Честное мародёрское

Предисловие

– Дабблдор! – Мокрое от пота лицо Невилла вдруг преобразилось. Он смотрел куда-то за спину Гарри.
– Что?
– ДАББЛДОР!
Невилл, держась за сломанный нос окровавленной рукой, остервенело закивал головой в сторону. Гарри обернулся вслед за взглядом Долгопупса. Прямо над ними, на пороге двери, ведущей в Комнату мозгов, стоял Альбус Дамблдор – палочка его была поднята, лицо побелело от гнева. Словно электрический ток пробежал по всему телу Гарри – они спасены!
Дамблдор пронёсся по ступеням вниз, мимо Гарри и Невилла – теперь они больше не думали о побеге. Их школьный директор уже достиг нижнего яруса каменных сидений, когда ближайшие Пожиратели смерти заметили его и крикнули остальным, что он здесь. Один из них пустился бежать, карабкаясь по ступеням напротив, точно обезьяна. Дамблдор снял его оттуда заклинанием без малейших усилий, будто невидимым арканом…
Только одна пара противников продолжала биться, не обращая внимания ни на что вокруг. На глазах у Гарри Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрисой, – он смеялся над ней…
– Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! – воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате.
Второй красный луч поразил его прямо в грудь.
Улыбка ещё не сошла с его уст, но глаза расширились от изумления.
Сам того не заметив Гарри отпустил Невилла. Он снова спрыгнул ступенькою ниже, вынимая палочку, и Дамблдор тоже обернулся к платформе.
Казалось, Сириусу понадобилась целая вечность, чтобы упасть: его тело выгнулось изящной дугой, прежде чем утонуть в рваном занавесе, закрывающем арку.
Гарри успел увидеть на измождённом, когда-то красивом лице своего крёстного отца смесь страха и удивления – и в следующий миг он исчез в глубине древней арки. Занавес колыхнулся, словно от внезапного порыва ветра, и сразу же успокоился опять.
Раздался торжествующий клич Беллатрисы Летрейндж, но Гарри знал, что бояться нечего: Сириус просто упал, скрывшись за занавесом, он вот-вот появится с другой стороны арки.
Но Сириус не появился.

* * *

Он лежал ничком, прислушиваясь к тишине. Совершенно один. Никто не наблюдал за ним. Здесь никого не было. Сириус был не вполне уверен, что он сам здесь есть.
Прошло довольно много времени – а может быть, никакого времени не проходило, – и ему пришло в голову, что он существует, что он не просто бестелесная мысль, потому, что он лежит, определённо лежит на чём-то. Следовательно, у него есть чувство осязания, и к тому же существует поверхность, на которой он лежит.
– Очнулся, наконец. – Знакомый, до боли знакомый ему голос, заставил Сириуса медленно перевернуться на спину.
Этот голос он уже не слышал многие годы. Он не верил, что слышит его сейчас. Сириус сел. Тело его было, похоже, невредимо. Мужчина провёл рукой по лицу, не поднимая глаз на стоящую подле него фигуру. Он боялся взглянуть на неё, осознавая, что один только взгляд – и он больше не сможет жить, как прежде. Никогда.
– Сириус! – настойчивый голос, глухой болью отозвался в сердце Блэка. – Посмотри на меня! Я ждала тебя целую вечность…
Сириус Блэк, стиснув зубы до боли в скулах, медленно поднял голову. Перед ним стояла Марлин МакКиннон, высокая, бледная, с яркими голубыми глазами, гневно взирающими на него, как тогда, в школе…
– Ты умерла. – осуждающе, с лёгкой хрипотцой в голосе сказал Блэк.
– Не совсем. – Марлин нетерпеливо качнула густыми светлыми волосами.
– Как это понимать?
– Гм… – губ девушки коснулась лёгкая улыбка. Девушки… Марлин навсегда осталось двадцатилетней девушкой. – Да, в этом конечно, весь вопрос... это долгая история,Сириус, так что давай присядем.
Сириус недоумённо наблюдал как прямо из воздуха, будто из серых клубов дыма, возникла деревянная скамейка, с чугунными завитками на спинке – скамейка из Хогсмида. Блэк сел рядом с Марлин, такой живой, пышущей молодостью, как будто они сидели в том далёком семьдесят седьмом году, во время очередной вылазки в Хогсмид. Как будто она никогда не умирала…
– Я жду. – В голосе Сириуса был вселенский холод.
– Ты совсем не изменился, – Марлин с улыбкой покачала головой. – Помнишь то нападение на дом моих родителей?
Как он мог забыть?

Молодой Сириус Блэк бодро вышел из дома своего лучшего друга в Годриковой впадине. Этот день, как и миллион других он провёл в компании молодой семьи оленей, как он весело называл чету Поттеров. Его крестник весь день гонял по дому старую кошку Лили. Они с Джеймсом откровенно забавлялись, наблюдая за маленьким мальчиком, ловко хватающим бедное животное за хвост, бегая между старинных фарфоровых ваз с цветами – святых вещей для Лили Эванс. Уже Поттер. Сама молодая жена Джеймса Поттера то и дело ворчала на них с Сириусом, опасаясь, как бы Гарри не расквасил себе нос или не разбил драгоценную вазу. Солнце клонилось к закату, когда Джеймс, уложив сына в кроватку, опустился на кресло напротив друга и протянул тому стакан с Медовухой.
– Когда вы с ней помиритесь, Бродяга? – Джеймс испытующе посмотрел на Блэка.
– Когда до неё дойдёт, что моя будущая жена не должна состоять в армии мракоборцев.
В гостиную тихонько вошла Лили, и, приглушив немного свет, опустилась на колени своего мужа. Поттер моментально обвил её талию руками, прижимая к себе. Сириус спрятал улыбку, наблюдая за ними. Одно слово – олени.
– Она очень страдает, – негромко сказала Лили, внимательно глядя на Сириуса. – Она частенько заглядывает к нам, когда тебя нет. Вы оба, просто два упрямых идиота!
– Эванс, – устало протянул Блэк, не заметив, что назвал Лили девичьей фамилией. – Я ей всё сказал. Я не хочу, чтобы моя жена гонялась за Пожирателями смерти. И я просил её, если она меня любит, пусть выберет себе другую профессию. Но она меня не послушала, значит, я могу делать из этого соответствующие выводы.
– Бродяга, ты такой дурак! – фыркнул Джеймс. – Она влюблена в тебя по уши аж с четвёртого курса. Ты, как последний болван ,начал пускать по ней слюни ещё раньше. А теперь ты упёрся и не хочешь счастливой жизни, только из-за своей гордости.
– Гордость тут ни при чём, Сохатый!
– Мне плевать, Сириус, что там в твоей лохматой башке, но я не позволю тебе страдать до конца жизни, из-за чёртовой вашей с МакКиннон упрямости. – решительно заявил Поттер, проигнорировав укоризненный взгляд жены. – Сейчас война, каждый день может стать последним, а вы ссоритесь как какие-то малолетки. Бродяга, мой тебе совет, наплюй на то, что она там думает, женись на ней и запри дома.
– Так она за меня и вышла, – развеселился Блэк. – Она мне заявила, что выйдет за меня, только когда я смирюсь с выбором её профессии.
– Бродяга, мне ли тебя учить! – Поттер заговорчески подмигнул Блэку. – Нужно поймать её, затащить в церковь, вы поженитесь, и всё будет прекрасно!
– Джеймс, не будь болваном! – Лили возмущенно вырвалась из цепких рук мужа. – Она живой человек, а не ваша игрушка! Нельзя просто так взять и притащить её в церковь!
– А мне идея нравится, – слабо улыбнулся Сириус, – в любом случаи потом она нам спасибо скажет, когда, конечно, перебеситься.
– Ну, а если серьёзно, – Поттер по-хозяйски усадил жену обратно на свои колени, – заканчивай валять дурака, Сириус, и бегом иди мириться с ней.
Сириус жалобно вздохнул, отчего Лили залилась звонким хохотом, и кивнул в знак согласия. Бродяга трансгрессировал к дому Марлин сразу, как отошёл на приличное расстояние от Годриковой впадины, чтобы ненароком не привлечь сюда Пожирателей. Он почувствовал что-то неладное сразу, как его ноги коснулись земли. Он не виделся с Марлин уже неделю, а после того как они оба вспылили и наговорили друг другу кучу глупостей, из-за выбора профессии девушки, уже прошёл добрый месяц.
Сириус Блэк поднял глаза на крыльцо дома, собираясь с мыслями. Но крыльца не было. Он стоял перед пыльными руинами, когда-то необычайно красивого особняка МакКиннонов на Риджент Стрит. Половины дома просто не было, лишь груда белых кирпичей, лежащих на земле, напоминала о том, что раньше здесь были стены и крыша. Вместо крыльца – выбитая дверь и обвалившиеся ступеньки. Вместо окон – выбитые стёкла и полуразрушенные пустые оконные рамы. Вместо крыши – серое, пасмурное небо, уродливо искажённое Чёрной меткой.
Сириус Блэк стеклянным взглядом смотрел на разрушенное здание, на мерзкий знак в небе и не верил. Не верил…

– Помню. – Сириус не смог придать голосу безразличие, и он предательски дрогнул. – Продолжай.
– Меня тогда с ними не было, – Марлин робко коснулась рукой холодных пальцев мужчины. Он едва заметно вздрогнул. – Я зашла в эту арку ещё за неделю до гибели моих родителей. В тот день, когда прошёл уже целый месяц с нашей ссоры. Я хотела сказать тебе, что собираюсь сделать, но ты так орал на меня тогда, что…
Девушка запнулась, робея под обезумевшим взглядом Сириуса. Он сверлил Марлин яростным взглядом, на его щеках вздувались желваки, но одновременно с этим, он сильно сжал руку девушки в своей ладони.
– Помнишь Сибиллу Трелони? – продолжила девушка. – Та, из-за пророчества которой нам пришлось прятать Поттеров. В тот вечер, когда Снейп подслушал их с Дамблдором, я случайно сидела в том же кафе. Дамблдор видел меня и знал, что я всё слышу, но лишь заметно кивнул мне, когда я вопросительно на него посмотрела. И я осталась. Снейп ушёл слишком рано и не слышал, как вслед за одним пророчеством, Трелони изложила второе. О том, что смерти тем людям всё равно не миновать, но их можно спасти, заглянув в Арку Смерти…
– И ты молчала?! – Блэк вскочил со скамьи.
– Подожди, – МакКиннон хмуро посмотрела на него, веля замолчать. – В тот момент мне было абсолютно ничего не понятно, я даже не знала, что это чёртово пророчество касается ребёнка Лили и Джеймса. Но пару дней спустя, когда я тренировалась боевым заклинаниям у Аластора Грюма, меня вызвал Дамблдор. Он рассказал о Снейпе и Поттерах. Я была в таком ужасе, что ему пришлось отпаивать меня успокоительными зельями.
А затем он рассказал мне, о своих планах. Как оказалось, Аркой Смерти называлась странная штуковина в Министерстве Магии, которая стояла там непонятно зачем. По пророчеству Трелони, люди, связанные неразрывной дружбой с родителями того ребёнка, должны были зайти в эту арку и тогда что-то должно было случиться, что вернёт их к жизни. Дамблдор, который знал, как устроена арка, сказал, что в неё должны войти двое – мужчина и женщина, потому, что убиты будут тоже двое, и тоже мужчина и женщина. Я хотела, чтобы мы с тобой пошли туда вместе, но ты стал Хранителем Тайны Поттеров, и тебя посылать неизвестно куда было уже нельзя. Ремус был оборотнем, и Дамблдор сказал, что никому неизвестно, как на него подействует арка. А Петтигрю… ты знаешь, я его не очень жалую. Тогда Дамблдор велел мне идти туда одной, сказав, что, когда придёт время, ты сам в неё попадёшь.
– И ты пошла, – сухо констатировал Сириус.
– Да, – Марлин уронила голову ему на плечо. – И я пошла.
Сириус закрыл глаза, ощущая тепло девушки рядом с собой. Он так тосковал по ней все эти годы. Ни одна живая душа, после выхода Сириуса из Азкабана не смогла поселиться в его сердце, вытесняемая болезненным образом Марлин МакКиннон. Она зашла в эту чёртову арку, никому ничего не сказав, слепо поверив байкам ненормальной Трелони. Но зачем? От отчаяния?
Нет, Сириус не осуждал её. Он бы сделал то же самое, если бы это могло вдохнуть жизнь в уснувших вечным сном друзей.
– И что же ты здесь делала все эти годы?
– Ждала тебя, – просто ответила девушка.
– Но ведь я мог никогда не прийти.
– Нет. – Марлин посмотрела в глаза мужчине. – Я знала, что ты придёшь.
Сириус поднялся со скамейки, не глядя на девушку. Он огляделся по сторонам. Здесь не было ничего, кроме белой пустоты повсюду. Внизу, вверху, вокруг – просто белый туман, как будто они находились где-то в облаке и наполненной паром комнате.
– Ну что ж, я здесь, – Сириус небрежно откинул чёлку со лба. – Что теперь?
– Теперь ты родишься в своём прошлом, Сириус. – Просто ответила Марлин, подходя к нему и переплетая их пальцы. – Как и я.
– Чтобы снова прожить эту жизнь? – вскинул брови Блэк.
– Да, чтобы прожить эту жизнь заново, Бродяга, – Марлин весело подмигнула ему, – но с одним маленьким нюансом. Когда нам стукнет восемнадцать, мы вспомним всё, что было раньше.
И две фигуры – мужчины и молоденькой девушки – растворились в белом тумане, не оставляя ни единого следа в этой странной пустоте Арки Смерти.

Письма

Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит. (эпиграф-посвящение, Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький принц")


Мистер и миссис Эванс проживали в доме номер шесть, в маленьком городке под названием Коукворт, и были самыми добродушными и милыми людьми в округе, по словам их соседей. У них были две чудесные дочки – Лили и Петунья, чьи имена всегда вызывали улыбку у всех, кто их слышал. Миссис Эванс очень любила цветы, а сад перед их двухэтажным, маленьким коттеджем, преимущественно был засажен петуньями и лилиями.
Мистер Эванс был хирургом, в одной из частных клиник ближайшего крупно-населённого города Кентербери, в котором пропадал дни напролёт, спасая жизни людей. Это был невысокий мужчина, со светлыми волосами и обветренным, загорелым лицом, на котором весело поблёскивали живые зелёные глаза. Что до миссис Эванс, она работала детским врачом в местной поликлинике, была высокой и красивой женщиной, с мягкими рыжими волосами и доброй улыбкой. Вся округа просто обожала Эвансов, ведь они были из числа тех самых семей, которым все подражают и завидуют. Но, ни всеведущие соседи, ни злые языки не знали о маленькой тайне Эвансов, которая послужила страшным яблоком раздора в отношениях двух самых чудесных девочек городка Коукворт.
Одной морозной январской субботой – а именно с этой субботы начинается наша история, – мистер Эванс, который даже по выходным вставал раньше всех, сидел на кухне и, потягивая кофе из белой чашки с отколотым краем, читал свежую газету. Спустя четверть часа, на кухню спустилась сонная миссис Эванс, на ходу расплетая пучок, в который всегда перед сном убирала волосы.
– Доброе утро, родной, – миссис Эванс послала мужу ласковую улыбку, подходя к кофеварочной машинке.
Мистер Эванс улыбнулся в ответ, на секунду оторвавшись от чтения последних новостей. Пока жена наливала себе кофе, он задумался о том, как же ему повезло найти такую чудесную женщину, как она. У него была замечательная семья, две милые дочки, которых он любил больше жизни, и даже старый толстый кот по кличке Олиф. Его мать, покойная Элеонора Эванс, всегда говорила: «Когда в доме появляются домашние любимцы, это означает, что в семье всё более чем благополучно!». Лили и Петунья были самыми дружными сёстрами на свете, они ругались очень редко, живя душа в душу. До того, как Петунье стукнуло десять, они даже спали в одной комнате и очень не хотели расселяться. Да, без сомнений, у мистера Эванса была просто идеальная семья.
– Ричард, молочник уже приходил? – миссис Эванс чиркнула спичкой о коробок и поднесла её к плите.
– Не знаю, – мистер Эванс оглянулся на окно, – когда я выходил за газетой, его ещё не было.
Миссис Эванс кивнула своим мыслям и, включив газ, поставила на горячую горелку новенькую, посеребренную сковороду. Сегодня на завтрак будет яичница с ветчиной и гренками.
- Ричард, разбуди девочек, – она ударила тупой стороной ножа по скорлупе яйца, заставляя ту расколоться, – и скажи Лили, что сегодня с неё снимаются все домашние обязанности, и она может пойти гулять на весь день.
– Думаю, они снова пойдут вместе, – хмыкнул Ричард Эванс, откладывая в сторону газету.
Он поднялся на второй этаж и остановился посреди коридора, разглядывая две абсолютно одинаковые белые двери, расположившиеся на расстоянии метра друг от друга. Кого же разбудить первую?
Отворив правую дверь, мистер Эванс оказался в аккуратно прибранной, небольшой комнате с сиреневыми стенами и белой мебелью. Он решил, что, как старшая сестра, Петунья Эванс должна вставать первой. Светловолосая девочка сладко потянулась, когда отец ласково потрепал её по макушке. Она открыла глаза и радостно улыбнулась.
– Помнишь, какой сегодня день, Туни? – улыбнулся мистер Эванс, присаживаясь на краешек её кровати.
Девочка смешно округлила глаза, наморщила лобик, перебирая какие-то мысли в своей голове, а затем радостно выпалила:
– День Рождения Лили!
Мистер Эванс улыбнулся, взлохматил волосы своей старшей дочери и поднялся было, собираясь идти будить Лили, как Петунья подскочила с кровати и заявила, что идёт с ним. Тоном строгого начальника Петунья велела отцу подождать ещё минуту и закопошилась в верхнем ящике своего стола. Она выудила оттуда маленькую коробочку в серебристой обёрточной бумаге и, с предвкушающим видом, отправилась вслед за отцом будить свою сестру.
Лили Эванс всегда вставала с очень большим трудом. Она была такой соней, что порой Петунье приходилось отбирать у неё одеяло, чтобы девочка, наконец, открыла глаза. Сейчас она лежала на животе, утонув правой щекой в подушке. Её волосы ковром покрывали спину, левая штанина зелёной пижамы закаталась до колена, а правая рука свисала с кровати.
Мистер Эванс улыбнулся, когда увидел это забавное зрелище. Он хотел постоять ещё пару минут, наслаждаясь умилительным личиком дочери, но Петунья решительно зашагала к кровати.
– Лилиан Эванс! – скомандовала Туни, окончательно сдёргивая одеяло с младшей сестры. – Немедленно поднимайся!
Девочка не уделила словам сестры ровно никакого внимания, но перестала сладко посапывать, что означало, что она уже не спит. Тогда Петунья с ногами забралась на кровать и, весело размахивая руками, принялась на ней прыгать, чудом не задевая при этом ног Лили. Мистер Эванс хохотнул и велел Туни слезать, но вместо этого старшая сестра стала подпрыгивать ещё выше, громко распевая песенку:
– С Днём Рожденья тебя! С Днём Рожденья тебя! С Днём Рожденья, милая Лили, с Днём Рожденья тебя!
Наконец рыжеволосая девчушка распахнула свои изумрудно-зелёные глаза и, не сдержавшись, счастливо улыбнулась. Она поднялась к сестре, и они вместе начали прыгать на жалобно поскрипывающей кровати. По комнате разлился задорный смех, и мистер Эванс тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, оставляя девочек радоваться такому событию.
– Вот, Лили, это тебе. – Петунья протянула из-за спины свой подарок. – Уверена, это намного лучше, чем то, что тебе подарит этот Снейп.
Лили с улыбкой приняла подарок сестры, тут же аккуратно развернув его. В её руках оказалась небольшая бархатная коробочка, в которой, поблёскивая, лежал медальон в виде совы, с ярко-зелёными глазами.
– Когда же ты перестанешь ревновать меня к Северусу? – фыркнула девочка, надевая медальон. – Спасибо, Туни!
– Я сама на него заработала, – похвасталась Петунья. – И ничего я не ревную.
– Ах, Туни, я так люблю тебя! – Лили повисла на шее у сестры. – Ну что, пойдём вниз?
Петунья кивнула, и девочки заспешили спуститься на кухню. Шлёпая босыми ногами по тёплым, покрытым толстым ковром, ступеням, сёстры прошествовали на кухню. В ноздри сразу же ударил вкусный запах жареного хлеба, и девочки, переглянувшись, с предвкушением плюхнулись за стол.
– Доброе утро, ма! – поздоровалась Лили, с любопытством глядя на плиту.
– О, девочки, вы уже здесь! – миссис Эванс обернулась. – Ну и как настроение у нашей именинницы?
– Лучше не бывает! – подмигнула Лили, пока мама накладывала в тарелку два глазка яичницы.
Миссис Эванс разложила завтрак по тарелкам и, заговорчески переглянувшись с мужем, незаметно выскользнула из кухни. Лили, поглощённая болтовнёй с Петуньей, уплетала яичницу, одной рукой теребя висевший на шее кулон совы. Из-за двери показалась миссис Эванс, спрятав руки за спину. К ней быстро подошёл её муж, и они оба выжидательно посмотрели на Лили. Первой на них обратила внимание Петунья и, толкнув Лили, сказала:
– Эй, посмотри!
Лили перевела весёлые глаза на родителей и вся засветилась от счастья. Мистер Эванс прочистил горло и торжественно начал:
– Дорогая, Лили, мы с мамой хотим тебя поздравить. Вот и пролетели десять лет твоей жизни, ты совсем взрослая, и мы очень тобой гордимся. Мы все очень рады, что в нашей семье есть такое маленькое, жизнерадостное солнышко, как ты! Мы счастливы, что ты…
Поздравление мистера Эванса прервал настойчивый, отрывистый стук в дверь. Все обитатели дома номер шесть оглянулись на неё. Мистер и миссис Эванс переглянулись, не ожидая никого из гостей, так рано.
– Может молочник? – предположила Петунья.
– Обычно он не стучится, - заметила Лили.
Стук повторился, более настойчиво.
– Я открою, – сказала миссис Эванс, – продолжай, Ричард.
Мистер Эванс проводил жену задумчивым взглядом и вновь повернулся к дочерям. Он продолжил поздравления, снова вызвав на лице Лили счастливую улыбку. Он так любил, когда она улыбалась, она становилась точной копией своей матери.
– Ричард, – позвала из прихожей миссис Эванс, заставив мужа напрячься.
– Я сейчас, – сказал дочерям мистер Эванс и вышел в прихожую.
Лили с Петуньей переглянулись и, мгновенно соскочив со своих мест, поспешили узнать, что происходит. В коридоре, прямо перед входной дверью стояла высокая, странно одетая женщина, с туго стянутыми на затылке, посеребрёнными сединой, волосами. Она стояла, чуть поджав губы, внимательно слушая мистера Эванса. Однако, как только женщина увидела выглядывающих из-за угла девочек, её взгляд потеплел.
– А это, полагаю, и есть мисс Лили Эванс? – спросила женщина, взглядом указывая на Петунью.
– Нет, – немного обиженно сказала Лили, делая робкий шаг вперёд, – это я Лили Эванс!
Лилиан Эванс была хрупкой рыжеволосой девочкой, всегда выглядевшей меньше своего возраста. Для всех соседских мальчишек она была «Малышкой Эванс», хотя большинство из них были младше неё на пару-тройку лет. Лили всегда обижало то, что её считают маленькой. Петунья же, наоборот, всегда выглядела намного взрослее, чем она есть на самом деле. Но самое обидное было то, что сестёр Эванс постоянно путали, а ещё чаще забывали их «цветочные» имена и называли их Роза, Маргори или Гортензия.
И вот снова их перепутали. Лили обиженно надула губы, считая, что путать людей – верх неприличия. Девочки украдкой разглядывали незнакомую женщину. Она выглядела довольно сурово, поблёскивая очками-половинками, чуть сползшими на кончик носа. Одета она была в длинную изумрудную мантию. До чего же странно.
Атмосфера в прихожей стала совсем напряжённой, когда за спиной женщины вдруг пролетела тёмно-серая сова, с погнутым крылом, и, сделав пируэт над головами Эвансов, приземлилась на плечо незнакомки. Повисло гробовое молчание, которое вскоре нарушил мистер Эванс.
– Простите миссис… – он запнулся и вопросительно посмотрел на незваную гостью.
– Профессор МакГонагалл, если изволите. – Сухо ответила женщина. – Я понимаю, что мое прибытие является весьма неожиданный и немного пугающим, но позвольте объясниться. Это касается одной из вашей дочери.
На этот раз подала голос миссис Эванс:
– Что же мы стоим на пороге, думаю, нам будет гораздо удобнее обсудить всё в гостиной. Но только птица…
Её взгляд переместился на пернатую, и та будто что-то поняв, перелетела на ветку дерева.
Всё это время сёстры Эванс прятались за спинами родителей, боясь даже дышать, уж слишком странная женщина пугала их. Но, когда, проходя мимо Лили, профессор МакГонагалл чуть улыбнулась, девчушки немного растаяли, двинувшись следом за родителями. В гостиной было тесновато и жарко, но никто не обратил на это внимания, ожидая продолжения. Всем оставалось только догадываться, зачем к ним пожаловала эта так называемая профессор МакГонагалл.
Чая предложить никто не догадался, да и видимо это было ни к чему, по лицу женщины было понятно, что она не собирается долго засиживаться. И вот она начала свой рассказ. Про школу Хогвартс, что та находится где-то на севере, про магов, волшебство и прочую ерунду, вызывая у мистера Эванса лёгкую, снисходительную улыбку. Петунья и Лили сидели, затаив дыхание, не зная, шутка ли все это или розыгрыш. Но вот, женщина встала. И властно произнесла:
– Я вела всё это к тому, что ваша дочь Лили, способная и умная волшебница, приглашённая учиться в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, о чем подробнее будет изложено в письме, которое мне велено передать вам. А мне пора. – И чуть помолчав, МакГонагалл сказала. – Сообщите о вашем решении по поводу Лили в письме, написанном на моё имя. Отправьте его с той совой, она останется у вашего дома до завтрашнего утра.
На секунду она остановила взгляд на девчушке с рыжей копной волос, а затем растворилась в воздухе. Прямо взяла и растворилась! Слабо можно представить себе, как отреагировали на это Эвансы. Но на этом еще ничего не закончилось. В комнату влетела та огромная сова, уронив конверт на голову Лили Эванс, и так же стремительно улетела.
– Так значит моя дочь не обычный человек? – нахмурился мистер Эванс, но уже через секунду, складка на его лбу разгладилась, и он весело подмигнул жене. – Наша маленькая Лили волшебница! Но это же просто чудесно, Эмма!
Миссис Эванс неуверенно улыбнулась, не зная, что и думать. Что до самой Лили, она не могла сдержать победную, счастливую улыбку. Гордость так и горела в её глазах, она знала, знала, что она не такая, как все. Северус был прав, она особенная.
И только Петунья, незаметной тенью, стоящая в дверном проёме между кухней и коридором, нервно кусала губы, поглядывая то на сестру, то на родителей. Она не знала почему, но ожидаемая радость за сестру вовсе не переполняла её. Наоборот, где-то глубоко внутри разжигалось непонятное чувство обиды, сжимающее её сердце и выбивающее воздух из лёгких.
Лили Эванс – волшебница.

* * *

В доме МакКиннонов с самого утра было неспокойно. Мистер МакКиннон, сунув голову в камин и бросив туда щепотку «Летучего пороха», просил у Барти Крауча старшего отгул на сегодняшний день по случаю Дня Рождения его дочери. Миссис МакКиннон суетилась на кухне, при помощи волшебной палочки заставляя ножи мелко нарезать фрукты для фруктового салата, а скалку раскатывать тесто для шарлотки с вишней, которую просто обожала маленькая именинница.
Сама же виновница торжества мирно сопела в подушку на втором этаже дома на Риджент Стрит. И, несмотря на то, что старые напольные часы уже пробили полдень, светловолосая девчушка всё ещё мирно спала в своей постели.
Марлин МакКиннон, а именно так звали эту девочку, была единственным, а поэтому достаточно избалованным ребёнком в семье МакКиннонов. Она была высокой и живой, обладала пронзительными голубыми глазами и наивреднейшим характером. И всё же она была очень добрым маленьким человечком, неспособным обидеть и мухи.
Настойчивый стук в окно заставил растрёпанную Марлин нехотя приоткрыть один глаз. Однако, увидев за стеклом недовольную долгим ожиданием сову с большим письмом в клюве, и вспомнив какой сегодня день, девочка подскочила с кровати, бросившись к окну. Подняв оконную раму и впустив в комнату сову, сопровождаемую вихрем холодного ветра и снега, Марлин присела на подоконник. Сова смерила девочку недоброжелательным взглядом и, тихо ухнув, выронила ей на колени запечатанный сургучом конверт. Марлин, зная, что сейчас увидит в письме, и всё же не меньше от этого нервничая, не смогла скрыть улыбку. Дрожащими пальцами девочка распечатала плотный конверт, и её глаза заискрились, пробегая по аккуратно написанным строчкам.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА
«ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор
( Кавалер ордена Мерлина I степени,
Великий волш., Верх. Чародей, Президент
Международной конфед. магов)

Дорогая мисс МакКиннон!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,
Минерва МакГонагалл,
Заместитель директора

Марлин подпрыгнула на месте и, швырнув на кровать прилагающийся список, со всех ног кинулась вниз в гостиную, рассказать родителям об этом чудесном событии.
– Мам, пап! – кричала девочка, перепрыгивая через ступеньки, – меня приняли! Я еду в Хогвартс!
В гостиную вошли мистер и миссис МакКиннон, радостно улыбаясь дочери. Разумеется, у них не было никаких сомнений в том, что дочка получит долгожданное письмо, ведь мистер МакКиннон оплатил её обучение сразу же, как колдомедик в родильном отделении сообщил ему, что у него родилась дочь.
– Мы очень рады, Марли, – улыбнулась мама. – И мы ни секундочки не сомневались! Ах, малышка, ты стала такой взрослой!
Марлин сунула в руки матери письмо и поспешила кинуться на шею отцу. Она так долго ждала этого письма, и вот, наконец, она его получила. В свой день рождения, как и говорил её кузен Энтони, которому пришло письмо в прошлом году.
И вот Марлин МакКиннон через какие-то семь месяцев поедет в Хогвартс.

Месть Марлин

— А Бастилия? — спросил Арамис.
— Подумаешь! Вы вытащите меня оттуда, — сказал д’Артаньян.(Александр Дюма-отец "Три мушкетёра")

Почти шесть лет прошло с того утра, когда в дверь семьи Эвансов постучалась профессор МакГонагалл, и Лили до сих пор хранила воспоминание об этом дне в самом укромном уголке своего сердца. Много воды утекло с тех пор, и об этом свидетельствовали сотни страниц дневника девушки, исписанные аккуратным и убористым почерком. Лили Эванс не любила и не умела вести дневник, но, всё же, подражая своим соседкам по комнате, изредка делилась с ним особенно яркими впечатлениями о прошедшей неделе, а то и месяце. Именно по это причине все пять с половиной лет учёбы в Хогвартсе Эванс смогла уместить в одной толстой книжке.
Тем не менее, дневник ещё не закончился, и в настоящий момент Лили Эванс усердно что-то в нём строчила. Было раннее пятничное утро, и до её дня рождения оставалась всего лишь неделя. За окнами Гриффиндорской башни кружила метель, солнце ещё не встало, а недавно вернувшиеся с рождественских каникул студенты ещё мирно посапывали в своих спальнях. Лили Эванс, решив, что уже достаточно времени, чтобы погасить свет на кончике палочки и зажечь настольную лампу, так и сделала, вызвав протестующий стон соседки:
– Эванс, будь человеком!
Лили смешно наморщила нос и из вредности развернула лампу прямо в лицо заспанной Марлин МакКиннон, недовольно выглядывающей из-за своего полога. Марлин пробормотала что-то не разборчивое и, с остервенением задёрнув полог, уронила голову на подушку. Эванс рассмеялась и вернулась к своим записям. Она уже третью неделю подряд писала о том, что её жизнь скучна и уныла, как лекции профессора Бинса.
Лили с сомнением посмотрела на написанные строчки и откинулась на кровать. Её дни действительно проходили совершенно однообразно, если не считать вечной ругани с Поттером, и её это угнетало. Казалось, у всей женской половины Хогвартса была насыщенная и интересная жизнь, кроме неё. По крайней мере, личная жизнь была точно у всех. Вот взять хотя бы её соседок по комнате: Алиса Рейвен уже полгода как встречается с Долгопупсом, про любовные похождения Марлин можно вообще говорить часами, у неё имелся целый любовный треугольник, Мария Стоун, правда, как и Лили, сидела без пары, но зато она водила дружбу с Мародёрами и ей было очень весело. Нет, Лили не считала дружбу с Мародёрами хорошей идеей, но, по крайней мере, ей было с кем общаться, пока Марлин бегала на свои бесконечные свидания.
Лили улыбнулась, думая о том, как ей, взбалмошной Марии и неконтролируемой Марлин вообще удалось подружиться. Это была занятная история. Лили закрыла глаза, предаваясь детским воспоминаниям.

Маленькая Лили Эванс стояла возле витрины мрачного на вид магазина, с гордой табличкой – «Торговый центр «Совы». Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы», и выбирала себе птицу. Её взгляд скользил по клеткам с дремлющими совами и остановился на маленькой бурой птице.
– Мам, – Лили дёрнула маму за рукав, указывая на сову, – а можно мне вот эту?
Миссис Эванс оглядела клетку с совой и с сомнением кивнула, толкая дверь в магазин. Они очутились в тёмном полумраке комнаты, до потолка заставленной клетками с совами. Лили вертела головой по сторонам, стараясь ничего не упустить. Тем временем миссис Эванс подошла к кассе, и уже собиралась было открыть рот, желая купить указанную Лили сову, как перед ней к прилавку протиснулась маленькая светловолосая девочка и бойко сказала:
– Мне, пожалуйста, вон ту коричневую сипуху! – девочка махнула рукой как раз на ту сову, которую выбрала Лили.
Пожилой продавец в огромных очках, сам напоминавший старого филина, послушно засеменил к клетке, стоящей в витрине. Лили возмущённо наблюдала за этой картиной, чувствуя, как злость начинает закипать в ней.
– Эй, я первая её увидела! – воскликнула Лили, подскакивая к девочке.
– Мои поздравления, – девочка небрежно откинула волосы назад, даже не удостоив мисс Эванс взглядом, – а я первая её купила.
Лили уставилась на наглую пигалицу во все глаза, не понимая, как вообще можно так себя вести.
– Ты влезла вне очереди! – поспешила напомнить Лили, когда продавец подносил клетку к кассе.
– А ты не зевай, – девочка протянула продавцу десять золотых монет и выбежала из магазина.
Лили так и осталась стоять с открытым ртом, чувствуя, что вот-вот расплачется. Миссис Эванс поспешила успокоить дочку, и они вместе стали выбирать другую сову.

* * *

Лили купили белую полярную сову, которая девочке сразу же начала нравится намного больше, чем та, которую купила наглая блондинка. Сейчас, когда у неё в руке была большая клетка с настоящей совой, Лили думала о том, как обрадуется Петунья, увидев волшебные покупки своей сестры. Хотя, с тех пор, как профессор МакГонагалл объявила Лили, что она волшебница, Петунья стала вести себя очень холодно по отношению к ней. Лили из-за этого очень переживала, ведь раньше сестра никогда так не обращалась с ней. Масла в огонь подлил Северус, который весной тоже получил письмо из Хогвартса. И Петунья возненавидела его ещё больше.
– Здесь написано, что тебе нужно купить ещё мантию, – заметила миссис Эванс, вычёркивая купленные вещи из списка, – где, интересно, тут находятся магазины с одеждой? Я пока вижу лишь котлы и животных.
– О, вы тоже здесь впервые? – раздался рядом с Лили высокий женский голос.
Миссис Эванс с дочерью оглянулись и увидели перед собой полненькую женщину с добрыми глазами и ямочками на щеках.
– Нам с мужем только вчера сообщили, что Мария, – женщина кивнула на прячущуюся за её спиной девочку, – волшебница. Мы долго упирались и не верили, но в итоге нас удалось убедить. Вот теперь мы здесь, чтобы накупить всё необходимое для школы, и, честно говоря, мы ужасно здесь заблудились.
– Да, – миссис Эванс облегчённо выдохнула, – мы тоже здесь всё находим с третьего раза. И история у нас похожая. Вы не видели случайно, где здесь продаются мантии?
– О, да, мы недавно проходили мимо этого магазина, – женщина улыбнулась, – мы, кстати, тоже держим туда путь. Аделаида Стоун, – женщина приветливо протянула руку миссис Эванс.
– Эмма Эванс, – мама Лили с улыбкой пожала протянутую руку.
Лили с любопытством разглядывала девочку, выглядывающую из-за миссис Стоун. Это была невысокая, русоволосая девчушка, которая, заметив на себе взгляд Лили, гордо вздёрнула подбородок и поспешила выйти из-за спины своей матери.
Мантии они нашли в ближайшем магазине с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». Продавщицей оказалась приземистая улыбающаяся волшебница, одетая в розово-лиловые одежды.
– Едем учиться в Хогвартс? – спросила она прежде, чем миссис Эванс и миссис Стоун успели объяснить цель их визита. – Вы пришли по адресу!
Мадам Малкин провела девочек вглубь магазина, веля их мамам постоять в стороне и не мешать. Там, на высокой скамеечке уже стояла другая девочка, вокруг которой крутилась вторая волшебница. Лили нахмурилась, узнав в ней свою недавнюю знакомую из магазина с совами.
– Привет! – как ни в чём не бывало, поздоровалась девочка. – Купила сову?
– Да, – процедила сквозь зубы Лили.
– Вот и отлично, я рада, что ты на меня не в обиде! – девочка приветливо улыбнулась. – Я Марлин, кстати. Марлин МакКиннон.
– Лили Эванс, – сухо представилась Лили. – А это…
– Мария Стоун, – перебила русоволосая девочка.
– Очень приятно!
И прежде чем Лили успела ответить, что это не взаимно, в разговор вмешалась мадам Малкин.
– Всё, – она протянула Марлин МакКиннон объёмный свёрток. – Готово.

– Эванс, а ты в курсе, что не честно сначала будить других людей, а потом внаглую заваливаться спать? – раздался над головой Лили недовольный голос Марлин, вырывающий её из воспоминаний.
– Ой, я что задремала? – Лили недовольно подскочила с кровати. – Марли, который час?
– Половина девятого, – ответила ей сонно потягивающаяся Алиса Рейвен.
– Что? – Лили бегом отправилась в ванную, – вот чёрт!
– Это всё твоя карма! – донёсся ей в след весёлый смех Марлин.
Лили умылась, оделась и привела себя в порядок с рекордной скоростью, стараясь не обращать внимания на едкие комментарии Марлин, которая откровенно наслаждалась, ожидая подругу, чтобы вместе спуститься на завтрак.
Большой зал встретил девушек привычным ароматом вкусной еды с примесью древесного запаха, который исходил от дубовых столов факультетов. Лили приветливо кивала знакомым студентом, подходя к свободному месту за гриффиндоским столом. По обе руки от неё сели Марлин с Марией, последняя без умолку болтала о каких-то очередных приключениях с Мародёрами. Лили положила в свою тарелку привычный омлет и немного жареного бекона. Это было её излюбленное меню на завтрак, она очень радовалась, когда на столе появлялись именно эти блюда, вместо привычных серебряных кастрюль с овсяной кашей.
Завтрак подходил к концу, когда в Большой зал шумно ввалилась толпа парней-шестикурсников, в центре которой, конечно же, были Мародёры. Сонный зал сразу же наполнился криками и хохотом, исходящими от этой компании. Лили недовольно оглянулась на них. Поттер гордо восседал на спине у Блэка и эта конструкция, угрожающе покачиваясь, продвигалась прямо к старосте Гриффиндора.
– Кто бы сомневался, – тихо сказала Лили, разворачиваясь к своей тарелке.
– Сейчас будет весело. – Марлин, забавляясь этой ситуацией, приготовилась к очередному потешному зрелищу.
Лили напряжённо жевала омлет, морально уговаривая себя в случаи чего – держать себя в руках.
– Доброе утро, Эванс. – Поттер холодно посмотрел на девушку. – Как жизнь?
– Славно, – Лили подняла глаза на парня.
Поттер сидел прямо напротив неё и гаденько так улыбался, заставляя Эванс напряжённо думать, что же такое они снова задумали. Сириус Блэк сидел тут же, рядом, всем своим видом показывая, что сейчас произойдёт что-то невероятно грандиозное, и он напрямую причастен к этому событию.
– И у нас, Эванс, и у нас. – Блэк весело глянул на друга.
Лили с сомнением посмотрела на Мародёров. Что-то здесь не так. Что-то определённо не так, и надо как можно быстрее выяснить, в чём дело. Лили обеспокоенно оглянулась на стол Слизерина.
– Эй, Эванс, – тут же окликнул её Поттер.
Лили, зло сверкнув глазами, повернула к нему голову.
– Хорошо спала? – Поттер откровенно потешался над её реакцией.
– Лучше не бывает! – сквозь зубы процедила девушка, вновь кидая обеспокоенный взгляд на соседний стол.
– Э-эванс! – снова окликнул её Джеймс. Лили проигнорировала надоедливого Поттера, всё ещё задумчиво изучая стол враждебного факультета.
– Эванс!
– Да что?! – девушка так резко обернулась к Поттеру, что задела локтём стакан с соком, опрокинув его на чистую скатерть.
– Уже ничего, – расхохотался Поттер и скомандовал друзьям. – Ложись!
Прежде, чем Лили успела сообразить, в чём дело, за столом слизеринцев раздался оглушительный взрыв и по всему залу разлетелись огромные куски омлета, бекона и гренок. Поттер и компания весело хохотали, отсиживаясь под столом, в то время как Эванс с ног до головы окатило тыквенным соком. Марлин постигла та же учесть, тогда как Мария успела нырнуть под стол вместе с Мародёрами.
– Эванс, классно выглядишь, – показалась из-под стола лохматая голова Поттера.
– Вы что в конец спятили?! – закричала Лили, оглядывая насквозь промокшую мантию, и ужасно просвечивающую рубашку.
– Нет, серьёзно, Эванс. – Поттер полностью поднялся из-под стола. – Ходи всегда раздетая, тебе так больше идёт.
Лили вне себя от ярости подхватила со стола уцелевшую тарелку с омлетом и швырнула её в лицо мерзкому Поттеру. Тот, разумеется, увернулся, подставив под удар хохочущего Блэка, который в свою очередь тоже уклонился, и омлет благополучно приземлился на лицо ничего не подозревающего Ремуса Люпина. Повисла звенящая тишина, после чего Поттер и Блэк согнулись пополам от хохота, глядя на растерянного Ремуса.
– Не ожидал от тебя Эванс, – совсем развеселился Поттер.
– Вы что здесь устроили?! – раздался над ними грозный голос профессора МакГонагалл. – Минус пятьдесят очков Гриффиндор! Поттер, Блэк, марш в мой кабинет!
– Но мы, же опоздаем на урок, профессор, – нагло заявил Блэк, подмигивая своему дружку.
– Ничего страшного, мистер Блэк, – ноздри МакГонагалл затрепетали от гнева, – думаю, профессор Флитвик поймёт.
Мародёры с довольными лицами зашагали за профессором МакГонагалл, сопровождаемые злым взглядом Лили Эванс. Рыжеволосая староста так и осталась стоять в липнувшей к телу прозрачной рубашке, сверля яростным взглядом спины удаляющихся Мародеров. Когда же им, наконец, надоедят их глупые шуточки?!
– Пойдём, переоденемся, – растерянная Марлин потянула подругу за рукав. – И заодно выкинем кровать Марии из окна. Предательница.
– Лучше Поттера выкинуть из окна, – процедила Эванс, выходя из Большого зала. – Полнейший придурок, чтоб его гриндилоу сожрали!
– Быстрее, Лил, – поторопила Марлин. – У нас Заклинания через пять минут!
Девушки поспешили в Гриффиндорскую башню, проклиная по дороге Поттера и его жуткую шайку. Как назло остальные три школьные мантии Лили только вчера сдала в стирку домовикам, и сейчас ей надеть попросту было нечего. Сначала она думала, что отделается простым высушивающим заклинанием, но, к сожалению, на мантии после сушки остались жуткие липкие разводы от сладкого сока. Марлин благородно предложила подруге одну из своих, но блондинка была почти на голову выше Лили, и её мантия уж очень несуразно смотрелось на рыжеволосой старосте. В итоге Лили, скрепя сердцем, надела школьную, форменную юбку и лёгкое шёлковую блузку, ничего не накинув сверху. Ходить так по холодным коридорам замка было не привычно и неудобно: то и дело кожа девушки покрывалась мурашками.
На Заклинания они всё-таки опоздали, умудрившись прийти даже позже, чем Поттер с Блэком. Профессор Флитвик что-то недовольно на это проворчал, но решил не заострять своё внимание на опоздавших гриффиндорках. Лили села за последнюю парту, рядом с уже расположившейся там Марией Стоун. Она всё ещё дулась на подругу, за то, что та не могла предупредить их с Марлин о предстоящем фейерверке из еды, который устроили Мародёры на завтраке. МакКиннон пришлось сесть на единственное свободное место, что было рядом с Северусом Снейпом. Она прекрасно поняла, что лучше уж с ним сядет она, нежели Лили, у которой после такого соседства до конца дня настроение испортится точно. Лили благодарно посмотрела на подругу и принялась строчить в своём пергаменте, конспектируя слова профессора Флитвика.
Урок уже подходил к концу, когда Лили почувствовала на себе чей-то настойчивый взгляд. Девушка подняла голову, не особо довольная таким вниманием к своей персоне. Через две парты от неё, в пол-оборота сидел Поттер, лениво переговаривающийся о чём-то со своим дружком. Он в упор разглядывал Лили, изредка отвечая Блэку. Лили встретилась взглядом с его карими глазами. Поттер смотрел прямо, не смущаясь, слегка щуря глаза. Его взгляд заставил девушку покраснеть и та, раздосадованная этим, резко отвернулась, недовольно тряхнув волосами. Ну почему Поттер постоянно так смотрит на неё?
Урок закончился, и Лили поспешила покинуть класс, чтобы дождаться подруг в коридоре. Взгляд Поттера уж больно смутил её, впрочем, её всегда смущают чьи-нибудь пристальные взгляды. Марлин не заставила себя долго ждать и решительно заявила, что с Марией она разговаривать никогда больше не будет. Сама Мария на это лишь фыркнула, сообщив, что МакКиннон и дня не протянет.

* * *

Марлин МакКиннон действительно долго не смогла дуться на Марию, и уже через пару часов сдвоенной Трансфигурации они мило болтали о каких-то глупостях. Лили была рада этому, она была не согласна с позицией Марии, но страх как не любила разногласия в их маленьком трио.
Лили и Мария сидели за обеденным столом и с жадностью накладывали в свои тарелки приятно пахнущий куриный бульон. Марлин куда-то смылась, её не было видно с самого окончания последнего урока. Лили огляделась по сторонам, надеясь наткнуться на знакомую светлую макушку.
– Ты не знаешь где Марли? – Лили придвинула к себе корзинку с хлебом.
– Нет, не видела её. – Стоун усердно ковыряла вилкой маленькую дырку в столе. – Может снова с Сайманом зависла?
Лили пожала плечами, отправляя в рот очередную ложку бульона. Марлин часто пропадала вот так посреди дня, а вернувшись под вечер, рассказывала об очередном «удивительном» свидании с занудой Сайманом, на которое ей пришлось пойти, «чтобы ни обижать бедного парня».
Но вот, как говорится, вспомнишь солнце – вот и лучик:
– Угадайте, что я сделала! – Марлин приземлилась на свободное место рядом с Эванс, со счастливым видом.
– Бросила, наконец, Саймана? - Лили уныло опустила ложку в тарелку с супом.
– Ага, если бы, – Марлин на мгновение вновь помрачнела.
– Жаль, – вздохнула Эванс, – а я-то надеялась, что наконец-то этот день наступил.
– Убавь пессимизм, пупсик. – Поморщилась Марли. – Я сделала кое-что намного грандиознее! И поверь, Лили, ты это оценишь.
Гриффиндорская староста удивлённо уставилась на подругу, всем своим видом требуя продолжения. Что вообще могло быть грандиознее, чем окончание тупиковых отношений с Сайманом?
– Я решила отомстить Мародёрам за их тупую выходку, – при этих словах Марлин гневно стрельнула глазами в Стоун. – И сделала кое-что... Не смотри на меня так Лили, никаких правил я не нарушала, к тому же, сама Мария Стоун дала добро на то, что нам стоит нашкодить Мародёрам в отместку.
– Ну, – поджала губы Лили, ожидая, когда Марлин перейдёт к сути дела.
– Я прокралась в мужскую раздевалку, сегодня у команды Гриффиндора тренировка, – задорно сверкнула глазами Марлин. – И-и, знаете что? Ну же, барабанная дробь! И… сломала метлу Поттера!
– В смысле? – уронила ложку в тарелку Мария.
– Ну, в прямом. – Марлин была немного разочарована отсутствием бурной реакции у подруг. – Просто переломила древко через колено.
– Очень смешно, Марлин, – фыркнула Лили, засовывая очередную ложку с супом в рот.
– Эй! – возмутилась МакКиннон. – Вообще-то я серьёзно!
– Ну да, конечно, – Мария расслабленно выдохнула.
Лили внимательно посмотрела на шкодную улыбку Марлин, и её вдруг пробила дрожь. Нет, Марлин не могла этого сделать. Она не могла вот так попросту сломать метлу Поттера.
– Марлин, скажи мне, что это шутка, – бесцветным голосом произнесла Лили.
– С радостью, но это не так! – Марлин победно улыбнулась, прочитав дикий шок на лицах лучших подруг.
– Тебе что жить надоело?! – воскликнула Мария, чуть не захлебнувшись компотом из шиповника.
– Да ладно тебе, Стоун, не будь занудой! – фыркнула Марлин. – Это всего лишь метла. Одно заклинание Репаро, и она будет, как новенькая!
– Дело не в Репаро, Марлин! – в сердцах воскликнула Мария. - А в том, что это метла Поттера, понимаешь? Метла Поттера! Он же молится на неё! Я в принципе не одобряю того, что ты сделала, но если уж вздумала что-нибудь ломать, то сломала бы хоть метлу Блэка, что ли! – Мария запустила пальцы в волосы.
– Пф, ну его метлу я тоже сломала, – отмахнулась Марлин, недовольная тем, что подруги не оценили её гениальной аферы.
Лили поперхнулась бульоном и начала сильно кашлять, выпучив глаза на МакКиннон. Мария принялась стучать подругу по спине, ошалело глядя на Марлин. А сама блондинка, как ни в чём не бывало, взирала на девушек, слегка поджав губы от обиды. Почему подруги не понимают, что её поступок воистину гениален?
– МакКиннон, ты ненормальная, – вынесла диагноз Мария, слегка отойдя от шока. – Они же с тебя шкуру сдерут.
– А они ни о чём не узнают! – вдруг сказала Лили, решительно глядя на подруг. – Никто не узнает, что это сделала Марлин. А в особенности от тебя, Мария.
– Я и не собиралась им рассказывать! – надула губы Стоун. – Но помяните моё слово, добром это не кончится!
– Прекрати, Мария, – Лили вытерла руки салфеткой и поднялась из-за стола. – Это всего лишь поттеровская метёлка. Если я начну перечислять, сколько чужих вещей, в том числе и имущество школы, портили он и его шайка, то закончу, лишь к вечеру.
– Знала, что ты оценишь! – Марлин победно вскинула руку.
Мария Стоун лишь обречённо покачала головой, прекрасно зная, чем всё это для них закончится, если Мародёры вычислят, кто это сделал.

* * *

Как Джеймс и ожидал, разминка перед тренировкой заняла всё предобеденное время. Погода была не подходящая, валил снег, а с ног сбивали сильные порывы ветра. Но, тем не менее, Джеймс Поттер был просто обязан провести эту тренировку, ведь главный матч этого сезона – с командой Слизерина – был намечен на пятое февраля. И пусть вся его, и без того злая, как стая гриндилоу, команда останется по такому случаю без обеда, Поттер был просто уверен – победа над Слизерином стоит ещё и не таких жертв.
– Фарелл, подними задницу с газона и убыстряй темп! – Поттер напряжённо наблюдал за бегающей вокруг поля командой. – Джонсон, даже древесный лукотрус двигается быстрее! Рейвен, убери руки от квоффола, он стоит дороже, чем ты!
Алиса недовольно посмотрела на капитана, и мяч упал обратно в сундук. Поттер лишь пренебрежительным жестом велел ей продолжать забег. Джеймс гонял свою команду по полю до тех пор, пока те не начали снимать с себя одежду, настолько им было жарко.
– Фарелл, надел шапку, мне не нужен вратарь с температурой! – гаркнул Поттер, рукой останавливая разминку. – На сегодня хватит. Передышка пять минут. По истечении этого времени, жду вас здесь уже с мётлами. И в шапке, Фарелл.
Измотанная разминкой команда медленно поплелась в раздевалки. Поттер, оглядев небо, ожидая сильной пурги, так же направился вслед за ними.
– Он просто ненормальный! – заявил Майк Фарелл, поравнявшись с Сириусом Блэком.
– Он живёт квиддичем, тебе не понять, – фыркнул Блэк, сверху вниз глядя на четверокурсника. – И надень-ка ты шапку, мелюзга.
Сириус ускорил шаг, оставляя насупившегося Майка позади. Начался снегопад, и Блэк недовольно посмотрел в небо, ожидая, что продолжения изматывающей тренировки будет ещё ужасней. Он уже подходил к раздевалке, как входящий туда Фрэнк Долгопупс резко отпрянул, оглушённый бешеным воплем Джеймса Поттера:
– КТО ЭТА МРАЗЬ?!
Блэк, бесцеремонно растолкав локтями команду, ворвался в раздевалку. Там, у самой дальней стены, где всегда лежали мётлы, стоял Джеймс Поттер, держа в руках два обломка своего «Нимбуса-1001». На его лице не дрогнул ни один мускул, зубы были плотно сжаты, и он холодно смотрел перед собой. Его руки сжимали поломанные части древка, а грудь медленно вздымалась. Он резко разжал руки, и сломанный «Нимбус» упал к его ногам.
– Джеймс, – Блэк осторожно подошёл к другу и, кинув злобный взгляд на третьекурсника-загонщика, резко сказал, – вышел отсюда!
Поттер прислонился спиной к стене, небрежно оттолкнув свою метлу ногой. Он, прищурившись, посмотрел на Блэка.
– С твоей тоже самое, – сказал капитан гриффиндорской команды.
Блэк несколько побледнел, медленно повернув голову к тому месту, где должна была лежать его «Стрела».
– Кажется, в Хогвартсе завелись самоубийцы, – уголки губ Блэка слегка дёрнулись, и он, направив палочку на свою метлу, прошипел, – Репаро!
Поттер не оценил его шутки и, перешагнув через обломки своего «Нимбуса», медленно подошёл к остальным мётлам. Джеймс проверил каждую на наличие повреждений и, убедившись, что все они целы, так же медленно поднял голову на Блэка.
– Я этого так не оставлю, – Джеймс взмахнул палочкой, и его метла вновь стала целой, – Бродяга, иди, скажи им, чтоб забрали мётлы, и пролетели пять кругов.
– А ты…
– Я в совятню, – Поттер отшвырнул от себя метлу. – И, Сириус, даже не думай садиться на неё. Они теперь годятся разве что камин топить.
Блэк с сожалением оглядел свою метлу и, нецензурно выругавшись, поспешил выйти на поле.

Последствия

Виновен в дурных вестях тот, кто сеет зло, а не тот, кто пришел предупредить и помочь в трудный час, — промолвил Фангорн. (Дж. Р. Р. Толкиен "Властелин колец")

Квиринус Квиррелл был неприметным пареньком-третьекурсником, с жидкими сероватыми волосами и искренней любовью к квиддичным финтам Джеймса Поттера. У него было мало друзей, а свой факультет он невзлюбил с самых первых дней, когда вместо понимания, ожидаемого от умных когтевранцев, он встретил их нелюбовь и насмешки. Он был одарённым, но изнеженным мальчиком, и однокурсники его частенько дразнили за робость и нервозность. Квиринус рано проявил склонность к Тёмным искусствам и большую часть своего времени проводил в школьной библиотеке. Второй его страстью, после тёмной магии, был квиддич, в который он играл довольно неплохо, но в команду Когтеврана его не взяли, аргументируя тем, что на поле от него не останется и мокрого места.
Квиринус любил наблюдать за тренировкой гриффиндорской команды. Поттер был отличным капитанам, а Блэк всегда привносил в тренировку некую долю чёрного юмора, который очень нравился Квирреллу. Когтевранцы и в подмётки не годились их команде, и Квиринус частенько коротал свои вечера здесь, сидя на трибуне и наблюдая за невообразимыми трюками Джеймса.
Сегодняшний день не был исключением. Квиррелл кутался в мантию, ёжась на трибуне от поднимающегося ветра. Гриффиндорцы только пару минут назад начали свою разминку, и Квиринус приготовился к очередному весёлому и захватывающему зрелищу, отложив в сторону учебник по Защите от Тёмных Искусств для пятого курса. Поттер гонял свою команду по всему полю, отпуская колкие замечания каждому из подопечных. Квиррелл веселился, наблюдая за этим, и воображал, что когда-нибудь на месте Джеймса будет он сам.
– Эй, я нашёл его! – донёсся до когтевранца сиплый голос его однокурсника. – Ребят, что сегодня сделаем с нашим заморышем?
Квиринус резко вскинул голову, ища глазами обладателя голоса. Эндрю Морквуд систематически гнобил Квиррелла, после того, как тот, на одном из уроков по Заклинаниям превзошёл его по уровню своих знаний. Это было на прошлом курсе, и с тех пор Морквуд и его компания постоянно задирали Квиррелла, пользуясь тем, что за него некому заступиться.
Не горя желанием в очередной раз стать предметом издевательств своих товарищей по факультету, Квиринус подскочил с трибуны и, на ходу запихивая книгу за пазуху, поспешил найти себе убежище. Эндрю оказался проворнее и в считанные секунды оказался подле мальчика. Квиррелл попятился, спотыкаясь о собственные ноги. К Морквуду тут же подскочили его улюлюкающие дружки, вынимая из складок мантии свои палочки. Квиринус тут же выхватил свою, поочерёдно нацеливая её в каждого из противников.
– Снова подглядываешь за чужой командой? – Эндрю насмешливо ткнул палочкой в грудь когтевранца, отчего из той посыпались искры.
– Не подглядываю! – ощетинился Квиррелл, отступая назад.
– Врать нехорошо! – прокричал кто-то из дружком Морквуда. – Левикорпус!
Квиринус увернулся, подставив под удар другого когтевранца, и, вскинув палочку, прокричал:
– Редукто!
Окруживших его мальчиков откинуло невидимой силовой волной, и Квиррелл, воспользовавшись их замешательством и минутной неспособностью двигаться, рванул прочь. Однако Эндрю и компания пришли в себя довольно быстро, кинувшись вдогонку своему обидчику. Квиринус бежал без оглядки, чувствуя как сердце, от страха и быстрого бега, сейчас выскочит наружу. Его горло начинало саднить от усталости и холодного воздуха, а дыхания попросту не хватало. Воспользовавшись тем, что из поля зрения преследователей его скрыл внезапный поворот, Квиррелл заскочил в ближайшую деревянную постройку, с облезлыми досками, плотно прикрывая за собой дверь.
Он очутился в небольшом плохо освещённом помещении, по углам которого беспорядочно были раскиданы мётлы. Раздевалка. Квиррелл внимательно огляделся по сторонам, ощущая, как взволнованно забилось сердце, при виде сказочно-прекрасной метлы Джеймса Поттера. Нет, у семьи Квиринуса, разумеется, были деньги на подобные безделицы, но мать считала, что мётлы и квиддич лишь пустая трата времени и сил, поэтому у Квиррелла не было даже захудалой «Кометы-115» , а летать он учился и вовсе на школьных развалюхах.
Квиррелл как заворожённый разглядывал метлу Поттера, боясь даже дышать на неё. Его сердце внезапно кольнула… зависть?
Вдруг по ту сторону стены раздались приближающиеся шаги, заставившие Квиринуса судорожно искать очередное укрытие. Опасаясь, что сейчас сюда ворвутся дружки Морквуда, мальчик спешно открыл ближайшую дверь, как оказалось ведущую в коморку со старыми школьными мётлами, и спрятался за нею, оставляя узкую щёлочку, чтобы наблюдать за манипуляциями Эндрю. Вопреки ожиданиям Квиринуса, в раздевалку вошёл вовсе не Морквуд, а высокая, длинноногая девушка, пол лица которой, были скрыты шерстяным гриффиндорским шарфом. На лоб была плотно насажена шапка, и Квиринус едва ли смог разглядеть цвет её волос, зато ноги были прикрыты лишь школьной юбкой да зимней мантией, заставляя когтевранца поёжится от холода, глядя на её покрасневшие от мороза коленки. Девушка-гриффиндорка воровато огляделась по сторонам, не заметив, прячущегося за дверью Квиррелла. Не обнаружив никого, она быстрыми шагами подошла к метле Джеймса Поттера. Незнакомка взяла её в руки, повертела в ладонях, вызывая своими манипуляциями неприятную дрожь у Квиррелла. Как она могла так обращаться с этой вещью? Это же святыня!
Немного подержав метлу в руке, девушка резким движением переломила древко об своё колено. Квиррелл чуть не вскрикнул от этого, чувствуя, как внутри всё холодеет, пока обломки метлы стремительно падали к ногам сумасшедшей. Квиринус протёр глаза, перед тем, как ещё раз взглянуть на безнадёжно испорченную новейшую модель «Нимбуса». Но на этом гриффиндорка не остановилась, – оттолкнув ногой сломанную метлу, девушка подошла к следующей модели. На этот раз в её руках оказалась «Стрела-612», принадлежащая никому иному, как Сириусу Блэку. Квиррелл зажмурился, когда услышал очередной характерный хруст ломающегося древка. Обломки метлы Блэка с глухим стуком упали на пол раздевалки, и девушка, ещё раз оглядевшись по сторонам, быстрым шагом ушла с места своего преступления.
Квиррелл боялся пошевелиться, глядя на то, что осталось от вчерашней гордости капитана гриффиндорской команды по квиддичу. Эта девушка явно ненормальная, как можно было сломать такую вещь? Как можно было сломать такую вещь, когда она принадлежит Джеймсу Поттеру?
Квиринус хотел было выйти, чтобы рассмотреть поближе останки былого величия «Нимбуса-1001», когда дверь в раздевалку снова распахнулась. Мальчик вновь забрался в своё укрытие, наблюдая как его ровестник-гриффиндорец, что играл за сборную своего факультета, устало опускается на табурет, рядом со своей метлой. Вслед за ним в раздевалку вошёл немного раздражённый Джеймс Поттер. Квиррелл неосознанно вжался в стену коморки, глядя, как Поттер медленно подходит к месту, где должна была лежать его метла.
Джеймс Поттер резко остановился, впиваясь глазами в обломки «Нимбуса-1001», одиноко лежащим у его ног. Он легонько толкнул обломок носком ботинка, медленно сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он опустился на корточки рядом с переломанным древком и, так громко скрипнув зубами, что даже Квиррелл это услышал, проревел:
– КТО ЭТА МРАЗЬ?!
Он резко поднялся на ноги и, побелев от бешенства, повернул голову в сторону входа. Квиррелл вздрогнул, когда кулак Поттера врезался в стену, в паре сантиметров от двери в коморку. В раздевалку влетел Блэк.
– Джеймс, – голос Блэка слегка дрогнул, когда он наткнулся глазами на сломанную метлу Поттера. Он резко вскинул голову на третьекурсника, который так и замер на своём табурете, и рявкнул: – Вышел отсюда!
Квиррелл дрожал от страха в своей коморке. Ему не было видно лиц Поттера и Блэка, но он слышал, что они о чём-то тихо переговарились, после чего Блэк, с досадой откинув свою метлу, для которой Репаро оказалось бесполезно, ибо магические свойства уже были утрачены, быстрым шагом вышел из раздевалки.
Квиринус облегчённо выдохнул, ожидая, когда Поттер последует за другом. Капитан гриффиндорцев ещё раз со смесью сожаления и ярости оглядел свою метлу и направился к двери. Квиррелл приготовился вылезти из своего укрытия, когда его нога случайно задела древко старой метлы, и та с грохотом повалилась на остальные, которые словно фишки домино с характерным треском сложились к ногам мальчика.
– Дьявол! – тихо выругался Квиринус, слыша, как к нему приближаются стремительные шаги Джеймса Поттера.
Дверь, на которую чуть облокотился мальчик, пока падали мётлы, резко отворилась, и когтевранец, потеряв опору, повалился на пол. На него сверху вниз холодно смотрел Поттер.
– Это ты сделал, да? – Поттер схватил мальчика за шкирку и швырнул в сторону мётел.
– Н-нет! – Квиррелл неудачно приземлился на колени и инстинктивно закрыл голову руками. – Не я! Я не ломал их!
– А что ты делал в подсобке?! – Джеймс схватил ребёнка за руку и рывком поставил на ноги.
– Я прятался! От Морквуда! Пожалуйста, не бей меня! Это не я! – завопил Квиррелл со слезами в голосе.
– Прятался в нашей раздевалке? – Поттер сплюнул. – И ты думаешь, я в эту херню поверю?..
– Джим, нам так жаль… – в раздевалку стремительно вошёл Фрэнк Долгопупс, спасая маленького когтевранца от неминуемой расправы Поттера. – Квиррелл?
Квиринус испуганно поднял глаза на вошедшего парня. Они были знакомы с Фрэнком: однажды тот заметил его на трибуне во время тренировки. Долгопупс хотел было шугануть мальчишку, но тот с таким восторгом смотрел на выкрутасы Поттера в воздухе, что Фрэнк решил, что пусть остаётся. Так они и познакомились, и теперь Квиррелл всегда здоровался с гриффиндорским загонщиком, когда тот приходил на тренировку.
– Ты знаешь сопляка? – Поттер пренебрежительно кивнул в сторону сжавшегося в комок Квиринуса.
– Да, – Фрэнк медленно переводил взгляд с когтевранца на Поттера, и обратно, – это Квиринус, третий курс, Когтевран. Он часто приходит на наши тренировки: наблюдает за тем, как ты рисуешься.
– И теперь он решил, что нужно сломать наши мётлы, чтобы выиграл его факультет! – безапелляционно заявил Поттер, окинув Квиррелла ледяным взглядом.
– Чепуха, – фыркнул Фрэнк, поднимая с пола свою метлу, – он сюда с позапрошлого года приходит, наблюдает за твоими полётами, рот разинув. Не думаю, что это мог быть он. Кто угодно, но не Квиррелл.
Долгопупс повертел свою метлу в руках, нарочито не глядя на капитана команды. Поттер стоял, раздражённо скрестив руки на груди, и сверлил Фрэнка недружелюбным взглядом. В сторону Квиррелла он и вовсе не смотрел.
– Каким же образом он очутился в нашей раздевалке? – Джеймс лениво облокотился на стену. От него так и веяло злостью и холодным призрением.
– Быть может, ты у него это спросишь, а не у меня? – поинтересовался Долгопупс.
– Я уже сказал. – Решил подать голос мальчик. – Я прятался здесь от Морквуда. Он постоянно задирает меня. Сегодня, увидел меня на трибуне и начал кидаться заклятиями, ну вот я и спрятался.
– Другого места не нашёл? – язвительно спросил Поттер.
– Выбор не особо велик, – тихо буркнул Квиррелл.
– Джеймс, не срывайся на ребёнка, – примирительно сказал Фрэнк. – Могу поручиться за него. Не мог он этого сделать.
– Ты прямо так уверен?
– Да клянусь, Джим!
– Ладно, – Поттер устало потёр переносицу и, мельком взглянув на Квиррелла, гаркнул – катись отсюда!
Квиррелл поспешил ретироваться, но резко остановился у двери. Он робко оглянулся на шестикурсников, борясь сам с собой. Поттер вопросительно посмотрел на него, с нескрываемой злостью.
– Я… – Квиринус решительно повернулся к гриффиндорцам. – Я видел, кто сделал это.
– И кто же? – интонации в голосе Джеймса вновь стали ледяными.
– Девушка. – Тихо ответил Квиринус, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Поттера. – Гриффиндорка.
– Ты соображаешь, что несёшь?! – взъерепенился Поттер. – Гриффиндорцы так не поступают!
– На ней был гриффиндорский шарф! – обиженно воскликнул Квиррелл. – И красная шапка, волос я не видел. Но она была довольно высокая. Наверно курс пятый, шестой или седьмой, не младше.
– Лица ты, конечно же, тоже не видел.
– Видел! Но оно наполовину было скрыто шарфом. Гриффиндорским!
– Ладно, – Джеймс махнул в сторону двери. – Можешь идти. И… спасибо за информацию.
Квиррелл надул губы и гордо вышел из раздевалки, надеясь, что Морквуд и его компания уже ушли с квиддичного поля. Как только за мальчиком закрылась дверь, Фрэнк медленно подошёл к Джеймсу, положив руку ему на плечо.
– Ты веришь ему?
– Разумеется, нет. – Отмахнулся Поттер. – Но я найду того, кто это сделал.
– Но, возможно, он не врёт...
– Чушь собачья. Но, так и быть, девчонок я тоже проверю. Но гриффиндорка… Мне не верится, Фрэнк.
– Может, она просто выдавала себя за гриффиндорку, а на самом деле…
– Ну да, а на самом деле, это вообще был Хагрид, выпивший оборотного зелья, – фыркнул Джеймс. – Ладно, Фрэнк, мне нужно отправить письмо отцу. Иди на поле.

* * *

Лили сидела на подоконнике Гриффиндорской гостиной, прижимая к себе красную подушку от дивана. Она смотрела на порхающие хлопья снега, задумчиво наматывая на палец прядь волос, выбившуюся из растрепавшейся косы. Она думала о том, правильно ли поступила Марлин сегодня днём. С одной стороны, Мародёры и вправду заслужили наказания, ведь их шутки вредят окружающим и, в большинстве своём, не особенно смешные, скорее даже жестокие. Чего только стоит их недавний погром в библиотеке. Казалось бы, школьная библиотека – единственное место, где они постыдились бы нарушать правила, так нет! Прямо в центре зала они взорвали навозную бомбу, и вроде что такого, но грязь забрызгала бесценные рукописи, а деревянный пол не выдержал и щепками разлетелся в сидящих рядом студентов. Одному мальчику – Билли Томсону – щепка попала прямо в глаз, и её вынимали в больнице Святого Мунго.
Но с другой стороны, разве это выход – ломать чужие вещи, уподобляясь самим Мародёрам? К тому же, для Поттера действительно метла многое значит, ведь он просто живёт своим квиддичем.
Лили спихнула с живота подушку, доставая из кармана плитку горького шоколада «Кэдбери». Отрешённо откусывая кусочек, Лили подумала о том, что ни один волшебный шоколад по вкусу просто не сравнится с обычным, маггловским «Кэдбери». Вообще, она не любила сладкое, начиная с чая с сахаром и заканчивая всевозможными пудингами и шоколадными пастами. Но горький шоколад безумно ей нравился, и в её чемодане, под кроватью, всегда можно было найти пару-тройку упаковочных коробок с плитками горького шоколада. Единственное, что её раздражало, это то, что после него всегда очень хотелось пить, но так как идти за водой всегда было лень, девушка терпеливо ждала, когда горький осадок, обволакивающий полость рта, растворится в ней, и жажда уйдёт сама собой.
– Никогда не понимала, как ты можешь это есть. – Раздался подле девушки немного сиплый голос Марии Стоун.
– Снова курила, – недовольно констатировала Лили, морщась от лёгкого запаха сигарет.
– Ну да, – Мария бесцеремонно отодвинула ноги Лили и присела рядом, на краешек подоконника. – И не смотри на меня так, мне это нравится.
– Ну и дура, – отмахнулась Эванс. – Это ведь вредно.
– Брось, неужели ты думаешь, что я умру от маггловского рака лёгких? – фыркнула Стоун.
– У тебя будут больные дети. – Сообщила Лили, заворачивая остатки шоколада в фольгу и засовывая его обратно в карман.
– Мерлин Эванс, какие дети? – закатила глаза Мария. – Сейчас такие вещи происходят, что я не уверена, что доживу до завтра, а ты говоришь дети.
– И то верно…
Лили вновь посмотрела в окно, раздумывая теперь о словах Марии. Там внизу, во внутреннем дворе Хогвартса, куда выходили окна Гриффиндорской башни, весело смеялись, играя в снежки младшие курсы. Дети. И нипочём им ни холод, ни снег, ни пурга, ни война…
– Ты осуждаешь её, верно? – Лили кинула взгляд на подругу.
– Марлин? – уточнила Стоун. – Ну, не то чтобы осуждаю. Но поступок воистину глупый.
– Да, но… – Лили свесила ноги с подоконника. – Может, их и вправду пора бы уже было проучить?
– Не думаю, что ей это удалось. – Мария тоже слезла с подоконника. – Она, скорее, их сильно разозлила. А когда Мародёры злые, то всё – Хогвартс берегись.
– Обо мне сплетничаете? – раздался рядом с девушками весёлый голос Марлин. – Так и знала!
Марлин выглядела лучше некуда: лёгкий румянец на щеках, весёлый, задорный блеск в глазах и улыбка от уха до уха, оставляющая на щеках забавные ямочки. Вот много ли человеку для счастья надо? Всего лишь раздолбать чьи-нибудь любимые вещи.
– Ты долгая! – недовольно сказала Мария. – Я почти умерла от голода, пока мы тебя ждали!
– Ой ли, – возмутилась Лили, – я вас обеих жду уже около часа! Весь факультет уже в Большом зале, одни мы тут. Копуши!
– Да я в душ из-за неё не успела! – Мария шутливо пихнула Марлин в бок.
– Покурить, зато успела, – съязвила Марлин уворачиваясь от Марии.
Лили закатила глаза, наблюдая за их перепалкой. Они вышли из гостиной Гриффиндора, наконец, шагая в направлении Большого зала, от мыслей о котором, у Лили довольно заурчал живот.
Большой зал, как и всегда, встретил их опьяняющими ароматами вкусной еды и тёплыми улыбками студентов Хогвартса. Лили лёгкой походкой подошла к своему привычному месту за столом Гриффиндора и, нетерпеливо сев на лавку, принялась накладывать себе еду. Марлин и Мария опустились рядом с ней, отделив рыжеволосую старосту от шумной компании Мародёров, сидевших неподалёку.
На ужин был жульен с грибами, картошка и черничный пудинг. Мария Стоун застонала, ибо грибы и черника были самыми нелюбимыми её продуктами. Она завертела головой, в поисках чего-нибудь более-менее съестного, кроме картошки. Свет от свечей золотом отливался в её светло-русых волосах, и сидящий рядом Ремус Люпин дольше, чем нужно задержал на девушке свой взгляд.
– Здесь есть ещё селёдка, – сказал Ремус, наблюдая, как гриффиндорка медленно переводит на него свой задумчивый взор.
– А?
– Селёдка, – Ремус с лёгкой улыбкой кивнул на ближайшую тарелку.
– О, отлично! – глаза девушки тут же загорелись. – Спасибо, Рем.
Мария с удовлетворённым видом принялась накладывать в свою тарелку скользкие куски рыбы. Не сказать, что она очень уж любила рыбу, но… грибы она не любила намного больше.
– Да, он сказал, что это была девчонка, – донёсся до Марии тихий голос Джеймса Поттера.
Девушка резко вскинула голову, привлекая этим внимание Ремуса Люпина. Мария внимательно вслушивалась в разговор Поттера и Блэка, не замечая, как Ремус, слегка прищурившись, изучает её лицо.
– Девчонка? – в полголоса переспросил Блэк. – Брось, кому мы могли так насолить? Правда, я недавно расстался с Карой, и она клялась, что отомстит мне, но… не думаю, чтобы она додумалась до подобного.
– Нет, Кара тупа, как пробка. К тому же, мальчишка сказал, что на ней был гриффиндорский шарф. Значит, она либо очень умная, если устроила этот маскарад, либо попросту учится на нашем факультете. – Сказал Поттер. – Но первый вариант можно отмести сразу, потому, что её никто не видел кроме этого Квиррелла. Из чего следует, что это не было намеренным маскарадом, иначе бы она всем нам показалась.
– То есть ты хочешь сказать, что она гриффиндорка? – не поверил Блэк.
– Да.
Хлоп.
Селёдка соскользнула с вилки Марии Стоун и шлёпнулась прямо на её колени. Мария вздрогнула, оторвав взгляд от Мародёров, и дрожащими руками принялась стряхивать рыбу со своей юбки. Они знают. Знают!
Гриффиндорка в панике оглянулась на сидящих рядом Лили и Марлин. Такие весёлые, ничего не подозревающие. Просто сидят, кушают, и непринуждённо болтают о всякой ерунде. Мерлин, МакКиннон, почему же тебе на месте то не сиделось?
– Мария, – уже в третий раз окликнул девушку Люпин. Предыдущие два она пропустила мимо ушей, машинально пытаясь оттереть пальцами масло от селёдки со своей юбки.
Девушка подняла глаза на сокурсника, не успев скрыть в них испуганное выражение. Люпин озабоченно разглядывал её, то и дело хитро прищуриваясь, как будто он что-то знал…
– Всё в порядке? – спросил Ремус, пристально глядя ей в глаза.
– Д-да. – Стоун попыталась выдавить из себя улыбку. – Вот только… рыбу уронила на юбку. Вот ведь неуклюжая!
Мария нервно рассмеялась, заставляя Ремуса ещё более задумчиво изучать её лицо. Он что-то подозревает. И это очень плохо. Девушка, ощутив вновь нахлынувший приступ паники, немного дрожа, наклонилась к самому уху Марлин МакКиннон. Блондинка как раз сделала глоток ароматного зелёного чая, когда Мария прошептала:
– Тебя видели!
Марлин поперхнулась, и сидящего напротив Питера Петтигрю окатило фонтаном чая. Петтигрю отпрянул, грязно выругавшись, а МакКиннон медленно повернулась к подруге. В её глазах застыл первобытный ужас. Мария, которая от природы была бледной девушкой, сейчас сидела с абсолютно бесцветным лицом, отчего синяки под глазами приобрели воистину яркую синеву.
– Как? – только и смогла выдавить из себя блондинка.
– Пойдём отсюда, – Мария воровато оглянулась по сторонам и окликнула Лили Эванс. – Лилс, ты всё?
– Нет ещё. – Эванс растерянно посмотрела на подругу, жуя грибы.
– А по-моему, ты наелась, – Марлин поднялась со скамьи, взглядом показывая Лили, чтоб та последовала её примеру. – Идём.
– Да вы издеваетесь? Мы пришли только пять минут назад! – возмутилась Лили, но увидев, как изменилось лицо Марии, поспешила встать из-за стола. – Ну хорошо, идём.
Три гриффиндорки поспешили выйти из Большого зала. Рыжеволосая староста была крайне недовольная этим фактом потому что, во-первых, они привлекли к себе внимание, когда после того как только сели ужинать тут же встали и вышли, а, во-вторых, она не успела нормально поесть. Что интересно такого случилось, что Марлин не дала даже доесть этот чёртов жульен?
Они шли молча по окутанным полумраком коридорам Хогвартса вот уже пять минут, и Лили начала раздражаться. Ну и почему они ничего не говорят? Лили недовольно тряхнула головой, отчего её коса окончательно распалась. Но подруги проигнорировали этот её жест, продолжая молчаливо идти вперёд.
– Может, вы мне объясните, в чём дело? – не выдержала Эванс.
– Позже. – Коротко ответила Мария.
Лили едва удержалась от того, чтобы не топнуть ногой. Девушка промолчала, явно давая понять, что ещё чуть-чуть и она обидится.
Дошли до портрета Полной дамы гриффиндорки в полной тишине, нарушаемой лишь гулким эхом их шагов. Как и следовало ожидать, героини портрета на картине не было, и появилась она лишь спустя пару минут, смачно икая, что шарма ей отнюдь не придавало. Ещё пару минут она вообще отказывалась воспринимать какие-либо звуки, кроме собственного бурчания, поэтому, чтобы попасть в гостиную, уже довольно сильно раздражённой Марлин пришлось орать на бедную, пьяную женщину. Назвав пароль, и зайдя в полупустую гостиную Гриффиндора, Марлин и Мария всё ещё молчали, вызывая всё большее негодование Лили Эванс. Девушки пересекли гостиную и поднялись в свою спальню. Лишь, убедившись, что в комнате никого нет, а дверь плотно закрыта, Марлин соизволила начать.
– Случилось кое-что... м-м непредвиденное. – Сообщила она, нервно теребя свою юбку.
Лили внимательно посмотрела на подругу. Что могло заставить ещё пять минут назад такую весёлую МакКиннон так волноваться? Мария быстрыми шагами подошла к своей тумбочке и выудила из ящика пачку маггловских сигарет. Она вынула сразу две штуки и одну из них засунула за ухо, она всегда так делала, чтобы потом «не бегать за следующей порцией». Стоун подошла к окну и открыла одну из створок, впуская в душную комнату ледяной воздух январского вечера.
– Ты же не собираешься здесь… – протестующее начала было Лили, но Мария уже прошептала зажигающие заклинание и поднесла сигарету к своему рту.
Лили поморщилась, оглянувшись к Марлин за поддержкой, но та будто вовсе не замечала, что происходит вокруг. Она сидел, невидящим взглядом глядя перед собой, напряжённо хмуря брови.
– Они узнали, что это была девушка. – Произнесла Мария, затягиваясь. – Я слышала, как Поттер говорил Блэку, что какой-то мальчишка видел гриффиндорку, ломающую их мётлы.
– Что?! – Лили вытаращила глаза на Стоун, и, поняв, что та не шутит, со стоном откинулась на свою кровать. – О, Мерлин!
– Это странно! Не видела я там никаких мальчишек! – попыталась оправдаться блондинка.
– То, что ты его не видела, – едко заявила Мария, выдыхая в окно клубы дыма, – не значит, что его там не было!
Лили вымученно переводила взгляд с Марлин на Марию. Как же так? Как такое могло произойти?!
– Но ведь они не знают, кто конкретно это был. – Попыталась найти плюсы в этой ситуации Лили.
– Более чем достаточно того, что они знают, что это гриффиндорка! – отрезала Мария, гневно глядя на МакКиннон.
Марлин поникла, разглядывая свои ногти. Лили подсела на краешек её кровати и обняла подругу за плечи. Блондинка уткнулась лицом в форменную жилетку подруги, чувствуя, что на неё накатывает дичайший страх поттеровской мести. Все в Хогвартсе знали, что Мародёров нельзя было назвать безобидными шутниками. А вот когда кто-то действительно переходил им дорогу, тому было совсем уж несладко. В памяти Лили сразу же всплыл случай прошлого года.
В ту зиму, ровно год назад, Сириус Блэк встречался с очередной своей пассией, которую звали Анабель Трумэн. Это была фигуристая пуффендуйка, с тёмными кудрявыми волосами и глуповатым взглядом. Она была на год его младше, то есть на четвёртом курсе, и пришла в щенячий восторг, когда главный Казанова школы снизошёл до свидания с ней. На свидание Анабель пригласила его сама, и он благосклонно согласился, после чего девушка решила, что они начали встречаться. Никому достоверно не было известно, что именно между ними произошло в тот памятный вечер в Хогсмиде, но спустя неделю, когда Трумэн застала Блэка пьяным и целующимся с какой-то слизеринкой, она закатила дикий скандал по поводу того, что она отдала ему свою честь, а он так с ней поступил. Такие случаи были обычны для биографии Блэка, и никто не придал бы особого значения трагедии Анабель Трумэн, если бы за неё не вступился её брат. Генри Трумэн в ту пору учился на последнем курсе Когтеврана и, как истинный чистокровный волшебник, попытался было принудить Блэка к женитьбе на его сестре. Разумеется, Сириус на это лишь расхохотался, покрутив пальцем у виска. И тогда Генри совершил роковую ошибку. Он исподтишка напал на Сириуса, со спины, ударив по голове чем-то тяжёлым и, обездвижив, принялся угрожать жуткими расправами, если тот не женится на Анабель.
Закончилось всё это тем, что Мародёры, разозлённые выходкой Трумэна, поймали того и подвесили Левикорпусом на крыше Астрономической башни, оставив там бедолагу на всю ночь. Утром его сняли оттуда целители из Мунго, ибо от сильного приливания крови к мозгу, за счёт того, что он висел вниз головой, Генри чуть не скончался. Но и на этом Поттер и Блэк не остановились. Следующей жертвой их шалостей пала сама Анабель, которую они заперли в коморке с боггартом, предварительно изъяв палочку. Девушку вызволили из коморки в дикой истерике, после чего она перевелась в Шармбатонскую Академию.
Марлин видимо тоже вспомнила об этом случаи, потому что её плечи вдруг сотрясли приглушённые рыдания.
– Ну-ну, полно. – Мария затушила сигарету об подоконник. – Сказала «А», говори и «Б». Не надо жалеть о содеянном, всё равно ничего уже не исправить.
– Я просила тебя так не делать! – разозлилась Лили, разглядывая чёрное пятно от сигареты на белом подоконнике.
– Извини, Лилс. – без сожаления в голосе ответил Мария, и подошла к Марлин. – Перестань разводить сырость, Марли. Если хочешь знать моё мнение: я горжусь тобой! Наконец, кто-то поставил Мародёров на место и дал им понять, что они тоже могут кому-то не нравится.
– Тебе же не нравился мой поступок. – Марлин быстро стёрла предательскую влагу со щеки. – К тому же, они вроде как твои друзья.
– Их надо было проучить, – улыбнулась Мария, – так что ты всё равно молодец. Да и вдруг ещё всё обойдётся, кто знает. Даже если они и выведают, что это ты, мы тебя всё равно в обиду не дадим. К тому же у нас есть Эванс, а она для них в разряде неприкосновенных, так что с её помощью, тебе вообще ничего не грозит. Правда, Лилс?
– Конечно! – ободряюще улыбнулась Лили. – Да я ради твоего спасения, даже на свидание с Поттером соглашусь.
– О, ну в таком случаи, я могу их мётлы хоть каждый день ломать, – усмехнулась Марлин.
– Ага, попробуй мне только, – угрюмо сказала Лили, – ты, кстати, опаздываешь на отработку к МакГонагалл.
– Ой, точно же! Совсем забыла!

* * *

Марлин МакКиннон шла по тёмным коридорам, пахнущим сыростью и холодным воздухом. Девушку всегда несказанно злило, что в некоторых переходах Хогвартса окна не были застеклены, на манер замков шестисотлетней давности, отчего по этажам гулял ледяной, воющий ветер. Марлин била дрожь, и она поплотнее закуталась в мантию. Здесь было темно, половина факелов уже не горели, из-за приближения отбоя. И почему МакГонагалл надо было назначать наказание на такой поздний час?
МакКиннон, несмотря на наказание, пребывала снова в приподнятом настроении. Ведь, она и не подумала о чудесных свойствах её дружбы с Лили. Эванс отмажет её от любой мести Мародёров, ведь Поттер слюнки уже года три по ней пускает. Блондинка вновь ухмыльнулась, думая об этом. А Мария ходит у них в закадычных дружках, а значит она тоже, в случаи чего, поможет Марлин выйти сухой из воды. Да, Лили и Мария...Какая выгодная дружба, однако. МакКиннон часто задумывалась о своей роли в их компании. Она ведь была среди них, словно слабое звено: легкомысленная, капризная, эгоистичная… . На счёт положительных качеств, – порой она могла похрабриться, да и всё в общем-то. Её подруги были другими.
Лили Эванс – эдакая зубрилка с характером, умнее неё на их курсе, да и вообще в Хогвартсе, никого не было. В рыжеволосой старосте каким-то чудесным образом сочетались доброта и вредность. Да, Лили Эванс была той ещё врединой, особенно, когда дело касалось дисциплины и школьных правил. Особую упёртость она проявляла в своём отношении к Поттеру, – как невзлюбила его с первого курса, так и ненавидит по сей день. А ещё она была очень добродушной, милой, улыбчивой и весёлой. Особенная мягкость её характера была видна в те моменты, когда поблизости не было шайки Мародёров. Марлин невольно улыбнулась, думая о ней. Милая, добрая Лилс…
А Мария... Стоун была сложным человеком.
Светловолосая гриффиндорка уже почти дошла до башни З. О. Т. И., в которой на втором этаже располагался кабинет профессора МакГонагалл, как вдруг её внимание привлекло лёгкое движения в противоположном углу коридора. МакКиннон резко остановилась, пристально вглядываясь в тёмный полумрак. Девушка прищурилась, стараясь различить чей-то силуэт в черноте коридора. Она мысленно проклинала своё плохое зрение, которое испортилось из-за ночного чтения запрещённой литературы под одеялом, под слабый свет Люмоса.
Марлин уже хотела было идти дальше, как фигура сама соизволила выйти из мрака, под тусклое освещение дальнего факела.
– Это была ты!
Марлин изменилась в лице, впиваясь глазами в маленького паренька, кем оказался загадочный силуэт в темноте. Он был бледен и явно напуган, то и дело, взъерошивая свои сероватые волосы.
– О чём это ты? – Марлин напустила на себя равнодушный вид, внутренне трепеща от страха, что ребёнок действительно узнал её.
– Это ты сломала их мётлы! – мальчишка сделал шаг назад, осыпая девушку обвинениями. – Это ты пробралась в раздевалку, я видел! Я сидел в коморке с мётлами! Твоё лицо было закрыто шарфом, но я узнал тебя! Это ты была! Ты!
– Заткнись! – прошипела МакКиннон, быстрыми шагами приближаясь к мальчику. – Ты никому не скажешь, понятно?
– Расскажу! – пискнул он, пятясь назад.
– Я скину тебя с башни Астрономии, если ты это сделаешь, – не то шутя, не то серьёзно заявила Марлин.
– Ты… – на мальчишку угроза явно подействовала. – Ты не сможешь… . Не скинешь.
– Хочешь на слабо меня взять? – поинтересовалась МакКиннон, оглядываясь по сторонам.
Паренёк испуганно посмотрел на неё. Он прижался спиной к стене, – дальше идти было некуда. Блондинка сверху вниз посмотрела на него и внезапно примирительно улыбнулась.
– Тебя как зовут? – спросила она, присаживаясь на корточки, чтобы не давить морально на мальчика, глядя сверху вниз.
– К-Квиринус, – заикаясь, ответил мальчик.
– А я Марлин. – Девушка улыбнулась ещё шире. – Будем знакомы. Мародёры не очень хорошие люди, Квиринус. Знаешь сколько плохого они сделали?
Квиррелл отрицательно покачал головой, строя догадки о том, что же из себя представляет эта девушка. Квиринус смотрел на её лицо, в большие голубые глаза и понял, что не боится. «Ничего такая» – подумал Квиррелл.
– Они многих обижали, издевались. Знаешь, какого это, когда над тобой издеваются? – и, дождавшись утвердительного кивка, Марлин продолжила. – Они постоянно кого-то задирают, их шутки очень жестокие, они плохие люди, Квиринус. И их надо было проучить, рано или поздно, иначе они совсем с катушек бы слетели. Мало кто решиться противостоять им, а я вот не испугалась. Разве это не заслуживает уважения?
– Наверное, заслуживает…
– Вот именно! – поспешила заверить его девушка. – К тому же, ничего такого я не сделала, просто позлила их. Дала почувствовать им, что они тоже не всесильны и, что им тоже могут бросить вызов. Одно заклинание Репаро, и их метёлки целые и невредимые, а значит, всё в порядке. Только моральный ущерб.
– Вообще-то, это заклинание не вернёт мётлам былых магических свойств, – возразил Квиринус, – на них теперь, попросту, нельзя летать.
– Да? – Марлин нервно закусила губу.
– Да. – Кивнул её собеседник.
– Вот чёрт! – МакКиннон резко выпрямилась.
Квиррелл позволил себе смерить её насмешливым взглядом. Девчонки! Ничего не смыслят в квиддиче.
– Пожалуйста, не рассказывай им про меня, Квиринус, – Марлин умоляюще посмотрела на мальчика. Она знала, что, когда она делает такое лицо, ещё ни один парень, ни в чём ей не отказывал.
Квиррелл с минуту смотрел в её лицо и, чувствуя, что с ним происходит что-то, что сильнее силы его воли и внутреннего голоса, вздохнув, сказал:
– Ладно.

С Днём Рождения!

Я люблю такие игры,
Где надменны все и злы.
Чтоб врагами были тигры
И орлы!
(М. Цветаева "Дикая воля")


Вновь начавшаяся учебная неделя не принесла никаких неприятностей, которых так опасались Лили, Мария и Марлин. Мародёры, правда, как с цепи сорвались: насылали на всех подряд проклятия, постоянно на кого-то косились, озирались по сторонам, шептались и, вновь, делали гадости, как учителям, так и ученикам. Им, наверное, уже назначили около сотни отработок, аккурат до конца учебного года, однако их ни сколько этот факт не смущал и, тем более, не останавливал.
Дни шли своим чередом, и неминуемо приближалось тридцатое января. Лили Эванс была из тех немногих людей, которые не любили отмечать свой день рождения. И дело было вовсе не в том, что Лили ненавидела в принципе этот праздник, скорее наоборот, но каждый её день рождения Поттер закатывал огромную вечеринку в эту честь, после чего кто-нибудь обязательно что-нибудь ломал, и на отработку отправляли и Поттера, и саму Эванс. Так что Лили пугали даже мысли о том, что он устроит теперь, когда ей исполнялось семнадцать, а значит, она по законам волшебного мира становилась совершеннолетней.
Лили сидела в библиотеке, работая над эссе по Трансфигурации, когда на неё вновь нахлынули опасения, по поводу этого воскресенья, на которое и выпал её день рождения. Она остекленевшим взглядом уставилась перед собой, пока её рука, сжимавшая перо, замерла над пергаментом. Что можно ожидать от Поттера на этот раз? Решит ли он, что по случаю её совершеннолетия, нужно устроить что-то более грандиозное?
Капля чернил сорвалась с кончика её пера и с противным чваканьем упала на эссе. Лили вздрогнула и, переведя взгляд на свою работу, недовольно поморщилась. Поттер снова испортил ей день, хотя бы потому, что теперь ей придётся всё переписывать. Эванс раздражённо оттолкнула от себя испорченный пергамент и потёрла виски.
Солнце уже зашло за горизонт, и в библиотеке зажглись факелы, едва ли освещая помещение вполовину так хорошо, как дневной свет. Лили зажгла светильник на своём столе и вымученно уставилась на новый лист пергамента.
Вдруг рядом с ней скрипнула половица, заставляя девушку раздражённо поднять глаза. Ну, кого ещё принесло?
– Можно мне сесть? – перед Эванс стоял Северус Снейп собственной персоной, держа в руках увесистый том в кожаном переплёте.
– Больше некуда? – холодно поинтересовалась она, отворачиваясь обратно к своему пергаменту.
– Не решаюсь опровергать, – Снейп демонстративно обвёл взглядом до отказа забитую библиотеку. – Так я могу сесть здесь?
Лили безразлично пожала плечами, из-под ресниц наблюдая за бывшим слизеринским другом. Северус сильно изменился с прошлого года, – вытянулся, подстриг немного свои волосы, казался уже менее неуклюжим и угловатым, нежели в годы их дружбы. Дружбы…
Снейп распахнул чёрную книгу с гордым названием «Зелья. Высший уровень» и выудил откуда-то из складок своей мантии маленький пузырёк с мутно-серой жидкостью. Лили со скрытым любопытством принялась разглядывать зелье. Северус ухмыльнулся, заметив это, и придвинул пузырёк поближе к свету, чтобы девушка могла получше его разглядеть. Эванс резко отвернулась, делая вид, что зелье нисколько её не интересует. Снейп фыркнул, показывая, что его она провести не сможет.
– Что это? – с деланным безразличием, но всё же спросила Лили.
– «Огненная вода», – самодовольно ответил Снейп.
– Зелье, разъедающее кожные покровы? – Лили не смогла скрыть уважения в своём голосе. – Сам сделал. Но зачем тебе?
– Поспорили со Слизнортом. – Улыбнулся Северус. – Он обещал поставить мне заранее превосходно по ЖАБА, если я его приготовлю.
– Но ЖАБА только через год, – заметила Лили, недовольная тем, что у них завязался разговор. – Как ты смог его приготовить? Оно же безумно сложное, плюс ингредиенты достать практически невозможно.
– У меня свои источники, – чуть ли не пропел Снейп, отрезая режущим заклинанием кусок пергамента, и записывая на него наименование зелья и его свойства.
– Это я знаю.
Лили отвернулась от Снейпа, ругая своё любопытство всеми известными ей выражениями. Тем временем Снейп переписывал на будущую бирку несколько фраз из учебника. Да, когда-то они с Лили были прекрасными напарниками на Зельеварении…
– Посмотрите-ка кто здесь? – насмешливый голос Блэка заставил Эванс подпрыгнуть на месте от неожиданности.
– Нюниус, прекрасно, – пропел рядом бархатный баритон Поттера.
Лили обернулась. К их столику быстрым шагом направлялась компания Мародёров. Поттер вновь взъерошенный, как будто проехался на голове по Большому залу, злорадно ухмылялся, щеголяя в расстёгнутой почти наполовину рубашке, обнажавшей смуглую кожу накаченной груди. Лили сглотнула, чувствуя, что с трудом может оторвать от неё свой взгляд, пусть он был и возмущённый. Рядом с ним, засунув руки в карманы, шёл Блэк, с небрежным изяществом откидывая чёлку со лба лёгким движением головы. Ремус остановился в паре шагов от них, делая вид, что изучает стоящие на полках книги, а Петтигрю семенил где-то позади. Эванс скривилась. Неужели они не могут оставить Снейпа в покое хотя бы в библиотеке?
– Нюнчик, что читаешь? – Поттер по-хозяйски выхватил учебник прямо из-под носа Снейпа. – А, снова поваренная книга. Из тебя получится отличная кухарка, зуб даю.
Блэк расхохотался, а Джеймс отшвырнул от себя учебник по Зельеварению. Снейп вскочил, выхватив палочку, а Лили ледяным тоном отчеканила:
– Каким же ты должен быть придурком, если считаешь Зельеварение приготовлением пищи.
– Не кипятись, Эванс, – фыркнул Поттер, так же доставая палочку ленивым движением. – Ты тоже будешь первоклассной поварихой. Но я не против, моя жена должна уметь хорошо готовить.
Лили вспыхнула, подскакивая со своего места. Какой же Поттер козёл!
– Эванс, присядь, – Блэк в два шага пересёк расстояние, разделяющее их, и уселся на скамью рядом с Лили, принудительно опуская её обратно на сиденье. – Давно мы не болтали с тобой. Как жизнь?
Лили зарычала от злости, тщетно пытаясь подняться со своего места, но Блэк, играючи, легко удерживал её одной рукой. Тем временем Поттер, под одобрительное хихиканье Петтигрю, уже успел обезоружить Снейпа и применил к нему какое-то странное заклинание, отчего слизеринец начал икать не переставая. Он начал задыхаться, безуспешно пытаясь поймать ртом воздух сквозь непрекращающуюся икоту.
– Немедленно прекрати, Поттер, – Лили с яростью уставилась на капитана гриффиндорской команды, беспощадно избивая удерживающую её руку Блэка. – Минус двадцать очков Гриффиндор!
– О! Посмотрите, Эванс нас наказывает! – развеселился Блэк. – Хочешь, могу заплакать?
– Чтоб тебя Гигантский кальмар сожрал! – процедила Лили, выворачиваясь из его рук.
– Утю-тю, Эванс, а за щёчки можно потрогать? – Блэк протянул свободную руку, намереваясь потрепать Лили за щеку. – Наша староста злиться, – просюсюкал он.
– Я тебе потрогаю, – откликнулся Поттер, которому, похоже, надоело беспомощное состояние Снейпа, и он снял с него проклятие. – Ладно, идём, Бродяга. Нюниус сегодня скучный. Эванс, как насчёт Хогсмида?
– Да я лучше с…
– И я люблю тебя, дорогая. Бродяга, поднимай свою задницу.
Не успела Лили и глазом моргнуть, как Блэк отпустил её и с видом человека, сделавшего что-то неимоверно важное, поспешил последовать за удаляющимся Поттером. Люпин, наконец, оторвался от изучения пыльных фолиантов и так же поспешил выйти из библиотеки, махнув рукой всё ещё хихикающему Петтигрю.
Лили, тяжело дыша от плохо скрываемой ярости, смотрела им вслед, пока Снейп, раздражённо одёрнув мантию, опустился обратно на своё место. Даже не взглянув на Эванс, слизеринец молча собрал свои вещи, швырнув учебник в сумку. Он уже собирался было уйти, как вдруг резко остановился, в ужасе глядя на стол. Лили в недоумении уставилась на него.
– Зелье… – резко побледнел Снейп. – Они украли зелье!

* * *

Тихое стрекотание лампы разливалось по молчаливому помещению школьной библиотеки. Напольные часы мадам Пинс пробили одиннадцать, и библиотекарша недовольно посмотрела на единственную оставшуюся посетительницу. Лили Эванс устало потёрла глаза, отодвигая от себя, наконец дописанное эссе по Трансфигурации. Анимагия на деле оказалась не самой приятной темой, особенно если нужно писать о последствиях неправильного превращения. Открытые переломы, вывихнутые конечности, внутренние кровотечения, ярко изображённые в библиотечном справочнике, наверное, теперь до конца жизни будут сниться студентам шестого курса.
Эванс почувствовала на себе раздражённый взгляд мадам Пинс и поспешила собрать свои вещи. Она часто задерживалась в библиотеке после отбоя, но почему-то мадам Пинс никогда не прогоняла её, лишь сверлила недовольным взглядом. Скорее всего, дело было в том, что Лили являлась лучшей студенткой курса, подающей большие надежды.
Лили вышла из библиотеки в тёмный полумрак коридора. Она не боялась ходить после отбоя, ведь была старостой, хоть патрулировать коридоры сегодня было не её задачей.
Девушка, зевнув, миновала портрет Полной дамы, уже почти заснувшей к её приходу, и быстрым шагом направилась в свою спальню. В гостиной Гриффиндора не было никого, кроме тихо перешёптывающихся Мародёров, которых Лили смерила крайне недоброжелательным взглядом. У самой лестницы, ведущей в комнаты девочек, Эванс остановилась, раздумывая о том, стоит ли ей помочь Снейпу вернуть его зелье. С одной стороны – слизеринец проделал огромную работу, грезя о преждевременном «П» по Зельеварению, а Поттер снова испортил ему жизнь. Но, с другой стороны, они больше не друзья. Снейп ясно дал понять, что помощь от «вонючих грязнокровок» ему не нужна, и Лили не должно было быть дела до его проблем. И всё же, гриффиндорка решила, что нельзя оставлять поступок Поттера безнаказанным. Не ради Снейпа, а ради себя и благополучия других студентов.
– Эванс, спокойной ночи! – с нажимом сказал Блэк, заметив, что Лили всё ещё в гостиной.
– Верните зелье! – девушка решительно подошла к шайке Мародёров.
Они сидели на своих коронных местах, заняв лучшие кресла у самого камина. Никто из гриффиндорцев не осмеливался занимать их место. Это было ещё одним маленьким нюансом, который несказанно бесил Лили Эванс. Мародёров считали негласными королями не только Гриффиндора, но и всего Хогвартса, причём не заслуженно, по её мнению.
– О чём ты, Эванс? – лениво поинтересовался Поттер, вальяжно растянувшись на диване.
– Ты прекрасно знаешь, о чём я, Поттер! – прошипела староста, скрестив руки на груди.
– Ошибаешься, – уголки его губ предательски подрагивали в едва сдерживаемой усмешке.
Лили прищурила свои зелёные миндалевидные глаза. Джеймс Поттер без стеснения разглядывал её: девушка почти чувствовала, как его взгляд скользит по её ногам, талии, плечам, груди… Эванс недовольно тряхнула головой, непроизвольно съёжившись, чем вызвала весёлую улыбку гриффиндорца.
– Зелье Снейпа, которое стояло на столе, – соизволила пояснить Лили. – Где оно?
– Понятия не имею, – заявил Поттер, насмешливо оглядываясь на друзей, – Бродяга, ты видел стряпню Нюниуса? Нет? А ты, Луни?
Блэк и Люпин отрицательно покачали головой, при этом Сириус самодовольно ухмылялся, а Ремуса разглядывал свои ботинки. Здесь что-то не чисто.
– Прекратите паясничать! – разозлилась Лили. – Верните зелье! Это вам не игрушки, оно очень опасно!
– Никак переживаешь за нас, Эванс? – хохотнул Блэк.
– М-м, – протянул Поттер, как будто его дружок сказал что-то безумно пошлое, – я польщён.
Лили покраснела, сама не зная почему, и воскликнула:
– Отдайте мне зелье! Я знаю, что оно у вас!
– Только если сходишь со мной в Хогсмид, Эванс, – насмешливо ответил Джеймс.
– Соха-а-атый, – страдальчески закатил глаза Блэк.
– Попробовать то стоило, – подмигнул другу Поттер.
– Лучше умереть! – выплюнула Лили, сжимая кулаки.
– Ну, значит, вопрос снят с обсуждения. – Джеймс скучающе отвернулся от Лили.
– Иди спатеньки, Эванс, – замахал на девушку руками Блэк.
Лили беспомощно посмотрела на Ремуса, который, встретившись с ней взглядом, лишь с сожалением покачал головой. Гриффиндорская староста топнула ногой и, развернувшись на каблуках, прошипела:
– Идиоты!
Мародёры лишь расхохотались на это, даже не повернув к девушке головы. Лили почти бегом направилась в свою комнату, на ходу проклиная Поттера и его компанию.

За окном светило солнце. Погода в это чудесное воскресное утро была просто неописуемо прекрасной. Никакой метели, снега, ветра и мороза. Лишь мягкое порхание редких снежинок и тёплые лучи зимнего солнца. Тридцатое января.
Утро начинается не с кофе…
В гриффиндорской спальне девушек, расположившейся на самом верху башни, воплем рассерженной банши завопил будильник Марии Стоун. Первой подскочила Марлин и, не успев толком разлепить глаза и хватая с тумбочки волшебную палочку, наложила звукоизоляционные чары на кровать Лили Эванс.
– Стоун! – взревела Марли, кидая орущий будильник в его хозяйку. – Если Лили проснулась, я убью тебя, клянусь!
Мария виновато посмотрела на подругу сонными глазами, выключая свои часы-будильник. МакКиннон в спешке принялась доставать из чемодана разноцветные ленточки, плакаты, не надутые шарики и конфетти, то и дело, поглядывая на задвинутый бордовый полог, за которым мирно спала виновница предстоящего торжества.
Стоун рухнула обратно на кровать, желая полежать ещё хоть минутку, но к ней тут же подскочила Алиса Рейвен. Она принялась трясти Марию, вцепившись в бретельку растянутой майки, отчего та начала сползать с плеча Стоун. Мария слабо отмахивалась, разлепляя глаза. Перед её глазами маячило круглое, весёлое лицо Алисы, обрамлённое короткими чёрными, как вороново крыло, волосами. Рейвен, убедившись, что Мария больше спать не уляжется, наконец, отстала от неё, приглаживая рукой своё растрёпанное ото сна каре.
Марлин щеголяла по комнате в трусах и старой футболке одного из её бывших парней, с растрёпанным пучком и в пушистых дырявых тапках. Мария ухмыльнулась, думая о том, что ни одному парню ещё не удавалось видеть такую «домашнюю» МакКиннон. Девушка выбралась из кровати, поправляя на ходу сползшую бретель майки-алкоголички, как называла такой предмет гардероба её мать.
– Надувай пока шары, Мария, – скомандовала МакКиннон, кидая в подругу пачку запакованных воздушных шариков. – Алиса, помоги натянуть ленты.
Мария послушно распаковала шарики и принялась один за другим надувать, ловко орудуя волшебной палочкой. Алиса и Марлин повесили в воздухе, прямо на против кровати Лили, жёлто-розовые, широкие ленты, причудливо переплетающиеся в слова: «С Днём Рождения, Рыжая!».
– Так что там с вечеринкой? – спросила Мария, завязывая нитками шарики.
– Устроим в Визжащей хижине, как и договаривались. – Откликнулась Марлин, критически разглядывая надпись.
– Украсим летающими сладостями? – Алиса выудила из чемодана рыжий парик.
– Да, и не зовём никого, кроме Доркас и Элисон! – напомнила Мария. – Это вечеринка чисто для ВИП персон.
– Ага, ВИП, – фыркнула Марлин, надевая на голову рыжий парик. – Просто все остальные будут на вечеринке, которую замутит Поттер.
– Вот и славно, не будет никого лишнего. – Стоун так же натянула парик, превращаясь в рыжеволосую девушку. – Ну что, рыжики, будим Эванс?
– Давай!

* * *
Лили Эванс сияла, как начищенный галеон, сидя посередине гриффиндорского стола и уплетая за обе щеки блинчики с малиновым джемом. Сегодня – день её совершеннолетия, и она с самого утра, не переставая, махала палочкой, даже ради таких вещей, как вынуть из шкафа туфли. Рядом с ней запихивала в себя уже третью порцию тостов Марлин МакКиннон с накрученными в большие локоны светлыми волосами. Она то и дело благосклонно смотрела на подходящих к Лили с поздравлениями младшекурсников, будто позволяя им, приблизится к имениннице.
К концу завтрака за стол гриффиндорцев приземлилась Доркас Медоуз, – красноволосая когтевранка-семикурсница, по совместительству староста школы, и ещё одна близкая подруга Лили Эванс.
– С Днём Рождения, старая кочерыжка! – невысокая когтевранка чмокнула Лили Эванс в щёку, душа в своих объятиях.
– Ну, мне стукнуло семнадцать, а не семьдесят, Дори, – фыркнула Эванс, обнимая подругу в ответ.
– Всё равно, тебе осталось жить ровно на один год меньше! – жизнерадостно сообщила Доркас, накладывая на свою тарелку блинчики.
– Вот спасибо, – усмехнулась Лили, подтягивая к себе стакан с тыквенным соком.
Доркас что-то неразборчиво пробубнила, набив полный рот малиновым джемом. Марлин и Мария переглянулись, задорно расхохотавшись от этого зрелища. Доркас Медоуз любила вся школа, это был такой человек, чей позитивный взгляд на вещи скрашивал самые неприятные моменты, происходящие за стенами Хогвартса. Она была хрупкой, невысокой хохотушкой, с красно-каштановыми от природы волосами, достающими ей до лопаток. Про Доркас ходило множество слухов, почти столько же, сколько и про личную жизнь Блэка. Её делали то дочкой оборотня, то любовницей профессора по Защите от Тёмных Искусств, и было совершенно не понятно, что из этого правда, а что нет, ведь Медоуз не опровергнула ни одного слова.
Марлин что-то заговорчески прошептала Марии Стоун, и та, щёлкнув пальцами, привлекла внимание когтевранки.
– Доркас, пойдём покурим, – сказала она, вставая со своего места.
– О, вы могли бы не пыхтеть, хоть в мой день рождения? – с укором поинтересовалась Лили.
– Прости, дорогая, у нас зависимость, – весело отозвалась Медоуз, вылезая из-за стола.
Эванс недовольно посмотрела им вслед, обиженно опуская стакан на стол.
– Курицы, что с них взять? – беззаботно сказала Марлин, кладя руку на плечо именинницы.
Лили вздохнула, вернувшись к своему соку. И почему Стоун с Медоуз не понимаю, что вредят этим глупым курением самим себе?

* * *

– Сохатый, детка, угомонись, будь другом.
– Нам нужно замутить что-то грандиозное, Бродяга! Ей же стукнуло чёртовы семнадцать лет!
– Нам нужно забрать наши мётлы! – возмутился Блэк, кидая на мельтешащего Поттера возмущённый взгляд. – Забудь ты о своей Эванс, хоть на пять минут!
– Да успеем, – отмахнулся Поттер, наконец остановившись напротив своей кровати. – Я хочу сделать ей приятное.
– В таком случаи можешь просто пойти утопиться. – Сообщил Сириус. – Гарантирую, ей будет приятно.
Поттер швырнул в друга стоящим на тумбочке кубком за очередное достижение в квиддиче. Чёртов придурок, как он не понимает, что на этот раз надо особенно постараться, потому что Лили стала совершеннолетней. Надо сделать что-то воистину неописуемое. Чтобы потом их с Эванс подольше оставляли на отработках, разумеется.
– Она ведь всё равно не придёт, Джеймс, – напомнил Ремус, оторвав глаза от книги.
– Вот именно! – Сириус, заложив руки за голову, лежал на своей кровати. – Спасибо, Луни, прямо с языка сорвал.
– Плевать, затащу как-нибудь, – отмахнулся Джеймс.
– Упёртый придурок, – проворчал Блэк, – не понимаю, почему твоя анимагическая форма олень. Баран бы больше подошёл.
– Зато с твоей всё понятно, – огрызнулся Поттер, – шавка подзаборная.
– Я тоже люблю тебя, детка, – расхохотался Сириус. – Пойдём уже за мётлами, Джеймс!
– Сначала помоги мне придумать патихард для Эванс!
– Да, что тут думать, Сохатый, Аваду тебе в задницу?! – раздражённо воскликнул Бродяга. – Громкая музыка, куча выпивки, обкуренные пуффиндуйцы для атмосферы и пьяные полуголые девушки. Всё как обычно.
Джеймс задумчиво посмотрел на друга, оценивая его идею. Рядом обречённо вздохнул Люпин, заставив Блэка победно расхохотаться. Одному Мерлину было известно, каким образом Ремус умудрялся терпеть безумные выходки своих друзей, да ещё и отмазывать их перед преподавателями за особо крупные.
– И не забудьте что-нибудь взорвать, чтобы бедную Лили заставили драить полы в подземельях вместе с вами, – с сарказмом проворчал Лунатик.
– Это самое главное, – хищно ухмыльнулся Поттер. – Ладно, Бродяга, поднимай свой блохастый зад, и пойдём за мётлами. Луни, ты с нами?
– Нет, спасибо, мне нужно дописать эссе по Трансфигурации.
– И для чего ты только живёшь, скажи мне, детка? – закатил глаза Сириус, вынимая из шкафа зимнюю мантию с серебряными застёжками.
– Именно это хотел бы я и сам знать. – Тихо ответил Люпин, снова погружаясь в книгу.
Поттер нетерпеливо дождался, пока Сириус оденется, и они вместе покинули свою спальню, оставив Ремуса наедине с Трансфигурацией и философскими размышлениями о смысле жизни.
Неделю назад, когда Мародёры обнаружили сломанные мётлы в своих раздевалках, за полмесяца до важно матча со Слизерином, разъярённый Поттер отправился в совятню – писать письмо отцу, с просьбой прислать им с Сириусом их старые, прошлогодние мётлы. Джеймсу финансовое состояние родителей позволяло менять мётлы каждый год, а вот Сириусу повезло меньше. Вальбруга Блэк настолько разозлилась из-за поступления сына на факультет львов, что запретила тому в принципе играть в квиддич. Последнюю метлу Бродяге подарил его дядя – Альфард, и вот теперь она безнадёжно испорчена. Зато более ранние модели хранились у Поттера, родители которого подарили на четырнадцатилетие Сириуса новейшую на тот момент модель спортивной метлы.
Карлус Поттер обещал прислать мётлы на совятню в Хогсмид, ибо многовесящие посылки в Хогвартс около месяца проверяются мракоборцами, в виду сложившейся в стране напряжённой ситуации. По этой причине, сегодня, ибо воскресенье – единственный день, когда можно ходить в Хогсмид, вместо того, чтобы готовить вечеринку для Эванс, они должны были тащиться в поднадоевшую за столько лет деревню.
Запорхал лёгкий снег. Джеймс шёл молча, засунув руки в карманы брюк, поверх распахнутой зимней мании. Рядом отпускал язвительные замечания по каждому поводу Сириус, желая завязать разговор с другом. Но Поттер не поддавался на разговоры, разрабатывая в голове очередной план, по завоеванию Лили Эванс. Чёртова девчонка упорно отказывалась вылезать из его головы на протяжении уже трёх лет. А ведь всё началось с того, что рыжеволосая выскочка «случайно» вылила на него своё «гениальнейшее» зелье, под мерзкое хихиканье Нюниуса. Разумеется, Нюниус потом заплатил за них обоих, но с того момента Эванс стала существовать для Джеймса Поттера.
Парни прошли мимо маленького магазинчика с женским тряпьём, когда на горизонте, наконец, показалась Хогсмидская совятня. Она располагалась на самой окраине деревни, аккурат неподалёку от Визжащей хижины. Кинув на неё ностальгический взгляд, Мародёры дружно ухмыльнулись, отворяя дверь в совятню.
Колокольчик на входе тоненько звякнул, оповещая сонного клерка о прибытие новых посетителей. Здесь пахло сыростью, сургучом и птичьим помётом, последнее заставило Сириуса аристократично наморщить нос.
– Чем могу быть полезен? – старый клерк, учтиво склонил голову перед пришедшими.
– Посылка на имя Поттер. – Джеймс достал из-за пазухи отцовскую расписку, заверенную родовой печатью.
– Да, приходила-приходила, – старик заискивающе заулыбался, ожидая, что молодой аристократ наградит его парой сиклей, а то и целым галеоном. – Ожидайте-с, сейчас принесу.
Старый клерк заковылял куда-то в подвал, оставляя молодых людей скучающе изучать интерьер совятни. Поттер вальяжно прислонился к стене, скользя равнодушным взглядом по дешёвым картинам, сплошь покрывающим пожелтевшие обои. Сириус, заложив руки за спину, подошёл пыльному окну, вглядываясь в горизонт.
Вдруг расслабленный Блэк напрягся, прищурившись, глядя в окно. Поттер заинтересованно приподнял бровь, желая узнать, что привлекло внимание его друга.
– Глянь-ка, Сохатый, – растягивая слова, сказал Сириус, кивая на окно.
Джеймс лениво подошёл к другу.
За окном расстилался живописный вид на пустынное поле, в середине которого одиноко стояла угрюмого вида двухэтажная избушка, – Визжащая хижина. С этим домиком у Мародёров было связано множество воспоминаний, некоторые из них были отнюдь не из приятных. Сейчас рядом с хижиной стояли две маленькие фигурки девушек, в которых Джеймс без труда узнал Марлин МакКиннон и Марию Стоун. Мария была их с Мародёрами закадычным другом – весёлая и непосредственная, она была ещё и одним из маленьких ключиков к сердцу Эванс, что придавало ей в глазах Поттера особую цену. А вот МакКиннон они с Сириусом недолюбливали. Точнее Сириус недолюбливал, Поттер же редко обращал внимание на блондинистую подружку Эванс. Как-то раз Блэк задумал приударить за ней, чтобы таким образом проучить за то, как легко и непринуждённо она играет чувствами других парней, бросая бедняг одного за другим. Нет, Блэку не было дела до этих неудачников, просто он считал, что на Хогвартс хватит и одного Казановы – его самого. Разумеется, весь его план посыпался прахом, ибо Марлин не то, что не клюнула на его уловки, даже более того – ненавидела его всей душой, воспитанная на презрении к Мародёрам, которое пропагандировала Эванс.
Гриффиндорки стояли у самого входа в Визжащую хижину, что несколько напрягло обоих парней.
– Какого чёрта они там делают? – недовольно поинтересовался Поттер.
– Сейчас узнаем, – отозвался Сириус, оборачиваясь на шаги старого клерка.
– Вот-с, ваши посылки, милорд. – Вновь склонился в поклоне старик, протягивая Джеймсу длинные свёртки с мётлами. – Не порадуйте ли старика парой сиклей на чарку медовухи?
– Конечно, – Джеймс улыбнулся, протягивая клерку два золотых галеона, вызывая у того неописуемый восторг. – Идём, Бродяга.
Клерк рассыпался в бесконечных благодарностях, пока провожал гостей до двери.

* * *

– Мария, тупица, почему ты не озаботилась и не нашла вход в эту грёбаную избушку? – раздражённо поинтересовалась Марлин, обходя Визжащую хижину в третий раз. – «Давайте устроим вечеринку в Визжащей хижине – давайте устроим вечеринку в Визжащей хижине». – Передразнила она восторженные восклицания Марии.
– А почему же этим не могла заняться ты, дорогуша? – огрызнулась Стоун. – Ах да, прости, совсем забыла, что ты была занята тем, что писалась в штаны, при каждом приближении Поттера.
– Засунь сигарету себе в задницу, Стоун! – рявкнула Марли, со злостью пиная запертую дверь избушки.
Подул сильный ветер, и девушки синхронно поёжились, глубже натягивая шапку на лоб. Они придумали целый грандиозный план по подготовке и проведения частной вечеринки для Эванс, но не учли тот факт, что вход в Визжащую хижину вообще-то заколочен. Менять весь план было невозможно, ибо поисками запасного помещения девушки не озадачились.
Наконец, окончательно озябнув, Мария вынула палочку из кармана и, не особо веря в успешность своей идеи произнесла «Алахомора». Тем не менее, к дружному удивлению девушек, деревянные доски осыпались наземь, и дверь со скрипом начала отворяться.
– Гениально. – Проворчала Марлин. Её уже била лёгкая дрожь, а нос совершенно посинел.
– Что это мы здесь делаем? – раздался властный голос прямо над ухом МакКиннон, заставляя её вздрогнуть и обернуться.
Мария тоже резко повернула голову на голос, чтобы встретиться с взглядом ледяных карих глаз Джеймса Поттера. Он стоял, чуть привалившись на вертикально поставленный в снег свёрток, по очертаниям выдававшим метлу. Марлин уставилась на свёрток, чуть отступив на шаг и наступив на ногу Блэку, что стоял рядом.
– Поаккуратнее, детка. – Прошипел Блэк. – Раздавишь ещё.
– Тебя раздавишь, – фыркнула Марлин. – Чего надо?
Поттер усмехнулся, переведя взгляд на МакКиннон. Сириус смерил её долгим и презрительным взглядом, а затем повернулся в Марии.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он.
– М-м, да так, – Мария покусала губу, похлопав ресницами. – Решила устроить Марлин небольшую экскурсию по Хогсмиду. А то, ты же её знаешь, память-то девичья, давно тут не были. Ностальгируем.
– Снаружи поностальгируете. – Резко сказал Джеймс. – Внутрь не лезь.
– Отчего же, Поттер? – фыркнула Марлин. – Призраков испугался? Ну, мы-то не трусливые очкарики, не переживай…
– Я не с тобой разговариваю, МакКиннон. – Откликнулся Джеймс. – Позволь, я обсужу важные вопросы с умным человеком.
Марлин прищурилась, а Мария укоризненно цокнула языком.
– Что вам там понадобилось, скажи-ка мне, детка? – ласково улыбнулся Сириус, подходя к Стоун и приобнимая её за плечи.
– Просто полазить решили. – Мария невинно хлопнула ресницами.
– О, поверь, вам это совершенно не нужно, – в тоне Поттера послышались ледяные нотки. – Визжащая хижина – не самое приятное место для юной леди. Не лезь туда. Мы поняли друг друга?
– Разумеется, – Стоун натянуто улыбнулась, высвобождаясь из рук Блэка.
– Мы проводим вас до замка. – Безапелляционным тоном сообщил Сириус.
– Как-нибудь обойдёмся, – оскалилась Марлин, но на неё никто не обратил внимания.
Мародёры пошли прочь от Визжащей хижины, но через пять шагов остановились, повелительно глядя на девушек. Мария потянула подругу за рукав.
– Какого лукотруса?! – возмутилась МакКиннон.
Она упёрлась и не поддавалась Марии, как та не пыталась сдвинуть её с места.
– Идём, Марли! – прошипела Стоун.
– Никуда я не пойду! – понизив голос, процедила блондинка. – А как же вечеринка для Лили?!
– Вернёмся сюда, когда отвяжемся от них. – Прошептала Мария
– Вас долго ещё ждать? – поинтересовался Поттер, перекрикивая поднявшийся ветер.
Марлин молча сверлила подругу глазами. Мария отвечала ей тем же. Наконец, МакКиннон сдалась и позволила подруге увлечь её прочь от Визжащей хижины.


* * *

– Я не считаю это лучшей идеей. – С сомнением пробормотала Лили Эванс, вытянув руки вперёд и передвигаясь на ощупь маленькими шажочками.
Марлин МакКиннон вела её под руку по главной лестнице, идущей к выходу из Хогвартса. На глазах гриффиндорской старосты красовалась чёрная, шёлковая лента, ещё при виде которой Эванс пожелала спрятаться куда-нибудь.
– Не трусь, Лилс, – напутствовала её Марлин. – Мы никаких правил почти не нарушаем.
– Почти?
– Ну не занудствуй, тебе всё-таки семнадцать, а не семьдесят, сама говорила.
Лили скрипнула зубами. Ей всё это ой как не нравилось. Ни повязка на глазах, ни то, что МакКиннон тащит её непонятно куда за полчаса до отбоя. Ох уж это совершеннолетие.
Марлин вывела Лили на улицу и та, ощутив ледяное дуновение ветра, моментально покрылась мурашками. Под её ботинками захрустел снег, и гриффиндорская староста напряглась.
– Мы что, на улице? – возмутилась Эванс.
– Бинго! – Фыркнула Марлин, покрепче перехватив руку Лили, ожидая сопротивления.
– Но отбой через двадцать минут!
– Выключи старосту-зубрилку, Рыжик, сегодня твой день. Нужно отрываться!
– Похоже, отбывать отработки у МакГонагалл после моих дней рождения – это традиция. – Проворчала Лили. – Не Поттер, так ты.
– Ну хватит ворчать, пупсик, мы почти пришли.
Марлин несколько слукавила, сказав это, ибо до Хогсмида и до Визжащей хижины в частности, им ещё было идти достаточно прилично. Лили замерзала, набирая с каждым шагом полные ботинки снега. Никто, разумеется, не соизволил надеть на именинницу тёплые вещи, ибо та просекла бы, что что-то неладно и вообще никуда бы не пошла. Но как побочный эффект – Эванс, скорее всего, простудится, если уже этого не сделала.
Наконец продрогшая МакКиннон подвела не менее продрогшую Лили к Визжащей хижине, из которой уже едва слышно доносилась весёлая музыка.
– Где мы? – взволнованно прошептала Лили.
– Брось, Эванс, хочешь, чтоб я весь сюрприз испортила? – фыркнула Марлин, открывая дверь. – Аккуратно, порожек.
Лили зашла в Визжащую хижину. Марлин плотно закрыла за собой дверь и осторожно повела Эванс по крутым ступенькам деревянной избушки.
– Ещё совсем чуть-чуть, – возбуждённо сообщила МакКиннон.
Лили нервно кивнула, вслушиваясь во всё громче и громче играющую музыку.
“ Пусть пиво льётся морем ,
И мы с тобой не скроем,
Что счастье наше в волю,
Гуляет вечерком” – услышала Лили знакомые слова песни известной магической рок-группы.
Марлин медленно открыла последнюю дверь перед носом именинницы и рванула повязку с её глаз.
– С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ЛИЛИ ЭВАНС! – обрушился на Лили хор громких, родных голосов.
Лили щурилась от света, после полнейшего мрака в повязке, но, тем не менее, уже не могла прятать счастливую улыбку, которая расцвела на её лице.
Здесь были все её самые любимые подруги: Мария Стоун, Алиса Рейвен, Доркас Медоуз, Элисон Вуд и, конечно же, Марлин МакКиннон. Комната, в которой она очутилась была совсем не большой. Из граммофона, стоящего в самом углу разливалась приятная мелодия магических песен. Всё было озарено ярким жёлтым светом лампы. В воздухе, под низким потолком, беспорядочно кружились различные сладости из Сладкого королевства. Лили подпрыгнула и поймала за палочку шоколадный леденчик.
– Как красиво, – улыбнулась Лили, поочерёдно обнимая подруг. – Спасибо.
– Не за что, пупсик, – улыбнулась Марлин, прекрасно помня, как Лили не любит, когда её так называют. – Ну что, не страшно, если загребут на отработку? Время-то уже совсем не детское.
– Не страшно, – засмеялась Лили. – Особенно, если тебя загребут вместе со мной.
По комнате разлился звонкий смех молодых девушек. Доркас сделала музыку громче и слевитировала с подоконника огромный праздничный торт. Когда Эванс увидела торт, глаза её загорелись.
– Давай, задувай свечи, Лилс! – перекрикивая музыку, сказала Мария.
– И не забудь про желание! – добавила Элисон.
Лили закрыла глаза и подумала: “Хочу, чтобы Петунья меня за всё простила.” Она загадывала это желание каждое Рождество и каждый свой день рождения. Но пока, почему-то главная её мечта, не сбывалась. Лили набрала побольше воздуха в лёгкие и задула свечи, сопровождаемая одобрительными криками и аплодисментами.
Вдруг музыка разом стихла.
– Мне кажется, я говорил тебе Мария, не подходить к Визжащей хижине. – Тишину разрезал ледяной голос Джеймса Поттера.
Лили медленно обернулась на дверь, где стоял Поттер, позади которого виднелись макушки его друзей, видимо стоящих ниже ступенями.
– Проваливай, Поттер! – разозлилась Марли, выходя вперёд.
Джеймс не обратил на неё внимания, медленно ступая по скрипящему паркету комнаты. Он подошёл к Лили, остановившись прямо перед ней.
– Мои поздравления, Эванс. – Холодно произнёс он. – Безусловно, твоя вечеринка лучше, чем та, что устроил я. Для тебя.
– Тебя никто не просил. – Процедила Лили, поднимаясь с кровати, на которой сидела, чтобы не смотреть на Поттера снизу вверх.
– Да. Это называется искренним желанием сделать приятное. – Сообщил Джеймс. – Впрочем, ты, наверное, не понимаешь о чём я.
– Да нет, отчего же, – скрипнула зубами Лили. – Отлично понимаю. Просто не вяжется твоё имя со словом “искреннее”.
– Эванс, ну ты и мразь! – возмутился, вошедший в комнату Блэк.
– Бродяга!
– Прости, Джим, вырвалось.
– А если он скажет “сидеть!”, ты сядешь? – ехидно поинтересовалась Марлин.
– Ты сядешь, и ноги раздвинешь, если еще, хоть слово скажешь! – рыкнул Блэк.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Лили молча смотрела на Поттера, тот на неё. Марлин сверлила глазами Блэка, а он в свою очередь, сжимая кулаки, изучал стену. Остальные просто стояли в безмолвии, глядя кто куда, только не друг на друга.
– Что вам нужно? – наконец подала голос Мария.
– Чтобы вы ушли отсюда. – Просто ответил Римус Люпин.
– У нас здесь праздник… – примирительно начала Доркас.
– Не наши проблемы. – Отрезал Поттер. – Устраиваете в другом месте.
– Поттер, ты всё портишь. – Прошипела Лили.
– Ничего, тебе не привыкать. – Отозвался Джеймс, не сводя взгляда с глаз Лили.
И снова тишина.
– Мы никуда не уйдём. – Твёрдо сказала Эванс.
– Хорошо, – поднял руки Поттер, – так и скажешь МакГонагалл.
– Ты этого не сделаешь! – горячо воскликнула Эванс.
– Нет, если ты заберёшь свой праздник к себе в комнату.
– Я никуда отсюда не уйду! Можешь хоть Дамблдору настучать.
– Сама сказала… – сказал Поттер и вытащил палочку, – Экспекто Патронум!
В воздухе возник сияющий силуэт какого-то большого животного, – оленя, как догадалась Лили. То, что Поттер может вызывать телесного патронуса, с трудом укладывалось в рыжеволосой голове гриффиндорской старосты. Однако не это было главным, – как только в тесной комнатушке Визжащей хижины появился олень, Поттер сказал следующие слова:
– Сообщение для профессора Дамблдора: четыре студентки Гриффиндора и одна Когтеврана находятся после отбоя за пределами своих спален, а именно в деревне Хогсмид, в Визжащей хижине.
Лили напряжённо следила за последующими его действиями. Но Поттер не торопился ничего предпринимать, выжидающе уставившись на Эванс.
– Отправлять? – поинтересовался он.
– И как же ты объяснишь своё присутствие вне спальни после отбоя в таком случаи? – саркастично спросила Мария.
– О, не волнуйся, Мария, это уже не ваши проблемы. – Подал голос Питер Петтигрю, всё ещё стоя за спинами своих друзей.
Лили Эванс молчала, отрешённо размышляя о том, что это, видимо, будет её худшим днём рождения. И вновь почему? Ах да, Поттер.
– Отправлять? – повторил капитан гриффиндорской команды по квиддичу.
Эванс подняла на него глаза. Марлин МакКиннон, следившая за всем этим с нарастающим бешенством, вдруг вскину палочку и выкрикнула:
– Экспеллиармус!
Но Поттер не был бы Поттером, если бы не увернулся с изящной легкостью. Зато выпад Марлин видимо дал зелёный свет эмоциям Блэка. Без лишних слов он подскочил к девушки и выбил из её рук волшебную палочку, под дружный вскрик Доркас и Элисон.
– Видимо это значит «да», – наигранно разочаровался Поттер и взмахнул палочкой.
– Стой! – закричала Доркас, выбегая вперёд.
Рука Поттера даже не дрогнула, но патронус остался стоять на месте. Джеймс вопросительно посмотрел на когтевранку.
– Не будь сволочью, Джеймс! – с укором произнесла она.
– Медоуз, последний раз прошу по-хорошему, – прорычал Поттер. – Освободите помещение.
Но никто из девушек не сдвинулся с места. И снова в Визжащей хижине повисла гробовая тишина, нарушаемая только воем ветра за окном. Поттер пожал плечами и вновь кинул взгляд на Эванс:
– Мне отправлять?
Лили мгновение с ненавистью сверлила его глазами, а затем выплюнула:
– Можешь не трудиться.
Она гордо вскинула голову и, задев, Поттера плечом вышла из комнаты. На лестнице она столкнулась с Люпином и смерила его уничтожающим взглядом. На Петтигрю она и вовсе решила не обращать внимания.
Девушки поспешили за именинницей, избегая смотреть на неподвижно стоящего Поттера. Марлин вырвала палочку из рук Блэка и, направившись к лестнице, на пороге комнаты обернулась.
– Спасибо за испорченный вечер! – едко бросила она.
– Не за что, – в тон ей ответил Блэк.


Худшая в мире ночь, худший в мире день

Верны мужьям шалуньи и насмешницы, а в маске благочестия обычно ходят грешницы.

(Шекспир "Винздорские насмешницы")


– Н-ненавизжу!
– Лили…
– Ненавижу! Ненавижу его! Не-на-ви-жу!
Шёл второй час ночи, и Лили Эванс заливала слезами подушку в самой верхней комнате башни Гриффиндор. Рядом с ней, на кровати сидели Марлин и Мария, беспомощно глядя то на ревущую именинницу, то друг на друга. Алиса устроилась рядом, на полу, и, со вселенской тоской в глазах, взирала на Эванс.
Печка, стоявшая в середине круглой комнаты, грела слабо. Марли потеснее прижалась к Марии, сжимая в кулак ледяные пальцы. За окном завывал холодный зимний ветер, заставляя ставни на окнах трепетать с характерным, раздражающим, постукиванием. Лили холода не чувствовала вовсе, дрожа всем телом от нескончаемых рыданий.
– Лилс… – снова подала голос Мария, – Лилс, но ведь… у нас ещё есть время отпраздновать твой день рождения. Не нужно так убиваться. Это же всего лишь Поттер…
– Мерзкий, очкастый ублюдок Поттер, – подхватила Марлин.
Однако Эванс слушала их вполуха, отдавая предпочтение своим невесёлым мыслям. Неужели Поттеру было так трудно хоть раз сделать ей приятно и не вмешиваться. Почему ему было так принципиально, чтоб они ушли оттуда? Или всё дело в том, что она предпочла эту вечеринку его собственной? Да, определённо дело в этом. Эгоистичная скотина.
Эванс всхлипнула.

Одиннадцатилетняя Лили Эванс даже и представить себе не могла, что на свете существует такое странное и такое красивое место. Большой зал был освещён тысячами свечей, парящими в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшекурсники. Столы были заставлены золотыми тарелками и кубками. Перед Лили были сотни лиц, бледневших в полутьме. Лили нервничала и чувствовала, как нервничает, стоящий рядом Северус. Чтобы избежать направленных на неё взглядов, Лили посмотрела наверх и увидела над собой бархатный чёрный потолок, усыпанный звёздами. Это волшебство...
– Эванс, Лили!
Девочка почувствовала, как задрожали колени, и как часто забилось сердце. На ватных ногах она вышла вперёд и села на расшатанный табурет. Профессор МакГонагалл надела ей на голову Распределяющую шляпу. Лили бросила испуганный взгляд на Северуса, и тот ободряюще ей улыбнулся. Едва коснувшись тёмно-рыжих волос, Шляпа провозгласила:
– ГРИФФИНДОР!
Лили почувствовала, как внутри всё холодеет. Сглотнув неприятный комок в горле, Лили сняла шляпу и протянула её профессору МакГонагалл. Едва чувствуя ноги, она направилась к весело аплодирующим гриффиндорцам. Проходя мимо, она с грустной улыбкой обернулась на Снейпа.
Когда она подошла к столу Гриффиндора, черноволосый мальчик подвинулся, освобождая Лили место на скамье. Всё ещё чувствуя неприятное напряжение, Лили с трудом выдавила из себя улыбку. Но как только она встретилась взглядом с черноволосым мальчиком, улыбка слетела с её губ. Она узнала в нём своего недавнего соседа по купе. Кажется, его фамилия Блэк, и он что-то ещё говорил про свою семью, что всегда училась на Слизерине. Перед глазами Эванс сразу встала неприятная сцена из Хогвартс-экспресса, когда этот Блэк и его приятель с вороньим гнездом на голове начали задирать Северуса. Вспомнив это, Лили фыркнула и решительно повернулась к Блэку спиной, намереваясь сесть на другое место.
Вскоре, рядом с Лили приземлилась светловолосая, наглая девочка из магазина с совами. Марлин МакКиннон, узнав в Лили свою недавнюю знакомую, тут же принялась о чем-то радостно рассказывать. Рыжеволосая девочка раздражённо повела плечами, всматриваясь в кучку ещё не распределённых первокурсников. Может быть Северус тоже попадёт в Гриффиндор?
Перекличка продолжалась. Лили видела, как лохматый задира, довольно ухмыляясь плюхнулся на скамью рядом с сияющим Блэком.
Наконец, когда ожидающих распределения оставалась лишь небольшая кучка, профессор МакГонагалл произнесла фамилию Северуса.
Лили нервно кусала губу, наблюдая за тем, как лучший друг подходит к табурету и надевает шляпу.
– СЛИЗЕРИН! – объявила Шляпа.
Внутри у Лили будто что-то оборвалось. А Северус Снейп отправился на другую сторону Большого зала, прочь от неё, к приветствующим его слизеринцам. Высокий светловолосый юноша со сверкающим значком старосты на груди похлопал его по спине и усадил рядом с собой.
– Кажется твой дружок теперь со слизняками, – лохматый мальчишка из купе перевалился через весь стол и проговорил это в самое ухо Эванс.
Лили вздрогнула и резко обернулась к нему.
– Ну, ничего, – ехидным тоном продолжил мальчишка. – Здесь ты можешь найти себе другого друга, намного лучше, чем Нюниус.
– Не называй его так! – воскликнула Лили. – И что с того, что он на другом факультете? Он всё равно останется моим лучшим другом!
– О-о-о, – протянул Блэк, внимательно слушавший разговор. – Тили-тили тесто!
За Гриффиндорским столом раздался взрыв хохота. Лили обиженно обвела взглядом смеющихся, в числе которых оказались и Марлин МакКиннон и та, другая девочка, с которой Лили познакомилась в Косом переулке. Мария Стоун.
– Дурак! – процедила Лили.
– Да не расстраивайся ты так, – продолжал поддевать её лохматый мальчишка. – Нюниус и не мог оказаться здесь, ведь он трус, который прячется за твою юбку. Так, что он вовсе не друг тебе. Но если хочешь, – мальчишка комично задвигал бровями, вызывая новый взрыв смеха – я могу стать твоим новым другом.
– Дже-еймс! – захихикал Блэк, – Всего первый день, а уже клеишь девчонок. Ты растёшь в моих глазах.
– Никогда! – выплюнула Лили. – Лучше умереть, чем дружить с таким, как ты!
Блэк расхохотался на это заявление, а Джеймс наигранно оскорбился. За столом снова послышались смешки.
– Не переживай, друг, – Блэк хлопнул лохматого по плечу. – Мы тебе и получше найдём. Эта небось и целоваться-то не умеет. Да и вообще, к тому же, рыжая…

Наконец Лили оторвала голову от подушки, но лишь для того, чтобы хрипло сказать:
– Вы же купили к вечеринке Огневиски?
Марлин и Мария, переглянувшись, испуганно уставились на свою старосту. Но Лили смотрела на них абсолютно серьёзно, сквозь радугу слёз, стоявших в глазах.
– Слушай, Лили…
– Я знаю, что купили! – отрезала именинница. – Давайте-ка, тащите сюда.
Марлин кинула вопросительный взгляд на Стоун. Та отрицательно покачала головой.
– МакКиннон! – прикрикнула на подругу Эванс. – Ты не имеешь права мне отказывать, у меня день рождения! Неси быстро Огневиски.
– Лили, – Алиса взяла подругу за руку. – То, что Поттер испортил нам всё веселье, является слабоватым поводом, чтоб напиваться.
– А то, что он испортил мне всю жизнь? – поинтересовалась Лили, садясь на кровати. – Нет, серьёзно, девочки. Неужели даже в свой день рождения я не имею права хоть раз напиться?
– Но ведь…
– Что? – разозлилась Лили. – Но ведь я староста? И что?
– Но ведь ты – Лили Эванс! – закончила Марлин.
– Давайте забудем об этом на сегодняшнюю ночь?
Мария вздохнула и скомандовала:
– МакКиннон, доставай Огневиски! Но учти, Эванс, – подруга Мародёров повернулась к рыжеволосой старосте. – Только посмей мне завтра ныть, что жалеешь об этом.

* * *

Лили Эванс, слегка пошатываясь и запинаясь на каждом шагу, плелась по тёмным коридорам Хогвартса, освещая себе путь волшебной палочкой. На вопрос МакКиннон, к слову единственной оставшейся в сознании гриффиндорки после грандиозной пьянки, Эванс заплетающимся языком сообщила, что вроде бы она сегодня должна патрулировать коридоры. Марлин была слишком пьяна, чтобы вникнуть в смысл этих слов и, махнув подруге рукой, завалилась спать прямо на полу. И вот теперь вездесущая староста Гриффиндора гордо несла знамя правосудия по спящей школе.
В очередной раз запнувшись, Лили громко чертыхнулась и выронила палочку. Коридор погрузился во тьму.
– Чтоб тебя… – Лили попыталась наклониться, чтобы в темноте разглядеть на полу палочку, но в итоге не удержала равновесие и рухнула на четвереньки.
Недолго думая, Лили оценила своё выгодное положение и поползла по коридору, шаря руками по полу. Палочка нашлась через пару минут, возле самой стены.
– Во-от ты где, – Эванс схватила палочку и с видом победителя села на холодный каменный пол. – Думала убежишь? Ан нет, дорогая. Я же супер-Эванс!
– ЛИЛИ?! –раздался голос полный изумления прямо над головой девушки.
Эванс вздрогнула и задрала голову, всё ещё победно сжимая палочку в руке, словно ты была её военным трофеем. Прямо перед ней стояла тёмная фигура, с ног до головы укутанная в мантию. Фигура поспешно сняла капюшон, открывая взору гриффиндорской старосты бледное лицо слизеринца, обрамлённое сальными чёрными волосами. Северус Снейп, поблёскивая чёрными, как жуки глазами, в недоумении смотрел на сидящую на полу Лили.
– Где-то я тебя видела, – спустя недолгую паузу выдала Эванс, задумчиво щурясь. – Ты не один из дружков Мародёров?
– Определённо. – Глухо сообщил Снейп, поднимая девушку с пола.
Лили с презрением посмотрела на бывшего лучшего друга и резко высвободилась из его рук.
– Не трогай меня, Нюниус!
Снейп дёрнулся, как от удара и впился в гриффиндорку злым взглядом. Лили фыркнула на это и, придерживаясь за каменную стену, поспешила уйти прочь от слизеринца. Через пару шагов её резко повело в сторону, и девушка чуть не завалилась на пол. Снейп успел подхватить её, быстро преодолев разделяющее их расстояние.
– И сколько ты выпила?
– Три, – Лили, всё ещё держась за стену, оттопырила три пальца, как бы в подтверждение своих слов. – Бутылки. Руки! Убери свои...
– Как скажешь, супер-Эванс. – Снейп нарочито медленно убрал руки в карманы брюк.
Лили гордо вздёрнула подбородок и осторожно оттолкнулась от стены.
– Зачем? – поинтересовался Снейп, наблюдая как Эванс, со скоростью черепахи, передвигается вдоль стены.
– Нам обязательно разговаривать? – недовольно захныкала Лили, хватаясь руками за голову. – У меня начинает безумно гудеть голова.
Слизеринец не ответил, следуя за шатающейся старостой Гриффиндора. Лили шла маленькими шажочками, сантиметр, за сантиметром преодолевая этот бесконечный, шатающийся из стороны в стороны коридор. Лишь на повороте она заметила, что слизеринец всё ещё здесь. Эванс резко остановилась, из-за чего перед глазами всё неприятно закружилось. Сфокусировав взгляд, она недовольно уставилась на Северуса:
– Уйди.
Снейп никак не отреагировал на эту фразу, остановившись рядом с девушкой. Лили злобно смотрела на него, совершенно не контролируя поток своих мыслей. Снейп. Детство. Друг. Мир магии. Лучший друг. Грязнокровка. Предательство. Больно. Губы Эванс предательски задрожали.
– Уйди!
Снейп осторожно заглянул в лицо Эванс, видимо почуяв надвигающуюся пьяную истерику.
– Убирайся! – закричала Лили, ударив кулаком в грудь слизеринца. Из глаз девушки хлынули слёзы, из груди рвались сдавленные рыдания.
Снейп сделал было шаг ей навстречу, но Лили со всего размаху залепила ему пощёчину, потеряв при этом равновесие. Эванс рухнула на пол, разбивая в кровь колени. Девушка до боли в скулах сжала челюсти, молча глотая слёзы, и не совсем понимая, что с ней происходит. Голова болела невыносимо, девушку начало подташнивать.
Снейп попытался поднять её с пола, но она вдруг закричала, отбрыкиваясь от него.
– Убери от неё руки! – раскатами грома разнёсся по коридору взбешенный мужской голос.
Лили затихла, медленно поворачивая голову к обладателю бархатного баритона. В другом конце коридора, в распахнутой мантии, не зашнурованных ботинках и с немыслимым кавардаком на голове, стоял Джеймс Поттер, собственной персоной. В его руке была зажата палочка, направленная прямо в грудь побелевшего от ярости слизеринца.
– Ты! – прошипел Снейп. – Тут не обошлось без тебя!
Снейп ре6зко взмахнул палочкой, посылая в Поттера невербальное проклятье. Поттер в мгновение отбил его так же невербально, сшибая ответным заклинанием слизеринца с ног.
– Что ты сделал с ней, ничтожество?! – зарычал Поттер, ближе подходя к Эванс и разглядывая в лунном свете дорожки слёз на её щеках.
– То же я бы хотел спросить у тебя! – взревел Слизеринец, направляя палочку в спину своего противника.
Поттер успел увернуться, и заклинание Снейпа ударилось в стену. Грохот обвалившихся кирпичей на мгновение оглушил всех, находящихся в коридоре.
– Трус. – Презрительно протянул Поттер, обезоруживая слизеринца.
Эванс наблюдала за этим в безмолвном оцепенении. Она с отрешённым видом уставилась на протянутые руки Поттера. Джеймс недовольно зарычал и рывком поставил её на ноги. Лили сильно пошатнулась. Поттер подхватил её, обвив одной рукой талию. Учуяв сильный запах алкоголя, Поттер поморщился и в недоумении посмотрел на свою старосту.
Только по прошествии пары мгновений, Лили ощутила тепло ладони Поттера на своей пояснице. Это немедленно привело её в себя.
– Поттер! – процедила она сквозь зубы. – Немедленно отойди от меня.
– Ты пьяная, Эванс! – похоже, этот факт вывел его из себя ещё сильнее, чем Нюниус.
– Да плевать мне! Убери руки! – Эванс вырвалась из рук лохматого придурка, но тот не спешил так просто сдаваться.
– Поттер, кажется, твоё общество её неприятно, – ядовито прошипел Снейп, медленно подходя к Джеймсу и Лили.
– Тебе слова не давали. – в голосе Поттера послышались стальные нотки.
Лили почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Её тошнило от всего: звуков, нечётких силуэтов, Поттера, Снейпа. Она поднесла дрожащую руку к своему лбу, борясь с темнотой в глазах. Она почувствовала чьи-то руки на своих предплечьях. Она уже не понимала кто это, – Снейп ли, Поттер. Ей было уже всё равно.
– Отойдите от меня. – Взмолилась девушка, отдёргивая руки. – Я… я ненавижу вас. Вас обоих. Ненавижу. Я не могу так больше жить…
В глазах резко прояснилось, но лишь для того, что бы потом так же резко почернеть. Колени Лили подкосились, и она уже была готова к ласковым объятьям каменного пола. Ей было уже всё равно. Она так устала. Голова налилась свинцом. Сейчас она ударится ей об пол и всё в мире перестанет для неё существовать. Не будет никаких проблем. Ах, как хорошо.
Но на пол упасть ей не дали сильные мужские руки. Сознание Лили периодически от неё ускользало, и она точно не могла сказать, сопротивлялась ли она. Ей вдруг стало невозможно уютно и вместе с тем, так плохо. Она опять заплакала, перед тем, как вновь провалиться в небытие.
Её несли на руках. Это она точно знала. Она уткнулась носом в тёплую грудь, пахнущую мускусом и немного табаком. Это запах Поттера. Она точно знала это. Она ненавидела этот запах.
Когда Лили в очередной раз очнулась на руках Поттера, её резко замутило. Если её стошнит, ей должно стать легче. Так всегда было. Однако стошнило её или нет, Лили не успела узнать, вновь потеряв сознание.


* * *

В женской спальне, что была на самом последнем этаже Гриффиндорской башни, было темно. За окном хмурое небо закрывало зимнее солнце. Редкие снежинки лениво порхали над замком, мягко оседая на крыши башен. На улице было тихо и пасмурно.
Утро понедельника никогда не было самым любимым утром Лили Эванс. Но тридцать первое января этого года явно превзошло все самые нелюбимые дни её жизни.
Рыжеволосую гриффиндорскую старосту разбудил холодящий душу вопль будильника Марии Стоун. Резко сев на кровати, она тут же прижала ладони ко рту, чувствуя, как содержимое её желудка подступает к горлу. Она подскочила с кровати, чтобы добежать до ванной комнаты. Её голова болела так, что слезились глаза. Во рту ощущался противный горький вкус алкоголя.
Лили закрыла за собой дверь в ванную и сползла по стене. Единственным её желанием сейчас было, пожалуй, умереть.
– Ли-ил! – Послышался за дверью слабый голос Марлин. – Не хотелось бы тебя отвлекать, но если ты не пустишь меня в ванную, меня стошнит на наш чудный ковёр.
Лили застонала и открыла дверь. Марлин МакКиннон с зеленоватым оттенком лица ввалилась в ванную. Эванс прикрыла за ней дверь, тщетно пытаясь вспомнить, как она оказалась в своей кровати этой ночью. Она прекрасно помнила, как пьяная шаталась по коридорам школы, и как встретила Снейпа, и как Поттер тащил её на руках. Но как после всего этого она очутилась в своей постели, она никак не могла понять.
– Мерлин, как же плохо… – простонала Марлин, упираясь лбом в сливной бачок унитаза.
Огромным усилием воли Лили заставила себя подняться с кафельного пола, на который она опустилась, как только открыла Марлин дверь. Она подошла к раковине и повернула кран, поднимая глаза на зеркало. Из серебристой глади на неё взирала растрёпанная, неестественно бледная девушка, сиреневатые тени залегли под опухшими глазами и отлично гармонировали с посеревшими и потрескавшимися губами. Лили сунула руки под ледяную воду. Пожалуй, Марлин МакКиннон выглядела всё-таки лучше.
Через четверть часа гриффиндорская староста выползла из ванной комнаты, пуская туда ворчащих соседок по комнате. Сегодня было столько важных предметов, а Эванс была совершенно разбита. Да, скорее всего, день своего совершеннолетия она ещё долго не забудет.
Ещё двадцать минут спустя четверо гриффиндорок спустились на завтрак.
В этот день новый материал совершенно не лез в голову гриффиндорской старосты. В придачу весь день её преследовала головная боль и ужасная сонливость. В Хогвартсе было холодно, в коридорах завывал ветер. Ёжась от холода и головной боли, Лили весь день провела в скрюченном состоянии. Мародёров весь день не было видно, что невероятно радовало Лили, ибо с ними этот день мог стать ещё хуже.
После обеда подруги направились прямиком в свою спальню, дружно решив пропустить дополнительные занятия по Трансфигурации. Впрочем, Эванс была твёрдой хорошисткой по этому предмету, так что один пропущенный урок едва ли мог ей чем-то грозить.
Девушки провалялись в кроватях до самого вечера.
– Мы идём на ужин? – поинтересовалась Лили, выключая свой будильник, который она на всякий случай всё же поставила.
Марлин пробормотала что-то невнятное и задернула посильнее полог. Староста перевела тоскливый взгляд на Марию.
– Кто-нибудь хочет есть? – вяло спросила Мария в пустоту.
Ответом ей последовало снова бурчание Марлин.
– Я бы, наверное, попила чаю, – сообщила Лили, поднимаясь с постели.
– А я хочу курить. – Мария стала рыться в копне вещей на своём стуле в поисках школьной мантии. – Так что пойдем, я посижу с тобой.
Лили было плохо, так что она оставила пижамную футболку, надела школьную юбку и плотно завернулась в мантию, надеясь, что никто не будет обращать особое внимание на её внешний вид. Рассеянно расчёсывая волосы, девушка задумчиво наблюдала, как Мария пытается засунуть пачку маггловских сигарет в гольфу.
– Ты серьёзно полагаешь, что так будет не заметно? – Лили бросила расческу на тумбочку и подошла к двери.
– У меня нет карманов в этой мантии, а сумку брать не хочу, – Мария глянула на зашторенную кровать Марлин. – Эй, алкаш, ты точно не голодна? Может принести тебе чего-нибудь?
– Новую печень. – Раздалось из-за шторки.
– Свиная подойдет?
– Пойдём уже, Мария! – взмолилась Лили, открывая дверь в коридор.
На ужин они опаздывали, ибо все коридоры школы уже были пусты. Гулкое эхо шагов отдавалось пульсирующим гулом в висках у Лили. Она схватилась за голову и помассировала лоб.
Мария, имеющая более богатый опыт употребления алкогольных напитков, с сочувствием посмотрела на подругу.
Когда девушки вошли в Большой зал, там стало подозрительно тихо. Ни одна, ни вторая, впрочем, не обратили на это никакого внимания, всё еще занятые своим похмельным состоянием. Не заметили они и осуждающие взгляды гриффиндорцев, мимо которых они проходили, направляясь к свободным местам за столом.
Наконец сев, Лили налила себе вожделенный чёрный чай и уже потянулась было за чайничком с молоком, как вдруг её руку перехватили. Лили недоуменно перевела взгляд на смеющего её трогать парня.
– Где твоя подружка, Эванс? – процедил стоящий рядом Поттер.
– И тебе добрый вечер. – Лили попыталась вырвать руку. – Да что же ты меня вечно хватаешь? Отпусти немедленно!
– Не смей повышать голос на меня. – Поттер наклонился к её лицу. – Я спрашиваю ещё раз. Где МакКиннон?
– Отпусти. Мою. Руку. – Лили ошарашено смотрела на однокурсника, медленно осознавая, зачем именно Поттеру вдруг понадобилась МакКиннон.
Джеймс поджал губы и вытянул девушку из-за стола. Лили вскрикнула и снова предприняла попытку вырваться. Мария поднялась следом за ней.
– Поттер, ты совсем свихнулся? – Стоун попыталась отцепить руку Поттера от подруги.
– Не лезь Стоун! – прошипел Джеймс, сильнее сжимая руку Лили. – Где МакКиннон?
– Понятия не имею. – И глазом не моргнув соврала Мария. – Может ты отпустишь всё-таки Лилс, у неё уже начинает рука синеть.
Джеймс чуть ослабил хватку. К нему с другого конца зала подошли Блэк и Люпин. Лили огляделась по сторонам. Весь Большой зал наблюдал за их действиями. И почему, спрашивается, никто не собирается вмешиваться?
– Я спрашиваю последний раз, Эванс, – Поттер сверлил её глазами. – Где МакКиннон?
– Откуда я знаю? – разозлилась Лили. – Я не контролирую каждый её шаг. Отпусти меня, Поттер, ты достал уже. Почему так трудно отстать от меня наконец?!
– Она не сможет прятаться вечно, Эванс, – встрял в разговор Блэк, лениво растягивая слова. Прямо как Малфой в своё время. Лили передёрнуло. – Она ответит за то, что сделала. И чем дольше она прячется, тем злее мы становимся.
Лили похолодела. Она переводила взгляд с Поттера на Блэка и прикидывала, что именно они устроили для Марлин. Но быть может дело не в мётлах, возможно, Марли просто натворила ещё что-нибудь… более… безобидное.
– За что ответит? – продолжала строить из себя дурочку Мария.
– За мётлы. – Поттер пристально всматривался в лицо Лили, пытаясь уловить её реакцию на эти слова. – Она сломала наши мётлы. Более подлого и трусливого поступка в жизни не встречал. Она не достойна учиться на нашем факультете.
– С чего вы взяли, что это Марлин?! – возмутилась Лили, чувствуя, как начинают дрожать руки.
– О, поверь, у нас вполне надёжные источники.
Лили резко дёрнулась. Наконец, ей удалось вырваться. Она в панике глянула на Марию, пятясь к выходу из Большого зала.
– Если ты хоть пальцем её тронешь, Поттер, я убью тебя! – выпалила староста Гриффиндора.
– Не переживай, Эванс. – Гаденько усмехнулся Блэк, отчего его красивое лицо на долю секунды потеряло всю привлекательность. – Джеймс не будет её трогать. А вот я другое дело, – его ухмылка стала шире. – И не только пальцем…
– Что здесь происходит? – к ним приближалась профессор МакГонагалл, чья мантия развивалась, словно парус на ветру.
Лили открыла было рот, чтобы сказать, как Мария схватила её за руку и прошептала:
– Не вздумай говорить, её могут исключить за порчу личного имущества, тем более такого дорогого. Её даже судить за это могут.
– Ничего, профессор. – Откликнулся Поттер. – всего лишь мило беседуем.
– Это о чём же? – МакГонагалл поджала губы.
– Ни о чём. – Натянуто улыбнулась Мария. – Мы с Лили уже уходим. Всем приятного вечера.
Поттер дёрнулся в их сторону, но остался на месте, под подозрительным взглядом декана. Блэк нехорошо улыбнулся, но тоже остался стоять.
Лили и Мария быстрым шагом вышли из зала, а затем бегом бросились в свою комнату. Что теперь делать? Коридоры и лестницы как в тумане проплывали мимо них.
Ворвавшись в гостиную Гриффиндора, девушки опасливо огляделись. Мародёры могли дойти сюда какими-то короткими, известными только им, путями. Однако их здесь не было. Перепрыгивая по две-три ступеньки и пару раз чуть не упав и не сломав себе что-нибудь девушки достигли своей комнаты. Лили рывком распахнула дверь и воскликнула:
– Марлин!
МакКиннон мирно спала, периодически причмокивая губами. Более умилительное зрелище, наверное, и представить себе было бы сложно. Мария закрыла за собой дверь и заперла её парой заклинаний. Лили на ватных ногах подошла к кровати подруги и отодвинула полог. Стоун тем временем пододвигала к двери свою тумбочку, хотя едва ли это могло бы спасти их от разгневанных Мародеров.
– Марли, – Лили потрепала подругу за плечо.
– М-м? – МакКиннон даже и не думала открывать глаза.
– Марлин, проснись, тебе нужно кое-что узнать. – Лили присела на краешек кровати.
Марлин никак не отреагировала на эту фразу, лишь поплотнее укуталась в одеяло. Лили жалобно посмотрела на Марию, которая как раз вынимала из гольфы пачку сигарет.
– МакКиннон, они узнали про мётлы! – раздражённо выпалила Мария, рывком вытаскивая сразу три сигареты из пачки. – Будете?
Лили гневно сверкнула глазами.
Марлин МакКиннон медленно поднялась на кровати. Сна не было ни в одном её глазу. Она оглядела подругу с ног до головы и сказала хриплым голосом:
– Это совсем не смешно, Стоун. Еще раз так пошутишь, и мы больше не подруги.
– А я и не шучу, дорогая! – Мария подожгла сигарету палочкой. В этот раз она не удосужилась даже открыть окно, совершенно игнорирую злобные взгляды своей старосты. – Я говорила тебе, что это была просто потрясающе идиотская идея! Ломать мётлы! Мётлы Поттера и Блэка! Которые стоят целое состояние! Мерлин, где были твои мозги?!
Марлин перевела умоляющий взгляд на Лили.
– Они узнали, что это была ты, Марли. – Лили подтвердила слова подруги, нервно теребя пододеяльник. – Я не знаю как, но узнали.
Нижняя губа Марлин предательски задрожала. Девушка со всхлипом опустилась на подушку.
– Они убьют меня. – По бледности блондинка могла сравниться с постельным бельём. – Мария, у нас же остались Огневиски?

Такой финал

- Сохатый, освободи душ, будь так любезен!
Джеймс Поттер с обнажённым торсом и в одном полотенце стоял напротив зеркала в ванной комнате. Вода стекала с мокрых волос по щекам, плавно прокладывая прозрачные дорожки на шее, и падала на плечи. Поттер смотрел в глаза отражению. Из зеркала на него взирало лицо, искажённое гримасой злости. Он резко дёрнул головой, отбрасывая со лба прилипшую мокрую прядь. У него чесались руки выплеснуть свою злость на что-нибудь или кого-нибудь. Под рукой оказался флакон с шампунем. Именно он и был стиснут в кулаке Поттера двумя секундами позже. Из-под неплотно закрытой крышки брызнула светло-голубая пахучая жидкость. Капли шампуня упали под ноги гриффиндорца. Джеймс поставил флакон на место.
- Поттер, детка, мне тоже нужно придаться мрачным мыслям под струями душа. – Блэк барабанил в дверь ванной комнаты вот уже минут пять.
Джеймс прикрыл глаза, делая глубокий вдох. На выдохе он открыл глаза, и лицо его перестало быть злым. Он повернул ручку двери, впуская в ванную взлохмаченного спросонья Блэка.
Миссис Поттер никогда не любила мистера Поттера. Однако хуже всего было то, что она никогда этого и не скрывала. Повинуясь ли воли родителей или гонимая желанием обеспеченной жизни, к которой привыкла, она выскочила замуж за мистера Поттера. Её муж же напротив – любил её до безумия. И не стыдился показывать это.
Джейн Болдуин, пожилая няня Джеймса Поттера, состояла в хороших отношениях с бывшим подопечным. После того как сын Поттеров уехал в Хогвартс, миссис Болдуин была оставлена в Поттер-мэноре в качестве горничной. Она жила в левом крыле особняка, получала жалование раз в месяц и время от времени информировала Джеймса о событиях, происходящих в доме.
Этим утром Джеймс проснулся раньше обычного. В окно, рядом с которым была его кровать, настойчиво тарабанила клювом почтовая сова. Поттер неторопливым движением открыл окно. В комнату ворвалась сова, планируя на потоках морозного воздуха.
Джеймс отвязал от её лапы конверт, положил в мешочек пару сиклей и уселся на кровать. Под мирное сопение друзей, он пробежался глазами по адресу отправителя, аккуратно выведенного рукой Миссис Болдуин. Сова улетела.
Поттер развернул конверт, унимая недопустимую для него дрожь в руках. Джейн Болдуин пыталась придать неприятной вести неуместную мягкость. Она писала, что миссис Поттер разругалась с мужем и уехала с любовником на горнолыжный курорт Швейцарии. Безутешный Поттер ищет по всем дому бутылки крепкого алкоголя, который миссис Болдуин заботливо от него прячет.
Поттер скомкал письмо и выбросил в окно. В его груди клокотала злость. На мать. На её любовника. На слабость отца. Он жалел отца.
Резко поднявшись с кровати, Джеймс снял пижамную рубашку, оставаясь в одних брюках. Каменный пол холодил ступни. Поттер направился в ванную комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
Под горячими струями душа он стоял около часа. В голове был ворох мыслей, и он не мог ухватиться ни за одну.
Примерно еще через четверть часа в дверь начал барабанить раздражённый Блэк. Лучший друг Поттера всегда был раздражён по утрам.

* * *
Северус Снейп снова проводил всё свободное время в библиотеке. После того как мерзкие Мародёры украли его единственный экземпляр с зельем, пришлось варить новое. Оно еще не было готово, и Снейп искал ингредиент, которым можно было бы заменить волчий аконит. Эта травка была сейчас на чёрном рынке недоступна, а на обычном – через чур дорогая.
С Лили Эванс он больше не разговаривал, оскорблённый тем, что она не смогла заставить Поттера вернуть ему зелье. Отложив очередной бесполезный том, Снейп устало потёр затёкшую шею. Он наклонил голову взад и вперёд, а затем вправо и влево. Он обернулся по сторонам в поисках мадам Пинс. Но женщины нигде не было. Тогда Северус поднялся с места и направился к стеллажам с книгами по Зельеварению.
В библиотеке было тихо. Уютное безмолвие нарушало лишь потрескивание факелов и шелест книжных страниц. Иногда доносился скрип чьего-то пера. Книжные шкафы стояли рядами, отделяя читательские столы друг от друга. С полок смотрели разноцветные переплёты, старые и новые. В библиотеке пахло пылью и чернилами.
Снейп провёл тонким пальцем по корешкам книг на пятой полке снизу. Около том «Альтернативные компоненты» его рука замерла. Слизеринец одним движением вытащил книгу. Пробежав глазами по оглавлению, Снейп направился к столу, за которым сидел.
- Здравствуй, Ню-юнчик!
В мгновения ока Северус отшвырнул от себя том и выхватил палочку. Компания Мародёров стояла за его спиной. Поттер и Блэк уже держали Снейпа на прицеле. Поттер явно был не в настроение. Снейп это понял, только лишь взглянув на его мрачную физиономию. Обычно звезда Гриффиндора задирал Снейпа с более счастливым лицом. Снейп мрачно усмехнулся.
- Что ты скалишься, слизняк? – Блэк ткнул палочкой в плечо слизеринца.
- До МакКиннон не удалось добраться, поэтому срываемся, как обычно, на мне? – Северус ударил рукой по палочке Блэка.
- Э-э! – Блэк замахнулся было, но Люпин перехватил его руку, прошипев:
- Мы в библиотеке.
Снейп молча переводил взгляд с мародёра на мародёра.
- Нюниус, – протянул Джеймс. – Ты не думай, мы вовсе не собираемся нападать на тебя…
Снейп скептически фыркнул.
- … По крайней мере не в библиотеке.
Слизеринец злобно прищурился. Он уже давно перестал задавать себе вопрос, что в очередной раз от него нужно это четвёрке придурков.
Сириус демонстративно опустил палочку и насмешливо посмотрел на настороженного Снейпа. Он обошёл его и взял со стола «Альтернативные компоненты».
- Новое варево готовишь? – Сириус продемонстрировал остальным книгу. – Эх, жаль предыдущий экземпляр безвозвратно утерян.
- Вместе с твоей метлой, Блэк. – Сверкнул глазами Северус.
Блэк оскалился и швырнул книгу обратно на стол. Снейп гаденько усмехнулся.
- Нюниус, нам от тебя кое-что нужно. – Поттер тоже опустил свою палочку и скрестил руки на груди.
Мародёры стояли подчёркнуто безразлично под направленной на них палочкой Снейпа. Он почувствовал себя трусом и тоже опустил её.
- Я не собираюсь помогать вам. – Прошипел он.
- А я и не прошу тебя о помощи. – Поттер раздражённо дёрнул губой. – Как называется та муть, которую ты варил?
Снейп насмешливо посмотрел на своих врагов. Они и вправду полагали, что он им что-то расскажет. Слизеринец скрестил руки на груди. Поттер злобно прищурился.
Повисшая пауза затянулась надолго. С другого конца библиотеки послышался звук падающих книг, чьё-то чертыханье и затем вопли мадам Пинс. Люпин обернулся на звук. Остальные же остались безучастными.
Сириус Блэк скучающе отбросил чёлку со лба и вопрошающе посмотрел на Джеймса. Поттер дёрнул бровью и процедил:
- Ну же, Снейп.
- Я не собираюсь ничего вам рассказывать. – Северус двинулся к столу, за которым ранее сидел. – Верни мне его, Поттер. По-хорошему прошу.
- По-хорошему?!
* * *
Весь день Лили была сама не своя. Ситуация с Марлин давала отпечаток и на её моральном состоянии. Почему они не могут наконец поставить Мародёров на место? Эта компания жестоких и эгоистичных хулиганов не может продолжать терроризировать Хогвартс вечно. Кто-то должен был это прекратить. Она не может позволить им навредить подруге.
Вчерашняя сцена в зале точно так же злила Лили. Что они себе позволяют? Их средневековые методы уже окончательно разозлили гриффиндорскую старосту. Однако она не может опуститься до их уровня, чтобы отвечать тем же. Нет. Если уж и ставить их на место, то явно не силой. Да и что она может? Даже в союзе с Марлин, которая не привыкла отвечать за свои поступки, кстати, и Марией, бесстрашию которой можно было только позавидовать, Эванс едва ли была способна на открытую силовую борьбу с Мародёрами. Здесь нужны были иные методы.
С третьего курса Лили твёрдо решила связать своё будущее с медициной. Её отец – врач, и Лили передались его склонности к лечебному делу. Пару недель назад она попросилась помогать в Больничном крыле, за что под конец седьмого курса получит рекомендацию от мадам Помфри. Староста ходила туда по вторникам, и, в основном, от неё требовались несложные лечебные зелья. Слава о её зельеварских способностях уже давно распространилась за пределы кабинета профессора Слизнорта.
После обеда, пожелав удачи Марлин, которая так и не выходила весь день из комнаты, Лили направилась в Больничное крыло. Насколько она знала, сейчас там лежал всего один пациент – Мартин Ромли, третьекурсник опробовавший собственноручно изобретённое заклинание от прыщей на самом себе. Лили не особенно торопилась. Мартин был уже вне опасности, а запасы зелья полными еще с прошлой недели. Скорее всего, сегодня мадам Помфри нагрузит Лили работой с картотекой. Эванс не сильно любила эту часть занятости в Больничном крыле.
- Лили, золотко, сегодня я отпущу тебя пораньше. – Прощебетал мадам Помфри, как только Эванс зашла в крыло. – Работы маловато. Расставишь по алфавиту истории болезни? Я снова их все переворошила.
- Конечно. – Лили улыбнулась, грустно думая про себя, что делает это уже в седьмой или восьмой раз.
Порой Лили казалось, что, когда действительно в её помощи не нуждались, мадам Помфри просто специально перемешивала карточки, чтобы хоть чем-то занять подопечную. Впрочем, никто и не говорил, что в реальной медицинской карьере, ей бы никогда не пришлось подобным заниматься.
Проведя больше полутора часов в кабинет целительницы, Лили расставила по местам всё истории болезни и выписала все интересные случаи. Лечение пары из них Лили даже подвергла сомнению и хотела спросить уточнения у мадам Помфри.
Критически осмотрев результат своей работы и оставшись довольной, Лили поспешила выйти в общий зал, где целительница смазывала ранки Мартина Ромли.
- Мадам Пофмри, у меня есть пара вопросов по случаям… - начала было Лили, но целительница быстро её перебила.
- Не сейчас, золотко. – Она выглядела взволнованной, её щёки раскраснелись. – Как раз шла за тобой, ты не могла бы закончить с мистером Ромли? Поступило срочное сообщение о новом пациенте.
У Лили загорелись глаза. Она с любопытством заглянула в лицо мадам Помфри, принимая из её рук мазь:
- С каким случаем?
- Сильные ожоги кожных покровов.
Лили передёрнуло. Кожные ожоги - не самое приятное зрелище, да и лечить их к тому же сложно. Лили вдруг вспомнила, как Петунья обожглась об утюг, когда они с ней были ещё совсем детьми. Слёз тогда было.
- А кто именно поступает? – Лили присела на краешек кровати Ромли и принялась смазывать его руки.
- Северус Снейп. – Коротко ответила целительница, убегая на склад за лекарствами.
Эванс чуть не выронила мазь из рук. Снейп? По природе своей очень аккуратный и скрытный, он мог попасть в Больничное крыло только по одной причине – Мародеры. Они были теми ещё извергами. Но ожоги? Вряд ли бы у них хватило ума бросить в него поджигающее заклинание. Это ведь почти что покушение на жизнь. За это бы их исключили и судили. Нет. Ситуация слишком странная.
Слизеринец поступил в Больничной крыло в бессознательном состоянии. Он, впрочем, был почти цел. Только его руки были целиком и полностью разъедены чем-то. Лили поморщилась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Доставили Снейпа к целительнице профессор Слизнорт и мадам Пинс.
- О, Лили, ты здесь! – профессор Слизнорт радостно всплеснул руками. – Отлично! Мне сейчас не помешает помощь.
Эванс, закончив бинтовать руки Ромли, подскочила к кушетке Снейпа. Мадам Пинс что-то причитала, принимая успокоительное, которое ей сразу же поднесла целительница.
- Лили, - профессор Зельеварения парой взмахов палочкой наколдовал котёл и призвал какие-то ингредиенты. – Я уже дал ему антидот, сейчас осталось сварить лишь восстанавливающее зелье. Займет около получаса, но она необходимо как можно быстрее.
- Но я думала, что восстанавливающее зелье у нас есть и так. – Лили вопросительно осмотрела на мадам Помфри, присаживаясь рядом с котлом.
Та отрицательно покачала головой:
- Здесь нужно другое, посложнее.
- Почему? – Не унималась Лили.
- Во избежание рецидивов. – Ответил профессор Слизнорт. – Мы имеем дело с ожогами «Огненной водой».
- Что?!
- Да, я и сам был удивлён, узнав, что ему всё же удалось его сварить. – Профессор гордо ухмыльнулся, нарезая корень Мандрагоры. – Всё-таки какой исключительный студент. Жаль, что вы стали менее близки.
- Профессор, это зелье у него забрал Поттер! Новое он бы ещё не успел приготовить…
- Не сомневаюсь. – Слизнорт хмуро покосился на гриффиндорку. – Ты, думаю, не удивишься, узнав, что как раз Поттер здесь и замешан.
- Он облил его? – Ужаснулась Эванс.
- Не знаю, что там произошло, лучше спросите у мадам Пинс. А сейчас мне нужна ваша помощь.

* * *
«Что мне делать?» - думала Марлин МакКиннон, лёжа на кровати в течение дня. Подушка была мокрой от слёз. Подруги не могли дать никаких вразумительных советов. Марлин злилась и жалела себя.
«Пожалуйста попробуй извиниться» - Вот что сказала ей Лили Эванс. Та самая Лили Эванс, которая клялась и божилась ей помочь.
«Мы не дадим тебя в обиду, Марли, но просто давай сами пойдём к ним. Мы пойдём вместе. Они ничего тебе не сделают!» - а вот и слова Марии Стоун. Пойти к ним. Марлин уже успела представить себе все ужасы, которые её ждут, если она пойдёт к ним.
Более тупых идей и представить было сложно. Почему Эванс просто не может сказать, что это её вина на самом деле, что Марлин ни при чем. Ей то Поттер точно ничего не сделает. Это же проще пареной репы. Нет. Она посоветовала Марлин извиниться. А у МакКиннон есть принципы. И вообще извиняться она не собирается.
Гриффиндорка была в таком отчаянье, что уже совершенно не контролировала ход мыслей. Она накричала на Марию, когда та принесла ей еду с обеденного стола, после чего вышвырнула принесенное в окно. Вместо того, чтобы носить хлеб с сыром, можно было бы просто ей помочь!
Эванс в Больничном крыле. Подруга называется. Марлин в открытую утром попросила Лили взять вину на себя. Но Эванс не захотела. А что ей стоило?
Извиниться. Конечно, ведь от Мародёров спасёт простое извинение.
А если они потребуют компенсации за мётлы. Денежной. Отец просто убьёт её. Они же стоили целое состояние. Мерлин, о чём она думала.
Вечерело. В спальне девочек не было никого кроме заплаканной Марлин. Измученная переживаниями блондинка почувствовала, что сильно голодна. Как назло, их личные с девочками запасы еды закончились. За новыми они должны были пойти в Хогсмид на следующих выходных. До ужина было ещё пару часов.
МакКиннон села на кровати. В её голове, болевшей от голода и душевных страданий, назрел недальновидный план наведаться на кухню. Маршрут ещё на четвёртом курсе ей раскрыла Стоун, которая не раз бегала туда вместе с Мародёрами.
Вероятность, что она встретит кого-то из Мародёров была огромной. Однако Марлин убедила себя, что будет действовать осторожно, и её пронесёт. Ждать до ужина уже не было сил. У неё и росинки маковой не было во рту со дня рождения Лили. Завтрак она проспала, обед выкинула. А накануне вообще есть не хотелось.
Блондинка переоделась в школьную форму, поплотнее закуталась в мантию и, завязав волосы в пучок, поспешила выйти из комнаты.
Крадучись, она вышла из гостиной Гриффиндора, оставшись незамеченной. Ей казалось, что уже вся школа гудела о том, кто виновен в преступлении против Мародёров. И она едва ли могла рассчитывать на чью-либо поддержку, кроме разве что пары слизеринцев.
Осторожно ступая по пустынным коридорам, Марлин думала о том, что, возможно, стоит написать отцу о её переводе в Шармбатон. Там училась её кузина, и вообще родители вряд ли стали бы возражать.
Уже почти добравшись до кухни, Марлин услышала вдалеке стремительно приближающиеся голоса. По её спине пробежал холодок, и она ускорила шаг, опасливо озираясь. Кому принадлежали голоса понять было ещё сложно, но она вдруг вздрогнула, отчётливо разобрав слово «МакКиннон».
Чувствуя, как от страха на глаза наворачиваются слёзы, девушка перешла на бег. До кухни оставались какие-то пара шагов, когда девушка услышала:
- Стой, МакКиннон!
Это был голос Блэка. Марлин непроизвольно вскрикнула и потянулась палочкой к картине с изображением груши. Пара мгновений, и палочка вылетела из её крепко сжатых пальцев.
Марлин судорожно завертела головой, ожидая увидеть куда она упала. Она резко выдохнула, обернувшись и увидев её в руках у Блэка.
Он стремительно приближался к ней в сопровождении Поттера и Петтигрю. Марлин похолодела и отступила на шаг, чувствую спиной противный холод каменной стены.
Мародёры остановились в метре от неё.
- Кто попался? – Блэк осклабился.
Марлин сглотнула.
- Не очень-то честно отнимать у меня палочку. Вас итак трое. – Марлин попыталась придать своему голосу максимальную твёрдость.
- Ты решила, что мы будем драться с тобой? – Хихикнул Питер.
Марлин прищурилась. Он переводила затравленный взгляд с Поттера на Блэка.
- Надрать тебе задницу – заманчивая идея. – Лениво растягивая слова сказал Блэк. – Однако, по большому счёту, нам от тебя ничего не нужно, кроме чистосердечного признания.
- Зачем? – Сверкнула глазами МакКиннон. – Если кто-то сломал ваши мётлы и повесил на меня, это вовсе не значит, что я правда виновата.
- У нас надёжный источник, МакКиннон. – Поттер презрительно посмотрел на неё. – А признание нужно для того, – он достал из складок мантии магнифон, – чтобы потребовать от твоей семьи компенсацию. Если будешь хорошей девочкой, то до суда не дойдёт.
- У меня нет таких денег!
- Да что ты говоришь? - Усмехнулся Блэк, крутя в пальцах её палочку. – То есть, свою вину ты больше не отрицаешь?
- Отец убьёт меня за такие суммы! – Всхлипнула Марлин. – И я здесь не причём! Отстаньте от меня.
- Ты серьезно полагаешь разумным сейчас сопротивляться? – Блэк приблизился к ней на шаг.
- У меня нет денег. – По её щекам градом покатились слёзы.
- Отработаешь. – Усмехнулся ей в лицо Блэк.
- Раньше надо было думать, МакКиннон. – Раздражённо выплюнул Поттер. – И перестань ныть. Бродяга, возьми магнифон. Разберись с ней. Нам с Петтигрю надо к МакГонагалл, пока Снейп не начал придумывать небылицы.
Блэк в упор посмотрел на Марлин. Девушка слышала, как за его спиной удалялись шаги Мародёров. Она вжалась в стену, избегая смотреть в его глаза.
- И что мы будем с тобой делать? – Поинтересовался Блэк, уперев ладонь в стену, рядом с её лицом.
- Я не буду ничего платить. – Тихо сказала она. – Я не виновата.
- Ты ведешь себя совершенно неразумно. – Сириус начал злиться. – Твои отрицания бессмысленные, пойми наконец.
Марлин почувствовала себя загнанным в угол зверьком, над которым навис хищник. Она слышала близкое дыхание одного из самых ненавистных людей. Чувствовала запах его дорогого парфюма, слишком пудренного и вязкого. Запах был резкий, Блэк явно пытался им скрыть что-то вроде аромата сигарет.
- Если ты не признаешься сама, мы обратимся в суд.
- У вас нет никаких доказательств! – Марлин исподлобья глянула на него.
Сириус наклонился к самому её лицу. Девушка могла легко коснуться его носа своим. Вжаться дальше в стену было просто невозможно.
- МакКиннон… – Блэк провёл тыльной стороной ладони по её щеке. – Не надо злить меня. Ты не представляешь себе, как сильно я сейчас хочу сжать твою маленькую шейку, – он едва касаясь обхватил длинными пальцами основание её шеи. – И хорошенько встряхнуть тебя.
Марлин попыталась вырваться, но Блэк прижал её к стене своим телом.
- Ты очень сильно бесишь меня, МакКиннон. – Он переместил руку выше и схватил её за подбородок. – Не тяни ни своё ни моё время.
Марлин нервно улыбнулась.
- Не буду. – Её колено взметнулось, угодив ему в пах.
Блэк выронил обе палочки, согнувшись пополам. Он судорожно хватал губами воздух, в то время как Марлин вывернулась из его рук. Она шустро схватила свою палочку и бросилась бежать.
Такой банальный приём из заезженных маггловских мелодрам оказался весьма действенным. Марлин про себя радовалась своей маленькой победе. Ведь совершенно неважно, что будет потом. Она не будет думать об этом сейчас.

* * *
Лили Эванс очень редко испытывала такую злость, как сейчас. Последний раз такие эмоции в ней вызвала «Грязнокровка» Снейпа. Но тогда присутствовала ещё и обида. Она как-то притупляла истинную ярость. Однако теперь в девушке клокотала именно она. И ничего больше не затмевало её настоящих первобытных эмоций.
Она неслась в гостиную Гриффиндора с такой пламенной речью в голове, что нужно было лишь пожалеть того, на кого она будет направлена. Преодолев портрет Полной дамы, она резко остановилась, ища глазами его.
Наконец она увидела его вальяжно развалившеюся фигуру, в окружении вечных дружков.
- Поттер! – Эванс бросилась к диванам у камина, где он сидел.
На её крик обернулись все, находящиеся в гостиной гриффиндорцы. Вместо напряжённой беседы между Поттером и Люпином повисла пауза. Джеймс, итак сидевший мрачнее тучи, поднял глаза на свою старосту.
- Эванс? – Устало отреагировал он.
- Ты. – Лили остановилась и набрала в грудь побольше воздуха. – Мало того, что тупая, мерзкая, безответственная свинья, ты ещё и моральный урод! Слышишь? Я ненавижу тебя, Поттер! И тебя ненавидит половина Хогвартса. Ты зарвался! Тебе не будет всё сходить с рук! Ты просто…
- Прекрати истерику, Эванс! – Не выдержал Поттер. – Если пришла высказывать мне свои чувства, то отправляйся-ка лучше в спальню. Проспись. Не отошла от Огневиски ещё.
Лили замерла, как громом поражённая. Как он посмел это сказать? В гостиной повисла звенящая тишина. Вот и пришёл конец её репутации.
- Да как… Как ты смеешь?! – Прошипела Лили. – Ты! Обливший Снейпа «Огненной водой»! Ты, который…
- Это он тебе сказал?! – Поттер подскочил с кресла. – Никто не обивал Нюниуса его вонючим варевом!
- О! Может он сам это сделал?!
- Ты не поверишь, Эванс! Но представь себе. ДА!
- Какой же ты трус, Поттер! – Выплюнула Эванс, презрительно гладя на него.
- Я трус?! – Джеймс схватил ей за предплечье. – Я не обливал этого кретина, Эванс! А к слову о трусах. – Он хорошенько встряхнул её. – Это не твоя ли подружка пряталась сутками в своей комнате, потому что боялась отвечать за свои поступки?! Истинная гриффиндорка!
- Да это я сломала ваши чёртовы мётлы! – Лили вырвалась из рук Поттера. – Я! Понял меня?! Я! Я! Я! Вас не так уж и сложно провести, козёл! Пара заклинаний и волосы уже светлые! Так что давай! Мсти мне! Мне доставляло дикое удовольствие ломать их об колено, представляя, как ты потом будешь из-за этого страдать!
Лили замолчала. Джеймс отшатнулся от неё, глядя круглыми от шока глазами. Казалось, он не совсем понял, что она только что сказала. Джеймс вглядывался в её лицо, пытаясь найти в нем что-то. Что-то, что указало бы на то, что она врёт. Это не могла быть правда. Это не могла быть Лили Эванс.
В его глазах вдруг отразилось странное чувство. Лили никогда не видела такого прежде.
Поттер молчал. Он не мог поверить в это. Не мог поверить, что Эванс, его Эванс…
Гриффиндорская староста смотрела в широко раскрытые глаза человека, которого сейчас так ненавидела. От его молчания было тяжело. Быть может зря она так?
Поттер медленно опустился на кресло. Он отвел глаза от Лили и сказал металлическим голосом:
- Просто уйди, Эванс.