Глава 3 POV Лили
Прошло чуть больше двух месяцев, как я вернулась из лазарета. Недавно видела Скорпа, он прошёл мимо, даже не взглянув. Меня это огорчило, поэтому я уже пятнадцать минут лежала на полу спальни с пакетом шоколадных лягушек и грустила. Не то что бы я рассчитывала на его извинения, но всё равно расстроилась. Мог бы объяснить, если это не он меня толкнул. Ну, хотя да, о чём это я? Это же Малфой. Спасибо хоть не проклял. Я шумно вздохнула и закрыла лицо руками. Угораздило же влюбиться в парня, который, мало того, что не любит Гриффиндор в целом, так теперь ещё и ненавидит конкретно меня. Хотя, по идее это я его должна ненавидеть, ведь это Скорп меня толкнул, а не я его. Хотя, неизвестно ещё. Но я искренне надеялась на то, что Скорпиус говорит правду, и это произошло не по его вине. Тогда по чьей? Не могла же моя метла просто взбеситься и скинуть меня к чертям. Роза говорит, что это могло быть чьё-нибудь заклинание. Но кому это надо? Я вроде в суп никому не плевала и на хвост не наступала.
Ещё по учёбе полный завал. Мне она никогда не давалась, но в последнее время всё стало совсем плохо. Я не могу ни на чём сосредоточиться, всё валится из рук, мысли не хотят собираться и вообще. Как сложно всё-таки быть мной: столько проблем на ровном месте. Именно когда я пришла к этому выводу, я услышала голос.
— Что ты здесь делаешь? — Лисандер стоял в двёрном проёме, удивлённо подняв бровь.
Да, забыла сказать: лежала я в комнате мальчиков.
— И тебе привет, — я показала «peace» перепачканными в шоколаде пальцами и улыбнулась.
Он тоже улыбнулся и подошёл ко мне.
— Ты вся в шоколаде.
— Ошибаешься, — сказала я, понизив голос, — я в дерьме.
— Ты какая-то странная, выпила что ли?
— Я опьянена своим несчастьем.
Его этот ответ, видимо, не удовлетворил.
— Да не пила я, но, если ты мне предложишь, то я не откажусь.
— Не пью и тебе не советую. Что случилось, горе ты луковое? — с улыбкой спросил Лисандер, усевшись рядом и взяв шоколадную лягушку из моего пакета.
— Меня посетила депрессия.
— Из-за проигранного матча всё ещё расстраиваешься?
Ах да, пару дней назад мы проиграли Когтеврану в квиддиче.
— Нет, но спасибо, что напомнил, — усмехнулась я.
— Хватит грустить, пошли, — решительно сказал он, встал и потянул меня за руку, пытаясь поднять, но я была непоколебима в своём решении сидеть здесь и ныть.
— Не хочу-у-у, — протянула я как ребёнок.
— Кстати, почему ты здесь, а не у себя?
— Да там девки сидят, а я люблю хандрить в одиночестве.
— Что-то ты в последнее время часто хандришь, прям не узнать тебя.
Я покрутила в руках шоколадную лягушку, размышляя над тем, что сказать в своё оправдание, не рассказывая о своей несчастной любви.
— То ли я в последнее время в край поглупела, то ли шестой курс и правда такой сложный, — и это была абсолютная правда.
— Что, с оценками всё совсем плохо?
— Достаточно плохо для того, чтобы все каникулы выслушивать нотации матери.
— Сочувствую.
— У тебя точно нет ничего выпить?
Вы только не подумайте, что я алкоголичка, но мне тоже бывает грустно.
— Могу предложить только тыквенный сок.
— Боже, какая прелесть, — умилилась я.
— Ты о чём? – спросил Лисандер, наливая нам сок.
— О тебе, — кажется, он смутился.
— Я польщён, — сказал Скамандер после паузы, передавая мне напиток.
— За любовь? — улыбнулась я, подняв свой бокал.
— За любовь! — ответил он, и мы чокнулись кубками.
Это наша старая, как мир, традиция. Появилась она в мой первый день пребывания в Хогвартсе. Как только я прошла распределение и села за гриффиндорский стол, я подняла свой кубок и радостно крикнула «за любовь!», потому что так говорили в маглловских фильмах, которые нам показывал папа. Видимо, это выглядело очень мило, потому что все смеялись ещё долго. И с тех пор каждый раз, когда мы что-то пьём, кто-то из нас обязан произнести этот тост, без него не пройдёт ни один праздник и ни одна пьянка.
— Ну что, тебе уже не так грустно? – Лисандер улыбнулся.
Какой он всё-таки милый. Вот именно милый. А
ещё настоящий джентльмен и отличный друг. Он поддерживает меня и всегда знает, как отвлечь от грустных мыслей.
— Да, твой сок творит чудеса.
— Да и вообще, к чёрту эти страдания, скоро каникулы, всё будет хорошо.
Мы выпили ещё по стакану.
— Ну ладно, я пошла грызть гранит науки. Завтра трансфигурация, надо оценки исправлять.
Уже возле двери я встретила Джеймса.
— О, привет! – его моё присутствие здесь не удивило, — у нас сегодня в гостиной мини-вечеринка намечается, в честь начала каникул.
— Не рановато? Нам ещё неделю учиться, вообще-то.
— А это вечеринка для поднятия боевого духа, чтобы сделать последний рывок перед каникулами.
Всегда-то он найдёт, что ответить.
— Впрочем, тебя я не зову,- продолжил мой братец, — там будет алкоголь, а ты ещё мелкая слишком.
Я закатила глаза. Он старше меня на тринадцать месяцев, но, наверное, как и все братья, всегда будет считать меня пятилетней.
— Больно надо. Я сегодня достаточно выпила, — я кивнула на пустые кубки на полу.
— Что-о?
— Мы тут с Ли уже «накидались»! - ну как не позлить любимого брата.
Джеймс посмотрел на Лисандера взглядом «ты чё, мою сестру спаиваешь? а ну иди сюда!».
— Не обращай внимания, ей тыквенный сок в голову ударил. — махнул рукой Скамандер.
Я подмигнула ему и выскочила в гостиную.
***
Календарь гласил, что наступила зима, но сама она почему-то не спешила приходить. На улице уже несколько дней лил дождь, практически не переставая, как будто сама осень решила показать всем, что она не собирается уходить. Драко любил наблюдать за дождём, сидя в своём кабинете, в самом прекрасном в мире кресле. Всё в этом кабинете казалось ему прекрасным, потому что это единственная комната в доме, куда Астория практически не заходит.
Так как в такую погоду все встречи автоматически отменяются, Драко решил разобраться наконец со старыми запылёнными папками на самых дальних полках. Решив начать с конца, он достал последнюю в ряду папку, и оттуда, будто град, посыпались фотографии. Малфой поднял одну из них, и в груди у него защемило. На ней была изображена Грейнджер. Его дорогая, бесценная Грейнджер. Она стояла у моря и заливисто смеялась, согнувшись пополам и глядя куда-то в сторону. Её растрёпанные мокрые волосы беспорядочно рассыпались по плечам, но она была прекрасна. Этот снимок был сделан почти двадцать лет назад, когда они вместе отдыхали на морях, но этот отдых по-прежнему являлся самым счастливым воспоминанием Драко.
— Грейнджер, — ласково проговорил он, разглядывая фото.
Их было много. Вот Драко в одних плавках стоит у ларька с сувенирами в какой-то огромной дурацкой маске и показывает большие пальцы. Вот они вместе с Гермионой корчат рожи на камеру, а уже на следующем снимке - целуются. Вот она танцует на пирсе, улыбаясь; вот сидит с набитым ртом, вся перемазанная кетчупом, и смеётся с того, что её пытаются заснять. На большинстве фото - она. Малфой очень любил её фотографировать, Гермиона чаще всего возражала, потому что считала себя нефотогеничной, но он-то знал: она великолепна. На этих снимках они оба выглядят невероятно счастливыми и влюблёнными, а потому Драко было очень больно на них смотреть. Он не мог простить себе того, что всё закончилось. Не мог простить себе своего поступка, из-за которого это случилось.
— Пошло всё к чёрту, — крикнул он и бросил фотографии, они закружили по комнате и вновь приземлились на пол.
Бывший слизеринец пнул шкаф и опустился на пол. После достал из-под шкафа пачку сигарет и закурил. Астория терпеть не может сигарет и табачного дыма и брезгливо морщится каждый раз, когда их видит. Отчасти потому, что они маглловские. А она типичная аристократочка. Поэтому с курением пришлось завязать, но на крайний случай у Драко всегда имелась парочка сигарет.
Он пытался забыть её. Много лет пытался, но безуспешно. Он проклинал себя каждый раз, когда видел её с Уизли. Они любили друг друга и были отличной парой. Были. Ужасное слово.
Малфою стыдно было в этом признаться, но в глубине души ему хотелось,
чтобы с этим Уизелом ей было не так хорошо, как с ним, что она по нему скучает, что тоже хочет всё вернуть. Драко знал, что Рон просто без ума от Гермионы, насчёт неё самой он был не уверен. На Кинг-Кросс она всегда выглядела счастливой мамой и любимой женой, всегда улыбалась, взволнованно прощалась с детьми, а после того, как поезд покидал станцию, - уходила в обнимку с мужем. Малфой каждый раз пытался перехватить её взгляд, поговорить с ней. Но этот Уизли постоянно с ней. А Гермиона упорно игнорировала все взгляды Малфоя и ни разу за семнадцать лет на них не ответила. Делала вид, что не замечает Драко, а может, и правда не замечала. Наверное, это говорило о том, что она счастлива, что она давно забыла их роман и теперь живёт своей жизнью. Малфой и рад бы так же забыть её, но он не мог этого сделать, не получив её прощения, не расставив все точки над і.
Погрузившись в воспоминания, выбраться из них трудно. Остаётся только убиваться и страдать. Взгляд мужчины скользнул по серванту, заполненным бутылками конька, разными по формам и размерам. Это тоже маглловский напиток. Ведь раньше они с Гермионой много ездили по всяким маглловским городишкам, где никто не знает, кто они такие, где никто не пытается запечатлеть их для «Ежедневного Пророка», где они бы почувствовали себя обычными.
Малфой уже хотел открыть какую-нибудь из них и забыться в алкоголе, но вспомнил, что сегодня придут его деловые партнёры, а заниматься бизнесом, так сказать, «под градусом», было бы неправильно. А где одна рюмка, там и две. Да и коньячок этот не из слабых напитков. В общем, пьянствование пришлось отложить, а пока довольствоваться только сигаретой.
***
Лили
Шла последняя неделя учёбы. Нас ждал последний урок заклинаний в этом семестре. Я стояла у лестницы, ведущей в наш кабинет, и разговаривала со Сьюзен, когда к нам подрулил Джеймс.
— Привет, девчонки, — он положил руки нам на плечи, ослепительно улыбаясь.
— Чего такой довольный? — я облокотилась о стену и стряхнула его руку.
— Ну, так каникулы же вот-вот начнутся, — просиял он.
Я не знала человека в Хогварсте, который бы радовался этим каникулам больше Джеймса. Хотя и с оценками у него всё относительно хорошо, и школу нашу он очень любил ещё до того, как попал сюда. Просто по натуре он человек очень жизнерадостный и лёгкий. Я бы даже сказала легкомысленный. В любой, даже самой безнадёжной ситуации Джеймс найдёт массу плюсов. В общем, идёт по жизни оптимистом, с ним и на необитаемом острове застрять не страшно. За это я его и люблю. Все, кто знал нашего дедушку по папе, говорили, что Джеймс-Сириус абсолютно не зря носит это имя. Названный в честь двух самых бесшабашных мародёров, он абсолютно им соответствует. Такой же гуляй-ветер, любитель квиддича, вечеринок, шалостей, повыделываться, поухаживать за девушками. Активный, неугомонный, везде сующий свой нос, его редко можно увидеть грустным или задумчивым. Не знаю, правда, хорошо это или нет.
— Кстати, я получил письмо от мамы, — продолжил Джеймс, — угадай, кто приезжает послезавтра? – кажется, его радости не было предела.
— Неужели Фред?
— Он самый! Он говорил, что сможет не раньше февраля, но у них что-то отменилось, и он уже в пути! – братец с таким энтузиазмом размахивал руками, что случайно дал по носу стоящему рядом парню («прости, брателла»). Сьюзен захихикала.
Фред работает в Министерстве, в отделе магических игр и спорта, и часто ездил по разным странам, что-то устраивал, проверял, договаривался, я, по правде говоря, не до конца поняла. Обычно это занимало пару дней, максимум-неделю, но вот уже почти четыре месяца он находился в Канаде, приезжая домой лишь изредка и ненадолго.
— В общем, я пошёл, — Джеймс развернулся и зашагал куда-то, но потом остановился и, не поворачиваясь, снова подошёл к нам. Наклонив голову назад, чтобы видеть нас, он заговорщицки проговорил: — тренировка переносится на пять часов, жду вас, — после чего как ни в чём ни бывало бодро пошёл дальше.
Сьюзен опять захихикала.
— Клоун, — констатировала я, и мы отправились на занятие.
