Глава 1Они спускались всего третий день, а Хоук уже раз десять проклял себя за то, что потащил в экспедицию Андерса. Нет, ему, конечно, все были очень рады – даже Бартранд считал, что целитель человек полезный и лишним не будет. И если бы не Андерс, кто-нибудь наверняка уже заразился бы – Бартранд и не подумал предупреждать наемников-людей, что нельзя прикасаться к порождениям тьмы, их следам, странным пятнам на каменных стенах и полу, что нужно тщательно вытирать клинки и выбрасывать то, чем вытирал, подальше, а лучше сжигать, что нельзя обыскивать тела, даже если на этих телах блестят золотые кольца – потому что кто знает, что там за кольца можно подобрать в темных подземельях… Словом, потери были бы неизбежны. В первый день, когда глаза еще плохо адаптировались к темноте Глубинных троп, двое наемников провалились в какую-то яму и ухитрились выбить плечо и сломать ногу. Без помощи целителя их бы скорее всего бросили – на наемников Бартранду было в общем-то наплевать: не выполнили контракт, не сумели дойти до тейга – их проблемы.
Но чем глубже они забирались под землю, тем больше Андерс мрачнел; Хоук несколько раз пытался выспросить, все ли в порядке, но Андерс только повторял, что темно, немного неуютно, воспоминания не очень приятные, а так все отлично, а если Хоук не будет мешаться, когда он, Андерс, залечивает сложный перелом, то будет вообще замечательно. Обладатель сложного перелома сделал страшное лицо – нечего, мол, целителя за работой отвлекать! – и Хоук отстал. Не вытрясать же насильно, в чем там дело, захочет – сам расскажет. Еще кто знает, вдруг Справедливости не понравится, если на Андерса надавить, и он оторвет Хоуку голову. Или еще что-нибудь ценное. Но тревога тем не менее осталась и только усиливалась: Андерс не сразу отзывался, если окликнуть, сторонился разговоров и вмешивался только тогда, когда речь шла о выборе дороги – говорил, если впереди чуял порождений тьмы.
А ночью Хоук понял, что ему страшно. То ли за самого Андерса, то ли за всех остальных – неизвестно, что может выкинуть сорвавшийся Страж или, что хуже, Справедливость. Шла вахта Фенриса, и на расчищенной площадке между камней они спали вдвоем. Видимо, пытаясь согреться, – Андерс мерз с тех пор, как они начали спускаться, хотя на Глубинных тропах было куда как теплее, чем на поверхности, из-за подземного жара, – он подкатился Хоуку под бок, так, что тепло его тела чувствовалось даже сквозь сон, и почему-то это было правильно и уютно. А потом вдруг вскочил, сдернув с Хоука верхнее, общее, одеяло, замер, подтянув колени к груди, посидел так – Хоук не рискнул окликнуть, хотя отчаянно хотелось, – выскользнул из постельного гнезда и пошел к вахтенному костру, зябко обхватив себя за плечи.
Хоук приподнялся на локте, провожая его взглядом и прислушиваясь. Фенрис шевельнулся, подвинувшись и давая Андерсу место около вахтенного костра – в рыжем свете блеснули кошачьи зеленые глаза.
– Иди ложись, – тихо сказал Андерс, устраиваясь поближе к пламени. Его заметно трясло.
– Сейчас не твоя очередь, – прошипел Фенрис. – Иди выспись, а то начнешь кого-нибудь лечить и уморишь.
– Мне все равно не спится. Сам иди, а то начнешь махать своей оглоблей и кого-нибудь зашибешь.
Фенрис нахмурился, но ничего не сказал.
– Иди, – повторил Андерс. – Я отдежурю, так будет лучше.
– Ну как хочешь.
Переругивались они, к счастью, тихо, и лагерь не проснулся – Фенрис спокойно вернулся к спальному гнезду, и Хоук подвинулся, освобождая нагретую ямку. И тут же получил чувствительный тычок в бок.
– Ты чего? – возмутился он, выдергивая одеяло.
Фенрис молча кивнул на Андерса.
– Ты не думаешь, что ему надо побыть одному? Он только что тебя послал.
– Я думаю, иногда ты ведешь себя как идиот. И он тоже. Магия плохо влияет на вашу способность думать, – отрезал Фенрис и накрылся одеялом с головой.
Поколебавшись, Хоук выполз из-под одеяла и, прихватив оное с собой, направился к костру, переступая через тела спящих. Андерс наверняка услышал его приближение, но не подал виду – так и сидел, уставившись в стену. Хоук сел рядом, набросил одеяло Андерсу на плечи и поймал ответную вымученную улыбку.
– Ну и почему ты не спишь?
– Я уже объяснил Фенрису, что не хочу. Не волнуйся.
– Андерс, что случилось? Я не уйду, пока ты не скажешь.
Андерс помолчал. Укутался в одеяло поплотнее.
– Да ничего не случилось, Хоук, ничего. Просто мне здесь тяжело.
– Из-за скверны?
– Не совсем. Я слышу Зов, и это… Хоук, это страшно. Я легко могу сопротивляться, с моего посвящения и года не прошло, но не могу избавиться. Я все время это слышу. А по ночам особенно. И сны…
Голос Андерса сорвался. Хоук накрыл его ладонь своей, сжал.
– Ну, Зов ведь не заставляет тебя набрасываться на котят и девственниц?
– Умеешь ты утешить, конечно… Нет. Но дело не только в нем.
Андерс замолчал и придвинулся ближе, почти вплотную.
– Мне ты можешь спокойно рассказать все.
– Так-таки и все, – он бледно усмехнулся. – Ладно. Тут всюду камень, понимаешь? У нас над головами несколько миль камня, до поверхности дни пути, и тут почти нечем дышать. Я… мне неуютно в замкнутых пространствах после карцера.
– Какого еще карцера?
Хоук сам не понял, как его рука оказалась у Андерса на плече, поглаживая напряженное тело прямо через одеяло и мантию,
– В котором меня заперли на год. Знаешь, в Ферелденском Круге есть подземелья. Там иногда держат провинившихся, если что-то серьезное сделать… Меня вот после шестого побега посадили. Сейчас понимаю – пожалели, особенно если сравнить с Киркволльским Кругом, а тогда я так сильно ненавидел их, особенно Ирвинга – это наш Первый Чародей. И пообещал себе, что в седьмой раз не попадусь.
– И не попался?
– Попался, но Стражи не выдали. Знаешь, я иногда думаю – дурак я был, что ушел. Командор был хороший человек, очень, вот кто б мог от орлейца ожидать, да? Наорал бы на нас со Справедливостью, и за дело, естественно, а потом взял бы под свою защиту. И нас бы не тронули. Быть может, я и Карла смог бы спасти законными средствами, понимаешь?
– Если б ты не ушел, мы бы не встретились.
Андерс улыбнулся – на этот раз не вымученно, а по-настоящему, тепло и открыто.
– Ты прав, наверное. Посидишь здесь со мной?
– Конечно. Расскажи еще о Стражах?
Может быть, Хоук тоже не спал бы ночами, если б ему снился Архидемон, а на Глубинных тропах Зов становился невыносимым; осознавать же, что на поверхности Андерсу легче и он мог бы спокойно остаться в Киркволле, было совершенно невыносимо. Обошлись бы они без целителя, ничего страшного. Кто ж знал, что быть Стражем – это не только красиво и героически сражаться с Мором, но и слышать голоса с той стороны, видеть кошмары и чувствовать смерть…
– Хоук, прекрати себя винить, ладно? Я же вижу, что ты именно этим и занят. Все равно бы я тебя сюда одного не отпустил. Остался бы – не простил бы себе и мучился, как ты здесь, не заразился ли скверной, не убили ли. Ты же у нас вечно влипаешь в неприятности...
Он положил голову Хоуку на плечо – мягкие рыжие пряди щекотно ткнулись в ухо, и Хоук потянулся их отвести. Андерс не отстранялся и не сбрасывал его руку – так и сидел, прикрыв глаза.
– Я больше не буду никуда влипать. Ты мне веришь? Эй, Андерс?
Он успел задремать – только что рассказывал об Архидемонах и уже спал. Хоук устроил его поудобней и уставился в костер.
В конце концов лишнюю вахту отдежурить ему нетрудно, а если это поможет отогнать андерсовы кошмары про Архидемона – что ж, он готов дежурить хоть до выхода на поверхность.
