Глава II. Миссия - сближениеУтро для студентов Хогвартса наступило куда раньше, нежели этого кому-либо хотелось. Сонные студенты медленно плелись по коридорам на завтрак, нехотя обсуждая свое расписание. Из всей этой толпы, конечно же, выделялась главная староста школы – Гермиона Грейнджер. Она, как всегда, была полна сил и энергии выполнять все свои обязанности и блистать на уроках. Ее активность и готовность работать удивляла многих, но, по большей мере, многих она раздражала. Пожалуй, последнее объединяло в это утро даже двух непримиримых врагов – Гарри Поттера и Драко Малфоя. Разве что слизеринец имел полное право выказывать свое отношение, не думая о том, что гриффиндорка обидится. Гарри же мешали дружеские чувства. Ссориться с подругой – последнее, чего ему хотелось бы в наступившем году. Кроме того, он осознавал, что девушке гораздо труднее. Ей придется терпеть общество этого белобрысого хорька, поэтому парень решил не добавлять ей проблем своей прямолинейностью. Однако это не мешало ему мысленно убивать Малфоя каждый раз, когда тот появляется поблизости. Как, например, сейчас.
– Гарри, не обращай на него внимания, – прошептала Гермиона, проследив за взглядом Гарри. Парень упрямо смотрел на слизеринца, который усмехался над чем-то, посматривая на стол Гриффиндора. Есть уже не хотелось. Завтрак был испорчен. Гарри не переносил ничего, что летело от слизеринцев в адрес его факультета. Он не понимал, по какой причине змеиный факультет не признает победы над Темным Лордом. Его это настораживало. Они, как и их обожаемые родители-убийцы, проиграли, но продолжали вести себя так, будто никакой войны и не было. Будто не по их вине разрушен Хогвартс. Будто не из-за них отсутствуют лучшие преподаватели. И будто не из-за этого ублюдка, сидящего во главе них, был убит Дамблдор. И самое главное, по какой причине они допущены в Хогвартс?! Гарри упрямо подавлял в себе жажду мести, пока в его разум не вмешалась Гермиона, – Неужели ты не видишь, что он тебя компрометирует?
– Гермиона, мне не нравится лишь то, что он теперь главный староста вместе с тобой. Остальное меня не интересует. – Соврал парень. Его интересовало слишком многое. Например, куда делся Люциус Малфой? С чего такая честь его сыну? Почему ничего нельзя изменить? И почему вообще Малфои живы и даже не в Азкабане? Однако уверенность, с которой Гарри произнес причину своей злости, убедила подругу в том, что опасаться нечего. Уж что-что, а врать он научился очень хорошо, хотя мысленно уже начинал корить себя за то, что скрывает истину от своих друзей. Тем не менее, Гермиона знала, что развивать разговор о Драко Малфое было бы не правильно. Ей самой придется слишком часто сталкиваться с хорьком, а потому она решила наслаждаться каждой минутой, которую возможно провести без него и упоминаний о нем.
– Ты не исправим, – ответила девушка своему другу, улыбнувшись. На ее радость, Рон молчал, а Гарри всегда было легче удержать. Хотя эта война обоих заставила еще больше ненавидеть Пожирателей и всё, что было так или иначе связано с ними. Ей самой пришлось куда легче, если не считать произошедшего в поместье Малфоев. Ее родителям вернули память, так что она ничего не потеряла. Все, что она могла, это сочувствовать. Она переживала за Рона и всю семью Уизли. Эти люди, по ее мнению, меньше всего заслуживали потерь. Они и Гарри. Но изменить ничего нельзя, а значит, нужно просто помочь друзьям жить дальше.
Гермиона понимала, что их ненависть вполне оправдана, но ей не хотелось допускать конфликтов между факультетами. Где-то в мечтах она лелеяла мысль примирить Гарри, Рона и Малфоя, а следом и всех остальных, хоть и понимала весь абсурд своих надежд. Однако должность старосты прибавляла ей уверенности в том, что посодействовать прекращению вражды между факультетами она может попытаться. Только для этого придется отступиться от идеи прошлого вечера – игнорирования. Ну, и хотя бы попытаться называть Малфоя по имени.
Пока Гермиона в очередной раз задумывалась над своей глобальной идеей, завтрак подошел к концу. Оторвавшись от рассматривания своей тарелки, девушка встретилась с взглядом Драко. Он смотрел на нее, но, казалось, что ее он не видит. Должно быть, в его голове тоже витали какие-то идеи. К примеру, как бы напакостить кому-нибудь. По крайней мере, Гермиона очень сомневалась, что Драко в этот момент также разрабатывал план о мире с Гарри.
И она была права – Драко занимали совсем другие мысли. И его мысли никак не касались Поттера или кого-либо из его шайки, включая ту же Грейнджер. Он думал лишь о том, как бы скорее закончить этот день и как продержаться на ночном патрулировании, о котором ему сегодня прямо перед завтраком сообщила директриса. Он знал, что она не специально, но аппетит ему все же испортила. Кроме того, как не хочется, а думать придется. МакГонагалл просила донести эту же информацию до «мисс Грейнджер».
Помимо всего прочего, ему необходимо было как-то решить вопрос с Панси Паркинсон, которая усиленно набивалась к нему в невесты. Нет, девушка была очень симпатичной, по мнению даже самого Драко, но ему она казалась слишком ветреной и пустоголовой. Она старалась всегда быть потрясающей, но ее так называемые потрясения всегда заканчивались на одежде и косметике. Тем не менее, она была чистокровной. Люциус даже успел заключить какой-то договор с ее отцом о свадьбе детей, то есть них самих – Драко и Панси. Вот только Драко теперь сам себе хозяин. Женитьба – это то, чего парень даже во сне представить не может. Не то, что в жизни. Но Панси может гордиться. Она теперь первая сразу в двух его списках. Правда, это – список главных его проблем и список тех, кого надо вычеркнуть из жизненных приоритетов навсегда. Она об этом, конечно, еще ничего не знает. Однако в субботу мать Паркинсон зачем-то назначила Драко встречу в Хогсмиде. И так даже лучше. Там он и расторгнет все договоры, что успел заключить его отец. Накануне Нарцисса как раз должна будет прислать ему все бумаги. Естественно, после того, как они пройдут проверку Министерства.
– Драко, друг! – Блейз Забини, его лучший друг и соратник, как обычно, бесцеремонно вторгся в мыслительный процесс слизеринца.
– Чего тебе? – Раздраженно ответил блондин, не скрывая того, что общение ему в тягость.
– Ты сегодня не в духе? – Мулат добродушно похлопал друга по плечу. Ответ был очевиден, но Блейз чувствовал, что нужно чем-то отвлечь Драко. Он и так изменился слишком сильно, и казалось, что виной тому вечное самокопание, которым занимается Малфой. Они вообще были абсолютно разными людьми. И Блейз, в отличие от Драко, никогда не был зациклен на чистоте крови. Его никогда не волновали вопросы, связанные с Темным Лордом. Да, определенно, Блейз поддерживал Малфоя, что автоматически зачисляло его на сторону Пожирателей, но сам он был настолько бесшабашным, что его предпочитали держать в стороне. Пожалуй, это единственный пример, где безответственность, беззаботность и ветреность спасают человеку жизнь или существенно ее облегчают.
– По-моему, это мое нормальное состояние в этой школе, – мрачно ответил Драко, даже не посмотрев на Блейза. Только расспросов ему не хватало. Да и нечего ему больше ответить. Как вообще можно чувствовать себя там, где все тебя ненавидят? Не то, чтобы это волновало или расстраивало, но и повода для радости нет. У Драко не было никаких светлых воспоминаний, связанных с этой школой. Он просто чувствовал себя чужим. Все чаще его посещала мысль, что нужно было выбирать Дурмстранг. И от отца, и от войны, и от Золотого трио подальше. Ничего этого бы не было. Он мог бы вырасти обычным волшебником. Играть в квиддич, и не думать ни о принятии метки, ни о каких-либо заданиях от Лорда. Всё было бы проще. Если бы он только мог… От раздумий его отвлек пристальный взгляд Грейнджер. Чего нужно этой грязнокровке? Вопросительно посмотрев на нее, он увидел, как она смутилась и тут же отвернулась. Все же она очень странная. Не было бы Лавгуд, была бы первой чудачкой Хогвартса. Кстати, о дежурстве. Нужно ей сказать. Драко не придумал ничего лучше, как просто подозвать ее к себе.
– Грейнджер, подойди! – Оклик разнесся по всему залу, застав добрую часть студентов обернуться, словно здесь все братья и сестры этой девчонки. Сама Грейнджер, как ни странно, без пререканий подошла к столу Слизерина.
– Чего тебе? – Бросила она, скрестив руки на груди. Драко всё это казалось чем-то нереальным. Грейнджер спокойно стоит перед ним. Святой Поттер и его прихвостень Уизли не бегут к ней загораживать от всех опасностей и ауры, исходящей от стола слизеринцев.
– Сегодня ночное дежурство, указание МакГонагалл. Совместный патруль, - последнее Драко зачем-то выделил. Это должно было ликвидировать лишние вопросы заучки.
– Хорошо. Где встречаемся? Во сколько? – Гермиона не хотела никаких пререканий, а потому сохраняла хладнокровное спокойствие. К своему удовольствию, она заметила, что слизеринец старательно скрывал удивление.
– В двенадцать у входа в этот зал, – Так же спокойно ответил парень. Если это игра со стороны гриффиндорских придурков, как казалось Драко, то победителями у них выйти не получится. Интеллигентный разговор взрослых людей заставил изумиться всех вокруг. Никому никогда прежде не приходилось видеть таких спокойно разговаривающих Драко и Гермиону. Драко думал, что справился со своей задачей не упасть в грязь лицом, а Гермиона решила, что это хороший пример для налаживания отношений между ребятами разных факультетов.
Кивнув друг другу, старосты разошлись по своим делам. Гермиона последующие пятнадцать минут пыталась доказать друзьям, что нет ничего необычного в ее разговоре с другим старостой, но и Гарри, и Рон недоумевали.
– Я поверить не могу, что ты подошла к нему! – Возмущался Рональд Уизли, до этого момента не подававший никаких признаков заинтересованности.
– Что в этом такого, Рон? – Улыбаясь, произнесла Гермиона. Для нее самой это было неким достижением. Проговорить с Малфоем даже минуту без колкостей было приятной неожиданностью. Хотя, конечно, девушка не питала никаких надежд в отношении дальнейшего хорошего поведения слизеринца.
– Это же Малфой! – Рон никогда не отличался умением аргументированно выражать свое несогласие с чем-либо, но Гермиона хорошо понимала его даже по взгляду.
– Рон, нам нужно подавать пример для других учеников. Особенно для первокурсников. Это была только наша война. Они тут не при чем, и нам по силам посодействовать в примирении факультетов и недопущении продолжения вражды. – Гермиона удивилась сама себе.
– Знаешь, Рон, Гермиона права, - внезапно произнес Гарри. От него девушка никак не ожидала услышать поддержки. Гарри и сам не знал, что заставило его согласиться, но и продолжаться все дальше не может. С Малфоем ему никогда не подружиться, но можно просто друг друга не замечать. Эта вражда мешает забыть о войне. Слизеринцы своими уколами напоминают ему каких-то недобитых Пожирателей, которых хочется уничтожить. Гарри ненавидел это чувство. Кроме того, Гермиона действительно права. Война не касалась и не должна касаться тех, кто только что поступил. Точки над «i»были расставлены даже до того, как многие из них узнали, что могут колдовать. Эти дети уже не виноваты ни в чем, и имеют право на нормальное существование. Несправедливо было бы лишать их возможности дружить со всеми. Именно это стало решающим в сознании Гарри.
Рону согласиться было труднее. Но все же доводы Гермионы казались ему правильными. Она всегда была рассудительнее. Сам Рон признавал, что его импульсивность до добра не доводит. А так как даже Гарри признал правду за подругой, то и Рон вынужден был признать, что погорячился.
И пока друзья приходили к общему мнению, в гостиной Слизерина кипели нешуточные страсти. Панси Паркинсон устроила истерику на всеобщее обозрение, где обвиняла Драко Малфоя во всех смертных грехах. Сам же Драко вальяжно расселся в кресле, читая документы, которые прислала ему сова матери. Ему не было никакого дела до того, что Панси уже почти охрипла от крика, что она рыдала от обиды, а все ее подружки с укором смотрели на него, жестокого и черствого, абсолютного мужлана, который не стремится никак успокоить свою единственную и неповторимую девочку. Только Блейз был на стороне друга, с усмешкой поглядывая на тщетные старания его невесты. Изначально книга по зельям была гораздо интереснее, но потом, когда Панси начала реветь, Блейз понял, что на его глазах разворачивается целая драма, а такого в книгах не увидишь. Его внимание всецело было обращено на Драко и Панси. Нет, конечно, ему было жалко девушку, но он не понимал, когда она так опустилась. Аристократка до мозга костей, потеряла все самоуважение, всю гордость и закидывает своего жениха бранными словами. Это достойно первой полосы всех газет и журналов!
– Ты абсолютный ублюдок, Малфой! – Осипшим голосом заключила она, не сводя с него глаз. Наконец, ощутив воцарившуюся тишину, на пару секунд в блаженстве закрыв глаза, Драко произнес:
– Ты закончила? – Девушка молчала в оцепенении. Она ожидала всего, чего угодно, но не этого равнодушия. Приняв ее молчание за согласие, Драко привстал с кресла и подошел к ней. Инстинктивно Панси сделала шаг назад. Она боялась его. Тем более, сейчас, когда он был так непривычно холоден. Между тем, блондин, совсем не обращая внимания на ее реакцию, протянул ей бумагу, приглашая прочесть вместе с ним. – Видишь этот документ, дорогая? – Панси осторожно кивнула, хотя прочесть его не рискнула. Драко, между тем, продолжал:
– Этот документ – соглашение наших отцов о свадьбе. Нашей с тобой свадьбе. Видишь вот эту сумму? – Получив очередной кивок, парень пояснил. – Эту сумму наши семьи должны выплатить друг другу в случае, если что-то пойдет не так. Провинившаяся сторона, так сказать, оплачивает свободу для нас обоих. Тем не менее, это своеобразная компенсация. Так вот, милая, смотри, что я делаю. – Улыбнувшись, Драко Малфой принялся медленно рвать бумагу, говоря:
– Это, конечно же, копия. Такой документ есть и у тебя дома. Помимо того, на счет твоей семьи я перечислил сумму, указанную в соглашении. Документ, подтверждающий это, уже доставлен твоей матери. Так что, поздравляю, Панси, я подарил тебе свободу и даже с компенсацией. – Закончив свою триумфальную речь, слизеринец подошел к камину и показательно выбросил кусочки бумаги, когда-то подарившей Панси столько счастья.
Девушка в слезах убежала к себе в комнату, сопровождаемая своими сочувствующими подружками.
Блейз, до этого, молча, наблюдавший за разыгравшейся сценой, разразился аплодисментами.
– Браво, друг! Не было бы мне так жаль Панси, я бы попросил все это на бис. Ну, и что теперь?
– Смотря, что тебя так интересует? – С прежним равнодушием произнес блондин.
– Ты собираешься искать себе другую жену, или у тебя другие планы?
– Ты что думаешь, я только что избавился от одной представительницы пресмыкающихся, чтобы жениться на другой? – Блейз расхохотался на реплику друга. Кто-кто, а он знал, как дорога Драко его дальнейшая судьба, и как он любит контроль. Настроение Малфоя повышалось, что не ускользнуло от внимания мулата.
– А что насчет Грейнджер? – Внезапный вопрос мулата немало удивил Драко.
– А причем здесь грязнокровка? – Рефлекторно вырвалось у него. Блейз недоверчиво посмотрел на него. Он надеялся, что отношение его друга немного изменилось, но, видимо, он ошибался.
– Ваша беседа наделала много шума в зале. Чрезмерная вежливость, забытые обиды многих наталкивают на интересные мысли. – Забини многозначительно приподнял бровь.
– Блейз, ты серьезно? Я всего лишь принял условия ее игры. Было бы глупо начать задирать ее, когда я сам ее позвал обсудить организационные вопросы. – Отчеканил Драко так, что и сам усомнился в своих словах. Все так складно. И с каких пор, он начал думать об уместности оскорблений?
– Возможно, ты и прав. Я вообще считаю, что нам стоит, если не дружить, то хотя бы просто нормально разговаривать.
– Не уверен, что это по силам Поттеру и Уизли, но Грейнджер, если не играет, то думает в одном русле с тобой. – Добавил Драко и отправился на занятия. Блейз отправился следом. Он пытался разобрать реакцию друга на примирение. С одной стороны, блондин не признавал, что дружба возможна, а с другой – он и не взбунтовался. Не было привычных вспышек ярости. Это давало ему какую-то надежду. Однако эта надежда рухнула, стоило ему только подумать. Поспешно направляясь к кабинету, Блейз задел какую-то девушку, и та выронила стопку книг.
– Извини, – быстро произнес парень и опустился, чтобы помочь собрать книги. Молчание девушки пробудило в Блейзе любопытство и, подняв на нее глаза, он признал в ученице Гермиону Грейнджер. Она удивленно смотрела на него, принимая поданные им книжки. Блейза забавляла ситуация, и он решил проверить теорию Малфоя об игре в вежливость. – Прости, пожалуйста, я тебя не заметил. – Добавил он, улыбнувшись. На лице гриффиндорки читалось изумление.
– Н-ничего, это ты меня прости. Бегу, ничего не замечая, – собравшись с мыслями, ответила она. Нет, конечно, ей хотелось закончить вражду, но не с такими распростертыми объятиями. Да и встретить дружеский добровольный жест со стороны слизеринца было чем-то особенным.
– Чего уставилась, Грейнджер? Забери свои книжки и проваливай, – вмешался Драко, грубо впихнув Гермионе в руки последнюю незамеченную книжку. Он заметил что-то, вроде флирта, со стороны друга. Блондин поверить не мог в то, что Блейз распинался перед грязнокровкой. Нет, он знал, что Забини не одобрял эту вражду, но то, что он настолько не прочь подружиться, выходило за все рамки воображения Драко.
– Ты как всегда тактичен, Малфой, – парировала Гермиона и направилась на урок. Как только она отошла на достаточное расстояние, Драко накинулся на друга:
– Ты совсем больной? – На Блейза обрушилась реальность. По крайней мере, именно так он сам охарактеризовал нападки своего друга.
– Что не так? – Задумчиво произнес он. Драко начинал выходить из себя, сам не понимая, как это происходит. Просто его раздражали эти милые кроткие улыбочки его лучшего друга и поганой грязнокровки.
– Ты и Грейнджер – вот, что не так! Как это понимать? «Извини», «прости, пожалуйста»? Она грязнокровка! Гряз-но-кров-ка! А ты флиртуешь с ней? – Малфой был в ярости. Между тем, в голове Блейза появилась шальная мысль, которую он поспешил озвучить другу, введя его в ступор.
– Знаешь, ощущение, что ты ревнуешь. Бесишься, что она не обращает на тебя внимания. Честное слово, до войны я всегда считал, что именно этого дополнительного года обучения вам не хватало, чтобы дойти до близких отношений. Малфой, ты уподобляешься Панси и ведешь себя, как идиот. Это низко как для чистокровного волшебника, так и для аристократа. Ты не тем гордишься, чем должен. И чем скорее ты это поймешь, тем легче станет жить как тебе, так и окружающим. Этот год – твой шанс стать настоящим.
С этими словами Блейз поспешил удалиться, надеясь, что вся эта речь возымеет эффект на его друга.
Драко же пребывал в ступоре последующие несколько минут. Отвлекла его вновь появившаяся Грейнджер.
– А где Блейз? – Спросила она, словно не замечая состояние Драко. – Я потеряла закладку из книги. – Зачем-то добавила Гермиона, мысленно коря себя за это. Сейчас будет шквал издевок. Она замерла в ожидании, но блондин только и произнес почти шепотом:
– Закладка в книге, что подал тебе я. – Посмотрев на нее и не дожидаясь больше никаких ответных слов, он отправился на урок.
***
Занятия для Драко прошли как в тумане. Он не запомнил ни слова. В голове назойливо звучали слова друга о дополнительном годе обучения, о шансе, о низости. Нет, серьезно? Низко для него?! Драко с трудом давалось понимание происходящего. С каких это пор презрение к грязнокровкам – это низко? Собственно, а с каких пор вообще стало обычным их презирать? Мысли беспорядочно проносились в голове, и Драко не мог ни на чем сосредоточиться. Еще одной «радостной» новостью для него стала весть о том, что тренировки по квиддичу теперь проводились сразу у двух команд в одно время. Три раза в неделю тренировки. И каждый раз перед глазами либо бесполезные Пуффендуй и Когтевран, либо раздражающий Гриффиндор. «Прекраснее» и быть не могло. Получается, что каждую тренировку с Гриффиндором у него будет маленький чемпионат. Что ж, для Драко этот день претерпел фиаско. Осталось только отмучиться на патрулировании.
А для Гермионы Грейнджер занятия, к ее разочарованию, прошли очень быстро. С виду может показаться, что она конченая заучка. Как, собственно, и кажется почти всей школе. Лишь некоторые знают, что учеба ее расслабляет. Да, именно так. Прошедшая войну, она просто получает удовольствие, сидя за партой, не опасаясь того, что на них нападут, и это может быть последним днем в их жизни. Занимаясь учебой, проще не позволять себе думать ни о чем другом. Тем не менее, сегодняшний день дал ей дополнительную почву для размышлений. Случайное столкновение с Забини, его вежливость, отрешенный Малфой. Девушка не могла найти логичного объяснения всему этому, что крайне портило ей настроение. Она никогда не любила вопросы, на которые не могла ответить. Всё всегда можно было найти в книгах. Но разве существует книга по психологии Блейза Забини или Драко Малфоя?!
Окончание последнего урока вернуло Гермиону к реальности, а ее друзья, бурно обсуждавшие квиддич, впервые показались гриффиндорке отличной возможностью отвлечься от странностей в поведении слизеринцев.
Направляя на ужин в зал, девушка впервые не притворялась, делая участливый вид. Это должно было отвлечь, но едва ребята зашли сели за стол, и Рон посмотрел на стол Слизерина, Гермиона поняла, что квиддич ее не спасет.
– Гермиона, ты только представь: мы теперь обязаны раз в неделю тренироваться совместно со Слизерином! Я не вынесу этого!
– Согласен, - участливо добавил Гарри. – Потасовок не избежать.
– Я думаю, все это направлено на сближение факультетов, – вмешалась Гермиона в надежде, что ее объяснение подведет черту под обсуждением, но, увы. Ребята распалились еще больше принявшись рассуждать о тактике игры их главных соперников. К счастью Гермионы, к ним присоединилась Джинни Уизли. Рыжеволосая казалась последней надеждой для Гермионы от того, чтобы не сойти с ума. Однако как только Джинни услышала, о чем парни ведут речь, тут же присоединилась к ним. Осмотрев остальных гриффиндорцев, Гермиона поняла, что лучшим способом отдохнуть будет просто пойти к себе. Есть абсолютно не хотелось, а потому девушка поспешила удалиться.
***
Удобно устроившись на своей кровати, шатенка погрузилась в чтение книги, однако навязчивое ощущение того, что она что-то забыла, никак не давало ей покоя. Тщетные попытки вспомнить закончились для уставшей девушки сном.
Сон прервался, как только в дверь ворвалась Джинни.
– Гермиона, поднимайся скорее. Нужна помощь, иначе будет драка! – Гермиона растерянно поднялась с кровати. Сколько времени она спала? И что такого могло произойти? Как только снизу, из гостиной Гриффиндора послышались крики Гарри и Рона, девушка побежала вниз. Сложно было даже представить, что могло заставить их кричать на всю гостиную. Они никогда не позволяли себе подобного, а значит, там происходит что-то серьезное.
– Ну, надо же, Грейнджер, ты все же решила почтить нас своим присутствием! – Услышала Гермиона, едва сбежав по лестнице. В центре гостиной напротив Гарри и Рона стоял не кто иной, как Драко Малфой.
– Малфой? Чем обязана? – Удивленно произнесла девушка.
– Чем обязана? Серьезно? – Малфой не менее удивленно уставился на нее. Поняв, что девушка все еще не догадывается о причине его визита в это «гнездо», он пояснил, – Для начала оттащи своих псов от меня. Они уже забрызгали мою мантию. И, наконец, Грейнджер, ты забываешь о дежурстве! Вот от тебя уж никак не ожидал!
Как ни прискорбно, но именно Драко Малфой сказал ей то, над чем она билась весь вечер. Гермиона абсолютно забыла про дежурство.
– Я сейчас приду, выйди, пожалуйста, из гостиной, - спокойно произнесла она. Драко кивнул и направился к выходу, удовлетворенно замечая ошарашенные взгляды Поттера и Уизли. Что ж, это было эффектно. Драко был доволен собой. Он выделялся равнодушием и спокойствием, как всегда. Хотя поначалу парень ощущал себя смертником, направляясь в логово своих врагов. Однако дежурство за Грейнджер вызвало бы еще больше проблем и ненужных вопросов.
Едва девушка собралась вернуться в комнату, чтобы забрать палочку, вслед прозвучал разъяренный голос Рона:
– «Пожалуйста»? Гермиона, ты серьезно? – Рон пребывал в недоумении. По его лицу можно было прочесть все его эмоции. Ярость, бешенство, ощущение обмана, недосказанности, недоверия и заботы о душевном состоянии подруги.
– Да, Рон, именно «пожалуйста». И да, пожалуйста, не устраивай сцен. Если вы оба так любите нарываться на скандалы, то в мои приоритеты это не входит. И вообще… Отбой! Идите спать и прекратите будить остальных учеников! – Скомандовала Гермиона. Как же ей надоело это противостояние. Почему нельзя просто не обращать внимания друг на друга? В конце концов, не они же с ним «сотрудничают»! Нет, ее не радовало контактировать со слизеринцем, который даже не пытался ее уважать или делать вид, но все же, ругаться с ним она тоже не собиралась. Ссоры все только усложнят. И почему ребята опять все это начали? Они ведь согласились утром с ней? Ну, да, Малфой позволил себе немного больше положенного, но это вполне логично, если учесть, что он главный староста; у него, как и у нее, есть пароли от гостиных всех факультетов; и к тому же, она не явилась. Да, она абсолютно забыла о дежурстве. И это отвратительно. Но уже поздно думать об этом. Самое время выйти к ожидающему ее Малфою и принять еще один вызов вежливости длиной в час. Надев мантию, девушка пересекла гостиную под пристальными взглядами своих друзей и направилась по коридорам с молчавшим Малфоем.
К общей радости и Драко, и Гермионы, никаких студентов они не встретили. Отходив целый час в абсолютном молчании, напоследок кивнув друг другу, они отправились каждый к себе. И никаких издевок, никаких претензий и издевательств. Ничего. Оба, крайне уставшие за этот богатый на эмоции день, старосты не считали необходимым скандалить. Это было бы чем-то лишним; чем-то, на что пришлось бы потратить эмоции и силы, которые итак были на исходе. Сейчас же единственной мыслью в их головах был сон. А потому, едва добравшись до своих постелей, и слизеринец, и гриффиндорка сразу же погрузились в безмятежный, выстраданный целым днем сон.
