ТОМАС

Пролог

Никогда не был таким, каким меня представлял уважаемый Дамблдор, никогда. Абсолютное зло, одинокий тихий ребенок и тот, кто опасен с пеленок — это не я. Разумеется, он льстил мне в свою пользу, но доказывая одному поколению за другим, кто именно их самый злейший враг, директор обрекал невиновных на смерть, а меня — на вечную славу. С ним всегда было так, и Поттер еще содрогнется, еще поймет: чтобы стать правым, нужно отречься от тех, кто не прав. Альбус хорошо умел отрекаться и преуспел в обучении отречению всех, кого обязан был обучать магии. Сильный и мудрый волшебник, я признаю его умения, не сомневаясь в них ни на йоту. Однако он выбрал свет не потому, что тот был ему мил, нет — он сделал свой выбор, прежде хорошенько подумав, и честно следует ему до сих пор.

В глубине души, не напоказ, я всегда был с той, другой стороны: не такой веселый и жизнерадостный, как Альбус, не такой популярный и простой, как все его любимцы. Профессор недолюбливал изгоев, побаивался их и понимал гораздо хуже, чем обязывал статус преподавателя. Он никогда не погладил по головке озлобленного ребенка, забитого более уверенными в себе однокурсниками, и не помог тому, кому помочь не хотело полшколы. Ежели ты был дурно воспитан и твоя мрачность тесно граничила с душевным расстройством — рассчитывать на внимание Альбуса не приходилось.

Впрочем, я был сердцем школы, его открытой душой, и даже не думал рассчитывать на профессора, постоянно опаздывающего на уроки и, по непонятной причине, гордящегося таким своим поведением. Мы плохо знали друг друга в те годы, а уж тем более и думать не думали, что станем врагами. Тому, кто юн, как Поттер с приятелями, на ум прийти просто не может — Дамблдор не всемогущ, не всезнающ, он просто учитель. До него были другие учителя, и обязательно будут после. Всегда буду помнить, как он брызгал слюной в кабинете Диппета, выбивая себе жалование повыше и пару лишних часов в расписании. Но в глазах мальчишки я просто исчадие ада, а любимый директор — надежда на лучшую жизнь. То, что Альбус придумал себя сам, а в пору моей юности его хитростью не восхищались, а посмеивались над ней, ад вовсе не ад, а образцовый приют в Лондоне — ему невдомек. Он знает лишь басню, не быль. Его старшие друзья, его мертвые родители — они тоже знакомы с одной лишь сказкой, названной в мою честь.

Да, в этой сказке, как и в жизни, у меня уйма недостатков и я довольно скверный маг, но вовсе не миф.

Наоборот — я живой, думающий, чувствующий. Впервые взяв в руки волшебную палочку, я не пообещал себе покорить ею мир, а чуть не заплакал от радости. Мне сложно было любить своих друзей, казалось, я слишком умен для подобного, но когда они болели — мои ночи были бессонными. Я не убил отца лишь потому, что мне этого сильно хотелось. Никто не хочет убивать своих родителей, свою кровь, какой бы она ни была. Просто иногда невозможно иначе и я действительно поднял руку, но скорее — её подняла целая сотня причин. Мое детство было сложным и бурным, как горная река, юность лживой, но прекрасной, манящей в чудесное завтра, а это завтра обмануло все ожидания, но я никогда не был мифом. Миф придумал Альбус, потому что страх перед мифом сплотит ряды сильнее, чем перед живым, вспоминать которого он наотрез отказался...