Глава 2Спустившись в гостиную, Лили сразу же увидела Джеймса. Он стоял у диванчика и, видно, ждал её. О чём-то дружелюбно спорил с Сириусом и улыбался так солнечно, как мог только он один. Сердце Лили всегда начинало биться чаще от этой улыбки.
Когда он повернулся к ней, то тотчас же взъерошил свои волосы — ох, уж эта его странная привычка, будто Лили нравятся лохматые — и протянув вперёд руку, поймал ладонь Лили. Джеймс легко притянул её к себе и поцеловал в щёку. Она успела заметить, что как раз в этот момент Сириус увлёкся разглядыванием потолка.
Весь завтрак Джеймс заботился о ней — то спрашивал, не хочет ли она ещё бекона, то предлагал бисквит.
— Лунатик, не хочешь ещё сырных конвертиков? — поинтересовался Сириус.
Перед этим он несколько раз шумно вздыхал и возводил глаза к потолку. Сириус никогда не отличался терпением.
Рем кинул быстрый взгляд на Лили, она улыбнулась — безобидные поддразнивания Сириуса давно перестали напрягать.
— Нееет, — протянул Рем. — Если я съем ещё один конвертик, то точно растолстею, а я на диете…
Лили прыснула:
— Эй, я никогда так не говорю!
— Да-да, Лунатик, — подхватил Сириус. — Она обычно говорит: не стоит, не стоит, лучше поешь сам.
Сириус так хорошо скопировал её интонацию, что Лили решила не возмущаться.
— Блестяще, — сказала она.
Сириус поспешил раскланяться. Питер смеялся так, точно услышал самую забавную шутку в своей жизни. Добрый, смешливый Питер. Рем коротко хохотнул. Джеймс улыбнулся, но тут же заявил:
— Сейчас кто-то получит по ушам.
Джеймс и Сириус начали пререкаться в своей обычной манере. Лили привыкла к этим несерьёзным перепалкам за прошедшие месяцы, а после того, как погостила у Джеймса две недели во время каникул, и вовсе воспринимала их точно нечто родное.
Веселье прервали совы. Лили поспешно развернула свой номер «Пророка». Она машинально отметила, что так сделали почти все в зале. Лили быстро пролистала газету — в этот раз она нашла на страницах всего один тревожный заголовок «Исчезновение Джейкоба Хетфитча». Как Лили узнала из заметки, Хетфич работал в отделе магического правопорядка, три дня назад он вышел из министерства, но так и не добрался до дома.
Лили передёрнула плечами.
«Но хотя бы без массовых убийств…»
Она попыталась избавиться от этой мысли — исчезновение волшебника нельзя считать хорошей новостью, но тот случай в Уайтчепеле так потряс её… Она вспомнила, как прочитала в газетах — сначала в «Пророке», потом в магловском «Вестнике» — о взрыве. Погибли двенадцать человек, пять из них были маглами. Трагедия произошла посреди дня.
И как она лежала в своей кровати и всю ночь не могла заснуть. Ей мерещились те фотографии и колдографии — оторванная рука на развалах, застрявшая между кирпичами нога, обезображенное взрывом лицо старушки. Лили думала вновь и вновь: «Может, ли Сев быть причастен к этому?»
Она не знала наверняка. Она так хотела, чтобы он был чист.
Лили кинула взгляд на слизеринский стол — Сев сидел на самом краю, уткнувшись в книгу и, кажется, машинально пережёвывал что-то. Когда он почувствовал, что на него смотрят, и поднял глаза, Лили быстро отвернулась.
«Как я бежала тогда к нему, даже коленку разбила… Точно в детстве, когда он, как умел, лечил меня».
В тот день ей никто не открыл дверь его дома. Лили ничего так и не узнала: был ли Сев пожирателем? Имел ли он отношение к тому взрыву? Убивал ли он?
— Лили, что такое? На тебя лица нет… — Джеймс заглянул через её плечо, наверное, прочитал заголовок. — Ты знала этого Хетфитча? Или твоя семья…
Он тут же оборвал себя. Видимо, понял, какую чушь чуть было не сказал. Милый Джеймс — вечно забывал о происхождении Лили, настолько не предавал ему значения. Не то, что…
«Но ведь и Сев тогда — давно — сказал, что это неважно, а в тот раз у озера… виноват ведь не только он».
Эти воспоминания всегда тяготили Лили. Она покачала головой и постаралась улыбнуться:
— Нет-нет, не знала, просто… неважно, Джеймс.
Она провела пальцами по щеке Джеймса:
— Пойдём уже, а то профессор Спраут нас не похвалит.
— Кого это волнует? — спросил Сириус, поднимаясь вслед за Лили и Джеймсом.
Лили смерила его недовольным взглядом — не то, чтобы она верила, будто на Сириуса это подействует, но нужно же вести себя как староста.
И тут же вспомнила: надо оповестить всех о вечернем собрании, и не забыть связаться с Макмилланом на одной из перемен.
***
Назначение Эванс на должность главной старосты было такой банальностью, что Доркас даже улыбнулась — про себя, конечно, — когда увидела её в экспрессе с этим новым значком на мантии. Такая самодовольная, не многим лучше своего возлюбленного Поттера.
Вот и сейчас стояла посреди класса, выделенного для их собрания, и вещала-вещала-вещала. Дэниел Макмиллан сидел за профессорским столом и каждые три-четыре минуты поправлял свой значок.
Доркас усмехнулась — и всё-таки Дэниел был приятнее Эванс. Он хотя бы не скрывал, чего хочет, да и все эти годы Доркас вполне удачно патрулировала с ним коридоры.
— А теперь я раздам вам расписание дежурств, — услышала Доркас, снова обратив внимание на Эванс. — Мы с Дэниелом теперь работаем в паре, так что пришлось внести некоторые изменения…
Дежурить не с Дэниелом — вот же гадость.
Доркас не поблагодарила Эванс за листок с расписанием — обойдётся — и быстро посмотрела на лист. Эванс расписала дежурства до самого Рождества. Доркас за это время нужно было поработать пять ночей.
«Если ничего не изменится, и никого не нужно будет заменить. Эти игроки в квиддич вечно ломают руки или ноги, а другим приходится работать за них», — она смерила недовольным взглядом Бута из Рейвенкло. В прошлом году ей пришлось два раза отработать за него, и никто не удосужился отметить это.
«А напарник… напарник — Люпин», — Доркас чуть не взвыла.
Как это умно и изобретательно поставить ей в пару гриффиндорца. Конечно, кто-то же должен за ней приглядывать. Но этот дохляк Люпин из поттеровской шайки...
Доркас отыскала взглядом это вечно бледное недоразумение. Люпин сидел через два ряда на третьей парте — один и изучал своё расписание. Он поднял голову и встретился взглядом с Доркас.
Утешало только то, что Лили и своего дружка подставила. Люпин, наверняка, тоже не особо обрадовался её компании. Сложно было понять, что он там чувствует и думает, но не может же он быть довольным таким раскладом.
Уже выходя из класса, Доркас услышала голос зануды Бута у себя за спиной.
— Не повезло же тебе, Ремус. Как по мне, у слизеринцев вообще нужно было отобрать значки.
Доркас напряглась, прислушалась.
— Да ладно тебе, Эрни. Ты-то с кем дежуришь?
«Тряпка», — обозвала своего напарника Доркас. Даже признаться, что ненавидит её не может. И она поспешила спуститься в родное подземелье.
***
Единственным сносным предметом сегодня были зелья. В этом году они проходили с Рейвенкло, и Доркас, к счастью, не пришлось слушать гимны во славу Лили Эванс. Вполне доставало комплиментов, которые Слагхорн расточал Северусу — по губам того пробегала довольная ухмылка, и он тряс своими немытыми патлами.
Доркас добавила в зелье мгновенной бодрости растёртые ягоды боярышника и начала помешивать его. Покосилась на стоявшего рядом Северуса — тот, как обычно, делал всё не по инструкции.
«Тоже мне самый умный».
Остаток дня Доркас провела в гостиной, заняв самое удобное кресло с роскошной спинкой и удобными подлокотниками. У её ног устроилась Амелия, она писала эссе по защите от тёмных искусств — что-то о действии империуса и возможном сопротивлении этому заклятию. Амелия то и дело задавала Доркас вопросы, та морщилась, но отвечала. Сама она лениво листала учебник по трансфигурации и делала пометки на полях.
Время до ужина пролетело незаметно, а после — когда они снова вернулись в родную гостиную, где никто не мог им помешать — Арабелла хвасталась своим отпуском во Франции («О, мы с мама отлично отдохнули»).
— Слушай, Гринграсс, убавь громкость. Можно подумать, что реально произошло что-то важное, — выкрикнул Барти.
Они с Регулусом сидели в противоположной стороне гостиной прямо под картиной, изображающей триумф Сальвадора Жестокого — победившего гоблинов в одной из первых воин. Доркас вечно путалась в датах этих сражений-восстаний-порабощений, а Сальвадор казался ей на редкость неприятным типом.
Пока Арабелла ругалась с Барти («Да как ты смеешь делать мне замечания, малолетка!», «И, правда, я забыл, что нельзя обижать старушек»), Доркас выбралась из кресла, взяла палочку и пошла к большому залу. Там они должны были встретиться с Люпином. Кажется, вслед за ней из гостиной кто-то выскользнул, но он направился в противоположную сторону, и Доркас не смогла понять, кому это захотелось пройтись по Хогвартсу на ночь глядя. По-хорошему нужно было поймать нарушителя, сделать ему замечание, но её дежурство ещё не началось.
«Просто так слизеринец из гостиной высовываться не будет. У человека, наверняка, важное дело».
Доркас специально шла медленно, очень медленно. Не хватало ещё, чтобы она ждала этого гриффиндорского подлизу — она видела, как он вечно увивался за более сильными Поттером и Блэком. Менее мерзкий, чем Петтигрю и, надо признать, поумнее его, но всё же — болезненный, зависимый тип.
«И почему нас поставили вместе?»
Люпин уже ждал её у дверей. Коротко поздоровался и предложил начать патрулирование.
«Будто у нас были варианты».
Они добрались до третьего этажа, когда Люпин спросил:
— Ты раньше дежурила с Макмилланом?
Доркас кивнула, потом подумав, поинтересовалась:
— А ты с кем? Не с Эванс же…
— Да, не с Лили. С Мариэттой.
Он сделал паузу, точно для Доркас его молчание должно было что-то значить. Так как продолжать он не собирался, Доркас спросила раздражённо:
— С какой Мариэттой?
Люпин окинул её удивлённым взглядом:
— Горхем с Рейвенкло.
И снова это ожидание. Впрочем, Доркас уже догадалась — вероятно, с этой Мариэттой случилось что-то ужасное из-за Того-Кого-Нельзя-Называть. Предполагалось, что все должны быть в курсе, но Доркас не читала газет. Её отец всегда держался в стороне от любых конфликтов, любых политических разладов, Доркас поступала также. А её мама… но это уже неважно.
Поэтому Доркас изобразила сочувственно-понимающий тон и произнесла:
— О, Горхем…. Да-да, конечно.
Неожиданно уголки губ Люпина дрогнули в слабой улыбке. Точно он был рад, что она знала об этой Горхем.
«Да какое ему вообще дело?»
После этого короткого диалога они продолжили молчать. Люпин держался в стороне, что устраивало Доркас. Вдруг он резко схватил её за локоть и потянул назад. Доркас удивлённо ойкнула — какой позор — и только тут заметила, что лестница перед ней начала перестраиваться. Там, куда она хотела ступить, сейчас был чёрный провал.
Доркас взглянула на руку — с длинными тонкими пальцами, такими же нездорово-белыми, как и их хозяин — всё ещё сжимавшую её локоть.
Тут Люпин покраснел — она видела это в неровном свете, исходившем от их палочек.
— Прости, — и резко убрал руку, отошёл влево и шагнул вперёд, откуда теперь начиналась лестница.
Он шёл быстро, и Доркас с трудом поспевала за ним.
«Настолько смутился? Что — никогда раньше девушек не касался или в чём проблема? Или ему противно из-за всех этих…»
Остановившись на последнем варианте, Доркас тут же разозлилась, гордо подняла голову и теперь вообще не смотрела на Люпина. Она, по правде говоря, вовсе затерялась в своих мыслях — о том, что будет, когда она окончит Хогвартс, выберется наконец-то из этой дурацкой школы.
«Я уеду в Италию или ту же Францию, там вроде бы влияние войны не так сильно. Хотя… наверное, всё-таки стоит прочесть что-нибудь из газет, проверить обстановку. А потом смогу заняться изобретением новых заклинаний».
От мыслей её отвлёк Люпин.
— Протего! — закричал он, Доркас вздрогнула и с удивлением обнаружила, что в неё летит что-то круглое и мерзко пахнущее.
Она успела заметить, как навозная бомба — а это, конечно, была она — стукнулась о невидимую преграду и срикошетила в парящего над ними Пивза.
— Брысь отсюда! — сердито выкрикнула Доркас.
Полтергейст показал ей язык и, проулюлюкав что-то, всё-таки скрылся. Вряд ли из-за её приказа, скорее придумал какую-то новую пакость и поспешил исполнять свой план, но Доркас позволила себе немного увлечься и представить, что это она его испугала.
Доркас огляделась. Они с Люпином стояли на площадке рядом с доспехами, и под ногами у них валялась та самая навозная бомба.
Не смотря на Люпина — он выручил её уже два раза, и это бесило — Доркас убрала навозный шар с помощью заклинания.
Люпин спросил:
— С тобой всё в порядке?
— Ммм... да, — она всё-таки повернулась к нему. — Спасибо. И за ступеньки тоже.
Он пожал плечами:
— Без проблем. В следующий раз ты меня прикроешь.
В его тоне не было ничего смахивающего на агрессию или пренебрежение, поэтому Доркас кивнула:
— Да, конечно.
Он улыбнулся, и Доркас впервые заметила, что Люпин был из тех людей, которые улыбаются не только губами, но всем лицом — глазами и даже носом. Да ещё так по-доброму. Необычно. Интересно, он всегда так умел?
— Приличное вышло «протего», — сказала она, желая окончательно рассчитаться со своим невольным спасителем.
Он поблагодарил её, и дальше они шли молча, но это тишина казалась очень комфортной. Доркас старалась не проваливаться в собственные мысли, и то и дело смотрела на своего напарника.
Она первой заметила — стена около выручай-комнаты испачкана. Доркас знала об этом месте, потому что на пятом курсе оно помогло ей, дало надёжное укрытие, когда так хотелось спастись от посторонних взглядов и пустых слов. И вот теперь на стене рядом с этим особым местом что-то было написано.
Доркас застыла и подняла палочку. Люпин сделал то же самое.
«Скоро грязногровкам конец. Бойтесь», — гласила размашистая надпись, сделанная чем-то красным.
Кровью. Конечно же, кровью.
Доркас прижала ладонь ко рту. Она тут же вспомнила о той фигуре, которую заметила, когда выходила из гостиной. Неужели все эти тупицы правы, и кто-то на их факультете изуродовал стену, написал эту гадость.
Она оглянулась на Люпина. Тот явно был взволнован.
— Сходи к Макгонагалл, — сказал он. — Я постою здесь, вдруг… они вернутся.
Доркас не знала, где можно ночью найти Макгонагалл.
— Я позову Слагхорна, — предложила она.
— Хорошо.
Она замешкалась — может, стоило поделиться подозрениями?
«Ага, с чего такое доверие? Ну выручил он тебя два раза и что с того? К тому же ничего ценного ты бы всё равно не сказала. Полагайся только на себя, Доркас Медоуз».
И послушав свой внутренний голос, Доркас побежала в подземелья.
