. Собрав всё свое мужество, Регулус вышел из-за угла, держа перед собой волшебную палочку.
— Регулус?!
Это была Марлин Маккиннон, ныне Блэк. Испуганная, но решительная девушка тоже выставила палочку перед собой, ожидая нападения, но, поняв, что перед ней стоял брат её мужа, она опустила её, подошла к деверю и душевно обняла его.
— Да, это я, — улыбнувшись, произнёс Регулус. Парень и девушка отстранились друг от друга и негромко рассмеялись. Славно было встретить в такой момент именно Марлин.
— Это ты прислал своего льва? — парень кивнул. — Я так и подумала. Тебе нужна помощь?
— Ты без Сириуса?
— Да, я была одна, когда появился патронус, — настороженно произнесла девушка, пытаясь что-то понять по лицу Регулуса. — Что тут вообще творится?
— Нашли тело девочки неподалёку, Сириус, Ремус и Питер должны были вызвать авроров и сообщить о случившемся.
— Но откуда ты об этом знаешь? — журналистское чутьё не подвело Марлин, и она зацепилась за вопрос: — Уж не причастен ли ты к…
— Нет, — безаппеляционно отрезал Блэк. — Я таким не занимаюсь. Я хотел выбраться из школы, чтобы прогуляться, но вместо этого наткнулся на… девочку.
Слово «труп» Регулусу произносить абсолютно не хотелось.
— Извини. Профессиональная издержка, — жена брата подмигнула, и напряжение в разговоре растаяло.
— Я жду Сириуса и ребят уже больше часа. Не стану говорить, как замёрз здесь стоять, но мне кажется, что стоит посетить место происшествия.
— Думаю, тебе лучше там не показываться. А вот я, как репортёр известного и влиятельного издания, могу туда наведаться.
***
После двухчасового допроса Сириус выглядел вымотанным и злым. Войдя в дом, первым делом он обнял прибывшую до него Марлин, затем пошёл наверх и спустился через минуту с бутылкой огневиски. Поняв всё без слов, его жена принесла бокалы под напиток. Четверо парней и девушка расположились в гостиной. Бродяга сел в большое кресло, Марлин — ему на колени. Лунатик и Хвост устроились на диване. Регулус сел в другое кресло. Разлив всем по небольшой порции напитка, Марлин отлеветировала стаканы парням и убрала палочку. В тот же момент все сделали по глотку. Первым молчание нарушил Петтигрю.
— Жалко девчонку. Маленькая ещё.
— А сколько ей лет? — глотнув огневиски, с горечью в голосе спросил Регулус.
— Двенадцать. Студентка Хогвартса, факультета Хаффлпафф. Имя уточняется, — негромко ответил Ремус. — Действительно жаль малышку.
— Как она… — Марлин запнулась, но всё же договорила, — погибла?
— Каким-то чудом она выжила, но её очень качественно прокляли, — пояснил Сириус, разом допив содержимое своего бокала. — К тому же, она отморозила себе всё, что только можно. Эксперт из Мунго сказал, что она пролежала под снегом около пяти часов.
— Если бы не Регулус, она бы погибла, — Питер поднялся на ноги, посмотрел на младшего Блэка и отсалютовал: — За Рега! Спасителя невинных!
Друзья поддержали тост Хвоста.
Регулус хоть и был в себе всегда уверен, но всё же почувствовал некоторое стеснение. Ему казалось, в том, что девочка была жива, не было его заслуги.
— Я рад, что она жива, но абсолютно здесь ни при чём.
— Как это ни при чём? — поражённо осведомился Лунатик. — Ты спас человеку жизнь — это дорогого стоит!
— Рем прав, — согласился старший Блэк, подавшись корпусом вперёд, — это невероятно ценно. Конечно, газеты запестрят нашими именами, о тебе не будет ни слова… Но мы все знаем: если бы не ты, мы бы никогда не помогли этой девочке.
— Ты же знаешь, брат, на самом деле я никогда не гнался за славой.
Сириус и Регулус понимающе улыбнулись друг другу.
***
Была уже глубокая ночь, но разговор всё продолжался.
— И вообще. Странно всё это. Во всём вижу совпадения, хоть и не могу объяснить, — задумчиво сказала Марлин.
— О чём ты, Мар? — устало спросил Бродяга, поглаживая жену по спине.
Девушка шумно выдохнула, встала с колен мужа и отошла на некоторое расстояние, чтобы её всем было видно.
— Смотрите. Сегодня утром я узнала, что вчера было кровавое месиво из Пожирателей смерти в одном из магловских кварталов Лондона.
— Да, и мы там были, — буркнул Сириус, удобнее усаживаясь в кресле. — В главных ролях, между прочим!
— Я знаю, — согласилась волшебница, многозначительно посмотрев на Сириуса, отчего тот закрыл лицо подушкой и прыснул. Затем положил подушку рядом с собой, сделав серьёзное выражение лица. — Но ты не в курсе, что на месте сражения нашли какие-то детские вещи.
— Может, дети играли и забыли, — выдвинул предположение Лунатик, потирая руки. — Магловский квартал и всё такое.
— Я тоже так подумала. Но потом днём меня вытащили в Хогсмид на бунт людей, чьих детей кто-то похитил или убил и чьи дела так и не были возбуждены или хотя бы опубликованы.
— Ты там была? — словно рубя фразу на части топором, поинтересовался Сириус, с прищуром глядя на жену. — Почему мне не сказала? Это же опасно, ещё и так неожиданно!
— Потому что ты бы отпустил. Ничего со мной не случилось, я была крайне осторожна, — Марлин добродушно улыбнулась Бродяге и продолжила: — Родители в бешенстве, и их можно понять! Такой произвол Министерства… Они буквально остервенели и били всем, что под руку попадалось, авроров, которые прибыли, чтобы подавить эту потасовку. Некоторым здорово досталось.
— Хорошо, что у нас сегодня выходной, — Сириус хрустнул руками и рассмеялся. Остальные улыбнулись.
— То, что девочку нашли живой, да ещё и пролежавшей около пяти часов в снегу, будучи проклятой… Я думаю, этот мерзавец или мерзавцы просто не успели с ней разделаться.
— Вполне вероятно. Бунт как раз пришёлся на то время, когда девочку предположительно прокляли, — высказал своё мнение Регулус.
— Разъярённый народ их или его попросту спугнул. Ещё и мракоборцы получили по полной программе.
— Да и орденцы некоторые, — добавил Сириус. — Это объясняет, почему Бенджи Фенвик отправился успокаивать нервишки в «Три метлы». После такого-то.
— Бенджи Фенвик? — переспросила Марлин, качая головой.
— Да. А что такого? — брови Блэка приподнялись в удивлении.
— Ничего. А ты уверен, что это был именно он?
— Да, конечно, уверен, — фыркнул Сириус. — Что же я, по-твоему, своих товарищей по Ордену не узнаю?
— Я в тебе не сомневаюсь, — уверенно заговорила девушка, приблизившись к Сириусу. — Просто Бенджи Фенвик был доставлен в больницу имени Святого Мунго во время беспорядка. Несколько отчаявшихся родителей забили бедного Бенджи до полусмерти. Он без сознания, уже несколько часов в реанимации.
— Мерлиновы портки… — ахнул Ремус.
— Тогда с кем мы говорили в «Трёх метлах»? — потрясённо произнёс Сириус, встав с кресла и глядя на друзей.
— Я не уверен, но мне показалось…
— Что тебе показалось, Пит? — сглотнув, спросил Люпин и скривил губы.
— Лже-Фенвик вышел из паба, но хлопка двери не было. И ещё кое-что. После того, как он встал из-за стола, стакана, из которого он пил, на столе не оказалось.
— Скорее всего, этот шутник его унёс, — отмахнулся обескураженный Бродяга.
— Нет. Ничего он не уносил. Я тоже это заметил, хоть сначала и подумал, что мне просто показалось, — подтвердил Ремус.
— Кто это, Мерлин побери, был? И чьей была идея подкинуть чёртову записульку про Хогсмид? Что за хрень творится?!
Глава 20. Шиворот-навыворотДоброго времени суток, мои дорогие читатели! Рада представить вашему вниманию новую (нет, не карту Мародёров) главу. Очень хочется узнать ваше мнение о ней!
Благодарю всех за ожидание продолжения, добрые слова и позитивную энергию:)
Свет пройди, — нигде не сыщешь,
Не случалось видеть мне
Дружбы той святей и чище,
Что бывает на войне.
А. Твардовский, «Василий Тёркин»
Северус Снейп
Огромный зал в поместье Малфоев стал в тот день местом собрания Тёмного Лорда и его верных слуг. Скопление фигур в тёмных мантиях вызывало отвращение и желание уйти. Но Северус подавлял в себе эмоции, он знал: из-за всех этих нелюдей, из-за Тёмного Лорда в особенности, погибла Лили. Эти чудовища забрали её у Снейпа, и он не намерен был их прощать. В груди щемило, острая боль отдавала в левую руку. «Соберись, — говорил он себе. — Соберись, иначе тебя разоблачат и ты никогда не сможешь отомстить». В тот момент бывший слизеринец впервые осознал, как глупы были его школьные представления о планах Волдеморта, как был он неправ, придерживаясь его точки зрения относительно магического происхождения, как права была Лили о маниакальных наклонностях в его речах и поступках ещё до того, как предводитель Пожирателей смерти вышел из подполья и начал забирать жизни. Было безумно больно думать, что жизнь могла сложиться иначе. Но Северус понимал: ему было за что бороться. Именно поэтому он шёл до конца.
Вероятно, это собрание могло быть таким же бесполезным, как и предыдущие, но тот факт, что Волдеморт собрал в Малфой-мэноре всех своих соратников, несколько интриговал. Северус отлично знал: Тёмный лорд ничего и никогда не делал просто так. Изобилие Пожирателей в одном большом зале создавало впечатление нахождения в тёмной норе, в которой ползали и шипели змеи. Раздался мощный хлопок аппарации, пришедшие заняли свои места — все ожидали самого Волдеморта.
Двери открылись, в залу прошествовал лидер. Северус сидел не за столом в центре комнаты, а по левую руку от входа, где рассадили менее важных персон. С одной стороны, парень тихо радовался немалому расстоянию, разделявшему его и Волдеморта. С другой, боялся не услышать чего-нибудь ценного, что могло бы оказаться полезным Ордену Феникса в борьбе с этими нелюдями. И всё же он сидел на отведённом месте и старался не привлекать к себе внимания. С первой секунды по движениям и лицу Тёмного Лорда Северус понял: он был не в духе. А это могло крайне негативно для него закончиться. Предводитель занял свой стул, обитый изумрудным бархатом, окинул зал своим оценивающим взглядом и заговорил:
— Друзья мои, я рад, что все мы наконец-то смогли собраться. Наш год подходит к концу, и я хотел бы подвести итоги. Давайте же обсудим, чего мы смогли добиться, чему мы сможем радоваться сегодня. Кто начнет?
Волдеморт с мерзкой улыбкой впивался взглядом в своих сторонников, сидевших с ним за одним столом. Все сидели, опустив головы, боясь встретиться глазами с их повелителем или — что ещё хуже, — заговорить с ним. Время шло, в зале было так тихо, что Снейп мог поклясться, будто слышал тиканье часов у рядом сидевшего мужчины. Первой отважилась пошевелиться Беллатриса.
— Мой Лорд, — прошелестела она, — позвольте мне взять слово.
Волдеморт чему-то рассмеялся и снисходительно кивнул. Лестрейндж воодушевлённо вскинула голову и продолжила говорить. От её голоса Северусу хотелось вставить в уши беруши — настолько подобострастно и томно она старалась говорить с её «хозяином».
— Мы участили наши рейды, переманили большое количество чистокровных волшебников на нашу сторону. В Хогвартсе постепенно усиливается наше правильное влияние и устанавливаются наши порядки. К тому же, мы уже успели выловить и истребить немало предателей крови…
Женщина не успела договорить, как вдруг скорчилась от боли. Сидевший рядом Родольфус пытался привести в чувства извивавшуюся всем телом жену, неотрывно глядя на Волдеморта — именно его круциатус оборвал речь мадам Лестрейндж и причинял нестерпимую боль. Спустя несколько мгновений Белла пришла в себя, действие заклинания было прервано. Она виновато смотрела на Тёмного лорда, тяжело дыша и морща свое красивое лицо. Все затаились ещё больше, стараясь даже дышать как можно тише.
— Выловить и истребить? — разгневано переспросил предводитель, подавшись немного вперёд. — И скольких вы уже успели поймать? Четырёх? Этого недостаточно!
— Повелитель… — неуверенно залепетал Люциус. — Мы изо всех сил ищем и боремся с глупцами, посмевшими не ценить могущество чистой крови…
— Мой скользкий друг, — натянуто улыбнулся Волдеморт и поднялся на ноги. Он медленно начал двигаться вокруг стола против часовой стрелки. — Я не вижу никаких признаков борьбы, лишь кошки-мышки, в которых далеко не мы являемся победителями.
— Мой Лорд, совсем недавно мы уничтожили непокорных Уоллисов подчистую, — встрял Джагсон.
Волдеморт будто встрепенулся, обошёл стол и встал позади Льюиса, положив на его плечо свою руку.
— Похвально! По-вашему, вы считаете, что такая семья, как Уоллисы — это угроза нашему магическому сообществу? Несомненно, они заслуживали смерти за своё предательство.
Внезапно предводитель Пожирателей схватил рукой голову Джагсона и резко стукнул ею по столу с такой силой, что сидевшие за ним вздрогнули, а из лысой головы волшебника потекла струйка крови. Северус готов был спорить: всё, о чем в тот момент думал Малфой, в чьём особняке и собрались все эти убийцы и головорезы, так это о своём столе и об удаче, благодаря которой данный антиквариат не пострадал. Волдеморт вскрикнул, затем прошествовал к своему месту, однако садиться не стал.
— Вы меня поражаете. Думаете, будто неизвестный никому род — причина пиршества и гордости. Меня больше беспокоит тенденция более могущественных и влиятельных семей: Блэков, Поттеров, Уизли, Пруэттов и им подобных не принимать нашу правоту. Что насчёт них?
Лица сидевших за столом Пожирателей перекосились от ненависти. И вправду, эти семьи доставили огромные проблеме организации, они были словно кость в горле.
— Беллатриса, может, ты скажешь, почему твои братья не присоединились к нам? — издевательски процедил Волдеморт, испепеляя свою преданную поклонницу самым ненавидящим взглядом. Белла позеленела, скривилась и кое-как выдавила:
— У меня нет братьев. И сестры тоже нет. При встрече я сама их убью, мой Лорд.
Видимо, такой скудный ответ удовлетворил Волдеморта, и он стал обращаться ко всем.
— А что же другие? Почему чистокровные семьи, вместо того, чтобы присоединиться к нам, начинают оказывать сопротивление и даже хуже — защищать грязнокровок и плодиться с ними?
Несколько человек выразили своё презрение выкриками, остальные просто молчали, не решаясь заговорить.
— Что насчёт Поттеров?
Северус почувствовал, как напряглись его плечи, дыхание почему-то участилось. Он весь обратился в слух.
— Господин, старших Поттеров мы успешно нейтрализовали ещё в марте, — отозвался Руквуд. — Это было нетрудно.
— Это, безусловно, чудесно, Август, — оценил раздражённый Волдеморт. — Очень жаль, они могли бы весьма нам пригодиться. А что с головой их сына?
В зале снова стало предельно тихо. Все прекрасно понимали, что положительного ответа лидер от них не дождётся, а грушей для битья стать никто не хотел.
— Почему никто не может мне принести чёртову голову? — взбесился Тёмный Лорд. — Я давал это поручение несколько месяцев назад, почему его никто не выполнил?
Джаггсон, придя в чувство и прикрывая платком рану на своей блестящей, лысой голове, подал голос:
— Мой повелитель, в последний раз, в сентябре, кажется, я лично видел последнего из Поттеров в стычке. Мы тогда серьёзно пострадали. Там было много народу, но его физиономию я помню очень хорошо. Как и то, что на него упал целый дом из булыжников. Парень, говорят, не выжил.
— А где же его голова? — не унимался тёмный волшебник.
— Видимо, её размозжило кирпичами, его даже хоронили в закрытом гробу.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
Ещё ни об одном волшебнике Волдеморт не справлялся так часто. Было очевидно, Поттер был нужен Темному Лорду непременно мёртвым. Неужели этот лохматый гриффиндорец успел настолько отличиться, что лидер Пожирателей смерти так сильно хотел убедиться в его смерти?
— Мне нужно убедиться, что он мёртв. С Поттерами, в особенности с их младшим отпрыском, должно быть покончено. Нам не нужна угроза. Кто может подтвердить его смерть?
Понимая, что тему смерти Поттера предводитель будет поднимать ещё бесконечное количество раз, Снейп решил её закрыть во что бы то ни стало. Тем более, что Поттер и так был мёртв. Как и милая Лили.
— Я могу это подтвердить, мой Лорд, — собрав все свои силы и умения в окклюменции, высказался Северус, встав со своего места. — Действительно, Джеймса Поттера раздавила стена двухэтажного дома, в Мунго подтвердили его смерть. Я сам был там и убеждён в этом, мой повелитель.
«И всё же зачем ему Поттер? Нужно обязательно рассказать об этом Дамблдору», — подумал Северус, тщательно пряча свои мысли от Волдеморта.
Раздался победный смех. Тёмный Лорд жестом велел Северусу сесть на место и возликовал.
— Вот
это — хорошая новость. Чтобы впредь таких новостей было много! А то вы совсем контроль потеряли! Кто из вас хочет послужить во благо нашему делу?
Половина присутствовавших Пожирателей подняла руки, и Тот-кого-нельзя-называть довольно улыбнулся. Оглядев своих соратников, он выбрал Лестрейнджей, Малфоя и Мальсиберов. Попросив их задержаться после собрания, Волдеморт поднял еще несколько тем, в числе прочего выразил свое недовольство отсутствием информации об Ордене и его составе, а затем велел всем уходить. Пытаясь под любыми предлогами задержаться, Северус кое-что услышал. Но смысл сказанного понял не до конца.
***
В тот же день, двадцать третьего декабря, парень прибыл в штаб-квартиру Ордена Феникса. Обнаружив внутри Мародёров (теперь их осталось только трое), Боунса и Эммелину Вэнс, Северус налил себе крепкий чёрный чай и сел в самый дальний угол комнаты. Требовалось сохранить свои мысли, чтобы не упустить из виду важных деталей и рассказать их впоследствии обещавшему прибыть Дамблдору-старшему. Но, как ни старался волшебник отстраниться от внешнего мира, до его ушей донёсся разговор:
— И всё же, — посетовал Блэк, — вы сами отлично понимаете, что это чушь. Как может мёртвый человек быть реальным? А как реальный Фенвик мог быть привидением или что-это-такое-было?
— Бродяга, я согласен, — несколько нервно сказал Люпин, — но давай будем смотреть на очевидные факты. Мы очень немногое знаем о волшебном мире, чтобы говорить, может что-то быть или нет.
— Я считаю, нужно спросить у того, кто явно сведущ во всём этом больше нас. Дамблдора, например, — предложил Петтигрю. — Возможно, это прольёт свет на это безобразие.
Разговор троих друзей невольно увлёк Северуса, и он решил пересесть поближе и ненавязчиво взять посмотреть журнал Ордена, намереваясь следить за ребятами, делая вид, что его читает. Волшебник подумал, что, вероятно, Мародёры ничего не заметили.
— Мне кажется, что если Дамблдор и знает, то не скажет, — предположил Блэк, потянувшись. — Сами посудите, все самые интересные дела он забирает себе.
— Может, потому что он чуть ли не самый могущественный волшебник наших дней? — усмехнулся Люпин, встав с места и проследовав за чайником. В этот момент Северус наиусерднейшим образом делал заинтересованное лицо, пряча глаза в книге. Люпин сел обратно, и разговор продолжился.
— Я не спорю, что он крутой и непревзойдённый. Я лишь говорю, что мы потом ничего не узнаем.
Вся троица одновременно печально вздохнула. Видимо, их недолгий мозговой штурм ни к чему не привёл, решил Северус.
— Лунатик, ты готов сегодня бодрствовать? — насмешливо спросил Блэк, потирая руки.
— А разве у меня есть варианты? — удручённо отозвался Ремус и откинулся на спинку стула.
— Есть предложение, Мародёры, — заговорщицки продолжил Сириус, подвинувшись ближе к друзьям и понизив голос. — Как насчёт прогулки в Запретный лес?
— Бродяга, тебе вчерашнего не хватило? — ошалело вскинулся Питер, глядя на друга во все глаза.
— Вот именно из-за вчерашнего я и хочу туда наведаться, — увещевательным тоном произнёс Сириус. — Как раз скоро должен прибыть Дамблдор, мы лично у него разрешения попросим.
«А что же было вчера?» — задался вопросом Северус. Разговор ещё сильнее увлек его.
Немного поспорив, Мародёры всё же пришли к соглашению идти в Запретный лес сегодняшней ночью. Не зная, почему, Северус ощутил сильное желание последовать за ними. Мгновение спустя в комнату вошёл сам Альбус Дамблдор, и бывший слизеринец, решив не терять времени, отправился вслед за директором Хогвартса.
***
— Профессор, зачем эти предметы нужно раздавать чистокровным семьям и прятать в их домах и хранилищах? Какую ценность они имеют? — осторожно спросил Снейп.
Альбус Дамблдор задумчиво смотрел на портрет какого-то волшебника, осмысливая сказанное Северусом. Вместо ответа бывший студент Хогвартса услышал встречный вопрос.
— Скажи-ка, Северус, ты знаешь что-нибудь о нападениях в Хогсмиде?
Брови Снейпа удивленно выгнулись. Пораскинув мыслями, он заговорил:
— Волдеморт говорил что-то о вербовках юных кадров в школах. Но, профессор, что случилось в Хогсмиде?
«Случаем, не об этом ли говорили сегодня Мародёры?» — подумал Северус, ожидая от Дамблдора ответа.
— На окраине деревушки была найдена студентка факультета Хаффлпафф вчера ночью. Она жива, но весьма покалечена морально и физически. К тому же, пропадают дети, Северус. Всё там же, в Хогсмиде. Вчера их родители выступили против бездействия Министерства. И даже серьёзно избили нашего товарища — Бенджи Фенвика. Ты что-то знаешь об этом?
— Признаюсь, профессор, нет. Но догадываюсь, кто мог это сделать, — Северус несколько виновато посмотрел на волшебника и негромко добавил: — Я думаю, в Хогвартсе небезопасно. Это очень похоже на преступную группировку юных фанатиков Волдеморта, пытающихся таким образом совершить ритуал посвящения.
Чуть сузив глаза, Альбус кивнул. На душе у бывшего слизеринца сделалось как-то пакостно. Неужели Мародёры отыскали девочку в Хогсмиде, начав тем самым разборки? Разве настолько велико влияние Того-кого-нельзя-называть, заставляющее убивать детей ещё со школьной скамьи? Во что бы то ни стало, Северус твердо решил узнать обо всём у Мародёров.
Сириус Блэк
Луна должна была появиться на ночном звёздном небе в течение часа. Мародёры, заручившись одобрением директора Хогвартса, решили встретить превращение Ремуса в Запретном лесу. Ощущения, уже успевшие забыться, напоминали о временах, когда они, Мародёры, вчетвером проводили полнолуния, скрашивая одиночество Лунатика. Всё было таким, каким они помнили: та же Гремучая ива, тот же проход, те же тропы, ведущие в лес. Однако чего-то во всём этом не хватало: мадам Помфри не отвела Ремуса в Визжащую хижину, рядом не было Джеймса, который всегда говорил: «Ну, что, Лунатик, готов повеселиться?». Всё было другим без друга. Устроившись неподалеку от Гремучей ивы, Питер и Сириус терпеливо ждали, когда случится превращение Ремуса, готовясь в любой момент превратиться в зверей. Петтигрю, зябко поёживаясь, изучал свои башмаки; Блэк что-то потихоньку напевал себе под нос, кидая лежавшие рядом камни в ненавистную Гремучую иву. Их ожидание длилось уже более получаса.
— Сириус, ты обещал мне рассказать про смерть моей матери, — шмыгнув носом, Петтигрю развернулся лицом к другу. Последний поджал губы и согласно кивнул. — Помнится, эта тема зашла на её похоронах. Тогда и Джеймс был ещё жив.
Глаза Сириуса будто потухли. Он упорнее, чем прежде, принялся закидывать несчастное дерево небольшими камнями.
— Да, я помню. Всё как-то случая не находилось. Но хорошо, что ты сказал, — Блэк понимающе улыбнулся и похлопал Хвоста по плечу. — Я до сих пор придерживаюсь версии, что её отравили, Пит, как и мистера и миссис Поттер.
На некоторое время повисло молчание. Сириус пытался унять ноющую боль в груди. Перед глазами стояли могилы Чарлуса, Дореи, Джеймса и Лили. Блэк никогда не любил говорить о смертях. Не потому что был не способен переживать боль утраты, а потому что не мог говорить о любимых людях так, словно их больше не было. В его сердце они были живы. Во снах, которые теперь снились ему каждую ночь, он видел всех их в бодром здравии, переживал заново лучшие и худшие моменты. Однажды ему даже приснилось, как будто они с Джеймсом сидели неподалеку от озера, находившись на территории любимого Хогвартса, но будучи уже такими, какими они были на тот момент жизни — орденцами, учившимися на мракоборцев. Словно друг никуда и не уходил. Этот момент не был воспоминанием или фантазией, он был словно реальным. И Сириус решил рассказать об этом Питу.
***
— Как ты, Бродяга? — с озорной улыбкой спросил Поттер. — Живой?
— А как же, — усмехнулся Блэк. — Сам как?
— Да как-то странно, — Джеймс озадаченно почесал затылок и пояснил: — я как будто в трансе. То я живу как обычно, то словно в кошмарном сне, из которого не могу вырваться. И как-то одиноко в этом сне.
— Что за сон? — без тени улыбки осведомился Сириус, внимательно глядя на друга.
Поттер, глядя куда-то перед собой, взволнованно заговорил:
— Понимаешь, Сириус, я всегда просыпаюсь в одном месте. Судя по всему, это какая-то комната в древнем здании. И всегда я один. Я смотрю на людей, но они меня будто не видят. А ты знаешь, как меня бесит, когда на меня не обращают внимания, — театрально оскорбился Джеймс. Парни рассмеялись. — Я понимаю, что мне даже не с кем поговорить. Мне почему-то никогда не снится Лили, — Поттер насупился, чем вызвал ухмылку на лице друга.
— Очень странно, Сохатый. Может, тебе стоит обратиться к мозгоправу? — подколол Сириус и залился лающим смехом.
— Да пошёл ты, — беззлобно ответил Поттер, не скрывая улыбки. — Наверное, я просто нервничаю много из-за всей этой чёртовой войны.
— Да как тут спокойным будешь, когда такое творится, — Сириус неодобрительно покачал головой. — Я очень рад, что мы с Марлин поженились именно в это отвратительное время. Так я хотя бы чувствую, что живу этой жизнью, а не просто существую.
— Я очень рад за вас, ребята, — добродушно улыбнулся Поттер и положил руку на плечо Сириуса. — Вы достойны лучшего. Не повезло тебе с семьёй, Бродяга, но ты обрёл свою собственную, куда лучше той, в которой рос.
— Это уж точно, — весело фыркнул Блэк. — Я никогда не буду показывать детям отрубленные башки эльфов и уж тем более не стану их заставлять молиться на какого-то ублюдка, который считает, что есть избранные, такие же чокнутые идиоты, как он, а остальные — нелюди. Видела бы меня сейчас мамаша и мою маглорождённую жену, точно бы прежде времени откинулась.
Друзья переглянулись, заливисто смеясь.
— Бродяга, лично я не сомневаюсь, что ты будешь папочкой что надо, — заверил его Поттер, не прекращая смеяться. Сириус гордо вскинул голову, словно говоря, мол, да, я такой.
Отсмеявшись, двое Мародёров на некоторое время замолчали. Каждый думал о своём. Приятно было помолчать в такой родной обстановке, где никто не осуждал.
— Одного я только не могу понять, Бродяга, — задумчиво молвил Джеймс, глядя на тёмную воду, — меня не отпускает чувство, будто я нереален. Как будто моя жизнь закончилась, а меня заперли в каком-то сундуке. Я столько всего знал, а тут меня как будто замариновали и законсервировали. Я словно не существую. Меня пугает то, что знакомых лиц я не вижу. Скажи, я вообще всегда такой минорный нытик или только сейчас?
В глазах гриффиндорца одновременно плясали чёртики, но также проглядывалась неизъяснимая тоска. Сириус опешил от заданного вопроса, но не нашёл ничего лучше, чем ответить:
— Это просто луна на тебя так влияет — и стресс, Сохатый, — друзья усмехнулись. — Кажется, тебе пора переходить на бальзамчики.
— Знаешь, я кое-что вспомнил, — Джеймс подскочил на ноги и начал озираться по сторонам, будто желая убедиться, что их никто не видит и не слышит. Это заставило Сириуса несколько напрячься. Тем временем Поттер сел на прежнее место и заговорщицким тоном продолжил: — В моём сейфе, в Гринготтс, есть один предмет… Отец незадолго до смерти поместил его туда. Об этом знали только он сам, я, Дамблдор и кто-то ещё. Как я понял, это пророчество, но кого именно оно касается, я не знаю. Отец категорически запретил говорить кому-либо о его существовании, даже тебе, — Поттер недовольно насупился. — Наверное, это что-то нехорошее. Единственное, что он мне сказал тогда, — его нельзя выносить из банка без нужды. Никто не должен был знать о его существовании, кроме узкого круга доверенных лиц. И ещё, — Джеймс пристально посмотрел Сириусу в глаза, затем что-то нащупал в кармане, на поверку оказавшееся маленьким золотым ключиком. Блэк догадался, что это было ничем иным, как ключом от хранилища. — Папа сказал, если сам Дамблдор или ты, Сириус, попросите его для каких-то целей, я должен буду непременно его отдать вам. Также он упомянул, что это поможет нам победить Сам-знаешь-кого, если мы будем верить.
Лицо Блэка вытянулось от изумления. Что могли значить эти слова? Почему ему вдруг, по мнению мистера Поттера, мог понадобиться этот предмет? Как это могло им помочь?
***
— Какой-то странный сон, ты не находишь? — настороженно спросил Питер, во все глаза уставившись на задумчивого Блэка. — Давно он тебе приснился?
— Недавно, не больше недели назад.
— А почему сразу о нём не рассказал? — не унимался Петтигрю. — Сдаётся, это не просто так тебе привиделось.
— Ты думаешь? — Сириус с надеждой во взгляде посмотрел на друга.
— Ну конечно! — Питер ободряюще улыбнулся, чем отдалённо напомнил Джеймса. — Вообще, это очень похоже на мои сны.
— Тебе тоже снится Сохатый? — Сириус ошеломлённо подпрыгнул на месте.
— Нет, — с ответом Петтигрю лицо Блэка помрачнело. — Но я всё так же слышу голос. Он зовёт меня.
— Он что-то конкретное сказал? — Бродяга скептично поджал губы и скрестил руки на груди.
— Раньше он не говорил. Только имя.
— А сейчас?
Питер нервно помялся, затем с виноватой улыбкой произнёс:
— Он зовёт меня в Хогвартс.
Сириус молниеносно приблизился вплотную к Питу, схватил его за плечи и вкрадчиво заговорил:
— Прежде всего, Хвост, ты должен быть уверен, что это тебе не приглючилось. Ты уверен?
Пит судорожно сглотнул, затем согласно кивнул.
— И как давно он тебя начал звать? Когда он тебя зовёт?
Хвост несколько стушевался, словно не решаясь дать ответ, но всё-таки взял себя в руки и произнёс:
— Сейчас. Голос прямо за моей спиной.
Внутри Блэка словно заискрила тысяча молний, всё бурлило, но в то же время этот голос, что слышал только Пит, настораживал его. Будучи человеком, с детства наслушавшимся историй о страшных неведомых существах, Сириус прекрасно понимал, что это нечто могло попросту использовать Питера в своих недобрых целях. Отпустив дрожавшего Питера и достав из кармана куртки волшебную палочку, Сириус направил её прямо за спину друга, произнося:
«Гоменум ревелио». Однако никакого результата не было. Блэк многозначительным, вопросительным взглядом посмотрел на Петтигрю, тот положительно кивнул. Голос всё еще звал Питера, он был здесь. Но дезиллюминационные чары не работали. Значит, это был не человек. В тот момент, когда Сириус уже собирался применить новое заклинание, из хижины донесся вой. Это Лунатик начал своё превращение, крича от боли. Волк вырывался на свободу, и, осознавая не очень благоприятный расклад событий, двое Мародёров в спешке превратились в собаку и крысу. Питер пискнул:
— Голос пропал! Наверное, в таком обличии ему меня не достать!
Бродяга согласно гавкнул.
— Он говорил что-то ещё?
— Только три слова: Пит, Хогсмид, Замок.
— Это очень странно! Нужно будет рассказать Ремусу!
Несколько секунд спустя из секретного лаза в Гремучей иве вылез обернувшийся Лунатик. Он радостно поприветствовал друзей и принялся играть с Бродягой. Трое друзей уже направлялись в зимний Запретный лес, намереваясь как следует порезвиться, но Люпин почему-то замер, стал принюхиваться и прислушиваться. Сириус тоже почуял какой-то аромат, исходивший откуда-то справа. Внезапно Лунатик завыл и бросился во весь опор к Гремучей иве. Недолго думая, Бродяга схватил Хвоста за шкирку (раньше Хвост перемещался на спине Сохатого) и побежал вслед за ним. Приближаясь к дереву, Сириус осознал: это был человеческий запах. Дело могло принять ужасный оборот, если Мародёры не отвлекут Ремуса на себя, дав возможность нежданному гостю ретироваться. Но какого Мерлина этого недотёпу понесло сюда именно в полнолуние? Ответ очень удивил Сириуса. Набросившись на Лунатика и предварительно выпустив Хвоста, Бродяга бросился на обезумевшего от человеческого запаха оборотня, краем глаза заметив фигуру в тёмной мантии, прятавшуюся за стволом своенравного растения.
— Это Снейп! — пропищал Питер.
— Какого чёрта этот придурок сюда припёрся? Ему что, жить надоело?! — Сириус был вне себя от ярости. Без того не питая тёплых чувств к бывшему слизеринцу, он возненавидел его ещё больше. Тем не менее, парень лихорадочно придумывал план спасения незваного гостя. Инициативу проявил Пит.
— Бродяга, отвлекай Лунатика, как только можешь, а я превращусь обратно в человека и велю этому идиоту спрятаться в Воющей хижине. Я запру его, а уж потом мы с ним поговорим.
Не найдя лучшей альтернативы, на свой страх и риск Сириус согласился и принялся заманивать Лунатика в лес, подальше от несвоевременно заявившегося Снейпа, да и собравшегося превращаться прямо под носом оборотня Петтигрю. Но сделать это было не так-то просто. Уже готовый вкусить добычу Люпин, не желал играть и слушать Блэка, не собирался упускать возможность утолить свой голод. Как ни старался отвлечь его Бродяга, результатом была лишь ещё большая ярость оборотня и стремление напасть на Снейпа. Вервольф принялся атаковать своего друга безо всякой пощады, оставляя на его теле порезы. Пытаясь сопротивляться, волкодав бросился на оборотня и укусил его за глотку. Воспользовавшись моментом, Хвост живо превратился в человека на глазах у обескураженно хлопавшего глазами Северуса и потащил последнего, ухватив за локоть, в секретный лаз. Всё ещё потрясённый Снейп побежал вслед за Питером. Волк и то и дело норовил наброситься на них, и ему бы это удалость, если бы в этот момент бывший Пожиратель не скрылся в проходе, Питер не выскочил, на ходу превращаясь в крысу, и… прямо мимо Мародёров не пробежал олень. Лишившийся объекта нападения в образе Снейпа, Лунатик перестал кусать и увечить Бродягу и кинулся вслед за внезапно появившимся животным, поскакавшим в Запретный лес.
— Сириус, олень! — завопил Петтигрю, подбежав к поднявшейся с земли чёрной собаке.
— Чёртов Снейп! Ты его запер?
— Да.
— В следующий раз я непременно дам Лунатику его сожрать, — озлобленно прорычал Бродяга, подхватив крысу и побежав следом за Лунатиком.
Нагнать успокоившегося и заинтригованного новым зверем Люпина труда не составило. Однако побои, полученные в результате схватки с оборотнем, отдавали тупой болью при любом движении. Несмотря на это, Сириус молча бежал за другом, держа в зубах другого товарища, контролируя Лунатика.
— На секунду мне показалось, будто нас снова стало четверо, — грустно сказал Пит, забравшись на спину Бродяге. — Этот олень нас спас.
— Сохатый, — горько произнёс Блэк, — я тоже так подумал. Но мы оба знаем, что это неправда.
Пробежка по Запретному лесу за зверем-спасителем заметно разрядила обиженного неудачной охотой Ремуса, теперь он дружелюбно скулил и фыркал, мол, веселее, друзья! Но силы Сириуса были на исходе. Ему срочно нужно было передохнуть. Раны отнимали у него всяческое желание шевелиться, не говоря уже о том, чтобы носиться по всему лесу за оленем, которого он даже не знал. Сказав друзьям, что он больше не может бежать, Блэк остановился и заскулил. Словно услышав его, олень тоже затормозил и повернулся мордой к Мародёром. Люпин непонимающе сопел, прыгая вокруг прилёгшего отдохнуть Сириуса. Питер стал отвлекать оборотня, играя с ним в догонялки. Глядя на то, как Лунатик безуспешно пытался поймать прятавшегося в снегу Хвоста, Бродяга улыбнулся и печально гавкнул:
— Жаль, что Джеймса с нами нет.
Послышался звук цоканья копыт. Это олень привлекал к себе внимание, ударяя копытом об огромный камень. Будто снова поняв Сириуса, животное предлагало вервольфу поиграть и с ним, словно говоря: «Я здесь, Лунатик! Давай веселиться вместе». Люпин с радостью принял предложение оленя, и втроём животные принялись играть в салочки на одной из припорошённых снегом полянок Запретного леса. Спустя какое-то время Бродяга нашёл в себе силы подняться. На примятом снегу отчётливо виднелись красные пятна. Недолго думая, Сириус предусмотрительно засыпал их снегом и направился в сторону переводивших дух Мародёров и их нового друга. Олень стоял от него дальше всех, глядя в упор. Повинуясь какому-то животному инстинкту, Блэк решительно, прихрамывая, направился к рогатому существу с целью узнать о нём побольше. Анимаг подошёл к оленю, принюхиваясь. Затем он вытянул вперед левую лапу, желая дотронуться до животного, и олень внезапно испарился. От изумления Питер пискнул, Бродяга гавкнул. Ремус, лишившись нового друга, грустно заскулил. Дело шло к рассвету.
— Что это опять за хрень, Пит? — в сердцах выкрикнул Сириус, осматриваясь по сторонам. Но оленя будто никогда и не было. — Он только что был здесь!
— Бродяга, нам пора уходить! Рассвет близко! — Петтигрю трясло от пережитого и увиденного за это ночь.
Чертыхнувшись про себя, Блэк снова подхватил Хвоста и, направляя Лунатика, двинулся в сторону Визжащей хижины. Преодолев немалое расстояние и едва успев к восходу солнца, Пит, вернув себе человеческое обличие, вызволил из заточения Снейпа, пока Сириус отвлекал их друга от вновь появившейся добычи в глуби лесной чащи, а затем помог Сириусу отлеветировать вновь превратившегося в обычного человека Ремуса. Снейп, к удивлению Блэка, не собирался от них бежать. Измотанные, местами глубоко поцарапанные Мародёры (кроме лежавшего на старой кровати Люпина) недобро смотрели на Северуса, выглядевшего совершенно жалким, не произнося ни слова. Наконец, решив прервать тишину, бывший слуга Того-кого-нельзя-называть заговорил первым.
— Спасибо.
И хоть произнесено это было с искренней благодарностью, Сириус лишь саркастично фыркнул, развёл руками и разразился истерическим хохотом.
— Спасибо? — театрально изумился Блэк, приближаясь к смешавшемуся Северусу. — Ты хоть понимаешь, что чуть не умер, идиот несчастный? Ты чудом выжил! Если бы не этот олень, нас бы уже всех Лунатик отправил на тот свет! И ты говоришь «спасибо»?!
Сириуса распирало от злости и негодования. Он свирепо смотрел на бывшего школьного оппонента, скрипя зубами. Последний предусмотрительно молчал, теребя в руках волшебную палочку.
— Тебе мало было шестого курса, когда Джеймс тебя чудом спас? Чего вообще ты сюда потащился? Снова поглазеть?
С бесстрастным лицом Снейп заговорил:
— Я действительно благодарен тебе и Петтигрю за проявленное мужество. Право, я не ожидал, что вы станете меня спасать, ведь я знаю, Блэк, ты меня всей душой ненавидишь. Тем удивительнее для меня, что я жив. Я перед вами в долгу. И, собственно, хотел его сегодня же и вернуть.
Сказанное немного остудило пыл Бродяги. Во-первых, то, что Снейп так спокойно и довольно искренне с ним говорил, да ещё и благодарил за спасение, было для него чем-то из ряда вон выходящим. Во-вторых, слишком многие события были странными и непонятными в последнее время. В-третьих, бывший заклятый враг Сохатого пришёл в это небезопасное место по делу, точнее, «вернуть долг», что уже было интригующим и не менее удивительным. А в-четвёртых, Сириус был ужасно уставшим и порядочно раненным. Заметив плохой внешний вид Бродяги и его внезапно закатившиеся глаза, Северус ловко поймал потерявшего сознание Сириуса.
Питер Петтигрю
— Северус, его нужно отнести вниз, — настойчиво проговорил Питер, хватая «выключившегося» друга за ноги. — Давай положим его рядом с Ремусом.
Перетащив Сириуса в комнату, расположив на полу, неподалёку от спавшего Ремуса, Питер и Северус принялись рассматривать тело Блэка на предмет повреждений. Поняв, что дело пахнет керосином, орденцы решили перетащить обоих Мародёров в Хогвартс и попросить мадам Помфри положить друзей в Больничное крыло, чтобы поправить их здоровье. Так они и сделали — невероятными усилиями перетащили сначала Сириуса, долго уговаривали целительницу помочь им позаботиться о нём, затем принесли в замок и Ремуса.
— Мадам Помфри, вы просто замечательная женщина, — с добродушной улыбкой на лице высказал своё мнение осмелевший Питер, сидевший вместе со Снейпом на одной из пустых кроватей. Конечно, говорить с некоторой наглецой и непрошибаемой уверенностью, как Блэк или Поттер, у него не получалось. Зато он подкупал своей святой простотой и благодушием. — Вы так любезно согласились нам помочь… Чем мы сможем вас отблагодарить?
Женщина деланно серьёзно вскинула голову, но на лице проступил румянец и появилась едва заметная улыбка.
— Хоть вы уже и выпустились, мистер Петтигрю, для меня вы всегда будете студентами, которые чуть ли не жили в моём крыле, — безобидно сказала она, забинтовывая ногу Сириуса. — Постарайтесь сделать так, чтобы профессор Дамблдор ничего не узнал — для меня этого будет вполне достаточно. Сейчас уже много времени, вы измотаны, ложитесь-ка вы лучше отдыхать.
— Прямо здесь? — удивился Питер, покосившись на не менее изумлённого Северуса. — Спасибо, вы очень добры!
Целительница ничего не ответила, лишь многозначительно улыбнулась. Расценивая это как положительный ответ, Пит принялся стягивать с себя пропахшую потом и лесом одежду, довольно улыбаясь.
— Ты что, будешь здесь спать? — непонимающе произнёс Северус, не сдвинувшись с места, буравя своими чёрными глазами Мародера.
— Да, и тебе советую сделать тоже, — не замечая колких интонаций, ответил Петтигрю и запрыгнул в койку, стоявшую ближе всего к Ремусу. Он довольно потянулся и закутался одеялом.
— У меня дела, — отрезал недовольный бесполезно прошедшей ночью Снейп.
— Дела могут и подождать, — донёсся голос удовлетворённого Питера откуда-то из-под одеяла. — А вот сон — никогда. Не глупи и ложись. Если ты к Дамблдору, то ещё рановато для приёма. А если хотел поговорить и пошпионить с нами — тогда тебе точно придётся подождать, пока хотя бы кто-нибудь из нас не проснётся.
Признавая правоту бывшего гриффиндорца, Северус неохотно положил свою волшебную палочку на прикроватную тумбочку, аккуратно снял и сложил одежду, забрался под одеяло.
— Мне жаль твою мать, Питер, — негромко произнёс орденец.
— Ты что-то знал про мою мать? — Хвост резко сел в кровати и развернулся лицом к собеседнику.
— Немного. Лишь то, что она узнала что-то секретное. То, что ей знать не следовало. За это и поплатилась жизнью.
Не зная, как реагировать на сказанное, Питер угрюмо посмотрел на свои руки. «Если человек что-то знает про близкого его товарища, он непременно должен всё ему рассказать», — подумал Мародёр.
— Кажется, Волдеморт поручил ей выяснить что-то, что было связано с его жизнью. Любой человек, кто хоть как-то знает этого кровопийцу, также осведомлен, что слишком личные просьбы Тёмного Лорда обернутся для человека самым печальным образом. Видимо, твоя мать это понимала, но всё равно на это пошла.
— Значит, она что-то узнала? — скорбно спросил Питер и поднял глаза.
Он смотрел в лицо человеку, которого вместе с остальными Мародёрами пытался раньше при любой возможности подколоть, зацепить, унизить, которого ненавидел всем сердцем, потому что он был на тёмной стороне. Однако теперь он совершенно не испытывал по отношению к нему какой-либо антипатии или недоброжелательности. Даже наоборот — сочувствие, понимание и прощение. Возможно, Снейп до сих пор его ненавидел за всё то, что он в компании четырёх гриффиндорцев делал на протяжении многих лет. Но, глядя ему в лицо, Питер не видел каких-либо признаков ненависти или презрения, как было раньше. Скорее, их чувства относительно друг друга были взаимны. Так думал Хвост.
— Я склонен верить, что да. В противном случае, она была бы жива.
Петтигрю понимающе кивнул.
— Северус, — волшебник, нервничая, закусил нижнюю губу, — спасибо.
Снейп сухо кивнул, а затем негромко сказал:
— Я не уверен, но, кажется, она что-то узнала про пророчество.
— О каком именно пророчестве идёт речь? — Питер жадно ловил каждое слово. Уж не то ли это пророчество, о котором рассказывал сегодня ночью Сириус, пересказывая свой сон?
— О Тёмном Лорде, — нахмурив брови, ответил Снейп, с подозрением глядя на взволнованное лицо собеседника.
— Это, случайно, не то пророчество, которое спрятано у Джеймса?
Лицо Северуса застыло в немом шоке и непонимании. Он будто не верил, что слышал эти слова от Питера Петтигрю.
— Да, — кивнул растерянный Снейп. — Откуда ты о нём знаешь?
— Это долгая история, — деланно безразлично отозвался Хвост. — А откуда
ты о нём узнал?
Окинув взглядом просторную комнату, Северус взмахом волшебной палочки закрыл входную дверь, затем осторожно проговорил:
— Всё дело в том, что именно эту вещь Джеймс Поттер обещал мне перед смертью за то, что я помогал Лили варить для него эликсир.
Вот это поворот...
— Значит, теперь мы заодно? — изумлённо спросил Пит, переваривая свалившуюся на него информацию. Сначала тайны болезни и смерти матери, теперь пророчество. Выходит, это был вещий сон Сириуса. Или что-то более запутанное. В любом случае, Питер чувствовал острую необходимость поговорить обо всём этом с Лунатиком и Бродягой.
— Выходит, что так, — на лице бывшего слизеринца появилось подобие улыбки.
— Тогда обсудим это, когда остальные придут в себя, — подытожил Петтигрю, снова расположившись на больничной койке. — А сейчас давай спать.
Не успел Хвост закрыть глаза, как провалился в сон, в котором ему начал слышаться всё тот же голос...
— Питер... Питер... Питер...
P.S. С днём рождения, Лили Эванс!Глава 21. Головокружительный Рождественский сочельникЖизнь просто обожает устраивать сюрпризы. Уверен в чём-то? Получи совершенно противоположный результат! Ждёшь одного? Получай другое! Выстроил чёткий план действий? Забудь о нём!
Андрей Шляхов. Доктор Данилов в морге, или Невероятные будни патологоанатома
Марлин Блэк
Ей совершенно не хотелось расставаться с мужем. И пусть девушка знала, что Сириусу нужно быть с Ремусом, дабы поддержать его и помочь пережить полнолуние, в сердце что-то истошно умоляло не отпускать его. Они стояли в коридоре ― Сириус застёгивал тёплую зимнюю куртку, Марлин, заламывая руки, смотрела на собиравшегося мужа. Совсем недавно он вернулся из штаба Ордена, в который волшебница собиралась пойти вместе с дорогим человеком через пару дней, успел лишь поесть и немного понежиться с ней в кровати. Время неумолимо неслось вперёд, за окном вконец стемнело. Медлить было нельзя.
― Сириус, ― негромко обратилась к нему девушка, ― береги себя.
Блэк резко перестал всовывать ногу в сапог, выпрямился и улыбнулся.
― Конечно, Мар. Как всегда.
― Я знаю, ты и сам в состоянии о себе позаботиться, ― без обиняков продолжала она, вплотную приблизившись к парню, ― просто теперь, когда вас трое, мне кажется, ты начал больше выдыхаться… Всё-таки с пушистым Люпином, наверное, трудновато.
Они улыбнулись друг другу, но улыбка Сириуса была какой-то неестественной, вымученной. Без веских поводов поднимать тему смерти лучшего друга мужа Марлин бы не стала. Вот только последние два полнолуния, которые Мародёры провели с Лунатиком, негативно сказывались на состоянии Блэка: как на моральном, так и физическом. Парень несколько смягчил улыбку, обнял жену и зарылся в её волосы. Из-за всех этих стрессов и потерь (ведь она потеряла Лили) они не могли позволить себе даже свободно вздохнуть. Даже во время близости каждый думал о чём-то своём, словно не сговариваясь, словно лишь исполняли долг. И, хотя оба безумно любили друг друга, в течение последнего времени они мало говорили об отношениях. Расстроенная своими мыслями, Марлин шмыгнула носом, стараясь стереть с лица несколько непрошеных капель. Сириус немного отстранился от неё и взглянул в глаза.
― Что за сырость, дорогая? ― он внимательно посмотрел на жену, чуть нахмурив брови. ― Если ты хочешь о чём-то сказать мне, то сейчас самое время. Мне скоро выходить ― у нас вылазка, и всё такое…
Миссис Блэк понимающе кивнула, закусив губу. А затем, несколько помедлив, внезапно бросилась на своего мужа и страстно его поцеловала. Опешивший от такого неожиданного выпада Сириус ответил на поцелуй жены, обхватив её руками. Почувствовав в себе желание, Марлин стащила с Блэка куртку и принялась расстёгивать ремень на поясе его брюк. Ждать себя Бродяга не заставил и одновременно с этим начал раздевать свою жену. Оставшись лишь в нижнем белье, молодая пара перекочевала в зал и упала на диван. Сириус оказался сверху, принялся покрывать тело жены поцелуями, попутно освобождая её от последней одежды. Оставшись совсем обнажёнными, они страстно целовались и ласкали друг друга, позабыв о времени, войне и бедах, что постоянно напоминали о своем присутствии в их жизнях. Тем временем Марлин резко вывернулась из-под тяжёлого тела Сириуса, оказавшись сверху. Судя по лицу парня, ему явно понравилась эта идея. Спустя несколько мгновений они слились в единое целое. Определённо, это был первый их раз, когда ни один из них не думал ни о чём другом, кроме как друг о друге. Как хорошо было наконец выпустить свой пар и эмоции, лишний раз показать, что они любят друг друга, быть больше, чем близкими людьми… Глядя на мужа сверху вниз и ритмично двигаясь, девушка чувствовала себя по-настоящему счастливой. Её мужчина постанывал от наслаждения вместе с ней, блуждая руками по её телу и потягивая за светлые волосы, чтобы слиться с ней в поцелуе. Одновременно достигнув высшей точки, Марлин и Сириус вскрикнули, затем девушка слезла со своего мужа, легла рядом и положила голову на его плечо.
― Давненько мы так не делали, да, котик? ― блаженно произнёс Сириус, нормализуя дыхание. Марлин чмокнула его в щёку, поднялась с неудобного дивана и начала одеваться. Последовав её примеру, Бродяга в скором темпе подобрал свои разбросанные вещи и принялся натягивать на себя.
― Не умеем мы отдыхать, ― с серьёзным выражением лица заявила Блэк. ― Да и жалеть следует не мёртвых, а живых, Сириус.
Парень помрачнел. Уже одевшись, он подошёл к девушке, поцеловал на прощание и сказал:
― Ты права, Мар. Как всегда права.
Дверь за Сириусом закрылась. Миссис Блэк довольно улыбнулась. Регулус отправился в гости к другу очень вовремя!
***
Утро, пусть оно было и морозным, Марлин встретила с улыбкой. Совсем скоро должна была прийти её единственная школьная подруга. Потянувшись в постели, бывшая Маккиннон встала и принялась приводить в порядок себя и весь дом. Всё-таки принимать гостей в неубранном помещении было не лучшей идеей. В то время, когда девушка пекла последний панкейк, послышался звонок. Не иначе как миссис Лонгботтом пришла в гости.
― Привет, Марлин! Отлично выглядишь! ― радостно воскликнула блондинка с короткой стрижкой и бросилась с порога обнимать подругу. ― Наконец-то мы увиделись!
― Привет, Алиса! Заходи скорее, блинчики стынут!
Удобно устроившись за обеденным столом, две подруги принялись обсуждать и рассказывать всё, что их волновало в последнее время. Не преминули они вспомнить и о погибших.
― Знаешь, это так странно. Есть люди, а потом ― раз! ― Лонгботтом сделала резкое движение рукой, ― и нет их. Моргнуть не успеваешь, как кусочка твоей жизни больше нет.
Девушки печально вздохнули, глядя на свои тарелки. Никто не решался посмотреть друг другу в глаза, иначе они бы точно не смогли сдержаться и расплакались.
― Не успела Лили наладить отношения с Джеймсом, как всё резко оборвалось на выпускном, ― Алиса мрачно нахмурилась, всем своим видом демонстрируя недовольство. ― Потом ― не успели они даже встретиться, как Джеймс стал инвалидом. И после всего того, что они переживали в последнее время, вообще их не стало!.. В голове не укладывается.
Марлин понимающе кивнула и заговорила надтреснувшим голосом:
― Полностью с тобой согласна. И кто бы что ни говорил, а то место, которые эти двое занимали в наших сердцах, не заполнит никто. Мы всегда будем жить без оторванного кусочка.
― Как думаешь, они нас слышат? ― неуверенно поинтересовалась Лонгботтом, ожидающе глядя на подругу. ― Ну, то, что мы говорим.
Блэк неуверенно пожала плечами.
― Не знаю. Скорее всего, нет. Иначе они бы подали какой-то знак.
В этот момент что-то в доме упало. Девушки встревоженно переглянулись. Марлин, вооружившись волшебной палочкой, встала из-за стола и отправилась осматривать дом. Алиса последовала её примеру. И каково было их удивление, когда упавшим предметом оказалось не что иное, как…
― Тест на беременность?! ― ошеломлённо в один голос воскликнули подруги.
Что-то больно кольнуло в мозгу миссис Блэк, словно она пыталась что-то вспомнить помимо её воли. Она приблизилась к коробочке, выпавшей из шкафчка в ванной, взяла её в руки и внимательно осмотрела.
― Я, конечно, не спец, ― насмешливо затараторила Лонгботтом, убрав палочку, ― но мне кажется, это знак.
― Какой знак? ― непонимающе переспросила Блэк, переведя удивлённый взгляд на блондинку.
― Свыше, Марлин, ― беззлобно усмехнулась девушка. ― Может, Лили нас всё-таки услышала?
― И специально выкинула из шкафа тест на беременность? ― с улыбкой произнесла скептично настроенная хозяйка дома.
Какое-то время Алиса помялась, затем выдала свою гениальную идею:
-А что, если Лили нас действительно слышит и видит, при этом ещё и пытается что-то сказать?
Лонгботтом, сияя улыбкой, смотрела на подругу с надеждой. Блэк задумалась. «Допустим, если это так, ― пронеслось у неё в голове. ― К чему этот тест?»
― Марлин, ты ничего в последнее время не чувствовала? ― с каждым её словом миссис Блэк всё больше начинала сомневаться. ― Может, что-то необычное происходило конкретно с тобой?
Хорошенько припомнив события последних дней, девушка присела на бортик ванной и стала рассказывать:
― Неделю назад я отравилась шампиньонами, купленными в магловском супермаркете. Меня вывернуло после трангрессии прямо на пороге издательства, ― девушки переглянулись, скривились и рассмеялись. ― Позавчера знобило, но я порядком замёрзла вечером…
― А месячные давно у тебя были? ― вопрос школьной подруги весьма озадачил Марлин, она будто зависла, чем вызвала волну хохота со стороны Алисы. Лонгботтом понялась на ноги, прошла к выходу из ванной комнаты, после обернулась и, лукаво улыбаясь, сказала:
― Я тебя оставлю тут наедине. А ты пока сделай этот тест. Даже если это не знак от нашей Лили, то определённо мой тебе наказ!
И, гордо подняв голову и напевая что-то себя под нос, Алиса вышла и закрыла за собой дверь. Целых три минуты Марлин гипнотизировала взглядом несчастную розовую коробочку с улыбавшимся младенцем. Мысли раскололись на два лагеря: одни велели действовать как можно быстрее, не затягивая, другие приводили всяческие аргументы в пользу того, что это никак не мог быть знак свыше. Преодолев сомнения, Блэк всё же решилась сделать тест, убеждая себя, что это лишь для того, чтобы показать Алисе беспочвенность её предположений. Она оставила тест лежать на раковине, вымыла руки и вышла из ванной комнаты, ожидая результата, который должен был быть готов через десять минут. Отчего-то на душе стало тяжело, хотя причин для этого вроде как не было.
― Ну как? ― участливо поинтересовалась бывшая Вуд, доедая последний панкейк. ― Ты сделала?
Закусив нижнюю губу, девушка положительным кивком ответила на вопрос. Она присела за стол и разом осушила чашку с остывшим чёрным чаем.
― Да не нервничай ты так, ― Алиса сжала ладонь подруги, добродушно улыбаясь, ― скоро узнаем, права я была или нет. Чур, если я окажусь в этом споре победителем, мы будем искать способ связаться с Лил!
Марлин усмехнулась. Что бы ни случилось, неунывающий дух Лонгботтом всегда был готов к новым авантюрам, даже если что-то было физически невозможно.
― И всё-таки, Алиса, я думаю, что ребята нас не слышат, в особенности Лили. Они же не привидения, чтобы быть в состоянии разговаривать или что-то делать. Это невозможно, если человек умер.
― Дорогая Марлин, я думаю, что в нашем мире магии
возможно всё.
Спустя десять минут девушки вместе направились в ванную, чтобы узнать результат пресловутого теста. Миссис Блэк до последнего надеялась, что догадки Алисы не имели никакого отношения ни к ней, ни к Лили. Шумно выдохнув, девушка взяла в руку тест и взглянула на него.
― Ну, что там? ― нетерпеливо спросила Лонгботтом, выглядывая из-за спины подруги.
Ноги налились свинцом, дыхание сделалось тяжёлым. Марлин повернулась лицом к Алисе и затравленно на неё посмотрела. Её глаза налились непрошеными слезами.
― Я… ― девушка всхлипнула. ― Я не знаю, как так могло получиться…
К большому удивлению Блэк, губы её школьной подруги растянулись в довольной, понимающей улыбке, а в глазах загорелся тёплый огонек. Алиса обняла разразившуюся рыданиями Марлин и принялась успокаивать.
― Глупенькая. Это же хорошо! Разве ты не знала, что, когда люди любят друг друга во всех смыслах этого слова, у них появляются дети?
― Знала, ― всё ещё плача, жалобно протянула Блэк.
― Тогда не вижу поводов для удивления и грусти. Вы не предохранялись?
Марлин словно окатили ушатом ледяной воды. Она отстранилась от Алисы, негодующе посмотрела на неё и сдавленным голосом сказала:
― Нет. Не думали, что это так быстро случится.
― Я думаю, только ты об этом не думала. А твой благоверный наверняка осознанно шёл на такое дело, ― Лонгботтом лукаво усмехнулась и потащила остолбеневшую подругу обратно на кухню.
Заварив новую порцию чая, Алиса убирала со стола, пока хозяйка дома невидящим взглядом смотрела на стол. В голове Марлин возникало множество вопросов, на которые у неё не было ответа. Жизнь вдруг резко повернулась к ней не той стороной.
― Когда сообщишь о чудесной новости Сириусу?
Наконец, Блэк вышла из ступора, взяла из рук подруги чашечку с горячим напитком и сделала небольшой глоток. Внутри стало несколько теплее, и девушка почувствовала себя лучше.
― Я не знаю… Я всё ещё не уверена, что Сириусу нужен этот ребёнок, особенно сейчас, ― Алиса недобро взглянула на Блэк и протестующе скрестила руки на груди. ― Посмотри, что творится вокруг, Лиса, ― это же настоящий ад! Какой нормальный человек будет растить своих детей в такой обстановке? Разве можно так халатно относиться к чужой жизни, скажи мне?
Резко втянув воздух в лёгкие, круглолицая блондинка с нажимом ответила:
― А когда, если не сейчас? Нас в любую минуту может не стать. И что, теперь не нужно радоваться жизни или вовсе не стоит жить? Давай сдадимся Волдеморту прямо сейчас и вскроемся, как последние дураки!
Блэк непонимающе скривилась.
― Причём тут суицид и Волдеморт?
― Да при всём, ― яростно прошипела подруга. ― Этот чёртов ублюдок хочет выкосить магическое население под корень, стравливая нас друг с другом, заставляя думать о скорой смерти, вгоняя в страх… Да, ты права, сейчас не самое лучше время, но у нас, к сожалению или к счастью, другого нет и не будет. Надо пользоваться тем, что нам отпущено, и жить по полной. Так что, будь добра, перестань себя изводить, скажи обо всём Сириусу сегодня же и начни творить ваше будущее, ― Алиса наконец улыбнулась и многозначительно взглянула на ещё плоский живот подруги. ― Помни, у нас всего
одна жизнь. Если всегда жить головой, как ты это любишь делать, некогда будет жить сердцем.
Такая скоропалительная тирада от лица близкого человека отрезвила Марлин. В её словах было зерно истины. Блэк благодарно сжала руку подруги и шмыгнула покрасневшим носом. Внезапно лицо Алисы несколько помрачнело. На вопрос о причине грусти Лонгботтом неоднозначно передёрнула плечами и негромко ответила:
― Видишь, кому-то ребенок даётся, хотя его и не просят, а кто-то пытается и молит Всевышнего, чтобы он был, а ничего не получается.
― Алиса, ты никогда мне не говорила, ― несколько растерянно произнесла Блэк.
― Я, конечно, и сейчас надеюсь. Мы с Фрэнком. Но за несколько месяцев дело с мёртвой точки не сдвинулось. Мне кажется, я
бесплодна.
Лонгботтом понуро опустила голову и закрыла лицо руками, однако не издала ни звука. Её подруга встала со своего места, подошла к ней со спины и обняла.
― Я думаю, тебе стоит провериться в Мунго. А лучше ― вам обоим. У Лили там работает хорошая знакомая, можно обратиться к ней. Её зовут Гвинет Блэр, если что, ― Блэк заговорщицки подмигнула, на лице Алисы появился румянец. ― Я понимаю, это очень тяжело для вас психологически. Но отчаиваться нельзя. Вы не так давно только поженились ― всё ещё впереди!
Девушки рассмеялись и тепло обнялись.
― Видимо, сегодня день Умиротворяющего бальзама, ― хихикнула Алиса, Марлин потянулась к шкафу за снадобьем. ― И ты мне обещала, что мы будем искать способ связаться с Лили!
― Помню, помню, ― с улыбкой ответила Блэк.
Сириус Блэк
Когда он раскрыл глаза, то не сразу понял, где очутился. Его окружали родные каменные стены и свет, много света. Глаза слезились, отчего ещё сильнее не хотелось просыпаться. Кое-как разлепив непослушные, тяжёлые веки, парень начал озираться по сторонам. По левую руку от него безмятежно спал Лунатик, за ним, ещё левее, ― Хвост. А справа… Мерлин, это был Нюниус! От такого внезапного развития событий Сириус резко подскочил, и его тело прошила острая боль. В памяти всплыли обрывки вчерашних ночных приключений, давая возможность самому частично восстановить последовательность событий. Волшебник аккуратно придвинулся к изголовью кровати и сел поудобнее. Спустя несколько мгновений проснулся Ремус, вымученно морщась и точно так же садясь на кровати. Не желая будить остальных, Сириус заговорил шёпотом:
― Как мы здесь оказались, Лунатик? Я что-то не помню, как шёл сюда. Я как-то вообще после твоего обратного превращения ничего не помню.
― Я не могу ничем тебе помочь, Бродяга, поскольку сам без сил упал на кровать после трансформации, а дальше, как и ты, проснулся здесь.
― А что насчёт Нюниуса? ― глаза Блэка злобно сверкнули, кулаки сжались сами собой. ― Какого Мерлина он здесь делает?
― Хороший вопрос. Я не помню, чтобы я с ним даже говорил.
― Да, ты всего лишь пытался его сожрать, ― деланно безразлично отмахнулся Сириус. На лице Люпина нарисовался неподдельный ужас.
― Сожрать? Когда?
― Ты совсем ничего не помнишь?
Ремус принялся озадаченно копаться в своей памяти. Спустя минуту он сказал:
― Что-то было… Ива, он прятался за ней… Мы играли…
― Ну, ― протянул Блэк и поморщился, ― это можно назвать и так, конечно… А вообще, я тебя отвлекал, когда этот болван неожиданно припёрся снова за нами последить. Ничему его жизнь не научила…
Всё еще ошарашенно глядя на Снейпа, Люпин натянуто улыбнулся.
― Хорошо, что Пит успел его закрыть в твоей берлоге, пока ты совсем из меня отбивную не сделал.
― Откуда он вообще узнал, что мы будем здесь? ― не мог взять в толк оборотень. ― Не помню, чтобы мы расклеивали объявления.
― То-то и оно, Лунатик, ― Блэк нахально усмехнулся и кивнул в сторону старого школьного неприятеля, ― мы условились об этом в штабе, незадолго до нашей встречи здесь. Именно тогда, когда этот проныра появился там. Опять всё подслушал. Наверное, забыл, что мы не пособники Волдеморта и за нами следить необязательно.
Друзья негромко рассмеялись. Проснулся Питер и тоже втянулся в разговор.
― Давно бодрствуете? ― спросил он, улыбаясь и потягиваясь.
― Несколько минут, ты ещё ничего интересного не пропустил, ― заверил его Люпин.
― Слушайте, а давайте Нюнчику лицо зубной пастой намажем? ― с воодушевлением высказался Сириус. ― Как в старые добрые времена…
― Всё так же мозгов не прибавилось, ― с улыбкой протянул Ремус, свесив ноги с кровати. ― А вроде женатый человек.
― Этого уже ничто не исправит, ― послышался голос вставшего с койки Снейпа. На что Сириус лишь закатил глаза и пошёл умываться.
Завтракать решили в Выручай-комнате, заранее сделав вылазку на школьную кухню. Добравшись до места, не попавшись при этом на глаза студентам, преподавателям и Филчу, Мародёры и Снейп устроились на диванчиках, любезно предоставленных комнатой, и принялись за еду. К всеобщему удивлению, за это время они ни разу не подначивали друг друга, что больше всего было несвойственно Сириусу и Северусу. Первым начал диалог Питер.
― Северус, что ты вчера хотел рассказать? Про какой долг шла речь?
Смоляные глаза Снейпа уставились на Хвоста. Люпин несколько напрягся. Тем не менее, бывший слизеринец заговорил:
― Я услышал ваш вчерашний разговор в Ордене, ― в этот момент Сириус победно закивал головой в сторону говорившего и многозначительно взглянул на Ремуса, ― решил узнать побольше, а заодно и рассказать кое-что.
― Тебе не говорили, что подслушивать невежливо, Снейп? ― недовольно процедил Блэк, испепеляя взглядом холодно смотревшего на него худощавого парня.
― Вообще-то, если бы это не касалось Поттера, я бы не стал сюда приходить.
Недовольство на лице Сириуса быстро сменилось на любопытство.
― О чём ты?
Отставив от себя недоеденный завтрак, Снейп ответил:
― Перед смертью, в ночь перед обрядом, Поттер прислал ко мне своего домовика с письмом, я вам уже говорил об этом в Ордене. Не буду повторяться, но скажу, что он попросил меня рассказать Сириусу, ну и остальным Мародёрам, наверное, про пророчество.
― Это не то ли самое пророчество, которое узнала моя мать? ― гулко отозвался голос удивлённого Хвоста. Снейп утвердительно кивнул. Мародёры переглянулись.
― Что он хотел передать? И почему сам не сказал нам? ― требовательно спросил Сириус. ― Не держишь ли ты нас за дураков?
― Если бы я хотел вас обмануть, то сделал бы это менее пафосно и ожидаемо, Блэк. Перестань уже держать меня за врага народа. Если вы все успокоились, то я продолжу, ― Снейп заметно расслабился и заговорил: ― Дело в том, что несколько месяцев назад Тёмный Лорд пожелал, чтобы миссис Петтигрю доказала свою преданность, и выдал необычное требование ― существовало какое-то важное пророчество, которое его очень интересовало, и он, соответственно, хотел немедленно его заполучить. Это было первое и единственное дело матери Петтигрю. Я не знаю, каким образом она вычислила то самое пророчество, но заполучить его не смогла. Сразу предупрежу: я мало что знаю об этом деле. Как я понял, вмешались орденцы, в том числе отец Поттера, пророчество исчезло из поля зрения. Я думаю, в тот момент оно было у кого-то из близкого круга Дамблдора, но у кого, миссис Петтигрю вычислить не могла. Волдеморт не любит ждать, она ему обо всём рассказала. Результатом ярости Тёмного Лорда была скоропостижная смерть родителей Поттера. Поскольку других вычислить не смогли, погибли только они.
― Ты знаешь, кто отравил Чарлуса и Дорею? ― с вызовом поинтересовался Сириус, сжимая кулаки.
― Насколько мне известно, это был Руквуд. Как он это сделал, я не знаю, но он принимал в этом участие. Полагаю, это связано с тем, что он работает в Министерстве и имел доступ ко многим отделам.
― Вот ублюдок! ― Бродяга едва не дёрнулся в порыве придушить говорившего Снейпа, но вовремя взял себя в руки. Однако мысленно в свой «список мести» добавил ещё одну фамилию.
― Продолжай, Северус, ― попросил его Люпин, скрестив руки на коленях.
― Какое-то время мать Питера пыталась заполучить пророчество, но безуспешно ― она даже не знала, о ком оно. Когда терпение Волдеморта лопнуло, миссис Петтигрю заболела.
― Никак не могу взять в толк, откуда ты знаешь про пророчество и тем более то, что оно у Джеймса? ― с некоторой долей неприязни высказался Блэк.
Поджав губы и тяжело вздохнув, Северус ответил:
― Он сам мне дал взглянуть на кое-какое из его воспоминаний. Поттер тоже не знал, о чём это пророчество, но знал, что оно нужно Ордену, чтобы победить Волдеморта.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Каждый молча жевал остатки позднего завтрака и думал о своём. Сириусу казалось, что он в каком-то бреду: Снейп рассказывает о тайных козырях Джеймса. Но почему лучший друг сам ничего не рассказал? С каких пор тот выкладывал всё Снейпу, а не ему? Может, чтобы Снейп смог спасти Лили? Так или иначе, в голове созревал план.
― А где сейчас это пророчество? ― задумчиво спросил Блэк, первым нарушая безмолвие.
― В хранилище Поттера, ― без обиняков ответил Снейп и положил в рот последний кусочек тыквенного пирожка.
― Но как мы его оттуда достанем? ― возмутился вслух Ремус. ― Может, Джеймс и ключ тебе оставил?
― В том-то и дело, Люпин, что всё не так просто. Я не знаю, где его ключ.
― Может, он остался в Годриковой впадине? ― подал голос Питер. ― Что, если наведаться в особняк Поттеров и попросить Чейза найти ключ? И, Сириус, ты говорил, что во сне Сохатый показал тебе ключ, который лежал в его кармане. Думаю, это знак…
Трое до сих пор молчавших волшебников с прозрением на лице уставились на удивлённого Петтигрю.
― Это гениально, Питер! ― воскликнул Ремус с улыбкой. Сириус кивнул. ― Так мы и поступим. Предлагаю заняться этим немедленно.
― Ремус, ― негромко обратился к другу Блэк, ― дай-ка Снейпу посмотреть на записку. Может, он узнает почерк.
Согласно кивнув, бледный Люпин полез в карман брюк, однако ничего в нём не нашёл. Проверив другие карманы на наличие бумажки, Ремус удручённо сказал: ― Её нет.
― Как нет? ― встрепенулся Блэк. ― А куда она делась? Ты не мог её потерять?
― Нет, Сириус, я, по-твоему, похож на такого растяпу? Я специально наложил на неё заклинания против кражи и потери. Всегда так делаю, когда несу с собой что-то очень ценное.
Почесав подбородок, Блэк предположил другой вариант:
― Ты не оставлял её где-то в других вещах?
― Исключено. Я в том же костюме, что был вчера и позавчера.
― Из-за чего сыр-бор? ― поинтересовался слегка удивлённый Снейп.
― Из-за записки, ― пояснил задумчивый Петтигрю. ― Важная улика была.
― Может, расскажете?
Переглянувшись и немного подумав, Мародёры наперебой начали излагать события последних дней. Сириус ни за что на свете не стал бы ничем делиться со Снейпом, однако тот факт, что Джеймс доверял противному слизеринцу, всё же отчасти заставлял и Блэка питать к нему какое-то доверие. Всё-таки Сохатый не был дурачком, чтобы вверять свою жизнь и тайны Ордена кому попало. Мародёры рассказали и о Мунго, и о Хогсмиде с лже-Фенвиком в придачу, и даже об олене. Внимательно выслушав и ни разу не перебив, Северус, судя по его лицу, был порядком удивлён. Он переводил взгляд с одного орденца на другого, всё больше и больше меняясь в лице.
― Я смотрю, не только у меня насыщенная жизнь, ― заключил он. Пит фыркнул. ― А Дамблдору говорить не стали?
― Нет, ― буркнул Сириус. ― Мы не думаем, что это хорошая идея.
― Очень зря. На вашем месте я бы уже просил у него аудиенции. Всё это очень странно.
Чем дольше Блэк слушал бывшего слизеринца, тем больше у него складывалось впечатление, что они искали его совета. Почему-то слова Снейпа показались ему слишком… взрослыми. Будто Мародёры (гроза Хогварста, между прочим) были детьми на фоне этого двойного агента. И это больно било по самолюбию наследника рода Блэк.
― Сейчас, шнурки доглажу, ― Сириус скрипнул зубами.
― Мне почему-то кажется, что к совету Северуса стоит прислушаться, ― предположила «совесть Мародёров». ― Иначе мы лишь сильнее запутаемся.
― Ладно, ― нехотя выдавил из себя Бродяга, закатив глаза, ― сейчас к нему и пойдём. Только про пророчество говорить не будем.
Сойдясь на этом, Мародёры и Снейп поплелись в кабинет директора. «Лимонный шербет» сработал и на этот раз, поэтому внутрь они попали без препятствий. Глава Ордена был в кабинете один. Волшебник сидел у себя за столом и что-то читал. Постучав в дверь и получив предложение войти, компания из четырёх орденцев оказалась внутри. От чая ребята отказались, говорили по очереди, опустив то, что теперь знали о смерти матери Пита, родителей Джеймса и пророчестве, не забывая при этом упомянуть другие важные детали. Выражение лица профессора, казалось, мало изменилось с момента их рассказа, однако по окончании он добродушно улыбнулся.
― Друзья мои, это очень занимательно, ― седовласый мужчина взглянул на своих бывших студентов поверх очков-половинок. ― Но, сдаётся мне, вы были втянуты в нехорошие события не по собственной воле. Однако не стоит бояться, раз всё это происходит с вами, ― Дамблдор многозначительно указал на каждого из четырёх присутствовавших. ― Я бы посоветовал вам быть более предусмотрительными и внимательными, доверять своей интуиции. К тому же, ― мужчина открыл ящик стола и достал оттуда предмет, смутно напоминавший магловскую зажигалку, и протянул её Хвосту, ― Питер, это может вам пригодиться. И все жё я бы посоветовал вам не говорить никому о происходящем.
― Простите, профессор, ― неловко встрял Люпин, ― вы не могли бы объяснить нам, почему в «Трёх метлах» мы видели Бенджи Фенвика, в то время как сам он лежал в больнице?
Этот вопрос интересовал всех четверых. Действительно, как человек мог быть в двух местах сразу? Дамблдор качнул головой, понимая важность ответа на заданный вопрос, и заговорил, многозначительно глядя на ребят:
― В реальном мире волшебник или магл никак не может быть в двух местах одновременно. Однако есть и другие миры. И мы не имеем никакого подлинного представления о том, что там существует.
― Но это не мог быть призрак, профессор, ― с нажимом проговорил Сириус, ― Фенвик ведь жив и спокойно лечится в Мунго.
― Блэк, ― словно нехотя подал голос Северус, ― профессор Дамблдор и не говорил, что это был призрак.
Уже в который раз за небольшой промежуток времени Сириус испытал порыв врезать слизеринцу как следует, чтобы тот занял своё место, но Ремус положил руку ему на плечо, и он с трудом, но сдержался.
― Я пока ещё не оглох, Нюнчик, ― процедил Блэк. ― Спасибо, профессор, что выслушали.
― Простите… ― робко начал Питер, переминаясь с ноги на ногу и показывая подаренный Дамблдором предмет. ― А что это такое и как им пользоваться?
Директор улыбнулся и сказал:
― Немного терпения, и вы всё сами узнаете.
***
― Ну что, гений, ― прожигая взглядом Снейпа, прошипел Бродяга, когда Мародёры и их бывший недруг направились в Хогсмид, ― что нам дал этот разговор? Мы только время потеряли, а Питу перепала зажигалка.
― Не горячись, Сириус, ― спокойно вклинился Ремус, ― я думаю, мы просто ещё не поняли ничего. По крайней мере, Дамблдор не замял наши вопросы и при этом не взял всё под собственную опеку.
― Хотите вы того или нет, ― с усмешкой произнёс Снейп, ― Дамблдор всегда в курсе. Просто не говорит во всеуслышание.
― Что теперь будем делать? ― вопрос Петтигрю заставил волшебников остановиться прямо посреди заснеженной дороги.
― Мне кажется, стоит повидаться с Бенджи, ― высказался Сириус, ожидая ответов от остальных. ― Он хотя бы сможет нам рассказать, как был в двух местах одновременно. Если помнит, конечно.
― Я тут подумал… ― задумчиво протянул Люпин, ― мой отец ведь работал с явлениями нечеловеческих духов и прочими неисследованными вещами… Может, стоит его порасспрашивать, он, наверное, должен что-то знать.
― В таком случае, давайте разделимся, ― предложил Блэк. ― Так будет быстрее и продуктивнее.
― Отличная идея, ― поддержал Пит. ― Чур, я с Лунатиком!
Скрипнув зубами, Сириус повернулся к Снейпу и буркнул:
― Что ж, встретимся завтра у меня, ребятки.
Послышались хлопки аппараций.
Ремус Люпин
Отчасти он радовался, что Снейп ушёл с Бродягой ― меньше всего Ремусу хотелось бы показывать бывшему слизеринцу свой небогатый домик и болеющего отца. В отличие от Северуса, Пит уже был гостем в их доме, и отец относился к нему нейтрально. Петтигрю не вызвал бы волнений у Лайелла Люпина, а Ремус совсем не хотел сейчас волновать отца. С другой стороны, оставлять друга наедине со Снейпом было не лучшей идеей для последнего, хоть что-то в поведении Сириуса по отношению к бывшему врагу и поменялось.
Лунатик и Хвост трансгрессировали прямо к дому. Первое, что бросалось в глаза, ― крохотная прихожая, которая ненавязчиво перетекала в небольшой зал. Раздевшись и разувшись, друзья прошли в комнату. Ремус предложил Питеру присесть, а сам отправился в спальню отца, что располагалась за левой дверью. Вопреки ожиданиям, мистер Люпин не спал ― он самозабвенно читал какую-то книгу. Увидев сына, мужчина закрыл небольшой томик, поднялся с кровати и приблизился к нему.
― Здравствуй, папа, ― негромко сказал Ремус, пожимая Люпину-старшему руку, ― прости, что потревожил.
Добродушный стройный мужчина улыбнулся и обнял своего «маленького мальчика». И пусть отец не мог заменить Люпину-младшему мать, он всё равно был близким ему человеком.
― Ничего, сынок. Я рад, что ты зашёл. В последнее время мы редко видимся.
Лунатик виновато пытался проковырять большим пальцем правой ноги дырку в ковре.
― У тебя сегодня была тяжёлая ночь. Ужасно выглядишь, ― констатировал отец. ― Тебе бы лечь отдохнуть.
― Вообще-то, пап, я пришёл не один, и нам очень нужна твоя профессиональная помощь.
Без лишних слов Лайелл потуже затянул пояс халата, снял очки для чтения и прошёл за сыном в гостиную, где их терпеливо ждал Пит. Отец присел в кресло, которое располагалось рядом с камином аккурат напротив дивана. Ремус прошел на кухню и достал из кухонного шкафчика обезболивающее зелье. Выпив довольно большую дозу, он вернулся в гостиную, где уже завязался разговор. Петтигрю во всех красках повествовал о происшествиях двух минувших дней. Люпин-младший, опустившись на диван рядом с другом, по ходу рассказа иногда вставлял какие-то детали. Несомненно, отец был крайне заинтригован услышанным, даже глаза его заблестели каким-то юным, озорным блеском, который появлялся всякий раз, когда он говорил о своей работе. Мужчина любил свою незаслуженно недооцененную должность всей душой. Лишившись возможности работать, отец как будто отчасти потерял желание жить.
― Поэтому Ремус сказал, что вы можете нам помочь. Если это так, то окажите нам услугу, пожалуйста, ― закончил рассказ Петтигрю.
Люпин-старший какое-то время смотрел на сына и его друга, затем встал и проследовал в свою спальню. Спустя пару минут он вернулся, держа в руках волшебную палочку.
― Давайте договоримся с вами вот о чём, ― произнёс мистер Люпин, усевшись в своё кресло, ― я вам ничего не говорил. Министерство и в лучшие времена не позволяло обо всём рассказывать, а сейчас и подавно.
Дождавшись положительных кивков от Мародёров, он продолжил:
― Нам будет легче завести беседу, если вы будете задавать вопросы. В случае, если ответ на вопрос будет мне известен, я отвечу.
― Спасибо, пап, ― Ремус благодарно улыбнулся отцу и спросил: ― Как может быть человек в двух местах одновременно? Почему мы видели Фенвика в «Трёх метлах», если он, по свидетельствам многих, был в это время в Мунго и при этом всём был жив?
― Сложный вопрос, Ремус, ― протянул волшебник, теребя в руках палочку.
― Но есть хоть какие-нибудь идеи? Дамблдор нам ничего не сказал, только лишь что в реальном мире человек такое сделать не способен. Но ведь есть ещё какие-то миры, так ведь?
― Дамблдор всегда говорит загадками, ― усмехнулся Лайелл. ― Но он прав, это невозможно.
Ремус уже отчаялся услышать ответ и откинулся на спинку дивана. Однако отец продолжил:
― Министерство никогда толком не финансировало и не одобряло изучения странных явлений. Маглы называют их паронормальными и боятся их. Зачастую они не видят разницы между привидениями и явлениями нечеловеческих духов, поэтому мешают всё в один котёл. Я человек более опытный в этом деле, но могу заявить, что видел много удивительного и ужасающего на своём поприще, но мало чему смог дать объяснение. То, что вы рассказали мне, ― крайне странно… Я всё думаю, как же это могло получиться, но на ум мало что приходит. А этот Фенвик был из плоти и крови?
Голубые глаза мужчины горели в свете огня, он, явно испытывая нетерпение, ожидал новых подробностей. В этот момент Ремус понял, откуда у него самого была такая скрытая страсть к приключениям, чему дружба с Мародёрами только способствовала.
― Я не могу точно сказать, ― задумчиво произнёс Питер. ― Но, когда он вышел, мы не услышали скрип двери, хоть на него и не смотрели. А стакан, из которого он пил глинтвейн, тоже словно испарился. Прямо как записка у Ремуса сегодня.
― Пит! ― неожиданно воскликнул Люпин-младший. ― Ты просто гений, слышишь? Конечно, это были чары! Она не была настоящей!
Ремус рассмеялся, радуясь своему умозаключению. Питер и Люпин-старший непонимающе смотрели на него, ожидая объяснений.
― Помнишь, Хвост, Макгонагалл как-то говорила, что высший пилотаж трансфигурации ― это умение создавать осязаемую иллюзию? Мы даже занимались этим на её уроках. А что, если записка и была такой проекцией? И тогда стало бы ясно, почему никто из нас не смог узнать почерк на ней.
― Ремус, это очень хорошая мысль. Осталось только узнать, кто вам её отправил, ― похвалил Люпин-старший.
― Может, тогда и прохожий был иллюзией? Тот, который нас с Сириусом ударил? ― предположил Петтигрю.
― Может быть. Мы его не видели, поэтому тут что-то сказать сложнее.
Внезапно Ремуса осенило снова.
― Пит, а ты пожал руку Бенджи, когда поздоровался с ним?
Немного помявшись, вспоминая момент встречи, Хвост ответил:
― Нет. Я предложил ему руку, но он как-то отшутился и сказал, что уже виделись.
― Но мы не видели его в тот день, ― настаивал Ремус, бросая взгляды на заинтригованного отца.
― Точно. Мы же не были в штабе…
― Да и не помню я, чтобы Фенвик хоть раз не пожал мне руку, ― добавил Лунатик. ― Значит, он не хотел, чтобы ты его касался.
― Потому что он тоже был бесплотной иллюзией?
― Скорее всего, ребята, ― загаворил Люпин-старший, ― здесь кое-что другое. Если этот несчастный находился между жизнью и смертью, его душа могла отделиться от тела и путешествовать. Похоже на то, как маглы описывают привидений, однако есть отличия. Только вот не может дух оказаться так далеко без причины. Вполне вероятно, что его кто-то
заставил прийти к вам.
― Записка и появление духа как-то связаны? ― ошеломлённо спросил Ремус.
― Может быть, ― кивнул отец. ― Не могу утверждать, однако это логично.
― Но кто может заставить духа так далеко уйти от тела? ― Хвост озадаченно посмотрел на мистера Люпина, ожидая ответа на свой вопрос.
― Не знаю, Питер. Вероятно, кто-то, кто его знает и находится где-то не здесь.
― А олень? ― не унимался Ремус. ― Он был точь-в-точь как Джеймс…
― А вот принять облик животного, тем более, будучи анимагом, я думаю, дух
способен. К тому же, если человек так силён в трансфигурации, ему бы не составило труда послать вам малюсенькую записку.
Сириус Блэк
Возвращаться в дом, где его ждала Марлин, было очень приятно. Когда она была дома, всегда пахло вкусной выпечкой и цветами. У неё была мания плодить домашние растения с молниеносной скоростью. Кабинет покойного дядюшки Альфарда был теперь заставлен не только книгами, но и цветами. Несмотря на нелюбовь к горшочкам и всему, что в них произрастало, Сириуса это забавляло. Вернувшись домой вечером, в канун рождества, Блэк принес с собой небольшой презент для Марлин. Очень кстати в гостиной встретился Регулус, который помог установить ель и украсить её различными сладостями. Под деревом вскоре появилось несколько подарков.
― Спасибо, Рег, ударно потрудились!
Младший Блэк улыбнулся.
― Рад помочь. Как прошло полнолуние?
― Ты мне не поверишь, но сядем за стол, и я тебе всё расскажу, ― Сириус заговорщицки подмигнул брату и отправился на кухню. Жена как раз ставила в духовку какое-то праздничное блюдо. Увидев его, она бросилась к нему в объятия, затем отстранилась и, поморщившись, проговорила:
― Пахнешь хуже тролля.
Любой бы мог оскорбиться, но усмехнувшемуся Блэку это даже льстило ― было важно не то, что она подметила, а о чём промолчала.
― Прими душ, отдохни немного, потом сядем ужинать.
Убедившись, что его помощь не нужна, Сириус с чистой совестью отправился в ванную. Сняв с себя насквозь пропахшие потом, костром и больницей вещи, он наполнил ванну водой. Подойдя к зеркалу и осмотрев себя на предмет новых боевых ран, Бродяга усмехнулся ― многие порезы и укусы отлично зажили, не оставив и следа. Однако кое-что заставило Сириуса всмотреться в отражение повнимательнее. Какая-то тень будто проплыла позади него. Обернувшись, Сириус ничего не заметил. В течение нескольких минут он вглядывался в отражение, но так ничего и не увидел. Плюнув на эту затею, он залез в горячую воду и принялся размышлять.
***
Ужин был потрясающим. Мандарины на столе делали все ароматы ещё более волшебными. Собравшись узким семейным кругом, Блэки ели, пили вино, разговаривались и смеялись. Сириус был готов поклясться, что такой ритуал празднования Рождества не шёл ни в какое сравнение с тем, как он проводил этот праздник в доме на площади Гримо. И Регулус наверняка был с ним солидарен. Они чувствовали себя спокойно, умиротворенно и счастливо, были пусть и маленькой, но единой семьёй. Сириус решил рассказать обо всём брату и Марлин. Он был в них уверен, к тому же, их мнение и некоторые идеи могли бы весьма пригодиться. Ребята слушали с нескрываемым удивлением и беспокойством. Сильнее всего рассказ произвёл впечатление на девушку ― её глаза как-то странно бегали, будто она о чём-то беспрерывно думала, но не хотела говорить.
― Я сегодня был у Фенвика, с Нюниусом на пару, ― Сириус закатил глаза в знак своего неодобрения, ― и кое-что выяснил. Но что именно ― расскажу завтра, когда Мародёры и чёртов вездесущий Снейп придут к нам в гости. Может, и они кое-что расскажут.
― Снейп придёт к нам в дом?! ― опешила Марлин и истерично хохотнула. ― Хочу на это посмотреть.
― Знаешь, брат, ― негромко и озадаченно произнёс Регулус, ― я тоже кое-что завтра расскажу.
Его лицо переменилось, и младший Блэк воскликнул:
― А теперь прошу за мной, время подарков!
Под пушистой украшенной елью лежали красиво упакованные коробочки с таинственным содержимым. Взяв самую большую коробку, Регулус протянул её Марлин с тёплой улыбкой.
― Это тебе, невестка. Открывай.
Взяв на удивление тяжёлую коробку, Марлин поставила её на пол и начала распаковывать. Внутри оказался огромный подарочный том «Лучшие публикации "Ежедневного пророка" за всю историю его существования».
― Я думаю, это тебе пригодится, ― Регулус пожал плечами и обнял жену старшего брата.
― Спасибо, очень приятно, Регулус! ― девушка заглянула под ёлку и вытащила оттуда небольшую коробочку, внутри которой находились обычные мужские наручные часы. ― Это тебе. Думаю, тоже будет полезно.
Сириус подарил брату жабу со словами «будешь представлять матушку и проклинать за всё хорошее», от Регулуса же получил билеты в магловский театр на «Королеву чардаша». Уловив в настроении Марлин желание остаться с мужем наедине, младший Блэк быстро ретировался, объяснив тем, что собирался написать письма друзьям. Муж с женой протянули друг другу подарки, улыбаясь.
― Мистер Блэк, очень красивое колье, спасибо, ― Марлин поцеловала Сириуса в гладковыбритую щеку.
― Миссис Блэк, вы превзошли все ожидания!
Бродяга с довольным лицом застегнул на руке золотой браслет и обнял жену.
― Это ещё не все сюрпризы, дорогой.
Девушка закусила губу, словно решаясь на что-то. Часы пробили полночь. Ровно с двенадцатым ударом часов Марлин решительно произнесла:
― С Рождеством, Сириус Блэк. Ты скоро станешь отцом.
От неожиданности Бродяга раскрыл рот, позабыв о своём аристократическом воспитании, чем вызвал приступ смеха у жены. Сириус стоял с приоткрытым ртом, тупо моргая и наблюдая за истерично смеявшейся девушкой. Спустя какое-то время он будто очнулся, сгрёб в охапку Марлин и с самой радостной и тёплой улыбкой воскликнул:
― Это просто лучшее Рождество в моей жизни!
Глава 22. Ключ от одной двериИстина ничуть не страдает от того, что кто-либо её не признаёт.
Фридрих Шиллер
Марлин Блэк
Сириус был действительно счастлив. Ещё никогда девушка не видела у него такого воодушевлённого, радостного и светящегося выражения лица. Если вспомнить, каким стал Блэк после трагической гибели его лучшего друга Джеймса, то сейчас казалось, что Бродяга словно очнулся после кошмара, в его глазах снова заиграл живой блеск, он будто заново начал жить. В тот момент у Марлин мелькнула мысль, что ребёнок дал о себе знать весьма кстати — видеть прежнего Сириуса было для девушки лучше всех подарков на свете. Глядя на блаженно улыбавшегося мужа, она улыбалась вместе с ним. Это был огромный праздник для их маленькой семьи, и волшебница ни за что не хотела нарушать эту идиллию. Но всё же ей пришлось.
— Эм, Сириус, — начала она издалека. Блэк довольно смотрел на свою жену, изучая руками её плоский живот. — Тут такое дело… Я бы и не подумала о беременности, если бы мне не подсказали…
— Это как? — брови улыбавшегося Бродяги поднялись вверх, а синие глаза наполнились любопытством. — Неужели тебя Вуд надоумила? Надо ей выписать благодарность, что ли…
— Она тоже, — задумчиво протянула миссис Блэк. Но Сириус её перебил:
— Что, был кто-то ещё? Я думал, женщина сама как-то догадывается о появлении ребёнка.
— Так оно и есть, Сириус. Но прежде, чем Алиса подсказала мне сделать тест, кое-что произошло.
Улыбка несколько померкла на лице будущего отца. Удивление на его лице сменилось настороженностью.
— Что произошло? Тебе было плохо?
— Нет, со мной всё было в порядке, — девушка положила руку мужу на плечо. — Просто… Мы пили чай на кухне, Алиса спросила, могла ли Лили нас слышать, а потом следом послышался какой-то шум. Мы испугались, но оказалось, что это в ванной упала коробочка с тестом… Алиса говорит, это знак. Я была не согласна, но вот только уж очень пророческим оказался тот тест.
Ещё недавно радостный донельзя Сириус окинул свою жену каким-то непонятным взглядом. Затем он отвёл глаза и сказал:
— Видишь ли, детка, я могу рассказать тебе похожую историю.
Лицо девушки вытянулось, ведь такого ответа она никак не ожидала. О каком случае шла речь?
— Около недели назад мне приснился странный сон. В нём был Джеймс. Мы сидели с ним на берегу Чёрного озера и вели донельзя странную беседу. Он много интересного мне поведал, в том числе сказал, что я буду замечательным отцом.
Внутри Марлин возрастало волнение. Как такое может быть? Если ещё сон Сириуса хоть как-то можно было объяснить, то упавший сам собою тест — нет.
— А перед тем, как забраться в ванну, я увидел в зеркале какую-то тень, — добавил Сириус, присев с женой на диван. — Это точно не привидение было. Но я не могу это объяснить.
— Ты говорил, что завтра придут ребята и у вас будет консилиум, — с озарением произнесла девушка. — Давай обсудим это с ними. Я думаю, это как-то связано.
Сириус задумчиво потёр подбородок и согласился, а затем, резко переменившись в лице, приподнял футболку Марлин и положил голову на живот.
— Счастливого Рождества, Мар! — протянул довольный Блэк. Миссис Блэк притянула голову мужа к своей, и их губы слились в нежном поцелуе.
Утро выдалось сказочным. Отчасти из-за белых пушистых хлопьев, тихо падавших на землю, отчасти из-за аромата хвои и мандаринов, наполнивших дом Блэков. Потянувшись в постели и аккуратно убрав руку спящего мужа, девушка накинула халат и проследовала в ванную комнату. Приняв тёплый душ и приведя себя в порядок, хозяйка дома спустилась на кухню, чтобы приготовить праздничные блюда, попутно смастерив себе лёгкий завтрак. Спустя некоторое время внизу оказался и Регулус. Поприветствовав жену брата, он любезно налил свежий горячий кофе в две чашки, одну из которых протянул волшебнице. Благодарно улыбнувшись, Марлин завязала разговор:
— Какие планы на сегодня?
— Намечается интересное сборище, не хочу его пропустить, — с улыбкой ответил младший Блэк.
— О, да, — кивнула головой Блэк, — это будет то ещё событие! Порой мне кажется, что в Ежедневном пророке пишут не о том, о чём надо бы.
Молодые люди засмеялись. Мгновение спустя парень сделал очередной глоток из чашки с ароматным напитком и тихо произнёс:
— Марлин, я очень хорошо к тебе отношусь, ты прекрасный человек, член нашей безумной семьи. И я от души поздравляю тебя и брата с пополнением, — Регулус одарил миссис Блэк добрым и тёплым взглядом. — Просто хочу, чтобы ты была аккуратна. Сама знаешь, наша с Сириусом семейка — тот ещё кошмар. Мало ли что взбредёт им в голову.
Марлин понимающе кивнула и несколько напряжённо улыбнулась.
— Спасибо, Рег, буду стараться.
— Утро доброе, семейство!
На кухню, словно Господь, сошедший с небес, явился не кто иной как самодовольно улыбающийся Сириус Блэк, одетый лишь в хлопковые шорты и умильные плюшевые тапочки в форме собачьих лап. В ответ на его обращение раздался заливистый смех Марлин и Регулуса.
— Я не понял, что за смешки? — театрально оскорбился старший Блэк. — Папочка проснулся и озарил эту кухню своим присутствием, а вы вместо того, чтобы подать мне завтрак, ржёте, как кони.
— Ваше величество, а вы портки не потеряли? — давясь смехом и вытирая проступившие слёзы, произнесла Марлин. — Вашему стилю явно чего-то не хватает.
— Чего же? — делано высокомерно парировал Блэк-старший. — Усов?
— Трусов, — вставил свою копейку младший из братьев, с трудом сдерживая смех.
— Эх, вы, — махнул рукой Сириус и уселся за барную стойку, приняв из рук жены тарелку с завтраком, — не понимаете вы ничего в современной моде.
— Куда уж нам, невеждам, — фыркнула бывшая Маккиннон и погладила мужа по спине.
Ровно в полдень в дверь дома постучали. Как и было обговорено заранее, Ремус, Питер и Северус пришли на праздничный обед. Вручив подарки хозяевам дома, Ремус и Питер довольно уверенно прошествовали в гостиную. Снейп же, вручив Марлин коробку с подарком, неуютно переминался с ноги на ногу. Обратив внимание на скованность и нерешительность гостя, миссис Блэк проявила инициативу — лично забрала мантию у Северуса и пригласила пройти в дом. Ответив благодарным кивком, бывший слизеринец проследовал за товарищами по Ордену и вскоре уже сидел рядом с Люпином.
В гостиной был расставлен большой стол и стулья, за который и сели прибывшие гости. Марлин запекла индейку, приготовила несколько салатов и пирог — всё это источало невероятно приятный аромат. Помогая жене, Сириус расчленил несчастную птицу и разложил по тарелкам, Марлин же раскладывала остальное по пожеланию гостей. Всё же было довольно непривычно сервировать стол и угощать Мародёров и компанию в недавно ставшим родным доме. Но, как показалось самой девушке, с ролью хозяйки она вполне справилась. Сириус наполнил бокалы друзей и Снейпа сливочным пивом, Марлин же налила себе сок, что не укрылось от глаз наблюдательного, ещё не до конца оправившегося от полнолуния Лунатика.
— Мар, ты разве не с нами? — несколько удивлённо спросил Люпин, указывая взглядом на напиток.
Девушка несколько смутилась и бросила взгляд на мужа. Поняв всё без слов, Сириус встал с места и звучным голосом провозгласил:
— Друзья, давайте поднимем бокалы за это Рождество и за то, что мы с моей дорогой Марлин ждём ребёнка!
От произнесённого тоста девушка немного раскраснелась. В глазах Лунатика появилось понимание и радость, он поднялся с места и принялся обнимать супругов.
— Это потрясающая новость! Вы просто молодцы!
Примеру Люпина последовал и Петтигрю. Снейп же сдержанно пожал руки Блэкам и кратко поздравил с пополнением. Даже такое проявление эмоций от Северуса было для всех в диковинку. Однако это не могло не радовать.
Заняв свои места, друзья принялись бурно обсуждать события последних дней. Ремус и Питер первыми рассказали о визите к Люпину-старшему и о своих находках, дальше слово взял Сириус.
— Не теряя времени, мы сразу же аппарировали в Мунго. Там сейчас и без нас полно народа, но я всё-таки отыскал палату Фенвика. И мы кое-что выяснили.
— Дело в том, — спокойно продолжил Северус, глядя в упор на Лунатика, — что Фенвик очнулся незадолго до нашего прихода. Он был без сознания — соответственно, не мог куда-то уйти и что-то предпринять. Даже не имея образования целителя, могу с уверенностью сказать, что Фенвика избили знатно. Он ещё несколько дней будет оправляться от произошедшего.
— Однако от него мы узнали, что, пока Бенджи был в забытьи, ему приснился какой-то сон. Мол, кто-то просил его помощи.
— Какой помощи? — ошеломлённо произнёс Ремус, выжидающе глядя на Блэка.
— Нужно было прийти в «Три метлы» в Хогсмиде и посидеть там, — многозначительным тоном ответил Сириус, окинув взглядом удивлённых друзей. — Кто это был, он не помнит. И он думал — до того, как мы к нему пришли, — что это был сон и что мы ему приснились.
— Вот это дела, — обескураженно протянул Питер, залпом осушив кружку с напитком. — То есть он не осознавал, что это было на самом деле? Хорошо хоть, мы знаем, что это был он. В пабе.
— Между прочим, он упомянул форму присланного в штаб Патронуса, — негромко подметил Снейп, хрустнув костяшками пальцев.
— И что это было?
— Не поверите, парнокопытное.
— Олень? — высказал догадку вслух Питер, ожидая реакции от Бродяги. Тот утвердительно кивнул.
— Самое интересное, что некто, просивший его помощи, строго-настрого наказал Фенвику ничего не трогать, — вскинув указательный палец, выразительно добавил Блэк. На лицах Питера и Ремуса появилось понимание.
— Может, это немного не в тему, — неловко заговорила Марлин, — но с у нас с Сириусом тоже кое-что странное случилось.
— Что же? — одна бровь Снейпа в изумлении приподнялась выше другой.
— Дело в том…
Марлин вдруг стало так неловко говорить о ребёнке с ребятами. Особенно в присутствии бывшего врага Мародёров. Ведь ребёнок — это их личное, её и Сириуса. Но, понимая, что это необходимо, она всё же продолжила.
— Дело в том, что вчера, сидя за столом на кухне, мы с Алисой задумались: а не слышат ли нас Лили или Джеймс? Что, если они каким-то образом узнаю́т что-то от нас, наблюдают? После заданного вслух вопроса мы услышали звук — как оказалось, это упала коробочка с тестом на беременность. Я бы и не подумала, что могу быть беременна, если бы не это совпадение. И оказалось, что это правда! На секунду нам с Алисой показалось, будто Лили услышала нас и намекнула. Уж больно странно всё получилось…
— А мне приснился сон с Джеймсом, — кивая, поддержал жену Блэк. — Пророчество, отцовство — об этом мне и говорил Сохатый. И тень, которую я видел в ванной. Там же и упала коробочка.
— Я не думаю, что это просто совпадения, друзья, — неожиданно изрёк младший Блэк, подливая напитки гостям. — Мы недавно нашли девочку в Хогсмиде. Так вот, именно в тот день, помню точно, я слышал голос. Он звал меня, но это не был человек — я проверял по карте.
— Карта может и неточности допускать, — подметил скептичный Снейп.
— Карта никогда не врёт, — отверг теорию Питер. — Выходит, я не один это слышу.
— Но только тебе так часто снится и является голос, — заметил рассудительный Люпин. — Что, если голоса в твоих снах и то, что слышал Рег, — это один и тот же голос?
— Хорошая версия, но кому он принадлежит?
Воцарилось молчание. Каждый пытался найти ответ на поставленный вопрос.
— Давайте соберём все факты воедино, — предложил Сириус и, дождавшись положительной реакции, продолжил: — Питер слышит голос. Иногда во сне, иногда и в реальности. Регулус тоже их слышит. Но это было несколько раз. К тому же Хвосту перепала какая-то зажигалка от Дамблдора, это явно что-то значит, ведь он вручил её именно Питу. В Хогвартсе происходят странные вещи, Волдеморт вербует молодёжь. В Хогсмиде пропадают дети, из-за этого протестуют мирные жители. Прошлой ночью мы видели оленя, до боли похожего на Джеймса. Сохатый также дал в моём сне ценную информацию, которая совпадает с тем, что знает Северус, и с тем, что происходит в реальной жизни. Записка, оставленная Ремусу, исчезает, почерк на ней не определён. Тот, кто приложился к нам с Питом, тоже мог быть не человеком, а осязаемой иллюзией, например. Кто-то просил душу Фенвика посидеть в трактире. Думаю, для того, чтобы рассказать про бунт в Хогсмиде.
— Или дать себя обнаружить, — предположил задумчивый Питер.
— Может, даже как-то на девочку указать, ведь мы её нашли в тот же день именно в Хогсмиде и неподалёку от «Трёх мётел», — кивая, вставил реплику Ремус.
— Да и то, как Мар узнала о ребёнке… Именно после их слов с Алисой, — негромко добавил старший Блэк, подпирая руками голову. — Что мы можем из этого понять?
— Голос звал меня в замке и в Хогсмиде, — неуверенно заговорил Питер, приподнимаясь из-за стола. — Дамблдор именно в Хогвартсе дал мне делюминатор и сказал слушать свою интуицию. А что, если источник голоса в замке?
— Отличная мысль, Хвост! — воскликнул Сириус, будто прозрев. — Мне ведь Джеймс приснился у Чёрного озера! Это тоже знак.
— А то, что я только в определённом месте слышал голос, и это было в замке, — тоже знак? — осведомился Блэк-младший.
— Олень, Чёрное озеро… — загадочным тоном произнесла Марлин. — Вам не кажется, что пора наведаться в Хогвартс?
Присутствовавшие орденцы одновременно устремили взгляды на девушку. Марлин многозначительно кивнула и предложила ребятам чай.
Сириус Блэк
Недолго думая, три Мародёра, а также Регулус и Северус приняли решение побродить по замку во время рождественских каникул. На обсуждение плана потребовалось около получаса, несколько чайников с горячим чаем и вкусный пирог в исполнении Марлин. Радуясь женской мудрости девушки, Сириус поблагодарил Мерлина за то, что жена не стала лезть в их с друзьями новую авантюру, однако помогала, чем могла. Ко всему прочему, было решено не терять времени и заполучить пророчество из хранилища Поттеров. Все сходились во мнении, что оно могло открыть многие тайны и дать ответ на множество вопросов. Оставалось лишь найти ключ от хранилища и незаметно посетить Гринготс.
Решив не откладывать дело в долгий ящик, уже на следующий день, двадцать шестого декабря, Сириус, Регулус и Северус трансгрессировали в Годрикову впадину, чтобы посетить фамильный особняк Поттеров. Для Сириуса это был первый визит в такой знакомый и родной дом после смерти лучшего друга. Не выносивший потерь Бродяга поклялся больше не видеть родных стен поттеровской спальни, чтобы лишний раз не бередить так и не затянувшиеся даже наполовину раны. Однако в этот раз дело обстояло иначе. Только Сириус мог найти спрятанный Поттером ключ от сейфа в банке Гринготс, идти было крайне необходимо. Понимая, насколько важно было суметь открыть хранилище, Сириус неимоверными усилиями воли заставлял держать себя в руках, чтобы не убить Снейпа на месте смерти дорогих ему людей, ведь до сих пор Блэк не мог простить ему случившееся и считал виновным именно бывшего слизеринца. Присутствие брата несколько разряжало обстановку, ибо младший Блэк был чуток на конфликты и умело мог их подавить, подбирая нужные слова и действуя решительно. Видя, что и Северус, и старший брат не в своей тарелке в доме Поттера, Регулус, к счастью Снейпа и Блэка, взял инициативу на себя.
— Так, — он окинул требовательным взглядом своих серых как сталь глаз брата и двойного агента, — сейчас я войду первым. Вы идёте за мной и не останавливаетесь. Вам ясно?
Нехотя Сириус кивнул, Снейп сделал то же самое. Младший Блэк с палочкой в руках первым переступил порог дома. Войдя внутрь, посетители обнаружили прятавшегося за диваном гостиной домашнего эльфа Поттера. Он боязливо выглядывал из-за спинки, явно ожидая нападения или подвоха, но его не последовало. Заметив среди пришедших мужчин Сириуса, Чейз подбежал к нему с поклоном и, плача, принялся что-то бубнить. Присев на корточки, Бродяга поприветствовал эльфа и велел ему тотчас же успокоиться и объяснить, в чём дело. Шмыгая носом и вытирая голубой футболкой, некогда принадлежавшей владельцу дома, а ныне — самому эльфу, Чейз предложил гостям чай и провёл их в дом. Усевшись на тот самый диван, за которым скрывался недавно маленький работник, парни завязали с Чейзом разговор.
— Чейз, разве тебе здесь не одиноко? — с нотками сожаления в голосе спросил младший из Блэков. — Один и в пустом доме.
— Чейз любит этот дом, Чейз должен служить его хозяину, — без обиняков ответил эльф, пряча глаза. Его боль была всем очевидна. Так же, как и остальные, он до сих пор не оправился от утраты.
— Насколько мне известно, — негромко заговорил Снейп, глядя то на эльфа, то на Регулуса, — сам профессор Дамблдор попросил эльфа не покидать этот дом.
— Мистер Дамблдор — хороший человек, Чейз рад помогать ему, — добродушно подтвердил Чейз, подливая Снейпу горячий напиток.
— Но зачем держать несчастного эльфа в доме, где больше никто не живёт? — негодующе спросил Сириус, слишком сильно сжимая кулаки, отчего ногти больно впились в кожу. — Что опять затеял Дамблдор?
К неожиданности присутствовавших, ответ дал сам Чейз:
— Мистер Дамблдор был здесь дважды, Чейз рад помочь ему.
— Когда он здесь был? — от изумления Сириус разжал кулаки и подался вперёд. — В чём ты ему помогал?
От такого напора эльф стушевался и отошёл от гостей на безопасное расстояние, словно чего-то боясь. Понурив голову, он ответил:
— Мистер Дамблдор приказал Чейзу следить за домом и вещами. Не пускать тех, кого Чейз не знает, и выполнять все поручения мистера Дамблдора. Первый раз он приходил в гости через неделю после смерти мастера, — в этот момент Сириус нервно сглотнул, что не укрылось от глаз Регулуса, — спрашивал, был ли в доме ещё кто-то. Чейз ответил, что он тут один. Тогда мистер Дамблдор осмотрел дом и, выпив чаю, ушёл. Второй раз он приходил месяц назад, снова спрашивал, был ли кто в доме, Чейз честно сказал, что кто-то пытался войти в дом, но Чейзу повезло, и внутрь никто не проник.
— Кто это был? Ты его видел? — встрепенулся Сириус, приблизившись к несколько напуганному эльфу и окидывая взглядом комнату на предмет пропажи. Но всё было именно таким, каким он помнил это место при живом друге. От этого ещё больше становилось не по себе.
— Чейз не видел, но это были мужчины, их было двое, — оттараторил эльф, жалобно глядя на гостей.
Снейп встал с дивана, вскинул палочку и произнёс: «Гоменум Ревелио». Однако ничего не изменилось.
— Мы здесь одни, — заключил он и снова опустился на диван. — На секунду я подумал, что кто-то за нами следит или что Дамблдор предусмотрительно что-то здесь спрятал. Но, как видите, ничего.
— Так в дом никто не смог попасть? — Регулус подошёл к эльфу и внимательно посмотрел на него своими серыми глазами. — Тебе никто не угрожал? Может, ты что-то помнишь?
— Чейз в порядке, вы очень добры, мистер Блэк, Чейз такого не заслуживает. Но Чейзу повезло, что на дом наложены мощные заклинания, которые и спасают дом много лет. В этот раз Чейз только напугался. Но Чейз точно знает, это были плохие люди, мужчины в чёрных плащах. Когда мистер Дамблдор узнал, что кто-то хотел войти в дом, он очень разозлился и снова принялся осматривать дом. В тот раз он взял с собой какую-то вещь в свёртке, потом произнёс заклинания и ушёл.
— Что же это получается, в доме есть что-то такое, за чем охотятся? — вслух выразил догадку Регулус и принялся ходить из комнаты в комнату в поисках чего-то необычного. — Уж не Пожиратели ли это были? Да и странный выбор времени для посещений, не находите? — раздавался его приглушённый голос с первого этажа.
— В таком случае я бы об этом знал, — авторитетно заявил Северус и поджал губы, направляя палочку на потолок комнаты.
— Не приходило ли в твою голову, Снейп, что Волдеморт мог и не посвящать тебя во все дела? — несколько язвительно отчеканил Сириус, рыская в кухонных шкафах. — Ввиду твоей неблагонадёжности.
— Я знаю, Блэк, ты всё ещё винишь во всех своих бедах меня и в тебе сейчас говорит не рассудок, а желание отыграться на мне за все свои промахи, — парировал Снейп, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Если тебе так будет легче, то на здоровье. Тебе не понять, каково быть шпионом под носом Тёмного Лорда и всегда быть на чеку. Такие, как Тёмный Лорд, не прощают ошибок. Догадайся он о чём бы то ни было, меня бы уже здесь не было. Это тебе не Дамблдора в кабинете слушать.
— Если ты думаешь, что я сейчас расплачусь и буду тебя жалеть, то не надейся, — выплюнул Сириус, пересекая гостиную. — Ты сам подставил себя, когда начал общаться с этими кровожадными ублюдками. Тебя никто не заставлял лезть в их шайку и принимать метку. Если ты хоть на секунду возомнил, что так бы ты мог спасти Лили и свои дела улучшить, то я вконец в тебе разочарован. Ибо даже у Пита хватило в своё время мозгов понять, что можно, а что нельзя. Хотя его мать и пыталась его представить Волдеморту.
Снейп резко развернулся, его лицо перекосило от возмущения. На секунду Сириус почувствовал ликование от того, что его школьный враг уязвлён. Но уже в следующий момент он ощутил глубокую тоску и понимание того, что простивший слизеринца Джеймс вряд ли бы обрадовался такому отношению друга к исправившемуся Снейпу. Уже открыв рот, чтобы разрядить обстановку, Сириус вдруг резко захлопнул его, услышав тираду Северуса:
— Да что ты знаешь, Блэк? — чуть ли не впервые в жизни Бродяга слышал нотки горечи, смешанные с неуверенностью, от Снейпа. — Кто даёт тебе право судить меня? Сам ты чем лучше? У меня не было богатой семьи, таких друзей, как у тебя, будущего! Я должен был сам себе помогать. Обернись моя жизнь другой, я и не стал бы так поступать, но у меня не было выхода! Единственный человек, кто действительно ко мне относился как друг, это Лили, и я просто обязан был её защитить! Что бы ты сделал на моём месте, не имея абсолютно ничего, кроме возможности учиться в Хогвартсе? Конечно, куда мне до тебя и до Поттера, который, между прочим, вообще не давал мне жизни и постоянно совал свой нос в наши с Лили дела! Только скажи ещё, что не вы начали эту войну со мной, в результате которой ты и я лишились близких людей!
От такой речи Сириус мгновенно опешил. Он с неприкрытым удивлением и печалью смотрел на разъярённого, чуть ли не плакавшего Снейпа и не мог подобрать нужных слов. В груди словно выжгли дыру и залили её свинцом, всего его внезапно окатили ледяной водой и проломили череп. Именно в тот момент он, наконец, понял, почему так изменил к нему отношение Джеймс, почему доверил такие глубоко личные и важные секреты. Он знал, что во имя Лили Северус был способен на всё: и следить за Волдемортом, и работать двадцать четыре часа в сутки, и лезть в пекло. Поттер чувствовал свою вину в случившемся, его инвалидность послужила акселератором в понимании своих ошибок, и он признал свою неправоту. Джеймс первым пошёл навстречу, подставил окончательно запутавшемуся слизеринцу плечо. Сохатый понимал его чувства к Лили, ведь сам чувствовал то же самое. Как осознавал и то, что больше всего на свете Северус страдал от отсутствия друзей. И, судя по всему, в глубине души друг понимал, что так дальше продолжаться не могло. Наконец, очнувшись от оцепенения, Сириус распрямил спину, поднялся на второй этаж поттеровского дома, приблизился к Снейпу и протянул ему руку. Недоверчиво глядя на протянутую ладонь, Снейп, помедлив немного, всё же её пожал.
— Надеюсь, мы поняли друг друга, — откашлявшись, произнёс Сириус, буравя взглядом бывшего школьного врага. Они разняли руки. Снейп окончательно успокоился и сдержанно кивнул.
— Первый этаж чист, там никаких вещей, — послышался за спиной бодрый голос Регулуса. — Давайте не терять времени на бестолковые распри, пора осматривать второй этаж.
Сириус тяжело сглотнул. Именно на этом этаже находилась спальня Дореи и Чарлуса, спальня Джеймса… Слишком больно ему было здесь находиться. И всё же он проследовал за братом в хозяйскую спальню. Без труда открыв дверь, Регулус, держа наготове волшебную палочку, проник внутрь и зажёг свет. Казалось, ровным счётом ничего не напоминало о случившейся здесь несколько месяцев назад трагедии. Кровать была идеально заправлена, вещи в целости и сохранности стояли на местах. Только лишь котёл, в котором когда-то было зелье, стоял в дальнем углу комнаты совершенно пустой. Скрупулёзно осмотрев помещение и не найдя ничего занимательного, трое волшебников отправились в комнату Джеймса. Глядя на дверь до боли знакомой и отчасти родной комнаты, в которой они так много времени проводили с Сохатым во время каникул, Сириус почувствовал острую режущую боль в сердце и горячие слёзы на глазах. Едва заметно Регулус коснулся плеча брата, чтобы успокоить его, и снова первым вошёл внутрь.
***
— Бродяга, ты слишком много думаешь, — ухмыляясь, произнёс Поттер, подкидывая снитч. Он лежал на своей кровати и с умилением смотрел на то, как Сириус старательно выводил слова на пергаменте. — Марлин хватит и трёх слов, ты даже знаешь, каких.
— Я не буду писать ей «Я полный кретин», — парировал Блэк, обмакнув перо в чернила, — она и так в курсе.
— Иногда мне кажется, что ты должен был уже далеко продвинуться, — Поттер сделал выразительные глаза и фыркнул: — долго держишься.
— Отвали, Сохатый, — беззлобно рыкнул Блэк и бросил в друга первый попавшийся в руку предмет, на поверку оказавшийся томиком Шекспира. Обладая отличной реакцией, Джеймс без труда поймал его, аккуратно проверил страницы и отложил на прикроватную тумбочку. Заметив такую рачительность в отношении книжки, Сириус рассмеялся своим тихим лающим смехом и снова принялся что-то писать. — Можно подумать, это не книжка со стихами, а Священный Грааль. Трясёшься над ней, как над Эванс.
Джеймс криво усмехнулся и вальяжно расселся на кровати, всё так же подбрасывая снитч.
— Могу себе позволить, Сириус, — ухмыльнулся он, почесав затылок. — Просто хотел подарить это ей, Лили ведь любит стихи Шекспира.
— А что в них такого? — непонимающе уставился на друга Блэк, отодвинув пергамент. — Сколько раз ты писал эту бурду, а я всё так и не увидел в этих строчках какой-то магии.
— Ты просто не нашёл свой сонет, — с видом знатока ответил Джеймс, схватил сборник стихов и открыл, ища на его страницах нужный отрывок. — Вот, слушай.
«Меня неверным другом не зови.
Как мог я изменить иль измениться?
Моя душа, душа моей любви,
В твоей груди, как мой залог, хранится.
Ты — мой приют, дарованный судьбой.
Я уходил и приходил обратно
Таким, как был, и приносил с собой
Живую воду, что смывает пятна.
Пускай грехи мои сжигают кровь,
Но не дошёл я до последней грани,
Чтоб из скитаний не вернуться вновь
К тебе, источник всех благодеяний.
Что без тебя просторный этот свет?
Ты в нём одна. Другого счастья нет.»
— А этот сонетик был прямо ничего, — констатировал Блэк, забравшись с ногами на кровать Поттера. — И где ты только такое раздобыл?
Джеймс аккуратно отложил закрытую книгу и с улыбкой ответил:
— Решил я как-то зайти в книжный магазин…
— Вот теперь ты говоришь, как Эванс. Ну или как Лунатик. Одна шайка-лейка.
— Бродяга, я просто хотел что-то необычное найти. Сам знаешь, я не умею красиво говорить, это больше по твоей части.
— Видимо, этот Шекспир действительно хорош, раз Эванс на него клюнула. Жаль, что из-за стихов ещё ни одна женщина передо мной не растаяла, — сокрушённо буркнул Сириус, растянув губы в улыбке. — Марлин ломается и динамит, я уже весь извёлся. И вот надо же было мне влюбиться в такую, как она!
— На мой взгляд, Бродяга, Марлин тебе идеально подходит. У вас обоих характеры ещё те, — Джеймс опёрся спиной о стену, чтобы лучше видеть лицо друга. — Она просто боится, что ты поступишь с ней, как с остальными. Поматросишь и бросишь.
Нарочито пылкое негодование на лице Сириуса вызвало у Джеймса приступ смеха.
— Да что ты ржёшь? Ну было такое, сам знаю. Но я же завязал!
— А она знает об этом?
— Да кто её разберёт.
— Так и вижу, как она с подружками обсуждает твои любовные похождения и, скривившись, произносит: «Меня в этом списке не будет».
— Сохатый, а Лили ничего про Марлин не говорила тебе? — с некоторой надеждой в голосе произнёс Сириус, потирая подбородок.
— Да как-то не припомню. А в чём дело?
— Я подумал, может, она сказала ей, почему меня отшивает.
— Логично. Только вот Лили и меня динамит, сам знаешь, — многозначительно изрёк Поттер, невесело усмехнувшись. — С чего вдруг ей что-то говорить про Марлин, учитывая, что мы с тобой лучшие друзья?
— Выходит, нас обоих на дистанции держат, — заключил Сириус, развалившись на огромной кровати в позе морской звезды. Он закрыл глаза и с чувством продолжил: — Я чувствую, что скоро сорвусь. Просто прижму её к стенке и отдеру как следует в одном из кабинетов Хогвартса.
— Понимаю, Бродяга, — хрипло ответил Джеймс и тоже улёгся на кровать. — Если бы не твой Патронус, тогда, на рождественском балу, я мог бы натворить дел.
— Эти девчонки, они сводят нас с ума.
— Боже мой, Бродяга, посмотри, что с нами сделали! Мы с тобой ноем как бабы, что нам не дают. Да когда такое было?
— Никогда.
— Вот и я о том же.
— Нам просто мешают чьи-то принципы. Лично я всегда на них клал болт и кое-что побольше в отношениях с другими девушками, но просто не хочу потерять Марлин. Ты меня как никто понимаешь.
— Да. Раньше нас мало что останавливало.
— Я до сих пор помню нашу тусовку на пятом курсе, когда мы зажигали с вейлами. Если не подводит память, это был наш первый раз.
Парни понимающе рассмеялись.
— Это было весело. Особенно когда Питер увидел одну из них и прямо растёкся, — продолжал с улыбкой Блэк. — Да и мы хорошо с ними провели время, что скрывать.
— Для первого раза неплохо, — отметил Джеймс, положив руки за голову.
— Даже Ремусу понравилось, — многозначительно произнёс Сириус и перевернулся на живот. Глядя на лицо лучшего друга, он отметил, что воспоминание почему-то было для Поттера немного грустным, хоть он и улыбался. — Меня до сих пор удивляет, как ты смог переспать с той вейлой, хотя клялся и божился, что любил Эванс.
Лицо Джеймса стало предельно серьёзным. Он повернул голову и ответил:
— Понимаешь, Сириус, это сложно. Когда тебя постоянно игнорируют, не воспринимают всерьёз в течение долгого времени, очень хочется доказать миру, что ты не гиппогриф. Я думал, что смогу выпустить пар и оттянуться, тем более что это был мой первый раз. И, как ты помнишь, тогда Лили совсем на меня обозлилась из-за ссоры у озера с Нюнчиком. Я тоже был зол. Но я же не железный, я тоже устал терпеть. Вот и сорвало крышу.
— Сохатый, хватит себя изводить. Было и прошло. К тому же секс укрепляет здоровье куда лучше, чем рукоблудство в душе.
Похоже, это было то, что Поттер хотел услышать. Ведь лучший друг всегда мог подобрать нужные слова и поддержать. На лице друзей проявились улыбки.
— Ты вообще мощный, Сохатый. Стойко держишься, — Сириус ободряюще ткнул Джеймса в плечо. — Не понимаю, почему Эванс отмазывается. Мне кажется, она и сама хочет.
— Не знаю, Бродяга. Эти женщины сложнее всех предметов, вместе взятых. Но одно я знаю точно: скоро она будет только моей.
***
Оказавшись внутри спальни последнего из рода Поттеров, Сириус не смог подавить крик боли. Животный звук сам собою вырвался из гортани и наполнил особняк хоть какой-то жизнью. Тяжело дыша, он смотрел на вещи своего покойного лучшего друга и не мог осознать, что в этой комнате больше никто не жил. Всё ещё свежи были воспоминания и глубоки раны, чтобы спокойно смотреть на всё это и не испытывать жгучей, невыносимой боли. Однако спустя некоторое время, в течение которого его тактично никто не беспокоил и все были заняты осмотром комнаты, Сириус пришёл в себя, насколько это было возможно, сумел подавить душившие его эмоции и присоединиться к брату и Снейпу в поисках нужной вещи.
— Нам нужно проверить наличие мантии и найти ключ, — надтреснутым голосом сказал Сириус, подходя к шкафу с одеждой. — Они должны быть где-то здесь.
— Чейз, — внезапно раздался голос настороженного Регулуса.
— Чейз прибыл, мистер Блэк.
— Нам нужно найти мантию-невидимку твоего хозяина и ключ от его хранилища. Ты можешь нам помочь?
Сириус заметил, как лицо Снейпа удивлённо вытянулось. Видимо, он догадался, как Мародёрам удавалось оставаться незамеченными во время проделок и шалостей.
— Чейз сделает всё, что угодно, мистер Регулус, — услужливо ответил эльф и принялся бегать по комнате.
Однако это результатов не дало. С затравленным и печальным видом, словно ожидая наказания, домовик подошёл к Регулусу и произнёс:
— Сожалею, мистер Регулус, но мантии хозяина в доме нет. Она лежала здесь, — эльф указал ручкой на шкаф, в котором ковырялся Сириус. — А ключ Чейз никогда не видел.
От злости Сириус пнул ногой шкаф, откуда вывалились две пары брюк. Бродяга опустился на пол и устало потёр рукой лицо. Регулус отпустил эльфа и сел на кровать. В это время Снейп, в упор глядя на брюки, лежавшие на полу, загадочно проговорил:
— Блэк, ты упоминал, что Поттер во сне тебе указал на ключ. Который лежал в каких-то его брюках.
Подняв голову и посмотрев на слизеринца, Сириус притянул к себе две упавших вещи и принялся проверять карманы. В первых брюках он не нашёл ничего. В кармане вторых обнаружился тот самый ключ, о котором говорил его друг. Вытащив его на свет и удостоверившись, что это именно нужный ключ, Сириус с облегчением спрятал его в кармане джинсов, поднялся на ноги и убрал брюки Поттера обратно в шкаф.
— Мне только непонятно, куда исчезла его мантия, — с ноткой досады произнёс он.
— По-моему, очевидно: то, что унёс в свёртке отсюда Дамблдор, это как раз мантия-невидимка, — сказал Северус, выходя из комнаты. Регулус вышел вслед за ним.
Окинув последним раз всё взглядом и тяжело вздохнув, Сириус покинул комнату друга и спустился на первый этаж следом за товарищами.
— Но зачем Дамблдору нужна его мантия? — не унимался Регулус, глядя на Снейпа. Тот лишь пожал плечами.
— Если это мантия без срока действия, которая вполне бы могла быть и одним из Даров смерти, то он хотел спрятать её в надежном месте, предварительно изучив. Я так бы поступил на его месте.
— И где он её прячет?
— Наверное, в Хогварсте.
Глава 23. Тайны замкаДоброго времени суток, дорогие читатели:)
Очередная глава представлена на ваш суд. Прилагаю свой трек-лист:
Madonna - Masterpiece
Radiohead - Street Spirit (Fade+Out)
Red Hot Chili Peppers - Coffee Shop
The Killers - Wonderful, wonderful
P.S. Внимание! Ударила молния! Повторяю: ударила молния!)
С днём рождения, Джоан Роулинг! С днём рождения, Гарри:)
Тайна и ложь — это то, что мы принимаем, став взрослыми.
Джоан Роулинг. Гарри Поттер и Дары Смерти
Ремус Люпин
— Почему для того, чтобы тебя начали ценить, уважать, почитать, нужно обязательно умереть?
«И вправду, — подумал Ремус, — почему? По какой причине многих известных личностей начинали воспринимать как гениев только лишь после смерти? Почему произведения искусства становятся таковыми после кончины творцов, хотя при жизни их освистывали и оскорбляли?»
— Не знаю, Питер, — откашлявшись, ответил Люпин, озираясь по сторонам. — Видимо, такова человеческая натура. Сначала не ценим, а потеряв — плачем.
Питер был полностью солидарен с другом. Об этом свидетельствовали его поджатые губы и решительный взгляд. Иногда Ремусу казалось, что все несчастья, произошедшие с Хвостом, были не случайными, а вполне закономерными и правильными. Хоть и страшными. Потерять мать, а потом и близкого друга… Эти трагедии кардинально перевернули мир неуверенного парня, не видевшего в себе ничего достойного и закрывшегося от мира панцирем неуверенности, сделав его более решительным, гибким и менее пассивным. И это не могло не радовать. По крайней мере, Джеймс был бы очень рад за друга.
Двое Мародёров шли по безлюдным улочкам спящего Хогсмида. Снег скрипел под подошвами сапог, ветер сковывал лицо и подгонял путников всё ближе к намеченной цели — тайному лазу в замок, который годы назад был нанесён на Карту Мародёров четвёркой гриффиндорцев. Ремусу и в голову не приходило, что после потери и обретения школьного «сокровища Мародёров» Регулусом свиток пергамента снова окажется у него в руках. Более того, Лунатик не подозревал, что, уже не являясь студентом Хогвартса, он вместе с Петтигрю будет пробираться внутрь замка с её помощью. Достигнув нужного места, Питер достал волшебную палочку и шёпотом проговорил: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость!» Зелёные чернила начали проявляться на бумаге.
— Как думаешь, Рем, Дамблдор бы счёл шалостью то, что мы пытаемся проникнуть в Хогвартс? — нервно хихикая, произнёс Петтигрю, разворачивая карту и намереваясь убедиться, что коридор, в который Мародёров выведет лаз, пуст и безопасен. Люпин лишь пожал плечами, слабо улыбнувшись.
— Мне кажется, он догадывается, что мы рано или поздно явимся в замок, — предположил он, проходя в тёмный тоннель. — Иногда я даже думаю, что он каким-то образом направляет нас на те или иные поступки.
— Например? Люмос.
Проём озарился тусклым светом. В нём было всегда темно и холодно, приходилось ускорять шаг, чтобы не околеть.
— Помнишь, Дамблдор сообщил о смерти родителей Джеймса именно в его день рождения? Причём на тот момент они уже неделю как были мертвы.
— Тебе кажется это странным?
— А тебе нет? — брови Лунатика приподнялись. — Разве не складывается впечатление, что директор хотел этим заставить Сохатого повзрослеть и вступить в Орден Феникса как можно скорее?
Ответом Хвоста было молчание. Он задумчиво смотрел куда-то вдаль и лишь через некоторое время заговорил:
— Да, Джеймс всегда был на высоте во многих аспектах жизни. Но ему не хватало понимания ответственности. Иногда его эмоции поглощали с головой. Особенно в случае со Снейпом. Он же дышать спокойно при нём не мог. Да и после разлада с Лили подставлял себя как пушечное мясо, где надо и где нет, лез во все самые безумные планы и операции. В конечном итоге всё очень плохо закончилось. Для всех.
Питер был прав, Ремус неоднократно думал о том же.
— Я говорил ему, — продолжал Петтигрю, зябко кутаясь в ворот куртки, — Джеймс, не лезь. Он никогда меня не слушал. А уж сколько раз ты и Бродяга его пытались вразумить! Бесполезно. Он же был упрямым как олень.
Метрах в пяти от друзей показалась небольшая тяжёлая дверь, хорошо знакомая им обоим ещё со студенческих времен. Достигнув её и отперев засовы, Мародёры снова удостоверились в том, что в коридоре они останутся незамеченными, затем проскользнули внутрь замка и закрыли за собой тайный проход. Одно дело было сделано.
— Так, — решительно и тихо сказал Ремус, осмотрев коридор, — нам нужно осмотреть сегодня два этажа. Боюсь, на большее у нас попросту не хватит сил и времени.
— Лунатик, сейчас же каникулы, — отмахнулся Питер, едва заметно улыбаясь.
— Это так. Но ведь не все студенты уехали домой. Кое-кто остался. И Филч, между прочим, тоже.
Питер скривился, и друзья одновременно фыркнули. Именно завхоз зачастую оказывался способен обнаружить неуловимых Мародёров, однажды (не без помощи Северуса) он даже забрал у них карту. Поэтому встречи с Филчем нужно было определённо избегать.
— И не забывай — мы больше не ученики. Кое-кто ещё помнит нас и точно настучит Макгонагалл или Дамблдору о наших прогулках по замку. Так что смотрим в оба.
Бывшие гриффиндорцы двинулись в путь по этажу. Стараясь не светить палочками на висевшие по всему зданию портреты, они, одновременно смотря на карту и внимательно глядя по сторонам, обходили закоулки и малоизученные части замка. Это было странно — находиться в Хогвартсе, но не учиться и не жить в нём, а искать какие-то зацепки.
— Как думаешь, Пит, есть ли шанс, что мы найдём что-нибудь сегодня? — Ремус задал вопрос скорее самому себе, нежели Петтигрю, но всё же хотел узнать его версию. — И что там у Сириуса?
— Думаю, мы узнаем это у него самого завтра, — предположил Хвост, закрывая очередной осмотренный кабинет. — С этим этажом покончено. Давай подниматься на следующий.
Они брели по очередному коридору, целенаправленно отыскивая места, в которых, по мнению друзей, могло храниться что-то секретное, не предназначенное для посторонних глаз. Почему-то Ремус не сомневался, что он, Сириус и Питер не были посторонними в запутанном деле. Это придавало ему уверенности в правоте его мыслей. Дамблдор ненавязчиво, но определённо дал им понять, что в замке что-то есть. Только вот что? И как они с этим чем-то связаны?
— Лунатик, прячемся в нишу, кто-то идёт.
Двое Мародёров молниеносно спрятались за доспехами рыцаря и затаились, едва успев погасить свет. Коридор озарился другим светом, более ярким, кто-то спешно двигался по коридору, шаг за шагом приближаясь к статуе, за которой прятались орденцы. Достигнув её, фигура, не останавливаясь, направилась дальше, прошла ещё несколько метро, затем скрылась за поворотом. Облегчённо выдохнув, Ремус и Питер вылезли из своего укрытия и перевели дух.
— Кто это был? — шёпотом спросил Люпин. Петтигрю лишь пожал плечами и открыл карту Мародёров.
— Судя по всему, это была мадам Помфри.
— Но что она здесь делала и в такое время? — изумился Ремус, устремившись в конец коридора вслед за недавно прошедшей мимо целительницей. — Далековато от больничного крыла и поздновато для прогулок.
— Предлагаю продолжить осматривать кабинеты и тайники, — деловито предложил Питер, передав бесценную карту в руки друга. — План в два этажа уже выполнен, но мне кажется, мы можем посмотреть ещё парочку.
Ремус согласно кивнул, и Мародёры двинулись на дальнейшие поиски. Время неумолимо неслось вперёд, перевалило за полночь. Энтузиазм орденцев несколько иссяк, поскольку никаких находок или хотя бы сомнительных совпадений обнаружено не было. Обойдя третий по счёту этаж, они уже было собирались покинуть Хогвартс, как вдруг Питер застыл на месте прямо посреди коридора. Обернувшись назад, Лунатик увидел, что Хвост трясся мелкой дрожью.
— Ремус… — жалобно выдавил он, глядя на друга исполненными страха глазами.
Люпин всё понял без слов. Снова этот голос. Кровь отхлынула от лица Петтигрю, он боялся пошевелиться. Ремус приблизился к нему, и что-то во взгляде светловолосого юноши ему не понравилось. Что именно — сам себе он объяснить не мог. И почему-то ему послышалось, будто он и сам слышал шёпот.
— Он зовёт меня по имени, но я же не сплю, — пролепетал Петтигрю, словно убеждая самого себя в реальности происходящего, и сунул руку в карман.
Внезапно в голову Ремуса пришла необычная идея.
— Пит, ты всё ещё слышишь голос?
— Да, — выдавил Хвост, тяжело дыша.
— А тот предмет, зажигалка, которую тебе подарил Дамблдор, сейчас с собой?
Ремус не знал, что делает, просто полагался на интуицию. Петтигрю резко закивал и достал из кармана серебристый предмет. Друзья ахнули — голос исходил именно из него.
— Но я слышу голос у себя в голове! — воскликнул вконец напуганный Питер. — Как такое может быть?
Лунатик был встревожен не на шутку, но и заинтригован вещицей, которую Дамблдор подарил его другу. Прямо из него раздавался шёпот: «Питер! Питер! Помоги!» В какой-то момент Ремусу даже показалось, что шёпот был женским. Но точно знать этого он не мог.
— Мне кажется, им надо щёлкнуть, — кивнув в сторону зажигалки, с сомнением предположил Ремус.
Последовав его совету, Питер щёлкнул делюминатором. И тут произошло необычное. Из предмета вылетел светящийся шар и вошёл прямо в грудь перепуганного Петтигрю, словно растворившись в нём. Секунду спустя лицо парня приобрело совершенно другое выражение — ужас сменился озарением и пониманием, а тело перестало сотрясаться от пережитого шока. Он попросил Ремуса вытащить карту. Бросая тревожные взгляды на друга, Люпин достал карту и принялся искать нужное место.
— Что это было? — осторожно спросил он.
— Я не знаю, — без обиняков ответил Петтигрю и принялся листать карту, выискивая что-то. — Но я теперь почему-то чувствую, что надо идти вот сюда, — он ткнул в дверь, располагавшуюся в коридоре третьего этажа неподалеку от лестницы и добавил: — Нельзя терять времени.
Друзья быстрым шагом преодолели коридор, миновали несколько лестниц, прежде чем оказались на третьем этаже. Ничем ранее не запомнившийся коридор и ныне не отличался от других коридоров Хогвартса абсолютно ничем. Ремус следовал за Питером, озираясь по сторонам и периодически поглядывая в карту. Заметив движение рядом с ними, он увлёк Хвоста за угол коридора и погасил свет. Несколько мгновений спустя в коридор вошла мадам Помфри. Это показалось Ремусу не простым совпадением, ибо, как показывала карта, она вошла точно в ту дверь, к которой направлялся Питер. Не обнаружив в кабинете никого, кроме целительницы, Люпин устало опустился на пол, и друзья принялись ждать, пока женщина покинет комнату. Семь минут спустя она всё же вышла и удалилась прочь. Удостоверившись, что они останутся незамеченными, Ремус спрятал карту в кармане мантии, поднялся на ноги и спросил:
— Как думаешь, что можно было делать в пустом кабинете столько времени?
Полный решимости Питер невнятно что-то ответил, направляясь в сторону двери. Достигнув нужной комнаты, он дёрнул ручку, но дверь не поддалась.
— Заперта, — с досадой констатировал Петтигрю.
Ремус направил волшебную палочку на дверь и шепнул: «Алохомора!» Дверь отворилась. Рискнув сделать свет поярче, Мародёры крадучись прошмыгнули внутрь и заперли за собой дверь. Внутри помещения не было ровным счётом ничего, по мнению Питера и Ремуса, хоть сколько-нибудь примечательного и достойного внимания. Несколько столов, стопки книг в старых шкафах, покрытые толстым слоем пыли. Несмотря на отсутствие чистоты в комнате, воздух в ней оказался на удивление свежим и приятным.
— Что здесь делала мадам Помфри? — этот вопрос не давал покоя дотошному Люпину. — Я не наблюдаю здесь никаких изменений или стёртой пыли. Неужели она просто приходила проветрить комнату?
— Это вроде как не входит в её обязанности, — задумчиво кивнул Пит.
— К тому же очень странно приходить сюда глубокой ночью и проветривать именно эту комнату.
— Здесь точно что-то есть, Лунатик, — уверенно сказал Хвост и принялся осматривать вещи. — Я чувствую.
Ремус и сам думал о том же. Он не верил в совпадения и случайности. Особенно когда дело касалось вопроса жизни и смерти. Он принялся осматривать книжный стеллаж. Ничего необычного — старые книги, макулатура. Неожиданно Питер произнёс:
— Ты слышишь?
Прислушавшись к тишине и перестав копаться в книжном шкафу, Ремус затаился. Но ничего не услышал.
— Снова голос? — с опаской взглянув на друга, спросил он.
— Да. И меня настораживает, что ты его не слышишь.
— Но ведь эта штука привела тебя сюда, значит, источник где-то здесь.
— Голос шепчет очень громко.
Ремус лихорадочно думал. Они что-то упускали из виду, хотя на руках имели все факты. Мадам Помфри, ветхий кабинет, свежий воздух, голос, странный прибор директора, ночь… Раздался негромкий вскрик. Люпин встрепенулся и в два шага подбежал к Питеру. Хвост снова начал дрожать и еле выговорил:
— Меня сейчас кто-то тронул, я клянусь.
Ремус осмотрел всю комнату, но ничего движущегося не заметил. Прислушался — снова ничего, лишь неровное дыхание Пита и его собственное. Глаза тоже не давали намёков — всё было таким, каким они увидели, войдя в комнату.
— Не волнуйся, Пит, мы сейчас во всем разберёмся.
Ему отчаянно хотелось в это верить. Преисполненный решимости Ремус метался по комнате в поисках ответов на вопросы, но не находил их. Однако одна смелая идея посетила его голову. Он приблизился к Питеру и быстрым шёпотом заговорил:
— Мне кажется, здесь что-то есть. Или кто-то. А что, если это что-то или кто-то здесь прячется?
— Может быть, — выдавил несколько успокоившийся Петтигрю, морща лоб. — Но мы ведь всё здесь перерыли.
— Не всё, — возразил Лунатик, затем направил в дальний угол комнаты, совершенно пустой и отгороженный шкафом от остального пространства, свою палочку и произнёс: — Гоменум ревелио.
Послышался негромкий шорох. Осторожно подойдя в угол, Ремус заглянул за шкаф — и испытал потрясение. От увиденного ноги Питера подкосились, и он упал без чувств. Последним, что услышал Ремус, было его имя, произнесённое громким шёпотом, а затем он провалился в темноту.
Регулус Блэк
Решив не медлить, в тот же день, после обнаружения пропажи мантии-невидимки Джеймса и обретения ключа от его же сейфа, трое орденцев направились в волшебный банк Гринготтс. На самом деле, никто из ребят и близко не представлял, каким образом они смогут добраться до сейфа Поттера и уж тем более взять что-либо оттуда. Регулус и Сириус множество раз бывали в этом месте вместе с Вальбургой и понимали, как кропотлива процедура посещения чьего-то хранилища. К тому же, возможно, их с Сириусом родственных связей могло оказаться недостаточно, чтобы их допустили внутрь банковской ячейки. И всё же трое путников остановились напротив белого здания, возвышавшегося над пересечением Косого и Лютного переулков. Регулус нервно сжимал руки в кармане мантии, лицо его старшего брата преобразилось в спокойную, но уверенную маску, Северус же угрюмо смотрел на стоявшего возле парадной медной двери гоблина. По его лицу было невозможно понять, о чём он думал, но Регулусу казалось, будто Снейп чувствовал себя крайне неуверенно, находясь рядом с главным банком всех волшебников. Орденцы миновали первую дверь, затем вторую — уже серебряную, — и оказались внутри хорошо знакомого помещения — большого мраморного зала, в котором работники банка, гоблины, сидели за высокими стойками, проверяя драгоценные камни, записывая что-то в бухгалтерских книгах, ведя беседу с посетителями. Увидев свободного гоблина, Сириус решительным шагом направился прямиком к нему, остальные последовали за ним. Достав волшебную палочку и маленький золотой ключик, Бродяга окликнул копошившегося в бумагах работника и с присущей Блэкам манерностью произнёс:
— Меня зовут Сириус Блэк. Я хочу пройти в хранилище.
Маленький и уродливый гоблин взглянул на Бродягу поверх малюсеньких очков, сузив глаза, затем окинул взглядом Регулуса и Северуса, стоявших за спиной старшего Блэка, и деловито сказал:
— Подтвердите вашу личность.
Не мешкая Сириус протянул свою волшебную палочку гоблину. Тот её внимательно осмотрел, затем вернул хозяину и продолжил уже в более учтивом тоне:
— Вы желаете посетить ваше хранилище, мистер Блэк? Прошу назвать номер.
Регулус нервно сглотнул, с трудом сдерживая желание вступить в разговор, но предпочёл воздержаться, ибо раздражать и без того не отличавшихся терпением и воспитанием гоблинов он не хотел. Сириус с ответом не медлил.
— Нет, я хочу посетить другое хранилище.
Маленький работник банка слегка выпрямился и несколько удивлённо посмотрел на стоявшую перед ним компанию. Видимо, понял, что они к этому сейфу не имели прямого отношения, особенно Северус Снейп, который даже в далёком родстве с Джеймсом не состоял, в отличие от братьев.
— А у вас есть доступ к этому хранилищу? Номер? Ключ?
— Я являюсь единственным близким родственником моего покойного друга, Джеймса Поттера, которому принадлежало хранилище, — с едва уловимой ноткой горечи ответил Сириус.
Гоблин молча смотрел на Бродягу, чуть подавшись вперёд, чтобы лучше его видеть.
— Разумеется, если вы назовёте номер сейфа и предоставите ключ от него, вы сможете его посетить.
Регулус почувствовал, как каждый из них троих заметно расслабился и облегчённо выдохнул. Сириус небрежным движением протянул гоблину ключик, тот рассмотрел его и удовлетворённо кивнул.
— Номер?
— Хранилище номер шестьсот восемьдесят семь.
— Прошу за мной.
Гоблин, вооружившись фонарём, вместе с волшебниками вошёл в ближайший к его стойке проход, затем приказал всем сесть в тележку, залез в неё сам, и вагончик тронулся в путь с огромной скоростью, от которой становилось дурно и надувало щёки. В считаные секунды добравшись до нужного уровня и выбравшись из телеги, все четверо приблизились к блестящей двери. Гоблин подошёл к ней ближе остальных, просунул ключ в одно из отверстий и провернул его. Дверь распахнулась. Регулус в изумлении уставился на горы золотых галеонов, серебряных сиклей, медных кнатов и множество ценных вещей, среди которых был хроноворот — он же маховик времени. Конечно, ячейка семьсот одиннадцать, принадлежащая семье Блэков, тоже была полна монет и украшений, но всё же Регулусу показалось, что состояние семей Поттеров и Блэков было примерно на одном уровне, хоть Вальбурга всегда и говорила о королевских возможностях семьи для него и брата. Это вполне могло быть правдой, однако сейфом Джеймса уже давно никто не пользовался, чего Регулус не мог сказать со стопроцентной уверенностью о семейном хранилище своих родителей. Он перевёл взгляд на Северуса — бывший слизеринец несколько сгорбился и ещё сильнее помрачнел. Младший Блэк тогда подумал, что, вероятно, состояние Джеймса оказало такое влияние на Снейпа. Они были слишком разными, даже в том, что касалось материального достатка. Безбедно живший Сохатый и годами ходивший в одних и тех же брюках Северус. На секунду у Регулуса даже промелькнула мысль, не допускал ли Северус допускал возможность того, что Лили выбрала Джеймса и из-за денежной стабильности в том числе, ведь было сложно в непростое военное время жить с человеком, не имевшим за душой ни кната. Так ли это было, наверняка он знать не мог. Сириус же пронзительным взглядом посмотрел на брата, а затем вошёл внутрь хранилища, стараясь не задевать полами мантии груды денег, что удавалось ему с огромным трудом.
— Скажите, — откашлявшись, обратился к следившему за действиями брата гоблину младший Блэк, — а почему хранилище не опустошено? Ведь, насколько мне известно, после смерти владельца имущество отходит к наследнику. Но его у Джеймса не было. Тогда почему хранилище активно и в него есть доступ?
По-видимому, Северуса тоже заинтриговал заданный вопрос, поскольку он обратил своё внимание на низкорослого работника. Сириус замер и устремил взгляд на брата, его лицо было очень напряжённым. Гоблин слегка наклонил голову и ответил:
— Хранилище не имеет живых наследников, но имеет недееспособного владельца. Люди, имеющие доступ к хранилищу, были включены в список его посещений. Большей информации я дать не могу.
Ответ не дал Регулусу никакого понимания происходившего. Судя по реакции остальных, они также ничего не поняли. Так что Сириус пробрался в глубь ячейки и стал осматривать предметы.
— Как оно вообще выглядит? — недовольно буркнул он. — Я тут могу долго ковыряться.
— Такие вещи обычно бросаются в глаза, — несколько небрежно отозвался Северус, окидывая поражённым и в то же время настороженным взглядом состояние Поттера, стараясь не выражаться конкретно при постороннем. — Либо должен быть магический след, либо какая-то подпись.
А тем временем Бродяга рассматривал одну вещь за другой. От предложенной братом помощи он отказался, объяснив это неудобством хранилища. Спустя несколько минут, которые тянулись словно вечность, на глаза Северусу попалось что-то необычное, хотя он сам в поисках участия не принимал. Он подозвал Блэков и шёпотом сказал:
— Смотрите, — он указал пальцем в груду сиклей, — там что-то блестит.
Не заметив ничего подобного, Сириус насмешливо фыркнул.
— Да, Северус, это называется «деньги».
Хоть злорадства старшего брата в сторону Снейпа Регулус не разделял, но всё равно прыснул от смеха. Снейп презрительно посмотрел на Сириуса и снова прошептал, обращаясь уже к младшему представителю знаменитейшей фамилии магической Британии:
— Там что-то есть. Посмотри.
Регулус аккуратно переступил порог хранилища под взволнованный взгляд Северуса, недоумённый — Сириуса и безразличный — гоблина. Стараясь не разрушить аккуратно возведённые горы золота, серебра и меди, парень приблизился к тому месту, на которое указывал Северус, но ничего не обнаружил. Присев на корточки, он, наконец, приметил обычный с виду стеклянный шар, на котором было что-то написано, однако никак не мог понять, что именно. Блэк достал из кармана обильно украшенный фамильный носовой платок, завернул странную вещицу и вынес её из хранилища, чтобы показать друзьям. Не дав Блэку развернуть тряпицу и обнажить находку перед посторонним лицом, Северус кивнул братьям, после чего велел запирать сейф номер шестьсот восемьдесят семь. Благоразумно спрятав стеклянный шар во внутреннем кармане мантии и наложив на него заклятие, защищающее вещь от пропажи, трое волшебников и гоблин направились в центральный холл банка.
— Теперь нам нужно понять, как эта штука работает, — задумчиво протянул Сириус, усаживаясь на любимый диван в своей гостиной.
Регулус достал из кармана мантии стеклянный шар и аккуратно положил его на стол, предварительно наколдовав для него подставку. Северус, Сириус, Регулус и Марлин уставились на ничего не показывавший предмет.
— Кто что знает о пророчествах? — с надеждой в голосе спросила миссис Блэк. — Лично я никогда с ними дел не имела.
— Я как-то тоже, — отрешённо отозвался Снейп. — Я знаю лишь то, что пророчества открываются лишь тем, о ком они сделаны.
— Осталось всего ничего — понять, кому оно принадлежит, — предположил Регулус, с воодушевлением хлопнув в ладоши.
— Если оно находилось в сейфе Поттеров, наверное, оно принадлежало кому-то из них… — робко сказала Марлин, съёжившись на коленях мужа. Сказанное ею Сириуса рассердило.
— Отлично! Давайте только определимся, кого будем выкапывать — мистера Поттера или Джеймса, потому что никого в живых из Поттеров не осталось!
Регулуса, да и других членов этого мини-собрания прозвучавшие слова порядком шокировали. Он пристально посмотрел на брата, но тот лишь зло и тяжело сопел. Блэк-старший аккуратно сместил Марлин с коленей, встал и начал расхаживать по гостиной. Регулус хорошо знал: сейчас его брат пытается успокоиться и ни на кого не сорваться. Спустя минуту он обернулся к сидевшим в немом оцепенении друзьям и продолжил уже спокойным тоном:
— Если пророчество было сделано о ком-то из Поттеров, то мы ничего не узнаем. Но наверняка оно сделано о ком-то ещё.
— Или просто было отдано на хранение в их сейф, но им не принадлежало, — развил мысль Регулус. — Тогда это ещё сильнее усложняет поиски.
Поскольку ничего толком выяснить не удавалось, решили отложить обсуждение пророчества до прихода Питера и Ремуса, которые должны были прийти через пару часов. Успев отужинать в доме Блэков, почитать, обсудить новости в ордене, волшебники просто занимались своими делами, коротая время. Но минуты шли, превращаясь в часы, сумерки сменились густым и непроглядным мраком, а двух Мародёров всё не было. Заметив, что на часах уже час ночи, а друзей всё ещё не было, Сириус начал беспокоиться. Он настойчиво предлагал брату и Снейпу пойти за ними, на что Северус в итоге заявил:
— Мы уйдём, а они придут. Давайте уж лучше ждать здесь, иначе все потеряемся.
— Тем более что ничего с ними в Хогвартсе не случится, — поддержал Снейпа младший Блэк. — Это же Хогвартс.
— Да. А ещё там дети пропадают и водятся Пожиратели смерти, — язвительно отозвался Сириус, плюхнувшись на диван. — Ладно, ждём.
Они прождали до двух часов ночи, но ни Люпин, ни Петтигрю так и не появились.
— Наверное, они решили осмотреть весь замок сразу, — предположил Регулус, слабо веря в свою версию.
— Это невозможно, — отвечал уставший Сириус. — Уж поверь мне, заядлому Мародёру. Мы карту рисовали целых… — вдруг его лицо посветлело, и он крикнул: — Точно! Карта!
— Но карта у них, Бродяга, — недоумённо буркнул Северус, переглядываясь с озадаченным Регулусом. — Твой брат же им отдал.
Не успела надежда проявиться на лице Сириуса, как тут же пропала. Он обречённо посмотрел на журнальный столик и тихонько пнул его, чтобы не разбудить жену, которая ушла в спальню.
— Мне кажется, они решили не приходить сюда поздно и просто разошлись по домам или, что ещё вероятнее, просто заночевали в замке. Где-нибудь. В Выручай-комнате, например. Придут завтра утром и всё расскажут.
Удовлетворившись сказанным, Северус попрощался с братьями и трансгрессировал домой. Блэки же разошлись по разным комнатам. Разговоры были отложены на потом.
Однако на утро никто не пришёл. Марлин приготовила вместе с Регулусом вкуснейшие вафли и ароматный кофе, накормила братьев, а когда пришёл Северус — и его тоже. Часы показывали одиннадцать, но друзей по-прежнему не было. Не на шутку беспокоясь и зная журавлиный режим Лунатика, Сириус предложил очередную идею — позвонить через камин Люпину. Сказано — сделано. Однако вместо Лунатика к камину подошёл его отец и весьма встревоженным голосом ответил, что его сын дома не ночевал и вестей не посылал. Заверив, что они его отыщут и сразу же отправят домой, друзья отключились и предложили позвонить Питеру. Но ответа не получили.
— Что-то здесь не так, — напряжённо сказал Северус. — Наверное, они в Хогсмиде или в замке. Вряд ли их схватили Пожиратели.
Сказанное Снейпом вселило в сердца орденцев новую надежду. Недолго думая, трое волшебников направились в Хогсмид. Было решено разделиться и прочесать, а заодно и опросить всю деревню, все пабы и места, где можно было остановиться. Спустя несколько часов, встретившись на условленной заранее окраине, с немалой тревогой они сообщили другу другу о бесполезных поисках. А тем временем день превращался в вечер, люди расходились по домам. Нужно было что-то предпринимать.
— Идём в замок, — предложил Регулус.
— Это слишком опасно, брат, — полушёпотом ответил Сириус, опасливо косясь на идущего далеко впереди прохожего. — У нас нет ни мантии, ни карты.
— Регулус прав, — встрял Северус, также говоря максимально тихо. — Больше им деться некуда. Поэтому, как только окончательно стемнеет, мы пойдём внутрь.
Глава 24. ЗападняСудьба способна очень быстро
Перевернуть нам жизнь до дна,
Но случай может высечь искру
Лишь из того, в ком есть она.
И. Губерман
Северус Снейп
Ему
никогда не нравились Мародёры. И меньше всех ― Поттер и Блэк, ― заносчивые гордецы, вечно кичившиеся своей привлекательностью, статностью, пройдохи и несносные шутники. Люпин вызывал в нём ненависти на порядок меньше, поскольку тот был более спокойным и простым, к тому же любил учиться и был во всём прилежен. На Петтигрю ему было плевать, он не считал его достойным внимания. Но что-то вдруг
изменилось.
В тот вечер он сидел с одним из Мародёрской шайки, пил сливочное пиво и обсуждал насущные проблемы. Более того, в глубине души Северус был очень рад общению с ним, пусть установить контакт из четверых друзей именно с Сириусом было сложнее всего. Но он был Блэком, близким другом погибшего Джеймса Поттера, с которым незадолго до смерти Северус наконец-то нашёл общий язык. Любил он и Лили, по-своему, тепло и по-братски, отчего бывший слизеринец проникался симпатией к нему ещё больше. Регулуса же, благодаря подземельям Хогвартса, он знал намного лучше, чем его брата, и даже уважал. Пусть младший из братьев и изменил своё мнение относительно Волдеморта, своим словам он всегда был верен. Ещё одна из черт Блэков. Разговор был незатейливым и спокойным. Все думали о Лунатике и Хвосте, о том, где и как их искать. Шёл второй час с того момента, как они вошли в таверну. Над Хогсмидом неспешно опускались сумерки, людей на улице становилось всё меньше. В заведении также становилось всё меньше посетителей, к тому моменту их оставалось лишь пятеро, не считая бармена.
― Хоть кто-нибудь понял, что ответил тот гоблин? ― Регулус озадаченно уставился на свой пустой стакан и подпёр голову руками. ― Лично я ― ни слова.
― Мне показалось… ― голос Сириуса внезапно сорвался. ― Он так говорил, будто владелец ячейки жив до сих пор.
― Этого не может быть, ― тихо возразил Северус, отодвинув от себя опустошённый бокал. ― Мы все были на похоронах.
Друзья тяжело вздохнули. Говорить о смерти близких людей было по-прежнему крайне непросто. Северус чувствовал каждую ночь, когда оставался один со своими мыслями, как ему не хватало Лили. Он скучал даже по ненавистному когда-то Поттеру. Всё-таки узнав его перед кончиной, он проникся к нему пониманием и уважением. И, не успев толком сблизиться и восстановить отношения ни с Лили, ни с Джеймсом, обоих потерял. А ведь тот злополучный ингредиент, который Северус добавил перед ритуалом в зелье, должен был по крайней мере оставить всё как есть! Каждый раз, думая о том, что случилось в Годриковой впадине, Снейп хотел наложить на себя руки, ведь виноватым считал именно себя самого. Не отговорил, не уберёг. Ради чего было теперь жить? Разве что ради матери и того, чтобы уничтожить то зло, которое отняло у него близкого друга детства ― рыжий лучик солнца в беспроглядной мгле. То, что с ней случилось… Это было так глупо и так несправедливо! Дыра, которую прожёг в сердце Северуса уход Лили, не заживёт никогда. И терпеть эту боль ежедневно было выше его сил. Снейп сочувствовал Сириусу, поскольку они оба чувствовали то же самое.
― Может, гоблины не в курсе, что Джеймс… ― не унимался Регулус, озираясь по сторонам. ― У них ведь очень много клиентов, могли ещё не добраться до его хранилища.
― Исключено, ― снова возразил Северус, ― прошло уже три месяца. Они точно извещены о случившемся.
Оставив чаевые бармену, троица вышла из паба. На улице совсем стемнело, на небе зажглись первые звёзды. Луна потихоньку убывала, освещая слабым светом путь к замку. Зябко поёжившись, волшебники направились в сторону замка, скрипя ботинками по утоптанному снегу. Через пятнадцать минут друзья уже стояли рядом с лазом, ведущим в школу чародейства и волшебства. Сириус достал палочку и направил её на лаз. Не успел он произнести заклинание, как неподалёку забрезжил неяркий свет. Испугавшись не на шутку, ребята, вооружившись волшебными палочками, подошли ближе друг другу. Через мгновение свет появился ещё ближе, секунду спустя ― совсем рядом. Наконец, свечение обрело форму и стало кошкой, бежавшей по снегу прямо к Сириусу. Она заговорила встревоженным женским голосом:
― Сириус! Помоги!
Узнав патронус и голос своей жены, Сириус молниеносно убрал палочку в карман мантии и протянул руку. Северус непонимающе посмотрел на обеспокоенного Блэка и всё понял.
― Что-то случилось! Скорее, Марлин нужна помощь!
Не медля ни секунды, Сириус, Регулус и Северус взялись за руки и трансгрессировали к дому покойного Альфарда Блэка. Калитка, предварявшая вход в небольшой сад, была непривычно распахнута, свет в доме горел ярко, парадная дверь оставалась приоткрытой. Всё это показалось Северусу очень нехорошим предвестием. Однако никаких звуков он не слышал. Трое парней стремительно пересекли сад, Сириус шёл впереди, даже не скрывая своё волнение и беспокойство за беременную жену. Наверное, подумал Снейп, он чувствовал бы то же самое на месте Блэка. Регулус же шёл очень тихо, сосредоточенно глядя перед собой и готовясь к худшему.
― На дом же наложено заклятие Фиделиус? ― тихо спросил Северус.
― Да, ― отозвался младший Блэк, едва скрывая свою взволнованность. ― Поэтому я абсолютно не понимаю, что могло произойти.
Ответ не заставил себя долго ждать. Оказавшись на пороге дома Блэков, друзья услышали женский крик и тут же ворвались в незапертый дом. То, что они увидели там, повергло их в шок. Даже повидавшего немало ужасов Северуса.
Сириус Блэк
Такого он и в страшном сне себе представить не мог.
Вбежав в дом, он увидел свою жену, подвешенную в воздухе и обливающуюся слезами. Она висела под потолком, безоружная и израненная, и кричала от боли. Кровь мгновенно вскипела в жилах Сириуса. Не отдавая себе отчёта в том, что в гостиной Марлин была явно не одна, он бросился на помощь к ней, а за ним ― его друзья. Переступив порог комнаты, он смог лицезреть полную картину: Беллатриса Лестрейндж, вооружившись своим любимым ножом, полосовала руки бившейся в истерике и парившей в воздухе миссис Блэк, явно чувствуя при этом себя так, словно потрошила самого Дамблдора на глазах любимого Волдеморта. Рядом с ней стоял Малфой, нервно озиравшийся по сторонам, держа наготове волшебную палочку. Воспользовавшись тем, что его не было видно, и тем, что на некоторое время его кузина перестала причинять вред его жене, Сириус спрятался за углом вместе с Регулусом и Северусом.
― Эта грязнокровка не заслуживает такого внимания, Белла, ― манерно растягивая слова, проговорил Малфой, всем своим видом показывая, что не намерен долго возиться с Марлин, как того хотела Лестрейндж.
― Она оскверняет наш род! ― выплюнула брюнетка, скривившись.
Не вытерпев, Сириус пулей влетел в комнату и молниеносным движением обезоружил Люциуса. Однако Беллатриса словно того и ждала: следующее заклятие, пущенное ею, настигло Блэка, и он повалился на пол. Северус, увидев это, наложил на себя дезиллюминационные чары и вошёл в комнату, предварительно выпустив патронуса. Регулус же поспешил на выручку брату, завязалась перепалка. Марлин с грохотом упала на пол и сжалась в комок. Очнувшись от угодившего в него заклятия, Малфой спешно подобрал палочку и принялся защищаться от разъяренного Сириуса, постепенно отступая всё ближе и ближе к парадной двери. Заклятия летели во все стороны, разрушая мебель, фотографии, стены. Едва найдя в себе силы после пережитого, Марлин воспользовалась тем, что Пожиратели утратили к ней интерес, и осторожно поползла за своей палочкой, валявшейся в дальнем углу гостиной. Беллатриса играюче защищалась от младшего кузена, успевая при этом истерично смеяться и дьявольски ухмыляться обоим Блэкам.
― Предатели крови бросили свою грязнокровку!
― Да как ты смеешь! ― прорычал Сириус, стараясь попеременно пускать заклинания то в опешившего Люциуса, то в Беллатрису. ― Оставь её и всех нас в покое!
Конечно, он осознавал, что эти угрозы никто не воспримет всерьёз. Бродяга прекрасно понимал, что кто-то из его безумной семьи рано или поздно попытается свести счеты с ним и его женой. Но он явно не ожидал того, что в окружённый множеством защитных заклинаний и оберегаемый заклятием Доверия дом ворвётся его чокнутая кузина с Малфоем. От ярости и гнева Сириус чувствовал себя словно в бреду. Заклинания не успевали слетать с его губ, из палочки то и дело вылетали разноцветные лучи. Спустя некоторое время поверженный и не отличавшийся особой храбростью блондин ретировался, выбежав из дома. Бродяга расценил это как победу над незваным гостем и приступил к низвержению неугомонной Беллатрисы Лестрейндж. Вдвоём с братом они загнали её в угол, на что она лишь исступлённо расхохоталась и крикнула:
― Вы действительно думаете, что будет так просто?
И действительно. Малфой исчез, наверняка предприняв какие-либо меры для безопасности свояченицы. К тому же, раз дом был обнаружен двумя Пожирателями, то ничего не мешало в него прийти всей своре, чтобы потешиться над растерзанием «осквернителей крови». Ситуация складывалась страшная, мысли Сириуса роились, будто пчёлы в улье, одна хуже другой. Воспользовавшись бездействием кузины и тем, что Регулус держал ту зажатой в углу, Блэк подбежал к жене и помог ей подняться на ноги. Мельком осмотрев девушку, Сириус едва уловимым шёпотом спросил плачущую Марлин, прижав её к своей груди:
― Ты в порядке? Что эти уроды с тобой сделали?
В ответ бывшая Маккинон лишь показала ему изрезанное предплечье. Следом прогремел взрыв.
Ремус Люпин
Его мысли витали в каком-то тёмном месте. То ли это было сном, то ли плодом его воспалённого воображения, однако парень ничего не помнил и не понимал. Он пытался разлепить веки, но они будто не слушались его, с каким бы усилием Ремус ни пытался их поднять. Всё, что ему было на тот момент ясно, ― это что он где-то лежит. То и дело пустота снова накрывала его, и в сознании ничего не отпечатывалось.
Спустя какое-то время, показавшееся Лунатику бесконечностью, он смог проснуться. Оказалось, что он лежал на кровати в больничном крыле Хогвартса. На соседней койке мирно спал Питер. Больше вокруг не было ни души, стояла звенящая тишина. Яркий дневной свет сочился сквозь неплотно задёрнутые шторы. Приподнявшись на локтях и оглядев себя с ног до головы, Люпин убедился в том, что с ним всё было в порядке, а затем сел. Часы показывали час дня, отчего Ремусу сделалось не по себе. Он почти никогда не вставал так поздно, разве что после полнолуний или ночных дежурств в ордене. Однако прошедшая ночь не была ни тем, ни другим. Ему вспомнилось, как они с Питером бродили по замку в поисках чего-то. Но чего? И что они нашли? Он ничего не мог вспомнить. Послышался тихий скрип кровати, проснулся другой Мародёр.
― Привет, Лунатик. Давно бодрствуешь? ― потирая глаза, едва различимо проговорил заспанный Пит и свесил ноги с кровати.
― Минут пять как, ― пожав плечами, ответил Люпин, повернувшись к другу лицом. ― Ты помнишь, как и когда мы сюда попали?
Вопрос застал Хвоста врасплох ― он «завис» на манер старого перегруженного компьютера маглов. Обретя возможность говорить, он ответил:
― Если честно, я вообще ничего не понимаю. Мы же вчера осматривали замок, так?
― Так.
― Но мы сюда не приходили, верно?
― Верно.
― Я не помню ничего после того, как мы спустились на третий этаж, ― заговорщицким тоном произнёс Питер, многозначительно глядя на друга, ― может, мы что-то нашли, и нас…
― Принесли в больничное крыло? ― с немалым удивлением закончил фразу Люпин, скрестив руки на груди. ― Хвост, я так не думаю. Вполне возможно, мы просто случайно разбили зелье забывчивости, пока лазили по кабинетам, нас увидела мадам Помфри или кто-то ещё, после чего притащили сюда.
Прозвучавшие слова не произвели на обыкновенно соглашавшегося с логичными доводами Лунатика Петтигрю никакого эффекта. Он лишь всплеснул руками, показывая, что такое развитие событий маловероятно, а его теория ближе к истине, чем полагал Люпин. Оставшись каждый при своём, ребята оделись, привели себя в порядок и стали ждать появления целительницы. Ароматы лечебных зелий и запах свежевыстиранных простыней навевали множество воспоминаний, связанных с этим местом. Однако задерживаться в больничном крыле не было ни нужды, ни желания. Будто уловив желание своих пациентов уйти, в комнату вошла мадам Помфри, её лицо выражало крайнюю степень замешательства, что бывало, когда она натыкалась на какую-то проблему при лечении студентов, а такое случалось крайне редко. Это подтолкнуло Люпина всё же рассмотреть версию Питера относительно вчерашних событий более серьёзно.
― Вы проснулись, ― со вздохом констатировала женщина, протянув Мародёрам по чаше с зельем. ― Как спалось?
― На удивление отлично, ― задумчиво ответил Питер, переводя взгляд с целительницы на друга. ― Вы случайно не знаете, почему мы здесь оказались?
Мадам Помфри нахмурилась и опустила голову, вытирая вспотевшие руки о халат. Это не укрылось от Ремуса, что ещё больше опровергало его теорию. Питер всё же был прав. Они что-то нашли.
― Я не уверена, что имею право говорить об этом, ― негромко ответила женщина. ― По правде говоря, вас и быть здесь не должно.
Ощутив вину за прокол плана, ответственность за который пал на эту добрую женщину, Ремус поднялся с койки и виновато взглянул на целительницу.
― Простите, что мы втянули вас во всё это, ― Люпин широким жестом обвёл всё здание, ― поверьте, мы были здесь исключительно по делу. Это очень-очень важно.
Мадам Помфри колебалась несколько мгновений, а потом, взмахнув палочкой, закрыла дверь, подозвала к себе ребят и очень тихо заговорила:
― Я знаю, нет смысла отрицать тот факт, что вы всё знаете, поэтому я советую вам пойти к профессору Дамблдору и поговорить с ним. Как я поняла, он ждал того момента, когда всё вскроется. Знайте только одно: не говорить ― не значит обманывать.
***
В голове был полнейший хаос, но, как ни силился Ремус привести все свои мысли в порядок, ему это не удавалось. По-видимому, Питер пытался сделать то же самое ― и также не преуспел в этом нелёгком деле. Путь от больничного крыла до двери директора Хогвартса друзья преодолели в полнейшей тишине. Словно по заказу, в коридорах они не встретили ни единой души.
Постучав в дверь кабинета и получив предложение войти, двое Мародёров, кивнув друг другу, вошли внутрь. Всё было таким же, как и всегда, разве что пожилой маг сидел не за столом, а стоял перед ним, будто ждал их появления с минуты на минуту. Он смотрел на бывших студентов настолько серьёзно, с небольшим прищуром, что казалось, будто сейчас точно произойдёт что-то плохое.
― Ремус, Питер, проходите.
Тон его голоса хоть и не обещал немедленного наказания или чего-то зловещего, но был довольно сдержанным. Вероятно, своим присутствием Мародёры перепутали директору все карты.
― Я знал, что вы скоро придёте. И вас можно понять ― будь я на вашем месте, поступил бы точно так же. Нам стоит многое обсудить, но прежде я хотел бы вам кое-что показать.
Не дожидаясь вопросов со стороны молодых людей, он пригласил их подойти к шкафчику со склянками. Люпин сразу сообразил, что к чему. Сейчас они увидят что-то в Омуте памяти.
― Всё, что вы сейчас увидите, крайне важно для борьбы с Волдемортом. И хорошо бы, чтобы, кроме вас, ― он многозначительно посмотрел на друзей, слегка улыбнувшись, ― вашего дружественного альянса, никто ничего не знал. Это, с позволения сказать, наш козырь. Так что было бы правильно и разумно не раскрывать наши карты раньше времени.
Дамблдор вытащил из шкафчика какую-то ничем не примечательную склянку, ловко вскрыл её своими длинными пальцами и вылил содержимое прямо в стоявшую рядом чашу. После чего Мародёры оказались в воспоминании.
***
В главном зале штаб-квартиры Ордена Феникса за большим столом сидел Чарлус Поттер, рядом с ним ― задумчивый Грюм, напротив ― Альбус Дамблдор. Трое волшебников смотрели на предмет перед собой ― прозрачный стеклянный шар. Висевшее над ними молчание прервал отец Джеймса:
― Мы в большой опасности. Надо что-то предпринять. Дети не должны страдать из-за глупости взрослых.
― Согласен, ― раздался голос Грозного глаза. ― Эти ублюдки уже совсем зарвались. На днях одна безумная женщина пыталась проникнуть в Отдел тайн. И знаете что? Ей это почти удалось! ― мужчина негодуя стукнул кулаком по столу. ― Куда смотрят эти придурки из министерства? Неужели непонятно, доберись кто угодно до архивов или до пророчеств ― никого в живых не останется!
― Надо сказать, воровка искала конкретное пророчество, и мы все отлично знаем, какое, ― многозначительно произнёс Поттер. ― Я ничего не говорил сыну и уж тем более кому-то ещё. Джеймс пребывает в неведении. На мой взгляд ― так безопаснее.
― Но только на время, ― Дамблдор выразительно посмотрел на отца Сохатого, чуть наклонив голову. ― Ты знаешь, когда я услышал от профессора Трелони те слова, я сразу понял, о ком речь. Именно поэтому я так скоро принял её на работу в Хогвартс, предварительно попросив никак не пытаться пересказать пророчество тем, о ком оно создано. Вероятнее всего, она уже и не помнит о нём, но ради безопасности лучше было перестраховаться. Одного я не могу взять в толк, откуда Волдеморт о нём узнал?
― Видимо, его услышал кто-то ещё, ― предположил встревоженный Аластор. ― Вы же находились в людном месте, рядом могли быть и шпионы.
― Я всё же предлагаю не надеяться на министерство и перепрятать пророчество, ― настойчиво проговорил Поттер, потом взял шар и, осмотрев его, положил обратно на стол. ― Так мы будем точно знать, что оно в наших руках.
― Ты же знаешь, пророчество открывается только тем, о ком оно сделано, ― напомнил Грюм и протянул прозрачный шар Чарлусу. ― Никто не должен его касаться до того момента, как мы не поймем, что время настало.
Согласно кивнув, мистер Поттер спрятал предмет в карман мантии. На лице Грозного Глаза появилось подобие улыбки. Дамблдор взял слово:
― Убедись, что в хранилище при любых обстоятельствах доступ посторонним будет строго заказан. И ещё, мне кажется, мальчики уже достаточно готовы к тому, чтобы сыграть свою роль. Ты так не считаешь?
Чарлус усмехнулся, точь-в-точь как Джеймс, когда вытворял очередную шалость и был чертовски горд собой, а затем с нескрываемым удовольствием ответил:
― Эти мальчики спасут нас всех. Я это точно знаю. У них очень правильные приоритеты и верный взгляд на жизнь. Конечно, сейчас они шалопаи, но уже взрослые и разумные ребята, как мы могли убедиться в той стычке. Сын говорит, что готов воевать и идти до конца. И у меня нет причин ему не верить, ведь он весь в меня. ― Мужчины дружно рассмеялись. ― Если быть предельно откровенным, я недавно видел сон. В нём был рыжий парень, девочка с каштановыми волосами и до боли знакомый мальчик, почти что вылитый Джеймс, но глаза… Может, это внук, может, просто совпадение. Они вечно влипали в какие-то истории, ― волшебники снова улыбнулись, ― но я проснулся и понял, это знак: несмотря ни на что, у нас всё получится. Только нужно наших шалунов направить. Если вдруг со мной что-то случится, пожалуйста, доведите начатое до конца.
***
Они вынырнули из воспоминания так же резко, как и очутились в нём. Поначалу Ремус лишь глупо таращился на Питера, но спустя несколько мгновений в его голове начал складываться страшный и огромный пазл. Вдруг воспоминания нахлынули и поглотили его. Он всё вспомнил. Значит, Дамблдор всё предусмотрел и им суждено было всё это увидеть.
― Профессор… ― робко начал Ремус. ― Мне недавно тоже приснился мальчик, похожий на Джеймса.
Из его глаз неожиданно полились непрошеные горячие слёзы. Он даже не пытался их стирать ― и уж тем более не заметил, как позади него расплакался, словно маленький ребёнок, его друг. На душе было так тоскливо, тяжело и невыносимо, что заплакать в таком состоянии было единственным способом снять нервное напряжение и не сойти окончательно с ума.
― Мы стояли с ним на мосту и разговаривали о чём-то. Точно помню, что он нуждался в моей помощи… Но если это был сын Джеймса, то почему за помощью он пришёл ко мне? Видимо, Джеймс не мог… Физически не был способен. Или ― что ещё хуже ― умер к тому моменту. Но ведь как он мог обзавестись сыном, если мы сами видели его там?.. Профессор, я больше не могу на всё это смотреть, это слишком тяжело. Прошу, скажите, что это не будущее, что нас ждет! Мы должны всех спасти, но, судя по всему, ― нам это не удастся!
Директор смотрел на бывших студентов с сочувствием во взгляде. Спустя некоторое время, когда Мародёрам удалось хоть немного взять себя в руки и успокоиться, он велел им присесть за стол, придвинул чашки с ароматным чаем и заговорил:
― Мне очень жаль, что всё это выпало на вашу долю. Я знаю, очень нелегко жить и понимать, какая ответственность лежит на вас, ведь все от вас чего-то ждут. Поэтому я и не говорил вам обо всём, ведь вы ещё дети, а никакой нормальный взрослый человек не посмел бы навредить любому, даже не родному, ребёнку. Я знаю вас с малых лет, вижу, как вы выросли и на что вы способны. Создать карту, научиться превращаться в животных ― и безо всякой помощи! ― это уникальный талант. Но ещё больший и редкий дар ― ваша доброта, вера в справедливость, поддержка друг друга. Вы всегда искренне доверяете друг другу и доводите начатое до конца. Так уж вышло, что бремя войны легло на вас, поэтому нужно быть сильными. И плакать, ― мужчина добродушно улыбнулся бывшим гриффиндорцам, ― совсем не стыдно. У вас же есть душа, и сейчас ей плохо.
Ремус пил чай, едва слышно икая, смотря на Дамблдора и открывая его для себя с новой стороны. Он всегда умел найти такие воодушевляющие слова, что казалось, будто он был самим Мерлином ― всё на свете знал и понимал. Вспомнились лучшие моменты его жизни. Учёба в Хогвартсе. То, как ему улыбался Джеймс каждый раз, когда входил в палату после полнолуний. Как Лили сочувственно обняла его, узнав о тяжёлой болезни друга. Как Сириус, Джеймс и Питер первый раз перевоплотились в животных, чем заставили Лунатика расплакаться, прикрывая лицо руками, прямо в Выручай-комнате. Все эти воспоминания делали его живым. Наверное, предположил Ремус, Питер думал о том же самом.
― Если вы не против, то я хотел бы вам кое-что показать.
С этими словами профессор встал из-за стола и направился к двери, юные орденцы последовали за ним. Проходя по коридорам, Ремус вспоминал различные ― и грустные, и радостные ― моменты его жизни. Здесь, в пустом коридоре, он впервые сказал друзьям, что болен. И вместо того, чтобы отвернуться, они поклялись, что не оставят друга в беде. И сдержали своё обещание. А на этой лестнице Джеймс впервые попытался пригласить Лили в Хогсмид. Но из этой затеи ничего не получилось. Вот тот портрет с долговязым мужчиной вечно любил совать свой нос куда не следует, чем бесконечно раздражал Мародёров во время ночных вылазок. Наконец, поток воспоминаний о минувших днях прекратился. Они оказались в том самом коридоре, в котором всё и закончилось. Достигнув нужной двери, профессор невербальным заклинанием открыл её и первым вошёл внутрь. Сердце бешено заколотилось в груди, предчувствуя новый резкий всплеск эмоций. Дамблдор внимательно посмотрел на молодых людей, затем вкрадчиво произнёс:
― Я знаю, вы уже были здесь и всё видели. Но в этот раз прошу вас быть более сдержанными и стойкими.
Дождавшись кивков от бывших гриффиндорцев, он прошёл за шкаф и, выставив вперед палочку, проговорил:
― Гоменум ревелио.
Раздался шёрох, а затем мародёры по велению директора подошли к нему. Сердце Лунатика замерло, из глаз снова полились слёзы. С утроенной силой, пуще прежнего.
На невысокой ровной кушетке лежал не кто иной как Джеймс Чарлус Поттер, будто спящая красавица ― нисколько не шевелясь. Его тело не производило впечатление мёртвого, но и живым тоже не было. Ошеломлённо прикрыв рукой рот, Ремус молча смотрел на друга, которого уже не видел столько месяцев, по которому так сильно скучал и которого так мечтал вернуть. Профессор поднял с пола мантию и положил её рядом с Сохатым. Питер, белый как мел и обескураженный до полусмерти, протянул руку и коснулся лежавшего друга.
― Н-настоящий, ― едва слышно констатировал он, ожидая подтверждения от главы Ордена.
― Конечно, настоящий, ― кивнул мужчина и спрятал палочку. ― Я спас его от ужасной участи ― быть переданным Волдеморту. Пусть и таким образом.
― Но в-вы н-ничего н-нам н-не ска-сказ-зали, ― обиженно пропищал Петтигрю, сев на край кушетки и уставившись на седовласого мужчину. ― Это оч-чень жестоко.
Профессор мотнул головой и сразу же возразил:
― Жестоко? Я так не думаю. Он с нами, а это стоило больших усилий. Узнай кто-либо о том, что он здесь, мы все бы оказались в большой беде.
― А разве он не умер? ― раздался надтреснутый голос пришедшего в себя Лунатика. Он и сам не узнавал свой голос ― настолько он был ему незнакомым и чужим.
― Честно скажу, я долго ломал голову над тем, что же всё-таки случилось в Годриковой впадине, пока Северус не рассказал мне про зелье и про его секретный ингредиент. ― Волшебник невесело усмехнулся своим мыслям и опёрся спиной о стену, представ ребятам в профиль. Солнце, пробивавшееся сквозь небольшое окно, заливало комнату холодным зимним светом, подсвечивая фигуру профессора, отчего он казался каким-то нереальным. ― Но потом всё же пришел к выводу, что Джеймс и Лили живы. Об этом свидетельствовали и твои сны, Питер, и все необычные вещи, которые с вами произошли в последнее время. То, что делюминатор привёл вас сюда, только подтвердило мою теорию: ваши друзья не теряли надежды связаться с вами. Они просят о помощи, хотят, чтобы вы их нашли.
― Простите, профессор, ― перебил мужчину Люпин, ― но почему Питер слышал женский голос, а в результате мы нашли Джеймса?
Он всё ещё не понимал, что с ним происходит, поэтому мысли приходили на ум в странном порядке, а эмоции резко спали. Место шока заняла… нечувствительность.
― Если моя теория верна, то их души не могут найти себя и друг друга. Но они наверняка могли найти тела друг друга. Во всяком случае, Лили это удалось.
― А где сама Лили? ― задал вполне резонный вопрос несколько пришедший в себя Питер.
― Её хранит её же кровь, даже не подозревая об этом. Но душа её где-то здесь. Смею надеяться, что душа Джеймса тоже обитает где-то рядом.
― Это объясняет многое, профессор, ― неожиданно с пылом заговорил Лунатик. ― Но как нам вернуть их?
― Ответ на этот вопрос вполне понятен. Если проснётся кто-то из них, очнётся и другой. Но вот сколько времени у них уйдёт на восстановление ― сказать не могу. С этой задачей вам нужно разобраться самостоятельно. Только помните, о том, что Лили и Джеймс не мертвы, пока никто не должен знать.
― А можно ли забрать Джеймса? ― робко осведомился Питер, встав с кушетки. ― У него есть домовой эльф, да и мы за ним присмотрим.
― Вы сможете забрать его тридцать первого числа, а пока что нам нужно постараться повернуть события в свою пользу.
Директор аккуратно накрыл тело Джеймса мантией-невидимкой и вместе с Питером и Ремусом вышел из кабинета.
― Не волнуйтесь, мадам Помфри присмотрит за ним. Он в надёжных руках.
Мужчина обернулся, подмигнул Мародёрам и затем удалился. Двое орденцев безмолвно смотрели ему вслед. Спустя некоторое время, которое потребовалось каждому из них на осознание всего, что они увидели и узнали, Питер негромко сказал:
― Мы даже его не поблагодарили… Он столько рискует ради нас, а мы ни разу даже его как следует не отблагодарили.
Ремусу хватило сил лишь на то, чтобы кивнуть.
― Я тут вот о чём подумал, ― продолжил Питер, ― мы ведь должны были вернуться в особняк Блэков ещё вчера. Они, наверное, все волнуются. Надо бы вернуться и всё рассказать…
Впавший в своего рода апатию Люпин внезапно почувствовал, будто его что-то кольнуло прямо в сердце. Точно, Сириус!
В этот же момент послышался голос. Поначалу он был негромким, и разобрать слова не представлялось возможным. Но Питер быстро сообразил, что к чему, и вытащил из кармана подаренный Альбусом Дамблдором предмет. Голос исходил из него. Видимо, это Лили пыталась о чём-то сказать.
― Питер, беги! Беги! Питер!
― Что бы это могло значить? ― озадаченно прошептал Петтигрю, неотрывно глядя на делюминатор. ― Куда бежать?
К большой неожиданности друзей Лили их словно услышала и прошептала:
― Сириус!
Стало в одночасье ясно: в доме Блэков случилась беда. И Лили сразу же позвала их на подмогу. Не думая ни секунду, двое встревоженных Мародёров что было мочи побежали по коридорам к выходу из замка. Они
во что бы то ни стало должны были помочь другу ― какая бы опасность им не грозила.
Глава «Опять двадцать пять»Дорогие читатели!
Огромное спасибо всем вам за поддержку, вдохновение и внимание! Вы все чудесные и неповторимые, обожаю вас♥ Мне было очень интересно писать этот том, он получился для меня очень значимым, в какой-то степени я росла вместе с ним:)
Огромное спасибо моей дорогой бете! Без ее помощи и поддержки мне бы не удалось реализовать все это;)
Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их в начале.
Пауло Коэльо. Брида
Регулус Блэк
Прогремел взрыв.
Это случилось так быстро, настолько неожиданно, что Регулус не успел ничего осознать. Ударной волной его отбросило от ничуть не унывавшей Беллатрикс, которую он зажал в угол. Парень больно ударился затылком о дверной косяк, предварявший вход в гостиную. Из раны текла тёплая струйка крови, глаза застилал непонятный, густой туман, разум помутился. От шока он не чувствовал боли и напоминал себе сбитого маленького щенка, лежавшего у обочины. Сквозь пелену и звенящую тишину — такую, которую обыкновенно издавало Звенящее зелье в кабинете Слизнорта, — начали доноситься искажённые звуки. Топот ног, голоса. Всё это было каким-то ненастоящим, смазанным. Повернув гудевшую как улей голову, он с трудом смог разглядеть вбежавшего в комнату Подмора, сразу же бросившегося к кому-то на полу, растерянного и потрясённого Питера, направившегося к младшему Блэку и смотревшего то на него, то на обстановку вокруг. Он присел на корточки и принялся разглядывать рану у Регулуса на затылке.
— Регулус, ты слышишь меня? — максимально внятно спросил он. — Подай какой-нибудь знак.
Тело не повиновалось разуму. Кое-как Блэк смог что-то прохрипеть, чем заметно успокоил нервничавшего Петтигрю.
— Давай, дружок, поднимайся. Разлёгся тут, понимаешь ли…
Пыхтя и бубня что-то себе под нос, Хвост аккуратно поднял с пола перемазанного в крови Регулуса, поставил на ноги и медленно повёл в сторону выхода из дома. Кое-как передвигая нижние конечности, младший из братьев Блэк пытался сквозь поволоку разглядеть что-то вокруг себя. Вот Грюм кричит на какого-то молодого черноволосого мужчину, на полу лежит Сириус, над ним колдует Стерджис, из дома выносят окровавленную девушку, удивительно похожую на Марлин. Про себя Регулус подумал, что это было весьма странным сходством. Да и весь этот, с позволения сказать, фарс — плод его больной фантазии. Внезапно в голове что-то прояснилось. Он резко остановился, чем ввёл нахмурившегося Петтигрю в замешательство.
— В чём дело, Рег? — осторожно спросил он, приблизившись к брату Сириуса. — Не можешь дальше идти?
— Нет, — отрезал по-блэковски волшебник, оглянулся и внезапно закричал: — Беллатрикс! Тут была Беллатрикс! Где эта дрянь?!
Его лицо было преисполнено решимости убить мерзавку тотчас. Но, оглянувшись, её он не увидел, словно её никогда здесь и не было. Тогда, под удивленными взглядами собравшихся людей, он кое-как поплёлся к калитке, затем круто развернулся и громко загорланил:
— Да! Пусть все знают, здесь ещё был этот змей Люциус!
И без того пребывавший не в добром расположении духа Аластор Грюм ринулся к самозабвенно оравшему на всю округу Блэку, а когда настиг, то его голос громом разнёсся по всему дому и окрестностям:
— Хватит горлопанить, Блэк! Любите вы с братом устраивать шоу!
Эти слова словно отрезвили Регулуса и заставили вытаращиться на главу Аврората, как на разговаривающий башмак. Тем временем послышался взволнованный голос стоявшего неподалёку Петтигрю:
— Простите его, мистер Грюм, он не знает, что делает. Это из-за дырки в его голове, наверное.
Хмыкнув и велев «убираться куда подальше, чтобы помогать остальным», известный мракоборец схватил за шиворот ничего не понимавшего Регулуса, потащил к располагавшемуся у крыльца раскидистому величавому дубу и велел сесть. Пребывая будто во сне, на ватных ногах, он добрёл до указанного места и плюхнулся на землю. В глазах всё плыло, голову прошивала тупая боль.
— Знаешь, почему я дожил до своих лет?
— Нет, сэр, — без обиняков ответил младший Блэк, придерживая голову рукой.
— Потому что не орал на каждом углу, тупица! — рявкнул Грюм, гневно сверля взглядом позеленевшего от увечий парня. — Я всегда говорил: если нечего сказать, лучше просто помолчать!
— Но, сэр… — виновато протянул Регулус, поморщившись, — они тут были! Клянусь своей жизнью!
— Не переживай, сынок, — уже мягче ответил мракоборец, — о них мы позаботимся. Лучше скажи, кто ещё здесь был, где раздался взрыв и что за чертовщина вообще тут творилась!
Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, Регулус собрался с остатками мыслей и заговорил:
— Мы были в Хогсмиде, искали Ремуса и Питера. Внезапно появился патронус Марлин, который умолял прийти на помощь его хозяйке. Недолго думая, мы трансгрессировали к дому, но заметили, что калитка была открыта, дверь распахнута, внутри, как оказалось, были Беллатрикс и Малфой! Они подвесили бедняжку Марлин и пытали! Мы с Сириусом сразу же рванули внутрь, вступили в схватку. Спустя какое-то время Малфой сбежал, как трус, осталась только полоумная Белла, мы зажали её в угол. Сириус бросился на помощь жене, я удерживал Лестрейнж, но тут неизвестно почему рвануло… Я ничего больше не помню.
Нервно пригладив волосы, Грозный Глаз негромко произнёс:
— Если бы не Снейп, вас бы расплющила дюжина Пожирателей, а потом и закопали бы так, что никто никогда бы не откопал.
Не понимая, за что Грюм раньше так пренебрежительно относился к Северусу, Регулус всё же осознал, что теперь мнение о нём мракоборец изменил.
— Это ведь он послал патронус? — догадался Блэк. Грюм сдержанно кивнул. — Я не видел его с тех пор, как попал в дом.
Известный волшебник распрямился и позвал кого-то из дома. Через несколько мгновений к дереву подошёл несколько смущённый Снейп.
— Считай, что проверку ты прошёл, — нехотя сказал Грозный Глаз, стараясь не глядеть на двойного агента. — Ну, вы тут пообщайтесь, а после — подлатай его, чтобы блестел как тульский самовар!
Выдав такую речь, мракоборец удалился.
Снейп заговорил первым:
— Хорошо тебя огрело.
Одним движением волшебной палочки он наложил обезболивающее, и в глазах Регулуса значительно прояснилось.
— Зато на тебе ни царапинки, — беззлобно фыркнул Блэк, с прищуром смотря на Северуса. — Куда ты пропал?
— Не знаю, как твоего брата держат в Ордене и почему приняли в школу авроров, если он забыл элементарно послать патронуса в штаб и скрыться под дезилюминационными чарами, — насмешливо приподняв брови, сказал Снейп. — Удивляюсь, что при всём этом он ещё жив.
— В такой ситуации он мог просто об этом забыть, — предположил младший из братьев Блэк. — И всё же?
— Я отправил патронус в штаб, затем прошёлся по дому и увидел подозрительные склянки с непонятным содержимым, на поверку оказавшимся взрывной смесью. Если бы вас не прикончили Беллатрикс и Люциус, то непременно бы дело завершили эти пузырьки.
— Почему же рвануло?
— Люциус побежал за подкреплением. Он уже хотел аппарировать, как вдруг я решил бросить одну из колб в него через окно. Почему-то склянка разбилась о его защитный барьер, видимо, он как-то успел поставить блок, и нас всех крепко тряхнуло от ударной волны. Беллатрикс, кстати, тоже как-то смогла улизнуть невредимой.
В глазах Северуса читалось неимоверное разочарование. Кто бы мог подумать, ведь ещё недавно он бы эту склянку бросил в «предателей крови», Блэков. Видимо, смерть Лили не давала ему покоя, он постоянно винил в ней себя и старался спасти хотя бы других, чтобы хоть как-то облегчить свои муки совести. И вот очередная попытка не увенчалась успехом. Несмотря на возраставшую боль, Регулус протянул руку Северусу, и тот её пожал, видимо, приняв это за благодарность.
— Значит, Малфою хоть бы хны? — невесело усмехнулся Блэк, приподнимаясь на ноги с помощью Снейпа. — Этот засранец снова жив и здоров?
Поджав губы, мрачный волшебник кивнул. Регулус прекрасно знал: Люциус Малфой никогда ему не нравился.
— Значит, надо надрать ему задницу, верно, Сев? — с воодушевлением предложил Блэк, заговорщицки ухмыляясь — точь-в-точь как брат.
— Конечно, — кивнул собеседник. — Только сначала мы тебя немного подлатаем.
На лице Северуса появилась улыбка.
Ремус Люпин
Если парню когда-то и казалось, что существование ада весьма сомнительно, то в тот день он убедился, что тот не только существует — Ремус в нём живёт.
Едва успевая собирать по осколкам разрозненные факты и мысли относительно того бедлама, который происходил вокруг, Люпин тут же терял нить рассуждений, здравый смысл. Они улетали от него, как мыло выскальзывает из рук недотёпы. Казалось бы, где-то еле заметно забрезжил луч света, надежды. Ан нет. Это было до того, что произошло с Блэками в тот роковой день.
Чутьё и логика не подвели обыкновенно здравомыслящего Лунатика: что-то произошло. А убедиться в этом ему и Питеру не составило труда — достаточно было посмотреть на то, что творилось в поместье. Налетели мракоборцы, некоторые орденцы, кто не побоялся раскрытия или не смог остаться безучастным. Прибыл сам Аластор Грюм, ошивался тут и Северус. Первым делом обратив внимание на такое количество гостей, Ремус в несколько шагов преодолел расстояние от калитки до парадной двери дома. Конечно, сцена в особняке Поттеров была вне конкуренции в рейтинге самых страшных воспоминаний и ночных кошмаров, но то, что открылось его взору прямо при входе, смело могло занять вторую позицию.
А увидел он следующее.
Мебель была перевёрнута, на полу лежало тело. Это оказался Сириус, и он был весь в крови. Понять, что же с ним произошло, представлялось весьма затруднительным, поскольку он едва заметно дышал и явно пребывал в обморочном состоянии, а его тело не выражало абсолютно ничего — он будто спал, просто дремал с лицом в крови. Неподалёку от него с раной на затылке, откуда сочилась вязкая красная жижа, сидел, опираясь спиной о стену, его младший брат Регулус. Он выглядел немногим лучше Сириуса — тёмные круги под глазами, позеленевшее лицо, едва вздымающаяся грудь. Отличие состояло лишь в том, что он пытался двигаться, хотя и пребывал в бреду и ничего перед собой не видел. Ремус даже не заметил, как Питер подвинул его внутрь комнаты, освобождая проход двум мракоборцам, которые, по всей видимости, уже закончили свою работу. Петтигрю направился к едва живому Регулусу, а Ремус снова приковал своё внимание к лежавшему на полу Мародёру, которого пытался привести в чувства пыхтевший Подмор. Не зная, что предпринять в сложившейся ситуации, Лунатик подошёл к Подмору и предложил свою помощь. Тот лишь непонятно фыркнул.
— Я понимаю, Ремус, для тебя это уже нормально — заставать своих друзей в таких… — он резко запнулся, продолжая осматривать Сириуса на предмет различных повреждений, придумывая слова помягче. — Я лишь хотел сказать, то, что это уже вошло в привычку. Несомненно, это ужасно. Особенно то, что случилось с Джеймсом и Лили… Такого не пожелаешь и врагу, как бы мы его ни хотели одолеть. Я до сих пор не понимаю, как ты умудряешься сохранять хладнокровие при виде всего этого.
В горле Ремуса была Сахара. Иного объяснения тому, что во рту было сухо, как в пустыне, а голос предательски отказывался звучать, просто не находилось. Он откашлялся, пытаясь унять эмоции, которые так и норовили выбраться наружу и натворить нехороших дел, но это не принесло значительного успеха. Глубоко вздохнув, он ответил:
— Я не понимаю, что происходит. Последние несколько месяцев — это как кара за все грехи.
— Тогда уже за грехи всех нас, вместе взятых, — вставил копеечку несколько расслабившийся Стерджис. — Помоги мне его приподнять. Его нужно отправить в Мунго вслед за женой.
Точно! Марлин! Вот чего не хватало для полноты картины!
— А что с ней? Она пострадала? — голос то подскакивал вверх, то падал вниз, не подчиняясь владельцу. — Где она сейчас?
— В Мунго, известно где, — Подмор непонимающе посмотрел на Лунатика, с которым поднимал Сириуса. — Ей досталось от мерзавцев за своё происхождение сполна.
Ремуса словно окатили ледяной водой после бани. Разом нахлынули мысли, за которыми он едва успевал угнаться. Парень смог взять себя в руки и продолжил разговор.
— Зачем они вообще сюда пришли? — невинно поинтересовался Мародёр, хотя был уверен, что знал ответ на этот вопрос.
— Кровная месть, вероятнее всего, — предположил Стерджис, медленно спускаясь со ступеней на крыльце дома, с трудом удерживая тяжёлого Блэка, когда тот навалился на него. — Во всяком случае, после взрыва было непонятно, искали они что-то или нет.
Вкратце обрисовав картину происшествия собеседнику, Подмор вместе с каким-то мракоборцем вознамерились доставить старшего Блэка в больницу, чему Ремус препятствовать не стал. Услышав хлопок аппарации, он твёрдо вознамерился проверить несколько своих теорий, а после — трансгрессировать в Мунго, чтобы узнать о состоянии пострадавших друзей. Внутри боролись два чувства: желание быть с близкими людьми и чувство ответственности за миссию, которую он и его друзья выполняли в магической войне. Второе всё же перевесило, поэтому он направился в дом, чтобы начать осмотр. По дороге к нему заметил под деревом несколько пришедшего в себя Регулуса и едва заметно улыбавшегося ему Снейпа. Через пару мгновений он присоединился к волшебникам.
— Регулус, что произошло? — воскликнул Люпин, осматривая младшего Блэка с ног до головы.
Тот лишь пожал плечами и пересказал всё, что видел. Рассказ Регулуса ещё сильнее насторожил и без того взволнованного Лунатика.
— Вам удалось достать нужную вещь? — негромко обратился к Северусу Мародёр, многозначительно на него глядя.
Снейп едва заметно кивнул, затем снова наложил обезболивающее заклинание на Блэка, приказав Регулусу сидеть на месте, пока за ним не вернутся вновь прибывшие авроры, после чего быстрым шагом повёл Люпина в дом. Убедившись, что посторонних в нём не осталось, он закрыл двери и ставни, после чего наложил оглушающие чары.
— Предлагаю сначала здесь немного прибраться, — хмыкнув, произнёс он.
Вдвоём они управились с домом за несколько минут. Когда жилище перестало напоминать сбор мусора и грязи, мрачный темноволосый волшебник предложил Ремусу присесть, после чего заговорил весьма озадаченным тоном:
— Я никак не могу взять в толк, как Малфой и Лестрейнж смогли найти этот дом. Он же наверняка был под защитой заклятия Фиделиус! Значит, либо чары рассеялись, либо у кого-то очень длинный язык и весьма чуткие уши. И всё же это не объясняет, как они с такой лёгкостью сумели попасть в дом. Ведь здесь, насколько я полагаю, должны были стоять какие-то чары.
— Скажи, а на кого-то из жильцов могли наложить Империус? — озвучил свою мысль задумчивый Люпин. — Скажем, если кто-то из шайки Волдеморта тихонько пальнул в Марлин, а она привела их домой?
— Маловероятно, Ремус. Я склонен полагать, что это Вальбурга Блэк натравила племянницу на своих собственных детей. Она прекрасно знала этот дом, была в нём, дом её принимал. И даже допускаю мысль, что на дом был наложен не Фиделиус, а родовые чары и что-то ещё.
Многие из суждений Северуса звучали логично, очень похоже на правду. От этого ещё сильнее сдавливало сердце. Мать, заложившая детей в обмен на статус! Немудрено, что Сириус её ненавидел!..
— Но какова была их цель? — не унимался Лунатик, вперившись взглядом в Снейпа. — Ты знал о нападении?
— Нет, — отрезал Северус, видимо, уязвлённый недоверием Люпина. — Если бы я знал, то непременно сообщил бы об этом. Если уж не Ордену, то Блэкам точно. И не забывай, что последние несколько часов мы были с ними вместе.
Не найдя аргументов для развития опасной темы, Ремус удовлетворённо кивнул и окинул взглядом со вкусом обставленную комнату в тёмно-коричневых тонах. После уборки все вещи стояли по своим местам, будто ничего и не произошло. О печальных событиях напоминали лишь отсутствие хозяев и гробовая тишина в доме.
— Я думаю, они хотели разобраться с «осквернителями крови», как они называют таких, как Сириус и Регулус. Но я понимаю твоё беспокойство. Если учесть, что Малфой и Беллатрикс — ближайшие соратники Тёмного Лорда, то они могли выполнять какое-то из его поручений.
— Волдеморт может быть в курсе наших планов и пророчества?
В голосе Лунатика чувствовалась надежда, которую шпион мог либо полностью разрушить, либо как-то оправдать. Ремусу хотелось верить в положительный исход.
— Я так не думаю, — покачав головой, ответил Снейп, нахмурив брови. — В противном случае они бы знали, что искать, и точно бы всё нашли. Кроме того, мы пока даже понятия не имеем, о ком сделано пророчество, что это за вещи, которые так нужны Тёмному Лорду.
— Мне хочется верить, что он про нас не знает. И что пророчество всё ещё спрятано здесь.
Северус аккуратно распахнул свою чёрную мантию и вытащил из потайного кармана небольшой стеклянный шар, чем значительно успокоил Лунатика.
Поколебавшись некоторое время, Ремус всё же решился затронуть безмерно насущную, но крайне болезненную тему. Иного выхода он не видел. К тому же было бы бесчеловечно утаивать драгоценную информацию от человека, который так им всем помогает и который имеет такое же право об этом знать.
— Мы с Питом были в Хогвартсе, — неуверенно начал он, стараясь отслеживать реакцию Снейпа. Она могла быть весьма непредсказуемой, что смущало вновь занервничавшего Лунатика. — И кое-что там нашли. Именно поэтому мы не пришли в назначенный час сюда.
Тема разговора, несомненно, завладела вниманием Северуса. Он повернулся лицом к собеседнику, вопросительно глядя на него.
— Дамблдор сначала стёр нам память, чтобы мы не натворили дел, — Люпин невесело усмехнулся. Лицо Снейпа нисколько не изменило своего выражения. — Кое-как опомнившись, мы с Питером всё же добрались до директора с целью объясниться… Он нас ждал, как оказалось. И даже показал весьма занимательное воспоминание про себя, Грюма и Чарлуса Поттера, которые как раз говорили об одном известном нам пророчестве.
Северус был очень хорошим слушателем — практически ни разу не перебивал рассказчика, как это часто делали друзья-Мародёры. Поэтому рассказывать ему было отчасти легко, а с другой стороны — непривычно.
— Оно как-то связано с нами, — продолжил Лунатик, понизив голос. — Отец Джеймса спрятал его в своём хранилище с согласия Грюма и Дамблдора, поскольку, если я правильно понял, мать Питера пыталась его выкрасть для своего хозяина. Они же обмолвились о том, что пророчество нужно открыть, только когда мы будем готовы. Когда это случится — не имею ни малейшего представления. Но есть ещё кое-что…
Любопытство пересилило, и Северус перестал сдерживать эмоции, во все глаза глядя на воодушевлённого Лунатика. Складки на его лице разгладились, и хмурый Северус стал просто очень увлечённым Северусом, из-за чего меньше походил на себя прежнего, каким его знал Ремус ещё со времён Хогвартса.
— Мы нашли кое-что. Точнее, кое-кого.
— Что? — Брови Снейпа достигли максимально высокой точки, до которой были способны дотянуться. — Или кого?
— Оказалось, что с помощью делюминатора, прибора, который Дамблдор подарил Питеру, мы смогли различить голос Лили.
Северус резко взвился с места. Тяжело дыша, он заметался по комнате, не в силах что-то сказать. Это настолько взбаламутило его и без того шаткое нервное состояние, что Ремус уже успел пожалеть о сказанном.
— Умоляю, не молчи! Продолжай! — простонал в итоге, чуть не плача, Северус, схватившись за голову.
— Она каким-то непонятным образом указала нам на один кабинет, в котором…
— В котором что? — не выдержал Снейп, приблизившись к Люпину, взыскательно глядя на него в упор.
— В котором Дамблдор прятал тело Джеймса.
Северус был, несомненно, не готов такое услышать. На ватных ногах он осел на диван, расфокусированным взором глядя куда-то перед собой. Кое-как взяв себя в руки и обретя вновь дар членораздельной, связной речи, он попросил рассказать всё как можно подробнее. От услышанного юный волшебник не только не пришёл в себя, он ещё больше погрузился в свои странные и непонятные думы, на некоторое время будто растворившись внутри собственного тела. Когда же бывший слизеринец, а ныне двойной агент, смог принять рассказ за факт хотя бы на десять процентов, он медленно встал с дивана, повернулся лицом к Лунатику и произнёс:
— А ведь я всё это время думал, что убил их.
Не зная, что ответить, Ремус просто молча слушал распалившегося Снейпа.
— Я каждый день твердил себе, что я убийца. Чёртов кретин! Почему я ничего об этом не знал? Почему Дамблдор ничего мне не сказал о Лили? За что он был так жесток со мной? Да со всеми нами! Я ведь врал в глаза Тёмному Лорду, что Джеймс лежит в гробу на кладбище в Годриковой впадине, считал Лили мёртвой… А теперь, выходит, их можно спасти? Что это, если не наказание? Сначала думать, что потерял что-то безмерно дорогое, а потом искать пути, чтобы это обратно заполучить!
— Так было лучше для всех, Северус, — спокойно произнёс Ремус, скрестив руки на груди и не глядя на собеседника. — Тело Джеймса мы нашли, но душу — пока нет. Голос Лили мы слышали, но где её тело — понятия не имеем. Я хочу сказать… Мы всё прошли вместе, и дальше мы должны идти по этой дороге как друзья. Помогать друг другу и работать на общее благо.
Ошеломление Северуса постепенно сменялось решимостью, что не могло не радовать Ремуса, уже немного отошедшего от подобного потрясения.
— Надо спасти Бродягу, Регулуса и Марлин, а после начать искать. И чем быстрее, тем лучше. У меня есть стойкое предчувствие, что чем дольше мы будем тянуть, тем меньше шансов у нас останется. — Парень поднялся на ноги, протянул руку темноволосому волшебнику и вкрадчиво сказал: — Ты с нами?
Не медля ни секунды, Северус с улыбкой крепко сжал его ладонь.
Сириус Блэк
Ещё не раскрыв глаза, он сразу понял, что что-то было не так. В носу свербило от запахов различных зелий, было довольно шумно и тепло. Тело болело, но совсем не так, как он ощущал это в последний раз. С трудом приоткрыв веки и моргнув несколько раз, Сириус начал различать объекты. Вот кровать, на которой он лежит. Это палата, в ней ещё три койки, вокруг него суетятся знакомые лица. Заметив, что Блэк пришёл в себя, кто-то воскликнул:
— Смотрите, Сириус очнулся!
Гомон сменился всеобщим ликованием. Собравшиеся обступили смешавшегося Сириуса со всех сторон, перекрикивая друг друга и улыбаясь. В любой другой раз он был бы только рад такому вниманию к своей персоне и возможности пообщаться, но этот случай был разительно другим. Блэк отлично помнил, что в доме, помимо него, находились его жена и младший брат. Желая справиться об их состоянии, Сириус приподнялся на локтях, несколько нахмурив своё аристократичное лицо, а затем сел, приходя в себя. Мимоходом он окинул взглядом посетителей и отметил, что не удивлён тому, кто решил его проведать. Среди пришедших были двое Мародёров, Снейп, Грюм, Подмор, Пруэтты и Лонгботтомы. Все они действительно беспокоились о здоровье орденца, и всем им Сириус был премного благодарен. Несмотря ни на что, любому человеку нужна поддержка в трудную минуту. Даже кислое лицо Грозного Глаза — будто он только что съел тонну лимонов, — словно говорило: «Нечего здесь задницу отлёживать, Блэк! Пожиратели себя сами не поймают».
— Как ты себя чувствуешь, Сириус? — осведомилась лучезарно улыбавшаяся Алиса, присев на кровать к однокурснику. — Быстро тебя подлатали, ты не успел потерять и четырёх пинт крови!
Блэк вяло улыбнулся. Он не любил говорить о своих болячках, потому что ему казалось, будто он кому-то на них жаловался. Поэтому волшебник предпочёл перевести разговор в другое русло.
— А что с Марлин?
— Марлин в порядке, — с опаской глядя на Мародёра, протянула Алиса и поднялась с кушетки, будто куда-то заторопилась. — Я думаю, ты сможешь её навестить, она в четвёртой палате.
Перемены в лице и голосе Лонгботтом не укрылись от зоркого Сириуса. Не подавая виду, он кивком поблагодарил подругу жены и натянул одну из своих фирменных улыбочек, демонстрирующих его полное превосходство над жизнью. На самом же деле Блэк, почувствовав неладное, уже размышлял над тем, как быстрее отделаться от навестивших его приятелей, чтобы проведать Марлин, а затем отыскать брата.
Удостоверившись, что с ним всё в порядке, что он улыбается и жив-здоров, Грюм, Подмор и Пруэтты, а с ними и Лонгботтомы удалились из палаты, чему Сириус только обрадовался. Оставшиеся трое парней не вызывали в нём раздражения, поскольку с ними нужно тоже было кое-что обсудить. Но сначала он должен был увидеть Марлин.
Она лежала на больничной койке и, казалось, спала. Во всяком случае, так можно было бы решить, глядя на её слегка подрагивавшие веки, ровное дыхание и позу эмбриона. Стараясь не разбудить жену, Сириус осторожно присел на край кровати и всмотрелся в её лицо. Оно не выражало ничего — ни радости, ни горя. На нём не было шрамов, кроме едва заметной тоненькой полосочки, обозначенной на подбородке. Спутавшиеся светлые волосы обрамляли усталое лицо, делая Марлин ещё милее и роднее для Сириуса. Он тихо радовался тому, что мог смотреть на неё — целую и невредимую — и просто быть рядом. Повинуясь эмоциям, он осторожно убрал выбившуюся из общей массы прядь с её лба и, едва касаясь, провёл ладонью по её спине. От прикосновения Марлин потянулась и раскрыла глаза. Едва завидев мужа, она бросилась в его объятия и обняла его со всей силой, на которую только была способна. Она не выдержала и разрыдалась, громко и совсем не так, как это делают в кино, — икая, шмыгая носом и завывая. Сириус же мог поклясться, что готов был зарыдать вместе с ней, но перспектива утонуть его решительно не привлекала. В такой позе они просидели целую вечность и ещё одну секунду. Во всяком случае, так показалось Сириусу. Когда же девушка успокоилась, то просто положила голову на плечо мужа, после чего на несколько минут воцарилось напряжённое молчание. Первой его решила нарушить Марлин. Осипшим, дрожавшим, как осиновый лист, голосом она начала своё невесёлое повествование:
— Я была в гостиной и читала свои наброски к статье, как вдруг услышала скрип. Я подумала, что это ты входишь в калитку вместе с друзьями. Всё случилось так быстро, я не успела ничего понять…
Миссис Блэк судорожно втянула воздух, а затем медленно выдохнула, собираясь с мыслями. На глаза предательски наворачивались слёзы, но девушка даже не пыталась их смахнуть. Несмотря на тяжёлое эмоциональное состояние, она продолжила:
— Дверь распахнулась так резко, что я не успела схватить палочку, хотя она лежала на журнальном столике. В дом вошла Белла, — Марлин произнесла это имя с такой ненавистью, что внутри Блэка кровь потекла в обратном направлении. Эта «блюстительница чистоты крови», абсолютно чокнутая и помешанная лахудра не просто надоела Бродяге — он был сыт её выпадами по горло, да настолько, что готов был самолично заставить её перестать дышать. — С ней был этот манерный блондин, кажется, Малфой. Они моментально подвесили меня, — её голос все же сорвался, прерываясь на всхлипы, отчего парень ещё сильнее обнял девушку в знак полной и безоговорочной поддержки.
— Уроды! — гневно воскликнул Сириус. Его сердце сжималось от боли, которую эти нелюди причинили его жене, и, если бы ни плакавшая на его плече Марлин, он бы уже бросился расправляться с преступниками в одиночку.
— Они пытали меня, Сириус…
Марлин, опустив голову как можно ниже, протянула руку, на которой отчётливо виднелась ярко-розовая неровная полоса, а другой ладонью закрыла глаза. Нахмурив брови, не сдерживая редких, скупых слёз, Бродяга осматривал след на предплечье жены, пытаясь унять в себе ярость, огромное чувство вины за случившееся. Он чувствовал такую боль, будто в него разом воткнулись тысячи ножей, не оставляя никаких шансов на жизнь.
— На этом месте была надпись… — минуту спустя едва слышно пояснила девушка, зябко поёжившись. Она высвободила руку и легла на койку, свернувшись калачиком. Сириусу стало практически невыносимо на неё смотреть — такой несчастной и разбитой он её не видел никогда. Но всё же он сидел и смотрел на неё неотрывно и тяжело. — Ты сам знаешь, какая.
Он знал, ещё как знал! А ведь Регулус предупреждал, что мать от своего не отступит и сделает всё, чтобы Сириус образумился и «встал на путь истинный». Такую семью он никогда не просил, всегда делал всё наперекор родителям, лишь бы вырваться из этого сумасшествия. И Гриффиндор стал для него спасением и домом, где он обрёл уверенность в своей правоте, друзей и жену. Его выбор дал ему всё, но окончательно оторвал от тех людей, которые называли себя Блэками. А они не прощали измен. Так уж повелось, что Сириус полюбил девушку, чьё происхождение вообще ни во что не ставилось в глазах его родственников. И как бы волшебник не храбрился, он всегда знал, что рано или поздно кто-то из Блэков объявится, чтобы поквитаться за пошатнувшуюся в глазах других чистокровных волшебников репутацию. Но он никак не ожидал, что это нелюди смогут застать их врасплох в доме, который был достаточно хорошо защищён. Мысль о предательстве родной матери и то, что Беллатрикс ни за что не отступится от намеченного, разъедала и без того израненное сердце. Было больно видеть, как за его просчёты страдали невинные люди: Марлин, брат Регулус. Стараясь их защитить, он только больше подверг их опасности.
— Знаю. — Это было всё, что он сумел произнести в тот момент.
Спустя некоторое время Сириус, скинув с себя тапочки, лёг на кушетку и обнял несколько успокоившуюся жену. Они лежали неподвижно и тихо, их сердца бились в унисон. Каждый думал о случившемся, слова подступали к горлу, но никто не чувствовал себя в силах заговорить. И всё же Блэк первым нарушил молчание:
— Марлин, как ты себя чувствуешь? Что с ребёнком?
Чуть ли не впервые в жизни его голос звучал ломано и неуверенно, словно был искажён какими-то неизвестными ему приборами. Девушка повернулась к нему и посмотрела на него блестящими от слёз глазами.
— Он погиб, Сириус.
Бродяга в ужасе уставился на жену, не в силах поверить в сказанные ею слова. Девушка же спокойно и безжизненно смотрела сквозь него, попеременно стирая слёзы то с левой, то с правой щеки.
— Он погиб сразу же, никто в этом не виноват.
Из уст Марлин это звучало просто, но очень жестоко. Как будто она уже смирилась с этой мыслью. Сириус же никак не мог поверить в услышанное. Как его ребёнок мог умереть? Почему? За что? Словно услышав мысли мужа, светловолосая волшебница объяснила:
— Он не прижился. Видимо, время ещё не пришло.
— Кто, чёрт возьми, решает, пришло время или нет? — не выдержал Сириус, перевернувшись на спину и потерев лицо, скрывая слёзы отчаяния и боль утраты, стараясь держаться как можно мужественнее — ведь Марлин было намного сложнее, чем ему. И ей нужна была опора. Сильная и несгибаемая.
— Жизнь.
На это ему сказать было нечего. Жизнь не любила Сириуса в последнее время. Она отняла у него лучшего друга, причинила боль его близким, а теперь убила ни в чём не повинного ребёнка.
Марлин нашла в себе силы подняться на локтях, заглянуть Бродяге в лицо:
— Не надо думать об этом, Сириус. Мы оба были не готовы, и ты это прекрасно знаешь. Сейчас идёт война, мы не имели права его заводить, ведь ребёнок не может расти в такое отвратительное время. Это просто бесчеловечно! Всё случилось таким образом, значит, так тому и быть. Я знаю, тебе тяжело, — она мягко провела ладонью по щеке мужа, — нам пришлось трудно… Но мы не имеем права сдаваться. Иначе невинные люди так и будут страдать…
Откуда в этой молодой женщине было столько силы? Сириус смотрел на неё и не понимал, как ей удавалось вот так просто говорить о случившемся и ещё находить в себе силы его утешать. Будто ничего не было, будто всё это лишь страшный сон, забывшийся наутро. Уголки её тёмно-розовых губ едва уловимо дёрнулись, и она опустилась на мягкую белую подушку, обняв мужа.
— Мы должны жить дальше. Тем более целитель сказал, что я смогу иметь детей. Он заверил меня, что так бывает у многих женщин, никто не застрахован.
Парень не мог с уверенностью сказать, что слова любимой полностью его успокоили. Нет, это было не так. Он горевал от того, что в его жизнь снова пришла беда, что их ребёнок так и не появился на свет, что на их горькую долю пришлись такие испытания. Это терзало его душу и не давало успокоиться. Но, с другой стороны, Марлин постепенно приходила в себя. Она мужественно переносила этот удар судьбы и готовилась к следующему её ходу, что советовала сделать и мужу. Если смогла отпустить она, сможет отпустить и он.
— Сириус, присаживайся, — предложил Люпин, добродушно глядя на хмурого Бродягу. — Мы все тебя ждём, дело не терпит отлагательств.
В Мунго его подлатали и отпустили уже на следующий день. Марлин же целители предписали постельный режим и оставили в больнице ещё на сутки. Уверившись в полной безопасности жены и в том, что она под защитой надёжных людей, а именно Алисы и Фрэнка, он смог-таки встретиться с друзьями, чтобы обсудить дальнейший план действий. Говорить о чём-то в Мунго было бы крайне неразумно, поэтому решили собраться в доме Питера. Хозяин любезно заварил горячий чай и разлил его по чёрным кружкам. За столом маленькой кухни сидели Мародёры, Снейп и Регулус, также успешно вылеченный целителями. Собравшиеся ожидали только его, их лица выражали крайнее нетерпение, чем несколько взволновали угрюмого Блэка. Даже Северус смотрел на него с каким-то воодушевлением. Не задавая лишних вопросов, Бродяга сел на скрипнувший чёрный дряхлый стул и придвинулся ближе к такому же древнему чёрному столу.
— Итак, — продолжил Лунатик, нервно сжимая чашку длинными пальцами, — нам нужно обсудить всё, что случилось за последние несколько дней, и понять, что делать дальше.
Сириус невесело фыркнул. Что прикажете делать человеку, у которого погиб не родившийся наследник? Слова Марлин резко всплыли в памяти, обдав мозг огнём, и он постарался взять себя в руки, отгоняя горькие мысли. Сидевшие за столом ребята предпочли сделать вид, что ничего не слышали, молча пили чай, и разговор пошёл своим чередом.
— Давайте по порядку, — Ремус бросил на сидевшего напротив него Бродягу непонятный взгляд, а затем перевёл его на Снейпа, сидевшего слева от Блэка. — На дом наложили заклинания, так что будем говорить открыто. Начну с того, что нам удалось заполучить пророчество из хранилища Поттеров в Гринготтсе. Пожиратели о нём знают, но немного. Я делаю такой вывод из того, что Белла и Люциус не стали его искать.
— Они могли не успеть его найти, — негромко возразил Сириус, несколько оживившись от беседы. — Белла точно знает, как оно выглядит.
— Согласен с Сириусом, — подхватил непривычно возбуждённый Снейп, покосившись на Бродягу, а затем обвёл присутствовавших проницательным взглядом и добавил: — Лестрейнж — одна из самых ярых сторонниц Тёмного Лорда. Если кто-то из его окружения и знает о чём-то секретном, то она точно в этом списке.
Питер тяжело вздохнул и громко хлебнул чай, чем взывал смущение у Регулуса, сидевшего напротив него и по правую сторону от задумчивого Ремуса. Поняв, что повёл себя несколько неэтично, он отставил кружку в сторону и скрестил руки на столе.
— Но они его не нашли, а это главное, — авторитетно заявил Ремус, продолжая свою речь. — Мы с Питером тоже кое-что узнали.
Ремус пересказал с максимальными подробностями то, как он и Питер искали с помощью делюминатора голос, как загремели в больничное крыло, а после очнулись и пошли к Дамблдору за разъяснениями. Последнее, что сказал взволнованный Лунатик, повергло и без того немало удивлённого Сириуса в полнейший шок.
— Джеймс под присмотром мадам Помфри и профессора Дамблдора, но где тело Лили — понятия не имею. Надо их спасать, медлить нельзя!
В комнате воцарилась гробовая тишина. Глаза Сириуса бегали по комнате, словно он пытался всеми силами найти подтверждение сказанных слов, кровь бурлила в жилах. Питер активно кивал, Снейп вцепился худыми пальцами в старый кухонный стол, словно в спасительную соломинку. Было видно, что он всеми силами старался держать себя в руках. Регулус тупо глядел куда-то перед собой, подняв брови и изредка моргая. Ремус же с опаской смотрел то на Сириуса, то на Северуса, не зная, что эти двое могут вытворить. К счастью для него, Снейп, ранее слышавший этот рассказ, отпустил несчастный стол и опёрся о спинку скрипевшего стула. Сириус, непонимающе его разглядывавший, вдруг подскочил с места и воскликнул:
— Так Сохатый жив?!
— Сириус… — максимально спокойно, будто к маленькому ребёнку, обратился Люпин, также встав с места.
— Он жив? — Сириус прожигал Лунатика своим решительным взглядом, ожидая подтверждения. — Джеймс Поттер жив, чёрт возьми?!
Лунатик неуверенно кивнул, чем вызвал истерический победный смех Бродяги. Он смеялся так, как не смеялся прежде никогда в жизни. Сириус почувствовал невероятное, ни с чем не сравнимое облегчение. Его близкий друг всё-таки жив! Он до последнего не хотел верить в его смерть, но то, что он жив, вселяло в Бродягу невообразимую надежду. От радости парень обхватил голову руками, а затем подбежал к смешавшемуся Ремусу и крепко обнял его, чем вызвал нервный смешок у поднявшегося на ноги Петтигрю.
— Рем, я знал! — закричал счастливый Блэк, разжав объятия, а затем сгрёб в охапку стоявшего рядом Хвоста. — Пит, Сохатый всё-таки нас всех одурачил! Вот чёртов шутник!
Улыбки на лицах присутствовавших были искренними. То, что Лили и Джеймс могли гипотетически вернуться к жизни, перечеркнуло всё плохое, что пришлось им пережить за последние несколько месяцев, и заставило поверить, что смерть друзей была всего лишь дурным сном. Сириус чувствовал, как желание жить, бороться возвращалось к нему с утроенной силой. Всё ещё можно было исправить! Он мысленно поклялся себе во что бы то ни стало найти способ и вернуть Джеймса и Лили к жизни. Несмотря на потерю ребёнка, он почувствовал себя так же, как раньше. Видимо, жизнь снова приголубила его и дала ему второй шанс.
Спустя некоторое время, когда все пришли в себя после радостных новостей, было решено забрать тело Джеймса в особняк Поттеров, разыскать его душу, связаться с Лили и найти её тело. А для этого компания полным составом вознамерилась отправиться в Хогвартс.
— Как хорошо, что Дамблдор — такой понимающий старик, — провозгласил Питер, выйдя из замка и направляясь к Чёрному озеру. Рядом с ним шли остальные Мародёры и Снейп. Регулуса директор попросил задержаться по каким-то непонятным для Сириуса причинам. — Вряд ли многим после выпуска вообще хоть раз доводилось бывать внутри замка, да ещё и бродить днём по его окрестностям.
— Предлагаю осмотреть территорию у озера, — через плечо бросил Северус, — наверняка должны были остаться какие-то следы.
— У меня есть другая идея, — неуверенно отозвался Лунатик, чуть хмуря брови. Судя по выражению его лица, то, что он хотел предложить, ему самому казалось полной ерундой. Но всё же он пояснил: — Помните, в то полнолуние, которое мы последний раз провели здесь, к нам явился олень?
Лицо Питера просветлело, он согласно кивнул, чем вызвал смешок у Снейпа. Сириус и сам думал о том же, о чём и Ремус.
— Возможно, он всё ещё в лесу или где-то неподалёку, — предположил Питер. — Надо разделиться. Кто-то заглянет в Визжащую хижину, а кто-то прочешет Запретный лес.
Договорившись встретиться в условленном месте через некоторое время, Хвост и Снейп побрели в Визжащую Хижину. Им же выпало осмотреть территорию рядом с ней, обойти вокруг Чёрного озера. Ремус и Сириус отправились прямиком в лес, к той самой поляне. По пути они много говорили о произошедших событиях, делились воспоминаниями о проведённых в лесу полнолуниях, их вылазках и просто смешных случаях. Было приятно прикасаться к прошедшим дням, ощущая себя при этом так, будто они всё ещё были весёлыми школьниками, искавшими приключения.
— Кажется, он исчез здесь, — озвучил мысль Сириус, выйдя на нужную поляну.
Как и в прошлый раз, она была припорошена снегом, только в это время её ярко освещало холодное зимнее солнце. Деревья сгрудились вокруг этого места и не позволяли ветру беспокоить пришедших путников, словно защитники. Было очень тихо, лишь снег скрипел под ботинками сухим хрустом. Походив немного по поляне, Сириус повернулся лицом к усевшемуся на какой-то пень Ремусу и произнёс:
— Знаешь, Рем, я верил. Я знал, мы четверо не можем просто так умереть. И ничто в этой жизни не разрушит нашу дружбу — кажется, так говорил Сохатый.
Друзья понимающе улыбнулись. Люпин загрёб длинной ладонью горсть снега и слепил из него снежок, после чего бросил его в Сириуса, угодив в плечо. Бродяга в долгу не остался и заклинанием высыпал на смеющегося Лунатика приличное количество снега.
— Как мы будем его искать? — отряхивая мантию, поинтересовался Ремус и встал со старого пня.
— Хороший вопрос, — задумчиво протянул Сириус, посмотрев по сторонам. — Давай подождём.
За то время, пока друзья бродили по поляне, надеясь, что что-нибудь произойдёт, они вспомнили ещё несколько забавных случаев из школьной жизни. Поняв, что ждут они, скорее всего, напрасно, попытались позвать Джеймса, но ответа не было. Спустя несколько минут в голову Ремусу пришла очередная идея.
— А что, если он не слышит нас в этом обличии? Ведь он тогда пришёл к нам, когда я был оборотнем, а ты — псом.
Сириус прекратил топтать ботинками снежок и удивлённо вскинул голову. Ну конечно! Как он об этом не подумал? И что бы Мародёры делали без удивительно прозорливого Лунатика?
— Ты просто гений, Рем!
Ремус смущённо улыбнулся, поправив капюшон. Он всегда был таким скромным и никогда не напрашивался на комплименты, что очень нравилось в нём Сириусу. Скромная Совесть Мародёров и отличный друг.
— Я, пожалуй, воздержусь от превращений, — вскинув руки, сказал всё ещё улыбавшийся Люпин, отходя немного назад. — А вот ты превратиться вполне можешь.
Кивнув, Сириус снял с себя верхнюю одежду и в считанные секунды превратился в большого чёрного волкодава. Он гавкнул: «Джеймс». Но ничего не произошло, лишь ветви деревьев негромко скрипели под тяжестью снега. Тогда он гавкнул ещё раз: «Сохатый, засранец!» К его удивлению, чуткий собачий слух уловил едва слышные приближавшиеся звуки. Спустя некоторое время на поляне появился знакомый ребятам олень. Не медля ни секунды и радостно скуля, Сириус рванул в сторону зверя. Тот приветственно цокнул передним копытом и побежал навстречу собаке. Встретившись в середине поляны, животные остановились, Бродяга медленно протянул лапу, намереваясь коснуться оленя, но тот лишь фыркнул и обежал его и Ремуса, после чего остановился между ними.
— Сохатый, это ты? — пролаял Бродяга.
— Бродяга, как рад тебя видеть! Вы всё-таки нашли меня?
— Ты жив, Джеймс! Я знал! Я верил!
— Честно говоря, я не знаю, где моё тело и как вернуться обратно, Сириус.
— Мы нашли тебя, ты в замке, — решительно гавкнул волкодав, приблизившись к другу. Ремус же смотрел на друзей-животных с широкой улыбкой, не произнося ни звука. — Лили нам помогла.
Олень встрепенулся.
— Она жива? Что с ней?
— Она, как и ты, Сохатый, застряла. Душа где-то в школе, но вот тело… Мы найдём её, Джеймс. Но прежде скажи, как нам тебя отсюда вытащить, чтобы ты хотя бы мог с нами говорить. Лунатик сейчас улыбается, но даю зуб, ничего не понимает. Придётся ведь ещё ему переводить.
Друзья фыркнули. Джеймс ответил:
— Я не знаю, Бродяга. Просто попробуй позвать меня в анимагическом обличье, может, мне удастся услышать.
Олень исчез также внезапно, как и появился. Быстро вернувшись обратно в человеческий облик, Сириус пересказал весь разговор также разочарованному быстрым исчезновением друга Ремусу. Двое Мародёров направились в сторону Визжащей хижины, предварительно послав друзьям патронус, назначив новое место встречи. Дойдя до озера, они увидели стоявших там и зябко ёжившихся Петтигрю и Снейпа, после чего рассказали им о своей находке. Четверо орденцев направились обратно в замок. Ремус пошёл к Дамблдору, чтобы ввести в курс дела, а также оповестить о том, что Джеймса друзья забирают обратно домой. Оставалось лишь найти Лили, что было намного сложнее. По дороге к кабинету, в котором лежало тело Поттера, Питер вытащил из кармана брюк зажигалку и позвал Лили. Снейп жадно смотрел на необычный предмет в руках Мародёра, ожидая чего-то — он и сам не знал, чего. Из делюминатора послышался шёпот.
— Пит! Пит, я здесь!
Сириус и Северус удивлённо переглянулись, а затем стали оглядываться по сторонам. Тем временем Питер пытался выяснить как можно больше о местонахождении Эванс, разговаривая с зажигалкой. Со стороны это выглядело довольно забавно, но Бродяге было совсем не смешно. Лили нужно было спасать.
— Лили, где ты? — взволнованный Питер вытер рукавом мантии проступивший пот со лба. — Мы хотим тебя вытащить, только скажи, что делать.
— Пит, я не знаю… Пожалуйста, помоги!
— Лили, ты слышишь меня? — попытался заговорить Северус, но девушка не ответила, отчего парень насупился.
— Она вряд ли кого-то слышит, кроме Хвоста, — предположил Блэк, с некоторым сочувствием глядя на двойного агента. Ему-то с Джеймсом поговорить удалось. Снейп нехотя кивнул и снова обратился в слух.
— Лили, куда нам идти? — не сдавался Питер. — Где ты?
— Тут темно, я не знаю, Пит… Мне кажется, это Хогвартс. Вижу книги, шкаф, больше ничего. Пит…
Как и в прошлый раз, светящийся шар выплыл из делюминатора и вошёл прямо в грудь Петтигрю, его лицо обрело непоколебимую решимость. Жестом веля следовать за ним, он направился к лестницам, после чего побрёл на третий этаж, только дверь, к которой его вёл удивительный прибор, располагалась тремя кабинетами дальше той, в которой находился Джеймс. Без труда открыв замок, друзья вошли внутрь маленького пустого класса, в котором обыкновенно никто не занимался. В зеркале, висевшем на дальней стене, мелькнула тень. В памяти Сириуса всплыл похожий момент, когда он намеревался принять ванну. Видимо, это была Лили, и она пыталась связаться с ними.
— Лили, ты тут?
Хвост подошёл к зеркалу и заглянул в него. Неожиданно по ту сторону зеркала появилась тень, напоминавшая женский силуэт, а голос, исходивший из прибора, стал более различим. Мельком бросив взгляд на бывшего школьного врага, Блэк заметил, что тот во все глаза смотрел на тень в зеркале и нервно комкал мантию.
— Пит, ты не один?
— Да, со мной Сириус и Северус, — Хвост просиял улыбкой, но голосов ребят, пытавшихся поговорить с девушкой, Лили всё также не слышала.
— Умоляю, вытащите меня отсюда!
— Лили, ты можешь переместиться в любое зеркало? — неожиданно задал вопрос Сириус. Петтигрю его тут же озвучил.
— Могу попытаться. Во всяком случае, мне удалось побывать в доме Сириуса и Марлин…
Всё-таки мысли Бродяги были верными, он улыбнулся и кивнул в знак согласия.
— Тогда постарайся появиться сегодня вечером в доме Джеймса. Мы найдём твоё тело и привезём его туда!
Условившись с девушкой, Мародёры направились в кабинет, где находилось тело Джеймса. Сириус сразу же подбежал к неподвижно лежавшему Поттеру и принялся прощупывать пульс, но, не найдя его, тяжело вздохнул, неотрывно глядя на друга. Его лицо не выражало абсолютно ничего, он был неподвижен и холоден. Сердце не билось, грудь не вздымалась — никаких признаков жизни. Бродяге было очень сложно смотреть на такого Джеймса, однако он понимал, что ни за что на свете не оставит его в таком состоянии и в скором времени во что бы то ни стало вернёт его к жизни. Дождавшись Лунатика, который привёл с собой ещё и Регулуса, ребята наколдовали носилки, взяли с собой мантию-невидимку Джеймса и направились в сторону выхода из замка. Разговор был крайне бурным, все обсуждали, где бы могло находиться тело Лили. Версии были самыми разными: от штаба Ордена до кабинета Дамблдора. Однако Ремус перебил предлагавшего очередную идею Питера:
— Я уверен, она дома.
— Думаешь, её родители не в курсе, что она у них дома, а думают, что она умерла? — неуверенно поинтересовался задумчивый Снейп, явно не доверяя теории Люпина. — Это вряд ли.
— Дамблдор сказал, что её хранит родная кровь, — пояснил нисколько не обидевшийся Ремус, глядя в глаза Северусу. Тот лишь поджал губы. — Я считаю, она дома.
— Но как? — воскликнул Сириус.
— Элементарно, Бродяга, — хмыкнул повеселевший Лунатик, обогнав Петтигрю, тем самым поравнявшись с Сириусом. — Доркас выпало задание посетить родителей Лили. Бьюсь об заклад, она временно стёрла у них память о дочери, а затем Дамблдор спрятал Лили в её же доме под носом у родителей. Они даже не догадываются о том, что в их доме мог кто-то быть.
— У неё есть сестра, — вклинился в разговор Северус, догнав двух Мародёров. — В таком случае ей тоже стёрли память.
Северус и Ремус аппарировали в Коукворт проверить теорию Лунатика, Сириус и Питер — в Годрикову впадину. Когда Чейз увидел своего хозяина, то не смог сдержать слёз и тут же принялся обустраивать ему место в той самой спальне особняка, в которой случилось несчастье. Эльф суетился, радостно повторяя, что мастер жив. Когда с приготовлениями было закончено, волшебники положили Джеймса на кровать, а сами сели на её край.
— Как мы будем их воскрешать? — спросил заинтригованный Питер, почесав бровь.
— Понятия не имею, — фыркнул Сириус, чем вызвал улыбку у Хвоста. — Импровизация.
Послышался стук. Спустившись с лестницы, Блэк бросился к двери. Северус и Ремус осторожно переместили носилки с бледной рыжеволосой девушкой внутрь дома, после чего захлопнули дверь.
— Всё, как ты и сказал, Лунатик, — довольно провозгласил Сириус, вглядываясь в лицо Лили. Бледный Снейп смотрел на неё не отрываясь, будто его взгляд приклеился к ней навеки, и, казалось, не дышал. Заметив, что все на него смотрят, бывший слизеринец всё же отвел от Лили свой взгляд, и все направились на второй этаж, в спальню.
— Давайте положим их вместе, — предложил Сириус. Он уловил на лице Северуса едва заметное недовольство, но тот лишь пожал плечами и не обронил ни слова.
— Полагаю, теперь тебе, Бродяга, нужно превратиться в собаку и позвать Сохатого, а тебе, Питер, позвать Лили, — потирая костяшки пальцев, сказал Лунатик. — Вдруг что-то выйдет.
Возражений ни у кого из присутствовавших не было. Спустя минуту на месте Бродяги появился пёс, который принялся неустанно гавкать и довольно громко скулить. Питер же подошёл к зеркалу, глядя в которое, Дорея Поттер когда-то давно прихорашивалась утром и вечером, достал делюминатор и принялся звать Эванс. Поначалу ни у Питера, ни у Сириуса ничего не получалось. Но минут через десять в зеркале мелькнула тень, а ещё через несколько минут Хвост услышал голос Лили. Ещё спустя полчаса, когда за окном уже стемнело, в комнате материализовался олень, чему Сириус очень обрадовался — он бросился к другу и принялся на него прыгать. Напомнив Бродяге, что место для игр было крайне неподходящим, Ремус попросил домовика положить Лили рядом с Джеймсом. Олень тем временем подошёл к зеркалу, у которого Питер говорил с какой-то едва уловимой тенью, и ткнул мордочкой прямо в отражение. Едва рука Лили коснулась руки лежавшего на кровати Джеймса, комнату заполнил ослепительно яркий белый свет.
Продолжение следует... 
