Девушка, в которую я буду влюблен завтра

Глава 1

"Дорогая мисс Хейгл!
С радостью сообщаю Вам, что сегодня, 20 апреля 1976 года, Вы официально приняты на летнюю стажировку в Министерство магии, с целью прохождения практики в отделе Международного Магического Сотрудничества.
20 июня Вы должны явиться на место работы ровно в шесть часов тридцать две минуты и приступить к своим обязанностям в одном из секторов "Британского филиала Международной конфедерации магов".
С наилучшими пожеланиями,
искренне Ваша,
Беттани Робертс.
Уполномоченный секретарь отдела Международного Магического сотрудничества.
Министерство Магии."



- И что это такое? - недоуменно изогнув бровь, Кэри еще раз пробежала взглядом бледно-голубой листок пергамента и официального вида печать, украшающую чистое пространство под "министерской" подписью.
- Извещение о твоем устройстве на работу, солнышко.

Девушка отложила письмо и возмущенно уставилась на мать. Адалин невозмутимо улыбалась, чуть склонив голову на бок, и ее прямые, как дождь, светлые волосы почти касались безупречно чистой столешницы. В столь ранний час бар под названием "Три метлы" был почти пуст, не считая Кэри, Адалин и парочки иностранцев, сидящих в самом углу освещенного яркими свечами помещения и громко тарахтевших по-французски. Вообще-то, мало кто из учеников может похвастаться тем, что вместо пусть и не самого веселого, но положенного времяпровождения в виде той надоедливой скуки, которую называют учебой, он сидит в теплом баре в деревне Хогсмит и попивает сливочное пиво в компании своей матери. Однако, у Адалин, видимо, имелась веская причина обговорить с профессором Макгонагалл ее вынужденное отсутствие в школе в урочное время. И, похоже, эта самая причина являла собой бледно-голубой кусок пергамента с громкими словами о занимаемой ею, - той самой мисс Хейгл - , новой и весьма нежеланной должности.

- Это я поняла, спасибо, - огрызнулась Кэри. - Может объяснишь, почему меня принимают на некую должность без моего ведома?
- Пару дней назад мы с отцом решили, что неплохо бы обеспечить твое будущее после окончания учебы. Ты пройдешь практику летом, закончишь седьмой курс, и сможешь сразу же приступить к работе в Министерстве.
- А почему никто из вас не счел нужным обсудить это со мной?

Адалин вскинула идеально очерченную бровь.

- Ты ставишь под сомнение решение отца?

Кэри опустила глаза, не желая испытывать на себе всю силу маминых "гляделок".

- Вот и славно. Вопрос уже решен. Спенсер договорился с сотрудниками Министерства о твоей стажировке, и они согласились принять тебя после того, как этим летом ты достигнешь совершеннолетия. Постарайся не подвести нас - отец уважаемый человек в Министерстве, будет не очень благодарно с твоей стороны, если ты не оправдаешь наших ожиданий. Старайся, веди себя прилично и выполняй данные тебе указания - и все получится.
- Ты можешь сказать мне это в июне, - улыбнулась Кэри.
- Конечно, я скажу тебе то же самое и в июне. - Мать погладила ее по руке. - А сейчас, мне нужно идти, я задержалась здесь ровно настолько, сколько нужно, чтобы передать тебе письмо, и поезд до Лондона отправляется через пять минут. Возвращайся в школу и передавай привет Женевьеве.
- Непременно.

Они одновременно поднялись со стульев. Кэри подождала, пока Адалин наденет свой пиджак, изящным движением откинет волосы, и они обнялись - всего пара секунд, во время которых, по мнению матери, объятия не перестают быть надлежащими.

- До встречи, Кэриетта. - И, расцеловав дочь в обе щеки, Адалин ушла.

Кэри проводила ее взглядом до самой двери. Сегодня Адалин, как и всегда, выглядела безупречно - серебристо-серое платье из тонкой шерсти, черный кожаный пиджак, незатейливые серьги из белого золота, удивительно гармонично сочетающиеся с водопадом светлых волос. В свои уже не юные годы Адалин Хейгл могла дать фору любой молоденькой красавице, что было совершенно не удивительно, ведь превыше всего Адалин ценила свою внешность. В списке ее приоритетов внешность уступала разве что семье.

"Семья превыше всего".

Адалин была идеальной женщиной во всех смыслах. Идеальная аристократка, идеальная жена, идеальная героиня светской хроники. В отличии от Спенсера, занятого на весьма выдающейся должности в Министерстве Магии, все свободное время она тратила, организуя торжественные приемы и всеми силами поддерживая репутации доброго имени семейства Хейглов. Эта женщина, чьи взгляды на жизнь были такими же педантичными, как и она сама, искренне считала своей обязанностью поддержание хорошего мнения о муже и дочерях в компаниях таких же ухоженных и светских барышень. Семья превыше всего. Однако Кэри, вторая по старшинству дочь в семье Спенсера и Адалин Хейгл, вкладывала в этот "девиз" несколько иное значение. Не сказать, что родители чем-то обидели ее... Просто она хотела видеть их другими.

Кэри в последний раз оглядела погруженное в теплые сумерки помещение, задержав взгляд на легкомысленного вида даме, которая все чесала на французском со своим усатым товарищем, и поспешила в замок.

- Извините, профессор Бинс.

Серебристый призрак старого учителя, мечтательно паривший в своем кресле, даже не сразу понял, что к нему обращаются, и только спустя долгих десять секунд наконец прервал свое монотонное бормотание.

- Ничего страшного, Харпер.
- Я не опоздала? - пошутила Кэри: по ее подсчетам от урока прошло как минимум половина отведенного на него времени.
- Нет, Хорбери, вы как раз вовремя.

"Интересно, с каких это пор опоздание на полчаса стало называться вовремя?"

Лили Эванс радостно просияла, когда Кэри опустилась рядом с ней на неизменную первую парту рыжей старосты.

- Угадай, что будет в эти выходные? - опустив приветствие, Эванс перешла сразу к делу, продолжая конспектировать слова Бинса и тихо поскрипывать пером.
- Видимо, что-то действительно серьезное, раз уж ты впервые за шесть лет обучения ты заговорила во время урока.
- Слизнорт просил передать, что в эту субботу он устраивает вечеринку по случаю начала экзаменационной сессии у седьмого курса, и приглашает тебя присоединиться. Здорово, правда?
- Слизнорт пригласил меня? Меня? С каких пор я вхожу в число его любимчиков?
- По правде говоря, он пригласил добрую половину класса, - весело сказала Лили. - И некоторые из них явно не отличаются особым умом, фантазией и остроумием...
- Поттер тоже приглашен, да?
- Да.

Кэри усмехнулась. Она, разумеется, знала о симпатии к Лили одного из знаменитой компании местных клоунов, в стенах Хогвартса гордо именуемых Мародерами. И, если быть совсем честной, она, Кэри, совсем не понимала этой восторженно-восхищенной симпатии к ним каждого младшекурсника и томных воздыханий женской половины школы. Если, конечно, постоянные ночные гулянки и шутки над завхозом Филчем и его разнесчастной кошкой могли быть в какой-то степени притягательными для слабого пола, чего она лично не понимала совсем. В этом Лили Эванс была с ней солидарна. Они познакомились первого сентября на пиру в Большом зале. Все они попали на один факультет, и именно от Лили Кэри впервые услышала о Мародерах. Тогда она, как и Эванс, решила для себя, что не будет с ними дружить.

Однако частью своей компания Мародеров оказалась не так уж и плоха: например, Римус Люпин был явным завсегдатаем школьной библиотеки, и, разговорившись с ним пару раз в вышеупомянутом чистилище знаний, Кэри вынуждена была признать, что по крайней мере один из них точно ей нравился. А Джеймс Поттер, которого так недолюбливала Лили, однажды был поставлен ей в пару на Зельеварении - и снова Кэри признала, что ее мнение о Мародерах было уж слишком предвзятым.

- У меня тоже есть новость. - Кэри протянула Лили сложенный пополам бледно-голубой листок и, пока подруга перечитывала строчки, шепотом рассказала ей о затее своих родителей.
- Ну... - Лили явно не знала, как ей реагировать. Она выросла в семье маглов, и сама идея устроиться на стажировку в Министерство казалась ей... Странной. - В этом есть и хорошие стороны. Например, ты получишь работу сразу после окончания школы.
- Вообще-то, я хотела провести свое последнее лето в одиночестве. Ну ты понимаешь, до того, как случится то, что обычно принято в моей семье по достижению совершеннолетия.
- Ты о браке?
- Ага. Моя сестра Женевьева вышла замуж на Рождественских каникулах, и ее жених, если я не ошибаюсь, старший брат Мальсибера.
- Мальсибер! - вспыхнула Лили.
- Ага, - повторила Кэри. - Отец счел этот союз выгодным, а Женевьева и не возражала. Как папа сказал, она всегда была послушным ребенком, в отличии от меня и Кэсси.
- Ужасная традиция, - с чувством сказала Лили. А потом вновь расцвела улыбкой: - Ну, зато теперь мы будем вместе ходить на приемы к Слизнорту. Уж если он пригласил однажды, можешь быть уверена, ты теперь постоянный гость. А так я постоянно ходила одна.
- Не понимаю, почему ты не пригласишь кого-нибудь?
- Кого? - Лили смешно наморщила нос.
- Ну хотя бы и Поттера.

Лили закатила глаза и склонилась над пергаментом, красноречиво давая понять, что тема Джеймса Поттера закрыта.

"Вот уж нельзя винить Поттера, что он так безвозвратно в нее втрескался".

Лили Эванс была потрясающей девушкой во всех смыслах. Живая, яркая, веселая, невыразимо добрая. Сногсшибательная улыбка, длинные темно-рыжие волосы, зеленые-зеленые глаза; высокая, выше всех девушек на курсе - иными словами, являла собой очаровательное зрелище по всем морально-эстетическим параметрам. Хотя Лили, как хорошо знала Кэри, красоты своей не замечала в упор. Кэри обернулась и посмотрела на Поттера: тот сражался на волшебных палочках с Сириусом Блэком в шутливом поединке. Поймав взгляд девушки, он лихо подмигнул ей и, показав на Эванс большим пальцем свободной руки, подмигнул еще раз. У Кэри поднялись брови, но тут прозвенел звонок, и гляделки Джеймса Поттера тут же вылетели у нее из головы.

Профессор Стебель с кафедры Травологии велела им написать эссе в двенадцать дюймов о полезных свойствах Ядовитой Лобелии и ее опасных побегов, так что после Истории Магии Лили, прихватив верного товарища по парте в виде Кэри Хейгл, направлялась в библиотеку. Кэри как раз сетовала на то, что несмотря на сданные год назад СОВ, шестой курс вовсе не был для них передышкой, - нечто вроде тайм-аута между СОВ и ЖАБА, - как вдруг сзади них раздался низкий голос Джонатана Эйвери:

- Кого я вижу, это же Хейгл!
- Идем дальше, идем дальше! - в ужасе зашептала Кэри, хватая Лили за плечо. Они были уже возле двери в библиотеку.
- Куда это вы собрались, дамы? - издевательски ухмыльнулся Джон, возникая за их спинами в окружении друзей-слизеринцев.
- Туда, куда тупицам вроде вас, вход строго запрещен! - обворожительно улыбнулась Кэри и с силой захлопнула дверь библиотеки прямо перед носом Эйвери. За дверью тут же послышался грубый хохот.

Мадам Пинс, которую очевидно привлек громкий хлопок двери, возникла прямо перед Кэри и коршуном накинулась на девушку.

- Поднять такой шум! Это, милочка, тебе не проходной...
- Извините, - буркнула Кэри и шмыгнула мимо.

Они с Лили устроились за любимым столом в углу библиотеки. Стол ярко освещало висевшее над ним окно, цветные витражи которого бросали на столешницу причудливые рисунки.

- Как тебя угораздило встречаться со слизерницем? - сокрушалась Лили. - Тем более, с таким придурком, как Эйвери?
- Ошибки молодости, - расстроено заметила Кэри, забираясь на стремянку за книжками о Лобелии. - Мы встречались всего неделю, а после расставания он стал совершенно невыносим: как только увидит меня в коридоре, начинает приставать с идиотскими шуточками; на уроках так и норовит подставить мне подножку, когда я прохожу мимо, и... И...

Кэри неожиданно замолчала, уставившись на книгу в своей руке. На обложке ее был изображен красивый белый цветок, а убористая надпись гласила "Лобелия. Виды и сорта. Энциклопедия юного садовода от А до Я". Смотрела-смотрела на книгу, а потом по спине вдруг пробежал весьма ощутимый холодок. С чего бы, она видит это растение впервые в жизни и никаких неприятных воспоминаний...

- Вот вы где!

Кэри почувствовала, что кто-то цепко схватил ее за щиколотку, и она начала падать. Девушка завизжала, книга выпала из ее рук, ударив схватившего по голове, и она феерично распласталась на спине, придавив своего обидчика, который, к тому же, сопровождал их эпичное падение громким ругательством. Секунда тишины - и тут библиотека взорвалась звуками. Кто-то оглушительно расхохотался; Кэри, которая больно ударилась ногой о стремянку, тихонько ругаясь; ругался и тот, чья грудь сейчас была придавлена спиной Кэри; вдалеке послышался цокот каблуков мадам Пинс, желавшей выплеснуть негодование на нарушителей тишины.

- Кретины! - завопила Кэри, неожиданно узнав хохотавшего до колик Джеймса Поттера и его неизменного спутника. Она, кряхтя, поднялась на ноги и зло уставилась на Сириуса Блэка: - Ты! Ты же мог мне все кости переломать!
- Да и ты сама не промах! - пожаловался он, потирая ушибленный затылок. - Кого хочешь убьешь!
- Чего-чего? - переспросила, рассердившись окончательно, Кэри.
- Да я не в том смысле, - засмеялся Блэк и принял сидящее положение, оглядев стоящую перед ним Кэри с ног до головы. - Просто ты вон какая буйная, прям хоть сейчас готова на убийство.
- Правильно мыслишь, придурок. Состав тронулся? - продолжала бушевать Кэри, тыча в грудь Блэка пальцем и пытаясь подобрать с пола книжку одновременно. - Тебя мама не учила, что не нужно хватать девушек за ноги? Кретин, кретин, извращенец!
- Угомонись, Кэри, - вступился за друга Джеймс. Они с Сириусом покатывались со смеху, глядя на свирепое лицо Кэри и то, как старый фолиант раз за разом выпадает из ее пальцев. - Я просто хотел побеседовать с твоей подружкой, а сопровождающий меня молодой человек очень любит эффектные появления.

Кэри задохнулась от возмущения.

- Воспользовавшись долгожданной паузой в вашем ретрансляторе и столь неожиданным, но приятным стечением обстоятельств, - манерно произнес Блэк, поднимаясь на ноги и отряхивая колени от пыли, и протянул Кэри руку, - позвольте пригласить вас, буйнопомешанная, но весьма очаровательная сеньорита Хейгл, на вечеринку к всеми нами горячо обожаемому профессору Слизнорту.
- Иди ты знаешь куда! - выпалила Кэри и, прижав наконец книгу к груди, повернулась к Лили, которая ошалело смотрела на развернувшуюся перед ней сцену и явно не до конца верила своим глазам: - Ты! - рявкнула Кэри, - побыстрее заканчивай с этим детским садом и цирком Шапито в одном флаконе! Жду в гостиной. Кретин! - напоследок прорычала девушка, наградив Блэка горящим взглядом.
- Эй, вернись, Хейгл, я все прощу.

И расхохотался, заметив сложившиеся пальцы девушки в неприличном жесте. Кажется, их знакомство можно было считать состоявшимся.

Глава 2

- Что хотел Кретин номер Один и Кретин номер Два? - ворчливо поинтересовалась Кэри, когда они с Лили поднимались по лестнице в спальню девочек из гостиной Гриффиндора, где Хейгл, как и обещала, дождалась подругу, уютно устроившись в одном из кресел, сгорая не то от любопытства, не то от жгучей злости к Сириусу Блэку.
- Кретин номер Два пригласил меня на вечер к Слизнорту, - неожиданно для самой себя улыбнулась Лили.
- Тоже мне открытие, я так и думала. - Кэри толкнула дверь в комнату и, кивнув соседкам, уселась на свою кровать, всем своим видом выражая интерес. - И что ты ответила?
- Нет.
- Очень жаль. Я почему-то была уверена, что хотя бы на шестом курсе, когда Поттер перестал выначиваться и посылает всем своим воздыхательницам отворот-поворот ради твоей скромной персоны, ты станешь к нему более благосклонна. - Кэри деловито раскрыла книгу по Травологии и внезапно почувствовала тот же холодок, метнувшийся вдоль позвоночника по спине, тот самый, что проявился в виде острого приступа паники десять минут назад, в библиотеке.

Тогда девушка решительно закрыла книгу и, вознамерившись понять, что не так с книгой и ее собственными ощущениями, принялась пытливо всматриваться в каждый дюйм. Обложка у книги была потертая - на ней изображался белый цветок с множеством лепестков и длинными гладкими листьями. Это растение, определенно, никогда в жизни ей, Кэри, не встречалось - она и название то его услышала лишь два дня назад, на уроке профессора Стебель. Тогда чем вызвана столь странная реакция? Или все дело не в цветке, а в самой книге? Кэри бегло пролистала страницы. Сухой текст, пришедшийся к месту больше в научном докладе, чем в школьной книжке; страницы пожелтевшие, но все еще сохранившие плотность; полное отсутствие картинок за исключением одной-единственной зарисовки в виде фаз созревания цветка в зависимости от температуры воздуха и календаря лунных суток. Ничего интересного или особенного в книге не было.

Решив, что со своим маленьким помешательством она разберется потом, Кэри уж было собралась вернуться к составлению эссе, но вдруг заметила, что Лили не сводит с нее задумчивого взгляда.

- Лили? - позвала она, и девушка рассеянно тряхнула рыжей головой.
- А может, зря я все же ему отказала?



* * *


Всю неделю Кэри с затаенным нетерпением ожидала урока Травологии. Сегодня на длинном, во всю длину теплицы, столе стояли те самые белые цветы в маленьких глиняных кадках. В живую они были куда меньше, чем изображение на книге; цветков на каждом растении было по меньшей мере штук десять.

Профессор Стебель, как всегда, лучилась добродушием:

- Все вы, разумеется, знаете, что за растение стоит перед вами, - все те, конечно, кто сдал мне домашнее эссе. На сегодняшнем уроке вы будете пересаживать Лобелию в горшки, и в течении месяца будете посещать теплицы и следить за их ростом, не забывая зарисовывать фазы роста каждую неделю. Пожалуйста, наденьте перчатки.

Класс приглушенно галдел. Большинство восприняли новое месячное задание с горестными вздохами, но некоторые, в том числе Кэри, обрадовались: теперь, когда им предстоит наблюдать за Лобелией целый месяц, есть шанс выяснить причину этих странных чувств. Натягивая перчатки, Кэри не отрывала взгляда от неподвижных белых цветков - безобидные и удивительно красивые.

- А теперь, кто скажет мне, почему это растение занесено в энциклопедию самых опасных волшебных растений? - спросила профессор Стебель и оглядела класс. Лили резво вскинула руку. - Мисс Эванс?

Лили просияла.

- Сама по себе, Лобелия не причинит человеку вреда, однако в ее цветках содержится сильнейший яд медленного действия. Если, к примеру, поставить растение рядом с кроватью спящего, абсолютно здорового человека, то он проснется с сильной головной болью, а к утру следующего дня будет мертв: ядовитые пары, распределившиеся на его мозг во время сна, вызовут сильнейшие галлюцинации и сокращение сердечной мышцы. Человек умрет от остановки сердца. Лобелия получила распространение в семнадцатом веке, так как была очень популярна в войне между Волшебным сообществом и лесными эльфами. Профессор Бинс рассказывает нам об этом на Истории Магии... - пояснила, зардевшись, Лили.
- Потрясающе, мисс Эванс, двадцать очков Гриффиндору и искренние пожелания вам всем так же внимательно случать уроки профессора Бинса, как мисс Эванс. - Лили выпрямилась, стараясь держаться скромно. - Итак, разбейтесь на пары и приступайте к пересадке.

Кэри, которая по обыкновению встала в паре с Лили, склонилась над цветком, думая, с какой стороны к нему подступиться.

- Интересно, если я подкину этот цветок ничего не подозревающему Эйвери, и он трагически умрет, меня исключат из школы?
- Да, Кэри, думаю, угроза исключения все же перед тобой нависнет.

Пальцем, защищенным перчаткой из драконьей кожи, Лили подоткнула самые нижние листья, но тут ее руке пробежали крохотные электрические импульсы, и Кэри увидела, что палец подруги объят крохотными серебристыми молниями.

- Профессор...
- О, не о чем беспокоиться, милая. Лобелия может выпускать безвредные импульсы, когда чувствует рядом с собой женщину: она предпочитает мужские руки.

Позади раздался громкий смешок, и Кэри обернулась. Блэк усмехался, глядя на их с Лили озадаченные лица - их Лобелия уже давно была извлечена из кадки. Поймав взгляд Кэри, Сириус улыбнулся еще шире. Девушка иронически-спокойно выдержала его взгляд, и на улыбку не ответила.

Спустя полчаса, когда взмокшие в жаре теплиц, усталые гриффиндорцы вернулись в башню, солнце уже ярко сияло в зените. Близился май, в воздухе явственно стояло приближение скорого лета. Правда погода, еще не установившаяся, то и дело менялась: сегодняшний день мог радовать их теплым солнечным светом, а завтрашний - огорчать проливными дождями.

Кэри стояла под душем, тщательно отмываясь от пота и попавшей на тело земли. После того, как Лобелия была пересажена, Кэри и Лили обнаружили на своих руках красноватые следы от электо-импульсов в виде тонких ломанных линий. Кожа на этих местах слегка пощипывала, однако мадам Стебель уверила, что через пару часов это пройдет и посоветовала не тратить время школьной медсестры на такую глупость. Кэри же почувствовала легкое разочарование от сегодняшнего урока: никаких особенных ощущений у нее не возникло. Выходит, ей показалось? И ничего особенного для нее в этих цветках не было?

Теплая вода стекала по спине Кэри. Она жила в комнате с тремя девчонками уже шесть лет и прекрасно знала давно и безоговорочно установленное правило: не занимать ванну надолго. Утром это бывали легкие ссоры, поскольку каждая хотела первой умыться, первой накраситься, первой принять душ... Кэри же, которая спала дольше всех, в этих ссорах практически не участвовала.

Внезапно Кэри снова почувствовала холодок, бегущий по спине, однако вскоре поняла, что это вовсе не холодок: теплые струи воды, ласково согревавшие тело, теперь были холодными, почти ледяными. Кэри в недоумении дергала кран с горячей водой, но тот словно бы двигался прямо в противоположном направлении, и, когда температура стала уже невыносимо холодной, Кэри выскочила из душа и замоталась в полотенце, казавшееся непомерно теплым после этой холодной встряски. Кэри протянула руку и подставила капли под напор: душ вновь стал теплым.

"Что за черт?"

Растерянная, недоумевающая и слегка разозлившаяся после такого незапланированного прекращения водных процедур, Кэри обернулась к зеркалу и стерла пар с его поверхности. Глаза у Кэри странно блестели. Выходит, что-то все-таки происходило. Только не с цветами Лобелии, а с ней самой.


* * *


- Кэри, Кэри, подожди меня!

Кэри обернулась и зажмурилась - яркий свет из окна ударил ей в глаза.

- Умоляю, Марлин, быстрее, мы опоздаем.

Марлин Маккинон носилась по комнате светловолосым вихрем. Она была очень хорошенькая в своем светло-синем платье, и, пока девушка остервенело, в спешке расчесывала волосы, - так резво, что несколько волос расстались с головой и осело на расческе, - Кэри неосознанно ею любовалась.

Наконец, Марлин нацепила нитку жемчуга на запястье, и девушки покинули спальню.

- А где Лили? - спросила Марлин по дороге в подземелье. По всему этажу разносилась приглушенная музыка, и ее кельтские мотивы заряжали воздух довольно странной атмосферой.
- Она идет с Поттером.
- Ничего себе! - присвистнула Марлин. - Я думала, Лили будет динамить Джеймса до самого конца обучения.
- А где твой кавалер? - спросила Кэри.
- Наверное, уже на празднике.
- Разумеется, ведь ты опоздала на полчаса. И меня с собой прихватила, а ведь я могла прийти вовремя!
- Не дуйся, - усмехнулась Марлин, - ты отлично выглядишь, и злость на меня добавила румянца твоим бледным аристократичным щекам.
- Иди к черту, - засмеялась Кэри.

Ни Кэри, ни Марлин, раньше не были в Зале Клуба Слизней, поэтому, оглядев большое помещение, залитое мягким светом изящных настенных подсвечников, восхищенно ахнули. Высокие столики на изящных вогнутых ножках ломились от всевозможных закусок, напитков, десертов. Накрытые вдоль стен, столики полукругом огибали помещение, оставив пришедшим достаточно места для танцев. И, - тут профессор Слизнорт превзошел самого себя, - не оставив без внимания огромную изысканную люстру, кто-то наколдовал у ее основания малахитово-зеленый плотный туман, в котором поблескивали крохотные, усыпавшие весь потолок, звезды, а вдоль стен туман плавно переходил в легкий зеленый шелк, шатром охватывающий помещение.

- Минуточку внимания!

Увлекшиеся созерцанием убранства Зала, девушки не сразу заметили профессора Слизнорта, который возвышался на небольшом постаменте, облаченный в зеленый костюм с розовой бабочкой, и держащий в руке бокал шампанского. Снующие туда-сюда официанты вложили бокалы в руки Марлин и Кэри. Музыка затихла.

- Видишь, мы как раз вовремя, - шепнула Марлин.
- Я хочу поднять этот бокал за всех семикурсников, что скоро покинут эту чудесную школу. Каждый из них, наверняка, уже живет мечтами о своем будущем, когда он, сдав экзамены, - несомненно успешно, - пойдет намеченной тропою по жизни дальше. Но пока, они здесь, с нами, и я хочу сегодня выпить за них. Надеюсь, семь лет вашего обучения не прошли даром. За вас!
- За вас! - хором повторил зал.

Кэри поставила пустой стакан на поднос официанта.

- Пойду найду Лили.

Девушка отделилась от своей светловолосой спутницы и прошла по залу мимо небольших факультетских компаний - собственно, Слизерин, и три остальных факультета вперемешку. Рыжей приметной макушки Лили Эванс видно не было. Зато Кэри явственно увидела, как стоявший в окружении слизеринцев Эйвери проводил ее долгим навязчивым взглядом. Кэри, которая вновь обзавелась шампанским, подняла руку, держащую бокал, и, скрестив их взгляды, неулыбчиво повела бровью, как бы давая Джону понять, что на этот раз она пьет именно за его здравие.

- Наслаждаешься вечером? Или просто решила накатить для счастья?
- Меня пугает твоя терминалогия, Блэк.

Сириус возник из ниоткуда. Он, как и Кэри, держал в руке бокал шампанского, и, судя по выражению его глаз, был уже явно навеселе.

- Поосторожнее с этим, детка. Женский алкоголизм намного страшнее мужского.
- Спасибо за совет, - с трудом удержавшись от того, чтобы поморщиться, сказала Кэри. - Просто, алкоголь делает все вокруг таким милым. Я подумала, может и в твоем случае сработает.
- Не хочешь потанцевать со мной?
- Воздержусь от столь сомнительного удовольствия.
- Да ладно тебе!

Сириус отобрал у Кэри ее бокал, и поставил его рядом со своим на один из столиков. А потом, к дикому возмущению девушки, приобнял ее за талию и принялся мерно покачиваться в такт музыке.

- Ты ужасный хам!
- Спасибо.

Они незаметно присоединились к танцующим, среди которых Кэри наконец заметила Лили. Они с Джеймсом просто стояли, обнявшись; в отличии от других, они не разговаривали, но оба выглядели чрезвычайно довольными.

- Хватит обижаться, Хейгл, - улыбнулся Сириус, глядя на девушку сверху вниз. - Давай я попробую извиниться. А ты попробуешь придать своему личику не такое сердитое выражение.
- Давай попробуем.
- Итак, Кэри. Если что-то человеческое и милосердное еще сохранилось в твоей порабощенной глупой местью душе, простишь ли ты меня? Приму ответ только в категорически согласной форме, потому что иначе моя совесть не позволит мне спать по ночам.

Кэри рассмеялась.

- Ты отвратительно себя ведешь, Блэк, - с укором сказала она, но по-прежнему улыбалась. - Так и быть, я тебя прощаю. Можешь спать спокойно. Ты только не хватай девушек за ноги, ладно? Из женской солидарности тебя прошу.
- Договорились.

Удивительная кельтская музыка зазвучала громче: из-за того, как заметила Кэри, что число танцующих теперь много превышало число разговаривающих.

- Где твоя спутница? - спросила Кэри. - Ни за что не поверю, что ты явился один.
- Там, - неопределенно махнул рукой. - Бекка застряла где-то между пирогом с патокой и капитаном когтевранской команды по квиддичу. Жаль, конечно, что ты не пошла со мной.
- С чего бы тебе меня приглашать? - искренне удивилась Кэри, озвучив все свои мысли по этому поводу. - За шесть лет обучения мы разговаривали пару раз, один из которых - вчера, и я бы не назвала это разговором.
- Я и не планировал тебя приглашать, - без тени смущения заявил Блэк. - Просто я внезапно понял, что ты - прекрасная девчонка, Хейгл.
- Надо же, как мне повезло, - съязвила Кэри. - И когда же ты это понял?
- Ну примерно в тот момент, когда ты так очаровательно на меня свалилась. Вряд ли тут подойдет избитое выражение о свалившемся с неба счастье, но твое свалившееся со стремянки тело мне вполне по душе.

Кэри гневно сузила глаза, высвободилась из объятий Блэка и рассерженно прошагала прочь, громко цокая высоким каблуком на красивых туфлях.

Тем временем все потихонечку начали расходиться. Кто-то шел спать, а какая-то группа энтузиастов, под присмотром захмелевшего профессора Слизнорта, направилась в "Три метлы", не то продолжать банкет, не то напиваться. Кэри не привлекало не то, ни другое, и, решительно отторгнув приглашение идти гулять, она направилась к себе.

- Эй, Кэри!

Девушка обернулась: Сириус Блэк задорно махал ей рукой, стоя в компании улыбающихся друзей-Мародеров. Лили под руку стояла рядом с Джеймсом. Решив, что выяснит подробности этого вечера во что бы то ни стало, Кэри вновь перевела взгляд на Сириуса.

- Чего тебе?
- Подтверди, что я не вру. Скажи, разве не с тобой мы вчера обжимались в библиотеке?

Кэри сощурилась.

- Идиот.

И под веселый смех, она ушла, больше не пытаясь сдерживать улыбку.




Глава 3

Следующий урок Истории Маuии был в понедельник, утро которого Кэри встретила в непозволительно прекрасном настроении, слегка омраченном одним-единственным неприятным происшествием - в дверях Большого Зала она столкнулась с сестрой. Женевьева выходила оттуда в компании подружек-слизеринок; она, конечно, не улыбнулась, но и свирепым взглядом не обожгла, и, решив, очевидно, что с церемонией приветствия покончено, прошествовала мимо.

Сестры Хейгл могли вызвать удивление у каждого, кто так или иначе узнавал об их родстве. Во-первых, они были совершенно непохожи. Во-вторых, учились на факультетах, принципиальная ненависть между которыми уходила корнями глубоко в историю. А в-третьих, держались друг с другом так подчеркнуто-холодно, как людям, росшим бок о бок всю жизнь, вовсе не подобает держаться.

Женевьева Хейгл была похожа скорее на мать, чем на отца: те же глаза, светлые волосы, идеальная линия скул и длинная шея. Но в отличии от Адалин, которая всегда была живой и благодушно доброй, Женевьева не могла похвастаться ни тем, ни другим. Она была безупречна, но лишь в отношении взглядов всех тех людей, что должны присутствовать на множественных великосветских балах. Женевьева была, без сомненья, очень вежлива, спокойна и податлива в плане родительской воли. В остальном же она была высокомерной, надменной, агрессивной девушкой, бесспорно ценящей свой статус и знающей себе цену. Она училась курсом старше Кэри, и та не могла знать, что Распределяющая шляпа отправила ее в Слизерин, даже раньше, чем коснулась светловолосой макушки. Кэри и Женевьева не имели ничего общего, кроме фамилии, поэтому обе не слишком то страдали, отказавшись от компании друг дружки еще в самом детстве.

Бросив на удаляющуюся спину сестры быстрый взгляд, Кэри присоединилась к одноклассникам, занявшим место в дальнем конце гриффиндорском столе. Секунды хватило девушке, чтобы обежать глазами весь стол, и секунды - чтобы разочароваться, не увидев в толпе длинных рыжих волос.

Не было Лили Эванс и на уроке Истории. Профессор Бинс выплыл из классной доски как раз в тот момент, когда прозвенел звонок, и Кэри, которая рассеянно оглядывала класс в поисках пропавшей подруги, вдруг услышала рядом с собой скрежет отодвигаемого стула. Обрадовавшись, Кэри с надеждой обернулась, уверенная, что это Лили наконец решила порадовать ее своим присутствием, но тут же жестоко разочарованная, наткнувшись на ухмыляющуюся физиономию Сириуса Блэка.

- Доброе утро.

Кэри закатила глаза.

- Итак, тема нашего сегодняшнего занятия - охота на ведьм в семнадцатом веке и последующие за ним восстания Волшебного мира против людей. Страница пятьсот восемьдесят один.

Профессор попытался раскрыть толстый учебник, но страницы и не думали шевелиться по его серебристыми призрачными пальцами, пока одна из учениц не сжалилась над ним.

- Чем обязана? - вскинула брови Кэри, и Сириус усмехнулся еще шире.
- Мне скучно. Мой дружок нагло похитил твою подругу, оставив меня в полном одиночестве, поэтому я решил навязать тебе общество моей скромной персоны.
- Что? - вскинулась Кэри. - Лили вместе с Джеймсом?..
- Гуляют где-то у озера, совершенно верно. Кажется, Лили вчера немало выпила, раз ее угораздило пойти гулять с Джимом, да еще и во время уроков.
- Брось, ты же совсем не против.
- Не против, - согласился Сириус. - Я давно и обоими руками за. У Джеймса, кажется, получается наконец достичь расположения Лили. А мне лишь остается и дальше пытаться отогреть твое ледяное бесчувственное сердце.
- На твоем месте я бы не слишком увлекалась подобного рода шуточками про сердце, иначе следующим, что вылетит из твоего рта, будут зубы.
- Какая ты злая!
- В последнее время ты зачастил с комплиментами. - Кэри приподнялась на локте и очаровательно улыбнулась, склонив лицо к Блэку, так что он видел каждую ресничку у ее зеленых глаз. - Неужто ты меня клеишь?
- Если хочешь знать, с моей стороны было весьма бестактно...

Он внезапно замолчал. Кэри, которая до этого не особо вслушивалась в его слова, заметила его молчание только спустя изрядное количество секунд, ушедшее у нее на то, чтобы записать тему урока в тетрадь.

- Что такое? - удивилась она. - Кончился словарный запас, или ты наконец понял, что тебе раз и навсегда нужно заткнуться?
- Посмотри сюда, - Сириус ткнул пальцем в раскрытый учебник и пододвинул его к Кэри. - Никого не напоминает?

Девушка скептически пожала губы, поклялась себе при первом же удобном случае высказать Блэку все, что она о нем думает, но все же перевела взгляд в учебник и обомлела. Со страницы учебника на нее смотрела... Она сама. Кэри растерянно заморгала. Спустя несколько секунд она успокоила себя: это, конечно же, не она. Другая прическа, другая одежда и выражение лица, другой взгляд. Тем не менее в лицах "живой" и "книжной" Кэри виднелось подозрительное, невооруженным взглядом заметное сходство.

- "Вайолет де Бьюкрайтер. Англия. Казнена 14 ноября 1643 года." - понизив голос, прочел Сириус лаконичную надпись под портретом. - Именитые у тебя родственники, однако!

Кэри с трудом оторвала взгляд от ведьмы.

- Думаешь, она может быть моим далеким предком?
- Я так в этом не сомневаюсь. Ты посмотри на ее лицо - вы могли бы быть близнецами, если бы не четыреста лет разницы!

Хейгл пожала плечами и заинтересованно посмотрела в учебник, будто бы ожидая, что и плечи нарисованной ведьмы подернуться, повторив ее жест. Склонившись над книгой, Кэри внимательнее всмотрелась в знакомое лицо. На вид девушке было лет 20, не меньше; волосы у Вайолет были намного темнее чем у нее, Кэри, заметно вились и были убраны в высокую старомодную прическу с изящным гребнем; взгляд своенравный и волевой, а уголки губ приподняты, как будто девушка вот-вот возьмет, да и улыбнется им со своего портрета; некрасивый кулон на шее, - овальный синий камень в ржавой пятиконечной оправе. Кэри даже не могла понять, считает ли она ее красивой - Вайолет, несомненно, была намного красивее ее самой, но что-то в выражении ее лица, ее глаз, вызывало странное ощущение острейшей неприязни. Жестокие глаза.

- За что ее казнили? - спросила Кэри, переворачивая страницу.

Вместе с Сириусом, который до этого смотрел на портрет, не двигаясь, они принялись обшаривать взглядом большую статью, посвященную облаве на ведьм 1643, но о Вайолет де Бьюкрайтер там было сказано катастрофически мало. Практиковала Темные Искусства, убила около десятка маглов, уличена в сговоре с Сатаной и колдовстве, и по обычаю Средних веков, сожжена заживо.

- С характером девица, а? - весело спросил Блэк, поглядывая на Кэри, которая вновь растерянно уставилась в учебник.

Портрет Вайолет был не единственным портретом в этом параграфе: здесь же была и совсем молоденькая девушка с длинными светлыми волосами, и женщина с черными как ночь глазами - еще пара-тройка изображений, и все погибли в 1943 году. Однако учебник откровенно пояснил, что большинство бедняжек вовсе не были ведьмами и погибли понапрасну. Тут же упоминалось, что настоящие ведьмы покинули Англию в самом начале "кровавой расправы", и лишь Вайолет де Бьюкрайтер и Флоренс О`Доннел, - та самая светловолосая девочка, - действовали настолько развязно, что не могло не вызвать подозрений у людей.

- Хм, как думаешь, мог у нее родиться ребенок, который, предположительно, был моим далеким предшественником? - спросила Кэри. - Судя по всем ее темным делишкам, вряд ли ей было дело до семьи.
- Чисто теоретически, мог бы, - деликатно ответил Сириус. - Непонятно только, почему вы в точности копируете черты лица друг дружки. Это же нереально! Я имею в виду, где это видано, чтобы спустя столько веков, столько поколений, по линии этой Вайолет вдруг родилась девочка, как две капли вода на нее похожая?
- А какое еще этому объяснение? - взорвалась девушка. - Или ты считаешь, что я только сошла со страниц этого учебника?
- Я буду очень тебе признателен, если ты перестанешь на меня кидаться, - с холодком в голосе сказал Сириус. - Это не я напечатал твой портрет в учебнике, нечего на мне срываться.
- Я не...

Прозвенел звонок. Кэри и Сириус еще мгновение сверлили друг друга холодным взглядом, а потом Кэри затолкала учебник в сумке и первой вылетела из кабинета. В гостиной их факультета почти никого не было, за исключением стайки робких первокурсников и пятикурсницы, которой, судя по выражению ее лица и чрезвычайной бледности, крайне нездоровилось. Кэри отшвырнула сумку, а сама со вздохом опустилась в кресло у камина. Ей было трудно поверить, что произошедшее на уроке - не плод ее слишком буйного воображения. Однако, когда Кэри вновь достала учебник, таинственная Вайолет никуда не исчезла. Более того, теперь, когда яркий свет освещенного полуденным солнцем кабинета сменился на мягкий полумрак гостиной, ее сходство со средневековой ведьмой вдруг стало куда более реальным. Но Вайолет жила так давно... Сириус действительно был прав: даже при вероятности их родства, - в чем лично Кэри отчего-то сомневалась, - подобное сходство черт лица, пронесенное сквозь поколения, было решительно невозможно даже по меркам волшебного мира.

Кэри на секунду зажмурилась. Происходящее до того напоминало сон, что девушка не удивилась бы, открыв глаза, оказаться в своей постели в башне Гриффиндора.

- Кэри, ты здесь? Доброе утро!

От неожиданности Кэри вздрогнула, учебник выпал из ее рук и закрылся, громко шмякнувшись о пол. Девушка обернулась.

- Лили! А теперь объясни, где тебя, черт возьми, носило? И как к этому причастен Джеймс Поттер, немедленно говори!

Однако Лили, казалось, и сама была не против поведать подруге о своих недавних приключениях. Она уселась перед Кэри прямо на пол; щеки ее раскраснелись, как после кратковременной пробежки.

- Вчера, когда мы были на вечеринке у Слизнорта, Поттер был очень милым, совсем не таким задирой, ну ты знаешь, каким обычно бывает. Он сказал, что сегодня будет ждать меня утром в гостиной и сказал, что это сюрприз.
- Так. И что это за сюрприз?
- Он решил показать мне, какого это - развлекаться, пока другие зубрят по учебникам, - засмеялась Лили. - Мы гуляли у Черного озера, кормили гигантского кальмара, я чуть не свалилась в озеро, вот, - Лили указала на ногу, джинсы на которой промокли до самых колен, - но Джеймс меня удержал.
- О-ля-ля, "Поттер" уже превращается в "Джеймса"! Такими темпами, подруга, ты скоро перестанешь закатывать глаза в его присутствии!
- Очень смешно, - покачала головой Лили.
- Ты знаешь, что смешно.

Кэри посмотрела на сияющее лицо подруги. Часть нее хотела сейчас же поведать Лили о том, что они с Блэком обнаружили на истории магии, а другая часть советовала заткнуться и дать подруге время на смакование охватившего ее счастья. Кэри на секунду представила, как они с Лили обсуждают загадочную Вайолет де Бьюкрайтер, как та направляется в библиотеку и с присущей ей настойчивостью узнает о жизни ведьмы все, находит причину их потрясающего сходства... Однако та Лили, которая сейчас мечтательно улыбалась и накручивала на палец прядь рыжих волос, была явно не в состоянии приниматься за штудирование библиотечных сокровищ, и Кэри оставалось лишь с улыбкой гадать, сколько времени уйдет у Лили на осознание, что Джеймс Поттер, зазнайка, задира, хвастун, - безумно ей нравится.



* * *


Как оказалось, времени ушло куда меньше, чем думала Кэри. Уже к обеду с лица Лили исчезло восторженно-счастливое выражение, и, услышав историю с участием Сириуса Блэка и ведьмы по имени Вайолет, поступила именно так, как и должна была поступить в этой ситуации Лили Эванс - предложила Кэри немедленно пойти в библиотеку.

- Я, разумеется, думаю, что эта ситуация попахивает явственной чертовщиной, - призналась Кэри следующим вечером у входа в теплицы. - Хотя часть меня решительно советует не забивать этим голову. Ну подумаешь, похожи мы с ней! Это же не значит, что я обречена на ее судьбу - я имею в виду, податься во все тяжкие, заняться Темной магией, убивать маглов и всякое такое, чем эта Вайолет развлекалась в своем 1643!

Девушки нашли цветок Лобелии, на котором висел ярлык с их фамилиями, и присели возле него на маленькую скамейку.

- Это очень-очень странно, - задумчиво сказала Лили. - А еще более странно, что ни профессор Бинс, ни еще кто-либо из преподавателей, даже Дамблдор, не придают вашему сходству никакого значения. Ведь все они должны были хоть раз заглянуть в учебник по Истории Магии? А потом должны были непременно удивиться, что одна из учениц является точной копией злобной Средневековой ведьмы.
- Может они, как и я, считают, что этому не стоит придавать большого значения? Или в Волшебном мире это обычное дело?

Лили неопределенно дернула плечом. Все, что касалось обычаев, принятых в Магическом сообществе, не особо ее волновало. Хотя иногда то, что ее родители маглы, и она не знает об этом мире столько, сколько дети, выросшие в семьях волшебников, все же немного удручало ее.

Кэри склонилась над цветком, держа в руках блокнот и карандаш - они с Лили справедливо разделили обязанности, и теперь Лили должна записывать обычные и не очень особенности, возникающие у цветка по мере роста, а Кэри - зарисовывать все то, что Лили запишет. Хотя Кэри держала карандаш с блокнотом с явным неудовольствием - она терпеть не могла, когда два этих предмета приходится использовать в одном деле, ибо художник из нее был совсем никудышный.

- Итак, - мрачно начала Кэри, - пиши: наша Лобелия по-прежнему отказывается вести себя, как хороший и послушный цветок. Она не растет, странно пахнет, а еще в сотый, наверное, раз ударила Кэри Хейгл разрядом электрического тока. Мужские руки она, видите ли, любит! Как же объяснить этому несчастному кусту, что даже низшие создания вроде нас, женщин, должны сдать чертову работу по Травологии хотя бы на "Удовлетворительно"!
- Кэри, - улыбаясь, мягко сказала Лили.
- Что? Я просто ненавижу рисовать! Зачем вообще ее нужно зарисовывать? В учебнике и без того куча картинок, на любой вкус: вот тебе взрослая Лобелия, вот тебе саженец, вот тут Лобелия при 96 градусах Цельсия, а вот тут в полнолуние после третьей грозы...

Продолжая бушевать, Кэри выводила на чистом листе очертания цветка, временами сверяя его со своими набросками и снова углубляясь в рисование. Спустя полчаса, когда Лобелия на листке более менее походила на Лобелию, стоящую перед ними, девушки засобирались обратно в замок.

- Подожди, я только измерю его высоту. Сейчас, - Лили вытащила волшебную палочку, тряхнула, и из ее конца внезапно вылез портновский сантиметр.

Кэри закрыла глаза, словно моля небо о терпении, а когда открыла, теплое помещение теплицы внезапно исчезло, сменившись угрюмым пейзажем дождливой городской улицы. Дождь капал на лицо Кэри, на черные кудрявые волосы, пятнами оседал на длинном пышном платье...

- Мисс Вайолет, мисс Вайолет! - закричал кто-то, и Кэри обернулась: к ней под проливным дождем спешил мальчик, которому едва ли было лет десять.
- Что такое, Каспар? - неожиданно услышала она свой собственный голос. Звучал он глухо и настороженно.
- Они снова схватили девушку на одной из главных улиц. Думают, что поймали ведьму, но это лишь Делла с лесопилки Барнсов.
- Где они сейчас?
- Они в церкви, вызвали Палача и пытают ее, заставляя сознаться. Скоро к ней прибудет священник, и завтра на закате Деллу сожгут на площади Благодетелей.
- Спасибо, Каспар, я разберусь.

Ноги Кэри сами собой двинулись по пустынной улице. Здесь было холодно, темно, и Кэри была напугана. Свет из редких окошек не мог осветить улицу сквозь пелену дождя, но Кэри будто точно знала, куда идет.

"Что происходит?"

Эта мысль долбилась в голове Кэри под стук ее каблуков, перешагнувших порог старой церкви. В ней была одна-единственная большая икона и всего три ряда скамеек, помещение освещали свечи, пахло церковным парафином. У иконы, тихо переговариваясь, стояло четверо мужчин, один из которых, услышав шаги Кэри, улыбнулся и поспешил к ней. Он был высок и опрятен; молодое лицо его озарилось при виде Кэри.

- Так и знал, что вы придете, мисс де Бьюкрайтер. Вы поражаете меня своей способностью всегда оставаться в курсе событий. - Мужчина поклонился. Кэри протянула облаченную в длинную шелковую перчатку руку, которую мужчина обхватил и поднес к губам.
- Ради всего Святого, Альберт, вы разбиваете мое несчастное сердце своими безупречными манерами.

Мужчина, названный Альбертом, улыбнулся и, приобняв Кэри за талию, подвел ее к беседующим.

- Значит, Делла? - громко осведомилась Кэри, манерно заложив руки за спину. Мужчины с явным неодобрением посмотрели сначала на Альберта, потом на Кэри.
- Альберт, твоя очаровательная спутница, как всегда, предпочитает узнавать информацию из первых уст, - улыбнулся один из них, но обращенные к Кэри глаза оставались холодными.

Девушка, казалось, его не услышала.

- На каком основании вы обвинили Деллу Картрайт в столь тяжких преступлениях?
- Думаю, мы не обязаны отчитываться перед вами, мисс, - вмешался мужчина, который раскуривал трубку и в разговоре до этого не участвовал.
- Дело в том, Вайолет, - сказал Альберт, почувствовав, как опасно накалилась ситуация, - что Джимми Уолтерс, тело которого нашли практически обескровленным неделю назад, наконец-то пришел в себя и признается, что у ведьмы, напавшей на него с целью принесения жертвы во время некого магического ритуала, были приметные длинные волосы черного или темно-каштанового цвета. В темноте он не разглядел ее лица, но Делла Картрайт была единственной девушкой с длинными черными волосами в миле от места, где было совершено нападение. Верховный суд признал ее виновной в колдовстве.
- Правда, у нас на примете была еще одна кандидатура - все мы знаем одну таинственную девушку, которая так любезно отказывается поведать нам о своем прошлом, и к тому де обладает длинными черными волосами. - Курильщик в упор смотрела на Кэри, даже не пытаясь скрыть своего обвинения.
- Будет вам, Фрэнк! Вы ведь не думаете, что мисс де Бьюкрайтер...
- Нам много еще предстоит узнать о мисс де Бьюкрайтер, и Вам, Альберт, тоже!
- Довольно, - мягко улыбнулась Кэри, но в спокойном тоне звучало больше угрозы, чем в приставленном к горлу ноже. - Я прекрасно поняла, что вы хотите сказать, мистер Ричардсон. И в виду дикой несправедливости ваших беспочвенных обвинений я вынуждена буду...

- Что ты делаешь?! Кэри, ты слышишь меня?

Кэри не сразу поняла, где она находится и что, собственно, сейчас только что произошло. Она растерянно моргала, недоумевая, почему ее окружают всевозможные растения, а не холодные стены старой церкви. Только что она будто прожила один час из жизни Вайолет де Бьюкрайтер. Это ее, Кэри, ноги шагали по холодному переулку к церкви, ее руки были руками Вайолет, ее губы говорили то, что хотела сказать Вайолет. Кэри внезапно преисполнилась чувством, будто все ее тело оскверненным, испачканным, грязным.

- Кэри, что происходит, что ты делаешь?

Лили смотрела на нее со смесью испуга и недоумения. Кэри успокаивающе ей улыбнулась, но Лили смотрела не на ее лицо. Ее взгляд был прикован к рукам Кэри и, когда та опустила глаза, увидела, как сильно ее пальцы сжали белый цветок Лобелии.

Глава 4

— Еще парочка таких вот видений, и я свихнусь. Свихнусь, точно тебе говорю.
— Любой бы свихнулся, — рассудительно заметил Сириус Блэк.

Они с Кэри сидели на одном из незанятых подоконников в коридоре на третьем этаже, и Кэри полушепотом, будто опасаясь, что кто-то их подслушает, поведала Блэку о своем незапланированном экскурсе в годы жизни Вайолет де Бьюкрайтер. Почему-то она знала, что должна поговорить именно с ним, с Сириусом. Знала, и все тут. И, несмотря на то, что их разговор начался с беззлобной перепалки и скабрезных шуточек, теперь оба были непривычно серьезными.

Сириус внимательно посмотрел на Кэри. Она была растерянная и нервная после бессонной ночи, потемневшие глаза странно выдавались на бледном лице. Больше всего ему хотелось сейчас, чтобы она успокоилась и отправилась спать, даже если бы ему пришлось силой тащить ее в факультетскую башню, но он прекрасно понимал, что это видение вовсе не было банальным последствием нервного перевозбуждения. К тому же, она пришла поговорить не с кем-то другим, а именно с ним, — и вряд ли она, перепуганная и озадаченная, сейчас станет слушать столь глупые советы о необходимом отдыхе.

— У меня есть единственно верное предложение в такой ситуации: давай пойдем в библиотеку и выясним все, что сможем найти об этой Вайолет… Если хочешь, можем даже провести спиритический сеанс: ты, я и разнесчастный куст Лобелии, — со свойственным ему юмором предложил Сириус. — Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что сейчас не самое время шутить, — устало улыбнулась девушка. - Но, если ради моей скромной персоны ты готов пойти на такие жертвы, как посещение библиотеки, я, пожалуй, буду терпеть твои шуточки сколько угодно.

Сириус улыбнулся.

— Вот и славно. Пойдем? У нас сейчас свободное «окно», и нас ждут великие дела, если ты, конечно, не продолжила изучать прорицания.
— Нет, но я продолжила изучать Древние руны, так что ждет меня разве что профессор Миднайт.
— Тогда я поищу сам. А ты, приходи после урока.

Кэри кивнула, чуть заметно чему-то улыбнувшись.

— А ты, Блэк, не такой засранец, каким кажешься на первый взгляд.
— Что я слышу, Хейгл?! — притворно возмутился Сириус и заговорщически ей подмигнул. — Неужто ты меня клеишь?
— Это была моя реплика, — засмеялась Кэри и слезла с подоконника. — До скорого! — попрощалась она и ушла, а Сириус смотрел ей вслед, гадая про себя, обернется она или нет. Не обернулась.

Библиотекарь мадам Пинс с явным опасением смотрела на этого странного молодого человека, который самый категоричным тоном потребовал всю имеющуюся литературу, посвященную охоте на ведьм в семнадцатом веке. И, получив свои заветные книги, посетитель сел в самом дальнем углу, видимо надеясь, что там его не побеспокоят. По правде говоря, Сириус был не частым посетителем этого книжного храма; его друзья сильно бы удивились, узнав о том, как «весело» он проводит свободное от уроков время. Но с другой стороны, он действительно хочет помочь Кэри пролить свет на всю эту жутковатую историю. Хотя, если быть до конца честным, это вовсе не являлось истинной целью его намерений — скорее все это он делал, чтобы быть… Причастным. Их с Кэри теперь объединяло нечто вроде общей тайны, а ему отчего-то страшно хотелось иметь с ней хоть что-нибудь общее.

Сириус и сам не мог понять, почему именно Кэри Хейгл. Понравилась она ему, и все, хоть ты тресни. В ней не было ничего, что могло бы его удивить, ничего такого, чего не было в других девушках. И тем не менее она была первой девушкой, ради которой он пожертвовал свободное время на такое скучное, на его взгляд, времяпровождение, как посещение библиотеки. Сириус с тоской посмотрел на гору учебников, искренне надеясь, что Кэри сможет увидеть его отсюда, из этой книжной баррикады. Тяжко вздохнув, Блэк наобум взял книгу и углубился в ее изучение под пристальным взглядом мадам Пинс, внимательно оценивающей, достойно ли он обращается с ее книжными сокровищами.

— Ну как успехи?
— Господи, Хейгл, сумасшедшая ты женщина! — выругался Сириус. Появившаяся будто бы из ниоткуда Кэри до чертиков его напугала. — Ради всего Святого, не больше подкрадывайся ко мне, или твой лучший напарник умрет от разрыва сердца!
— Прости, — хихикнула Кэри. — Я совсем не хотела тебя напугать. Хотя признаюсь, теперь я чувствую себя чуточку отмщенной за твое фееричное появление и последующую за ним крохотную потасовочку пару деньков назад. Интересная параллель получается, да?
— Завязывай, Хейгл. Не для того я тут копался в этих книгах, как флоббер-червь, чтобы теперь выслушивать твои шуточки.
— Ну извини-извини. Что-нибудь нашел? — указала Кэри на две башенки книг.
— Тут, — Сириус отодвинул в сторону башенку, ту, что явно превосходила размерами, — имя Вайолет де Бьюкрайтер упоминается лишь мельком, а иногда и не упоминается вовсе. А тут, — он жестом указал на другую стопку, — очень даже упоминается. А вот это занимательное чтиво в моих руках и вовсе содержит целую главу, посвященную Вайолет и ее подробной биографии.
— Та-а-ак, — Кэри придвинула к себе стул и уселась напротив Блэка. — Было в ней что-нибудь, что объяснило бы наше сходство?
— Удивишься, но о тебе, моя благонравненькая, тут и слова нет, — съязвил Сириус. — Зато есть кое-что, что явно прольет лучик света на эту гребаную историю.

Кэри придвинулась ближе. Сириус пододвинул книгу, которой до ее прихода был увлечен сам, и девушка вновь увидела там портрет Вайолет. На нем она была моложе, чем на изображении в учебнике, ее взгляд еще не ожесточился, а лицо не утратило едва заметной детской округлости — она была похожа на Кэри гораздо больше, чем той хотелось.

— Расскажу вкратце: в девятнадцать она покинула Голландию, где до этого проживала со своей семьей. Неизвестно, что заставило ее покинуть родной дом, но автор этого издания, - ммм, Эслин Денверэсс, — предполагает, что уехать ее вынудили родители, маглы, которые заподозрили дочь в сговоре с Сатаной. В переводе на человеческий язык — у девицы начали проявляться магические способности, а люди в Европе на тот момент были запуганы и категоричны на этот счет, и не желали иметь так называемого «урода» в своей семье. Несколько месяцев о ней не было ни слуху, ни духу, но потом она объявилась в Англии, в каком-то маленьком городке под Бирмингемом, и автор думает, правда опять же, необоснованно в виду отсутствия прямых доказательств, что на тот момент за плечами Вайолет уже было несколько убийств. Девица явно опасалась испоганить запятнать своего имени, поэтому действовала крайне осторожно. Ей нужны хорошие связи в городе, поэтому она якшалась с теми, кто на тот момент себя называл «Советом Благодетелей». Этот самый Совет как раз и занимался охотой на ведьм, так что ее желание быть с ними в как можно более хороших отношениях вполне очевидно.
— Альберт, тот самый, что явно был к ней неравнодушен — он и его приятели, я думаю, как раз состояли в этом Совете. Именно они задержали Деллу Картрайт.
— Имя «Альберт Морриган» здесь тоже упоминается. Эслин пишет, что Вайолет была женщиной, которую он любил. Так же она пишет, что именно он в 1643 подписал указ о ее немедленном сожжении: он не отправил ее на пытки, как Деллу Картрайт, не заставлял сознаться, не отправил на проповедь к священнику за тем, чтобы она могла покаяться. Костер на площади Благодеятелей развели сразу, как только Вайолет была поймана при попытке сбежать из города. Как и при каких обстоятельствах ее разоблачили — неизвестно. Автор так же утверждает, что Альберт и Вайолет скрывали свой роман около трех лет, а незадолго до ее разоблачения у них родилась дочь, которую назвали Ирэн. Рождение ее так же держали в секрете. Тут говориться, не исключено, что после смерти матери ребенок, больше никем не опекаемый, погиб, хотя, очевидно, это не так, — Сириус вскинул голову и посмотрел на Кэри.
— Все-таки думаешь, я ее прямой потомок?
— У тебя есть еще какие-то предположения?
— Не знаю, может она вселилась в мое тело, и оно тут же стало ее точной копией? — Сириус скептически изогнул бровь. — Не знаю, не хочу верить, что эта злобная сучка имеет ко мне какое-то кровное отношение.
— Понимаю, — улыбнулся Сириус. — Но другого объяснения вашему сходству я не нахожу. Кстати, помнишь тему урока, которую назвал Бинс?
— Охота на ведьм, и что-то там про восстание волшебников.
— Вот здесь, — Сириус взял из стопки одну сильно потрепанную книгу, которая, при соприкосновении с руками Сириуса, испустила облачко пыли, — как раз написано, чем занималась Вайолет, когда только-только упорхнула из родительского гнездышка. Она колесила по Европе, останавливаясь в тех городах, где зверствовали еретики, сжигая ведьм и невинных девушек вперемешку, и подрывала связи между волшебниками и маглами, подстрекала Волшебное сообщество к восстанию, и вскоре, когда Волшебникам и самим надоела эта охота на ведьм, по Европе прошлась волна кровавых расправ над членами Инквизиции. Вайолет, хоть и косвенно, добилась того, чтобы в Европе люди и волшебники могли мирно существовать друг с другом. Пожалуй, кое-что хорошее все же зачтется ей на том свете.

Кэри испустила протяжный вздох, а Сириус с явным облегчением отодвинул все книги в сторону и уставился на сидящую напротив девушку. У обоих от избытка информации разболелась голова.

— Не знаю как ты, а я всеми этими историями о ведьмах сыт по горло.
— Я тоже. Вот только знать бы, почему я так странно реагирую на чертов цветок и почему при контакте с ним у меня возникают какие-то странные видения из прошлого.

Сириус встал и вальяжно потянулся, чувствуя, как хрустят позвонки в затекшей спине. Он устал, проголодался, а еще непосредственная близость к книгам теперь вызывала у него сильнейший приступ дурноты.

— Если мы поторопимся, то, кажется, еще успеем к обеду.

И они вместе отправились в Большой Зал. Сириус что-то мелодично мурлыкал себе под нос, справедливо решив воздержаться от разговоров и дать Кэри, которая выглядела еще более потерянной и уставшей, время, чтобы обдумать свалившиеся на нее сведения. Внезапно из-за угла показалась симпатичная мордашка Джессики Эдвартс. Она смерила их ликующим взглядом, а потом подошла к Кэри и решительно взяла ее под руку.

— Кэри, можно тебя на пару слов?

Сириус вопросительно посмотрел на Кэри, получил в ответ на неозвученный вопрос утвердительный кивок и зашагал прочь, засунув руки в карманы.

— Что у вас с Сириусом? — горящими глазами пожирая его отдаляющуюся спину Блэка. — Мы же подруги, можешь все мне рассказывать.

Кэри едва подавила усмешку. Джессика училась на Пуффендуе, и Кэри прекрасно понимала, почему: для Когтеврана у нее не хватало мозгов, для Слизерина — спеси, а еще она любила трепаться обо всех и вся, поэтому и кандидатуру Гриффиндора Распределяющая шляпа решительно отмела. Они с Джесс и разговаривали то один-единственный раз, на пятом курсе во время празднования дня Всех Святых — тогда они совершенно случайно сели на одну скамейку, и вынуждены были поддерживать беседу дабы исключить неизбежное появление неловкого молчания.

— Пообещаешь никому не говорить? — невинно хлопая ресницами, спросила Кэри. Джессика кивнула; блеск в ее глазах достиг просто фантастической яркости - девица почувствовала в воздухе аромат свежей сплетни.
— Обещаю-обещаю!
— Мы женаты, — шепнула Кэри. Рот Джессики безвольно открылся. — Да-да, женаты. Ты же знаешь, в семьях вроде наших принято заключать браки по расчету. Так вот, «расчитали» родители именно так.
— Но… — Джессика явно не знала, какой вопрос ей задать первым. — Когда вы…
— На весенних каникулах, милая, — проворковала Кэри. — Я пойду, не возражаешь? Нужно успеть на обед до того, как вся еда исчезнет со стола.

И Кэри двинулась дальше по коридору, трясясь от беззвучного смеха и предвкушая удивление на лице Блэка, когда он узнает о своем недавно заключенном браке.

Глава 5

Однако Кэри, видимо, недооценила способность Джессики разносить новости по всем уголкам этого огромного замка. Уже к утру практически каждая девчонка в школе нет-нет, да перекинется парой словечек о неожиданной помолвке Сириуса Блэка с «какой-то темноволосой девицей, вон той, рядом с рыжей старостой». И если вчера девушке эта шутка показалась весьма и весьма забавной, то теперь, столкнувшись с так называемыми «последствиями» своего невинного вранья, она горько об этом сожалела.

Не привыкшая к столь повышенному вниманию к своей персоне, Кэри смущалась всякий раз, как ей предстояло выбраться из уютного класса и показаться в людном коридоре, где девушки, при виде нее, склоняли друг к дружке хорошенькие головы и принимались громко шептаться. И всякий раз Лили, верно сопровождающая ее везде и всюду, твердила: «Не обращай внимания!» Хотя Кэри радовалась, что, за исключением пары-тройки заинтересованных взглядов, мужская половина Хогвартса предпочла игнорировать эту новость - им, как думалось, попросту было наплевать, кто там с кем поженился и кто в кого влюблен.

— Ну-ка стоять! Хейгл, стоять!

Сириус настиг девушку в коридоре у класса трансфигурации.

— Да-да? Вы что-то хотели, мистер Блэк? — Фраза была сказана дурашливо-официальным тоном, но внутри Кэри невольно затрепетала: по правде говоря, она успешно умудрялась игнорировать Блэка во избежание неприятного разговора на тему «какого черта?» и появления вокруг них нового круга сплетен.

Парень был спокоен, даже чуть ухмылялся, но глаза его странно поблескивали на тронутом загаром лице. Казалось, внутри него происходит гигантская внутренняя борьба между желанием расхохотаться над всей комичностью ситуации и желанием придушить чертову Хейгл прямо на месте. Сириус остановился в шаге от Кэри и заметил, что она крепче стиснула прижатые к груди учебники, будто твердо решила про себя, что он, Сириус, решил во что бы то ни стало их отобрать. Со всех сторон на них полетел свистящий шепот.

— Присядем, — жестом указав на подоконник, тот самый, на котором она вчера пересказывала ему свои заскоки, предложил Сириус, ловко уселся и выжидательно уставился на Кэри. Та подошла, но просто прислонилась к подоконнику боком, продолжая судорожно сжимать чертовы учебники.
— Кажется, я знаю, о чем мы сейчас заговорим, — улыбнулась Кэри склонив голову.
— Правда? Тогда может, объяснишь мне, детка, почему нас теперь сватает каждый сопливый первокурсник?

Кэри поджала губы, лихорадочно соображая: сказать правду или продолжать яростную битву с сарказмом в виде главного орудия, пока Блэку не надоест с ней препираться, и он уйдет. Или они устроят драку прямо перед кабинетом Макгонагалл, что более вероятно.

— Ну-у-у… Ты у нас личность небезызвестная, мало ли что про тебя треплют.

Сириус негодующе нахмурился, сверля ее взглядом, в котором ясно читалась угроза: жизни, здоровью, надеждам на счастливое будущее, мечтам о спокойном окончании учебного года…

— Хотя, знаешь, я хочу сказать… — замялась Кэри и неожиданно улыбнулась; лицо ее приятно просветлело, — извини меня. Я не думала, что все так выйдет. Но это не моя вина. Ты сам во всем виноват.
— Какое необычное извинение, Кэри!

Уже сам факт того, что он назвал ее по имени, свидетельствовал о том, что больше Блэк не злился. Кэри безбоязненно подняла взгляд и увидела, что его глаза в пух и прах рассеивают его попытки сохранить вид оскорбленного достоинства. У Кэри внезапно закружилась голова, будто она только что сошла с карусели в парке аттракционов. И как это она раньше не замечала, насколько красивы глаза у Сириуса Блэка? Ярко-синие, совсем как небо за окном, к которому он прислонился; ресницы темные и длинные, причудливо переплетающиеся с едва заметной сеточкой морщинок, когда он улыбался.

Они смотрели друг друга в глаза как-то непозволительно долго, и, когда мир наконец вновь стал проникать своими звуками в их затуманенные головы, оба воскликнули:

— Неужто ты меня клеишь?

* * *

Заключительный матч по квиддичу за Кубок школы, — Гриффиндор против Слизерина, — был назначен на утро первой майской субботы. Этот день начался с возбужденного галдежа в гостиной их факультета, а, спустившись в Большой Зал, можно было увидеть болельщиков, резким контрастом разделившихся на облаченных в красно-золотое и серебристо-зеленое. Небо было светло-голубого цвета, ярко светло солнце, и, проходя мимо факультетской команды, Кэри слышала, как капитан в лице Джеймса Поттера шепотом дает наставления охотникам залетать со стороны солнца, обеспечив противнику минимальную видимость.

Вообще, квиддич никак не входил в круг интересов Кэри Хейгл, но она, хоть и не спешила присоединяться к всеобщему ажиотажу, искренне пожелала команде удачи. А потом, когда вся школа двинулась из замка вниз по тропинке, ведущей к полю и окружающим его высоким трибунам, Кэри была очень рада, что уродилась с таким равнодушием к спорту. Дождавшись, пока школа опустеет, она выскользнула на улицу через парадные двери и направилась в совершенно противоположном направлении — туда, где стояли совершенно пустые в такой час теплицы.

С ее последнего видения из жизни Вайолет прошло больше недели, цветок больше не беспокоил ее ни на Травологии, ни на факультативных занятиях с Лили, и, думала Кэри, ей бы радоваться, но отчего-то для нее все это приобрело неожиданную и совершенно противоестественную, казалось бы, важность. Она не желала забывать те непонятные происшествия, она хотела во всем разобраться. Допустим, Сириус был прав, и их сходство с Вайолет де Бьюкрайтер было обусловлено банальным родством, но, даже будь Кэри убеждена в этом так же твердо, как Блэк, как тогда объяснить странное поведение цветка в ее присутствии, видения из чужой жизни, что протекала почти четыреста лет назад, перепады температуры в душе? Нет, ей просто необходимо расставить все по местам хотя бы в одной голове — ее собственной. Иначе она просто сойдет с ума!

— Ну вот! — возвестила для самой себя Кэри, поставив перед собой цветок Лобелии. Он стал значительно выше, перестал источать странный запах, с легкой подачи окрещенный Кэри, как «вонь невообразимая», и на нем уже начали распускаться с десяток белых цветочков.

Кэри уселась на пол возле растения, скрестив ноги по-турецки.

— Если у тебя есть, что сказать, то сейчас самое время.

Легкий ветерок из приоткрытой форточки лишь бесстрастно шевельнул ярко-зеленые листья, и Кэри с затаенным ужасом похвалила себя, что додумалась закрыть дверь теплицы на замок — застань кто ее за столь сомнительным занятием, как беседы с кустами… Однако время шло, Кэри теряла терпение, а цветок по-прежнему безмятежно «молчал». Кэри даже протянула руку с коснулась пальцем одного из маленьких белых цветков.

— Может, тебе обязательно нужны свидетели, чтобы начать свою мульти-трансляцию, а? Чтобы кто-то обязательно приставал ко мне с расспросами «Что случилось? Что не так»? А когда я добровольно прихожу узнать все, что у тебя на твоем цветочном уме… Уф! — Кэри со вздохом поднялась на ноги.

Эта провалившаяся попытка «побеседовать» с цветком определенно расстроила больше, чем она ожидала. Поднимаясь, она случайно, —, а может, и с затаенной обидой, — пнула глиняную кадку растения, и то, опрокинувшись, покатилось по полу теплицы, разбрасывая во все стороны маленькие комья земли. И только было Кэри хотела позлорадствовать, как перед ее лицом возник укоряющий лик совести, принявший образ Лили Эванс, которая пришла бы в ужас, увидев столь безобразно обращение с предметом их лабораторной. Расстроенная, она достала из заднего кармана джинсов волшебную палочку и повела ей над опрокинутым цветком. Комья земли поднялись и устремились обратно в кадку, а сам цветок, протестующие трепыхнувшись пару раз, вернулся на свое место в дальнем конце теплицы. Кэри сокрушенно посмотрела на пол, туда, где еще секунду назад были плоды ее разрушений — и почему она была уверена, что это идея принесет хоть долю успеха? Да и на что она рассчитывала, что на одном из листьев Лобелии вдруг прорежется крохотный рот и поведает ей все, что душе ее угодно?

Однако осадок, конечно, остался.

Вернуться в школу сейчас почему-то было все равно, что признать свое окончательное поражение, но тем не менее больше ей делать в теплице было нечего, и Кэри уверенно взялась за ручку двери. Ручка была ледяной, что само по себе должно было насторожить ее — в теплице было душно. Кэри распахнула дверь, и тут перед ней, как сумасшедшие, замелькали образы: девочка-негритянка резко тянет на себя шнуровку корсета, и у Кэри, талия которой была зажата между пластинок из китового уса, перехватило дыхание; она увидела, как вместо ее каштановых волос по плечам спускаются черные кудри;, а следующим, что она увидела, было крохотное сморщенное личико младенца на ее руках, и ладонь ее сама собой вскинулась — невесомо погладить малыша по горячей щеке…

Кэри вылетела на улицу и захлопнула дверь с такой силой, что задрожали стекла в теплице. Свежий майский воздух приятно холодил ее разгоряченную кожу, а сердце у Кэри билось, как сумасшедшее. Да и не знала она, стоит ей радоваться — ведь это значит, кое-что у нее сегодня получилось? Вышло что-то ценное из ее попыток разговорить немой цветок?

По дороге в замок Кэри не могла избавиться от странного ощущения в своих руках, будто они все еще покачивали крохотного, завернутого в пеленки малыша. Хотя, отстраненно подумала Кэри, скорее малышку. Ирэн, ее дочь, — то есть, дочь Вайолет, разумеется, — звали Ирэн.

Гостиная факультета, понятное дело, была пуста, лишь присмотревшись, Кэри заметила в кресле у камина девочку-первокурсницу с длинными курчавыми волосами. Заваленная книгами, она аккуратно водила пером по длинному пергаменту, время от времени бросая безутешный взгляд в окно — туда, где все ее друзья-подружки веселились на игре, в то время как она сидит здесь, чуть не плача от усталости и обиды. Кэри бросилась на диван, и девочка вскинула голову, опасливо на нее уставившись, будто боясь, что Кэри сейчас сделает или скажет что-то плохое. А Кэри тупо смотрела на каминную решетку; никому бы и в голову не пришло зажечь камин сейчас, когда солнце жарко сияло над самой высокой точкой замка, задевая лучами острые верхушки башенок. А в гостиной так хорошо и тепло… Косые лучи солнца, проникающие сквозь открытые окна, падали Кэри на лицо, на оголенные руки. Девушка засунула мысли о Вайолет в дальний чулан сознания, и захлопнула дверь. Солнце скатывалось по ее щекам, играло бликами на волосах, на синеватых кругах под глазами от ночей, наполненных через чур яркими снами. Сейчас она вся растает, словно ириска…

Ее разбудил ворвавшийся в гостиную рев, появившийся в лице счастливых Гриффиндорцев, размахивающих своими цветастыми шарфами и красными с золотым знаменами факультета.

— Победили! По-бе-ди-ли!!! — надрывались ребята, чуть ли не на руках внося в гостиную свою уставшую, но бесконечно радостную команду.

«Наверняка закатят вечеринку,» — безразлично подумала Кэри.

И действительно, желающие отпраздновать победу Гриффиндора в матче за Кубок Школы все прибывали и прибывали, все свободные столы уже были завалены стащенной с кухни едой, всюду валялись бутылки сливочного пива и, — к безграничному удивлению Кэри, — несколько бутылок Огневиски, наверняка принесенные каким-нибудь семикурсником, причем самым незаконным путем. От такого пренебрежения правилами Лили Эванс пришла в ужас, не уставая строить догадки о реакции профессора Макгонагалл, их декана, если та случайно увидит столь сомнительное пойло среди общего бардака. Однако и ей вскоре расхотелось быть принципиально принципиальным блюстителем правил, и она с легкой душой присоединилась к веселившимся.

Настроение у Кэри поднялось, превысив ее обычно раздраженно-саркастическую планку, и она с удовольствием болтала, присоединялась к тостам, весело подшучивала над попытками Лили отказаться от выпивки и даже позволила пьяному как сам черт Джеймсу Поттеру поцеловать себя в щеку. Но спустя час-другой оживление от выпитого прошло, и Кэри уже не хотелось обнять весь мир. Незапланированный дневной сон вкупе с осушенными ею стаканами Огневиски выбили ее из колеи. Ее одноклассники весело переговаривались, заняв весь диван и даже несколько кресел, и Кэри уселась перед диваном в ногах у Лили прямо на пол. Здесь, в окружении этой смеющейся толпы, в ее голове сам собой всплыл нежданный вопрос: почему именно она, Кэри? Почему именно она похожа на Вайолет, а не та кудрявая девушка с Пуффендуя, что сейчас обжималась с Сириусом Блэком? Почему именно она является свидетелем странных, непонятно откуда возникающих видений, имеющих место среди событий четырехсотлетней давности? Ведь она ничем не хуже остальных, отнюдь не хуже. Но все это свалилось именно на ее шестнадцатилетнюю голову.

Разом протрезвевшая, Кэри поднялась на ноги и уставилась на Сириуса. Точнее — на его хохотавшую спутницу. Взметнулась пышная копна пшеничных волос, явив взору Кэри Эмму Дженинграс, ту, которую Сириус Блэк доселе не удостаивал и крупицей своего драгоценного внимания, и Кэри вдруг почувствовала, что с радостью вонзила свои ноготки в ее сияющее загорелое личико. Она посмотрела на совсем потерявшего голову во хмелю Сириуса. Она и ему бы расцарапала физиономию, причем с куда более ощутимым удовольствием.

Кэри закачалась на своих двух, как парусник при шторме. Ей срочно надо было поспать, срочно высказать Блэку, какой он гавнюк, срочно причесаться, ибо Лили уже битый час пыталась убрать торчащие пряди ей за уши, растрепав хвост еще больше, и, самое главное, срочно за что-нибудь схватиться, потому что еще чуть-чуть, и она упадет.

— Черт, Кэри, ты отдавила мне ногу! — поднявшийся с кресла, чтобы ей помочь, Римус Люпин ухватил ее за плечи, но Кэри наступила ему на ботинок, и парню пришлось применить колоссальные усилия, чтобы они оба не грохнулись назад себя на глазах у полупьяной публики, требующей хлеба, зрелищ и еще чуть-чуть сливочного пива, ибо малыш Джастин единодушно выдул последнюю бутылку.

Кэри хотела хихикнуть и не смогла — ей так невыносимо лень что-то говорить и делать… Обхватив Римуса за шею, она позволила ему усадить ее на кресло рядом с собой. И, хоть она и находила эту заботу о себе по-братски милой, но все же Кэри не могла не удивиться: с Римусом Люпином она была знакома более чем поверхностно. Они иногда болтали об учебе, помогали друг другу с эссе, вместе сидели в библиотеке, но, к сожалению, все их разговоры учебой и заканчивались. Римус, несмотря на убийственно симпатичную мордашку, был так же убийственно умен и застенчив, а что касается Кэри, то она совсем не чувствовала неловкости от молчания, и не особо страдала, когда разговор заходил в тупик.

— В хлам, да?
— Джеймс был очень добр ко мне, когда угощал вторым стаканам Огневиски.

Римус улыбнулся. Кэри захотелось постучать себя по голове, чтобы поскорее прошло опьянение, но ее руки крепко обхватывали шею Римуса: он сидел на подлокотнике и обнимал ее за талию, в любой момент готовый свалиться с кресла.

— А я хорошая, Римус? — внезапно спросила Кэри, подтянув ноги к груди. У Римуса поднялись брови.
— Это вопрос с подвохом?
— Совсем нет. Вот мне начинает казаться, что я живу не так, как должна. В том смысле, что я вроде как я все еще остаюсь собой, хотя и не уверена, что… А хотя, забудь. Я буду хорошей, что бы не хотела эта гадкая ведьма! — с жаром выпалила Кэри, слишком уставшая, чтобы испугаться своих слов, и уронила голову на плечо одноклассника.
— Вот и правильно, — одобрительно хмыкнул Римус, а Кэри, уверенная, что он не понял ни слова из того, что она сказала, закрыла глаза, отдаваясь мгновению черного сна.

«Чтобы черт забрал Сириуса Блэка» — вспыхнула в ее голове ревностная мысль. А Римус Люпин машинально растирал ее предплечье, впервые в жизни пожалев о том, что продолжает внимательно слушать Бинса на уроках Истории Магии, и только что, кажется, стал невольным свидетелем чужой тайны.

Глава 6

Очередная вылазка в Хогсмит была назначена на следующие выходные. Лили Эванс сидела в пабе «Три метлы», уложив подбородок на скрещенные в кистях руки, и уныло смотрела, как за столиком в другом конце заведения резвится в компании друзей Джеймс Поттер. А она-то рассчитывала, что он никак не упустит возможности пробыть с ней наедине целый день и обязательно пригласит ее составить ему компанию во время прогулки по этой магической деревушке, улицы которой сейчас наводнили студенты Хогвартса. Но нет, Поттер, казалось, совершенно забыл о ее существовании, и это в такой подходящий момент, чтобы провести время вместе! Да Лили даже не потрудилась бы опускать долу прямые, как стрелы, ресницы и качать головкой, в надежде, что он станет уговаривать ее и упрашивать — согласилась бы сразу. Не раздумывая, да!

Хотя в другое время, помнится, Лили многое бы отдала, лишь бы Джеймс Поттер перестал навязчиво предлагать ей свою компанию. Она даже поклялась однажды, что скорее пойдет на свидание с гигантским кальмаром! Но с некоторых пор Джеймс значительно вырос в ее глазах, и его постоянные попытки добиться ее расположения начали давать результаты. И она, безоговорочно убежденная в его увлечении, чуть ли не одержимости, ею, была сейчас крайне раздосадована, наткнувшись на холодные штыки его равнодушия. И что-то в ней немало взбунтовалось по этому поводу: какое ей дело, пригласил он ее или нет? Разве она по-прежнему не считает его зазнайкой и задирой? Кажется, все-таки не считала, хотя и не до конца понимала это. А вот Кэри, которая лавировала между столиками с двумя стаканами сливочного пива в поднятых руках, все понимала прекрасно.

— Мы можем присоединиться к «банкету», — учтиво сказала она, пододвигая Лили ее стакан. — В конце-концов, вокруг них уже собралась толпа, и то, что мы их одноклассницы, дает нам определенные привилегии, ты не думаешь? Я имею в виду, это не будет выглядеть странно, и…

Но Лили подняла на нее такой тусклый взгляд, что она умолкла. Кэри повернулась и беззастенчиво глянула на шумно веселящуюся компанию. Да уж, у этих клоунов никогда не было недостатка во внимании. Три столика были сдвинуты вместе, и рядом с вездесущей четверкой столпилась группка ребят, нашедших себе развлечение. Кэри задержала взгляд на светловолосой голове Эммы Дженинграс — рука Сириуса Блэка безмятежно покоилась на ее плече. Волна раздражения захлестнула ее. Как и Лили, она лелеяла в душе надежду найти себе сегодняшнего сопровождающего в лице одного из главных заводил Мародерской компашки, хотя столь явно выраженные отношения самого романтического характера между Эммой и Сириусом перерубили ее надежды на корню. Но разве он не говорил, что она, Кэри, ему нравится? Или может, он обиделся на ее невинную, — или не очень, — шутку с замужеством, и решил мстить ей вот таким вот изощренным способом, заставив голову терять от ревности и беспомощности? Ведь у нее и прав-то на него, Сириуса Блэка, никаких нет! Даже в свете их мнимой женитьбы, кто она такая, чтобы устраивать ему сцены ревности? И это осень бесило Кэри. Она ведь даже не может его игнорировать — как же прикажете игнорировать того, кто и не пытается обратить на себя внимание? Черт бы побрал мальчишек! Одному Богу известно, что у них на уме!

Кэри посмотрела на Римуса Люпина, и их взгляды внезапно пересеклись — так резко он вскинул голову, будто почувствовал ее взгляд. Он приветливо улыбнулся и махнул рукой, мол, «эй, почему бы вам не присоединится?», но презрение, которое Кэри испытывала к Блэку и его белобрысой подружке, весьма явно отбрасывало тень на его дружков, и Кэри так сощурила свои яркие глаза, что даже улыбка не могла стереть из них выражение глубочайшей неприязни.

Да уж, она еще могла бы сесть рядом хоть с Блэком, хоть с самим Сатаной, если бы благодаря этому лицо Лили хоть чуть-чуть просветлело, но по собственному желанию — уж увольте. Да и предложила она Лили отчасти потому, что заранее знала ее ответ, так что к чему беспокойство: может, вопрос ее и имел некие скрытые, понятные ей одной мотивы, но почему, собственно говоря, не показать себя с самой дружественной стороны?

Погруженная в свои невеселые мысли, Кэри рассеянно ковыряла соломинкой в своем стакане и не сразу заметила, что Лили неожиданно выпрямилась, как струнка, и ее зеленые глаза стали похожи на два теннисных шара.

— Что с тобой? — удивилась Кэри. С ее соломинки на стол закапало сливочное пиво.

Лили стрельнула глазами назад, и на ее скулах заходили желваки — так сильно она стиснула зубы.

— Да что? .. Боже мой!

Обернувшись, Кэри увидела, как за соседним столиком обосновалась большая слизеринская компания и, — Господи, пусть она провалится сквозь землю сию секунду, — Джон Эйвери, который, преследуемый игривым свистом друзей-товарищей, быстро встал с места и направился прямо к ней.

Лили сжалась, неприязненно на него уставившись. Кэри на секунду прикрыла глаза, будто желая отгородиться от неизбежного. И она скорее почувствовала, чем услышала, как Эйвери навис над ними во всю внушительность своего роста.

— Я присяду?
— Нет.

Джон уселся на стул, вальяжно вытянув длинные ноги.

— Может, погуляешь минутку, дорогуша? — презрительно сощурив глаза, спросил Джон, обращаясь к Лили. Кэри схватила ее за руку.
— Шел бы ты отсюда, — зло сказала Кэри, даже не взглянув на него. — Тебя никто не приглашал.
— Я сам себя пригласил.
— Поздравляю. Теперь будь добр свалить, самостоятельный ты наш.

Лили задышала прерывисто, как после марафонского забега.

— Я пойду.
— Нет, Лили, сиди. А ты, — Кэри сильно ткнула Эйвери в плечо, — чего добиваешься?
— Не будь такой противной, Хейгл, — Джон схватил ее за предплечье, — Мы же оба знаем, какой кошечкой ты можешь быть, когда хочешь, чтобы кто-то взъерошил твою шерстку…
— Пошел вон отсюда! — закричала Кэри, вскочив на ноги и стряхнув пальцы Эйвери со своего плеча. Ее стул опрокинулся назад с громким стуком.

Наступила такая тишина, что слышен был влажный звук случайно разлитого ею, Кэри, пива.

— Какие у тебя проблемы, Эйвери? — рассек тишину громкий голос Сириуса Блэка, и Кэри умоляюще, хоть и не без удивления, на него взглянула. Сириус поднялся с места, и Эмма Дженинграс отчаянно схватила его за руку.
— Отошел от них! — взревел Поттер, поймав взгляд Лили, и вслед за другом поднимаясь на ноги.
— О-о-о, — ободряюще загудели слизеринцы. Сжатые в кулак пальцы Эйвери метнулись к карману джинсов: Кэри могла бы поклясться, что он вот-вот выхватит волшебную палочку.
— Гриффиндор вдруг решил проявить свою хваленую храбрость, а? — издевательски спросил Эйвери.
— Молодые люди, — вмешалась появившаяся как из-под земли молоденькая хозяйка бара мадам Розмерта. — Хотите разборок, пожалуйста, но где-нибудь за пределами моего заведения!
— Ты что-то пискнул про храбрость? — начисто проигнорировав просьбу мадам Розмерты, спросил Блэк, и они с Поттером медленно, не спеша, приблизились к Джону.

За ними молчаливой тенью возник Римус Люпин и крепкий семикурсник, имя которого Кэри не знала. Окружившие Эйвери слизеринцы напряженно уставились на палочку в руке Римуса. Никому из них еще не доводилось видеть его в драке. Его дружков - да, те частенько попадали в подобные ситуации, но действовали они не слишком-то умно, всецело полагаясь на то, что закипевшая в их жилах буйная кровь сделает все за них, и им вовсе не придется применять всевозможные изощренные заклинания. Которыми, уверены слизеринцы, Римус Люпин владеет в избытке. К тому же, если он и участвовал в потасовках, то только чтобы разнять и утихомирить нарушителей школьного порядка, коими часто являлись его закадычные товарищи. Но что-то в его остром взгляде подсказывало всем вокруг — сейчас он вовсе не намерен оставаться в стороне.

Кэри беззвучно застонала и принялась ругать себя на чем свет стоит. Плевать, что там имел в виду Эйвери, что собирался сделать — она справилась бы сама. Со всем справилась. А теперь она стоит тут, в самой гуще назревающей схватки, и является по совместительству главной причиной ее возникновения. И Лили… Как же побелела она лицом! Нужно немедленно увести ее отсюда!

Что касается Блэка, то он думал практически о том же, что и Кэри — как уменьшить для них риск быть задетым заклинанием. Особенно эту чертову Хейгл, которая практически плечом к плечу стоит рядом с Эйвери. На Сириуса неожиданно накатила ревность, накатила быстро, как штормовая волна — неужели эта идиотка не могла найти кого-то получше во всей этой огромной школе? Нет же, она вздумала встречаться именно с этим муд…

Но тут зоркое, обостренное адреналином зрение Сириуса уловило, как пальцы Эйвери молниеносно, словно взбешенные змеи, выхватили палочку, а губы дрогнули, намереваясь наслать заклинание прямо на него, и Сириус поступил так, как сам от себя не ожидал — вместо того, чтобы выставить прочный магический щит, бросил палочку на пол и что было силы врезал ему кулаком прямо в нос. Палочка Джона выпала, и он прижал обе руки к лицу. Сквозь пальцы заструилась кровь.

И тут началось невообразимое. Собравшиеся, видимо, посчитали это эдаким «образцом», потому что внезапно попрятали свои палочки кто куда, и набросились на противников, как последние драчливые магглы. Кэри поспешила убраться подальше, схватив за руку Лили, и они обе отступили к барной стойке, где выла на одной ноте мадам Розмерта и прикрывала голову руками, будто кому-то неожиданно придет очаровательная мысль по этой голове настучать. Поднялся дикий девчачий визг; Лили, не отрываясь, смотрела на Джеймса Поттера, схлестнувшегося в жесточайшей схватке с Эваном Розье, и так сильно сжала руку Кэри, что от ее ногтей выступили четыре кровавых полу-месяца. Кэри с сожалением подумала, что нужно было заказать Огневиски - ох, хотела бы она сейчас надраться, как животное! Эта мысль привела ее в дикий восторг, и она расхохоталась, запрокинув голову.

Но тут здание осветила яркая красная вспышка, и до ужаса знакомый суровый голос провозгласил:

— Прекратить немедленно!

* * *

Римус сидел в кабинете директора, вжавшись в кресло и мечтая провалиться хоть в саму Преисподнюю, лишь бы не видеть, как трепещут от гнева точные ноздри носа профессора Макгонагалл и как удивительно-спокойного выглядит бородатое лицо Альбуса Дамблдора. Рядом, в противоположность ему, развалился в кресле Сириус — длинные ноги скрещены, подбородок упрямо вздернут, пальцы отбивают нервную дробь. Да уж, выглядели они, наверное, просто «превосходно» — костяшки у обоих покрыты стремительно синеющими синяками; у Римуса из разбитой губы капала кровь, у Сириуса — рассеченная бровь и такой видный синяк на скуле, что перед тем, как «доставить» их в кабинет директора, профессор Макгонагалл лично отвела его в больничное крыло, дабы мадам Помфри осмотрела лицо Сириуса на наличие перелома. Кэри Хейгл сидела по другую руку от Римуса. Удивительно спокойная, но без кровинки в лице; она подтянула колени к груди и уложила на них подбородок. Сириус время от времени кидал на нее гневные взгляды — он искренне считал, что после всего этого она должна броситься к нему на шею и осыпать поцелуями. И это как минимум! А она сидит себе, вся такая безмятежная, и даже не смотрит на него! Ну что за отвратительная девчонка?! Да будь на ее месте какая-нибудь из его предыдущих дурочек…

— Мистер Люпин, — начала Макгонагалл. У Кэри сжалось сердце при виде того, как цвет покидает стремительно бледнеющее лицо Римуса. — Мы назначили вас Старостой в надежде на то, что вы поведете себя в высшей степени ответственно и, в какой-то мере для того, чтобы вы могли обуздать нрав своих друзей. Не надо смотреть на меня волком, мистер Блэк! А вместо того, чтобы попытаться, — хотя бы попытаться, мистер Люпин, — остановить драку, вы вздумали самолично принимать в ней участие! Устроить магловский мордобой на глазах у всей деревни!
— Ничего подобного! — взъелся Сириус. — Один бар это далеко не вся деревня!
— Вам следует закрыть рот, мистер Блэк, — убийственно-холодным тоном велела Макгонагалл, и Кэри едва слышно хмыкнула.
— Минерва! — мягко, но настойчиво прервал директор. — Я уверен, у ребят были достойнейшие доводы, оправдывающие этот... инцидент. Позволим им объясниться.

Макгонагалл так сжала губы, что они превратились в бледную полоску. Кэри, которая сидела ближе всего к ней, невольно сжалась в своем кресле.

— Почему вы начали драку, мистер Блэк? — учтиво спросил директор таким тоном, будто они всего лишь вели безобидную дисскусию о паршивой погоде в Англии. От такого мягкого тона к столь серьезно провинившимся руки профессора Макгонагалл задрожали.

Сириус молчал, стиснув зубы.

— Мистер Люпин?

Молчал и Римус. Тогда директор повернулся к Кэри.

— Мисс Хейгл, мистер Эйвери сказал, что драка началась из-за вас. Это правда? И если это так, то что именно он имел в виду?
— Понятия не имею, — легко сказала Кэри. Сириус громко выдохнул от ярости. — Вам стоило спросить об этом мистера Эйвери.
— То есть, вы не имели к драке никакого отношения?
— Разумеется, нет.

Сириус громко фыркнул.

— Мистер Блэк, у вас есть, что сказать? — спросил Альбус, и Кэри на секунду показалось, что голубые, как кристаллы, глаза директора весело блеснули за стеклами очков. — Как я понял, вы первый накинулись на мистера Эйвери.
— Ну и что, — досадливо поморщился Сириус. — Он вел себя как гребаный кретин, ясно?
— Мистер Блэк… — задохнулась Макгонагалл, но Дамблдор лишь махнул рукой.
— Продолжайте, пожалуйста.
— А что продолжать? Придурку необходима была хорошая трепка, которую мы с друзьями ему обеспечили. Да, Рем?

Римус побелел совсем как Кэри. Теперь лица их сияли в полумраке зашторенного кабинета, точно лунь.

— Значит так, — громогласно объявила Макгонагалл. Ее лицо вытянулось от дерзости Блэка, которая на сей раз превзошла все границы. — Мистер Люпин, поскольку мы с директором все же решили, — тут она слегка поморщилась, — что вашей вины, как таковой, здесь не было, то считайте, вы отделались суровым выговором.

Лицо Люпина заметно потеплело, хоть все еще и сохраняло мертвецки-белый оттенок.

— Мистер Блэк, всю эту неделю вы будете отправляться в кабинет профессора Граббли-Дерг ровно в семь вечера, и будете помогать ей чистить клетки нюхлеров, которые она готовит для уроков на пятом курсе. А вы, мисс Хейгл, впредь, пожалуйста, разбирайтесь со своими... поклонниками в более спокойной обстановке.

Кэри моментально вспыхнула. Альбус Дамблдор весело улыбнулся.

— Эйвери небось тоже выговором отделался, — громко пробормотал Сириус.
— Если вы не хотите две недели после занятий помогать мистеру Филчу разбирать старые дела в архиве, я советую вам придержать ваш язык, мистер Блэк. Свободны!

Все трое высыпали в коридор. Римус устало провел рукой по лицу; Сириус вытащил из кармана куртки пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и затянулся прямо возле кабинета директора. Мол, опасаться ему больше нечего - один черт, хуже не будет!

— Вроде, все обошлось, — улыбнулся Римус.
— Как бы не так! — выпалил Сириус и с такой яростью уставился на Кэри, что улыбка сошла с ее лица.
— Прекрати на меня пялиться! — возмутилась она.
— Я, наверное, пойду, — пробормотал Римус, но никем не замеченная реплика повисла в воздухе, и парень скрылся за поворотом, про себя желая Кэри достойно скрестить сабли в этом словесном поединке.

Сириус прищурился.

— Какая же ты малодушная двуличная трусливая сучка!
— Обойдемся без обличения своих недостатков, — безоблачно сказала Кэри.
— Это все из-за тебя! — зарычал Сириус и пальцами указал на свою посиневшую щеку.
— Разве я просила тебя вмешиваться? Я бы все уладила сама!
— Да что ты? И как бы ты все уладила? М? Что молчишь, сказать нечего? Могла бы ради приличия спасибо сказать!
— Девица твоя тебе спасибо говорить будет! Ее небось сейчас от гордости распирает: это ведь ее герой бросился защищать девушек от плохих слизеринцев! Что… Да что ты так смотришь?!

В глазах Сириуса постепенно растворилась ярость, быстро сменившись неподдельным весельем — теперь он открыто насмехался над ней!

— Ты ревнуешь?
— Вот еще, — фыркнула Кэри.
— Ревнуешь, еще как!
— Да неужели? — вспыхнула девушка. — А почему же ты так храбро бросился на мою защиту?
— Мудро решил, что при твоей комплекции ты и комара прихлопнуть не сможешь.
— Ах ты… Да ты! — и тут из груди Кэри вырвался такой рев, что Сириус невольно расхохотался.
— Не нужно ядом прыскать, моя дорогая.
— Пошел ты!
— Это у тебя традиция такая сегодня, всех «поклонников» посылать?
— О-ля-ля, мистер Блэк, — неожиданно улыбнулась Кэри. — Мне показалось, или кто-то кого-то клеит?

Сириус бросил окурок в распахнутое окно и вразвалочку подошел к Кэри. Он немало уже бичевал себя за то, что решил броситься ей на помощь, но сейчас в полной мере понял, что она, гребаная Кэри Хейгл, того определенно стоила. Разве с Эммой ему было хоть вполовину так интересно пререкаться? Да стоило переломать себе пару косточек хотя бы ради этого сладкого момента их пылкой ссоры.

— В твоих же интересах сейчас предложить мне уладить все разногласия завтра за кружечкой пива.
— Боюсь, — засмеялась Кэри, — больше нас и на пушечный выстрел не подпустят к этому бару. Но, может быть, тебя устроит небольшая экскурсия по Сладкому Королевству?
— Думаю, это вполне удачная замена.
— Тогда до завтра. И прибереги для меня пару своих идиотских историй, дорогой, — улыбнулась Кэри и пошла прочь.
— Вот теперь ты точно меня клеишь.
— Вот теперь да.

Она ушла, а он еще с минуту оставался там и поверить не мог, что все это могло закончится именно так. Ах, Кэри Хейгл! Что же ты вытворяешь? И он расхохотался, громко, безудержно, предвкушая, как пожалеет она завтра об обещанном ему свидании.

Глава 7

Потянулись длинные теплые дни. Близился июнь, и это поднимало волну паники на пятом и седьмом курсе, ведь экзамены подошли почти вплотную; шестой же курс беззаботно проводил вечера, наслаждаясь установившимся в стенах Хогвартса теплом и трепетной атмосферой приближающихся каникул. Не порабощенные подготовкой к СОВ и ЖАБА студенты не могли дождаться конца занятий, чтобы гурьбой высыпать из замка на залитый солнцем луг: они бросались на траву, загорали, читали. Малышня шумно играла в плюй-камни, а те, кто постарше и посмелее, пытались накормить Гигантского кальмара кусочком пирога с патокой. Дошло до того, что кальмар, в лучших чувствах оскорбленный этими жалкими подаяниями, схватил одного незадачливого мальчишку за лодыжку и резко стянул его с крохотного пирса у озера, так что несчастный, захлебываясь хохотом, с головой окунулся в холодную воду.

А для Кэри мир совершенно неожиданно преобразился, и все стало казаться бесконечно прекрасным и правильным. Счастье, переполнявшее ее, казалось, с трудом могло уместиться в ее маленькой шестнадцатилетней душе, и Кэри, не задумываясь, делилась этим счастьем со всеми, кто попадался в ее окружении. И подумать только, как быстро отошли на второй план все ее заморочки — она больше не была двойником злобной средневековой ведьмы и по совместительству частым свидетелем видений из ее жизни. Теперь это была она, Кэри Хейгл, и жизнь ее повернула в то русло, в которое дотоле поворачиваться вовсе не собиралась. И все благодаря ему, Сириусу. После занятий они непременно бросали свои сумки прямо в вестибюле и мчались наперегонки по крутому склону до самой далекой березы, где после укрывались в тени и вели долгие беседы ни о чем и обо всем одновременно. А потом, когда садилось солнце, оба возвращались в свои спальни и в один голос твердили лукаво улыбающимся друзьям, что они «просто здорово сдружились в последнее время». И действительно, кто бы мог подумать, что столь несхожие в характерах люди так быстро найдут общий язык. Но все же общение их не было лишено прежней динамики. Между ними частенько вспыхивали короткие ссоры, которые всегда затевала Кэри. Сириус — никогда. Да и не могли они, эти ссоры, длиться долго: пара-тройка колких фразочек с каждой стороны, и Сириусу это чертовски надоедало, так что он либо переводил все в шутку, и Кэри начинала хохотать, не в силах больше сердиться, либо напускал на себя ледяную холодность и ставил ее в такой жестокий тупик, что она вынуждена была закусить удила.

Тем не менее она была счастлива.

Однажды между ними состоялся весьма неприятный для Кэри разговор. Они развалились под раскидистой тенью облюбованной ими березы, и Кэри, лениво заставляя ладонь Сириуса подниматься и опускаться своей волшебной палочкой, подчеркнуто-равнодушно спросила:

— Ты не мог бы сказать своей девушке, чтобы она перестала смотреть на меня так, будто я дьявол в юбке, всякий раз, как я появлюсь в поле ее зрения?
— Ты про Эмму? — безмятежно откликнулся Сириус. Он увлеченно жевал соломинку, пока Кэри игралась с его рукой. — Тебе-то что, пусть смотрит, как хочет.

Кэри скривилась. Разумеется, мнение Эммы Дженинграсс ей было важно не более, чем результаты экзамена у той играющей у берега темноволосой пятикурсницы, но тем не менее эти постоянные ядовитые взгляды приводили ее в бешенство. Да и как он вообще находит время для Эммы — ведь он весь день проводит с ней, с Кэри!

— Почему ты не бросишь ее? — спросила Кэри, тщетно делая вид, будто ее ничуть не интересует его ответ.
— С ней довольно весело.
— С ней довольно весело? — переспросила Кэри, отбросив руку Сириуса в сторону. — А для чего тогда ты якшаешься со мной?
— Знаешь, в детстве у меня любимая кошка, которую моя мамаша из этических соображений, — ну и чтобы лишний заставить меня ненавидеть ее, — выкинула на улицу. Так вот, твои глаза совсем как глаза этой кошки, так что я чисто из чувства ностальгии держу тебя рядом с собой.

И взбешенная Кэри больше к этой теме не возвращалась.

* * *

Экзамен по теории заклинаний был назначен у пятикурсников на первый понедельник наступившего июня. Вечер накануне обозначился двумя волнующими событиями: во-первых, в школу прибыли экзаменаторы, а во-вторых, одна пятикурсница так разволновалась, что шлепнулась в обморок при их появлении и ночь перед экзаменом провела в больничном крыле. Кэри невольно вспомнила свое состояние перед первым экзаменом: не сказать, что она прям так уж нервничала — хоть она никогда и не страдала «синдромом отличницы», знания удивительно ловко уживались в ее темноволосой головке. А вот Лили Эванс пребывала в таком лихорадочном волнении, что все ее три соседки по комнате вынуждены были оставить Лили в спальне, не то она бы в сотый раз накинулась на них и отчитала за через чур громкое дыхание.

После обеда Кэри возвращалась к себе в спальню, чтобы выполнить домашнее задание и со спокойной душой идти гулять — в отличии от пятых и седьмых курсов, их вовсе не жаловали отсутствием домашки. К тому же, у них тоже скоро должны были наступить годовые экзамены, поэтому стоило чуть поднапрячься, чтобы добавить своей черепушке никогда не лишних знаний. А потом она снова побежит гулять с Сириусом, и он в очередной раз пошутит, что она становится ужасно невыносимой зубрилой.

В вестибюле Кэри перехватила крошечная колдунья с изборожденным морщинами лицом — профессор Марчбэнкс. Именно она год назад принимала у Кэри устный экзамен по заклинаниям. За экзамен она, к слову, получила отметку «превосходно».

— Мисс Хейгл, это вы?
— Профессор Марчбэнкс, как я рада вас видеть, — просияла Кэри и позволила колдунье обхватить обе ее ладони своими морщинистыми, будто обтянутыми паутиной, ручками. — Как прошел экзамен?
— Превосходно, превосходно, моя маленькая леди. Только бедняга Голдстейн что-то напутал с Веселящим заклинаниям, и профессор Тофти минут десять пытался избавиться от выросших у него за спиной крыльев.
— Что вы говорите! — вежливо рассмеялась Кэри. Профессор так сильно сжимала ей руки, что они, в этой послеполуденной духоте, моментально вспотели.
— Ах, мисс Хейгл, как же вы похожи на свою мать! Чудесная ученица была мисс Аманда, совершенно чудесная. Умница, красавица, и такая жизнерадостная, прямо зажигалочка.
— Профессор Марчбэнкс, мою маму зовут Адалин.

Маленькие глазки ведьмы расширились от удивления.

— Перестаньте же меня разыгрывать, маленькая обманщица! Я лично принимала экзамен у вашей мамы, и прекрасно помню, как записала ее имя в бланке. Аманда Гриф… Прошу прощения, Гриндвуд. Аманда Гриндвуд.
— В самом деле? — обескураженно спросила Кэри.
— Конечно. Она и Спенсер Хейгл всегда держались вместе, прямо не разлей вода! Я слышала, он достиг приличных карьерных высот в мире Магии?
— Да, разумеется. Профессор, я могу идти? У меня еще гора домашнего задания, боюсь, до ночи не управлюсь!
— Конечно, мисс Хейгл, заболтала я вас совсем. Бегите же, бегите. Передавайте привет матушке!
— Обязательно.

Кэри с отсутствующим видом пересекла вестибюль и, завернув за угол, встала, как вкопанная.

«Что это было? Какая к черту Аманда Гриндвуд?»

Она и Спенсер Хейгл всегда держались вместе. Это не укладывалось в голове Кэри, но неужели она только что нашла объяснение тому, что в ее лице нет ничего от прелестного лица ее матери, Адалин? Зато глаза, цвет волос и характер достались ей явно от отца. Неужели? .. Нет, не может этого быть! Ведь Адалин была ее матерью, была всю ее жизнь, по-другому и быть не могло. Все силы ее души сейчас были направлены на удержание привычного уклада таких простых вещей, как семья, как мать, но доводы рассудка эти уклады рассеивали в пух и прах — как может она не брать во внимание то, что только что сказала ей профессор Марчбэнкс?

Как в тумане, Кэри добралась до гостиной факультета. Она была необычайно растеряна, и все никак не могла взять себя в руки. Ее собственный подсознательный голос, без конца повторяющий «немедленно прекрати думать об этом!», звучал твердо, осмысленно, но сама Кэри, несмотря на накатившую апатию, готова была рвать и метать — так резко оказалось неправильным то, что она всю жизнь считала простым и понятным, как дважды два. Будто кто-то взял и спустил ее, Кэри, кубарем по лестнице, да так и оставил лежать у подножья, не оказав помощи.

«Чертова профессор Марчбэнкс!» — внезапно подумала Кэри и гневно сжала кулаки.

И сейчас ей отчего-то совсем не приходило в голову, что даже не начни незадачливая профессор изливаться с ней в ту злополучную минуту, правда от этого не перестала быть правда.

«Господи, я подумаю об этом потом. У меня впереди целая жизнь, чтобы во всем разобраться.»

Она силой вытеснила мысли о некой Аманде Гриндвуд из своей головы, и там стало удивительно пусто. Как прикажете ей теперь думать о домашнем задании и всех ее насущных делах, после того, что она услышала? Впрочем, она пришла в себя резким толчком — будто обухом по голове огрели. Она миновала портретный проем и, оказавшись в гостиной, первое, что она услышала — свое имя. Это заставило ее чисто машинально остановиться и навострить уши.

— Я вот тоже не понимаю, — лениво растянувшись на диване, сказал Джеймс Поттер, — зачем тебе сразу обе? Наша тропическая пташка Кэри и Эмма, очаровательно-обыкновенная курица.

Кто-то заливисто хохотнул.

— Бродяга, в этом нет ничего смешного, — укоризненно воскликнул Римус. — Ты поступаешь ужасно с ними обоими.
— Луна-а-атик, ну не занудствуй сейчас. Все как раз стало налаживаться. Как мы с Сохатым убедились, — на собственном опыте, прошу заметить, — тактика безразличия работает вполне исправно.
— Тактика безразличия? — переспросил Римус с коротким смешком. Их лиц Кэри не видела, но почему-то уверена была, что Римус скривился. — Тогда почему ты проводишь с ней весь день напролет?
— Я не об этом, — мягко заметил Сириус. — Ты и представить себе не можешь, как заводятся девчонки, если им никогда и ничего не обещать.

Тут они замолчали, и кто-то громко цокнул языком. Кэри стиснула зубы. Ей стоило большого труда засунуть все обуревавшие чувства куда подальше, и оставаться хладнокровной. Как там говорил Ретт Батлер? «Подслушивая, можно узнать много интересного.»

— А вот я совсем не рад, что приходится игнорировать Лили, — угрюмо заметил Джеймс. — Она выглядела очень расстроенной в тот день, в «Трех метлах». Да и я сильно пожалел потом, что не пригласил ее.
— Но ты же радовался, что провел день с друзьями, — впервые подал голос Питер Петтигрю.
— Ты ничего не понимаешь, Хвост! — резко отмахнулся Поттер. — Думаю, с ней равнодушие не особо-то сработает. Или она, чего доброго, найдет себе кого-нибудь другого, пока я столь усиленно ее «игнорирую».
— Ах, перестань, — отрывисто сказал Сириус. — Ты придаешь этому слишком большое значение.
— Ты — тоже, — с улыбкой заметил Римус.
— Чего?
— С каких это пор тебе нужно прибегать к различным уловкам, чтобы заарканить девчонку?

Раздался свистящий звук, будто сдулся воздушный шарик — Сириус резко выдохнул. Питер захихикал.

— А ведь Кэри ни единым намеком не дала понять, что ты нравишься ей. Больше, чем друг, разумеется.
— Перестань, Рем, — раздосадованно пробормотал Сириус. — Ты и сам знаешь, что рано или поздно…
— Скорее, поздно, — хохотнул Джеймс.
— Идите к черту! А хотя знаете… — раздался скрип диванных пружин: Сириус подался вперед. — Ставлю двадцатку, что до начала каникул Кэри станет моей девушкой.

Кэри замутило.

— Идет, — одобрил Поттер. — И если хочешь знать мое мнение, то тебе лучше…
— Черт! — тихо выругался Римус и ощутимо больно наступил Поттеру на ногу.

Люпин во все глаза уставился на Кэри, которая наконец решила, что можно выйти из тени, и сейчас с безутешной ненавистью смотрела на них всех.

— Двадцатку? — грубо расхохоталась она, и тут добавила такое длинное непечатное ругательство, что у Питера Петтигрю волосы на голове встали дыбом.

Девушки, — хоть у пока него не было ни одной, — всегда казались ему нежными и кроткими созданиями, и, услышав подобное выражение от своей однокурсницы, он был крайне обескуражен — и откуда это девчонка вообще может знать такие слова?

Кэри бросилась к лестнице в спальню девочек, а Сириус, мгновенно подскочивший с дивана, схватил ее за руку у самого подножья. Стена скрыла их от глаз друзей, но они тем не менее слышали каждое слово.

— Кэри, стой! Погоди!
— Не трогай меня! — зарычала она, высвобождая руку. — Видеть тебя не могу!
— Позволь объяснить, — в последней надежде заламывал руки Сириус, прекрасно зная, что это ничего не исправит. Да и нечего ему было сказать в свое оправдание: все было именно так, как она, Кэри, все и поняла. Он снова беспомощно ухватил ее за запястье.
— Отстань от меня, отстань!
— Кэри, послушай меня! ..
— Да не буду я тебя слушать! Иди к своим драгоценным друзьям, они тебя всегда с удовольствием слушают!

Она высвободила руку и унеслась прочь, а Сириус, лишенный доступа в девичьи спальни, так и остался смотреть туда, где безмолвным призраком повисло перед ним лицо Кэри. На ватных ногах он вернулся в гостиную и часть его сознания уловила метко брошенную фразу Римуса Люпина:

— А я что говорил!

Кэри влетела в спальню, будто каждый демон ночи гнался за ней по пятам. Прижав руку к сдавленному рыданиями и отвращением горлу, Кэри принялась ходить по комнате туда-сюда и приказывала себе успокоиться.

«Подумаешь, Сириус Блэк! Подумаешь!»

Однако как бы не убеждала она себя, что ничего страшного не произошло, все потрясение сегодняшнего дня накатывало на нее, как волны накатывают на берег. Она сцепила ладони и принялась больно заламывать свои пальцы. Что же ей теперь делать? Почему мир вдруг так резко ополчился против нее?

Налетевший вдруг из распахнутого окна прохладный сквозняк отозвался на разгоряченных щеках Кэри, точно пощечина. И в тот самый миг она почувствовала необъятное спокойствие, завладевшее ею всей, от макушки до кончиков пальцев. Кэри посмотрела на свое лицо в отражении настенного зеркала, лицо, так похожее на лицо Вайолет де Бьюкрайтер, и дикая, совершенно неуместная мысль мелькнула в ее голове:

«Вайолет бы выдержала.»

Вайолет, разумеется, выдержала многое. И она, Кэри, все выдержит, и во всем разберется. Не сейчас, конечно — ведь завтра будет новый день.

Глава 8

Их первый экзамен, — по Истории Магии, — проходил как раз на следующий день. Экзамен длился сорок пять минут; перед каждым учеником лежал Экзаменационный бланк с вопросами, чистый лист, да черновой пергамент с запасным пером. За партами, низко склонив головы, сидели учащие — одни лихорадочно строчили, другие, задумавшись, всматривались в бланки, словно при более внимательном рассмотрении напечатанные на них вопросы станут на них куда проще.

Прошло уже более получаса, а Сириус едва ли ответил на половину вопросов из бланка. И дело было даже не в том, что он не знал того или иного ответа! Просто он непозволительно часто отвлекался, и то и дело ловил себя на том, что взгляд его бездумно устремлен на три парты ближе к преподавательскому столу — туда, где, накручивая на палец прядь темных волос, сидела Кэри Хейгл. Он смотрел, как она торопливо водит пером по пергаменту, потом замирает на минуту, и снова принимается строчить; смотрел, как она в волнении теребит волосы, по которым под ярким солнечным светом пробегают туда-сюда золотистые блики; он даже смог мельком увидеть ее бледное лицо, когда она наклонилась поднять скользнувший со стола черновик. И лишь иногда, когда его взгляд скользил по настенным часам, он обнаруживал, что времени осталось катастрофически мало, и вынужден был вновь склониться над своей работой.

Ночью ему не спалось — все тревожила удивительно сдружившаяся парочка: совесть, да отголосок поруганного самолюбия. Нехорошо, конечно, вышло с Кэри… Ах, и какой черт ее дернул появиться в гостиной именно в такой момент? На пару минут позже — и через неделю, — уж это он знал твердо, — она стала бы его девушкой, он получил свои двадцать галеонов от скупердяя Поттера, пара свиданий в Хогсмиде, прогулка под луной, а потом… А что потом? «Дело не в тебе, а во мне, понимаешь?» — и снова Сириус Блэк свободен, как весенний ветер. Ограничатся лишь ее красными глазами, истерикой, и чего доброго парочкой пощечин по его смуглым щекам. Может так, а может, и нет — теперь-то какая разница? Неосторожные слова, пари на любовь — и Кэри Хейгл потеряна для него во всех ипостасях: хороший друг и будущая бывшая. И кто его вообще за язык тянул! «Кэри Хейгл — бессердечная сволочь, которая меня динамит, и поэтому я обязан сделать ее своей девушкой. Чисто спортивный интерес. Не верите? Спорим!»

А та самая бессердечная сволочь Кэри Хейгл этой ночью спала просто чудесно. Ей снова привиделась Вайолет, на этот раз — во сне. Но, как и стоило ожидать, этот сон, подобно всем другим, стерся из ее памяти в первые же секунды пробуждения, и как бы Кэри не старалась напрячь мозги и вспомнить хоть что-нибудь, она лишь довела себя до головной боли. Она помнила только, как ходила туда-сюда ногами Вайолет, поправляла предметы на деревянных полочках и поливала цветы в хрупких горшках ее руками, да помнила лицо совсем юной светловолосой девочки — ее портрет тоже был в учебнике по Истории Магии над лаконичной надписью «Флоренс О`Доннел». Две девушки все говорили, говорили, говорили, а о чем — хоть убей, Кэри вспомнить не могла. И это сон до поры до времени отсрочивал неприятный момент размышлений о Сириусе Блэке и его отвратительном поступке.

* * *

Кэри застенчиво переминалась с ноги на ногу, стоя за углом в тени уродливой каменной статуи, изображавшей греческую богиню Афину с весами в неподвижных руках. Она, не отрываясь, смотрела на большую аркообразную дверь в самом конце коридора; до двери было не больше десяти шагов. Стояла глубокая ночь, и сейчас, насколько она знала, кабинет мистера Филча, школьного завхоза, возле которого она в нерешительности мялась вот уже минут пять, сейчас был пуст.

Скажи ей кто-нибудь, что она, Кэри Хейгл, примерная, пусть и не самая старательная ученица, под покровом ночи задумала проникнуть в кабинет всеми ненавистного школьного завхоза — хохотала бы до колик. Но теперь ей было не до смеха. Она отчаянно искала ответы, но пока что хваталась лишь за пустоту. Проснувшись утром, Кэри, не став даже обдумывать свой сон, бросилась в душ и стояла там не меньше часа, будто бы желая «вымыть» присутствие Вайолет из своего тела. Да так оно в сущности и было. Ее тело теперь казалось ей чужим, ненужно-грязным, и она из кожи вон полезет, но узнает все, что хотела; во что бы то ни стало избавится от призрака чертовой ведьмы в своей жизни.

Исполненная решимости, она решила начать с матери. Кто она? Где она сейчас? Почему не рядом с ней, с Кэри? Почему она не воспитывала ее все эти шестнадцать лет? Кэри очень любила Адалин, и она навсегда была и будет ее матерью. Но все же она не отказалась бы увидеть свою мать… То есть, эту разнесчастную Аманду Гриндвуд, хотя бы разочек. Поговорить с ней. Посмотреть, действительно ли они так похожи, как утверждает профессор Марчбэнкс.

Все это толкнуло ее на столь отчаянный шаг, как ночное проникновение в кабинет завхоза. Там она хотела найти хоть что-нибудь о девушке по имени Аманда Гриндвуд, и, может быть, — один шанс из миллиона, — что она сможет пролить свет на всю эту историю и помочь ей, Кэри, избавиться от видений чужой жизни. Ха, да ради этого она хоть в кабинет директора заберется и перевернет там вверх дном!

Подбодрив себя такой весьма оптимистичной мыслью, Кэри сделала неуверенный шаг из своего «укрытия», но тут же почувствовала сильный удар по спине. В самый последний момент Кэри успела выставить руку и упереться ею о противоположную стену, чтобы не упасть, и резко развернулась. На полу распласталась долговязая мальчишеская фигура в окружении разбросанных книг. Кэри задохнулась от возмущения и собралась было хорошенько пропесочить незадачливого мальчишку, носящегося по коридорам поздно ночью, да еще и в обнимку с кучей книг, но тут студент откинул с лица растрепавшиеся черные волосы, и оказался никем иным, как Сириусом Блэком.

Кэри растерянно захлопала ресницами, но тут гнев, старательно сдерживаемый ею весь день, поднялся в ней неконтролируемым пламенем. Ярость заставила краску схлынуть с ее лица, и, вновь припав к стене, которая служила ей укрытием, она была так же бела, как стоящая рядом с ней недвижная Афина.

— Кэри? — приподнявшись на локтях, прищурился Сириус: волосы все еще падали на его глаза, мешая обозрению. — Прости меня. Не думал, что в такое время тут кто-то может стоять, вот и я… Да к тому же я спешил. А книги…
— Не стоит утруждать себя объяснениями, милый, — холодно улыбнулась Кэри. — Прибереги их для тех, кому не плевать.

Сириус поднялся на ноги и торопливо собрал свои книги, так что они нестройной башенкой громоздились в его руках.

— Что ты здесь делаешь в такой час?
— На данный момент — терплю твое отвратительное общество.
— Кэри… — замялся Сириус, подходя ближе. Кэри вскинула голову.
— О, Господи, знаю я, что последует за этим виновато-жалобным «Кэ-э-эри», — девушка издевательски протянула собственное имя, подражая детскому выговору. — Оставь свои извинения при себе, мне они без надобности.
— Перестань, я действительно хочу извиниться перед тобой.
— У тебя был целый день времени для того, чтобы извиниться, но ты почему-то созрел только сейчас. Не хотел ударить в грязь перед дружками, да? Кто я такая, чтобы сам Сириус Блэк передо мной извинялся!

Сириус поставил гору книг на ближайший подоконник и снова подошел к девушке, неуверенно положив ладонь ей на плечо. Кэри сильно дернула рукой, и тут же локоть отозвался протестующей болью.

— Мне правда жаль, что так вышло. Хоть я и не совсем понимаю, в чем виноват.
— Прости? — Кэри в бешенстве развернулась, от злости даже забыв о своем решении сохранять образ неприступного достоинства. — Ты еще и не понимаешь?!
— Нет, — твердо сказал Сириус. Кэри с некоторым удивлением заметила, что впервые о дня их знакомства на Распределении шесть лет назад в его глазах отсутствует всякое выражение: ни веселья, ни желания понравиться. — Поставить на человека, на любого человека, было, конечно же, подло, отвратительно, бессовестно и бла, бла, бла, но, черт подери, разве могла ты всерьез расстроиться, когда я официально, можно сказать, признал, что хочу видеть тебя в качестве своей девушки?

Кэри отшатнулась, насколько позволяло узкое пространство ниши. Ее зеленые глаза так потемнели от гнева, что казались черными на белом лице.

— Да я никогда в жизни не встречала настолько самовлюбленного человека! Ты же и правда уверен, что нравишься всем вокруг! Так вот, сочту за честь открыть тебе глаза: во всей этой огромной школе есть по крайней мере одна девчонка, которая хотела видеть в тебя лишь своего друга. И эта девчонка - я.
— Ах, видеть лишь друга?! — Сириус вскинул черную бровь. — Тогда почему ты так смотришь на Эмму? Почему белеешь лицом, когда я рядом с ней?

Повисло звенящая тишина. Сириус приободрился — ее молчание послужило красноречивее любых слов. А Кэри сверкала глазами, как дикая кошка. Наконец, она взяла себя в руки, хотя ее слова все еще звучали так, будто у нее сильно болит горло.

— Некогда мне тут с тобой трепаться. Отойди. Да отойди же!
— А теперь-то ты куда? — удивился Сириус, глядя, как она направляется прямиком к кабинету Филча. Он с любопытством двинулся следом.
— Тебя не касается. Иди куда шел, и книги свои прихватить не забудь.

Но Сириус по-прежнему шел за ней по пятам.

— Я кому сказала: «брысь отсюда!»
— Детка, не нужно мне указывать. Я может и позволил тебе выйти за меня замуж недельку-другую назад, но это совсем не значит, что я безоговорочно признаю матриархат в нашей маленькой семье.
— Какой же ты хам! И где тебя только такого воспитывали?
— Где воспитывали, туда особам вроде тебя вход воспрещен. И это, милая, несмотря на твою завидную родословную!

Кэри состроила презрительную гримасу и, потянув за ручку двери, нырнула в темноту кабинета.

— Что тебе тут надо? — шепотом спросил Сириус. — Это же кабинет… Ох, у тебя паук на плече! Да что ты так дергаешься? Прекрати пищать! А вот меньше надо было об стены тереться!
— Сними его быстро! Снял?
— Угомонись уже. И ради чего я сейчас ищу приключения на свою очаровательную задницу?
— Ты? Приключения? Пф!
— То есть ты не отрицаешь, что у меня очаровательная задница?
— Прекрати немедленно!
— Да ладно уж, — засмеялся Сириус.
— Если серьезно, то вчера, перед тем, как я стала свидетелем возмутительного… Нет, отвратительнейшего разговора… Что ты там мнешься у порога? Люмос! — На конце волшебной палочки Кэри вспыхнул огонек. — Так вот, вчера…

И Кэри вкратце рассказала о своем разговоре с профессором Марчбэнкс.

— Почему бы тебе просто не поговорить с родителями на этот счет? — недоуменно спросил Сириус.
— Сейчас? — раздраженно вскинулась Кэри. — Может, мне им еще и громовещатель послать?
— Какая же ты бешеная! И кандалы свои сними, — Сириус указал пальцем на туфли Кэри, — они так стучат, что, голову на отсечение даю, твои шаги слышны во всей школе.

Они быстро пересекли кабинет; здесь стоял заваленный всяким хламом стол, высокий шкафчик с пишущими принадлежностями, а всю западную стену занимали высокие полки с аккуратно уложенными на них папками, разноцветными томами, личными делами учеников, выпускными альбомами…

— Ты хочешь найти что-то о твоей матери, я правильно понял?
— Да.
— А с чего ты взяла, что здесь вообще что-то можно найти? Тут ведь полнейший беспорядок!
— Профессор Макгонагалл сказала, что все данные об учениках хранятся в кабинете Филча. Не прямо сказал, конечно. Но, окольными путями, да с моим красноречием…
— Да уж, чего у тебя не отнять…
— Ты просто в каждой бочке затычка! Может попробуешь для разнообразия заткнуться? Ха, что молчишь, обиделся?
— Я тебя игнорирую.
— Ну игнорируй на здоровье. Так, если я не ошибаюсь, это то, что надо. Начни с этого ряда. Что уставился? Раз уж увязался за мной, то давай, помогай!

Кэри сняла с полки первый попавшийся томник. Минут двадцать прошло в полном молчании. Под руками Кэри шелестели страницы с изображенными на них студентами. Поколения учеников Хогвартса улыбались с этих страниц, и лица их сменялись, точно стекла калейдоскопа. Кэри быстро перебирала личные дела учеников, задержавшись лишь однажды. В одном из выпускных альбомов она нашла своего отца. «Спенсер Хейгл» — сообщала подпись, а мальчишка смеялся на черно-белой колдографии. Вихрастый, хохочущий, с шеей, повязанной серебристо-синим галстуком — ее отец, восемнадцатилетний выпускник Когтеврана.

— Слушай, Хейгл, мы с тобой просто два идиота.
— Говори за себя. Я лично нисколько не сомневаюсь в своих умственных способностях, а вот твои давно и безоговорочно поставлены…
— Чего мы тут роемся, как два нюхлера?
— У тебя есть идея получше?
— Есть, конечно. Наблюдай и восторгайся.

Сириус поднял волшебную палочку, на которой горел огонек, и уверенно произнес:

— Акцио… Хмм, личное дело Аманды Гриндвуд.

Еще до того, как послышался этот дикий скрежет, Кэри поняла — сейчас что-то случится. И, стоило ей подумать об этом, как что-то с диким лязгом проехалось по деревянной полке, со стуком упало на пол, а потом… Потом опрокинулся с полки один том, потом другой, пара папок, и последующий за ним невообразимый грохот уведомил Сириуса и Кэри о том, что по меньшей мере половина содержимого всего стеллажа теперь покоилась на пыльном полу. Кровь застыла у Кэри в жилах. К Сириусу в руки прилетела большая серая папка.

— Ну что я тебе скажу, дорогой, — мрачно улыбнулась девушка. — Ничего другого я, в принципе, и не ожидала. Пошли отсюда, пока целы.

Кэри и смущенно улыбающийся Сириус подошли к двери, робко высунули голову в открытый проем, и тут услышали шаркающие шаги.

— Чертовы голодранцы, теперь-то я до вас доберусь! Сейчас поймаем их, киса, и пойдем прямо к директору!

Ребята выскользнули в коридор и, сдерживая хохот, спрятались за статуей Афины.

— Просто слов нет, — тихо хихикнула Кэри. — У тебя что ни шаг, то — акт вандализма.

Сириус приглушенно рассмеялся и протянул папку Кэри. На папке была деловитая надпись «Аманда Гриндвуд. Когтевран.»

— Держи.
— Очень не хочется этого говорить, но все-таки мое большое «спасибо» ты все же заслужил. Спокойной ночи!
— Погоди!

Блэк схватил развернувшуюся было Кэри за руку. На сей раз она не отстранилась.

— Ты…
— Что?
— Да нет, ничего. Но, Кэри… Я думал…
— Думал, что твои «смелость и великодушие», — она красноречиво повела бровью, — растопят мое сердце, и я кинусь тебе на шею? Ты помог мне, спасибо тебе, но это ничего не меняет.

Сириус молчал, держа Кэри за предплечье повыше запястья. Девушка поспешила убрать руку.

— Значит, все? — трескающимся как лед голосом спросил Сириус.
— Я думала, ты понял это еще вчера.
— Не предавай этому такое большое значение! Все же может быть, как прежде. Разве тебе не нравилось гулять со мной, и разговаривать, и бегать наперегонки, и…
— Сириус. Я не из тех, кто склеивает осколки разбитого стакана и утверждает, что он будет как новый. Я лучше возьму другой стакан. Спокойной ночи.

Сириус еще пару секунд смотрел ей вслед, а затем, оставшись один, подошел к подоконнику и взял свои книги. Ему еще нужно было подготовиться к экзамену по Зельеварению. Отчего-то все считают, что знания в головах Блэка и Поттера появляются сами собой! Сириус посмотрел на свои ладони, будто они были не его, а до запястий не пара сантиметров, нет — вся бесконечность вселенной. Он и не заметил, как сжимал кулаки все это время.

Глава 9

— Подъем, камрады, враг на подходе! — услышала Кэри ворвавшийся в ее сон голос Марлин Маккинон.
— Мать, ты что сдурела? — прохрипела Мэри Макдональд. Гулявший по комнате сквозняк неприятно холодил ее лицо, и она глубже ушла в кокон одеяла.
— Сегодня наш последний день! — весело объявила Марлин, кружа по комнате. Послышался мягкий удар — разозлившая от столь резкого пробуждения Лили швырнула в Марлин своей единственной подушкой.
— Промазала, дорогая.

Кэри отвернулась к стенке и снова начала проваливаться в сон. Марлин схватила ее за голые лодыжки и потянула на себя.

— Кэри, черт возьми, какая ты тяжелая! Вставай немедленно, ты единственная из нас еще не собрала вещи. Давай-давай, шевелись!
— Ммм, — Лили со стоном поднялась с кровати. — Во сколько завтра поезд до Лондона?
— В девять, — с готовностью ответила Марлин. — В половину восьмого уже надо быть на станции в Хогсмиде. Мэри! .. А нет, Мэри, можешь поспать еще полчасика. А вот ты…
— Да встаю я! — недовольно воскликнула Кэри. Благодаря стараниями Марлин она наполовину валялась на полу, так что ей стоило немалого труда заставить свое сонное тело принять вертикальное положение.
— Что это тут, девчонки? Это чье? — недоуменно спросила Марлин, схватив со стола большую серую папку и покрутив ее в руках.

Остатки сна мигом испарились. Кэри подбежала к подруге и выдернула папку таким резвым движением, что, казалось, старая бумага под ее пальцами обратится в порошок.

— Это мое.
— Кто такая Аманда Гриндвуд?
— Информация конфиденциальна, — Кэри красноречиво посмотрела в голубые глаза Марлин. Та презрительно фыркнула, но любопытство явственно проскальзывало по ее личику. Громко хлопнула дверь — Лили вышла из ванны, полностью одетая и причесанная.
— Ну и пожалуйста. Лили, ты готова? Идем завтракать.
— Я возьму тебе пару сэндвичей, Кэри, — пообещала Лили, и обе девушки выскользнули за дверь.

Кэри оглядела опустевшую комнату.

— Мэри, ты спишь?

Ответом ей послужила тишина. Тогда Кэри заколола волосы на затылке, подняла подушку Лили, которая так и валялась на полу, а затем уселась на кровать, по обыкновению скрестив ноги по-турецки, и в сотый раз начала перелистывать дело Аманды Гриндвуд.

Вчера у шестого курса проходил экзамен по Зельеварению, на который Кэри, вернувшаяся под утро и отключившаяся даже раньше, чем успела скинуть вторую туфлю, едва не опоздала. По окончанию экзамена они терпеливо ждали выставления оценок, а после их озвучивания отправились на обед со спокойной душой. Тогда Кэри, вместо того, чтобы вместе со всеми утихомирить голодно урчащий желудок, поднялась в башню и, предоставленная самой себе, принялась с упоением листать пожелтевшие от времени страницы.

Ее мать, как и ее отец, училась на Когтевране. У нее было красивое, белое как мел лицо с явной примесью французкой породы; она носила длинные волосы, заколотые в высокую прическу, так что они большими кудрями спадали на плечи, а рядом с серебристо-синим галстуком на груди она носила блестящий значок старосты факультета.

Кэри долго всматривалась в портрет: мать махала ей рукой и улыбалась. Оказывается, она, Кэри, похожа на нее все же гораздо больше, чем на отца. Но фотография Аманды — это все, что в этой папке было ценного. В остальном, она была полна всякой стандартной дребедени — фотография всего их выпуска, результаты СОВ и ЖАБА, различные опросы и тесты на выбор будущей профессии… Была даже крохотная пометка с номером занимаемой ею комнаты: «74». И ничего, что было бы связано с Вайолет де Бьюкрайтер. Расстроенная и сердитая, Кэри швырнула папку куда глаза глядят, а чья-то заботливая рука, видимо, перенесла ее на стол. Вот и сейчас Кэри, пролистав папку от начала до конца, вновь остановилась на странице, где имелась фотография Аманды. Рассматривая ее мягкие черты, она чувствовала страстное желание видеть ее не на портрете, а прямо перед собой. Видно, как ни убеждала она себя в том, что для нее это всего лишь дело принципа, неожиданно найденная мать значила для нее гораздо больше. Кэри не спрашивала себя, почему столько лет от нее скрывали правду. Нет, намного сильнее ее интересовал вопрос — куда она ушла? Умерла? Бросила ее на попечение Спенсера? А может, за всем этим стояло что-то большее? Может, что-то вынудило Аманду покинуть ее жизнь? Ответов на все эти вопросы в серой папке не было.

Девушка поднялась с пола и, достав из-под кровати свой большой чемодан с врезанными на нем инициалами «К.Х.», уложила папку на его дно. К тому времени уже вернулись девочки — Лили, как и обещала, вручила Кэри два больших сэндвича с ветчиной, а Марлин принялась выгребать учебники с полок своей волшебной палочкой, и тонкие веревки опутали их, образовав четыре одинаковые башенки. Кэри подхватила одну, и все четверо - она, Лили, Марлин и все еще сонная Мэри, — направились в библиотеку.

К столу мадам Пинс тянулась длинная вереница учеников — они стояли в очереди со своими кипами учебников, и, когда книги, прошедшие проверку у их блюстительного библиотекоря, отправлялись на полку, стайками покидали библиотеку, весело болтая. Четыре девушки встали за небольшой группкой пуффендуйцев.

— Слизнорт пообещал, что снизит мне оценку за то, что я, якобы, совершенно не стараюсь, — сокрушалась Марлин. — Как думаешь, Лили, это он серьезно?
— Думаю, нет. Он, должно быть, сказал это просто для того, чтобы ты относилась к его предмету старательнее в следующем году.
— Все равно, это было жестоко. Я всю ночь уснуть не могла — нервничала.
— Ой, не ври, — засмеялась Мэри. — Да ты всю ночь слюни пускала… Господи, Блэк, напугал!
— Простите, дамы, — очаровательно улыбнувшись, пропыхтел возникший за спинами девушек Сириус. Выглядел он таким раскрасневшимся и запыхавшимся, будто только что пробежал стометровку под палящим солнцем. — Можно я на минутку украду в вас…
— Да ла-а-адно, поняли мы, кого ты тут украсть хочешь, расхититель социалистической собственности! — беззлобно поддела острая на язык Марлин Маккинон. — Вверяю тебе нашу драгоценную Кэри Хейгл под твою безоговорочную ответственность, и, что называется, на свой страх и риск.
— Я еще припомню тебе твое красноречие, Маккинон, — нахмурилась Кэри и повернулась к Сириусу. — Что-то срочное?
— Очень. Лили, — Блэк сверху вниз уставился на рыжеволосую старосту, — не могла бы оказать Кэри огромную услугу и сдать ее книги мадам Пинс, на случай, если мы задержимся?

По лицу Лили пробежала тень смутной тревоги. Она прекрасно видела, как резко переменились отношения Сириуса и Кэри, и так же прекрасно понимала, что расспрашивать об этом подругу — пустое дело. Вдобавок к тому, что Лили станет прямым очевидцем удивительного превращения Кэри в разгневанную фурию, так они еще и поссорятся, —, а с характером Кэри они обязательно поссорятся, — накануне такой долгой разлуки. Вообще, с самого начала своего знакомства Лили и Кэри испытывали друг к другу лишь вежливое безразличие, которого хватало для того, чтобы поддерживать ровные отношения соседок по комнате. У Лили был легкий характер, и она удивительно ладно сходилась с людьми такого же легкого характера. Кэри Хейгл в эту категория не входила. Своенравие скользило в каждом ее жесте, в каждой крапинке зеленых глаз. Она была конфликтным ребенком, имела черный пояс по сарказму и умудрялась сохранять свое слегка своеобразное чувство юмора даже в тяжелых ситуациях, а потом и сама удивлялась, как это ей удалось выйти сухой из воды — иными словами, не получить по шее за свои несвоевременные шуточки. Но вместе с тем девушка была невероятно замкнута; втереться к ней в доверие было все равно, что луну с неба достать. И Лили даже представить не могла, что именно Кэри Хейгл с ее порой недобрым юмором и нескладным характером станет ее ближайшей подругой. Четвертый курс изменил все.

Тогда девчонки вчетвером ночью отправились в Запретный Лес — и это несмотря на то, что Лили от этой идеи была в ужасе, а Марлин Маккинон до дрожи боялась темноты. Инициатором столь неожиданной ночной вылазки стала Мэри — кажется, ей нужно было стащить из леса редкое растение для нужного, - и, не сомневалась Кэри, — уж точно не включенного в школьную программу зелья. И вот они, хоть и ни одна не была в восторге от этой идеи, отправились в Лес под покровом ночи, трусливо прижавшись к друг дружке и бешено озираясь по сторонам. И вдруг тишину разорвал исполненный ужаса вопль Лили. Засмотревшись во тьму бескрайнего леса, где ее воображение рисовало монстров из самых страшных кошмаров, она оступилась и с шумом провалилась в глубокую яму, пребольно поранив ногу. Паника, захватившая четырех девчонок, моментально обратилась в дружный девичий крик. Быть пойманной за столь недопустимым занятием, как прогулки по запрещенной территории, да еще и в полночь, никому не хотелось, но выхода у них больше не было — расцарапанная нога Лили сильно кровоточила. Волшебную палочку взяла с собой лишь Мэри, но она и понятия не имела, как остановить кровь, а применить заклятие Левитации на человеке она не могла. Поэтому Мэри и Марлин бросились в замок, плача больше от страха перед реакцией профессора Макгонагалл, чем от тревоги за подругу, а Кэри, хоть и больше всего на свете хотела удрать подальше и избежать наказания, осталась с тихо всхлипывающей Лили. Что сказать в утешение она не знала — да и зачем, если Лили сейчас больно, и всем им потом чертовски попадет? А потом она поступила так, как сама от себя не ожидала — ловко спрыгнула в яму, собрав за шиворот с десяток пауков, и, присев на корточки перед Лили, наклонилась и принялась неуклюже дуть на ее расцарапанную коленку. Как и всегда в подобных ситуациях, в ее голове всплыло совершенно дурацкое воспоминание: как она, Кэри, в детстве грохнулась с дерева, и Адалин дула ей на окровавленные ладошки. Она понимала, что выглядит глупо — им не по пять лет, да и она ей далеко не мама, но… Тогда им всем здорово влетело, а Кэри и преисполненная теплых чувств Лили так сдружились, что были «не разлей вода». Насколько это вообще возможно в ее, Кэри, случае.

Конечно, Лили все видела. Кэри была ее подругой, и она по-своему любила ее. А Сириус Блэк в свете произошедших с Кэри метаморфоз, — в виде тщательно скрытой за презрением обидой и еще большее паршивым, чем всегда, настроением, — ей категорически не нравился.

— Лили? — переспросил Сириус, немало удивившись, видя, как сужаются ее яркие глаза.
— Да, конечно, я сдам твои книги, Кэри, — поджав губы, наконец сказала она, взяв кипу книг из рук подруги, и сразу же отвернулась. Сириус недоуменно нахмурился: и чем это он ей не угодил?
— Спасибо. Ну, что за срочность? — сразу спросила Кэри, едва они покинули библиотеку. Сириус крепко держал ее за плечо, и его прикосновения были ей противны. А может, они стали бы чуть приятнее, если бы он сжал ее руку чуть менее крепко? .. Ах, да черт его знает! Сейчас она не намерена была разбираться в своих тактильных ощущениях.
— Пошли, я тебе кое-кого покажу.
— Ты меня интригуешь! Что случилось? Да стой же ты! Неужели, умрешь, если потратишь десять секунд на объяснения?
— Ты совершенно не выносима. Сейчас, пошли встанем к окну.

Сириус потянулся рукой к заднему карману джинсов и достал оттуда свою палочку, да сложенный в несколько раз пергамент. Потом он слегка улыбнулся, и ткнул концом палочки в место соединения двух концов пергамента.

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость!
— Боже мой! — прыснула Кэри. — Ты наконец решил пойти на окончательный разрыв сделки с собственной совестью и… Ух ты!

На ее глазах с чистым пергаментом происходили изменения: чернильные рисунки накладывались один на другой, образовывая какие-то непонятные планировки, схемы… Да это же их школа! А эти крохотные точки с именами…

— Откуда у тебя эта штуковина? — загоревшимися глазами уставившись на преобращившийся пергамент, спросила Кэри.
— Мы с друзьями сами ее создали. Прошу любить и жаловать — Карта Мародеров.

Он вгляделся в ее лицо, не увидев там ничего, кроме любопытства. Отчего-то Сириус твердо знал, что несмотря на все, проскочившее между ними за эти дни, Кэри можно было верить — она уж точно не станет трепаться об этой Карте на каждом углу. Она вообще обладала удивительной способностью хранить чужие секреты. Не по доброте душевной, разумеется — ей просто было плевать на чьи-то там тайны. Для нее существовали лишь одни секреты — ее собственные, которые она вполне успешно держала при себе. До недавнего времени. Сириус Блэк ворвался в ее жизнь стремительно, как рассекшая темное небо молния, и Кэри, сама этого не понимая, чувствовала, что скажи она Блэку хоть о своем сходстве со средневековой ведьме, хоть о видениях, которыми, - о, Господи! — мучает ее цветок — это останется между ними. А может, именно этот незримый купол доверия сплотил столь не подходящих друг другу людей. Сердца их затронуты не были.

— Очень мило, — сузила глаза Кэри. — Стащили чье-то изобретение и…
— Стащили? — обиделся Сириус. — Я же сказал, что мы сами ее создали.
— Ты и твоя компашка юных варваров вряд ли способна на магию такого уровня. Давай же будем смотреть правде в глаза!

Сириус, казалось, с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на Кэри и придушить ее ко всем чертям. Хотя, почему казалось?

— Значит так! ..
— Ну наконец-то ты понял, как следовало бы начать нашу беседу!
— Значит так! — зарычал Сириус, и его голос прозвучал на пару тонов выше. Кэри хихикнула. — Сейчас я показываю тебе то, что хотел, и ты сваливаешь к чертовой бабушке вместе со своими скабрезными шуточками.
— Идет.
— Смотри сюда! Видишь, что написано? — Сириус ткнул пальцем на одну из движущихся точку.
— «Зоуи Эссекер», — вслух прочла Кэри. — И что с того? Ну Зоуи, ну Эссекер, никакого криминала.
— Как раз таки "криминала" тут - выше крыши. Я встретил ее по дороге в библиотеку, когда пошел сдавать книги. Еще до завтрака. И знаешь что? .. А хотя, сейчас все сама увидишь. Она идет прямо сюда.

Кэри скептически уставилась на точку с именем «Зоуи Эссекер», потом на Сириуса Блэка, и снова на «Зоуи Эссекер». Какого черта замышляет этот паршивец? Может, решил показать ей свою новую девицу? Хотя нет, даже для него это уж слишком. И вообще, у Кэри было стойкое ощущение, что Блэк настойчиво ищет ее внимания. Она даже не могла разобраться, льстит ей это, или раздражает. Скорее всего, и то, и то, причем в равной степени. Какое противоречивое сочетание чувств! Такое же противоречивое, как и они сами — Сириус и Кэри…

— Смотри, вот она.

Девушка машинально обернулась. По лестнице, позвякивая многочисленными браслетами на худеньких руках, устало спустилась девочка с большой картонной коробкой в руках. Короткие черные волосы, ровная смуглая кожа — это и была Зои Эссекер, четверокурсница факультета Когтевран. Знакомы они с Кэри не были, и сейчас она искренне недоумевала: с чего это Сириус решил, что ей будет интересно на нее поглазеть? Обычная девочка, немного усталая и затюканная, но ничего особенного в ней не было. И тут взгляд Кэри, прогуливавшийся по детской фигурке Зоуи, зацепился за что-то яркое, сверкающее в струящемся сквозь высокие окна свете, как стащенная с небес звездочка. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на Зои, проводив ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась за углом. На девушке были короткие джинсовые шорты и желтая рубашка. А еще, на нее шее висел некрасивый кулон — овальный синий камень в ржавой пятиконечной оправе. Кулон, принадлежащий, несомненно, Вайолет де Бьюкрайтер.

Глава 10

Сириус смотрел на удаляющуюся фигуру Зоуи Эссекер, пока она не скрылась за поворотом, а потом торжествующе глянул на Кэри. Он был прав, увиденное определенно ее заинтересовало, и теперь ее не скупое на эмоции лицо менялось, как стеклышки калейдоскопа: растерянность, удивление, мрачное любопытство, отрешение, и снова любопытство. Сегодня был последний день в школе, и ученики могли одеться, как их душе угодно — и Сириус увидел на оголенных майкой плечах Кэри целый табун мурашек. Брови ее сошлись на переносице. Она, заметил Сириус, всегда сердито хмурилась, когда происходило что-то, недоступное ее понимаю. А такое, в связи последних событий, случалось нередко, при всей ее любви к полному контролю ситуации.

— Черт подери! — наконец сказала Кэри. Что называется, получи, фашист, гранату! Вот тебе и спокойный, размеренный последний день. Даже и вспомнить нечего, обыденный до тошноты!

Вслед за этими невеселыми мыслями снова примешалась обида: ну почему именно она, Кэри? Ну почему все это случилось именно с ней? Судьба решила отплатить ей за слишком спокойную, лишенную приключений жизнь прежде? Кэри вдруг распрямила свои худенькие плечи, и этот жест сказал Сириусу больше всяких слов. Девушка решительно двинулась вперед.

— Куда ты? — Он двинулся следом. Разумеется, следом.
— Я прослежу за ней. Нужно как-то улучить момент и стащить у нее колье.
— Ах, как быстро опускается человек! Особенно если этот человек — Кэри Хейгл! Еще вчера ты была вполне приличными человеком, а сейчас уже помышляешь о воровстве. Тебе не стыдно, скажи?
— Нисколько. И, пожалуйста, закрой рот. Твои шутки меня раздражают.

Кэри вдруг остановилась, и Сириус не сразу понял, что случилось. Оказывается, они остановились на перекрестке коридоров, и понять, в какую сторону направилась Зоуи было невозможно - она, видимо, намного их обогнала, и теперь в коридорах не было и следа ее присутствия. Девушка уперла руки в бока.

— Приплыли. Хотя стой, ты же можешь свериться со своей чудесной картой!
— Точно, Хейгл, точно! — похвалил Сириус, доставая пергамент из кармана. — Вот у тебя голова, а! Туда б еще мозги, и тебе цены бы не было.
— Знаешь что! ..
— Что? Я весь внимание.
— Ты самый… Погоди, она идет к теплицам? — удивленно спросила Кэри, проследив за крохотной точкой с именем Зоуи.
— Ну, либо к теплицам, либо на поле для квиддича. Смотря куда она свернет у развилки.
— Пошли скорее! Нам направо. Давай, шевели ластами, не дай Бог мы ее упустим!
— Что ты несешься, как одержимая? Это девчонка, а не Святой дух, никуда она не исчезнет и не испарится.
— Да? Много ты знаешь!

Разобидевшись друг на друга, они пошли молча. Да и трудно было так быстро переставлять ногами и продолжать словесную перепалку: они бежали вниз по крутому склону, и даже Сириус на своих длинных ногах уже успел запыхаться. Кэри в своих предположениях оказалась права: Зоуи направилась именно к теплице. Девушка торжествующе посмотрела на Сириуса, но тот был занят лишь тем, чтобы не наступить на развязавшийся шнурок, и на взгляд не ответил. Зоуи скрылась за дверью теплицы.

— Ну, что теперь? — добежав до места назначения, спросил запыхавшийся Сириус.
— Давай ты кретина из себя строить не будешь, — зашипела Кэри. — Разорался тут, она же может услышать!
— Ну извиняйте! — так же шепотом буркнул Сириус.

Они прижались носами к стеклу теплицы, пристально всматриваясь внутрь.

— Хватить уже пыхтеть, я тебя умоляю! — разозлилась Кэри.
— Может мне вообще не дышать?
— Сделай милость! Курить меньше надо, вот что! Чтобы отдышки как у слона не было.
— Все, прикрой свой ядовитый ротик. Что это она там делает?

Сириус кивком указал на Зоуи, и Кэри снова обратила на нее все свое внимание. Она поставила свою коробку на стол и на пару секунд скрылась в тени многочисленных цветов и кустов. Кэри присмотрелась внимательнее. Да это же теплица шестых курсов! Что в ней понадобилось четверокурснице? Но ответ пришел сам собой. Зоуи вернулась к столу с цветком Лобелии в руках. Цветок выглядел так, будто никто и не утруждал себя ухаживать за ним — листья безжизненно повяли, пожелтели, а маленькие белые цветочки сыпались на пол, как сахарный песок. Зоуи быстро сдернула с цветка именную бирку ученика, затем повела своей волшебной палочкой и… Цветок исчез, будто его и не было. И Кэри отчего-то не составляло труда догадаться, чей именно цветок сейчас был подвергнут мгновенной утилизации. Она быстро переглянулась с Сириусом и снова припала к окну. Зоуи распаковала свою коробку, к великому удивлению удивлению ребят достала оттуда новый, живой цветок и вновь наставила на него палочку. На этот раз заклинание, видимо, было куда сложнее, поскольку времени заняло намного больше. Ее губы беззвучно шевелились, а от палочки расходились во все стороны, подобно лучам солнца, голубоватые линии; эти линии опутывали цветок, освещали каждую прожилку на стеблях и листьях. А потом свечение угасло. Зоуи пару секунд вертела цветок в руках, любуясь проделанной работой, повесила на него именную бирку и вернула цветок на положенное ему место в теплице. Когда Зоуи снова возникла в их поле зрения, Кэри выглядела так, словно готова была сию секунду перегрызть ей глотку. Сириус посмотрел на нее с некоторым опасением. В момент такой жгучей ярости она выглядела слегка безумно: брови нахмурены, придавая ей сходство с хищной птицей, глаза горят, зубы стиснуты, и запавшие скулы ломали мягкую линию щек.

— Эй, Кэри, — прошептал Сириус, неуверенно положив руку ей на плечо: авось зарычит, да оттяпает ему руку к чертовой матери? — Успокойся, ладно? Пожалуйста.

И тогда Сириус, если честно, ожидал принять в свой адрес новую порцию оскорблений, злости, неумеренного количества сарказма, но Кэри неожиданно с улыбкой посмотрела на него, при этом ее лицо приятно потеплело. Сириус с удовольствием ответил на улыбку, про себя недоумевая: что же все-таки нужно, чтобы добиться ее расположения? Попросить ее успокоиться, весьма прозрачно намекая, что еще чуть-чуть, и она разнесет все вокруг к чертям собачьим?

— Хорошо, — мягко сказала Кэри, самую малость покраснев под пристальным взглядом Сириус, и снова уставилась в окно. Теперь сосредоточиться на Зоуи Эссекер было непросто, и Кэри даже не сразу поняла, что теплица опустела. — Боже мой! Куда она делась?!
— Не паникуй раньше времени, — поспешил успокоить Сириус. — Вон она!

Кэри посмотрела в указанном направлении: там Зоуи Эсскер спешила вверх по склону к замку с пустой коробкой в руках. Кэри выпрямилась во весь рост и, схватив Сириуса за плечо, помогла ему подняться — они оба настолько увлеклись произошедшим, что и не заметили, как опустились на колени.

— Пошли. Пошли-пошли, у меня появилась идея.
— Куда ты? — проводив глазами Кэри, недоуменно спросил Сириус. Кэри решительно открыла дверь теплицы и скользнула внутрь. Сириус поспешил следом. - Эй, что ты делаешь?
— Я просто хочу кое-что проверить. — Кэри вынырнула откуда-то из многочисленных кустов и ветвистых растений в кадках, и поставила на стол тот самый цветок Лобелии. Сириус присмотрелся: на именной бирки значились имена Лили и Кэри.
— А вдруг, она наложила проклятье? Ты разве не знаешь, что бывает при контакте с проклятым предметом?
— Нет, ты точно либо тупой, либо очень хорошо прикидываешься. Зоуи сама же коснулась этого цветка бесчисленное множество раз, и ничего страшного с ней не случилось!
— А что, если…
— Заткнись.

Кэри обошла стол и встала рядом с Сириусом; чтобы лучше видеть цветок, она чуть наклонилась и даже прищурила свои яркие глаза, что со стороны выглядела слегка комично.

— Великолепный план, Кэри. Собираешься и дальше терроризировать цветок взглядом маньяка-убийцы?
— Однажды, когда я коснулась цветка, он перенес меня в тело Вайолет и 1643 год. В тот момент рядом была Лили. Потом я решила проверить свою крохотную теорию о том, что это не со мной, а с цветком не все в порядке, пришла сюда одна и решила вызвать цветок «на контакт«…
— Вызвать цветок на контакт? Кажется, детка, проблема все же в тебе.
— Очень смешно. Да я вообще не буду ничего тебе рассказывать! — обиделась Кэри и протянула руку вперед, ухватившись за крупный зеленый лист. Не произошло ровным счетом ничего.
— Ну как ощущения? — скептически поинтересовался Сириус, скрестив руки на груди. — Уже снизошло озарение, или как?

Кэри отпустила цветок.

— Нет. Ничего не почувствовала. Даже не знаю, что особенного было в тот раз, когда я попала в это видение впервые. Лили стояла вот тут, где стоишь ты, а я сидела на стуле и делала зарисовки…
— А потом?
— А потом… Просто в какой-то миг я открыла глаза, и теплица исчезла. Некоторое время я буквально жила чужой жизнью, а очухалась — и у меня в руках этот белый цветок! Ничего необычного не было… Ай!
— Что такое? — всполошился Сириус.
— Цветок ударил меня током. Он не любит женские руки, — скривилась Кэри и состроила весьма выразительную гримасу в ответ на самодовольную ухмылку Сириуса. — Ладно, нужно убрать его на место.
— Стой! У меня идея. Ты же сказала, что в руках у тебя на тот момент был цветок, так?
— Да.
— Смотри.

Сириус робко коснулся ее ладони и обхватил ее пальцами. Кэри шумно задышала и сфокусировала взгляд где-то на его плече. Внутри у Сириуса что-то удовлетворенно зашевелилось при виде того, как действует на нее его прикосновение. А хотя… Какая разница, что она чувствует и когда — ведь она весьма недвусмысленно дала понять, что будущего для них она не видит. И что-то ему подсказывало, что да — как она сказала, так и будет. Кэри совсем не из тех, кто теряет голову от прикосновений и нежных слов.

Блэк подавил в себе неловкий кашель и подвинул руку Кэри к цветку.

— Попробуй коснуться цветка. Не листьев, а именно этих белый цветов.

До сознания Кэри, которая стояла, затаив дыхание, не сразу дошла его просьба, и только потом, когда она осознала, что бездействует уже несколько секунд, девушка рьяно ухватила пальцами цветок и едва не сорвала его с тоненького стебелька. Сириус вгляделся в ее лицо. Что-то определенно происходило — это он видел по ее через чур спокойным глазам. Но все выглядело так, будто она просто задумалась и невидящим взором уставилась в одну точку.

— Кэри? — тихо позвал он.

Девушка встрепенулась. Они стояли очень близко, и Сириус ощутил, как она судорожно дернулась, коснувшись спиной его груди.

— Ну что? Видела что-нибудь?
— Да… Да, видела. Это был публичный суд над девушкой, и Вайолет стояла на площади посреди огромной толпы. Думаю, это была Делла Картрайт. В последний момент ей уже вынесли приговор и вели к столбу, и тут ты, слава Богу, меня разбудил. Долго это продолжалось?
— Несколько секунд.
— Секунд?! — Кэри удивленно распахнула глаза. - Все, что я видела, заняло не меньше получаса!

Сириус прищурился. Он все еще держал ее за руку, хотя Кэри, всецело переживающая произошедшее в другой реальности, этого не замечала.

— Значит, — задумчиво протянул Сириус, — что в твоих видениях и в реальности время идет совершенно по-разному. Это во-первых. Во-вторых, мы выяснили, что в момент галлюцинаций в твоей руке должен находиться именно этот белый цветок. И в-третьих… В третьих, ко всему этому как-то причастна Зоуи Эссекер.
— Думаю, все это дело рук… не совсем Зоуи.
— То есть? — не понял Сириус.
— Я хочу сказать, дело в этом кулоне, кулоне Вайолет. Я почти уверенна, что именно ношение этого кулона заставляет ее проделывать эти махинации с цветком.

Сириус нахмурился.

— Не совсем понял, что ты имеешь в виду.
— Я имею в виду, — чуть резче, чем раньше, заговорила Кэри, и Сириус понял, что она уже приходит в себя. Иными словами: вновь становится легко выводимой из себя грубиянкой. — Что некоторые вещи обладают телесной памятью. Мы проходили это по Заклинаниям, если ты не помнишь…

«Ну все равно что прямо сказала: Блэк, ты тупой кретин!» — с ухмылкой подумал Сириус.

-…и вполне возможно, что именно поэтому Зоуи как-то заколдовывает этот цветок, чтобы он угощал меня разными картинками. Так понятно?
— Нет.
— Ну и черт с тобой. Наверное, поэтому ей и приходилось менять старый цветок на новый: магия такого уровня вряд ли могла пройти для цветка бесследно, вот он и... У меня другой вопрос: откуда у нее это колье? Нашла? Украла? Обчистила могилку Вайолет и прикарманила себе ее ожерелье?
— Кэри, ряди всего Святого, ей четырнадцать лет. Думаю, ей его кто-то подкинул.
— Кто?

Сириус выразительно глянул на Кэри.

— Тот, кто за всем этим стоит.

Кэри выглядела озадаченной.

— Ты думаешь, все это происходит с чьей-то помощью «извне»?
— Я так в этом не сомневаюсь. Кажется, кто-то очень хочет, чтобы ты вспомнила все, что происходило с твоим двойником-ведьмой в 1643.
— Зачем?
— Это тебе… То есть, нам, предстоит выяснить.
— «Нам»? — усмехнулась Кэри. — Ты как будто говоришь, «я всегда готов помочь», или что-то в этом роде.
— Да, — засмеялся Сириус. — Я всегда готов помочь.
— Хорошо, — улыбнулась Кэри.

Они засобирались уходить, но вместо того, чтобы поставить цветок на место, Кэри направила на него волшебную палочку, произнесла неизвестное Сириусу заклинание, и цветок объяло пламенем. Пламя было синее.

— Что нам делать теперь? — спросила Кэри, когда они вышли из теплицы. Времени прошло больше, чем они думали, и солнце уже начало прятаться за высокими деревьями Запретного леса.
— Для начала, дорогая моя, мы действительно украдем у Зоуи это чертово колье. А потом, ты поговоришь со своими родителями. Думаю, вам есть что друг другу сказать.

Глава 11

Стеклянные звезды на темно-синем небе то мерцали, то гасли, невольно приковывая к себе взгляд, а серебристый молодой месяц медленно приближался к своему зениту. Несмотря на начало июня, температура по ночам ощутимо падала, и от нагретой за день каменистой поверхности замка исходило едва заметное тепло. Сириус не мог уснуть. Он сидел, вальяжно развалившись на подоконнике, перед открытым окном и являлся единственным зрителем ночного театра. С тлеющей сигареты, зажатой между смуглыми пальцами, неустанно сыпался пепел, и легкий сквозняк невесомо сдувал его на ковер их спальни — Римус наверняка будет ругаться, когда завтрашним утром ненароком заметит пепел среди темно-красного ворса.

Завтра они все покинут Хогвартс. Расстанутся с любимой школой почти на три месяца. Почему-то именно в этот поздний час мозг Сириуса развел небывалую деятельность. Будучи от природы начисто лишенным всякой сентиментальности, он впервые задумался о неминуемо быстром течении времени — казалось, лишь вчера он нервничал, надевая Распределяющую Шляпу себе на голову, а сегодня он уже официально переходит на последний курс обучения. Конечно, у него с друзьями будет еще целый год, но… А так ли это много? И как сложатся их судьбы после выпускного? Будут ли они и дальше лучшими друзьями или разойдутся, как в море корабли? Он не знал. Да и не хотел узнавать, ибо сейчас время казалось ему слишком осязаемым, материальным, так что, казалось, крупицы ушедших лет можно было пропустить сквозь пальцы.

Сириус оглянулся на спящих друзей. Отчего-то сейчас мысль о предстоящей разлуке с друзьями вызывала зудящее ощущение тоски. С друзьями и Кэри. Вот о чем он бесконечно жалел. Они расстанутся на целое лето, так и не поговорив толком, а время уж расставит все по своим местам, это точно. Она беспечно забудет его, — у нее и без того забот хватало, — а он… Он тоже, наверное, ее забудет. Через неделю, месяц, через год, но и он рано или поздно… Хо…я… Как там сказал однажды Поттер? «Скорее поздно.» Сириус злился. На себя, на нее, на весь земной шар за то, что звезды над их головами сошлись так неудачно. За то, что впервые в жизнь кто-то действительно запал ему в сердце, не пожелал впускать в свое.

Подумав об этом, Сириус негодующе нахмурился и яростно швырнул сигарету в открытое окно, спрыгнув с подоконника. Стараясь ступать как можно тише, Сириус подкрался к кровати Поттера и стащил с его тумбочки Карту Мародеров. Он понимал, что поступает глупо. Понимал, и все равно продолжал ее искать. Ничего, в общем-то, не произошло, но при мысли о Кэри в нем вдруг проснулось дурное предчувствие. Он должен найти ее хотя бы для того, чтобы убедиться — она мирно спит в своей постели, видит сны о Вайолет де Бьюкрайтер, и ничто, — и никто, — ей не угрожает. Однако чертова Карта отчего-то никак не желала показывать точку с именем «Кэри Хейгл». Сириусу вдруг стало страшно. Он даже подумал о том, чтобы разбудить Поттера — они бы нашли ее вместе, но тут же он представил, что скажет Джеймс, если Сириус разбудит его посреди ночи из-за того, что он не смог найти однокурсницу на Карте, и решительно отбросил эту идею. Хоть ощущение паники и не исчезло. Это интуиция, а интуиции он доверял.

И тогда он нашел ее. Вот только в весьма неожиданном месте.

* * *

Никогда прежде Сириус не бывал в общей гостиной Когтеврана, поэтому, едва преодолев дверной проход, он не сразу сообразил, где он и зачем сюда пришел. Пристанищем когтевранцв являлась огромная по площади комната, просторная и с куполообразным потолком, расписанным звездами. Ковры были насыщенного синего оттенка, как и легкие шелковые занавеси на арочных окошках. Напротив входа в нише располагалась мраморная статуя какой-то неестественно-красивой женщины с диадемой на каменной голове; кругом были разнообразные диванчики, обитые синим бархатом, высокие книжные стеллажи, столы, стулья, растения в плетеных кадках и большое зеркало в полный рост. Сириус на секунду представил себя, в синем галстуке, среди всего этого великолепия, но потом на ум пришли родные красно-золотые стены уютной гостиной Гриффиндора, и видение тут же рассеялось.

— Кэри? — шепотом позвал Сириус, вспомнив, наконец, истинную причину своего появления в гостиной Когтеврана.

Что здесь понадобилось Кэри — неизвестно. Друзей-подруг на этом факультете у нее не водилось. Если честно, она вообще практически ни с кем не дружила. Каким-то непостижимым образом Кэри Хейгл умудрялась нравится всем вокруг, как пресловутый червонец. Она с удовольствием шла на контакт, могла вписаться в любую компанию, но редко с кем сходилась близко — исключение составила, пожалуй, одна лишь Лили Эванс. Тут уж, думалось Сириусу, дело было в ответственности: как-никак, а дружба давала людям некоторые привилегии, а Кэри терпеть не могла быть кому-то обязана. В ее жизни был лишь один человек, с которым ей было легко и интересно — она сама. Она всегда понимала себя и прощала. Люди не могли дать ей ни того, ни другого.

— «Кэри»? Это ты мне, верно? — донесся до Сириуса тихий шепот.

Он увидел ее, спускающуюся по лестнице из девичьих спален и уставился на нее с нескрываемым бешенством. Он ожидал, что, увидев ее живой и здоровой, тревожный камень упадет с его души, но интуиция по-прежнему вопила от дурного предвкушения. Чем это было вызвано и почему — он не знал.

— Ты что здесь вообще делаешь? — едва сдерживаясь, чтобы не заголосить, прошипел Сириус, когда Кэри подошла ближе. Ее лица он не видел, но почему-то был уверен, что она улыбается.
— У меня к тебе тот же вопрос.
— Я искал тебя.
— Думаю, нам стоит покинуть эту скромную обитель, как считаешь? - задрав голову, чтобы в последний раз оглядеть великолепный куполообразный потолок, спросила Кэри, и они оба высыпали в прохладные сумерки коридора. Слабый свет далекого факела причудливо играл отброшенными на пол тенями.
— Что ты опять удумала? — обойдя Кэри, спросил Сириус, остановившись прямо перед ней и всем своим видом заявляя, что он не сдвинется с места, пока не получит ответа.
— Как что? Вернула то, что принадлежит мне. Вот, — Кэри вдруг откинула с плеч свои длинные волосы, и в слабом свете факела Сириус увидел, как трепещет огонек света на некрасивом массивном ожерелье. — Нравится?

Тут непонятный трепет в душе Сириуса стал вполне осязаемым — что-то было не так. Не в том, что на ее шее покоиться краденое ожерелье. Нет. Не так со стоящей напротив девушкой. Конечно, это была именно она, Кэри Хейгл, в этом-то он не сомневался, но… Да он и сам не смог бы объяснить, что в ней изменилось. Ничего, ровным счетом. Вот только не она это. Не она, и все!

— Кэри, я не знаю, что ты вытворяешь, но это не смешно. Правда.
— Тебе не нравится ожерелье? — расстроенно протянула Кэри, и на лице ее проступило неподдельное огорчение. Она опустила голову и покрутила плечами, наблюдая за тем, как поблескивает синий камень в ржавой пятиконечной оправе, расположившийся на впадинке между ключицами.
— Нет, не нравится. Какого черта ты вообще напялила его на себя?
— Оно мое, милый. Оно мое, — сказала она тоном, будто это что-то само собой разумеющееся, и ласково погладила синий камень указательным пальцем, как гладят свернувшуюся на коленях кошку.

Тут Кэри чему-то улыбнулась, лукаво склонив голову при взгляде на Сириуса, а потом вдруг резко сократила и без того небольшое расстояние между ними. Сириус порывисто выдохнул. Такое явное нарушение личного пространства заставило его немало смешаться — такого он точно не ожидал, хоть и был совсем не против, вот только при иных обстоятельствах. На секунду, заглянув в ее горящие как в лихорадке глаза, он даже подумал, что она выпила. Причем выпила, судя по всему, немало.

— Я тебе нравлюсь?

«Она не выпила, она тронулась умом!»

— Какого черта ты делаешь, Кэри?! Отойди!

Кэри запрокинула голову и расхохоталась. Она действительно отошла, попав в полоску света, которую отбрасывал месяц за окном, выставила вперед свои руки и принялась на них любоваться. Она сгибала и разгибала пальцы, совершала причудливые движения кистью, то вытягивала руки вверх, то сжимала кулаки… Теперь его версия о ее возможном сумасшествии имела вполне очевидные основания.

— Как же мне это нравится! Я чувствую себя такой… живой!

Сириус тряхнул головой и быстро подошел к ней. В конце-концов, она обычная девчонка — пятьдесят килограмм хрупких костей, да завышенное самомнение. Подбодрив себя такой мыслью, он резко развернул ее к себе, схватил за плечи и потряс. Ох, многое бы он отдал, чтобы не видеть ее глаз сейчас. Она его пугала.

— Так, Хейгл, либо ты сейчас же прекращаешь этот цирк, либо…

Но договорить он не успел. Мощнейшая вспышка невесть откуда взявшейся энергии отбросила его от Кэри и буквально впечатала его в противоположную стену, так что он чудом остался в сознании. Перед глазами основательно помутнело. Когда же черные точки окончательно рассеялись, Кэри уже опустилась на корточки рядом с ним и сейчас пытливо всматривалась в его лицо. Сириус попытался подняться на ноги, но рука Кэри с небывалой для столь хрупкого создания силой угнездила его на место.

Вот теперь ему было по-настоящему страшно. Лицо Кэри не выражало ничего, лишь вежливый интерес, с каким она бы стала слушать пьяную проповедь Поттера на очередной вечеринке. Она подняла руку и замерла, будто решая, что ей делать дальше, а потом медленно провела указательным пальцем по его плечу — ниже, ниже по плечу и запястью, пока не достигла судорожно сжатых в кулак пальцев. Губы Кэри задрожали, будто она пыталась улыбнуться, но не выходило — лунный свет выхватил заигравшие ямочки на щеках, и тут-то Сириус понял: сейчас, именно сейчас, она действительно сделает что-то плохое. Сломает ему руку, вырвет сердце из груди, а может, накинется на него с поцелуем — сейчас это, пожалуй, было бы так же страшно, как потеря конечностей.

— А ведь все могло быть совершенно по-другому.

И тогда Сириус, сам не до конца осознавая, что делает, ухватил пальцами ярко-синий камень на ее шее и что было сил рванул на себя. Послышался душераздирающий треск — лопнуло ожерелье, больно стегнув Кэри по шее, и на ее коже тут же выступили кровавые полосы. Кэри глядела на ожерелье в его руке пару секунд, потом глянула еще раз и, закатив глаза, ничком рухнула на пол.

Сириус отшвырнул ожерелье куда подальше и склонился над девушкой.

— Кэри? Ты слышишь меня?

Ответом ему послужил болезненный стон. Кэри заворочалась и обеими руками схватилась за голову.

— Какого черта тут произошло? — просипела она, приподнявшись на локтях. Кажется, при падении она довольно сильно ударилась головой: коридор плясал перед ее глазами. Она машинально посмотрела вниз, и увидела, как ворот ее белая футболка с длинным рукавом окрасился в красный цвет. — Ничего не хочешь мне сказать?
— Это я должен тебе что-то сказать?! — негодующе воскликнул Сириус, помогая ей принять сидячее положение.
— Ну не я же! Я просыпаюсь в совершенно незнакомом месте, вся в крови, а надо мной склонился один ненормальный! Что ты сделал? Ударил меня по голове и притащил сюда?
— Обалдеть можно! — Возмущению Блэка, казалось, не было предела. — Я еще и виноват! Это ты сначала появляешься с ворованным ожерельем в когтевранской гостиной, а потом и вовсе пытаешься меня убить! Да и про "всю в крови" ты, конечно, сильно преувеличила!

Кэри распахнула глаза.

— Ты что, совсем больной? Что ты несешь?!
— А вот это что?

Сириус указал пальцем в угол, и, присмотревшись, Кэри увидела там медальон, который Сириус сорвал с ее шеи. Несколько секунд Кэри потрясенно молчала, а потом все вспомнила. Вернее, она вспомнила, как решила примерить колье, — чисто ради интереса, —, а потом…

— Ох, я пойду.
— Ну уж нет! — Сириус схватил Кэри за руку, когда она уже собиралась безответственно слинять с места преступления. — Никуда ты не пойдешь!
— Сириус, давай не будем. Ты вряд ли сильно обрадуешься, если узнаешь, что я действительно ничего не помню.

Сириус остановился и осторожно взял ее за руки. Руки были ледяные.

«Как у покойника.»

Кэри подняла на него заинтригованный взгляд. Казалось, ее не только не тронуло это прикосновение, но и больше всего ее сейчас интересовало, как же Сириус поведет себя дальше.

— Кэри, расскажи, что произошло?

Девушка поджала губы и, решительно высвободив руки, пошла по направлению к гриффиндорской башне. У нее сейчас было стойкое ощущение, что она упускает что-то важное, что, может быть, объяснило бы этот странный провал в памяти и то, что кулон находился у Зоуи Эссекер, но как бы Кэри не пыталась понять, в чем дело, в голове не всплывало ровным счетом ничего.

— Не знаю. Правда, я не знаю. Когда мы вернулись в замок, я начала собирать вещи перед отъездом, а потом я, кажется, задремала, и проснулась поздно ночью. Все уже спали, и я подумала о том, что лучшего времени, чтобы украсть ожерелье у Зоуи, и не придумаешь, вот и я… А потом, когда я надела колье, все исчезло.
— Ты отправилась в башню Когтеврана, чтобы украсть у Зоуи колье? Ты отправилась туда одна?
— А я что, должна была организовать поисковый отряд? Не задавай глупых вопросов, а пораскинь мозгами.
— Почему не сказала, что пойдешь? — разозлился Сириус. — Я бы на стреме постоял, пока ты исполняешь свою «обчистительную» операцию.

Кэри скривилась и повернулась к нему лицом.

— Ты все пытаешься помочь мне, Блэк. А что, если я этого не хочу?

Сириус и сам не знал, почему пытается помочь ей. Разве ему не все равно? Бред, разве ему когда-нибудь было дело до того, есть ли проблемы у его девиц или нет? Совершенно неинтересно, более того, ничего в их жизни не волновало его, если не имело непосредственного к нему отношения. Он не умел ни слушать, ни сочувствовать. Если мог — помогал, а если нет… На нет и суда нет, чего ради ему убиваться по этому поводу? Его вообще мало интересовали проблемы окружающих, если они не принадлежали к кругу его близких друзей. А Кэри? Почему же, черт подери, его так волнуют ее проблемы, если она не относится ни к одной установленной им категорий? А может, потому она ему и нравилась — она вообще была вне всяких категорий и схем.

— Ладно, забудь, — поморщился Сириус, устало улыбнувшись. — Видимо, все попытки относиться к тебе хорошо заранее обречены на провал, потому что доброты ты не воспринимаешь.
— Не стоит распинаться передо мной, Сириус, мне нет до этого дела. Не стоит бесконечно таскаться за мной в попытке исправить свою ошибку. Если бы мне было не все равно, ты бы об этом знал.
— Ты могла дать мне второй шанс.
— И второй, и третий, и десятый. И лапшу на уши попросила надеть. Все, что между нами — это наша же глупость!

Блэк сощурился.

— Неправда, — тихо и вкрадчиво он.

У Кэри отчего-то перехватило дыхание. Они снова стояли очень близко.

— Пошли уже отсюда, — недовольно пробормотала Кэри, отстранившись и сжав подобранное с пола ожерелье в руке. — Это твоя слабость. Не моя.


Глава 12

На следующее утро перед воротами Хогвартса выстроилась длинная «колоннада» безлошадных карет, которые должны были доставить учеников на станцию в Хогсмиде. Сами ученики толпились в фойе, частично высыпав под открытое небо, и весело щебетали, делясь с друзьями своими планами на предстоящие каникулы. Солнце светило высоко в зените, щедро роняя свои лучи на склоненные головы.

Кэри стояла в холле с огромным чемоданом наперевес, держа в руке легкую куртку и слегка покусывая губы от волнения. Каждый год покинуть Хогвартс для нее значило вновь оказаться в своем доме, большом и красивом — настоящем средневековом замке, но холодном и негостеприимным как фронтовая крепость. Возвращение домой всегда было омрачено двумя предстоящими месяцами скуки без друзей и увлекательных уроков, а главное — это было время вечных ограничений. Дома полагалось вести себя, как требовал этикет, а не как хотелось. Не горбиться, не болтать ногами за столом, не хихикать, не встревать в разговор, говорить только тогда, когда к тебе обращаются, не выходить из дома по истечении семи часов вечера, не мочить ноги в шикарном фонтане, — и еще тысяча причин, почему Кэри ненавидела собственный дом и фамилию Хейгл, которая обязывала ко всем этим лишениям. Лили неустанно предлагала ей погостить у нее недельку-другую, но всякий раз Кэри качала головой и лишь обещала, что подумает. Такая мысль копошилась и в ее голове каждое лето, но она и подумать не могла о том, чтобы подойти к Адалин или Спенсеру с просьбой провести время у… В общем, у семьи абсолютно не волшебной.

Так что она единственная не участвовала во всеобщем ажиотаже, чем вызывала полное непонимание со стороны своих подруг — как это, не радоваться возвращению домой? Немало расстраивало ее и ночное происшествие и последующий за ним неприятный разговор. И вот об этом думать действительно не хотелось!

К ней подошла Лили и аккуратно присела на краешек ее чемодана.

— А ты все грустишь, да?
— Да, Лили, я все грущу. Буду грустить в одиночестве, ты не против?

Лили нисколько не обиделась и лучезарно улыбнулась.

— Ты можешь приехать ко мне на каникулы.

«Опять двадцать пять.»

— Я поговорю с родителями, Лили. Спасибо тебе за приглашение.
— Было бы здорово. Мы живем на южной полосе Англии, и солнца там гораздо больше, чем в Лондоне. Ты ведь живешь в Лондоне?
— Да.
— Понятное дело, что ты такая бледная. Солнца в Лондоне совсем нет, а у нас…
— Да, Лили. Я все поняла, — сказала Кэри с улыбкой, но тон получился резким и саркастичным, и на сей раз ее недвусмысленная грубость не могла не броситься в глаза.
— Хорошо, я пойду. Там Марлин… Хм, — замялась Лили и, вскочив с ее чемодана, отошла прочь.

«Ну вот! Разве Лили виновата, что сегодня у меня такое скверное расположение духа?»

Сокрушенно покачав головой, Кэри вздохнула. Она стояла в стороне ото всех, и сейчас в этой части холла была тише и прохладнее. Она прислонилась к колонне и закрыла глаза. Казалось, она оставляет историю с Вайолет де Бьюкрайтер позади так и не разгаданной, и некая незавершенность добавилась в ее душе к привычной тоске. Хотя, может оно и к лучшему. Тень Вайолет кружила над ней, как привязанный к запястью воздушный шарик. Может, если она покинет Хогвартс, — пусть и на время, — шарик отвяжется и улетит далеко-далеко в небесную высь?

Рука Кэри сама собой метнулась к карману джинсов. Там, с недавних пор, лежала сложенная пополам фотокарточка с изображенной на ней Амандой Гриндвуд. Теперь всякий раз, когда она думала о безысходности своего положения, они непроизвольно тянулась к этой фотографии, будто она могла помочь ей придумать гениальное решение всех проблем. Но ничего это не происходило. Кэри все еще не знала, что делать.

— Ученики, быстро разбейтесь на пары! — рассек тишину властный голос профессора Макгонагалл. — Девьют, вас это тоже касается! Первокурсники, вы идете первые, и так далее в порядке живой очереди. Ну, пошевеливайтесь!

Кэри нехотя отлепилась от колонны. Она встала рядом со своими и двинулась к воротам, где их уже поджидала вереница безлошадных карет. Уходя, она невольно обернулась и посмотрела на темные стены Хогвартса. Как человек с напрочь отсутствующим чувством тоски по прошедшим временам, она не чувствовала особой привязанности к этому месту, но сейчас вид замка, сияющего в ярких лучах утреннего солнца, отчего-то расстроил ее. Она вдруг подумала, что снова вернуться сюда не захочет.

* * *

Раскинув руки в разные стороны, Кэри без сил лежала на своей кровати поверх покрывала, даже не потрудившись стащить с себя ботинки. Во всем этом огромном готическом замке, с легкой подачи окрещенным «домом отчим», ее комната — единственное место, нахождение в котором не требовало соблюдения бесконечного перечня правил, поэтому Кэри с каким-то злорадным упрямством чертила грязными подошвами ботинок по белому покрывалу.

Церемония приветствия с домочадцами прошла быстро — родителей попросту не оказалось дома. Пожилая женщина, тепло встретившая Кэри в холле, служила в их доме экономкой еще с незапамятных времен. Стефани, - так, к слову, звали экономку, — и Кэри вместе выпили чаю на окутанной сумерками веранде, обменялись новостями, а потом Кэри, сославшись на усталость, ушла к себе. Родители, как сообщила Стефани, допоздна задерживаются на каком-то приеме и просили передать ей свои извинения.

«Дочь приехала первый раз за девять месяцев, а у них прием,» — усмехнулась Кэри.

Хотя, так куда лучше. Можно сколько угодно валяться на кровати и пачкать грязью белые покрывала.

Тук-тук-тук!

Кэри подпрыгнула на кровати и испуганно уставилась на дверь. Неужели, родители?! Кэри быстро стащила ботинки и скомкала покрывало так, чтобы не было видно коричневых разводов.

— Войдите, — милостиво разрешила Кэри и села на кровати, выпрямив спину. О том, как глупо она сейчас выглядела, — растрепанная, в верхней одежде и при этом в одних носках, — она старалась забыть.

Дверь распахнулась.

— Ни черта не изменилась, все та же зануда с безупречными манерами!

Кэри расслабленно выдохнула.

— Маленьким леди не пристало выражаться подобающим образом, — рассмеялась она и раскинула руки. - Ну, иди сюда!

Крохотная светловолосая девочка в дверях издала пронзительный звенящий вопль и бросилась к сестре.

— Почему ты не приезжала на каникулы? Я едва кони не двинула в этом скучнейшем месте! Родители целыми днями пропадают в Министерстве, а наш сосед Конни с его сопливой пятилетней сестричкой собрали вещички, и переехали в Америку! Теперь мне не с кем играть, — сморщила носик девочка и развела руками, как бы показывая всю трагичность сего известия.

Кэри рассмеялась. Маленький чертенок по имени Кэсси всегда возвращал ей хорошее расположение духа. И, хоть девочка выросла на высоко светских приемах и постоянных наставлениях Адалин, аристократичное начало не взяло над ней верх, и в свои одиннадцать лет Кэсси по-прежнему лазала по деревьям и играла с соседскими мальчишками вместо того, чтобы оправдывать надежды матери и становиться безупречной молодой леди.

— Смотри, что у меня есть для тебя, — Кэсси отстранилась на секунду и ловко вытащила из-за пазухи большую плитку шоколада. — Только не говори маме и не оставляй обертки где попало. Пару дней назад ма увидела, как я лопаю конфеты, и она дала мне по губам. Сказала, что это вредно для кожи и фигуры.

Кэри нахмурилась. Мысль о том, что Адалин ударила Кэсси по губами привела ее в бешенство. Девушка быстро распаковала шоколадку, шелестя фольгой.

— Держи, давай съедим ее вместе.

Кэсси просияла.

Две сестры умудрились проболтать до глубокой ночи. Сначала беседа была легкой и веселой; Кэри делилась забавными школьными историями, в сотый раз описала сестре потолок Большого Зала, подбодрила ее тем, что этой осенью она сможет сама лично убедиться в том, что он действительно так же прекрасен, как она его описывает… А потом Кэри, разговорившись, поделилась со своей маленькой слушательницей о том, как сильно она переживает насчет того, что жизнь ее все больше отдаляется от безоблачной черты Детства… Ново обретенная работа в Министерстве, бал в честь ее семнадцатилетия, устраиваемый как раз на днях, последующие за ним знакомства с кандидатурами на роль будущего супруга… Кэсси слушала не перебивая, изредка кивая, отчего светлые-светлые кудряшки на ее голове подпрыгивали, как маленькие легкие пружинки.

Спать решили вместе.

Проснулась Кэри посреди ночи оттого, что что-то было не так. Сначала она даже не поняла, что именно. Просто лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к окружающим звукам, пока не услышала — в комнате кто-то есть.

Кэри рывком села на кровати, распахнула глаза и обомлела. Куда подевалась Кэсси? Куда, черт возьми, подевалась ее комната? Начать с того, что здесь было четыре кровати. На одной спала Кэри, посему три других оставались незанятыми. И тут Кэри увидела то, что окончательно убедило ее в том, что все происходящее не более, чем странный сон — какая-то девушка склонилась над письменным столом, что-то увлеченно строча на куске пергамента. Свет от стоящей на столе свечи играл бликами на ее длинных волосах.

— Девушка, — позвала Кэри, чувствуя, как от раздражения ее голос прозвучал на октаву выше. — Можно поинтересоваться, какого черта вы тут забыли?

Неожиданно дверь в комнату распахнулась.

— Попробуй отбери, — хохоча, кричала девушка, размахивая зажатой в руке пачкой листков. — Тебе нельзя в спальню девочек, Спенсер. Видишь ли, Основатели Хогвартса посчитали, что вы, мальчишки, недостаточно порядочные, чтобы иметь доступ в девчачьи покои.
— Элизабет, оставь его в покои, прошу тебя, — подала голос девушка, сидящая за столом, повернувшись корпусом в сторону вошедшей. Голос у нее был грубоватый и хриплый, совершенно не вяжущийся с нежным лицом.
— Ага-а, небось опасаешься, что я прочту вашу любовную переписку, да, Аманда? Не волнуйся, я похитила эти письма лишь для того, чтобы было чем шантажировать нашего героя-любовника.
— Да ты что!
— Да. Никакого любопытства, чистая корысть. Эй! — высунувшись в коридор, прокричала Элизабет. — Смотри не разбей сердце какой-нибудь несчастной, пока идешь до комнаты. Ромео!

Дверь захлопнулась. Аманда поднялась со стула и, не особо церемонясь, выхватила пачку писем из руки Элизабет.

— Дай сюда! Я должна знать по именам каждую стерву, что ему пишет.
— Пожалуйста, сдались мне эти любовные хроники! Так-с, что тут у нас? Что ты пишешь? — Элизабет опустилась на стул и склонилась над исписанным пергаментом.
— Дописываю Анкету ученика. Остались три последних вопроса: результаты СОВ, номер занимаемой комнаты и анимагическая форма, если имеется… — Аманда листала письма одно за другим. — А кто такая Дженнифер Макфин?
— Так-с, — повторила Элизабет и, картинно почесав подбородок, склонилась над пергаментом, начисто проигнорировав последнюю реплику подруги. — Результаты СОВ будут известны только на каникулах. Номер комнаты — семьдесят четыре. Пять лет живешь здесь, и до сих пор не запомнить? Анимагичнская форма отсутствует. Хотя… Я, конечно, могу чего-то не знать.
— Перестань, — раздраженно попросила Аманда и, подойдя ближе, замахала сложенным пополам листком перед самым носом Элизабет. — Так что насчет Дженнифер Макфин? ..

Проснулась Кэри как от резкого толчка, и тут же поняла, что она снова в своей комнате. По лицу струился холодный пот, отчего простыня и налипшие на лицо волосы оказались влажными; рядом, утонув в пышных подушках, сопела Кэсси. Тяжело дыша, девушка подорвалась с постели и бросилась к стоящему у порога чемодану, который она так и не удосужилась разобрать. Громко звякнула молния. Во все стороны полетели вещи, ботинки, книги… Кэсси заворочалась во сне, но Кэри не обратила на это никакого внимания. В ее голове, как зверь в запертой клетке, отчаянно копошилось какое-то упущенное из виду осознание, но осознание чего — Кэри так и не поняла.

Большая серая папка так и оставалась лежать на дне чемодана с того самого момента, как расстроенная Кэри швырнула ее с глаз долой. И сейчас, касаясь грубого пергамента липкими от пота руками, вороша один лист за другим, Кэри едва не завопила, пораженная внезапной догадкой. Странные обрывки сознания цеплялись друг за дружку, как звенья цепочки. Аманда Гриндвуд и Зоуи Эссекер. Когтевран, и синие портьеры на распахнутых настежь окнах. В голове замелькали образы, будто кто-то включил кинопленку — Кэри поднимается по витой лестнице в спальни Когтеврана за тем, чтобы стащить ожерелье у малявки Зоуи…

Кэри почувствовала, как уходит из-под ног холодный каменный пол. Семьдесят четыре. Обе девушки из разных поколений проживали в одной и той же комнате одного факультета. Кэри резко выдохнула. Вот так. Сумасшедший сон пришел к ней сразу же, стоило покинуть стены школы. Теперь, лишенная всякого доступа к месту проживания обоих девушек, как-то причастных к истории Вайолет, Кэри вынуждена была сидеть на холодном полу своей комнаты и раскачиваться из стороны в сторону, вцепившись себе в волосы и тихо ругаясь от обиды.

По полу прокатился ледяной сквознячок. Кэри, мудро решив, что, продолжая сидеть на полу, она отморозит себе все что можно и нельзя, поднялась на ноги, и тут увидела маленький бумажный кораблик, заскользивший по серому камню, о происхождении которого ей было совершенно неизвестно. Все еще озадаченная неожиданным озарением, Кэри машинально нагнулась и принялась усиленно разворачивать кораблик. На внутренней стороне было что-то начирикано.

«Лондон, площадь Гриммо, 12. Это, милая, на случай, если ты все же решишь сменить гнев на милость. А еще, прими к сведению, что мне известен твой адрес, и от писем моих ты не отделаешься.

С. Б., все еще не оставивший попытки тебя склеить.»

С тихим шорохом был сжат в руке белый листок, и в следующий миг сквозняк подхватил его и потащил по полу. Размазывая слезы по холодным щекам, Кэри быстро юркнула в постель и накрылась одеялом с головой, вдруг осознав, что не слышит привычного посапывания Кэсси. Значит, она не единственная, кому не спится этой ночью.

Глава 13

«Что за предательская вещь — верить в то, что человек больше, чем просто человек.»
Джон Грин

Брэндон Галларага быстро вытер грязные от мазуты пальцы обрывком какой-то старой футболки и, удовлетворенно улыбнувшись, любовно погладил капот своей ярко-синей машины. Она была старая, и амортизаторы от времени странным образом просели, почти царапая грязный пол его захламленного гаража. Эта развалюха была всем тем, что осталось у него со времен буйной молодости, и эти бесконечные провода, двигатели и ярко-синий капот изо дня в день подвергались бесконечному ремонту. Тем не менее, Брэндон с затаенным трепетом лелеял надежду завести однажды двигатель, сесть в уютную, пахнущую табаком и одеколоном кабину, и в последний раз прокатиться на своей красавице по их тихой улице, прежде чем машина окончательно испустит дух где-нибудь в сточной канаве, бок о бок со старыми покрышками и прочим металлоломом.

— Вечер добрый, мистер Галларага.

Брэндон обернулся и с улыбкой посмотрел на девушку, возникшую в дверном проеме гаража.

— Привет, Кэри. Выглядишь отлично.

Кэри вразвалочку подошла к мужчине и ловко уселась на ярко-синий капот. Душераздирающе скрипнули покрышки. Брэндон сощурил глаза и укоризненно взглянул на свою юную собеседницу, однако та явно ничего не заметила.

— Как дела? — спросила Кэри и, не дождавшись ответа, затараторила со скоростью кометы: — Лично у меня, что называется, «дело дрянь». Первый день на работе оказался совершенно невыносимым. Скука смертная. Бесконечные кипы бумаг, которые я должна разбирать и сортировать по шкале важности от 1 до 10; коллектив — застрелиться, и в добавок, работа прямо перед носом у «большого босса». Клянусь, Корнелиус Фадж еще больший идиот, чем я себе представляла! — воскликнула девушка и вдруг спохватилась, переведя дух: - Ну, а твои дела как?

Брэндон открыл было рот.

— Ой, представляешь…

И вновь девушка принялась взахлеб о своих приключениях, которые она умудрялась находить с завидным постоянством.

Брэндон Галларага работал садовником в семье Хейгл вот уже двадцать три года. К шестидесяти девяти годам Брэндон был совершенно одинок — когда-то, помнится, он был женат на какой-то хорошенькой девушке в красном пальто, не то Элизабет, не то Эмили, но лет в тридцать бросил все и отправился куролесить по миру на своей ярко-синей машине. Рожденный в семье чистокровных волшебников, Брэндон каким-то непостижимым образом сумел полностью отгородится от мира магии, и его способности умерли в нем, так и не найдя себе достойного применения. Но годы шли, и все окружающие его друзья, вся та большая компания, в которой он всегда путешествовал автостопом, все они оказались разбросаны по миру, устраивая свои жизни на нужный лад. А Брэндон Галларага, будучи уже возраста немолодого, постучался однажды вечером в двери огромного особняка на Пятой Авеню. И вот, гонщик-лихач отныне вынужден был стричь газоны и поливать цветы, заперев в гараже свой лучший и единственный трофей, доставшийся ему от стервы-жизни.

Маленькая Кэри, средняя дочь Адалин и Спенсера, - сразу пришлась ему по душе — по правде говоря, единственная из всего этого большого семейства, девчонка с вечно горящими глазами и исцарапанными ладонями относилась к нему совершенно спокойно и дружелюбно, в то время как более «достойные» члены семейства не всегда удосуживались перемолвится с ним лишним словечком. Она выросла на его глазах, и казалась, отчего-то, таким же «отщепенцем» в своей семье, каким в свое время был он. Может, именно этим она ему и приглянулась. Сейчас она изменилась, конечно. А общение с ней по-прежнему было безгранично приятным.

— Уму непостижимо! — звучно закончила Кэри свой яркий рассказ. — С начальником мне совершенно не повезло! Сначала спросит, чем это я тут занята, сам потом пошутит, сам посмеется, а потом, по старой доброй традиции, все плавно перейдет к той части, где во всем виновата его подчиненная, то бишь я. Ужасно несправедливо!
— Зря ты так, Кэри, — усмехнулся Брэндон, мягко спихнув ее с машины и открывая капот. — Первое время оно всегда так: новый коллектив будет раздражать тебя, но поверь, вскоре ты привыкнешь и даже по-своему привяжешься ко всем этим олухам.
— Нет! — упрямо заявила Кэри, скрестив руки на груди. Она выглядела сегодня непривычно аккуратно: волосы, обычно торчащие во все стороны, опускаются на плечи легкими волнами; красивое платье, туфли на тонком каблучке. Среди гаражной пыли и разбросанных тут и там гаечных ключей она выглядела гостьей с другой планеты. — Как и все взрослые, ты становишься совершенно невыносим, когда появляется мнение, в чем-то расходящееся с твоим собственным. И твердо тебе скажу: долго я там не останусь. Закину в сумку сборник стихов Эмили Дикинсон и покину этот город к чертовой матери, вместе с его проливными дождями и бледными аристократами!
— Не будь так категорична. Твои родители точно знали, на что идут, когда устраивали тебя на должность. И что-то подсказывает мне, что получить работу школьнице в Министерстве — удовольствие недешевое.
— Удовольствие, как же, — фыркнула Кэри. — Терпеть не могу родителей и эту их дурацкую привычку решать все за меня.
— Не говори так о родителях.
— Буду говорить то, что захочу.
— Я прекрасно понимаю тебя, ибо тоже далеко не всегда был семидесятилетним стариком, но знаешь, со временем ты пожалеешь о всех своих грубых словах.
— Ну вот потом и пожалею. Кстати, Брэндон, у меня к тебе просьба.

Брэндон разогнулся, чувствуя саднящую боль в спине — ковыряться в капоте всегда приходилось в наклонку.

— Я тебя слушаю.

Кэри подошла ближе и вытащила из кармана пальто сложенный вдвое листок бумаги.

«За каким чертом ей вообще пальто, на улице двенадцать градусов?»

— Ты никогда не видел здесь эту девушку?

Брэндон всмотрелся в протянутую ему фотографию молодой девушки. Брюнетка, синий галстук Когтеврана.

— Это ты, Кэри?
— Нет.

«И правда, галстук ведь она носит красный.»

— Понятия не имею, кто она. Но, если бы я увидел ее на улице, то, возможно, принял ее за тебя. Кто она?
— Это я и пытаюсь узнать.

Брэндон прищурился. Его яркие голубые глаза, опутанные сеточкой морщинок были такими внимательными и настороженными, что Кэри пришлось приложить немало усилий воли, чтобы не отвести взгляд.

— Что-то ты темнишь, Кэри Хейгл.

Девушка беспечно улыбнулась.

— Все мы не без чертей в омуте.

* * *

В дверь постучали.

— Войдите.

Кэри тихо и с опаской скользнула в дверь отцовского кабинета. Здесь было чисто и светло; пахло дорогой кожей, коей были обиты все диваны и пуфики, и еще чем-то непонятным, но безгранично приятным; над столом, где сидел Спенсер, витало облачко дыма — отец, как обычно, не переставая курил дорогие кубинские сигары.

— Кэриетта? Здравствуй.
— Здравствуй, папа.
— Чем обязан? Неприятности на новой работе?

Нервно теребя пальцами край узкого платья, Кэри прошла вглубь кабинета и остановилась у широкого, заваленного бумагами и окутанного дымом, стола. Отец выглядел усталым и, как всегда, бесконечно равнодушным. Хотя, возможно это выражение глаз появлялось у него только при взгляде на нее, Кэри. Девушка молчала. Собраться с мыслями было чертовски тяжело, и сейчас, хоть и набралась смелости завести наконец разговор с человеком, способным хоть чуть-чуть прояснить ситуацию, она решительно не представляла, с чего нужно начать.

— Если у тебя что-то важное, то говори прямо сейчас, или, пожалуйста, покинь мой кабинет, я очень занят.
— Думаю, причина, по которой я явилась, покажется тебе в достаточной степени важной.

Скомканная фотография упала на стол, пестрея на фоне ярко-белых бумаг. Брюнетка с фотографии залихватски подмигнула Спенсеру. Кэри пристально всмотрелась в лицо отца, но не увидела там ровным счетом ничего. Лишь выпавшая из трясущихся пальцев сигара выдала его состояние.

— Знакомое лицо, правда?

Спенсер взял себя в руки на удивление быстро. Он быстро затушил сигару, пока не осталось следов на дорогом ламинате, и поднял спокойный взгляд на дочь.

— Думаю, не имеет смысла рассказывать тебе, кто она. Итак, тогда что ты хочешь услышать?

Кэри слегка опешила. Она ожидала яростных споров и многочисленных опровержений неожиданно открывшейся правды, а такая непринужденная реакция слегка выбила ее из колеи.

— Я хочу знать, что ты скрывал от меня на протяжении всех этих лет. Она моя мать. Я хочу знать правду.
— Правду? — Спенсер насмешливо изогнул бровь. Кэри задрожала внутри, инстинктивно чувствуя волны презрения, исходящие от отца в адрес ее скромной персоны. — Возомнила себя великой сыщицей? А правда в том, дорогуша, что эта девка, чью фотографию ты мне притащила, действительно твоя мать. И она едва не убила тебя сразу же после твоего рождения.
— Врешь. Ты, как всегда, врешь.
— Ты уверена?

Нет, она вовсе не была уверена. Спенсер вовсе не выглядел загнанным в угол, отчаянно пытающимся вывернутся из скользкой ситуации. Да, Кэри действительно хотела правды. Хотела разобраться со всем, что происходит в ее жизни. В жизни Вайолет, и в жизни Аманды. Но нужна ли ей такая правда, когда каждое новое открытие было хуже предыдущего? Нужна ей эта правда? Да. Ей, Кэри, определенно нужна.

— Зачем? — убито спросила Кэри. Дрожащий голос ее прозвучал на две октавы ниже.
— Если бы я стал расспрашивать о мотивах столь… интригующего поступка, ты бы уже лежала, истекая кровью, с ритуальным кинжалом в груди.

«Интригующего поступка?… Ты же, черт возьми, мой отец.»

Кэри поджала губы, изо всех сил стараясь не разреветься. Жалость к себе была так сильна, что ей пришлось с силой сжать кулаки, до крови пробивая кожу длинными ногтями, лишь бы не потерять достоинства. Хотя, чего греха таить — от достоинства ее уже не осталось и рваных ошметок. Почему все так? Почему отец смотрит на нее так, словно дьяволу душу готов заложить, лишь бы она убралась с глаз долой? Почему это выпало именно на ее долю?

— Понятно. Где она сейчас?
— Откуда мне знать? Надеюсь, давно гниет в земле на другом конце света.
— Понятно, — повторила Кэри. Руки нещадно саднило. — Я могу идти?

Не дожидаясь разрешения, девушка развернулась на каблуках и бросилась к двери.

— Кэри, стой.

«Кэри» больно резануло по ушам. Девушка развернулась и с крохотной искрой любопытства в глазах посмотрела на отца — и что же заставило его отказаться от подчеркнуто-официальной «Кэриэтты»?

— Я хочу, чтобы ты знала. Ты никогда не была желанным ребенком. По правде говоря, я не шибко расстроился бы, не появись ты вообще в моей жизни. И даже теперь, когда ты знаешь правду… Часть правды, ты никогда не станешь для меня дочерью в полном смысле этого слова. Я не хочу этого. Никогда не хотел. Ты не была нужна мне тогда, не нужна и сейчас. Я всегда буду заботиться о тебе, но лишь потому, что не позволю ошибке моей юности разрушить мою дальнейшую жизнь. Я хочу, чтобы ты это знала.

Отец и дочь смотрели друг на друга минуты две, не проронив ни слова. Кэри так и стояла, держась за ручку двери и развернувшись в пол-оборота, а Спенсер все так прямо сидел за столом, сцепив руки в замок и не испытывая ни единого душевного волнения из-за произнесенных ранее слов. Совесть его чиста — девчонка хотела правды и получила ее. А что ей делать с этой правдой — не его головная боль.

Кэри неожиданно улыбнулась — открыто и светло. Морщинка на переносице, прорезавшая бледную кожу после страшных слов, исчезла — исчезло и удушенное выражение глаз. Сейчас ее глаза были ясными. Думалось ей, в отличии от Брэндона, она, Кэри, уж точно не пожалеет о сказанном.

— Спасибо за то, что был со мной честен. Я ценю это и обещаю, что не буду больше беспокоить тебя без нужды и требовать к себе внимания. Я выйду замуж за человека, на которого ты укажешь, буду работать там, где прикажешь, и постараюсь сделать все, чтобы помочь тебе исправить твою ошибку. Я не буду мозолить тебе глаза, вынуждая смотреть на свое лицо, на котором вы с Амандой навсегда будете вместе. И со временем я сделаю все, чтобы не надоедать тебе своим обществом. Спокойной ночи, отец. И да, первый рабочий день выдался на редкость чудесным.

Примечания:

Дорогие читатели, - да-да, я все еще наивно надеюсь, что, несмотря на мою лень и великую способность писать бредни, вы все еще есть, - лично мне показалось, что, с таким количеством ужасных событий в жизни Кэри мне стоит сменить рейтинг фф, ибо девчонку стало жаль даже мне :) Поэтому, спрошу вашего мнения, не слишком ли мрачен сюжет? Не стоит заняться переписыванием фф? Все-таки герои - обычные подростки :) Вряд ли девица вроде Кэри выдержала что-то подобное в реальной жизни, как вы думаете? Надеюсь, это сообщение проигнорировано не будет :) Люблю и ценю вас всех, ваша госпожа Раскольникова

Глава 14

— Доехали, да, на такси… Нет, ничего не случилось… Она рядом, передает привет… Да… Да, хорошо, мама. Пока!

Кэри бросила трубку таксофона на рычаг и с чувством выполненного долга двинулась вперед по вокзалу Кингс-Кросс. Хватающаяся за ее руку Кэсси была в восторге. Девочка шла рядом, громко восхищаясь ярко-красным поездом, окутанным черным дымом, совами, хлопающими крыльями над их головами… А уж прохождение сквозь барьер на платформу девять и три четверти и вовсе едва не лишило ее дара речи.

Кэри ее чувств отнюдь не разделяла. Проснувшись утром первого сентября, Кэри не сразу поняла, какой сегодня день, а когда поняла, со стоном повалилась обратно в постель, желая спрятаться под одеялом и носу оттуда не показывать до конца своих дней. Во-первых, дико хотелось спать. На часах было полшестого утра — когда она засыпала, было четыре. Во-вторых, последние несколько дней при мысли о школе в животе у нее затягивался тугой ком. И дело было даже не в том, что летнему отдыху пришел конец, и впереди долгих десять месяцев учебы. Как ни странно, а отдохнуть она все же успела — по счастливому стечению обстоятельств Кэри потеряла место стажера в Министерстве. Видимо то, что она была дочерью успешного политика, заранее сформировало о ней ложное мнение — служащие Министерства, в чье подчинение попала семнадцатилетняя девочка, явно ожидали от нее трудовых подвигов на новом поприще. Тем не менее, дочь Спесера Хейгла вовсе не проявляла потрясающей сноровки. Более того, девица оказалась нетерпеливой, легко выходящей из себя, и к тому же буквально отказывалась обучаться необходимым навыкам. Так или иначе, но спустя три недели сияющая Кэри вернулась домой в обед, не в силах сдержать улыбки, а спустя полчаса Спенсер был вежливо уведомлен о том, что его девочка, — бесспорно, потрясающе талантливая, - увы, еще слишком юна для столь ответственной должности. Стоило ли говорить, что известие о потерянной дочерью работе теплоты их отношениям не прибавило? Хотя, это как раз-таки волновало Кэри меньше всего. Главное, что теперь она могла вернуться к своим обычным летним развлечением, являющим собой бесконечные шатания по улицам Лондона и чтение зарубежной классики ночи напролет.

Но нет, если бы ее волновало лишь окончание лениво текущих дней и предстоящие трудовые подвиги в выпускном классе. Нет, когда наконец кончились нудные рабочие дни, которые отнимали столько стараний, что на размышления сил просто не оставалось, в голове откуда не возьмись рождались странные, наверняка навеянные дождливыми лондонскими мостовыми, мысли о том, что все для нее, Кэри, необратимо изменится в этом году. Девять месяцев пролетят, как один день — в этом сомневаться не приходилось. Летом она сдаст экзамены, успешно, что само собой разумеется, а потом — выйдет замуж. На этой «веселой» ноте дальнейшее представление о жизни почему-то обрывалось, будто сама Кэри перестанет существовать вместе с появлением тонкого золотого ободка на безымянном пальце и чопорным «миссис» перед ее фамилией.

Этот год будет точкой скучного предложения о ее беззаботных днях, и Кэри вдруг ясно осознала, что возвращалась бы в Хогвартс снова и снова, лишь бы никогда не приближаться к этой невидимой грани, разобьющей ее жизнь на «до» и «после». Все привычное теряло свой смысл.

Такие мысли не давали ей покоя и в это утро. Она лежала, наблюдая, как плавает пыль в столбе солнечного света, и думала, думала, думала… Пока в комнату не ворвалась радостная Кэсси. Вот уж кто был по-настоящему счастлив этим утром.

И сейчас они обе стояли на залитом солнцем перроне. Кругом шумно прощались с детьми родители, радостно вскрикивали встретившиеся после долгой разлуки приятели, то и дело откуда-то раздавался свист и пыхтение поезда. Кэсси, стоявшая рядом со спокойной сестрой, попискивала от желания завопить и наматывать круги по вокзалу туда-сюда, да благо крепкая хватка Кэри не позволяла. Она вообще сегодня была еще более бледная и молчаливая, чем обычно. Их мать Адалин извинилась перед Кэсси утром, выразив искреннее сожаление, что не сможет быть рядом в этот важный день — у нее ответственнейшая встреча с какой-то крутой шишкой из Франции. И Кэсси, нисколько не расстроившись, уже грезила мыслями о предстоящей поездке, но непривычно серьезная сестра немало поспособствовала постепенному ухудшению ее радостного настроения. Она вообще пребывала в каком-то странном настроении с самого утра. И эта Кэри ей не нравилась.

— Кэри! Кэри, это… Ой, мамочка!

Девушка резко обернулась за знакомый голос, позвавший ее по имени, и на последовавший за ним невообразимый грохот. И первое, что заметила Кэри — ярко-рыжие длинные волосы. Солнце сыграло с ними забавную шутку: распластавшаяся рядом со своим огромным чемоданом Лили Эванс выглядела так, будто на ее голове ко всему прочему полыхал пожар. Кэри рассмеялась. Впервые, пожалуй, за весь день.

— Кэсси, не убегай далеко. Лили!

Когда Кэри подбежала к успевшей еще подняться с асфальта Лили, Кэсси и след простыл. Кэри с хохотом опустилась на колени возле подруги и так крепко обняла ее за плечи, что на секунду у Лили потемнело в глазах.

— Боже, Эванс, ты стала еще красивее, хотя я думала, что красивее уже некуда!

Она и правда удивительно похорошела за время разлуки, и с каждым годом ее обостряющиеся скулы и глаза, вобравшие в себя всю зелень лета, делали ее лицо все более превлекательным.

— Как же я рада тебя видеть! — улыбнулась Лили, поднимаясь на ноги. — Прости за то, что писем не писала: мы с родителями все каникулы провели в Париже.
— Я прямо вижу на тебе "клеймо Парижа", — похвалила Кэри, отойдя на пару шагов, чтобы рассмотреть новенькое ярко-зеленое платье подруги, замечательно севшее на худенькой фигуре. И решила умолчать о том, что за все семь лет знакомства Кэри так и не получила ни одного письма Эванс по одной простой причине: родители безжалостно отсеивали все ее письма, если же те не были надписаны рукой чистокровного отпрыска каких-нибудь именитых родителей.

Спустя несколько минут разговора Кэри недоумевала: куда подевалось плохое настроение? Впрочем, его отсутствие не сильно ее расстраивало. Она решительно взяла Лили под руку и, не переставая смеяться, девушки двинулись по перрону к черно-красному поезду «Хогвартс-Экспресс». До отправки оставалось пять минут, нужно было найти купе. Кэсси, предварительно отсалютовав сестре, уже давно скрылась в поезде вместе с двумя девочками приблизительно своего возраста, наверняка первокурсницами и новоприобретенными подружкам.

— Везде занято! — жаловалась Лили, таща тяжеленный чемодан по узкому коридору. Кэри шла впереди, заглядывая в каждое купе и время от времени приветствуя своих старых знакомых. — Подцепили бы еще пару вагонов к составу, чтобы…
— Лили, — позвала Кэри. — Давай сюда. Доброе утро, красавицы! Позволите навязать вам свое очаровательное общество?

Их однокурсница Марлин Маккинон что-то увлеченно рассказывала своей подруге Мэри Макдональд, но при их появлении обе девушки вскочили и с радостными воплями бросились навстречу. Наобнимавшись вдоволь, Кэри, которую то и дело недовольно подталкивала Лили, наконец посторонилась и с третьей попытки смогла все-таки утрамбовать свой чемодан на верхней полке так, чтобы он ненароком не свалился на чью-нибудь незадачливую голову. Намереваясь помочь Лили с чемоданом, Кэри на секунду вышла в коридор, освобождая место, но тут вдруг поезд качнуло вперед, и Кэри буквально швырнуло в сторону. По всей видимости вместе с ней швырнуло кого-то еще, и, по обретенной только что привычке, Кэри хотела было нахамить, но взглянув на второго пострадавшего, едва не застонала от досады. Перед ней стоял высокий черноволосый парень.

— Ты не ушиблась? Машинист, кажется, слегка перебрал за завтраком…
— М-м-м… Да, привет, Сириус. Как… как лето провел?

Так странно было стоять напротив человека, с которым они разговаривали обо всем на свете, и слушать паузу возникшего между ними неловкого молчания. Сириус, кажется, подумал о том же. Что-то в его лице напряглось, но он улыбнулся.

— Да, ты знаешь, очень даже неплохо.

Кэри улыбнулась в ответ, и Сириус едва удержался от того, чтобы потрепать ее по голове, справедливо решив, что в разрезе их отношений подобной заботы она не оценит.

— Я рад тебя видеть. Нет, правда, очень рад!
— А где потерялись твои дружки? — спросила Кэри, тщетно стараясь, чтобы в голосе зазвучал интерес. На деле же она никак не могла выбросить из головы его последнюю реплику.
— Они уже нашли купе. А я здесь по поручению его высочества Поттера. Он попросил меня выведать, где сейчас Эванс, поэтому для нее лучше сейчас же искать себе безопасное убежище. Если она попадется Джиму на глаза, то вряд ли ей удаться отделаться от него общества до самого окончания поездки. Да и вообще, — тут Сириус наклонился ближе к ее лицу и подмигнул, — не мог же я упустить возможность тебя повидать.
— Как мило с твоей стороны, — съязвила Кэри и неожиданно для самой себя предложила: — Я собиралась найти свою сестру, она сегодня впервые едет в Хогвартс. Не желаешь пройтись?
— С удовольствием познакомлюсь с твоей сестрой. Заодно посмотрю, фамилия Хейгл — это все-таки диагноз, или просто в детстве тебя часто роняли.
— Ага, смешно. Будем считать, что эта шутка не более, чем последствия влияния алкогольных паров из кабины машиниста.

Поначалу они робко молчали. Сириусу иногда хотелось сказать что-то забавное, но он боялся, что это может ее разозлить — судя по всему, он умудрился застать ее в те редкие минуты, когда эту девушку ничто и никто не раздражал. Так что, он просто шел рядом и смотрел, смотрел на нее, не в силах отвести взгляда даже приличия ради. Она была красивая, но сама на себя не похожая. Будто вместо нее в школу отправляется кто-то незнакомый. Ярко накрашенные красные губы растянулись в улыбке, — очевидно, она заметила, как он без конца на нее пялится, — красивая прическа с каким-то невообразимым переплетением всевозможных кос, изящные туфли и ровная спина. И все же он никак не мог понять свои ощущения, глядя на нее сейчас. Она выглядела, как все те девушки, что жили в мире, так старательно навязываемом ему семьей. Эдакая юная красотка, в недалеком будущем бессмертная героиня светской хроники. И то, что Кэри Хейгл вдруг оказалась причастна к этой категории, его слегка ошарашило.

— Вон она, — возвестила наконец Кэри, оборвав неловкое молчание.

Они вошли в купе, где сидело пятеро ребятишек: два мальчишки и три девочки. Шумная светловолосая малышка у окна вскинулась и показала на них пальцем.

— Это Кэри, моя старшая сестра. Вообще, старшая в нашей семье Женевьева, но на данный момент выбирать не…
— Приятно познакомиться, — резковато сказала Кэри. Сириус так и не понял, сарказм это был в ее голосе или нет. Девочка, ее сестра, видимо была отнюдь не робкого десятка. — У тебя все в порядке?
— В полном. А это кто такой? Твой жених?

Кэри почувствовала себя так, будто внутри у нее разлили канистру с бензином и подожгли. Сириус, напротив, ухмыльнулся:

— Ее жених, да. Меня зовут Сириус.
— Нет, Кэсси! Мы просто приятели… И вообще, еще один вопрос в таком духе…
— А я Кэсси, — девочка спрыгнула с кресла и подошла к Сириусу, протянув ладошку. Дети в купе с любопытством на них уставились. — Раз уж она не имеет на тебя никаких планов, то я вырасту и выйду за тебя замуж.
— Договорились, — рассмеялся Сириус, пожимая крохотную ладошку.
— Все, Сириус, пошли. Если что, мы в соседнем вагоне. И да, я с тобой еще разберусь.

Купе наполнилось звонким смехом, а Сириус и Кэри снова оказались в коридоре. Кэри погрозила сестре кулаком сквозь маленькое окошко в двери, а потом молча развернулась к нему — она явно не знала, что бы такого придумать, чтобы он, упаси Господи, не понял, что вопрос сестры ее немало смутил. Впрочем, выражение ее покрасневшего лица говорило само за себя.

— Очаровательное создание, — одобрил Сириус, улыбаясь. — Без обид, милая, но проблема, похоже, все же не в наследственности…
— Ах, вот так, да? — возмутилась Кэри и отвесила ему шутливый подзатыльник.

Они рассмеялись. Должно быть, Кэри еще не до конца поняла, что давно уже простила ему его весеннюю выходку, да и вообще простила все на свете.

* * *

Несмотря на явный недостаток сна, Кэри снова не могла уснуть. Голова начинала болеть от усталости. От радостного возбуждения, охватившего ее в тот момент, когда Распределяющая шляпа над головой сестры провозгласила «Когтевран!», не осталось и следа. Да, она была счастлива, что Кэсси, как и она сама, нарушила семейную традицию с поступлением на Слизерин. Но даже мысль о том, как вытянется лицо Спенсера, когда он узнает, что еще одна дочь не оправдала ожиданий, не могла удержать в ее душе остатки безмятежной радости.

Резко распахнув глаза, Кэри уставилась в потолок. Полог ее кровати был опущен — она лежала в кромешной тьме. Сначала она была в этой тьме одна, а потом ее воображение рисовало рядом тени. Сириус и Вайолет, Аманда Гриндвуд и молодое лицо Спенсера, она сама, одиннадцатилетняя девочка с двумя косичками, маленькая Эванс под руку с черноволосым пареньком из Слизерина…

Поняв наконец, что еще немного, и эти тени сведут ее с ума, Кэри накрылась одеялом с головой и свернулась клубочком. Лежа с закрытыми глазами, она прокручивала в голове события этого вечера, изредка улыбаясь чему-то своему или же наоборот, озадаченно хмурясь. Кэсси, поступившая на Когтевран, махала ей рукой с соседнего стола; Сириус, неизвестно как и почему сидящий рядом с ней, без конца шутил над маленькими первокурсниками, и Кэри то и дело прыскала от смеха, прикрываясь кубком с соком; Лили, укоризненно на них смотревшая; взгляд Джона Эйвери, когда она прошла мимо Слизеринского стола к своей сестре; Джеймс Поттер, который искренне, кажется, был рад ее видеть…

Кэри вдруг подумала, что она вновь готова подпустить Сириуса Блэка даже слишком близко к себе. Готова, и немало напугана этим фактом.

Она высунула голову из-под одеяла, распахнула полог и уставилась на уродливый синий кулон, лежащий на ее тумбочке. Пару секунд наблюдала, как скачут по его поверхности лунные блики, а потом невесть зачем протянула руку и сжала кулон в тонких пальцах. Стало немного легче.

Глава 15

— Просыпайся! Просыпайся сейчас же!

Кэри недоуменно распахнула глаза. Вокруг было темно — видимо, кто-то из девочек догадался опустить шторы. Несколько секунда девушка пролежала в тишине, но больше ничего не услышала. Кэри почудилось, что она услышала какую-то фразу, и это ее разбудило. Но вокруг было по-прежнему тихо, и Кэри закрыла глаза, пытаясь снова уснуть.

— Я помогу тебе одеться!

Кейт подскочила как ужаленная. В ее комнате кто-то был! Она села в кровати и собралась было немедленно выяснить у говорившего цель его визита в их с девочками комнату, как вдруг перед ее глазами возникла горящая свеча, и девушка инстинктивно зажмурилась.

— Что случилось? — услышала она перепуганный голос и с ужасом поняла, что хотела сказать совсем другое. Она снова не могла контролировать свои действия. Она снова была Вайолет.

Привыкшая к свету, Кэри увидела, что свечу держала немолодая женщина с густыми черными волосами, которые постоянно падали ей на лицо, пока она кружила по комнате.

— Нас раскрыли. Тебя раскрыли. Твой ненаглядный дружок и его инквизиторская свора. Ты должна бежать.
— Я не понимаю… — бормотала девушка, а женщина вдруг сорвала с нее одеяло и швырнула к ее босым ногам длинное платье на шнуровке. — Бриенна, что происходит?
— Каспар прибежал с новостями минуту назад. Совет Благодетелей только что вынес тебе приговор. Они идут за тобой.

Кэри вскочила и принялась стягивать с себя ночную рубашку, ничуть не смущаясь присутствием некой Бриенны. Она понимала, что сейчас она — в Хогвартсе, и ничто не угрожало ее жизни и здоровью, но тем не менее ощущала панику в душе Вайолет как в своей собственной.

Когда подрагивающие пальцы наконец справились со шнуровкой на платье и она была одета, Бриенна помогла ей натянуть на ноги тяжелые охотничьи ботинки и дорожный плащ с капюшоном.

— Каспар приготовил лошадь. Направляйся к реке — если повезет, успеешь добраться до утра и сесть на торговый корабль.
— Моя дочь! — внезапно воскликнула Кэри, схватив Бриенну за руки и с надеждой взглянув в ее черные глаза. Она вдруг поняла, что видела ее лицо раньше — в учебнике по Истории Магии, в тот же день, когда впервые увидела Вайолет.
— Я позабочусь о ней.
— Как?! Скорее всего тебя обвинят в колдовстве следом за мной!

Бриенна вдруг обхватила ее лицо ладонями и поцеловала в лоб.

— Неужели ты думаешь, что я брошу ее на произвол судьбы?
— Постой, — Кэри отстранилась, стащила с себя свой синий кулон и положила его в ладонь стоящей напротив женщины. — Передай его ей, и если вдруг… — девушка вдруг запнулась. — В любом случае, он должен быть при ней, и тогда обязательно вернусь и найду ее. Хорошо?
— Хорошо.

Кэри порывисто обхватила Бриенну за плечи, тут же отстранилась и бросилась бежать; коридор казался бесконечным, а ботинки, несмотря на то, что были в пору, сильно натирали ей ноги. Кэри знала, что все это ей лишь снится, и не могла дождаться момента, когда жизнь Вайолет наконец-то отпустит ее. Она знала, что жить девушке осталось всего несколько часов, а то и меньше. Знала, что именно этой ночью Альберт Морриган подпишет приказ о немедленном сожжении своей возлюбленной. Знала, что Вайолет не доберется до реки, не вернется к дочери. Ей вообще не суждено сегодня покинуть город.

Наконец, лестница, еще одна дверь — и она буквально вылетела на ночную улицу прямо под проливной дождь. Белая лошадь безупречной масти брыкалась и рыла копытами землю; невысокий паренек с усилием удерживал вожжи. Паренька она тоже видела — в самом первом своем видении, Каспар. Кэри с трудом взобралась на лошадь.

— Удачи, мисс, — сказал мальчик.

Не ответив, Кэри дернула вожжи и, едва лошадь тронулась, у нее захватило дух — ветер и дождь разом хлестнули ее по лицу, и, чтобы скрыться от них, девушка пригнулась.

Сколько времени она провела так, верхом на лошади, в какой-то дикой гонке — неизвестно. Время словно существовало в отдельном мире, и сейчас Кэри могла мечтать лишь о скором пробуждении. Ее видение опасно затянулось — Кэри знала, что Вайолет на пороге смерти.

«Боже, скорее бы все это кончилось!»

И вдруг, словно подслушав ее мысли, раздался оглушительный выстрел. Лошадь рухнула на бок, как подкошенная, взревев от боли. Кэри упала на мокрую дорогу, больно ударившись всем телом, разодрав кожу на лбу и ладонях, но каким-то чудом ничего себе не сломав.

— Мы ее поймали! Альберт, она здесь!

Раздались быстрые шаги; две пары рук подхватили ее, заставив подняться и взглянуть в лицо подошедшему человеку. Пару секунд они просто смотрели друг на друга. Кэри знала, что они были женаты. Может быть, даже любили друг друга. Но, по иронии судьбы, они находились по разную сторону баррикады. Он — ночной страж, борец со злом, а она — главное зло его жизни.

— Прикажите разжечь костер.
— Альберт, пожалуйста…
— В этот раз обойдемся без священника…
— Кэри?! — вдруг ворвался в ее сон чей-то пронзительный голос, и на грудь ей шмякнулось что-то тяжелое.

Темная дождливая улица и лицо Альберта напротив исчезло мгновенно, стоило Кэри открыть глаза. Сначала она тупо смотрела вверх, недоумевая, почему вместо черного неба она видит светлый потолок своей спальни, а потом, когда в голове наконец прояснилось, облегченно вздохнула. Привычное тепло постели и солнечный свет, струящийся из окна, показались ей вдруг необыкновенно приятными, и она могла бы пролежать так целую вечность, но тут над ней нависло бледное личико сестры в обрамлении белых волос, как нимб над головой, — Кэсси неизвестно как пробралась в их комнату с утра пораньше, и с разбегу бросилась в кровать Кэри, выдернув ее из омута чужих воспоминаний.

— Почему ты спишь так долго? — возмутилась девочка, схватившись за одеяло и пытаясь стянуть его с сестры.

Кэри, моментально почувствовав, как в постель забирается холод, вцепилась в одеяло с другой стороны и натянула его до самого подбородка. Кэсси, видно, решила взять на себя обязанность ее будильника — с самого начала учебного года она каким-то непостижимым образом умудрялась проникнуть к ней в спальню, набрасывалась на нее и неизменно пыталась стащить с нее одеяло до тех самых пор, пока Кэри не разозлится и не вытолкает ее за порог комнаты. Впрочем, сейчас Кэри чувствовала себя так, будто и не отдыхала совсем, и сил злиться просто-напросто не оставалось.

Отпихнув сестру в сторону, Кэри приподнялась на локтях и осмотрелась: как и стоило ожидать, девочки давно ушли. Загвоздка в том, что Кэри почти всегда пропускала завтрак — она предпочитала поспать лишний часик, к тому же, чувство голода появлялось у нее не раньше полудня, а там и до обеда не далеко. А теперь Кэсси, искренне беспокоясь за непутевую старшую сестру, прибегала к ней и начинала тормошить, приговаривая «опоздаешь на завтрак, опоздаешь». И сколько бы Кэри не твердила «на то и расчет!», следующим утром сестра будила ее снова. На завтрак она все равно не успевала, а доспать положенные по праву полчаса было бы очень кстати. Хотя сегодня она была рада внезапному пробуждению. Она невольно представила, что было бы в противном случае — ее бы отвели на площадь, где под ее ногами разожгли бы костер, достаточно низко, чтобы пламя поглотило ее медленно, и огонь устремился бы вверх по ее ногам, рукам, спине, все выше к голове, а она бы сходила с ума от непостижимой боли… Нет, уж лучше недосып и действующая на нервы болтовня сестры.

Кэсси что-то щебетала о том, как ей нравится школа, как ей нравятся ее подруги и уроки Трансфигурации, как нравится профессор Флитвик и какой-то мальчишка со Слизерина…

— Ради Бога, перестань бубнить, — раздраженно попросила Кэри, откинув одеяло и коснувшись пола босыми ногами. Кэсси тут же обиженно засопела, направившись к двери. Кэри почувствовала укол совести и поспешно заговорила: — Ты же знаешь, я не утренний человек. Не могу собраться с мыслями. Ты что, обижаешься? Это смешно.
— Вечно ты чем-то недовольна, — скривилась Кэсси.

Да, недовольна. Недовольна, раздосадована, сердита. Недовольна, потому что день ото дня учеба отнимает у нее почти все силы; недовольна, потому что вчера, когда она вышла с последнего урока, первым, что она увидела, был Блэк, тискающий какую-то девчонку, пока та заливалась смехом в его объятиях. Недовольна потому, что не знала, как справиться с постоянным гнетущим чувством, которое словно стало частью ее самой в последнее время.

— Прости меня. — Кэрри подошла к сестре и, наклонившись, ласково потрепала ее по голове. — У меня тяжелая неделя.
— Судя по твоему настроению, не неделя, а вся жизнь.

«Какая ирония!»

— Можно мне поносить твое ожерелье? — внезапно спросила Кэсси. Кэри, которая расчесывала волосы и пыталась запихать в школьную сумку учебник астрономии, казалось, не сразу поняла, о чем речь, а когда поняла, вихрем обернулась и уставилась на сестру — та направилась к зеркалу, на ходу откинув волосы, чтобы нацепить ожерелье на себя. Кэри быстро вырвала побрякушку из рук Кэсси.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что я так сказала.
— Но ты даже не носишь его!
— Кэсси, я же сказала — нет! Тебе итак позволено таскать мои цацки! Если хочешь, можешь взять мои кольца, или цепочки, или еще что-нибудь, что угодно, но это ожерелье не трогай.

Кэсси зло посмотрела на сестру исподлобья. Ее лицо начинало стремительно краснеть. Кэри понимала, что за последние двадцать минут она уже дважды нахамила ей, но, если учесть, что было с ней самой, когда она первый и единственный раз додумалась нацепить ожерелье на себя…

Дверь хлопнула так, что заложило уши — Кэсси ушла. Хотя Кэри изначально не была в восторге от ее визита, ей было досадно, что она ушла.

Закрывшись в ванне, Кэри побрызгала в лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться, и попыталась выкинуть из головы ссору с сестрой, но ее ангельское личико и длинные кудрявые волосы так и маячили перед глазами. Вообще, проснувшись, она дала себе обещание как следует обдумать сон, запомнить каждую его деталь, но теперь ей почему-то не было до него дела. Ну, приснилось и приснилось, Бог с ним. Она уже привыкла к этим странным обрывкам чужой жизни.

Кэри внимательно посмотрела на свое отражение. Когда Лили впервые увидела ее после каникул, она чуть ли не первым делом отметила перемены в ее лице. Глаза Сириуса в поезде говорили о том же. Она знала, что крутилось у него на уме — она становилась похожей на нее. С каждым прожитым днем она словно становилась чуть больше Вайолет, и чуть меньше — Кэри. Несмотря на то, что всевозможными ухищрениями макияжа Кэри стирала тень Вайолет со своего лица, она, казалось, навечно впечаталась в ее резкие скулы и вечно обозлившиеся на все глаза. Вкупе со странными снами, это заставляло Кэри буквально с ума сходить от назойливого чувства, что ее жизнь, как и ее лицо — чья-то краденная собственность, обязанная непременно вернуться предыдущему владельцу.

* * *

Вечер того же дня Кэри коротала в компании подруг на трибунах школьного стадиона, лениво наблюдая за тренировкой команды Когтеврана. Одноклассницы, — шесть или семь человек, — расположились чуть впереди; она же намеренно предпочла держаться на некотором расстоянии, чтобы не участвовать в беседе, но при этом ясно давая понять, что пришла сюда вместе с ними. Девчонки без конца трепались о какой-то ерунде, и Кэри это быстро надоело. Кажется, Кэсси была права, и паршивое настроение будет спутником всей ее жизни.

— Хандришь?
— В твоем присутствии — всегда.

Кэри с ухмылкой посмотрела на опустившегося рядом с ней Джона Эйвери. Тот был в зеленой форме для квиддича — их тренировка вот-вот должна была начаться следом за тренировкой Когтеврана. Было бы очень глупо отрицать, что Джон был хорош собой, а в форме, прекрасно обрисовывающей развитые мускулы плеч — и подавно. Едва взглянув на него, Кэри сразу же отвернулась, делая вид, что ей безумно интересно наблюдать, как какой-то когтевранец гоняется за бладжером, и вдруг подумала о том, что всего несколько месяцев назад они с Джоном держались за руки, целовались, и она могла на самых законных основаниях обнимать эти самые плечи. Не то, чтобы она тосковала по тем временам, просто в душе ее расцвело то самое безмятежное удивление, когда вдруг осознаешь быстротечность жизни и поражаешься, в какие неожиданные дебри она тебя занесла и с какими людьми развела.

— Чем обязана? — Кэри легко вскинула бровь. Джон по-птичьи склонил голову, глядя на нее. Он улыбался, но она знала, что этот безобидный на первый взгляд жест мимики раздражал его, как и приподнятый в полуухмылке уголок губ.
— Не желаешь поболтать о делах насущных? Поплакаться в жилетку, может быть?
— Когда это ты вдруг распахнул свою жилетку навстречу моим слезам, я что-то не припомню?
— Зря ты так. Может, я пришел сказать, что все еще без ума от тебя.
— Да ты всегда был без мозгов, я-то здесь причем?

Джон хмыкнул. Его рука в печатке как бы ненароком легла на ее плечо.

«Вот так сразу!»

— Мы хотя бы раз можем не ругаться при первой же возможности?
— Вряд ли. Думаю, у нас индивидуальная непереносимость друг друга, если ты понимаешь, о чем я.
— Как тяжелейшая аллергия.
— С ужасными симптомами.
— И всеми из них вытекающими.

Они рассмеялись.

— Эйвери, заканчивай, поле уже наше! — закричал, поднявшись в воздух, капитан Слизеринской команды.

Услышав это, сидящая впереди Лили резко развернулась и прищурилась, словно не до конца веря собственным глазам. Картина, конечно, впечатляла: Джон Эйвери и Кэри Хейгл, вчерашние любовники и сегодняшние враги, сидят в обнимочку, смеются и вообще, выглядят непозволительно миленько для двух людей категории «бывших». Кэри, поймав ее недоуменный взгляд, почувствовала, как кровь бросилась ей в голову. Вот бы она перестала так на нее смотреть!

Джон поднялся. Лили, наконец, отвернулась и, наклонившись к Марлин, что-то прошептала ей на ухо. Предмет обсуждений угадывался без особого труда.

— Ты же знаешь, что в субботу — первая за год вылазка в Хогсмид?
— И что?
— Позволю себе набиться тебе в кавалеры, пока кто-то не занял сие почетное место раньше меня.

Снова выводящая из себя ухмылка уголком рта. Хотя Джон уже давно понял, что именно на эту улыбочку он и клюнул в свое время. Кэри Хейгл и была такой… очаровательной именно благодаря своим раздражающим повадкам. Впрочем, не он один так считал.

— Посмотрим.
— Посмотрим? Я не уйду отсюда, пока не услышу «да».
— Тогда, боюсь, ты рискуешь потерять свое место в команде.
— И твоя совесть выдержит это?
— Ты не представляешь, на что моя совесть способна.
— Ты ужасный человек.
— Знаю, потому и не сплю по ночам, — Кэри наконец-то улыбнулась по-нормальному, и на этот раз совершенно искренне.
— Значит, да?
— Да.
— Тогда до субботы?

Отчего-то ей захотелось расхохотаться.

— Вали на поле.

Кэри еще какое-то время смотрела ему в след, думая, что же толкнуло ее согласиться, а потом перед глазами возник образ Блэка с девчонкой в объятиях, и последние сомнения тут же рассеялись.

Глава 16

Кэри упрямо сжала губы и решительно постучала в кабинет директора.

— Можно?
— Да, мисс Хейгл, входите, — профессор Дамблдор поднялся из кресла в знак приветствия, — прошу.

Директор Хогвартса указал Кэри на свободное кресло. Девушка стремительно заняла предложенное место и принялась нервно теребить в руках и без того ветхий учебник по Истории Магии, который она притащила с собой. Профессор Дамблдор терпеливо смотрел на нее из-под стекол очков. Кэри явно было не по себе.

— Мисс Хейгл? — деликатно поторопил Дамблдор.
— Да? — тупо спросила Кэри, вскинув голову.
— Я рад видеть в своем кабинете столь очаровательную молодую особу, но все же вынужден узнать о непосредственной цели вашего визита.

Кэри в волнении закусила губу и, подавшись вперед, положила на стол директора учебник, открыв его на странице с портретом Вайолет.

— Я хотела бы немного прояснить ситуацию, но я не знаю, за что браться и с какой стороны ко всему этому подойти. Больше мне идти некуда.

Профессор Дамблдор ничего не сказал и, к огромному удивлению Кэри, едва взглянул на портрет.

— Я догадывался, что рано или поздно вы придете ко мне. Хотя, признаться, я искренне надеялся, что вы, как и подавляющее большинство студентов, не будете столь внимательны на Истории Магии.

Кэри прищурилась.

— Что вы имеете в виду?
— Неведение не всегда страшнее правды, мисс Хейгл. Я ведь не ошибусь, сказав, что до обнаружения вашего сходства эта девушка никоим образом не вмешивалась в вашу жизнь?
— Нет. Абсолютно точно нет. Но вы же не хотите сказать, что весь этот кавардак начался после того, как я заметила на страницах учебника эту фотографию?
— Этого я сказать не хочу. Но и оспаривать ваше предположение не стану. Поверьте, встреча со своим двойником еще никому не приносила пользы. Но для начала, мисс Хейгл, я бы попросил вас рассказать мне все с самого начала…

Пока она говорила, директор слушал внимательно, но Кэри казалось, что ее слова почти не интересуют его. Он прикрыл глаза и сложил руки замком у лица, и Кэри даже подумала на секунду, что он вот-вот провалится в сон. Слегка оскорбленная таким равнодушием, девушка постаралась быстрее завершить свой рассказ. Она была максимально честной с директором, признавшись даже в проникновении в комнату Зоуи Эссекер. Умолчала она лишь о своей биологической матери. Она не знала, много ли известно профессору Дамблдору, но предпочла не выносить на обозрение семейные интриги.

Когда Кэри закончила, в кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь негромким треском многочисленных непонятных устройств в кабинете, да цоканьем, издаваемым сидящей на жердочке ярко-красной птицей.

— Итак, — наконец сказал Дамблдор, взглянув на Кэри, — вас интересует природа этих видений?
— Нет. Не совсем… — Кэри замялась. Ей на секунду показалось, что директор убежден: его ученица сошла с ума. — Я думаю, это не закончится до тех пор, пока я не пойму, чего она от меня хочет. К чему в моей голове возникают эти видения, почему этот кулон так действует на меня. Мне кажется, что она, Вайолет, хочет сказать мне что-то, а я никак не могу понять, что именно. Ведь не может же все это происходить просто так… Верно? — Она с надеждой взглянула на директора.
— Разумеется, мисс Хейгл. Ничто не происходит напрасно. Но сдается мне, вы кое-что упустили в своем рассказе. По рассеянности, разумеется.

Кэри слегка напряглась.

— Что именно?
— Одну очень значимую деталь, мисс Хейгл. Фигуру, во многом определившую ход партии. Ваша мать, мисс. Уверен, вы знаете, о чем я толкую.
— Даже если и так, — с едва заметным раздражением в голосе сказала Кэри, — какое это имеет отношение к Вайолет?
— Что вам известно о ней? — невозмутимо спросил Дамблдор, будто и не заметив агрессии.
— Мой отец сказал, что она пыталась убить меня вскоре после рождения.
— Ваш отец не назвал причину?
— Послеродовая депрессия. Месть за девять месяцев токсикоза. Хотела мальчика. Честно говоря, мне не это не особо интересно.
— Вот как?
— Почему это вообще так важно? — устало спросила Кэри. — Она пыталась убить меня. Какая бы ни была причина, факт остается фактом. Она пыталась, а я выжила и сижу перед вами. Это ли не самое главное?

Профессор Дамблдор внимательно посмотрел на нее и выждал паузу, видимо задумавшись о чем-то своем.

— Вы правы, мисс Хейгл. Совершенно правы…

Тут директор поднялся с кресла, подошел к одной из многочисленных полок и снял оттуда неглубокую каменную чаша с вырезанными на ободке рунами. Поставив ее на ближайшую горизонтальную поверхность, коей оказался высокий столик с резными ножками, профессор Дамблдор поднес к виску волшебную палочку и что-то негромко сказал, но Кэри, завороженная увиденным, его не услышала. На ее глазах от виска директора до кончика палочки потянулось странное серебристое нитеобразное вещество, похожее на туман, если бы тот был жидким. Профессор опустил палочку к чаше, и нить тут же в ней исчезла. Кэри вытянулась на кресле, но больше ничего увидеть не смогла — профессор встал так, что полностью закрыл ей обзор.

— Мисс Хейгл, — директор наконец повернулся к ней; в чаше к тому времени уже ничего не происходило, — могу я попросить вас одолжить мне на время ваш кулон?
— Мой кулон? — удивилась Кэри. Ее рука нащупала в кармане мантии кулон Вайолет и рефлекторно сжала.
— Да. Одолжить его. На время.

Кэри вдруг почувствовала, как сжалось все ее нутро, словно бы воспротивившись просьбе директора. Ей на секунду даже показалось, что она сейчас же вскочит с места и убежит прочь, но, переборов себя, девушка достала из кармана кулон и, поколебавшись, положила его в протянутую руку Дамблдора.

— Я обещаю помочь вам, мисс Хейгл. Я сделаю все, что в моих силах.

Кэри подняла на него глаза, и Дамблдор мгновенно заметил странную настороженность в ее взгляде — она будто ждала, что он ударит ее. Такая метаморфоза в поведении девушки сбила его с толку, и он хотел было поинтересоваться, все ли в порядке, но тут лицо Кэри снова смягчилось, и, улыбнувшись, она поднялась с кресла.

— Буду безмерно вам благодарна, профессор. Большое спасибо за все.

И, не дожидаясь ответа, она развернулась и скрылась за дверью кабинета, оставив директора в молчаливом недоумении.

* * *

Возвращаясь к себе в башню, Кэри чувствовала раздражение пополам с отчаянием. По правде говоря, она думала, что профессор Дамблдор даст ответы на все ее вопросы. Конечно, она понимала, что никто, даже их могущественный директор, не знает все на свете, но… Хотя, она была благодарна за помощь. Кэри не сомневалась, что профессор Дамблдор поможет ей распутать хоть какие-то ниточки в этой паутине. Но это был ее последний год обучения. Ее время подходило к концу, а Хогвартс, как она считала, был единственным местом, где ее поиски в перспективе могли увенчаться успехом.

За окнами уже давно стемнело; в коридорах горели факелы. Кэри наконец добралась до башни Гриффиндора, назвала пароль Полной Даме и устало ввалилась в гостиную. В ее уши ударил дикий гул, и Кэри на секунду подумала, что ошиблась дверью.

Огромный плакат с надписью «С днем рождения, Бродяга!» был первым, что бросилось Кэри в глаза. Девушка смотрела на него в оцепенении пару секунд, а потом заскулила — как же она могла забыть! В гостиной собрался весь факультет, и еще куча ребята с других. Играла громкая музыка, свет был приглушен; практически все горизонтальные поверхности были заняты закуской к сливочному пиву.

«День рождения Сириуса, день рождения Сириуса!» — билось в ее голове, пока она пыталась разыскать взглядом одноклассников. Она медленно пробиралась сквозь толпу, пока наконец не заметила яркую голову Лили. Она тут же увидела Поттера — обмотавшись ярко-красным флагом гриффиндора, он сидел на диване рядом с Лили в окружении десяти-двенадцати однокурсников. Кэри заметила Марлин и Мэри, Римуса, Питера Петтигрю, Эммелину Вэнс. Девушка направилась было к ним, но потом почему-то отказалась от этой идеи. Блэка с ними не было. Очень интересно!

— Привет, Кэри!
— Кэсси? Во имя Мерлина, ты-то здесь как оказалась?
— Сириус сам позвал меня вчера, — похвасталась девочка. Рядом возникли две ее подружки с когтеврана. Одна держалась скромно и явно стеснялась столь огромного сборища людей. Кэри ободряюще ей улыбнулась.
— Твоя подруга Лили отвела нас к столу с закусками, велев не приближаться к сливочному пиву.

Кэри прищурилась, глядя в лукавые глаза сестры.

— Но вы, конечно же, не послушались.

Кэсси легкомысленно повела плечиком и вдруг выудила из-за спины бутылку сливочного пива прямо на глазах изумленной сестры.

— Я захватила и с собой тоже. А что? Там их мно-о-ого!
— Мне конец… — выдохнула Кэри, резко выдернув бутылку из рук Кэсси. — Если моя одиннадцатилетняя сестра явится завтра на уроки с похмелья…
— И ты, как обычно, драматизируешь, — закатила глаза Кэсси.
— Кэсс, я не шучу, если мама узнает…
— Кэри!

«Только не это!»

Мысли о возможных последствиях употребления несовершеннолетними сливочного пива разом выветрились из головы Кэри. Она обернулась, не успев стереть загнанное выражение со своего лица, а, увидев приближающегося к ней Сириуса, покраснела до корней волос, искренне надеясь, что в скудном освещении гостиной ее новый окрас не будет так заметен.

— Сириус… Мда, привет… Эм, поздравляю… В смысле, с днем рождения! В смысле, поздравляю с днем рождения! Тебя. Тебя поздравляю.
— Спасибо, Кэри.

Кэсси позади громко захихикала, но, когда Кэри обернулась, сестры и след простыл. Не было и бутылки в руке, которую она, растерявшись, поручила на распитие трем одиннадцатилетним девочкам. Замечательно.

— Рад, что ты пришла. Я уж испугался, что весь сегодняшний день будет окончательно испорчен, — Сириуса пошатывало, и его глаза яснее ясного давали понять, что он давно навеселе.
— Очень мило с твоей стороны, — саркастично пропела Кэри, стараясь успокоить долбящую голову мысль о том, что Сириусу, чтобы его было хорошо слышно среди окружающего шума, пришлось наклонится совсем близко к ее лицу. — Я оценила юмор.

Сириус довольно улыбнулся.

— Почему так долго, Хейгл? Эйвери тебя не отпускал?
— Дурак! — Кэри ткнула его локтем, и оба рассмеялись. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты иногда ведешь себя как последний засранец?
— Говорили. Я стабильно получаю подобные замечания в свой адрес где-то раз в неделю. Ну ладно, раз в три дня.
— И как об стенку горох?
— Что поделаешь, такой уж я непробиваемый.

Они снова рассмеялись, после чего Кэри почувствовала, что у нее пропадает дар речи — она хотела бы столько ему рассказать, но, странное дело, не могла подобрать нужных слов.

— Ну… я пойду? — неуверенно улыбнулась Кэри.
— Подожди, а как же подарочный поцелуй имениннику?
— Сириус! — возмутилась Кэри, смущаясь. Но полупьяный Сириус, казалось, не обратил на это внимание, и наклонился, подставляя щеку.

Кэри поняла, что больше не в силах сдерживать улыбки. Она заливисто хохотнула, положила одну руку на плечо Сириуса и поднесла было губы к его щеке, но тут девушке словно кто-то подставил подножку, и она, пошатнувшись, бездумно прижалась губами к губам Сириуса.

— Прости меня, — моментально отшатнувшись, Кэри прижала обе руки ко рту и в ужасе смотрела на Блэка. У нее было стойкое впечатление, будто тот по-пьяни и не заметил произошедшего, но она продолжала лепетать извинения. — Я не хотела, правда, просто что-то под ногами мешалось, и я…
— Кэри! Эй, вот ты где!

Подлетевшая Лили обхватила Кэри за плечи; в ее руках была бутылка сливочного пива. Секунду спустя рядом возник Поттер, размахивая флагом, как крыльями.

— Салют всем новоприбывшим, — Джеймс ощутимо ткнул Кэри в плечо. Она пошатнулась и прижалась к Лили.
— Где ты была? — спросила та.
— Н-нигде, я…
— Пошли, Алиса нам всем обещала поцеловать Фрэнка, если проиграет Мэри в карты.

Лили буквально потащила Кэри прочь, и та была ей безумно благодарна. Она молилась, чтобы никто из друзей не заметил их поцелуя. А еще она надеялась, что Сириус выпил достаточно, чтобы эта вечеринка стерлась из его памяти.

— Бродяга, дружище, — Джеймс обнял друга одной рукой, потрепав по и без того всклоченным волосам, — пошли со мной. Куда это годится? Вечеринка в самом разгаре, а ты не выпил ни стакана.
— Да с превеликим удовольствием, Сохатый, я позволю тебе себя напоить. Идем! — воинственно выпятив грудь, прокричал Сириус, не переставая думать о своей маленькой победе.

Глава 17

В воскресенье утром Кэри проснулась, совершенно выспавшаяся, и оттого в прекрасном расположении духа. Она потянулась всем телом, чувствуя приятную ломоту в теле, услышала приглушенные задорные голоса соседок и, ненароком удивившись, как это они не разбудили ее раньше, распахнула полог кровати. Соседки присутствовали в полном составе — Марлин крутилась перед зеркалом, приложив к груди ярко-желтое платье, а Лили и Мэри сидели на ковре и сыпали советами по завершению образа.

— Кэри! — вскрикнула Марлин так радостно, будто они встретились после разлуки по меньшей мере лет в десять. — Что скажешь, мне идет?
— Идет. Распуши волосы, и будешь совсем неотразима.
— Да! Абсолютно верно! Чтобы Стюарт подумал, будто я только-только с постели, надела первое попавшееся под руку, а о прическе и подавно не задумывалась. Точно!
— Собралась куда-то, детка?
— Конечно, — ответила за Марлин Лили. — У нас каникулы с сегодняшнего дня, и Марлин идет в Хогсмид со своим кавале-е-ером, — ехидно пропела она, и все, включая Марлин, засмеялись.
— Каникулы, точно, — Кэри повалилась обратно на кровать, — а я только-только решила с головой погрузиться в учебу, но, как видно, не судьба.
— Еще скажи, что собиралась провести весь день в обнимку с учебниками, — поддела Лили.
— А почему бы и нет? — не смутилась Кэри. — Учеба — моя любимая альтернатива осенней депрессии.
— Что-то я не заметила, чтобы ты активно пользовалась своей альтернативой, — прыснула Мэри.
— Но кто же будет страдать вместо меня, милая? Это очень ответственное занятие.

Девушки рассмеялись. Кэри снова откинулась на подушки.

— А вы с Мэри остаетесь в замке? — посмотрев на Лили, заинтересованно спросила она.

Лили отчего-то смутилась.

— Я иду с Джеймсом.
— С Поттером? — подскочила Кэри.
— А ты знаешь другого? — усмехнулась Марлин, ероша волосы руками. Теперь ее прическа выглядела так, будто на макушке Марлин дрались совы.
— Ты перестаралась со своим богемным шиком. А от тебя, — Кэри посмотрела на Лили взглядом «почему-я-все-узнаю-самая-последняя», — я такого не ожидала. Скрыть такую новость от лучшей подруги, уму не постижимо.

Кэри с напускной яростью откинула одеяло и прошлепала босыми ногами в ванну. В дверях она обернулась и выдала:

— Предательницы! Если я вдруг провалюсь в слив раковины, знайте: видеть ваши лица на своих похоронах не желаю!

Марлин и Мэри, переглянувшись, расхохотались. Лили, все еще розовощекая, робко посмотрела на Кэри и неуверенно улыбнулась.

— Эй, а ты? — вдруг опомнилась Мэри. — Пойдешь сегодня в Хогсмид?
— Пойду.
— А с кем?

Но Кэри уже скрылась за дверью ванной, оставив вопрос висеть в воздухе. Спустя двадцать минут, когда собственное отражение более чем устраивало ее, Кэри услышала, как в спальне хлопнула дверь — девушки ушли. Намеренно выжидавшая их ухода Кэри мигом выскочила из ванны. Хотя она не считала это событие достойным конспирации, ей вовсе не улыбалось рассказывать подругам, что она идет гулять со своим бывшим, который, в дополнение к тому, что со Слизерина, еще и мерзавец полный.

Кэри оделась потеплее, потуже завязала шарф и решительным шагом направилась к выходу из замка. Эйвери ждал ее у дверей. Как и она, он был без шапки, и кончики его ушей слегка покраснели. На улице сегодня было холодно, но светило солнце. Погода была прекрасная.

— Привет, — поздоровалась Кэри, улыбнувшись, — давно ждешь?
— Готов ждать тебя сколько угодно, — театрально приложив руку к груди, пробасил Джон. Кэри закатила глаза и засмеялась.
— Приму к сведению.
— Куда путь держим, красотка? — Джон закинул руку на плечо Кэри и они двинулись к воротам Хогвартса.

Кэри пожала плечами.

— Ла-адно, есть у меня одна идея…

Взгляд Кэри вдруг зацепился за трибуны стадиона: она заметила мелькающие туда-сюда зеленые фигурки в воздухе и в недоумении повернулась к Джону:

— У тебя тренировка сегодня? Почему ты мне не сказал? Я бы… Ну… Мы могли бы сходить в Хогсмид в другой день.
— Перестань, — отмахнулся Джон, — квиддич, конечно, дело хорошее, но не настолько хорошее, чтобы отвадить меня от тебя.
— Как мило, — ершисто пропела Кэри и наморщила нос. — Меня сейчас стошнит.
— Ты редкостная заноза, — Джон наклонился совсем близко к ее лицу с весьма недвусмысленным намерением, но Кэри ловко увернулась.
— Надеюсь, ты не пытался поцеловать меня.
— Нет, я просто пытался ударить тебя головой, ничего особенного.
— Я так и подумала.

В целом, Кэри не жалела о том, что пошла сегодня гулять. Джон хоть и был интересным парнем, но их взгляды на жизнь во многом расходились, поэтому они частенько спорили. А еще Кэри никак не могла перестать думать о том, что хотела бы оказаться здесь в компании другого черноволосого юноши.

По Верхней улице Хогсмида прогуливались ученики, заглядывали в витрины, кучками собирались на тротуарах. Кэри и Джон дошли до «Дэрвиша и Бэнгса», поравнялись с магазином Писарро, миновали сомнительного вида трактир с еще более сомнительным названием «Кабанья голова», и, когда до «Трех метел» оставалось метров двадцать, Кэри остановилась и повернулась к Джону.

— Не хочешь выпить кофе? — неуверенно спросила Кэри, поднесла руки ко рту и принялась дуть на них, пытаясь отогреть. — Я совсем замерзла.
— Немудрено. У тебя шарф развязался. Давай помогу, — Джон взял шарф девушки и стал поправлять его. Кэри начала ему помогать, и на минуту их лица оказались слишком близко друг от друга.

— Смотри-ка, твои «очаровательные» друзья, — тихо сказал Джон, на мгновение взглянув поверх плеча Кэри. Та мельком обернулась: в «Три метлы» как раз входили смеющиеся Джеймс и Лили, а следом за ними шли Сириус, Римус, Эммелина Вэнс и Питер Петтигрю, переговаривающиеся о чем-то своем и оглашая улицу взрывами хохота.

Кэри вдруг больно свело живот — она представила себя в компании одноклассников, и ее хорошее настроение мигом улетучилось. Не то, чтобы ее не устраивала компания Джона — просто ребята страивали ее куда больше.

Тут Сириус вдруг поднял голову и в упор посмотрел на Кэри, будто не до конца веря своим глазам. Девушка тут же отвернулась, но успела заметить, как улыбка в одно мгновение слетела с лица Сириуса. Это заметил и Джон.

— Твой поклонник, видимо, недоволен.
— Он не… Джон, что это там у тебя? Покажи.

Пока Джон завязывал ей шарф, рукав его черного пальто задрался, обнажив участок белой кожи с каким-то черным рисунком на ней. Кэри схватила Джона за руку, закатала его рукав и потрясенно уставилась на черный череп со змеёй, выползающей из рта. Джон моментально вырвал руку, но Кэри увидела достаточно. Она невольно отошла от него.

— Кэри, это…
— Я знаю, что это. Почему… — у нее внезапно сел голос, — почему это на твоей руке? Джон, ты же не…
— Кэри, — нахмурился Джон, подходя ближе. Кэри вновь отшатнулась. — Тебе же не пять лет. Ты знаешь, что грядет война. Каждый должен будет выбрать сторону.
— Выбрать сторону?! — закричала Кэри. Группа когтевранцев неподалеку обернулась. — Так ты это называешь?
— Прекрати вопить, Бога ради.
— Ты носишь на себе метку Волан-де-Морта, — Кэри перешла на свистящий шепот. — Джон, тебе семнадцать лет, а ты уже присоединился к Пожирателям?
— Вскоре ты увидишь, детка, что это — единственно правильное решение.

Кэри сжала губы.

— Она же не должна быть черной сейчас, — чуть не плача, выдавила она. — Она чернеет только когда… Боже, не могу поверить!

Кэри развернулась и пошла прочь.

— Ты ведешь себя, как ребенок, Хейгл! — в отчаянии крикнул Эйвери ей в след.
— Пусть так. Как скажешь, Джон.

* * *

— Глазам своим не верю!

Кэри встрепенулась и подняла голову, глядя на Поттера поверх газеты.

— Кэри Хейгл с газетой в руках! Несите фотоаппарат, это нужно запечатлеть для потомков.
— Не смешно, — буркнула Кэри, отложив газету. Она с тоской посмотрела в тарелку на свой пирог с патокой, потом нацепила кусок на вилку и слопала без особого энтузиазма.

Для ужина еще было рановато, но многие сидели сейчас в Большом Зале, так что на столах сейчас появилась закуска. Кэри, которая после неприятного происшествия в Хогсмиде больше всего на свете хотела побыть одна, с неудовольствием отметила, что Джеймс усаживается напротив нее и уже накладывает себе в тарелку сливочный пуддинг.

— Давно тебя интересуют новости политики? — поинтересовался Поттер, кивнув на газету.
— Часа два. Где Лили?
— Она замерзла, — пояснил Джеймс и залпом выдул целый стакан тыквенного сока. — К тому же, — продолжил он, — мне кажется, что она еще не настолько благосклонна ко мне, чтобы провести со мной весь день.
— На твоем месте я бы радовалась. Она терпеть тебя не могла шесть лет, грех жаловаться в твоем случае.
— Я припомню тебе все твои шутки, когда мы с Лили пойдем под венец, — хохотнул Поттер. — А как твои дела с этим… Как бы обойтись без ругательств…
— Я поняла. Прекрасно.
— Не ври. Я видел, как вы сначала мурлыкали, а потом начали ругаться. Что случилось?

Кэри нахмурилась и недовольно посмотрела на Джеймса. С одной стороны, она считала, что произошедшее — только их с Джоном дело. А с другой… Ей так хотелось выговориться, хоть на стену лезь. А тут появляется Джеймс Поттер и прямо-таки предлагает свои услуги. Кэри перегнулась через стол и угрожающе зашипела:

— Я расскажу тебе. Только пообещай молчать.
— Я нем, как рыба! — проникновенно заверил Поттер.
— Если ты, черт лесной, проболтаешься, я клянусь, что сломаю тебе нос.
— Все так серьезно? — Джеймс скосил глаза, изображая слабоумие.
— Нет. То есть да. Короче, я просто не уверена, что нужно трепаться об этом на каждом углу, вот и все.
— Давай уже, колись, я сгораю от нетерпения!

Кэри взяла газету со стола и показала Поттеру изображение в небе Черной Метки. Тот непонимающе посмотрел сначала на Метку, потом на Кэри.

— Тебя потрясло очередное убийство? Знаю, милая, это очень страшно и все такое, но я думал, что все слышали об этом, и слышали, что в наше время это уже стало неизбежным…
— Нет, Джеймс, я не об этом. Я сегодня гуляла с Джоном и увидела ее, Метку, у него на руке. Левой руке, на внутренней части. Что… Что такое, Джим?

Поттер не выглядел потрясенным или ошарашенным; он смотрел на нее недоуменно.

— Кэри… Кхм, я допускаю, что ты могла не знать этого наверняка, но неужели ты даже не догадывалась об этом?
— О чем? — не поняла Кэри.
— Эйвери и его дружки. Малфой, Мальсибер, Снейп…

Кэри захотелось плакать. Она широко раскрытыми глазами смотрела на посерьезневшего Джеймса и понимала, что он прав. Как она могла быть такой глупой и недалекой? Открытое презрение к Дамблдору и школе, повышенный интерес к Темным Искусствам…

— Эй! — ворвался голос Джеймса в ее мысли. — Неужели эта новость так сильно тебя расстроила? Брось, солнце, это же всего лишь кучка жалких…
— Нет, — Кэри помотала головой. — Я просто… Я не особо вникала до этого момента в саму ситуацию, сложившуюся в волшебном мире, а теперь поняла, что грядущая война уже просочилась даже в стены школы. Наши ровесники выбирают сторону, на которой будут сражаться.
— Мы уже не дети, Кэри.
— Но и не взрослые. Я не готова к войне. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
— А кто готов? Но не нам решать, чему быть, а чему нет. Нам лишь остается, как ты и сказала, выбирать сторону.
— И ты выбрал? — Кэри подняла голову. Было так непривычно сидеть напротив Джеймса Поттера, вечно веселого, с его бьющей через край энергией и вечно лохматыми волосами, и рассуждать о войне.

Поттер бросил задумчивый взгляд на пустой преподовательский стол, туда, где должен был сидеть директор.

— Мои родители говорили, что Дамблдор собирает что-то вроде ордена по борьбе с… Ты поняла с кем. Не за столом будет сказано это имя, прости Господи, — Джеймс поднял руку над тарелкой и окрестил ее крестным знамением.

Кэри с удивлением проследила за этим его жестом, потом переглянулась с Джеймсом и звонко рассмеялась.

— Ты как хочешь, батюшка, а я иду в гостиную, — похихикивая, сказала Кэри и выбралась из-за стола. — Я так замерзла на улице, что теперь, после еды, меня тянет в сон.
— Я тоже иду. Хочу пригласить Лили прогуляться со мной завтра. И послезавтра.
— Правда? У тебя, вижу, серьезные намерения. Мое тебе благословление.
— Вот на этом спасибо, Кэри! Я всегда считал тебя хорошим человеком.
— Но учти, обидишь ее — пеняй на себя!
— Ты настолько плохого мнения обо мне? — притворно возмутился Поттерю
— Ты не представляешь, насколько.

Смеясь, они ввалились в гостиную. Сириус, вальяжно растянувшийся на диване, посмотрел в их сторону и, мигом отвернувшись, хмуро уставился в камин. Сидящий рядом Римус поприветствовал Джеймса кивком головы.

— Черт… — прошипела Кэри.
— Что такое? — не понял Джеймс.
— Сириус, — робко посмотрев на Поттера, проскулила Кэри. — Он, кажется, совсем меня не выносит.

Джеймс вдруг остановился и повернулся к Кэри лицом.

— Можно о чем-то попросить тебя, Кэри?

Девушка непонимающе нахмурилась.

— Конечно, Джим, проси о чем хочешь.
— Я тебя обожаю, Кэри. Ты классная девушка и хороший человек. Правда. Но пожалуйста, перестань.
— Ты о чем? — спросила Кэри, хотя прекрасно поняла, о чем говорит Джеймс.
— Перестань трепать ему нервы. Либо дай Бродяге шанс, либо оставь его в покое раз и навсегда.
— Джеймс, я…
— Я все понимаю. Но Сириус мой друг. «Обидишь его — пеняй на себя!» — шутливо передразнил он, но Кэри знала, что он не шутит.
— Я вовсе не обижаю его, — тускло проговорила Кэри. Она вся как-то сразу поникла: плечи опустились, спина ссутулилась.
— Конечно. Но он, тем не менее, обижен.
— Я знаю, — севшим голосом сказала Кэри, а потом решительно посмотрела Джеймсу в глаза. — Ты только не подумай, будто я играю с ним. Меньше всего мне хочется обижать его, но… Я сама не до конца понимаю, что ощущаю в присутствии Блэка. Может, это бабочки в животе, а может у меня просто проблемы с желудком. Я знаю только, что он невыносимо бесит меня, и именно поэтому он мне и понравился в свое время.

Джеймс рассмеялся.

— Все эти отношения, не так-то всё просто, — Кэри пожала плечами. — Кому как ни тебе знать, да?
— Это точно. Знаешь, я довольно хорошо его знаю, — Джеймс кивнул в сторону Сириуса. — И я не люблю советовать. Тем более девчонкам! — Кэри возвела глаза к небу. — Но я бы не лез не в свое дело, если бы не был уверен, что в этот раз все по-другому.
— Я… Подумаю, — пообещала Кэри. Давать более конкретные обещания в данной ситуации она не хотела — не было никакой гарантии, что она сможет их сдержать.
— Вот и славно, — Джеймс по-братски потрепал ее по голове. — Ты спать?

Кэри кивнула.

— Добрых снов. Ступай, дитя мое, и пусть всякая мерзость не занимает твою голову в этот час. Аминь!
— Ты неисправим, — засмеялась Кэри и, помахав ему на прощание, направилась в спальню.

Глава 18

В первый же день после каникул деканы факультетов сообщили семикурсникам, что в ближайшую субботу после завтрака в Большом зале состоится дополнительное занятие по Защите от Темных Искусств, где учащиеся попробуют впервые вызвать Телесного Патронуса. «Идея профессора Дамблдора», — сообщила пришедшим в восторг от этой новости гриффиндорцам профессор Макгонагалл. Целый день тема этих занятий была самой обсуждаемой в общей гостиной, а затем к радостному возбуждению прибавилось некоторое чувство тревоги, и разговоры поутихли. При всем любопытстве, вызванном желанием увидеть своего Патронуса, многие нервничали — а что, если ничего не выйдет? Профессор Макгонагалл сразу предупредила их — далеко не у всех получится с первого раза вызвать Патронуса, по крайней мере Полноценного Патронуса, но страха это не убавило — кому хотелось быть в числе отстающих?

А пока, до субботы им велено было хорошенько порыться в своей памяти и выудить оттуда парочку по-настоящему счастливых воспоминаний. И тогда Кэри, безуспешно пытаясь найти в своей жизни хотя бы одно яркое пятно, поняла, что с Патронусом у нее могут возникнуть проблемы. Она совершенно точно не была несчастна, но неожиданно для самой себя обнаружила, что ее жизнь была совсем уж тусклой.

В субботу утром гриффиндорцы уже толпились у входа в Большой зал. После завтрака Дамблдор убрал из зала столы, и теперь там было достаточно места для занятий. Ребята негромко переговаривались, не переставая обсуждать предстоящие занятия, но когда двери Большого зала распахнулись, и оттуда гуськом потянулись пуффендуйцы, уже закончившие со своими Патронусами, разговоры мигом смолкли. Все возбужденно переглядываясь. Кто-то шепотом спрашивал у приятелей с Пуффендуя «ну как оно?», кто-то сразу юркнул в зал, с любопытством осматриваясь.

Кэри вошла в Большой зал и увидела, что Макгонагалл, Флитвик и профессор Уоффлинг, преподающий Защиту от Темных Искусств уже третий год, стоят в четырех углах зала с палочками наготове. Гриффиндорцы робко сбились в кучу.

— Рассредоточьтесь по залу, — приказала профессор Макгонагалл.

Ученики поспешили выполнить ее просьбу. Лили, вставшая справа от Кэри, ободряюще ей улыбнулась.

— Итак, — начал Уоффлинг, — заклинание Патронуса можно вызвать лишь нашими счастливыми воспоминаниями.
— Все вы, надеюсь, помните это с уроков Защиты от Темных Искусств, — сурово добавила Макгонагалл.

Ребята загудели. Уоффлинг улыбнулся.

— Вот и отлично! — обрадовался он. — Самое счастливое воспоминание, в достаточной степени счастливое, чтобы отпугнуть дементора. Сейчас я покажу вам, как это делается.

Уоффлинг взмахнул волшебной палочкой.

— Экспекто патронум!

По залу прокатился вздох восхищения — из палочки профессора вылетело, окруженное сияющей дымкой, какое-то маленькое четвероногое существо, чем-то смахивающее на большого барсука. Существо изящно проскакало по воздуху над их головами, описало круг по залу и растаяло, как дым. Кое-где раздались аплодисменты.

— Блеск! — звучно сказал Фрэнк Долгопупс, и все согласно закивали.
— Итак, приготовьте палочки и соберитесь с мыслями.

Кэри послушно вскинула палочку и с любопытством обвела взглядом одноклассников. Поттер от напряжения сделался косым, Лили что-то бормотала себе под нос, а у Марлин и вовсе было отсутствующее выражения лица, словно она вообще не понимала, где она и что происходит.

— Приготовились… Начали!

Зал наполнился множеством голосов, в одно время произнесших:

— Экспекто патронум!

Кэри, замешкавшись, произнесла заклинание чуть позже, чем остальные, но это все равно не возымело никакого результата. Кэри посмотрела на кончик своей палочки так, словно та ее предала. Девушка сердито вздернула руку, но тут же пожалела об этом — из палочки посыпались искры, и она заслужила неодобрительный взгляд профессора Макгонагалл.

— Попробуем еще раз, — сказал, перекрывая общий гвалт, профессор Уоффлинг.

Кэри огляделась и поняла, что не у нее одной ничего не вышло — большинство ребят выглядели подавленными.

— Ничего страшного, ничего, мало у кого получается вызвать Патронуса в первый раз. Ну, еще разок!

— Экспекто патронум!

На этот раз Кэри произнесла заклинание вовремя, но у нее снова ничего не вышло. Она даже подумала на секунду, не сломалась ли ее волшебная палочка. Из палочек других вырвались если не маленькие фигуры с размазанными очертаниями, то хотя бы белый дымок. У нее не было ни того, ни другого.

Мысли Кэри судорожно заметались. Видимо воспоминание о дне, когда она получила письмо из Хогвартса и узнала, что зачислена в школу, не оказалось достаточно счастливым. Девушка нахмурилась. Она с усилием выудила из памяти давнее воспоминание о том, как однажды на официальном приеме в доме какого-то чиновника Кэсси неосторожно разлила по столу свой чай и, к дикому ужасу Адалин, с трубным звуком «всосала» чай ртом прямо со столешницы, и как ни в чем ни бывало возобновила прерванное чаепитие. Кэри хохотала так, что ей пришлось покинуть застолье минут на десять.

Хихикнув, Кэри вновь произнесла заклинание, но, к ее вящему неудовольствию, и эта попытка с треском провалилась.

Может, самым счастливым в ее жизни был момент, когда на пятом курсе перед Рождеством они с одноклассниками затеяли многочасовую игру в снежки и кто-то особенно ловким броском зарядил снежком прямо в лицо проходящему мимо слизеринскому старосте?

— Экспекто патронум!

И снова не то. Кэри опять уставилась на свою палочку, и тут мимо нее промчался чей-то четкий Патронус в виде огромного волкодава. Кэри обернулась и с удивлением обнаружила, что белый дымный шлейф тянется от волкодава к кончику палочки Сириуса. Тот, смеясь и показывая на волкодава пальцем, удерживал Патронуса без особых усилий, и проходящий мимо Флитвик отвесил ему пышный комплимент. Кэри посмотрела на Сириуса, на упавшие на лоб черные волосы, синие глаза.

…Конец июля, яркий солнечный свет заливает поляну, на которой валяются они с Сириусом, и Сириус, разломав пополам поднятую с травы крылатку клена, засовывает одну часть себе в нос, а другую — в нос Кэри, объявляя, что теперь они женаты. Кэри в весьма категоричной манере отзывается о его умственных отклонениях, но покорно сидит с крылаткой в носу… Они вместе идут по коридору поезда, первое сентября, он не отрываясь следит за ней… Его день рождения, споткнувшись, она падает в его объятия и бесконечно долгую секунду целует его прямо в смеющиеся губы…

Кэри торопливо пробормотала заклинание, и так удивилась, когда из ее палочки полился серебристый дым, что выронила палочку из рук. Дым рассеялся. Ругая себя на чем свет стоит, Кэри подняла палочку и запретила мыслям во что бы то ни стало приближаться к Сириусу Блэку, но они летели к нему сами собой, и из ее палочки то и дело вырывались клубы белого дыма.

Ну что ж, теперь она по крайней мере знала, в какой части ее сознания хранятся светлые воспоминания.

Это, однако, ее совсем не обнадежило. Покидая Большой зал вместе с галдящими одноклассниками, Кэри не ощущала ничего, кроме разочарования. Она может быть бесконечно хороша в заклинаниях, — в плане учебы преподаватели были более чем ею довольны, — но наколдовать в своей памяти побольше счастливых моментов ей было не под силу. Этими опасениями она и поделилась с Лили, стоя в дверях зала в ожидании, когда столпившиеся одноклассники протиснутся наконец в коридор.

— Перестань! Все у тебя получится, стоит только потренироваться! — сияла улыбкой Лили, чей Патронус все еще не имел формы, но уже напоминал какое-то большое грациозное животное.
— Мисс Хейгл! — неожиданно услышала Кэри голос профессора Макгонагалл. — Можно вас на минутку?

Сказав Лили, чтобы та ее не ждала, Кэри вернулась в зал. Подходя к Макгонагалл, она чувствовала, как горит лицо. Сейчас ее будут песочить за паршивый результат…

— Профессор Дамблдор велел передать вам это, мисс, — Макгонагалл выудила из складок мантии длинный узкий футляр и передала его Кэри.
— А почему он сам не смог передать? — с любопытством спросила Кэри, нетерпеливо открыв футляр: на месте был одолженный директору кулон.
— Профессор Дамблдор покинул школу утром после завтрака.
— Правда? — удивилась Кэри. — И где он?

У Макгонагалл поднялись брови.

— Думаю, директор вправе не отчитываться перед вами, мисс Хейгл.
— Да, извините меня. Скоро он вернется?
— Я думаю, да, — неохотно сказала Макгонагалл, видимо считая ее бестактной нахалкой.
— Хорошо. Спасибо вам.

В гостиной собрался весь седьмой курс в полном составе. Все громко обсуждали свои успехи, но среди всех Кэри интересовал только один человек. И этот человек стоял в компании какой-то развеселой девицы и шептал ей на ушко что-то совсем уж забавное, потому что девица то и дело начинала глупо хихикать, краснея в придачу.

«Дура!»

Кэри в бешенстве отвернулась. Ей нет абсолютно никакого дела до того, с кем разговаривает Сириус Блэк. С кем он дружит, с кем флиртует, с кем проводит теперь свободное время и с кем веселится. Ее это не касается, и никогда не касалось.

Поттер, развалившийся на диване, перехватил ее взгляд, и, кажется, все прекрасно понял. Он постучал ладонью рядом с собой, приглашая ее присоединиться к их беседе, но Кэри вдруг увидела, как его карие глаза за очками преисполнились жалости, и решительно направилась к лестнице в спальни девочек.

Дверью она хлопнула с такой силой, что где-то наверняка отвалилась штукатурка. Ей жутко хотелось что-нибудь разбить, или опрокинуть стол, или шарахнуть кулаком по стене, или запустить в зеркало чем-нибудь тяжелым. Но вместо этого она выхватила из кармана мантии синий медальон и надела его на шею. Она была уверена, что поступила правильно и единственно верно в свете обуревающих ее чувств, но сегодня, видимо, был попросту не ее день.

Глава 19

Откинувшись на спинку стула, Сириус расстегнул верхние пуговицы рубашки и с нарочито скучающим видом принялся рассматривать настенные картины, изображающие в действии то или иное заклинание, коих в кабинете, где обычно проходили уроки Заклинаний, было превеликое множество. Его чудесное настроение, посланное ему самим небом с утра, уже давно покинуло его окончательно. Сидящий рядом Джеймс беззаботно трепался с Римусом и Питером, расположившимся на парте впереди, и изредка кидал на друга раздраженные взгляды. Блэк был прекрасно осведомлен, как сильно перемены его настроения действуют Сохатому на нервы, но поделать с собой ничего не мог. Он то и дело ловил себя на том, что сверлит взглядом спину Кэри — она сидела впереди, в самом дальнем углу кабинета, и, сложив руки на груди, бездумно пялилась в окно. Выполнять классное задание под присмотром профессора Флитвика она явно не собиралась, он — тоже. Вокруг стоял гвалт — они проходили Протеевы чары, которые оказались настолько сложными, что всё время, данное им на отработку заклинания, профессор непрерывно что-то объяснял и показывал, стоя то у одной, то у другой парты; все переговаривались и шумно сетовали на свои неудачи. Сириус знал — он ещё пожалеет о том, что не слушал. Протеевы чары — уровень Ж.А.Б.а, и вполне вероятно, что они будут на экзамене. И тем не менее он даже не потрудился достать палочку.

— Скоро полнолуние. Бродяга, — радостно возвестил Джеймс, откинувшись на стуле так, что теперь он стоял на двух ножках. — Два дня, и…
— Наконец-то, — буркнул Сириус, — хоть что-то интересное.

Джеймс и Римус обменялись многозначительными взглядами.

— В последнее время ты слишком много думаешь, — Поттер театрально вздохнул. — Поэтому теперь ты невероятно скучный собеседник.
— Ну спасибо.
— Серьезно, дружище, перестань хандрить, — посоветовал Римус, хлопнув друга по плечу. Сириус недовольно скривился. — В конце-концов, не нужно срываться на нас, когда у тебя очередной «приступ паршивого настроения».
— Когда это я на вас срывался? Если ты не заметил, последние пять минут я сидел молча и никого не трогал.
— Лунатик прав, — встрял Джеймс. — Проблемы с твоими бесконечными девицами окончательно тебя доканают!
— Нет у меня никаких проблем! — огрызнулся Сириус.
— И именно от отсутствия всяческих проблем ты сидишь тут с лицом гробовщика и пялишься на девчонку, которая динамила тебя полгода, — скептически протянул Джеймс. Блэку захотелось дать другу по самодовольной физиономии, но колоссальным усилием воли он заставил себя промолчать. — Если она так сильно задевает тебя своим безразличием, лучше оставь её в покое.
— Сохатый, — подозрительно покосившись на друга, начал Римус, — это не наше дело. Тем более она ему нравится.
— Значит, разонравится!
— Эй, я всё ещё здесь! — встрял Сириус.
— Не всё же ему убиваться из-за Хейгл. К тому же, это последний год. Выпустимся, она перестанет мозолить Бродяге глаза, и он сразу найдет другую.
— Ага, разумеется, — съязвил Сириус. — Что-то ты не шибко рвался искать другую, когда Эванс отшивала тебя два года подряд.
— Это другое, — миролюбиво пояснил Джеймс, непроизвольно бросив взгляд в сторону рыжей старосты. Она только что выполнила своё задание и демонстрировала новоприобретённые умения профессору Флитвику. — И к тому же, Лили не называла меня «кретином» с пятнадцатого апреля прошлого года. Думаю, скоро мы поженимся.
— О да, в ваших отношениях наметился явный прогресс. Может, скоро она даже вспомнит, что «Поттер» — это твоя фамилия, а не имя.
— Так, Сириус, придержи коней! — Римус предупреждающе поднял руки, видя, как сузились глаза Поттера.
— Да ладно тебе, Лунатик, — притворно-понимающим голосом пропел Джеймс, — старина Блэк просто теряет сноровку в отношениях с противоположным полом. Ну что поделаешь, с кем не бывает? Хотя по возрасту явно рановато…
— Ах вот так, да?

Сириус мигом подскочил со стула, стиснул шею Поттера в изгибе локтя и принялся нещадно трепать его и без того торчащие кудрявые волосы; Поттер хохотал, как сумасшедший.

— Между прочим, Кэри теперь не особо часто жалует нас своим присутствием, — сказал Питер, когда все успокоились. — Заметили, как часто она прогуливать стала? Да и если она появляется, то бездельничает, как сейчас. Она же завалит экзамены, если будет так относится к учёбе.
— Должно быть, девице просто надоела бесконечная учебная канитель. В этом я с ней, кстати, весьма солидарен, — Поттер покачал головой, и Сириус внимательно на него посмотрел.

Друзьям, разумеется, не было дела до странного поведения одноклассницы, но Сириуса-то оно беспокоило, ещё как. Он хорошо знал её. Он в какой-то степени старался заботиться о ней. И он видел, что вот уже несколько недель она была сама не своя — без всяких преувеличений. Она не просто прогуливала — она практически не появлялась на занятиях. Сириус однажды видел, как профессор Макгонагалл отчитывала её в дверях Большого зала, но вид при этом у девушки был такой, словно ей невыразимо скучно, и она вообще не понимает, по какой такой причине её песочат. Он всегда видел её в большой компании одноклассниц, но участия в беседе она не принимала и часто уходила спать пораньше, жалуясь на усталость и головную боль. Являлась лишь на завтрак, игнорируя и обед, и ужин, да и за завтраком считала ворон, грея руки о чашку чая и хитро ухмыляясь чему-то своему — он не сомневался, что она не слышала ни слова из трепа своих подружек, с которыми сидела. Могла внезапно засмеяться посреди урока, могла начать кокетничать напропалую со всеми подряд, а однажды вечером она заявила удивленным гриффиндорцам, что прямо сейчас она идет купаться — на улице был декабрь, и вода в Черном озере была ледяная. Все, разумеется, решили, что она шутит и даже посмеялись над её решительным тоном, однако, провожая скрывшуюся в портретном проёме спину Кэри, Сириус чувствовал раздражение пополам с тревогой. Озадаченная Эванс, видимо, чувствовала то же самое. Сириус даже подумал, не поговорить ли с ней насчёт странного поведения её подружки, но вскоре отказался от такой затеи — едва Кэри замечала на лице Лили немой вопрос, она улыбалась так ослепительно, что та немедленно успокаивалась. Сириус же, не в силах избавиться от холодящего душу ощущения близкой опасности, исподтишка наблюдал за бывшей подругой. Несмотря на тревогу за неё, он чувствовал раздражение каждый раз, когда она появлялась в поле зрения. Эта «новая» Кэри ему не нравилась. Она его бесила.

Наконец прозвенел звонок. Кэри первая вышла в коридор и остановилась, поджидая подруг. Поддавшись внезапному порыву, Сириус схватил учебники и рванулся следом.

— Привет, — поздоровался он, силясь улыбнуться.

На секунду лицо Кэри приняло странное выражение, будто ей резко стало плохо, но она тут же улыбнулась яркой улыбкой от уха до уха и пронзительно уставилась на него. Сириуса внутренне передернуло.

— Здравствуй-здравствуй! Чем обязана?
— Интереснейший урок, верно? — спросил Сириус и, не дожидаясь ответа, принялся врать напропалую. — Помнишь, месяц назад мы договорились вместе написать курсовую по защите от Темных искусств? Ты пишешь про водяных, я — про русалок. Так вот, скоро сдавать работу, и я хотел поинтересоваться, как твои успехи? Всё написала?

Сириус наконец закончил засыпать её вопросами и перевел дух, нацепив на лицо простодушную улыбочку. Кэри смотрела на него, широко распахнув глаза. Секунду-другую он надеялся, что она покрутит пальцем у виска, посоветует ему пройти обследование в психиатрической клинике и разоблачит его враньё — русалок они прошли ещё на третьем курсе, да и где это видано, чтобы она курсовая писалась на двоих? Но тут же его надежды рассыпались в пух и прах:

— Курсовую? — Между бровей Кэри появилась морщинка, и она покачала головой. — Нет, ещё не закончила. Думаю, тебе придется дописать самому.

Теперь Сириус уже и не думал улыбаться. Он окинул её взглядом с головы до ног, и наконец уставился на её шею. В голове замельтешила странная догадка — однажды она уже вела себя подобным образом. Правда, притворяться так долго ей ещё не приходилось — он сам сорвал с её шеи кулон и избавил от одержимости. Её тело не было чужим пристанищем и часа, а теперь...

Сейчас её шея была скрыта наглухо застегнутой мантией. Он протянул руку вперед, туда, где можно было нащупать кулон под мантией и рубашкой, но Кэри отпрянула в сторону и больше не подходила. Мимо сновали студенты. Кэри тоже больше не улыбалась. Она резко развернулась и почти бегом двинулась прочь. Теперь он не сомневался, что еще несколько дней не увидит её ни в Большом зале, ни на занятиях.

Глава 20

Весь следующий день Сириус не выпускал из рук Карту Мародёров. Проснувшись ранним утром, он первым делом нашел на Карте точку с именем Кэри и больше не отрывал от неё взгляда. Когда проживающие с ней девушки отправились на занятия, она принялась расхаживать по комнате туда-сюда и никуда не выходила. Ему это было даже на руку — для всех остальных она по-прежнему оставалась одноклассницей, которая неожиданно пустилась «во все тяжкие», но он-то знал, что происходило с ней на самом деле, и после вчерашнего разговора понятия не имел, что бы сказал, если бы она вдруг попала в поле его зрения. Делать вид, что ничего не произошло? Что он ничегошеньки не понял?

Казалось невероятным, что люди вокруг как ни в чем ни бывало учатся, смеются, разговаривают о всякой чепухе, когда среди них бродит тень средневековой ведьмы, заключенной в тело семнадцатилетней девушки. И когда Сириус подумал об этом, его парализовало от ужаса. Что же сейчас происходит с Кэри? Где она? Понимает ли, что происходит? Он представил, как она, запертая в своём сознании, как в клетке, пытается вытолкнуть Вайолет из своей головы, но ничего не выходит. А может, она исчезла? Может, два человека в одном теле не уживаются? Времени, которое Вайолет провела в теле Кэри, вполне достаточно было для того, чтобы выгнать бедную девчонку из её же сознания.

«Бред!» — моментально отмел эту мысль Сириус.

Кэри — не просто её тело. Даже если взять её геном, жизненный опыт, отношения с людьми и очертания худенького лица, это всё равно будет не она. Есть в человеке более значимая часть, совершенно другая. И эта часть не может просто рассеяться в воздухе. В безупречном знании физики его не заподозришь, но он точно знал, что энергия не берется из ниоткуда, и не может исчезнуть в никуда. А значит, Кэри ещё здесь, и он поклялся себе, что во что бы то ни стало вернет её в своё тело, вот только понятия не имел, как это сделать. Медальон с её шеи просто так не стянешь — он не сомневался, что чёртова ведьма не оставит от него и мокрого места, если он попытается. Да и вряд ли её выманишь из спальни, если только она сама не выползет из своего временного убежища. Обратиться за помощью к преподавателям? Очень заманчиво, однако Сириус не сомневался, что сама Кэри пришла бы в ужас от этой идеи. Лишнее внимание ей ни к чему, да и после такой истории у неё стопроцентно будут проблемы. История с Вайолет будет вынесена на общее обозрение, а её саму будут обходить стороной, как прокажённую. Этого она ему ни за что не простит.

Сириус на минуту отложил Карту в сторону и устало потёр переносицу. Кусок бисквитного пирога, который он слопал за ужином только для того, чтобы усыпить бдительность друзей, — которые наверняка почуяли неладное в его поведении, — встал у него поперёк горла, и теперь его подташнивало. За окном давно стемнело, время близилось к полуночи. Он валялся на кровати в своей комнате; Сохатый увлеченно посвящал Хвоста в тонкости квиддича, Лунатик давно дремал. Друзья вели себя, как обычно. Это позволяло держаться на плаву, ведь Сириусу казалось, что весь мир сошёл с ума.

-…Я говорю, что Бродяга нас даже не слушает.
— Я слушаю, — устало отозвался Сириус, по-прежнему не отнимая рук от лица.
— Что ты возишься с этой Картой весь день? — поинтересовался Питер. — Потерял кого?
— Известное дело, кого, — съехидничал Поттер. — Она теперь нечасто посещает уроки, вот он и хочет зажать свою куколку где-нибудь в тёмном углу, пока она снова не пропала, и провести с ней воспитательную беседу. Я прав?
— Заткнись, Джим, — отозвался Сириус и, машинально взглянув на Карту, подскочил, как ошпаренный. Она же только что была здесь!
— Потише-ты, ненормальный! — ошарашенный его внезапным всплеском энергии, осадил Поттер. Он потрясенно смотрел, как Сириус, ежесекундно сверяясь с Картой, кое-как напялил ботинки и, схватив куртку, вылетел за дверь. Нервно хмыкнув, Джеймс развернулся к Питеру. — Этот Ромео что, совсем больной?

* * *

Он очень боялся, что не успеет поймать её до того, как она покинет территорию школы, и он бежал, сломя голову. Стоило на пару минут оторваться от Карты, дать глазам отдохнуть, как точка с именем Кэри Хейгл тут же испарилась. Когда он в последний раз взглянул на Карту перед тем, как покинуть комнату, она уже была на полпути к воротам. На бегу он молился, чтобы ему не попался Филч или, что ещё хуже, кто-нибудь из преподавателей, но коридоры, к счастью, были пусты. Он и раньше уходил из замка с наступлением темноты — очевидно, никто не считал необходимым запирать двери на ночь, поскольку предполагалось, что у учеников не возникнет желания прогуляться по окрестностям в темное время суток, но это, видимо, было не так. Секунда на то, чтобы распахнуть тяжёлые двери — и он уже бежит вниз по склону к школьным воротам. На улице было холодно, на землю медленно-медленно опускались снежные хлопья. Ночью температура опускалась ниже нуля, и ботинки Сириуса на морозе скрипели так громко, что ему казалось, будто Кэри услышит его приближение за километр.

Оказавшись за пределами школы, Сириус остановился на секунду перевести дыхание и, лихорадочно соображая, принялся озираться по сторонам. Дорога впереди всего одна — ведёт в Хогсмид. Справа тропинка ведёт в лес, но её основательно засыпало снегом, и следов на ней видно не было. Отдышавшись, Сириус двинулся вперёд, быстро, но опасаясь переходить на бег — если она пошла по той же дороге, то может услышать его и броситься наутек.

Сириус шёл, сжимая волшебную палочку в закоченевшей ладони. Вдоль дороги горели фонари, но он всё равно почти ничего не видел от страха. Он понятия не имел, на что рассчитывал — вернуть её в замок, или проследить за ней, или напасть со спины. Он просто шёл и всё. Он боялся Вайолет, и одновременно боялся, что она вот-вот трансгрессирует и больше никогда не даст о себе знать, навсегда утащив с собой Кэри. А этого он допустить никак не мог.

И тут он увидел её. Свет фонаря выхватил из темноты её фигуру — она целенаправленно шагала вперёд, накинув на голову капюшон и засунув руки в карманы пальто. Расстояние между ними стремительно сокращалось, — он шёл гораздо быстрее, — и сердце Сириуса по мере приближения к ней колотилось всё сильнее.

— Кэри? — негромко позвал он.

Девушка на секунду замедлила движение, но тут же продолжила идти, видимо решив, что ей послышалось. Действительно, в такое время здесь быть никого не должно.

— Вайолет! — неожиданно для самого себя закричал Сириус, остановился и поднял палочку.

На этот раз она обернулась молниеносно. От столько резкого движения с её головы слетел капюшон, и снежинки тут же осели на её тёмных волосах. Он увидел кулон — её пальто было распахнуто, под ним был один лишь тонкий свитер, и кулон сиял в свете фонарей на её худых ключицах, как звезда.

— Я узнал тебя, — тихо сказал Сириус, шагнув ближе. Теперь между ними было метра три, не больше. — Я знаю, кто ты.
— Я тоже тебя узнала, — звенящим голосом сказала она. — Ты помешал мне, когда я была здесь в прошлый раз. Этого больше не случится. Ради своего же блага, пожалуйста, возвращайся в замок. Мне без надобности твоя смерть, но я не побоюсь испачкать руки, если ты захочешь поиграть в героя.
— Куда ты идешь? — в отчаянии спросил Сириус. Если они продолжат разговаривать, у него появится возможность подобраться к ней поближе и сдернуть кулон.
— Ты же не думал, что я планирую торчать в этой школе до бесконечности? Тем более, изображать кого-то другого — дело довольно утомительное.
— Я хочу, чтобы ты убралась из её тела! — заявил Сириус. — Найди себе другое.

Вайолет тихо рассмеялась и покачала головой.

— Зачем? Она так похожа на меня, и по этим венам, — она выставила вперед руки ладонями вверх, чтобы под бледной кожей он увидел голубые плетения её вен, — течёт та же кровь, что текла по моим. Оно было создано для меня, моё вместилище, моя новая крепость.

Сириус нацелил остриё волшебной палочки прямо ей в лицо.

— Я знаю, что она всё ещё здесь. Я знаю, что она слышит меня. Я не позволю тебе просто так смотаться.
— Что же ты можешь сделать? — Вайолет наморщила нос и развела руками, мягко улыбнувшись. Она разговаривала вежливо и спокойно, будто объясняла излишне активному малышу, что два плюс два равно четыре. — Эта девочка так дорога тебе, ты ни за что не сделаешь ей больно. Дорога, я знаю. Иначе ты бы не стоял здесь посреди ночи, угрожая мне.
— Акцио, медальон! — воскликнул Сириус, разорвав тишину ночи.

Кулон слабо трепыхнулся на шее девушки, но кроме этого ровным счетом ничего не произошло. Ведьма больше не улыбалась.

— Не зли меня, мальчик.
— Остолбеней!

Вайолет резко взмахнула рукой, и заклятие отскочило от неё, будто наткнувшись на невидимый щит. Она была без палочки, но это отнюдь не мешало ей колдовать. Сириус перебирал в голове заклинания, одно за другим, которые не возможно отразить, но знал только три — и при использовании любого из них он окажется в Азкабане.

— Левикорпус! — завопил Сириус, уже зная, что ничего не выйдет. Он вновь метнул в неё заклинание, но она опять вскинула руку, и то отскочило.

Она, видимо, образовала вокруг себя магический щит — она стояла в паре метров от него, но пространство вокруг неё подрагивало, как пейзаж за окном в жаркий день вибрирует от перегрева. Вайолет посмотрела ему прямо в глаза с нескрываемой ненавистью, и тут Сириуса будто бы со всей силы ударили раскалённым кнутом прямо по груди. Задыхаясь от боли, он повалился наземь. Рукой с зажатой в ней волшебной палочкой он схватился за сердце, куда пришёлся удар. Боль быстро прошла, но он всё ещё не мог дышать.

— Живой? — усмехнувшись, поинтересовалась Вайолет, нависнув над ним. Её длинные волосы почти касались его лица. — А теперь иди в школу. Получай пятёрки. Найди девчонку, оторвись на выпускном.
— Оставишь меня в живых? — усмехнувшись, прохрипел Сириус. — Очень милосердно.
— Убийство детей — тяжкий грех, солнышко, — Вайолет покачала головой.
— Вот как? А твоя дочь?

Её лицо приняло настороженное выражение.

— При чём тут моя дочь?
— Ну, — Сириус продолжал ухмыляться, — спасая собственную шкуру, ты смотала удочки и, бросив дочь на попечение чужой женщины, бежала, трусливо поджав хвост. Девчонка наверняка не пережила той ночи. Какая же ты мать после этого?

И он понял, что его уловка сработала — он надавил на болезненную тему для любой матери. Побелев от ярости, Вайолет размахнулась и с небывалой для худой девчонки силой, — Кэри бы гордилась таким своим ударом, будь она в сознании, — вмазала кулаком прямо ему в нос. Кровь брызнула из обеих ноздрей, и на секунду Сириус испугался, что от такого удара он сейчас запросто потеряет сознание, но, старательно удерживая ускользающее сознание, он резко ткнул палочкой в живот Вайолет и заорал:

— Импедимента!

Она не распласталась на земле, как это обычно бывало, но всё же отшатнулась на пару шагов и прижала руки к груди — у неё словно случился сердечный приступ, и она дрожала. Вскочив на ноги, Сириус увидел, что она вновь выставила вибрирующий щит, но больше ей и не нужно было отражать его заклинания. Подойдя вплотную к ней, дергающейся от боли и напряжения, — она всё ещё держала щит, — он сомкнул пальцы на её ожерелье и усмехнулся ей в лицо. Вайолет задохнулась от ужаса и бессильной злобы, но тут Сириус сорвал колье с её шеи, и она исчезла.

Зелёные глаза Кэри распахнулись от удивления. Она схватилась за горло трясущейся рукой и сжала его.

— Эй, всё хорошо. Посмотри на меня.

Она посмотрела, и Сириус почувствовал, что на душе у него распускаются цветы. Это точно была она. Чёрт возьми, как он скучал…

— Всё хорошо, Кэри, я с тобой. Я рядом.

Кэри шумно выдохнула, закатила глаза и начала оседать в руках Сириуса. По крайней мере, он успел сказать ей самое важное.

Глава 21

Первым, что у видела Кэри, проснувшись, был белый потолок. Девушка пару секунд бездумно пялилась в него, прислушиваясь к собственным ощущением — она снова одна? В голове не копошится кто-то посторонний? Кэри пошевелила пальцами рук, с удовольствием отметив, что тело снова подчиняется её приказам, и осмотрелась. Она лежала на широкой белой кушетке. Кто-то заботливо снял с неё ботинки и накрыл ноги теплым пледом. Кэри догадалась, что после вчерашнего происшедствия вполне логично было оказаться в Больничном крыле. Не желая вспоминать инцидент в Хогсмиде и размышлять, как именно она вновь оказалась в замке, Кэри поспешно вытеснила все мысли из головы, откинулась обратно на подушку и закрыла глаза. Она была совершенно вымотана, как будто только что вернулась с марафонской дистанции. Может, она совсем-совсем не спала, пока в её теле находилась Вайолет?

Натянув плед до самого носа, Кэри перевернулась на бок и начала было засыпать — это был тревожный, беспокойный сон, и она то и дело просыпалась. Такой сон ни в коем случае не мог восстановить силы, но Кэри отключалась вновь и вновь, пока сквозь дрёму не почувствовала, как кушетка просела под чьим-то весом.

— Вижу, вы уже пришли в себя.

Кэри подскочила на кушетке и с удивлением обнаружила сидящего в ногах директора.

— Профессор Дамблдор! — хриплым ото сна голосом заголосила Кэри.

Сначала она бездумно обрадовалась его присутствию. Дамблдор здесь, всё в порядке. А потом она вспомнила, что натворила накануне, и внутренне сжалась. Он, разумеется, пришёл, чтобы отвесить ей заслуженных оплеух.

Однако профессор Дамблдор не выглядел рассерженным, но и весёлой искры в его глазах сейчас не было.

— Профессор, я… — Кэри стыдливо замялась, опустив взгляд: она понятия не имела, что сказать в своё оправдание. Да и что тут скажешь? Столько проблем из-за банальной вспышки ревности…
— Я не упрекаю вас, мисс Хейгл, но всё же должен спросить: о чем вы думали? Что заставило вас вновь надеть колье?

«Сириус Блэк и его совсем не симпатичная пассия.»

— Не знаю…
— Хотите сказать, что вы не отдавали себе в этом отчета?
— Да! То есть, нет, нет, конечно нет… Я очень разозлилась.

Дамблдор выжидательно смотрел на неё, видимо, ожидая продолжения.

— Понимаю. И что, вы решили дать выход своей ярости таким вот необычным способом? Клянусь, я не стал бы ругаться, если бы вы просто разгромили парочку школьных кабинетов.
— Я правда не знаю, что на меня нашло, профессор. В один момент я просто захожу в свою комнату, а в следующий — застегиваю застёжку на ожерелье. Как помутнение…
— Понимаю, — повторил Дамблдор.

Повисла тишина. Кэри больше не знала, что сказать в своё оправдание, а профессор Дамблдор внимательно смотрел, как пылинки кружатся в струящемся из окна свете. Внезапно Кэри кое-что вспомнила.

— Профессор, какой сегодня день?
— Четверг.
— А число?
— Девятое декабря.

Кэри приглушенно застонала и закрыла лицо руками.

— Мисс Хейгл? — обеспокоенно позвал Дамблдор.
— Я помню, что надела колье двадцатого числа прошлого месяца. Сколько же я была… Ну, вы понимаете. Я, должно быть, безнадежно отстала по учёбе.
— Да, — улыбнулся директор. — Профессор Макгонагалл сообщила мне вчера о вашей посещаемости.
— Вчера? — Кэри поморщилась.
— Вы были без сознания три дня, мисс Хейгл.

Три дня! Она дрыхла три дня! Не удивительно, что её тело и мозг совершенно измотаны.

— А профессор Макгонагалл знает…
— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Никто из преподавателей не знает об истинной причине перемен в вашем поведении. Никто не знает. Кроме вашего друга.
— Сириус! — порывисто воскликнула Кэри. — Он в порядке? Я ничего с ним не сделала?
— Вы никому ничего не сделали, мисс Хейгл. Отдыхайте.

Профессор поднялся на ноги и направился к двери.

— Профессор? — робко позвала Кэри. Дамблдор обернулся. — Вы узнали что-нибудь о Вайолет за это время?
— У меня есть несколько догадок. А догадки мои часто оказываются близки к истине.
— Вы... Вы не расскажете мне?
— Не сейчас.
— Понятно... Я могу вернуться в свою комнату сегодня?
— Вам лучше посоветоваться об этом с мадам Помфри. И еще… Пообещайте мне кое-то, мисс Хейгл.

Кэри насторожилась.

— Что именно?
— Такие тёмные материи, вроде этого кулона, всегда стремятся вернуться к своим хозяевам. Я надежно спрятал его, но пообещайте мне, мисс Хейгл, что вы ни при каких обстоятельствах не наденете его. Тяга к кулону в вашем случае вполне естественна, но в следующий раз мистера Блэка может не быть рядом, чтобы спасти вас.
— Я обещаю, — с чувством сказала Кэри. — Я вовсе не хочу испытывать это снова!
— Надеюсь на ваше благоразумие, мисс Хейгл. До свидания!

Дамблдор скрылся за дверью, и Кэри легла на кушетку, свернувшись калачиком.

— Благоразумие — не самая моя сильная сторона, профессор.

* * *

На следующее утро Кэри покинула Больничное крыло и, крадясь по замку, как воришка, пробралась в свою спальню. Девочки крепко спали — было шесть утра. Кэри намеренно вернулась так рано, чтобы не нарваться на кого-нибудь из знакомых. В полной темноте Кэри быстро разделась и, схватив полотенце, направилась в ванну.

Боль тысячей иголок терзала голову — наверное, последствия стресса. И только когда вода в душе стала горячей, как кипяток, Кэри почувствовала, что боль отпускает. Отмывшись и согревшись, Кэри еще целый час стояла под горячим душем, пока неожиданно вновь не захотела спать. Видимо, её режим сбит окончательно. В последний раз подставив лицо струям воды, Кэри потянулась к смесителю, и тут температура воды резко изменилась — из горяченной стала тёплой. Кэри растерянно уставилась на свою руку, повисшую в воздухе. Она же ничего не успела сделать!

Кэри принялась беспорядочно дергать смесители то горячей воды, то холодной, но ровно ничего этим не добилась. Вода вновь ощутимо похолодала, и Кэри уже успела испугаться, — она сломала школьный кран! — как вдруг вспомнила, что точно такая же ситуация произошла почти год назад, после урока Травологии. И пока Кэри судорожно вспоминала события того майского дня, вода в душе стала совсем ледяная, и Кэри, едва не завизжав от холода, завернулась в полотенце и бросилась вон из ванны.

— Какого черта? — испуганно подскочила Мэри Макдональд, выронив расческу из рук: когда Кэри так неожиданно появилась в их комнате, она как раз расчесывала волосы.
— Кэри?
— Что стряслось?

Кэри ошалело уставилась на подруг. Все три девушки давно проснулись — видимо, времени прошло больше, чем она думала. Солнце только-только появилось из-за горизонта, окрасив их комнату в розовые тона.

— Я… — Кэри наткнулась на взгляд Лили и быстро отвернулась, опасаясь расспросов чуткой подруги. — Ничего не стряслось. Паука увидела.

Девушки, конечно же, не поверили, но прежде, чем они успели что-либо спросить, Кэри вновь скрылась в ванне. Там было так много пара, что казалось, будто находишься в турецкой бане. Девушка протёрла рукой зеркало и уставилась на своё отражение — ну и ну! Кожа белая, как простыня, глаза запали и покраснели, будто кто-то обвел веки ярко-розовой помадой. Жуть! Подавив желание разбить зеркало в дребезги, Кэри быстро выключила воду, которая вновь превратилась в кипяток, и, отжав мокрые волосы, снова вышла в комнату с самым безмятежным выражением лица, фальшиво затянув какой-то мотивчик. Подруги явно пребывали в недоумении.

— Нда, — первая опомнилась Марлин и цокнула языком.
— Её часто роняли в детстве, — пояснила Мэри.
— Видимо, на голову.
— А еще она грызла решётку детской кроватки.
— Наелась древесины?
— Ну хватит, — вмешалась Кэри. Девушки рассмеялись, однако Лили не спешила к ним присоединиться.

Марлин ушла в ванну. Кэри выудила из шкафа школьную форму и принялась было переодеваться, размышляя над произошедшим в ванне, когда Лили подошла к ней и тихо, чтобы не услышала Мэри, целиком и полностью занятая своей причёской, спросила:

— Ты в порядке?
— Абсолютно.
— Кэри, что бы ты не делала, до добра это не доведёт. Профессор Макгонагалл в бешенстве от твоих исчезновений. Ребята в классе не знают, что и думать.
— Лили…
— Тебя не было три дня! — свистящим шёпотом возмутилась Лили. — Дэйви Гаджен думает, что у тебя расстройство личности. И кажется, не он один.
— Перестань, — яростно зашипела Кэри. — Я была в Больничном крыле, под присмотром мадам Помфри. У меня участились головные боли.

Лицо Лили смягчилось.

— Правда?
— Ну конечно, — убедила Кэри, покривив душой. — А насчёт учёбы… В общем, это больше не повторится. Я вернулась! — она просияла улыбкой, хотя для неё эти слова значили немного другое.
— Я рада! — прыснула Лили и погладила подругу по плечу. Она наклонилась ближе к её лицу и посерьезнела: — Что бы ты не скрывала, расскажешь, когда будешь готова.

Кэри нахмурилась: возлюбленная Поттера уж слишком проницательная.

— Конечно, Лилс, — пообещала она и чмокнула Лили в щеку. — Ты же моя любимая девчонка навсегда.
— Как мило, — елейным голоском пропела Мэри. — Никого кроме меня не тошнит?

Лили недавольно уставилась на неё, а Кэри рассмеялась.

— Я пойду, — сказала она и, затягивая галстук, направилась к двери. — Мне нужно до завтрака поговорить кое с кем.

Она спустилась в гостиную. Все готовились к занятиям и на неё, вопреки её опасениям, никто не обратил внимание. Она поискала взглядом черноволосую голову, но Сириус с друзьями, видимо, уже ушли на завтрак, или же и вовсе еще спали. Расстроенная, она побрела в Большой зал, в надежде перехватить его у дверей, но тут, когда она уже преодолела портретный проём, из гостиной её окликнули по имени:

— Кэри!

Девушка вихрем обернулась. Блэк спешил к ней через всю гостиную, и Кэри порывисто протянула к нему руки. Сириус подбежал к ней и с силой стиснул в объятиях её хрупкую спину. Кэри на секунду опешила, а потом поняла, что она и сама крепко обнимает его за талию, уткнувшись лицом в изгиб шеи и плеча, и совершенно не чувствует смущения. Видимо то, что она чуть не убила его пару дней назад, весьма способствовало налаживанию их отношений.

— Чёрт, Кэри, чёрт!.. — невнятно промычал Сириус ей в волосы.
— И я рада тебя видеть, Блэк!

Он отстранился от неё и заглянул в глаза. Она улыбалась, но совсем не так, как улыбалась раньше. Сейчас она сияла и стала невыразимо красивой. Сириус задохнулся.

— Я… так… рад…
— Эй! — прервав этот поток бессвязных восклицаний, позвала Кэри и сжала его руку чуть выше запястья. — Я… Боже, ты не представляешь, как хорошо, что ты пришёл тогда. Спасибо тебе! Правда, я не знаю, что было бы со мной, если бы не ты, и…

Кэри сама не заметила, как подошла к нему совсем близко, и тут же поспешила восстановить дистанцию. Его руку она, тем не менее, не отпустила.

-…и если я когда-нибудь скажу тебе проваливать от меня подальше, то пожалуйста, не слушай меня. И никогда не уходи.

Глава 22

— Тебе письмо, детка.

Кэри поспешно проглотила кусок йоркширского пудинга и, оторвавшись от учебника трансфигурации, удивлённо подняла голову. Марлин помахала перед её носом светло-сиреневым конвертом из плотной бумаги и уселась напротив. Странно, что письмо пришло не с утренней почтой, а намного позже — вот-вот прозвенит колокол, оповещающий о начале послеполуденных занятий. Поблагодарив Марлин за письмо, Кэри отложила учебник и легко вскрыла светлый конверт. Такой конверт мог прийти только из дома, писать-то ей больше некому, но Кэри всё равно удивилась — до Рождества еще полторы недели, а родители, как и она их, обычно поздравляют её день в день двадцать пятого декабря*.

— Родители? — спросила сидящая рядом Лили.

Кэри кивнула, отхлебнув сока из золотого кубка. У неё вдруг откуда ни возьмись появилось ощущение надвигающейся катастрофы. Она поднесла письмо к глазам и пару секунд вчитывалась в слова, написанные знакомым аккуратным почерком, а потом в её голове словно выстрелила хлопушка, и она подавилась соком, едва не окатив брызгами успевшую уклониться Марлин.

— Эй ты, потише!
— Извини, пожалуйста. Я подавилась.
— Ну и лицо у тебя было! Думала, глазища вывалятся и поскачут по столешнице. Что пишут?
— Мать пишет, что ждет на каникулы домой, всё хорошо.

Марлин пожала плечами, схватила со стола бутерброд и умчалась в гостиную — у неё был свободный урок, а Лили и Кэри уныло побрели на нумерологию.

— Домой? — спросила Лили, едва Марлин ускакала прочь. — Ты же никогда не ездишь домой на Рождество.
— Лили, я совсем забыла! Летом мне будет восемнадцать! — вопила Кэри. — Я выхожу замуж!

Лили, судя по её округлившимся глазам, тоже забыла об этом, но Кэри тем не менее не понимала - как можно было забыть про свою же помолвку? Тем более, что она всё лето ждала этого события с затаённым ужасом. Хотя позже, пораскинув мозгами, она всё же пришла к выводу, что в её положении вполне возможно забыть что-то важное. Выпускной класс, учителя задают огромные домашние задания. Не стоит забывать о Вайолет и её недавний перенос в свою теперешнюю ипостась. И по странному стечению обстоятельств, «вернулась» Кэри именно к последней учебной неделе — полугодовые зачёты подобрались вплотную, и Кэри, которая последние полмесяца была далека от занятий, оказалась совершенно не готова. Лили и Римус, конечно, натаскивали её, как могли — сидели с ней в библиотеке, давали переписывать свои конспекты, объясняли пропущенный материал на переменах… И всё же Кэри чувствовала, что безнадёжно отстаёт, и каждую свободную минуту уделяла учёбе. К моменту отбоя её голова была так напичкана информацией, что она подолгу лежала без сна, а когда наконец засыпала, её перегруженный мозг осаждали навязчивые картины, имеющие отношение только к экзаменам. Думать о чем-то постороннем было попросту некогда.

— Кэри, — Лили успокаивающе погладила подругу по плечу, пока они поднимались по широкой лестнице на пятый этаж. — Не расстраивайся…
— Лили! — сердито осадила Кэри.
— Ну я правда не знаю, что говорят в таких случаях. К тому же, ты ведь не выходишь замуж прямо на Рождество. Ведь не выходишь?
— Нет, — всё ещё пыхтя от негодования, буркнула Кэри. — Мне лишь подберут подходящую кандидатуру на рождественском балу, а замуж… Летом, на день рождения.

«Так скоро!»

— Вот видишь! — обрадовалась Лили. — Может, тебе повезет, и ты никому не понравишься.

У Кэри поднялись брови.

— Всё в твоих руках. Сделай отвратительный макияж, нагруби кому-нибудь, — это ты умеешь, —подавись чем-нибудь прямо во время застолья. Глядишь, и никто тебя, растяпу такую, в жёны не возьмет.

Кэри рассмеялась. Конечно, всё было далеко не так просто, но ни думать, ни говорить об этом сейчас не хотелось. Когда они подошли к кабинету нумерологии, звонка еще не было. Кэри разместилась рядом с Лили на первой парте — нумерология была одним из её любимых предметов.

Внезапно ей в спину прилетел метко брошенный бумажный шарик, и Кэри, а за ней и Лили, мгновенно обернулись. Так и есть, Поттер и Блэк, оба по-идиотски улыбаются им с соседнего ряда.

— У Фрэнка есть идея, — с почти детским восторгом объявил Поттер громким шёпотом. — Как насчёт того, чтобы перед каникулами, то есть завтра, собраться всей нашей лихой компашкой и отметить грядущий праздник?
— Собраться? — не поняла Кэри. — Где? Не забывай, в будние дни нам не разрешено посещать Хогсмид.
— Не в Хогсмид, — нетерпеливо отмахнулся Блэк, — хотя, когда дурацкие правила останавливали нас, Сохатый?
— Не припомню, Бродяга.
— Кончайте рисоваться! Где?
— Предположительно в нашей с ребятами спальне, — сказал Поттер.
— Это удобно?
— Конечно. Тем более в гостиной долго не посидишь — Макгонагалл мигом разгонит нас по постелям.

Лили переглянулась с подругой и улыбнулась:

— Мы за!
— Однозначно за, — подтвердила Кэри. Завтра как раз пятница, она сдаст последние экзамены, и наконец оставит эту книжную канитель. Да как же это не отпраздновать?

Прозвенел звонок. В коридоре послышались шаги профессора Вектор.

— Учти, Хейгл, — заговорщецки зашипел Поттер, — Питер стащил где-то магловские карты.
— Нет!
— Да! Приготовься снова проиграть нам все свои деньжата.

Кэри насупилась. В карты она играла отвратительно, и всегда проигрывала, но играть с мальчишками в магловские карты было так весело, что ей, в общем то, плевать было на убытки.

— Не бойся, Кэри, — шёпотом пообещал Сириус, улыбаясь. — Я научу тебя играть.

Сириус сказал это непринуждённым тоном, явно забавляясь, но несмотря на это Кэри почувствовала, что по позвоночнику будто пропустили заряд электрического тока. Поттер присвистнул, но сказать ничего не успел — профессор Вектор быстрым шагом пересекла кабинет и не терпящим возражения тоном воззвала к полной тишине.

* * *

— Ходим под тебя, Лунатик, — объявил Джеймс, кладя карту на пол перед Римусом. — Бубновый валет. Кто-нибудь подкинет?
— Наверное, я, — Фрэнк Долгопупс, явно колеблясь, бросил свою карту поверх карты Джеймса.

Дэйви Гаджен, хмурясь, посмотрел в свои карты и помотал головой. Сириус, взглянув в их с Кэри карты, тоже отказался. Эти двое сегодня играли за одного. Накануне посиделок Сириус всё же пытался научить Кэри играть, как и обещал, но у Кэри, видимо, просто не было предрасположенности к азартным играм, поэтому Сириус великодушно предложил ей играть вместе с ним. Хотя, если совсем начистоту, играл Сириус — Кэри выдающихся ходов не делала, но и не завалила ни одной партии, а это было уже неплохо. Сейчас они сидели на полу, привалившись спинами к кровати и соприкасаясь плечами. Римус, Джеймс, Дэйви и Фрэнк сидели рядом, образовывая небольшой круг. Лили с Марлин наблюдали за игрой, валяясь на кровати, и весело о чем-то трещали. Здесь же был и Питер Петтигрю — он тоже наблюдал за игрой, но в стороне ото всех, и его лицо прямо-таки светилось странным обожанием, когда один из трех его друзей делал удачный ход.

— Хагрид мне сегодня сказал, что в лесу появились маленькие единорожики, и пригласил завтра посмотреть на них. Здорово, правда? — говорила Марлин, обдавая голову Кэри теплом своего дыхания: она ткнулась подбородком ей в макушку.
— В самом деле? — от восторга Кэри даже забыла про карты в руках и едва не развернула их к ребятам, когда посмотрела на Марлин, но Сириус, сердито пыхтя, вовремя вырвал карты из её рук. — Нужно завтра сходить перед отъездом. Никогда не видела малышей-единорогов.
— Они золотистые, в отличие от взрослых, — оповестила Лили.

Марлин округлила глаза.

— Ты уже видела их? Ты ходила без меня?!
— Нет, я читала.

Кэри прыснула и отвернулась обратно.

— Малыши-единороги? — скептически переспросил Сириус. — Чего уж не замечал за тобой, так это любви к животным Запретного Леса.
— Глупости, — отмахнулась Кэри. — Единороги — просто прелесть. К тому же, ты тоже можешь пойти посмотреть на них. Маленькие единорожики очень доверчивые, и мальчиков не боятся.
— Нет, спасибо, — Сириус наморщил нос и улыбнулся. — Завтрашний день я планировал провести по-другому, и даже не…
— Эй вы двое! — Поттер щелкнул пальцами в сантиметре от их лиц. — Уснули что ли? Ваш ход.
— Я больше не хочу играть, — зевнула Кэри и, поднявшись с пола, налила себе лимонада из большого графина. — Сколько сейчас времени, кстати?
— Полтретьего ночи.
— С ума сойти! Неудивительно, что у меня уже глаза слипаются.
— Мы доиграем, — решительно сказал Дэйви. — В этот раз я точно сделаю тебя, Долгопупс.

Кэри забралась на кровать к девочками и, свернувшись в клубок, принялась бездумно наблюдать за игрой. Веки сами собой закрывались. Сегодня она снова плохо спала — полночи готовилась к последним экзаменам, а потом, едва не ополоумев от огромного количества информации, долго не могла уснуть. Поэтому сейчас Кэри легко отключилась, положив голову на руку Лили. Она постоянно вырубалась и вновь просыпалась, понятия не имея, сколько прошло времени и чем заняты ребята. Она даже умудрилась перевернуться на другой бок, какой-то частью сознания отметив, что Лили исчезла, как вдруг кто-то ощутимо дернул её за ногу.

— Ты что, спишь?

Кэри распахнула глаза и уставилась на ухмыляющегося Сириуса, который стоял подле кровати.

— Уже нет.

Как в тумане, Кэри села на кровати и облокотилась на спинку, стараясь ногами не задеть Марлин — она валялась поперек кровати, её рот сонно приоткрылся. Не она одна уснула, это радует. А вот Лили куда-то пропала. Фрэнк, Дэйви и Римус уместились возле Петтигрю и затеяли с ним жаркий спор.

— Вот увидишь, в этом сезоне «Холихедские гарпии» попадут в тройку лучших, — убеждал Фрэнк.
— Сомневаюсь, — покачал головой Римус, — они уже трижды продули ирландцам.
— Ну правильно, у ирландцев ведь лучшие охотники, зато загонщики…

Кэри скривилась, — наверное, нужно обладать Y-хромосомой, чтобы разбираться в квиддиче, — и снова повернулась к Сириусу.

— Где Лили?

Сириус уселся на кровать рядом с Кэри, полностью повторив её позу — вытянув ноги и положив обе руки на живот. Снова с ней плечом к плечу.

— Ушла пять минут назад.
— И не разбудила меня? Кошмар. А Джеймс?
— Убежал следом, объявив, что если не поговорит кое с кем прямо сейчас, то совершит самую серьёзную ошибку в своей жизни, — засмеялся Сириус.
— Она всё ещё нравится ему, верно?
— Конечно, — Блэк покачал головой. — Уже и не представишь Сохатого без его бешеного увлечения Лили.

Кэри лукаво прищурилась и повернулась лицом к Сириусу. Незапланированный сон посреди ночи выбил её из колеи, и прежде, чем унять своё любопытство, она спросила:

— Почему вы так друг друга называете?
— Что? — не понял Сириус.
— Эти прозвища. Они ведь значат что-нибудь?

Сириус рассмеялся.

— Конечно.
— И?

Блэк тоже развернулся к девушке лицом и улыбнулся.

— Я бы с удовольствием выслушал твои предположения на этот счёт.

Кэри поджала губы.

— Я не буду смеяться, — пообещал Сириус.
— Думаю, вы зовёте Питера Хвостом, потому что он всюду таскается за вами, действительно как хвост. Римус… Он довольно часто болеет, может, поэтому он и Лунатик?

По лицу Сириуса пробежала тень, но он велел ей продолжать.

— Джеймс действительно ведёт себя, как олень, так что тут, в общем-то, нет ничего удивительного.
— А я?
— А ты… Ну, может потому, что сбежал из дома? — робко прошептала Кэри, вызвав у Блэка странную усмешку. — Что? — не поняла она.
— Ничего, — Блэк негромко хохотнул. — В общем-то, твои догадки не лишены смысла.
— Но они не верны?
— К сожалению.
— И ты не расскажешь правду?
— Когда-нибудь — обязательно.

Он замолчал, и Кэри не стала продолжать разговор на эту тему. Гораздо больше её волновало то, что они снова непозволительно близко друг к другу — чуть подайся вперёд один из них… Словно в подтверждение её мыслей, Сириус посмотрел на её приоткрытые губы и прерывисто вздохнул. Комната внезапно закрутилась вихрем и исчезла — и ребята, спорящие о квиддиче во всё горло, и спящая Марлин, вообще всё на свете. Сириус вдруг понял, что Кэри тоже перестала дышать.

— Я всё ещё не уверена насчёт нас, — тихо сказала она, на мгновение прикрыв глаза.
— Тогда я помогу тебе принять решение, Кэри.
— Я в состоянии принимать свои решения самостоятельно, — жёстко сказала она, отстраняясь.

Сириус закинул руки за голову и внимательно, без улыбки, посмотрел на Кэри.

— Не сомневаюсь в этом, — его тон не предвещал ничего хорошего, — но ты же умная девочка, Хейгл. И должна понимать, что всякий раз, когда ты отвергаешь меня, я хочу тебя всё больше и больше.

Кэри стиснула зубы и резко вскочила с кровати. Пользуясь тем, что ребята поглощены спором, она быстро пересекла комнату, юркнула за дверь и чуть ли не кубарем скатилась по лестнице в мужские спальни. Всё её тело так горело, что Кэри даже удивилась, как это она еще не вспыхнула, словно спичка. Она старалась не думать о произошедшем, но оно повторялось в её голове снова и снова, как короткометражное кино.

Бесшумно ступая по гостиной, Кэри на носочках бросилась к лестнице в спальни девочек — каменный пол, несмотря на ковры, был ледяной. Вдруг из-за облаков вышла луна, и гостиную осветил её серебристый свет. Кэри растерянно заморгала, но от этого её странное ведение не рассеялось — луч света упал на две высокие фигуры, приникших одна к другой, и Кэри не поверила своим глазам. У одной из фигур были длинные рыжие волосы, у другой — подозрительно знакомый вихор чёрных волос…

— Как же эта тварь, драма, любит разворачиваться по ночам! — звучно сказала она в полной тишине, и Лили отпрянула от Джеймса, как ошпаренная.

Лили прижала руку к губам, будто не в силах поверить во все те немыслимые вещи, которые эти губы только что вытворяли, а Джеймс, поймав недоуменный взгляд Кэри, вдруг заулыбался. Даже в призрачно-белом свете было видно, как Лили покраснела до корней волос.

Кэри устало покачала головой и, быстро обойдя Джеймса и Лили, взлетела вверх по ступенькам, решив не лезть в чужие отношения, если она никак не разберётся даже со своими собственными.

Глава 23

Резкий порыв ветра неприятно хлестнул по лицу. Кэри поёжилась, приплясывая и дыша на руки, стараясь их согреть. Температура опустилась градусов на пять ниже нуля, но невесть откуда взявшийся ледяной ветер со снегом пронизывал до костей. Студенты Хогвартса, от первого до последнего курса, стояли здесь в ожидании поезда и весело трещали о предстоящих праздниках. Близилось Рождество. Несмотря на явно не рождественскую погоду, все вокруг прибывали в приподнятом расположении духа — малыши даже затеяли игру в снежки, и Кэри клятвенно пообещала себе, что если в неё попадет хоть один снежок, она укокошит всех первокурсников сразу. Её сестра Кэсси тоже носилась вокруг, бросаясь в друзей пригоршнями снега; она то и дело забегала за спину Кэри, прячась от очередного снежка — никто из малышей не осмеливался бы бросить снежком в старшекурсницу, и Кэсси была в выигрыше.

Кэри, стоя рядом с болтающими подругами, усиленно делала вид, будто ей очень интересно наблюдать за тем, как на соседней улице мадам Розмерта вытолкала взашей из «Трёх мётел» двух потрепанных волшебников и теперь вопила:

— Чтоб духу вашего здесь больше не было!

Поначалу она старалась не терять нить беседы и даже что-то чирикала время от времени, но в итоге ей надоело изображать заинтересованность, и она замолчала. Всё равно девочки наверняка видели, что мысли ей витают далеко отсюда, к чему притворяться. Лили увел попрощаться Джеймс, и сейчас они стояли в сторонке, о чем-то тихо переговариваясь. Они не держались за руки и не целовались, но Лили краснела не переставая, а Джеймс нагнулся почти к самому её лицу, иногда смахивая с её шапки снежинки. Кэри изредка поглядывала на них из-под опущенных ресниц. Они с Лили не говорили утром о вчерашнем поцелуе с Поттером — Лили явно была смущена, и Кэри решила, что сейчас лучше дать подруге время успокоить чувства. Захочет — расскажет сама. В конце концов, Лили же не стала докапываться до неё после её трехдневной спячки и Больничном крыле и предшествующего ей возмутительного поведения.

Кто-то неожиданно положил руку Кэри на плечо.

— Привет.

Кэри хмуро посмотрела на Сириуса сверху вниз и снова отвернулась. Решив, что на этом с церемонией приветствия покончено, Сириус встал рядом с ней и засунул руки в карманы распахнутого пальто; одноклассницы, в компании которых стояла Кэри, тут же зашептались за их спинами.

— Не хочешь поговорить? — спросил Сириус, с легкой улыбкой посмотрев на Кэри и отводя её в сторону.

Теперь они стояли почти напротив входа в «Три метлы», спиной к собравшимся на остановке студентам. Кэри прикусила губу изнутри, потом подняла глаза и безразлично повела плечом:
— Поговорить? Валяй.

У Сириуса поднялись брови. Он явно не догадывался, что она так легко согласится, и теперь не знал, с чего начать.

— Мы не увидимся целых две недели, — затянул Блэк, всё ещё растерянный. — Даже две с половиной. Будешь мне писать?
— Нет, — последовал лаконичный ответ. — Это всё?
— Куда-то торопишься?

Кэри презрительно наморщила нос, но промолчала.

— Что будем делать, ты и я? — тихо спросил Сириус, внезапно становясь серьезным. Он ничем не выдавал своего волнения, но Кэри видела, что его руки в карманах пальто сжались в кулаки, а сам он смотрит на неё непривычно внимательно.
— Без понятия, — Кэри пожала плечами. — Но знаешь, мне до смерти надоело без конца выяснять отношения.
— Мне тоже.

По лицу Кэри пробежала слабая тень улыбки.

— Тогда пора, я думаю, наконец-то расставить точки над i. Нам не двенадцать.

На некоторое время воцарилось молчание.

— Ну в таком случае, — наконец заговорил Сириус, собравшись с духом, — ты всё ещё зла на меня за тот спор в июле?

Кэри посмотрела на него задумчиво и помотала головой.

— В самом деле? — восхитился Сириус и просиял.
— Даже на тебя я не способна злиться так долго, — улыбнулась она. — Хотя у меня на этот счёт особые привилегии для твоей персоны.
— Тогда в чём дело? Почему ты меня к себе не подпускаешь?
— Потому что, — колючим голосом начала Кэри и процитировала: — «Всякий раз, когда ты отвергаешь меня, я хочу тебя всё больше и больше.» Сириус, я не дура. Я знаю людей вроде тебя. Отношения для тебя — развлечение на две недели.
— Ты так думаешь? — очень тихо спросил Сириус.

«Да!» — хотела ответить Кэри, и не смогла. Она против своего желания посмотрела ему в глаза и сразу же поняла, что этого делать не стоило. Сейчас, когда повсюду был белый снег и оттого всё казалось ярче, чем обычно, у Сириуса были невозможно голубые глаза — как разведённые чернила. Его глаза смотрели очень серьёзно. Она знала, что он не притворяется. Если честно, она давным-давно поняла, что он ей безумно нравится. Просто она отчаянно не желала себе в этом признаться.

— Очень плохая идея: влюбляться в кого-то, вроде тебя, — хрипло сказала Кэри, чувствуя себя очень несчастной.
— Но тебе стоит попробовать.

Сириус протянул руку и убрал с её лица несколько влажных от снега прядей волос. Его рука задержалась на её щеке, приподнимая голову и заставляя посмотреть на него.

— Я хочу быть с тобой, — просто сказал Сириус.

Тут Кэри опустила глаза, обхватила его руку своей и улыбнулась, светло и радостно, как ребенок в Рождество. Эта яркая улыбка развеяла все сомнения, и Сириус, наклонившись, поцеловал её. Кэри тут же ответила. Губы у неё были ледяные от ветра, и Сириус твёрдо решил их согреть. Он обхватил её за талию и крепко прижал к себе. Кэри улыбнулась сквозь поцелуй. Она внезапно поняла, что ей совершенно плевать, что кто-то, возможно, прямо сейчас пялится на них и пялится; что потом по школе обязательно пойдут слухи; плевать, что потом, когда он вновь сделает ей больно, она, может быть, пожалеет о своём решении; плевать даже, что она едет домой для заключения помолвки. Сейчас все мысли разом испарились из её головы. Значение имели только губы Сириуса, его руки, обнимающие её за талию, жар его тела, чувствующийся даже сквозь зимнее пальто. Всё остальное было, оказывается, совсем ничтожным, не заслуживающим внимания.

Когда воздуха стало катастрофически не хватать, они, наконец, оторвались друг от друга. Оба дышали тяжело, как после долгого бега. Кэри решилась всё-таки поднять глаза и улыбнулась — Сириус расцвёл улыбкой в ответ. Он смотрел на неё, на бледное личико в окружении тёмных волос, на мокрые треугольнички длинных ресниц, на снежинки, осевшие на пальто, и попытался запомнить её такой на всю жизнь — сияющая, согретая его объятиями, слегка смущённая после их первого настоящего поцелуя… Сириус почувствовал, что если он снова не поцелует её, то задохнётся, вот так смотря на неё, и склонился было над ней снова, но тут Кэри метнула быстрый взгляд ему за плечо, и резко, как по команде, опустилась на колени. Сириус опешил.

— Что?.. — запнулся он, присаживаясь рядом и лихорадочно соображая: что же он опять сделал не так.
— Шнурки развязались, — трескающимся, как лёд, голосом сообщила она.

Сириус посмотрел на её ноги и с нескрываемым недоумением уставился на туго завязанные шнурки её ботинок. Кэри тупо дергала бантики на шнурках и смотрела куда-то вдаль сквозь ресницы.

— Да что ты говоришь! — возмутился Сириус.
— Не может быть… — прошептала вдруг Кэри и её лицо преисполнилось ужаса.

Сириус проследил за направлением взгляда. Она, не отрываясь, смотрела на «Три метлы», а потом вдруг поднялась на ноги и быстрым шагом устремилась к бару.

— Пойдем, — велела Кэри, схватив его за руку. Сириус послушно двинулся следом.
— Что там такое?

Они вошли в бар, и Кэри направилась прямиком к барной стойке. Сириус хотел было сказать ей, что сейчас не самое лучшее время для сливочного пива — вот-вот прибудет поезд. Но Кэри уже встала за барной стойкой. Рядом на высоких табуретах сидела очень стройная женщина с длинными вьющимися волосами и мужчина, который дымил трубкой и не замедлил вступить с женщиной беседу. Сириус подошёл к Кэри, но она подвинулась так, что он теперь стоял между ней и кудрявой женщиной.

— Объясни мне, — сердито зашипел Сириус, — что такое ты вытворяешь?

Кэри не ответила. Он вообще сомневался, что она услышала его вопрос. Она выглянула из-за его плеча и в ужасе уставилась на женщину. Вообще-то Сириус не сомневался, что она видит лишь её тёмные волосы и не понимал, на что она так смотрит. Он тоже повернулся к женщине и прислушался к её разговору с мужчиной.

— …не видел вас раньше.
— Я только что прибыла в Англию, — голос у женщины был хриплый и низкий, но приятный.
— Остановитесь в «Дырявом котле»?
— На какое-то время. У меня назначена встреча с одним человеком… И потом, я надеюсь кое-кого увидеть здесь после каникул.

Её голос мягко сошёл на нет, ясно давая понять: обсуждать свои планы и дальше она не намерена.

— Ребята! — возникшая как из-под земли мадам Розмерта хлопнула ладонью по стойке. Сириус и Кэри синхронно подскочили. — Почему не на остановке? Поезд вот-вот прибудет.

На громкий оклик мадам Розмерты кудрявая женщина обернулась. Кэри при этом вздрогнула, как в судороге, спрятавшись за плечом Сириуса, а потом, скрывшись волосами, как тёмным занавесом, бросилась вон. Сириус посмотрел на мадам Розмерту и пожал плечами.

— Уже идём.

Кэри ждала его на улице. Она была растеряна и бледна, как лежащий у её ног снег. Она видела её только мельком — когда женщина только-только намеревалась войти в бар, она стянула шапку с головы и отряхнула. Кэри, чисто машинально посмотрев на неё поверх плеча Сириуса, сразу же поняла, что её длинные волнистые волосы были ей подозрительно знакомы. А потом, в баре, она всё поняла. Она слышала этот голос во сне. Она узнала это лицо, повернувшееся в их сторону после резкого вопля мадам Розмерты. Она никогда не видела её раньше, но не сомневалась — это она, Аманда Гриндвуд. Её мать.

* * *

— Ты какая-то рассеянная, — объявила Марлин и запустила в Кэри шоколадным котелком. Та раздражённо отмахнулась.

Она сидела в самом углу купе, подтянув колени к груди, и равнодушно слушала, как девочки обмениваются впечатлениями о хагридовых единорожиках — утром они все вчетвером сходили к лесничему и тот любезно показал им маленьких золотистых детёнышей. Даже Кэри еще долго прибывала в восторге, но сейчас она могла думать лишь об одном человеке.

Что привело её сюда? С кем у неё встреча? Не её ли она планировала увидеть после каникул?

Кэри и сама не понимала своих ощущений от этой неожиданной встречи. Она впервые увидела свою настоящую мать, но счастлива от этого она не была. Отнюдь — она помнила, что когда Аманда, будто в замедленной съемки, начала оборачиваться к ней лицом, Кэри захлестнул такой ужас, будто перед ней стоял сам Сатана. Она знала, что совершенно точно не хотела встречать её в этом баре. Знала, что ни в коем случае не хочет говорить с ней. И тем не менее, едва увидев ей на Главной улице Хогсмида, она бросилась за ней, не раздумывая. Почему? Она не представляла. Понимала лишь, что это было необъяснимо важно. Важно и всё тут.

Когда поезд прибыл и всё высыпали на платформу, она всё ещё прибывала в глубокой задумчивости. Очнулась лишь когда Кэсси, возникшая из ниоткуда, стиснула её руку:

— Пойдём? — спросила она неуверенно. Кэри усмехнулась.

Если бы это было возможно, если бы Адалин предусмотрительно не ждала их на платформе, чтобы под конвоем доставить «невесту», Кэри сидела бы в «Хогвартс-экспрессе», пока тот не развернулся бы и не отправился обратно в школу.

Кэри обернулась. Кэсси уже тащила её к краю платформы, но Кэри успела увидеть, что Сириус с друзьями стоят позади метрах в трех. Сириус хмуро смотрел ей в спину, но, перехватив её требовательный взгляд, двинулся вперед. Кэри протянула руку и Сириус ухватился за неё, но бешеный людской поток тут же растащил их в разные стороны, оставив лишь тёплое ощущение прикосновения на пальцах.

Глава 24

— Кэри, милая, только не нервничай. Всё пройдёт, как по маслу, и быстро закончится, обещаю. От тебя ничего не требуется: мы представим тебя жениху, вы познакомитесь, а потом тебе нужно лишь проявить немного вежливости — гости будут по очереди подходить к вам и поздравлять с помолвкой. Всё будет отлично.

Кэри равнодушно пожала плечами. Несмотря на своё напускное спокойствие, она ощутила неприятное чувство, заставившее желудок сжаться — будто в вены впрыснули ледяную жидкость. Адалин колдовала над её волосами, продолжая свой односторонний диалог — Кэри знала, что Адалин лишь пытается её отвлечь, заговорить, но до Кэри из её реплик не доносилось больше ни слова. Она сидела в глубоком кресле у зеркала в одном халате; на широком трюме перед зеркалом великое множество самых разных флакончиков и баночек — арсенал целого салона красоты. Оставалось надеяться, что Адалин купила это не только для неё. Её макияж был давно готов, и Кэри, увидев своё отражение, пришла в недоумение — поначалу ей показалось, что макияжа на ней не было вовсе. Впрочем, приглядевшись, она поняла, что впечатление это ошибочное. Ресницы были длиннее, чем обычно, брови темнее, а скулы и подбородок выделялись резче, как будто талантливый мастер обточил резцом её лицо. Она казалась старше и солиднее. Именно этого, несомненно, добивалась Адалин.

А Кэри так и сидела, утонув в своём кресле и старательно отгоняя мысли о своём скором замужестве прочь. Большей частью вспоминала Аманду — сейчас она так нервничала, что встреча с кровной матерью пару дней назад казалось вырезкой из какого-то кино, и прежних бурных эмоций уже не вызывала. В отличии от их с Сириусом импровизированного прощания. Стоило Кэри вспомнить тепло его губ, жар, с которым сплелись их языки, и на её лице появлялась сумрачная блуждающая улыбка; её щеки розовели и Адалин сразу же велела ей держать себя в руках — не то сердцебиение участится и весь макияж поплывёт.

Мысли о Сириусе были подобны тёплому свету в груди; с их помощью она на некоторое время могла отгородится от ужасной реальности. Иногда она думала о друзьях, гадая, что они делают в этот самый момент. Где Лили, где Джеймс? А Римус? Марлин? Интересно, что бы они сказали ей сейчас?

— Ты слышишь меня? — голос Адалин внезапно достиг её ушей. Мать склонилась над ней и теперь обеспокоенно всматривалась в её лицо. — Ты бледная. Хорошо себя чувствуешь?
— Прекрасно, — соврала Кэри и попыталась улыбнуться.
— Хорошо, — Адалин вздохнула и наконец оставила её волосы.

Кэри с интересом посмотрела в зеркало и удивилась. Вместо сложной высокой прически, которые обычно носили дамы её круга на подобных мероприятиях — лёгкие волны. Будто весь день провела на австралийском пляже.

Адалин протянула её платье и помогла одеться. Кэри почувствовала жар, разлившийся по её телу, как бензин — времени осталось немного…

— Не нервничай, — вновь сказала Адалин. Кэри встала на каблуки и в последний раз бросила взгляд в зеркало. Радоваться, как хорошо она выглядит, сейчас не хотелось. От беспокойства Кэри сходила с ума, и, чтобы как-то справится с собой, она принялась дышать глубоко и размеренно.

— Готовы?

Дверь распахнулась и вошёл Спенсер, поправляя на ходу манжеты. Когда Кэри обернулась к нему, его лицо на секунду вытянулось. Спенсер поспешно стряхнул оцепенение и властно поманил дочь к себе. Кэри послушно подошла.

— Ты выглядишь прекрасно, девочка, — искренне сказал он, а затем наклонился и погладил дочь по кудрявой голове. Кэри изумленно на него уставилась, но Спенсер почти моментально убрал руку и отошёл. — Мы идём?
— Через минуту, — ответила Адалин, со свойственной ей проницательностью наблюдая за дочерью. — Дадим Кэри побыть немного наедине с собой.

Родители кивнули ей и вышли за дверь. Кэри посмотрела им вслед, почувствовала предательскую влагу на щеках и бросилась к зеркалу — её чёртов макияж!..

* * *

Адалин осторожно прикрыла дверь в спальню Кэри и настороженно посмотрела на мужа. Лицо у того потемнело; вид у него был, как у старика. Адалин тихонько подошла сзади и обняла его за плечи.

— Мы всё делаем правильно, — успокоила она, положив голову на плечо Спенсера. — Скоро она выйдет замуж, и ей будет не до старых семейных секретов.
— Она интересовалась Амандой, ты же знаешь, — ломким голосом отозвался Спенсер. — Рано или поздно она докопается до истины.
— Ей это будет не нужно. У замужней девушки нет времени на посторонние дела.
— Ты же понимаешь, — Спенсер повернулся и посмотрел ей в глаза, — сейчас неспокойное время. Надвигается война. Любая из противоборствующих сторон может заинтересоваться ею. Уверен, Дамблдор однажды увидит, что одна из его учениц удивительно сильно смахивает на одну из казнённых инквизицией ведьм.
— Поэтому мы и поступаем так, Спенсер.
— Моя дочь, — тут голос подвёл Спенсера, но он, выждав мгновение, мужественно продолжил: — семнадцать лет думала, что её родители её ненавидят. В добавок, спустя столько лет, она узнает, что её мать таковой не является. Не слишком ли большая плата за её незнание?

Адалин нахмурилась и сделала шаг назад: теперь она смотрела Спенсеру прямо в лицо.

— Может, я и не ёё мать, — твердым голосом начала она, — но она всегда будет моей дочерью. И всё это — для того, чтобы девочка не совершила ошибки, совершённой девушкой за множество лет до неё.

Спенсер закрыл лицо рукой. Казалось, его выдержка вот-вот даст слабину — но когда он убрал руку, глаза его были сухие.

— Но почему именно она? — тихо спросил он у жены, словно надеялся прочитать в её лице ответ.

Увы, ответа у неё не было.

* * *

— Вот и вы, миссис Розье! — радостно воскликнула Адалин.

Она на мгновение оторвалась от Кэри, которую придерживала за плечи, и, наклонившись, расцеловала в обе щеки красивую темноволосую женщину в длинном бордовом платье. Тёмно-красные губы женщины растянулись в улыбке, и Розье скользнула оценивающим взглядом по фигуре Кэри, чуть задержавшись на её волосах. Потом в уголках её глаз что-то вспыхнуло и она удовлетворённо сказала:

— Ваша девочка великолепна.

«Будто на собачьей выставке! — с приступом неожиданного отвращения подумала Кэри. — А летающую тарелку ваша девочка в зубах принесёт?»

— Благодарю, — поспешно отозвалась Адалин, поняв, что Кэри не собирается отвечать. На лице её дочери застыла, как приклеенная, вежливая улыбка. Может, она думает, что если проронит хоть словечко, радушно улыбаться её губы уже не смогут?
— Эван! — позвала вдруг женщина, махнув рукой куда-то в сторону. Кэри, воспользовавшись случаем, сделала глоток шампанского из бокала, который любезно всучил ей официант. На самом деле, она, незаметно для родителей, прикладывалась уже к третьему бокалу. Обстановка вокруг давно перестала её пугать, но теперь бальный зал слегка кружился перед её глазами.

По зову женщины возле них тут же материлизовался высокий молодой человек, причём возник он так быстро, что Кэри даже подумала, не колдовством ли она его приманила.

— Эван, познакомься, это Кэри.

Никто не сказал «твоя невеста», но эти слова, невысказанные, так и повисли в воздухе. Адалин обняла её за плечи, и Кэри передалось её волнение. Высокий юноша напротив взял руку Кэри и поцеловал тыльную сторону её ладони. Кэри едва не фыркнула.

— Очень приятно познакомится, мисс Хейгл.
— Взаимно, — пропела Кэри и поборола желание скривится: её собственный голос так и сочился мёдом. Обычно этого не происходило.

Эван Розье мог бы, наверное, быть фотомоделью, если бы не родился в мире волшебников. У него были короткие русые волосы и зелёные глаза. На вид ему было лет двадцать. А Кэри-то ожидала пузатого старпёра с большим кошельком! Розье в ответ беззастенчиво рассматривал её; его взгляд скользнул по её груди и талии, затянутой тонким шёлком платья, и остановился на лице. Кэри уже забыла, как именно её разукрасила Адалин, помнила лишь свои «пляжные» кудри, но то, что Розье увидел в её лице ему, видимо, вполне понравилось. Лицо Эвана показалось девушке неожиданно знакомым, и она, подстегиваемая шампанским, спросила:

— Мы никогда не встречались раньше?

Эван улыбнулся. Кэри подумала, что в его улыбке есть что-то демоническое.

— Эван закончил Хогвартс четыре года назад. — встряла миссис Розье. — Ты можешь помнить его.

Кэри страдальчески покачала головой. Копаться в памяти сейчас хотелось меньше всего, и она пообещала себе вспомнить Эвана Розье потом, когда закончится этот безумный вечер и выветрится шампанское из её крови.

— Позвольте пригласить вас на танец, мисс Хейгл.

Кэри в ужасе уставилась на протянутую руку Эвана, но быстро нацепила на лицо дежурную улыбочку. Адалин слегка подтолкнула её сзади. Эван за руку вытянул её подальше от толпы, туда, где приглушенная музыка звучала немного ярче, и вальяжно положил руку ей на талию. Кэри вдруг почувствовала, что она вот-вот заплачет. Оставалось лишь надеется, что блеск в её глазах Розье примет за комплимент своей нескромной персоне.

— Ты выглядишь потрясающе, Кэри, — улыбнулся Эван и спросил: — Я ведь могу называть тебя Кэри?

Девушка безразлично пожала плечами.

— Как тебе угодно.

Кэри постаралась подвинуться так, чтобы хоть немного скрыться от пронизывающего взгляда Розье. Она, кажется, задела каблуком подол платье, но надеялась, что Эван этого не заметил.

— Ты правда помнишь меня? — спросил Эван после короткой паузы.
— Смутно, — честно ответила Кэри. — Я была маленькой, когда ты выпустился.
— Зато я помню тебя, — признался Эван и снова улыбнулся своей дьявольской улыбочкой.
— В самом деле? — Кэри не смогла удержаться от ответной улыбки.
— Маленькая брюнетка с высоким хвостом и расцарапанными руками. Я помню.

Они немного потанцевали молча. Большей частью они просто стояли, покачиваясь, в обнимку — Кэри панически боялась наступить на подол платья.

— Надеюсь, что мы с тобой поладим, Кэри, — сказал Эван, когда мелодия кончилась, и Кэри хотела было отстраниться. — Не стоит пытаться обмануть меня: ты не дурочка с безупречными манерами, какой пытаешься казаться.

Кэри опешила на секунду, а потом о её лицу медленно расплылась довольная ухмылка.

«Умница, мальчик!»

Девушка обернулась: Адалин и миссис Розье с улыбками наблюдали за ними. Тогда она просияла фальшивой улыбкой от уха до уха, положила руку Эвану на плечо и грубо чмокнула в щеку. Потом её губы придвинулись к его уху и она вкрадчиво произнесла:

— Определённо, нет. Надеюсь мы, такие из себя таинственные, будем хорошей парой, Эван. Спокойной ночи.
— Спокойной, миссис Розье.

И, стянув у официанта еще один бокал шампанского, она направилась сквозь толпу к выходу из зала, проигнорировав провокацию.

* * *

— Что ты делаешь? — осведомился кто-то у Кэри над ухом и она, выругавшись, поднялась на ноги.
— Смотрю, прилетели ли снегири, — сердито отозвалась она.

Её сестра Женевьева рассмеялась.

— А я уж думала ты свесилась с балкона, потому что решила сбросится вниз.
— Ну что ты, — улыбнулась Кэри самой сволочной своей улыбкой. — Такого подарка на Рождество от меня ждать не стоит.

Кэри отвернулась и, облокотившись о перила балкона, снова уставилась вниз на сугробы снега. Над головой мерцали звезды; ночь выдалась морозная и безветренная. Женевьева встала рядом.

— Замерзла? — спросила она, посмотрев на Кэри в тонком свитере и домашних тапочках.
— Неа, — отозвалась сестра и насмешливо спросила: — Чем обязана?

Женевьева улыбнулась. Впервые на памяти Кэри она была с ней так дружелюбна, да и вообще вдруг решила заговорить с ней.

— Как насчёт девчачьей беседы под покровом ночи? Что скажешь?

Кэри заинтересованно обернулась к сестре.

— Без проблем, милая, — хмыкнула она и уставилась в звездное небо, вспоминая Сириуса.
— Как тебе твой жених?

Кэри посмотрела на сестру выразительно и та понимающе кивнула.

— Так я и думала.
— А тебе? Как протекает замужняя жизнь?

Женевьева тоже обратилась взглядом к звездам.

— Ты знаешь, я думала, будет хуже. Но сейчас я даже по-своему привязалась к нему. Хорошо всё-таки, когда тебе всегда есть, с кем поругаться, — с горькой иронией сказала Женевьева. Кэри посмотрела на неё.

В этот момент глаза сестры были глазами взрослой, мудрой женщины. Кэри не знала, замужество ли подарило ей такой взгляд или время.

— Со мной можешь ругаться, — небрежно предложила она и, улыбнувшись, пошла прочь.
— Всё нормально? — спросила Женевьева ей вслед. Кэри небрежно бросила через плечо:
— Конечно, — и скрылась в доме.

Она прошаркала по коридору к своей комнате, скрылась в ванне и наконец-то почувствовала, как этот бесконечно долгий день закончился. Она шмыгнула носом, повернулась к раковине и принялась стирать со щек потоки раскисшей туши.

Глава 25

— Оба-на! — воскликнул кто-то над головой Кэри и хлопнул её по плечу.

Кэри подпрыгнула на скамейке и укоризненно посмотрела на Люпина, возникшего перед ней, как из-под земли. Она как раз думала о том, что, вернувшись с каникул на два дня раньше, чем положено, ей предстоят томительные часы полного одиночества. А тут он, Римус Люпин, весь в снегу и в дорожной куртке.

— Что ты тут делаешь? — удивилась Кэри, но всё же улыбнулась в ответ.

Забавное, должно быть, ему открылось зрелище. Кэри сидела за гриффиндорским столом одна, не считая двух третьекурсников, в рождественском венке, который ей на голову нахлобучила профессор Стебель, и лениво подкидывала вверх кусочки булки с маком, ловя их ртом, как собака. Всё вокруг неё теперь было в крошках.

— Да вот, приехал пораньше, чтобы подготовиться к ЖАБА. А ты?
— А я… Да, наверное тоже приехала готовиться, — кивнула Кэри, хотя это была неправда. Она вообще умудрилась забыть про экзамены, как бы ни напоминала об этом чудовищная гора домашнего задания на каникулы.

Римус присел на скамейку напротив неё. Кэри швырнула в него кусочек булки, в надежде, что он тоже словит его ртом, но кусочек угодил ему прямо в глаз. Римус, вытирая заслезившиеся глаза рукой, пнул её ногой под столом.

— Ещё раз кинешь — насмерть заколдую, — гневно пообещал он. Кэри это, конечно же, не остановило, и спустя пять минут они уже сидели напротив друг друга, оба в хлебных кусках и сердитые.

На шум со стороны профессорского стола прибежала профессор Макгонагалл, и следующие десять минут выговаривала им насчет безобразного поведения. Римус, школьный староста, выглядел весьма пристыжённым. Кэри же подумывала швырнуть кусочком булки Макгонагалл вслед, но не решилась.

— Ну и куда пойдём? — спросила Кэри, выходя из Большого Зала, попутно отряхиваясь от хлебных крошек.
— Пошли в библиотеку, — серьезно предложил Римус. — Я хотел отработать чары Исчезновения для Макгонагалл. Тем более, что после сегодняшнего она наверняка выпьет у нас всю кровь на занятиях.

Кэри, поморщившись, согласилась, но, не успел Римус осознать толком, что произошло, как она уже тащила его на заснеженную горку неподалёку от замка. Наколдовав пару детских санок, она безаппеляционным тоном заявила, что сейчас у них будет соревнование: кто быстрее скатится по горке, не получив при этом опасных для жизни увечий. Римус посмотрел на неё, как на сумасшедшую, но свои санки послушно оседлал, и вот они уже мчатся с горы под радостный визг болельщиков-первокурсников, сновавших вокруг. Они катались бы так, наверное, до самого вечера, если бы Кэри вдруг не заявила, что она сейчас покажет всем класс: она забралась на салазки с ногами, несмотря на все протесты Римуса.

— Ты больная, — решительно прокомментировал Люпин, глядя, как она забирается на санки, но Кэри лишь усмехнулась.

Надо сказать, мнение Римуса вскоре изменилось. «Она спятила!» — с ужасом думал он, глядя, как Кэри катится с горы, а потом падает с санок и, крутанувшись в воздухе пару раз, буквально вспахивает лицом снежную горку. Глядя на неё, валяющуюся на снегу без всяких признаков движения, Римус подумал было, что она разбилась насмерть. Он даже не успел подумать о том, что ему теперь делать с бездыханным трупом своей одноклассницы — как вдруг Кэри оторвала от снега лицо с кровью из обоих ноздрей и просияла ему радостной улыбкой от уха до уха, будто ничего лучше с ней в жизни не произошло.

Поэтому она, видимо, искренне недоумевала, почему Римус обиженно молчал, тащя её за руку до Больничного крыла. Когда до неё, наконец, дошло, что Римус всерьёз решил никогда в жизни больше с ней не якшаться, она ушла к себе в комнату, сердито хлопнув дверью, но надолго её не хватило.

Следующим утром Римуса разбудил пушечный выстрел — Кэри ворвалась в его спальню, со всей силы шарахнув дверью.

— Вчмдело? — подскочил Римус. Кэри стояла над его кроватью и удивлённо хлопала глазами.
— Ты что, спишь?
— Представь себе, — сердито просипел Люпин, заваливаясь обратно на кровать.
— Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

Римус не ответил.

— Час дня! — возвестила Кэри и ногой спихнула его с кровати. — Жду тебя в гостиной.

Она швырнула ему в лицо штаны, валяющиеся на полу, и вышла. Римус застонал.

— Ты только посмотри, какая сегодня замечательная погода, — радостно запела Кэри, когда они миновали двери замка и оказались на улице.

Римус огляделся. Действительно, сегодня ярко светило солнце, и был мороз. Окрестности замка, припорошенные снегом, ослепительно сияли, и в ярком свете видно было каждую снежинку в отдельности.

— Да, замечательная, — снисходительно сказал Римус, — куда мы идём?
— Я хочу показать тебе хагридовых единорожиков. Ты не слышал, у него небольшое стадо малышек прямо неподалёку от его хижины.
— Лучше бы мы остались в замке и подготовились к экзаменам. Ты — особенно! Ты много пропустила, когда пустилась во все тяжкие.

Кэри покраснела, и причиной тому был отнюдь не мороз.

— Что это, кстати с тобой было? — продолжал Римус. — Прямо сама не своя.
— Переходный возраст, — буркнула Кэри и вдруг вскинула руку с оттопыренным указательным пальцем. — Смотри-ка! Там министр!

Римус проследил за направлением её пальца и увидел Корнелиуса Фаджа в сопровождении двух высоких министерских работников, разговаривающего с Хагридом у его хижины. Кэри и Римус, переглянувшись, подошли ближе и намеренно замедлили шаг у хижины Хагрида, чтобы послушать.

-…передайте, пожалуйста, что я сказал, — попросил Фадж. — Думаю, Дамблдор будет заинтересован в услугах мракоборцев, особенно после нападения на Эдгара Боунса. Куда, кстати сказать, постоянно отлучается Дамблдор?

Тут Фадж заметил ребят и обернулся к ним.

— А вам что тут надо, молодые люди?
— Просто гуляем, — кратко ответила Кэри. — Законом не запрещено. Привет, Хагрид!

Фадж смерил её раздражённым взглядом, узнав в ней девушку, проходившую летом стажировку, и, демонстративно повернувшись к ним спиной, громко предложил всем продолжить разговор подальше от чужих ушей.

— Слыхал? — обратилась к Римусу Кэри, когда четверка скрылась за дверью в хижину. — Нападение на Эдгара Боунса, услуги мракоборцев… Зачем это Дамблдору услуги мракоборцев?
— Я вспомнил этого Боунса! Он выпустился пару лет назад. Очень умный парень!
— И кто на него мог напасть? Пожиратели? Не видел ничего подозрительного в «Ежедневном пророке»?
— Нет… Знаешь что, давай-ка вернёмся в замок. Единорогов я и в учебниках видел.

И они провели остаток вечера в гостиной Гриффиндора, постепенно заполняющейся людьми, и, когда Джеймс, Сириус и Питер приехали с каникул, они застали Римуса, сидящим в кресле у камина, и Кэри, которая колдовала над ним с волшебной палочкой, пытаясь уложить его волосы на манер ирокеза.

* * *

Ночью Кэри лежала без сна. Она принадлежала к тому типу людей, кто засыпает с огромным трудом даже после утомительного дня, и сейчас она ворочалась в постели третий час, а сон всё не шел…

— Лили! — позвала Кэри свистящим шёпотом, приподнявшись на кровати и бросив взгляд на сопящую подругу. — Лили! Лили!!!

Лили перевернулась на другой бок. От её рыжей головы доносилось безмятежное сопение. Кэри взяла свою подушку и запустила ею в подругу, метко угодив той прямо в затылок. Лили подскочила.

— Что?..
— Ты спишь?

Эванс пару секунд растерянно хлопала глазами, а затем сердито посмотрела на Кэри.

— Мне пришлось проснуться, чтобы ответить на твой идиотский, абсолютно очевидный вопрос, — гневно прошипела она и улеглась обратно, намеренно повернувшись к подруге спиной.
— Верни-ка мне подушку.

Лили не глядя швырнула многострадальную подушку, и та попала Кэри в лицо. Отплёвываясь от перьев, Кэри поднялась на ноги и стянула Эванс с кровати.

— Пошли пить чай.
— Отстань.
— Пошли!
— Чтоб тебя черти взяли, Хейгл! Отвянь!
— Я не могу уснуть.
— Поздравляю.
— Не будь такой упрямой, пошли.
— Знаешь что, — зло зашептала Лили, поднимаясь сползая с кровати, — ты отвратительна.

Бросив быстрый взгляд на прикроватные часы, Лили глухо застонала.

— Три часа ночи!
— Верно! — радостно подтвердила Кэри.

— Шли бы вы уже… чай пить, — зло прошептала в темноту проснувшаяся Марлин и накрылась одеялом с головой.

Лили смерила Кэри уничтожающим взглядом и накинула халат поверх пижамы. Когда девушки спустились в гостиную, Лили всё еще сердито пыхтела. Кэри схватила со столика чашку и, коснувшись ею волшебной палочкой, протянула Лили. Та отхлебнула горячего чаю, и мигом повеселела.

— Ненавижу, когда ты будишь меня среди ночи и зовешь пить чай.
— Я же знаю, что ты обожаешь чай.
— Да, и поэтому я считаю, что ты просто надо мной издеваешься.
— Не без этого.

Кэри уселась в кресло у камина и, держа свою чашку на весу, утопила в чае большой кусок печенья.

— Ну и как оно, Эванс? — поинтересовалась она спустя некоторое время. Лили изогнула бровь.
— Ты о чём?
— Поттер.

Услышав заветную фамилию, Лили покраснела и поспешно отхлебнула чаю, чтобы скрыть смущение. Кэри видела, как чай пролился ей на халат.

— Римус сказал, что когда они ехали в поезде домой, Джеймс был на седьмом небе. Интересно, с чего бы?
— Да, мы целовались, — воинственно выпалила Эванс и покраснела еще пуще прежнего. Можно было подумать, что она наливается кипятком.
— И что он сказал тебе перед отъездом? Когда мы ждали поезд? Вы теперь вместе?
— Н… Да. Не знаю, — честно сказала Лили. — Теперь, когда он перестал задирать Сн… В общем, когда он стал вести себя более-менее прилично, с ним не опасно находится наедине больше трёх минут.

Кэри понимающе кивнула и вновь поднесла чашку ко рту. Она поняла, о чём было не проговорилась Лили, но не виду не подала. На самом деле она могла поклясться, что пару раз она сама лично видела, как Поттер угощает Снейпа очередным заклинанием прямо в школьном коридоре. Сейчас, вспоминая об этом, она твёрдо решила про себя, что не выдаст Джеймса, хотя нередко у неё возникали острые приступы жалости к слизеринскому мальчишке. Она видела, как часто тот бросает на Лили тяжёлый взгляд, полный сожаления. Она знала так же, что они дружили с детства. Потом в жизни Лили появилась она, Кэри, а Снейп, бросивший на пятом курсе непоправимое «грязнокровка», потерял Эванс навсегда.

— Кстати, об отъезде, — начала было Лили, и её глаза лукаво сверкнули, — не хочешь рассказать о том, как вы с Сириусом прощались на остановке, не прибегая к помощи слов?

Кэри разыграла целое представление, выудив размякшее печенье из кружки, а потом невозмутимо посмотрела на Лили.

— Ну да. Сириус…
— Кто это тут зовёт меня по имени? — раздался звонкий голос над их головами, и, обернувшись, Лили увидела Блэка с Поттером на пару, спускающихся по лестнице из спален. Поттер размахивал каким-то куском пергамента, зажатым в руке.

Кэри, от неожиданности опрокинувшая на себя полчашки горячего чая, подскочила, и теперь все трое смотрели, как она бессвязно ругается, пытаясь стереть липкий чай со своих обрызганных колен.

— Милые шортики, — прокомментировал Сириус, бросив быстрый взгляд на пижаму Кэри. Та сердито насупилась, сильнее натянув на бёдра накинутый на плечи огромный свитер: в замке было холодно, и по ночам она мёрзла. — Нет, правда, очень милые.
— Знаешь что…
— Что вы тут делаете? — подозрительно спросила Лили. Встретившись глазами с Джеймсом, она быстро поднесла ко рту чашку и уставилась в камин.
— Моя чудесная карта, — Поттер потряс пергаментом, — показала, что две барышни скучают поздно ночью в гостиной. Мы пришли скрасить ваше общество.
— Скрасили? — сердито спросила Кэри, стряхнув с плеч руку Сириуса, который уселся в кресло возле неё.
— Не совсем. Можно чаю, Хейгл? — учтиво спросил Джеймс.
— На здоровье, — Кэри протянула ему свою чашку, в которой уже почти ничего не осталось, и с удовольствием наблюдала, как Поттер подавился чаинками и теперь отплёвывался.

Сириус не смотрел на корчащего Поттера, а смотрел на неё. Кэри поймала его взгляд и слегка покраснела.

— Чему ты улыбаешься?
— Ничему, — поспешно заверил Блэк и поднялся с кресла, увлекая Кэри за собой. — Извините, ребята. Я вдруг подумал, что нам с Кэри требуется срочная прогулка по ночному замку — нужно же обсудить, как прошли каникулы. Если, мы, конечно же, найдём на это время, — подмигнул Сириус уже в портретном проёме.

Кэри, послушно шедшая за ним, бросила на Блэка укоризненный взгляд, что не укрылось от внимания Лили, и она засмеялась.

Глава 26

Сириус подавил чудовищный зевок, захлопнул книгу, которую читал до этого, и повернулся к Кэри.

— Скукота. Когда я позвал тебя на свидание, я не ожидал, что мы будем два часа торчать в библиотеке.
— Не жалуйся, — улыбнулась Кэри. — Зато я доделала письменную работу по нумерологии, и на выходных, когда назначена вылазка в Хогсмид, я буду в твоём полном распоряжении.

Сириус откинул стул так, что теперь он стоял только на двух ножках, и пристально уставился на Кэри, склонившуюся над трёхдюймовым свитком пергамента.

— Что? — удивилась Кэри.
— Что? — переспросил Сириус.

Кэри прищурилась.

— Что ты так смотришь на меня всё время?
— Как смотрю? — беззаботно полюбопытствовал Сириус.
— Никак, забудь. Лучше передай мне учебник. Он прямо за твоей спиной.

Но Сириус не спешил передавать ей учебник. Вместо этого он со стуком поставил стул обратно на все четыре ножки, перегнулся через стол и требовательно поцеловал Кэри, сидящую напротив. Спустя пару секунд он получил чувствительный укол кончиком её пера, и с явной неохотой оставил её губы в покое.

— Ты меня отвлекаешь, — сердито сказала Кэри. Она слегка покраснела и стала очень-очень хорошенькая: и теперь оторвать взгляд от её лица и вовсе не представлялось возможным.
— Да ты что, — вскинул бровь Сириус. Он жестом указал на свитер Кэри, висящий на спинке её стула. Сама она сидела в рубашке, верхние пуговицы которой были расстёгнуты; галстук ослаблен, на щеках — румянец, приятно контрастирующий с белой кожей, пылающие губы… Кто ещё кого отвлекает!
— Слушай, я хотела тебе рассказать кое о чём, — внезапно посерьёзнев, сказала Кэри.
— Надеюсь, о том, что твоя работа по нумерологии наконец закончена и мы можем идти?
— Нет, — покачала головой Кэри, не оценив сарказма. — Не знаю только, как начать…
— Начни с начала, — посоветовал Сириус, протянув руку и лениво играя с её локонами.

Кэри нахмурилась. Не самая лучшая идея — сообщать Сириусу о своей помолвке, когда он ласково теребит её волосы и ежеминутно пытается её поцеловать. Кэри отодвинулась, сделав вид, что изучает книжный стеллаж. Затем, видимо решив, что объяснится с Сириусом будет легче, если она будет стоять к нему, она подошла к стеллажу и потянулась за совершенно ненужной книгой с самой высокой полке. Сириус с интересом наблюдал за её манипуляциями.

— Видишь ли, на каникулах… — начала Кэри, но тут книга, которую она схватила, выскользнула из её пальцев и стукнула Блэка прямо по переносице. — Сириус, прости!

Сириус, от души и в простых выражениях заявивший, как он обожает книги и всё, что с ними связано, схватился за свой нос; Кэри поняла, что момент безвозвратно упущен. Спустя минуту они уже возвращались в гостиную. Сириус шёл чуть впереди, по-прежнему держась за нос, а Кэри тащилась позади, бормоча извинения и еле сдерживая смех. Она знала, что Сириусу не так уж и больно, просто он хотел, чтобы она его пожалела.

На их пути неожиданно возникла профессор Макгонагалл.

— Мисс Хейгл, — обратилась она прямиком к Кэри, — директор вызывает вас к себе.
— Меня? — растерялась Кэри. Она не сразу вспомнила, что пару месяцев назад попросила у директора помощи, а теперь оказалось, что она совершенно не готова услышать что-то новое о себе и своём двойнике.
— Да, вас, — Макгонагалл строго посмотрела на них сквозь прямоугольные стёкла очков. — Что это с вашим носом, мистер Блэк?
— Мисс Хейгл подумала, что я хочу списать её работу по нумерлогии, и она меня избила.

Кэри смерила Сириуса уничтожающим взглядом.

— Скажите спасибо мадам Пинс, иначе я бы сейчас с вами не разговаривал.

Макгонагалл явно не поверила ни одному его слову. Она наставила палочку на нос Сириуса, и быстро проявляющийся синяк на нём мгновенно исчез.

— Кэри! — напомнила Макгонагалл. — К директору.
— Удачи, — шепнул напоследок Сириус.

Он направился в гриффиндорскую гостиную, а они с Макгонагалл — к двум каменным горгульям, охраняющим вход в кабинет директора. Кэри гадала про себя, что такое мог узнать директор за это время. Потом она вспомнила, что Аманда явилась в Лондон, чтобы повидаться с кем-то, и в её мозгу забрезжила неожиданная догадка. А не директор ли назначил ей личную встречу?

Профессор Макгонагалл назвала пароль двум сердитым каменным горгульям, провела Кэри по винтовой лестнице и постучалась в кабинет директора.

— Профессор Дамблдор?
— Проходите, Минерва.

Макгонагалл вошла в кабинет, и за ней тенью шмыгнула Кэри.

— Здравствуйте, — настороженно поздоровалась она. Директор был в дорожном плаще и остроконечной шляпе. Создавалось впечатление, что он вот-вот собирается покинуть замок, но в таком случае становилось совершенно не понятно, зачем он вызвал её, Кэри, к себе в кабинет.
— Мисс Хейгл, добрый день! Проходите, присаживайтесь. Минерва, благодарю за помощь.

Профессор Макгонагалл кивнула и поспешила к лестнице. Уходя, она бросила на устроившуюся в кресле Кэри быстрый взгляд, и девушка ответила тем же. Кэри понимала, что после своего недавнего «отгула» Макгонагалл относится к ней не лучшим образом.

— Кэри, — обратился к ней Дамблдор, когда Макгонагалл ушла, — я собираюсь ненадолго отлучится из замка. Видишь ли, я прекрасно помню твою просьбу о помощи, и с радостью могу сообщить тебе, что я наконец-то нашёл человека, который имеет представление о том, кто такая Вайолет де Бьюкрайтер, и готов поделиться со мной всем, что знает сам.

С минуту Кэри продолжала во все глаза смотреть на директора, обдумывая им сказанное, пока не поняла, что он ждёт ответа.

— Да? А что требуется от меня?
— Ну, — улыбнулся Дамблдор, — было бы странно, если бы я не предложил тебе отправится со мной. В конце-концов, ты как никто имеешь право услышать всю историю из первых уст.
— Отправится с вами? — не поверила Кэри.
— Если хочешь, конечно.

Кэри мигом вскочила с кресла.

— Я… Да, разумеется, я хочу. Я только… — от возбуждения у Кэри спёрло дыхание, — схожу за курткой… Одна нога здесь… Я быстро!
— Куртка вам не понадобится, — перебил Дамблдор. — Если вы, конечно, не хотите сменить школьную форму на что-то более практичное.
— Не хочу, — решительно ответила Кэри и затянула на шее красный галстук.
— В таком случае…

Дамблдор протянул ей согнутую руку, и Кэри непонимающе на неё уставилась.

— Ты же прошла испытания по трансгрессии? — подтвердив её опасения, спросил профессор.

Кэри растерялась. Пройти-то прошла. Но ощущения, испытанные ею при трансгрессии…

— Я думала, в Хогвартсе нельзя трансгрессировать, — недовольно пробурчала Кэри, кладя руку на сгиб локтя директора.
— Ну… У меня есть некоторые особые привилегии в этой школе. Готова?

Кэри кивнула. В следующий миг Дамблдор повернулся на каблуке, и Кэри почувствовала, как её легкие сжимаются, будто под сильным давлением. Её засосало в темноту, а когда девушка поняла, что может снова вдохнуть, они уже трансгрессировали. Согнувшись пополам, Кэри уперлась руками в колени и старалась оставить свой сегодняшний завтрак при себе.

— Всё хорошо? — учтиво спросил Дамблдор, легко похлопав девушку по спине.
— Отлично, — прохрипела Кэри и, шумно сглотнув, с трудом выпрямилась.

После трансгрессии ей стало так плохо, что она не сразу заметила, куда именно перенёс их Дамблдор, но теперь, продышавшись, она смогла наконец осмотреться вокруг. Они стояли на усыпанной гравием подъездной дорожке какого-то старого, скосившегося на один бок двухэтажного домика. Было темно — на небе висели свинцовые тучи. Здесь было так мрачно и тоскливо, что Кэри невольно поёжилась.

— Не стоит судить дом по фасаду, — с улыбкой сказал Дамблдор, подмигнул ей и безмятежно поплыл вперед. — Идём?

Секунду-другую Кэри смотрела ему в след, а затем послушно двинулась за профессором. Когда они поднялись по ступенькам крыльца, — при этом половицы душераздирающе скрипнули, — Дамблдор остановился возле двери и обернулся к Кэри:

— Хозяина этого дома зовут Вильгельм Холтер. В прошлом он был служащим в одной волшебной ирландской семье, которая была кровно связана с Вайолет. Думаю, он может рассказать нам интересные вещи, Кэри, — Дамблдор занёс сжатую в кулак руку для стука и снова посмотрел на свою спутницу: — Он очень стар. Главное сохраняй спокойствие, Кэри, что бы он ни сказал.

Последняя реплика насторожила Кэри; она и без того беспокоилась, а теперь её нервы и вовсе натянулись, как струны. Дамблдор постучал костяшками пальцев по деревянной двери. Кэри внутренне сжалась и невольно прислушалась к звукам внутри дома, стараясь различить чьи-либо шаги, но хозяин дома либо ступал совершенно бесшумно, либо вообще отсутствовал.

— Альбус Дамблдор? — внезапно рявкнули за дверью, и Кэри едва ли не кубарем скатилась по ступенькам обратно на подъездную дорожку.

Дамблдор укоризненно посмотрел на неё, наклонился и заголосил в замочную скважину:

— Мистер Холтер, моё почтение! Надеюсь, мне дозволено будет войти внутрь и познакомить вас с моей маленькой гостьей?

Дверь распахнулась, и на пороге показался подозрительно уставившийся на Дамблдора старик. Он оказался таким дряхлым, что Кэри мысленно спросила себя, как это он до сих пор не рассыпался. У него были редкие короткие волосы, настолько грязные, что не представлялось возможным определить их цвет; глаза водянистые и на одном — старческое бельмо. Опирался мужчина на деревянную трость с рукоятью в форме собачьей морды. Кэри обрадовалась, что секунду спустя она отпрыгнула прочь с крыльца — старик лучше выглядел издалека.

— Какая такая гостья? — прокряхтел Холтер, ткнув в Дамблдора узловатым пальцем. — Вы сказали, что явитесь в одиночестве.
— Это ученица моей школы, — миролюбиво продолжил Дамблдор и жестом поманил Кэри к себе. — Подойди.

С трудом подавив охвативший её липкий ужас, Кэри, еле координируя движения, приблизилась к Дамблдору. Старик перевел недовольный взгляд на Кэри, и его лицо медленно начало принимать иное выражение — будто сменялись стёкла калейдоскопа. Или он так удивляется?

— Грейси?

Глава 27

Кэри, подобравшись, сидела на старом продавленном диване в холодной гостиной мистера Холтера. Вокруг был такой бардак, что Кэри чудом добралась до дивана, не споткнувшись при этом и ничего себе не сломав. Дамблдор стоял возле камина и с воодушевлением оглядывался по сторонам. Мистер Холтер тёрся рядом, то и дело кидая на Кэри враждебные взгляды.

— Пожалуй, тут не мешало бы прибраться, — дружелюбно заметил Дамблдор.

Холтер обратил свой взгляд на него и, сердито насупившись, достал необычно короткую волшебную палочку.

— Вы, наверное, правы, Альбус.

Они с Дамблдором одновременно повели волшебными палочками, и валяющиеся на полу осколки, старые книги и фотографии в блестящих рамках мгновенно вернулись на свои места. Одна из фотографий приземлилась на камин. Дамблдор схватил её и поднёс к глазам.

— Может, чаю? — сухо предложил Вильгельм, наблюдая за Дамблдором.
— Благодарю, Вильгельм, — улыбнулся профессор. — Но не стоит. Мы не задержим вас надолго.
— А это, видимо, то, зачем вы пришли, — Холтер обратил узловатый палец на рамку в руках директора.

Дамблдор протянул рамку сидящей, как мышка, Кэри, и та, нахмурившись, принялась разглядывать себя, изображенной на старой колдографии. Сфотографированная Кэри улыбалась и махала рукой настоящей. Кэри подумала, что ей вновь показывают Вайолет, но потом заметила маленькую витиеватую надпись на уголке рамки: «Грейс Джеллена Эддингтон». Кэри подняла изумлённый взгляд на Дамблдора. Тот вновь взял фотографию и протянул Холтеру.

— Кто эта девушка, сэр? Вы знали её?

Старик осторожно принял фотографию и, с нежностью глядя на неё, опустился в кресло напротив Кэри. Потом он перевёл взгляд на девушку и принялся пытливо всматриваться в её лицо. Кэри неосознанно задержала дыхание.

— Мистер Холтер? — позвал Дамблдор.
— Да, я её знал, — подтвердил Холтер, всё ещё глядя на Кэри. — Её звали Грейс, и она давно мертва. По, крайней мере, должна быть мертва.
— Эту девушку, Вильгельм, зовут Кэри Хейгл, — представил Дамблдор, садясь на диван рядом с Кэри. — Вы наверняка поражены их сходством.

По лицу мистера Холтера не ясно было, действительно ли он поражён или нет — на его изборождённом морщинами лице вообще не читались никакие эмоции.

— Я знал, что это проклятье еще проявит себя, но уж никак не ожидал, что увижу ещё одного двойника на своём веку.
— О каком проклятии вы говорите?
— Проклятье, болезнь, чертовщина — я не знаю, как назвать то, что происходило с родом Эддингтон. Я начал служить в их родовом поместье еще мальчишкой; был лакеем мисс Элеонор, матери Грейс. Именно её мать рассказала мне о двойниках.
— Вы имеете в виду Вайолет де Бьюкрайтер?
— Я не помню, как её звали, — поморщился Холтер. — Но мисс Элеонор знала, кем родится её дочь.
— Вы присутствовали при рождении Грейс?
— Конечно. Я знал её от рождения до смерти. Семья Эддингтон была одной из самых старых чистокровных семей Англии, и девочку обучали волшебству с самого детства, но я могу поклясться, что Грейс никогда не была замешана в какой-либо тёмной магии. Она вообще не выходила из-под присмотра родителей до самой смерти. Но Грейс… Да, она часто вела себя странно. Она говорила, что видит как во сне события, в которых не участвовала, словно отрывками переживала чужую жизнь.
— Очень знакомо, — тихо буркнула Кэри.

Дамблдор нахмурился.

— Она умерла. Когда? Каким образом?
— Это произошло в тысяча восемьсот третьем. Ей на тот момент едва исполнилось восемнадцать, и она, дурочка, совсем потеряла голову от любви. Хотела сбежать за границу с каким-то маггловским мальчишкой, — улыбнулся Холтер. Его лицо потеплело от воспоминаний. И внезапно он заговорил быстро, торопливо, словно боясь, что Дамблдор не станет его слушать. — Она меня о помощи попросила, понимаете? Как я мог отказать? Её родители были против их отношений. Считали, что обычный маггл их дочери не ровня и были, в общем-то правы. Однажды утром она отправилась кататься на лодке по одной из лесных рек. В тот день река была почти неподвижна, но тем не менее, лодка перевернулась, и Грейс утонула. Такова, по-крайней мере, была официальная версия. На самом деле Грейс благополучно переплыла реку; я встретил её на берегу и намеревался проводить в город, где она отправилась бы в дорогу со своим магглом. Но мне не удалось провести её по лесу. С самого утра Грейс было плохо, но она не обращала внимая на своё самочувствие. Она была так… Так счастлива! Боже, я не должен был помогать ей!

Дамблдор поднялся с дивана и, встав возле кресла Холтера, положил руку ему на плечо.

— Вильгельм… Что было дальше?
— Дальше… Она просто упала. Как будто уснула, вот только дышать перестала. Я попытался её в чувство привести, но она… Она отошла уже, Альбус. Тогда я взял её на руки и вернулся назад. Вернулся, а потом опрокинул её тело в реку. И смотрел, как её уносит течением.

Лицо Вильгельма побелело, а Кэри, наоборот, раскраснелось от неожиданных подробностей смерти Грейс. Дамблдор сохрянял невозмутимость.

— Но это было лишним, Альбус. Все в доме сделали вид, что удивлены тем, как именно погибла Грейс, но на самом деле, это мисс Элеонор… Это она убила девочку. Она каким-то образом узнала, что она собирается сбежать со своим женихом, и, когда Грейс спала, она поставила в её комнате эти дьявольские белые цветы… Они были всюду, у её постели, в её ванне, всюду. Поэтому Грейс было плохо тем утром. Она отравилась во сне. Грейс нашли, похоронили, а я ушёл. Кажется, мисс Элеонор не больно-то горевала после смерти дочери.

Кэри уставилась перед собой невидящим взором, лихорадочно соображая. Когда погибла Вайолет, шёл ледяной дождь — душ в Гриффиндорской спальне временами тоже становился непереносимо холодным, когда под ним стояла Кэри. Вторая девушка-двойник погибла от отравления парами Лобелии — и вновь сходится. Ведь в первое время, пока сущность Вайолет не окрепла настолько, что Кэри видела её во снах и наяву, она видела обрывки её жизни как раз при соприкосновении с этими «дьявольскими» цветами. Кэри принялась тревожно грызть ногти. Выходит, все три двойника связаны, как звенья электрической цепи — Кэри чувствовала и Вайолет, и Грейс.

— И что же рассказала вам мисс Элеонор, Вильгельм? — тихо спросил Дамблдор.

Кэри больно цапнула себя за палец и, опомнившись, поспешно спрятала руки за спину.

— Вы хотите узнать это, чтобы спасти девочку, верно, Альбус? — насмешливо спросил мистер Холтер.
— Спасти? — неприязненно переспросила Кэри и поморщилась.

Продолжить ей не дал Дамблдор:

— Положить конец потустороннего вмешательства в её жизнь, только и всего. Если вы знаете, почему первый из двойников пытается одолеть своих преемников…
— Это же очевидно, разве нет? — у мистера Холтера вырвался неприятный смешок. Кэри почувствовала острую волну неприязни, и она с трудом удержалась, чтобы не сбежать из этого неуютного дома. — Первая ведьма горела на костре. Она умирала долго, и за то время, пока её мучила предсмертная агония, она успела перенести существенную часть своей души в единственный уцелевший после её смерти предмет, ей принадлежащий. Кулон. Синий. Вы ведь знаете, о чем я говорю?
— Я уничтожил кулон, — сухо сказал Дамблдор. — Больше в нём никого и ничего нет. Он пуст.

Девушка уставилась на директора изумленным взглядом, а потом, неожиданно для самой себя почувствовав, как её внутренности стягивает тугим холодным узлом. Почему она не обрадована этой новостью?

— До конца существования её, — костлявый палец указал на Кэри, — рода, раз в несколько поколений будет рождаться девочка-двойник до тех самых пор, пока она, носитель проклятого лица Вайолет, не окажется настолько слаба, чтобы вместить в себя её существо, её душу. Это её цель. Вернуться в наш мир назад.
— Но всё ведь не так просто? — проницательно заметил Дамблдор.
— Она при этом уничтожает душу, существующую в теле до неё. Просто стирает с лица Земли, будто этого человека никогда не существовало.
— Почему вы говорите об этом так спокойно? — не выдержала Кэри. — Неужели вещи, о которых вы рассказываете, не кажутся вам жуткими?
— Деточка, — снисходительно-насмешливо протянул Холтер, — неужели ты думаешь, что после уничтожения кулона тебе всё ещё будет что-либо угрожать? В кулоне была её душа. А твой добрый директор, — Холтер хмыкнул, — раз и навсегда отправил её в мир иной. Жаль только, что Элеонор Эддингтон не догадалась уничтожить кулон до смерти Грейс. Хотя… Вряд ли это что-либо изменило, верно? Ещё долгое время после её смерти всё считали, что хранят в доме лишь передающуюся по наследству семейную реликвию.

На некоторое время повисла тишина. Кэри не понимала, почему она не чувствует облегчения от слов Холтера. Она не думала, что он лгал, но и не была уверена, что всё закончилось. Она настолько привыкла к присутствию Вайолет, что без неё она уже казалась себе… Не такой.

— Нам, наверное, пора, — неожиданно сказал Дамблдор, жестом показывая Кэри подниматься с дивана. — Вы очень нам помогли, мистер Холтер.
— Помог? — с кряхтением поднявшись на ноги, отозвался Вильгельм. — Не думаю. Всё, что требовалось, вы сделали без меня. Наверное, тяжело было избавиться от твари внутри кулона, Альбус? Сущность наверняка отбивалась.
— Это была не самая простая магическая формула, но… — Дамблдор улыбнулся. Кэри к тому времени уже выскользнула на улицу и с удивлением обнаружила, что уже стемнело.
— Надеюсь, вы больше не потревожите меня, — сердито сказал Холтер, опираясь на входную дверь.
— Будьте в этом уверены. Ещё раз благодарю за искренность и…

Дверь со звоном захлопнулась прямо перед носом Дамблдора, и его недосказанная благодарность повисла в воздухе.

— Безупречные манеры, — хмыкнула Кэри. — Сразу видно, долгое время пробыл среди аристократии.

* * *

— Так ты теперь идёшь в тройном экземпляре? Обалдеть можно.
— Это точно.

Кэри и Сириус развалились на поляне неподалёку от хижины Хагрида, и Кэри негромко пересказывала ему о своём маленьком путешествии и Дамблдором. Над их головами мерцали звезды. У Кэри мерзла спина, но она безмятежно улыбалась, держа Сириуса за руку и время от времени, чтобы его позлить, впивалась в его кожу ногтями.

— Хорошо, что всё закончилось, — зевнул Сириус. — Теперь ты — на сто процентов ты, без примесей.
— Ну спасибо, — засмеялась Кэри. — Час уже поздний. Как думаешь, нас не хватились?
— Думаешь, твои соседки по комнате ещё не спят? — скептически поинтересовался Сириус.
— Ну уж нет, — засмеялась Кэри. — Они третью ночь подряд выбирают платья к выпускному балу.
— Боже, третью ночь? — удивился Сириус. — Неужели это так долго.
— Конечно! Цвет, фасон, силуэт — всё должно быть идеально. Тебе не понять.
— Грубо.
— Я буду в изумрудно-зелёном, — похвасталась Кэри, переворачиваясь на живот.

Сириус одобрительно хмыкнул и посмотрел на девушку: пожалуй, зелёный цвет отлично подчеркнёт цвет её глаз.

— А что после выпускного? — спросила Кэри, внезапно посерьёзнев.
— Ничего. Свобода.
— Ты не поедешь домой?

Блэк поморщился. Она наверняка заранее знала ответ, и всё же спросила, вызвав в нём бурю противоречивых эмоций. Сириус уставился в небо.

— Неа. Меньше всего на свете я хочу видеть родителей. А ты? Какие планы на жизнь, Кэри?

Кэри невесело усмехнулась и села. К её куртке прилипло несколько травинок, и Сириус принялся методично их отдирать.

— Рванём в Австралию, а? — неожиданно предложил он. — Давно хотел «оседлать» доску для серфинга и покорять волны Тихого океана, — Сириус улыбнулся, но тут Кэри повернулась к нему лицом, и он опешил. — Кэри? Что такое? Не хочешь в Австралию, поедем, куда скажешь.
— Дело не в этом, — сглотнув, выдавила Кэри. На глаза навернулись слезы, и она отвернулась. Сириус, заметив это, сел и попытался заглянуть ей в лицо. — Боюсь, с Австралией ничего не выйдет.

Сириус напрягся.

— Я, со своей светлой кожей, подыхаю на ярком солнце. Ты же не хочешь, чтобы Австралия в буквальном смысле убила твою подружку?

От облегчения Сириус расхохотался. Видимо, ему уже мерещатся проблемы там, где их нет…

— Ничего, — смеясь, ответил он. — Будешь сидеть в тени и наблюдать, как я играю с дельфинами.
— Не выйдет. Я давно хотела тебе сказать, но как-то… Язык не поворачивался, да и разговор на эту тему не заходил.

Кэри всем корпусом повернулась к Сириусу. На ней, заметил он, лица не было. Её руки ходили ходуном: она заламывала пальцы, стискивала ладони, выкручивала суставы. Сириус еще не видел её такой и с ужасом ждал, что же она скажет.

— Я выхожу замуж. Этим летом, сразу после выпускного. Я была помолвлена на Рождественских каникулах. Прости.

У Сириуса вырвался нервный смешок.

— Господи, неужели это смешно?
— Погоди, — Сириус поднялся на ноги и теперь смотрел на Кэри сверху вниз. — Ты же шутишь, верно?
— Нет.
— Что значит нет?! — Сириус незаметно для самого себя перешёл на крик, и Кэри заметно вздрогнула. Она поспешно встала и схватила Сириуса за руки. — Почему ты молчала так долго? Сейчас апрель! Или ты считаешь, что мне об этом знать было вовсе необязательно?
— Сириус, пожалуйста…
— И что дальше? — Сириус вырвал руки из её хватки и отошёл. Лицо стоящей напротив девушки будто заволокло ярко-алым ореолом. Он готов был броситься на неё с кулаками, и хотел лишь, чтобы она провалилась сквозь землю. — Кем я буду для тебя? Любовником? Запасным вариантом, когда муж отправится в командировку? Очередным проектом, вроде Вайолет и прочей мистической дряни?
— Не говори так! — взмолилась Кэри, едва не плача. Она вновь прижалась к нему, обхватив его лицо ладонями и заставляя смотреть в глаза. — Ты не мой проект! Сириус… Ты всё испортишь прямо сейчас, пожалуйста, давай… Давай…

Сириус на мгновение прикрыл глаза. Прохладные руки Кэри приятно холодили его щеки, и на секунду, всего на секунду он ощутил всепоглощающую нежность к ней. Затем он открыл глаза и, отстранившись, быстро зашагал по направлению к замку.

— Это ты испортила всё, Кэри, — бросил он на ходу, оставив Кэри беспомощно смотреть ему вслед. — Доброй ночи.

Глава 28

— Надеюсь, вы понимаете, насколько важная вам предстоит работа в связи с приближающимися экзаменами. И это касается не только моего предмета. На пятом курсе вы уже получили индивидуальную консультацию по выбору профессии. Десятого мая этого года вы пройдете консультацию снова. После урока каждый из вас может взять с моего стола рекламные брошюры различных организаций, приглашающих вас приступить к работе после школы. Перед консультацией я прошу каждого из вас хорошенько подумать о том, чему бы вы хотели посвятить себя, дабы не допустить ошибки. Поверьте, лучше лишний раз пересмотреть свое решение, чем всю дальнейшую жизнь заниматься тем, что вас тяготит. И это возвращает нас к экзаменам.

Профессор Макгонагалл обвела класс строгим взглядом.

— Прошу вас всех готовиться усерднее, отбросив свойственный вам сейчас ажиотаж насчет выпускного. Особенно это касается девушек. У вас в жизни еще будет повод надеть красивое платье.

Лили заерзала на стуле, выпрямила спину; на лице — воплощение сосредоточенности. Кэри представила, какие, должно быть, в ней сейчас борются противоречия: она знала, что Лили спит и видит красивое платье, рассыпавшиеся по плечам кудри, бутоньерка, да идеальный кавалер рядом. На другой чаше весов — экзамены. Успешно сданные, разумеется. Священный Грааль для Лили Эванс. И как, спрашивается, ей найти время на все это? На один только выбор платья времени уйдет немерено, а вы тут со своими экзаменами…

В классе вдруг раздался взрыв смеха. Задумавшись, Кэри, конечно же, не расслышала шутки, но по тому, куда были направлены взгляды одноклассников, мгновенно стало ясно — Поттер и Блэк снова потешаются.

Кэри с трудом поборола желание вскочить, метнуться к Блэку и хорошенько встряхнуть его. Казалось, его никак не задело вчерашнее… Происшествие? Скандал? Расставание? Независимо от терминологии, Блэк теперь буквально цветёт и пахнет. Кэри же, глядя на него, чувствовала себя ненужной и использованной. Слова, признания, прикосновения — всё это было фальшивкой, раз Сириус так легко от этого открестился и теперь хохочет с Поттером, как ни в чём не бывало? Кэри не знала, все ли люди ощущают подобное после расставания. Единственные её отношения до этого шиты были белыми нитками и держались на том, что они с Джоном постоянно препирались, да целовались в пятиминутных перерывах между склоками. Расставание в том случае было абсолютно сухим — оба потеряли разве что время, потраченное друг на друга; а вот сейчас… Сейчас было по-другому. Кэри будто перенесла тяжёлую болезнь, лишившую её последних сил, и теперь не могла оправиться. Конечно, Кэри понимала чувства Сириуса. Она, фактически, использовала его, как временное развлечение. В грубой трактовке произошедшего, конечно. Но на самом деле, всё это было по-настоящему — по-красней мере, для неё точно. Она действительно… Любила его? Вряд ли она могла адекватно оценить свои чувства к Блэку после того, как тот поставил в их отношениях жирную точку. И тем не менее, Кэри теперь мучилась.

После урока она послушно тиснула со стола Макгонагалл пару брошюр, чисто так, для отвода глаз. Зачем ей выбирать профессию? Она уже была помолвлена, а после окончания школы — будет официально замужем. У нее будет всего две задачи: быть красивой и весело щебетать о всякой чепухе, лежа вечером в супружеских объятиях. При мыслях о таком будущем хотелось орать сутки напролет.

За обедом в Большом зале Кэри почти не ела; так, немножко поклевала не шибко вкусный, но жутко полезный для фигуры салат с кунжутом, и принялась разглядывать своё отражение в выпуклой поверхности ложки. Выглядела она отвратительно: глаза покраснели, и под ними набухли круги, кожа белая — того и гляди в обморок свалится. Волосы красиво лежат. Но толку-то?

Взгляд Кэри в который раз машинально метнулся по округе в поисках Сириуса, но ни его, ни его дружков в зале не было. Марлин, смеясь, что-то спросила у Кэри, и та растерянно подняла голову. Она нервно крутила в руках чайное блюдце. Увидев выражение, застывшее на лице Кэри, Марлин мгновенно перестала улыбаться, будто лампочку выключили. Она обменялась с Лили настороженным взглядом.

— Ты чего? — растерянно спросила Марлин.
— Кэри? — Лили склонилась к подруге. — Что случилось?

Вопрос «Что случилось?» резанул Кэри по ушам, и всё произошедшее вдруг навалилось на неё с такой силой, что Кэри едва не задохнулась. Лили смотрела на хватающую ртом воздух Кэри с нескрываемым ужасом — она без труда узнала все симптомы панической атаки, но понятия не имела, что теперь делать.

— Ничего, — голос у Кэри надломился, и она прокашлялась. На её лице расцвела самая фальшивая улыбка из всех. — Голова болит. Пойду прогуляюсь.

И она, неуклюже выбравшись из-за стола, резко рванула к выходу из Большого зала. Кэри с трудом переставляла ноги, но еще большего усилия ей стоило не перейти на бег. На выходе она столкнулась с каким-то маленьким мальчишкой, и это стало последней каплей. Она всё же побежала. Слезы брызнули из глаз, и Кэри ужаснулась — вдруг кто увидит…

Миновав ближайший поворот, Кэри оказалась в пустом коридоре и тут же остановилась, прижавшись спиной к холодной стене и при этом сильно стукнувшись об неё затылком. Невероятно, как легко оказалось вывести её из равновесия. Кэри даже хохотнула над собственной слабостью, стирая слёзы со щёк.

— Кэри?

Девушка моментально вскинула голову, затравленно озираясь, но это была всего лишь Лили. Эванс робко приблизилась к подруге и, резко подавшись вперед, притянула её к себе, стиснув подрагивающие плечи.

— Что это за фонтан ты тут развела? — спросила Лили деланно-сердитым тоном.
— Это не я, — смеясь, ответила Кэри слегка невнятно.

Лили улыбнулась и погладила Кэри по спине. Она была потрясена. Утешать она умела, но Кэри плакала редко, почти никогда, а на её глазах и подавно. Парадоксально, но сейчас она не могла подобрать нужных слов — успокоить она могла кого угодно, но не лучшую подругу. Хотя подруга, кажется, успокаивалась сама. Постепенно её дыхание выравнивалось, и теперь она просто сопела, изредка шмыгая носом. Тогда, смущаясь, Лили наконец решила, что можно взглянуть ей в глаза. Она отстранилась, всё еще сжимая плечи Кэри.

— Это из-за Сириуса, да? — проницательно спросила Лили. В глазах Кэри снова собрались слёзы, но девушка мужественно заставила себя улыбнуться.
— Да. Мы дошли до финала, — на одном дыхании выпалила она. — Я сама виновата. Не сказала ему о помолвке ни слова. Просто не знала, как это преподнести, понимаешь? И я так долго тянула, что после того, как правда вскрылась, всё моментально оборвалось. Сириус думает, что я с ним игралась. Хотя я… Я…
— Ну всё, — сурово сказала Лили, убирая волосы Кэри ей за уши. — Хватит об этом. Сириус, конечно, не самый заурядный парень… Но поверь, не последний на свете. Ты ещё влюбишься. И это будет так же захватывающе. Если всё действительно закончилось… Так тому и быть. А если это судьба, то поверь, твоё к тебе ещё вернётся. Любовь или пройдёт, или вспыхнет ещё ярче.

Кэри вдруг внимательно всмотрелась в лицо Лили и отстранилась.

— Я не люблю его вообще-то, — пожала она плечами и напустила на себя самый равнодушный вид. — Он дурак.

Лили усмехнулась, но промолчала. Кэри не была из тех людей, мысли которых написаны на лбу, но столь явная ложь не далась даже ей. Только что она плакала — уже показатель отсутствия у девочки душевного равновесия, а если ещё и вспомнить, как она обычно скупа на слёзы…

И на выходных, когда весь выпускной класс вырвался в Хогсмид, Лили благодарила небо за то, что Блэк в «Три метлы» заявился с тремя друзьями, а не с очередной подружкой. Иначе Кэри, которая сидела за барной стойкой и игралась зонтиком на трубочке, точно бы загнулась, как цветок без влаги. Она, заметив в баре Сириуса и показательно повернувшись к нему спиной, сияла обращённой к Лили улыбкой — ослепительной, от уха до уха, по истине счастливой улыбкой пятилетнего ребёнка. Такой улыбкой, которая не оставляла сомнений — изнутри у неё сердце колотится о рёбра, как лопасти вертолёта, так, что дышать невозможно. Лили от жалости разрывало, но она усиленно делала вид, что верила: верила улыбке, радостному смеху; а Кэри знала, что весь этот спектакль не скроет внутреннего состояния, но всё равно продолжала играть.

— Я думаю, что тебе, Лилс, стоит купить то красное платье! Твои рыжие волосы будут так сочетаться, так… Ты будешь… Боже, как пламя! — Марлин захлебнулась словами от переполнявшего её восторга, так активно жестикулируя при этом, что едва не выбила из рук Кэри стакан с пивом. Мыслями Марлин давно унеслась в вечер выпускного: она уже продумала свой образ до мельчайших подробностей, и теперь взялась за подруг.

Кэри это не нравилось. Она терпеть не могла, когда кто-то советовал ей, как одеться или накраситься, и хотя она понятия не имела, какую прическу сделать на выпускной, едва Марлин повернула голову в её сторону и впилась в Кэри придирчивым взглядом, та под благовидным предлогом свинтила в туалет.

Она вообще не хотела идти куда-то. Сегодня — в «Три метлы», на выпускной — в целом. Господи, ей просто хотелось, чтобы все оставили её в покое, но… Но тогда он, разумеется, заметит её отсутствие. Он решит, что она подавлена, что их расставание растоптало её, как и всех его предыдущих пассий. А это значит, что она ничем не лучше всех тех влюблённых дурочек, над которыми в тайне смеялась. Видимо, он был нужен ей больше, чем она ему. Это нечестно.

Кэри непонятно зачем вымыла руки, потом расчесала влажными пальцами кудрявые волосы, приложила ладонь к разгоряченному лбу. Голова в последнее время болела постоянно… Кэри подняла голову, и зеркало напротив безучастно отразило её усталое лицо: кожа серая, глаза как будто выцвели — на самом деле лишь лишились всякого выражения. Может, дело было вовсе не в потере близкого человека, а в приближающихся экзаменах — постоянная зубрёжка, недосып, в последствии измученный видок. Верилось смутно, ну, а вдруг… Кэри хмыкнула.

И тут дверь в туалет распахнулась. Кэри посмотрела на вошедшую женщину в отражении зеркала и едва не вскрикнула. Как во сне она вспомнила, что уже видела её в «Трех метлах» — перед Рождеством, когда она была на железнодорожной станции, когда они с Сириусом… Она болтала с мужчиной за барной стойкой, говорила, что ищет кого-то… И сейчас она здесь. Её блудная мать, собственной персоной. Хотя Кэри когда-то, — в далёком прошлом, — и желала встречи с ней, сейчас её буквально парализовало. Она понятия не имела, что сделать или сказать, да и нужно ли. Аманда явно знала, кто стоит перед ней. И пришла она явно не просто так.

Словно в подтверждение её мыслей, Аманда вдруг выудила из рукава пальто волшебную палочку и стиснула её в опущенной руке. Девушка затравленно посмотрела на мать: их лица совсем близко, очень похожие, одно испуганное, другое — решительное, острые скулы напряжены, глаза ничего не выражают. Что же она собирается делать?

Кэри неосознанно подняла руки — словно Аманда направила на неё пистолет.

— Не н-надо… — умоляюще пробормотала Кэри, но тут Аманда взмахнула палочкой, словно кнутом, и Кэри, как подкошенная, рухнула к её ногам.

Глава 29

— Ничего, Том, — пропела Аманда над самым ухом Кэри, и та резко, будто вынырнула из воды, пришла в себя. — Моей племяннице просто стало плохо. Спасибо, что помог её уложить.

Кэри приоткрыла глаза, и успела заметить, как за дверью скрылся беззубый, сутулый старик-волшебник с фонарём в руке. Это был Том, хозяин «Дырявого котла». Сама Кэри развалилась на узкой жесткой кровати, ткнувшись носом в пахнущую яблочным шампунем подушку. Аманда сидела на стуле рядом и сцепила пальцы на её предплечье, большим пальцем поглаживая её руку сквозь ткань свитера.

— Ах ты… — Кэри подскочила на кровати, подавившись воздухом и приготовившись заорать во всё горло на свою блудную мамашу, но та перебила.
— Успокойся, хорошо? Я не сделаю тебе ничего плохого.

Может, дело было в самой атмосфере этой тёмной комнаты, но тихий голос Аманды показался Кэри звучным, как церковный колокол.

— Ты похитила меня! — зашептала Кэри. Её голос, напротив, прозвучал сдавленно и как-то совсем-совсем жалостливо. Дабы убрать эти жалкие нотки из своего голоса, она прокашлялась.
— Я хотела поговорить. Познакомится. А это не так-то просто, учитывая, что повсюду за тобой следуют бесконечные друзья-подружки, — Аманда улыбнулась.

Кэри, хотя была возмущена до глубины души бедственным положением, в котором она оказалась по вине Аманды, сейчас не могла оторвать от неё глаз. Она жадно рыскала взглядом по лицу своей матери, словно пытаясь выжечь каждую его черту в своей памяти. Очень молодое лицо, совсем не похожее на лицо матери почти взрослой дочери. Это сделало Аманду ещё более незнакомой, ещё более далекой. Кэри неожиданно почувствовала, как щиплет в носу.

— Поговорить? — зло бросила Кэри, поднимаясь на ноги. — Можно было обойтись без рукоприкладства. Ой!

Пошатнувшись, Кэри схватилась за больную голову и прислонилась к стене. Темень перед глазами почти рассеялась, но теперь её подташнивало.

Аманда стремительно поднялась на ноги вслед за дочерью.

— Прости меня за это. Я просто не знала, как ещё тебя… — Аманда замялась, но мужественно продолжила. — Выманить из бара.

Кэри мрачно уставилась на мать.

— Что ты хотела? — устало спросила она. Больше всего ей сейчас хотелось обратно в школу. Да и голова после поднятия на ноги болела так, как будто в череп ткнули толстой спицей.
— Я просто хотела, чтобы ты перестала считать меня тем, кем я не являюсь. Что тебе рассказал Спенсер? Что ты сама хотела бы у меня узнать?

Вот так. Как выигрыш в информационной лотерее. Тысяча вопросов, которые касались её матери, сейчас получили шанс на ответ. Но все эти вопросы почему-то неожиданно испарились — в голове у Кэри было пусто.

— Он сказал, что ты чуть не убила меня, — в порядке компромисса ответила Кэри на первый вопрос. Аманда потупила взгляд.
— Но он не сказал тебе, как именно это произошло?
— Так это правда? — резко вскинулась Кэри.

Аманда ответила не сразу.

— Ты присядь.
— Я постою, — упрямо заявила Кэри, продолжая подпирать стену плечом.

Женщина, видимо, решила последовать своему же совету и уселась на кровать, где минуту назад валялась Кэри.

— Начать хотелось бы со школы, — улыбнулась Аманда, и взгляд её расфокусировался. Воспоминания унесли её далеко от дочери. — Встречаться мы начали с шестого курса. Очень он был красивый, твой папаша. Мышцы под кожей бугрятся, глаза горят… К концу школы я уже была беременна, а сразу же после выпускного мы сбежали. Его родители… Вернее, его мать, — жуткая женщина, — терпеть меня не могла, и, узнав о моей беременности, едва не спятила. Она велела мне держаться подальше от её сына, но Спенсер… — Аманда вновь улыбнулась. — Он завалился ко мне посреди ночи, нацепил на меня какое-то пальто, и мы сбежали в Ирландию. Но помимо всего этого… На фоне этой прекрасной любовной истории…

Кэри напряглась, опасаясь услышать дальнейшую часть повествования.

— На двенадцатый день рождения мои родители подарили мне один кулон.

Сердце Кэри подскочило к горлу.

— Жуткий кулон, на самом деле, совершенно некрасивый. Но это было семейной реликвией, и я пообещала, что буду таскать его хотя бы иногда. Со временем он мне даже понравился. По крайней мере, я так считала. На самом деле, чем чаще я носила этот кулон, тем труднее было… Понять, что я не в порядке. Иногда, когда я была сильно расстроена, или измотана подготовкой к экзаменам, на задворках моего сознания начинал звучать голос. Чуть ниже, чем твой голос, Кэри, но тем не менее легко узнаваемый, — Аманда подняла глаза на дочь. — Меня почти никогда это не беспокоило. Он звучал отдельно от моих мыслей, совсем тихо, как фоновое дополнение к собственному внутреннем голосу. И на свою беду, когда я уехала, ожерелье я взяла с собой.

Кэри по-прежнему не понимала, к чему ведет Аманда, но с каждым сказанным ею словом услышанное нравилось ей всё меньше.

— И что? — наконец спросила она, оторвавшись от стены и резким движением скрестив руки на груди. — Как это относится ко мне?

Аманда вздохнула, сжав покрывало тонкими пальцами.

— Я родила тебя в маггловской больнице, в деревне Адэр. И когда тебя, умытую и накормленную, принесли ко мне в палату…
— Что? — настойчиво повторила Кэри.
— Я исчезла. Совсем. Перестала соображать. А в себя пришла уже дома, в нашей со Спенсером квартире. Я была одна. Ни тебя, ни Спенсера, ни его вещей, ничего. В больнице, когда я вернулась туда в надежде найти дочку, на меня смотрели волком. Сказали, что я чуть не задушила девочку своим же ожерельем. И велели убираться, пока это не совершённое убийство не принесло мне проблем с их маггловским законом. Вот и всё. Из-за уродливой семейной безделушки я потеряла и дочь, и любовь всей жизни.

Однако на Кэри явно не подействовало столь драматичное окончание истории, и она, вскинув брови, хмуро поинтересовалась:

— А как именно ты связываешь такой провал в памяти с этим ожерельем?
— Спустя время я догадалась проследить историю этого кулона, и наткнулась на портрет одной барышни…
— Понятно, — оборвала Кэри, невесело улыбнувшись. — И на шее у этой барышни оказалась знакомая тебе безделушка?

Аманда промолчала, но Кэри это больше не интересовало.

— Почему ты не вернулась за мной? — тщетно пытаясь сделать вид, что её ничуть не интересует ответ, спросила девушка. — Думала, что всё-таки прихлопнула меня во младенчестве и решила: раз миссия выполнена, то и заморачиваться не стоит?
— Зря ты так, — сцепив подрагивающие руки в замок, Аманда покачала головой. — Когда я окончательно во всём разобралась, тебе было семь лет. Что бы я сказала тебе? Что бы сказала Спенсеру, заявившись на его порог? Тем более, я знала, что он женился на какой-то «девушке из высшего общества», — Адалин скривилась, и от такого пренебрежительного тона при упоминании Адалин, у Кэри зашевелились волосы на затылке. — У неё к тому времени уже был ребёнок, кажется, девочка, но и Спенсер… Мужчина с прицепом. Так что им обоим этот брак был очень выгоден.
— Исчерпывающее объяснение, — не скрывая иронии, сказала Кэри и отошла от стены, явно направляясь к выходу.
— Погоди! — воскликнула Аманда, вскочив с кровати. Она наверняка хотела схватить дочь за руку, но, видимо, испугалась её реакции, поэтому её протянутая к Кэри рука безвольно вытянулась вдоль тела. — Ты уже уходишь?
— Да, — невозмутимо ответила Кэри и взялась за дверную ручку, но потом вдруг обернулась. — Ты встречалась с профессором Дамблдором, не так ли? Это от тебя он узнал про мистера Холтера и Грейс?
— Да, от меня, — энергично закивала Аманда, радуясь возможности продолжить разговор. — Я же говорила, что целых семь лет изучала историю кулона Вайолет.
— Ладно, — неопределенно бросила Кэри, пожав плечами. Ей вдруг вновь захотелось плакать, и она поспешно захлопала ресницами, прогоняя слёзы прочь. — Я пойду. Не нужно меня провожать, я знаю, как добраться до школы… Да и мои друзья, наверняка, ищут меня.

Аманда поджала губы. Неправдоподобно молодая женщина, но уже не незнакомка.

— Я рада, что смогла познакомиться с тобой, Кэри, — донеслось в спину Кэри, когда она уже шагнула за дверь. — Мне так жаль, что меня не было рядом, когда ты повзрослела! Ты такая красивая, взяла только самое лучшее от нас обоих, — голос у Аманды сорвался. От этого звука сердце у Кэри сжалось до размеров грецкого ореха.
— Мне тоже очень жаль, — тихо сказала она. Кажется, она собиралась сказать что-то ещё, но быстро поборола неожиданный порыв, и спустя секунду её взметнувшиеся тёмные кудри пропали в дверном проёме, оставив лишь звук удаляющихся быстрых шагов.

Наконец-то Кэри могла поплакать, но это ей не удалось. Её так долго сдерживаемые слезы окаменели. Теперь они останутся с ней навсегда.

Глава 30

— И ради чего я сейчас ищу приключения на свою очаровательную задницу?
— Ты? Приключения? Пф!
— То есть ты не отрицаешь, что у меня очаровательная задница?
— Прекрати немедленно!

Сириус усмехнулся и выпустил изо рта тоненькую струйку дыма, тут же подхваченную гуляющим туда-сюда сквозняком, гуляющим по коридору. Парень уселся прямо на пол, не опасаясь загваздать свой лучший парадный костюм, и затягивался уже третьей сигаретой подряд в надежде, что дым волшебным образом пробудит в нём желание радоваться жизни, чего пока что, к сожалению, так и не произошло. Не так уж и весело проходит его выпускной — сидит тут один, в нише перед дверью в кабинет завхоза, и компанию ему составляют только сигареты, да уродливо каменное сооружение, именуемое статуей Афины. Сириус и сам не понял, почему для игры в прятки с самим собой из всех уголков их огромной школы он выбрал именно этот. Потому что именно здесь они с Кэри однажды собрались проникнуть в кабинет Филча под покровом ночи? Или потому что здесь никто из его развеселых одноклассников его точно не найдёт?

— Сириус. Я не из тех, кто склеивает осколки разбитого стакана и утверждает, что он будет как новый. Я лучше возьму другой стакан. Спокойной ночи.

Блэк яростно помотал головой. Чёрт бы побрал эти воспоминания и эту девушку в целом!

Они не разговаривали два месяца. Два. И Сириус не понял, в какой момент это стало похоже на тяжёлую, сбивающую с ног болезнь. Первые несколько недель было терпимо. Даже неплохо — по крайней мере, в его душе вдруг всё успокоилось, затихло, как будто потух наконец безумный сердечный пожар. А потом хоть на стенку лезь. Острая и безысходная одержимость, и её объект совсем рядом — методично посещает занятия, болтает с подругами и даже смеется над глупыми шутками его лучшего друга. Рядом, только руку протяни. Но всё было давно кончено. Кэри, наверняка, уже потянулась к другому стакану.

Он не чувствовал ни облегчения, ни сожаления, ни чего-либо ещё в эту знаменательную ночь. Выпускной! Не этого ли они все ждали весь год? А он? Неужели именно так должно было пройти его прощание со школой? Приняв на душу стопку Огневиски ещё до начала праздника, он сбежал из утопающего в огнях Большого зала даже раньше, чем Дамблдор принялся толкать выпускную речь. Больше всего он боялся ненароком, боковым зрением, её заметить. Тогда всё, пропадёт и без того трещащее по швам самообладание. А как ему хотелось взглянуть на неё всего пару месяцев назад! Куда подевалось это желание? Почему ему было больно глядеть на неё даже когда она просто проходила мимо в коридоре, громко стуча каблуками, словно забивая по гвоздю в гроб их отношений?

— Я чувствую себя идиотом в этом костюме, — внезапно раздалось над головой Сириуса. Блэк захлебнулся дымом. — Что, предаёшься грустным мыслям о взрослой жизни?
— Джим, тебя не звали, — справившись наконец с приступом кашля, выдавил Сириус.

Друг уже опустился на корточки рядом с ним и, будучи незваным гостем, явно не переживал по этому поводу.

— Ты пропускаешь всё веселье. Одна когтевранка перебрала шампанского, взобралась на стул и принялась декламировать стихи собственного сочинения.
— Очень жаль, что я это пропустил.
— Да не жаль вообще-то. Ты же ненавидишь стихи.
— Зато обожаю поддавших когтевранок на стульях.

Поттер расхохотался и внимательно посмотрел на друга из-под стёкол очков.

— Эй! — вдруг севшим голосом позвал он, и Сириус внутренне приготовился к последующим за этим коротким окликом душевным излияниям. — Ну перестань хандрить! Подойди к Хейгл и поговори с ней. В конце-концов, девчонке тоже не сахар. Она даже не улыбнулась, когда я ей водки в сок плеснул. Непохоже ведь на неё!
— Переживёт, я думаю, — криво улыбнулся Сириус, стряхнув пепел в чашу весов Афины.
— Да нет, Бродяга. Хватит. Ну вышла замуж девчонка в тайне от всех. В семнадцать лет. Встречаясь с тобой. Ну и что? С кем не бывает? Что же теперь, убить её за это?

Сириус одарил друга красноречивым взглядом. Поттер подавил улыбку, вызванную собственной шуткой, и ткнул друга в плечо.

— А ну подымайся. Сейчас мы пойдём и повеселимся на нашем с тобой празднике. Эта школа надолго нас запомнит. Помнишь, как мы поклялись в этом на первом курсе?
— Как такое забудешь. Тогда нас впервые поймали за чем-то непристойным.
— Мы подсунули Нюнчику скорпиона в ботинок. Достаточно непристойно, ты прав. Вставай.

Сириус недовольно скривился, но всё же послушался и поднялся на ноги, отряхнув от пыли свой тёмно-синий костюм. Джеймс неожиданно выудил из-за пазухи небольшой кусок пергамента и протянул другу.

— Но перед тем, как уйти в отрыв, Бродяга, ты сделаешь кое-что очень важное. Найдёшь кого-то очень важного и скажешь ей кое-что очень важное.
— Ничего я ей не скажу, Сохатый. Извини. Это закономерность, понимаешь? Как только наши с ней отношения исправятся до такой степени, что каждая проведённая вместе секунда кажется мне чистым счастьем, в тот же момент всё катится к чертям. Неважно, по чьей вине. Но эти любовные аттракционы не для меня. Лучше уж быть одному.
— Быть одному? — презрительно повтори Поттер. — Открою тебе секрет, Бродяга. Когда любишь кого-то, приходится мириться не только с его солнечной стороной. У каждого человека есть тени. И это повод сдаваться? Отрекаться от любви при возникновении очередной сложной задачи? Ты меня извини, но это просто смешно. Одиночество избавит тебя от боли, конечно. Но подумай о том, что ты потеряешь. Бери Карту, говорю. Не то пожалеешь потом.

Сириус колебался. Из чистого чувства упрямства он порывался продолжить спор, но осознание того, что Поттер, в принципе, прав на все сто, накатывало на него, как асфальтоукладочный каток.

— Бродяга, я твой друг. И ты должен мне верить.

Уже истлевшая сигарета упала на пол. С глухим вздохом Сириус выхватил из рук Поттера Карту Мародеров, и, встретившись с другом взглядом, протянул свободную руку.

— Спасибо, — просто сказал он, когда Поттер накрыл его ладонь своей.

Почему-то ему и не понадобилась Карта. Он словно интуитивно двинулся в её сторону, и ничуть не удивился, когда она показалась из-за угла и со всей силы врезалась в него, едва не потеряв равновесие. В изумрудно-зелёном платье, как и обещала. Он не мог отвести глаз.

— Привет, — её голос показался ему неожиданно глухим.
— Привет.
— Поздравляю.
— И я тебя.

Кэри потупила взгляд и сделала неуверенный шаг назад. Боялась вторгнуться в его личное пространство?

— Сбегаешь с вечеринки, Золушка? — улыбнувшись одними уголками губ, спросил Сириус. Ему было совсем не до шуток, и его голос дрогнул.
— Да, — Кэри смешно наморщила нос. — Моя карета ровно через десять минут превратится в тыкву, нужно спешить.

Несмотря на его тон, Кэри сразу поняла, что он говорит серьезно. Слышать его голос впервые за два месяца было настолько приятно, что у Кэри закружилась голова. А может, это пузырьки шампанского наконец-то достигли пункта назначения?

— Кэри?
— Да?
— Я не знаю, придётся ли мне пожалеть об этом. Не знаю, что делать с жизнью после тебя и не знаю, где найти силы отпустить тебя, на этот раз, навсегда. Но я люблю тебя, Кэри. И это всё, что я знаю.

Глава 31

Терпкий запах свежесваренного кофе ударил в нос, и Кэри скривилась. Она терпеть не могла кофе, но они с Сириусом по какой-то негласной традиции встречались именно в этой кофейне, где всегда витал ненавистный запах вперемешку с ароматом сладкой выпечки.

Кэри сегодня пришла на полчаса раньше назначенного времени. Ей так хотелось улизнуть из дома, где полным ходом шла подготовка к свадьбе, что она смоталась оттуда, едва проснувшись. Родители не спрашивали, куда уходит дочь и почему возвращается далеко за полночь. А может быть, они понимали куда больше, чем показывали, и знали, что ей эта свадьба, как кость в горле — худшей участи для дочери и не придумаешь. Поэтому её, Кэри, никто не трогал. Никто не знал, где она, и что делает. Кроме, разумеется, похищавшего её день за днем Сириуса.

Сегодня над Лондоном ярко сияло солнце, и жители туманной столицы высыпали на улицы, радуясь неожиданному подарку природы. За окнами кофейни туда-сюда сновали люди — в такую прекрасную погоду даже на этой Богом забытой улице у окраины города значительно прибавилось народу. Кэри стянула с плеч куртку и уложила руки на столе ладонями вверх — пусть её кожа напитается солнцем.

— Не помешаю? — раздалось у Кэри над ухом.

Она подумала было, что выглядит она донельзя глупо — с вытянутыми по столешнице руками с оттопыренными пальцами, но потом она подняла взгляд на говорившего и едва не свалилась со своего стула. Перед ней стоял её будущий муж. Так и не дождавшись ответа, Эван Розье опустился на стул напротив Кэри. Та от охватившего её неприятного изумления как язык проглотила.

— Доброе утро, — вежливо сказал Эван.
— Доброе, — слегка невнятно ответила Кэри, будто ей приходилось силой выталкивать каждую букву из горла. — Что ты здесь делаешь?

«Читай между строк: вали к чёрту!»

— Случайно увидел тебя в витрине, решил поздороваться.
— В самом деле? — Кэри доброжелательно улыбнулась, но острый взгляд не давал усомниться в том, что она не поверила не единому слову.
— Да, — кивнул Эван. — Подумал, вдруг ты ждала именно меня, а я заставляю тебя ждать.
— А мы что, договаривались о встрече? — скептически поинтересовалась Кэри.

Эван улыбнулся, но промолчал. Жестом он позвал официантку и попросил у неё чёрный крепкий кофе без сахара.

— Чем ты занимаешься, Кэри? — спросил Эван, когда официантка отошла.
— Угощала себя чаем. Это что, запрещено?
— Мне показалось, ты кого-то ждала, — продолжил молодой человек, не обратив внимания на её тон.
— Тебе показалось, — слукавила Кэри, подумав про себя, что если нежданный собеседник не уйдет, она сбежит отсюда раньше, чем придёт Сириус.

Эван вновь безукоризненно вежливо улыбнулся. Кэри в ответ постаралась нарисовать на своём лице что-то похожее на любезность. Несмотря на в целом безупречное лицо, глаза у Эвана были злые, тошнотворно-мутные. Говорят, что спустя время муж и жена становятся похожими друг на друга. Интересно, её чистые глаза тоже станут мутными, как у Эвана? Вряд ли, подумала Кэри. Ей это «спустя время» не грозит — она почти уверена, что к тому моменту она, если не умрёт, то наберется смелости и пустит пулю себе прямо в лоб.

— Ты пришёл кофе попить или ещё зачем? — оскалившись, спросила она, отпивая чай из маленькой кружки.
— Я не стану обременять тебя своим присутствием, если ты об этом, — усмехнулся Розье. — Но я хотел тебе кое-что сказать, Кэри.

У Кэри зашевелились волосы на затылке.

— Я знаю, зачем ты здесь и кого ждёшь.
— В самом деле? — Кэри изогнула бровь.
— Вы плохо прячетесь, — улыбнулся Эван.
— Открою тебе тайну, мы не прячемся вообще.
— В этом и проблема, милая. Я не хочу видеть свою жену с другим. Ничего личного.
— Ничего личного, — повторила Кэри, как попугай, — но ты не можешь указывать мне, Эван. Я не ребёнок. Да и даже в свете нашего скорого брака, кто ты такой, чтобы решать за меня?

Со стороны могло показаться, что их сегодняшняя беседа — просто болтовня старых приятелей. Оба говорили ровным тихим голосом и простодушно улыбались при этом. Но мутные глаза Эвана метали молнии. А Кэри, спрятав руки под стол, сильно сжимала руки в кулаки. Кэри похвалила себя за дань новой моде в виде отросших ногтей — именно они вспарывали тонкую кожу на руках, а боль в ладонях помогала сохранить голову свежей — не то она бы бросилась вон сломя голову на радость муженьку.

— Ты любишь его?

Кэри слегка прищурила глаза.

— Вообще-то это не твоё дело.
— Как скажешь.

Эван поднялся из-за стола.

— Приятного аппетита, солнышко, — улыбнулся он напоследок, поправил пиджак и поспешил к выходу.

Кэри, не отрываясь, смотрела ему в след, а потому не сразу заметила подошедшую к столику официантку с чашкой чёрного кофе. Мерзкий запах вновь достиг ноздрей Кэри, и она рывком пришла в себя, как от нашатыря.

— Ваш приятель ещё вернется? — спросила девушка в форменном переднике, поставив чашку на ту сторону стола, где недавно располагался Эван.
— Не думаю, — Кэри на секунду прикрыла глаза, и нашла в себе силы улыбнуться. — Но оставьте здесь. Сейчас придёт мой друг. Он тоже любит кофе.

Глава 32

— Кто все эти люди? — свистяще зашептала Кэри, поднявшись на цыпочки, чтобы дотянутся до уха Джеймса. — Я и половины не знаю.

Джеймс придирчиво оглядел толпу, собравшуюся в кабинете Дамблдора, и непонимающе пожал плечами. Он узнал парочку ребят со школы, выпустившихся на пару лет раньше, чем они, несколько одноклассников, включая собственных лучших друзей и Лили, но на этом всё. Остальные ему, как и Кэри, были незнакомы.

Сейчас, когда экзамены остались позади, школа была почти пуста, и когда они с Кэри, расставшиеся с Хогвартсом совсем недавно, но уже раздираемые чувством ностальгии, поднимались по лестницам в кабинет Дамблдора, им на глаза попалась разве что чокнутая кошка Филча. Непривычно было без ребяческого гомона, кудахтанья школьного полтергейста над головами, нескончаемой горы домашнего задания, дожидающейся себя в гостиной…

Кэри плохо понимала, для чего Дамблдор собрал их здесь. Джеймс, с которым она встретилась ещё утром, говорил что-то о тайной организации для борьбы с Тёмным Лордом, но всякий раз он открещивался, убеждая Кэри что Римус, который услышал об этом от Фрэнка Долгопупса, который в свою очередь узнал об этом от Эммелины Вэнс, вполне мог перепутать. Испорченный телефон.

Впрочем, Кэри не было до этого дела. Они не опоздали, как боялись — пришли почти вовремя, когда все ещё только-только начали рассаживаться по местам, занимая почти каждую горизонтальную поверхность в кабинете. Скоро они узнают, чего именно хотел Дамблдор, и пока… Пока что Кэри занимала одна-единственная мысль, озадачившая её ещё утром, когда они с Поттером завалились в пустой в виду раннего времени маггловский бар и пропустили по бокалу вкуснейшей «Мимозы»* — облизывая сладкие от апельсинового сока губы, Джеймс заявил:

— Я собираюсь сделать Лили предложение.

И Кэри моментально представила себе сияющую от счастья Лили, в белом платье и с букетом цветов в руках, — обязательно лилий. Эта картинка, порождённая её воображением, так разительно отличалась от мучительной перспективы её собственной свадьбы, что Кэри передёрнуло. Она определённо должна была порадоваться за друзей, но не смогла. Внезапное осознание того, что Джеймс и Лили поженятся не по расчёту, как она, а по любви, соединят свои жизни перед алтарём, получив Божье благословение… Эта мысль захлестнула её. Скорая свадьба замаячила перед глазами, отзываясь болезненным пульсированием в голове. Держа Сириуса за руку во время долгих прогулок по в кои-то веки солнечным улицам Лондона, Кэри не думала об этом. Она не думала об этом, когда Сириус сажал её на перила мостовых, жадно целуя в шею и заслуживая острые взгляды чопорно разодетых англичан. Не думала, когда они, в лучших традициях американского кино, запирались в дешёвых мотелях и, приняв вместе душ, подолгу валялись в чужих постелях, взахлеб обсуждая собственные мысли и поедая карамельный попкорн, что у них тоже был один на двоих.

Скарлетт О`Хара подумала бы об этом завтра.

А сейчас она острее, чем когда-либо поняла — дело даже не в свадьбе. Просто её жизнь действительно на ней закончится. В буквальном смысле.

Взгляд Кэри невольно метнулся к Сириусу. Тот беззаботно болтал с Римусом и Лили, которые, в отличии от них пришли заблаговременно. Друзья их с Джеймсом ещё не заметили — они затесались почти у самой двери в кабинет, будто готовые убежать при первой возможности. Сириус засмеялся, откинув голову, и его чёрные короткие волосы блестнули в лучах июньского солнца, заливающего кабинет Дамблдора. Как жить без Блэка, когда единственное чувство, что осталось в Кэри — непреодолимая к нему страсть?

Внезапно гомон толпы стих — Дабмлдор, которого Кэри поначалу вообще не заметила, поднялся со своего кресла и внимательно оглядел присутствующих.

— Благодарю, что пришли, друзья, — раскинув в стороны руки, будто желая обнять всех разом, звучно пропел Дамблдор. — Большинство из вас уже знает, для чего вы здесь, а кто не знает… — Дабмлдор выдержал драматичную паузу, и Кэри не смогла удержаться оттого, чтобы закатить глаза. — Настали трудные времена. Я собрал вас для того, чтобы вместе мы могли оказать сопротивление тёмным силам.

В этот самый момент Сириус, усевшийся на подоконник, обернулся и посмотрел в сторону двери, туда, где, облокотившись на Поттера, стояла Кэри. Их взгляды пересеклись. Потом Сириус отвернулся, и Кэри почувствовала себя так, будто в живот изнутри хлынуло что-то холодное.

— Находящиеся здесь, — продолжил Дабмлдор, — по моему нескромному мнению менее всего способны примкнуть к тем, кто называет себя Пожирателями смерти. — Перед глазами Кэри возникла извивающаяся змея на руке Эйвери. — Поэтому я прошу вас вступить в Орден Феникса, организованный мною и человеком по имени Аластор Грюм. Многие из вас наверняка слышали о нём. Он будет координировать некоторые действия тех, кто согласится вступить в Орден.

Повисло гнетущее молчание. Кэри посмотрела по сторонами и не увидела ничего, кроме озадаченных, омрачённых лиц людей, что ещё пару минут весело переговаривались. Их вновь поставили перед фактом — началась война. И обе её стороны набирают сторонников. Дамблдор верно воспринял последовавшую после его слов тишину.

— Разумеется, я никого не принуждаю. Сейчас вы можете быть свободны, но обещайте мне подумать над своим решением.

Внезапно один из присутствующих, — позже Кэри узнала, что его звали Карадок Дирборн, — поднялся с места. Высоченного роста парень с длинными, забранными в хвост волосами, в кожаной куртке и тяжёлых ботинках. Такому детине место было больше на рок-концерте, и в представлении Кэри он совсем не вписывался в атмосферу их школы. Дирборн обратился к Дамблдору напрямую:

— Я считаю, что нечего тут думать, профессор. Они убивают, мучают магглов, а Министерство Магии тычется в слепую, мечется, не зная, за что взяться первым делом. Если мы можем помочь положить этому конец… Лично я готов начать прямо сейчас.

Кэри посмотрела на Джеймса и увидела, что тот не разрывает зрительного контакта с Лили. Совсем не так, как слезливо пялятся друг другу влюбленные на экране телевизора — а будто о чём-то беседовали без слов.

Со своего места поднялась Эммелина Вэнс и встала по правую руку от Дирборна. То же самое сделал высокий рыжий парень, имя которого было Кэри неизвестно, а затем, к её ужасу, с подоконника соскочил Сириус. Сидящие поднимались со своих мест, будто увлечённые цепной реакцией; кто-то одобрительно захлопал. Воспользовавшись моментом, Кэри выскочила вон из кабинета, поймав удивлённый взгляд Поттера.

Она прекрасно знала, что ей не суждено будет вступить в этот чёртов Орден при всём несуществующем желании бить врага, но наибольшее впечатление на неё произвело то, что в этот самый момент близкие ей люди обрекают себя на участие в грядущей войне. А быть на поле боя вместе с ними ей не дозволено.

* * *

«Всё кончится очень быстро», — в очередной раз сказала себе Кэри, сидя в полном одиночестве в своей комнате и тщетно пытаясь успокоится.

Душная летняя ночь. Луна ярко сияла в небе, и в её комнате с выключенным светом царил серебристый полумрак. Балкон был распахнут настежь — пахло акациями и чем-то ещё очень приятным.

Сегодня Кэри попеременно прибывала в двух состояниях. В одном её наполняла беспокойная энергия, когда она принималась, заламывая руки, хмуриться и носиться по дому, мешая старшей сестре и матери наводить лоск на каждую клеточку её тела. Во втором она, обессилев от бесполезных метаний, заваливалась на кровать, и тогда упрямые родственницы принимались всласть разрисовывать её лицо, как какой-нибудь кукле-переростку. К концу дня Кэри уже будто пропиталась запахами дорогой косметики и лака для волос и никак не могла избавиться от него, даже ткнувшись носом в росшие под окном акации.

Свадьба. Свадьба, свадьба, свадьба. Большой день, ночь открытий, да простит Бог этот жалкий каламбур.

Кэри намеренно не смотрела в дальний угол комнаты, где висело в шкафу идеально-красивое подвенечное платье. Будь её воля, она бы вышла замуж хоть так, в огромном свитере Сириуса и затасканных до дыр на коленях джинсах. Но родители не поскупились ни на платье, ни на дочь — сейчас Кэри, одетая как бродяжка, бренчала украшениями при малейшем движении.

Её колотило весь вечер. Тошнота поднималась к горлу, и Кэри благодарила небо, что к наступлению темноты её наконец оставили одну. Пару раз приходилось, рискуя испортить макияж, брызгать в лицо холодной водой — иначе точно удар хватит. Проводя мокрыми руками по ключицам и плечам, Кэри чувствовала облегчение, но лишь временно. Стоило образу Эвана Розье в безупречном тёмном смокинге снова возникнуть в голове, и возвращалась лихорадка.

Запретив себе думать о чём бы то ни было, кроме того, как хорошо выглядят её волосы, Кэри поднялась с кровати и скользнула на балкон. Похолодало. Несмотря на жаркие дни, ночью по-прежнему становилось прохладно. И неожиданно Кэри услышала тихое «Пс!»

Опустив глаза вниз, Кэри едва не свалилась с балкона — подогнулись ноги.

— Сириус! — едва не завопила она, тут же зажав рот ладонями.

Блэк, стоя рядом с устрашающего вида мотоциклом на мощёной дорожке вокруг её дома, расплылся в улыбке.

— Привет, Джульетта!

Кэри приглушённо засмеялась и перегнулась через перила — теперь их лица разделяло чуть больше метра.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала она, отметив, что даже в такую прохладную ночь Блэк был в одной футболке.
— Но я же должен был увидеть тебя. Ты такая красивая.

Улыбку сдуло с лица Кэри. Радость от встречи мгновенно сменилась острой горечью. Эта встреча последняя…

— Сириус… Я так рада… Так рада, что ты пришёл, — Кэри протянула руку, и Сириус переплёл их пальцы. — Но мне будет тяжело. Пожалуйста, иди.

Сириус промолчал. Он уставился на руку Кэри, словно пытаясь представить на безымянном пальце тонкое обручальное кольцо.

— Я уйду, Кэри, — пообещал Сириус, крепче стиснув ладонь Кэри. — Как только заберу своё.

А потом вдруг резко дернул её руку на себя, и Кэри кубарем полетела с балкона.

— Я тебя держу, — посмеиваясь над испуганным лицом несколько обалдевшей девушки, сказал Сириус и поставил её на ноги.

Кэри, всё ещё не отошедшая от неожиданного падения, вцепилась в его плечи, как утопающий в спасательный круг.

— Какого чёрта сейчас произошло? — заплетающимся языком промямлила она, а потом до неё дошла истинная цель приезда Сириуса. Прощаться он не собирался. — Сириус! Что ты удумал?!
— Я забираю тебя отсюда, Кэри. Ты же не думала, что после всего, что мы пережили, я отпущу тебя замуж за какого-то… Какого-то…
— Я не могу! — Кэри заломила руки, умоляюще глядя на Сириуса снизу вверх и явно собираясь сказать что-то ещё.

Но в тот момент Сириус осторожно обхватил лицо Кэри ладонями, ласково проведя большими пальцами по узким скулам, и в его взгляде мелькнула нехарактерная для Блэка мягкость — он требовательно коснулся своими губами её, и душа Кэри наполнилась теплом. Разве могла она колебаться? В руках Сириуса она была дома.

— У меня свадьба, Блэк, — оторвавшись от Сириуса, улыбнулась Кэри, не открывая глаз и по-прежнему прижимаясь щекой к колючей от отросшей щетины щеке Сириуса.
— К черту!

Позже, когда они мчались на мотоцикле по улицами Лондона прочь от дома, прочь от жениха и отвратительно-роскошного белого платья, Кэри, обхватив Сириуса за талию, понимала, что ей ничуть не жаль. Она боялась, что сегодня вечером её жизнь оборвётся — но оборвались лишь канаты, удерживающие её на земле и мешающие летать.

Глава 33

Сириус Блэк, как счастливый обладатель крупного наследства, уже в семнадцать лет мог похвастаться собственным жильём. Это была небольшая квартирка на втором этаже в старой части города — всего две комнаты, да крохотная кухня размером с носовой платок.

Раньше, когда Кэри сбегала из дома, не в силах выносить кипучую энергию, царящую в доме в связи с подготовкой к свадьбе, они с Сириусом, устав от бесконечных шатаний по улицам, заваливались в его квартиру, и ему было так непривычно-радостно видеть её здесь, развалившуюся на его никогда не заправленной постели, болтающую ногами и умиротворённо поедающую крендельки из огромного пластикового пакета.

Спустя пару же месяцев вид Кэри, болтающейся по его квартире, стал уже привычным. Жить с ней оказалось легко и не обременительно — Сириус пожалел, что не забрал её раньше.

Они делили общую ванну, вместе готовили завтрак, оба ни черта не смысля в готовке, пили на кухне чай вечерами, распахнув форточки. Несколько раз они мотались в Честерфилд, с наступлением темноты непременно возвращаясь в Лондон, любовались сверкающим крохотными лампочками Биг-Бена и гуляли по Тауэрскому мосту, валялись на чуть влажной от росы траве в Гайд Парке. Бродили по Авеню Звезд, попутно греясь в маленьких кофейнях с мозаиками на стенах. По ночам открывали окна настежь и пили горячий глинтвейн, в который Сириус, как всегда, так смачно бухнул гвоздики, что Кэри морщилась при каждом глотке. Они согревались, Сириус принимался курить одну сигарету за другой, а Кэри, свесив ноги с подоконника, непривычно низким голосом тянула какую-то попсу.

Она с первого же дня разбросала повсюду свои расчёски и туфли; ходила в его футболках, и Сириус обещал побрить её налысо, липким роликом счищая со своей одежды длинные волосы. Заставила Сириуса перекрасить стены в кухне в ярко-жёлтый свет, словно пытаясь заманить туда солнце; Сириус воодушевлённо матерился, водя валиком по стенам, но предпочитал не спорить. Раздобыла на антресолях старый, чёрт знает кем забытый магнитофон, и каким-то чудом сумела затащить его в гостиную, едва не сорвав спину и оставив на полу пару царапин.

Иногда Кэри, предаваясь мрачным размышлением, заливалась слезами, обхватив руками тощие коленки и шмыгая носом. Она не знала, как отреагировали её родители на побег дочери из-под венца; она не получала писем, не было и новостей о сбежавшей невесте и в «Пророке», который Кэри втайне листала рано утром, пока Сириус спал, думая, что Блэк об этом не знает. За свою выходку она теперь тоже была отрезана от семьи, как и Сириус — только в отличии от него, она об этом жалела. Она любила приёмную мать, до смерти тосковала по младшей сестрёнке и даже немного скучала по отцу, с ужасом представляя выражение его лица, когда он выпроваживал многочисленных гостей с сорванной свадьбы.

Но, каждый раз стискивая её подрагивающие плечи во время очередной истерики, Сириус был спокоен, зная, что через полчаса она снова будет весёлой и уляжется у него на коленях, включив какую-нибудь дурную комедию по телевизору. Он знал, что скоро она перестанет плакать по родителям; и, хоть он и старался убедить себя в обратном, он знал, что забрал Кэри не только ради её благополучия — он сделал это для себя. Она должна была быть рядом с ним. И он не желал делить её ни с родителями, ни с новым мужем, ни с кем бы то ни было. Сейчас она плакала, вырванная из своей же жизни, но Сириус был спокоен.

* * *

— У меня великолепные новости, — с порога заявил Поттер, бесцеремонно отпихнув открывшую ему дверь Кэри и проходя на кухню.

Сириус, к которому Джеймс так спешил, баюкал в руках кружку чая на кухне; судя по слегка помятому лицу, тот только недавно поднялся с постели. Джеймс возник на кухне, едва не задев головой притолоку. Кэри сердито топала следом. В кухне и без того было не развернуться, а с приходом Джемса здесь, казалось, стало трудновато дышать. Кэри встала возле Сириуса и положила руки ему на плечи, с недовольным видом уставившись на Джеймса. Тот покачивался с пятки на носок, и вообще выглядел так, будто ему до смерти тяжело скрывать свои великолепные новости от всеобщего обозрения.

— Ну, — поторопила она.
— Она сказала «да»! — внезапно завопил Джеймс, да так громко, что Кэри подпрыгнула и ударилась коленом о деревянную столешницу. — Вчера, вчера согласилась!

Сириус вскочил и бросился к другу.

— Я так и знал! Поттер, я знал!

Кэри, глядя как Сириус и Джеймс скачут по кухне, как спятившие пятилетки, звонко хохотнула. Честно говоря, она и забыла, как однажды Джеймс заявил, что хочет сделать Лили предложение. С момента того их разговора в баре прошло почти два месяца, а за это время столько всего произошло, что обещание Джеймса вылетело у неё из головы.

— Ну ты даёшь, Поттер! Разве это новость? Лили, например, уже давно начала составлять список гостей.

Джеймс непонимающе обернулся к девушке.

— Откуда она знала? — потрясённо спросил Джеймс.
— Знала, что скажет «да»?
— Что я сделаю ей предложение?!
— Бога ради. Да вы с Сириусом уже целый месяц шушукаетесь по укромным уголкам, а потом ходите с жутко торжествующими физиономиями, будто вы снова в школе и вам опять удалось кого-то облапошить. А мне ты, Поттер, и вовсе пообещал сделать ей предложение ещё два месяца назад!
— А мы-то надеялись, что это станет для всех сюрпризом, — с неподдельным расстройством протянул Сириус, смотря на Кэри так, будто она лично подвела его. Девушка рассмеялась.
— Перестань! Женщины, в отличии от вас, одноклеточных, умеют складывать два и два. А теперь отойди, я намереваюсь бурно поздравить жениха!

В тот вечер Кэри легла непривычно рано; Сириус тихонько прошлёпал в тёмную спальню и устроился рядом с ней, принявшись выводить пальцем узоры на её плече.

— Спишь? — негромко спросил Сириус.
— Нет.

Кэри повернулась к нему лицом; её волосы всё ещё были мокрые после душа, а глаза, когда на них упал свет фонаря за окном, странно блестели. У Сириуса было такое чувство, что она хочет что-то спросить или сказать, но она продолжала молчать.

— О чём думаешь, Кэри? — спросил Блэк, легонько щёлкнув её по носу.
— Ни о чём.
— Не ври.

Кэри помолчала, а потом неожиданно спросила.

— Ты хотел бы жениться? Когда-нибудь, неважно на ком, ничего определённого, я просто хочу знать. Ты бы женился?

Сириус внимательно на неё посмотрел.

— Когда-нибудь, я думаю, женился бы, потому что так правильно.
— Не потому, что ты хочешь этого?
— Я не думаю, что только наличие кольца на пальце позволяет человеку любить кого-то, Кэри.

Взгляд Кэри расфокусировался; мыслями она снова была далеко, и Сириусу не хотелось, чтобы размышления забросили её слишком далеко.

— А что думаешь по этому поводу ты? — спросил Сириус только для того, чтобы она вернулась. Ему вдруг стало совершенно ясно, что он не хотел бы услышать ответ.
— Свадьба… — протянула Кэри задумчиво, а потом неожиданно придвинулась ближе и, устраиваясь поуютнее в его объятиях, пробормотала: — Не наше это, Блэк.

Глава 34

Шестого августа Лили обещали выписать из больницы Святого Мунго. Сына решено было назвать Гарри, и в ночь тридцать первого июля в Годриковой впадине поднимали тосты за здоровье новорожденного Гарри Джеймса Поттера.

По поводу возвращения Лили решено было устроить целый званый ужин, и в тот день дом семейства Поттеров звенел множеством голосов — там были и члены Ордена Феникса, и выпускники Хогвартса разных лет, и родственники. Кэри знала, что Лили отправила приглашение своей сестре, но та не удосужилась чиркнуть хоть одну строчку в ответ.

Кэри и Сириус, решив объявится пораньше, подошли к дому Поттеров за полчаса до назначенного времени. И, судя по громким голосам в доме, эта мысль пришла в голову не им одним.

— Вечно ты копаешься, — расхохотался Сириус, наблюдая, как Кэри на ходу поправляет своё платье, которое час назад выбрала из десяти идентичных.
— Ещё скажи, что мы чуть не опоздали, — лукаво улыбнулась Кэри в ответ. — Мы даже успели прийти раньше, гляди, какие мы молодцы!

Кэри выгнулась, чтобы заглянуть себе за спину, — ей постоянно виделись изъяны в фасоне проклятого платья, хотя Сириус и уверял, что оно сидит на ней просто сногсшибательно, — как вдруг заметила мужчину на другом конце улицы. Тот смотрел, не отрываясь, прямо на них и не отвёл взгляда даже когда понял, что Кэри его заметила.

«Какого чёрта? Кто он и почему так вырядился? Кто же напялит на себя чёрный костюм в такой-то жаркий день?»

Кэри поднялась было на носочки, чтобы шёпотом сообщить Сириусу о странном мужчине, но тот уже занёс руку и постучал. Причина, по которой они пришли, моментально вытеснила все подозрительные мысли из головы Кэри — сегодня они познакомятся с Гарри.

Дверь им открыла лучезарно улыбающаяся Алиса Долгопупс.

— А вот и вы, ребята! — просияла она, посторонившись, впуская их в дом.

Сириус громогласно поздоровался, по-хозяйски обнимая Кэри за плечо. Присутствующие вразнобой ответили. В гостиной сидели на диване сияющий Поттер и Фрэнк Долгопупс — который сам уже вот пару недель как счастливый отец, Римус Люпин и изящно устроившаяся в кресле Дорказ Медоуз. Она тоже состояла в Ордене, и, как подозревала Кэри, имела определённые виды на Сириуса. От неё не укрылось, каким взглядом девушка смерила руку Сириуса на её плече, и с сожалением подумала, что на голову Блэку, очевидно, свалилась ещё одна ненужная поклонница.

— Может, сварить пока кофе, Джеймс? — сверившись с наручными часами, спросила Алиса. — До ужина ещё далеко.
— Мысль здравая, — согласился Поттер.

Дорказ запоздало поздоровалась с Сириусом и похлопала по подлокотнику своего кресла, приглашая сесть. В тот же момент Кэри мягко вынырнула из объятий Сириуса, и тот смерил её удивлённым взглядом, когда она вместе с Алисой направилась на кухню. Обычно она предпочитала быть в самой гуще компании.

Наверное, ревнует, решил Сириус.

От греха подальше, он сел рядом с Римусом.

— Сердишься? — на секунду прервав рассказ о своём новорождённом сынишке, спросила Алиса.

Кэри, которая как раз подсыпала в кофе немного корицы, равнодушно пожала плечами.

— С чего ты решила, что я сержусь?
— По выражению твоего лица. Когда ты раздражена, оно застывает, как маска.

Кэри промолчала.

— Никуда он от тебя не денется, — улыбнулась Алиса.
— Я знаю. И всё же… — Кэри набрала в грудь побольше воздуха, но не продолжила, словно не в силах облечь обуревающие её чувства в словесную форму.

Через полчаса Джеймс отправился в больницу, а ещё через полчаса бледная, но сияющая Лили Поттер уже принимала поздравления, держа в руках крохотный свёрток, перевязанный голубыми шёлковыми лентами. Народу к тому времени собралось столько, что в гостиной, казалось, яблоку негде упасть. К присутствующим присоединилась и кузина Сириуса со своей семьёй.

Когда новорождённого водрузили в колыбель и счастливые родители и друзья склонились над кроваткой, Фабиан Пруэтт громогласно осведомился:

— Вы уже выбрали крёстных родителей?

Кэри, пребывавшая в радостном трансе вместе со всеми, не сразу поняла смысл вопроса, а когда поняла, обнаружила, что взгляды присутствующих метаются от неё к Сириусу и обратно.

— Неужели кто-то собрался сделать духовным наставником ребёнка Блэка? — расхохотался брат Фабиана, Гидеон, моментально разрядив обстановку. Все подхватили смех.
— Да, и мы будем самыми лучшими крёстными родителями в мире, правда, Кэри? — лукаво спросил Сириус, взяв девушку под руку и ослепительно ей улыбнувшись.

Та в ответ улыбнулась слегка натянуто. Она точно обижалась — злилась, ревновала, и весь вечер она умудрялась держаться в стороне и от Сириуса, и от Дорказ, благо что последняя всегда чудом оказывалась рядом. Блэк так и не смог перехватить Кэри до прихода Лили, чтобы поговорить. Её обиды казались ему чуть ли не смешными — ну куда, куда он от неё денется?..

— Сириус, пожалуй, научит ребёнка уму-разуму, — иронично протянула Кэри, обернувшись к Блэку.
— Мы решили дать ему шанс, — засмеялась Лили. — Тем более, Сириус будет под твоим присмотром.
— Непременно.

Вечер прошёл восхитительно. Гарри заваливали подарками, его родителей — поздравлениями. Сестра Лили так и не объявилась, хотя Кэри видела, что та до последнего ждала её появления.

Когда гости начали расходиться, Кэри, которая обещала помочь Лили с уборкой несмотря на её протесты, спустилась с крыльца в душную летнюю ночь. Ей было жарко, от выпитого слегка кружилась голова, но сегодня она чувствовала себя непривычно умиротворённой. Она присела на ступеньку крыльца и закрыла глаза.

В последнее время ей нечасто удавалось ощутить спокойствие. Как и Сириус, она была занята в Ордене, хоть поначалу вообще была не в восторге от его создания. Пожиратели смерти устраивали облавы на его членов прямо на улицах — Кэри, например, наткнулась на троицу в плащах, когда субботним вечером возвращалась домой из магазина. В тот вечер лил дождь, давно стемнело, и бросившаяся в сторону от зелёного пламя, вырвавшегося из палочки Пожирателя, Кэри поскользнулась на щебне. Падая, она ободрала лицо и ладони, чуть не сломала неудачно подвернувшуюся лодыжку, но чудом умудрилась трансгрессировать в тот же момент, как поднялась на ноги. Оказавшись на пороге своего дома, запирая дверь на замок и отвечая на бесконечные вопросы ошарашенного Сириуса, она задумалась: а является ли дом теперь таким уж безопасным укрытием для них обоих?

Джеймс с Лили за последний год умудрились дважды встретится лицом к лицу с Волан-де-Мортом. Полгода назад Марлин Маккиннон, — которая так и не смогла выбраться сегодня на ужин, — вынуждена была в спешке покинуть Лондон вместе с семьёй — в одной из вылазок Ордена она проявила необычайное мастерство сражения, и теперь на неё, в буквальном смысле, была объявлена охота. А два месяца назад пропал Карадок Дирборн — Кэри, когда узнала об этом, едва не задохнулась от ужаса. Вечно лезущий в гущу событий, такой храбрый… Его тело так и не нашли, и на месте захоронения был лишь пустой гроб. Однажды осколки снаряда войны зацепили и Сириуса. Пожиратели устроили ночную вылазку, и отряд мракоборцев, вместе с Сириусом, принял на себя весь удар. Он заявился домой бледный и измученный, и по рубашке его раскинулись, словно багровые цветы, пятна крови. Кэри, обрабатывая раны и укладывая Сириуса спать, плакала не переставая.

Подул легкий ветерок, и Кэри, отвлекшись от мрачных мыслей, распахнула глаза. Она почувствовала на себе чужой взгляд даже раньше, чем увидела его — стоящего в паре метров от неё с зажжённой сигаретой в руках, нехорошо улыбающегося. Кэри моментально поднялась на ноги и направилась к незнакомцу.

— Кто вы? — прямо спросила она. — Почему вы следите за мной?
— Прошу прощения? — брови мужчины насмешливо дернулись вверх.
— Не прикидывайтесь. Я видела вас днем.
— Должен сказать, девушка, что это очень необычный способ знакомства. Увы, меня это не интересует.

Мужчина щелчком пальцем откинул окурок в сторону и двинулся вперед. Кэри невольно отшатнулась.

— Всего вам доброго, леди. И какая ночь сегодня чудесная, не правда ли?
— Действительно чудесная.

И Кэри, проводив высокую фигуру взглядом до тех пор, пока она не скрылась в темноте, подумала про себя, что в такие чудесные ночи происходит слишком много жутких происшествий.

Глава 35

За входной дверью раздался шум возни.

Кэри, на мгновение застыв с ножом в поднятой руке, обернулась на звук, но тут же поспешно склонилась над разделочной доской и продолжила неторопливо разделывать мясо. Она не сомневалась, что пришёл Сириус — гостей она не ждала, да и круг людей, знающих точное местоположение их квартиры, был весьма ограничен.

За дверью вновь послышалось копошение, и Кэри, ожидавшая появления Блэка, внутренне сжалась.

В последнее время они почти не разговаривали, а если и разговаривали, то по большей части ругались и спорили. Кэри уже потеряла счёт скандалам. Неделю назад Дамблдор сказал, что иного выхода нет. И новость о том, что Дамблдор решил защитить Поттеров с помощью Заклятья Доверия, возможно, не казалась Кэри такой ужасной, если бы Хранителем стал кто-то другой, но не Сириус. Кэри не сомневалась, что Сириус будет первым, к кому придёт Волан-де-Морт, разыскивая Лили и Джеймса, разыскивая Гарри. Кэри умоляла Сириуса отказаться, кричала, постоянно плакала, но Сириус отвечал:

— Он мой друг.

И неизменно уходил вон из комнаты. Проклятое пророчество поставило крест на их счастливой жизни.

Внезапно в дверь постучали, и сердце Кэри подскочило к самому горлу. Сириус никогда не стучал.

Наскоро сполоснув руки в раковине, Кэри выудила волшебную палочку, которую убрала за ухо, и, крадучись, вышла в коридор. Было около девяти часов, но уже давно стемнело. Сириус пропадал у Поттеров — со времён их с Кэри раздора он часто сбегал к Джеймсу, словно боясь, что долгое времяпровождение вдвоём с Кэри повлияет на его решение. Кэри могла бы приревновать к их дружбе, но у неё не было на это никаких сил. Она знала, что Сириус там в безопасности — этого ей хватало.

Кэри направила палочку на дверь, и задумалась. Может, это миссис Стоун хотела одолжить у неё соль? Или Полли этажом ниже опять хочет взять на вечер её красные туфли? Представив лица соседей, если она предстанет перед ними со странной штукой в руке, Кэри поспешно убрала палочку в задний карман джинсов, и решительно распахнула дверь.

На лестничной клетке стоял невысокий черноволосый мужчина. Бледен он был, как простыня. Пару секунд Кэри подслеповато щурилась на него, а потом, когда к ней наконец пришло узнавание, всем телом налегла на дверь.

— Постой!

Снейп удержал дверь рукой и резко дёрнул её на себя. Кэри, споткнувшись, едва не упала.

— Что тебе здесь надо? — надрывно спросила Кэри, тыча вновь выуженной палочкой в лицо гостю. Однако Снейп нападать не собирался: словно бы в доказательство своей безоружности, он поднял ладони вверх и попятился.
— Клянусь, я просто хочу поговорить.

Не опуская палочки, Кэри отошла на пару шагов, наблюдая, как Снейп, не поворачиваясь к ней спиной, закрывает за собой входную дверь.

— С какими разговорами мог прийти ко мне Пожиратель смерти?

Снейп молча обратил на неё тяжёлый взгляд.

Честно говоря, Кэри была удивлена, что он вообще знает о её существовании. Они никогда не разговаривали в школе; более того, их внеурочные встречи в коридорах Хогвартса можно было пересчитать по пальцам, а теперь он стоит на пороге её дома и просит выслушать. Может быть, он хотел найти Лили? Хотел, но не смог из-за заклятия Доверия. Да и вряд ли он вообще знал о том, что вскоре после окончания школы Лили и Джеймс поселились в Годриковой Впадине. Лили никогда не вспоминала своего бывшего друга, и уж точно никогда не приглашала на чай. Единственный раз его имя прозвучало в её доме, когда среди выпускников школы разлетелась новость о том, что Снейп присоединился к Пожирателям. Лили ничего не сказала на этот счёт, да и вообще ничем не выдала того факта, что когда-то он был её близким другом.

— Лили, — треснувшим голосом произнес наконец Снейп, подтверждая догадки Кэри, и не сразу смог продолжить — голос у него сорвался.
— Я знаю, что Волан-де-Морт охотится за Гарри, если ты об этом. Она тоже знает. И они с Джеймсом уже приняли меры.
— Это не сработает! — Снейп вскинул руки, и Кэри невольно отшатнулась. Он был как безумный. — Среди вас предатель, Тёмный Лорд знает о заклятии Доверия.
— Предатель? — не поверила Кэри, прищурившись. — Кто?
— Я не знаю.

Кэри потрясённо замолчала. Сама мысль о том, что кто-то из них мог сливать информацию Пожирателям казалась невозможной, но отчего-то казалось, что Снейп не врёт. Взгляд у него был, как избитого бродячего пса. Кэри понимала, что он совершенно не боится ни её, ни палочки, направленной ему в лицо, но что-то заставляло его переживать дикий, близкий к сумасшествию, ужас.

— Откуда мне знать, — неожиданно для себя спросила Кэри, — что всё это не просто очередная хитроумная диверсия? А ты — не восхитительно талантливый актёр?

На лице Снейпа проступило странное выражение, будто он видит перед собой нечто очень противное — какую-нибудь скользкую тварь или внутренности больного животного.

— Когда-то мы с Лили были…
— Я знаю. Ты был её другом долгое время.
— А потом её другом стала ты.
— В этом дело? — усмехнулась Кэри, почувствовав неожиданное облегчение. — Дружеская ревность?
— Ты не понимаешь.

Кэри вновь напряглась. Она опустила руку с палочкой и нисколько не удивилась, что задала свой вопрос шёпотом:

— Ты любил её, верно?

Снейп посмотрел ей прямо в глаза, прямо и ясно. На его щеках заходили желваки: он словно бы боролся со словами, готовыми вырваться из его рта.

— Ты должна предупредить её, — наконец сказал он с неожиданной твердостью в голосе. — Они должны сменить Хранителя Тайны. Тёмный Лорд придёт за Блэком. И не сомневайся, что осколки снаряда зацепят и тебя.
— Это предупреждение или угроза? — спокойно поинтересовалась Кэри, стискивая палочку. Снейп снова обратился во врага.
— Предупреждение, наверное. Мне плевать, если вы оба умрете, но я хотел бы, чтобы ты успела предупредить… её.

Снейп развернулся и взялся за ручку двери.

— Если ты так близок к Тёмному Лорду, что в курсе всех его намерений, — поспешно выкрикнула Кэри ему в спину, — почему не попросил пощадить её?
— Я просил, Кэри, — тихо ответил Снейп, и звук собственного имени резанул Кэри, как ножом. — Поверь, я просил.

И он скрылся за закрытой дверью, оставив Кэри окаменело пялится в то место, где исчез подол его мантии.

* * *

Сириус проснулся со странным ощущением надвигающейся катастрофы. Он не понимал, связанно ли это с длинной вереницей кошмарных снов, в которых то и дело появлялся мёртвый Джеймс, или же с чем-то, о чём вопила интуиция…

Он повернулся на кровати и увидел, что Кэри находится здесь же, в спальне. Она что-то тихонько писала на маленьком листке, а потом, закончив, сложила его пополам и положила возле большой хрустальной вазы с цветами, которые раздобыла вчера, вызвав у Сириуса противоречивые мысли о несуществующем любовнике. Сейчас она тихо копошилась, собирая со стола разную мелочь вроде губной помады и запихивая её в маленькую черную сумочку, которую всегда таскала с собой. Она, очевидно, не знала, что он проснулся.

Сириус наблюдал за ней с какой-то болезненной трогательностью. Она сильно похудела за последние чересчур нервные месяцы: джинсы слегка болтались на её тощих ногах. Она казалась ему отчего-то совсем юной, особенно сейчас, когда на её лице не было ни капли макияжа, а волосы, не тронутые укладкой, слегка завивались от повышенной влажности.

У Сириуса вдруг возникло ощущение, что он видит её в последний раз, и, чтобы стряхнуть с себя это ощущение, он поспешно поднялся с кровати.

— Доброе утро, — осторожно, словно боясь спровоцировать скандал даже этим безобидным приветствием, сказал Сириус.

Кэри обернулась, повесив на плечо сумку. Она явно куда-то собиралась.

— Привет.
— Куда ты?

Кэри уклончиво повела головой, и скрестила руки на груди, с усмешкой наблюдая за ним.

— Можно с тобой?
— Как угодно.

Сириус поднялся с кровати. Кэри показательно отвела взгляд, а потом и вовсе отвернулась, словно ей было тяжело смотреть на то, как он одевается. Сириус улыбнулся про себя и торопливо отбросил свитер обратно на пол.

Чтобы не пришлось снова раздеваться.

Сириусу казалось, что как только он приблизился к Кэри, у неё слетели предохранители. Он успел лишь приподнять её лицо за подбородок, чтобы увидеть глаза, а она уже сбросила сумку на пол, поднялась на носочки и требовательно прижалась к губам Сириуса, наверняка чувствуя, что он еле сдерживает смех.

— Заткнись, — посоветовала Кэри, на секунду прервав поцелуй, а он, хоть убей, но не мог сдержать ликования.

Она тоже скучала по нему.

* * *

Сжимая в руках букет каких-то полевых цветов с втиснутой между стеблей запиской, Кэри весело порхала по пустынной улице. Каждый год, в день рождения Адалин, она мчалась к своему бывшему дому, чтобы положить букет прямо к воротам — иначе, как точно убедиться, что Адалин получит подарок? Она никогда не отвечала на поздравление ни единой весточкой, да и вообще, с тех пор, как Кэри сбежала, родители даже не искали способа связаться с ней. И тем не менее, она исправно подносила цветы матери, надеясь, что они доходят до её рук прежде, чем отец отправит их в мусорную корзину.

Пару минут назад Кэри вывалилась из полупустого автобуса и теперь уверенно шагала к дому, выбрав наиболее короткий путь дворами. Было уже довольно поздно, и давно стемнело. Находится на улице в одиночестве не хотелось, и в то же время чьё-то присутствие было бы для Кэри обузой. Это наверняка могло бы показаться странным её возможному попутчику: как она оставляет цветы у ворот какого-то огромного мрачного особняка, а потом сразу же уходит. Да и Сириус был вызван в Орден, а единственные её друзья сидели безвылазно в собственном доме уже несколько недель. Так что…

Мимо проскользнула чья-то тень.

— Чёрт возьми! — выругалась Кэри, испуганно подскочив. Она принялась озираться, но не обнаружила никого ни сзади, ни в стороне. А вот цветы она от испуга выронила, и теперь белые цветы чёрт-вспомнишь-их-название валялись в луже, образовавшейся после недавно прошедшего дождя.

Цветы было жаль больше всего.

Кэри присела возле испорченного букета на колени, пачкая джинсы и руки. И тогда всё произошло. Она была совершенно безоружна, сидела на коленях, копошилась в грязных цветах… Возле её пальцев зашуршала мантия, и Кэри медленно подняла голову.

Высокий человек изящного сложения с перекошенной ухмылкой наблюдал за ней, стиснув палочку в длинных пальцах, похожих на больших жемчужных пауков. Горящие красные глаза, белое змеиное лицо. Ошибки быть не могло.