Трудности переездаГарри Поттер проснулся посреди ночи и чуть было не заорал в голос. Шрам болел так, будто на голову надели железный обруч, к тому же еще и не в размер.
Да, сильно он отвык от этого ощущения за двадцать лет. Уже и забыл, в какое растение мигрень способна превратить вполне здорового, следящего за собой мужчину. Впрочем, здоровым мужчиной он больше не был; а вот с мигренью дело обстояло куда как лучше.
Легкое усилие ума – и канал ментальной связи с Волдемортом обрезало, как садовыми ножницами, в дополнение отправив Темному Лорду всю головную боль. Знающим легилементом Гарри так и не стал, на это всегда были специальные люди, но без окклюменции какой бы он был Главный Аврор? Кстати, в этой реальности, напомнил он себе, не стоит отказываться от привычки всюду ходить с закрытым разумом – а то ладно Дурсли, которые и газеты-то читают с трудом, а в Хогвартсе мастеров лазания по умам минимум двое. Да, и Снейп, и Дамблдор – наши люди, вот только истинный возраст Гарри им знать ни к чему.
Гарри спустил ноги с кровати, в очередной раз не найдя любимые тапки – их он купит только через десять лет. Проснувшаяся Хедвиг осуждающе покосилась на него черным глазом, и Гарри незамедлительно скормил сове лишнюю мышь. Когда он только проснулся в этом теле, тогда, почти три недели назад, он чуть не заплакал, обнаружив Хедвиг в клетке – уже это здорово оправдывало заключенную сделку, несмотря на все неудобства.
Да, кстати о неудобствах…
Спать уже не хотелось, бриться еще почти два года не будет необходимости, так что оставалось только одно. Гарри снял очки, улегся на пол и принялся методично отжиматься. Увы, мозг уже уходящего от оперативной работы, но все еще привыкшего к действию специалиста-аврора получил в свое распоряжение тело худого, не до конца еще выросшего подростка. Грубо говоря, попытайся он, как привык, отжаться на пальцах, дело кончилось бы вывихом.
То же относилось и к детской мечте как следует вздуть Дадли. Нет, Гарри отменно представлял себе, как это сделать – Крис Вильямсон, предыдущий Главный Аврор, продавил, мир его праху, обучение маггловскому рукопашному бою для полевого состава. Учили как следует, по программе британской армии, инструкторов командировал маггловский премьер – и кадетом Поттером эти господа были в свое время вполне довольны. Вот только сейчас Гарри не проходил даже в наилегчайшую весовую категорию; все, что он мог предложить миру – это скорость реакции и неплохой объем легких.
Отжимания. Приседания. Пресс. Места мало, но придется обходиться тем, что есть. Времени все меньше и меньше, а за три недели удалось добиться только того, что мышцы теперь уже хотя бы не болят. Да и диета… В данный момент рацион Поттера состоял из трех четвертей грейпфрута в день и пожилых сладостей. Хорошо хоть в зубах на семь пломб меньше, чем он помнил.
Впрочем, подобного рода мрачные мысли Гарри думал уже частенько – и скоро, уже на третьем подходе, тема исчерпала себя. Вместо этого он предался более актуальному анализу.
Значит, так, думал он, нынче у нас август, у меня заболел шрам, значит, по идее, он должен был увидеть сон про убийство Берты Джоркинс и ни Мерлина не понять. А это значит у нас что? А то, что план «Турнир» в целом приведен в действие. И что, в свою очередь, означает это? Гарри отчетливо пожалел, что вместе с ним в той машине не сидели его штабисты, Энтвистл и Пикс. Что же, придется планировать операцию с чем есть.
Он в любом случае не успевает ничего сделать для Бартемиуса Крауча – тот будет атакован в ближайшие несколько суток. Скорее всего, бесполезно работать с Аластором – старый аврор, конечно, достаточно параноидален, чтобы воспринять всерьез письмо о готовящемся нападении, но более чем достаточно параноидален и для того, чтобы это письмо воспринять уже как подкоп под себя. Все же как оперативник Муди куда сильнее даже нынешнего Поттера, и если он отследит письмо… Нет, этого лучше бы избежать.
Попросить подстраховать того или другого также некого. Сириус далеко, да и… Гарри слишком хорошо помнил, во что ему обошлось прошлое участие в операции Поттера – тогда, в Отделе тайн. Остальные Гарри попросту всерьез не воспримут, это уж точно.
Собственно… собственно, сейчас у него нет того главного, что он создал за двадцать лет прошлой реальности – постоянного боевого состава, готового поддержать любую авантюру. И еще два года не появится. А ведь серьезная игра, можно сказать, началась именно сейчас.
Ну так что же делать-то?
«Что делать, что делать, — мрачно одернул себя Гарри, отсчитывая последние приседания, — Не нервничать!». Скоро рядом с пустой совиной клеткой лежали два письма.
Одно – Сириусу. Возможность писать крестному – еще одна милая радость обновленного мира. Гарри писал много, обнаружив, что теперь уже в чем-то совпал с Сириусом по увлечениям: беглец из мира магов как раз с большим удовольствием открывал для себя маггловский кинематограф. Ничего-ничего, они еще в двухтысячном на «Зеленую милю» сходят! Уж Сириусу-то понравится.
А вот второе было совсем коротким: «Уважаемый профессор Дамблдор! Извините, что я Вас побеспокоил, но у меня сегодня утром заболел шрам. С уважением, Гарри Поттер». Если это наведет директора на верные мысли – будет куда проще. С тем Гарри и спустился к завтраку.
Дурсли, как обычно, не радовали. Вернон загородился от недружелюбного мира консервативной, как он сам, «Дэйли Мейл», Петунья расчленяла грейпфрут. Гарри посмотрел на цитрус с вожделением – прежде всего потому, что сладостью тот не отличался. Махнуться, что ли, с Дадли – кекс на овощи? Он, в конце концов, сейчас и хагридову выпечку сожрет. Нет, застукают, да и чего портить предпоследний день.
Принесли письмо Молли, марками обклеенное, как афишная туба рекламой. Разумеется, Вернон не понял юмора и потребовал объяснений. Так-так-так… вот тут уже можно попробовать сыграть на изменение.
До этого дня Гарри вел себя с Дурслями, как с уполномоченными Визенгамота – ни в чем не признавался, ничего не сообщал, ни за чем не обращался, делал вид, что все в порядке. Но, в конце концов, это уже предпоследний день.
— Дядюшка, тетушка, — начал Гарри кротким голосом совершившего очередное должностное преступление, — видите ли, суть дела в том, что я поеду на Чемпионат в любом случае.
Вернон немедленно покраснел с легким отливом в оранжевый, Петунья набрала воздуха в легкие.
— Но! В благодарность за то, что вы для меня делаете, — Гарри вовремя задавил усмешку, приберегаемую для допросных, — я бы хотел уберечь от повреждения вашу собственность – и репутацию. Вы ведь не хотите, чтобы к вам во двор явилась дюжина людей в мантиях, пускающих фейерверки так, как вы посматриваете на часы?
— Да пусть… пусть только эти ненормальные попробуют… да я…
— Дядюшка, да вы не волнуйтесь, мне внимание тоже не нужно. Сами понимаете, крестный, опять же.
Вернон стал чуть бледнее – оттенок розового слона. Форма, пожалуй, тоже его.
— Говори, мальчишка. Вы же, вроде бы, можете прикидываться невидимыми не только для того, чтобы пугать честных граждан, — тетя Петунья все же имела удовольствие знать Джеймса Поттера еще при жизни.
— Проще, милая тетушка. Если в этом доме еще найдется молоток…
— Давать тебе молоток? Не нравится мне эта идея, — о счастье, дядя Вернон таки не задохнулся.
— Ну можете сами, — пожал плечами Гарри. – Надо бы освободить камин от досок, тогда меня смогут забрать, не светясь во дворе.
— А с чего я должен уродовать свою комнату… — начал Вернон, но Петунья прервала его.
— Дорогой, это вполне разумно… если мальчишка заставит своих ненормальных дружков все потом починить.
— Так точно, тетя, — Гарри не щелкнул каблуками только за отсутствием каблуков.
— Погоди-ка, погоди, его дружкам, как и ему, тоже наверняка запрещено заниматься своей ерундой. Паршивец врет мне в глаза! – Вернон все еще негодовал.
— Дядюшка, за мной придет в том числе и взрослый маг, — эту фразу Гарри произнес вполне скромно, но с отчетливым намеком. Когда-то от таких намеков бледнели опытные террористы, сейчас, конечно, голос уже не… еще не тот.
Да, к сожалению, колдовать до сентября не светило, по довольно забавной причине – не было свободных денег. В свое время Гарри выяснил, как именно работает отслеживание магии несовершеннолетних – все было куда проще, чем ему рисовалось.
Вот скажите, как следить за подростками, которые, бывает, часто переезжают, которые не всегда близко к местному офису аврората, но которые с гарантией не владеют беспалочковой магией? Очень просто – наложить соответствующие чары сразу на палочку.
Система, конечно, как раз сейчас показывала всю свою неэффективность – вот уж у кого, у кого, а у семей былых и нынешних Упивающихся незарегистрированных палочек было достаточно. Но Гарри-то от этого не легче: беспалочковыми чарами, в отличие от невербальных, он так и не овладел, а найти «бланковый сучок» в Лютном не было, за отсутствием золота, никакой возможности.
— Вот, значит, как. Ну что же, если ты после этого твоего Чемпионата не собираешься возвращаться…, — Вернон долго взвешивал ситуацию, но ничто не бывает вечным.
— И в мыслях не держу. Ну так что, мне отписать им – и Сириусу – о том, что я еду?
Вернон, как и в далеком прошлом, окончательно завершил сравнение возможностей и понял, что его загнали в цугцванг. Оставалось выбрать вариант с наименьшими жертвами.
— Да. Но потом возьми молоток в кладовке, и только попробуй поцарапать полочку!
С тем Гарри и отбыл, запнувшись о Дадли на выходе. В его голову пришла очередная идея.
— Эй, Большой Ди. Надо поговорить.
Положив руку на плечо кузена, Гарри сжал ладонь где надо. Обычный преступник от такого резко терял порыв к активным действиям, но Дадли здорово помог жир – Гарри просто удалось привлечь его внимание.
— Хочешь пироженку, Дадлик? – прошептал он.
Некоторое время гордость Дадли боролась с его кондитерской зависимостью. Но, как его и предупреждали на школьных лекциях против наркотиков, зависимость всегда побеждает.
— У тебя-то они откуда, четырехглазый?
— Я – ненормальный, не забывай, — Гарри усмехнулся уже как привык. Похоже, милого Дадлика это убедило.
— Ну, допустим, хочу. Тебе-то чего надо?
— Да как обычно, — пожал плечами Гарри. — Представь себе, что тебя привезли на Чемпионат Мира по футболу без гроша в кармане.
На пухлой морде Дадли отразился ужас.
— Да ну, некруто!
— Вот-вот. В общем, у меня есть десяток кексов и полтора торта. Мне они больше ни к чему. А вот… скажем, десять фунтов мне бы не повредили.
— Десять фунтов? Очкарик, ты совсем поехал? – гневно прошипел Дад. Так-так, не кричит. Значит, надежда на пироженки сильнее жадности.
— Разве много? – хмыкнул Гарри, — С этой диетой ты не потратил и половины того, что тебе дала тетушка Мардж в последний раз. Да и игры для твоей любимой Сони тебе еще долго не покупать.
Дадли, казалось, был готов заплакать.
— Они у тебя все равно черствые! Пять фунтов.
— Дадли, мы – маги. У нас не зачерствеет, — Гарри объяснил, как умственно отсталому. – Десять – значит десять.
— Ты… ты… изверг! Ты же не знаешь, как это… без сладкого!
— Я не знаю?! – Гарри сам чуть не завопил. Дадли, не будучи легилементом, ясно увидел в его глазах уже пятнадцать фунтов и замахал руками.
— Ладно! Десять и я использую твой тайник.
— Надеюсь, ты достаточно умен, чтобы не показать его маме. А то, — Гарри хмыкнул, — в жизни всякое может быть.
— Ну ла-адно. Вечером, когда мама с папой заснут.
— Да, вот еще что, Дад. Если завтра кто-то из рыжих уронит конфету – не смей ее жрать.
— Конкурентов боишься?
— Нет. Просто на этот раз это будет не хвостик.
Поднявшись к себе, Гарри обнаружил у себя новую сову – точнее, полсовы, на большее ронов Пиг не тянул — и новое письмо. Он перечитал его с ностальгией. Эх, Рон-Рон, старый приятель, сколько раз он прикрывал Гарри от вражьих заклятий. А сколько еще прикроет! Пожалуй, будет хорошим тоном и его уберечь от некоторых ошибок, хватит с него и Хвоста.
Да, он мог быть самовлюбленным, нелогичным, завистливым, на редкость тормознутым, зато уже сейчас отличался хорошей реакцией – которая еще приведет его на гриффиндорские ворота – и полной безбашенностью. Ну какая война без таких-то людей?! Гарри аж расчувствовался, покуда писал краткий ответ о чистом аэродроме.
Оставалось только читать подзабытую книжку о Пушках Педдл да ждать Дадли. Два галеона – это не так уж и много, но два галеона и точное знание итогов Чемпионата Мира…
