Драко/Астория— Милая, Малфои не умеют любить, — говорили ей одноклассницы сочувствующе, пытаясь прикрыть зависть состраданием, когда по Хогвартсу прокатился слух, что Малфои заключили договор с Гринграссами. Лицемерие витало в воздухе и многозначительно оставляло свой след в глазах.
Астория улыбалась, равнодушно приподнимая плечи, и знала — когда Драко поставят пред выбор, он выберет сестру. Право, Дафна была светленькой с обольстительными пропорциями и ясно-голубыми глазами, кто бы мог устоять? В особенности тогда, когда младшая Гринграсс была худой, даже тощей; в особенности тогда, когда у нее были зеленые глаза и каштановые волосы.
Ее не выберут. Никогда.
Малфоям невыгодно брать в невестки молчаливую простоту, в которой бури закипают ежеминутно, о которой никто не мог почти ничего сказать. Зачем стоило возиться с той, чьи мысли невозможно узнать наперед, когда была еще одна, наивная, чуткая Дафна, с полной радостью в глазах?
Грустных не выбирают, понимала Астория, это была аксиома.
***
— Мерлин, Асти, — шептала в ужасе Дафна, сжимая ее ладонь. Вокруг гремели удары, вековые камни падали ниц, а хаос заволакивал всю гостиную Слизерина. Никто не решался выйти; их даже попросту не выпускали, заперли, сказав, чтобы никто не мешал.
Им, черт возьми, не дали даже выбора.
У нее сердце ритмично билось под ребрами, а глаз нервно дергался всякий раз, стоило кому-то зайти в гостиную. Астория кидала быстрый взгляд на вход, впивалась ногтями в ладонь и мечтала,
чтобы
уже
пришел он.
Страх за Драко сковывал ноги, и это было странно — волноваться за того, кто не догадывается даже о твоем существовании. Чувства разрастались внутри, грозясь просто разорвать ее, а Малфоя все не было.
Когда Хогвартс опустился в тишину, Астория выдохнула на мгновение.
Ей отчего-то казалось, что он все-таки жив.
***
Он пришел к ним лишь однажды после войны. Обреченный на вечные попытки расплачиваться, Драко забежал к ним на чай и то, Астория была уверена, после долгих уговоров со стороны миссис Малфой. Бледное лицо стало еще более худым, в нем больше не было очертаний подростка — его глаза горели азартным огнем, а вежливая, холодная улыбка пробирала до дрожи.
Сердце Астории вздрагивало всякий раз, стоило ей услышать, как обходительно он относился к сестре, как с холодной вежливостью отвечал коротко на расспросы отца. Он, казалось, даже не замечал ее; право, она не существовала даже для собственной семьи, что можно было ожидать от Малфоя?
Но такое холодное, печальное равнодушие от малознакомого человека приносило урона намного больше, чем от семьи, потому что, Грингрсс была уверена, что-то внутри нее колыхало всякий раз, когда она ловила пристальный взгляд серых глаз.
Астория была уверена, когда дойдет дело до выбора, она останется ни с чем.
***
— Он мне совсем не нравится, — сказала как-то Дафна, когда они в который раз попытались сбежать от реальности в не менее реалистичный мир иллюзий. Астория вздрогнула. Ее большие глаза округлились, и она внимательно посмотрела на сестру — та никогда ничем не делилась с ней. — Драко такой холодный и безразличный… Мерлин, я сомневаюсь, что он вообще умеет любить.
Внутри отчего-то вскипала злость. Не потому, что она говорила правду, а потому что даже не догадывалась, насколько бы Астории хотелось быть на ее месте. Потому что Дафне всегда доставалось все самое лучшее, она была попросту любимицей судьбы.
— А еще, представляешь? Он интересовался тобой! — Дафна наигранно возмущенно надула губы и насмешливо глянула из-под ресниц, — позвал меня на свидание и начала невзначай так расспрашивать про тебя. Ну что за нахал, честное слово!
Астория, казалось, забыла, как дышать. Она в неверии смотрела на сестру, пытаясь успокоить свое сердце,
но
все было
без толку,
когда она увидела тем же вечером красивого и величественного белого филина с письмом.
На конверте вензелем значилось — Малфой.
***
Малфой-Мэнор был мрачным и устрашающим; казалось, все его нутро было пропитано черной магией, и даже воздух был наэлектризован. Под сводом таких величественных стен Астория оробела до ужаса, а под пристальным взглядом его обитателей окончательно потеряла всю свою уверенность.
Астория ежилась, изумрудная мантия не спасала ее от холодно, исходящего от серых глаз, а руки сжались в кулаки. Драко смотрел нарочито безразлично, элегантно придерживая бокал рукою, а потом медленно, смакую гласные, преподнёс:
— Ты станешь моей женой, — не вопрос, а утверждение. Голова наклонена на бок, а все его тело показывало уверенность. Было ясно, хозяин здесь он.
И ей бы начать сопротивляться, закричать, что это не так, но Гринграсс лишь улыбнулась. Малфою было невдомек — это все, что она жаждала с третьего курса в Хогвартсе.
И когда они возвращались обратно, пафосно скрестив свои руки, Астории на мгновение почудилось, будто Мэнор стал теплей.
***
— Между нами любви нет, — говорила она Дафне, прикрывая торжественное ликование скорбью. Она, одетая в свадебное платье, слегка щурилась, нервно сжимая букет в руках. — Это лишь удачное соглашение.
Сестра неодобрительно качала головой, сопровождая ее, но говорить ничего не стала. Ей никогда не была понятна эта одержимость, доходившая до помешательства; ей было не понять, что настоящие чувства никогда не начинают громко кричать.
Астория улыбалась невпопад репортерам, уверенно сжимая руку жениха.
Она вскидывала голову высоко, уверенно смотря в объектив, чувствуя тепло в районе сердце.
Новая Миссиис Малфой знала, Драко делал то же самое.
И когда они, оставленные послесвадебной шумихи, остались наконец наедине, Астория спросила неуверенно, боясь лишний раз выдохнуть:
— Почему не Дафна? — голос вздрогнул и опустился на октаву вниз. Было слишком волнительно. Перед глазами пробежали молнией воспоминания и везде была ее сестра, ее всегда предпочитали ей, робкой и грустной.
Драко посмотрел на нее долго, глубоко; на дне его зрачков плясали черти — это был тот самый взгляд, ради которого она бы продала душу.
— Потому что ты всегда была и будешь моей, Астория.
Потому что искренние чувства не повышают свой голос;
Потому что Малфои любили лишь то, что обязано было им принадлежать.
Астория улыбнулась. Это было действительно выгодное
соглашение.
