Двадцать лет вместе

Глава 1

Сегодня тёплый майский день, пригревает солнышко, и за окном поют птички. Сегодня двадцать лет прошло с того момента что мы вместе. Конечно же, ты не помнишь об этом, ты как то сказал, что не видишь смысла отмечать прошлое оно уже прошло, исключение для тебя составляют дни рожденья. Я тогда сделала вид, что поверил тебе, но если честно, ты так долго жил призраками прошлого и так резко отправил прошлое в небытие, что думаю, ты просто не помнишь всех этих дат, а признаться в этом не можешь даже себе.
Я стою у окна и любуюсь небом, а ты в тени комнаты сидишь у погасшего камина в своём любимом кресле и читаешь книгу. Ты сидишь ко мне спиной, и из-за кресла мне невидно ничего кроме твоих волос, твоих белых волос отливающих на солнце. Твои волосы белы как снег. Ты за эти двадцать лет так быстро поседел, без переходов, кажется, что ты в один день стал седым, но вот в какой? Я бы запомнила. Твоя старость подкралась незаметно. Ты прошёл все ужасы войны, все ужасы которые могли быть видны только шпиону, ты знал оба лагеря лучше, чем кто либо, ты пытался быть своим и там и там придерживаясь одной стороны. Всё это требовало все ресурсы твоего острого ума, всех реакций твоего худого, но сильного тела. Но и тогда когда вокруг тебя гибли друзья и враги, когда любовь тебя покинула, казалось навсегда, когда казалось, что тебя никто не ценил, ну разве что только за твои заслуги, но не как человека достойного любви и уважения. Тогда ты был твёрд и несгибаем, шёл с высоко поднятой головой и развевающимися на ветру чёрными как смоль волосами. Но вот теперь в уюте дома, в любви и уважении, твоих волос коснулась седина, и превратила за какие-то мгновения в старика.
Нет, твоя старость кроме, как на волосах больше ни на чём не сказалась. Твоё умение держать маску всегда на лице, избавило тебя от морщин. Твоё тело всё ещё такое же гибкое и сильное, как и раньше, твой ум так же остр, и глаза тебя ещё ни разу не поводили.
Но старость твоя сказывается в мелочах. Нет, ты ничего не забываешь. Но если раньше ты мог спорить со мной до хрипоты, хлопать дверьми и отстаивать своё мнение, то сейчас тебе нужна моя поддержка незримая поддержка, без которой ты теряешься. Когда ты это в первый раз обнаружил, ты был по-настоящему напуган, но вскоре я нашла выход. Все эти мелочи в виде чашки чая на вечер, в виде прикосновений к руке или волосам, улыбки из-за книги, пары слов одобрения. Всё это тебя успокаивало, всё, что хоть как то отражало заботу, одобрение или любовь. Но когда я уезжала, хотя и ненадолго, ты становился сам не свой. Но и тут я нашла решение – записки, я раскидывала и по всему дому, прятала в самые неожиданные места. Когда же уезжал ты, твой чемодан чуть ли не на половину был набит признаниями в любви, а все вещи в нём пропитаны моими духами. Да, за это время мы многое преодолели и через многое прошли.
Я прохожу к тебе с сзади и провожу рукой по волосам они всё ещё мягкие, и окунают меня в такой знакомый, родной аромат. Но что это ты читаешь? «Как стать хорошим отцом, или молодым папашам посвящается». Да, неужели! Ты же говорил, что это самая идиотская книга, из всех тех, что ты видел. И читать ты её будешь лишь в глубокой старости, когда лишишься рассудка. Всё-таки ты стареешь, и годы берут своё.
Когда мы только поженились, мы были так увлечены наукой, что даже медовый месяц решили провести на конференции зельеваров в Париже, оглядываясь назад, могу сказать, что хуже ничего не придумаешь ля медового месяца. Вместо того чтобы проводить время вместе, наслаждаясь друг другом и красотами города, мы расходились по разным секциям и встречались только вечером в номере, уставшие, но довольные проведённым днём. Мы так увлеклись наукой, что могли неделями не замечать друг – друга, погружаясь с головой в зелья, расчёты, книги, могли ночевать в лаборатории, а чем вообще питались, до сих пор не могу понять, и ели ли мы вообще? Нас манила наука и лаборатория.
Наша лаборатория, наша гордость. Пять стеллажей, уставленных книгами с пола до потолка, два стола мой и твой, все инструменты котлы, зелья и ингредиенты делились на мои и твои, два кресла, ставшие на то время нашими кроватями, самая лучшая вытяжная система. В общем, лаборатория поистине сказочная.
Так вот, мы жили наукой: конференции, статьи, работы, патенты, споры до хрипаты и потери сознания, и тихие вечера обмена знаниями и любовью. Но вот однажды слушая доклад, о новом противозачаточном зелье, применение которого раз в месяц хватало на месяц, в моём мозгу что-то шевельнулось, но я никак не могла понять что. И только спустя неделю долгих раздумий я помчалась в Мунго, я была беремена двойней (мальчик и девочка). Я не знала как ты на это отреагируешь, что скажешь и как тебе сказать об этом. Мы никогда не говорили и не планировали этого. И тогда я пошла в магловский магазин и купила книгу «Как стать хорошим отцом, или молодым папашам посвящается», написала на первой страницы всё, о чём думала в тот момент, и прикрепила магловский снимок узи наших малышей. Когда я подарила тебе вечером эту книгу, и ты открыл её, по твоему лицу невозможно было ничего понять, я так переживала, а ты молчал. Твоё молчание затянулось на долго, а потом ты спросил, как мы их назовём. Я сказала, что девочку Розой, я в детстве мечтала, что у меня будет дочка Розу. И ты согласился на Розу Гермиону. На втором имени настаивал ты. Но с мальчиком у нас не задалось. Я предлагала Томи, Гарри, Джека, и многие другие, но на всё слышала, нет. Когда я предложила Альбуса, ты скривился так, что я подумала, что у тебя что-то с сердцем. В общем, всю беременность я выбирала имя сыну, штудируя все доступные справочники имён, дошла даже до мало изученных африканских племён. Но всё было впустую, ты был не согласен. И вот за пару дней до родов ты подошёл ко мне, встал на колени и, прижимаясь губами к животу прошептал «Мы ждём тебя Роза Гермиона. Мы ждём тебя Константин…» ты замолк, задумался. И тут я тихо подсказала «Северус» ты согласно кивнул и повторил «Мы ждём тебя Роза Гермиона. Мы ждём тебя Константин Северус».
Да, давно это было наши малыши уже почти взрослые, вот уже через пару недель они будут сдавать ЖАБА. Вот и выпорхнут из нашего гнёздышка два молодых птенчика.
Я тихо забираю из твоих рук книгу, и сажусь к тебе на колени, кладу голову тебе на грудь ты нежно меня придерживаешь своими всё ещё сильными руками.
- Я люблю тебя, Северус. Ты самый любящий муж, самый заботливый отец, а через несколько лет станешь ещё и самым лучшим дедом.
Я не вижу твоего лица, но знаю, что ты улыбнулся. С годовщиной тебя, спасибо тебе за эти двадцать чудесных лет.