Не слишком хорошая девочка автора Plum Pudding (бета: aguamarina) (гамма: aguamarina)    закончен   Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
Панси Паркинсон – плохая девочка, Дафна Гринграсс – хорошая плохая девочка, а бедняжка Миллисент Булстроуд никак не может определиться с выбором.
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Миллисент Буллстроуд, Блейз Забини, Панси Паркинсон
Драма, Любовный роман || гет || PG-13 || Размер: мини || Глав: 1 || Прочитано: 6086 || Отзывов: 8 || Подписано: 4
Предупреждения: нет
Начало: 11.01.12 || Обновление: 11.01.12

Не слишком хорошая девочка

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


- И долго ещё ты будешь за ней таскаться? – насмешливо интересуется Блейз у Милли, пока та в большой спешке убирает учебники Панси в сумку. В свою сумку. Некрасивую, неряшливую – под стать самой Миллисент.

- Не твоё дело, Забини, - бурчит Миллисент, похожая на слона, наряженного в юбку ради смеха.

- Она плохая девочка, Милли-Ванилли, Паркинсон очень плохая девочка, - Блейз откровенно веселится, глядя на то, как краснеет сокурсница. – Она и тебя научит нехорошим вещам.

- Отвали, - Миллисент проносится мимо Блейза на всех парах, задевая того плечом, и красивый, но ядовитый, подобно ягодам жимолости, и холодный, словно рыбья чешуя, Забини видит, как трясутся дряблые мышцы под тонкой тканью блузки, на которой не хватает одной пуговицы. Подмышки, влажные от пота, пахнут луковым супом.

- Булстроуд, ничего личного, но, может, тебе стоит обратиться за помощью к Гринграсс?

Миллисент останавливается и удивлённо изгибает брови, слишком узкие для такого лица. Для лица, на котором выделяются одни только губы, красные и блестящие. Миллисент так часто их облизывает, что уже и сама не помнит, бывают ли они другими.

- За какой помощью? – спрашивает она, втайне надеясь, что Блейз не скажет ничего особо гадкого. Потому что когда Миллисент плачет, то выглядит она, как начинающий таять снеговик, с красным носом-морковкой и угольками глаз, ушедшими в снежную толщу – глубоко, не выковырнешь.

- Ну, - тянет Блейз, обходя сокурсницу против часовой стрелки, - например, можно поинтересоваться у Дафны, как включается вода. И горячая, и холодная. Иначе скоро рядом с тобой будет совсем невозможно находиться.

Миллисент вспыхивает, чувствуя, как краска заливает не только уши, но и шею. «Пожалуй, моя дорогая, не стоит тебе носить подвески на цепочке и бусы. Ты в них будешь выглядеть как породистая собака в ошейнике», - мама всегда говорит то, что думает. А о Миллисент мать никогда хорошо не думает. Миллисент – проклятие семьи. У неё даже размер ноги почти что мужской.

- Какой же ты мерзкий, Забини, - слёзы подступают, оккупируют территорию, чтобы пролиться невкусными солёными каплями на подбородок и пухлые щёки.

Блейз довольно усмехается, а Миллисент медлит, не зная, что сделать сначала: то ли разреветься, то ли влепить пощёчину наглому Забини. «Иногда мне кажется, милочка, что Шляпа зря определила тебя на Слизерин. Тебе бы больше подошёл Хаффлпафф. Нет-нет, я вовсе не ставлю под сомнение твои знания, хитрость и умение вовремя проявить находчивость. Но ты такая старательная и трудолюбивая, что от твоего присутствия барсучий факультет только выиграл бы».

- Передавай мой пламенный поцелуй призрачным устам Плаксы Миртл - ты ведь к ней направляешься? – Забини деловито поправляет запонку на манжете. – И прекрати бегать за Панси.

Миллисент прислоняется к стене и грустно смотрит на свои пальцы-сосиски. За кем же ей бегать, как не за Паркинсон? Миллисент немного завидует Панси. А если честно, то страшно завидует. У Панси ведь есть талия и Драко, который «просто друг». А у самой Миллисент только пушистая кошка и шкатулка с мутным стеклянным дном. Скажешь нарисованной на крышке балерине пароль – и шкатулка откроется. В шкатулке лежат все сокровища Миллисент, которые она собирала, начиная с первого курса. Узнай кто пароль – засмеют. И не только из-за хранимых Милли безделушек. «Милли, - скажет Дафна, забравшись на её кровать в своих шёлковых чулках, в которых можно только мёрзнуть, но никак не ходить по подземельям, - а что это делает у тебя колдография Поттера?» И Миллисент Булстроуд тут же превратится в помидор, дозревший под солнцем до гигантских размеров. Никому ведь не расскажешь, как мечтала маленькая Миллисент подружиться с тем мальчиком, про которого ей рассказывали родители. У мальчишки были круглые очки и шрам, а у Милли – дружелюбная ямочка на подбородке и вьющиеся пепельные волосы до середины лопаток. Но, как выяснилось чуть позже, никакая Миллисент в подругах ему была не нужна. «Булстроуд, - Панси будет покусывать ноготь на большом пальце и хитро сверкать глазами, - никак ты хотела вступить в ГАВНЭ, но противная Грейнджер тебе отказала?» А ведь ничего подобного, никто ей не отказывал! Просто постеснялась Миллисент подойти к лохматой Гермионе и сказать, что с удовольствием поможет с освобождением домовых эльфов от рабства, и плевать, что все это ерунда несусветная. И, наконец, когда Миллисент станет совсем неловко от выставления напоказ её тайн, сокурсницы спросят: «Неужели ты не могла придумать пароль посложнее? Блейз – это слишком простой ключик к твоим секретам, Милли».

Миллисент Булстроуд влюбилась в Блейза Забини однажды, а разлюбить не смогла никогда. Хотя что значит слово «никогда» если вот-вот грянет война? Ничего не значит, пшик, а не слово. Миллисент вздыхает, будто большая лошадь, и плетётся по коридору, еле переставляя ноги и шаркая подошвами по полу.

- Эй! – слышит она голос Аргуса Филча. – А эти полосы кто за тобой оттирать будет? Разводить грязь запрещено!

- Сами уберёте, - огрызается Миллисент, не поворачивая головы. – Я вам не домовой эльф, - и нарочно проводит каблуком туфли длинную широкую полосу грязно-серого цвета. На её губах расцветает гадливая улыбка. Миллисент Булстроуд разворачивается всем телом в сторону Филча и, высокомерно вздёрнув голову, добавляет: - И не сквиб.

Симус Финниган, внезапно вывернувший из-за угла в компании растяпы Лонгботтома, замирает прямо подле Миллисент.

- Конечно, не сквиб, - говорит Финниган, внимательно рассматривая поры на её носу, - просто омерзительная жирная корова. Не принимай близко к сердцу, Булстроуд. Хотя под такой толстой кожей оно должно просто-напросто задохнуться.

Невилл Лонгботтом улыбается, а Финниган дружелюбно хлопает его по плечу. Миллисент вспоминает, что вообще-то она шла поплакать, прислонившись спиной к холодной стене и утирая сопли кулаком. Теперь вот ещё один повод прибавился.

- Финниган, Лонгботтом, - Забини возникает словно из ниоткуда, - у вас по расписанию маггловедение. Не стоит опаздывать. А то в прошлый раз Лонгботтома так тошнило, что пришлось открывать окна.

Миллисент с благодарностью смотрит на сокурсника, чьи ноздри воинственно раздуваются, а костяшки пальцев, сжимающих палочку, бледнеют.

- Ох, Забини, - Финниган близко-близко подходит к Блейзу, - когда-нибудь наши с тобой пути пересекутся совсем уж затейливым образом. И тошнить будет не Невилла, а тебя.

- Это угроза? – Блейз смотрит на гриффиндорца сверху вниз.

- Это предсказание, которое непременно сбудется, дай только время, - хмыкает Финниган, недобро сощурив глаза. – Неужели ты так редко посещал Прорицания? – Он хватает Лонгботтома за рукав и тащит за собой по коридору.

- Спасибо, - выдыхает Миллисент, когда Филч, что-то бормоча под нос, скрывается в своей каморке.

Забини, словно только что заметивший сокурсницу, пожимает плечами.

- Меня благодарить не стоит. Ты же не думаешь, что я сделал это ради тебя? – и сразу переводит разговор на другую тему: - Где Паркинсон?

Миллисент повторяет жест Забини, не забывая при этом развести руками.

- Ты же не думаешь, что я за такой короткий промежуток времени сумела её найти? – передразнивает она Блейза.

- Когда встретишь Панси, передай, что я жду её в гостиной, - Блейз даже не смотрит на сокурсницу, словно она и не человек вовсе, а какая-нибудь муха, большая гадкая зеленая муха, мешающая Забини своим настырным гудением и вообще всем своим существованием.

- Непременно, - говорит Миллисент спине сокурсника. Третий повод для рыданий незаметно закатывается в голову Милли порванным барабаном.

«Выдать тебя замуж будет проблематично. Если только ты не скинешь пару десятков фунтов к седьмому курсу». Да, мама, вот он, долгожданный седьмой курс, думает Миллисент, только не похоже, будто что-то изменилось. Миллисент уверена: даже похудев, замуж она не выйдет, потому что всегда есть такие, как Дафна и Панси. Как Лаванда Браун и её подружки. Да хотя бы как та же Луна Лавгуд и грязнокровка Грейнджер! У всех этих девчонок есть что-то такое, чего нет у Миллисент. Миллисент снятся противные счастливые сны, а наяву-то счастье у других. У Лавгуд – заскоки, у Браун – кудри и смазливая мордашка, у Панси – деньги и красивый рот, у Грейнджер - острый ум. И только у неё, Милли-Ванилли, как дразнится Блейз, нет ничего. Миллисент всхлипывает и со всех ног бежит в сторону обители Плаксы Миртл. Сумка больно бьёт по бедру, но моральные страдания важнее синяков.

Поначалу Панси сторонилась Миллисент, хихикала над ней и подкладывала в её постель жабьи лапки, после чего настала эра мышиных хвостов, которых Милли боялась больше, чем темномагических артефактов из собственного дома. Дафна же, даже теперь державшаяся особняком, не выказывала ни расположения, ни неприязни. Просто подсаживалась к Миллисент в библиотеке и, поджав губы, принималась за домашнее задание. Миллисент радовалась: хоть какое-то, но общение, хоть как-то, но замечают. Только идиоты со львом на нашивках могут считать факультет объединяющим настолько, чтобы раскрывать друг другу всю подноготную. На третьем курсе Миллисент неожиданно для себя самой сблизилась с Панси Паркинсон. Ведь мама так на этом настаивала, так напирала. Хотя Панси нравилась Милли и без материнских подсказок.

- Булстроуд, - сказала однажды Панси, - а зачем ты мне вообще нужна?
Миллисент, читавшая очередной любовный роман, оторвалась от книжки и обеспокоенно моргнула.

- Сама подумай, - продолжила Панси, - зачем нужны люди, от которых нет никакой пользы, выгоды?..

- А Дафна? – дрожащими губами спросила Милли и раздавила бедром шоколадную лягушку.

- О, от Гринграсс пользы предостаточно: Гринграсс хорошенькая, как бабочка, - произнесла Панси и замолчала. Миллисент, ожидавшая продолжения, вздрогнула.

- И это всё? Неужели в Дафне ничего больше нет?

- Почему же? – Панси широко ухмыльнулась и поманила Миллисент пальцем, заставляя наклониться и пригнуть голову. – Внутри Дафны есть много червоточин, через которые такие черви, как я, и пробираются к ним в мысли, завладевают доверием, опутывают и обвязывают их своей мерзкой слизью...

Панси сделала страшные глаза, заставив Миллисент отпрянуть назад, и залилась визгливым хохотом, похожим на крик мандрагоры.

- Милли, ну ты и дура! Неужели ты правда поверила в эту чушь?
Миллисент отрицательно мотнула головой.

- Вот и правильно, - похвалила её Паркинсон, не забыв прихватить несколько драже из Миллиной крошки-вазочки.

Если бы кто-нибудь слышал этот обидный разговор, то решил бы, что Милли с Панси находятся в состоянии холодной войны с короткими перемириями. А мама в последнем письме написала: «Какое счастье, что ты и Панси неразлучны с самого начала учёбы!» Мама ведь не знает, что такие разговоры Панси заводит каждый день, а холодная война и есть для Панси синоним дружбы. Так что все они неправы, никто ничего не понимает, даже прочитавший все на свете книги Забини.

Плакса Миртл куда-то задевалась, да и не нужна она Миллисент Булстроуд, ведь Милли хочется уединённости и покоя. И побольше бумажных носовых платочков, чтобы всласть посморкаться в них, жалея себя со своими комплексами, сдобными боками и грудью – огромной пуховой подушкой.

Иногда, исключительно по ночам, Миллисент закрывает глаза и фантазирует о Блейзе, накрывающем её грудь-подушку своими большими руками – здесь Миллисент задерживает дыхание. Блейз обводит соски Милли своими узкими длинными пальцами – здесь она скользит рукой под ткань шерстяного нижнего белья («Для тепла, милая, в подземельях ведь так сыро!»). Блейз целует Милли в шею своими губами, которые словно пересекают Африку вдоль, когда Забини задирает подол ночной рубашки и прикасается ими к пылающим от стыда бёдрам Миллисент – здесь Милли принимается шумно и часто дышать («Ах, мама, знала бы ты, насколько ещё и мокро бывает в этих мрачных подземельях!»). Кончает Миллисент с глупой улыбкой. Но улыбка стирается, стоит Милли подумать о том, что в реальности подобное происходит только с Панси, которую Блейз ласково гладит по спине украдкой ото всех. И Панси это нравится, Миллисент, предмет меблировки, подмечает такие вещи из самого тёмного угла гостиной. Раз Панси не достался Драко, то почему бы ей не быть с Забини?

Милли сглатывает жидкую-прежидкую слюну: плюнешь – не пролетит даже дюйма, приземлится на туфлю или на колготки. Всхлипывает в последний раз и тянется за сумкой. Поревёшь вот так пару раз в неделю, и вроде жизнь кажется лучше.

Миллисент выходит из кабинки и принимается тоскливо разглядывать собственное отражение в зеркале. Ну хоть глаза яркие, пусть и от слёз. За дверью туалета раздаются голоса, один из них точно принадлежит Панси, уж Милли-то его узнает из тысячи. «Мерлина ради, пусть только не заходит сюда!» - Миллисент пытается стать меньше, незаметнее. Когда это не удаётся («Широкая кость, милочка, просто широкая кость. Ты вовсе не полная! Хотя возможно, что в будущем колдомедикам и удастся тебе помочь»), Милли-Ванилли, слизеринка с хаффлпаффскими замашками, прячется за одной из огромных, как нога великана, колонн.
Дверь распахивается, и в туалет Плаксы Миртл вторгается Паркинсон, которая и думать забыла про то, что Милли таскается по замку с её учебниками и конспектами. У Панси очень выборочная память, такая выборочная, что она, наверное, перепутала Блейза с Ноттом, скелетообразным Ноттом в расстёгнутой на груди рубашке и со сбившимся набок галстуком. Хлипкая грудная клетка вздымается, как будто Панси уже успела проскакать на Теодоре пару миль, а пуговицы на его брюках вот-вот отсалютуют бравой слизеринке Паркинсон.

«Только бы проскочить мимо, чтобы не увидели, не заметили! Только бы Блейз был поблизости!» - Миллисент, успевшая в несколько секунд выстроить коварный план, нервно ухмыляется. Месть за жабьи лапки, за уколы в больные места, за несметное количество соли, просыпанной Панси на мелкие саднящие Миллины ранки. Месть за то, что Блейз Забини никогда не захочет смотреть на Милли-Ванилли так, как смотрит на всех остальных девушек.

Панси всегда закрывает глаза, когда целуется, она сама рассказывала об этом Миллисент, потешаясь над её неопытностью. «Когда глаза у тебя открыты, Булстроуд, они думают, что ты слишком равнодушна к ним, что ты следишь за тем, сколько длится поцелуй, и ждешь, когда уже они вынут язык из твоего рта. А вот если глаза закрыть, то они начинают искренне верить в твой романтический настрой. Можно даже изобразить подгибающиеся колени для большей правдоподобности». Дафна тогда только хихикнула, у Дафны проблем с глазами нет: первое правило Гринграсс – только не в губы. Впрочем, дальше объятий и руки, положенной очередным ухажером на вовсе и не подгибающуюся коленку, у неё не заходило никогда. Дафна - хорошая плохая девочка, а вот Панси – просто плохая. Как же Блейз был прав!

Набравшись смелости, Миллисент высовывается из своего укрытия и боком протискивается к выходу, старательно следя за тем, чтобы ничего не вывалилось из карманов или из сумки. Уж сейчас-то она не будет неуклюжей. Аккуратно прикрыв дверь и мельком оценив напоследок вялую мускулатуру Нотта, Миллисент со всех ног несётся к библиотеке. Блейз Забини такой умный, что наверняка не упустит возможности стать ещё лучше.

- Забини! Забини! – истошно шепчет Миллисент в приоткрытую дверь, ловя неодобрительный взгляд мадам Пинс. Конечно, так её точно услышат все, но только не Блейз, что-то сосредоточенно выписывающий из толстенного талмуда, открытого посредине. Милли суетливыми шажками подходит к его столу.

- Что, Булстроуд, отыскала Паркинсон и решила обрадовать меня этим известием? Могла бы не утруждаться, прислать сову, - даже не оглянувшись, устало, с ноткой ехидства произносит Забини.

- Пойдём со мной, - Милли робко накрывает руку Блейза своей и чувствует под ладошкой чуть шершавую, обветренную кожу. – Пожалуйста, это важно.

- Насколько важно? Делаю ставку на все твои конфеты в случае абсолютной никчёмности этого внезапно возникшего дела, - Забини аккуратно закрывает книгу и встаёт, выдернув свою руку из-под потной ладони Миллисент.

- Идёт, - торопливо соглашается Милли. – Только давай быстрее.

- А то что? - спрашивает Блейз, галантно улыбаясь мадам Пинс, которая эту улыбку ни в кнат не ставит.

- А то комедия кончится, - гаденько хихикает Миллисент.

Вдвоём с Блейзом они идут по коридорам, по которым Милли пару минут назад неслась, задыхаясь с непривычки, поднимаются по лестницам, с которых она недавно чуть не падала, спотыкаясь на каждой ступеньке. Вдвоём они подходят к дверям туалета Плаксы Миртл, и Миллисент Булстроуд, чья находчивость приводит в восторг её саму, кивает Блейзу – «Открывай!» - и победно складывает руки на груди.

Забини заходит первым, осторожно оглядываясь по сторонам. Миллисент, чьё сердце проделает дыру в полу, если выскочит из груди, крадётся на цыпочках следом за Блейзом.

- Похоже, ты сегодня осталась без сладкого, - хмыкает он. – Твоё важное дело оказалось привидением, которое обитает здесь с незапамятных времён?

- Вот ещё! – фыркает Плакса Миртл. – Всего-то с тысяча девятьсот сорок третьего года!

Ухватив Милли выше локтя, Блейз выволакивает её из туалета, дыша праведным гневом.

- Булстроуд! Что ты разыгрываешь?! Беспроигрышную лотерею? Великую трагедию? Какого драккла ты меня сюда притащила?!

- Там... Там была Панси! С Ноттом! Я поэтому и просила тебя поторопиться! Мы бы ещё успели их застать! – Миллисент, которую мерзавка Паркинсон обвела вокруг пальца, кажется, вот-вот зарыдает вновь.

- С Ноттом? – переспрашивает Блейз. – С Теодором Ноттом? Которого она за глаза называет индюшачьей шеей?

- Я не лгу, Блейз, правда! – Милли смахивает слезу с носа. – Они были там!

- Да ну? – Забини притискивает Миллисент к стене вплотную. – А может, ты просто приревновала, а? То ли Панси ко мне, то ли меня к ней... Дай-ка подумать, - Блейз задумчиво стучит ногтём по щеке. – Ой, точно – меня к Паркинсон! Ты круглая дура, Булстроуд, огроменная круглая дура размером с Хогсмид, если думаешь, что никто не замечает твоих томных коровьих вздохов и взглядов в мою сторону! – Забини цепко ухватывает Милли за подбородок и впивается в губы настойчивым поцелуем, в котором, впрочем, нет ни жадности, ни желания. Миллисент роняет сумку, и та, раскрывшись, обнажает свои небогатые недра, выпустив на ненужную им свободу учебники вперемешку с перьями и обёртками из-под конфет.

- Этого ты хотела, Милли-Ванилли? Отвечай! – отстранившись от сокурсницы, Блейз резким движением проводит по своим губам, брезгливо стирая остатки этого, хуже просто и быть не может, поцелуя.

- Не-е-е-т... - мямлит Милли, оседая на пол. Миллисент Булстроуд бьёт дрожь, у Миллисент Булстроуд нервно дёргается щека.

- Странно, Булстроуд. Мне казалось, ты только этого и добиваешься.

- Забини, Панси и правда плохая, ты же сам это знаешь, - еле слышно лопочет Миллисент, нащупав и крепко ухватив ремешок сумки, собравшей на себя всю пыль.

- А ты чем лучше? – Блейз смотрит на Милли, как Снейп на провинившихся гриффиндорцев. Затем бьёт кулаком по стене и уходит так стремительно, словно Милли оборотень, стремящийся его поймать и съесть. А Миллисент Булстроуд, Милли-Ванилли, обхватывает коленки руками и принимается тихонько поскуливать. И нет ничего странного в том, что ей вспоминаются жабьи лапки на светлом покрывале и мышиные хвостики в тыквенном соке. «Нокс!» - громко говорит кто-то в её голове, где барабаны обид и переживаний бьют без передышки. И Миллисент Булстроуд проваливается в спасительную темноту.




Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru