Глава 1
Бреду в сумерках под накрапывающим осенним дождем , почти не смотрю по сторонам – не хочется привлекать внимание. Я не могу себе этого позволить, не могу поставить операцию под угрозу.
Здесь, на Дрянн-аллее, не принято вертеть головой во все стороны.
Конечно, когда-то слежка не слишком мне удавалась, но опыт появился неплохой.
Никого подозрительного…то есть, здесь девять из десяти прохожих являются подозрительными, но никого, кто мог бы обратить на себя мое внимание.
Летом от Волдеморта отделались – а на Дрянн-аллее снова расцвела торговля запрещенным товаром. Да она и не прекращалась вовсе.
Вот и сейчас отлавливаем такого субчика, которому вздумалось распространять на Дрянн-аллее маггловские наркотики. Такое случалось уже не раз, но в таких масштабах – впервые.
Знать бы еще, как он выглядит. Мелких распространителей удается иногда задержать, а толку? Через день новые появятся.
*********************************
Мельком гляжу на часы – кончилось мое дежурство. Скоро ребята из нашего отдела меня сменять явятся. Я одна работаю, а они – парой, новички ведь совсем.
Вот и они. Никакой серьезности, ну просто дети – в глазах какая-то щенячья радость, еще бы – первое более-менее серьезное задание получили.
Даю им подробные инструкции, еще раз ОЧЕНЬ серьезно наказываю не лезть на рожон, и прощаюсь.
Отхожу – а они смотрят мне вслед. Предупреждала же…
Восторженно смотрят. Как же, сама Тонкс, в Последней Битве участвовала. Дети.
Сама была такой же года три назад.
Конечно, в войне тоже участвовали дети, совсем еще дети – подростки , некоторым еще и шестнадцати не было. А вот моим подопечным не довелось.
Гринвуд, дурачок, говорил, жалеет, что отличиться не удалось.
Я не стала тогда возражать. Сам поймет: ему не удалось отличиться, зато удалось выжить.
Закоулками выхожу на Диагон-аллею. Вечереет уже, но домой не хочется возвращаться.
Поэтому я и вызвалась на это задание – лишь бы не сидеть одной в четырех стенах.
Когда я нахожусь на людях, мне ничто не мешает помнить о том, что я все-таки жива. Но люди должны быть незнакомыми, либо малознакомыми – тогда ничто не напоминает мне , как поредел круг друзей и родных.
А дома, когда одна остаюсь и пытаюсь заснуть…
******************************
Страх. Волны удушливого страха накатывают одна за одной, и им не видно конца.
В ноздри назойливо лезет запах горящей плоти – Упивающиеся успешно использовали поджигающие заклятия.
Мне и раньше приходилось видеть смерть, конечно же, приходилось, и я готова была к тому, что однажды просто не вернусь с задания.
Но видеть, как люди гибнут десятками, отчаянно искать взглядом в плотной толпе сражающихся лица друзей и знакомых, и с каждым разом отмечать, что их становится все меньше…
И еще кое-что никак не удается выбросить из памяти: меня тогда сшибли на землю, и не успела я подняться, как оказалась придавленной чьим-то упавшим телом. Я не смотрела по сторонам, старалась поскорее встать, и не могла. Силы, наверное, меня покинули. Волосы убитого падали мне на лицо. Не знаю, сколько я так пролежала, не знаю, чье это было тело – своего, или врага. Это не так уж важно.
Но я помню это ощущение – волосы мертвого человека на своей щеке. Холодные, как сосульки. Холодные, как шерстка мертвого котенка.
*********************************
Мама в подарок на день рожденья – лет пять , кажется, мне тогда исполнилось купила котенка. Самого обычного, полосатого. Я очень обрадовалась – до того родители упорно отказывали мне в просьбе завести домашнего любимца, приговаривая, что я очень безответственная, и животное мне доверить нельзя.
А утром, когда я, проворочавшись в постели всю ночь – скорее бы снова поиграть с новым другом, подошла к корзинке, где он спал, то увидела не живого веселого зверька, а комок слежавшейся шерсти. Я потрогала его , и тут же испуганно отдернула руку – ее как будто обожгло холодом.
Я заревела и убежала. Именно этот холод и напугал меня тогда больше всего.
**********************************
Я не спешу домой. Брожу по Диагон-аллее и смотрю на все витрины подряд. Учебный год уже давно начался, и людей в магазинах куда меньше, чем в конце августа.
Но все равно приятно просто побродить, бездумно глядя вокруг.
Здесь, на Диагон-аллее, почти нет деревьев.
А возле моего дома есть.
С деревьев дождем падают листья, укутывая замерзающую землю, и, глядя на них из окна , я иногда жалею, что они не могут так же укутать и мою душу, чтобы не сквозила стылая тоска, чтобы не казалось, что отовсюду, даже когда разожжен огонь в камине , веет холодом.
Останавливаюсь у витрины «Флориш и Блоттс». Внутрь заходить не хочется, куда интереснее стоять снаружи, пусть и под моросящим дождем, и смотреть сквозь стекло витрины, как в магазине расхаживают покупатели, как продавец снимает книги с полок, как толстый кот спит, нагло развалившись на прилавке.
Там тепло, и свечи горят, и слышны негромкие голоса покупателей , а снаружи, где я стою – сыро и холодно. Сумерки сгущаются, и вот уже на город опускается непроглядная осенняя тьма. Фонари не слишком-то помогают ее рассеять.
Но я не войду внутрь – тогда ощущение чего-то необычного, сказочного, которое возникает, когда смотришь сквозь витрину, уйдет, и неизвестно, вернется ли. А я этим ощущением дорожу.
Стою под дождем. Мне не хочется возводить защитный экран, да и, в конце концов, если ты чувствуешь, что окончательно вымок и замерз, то это значит, что ты жив, даже если потом тебе предстоит пить гадкое Антипростудное зелье. Пусть. Может, хоть его пакостный вкус сумеет отбить ощущение горечи, от которого мне никак не удается избавиться.
*******************************
Какой-то мужчина выходит из магазина с большим свертком в руках.
Проходит мимо меня, и я автоматически провожаю его взглядом.
Что в первую очередь вбивают вам в головы, когда вы учитесь на аурора – так это умение замечать все, что происходит вокруг. Это умение прежде всего призвано спасти вам жизнь.
Снейп. Ну конечно же. Месяца четыре, должно быть, не виделись. Не узнал меня или притворился, что не узнал? Да и какая разница…
Мне тоже пора уходить, если я не хочу заболеть воспалением легких.
Оказывается, нам по пути. Иду следом, держась шагах в двадцати позади него.
Выходим через «Дырявый котел» в маггловский Лондон.
Я бы уже сто раз могла аппарировать домой, но что-то не дает мне этого сделать.
Снейп идет быстро, я за ним еле поспеваю. Он-то что не аппарирует?
Черт! Черт-черт-черт…и как я не заметила эту дыру …Впрочем, заметить ее было бы трудно и при свете дня, такая она маленькая, но этого мне хватило, чтобы попасть в нее ногой и рухнуть на мокрую мостовую.
Да-а…этой одежде явно потребуется основательная стирка.
Пока я занималась подсчетом полученных повреждений, кто-то приблизился ко мне и взял за локоть.
- И всегда вы так неуклюже шпионите, мисс Тонкс?
Снейп. Ну конечно. На квадратную милю вокруг не найдется такого ехидного саркастичного типа.
Помогает мне подняться. На лице какое-то странное выражение – не то брезгливость (уж очень я грязная после пребывания в луже), не то сочувствие.
- Не всегда, только за такими подозрительными типами, как вы, - резко бросаю я , потирая ушибленное колено.
- Приятно слышать такой изысканный комплимент из уст столь очаровательной юной леди, - говорит он.
О, Мерлин! Показала бы я ему и за «леди», и за «очаровательную»…
- Вот что, мисс Тонкс, - произносит он, - вы совсем вымокли, да еще и ударились.
Насколько я помню, у вас были не слишком хорошие оценки по зельям. Позвольте помочь вам.
Помочь? Я не ослышалась?
*******************************
Так вот, оказывается, где он теперь живет…
Просторная квартира в маггловской части Лондона, совсем недалеко от Диагон-аллеи. А я удивлялась, почему он не аппарировал, а пешком шел.
Я сижу в кресле, джинсы закатаны выше колен, на правом – повязка, на левом – толстый слой какого-то дурно пахнущего снадобья.
Пользуясь отсутствием хозяина, с любопытством осматриваю комнату.
Идеальный порядок, рехнуться можно. Книги расставлены строго по порядку, нигде ни пылинки, никаких безделушек или украшений.
Снейп возвращается с подносом, на котором дымятся две чашки кофе.
- Прошу вас, - подает мне одну.
А хороший кофе он варит! Хотя чего еще ожидать от зельевара…
- Как у вас дела, Северус? – спрашиваю немного погодя.
- С работой полный порядок, - отвечает.
- А чем вы сейчас занимаетесь, ведь , насколько мне известно, вы больше не преподаете?
- Пишу книги и статьи в научные журналы, в основном. У меня нет проблем с деньгами, но я предпочитаю работать.
Я не спрашиваю больше ни о чем. Честно говоря, мне не слишком уютно в его обществе. Странный человек.
- Знаете, мисс Тонкс, - его голос вспарывает тишину, - я думал, что мне не удастся прожить и месяц после того, как Волдеморт пал. У многих убитых и осужденных Упивающихся остались жаждущие мести родственники, которым прекрасно известно о моей роли в этой истории. Бывает, думаешь, что все в порядке, а кто-то уже вырыл тебе могилу и ждет, когда ты туда упадешь и сломаешь шею.
Смеется. Первый раз за все время, что я его знаю, вижу его смеющимся. Честно говоря, зрелище не слишком приятное – зубы оскалены, как у дикого зверя, да и сам смех какой-то скрипучий. Вид у Снейпа сейчас, как у безумца.
Не слишком ли много он общался с Упивающимися, для которых безумие было в порядке вещей?
Мы еще о чем-то разговариваем, пока не приходит время снимать повязку.
Тогда я поспешно сворачиваю разговор.
Чем быстрее я покину его дом, тем лучше.
Поэтому, попрощавшись, выскакиваю за дверь едва ли не бегом.
В этом доме много квартир, и почти во всех живут магглы. Поэтому аппарировать нельзя – вдруг кто увидит, надо сначала спуститься вниз и выйти на улицу.
Но меня не тяготит эта необходимость - нога больше не болит, и время, которое требуется на спуск, я использую для того, чтобы осмыслить произошедшее.
*****************************
Ну надо же – была у Снейпа и пила с ним кофе. Никогда бы не подумала, что это может произойти. Вероятность этого события была близка к нулю, но это все-таки произошло.
Вот, наконец, последняя ступенька. Выхожу на улицу, оглядываюсь – никого нет, и аппарирую домой.
Мама давно оставила попытки меня перевоспитать, но я все равно рада, что живу отдельно от родителей.
А то пошли бы сейчас чередой вопросы и упреки.
И бледная я, и работа у меня опасная, и ожидания родительские я не оправдываю…
Не хотелось бы сейчас это услышать.
Зато очень хочется спать.
После душа отправляюсь в постель. Заворачиваюсь в одеяло и пытаюсь уснуть.
И спать хочется, и уснуть боюсь.
Если закрыть глаза, то перед мысленным взором почему-то в первую очередь возникает список погибших, тот самый, в который я до рези в глазах вглядывалась четыре месяца назад. Список длинный, но все имена врезались в мою память намертво. Иногда я по памяти читаю его вслух.
Когда-то давно, на уроках истории магии, Биннс рассказывал, что в древности люди верили: произнося имена мертвых, можно вернуть их к жизни. Это был единственный урок Биннса, который я провела, не засыпая над учебником. Тогда я внимательно его слушала.
Мертвых, оказывается, можно вернуть. Нет. Не так. Можно просто оживить в памяти их давно поблекшие тени. Да и не всегда этого хочется.
Сон пришел на удивление быстро.
****************************
Проснувшись утром, я удивилась – впервые за долгое время меня не посещали кошмары. Вообще никаких снов не было. Наверное, именно поэтому я прекрасно выспалась.
Выспалась. Чувствую себя отдохнувшей.
Но этого ощущения хватит ненадолго.
Скоро опять откроется старая рана и вернется чувство опустошенности, как после кровотечения.
И почему-то, совсем неожиданно, вспоминается ощущение, возникшее у меня в квартире Снейпа – ощущение тепла и полного покоя, которого мне не удавалось достичь дома, даже усевшись в кресло у камина с любимой книгой, не удавалось достичь его и в окружении близких друзей.
Почему-то мне показалось, что Снейп – единственный, с кем я могла бы разговаривать обо всем совершенно свободно, и он не выказывал бы удивления или осуждения.
Если бы такая мысль возникла бы у меня пару дней назад, я бы смеялась как ненормальная.
Разговаривать со Снейпом… да такое и в голову бы не пришло.
А теперь я вспоминала его квартиру, и думала, не следует ли мне вернуться туда.
******************************
Три месяца спустя.
Иногда по вечерам я бываю у Северуса.
Я утратила направление, заблудилась в каком-то чрезвычайно запутанном лабиринте без всякой надежды выбраться.
Наша связь очень прочна, но я никак не могу понять, на чем же она основана.
Не то, чтобы я очень хочу его общества, но все же чувствую себя одинокой.
Каждый раз, уходя, говорю себе, что не вернусь больше. Но всегда возвращаюсь.
Всегда. Какой смысл сопротивляться себе самой?
И я прихожу к Северусу, чтобы утратить память и забыться, сдаться. Потерять себя. Все лучше, чем чувствовать, как из моей жизни уходит тепло и без следа растворяется в воздухе.
Вот так Северус и занял свое место в моей жизни.
Теперь у меня есть кое-что , чем я дорожу – тишина и его дыхание, когда мы вдвоем. Вот тогда я снова становлюсь самой собой, какой была когда-то – жизнелюбивой и довольно легкомысленной. Но это только тогда, когда Северус молчит. Потому что иногда с его губ срываются слова, которые ранят куда сильнее самых жестоких ударов. Но мне все равно нравится слушать его голос, прислонившись щекой к его груди, и пытаться понять, где же он рождается, этот голос, звук которого - одновременно и спасение, и проклятие.
Где-то через месяц после моего первого визита к нему – без приглашения я пыталась отвыкнуть от этой зависимости. Понимал ли Северус, насколько сильной она была… Не знаю. Наверное.
Мне показалось, что все получилось. Жизнь даже стала похожа на нормальную.
Но невыплаканные слезы едва не отравили меня. Жуткие воспоминания, которые, как оказалось, вовсе не ушли, а лишь отступили немного , спрятавшись в темноте, снова начали меня преследовать.
И я вернулась к Северусу.
Потому что это большая ценность – возможность быть самой собой, даже если приходится гореть изнутри.
fin
