Глава 1Всем позволено.
Даже тем, кто сам себе запретил. Разучился. Забыл.
Всем позволено.
Нелепое, логически неоправданное чувство! Какое пустое, сотворенное фантазией жалких сказочников явление!
Привязанность тела, привычка души с волосами цвета меда и глазами морской волны. Будь ты настолько прозаичен, как, к примеру, тот же баснеплет Барбосса, уж точно в пьяном бреду сочинил бы главу-другую о ее чистокровной наглости. Твоему языку не было равных в сплетении ложных комплиментов и интриг, но рядом с Богиней безрассудной дерзости ты порой терялся как сопливый юнга.
Капитан Джек Воробей, ты любил очень много раз. К примеру, испытывал нежность к магическому компасу, боготворил ром и легкие манящие юбки обманутых тобой же женщин. Как дитя предано матери, ты был предан морю. Главной твоей слабостью была «Жемчужина», и ты не переставал желать ее ни разу за всю твою умопомрачительную жизнь. Ты мог быть верным другом, и как отец оберегать Уильяма до последней секунды. Джек Воробей очень много раз дарил страсть и получал ее вдвойне. Ты был рожден под звездой свободы, и свыше было тебе предначертано стать одним из самых прославленных пиратов всех времен. Тебе не занимать было приключений, баловства и лихачества. Джек Воробей горел подобно самому неистовому пламени.
А однажды тебя убили. Она. Затушила как никчемную свечку, пламя которой мешает уснуть капризной девице. Лучшая из твоих «учеников», гордая до тошноты и отчаянная до дрожи. Мелкая пешка вдруг скинула позорные одеяния и предстала пред тобой в образе величественной покровительницы соблазна, будучи на самом деле воплощением невинности. Невинности, запятнанной лишь иссохшей кровь на ее клинке.
Джек Воробей, ты проиграл. Капитан, чьим вторым именем была «Удача!», просчитался будто неопытный, едва рожденный звереныш.
Откупорив бутылку рома, счета которой не было, ты вышел на шаткую веранду крепко спящей пьянчужки. Пристанище гиблых душ и душонок, обитель не оправдавшихся надежд проданной юности. Капитан ухмыльнулся морю – отражению своего одиночества. Сделал глоток, другой. И позволил. Не чаще, чем один раз в 10 лет.
Позволил себе представить ее лицо.
Резко очерченные скулы, впалые от скудной пиратской снеди щеки. Плавная линия подбородка, пересохшие, потрескавшиеся местами губы. Прямой нос, успевший за короткое время вашего знакомства сунуться абсолютно в каждое дело. Наконец, глаза – ровно последний глоток рома на необитаемом острове. Дикие, во взгляде которых по отношению к тебе читался то испуг, то безумие, то решительность, то злость, то так долго вина, отчаяние, мольба, но всего один единственный раз мимолетная, едва уловимая тень запретной привязанности.
Внезапно и твои губы пересохли, а горло запросило воды. Кажется, на миг ты даже слегка пошатнулся. Ведь настолько живым и ярким оказался ее образ, нарисованный красками тишины.
Пройдет еще несколько мгновений прежде, чем ты вновь пригубишь ром, а лицо озарится той самой лучшей улыбкой. Ты посвятишь ее морю, штилю. Тишине, которая только что подарила тебе всплеск незабытых, но давно ушедших воспоминаний.
Еще несколько секунд, и ты достанешь своего лучшего друга и верного спутника. Компас. Старый, потрепанный, однако ты уверен, он переживет и тебя. Стрелка начнет метаться из стороны в сторону, а потом все-таки остановится. Ты поднимешь глаза и устремишь взгляд в нужном направлении. Слишком много лет оно одно и то же. Попытаешься представить ее спящей сейчас в тесной кровати, на шершавых, отнюдь не шелковых простынях, к которым раньше так было привычно ее тело. Оголенные плечи, острые до сих пор как у подростка. Разметавшиеся по подушке медовые волосы, слегка приоткрытые губы. Скоро она обязана будет проснуться. Едва забрезжит рассвет, и ее тонкая фигурка в твоем воображении уже будет мчаться к берегу моря, и с ее губ с каждым вздохом будет срываться не твое имя. Вы все помните, что сегодня за день.
Благодаря верному другу, заколдованному уже миром забытой Тиа-Дальмой, ты всегда знаешь, где она. Что-то в глубине души, на осколках почти в вечность канувшей надежды, ты чувствуешь, по необъяснимым причинам, что не забыт. Не отпущен до конца. И что возможно, всего лишь возможно, в одной среди сотен ночей, с отрывистым вздохом мрачной полудремы она случайно шепчет и твое имя тоже.
Всем позволено.
Даже такому отъявленному хулигану как ты.
Всем позволено вот так умирать и возрождаться вновь.
Капитан Джек Воробей, где бы ни был, никогда не сводил глаз с горизонта. В какой бы то ни было личине, под маской обмана или искушения, предательства или спасения, он не смел закрывать глаза ни на миг. Ибо в такие минуты ты чувствовал невероятную близость со своими старыми друзьями, уже и на самом деле не такими бодрыми, как когда-то очень-очень давно. Смотреть с ними в одном направлении. Следить за стрелкой, пока она еще вертится, а не стоит колом, когда в голове ты рисуешь ее.
Несмотря на то, что спустя полчаса запретного сладкого забытья, ты вернешься к себе, и жажда новых приключений возьмет как всегда верх, на поясе крепко-накрепко будет привязан компас - хранитель твоей самой важной страсти и слабости.
Все потому, что подобные секреты…всем позволены.
