Глава 1Время действия - второй год обучения в старшей школе, то есть постканон.
«Нанодаё» = Ясное дело
Приятного прочтения :)
Публикация на других ресурсах запрещается.
___________
Глава 1. Дома
«Человек предполагает, а Бог располагает. Я — человек, который предполагает. Я всегда ношу с собой свой счастливый талисман дня согласно моему гороскопу. Именно поэтому я никогда не промахиваюсь!»
Шинтаро Мидорима, манга «Баскетбол Куроко»
* * *
Ноль: Шинтаро Мидорима
По странному совпадению седьмого июля, в день рождения Шинтаро, талисманом Раков в гороскопе Оха-Аса назвали самодельную открытку. И едва он услышал прогноз гороскопа, то тут же собрал на своём столе все карандаши, фломастеры и краски, что нашлись в доме. Нет, у Шинтаро не было ни малейшего сомнения в выборе сюжета, и что будет изображено на его талисманной открытке, он знал с самого начала.
Баскетбол — его жизнь. Баскетбол — это то, в чем он хочет и должен преуспеть.
Поэтому рука с забинтованными пальцами уверенно выводила простым карандашом очертания золотого кубка. Шинтаро всё ещё помнил тяжесть и блеск настоящих кубков, и эта память только побуждала его стремиться снова стать лучшим. К тому же до очередного Турнира между школами оставались считанные дни, и Шинтаро был не способен думать ни о чём кроме победы. Он и думал именно о ней, аккуратно закрашивая жёлтой краской свой нарисованный кубок.
Но выигрывать Шинтаро собирался не один, а потому в правом нижнем углу будущей открытки без сомнений вывел: «Непоколебимое упорство», которое должно было стать фундаментом для победы команды Шутоку. Потом он обвёл всю композицию в тонкую рамку зелёным фломастером (счастливый цвет дня) и аккуратно вырезал до нужных размеров.
Таким и был его талисман.
Один: Шихо Мидорима
Когда Шинтаро утром спустился на кухню, там, несмотря на ранний час, уже сидела за чаем его младшая сестра Шихо. Она тоже была спортсменкой, и её тренировки начинались даже раньше, чем у него. Так что он ничуть не удивился, обнаружив её уже одетой в белый форменный спортивный костюм, с убранными в пучок зелёными волосами и вот-вот готовой к выходу.
— Ты забрал всё, чем можно рисовать в этом доме, братец Шинтаро, — вздохнула она, с укоризной глянув на него зелёными глазами. — Но я всё равно молодец.
Она протянула открытку, на которой схематично нарисовала цветными карандашами две кружки. Свою, белую с зелёными хризантемами и его, тёмно-серую, с маленькими баскетбольными мячиками. В углу открытки было приписано: «С днём рождения, братец Шинтаро. 07.07»
В такую же точно кружку с мячиками, только уже настоящую, Шихо налила Шинтаро ароматного зелёного чая и бросила туда ломтик лимона.
— Спасибо, — пробормотал он, благодаря и за чай и за поздравление одновременно. Хотя многим выбранный ею сюжет для открытки показался бы странным, Шинтаро понял, что Шихо хотела этим сказать. И следующие её слова только подтверждали правоту его догадки.
— Знаешь, — сказала она, садясь обратно за стол, — мы с тобой постоянно тренируемся или учимся, и вряд ли бы смогли иначе… Но мне очень нравится, что можно прийти вечером домой, налить чаю и обсудить, как прошёл день и помог ли талисман.
Для самого Шинтаро это было естественным. Он считал, что все старшие братья таким же образом общаются с сёстрами, и не особенно задумывался, как это происходит у других. Но оказалось, что их поздневечерние чайные церемонии куда важнее, чем он представлял ранее.
— Ни одна из моих подруг не понимает, как важны талисманы, — сказав эти слова, она продемонстрировала ярко-красную мочалку, которую вытащила из кармана куртки. Шинтаро не нужно было объяснять, что это талисман сестры на сегодня, так как он всегда внимательно слушал прогноз Оха-Аса и для её знака зодиака.
— Стоило бы взять размером побольше, всё-таки Рыбы только на восьмом месте, — посоветовал он.
— Я тоже так подумала, по дороге зайду в магазин, — улыбнулась Шихо и вдруг совсем неожиданно обняла его за плечи. — Вот такие две минуты, как сейчас, я и нарисовала.
Два: Казунари Такао
Во время завтрака заявился Казунари Такао. Насмешливые глаза смотрели хитрее обычного.
— Ну и как поживает наш именинник? — полюбопытствовал он.
Шинтаро совсем не нравились масштабы, которые, похоже, обещало принять с лёгкой руки Казунари празднование его дня рождения. Он нахмурился и ничего не ответил.
— Ну же, Шин-чан, — Казунари придвинул табуретку, чтобы сесть рядом, и улыбнулся, заглядывая ему в глаза, — Оха-Аса обещала для Раков жутко удачный день. И кстати, вот тебе ещё один талисман.
Это оказалось не шуткой: он на самом деле протянул поздравительную открытку. Шинтаро отложил палочки, отставил тарелку с фасолевым супом подальше, потом вытер руки салфеткой и только тогда взял плоды творчества Казунари.
— Рисую я, ты сам знаешь как, — со смешком заметил тот, когда Шинтаро принялся разглядывать его открытку. — Но я решил сотворить то, чего ты хочешь больше всего.
Это было, как понял Шинтаро, отфотошопленное изображение золотого кубка Тейко, на котором Казунари переписал название школы на Шутоку, перерисовал символику и изменил «Всё ради победы» на «Непоколебимое упорство».
Шинтаро даже поверить не мог, насколько это было похоже на его собственную открытку, даже зелёная рамка присутствовала и там и там.
— Кажется, я попал в точку, Шин-чан, — насмешливо сказал Казунари, сравнивая обе открытки. — С ними можно в «найди десять отличий» играть.
Шинтаро всё ещё смотрел на это невероятное совпадение и думал, что Казунари, пожалуй, знает его слишком хорошо. На баскетбольной площадке такое понимание позволяло вести идеальную командную игру, в обычной жизни — очень неплохо общаться. Казунари стал и впрямь незаменимым человеком.
— Во-первых, с талисманами не играют, ясное дело, — поправил Шинтаро. — А во-вторых, ты ошибся, сказав, что это то, чего я больше всего хочу.
Казунари нашёлся сразу же:
— Хочешь сказать, что нет, Шин-чан?
— Хочу сказать, что это то, чего мы больше всего хотим, Такао.
Глава 2. Стритбол с Поколением чудес
После завтрака Казунари и Шинтаро разошлись каждый в свою сторону: первый отправился в Шутоку на тренировку, второй — на встречу с бывшими товарищами по Тейко на стритбольной площадке. При этом Шинтаро взял с собой все три открытки — талисманов много не бывает, ясное дело.
Такие встречи Поколения чудес становились уже почти традицией, так как вслед за игрой в день рождения Куроко, аналогичным образом решил всех собрать в конце июня Кисе. Шинтаро, ясное дело, ничего подобного в свой праздник затевать не собирался и решительно отказался, когда выяснилось, что Акаши уже всё организовал. Но после короткого разговора с капитаном Мияджи Шинтаро пришлось изменить своё мнение.
— Мидорима, ты можешь в воскресенье, седьмого июля, пропустить тренировку с утра, если пойдёшь играть с Поколением чудес.
— Не пойду, ясное дело, — ответил Шинтаро. — Совсем скоро Турнир между школами, и незачем тратить время…
— Кто тебе сказал, что я тебя посылаю тратить время? — зловеще скривился капитан Мияджи. — В этот раз ты должен выиграть у них у всех. И мне неважно против кого ты там будешь играть — Акаши, Кагами…
— Кагами не из Поколения, капитан… — осторожно поправил его дотошный Шинтаро.
— Вот я и говорю, что мне всё равно. Так что иди и без победы не возвращайся, — заявил Мияджи с фирменной интонацией «Или я тебя закопаю», какой отличался и его старший брат. Шинтаро пришлось согласиться.
Три: Сейджуро Акаши
Шинтаро уже подходил через тенистую аллею к входу на игровую площадку, когда заметил, что навстречу приближается Сейджуро. Шинтаро слегка прищурился, словно не совсем доверял близоруким глазам, но это — вопреки обыкновению являться последним — действительно был Сейджуро.
— Так привык, что я всегда прихожу после всех, Шинтаро? — спросил он с лёгкой улыбкой. — Я вправе иногда изменять своим привычкам. Тем более что сегодня я хотел быть первым.
У Шинтаро где-то в глубине души ещё оставалась крошечная надежда, что это его «сегодня» никак не связано с праздником, но через секунду Сейджуро решительно не оставил этим надеждам даже призрачного шанса на существование.
— С днём рождения. — Он достал из что-то сумки и протянул Шинтаро.
Это была светло-красная открытка с элегантной позолоченной окантовкой по краям и золотой же поздравительной надписью. Украшал её маленький белый цветок живой хризантемы, короткий стебель которого был перевязан красной и зелёной лентами.
Шинтаро молча перевёл растерянный взгляд с цветка, вполне однозначно символизирующего дружбу, на Сейджуро. Тот по-прежнему улыбался, и красные глаза лучились удивительной уверенностью — уверенностью не только в себе, но и в Шинтаро.
Их связывало многое, они пережили вместе не один баскетбольный матч или партию в сёги, не единожды играли в четыре руки, постоянно обсуждали клуб и будущие стратегии. Сейджуро ещё с первого класса Тейко называл Шинтаро по имени, и это явно выдавало то отличие, которое ему оказывалось, но слова «друзья» никогда не звучало. И только после своего возвращения Сейджуро, желающий исправить ошибки и свои, и императора, опасающийся окончательно потерять тех, кто был рядом с ним всё это время в Тейко и в Ракудзан, произнёс слово «дружба».
Но хотя само слово прозвучало впервые, Шинтаро показалось, что он и так знал это всегда. Как знал и Сейджуро.
Шинтаро ответил наилучшим, как он считал, способом. Обычно он отмечал день рождения в узком семейном кругу, сейчас же спросил:
— Ты придёшь на праздничный ужин, Акаши?
На стритбольной площадке
Когда они оба появились на стритбольной площадке, то оказалось, что там уже собралось довольно много народа, даже больше, чем ожидал Шинтаро. У кольца уже вовсю разминались Аомине и Кисе и попутно с азартом выясняли, кто из них будет лучшим. Мурасакибара, отчаянно зевая, открывал пакетик конфет, а рядом с ним с ним стоял Химуро. Момои слушала Сакурая, которого Аомине обычно теперь всюду таскал за собой хвостом и зачем-то приволок и сейчас. Даже Рэо Мибути — и тот сидел на скамейке, старательно подпиливая ногти.
Четыре: Тэцуя Куроко
— С днём рождения, Мидорима-кун, — Куроко заметил его раньше всех и подошёл к нему первым.
Шинтаро вздрогнул, потому что как раз его и не заметил среди всей этой разношёрстной компании. Впрочем, Куроко всегда выходил из тени только тогда, когда сам этого хотел.
К тому же по взгляду серьёзных голубых глаз как всегда было невозможно понять, что он думает. Гороскоп по-прежнему твердил о катастрофической несовместимости их знаков зодиака, а о группах крови и говорить не приходилось: одно сплошное несовпадение.
— Я не очень хорошо рисую, — сказал Куроко, объясняя этим то ли отсутствие открытки, то ли не самый лучший её вид.
— У меня уже есть четыре талисмана, так что не имеет значения, — ответил Шинтаро.
— Я так не думаю, Мидорима-кун, — возразил Куроко, доставая из сумки свою открытку.
Куроко был исключительным парнем, которого Шинтаро всегда уважал и за баскетболом которого продолжал следить с переходом в старшую школу. Тогда, ещё в самом начале первого года, он вряд ли отдавал себе отчёт, почему раз за разом оказывается на матчах Сейрин с таким постоянством. Но на игру Куроко всегда было интересно смотреть: на его нестандартные приёмы, на его упорство стоять до конца, на его безграничную веру в команду. На способность быть Тенью и Псевдоглазом императора.
И именно Куроко снова научил его ценить тех, кто играет рядом. Именно благодаря ему у Шинтаро была теперь своя Тень.
Шинтаро глянул на подаренную им открытку. Каллиграфия на небольшом куске белого картона: чёрный кандзи слова «Удача».
И действительно, встреча с Куроко, несмотря на полное отсутствие у того внешних эмоций, плохосовместимые знак зодиака и группу крови, всегда казалась Шинтаро большой удачей.
(+ Пять): (+ Тайга Кагами)
— Кагами-кун тоже просил передать тебе открытку, — добавил Куроко.
— Раскраска? — удивился Шинтаро, уставившись на размашисто закрашенный яркими фломастерами по готовым контурам лист. Но к чести Кагами, хотя бы аккуратно вырезанный и приклеенный на картонку.
— Не у всех есть художественные таланты, Мидорима-кун, — сказал Куроко с лёгкой долей укоризны. — А Кагами-кун старался.
На картинке трое мальчиков в кепках играли в баскетбол. И глядя на цвета, выбранные Кагами, Шинтаро понял, что на самом деле тот пытался изобразить их троих с Куроко.
— И ещё, Мидорима-кун, посмотри на оборот, пожалуйста.
Шинтаро перевернул открытку, и там неровно выведенными кандзи было приписано: «Спасибо за помощь, Мидорима. ПС. Я всё равно у тебя выиграю в следующий раз».
Шинтаро же считал, что, помогая Кагами, сам получал куда больше. Кагами был для него особенным противником. Близкий по уровню таланта и способностям к Поколению, но не испытавший разъедающей пустоты разочарования и лёгких побед, он заражал азартом своей игры всех вокруг. Даже педантичный Шинтаро невольно это чувствовал. Кагами казался спичкой, которая поджигала у противников огонёк удовлетворения от баскетбола.
— Собираюсь выиграть я, Куроко, — заявил Шинтаро, не замечая, что улыбается, как и всегда, когда речь заходила о предстоящих сражениях с Сейрин.
Шесть: Дайки Аомине
— Меня Сацуки заставила, — пробурчал Аомине, отводя глаза куда-то в сторону. — В общем, вот.
На тетрадном листике в клеточку несколькими карандашными линиями он изобразил то, в чём можно было опознать баскетбольный мяч.
— Мяч — это лучший талисман в игре, Мидорима, — добавил он, пожимая плечами.
И Шинтаро в кои-то веки был с Аомине согласен.
Семь: Рёта Кисе
Ещё две секунды назад Кисе являл миру солнечно улыбающееся лицо довольного всем человека. Его радовали и предстоящий стритбол, и встреча с бывшими одноклассниками, и даже день рождения Шинтаро.
— Ты же скучаешь по Поколению чудес, правда, Мидорима-чи? — спросил он, улыбаясь уже гораздо сдержаннее.
— Мы и так постоянно видимся, Кисе, — заявил Шинтаро и привычным жестом поправил очки.
— Ну я же не виноват, Мидорима-чи, — проворчал в ответ Кисе, — что мы с тобой всегда сталкиваемся на трибунах, когда играет Сейрин.
Акаши когда-то говорил, что у Кисе талант легко сходиться с людьми. И этот талант, как всё чаще замечал Шинтаро, был тесно связан с другой особенностью Кисе — способностью копировать. И общаясь с ним, Кисе всегда ворчал и огрызался, будто нарочно воспроизводил его поведение. Не сказать, чтобы это зеркало Шинтаро льстило, но тем не менее он находил такой подход совсем неглупым.
— Так что ты хотел, Кисе? — спросил он.
И тот, слегка прищурив глаза и хитро улыбнувшись, сказал:
— Я тут нарисовал кое-что, и раз это твой талисман, то ты просто обязан принять.
Довод был исчерпывающий, и Шинтаро стал обладателем ещё одной открытки, на которой Кисе сделал почти точную, только акварельную, копию фотографии Поколения чудес, Момои и Куроко с дня рождения последнего.
Конечно, талант к копированию у Кисе всегда был поразительным, только теперь, в отличие от средней школы, он не предполагал ни простоты, ни лёгких путей. Шинтаро знал, что идеальное копирование Поколения чудес подразумевало тяжелейшую работу. И видя свои идеальные трёхочковые в его исполнении, он не раздражался и не злился, а испытывал уважение.
— Разве это не замечательно, Мидорима-чи?! — не без самодовольства заявил Кисе, тыкнув пальцем в открытку.
— Может быть, — согласился Шинтаро, который на самом деле бережно хранил ту фотографию.
Восемь: Сацуки Момои
— Мидорин!!! — воскликнула Сацуки Момои, ничуть не изменяющая своей неудобной привычке смотреть прямо в глаза и оглушать громким приветствием.
Впрочем, несмотря на всё это, Момои была умна и умела видеть самую суть.
— Мне очень нравится, как ты играешь в Шутоку, — сказала она. — По-моему, у вас замечательная команда. И знаешь, когда я смотрела одну из ваших игр, то подумала, что вы очень похожи на самураев.
К удивлению Шинтаро, она тоже приготовила для него открытку.
— «Самурай-версия» вашей команды, — улыбаясь, пояснила Момои.
Шинтаро видел на открытке сияющие твёрдой решимостью глаза Оцубо, Мияджи, Кимуры, Такао, одетых в тёмные хаори* поверх кимоно и хакама**, с катанами и вакидзаси*** на поясе, и забывал о том, что это только фотошоп. Стальной твёрдостью и способностью сражаться до последнего эти парни действительно напоминали самураев. И в переносном смысле они ими и были.
— Спасибо, Момои, — тихо пробормотал Шинтаро.
Для него это был лучший комплимент.
---
* хаори — короткая накидка японского покроя, надеваемая поверх кимоно.
**хакама — юбкообразные, часто плиссированные, штаны, похожие на широкие шаровары.
***Катана — длинный японский меч, Вакидзаси — короткий японский меч, оба составляли стандартный набор вооружения самурая.
---
Девять: Ацуси Мурасакибара
— Знаешь, Мидо-чин, меня иногда называют ребёнком, — начал было Мурасакибара, но прервался, чтобы откусить батончик «Умайбо», судя по цвету — клубничный. — А ты и в двенадцать слишком походил на взрослого. Но думаю, даже ты был когда-то маленьким.
Он достал из сумки открытку, и Шинтаро не удержался от вскрика:
— Эй, Мурасакибара, сначала руки вытри!
— Они чистые, Мидо-чин, — уверенно возразил он.
Шинтаро многое мог бы высказать по поводу «чистых рук», но растерял все слова по дороге, потому что уставился на нарисованного на открытке игрушечного белого кролика с зелёным бантиком на шее.
У Шинтаро действительно когда-то был такой кролик в далёком детстве, но Мурасакибаре неоткуда было это знать, ясное дело. Шинтаро никогда не рассказывал ему о своих детсадовских игрушках.
— Откуда ты узнал? — поражённо спросил он.
— А… — протянул Мурасакибара, доедая «Умайбо». — Ты когда-то приносил его как талисман. Тогда ещё был матч… М-м-м, не помню, какой именно, какой-то скучный. Но я тогда заметил, что кролик, в отличие от других талисманов, не новый, и подумал, что когда-то ты в него играл.
— Он мог быть чьим угодно, ясное дело, — пробормотал Шинтаро, всё ещё рассматривая открытку.
В детстве он не знал об Оха-Аса и талисманах дня и считал эту игрушку своим счастливым кроликом. Сейчас Шинтаро даже не мог вспомнить почему: то ли из-за зелёного банта, то ли его подарили в какой-то очень хороший день. Да уж, когда-то он и впрямь был таким ребёнком.
— Но это твой, — возразил Мурасакибара, вероятно, убедившись в этом окончательно. — Так что, с днём варения, Мидо-чин.
Талисманы в деле
Шинтаро надеялся хоть раз выиграть у Акаши, раз уж по степени удачливости Раки находились на первом месте, а десять талисманов должны были умножить удачу в невероятное количество раз, но жребий всё время распоряжался так, что они оба оказывались в одной команде.
— Вероятно, потому что ни один из нас не должен проиграть, Шинтаро, — улыбнулся Акаши, когда они попали в одну команду в третий раз.
Глава 2Глава 3. Атакующие защитники
Поколение чудес и Куроко сыграли в командах три на три несколько раз. В это время Момои, Сакурай, Химуро и Мибучи наблюдали за всем происходящим со скамейки. Но оказалось, что пришли последние трое не просто так и вовсе не следом за Аомине, Мурасакибарой или Акаши.
— Это ещё один подарок, Мидорин, — улыбнулась Момои. — Ты же всегда говорил, что ценность имеют только дальние броски.
— Игра между атакующими защитниками?* — заинтересованно уточнил Шинтаро.
Момои кивнула, подтверждая правильность его догадки.
— Это обещает быть любопытным, — искренне заметил он, находя такой подарок более чем удачным.
Десять: Рё Сакурай
— Простите, Мидорима-сан, что пришёл, но Момои-сан… — начал было Сакурай, но Аомине остановил поток извинений, нетерпеливо воскликнув: «Давай ближе к делу, Рё».
Шинтаро до сих пор не уяснил, как с этим вечно извиняющимся парнем вести себя вне баскетбольной площадки, и решил, что слова Аомине были очень кстати. Во всяком случае, после них Сакурай перестал извиняться, хотя и глянул вопросительно на Шинтаро своими огромными глазами.
— Момои-сан сказала, что можно подарить вам талисман дня. — И вопреки всем возможным ожиданиям, он тоже протянул открытку: — Простите, что так мало.
Шинтаро, искренне удивлявшийся каждой открытке от бывших одноклассников, сейчас был поражён ещё больше. С Сакураем их почти ничего не связывало, и его решение приготовить в подарок талисман значило для Шинтаро невероятно много. Да и сама открытка была замечательной. Она представляла собой рисунок на листке из той же тетради и выполненный той же ручкой, что и каракули Аомине, только вот рисовал Сакурай, как оказалось, вполне прилично и с большим старанием, хотя его стиль напоминал мангу. Собственно, манга это и была: пять фреймов, изображающих поэтапно дальний трёхочковый Шинтаро.
— У вас потрясающие броски через всё поле, Мидорима-сан, — сказал он, и в его голосе действительно зазвенело восхищение, но вдруг через секунду Сакурай нахохлился и пробурчал: — И всё равно я не собираюсь проигрывать.
— Тем лучше, Сакурай, — ответил Шинтаро, едва не улыбнувшись от такого неожиданного завершения фразы: она была куда понятнее любых извинений.
Одиннадцать: Рэо Мибучи
Сейджуро Акаши когда-то сказал, что был полностью удовлетворён тем, как работали его победные стратегии в Тейко, и с переходом в Ракудзан он попытался максимально точно повторить каждую. В частности, Рэо Мибучи стал заменой Шинтаро — как в качестве главного снайпера трёхочковых, так и на месте вицекапитана. «Вы с ним похожи больше, чем ты думаешь», — добавил Акаши. Мибучи был, как и Шинтаро, обязателен, трудолюбив, серьёзен, придирчив, обожал всех строить и одёргивать. К тому же у обоих непременно лежала в сумке пилочка для ногтей, и обоих отличало пристрастие узнавать предсказания будущего.
Тогда Шинтаро не слишком понравились эти сравнения. Мибучи, возможно, тоже, но он лишь заявил: «Знаешь, я не ревнив, Мидо-чан. Даже если я только повтор победной стратегии». Шинтаро попытался возразить, что недоказанное сходство не даёт никакого права называть его глупыми прозвищами, ясное дело, но не достиг ни малейшего успеха. Глупое прозвище совершенно необъяснимо продолжало существовать и по сей день.
— Я же тебе говорил, Мидо-чан, — неопределённо махнув рукой, в очередной раз заявил Мибучи, — что этот твой гороскоп — не такая стоящая вещь, как карты Таро. Если хочешь, я могу тебе погадать после игры.
— Не нужно, Мибучи, — ответил Шинтаро, который, ясное дело, не видел причин изменять Оха-Аса, хотя Мибучи периодически пытался перетянуть его на свою сторону.
— А у нас Морияма-сэмпай увлекается хиромантией, — жизнерадостно сообщил Кисе, пусть его никто ни о чём не спрашивал. — А Накамура-сэпмай — даже оккультизмом.
— Хочешь сказать, Кисе, — хмыкнул Аомине, — что все атакующие защитники интересуются какой-то хренью?
— Как грубо, — возмутился Мибучи ещё до того, как успел возмутиться Шинтаро. — Не слушай его, Мидо-чан. И раз уж ты предпочитаешь гороскопы, то я тебе подарю самую эксклюзивную открытку, уверен.
Пожалуй, таких открыток Шинтаро ещё не видел. На плотной бледно-салатовой картонке чуть выше центра была пришита большая оранжево-коричневая пуговица, символизирующая, по всей вероятности, баскетбольный мяч. Прямо под ней находилась плоская сетка, вручную сплетённая из тонких белых шнурков так, чтобы она напоминала сетку корзины. Даже концы шнурков были немного распущены для полного сходства. Вокруг этой композиции Мибучи симметрично прикрепил несколько зелёных бантиков, а по краям декорировал тонкими оранжевыми лентами.
— Ясное дело, я предпочитаю гороскопы, Мибучи, — ответил Шинтаро, бережно проводя по тоненькой сетке пальцами.
Только благодаря Оха-Аса удача сыпалась на него целый день.
Двенадцать: Кубота Масая
— Здорово, Мидорима.
— Масая-сэмпай? — поразился Шинтаро, увидев темноволосого парня с длинной густой чёлкой, закрывающей глаза.
Когда Шинтаро только поступил в Тейко, второгодка Кубота Масая был атакующим защитником в стартовом составе.
— Ты ведь не ждёшь от меня поздравлений или чего-то вроде того? — грубо спросил он.
Шинтаро отрицательно покачал головой.
Масая, как и все сэмпаи из стартового состава, был довольно способным, но однажды ему пришлось уступить своё место в команде и сесть на скамейку запасных. Он безоговорочно признавал превосходство Шинтаро, но их отношений это нисколько не улучшало. Нет, он никогда не говорил грубостей, не делал подлостей исподтишка, но по тяжёлому и мрачному взгляду чёрных глаз из-под густой чёлки было ясно, что он ненавидит Шинтаро. Что своё место в команде он отдал не так уж легко.
С тех пор как Масая окончил среднюю школу, они ни разу не встречались даже случайно, не говоря уже о том, что ни одному из них не приходило в голову искать такой встречи нарочно. Кажется, кто-то упоминал, будто сэмпай бросил спорт, и это было единственное, что Шинтаро знал о его жизни после Тейко.
— Но ты ведь сыграешь с нами, Масая-сэмпай? — спросил он, надеясь на положительный ответ.
Когда-то, ещё в самом начале, Шинтаро тянулся за ним, учился у него различным приёмам. В то время им часто доводилось играть на тренировках — и вместе, и друг против друга. Два года они сражались в одной команде за золото Турнира между школами, и сейчас Шинтаро был даже рад, что представилась возможность сыграть с сэмпаем снова.
— Потому и пришёл, — хмыкнул Масая.
И только потом, уже дома, когда Шинтаро разбирал открытки, он нашёл среди них ещё одну — с видом на Радужный мост в Одайба, какие продавались в любых книжных магазинах или газетных лавках. Но на обороте было написано: «Спасибо, что больше всех дорожил своим местом в команде».
Игра
— И что, — спросил Шинтаро, оглядывая четверых атакующих защитников: — Это два на три?
В общем-то, такой вариант, по его мнению, был интересным. Но оказалось, что план состоял в другом.
— Не совсем, Мидорима-чи, — улыбнулся Кисе. — Я буду шестым. И сыграю против тебя.
— Никаких данков, ясное дело. Только двухочковые*, — твёрдо сказал Шинтаро, которого порадовал такой поворот дела: из всех собравшихся для этой игры Кисе был самым сложным и многообещающим противником.
— Я могу повторить любой дальний бросок, даже твой, — напомнил Кисе.
— Знаю, — ответил Шинтаро, чувствуя азарт перед предстоящей игрой.
~ ~ ~
Судьба в виде жребия распорядилась так, что в команду Шинтаро попал Масая.
— Ты не смотри, что он был только запасным, — шепнул Мибучи стоящему рядом с ним Химуро, — если он хотя бы на том же уровне, что был в Тейко, то придётся сложно.
Химуро понимающе кивнул.
— Два Рака в одной команде — это как-то не к добру, — заявил Кисе с усмешкой.
— Удача к удаче**, так и должно быть, ясное дело, — Шинтаро заметил, что при этих словах, губы Масаи недовольно скривились. Что ж, кажется, он никогда не любил гороскопы, а может, надеялся поиграть в противоположной команде. Но в процессе игры он стал куда менее мрачным, будто забыл обо всех старых разногласиях.
Вторым, кто вытащил длинную спичку и попал в команду Шинтаро, был Химуро.
— Мистика какая-то, — заметил Кисе. — Он ведь Скорпион, как и Такао-чи.
Химуро, в отличие от Масаи, на подобное замечание, только слегка улыбнулся. Шинтаро же такое совпадение устраивало на все сто, тем более что ему импонировала отточенная до идеала техника его нынешнего однокомандника.
~ ~ ~
Сакурай и Мибучи вытащили каждый по короткой спичке и попали в команду Кисе. Сакурай, во время матча менявшийся не хуже Куроко, совсем забыл об извинениях. Хотя вполне вероятно, что его располагала к этому дружелюбная натура Кисе. К тому же его быстрые броски и впрямь были эффективны. Да и Мибучи, что бы он ни говорил об отсутствии ревности, уступать совершенно не собирался.
В общем, получилась хоть и короткая, но очень насыщенная игра, и Шинтаро она необычайно понравилась. Это было то, о чём он когда-то мечтал, но не верил, что подобное возможно. И осуществление несбыточного, казалось бы, желания, принесло ему немало удовлетворения.
Ясное дело, его команда выиграла, хотя для победы пришлось постараться.
~ ~ ~
Всё шло ровно по предсказанию гороскопа — складывался невероятно удачный день.
__________
Примечания:
* Честно говоря, я слабо представляю себе матч, где шесть человек будут бросать только из дальней зоны, но почему бы не порадовать Мидориму?
** В стритболе мяч, заброшенный из зоны дальних бросков (эта зона соответствует трехочковой зоне в баскетболе), оценивается 2 очками.
*** Раки, напоминаю, по Оха-Аса на первом месте. День рождения Масаи – 15 июля, и он тоже Рак)
_________
Глава 4. Шутоку
Капитан разрешил пропустить утреннюю тренировку, но на дневную Шинтаро явился даже заранее. Но когда он зашёл в клубную комнату, чтобы переодеться, то… потерял дар речи, так как она была заставлена плюшевыми медведями, глиняными тануки из Шигараки, фарфоровыми лягушками, резиновыми уточками, смайликами из табакерок и тому подобными вещами. Даже воздушные шарики, привязанные к потолку, были в форме пингвинов.
— Это не сегодняшние талисманы, Такао, — только и сказал Шинтаро, не зная то ли злиться, то ли наоборот.
Казунари, как и всегда, засмеялся в ответ.
— И как я только согласился на этот балаган? — проворчал Юя Мияджи, с неудовольствием оглядывая эти необычные, но довольно громоздкие украшения. — Тут теперь всунуться негде.
— Зато теперь вы знаете, Мияджи-сан, — ничуть не растерялся Казунари, — что один талисман Шин-чана — это сущий пустяк.
— Удивительно, как ты все эти талисманы запоминаешь, Такао-сэмпай? — поразился Кимура-младший, пытаясь втиснуться между глиняным тануки и глобусом, стоящими на скамейке.
— Они незабываемы, как и сам Шин-чан, — хитро улыбнулся Казунари, поймав очередной недовольно-растерянный взгляд Шинтаро.
Тринадцать: Тайске Оцубо, Киёши Мияджи, Синске Кимура
Сэмпаи, ставшие студентами университета, в тот день тоже ненадолго заглянули в свою бывшую школу. Не только чтобы поздравить Мидориму, но и вообще посмотреть что да как. Мияджи вдобавок хотел увидеть своими глазами, как справляется Юя.
— Вообще-то, Мидорима, — сказал серьёзно Оцубо, — мы хотели тебе подарить это независимо от советов Оха-Аса.
— Но раз уж так совпало, то тем более, — добавил Кимура.
— И только посмей заявить, что тебе не нравится или не нужно, — предупредил Мияджи, но несмотря на угрожающую фразу, на лице его была лёгкая улыбка.
— Не собирался говорить ничего подобного, ясное дело, — на всякий случай выдавил из себя Шинтаро.
После этих слов Мияджи протянул фотоколлаж, вставленный в деревянную рамку. Одиннадцать лиц прошлогоднего основного состава на оранжевом фоне, каждое в белом квадратике, в центре (что Шинтаро отметил особо) была его собственная фотография, а сверху располагалась надпись: «Команда старшей школы Шутоку 20NN года».
— Ух ты, я тоже такую хочу, — воскликнул проходивший мимо Казунари.
— От скромности не умрёшь, как обычно, — заметил Кимура.
— Но с этого состава для нас всё начиналось, Кимура-сан, — улыбаясь, объяснил Казунари. — С вами всеми здорово было играть, даже Шин-чан согласился.
Шинтаро за последний год научился намного проще реагировать на привычку Казунари болтать про него всё, что вздумается. А сейчас ни одной причины возражать он и вовсе не нашёл.
— Попробуй бы он не согласиться, — ответил Мияджи со зловещим смешком. А Оцубо заметил:
— Мы тоже гордимся, что играли с вами, парни.
Четырнадцать: Юя Мияджи
— Ты действительно сегодня победил во всех играх с Поколением, Мидорима? — уточнил капитан Мияджи, пристально глядя на него. От таких его взглядов у большей части первогодок начинали трястись коленки.
— Во всех, ясное дело, — Шинтаро был чрезвычайно доволен, что может ему ответить подобное.
— Вот видишь, можешь, когда хочешь, ас.
— Я всегда хочу, капитан, — возразил он, слегка приосаниваясь от того, как Мияджи его назвал. Такими словами в их команде не разбрасывались, сам же Шинтаро услышал в свой адрес «ас» впервые. Конечно, по факту он всегда неоспоримо был лучшим, но дело заключалось не только в признании талантов и навыков. Осознавать себя надеждой команды на пути к победе — это непередаваемое ощущение.
— Знаю, что всегда, — кивнул Мияджи, а потом достал что-то из сумки. — Ты в курсе, что я считаю твои талисманы абсолютной ерундой. Но сегодня они не так немыслимы, как обычно. Это наш второй дом.
Он протянул открытку, на которой сделал маленький чертёжик спортзалов Шутоку.
Пятнадцать: Кимура-младший
Кимура-младший, их новый тяжёлый форвард, в отличие от брата, увлекался не реслингом, а боксом. Поэтому подарил открытку, на которой была изображена сила в его понимании, а именно — приклеенная фотография боксёрской перчатки, вырезанная из какого-то журнала.
— Мы отправим всех в нокаут на Турнире между школами, Мидорима-сэмпай, — заявил он.
Шинтаро вполне разделял и одобрял его рвение.
Шестнадцать: Таэ Оцубо
Сестра предыдущего капитана, Таэ Оцубо, поступившая в этом году в Шутоку, тоже записалась в баскетбольный клуб и привнесла некоторое оживление в их суровое мужское общество. Всем нравилось её милое личико и ответственное отношение к своим обязанностям менеджера. Правда, она оказалась довольно застенчивой и поначалу стеснялась всех парней в клубе, за исключением Кимуры, с которым училась в одной средней школе.
И как это ни забавно, первый, с кем Оцубо разговорилась, был именно Шинтаро. Причиной тому явился его талисман, большой плюшевый оленёнок.
— Какой милый, — воскликнула она. — Тебе нравятся олени, Мидорима-сан?
— Нет, — ответил он, глядя куда-то в строну, но так как Оцубо была значительно ниже и всё ещё разглядывала игрушку в руках Шинтаро, то даже не заметила этого. — Это талисман дня Раков.
— Я и не думала, что парни интересуются гороскопами, — удивилась она. — А вот я обычно всегда читаю гороскоп в своём женском журнале.
— Он не заслуживает доверия, ясное дело, — возразил Шинтаро безапелляционно. — Сбываются только прогнозы Оха-Аса.
— А мой гороскоп говорил, что беседа с неприступным человеком обернётся долгой дружбой, — пролепетала она тихо под хихиканье услышавшего эти слова Такао.
— Не такой уж Шин-чан и неприступный, Таэ-чан, — заметил он, отсмеявшись.
И вот теперь, спустя три месяца с того разговора Оцубо, мило улыбаясь, достала из кармана своей форменной матроски открытку, главным украшением которой был вышитый аккуратными и маленькими крестиками Рак.
— Пусть Раки всегда будут на первом месте, тогда мы обязательно выиграем, — сказала она, поднимая на него лучащиеся мягким светом глаза.
— Мы выиграем, даже если не будут, — ответил Шинтаро, поправляя очки. И подумал, что поддержка их преданного менеджера тоже сыграет в борьбе за первое место важную роль.
Глава 5. И снова дома
Обычно все дни рождения в семье Мидорима ограничивались праздничным ужином в тесном кругу, но Такао каким-то непостижимым образом сумел получить приглашение матери Шинтаро на сегодняшний ужин. Причём не только для себя, но и для своей младшей сестры Казуко.
Семнадцать: Казуко Такао
Шинтаро, услышав дверной звонок, решил, что это наконец Сейджуро, и оправился открывать сам. Но к его удивлению, на ступеньках перед входом оказалась девочка, которой можно было дать на вид лет десять-одиннадцать.
— Привет, братик Шин, ты, наверное, не помнишь меня…— весело заявила она, тряхнув тёмными длинными распущенными волосами, которые украшал тонкий оранжевый ободок. Затем она смущённо хихикнула и пояснила:
— Мне сказал прийти сюда братик.
Такао-младшая, ясное дело. До этого Шинтаро видел её только на фотографиях, так как в те несколько раз, что он заходил к Казунари, она либо отсутствовала, либо старательно пыталась «не мешаться под ногами».
Шинтаро заметил завернувшийся воротничок ярко-красного платья и едва не поправил его, но вовремя себя остановил. Это было странное желание, потому что несмотря на любовь к порядку, ему обычно такие вещи в голову не приходили. Даже по отношению к Шихо, но его аккуратная сестра очень редко допускала небрежность в одежде или чём-либо другом.
— Заходи, Казуко-кун, — сказал Шинтаро, пропуская её в дом. Она резво перепрыгнула через порог.
— Братик просил, чтобы я обязательно сделала тебе открытку, потому что это талисман. Я не слишком люблю баскетбол. И вообще всяческие игры с мячом. Это как-то немного пугает, когда мяч летает туда-сюда… — затараторила она. — Но ты всегда такой серьёзный, братик Шин, и поэтому я подумала… Вот…
На её открытке был нарисован большой салатовый смайлик с широкой улыбкой.
Серые глаза Казуко с доверчивым ожиданием уставилась на Шинтаро, которое он так и не смог обмануть.
— Спасибо, Казуко-кун, — ответил он, абсолютно искренне поднимая уголки губ.
От нуля до семнадцати
— И всё-таки это был удивительный вечер, Такао-сан! — воскликнула, кажется, раз в пятнадцатый Шихо.
Она взяла ещё одну грязную тарелку из стопки и принялась намывать её до блеска. Казунари стоял рядом с ней на подхвате, с белым полотенцем в руках.
— А то, Шихо-чан, — отозвался он. — Думаю, даже Шин-чан не будет отрицать, что ему понравилось.
Шинтаро, сидящий на диване в гостиной, обернулся и внимательно посмотрел на подвижную фигуру Казунари и на необычно оживлённую сестру.
— Нет, не буду отрицать, — сдержанно ответил он.
На другом конце дивана сидели Сейджуро и абсолютно завладевшая его вниманием Казуко. Они обсуждали открытки, разложенные на столе: она с невероятным любопытством расспрашивала обо всём, что было с открытками связано, — кто, из чего и почему? А Сейджуро, ничем не выдавая замешательства от такого количества вопросов, отвечал на них. Шинтаро же иногда не удерживался от поправок или дополнений к этим ответам.
— А у меня такой зайчик тоже был, только с розовым бантиком, — заметила она, глядя на открытку Мурасакибары. — А у тебя, братик Сей?
— Едва ли, — он покачал головой, но потом добавил: — Моей любимой игрушкой был мяч. — И он показал на художества Аомине.
— Вот всегда так. Мальчики любят футбол да баскетбол.
— Не только. У меня есть Юкимару. Это конь.
У Казуко загорелись глаза.
— У тебя есть настоящий живой конь?!
Шинтаро был вынужден признать, что Сейджуро кажется намного расслабленнее и даже веселее обычного, насколько его вообще можно представить в состоянии веселья. Да и сам Шинтаро пребывал в непривычно приподнятом настроении.
— И это был чрезвычайно удачный день, правда, братец Шинтаро? — спросила с улыбкой Шихо, уже закончившая с порядком на кухне и вернувшаяся в гостиную. — Но это и неудивительно — у тебя столько талисманов.
Казунари, наблюдая такую же приверженность гороскопам Оха-Аса и со стороны сестры, засмеялся. Но может, развеселило его и что-то другое.
— Семнадцать и ещё мой собственный. Но дело не только в талисманах, Шихо, — сказал Шинтаро, окидывая взглядом пёстрый стол, на котором были разложены в большом количестве поздравительные открытки.
— Да неужели, Шин-чан? — спросил Казунари насмешливо. — Не припомню, чтобы когда-нибудь дело заключалось не только в талисманах.
— Это и впрямь неожиданное заявление, Шинтаро, — подхватил Сейджуро.
— А в чём тогда, братик Шин? — спросила Казуко с простодушным любопытством.
Шинтаро с признательностью и благодарностью вспомнил лица тех, кто ему всё это подарил. К тому же он знал совершенно точно, что некоторые открытки были сделаны задолго до того, как Оха-Аса назвала талисман дня Раков на сегодня. Поэтому оба его друга могли подшучивать сколько угодно, но Шинтаро и вправду верил в то, что сказал.
Он обвёл взглядом всех присутствующих и ответил:
— В том, кто их подарил, ясное дело.
