Его Последнее Желание

Пролог

Гермиона Грейнджер никогда не верила в судьбу. Ее отношение к «искусству» прорицания было хорошо известно. Правда, последние несколько лет оказались близки к тому, чтобы заставить ее передумать. Тем не менее, она твердо верила, что если бы Волдеморт никогда не услышал пророчество, то никогда бы не сделал своей мишенью ее лучшего друга, Гарри Поттера, и, следовательно, не создал путь к собственному уничтожению. Она казалась себе самоуверенной, даже думая об этом, но если бы Вы-Знаете-Кто был рациональным как Гермиона и не доверился словам сумасшедшей, ему, вероятно, удалось бы захватить всю Британию прежде, чем Гарри стал бы достаточно взрослым, чтобы уехать в Хогвартс.

Нет, Гермиона Грейнджер не верила, что для каждого приготовлен какой-то грандиозный план.

Поэтому ей не показалось странным, что именно она нашла коробку в бывшей спальне Фреда Уизли.

Это были первые рождественские праздники после окончания войны, но отсутствие близнеца все чувствовали по-прежнему. Наиболее пострадавшим из-за его смерти был, конечно, Джордж, который в настоящий момент сидел в гостиной, успокаиваемый Анджелиной. Изначально именно их назначили убрать комнату Фреда, но для них обоих это оказалось слишком тяжело. Джорджу потребовалось лишь заметить фото на комоде Фреда, где они вдвоем на открытии магазина, и ему пришлось уйти, чтобы остановить панику, растущую внутри. Анджелина заплакала и прижала его к себе. Гермиона была рада, что у Джорджа есть Анджелина. Даже если совершенно ясно, что он не готов прямо сейчас к чему-нибудь, похожему на отношения, ему было к кому обратиться за утешением. И Анджелина, казалось, понимала это.

Квартира над «Ужастиками Умников Уизли» не была маленькой, но в ней было только две комнаты, а это означало, что Рон, который в ближайшее время переедет с тем, чтобы помочь Джорджу управлять магазином, займет бывшую спальню Фреда. У людей, которых это затрагивало, заняло длительное время смириться с этим, но подобное решение было самым логичным. Сначала их друзья в шутку предложили ему съехаться с Гермионой. Уши Рона покраснели от этой мысли, а Гермиона ощутила, как ее глаза стали больше, чем квоффлы.

Двое гриффиндорцев встречались с тех пор, как поцеловались во время битвы за Хогвартс, но все это было еще ново и хрупко. Годы попыток скрыть то, что они чувствовали друг к другу, сделало их совершенно неподготовленными к публичным проявлениям любви, и в результате ситуация была все еще немного деликатной, мягко говоря.

«Тем не менее, он поцеловал меня перед тем, как я села в поезд», — подумала Гермиона и покраснела при воспоминании. Двое ее лучших друзей помахали на прощание, когда она уехала, чтобы закончить свой последний год вместе с Джинни, Луной и Невиллом. До сих пор это был семестр без особых событий за исключением напряжения, пришедшего вместе с учебой и подготовкой к ее ТРИТОНам.

Гермиона была готова к этому. Но она не была готова к стрессу, появившемуся из-за травмы. Куда бы она ни взглянула в замке, место, где кто-то, кого она знала, потерял свою жизнь, напоминало ей об этом. Это казалось похожим на извращенную игру, в которую играл ее разум.

Смотри, это место, где умер Колин Криви. Такой юный. О, и тебе никогда не нравилась Лаванда, так что посмотри внимательно туда, где Грейбек разодрал ей лицо. По крайней мере, у Люпина и Тонкс был чудесный вид на окрестности за мгновение до смерти.

Хуже всего был коридор, в котором на Фреда Уизли обрушилась стена. Джинни ходила по нему несколько раз в первые недели, кладя цветы у обломков. Гермиона следовала за ней каждую ночь, когда та шла туда плакать. Она ни разу не посмела раскрыть себя, но у нее было чувство, что Джинни знала, и, судя по грустной улыбке, которой она обычно улыбалась Гермионе на следующее утро, она была благодарна.

И в любом случае, не то чтобы только эти вылазки мешали Гермионе спать. Она никогда не понимала, как много ей довелось пережить, пока все события не проигрались фильмом ужасов в ее снах. Поправка: ночных кошмарах. Одно дело, когда у нее была ясная цель. Ее миссией являлось не дать Гарри умереть, не дать Рону умереть, найти крестражи и уничтожить крестражи… Это были хорошие отвлекающие факторы. ТРИТОНы едва ли подходили, чтобы выполнить эту роль. И после поиска и возвращения ее родителей из Австралии у нее не было ничего такого же значительного, чтобы занять свои мысли.

То есть, пока она не нашла коробку. Они не решились очистить комнату при помощи магии, не зная, какие чары или изобретения Фред там оставил. Она помогала Рону просматривать шкаф Фреда, когда тот отлучился в ванную, и она наткнулась на коробку, пока упаковывала некоторые из свитеров его брата (вместе с курткой из драконьей кожи, которая заставила Гермиону закатить глаза и слегка улыбнуться). Она взглянула на небольшой сверток, прочитала этикетку и нахмурилась.

Держите свои ручонки подальше, если хотите сохранить их.

Искренне ваш
— Фред

Это была маленькая картонная коробка, чуть побольше, чем две ее руки вместе. Зная близнеца, у него наверняка была хорошая причина, чтобы отвадить нежелательных проныр, то есть предмет в коробке опасный или личный… или это был тщательно продуманный трюк, а этикетка — хитрость, соблазняющая людей заглянуть внутрь. Гермиона не рискнула предположить, чем это было. Тем не менее, Гермионе было любопытно.

«Неважно. Наверно, мне стоит просто отдать это Джорджу, и пусть он решит, что с этим делать», — приняла решение Гермиона.

Она как раз собиралась отставить коробку в сторону, когда та вдруг слабо засветилась и показала еще несколько слов на этикетке.

P.S. Если, конечно, это не ты, Грейнджер.

Теперь она на самом деле была заинтригована.

Первый курс

Гермиона пристально смотрела на коробку в течение получаса, пока Гарри не постучал в дверь ее спальни. Она неохотно поднялась с кровати, сперва удостоверившись, что спрятала коробку в тумбочку рядом. По какой-то причине она не была уверена, что хочет дать знать людям, что Фред что-то для нее оставил.

А она была уверена, что он оставил это для нее. Несколько часов проверки на чары и опробования заклинаний, чтобы узнать, розыгрыш это или нет (никогда нельзя быть слишком осторожным) доказали, что перед ней просто коробка. Коробка, которая реагировала лишь на ее прикосновения и могла быть открыта только ею.

Нет никаких сомнений — Фред Уизли передал ей, Гермионе Джин Грейнджер, нечто. Оставались единственные вопросы: почему? и что это?

Она все еще не открыла ее. Крышка была поднята менее чем на дюйм, когда Гермиона начала размышлять, а стоит ли. Она слишком усложняла, вот что она делала.

Гарри смущенно улыбнулся ей, и Гермиона вздохнула.

— Тебя послал Рональд? — спросила она после того, как обняла лучшего друга и впустила его внутрь. Ее мама, стоявшая позади него, спросила, не хотели бы они немного чая. Оба вежливо отказались, и миссис Грейнджер оставила свою дочь наедине с Гарри.

Он слегка взъерошил шерсть Крукшанксу и быстро устроился поудобнее на кровати, и Гермиона улыбнулась. Гарри и Рон часто навещали ее после войны, зная, что ей не хочется надолго оставлять родителей после возвращения из Австралии. Это была одна из немногих приятных вещей, к которым привела война. Два ее мира почти слились воедино. Она бы хотела пригласить Гарри к себе домой пораньше, возможно спася его от ужасных летних каникул у Дурслей. В конце концов, они жили не так уж далеко друг от друга.

Мальчик-Который-Выжил изогнул бровь.
— Кто еще?

Гермиона засмеялась.
— Итак, что на сей раз?

Улыбка Гарри потускнела.
— Он сказал, что ты вела себя странно после того, как вы вчера cходили помочь Джорджу убрать вещи Фреда.

Гермиона напряглась.

— Это было тяжело для всех, я понимаю, — продолжил Гарри. — Но вам двоим вдобавок пришлось быть теми, кто должен… ну, убирать его вещи, и я знаю, что вы не были на самом деле близки, но это наверно стало трудно для тебя, Гермиона. Так что, если тебе понадобится поговорить… я, возможно, тот, кто сможет понять тебя, знаешь?

Так и есть, поняла она. Они оба знали Фреда, но ни один из них не являлся его родственником или другом на протяжении долгого времени, как Ли. И они оба встречались с Уизли, что делало их частью семьи, но не совсем.

— Это просто странно, Гарри. Я знала его, но нет ни малейшей возможности, что я пойму, насколько это больно для его семьи. Такое чувство, что я не имею права быть слишком грустной, понимаешь?

Или не имею права на что-то еще, если на то пошло… Как я могу принять подарок от Фреда, если он даже цветка для Джорджа не оставил…?

Гарри взглянул на нее, размышляя.
— Вот почему ты вызвалась прибирать его комнату? Потому что думала, что тебе будет не так тяжело, как остальным?

Она кивнула.
— И Рон нуждался во мне, я не думала, что ему необходимо проходить через это в одиночку.

И снова Гарри казался погруженным глубоко в свои мысли.
— Я считаю, и не пойми меня неправильно, но для самой выдающейся ведьмы нашего времени, Гермиона, ты можешь быть довольно глупой, — он поднял руку, когда Гермиона пронзительно посмотрела на него. — Послушай. Конечно, ты имеешь право быть опечаленной из-за смерти Фреда. Это же Фред. Он заставлял людей смеяться. К Джинни на улице подходили люди, выражая ей соболезнования. Люди, которые знали его только как одного из близнецов Уизли.

Он поднялся с кровати и положил руки ей на плечи.
— Если ты не хочешь и дальше помогать им освобождать комнату, тогда просто скажи об этом Рону. Он поймет. Я помогу ему вместо тебя, он мой лучший друг. Как и ты.

Гермиона слегка всхлипнула и обняла его. Она положила голову ему на плечо, выражая благодарность. Сделав глубокий вдох, она сказала:
— Война действительно все перевернула, да, Гарри?

Она почувствовала его кивок, и он отступил и слегка улыбнулся.
— Нда, но, по крайней мере, у нас есть мы. И у меня есть Джинни, а у тебя Рон.

Да, у нее был Рон. Все должно было быть в порядке.

***

После ухода Гарри Гермиона снова вытащила коробку. Ее друг помог понять, что какая бы причина ни была у Фреда, чтобы передать ей это, все будет хорошо. Если он оставил что-то, значит, беспокоился за нее (как ни мало), и эта мысль делала ее счастливой. Потому что Гермионе было плохо из-за его смерти, так как парень, который был полон жизни и заставлял всех смеяться, больше не будет этого делать. Она убедила себя, что имеет право выяснить, что он для нее оставил.

И потому она открыла ее.

Гермиона удержалась от изумленного вздоха.

Внутри коробки оказалось восемь маленьких флаконов. Она знала, что это.

Но почему Фред Уизли передал мне воспоминания?

Если это возможно, она чувствовала себя еще более озадаченной, чем до того, как открыла чертову вещь. И они были пронумерованы от одного до восьми. Гермиона предположила, что их следует посмотреть в этом порядке. Она оглядела свою комнату.

Ей повезло, что на самом деле она обзавелась думосбором вскоре после войны. Без помощи, предложенной Северусом Снейпом, и без воспоминаний, которые он показал Гарри, все могло выйти совершенно по-другому. Так же сильно, как Гермиона чувствовала, что ее лучший друг в последнее время начал возвеличивать их бывшего профессора, она была рада, что тот пытался искупить свою вину.

Жаль только, что он никогда не понимал, что неправильно эмоционально издеваться над своими студентами, включая меня и Невилла, и устраивать Гарри ад за что-то, что совершил его отец…

Она помотала головой. Думосбор. Воспоминания. Сосредоточиться.

Гермиона вдохнула и поставила картонку с воспоминаниями на стол, прежде чем потянулась за флаконом под номером один. Она принесла свой думосбор из шкафа и опустошила пузырек. Гермионе было любопытно узнать, что ее встретит, и только когда она окунула лицо в чашу, задалась вопросом, чья память это будет.

Вскоре после того, как возникло знакомое ощущение, она была встречена шумом толпы и клубами дыма. Сцена была именно такой, какой она ее помнила.

Нет, но почему… это не может быть…

Платформа номер девять и три четверти 1991 года была живой и суматошной. Алый Хогвартс-Экспресс предстал как на ладони, люди двигались ближе к локомотиву, чтобы сесть в него, и рядом с ней стоял рыжеволосый мальчик. Гермиона догадалась, как только взглянула на него. Фред. Не Джордж. И он пристально смотрел на что-то впереди, улыбка играла на его губах. Она проследила за его взглядом и раскрыла рот.

Не очень далеко стояла, собравшись вместе, семья. Родители суетились над маленькой девочкой с шапкой волос больше, чем ее голова, и спутаннее, чем она всегда помнила. Девочка делала храбрый вид, говоря своим матери и отцу, что будет регулярно писать, и просила не беспокоиться. Мать поцеловала свою дочь в лоб, сказав вести себя хорошо и завести много друзей. Лицо девочки слегка дрогнуло на второе замечание, но на нем быстро появилась улыбка, и ее родители ничего не заметили. Одиннадцатилетняя Гермиона обняла обоих и села в поезд.

Реальная Гермиона оглянулась на третьекурсника Фреда, который все еще улыбался, выглядя так, словно находил сцену перед ним забавной. Она задалась вопросом, что тут могло быть таким веселым. Гермиона помнила, что происходило в тот день. Она невероятно волновалась, но знала, что родители ни за что не позволят ей поехать, если она выкажет какое-либо сомнение, а она по-настоящему хотела стать ведьмой, так что она притворялась. Притворялась храброй. Это было утомительно.

Они стояли там пару секунд, пока кто-то не позвал.

— Эй, Фред! Иди-ка сюда и помоги! — крикнул Джордж.

Фред поспешил к своему близнецу, и Гермиона поняла, что они помогали маленькому Гарри затащить его чемодан в одно из купе.

Сцена изменилась.

Это была Церемония распределения, и Гермиона увидела саму себя, нетерпеливо подбегающую надеть шляпу после того, как та решила отправить Шеймуса Финнигана в Гриффиндор. За столом рядом с ней Гермиона услышала смешки Фреда и Джорджа.

— Разве это не та девочка, которая сказала нам в поезде прекратить вести себя несерьезно, — прошептал Ли. — Немного смело для такой мелочи, да?

— Ох, я надеюсь, она окажется в Гриффиндоре, и мы покажем ей, насколько несерьезными мы можем быть. Верно, Фред?

Фред только покачал головой.
— Исключено, Джорджи. Взгляни на нее. Она нервничает больше, чем Рон рядом с пауками.

— Ставлю сикль.

— Идет.

— ГРИФФИНДОР! — закричала Шляпа. Их товарищи гриффиндорцы зааплодировали, и Гермиона помнила чувство тепла, распространившееся в груди, насколько в восторге она была, когда села, и люди поприветствовали ее подобным образом. Она ждала этого момента всю свою жизнь. Чувствовать, что является частью чего-то.

Гермиону немного беспокоило, что после всех этих лет она вдруг узнала, что Фред поставил против нее. Ну, она ему покажет.

Человек, о котором шла речь, издал громкий стон и неохотно отдал своему брату монету. Ли рассмеялся, и троица присоединилась к приветствию маленькой Гермионы. Взрослая Гермиона тепло улыбнулась при виде этой сцены. Фред выглядел таким же оживленным, как она помнила.

Другой вещью, которую заметила Гермиона, было то, как Рон казался совершенно несчастным там, где он стоял, ожидая распределения, после того, как Шляпа прокричала Гриффиндор. Гермиона понимала почему, она была немного всезнайкой, но на тот момент они не знали друг друга и дня. Она была настолько невыносима для него? Гермиона слегка поджала губы, но решила забыть об этом. В конце концов, это случилось много лет назад.

И опять окружение поменялось.

— Ты гонишь! Гермиона Грейнджер сделала это?

— Нет, говорю тебе, она соврала профессору МакГонагалл! И это было после того, как мы спасли ее, заметь…

— Ага, мы знаем. Твоя удача, что мама не слышала про тролля. Одна мысль о сладком Ронникинсе, находящемся в опасности — и понадобится немедленно отправить ее в больницу Святого Мунго.

Близнецы и Рон шли по пустому коридору, оживленно болтая. Мерцающее пламя факелов было единственным источником света. Гермиона большими шагами следовала за группой.

Она быстро разобралась, что воспоминания принадлежат Фреду, но все еще пыталась выявить связь. Разумеется, они не были просто случайными? Или были?

Спор сбавил обороты (насколько это возможно в присутствии близнецов), и Рон продолжил, его щеки немного покраснели, и на лице появилось недовольство.
— В общем, мы с Гарри спасли ее, и Гермиона сказала профессорам, что сбежать и разыскать тролля самой — полностью ее идея. И МакГонагалл поверила ей.

— Потрясающе, — пораженно произнес Фред.

Его близнец с любопытством взглянул на него, но затем повернулся к младшему брату.
— Может, она не такая уж всезнайка, как ты нас уверял, Рон?

Рон фыркнул.
— Поверь мне, она все еще такая. Но… — он напряженно подбирал слова. — Мы теперь друзья, так? Мы вместе боролись с троллем, трудно не стать друзьями, верно?

Близнецы переглянулись и ухмыльнулись своему брату.
— Я думаю, сладкий Ронникинс влюбился, Джордж.

— Заткнись, это не так.

— О, глянь, он покраснел.

— Покраснел? Разве не так его лицо обычно выглядит, Дред?

— Неа, ты думаешь про его рыжие волосы, Фордж. А у него лицо обычно бледное, как у призрака, наряду с дурацким выражением…

— Аа, ты про то, когда он словно пытается раскрыть рот так широко, как только возможно?

— Ох, захлопнитесь, вы оба, — прорычал Рон, прежде чем быстро уйти вперед.

— О боже, думаю, мы расстроили его, — сказал Фред, драматично приложив руку ко рту.

— Тогда, полагаю, шалость удалась, — близнецы самодовольно улыбнулись друг другу над шуткой, понятной только им.

Затем Гермиона, без всякого предупреждения обнаружив себя сидящую на метле позади одного из близнецов, громко закричала. Это не имело значения, поскольку никто не мог ее услышать.

Это был матч против Слизерина, и Гарри повис на проклятой метле. Фред и Джордж кружили под ним, надеясь поймать его в случае падения. Хотя Гермиона знала, как все закончится, она все равно начала переживать. Все действительно выглядело так, словно ее лучший друг может упасть в любой момент.

Фред, сидевший перед ней, поглядывал вверх так часто, как мог, но также он, очевидно, был начеку из-за норовистых бладжеров. И затем он издал маленький смешок, неверие появилось на его лице, когда он мельком взглянул на одну из трибун. Кто-то с копной волос только что неосторожно сбил с ног профессора Квиррела возле рядов.

Сцена снова изменилась.

Близнецы на цыпочках крались ночью по коридору и достигли вестибюля, когда увидели своего брата и маленькую Гермиону, разговаривающих с профессором Дамблдором. Они быстро спрятались, когда профессор слегка повернулся в их сторону, его глаза сияли. Он что-то прошептал Рону и Гермионе, после чего отправился на третий этаж.

Шутники прошествовали к самому младшему из братьев Уизли и опешили, увидев состояние двух первогодок.

— Что с вами такое произошло? — спросил Фред.

— Это долгая история, — произнесла Гермиона. Она и Рон устало взглянули друг на друга. — Лучше доставить Рона к мадам Помфри, он ранен.

— Я в порядке, Гермиона. Нам стоит беспокоиться о Гарри.

— Что случилось с Гарри? — спросили близнецы в один голос.

По пути в больничное крыло они получили объяснение. Близнецы выслушали историю, полную трехголовых псов, теорий заговоров и тяжелого нарушения правил. Им каким-то образом удалось добраться до нужного места, не столкнувшись с Филчем, Миссис Норрис или Пивзом.

Сказать, что мадам Помфри была потрясена — значит ничего не сказать. Тем не менее, она осмотрела Рона с Гермионой и решила, что они вполне здоровы для возвращения в башню Гриффиндора. Она почти, физически и буквально, выкинула их прочь, когда появился Дамблдор с потерявшим сознание Гарри. Четверо гриффиндорцев едва увидели его, прежде чем их вывели за дверь.

— Слава Мерлину, он жив, — всхлипнула Гермиона.

Фред положил руку ей на плечо.
— Не бойся, Грейнджер. Поттер не Мальчик-Который-Выжил напрасно.

Гермиона улыбнулась, но эту улыбку быстро сменил хмурый вид, когда он добавил:
— Хотя, я полагаю, это в прошедшем времени. Выжил, не выживет… Хей, не смотрите на меня так, вы оба. Я просто шучу.

Им вручали Кубок Хогвартса.

— Во-вторых… мисс Гермионе Грейнджер… за использование холодной логики перед лицом опасности, я даю Гриффиндору пятьдесят очков, — сказал Дамблдор.

Фред и Джордж засвистели, и они оба засмеялись, когда увидели Гермиону, разрыдавшуюся и закрывшуюся руками.

И затем все закончилось. Это произошло странно резко, и когда Гермиона вернулась в настоящее, она не могла избавиться от чувства, что воспоминания Фреда так или иначе связаны с ней.

Второй курс

Гермиона без колебаний потянулась за вторым флаконом и немедленно вылила содержимое в думосбор.

Что, черт подери, происходит?

Воспоминания встревожили ее. Не только потому, что она увидела так много разных знакомых лиц живыми и здоровыми, но и потому что это были воспоминания Фреда. Фреда Уизли. И каждое из них связано с ней. Почему?

Она мысленно приготовилась к еще одному путешествию по воспоминаниям и нырнула в чашу.

Когда окружение сформировалось, она быстро определила, что стоит в заполненном магазине в Косом переулке. Гермиона помнила это место — «Магазин Волшебных Приколов от Гэмбола и Джейпса».

— Честное слово, вы двое что, до сих пор думаете о «Все для Квиддича»? Вы просто пялились в окно, а нам всем нужны новые чернила и пергамент. Потом еще спасибо мне скажете, — сказала двум своим друзьям юная Гермиона.

Гарри и Рон вздохнули, зная, что пытаться спорить бесполезно. Они переключили внимание на другие товары и скоро позабыли о том, как кудрявая подруга оттащила их от спортивного магазина.

Гермиона помнила, как волновалась тем летом перед вторым годом. У нее появились друзья, и в этот самый момент в воспоминании она, как ни удивительно, ходила с ними за покупками. Происходило то, о чем раньше она не осмелилась бы даже мечтать, потому что на самом деле до Гарри и Рона у нее никогда не было близких друзей.

Но когда оба мальчика пошли вместе прогуляться по магазину, ненамеренно предоставив ее самой себе, опасения юной Гермионы стали всплывать на поверхность. Она их отпугнула? Они снова начали считать ее раздражающей? Может, ей просто стоило позволить им глазеть на принадлежности для квиддича…

Теперешняя Гермиона вздохнула, видя какой обеспокоенной выглядит младшая версия ее. «Не волнуйся, — хотелось ей сказать. — Гарри и Рон навсегда останутся твоими лучшими друзьями».

— Ты в порядке, Грейнджер? — спросил голос позади нее. Обе Гермионы обернулись и увидели близнецов Уизли и Ли Джордана, улыбающихся ей.

Ее юная копия начала отвечать «да», когда заметила, что они несли.
— Это фейерверки?

Джордж ухмыльнулся.
— Так и есть. Нужно сделать запасы перед началом учебы. Представь, как расстроится Филч, если мы не поприветствуем его нашим ежегодным шоу фейерверков в кабинете? Одна только мысль…

— …Ужас… — заметил Фред.

— …Опустошение… — продолжил Джордж.

— …Совершенный кошмар, — закончил Фред.

Ли рассмеялся, глядя на широко разинувшую рот Гермиону.
— Не беспокойся, они просто шутят.

Фред фыркнул.
— Это ты так думаешь, друг, — он повернулся к брату и отдал фейерверки. — Пойду посмотрю, есть ли у них еще на складе. Грейнджер, ты идешь?

Гермиона недоуменно моргнула.
— Помочь тебе приобрести фейерверки, которые ты используешь, чтобы докучать всей школе, включая профессоров?

Он кивнул.
— Я вроде так и сказал? Пошли.

Маленькая Гермиона была слишком ошарашена, чтобы сделать что-то иное, кроме как помочь. Близнецы Уизли говорили со смеющимся владельцем магазина, очевидно привыкшим к трем парням, роющимся в его товарах. Он сказал им подождать, пока проверит на складе.

— Так что вы собираетесь делать с фейерверками, позвольте спросить? На самом деле? — спросила Гермиона.

— Ну, мы не подожжем кабинет Филча, это уж точно, — подмигнув, ответил Фред. Он стал смотреть вверх на крышу. — В любом случае, они не сработают в таком маленьком пространстве. Разве что в кухне, но… Если бы только существовали фейерверки поменьше, чтобы не рисковать спалить место, но достаточно, чтобы немного напугать людей…

— Почему ты просто не сделаешь такие сам? — предложила Гермиона. — Будет не так уж сложно внести пару изменений, может простое заклинание Редуцио, про которое я читала, помогло бы…

Фред ухмыльнулся.
— Ну и ну, Гермиона Грейнджер…

Она покраснела и помотала головой.
— Забудь, что я сказала… Я… Я не должна была подавать тебе идею…

— Мы с Джорджем на самом деле пробовали Редуцио на первом году. Однако это не сработало.

— Оу, — на минуту наступила тишина, и маленькая Гермиона оглядела магазин. Она увидела Гарри и Рона, смотрящих на шуточные снитчи, моментально превращающихся во что-то вроде зеленой слизи, когда их ловишь. Нахмурившись, она снова обратила внимание на Фреда и оказалась лицом к лицу с игрушечной змеей, уставившейся на нее.

— Фред! — взвизгнула она. Но схватившись за грудь и переведя дыхание, Гермиона не смогла не захохотать. Фред тоже рассмеялся.

— Вот так, — просто сказал он, когда она стерла с глаз слезы.

— Эй, что ты сделал Гермионе? Оставь ее в покое, — Рон приблизился к ним, сочувственно посмотрев на Гермиону, словно извиняясь за поведение старшего брата.

Фред, вероятно, собирался саркастично или издевательски ответить, и поэтому Гермиона поспешно вмешалась.

— Фред просто показывал мне эту милую мягкую игрушку, Рон. Ты закончил? Гарри?

Гарри, стоящий позади Рона, совершенно не слышал их, пока не упомянули его имя.
— Эм, да.

Девочка поправила свою мантию.
— Отлично, тогда нужно идти, если хотим посмотреть что-нибудь еще перед тем, как встретимся с нашими родителями во «Флориш и Блоттс», — троица направилась к выходу. Гермиона обернулась и взглянула на Фреда. — Увидимся позже.

Юная Гермиона ушла слишком быстро и потому, в отличие от взрослой Гермионы, не увидела едва заметную улыбку на лице Фреда.

Сцена поменялась, и теперь она стояла в переполненной гостиной Гриффиндора.

— Из всех возможных глупостей, что можно было сделать. Летающая машина… Магглы видели их! Они могли пострадать! Быть исключены! — бормотала младшая Гермиона, пока Перси стоял рядом с ней, согласно кивая. Гарри и Рон пробирались к спальне мальчиков, избегая их отчитывающих взглядов. По крайней мере, на время. Двое примерных студентов скрестили руки, определенно недовольные, пока остальные с их факультета решили веселиться. Веселиться!

И Фред, Джордж и Ли, похоже, подстрекали всех остальных. Реальная Гермиона заметила, как она-воспоминание свирепо посмотрела на них.

О боже…

Перси извинился и ушел проверить первогодок. Большинство из них на самом деле не понимали, что происходит, но все равно радовались. Гермиона помнила, что она чувствовала тогда к Перси. Ни в коем случае он ей не нравился, нет-нет-нет. Но она уважала его. Он был идеальным старостой Перси. Кто-то, кто восхищался интеллектом так же сильно, как Гермиона. И она помнила, как ей хотелось, чтобы Гарри и Рон разделяли эту жажду знаний. Ей нравилось, что у них были другие черты, смелость и доброта, например, но временами это отдаляло ее. Гермиона могла говорить о чем-то, что находила весьма захватывающим, пока они оба закатывали глаза, глядя друг на друга, считая, что она не замечает. Но она замечала.

В первую ночь в Хогвартсе Гермиона чувствовала себя особенно одинокой. Она ждала, заняв ранее в тот день купе для них троих в Хогвартс-Экспрессе, страстно желая не проводить свою вторую поездку на поезде одной.

Первую Гермиона провела, ходя по купе, стараясь отвлечься и, может, завести парочку друзей, как сказала ей мама. Она пробовала, помогая Невиллу, пробовала, шагая мимо Гарри и Рона по нескольку раз, стараясь не выглядеть при этом как маньяк. Оглядываясь назад, вероятно это был не самый блестящий план, что она исполняла, но, в конечном счете, какая разница. Теперь они были друзьями.

Между тем, когда поезд тронулся, а никто из них не пришел к Гермионе, она прошлась по нескольким купе. Фред и Джордж выглядели растерянными, так как считали, что Гарри и Рон были с ней все это время. Потом она нашла Перси, и он помог поспрашивать вокруг, а затем по прибытии в Хогвартс они выяснили, что произошло.

«Они оставили меня одну, чтобы полететь на машине! — думала она. — И они побеспокоились спросить, хочу ли я, может, присоединиться? Нет. Боже, мальчики… Им придется кое-что объяснить мне утром».

Маленькая Гермиона решила заняться этим пораньше, несмотря на слабую попытку Парвати заставить ее остаться. Она была выносимой, пока не стала близкой подругой Лаванды. Гермиона как-то не думала о том, что другие девочки пытались подружиться с ней. Даже если это было только затем, чтобы подобраться к известному Гарри Поттеру или из простой жалости, Гермиона устыдилась, что никогда не замечала этого, когда была младше.

Она задумалась, почему Фред выбрал именно это воспоминание, как он с близнецом появился перед ней. Гермиона осознала, что это первый раз (и далеко не последний), когда она сказала им все, что думает.

— Эй, Фред! Ты только посмотри на эту мрачную мордашку прямо тут, — демонстративно прошептал Джордж в нескольких шагах от нее, загораживая путь к спальням девочек.

— Боже, Джордж, как может кто-то не быть счастливым при таких событиях?

— Если конечно ты не Снейп…

— Или Филч…

— Или Перси…

Изданное маленькой Гермионой рычание напугало близнецов достаточно, чтобы они заткнулись. Это стало последней каплей после того, как она вытерпела целый день, чувствуя себя несчастной, когда вообще-то она должна была наслаждаться возвращением в Хогвартс, и Гермиона сорвалась.

— Ваш брат прав, знаете ли. И я надеюсь, он снимет с них очки, и прочтет надлежащую лекцию. Видит Годрик, я бы так и сделала. А теперь, если не возражаете, — сказала она, отодвигая их с ее пути.

Когда Гермиона исчезла из виду, близнецы взглянули друг на друга. Фред обхватил брата за плечи и повел его обратно к толпе.
— Господи, похоже, у нас тут теперь еще один Перси.

Джордж щелкнул языком.
— А мы думали, что для планеты одного более чем достаточно.

Фред согласно хмыкнул, но добавил:
— Впрочем, почему-то у меня есть ощущение, что с Грейнджер все кончится тем, что она станет еще большей занозой в наших задницах.

Джордж взглянул на него в притворном ужасе.
— Что же нам теперь делать?

Фред собирался что-то сказать, когда к ним подошла Анджелина, и Гермиона могла поклясться, что увидела крошечный намек на румянец, появившийся на его щеках. Должно быть, Джордж тоже заметил, так как он выбрался из объятий брата и потащил их обниматься с Анджелиной.

Окружение дематериализовалось еще раз.

Гермиона ругнулась про себя, оказавшись в следующей сцене. Почему Фред выбирал такие ужасные воспоминания? Сначала то, где она оказалась чересчур эмоциональна, и Фред практически назвал ее Перси Вторым, а теперь это?

Событие, давшее Гермионе первое представление об отвратительной стороне того, что ты магглорожденная ведьма. Предубеждение, которое будет преследовать ее, пока не закончится война…

Команда Слизерина по квиддичу демонстрировала свои новые метлы, тогда как Драко Малфой выглядел слишком довольным из-за реакции сборной Гриффиндора. Гермиона наблюдала, как ее младшая версия и Рон направлялись туда, и как ее друг изумленно раскрыл рот, когда они узнали, что Малфой стал новым ловцом и владельцем «Нимбуса-2001».

— Хороши, не правда ли? — вкрадчиво произнес Малфой. — Но возможно команда Гриффиндора тоже сможет собрать немного золота и достать новые метлы. Вы могли бы выставить на аукцион те «Чистометы-5». Думаю, музеи будут бороться за них.

Гермиона закатила глаза, еще раз смотря на то, как сборная Слизерина плачет от смеха над малфоевским жалким поводом для шутки. Она знала, что произойдет дальше, и Гермиона всегда гордилась своим язвительным ответом. В конце концов, Малфою пришлось опуститься очень низко, чтобы последнее слово осталось за ним.

Она видела, как юная версия с самым решительным настроем подняла голову.
— По крайней мере, никому в нашей команде не пришлось покупать себе место в сборной, — резко произнесла она. — Каждый получил его благодаря таланту.

В первый раз Гермиона была занята, наблюдая, как искажается самодовольная физиономия Малфоя, и наслаждаясь своей недолгой победой. В этот раз она следила за Фредом. Очевидно, что он выбрал эти воспоминания неслучайно, и Гермиона была полна решимости уловить нечто, пропущенное в первый раз. Иначе, она бы уже додумалась, верно?

Сразу после того, как маленькая Гермиона отпарировала, Фред засиял. По правде говоря, лица всех гриффиндорцев отразили различные положительные эмоции. Рон громко засмеялся. Но было что-то особенное в том, как Фред смотрел на нее, словно он был ошеломлен. Но в хорошем смысле.

Настроение быстро изменилось, когда Малфой выплюнул слово «грязнокровка». Гермиона помнила ощущение замешательства. Она поняла, что слово плохое, но не знала, что делать. Как реагировать. И затем она ощутила трепет в животе, когда Рон выступил в ее защиту, пытаясь проклясть Малфоя ради нее.

Но Гермиона никогда полностью не осознавала, как много сделали остальные. Алисия Спиннет во все горло закричала на невысокого блондина. Флинт удерживал близнецов, желавших наброситься на Малфоя с кулаками. Теперь наступила очередь Гермионы выглядеть потрясенной. Ей стоило позже поблагодарить Джорджа (даже если она не знала, как собирается объяснить ему, с чего вдруг завела разговор о том, что произошло шесть лет назад).

Эпизод еще не закончился, и она смотрела, как она сама и Гарри потащили изрыгающего слизняков Рона к Хагриду.

Фред и Джордж больше не пытались напасть на Малфоя, а Анджелина и Кэти убеждали успокоиться Алисию, все еще кипевшую от злости.

— Этот мелкий придурок, — закричала она, когда они были в раздевалке. — Да как он смеет использовать это слово? Не говоря уж о том, чтобы называть кого-то…

— Не беспокойся, Алисия, потом мы с ним разберемся, — пообещал Фред. Вымотанные, они с Джорджем сидели на скамейках.

— Хотя, если бы мы хоть раз смогли врезать по маленькому тощему личику этого мерзавца.

— Ты в курсе, что я не выношу быть голосом разума, Фредди…

— …Голосом чего?

— …Но уверен, что это к лучшему. Представь, что сделает Люциус Малфой, если мы навредим его сыну?

Фред опустил плечи.
— Да-да, думаю, ты прав. По крайней мере, я рад, что Рон попытался проклясть его.

— Кто знал, что в нем есть нечто подобное?

— Больше уже нет. Слизняки нашли путь наружу.

— Слизняковый Ронникинс.

Анджелина прошла мимо них и закатила глаза.
— Вы двое… почему бы не быть честными и не сказать брату, что гордитесь им, вместо того чтобы насмехаться?

Близнецы посмотрели на нее так, будто у нее выросли две головы. Они покачали собственными головами и громко выкрикнули:
— Никогда!

— В любом случае, надеюсь, она в порядке. Грейнджер, — сказал Фред, когда Анджелина отошла.

— Не похоже, что она осознавала происходящее, поэтому, думаю, с ней все будет хорошо, — рассеянно произнес Джордж, ища школьную мантию.

— Интересно, знают ли магглорожденные, что их ждет, когда они приходят в наш мир. Чистокровные, полукровки, кого это волнует…

— Не нас уж точно, — сказал Джордж.

Фред взглянул на брата и улыбнулся.
— Да, не нас, — затем он вытащил что-то из-за спины. — Не это ли ищешь, кстати говоря?

Джордж выхватил черную ткань.
— Очень смешно.

— Я так и думал.

Почти не было времени заметить, как раздевалка вдруг превратилась в коридор, и Гермиона чуть не свалилась на рыжеволосого парня.

— Лучше бы Рону не видеть, как ты смеешься, Гермиона, — убеждал Гарри шатенку, стоящую перед ним. — Кажется, он сильно травмирован.

— Прости, это просто забавно. И каждый раз, когда я начинаю думать об этом… я просто… — она показала, что именно происходит. Гарри самому пришлось сдерживать улыбку, когда Гермиона схватилась за живот, согнувшись от хохота.

Фред остановился, идя по коридору, и ему, похоже, было интересно узнать, что заставило так сильно смеяться мини-Гермиону.

— Не могу поверить, что Фред превратил плюшевого медведя в паука, то есть… Пффф.

— Я лишь счастлив, что ты смогла сдержаться, когда Рон рассказал об этом. Быстро! Успокойся, он идет, — естественно, к ним направлялся Рон, который заметил Фреда, скрывающегося за одной из статуй в доспехах.

Он посмотрел на брата.
— Что ты делаешь? — его глаза с подозрением сузились.

Фред излучал невинность.
— Ничего, дражайший братец. Просто шел в библиотеку, когда вдруг понадобилось завязать шнурки.

Рон скорчил гримасу, но решил оставить это. Они вдвоем приблизились к Гермионе и Гарри. Гермиона смотрела, как ее младшей версии пришлось прикусить губу, чтобы предотвратить еще один взрыв смеха. Видеть Рона и Фреда рядом усложняло задачу не думать о происшествии с плюшевым медведем.

Фред, казалось, почувствовал, что она на пороге еще одного приступа, и все, что ей нужно — импульс.

— Что ж, я пойду в библиотеку, господа. Надеюсь, я не окажу вам медвежью услугу, если уползу… то есть, покину вас.

Фред ушел с важным видом, довольная ухмылка появилась на его лице, когда он услышал позади себя громкое хихиканье, а его брат пробормотал: «Придурок».

Начался новый эпизод.

Некоторые шептались в углу общей гостиной Гриффиндора, и Гермиона быстро разобралась, что это воспоминание из того времени, когда студенты Хогвартса подозревали, что Гарри — наследник Слизерина. Она еще раз увидела, как Гарри сжал перо так сильно, что кончик почти порвал пергамент с эссе по трансфигурации. Неужели они всерьез думали, что он не услышит их, сидя прямо в другом конце комнаты?

Уши Рона покраснели, но он смотрел на друга так, словно говорил: «Не обращай на них внимания, дружище».

Гермиона посмотрела на себя, вперившую сердитый взгляд в старшекурсников. Старшекурсников! Они учились на пятом курсе, с какой стати они обеспокоились сплетнями об ученике второго года? Смехотворно. Когда один из них заметил ее взгляд, перешептывания усилились.

Как только она подумала послать в эту группу языки пламени, к ним присоединилось двое людей.

— Привет, Абернати, Освальд и Темпл! На что вы все смотрите? — Фред посмотрел туда, где сидели Гарри, Гермиона и Рон (и где стояла настоящая Гермиона). — А, ясно! Не бойтесь, Гарри сказал нам, что в следующий раз отправится за кем-нибудь с Рейвенкло.

— Точно, — согласился Джордж. — Нет нужды волноваться! Кроме того, он не нападет, пока вы не побеспокоите его.

Фред подмигнул им.
— Советую вам иметь это в виду.

Компания изумленно смотрела на близнецов, но те уже направились к столу. Гарри слегка улыбнулся, его эссе больше не страдало, а Рон одобрительно кивнул, в то время как маленькая Гермиона беззвучно сказала «спасибо».

На секунду все приняло неясные очертания, но едва ли что-то поменялось.

Это опять была общая гостиная Гриффиндора, и Ли Джордан бормотал о том, что слизеринцев следует вышвырнуть из Хогвартса, и сказал, что все это полностью их вина, потому как ни на кого из их факультета не напали.

Напали? О, точно, василиск…

Гермиона на цыпочках обошла хлопающую в поддержку толпу и приблизилась к Фреду. Он, необычайно тихий, стоял рядом с Гарри, Джорджем и Роном.

Я совсем этого не помню… почему это воспоминание, Фред?

Не успела она все обдумать, как Джордж наклонился к Гарри и прошептал:
— Перси в шоке.
Гермиона даже не заметила его и пристально оглядела комнату. Староста сидел позади Ли, бледный как призрак.

— Та девушка с Рейвенкло… Пенелопа Клируотер… — продолжил Джордж, но Гермиона перестала слушать.

Мерлинова борода, это после моего оцепенения.

Она встретила Пенелопу после разгадки того, какой монстр скрывается в Тайной комнате на самом деле. Они вместе использовали зеркало, проверяя с его помощью коридор для уверенности, что в самом худшем случае они окаменеют, а не умрут. И пусть на тот момент никто, кроме Джинни, этого не знал, Пенелопа встречалась с Перси.

Гарри и Рон в это время шептались между собой, оба выглядели сильно расстроенными.

«Мои друзья», — с любовью подумала Гермиона. Она знала об их беспокойстве за нее, но никогда не присутствовала там, чтобы самой увидеть реакцию ребят на ее оцепенение.

Джордж, судя по виду немного смятенный, смотрел на близнеца. Он нахмурился и тихо спросил:
— Ты в порядке, Фредди?

Фред неубедительно кивнул.
— Просто до этого момента я думал, что нападения прекратились, — прошептал он в ответ. Он прижал руки к животу и, сдвинув брови, уставился в пол.

Гермиона подняла руку, и в этот момент сцена изменилась. Моргнув, она яростно помотала головой. Что она хотела сделать?

Смех прервал ее мысли.

Она оказалась в Хогвартс-Экспрессе, и настроение не могло отличаться еще сильнее от того, какое было в прошлом воспоминании. Купе звенело от смеха. Гарри, Рон, Гермиона, Джинни, Фред и Джордж вместе проводили последние часы перед прибытием на Кингс-Кросс, празднуя.

Гермиона пыталась прижиматься к окну, пока не поняла, что это бессмысленно, потому что все и всё просто проходит сквозь нее. Что оказалось весьма удачно. Близнецы решили взорвать свои последние хлопушки Фойерверкуса, и те неоднократно пролетели сквозь нее.

Фейерверки шипели и взрывались, все визжали от удовольствия, и маленькой Гермионе пришлось близко наклониться, чтобы спросить Фреда, как он это сделал.

— Сделал что? — спросил он, не отводя глаз от цветового представления.

— Как ты добился, чтобы они не взрывали все помещение? Это потрясающе, — похвалила она. Джордж взорвал еще пару фейерверков, когда последние затухли. Раздался громкий взрыв, и Рон подтолкнул Гермиону локтем, призывая взглянуть вверх и насладиться шоу. Она нетерпеливо отмахнулась от него и повернулась обратно к Фреду, сидящему напротив. Он ухмылялся.

— Просто сделал парочку изменений тут и там, — неопределенно произнес он. Фред знал, что Гермиону раздражает не знать чего-то, и это немедленно отразилось на ее лице.

«Я все еще не знаю, как они сделали большую часть своих товаров…» — подумала настоящая Гермиона.

Мини-Гермиона сузила глаза, поняв, что не получит ответа, и отодвинулась, завязав разговор с сидевшей рядом Джинни.

— Мне так и не удалось попрактиковаться в дуэлях как следует, — сказала она Джинни пару минут спустя. — Миллисента Булстроуд схватила мою голову в «замок» через несколько секунд после начала поединка.

— Может, вы могли бы научить нас? — предложила Джинни и повернулась к Фреду и Джорджу, так как они были старше и опытнее. Казалось, что сперва она собиралась спросить Гарри, но быстро передумала, когда на его щеках уже появился румянец. Остальные притворились, что не заметили. Фред и Джордж обычно воспользовались бы ситуацией, чтобы поддразнить Гарри, но после того, как он спас жизнь их сестре, они, вероятно, решили быть милосердны.

Гермиона удивленно моргнула и сменила позу. Я не заметила этого в тот раз. Только помню, как перебирала в голове все заклинания, используемые для защиты, о которых читала…

Они начали обезоруживать друг друга. Рон позаимствовал палочку у Гарри, потому что никто не хотел стать жертвой его, обмотанной скотчем. Стало очевидно, что Гарри лучше остальных. Фред и Джордж даже поаплодировали, когда ему удалось разоружить их.

Гермиона съежилась, когда увидела себя, пробующую это сделать. После пятой попытки слова были едва связными, поскольку она растеряла всю уверенность. Гарри пробовал показать, но у Гермионы совершенно не получалось, пока Рон, как всегда очаровательный, не пошутил о том, что это все пустые разговоры. Разозленная, она закричала: «Экспеллиармус», и палочка Гарри пролетела через все купе, а Фред ударил брата по плечу за грубость. Джинни присоединилась, целясь ему в голову, и подарила Гермионе сверкающую улыбку, которую та вернула.

И вновь все закончилось.

Гермиона вылезла из думосбора и села. Она вцепилась руками в матрац.

Что ж, воспоминания, без сомнения, обо мне. Черт возьми, я звучу самовлюбленно. Но, похоже, так и есть? Почему это заставляет меня нервничать?

Невинное счастье, которое она пережила заново, тоже не особо помогало. Она с тяжелым вздохом легла на кровать, чувствуя себя морально и эмоционально вымотанной.

Все сейчас было так несовершенно. Когда они все же находили время для смеха, он абсолютно отличался от того, каким был в воспоминании. Гермиона потерла глаза. Но было ли это от того, что они выросли с тех пор, или потому что что-то исчезло?

Или кто-то…

Ужин

На следующий день, когда Гермиона прибыла на воскресный ужин, «Нора» встретила ее с распростертыми объятиями. Миссис Уизли и Флер находились на кухне, готовя еду и довольно мирно болтая. Когда девушка зашла внутрь, они крепко обняли шатенку, приветствуя ее.

— Я так рада, что ты здесь, mon amie. Рональд сказал, ты не очень хорошо себя чувствовала, — Флер взволнованно посмотрела на нее. Выпустив Гермиону из объятий, она все еще нежно сжимала ее руки.

— О, нет! Не беспокойся, Флер. Со мной не было ничего… эм, — она придвинулась ближе, не желая, чтобы миссис Уизли, вновь занявшаяся обжаркой мяса и бормочущая о том, как она сделает блюдо таким вкусным, что в этот раз Гарри придется съесть больше двух порций, не услышала ее следующие слова. — Просто уборка комнаты Фреда вызвала кое-какие воспоминания… — Флер и понятия не имела, насколько это в буквальном смысле, но, казалось, она понимала.

Флер взмахнула ладонью.
— Больше ни слова, cherie. Каждый день я полна благодарности за то, что у нас осталось, однако все равно временами бывает тяжело, — она уронила руку и мягко улыбнулась. — Но мы все преодолеем. И не забывай, что мы, ко всему прочему, заставили их заплатить за то, что они сделали, — на последнем предложении ее лицо на мгновение потемнело, и Гермиона слегка вздрогнула, вспомнив еще более устрашающий вид Флер, когда весной их трио перенеслось в коттедж «Ракушка».

— Je veux ils mort! Que pensent-ils quʼils font?! Merde! — закричала на французском блондинка, увидев состояние Гермионы после Малфой-мэнора. Она быстро успокоилась, заметив, как трясет девушку, до сих пор насквозь промокшую от морской воды.

— Не бойся, petit. Они заплатят за то, что сделали, — она помогла Гермионе влезть в новую мантию и, обрабатывая руку с этим новым отвратительным словом на ней, Флер повторила предыдущие слова и поймала взгляд Гермионы в первый раз за все время. — Я обещаю.

Когда Гермиона насмехалась над Флер на шестом году обучения, то почему-то забыла, что именно она была избрана для участия в Турнире Трех Волшебников из всех подходящих студентов Бобатона. В тот день в «Ракушке» Гермионе напомнили, насколько опасной может быть другая ведьма. И она радовалась, что та на их стороне.

Гермиона прошла из кухни назад в гостиную. Андромеда Тонкс сидела в кресле, держа Тедди, и Гарри с восторгом наблюдал, как Джинни тянется за мальчиком и устраивает его у себя на коленях. Они вдвоем, суетящиеся над маленьким Тедди Люпином, действительно смотрелись как идеальная семья.

Десять галлеонов на то, что у них ребенок появится раньше, чем у нас с Роном…

Гермиона тут же застыла. О чем она думает? Ребенок с Рональдом Уизли? Конечно, он нравился ей с шестнадцати лет, а интересовалась она им еще дольше, но даже мысль о ребенке… и с ним…

Не то, чтобы Гермиона считала это невозможным в далеком будущем. Но чтобы забеременеть, нужно сперва кое-что сделать, и, ну… они еще не сделали. Они были близки к этому несколько раз, но время всегда казалось неподходящим, и Гермиона неизменно чувствовала, что словно ждет какого-то знака.

Чего ждешь? Ты много лет ждала, пока этот парень поймет свои чувства…

Гермиона никогда не понимала, как Лаванда и Бон-Бон могли часами обцеловывать лица друг друга. Когда они с Роном это делали, Гермиона едва ли могла продержаться дольше пары секунд, после чего становилась до ужаса смущенной. Когда она целовалась с Виктором, было не так уж и плохо, но тогда ее остановило ощущение, словно у нее есть более важные дела. Ну, а Кормак никогда и не был возможным вариантом.

Она испугалась и вынырнула из своих мыслей, когда чья-то рука скользнула в ее.
— Приветик.

Гермиона покраснела.
— Привет.

— Рон, Гермиона, посмотрите, что Тедди сделал со своими волосами! — позвала их Джинни, и Рон запечатлел осторожный поцелуй на губах Гермионы, прежде чем пойти с ней к сестре и лучшему другу с его крестным сыном.

***

Ужин проходил в своем обычном порядке. Присутствующие старались поддерживать бодрое настроение, Тедди находился в центре внимания, будучи ребенком и так далее, и все игнорировали дедушкины часы, которые стояли в гостиной и были видны каждому. Они действительно являлись весьма необычными и, хотя все еще оставались полезными, один взгляд на стрелку с изображением Фреда, указывающую на «В пути», причинял боль семье и друзьям. После битвы за Хогвартс она не двигалась.

Холод пробежал по спине Гермионы, когда она подумала о душе Фреда, застрявшей в загробном мире на столько месяцев и до сих пор летающей между двумя мирами. Стало интересно, хочется ли ей, чтобы стрелка сдвинулась. Куда она в итоге укажет? Или просто отпадет?

Неосознанно Гермиона взглянула на Джорджа. Он ел больше, чем на предыдущих ужинах, что являлось хорошим знаком. Возможно, расставание с вещами Фреда немного пошло ему на пользу. Она напомнила себе спросить Рона, как идут дела с квартирой. Предполагалось, что он проведет там первую ночь после Нового года, как только Гермиона вернется в Хогвартс.

— Как проходит обучение в авроры, Гарри? — спросил мистер Уизли, разрезая картофелину вилкой. — Слыхал, оно может быть весьма тяжелым.

Гарри поспешно проглотил еду и разъяснил некоторые детали своего нынешнего задания, выражаясь довольно неопределенно.
— Но я не могу рассказать слишком много. Извините.

— Нет нужды извиняться, дорогой, — заверила его Андромеда. — Помню, как часами пыталась выудить информацию из Нимфадоры, но они держат вас на коротком поводке, министерство то есть. Просто надеюсь, что тебе не окажут слишком много особого отношения, — она подмигнула. — Аврор — звание, которое надобно заслужить.

Гарри усмехнулся, но миссис Уизли не была столь позабавлена.
— Если уж кто и заслужил его, так этот мальчик, Андромеда.

— О, Молли, да ладно, я только имела в виду…

— Кто готов для десерта? — вмешалась Флер. Билл вызвался помочь унести тарелки, в то время как все остальные признательно взглянули на нее.

Гермиона извинилась, чтобы отлучиться в ванную комнату. Она поднялась по скрипучим ступенькам, вошла в ванную и сделала глубокий вдох.

Эти ужины могут так выматывать, слава богу, я проведу Рождество со своими родителями…

Она сделала свои дела, помыла руки, плеснула немного воды в лицо, вытерлась и направилась вниз, чтобы снова присоединиться к остальным.

Однако когда по пути Гермиона проходила мимо одной из комнат, она остановилась.

Комната совершенно не изменилась.

Гермиона приблизилась к ней и, даже не понимая, что делает, открыла дверь. Сохранившийся запах пороха ошеломил ее, и что-то едва уловимое в воздухе вызвало в сердце боль.

Такое глубокое погружение в воспоминания вытащило на поверхность нечто, о чем она и не подозревала. Гермиона грустила из-за смерти Фреда, не только потому, что он был частью Уизли, и его потеря опечалила их. Не только потому, что он делал людей счастливыми. Дело в том, поняла Гермиона, что он делал счастливой ее. При всех его озорных проделках и выходках, некоторые из них заставляли ее смеяться так же, как и его. Это было тем, о чем она даже не задумывалась до нынешнего момента.

Вздохнув, Гермиона повернулась и закрыла дверь, не понимая, что ожидала найти.

— Что ты делаешь, Грейнджер?

Слова застряли в горле, когда она обернулась и встретилась с Джорджем. Он выглядел крайне озадаченным.

— Я… я…

Ее щеки и шея пылали все сильнее, пока его брови продолжали подниматься все выше и выше.

— Эм, я просто… пахло порохом, и потому я…

Внезапно Джордж положил руку ей на плечо и слегка погладил его.
— Все в порядке, думаю, я понимаю. Только смотри, чтобы в следующий раз тебя не поймал Рон, — он улыбнулся ей, и ужасно, что когда впервые за долгое время на его лице появилась улыбка, она оказалась такой грустной. Джордж отпустил ее, и Гермиона сделала второй шаг вниз, когда — она могла поклясться — услышала, как он бормочет себе под нос. — Что за до отвращения неподходящее время, чтобы она поняла.

Поняла что?

***

Джинни загнала ее в угол после десерта, как только они зашли в комнату. Рыжеволосая утверждала, будто ей необходима помощь Гермионы, чтобы что-то достать. Не такой уж тонкий ход, поэтому в действительности Гермиона могла винить только саму себя, когда оказалась подвергнута расспросам.

С руками на бедрах и взглядом, сильно напоминающим материнский, Джинни приказала ей рассказать свой секрет.

— О чем ты говоришь? — Гермиона еще раз за вечер нашла себя совершенно сбитой с толку. Чувство, которое ей не нравилось, и к которому она не хотела привыкать.

— Почему мой брат смотрел на тебя весь вечер грустными глазами?

— Рон грустный?

— Не этот. Тот, что потерял ухо, разумеется.

Джордж наблюдал за ней? Она не заметила. Конечно, за последнюю пару дней в Гермионе созрело понимание, что она не замечала множество вещей.

— Ты что-то ему сказала? Почему он снова расстроенный? Ему, наконец, становилось лучше…

— О, Джинни, нет! Я ничего не сделала Джорджу, если ты об этом. И к тому же, с чего ты взяла, что я стала бы?

Суровый взгляд исчез, и Джинни вздохнула.
— Прости, просто наверно я чересчур опекаю его. Джордж не был прежним долгое время, и я надеялась, что его недавнее поведение… надеюсь, ты понимаешь — я лишь боюсь, что что-нибудь все испортит.

Гермиона почувствовала себя виноватой. Она знала, что поход в старую комнату близнецов всколыхнул что-то в Джордже, и ей стало плохо от того, что младшей Уизли пришлось взвалить на себя необходимость защищать старшего брата от страданий.
— Я понимаю, Джин. Правда понимаю, — она отмахнулась. — Просто, наверно, он считает меня странной, вот и все.

— Странной? Почему?

— Ну, я вроде как пробралась в его с Фредом бывшую комнату. Я… — как она объяснит, почему вошла туда? Она сослалась на то же самое, что сказала Джорджу. — Пахло порохом, когда я проходила мимо, и мне хотелось убедиться, что там ничего не собирается взорваться.

Джинни улыбнулась.
— Ты забыла, что их комната всегда так пахнет? Мама очень долго пыталась избавиться от запаха, но он такая же неотъемлемая часть дома, как и упырь в спальне Рона.

Они немножко посмеялись.
— Пойдем к остальным, поиграем во взрыв-карты, — сказала Джинни. — У меня чувство, что Гарри хочет ненадолго отвлечься от работы.

— Конечно.

Девушки шагнули к двери.

— Кстати о Гарри… — Джинни остановилась и покраснела. — На днях я кое-что нашла в его квартире.

Гермиона поморщилась и повернулась к ней.
— Я правда хочу это услышать? Знаешь, он мне как брат…

— Мерлин, Гермиона! Это не то, что… Я нашла кольцо!
На пару мгновений наступила тишина, пока Гермиона переваривала информацию.

— Ты шутишь? — наконец спросила она.

Джинни нахмурилась — похоже, она ожидала от подруги другой реакции.

— С чего бы?

Шатенка поспешила объяснить, дабы избежать недопонимания.
— Я не говорю, что это не потрясающие новости, просто… ну… вы так молоды.

Джинни расхохоталась, и Гермионе пришлось толкнуть ведьму локтем, чтобы та перестала и дальше над ней насмехаться. Они прошли через войну, и мысль, что их до сих пор можно считать слишком юными, чтобы жениться, казалась рыжеволосой странной.
— Полагаю, Рону придется долго ждать твоей руки, да?

— Моя рука не принадлежит никому, кроме меня, большое тебе спасибо, Джиневра, — теперь наступила очередь Джинни поморщиться. — Прости, — произнесла Гермиона, — просто я не представляю себя остепенившейся и заведшей семью прямо сейчас. Я хочу сдать ТРИТОНов и сперва заняться карьерой.

— Меньшего я от тебя и не ожидала, Грейнджер. Но, — Джинни прервалась, — не забудь, что тебе нужно позволить себе немного пожить. Наслаждайся взаимоотношениями и влюбленностью.

На этих словах глаза Гермионы расширились. Джинни сузила собственные, глядя на шатенку.
— Ты ведь любишь его, правда?

— Мне нравится твой брат с шестнадцати лет, Джинни.

— Это не ответ.

Гермиона теребила конец рукава.
— Мы еще ничего друг другу не сказали, если ты об этом. То есть, я сильно забочусь о нем, но люблю ли… Любовь — нечто, строящееся годами, верно? Она не случается просто так.

Джинни неверяще покачала головой.
— Все эти годы я смотрела, как вы двое изнываете друг по другу, а ты все еще не уверена? Гермиона, если ты до сих пор не знаешь, тогда, может, ты не любишь его так, как думала?

— Это смешно, Джинни. Забудь, что я сказала, я правда люблю Рональда. Честное слово, — судя по голосу, она больше пыталась убедить саму себя, чем другую девушку.

Рыжеволосая скрестила руки.
— Окей, ты говоришь, что любишь его, но эта любовь как к другу или семье или как к возлюбленному? — обе девушки покраснели. — Не могу поверить, что в самом деле говорю о личной жизни своего брата… — она выглядела так, словно проглотила «Драже Берти Боттс на Любой Вкус» со вкусом ушной серы.

Гермиона тем временем выглядела довольно расстроенной. Этот разговор сильно запутал ее.
— Я так долго была увлечена им — что еще это может быть, если не любовь?

Джинни взглянула на нее, сочувствие отразилось на ее веснушчатом лице.
— Только потому, что тебе кто-то нравился с юности, не означает, что нужно провести с ним всю оставшуюся жизнь.

Гермиона фыркнула.
— Кто бы говорил.

Рыжеволосая проигнорировала ее.
— Я только говорю, что желаю добра вам обоим, и тебе же будет лучше подумать, что ты на самом деле чувствуешь к нему, прежде чем пройдут годы, а ты уже стоишь с детьми на вокзале Кингс-Кросс, гадая, по-настоящему ли счастлива от того, как обернулась жизнь. Это будет нечестно и по отношению к тебе, и по отношению к Рону.

И с этими словами она обняла шатенку, заметив ее окаменевшие плечи, потом взяла за руку и повела в гостиную.

***

Вечер в «Норе» завершился чаем и тишиной. Никто не сыграл во взрыв-карты: атмосфера не особо подходила для шумной игры. Слова Джинни все еще кружились в голове Гермионы, когда она присела с книгой в руке. Гермиона читала предложение уже в пятнадцатый раз, но оно отказывалось задерживаться в мозгу — он оказался слишком занят мыслями.

Была ли Джинни права? Возможно ли, что она не проведет остаток своей жизни рядом с Роном только потому, что одна ее часть считает это долгом после стольких лет томления друг по другу? Она действительно любила Рона, знала, что любила. Но отношения, связывающие Джинни и Гарри сильно отличались от ее, как она теперьподозревала, платонических чувств к Рону. Они целовались, и это было приятно. Но разве это не должно быть больше, чем просто приятно?

Какое-то время Гермиона думала, что, может, она просто такой человек, которому не нравится физический контакт. Но это тоже было бы неправильно. Поцелуи Виктора вызывали покалывание по всему ее телу, и она никогда не чувствовала порыва оттолкнуть его или покраснеть, как это происходило с Роном. Конечно, она предпочитает учебу поцелуям в заброшенном классе, но это, вероятно, больше связано с ее приоритетами, чем с чем-то другим. И хотя Гермиона испытывала к Виктору интерес, он никогда не нравился ей в том же смысле, что Рон, и потому кажется странным, как ей куда более комфортно целоваться с болгарином, чем с любовью детства.

Из-за всего этого ее голова закружилась.

Что со мной происходит? Мне необходимо сосредоточиться на этой книге, если я хочу успешно сдать ТРИТОНа по Чарам! Я не могу тратить время, мечтая о поцелуях и мальчиках как какая-то глупая школьница.

Тем не менее, ее внимание отказывалось сосредоточиться на буквах, усеивающих страницы тяжелого тома. Вместо этого, оно, похоже, перекочевало на пару, сидящую на диване напротив Перси. Они втроем вели вежливую беседу, но оттуда, где Гермиона сидела, можно было увидеть, как палец Билла рассеянно очерчивает круги на руке Флер, а она, в свою очередь, снова и снова улыбается ему, словно никогда в жизни не видела ничего красивее его покрытого шрамами лица.

Гермиона взглянула на другую троицу, в данный момент увлеченную сбежавшей шоколадной лягушкой, прыгающей по кругу. Рон убеждал положить конец ее мучениям, а Гарри и Джинни возражали, что она неисправна, и потому они понятия не имеют, что еще с ней может быть не так. Никто не решался съесть ее.

Рон, почувствовав взгляд Гермионы, поднял глаза и робко улыбнулся ей.

То, от чего прежде появлялись головокружение и тепло, теперь мучило ее чувством вины. Он был так несведущ и невинен по сравнению с тем, что творилось у Гермионы голове, что она почувствовала себя грязной.

Прежде чем у Рона сложилось впечатление, что она закончила читать, Гермиона подняла книгу и скрыла за ней лицо, перед этим послав ему извиняющуюся улыбку, не коснувшейся глаз.

Было десять вечера, когда Гермиона покинула семейство Уизли и Гарри (Андромеда ушла еще несколько часов назад, чтобы уложить Тедди спать).

«Это будет нечестно и по отношению к тебе, и по отношению к Рону», — голос Джинни эхом раздался в голове.

Гермиона была в замешательстве, но с этим ей пришлось согласиться. Это было несправедливо по отношению к ним обоим. Она должна с этим разобраться.

Но не сегодня.

Некоторое время ей необходимо не думать об этом, ей требуется отвлечься.

Хорошо, что, когда Гермиона аппарировала домой, у нее имелось несколько флаконов, ждущих, чтобы их посмотрели.

Третий курс

— Хорошо, Перси, твоя очередь. Где Джинни? — миссис Уизли повернулась, отыскивая на вокзале дочь.

Позади нее заговорила двенадцатилетняя Джинни Уизли.
— Мам, я прямо тут.

— О, прости, дорогая. Присоединись к брату, чтобы пробежать через барьер. Твой отец c Гарри уже там, — мать семейства Уизли подтолкнула двух своих детей вперед. Остальные ждали и смотрели, как Джинни и Перси пробегают сквозь стену на платформу номер девять и три четверти.

— Рон, Джордж, ваша очередь.

Братья решили устроить гонку и посмотреть, кто придет первым, и почти врезались в маггла по пути.

— Мальчики, осторожно! — вскрикнула миссис Уизли, но они уже не слышали её слов.

Гермиона вновь стояла в одном из воспоминаний Фреда, вникая в происходящее. Погода выдалась приятной, ее младшая версия щеголяла довольно милым загаром, полученным на каникулах во Франции, а она сама была счастлива из-за возможности отвлечься. Видеть Рона, пусть лишь только в воспоминании, заставляло ее внутренности скручиваться в узел. Она понимала, что ей необходимо кое-над чем подумать, но не прямо сейчас.

Как только в реальности Гермиона вернулась домой из «Норы», она надела удобную пижаму, почистила зубы и, в то время как родители думали, что она идет спать, волшебница на самом деле вытащила думосбор и вылила в него еще один флакон.

— Крукшанкс, успокойся. Совсем скоро мы сядем в поезд, и я выпущу тебя, — унимала Гермиона из воспоминания встревоженного кота, в данный момент сидящего в плетеной корзине. — Все в порядке.

Фред заглянул туда.
— Тебе недостаточно рыжих, да, Грейнджер? — Крукшанкс, похоже, слегка угомонился, когда к нему приблизился близнец. — Думал, тебе нас хватит на всю оставшуюся жизнь, учитывая всю мою рыжеволосую семью.

Без пяти минут четырнадцатилетняя Гермиона заглянула ему в лицо, краешек ее губ чуть изогнулся.

— Фред, Гермиона, вы чего так долго? Вперед!

При звуке материнского голоса Фред выпрямился и кивнул Гермионе, чтобы та следовала за ним сквозь толпу. Она следила за котом, стараясь аккуратно нести корзину и не трясти ее слишком сильно, и изо всех сил поспевала за Фредом. Он был быстрее, его шаги шире ее, но он, судя по всему, притормаживал так, чтобы она не отставала. Гермиона с весельем наблюдала за сценой. Нечасто кому-то приходилось сдерживать свои силы, чтобы она могла его догнать — обычно все происходило наоборот.

Они прибыли на платформу, миссис Уизли показалась прямо за ними. После того, как убрали багаж, все собрались вместе, и она обняла каждого по очереди. Гарри аж два раза.

Затем мистер Уизли отвел Гарри в сторону (предостеречь не искать Сириуса, поняла, вздрогнув, Гермиона).

Остальные по-прежнему стояли вокруг миссис Уизли, которая раздавала им сэндвичи в дорогу. Гермиона из воспоминания случайно получила два, и она рассеянно протянула лишний человеку слева, а именно Фреду.

— Он только что получил один, Гермиона, — пожаловался Рон. — Если ты не хочешь, то я возьму. Нечестно, что у него будет два.

Она обернулась к другу, ее взгляд неловко метался из стороны в сторону, словно она не могла поверить в абсурд, который только что услышала.
— Но если я отдам его тебе, то у тебя будет два, — она вздохнула. — К тому же он с тушенкой, и мне казалось, ты не любишь ее. Но я знаю, что Фреду она нравится, и поэтому я подумала…

Рон больше не слушал.
— Мам, по-моему, ты говорила, что они не с тушенкой?

— Прости, дорогой, я имела в виду, что твои не с ней. А теперь перестань капризничать как ребенок, и все вы — марш в поезд! — нетерпеливый взгляд, появившийся у его матери, подсказал единственный возможный вариант действий. — Артур!

Ее муж отозвался оттуда, где стояли они с Гарри, и он заверил женщину, что Гарри скоро к ним присоединится.

Остальные начали пробираться к поезду.

Прежде чем уйти с Джорджем искать их друга Ли, Фред поблагодарил Гермиону за сэндвич.

— Не за что, — искренне ответила она.

С этого момента начиналось воспоминание Фреда, и реальная Гермиона последовала за близнецами вместо того, чтобы смотреть, как она, Рон и Гарри попадают в то же купе, что и Ремус. Мысль о бывшем профессоре, живом в этом воспоминании, казалась странной.

Это так несправедливо. У Тедди не будет никаких воспоминаний о собственном отце, в то время как у нас есть годы…

Близнецы (и настоящая Гермиона) нашли Ли, Алисию и Анджелину с уютом рассевшихся в другом купе и обсуждающих будущие матчи по квиддичу в этом семестре.

— Первым будет Гриффиндор против Слизерина! Я собираюсь получить море удовольствия, заставив малыша Малфоя страдать, — радостно объявила Алисия. — О, приветики, Фред и Джордж!

— Привет, — хором ответили они. Остальные освободили место для появившихся друзей, присоединившихся к разговору.

— Знаешь, Алисия, не пойми неправильно, но иногда меня пугает, как кто-то такой милый может затаить обиду так, как ты, — сказал Джордж.

Алисия, как раз собиравшаяся откусить от яблока, остановилась и сморщила нос.
— Джордж, только не говори, будто забыл, что он сделал?

— Конечно нет. Вообще-то мы с Фредди все лето работали над нашим планом, как незаметно ему отомстить. Так ведь, Фред?

Фред лукаво улыбнулся.
— Так и есть. Но мы не можем сказать вам больше, — Анджелина закатила глаза. — Поскольку все в основном еще на стадии разработки.

Он протянул руку и не позволил Ли схватить что-то с его колен.

— Что? Ты же знаешь, как я обожаю сэндвичи твоей мамы.

— Что ж, может, ты мог бы послать ей сову и попросить сделать тебе парочку, друг. Однако держи свои ручонки подальше от этих, если хочешь сохранить их.

— Боже, Фред, если бы я не знала тебя лучше, то сказала бы, что их сделала твоя девушка, — поддразнила Алисия. Ни он, ни Анджелина не выглядели позабавленными, а Джордж странно посмотрел на брата.

Внезапно Гермиона ощутила прыжок во времени, и все, что она затем смогла увидеть — это темный плащ с капюшоном, пролетающий мимо них.

Дементоры.

Пусть это было всего лишь воспоминание, ей не удалось справиться с дрожью, пробежавшей по спине, и холодом, образовавшимся в груди.

— Что, черт возьми, это было? — воскликнул Фред.

Он взглянул на пол, где свалились в кучу Малфой, Крэбб и Гойл. Они тряслись и дрожали, кровь отлила от их лиц. Подобное зрелище, похоже, порадовало гриффиндорцев.

— Люблю карму, — заикаясь, произнесла Алисия, переведя дыхание.

Джордж наклонился к брату и сказал, что может, в конце концов, им и не пригодится их план мести.

Сцена поменялась.

— Тебе так сильно нужны шарики-вонючки, Фредди?

Джордж потирал руки, когда они вошли в «Зонко», его щеки раскраснелись от ветра, завывающего снаружи. Он взглянул на брата в ожидании ответа, но тот не откликнулся. Вместо этого Фред направился глубже в магазин, на самом деле совсем не слушая.

— Мы могли остаться в замке, зависая с девчонками и Ли, рядом с огнем, в тепле и уюте, — продолжил Джордж. — Можем мы, по крайней мере, взять немного сливочного пива до того, как мои пальцы отвалятся?

Фред усмехнулся.
— Братец, временами ты как будто забываешь, что мы волшебники. Просто наколдуй утепляющее заклинание.

Настала очередь Джорджа развеселиться.
— А временами ты как будто забываешь, что мы несовершеннолетние.

Фред бросил на него взгляд, словно говоря: «Разве это нас когда-то останавливало?». Он продолжил осматривать полки, проталкиваясь через толпу чересчур взволнованных третьекурсников. По знакомым лицам и их восхищенному от окружения виду Гермиона предположила, что это был их первый поход в деревню волшебников.

— И ответ на твой, Джордж, вопрос — да. У меня почти закончились шарики-вонючки. Я уже говорил это. Ты же знаешь, — нетерпеливо сказал Фред.

— Я лишь знаю, что Рон упомянул о том, что они с Грейнджер собираются в Хогсмид, и ни с того ни с сего ты начинаешь всем говорить, как тебе нужны шарики-вонючки, — он поднял взгляд от банки Икотных Конфет, которую держал, и всмотрелся в лицо брата, наблюдая за реакцией.

— Может из-за ужасного запаха Рона я просто вспомнил, что мне нужно устроить побольше вони в кабинете Финча?

Это вызвало у Гермионы смех. И немедленно она почувствовала себя виноватой.

Джордж не засмеялся и, ставя Икотные Конфеты обратно на полку, почти лениво предположил:
— Или может тебе пришлась не по нраву мысль, что Грейнджер и Рон будут гулять здесь одни без сопровождающего их Гарри?

Фред и Гермиона изумленно посмотрели на него.
— С чего ты это взял? — растерянно спросил Фред.

— Я наблюдательнее, чем ты думаешь, — небрежно заявил Джордж. — Я не собираюсь заставлять тебя отвечать на этот вопрос, просто скажи мне честно одну вещь, и я никогда не заговорю на эту тему снова.

Фред в замешательстве свел брови.
— Ну продолжай.

Джордж огляделся и тихим шепотом, боясь, что кто-то может подслушать, спросил:
— Тебе нравится Грейнджер?

Гермиона перестала дышать.

Что за чертова треклятая мерлинова борода…?!

Ей было необходимо присесть, необходимо вздохнуть, необходимо… Необходимо не слышать этого… Это шутка? Или еще хуже, это было причиной, почему Фред оставил ей воспоминания? Потому что она ему нравилась? Гермиона даже не понимала, что с этим делать.

Момент прошел, и она поняла, что Фред до сих пор не ответил. Он смотрел на брата, глаза были широко раскрыты, фигура застыла, рот слегка приоткрылся. Гермиона боялась худшего, когда Фред вдруг издал громкий, оглушающий смех, и шлепнул брата по руке. Он вытер уголок глаза.
— Нет, Джордж, это не так.

Фред успокоился, его плечи больше не тряслись и, прочистив горло, он улыбнулся.
— Ну что, мы закончили?

Кое-что было совершенно ясно еще с момента, когда Гермиона узнала близнецов: неважно, как много проделок они устраивают или как много лжи они рассказывают или убеждают в ней других — они никогда не лгали друг другу. И потому Джордж ни на секунду не усомнился в ответе брата. Как не усомнилась и Гермиона.

— Да, закончили, — улыбнулся в ответ Джордж. Минутой позже они взяли несколько коробок шариков-вонючек и с важным видом направились к кассе оплатить покупки.

— Думаю, на некоторое время этого хватит, — Фред одобрительно кивнул. — Что скажешь, Джордж?

Его близнец смотрел на вход, на веснушчатом лице расцвела ухмылка.
— Помяни дьявола…

Рон и мини-Гермиона как раз вошли в магазин.

-…И он появится, — закончил Фред за брата и фыркнул. — Честно говоря, это недалеко от правды. Насколько мы знаем, малыш Ронникинс…

— Привет, — поздоровалась с ними юная версия Гермионы. Ее загар давно сошел, волосы растрепались от ветра, отчего они выглядели еще безумнее, чем обычно, а щеки покраснели от непогоды. Рон, шедший прямо за ней, не выглядел таким же радостным от встречи с братьями, как Гермиона.

— Привет, — хором пропели близнецы.

— Наслаждаетесь первым походом в Хогсмид, детишки? — спросил Джордж.

Гермиона улыбнулась от уха до уха.
— Еще как. Так захватывающе! И история этой деревни невероятная, — можно было сказать, что она вот-вот начнет перечислять все факты о Хогсмиде, которые узнала из прочтенных книг, поэтому Рон быстро прервал ее.

— А вы тут чем занимаетесь?

Фред кивнул на коробки шариков-вонючек в руках. Гермиона прекратила хмуриться из-за того, что Рон ее прервал.
— О, точно, ты говорил, что они у тебя почти закончились, — она с опаской посмотрела на него. — Хотя мне не особо хочется знать, что вы собираетесь с ними делать, позвольте попросить держать их подальше от спален девочек и библиотеки.

Фред усмехнулся.
— Не беспокойся, Грейнджер. Мы не планируем мешать твоей учебе. По всем возможным предметам, как я слышал.

Рон кивнул.
— Она чокнутая — я даже не понимаю, как она это делает. Большинство занятий в одно и то же время…

Гермиона наблюдала, как она оттаскивает Рона за рукав подальше от близнецов, на этот раз прерывая его. — Пошли, не будем задерживать твоих братьев — уверена, у них есть более важные дела.

— Черт возьми, Гермиона! Ты можешь отпустить мою руку.

Она не обернулась и не увидела позабавленные лица Фреда и Джорджа.
— Интересно, что это было, — сказал Джордж.

— Кто знает, — произнес Фред. — Но давай скорее заплатим за все и отправимся обратно в замок. Я переживаю за Ли, одного со всеми теми леди.

Джордж тихо засмеялся.
— Да, бедный Ли.

Уют стен исчез, и новый эпизод начался на поле для квиддича.

Оливер Вуд попросил тайм-аут. Фред не особо мягко приземлился на грязную землю (Гермиона снова сидела позади него на той же самой метле) из-за ревевшего ветра и дождя, просочившегося сквозь ткань одежды. Гермиона особенно радовалась тому, что это воспоминание происходило на земле. Не то, чтобы ей вообще нравились полеты, но, по крайней мере, погода во время матча на первом году была спокойнее.

Команда Гриффиндора обсуждала тактику, когда она увидела саму себя, спешащую к Гарри.

— У меня идея, Гарри! Быстро, дай мне свои очки! — сказала она, улыбаясь.

Настоящая Гермиона повернулась к Фреду, выглядящему заинтригованным. Она оглядела всю команду и поняла, как пристально они следили за юной ею, размахивающей палочкой над очками Гарри.
— Импервиус!

— Вот! Они будут отталкивать воду! — объяснила она, прежде чем побежала обратно в толпу, пока Вуд окликал ее.

— Блестяще! — капитан сборной Гриффиндора обернулся к членам сборной. — Окей, команда, сделаем это!

Перед взлетом Джордж пихнул локтем брата.
— Удачно, что ты не запал на Грейнджер, Фредди, потому что, думаю, Вуд был готов поцеловать ее прямо здесь и сейчас.

— Заткнись ты, — сказал Фред, мотая головой и отталкиваясь ногами от земли.

Окружение преобразовалось, и Гермиона молча поблагодарила Фреда за то, что сделал прошлое воспоминание коротким. В общей гостиной Гриффиндора было поздно. Фред читал, сидя у огня. Гермиона осмотрелась, ожидая найти неподалеку Ли или Джорджа, но в гостиной было совсем немного людей.

Странно…

Со стороны портрета послышались два голоса.

— …все будет в порядке, Гермиона. Утром мы навестим его.

— Знаю, просто он выглядит таким расстроенным. Я бы хотела починить его метлу, но даже мадам Хуч сказала, что она не подлежит ремонту.

— Потребуется время, но он переживет это, — заверял ее Рон, когда они проходили через гостиную. — Я пойду наверх. Дин, Шеймус и Невилл наверно хотят услышать о том, что случилось.

Он ушел, и Фред на секунду поднял голову. Он сильно удивился, когда увидел, что Гермиона садится на пол рядом с его креслом.

— Привет, Фред, — она сняла все еще мокрую мантию и придвинулась ближе к огню. — Мне просто нужно немного согреться, прости, если помешала тебе читать.

— Не парься, Грейнджер, — он перевернул страницу, между бровей залегла складка, его голос казался отрешенным. — Я просто изучаю зелье.

Гермиона вспомнила, как ее удивила серьезность близнеца (не говоря уж о том, чтобы видеть его погруженным в книгу). Лицо младшей версии отразило, как шел ход ее мыслей тем вечером — брови подняты, намек на изумление. Гермиона никогда не была очень хороша в утаивании эмоций.

— Кстати, я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сказал Гарри.

— Хм?

— Та часть про то, что он лучший ловец, какой только был у команды, и что он не должен казнить себя из-за проигрыша Хаффлпаффу? По-моему, это помогло.

Фред оторвался от книги с небольшой и искренней улыбкой на губах. Такой не похожей на обычную озорную или саркастичную.
— Без проблем. Я не придал этому особого значения — все правда.

Гермиона закатила глаза.
— Тем не менее. Спасибо тебе.

Некоторое время они сидели в уютной тишине. Единственными звуками были или шелест переворачиваемых страниц, или треск огня, высушивающего промокшую одежду.

Гермиона размышляла, почему он выбрал это воспоминание. Произошло что-то еще, что она пропустила? Насколько Гермиона знала, после разговора они провели так десять минут, и затем она отправилась в постель.

Она решила поисследовать и перегнулась через плечо Фреда посмотреть, что он читает. Возможно, он солгал и на самом деле вовсе не изучал зелья. Однако, ничего подобного. Он действительно держал в руках книгу по зельеварению.

Тогда что я здесь делаю? Ничего не происходит…

После еще пяти мучительных, ничем не примечательных минут мини-Гермиона сказала Фреду, что согрелась, и пожелала ему спокойной ночи.

— Спокойной! О, погоди, ты забыла мантию!

Он поспешно потянулся и подобрал одежду с пола, и как раз собирался отдать ей, когда что-то выпало из кармана. На алом ковре засверкало золото.

— О Мерлин! — прежде чем у Фреда появилась возможность понять, что это, Гермиона быстро подняла вещь. — Эм… мое ожерелье, должно быть, выскользнуло. Похоже, все в порядке. Слава богу, или МакГон… — она остановилась, — то есть, мама убила бы меня. Спасибо, Фред. Хороших снов!

Не могу поверить в то, насколько неосторожна я была с маховиком…

Гермиона смотрела, как она сама выхватывает мантию из руки Фреда и в панике не замечает, что они коснулись друг друга. Фред смотрел вслед Гермионе, убегающей в спальню девочек, сжав свою руку.

Довольно скоро появился Джордж, выглядящий свежим после душа, и сел на диван рядом с креслом близнеца.
— Чего такой мрачный, приятель?

Его брат поднял взгляд от руки, коснувшейся Гермиониной, и выдохнул.
— Просто мечтаю, чтобы ты никогда ничего не говорил.

— Говорил что? Я говорю множество вещей. И близко не так много, как ты…

— Забудь, — проворчал он.

Следующие сцены прошли как череда фотографий, одна за другой на большой скорости. Несколько, где Гермиона набрасывалась на людей, пытающихся заговорить с ней или помешать ей каким-то другим способом, пока она занималась в углу гостиной Гриффиндора. Фред избегал подходить близко к ней в каждой из них. В других был только Фред, сторонящийся ее вообще.

«Должна признать, выгляжу я довольно устрашающе… но я так уставала… — подумала она, и добавила, — трус…».

Затем появилось воспоминание длиннее, чем предыдущие, которые были больше похожи на вспышки. Ничего не менялось достаточно долго, чтобы Гермиона правильно поняла, где она. Снег покрывал землю снаружи, белая изморозь разрисовала окна. Фред шел с Анджелиной и Джорджем по коридору. Анджелина внезапно вспомнила, что ей нужно в библиотеку, и спросила, присоединятся ли к ней близнецы. После множества цветастых поклонов и увещеваний признать их репутацию джентльменов, — тут Гермиона рассмеялась, — троица наконец-таки отправилась в библиотеку.

Пройдя несколько книжных полок, Анджелина резко остановилась.
— С другой стороны, думаю, я и так справлюсь. Нам ведь не нужно в самом деле ссылаться на «Магическую историю Скандинавских Мар и других созданий», правда?

— Эндж, о чем ты говоришь? Это целое эссе… — Джордж, возвышающийся над Анджелиной, попытался обойти ее и тоже встал как вкопанный. — Хотя, — продолжил он более тихим голосом, — пожалуй, мне слишком сильно нравится жить, чтобы рисковать ради одного эссе.

Фред, стоящий позади них, терял терпение.
— О чем это вы двое?

— Шшш!

Он отшатнулся, когда его подруга и брат обернулись и зло посмотрели на него, приложив пальцы к губам.

— Тихо, или разбудишь Цербера.

Джордж мягко рассмеялся из-за шутки Анджелины.

Фред изумленно смотрел на них, как будто они свихнулись.
— Серьезно… простите, я буду потише… но серьезно, что на вас нашло?

— Знаешь, Эндж, — начал Джордж, очевидно, что-то задумавший. — Думаю, во Фредди достаточно гриффиндорского духа для этой миссии.

Анджелина быстро подхватила его мысль.
— О, да, правда? Не знаю, это довольно опасно…

Улыбка Джорджа стала шире. Гермиона попробовала вспомнить, когда в последний раз она видела ее такой яркой…

— Разумеется, но мой брат не из тех, кто отказывается от задания, тем более когда прекрасная дева в беде.

Анджелина усмехнулась.

— Честное слово, что… — Фред прошагал мимо них и теперь и он тоже замер. Он попытался повернуть обратно, но Анджелина и Джордж быстро остановили его. — Отвалите, дайте пройти, — шипел он.

Гермиона, наконец, прошла сквозь них, жаждая узнать, что могло заставить трех почти взрослых гриффиндорцев дрожать от страха. Увиденное вызвало смешок.

Ну не могут же они, конечно, беспокоиться из-за этого…?

За столом рядом с книжной полкой, таящей в себе нужную Анджелине книгу, спала четырнадцатилетняя Гермиона Грейнджер. Она уткнулась лицом в ладони, лежащие на груде открытых книг.

— Фред, пожалуйста, мне правда необходима та книга. Я бы не просила, если бы отчаянно не нуждалась в ней. Пожалуйста.

Будучи близнецом Уизли, он был беспомощен против карих глаз гриффиндорской охотницы.

— Хорошо, — уступил он. — Но за тобой должок.

— Я, может, и в отчаянии, но я не тупая, Уизли. Как будто я хочу быть тебе что-то должна.

— Тебе нужна та книга или нет?

Она замолчала, и Фред на цыпочках подошел к полке. Он сумел найти том за минуту и осторожно вытащил его. Парень облегченно выдохнул.

— Хей, вот вы где! Я искал вас повсюду!

— Ли! Шшш!

Но было слишком поздно. Гермиона зашевелилась из-за голосов (и последовавшего за ними выговора мадам Пинс). Фред запаниковал и выронил книгу.

— Подождите меня…

Но его друзей и братца уже и след простыл.

— Фред? — прозвучал хриплый голос. — Что ты делаешь… о, точно. Я в библиотеке.

Фред поднял том и прижал к себе.

— Ты в порядке, Грейнджер? — спросил он, словно приближаясь к гиппогрифу — одно неверное и оскорбительное движение, и она вспорет ему грудь.

Она потерла воспаленные глаза.
— Да, просто… просто забыла, что я в библиотеке, а не сплю у себя в спальне.

Взгляд Фреда смягчился.

— Можно? — он указал на пустой стул рядом и сел, когда она кивнула. — Я не говорю тебе притормозить, потому что иначе ты не будешь Гермионой Грейнджер, — Гермиона сумела не покраснеть, как и настоящая Гермиона. — Но, по крайней мере, хорошенько выспись, ладно?

Мини-Гермиона глубоко вздохнула, глаза заблестели от выступивших слез.
— Прости, да, я немного недосыпаю, — она прочистила горло и моргнула. — Но на учебу уходит много времени, так что вот, — она повернулась к куче книг, пытаясь собрать их.

Настоящая Гермиона заметила беспокойство, запечатленное на лице Фреда, когда тот нахмурился, и почувствовала, как что-то трепещет в животе.

Что, черт подери, это было? Трепет? Ничего не должно трепетать.

Фред вздохнул, прерывая внутренние пререкания Гермионы, и поднялся, чтобы уйти. Он опустил взгляд на шатенку из воспоминания.
— Ты невозможна, — он снова вздохнул, но в этот раз тихо.

— Хм?

— Ничего. Увидимся, Грейнджер.

— Пока, Фред.

Она больше не подняла глаз.

Последовало другое быстрое воспоминание, как Гермиона поднимается из-за стола и уносится прочь от Гарри в Большой Зал. Ее волосы встали дыбом, а пронзительный голос донесся туда, где неподалеку сидели Фред и Джордж.

— …«Молния» и теперь Скабберс, все — моя вина, не так ли?

Она промчалась мимо близнецов и выбежала прочь.

— Черт возьми, — сказал Джордж. — Все это из-за крысы? Знаю, что она была Рона, но он никогда особо не ценил ее, пока та не умерла, верно?
— Возможно, нам стоит немного вразумить его, — предложил Фред. — Наш маленький братец продолжает это слишком долго, и я сомневаюсь, что у Грейнджер осталось много терпения.

Декорации снова изменились.

— Он только и делал, что спал и ел, Рон, ты сам это сказал, — произнес Джордж.

Близнецы пытались заставить Рона забыть про потерю Скабберса, убеждая его, что можно просто купить новую, и что быть съеденным Крукшанксом возможно было для такой старой крысы, как он, лучшим способом уйти.

Пока часть Гермионы испытывала отвращение при воспоминании о Питере Петтигрю, прячущемся где-то в Хогвартсе, все еще живого, она так же была приятно удивлена, что близнецы пробовали образумить Рона. Не то чтобы Гермиона думала, что это ради нее, нет… Но даже так, она добавила это в список вещей, за которые поблагодарит Джорджа.

Снова наступило другое воспоминание.

— Фред, Джордж! Вы слышали новости? — Джинни сияла, когда практически прыгнула туда, где они сидели в общей гостиной.

— Привет, сестренка, — произнес Джордж.

— Что за новости? — спросил Фред.

— Ну, я услышала это от одного первогодки, который узнал это от какого-то четверокурсника, слышавшего это от Шеймуса, который слышал от другого третьекурсника, но я не думаю, что они врали…

— Джин, много болтовни. Что теперь сделал Гарри?

Их сестра сердито зыркнула на них, когда кровь прилила к ее щекам.
— Это… Это не про Гарри.

Джордж поднял брови.
— Надо же, впервые.

— Ага.

Джинни проигнорировала их.

— В общем, от какого-то первокурсника я услышала, что во время урока по уходу за магическими существами у третьекурсников со слизеринцами, — близнецы фыркнули при упоминании другого факультета, — Малфой так сильно оскорбил Хагрида, что Гермиона сорвалась. Она врезала ему. И, похоже, она вытащила палочку прежде, чем кто-то из его дружков успел что-нибудь сделать.

Старшие братья разинули рты.

— Рону пришлось удерживать ее, — продолжила она, удовлетворенная, что ее новости оказали желанное воздействие.

— Она чертовски изумительная, чертовски, — заявил Фред, охваченный благоговением.

Джордж бросил взгляд на брата.
— Джинни, не возражаешь оставить нас с Форджем наедине? Всего на секунду.

Джинни с сомнением посмотрела на них, но пожала плечами и отошла. Джордж повернулся к Фреду.

— Ладно, я поверил, когда перед Рождеством ты сказал, что не влюблен в Грейнджер — подожди, послушай — я поверил тебе. Но прошло несколько месяцев, и мне просто интересно, может, что-нибудь… изменилось?

Фред начал мотать головой, казалось, готовый отшутиться и на этот раз, но остановился.
— Я не… Я не знаю.

Джордж ждал.

— Думаю, я нахожу ее интересной. Но влюблен? В Грейнджер? И она младше нас, и подруга нашего брата…

Близнец хлопнул его по плечу.
— Все даже хуже, чем я думал… А я тут с самого первого года подозревал, что вы с Энджи нравитесь друг другу.

Фред стряхнул замешательство и пришел в себя. Он ухмыльнулся.
— Мы поцеловались один раз в прошлом году. Поверь мне, если бы так и было, то к нынешнему моменту уже все произошло бы.

— Я думал, ты из тех людей, кто берет дело в свои руки, или все эти годы проделок просто ложь? — Джордж притворился, что уязвлен.

У улыбающегося Фреда вырвался смешок.

Его брат продолжил, теперь уже серьезным тоном.
— Если ты не уверен насчет Грейнджер, тогда просто подожди. Может, это лишь маленький временный бзик. Не беспокойся слишком сильно, тебе это не идет.

Фред обдумал сказанное.
— Хорошо, поживем — увидим. Вероятно, я всего лишь поражен, что она врезала Малфою, не больше.

Джордж выглядел так, словно сильно сомневался в этом, но раз думать так его брату, похоже, легче, то пусть.
— Точно.

Разговор

Рональд Билиус Уизли был сбит с толку. И пусть он привык к этому чувству, прежде оно никогда не казалось таким сильным.

Последние несколько дней он занимался переездом в квартиру брата и приведением магазина в порядок. Его не открывали очень долгое время, но совершенно ясно, что бизнес под заботой братьев Уизли будет процветать вновь. В этот раз, понятное дело, под заботой другой команды братьев.

Хотя Рон и Фред испытывали сложности в отношениях даже в лучшие времена (учитывая неуверенный характер Рона и постоянные подшучивания Фреда и Джорджа) не возникало никаких сомнений — он любил старшего брата. И укладывать его вещи в картонные коробки было больно. Снимать картины и постеры со стен Фреда — теперь его стен — было больно. А больше всего было больно ловить Джорджа на том, как тот избегает своего отражения, словно перед ним стоит Сами-Знаете-Кто собственной персоной.

Однако теперь все это затмили странные поступки его девушки. Рон играл значительную роль в Гермиониных перепадах настроения и ее непредсказуемом поведении, но большую часть времени у него имелось хоть малейшее представление о причинах ее действий. Или, чтобы разобраться, он мог попросить помощи у Гарри.

В этот раз даже Гарри не понимал, что происходит. Рон все обсудил с лучшим другом ранее в тот день, надеясь догадаться, но это не дало результатов.

Все началось вчера, на следующий после воскресного ужина день, когда Рон пригласил Гермиону на романтическую прогулку вокруг Хогсмида. Они держались за руки и наслаждались сливочным пивом, гуляя по заснеженным дорожкам около Хогвартса и предаваясь воспоминаниям о проведенных вместе школьных годах. Неизбежно они затронули в разговоре войну и, оглядываясь назад, Рон подумал, что наверно это не лучшая тема для обсуждения на свидании.

После этого все стало хуже.

Уставшая и замерзшая, Гермиона посчитала, что лучше где-то передохнуть. Рон надеялся, что так произойдет — это было частью его плана. Он сказал своей девушке, что переезд в квартиру будет лишь после Нового Года, но он произошел быстрее. Рону помогал Гарри, который оказался удивительно хорош в уборке без магии.
— Огромное количество практики у Дурслей, — сказал он.

В общем, в квартире Рон приготовил для них с Гермионой прекрасный ужин. Все равно Джордж будет у Ли Джордана. Взяв Рона за руку и позволив ему аппарировать, Гермиона обнаружила себя окруженной свечами и розами. Он улыбнулся ей, ожидая, что девушка сделает то же самое или взорвется чувствами, или засмеется, или будет потрясена. Но нет. Если это возможно, Гермиона стала выглядеть еще печальнее, чем когда шел разговор о войне.

Они съели ужин в полной тишине, напряжение нарастало с каждой минутой. Пытаясь поднять настроение, Рон пригласил Гермиону на тур в его спальню. Ему думалось, что он довольно мило обустроил ее. Парень воображал, что они с Гермионой будут проводить в спальне много времени, так что сделал ее элегантной. За исключением плакатов «Пушек Педдл», украшающих стены… (Хотя он ограничил себя всего тремя).

Она немного приободрилась, когда увидела книжную полку и кресло, приготовленные для нее.

Затем он поцеловал ее.

И именно тогда все превратилось в кошмар.

Гермиона поцеловала его в ответ, и Рон посчитал, что все в порядке. Он углубил поцелуй и ощутил ее удивление. Но она обвила руками его шею, и потому он продолжил. Каким-то образом они оказались на кровати. Однако когда Рон начал оставлять дорожку поцелуев на шее Гермионы, она внезапно сбросила его с себя.

Он спросил, в порядке ли девушка, и она просто закричала на него. Гермиона плакала и оглядывала комнату так, словно только сейчас поняла, где находится.

— Гермиона, что такое? Успокойся.

— Успокоиться? Я не могу, Рон!

— П-почему?

— Почему? Потому что все неправильно!

И он запаниковал. Ей казалось, что все неправильно? Она больше не хотела быть с ним?

— Ч-что ты имеешь в виду — все неправильно? Я что-то сделал?

— Дело не в тебе, Рон! Мне нужно уйти.

— Гермиона…

Но было слишком поздно, она аппарировала.

Гарри поставил ему шах и мат.

— Рон, если ты не будешь выкладываться по полной, то мне не удастся действительно насладиться победой.

Рон стряхнул с себя оцепенение. Они сидели перед камином на Площади Гриммо и играли в волшебные шахматы.

— Как думаешь, что она имела в виду?

Гарри вздохнул.
— В миллионный раз тебе говорю, я не знаю. И я правда не в восторге от того, что ты просишь меня помочь подобраться к твоей девушке. Она мне как сестра.

Рон скорчил физиономию.
— Точно. А ты обжимаешься с моей настоящей сестрой, так что, похоже, мы в расчете.

Гарри, слегка покраснев, отвел взгляд.
— Хорошо, — он взлохматил волосы, приведя их еще в больший беспорядок, чем обычно. — Мне кажется, что ты, возможно, ошеломил ее. Может, Гермиона подумала, что ты собираешься попросить ее переехать в квартиру и испугалась? Ты повесил полку, поставил кресло и все такое.

Это только заставило лицо Рона скривиться еще больше.
— Нет. Полка с креслом — единственные вещи, которые ей, похоже, действительно понравились. Но… — он прервался, когда осознал, что сказанное другом может быть правдой. Наверно Гермиона переволновалась, просто не из-за мебели. — По-моему, в твоих словах что-то есть. Вдруг вчера ей показалось, что все это слишком.

Гарри жестом предложил продолжать.

— Эм… Мы были на кровати, и обстановка… стала накаляться.

Глаза Гарри расширились.
— Шутишь?

Рон, нервничающий и сконфуженный, грозно посмотрел на него.
— Что? Ты думал, мы целыми днями только сидим и держимся за ручки?

— Совсем наоборот. Я думал… — Гарри снова смущенно взлохматил волосы. — Я думал, вы уже… ты понимаешь. Но, судя по всему, у вас еще ничего не было.

Молчание Рона говорило само за себя.

— Ты шут… Прости! Просто мне казалось, что вы ждали достаточно долго. Целыми годами мне приходилось терпеть, как вы двое ненавидите друг друга, затем любите, ненавидите, любите, ненавидите, любите…

— Я понял, — рявкнул Рон. Он попытался расслабиться, но ему в голову пришла другая мысль. — Гарри?

— Да?

— Ты говорил Джинни, что, эм… любишь ее?

Гарри моргнул.
— Да, конечно. Почему ты спрашиваешь? Снова чрезмерно заботлив?

— Нет, я знаю, что ты хорошо к ней относишься, друг. Просто… Я еще не говорил этого Гермионе. Это странно?

— Ну, вы встречаетесь несколько месяцев, а увлечены друг другом еще дольше.

— Это не ответ.

Гарри минуту поразмышлял.
— Думаю, на самом деле не важно, сколько времени вы вместе. Что имеет значение, так это любишь ли ее — и тогда скажи ей.

Рон прикусил губу.
— Может, поэтому Гермиона психанула… Она не хочет переходить к следующему шагу, пока я не скажу этого?

— Вероятно. А теперь мы можем прекратить говорить об этом? Мне ужасно неудобно.

Рон фыркнул от смеха.
— Мальчик, победивший Сами-Знаете-Кого, чувствует себя неуютно, обсуждая романтику, — но покрасневшие уши выдавали его самого. Как девчонки это делают?

***

Что с ней происходит?

Гермиона сильнее обняла подушку и позволила слезам течь по щекам. Подушка под головой девушки уже промокла насквозь и прилипала к лицу, но ее это едва ли волновало. Хотя она и испытывала смущение, плача так много.

Намеренно или нет, он всегда доводит меня до слез…

Гермиона пыталась винить во всем Рона, но это оказалось сложно. Она знала, что в этот раз он не виноват. Вчерашнее свидание было идеальным по меркам любого человека. И еще идеальнее оно стало оттого, что это именно Рон приложил столько усилий, чтобы сделать для нее все те милые сюрпризы.

Но нет, ей было просто необходимо послать все к чертям. Пока они гуляли по Хогсмиду, Гермиона пыталась набраться смелости и поговорить с Роном об их отношениях. Обсудить по-настоящему. Однако деревня и его рука в ее только способствовали возникновению этого странного ощущения уюта, которое ей еще не хотелось отпускать. Знакомое, предсказуемое и безопасное. Как ее предыдущие годы в Хогвартсе. Жизнь, где Гермиона знала, какой будет следующий шаг, знала, что есть определенная цель. Финишная черта.

Но что делать после финишной черты?

А затем они пришли в квартиру. Ужин. Розы. Свечи. Романтика. С человеком, которого Гермиона считала одним из своих лучших друзей…

И поцелуи… Она так давно хотела его. Она думала, что Рон тот самый. Ведь это так просто: в конечном итоге она будет с тем, кого знает целую вечность и с кем уже создала прочный фундамент для отношений. Но теперь Гермиона испугалась. Этот фундамент разрушался. Быстро.

Уизли возненавидят ее? Если она расстанется с Роном, то окажется одной из тех, о ком на собраниях они рассказывают в качестве причудливой истории? А Рон простит ее? Они смогут снова быть друзьями? Так много стояло на кону…

И потому Гермиона сдалась. Она ответила на поцелуй и попыталась полюбить этого парня так же, как он любил ее.

Но когда Рон отстранился, и Гермиона открыла глаза, ей показалось, что кто-то вылил на нее ведро ледяной воды. Они находились в комнате Фреда. И это все было неправильно.

Девушка оттолкнула Рона, и все эмоции выплеснулись наружу. Она сорвалась на единственной живой душе, находящейся поблизости. Что нечестно с ее стороны, но Гермиона была всего лишь человеком.

Он выглядел таким потерянным перед тем, как я ушла… Правда, до него всегда доходило немного медленно…

Прекрати! Как он мог знать, что за мысли проходят через ее голову? Как кто-либо мог?

Она сама-то едва знала.

Единственное, о чем Гермиона имела представление, это что воспоминания Фреда оказались одной из нескольких вещей, которые в последнее время приносили ей радость. Странно, потому что в шестнадцать лет он, похоже, был ею увлечен.

«Это еще не точно, — сказала она себе. — Осталось несколько непросмотренных флаконов».

И, как ни странно, Гермиона с нетерпением этого ждала.

Может, ей стоило бы спросить совета у мамы? Правда, Гермиона сомневалась, что мама поймет, если она скажет, что ей нужны сохранившиеся от мертвого человека воспоминания, чтобы поднять себе настроение.

Мертвого…

Фред мертв.

Во время уходов в его воспоминания Гермиона позволяла себе ненадолго забыться, но реальность вновь вылилась на нее ледяным душем. Какая разница, нравилась она Фреду Уизли или нет? Это ничего не изменит, разве что заставит Гермиону испытывать вину за то, что она ничего не заметила. Он ушел, а она все еще жива.

Слезы продолжали течь.

Почему незнание о влюбленности Фреда Уизли пугало больше? Гермиона была сбита с толку словами Джорджа из воспоминания, но после возвращения из думосбора у нее появилось время поразмыслить об этом.

Действительно ли она так удивлена? Разве она не всегда, на каком-то уровне, замечала, насколько мягче он к ней, чем Джордж? В то время как другие описали бы Фреда как более резкого из близнецов, она единственная не согласилась бы.

Гермиона всхлипнула.

«О, Грейнджер, ты никуда не годишься. Прекрати плакать! — отчитывала она себя. — Его нет, и самое меньшее, что ты можешь сделать — перестать хандрить. Все умерли для того, чтобы остальные могли жить, а не лежать целыми днями в постели».

Гермиона устала плакать. Она думала, что наступило радостное и мирное время. Боже, неужели она была неправа? Девушка казалась себе такой наивной, если верила, что все каким-то образом станет хорошо раз Волдеморт мертв. Но последствиями битв были не только взорванные башни и разрушенные мосты.

Это Гермиона, которая рассеянно потирает метку на руке и вспоминает Беллатрикс Лестрейндж, пригвождавшую ее к полу бесчисленными пыточными заклятиями.

Это держать на руках Тедди Люпина, пока бабушка и крестный отец мальчика отдают дань уважения надгробиям его родителей.

Это смотреть, как Парвати Патил теряет самообладание перед искалеченным телом лучшей подруги, в то время как Гермиона тянется к руке своего парня, чтобы утешить его, а он просто стоит там и никак не реагирует.

Это слушать, как Гарри раскрывает истинные мотивы действий Северуса Снейпа, и убеждать людей, хоть кого-то, положить цветы ему на могилу.

Это Ли Джордан, который постоянно ловит себя на том, что смотрит за спину Джорджа и ждет, когда появится второй близнец.

Это нескончаемая череда похорон.

Послышался стук в дверь.

Гермиона в спешке вытерла слезы. Вероятно, пользы от этого не будет — ее воспаленные глаза вполне выдают нынешнее состояние. Она прочистила горло.
— Заходи.

Джоан Грейнджер просунула голову в дверь. Каштановые локоны, которыми она поделилась с дочерью, изящно обрамляли лицо. Гермиона всегда завидовала элегантным маминым волосам, так отличающимся от ее собственных. Обычно мягкое лицо Джоан посуровело, когда она увидела, в каком беспорядке пребывает ее дочь.

— Дорогая, ужин готов.

Гермиона смутилась и отвела взгляд.
— Я… Я сейчас спущусь.

Но ее мама не обратила внимания. Захлопнув за собой дверь, она села рядом с дочерью на кровать.
— Что случилось?

С чего начать?

— Ничего, правда… Просто глупая ссора с Роном, — это было правдой, и потому Гермиона не чувствовала себя виноватой за то, что не рассказывает маме все остальное. Ее родители еще не забыли, как она отправила их в Австралию, пока сама рисковала жизнью. Гермионе не хотелось добавлять к их переживаниям еще и собственные.

Плечи ее матери расслабились.
— Понимаю. Хочешь рассказать, по поводу чего?

Самая выдающаяся ведьма своего поколения покраснела.

Эм, нда… Твое единственное дитя почти потеряло девственность с парнем, с которым подумывает расстаться…

— Это был еще один дурацкий спор.

— Сомневаюсь, что дурацкий, раз из-за него ты проплакала весь день в своей комнате.

Гермиона на мгновение задумалась. Было бы так приятно рассказать кому-то о своих проблемах. Вся ее дилемма по поводу Фреда могла и подождать, но говорить про неурядицы с мальчиками — часть маминой работы, верно?

Джоан ждала.

Гермиона собрала немного своего гриффиндорского мужества.
— Я не думаю, что влюблена в Рона.

Она нервно подняла глаза и встретилась с маминым взглядом. Он был печальным.

— Мне очень жаль, милая.

И тут все вылилось наружу. Как в течение менее чем семидесяти двух часов весь мир Гермионы перевернулся с ног на голову. Парень, который нравился ей с шестнадцати лет, значил для нее именно это — парня, который нравился ей в шестнадцать лет. Рон, разумеется, был одним из ее лучших друзей, и Гермиона поделилась своими страхами с мамой, терпеливо выслушивающей несчастья своей дочери. Как она боялась, что Уизли откажутся от нее, как Рон может обидеться, и как Гермиона вообще страшилась, что потеряет от разрыва больше, чем приобретет.

Когда Гермиона, наконец, закончила, миссис Грейнджер нахмурилась.
— Дорогая, если ты не счастлива с ним, тогда к черту Уизли.

— Мам!

— Я серьезно. Ты знаешь — я обожаю их, но исключить человека, к которому они относились как к дочери последние семь лет только потому, что он прекратил отношения с их сыном после пары месяцев… Ну, давай просто скажем, что тогда они не стоят всех тех слез, что ты здесь сейчас пролила.

— Да, но…

— И что Рональд Уизли хоть раз должен показать себя хорошим другом. Я не говорю, что с ним все будет в порядке после расставания, но, по крайней мере, ему стоит быть понимающим. Его должно волновать твое счастье так же, как собственное. Надеюсь, он выучил этот урок после вашей ссоры на четвертом курсе.

Гермиона пожалела, что рассказала маме про случай на Святочном Балу. Они с отцом едва сумели остановить свирепствующую и жаждущую крови Джоан Грейнджер от поиска мальчика, который разрушил особую ночь ее дочери.

Миссис Грейнджер обняла Гермиону и пригладила ее взлохмаченные волосы.
— Все, чего мы с твоим папой хотим, это чтобы ты была счастлива, дорогая, — она остановилась и поцеловала дочь в лоб. — И пообедала с нами, пока еда не остыла.

И с этими словами она оставила девушку поразмыслить еще немного.

Посидев в тишине пару мгновений, Гермиона выбралась из кровати и схватила перо и бумагу.

***

«Рон,

Прости, что вчера я умчалась подобным образом. Хочешь поговорить завтра?

Гермиона»

Рон стиснул маленький клочок пергамента.

Гермиона хотела поговорить и все исправить.

Он ощутил надежду, а после разговора с Гарри Рон был уверен — он знает, какие слова Гермиона хочет услышать. Впервые он понимал, что делать.

Улыбаясь, Рон застрочил ответ.

***

На следующее утро Рон проснулся из-за стучавшей в окно совы. Шатаясь, он пустил ее внутрь, протянул угощение и открыл письмо. Гермиона согласилась встретиться с ним в квартире в обед.

Ухмыляясь, Рон поднялся и поспешно надел штаны. Он вышел из комнаты и постучал в дверь брата.

— Эй, Джордж! Джордж!

Что-то стукнулось о стену.

— Бросай кидаться подушками и открывай!

Джордж потер глаза и вышел, одетый только в боксеры.
— Чеготебе, тыдятел?

— Через несколько часов придет Гермиона, и мне понадобится пустая квартира.

Похоже, сказанное разбудило его брата.
— Это самое отвратительное, что я когда-либо от тебя слышал.

Уши Рона покраснели.
— Не для этого. Мы собираемся поговорить.

Рыжие брови Джорджа взметнулись вверх.
— Это она так сказала? Что хочет поговорить?

— Ага, и именно поэтому мне нужно, чтобы ты ушел до ее прихода.

Джордж не мог поверить в то, насколько несведущ его брат. Если девушка хочет поговорить — жди проблем. И судя по недавнему поведению Грейнджер… Джордж поставил бы все свое золото в «Гринготтсе» на то, что она хочет разбить Рону сердце.

«Он будет не первым братом, с которым она так поступает», — подумал он и мысленно усмехнулся.

Джордж знал, что это нечестно, поскольку маленькая заучка никогда не знала о чувствах его умершего брата, но это все равно не мешало ему время от времени испытывать отвращение.

Всякий раз, когда Рон и Гермиона держались за руки или целовались, он просто хотел врезать им обоим.

Но несколько дней назад, когда Джордж поймал девушку в своей бывшей спальне, он не мог не задаться вопросом: вдруг она была не такой уж бестолковой, как он считал? Гермиона выглядела так, словно предавалась воспоминаниям. Словно она воссоздавала в памяти Фреда благодаря запаху старой комнаты так же, как это постоянно делал Джордж.

«Ох, разве это не будет трагично, — подумал он, — если только после смерти Фреда она поймет, что питает к нему чувства».

Джордж взглянул на младшего брата.

Действительно трагично.

— Не беспокойся, Ронникинс. Я уберусь отсюда подальше, — сказал он. — Только не трахайтесь на обеденном столе, мне нравится за ним есть, — закончил Джордж и закрыл дверь.

За ней послышалось рычание, а следом бормотание.

— Я же сказал, это не то, что… Придурок…

Джордж вздохнул. Сегодняшним вечером он совсем не торопился вернуться домой. Может быть он просто должен провести ночь у Ли…

Разрыв и квиддич

Была середина января.

Снег все еще укрывал территорию Хогвартса, а холодные зимние ветра привели уйму школьных коридоров в непригодное состояние. Однако восстановление замка, длившееся несколько месяцев, не мешало студентам учиться. Классов для юных волшебников и волшебниц было более чем достаточно.

Тем не менее, увидеть кого-то, готового отважиться выйти в такое холодное время года — зрелище необычное.

Впрочем, Гермиона Грейнджер была какой угодно, но не обычной.

Это не так уж плохо, размышляла она. Светало, и простые согревающие чары позволили ей занять одну из уцелевших скамей во внутреннем дворике и не отморозить при этом задницу. И впрямь казалось, что Гермиона довольна чтением книги в одиночестве на холоде. Если бы кто-то проходил мимо, то не увидел бы ничего, указывающего на ее внутреннее смятение.

Прошло несколько недель с тех пор, как Гермиона в последний раз говорила с Рональдом Уизли, своим бывшим парнем.

Обстоятельство, на которое сама Гермиона пыталась не обращать внимания, однако волшебные масс-медиа сделали это почти невозможным. Похоже, все жаждали узнать причину раскола «Золотой пары Золотого трио».

Но одна вещь оставалась предельно ясной — Рон не воспринял расставание хорошо.

А почему? В это сейчас были посвящены только Рон, Гермиона, Гарри и Джинни.

Казалось, они спорили несколько часов.

План Гермионы заключался в том, чтобы просто спокойно объяснить Рону: хотя она любила его, и он — ее лучший друг, у нее больше нет к нему никаких романтических чувств.

Но, по-видимому, этого не стоило говорить.

И так начался разрыв века.

Многое всплыло на поверхность в разгар ссоры — вещи, которые Гермиона даже не осознавала, пока с сожалением не выплюнула их.

Они в самом деле не имели ничего общего, думала она, и во время особенно мерзкого момента Гермиона так ему и заявила. Рон слишком незрелый, а ей требуется кто-то на её интеллектуальном и эмоциональном уровне.

В отместку Рон высказал Гермионе все незначительные замечания, которые уже произносили другие (включая самого Рона), тем самым лишь подтверждая ее точку зрения.

Наихудшим, тем не менее, оказался не гнев. Худшее произошло ближе к концу, когда Рон рухнул на диван и спросил, встречается ли Гермиона с кем-то еще. Ее сердце разрывалось, и девушка только хотела, чтобы Рон знал — дело не в этом.

— Я просто желаю тебе счастья. И… Я тоже хочу быть счастливой. Рон, ты ведь понимаешь, что у нас на самом деле ничего не выходит? Это к лучшему.

Он отказывался смотреть на нее, и Гермиона могла поклясться, что видела скользнувшую по его щеке слезу.

— Просто уходи, Гермиона.

И она ушла. Это было наименьшее, что она могла сделать.

Когда Гермиона вернулась домой, она почувствовала себя ужасно из-за разрыва отношений, но еще хуже, когда обнаружила, что с ее души словно свалился камень. Как будто она стала свободной.

«Я отвратительна», — подумала Гермиона.

Тем не менее, девушку наполняло неоспоримое облегчение от осознания того, что больше не придется притворяться, будто ей не больно всякий раз, когда Рон жалуется на ее чтение. Или не придется иметь дело с его ревностью, когда она заговорит с парнем, не являющимся им, Гарри или ее собственным отцом. Не придется оставлять предложения растворяться в воздухе, как только она начнет обсуждать что-то, кажущееся интересным, пока ее парень будет закатывать глаза, насмехаясь над ней.

Или что она поцелует его, и это никогда не покажется по-настоящему правильным.

Гермиона обнаружила, что испытывает легкость, сидя на этой скамейке во внутреннем дворике. Она закрыла глаза, повернувшись к чистому небу, и позволила солнечным лучам греть ее.

Помогало то, что Гарри все еще разговаривал с ней. И, разумеется, Джинни никогда не волновало, если брат говорил ей что-то сделать (очевидно, Рон приказал сестре держаться подальше от «предательниц»). Девушка оказывала неоценимую помощь. Джинни заверила Гермиону (в те первые ужасные дни, когда пресса, да и она сама, задавались вопросом о ее здравомыслии), что та приняла правильное решение. Рону просто требовалось время, чтобы тоже это понять.

После разрыва Гермиона не встречала никого из остальных Уизли, и из-за этого она боялась, что самый большой ее страх может стать правдой. Но Джинни вновь была рядом, чтобы разубедить девушку и объяснить, что никто не винит Гермиону. Кроме, возможно, миссис Уизли.

Это терзало Гермиону.

Но слова Джоан Грейнджер придали ей храбрости. Мама права, она не потеряет все. А даже если семья волшебников и решит отвернуться от нее, тогда… скатертью дорога.

Гермиона вздрогнула от подобной мысли, но тут же встряхнулась. Нет, если Уизли примут решение прекратить с ней всякое общение, то…

— …к черту их, — вслух пробормотала она.

— Кого к черту?

Гермиона выронила книгу и повернулась на голос.

Драко Малфой смотрел на нее, изумленно подняв брови. В голове эхом раздался голос Фреда: «Хорошо, поживем — увидим. Вероятно, я всего лишь поражен, что она врезала Малфою, не больше».

Губы дернулись в улыбке.

— Просто проклинаю семью Уизли, Малфой. И не выгляди таким довольным из-за этого, или я снова тебя ударю.

Светловолосый юноша не смог удержаться, и с его тонких губ сорвалась усмешка.
— Наконец-то ты образумилась.

Гермиона раздраженно фыркнула.
— На самом деле я посылала к черту не всех их, — продолжила она, поднимая упавшую книгу и осушая ее чарами.

Малфой ухмыльнулся.
— Ага, я слышал про вас с Уизелби. Разбил твое сердце, да, Грейнджер?

Гермиона встала и закатила глаза.
— Не то чтобы это имело значение, но я порвала с ним, Малфой.

Одна из его бледных бровей дернулась от удивления, но слизеринец не стал расспрашивать дальше. Как и остальные в школе, а те, кто пытался, были не особо догадливыми первогодками. Казалось, будто установилось безмолвное согласие не донимать ее вопросами о личной жизни. Или так она думала еще пару дней назад.

— Это из-за того, что ты героиня войны, и куча студентов видела, как ты сражалась с ними бок о бок в битве за Хогвартс, — сказал Невилл. — Здешние люди уважают тебя.

— А еще мы можем пригрозить тем, кто попытается побеспокоить тебя, — предложила Луна. — Это идея Джинни.

Рыжеволосая ведьма озорно улыбнулась ей:
— Мой летучемышинный сглаз тоже требует тут определенного уважения.

Малфой кивнул Гермионе, чтобы та шла за ним на следующий урок.

Пока они молча направлялись к кабинету, Гермиона добавила еще один пункт в мысленный список причин, почему она поступила правильно, положив конец отношениям с Роном.

После возвращения в школу Драко не был таким засранцем, как раньше. Он кивал, когда их глаза встречались, вел себя вежливо и тактично. Больше никаких оскорблений, никаких снисходительных взглядов.

Поначалу Гермиона относилась к этому настороженно, но быстро поняла, что Малфой испытывает раскаяние и вину за все, что случилось.

Когда бы он ни стоял неподалеку, его взгляд следовал к ее руке — и каждый раз Малфой выглядел одинаково сожалеющим.

В один день Гермиона решила, что с нее хватит, и после урока оттащила юношу в сторону, чтобы раз и навсегда объяснить: она не винит Драко за то, что сделала его сумасшедшая тетка.

Он выглядел смущенным. Затем Малфой избегал Гермиону несколько дней, пока, видимо, не решил, что верит в серьезность ее слов. Он проглотил свою гордость, и с тех пор они стали общаться друг с другом.

Они не были друзьями, но между ними установилось взаимопонимание. Этого следовало ожидать, учитывая, как они постоянно замечали, если один из них потирал свое предплечье.

Когда несколько недель назад Гермиона сошла с поезда на платформе девять и три четверти, приехав к Рону и Гарри на зимние каникулы, она, очевидно, совершила ошибку, заговорив с Малфоем на глазах у лучших друзей.

Мерлин, они даже не обнялись, едва обмолвились парой фраз. Только пожелали друг другу приятного Рождества и помахали на прощание.

Рон, глядя на это, немедленно принял угрюмый вид. Гарри просто выглядел сбитым с толку.

— О чем ты там разговаривала с Малфоем, Гермиона?

— Всего лишь пожелала ему счастливого Рождества, Рональд. Во что здесь так тяжело поверить?

— Малфою? Рождества? Счастливого? Гермиона, ты себя слышишь?

— Да, Рональд. И еще раз — в чем проблема?

— Он Малфой. Злобный мерзавец.

— Рональд, ты ничему не научился после войны? Люди меняются.

Гермиона глянула на чистокровного волшебника рядом с ней. Да, люди меняются. Но Рон зациклился на своем и отказывался признавать, что чаще всего вещи серые.

А иногда твое представление о людях может измениться даже после того, как они ушли…

***

Когда последнее занятие в тот день закончилось, Гермиона решила пропустить ужин и отправиться прямо в башню Гриффиндора.

Она прошла через портрет («Laudatores temporis acti») и поднялась в спальню.

Под ее кроватью лежал чемодан, который Гермиона вытащила и открыла, как только поставила школьную сумку на пол.

Когда она ныряла в думосбор в последний раз, то была расстроена, нуждалась в отвлечении. Теперь же Гермиона чувствовала себя счастливее.

Давай-ка посмотрим, что во флаконе под номером четыре, ладно, Фред?

Внезапно появилось легкое чувство вины за пренебрежение подарком Фреда, но разрыв отвлекал ее внимание на протяжении последних нескольких недель. Правильнее подождать, пока она не сосредоточится, рассуждала Гермиона. Сегодня девушка ощущала себя готовой, а внутри нее нарастало предвкушение.

Ей хотелось продолжить узнавать человека, которым был Фред Уизли. Ей хотелось заметить то, что она пропустила раньше.

С этой мыслью в голове Гермиона, с парящим перед ней думосбором, поудобнее устроилась на кровати.

Когда девушка нырнула в первое воспоминание, она рассмеялась.

Разумеется, оно происходило в «Норе», в которой теперь, как она была уверена, ей запрещено появляться до конца жизни.

Гермиона повнимательнее рассмотрела обстановку.

Комната оказалась чище, чем Гермиона когда-либо видела. Кровати близнецов приведены в порядок, а безделушки, обычно раскиданные по всему полу, убраны.

На правой стороне комнаты стоял Фред в спортивной маггловской футболке и джинсах. Рядом с ним находился точно так же одетый Джордж, который помогал близнецу закидывать вещи в шкаф.

Засунув в него несколько свитеров и повернувшись лицом к спальне, Фред осмотрел проделанную вместе с братом работу.
— Этого должно быть достаточно. Билл и Чарли не особо привередливые.

— Но ты в курсе, что мама-то такая, — произнес Джордж.

Фред отмахнулся от него.
— У нее и так хватает, о чем беспокоиться. Все-таки здесь поселится Чудо-Мальчик. Она бы заставила Рона исполнить все заклинания из книг Локхарта, если бы он не был несовершеннолетним.

Желудок Гермионы сделал кульбит. Еще не прошло и пяти минут, а Рона уже упомянули, и вместе с его матерью.

Она заставила свои нервы успокоиться. То, что между ними произошло, уже произошло. Нет никакого смысла изводить себя. Все это не имеет никакого отношения к Рону. Она это делает для Фреда. Чтобы почтить его память.

И с вернувшейся решимостью Гермиона вновь обратила внимание к происходящей перед ней сцене.

Рыжеволосый, о котором шла речь, сел за стол лицом к окну. Гермиона смотрела, как Джордж присоединяется к нему, устраиваясь на одной из кроватей.

— Кстати о Гарри — я надеюсь, ты не забыл о нашем другом госте? — спросил Джордж, шевеля бровями и слегка подпрыгивая на кровати.

Фред вздохнул.
— Нет, не забыл, но я не понимаю, почему ты в таком возбуждении, Джордж.

Тот усмехнулся.
— Ты признался, что интересуешься девушкой, Фред.

— Вот именно. Интересуюсь. Это все.

Джордж прекратил подпрыгивать, но не сдался.
— Вы проведете это лето под одной крышей. Вы вместе пойдете на Чемпионат мира. Вы будете рядом друг с другом почти круглые сутки семь дней в неделю. Серьезно, ничего такого?

— Во-первых, — сказал Фред, — мы проводим под одной крышей целый год в школе. Во-вторых, Гермионе на самом деле даже не нравится квиддич. Сомневаюсь, что мы сможем разделить с ней радость. И в-третьих, — Фред посмотрел близнецу в глаза, — я не понимаю, почему ты продолжаешь настаивать, братец.

Джордж пожал плечами.
— Просто не хочу, чтобы выяснение своих чувств у тебя заняло больше времени, чем необходимо, — вдруг по его лицу проскочила ухмылка. — Но я недооценил, насколько сильно ты можешь потерять голову.

— Что ты несешь?

— Ты даже не понимаешь, что зовешь Грейнджер по имени, да?

Фред остановился, и его глаза остекленели, пока он заново проигрывал в мыслях их разговор.
— Нет, но… Я… Большое дело, ну зову я ее Гер… — голос Фреда дрогнул, — мионой.

Восхитительно…

— Видишь ли, парень, который просто интересуется девушкой, не покраснел бы как Дамблдор на нашем втором Рождестве в школе, когда его поцеловал в щеку очень пьяный Флитвик, — произнес Джордж. — Ты, друг, крупно попал.

— Так ты говоришь, что Дамблдор заинтересован во Флитвике?

— Нет, я говорю, что тебе стоит хорошенько разобраться в своих чувствах.

Фред не ответил. Затем над его головой словно зажегся Люмос.
— Ты хочешь отвлечь меня, — сказал он, его губы широко растянулись, когда он заметил растерянное лицо брата.

— Что?

— Не волнуйся, я не встану на твоем пути. И я продолжу играть в твои игры, если они помогают тебе чувствовать себя лучше.

— Честное слово, я понятия не имею, о чем ты.

И тут снизу закричал мистер Уизли.
— Все, кто хочет помочь мне забрать Гермиону, спускайтесь сейчас же.

Джордж поднялся на ноги.
— Несмотря на гору отрицания, под которой ты погребён, я все же думаю, что ты захочешь побыть истинным джентльменом и помочь Грейнджер с её чемоданом. Не так ли?

Знакомая спальня превратилась в знакомую гостиную.

— У вас очень милый дом, мистер и миссис Грейнджер, — произнес Фред.

Мать Гермионы улыбнулась.
— Спасибо, дорогой. Вы не хотели бы прогуляться по дому, Артур? — родители Гермионы повернулись к мистеру Уизли. — У нас много разных маггловских приспособлений, в осмотре которых вы, возможно, заинтересуетесь.

Мистер Уизли выглядел так, словно Рождество наступило раньше.
— С огромным удовольствием, — он обернулся к сыновьям. — Помогите Гермионе с чемоданом, и мы скоро пойдем.

Рон, Фред и Джордж посмотрели друг на друга. С отцом, давшим себе волю в доме магглов, они будут ждать дольше, чем всего несколько минут.

С лестницы послышались торопливые шаги, и затем в гостиной появилась девочка с пышными волосами.
— Мне очень жаль! Книги отказывались влезать в мой чемодан!

— Привет, Грейнджер, — сказал Фред.

— Привет! — она осмотрела комнату. — Где мама с папой?

— Они показывают нашему отцу ваш дом, — произнес Рон.

— О, ну, это не займет много времени. Надеюсь, — ответила она, прикусив губу.

Рон фыркнул.
— Давай просто заберем твой багаж, и тогда у нас не будет оправдания, чтобы оставаться здесь до наступления ночи.

Гермиона улыбнулась.
— Верно. Это прямо тут, — сказала она и повела их вверх по лестнице.

Отвернувшись, она не заметила, как Рон и Фред одновременно последовали за ней, почти загородив всю лестницу. Джордж за ними обессиленно покачал головой.

Настоящая Гермиона тихо засмеялась.

Сцена изменилась.

— И с такими СОВами вам, возможно, захочется сосредоточиться на учебе, а не этой торговле трюками, — кричала миссис Уизли.

Близнецы получали очередной неприятный выговор от своей матери. К счастью, Гермионе, похоже, требовалось пережить только последнюю его часть. И в первый раз было достаточно ужасно — тогда она, Рон и Джинни сидели в комнате рыжеволосой, слыша каждое слово.

После того, как на них наорали, близнецы ушли, и Гермиона последовала за ними по лестнице. Они, мрачные и сердитые, оказались в комнате Рона — Билл и Чарли уже заняли их спальню. Близнецы легли на кровати и уставились в потолок, атмосфера полного поражения тяжелым занавесом повисла в воздухе.

Гермионе было их жаль.

— Она не верит в нас, — констатировал Джордж.

Фред едко усмехнулся.
— А с чего бы ей это делать, если сравнить нас с Перси? Такой великий министерский работник, как он…

— Хотел бы я, чтобы она поняла, какая это хорошая идея.

— Знаю… и не только она…

— Если ты завел речь о Грейнджер…

Фред сел на кровати.
— Ты видел, как ее впечатлил Перси? Это еще хуже, чем когда она узнала про полученный им значок старосты, — Фред помотал головой. — Забудь о заинтересованности в ней, Джордж. Ей нужны такие парни, как он, а не как я, который едва наскреб несколько СОВ.

Это застало Гермиону врасплох. Она бы никогда не подумала, что Фреда волновали его оценки, и уж точно не настолько, чтобы переживать по поводу них из-за нее.

— С каких это пор кто-то из нас парится об оценках? — спросил Джордж, вторя ее мыслям.

Его брат не ответил.

— Ты в полном унынии, — продолжил Джордж.

Фред потер шею.
— Ага.

На секунду повисла тишина, а затем Джордж заговорил.
— Завтра мы увидим засранца-кузена Гарри. Как насчет того, что я окажу тебе честь дать ему ириску «Гиперъязычок»?

Фред засветился.
— Это было бы потрясающе.

Затем «Нора» исчезла и сменилась открытым воздухом.

Еще было раннее утро, по мере восхождения солнца небо из темного медленно превращалось в светло-голубое. Гермиона попала прямо на вершину холма, в котором она узнала Стотсхед Хилл, а собравшиеся тем временем ждали, пока смогут воспользоваться порталом до Чемпионата мира по квиддичу.

Фред и Джордж, хоть и слегка запыхались, и близко не были так изнурены, как Гермиона тогда. Она предположила, что они, как игроки в квиддич, обязаны быть в более хорошей спортивной форме, чем девочка, которая тратит все свободное время на чтение.

Гермиона увидела, что Фред оглянулся через плечо, добравшись до верха. Он продолжал смотреть, пока не заметил, что ее младшая версия достигла верхушки. Она поднялась последней.

Все начали искать портал, и через несколько минут о себе дал знать Амос Диггори, закричавший, что нашел его.

Мистер Уизли представил бородатого волшебника и его сына.

Гермиону охватило чувство глубокой грусти, обычно сопровождавшее имя Седрика.

Седрик посмотрел на них.
— Привет, — произнес он, его серые глаза ярко сияли, несмотря на то, что юноше пришлось проснуться в два часа ночи.

Гермиона помнила — тогда она думала о том, что он выглядит потрясающе…

Какого гиппогрифа…

Естественно, мини-Гермиона позволила себе легкую признательную улыбку при появлении хаффлпаффца и даже обменялась понимающими взглядами с Джинни. Однако для Гермионы оказалось полной неожиданностью теперь заметить, как Фред взглянул на нее и увидел это.

Когда все приветствовали Седрика в ответ, Фред и Джордж сохраняли молчание.

Странно…

Мистер Диггори только в этот момент понял, что там стоит и Гарри, и начал хвалиться своим сыном.

— Все нам рассказал о прошлогодней игре против тебя… Я еще сказал ему, сказал: «Сед, тебе будет, что рассказать своим внукам, будет… Ты победил Гарри Поттера!».

Гарри выглядел так, словно не знал, что сказать, а Фред в это время шипел себе под нос так тихо, что только близнец (и, конечно, реальная Гермиона) смогли услышать: «Только потому, что он упал с метлы из-за дементора…».

Фред и Джордж нахмурились.

— Гарри сорвался с метлы, пап, — пробормотал смутившийся Седрик. — Я говорил тебе… это был несчастный случай…

— Да, но ты-то не сорвался, верно? — продолжил Амос, по-видимому, не обращая внимания на неловкость, растущую между членами команды Гриффиндора и Седриком. Казалось, юноша стремился убедить остальных, что он не считает себя лучше Гарри. — Наш Сед всегда такой скромный, такой джентльмен… но победил лучший. Уверен, Гарри скажет то же самое, правда, а? Один упал с метлы, другой остался — не надо быть гением, чтобы сказать, кто летает лучше!

— …очевидно, — саркастично фыркнул Фред, вызвав у настоящей Гермионы сдавленный смех. Джордж, который снова оказался единственным, кто это слышал, боролся с ухмылкой.

Они расположились вокруг портала — старого башмака — и каждый из девяти схватился за крохотный его участок. Гарри втиснулся между Роном и мини-Гермионой.

Гермиона увидела Фреда, стоящего по другую сторону девочки, который неуклюже пытался никак не касаться ее своим телом, но потерпел полную неудачу — его рука почти полностью лежала на ее.

Гермиона невольно улыбнулась. У нее создавалось впечатление, что в этом флаконе заготовлены одинаково очаровательные воспоминания, и девушка с нетерпением ждала их. Прежде она никогда в действительности не замечала эту часть Фреда — часть, которая не была такой уж уверенной, и казалось, словно она в самом деле узнает юношу заново. Не говоря уж о том, что его румянец оказался самой милой вещью, какую Гермиона только видела в своей жизни.

— Три… два… один…

Они моментально переместились. Прибыв на место, мистер Уизли, мистер Диггори и Седрик единственные остались стоять на ногах, остальные упали на землю.

Рон и Гарри сцепились друг с другом, а Гермиона лежала на спине с закрытыми глазами и стонала от боли. Фред потерял равновесие и почти рухнул на нее, но в последнюю секунду, упершись коленом о землю, сумел увернуться в сторону и врезался в близнеца.

— Ау, отвали, — послышалось приглушенное ворчание Джорджа.

— Это было слишком близко, — задыхаясь, произнес Фред.

Окружение растворилось, и заиграло другое воспоминание.

Гарри, Рон и Гермиона добрались до лагеря, неся ведра с водой.

— Вас только за смертью посылать, — сказал Джордж.

— Встретили нескольких знакомых, — ответил Рон, ставя воду на землю. — Вы еще не разожгли огонь?

— Папа спичками развлекается, — произнес Фред, который, заметила Гермиона, как будто разрывался между потехой и отчаянием.

Землю вокруг мистера Уизли усыпала груда испорченных спичек.

Ему, наконец, удалось зажечь одну, но он тут же от удивления выронил ее.

— Разрешите мне, мистер Уизли, — любезно предложила младшая версия Гермионы и показала, как правильно зажигать спички.

С лица Фреда исчезло все раздражение, и теперь он был совершенно очарован… и с нежностью смотрел на волшебницу.

Щеки Гермионы загорелись.

Ох, возьми себя в руки, женщина… Он смотрит даже не на тебя, он смотрит на… ну… младшую тебя…

Фред продолжал улыбаться, глядя, как Гермиона учит его отца зажигать спички, пока легкий удар от брата не вырвал юношу из оцепенения.
— Возможно, тебе захочется стереть с лица эту одурманенную ухмылку, если только ты не хочешь дать ей знать, что уже планируешь вашу свадьбу, — прошептал Джордж, едва сдерживая хихиканье.

— Завались.

С площадки перед палаткой действие перенеслось внутрь нее.

В ней было шумно, все вспоминали матч между Ирландией и Болгарией и обсуждали понравившиеся части. Даже четырнадцатилетняя Гермиона решила присоединиться.

— Я правда думала, что они разобьются, — сказала она, когда зашел разговор о последних секундах игры. Она отставила в сторону горячее какао.

— А я сказал тебе, что этого не произойдет. То есть, Линч то разбился, но Крам ведь величайший ловец в мире! — объяснял Рон, благоговейное выражение было написано на всем его лице.

Джинни хихикнула.
— По-моему, ты влюбился, Рон.

Все засмеялись, а уши Рона покраснели. Он сказал им отвалить, но не перестал восхвалять Крама.

Фред вернулся из ванной и, взяв одну из кружек, отхлебнул теплого напитка.
— Что я пропустил?

Гарри ухмыльнулся.
— Только вспыхнувшее в Роне бессмертное пламя любви к Виктору Краму.

Фред усмехнулся.
— А, да, всеми любимый болгарин и Бон-Бон. Вы будете прекрасной парой, — произнес он и подмигнул братцу.

— Да, да, — проворчал Рон.

Фред глотнул еще раз и заметил, что Гермиона странно смотрит на него.
— В чем дело, Грейнджер?

— Эмм… просто это… ну, это моя чашка, Фред, — она указала на кружку в его руках.

Его глаза на секунду расширились, но затем он быстро взял себя в руки.
— Серьезно? — он поднял чашку, осмотрел ее, а затем снова взглянул на девушку. — Прости за грабеж, Грейнджер. Знаешь что: я принесу тебе новую! Или ты можешь просто взять мою, это будет честно.

Она улыбнулась.
— Нет, все в порядке. Но спасибо.

Джордж, бывший в курсе всего обмена репликами, достаточно громко, чтобы и остальные услышали, сказал:
— Оу, Фред, ты взял ее кружку только чтобы получить косвенный поцелуй, не так ли?

Большинство добродушно рассмеялись, Билл, казалось, находил младших братьев очаровательными, тогда как Гермиона из воспоминания и Фред слегка покраснели.

Рон выглядел так, словно кто-то сунул ему под нос драконий навоз.
— Это совсем не смешно, Джордж.

Хохот исчез, и стала расти легкая напряженность, как вдруг раздался громкий стук, и весь пол оказался забрызган шоколадом.

— Батюшки! Ваша сестра заснула, — сказал мистер Уизли. — Нет, думаю, это просто подтверждение тому, что уже поздно, и вам всем нужно поскорее в постель, всем вам.

Раздалось несколько стонов, но никто не стал спорить.

— Скорджифай, — произнес Чарли, и беспорядок пропал.

Прежде чем разойтись по кроватям, они прибрали стол.

Джинни проснулась от шума, зевнула и проморгалась. Она огляделась, затем подошла к Фреду, взяла его за руку и прошептала:
— Будешь должен.

— Что? — изумленно спросил он, но Джинни уже ускользнула и присоединилась к Гермионе, выглядя на удивление оживленной для человека, который, по идее, только проснулся. Девочки ушли в свою палатку.

Гермиона раскрыла рот.

Джинни знала? Все это время она знала и ни разу не сказала мне?

Прежде чем это новое откровение действительно смогло улечься в ее голове, вокруг потемнело.

Они были в лесу, почти кромешной тьме, неподалеку раздавались крики и взрывы. Случайные вспышки света озарили напуганные лица Фреда, Джорджа и Джинни. Чуть споткнувшись, Фред зажег палочку, и они побежали по лесу дальше, пока Джинни вдруг не встала на месте.

— Фред! Фред! Отпусти мою руку!

— Мы должны отвести тебя в безопасное место, Джинни! Перестань упрямиться!

— Нет, ты не понимаешь! Остальные… они пропали!

Фред и Джордж остановились и обернулись.

— Мы должны вернуться!

Близнецы взглянули друг на друга.

— Джинни, те люди в капюшонах, скорее всего, были Пожирателями смерти, — мягко сказал Джордж. Он не звучал снисходительно. Гермиона решила, что он, наверно, просто пытается донести до сестры, в какой они находятся опасности. — Это бывшие последователи Сама-Знаешь-Кого.

Казалось, Джинни близка к тому, чтобы расплакаться.
— Именно. И что, по-твоему, они сделают, заметив Гарри? — она повернулась к Фреду, ее глаза блестели, но голос не дрожал. — И ты видел, что они сотворили с теми магглами. Представь, что они сделают с Гермионой? Она магглорожденная!

Фред вздрогнул так, словно сестра только что ударила его.

Джордж выглядел напуганным из-за того, что брат с сестрой вот-вот потеряют спокойствие.
— Послушайте, они более чем способны позаботиться о себе. И, кроме того, — продолжил он, когда Джинни открыла рот, чтобы заспорить, — я уверен, что они дошли до леса вместе с нами. Они будут защищены от толпы.

Джинни свирепо посмотрела на старшего брата, который, в свою очередь, сохранял строгое выражение лица.

Подул сильный порыв ветра, и деревья зашелестели.

— Я… — произнес Фред голосом едва громче шепота. — Я думаю, что мы должны вернуться.

— Что? — сказали Джордж и Джинни. Он недоверчивым тоном, а она почти с триумфальной улыбкой на губах.

Фред помотал головой.
— Но не прямо сейчас. Еще слишком опасно. Джин, не смотри на меня так — ты знаешь, что это правда. Мы подождем несколько минут, а потом попробуем добраться до палатки. Гарри, Рон и Гермиона наверняка будут ждать там.

— Но…

— Пока мы можем осмотреться тут среди деревьев.

— Ладно.

Они начали поиски, но за двадцать минут им на пути попались только раздраженные студенты Дурмстранга, и троица совершенно явно начала терять надежду.

— Где они? — спросила Джинни, снова почти плача.

— Теперь мы тоже можем возвращаться. Пошли, — произнес Фред, который выглядел не лучше.

Когда они, невредимые, добрались до палатки, то торопливо осмотрели ее.

— Гарри! Рон! Гермиона! — Джинни бегала из угла в угол.

— Их здесь нет, — сказал Джордж, опускаясь на пол.

— Они в порядке, они должны быть в порядке, — пробормотал Фред, меряя шагами палатку.

Кто-то зашел внутрь, и все трое резко повернули голову ко входу.

Джинни втянула воздух.

— Ох, Мерлин! Билл, что случилось с твоей рукой? — она поспешно схватила простынь с ближайшей койки и протянула ее старшему брату, который прижал ткань к кровоточащей руке. Он присел за кухонный стол.

— Спасибо, Джинни. Ауч, это больно, — он поймал обеспокоенные взгляды братьев и сестры. — Не переживайте, вам стоит посмотреть на того парня, — пошутил он.

Они слегка улыбнулись, но мрачные лица никуда не делись.

— Ты правда должен дать мне это сделать, — послышался голос на входе в палатку. Чарли указывал палочкой на отбивающегося Перси.

— Я вполне способен самостоятельно излечить свой нос, огромное тебе спасибо, братец, — протестовал Перси, держась за разбитый нос.

Билл вздохнул.
— Перс, просто позволь Чарли этим заняться. Он ломал кости чаще нас всех.

Перси обвел всех быстрым взглядом, усиленно размышляя и взвешивая варианты.
— Хорошо, — смилостивился он.

Он отпустил нос.

Чарли прочистил горло.
— Эпискеи!

— Ау! — нос Перси встал на место, и кровотечение прекратилось.

— Видишь, вышло не так уж плохо, верно? — Чарли повернулся к Фреду, Джорджу и Джинни, и его небольшая улыбка дрогнула. — Где остальные?

Джинни сдвинула брови, ее нижняя губа задрожала.
— Мы потеряли их по пути в лес.

Билл, все еще прижимающий простыню, уже ставшую красной, выругался.

Фред обхватил голову руками.

— Погодите-ка, кажется, я слышу что-то снаружи, — вдруг сказал Чарли и высунул голову из палатки. Остальные увидели, как он подпрыгнул. — Пап, что происходит?

Все Уизли вскочили при упоминании отца и сосредоточили внимание на разговоре.

— Фред, Джордж и Джинни вернулись целыми, но остальные… — продолжил Чарли, но был прерван отцом.

— Они со мной, — произнес мистер Уизли, и по палатке пронесся вздох облегчения.

Гарри, Рон, Гермиона и мистер Уизли зашли внутрь. Последовало очень длинное объяснение того, что произошло, пока они были в лесу. Когда они закончили, Перси начал выступать в защиту мистера Крауча.

— Что ж, мистер Крауч совершенно прав, избавляясь от такого эльфа! — сказал он, и настоящая Гермиона усмехнулась. — Сбежать, когда он четко приказал ей этого не делать… опозорить его перед всем Министерством… как бы это выглядело, если бы она предстала перед Департаментом по регулированию и контролю…

— Она ничего не сделала… просто оказалась не в том месте не в то время! — резко ответила ему мини-Гермиона.

Челюсть Перси отвисла, потому что прежде он никогда не расходился с Гермионой во мнениях. Она помнила, что это был первый шаг к исчезновению у нее уважения к Перси. Последним, конечно, стал тот момент, когда он повернулся спиной к семье в угоду министерской лжи.

После короткого молчания бывший староста пришел в себя и задрал подбородок, решив разобраться с ней так же, как с другими.
— Гермиона, волшебник такого ранга, как мистер Крауч, не может позволить себе домового эльфа, который, чуть что, начинает сломя голову носиться с волшебной палочкой!

— Она не носилась сломя голову! — выкрикнула Гермиона. — Она просто подняла ее с земли!

Большинство людей в палатке казались такими же сбитыми с толку, как Перси, что было не так уж странно. До этого спора Гермиона была одной из немногих, кто хорошо ладил с очкастым Уизли.

Гермиона, как обычно, повернулась посмотреть на реакцию Фреда. Он был ошеломлен — точно так же Фред выглядел перед тем, как Малфой обозвал ее грязнокровкой на втором году. И в таком же хорошем смысле. Юноша не улыбался, но в его глазах сияло что-то, чего еще секунду назад в них не было.

Если бы кто-то попросил Гермиону назвать это одним словом, то она бы сказала «надежда».

Четвёртый курс (первая часть)

Шел дождь.

С потемневших от тяжести небес потоками лилась вода и собиралась в лужи на земле. Их поверхность искажали ноги спешащих студентов, желающих поскорее выбраться из карет и добежать до замка.

Там, где стояла Гермиона, было слышно чей-то громкий гогот.

Пивз, в кои-то веки приветствуя учеников, швырял в них шарики с водой, и Фред, Джордж и Ли вышли из кареты как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из них угодит в Рона.

— Великолепно. Пивз начинает этот год с огоньком, — произнес Джордж.

Фред не ответил ему, но пробормотал заклинание и взмахнул палочкой. Проследив за ее направлением, Гермиона разглядела, что он заставил шарик, летящий в мини-Гермиону, с брызгами приземлиться у ног Гарри.

Благородный жест едва успел запечатлеться у нее в голове, как Гермиона, миг назад стоявшая у входа в замок, теперь оказалась в Большом зале.

Быстро оглядевшись, она поняла, что секундой раньше Дамблдор объявил о Турнире Трех Волшебников. И еще, похоже, ученики узнали о возрастном ограничении.

— Они не могут так поступить! — заявил Джордж, который не присоединился к толпе, направляющейся к дверям, а поднялся с места и разъяренно уставился на Дамблдора. — Нам в апреле исполнится семнадцать, почему же нам нельзя воспользоваться этим шансом?

— Они не помешают мне участвовать, — упрямо произнес Фред, тоже бросая сердитые взгляды в сторону преподавательского стола. — Чемпионам позволено делать такое, что не разрешат никому другому. Да еще и приз в тысячу галлеонов!

Тогда Гермиона предположила, что близнецам хотелось выиграть награду по той же причине, что и Рону, который в данный момент вздыхал, воображая себе перспективу иметь больше денег. Теперь же она знала, что им требовался начальный капитал для магазина. И они были расстроены, потому как хотели потратить деньги на развитие своей идеи. Гермиона восхищалась ими за такую целеустремленность. В некотором роде восхищалась всегда, даже когда была младше. Если бы только она могла смотреть сквозь пальцы на то, что они крадут сиденья для унитазов…

Гермиона повела их прочь из Большого зала, переживая из-за Уизли и их финансовых проблем.

— А кто этот беспристрастный судья, который решит, кто станет чемпионом? — спросил Гарри.

— Без понятия, — ответил Фред, — но это их нам и потребуется обдурить. Думаю, Джордж, пара капель Взрослящего зелья могут нам помочь…

— Но Дамблдор знает, что вы не проходите по возрасту, — возразил Рон.

— Ага, однако не он же принимает решение, кто будет участвовать, верно? — проницательно отметил Фред. — Сдается мне, что как только этот судья узнает, кто хочет стать чемпионом, он выберет лучшего от каждой школы, невзирая на возраст. А Дамблдор пытается помешать нам подать наши имена.

— Но ведь там умирали люди! — взволнованно сказала Гермиона, когда они прошли через дверь, спрятанную за гобеленом, и стали подниматься по другой, более узкой лестнице.

— Ага, — беззаботно ответил Фред.

В первый раз Гермиона сочла, что его легкомыслие вызвано безрассудным характером, но зная то, что она знает сейчас… то, как засветилось его лицо, пусть и с тонким намеком на самодовольство…

О боже, он вне себя от радости, потому что меня волнует, жив он или мертв…

Гермиона, смеясь, недоверчиво потерла лоб.

— Но это произошло много-много лет назад, не так ли? — продолжил Фред. — В любом случае, что за веселье без капельки риска?

С другой стороны, может он и вправду просто безрассудный…

Ее младшая версия все еще с укоризной смотрела на него, до сих пор обеспокоенная. Он отвел взгляд.
— Эй, Рон, — позвал Фред, поворачиваясь к брату. — Что, если мы поймем, как обвести Дамблдора вокруг пальца? Захочешь присоединиться?

И в следующую секунду Фред, Джордж и Ли шли в Большой зал.

«Довольно трудно за всем поспеть, когда окружение меняется так резко», — подумала Гермиона и переключила внимание на парней.

— Это самый наикрутейший урок, что у нас когда-либо был! — сказал Ли.

— Жду не дождусь следующего, — произнес Джордж.

Они подошли к столу Гриффиндора только чтобы увидеть пробегающую мимо них Гермиону.

— Где пожар, Грейнджер? — с усмешкой спросил Фред.

Она взмахнула своими густыми волосами.
— В библиотеке!

Он продолжал улыбаться, и Гермиона заметила, что Фред решил сесть именно на то место, которое она только что освободила.
— Муди! — сказал он Рону и Гарри. — Ну не крут ли он?

Люди приняли неясные очертания, но обстановка осталась прежней. Единственная разница состояла в том, что теперь Гермиона находилась по другую сторону стола.

— Жаль, что это не сработало. Но мы найдем другой способ достать деньги, — заверял Фред брата.

Джордж почесал подбородок.
— Наверно не стоило позволять мадам Помфри сбривать мне бороду. Она мне очень даже нравилась.

Фред фыркнул от смеха.

— Итак, мы оба согласны, что Крам станет чемпионом Дурмстранга, — Джордж показал на Виктора и Каркарова, заходящих прямо перед Гарри, Роном и Гермионой.

Троица направилась к гриффиндорскому столу — туда, где сидели Фред и Джордж.

— Ага, хотя Ли рассказывал про какого-то парня по фамилии Беликов, кто бы это ни был, — сказал Фред и закатил глаза. — Но я не уверен насчет бобатонцев, а ты?

— Говорю лишь раз — нет. Понятия не имею. Как думаешь, кто будет от Хогвартса?

— Надеюсь, что Анджелина, — ответил Фред, когда троица села рядом.

Младшая версия Гермионы возбужденно наклонилась ближе, а реальная Гермиона покраснела.

У меня совсем, что ли, нет стыда?

— Я тоже! — затаив дыхание, сообщила ему Гермиона. — Ну, скоро узнаем!

Фред выглядел почти благодарным, когда она отодвинулась и переключила внимание на пир. Он, по крайней мере, явно осознавал, как близко они были.

Теперь окружение изменилось полностью.

Фред, Джордж, Рон и Ли сидели за столиком в «Трех метлах».

Парни шутили, но Рон казался слегка сердитым. Гермиона поняла, что сейчас тот период, когда он был уверен в том, что Гарри решил принять участие в турнире без него. В те дни он много таскался за старшими братьями. Она задавалась вопросом, как они умудрились не проклясть друг друга, если обычно они начинали пререкаться по поводу любой мелочи уже через пять секунд разговора.

— Я подслушал, как девчонки болтают о той статье, — сказал Ли. — По-твоему, это правда? То есть, Рон, ты бы знал, верно?

Рон в ответ лишь пробормотал что-то нечленораздельное.

Фред и Джордж, смеясь, покачали головами.
— Ты ведешь себя, как наша мама. Есть куда более интересные вещи, чем сплетни, Ли, — произнес Джордж. — Кого волнует, обжимаются ли Гарри и Грейнджер в закоулках библиотеки?

Фред поставил сливочное пиво на стол.

— Ты же знаешь, что они этого не делают, правда? — спросил он у младшего брата, который вцепился в свою бутылку, на его лице застыла гримаса. Близнецы обменялись обеспокоенными взглядами, а Ли отвернулся, чтобы посмотреть на остальных посетителей.

— Ага, — наконец сказал Рон.

Фред не выглядел убежденным. Более того, он показался Гермионе встревоженным.

Порыв ветра пронесся через паб, и в дверях возникла Гермиона из воспоминания; на первый взгляд одна.

Однако настоящая Гермиона помнила, что, неведомо для других, рядом с ней стоял Гарри. Только он был спрятан под мантией-невидимкой.

— Почему она сидит в одиночестве? — спросил Ли.

Рон заворчал. Похоже, он понял, что на самом деле она не одна.

— Это уже просто печально, — продолжил Ли. — Она что-то царапает в том своем блокноте с Гавнэ.

— Нам стоит позвать ее? — задал вопрос Фред, игнорируя ухмылку близнеца.

Рон сделал большой глоток сливочного пива.
— Не утруждайся, — пробормотал он.

— Окей…

Остальные трое разглядывали его. Фред казался еще более взволнованным, чем прежде, и Гермиона задавалась вопросом почему. Разумеется, это не может быть целиком из-за Рона? Как старший брат, Фред должен прекрасно знать о его детском поведении. Семья и друзья были в курсе, что Рон просто таким образом бесится. Тогда почему Фред выглядел так, словно его живот скрутило из-за сильнейшей боли?

Может из-за того, что он не знает, почему Рон злится на самом деле… Он не в курсе, что Гарри прячется под мантией-невидимкой…

Паб превратился в коридор Хогвартса, и Гермиона поспешила за близнецами. У нее все лучше и лучше получалось справляться с этими изменениями окружения.

— …Я только хочу сказать — что с тобой происходит в последнее время? Это прямо как в прошлом году, когда ты избегал ее. Конечно, тогда она откусывала каждому проходящему мимо голову, но сейчас ты почти игнорируешь ее…

— Мы были заняты из-за Бэгмена, — резко ответил Фред. — Уж извини, если я трудился над этим, — тут он замедлил шаг и потер шею. — И… Ты видел Рона. Думаю, она ему нравится, Джордж.

Джордж вздохнул.
— Какая разница? Несчастный болван, наверно, даже не поймет этого и продолжит обращаться с ней как с драконьим дерьмом, потому что у него интеллект как у пятилетнего ребенка. Ты же тем временем так сильно влюблен, что даже ни слова не сказал про это ее Гавнэ…

— Г.А.В.Н.Э., — начал Фред, но остановился, потому что его слова, по всей видимости, только еще больше вывели из себя близнеца. — Забей. И я не присоединился, помнишь?

— И спасибо Мерлину за это. Однако я припоминаю, что когда она разразилась одной из своих тирад, ты, Фред Уизли, король болтовни, сидел тихо как мышь, уставившись на свой бекон.

Фред вздохнул.
— А затем ты начал болтать ерунду…

— …я всего лишь сказал правду. Эльфам-домовикам нравится нам служить.

— Знаю.

Гермиона сердито глянула на них, хотя и понимала, что для всех тут невидима. Придется ей еще раз поговорить с Джорджем о правах эльфов.

Она последовала за близнецами вниз на кухню и как всегда отшатнулась, услышав дюжину восторженных писков, приветствующих их.

— Сэры!

— Всем привет, — поздоровались с эльфами-домовиками Фред и Джордж.

— Что мы можем сделать для вас сегодня, сэры Уизли?

— Сколько раз нам придется просить тебя звать нас Фред и Джордж, Дотти?

Эльф-домовик улыбнулась.
— По крайней мере, еще тысячу, господа.

Фред рассмеялся.
— Тогда прекрасно. Дотти, ты не завернешь нам немного еды и напитков для гриффиндорской башни? У нас небольшой праздник.

— Конечно!

Получив еду, близнецы (и настоящая Гермиона) отправились в общую гостиную, но вместо того, чтобы пойти по тому же пути, какому пришли, они резко свернули налево по коридору. Затем остановились у гобелена и стукнули своими палочками по нескольким кирпичам рядом с ним. Появился проем, и близнецы как ни в чем не бывало прошли через него. Он запечатался за ними, и спустя всего несколько минут и несколько пролетов вверх юноши прошли через еще один гобелен, и Гермиона заметила, что они оказались всего в двух коридорах от портрета Полной Дамы.

— Но лучше поторопись, Фред, — сказал Джордж по дороге, очевидно собираясь продолжить их предыдущую беседу. — Хотя бы поговори с девушкой. И будь вежлив.

Фред только сморщил нос.

Загруженные едой под завязку, они прошли через портрет, и Гермиона наблюдала за тем, как люди ликуют при виде них.

Прошло немного времени, и пришли Гарри, Рон и она сама, и комната наполнилась еще более громкими возгласами. Ли запустил несколько фейерверков, и они красиво засверкали рядом с плакатом, нарисованным Дином Томасом.

Гермиона смотрела, как их товарищи-гриффиндорцы уговаривают Гарри открыть золотое яйцо, выигранное на первом задании в сражении с венгерской хвосторогой. Гарри уступил им.

Комнату наполнил ужасный шум.

«Святая Цирцея», — подумала Гермиона и закрыла уши руками.

— Закрой его! — заорал Фред, тоже схватившись за голову.

Гарри захлопнул яйцо.

Когда шок от пытки над их барабанными перепонками прошел, все принялись истолковывать значение яйца и пытаться выяснить, каким будет второе задание. Пока по всей комнате раздавались предположения, Фред схватил тарелку с десертами. Он глянул туда, где сидела Гермиона, глубоко вздохнул и нацепил любезную улыбку.

— Гермиона, не хочешь тартинку с джемом? — произнес он.

Хоть ей и было пятнадцать, она прекрасно знала, что не стоит доверять близнецу Уизли. Особенно когда он вдруг неожиданно называет ее по имени.

Зато теперь я знаю почему…

Ее младшая версия с сомнением посмотрела на предлагаемую им тарелку. Фред усмехнулся.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я ничего с ними не сделал. А вот сливочных помадок лучше остерегайся…

Невилл, который только что отправил в рот помадку, подавился и выплюнул ее. Фред рассмеялся.

— Всего лишь маленькая шутка, Невилл…

«Нет, — поняла Гермиона. — Он не просто шутил… Он был со мной милым…».

Пятнадцатилетняя Гермиона взяла тартинку и спросила:
— Фред, ты все это принес с кухни?

— Ага, — ответил Фред и снова усмехнулся. Он выглядел счастливым из-за того, что она продолжила с ним говорить. Он начал изображать эльфа-домовика, перейдя на писк. — «Все, что угодно, сэр, все, что пожелаете!». Они до смерти услужливы… дали бы мне жареного быка, если бы я сказал, что проголодался.

— Как ты туда попал? — спросила мини-Гермиона будничным тоном.

— Легко, — сказал Фред. — Через потайную дверь за картиной с чашей фруктов. Просто пощекочи грушу, она захихикает и… — он остановился и с подозрением глянул на нее. — А что?

— Ничего, — быстро ответила она, пряча покрасневшее лицо за кудрями.

Фред ухмыльнулся.

— Попробуешь заставить эльфов устроить забастовку, да? — спросил стоявший рядом Джордж, явно радующийся тому, что близнец воспользовался его советом. — Перестанешь возиться со всеми этими листовками и подтолкнешь домовиков к восстанию?

Несколько людей сдавленно хихикнули. Гермиона промолчала.

Это действительно было моим планом. Идиотским, как это, наверно, и звучит… Хотя я все равно не понимаю, что в этом забавного…

— Даже не думай пойти к домовикам и расстроить их разговорами об одежде и зарплате! — предостерегающе сказал Фред, но Гермиона могла увидеть дразнящие искорки в его глазах. — Из-за тебя они перестанут готовить!

И тут раздался взрыв шокированных возгласов, сменившихся смехом, когда Невилл превратился в гигантского кенаря.

— Ох… Прости, Невилл! — перекрывая всеобщий хохот, крикнул Фред. — Я забыл… Именно помадки мы и прокляли…

Когда Фред заметил, что Гермиона смеется вместе со всеми, его усмешка стала еще шире.

Уже через секунду Невилл превратился обратно в человека и стал веселиться с остальным факультетом.

— Канареечные помадки! — объявил Фред, обращаясь к взволнованной толпе. — Наше с Джорджем изобретение — семь сиклей каждая. Выгодная сделка!

Сцена поменялась.

Парни сидели в своей спальне, и кинутые на одну из прикроватных тумбочек часы подсказали Гермионе, что сейчас два часа ночи.

Девушка впервые увидела комнату близнецов. И она была очень похожа на комнату Гарри и Рона.

Похоже, беспорядок — это один из мальчишеских закидонов.

Кеннет Таулер уже задернул свои портьеры, однако Фред, Джордж и Ли с возбуждением разговаривали.

— Ты сегодня продал гору помадок, — сказал квиддичный комментатор.

— Ага, кто же знал, что нам так поможет с продажами то, что Невилл съел одну из них, — произнес Джордж.

Ли зевнул и пожелал им спокойной ночи. Он сдвинул портьеры, и совсем скоро послышалось тихое сопение.

Фред и Джордж легли на свои кровати. Их шторы были открыты достаточно, чтобы они могли продолжить разговор.

— Спасибо, — сказал Фред.

— За что?

Фред не ответил, но Джордж понимающе кивнул.
— Кажется, ей было весело. Ты заставил ее смеяться, знаешь ли.

Гермиона могла поклясться, что видела, как у Фреда покраснели щеки.
— Мы всех заставили смеяться.

— Да, но она-то не все. Это другое дело. И она тоже вызывает у тебя улыбку.

— С каких пор ты такой романтик?

Теперь молчал Джордж.

Фред взглянул на близнеца.
— Не имеет ли это какое-то отношение к Андж…

— Ого, ты только взгляни на время. Сейчас самый хороший сон. Доброй ночи, Фред, — сказал Джордж и наглухо задернул портьеры.

Стены дематериализовались только чтобы построиться заново.

Гермиона огляделась. Еще один поздний вечер в гостиной Гриффиндора. Фред и Джордж выходили из двери в спальню мальчиков и перешептывались друг с другом.

— Мы можем использовать другую сову, — сказал Джордж.

— Ну, наверное… давай тогда найдем нашего братца, — ответил Фред.

Они осмотрели комнату.

— Но, может, для разгадки требуется несколько недель! — воскликнула Гермиона, сидя за столом с Роном и Гарри. — Ты будешь выглядеть полным идиотом, если остальные будут знать, в чем суть задания, а ты нет!

— Оставь его в покое, Гермиона. Он заслужил небольшой отдых, — встрял Рон. Он поставил две последние взрывающиеся карты на верхушку карточного домика, и тут все взорвалось, опалив ему брови.

Фред захохотал.
— Потрясающе.

Они с Джорджем подошли к троице.

— Прекрасно выглядишь, Рон… под стать твоей парадной мантии, уж точно, — пошутил Фред.

Они сели за стол к четверокурсникам, пока Рон ощупывал лицо, пытаясь оценить ущерб.

— Рон, можно позаимствовать Сычика? — спросил Джордж.

— Нет, он улетел с письмом, — ответил Рон. — А что?

— Джордж хочет пригласить его на бал, — саркастично произнес Фред.

Обе Гермионы усмехнулись, и обе незаметно для остальных.

— Хотим отправить письмо, величайший идиот в мире, — сказал Джордж.

Рон сощурил глаза и поглядел на близнецов.
— Кому это вы все пишете, а?

— Не суй свой нос не в свои дела, Рон, не то и его подожжешь, — произнес Фред, угрожающе размахивая палочкой.

Рон скис, а Гарри продолжал наблюдать за обменом репликами; его книга лежала забытой на коленях. Фред быстро обвел всех взглядом, слегка задержавшись на юной Гермионе.

— Итак… — начал он, меняя тему. — Вы, ребята, уже нашли себе пару на бал?

— Неа, — ответил Рон.

— Что ж, тогда тебе лучше поторопиться, приятель, или всех хорошеньких разберут, — сказал Фред.

— Ну, а ты с кем идешь? — спросил Рон, его глаза быстро метнулись туда, где сидела Гермиона. Видимо, он не забыл про случай с горячим шоколадом.

Фред заметил взгляд брата.
— С Анджелиной, — был его ответ. Он не покраснел, да и выглядел довольно спокойным, говоря о своей спутнице на бал.

Гермиона поймала себя на мысли, что считает поведение Фреда весьма зрелым, и вспомнила, как и в пятнадцать лет была им впечатлена. Даже Виктор нервничал, когда приглашал ее, а он был старше Фреда.

— Что? — спросил ошеломленный Рон. — Ты уже позвал ее?

— Верное замечание, — ответил Фред. Он развернулся и закричал через всю гостиную. — Эй! Анджелина!

«И вот вся эта зрелость испарилась», — подумала Гермиона, но все равно рассмеялась. Ее копия, однако, хмуро посмотрела на громогласного близнеца.

Анджелина и Алисия, которые разговаривали около камина, взглянули на своего товарища по команде.

— Что?

— Хочешь пойти со мной на бал?

Анджелина оценивающе оглядела Фреда, согласилась и повернулась обратно к Алисии, продолжая их разговор.

— Вот так, проще пареной репы, — сказал Фред Гарри и Рону. Но при этом он старался не смотреть на Гермиону.

Интересно…

Он поднялся, зевнул (не по-настоящему, поняла Гермиона) и сказал:
— Тогда лучше воспользуемся школьной совой, Джордж. Пойдем…

Они вышли через портрет.

Черт возьми, Гермиона совершенно забыла о Джордже. Она шла рядом с близнецами, направлявшимися в совятник. Джордж вел себя удивительно тихо во время всего разговора, и теперь она увидела, как юноша с силой стиснул челюсти.

Они начали подниматься по ступенькам, ведущим к совам, когда Джордж вдруг остановился, вынудив брата врезаться в него.

— Фред, что это было?

— Что было что? — ответил вопросом на вопрос Фред, схватившись за перила.

— Не строй из себя дурака! Почему ты не сказал мне, что планируешь пригласить Энджи?

— Теперь уже Энджи?

Свирепый взгляд, которым Джордж посмотрел на брата через плечо, стер любую ухмылку, готовящуюся появиться на лице Фреда.

Он потер шею.
— Ну… Понимаешь, это не совсем планировалось. Так что у меня на самом деле не было времени рассказать тебе.

Джордж вздохнул.
— Ты правда пригласил ее просто так?

Фред пожал плечами.
— Она милая девушка — уверен, ты согласишься. И, наверно, будет очень весело пойти на бал с одним из своих лучших друзей.

Что-то в последнем слове вырвало Джорджа из его непонятного настроения. Он моргнул, словно вдруг осознал, как себя ведет, и сильно покраснел.

— Ага, — ответил он и продолжил подниматься, повернувшись спиной к Фреду и Гермионе.

Фред улыбнулся так, словно его теория только что подтвердилась. Он последовал за братом по лестнице.
— И, конечно, я хотел показать мальчикам, что это не такое уж большое дело. Им просто необходима помощь.

Джордж засмеялся.
— Уверен, что ты их вдохновил. Зная Рона, он тоже наверняка закричит на девушку, когда будет ее приглашать.

Они достигли верха.

— Я не кричал, — сказал Фред.

— Ты буквально крикнул ей «эй!», — Джордж принялся искать школьную сову. — Знаешь, ты прикидываешься этаким уверенным в себе парнем, но тебе даже не хватило яиц, чтобы пригласить Грейнджер на… ну, на бал.

Фред вытащил из кармана письмо и угрожающе указал им на близнеца.
— Эй! Не втягивай в это мои яйца.

Джордж выхватил конверт из рук брата и прицепил его к сипухе со школьным гербом.
— Слушай, я знаю — ты думаешь о чувствах Рона и все такое, но я тебе говорю — это, возможно, был твой шанс. Вы могли провести вместе вечер, потанцевать так близко друг к другу и, может быть, в итоге оказаться под одной-двумя омелами. В общем, ты мог бы действительно вскружить ей голову.

— А кто сказал, что она ответила бы мне «да», если бы я ее пригласил? — засомневался Фред, но затем покачал головой. — Нет, это глупый вопрос. Разумеется, она бы ответила «да».

Джордж громко выдохнул.
— Не удивительно, что ты топчешься на одном месте! Ты не напуган. В действительности, ты так чертовски самоуверен, что даже и шага не сделаешь! Черт возьми, Фред, может тебе стоит наконец понять, что Грейнджер не будет ждать целую вечность. За последние дни даже Виктор Крам провел с ней больше времени, чем ты. Как я слышал, он постоянно торчит в библиотеке.

Фред пробормотал что-то, прозвучавшее довольно грубо, но прежде чем Гермиона успела разобрать, что именно, она оказалась в другом месте.

Четвёртый курс (вторая часть)

Внезапная вспышка солнечного света на некоторое время ослепила Гермиону, однако крики и смех, эхом раздающиеся со всех сторон, доносились совершенно отчетливо.

Гермиона моргнула и подождала, пока ее глаза привыкнут. Погода очень сильно напоминала ту, что ранее днем была в реальной жизни — нетронутый по большей части снег, который выпал совсем недавно, и сияющее синевой небо. Исключение оказалось лишь в том, что в этот момент в поле зрения возникли Гарри и семейство Уизли, устроившие снежную битву.

Сейчас за Гарри гнался швыряющий в него снежки Рон. Рыжеволосый издавал достойный любого кентавра боевой клич, а Гарри тем временем прилагал все усилия, чтобы держаться от друга как можно дальше.

Гермиона улыбнулась, когда Гарри уклонился от одного из снежков, но при этом потерял равновесие и врезался в Джинни. Он схватился за девушку, чтобы устоять на ногах, и та покраснела.

— Прости, — сказал он.

Джинни уставилась в его зеленые глаза, ее лицо стало алым. А затем она рванулась, схватила снежок и разбила его о голову Гарри.
— Все в порядке.

Они рассмеялись.

Отвлекшись от, без всяких сомнений, будущих мистера и миссис Поттер, Гермиона заметила саму себя, сидящую на старой скамейке. Ее нос покраснел от мороза.

— Грейнджер, ты замерзнешь, если будешь вот так сидеть, — сказал Фред, который стоял в нескольких шагах от нее.

Ее младшая копия только склонила голову набок и сотворила их фирменное синее пламя, которое затем поместила в банку.

— Последнее слово всегда должно быть за тобой, да?

Гермиона помотала головой.
— Нет, за тобой, Фред.

Он усмехнулся.
— О! Твоя правда.

Близнец вернулся в битву, получив от Джинни снежком в живот, и все продолжили кидать друг в друга снег, не забывая при этом заколдовывать его. Они успели построить несколько фортов, когда Гермиона решила вернуться в замок.

— Я пойду готовиться к балу, — сказала она.

Джинни на секунду прекратила посылать снег во Фреда и сообщила, что присоединится к ней позже.

— Тебе что, три часа нужно? — спросил Рон у мини-Гермионы. В этот момент ему в голову прилетел большой снежок. Джордж готовился запустить в него еще один, а Рон продолжил, теперь уже крича ей вслед. — С кем ты идешь?

Она ушла, не ответив.

— Ауч, — сказал Рон, когда Гермиона исчезла. Он зыркнул на остальных. — Кто из вас, придурков, это сделал?

— Очаровательно, Рон. И ты еще удивляешься, почему она тебе ничего не говорит, — протянула Джинни.

— А ты в курсе, Джин? — задал вопрос Фред.

Она, вздернув бровь, посмотрела на брата.
— Да. Но это только ее дело, так что и тебе не удастся что-то из меня вытащить.

— О, неужели?

Близнецы восприняли это как вызов, и вскоре повсюду снова летал снег, и началась новая снежная битва.

Белый сменился красным.

Гарри только что прошел через гостиную с Парвати, и Гермиона увидела, как Фред подмигнул нервничающему парню.

А когда Гарри, Парвати и Рон ушли через портрет, из спален девочек вышла Анджелина, облаченная в изумительное темно-фиолетовое платье.

Ее спутник тихо присвистнул.

— Ущипните меня — кажется, я сплю. Вы выглядите совершенно неотразимо, мисс Джонсон, — произнес Фред и взял ее за руку.

Девушка улыбнулась комплименту.
— Даже и не думайте, мистер Уизли. Я делаю это исключительно в качестве одолжения, так как рассчитываю на невероятно веселый вечер.

Они уже шли по коридору.

Фред моргнул.
— А ты определенно знаешь, как ранить сердце мужчины, да?

Анджелина закатила глаза.
— Ой, прошу тебя. Ты же понимаешь, что мы идем только как друзья. Я уж молчу о том, что ты выглядел таким отчаянным, когда приглашал меня — я просто не могла не сжалиться. И я, возможно, увидела в этом возможность расплатиться с тобой за библиотечную книгу, которую ты для меня достал. Стоит ли говорить, что я решила ею воспользоваться.

Фред засмеялся.
— Как обидно. Я задумал другую просьбу, которая, на самом деле, касалась моего брата и Хогсмида… — он затих и стал наблюдать за ее реакцией.

Слегка покрасневшая гриффиндорская охотница избегала его многозначительного взгляда.
— О, кстати о твоем брате — вон Джордж и Кэти!

Они заметили стоявших в Вестибюле Джорджа с его спутницей. Там уже собралась куча людей, но Гермиона посчитала, что рыжие волосы сильно упрощают поиск.

— Эндж, ты выглядишь потрясающе, — лучезарно улыбнулась подруге Кэти Белл, когда они подошли. — Правда ведь, Джордж?

Джордж ярко улыбнулся.
— Да, правда.

Кэти и Фред обменялись понимающими взглядами.

— Спасибо, — сказала Анджелина, — ты тоже.

Гермиона не знала, к кому — Джорджу или Кэти — относятся эти слова. Но она и не задавалась больше этим вопросом, поскольку теперь девушка изумлялась тому, что видит их такими юными. Зрелище заставило ее сердце одновременно воспарить и сжаться от боли. Каждую секунду перед ее глазами непрошено мелькали наполненные горем лица Анджелины и Джорджа — жестокое напоминание о том, что стоит ей выбраться из думосбора, как она увидит именно эти лица, а не те, сияющие.

— Давайте-ка отыщем Ли и Алисию и начнем уже эту вечеринку, — предложил Фред. Он протянул руку Анджелине, и та приняла ее.

Когда они двинулись с места, она приблизилась к его уху.
— Забыла упомянуть, я недавно видела Гермиону. Она тоже выглядела потрясающе.

Фред громко закашлялся, и некоторые люди поблизости повернули головы в их сторону.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — пробормотал он.

Анджелина вскинула одну из своих темных бровей.
— Не удивительно, что вас, ребята, все время ловят. Вы ужасные лжецы.

— Нет, на самом деле, это только Фред, — сказал Джордж, идущий перед ними.

Анджелина улыбнулась, в то время как Фред в шутку стукнул брата.

Сцена переменилась.

— Жареная картошка! Знаете, я могу к этому привыкнуть, — произнес Джордж, смотря на еду, появившуюся на тарелке.

Анджелина и Кэти рассмеялись. Ли, сидевший по другую сторону от Джорджа, был занят, поскольку Алисия ругала его за то, что он забрал ее свиные отбивные.

Фред, находившийся рядом с Анджелиной, глянул на главный стол. Спутница юноши проследила за его взглядом.

— Вау. По-моему, это первый раз, когда я вижу почти улыбающегося Крама, — сказала она.

— Неожиданно, ведь это значит, что он или глухой, или единственный в мире второй активист за права эльфов-домовиков, — проговорил Джордж, пережевывая кусок курицы.

Кэти засмеялась.

— Не будь врединой, — сказала Анджелина, но усмешка выдала ее.

— Хотя, должна признаться, никогда бы не подумала, что это он ее пригласил, — поделилась Кэти.

Фред улыбнулся.
— Похоже, она хорошо проводит время.

Анджелина и Джордж обменялись обеспокоенными взглядами.

Джордж наклонился к брату, стараясь, чтобы их никто не услышал.
— Уверен, что ты в порядке, Фредди? Ну, насчет Гермионы с Крамом.

— Разумеется, — ответил он. — Она заслуживает отдохнуть и как следует повеселиться.

Джордж нахмурился.
— Ты ведешь себя пугающе зрело для человека, который сохнет по ней все последние месяцы.

Фред отмахнулся от него и заказал для Ли свиные отбивные. Алисия поблагодарила его, радуясь тому, что получила свою тарелку обратно.

Столы исчезли, и Гермиона столкнулась с несколькими людьми. Или скорее, прошла сквозь несколько людей.

«Ведуньи» играли довольно быструю и жизнерадостную песню, и толпа энергично под нее танцевала.

Стоящий рядом с Гермионой Фред предложил руку своей спутнице.
— Как насчет того, чтобы показать им шоу, Эндж?

— Думала, ты никогда не спросишь, Фредди.

Они начали кружиться и вертеться на огромной скорости, и постепенно вокруг них образовалось пустое пространство — люди боялись, что окажутся к этим двоим слишком близко и получат какую-нибудь травму. Гермиона, которой не надо было об этом беспокоиться, бегала за буйной парочкой танцоров.

Они сумели направить свой танец-ураган туда, где отплясывали Гермиона и Виктор.

— Прекрасно выглядишь, Гермиона, — крикнула ей Анджелина, сияя ослепительной улыбкой. Щеки четверокурсницы покраснели. Анджелина усмехнулась и, выйдя из вращения, подтолкнула локтем своего партнера. — Правда, Фред?

— Уф, — было все, что ему удалось сказать, поскольку из него выбили весь воздух.

Виктор и Гермиона исчезли из виду.

— Батюшки, это больно, Эндж, — произнес Фред, кашлянув несколько раз.

Она не выглядела особо обеспокоенной.

Время понеслось вперед.

Гермиона услышала чьи-то крики.

— Ничего подобного! Главное — победа!

«Рон», — поняла она.

Немного погодя юная Гермиона пронеслась по танцполу мимо Фреда и Анджелины.

Они прекратили танцевать и посмотрели вслед ее постепенно исчезающей фигуре. Фред повернулся к своей партнерше.

— Она выглядела расстроенной. Иди, — сказала Анджелина, кивая в сторону убежавшей мини-Гермионы.

Фред вновь посмотрел на толпу, готовый, похоже, пойти и утешить Гермиону, но остановился, когда мимо них прошел один определенный волшебник.

— Эй, Крам! — позвал он. — Гермиона пошла туда!

Виктор задержался, а выражение его лица стало менее угрюмым.
— Спасибо, — ответил он.

Фред любезно кивнул ему, и болгарин ушел прочь.

Анджелина вздохнула.
— Что ты творишь? Это же мог быть твой момент.

Фред закружил ее, снова принимаясь танцевать.
— Будут и еще.

— Не будь так уверен.

Он секунду помолчал, а затем произнес:
— Последнее, что ей требуется, когда она расстроена, это чтобы ее смутил старший брат друга. Она растеряется и не будет знать, что делать.

Анджелина кивнула.
— Думаю, в этом есть смысл. Но у тебя может больше не появиться шанса, когда тут теперь Крам. То есть, что если в итоге они начнут встречаться?

Фред помотал головой.
— Неа. Он крутой парень, но, думаю, он не ее тип.

Анджелина подняла брови, когда он крутанул ее еще раз. Люди вокруг парочки немедленно отошли.
— Не ее тип? Он профессиональный игрок в квиддич.

— Именно.

Она усмехнулась.
— Так ты думаешь, что книжный червь предпочтет сорвиголову, да?

— Я думаю… — он перестал кружить их, — что ты должна станцевать следующий вальс с моим дорогим братцем.

Анджелина слегка покраснела.
— Ты меняешь тему.

— Нет, Эндж, ты, — и с этим он отправил ее прямо в руки брата, который стоял поблизости, говоря Кэти спасибо за танец. Джордж явно был ошеломлен внезапным появлением Анджелины в его объятиях. Он быстро пришел в себя и помог ей устоять на ногах. Тем не менее, близнец попытался испепелить Фреда взглядом, когда решил, что девушка этого не заметит.

В этот момент он увидел что-то позади Фреда и беззвучно произнес: «Бэгмен». Близнецы понимающе кивнули друг другу.

— Энджи, мне очень жаль, но нам нужно кое-что сделать, — сказал Джордж. — Сохранишь для меня следующий танец?

— Конечно, — ответила Анджелина, выглядя слегка сбитой с толку.

Фред и Джордж стали осторожно пробираться туда, где Людо Бэгмен только что закончил танцевать с профессором МакГонагалл.

Время снова помчалось вперед.

— Ну, не знаю, что вы хотели от того мужчины, но вам хотя бы удалось сделать что-то хорошее, — сообщила Анджелина и показала туда, где снова вальсировали Виктор и Гермиона.

Настоящая Гермиона увидела, что пусть юная она и улыбалась, но уже не так лучезарно, как прежде. Девушка мысленно прокляла Рона. Было так по-детски обвинять ее в обмене секретами с Виктором…

Не просто по-детски, он ревновал.

И если уж Гермиона поняла это, то Фред и подавно.

Он посмотрел туда, куда указывала Анджелина.
— Пожалуй, — сказал он.

Джордж выглядел таким же хмурым, как брат.

Кэти вздохнула.
— Ох, да ладно вам. Держу пари, что любые ваши с Бэгменом дела могут подождать еще немного. А теперь потанцуйте кто-нибудь со мной, или завтра я подложу вам в завтраки навозные бомбы.

Близнецы улыбнулись.

— Этого уж точно нельзя допустить, — произнес Джордж. Они с Кэти присоединились к толпе.

Анджелина взяла Фреда за руку, и они отправились следом.

— Думаю, она нравится ему, Эндж, — сказал Фред, положив руку ей на талию.

Анджелина вытаращила глаза.

— Я не о них, — торопливо заговорил он, указывая на брата, танцующего с другой охотницей. — Я думаю, — он вздохнул, — я уверен, что Рону нравится Гермиона.

— Не так уж маловероятно, учитывая, как он себя с ней сегодня вел, — признала Анджелина. — Но если ты не считаешь игрока мирового масштаба в квиддич своим конкурентом, то я не понимаю, почему ты беспокоишься насчет своего брата. Не в обиду Рону.

Ее кавалер не мог не усмехнуться, услышав последние слова.

— Я не переживаю насчет того, что он мой соперник, — произнес он. — Я не хочу соперничать с ним. Не хочу причинить ему боль, — Фред улыбнулся, но улыбка вышла совсем несчастной. — Несмотря ни на что, я правда люблю моего братца-идиота.

Анджелина положила голову ему на плечо и вздохнула.
— Ох, ты слишком хороший, Фред Уизли.

Он прислонился щекой к ее макушке.
— Знаю.

Они покачивались на одном месте, пока играла медленная песня.

— Но, — продолжила Анджелина, — ты же понимаешь, что люди переживают свое увлечение кем-то? Уверена, что будет лучше, если ты пресечешь все это в зародыше и начнешь ухаживать за Гермионой прежде, чем «увлечение» Рона перерастет в нечто большее.

Фред покачал головой.
— Ты не знаешь Рона. Он никогда не реагировал спокойно, если ты получал что-то, что он считал своим.

— Ты так говоришь, словно она — его собственность.

Фред пожал плечами.
— Это просто то, как мой брат видит мир.

Они продолжали медленно кружиться.

Анджелина снова вздохнула.
— Интересно, у кого-нибудь еще вечер прошел так же драматично, как у нас?

Гермиона сморгнула несколько слезинок, пока обстановка вокруг снова изменялась. Она не знала, почему у нее текут слезы. Она даже не особо понимала, когда вообще заплакала.

«Сосредоточься, Грейнджер. Мы еще не закончили, — подумала она. Утерев лицо рукавом, она огляделась. — Ладно, итак… Эм, опять „Три метлы“. И мистер Бэгмен только что ушел… о нет».

В самом деле, Людо Бэгмен только что ушел, а Фред и Джордж выглядели очень расстроенными… снова. Они заняли столик и заказали пару бутылок сливочного пива.

— Нам нужно вывести наши методы на новый уровень, Джордж, — сказал Фред. — Вежливость явно не работает, да?

— Не знаю, — произнес Джордж. — Что еще тут можно поделать?

— Ну… — начал Фред, но его прервал громкий крик, который заставил замолчать всех в пабе.

— Что с того, что он полувеликан? В этом нет ничего плохого!

Гарри стоял перед Ритой Скитер, выглядя донельзя раздосадованным.

Гермиона, совершенно потерянная после прошлого воспоминания, сначала даже не заметила их.

Рита, в отличие от Гарри, улыбалась. От этого все внутри Гермионы перевернулось. Женщина до сих пор вызывала у нее отвращение. Последнее, что Гермиона слышала — Рита собирается опубликовать книгу о Гарри и еще одну о Снейпе. Она не знала, какое из произведений будет наполнено большей чушью.

— Как насчет того, чтобы дать мне интервью о Хагриде, которого ты знаешь, Гарри? — спросила Рита. — О человеке, скрывающемся за грудой мышц? О вашей неправдоподобной дружбе и стоящими за ней причинами. Он заменяет тебе отца?

Гермиона увидела, как Фред и Джордж бросают свирепые взгляды на журналистку, а затем ее внимание моментально переключилось на скрип стула.

Мини-Гермиона резко вскочила, сжимая бутылку сливочного пива как гранату - словно она была готова швырнуть ее прямо в лицо Риты.

— Вы мерзкая женщина, — проговорила она сквозь стиснутые зубы. — Вам плевать, кого и что использовать для ваших статеек, верно? Сгодится даже Людо Бэгмен…

Рита Скитер холодно посмотрела на нее.
— Сядь, глупая девчонка, и не говори о том, чего не понимаешь. Я знаю о Людо Бэгмене такие вещи, от которых у тебя волосы на голове дыбом встанут… хотя ты явно в этом не нуждаешься… — добавила она, глянув на пышную шевелюру Гермионы.

— Пойдемте, — сказала Гермиона. — Давайте. Гарри, Рон…

Трое гриффиндорцев, провожаемые взглядами посетителей, вышли из паба.

Гермиона повернулась и увидела, как Джордж вцепился в плечо Фреда, который выглядел так, словно готов вскочить с места.

Постепенно помещение вновь наполнилось разговорами.

— Ну и наглости у этой женщины, — произнес Джордж, отпуская брата.

Казалось, что Фред успокоился, однако он продолжал со злостью смотреть на одетую в желтое фигуру Риты.
— Теперь она нацелится на Гермиону. Я уверен.

Джордж не выглядел таким же встревоженным, как его брат.
— Хотел бы увидеть, как она попытается. Что самое ужасное она может найти на такую ученицу, как Грейнджер? Одно среднее эссе?

Фред отвернулся от журналистки.
— Ты расслышал ту часть, где она упоминала Бэгмена? Говорю тебе, Джордж, нам придется играть грязно. Ясно же, что он совсем не честный человек.

— А я тебе говорю, что если мы опустимся до его уровня, ничего хорошего из этого не выйдет.

Раздался сильный шум, когда опрокинулся стул. Язык фотографа Риты начал стремительно расти, и мужчина, придя в исступление, создал довольно много суматохи.

Фред ругнулся.

— О, серьезно, Фредди? Ириска «Гиперъязычок»? Они же смогут нас выследить!

— Не могу поверить, что он забрал у нее ириску. Жадный ублюдок, — сказал Фред. — И не беспокойся — сомневаюсь, что она не пожалеет сил ради своего фотографа.

Джордж усмехнулся.
— И что бы ты сделал, если бы она съела ее?

Фред скопировал улыбку брата, из-за чего они стали выглядеть еще более одинаково.
— Отпраздновал.

Паб превратился в коридор Хогвартса. Гермиона обернулась на звук шагов, эхом раздававшихся по холлу.

По нему шла одетая в изумрудно-зеленую мантию женщина, которая остановилась, когда заметила две рыжие головы.

— А, мистеры Уизли! — МакГонагалл жестом подозвала близнецов.

— Моя дорогая Минерва, вы, наконец, согласитесь выпить со мной в Хогсмиде? — спросил Фред, умоляюще сложив руки.

Профессор Трансфигурации поджала губы, однако в ее глазах вспыхнул веселый огонек.
— Не совсем.

Джордж оттолкнул брата в сторону.
— Тогда, быть может, это мой счастливый день?

Фред потер руку.
— Держись подальше от моей дамы, Гред!

МакГонагалл только сильнее сжала губы.
— Никто из вас никуда меня не поведет, — сказала она, а затем ее лицо приняло серьезное выражение. — Я позвала вас, чтобы попросить привести в мой кабинет вашего брата и мисс Грейнджер.

Это привлекло их интерес.
— А зачем вам понадобились Рон и Гермиона, профессор?

МакГонагалл устало посмотрела на Фреда.
— Боюсь, что не могу сказать вам, мистер Уизли. Я бы хотела. А теперь, будьте так добры, найдите их и приведите в мой кабинет в течение часа. Благодарю вас.

Она продолжила свой путь, оставив близнецов заинтригованными.

— Это было странно. Как думаешь, где они сейчас?

Фред улыбнулся.
— Зная Гермиону, в библиотеке.

Они отправились в библиотеку и не обратили внимания на скептичный взгляд мадам Пинс, которым та наградила их, когда они вошли.

Солнце уже садилось, окутывая полки огненным светом. Близнецы прошли несколько шкафов прежде, чем нашли свои цели.

Золотое Трио сидело за столом, перед ними высились горы книг. Все трое выглядели одинаково уставшими.

— Ох, он бесполезен, — сказала Гермиона и захлопнула один из томов. Заголовок был виден, и настоящая Гермиона прочитала, что это «Странные волшебные дилеммы» — книга, которую она тогда сочла совершеннейшим мусором. — Кто вообще захочет завить волосы у себя носу?

Фред и Джордж выбрали именно этот момент, чтобы выйти из-за полки.

— Я был бы не против, — сообщил Фред. — Будет о чем поговорить, верно?

Лучшие друзья Гермионы и она сама подняли головы. Гермиона выглядела так, словно не могла решить — благодарна она появлению близнецов или в итоге пожалеет об их приходе. Гарри слишком устал, чтобы думать о чем-то подобном, а Рон тем временем казался сбитым с толку.

— Что вы двое тут делаете? — спросил он.

— Ищем вас, — ответил Джордж. — МакГонагалл хочет видеть тебя, Рон. И Гермиону тоже.

— Зачем? — удивилась она.

— Без понятия… Правда выглядела она как-то мрачно, — сказал Фред.

— Мы должны отвести вас в ее кабинет, — произнес Джордж.

Все трое встревожились. Им не хотелось разделяться, когда второе задание было так близко.

— Встретимся в общей гостиной. Принеси столько книг, сколько сможешь, хорошо? — сказала мини-Гермиона Гарри.

— Хорошо.

Они оставили его искать дальше в одиночку.

Пока они шли по коридорам и лестницам к кабинету МакГонагалл, Фред поравнялся с пышноволосой ведьмой.

«Неужели мои волосы правда выглядят так со спины?» — подумала Гермиона, но быстро помотала головой. Стоит ли на этом сосредотачиваться.

Ее внимание вернулось к тем, кто был перед ней. Особенно к мини-ней, когда та заговорила.

— Может, она намеревается попросить, чтобы мы перестали помогать Гарри? — спросила она у Рона.

— Надеюсь, нет. Если она захочет убедиться, что мы этого не делаем, то предпринять получится не так уж и много, верно? Женщина может быть пострашнее, чем Снейп, если ты ей перечишь.

— Твоя правда, — содрогнувшись, проговорил Джордж. — Помнишь второй год, Фредди?

— Я до сих пор не могу смотреть на енотов прежними глазами…

Гермиона взглянула на него.
— Что ты сделал с… Знаешь что, неважно, — сказала она, когда близнецы ухмыльнулись друг другу.

Они приблизились к лестнице, ведущей в кабинет декана, и тут Гермиона приняла решительный вид.

— Что ж, даже если она будет угрожать лишением баллов или обещанием отправить нас жить в Запретный лес, я все равно помогу Гарри, — сказала она.

— А если она завалит тебя по каждому предмету? — поддразнил Джордж.

— Тогда… эм…

Рон сумел рассмеяться.

Гермиона так глянула на друга, что тот немедленно замолк.
— Тогда я все равно помогу ему, Джордж.

Фред улыбнулся.
— Ты в самом деле восхитительна, Гермиона. О, а вот мы и на месте, — он постучал в дверь МакГонагалл. — Что ж, тут мы тебя покидаем. Если понадобится проводить тебя куда-то еще, то не стесняйся попросить.

Джордж склонился к Рону.
— А тебе может понадобиться сопровождение в Больничное крыло, если ты упомянешь при ней енотов.

Рон побледнел, а Гермиона закатила глаза.
— Пошли, — она схватила его за рукав, разворачивая к двери.

Когда МакГонагалл открыла ее, чтобы впустить двух четверокурсников, Фред и Джордж уже были за углом.

— «Если понадобится проводить тебя куда-то еще…?» Чтоб меня, Фред… — сказал Джордж.

— Я прощупываю почву. Раз она меня не прокляла, то можно предположить, что шутить о том, как я ее куда-нибудь веду, будет неопасно.

— Ты даже не планируешь куда-то ее вести, в чем смысл?

— Ну, да, из-за нашего дорогого брата не планирую. Но я все еще могу помечтать, разве нет?

— Ты жалок, ты же знаешь это, правда?

Фред насмешливо улыбнулся брату.
— Ага, зато между вами с Анджелиной все идет куда как лучше. Повтори-ка, каково было разок станцевать с ней?

— Понятия не имею, о чем ты тут болтаешь, — сказал Джордж и внезапно помчался к Гриффиндорской башне.

— Ну и кто теперь жалкий? — закричал ему вслед Фред.

Четвёртый курс (третья часть)

Гермиона оказалась на чем-то вроде трибуны. Оглядевшись, она поняла, что находится на берегу Черного озера.

В воздухе прогремел голос Людо Бэгмена, скомандовавшего участникам стартовать.

Гермиона осмотрелась по сторонам и увидела стоящих на носочках Фреда, Джорджа и Джинни, которые с тревогой наблюдали, как неподалеку от них ныряет в холодную воду Гарри.

— Надеюсь, с ним все будет в порядке, — сказала Джинни.

— Мне вот просто интересно, почему нас заставляют смотреть состязание отсюда, если вообще-то все происходит под водой, — произнес стоящий позади них Ли.

Фред и Джордж рассмеялись.

У Джинни, по всей видимости, было неподходящее для шуток настроение.
— Где Гермиона с Роном? У их лучшего друга второе задание, а я нигде их не нахожу.

Ее братья посмотрели друг на друга с широко раскрытыми глазами.
— Ты же не думаешь…

— …возможно, она…

— …а значит, это сделали мы…

— …и Гарри нас убьет.

Джинни была сыта по горло их близнецовым языком.
— Вы о чем вообще?

И именно тогда Людо Бэгмен еще раз воспользовался чарами Сонорус, призвав к молчанию всех зрителей.

— Теперь все чемпионы под водой и пытаются выполнить второе задание. Пока они там, я снова объясню вам его суть, чтобы напомнить о происходящем под поверхностью Черного озера.

Все выжидающе посмотрели на бывшего игрока в квиддич.

— У четырех участников есть час, чтобы вернуть свое самое ценное сокровище — то, что для них важнее всего на свете. Чтобы это сделать, им придется столкнуться с различными препятствиями, скрывающимися в озере, и вернуться прежде, чем закончится время.

По трибунам пробежал шепот.

— Так ты думаешь, что Гермиону и Рона попросили стать сокровищем Гарри? — спросил Фред.

Джордж прикусил губу.
— Ну, Бэгмен же сказал, что сокровище только одно, верно? Заставляет меня задуматься, что, может, кто-то из них у другого участника.

— И раз, кроме Гарри, никто и ни за что в здравом уме не посчитает Рона самым важным человеком в своей жизни, значит… — Фред замолчал, и его брат подождал, пока до того дойдет. — Ох, хренов гиппогриф, — выругался Фред. — Чертов болгарин…

Джордж похлопал его по спине.
— Ну-ну.

Фред изумленно всплеснул руками.
— Но они же только встретились!

Джинни с издевкой усмехнулась.
— Вы вообще ничего не понимаете, да?

Братья заинтересованно посмотрели на сестру.

— Чего мы не понимаем, Джин?

— Крам — международный игрок в квиддич, — начала она. — Плюс он известен как выдающийся ученик Дурмстранга. И есть множество людей, которые жаждут нажиться на его имени и статусе — только гляньте на Каркарова. Не говоря уже о толпе хихикающих фанаток.

Джордж промурлыкал:
— Точно, и мы все это знаем, только я все еще не вижу, к чему ты ведешь.

Джинни нетерпеливо щелкнула языком, словно ей приходится объяснять, что один плюс один равняется двум.
— Ну как бы вы себя чувствовали, если бы все вокруг общались с вами только затем, чтобы извлечь какую-то выгоду?

— Довольно дерьмово, наверно, — ответил Фред.

Его сестра одобрительно кивнула.
— Именно, и кому, как мы знаем, дела до квиддичных трофеев как до задницы тролля?

— Джинни, следи за языком, — шутливо попрекнул ее Ли, но и он выглядел заинтригованным.

Джинни наградила его свирепым взглядом за то, что перебил ее, но вздохнула, когда никто не осмелился высказать реальное предположение.

— Гермионе, — объяснила она. — И, наверное, именно поэтому она там внизу. Ее не волнует его слава. И еще, вы не задумывались, как это грустно, что его самое ценное сокровище — она? Потому что это значит, что в школе у него нет ни одного близкого друга. Это значит, что самый порядочный человек, которого он встречал за всю свою жизнь, это девушка, с которой он знаком всего пару месяцев.

Фред, Джордж и Ли некоторое время обдумывали новую информацию о профессиональном игроке в квиддич. Гермиона заметила, что в то время как Джордж и Ли, похоже, искренне ему сочувствовали, Фред словно делал это с неохотой. Как будто ему хотелось не сочувствовать Виктору, но у него не получалось.

— Черт возьми, это действительно грустно, — наконец сказал Ли.

К счастью, совсем скоро после этого толпа снова взбудоражилась. Речь Джинни оставила ребят в подавленном настроении, и отсутствие событий над озером никак не помогало. Серьезно, о чем только думали организаторы турнира?

Со стороны озера послышался громкий вздох.

Из воды вынырнула Флёр Делакур — не очень похожая на красивую себя и покрытая с головы до ног царапинами.

Француженка истерически зарыдала, когда мадам Максим подошла, чтобы проводить ее к мадам Помфри. Было сложно разобрать, что она говорит, особенно потому, что бормотала она по-французски.

Когда мадам Помфри предложила помочь ей, та яростно помотала белокурой головой, но, по крайней мере, заговорила на английском.

— Нет, я должна ве’гнуться! Она все еще там! Я д’лжна спасти мою маленькую сест’генку!

Джинни фыркнула.
— Не чересчур драматично?

Фред, вскинув бровь, глянул на сестру.

— Ой, да ладно, ну не может же она всерьез думать, что Дамблдор позволит им там утонуть, верно?

— Ну, не знаю, Джин. Дамблдор совершал и более безумные вещи… — ответил Джордж.

— Справедливо, — отозвалась она. — И все же… Мерлин, ты только погляди, как она рыдает! Ну честное слово.

Время промоталось вперед, и к берегу уже плыл Седрик Диггори вместе с Чо Чанг, державшейся за его руку.

— Время истекло. Как думаете, что с ними произойдет, если они не вернутся? — спросил Джордж.

— Но Диггори же только сейчас появился, — сказал Фред.

— Ну да, но он всего на минуту опоздал, верно?

Ли показал на берег.
— Похоже, ваш брат тоже начинает волноваться из-за всего этого.

Они посмотрели туда, где Перси разговаривал с Седриком.

— Ох, только не говорите, что до этого идиота только сейчас дошло, что Рон под водой, — произнес Фред.

— Рон там? — довольно громко спросил очкастый Уизли; его вопрос эхом разнесся по территории.

Седрик и Чо выглядели так, словно пытались что-то объяснить сквозь стучащие зубы.

Мадам Помфри потянула их к себе и сделала Перси выговор за то, что он не позволяет им отдохнуть после сурового испытания.

Перси тем временем становился все бледнее.

Джинни взвизгнула.
— Смотрите, кто-то еще появился!

Толпа с любопытством наблюдала, как над водой возникает акула.

— Чертов Мерлин, в Черном озере есть акулы? — закричал кто-то, подозрительно похожий на Лаванду Браун.

Остальные заохали и заахали, когда акула превратилась в Виктора Крама.

Затем они заметили кашляющую фигуру рядом с ним.

— Гермиона! — воскликнула Джинни.

— Мерлин, это Грейнджер!

— …заучка Грейнджер — самое ценное сокровище Крама?

— Да что он вообще в ней нашел, она даже не симпатичная.

— …она такая счастливица…

— Они ходили вместе на бал…

— Я думала, она с Поттером, но…

— …может, он с ней из жалости?

Гермиона буквально зарычала, когда услышала, как ее обсуждает толпа. Девушка уловила схожий звук справа от себя и поняла, что Фред раздражен точно так же, как она.

Джинни оглянулась и сказала стоящим поблизости заткнуться.

Ученики смотрели, как Виктор помогает мини-Гермионе благополучно добраться до пляжа, и, как только они выбрались, он ненадолго прижал ее к себе. Это вызвало еще больше разговоров.

Находившийся слева Джордж вздохнул, и Гермиона переключила внимание обратно на трибуну. Фред выглядел так, словно проглотил лимон.

— …интересно, что говорит Крам? — спросил кто-то неподалеку.

Гермиона неловко поежилась, вспомнив, как Виктор шептал ей на ухо что-то на болгарском, а затем пригласил провести с ним лето. Смутившись от такого публичного проявления чувств, она неподвижно стояла в кольце его рук, потому что ей нравился Виктор, и потому что ей было приятно, что есть кто-то, кто так ее держит.

Однако теперь этот жест значил намного больше. Хотя Виктор действительно говорил ей, что никогда не испытывал к кому-либо то, что испытывал к ней, она не позволяла себе действительно в это поверить. Ведь конечно в его жизни есть еще люди, которые для него важны? Но в словах Джинни был смысл, и Гермиона принялась ругать себя за то, что была так слепа.

Как она не заметила, каким спокойным стал Виктор, когда её обнял? Как она не задумалась хоть на секунду и не заподозрила, что его шепот на чужом языке скорее всего был словами, призванными утешить себя тем, что она в безопасности? Или просто не остановилась на мгновение, чтобы заметить, как бережно он завернул ее в полотенце, выданное мадам Помфри?

«Я столько всего не замечала», — подумала Гермиона и невольно посмотрела на стоящего рядом с ней высокого юношу. Он до сих пор кривился, из-за чего выглядел довольно смешно, но этот вид заставил ее улыбнуться.

Столько всего…

Мысли Гермионы прервал громкий крик.

Появился Гарри.

Она услышала громкий вздох Джинни.
— Ну разумеется ему надо спасти и всех остальных. Он любит быть героем, верно? — но, несмотря на эти слова, на лице девочки безошибочно угадывалась улыбка. В конце концов, то, что он такой хороший, и было тем, что она полюбила в Мальчике-Который-Выжил.

— Что ж, по крайней мере Делакур это, похоже, оценила, — сказал Джордж. — И, черт возьми, Перси, перестань позориться.

А тот неуклюже отправился за Роном в воду, и теперь брызгался и пыхтел, таща очень раздраженного младшего брата на берег, пока Гарри, шедший позади, возвращал Флер ее сестру.

Гарри был атакован заботой и бодроперцовыми зельями мадам Помфри, когда мини-Гермиона подошла к нему, взволнованно размахивая руками.

— Гарри, молодец!

Кто-то рядом фыркнул.

— Ох, бедный Крам. Похоже, глаза Грейнджер смотрят только на Поттера, — произнес чей-то голос.

— Теперь, когда ты упомянула — разве в «Ведьмином еженедельнике» не говорилось, что между ними что-то есть? — спросил другой.

— Ты же знаешь, что там в основном чепуху пишут.

— Да, но ты глянь…

Наступила пауза.

— Ого, не могу в это поверить — она отмахнулась от Крама! Знаешь, может ты и права, в этом наверняка есть доля правды…

Когда Гермиона резко развернулась, пытаясь узнать, кто настолько слабоумен, чтобы поверить в то, что они с Гарри не просто друзья, голоса смолкли, и она понятия не имела, как их теперь найти.

И тут же Гермиона вспомнила, как после этого на нее посыпались все те полные ненависти письма, именно это и утверждавшие: что они с Гарри вместе, и что она разбила бедному мальчику сердце.

Но ведь это-то были такие же ребята, как она сама. Люди, с которыми она ходила в школу. Те, кто посылал ей письма ненависти, основывались только на статье в журнале. Но мысль, что кто-то из близких мог в это поверить… Гермиона остановилась и вспомнила о миссис Уизли. Она поверила в эту ложь.

Воспоминание заставило Гермиону почувствовать себя некомфортно.

Краем глаза она заметила, как Джордж склонился к Фреду и зашептал ему что-то на ухо. Она вздохнула.

Они постоянно шепчутся, и становится всё тяжелее ничего не упустить.

— …Крам, Рон и теперь Гарри. А ты умеешь выбирать, Фредди, — услышала она поддразнивания Джорджа.

Фред ничего не ответил, но в его глазах промелькнула усталость.

Вдруг Джинни зарычала.
— Чертова француженка.

Трое парней и Гермиона вперились взглядом туда, где Флер расцеловывала щеки Гарри.

Следующее воспоминание заиграло в коридоре Хогвартса.

Гермиона последовала за Фредом, который сделал несколько шагов, а затем расплылся в яркой улыбке и помахал кому-то впереди.

— Эй, Грейнджер!

Гермиона увидела саму себя, направляющуюся к дверям Больничного крыла. Она прижимала к себе руки и выглядела так, будто вот-вот заплачет.

— Привет, Фред. Прости, но мне нужно…

— Что-то не так? Что случилось? — перебил он.

Настоящая Гермиона была уверена, что если бы тогда она могла мыслить здраво, то заметила бы обеспокоенный взгляд, с которым на нее смотрел старший гриффиндорец, но, увы — боль от неразбавленного гноя бубонтюбера вызывала в голове туман и рассредоточенность.

Она помнила, как ей хотелось поскорее закончить разговор, отделаться от него как можно менее грубо и обратиться к мадам Помфри за помощью.

— Просто несколько отвратительных писем от самых милых читателей «Ведьминого еженедельника». И Фред, прости, но мне нужна помощь…

Именно тогда он увидел ее руки.

— Чтоб меня, Гермиона! Что произошло с твоими руками, они огромные! — воскликнул он и рассмеялся.

Вот поэтому я никогда ничего и не подозревала! Как кто-то может заявлять, что интересуется мной и в то же время смеяться над тем, какие огромные у меня руки?

Крылья носа юной Гермионы затрепетали, и она попыталась сморгнуть слезы, грозившиеся вот-вот политься из глаз. Фред, очевидно, понял, что сказал что-то не то, но прежде чем у него появился шанс извиниться, мини-Гермиона вошла в двери и захлопнула их перед его носом.

Перед тем, как эта сцена сменилась на другую, Гермиона увидела почесывающего голову Фреда, который выглядел очень виноватым.

Близнецы поднимались в совятник.

Джордж, казавшийся доведенным до отчаяния, следовал за братом.

— Фред, я говорил тебе, что это плохая идея.

Фред помотал головой.
— Нет, Джордж, это единственная идея. Это письмо, — он поднял руку, в которой держал запечатанный конверт, — последнее, в котором мы разговариваем с ним любезно. А потом мы скажем ему вернуть нам деньги, которые он задолжал, или все узнают о его маленьком…

— …то есть мы будем шантажировать его, и из-за этого, возможно, влипнем в кучу неприятностей…

— …мы пытались вести себя вежливо. Теперь наступило время играть грязно, подстать ему. Он будет не в восторге, если министр магии узнает, что он сделал…

Джордж тщетно развел руками.
— Говорю тебе, если ты так напишешь, это будет шантаж!

— Ага, но ты же не станешь жаловаться, если мы получим отличную компенсацию, а? — чуть обернувшись, рявкнул в ответ Фред.

Он распахнул дверь и перешагнул порог, за ним по пятам следовал Джордж. Близнецы замолчали, когда поняли, что в помещении они не одни.

Там стояли Гарри, Рон и мини-Гермиона, которые, похоже, тоже были сильно удивлены.

— Что вы тут делаете? — одновременно спросили Фред и Рон.

— Шлем письмо, — в унисон ответили Гарри и Джордж.

— Что, в такое время? — произнесли Гермиона с Фредом.

Фред ухмыльнулся.

— Ладненько… мы не станем спрашивать, что вы тут делаете, а вы не спрашивайте нас, — предложил он.

Гермиона увидела, как Гарри и Рон пытаются разглядеть, кому адресовано письмо, пока сама она раздраженно краснела и отводила взгляд от смотрящего на нее Фреда. Она помнила о Больничном крыле и подумала, что его вопросительный взгляд говорит о том, что мини-Гермиона все еще сердится на него.

Сейчас это все казалось таким незначительным.

Фред не казался таким уж обеспокоенным. На самом деле, его усмешка оставалась неизменной на протяжении всей бравады, пока Рон не спросил, кого они шантажируют.

После того, как близнецы сказали младшему братцу держать свой нос подальше от их дел и послали письмо с одной из сов, они покинули троицу четверокурсников.

Спустившись, они снова заговорили.

— И это совсем не было подозрительно, да? — саркастично произнес Джордж.

— Не сваливай все на меня. Они слышали нас обоих.

— Ага, говорящих о твоей идее.

— Ну, а ты разве не хочешь открыть магазин приколов? Сосредоточься на мечте, держи цель в голове, — сказал Фред. — Если мы получим деньги, то всё это будет того стоить.

— Разумеется, я хочу магазин приколов, но шантаж… — Джордж покачал головой. — Это не лучший способ.

Фред вздохнул.
— Что еще мы можем сделать? Подождать, пока кто-нибудь достаточно добрый не протянет нам мешок галлеонов?

Гермиона почти рассмеялась.

«Да», — подумала она, наблюдая, как принимает форму следующее воспоминание.

Она стояла у стола Гриффиндора.

Это был приезд миссис Уизли и Билла в Хогвартс, когда они представляли семью Гарри, и шла вторая половина обеда с ним, Роном, Джинни, Фредом и Джорджем в Большом зале.

— Не передашь мне немного хлеба, Джин?

Джинни протянула Фреду ломоть и продолжила есть.

Рон, как обычно, набил рот, а затем поднял глаза и встретился со свирепым взглядом миссис Уизли.

— Мне казалось, что я учила тебя более хорошим манерам, чем вот это. Прожевывай свою еду, Годрика ради, — сказала она.

Остальные засмеялись, когда уши Рона покраснели, и засмеялись еще больше, когда он начал жевать свою еду как следует.

Хотя это было воспоминание Фреда, Гермиона ничего не могла поделать с тем, что некоторое время она смотрела не на него, а на лучшего друга. Гарри выглядел таким счастливым и беззаботным, что ей было больно от этого, потому что всего через несколько часов он снова встретится лицом к лицу с человеком, убившим его родителей, и увидит, как погибает Седрик. Но он еще этого не знал. Не знал, что впереди его ждут три года страданий, и только после этого он победит своего заклятого врага.

«Но, по крайней мере, я точно пройду с ним весь этот путь», — подумала она и почувствовала небольшой прилив гордости. Она правда была там ради тех, кого любит, но это было нелегко, и потому на короткий миг Гермиона позволила себе почувствовать гордость за собственные свершения.

На секунду она с грустью взглянула на Рона, когда в мыслях возникло воспоминание о его мимолетной слабости, которую ей трудно простить и по сей день. Он вернулся, да, но это причинило такую сильную боль. Слишком сильную. Она любила его, нуждалась в нем, а он ушел.

«Но разве сейчас ты не поступила с ним точно так же?» — прошептал тихий голос где-то в дальних уголках разума.

«Не смеши меня, это и близко не то же самое», — резко выплюнула она. Спорить ни с кем, потрясающе.

Внезапно улыбка Гарри пропала, когда ее юная версия подошла к столу.

Семья Уизли смотрела, как их мать утыкается глазами в тарелку, внезапно найдя нарезание стейка более интересным, чем ее окружение.

Фред, Джордж и Джинни обменялись растерянными взглядами, в то время как Рон выглядел смутившимся.

Так продолжалось до тех пор, пока Гарри не попытался задавать Гермионе вопрос, на что та молча показала ему не делать этого. Только тогда миссис Уизли наконец подняла голову.

— Здравствуй, Гермиона, — произнесла она более натянуто, чем обычно.

Гермиона увидела, как Фред нахмурился, глядя на мать.

— Здравствуйте, — нерешительно ответила мини-Гермиона из-за холодного выражения на лице миссис Уизли.

Гарри посмотрел на них обеих, а затем сказал:
— Миссис Уизли, вы же не поверили в ту чушь, что написала Рита Скитер в «Ведьмином еженедельнике», правда? Потому что Гермиона не моя девушка.

— О! — сказала миссис Уизли. — Нет… Конечно нет!

Но после этого она стала общаться с Гермионой гораздо теплее.

А еще Гермиона заметила, как Фред будто изо всех сил старается не выглядеть довольным.

Затем все вокруг завертелось и превратилось в Хогвартс-Экспресс. Солнце светило сквозь все находящиеся рядом окна, отчего рыжие волосы Фреда сияли почти как золото.

Это по какой-то неведомой причине заставило губы Гермионы растянуться в улыбке, и она чуть не пропустила момент, когда Фред положил в карман шоколадную лягушку и вдруг слегка ударил своего близнеца под ребра, пока мимо проезжала тележка со сладостями.

— Джордж, смотри-ка, кто идет к купе Гарри.

Тот нахмурился.
— Как будто у бедного паренька и так мало пищи для размышлений. Давай глянем, что они затеяли?

— Давай.

Они сгорбились и на цыпочках двинулись вперед. Где-то за ними в одном из купе прозвучал голос Кэти.

— Ой, не переживай, Эндж, они просто снова где-то шастают.

— Об этом и нужно переживать, — рассмеялась Анджелина.

Мальчики, видимо, этого не услышали, потому что были заняты тем, что прятались от Малфоя, чей голос становился все громче и громче по мере приближения.

Он громко разглагольствовал о какой-то чуши, а Крэбб и Гойл со злобными взглядами стояли за ним.

— …Темный Лорд вернулся! Первыми будут грязнокровки и любители магглов!

Палочка в руке Фреда дернулась, а Джордж стиснул зубы.

Но так как Малфой и понятия не имел о старшекурсниках, посылающих в него убийственные взгляды, он продолжил:
— Вернее вторыми, Диггори был п…

Это стало для всех последней каплей, и потому следом прогремели вспышки заклятий.

Повсюду замелькали краски и загрохотали взрывы. Гермиона заморгала, пытаясь избавиться от звезд перед глазами.

— Решил, стоит проверить, что планируют эти трое, — произнес Фред, переступая слизеринцев (и наступив на Гойла) и заходя в купе. Когда за ним последовал близнец, позволив себе чуть потоптаться ногами на Малфое, Гермиона почувствовала некий внутренний конфликт. Сейчас Малфой был не таким уж плохим. Но в то же время она только что видела, как он издевается над смертью Седрика. В конце концов девушка решила, что юная версия блондина полностью это заслужила.

У всех были вытащены палочки, и, убрав их в карманы, Рон, Гарри и Джордж выволокли трех потерявших сознание слизеринцев в коридор.

Тем временем Фред сидел и чесал раздраженного Крукшанкса за ушами. Юноша поднял голову и ярко улыбнулся, когда увидел, что Гермиона улыбается ему. Случай у Больничного крыла был полностью забыт.

И в любом случае она была слишком счастлива из-за поимки Риты Скитер, чтобы он ее волновал и дальше.

Через пару секунд с того места, где стояла настоящая Гермиона, стало видно, что шея Фреда сильно покраснела. Он поскреб ее, прочистил горло и вытащил колоду карт.
— Взрывающиеся карты, кто хочет?

Время побежало вперед, пропуская игру и ту часть, где близнецы рассказывали о том, как их обманул Людо Бэгмен, и остановилось, когда Крукшанкс столкнул сумку Гермионы, из-за чего из нее выкатилась стеклянная банка.

— Что это? — спросил Джордж, смахивая сажу с рукава. — Это… Грейнджер, зачем ты носишь банку с живым жуком?

Гермиона выглядела взволнованной.
— Ну, мы же ведьмы и волшебники, верно?

— Ясен пень, но ты ведь не собираешься на самом деле нелегально варить летом зелья, правда? Потому что если нет, то этот бедный паразит, скорее всего, все равно будет мертв к началу следующего семестра.

Рон фыркнул.
— Поверь мне, этот паразит совсем не бедный.

Гарри ухмыльнулся.
— Ага, и это не Гермиона делает нечто незаконное.

Фред отложил карты.
— Что вы трое замышляете?

Мини-Гермиона поставила банку на колени и прикусила губу.
— Что ж… во-первых, вы должны пообещать, что никому не расскажете.

Близнецы обменялись озорными взглядами.
— Ох, это будет круто, — хором произнесли они.

Она смерила их взглядом, но они не обратили внимания.

Гарри поднял брови.
— Гермиона, ты же знаешь, что можешь им довериться. Не понимаю, чего ты так беспокоишься, если едва ли сдерживалась, чтобы рассказать мне и Рону.

— Ну да, но это потому, что я хотела вам рассказать. Но я не знаю, что они, — она посмотрела на близнецов и закатила глаза, — сделают с этой информацией.

Рон рассмеялся.
— Гермиона, ты боишься, что они будут шантажировать тебя тем, что ты шантажируешь кого-то еще?

Фред и Джордж вытаращили глаза.

— …шантажируешь?

— …Грейнджер, кого…

— …что…

— …теперь ты обязана нам все рассказать!

Будучи не той, кто упускает шанс блеснуть, Гермиона принялась объяснять.

— Фред и Джордж, это Рита Скитер. Рита — Фред и Джордж.

Жук, естественно, не ответил, если только не считать за ответ бешеные метания внутри банки.

Гермиона ждала их реакции.

— Так, — начал Фред, улыбаясь, но выглядя слегка настороженно, — ты превратила ее в жука или это ее предыдущий облик? Потому что, знаешь — если второй вариант, то это многое объясняет.

Гермиона усмехнулась.
— Я не превратила ее в жука, нет. Я просто продержу ее в таком виде, пока мы не доберемся до Лондона.

— Тогда, — произнес Фред, — как она стала вот такой?

— Ну, полагаю, будучи анимагом, ты просто трансформируешься…

— Погоди-ка, — прервал ее Джордж. — Рита Скитер анимаг? Но мы никогда об этом не слышали!

Гарри с Роном ухмыльнулись, когда Гермиона изо всех сил постаралась сохранить серьезное выражение лица.
— Я и не ждала этого от вас, так как она все делает нелегально.

Настоящая Гермиона заметила, что выглядела тогда слишком уж самодовольной для своего же блага. Хотя можно ли ее винить? Это был такой потрясающий момент. А то, что она произвела впечатление на близнецов, доставило еще больше радости.

Взгляды на их лицах, когда она рассказала им, что вынудила Риту Скитер весь следующий год держаться подальше от пера, полностью подавили ее застенчивую часть — часть, которая притормаживала ее, стоило ей достигнуть чего-нибудь, из страха задеть других. Но тут она позволила себе оживиться и повосхищаться собственной гениальностью.

— Это, — сказал Джордж, когда она закончила, — самая бесподобная вещь, которую я когда-либо слышал.

— Серьезно, Грейнджер, шикарно провернула. Уверена, что не хочешь подумать о партнерстве с нами? В конце концов, у тебя, похоже, есть нужные качества, — поддразнил ее Фред.

Гермиона нахмурилась.
— Давайте не бежать впереди паровоза.

Остальные рассмеялись.

Ребята собирались начать новую игру, когда двое старших гриффиндорцев вдруг вспомнили, что забыли сообщить Ли, куда они ушли. Близнецы отпросились на минутку и закрыли за собой дверь купе.

— Знаешь, может вы двое просто созданы друг для друга, — сказал Джордж.

— О чем ты? — спросил Фред.

— Ну, я уверен, что большинство людей были бы против шантажа, но вы с Грейнджер, судя по всему, нет.

— Ой, заткнись, — ответил Фред, но он улыбался слишком широко, чтобы слова прозвучали грозно.

Глупые причины

Звук льющейся воды отражался от кафельной плитки.

Гермиона прижала к щекам ладони и позволила их прохладе успокоить её.

Дыши… Дыши… Ды…

Она снова плеснула в лицо водой.

Нигде не говорилось, что думосборы могут нанести человеку долго длящийся физический вред или вызвать ещё какие-нибудь серьёзные побочные эффекты. Гермиона всё проверила — ныряние в думосбор безопасно. Так почему у неё болела голова и ныло сердце?

В то же время она, конечно, понимала, что всё это скажется на психике. Даже если не додуматься до этого логически, или, например, не вспомнить, как Дамблдор делал между занятиями с Гарри большие перерывы, нельзя отрицать тот факт, что Гермиона начала понимать изменившееся мнение Гарри. Хотя раньше она считала это невозможным.

Вот так вот наблюдать за чьей-то жизнью — быть почти её частью, рассматривать каждую мелочь, проходить через все эти эмоциональные горки — Гермиона наконец поняла, как у такого человека, как её лучшего друга, ненависть к постоянно издевающемуся над ним профессору Северусу Снейпу сменилась глубоким уважением и почтением. Ей это было не по душе, но она поняла.

А ещё она поняла, что её собственные воспоминания о Фреде Уизли теперь не только нежные и ностальгические, но и безумно ценные.

Гермиона вздохнула.

Нужно многое обдумать.

Очень многое.

Но не слишком.

Несмотря ни на что, остановиться Гермиона не могла.

«Я делаю это ради него», — подумала она. Затем закрыла кран и проигнорировала маленькую эгоистичную часть, прошептавшую, что она делает это всё не только ради Фреда. Пусть та и дальше будет похоронена глубоко в мозгу.

«Я ему нравилась, — продолжила размышлять Гермиона. — По-настоящему нравилась. Но он отошёл в сторону ради Рона».

Вспомнив об этом, она снова чуть не заплакала.

А что, если бы они с Роном разобрались в своих чувствах раньше? Фред придумал бы другое оправдание или решился бы сделать шаг?

Как бы она отреагировала?

И были бы они вместе даже сейчас?

Вопросы были бесконечными, но только не все из них были новыми.

На пятом курсе, во время правления Амбридж, был один случай — всего мгновение, когда Гермиона на секунду увидела близнеца Уизли в другом свете. Секунду, за которую она успела подумать…

Именно в тот год она перестала ругать и осуждать их с Джорджем и начала уважать. А потом поняла, что и они на самом деле относятся к ней так же.

Год, когда она поняла, что оценки не равняются интеллекту, потому что в конце того года она неохотно призналась себе, что близнецы действительно довольно гениальны. Оба.

Но вот тот момент с Фредом… Щёки Гермионы загорелись, когда она поняла, что близнец мог добавить во флакон и то воспоминание. И не могла решить, что она ощущает от возможности оживить воспоминание — нетерпение или смущение.

В дверь громко постучали.

— Гермиона, ты всё? Мне нужно подготовиться ко сну, — послышался голос Парвати.

— Почти закончила! — ответила Гермиона, выныривая из своих мыслей.

Она схватила полотенце и, вытерев оставшиеся на лице капли, оставила его висеть вокруг шеи. Потом взяла косметичку с туалетными принадлежностями и вышла из ванной.

Парвати с раздраженным видом стояла снаружи. Это было неожиданно.

Последние несколько месяцев ведьма почти не проявляла эмоций. В отличие от своей сестры Падмы, у которой, как все знали, случались срывы, Парвати окружила себя невидимой, непроницаемой стеной. Она приходила на занятия и обеды, не устраивала истерик, и у этого имелась своя цена. Парвати больше не смеялась. Не хихикала тем самым хихиканьем, которое многие годы раздражало Гермиону. Она больше не сплетничала и не проявляла интереса ни к чему, что не относилось к школе.

Она больше не была Парвати.

— Прости, — отозвалась Гермиона. — Надеюсь, я не заставила тебя долго ждать.

Недовольный взгляд исчез и сменился привычным безразличием.

— Нет проблем. Но я зайду, если ты не возражаешь.

— Да, конечно… — в голове Гермионы возникла идея. — Парвати!

Девушка обернулась.
— Да?

— Эм… не хочешь присоединиться ко мне, Невиллу, Джинни и Луне завтра на завтраке?

На лице Парвати промелькнула вторая эмоция за ночь.
— Присоединиться к тебе и Лу-Луне, и Невиллу, и Джинни? Уверена?

— Да. Ну, я знаю, что ты наверно лучше сядешь с Падмой и другими рейвенкловцами, но просто подумай об этом.

— Мне не нужна твоя жалость, Гермиона. Если дело в этом.

— Нет, это не из-за жалости! Я просто… — она попыталась найти слова. Не из-за жалости ли она это делала? Возможно… но не только. — Мы несколько лет были соседками, и при этом никогда не проводили вместе время.

Парвати немного помолчала. А затем:
— Ладно. Пожалуй, я могу сесть с вами.

Гермиона улыбнулась ей и постаралась не воспринимать на свой счёт то, что Парвати не ответила тем же.

Ещё не закрыв дверь, Парвати добавила:
— И, Гермиона… мы не хотели исключить тебя, — она говорила про себя и Лаванду. — Я… мы… мы просто были очень разными людьми.

Гермиона посмотрела на лицо своей соседки, в её карие глаза, и увидела взгляд человека, который слишком рано увидел слишком многое — взгляд, который Гермиона знала очень хорошо. Тот же самый взгляд она встречала в зеркале. Но в нем было ещё кое-что. Глаза Парвати были наполнены сожалением. Сожалением из-за потраченного времени. Сожалением из-за не проведённого с кем-то времени из-за дурацких причин.

— Я знаю.

***

Завтрак прошёл лучше, чем Гермиона ожидала.

В то время, как Невилл и Джинни встретили присутствие Парвати молчанием, Луна очень громко сообщила, как она рада завести новое знакомство и как она не злится из-за всего того, что Парвати шептала о ней за её спиной.

Гермиона боялась, что из-за этого темноволосая девушка вылетит из-за стола, но вышло совсем наоборот. Парвати, похоже, нашла честность освежающей.

Когда её спросили об этом, она пожала плечами и ответила: «Большая часть войны состоит из неуверенности, страха и лжи. Меня больше не интересуют сплетни».

Когда завтрак закончился, они пошли вместе на совместный урок по Чарам. Парвати извинилась и ушла к сестре, тогда как Луна осталась со своими лучшими друзьями — гриффиндорцами.

Когда все расселись по своим обычным местам, Гермиона кивнула зашедшим в класс Шеймусу и Дину. Они ответили тем же и сели справа от неё.

— Привет, Гермиона, — произнес Шеймус.

— Привет, Шеймус. Дин, — добавила она, обращаясь ко второму парню.

— Здорово, Гермиона, — ответил он. — Луна, привет!

Сидевшая слева от неё Луна ярко улыбнулась.

Класс замолчал, когда зашёл профессор Флитвик и начал урок.

Через час, в который Гермиона без особого энтузиазма творила уже знакомые заклинания, профессор отпустил её вместе с остальным классом.

Собирая вещи, Гермиона не могла не почувствовать некоторую горечь из-за всего этого. Как она должна не думать о войне, если ей больше нечем занять свой разум? Заклинания были простыми, учебники читались почти моментально, и даже если бы это было не так, она бы мало чего упустила, вообще не читая их. Чему они могли научить её — ведьму, которая отыскала крестражи Волдеморта и приняла участие в его уничтожении? Она прошла через более тяжёлые вещи, чем те, к которым их готовила школа.

Гермиона помотала головой. Это не хорошо — она начинает говорить как Гарри на пятом курсе.

Может, вместо того, чтобы жаловаться на нынешнюю школьную жизнь, ей стоит больше думать о своём будущем. Своей карьере. Права эльфов и права других волшебных существ всегда были для неё очень важны. Может, она могла бы начать с этого? Не создать ещё одно Г.А.В.Н.Э., а отправиться прямо в логово льва — в Министерство.

Гермиона мысленно засмеялась, когда они ушли вместе с Джинни немного вперёд, пока остальные только выходили из класса. Она огрызнулась на Скримджера, стоило ему лишь предложить подобное, но ведь в этом был смысл. Если она хотела что-то изменить, то Министерство подходящее место, чтобы начать.

— Ты чего такая довольная? — спросила Джинни.

Гермиона моргнула. Она не осознавала, что улыбается.
— О, просто идея появилась, вот и всё.

Джинни казалась позабавленной.
— Не терпится услышать. Сдаётся мне, ты всё расскажешь в не-таком-уж-далеком-будущем, а не сейчас?

— В точку. Дам тебе знать, когда обдумаю детали.

Джинни улыбнулась. А затем хлопнула себя по лбу.
— Чтоб меня, я почти забыла! Билл и Флёр хотели, чтобы я тебе передала, что ты приглашена в «Ракушку» на следующие выходные.

Гермиона удивленно ахнула.
— С чего бы им приглашать меня?

— Ну, не только тебя. Меня тоже, и ещё Гарри приедет. Ему дали выходные. Вообще-то поэтому мы и собираемся. Гарри в последнее время мало отдыхал.

Гермиона вздохнула.
— И как думаешь, что почувствует Рональд, когда узнает, что его не пригласили? Боюсь, это плохая идея, — сказала она.

Джинни покачала головой.
— Нет, послушай, Гермиона: мама крутится вокруг Рона и в кои-то веки дарит ему всё своё внимание. Он будет в порядке. И, если честно, Гарри боялся, что ты отдалишься от него из-за всего этого.

— Я? Это мне нужно беспокоиться, что они отдалятся. Они лучшие друзья, в конце концов, — произнесла Гермиона.

— Ты тоже их лучший друг.

— Знаю, но ведь это немного другое, правда? Я помню, каким несчастным Гарри был на четвертом курсе, когда Рон с ним не разговаривал. Меня ему недостаточно.

— Ну, тогда хорошо, что ему не придётся выбирать, верно? — сказала Джинни, защищая своего парня. — Вы оба останетесь на месте, и Гарри больше не придётся терять кого-то из своей семьи. Хорошо?

Гермиона против воли улыбнулась.
— Хорошо.

— Прекрасно, — ответила довольная ответом подруга. — Так что присоединяйся к нам на выходные в коттедже «Ракушка» в следующую субботу. Я уже все уладила с профессором МакГонагалл. Хотя она всё равно не смогла бы нас остановить, раз мы совершеннолетние.

Гермиона хихикнула.
— С удовольствием бы посмотрела, как ты попытаешься ей это объяснить. Я имею в виду, если бы она была против нашей поездки.

— Даже я не настолько смелая, Гермиона, — усмехнулась Джинни. — И под «смелая» я подразумеваю «тупая».

***

В следующую субботу тоже было ясное, солнечное зимнее утро.

Гермиона потянулась напряжёнными конечностями и сняла заглушающее заклинание вокруг кровати. Она хорошо поспала впервые за долгое время, но каждая ночь была непредсказуемой, и потому Силенцио перед сном стало привычкой.

Она соскочила со своей кровати под балдахином и направилась в ванную. Быстро оглядевшись, она увидела, что Парвати все ещё крепко спит, или, по крайней мере, что её шторы сдвинуты.

Зайдя, она поспешила в душ. Горячая вода казалась потрясающей, и Гермиона позволила себе понаслаждаться ею подольше, чем обычно.

Приятные мелочи.

Её лицо засветилось, когда она взяла мыло, а мыслям в это время позволила уплыть к событиям прошлого вечера.

Он прошёл великолепно. Поскольку это была пятница, все с нетерпением ждали какой-нибудь факультетской активности, и когда Гермиона вызвалась принести с кухни еды, все ответили восторженным ревом. Вид дающего себе волю префекта Грейнджер был действительно редким.

Хотя она и не префект школы. Нет, эта должность досталась Латише Рэндл, рейвенкловке, после того, как Гермиона отказалась. Она не хотела лишать какую-то семикурсницу этого титула, и, откровенно говоря, в принципе не видела в этом смысла.

Зайдя на кухню и заверив эльфов-домовиков, что дни вязания окончены, она и Невилл пронесли еду по секретному пути, которым в воспоминаниях пользовались Фред с Джорджем.

— Откуда ты о нём знаешь? — спросил Невилл, когда в стене возник проём.

— Близнецы мне показали, — ответила она, подумав, что это не совсем ложь.

— Довольно хитро, — отозвался Невилл, — только… не знал, что вы были так близки.

Она грустно улыбнулась ему.
— Мы и не были.

Невилл не знал, как на это ответить. Но, потому что Лонгботтом был таким, какой он есть, он не стал давить, особенно тогда, когда его подруга выглядела такой грустной, говоря об этом.

Когда они добрались до гостиной, вечеринка началась по-настоящему.

Джинни сотворила свой Патронус и позволила ему прогарцевать по комнате, пока младшие ученики с восхищением глазели на прекрасную лошадь.

Пока та скакала у камина, Джинни встретилась взглядом с Гермионой и наградила её улыбкой. Гермиона улыбнулась в ответ. Не так давно они обсуждали свои Патронусы и пришли к заключению, что сам факт того, что они всё ещё способны его вызвать, наверняка знак, что всё придет в норму… в итоге.

Шеймус и Дин начали петь и учить всех словам «Уизли — наш король», хотя новенькие не особо понимали, почему их капитана по квиддичу называют королём, если она вообще-то девушка.

Луна появилась в башне около девяти, затянув нескольких ребят в весьма своеобразный танец.

— Мозгошмыги стараются держаться подальше, если ты делаешь так время от времени, — сказала она, одновременно кружась и взмахивая руками над головой, пока Гермиона изо всех сил старалась не засмеяться.

Тут была жизнь, тут был смех. Люди хотели забыть. И на некоторое время им удалось.

Гермиона повернула ручку и вышла из душевой.

Она обернула полотенце вокруг тела и взглянула на маленькую вышитую сумочку, лежащую на раковине. Её хорошее настроение слегка рассеялось. Она ненавидела всё, что та ей напоминала: лагерь, Мэнор, расщепление Рона, крестражи… и все же она была благодарна тому, что сумочка сохраняла им жизнь, пока они были в бегах. И тому, что она до сих пор позволяла ей держать безумно много вещей в одном маленьком пространстве.

Высушив себя заклинанием, Гермиона покопалась в сумочке и вытащила маггловскую одежду. Правда ей пришлось приложить некоторые усилия, потому что одежду, судя по всему, придавил думосбор.

Когда она, полностью одетая, вышла, её встретила ждущая на кровати Джинни.
— Кажется, мы подходим друг другу, — рыжеволосая подруга указала на джинсы.

Гермиона рассмеялась.

Они взяли багаж и направились к Вестибюлю. По пути им не встретился никто, кроме Сэра Николаса. В конце концов, это было раннее субботнее утро.

Величественные дубовые двери раскрылись, и девушки вдохнули свежий зимний воздух.

— Знаешь… — начала Джинни. — Я ненавижу то, что это место всё ещё выглядит таким красивым. А ты?

Гермиона перевела взгляд с неё на огромную школьную территорию.

— Ничто не должно быть таким прекрасным после того, как тут произошло столько ужасных вещей, — согласилась Гермиона. — Это бессмысленно.

Они пошли вдоль земель, остановившись только тогда, когда заметили пролетающего над Запретным лесом фестрала.

После этого Джинни держалась за руку Гермионы.

Оказавшись в Хогсмиде, они не стали попусту тратить время, и Гермиона аппарировала их обеих.

Всё потемнело, и Гермионе показалось, что её голова взорвётся от давления, но оно исчезло так же быстро, как возникло.

Они прибыли.

Коттедж «Ракушка».

И кто-то стоял и ждал их снаружи.

— Билл! — Джинни не обратила внимания на немного дрожащие ноги и обхватила руками старшего брата.

— Привет, Джинни, — произнес Билл, награждая сестру медвежьими объятиями. — Где Гарри?

Джинни отпустила его.
— Думаю, он будет через час. Но Гермиона здесь.

Билл посмотрел поверх сестры.

— Привет, Билл, — сказала Гермиона, слегка нервничая.

Это чувство исчезло сразу же, как Билл улыбнулся ей большой, светлой улыбкой.
— Привет, Гермиона.

Он потянулся, чтобы обнять её, но в процессе что-то привлекло его внимание, и он быстро отстранился. По какой-то причине на лице старшего из детей Уизли внезапно отразились боль и растерянность.
— Скажи, Гермиона, ты случайно не пользуешься новыми духами?

— Эм, боюсь нет. Прости, от меня плохо пахнет? — она знала, что его чувства немного обострились после полуобращения, но мог ли волк в Билле в самом деле учуять запах её тела? И к тому же она принимала душ этим утром…

— Нет, дело не в этом, просто… Неважно, пойдемте в дом. Флёр до смерти хочет увидеть вас обеих, — Джинни явно боролась с искушением закатить глаза, пока Гермиона пыталась не обижаться из-за того, что Билл держался от неё на расстоянии вытянутой руки.

Зайдя внутрь, они нашли Флёр на кухне, пока та помешивала что-то, пахнувшее просто божественно. Она могла не так уж хорошо справляться с блюдами миссис Уизли, но когда дело касалось французской кухни, ей не было равных.

«К тому же, она работающая женщина. Кого волнует, может ли она готовить», — подумала Гермиона. Отчасти в собственных интересах, потому что сама она была скорее ведьмой-учёной, чем ведьмой по домашнему хозяйству. Не то, чтобы она была ужасна — Гермиона могла сварить пасту при необходимости, но ничего и близко к тому, что сейчас готовила Флёр.

Блондинка услышала, как они зашли, и зачаровала деревянную ложку, чтобы та продолжала помешивать. Она развернулась и обняла и расцеловала каждую из девушек.

— Добро пожаловать!

— Спасибо, и ещё спасибо за гостеприимство, Флёр, — сказала Гермиона.

— Да, спасибо, — произнесла Джинни.

Хотя отношения Джинни с женой брата улучшились, у неё до сих пор имелись проблемы с тем, чтобы полюбить французскую колдунью, и потому все её ответы звучали резко. Гермиона была уверена, что её подруга старается, но не могла перестать волноваться. Флёр была изумительно добра.

Единственная причина, по которой раньше француженка выводила Гермиону из равновесия, была в том, что ей нравился Рон. И то, как он смотрел на Флёр, сильно беспокоило Гермиону. И… возможно, она совсем капельку завидовала красоте Флёр.

Еще одна глупая причина, чтобы не узнать кого-то получше.

— Никаких проблем, — ответила Флёр, смотря на них. — А где Гарри?

— Будет с минуты на минуту, — ответил Билл.

— О, тогда отлично, — отозвалась Флёр, — давайте убедимся, что обед для него готов. Он так много трудится на практике. Казалось бы, — добавила она, — что, учитывая всё, через что Гарри прошёл, он выберет более счастливую карьеру. Например, профессиональную игру в квиддич. Он мог присоединиться к Виктору!

Джинни стиснула зубы и изо всех сил постаралась сдержаться, чтобы не проклясть свою золовку.
— Гарри любит бороться за добро и обеспечивать людям безопасность.
Её брат положил руку на её плечо.

— Мы знаем, — заверил он. — Просто понимаешь, мы говорили об этом на днях. Что, может, ему стоило взять небольшой отпуск, каникулы, если хочешь. Ты не можешь отрицать, что он заслужил его.

— Нет, не могу, но…

Гермиона действительно не подумала, прежде чем заговорить. Но её это тоже беспокоило некоторое время.
— Знаешь, не могу не согласиться.

Не существовало подходящих слов, чтобы описать, каким пугающим взглядом наградила её Джинни.

Гермиона сглотнула.
— То есть, выбор карьеры Гарри, эм… На самом деле я всегда думала, что он хорошо бы справился с работой преподавателя. Ты разве не помнишь ОД, Джинни?

В её глазах продолжало гореть пламя, но оно немного уменьшилось.
— Ну да, он казался очень счастливым. И мы выучили у него больше, чем у любого другого учителя по Защите…

Флёр кивнула.
— Он очень талантливый молодой человек. В конце концов, он спас мою сестру.

Джинни открыла рот, но до того, как ей удалось что-то сказать, Гермиона и Билл заговорили вместе.

— Итак, что на обед, эм, любимая…

— …ты не против, если я посмотрю, как ты готовишь? Чтобы я могла поучиться…

Способности Билла

Гарри присоединился к ним через сорок пять минут.

Джинни подлетела к нему в коридоре, и они принялись пылко целоваться, пока Билл не прервал их покашливанием и «Эй, твой старший брат вообще-то тут!».

— Прости, Билл, — Гарри покраснел, но румянец исчез, как только он увидел замешкавшуюся у двери в кухню Гермиону.

— Привет, — сказала она и слегка помахала.

Лучший друг ничего ей не ответил. Он просто, хотя и бережно, высвободился из рук Джинни, подошёл к Гермионе и обнял её. Та еле слышно с облегчением выдохнула ему в плечо.

— Мне так жаль, что я не виделся с тобой, — произнёс Гарри, всё ещё крепко обнимая подругу. — Просто Рон и работа… Мне так жаль, Миона.

Она обнимала его так же крепко.
— Всё хорошо, — ответила Гермиона.

И она знала, что так и есть, потому что как только Гарри её обнял, стало ясно, что он её не оставит. Он был для Гермионы братом, и она почувствовала себя глупо из-за того, что засомневалась в нём хотя бы на секунду.

Они разомкнули объятие.

— Да ничего хорошего, — заспорил Гарри. — Я не хочу, чтобы ты думала, будто я выбираю Рона вместо тебя. Нам больше не тринадцать, и я не могу бояться того, что он разозлится на меня.

Гермиона обязана была спросить.
— Он… он в порядке?

На лице Гарри отразились противоречивые эмоции.
— Он не полетит на Кубок Мира в ближайшее время, но… он переживёт.

— О, — отозвалась Гермиона. — Это хорошо, наверно.

Гарри почесал голову.
— Думаю, проблема больше в том, почему вы расстались. Будь это из-за какого-то другого парня, он смог бы винить тебя, но когда ты сказала ему… эм, — Гарри оглядел коридор, где их окружали Билл, Флёр и его девушка.

— Все нормально, Гарри, — сказала Гермиона.

— Сhère, пойдём накроем на стол, — позвала Флёр и слегка улыбнулась Гермионе.

— Ага, точно, — ответил Билл и последовал за своей женой.

Гарри посмотрел на Джинни, которая лишь фыркнула.
— Ой, умоляю. С кем, ты думаешь, она разговаривает, когда тебя нет рядом? Я уже знаю всё остальное.

— И вправду, — отозвался Гарри и улыбнулся своей огненной девушке. — В любом случае, — повернулся он к Гермионе, — Рону тяжелее всего из-за того факта, что ты «разлюбила» его. Потому что с этим он действительно ничего не может поделать.

Гермиона серьёзно кивнула.
— Да, такое наверняка было тяжело услышать.

— Не говоря уж о том, что его эго теперь близко к полному исчезновению.

— Джинни!

— Что? Ты знаешь, что я права, Гермиона! Он такой неуверенный в себе! Думаешь, я не слышала, как на рождественских каникулах вы спорили с ним из-за Малфоя? В школе я проводила с тобой почти каждый день, и ты едва разговаривала с хорьком, и я так и сказала Рону. Но он послушал? Нет. Поверь мне, вы не подходите друг другу.

Гермиона вздохнула.
— Я знаю, поэтому я и покончила со всем этим, помнишь?

Гарри как будто находился не в своей тарелке.
— Ну, в итоге, учитывая всё, Рон в принципе в порядке.

Гермиона улыбнулась другу детства.
— Я правда рада. Надеюсь, ты передашь ему, что я всё ещё хочу быть с ним друзьями?

— О, нет. Мне еще не надоело жить, и, уверен, тебе тоже.

Девушки рассмеялись.

Они пошли обедать, и когда все, сев за стол, начали обмениваться историями и шутками, Гермиона не могла не испытать ощущение покоя, которое не посещало её долгое время.

***

Когда обед закончился, гости отправились в свои спальни, чтобы разобрать вещи. Джинни кинула сумку на свою часть комнаты и сказала Гермионе, что пойдет поможет Гарри. Гермиона не была уверена, что Джинни осознаёт, насколько очевидна эта ложь, но она решила пропустить её мимо ушей и позволить подруге уйти без всяких насмешек.

Она успела только положить одну из книг, взятых для лёгкого чтения, на тумбочку, как кто-то постучал в открытую дверь.

— Не против, если я ненадолго загляну? — спросил Билл.

— Нет, ничуть. Я тут просто некоторые вещи раскладываю.

Билл озадаченно посмотрел на маленькую вышитую сумочку.
— Заклятие невидимого расширения?

— Да, сама заколдовала.

Билл кивнул.
— Очень умно. Малость коварно. Похоже на то, что могли бы сотворить близнецы…

Возникла неловкая пауза.

Гермиона притворилась, что занята водружением на тумбочку очередной книги.

— На самом деле это то, о чём я хотел с тобой поговорить, — сказал Билл.

Гермиона замерла, и чувство мгновенной паники прошило её насквозь. Он знает? Билл знает про флаконы?

Но с другой стороны — откуда? Гермиона не рассказывала даже Гарри и Джинни.

— О? — ответила она, пытаясь говорить ровным голосом.

— Да, — продолжил Билл. — Я хотел извиниться за то, что вёл себя тогда странно. Просто я почуял его, и это сбило меня с толку, но потом я вспомнил, что вы с Роном убирали его комнату, и поэтому в запахе нет ничего удивительного, если в тот день ты была в этом свитере, и…

— Погоди-погоди, Билл. Кого его? — спросила Гермиона, но она знала ответ ещё до того, как Билл заговорил.

— Фреда.

— Ты почуял на мне Фреда? — произнесла Гермиона и почувствовала, как лицо заливает краска.

Билл грустно улыбнулся ей.
— Да, я всё ещё иногда чувствую его. В основном на Джордже, но в последнее время немного и на Роне. И к тому же ещё «Нора»… Я просто не ожидал, что он будет на тебе, вот и всё.

Гермиона вздохнула. Она предположила, что Билл учуял Фреда, потому что её одежда лежала под думосбором. Коробка с флаконами стояла рядом. Скорее всего так запах и передался.

— Вот почему ты так себя вёл, когда я появилась? — заключила Гермиона.

— Да, и ещё раз — прости.

Гермиона покачала головой.
— Ничего страшного. До сих пор чувствовать его запах и вспоминать… это наверняка тяжело для тебя. Мне жаль, — последняя часть была ложью. Будь она до конца откровенной, она бы признала, что ей не жаль — Гермиона завидовала Биллу. Конечно, она могла учуять порох и фейерверки, но они были лишь частью Фреда. И никогда единым целым. Это никогда не был сам Фред.

Гермиона избегала взгляда старшего Уизли. Она не могла заставить себя лгать прямо ему в лицо, поэтому лгала полу. Спустя мгновение Билл сдался.

— Это тяжело, — согласился он. — Но в то же время я думаю, что мне повезло. Ведь это значит, что у меня осталось от него что-то, за что я могу удержаться.

Взгляд Гермионы был прикован к вышитой сумочке, лежащей на кровати.

— Конечно, его потеря тяжелее всего для Джорджа… — Билл выглянул в окно, но его глаза словно смотрели куда-то за линию берега. — Я просто… он был хорошим братом.

— Он был хорошим другом, — отозвалась Гермиона. Теперь она позволила Биллу поймать её взгляд. — Мы не были близки, но он был хорошим человеком и хорошим другом, — повторила она.

Его губы чуть изогнулись.
— Уверен, он был бы рад услышать, что ты так сказала.

Сердце Гермионы пропустило удар, и она задалась вопросом, услышал ли это Билл.

Его чувства ведь не могут быть настолько усилены волчьей сущностью, правда?

Он мягко засмеялся.
— В общем, позволю тебе вернуться к распаковке вещей. О, и Флёр просила передать, что, если захочешь, внизу тебя ждёт чай, — добавил Билл и вышел из комнаты. Но перед этим Гермиона сумела разглядеть на его лице лёгкую усмешку.

Гермиона ударила подушку.

Есть в этой чёртовой семейке хоть кто-нибудь, кто не знал, что я нравлюсь Фреду?

Гермиона чувствовала себя одураченной из-за того, что так долго была в неведении. Особенно когда возникало ощущение, будто это был чуть ли не общеизвестный факт.

По крайней мере, она была уверена, что Гарри с Роном не знали. Они бы не стали скрывать это от неё, да и попросту не смогли бы. Хотя вот Джинни знала, но не озаботилась сказать ей хоть что-нибудь… Но опять же, решила Гермиона, преданность рыжеволосой своему брату просто перевесила преданность подруге. Она не могла винить Джинни за это.

Хм…

Гермиона поймала себя на том, что нюхает край рукава.

Ничего.

Даже самой малости.

В первый и последний раз Гермиона пожелала быть хоть немножко оборотнем.

***

— Привет, — произнес Гарри.

Гермиона стояла за ним и наблюдала, как её лучший друг кладёт на камень букет и носок. Носок был в красно-золотую полоску. Цвета Гриффиндора.

— Надеюсь, у тебя всё хорошо. Прости, что долго не навещал. Понимаешь, мне нечасто разрешают выходить. Я тренируюсь, чтобы стать аврором, — продолжил Гарри. — Буду сражаться с плохими волшебниками и ловить их. Я знаю, что ты бы захотел помочь, но мне кажется, ты заслужил перерыв, правда? — камень не ответил, но волшебник с волосами цвета воронова крыла всё равно улыбнулся. — Я скучаю по тебе, приятель.

Гермиона сдержала угрожающий вырваться наружу всхлип. Она взяла Гарри за руку, когда опустилась на колени рядом с ним. Свободной рукой она вытащила другой носок, сделала его серебряно-синим и положила рядом с тем, что оставил Гарри.

— Противоположные — теперь они настоящая пара, — произнесла Гермиона.

Гарри одарил её признательной улыбкой.

Они сидели, не разговаривая, и наслаждались умиротворяющим звуком мягко бьющих о берег волн. Солнце садилось и накрывало сиянием всё вокруг, заставляя горизонт казаться тёплым, несмотря на то, что была зима.

Волшебно…

— Знаешь, я на самом деле привёл тебя сюда за кое-чем ещё, — через какое-то время признался Гарри.

— Что такое? — спросила Гермиона.

Тот внезапно покраснел и полез в карман. Затем вытянул перед ней ладонь, только теперь она была не пуста.

— Гарри, это…

— ...да.

— Я польщена, но, думаю, Джинни убьёт нас обоих.

— Очень смешно, — отозвался Гарри.

— Можно?

Гарри кивнул.
— Вперед.

Гермиона взяла маленькую коробочку для украшений и открыла её. Внутри было золотое кольцо, украшенное посередине крохотными рубинами, окружавшими один большой бриллиант.

— Вау, — выдохнула Гермиона.

— Чересчур?

— Может капельку.

Гарри взлохматил волосы.
— Оно лежало в семейном хранилище. Подумал, что оно могло принадлежать моей маме.

Грустные слова «но я не уверен точно, потому что люди, которые могли знать, мертвы» остались не произнесёнными.

— Что ж, я легко могу понять, почему она оставила его там. Учитывая всё, что рассказывал нам Сириус, твоя мама вроде как была не из тех, кто любит обвешивать себя дорогими вещами.

— Ага, я подумал, что наверно мой папа купил или унаследовал его, а потом подарил ей, решив, что она будет впечатлена. А потом дулся, когда она закинула его обратно в хранилище, — рассмеялся Гарри.

Гермиона улыбнулась ему.
— Но она всё равно вышла за него.

— Да, — отозвался он.

— Не уверена, что Джинни полюбит его, но она точно любит тебя, — сказала Гермиона. — И в общем-то, это всё, что имеет значение.

— Так ты не считаешь, что она швырнёт мне его в лицо?

— Точно нет.

Плечи Гарри немного расслабились.
— Но я хочу, чтобы оно было идеально. Если оно ей не понравится…

— Оно идеально, потому что ты выбирал его с особым вниманием. Это кольцо твоей матери, и я уверена, что когда ты расскажешь об этом Джинни, она будет самой счастливой девушкой на свете, — Гермиона приобняла его. — Поверь мне, Гарри Джеймс Поттер, я знаю, о чём говорю.

— Ты же в курсе, что сама одинока, да?

Она посмотрела на Гарри убийственным взглядом и слегка стукнула его по руке.

— Ай, Гермиона, — рассмеялся он. — Полегче с силой, хорошо?

Она отозвала свои войска (то есть, убрала кулаки) и положила голову ему на плечо.
— Когда ты собираешься спросить её?

Гермиона знала, что Джинни ждёт еще с самого Рождества. Она никогда не говорила, что думает о кольце, но её нетерпение было очевидно.

«Я не знаю, чего он так тянет, — сказала она. — Я нашла его несколько недель назад».

— После выпуска.

— Что?

— Я собираюсь сделать ей предложение после выпуска через несколько месяцев.

Гермиона кивнула.
— Звучит как хорошая идея.

Гарри засмеялся.
— Из твоих уст это наивысшая похвала. Я приму это за добрый знак.

— Тебе стоит, — Гермиона взглянула на него. — Ты, Гарри Джеймс Поттер…

— И снова полное имя…

— …проживёшь долгую счастливую жизнь с женщиной, которую любишь, и заведёшь много детей, и все они будут гениями в квиддиче. И ты не забудешь пригласить меня на их дни рождения, иначе я превращусь в грустную старую деву с двадцатью кошками.

Её друг, видимо, счёл это забавным, и Гермиона вспомнила его истории про то, как в детстве он ходил в гости к Арабелле Фигг.

— Мне стоит за тебя переживать, Миона? — спросил Гарри; его голосе приобрёл серьёзный оттенок.

Она покачала головой.
— Я буду в порядке. У меня больше нет парня, но в жизни есть не только это, как бы странно это ни звучало. Вообще, думаю, я выбрала для себя карьерный путь.

— Правда?

— Угу, я собираюсь присоединиться к Департаменту регулирования и контроля за магическими существами. С очень многими из них обращаются жестоко, и я хочу это изменить. Не только с эльфами-домовиками и кентаврами, но и оборотнями. С такими людьми, как Ремус, которые не хотят никому вредить, но они всё равно не могут получить достойную работу из-за того, кем являются. Волшебники не обладают никаким превосходством, и я думаю, что наступило время вспомнить о жизни в гармонии и сосуществовании и отложить устаревшие взгляды в сторону.

Гарри обнял её крепче.
— Я думаю, это великолепная идея. И думаю, что они с Ремусом были бы рады.

Гермиона посмотрела на выгравированные в камне слова «Здесь лежит Добби, свободный эльф».

— Да, я тоже так думаю.

***

Когда они вернулись к дому, поджидающая их у кухонного окна Джинни выскочила наружу, как только они приблизились к двери.

— У меня есть идея! — сообщила она.

— А можешь поделиться ею внутри, пожалуйста? Я замёрз.

Джинни закатила глаза.
— Как тебе угодно.

Они зашли на кухню, сняли мантии и направились в гостиную, где Флёр уже приготовила чай.

Гермиона попивала свой, пока Джинни объясняла свой план.

— Косой переулок, завтра. Что скажете?

— По какому случаю?

— Ни по какому, просто хотела заскочить в магазин.

— Магазин? Джинни…

— Рона там не будет. Я уже говорила с Джорджем, и Рон уйдет на целый день.

Гермиона в размышлении прикусила губу.
— Может быть…

— Отлично!

Остальным было ясно, что Гермиона не находила это отличным, но поскольку она не стала возражать, все решили, что всё в принципе в порядке.

Джинни знала, что Гермионе всё равно требуются объяснения. Они понизила голос.

— Рон рассказывал мне, что в целом у Джорджа всё хорошо, но в последнее время он выглядит немного подавленным… или подавленнее, чем обычно. Я подумала, что раз мы и так не в школе, и нам не нужно возвращаться до самого вечера…

Гермиона накрутила на палец прядь волос.
— Понимаю. Просто надеюсь, что он не против, что я буду там, — она отпустила локон и посмотрела, как тот упруго возвращается на своё место.

Джинни издала нетерпеливый звук.
— Никто тебя кроме мамы не винит, Гермиона, я уже говорила.

Гарри кивнул.
— И даже она это несерьёзно. Да, она сказала что-то про то, что жалеет о сделанном для тебя свитере на Рождество, но это всё.

Гермиона приоткрыла рот.
— Но она не дарила мне свитер в этом году!

Джинни наградила парня в очках сердитым взглядом.
— Честное слово, ты иногда не лучше Рона.

Гарри моргнул.
— Что?

Его девушка глубоко вздохнула.
— Мерлин, дай мне сил не проклясть этого невероятного, потрясающего парня за его, к несчастью, полное отсутствие такта, — затем Джинни продолжила. — Гермиона, мама связала для тебя свитер Уизли, но когда она узнала, что ты порвала с Роном, она вроде как… сделала некоторые поправки.

— Например?

— Ну… только не переживай, ведь она его так и не отправила — но на нём была «Г», только она означала не «Гермиона», а… вместо этого она расшифровывалась как… «Гореприносящая».

Гермиона почувствовала, как что-то внутри неё взорвалось.

— Эта… мелочная, мелочная женщина.

— Эй, — сказала Джинни, — ты вообще-то о моей матери говоришь!

Но Гермиона не слушала.
— Это прямо как когда мне было пятнадцать, и твоя мать послала мне то крошечное пасхальное яйцо! Не удивительно, что на третьем курсе Рон болтал себе под нос что в голову взбредёт, не парясь, если я плакала из-за этого. Он научился этому у вашей матери!

Джинни собралась что-то сказать, но её прервала зашедшая в комнату пара. На плечо Гермионы легла рука.

— Ты не против помочь мне с кое-чем в саду, Chérie? — спросила Флёр. — Кажется, я заметила там бадьян, но не уверена…

Учитывая, насколько далеко зашло искусство оправданий, это прозвучало довольно слабо. Гермиона была уже готова сказать ведьме "нет" и то, что ей нужно выпустить на волю свою злость, но что-то в тёмно-синих глазах убедило её пойти за Флёр.

Они вышли из комнаты, и Гермиона задумалась, что, может быть, контролирование женщин не имеет никакого отношения к крови вейлы.

Билл посмотрел, как его жена уводит Гермиону из комнаты, и снова повернулся к сестре.

— Итак, ты успокоилась? — спросил он.

— Я? — спросила в ответ Джинни.

— Да, ты. И ты тоже, Гарри.

Гарри моргнул.

Билл улыбнулся и постучал пальцем по уху.
— Волчий слух, друг. Твой пульс стал гораздо чаще.

— Эм, точно.

Джинни скрестила руки.
— Она моя лучшая подруга, но я никому не позволю так говорить о моей семье.

Её слова заставили улыбку на лице Билла исчезнуть.
— Разве не ты мне до этого рассказывала, как пыталась убедить Гермиону, что она часть нашей семьи, но у тебя не вышло? Ты правда можешь винить её за то, что она тебе не верит, если сама говоришь такие вещи?

— Это не то же самое. Я… — Джинни замолкла, когда до неё дошел смысл его слов.

Её брат продолжил:
— Мама продолжит обижаться ещё какое-то время, но, когда она успокоится, будет здорово, если и Гермиона окажется рядом, тебе так не кажется? Но ты не можешь ожидать, что она будет спокойно сносить всё, что в неё прилетает. Так что просто дай ей выпустить пар и попытайся не принимать это близко к сердцу.

Джинни вскинула бровь.
— Говоришь по собственному опыту?

Брат подмигнул ей.
— Возможно. Но ведь явно сработало, правда?

— Да-да. У тебя потрясающий дом и потрясающая жена, мы поняли.

— Снова хвастаешься, Билл? — послышался из коридора голос Флёр. Она приобнимала Гермиону, которая, хоть и выглядела замёрзшей из-за температуры снаружи, казалась гораздо более спокойной, чем до этого.

— Не могу удержаться, любимая, — ответил Билл и заставил шрамы на своём лице танцевать, когда при виде жены уголки его губ потянулись вверх.

Джинни прикинулась, будто её тошнит от увиденного, а затем она поймала взгляд Гермионы, и они обе расхохотались.

Говори, Джордж! Говори!

Несмотря на выходной день, Косой переулок был удивительно пустынным. Неугомонная улица из детства осталась лишь в памяти. И хотя битва окончилась победой, переулок куда больше напоминал о тревожных месяцах перед окончанием войны, чем то место, в котором Гермиона купила палочку, когда ей было одиннадцать.

Однако война добрее отнеслась к магазинам и домам, заполняющим место встреч всех волшебников, чем к их обитателям, так что после падения Волдеморта восстанавливать пришлось не столь много.

Поразительно, что больше всего разрушений породило проникновение Гермионы, Гарри и Рона в «Гринготтс». Ходить туда за деньгами до сих пор было неловко, но пока гоблины ни разу не попытались покуситься на их жизнь, что трио воспринимало как хороший знак.

Гермиона шла мимо множества магазинов, среди которых выросла, и старалась игнорировать притяжение, которое в ней вызывали кое-какие из них. Пусть она с удовольствием порассматривала бы книги во «Флориш и Блоттс», пришла Гермиона не за этим.

Гарри и Джинни жадно разглядывали витрину «Всё для квиддича» до тех пор, пока Билл не оттащил их. Флёр держала его за руку и, не таясь, критиковала мантии, выставленные некоторыми магазинами.

— Оранжевое зимой? Вот в такие моменты я скучаю по Парижу. Вы и представить себе не можете, какие мантии там носят. Не вот такие.

Пусть Гарри, Джинни и Гермионе Флёр нравилась, они шли чуть поодаль от женатой парочки. Если Билл решил провести всю оставшуюся жизнь, терпя взгляды, которые получает его громогласная жена, это не значит, что и они должны.

Но на них, разумеется, уже вовсю таращились.

Люди шептались и указывали пальцем. Несколько раз пришлось остановиться, потому что кому-то хотелось пожать Гарри и Гермионе руки. Это не причиняло особого беспокойства — большинство желали поблагодарить их двоих за сражение с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Гермиона по-настоящему рассердилась один-единственный раз — когда две пожилые ведьмы спросили её, зачем она бросила Рона, учитывая, что «младше она не становится».

— Мне всего девятнадцать! — воскликнула Гермиона, когда им наконец удалось от них отвязаться.

— В старейших магических кругах это практически возраст старой девы, — отозвалась Джинни.

— Правда? — спросил Гарри.

Его девушка кивнула.
— Я не особо много знаю про все эти вещи, поскольку мама с папой не самые традиционные чистокровные, но я чуть-чуть сталкивалась с этим от некоторых старых маминых знакомых, когда росла, — Джинни содрогнулась, словно отмахиваясь от каких-то неприятных воспоминаний. — Они убеждали маму договориться о моей помолвке, пока не стало слишком поздно. Мне было девять.

Гарри и Гермиона с облегчением посмотрели друг на друга — им повезло родиться в маггловском мире.

Через несколько минут они подошли к яркому и шумному месту назначения. Магазин до сих пор оставался самым оживлённым местом во всём Косом переулке — после войны люди нуждались в смехе точно так же, как и во время неё, а то и больше.

Сердце бешено заколотилось о рёбра, когда Гермиона приблизилась ко входу. Она волновалась перед встречей с Джорджем. Конечно, она искренне наслаждалась его компанией, но теперь к этому прибавились те его поступки, которые она увидела в думосборе. Он хотел ударить ради неё Малфоя, он поговорил с Роном насчёт Скабберса, да и в целом он вёл себя куда милее, чем она раньше признавала. По этим же причинам Гермиона очень переживала из-за реакции Джорджа на её разрыв с Роном. Для неё было очень важно то, что он о ней думает. Что бы ни говорила Джинни, Гермионе нужно убедиться, что Джордж её не презирает.

Они все вместе зашли внутрь, и там их встретило обычное излучаемое магазином безумство. Сейчас там не было ребят из Хогвартса, но дети дошкольного возраста и те, кому за двадцать, судя по всему, тоже находили это место захватывающим.

Они разделились, чтобы отыскать Джорджа, решив, что сперва будет лучше подойти к нему маленькой компанией. Тогда они не задавят его толпой, заставив почувствовать себя загнанным в угол, а скорее притворятся, что заглянули невзначай.

Парочки разошлись в разные стороны, а Гермиона осталась в одиночестве. Однако её это не волновало — наоборот, ей это было очень даже на руку. Она хотела поговорить с Джорджем с глазу на глаз.

Она прошлась вдоль полок, с ностальгией скользя взглядом по некоторым знакомым товарам. Подумать только — она видела, как всё это начало создаваться. Как близнецами были придуманы лишь только канареечные помадки, рвотные пастилки, носокровная нуга…

— «Грёзы наяву»… — остановившись, прочла она вслух.

— А знаете что, это на самом деле потрясающий уровень магии!

— За это, Гермиона, можешь получить один набор бесплатно.

Гермиона взглянула на витрину с чарами и улыбнулась при воспоминании.

Но очень скоро её погружение в прошлое закончилось, стоило ей почувствовать, как кто-то подходит к ней со спины, из-за чего она инстинктивно потянулась за палочкой.

— Воу, полегче, Грейнджер!

Гермиона моргнула, убрала палочку и покраснела, когда до неё дошло, что она творит.
— Прости, Джордж. Старая привычка.

На весёлое до этого момента лицо Джорджа легла лёгкая тень при упоминании оставшихся с войны отголосков, но, слава богу, она задержалась ненадолго. Он попытался улыбнуться.
— Какая жалкая отговорка — ты ведь просто ждала возможности оторвать мне второе ухо, а?

В любое другое время эти слова заставили бы Гермиону загрустить, но почему-то сейчас ей захотелось подыграть ему.
— Ох, ты меня поймал, — сказала она и подняла руки, словно её взяли с поличным. — Мне уже несколько лет не даёт покоя твоё кривое лицо. Если уж тебе пришлось лишиться уха, то хотя бы лишайся сразу обоих, иначе голова выглядит странно и несимметрично.

Он рассмеялся. Искренним, Годрик его подери, смехом.

Грудь Гермионы затопило чувствами.

И пока Джордж был в хорошем настроении, она решилась на отважный шаг. Бессмысленно закрывать глаза на очевидное дольше необходимого.

— Я так понимаю, ты не особо злишься на меня из-за Рона?

— Как всегда жаждешь получить ответы на все вопросы? — спросил Джордж, почесывая подбородок. Вне сомнения, мышцы, отвечающие за смех, уже давно отвыкли от движения. — Честно? Сначала я был слегка в недоумении, но потом мне снова пришлось жить с Роном, и, откровенно говоря, я почти осуждаю тебя за то, что ты не порвала с ним раньше.

Гермиона вздрогнула.
— Всё так плохо? Гарри говорил…

— Гарри с ним не живёт. В первые несколько дней… было много злости. Сейчас уже лучше. Думаю, он даже начал по тебе скучать. Но ты ведь знаешь Рона, сам он тебе наверно никогда об этом не скажет. До братца всегда долго доходило.

— И «у него интеллект как у пятилетнего ребенка», — добавила Гермиона и слишком поздно поняла, что процитировала человека, стоящего перед ней.

Джордж моргнул.
— …Да. Это тоже, — казалось, что близнецу знакомы эти слова, но так как они произносились не так уж и редко, он не стал заморачиваться.

Гермиона изо всех сил старалась придумать другую тему для разговора.
— Так, эм, сейчас тут только ты?

Джордж помотал головой.
— Нет, тут ещё этот парень Франклин, да и Верити, храни её бог, удалось вернуться обратно. Они помогают мне разобраться с тем, с чем не знает как разобраться Рон, и берут на себя часть работы, которую обычно выполнял Фред.

— Вы не делали всё вместе? Я всегда думала…

— Нет, хотя мы находимся… находились, — Джордж вздохнул, — примерно на одном уровне, меня больше привлекали зелья, а Фред специализировался на чарах.

Губы Гермионы изогнулись.
— Держу пари, так и было.

Джордж вскинул бровь, услышав подколку.
— Знаешь, я хотел тебя спросить…

— Вот вы где, — вдруг сказала Джинни и притянула брата в объятия, ненароком перебив его до того, как он успел закончить предложение. — Гермиона, по-моему, я просила тебя сходить за нами, как только ты его отыщешь.

— Я хотела, но он просто не умолкал, — ответила Гермиона и закатила глаза, будто она осталась совершенно без сил.

Глаза Джинни расширились, но когда Джордж рассмеялся опять, они вообще чуть не выпрыгнули из орбит.

— Окей, я в замешательстве. Вам кто-то что-то подсунул?

— Нет, сестрёнка, просто Гермиона поняла, что бесполезно обращаться со мной как с покалеченным щенком, — сказал он и с укором посмотрел на младшую сестру. — Не думай, что я не понимаю, почему вы все здесь, — он помахал Гарри, Биллу и Флёр, которые с небрежным видом маячили за полкой с «Перуанским порошком мгновенной тьмы». Они слегка смутились, когда поняли, что их поймали.

Джинни нахмурилась.

— Ладно, мы пришли, чтобы посмотреть, в порядке ли наш брат. Ну не отвратительные ли мы люди, — с сарказмом произнесла она.

— Я не это имел в виду, — сказал Джордж. — Просто… ну, понимаешь… Я в порядке, Джин, — искренне заверил он.

Она скрестила руки на груди.
— Тогда ты не будешь против, если мы позовём тебя пообедать?

— Мне нужно работать.

— Ой, прекрати, — почти грубо сказала ему Джинни, явно серьёзно отнесясь к его словам про щенка. — Я говорила с Верити и с тем другим парнем, что здесь работает, и они сказали, что у них всё под контролем. Это просто обед, Джордж. Тебе надо есть.

Последняя фраза заставила Гермиону вздрогнуть. Похоже, Джинни хотела проверить не только настроение Джорджа.

Но ведь во время Рождества у него всё шло так хорошо… бывали даже мгновения…

— Ну, думаю, немного еды не повредит. И, надеюсь, тогда вы от меня отвалите, — произнёс Джордж.

Джинни постаралась не показывать, как сильно её задели его последние слова.
— Тогда отлично. Пойдём в «Дырявый котёл». Я схожу за остальными.

Гермиона повернулась к Джорджу.
— Иди возьми своё пальто и даже не пытайся улизнуть. Ты знаешь, что она заставит тебя поплатиться.

Он вздохнул.
— Ага.

~o0o~

Рассевшись в «Дырявом котле», они заказали еду и напитки, а точнее, сливочное пиво и пирог с мясным фаршем («Им правда стоило бы добавить в меню больше блюд», — сказала Флёр).

Билл принёс пиво, за которое они с благодарностью принялись — все слегка продрогли от январской погоды.

Пока они прихлёбывали тёплую жидкость в ожидании пирога, Джордж отвечал на вопросы о магазине. Он рассказал, что повторное открытие прошло хорошо, и что, к счастью, перед тем, как им с Фредом пришлось уйти в подполье, они сделали достаточно запасов, чтобы пока держаться на плаву.

При упоминании Фреда остальные беспокойно опустили глаза, что не ускользнуло от Гермионы с Джорджем.

— Итак, как я уже сказал, — продолжил он, разглядывая всех, — мы запечатали хранилище, и оно очень пригодится, раз на товары такой высокий спрос. В основном мы продаём старую продукцию, но у меня есть несколько мелочей в разработке… и, вот. В общем-то, это всё.

Билл кивнул.
— Рад слышать, что бизнес всё ещё идёт хорошо.

— Спасибо. Что ж, тогда, — произнёс Джордж, хлопнув в ладоши, — теперь, когда мы неловко разобрались с обсуждением этой темы, о чём будем говорить дальше, о погоде?

— Джордж… — начала Джинни.

— Нет, простите, возможно, эта тема слишком болезненная.

— Джордж, мы просто спрашивали тебя о работе, — успокаивающим голосом сказал Билл.

Джордж не ответил, лишь прикончил остатки своего пива, а затем ушёл в сторону уборных.

— Не стоит ли кому-то пойти за ним? — спросила Гермиона, проследив настороженным взглядом за его уходом.

— Можешь попробовать, если хочешь, — отозвалась Джинни. — А мне от его перепадов настроения прилетело столько, что хватит до конца жизни.

Судя по лицам остальных, они столкнулись с тем же самым и потому разделяли чувства Джинни.

Рыжеволосая вздохнула.
— Как, чёрт возьми, тебе удалось рассмешить его, Гермиона?

Гарри поперхнулся пивом.
— Ты заставила его рассмеяться?

— Почему вас всех это так удивляет? Я могу быть смешной! — в смятении воскликнула Гермиона.

— Нет… В смысле да, можешь, — быстро поправился Гарри. — Просто я провёл в "Норе" целое Рождество, и Джордж за всё то время, что мы там были, ни разу не смеялся. Так ведь, Джин?

Джинни помотала головой.
— Ни единого.

— Что ты такого сказала, что его так рассмешило? — полюбопытствовал Билл.

— Ну, — покраснела Гермиона, — я вроде как пошутила про то, что надо оторвать ему ухо… для симметрии.

— И это… сработало? Мерлин, не знаю, кто из вас больше спятил: он, что рассмеялся, или ты, раз сказала такое, — отозвалась Джинни.

— Эй!

— Думаю, ты совершила нечто потрясающее, Гермиона, — вмешалась Флёр.

— Никто не спрашивал тв… — начала Джинни, но Гарри быстро положил свою руку на её, молча призывая девушку сохранять терпение.

Принесли еду, а Джордж так и не вернулся. Гермиона всё больше беспокоилась, чувствуя то же, что и всегда, когда ей казалось, что кому-то нужна помощь — ответственность.

Пусть Гермиона уже долгое время знала, как страдает близнец, она никогда не испытывала к нему подобных чувств, потому что в основном после смерти Фреда она оберегала Рона. Гермиона думала, что поможет Джорджу, когда выдастся такая возможность, но что в любом случае ему скорее всего будет куда надёжнее в объятиях Анджелины.

Но сейчас Анджелины здесь не было, и ни в коем случае Гермиона не могла закрыть глаза на мучения Джорджа.

Как бы поступил Фред?

Гермиона поднялась из-за стола и тоже ушла в направлении уборных.

Как бы поступил Фред?

Этот вопрос возникал в её голове с того самого момента, как она появилась в Косом переулке. Когда она задумывалась, как ей подойти к Джорджу, как ей лучше себя с ним вести. И именно так родились шутки.

В тяжёлые времена Гермиона не шутила — она утешала. Но для близнеца Уизли самое большое утешение нашлось бы, наверно, в другом близнеце, поэтому она вытащила своего внутреннего пранкстера, и оказалось, что как бы мал он ни был, его хватает.

«Вот почему они это делали, — думала Гермиона, смотря, как поднимаются уголки губ Джорджа. — Изумительное ощущение. И это всё, что им на самом деле хотелось привнести в этот мир. Смех. Так по-детски невинно и абсолютно… прекрасно».

Она подошла к дверям, ведущим в туалеты для волшебников и волшебниц, и увидела Джорджа, который стоял, прислонившись к стене.

Он повернул голову на звук её шагов.

— Пришла, чтобы вернуть потерявшегося щеночка?

— Нет, я пришла сказать, что твоя еда остывает, придурок.

Он вздрогнул.

— Да, ты меня слышал, — продолжила Гермиона. — Твоя семья просто за тебя переживает. Так что как насчёт того, что ты перестаёшь вести себя как… как… мудак и возвращаешься к нам.

Джордж уставился на свои ботинки.
— Только когда они перестанут вести себя так, как будто Фреда никогда не существовало.

— Ты правда поэтому вылетел из-за стола?

Он не ответил.

— Джордж, им тоже больно… Всем нам, — добавила она, чуть ссутулив плечи.

— Это не причина избегать его имени, — отозвался он.

Гермиона вспомнила, как накануне Билл говорил «его», пока ему не пришлось объяснять, чей именно запах он учуял.

— Они уже долго так? — спросила Гермиона.

Джордж кивнул.
— Ты, кстати, тоже так делала.

— Да? Я не знала.

— Ага, ещё совсем недавно, — он оторвал взгляд от ботинок. На его лице появилось донельзя задумчивое выражение, пока он изо всех сил пытался подобрать слова для того, о чём он совершенно очевидно размышлял уже некоторое время. — Я не знаю, что изменилось. Но что-то изменилось, Гермиона.

— Ты о чём?

Волшебник почесал голову и вздохнул.
— Ни о чём… Просто я признателен, что хотя бы один человек может вспоминать Фреда и улыбаться.

Что-то подсказывало Гермионе, что Джордж сказал не всё, что хотел. Гермиона понятия не имела, что бы это могло быть, но у него явно было что-то на уме по поводу неё и Фреда.

— Он бы не хотел, чтобы люди грустили, — произнесла Гермиона, словно это всё объясняло.

Джордж издевательски усмехнулся.

— Ну, он бы не хотел! — попробовала Гермиона ещё раз. Она не знала точной причины, но почему-то она не могла заставить себя сказать что-то ещё. Её одолевало чувство, что Джордж поймет её слова неверно. Истолкует их неправильно.

Как бы там ни было, выбранный ею ответ, похоже, только разозлил мага. Теперь Джордж смотрел на неё так, словно испытывал отвращение.
— Что ты знаешь о том, что он бы хотел? — спросил Джордж. Его голос будто насквозь пропитался обвинительными нотами, точно близнец упрекал её в чём-то. Только Гермиона понятия не имела в чём.

— Я… — её голос сорвался, и она могла лишь ждать, когда стоящий перед ней мужчина договорит свои резкие слова.

— Ты, возможно, думаешь, что знаешь всё, Грейнджер, но это не так. Ты и понятия не имеешь, каким был Фред.

Ей словно вонзили нож в сердце.

Дыхание перехватило, и обжигающая боль затопила всё тело. И Гермиона знала почему.

Слова близнеца подтвердили страх, который она последние несколько недель всеми силами старалась загнать поглубже, чтобы забыть о нём.

Что она не знала Фреда.

Никогда не знала.

И никогда не узнает.

Его нет, и неважно, как много флаконов она просмотрит — она не узнает его по-настоящему.

Так же как она никогда не ощутит по-настоящему его запах.

Не услышит его искренний смех… когда-либо снова…

— Ты, Джордж Уизли, — заговорила Гермиона, придя в себя достаточно для того, чтобы осознать всю бессмысленность спора. Он на всех срывался, как и сказала Джинни, — тоже не имеешь ни малейшего понятия, о чём говоришь.

На секунду Джордж, хотя всё ещё с раздражённым видом, позволил шоку проявиться на его лице, когда он уставился на слёзы, уже текущие по щекам девушки. Вне всяких сомнений, он и представить себе не мог, что Гермиона заплачет из-за его язвительных слов.

Гермиона всхлипнула.
— А теперь тащи свою задницу с перепадами настроения обратно за стол, пока я не заставила твоих родственников приволочь тебя обратно, — с этими словами ведьма развернулась и ворвалась в женскую уборную, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Она подождала несколько секунд, пока не услышала, как исчезли шаги, а потом, наколдовав силенцио, перестала сдерживать рыдания, выпуская на свободу накопившееся отчаяние.

Это точно не то, что сделал бы Фред.

Подозрения

— Что ж, это была полная катастрофа — в самый раз для учебников по истории! — заявила Джинни и перевесила сумку на другое плечо. — Чёрт, — вырвалось у неё, когда она чуть не поскользнулась на незаметном участке льда.

Когда Гарри, Джинни и Гермиона прибыли в Хогсмид, там шёл снег. Они попрощались с остальными ещё в Косом переулке, а сейчас вернулись мыслями к неудавшемуся обеду.

Джордж извинился за своё поведение, и хотя никто его слова искренними не посчитал, все заверили близнеца, что всё хорошо. Следующий час собравшиеся провели за ковырянием в тарелках и натянутых разговорах в попытке заполнить тишину, а потом Билл и Флёр проводили Джорджа до магазина, тогда как остальные отправились восвояси.

Гарри приобнял Джинни.

— Всё было не так уж плохо, — попытался он её успокоить. Потом глянул на Гермиону, глубоко погружённую в свои мысли. — Гермиона?

Его лучшая подруга стряхнула с себя оцепенение.
— Да?

— Ничего, — ответил Гарри. — Просто хотел узнать, в порядке ли ты.

Гермиона пожала плечами.
— Настолько в порядке, насколько можно быть, попав под гнев Уизли, — она повернулась к Джинни. — У него правда всё время так скачет настроение?

Джинни покачала головой.
— По-моему, это исключительно для членов семьи. Годрик упаси его обращаться так с Анджелиной, она надерёт ему задницу. Но, думаю, это делает тебя особенной, Гермиона. Поздравляю, ты официально Уизли.

Шатенка вяло с сарказмом всплеснула руками, с издёвкой изобразив радость.
— Ура мне.

Это вызвало у её друзей слабые улыбки.
— Ты так и не рассказала, что он тебе наговорил, когда вспылил, — продолжила Джинни. — Это… Это было так ужасно?

Гермиона снова пожала плечами, на её лице проступила тревога, но она лишь ответила:
— Ничего, что я приняла бы близко к сердцу. Джордж скорбит, я понимаю.

Джинни выглядела успокоившейся, а вот Гарри взволнованным.

— Ты бы сказала, будь у тебя что-то не в порядке?

— Гарри… — начала Гермиона. — Конечно.

Гарри кивнул, частично удовлетворённый, а затем остановился.
— Мы на месте.

Они уже стояли у ворот.

— Ладно, — произнесла Гермиона, обнимая его на прощание, — береги себя на миссиях и на тренировках, и на всём остальном. Хорошо?

Гарри улыбнулся.
— Есть, мэм.

Отпустив её, он повернулся к Джинни.
— Скоро же увидимся? У меня будет несколько выходных через неделю, мы могли бы встретиться в Хогсмиде, обсудить тактику, которую ты планируешь для команды.

Она засияла широкой улыбкой.
— Ты точно знаешь, что сказать девушке, — затем она поцеловала его, и Гермиона смущённо отвела взгляд.

Когда они так и не оторвали губ друг от друга, Гермиона прочистила горло.
— Верно, — произнесла она чуть громче, чем следовало.

Гарри и Джинни не удержались и фыркнули, и им, наконец, пришлось разорвать объятия.

— Скоро увидимся, — сказала Джинни, в последний раз чмокнув его в рот.

— Ага, — улыбаясь, ответил Гарри.

Он немного постоял, смотря, как две фигуры идут к замку, и только убедившись, что они благополучно добрались до входа, развернулся и аппарировал.

Гарри оказался на верхних ступеньках Площади Гриммо, двенадцать. Когда он открыл дверь, его встретил очень восторженный эльф-домовик.

— Мастер Гарри, вы вернулись!

— Привет, Кричер, — ответил Гарри и отдал эльфу пальто и дорожную сумку. — Ужин пахнет чудесно.

— Ваше любимое, мастер Гарри. Поскольку вас так долго не было дома, я подумал, что это станет хорошим приветствием.

«Дома», — подумал Гарри и не смог не ощутить, как слово оставляет кислый привкус во рту. Дом на площади Гриммо был много чем, но он никогда не позволял себе считать его домом. Гарри был рад, что благодаря наполненным тренировками последним месяцам он находился в этом особняке ровно столько, чтобы успеть поесть, поспать и принять душ.

— Спасибо, Кричер.

В ответ эльф поклонился и сказал Гарри помыть руки перед обедом, который будет готов через десять минут.

Пока Гарри это делал, разум его вернулся к прошедшим выходным.

Было здорово вновь увидеть Гермиону. Он боялся их с Роном разрыва сколько себя помнил и был приятно удивлён исходом. Хоть Рон и расстроился, он не затаил обиду на Гарри, который сказал, что продолжит дружить с Гермионой. А Гермиона, похоже, не испытывала злости или обиды по отношению к Рону, как это происходило, когда он встречался с Лавандой. Она, должно быть, действительно оставила всё в прошлом.

Однако что-то в подруге беспокоило Мальчика-Который-Выжил. После увиденного за выходные он пришёл в выводу, что Гермиона выглядит по-другому. Как будто бы светлее.

Гарри не сказал бы счастливее… скорее безмятежнее. Она была не такой напряжённой. Не такой встревоженной.

Война причинила боль им всем, но после её окончания Гарри увидел, какую цену заплатила Гермиона за то, чтобы оставаться рядом с ним так долго. Гораздо дольше всех остальных, даже Рона. Он испытывал бесконечную благодарность за те длинные недели, которые она провела с ним в палатке, но в то же время он чувствовал себя невероятно виноватым за всё случившееся.

Он знал про её кошмары.

Гарри был рядом, когда они настигли её в первый раз. Гермиона, родители которой были далеко, а времени вернуть их ещё не представилось, осталась ненадолго с Гарри на Площади Гриммо. И, несмотря на многочисленные протесты Уизли, они хотели дать семье спокойно оплакать Фреда и помириться с Перси. И в итоге однажды ночью Гарри проснулся от страшного крика, мало отличающегося от того, что он слышал в Малфой-мэноре.

Он помчался к Гермионе в комнату и увидел, как она кричит и мечется во сне. Когда Гарри удалось её разбудить, она посмотрела на него с ужасом в глазах.

— Гарри… Я вернулась… Я была там…

— Гермиона, всё хорошо, ты больше не там.

Когда она снова посмотрела на него, Гарри увидел, что ей стыдно, и после ещё нескольких таких раз он перестал слышать её крики. Но по теням под её глазами ему всегда было понятно, что она плохо спала. Эта молчаливая борьба нервировала больше, чем крики, ибо Гарри ничего не мог поделать, если Гермиона не хотела, чтобы ей помогли. Затем, в последней попытке сделать для неё хоть что-то, он предложил найти и вернуть её родителей в надежде, что с ними она обретёт немного покоя.

— Они будут злиться на меня.

— Ну и пускай. Со временем переживут. Ты сделала это для их безопасности.

— А вдруг без меня они счастливее? Вдруг сейчас их жизнь лучше?

— Это просто смешно — с ними нет их дочери. Я уверен, что они предпочли бы быть с тобой. И я знаю, что сам предпочёл бы оказаться со своими родителями, выдайся мне такой шанс.

Гарри понимал, что это удар ниже пояса, но он должен был помочь своей подруге почувствовать себя лучше. Он мог быть слизеринцем, если того требовала ситуация, а эта ситуация уж точно того требовала.

К его облегчению, Гермионе стало немного легче, когда её родители возвратились домой. И всё же это отличалось от её нынешнего поведения.

В эти выходные в коттедже Гарри поднимал взгляд и заставал, как Гермиона время от времени улыбается себе под нос и выглядит так, будто раскрыла какой-то секрет. Будто она радовалась тому, что ей удалось увидеть, как складываются воедино части какой-то загадки. Почти как в тот раз с Ритой Скитер, только меньше самодовольства.

Что-то произошло.

— Мастер Гарри, ужин готов, — позвал Кричер.

— Сейчас приду, — откликнулся он.

По пути вниз на кухню Гарри обдумывал разные варианты. Конечно, Гермиона вздохнула с облегчением, когда закончила всё с Роном. Но дело не только в этом. Возможно…

«Нет, — подумал Гарри, — Гермиона не убежала бы вот так с другим парнем. К тому же она рассказала бы мне. Или, по крайней мере, из неё всё выпытала бы Джинни».

Он продолжил размышлять.

До сегодняшней встречи с Джорджем с её слегка приподнятым настроением всё было в порядке. Гарри догадался, что либо близнец сказал нечто настолько ужасное, что это перевесило то хорошее, что произошло у Гермионы, либо близнец был как-то связан с этим хорошим, а его срыв всё испортил.

Хотя не думаю, что Джордж с Гермионой настолько близки, что он как-то относится к тому случившемуся с ней хорошему событию…

Так или иначе, оба сценария вызывали у Гарри желание проклясть рыжеволосого.

Гарри скучал по близнецам. Скучал по Фреду. Скучал по Джорджу, который, откровенно говоря, не был сейчас самим собой. Они были рядом, и куда чаще, чем Гарри вообще задумывался. Когда вся школа шепталась у него за спиной, близнецы всегда поддерживали его. Когда Гарри нуждался в смехе, они с превеликим удовольствием его обеспечивали. Эта братская, дружеская связь была достаточно хорошей причиной дать им денег на магазин, и более чем хорошей, чтобы хотеть помочь Джорджу. Но проблема заключалась в том, что никто не знал как.

Если бы только Фред был здесь…

— Мастер Гарри!

Гарри дёрнулся: что-то чёрное заслонило его обзор, и он понял, что чуть не врезался в котёл, удерживаемый Кричером в воздухе.

~o0o~

— Расскажи!

— Не о чем тут рассказывать, Джинни.

Скрестившая руки рыжеволосая не отводила глаз от предмета, парящего над кроватью Гермионы.
— Ну конечно. То есть, хочешь сказать, этот думосбор для чего? Комнату украсить?

Гермиона вздохнула и вернула чашу обратно в вышитую сумочку.

— И вообще, где ты его взяла? Разве они не редкие или типа того?

Гермиона наградила подругу усмешкой.
— Я помогла уничтожить Тёмного Лорда. Я прошу, и люди мне это дают… чаще всего.

Джинни, улыбаясь, вскинула бровь.
— Не слишком ли мы высокомерны?

Гермиона пожала плечами.

Джинни перестала улыбаться.
— Но правда. Я нахожу тебя сидящей здесь, ты пропускаешь обед, перед тобой думосбор… Что происходит? На что ты смотришь?

Гермиона скрестила ноги на кровати.
— Я ни на что не смотрела…

Пока что.

— …просто вытаскивала некоторые свои мысли, вот и всё.

Джинни прищурила карие глаза.
— Ты что-то скрываешь.

— Нет.

— Скрываешь. Думаешь, я не знаю, как выглядят всякие там утаивания?

Гермиона перестала возиться с ногтями и подняла взгляд.
— Ты обвиняешь меня в том, что я что-то утаиваю? Я вообще-то префект…

— Ой, пожалуйста, не разыгрывай со мной эту карту! Мы обе прекрасно знаем обо всём, что вы с моим братом и Гарри проворачивали после отбоя. И даже Перси тайком выбирался, чтобы встретиться со своей подружкой, так что даже не пытайся.

Повисла тишина.

Джинни ждала ответов, а Гермиона знала, что та ни одного не получит.

— Джинни, что ты хочешь от меня услышать? — наконец спросила она. — Какая разница, на что я смотрю? Это личное.

— Настолько личное, что ты даже не можешь поделиться с лучшей подругой? — её карие глаза стали большими и тусклыми. Она всхлипнула. — Это больно.

Гермиона фыркнула, распознав притворство.
— Неправда. Ты просто хочешь выведать, на что я смотрю.

— Ага! Так ты смотришь на что-то!

Ох, чёртовы проклятые гиппогриффы…

— Ладно! — воскликнула Гермиона. — Я собиралась посмотреть воспоминание, ясно? И это требует концентрации, так что можешь теперь, пожалуйста, уйти?

— Чьё это воспоминание?

Гермиона зарычала.

Это совершенно не напугало другую ведьму — та просто склонила голову набок.
— Ты не можешь винить меня за то, что мне любопытно, Миона.

— Нет, но я могу сделать твои волосы зелёными.

— Так даже лучше, подойдут к глазам моего парня. Попробуй ещё раз, Грейнджер.

— Забудь. Я не буду смотреть его сейчас, ты всё испортила.

Наверное, что-то в том, как она это сказала, прозвучало серьёзно, поскольку Джинни подошла ближе, от упрямства не осталось и следа.
— Извини. Если ты правда хочешь, чтобы я ушла, я уйду. Просто… Я думала, ты по крайней мере планируешь потом мне всё рассказать. Разве это не так работает?

Так и было, поняла Гермиона. Каждый раз, когда у неё возникало что-то на уме, будь то теории, планы или Рон, она всегда обязательно заверяла Джинни: даже если она пока не готова, то в конце концов всё равно всё ей расскажет.

Но сейчас Гермиона не могла точно сказать, захочет ли она, чтобы вообще кто-то обо всём этом узнал. Когда-либо.

Если сказать об этом вслух, то всё станет гораздо реальнее, а она не хотела сейчас ничего реального. Ей хотелось смотреть, как они с Фредом разговаривают, как проводят вместе время, как дразнят друг друга и ссорятся. И Гермиона хотела забыть о том, что на самом деле она не в Хогвартсе вместе с ним. Хотела забыть о том, что его младший брат злится на неё, и что его близнец, судя по всему, её презирает, а ещё Гермионе хотелось не обращать внимания на ту её часть, которая боялась, что будь Фред сейчас здесь, то ему бы не понравилось увиденное.

Гермиона, что ему нравилась… она больше не была той, кто отругал бы близнецов за то, что они слишком шумные, слишком непослушные, слишком грубые. Она больше не Гермиона Грейнджер — девочка-заноза-в-заднице.

Она Гермиона Грейнджер — измотанная войной женщина, ищущая передышки.

Она разбита, сломлена и увенчана шрамами.

— Прекрасно.

Гермиона моргнула и поняла, что так ничего и не ответила, но было слишком поздно.

— Прекрасно, Гермиона, не рассказывай, — закончила Джинни и вышла из комнаты с преданным видом, оставив после себя тарелку с едой, которую она принесла из Большого зала.

Отлично, сначала Джордж, а теперь и Джинни…

— Я сегодня завожу так много друзей, не правда ли, — сообщила Гермиона свернувшемуся у её ног рыжему коту. Он взглянул на неё и замурчал, заставив Гермиону улыбнуться. — Что бы я без тебя делала, Крукшанкс?

Кот не ответил, но продолжил успокаивающе мурлыкать.

Гермиона снова открыла расшитую бисером сумочку и нашла флаконы. Она решила, что не пойдёт за подругой, как бы ей того ни хотелось. Она даст Джинни немного позлиться, пока это мешает ей копать глубже.

— Это ради её же блага, — сказала Гермиона. — Только представь, что она сделает, если узнает? Ей захочется самой посмотреть воспоминания, верно? — она почесала кота за ухом.

Ей будет сложнее двигаться дальше, как это вышло со мной. И к тому же некоторые из них личные… между мной и Фредом… и иногда, наверно, Джорджем.

Гермиона почти рассмеялась, но быстро взяла себя в руки.

Слова Джорджа ранили её. Глубоко. Но она ничего не могла с этим поделать.

К счастью, она полностью выплакалась ещё в «Дырявом котле», что даже слегка её взбодрило. Все накопившиеся мысли нашли выход, и справляться с ними стало проще.

Если подумать, Гермиона всегда так делала. Позволяла чему-то копиться до тех пор, пока уже не получалось сдерживаться и дальше, а затем хватало одного неправильного слова, чтобы чаша переполнилась.

Правильнее проживать чувства, она это понимала. Это было бы разумнее. В разы лучше, чем закапывать всё поглубже, а затем рыдать, когда то, что обычно показалось бы ерундой, задевало намного сильнее, чем должно.

Но Мерлин, как же это сложно.

Особенно когда не хочешь чувствовать. Особенно когда всё в этой ситуации так запутано.

Потому что теперь Гермиона начала подозревать.

Как только она сползла на пол той уборной, она уже знала, что в такой сильной реакции есть что-то странное, и её испугали эти подозрения.

Что, возможно, у неё есть чувства к Фреду.

Чувства.

К Фреду Уизли.

Которого больше нет.

Это было так дико, непонятно и абсолютно ужасно.

Но как их может не быть?

Хоть убейте, она не могла понять, как могло выйти иначе.

Его воспоминания заполнили пропуски в кроссворде, о существовании которого Гермиона и не подозревала. Они заставили всё совпасть и обрести гораздо больший смысл.

Кое-какие чувства существовали и раньше. Она оставалась в восторге больше раз, чем была готова признать — от его способностей, волшебства, храбрости. И иногда даже чувства юмора.

Но это… то, что она увидела всё с его точки зрения, как-то изменило её собственную, и Гермиона понятия не имела, что с этим делать…

Наверно, ей оставалось только и дальше смотреть его воспоминания и надеяться и молиться, что в самом конце она придёт к какому-то завершению. До того, как всё станет лишь ещё непонятнее.

У Гермионы имелись идеи насчёт того, что она увидит в пятом флаконе… последний год близнецов в Хогвартсе — год, во время которого, если задуматься, они провели с Фредом удивительно много времени вместе.

Что заставило его изменить поведение?

Само собой, он не должен был крутиться вокруг неё так часто, если его обещание оставаться в стороне ради Рона было правдой. Что тогда поменялось?

Гермионе удалось едва заметно улыбнуться.

Видишь, есть ещё то, чего можно с нетерпением ждать…

Она думала, что выплакалась вдоволь этим днём, но как только в глазах начало жечь, Гермиона моргнула и сделала глубокий вдох.

— Хватит, — сердито сказала она себе.

Думосбор был снова вытащен, а портьеры вокруг кровати задёрнуты.

Взмахом запястья Гермиона опустошила пятый стеклянный сосуд и нырнула.

Площадь Гриммо

Сама комната была тёмной и мрачной из-за увешанных гобеленами стен и вдохновлённых готикой кроватей, стульев и столов. В ней будто бы никто и не жил — всё кричало: неудобное, старое, жёсткое. Тем не менее, в центре виднелась яркая точка в том месте, где сидело двое человек. Два парня, которые, судя по всему, поставили перед собой задачу сверху донизу завалить всю спальню пергаментом, перьями, ингредиентами для зелий и какими-то другими вещами, которые Гермионе было сложно опознать.

Комната Фреда и Джорджа…

Близнецы, о которых и шла речь, сидели друг напротив друга, скрестив ноги и прислонившись к своим кроватям. Оба яростно что-то записывали, и в четырёх стенах был слышен лишь звук от кончиков перьев, царапающих пергамент.

Спустя несколько минут, в течение которых иногда раздавались «хм» и «ааа», близнецы заговорили.

— Я тут подумал, — начал Фред, оторвав взгляд от записей.

— Что не сулит ничего хорошего, — отозвался рассеянным голосом Джордж. Он продолжал писать, не обращая внимания на заминку.

Фред закатил глаза.

На пару секунд возобновилась тишина, а затем Фред прервал её громким вздохом, закатив глаза ещё раз.

Скрип, скрип, скрип…

Ничего.

Он попробовал снова.

Когда Джордж всё равно не отреагировал, Фред свернул пергамент в трубочку и стукнул брата по руке.
— Гред, я закатываю глаза!

— Не, ага! Прости, продолжай, — ответил Джордж. — Я слушаю.

Фред скорчил обиженную мину, поскольку внимание близнеца было далеко от всецелого, но всё равно решил сказать, что хотел.

— С деньгами, что мы получили от Гарри, — произнёс он, — и нашими довольно успешными попытками в создании товаров, ты не думаешь, что, возможно, настало время уйти?

Тут Джордж наконец оторвался от своей писанины и вскинул бровь:
— То есть?

— Давай не поедем в школу, — пояснил Фред. — Мы уже знаем, что в Косом переулке масса хороших мест для открытия магазина. Зачем тратить время на ТРИТОНы, которые нам даже не понадобятся?

Джордж немного подумал.
— Может, ты и прав, — сказал он, — нет никакого смысла возвращаться. Нам не нужны ТРИТОНы… и, в принципе, жалко тратить время на учёбу вместо работы…

— Верно…

— Правда есть одно но… — перебил Джордж, пока брат не убежал вперёд паровоза. — Мама прибьёт нас.

Фред вздрогнул, только представив.
— Значит, нам реально нужно найти помещение. Тогда мы хотя бы не окажемся бездомными, когда она нас вышвырнет.

Джордж рассмеялся, но затем его лицо быстро помрачнело.
— Но если серьёзно, — продолжил он, — как бы заманчиво это ни было, мне кажется, мы больше нужны в школе, чем в Косом переулке.

Фред кивнул:
— Так ты тоже заметил?

— Что Джинни вся на нервах с тех пор, как мы услышали про возвращение Сам-Знаешь-Кого? Ага.

— Тот чёртов дневник правда повлиял на неё, — вздохнул Фред. — Я знаю, что веду себя эгоистично. Просто из-за того, что нас не пускают в Орден и всего остального… Мне хочется что-то сделать! А не просто уютненько посиживать в общей гостиной, пока вокруг шныряют Пожиратели Смерти!

Джордж нахмурился.
— Мне тоже хочется, ты ведь знаешь. Поверить не могу, что они даже на встречи нас не пускают… — он замолк, на лице мелькнуло горькое выражение, но затем Джордж помотал головой. — Однако, учитывая всё происходящее, может, нам стоит подумать не о том, что делают «взрослые», а о том, что нам стоило бы сделать для мелких. Джинни не единственная, у кого наступают тяжёлые времена. Ты же читал то, что «Пророк» написал про Гарри.

Явно проигравший в споре Фред поник.
— Да, ладно, знаю. Но всё-таки скажу: если покажется, что где-то ещё мы гораздо нужнее…

— …то мы просто берём и сваливаем посреди семестра?

— Именно.

— …с этим я точно не могу спорить.

Они пожали руки.

Фред уже снова стал быстро записывать, когда его близнец вдруг остановился.
— А знаешь, — сказал он, — никогда бы не подумал, что ты из тех, кто боится ТРИТОНов, Фредди.

— Кто сказал, что я боюсь?

— Ну, ты кажешься ужасно настойчивым в своём нежелании возвращаться в Хогвартс или оставаться там. Уверен, что дело не в том, что что-то удерживает тебя подальше от школы, а не тянет к Ордену?

Тон Джорджа был насмешливым и игривым, но когда Фред не ответил, глаза рыжеволосого широко распахнулись от понимания.
— Ох, да ты же это не серьёз…

— Нет, Сириус внизу…

— …ты боишься вернуться и столкнуться с Гермионой, правда что ли? — Джордж смотрел на Фреда так, словно умолял сказать, что дело совсем не в этом.

Фред поморщился и поднял взгляд.
— Возможно, маленькая часть…

— Ой, да ос…

— …чуть беспокоится…

— …нователей ради, Фред. Да ладно…

— Не то чтоб я боялся её! — заспорил Фред. — Скорее… понимаешь… Я не хочу провести свой последний год, смотря как между ней и моим братом всё движется так медленно, при этом на задворках сознания думая, что я гораздо лучший вариант! То есть, какой брат так поступает?

— Тот, который тоже человек, — сочувственно ответил Джордж. Легонько похлопав Фреда по плечу, он задорно усмехнулся. — К тому же не все могут быть такими самоотверженными, как я.

— Что, прости?

— Ну, ты в курсе, что мне уже какое-то время нравится Энджи, — произнёс Джордж, пытаясь не обращать внимания на драматичный вздох брата («Он наконец-то это признал!»), — и я потратил непостижимое количество времени на то, чтобы убедиться, что между вами действительно ничего не происходит…

— Ты до сих пор об этом? — нахмурился Фред. — Я же тебе сказал, Эндж — близкий друг. И хотя да, у неё невероятные фор… Эй! — он потёр голень, по которой Джордж его только что ударил. — Чёртов… В общем. Хотя она привлекательная, уже после одного чмока в губы стало понятно, что ничего большего у нас быть не может. Убери это самодовольную физиономию и не веди себя так, словно сам святой… — добавил Фред, когда Джордж позволил радости расплыться на лице. — Это же ты с самого начала пытался заставить меня «забыть» об Анджелине и продвигал всё это дело с Гермионой, помнишь? «Ты признался, что тебя интересует девушка, Фред», «Да ты по уши втрескался», «Я просто не хочу, чтобы ты потратил слишком много времени на признание своих чувств», — издевательски усмехнулся Фред. — Это ты втрескался по уши, дружище.

Джордж открыл рот, чтобы возразить, как вдруг снизу послышалась жуткая суматоха.

— Как думаешь, кто это? — спросил Джордж.

— Без понятия, но чёртова Вальбурга из-за них снова завелась…

Близнецы вышли из комнаты. Гермиона двигалась прямо за ними, а вопли Вальбурги Блэк становились всё громче. Пока они не спустятся на первый этаж, им не удастся услышать никого, кроме старого ведьминского портрета.

— ПОЗОР, ОТБРОСЫ, А ТЕПЕРЬ И ГРЯЗНОКРОВКА В НАШЕМ БЛАГОРОДНОМ ДОМЕ…

— Кто-нибудь заткнёт её? — прокричал Сириус.

— Я позабочусь об этом, кузен! — отозвалась Тонкс, а секундой позже они услышали, как кто-то сшиб по меньшей мере пять разных предметов.

— О, Мерлина ради…

— …ТАКИЕ ЖЕ МЕРЗКИЕ ПРЕДАТЕЛИ КРОВИ! УБИРАЙТЕСЬ! ВОН…

— Я сам всё сделаю! Дора, ты мешаешь…

— Прости, я поднимусь…

— ВСЕ ВЫ! ПОГАНЬ…

— Давай…

— Мой плащ застрял…

— …ГРЯЗНОКРОВКИ И ПАСКУДЫ, ВСЕ ВЫ, ВОН! УБИРАЙТЕСЬ! ПРОЧЬ…

А затем наступила благословенная тишина.

— Спасибо, Рон.

— Нет проблем, рад помочь.

Послышалась какая-то возня, ещё пара прошёптанных благодарностей, а следом звук шагов.

Наверх поднялись Рон и Гермиона из воспоминания.

— Прости за это, мать Сириуса невероятно мерзкая женщина, — сказал Рон.

Гермиона выглядела слегка встревоженно, но в ответ только покачала головой.
— Всё в порядке, не то чтобы я не слышала это слово раньше.

— Ну, это всё ещё неправильно, — возразил Рон.

— А ты кавалер, братец, — вмешался Джордж, когда близнецы отошли от перил, где они стояли.

— Рыцарь в сияющих доспехах, вот он кто, — подхватил Фред. — Скажи, ты поэтому позволил Гермионе самой нести свой багаж?

Уши Рона покраснели.
— Я помогаю, — ответил он, показав, что держит чемодан с другой стороны.

— Впечатляет, — произнёс Джордж.

Гермиона вздохнула.
— Если вы закончили, — заговорила она и выдернула чемодан из руки Рона, чтобы дотащить его самой. Увы, в результате он лишь с грохотом стукнулся об пол, вынудив её несильные руки волочить его по ковру. Медленно волочить.

Парни рассмеялись.

— Давай сюда, Грейнджер, — сказал Фред, вытащив палочку и предложив поднять его.

— Ладно, — ответила Гермиона, её лицо порозовело от смущения. — Спасибо.

— Где ты спишь?

— В комнате Джинни.

Фред усмехнулся.
— Что ж, это прямо в конце коридора, — он левитировал чемодан весь путь, время от времени позволяя ему врезаться в ноги Рона, отчего Джордж украдкой посмеивался.

Появилась новая сцена.

Гермиона и Джинни сидели у себя в спальне так же, как сидели близнецы в прошлом воспоминании, и разговаривали.

— Ну и как у вас дела? — спросила Гермиона, пока Джинни гладила мех на спине Крукшанкса.

— Очень хорошо. Майкл шлёт мне письма…

Совершенно неожиданно раздались два оглушительных хлопка — девушкам помешали аппарировавшие в комнату Фред и Джордж.

— Кто такой Майкл? — хором спросили они.

Крукшанкс зашипел, а мини-Гермиона издала громкий удивлённый вскрик, за которым последовал весьма впечатляющий сердитый взгляд. Однако младшая Уизли превзошла их обоих — её разъярённого лица было достаточно, чтобы напугать даже храбрейших из гриффиндорцев.

— Вы подслушивали этими своими Удлинителями ушей? — спросила она.

— Вообще-то, Джинни, я уверен, что мы первые задали вопрос, — ответил Фред не без лёгкой неловкости. — Кто такой Майкл?

— Не вашего ума дело.

— А я думаю, нас касается, с кем встречается наша сестра, — заспорил Джордж.

— Ага, было бы интересно узнать, кто этот малый, чтобы мы смогли по-дружески поболтать с ним, — добавил Фред.

— Вы этого не сделаете!

— Ты ещё узнаешь, сестрёнка, что мы очень изобретательны. Мы разузнаем, что это за Майкл, и…

Прозвучал крик — Джинни прервала их заклинанием. Какое-то время ничего не происходило, но как только Джордж решил снова заговорить, он вдруг остановился и замер. Фред и Гермиона обменялись растерянными взглядами, но Джинни триумфально улыбалась. Причина стала ясна, когда секундой позже что-то чёрное выбралось из носа Джорджа и взлетело в воздух. За первой летучей мышью вылезло еще несколько, пока в конце концов вокруг юноши не закружилось по крайней мере десять этих тварей.

— Убери их от меня! — закричал Джордж.

Гермиона изо всех сил старалась выглядеть сочувствующе, но ничего не вышло — смех слетел с её губ, пока Фред тем временем завывал и просил призвать ещё мышей.

— О, не думай, что я забыла о тебе, дорогой братец, — сказала Джинни, и весёлое выражение на лице Фреда моментально сменилось ужасом. Джинни наколдовала еще один Летучемышинный сглаз, а потом стояла и смотрела, как крылатые создания мучают её братьев. — Вот что получаешь, когда лезешь не в своё дело!

Прошлая Гермиона смеялась уже вовсю, даже не пытаясь скрыть ликование при виде прыгающих в панике Фреда и Джорджа.

Комната растворилась, и вместо старого воспоминания появилось новое.

Рон с Гермионой стояли у двери в кухню и разговаривали вполголоса, как вдруг с двумя громкими хлопками снова возникли Фред и Джордж.

— Здравствуйте, господа, — поприветствовал их Джордж.

— Вы можете, пожалуйста, воздержаться от этих своих внезапных появлений! — пронзительным голосом воскликнула Гермиона, приложив руку к груди. — Мне каждый раз кажется, что у меня сердечный приступ!

Близнецы не обратили на неё внимания.

— Как так выходит, — начал Фред, рассматривая отметины на руке Гермионы, — что я всегда вижу тебя с почему-то искалеченными руками?

— Чтоб меня, — произнёс Джордж, который, похоже, заметил их только сейчас. — И у тебя тоже, братишка? Что за монстр в этом виноват?

— Хедвиг, — пояснила Гермиона. — Похоже, Гарри считает, что мы ему мало всего рассказали.

— Гермиона, тебе стоит показать царапины маме, — предложил Рон.

Она покачала головой.
— Нет, всё в порядке. Но если тебе нужно…

Наступила черёд Рона мотать головой.
— Нет… всё нормально, — ответил он. Его окутала аура печали, когда он тоже глянул на свои руки.

Фред нахмурился.
— Знаете, вы не должны наказывать себя. Вы не виноваты, что не можете ничего ему рассказать.

Казалось, Гермиона удивилась тому, что он словно видит её насквозь.
— Эмм…

— Пойдём, Гермиона, — позвал Рон. — Давай поедим.

В этих простых словах таилось так много смысла. Близнецы не понимали. Они не были лучшими друзьями Гарри. Они не должны были испытывать удушающую вину из-за невозможности рассказать своему другу, что происходит. Тон Рона оставлял мало простора для воображения — бремя, разделённое им и ею, было очевидно любому, кто хотел услышать.

Так что Гермиона и Рон оставили близнецов беспомощно взирать друг на друга.

— Чёрт возьми, думаю, ты действительно прав, Джордж. Мы должны приглядеть за ними, — сказал Фред. — За всеми ними.

Окружение преобразилось.

Всё та же кухня, но гораздо позже. Самой говорящей деталью был сидящий в ней Гарри, и когда Фред с Джорджем подняли в воздух котёл с тушёным мясом, Гермиона быстро определила, что это вечер, когда Гарри впервые прибыл на Площадь Гриммо.

— ДА РАДИ БОГА! — закричала миссис Уизли. — НЕТ НИКАКОЙ НУЖДЫ… С МЕНЯ ДОВОЛЬНО… ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ВАМ ТЕПЕРЬ ДОЗВОЛЕНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ МАГИЕЙ, НЕ НАДО РАЗМАХИВАТЬ ПАЛОЧКАМИ ИЗ-ЗА КАЖДОЙ МЕЛОЧИ!

— Мы просто пытались сэкономить время! — ответил Фред, спеша выдернуть из стола нож для хлеба, который едва не попал в руку Сириуса. Это случилось после того, как близнецы уронили еду и всё остальное: сливочное пиво, разделочную доску, котёл и, конечно, нож. — Прости, Сириус, приятель… Мы не хотели…

Но Гарри с Сириусом смеялись, и от их счастливых лиц в груди Гермионы растеклось тепло, и, вновь услышав их смех, она поняла, как сильно по нему скучала. Не только по самому смеху, но и по тому, как Фред с Джорджем могли его создать. Гарри и Сириус не были счастливейшими людьми в тот момент, так что подвиг можно считать не столь великим. Но всё-таки каким-то образом им ведь удалось…

Стоя в этот раз ближе к близнецам, Гермиона услышала, как Фред шёпотом спросил у Джорджа:
— Она видела?

Джордж глянул туда, где рядом с Джинни сидела младшая Гермиона. Неодобрительно нахмуренных бровей было достаточно.
— Ага, вполне уверен, что видела.

Фред простонал.

Настоящая Гермиона улыбнулась.

Возникло новое воспоминание.

Миссис Уизли только что вышла из гостиной, а Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни столпились у окна.

— Мундунгус! — вскрикнула Гермиона. — Зачем он принёс все эти котлы?

— Наверно ищет, где их можно спрятать, — ответил Гарри. — Он ведь этим занимался в ту ночь, когда должен был приглядывать за мной? Забирал какие-то сомнительные котлы?

— Точно, ты прав! — воскликнул Фред. Все отодвинулись от окна, когда Мундунгус исчез из виду, зайдя в дом. — Чёрт, маме это не понравится.

Близнецы подошли к двери, чтобы подслушать. Остальные стояли рядом и ждали от них подробностей.

— Мундунгус разговаривает с Сириусом и Кингсли, — пробормотал Фред, хмурясь от напряжения. — Плохо слышно… думаешь, стоит рискнуть с Удлинителями ушей?

— Может, и стоит, — ответил Джордж. — Я могу проскользнуть наверх и добыть парочку…

Но в этот момент их прервал дикий крик их матери.

— У НАС ТУТ НЕ ХРАНИЛИЩЕ ВОРОВАННЫХ ВЕЩЕЙ!

Близнецы едва слышно хихикнули.

— Люблю слушать, как мама кричит на кого-то другого… — сказал Фред. На его лице расцвела довольная улыбка, когда он чуть приоткрыл дверь, чтобы голос миссис Уизли было лучше слышно в комнате. — Такая приятная перемена.

Хотя его тон был шутливым, мини-Гермиона всё равно посмотрела на него грустным сочувствующим взглядом, желая поддержать. Близнец заметил, отчего улыбнулся ещё шире, когда стал дальше слушать доносившиеся снизу крики.

— …АБСОЛЮТНАЯ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ, БУДТО У НАС ДРУГИХ ЗАБОТ НЕТ, ТАК ТЫ ЕЩЁ ПРИТАСКИВАЕШЬ В ДОМ УКРАДЕННЫЕ КОТЛЫ…

Джордж покачал головой и принялся объяснять, что волшебник допустил ошибку, позволив их матери раскричаться. Когда он потянулся захлопнуть дверь, чтобы заглушить и орущую теперь миссис Блэк, в комнату зашёл Кричер.

Более неопрятный, чем сейчас, он не обратил ни на кого внимания и прошаркал в дальний конец комнаты, бормоча себе под нос про предателей крови, оборотней и всех остальных. Но перед этим он тихо произнёс слово «грязнокровка», невольно заставив всех в комнате окаменеть.

Прошлая Гермиона вздрогнула, но постаралась взять себя в руки, что не укрылось от Джинни, Фреда и Джорджа. Гарри был занят выяснениями, что это за отвратительное существо, а Рон уже кипел от злости из-за вылетающих изо рта Кричера оскорблений. С каждым следующим словом неприязнь ребят становилась всё более очевидной. Казалось, эльф поставил перед собой задачу оскорбить всех и вся.

— Здравствуй, Кричер, — громко сказал Фред, захлопывая дверь.

Домовик попытался изобразить удивление.
— Кричер не видел молодого господина, — произнёс он, повернувшись и поклонившись Фреду. Не поднимая глаз от ковра, он вполне внятно добавил: — Маленькое мерзкое отродье предательницы крови.

— Прости, что? — спросил Джордж. — Я не расслышал последнюю часть.

— Кричер ничего не говорил, — ответил эльф-домовик, кланяясь теперь Джорджу, и пробормотал точно так же, как Фреду: — А вот и его близнец, что за чудовищные выродки.

Затем он огляделся и снова забормотал так, словно действительно верил, что они его не слышат:
— …а вот и грязнокровка, стоит здесь такая наглая, ох, если бы только моя хозяйка знала, ох, как бы она плакала, а вот и новенький, Кричер не знает его имени. Что он здесь делает? Кричер не знает…

Когда показалось, что Уизли готовы накинуться на маленького эльфа, Гермиона шагнула вперёд.
— Это Гарри, Кричер. Гарри Поттер.

Бледные глаза Кричера расширились, и он забормотал быстрее и яростнее прежнего.

— Грязнокровка разговаривает с Кричером, как будто она его друг, если бы госпожа увидела, с кем тут Кричер, ох, что бы она сказала…

— Не называй её грязнокровкой! — одновременно со злостью рявкнули Рон и Джинни.

— Ничего страшного, — прошептала Гермиона, — он не в своём уме, он не понимает, что он…

— Не обманывайся, Гермиона, он прекрасно знает, что говорит, — заверил Фред, с огромным отвращением глядя на Кричера.

И тут всё закончилось, приняла очертания следующая сцена, и реальная Гермиона уже следовала за Фредом, Джорджем и Джинни на кухню. За столом сидели Сириус, Ремус, миссис Уизли, Тонкс и юная Гермиона.

— Вот ты где, зараза, — сказала Джинни, садясь рядом с соседкой по комнате. — Почему ты меня не разбудила? Ты видела, как Гарри ушёл?

— Прости, я хотела дать тебе поспать. И нет, я спустилась сюда как раз после его ухода, — ответила Гермиона. Она нервно стучала по кружке с чаем, и раздражающее клацанье разносилось по всей кухне. — Но он будет в порядке… Он будет в порядке.

Тем временем Фред и Джордж сели рядом с Сириусом.

— Конечно будет, Грейнджер, — подтвердил Джордж. — Он же Гарри Поттер.

— Вот-вот, ничто не одолеет этого парня. Уж ты-то должна это знать — в половине случаев, когда он был в беде, ты переживала их вместе с ним, — добавил Фред.

Постукивание прекратилось, когда Гермиона не смогла удержаться от небольшой улыбки.
— Да, — согласилась она, — но это не какой-то тролль в подземелье. Это Волшебное Право… и возможно коррумпированное правительство.

— Все правительства коррумпированы, — произнёс Сириус. — Так или иначе.

— Ну не лучик ли ты солнца, — послышалось от Тонкс, которая сидела, тяжело облокотившись на стол.

Ремус фыркнул.

— Я просто пытаюсь сказать, что, может быть, и с нашим нынешним Министром Магии всё пройдёт не особо по-другому, — сказал Сириус, бросив на Ремуса мрачный взгляд за то, что тот смеётся над ним. — И даже если всё пройдет плохо… ну, это же не конец света, верно?

Остальные промолчали, но Гермиона из воспоминания с подозрением сощурила глаза на Сириуса.

Я всегда подозревала, что какая-то его часть хотела исключения Гарри…

— Ч… Чёрт, — зевнула Тонкс. — Вы извините, мне пора домой. Я едва могу сидеть прямо, я выдохлась, — она отодвинула стул и поднялась на нетвёрдых ногах.

— Я провожу тебя до двери, — сказал Ремус, поднимаясь с собственного места.

Метаморф хмыкнула:
— Ах, какой же вы джентльмен, мистер Люпин.

Он мягко ей улыбнулся.
— Не будь обо мне слишком высокого мнения — я это делаю только потому, что мне тоже пора идти.

— Ну, если таково ваше оправдание, — ответила Тонкс и подмигнула мужчине, прежде чем ухмыльнуться хихикающим волшебницам в комнате. — Всем пока!

Ремус добродушно вздохнул и повернулся к миссис Уизли.
— Спасибо за завтрак, Молли. Думаю, я вернусь вечером. Всем до свидания!

— Пока, — хором попрощались остальные, когда Ремус вышел вслед за Тонкс.

— А теперь, — заговорила миссис Уизли, указывая на груду горшков, мисок и тарелок, — тут тосты, овсянка, булочки, копчёная рыба, яичница с беконом. Я приготовила для Гарри самую разную еду, но он едва поел, бедняжка.

— То есть ты хочешь сказать, что завтрак мы доедаем за Гарри? — спросил Фред. — Великолепно.

Гермиона бросила на него сердитый взгляд и повернулась к его матери.
— Звучит чудесно, миссис Уизли.

— Да, что ж, ничего особенного. Обязательно покушайте.

— Непременно! — воскликнул Джордж, беря себе яичницу с беконом. — Мы должны воспользоваться тем, что Рон ещё спит.

— Мне об этом можешь не говорить, — отозвалась Джинни, хватая стопку тостов.

— Еды хватит на всех, — сказала миссис Уизли. — Не надо делать вид, что я морю вас голодом.

— О, это не ты, милая мама, — сказал Фред, невинно хлопая ресницами. — Это наш брат-свинтус.

— Эй!

На кухне возник потирающий глаза заспанный Рон.

— А вот и он, — объявил Джордж. — Грациозен как всегда.

— Скорее, Сириус, передай мне мармелад, пока не стало слишком поздно, — попросил Фред.

Джинни, Джордж и Сириус захохотали, а Гермиона из воспоминания закатила глаза, борясь с улыбкой.

Началось новое воспоминание.

Они были внизу на первом этаже, обеденный стол ломился от всевозможной еды, а над ним висел алый плакат с надписью:

ПОЗДРАВЛЯЕМ

РОНА И ГЕРМИОНУ

НОВЫХ ПРЕФЕКТОВ

Когда они появились, миссис Уизли сказала Гарри, Рону, Гермионе, Фреду, Джорджу и Джинни, что у них будет небольшой праздник.
— Твой отец и Билл уже в пути, Рон. Я послала им обоим сов, и они в восторге, — сияя, добавила она.

Фред закатил глаза.

Сириус, Ремус, Тонкс и Кингсли уже были здесь, а вскоре к ним присоединился Грозный Глаз Муди. И почти сразу после него появились мистер Уизли, Билл и Мундунгус.

В комнате становилось всё громче из-за болтающих людей, и мистер Уизли поднял бокал.

— За Рона и Гермиону, новых префектов Гриффиндора!

Они засияли, когда все, даже Фред и Джордж, выпили в их честь и захлопали.

— Я сама никогда не была префектом, — весело сообщила Тонкс, когда все подошли к столу с едой. — Моя декан говорила, что у меня отсутствуют некоторые необходимые качества.

— Какие, например? — спросила Джинни.

— Например, умение хорошо себя вести, — ответила Тонкс.

Джинни рассмеялась, а остальные поблизости фыркнули. Гермиона не знала, смеяться ей или нет, так что вместо этого она просто сделала ещё один большой глоток сливочного пива и в итоге подавилась им.

Фред с весельем смотрел, как сестра хлопает Гермиону по спине, пока сам брал себе картошку.

— Что насчёт тебя, Сириус? — спросила Джинни.

Стоящий рядом с крестником Сириус засмеялся своим обычным лающим смехом.

— Никто бы никогда не назначил меня префектом, я чересчур много времени провёл с Джеймсом, отрабатывая наказания. Вот Люпин был хорошим мальчиком, у него был значок.

Тонкс посмотрела на упомянутого оборотня с интересом, который теперь Гермиона слишком хорошо понимала и могла правильно истолковать. В конце концов, в итоге они поженились.

Однако Фред не смотрел на молодого аврора. Он был занят тем, что хмурился из-за воодушевленного блеска в глазах Гермионы.

— Думаю, Дамблдор надеялся, что я смогу хоть как-то повлиять на своих лучших друзей, — сказал Ремус. — Едва ли стоит говорить, что я потерпел полную неудачу.

Гермиона всегда чувствовала связь со своим старым профессором по защите от Тёмных искусств. Он поощрял знания, и он тоже был голосом разума среди своих друзей — позже они сошлись во мнении, что эта задача время от времени очень изматывала. Но сейчас, заметив взгляды, бросаемые на них двоих Фредом, она испугалась, что её восхищение профессором близнец мог понять неправильно.

— Эй, пойдём поговорим с Мундунгусом о семенах тентакулы, — прошептал Джордж, а затем заметил выражение лица Фреда. — Что с тобой?

Фред покачал головой.
— Просто достали уже все эти проклятые префекты, вот и всё.

Джордж выглядел ошеломлённым. Когда он глянул туда, куда до этого смотрел его брат, ошеломление усилилось.
— Люпин? Серьёзно? Он достаточно стар, чтобы быть её отцом.

— Я знаю! — прошипел Фред, его уши порозовели. — Мерлин, я не это имел в виду. Я про то, что они явно её привлекают.

— Ты же всё равно не собирался за ней приударить, так в чём проблема? — спросил шёпотом Джордж. Его глаза сузились от внезапно нахлынувшего нетерпения. — Пока мы с Анджелиной всё твердим тебе, что это просто нелепо, и что вряд ли наступит конец света, если ты подкатишь к ней, ты всё равно упрямишься как осёл. Прекрасно, ты сделал свой выбор, приятель. Но если ты не собираешься приглашать её на свидания, то заканчивай уже со своим нытьём.

Фред забурчал, не в силах найти хоть какой-то толковый ответ, кроме:
— Кто бы говорил о дне, когда ты наберёшься смелости позвать Анджелину в Хогсмид.

— Я правда собираюсь, — ответил Джордж, заставив брата уставиться на него с раскрытым ртом. — Нет, в самом деле. Не прямо сию минуту конечно, но как-нибудь в этом году.

Как будто бы щёлкнул переключатель, и Фред расплылся в широкой улыбке.

— Ну, Мерлиновы штаны, это потрясающе, Джорджи, — искренне произнёс он. — Не могу выразить, как долго мы все ждали, когда вы двое сойдётесь.

Джордж почесал макушку, слегка разволновавшись из-за реакции брата.
— Ну, кто знает, согласится ли она вообще…

— О, она согласится, поверь мне, — сказал Фред. Он выглядел гораздо счастливее, чем минуту назад. — А теперь пошли к Дунгу, пока мама не заметила, — предложил он.

— Не парься, — с такой же широкой улыбкой сказал Джордж, посмотрев Фреду за плечо. — Она сейчас вьётся над волосами Билла.

— О, великолепно, тогда у нас в распоряжении вся ночь.

Пятый курс (часть первая)

Новое воспоминание обрело чёткие очертания, и Гермиона ахнула, когда бестелесная Анджелина прошагала прямо сквозь неё к стоящим у Главного входа близнецам.

— Привет, мальчики, — поздоровалась Анджелина.

— Привет, — в унисон ответили Фред и Джордж.

— Итак, — продолжила девушка, перебросив длинные заплетённые волосы через плечо (глаза Джорджа с интересом проследили за этим движением), — как вы знаете, меня назначили капитаном команды по квиддичу…

— Да, мы получили письмо, — сказал Фред и усмехнулся. — А если бы даже и нет, тогда объявление, которое ты нас заставила вчера выслушать, всё бы прояснило.

Анджелина проигнорировала его.
— Как я уже сказала, меня назначили капитаном, и поскольку Оливер ушёл, нам нужно устроить отбор на нового вратаря. Я бы хотела увидеть вас на поле в пятницу в пять часов, окей?

— Конечно, Эндж, — ответил Джордж.

Девушка кивнула.
— Хорошо. Тогда увидимся позже на гербологии, — и на этом она ушла.

— Интересно, кто станет свежей кровью, — произнёс Фред, размышляя вслух.

— Без понятия. На ум вообще никто не приходит, да?

Оба продолжали идти в Большой Зал, а добравшись до него, направились к младшей Гермионе и остальным. Они подошли как раз вовремя, чтобы услышать, как их младший брат жалуется на расписание, которое ему дала МакГонагалл.

— Посмотрите на сегодняшний день! — взвыл Рон. — История магии, сдвоенные зелья, прорицания и сдвоенная защита от Тёмных искусств… Бинс, Снейп, Трелони и эта Амбридж — все в один день! Хорошо бы Фред и Джордж поторопились со своими Забастовочными завтраками…

Близнецы обменялись ликующими взглядами.

— Не обманывают ли меня мои уши? — спросил Фред, втиснувшись вместе с Джорджем рядом с Гарри на скамейку. — Не могут же префекты Хогвартса хотеть прогулять занятия?

— Полюбуйся на наше сегодняшнее расписание, — мрачно произнёс Рон, пихая листок Фреду под нос. — Это худший понедельник в моей жизни.

— Справедливо, братишка, — согласился Фред, рассматривая столбец. — Если хочешь, можешь купить немного Носокровной нуги по дешёвке.

— Почему по дешёвке? — с подозрением спросил Рон.

— Потому что ты будешь истекать кровью, пока не иссохнешь. У нас ещё нет противоядия, — ответил Джордж.

— Спасибо, — кисло произнёс Рон, убирая расписание в карман. — Но я лучше пойду на занятия.

— И к слову о ваших Забастовочных завтраках, — сказала Гермиона, следившая за разговором и ждавшая подходящего случая вклиниться. Она сверлила Фреда и Джорджа взглядом, пока говорила, — вы не можете вешать рекламу о наборе испытуемых на доске в гостиной.

— Кто сказал? — с изумлением спросил Джордж.

— Я, — ответила Гермиона. — И Рон.

— Меня не вмешивай, — торопливо проговорил он.

Гермиона из воспоминания свирепо глянула на него. Близнецы хихикнули.

— В ближайшее время ты запоёшь совсем другую песню, Гермиона, — заявил Фред, густо намазывая маслом лепешку. — У тебя начинается пятый курс, очень скоро ты будешь умолять нас о Забастовочных завтраках.

— И почему это из-за начала пятого курса я стану о них умолять? — поинтересовалась Гермиона.

Её вскинутая бровь и вызывающий тон, видимо, зацепили чем-то Фреда, потому что тот начал неконтролируемо улыбаться. Ситуация вполне могла стать неловкой, если бы продолжалась ещё несколько секунд, поэтому Джордж ответил вместо брата:
— Пятый курс — курс СОВ.

Он едва заметно пошевелился, пока говорил, и реальная Гермиона догадалась, что Джордж только что пнул под столом Фреда.

— И что? — спросила её младшая версия.

— И то, что приближаются экзамены, так? — ответил вопросом на вопрос не особо задетый ударом Фред. — Вас так заставят вгрызться в гранит науки, что сточите все зубы, — довольно продолжал он, упиваясь тем, как Гермиона пыхтела, и чересчур сильно наслаждаясь тем, что ему удалось так сильно взбесить её.

Джордж закатил глаза, но радостно продолжил:
— Половина нашего курса ходила с небольшими срывами, когда СОВы были совсем близко. Слёзы, истерики... Патриция Стимпсон постоянно падала в обморок…

— А Кеннет Таулер весь покрылся фурункулами, да? — припомнил Фред.

— Потому что ты подсыпал ему в пижаму Бульбадоксный порошок, — сказал Джордж.

— А, точно, — с ухмылкой ответил Фред. — Я и забыл… иногда трудно всё упомнить, правда?

Они продолжали разглагольствовать о том, каким ужасным будет пятый курс, и как, к счастью, им никогда не придётся страдать от беспокойства за свои оценки. Гермиона неодобрительно кривила губы (хотя и слегка завистливо), в то время как Рон почувствовал необходимость указать на то, что три их СОВы — очевидное тому доказательство.

— Ага, — беспечно ответил Фред. — Но нам кажется, что наше будущее лежит за пределами мира академических достижений.

— Мы всерьёз обсуждали, стоит ли нам возвращаться на седьмой курс, — лучезарно сказал Джордж. — Теперь, когда у нас есть…

Он замолк, и Гермиона увидела, как Гарри послал в его сторону нечто похожее на предостерегающий взгляд.

— …теперь, когда у нас есть наши СОВы, — торопливо проговорил Джордж. — В смысле, действительно ли нам нужны ТРИТОНы? Но мы решили, что мама не вынесет нашего раннего ухода из школы, особенно после того, как Перси оказался самой большой задницей на свете.

По-моему, он не это собирался сказать. Он замолчал, когда Гарри посмотрел на него… Но с чего бы ему?..

— Но мы не собираемся тратить наш последний год впустую, — сказал Фред, с нежностью оглядывая Большой Зал. Однако теперь слова имели для Гермионы двойное значение, и она постаралась поскорее подавить трепет, который она ощутила, когда глаза Фреда перестали внимательно смотреть вокруг и сфокусировались на ней-младшей. — Мы используем его, чтобы немного исследовать рынок и в точности выяснить, чего хочет обычный ученик Хогвартса от магазина приколов, оценим результаты нашего исследования, а затем создадим продукцию, соответствующую спросу.

Ложь…

Теперь казалось странным, что они так легко поверили в слова близнецов. С какой стати близнецам потребовалось изучение рынка, чтобы понять, что подойдёт их целевой аудитории? Близнецы и были целевой аудиторией. Хотя, предположила Гермиона, вряд ли им хотелось признаваться младшим, что они остались, потому что переживали за них. Золотому Трио не понравилось бы оказаться под присмотром нянек.

— Но где вы найдёте золото на открытие магазина? — скептически спросила Гермиона, отвечая на взгляд Фреда. — Вам нужны ингредиенты и материалы… И ещё, конечно, помещение…

Раздался звон, и Гарри нырнул под стол за упавшей вилкой. И вот тогда реальная Гермиона, наконец, поняла.

Ну разумеется! Гарри… Он отдал им деньги за турнир… вот почему они так странно себя ведут.

Как глупо, что сложить вместе два кусочка мозаики и вспомнить об этом заняло у неё так много времени.

Тем временем Фред наклонился ближе, подмигнул и схватил две стопки тостов:
— Не задавай вопросов, и нам не придётся тебе врать, Гермиона.

Её щёки едва заметно порозовели, но она быстро стряхнула румянец до того, как Рон смог заметить произошедшее, а Гарри вылез из-под стола.

Фред усмехнулся.
— Пойдем, Джордж, если придём пораньше, то, может, сумеем продать несколько Удлинителей ушей до гербологии.

Он протянул брату половину тостов, и они ушли как раз, когда Гарри вылез.

— Пока ты не начал, братец, — заговорил Фред, когда они вышли из Зала, — я со всем разобрался.

— С чем разобрался? — спросил Джордж.

— Я не собираюсь тратить свой последний школьный год, тоскуя по девчонке, с которой у меня нет никаких шансов. Вместо этого я просто стану её другом, — они уже шли снаружи, пересекая лужайку, ведущую к теплицам, и Фред незаметно наколдовал чары, чтобы защитить их от сильного дождя.

— Ты всем своим друзьям подмигиваешь? — спросил Джордж.

Его близнец изумлённо вскинул бровь.

— Просто шучу, — сказал Джордж. — Я знаю, что да. На самом деле это иногда пугает меня. Гарри такой невинный маленький мальчик…

Фред рассмеялся.
— В общем, — продолжил он, — я не из депрессивных, так что я наконец понял, что если хочу разговаривать с ней, то здорово, потому что это просто разговоры, и на самом деле я меньше нервничаю, когда думаю, что из этого ничего не выйдет, понимаешь?

— Великолепно, Фред решает пустить всё на самотёк, — без энтузиазма ответил Джордж. Похоже, идея пришлась ему не особо по вкусу. Затем он насмешливо улыбнулся. — Вообще-то, скорее всего, из этого точно ничего не выйдет. Она просто убежит в другую сторону.

— Ха-ха, — отозвался Фред.

Джордж улыбнулся.
— Но ты правда выглядишь спокойнее и безмятежнее, так что, может, это пойдёт тебе на пользу. Чёрт, может, ты в итоге даже подружишься с Грейнджер и всех нас поразишь.

Полные надежд лица парней стали последним, что она увидела перед изменением окружения. Гермионе понадобилась секунда, чтобы осмотреться, и она поняла, что теперь стоит в дальнем углу общей гостиной. Она тут же увидела саму себя в кресле у огня рядом с Гарри и Роном — похоже, до недавнего момента она занималась. Прищурившись, она смотрела куда-то за спину реальной Гермионы.

О нет…

Гермиона развернулась и увидела Фреда, Джорджа и Ли Джордана, которые сидели в окружении невинно выглядящих первогодок, жующих нечто, взятое, судя по всему, из бумажного пакета в руках Фреда.

Ох, Мерлин…

Юная Гермиона поднялась, и именно скрежет кресла заставил настоящую Гермиону посмотреть обратно в своём направлении. Она увидела, как спорит с Роном, который тем больше мямлил и всё глубже вжимался в кресло, чем дольше она настаивала, а потом как она вскипает и сама решительно подходит к близнецам и Ли. Как расправляет плечи и делает самое строгое выражение лица перед тем, как, наконец, появиться перед тремя семикурсниками. Фред и Джордж стояли с планшетами и пристально наблюдали за потерявшими сознание первогодками, которые друг за другом обмякали на своих местах, будто их били по голове невидимым молотом.

Большая часть тех, кто сидел в общей гостиной, смеялась, глядя на это.

— Хватит! — решительно сказала Гермиона Фреду и Джорджу; те с лёгким удивлением подняли на неё глаза.

— Да, ты права, — кивнул Джордж, — эта доза, кажется, довольно сильная?

Гермиона раздражённо выдохнула из-за того, что Джордж полностью упустил суть её слов.
— Я говорила вам этим утром, вы не можете испытывать эту дрянь на учениках!

— Мы им платим! — возмутился Фред.

Она резко повернулась к близнецу, испепеляя его взглядом.
— Мне без разницы, это может быть опасно!

— Чушь, — ответил Фред, отмахнувшись от её обвинений. Но скрещённые затем руки выдали то, что его терпение тоже на исходе.

— Тише, Гермиона, они в полном порядке! — успокаивающе сказал Ли, поглядывая на них обоих и одновременно ходя от первогодки к первогодке, засовывая в открытые рты пурпурные конфеты.

— Вот, смотри, они приходят в себя, — произнёс Джордж, ощущая опасность от того, что и брат и Гермиона всё больше распаляются.

Несколько ребят действительно зашевелились, и когда они неуверенно сели, Джордж поинтересовался их состоянием:
— Хорошо себя чувствуешь? — участливо спросил он маленькую тёмноволосую девочку, лежащую у его ног.

— Д… Думаю, да, — робко ответила она.

— Превосходно, — счастливо сказал Фред, но в следующую секунду Гермиона вырвала у него из рук планшет и бумажный пакет с Обморочными конфетами.

— Это не превосходно.

— Конечно превосходно, они ведь живы, не так ли? — сердито поинтересовался Фред.

Несмотря на то, что он возвышался больше чем на голову, Гермиона удивительным образом не уступала ему. Она не собиралась спускать им всё с рук, несмотря на их «удачную» попытку.
— Не смейте этого делать. Что, если из-за вас один из них правда заболеет?

Фред сжал переносицу и сделал глубокий вдох.
— Мы не причиним им вреда, мы уже всё проверили на себе, это только чтобы посмотреть, все ли реагируют одинаково…

Но Гермионе этот ответ показался недостаточно хорошим. Ведь они проводили тесты на маленьких первогодках. Это было неправильно. И сейчас, и тогда.
— Если вы не прекратите, я…

— Оставишь нас после уроков? — с вызовом спросил Фред.

— Заставишь нас писать строчки? — усмехнувшись, присоединился Джордж.

Зеваки в гостиной рассмеялись. Гермиона выпрямилась в полный рост, ее глаза сузились, а в пышных волосах затрещало электричество.

— Нет, — ответила она дрожащим от ярости голосом, — я напишу вашей матери.

— Ты этого не сделаешь, — в ужасе сказал Джордж, отступая на шаг.

— О да, сделаю, — мрачно проговорила Гермиона. — Я не могу помешать вам есть эти идиотские штучки, но вы не будете давать их первокурсникам.

Фреда и Джорджа как громом поразило. Было ясно, что по их мнению угроза Гермионы — это удар ниже пояса. Окинув их напоследок суровым взглядом, она сунула планшет и пакет с конфетами обратно Фреду в руки и гордо прошествовала к своему креслу у камина.

Гермиона знала, что будет ругаться на Рона за то, что тот ей не помог и предоставил самостоятельно играть роль плохого парня. Ей было ненавистно использовать эту угрозу против близнецов, но, рискуя столкнуться с унижением, она осталась без выбора. К тому же то, что они делали, не должно было продолжаться. Её удивило, что никто из других, старших префектов, ничего не сказал. Почему она одна должна была с этим разбираться? Близнецы всем нравились, а те, кто выступал против них, особой популярностью не пользовались, но разве они не на львином факультете? Где те самые храбрость и чувство справедливости?

Гермиона смотрела, как её младшая версия рывком распахивает сумку. Сидящий рядом Гарри с любопытством наблюдал за этим, а затем изобразил изумление, когда она вытащила два уродливых вязанных предмета и бережно положила их на столик у камина.

У близнецов тем временем велись жаркие споры.

— Поверить не могу, что она так поступила! Угрожать нам этим! Ты же понимаешь, что если мама узнает…

— То мы можем попрощаться со всей нашей работой? Ага, я и сам догадался, спасибо, — ответил Фред и фыркнул. Он выглядел сердитым, но в то же время разочарованным и преданным.

Джордж это заметил.
— Да ладно, ты знал, какая она, когда влезал во всё это. Только не говори, что уже забыл, какая она образцовая ученица?

Фред молча злился, прожигая взглядом маленькую фигурку Гермионы, которая направлялась в спальню девочек, избегая смотреть в их сторону.

— Вот и будь с ней после этого друзьями, — сказал Джордж, расстроенный из-за брата.

Время помчалось вперёд.

Общая гостиная была почти пустой. Теперь Фред, Джордж и Ли занимали места у камина.

Ли рассказывал о чём-то, что он делал летом, как вдруг остановился.
— Простите, я так больше не могу. Что это за хрень?

Фред и Джордж посмотрели туда, куда указывал их друг.

— Я видел, как их недавно доставала Гермиона, — сказал Фред. На его лице снова заиграл гнев, и он пробормотал Эванеско в сторону вязаной кучи шерсти.

Реальная Гермиона ахнула.

Джордж, у которого из-за такой мести довольно дёрнулись губы, театрально вздохнул.
— Чтоб ты знал, я не буду платить за твои похороны, — он взглянул на брата. — Полегчало?

Фред помрачнел.
— Нет. Я пошёл спать.

Джордж и Ли последовали за ним.

Воспоминание изменилось, и теперь они сидели в Большом Зале.

Фред и Джордж молча ковырялись в еде, пока у Анджелины не лопнуло терпение — она со звоном швырнула вилку на тарелку.

— Вы ведёте себя как дети, — сказала она.

— Эй, — произнёс Фред, — это не мы угрожали кому-то тем, что могло бы разрушить им жизнь!

Анджелина уставилась на друга.
— Вы проводили испытания на первогодках.

Джордж вздохнул.
— Ну пожалуйста, только не ты тоже.

— Да, я тоже. Может, и низко было говорить, что она всё расскажет вашей матери, но, наверно, будь вы поосторожнее и, по крайней мере, не делай вы этого в чёртовой гостиной, ей бы не пришлось делать вам замечание. Это её работа.

— Так ты говоришь, что мы должны делать всё тайком? — скептически спросил Фред.

— Не выворачивай мои слова наизнанку, Фред Уизли, — отчитала его Анджелина. — Я просто пытаюсь объяснить, что Гермиона префект, и хотя вы оба наверно понятия не имеете об обязанностях, у неё они есть.

Она не стала дожидаться ответа и повернулась туда, где в конце стола одиноко сидела Гермиона.
— Гермиона, не присоединишься к нам?

Гермиона из воспоминания оторвала взгляд от тарелки и книги. Она почти улыбнулась Анджелине, но потом заметила Фреда и Джорджа, сидящих напротив волшебницы.

— Давай, — позвала Анджелина.

Гермиона заколебалась, но в итоге сдалась и направилась к оставленному для неё Анджелиной месту.

— Спасибо, — проговорила она, нервно глянув на близнецов. Они были поглощены беседой, явно пытаясь избежать разговора с ней и при этом не казаться слишком грубыми. В чём они провалились.

Анджелина окинула их потемневшим взглядом.
— В общем, — продолжила охотница, — чем занимаешься? Где остальные две трети?

Гермиона оторвала взгляд от близнецов.
— О, они ушли в библиотеку.

— Без тебя? Как так?

— Делают домашнюю работу.

— А ты нет?

— Ну, — нахмурилась Гермиона, — я не так отстаю, как они, и, откровенно говоря, я могла бы обойтись без компании Рона на какое-то время.

— Что он сделал в этот раз? — спросила Анджелина.

— Ну…

— Герми…

— Он смеялся над моими шапками!

Гермиона покраснела, когда поняла, как громко это сказала. Фред и Джордж даже посмотрели на неё.
— То есть, — продолжила она, понизив голос, — он смеялся над моим вязанием, после того как я упомянула, что шапки для эльфов-домовиков…

У Анджелины поднялись брови.
— Ты связала шапки для эльфов-домовиков?

Гермиона улыбнулась.
— Да, и утром они уже исчезли! Как я и говорила, они действительно хотят свободы…

Её прервал громкий всплеск.

Фред закашлялся и стал вытирать с себя тыквенный сок.

— Ты в порядке, Фредди? — спросила Анджелина.

— Д-да. Просто так счастлив услышать про эльфов и шапки. Говоришь, все исчезли, Гермиона?

Гермиона ярко улыбнулась ему.
— Да, все! О, и позволь помочь тебе с этим, — добавила она и убрала сок одним взмахом палочки.

— Спасибо, — поблагодарил Фред, встречаясь с ней глазами. Прошло полсекунды перед тем, как он отвёл взгляд и напомнил себе, что вообще-то зол на Гермиону.

— Всегда… пожалуйста, — ответила она. Улыбка пропала, когда атмосфера стала гнетущей.

Фред и Джордж снова уставились в свои тарелки, а Анджелина чуть заёрзала из-за возникшего напряжения.

Несколько секунд прошли в молчании, пока Гермиона не решила, что с неё хватит.
— Простите меня, — сказала она.

Близнецы вскинули головы.

— Простите, что угрожала рассказать всё вашей матери, это было низко с моей стороны, и хотя вы делали нечто очень неправильное и, честно говоря, крайне безответственное и ужасное, используя первокурсников как морских свинок для своих экспериментов…

— А ты не слишком часто извиняешься, да? — спросил Джордж.

Юной Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не посмотреть на него сердитым взглядом, и она довольно улыбнулась, когда Анджелина наклонилась над столом и треснула его по руке.

— Вы, мальчики, в курсе, что поступили тупо, и всё же это она перед вами извиняется. Неблагодарные засранцы, вы должны сказать спасибо за то, что получаете. Продолжай, Гермиона.

— Что ж, эм… да, я надеюсь, вы знаете, что я ничего не скажу вашей матери, вот и всё, наверно. И ещё раз, извините.

Фред и Джордж обменялись задумчивыми взглядами, а Гермиона сглотнула и покрылась испариной от беспокойства. Затем оба кивнули и расплылись в широких улыбках, когда хором сказали:
— Извинения приняты!

Волшебница снова засияла и облегчённо выдохнула:
— Правда? Так просто?

— Нет ведь никакого смысла продолжать на кого-то злиться после извинений? — произнес Фред так, будто это самая очевидная вещь на свете.

— Это… странно зрело с твоей стороны, Фред, — сказала Гермиона.

Фред усмехнулся.

— И не переживай из-за первогодок, Гермиона. Уверена, мальчики будут проводить свои эксперименты где-нибудь ещё. Верно? — сказала Анджелина и многозначительно посмотрела на близнецов.

— Вот тебе крест, — подтвердил Джордж.

— Клянусь отражением на сальных волосах Снейпа, — добавил Фред.

Последняя фраза заставила Гермиону сморщить нос, но, похоже, успокоила её, пока ей в голову вдруг не пришла другая мысль:
— Когда вы говорите «где-нибудь ещё», вы имеете в виду не на первокурсниках или просто не в общей гостиной…

— Эй, Гермиона, — перебила её Анджелина, — я забыла спросить тебя про эти новые книги, которые нам выдали для защиты от Тёмных искусств. Эта «Теория защитной магии». Ты спец по книгам — как думаешь, у тебя есть на примете что-нибудь ещё, что я могла бы посмотреть и что правда помогло бы мне с ТРИТОНами?

Это отвлекло Гермиону от всех её прежних мыслей, и близнецы с благодарностью взглянули на однокурсницу.

— Только не говори, что у вас такие же книги, хотя вы на седьмом курсе?!

Анджелина кивнула.
— Боюсь, что да. Полная чушь.

— Совершенно согласна, — сказала Гермиона. — И я не уверена, но могу посмотреть. Возможно, у меня есть что-нибудь в спа…

— У тебя есть книги уровня ТРИТОН? — спросил Фред. Затем со смехом покачал головой. — Чего я спрашиваю, конечно есть.

— Как я уже сказала, — продолжила Гермиона, не обращая на него внимания, — у меня может что-нибудь найтись, дай мне время проверить.

— Ура! Ты моя спасительница, Гермиона.

Та улыбнулась.
— Насчёт этого не знаю. Но серьёзно. Профессор Амбридж просто портит всем экзамены, и на самом деле я рада, что Гарри ей всё высказал… он должен был получить очки вместо наказания, но не говори ему, что я тебе так сказала. Не хочу, чтобы он думал, что я это одобряю.

Анджелина пристально посмотрела на неё.
— Притормози-ка… Он получил наказание? В какой день?

Гермиона поняла, чему помешают наказания, и замялась.
— Эм…

— Гермиона, — позвала Анджелина.

Пятикурсница сглотнула.

— В какой день?

Гермиона опустила взгляд на свои руки.
— Каждый день на этой неделе…

Анджелина была так зла, что казалось, сейчас у неё из ушей дым пойдёт.

— Поттер, — произнесла она так, что слетевшее с губ имя прозвучало как проклятье.

Фред и Джордж изо всех сил пытались не рассмеяться из-за отчаяния на лице Гермионы, возникшего из-за расстроенных криков Анджелины («Какой смысл устраивать отбор на нового вратаря, если не вся команда в сборе?!»). Впрочем, они побледнели, когда Анджелина переключила внимание на них и пообещала им медленную смерть, если они тоже навлекут на себя неприятности.

Пятый курс (часть вторая)

Большой Зал обратился в дымку, которая через пару секунд обрела чёткий вид гриффиндорской гостиной. Гермиона, как всегда, постаралась побыстрее привыкнуть к новому окружению и вникнуть в него. Она осмотрелась вокруг, наблюдая, как только что сформировавшиеся люди собираются в центре там, где как раз стояла она.

— Сливочное пиво для всех! — кричали близнецы и Ли, и все подошли ближе, когда те поставили на стол бутылки для товарищей по факультету.

Вэ то же время студенты подходили к Рону, который стоял в нескольких шагах поодаль, и Гермиона услышала, как его поздравляют с тем, что он стал вратарём. В итоге его отыскала даже её младшая версия.

— Я так счастлива за тебя, Рон, — произнесла она, улыбнувшись другу.

Он хорошо различимо просиял в ответ.

Когда толпа немного разошлась, Рон жадно схватил сливочное пиво и налил его себе в кубок, на что Фред закатил глаза и протянул бутылку Гермионе, стоявшей рядом с его младшим братом.

— Не ещё одна Канареечная помадка? — спросила Гермиона, взирая на бутылку. — Вы же добавили в ассортимент Бабуиновое сливочное пиво, да?

Фред усмехнулся.
— Если я правильно помню, я предупредил тебя о Помадках.

— Верно, предупредил… Прямо перед тем, как сказал Невиллу, что шутишь, а потом всё равно дал ему одну съесть.

— Ах, но, как я уже сказал, я предупредил тебя. А для него было слишком поздно, он уже съел половину. Я ничего не мог поделать.

Гермиона скептически глянула на него, но улыбнулась. А затем зевнула.
— Прости, кажется, мне не мешало бы присесть.

Фред кивнул, но выглядел он чуть грустно из-за того, что пришлось закончить разговор. Он направился к Джорджу, когда Гермиона ушла.

— Ты только посмотри на него, — Джордж показал на Рона, который активно рассказывал Лаванде и Парвати об отборе. — Если бы не Перси, то, наверно, Рон занял бы в нашей семье место самого большого болвана.

— Ой, дай ему насладиться моментом, у него они нечасто, — ответил Фред.

— Да, бедняжка может похвастаться только тем, что он какой-то там префект и лучший друг Мальчика-Который-Выжил, — саркастично отозвался Джордж и фыркнул.

Фред рассмеялся.

Неожиданно раздался рев, когда открылся портрет. Вошёл Гарри, и сияющий Рон подбежал к нему, проливая на себя пиво.

— Гарри, получилось, я прошёл, я вратарь!

Гарри ответил улыбкой, мало коснувшейся его глаз, но Рон этого не заметил.

— Что? Ох… потрясающе! — поздравил черноволосый юноша.

Фред и Джордж присоединились к ним.

— Держи сливочное пиво, — сказал Рон, забирая бутылку из рук Джорджа и вжимая её в грудь Гарри.

Джордж раскрыл рот, чтобы обругать брата, но тот продолжил:
— Просто не верится… А Гермиона куда подевалась?

— Она там, — отозвался Фред и показал на кресло у камина, где задремала Гермиона, бутылка в её руке опасно накренилась. Он не обратил внимания на близнеца, вскинувшего бровь из-за того, как быстро он смог её найти, и сделал большой глоток пива.

— Ну, она сказала, что рада, когда я сообщил ей, — поделился со слегка удручённым видом Рон.

Когда он вроде как задумался, не разбудить ли её, Фред встревоженно посмотрел на Джорджа, пытаясь ему о чём-то просигнализировать. Джордж проследил за ходом мыслей Фреда и заметил приближающихся первогодок — их носы были чуть красными, а лица бледными.

— Дай ей поспать, — поспешно произнёс Джордж.

Гарри услышал напор в его голосе и глянул на младших учеников. Его лицо озарилось пониманием, когда он (как и настоящая Гермиона) догадался, почему Джордж с такой неохотой воспринял идею разбудить Гермиону, зная, что она точно будет ругаться на близнецов за то, что они продолжают на детях свой эксперимент с Носокровной нугой.

Эти маленькие лживые…

Прежде, чем Гермиона додумала мысль, обстановка поменялась.

Фред, Джордж и Ли направлялись к ней самой, Гарри и Рону, сидевшим за гриффиндорским столом.

— …если хочешь узнать, что мы получили, спроси, — резко сказал Рон.

Гермиона из воспоминания начала нервно запинаться.
— Я не… Я не имела в виду… То есть, если ты хочешь сказать мне…

— Я получил «С», — ответил Рон, наливая в тарелку суп. — Довольна?

— Ну, тут нечего стыдиться, — произнёс Фред, садясь справа от Гарри и напротив Гермионы. — Нет ничего плохого в хорошей здоровой «С».

Ли с Джорджем улыбнулись и уселись рядом.

— Но, — отозвалась Гермиона, смотревшая на него с нахмуренными бровями, — разве «С» не означает…

— «Слабо», ага, — подтвердил Ли. — Но ведь лучше, чем «О»? «Отвратительно»?

Гарри закашлялся.

Гермиона рассеянно помешивала суп, интересуясь едой не так сильно, как выуживанием из ребят информации.
— Так высшая оценка это «П» для «Превосходно», а затем идет «У»…

— Нет, «В», — поправил её Джордж. — «В» для «Выше ожидаемого». И я всегда считал, что мы с Фредом должны получать «В» по всем предметам уже потому, что мы превысили ожидания, просто появившись на экзамене.

Засмеялись все, кроме Гермионы, которая разведывала дальше.
— Значит, после «В» идет «У» для «Удовлетворительно», и это последняя проходная оценка, да?

— Ага, — ответил Фред, обмакнув в суп всю булочку сразу и отправив её в рот, собираясь проглотить целиком. Гермиона неодобрительно подняла бровь. Фред ответил улыбкой, отчего его набитые щеки стали напоминать хомячьи. Она скривилась, и он, наконец, позволил еде соскользнуть в глотку.

— Затем «С» для «Слабо» и «О» для «Отвратительно», — продолжил Рон, понятия не имея о происходящем.

— А потом «Т», — напомнил ему Джордж.

— «Т»? — с ужасом переспросила Гермиона, оторвав взгляд от Фреда. — Ещё ниже, чем «О»? Что это ещё за «Т»?

— «Тролль», — отозвался Джордж.

Гарри рассмеялся.

— У вас, ребятки, уже был урок с инспекцией? — спросил их Фред.

— Нет, — тут же ответила Гермиона. — А у вас?

— Только что, перед обедом, — сказал Джордж. — Чары.

— И как прошло? — хором спросили Гарри с Гермионой.

Фред пожал плечами.
— Не так уж плохо. Амбридж просто незаметно сидела в углу и делала пометки в планшете. Вы же знаете Флитвика — обращался с ней, как с гостем, и она его, похоже, совершенно не волновала. Ничего особенного она не говорила. Задала пару вопросов Алисии насчёт того, как обычно ведутся занятия, Алисия сказала, что очень хорошо, вот и всё.

— С трудом могу представить, чтобы старый Флитвик получил плохую отметку, — произнёс Джордж. — У него обычно все сдают экзамен удачно.

— Кто у вас сегодня днём? — спросил Фред у Гарри.

— Трелони…

— Вот уж точно «Т».

— …и сама Амбридж.

Трое семикурсников подняли брови.

— Что ж, будь хорошим мальчиком и сохраняй сегодня у Амбридж хладнокровие, — попросил Джордж. — Анджелина сойдёт с ума, если ты пропустишь ещё одну тренировку.

Появилось новое воспоминание.

— Да пошли, Рон.

— Ты правда думаешь, что это такая уж хорошая идея? — спросил Рон и нахмурился, когда Гермиона потянула его за рукав.

— Это единственная идея. К тому же мы пообещали Гарри, что поговорим с другими.

— Ты. Ты пообещала.

Гермиона отпустила его и, после продлившихся несколько секунд попыток пригвоздить его взглядом, отвернулась. Проигнорировав протесты, которые он буквально прошипел, она подошла к трём семикурсникам, теснящимся в углу общей гостиной — те, заметив приближающуюся ведьму, энергично зашелестели свитками и притворились очень занятыми.

— Ой, да ладно, я знаю, что вы подслушивали, — сообщила Гермиона, беря стул и, к их вящему удивлению, подсаживаясь к ним. Её взгляд зацепился за край бумажного пакета с надписью «Обморочные конфетки», выглядывающий из-под кучи пергамента, но Гермиона, видимо, решила, что нужно разобраться с более важными делами, и посмотрела на троицу. Она прикусила губу, и реальная Гермиона знала, что её мини-версия раздумывает над тем, как завести разговор. Она помнила, что решила тогда использовать для привлечения их внимания любопытство и возможность устраивать проказы.

Гермиона наклонилась ближе.
— Итак, кто-нибудь из вас хочет нарушить пару правил?

Глаза Джорджа и Ли расширились, но Фред усмехнулся.
— Всегда, — ответил он.

Двое других, без сомнения задаваясь вопросом, не уловка ли это всё, ещё больше изумились, когда на лице Гермионы появилась такая же усмешка.

— Прекрасно, — отозвалась она, одобрительно кивая Фреду. — Встретьтесь с нами в «Кабаньей голове» в следующие выходные в Хогсмиде.

— Нами? — переспросил Ли, подавая голос впервые с тех пор, как Гермиона подсела.

— Да, и какие именно правила мы нарушим? — поинтересовался Джордж.

Гермиона на мгновение обернулась и заметила замешкавшегося в нескольких шагах от них Рона. Он, кажется, понял, что ей нужна его помощь, и нехотя подошёл.

— Привет, — немного угрюмо поздоровался он с братьями и Ли.

— Рон, твои братья спрашивают, чем мы занимаемся, — сказала Гермиона.

— Ну так почему ты им не объяснишь, это твоя идея, — ответил он.

— Это не только моя…

— Но она твоя, и, если честно, эта идея потрясающая, но мне совсем не хочется, чтобы Гарри снова на меня наорал…

— Он согласился! Он сказал, что всё в порядке!

— Не возражаете, если хоть кто-то из вас расскажет, что происходит?

Гермиона и Рон отложили перепалку до лучших времён, и девушка взглянула на Джорджа:
— Мы бы хотели создать класс по защите, — сказала она.

— Класс по защите? — переспросил Джордж.

Гермиона кивнула:
— Да, — она снова наклонилась ближе, и в этот раз парни и даже стоящий рядом Рон поступили так же. — Мы все согласны, что Амбридж ужасна. И потому я предлагаю разобраться с проблемой правильного обучения защите от Тёмных искусств самим.

Ли вскинул бровь:
— Как мы это сделаем? Кто будет нас учить?

Гермиона и Рон посмотрели друг на друга.

— Гарри, — ответила она. — Мы с ним говорили, и он не полностью против этой идеи. Моей идеи, — исправилась она, когда Рон бросил на неё взгляд. — Не сомневаюсь, что кто угодно был бы квалифицированнее Амбридж, но Гарри наверно лучший вариант, что у нас есть.

— Он многое пережил, это да, — согласился Фред. — Так значит, эти занятия — как мы собираемся…

Гермиона выглядела счастливой от того, что кто-то радушно воспринял её идею, и, может, даже с энтузиазмом, но ей пришлось прервать его.
— У нас ещё не всё решено. Пока что мы просто ищем тех, кого это могло бы заинтересовать и кто, само собой, не согласен с амбриджевским… обучением, — она приложила все силы, чтобы не скривиться на последнем слове.

— Мы подумали, что вы, ребята, захотите бросить ей вызов, — добавил Рон, — и что вы согласитесь, что Гарри более чем годен, чтобы давать нам советы и всё такое.

— О, так теперь Гарри подходит для нашего обучения? — низким голосом поинтересовалась Гермиона, едва не закатывая глаза.

Рон и впрямь закатил глаза.
— Так что скажете?

Троице не требовались никакие дальнейшие убеждения, и они охотно ответили «да».

— А вы не против, если мы расскажем об этом девочкам? — спросил Джордж. — Ну, знаете, Кэти, Анджелине и Алисии. Они точно будут за.

Гермиона кивнула.
— Это было бы шикарно. Вообще-то, будет здорово, если расскажете всем, кто только придёт вам в голову. Уверена, что куда больше человек беспокоится об этой ситуации, чем нам, пожалуй, кажется. И знаете, люди должны этому научиться… учитывая всё происходящее.

Наступила пауза, когда они задумались о Волдеморте и подпольной войне, идущей снаружи. Гермиона и Рон ушли, пытаясь по дороге определить, кого ещё можно позвать. Они нашли сидящих у камина Лаванду и Парвати, и совсем скоро две ведьмы громко взвизгнули от восторга, сразу после чего послышалось Гермионино шиканье.

Настоящая Гермиона с некой только недавно возникшей нежностью вспомнила, как быстро две её соседки согласились присоединиться. Несмотря на различия между ними, Лаванда и Парвати, так же как и Гермиона, всегда боролись за то, во что верили.

— Даже и не думал дожить до того дня, когда Гермиона Грейнджер и наш братец окажутся на передовой линии секретной армии сопротивления, — сказал Джордж, который выглядел одновременно приятно удивлённым и впечатлённым.

— Они ведь не то чтобы этим занимаются? — спросил Ли.

— Ну, идти против Амбридж действительно то же самое, что идти против всего Министерства, — продолжил Джордж. — Так что эти маленькие занятия, которые они запланировали, очень большой знак протеста против того, что происходит в школе. И я уверен, что Грейнджер об этом знает.

Фред еле слышно усмехнулся.
— Да, префект Грейнджер придерживается правил и защищает их только до тех пор, пока они не вмешиваются в её обучение, а иначе она начнёт вмешиваться в них.

— Ой, сотри эту гордую физиономию, аж тошнит, — взмолился Джордж, который вместе с Ли скривился при виде лица Фреда.

А последним, что увидела Гермиона перед тем, как они превратились в дым, было то, как Фред стукнул брата пергаментным свитком.

Вполне предсказуемо дальше была встреча в «Кабаньей голове». Гермиона ещё раз смотрела на то, как рой студентов создаёт Аберфорту самую большую толпу, какую его трактир наверно только видел вплоть до битвы за Хогвартс.

— Привет, — поздоровался Фред и заказал всем сливочное пиво. На Гермиону, так же как и тогда, произвёл впечатление его быстрый подсчёт, особенно если учесть то, что никто не стоял на одном месте. — Выпьем, — объявил он, передавая напитки. — Так, раскошеливайтесь, на всех у меня золота не хватит…

— Кажется, Гарри слегка нервничает, — заметил Джордж, пока толпа занимала стулья.

— Ага, словно Грейнджер не сказала ему, что мы придём, — сказал Ли.

Они притихли, когда все расселись, и Гермиона заговорила:
— Что ж… эм… привет.

Настоящая Гермиона стояла рядом со стулом Фреда, внутренне содрогаясь от своей ужасной речи. Она слушала, как её младшая версия помногу раз спотыкается и заикается на словах.

— …потому что никто не смог бы назвать это защитой от Тёмных искусств, — говорила та.

— Вот именно, — согласился Энтони Голдстейн, благодаря чему Гермиона из воспоминания ощутимо приободрилась, а настоящая Гермиона заметила, как взгляд Фреда, пусть и на мгновение, метнулся к рейвенкловцу. Почему-то это тоже подняло ей настроение. Ещё с того момента, как Фред сказал, что решил просто стать ей другом, Гермиона испытывала… противоречивые чувства. Разумеется, она не хотела, чтобы Фред провёл последние годы своей жизни без возможности двигаться дальше, но часть её — самая отвратительная и тёмная — наслаждалась тем, что он ревнует. Это было не похоже на те моменты, когда Рон проявлял свою ревность. Наверно потому, что ей не приходилось из-за неё страдать.

Тем не менее, она понимала, что наслаждаться тут совершенно нечем; точно так же давным-давно и Фред, видимо, был достаточно зрелым, чтобы понимать — это не то, на чём стоит попадаться, поэтому Гермиона постаралась выбросить радость из головы. Постаралась заткнуть её куда подальше — очень-очень-очень далеко вглубь мозга.

Оставшаяся часть встречи прошла именно так, как она помнила. Все спрашивали Гарри, что на самом деле случилось в ту ночь, когда погиб Седрик, и Гарри расстраивался всё сильнее и сильнее. В конце концов, заговорила Сьюзен Боунс, которая спросила у него про Патронуса.

— Так… это правда? Ты можешь вызвать телесного Патронуса?

— Да, — ответил Гарри.

— Чтоб меня, Гарри! — воскликнул явно поражённый Ли. — А я и не знал!

Фред улыбнулся: ему явно полегчало от того, что Гарри стали спрашивать о чём-то ещё, кроме ужасной встречи на кладбище Риддлов. В груди Гермионы потеплело. Близнецы правда беспокоились за Гарри, и даже её версия из воспоминания сверкнула Фреду улыбкой, когда тот сказал:
— Мама попросила Рона не болтать об этом. Сказала, что Гарри и так хватает внимания.

— И она не ошибается, — пробормотал Гарри, вызвав смех у пары человек.

Довольно скоро близнецы Уизли вновь доказали свою преданность: когда Гарри просто-напросто проявил свою скромную натуру (несмотря на то, что сам Гарри её отрицает, что уже само по себе нелепость), и Захария Смит обвинил его в том, что тот пытается отвертеться и ничему их не учить.

— У меня тут идейка, — громко вмешался Рон, — почему бы тебе не заткнуться?

— Ну, мы все здесь собрались, чтобы у него поучиться, а он нам теперь говорит, что ничего на самом деле не умеет, — не унимался Смит.

— Он такого не говорил, — огрызнулся Фред.

— Хочешь, мы тебе уши прочистим? — спросил Джордж, вытаскивая длинный, устрашающего вида металлический инструмент из одного из пакетов «Зонко», купленных им с Ли и Фредом.

Фред пожал плечами и оскалился.
— Или вообще любую другую часть тела, мы эту штуку тебе куда угодно запихнём.

Юная Гермиона знала, что ей стоит вмешаться, и потому быстро перебила Фреда, пока он не успел сказать что-нибудь ещё.
— Так, что ж, идём дальше… — она чуть предостерегающе посмотрела на Фреда, на что тот ответил плохо скрываемой усмешкой и мягким похлопыванием по инструменту, забранному у Джорджа, чтобы напугать Захарию: сам сидящий неподалёку хаффлпаффовец с опаской наблюдал за близнецом. Гермиона прищурилась, а затем переключилась на остальных. — Суть вот в чём: мы согласны, что хотим брать у Гарри уроки?

Послышалось одобрительное бормотание, и они стали обсуждать время встреч, создаваемую Волдемортом угрозу и (по милости Луны) Гелиопатов. Когда толпа вновь успокоилась, Гермиона достала пергамент и перо.

— Я… я думаю, всем стоит написать свои имена, просто чтобы мы знали, кто приходил. Но ещё я думаю, — добавила она и глубоко вздохнула, — что мы не должны кричать обо всём этом на каждом углу. Так что если вы подписываетесь, то соглашаетесь не рассказывать Амбридж или кому-то ещё о том, что мы затеваем.

Она смотрела на собравшихся, пока говорила, и заметила, что большинство сомневаются насчёт добавления своих имён в список. Однако не прошло и пары секунд после того, как она закончила, а Фред уже тянулся за пергаментом и радостно расписывался. Джордж последовал примеру брата.

Некоторые ещё потом артачились, но в конце концов подписи поставили все. Наступила неловкая тишина. Гермиона не знала, что ещё сказать, но, к счастью, всё решилось за неё.

— Что ж, часики тикают, — бодро произнёс Фред, поднимаясь на ноги. — А нам с Джорджем и Ли ещё надо купить кое-что весьма деликатного характера, так что увидимся позже.

Его слова побудили и остальных начать расходиться, и вот так встреча закончилась.

Идя по дороге, ведущей обратно к центру Хогсмида, парни стали обсуждать случившееся.

— Всё-таки это армия, да? — спросил Ли.

— Похоже на то, — ответил Джордж.

— Ну, у меня, ребята, хорошее предчувствие на этот счёт, — отозвался Фред.

— Ага, уверен, ты совершенно не предвзят, — поддразнил его Ли.

— Будь к нему добрее, — сказал Джордж, — он пытается стать её другом. Ну, знаешь, таким другом, который без всяких колебаний хватается за подозрительный пергамент только потому, что друг попросил там расписаться. Таким вот другом, понимаешь.

— Эй, я просто её поддерживаю, — заспорил Фред. — Так друзья и поступают.

— Конечно, — хором отозвались Джордж и Ли.

— Ну вас нафиг, давайте лучше найдём тот крем, о котором вы говорили. Который поможет с фурункулами, — попросил Фред.

— Ага, давайте, — согласился Джордж. — У меня из-за этого так и не дошли руки пригласить Анджелину на свидание, — он показал на свои брюки.

Гермиона покраснела, когда до неё дошло, где именно появились фурункулы, и отвела взгляд.

— Уже так далеко загадываешь? — поинтересовался Ли с широкой насмешливой улыбкой на лице.

— А тебе бы понравилось встречаться с парнем, у которого фурункулы на яйцах?

Фред и Ли рассмеялись.

— Тупые Лихорадочные леденцы, — пробормотал Джордж.

Воспоминание сменилось.

Большой Зал. Невилл, Дин, Фред, Джордж и Джинни стояли вокруг Гарри, Гермионы и Рона. Их взгляды, однако, были прикованы к одному Гарри.

— Ты видел?

— Думаешь, она знает?

— Что мы будем делать?

Они бомбардировали Гарри вопросами, но он оставался спокоен.

— Само собой, мы всё равно это сделаем, — тихо сказал он.

— Я знал, что ты так скажешь, — просиял Джордж, хлопнув Гарри по руке.

— Префекты тоже в деле? — с усмешкой спросил Фред, смотря на Рона и Гермиону.

— Разумеется, — холодно ответила гриффиндорка.

Фред одобрительно улыбнулся.

— Сюда идут Эрни и Ханна… — начал Рон, но это воспоминание уступило место другому.

Снова поздний вечер в общей гостиной.

— …и ещё один галлеон… И ещё один… И ещё… — Фред глянул на кресла у камина. Гермиона наблюдала за ним прищуренными до щёлок глазами. Он с ухмылкой развернулся обратно к куче денег. — А это что? Ещё галлеон? Давай-ка иди к остальным.

Джордж и Ли наблюдали за происходящим, едва сдерживая смешки, хотя и не без настороженности. Гермиона видела, что они настраивались к любой внезапной нападке от неё: хоть словами, хоть действием. Да — прошлая она тихо сидела в стороне, но всё это напоминало затишье перед бурей. Атмосфера пропиталась тревогой. И непредсказуемостью.

Но ничего не произошло. И троица в итоге посчитала свой заработок безо всяких проблем.

Когда они закончили, было уже поздно, так что они отправились к себе в комнату. Фред последним зашёл в спальню мальчиков, но перед тем, как захлопнуть за собой дверь, он позвенел коробкой с галлеонами, чем заработал от Гермионы нахмуренный взгляд. Закрыв наконец дверь, Фред рассмеялся.

— Вёл бы ты себя поосторожнее, Фредди, а то окажешься на другом конце её палочки, — предостерёг стоящий перед ним Джордж.

— Ой, да я просто забавляюсь. И она это заслужила за то, что весь вечер сверлила нас взглядом. Ну серьёзно, разве парню нельзя блевать без зрителей?

— Но признайся, тебе же понравилось внимание.

— Возможно, — ответил Фред, однако его нестираемая улыбка вполне доказывала, что он в подлинном восторге.

Обстановка преобразилась.

Они находились в Выручай-комнате на своём первом официальном собрании как Отряда Дамблдора. Точнее, будущего Отряда Даблдора.

— Ещё я думаю, что нам нужно название, — бодро заявила Гермиона с поднятой в воздух рукой. — Это поспособствует командному духу и чувству единства, вам так не кажется?

— Может, назовёмся Лигой против Амбридж? — с надеждой спросила Анджелина.

— Или «Министерство Магии — Маразматики»? — предложил Фред.

— Я больше думала о таком названии, — сказала Гермиона, мрачно посмотрев на Фреда и проигнорировав его подмигивание, — которое ничего никому не скажет и которое мы смогли бы спокойно произносить и вне занятий.

Заиграло другое воспоминание.

Место осталось тем же, но люди из-за тумана (или что это там за субстанция в думосборе) стояли по-другому. Рон и Гермиона из воспоминания собирались устроить дуэль, и Рон уже делал несколько шагов назад, сперва сказав ей, что обойдётся с ней «полегче».

— Спасибо, Рональд, — отозвалась Гермиона, на лице которой был написан скептицизм.

Джордж и Фред прекратили заниматься своим делом, и настоящая Гермиона услышала, как Джордж ставит сикль на победу Рона, а Фред принимает ставку. Когда Гермиона из прошло ударила Экспеллиармусом, Джордж неохотно протянул Фреду деньги.

— Спасибо, — поблагодарил тот без малейшего самодовольства или ликования, как будто он знал, что так и произойдёт.

Эта ситуация показалась Гермионе знакомой, и она припомнила, что с точностью до наоборот подобное случилось на её распределении, когда Фред поставил против неё. Она улыбнулась тому, что он всё-таки усвоил урок.

И вновь возникло новое воспоминание.

Гермиона стояла на поле для квиддича.

Она быстро сообразила, что Гриффиндор только что выиграл матч против Слизерина, поскольку команда Гриффиндора поздравляла Гарри с пойманным снитчем. Ну… за исключением Рона, который уже угрюмо направлялся к раздевалкам.

Неподалёку презрительно усмехался Драко Малфой. Он принялся глумиться над Гарри строчками из «Уизли — наш король», а Гарри усиленно не обращал на это внимания.

— …и рифму к бесполезному неудачнику тоже — ну, про его отца…

Фред и Джордж поняли, о чём талдычит Малфой. Пожимая Гарри руку, они окаменели и оглянулись на слизеринца.

— Плевать! — тут же сказала Анджелина, хватая Фреда за руку. — Брось, Фред, пусть орёт, он просто бесится из-за проигрыша, маленький самоуверенный…

— …но тебе ведь нравятся Уизли, да, Поттер? — спросил Малфой. — Проводишь у них каникулы и всё такое? Не понимаю, как ты выносишь вонь, но, думаю, после магглов и лачуга Уизли пахнет нормально…

Гарри вцепился в Джорджа. При этом Анджелине, Алисии и Кэти пришлось приложить все силы, чтобы не дать Фреду кинуться на Малфоя, смеющегося им в лицо. Гарри, видимо, искал глазами мадам Хуч, но та всё ещё выговаривала Крэббу за нечестную атаку бладжером.

— Или, может быть, — злобно посматривая, произнёс пятившийся назад Малфой, — ты помнишь, как воняло в доме твоей матери, Поттер, и свинарник Уизли напоминает тебе о нём…

Пока Гермиона изо всех сил твердила себе, что это случилось много лет назад, и что её нынешние отношения с Драко доказывают, что люди могут меняться, Гарри отпустил Джорджа, и секундой позже они оба неслись к Малфою. Он совершенно позабыл о пришедших на игру преподавателях, когда занёс кулак с зажатым в нём снитчем и со всей силы впечатал его в живот Малфоя.

— Гарри! ГАРРИ! ДЖОРДЖ! НЕТ!

Гермиона слышала крики девочек, вопль Малфоя, ругательства Джорджа, пронзительный свисток и рев толпы вокруг. Пока мадам Хуч не выкрикнула «Импедимента! » и Гарри не отбросило назад силой заклинания, он не оставлял попыток ударить по каждому дюйму на теле Малфоя, до которого только мог дотянуться.

— Что вы себе позволяете? — закричала мадам Хуч, когда Гарри поднялся на ноги.

Малфой корчился на земле; он стонал и хныкал, из носа шла кровь. У Джорджа распухла губа, Фреда до сих пор насилу удерживали три охотницы, а Крэбб гоготал где-то в стороне.

— Я никогда не видела подобного поведения… — продолжала она, — вы оба, возвращайтесь в замок прямиком в кабинет декана! Марш! Сейчас же.

Гарри с Джорджем ушли с поля именно тогда, когда Джинни и Гермиона пробились к остальным.

— Что произошло? — спросила Джинни.

Анджелина пропустила её вопрос мимо ушей и накинулась на Фреда.
— Что в тебя вселилось? Ты же знаешь, что он только…

— Он оскорбил мою семью, Эндж, — ответил Фред. — И мать Гарри!

— Что он сделал? — переспросила Джинни, теперь пристально уставившись туда, где был Малфой. Слизеринцы, причинив достаточно вреда, направлялись к своей раздевалке, хотя Малфою, судя по всему, всё ещё было больно. Выражение лица Джинни сообщило всем, что она совсем не прочь сделать ему ещё больнее.

— Джинни, — предупреждающе произнесла Гермиона.

— Да, давайте забудем об этом, — призвала Кэти.

— Чёрта с два, — отозвалась Алисия. — Зная Малфоя, вряд ли он не донесёт об этом Амбридж.

— А она и так точит зуб на Гарри, так что даже спрашивать не надо, прицепится она к этому или нет, если она уже этого не сделала, — несчастно закончила Анджелина. Она снова посмотрела на Фреда: — Я же сказала тебе плюнуть на это.

— А я уже сказал тебе… — он хотел огрызнуться, но почему-то новые зрители притушили его желание срываться. — Неважно.

Они оба стояли, уставившись в землю и скрестив руки на груди.

— Кто-нибудь из вас видел Рона? — тихо спросила Гермиона Кэти и Алисию. В ответ все переглянулись, но ничего не сказали, даже когда Фред немедленно ушёл прочь.

Пятый курс (часть третья)

Атмосфера в новом воспоминании не могла бы отличаться от предыдущей ещё сильнее. Во-первых, Гермиона слышала смех. Во-вторых, смех исходил от близнецов.

— Нечестно двое на одного, — возмутился Ли, когда Фред и Джордж запустили в него снежками; большинство из них пролетело мимо и взмыло к гриффиндорской башне.

— А это тебе за то, что сказал Алисии, будто Тошнотные пастилки твоя идея.

— Да, нечего появляться и приписывать себе…

— Но это и была моя идея! Помните? Я сказал: «Вы должны придумать что-нибудь, от чего вас будет тошнить», а потом, через две недели, вы уже разрабатывали Пастилки!

Близнецы поглядели друг на друга.

— Нет, не припоминаю ничего подобного, — заявил Фред.

— Ты себя только позоришь, Ли, — подхватил Джордж.

Фред встал на колени, чтобы набрать ещё снега, и в этот момент заметил Гермиону, идущую мимо них к хижине Хагрида. Он озорно улыбнулся и послал в неё получившийся снежок, угодив ей в задницу.

Префект громко вскрикнула.

— Куда-то идёшь, Грейндж…

Фред резво пригнулся, когда она заклятьем послала в него огромный снежок. Снаряд не попал в цель и ударил вместо этого по окну, откуда как раз на мгновение высунул свой нос Рон, чтобы на них наорать.

Гермиона из воспоминания выглядела до смерти смущённой. Она прижимала руки ко рту, пока близнецы умирали со смеху. Рон сверлил их свирепым взглядом, только вот он не замечал Гермиону, и потому весь его гнев был направлен на братьев. Он резко убрал голову и с грохотом захлопнул окно.

— Благодарствую, Гермиона. Лучше бы не вышло, даже если бы мы всё это спланировали, — сквозь смех выговорил Джордж.

— Я бы не удивилась, если бы вы и вправду всё это спланировали, — ответила Гермиона. Она всё ещё выглядела обеспокоенной из-за попадания в Рона, и хватающиеся за животы близнецы и Ли никак не помогали. С будто застывшим на лице хмурым выражением она уже собралась уходить, но, сделав шаг, остановилась и развернулась. Не успели парни понять, что их ждёт, как она заколдовала весь снег на дереве рядом с ними, и тот обрушился им на головы.

Это их заткнуло.

Из снега показалась голова Фреда: нос и уши покраснели, и парень уже дрожал от холода. Но стоило ему увидеть, как Гермиона идёт по снегу к Хагриду с победно вскинутым подбородком, его лицо засияло, и вряд ли холод мог волновать его ещё меньше.

Приобрело очертания новое воспоминание в Выручай-комнате, и Гермиону выдернуло из прошлой, согревающей сердце картины.

Гарри старался утихомирить собравшихся.

— В общем, — говорил он, — я подумал, что сегодня будет лучше заново пробежаться по всему, что мы делали до этого, поскольку это последняя встреча перед праздниками, и бессмысленно приступать к чему-то новому перед трёхнедельным перерывом…

— Ничего нового не будет? — спросил Захария Смит достаточному громко, чтобы услышали все вокруг. И недовольно «зашептал» дальше: — Если б я знал, то не пришёл бы.

— Тогда нам всем очень-очень жаль, что Гарри тебя не предупредил, — звонко отозвался Фред.

Он усмехнулся, когда остальные захихикали над его шуткой («Самодовольный засранец», — подумала Гермиона), а когда он увидел, что Гермиона из воспоминания пытается украдкой спрятать смех за рукой, усмешка стала ещё шире.

Воспоминание переменилось.

— МЕРЗОСТЬ! ПОЗОР НА ДРЕВНЕЙШИЙ РОД БЛЭКОВ…

— Заткнись, женщина, сейчас Рождество! — прикрикнул Сириус и задёрнул шторы. Он продолжил путь к двери, в которую кто-то стучался.

Фред и Джордж спускались по лестнице в тот момент, когда Сириус открыл дверь и воскликнул:
— Гермиона! Какой приятный сюрприз!

Фред споткнулся на ступеньке.

Джордж за ним тихо смеялся, пока смотрел на то, как Фред поднимается, держась за перила — тот лихорадочно схватился за них прямо перед тем, как удариться об пол. Гермионе смотреть на это было так же весело.

В поле зрения появились Сириус и Гермиона из воспоминания, которые прошли по коридору к подножию лестницы.

— Давай я это возьму, — предложил Сириус. — Я думал, ты проводишь Рождество с родителями?

— Спасибо, — поблагодарила Гермиона, протянув бывшему мародёру сумку; лицо порозовело от холода на улице, а в волосах застрял снег. — И да, я собиралась, но когда услышала о том, что стряслось, то не могла не приехать. Я добралась на «Ночном Рыцаре» так быстро, как только удалось.

— Леди вышла из дома в темноту совершенно одна? Возмутительно, — сказал Джордж и подтолкнул брата, чтобы они наконец спустились.

Гермиона из воспоминания, видимо, заметила их только сейчас и вскинула взгляд.

— Ой, ты же знаешь Грейнджер, Джордж. Если кто и может о себе позаботиться, то это она, — ответил Фред, когда они достигли низа, и подмигнул ей, на что Гермиона только закатила глаза.

Сириус стоял рядом с ними, с улыбкой наблюдая за разговором, хотя любой, кто обратил бы внимание, увидел бы, что улыбка натянутая. Между тем Фред и Джордж явно старались на него не смотреть. Позже Гермиона узнает о перепалке между Сириусом и Фредом, но в тот момент её младшая версия непонимающе переводила взгляд с мародёра на близнецов, пытаясь понять, откуда, чёрт возьми, взялась эта внезапная напряжённость.

Фред и Джордж не задержались надолго и пошли дальше на кухню, только чтобы оттуда возникла миссис Уизли и отпихнула их в сторону.

— Гермиона, дорогая! Я так рада тебя видеть, — воскликнула она.

— И я вас тоже, миссис Уизли, — отозвалась девушка, с грустной улыбкой принимая объятия и выражая свои соболезнования. — Мне так жаль, что я не смогла приехать быстрее, просто Амбридж…

Миссис Уизли покачала головой.
— Ерунда, здесь не за что извиняться. Ведь сейчас ты здесь.

— Гермиона!

Рон и Джинни появились вслед за матерью и обняли подругу. Фред и Джордж наградили брата и сестру косыми взглядами за то, что их снова оттолкнули.

Молли громко хлопнула руками и сказала:
— А теперь, дети, идите в спальню Рона и Гарри, а я разведу огонь и пришлю вам бутербродов, пока вы болтаете.

— Тогда я схожу за Гарри, — сказала Гермиона, поворачиваясь к Рону и Джинни. — Насколько всё плохо?

Воспоминание сменилось.

Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни с трудом шли по дороге, ведущей к Хогвартсу, волоча за собой чемоданы.

Гермиона рассказывала про то, что хочет связать ещё шапок для домовиков перед тем, как пойти спать.

— Знаете, они продолжают исчезать, — сообщила она, едва сдерживая восторг, пусть даже все силы уходили на багаж.

Опережавший её на несколько шагов Джордж взглянул на Фреда.
— Ты ведь не забирал их за моей спиной, правда?

— Смеёшься? — спросил Фред. — Я это сделал только в тот единственный раз, потому что жутко разозлился на неё. Я бы не рискнул сделать это снова. Кто бы их ни забрал, это не я.

Они превратились в туман, и создался новый антураж.

Вечер в общей гостиной, когда Фред с Джорджем демонстрировали свои Безголовые шляпы. Гарри прошёл мимо них, успешно увильнув от Джорджа, который попытался нацепить одну такую ему на голову.

— Что это с Гарри? — спросил Джордж.

— Без понятия, — ответил Фред. — Но подозреваю, что они-то в курсе, — он показал на приближающихся Гермиону и Рона.

— Сходи и проследи за ним, Рон, — просила Гермиона, подталкивая его. — После занятия с профессором Снейпом… уверена, что сейчас его разум ослаб.

— Обязательно, — серьёзно ответил Рон. — Увидимся завтра, Миона.

— Увидимся, — отозвалась Гермиона, смотря, как он заходит в дверь спальни мальчиков. Затем она поняла, что стоит между близнецами.

— Почему разум Гарри ослаб? — спросил Фред.

— Да, с ним что-то случилось? — вторил Джордж.

Гермиона из воспоминания прикусила губу, размышляя, что им ответить.
— Ну, он учится кое-какой магии, и из-за неё он потом совсем без сил. Я просто хотела, чтобы Рон проверил, всё ли с ним нормально.

Близнецы больше не стали ничего спрашивать, видимо поняв, что Гермиона всё равно не сможет им ответить. Будто повинуясь импульсу, Фред нацепил одну из шляп ей на голову.

Гермиона взвизгнула.

— Ну честное слово! У меня нет на это времени, — воскликнула она, размахивая руками в попытках найти голову, чтобы снять шляпу.

— Да ладно, Гермиона, — произнёс Джордж, — тебе идёт.

— Очень смешно, — прилетел от неё ответ. — Аргх! Как избавиться от этой чёртовой штуковины?

Понадобилась ещё секунда, и затем Гермионе удалось сдёрнуть шляпу с головы. Она вернула её Фреду и без особого успеха попыталась привести волосы в порядок. Ну или скорее настолько в порядок, насколько это вообще возможно без всяких средств. А затем она умчалась обратно к своему месту.

— Думаю, тут ты просчитался, Фредди, — сказал Джордж.

— По крайней мере, это отвлекло её от беспокойства, — без энтузиазма ответил Фред.

Следующее воспоминание происходило в спальне Ли, Фреда и Джорджа. Беспорядка там было не меньше, чем в прошлый раз, но большое отличие состояло в том, что теперь беспорядок создавали исключительно коробки с товарами «Ужастиков Умников Уизли». Гермиона заметила, что ряды коробок резко обрывались у четвёртой кровати, вокруг которой не было ничего, относящегося к Уизли. «Бедный парень, — размышляла она, — нелегко ему было делить спальню с этими тремя…».

Вызванное болью шипение прервало ход её мыслей, и Гермиона сосредоточилась на просмотре воспоминания. Ли сидел на одной из кроватей, окунув руку в настойку растопырника, пока разговаривал с близнецами.

— Энджи всё ещё злится на меня, — произнёс Джордж, лёжа на соседней от Ли кровати. — То есть, и так уже было паршиво из-за того, что я не позвал её на свидание из-за идиотских фурункулов, но теперь, когда я подвёл её с командой… всё напряжённо.

На полу сидел прислонившийся к кровати Джорджа Фред, который поднял взгляд, услышав слова брата.
— Расслабься, приятель, — сказал он, — она одумается. Мы ведь об Анджелине говорим. Вот она выходит из себя, а вот она уже спокойна.

— Да, но…

— Просто не пытайся заговаривать с ней сейчас, — перебил Ли, всему его телу явно стало легче благодаря растопырнику. — Ничто не выбешивает её больше, чем когда с ней заговаривают, пока она рвёт и мечет.

— Тебе виднее, — с издёвкой фыркнул Джордж. — Ты везунчик, раз она позволяет тебе сохранить конечности после твоих комментариев во время матча. Вообще-то, тебе везёт, что я тоже позволяю.

Фред усмехнулся.

— Это просто пара дружеских шуток, — сказал Ли. — Анджелина это знает, и не моя вина, что остальная школа — нет.

— Ну конечно.

Ли покачал головой, а затем уставился на свою руку.
— Кстати о конечностях, чтоб меня… Моей руке уже в разы лучше! Парни, вам нужно попробовать эту настойку растопырника. Её исцеляющие способности могут сработать на ваших… интимных местах.

Близнецы забрали то, что осталось от настойки Ли, которой он уже не пользовался, и Фред первым пошёл в ванную. Гермиону, к её стыду, потянуло вместе с ним. Она немедленно закрыла глаза и даже задумалась, не вытащить ли ей голову из думосбора.

«Само собой, раз это его воспоминание, я иду туда же, куда и он, но я могла бы прожить и без этого, — размышляла она. — Пожалуйста, закончи поскорее, пожалуйста, пожалуйста…».

Пока Гермиона аж стонала от смущения и задавалась вопросом, какого чёрта близнец добавил это воспоминание, чтобы кто-то его увидел — чтобы она увидела — Фред из воспоминания пребывал в восторге.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Мне наверно понадобится больше этой штуковины, чтобы она подействовала как следует, но она всё равно работает. Кто рассказал тебе о ней?

— Гарри, — ответил Ли по другую сторону двери. — Хотя он о ней узнал от Гермионы.

Гермиона услышала грохот дверной ручки и рискнула открыть глаза. Она с облегчением вздохнула, когда увидела Фреда, с улыбкой выходящего из ванной комнаты.
— Ну естественно.

Джордж весело хмыкнул, направившись в ванную, чтобы попробовать свою долю настойки.
— Интересно, что почувствует Гермиона, когда узнает, что нечаянно помогла нам разработать продукт.

— Наверно проклянёт себя, — ответил Ли с усмешкой. — Или тебя.

Началось новое воспоминание.

Общая гостиная Гриффиндора. Гарри и Гермиона сидели за учебниками, как тут к ним подошли Фред и Джордж.

— Рона с Джинни нету? — спросил Фред, оглядываясь и придвигая к себе стул, и, когда Гарри помотал головой, сказал: — Хорошо. Мы видели их тренировку. Их порвут. Без нас они полный отстой.

— Да ладно тебе, Джинни вот неплоха, — заступился Джордж, садясь рядом с Фредом. — На самом деле вообще не представляю, как она стала настолько хороша, если мы никогда не давали ей с нами играть.

Обе Гермионы сдержали раздражение, а юная Гермиона сказала:
— Она пробиралась в сарай для мётел в саду с шести лет и по очереди брала ваши мётлы, пока вы не видели, — она удовлетворённо улыбнулась, когда явно впечатлённый Джордж лишь что-то пробормотал в ответ, а затем глянула на близнецов поверх кипы учебников по древним рунам. — Рон поймал хоть один мяч?

— Ну, он может его поймать только когда думает, что на него никто не смотрит, — закатив глаза, отозвался Фред. — Так что в субботу нам всего лишь надо попросить всех отворачиваться и болтать друг с другом каждый раз, когда квоффл полетит в его сторону, — он снова вскочил на ноги, беспокойно добрался до окна и уставился вдаль на тёмные земли. — Знаете, — заговорил он, — квиддич, в общем-то, был здесь единственным, ради чего стоило оставаться.

Фред быстро перекинулся погрустневшим взглядом с Джорджем, который явно думал о том же. В принципе, они с самого начала не хотели возвращаться и по большей части сделали это ради Гарри, Рона и Джинни, и, возможно, даже Гермионы; а, учитывая возросшее за пределами замка количество смертей и пропавших людей, Гермиона, оглядываясь назад, не чувствовала себя такой уж расстроенной из-за их желания уйти. В отличие от её юной версии.

— У вас же скоро экзамены! — воскликнула та и наградила Фреда суровым взглядом.

— Мы ведь уже говорили, нас не заботят ТРИТОНы, — ответил Фред. — Завтраки готовы. Мы выяснили, как избавиться от тех фурункулов: всего пара капель настойки растопырника, и их нет, нам Ли помог, — он сдерживал ухмылку, и то же самое с трудом делал его близнец; пока Фред опять смотрел в окно, Джордж широко зевал. Гермиона поняла, что они подумали об иронии того, что именно она говорит им остаться, тогда как на самом деле её, а не Ли, нужно благодарить за настойку.

— Даже не знаю, хочу ли вообще смотреть этот матч, — с несчастным видом произнёс Джордж. — Если Захария Смит уделает нас, то мне, наверно, придётся себя прикончить.

— Скорее прикончить его, — твёрдо сказал Фред.

— Вот в чём проблема квиддича, — рассеянно отозвалась Гермиона, без ведома для них всё ещё размышляющая о том, что рассказал Фред о Ли и растопырнике; обдумывая, где последний мог о нём услышать, — он создаёт вражду и напряжение между факультетами.

Она подняла взгляд, чтобы найти свой экземпляр «Словника Чародея» и заметила, как Фред, Джордж и Гарри дружно смотрят на неё со смесью отвращения и неверия на лицах.

— Но ведь так и есть! — нетерпеливо воскликнула она. — Это всего лишь игра, разве нет?

Она немедленно поняла, что не стоило этого говорить; на её лице возникло упрямое, неумолимое выражение, когда трое парней продолжили сверлить её взглядом. Несмотря на все те качества во Фреде, которые теперь Гермиона оценила по достоинству, он никогда не понимал изъяны квиддича и относился к спорту с такой же сильной страстью, что и все остальные парни, с которыми она встречалась. Ну, два парня, с которыми она встречалась…

— Гермиона, — заговорил Гарри, покачивая головой, — ты хорошо разбираешься в чувствах и всё такое, но ты вообще ничего не понимаешь в квиддиче.

Джордж беззвучно спросил у Фреда: «В чувствах?». Тот шутку понял, но в ответ лишь выдавил слабую улыбку, которая почти не коснулась глаз.

Ха-ха, давайте посмеёмся над Гермионой, ведь она так и не заметила, что нравится Фреду…

Её юная версия вернулась к переводу рун.
— Может быть, — мрачно сказала она, — но, по крайней мере, моё счастье не зависит от умения Рона ловить мяч.

Воспоминание сменилось.

Оглядываясь вокруг, Гермиона смотрела, как принимает свои очертания Большой Зал и, к сожалению, вместе с ним и Амбридж.

— Что здесь происходит? — спросила она, голос звучал фальшиво-приторно и по-настоящему отвратительно для Гермиониных ушей.

Гарри поднял взгляд от стола, в его руках был ворох конвертов. Амбридж стояла за Фредом и Луной, её жабьи глаза навыкате обозревали разгром, учинённый совами и грудой писем перед Гарри и Гермионой.

— Откуда это у вас столько посланий, мистер Поттер? — медленно протянула Амбридж.

— А это преступление? — громко осведомился Фред. — Получать почту?

Сидящая напротив него Гермиона посылала ему предупреждающие взгляды и даже дошла до того, что пихнула его ногой, чтобы он не забывал держать себя в руках; происшествие на квиддичном поле оставалось свежо в памяти у всех.

Фред на неё не смотрел, но она видела, что он всё понял и прикусил язык. Повезло, что он смог, потому что не позже, чем через секунду, Амбридж пригрозила Фреду оставлением после уроков, если он не будет вести себя осторожно.

Другое воспоминание.

Близнецы разговаривали у себя в спальне, сидя на одной из кроватей с почти закрытым балдахином, их произносимые шёпотом слова звучали настойчиво и серьёзно. Гермиона подошла ближе, чтобы заглянуть в щель и услышать, о чём они говорят.

— То есть… но вот так вот просто уйти? — спросил Джордж.

— Не просто уйти, — ответил Фред. — Мы близнецы Уизли, а, значит, толковая голова, а не жопа с ушами?

— Аж целых две.

— Вот именно, — сказал Фред. — Выгнать нашего директора… Думаю, настало время заставить Амбридж понять, с кем она связалась.

— Великолепно, — Джордж улыбался, но его улыбка быстро пропала. — Но что насчёт остальных?

— А что с ними?

— Ну, мы сюда ради них приехали.

Фред вздохнул.
— Я знаю, но… признай, Джордж, мы ничего не можем тут поделать. Наши руки связаны. Теперь, когда Дамблдора нет, ничто не помешает этой дряхлой жабе полностью нас подчинить. Однако если мы отсюда выберемся, то сможем что-нибудь изменить. Будем продавать наши товары и сможем по-настоящему присоединиться к Ордену, — Фред улыбнулся. — А детишки показали, что умеют за себя постоять. Уж если ОД что и показал, то именно это.

Джордж кивнул.
— Твоя правда, и не то чтобы наше тут присутствие чем-то помешает Амбридж. Но если мы хотя бы красиво уйдём, то это приклеится к ней, и она ничего не сможет с этим поделать.

— Мы сделаем наш уход запоминающимся, — сказал Фред. — Обещаю.

Их комната превратилась в Большой Зал.

Гарри, Рон, Гермиона и Эрни Макмиллан стояли и смотрели на размещённые в стенных проёмах гигантские песочные часы, которые подсчитывали очки факультетов. На их глазах камни взлетели вверх, уменьшив горки в нижних колбах трёх факультетов. В принципе, единственным сосудом, который оставался без изменений, был наполненный изумрудами слизеринский.

— Тоже заметили? — послышался голос Фреда.

Они с Джорджем только что спустились по мраморной лестнице и присоединились к Гарри, Рону, Гермионе и Эрни, замершим перед песочными часами.

— Малфой только что вычел с нас всех очков пятьдесят, — разъярённо проинёс Гарри, смотря вместе с остальными, как в гриффиндорских часах вверх летит ещё одна горсть камней.

— Ага, Монтегю пытался сделать то же самое на перемене, — сказал Джордж.

— Что значит «пытался»? — быстро спросил Рон.

— Он так и не успел договорить, — пояснил Фред, — потому что мы запихнули его вперёд головой в Исчезательный шкаф на втором этаже.

Гермиона была потрясена.

— Но ведь у вас будут ужасные неприятности!

— Не раньше, чем вернётся Монтегю, а на это могут потребоваться недели — я не знаю, куда мы его отправили, — хладнокровно ответил Фред. — И в любом случае… мы решили, что нас больше не волнует, влетит нам или нет.

— А что, когда-то волновало? — спросила Гермиона.

— Ну конечно, — отозвался Джордж. — Нас ведь так и не исключили?

— Мы всегда знали, где провести черту, — сказал Фред.

— Ну, может, изредка совсем капельку и заступали за неё, — признал Джордж.

— Но мы всегда успевали остановиться до того, как причиним настоящий вред, — произнёс Фред.

— А сейчас? — неуверенно спросил Рон.

— Что ж, а сейчас… — начал Джордж.

— …когда Дамблдора нет… — продолжил Фред.

— …мы считаем, что немного вреда… — подхватил Джордж.

— …это именно то, чего заслуживает наш дорогой новый директор, — закончил Фред.

— Не надо! — прошептала Гермиона. — Правда, не надо! Она будет счастлива, если вы дадите ей причину вас исключить!

— Гермиона, разве ты не понимаешь? — улыбнувшись, спросил её Фред. — Нам плевать, останемся мы здесь или нет. Мы бы ушли прямо сейчас, если бы не решили, что нужно сперва расквитаться за Дамблдора. В общем, как бы там ни было, — он взглянул на свои часы, — первый этап вот-вот начнётся. На вашем месте я бы отправился обедать в Большой Зал, тогда преподаватели увидят, что вы никак с этим не связаны.

— С чем не связаны? — с тревогой спросила Гермиона.

— Узнаете, — ответил Джордж. — А теперь топайте.

Фред и Джордж развернулись и растворились в увеличивающейся толпе, спускающейся по ступенькам на обед. Эрни, пребывающий в крайнем замешательстве, пробормотал что-то про незаконченную домашнюю работу по трансфигурации и унёсся прочь.

— Думаю, нам нужно отсюда убираться, — нервно проговорила Гермиона. — На всякий случай.

И появилось другое воспоминание.

В общей гостиной Гриффиндора Фреда и Джорджа окружала чествующая их толпа. Даже Гермиона из прошлого пробилась через восторженных учеников, чтобы поздравить близнецов.

— Фейерверки были потрясающими, — восхищённо сказала она.

— Спасибо, — отозвался Джордж, выглядя одновременно удивлённо и польщённо. Он бросил на Фреда беглый взгляд и повернулся обратно к ней. — «Возжигающиеся Взвизг-хлопушки Уизли». Одна проблема: мы потратили все наши запасы. Нам теперь придётся начинать всё с нуля.

— Но оно того стоило, — добавил Фред, который принимал заказы у настойчивых гриффиндорцев, притворяясь, что его не особо трогал комплимент Гермионы. Но если приглядеться, было видно, что один из уголков его рта потянулся вверх. — Если хочешь добавить своё имя в список ожидания, Гермиона, пять галлеонов за «Основной Ослепительный Огонь» и двадцать за «Пышный Пламень»…

Гермиона вежливо отказалась и вернулась к столу, за которым сидели Гарри и Рон.

Через заполненную общую гостиную было сложно разобрать, о чём они говорят, но Гермиона помнила, что советовала мальчикам отложить домашнюю работу. Она улыбнулась, припомнив, что даже тогда заявила, что чувствует себя… непокорной.

Воспоминание скоро изменится, и Гермиона точно знала, что оно покажет. К чему её в тот вечер привело это чувство непокорности. И она надеялась, что смотреть его, зная то, что она знает теперь, будет не слишком больно…

Время помчалось вперёд, и Гермиона задержала дыхание. Когда туман рассеялся, и Гермиона увидела себя юную, стоящую у окна, она выдохнула.

Итак… он всё-таки решил его добавить…

Что ж, она ничего не могла поделать, только смотреть…

— Ох, забудь, я не смогу! Я не понимаю, как работают эти штуковины! — воскликнула младшая версия.

— Вот почему мы тебя учим, Гермиона, — невозмутимо произнёс Фред. — Ну, я учу, поскольку я без понятия, куда подевался мой брат.

— Ладно, — ответила Гермиона, с сомнением глядя на ракету в руках. — Значит, я всего лишь поджигаю её и выпускаю в окно, вот так просто?

— Вот так просто.

— Она не взорвётся мне прямо в лицо?

Фред рассмеялся.
— Нет, она не взорвётся тебе в лицо. Обещаю.

— Ладно, тогда я… Инсендио! — Гермиона зажгла ракету; огонь принялся немедленно пожирать шнур, и гриффиндорка торопливо бросила фейерверк, от страха буквально вышвырнув его прочь.

— Не так уж плохо… пресвятая матерь гиппогрифов! — вскрикнул Фред, перегибаясь через подоконник.

— Что случилось? — спросила Гермиона и открыла прежде зажмуренные глаза.

— Ракета врезалась в те повисшие в воздухе вертушки и… и это как будто они спарились, — сказал Фред, его плечи дрожали от смеха. — Иди взгляни!

Выглянув наружу рядом с ним, Гермиона ахнула, её рука подлетела ко рту. Затем она засмеялась вместе с близнецом.
— О боги, что я наделала?

Сверкающие розовым и серебряным крылатые поросята витали у окон Башни Гриффиндора. Все в гостиной одобрительно завопили.

Гермиона и Фред продолжали смеяться, наслаждаясь чудесным курьёзом. Они повернулись друг к другу с неисчезающими с лиц улыбками, и когда их взгляды встретились, смех стал звучать мягче, постепенно уменьшаясь в громкости и силе, пока не исчез полностью.

Настоящая Гермиона смотрела на то, как они стоят там вдвоём, испытывая лёгкую неуверенность по поводу того, что делать дальше. Потому что они были близко. Гораздо ближе, чем, как помнила Гермиона, она когда-либо была рядом с Фредом прежде.

Гермиона из прошлого прожила шикарный день и ночь с того самого момента, как близнецы исполнили первую часть своего плана по отмщению Амбридж. Сейчас она была невероятно счастлива и довольна жизнью. Так сильно, что когда она посмотрела на Фреда, она не думала о том, что он на два года старше или даже о том, что он брат Рона. Вместо этого она принялась размышлять о том, как обворожительны появившиеся у него от смеха морщинки и как притягательно его лицо в свете фейерверков.

Она всегда знала, что близнецы — дуэт красавчиков (а даже если бы и не знала, её сплетничающие соседки чётко бы всё прояснили), но саму Гермиону никогда не тянуло к кому-то из них. Ей нравились хорошо выглядящие мужчины, и это было одной из тех вещей, в которых Гермионе было стыдно признаваться. Локхарт одурачил её, так что ещё со второго курса она вместо внешности обращала внимание на личность, поклявшись больше никогда не вестись на привлекательность.

А Фред вдруг стал очень привлекательным…

На кратчайшее мгновение Гермиона из воспоминания позволила взгляду опуститься на его губы, и реальная Гермиона вспомнила, как в тот момент она — на одну секунду — увидела в нём кого-то кроме приколиста. Не просто друга. Но и потенциального… кого-то ещё.

И так же быстро, как ей в голову пришла эта мысль, Фред отодвинулся прочь.

С уверенной усмешкой, делая вид, будто ничего не произошло, Фред сказал ей, что ему нужно найти Джорджа.

— Точно, эм… мне уже пора ложиться, сейчас довольно поздно, — ответила Гермиона, борясь с румянцем. Она решила, что если он ведёт себя как ни в чём не бывало, то и ей надо бы. Ну был у них долгий зрительный контакт и почти поцелуй; в мире Фреда Уизли это наверно всё равно ничего не значит. По крайней мере, так она тогда подумала. — Ладно, что ж, спасибо тебе и доброй ночи, Фред.

— Доброй, — отозвался он, мягко ей улыбнувшись.

Юная Гермиона кивнула:
— Точно.

Она кивнула ещё раз самой себе и отошла, блаженно не ведая, как за её спиной мягкая улыбка Фреда сменилась болью.

Пятый курс (часть четвёртая)

Пока Гермиона пыталась совладать с захлестнувшими её эмоциями, которые, как она и предсказывала, появились, стоило ей заново пережить последнюю сцену, воспоминание сменилось. Она глубоко вздохнула и заставила себя держаться хотя бы до тех пор, пока не покончит с флаконом.

Осмотревшись в новом воспоминании, она увидела, что Гарри, Рон и юная Гермиона расположились за столиком и изучают гору брошюр. Фред и Джордж собирались подкрасться к ним, и она последовала за ними.

— Привет, — произнёс Фред в ухо Гарри, своим драматичным появлением заставив Гермиону закатить глаза. Затем Фред положил ноги на столик, и несколько буклетов про карьеру в Министерстве Магии слетели на пол. — Джинни потолковала с нами насчёт тебя. Она сказала, что тебе надо поговорить с Сириусом?

— Что? — резко спросила Гермиона из вспоминания и замерла с вытянутой к одной из упавших брошюр рукой.

— Да… — отозвался Гарри, — да, хотелось бы…

— Не неси ерунды, — сказала Гермиона, выпрямляясь и смотря на него так, будто не могла поверить своим ушам. — С Амбридж, которая рыскает по всем каминам и обыскивает сов?

— Ну, мы думаем, что у нас получится найти обходной путь, — заверил Джордж, потягиваясь и улыбаясь. — Надо всего-то устроить отвлекающий манёвр. Кстати, вы, может, заметили, что во время пасхальных каникул мы вели себя довольно тихо по части беспорядков?

— Какой смысл, спросили мы себя, портить людям отдых? — продолжил Фред. — Никакого, ответили мы. И, понятное дело, мы бы ещё и помешали всем заниматься повторением, а это точно последнее, чего нам хотелось.

С ханжеским видом он коротко кивнул Гермионе из воспоминания. Та выглядела довольно опешившей от его заботы.

«Не говоря уж о том, какой странной казалась такая забота от Фреда после нашего почти «поцелуя», — размышляла Гермиона. — Я уже поняла, что он не придал ему значения — не придал значения мне — но он всё же проявил внимание к моим занятиям. Это слегка сбивало с толку».

Пока Гермиона из воспоминания не переставала смотреть на Фреда, а её мозг пытался разгадать его мотивы, он еле слышно кашлянул.

— Но с завтрашнего дня всё пойдёт как обычно, — оживлённо продолжил Фред. — И раз мы всё равно собираемся устроить небольшой переполох, почему бы заодно не сделать так, чтобы Гарри смог поболтать с Сириусом?

— Да, но всё-таки, — снова возразила Гермиона; смена темы отвлекла её от предыдущих мыслей, и теперь она сидела с видом человека, который вынужден объяснять что-то элементарное кому-то очень недалёкому, — даже если вы правда её отвлечёте, как Гарри сможет поговорить с ним?

— Кабинет Амбридж, — тихо ответил Гарри.

Последним, что увидела реальная Гермиона, были раздувшиеся ноздри её копии, уставившейся на Гарри дикими глазами:
— Ты… сошёл… с ума?

Башня исчезла, и вместо неё появился Большой Зал, где собравшиеся студенты расположились кольцом вдоль стен. Зрители были с разных факультетов, и среди них встречались участники обожаемой Амбридж Инспекционной дружины. Гермиона мысленно фыркнула.

В центре зала стояли Фред с Джорджем. Кому-то менее смышлёному они бы показались загнанными в угол. И, естественно, именно так считала Амбридж, шагавшая в их направлении. А Фред и Джордж просто призвали свои мётлы, перекинули через них ногу и приготовились улететь.

— Больше мы с вами не увидимся, — сказал Фред.

— Ага, и не утруждайтесь оставаться на связи, — добавил Джордж.

Фред поглядел на собравшихся учеников — на тихую, внимательно наблюдающую толпу. Гермиона заметила, как его глаза отыскали юную её. Он улыбнулся.

— Если кто-то захотел купить Портативное болото, которое выставлено наверху, приходите в Косой переулок, девяносто три, «Ужастики Умников Уизли», — громко провозгласил он. — Это наш новый адрес!

— Специальная скидка тем студентам Хогвартса, которые поклянутся использовать наши товары, чтобы избавиться от этой старой летучей мыши, — пообещал Джордж, указывая на Амбридж.

— ОСТАНОВИТЕ ИХ! — завизжала Амбридж, но было слишком поздно. Как только Инспекционная дружина подошла ближе, Фред и Джордж (и реальная Гермиона, которую тянуло за Фредом, куда бы тот ни направлялся) оттолкнулись от пола и взмыли на пятнадцать футов в воздух. Фред посмотрел через зал на полтергейста, болтающегося вровень с ними над толпой.

— Задай ей от нас жару, Пивз.

И Пивз, которого ещё никто и никогда не видел послушавшимся ученика, сорвал с головы шляпу с бубенчиками и кинулся салютовать, когда под громоподобные аплодисменты студентов Фред и Джордж развернулись и вылетели через открытые передние двери навстречу закату.

Закат перетёк в квартиру близнецов, и Гермиона вернула равновесие, когда переместилась с конца движущейся метлы на твёрдую землю.

Место было не совсем похоже на знакомую Гермионе квартиру, и она предположила, что они ещё не успели до конца обустроиться. Коробки как украшение стояли вдоль стен, а мебель кричала о своей новизне.

Фред сидел за кухонным столом, поедая бутерброд и запивая его тыквенным соком. Туда же с важным видом заявился Джордж, с энтузиазмом размахивая чем-то в руке.

— Наше первое письмо в нашу новую квартиру! — объявил он.

— От кого? — с нетерпеливым видом поинтересовался Фред, откладывая бутерброд.

— От Джинни. Наверно хочет поведать нам, какими мы стали легендами, — усмехнулся Джордж.

— Ну давай, читай, — произнёс Фред.

Джордж театрально прочистил горло и вслух зачитал.

Дорогие Фред и Джордж
Надеюсь, вы собою довольны. Школа потонула в полнейшем и абсолютнейшем хаосе, и никто не мог бы быть счастливее. Не удивлюсь, если день вашего ухода назовут Днём приколиста. Пивз последовал вашему наказу и устроил ад нашему дорогому профессору по защите от Тёмных искусств, но это даже не самая невероятная новость. Что касается тех, кто продолжает начатое вами дело, мне стало известно, что даже нашего любимого префекта настиг дух баловства. На днях Пэнси Паркинсон увидели разгуливающей повсюду с растущими из головы оленьими рогами. Я не особо обратила на это внимание, лишь сказала «ха-ха!», но было заметно, как сильно происшествие обрадовало упомянутого префекта. Я изучила вопрос, подобивалась от неё ответов, и вчера она, наконец, смилостивилась и сказала, что, возможно, предложила или не предложила кое-кому нацелиться на слизеринку. Разумеется, я бы поставила на первое. Так что надеюсь, вы счастливы, что развратили невинную мисс Г… Так же надеюсь узнать про то, как идёт ваш бизнес, и жду не дождусь увидеть всё лично, когда мама сочтёт это возможным. (Надеюсь, она не слишком сильно на вас злится.)
Уже по вам скучаю!

Джинни.

P.S. Возможно, вам захочется ещё раз поговорить с Ли. Я знаю, что вы уже говорили, но он чувствует себя подавленным.

Фред и Джордж посмотрели друг на друга, вникая в новости.

— Что ж, — наконец сказал Джордж, — если бы я уже не сочувствовал тебе, Фред, то назвал бы тебя тем ещё беднягой.

— О чём ты?

Джордж пожал плечами.
— Как только мы уходим, Грейнджер меняет свои взгляды.

Фред слегка покивал с рассеянным видом, похоже, размышляя о чём-то, пока Джордж продолжал объяснять, как неудачно сложилась ситуация и как он в то же время приятно удивлён позицией, которую заняла Гермиона, а затем заговорил о том, что они действительно должны были лучше позаботиться о Ли, чтобы тот не чувствовал себя оставленным за бортом…

— Я почти поцеловал её! — выпалил Фред.

— Что?! — Джордж перестал болтать и широко раскрытыми глазами уставился на брата. — Когда это?!

Фред вздрогнул от громкого голоса близнеца и тут же поморщился, почувствовав себя виноватым за то, что не рассказал об этом раньше.
— В ту ночь, когда ты ушёл ссориться с Анджелиной. Я показывал Гермионе фейерверки, и… мы так близко стояли.

— А она?..

Фред скривился.

— Да, было похоже, что она могла бы меня поцеловать.

— Мерлиновы отвисшие подштанники, тогда почему ты этого не сделал?

— Скорее всего это случилось под влиянием момента, и я же поклялся, что останусь с ней друзьями, так ведь?

— Честное слово, у тебя самообладание святого, — провозгласил Джордж; его всё это одновременно и впечатлило, и взбесило.

Фред рухнул на сложенные на столе руки.
— Прости, что не сказал тебе.

Джордж улыбнулся на приглушённое извинение брата.
— Я не в восторге, что ты так долго скрывал это от меня, но я понимаю.

Фред поднял голову.
— Думаю, теперь мне будет проще забыть об этом.

Джордж грустно улыбнулся.
— Возможно, — он вздохнул. — Не лучше ли нам сосредоточиться на работе, а?

Фред усмехнулся.
— Да, женщины, кому они нужны?

— В точку! Вот это настрой! У нас есть чёртов магазин приколов, братец, чего нам ещё надо?

Казалось, близнецы воспрянули духом, когда подтолкнули друг друга взглянуть на ситуацию в ином свете. Как только они чокнулись бокалами с тыквенным соком, звон от них эхом разнёсся вокруг, и всё заволокло тьмой.

Полсекунды спустя туман разошёлся, и Гермиона обнаружила себя в больничном крыле.

К своему ужасу, она увидела на одной из кроватей Рона, его лицо и обнажённую верхнюю часть тела покрывали отметины от щупалец. И они были свежими, а не побледневшими, как те, которые она прослеживала пальцами в редкие моменты спокойствия вдвоём.

Гермиона сглотнула. Метки выглядели гораздо хуже, чем она помнила…

Она вздрогнула и отвлеклась от своих мыслей, когда услышала раздавшийся в помещении пронзительный голос миссис Уизли, сопровождающийся мягкими увещеваниями мистера Уизли. Они только что возникли в дверях, а за ними шли Фред и Джордж.

Мадам Помфри появилась из-за занавешенной кушетки, которую Гермиона узнала как свою собственную. Меди-ведьма поспешила к ним, настойчиво прося сохранять спокойствие и тишину точно так же, как секундой раньше это делал мистер Уизли.

— Мой бедный мальчик, — говорила миссис Уизли. — С ним всё будет хорошо, Поппи?

Мадам Помфри изнурённо улыбнулась.
— У него не останется никаких необратимых последствий, кроме нескольких шрамов. Хотя, возможно, мне удалось найти мазь, которая их уберёт, так что, если повезёт, шрамов тоже не останется.

— Необратимых последствий? — переспросил мистер Уизли. — Его ранило не только снаружи?

— Молодого мистера Уизли атаковали некие создания, которые, помимо нанесения повреждений, ещё и сделали его мозг… что ж, за неимением лучшего слова — туманным. Не волнуйтесь, — поспешно сказала мадам Помфри, — он сейчас в порядке, и когда он в последний раз бодрствовал, его сознание было довольно ясным. Можете его проведать, но постарайтесь не толпиться.

— Спасибо, — поблагодарил мистер Уизли, пока его жена уже шла к младшему сыну. Фред и Джордж следовали позади, выглядя ужасно бледными в сравнении с пурпурными мантиями.

Мадам Помфри извинилась и вернулась в кабинет.

— Мой бедный мальчик, — всхлипнула миссис Уизли, поглаживая волосы сына. — Мой бедный смелый мальчик.

— Но ты ведь её слышала, мам, — сказал Джордж. — С ним всё будет хорошо. Просто несколько шрамов.

— Да, и ты же знаешь, девчонкам нравятся смелые парни со шрамами, — сказал Фред. — Он будет нарасхват в следующем году.

Миссис Уизли не слушала их и просто продолжала гладить Рона по волосам. Мистер Уизли подошёл ближе и успокаивающе положил руку ей на плечо.
— Молли, он жив. Это самое главное.

Миссис Уизли кивнула, но так ничего и не сказала.

Фред и Джордж беспомощно посмотрели друг на друга.

— Давай до возвращения домой выкупим «Сладкое королевство» и пошлём ему шоколада, — предложил Фред.

— Он наверно всё равно покончит с ним за один день, — ответил Джордж, и они тихо фыркнули.

От зашевелившегося Рона послышался стон, который привлёк к себе всеобщее внимание.
— Чт… мама?

— Дорогой, как ты себя чувствуешь? — спросила миссис Уизли. — Надо позвать мадам Помфри?

Рон слабо кивнул.

— Мы сходим, — сказал Фред; его взгляд не отрывался от ослабшего брата, пока тот полностью не исчез из виду. Они привели мадам Помфри.

— Вот, держи, — попросила она, держа два сосуда и теперь протягивая их Рону. — Один — это Усыпляющее зелье, когда захочешь снова уснуть, а другое — Зелье облегчения боли. Боюсь, укусы могут всё ещё жечь, так что его надо принять сейчас.

— Ага, — отозвался Рон и выпил сразу всё. — Спасибо.

— Только не переутомляйся. Тебе нужно много отдыхать, — она собиралась развернуться и снова уйти, когда Рон бессильно поднял руку.

— Подождите, — сказал он. — Что с остальными? С Гарри и Мионой, Джинни, Невиллом и Луной?

— Ох, ты такой милый, — заплакала миссис Уизли. — Переживаешь за других.

Мадам Помфри не обратила на неё внимания.
— Мистер Поттер с директором, и я подозреваю, что ваша сестра, мистер Лонгботтом и мисс Лавгуд отдыхают у себя в спальнях. Они получили не такие серьёзные травмы, и потому мне пришлось выпроводить их после исцеления.

— О, да, — сказал Рон, моргая, — я помню, как они прощались… — внезапно он нахмурился. — А что с Мионой?

В первый раз лицо мадам Помфри дрогнуло. Это случилось быстро, но отчётливо. Уизли обменялись взглядами.

— Боюсь, в мисс Грейнджер ударило очень тёмное проклятье. Понадобится некоторое время и очень много зелий, но в итоге она поправится.

Гермиона вздрогнула, вспомнив все зелья, которые ей пришлось вытерпеть, и недели, проведённые с болью, возникавшей в области груди при малейшем движении. Это было ужасно, но она никогда не жаловалась. Гарри горевал по Сириусу, и это было куда хуже, чем необходимость выпить пару зелий.

— Можно её увидеть? — спросил Рон. Гермиона заметила, что Фред смотрит на меди-ведьму с такой же мольбой.

— Вам надо отдыхать, — ответила мадам Помфри.

— Но я… — Рон замолк под грозным взглядом, которым его наградила мадам Помфри, и кивнул. Она ушла, и Уизли вновь остались одни.

— Что ж, нужно проверить Джинни перед уходом, — сказал мистер Уизли. — Мы очень гордимся тобой, сын, но больше никогда не заставляй нас с матерью проходить через такое. Слышишь меня?

Для их отца было редкостью ругать Рона, так что у того не оставалось иного выхода, кроме как согласиться.

— Хорошо, — кивнул мистер Уизли. — Молли, идём, твоей дочери ты тоже нужна, а Рон будет здесь в полном порядке вместе с мальчиками.

Миссис Уизли поцеловала Рона в лоб, получив в ответ смущённое «Мам!», а затем ушла с мужем повидать дочь.

Как только двери закрылись, Рон повернулся к братьям.
— Проверьте Гермиону.

Близнецы выглядели сбитыми с толку.

— Я знаю, что мне самому нельзя, но если её ударило тёмное заклятье, мне надо знать, насколько всё плохо.

— Рон, мадам Помфри сказала, что она поправится… — начал Джордж.

— Пожалуйста.

Джордж вздохнул.
— Фред?

Фред встревожился.
— Я?

— Один из нас должен быть на стрёме, — Джордж послал ему взгляд, который говорил, что Джордж понимает, как сильно Фреду тоже хочется проведать Гермиону.

Он ответил благодарной улыбкой.

— Хорошо, — согласился он. — Погоди, братишка, я тебе всё расскажу.

— Спасибо, — Рон заметно расслабился, и что-то близкое к чувству вины промелькнуло на лице Фреда, когда он пошёл к единственной другой занятой кушетке в больничном крыле. Возможно, это огорчение было вызвано эгоистичным желанием увидеть Гермиону самому, а не только ради брата? Что бы там ни было, всё исчезло в тот же миг, как он подошёл к занавешенной части. Осторожными и мягкими движениями, принадлежавшими опытному нарушителю правил и полуночному гуляке, Фред отодвинул занавески в сторону и проскользнул внутрь. Он оглянулся, а затем повернулся туда, где на кровати лежала Гермиона.

Всё было куда хуже, чем она помнила.

Для начала, ей было трудно дышать: не слишком, но достаточно громко, чтобы стало заметно, а на лбу у неё проступили бусинки пота. Верхняя часть тела, как и у Рона, была обнажена. Ну, по большей части. На ней была разрезанная на животе рубашка, позволяющая легко добраться до повязок, обматывающих рёбра. Сами рёбра были покрыты чем-то вроде мази, которая в общем и целом пахла отвратительно. На тумбочке стоял по крайней мере десяток зелий.

— Чтоб меня… — произнёс Фред голосом не громче шёпота. — Грейнджер, знаешь, ты вляпываешься в больше неприятностей, чем я устроил за всю свою жизнь.

Он слабо улыбнулся, а затем закрыл ладонью лицо и постарался взять себя в руки перед тем, как выйти…

— Как она? — немедленно спросил Рон, когда Фред вернулся.

— У неё бывали деньки и получше, — признал он. — Но не думаю, что она не вылечится.

Джордж хлопнул младшего брата по плечу.
— Видишь, Рон? Она в порядке. А теперь тебе надо отдыхать, а нам нужно заглянуть к Джинни перед возвращением на работу, так что выпей это своё зелье и спи, иначе маму удар хватит.

Они оставили Рона, когда тот крепко уснул, и вышли из лазарета.

— Как ты? — спросил Джордж.

— Думаю, нормально. Я рад, что с ними всё хорошо, — ответил Фред. — Но Гермионе пришлось хуже всех, Джордж, тебе надо было её видеть.

— Хм, всё так плохо?

— Ещё хуже.

Джордж вздохнул. Он молча шёл рядом, пока они не добрались до конца коридора.
— Людям понадобится смех, раз Ты-Знаешь-Кто вернулся.

— Полагаю, наш бизнес будет процветать, — без энтузиазма отозвался Фред.

— Ты же знаешь, что я не это имел в виду, — возразил Джордж. — Скоро начнут происходить ужасные вещи, и лучший способ насолить змеюке — это показать ему, что он не может нас запугать.

Стало видно, что Фред принял близко к сердцу эти слова; аура вокруг него перестала быть такой мрачной.
— Твоя правда, Гред.

Джордж улыбнулся, а затем снова посерьёзнел.
— Кстати об ужасном, — начал он, — я поговорил с папой, и мы согласились, что терпеть мучения от своих родственников это последнее, что сейчас нужно Гарри, так что…

Воспоминание переменилось, и теперь они стояли на станции Кингс-Кросс.

Гарри удалялся со своими родственниками, в кои-то веки улыбаясь по дороге на Привит Драйв. Он помахал на прощание и в конце концов растворился в толпе.

— По-моему, всё прошло блестяще, — заключил мистер Уизли.

— Ага, теперь им хватит ума не обращаться с Гарри так отвратительно, — поддакнула Тонкс. — Правда, кто-то заметил бы, что надо было уже давно это сделать.

Ремус кивнул.
— Думаю, тут мы закончили. Рад был встретиться со всеми вами, — и хотя он добродушно им улыбался, над головой оборотня словно висело тёмное облако, когда он уходил прочь; Тонкс вместе с Муди последовали за ним.

— Бедный профессор Люпин, — произнесла Гермиона. Она и дети Уизли ждали, пока их родители закончат обсуждать то, что сейчас случилось. Гермиона помнила, как позже она будет спорить в машине с родителями насчёт привлечения маггловских властей. Им всем хотелось это сделать, но так как Гермиона знала, что лучше сперва спросить у профессора Дамблдора, она решила сначала написать ему. Стараясь быть максимально вежливой, она послала ему письмо, в котором попыталась убедить его забрать Гарри от родственников. Видимо, остальным в голову пришла такая же мысль. Когда Гермиона получила ответ, в нём говорилось, что много лет назад Уизли уже обращали его внимание на эту проблему, а совсем недавно ещё и Муди, Тонкс и Ремус. Но ему пришлось сообщить им грустные новости о том, что, к несчастью, Гарри придётся остаться там ради его собственной безопасности.

Это стало для Гермионы горьким разочарованием, и только позже, во время скитаний, она начнёт ещё больше ставить под вопрос мотивы Дамблдора, к концу поиска наконец придя к выводу, что директор был таким же простым смертным, как и все остальные.

— Не может и дыхание перевести, бедолага, — кивнул Рон, имея в виду Ремуса.

— По крайней мере, они с Гарри немного пришли в себя, — сказала Джинни. Компания угрюмо промычала, соглашаясь с ней. Когда показалось, что их родители вот-вот закончат разговор, Джинни подошла к Гермионе обнять её. И тут же отошла, когда Гермиона чуть слышно зашипела от боли.

— Прости, пожалуйста, Гермиона, — извинилась Джинни. — Надо было сообразить…

— Нет-нет, всё в порядке! Просто… — она глянула на родителей. — Правда, всё в порядке.

— Что ж, хорошо заранее узнать, что нам нельзя тебя обнимать, — пошутил Фред. Он остановился на том, чтобы просто положить руку ей на плечо и слегка его сжать. — Береги себя.

Гермиона вежливо улыбнулась ему.
— Ты тоже.

Фред с Джорджем направились к своим родителям, но сперва им довелось увидеть, как Гермиона покраснела, когда после них к ней подошёл Рон, попытавшийся одарить её аккуратным объятием.

— Ты святой, правда, — пробормотал Джордж.

Фред усмехнулся и забросил руку на плечо брата.
— По крайней мере, это всё же движение вперёд. Я счастлив за них.

— Беру свои слова назад, — сказал Джордж, качая головой. — Сомневаюсь, что можно считаться святым, если лжёшь.

То, что надо сделать

— …несомненно, мы должны отметить, что хотя формулы могут сойтись, знать наверняка невозможно. Самый надёжный способ…

Остальные слова профессора Вектор доносились как будто сквозь туман, но рука Гермионы несмотря на это без усилий двигалась по странице. Она ещё много лет назад довела до совершенства навык писать конспекты, и сейчас он доказал свою пользу. Потому что даже отдохнув больше обычного, Гермиона поняла, что сегодня она становится всё рассеяннее и рассеяннее. Сегодня… и каждый день все последние дни. Слишком часто её мысли уводило в размышления о всяких мелочах; например, что будет на обед, или сдала ли она домашнюю работу вовремя. Энергии Гермионы хватало лишь на это.

Воспоминания сказывались на ней, ну или так она считала; никаких реальных доказательств, кроме её состояния, не было. Хотя Гермиона и думала, что просмотр двух невероятно длинных воспоминаний в течение всего двух недель не мог привести ни к чему хорошему, она тут же себе возражала, что первые три она осилила меньше, чем за неделю. Получается, эффект на смотрящего зависел не от количества воспоминаний, а от их содержания?

Ей в руку ткнулся локоть, и Гермиона вырвалась из своих мыслей. Она посмотрела направо.

Малфой.

Гермиона проследила за его вопросительным взглядом, устремлённым к парте, и поняла, что всё-таки прекратила записывать некоторое время назад.

Её губы сложились в «О», на что блондин лишь покачал головой.

Вскоре после этого урок закончился, и Гермиона с Драко попрощались перед тем, как разойтись к своим столам в Большом Зале; Малфой, как обычно, не стал расспрашивать о случившемся. Гермиона подумала, что это довольно приятно, когда кто-то вот так уважает твою личную жизнь — хотя была велика вероятность, что ему просто плевать. Но она всё равно была признательна.

Кстати о личной жизни…

Сидящая за гриффиндорским столом Джинни заметила приближающуюся Гермиону. Она натянуто улыбнулась, а затем переключилась обратно на мясной пирог, и Гермиона подавила вздох. Им было неловко находиться рядом друг с другом с тех самых пор, как Гермиона отказалась рассказать волшебнице, что происходит. Чудо, что они до сих пор разговаривали, потому что, кажется, произошедшее сильно беспокоило Джинни.

Гермиона села напротив неё, оказавшись справа от Невилла. Она поздоровалась с ними обоими, и если Джинни в ответ едва кивнула, то Невилл тепло ей улыбнулся.

— Как прошёл урок, Гермиона? — спросил он.

— Хорошо, — отозвалась она, пытаясь откликнуться такой же тёплой улыбкой. — Правда, я всё время с нетерпением ждала обеда.

— О, понимаю. Мой желудок урчал все первые десять минут на последнем занятии.

Они тихо усмехнулись друг другу.

Гермиона закончила класть себе на тарелку разную еду и заметила, как Невилл поочерёдно бросает взгляды то на неё, то на Джинни. Похоже, их маленькая размолвка привлекла немного внимания. Ничего удивительного, но и приятного мало. Она нахмурилась и попыталась выдавить из себя хоть что-то, лишь бы нарушить молчание.

— Так… — начала Гермиона. — Где Луна?

Невилл быстро прожевал и, сглотнув, ответил:
— Пошла в лес.

Гермиона нахмурилась.
— Опять?

Невилл пожал плечами.
— Её это успокаивает. Наверно, напоминает о прежних временах, когда она была младше и ходила к фестралам. И… ей сейчас не особо нравятся стены.

Гермиона понимающе кивнула, слишком хорошо зная, почему у Луны развилась глубокая неприязнь к прочным каменным границам Хогвартса. Они слишком сильно напоминали девушке о тех днях, когда её заперли в Малфой-мэноре. Честно говоря, Гермиону удивляло, что Луна вообще бывала в замке. В будущем она, наверно, просто станет жить на улице, прямо под звёздами.

Когда они покончили с едой и отправились в общую гостиную, Гермиону потянули за руку назад.

— Иди вперёд, Невилл, — сказала Джинни, помахав ему. — Я хочу перекинуться с Гермионой парой слов.

Пусть Невилл и послал Гермионе извиняющийся взгляд, он был достаточно умён, чтобы не спорить с Джинни.

Та потащила Гермиону в пустой класс.

— Ладно, — произнесла она. — Мы целую неделю ходим вокруг да около. Давай поговорим начистоту. Вперёд.

Гермиона поджала губы.
— Ты правда хочешь сделать это сейчас?

Джинни энергично закивала.
— Да-да, давай всё проясним.

Гермиона глубоко вздохнула.
— Если настаиваешь.

— Настаиваю.

— Что ж, — сказала Гермиона, — хотя я признаю, что повела себя в чём-то неправильно, мне всё-таки кажется, что и ты тоже была неправа.

Глаза Джинни чуть расширились.
— Не поняла?

— Прости, но ты же хотела поговорить начистоту. Нет ничего ужасного в том, что я считаю, что имею право на личное пространство.

— Гермиона, я знаю и уважаю это, но это не то, что слу…

— И ты не можешь требовать, чтобы я постоянно делилась с тобой каждой маленькой деталью своей жизни! Мы подруги, но это не значит, что ты должна знать обо всём, что у меня происходит.

— Но в этом-то и дело! — вдруг закричала Джинни. — В этом и дело… я ничего не знаю!

Гермиона аж вздрогнула от её эмоциональной вспышки.
— Что…

— Люди всё от меня скрывают, Гермиона! Постоянно!

Теперь она действительно была сбита с толку.
— О чём ты?

Её рыжеволосая подруга расхаживала взад-вперёд, каждый шаг был пропитан яростью и обидой, словно годы сдерживаемой злости наконец прорвались наружу.

— О чём я? — повторила она, саркастично фыркнув. — А ты как думаешь? Все и всё! Все говорят: «Джинни самая младшая», как будто бы вы сами в моём возрасте не знали обо всём больше моего. И все забывают, что к тому моменту, когда мне стукнуло двенадцать, Том Риддл уже провёл в моей голове целый год, — прорычала она. — И я и так уже была на грани после этой встречи с Джорджем в Косом переулке. Ты видела, как он похудел? Я уж не говорю о том, что Гарри до сих пор ведёт себя так, будто у него всё отлично, но я-то знаю, что это не так. Как у него может быть всё отлично? Никто из них не говорит со мной, и это невыносимо!

Гермиона ждала, в то время как Джинни пинала стулья и била кулаками по партам.

— А теперь… — Джинни потёрла костяшки, когда успокоилась, — теперь ты тоже так поступаешь.

Она повернулась и посмотрела Гермионе прямо в глаза, и Гермиона была потрясена, увидев слёзы, блестевшие на щеках девушки. Это был не первый раз, когда Гермиона видела Джинни плачущей, но это случалось так редко, что всегда становилось неожиданностью.

Гермиона сглотнула, чувствуя жжение в собственных глазах.
— Джинни…

Та покачала головой, утирая слёзы и шмыгая носом.
— Прости, я знаю, что веду себя нечестно. И мне жаль, что я выплеснула всё это на тебя, но ты всегда была честна со мной. Поэтому, пожалуйста, попытайся меня понять.

— Я понимаю, но… — Гермиона вздохнула. — Джинни, разве я не могу иметь хотя бы одно личное дело в своей жизни? Всё остальное я тебе рассказываю… Ну, в итоге. И буду рассказывать. Но эти воспоминания, которые я смотрела? Они правда личные.

Джинни нахмурилась, но кивнула.
— Надеюсь, ты не считаешь меня плохим другом. Я просто была эгоисткой. Прости.

Гермиона улыбнулась.
— Ты уже это сказала.

Джинни насмешливо фыркнула.
— Ну, так и есть, — она снова вытерла глаза. — О Мерлин, плакать отвратительно.

Теперь была Гермионина очередь фыркать.
— Мне можешь не рассказывать. Кажется, всё, что я теперь только делаю, это плачу.

Джинни посмотрела на неё.
— Ты плакала после разговора с Джорджем.

Гермиона не ответила на её взгляд, но кивнула.
— Он сказал кое-что, что меня ранило. Джордж был довольно жесток.

Джинни снова нахмурилась, скорее всего мысленно проходясь по всем вещам, которые брат мог сказать, чтобы задеть её подругу.

— Не переживай, — поторопилась сказать Гермиона. — Я не хочу делать из этого проблему, да и он проходит через нечто кошмарное…

— Ты права, но это всё равно не оправдание. Я тоже потеряла брата, но Джордж ведёт себя так, как будто только у него есть право скорбеть и поступать как ублюдок.

— Ну, это другое, ведь это был его близнец, — слабо возразила Гермиона.

— Не оправдывай его, — произнесла Джинни. — Мы уже несколько месяцев этим занимаемся, и, судя по всему, толку никакого. Анджелина единственная, кто ведёт себя с ним жёстко, и в итоге она единственная, с кем он обращается не паршиво, — она скрестила руки на груди и перевела дыхание.

Гермиона прикусила губу.
— Значит, у нас всё хорошо?

Джинни моргнула.
— Ну конечно.

Гермиона улыбнулась. Затем посмотрела на руки Джинни.
— Хочешь, я исцелю их?

Джинни глянула на них.
— Нет, оставь. Сами исцелятся.

Девушки снова посмотрели друг на друга, и создалось ощущение, что они одновременно подумали об одном и том же.

Они исцелятся.

~o0o~

— Ох, давай, Джинни! Достань этот квоффл! Эм… подрежь ту метлу!

Рядом раздался смех, когда Гермиона встала и попыталась подбодрить Джинни во время тренировки. Было ещё рано, прямо перед обедом в выходной, но Гермиона была решительно настроена восстановить их с Джинни дружбу. Не то, чтобы надо было многое восстанавливать, у них с Джинни теперь всё наладилось, но всё же…

— Мне кажется, ты её только отвлекаешь, Гермиона, — сказал Невилл между смешками.

Гермиона покраснела и села обратно.
— Я просто пытаюсь поддержать её.

— Думаю, она счастлива уже от того, что ты здесь, — мелодично протянула сидящая рядом с Невиллом Луна. — Она тоже больше улыбается с тех пор, как вы помирились.

И снова щёки Гермионы загорелись от смущения. Невилл будто бы тоже почувствовал себя слегка неловко. Луна, однако, не обратила на это внимания и вернула внимание к подруге, делающей упражнения вместе с остальной командой.

— Молодец, Дин! — прокричал Шеймус и захлопал.

Луна улыбнулась.
— Да, у него очень хорошо выходит. О нет, вот и Демельза…

Только Дин заполучил квоффл, как его отобрала Демельза Робинс. Она улыбнулась Дину перед тем, как рвануть вперёд к кольцам. Без вратаря остальные игроки из команды Дина могли лишь смотреть, как Демельза кидает квоффл Джинни; та, увидев, что её сокомандница добыла мяч, заторопилась к воротам, и мастерскими движениями, которые даже Гермионе показались впечатляющими, заработала им ещё очко.

Шеймус застонал.
— Так близко.

Гермиона взглянула на часы.
— Если мы не хотим умереть от голода, то надо поскорее вернуться в замок.

— Ладно, команда! — прокричала в этот же момент парящая на метле Джинни. — Хорошая работа! Мы ещё потренируемся сегодня, но уже с вратарём. Хочу увидеть всех здесь перед ужином.

— Да ладно тебе, Джинни, — запротестовал Дин, — мы только что тренировались, неужели мы должны идти сюда ещё раз в тот же самый день?

— Ты хочешь выиграть кубок или нет? — стальным тоном спросила Джинни. Спорить было бессмысленно, и её бывший парень лишь вскинул руки, признавая поражение. Как и вся остальная команда.

— Возможно, ты немного сурова с ними, — предположил Невилл, когда пару минут спустя Джинни вышла из раздевалки. — В конце концов, две тренировки в один день…

Джинни помотала головой.
— Им это нужно. У нас в понедельник матч против Слизерина, и хотя по слухам Малфоя на нём не будет, их замена, как я слышала, почти так же хороша. Нам нужно выиграть этот кубок, Невилл. Мне надо выиграть этот кубок.

Они все знали о мечте Джинни играть в профессиональной квиддичной команде, и она уже делилась с ними опасениями насчёт того, что одного только назначения её капитаном может быть недостаточно. Многое зависело от этих игр, и хотя Гермиона ничего не понимала в квиддиче, она представляла, что это такое, когда на карту поставлено твоё будущее. Пока Гермиона готовилась к войне против Волдеморта, она заработала много знаний и перспектив на будущее, так что в школе у неё особых проблем больше не было, но она всё равно испытывала давление. Несмотря на статус героини, Гермиона оставалась магглорождённой. И все трудности и минусы от этого никуда не делись. И потому зарабатывание хороших оценок было отнюдь не тем же самым, что зарабатывание превосходных оценок, а в её случае это могло сыграть разницу.

Если всё сложится как надо, она постарается это изменить.

После обеда Гермиона поднялась в спальню за книгой, пока все остальные ждали внизу у камина. Копаясь в чемодане, она вспомнила, что та книга, за которой она пришла, скорее всего лежит в вышитой сумочке. Внезапно Гермиона почувствовала тошноту.

Ей пока не хотелось смотреть оставшиеся воспоминания. Она и так едва высыпалась, но вдобавок какая-то её часть всё больше и больше страшилась конца. Когда воспоминания закончатся, что она будет делать?

— Джинни послала меня за тобой, — раздался голос Парвати.

Гермиона вздрогнула и немедленно потянулась за палочкой. Осознав, что делает, Гермиона покраснела, но, к её удивлению, Парвати лишь вздёрнула бровь.

— Ты тоже так делаешь? — спросила она.

Гермиона медленно опустила руку, сосредоточившись на том, чтобы привести чемодан в порядок и не смотреть Парвати в глаза.
— Да.

Парвати кивнула.

Гермиона достала книгу, и они вместе спустились. Они молча вошли в почти пустую гостиную и сели на противоположные концы дивана, с Джинни и Луной между ними. Рука Луны успокаивающе лежала на плече Джинни.

Гермиона посмотрела на сидящего в кресле Невилла.
— Что… — не успела она закончить, он кивнул на письмо в руке Джинни.

— Это от Рона, — произнесла та, выглядя так, словно не знала, что чувствовать. — Он говорит… ну, там много всякой болтовни, но суть в том, что он беспокоится за Гарри и Джорджа. Он говорит, что они ведут себя слегка… странно.

— Странно? — переспросила Гермиона.

— На, держи, — протянула ей пергамент Джинни.

В груди Гермионы чуть потеплело, пока она читала знакомые каракули Рона, но содержание письма быстро заглушило это чувство.

Джинни,
Что за чертовщина произошла, пока меня не было? Джордж ведёт себя как самая настоящая задница с тех пор, как вы, ребята, его навестили. Ему срывает крышу из-за любой мелочи. Мне в итоге пришлось отправить его вчера наверх, потому что он пугал некоторых посетителей. И в последнее время у меня едва хватало времени повидаться с Гарри из-за моего графика и того, что Джордж вот такой, и я был вынужден взять на себя ещё и кое-какую его работу, и я не знаю… В письмах Гарри пишет, что он в порядке, но у него отгулы впервые за вечность, и он совсем один в этом унылом доме. Я попросил маму пригласить его к себе, но не знаю, согласится ли он вообще. Я собираюсь навестить его завтра, чтобы посмотреть, как он, но подумал, что надо сказать тебе на случай, если ты что-то заметила, когда виделась с ним в последний раз. Это касается и Джорджа, кстати говоря.
Надеюсь, с тобой и всеми остальными всё хорошо. Передавай им от меня привет.
Рон

Гермиона перечитала последние строчки. Он написал «всеми остальными». Он не написал «всеми, кроме Гермионы» или что-то такое. Возможно, он начал успокаиваться.

— Не думаю, что тут много чего поделаешь, Джинни, — произнесла Гермиона, перечитав письмо. — Рон пишет, что Джордж бесится, но едва ли мы можем это изменить, а завтра он заглянет к Гарри. Наверно, нам нужно просто подождать, пока он его проведает, а потом спросим, что он думает.

Джинни выглядела несчастной, но кивнула.
— Ты права. Просто я чувствую себя бесполезной. Рон там обо всех заботится, а я…

— А ты здесь с нами, — радостно сказала Луна.

— Да, — сказала Гермиона, не совсем понимая, к чему клонит Луна. — Рон там, но ты здесь… с нами, и это здорово.

— Это была худшая ободряющая речь, которую я только слышала, — сказала Парвати, но грубо это не прозвучало. — Слушай, Джинни, Джордж и Гарри, судя по всему, проходят через сложные времена. И хотя это может быть тяжело слышать, я думаю, это не то, что ты сможешь исправить сама. Только Джордж сможет заставить Джорджа преодолеть своё горе, — на мгновение в глазах Парвати возникла боль; без сомнения, она вспомнила о Лаванде. — И как сказала Гермиона, завтра Рон заглянет к Гарри. Если ты к нему придёшь, это ничего особо не изменит, если только Гарри сам тебя не попросит.

— Спасибо, — поблагодарила Джинни. Затем она повернулась к остальным друзьям: — И вам спасибо. Просто это уже немного перебор, учитывая всё происходящее, да в придачу ещё и матч…

— Может, сосредоточишься тогда на матче, а? — спросил Невилл. — Когда тебе есть чем заняться, справиться проще. Я понял, что каждый раз, когда я работаю в теплицах с растениями, мой мозг от всего отвлекается, и я могу передохнуть.

— Уверена, это не единственное, на что отвлекается твой мозг в теплицах, — дерзко добавила Джинни; она вновь воспрянула духом.

Невилл покраснел.

— А, да, разве Ханна Аббот тоже не проводит там много времени? — поинтересовалась Парвати, хотя, судя по блеску в её глазах, она уже знала ответ.

— Мы просто друзья, — ответил Невилл.

— И кто в этом виноват? — полюбопытствовала Джинни. — Честное слово, вы двое медленнее медленного.

Они рассмеялись и, к огромному смущению Невилла, провели полчаса, громко планируя, как лучше всего свести двух влюблённых пташек. Когда это решилось, Гермиона принялась за свою книгу, пока остальные болтали перед уходом на тренировку: в качестве зрителей или игроков. Гермиона, у которой энергия для квиддича на этот день закончилась, вежливо отказалась от их предложения взять её с собой, вместо этого оставшись читать. Когда она почувствовала, что веки потяжелели, она подняла взгляд и увидела, что уже поздно, а солнце клонится к горизонту. Как же долго она уже читает.

Гермиона поднялась занести книгу, готовая идти на ужин, как вдруг вспомнила тот день, когда она не написала нормально конспект. Весь завтрашний день она рассчитывала провести за учёбой, поэтому ей требовалось хорошо выспаться ночью, если она не хотела снова оказаться в том осоловелом состоянии.

— Да вы издеваетесь, — пробормотала она.

Гермиона раскрыла чемодан и издала приглушённый разочарованный рык, когда увидела, что её запас Усыпляющего зелья закончился.

— Как? — затем спросила она вслух. Она всегда держала запасы полными, не говоря уж о том, что она проявляла большую осторожность, чтобы не привыкнуть, поэтому всё равно редко пользовалась зельем. Возможно, в последние недели она была рассеянна больше, чем ей казалось… Гермиона боялась идти к мадам Помфри, но понимала, что выбора нет. Она не могла спать, зная, что рядом под рукой не будет зелья на случай, если ночью оно понадобится.

К тому же Гермиона помнила, кто будет сегодня отдыхать на больничной койке…

Если она хочет пережить эту ночь, ей нужно добыть зелье прямо сейчас, пока все не потянулись на ужин. Приняв решение, Гермиона наскоро проверила свой внешний вид; правда, она не потрудилась поправить волосы или умыть лицо, потому что хотя ей не хотелось, чтобы мадам Помфри приняла её за зависимую, Гермиона знала, что если переусердствовать с приведением себя в порядок, это только вызовет у женщины подозрения. Гермиона уже вышла одной ногой из их с Парвати комнаты, когда в последнюю секунду решила прихватить с собой шоколадку «Сладкое королевство».

Она без проблем добралась до Больничного крыла. Как и ожидалось, дальнюю кушетку загородили ширмами. Гермиона вздохнула.

Мадам Помфри поспешила выйти из своего кабинета при звуке открывшейся двери.

— Мисс Грейнджер? Что вы, ради всего святого, тут делаете? Почему вы не на ужине?

— Прошу прощения, мадам Помфри, — ответила Гермиона. — Просто мой личный запас Усыпляющего зелья закончился, и у меня нет времени сварить ещё до наступления ночи. Понимаете, мне иногда снятся кошмары. Поэтому я хотела спросить…

— Хотели спросить, могу ли я дать вам немного? — закончила за неё мадам Помфри, подняв бровь.

— Да, мадам, — сказала Гермиона, ощущая лёгкое беспокойство из-за взгляда, которым на неё смотрела меди-ведьма.

— Другие студенты замучили меня из-за зелья. Они стали зависимыми, к сожалению. Не то чтобы я их виню — все эти ужасные вещи, через которые они прошли… — она повернулась к Гермионе. — Я не откажу вам в праве на спокойный сон, но знайте, что и у меня есть пределы, ради вашего же блага, мисс Грейнджер.

— О, обещаю, это не станет привычкой, — заверила Гермиона. — Просто я чувствую себя лучше, зная, что у меня есть немного на всякий случай.

Мадам Помфри кивнула и по-доброму улыбнулась.
— Понимаю. Мне надо посмотреть…

Неожиданно с грохотом раскрылась дверь.

— Мадам! Скорее! Демельза Робинс на тренировке получила бладжером по голове, никто не знает, что произошло, но…

Мадам Помфри вздохнула.
— На ней выросли странные животные части?

Шеймус Финниган нахмурился.
— Да, но откуда вы знаете?

— Кто-то накладывает проклятья на команды по квиддичу, — закипела она от злости. — Я думала, они прекратили заниматься этими глупостями после того, как О’Мэйли отрастил жабры и начал задыхаться, пока его голову не сунули в таз с водой. Подождите здесь, мисс Грейнджер, я скоро вернусь, — попросила мадам Помфри.

— Эм, конечно, — отозвалась Гермиона.

Дверь за ушедшими закрылась, и Гермиона огляделась. Никого не было, так что она решила, что опасности нет.

Она несмело подошла к загороженной кровати и тихо позвала:
— Эй, это я, не против, если зайду?

Недолгое молчание.

— Как будто я смогу тебя как-то остановить, — манерно протянул, наконец, знакомый голос.

Гермиона улыбнулась, приняв это за «да», и отодвинула белую ширму в сторону. Заходя за неё, она убедилась, что плотно её задёрнула, чтобы никто никоим образом не смог подглядеть.

— Я принесла тебе немного шоколада, — сказала Гермиона и села на стул у кровати.

— Ты ведь не ждёшь благодарностей? — с неловким видом спросил Драко Малфой.

Гермиона закатила глаза.
— Вот ещё, — она протянула ему плитку и с облегчением увидела, как он разворачивает её. Иногда Драко чувствовал себя так плохо, что не мог даже заставить себя сесть.

— Ты ведь знаешь, что я вполне способен сам купить себе шоколад, — продолжил он, отламывая щедрый кусок.

— Да, но это бы лишило смысла всю затею, верно?

— Затею?

— Проявить любезность.

Малфой фыркнул.

— Люди могут быть хорошими и без скрытых мотивов, Малфой, — Гермиона сделала паузу. — Просто спроси Асторию.

Тут на бледном лице Малфоя проступило немного цвета.
— Что тебе известно?

Гермиона пожала плечами.
— О, да ничего. Я лишь, возможно, нечаянно услышала что-то о договорных браках между чистокровными, и когда поизучала это, наткнулась на интересное объявление, сделанное несколько лет назад, в котором упоминались…

— Ладно, я понял. Пожалуйста, замолчи, ладно? От твоего пронзительного голоса моим ушам больно.

— Учитывая твоё нынешнее состояние, я сделаю вид, что не слышала этого, поскольку мой голос уж точно не пронзительный… — она посмотрела на Малфоя. — Ты ей сказал?

— Сказал ли я семнадцатилетней Астории Гринграсс, что её жених каждый месяц превращается в монстра?

Гермиона кивнула, внезапно заволновавшись. Насколько же это ужасно, если человек, с которым он должен провести всю оставшуюся жизнь, возненавидит его за то, кем он является?

Когда Драко только ухмыльнулся, Гермиона ахнула.
— Она знает?

— Конечно знает, она потрясающая, сама догадалась.

Гермиона улыбнулась.
— Судя по твоему очарованному лицу, я так понимаю, она восприняла это нормально?

Малфой в самом деле покраснел.
— Она не в восторге, но в основном из-за того, что Фенрир сделал со мной… почему я разговариваю об этом с тобой?

Гермиона улыбнулась.
— Потому что, веришь или нет, думаю, мы теперь те, кого люди называют друзьями.

— Возьми свои слова обратно, Грейнджер.

— Я бы не стала сыпать угрозами, пока восстанавливаюсь от полнолуния, Драко.

— Мы уже называем друг друга по имени? Не перебарщиваешь?

Гермиона рассмеялась.
— Не переживай, я уже ухожу. Увидимся на занятиях на следующей неделе.

Чистокровка слабо махнул и поудобнее устроился на кровати.

Гермиона задвинула шторки и подошла ко входу, ожидая возвращения мадам Помфри. То, что случилось с Драко Малфоем, было несправедливо, но Гермиона старалась сделать всё, что могла, чтобы помочь. Однако, как Гермиона убедилась за последнее время, со многими вещами она мало что могла поделать. Пока что.

Она вспомнила тот раз в коттедже «Ракушка», когда она сидела с Гарри и клялась исправить недочёты волшебного мира и создать для всех магических существ более справедливое место. И хотя Ремусу не доведётся насладиться таким миром — сердце Гермионы чуть заныло от этой мысли — будь она проклята, если не попытается помочь другим избежать тех страданий, через которые прошёл он.

Гермиона чуть улыбнулась.

Даже если это включало Драко Малфоя.

Новая информация

Мадам Помфри вернулась в Больничное крыло: она бормотала себе под нос о безрассудных выходках и сопровождала Демельзу Робинс, которая явно испытывала неловкость от происходящего. Охотница, лежащая на парящих рядом с мадам Помфри носилках, подняла взгляд и встретилась глазами с Гермионой; по её тихому раздражённому вздоху Гермиона поняла, что та в порядке, но мадам Помфри всё равно суетится над ней уже кучу времени. Они прошли мимо, чтобы устроить Демельзу на кушетке.

— Мисс Грейнджер.

Гермиона развернулась и увидела заходящую в лазарет профессора МакГонагалл. Директриса облачилась в свою любимую изумрудную мантию, а её волосы были собраны в привычный пучок, однако всё-таки после войны в женщине были видны изменения; под многочисленными слоями эмоций пряталась усталость, которую было заметно, если по-настоящему всмотреться. И Гермиона всматривалась. Она видела. Её симпатия к женщине, которая сражалась в двух войнах, застав, как пали несколько поколений её детей, была огромна. Гермиона никому такого не пожелала бы. К счастью, Минерва МакГонагалл была сильной и несгибаемой; её воля к жизни служила для многих настоящим вдохновением.

— Профессор МакГонагалл, — отозвалась Гермиона. Директриса приблизилась, и Гермиона вежливо поинтересовалась, зачем она ей понадобилась.

— Не сомневаюсь, что вы видели произошедшее с бедной мисс Робинс, — сказала профессор МакГонагалл. — Она не первая, кто попал под действие столь жестокого заклинания, и верю, что не последняя, если только мы не положим конец этим козням раз и навсегда. Если сегодня после ужина вы с другими префектами ненадолго встретитесь со мной в моём кабинете, возможно, нам удастся найти того, кто за это в ответе. Или уж, по крайней мере, будем держать всех в курсе и начеку.

— Отличная идея, профессор, — ответила Гермиона.

МакГонагалл кивнула.
— Тогда увидимся позже, мисс Грейнджер.

Гермиона посмотрела, как та уходит — скорее всего, чтобы сообщить о встрече другим префектам — и подождала ещё немного, пока не подошла мадам Помфри и не вручила флакон с Усыпляющим зельем. Меди-ведьма не отпускала Гермиону, пока не уверилась ещё раз, что та не выпьет больше необходимого. Затем гриффиндорка отправилась на ужин, желая увидеться с друзьями и послушать, как прошла тренировка (в плане улучшения техники и возросших шансов на победу, а не обязательно про сам спорт). Гермиона надеялась, что теперь Джинни, несмотря на случившееся с Демельзой, чувствует себя лучше по сравнению с утром. Однако когда Гермиона зашла в Большой Зал, стало понятно, что судьба не на её стороне.

— Чёртовы ублюдки! — от злости Джинни резала жареное мясо с такой силой, что могла бы расколоть тарелку пополам.

— Остынь немного, Джин, — взмолился Дин, проходящий мимо вместе с Шеймусом. — Демельза в порядке, а завтра она уже вернётся из Больничного крыла.

Джинни наставила на него вилку.
— Кто-то выводит из строя команды, а тебе плевать?

— Разумеется нет, но давай просто скажем спасибо за то, что так легко отделались. То, что ты кипятишься, ничего не решит.

— Кипячусь? Ты… — Джинни замолкла, когда наконец заметила пришедшую Гермиону. — Забей, потом об этом поговорим.

Все поблизости от гриффиндорского стола с облегчением выдохнули — их не обошло стороной напряжение, которое до сих пор сопровождало бывшую пару всякий раз, когда они в чём-то не соглашались. Шеймус потянул за собой Дина дальше вдоль стола, а Джинни освободила место для Гермионы, чтобы та села между ней и Невиллом.
— Где ты была?

— Эм, в Больничном крыле.

— Драко Малфой ведь в Больничном крыле, да? — спросила сидящая напротив Луна, уже не в первый раз напугав Гермиону своей осведомлённостью. По идее, никто не должен был знать о недуге Малфоя, и тем не менее вот Луна выпаливает то, что привлечёт внимание к Слизерину. Хуже всего было то, что она как будто даже и не подозревала об эффекте от своих слов.

— Вообще-то профессор МакГонагалл…

— Эй, Гермиона, тебе надо быть поосторожнее, — перебила Джинни.

Гермиона прекратила объяснять, о чём её попросила профессор МакГонагалл, и, сведя брови, взглянула на подругу.
— Поосторожнее?

Джинни махнула вилкой с кусочками мяса и картошки на ней.
— Твои тайные вылазки к хорьку, пока он болен, могут создать всякие мерзкие слухи. Ты в курсе, что про всех нас говорят?

— Нет, — ответила Гермиона, радуясь тому, что Джинни сосредоточилась на сплетнях, а не на том, почему Малфой вообще лежит в лазарете. — Я уже давным-давно перестала читать эту макулатуру.

— Я тоже, — сказал Невилл.

— Разве вы не знаете, что за врагом надо приглядывать? — поинтересовалась Джинни таким голосом, будто ей поручили объяснить что-то детям. Какая-то часть Гермионы задалась вопросом, не повлияла ли она на ведьму так же, как та повлияла на саму Гермиону. Она одновременно испытала и радость, и беспокойство.

— В общем, — продолжила Джинни, — я в целом шучу, но всё-таки… то, что пишут в тех газетах… Вы знали, что я якобы вынашиваю внебрачное дитя Блейза Забини?

Гермиона и Невилл фыркнули в свой тыквенный сок, а Луна улыбнулась и пробормотала что-то про то, как сильно это осчастливит нарглов.

— Ну в самом деле — как бы забавно это ни звучало, — сказала Гермиона, — разве нам не надо что-нибудь сказать? Остановить их?

— О чём ты? — спросила Джинни.

— Ну, сейчас-то у нас всё хорошо, но что, если в результате случится что-то ужасное? Я удивлена, что тебя ещё не закидали письмами ненависти, как меня во время чемпионата.

— Я помню, это было кошмарно, — сказал Невилл. Луна согласно кивнула.

— Думаю, ты права, Гермиона, но со мной всё должно быть в порядке, — ответила Джинни. — Мама и папа помогли сделать так, чтобы моя почта проходила через проверку безопасности перед тем, как её доставят. Быть девушкой Избранного не обходится без риска.

— Ты мне никогда об этом не рассказывала, — нахмурившись, произнесла Гермиона.

Джинни пожала плечами.

— Кажется, бабушка сделала для меня то же самое, — добавил Невилл.

— Папочка очень опекает меня с самой войны, — сказала Луна.

Гермиона простонала.
— Получается, так всегда можно было сделать? И никто не подумал рассказать мне об этом до того, как я тогда покалечила руки?

— Это всё проходит через наших родителей, — возразила Джинни, — а твои родители магглы, так что возможно для тебя такое устроить не удастся. Если хочешь, я могу попросить Билла придумать что-нибудь и для тебя?

Мысль о том, что больше не нужно будет бояться собственной почты, принесла успокоение, а Билл — профессиональный ликвидатор заклятий…

— Было бы здорово.

Остаток ужина прошёл за болтовнёй на беззаботные темы в попытках отвлечь Джинни от очередных размышлений о квиддиче. Луна, которая, похоже, довольно быстро смекнула что к чему, заводила разговоры о куче всяких разных вещей. Пока она сочиняла сказки про Пустоземелей и Свистящие Летучки (Гермионе показалось, что они назывались именно так — она вроде как отключилась уже через пару минут), Джинни вроде бы вновь оживилась. Все заметили, как время от времени Невилл бросает взгляды на стол Хаффлпаффа, но никто из девушек ничего не сказал, решив в этот день проявить великодушие. Гермиона тем временем вспомнила о встрече с профессором МакГонагалл. Она поискала глазами других префектов, но, как ни странно, никого не смогла найти. А может просто не захотела. Как бы там ни было, вскоре Гермиона извинилась перед остальными и поднялась к кабинету директрисы.

— Волшебные шахматы.

Гаргулья сдвинулась в сторону и позволила Гермионе зайти. Гриффиндорка поднялась по ступенькам, ожидая встретить кого-нибудь из префектов, и удивилась, когда поняла, что пришла первая. Не видя смысла возвращаться позже, она побродила по кабинету, рассматривая разные агрегаты. Их насчитывалось не так много, как при профессоре Дамблдоре, но было всё равно интересно. Шаги Гермионы остановились у шкафа.

Том Риддл… Том Риддл… Том Риддл…

— Я попросил Минерву оставить их.

Гермиона подскочила и заозиралась, ища, откуда только что прозвучал голос. И нашла два мерцающих синих глаза и сопровождающую их добрую улыбку.
— Профессор Дамблдор.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер. Много времени прошло. Надеюсь, у вас всё хорошо.

— Я в порядке, — ответила она, отдавая себе отчёт о просочившейся в её слова лёгкой горечи. Несмотря на огромное уважение, которое Гермиона всегда испытывала к бывшему директору, она не могла не чувствовать обиду и раздражение из-за его вопроса. Он отправил их на войну, а теперь спрашивает, всё ли у неё хорошо?

Мимолётная вспышка понимания промелькнула за очками-полумесяцами, и ставшее чуть печальным выражение на лице Дамблдора дало Гермионе знать, что старый волшебник это услышал.

Вот и хорошо.

Слева от профессора Дамблдора раздалось фырканье.

— По крайней мере, вы всё ещё живы, Грейнджер, — выплюнул Снейп.

— Ну-ну, Северус, — пожурил его профессор Дамблдор. Когда сальноволосый волшебник скрестил руки и снова уснул, профессор Дамблдор вновь сосредоточился на Гермионе. — Не стоит сейчас обращать на Северуса внимание. Последнюю пару дней он был весьма ворчлив.

Гермиона ничего не ответила.

Профессор Дамблдор чуть склонил голову вправо.
— Позвольте заметить, я нахожу довольно любопытным, что из всех вещей, находящихся в этом кабинете, вас заинтересовали именно флаконы с воспоминаниями.

Гермиона сглотнула; её воинственная поза на мгновение дрогнула. Как волшебник до сих пор мог излучать ауру всезнающего существа даже будучи, Мерлина ради, всего лишь портретом?

Профессор Дамблдор улыбнулся.
— Помните, мисс Грейджер, наши воспоминания помогают нам найти себя и являются значительной частью того, кто мы есть.

— Вы хотите сказать, что я не должна забывать о том, что случилось во время войны? — спросила Гермиона, но было слишком поздно, потому что профессор Дамблдор уснул.

~o0o~

Казалось, встреча тянулась вечность, и Гермионе было сложно сосредоточиться; на задворках разума всё ещё крутились слова профессора Дамблдора. Тот факт, что он находился в том же самом кабинете, вообще никак не помогал: его присутствие было слишком велико, чтобы его игнорировать, даже несмотря на то, что портрет спал. Гермионе хотелось снять картину и трясти её, пока Дамблдор не ответит что-то более вразумительное.

— Гермиона, — позвала Ханна Аббот, — как ты думаешь?

Шатенка моргнула.
— Думаю, звучит отлично.

— Хорошо, тогда перед каждой тренировкой квиддичная экипировка будет под надзором, а если это ни к чему не приведёт, то попросим разрешение на проверку спален.

— Я всё же думаю, что это пустая трата сил, там и искать нечего! — заспорил Энтони Голдстейн.

— Не обязательно, в спальнях ведь может оказаться какой-нибудь пергамент с инструкциями по колдовству, — сказал Эрнест Макмиллан.

— Да, но разве шанс не слишком мал? — спросил префект Слизерина, имя которого Гермиона не знала. Он был одним из самых младших.

— Но лучше, чем никакой, — ответил Эрнест.

— Завали, Макмиллан, — вмешалась Пэнси Паркинсон, заговорив впервые с начала встречи.

— Не указывай мне, что делать, Паркинсон!

— Достаточно! — профессор МакГонагалл посмотрела поверх стола на всех собравшихся префектов факультетов и школы. — Все вы высказали отличные идеи и предложения, и я их учту. В общем, завтра я обсужу остальное с деканами факультетов, и мы оповестим вас о решении, которое примем по этому поводу. А пока я попрошу вас проследить за подозрительными происшествиями рядом с квиддичным снаряжением и полем. Всем спасибо, свободны.

Слегка возмущённые внезапным роспуском, они спустились по лестнице. Гермиона в последний раз оглянулась через плечо на портрет профессора Дамблдора. Ей показалось, что он мог посмотреть в ответ, но она слишком быстро покинула кабинет, чтобы сказать точно.

— Эй, Гермиона! — позвала Ханна, приближаясь к ней в коридоре.

— Привет, Ханна.

Хаффлпаффка замедлила шаг, когда догнала её, и пошла в том же темпе.
— Ты случайно не знаешь, где Невилл? Его не было на собрании.

Гермиона хлопнула себя по лбу.
— Ой, прости пожалуйста, я забыла тебе сказать. Невилл не смог прийти, потому что он помогает с чем-то профессору Спраут.

Ханна улыбнулась Гермионе, одновременно и весело от того, как Гермиона хлопнула себя по лбу, и нежно — из-за Невилла.
— Ну ещё бы. Клянусь, он в теплицах проводит больше времени, чем в самом замке. Но жаль, что он пропустил собрание. Хотя, думаю, он не стал бы пропускать, не будь там что-то важное.

Гермиона согласно промычала. Невилл очень серьёзно относился к своим обязанностям, а раз Рона нет, то совершенно логично, что наследник Лонгботтомов стал следующим префектом с восьмого курса. Губы Гермионы дёрнулись, стоило ей вспомнить о том случае прямо перед началом учёбы. Когда прилетела сова со значками. То, что Невилла сделали префектом, не изумило никого, кроме самого Невилла. Он пялился на «П» несколько минут, пока Джинни не вырвала значок из его рук и не пригрозила выбросить его прочь, если Невилл не прекратит глазеть. Невилл прекратил.

Гермиона попрощалась с Ханной и другими хаффлпаффцами, когда те стали спускаться к своей гостиной; рейвенкловцы уже давно ушли в свою башню. Она не знала, что сказать слизеринцам, но любая мысль о том, чтобы помахать на прощание ребятам с младших курсов, быстро исчезла от пристального взгляда Пэнси Паркинсон. Тёмные волосы Пэнси взметнулись, когда она развернулась к остальным — Паркинсон больше не смотрела на Гермиону, сосредоточившись вместо этого на младших префектах Слизерина — а её мантия развевалась вокруг неё, пока девушка не исчезла из поля зрения, спустившись по лестнице.

Пусть Гермиона и не питала к ведьме никаких тёплых чувств, она не могла отрицать, что то, как Пэнси опекает своих товарищей, вселяет надежду. Возможно, где-то там глубоко внутри билось сердце, которое все эти годы пряталось под многочисленными слоями, отвечающими за насмешки над Гермионой и причины, заставившими Пэнси попытаться продать лучшего друга Гермионы.

Ей было страшно… Нам всем было так страшно…

Едва ли в ближайшее время Гермиона простит Пэнси за её поступки, но она надеялась, что в будущем они хотя бы смогут вежливо общаться.

— Гермиона! — как только она вошла, из-за портретного проёма возник Невилл. — Что произошло на собрании?

Они вместе подошли к дивану у камина, и Гермиона с уставшим вздохом села, тогда как Невилл остался стоять.

— А что произошло с тобой? — ответила она вопросом на вопрос. Парня с ног до головы покрывала грязь.

— А, это ерунда, просто пересаживал кое-какие растения, — увидев, как она нахмурилась, он продолжил: — Это не единственное, о чём меня попросила профессор Спраут, если ты об этом подумала. Она, эм…

Гермиона взмахнула палочкой и, насколько смогла, убрала с Невилла грязь, чтобы он тоже мог сесть.

— Спасибо.

— Так чего хотела профессор Спраут?

Невилл словно разрывался между ужасом и восторгом.
— Она… она попросила меня вернуться в Хогвартс после выпуска.

— О. Ооо.

Невилл заулыбался.
— Она хочет, чтобы я занял её должность, когда она уйдёт на пенсию через несколько лет, так что после лета я буду немного практиковаться и учиться под её руководством.

— Невилл, это невероятно! — Гермиона крепко обняла его. Он в свою очередь неловко хлопал её по спине, пока она не отодвинулась.

После небольшого празднования (Невилл пока никому не хотел говорить, так что в основном это были лишь поздравляющие его восьмигодки и всё) и пересказа Невиллу событий на собрании в кабинете директора, Гермиона покинула гостиную Гриффиндора, ещё по возвращении в башню решив, что ей нужно поспать. Она поставила Усыпляющее зелье на ночной столик и приготовилась ко сну.

~o0o~

На следующий день Гермиона проснулась отдохнувшей, но в задумчивости. Солнце ещё поднималось, когда она отодвинула портьеры в сторону, потирая уставшие глаза, и прошла через ежедневную рутину по убиранию заглушающих чар вокруг кровати. Хотя зелье на столике осталось нетронутым — что означало, что поспала она довольно хорошо — Гермионе почему-то было не по себе. Только когда она села завтракать, у неё впервые закралось подозрение почему.

Флаконы.

Дамблдор говорил о флаконах. Не иначе. Он говорил про воспоминания, но это относилось к флаконам про Тома Риддла, верно? Так получается, за воспоминаниями и флаконами кроется нечто большее, чем думала Гермиона?

Это стоило проверить. А если вопрос продолжит её изводить при том, что ей вообще-то надо сфокусироваться на ТРИТОНах, она последует собственному совету и будет просто трясти портрет, пока тот не расскажет, что имел в виду. И к чёрту возможное исключение. Придя в библиотеку, где она в любом случае собиралась провести воскресение, Гермиона отложила в сторону учебные материалы, чтобы быстренько просмотреть маленькую секцию, посвящённую чарам памяти и всему в этом роде. Она слегка задрожала, когда прочла названия книг о чарах извлечения памяти, вспомнив, что именно здесь она нашла те, которые потом использовала на своих родителях…

Восстановление памяти… Изменение памяти… Создание памяти… Сохранение памяти!

Наконец, набрав полные руки книг, касающихся думосборов и флаконов с памятью, Гермиона стала выискивать что-нибудь, что могло относиться к сказанному накануне Дамблдором. Однако не понадобилось много времени, чтобы понять: старый волшебник после смерти был не менее загадочен, чем при жизни.

— Зараза, — пробормотала Гермиона, уже пройдясь в голове по нескольким теориям. Часть её надеялась… но нет, не существовало способа оживить мёртвого. Никакого.

Чудовищно тяжёлый вздох сорвался с губ Гермионы, и она почувствовала, как тяжесть на плечах только усиливается вместо того, чтобы улетучиться так же, как воздух. Глаза начало жечь, и Гермиона испугалась, что слёзы долго себя ждать не заставят. «Вот что происходит, когда начинаешь надеяться, — сказала она себе. — Идиотка».

Она со злостью утёрла глаза, моргая изо всех сил и пытаясь успокоить неистовый поток, в который превратились её эмоции. Так больно. Так мучительно. Ей всего этого не хотелось. Ей всё это было не нужно. Ей не хотелось обо всём этом думать.

А затем, будто её молитвы были услышаны, сквозь стену библиотеки проник сияющий свет. Свет остановился перед Гермионой, и она вскочила, наплевав, что из-за этого её чуть зашатало — она стояла, зачарованная светом. Этим светом. Светом, который, как ей казалось, она может больше никогда не увидеть.

Прошло уже много времени с тех пор, как она видела этого Патронуса, но Гермиона узнала бы его где и когда угодно. Джек-рассел-терьер немного попрыгал на месте и только потом устроился с гордым видом, словно знал, что сообщение, которое он собирается доставить, было важным. В голове Гермионы даже мысли не проскочило о том, чтобы осчастливиться из-за того, что Рон послал ей сообщение, потому что всякий раз, когда кто-то отправлял ей Патронуса, в первую очередь она неизбежно думала: «Что случилось? Кто-то ранен?».

Прозвучавшие затем слова только подтвердили её страхи.

Гермиона… ты нужна Гарри… сейчас же приходи на Площадь Гриммо.

Боль и обретение покоя (часть первая)

Гермиона не тратила времени зря. Она в мгновение ока собрала вещи и поспешила прочь из библиотеки. Мадам Пинс, слава богу, не увидела её бегущей между стеллажами, но несколько людей с испугом отскочили в сторону; при этом никто не попытался остановить её и спросить, куда она так мчится, пока Гермиона не оказалась у самых ворот.

Чуть не поскользнувшись на снегу, к ней неожиданно быстро для полувеликана подошёл, спотыкаясь, Хагрид.

— Гермиона! — гаркнул он. — Что за спешка? Ты куда?

— Я не могу сейчас разговаривать, Хагрид, прости, но мне нужно идти.

— Я не должен выпускать студентов, ты же знаешь, — обеспокоенно нахмурившись, напомнил он ей.

— Пожалуйста, Хагрид, ты ведь понимаешь что я бы не уходила, не будь это крайний случай, — ответила Гермиона. — Это Рон. Он говорит, что ему нужна моя помощь, — она нарочно опустила тот факт, что дело касается Гарри.

— Рон?

— Да! Поэтому пропусти, пожалуйста, меня совсем чуть-чуть не будет, — продолжила она.

— Ну хорошо, — сдался Хагрид, лицо которого стало весёлым — слишком уж весёлым, подумала Гермиона, учитывая тот факт, что она только что сказала про нуждающегося в её помощи Рона. — Только вернись до темноты, ладно? И передавай привет Рону.

Почувствовав облегчение, Гермиона торопливо обняла его.
— Обязательно! Спасибо, Хагрид! — Гермиона молниеносно выскочила за ворота, оставив машущего великана позади, и аппарировала на Площадь Гриммо. Она ворвалась в дом как только приземлилась на ступеньки перед входной дверью.

Площадь Гриммо никогда не входила в число любимых Гермиониных мест, но теперь, когда Гарри заново обставил дом, мерзкий особняк, сочившийся многовековыми предрассудками и злобой, казался почти уютным. Ступив на новый, приветствующий её коврик у двери, Гермиона закрыла за собой дверь и аккуратно прошлась по комнатам. Где все?

Её глаза метнулись вверх, когда сквозь стены внезапно донёсся пронзительный вопль.

Я думала, они избавились от старухи Вальбурги?..

Прошла ещё секунда, а затем Гермиона поняла, что шум наверху издаёт не портрет фанатичного борца за чистоту крови и матриарха семейства Блэков, а юноша. Юноша, которому очень больно.

Гарри!

Гермиона помчалась наверх, перепрыгивая через ступеньки и быстро заработав острую боль в боку из-за своих весьма ненатренированных мыщц, но сейчас её это едва ли волновало.

На втором этаже крики стали громче, и Гермиона услышала грохот — в стену летели вещи.

— …ты не понимаешь! Никто не понимает!

— Гарри, дружище, положи это. Давай поговорим…

— НЕТ! ТЕБЕ НЕ ПОНЯТЬ! НИКОМУ НЕ ПОНЯТЬ! ОСТАВЬ МЕНЯ ОДНОГО!

Рон выполз из-за двери, едва увернувшись от вазы, пролетевшей над его головой. Ваза разбилась на миллион осколков, некоторые из них проскользили по полу к ногам Гермионы.

— ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ, ДРУЖИЩЕ! УСПОКОЙСЯ! — выкрикнул Рон из коридора. Он был слишком отвлечён, чтобы заметить стоящую в нескольких шагах Гермиону, которая наблюдала за развернувшейся сценой одновременно в ужасе и в растерянности.

Наступила тишина, но не успели Гермиона или Рон принять это за хороший знак, они услышали доносящееся из комнаты бессвязное бормотание Гарри.
— Их нет, их нет, их нет…

— Гарри, чёрт подери…

Гермиона крепко сжала губы, шагнула вперёд и положила руку на плечо Рона. Он вздрогнул от прикосновения, но когда до него дошло, кто рядом с ним, на его лице немедленно проступило облегчение от её появления.
— Миона…

Прошло так много недель, что от прозвища её сердце забилось быстрее. Она скучала по Рону — по своему другу — гораздо больше, чем думала. Но сейчас неподходящее время для неловкого «мы расстались и теперь должны разобраться, что с этим делать» разговора. Их лучшему другу требовалась помощь.

— Меня не было… Меня не… Меня не… Меня не… Меня не…

Гермиона сглотнула и потащила Рона от входа в комнату обратно на лестницу, откуда она пришла; она не могла сосредоточиться, слыша полные боли причитания Гарри.

— Что случилось? — спросила она.

Рон сделал глубокий вдох, но его голос дрожал, когда он заговорил:
— Я… я понятия не имею. Мы нормально болтали, а потом он внезапно сорвался и начал швыряться вещами. Говорил о войне, обо всех погибших, и о том, как он умер, и что всё это его вина… Гермиона, я никогда его таким не видел. Даже на пятом курсе. Я понятия не имею, как его успокоить, поэтому я…

Гермиона понимающе встретила его взгляд. Рон сделал то, что делал всегда, когда искал помощи: он обратился к ней.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — сказала она.

Рона, казалось, утешили её слова, и он отпустил её к Гарри.

— …улыбаться, улыбаться, улыбаться, улыбаться, улыбаться…

По Гермиониному позвоночнику пробежала дрожь. Кем бы ни был этот человек, он не был похож на её лучшего друга.

Стало только хуже, когда она пересекла комнату и увидела, как он раскачивается из стороны в сторону на полу, прижав колени к груди. У него было несколько царапин на руках, и разбросанные вокруг него вещи подсказали Гермионе, откуда эти царапины взялись. Повсюду валялись деревянные обломки и осколки. Шторы были разорваны, так же как и подушки.

— Г-Гарри? — нерешительно позвала Гермиона, опустившись перед ним на корточки.

— …спящий, спящий, спящий, спящий, спящий, спящий… — с пустым взглядом повторял Гарри.

Гермиона не представляла, что делать. Она снова позвала Гарри по имени, в этот раз твёрже. И снова никакого ответа.

— Гарри, — позвала она ещё раз, в этот раз накрыв его руку своей.

Он подскочил.

В его зелёных глазах, кажется, забрезжило узнавание, и взгляд исступленно заметался по лицу Гермионы.

— Ты, — сказал Гарри. — Я не смог тебя защитить.

Гермиона подождала, пока он продолжит. Может, так он заговорит.

— Ты кричала, кричала так громко, и я пытался, но я не смог, а потом она… — теперь Гарри смотрел на её руку.

— Ты в этом не виноват, — сказала Гермиона, внезапно поняв, про что он. — В том, что со мной сделала та женщина, ты не виноват.

Но почему-то это лишь привело к новой вспышке.

— ЗАТКНИСЬ! ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ! Ты не можешь говорить, что это не моя вина!

— Гарри! Это была не твоя…

— ЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬ…

— Гарри! Послушай…

Он снова стал качаться из стороны в сторону, зажав уши ладонями.

Гермиона медленно попятилась, в её глазах стояли слёзы. Она и раньше чувствовала себя беспомощной, но никогда настолько сильно. Она не имела ни малейшего понятия, как утешить своего друга.

Гарри перестал раскачиваться и начал скрести по полу, разбрасывая вокруг вещи, до которых мог дотянуться. В основном это были стеклянные осколки, из-за которых его пальцы окрасились кровью. Гермиона молча исцеляла их, осторожно стараясь не дать Гарри заметить палочку. Кто знает, как он поведёт себя со своими аврорскими рефлексами, если увидит, как она указывает на него палочкой? Гермиона закрыла за собой дверь, когда Гарри принялся за вещи побольше. Удары в стену по другую сторону заставили её вздрогнуть. На трясущихся ногах она прошла по коридору, прислонилась к стене и сползла на пол. Она крепко прижала ноги к груди и заплакала.

— Гермиона! — девушка подняла голову и увидела бегущую к ней Джинни; та выглядела измотанной, а её плащ почти падал с плеч. Рыжеволосая оглядела скорчившуюся фигуру подруги и её разбитое состояние. — Что происходит? Я увидела, как ты выбегаешь из замка и кинулась за тобой, но Хагрид сказал, что ты ушла к Рону, а потом Рон прислал мне Патронуса…

— Джинни, — всхлипнула Гермиона, — Гарри…

Джинни замерла.
— Это что, он? — спросила она, когда из комнаты Гарри раздался крик.

Гермиона кивнула и утёрла слёзы.
— Я пыталась, Джинни. Я пыталась сказать ему, что он не виноват…

— Не виноват?

— У него нервный срыв. Он за всё винит себя, и мне правда кажется, что я сделала только хуже.

— Не надо. Не оговаривай себя, — ответила Джинни. — Я попытаюсь всё исправить…

Послышался ещё более громкий грохот, в этот раз по двери. Обе девушки вздрогнули от неожиданности.

— НЕ ПУСКАЙ ЕЁ СЮДА, ГЕРМИОНА. КЛЯНУСЬ, ЕСЛИ ТЫ ПОЗВОЛИШЬ ЕЙ УВИДЕТЬ МЕНЯ ТАКИМ, ТОГДА Я…

— ТОГДА ТЫ ЧТО? — закричала Джинни. — Я твоя чёртова девушка, Гарри Джеймс, и я жду, что ты и будешь обращаться со мной как со своей девушкой! — она раскрыла дверь и зашла, а Гермиона так и осталась сидеть на полу.

На лестнице появился кто-то ещё, шаги были мягкими и неспешными. Гермиона посмотрела вбок и увидела Луну, её светлые волосы развевались в этой её сказочной манере. Манере, свойственной только Луне. Рон отставал от неё на несколько шагов.

— Привет, Гермиона, — поздоровалась Луна. — Я прибыла с Джинни, но дело казалось неотложным, так что она пошла вперёд…

Раздался громкий звук, который её прервал, а остальных заставил дёрнуться. Гарри перешёл от злости к отчаянию. Он кричал на Джинни, умолял её уйти и оставить его гнить, и хотя ведьма была очень сильна в столь многих отношениях, это для неё было слишком; плачущая Джинни вышла меньше чем через минуту, тихо закрыв за собой дверь.

Луна взглянула на неё, на её обычно мечтательном лице появилось чуть нахмуренное выражение.
— Всё так плохо?

Джинни кивнула.

Изнутри снова донёсся шум.

Луна похлопала Джинни по плечу и открыла дверь. Остальные, задержав дыхание, застыли в ожидании у входа, смотря, как Гарри сперва замирает, когда замечает рейвенкловку, а затем медленно опускает цветочный горшок, которым он в них целился.

Все изумлённо следили за тем, как Луна протягивает руку Мальчику-Который-Выжил, и ещё больше они изумились, когда он просто взялся за неё. Никто не поймал горшок, который с мягким стуком упал на пол, когда Гарри опустился на колени и зарыдал; все были слишком глубоко поглощены тем, как Луна просто стояла там, гладя его по волосам.

Это было быстро, и это было подобно магии. Это было что-то не из этого мира.

Это была Луна Лавгуд.

— Я не смог их спасти, — бормотал Гарри между всхлипами, уткнувшись в её плащ. — Они умерли из-за меня.

Луна ничего не отвечала и лишь продолжала гладить его по волосам.

~o0o~

Гермиона проснулась, и первая её мысль была о том, что всё тело болит. Она моргнула тяжёлыми веками и села, потирая голову. Справа раздался храп, и она увидела Рона, сильнее вцепившегося в подушку. Рядом с ним зашевелилась Луна, которая повернулась во сне на бок. Сидевшая у стены Джинни поймала взгляд Гермионы и кивнула, чтобы они встали. Две волшебницы на цыпочках прошли мимо всех остальных, кто остался с ними у комнаты Гарри, пока тот спал.

Гермиона последовала за Джинни вниз на кухню, которая, благодаря Кричеру, оказалась набитой под завязку.

— Я поставлю чайник, — объявила Джинни, её голос звучал громко с только ними двумя в помещении. — Хочешь чего-нибудь поесть?

— Нет, чашки чая хватит. На самом деле я не особо голодна.

Джинни кивнула и вернулась к работе. Несколько минут спустя они сидели за кухонным столом, сжимая горячие кружки. Снаружи медленно поднималось солнце. Воскресение закончилось, и приближался понедельник.

— Я знала, что что-то не так, — заговорила Джинни, снова нарушая молчание. Теперь, сидя напротив неё в свете свечей, Гермиона разглядела тёмные круги под глазами Джинни, когда последняя уставилась в пространство. Казалось, что ночью она так и не сомкнула глаз. — Я знала, и всё равно всё вышло вот так.

— Джинни…

— Он… он же будет в порядке, Гермиона?

Гермиона потянулась через стол и взяла Джинни за руку.
— Ты же знаешь, что да.

Джинни шмыгнула носом.
— Я просто не знала, что делать. Я чувствовала…

— Беспомощность, — закончила за неё Гермиона.

Лицо Джинни приняло слегка кислое выражение.
— Но Луна смогла его успокоить.

— Джин…

— Я не ревную, по крайней мере, не так, как ты подумала. Я люблю их обоих, и они любят друг друга. Дело просто в том, что ей всегда удаётся успокоить его так, как я никогда не могла. Она мягкая, а я… жёсткая.

Гермиона понимающе кивнула.
— Может и так, но не будь к себе слишком строга. Мы не можем быть всем друг для друга. От кого угодно было бы нечестно такое требовать.

Джинни кивнула, но Гермиона не была уверена, достучалась ли она до рыжеволосой. Джинни всегда любила вызов.

~o0o~

— Как он? — с порога спросил Рон.

Гермиона едва заметно устало улыбнулась ему.
— Лучше. Не намного, но хоть что-то.

Гарри рядом с ней словно в подтверждение громко вздохнул. Его грудь поднималась в ровном ритме, и он выглядел таким маленьким, что Гермиона чуть не заплакала. Снова.

— Не хочешь выйти на пару минут? — спросил Рон.

— А не должен кто-нибудь…

— Я уже попросил Луну, а Джинни разговаривает по камину с МакГонагалл.

Не имея другого выбора, Гермиона отошла, в последний раз ласково отведя волосы с лица Гарри. Как всегда, они отказались повиноваться. Она последовала за Роном, поздоровавшись с Луной, когда рейвенкловка пришла заменить её.

Побродив некоторое время, Рон в итоге остановился у внутреннего дворика.
— Малость холодно, но я подумал, что нам не помешает немного свежего воздуха, — он открыл дверь, и сию секунду порыв ветра, полный снежинок, с воем подул им в лицо. Они удивлённо замерли, а затем слегка рассмеялись. Их взгляды встретились, и оба довольно быстро пришли в себя; улыбки исчезли, и Рону с Гермионой пришлось усесться на древнюю уличную мебель, оставленную кем-то из Блэков. Видимо, Гарри не видел необходимости в обновлении маленького патио.

— Спасибо, — сказала Гермиона, когда Рон наколдовал согревающие чары. В ответ он робко улыбнулся.

— Ну и, — начал он, — как поживаешь?

На мгновение разум Гермионы совершенно опустел. Она нервничала всё то время, пока они спускались, прикусывая губу до онемения, а затем он спрашивает, как она поживает?
— Эм… хорошо. А… а ты как?

«Идиотский вопрос, Гермиона», — заругала она себя, желая забрать слова обратно.

Рон предсказуемо молчал, и Гермиона вновь прокляла свой язык.

— Сейчас лучше.

Гермиона взглянула на него:
— Правда?

— Ага…

Они немного посидели в тишине, давая своим бедным спинам отдохнуть на удивительно удобной мебели. Или, может, им было удобно просто потому, что всю ночь они спали в коридоре.

— Помнишь ту ночь в лазарете после Отдела Тайн? — вдруг спросила Гермиона. Они оба остались без сил после того, как провели целые сутки в заботе о Гарри и в порождённой этим эмоциональной буре, но как-то ей удалось выговорить слова. Рон повернулся к ней с небольшой улыбкой на губах.

— Помню ли? Это была одна из лучших ночей в моей жизни. Я так сильно за тебя переживал, а потом ты подошла к моей кровати.

— И ты рассказал мне всё, что я пропустила, — сказала Гермиона. — Ты рассказал мне про Гарри и про Сириуса… я увидела твои шрамы… и я помню, что именно тогда я поняла, как много ты значишь для меня. Когда я чуть не потеряла тебя.

Рон широко раскрыл глаза.
— В ту ночь? Правда?

Гермиона улыбнулась.
— Да.

— Чтоб меня, я выглядел ужасно. Вряд ли я высоко задрал твою планку, да?

Гермиона не могла поверить, что он шутит, и потому рассмеялась. Она смеялась и чувствовала себя всё лучше. Её друг вернётся. Может, не сегодня, но однажды. И, видит Годрик, она была благодарна.

— Что тогда насчёт тебя? — спросила Гермиона. Ей было любопытно.

Рон на секунду задумался, а потом пожал плечами.
— Ты же меня знаешь, я никогда не был хорош в чувствах. Я стратег, поэтому когда я понял, что испытываю, вот тогда я привёл план в действие.

Гермиона изогнула бровь.
— Ну, это сработало.

— Недостаточно, — и настроение снова омрачилось. Улыбка Рона не исчезла, но она стала менее весёлой, менее живой.

Гермиона взяла его за руку.
— Рон… ты можешь честно сказать, что это именно то, чего ты хочешь? Меня, на всю жизнь? Нас, спорящих до самой смерти?

Уголки его губ снова поднялись.
— Всё было не так уж плохо.

Она улыбнулась в ответ.
— Нет, всё было очень здорово. Просто…

— …здорово так, как бывает у лучших друзей.

Улыбка Гермионы стала извиняющейся.
— Да.

Рон выдохнул.
— Знаешь, а меня на свидание звали.

— Правда?

— Не удивляйся так уж сильно, — рассмеялся Рон. — Я герой войны и вновь одинок.

— Я не…

Рон вскинул руку.
— Успокойся, Мион. Я только надеюсь, что не прозвучу слишком как… ну знаешь, я, из-за этих слов, но… думаю, мне, возможно, нужно немного времени, чтобы посмотреть, что ещё есть в этом мире. Не пойми меня неправильно, ты абсолютно бесподобная. Но я вроде как понял, что если я с тобой, то я с тобой на всю жизнь. Как тут иначе? Ты потрясающая. И мы лучшие друзья… не плачь!

Гермиона утёрла глаза рукавом.
— Прости, продолжай.

Рон закатил глаза, но он явно испытывал нежность к её причудам.
— Мы с тобой были бы вместе всю жизнь, и хотя это было бы классно, не думаю, что это лучший из вариантов, если ты понимаешь, о чём я. Ну, ты явно понимаешь, так как ты оказалась достаточно умна, чтобы покончить с этим.

Она непривлекательно фыркнула сквозь слёзы.

— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Рон. Очень счастлив.

— А я хочу, чтобы ты была счастлива, Миона. Но для этого, видимо, нам нужно быть не вместе.

Гермиона помотала головой.

Рон вздохнул.
— Значит, это конец?

— Да.

— Было весело, пусть и недолго.

Гермиона кивнула, утирая последние слёзы.

— Но можешь пообещать мне одну вещь?

— Какую?

— Не встречайся с хорьком.

Она снова фыркнула.
— Ты не можешь это решать. Не то чтобы мне хотелось, но ты же понимаешь, что не можешь решать, с кем мне встречаться?

Рон усмехнулся.
— По крайней мере я попытался. Итак, друзья?

Гермиона улыбнулась.
— Лучшие друзья.

Боль и обретение покоя (часть вторая)

— Нет. Это не обсуждается.

— Джинни…

— Нет, Гарри! Я сказала, что не оставлю тебя, значит не оставлю, что тут такого непонятного?

— Это же твоё будущее!

— И я чертовски прекрасно об этом знаю!

— Ну, значит, тогда ты должна быть на игре!

— Может быть, я найду какой-нибудь другой способ впечатлить «Гарпий»!

— Прекрати вести себя так упрямо!

— Прекрати вести себя как идиот!

Гермиона, Рон, Луна и Невилл сидели за столом на кухне, прекрасно слыша весь спор молодой пары наверху.

— Отличный чай, — сказал Невилл, с воодушевлением помешивая ложкой, будто бы из-за этого покажется, что он не подслушивает.

— Да, великолепный! — чуть громче нужного воскликнул Рон. — Из чего, ты сказала, он приготовлен?

— Просто обычный «Эрл Грей», который так обожают магглы, — ответила Луна, даже не подозревая о том, как остальные бегло обменялись облегчёнными взглядами.

Громкость «обсуждения» (назвать это так было проявлением милосердия) уменьшилась, когда закрыли дверь; вероятно, до Гарри и Джинни дошло, что их голоса разносятся по всему особняку, но приглушённые расстроенные крики было слышно всё равно.

— Как думаете, долго они ещё? — сдавшись, спросил Невилл; он перестал притворяться, что наслаждается чаем, и опустил ложку.

— Подозреваю, что столько, сколько потребуется Гарри, чтобы сдаться, — вздохнула Гермиона.

— Да ни в жизнь, — не согласился Рон. — Тут он прав. То есть, мы же посидим тут с ним, пока Джинни сходит на игру. Она не должна выкидывать прочь всё своё будущее из-за одного вечера с Гарри.

— Спасибо, Рон, — пронзая брата ледяным взглядом, сказала Джинни, материализовавшись на пороге и до смерти напугав половину из них своим внезапным появлением. — Что ж, не переживайте, я ухожу. Пусть даже я говорила с МакГонагалл и пусть даже я нашла себе замену, — она выделяла слова голосом, чуть поглядывая назад (как предположила Гермиона) на Гарри, который держался в тени за ней. Ведьма перебросила длинные волосы через плечо и подняла сумку. — До скорого.

Комната погрузилась в тишину: настолько гробовую, что они услышали, как Джинни хлопнула дверью перед тем, как аппарировать в Хогсмид.

Гарри прошаркал внутрь, держа руки в карманах.
— Простите за это. Но спасибо, что принёс её вещи, Невилл.

Невилл улыбнулся.
— Не за что, дружище.

Гарри кивнул и неловко покачался на пятках.
— Так… как вы все? Вам нужно, чтобы я позвал за чем-нибудь Кричера?

— У нас всё хорошо, Гарри, — отозвалась Гермиона. Когда она поняла, что он собирается выскользнуть за дверь, она торопливо прочистила горло. — Хотя, раз уж ты предложил, не против сходить со мной в библиотеку?

~o0o~

Семейная библиотека Блэков была необычной, но, несмотря на все причины сказать за это спасибо — учитывая, что они собрали целое изобилие редких книг — она вызывала холодок в позвоночнике Гермионы каждый раз, когда гриффиндорка отваживалась пойти туда одна. У неё. Из всех! У того, у кого вся репутация основывалась на любви к книгам! Гермиона подумала о том, что сказали бы её друзья, если бы узнали о существовании библиотеки, в которой ей некомфортно. Тем не менее, Гарри знал, как ей беспокойно в этой части Мэнора, и не отказывал в компании; в конце концов, страшно или нет, Гермиона ценила знания, живущие на страницах тяжёлых и древних томов.

— Кажется, что прошла вечность с тех пор, как мы здесь были, — сказала она, вспомнив, как стремилась найти утешение в книгах, когда вернулась с Битвы. — Ты вообще когда-нибудь приходишь сюда один?

Гарри оторвал взгляд от книги, которую лениво пролистывал, пока ждал, когда Гермиона выберет, что взять почитать у себя в комнате.
— Хм? А, нет, не прихожу, — и, словно сначала и не собирался, добавил: — Я в общем-то даже сейчас не остаюсь в Мэноре. Тут становится немного… — он скривил лицо, как будто ему пришлось проглотить что-то сгнившее. — …угнетающе.

— Гарри…

— Нет, я знаю, что ты собираешься сказать, Гермиона. Я в порядке. Это был просто плохой момент.

Гермиона чуть вздохнула, пытаясь хоть как-то набраться побольше терпения.
— Да, Гарри, это был плохой момент, но если ты не хочешь, чтобы случились другие…

— То что? Сходить к психологу? Всё как по маслу пройдёт: «Эй, я пришёл поговорить про войну, в которой участвовал, я видел, как умирают люди и даже умер сам. О, и я волшебник», — он выпустил книгу из рук, позволив ей с громким стуком упасть обратно на стол. — Они запихнут меня в смирительную рубашку ещё до того, как Министерство арестует меня за раскрытие волшебного мира.

— Есть, знаешь ли, целители разума. Вроде психологов для ведьм и волшебников.

Гарри избегал её взгляда, словно его загнали в угол.
— Я до сих пор не хочу об этом говорить, — Гермиона видела, насколько больно ему это признавать, и как хорошо он понимает, что звучит это по-детски. Но ещё она знала, что если сейчас она не надавит на Гарри, то последствия в итоге могут быть чудовищными.

— Тебе нужна помощь.

Гарри всплеснул руками.
— Как они могут мне помочь? Никому этого не понять, Гермиона! Никто не сможет! То, через что я прошёл… вина… она поедает меня изнутри, и никто этого не понимает!

Гермиона подождала, пока Гарри снова возьмёт себя в руки. Он снял очки и притворился, что протирает их, но в его глазах безошибочно угадывались слёзы.

Гермиона проглотила собственные эмоции, заставляя голос не дрожать.
— Гарри… мы все здесь ради тебя. Как бы сильно ты ни чувствовал себя потерянным, мы всё ещё у тебя есть. Поэтому не отталкивай нас. Прямо сейчас мы можем не понимать, но если ты так с нами и не поговоришь, то тогда точно сделаешь так, что мы никогда и не поймём, — она видела, что ему хочется поверить её словам о том, что они с ним и что он не один; но в то же время Гермиона знала, что он думает ещё и о всех тех людях в его жизни, которых он потерял, и о том, что её существование, равно как и остальных, не может исправить то, что Гарри чувствует себя ответственным за смерть близких.

Гермиона внимательно посмотрела на своего друга и решила, что ему, возможно, надо услышать то, что она избегала кому-то рассказывать. И хотя это было довольно очевидно, может, ему станет легче, если он услышит это от неё.

— Я вообще не могу остановиться, — произнесла она. Гарри поднял глаза, заметив перемену в её голосе. Гермиона продолжила: — Я занимаю себя всем, чем только могу, чтобы не думать об этом. О том, что случилось. О войне, о людях, которых мы потеряли… о том, что я почти потеряла. Всё зашло так далеко, что я смотрю воспоминания из прошлого. Из времени перед нашей охотой.

Она видела, что Гарри удивлён её признанием, но ещё больше он удивился из-за последних слов.
— Ты смотришь воспоминания?

Гермиона кивнула. Она слегка теребила рукава, пока рассказывала ему, что так она вспоминала более простые времена и — как она упомянула до этого — сбегала.
— Вы с Роном всего избегали при помощи работы, но я больше не могу так делать, используя учёбу, так что… — она снова подняла голову. — Суть в том, что наступит момент, когда мы больше не сможем убегать, и когда этот момент настанет, мы должны быть готовы к встрече с мыслями и чувствами, которые нас догонят.

Гарри всё ещё казался обеспокоенным, его брови сошлись на переносице. Гермиона ощущала, как сейчас он разглядывает её так, будто это она отчаянно нуждается в помощи. Может, и нуждается. Теперь, услышав эти слова от самой себя, произнесёнными вслух, Гермиона не могла не признать, что дальнейшее хождение по этому пути не кончится ничем, кроме катастрофы.

— В общем, — сказала она, нарушая растущую тишину вокруг них, — если ты не захочешь поговорить с нами, то как думаешь, ты согласишься обратиться за помощью? Если не ради себя, то ради меня? Мне за тебя страшно.

— А что насчёт тебя?

Гермиона удивлённо моргнула, но тут же улыбнулась.
— Обещаю, если у меня будет нервный срыв, то милости прошу притащить меня под руки в Святого Мунго.

Гарри едва заметно усмехнулся.
— Ловлю тебя на слове.

~o0o~

После этого Гермиона и Гарри разговаривали мало; оба вместо этого нашли себе почитать что-то лёгкое и устроились в благостном молчании (но не в библиотеке, а в кабинете с удобными креслами неподалёку). Много времени утекло с тех пор, как они делали нечто подобное в последний раз, и оба почувствовали покой, возникший от такого знакомого занятия.

Гермиона понимала, что Гарри, несмотря на окружающую его умиротворённую ауру, ещё далеко до исцеления. Пусть сейчас всё было хорошо, она всё равно переживала и ничего не могла с собой поделать. Однако Гермионе было ясно, что с ещё одним шагом к обретению покоя он... ну, покончил. Маленьким, но всё же шагом.

С этими мыслями на задворках сознания Гермиона читала про некую древнюю магию, обнаруженную в Лондоне, и чувствовала, как отступает часть напряжения и беспокойства за Гарри. Так продолжалось, пока к ним не заскочил Рон; он осторожно осмотрелся и с облегчением опустил плечи, когда нашёл двух своих лучших друзей за чтением в приятной атмосфере.

— Гарри, Гермиона, — позвал он, — еда готова.

Гарри закрыл книгу про старую технику полётов на метле, тогда как Гермиона забрала книгу с собой, найдя её интересной.

— Идите вперёд, я только занесу её к себе в комнату, — сказала она. Гермиона поднялась по ступенькам, замедлившись только при виде знакомой комнаты, которую было заметно с лестницы.

Комнаты близнецов.

Сердце пронзила резкая боль, будто в него всадили что-то острое, и Гермиона запнулась и сделала шаг назад. Даже сейчас, спустя столько времени, она могла почуять запах пороха; даже сейчас она могла услышать грохот и удивлённые вскрики, раздающиеся из-за той двери, словно это было только вчера.

Она медленно подошла к комнате, запахи и воспоминания с каждым шагом становились всё явственннее. Но прежде, чем она смогла широко раскрыть дверь, рука замерла на ручке, и холод металла отрезвил Гермиону, напомнив, что по другую сторону её не ждёт никакого тепла.

И она вдруг поняла, что размышляет о том, что им всем требуется обрести покой. Что Гарри нужно жить дальше после войны, и что было здорово поставить точку в отношениях с Роном.

От возникшей в ней решительности рука на дверной ручке сжалась крепче. Гермиона глубоко вздохнула и почувствовала, как внутри что-то назревает, будто её тело знало, что она делает, и желало как можно сильнее усложнить ей задачу. Она больше не хотела плакать. Гермиону уже тошнило от этого.

Так что она закрыла дверь, даже не зайдя внутрь.

Снова оказавшись внизу, Гермиона постаралась задвинуть в сторону все оставшиеся чувства и сосредоточиться на настоящем. Она зашла на кухню и так изумилась тому, что её встретило, что буквально ощутила, как некоторые из тех чувств уже гаснут. Она уставилась перед собой. На кухне высились торты и горы еды, окружённые красно-золотыми плакатами.

— Что за…

Стоящий у камина Гарри, который, стоило ей появиться, подошёл ближе, застенчиво улыбнулся:
— Я сказал Кричеру всё это сделать. Ну правда, разве она проиграет?

Гермиона улыбнулась.
— Твоя вера в неё поразительна. Но ты прав.

Прошло не больше часа, и Джинни ворвалась в двери Площади Гриммо, подбежала в своей квиддичной экипировке к Гарри и поцеловала его прямо в губы. Гарри опешил от такого поворота событий и попытался мягко отодвинуть её от себя, его щёки раскраснелись из-за смотрящих на них людей, но Джинни стала только сильнее целовать его.

— Мы выиграли! — наконец оторвавшись, объявила Джинни. — Мы выиграли, и там была скаут! Она сказала, что я могу рассчитывать на сову от «Гарпий»!

— Это фантастика, Джинни! — воскликнула Гермиона.

— Отличная работа, сестрёнка! — поздравил Рон, несмотря на то, что всего секунду назад он пробурчал Гермионе, что даже победа не оправдывает такой поцелуй прямо на глазах у брата.

Луна и Невилл тоже поздравили её, но Джинни смотрела лишь на Гарри.

— Спасибо, — сказала она, смотря ему в глаза и обхватив ладонями его щёки.

Гарри улыбнулся.
— Я ничего не сделал, это всё ты.

От слов Гарри Джинни засияла и снова его поцеловала.

— О, точно, я должна была тебе сказать, что МакГонагалл уже в пути.

Остальные удивлённо посмотрели на неё.

Джинни принялась объяснять дальше:
— Мы поймали шутников — тех, что проклинали экипировку для квиддича, и сейчас она делает им выговор, но она правда хотела пойти сюда со мной, Гарри. Я думаю, она переживает.

Если до этого Гарри был красным, то теперь он стал багровым.

~o0o~

— Как думаешь, о чём они разговаривают? — спросил Рон, смотря на беседующих у камина Гарри и профессора МакГонагалл.

— Это совершенно не наше дело, Рон, — ответила Гермиона, хотя втайне тоже задавалась этим вопросом. Она отпила сливочного пива. — Кстати, я послала предупреждение одному писателю из «Ежедневного пророка», чтобы она не совала во всё это свой нос. Что? — добавила она, когда все на неё посмотрели. — Мы не были особо осторожны, когда уходили, и Невилл сказал, что это заметили.

— Я не говорил, что они прямо сплетничают, — подал голос Невилл. — Скорее, что мы…

Джинни закатила глаза.
— Мы знамениты, большинство из нас, и все бы неизбежно поняли, что мы пропали. Спасибо, что позаботилась о том, чтобы Гарри не пришлось разбираться ещё и с этим, Гермиона.

— Могу я спросить, что ты послала Рите Скитер, или я пожалею об этом? — выражение на лице Рона разрывалось между любопытством и опаской.

Гермиона отмахнулась от него.
— Ой, да там всё совершенно безобидно. Я просто отправила ей мешочек маленьких лакричных конфеток. Правда, может быть, они в форме жуков… но уверяю вас, это просто совпадение.

— Ты же в курсе, что это не совпадение, если ты их так заколдовала? — усмехнулась Джинни.

— О, кажется, они закончили, — сказала Луна.

И действительно: Гарри неторопливо шёл к ним с профессором МакГонагалл позади. Она на мгновение коснулась рукой его плеча, и Гарри чуть улыбнулся профессору, на что она ответила тем же.

— Благодарю вас за гостеприимство, мистер Поттер, — сказала профессор МакГонагалл. — Было приятно увидеть вас, и, я надеюсь… я надеюсь, ваше самочувствие улучшится к нашей следующей встрече.

— Спасибо, профессор.

МакГонагалл улыбнулась ему. Затем повернулась к остальным, а конкретно к Луне, Гермионе, Невиллу и Джинни:
— И вы четверо, я жду вашего возвращения на этой неделе, ясно?

— Да, профессор, — хором ответили они.

Когда она ушла, все немедленно повернулись к Гарри.

Он, счастливый, пожал плечами.
— Она хочет, чтобы мы раз в неделю встречались попить чаю. Хочет рассказать мне про моих родителей.

— О, Гарри, — сказала Гермиона, притягивая его в объятия. — Я так рада за тебя.

— Это потрясающе, дружище, — сказал Рон.

И на секунду всё действительно показалось потрясающим.

~o0o~

Когда на следующий день они прощались с Площадью Гриммо, Рон и Гарри стояли на пороге и махали им. Гермиона смотрела на них, опечаленная из-за ухода, но в то же время спокойная, потому что Гарри оставался под заботой Рона.

«А теперь, похоже, ещё и профессора МакГонагалл», — озадаченно подумала она.

Их директриса совершила удивительный поступок, однако часть Гермионы размышляла, почему бывшая преподавательница трансфигурации не взяла на себя эту задачу раньше. Хотя, конечно, Сириус поделился с Гарри несколькими историями про Джеймса и Лили Поттер, но всё-таки… разве этого достаточно? Как бы там ни было, Гермиона была рада, что остался хоть кто-то, кто мог рассказать Гарри о прошлом.

И говоря о прошлом…

— Можете идти вперёд, — сказала она друзьям, когда они выбрались из кареты, встретившей их в Хогсмиде. Невилл, Луна и Джинни (которая всю дорогу была в дурном настроении из-за того, что ей пришлось оставить своего парня) недоуменно посмотрели на неё. Глаза Джинни стали сужаться, а бровь начала подниматься от любопытства, но Луна взяла подругу за руку.

— Пойдём, Джинни, Гермионе нужно что-то сделать, мы не должны ей мешать.

— Да, но…

Конец этого предложения потонул в объяснениях Луны о её новообретённой теории заговора, происходящего прямо сейчас в Люксембурге, и как он мог вылиться в исчезновение «Лунной лягушки».

— Ты прямо за нами, да? — спросил Невилл.

Гермиона обнадёживающе кивнула ему.

Когда он скрылся из виду, она осторожно направилась к фестралу, покорно стоявшему перед каретой. Когда стало понятно, что ей можно подойти, Гермиона протянула руку.

Она пару раз провела ею по гриве, чувствуя, как создание расслабляется под ладонью, и тяжело вздохнула. Решительность, найденная ею накануне, ещё никуда не делась, но сейчас, когда Гермиона оказалась здесь и вспомнила, кого именно она гладит, всё стало гораздо сложнее.

Настало время отпускать, она это знала, но…

Гермиона всхлипнула.
— Знаешь, это ведь из-за него я теперь могу тебя видеть… Он — причина… потому что я видела… — слёзы свободно потекли по щекам Гермионы. В основном потому, что ей уже было всё равно. Она громко шмыгнула носом и заставила себя говорить дальше. — Я должна отпустить, ты же понимаешь? Я очень надеюсь, что понимаешь, — Гермиона больше не знала, с кем разговаривает, но помня, что фестралы, согласно чьим-то словам, якобы связаны с другой стороной, она, может быть, верила, что он сможет передать Фреду послание. Послание о том, что хотя он ей небезразличен, она должна… даже если она не хочет.

Погладив фестрала в последний раз, Гермиона отшагнула от зверя, позволяя ему рысью унестись прочь. Она расправила плечи и пошла к замку, чтобы посмотреть последние флаконы, а после этого… она будет должна двигаться дальше.

Шестой курс

Гермиона закрыла глаза, когда нырнула в думосбор, и потому только ощутила — но не увидела — как тёмный туман, кружащийся в воде, принял форму первого воспоминания. Её глаза оставались крепко закрытыми, даже когда уши наполнились звуками смеха и крошечных взрывов. Гермиона не осмеливалась их открыть. Она не могла. Всё это скоро закончится. Гермиона собиралась покончить со всем этим и при этом она не хотела, чтобы всё заканчивалось.

Но затем она услышала его.

— За это, Гермиона, можешь получить один набор бесплатно.

Стоило глазам распахнуться, она изумлённо посмотрела на него, ахнула и немедленно вперилась в него взглядом. Он светился, улыбка была широкой и лучезарной как солнце, и Гермионе стало больно по самым разным причинам. Он был прекрасен.

— Гарри, как поживаешь? — Фред поправил свою пурпурную мантию, как настоящий бизнесмен, коим он и был, и пожал Гарри руку. Затем он повернулся к Гермионе из воспоминания и приподнял бровь. — А что это у тебя с глазом, Гермиона?

— Ваш дерущийся телескоп, — печально ответила она.

— Ой, чтоб меня, я и позабыл о них, — посетовал он. — Вот… — он протянул юной ей тюбик с густой жёлтой пастой, которой, как помнила Гермиона, нужно было намазать глаз. Гермиона из воспоминания осматривала средство, пока Фред объяснял, как им пользоваться. — Нам пришлось отыскать приличное лекарство от синяков, мы ведь почти всё пробуем на себе.

И теперь, когда Гермиона замечала, как Фред ведёт себя рядом с ней: от сияния из-за её похвалы «Грёзам наяву» до его слов о том, что они с Джорджем тестируют большую часть продукции на самих себе (скорее всего, стараясь заверить её, что они покончили с испытаниями на первогодках, а, может, шутя по поводу их разногласия год назад) — всё это вновь заставило её поразиться тому, какой слепой она была. Вот Гарри — это понятно. Даже стоя сейчас рядом с ними, он как будто вообще не замечал ничего необычного. Но как Гермиона-то могла не замечать беглые взгляды, которые бросал на неё Фред, когда думал, что она не видит? И то, как он пытался отвести от неё глаза…

— Она же безопасна? — нервно спросила Гермионина версия из прошлого.

Фред привёл себя в чувство в последний раз и бодро ответил:
— Ну конечно, — он положил руку на плечо Гарри, утягивая его прочь. — Пойдём, Гарри, проведу для тебя экскурсию.

Он увёл его в угол с маггловскими волшебными трюками (и Гермиона посчитала странным то, что он решил показать их только Гарри, ведь Гермиона тоже была магглорождённой…), а тем временем Гермиона из воспоминания мучилась с мазью для глаза. Не позже чем через минуту появится Джинни, которая сжалится над ней и поможет, а потом они останутся дальше рассматривать «Грёзы наяву».

Джордж присоединился к Гарри и Фреду, и воспоминание сменилось…

Фред и Джордж были, как предположила Гермиона, в подсобке магазине, и, похоже, дело происходило ночью. В магазине стояла тишина, и она казалась почти оглушающей по сравнению с предшествующим ей шумом. Джордж только опускался на свой стул, тогда как Фред уже перебирал на столе какие-то пергаментные свитки.

— Было утомительно, — с облегчением вздохнув, сказал Джордж, откидывая голову назад и закрывая глаза.

— Тот ещё денёк, — согласился Фред, нацарапывая что-то пером.

— А ты знаешь, почему я считаю, что было столь утомительно?

— Не знаю, но, судя по твоему тону, я наверно предпочёл бы оставаться в неведении.

— Что ж, — продолжил Джордж, как будто Фред ничего не говорил, — если тебе действительно хочется знать — это было утомительно, потому что мне пришлось весь день за тобой гоняться, — он выпрямился и посмотрел на близнеца. — Ты попросил меня не оставлять тебя наедине с ней, и я не оставлял. То есть, в первый раз я немного опоздал, но я старался изо всех сил.

— Я, конечно, тебе очень признателен, но мы никогда не оставались одни. Рядом всегда были Джинни или Гарри.

— Твои глаза были полны тоски, братец.

Фред нахмурился и отложил перо.
— Но я ведь пытаюсь, — сказал он. Потом вздохнул и провёл рукой по лицу. — Я всё лето пытался. А затем она появляется тут, Джордж. И даже делает нам комплименты и называет нашу магию «экстраординарной», и я… — Фред на минутку прервался, чтобы подумать о своих следующих словах. Его молчание продлилось дольше, чем привыкли и Гермиона, и Джордж, и когда Джордж уже открыл рот, чтобы спросить, в чём дело, хмурое выражение на лице Фреда медленно уступило место смирению. А затем улыбке.

Фред, похожий с этой неисчезающей улыбкой на гриффиндорца больше, чем когда бы то ни было, повернулся к брату и сказал:
— Теперь уже очевидно, что она всегда будет занимать особую часть в моём сердце, и думаю, мне просто придётся принять этот факт.

— Но? — подтолкнул Джордж, радуясь, что его брат снова заговорил.

— Но, только то, что она на меня так действует, больше не означает, что я должен позволять этому иметь какое-то значение. Наша история, пусть и односторонняя, закончена. Закончена уже давным-давно, — он снова вздохнул, и от его сказанных следом слов дыхание Гермионы сбилось. — Я хочу двигаться дальше.

Глаза Джорджа преисполнились чувствами, и когда он прервал тишину, голос его был едва ли громче шёпота.
— Я так восхищаюсь тобой, старший братик.

Воспоминание распалось и приняло новую форму. В этот раз это были не «Ужастики Умников Уизли», а больничная палата, и по движущимся портретам на стенах Гермиона догадалась, что они в больнице Святого Мунго. Она повернулась туда, где сидел, сгорбившись на стуле, Фред, который держал за руку находившуюся без сознания Кэти. Гермиона почувствовала, как при виде этого сжимаются её собственные руки, а ногти чересчур сильно впиваются в ладони. Но она ничего не могла с собой поделать — не после того, что сказал Фред всего секунду назад…

— Целители обещают, что она поправится, — заверил брата Джордж. Что бы он ни говорил, сам он стоял у края кровати с таким же обеспокоенным видом. — По крайней мере, родители Кэти им поверили.

— Как думаешь, когда они вернутся? — спросил Фред. — Неприятно это говорить, но Верити не со всем может справиться в наше отсутствие. Может, нам лучше попросить её на сегодня закрыться?

— Не худшая идея, — протянул Джордж. — Не знаю, смогу ли улыбаться целый день, увидев её вот такой…

— Я пришла как только услышала, — раздался голос на входе в палату.

Фред поднял голову, но Джордж застыл на месте. Анджелина, похоже, этого не заметила. Быстрые шаги и белая мантия целителя, развевающаяся вокруг неё, создавали образ ангела, прибывшего излечить больного. Гермиона смотрела, как девушка склоняется, чтобы приложить ладонь ко лбу Кэти.

— Наверняка это было какое-то проклятье, — сказала Анджелина, в её словах звучало обещание возмездия тому, кто в ответе за состояние её подруги. — Она холодная, как лёд.

— Рад тебя видеть, Эндж, — поздоровался Фред. — А Алисия с тобой? Мы сейчас ждём Вуда и Ли, но мы не знали…

— Алисия пока за границей, изучает каких-то редких существ, но она сказала, что вернётся в конце месяца, — губы Анджелины сжались в угрюмую линию. — Надеюсь, к тому времени Кэти выпишут.

— Вам уже разрешают носить мантии целителей? — вдруг спросил Джордж, впервые заговорив с того момента, как появилась Анджелина.

Девушка вскинула бровь в его сторону, но прямо в глаза ему не посмотрела.
— Я помогала с заклинанием, но оно не удалось и испортило мою ученическую мантию, сожгло её. Наставник одолжил мне свою.

Слово «наставник», похоже, резануло слух Джорджа, и его лицо почти скривилось в презрительной усмешке. Но он не позволил задержаться ей надолго.
— Тебе… идёт.

Анджелина расправила плечи и снова взглянула на Кэти.
— Спасибо.

Тем временем, пока в повисшей тишине нарастало напряжение, взгляд Фреда метался туда-сюда между братом и подругой. Ему не нравилось то, что он видел, но Фред знал, что лучше не вмешиваться; что бы ни произошло между Джорджем и Анджелиной, оно не исправится, пока они сами этого не захотят. Гермиона напомнила себе, что несмотря на сцену, свидетелем которой она сейчас оказалась, в конце концов они сошлись. И судя по тому, что ей довелось увидеть, они были счастливы. Ну, конечно, если не принимать во внимание один огромный нюанс…

— Пойду гляну, в пути ли Ли, — сказал Джордж, уже оказавшись за дверью к тому моменту, когда его слова дошли до двух находящихся в сознании людей.

— Знаешь… — начал Фред, но Анджелина быстро перебила его.

— Пойду пока узнаю у наставника, не против ли он, чтобы я осталась тут, или я ему за чем-нибудь нужна, — её лицо смягчилось, когда она посмотрела сначала на Фреда, а потом на Кэти. — Было здорово с тобой повидаться, Фред. Пригляди за ней ради меня, если я сегодня не вернусь, хорошо? И убедись, что мальчики не слишком здесь шумят. Тут всё-таки больница.

Фред раздражённо покачал головой, когда она ушла.
— И что мне делать с этими двумя, а, Кэти? — он обхватил ладонями её руку и усмехнулся. — Ну, по крайней мере, я сам в этом плане больше не страдаю. Я же тебе рассказывал, Кейтс? Я теперь свободный мужчина, разгуливающий в поисках добычи. Грейнджер мне больше не угрожает, — его улыбка стёрлась, а выражение стало болезненным. — Будь ты в сознании, сказала бы нам всем вытащить свои головы из задниц. Просыпайся поскорее, хорошо?

Воспоминание переключилось.

Фред в недоумении смотрел на письмо в своей руке. Его глаза двигались по листу и снова и снова перечитывали написанное. Гермиона глянула на письмо и увидела, что оно от неё. Её озарило, и она стала ждать реакции Фреда. К её разочарованию, он просто-напросто отложил письмо в сторону.

— Ну? — позвал сидящий за своим столом Джордж. — Что в этот раз сподвигло префекта Грейнджер занести перо над пергаментом?

— Хочешь верь, хочешь нет, захотела нас отругать, — хмыкнул Фред. — Судя по всему, она не одобряет наши любовные зелья: боится, что девчонки испробуют их на Гарри.

— Ах, Мальчик-Который-Выжил снова взялся за старое с этим своим шармом и несуществующими навыками по части женщин. Грейнджер права, что беспокоится.

— Нда, но мы не можем перестать отправлять их тем девчонкам, в основном потому, что нам никак не узнать, кто они.

Джордж усмехнулся.
— Как я понимаю, списка Гермиона нам не предоставила? Какая жалость.

— Мхм, — отозвался Фред, снова посмотрев на пергамент. — И ни единого упоминания о беспокойстве за Рона. Они, должно быть, и впрямь в натянутых отношениях.

— Можно ли её винить, Фредди? Сначала парень заставляет поверить её в одно, а потом целует другую девушку в общей гостиной прямо у неё на глазах. Подумать только, а мы ведь в начале этого года за Джинни переживали.

— Конечно, с Джинни-то было больше причин. Мне так и не удалось отделаться от страха, что её заманят красивыми словами в ловушку, как это было с Риддлом.

— Эй, — сказал Джордж с таким же серьёзным выражением, что у брата. — Мы оба за неё переживали, но Дин хороший малый, мы его уже сто лет знаем. Он бы не воспользовался ею. Да и вообще, есть только один такой злодей как Волди, и я сомневаюсь, что прямо сейчас его интересует наша сестра.

Фред пожал плечами. Когда он больше ничего не сказал, Гермиона заметила, что он снова смотрит на письмо в руке: взгляд мягкий, а на губах затаилась призрачная улыбка. Он обводил глазами её почерк. По какой-то странной причине от этого она покраснела.

Сцена переменилась…

Следующее воспоминание происходило в «Норе», а если точнее, на кухне. Рон и Гарри чистили брюссельскую капусту и болтали о том случае в детстве, когда Фред и Джордж пытались заставить Рона принять Непреложный Обет. Гермиона скривилась и постаралась напомнить себе, что они, скорее всего, не понимали, что творят с младшим братом, так как ещё сами были детьми. По крайней мере, она на это надеялась.

— …единственный раз, когда я видел папу таким же злым, как мама. Фред говорит, что его левая ягодица так и не стала прежней.

Гарри скривился (и Гермиона тоже, только чуть иначе — более смущённо).
— Ага, ну, проехали левую ягодицу Фреда…

— Прошу прощения? — раздался голос Фреда, когда близнецы вошли на кухню. — Ах, Джордж, ты только глянь на это. Они пользуются ножами и всё такое. Годрик им в помощь.

Гермиона смотрела, как братья пререкаются и дразнят Рона за неспособность применять магию до совершеннолетия, и слегка ужаснулась, когда из-за Джорджа Рон порезал палец. Но невзирая на всё это, она ждала, когда поймёт, ради чего тут было это воспоминание, потому что, в отличие от всех других, демонстрировавших крайне сильное желание Фреда двигаться дальше, с этим пока всё было неясно. И пусть логически она понимала, что расстраиваться тут не из-за чего (потому что даже если забыть о том факте, что она нечаянно причинила ему так много боли, разве она сама сейчас не пыталась точно так же двигаться вперёд?), другой её части требовалось знать, оставались ли эти воспоминания с ним до самого конца, или — она ощутила, как желудок скрутило от одной только мысли — эти воспоминания, возможно, были извлечёнными. Воспоминания, которые Фред посчитал слишком болезненными, чтобы с ними жить.

Этот страх уже на протяжении некоторого времени жил в глубинах её сознания. Чем больше флаконы рассказывали о безответных чувствах Фреда и усилиях, которые он прикладывал, чтобы ради младшего брата так и оставалось, тем больше Гермиона боялась того, что эти воспоминания были здесь не из-за нежной ностальгии. Что Фред хотел не поделиться с ней своей любовью из детства, а оставить эти воспоминания, чтобы они забылись.

А это бы означало, что когда Гермиона видела его в последний раз, он, скорее всего, не помнил о своих к ней чувствах, и почему-то такая вероятность вызывала у Гермионы желание распасться на части снова.

Но она пообещала себе, что больше не будет плакать. Она пройдёт через все воспоминания, а уж потом можно будет дать себе волю.

Гермиона вновь сосредоточилась на парнях.

— Вот подожди, — сердито сказал Рон, посасывая кровоточащий палец, — когда мне стукнет семнадцать…

— Уверен, ты сразишь нас всех магическими навыками, которых никто не ожидал, — зевнул Фред.

— И к слову о магических навыках, которых никто не ожидал, Рональд, — сказал Джордж, не обращая внимания на стремительно брошенный в его сторону укоризненный взгляд Фреда, который, судя по всему, знал, куда клонит его близнец. — Что это мы такое услышали от Джинни насчёт тебя и юной леди по имени, если только наша информация не лжёт, Лаванда Браун?

Рон слегка порозовел, а Гермиона заметила, что её, как ни странно, опять никак не задевает упоминание Лаванды. Девушка, с которой её так раздражало вместе взрослеть, та, кто, по мнению Гермионы, украла принадлежавшего ей парня, превратилась в человека, про которого теперь Гермиона вспоминала только с грустью.

Рон вернулся к капусте, но, говоря близнецам не лезть не в своё дело, особо недовольным он не выглядел.

— Какой остроумный и находчивый ответ, — произнёс Фред. — Даже не представляю, как ты их придумываешь. Нет, что мы хотели узнать… как это случилось?

— Ты о чём? — спросил Рон, снова позабыв о капусте.

— С ней произошёл несчастный случай или ещё что?

— А?

— Ну, где она так сильно мозг повредила? Эй, аккуратно!

Миссис Уизли зашла на кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рон швыряет во Фреда капустным ножом, а тот одним ленивым взмахом палочки превращает его в бумажный самолётик.

— Рон! — разъярённо крикнула Молли. — Чтоб я больше никогда не видела, как ты кидаешься ножами!

Рон в ответ лишь что-то пробормотал, и миссис Уизли сообщила близнецам про ситуацию со спальнями на время праздников из-за того, что явится больше родственников и, вдобавок, Флёр.

— …все разместятся с удобством. Ну, по крайней мере кровать у них будет, — сказала миссис Уизли; в её голос просочилось напряжение от всех этих приготовлений.

— Значит, Перси точно не явит свою уродскую физиономию? — спросил Фред, по-видимому игнорируя и так уже взволнованный тон матери. Однако в вопросе слышалось искреннее любопытство.

Миссис Уизли сперва отвернулась и только потом ответила.
— Нет, насколько я знаю, он занят в Министерстве.

— Или он самая большая задница в мире, — пренебрежительно заявил Фред, когда Молли вышла из кухни; всё его любопытство испарилось. — Одно из двух. Что ж, Джордж, пойдём тогда.

— Что вы затеяли? — спросил Рон. — Разве вы не можете помочь нам с капустой? Вам-то разрешено пользоваться палочками, и тогда мы тоже будем свободны!

— Нет, не думаю, — серьёзно ответил Фред. — Учиться чистить капусту без магии — это то, что очень помогает воспитывать характер и заставляет понять, как это тяжело для магглов и сквибов…

— …и если ты, Рон, хочешь, чтобы люди тебе помогали, — добавил Джордж, запуская в него самолётиком, — то не стоит швыряться в них ножами. Просто маленький тебе совет. Мы идём в деревню, там в газетном киоске работает очень милая девчушка, которая считает мои карточные фокусы чем-то удивительным… почти что настоящей магией…

Затем Фред и Джордж, посмеиваясь, вышли за дверь, пересекли заснеженный двор «Норы» и дошли до дороги; Гермиона следовала за ними.

— Так, — начал Фред, засовывая руки в карманы мантии, — между тобой и Эндж точно всё кончено?

— Чтобы что-то закончилось, оно сначала должно начаться, нет? — на подчёркнутый взгляд Фреда Джордж закатил глаза и пожал плечами. — Не знаю, наверно. Всё уже изменилось после того, как Амбридж выкинула нас из команды. И хотя она знала, что это было не полностью наших рук дело, Анджелина, она… ты же знаешь, что она винит меня за то, что я вот так вышел из себя. Она рассчитывала на меня, а я её подвёл. И то, что мы никогда никуда не ходили, тоже делу не помогло. Мы всегда были в каком-то застое, и нельзя винить её за то, что она от этого устала… — Джордж вздохнул. — Я пытаюсь брать пример с тебя. Ты сейчас кажешься более спокойным. Но извини за то, что спросил у Рона про Лаванду.

— Я правда спокойнее, спасибо, — Фред улыбнулся. — И хотя я специально просил тебя этого не делать, не могу осуждать тебя за любопытство. Мне тоже было интересно. Как думаешь, она сильно ему нравится?

Джордж скорчил лицо в насмешливом раздумье.
— Ну, учитывая, что он кинул в тебя нож, я бы сказал, что она ему вполне нравится. Эй, не думаешь, что тебе стоит?..

— Я как раз об этом думал. Рон сделал свой выбор, так? Я дал ему время, и он выбрал Лаванду, — Фред усмехнулся. — Хотя кто знает, протянут ли они хоть неделю? Они же всё-таки подростки.

Воспоминание растворилось и стало формироваться заново, а мысли Гермионы спутались. Фред намекал, что собирается дать волю своим чувствам к ней? Это противоречило всему, что она видела до этого! Только что он пытался двигаться дальше, и тут же… И тогда Гермиона вспомнила слова, произнесённые Фредом чуть раньше. Да, Лаванда и Рон не разошлись через неделю после Рождества, но это произошло не намного позже. Что означало, что скорее всего у Фреда так и не появилось шанса что-нибудь сказать до того, как она и Рон вернулись к своим обычным отношениям.

Туман вокруг разошёлся, и Гермиона заметила, что она с близнецами в Хогсмиде перед магазином приколов.

— Да, было бы потрясающе, — проговорил Фред, чуть отступая назад, чтобы полностью обвести взглядом «Зонко», включая крупную вывеску «Продаётся», висящую спереди. — Это и впрямь стало бы идеальным местом для филиала «УУУ». Все эти выходные в Хогсмиде...

Джордж, выглядящий так же оживлённо, кивнул:
— И будет справедливо отплатить Зонко за то, что вдохновил нас. Хотя сейчас он наверно жалеет об этом… Бедняга, мы и не собирались становиться таким сильным конкурентом.

Они прошлись по освещённым лампами улицам; Джордж нёс большой завёрнутый подарок, который, немедленно поняла Гермиона, предназначался Рону. Значит, это был день рождения Рона… Её наполнил ужас от понимания того, что скоро услышит Фред. Что Рона отравили.

Как и следовало ожидать, минуту спустя к ним прилетела сова из замка, и Фред забрал у неё записку.

— Это от Джинни. Пишет, что Рон в Больничном крыле, и что мы должны поторопиться.

Фред с Джорджем аппарировали к воротам. После того, как они пережили довольно мучительный диалог с Филчем, который не поверил их словам, — что они вернулись лишь увидеться с братом, только и всего, — прибыла МакГонагалл.

— Да ради бога, Аргус, их брат пострадал! Прояви немного сочувствия!

Филч лишь послал им вслед свирепый взгляд, пообещав обречь на муки, если только они нарушат правила.

— Я всегда знал, что вы питаете к нам слабость, Минни, — сказал Фред. Когда она лишь посмотрела на него, изогнув бровь, он вскинул руки. — Хорошо, профессор. Хотя технически мы уже не в школе…

— Вы не выпустились, — заметила профессор МакГонагалл, хотя на её губах проступила улыбка. — Если уж мы завели речь о технических деталях.

Близнецы широко улыбнулись.

Она быстро привела их к дверям Больничного крыла.
— Вашему брату только сейчас разрешили посетителей, так что лучше всего свести любой шум до минимума. Понятно?

Близнецы кивнули, и их бывший декан ушла, перед этим, однако, удивив словами «приятно снова вас видеть».

— Этот день весь шиворот-навыворот, — сказал Джордж, уголок его губ чуть приподнялся. — Готов?

Они вошли.

Джинни немедленно вскочила со стула, чтобы обнять их. Гарри и Гермиона остались на своих местах у кровати Рона, которая была единственной занятой в помещении.

— Джин, что произошло? — спросил Джордж, когда она села обратно, а они, проследовав за ней, встали у койки. — В письме ты лишь написала, что он пострадал. Как?

— Его отравили, — с дрожью в голосе ответила Джинни.

— Отравили? — переспросил Джордж.

— В общем, день рождения у Рона не самый лучший? — произнёс Фред, пытаясь разрядить обстановку. Но никто не засмеялся, и даже сам Фред не смог выдавить улыбку.

— Не так мы хотели вручить ему подарок, — хмуро сказал Джордж, кладя свёрток на тумбочку у кровати и садясь подле Джинни.

— Да, когда мы представляли себе эту сцену, он был в сознании, — сказал Фред, но шутка номер два потерпела ту же неудачу, что и первая. Но ему, кажется, было всё равно. Он не сводил глаз с младшего брата, и Гермиона не могла его винить. Всё происходящее стало шоком.

— А мы прибыли в Хогсмид, хотели сделать ему сюрприз… — проговорил Джордж.

— Вы были в Хогсмиде? — спросила Джинни, подняв голову.

— Мы подумывали купить «Зонко», — угрюмо ответил Фред. — Ну, знаешь, открыть филиал в Хогсмиде, только толку нам от него ноль, если вам больше нельзя ходить туда в выходные, чтобы купить наш товар… но это всё сейчас неважно.

Он придвинул стул поближе к Гарри и снова посмотрел на бледное лицо Рона.
— Гарри, как именно это случилось?

Тот принялся рассказывать, как они с Роном пошли в кабинет Слизнорта, как Гарри попросил профессора помочь Рону излечиться от любовного зелья, подсунутого Ромильдой Вейн (тут Фред и Джордж обменялись мрачными взглядами), и как тост в честь этого привёл к отравлению Рона.

— …а потом я засунул ему в рот безоар, и его дыхание стало немного лучше, Слагхорн побежал за помощью, появились МакГонагалл и Помфри, и они принесли Рона сюда. Они думают, что с ним всё будет в порядке. Мадам Помфри говорит, что ему придётся остаться тут на неделю или около того… и продолжать пить настойку руты…

— Чёрт возьми, какое счастье, что ты вспомнил про безоар, — тихо произнёс Джордж.

— Счастье, что он был в кабинете, — отозвался Гарри, его плечи сгорбились, а пальцы задрожали от ужаса при мысли о том, что могло произойти.

Фред выглядел примерно так же, пока его внимание не привлекло шмыганье. Он впервые заметил Гермиону из воспоминания — должно быть, его слишком ошеломили события, связанные с попаданием Рона в Крыло. Он посмотрел в её сторону, а затем взглянул на Рона и погрузился в раздумья, его потяжелевшие веки прикрылись.

— Мама с папой знают? — в итоге спросил Фред у Джинни.

— Они уже видели его, появились час назад… сейчас они в кабинете Дамблдора, но скоро вернутся…

Возникла пауза, когда Рон пробормотал во сне что-то неразборчивое.

— Так яд был в напитке? — негромко поинтересовался Фред, не желая мешать крайне заслуженному отдыху брата.

— Да, — немедленно ответил Гарри, явно очень жаждая обтолковать всё снова, подобраться ближе к ответу. — Слагхорн разлил его…

— Он мог подлить что-нибудь в бокал Рона так, чтобы ты не заметил?

— Возможно, — ответил Гарри, — но с чего бы Слагхорну травить Рона?

Они обсудили вероятность того, что Слагхорн хотел отравить Рона, или не мог ли старый профессор всё это время охотиться за Гарри, а в конечном счёте остановились на идее, что кто-то собирался отравить самого Слагхорна.

— Дамблдор считает, что Волдеморт хотел переманить Слагхорна на свою сторону, — сказал Гарри. — До прихода в Хогвартс Слагхорн целый год скрывался. И… и может быть Волдеморт хочет убрать его с дороги, может, он думает, что профессор окажется полезен Дамблдору.

— Но ты же говорил, что Слагхорн планировал подарить эту бутылку Дамблдору на Рождество, — напомнила ему Джинни. — Так что отравитель мог точно так же нацелиться на Дамблдора.

— Тогда отравитель не очень хорошо знал Слагхорна, — произнесла Гермиона, заговаривая впервые за (как помнила реальная Гермиона) несколько часов. В результате её голос звучал так, будто она сильно простудилась. Услышав его, Фред принял обеспокоенный вид, смешавшийся с облегчением от того, что Гермиона выбралась из своей раковины и хоть что-то сказала. — Любой, знакомый со Слагхорном, был бы в курсе, что он наверняка оставит такую вкуснятину себе.

И меньше чем через секунду после её последнего слова с кровати Рона донёсся хрип.

— Эр…ми…на… — простонал он, чем заставил всех в комнате замереть в ожидании, что он очнётся. Но этого не произошло. Мгновение спустя он пробормотал что-то невнятное и захрапел.

Гермиона из воспоминания широко раскрытыми глазами уставилась на его лицо, тогда как остальные сохраняли молчание. Джордж и Джинни обменивались взволнованными взглядами, а Фред тем временем ничего не делал, лишь сидел и смотрел на изножье кушетки Рона.

А затем их всех выдернул из усилившегося напряжения ворвавшийся в Крыло Хагрид, который сказал, что только сейчас услышал про Рона. После того, как мадам Помфри напомнила о максимальном количестве посетителей, разрешённом в лазарете, а затем уборкой грязных следов Хагрида на полу попыталась скрыть своё смущение от того, что приняла его сразу за двух человек, он помотал головой, потрясённо глядя на лежащего Рона.

— Не верится, — сказал он. — Просто не верится… только посмотрите, лежит тут… кто ж захотел ему навредить, а?

— Мы как раз об этом говорили, — ответил Гарри. — Мы не знаем.

Потом, вспомнив нападение на Кэти, Хагрид спросил, не мог ли кто-то нацелиться на квиддичную команду, но Джордж ответил, что вряд ли дело в этом.

— Не могу себе представить, что кто-то пытается укокошить команду по квиддичу, — сказал он.

— Вуд бы всех слизеринцев прикончил, если бы знал, что это сойдёт ему с рук, — справедливо заметил Фред.

— Ну, я не думаю, что дело в квиддиче, но мне кажется, между покушениями есть связь, — тихо произнесла Гермиона.

— Какая? — спросил Фред, наклоняясь вперёд и даря ей всё своё внимание, поощряя говорить дальше.

— Ну, во-первых, — сказала она, голос чуть усилился, но в целом всё равно оставался таким же пустым, что и прежде, — они должны были закончиться смертельным исходом, но не закончились, пусть и по чистой случайности. А во-вторых, ни яд, ни ожерелье, судя по всему, так и не добрались до человека, которого они должны были убить. Конечно, — задумчиво добавила она, — это делает стоящего за всем этим ещё опаснее, потому что ему, видимо, неважно, скольких людей он прикончит на пути к своей настоящей жертве.

И пока Гермиона говорила, Фред смотрел на неё, слушая её объяснение и стараясь вникнуть во всю информацию и предположения, что она выдвигала. Но при всём при этом ещё нашлось время и для того, чтобы его глаза наполнились восхищением. И пока он занимался тем, что рассматривал её, настоящая Гермиона рассматривала его. В это же время задаваясь вопросом, как она могла не видеть этого потрясающего мужчину, сумевшего даже в свете такого ужасного происшествия с братом найти в себе силы отвлечь девушку, которую тоже потрясло случившееся, но которая, похоже, справлялась с этим не так хорошо. Всё это время прямо перед ней был кто-то настолько невероятный, а она даже не удосужилась поднять глаза и встретиться с Фредом взглядами, пока говорила с ним.

Сцена переменилась…

Она оказалась в незнакомой спальне. Комната была маленькой, но стены увешивали плакаты, а в изножье кровати лежала гора сладостей и товаров из «Ужастиков Умников Уизли». Кэти Белл сидела, опёршись на подушки, сложенные у спинки.

— Спасибо, Эндж, но ты правда не должна… ладно уж, давай, — сказала Кэти, позволяя подруге взбить подушки за ней.

— Просто устраиваю тебя поудобнее, милая, — ласково улыбнувшись, ответила Анджелина.

— Лучше просто делай то, что она говорит, Кэти. Всё-таки твоё возвращение — это не про твоё выздоровление, а, на самом деле, про потребность Анджелины чувствовать себя полезной, — донеслось от Джорджа.

Наступила недолгая тишина, разве что Анджелина стала взбивать подушки с большей силой, пока в итоге не вмешался Ли, пошутивший про то, что ему тоже хочется почувствовать себя полезным.

— Может, я посвящу тебе песню на своём радио, — подмигнул он Кэти. — Ну, когда однажды нам удастся снова его запустить.

— Эта штука была древней ещё до того, как ты нам её показал, — сказал Джордж, закатывая глаза.

Пока они с Ли препирались, а Алисия и Оливер оставались в стороне — Алисия расспрашивала Оливера про сезон — Кэти послала Фреду взгляд. Он ответил усталым пожатием плеч, и она кивнула, выглядя такой же уставшей. Анджелина тем временем и слова не произнесла.

— Эндж, думаю, уже хватит? — намекнула погодя Кэти, кладя ладонь на руку Анджелины. — Спасибо.

Анджелина сглотнула.
— Не за что. Эй, нам принести остальные твои подарки?

Глаза Кэти вылезли из орбит.
— А есть ещё?

— Конечно! — воскликнул Ли. — Ты же не думала, что это всё?

— Мы не хотели ошеломить тебя. Просто порадуйся, что близнецов убедили не устраивать приветственное фейерверк-шоу, — качая головой, сказала Алисия.

Когда все собрались пойти вниз, Кэти вытянула руку.
— Фред, ты не против подождать здесь со мной?

Фред закрыл за остальными дверь и сел на стул рядом с кроватью.
— Что такое?

Лицо Кэти стало серьёзным.
— Ты мне расскажи. Они правда так и не разобрались с этой своей нелепой ссорой? Уже вечность прошла!

Фред усмехнулся.
— Поверь мне, я в курсе.

— Ну так? — надавила Кэти. — Разве не пришло время заставить их с этим разобраться?

С лица Фреда исчезло всё веселье, глаза потемнели.
— Если только тебе хочется, чтобы один из них не выбрался из этого живым, а так нет. Они нас и слушать-то не будут.

Девушка вздохнула.
— Наверно, ты прав. Но мне просто невыносимо видеть, как двое людей, которые стали бы великолепной парой, ведут себя так упрямо и по-детски.

Фред, слушая подругу, кивал и играл с ленточкой на одной из завёрнутых коробок, что он принёс.

Кэти, забрав коробку, опустилась на подушки и принялась разворачивать её.
— А у тебя тогда что происходит? Что интересного? Благоразумная любовная жизнь?

— Это что, всё, что тебе интересно?

— Не то чтобы, просто я немного в коме пробыла. Сплетничать приятно и лёгко. Кроме того, Лианне на этот счёт всегда нечем поделиться, что странно, потому что она ведь довольно симпатичная девушка, правда? — она покачала головой. — Неважно, я ухожу от темы. Так что?

Фред мягко хмыкнул, затем выпрямился, откинувшись на спинку стула и сжав ладони коленями.
— Ты же меня знаешь — никто не может устоять перед моими чарами.

— Как здорово для тебя, — кисло ответила Кэти, изучая Обморочные конфетки в своих руках. Она приподняла коробку так, чтобы Фреду было видно. — Серьёзно? Я только очнулась.

Фред ухмыльнулся.
— И как только ты вернёшься в школу, то поймёшь, какую большую ошибку совершила.

— Спасибо, но я обойдусь, — сказала Кэти, откладывая коробку в сторону. — И кстати про школу… Ты же слышал про Рона и Лаванду? Должен же был?

Фред моргнул.
— Удивлён, что ты слышала. Лианна?

— Джинни. Она посылала мне письма, держа в курсе насчёт команды всё то время, что я провела в Святого Мунго. И в некоторых она ещё рассказывала новости. Новости про себя, про тебя и Джорджа, и про Рона вот тогда, — Кэти сделала паузу. — Так… разве ты из-за этого не подумал, что возможно настал момент?..

Фред пожал плечами.
— Нет никакого момента, Кэти. Какие бы там моменты ни были у Гермионы… они будут не со мной.

Кэти нахмурилась.
— Ты уверен?

— Абсолютно, — ответил Фред, его решительный взгляд не оставлял места для возражений. — Она по уши влюблена в другого, и мне тоже стоит. Мы больше не в школе.

Кэти фыркнула.
— Я в школе.

Фред кинул в неё смятой обёрточной бумагой.

Воспоминание сменилось…

Похороны Дамблдора. Как только Гермиона оказалась в этом воспоминании, она знала, что это похороны Дамблдора. Даже сейчас, больше года спустя, она смогла ощутить перемену в атмосфере. Даже сейчас она поразилась тому, что им удалось справиться без его руководства. Неважно, какие чувства испытывала лично она и какие вопросы у неё были к бывшему директору; в волшебном сообществе его присутствие было огромно, этого нельзя отрицать. И даже если бы кто-то не поверил, услышав про всё, что совершил Дамблдор, то он мог бы просто посмотреть на громадную толпу ведьм и магов, пришедшую на его похороны.

Сотни стульев расставили рядами у Чёрного озера. Пришедшие: молодые и старые, члены Ордена и нет, живые и даже мёртвые (привидений было едва видно в солнечном свете) — все они явились, чтобы выказать своё уважение к великому Альбусу Дамблдору.

Гермиона заметила Фреда и Джорджа в куртках из чёрной драконьей кожи: они сидели через несколько рядов от того места, где, как знала Гермиона, расположились она, Гарри, Джинни и Рон. Они оба приняли настолько серьёзный вид, насколько в принципе могли, несомненно как и все остальные опечаленные тем, что человека с мерцающими голубыми глазами больше нет. Глазами, которые теперь можно было увидеть только на его портрете.

— Знаешь, я всё ещё не могу поверить, — поделился Джордж.

— Не думаю, что ты в этом одинок, братец, — произнёс Билл, скорчив гримасу из-за того, что у него не получилось встать со всеми остальными, и ему пришлось сесть обратно на стул.

— Нет нужды спешить, chere, — сказала Флёр, повозившись с его повязками, дабы убедиться, что всё на своих местах. — Церемония только закончилась.

— Знаю, знаю, — вздохнул Билл, всё равно выглядя разочарованным в себе.

Впереди громко шмыгнула Молли, и мистер Уизли успокаивающе приобнял жену.

— Где остальные наши ребята? — спросил Джордж. — Кто-нибудь видел Рона и Джин?

Фред слабо улыбнулся и указал большим пальцем за спину.
— Они с Гарри и Гермионой.

Джордж посмотрел туда, куда ему указали, и с его лица тут же пропало всякое выражение. Гарри уходил прочь ото всех, чтобы в одиночестве пройтись вокруг озера, а Джинни низко ссутулилась на стуле, как только он отвернулся. Казалось, она старается взять себя в руки. И в довершение всего, Рон теперь держал всхлипывающую Гермиону в объятиях, пока они оба плакали.

Джордж повернулся к близнецу, не зная, что сказать, как вдруг…

— Наш братец даст фору всем нам — подкатывает прямо на похоронах.

Усмешка Джорджа, как и у брата, стала шире.
— Неужели нет такого дна, ниже которого он не опустится?

— О чём это вы двое? — устало поинтересовался Билл.

— Ни о чём! — хором ответили близнецы, выглядя для всего мира так, будто всё в полном порядке. Никаких следов их общей борьбы за то, чтобы быть с теми, кто им небезразличен, ни отголоска уныния из-за того, что это было невозможно. Не было ничего, кроме улыбок и усмешек от близнецов Уизли, потому что пока друг у друга есть они сами, не существует ничего, что они не могли бы преодолеть.

По крайней мере, так этот момент видела Гермиона. И оттого ещё больнее было вспоминать, каким одиноким чувствует себя Джордж прямо сейчас. Какой одинокой внезапно почувствовала себя она.

Это всё, о чём она успела подумать перед тем, как её поглотила тьма, и настало время снова вынуть голову из думосбора.

Седьмой курс

— Гермиона? — не в силах поверить своим глазам, спросил Фред.

Гермиона постаралась не обращать внимания на то, как на долю секунды её сердце пропустило удар, когда на мгновение ей показалось, что он обращается к ней. Она судорожно выдохнула, сглотнула и повернулась туда, где сидела её версия из прошлого. Та, с которой Фред разговаривал на самом деле.

Сидящая за кухонным столом Гермиона из воспоминания подняла руку и слабо помахала.
— Привет, — перед ней стояла кружка чая, которую она обхватывала ладонями. — Где Джордж?

Фред отряхнул мантию от сажи и шагнул ближе, оказываясь на кухне.
— Ещё дома. Я здесь только спросить маму насчёт собрания. Не лучшее время, чтобы посылать для этого сов, — объяснил он.

Гермиона кивнула, но было очевидно, что её мысли блуждают где-то в другом месте. Что-то терзало её мысли.

«Я только что стёрла память родителям», — вспомнила настоящая Гермиона.

Фред открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут появился Рон.
— Прости за это, — сказал он. — Сыч взбесился и… Эй, а ты тут что делаешь?

— И я тебя рад видеть, братишка, — отозвался Фред. — Маму видел?

— Она наверху, стелет кровать для Гермионы в комнате Джинни. А что?

— Как много сегодня вопросов. Увы, ребята, больше у меня на вас времени нет. Мне до жути хочется как можно скорее вернуться в магазин, — Фред вышел из кухни, не глядя махнув рукой на прощание. Без сомнений игнорируя то, как Рон уже принялся утешающе поглаживать Гермиону по спине, пока та шмыгала носом.

Пока менялось окружение, реальная Гермиона размышляла о том, как Рон успокаивал её, даже не зная, что произошло. Она помнила, что не могла заговорить об этом, а потом, когда наконец набралась смелости, Рон обнял её и пообещал, что в итоге всё будет хорошо. Что они помогут Гарри победить Волдеморта, а потом найдут её родителей, и всё образуется.

Конечно, вот что тогда случилось. Но даже за миллион лет не ожидала она вновь увидеть этот момент уже другими глазами.

Что ты со мной сделал, Фред?

Гермиона сжала кулаки, ногти впились в ладони. Боль стала приятным отвлечением.

Второе воспоминание из седьмого флакона тоже отправило её в «Нору». Если точнее, в гостиную. В маленьком пространстве тесным кружком столпились мистер и миссис Уизли, Кингсли Шеклболт, Аластор Муди, Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Мундунгус Флетчер, Билл Уизли, Флёр Делакур, Фред, Джордж, Рон и сама Гермиона. Они обсуждали план незаметного высвобождения Гарри с Привит Драйв.

— Мы не должны исключать возможность, что они знают о его перемещении, — спорил Муди. — В противном случае мы себе только навредим.

— Да, но откуда бы они узнали? Мы разослали ложные сообщения… — начала Тонкс, но её перебили.

— И всё, от чего зависит толк от этих сообщений, это решит ли Тёмный Лорд их услышать! А если он услышит что-то другое и пришлёт на порог к Поттеру Пожирателей Смерти, тогда всё будет зря! Мальчик будет мёртв через десять секунд!

— Аластор! — рявкнула миссис Уизли. — Я не позволю тебе так говорить о Гарри! Он просто мальчик!

— В его словах есть смысл, Молли, — сказал Ремус и успокаивающе вскинул руки, когда она резко повернула голову в его сторону. — Не про Гарри, а про то, что мы должны быть готовы ко всему. В случае, если они знают о дате переезда, нам нужен отвлекающий манёвр. То, что займёт их, пока мы пытаемся перевезти Гарри.

— А если они не будут знать, кто именно Гарри Поттер? — спросил Мундунгус, породив в комнате тишину и притянув к себе всеобщие взгляды. — Ну, то есть, просто предположим, что Пожиратели Смерти появятся, ага? Ничто не запутает их больше, чем картина сразу нескольких Поттеров.

— Ты предлагаешь Оборотное зелье? — спросил Билл.

Услышав это, Рон и Гермиона чуть улыбнулись друг другу.

— Мы никогда не освободимся от этого мерзкого варева, да? — пошутил Рон.

Гермиона покачала головой.
— Гарри это очень не понравится. Он будет против того, чтобы кто-то из нас принимал его облик.

— Значит, нам надо изо все сил постараться, чтобы убедить его, — сказали подслушавшие их близнецы, щеголяя хитрыми ухмылками. Но если Джордж снова сосредоточился на собрании, то Фред со счастливым видом наблюдал, как уголки губ Гермионы из воспоминания тянутся вверх, пока она закатывает в ответ глаза.

Всё погрузилось в туман, и в этот раз место действия переместилось на Привит Драйв, а первым, что услышала Гермиона, стал её паникующий лучший друг.

— Нет! Ни за что!

Гарри стоял в кухне тёти и дяди и смотрел на них с раскрытым от изумления ртом. Но в первую очередь он смотрел на Муди, держащего фляжку. Фляжку с ясно различимой жидкостью.

— Я предупреждала, что ты так и отреагируешь, — сказала Гермиона из воспоминания, в голосе которой послышалась нотка самодовольства.

Гарри замотал головой.
— Если вы думаете, что я позволю кому-то рисковать своей жизнью!..

— …ведь для всех нас это в первый раз, — чуть усмехаясь, поддел Рон.

— Притворяться мной это другое…

— Ну, Гарри, никто из нас не в восторге от этого, — серьёзным тоном заявил Фред. — Представь, пойдёт что-нибудь наперекосяк, и мы навсегда останемся тощими очкастыми засранцами.

Обе Гермионы фыркнули. Гарри — нет.

Так же быстро, как воспоминание появилось, оно исчезло. Судя по всему, этот последний флакон не будет двигаться не спеша, как предыдущие. Что в принципе не особо удивительно, учитывая малое количество взаимодействия между ней и Фредом перед тем, как он… перед тем, как Гермиона ушла с Роном и Гарри охотиться на крестражи.

Гермиона сглотнула от этой мысли, и она не знала наверняка, почему в животе возник тугой узел. Было ли это из-за того, что она уже видела конец туннеля, или потому, что она страшилась до него добраться? Желала ли она оказаться неправой и чтобы этот флакон длился вечно?

— Я пришла попрощаться, — вслух напомнила она себе. — Я пришла, чтобы поставить точку.

Но ты правда этого хочешь?

Её мысли прервал смех, и Гермиона обратила внимание на новое воспоминание. Фред и Джордж снова были в гостиной «Норы». Однако в этот раз они выглядели измотанными после битвы, а Джордж лежал на диване, без уха. Но вопреки всему они смеялись.

Это было после их миссии по перемещению Гарри в «Нору». Когда Северус Снейп случайно ударил Джорджа заклятием, из-за которого тот потерял ухо. Но Джордж всё равно улыбался. Ведь рядом с ним был его брат.

— Не терпится увидеть, как он попробует другие советы из книги, — сказал Джордж. — Было гениально дать её ему.

Книги? Какой книги?

— Я до сих пор пытаюсь прийти в себя после того дня, когда он подержал для Гермионы дверь вместо того, чтобы дать ей влететь Гермионе в лицо, — вспомнил Фред.

— «Двенадцать Безотказных Способов Очаровать Ведьм», — закатив глаза, произнёс Джордж. — Вместо этого им стоило назвать книгу «Здравый смысл и вежливость для дебилов».

Фред рассмеялся.
— Ну что ж, что угодно, что поможет им зашевелиться.

А затем раздались шаги, и появились все, кто принимал участие в миссии. Вернее, почти все.

— Что такое? — спросил Фред, его улыбки как ни бывало, стоило ему посмотреть на лица вошедших. — Что случилось? Кто?..

— Грозный Глаз, — ответил мистер Уизли. — Мёртв.

И другое воспоминание.

— Ничерта не слышно, — прошептал Джордж. Он глянул на брата, и тот помотал головой.

— Жаль, — проворчал Фред. Он опустил Удлинитель ушей и убрал его в карман, Джордж тоже. Они стояли в коридоре этажом ниже комнаты Рона, дверь которой была закрыта. — Хотя наверно вряд ли имеет значение, подслушаем мы их или нет. Они уходят.

Джордж вздохнул.
— Это мы поняли ещё когда помогали Рону с упырём, но… если бы они только рассказали нам больше, мы могли бы им помочь.

Фред задумчиво кивнул и направился к лестнице, ведущей вниз. Раздался громкий скрип, стоило его ноге опуститься на одну из половиц, и близнецы тут же взглянули друг на друга. И не удивились, когда секундой позже показалась спускающаяся Гермиона.

Она остановилась при виде них.
— О, привет.

— Гермиона, — любезно произнёс Джордж, как будто они не пытались подслушать трио всего несколько секунд назад. — Слоняешься в такой час, а?

— Просто разговаривала с Роном и Гарри. Они думали, что это Чарли тут бродит, но, похоже, ошиблись, — отозвалась она. — Что ж, доброй ночи.

Близнецы пожелали ей того же, но на их лицах безошибочно угадывался груз тяжкого бремени, когда она развернулась. Они знали, что грядёт, и, без сомнения, чувствовали, что это случится скоро.

Они не знали, как скоро, но Гермиона теперь знала. И, как и всегда при просмотре воспоминаний, она хотела, чтобы прошлая она обернулась…

Туман вернулся, и Гермиона увидела, что теперь они на свадьбе Билла и Флёр.

Из шатра появились Фред с Джорджем, и когда они подошли к трио, Гермиона заметила, как первый окинул взглядом её версию из воспоминания, любуясь тем, как на ней сидит лиловое платье. Вопреки всему это заставило Гермиону покраснеть, и она вновь не могла понять, как никто, кроме Джорджа, не замечал взглядов Фреда. Кстати о Джордже — он как раз закончил рассказывать Гермионе и Гарри про дядюшку Билиуса.

— А это не он увидел Грима и через сутки умер? — спросила Гермиона из прошлого.

— Ну, да, под конец он стал слегка чудаковатым, — признал Джордж.

— Но перед тем, как рехнуться, он был душой вечеринок, — сказал Фред. — Выпивал целиком бутылку огневиски, затем выбегал на танцплощадку, поднимал мантию и начинал вынимать букеты из своей…

— Да, действительно очаровательный человек, — произнесла Гермиона, пока Гарри держался за живот от смеха.

— Но почему-то так и не женился, — заметил Рон.

— Вот уж удивительно, — сказала Гермиона.

Они смеялись так сильно, что никто не замечал опоздавшего на свадьбу до тех пор, пока тот не протянул Рону приглашение и не произнёс, смотря тёмными глазами на Гермиону:
— Замечательно выглядишь.

— Виктор! — вскрикнула Гермиона, роняя маленькую вышитую сумочку. Она поскорее подняла её и, покраснев, проговорила:
— Я и не знала, что ты… боже… как я рада тебя видеть… Ну как ты?

Уши Рона покраснели, и он чересчур громко спросил:
— Ты здесь откуда?

Фред закатил глаза, и Гермиона решила, что их с Джорджем коллективный вздох касается того, как неудачно Виктор появился именно тогда, когда они наконец увидели прогресс между Роном и Гермионой.

Гарри под изменённой внешностью предложил Виктору показать ему место, когда тот объяснил, что на свадьбу его пригласила Флёр. Пока они шли по проходу, люди вокруг с широко раскрытыми глазами перешёптывались между собой.

— Только гляньте на всех этих пялящихся людей, — заметил Рон. — Он перетянет всё внимание с Билла и Флёр.

— О, не думаю, что он это нарочно, — слабо возразила Гермиона; её щёки до сих пор были порозовевшими.

Прежде чем Рону выдался шанс ответить, Фред прочистил горло и объявил, что им пора идти.
— Надо занять места, — сообщил он Гарри, когда они с Джорджем, Роном и Гермионой прошли мимо, — или невеста нас задавит.

Сцена переменилась, и хотя это тоже была свадьба, обстановка не могла отличаться ещё сильнее. Стало темно, прежний солнечный летний день исчез, и слышались испуганные крики. Немного дальше было видно людей, которые в панике выбегали из шатра и аппарировали, пока члены Ордена поспешно колдовали Протего.

Гермиона увидела мчащегося к шатру Фреда, одна из кузин Флёр бежала рядом с ним, и оба старались отыскать в этом хаосе своих близких. Гермиона подавила всевозможные чувства ревности — у неё не было на них никакого права. По крайней мере, так считала рациональная часть. Другие её части хотели поднять Фреда на смех за такой клишированный выбор. Высокая красивая блондинка?

Но затем Гермиона покачала головой и отругала себя за такое поведение. Она жалела о том, как обращалась с Флёр в прошлом, и не испытывала желания следовать старым привычкам.

— Ты понимаешь, что происходит? — спросил Фред кузину Флёр.

— Non! — ответила она. Затем ахнула: — Вон там! Моя сестра! Твой близнец!

Пока девушки плакали, торопясь воссоединиться с остальной своей семьёй, Фред с облегчением заключил Джорджа в объятия и стал спрашивать, в курсе ли он, что случилось.

— Пожиратели Смерти, — ответил Джордж, и вся краска отлила от лица Фреда.

— Они… — начал он, но Джордж замотал головой.

— Не думаю, мы бы услышали или увидели от них что-то ещё, если бы они нашли его.

— Тогда хорошо.

— Фред, — сказал Джордж. — Ты же понимаешь, что это значит, да?

Фред, сглотнув, кивнул.
— Они ушли.

Сцена поменялась, и Гермионе пришлось зажмуриться из-за внезапно возникшего света. Она пару раз моргнула, и её взгляд остановился на Фреде, прогуливающемся по саду вокруг «Норы». Его одежда была той же, что и в день свадьбы, только выглядела она так растрёпанно, будто Фред вообще не спал. К тому же он где-то оставил мантию, и теперь был одет только в жилет и рубашку. Он заметил в высокой траве то, что искал, и принялся закатывать рукава.

— Эй ты, — Фред сгрёб сопротивляющийся оранжевый меховой шар и погладил его по голове. — Куда это ты убегаешь?

Крукшанкс пытался высвободиться из его хватки, но без толку, Фред держал его крепко. Он стоял там с Крукшанксом в руках, солнце позади них поднималось, а садовые гномы ползли обратно к «Норе». Фред не обращал на них внимания.

Подул слабый ветерок, заставивший траву пуститься в медленный танец, и Фред вздохнул.
— Ты не найдёшь её, просто тут разгуливая, знаешь ли. Она для такого слишком умная.

Крукшанкс перестал вырываться и вместо этого сосредоточился на том, чтобы сверлить Фреда упрямым взглядом. Тот лишь усмехнулся.

— Давай просто оба попытаемся быть здесь, когда они все вернутся, ладно?

Когда сцена стала уже в который раз меняться, Гермиона это почувствовала, но не смогла никак отреагировать. Она понимала только то, что сейчас увидела, как Фред не даёт её коту отправиться в скитания на её поиски. Что, в свою очередь, привело к тому, что сейчас Крукшанкс снова благополучно живёт с ней в Хогвартсе. Под боком, обеспечивая ей покой, в котором она отчаянно нуждалась в тяжёлые ночи.

Гермиона услышала, как Фред здоровается с кем-то только появившимся, но она была просто не в состоянии воспринимать что-то ещё. Факт в том, что она никогда даже не задумывалась, как Крукшанкс остался в целости и сохранности с Уизли, пока они трое отсутствовали. Если бы у Гермионы спросили, кто, по её мнению, решил о нём позаботиться, она бы ответила «Джинни». Но теперь…

— Мам, они правда тебе нужны? — спросил Фред, наблюдая за тем, как его мать приманивает все фотографии в доме и отправляет их в чемодан.

— Когда ты заведёшь семью и станешь родителем, Фред, поймёшь, что сделал бы то же самое, — ответила миссис Уизли, посмотрев на фотографии своих улыбающихся детей и тяжело вздохнув. Слишком тяжело вздохнув.

Появился мистер Уизли и успокаивающе приобнял жену.
— Всё будет хорошо, Молли. С ними всё будет хорошо.

Миссис Уизли сморгнула слёзы и кивнула.

Фред нахмурился. Раздался громкий хлопок, и он развернулся, чтобы выглянуть наружу.
— Билл тут.

Джинни сбежала вниз со своим чемоданом, а за ней по пятам Джордж, помогавший родителям перетащить ещё кое-какие вещи. На правом плече Джинни сидел Арнольд, её карликовый пушистик, а на другом — сова Рона Сычик.

— А, давайте не забывать: куда удрало это рыжее наказание? — поинтересовался Фред. — Или, ну, знаете, рыжее наказание, которое не является членом этой семьи. Или Перси, — добавил он себе под нос.

— Фред, — предупреждающе произнёс мистер Уизли и отвёл жену к двери до того, как она поняла, что сказал близнец.

У двери стоял Билл, который обнялся с матерью и спросил, готовы ли они идти.

— Ага, всего секундочку, — отозвалась Джинни. Она стала отдавать вещи старшему из братьев и повернулась к Фреду. — По-моему, Крукшанкс на кухне. Хочешь, я за ним схожу?

— Не, — ответил Фред. — Я сам.

— Он тебя ненавидит.

— Неправда! Как ты смеешь.

Джинни закатила глаза и пожала плечами, словно говоря: «Как знаешь», а затем помогла Джорджу с остальными его вещами. Фред тем временем зашёл на кухню и через несколько секунд отыскал кота — тот сидел у окна.

— Подъём, дружище, — сказал он. — Пора уходить.

Крукшанкс повернулся и только уставился на него.

Фред погладил его по голове.
— Она нас отыщет, даже если мы уйдём. Давай, пошли.

Он стал поднимать Крукшанкса, и тот вцепился ему в руку.

— Ай! — вскрикнул Фред, но тот не перестал его кусать, так что Фред просто покачал головой и вынес кота за дверь.

— Вот это да, — увидев их, усмехнулся Билл. Он потянулся, чтобы погладить Крукшанкса. — Какой у тебя тут могучий зверь, Фред.

И тогда это случилось. Крукшанкс впал в неистовство, царапаясь и хватая Билла, и мяукая во всю мощь лёгких.

— Эй! Успокойся! — пытаясь его удержать, воскликнул Фред. — Что на тебя нашло? Он не полностью оборотень!

— Но с Люпином у него никогда не было проблем, — заметил Джордж.

— Я наверно напугал его или ещё что-то, — сказал Билл, но его лицо приняло задумчивый вид. — Что ж, давайте отправимся к тёте Мюриэль до того, как она передумает.

Гермиона ахнула. Она вспомнила, что Билл перевозил семью в укрытие, а, точнее, к тёте Мюриэль, в то время, когда она, Гарри и Рон прятались в коттедже «Ракушка». И, возможно, Крукшанкс стал себя так вести потому, что он каким-то образом учуял на Билле её запах.

Она посмотрела на Фреда, который теперь, когда Крукшанкс немного успокоился, пытался сложить вместе то, что произошло. И когда в его глазах зажёгся свет, Гермиона предположила, что он пришёл к тому же выводу.

Остальные пошли вперёд, но Фред остался с Биллом. Он наклонился ближе и очень тихо спросил:
— Билл, ты их видел? Вы общались?

Билл глянул на брата.
— Я не знаю, о ком ты говоришь.

Фред больше ничего не сказал, но пока он ждал с остальными активации портала, с облегчением выдохнул.

Следующее воспоминание переместило их в довольно большую гостиную. Перед камином на весьма роскошном диване сидел Фред. В руке он держал стакан с огневиски, и на этот раз у него был очень серьёзный вид. Огонь издавал единственный звук в комнате: шипение танцующего пламени, по-видимому, успокаивало Фреда от того, что занимало его мысли.

— Не против, если я присяду?

Фред взглянул на дверь и увидел Джорджа. Он качнул головой новоприбывшему близнецу, и брат расположился слева от него. Фред протянул Джорджу оставшийся алкоголь, который тот охотно принял. Он опустошил стакан одним махом.

— Я больше не могу всё это выносить, Фредди, — признался Джордж.

— У нас хотя бы есть доступ к Ли и радио, и я знаю, что сейчас нам надо сделать перерыв, но…

— Я не об этом, — перебил Джордж. — Я… я был полной задницей.

Фред подождал, пока брат продолжит.

Джордж сглотнул, и когда он заговорил дальше, его голос был таким тихим, каким Гермиона никогда от него не слышала.
— Что, если… что, если мы не выживем? Что, если я не выживу?

— Выживем, — сказал Фред, его взгляд даже не дрогнул. — Мы выживем, Джордж.

— А если нет? Всё это время, что я вёл себя так упрямо… но она тоже, поверь мне. Я просто не могу не задаваться вопросом, как бы мы поступили, если бы знали, что это случится. Забыли бы обо всех наших спорах? Были бы сейчас вместе? Я не о многом жалею, но вот об этом… об этом, братец, жалею сильно.

Джордж плеснул себе в стакан ещё и отпил. Тем временем Фред снова замолчал. В этот раз, похоже, он обдумывал то, что сказал Джордж. В то время сомнения были заразны. Гермиона прекрасно помнила это чувство.

И вновь они были у камина, но теперь с ними возникла и Джинни, и настроение уже не было столь мрачным. Вместо этого они по-настоящему смеялись.

— Просто пообещайте мне, что если я всё же не выживу… — начала Джинни.

— Эй! — прервали её братья.

— Я сказала «если»! Нечего из флоббер-червя делать гиппогрифа, — закатила глаза Джинни. — Просто пообещайте, что не оставите мои пожитки у Мюриэль, потому что эта женщина просто не сможет оценить коллекцию вещей с «Холихедскими Гарпиями». Она, наверно, всё повыкидывает. Вы слышали, что она вчера говорила про мои мантии? «О, это ты, Джиневра. А я уж было подумала, что ковёр внезапно научился двигаться».

— Да какая вообще разница, если твои вещи выбросят? Это нам надо переживать, — заспорил Фред. — Со всеми нашими товарами Мюриэль может случайно… оу, погодите-ка, нет, может, так даже лучше.

Джордж и Джинни зашлись хохотом.

— Ладно, ладно, — поддержал Джордж. — Правило номер двадцать три: когда всё это закончится, мы позаботимся о том, чтобы наши вещи оказались там, где должны. Что ещё?

Джинни пожала плечами.
— Мы выложимся по полной. Чтобы нам даже не пришлось думать о правиле двадцать три.

Фред рывком обнял сестру рукой.
— Естественно.

— Всё будет хорошо, Джин, — сказал Джордж. — Мы все выберемся. Верно, Фредди?

Фред кивнул.
— Верно.

Джинни сморгнула внезапно возникшие слёзы.
— Жду не дождусь, когда всё это кончится.

— Так же, как и я, — сказал Фред.

— Уху, уху, — усмехнулся Джордж и поднёс стакан у губам.

— Я постоянно переживаю за них, — призналась Джинни. — За всех них. Всё время.

— Эй, — сказал Фред. — Ты такая не одна, но они хороши в том, что делают. Мешать плохим парням, особенно Ты-Знаешь-Какому-Дерьму — это их работа. И когда Гарри одолеет его, вы с ним будете жить вместе до самой смерти с вашими двенадцатью квиддичными детишками, и всё будет хорошо.

Джинни хмыкнула.
— Обязательно было именно так говорить?

— А что, вы планировали больше? Ну не знаю, Джин, мне кажется, двенадцать уже вполне…

— Ой, заткнись, — рассмеялась она. — Ладно, спокойной вам ночи. Спасибо за поддержку.

Когда она вышла из комнаты, Джордж повернулся к брату.
— Всё будет хорошо. Так заманчиво звучит.

Фред вздохнул.
— Я просто не хочу, чтобы она переживала ещё и из-за этого. И ты же знаешь Гарри, он всегда спасает мир.

Джордж кивнул.
— И когда он его спасёт, у нас у всех будет счастливый конец, так?

— Разумеется, — подтвердил Фред.

— Ты плохой лжец, Фредди.

— Замолкни, — отозвался близнец, но в его словах не было никакой силы. Только усталость.

Джордж откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.
— Когда это закончится, я первым делом всё ей расскажу. Мне нужно, чтобы Анджелина знала о моих чувствах. А потом… потом я зацелую всё её лицо.

Фред усмехнулся.
— Ты как всегда неподражаем.

И ещё одно воспоминание у камина.

В этот раз Фред был один. Только Крукшанкс у него на коленях.

Он ничего не говорил, лишь пристально смотрел на пламя, словно принимая какое-то решение.

А затем…

Гермиона ахнула, когда её голову выбросило из думосбора.

— Что?.. — начала Гермиона, но тут же затихла, когда на неё медленно снизошло понимание. Это был последний. Последний. Она почувствовала, как, заикаясь, бормочет. — Нет. Нет. Нет.

Не было никаких слёз. Только неверие. Как он мог оставить её такой… такой?

Борясь с тем, что, по её мнению, было серьёзным потрясением, Гермиона откинулась назад, опершись на руки, и тут её пальцы коснулись чего-то прохладного. Она посмотрела вниз.

Ещё флакон. Он откатился от края кровати, где лежали остальные.

Ещё один.

Гермиона сглотнула.

Она жадно прижала флакон к груди — тот, что был помечен цифрой «8», и взмолилась.

Кому, она не знала. О чём, она знала ещё меньше. Но она молилась.

А затем всё побелело.

Последний флакон

Белый. Это всё, что она видела: только… белый цвет.

«Я ослепла?», — спросила себя Гермиона. Это просто вишенкой на торте стало бы, не правда ли?

Вскоре Гермиона поняла, что нет, она не ослепла, поскольку всё перед ней стало приобретать очертания. Тем не менее, она продолжала щуриться от яркости вокруг, застигнувшей её врасплох после ныряния в новый флакон. В самом Хогвартсе уже наступил вечер, и большинство ушло на ужин. Краешком сознания Гермиона надеялась, что Парвати придёт нескоро. Гермиона боялась того, что обнаружит её соседка после того, как этот последний флакон закончится.

«Последний. Это самый-самый последний», — напоминала себе Гермиона. Это казалось таким же нереальным, как и секунду назад, но, повторяя в голове слова, она ещё и не забывала вникать в обстановку; как минимум, её глаза к нынешнему моменту уже вполне приспособились.

Первое, что она заметила, было то, что этот флакон отличался от остальных. Даже если отбросить ослепляющую белизну повсюду и то, как свет от неё обволакивает всё вокруг, вдобавок Гермиона находилась на вокзале Кингс-Кросс, и на нём не было людей. Нигде.

Ну или, по крайней мере, Гермиона думала, что это Кингс-Кросс. Если уж совсем честно, место приводило её в замешательство; вместе со светом всё окутывал и белый дым, и происходящее больше напоминало сон, чем воспоминание.

Гермиона снова посмотрела наверх, пытаясь разглядеть то, что ей казалось девяткой на знаке «Платформа номер девять и три четверти», и тут услышала, как к ней сзади кто-то подходит.

— Здесь я впервые тебя увидел, — произнёс голос. — Подумал, это будет уместно.

Гермиона застыла. Не то чтобы это было в новинку — слышать его голос. Равно как и не было в новинку тут же решить, что он обращается к ней. Но, как уже упоминалось ранее, других людей там не было.

Этот голос… Гермиона напомнила себе дышать. И медленно, она развернулась.

Фред Уизли улыбнулся ей.
— Привет, Грейнджер.

Её переполнили неверие и радость, и она стояла там, молча разглядывая его, а в это же время её мозг просто лихорадило. В это же время она пыталась не забывать дышать.

Он был одет в простую маггловскую одежду: джинсы и красный свитер, в котором раньше она видела его в Хогвартсе. Глаза Фреда были такими же карими и тёплыми, как она помнила, и они смотрели прямо на неё.

— Ты можешь меня видеть, — произнесла Гермиона.

Он фыркнул.
— Это я могу.

— Как?..

Фред пожал плечами и шагнул ближе к ней.
— Это работает как «Грёзы наяву», но я модифицировал всё так, чтобы действовало по моей задумке. Я могу с тобой взаимодействовать, и здесь не нужны никакие сценарии, как в обычных.

— В них используются сценарии? — бестолково спросила Гермиона, не зная, что ещё сказать.

— Да, по большей части. Следующим шагом планировалось сделать так, чтобы в них всё происходило свободнее. Ты так и не использовала тот набор, что я тебе дал?

— Нет, не использовала, — призналась Гермиона, зная, что в прошлом она бы покраснела, если вспомнить о том, что её грёзы были бы о Роне и том, как она хочет быть с ним. Теперь же никакого румянца не было. Вместо этого её глаза ни на секунду не отрывались от Фреда, будто она хотела вобрать каждую его частицу до последней, боясь, что он может исчезнуть, если она осмелится даже моргнуть.

— Хах… — если Фред и заметил, то ничем это не выдал. Он отвёл взгляд, чтобы мимоходом оглядеть колонну поблизости, но затем снова посмотрел на Гермиону. — Полагаю, это значит, что я мёртв, да?

Гермиона обняла себя руками. Он ведь всегда был прямолинейным?
— Да.

Фред кивнул, словно пропуская эту информацию через себя, но затем просто пренебрежительно отмахнулся.
— Что ж, это слегка разочаровывает, но…

— Разочаровывает? — её резкий тон заставил Фреда вскинуть голову. — Это сломало всю твою семью! Гарри! Меня!

— Гермиона…

— Нет! Уж послушай! В чём был смысл всего этого? Зачем заставлять меня страдать всеми своими воспоминаниями? Зачем заставлять меня чувствовать эту вину, зачем заставлять меня испытыв… — Гермиона остановила себя, не желая признаваться ему в своих чувствах, даже если это был не настоящий Фред, а всего лишь его проекция. Она просто не могла это сделать. Не тогда, когда она только совсем недавно призналась в этом самой себе. Не тогда, когда не было никакой возможности, что это к чему-то приведёт.

Не тогда, когда она вот так страдает.

Фред смотрел на неё, его плечи опускались всё ниже, пока она говорила, и он вздохнул. Затем пробежался рукой по волосам и схватился сзади за шею. Фред выглядел пристыженным.
— Я не знаю.

— Что?

Фред встретил её взгляд, и Гермиона осознала, как много оттенков скрывается в его глазах. Вблизи они казались светлее. Наверно, чуть раньше он подошёл к ней ещё на несколько шагов.
— Когда я всё это делал, надо мной витала вполне реальная возможность того, что я умру. Это я знаю. Но я так и не… не закончил. Я не знаю, была ли у меня скрытая причина, или я возился с этим просто так. Скорее всего последнее. Но я всё равно не уверен. Мне очень, очень жаль, Гермиона.

Гермиона сглотнула ещё раз, невероятно сухое горло сильно сдавило.
— Так я никогда…

— Ещё раз, мне так жаль, — Фред попытался слегка улыбнуться. — Но я надеюсь, что для тебя это всё не было совсем уж полной тратой времени.

Гермиона больше не могла это выносить — то, как он пытался развеселить её в подобной ситуации, думая о её чувствах, хотя только что он услышал о собственной смерти — это было так похоже на Фреда. Поэтому Гермиона бросилась к нему, желая его обнять, найти утешение в этом маленьком моменте, который им было позволено иметь. Но её руки… прошли прямо сквозь него.

Она моргнула.
— Что?..

— И снова прости, — извинился Фред, выглядя так же опустошённо, как она себя чувствовала.

— Как, по-твоему, я теперь должна двигаться дальше? — спросила Гермиона, её голос душили пробивающиеся наружу слёзы.

Она упала на платформу, её ноги подкосились от горя. Они бесполезно лежали под ней, пока руками Гермиона с яростью тёрла лицо. «Как это может быть всё?», — размышляла она. Как она могла зайти так далеко, только чтобы почувствовать себя ещё хуже, чем перед тем, как всё это начала?

Фред молчал, давая ей время. Он присоединился к ней на полу, если они вообще находились именно на нём. Пока она рыдала, близнец выглядел совершенно убитым, и Гермиона прокляла настоящего Фреда за то, что сделал этого таким реалистичным. Особенно когда единственное, что она хотела прямо сейчас, это его. Возле неё, рядом с ней, подле неё, держащего её, смотрящего на неё. Своими настоящими глазами, карими и тёплыми и полными смеха.

Она судорожно вздохнула, когда издала особенно сильный всхлип, и на мгновение у неё перехватило дыхание. Как всё могло закончиться вот так? Как?

Гермиона умоляюще посмотрела на Фреда, как будто у него были ответы на её самые сокровенные вопросы.
— Как? — вслух спросила она. — Как я когда-либо смогу двигаться дальше?

Она видела, что он взял мгновение на размышления. А затем появилась маленькая, подбадривающая улыбка.
— Ты Гермиона Грейнджер.

Она ждала, снова наблюдая за ним.

— Ты Гермиона Грейнджер, — повторил Фред. — Упрямая, беспощадная, неистовая, потрясающая, невероятная, гениальная Гермиона Грейнджер, — он поднял руку, словно собираясь погладить её щеку. Она не могла это почувствовать. Но его голос был мягким, когда он сказал следующие слова: — Нет ничего, что ты не можешь сделать.

Шёпотом на её щеке, его голос доносился до неё самым тёплым и нежным образом, пока всё остальное внутри казалось бушующим морем эмоций. А затем Гермиона перестала его видеть, и всё, что она чувствовала — это лишь призрак того шёпота.

— Фред?

Возник ослепляющий свет, и Гермиона больше не могла держать глаза открытыми.

— Фред? — снова позвала она. — ФРЕД?

Гермиона ощутила, как всё её существо толкает и тянет, земля под ней исчезает, и когда стало казаться, что больше она не выдержит, её выбросило из думосбора. Хватая ртом воздух и выравнивая дыхание, пытаясь осмыслить то, что только что произошло, Гермиона упала навзничь на кровать.

Когда она снова смогла дышать, Гермиона заглянула в думосбор, но в нём была лишь темнота без единого проблеска воспоминаний. Она приложила все силы, чтобы найти последний флакон, желая получить ещё один шанс поговорить с ним; ей ещё было что спросить, что сказать… но всё, что она нашла, это только пустой стеклянный флакон, пронумерованный цифрой «8».

— Нет… — проскулила она.

Содержимое последнего флакона исчезло; похоже, им можно было воспользоваться только один раз.

И тогда Гермиона зарыдала. По-настоящему. Её предыдущий срыв казался ничем по сравнению с этим. Она захлёбывалась слезами, и было трудно видеть, почти невозможно. Лёгкие Гермионы задыхались от нехватки воздуха, потому что рыдания забирали его полностью, и всё её напряжённое тело словно сжалось в одной точке в животе, борясь за то, чтобы избавиться от боли.

Она кричала. Она плакала.

И плакала.

Она не переставала плакать.

Глава Фред

Фред никогда не был человеком, который грызёт ногти и, честно говоря, не был им и сейчас. Но из-за бегущего по венам адреналина — чувство такое знакомое, словно к нему в гости наведался друг, — особого выбора у него не оставалось. Потому что Фред ничего не мог сделать с тем, что происходило, он физически не мог ничего сделать. Только сидеть. И ждать.

И грызть ногти.

—Отвратительная привычка, — сморщила нос тётушка Мюриэль, посмотрев на него. — Совершенно не приличествует обстановке, а твои собеседники ещё и вынуждены смотреть на это и…

— Тётя Мюриэль, ну пожалуйста, — взмолилась его мама, держа Джинни за руку. А может, и наоборот. — Сейчас не время.

Мюриэль вскинула подбородок:
— Ох, упаси бог мне хоть слово сказать в собственном доме, в котором я с таким радушием пригласила вас остаться. Особенно когда они не выказали ничего, кроме неблагодарности, раскидав свои детские игрушки по всему дому… Нет, я обязуюсь хранить молчание. Не переживай, Молли.

Фред собрался открыть рот, чтобы возмутиться, но мать покачала головой. Она была уставшей. Встревоженной. Как и они все. И в подобном состоянии люди были обречены срываться друг на друга.

Так что Фред попридержал язык и позволил взгляду соскользнуть на брата. Джордж пожал плечами и повернулся обратно к камину, так что Фреду, похоже, придётся остаться со своими мыслями один на один. К несчастью, его мысли были тем единственным, чего он сейчас старался избегать. С тех самых пор, как он услышал про проникновение в «Гринготтс», его мучило подозрение, что это наверняка были Гарри, Рон и Гермиона. Просто обязаны были быть. Вся эта выходка походила на то, что предложил бы такой авантюрист как Гарри, и то, что поддержал бы Рон, будучи преданным другом и всё такое. Не говоря уж о том, что было бы невозможно всё это провернуть без кого-то вроде Гермионы, помогающей руководить оркестром. Нет, от всего этого мероприятия просто разило троицей, и вряд ли Фред мог бы гордиться ещё сильнее.

Однако оставался вопрос, на который не было ответа: зачем? Для чего они это сделали? И самое главное — они в порядке?

Раньше Фред хотя бы мог успокоить себя мыслью, что они скрываются в безопасности у Билла. Но эти новости доказывали то, что они снова вышли на свет — неужели проникновения в Министерство было недостаточно?

Разумеется, было невозможно наверняка знать, что эти два случая каким-то образом связаны, и не было ни одной улики, которая вела бы к троице. Кроме чутья Фреда, говорящего, что так и есть.

И он снова принялся за ногти.

— Если не прекратишь, то на них скоро места живого не останется, — наконец воззвал Джордж сквозь зубы. — А если нет, тогда Мюриэль может на них живого места не оставить.

— Не могу удержаться, — пробормотал Фред. — Если это они, то тогда они в опасности.

— Думаю, уже понятно, что если это вправду они, то они сами опасность. Не волнуйся, братец.

Фред помотал головой.
— Я просто хочу, чтобы папа поскорее вернулся с новостями. Ожидание меня с ума сводит.

Десятью минутами позже в дверь вошёл их отец. И он был не один.

— Ли!

Фред и Джордж кинулись на шею другу, по которому ужасно соскучились. Тем временем обнялись и их родители; оба испытали крайнее облегчение, когда оказались в руках друг друга.

— Что сказал Билл? — спросила мама.

Отец вздохнул и устало кивнул, при этом улыбаясь.
— Это они.

— Мы должны сейчас же сообщить об этом, — заявил Ли. — Вот зачем я сюда пришёл. Я решил, что нам нужно снова запустить передачу!

— Я думала, вы рассказали ему, где мы находимся, только на крайний случай, — нахмурилась мать. — С твоей стороны было очень глупо так рисковать, Ли. Ты мог пострадать!

— Ай, не переживай, мам, — вмешался Джордж. — Ли может о себе позаботиться.

— Точно, — согласился Фред. — Он больше не писающийся мальчонка, который цепляется за твою руку, услышав упыря на нашем чердаке.

— Это случилось всего один раз! — возмутился Ли, не выглядя особо счастливым от того, как захихикали все остальные.

— В любом случае, нам лучше поторопиться. Люди скорее всего думают, что надежды больше нет, а это доказывает, что Мальчик-Который-Выжил всё ещё жив, и он занимается делом!

— Как ему и следует. Не знаю, сколько ещё я смогу всё это терпеть, — пробурчала тётя Мюриэль. — Подлинное неудобство.

~o0o~

— Добро пожаловать на «Поттеровский Дозор»: то место, где мы рассказываем вам обо всём, что Вы-Знаете-Какой-Хрыч не хочет, чтобы мы знали, — начал Ли. — Меня зовут Ривер, а со мной уже в который раз Рапира. И вместе с ним его брат Родент.

— Я ведь тебе уже говорил, Ривер, — сказал Фред. — Ни один из нас не Родент.

— Поверить не могу, что ты даёшь мне уже использованное имя, — негодовал Джордж.

Ли закатил глаза и повернулся к Джинни, которая была непреклонна в желании тоже поучаствовать в записи радиошоу в спальне близнецов. Сказала, что ей это необходимо. Он спросил, как её называть.

— Что ж, Рамнусия, — медленно выговорил Ли, переваривая выбранное ею имя (на заднем плане в этот момент от Фреда раздалось «гезундхайт»). — Добро пожаловать на нашу передачу.

— Спасибо, Ривер, — ответила Джинни и под столом, вокруг которого они все собрались, пнула Фреда по колену.

Ли продолжил:
— Мы в курсе, что уже прошло некоторое время с тех пор, как мы выходили в эфир вместе с Ривером. Но как и всем вам, ему с семьёй тоже довелось столкнуться со сложностями, возникшими из-за войны. Не так давно нам уже пришлось переехать из-за ходящих по домам надоедливых Пожирателей Смерти, и это случилось вновь. В любом случае, будет удовольствием сообщить вам сегодня о том, что мы узнали, и нет никого другого, с кем я предпочёл бы это сделать. Рапира?

— Большое тебе спасибо за такие трогательные слова, Ривер, — прижал руку к груди Фред. Хотя откровенно говоря, он правда чувствовал себя растроганным. Не говоря уж о том, что думал абсолютно так же. Переглядываясь с братом, сестрой и Ли, он не сомневался, что именно с этими людьми ему хотелось разделить этот момент. — А что касается наших новостей, то я счастлив сообщить, что слухи о появлении некоего мальчика со шрамом в виде молнии — правда. Да, Гарри Поттер всё ещё вполне живой, и в этот раз, дабы посеять хаос, он привёл с собой дракона. «Гринготтс» никогда не оправится.

— Как и Вы-Знаете-Кто, уж я уверен, — добавил Джордж. — Подумать только, Гарри Поттер — персона нон-грата номер один, и тем не менее… он умудряется вломиться в Министерство Магии и «Гринготтс»! Я лишь надеюсь, что он постарался так же сильно насладиться победой, как это сделали мы. Мы не особо понимаем, в чём состоял его план, однако любой план, включающий проникновение в «Гринготтс» и вылет верхом на драконе точно гениален.

— И впрямь, — согласился Фред. — Как ты и сказал, Родент, это невероятно, как Ты-Знаешь-Кто заставляет нас думать, что за нами всё время наблюдают и следят, но при этом его на каждом шагу перехитряет семнадцатилетний волшебник.

— Он Избранный не просто так, — кивнул Джордж. — А ещё — я не Родент.

— Рамнусия, — обратился Ли, не обращая внимания на перепалку Фреда и Джорджа. — Какие мысли?

Джинни моргнула, не зная точно, что сказать. А затем, всего через мгновение, на неё словно снизошло озарение. Что именно она желала сказать. Что ей было нужно сказать.

— Я только хочу увериться, что если кто-то из вас начал сдаваться, думая, что свет начинает меркнуть… — произнесла Джинни, — я хочу, чтобы вы знали: Гарри ни за что на свете не позволит этому случиться. И это тому доказательство. Гарри Поттер всё ещё рядом, и он борется, отдавая все свои силы. А вы?

Наступила тишина, пока трое из них давали слушателям вникнуть в слова, а Фред в который раз понял, как сильно повзрослела его сестрёнка.

Ли улыбнулся и придвинулся к микрофону.
— Слушатели, я думаю, это отличный момент для завершения программы. И если интуиция меня не подводит, это даже может оказаться последним выходом в эфир, что было бы хорошо, ведь это бы означало, что богом забытая война окончена. Но если нет, то запомните этот пароль для следующего раза: «Надежда». Берегите друг друга. Сохраняйте веру. Доброй ночи.

И на этом всё закончилось. Четвёрка смотрела друг на друга, по-настоящему улыбаясь. Фред уже давно не испытывал такой лёгкости.

Возможно, было слишком дерзко создавать флаконы, подумал он про себя. Возможно, ему лучше просто насовсем забросить идею. Наступит кошмар, если он не умрёт, а кто-нибудь их найдёт. Мерлин, да издевательствам Джорджа конца не будет. Жалкой размазнёй его обзовёт.

В любом случае, Фред чувствовал себя так прекрасно, что в тот день, к огромной радости матери, съел больше, чем обычно ел в последнее время. К тому же присутствие Ли означало, что у неё имелся ещё один рот, который надо накормить, и это лишь стало вишенкой на торте.

— Уверены, что наелись? — спросила мама, когда они наконец отложили приборы. С одними только близнецами и Джинни для впихивания в них еды у неё было не так много детей, на которых можно было сосредоточиться. — Я могла бы подогреть вам ещё цыплёнка, это быстро.

— Ну-ну, Молли, — произнёс отец. — Давай просто будем благодарны, что у нас всех, похоже, снова появился аппетит, хорошо? И сама есть не забывай.

Мама улыбнулась и кивнула, возвращаясь к тарелке. На ней всё ещё было слишком мало еды, но, по крайней мере, в этот раз мама ела всё.

~o0o~

С ужина прошло некоторое время, и они все спокойно отдыхали перед камином, как вдруг Джинни дёрнулась и торопливо полезла за чем-то в карман.

— Джин? Что такое? — спросил Джордж.

— Ты в порядке? — вторил Ли, с беспокойством глядя на неё.

— Всё хорошо, — ответила Джинни. — Это просто… ну, вы помните монеты ОД? Галлеоны? В общем, весь этот год мы с Невиллом и Луной использовали их, чтобы связываться друг с другом…

— Это чертовски гениально, — похвалил Фред. — И как мы об этом не подумали?

Джинни лишь вскинула брови, словно говоря: «Потому что я умнее вас всех». Затем, наконец отыскав монетку, она вскрикнула:
— Быть не может!

— Что? — спросили все остальные.

Но Джинни только пялилась на монету, неверяще прижав руку ко рту.
— Он… он правда…

— Да во имя Мерлина, что там?.. — Фред немедленно замолк, читая семь слов, которые, он знал, изменят всё.

Гарри, Рон и Гермиона прибыли в Хогвартс.

~o0o~

Аберфорт Дамблдор не выглядел счастливым от встречи с ними.

— Что вам всем надо? — прошипел он, поскорее загоняя Фреда, Джорджа, Джинни и Ли внутрь. — И как, чёрт подери, вы отключили тревогу?

Фред и Джордж лишь обменялись взглядами.
— Умоляем.

Именно в этот момент они заметили двух людей, стоящих перед открытым портретом. Девушку с длинными светлыми волосами и парня с короткими каштановыми. Оба были покрыты сажей из камина.

— Луна! — Джинни кинулась вперёд и крепко обняла подругу. — Ты получила сообщение!

— Дин, как делишки, старина? — поинтересовался Фред, пытаясь помочь сестре справиться с неловкостью из-за встречи с бывшим. Он пожал Дину Томасу руку, и они оба выглядели так, будто в точности знали, что сейчас происходит.

— Луна, это правда? Они здесь были? — спросила Джинни.

Луна кивнула.
— Аберфорт только что нам о них рассказал. Он очень добрая, но упрямая душа, не хочет, чтобы мы туда шли.

Аберфорт посмотрел на неё и вздохнул.
— Да с огромным препожалуйста, просто… Вы, ребятки, взаправду собираетесь последовать за этим спятившим мальчонкой Поттером, да?

— Другого пути в общем-то и нет, мистер Дамблдор, — сказал Ли. — Нам необходимо положить этому конец.

Аберфорт сверлил их взглядом, его синие глаза крайне сильно напоминали глаза брата, и Фред осознал, что скучает по бывшему директору. Всегда казалось, будто тот знает всё, и сейчас им бы точно пригодился такой человек. Всё становилось очень серьёзным. Но, как сказал Ли, им необходимо положить этому конец.

Старый волшебник ещё раз вздохнул и пропустил их через портрет как раз в тот момент, когда кто-то ещё вошёл в «Кабанью голову», выбравшись из камина.

Чо Чанг нервно улыбнулась.
— О, привет, — она подняла монету. — Я получила сообщение.

— Мой трактир превратился в чёртов вокзал.

~o0o~

Фред точно не знал, чего ожидал, но, войдя в Выручай-Комнату и увидев все эти знакомые лица, заулыбался от уха до уха. Особенно забавно было увидеть разинувших при виде него рты Гарри и Рона. А чего они ожидали? Что они будут отсиживаться дома и даже пальцем не пошевелят?

— Аберфорт уже малость злится, — сообщил он, поднимая руку в ответ на несколько приветственных криков. — Он уж дрыхнуть хотел, а его трактир в вокзал превратился.

А затем он увидел Гермиону. Пока Гарри был занят, ещё больше разевая рот при виде своей бывшей, Чо, выходящей из портрета вслед за Ли, Фред смотрел на свою… ну, не совсем бывшую. Между ними никогда ничего не было, и Фред искренне сожалел, что не было. Потому что всё, что ему хотелось сделать, это крепко прижать её к себе и сказать, как сильно он переживал.

Особенно когда она выглядела вот так, как сейчас. Гермиона прошла через многое за прошедший год, и Фреду это было прекрасно видно.

— Так каков план, Гарри? — спросил Джордж, почувствовав лёгкие терзания близнеца и решив что-нибудь сказать.

— Нет никакого плана, — ответил Гарри. Он выглядел ошеломлённым из-за всё появляющихся людей, и братья едва ли могли его за это винить.

Фред стряхнул с себя наваждение и сосредоточился на Гарри.
— Значит, будем придумывать на ходу? Моё любимое.

— Ты должен это остановить! — крикнул Гарри Невиллу. — Зачем ты позвал их всех обратно? Это безумие…

— Мы сражаемся, так ведь? — сказал Дин, вытаскивая фальшивый галлеон. — В сообщении говорилось, что Гарри вернулся, и мы собираемся сражаться! Правда, мне нужно найти палочку…

— У тебя нет палочки?.. — начал Шеймус.

Рон внезапно повернулся к Гарри. Втроём вместе с Гермионой они начали перешёптываться, и Фред с Джорджем восприняли это как сигнал к тому, чтобы начать отвлекать народ. Трио требовалось время, чтобы всё обсудить.

— Скажите, я вам когда-нибудь рассказывал, как потерял ухо? — заговорил Джордж.

Толпа смеялась, пока им рассказывали совершенно выдуманную историю, и отовсюду раздавались вопросы и нетерпеливые предположения, и Фред с Джорджем потакали каждому из них.

— …и вот почему вы никогда не должны злить флоббер-червя! — закончил Фред как раз в тот момент, когда Гарри попросил внимания.

Вся комната замолкла. Гарри смотрел на их настороженные взволнованные лица и тяжело дышал. Как будто нервничал из-за того, что собирается сказать.

— Нам нужно кое-что найти.

~o0o~

Они все смотрели за тем, как Луна и Гарри исчезают на лестнице. После этого затикали минуты, и хотя они знали, что всё пройдёт хорошо, нельзя было отрицать, что, пока Луна и Гарри всё не возвращались, стало нарастать беспокойство.

— Она поможет ему во всём, что бы ему там ни было нужно, — сказала Джинни, по большей части самой себе. — У неё всегда всё получается. Они будут в порядке.

Прежде чем кто-то успел что-то ответить, Джинни отошла поговорить с Невиллом, Гермионой и Роном, обнимая друзей и брата спустя столько времени, проведённого порознь.

Фред, Джоржд и Ли заметили все шрамы на лице юного Невилла — мальчика, который на их глазах вырос из маленького пухлого трусишки в лидера школьной революции; и усталые глаза Рона и Гермионы, встревоженно шепчущихся теперь между собой. Сразу после этого они оба тоже исчезли на лестнице.

Фреду хотелось, чтобы этого не произошло; он начал понимать нервозность Джинни. Только что он на пару секунд увидел Гермиону, и вот её снова нет…

— Молодняк и впрямь всё это время был на передовой, да? — спросил Ли. — Мы оповестили ОД, но, возможно, Орден тоже должен подключиться.

— Я даже об этом не подумал, — пристыженно признался Фред.

— Неудивительно, учитывая всё, что мы знаем о взрослых, — проговорил Джордж, в голосе отчётливо проступала горечь. Он имел в виду всех взрослых, которые их подвели, которые оказались злом, которые сейчас злоупотребляли своей силой в отношении учеников — тех, кто в самом деле мучил детей. Квиррелл, Снейп, родственники Гарри…

— Похоже, волноваться не стоит, — заметил чуть погодя Ли, когда они увидели, кто теперь выходит из портрета.

Там стоял Кингсли Шеклболт, выглядящий как всегда величественно в своей тёмно-синей мантии.

Его сопровождал Ремус Люпин, как обычно измождённый, но теперь излучающий свет, свойственный новоиспечённым родителям. Он выглядел как тот, кому есть за что биться.

— Всем доброго вечера, — поздоровался Люпин и удивился, услышав радостные возгласы от бывших учеников в честь любимого профессора. Дин был особенно громким. — Мы только сейчас получили новости.

— Да, — раздался знакомый голос позади него. — Мы только сейчас получили новости.

Фред и Джордж сглотнули при виде матери, сверлящей их крайне свирепым взглядом. За ней стоял их отец, тоже выглядящий обеспокоенным.

— Что, по-вашему, чёрт возьми, вы делаете?! — закричала миссис Уизли, напугав многих ребят поблизости. Джинни попыталась спрятаться за Невиллом, но безуспешно. — Джиневра, сейчас же иди сюда! Мне надо с тобой поговорить!

— Не завидую я ей… — начал Джордж, но замолк, стоило ему увидеть того, кто вышел следом. Анджелина Джонсон — во всём своём великолепии — помогала выйти их бывшей сокоманднице Кэти Белл. За ними вышли Алисия Спиннет и Оливер Вуд. Но Джордж полностью сосредоточился на Анджелине.

Анджелина пробежалась взглядом по комнате, вникая в остановку, и внезапно остановилась, когда заметила Джорджа. Казалось, оба затаили дыхание, смотря друг на друга.

Ли с Фредом беспокойно переглянулись, нервничая из-за того, что может случиться, но как только Джордж собрался заговорить, наконец вернулся Гарри.

Всеобщее внимание было приковано к Избранному, а тот выглядел сильно удивлённым при виде всех, кто там собрался.

— Гарри, что происходит? — спросил Люпин, встречая его у подножия лестницы.

— Волдеморт в пути, школу баррикадируют… Снейп сбежал… Что вы здесь делаете? Как вы узнали?

— Мы послали сообщения остальным из ОД, — объяснил Фред. — Гарри, ты ведь не ждал, что все пропустят веселье. А уж ОД передал новости Ордену Феникса, и всё вроде как покатилось словно снежный ком.

— С чего начнём, Гарри? — поинтересовался Джордж. — Что сейчас творится?

Гарри рассказал, что детей эвакуируют и что все собираются встретиться в Большом Зале для разработки плана.

— Мы вступаем в бой, — сказал Гарри.

Поднялась большая суматоха, когда все кинулись к лестнице, стремясь разом добраться до Большого Зала. Было видно лишь море плащей и мантий, и Гарри — благослови его бог — пытался приветствовать каждого, кто проходил мимо и здоровался с ним; у всех были вскинуты палочки.

— Пойдём, Луна, — позвал прошедший рядом Дин, протянув свободную руку. Та приняла её и последовала за ним по ступенькам.

Когда большая часть ушла, было трудно не услышать, как мама воюет с Джинни.

— Ты несовершеннолетняя! — кричала она. — Я не разрешаю! Мальчики ладно, но ты — ты отправляешься домой!

— Нет! — их младшая сестра никогда не вела себя так упрямо. Она вырвала руку из хватки матери. — Я в Отряде Дамблдора…

— Свора подростков!

— Свора подростков, которая собирается сразиться с ним, чего больше никто сделать не посмел! — воскликнул Фред, чувствуя необходимость вмешаться и сказать это матери. У него всегда было ощущение, будто это именно подростки делают всю работу — только гляньте, кого прозвали Избранным: Гарри, семнадцатилетнего парня. Фреду казалось просто смехотворным то, что подростковый возраст имеет какое-то значение. Лишь взгляните на их шрамы, хотелось ему сказать; они такие же смелые, как и любой взрослый перед ними.

Тогда мать воззвала к чувству вины.
— Ей шестнадцать! Она недостаточно взрослая! О чём вы думали, взяв её с собой…

Слова ударили Фреда как пощёчина. Он увидел, что Джордж отреагировал так же.

В типичной манере старшего брата вмешался Билл.
— Мама права, Джинни, — мягко сказал он. — Тебе нельзя тут оставаться. Всем несовершеннолетним придётся уйти, и это правильно.

— Я не могу пойти домой! — закричала Джинни, и Фред увидел угрожающие политься слёзы. — Вся моя семья здесь, я не вынесу ждать там одной и не знать… — она встретилась взглядом с Гарри и умоляюще посмотрела на него, но он только покачал головой, и Джинни горько отвернулась. — Ладно. Тогда всем пока и…

И тут послышалось шарканье ног и громкий стук, когда кто-то ещё выкарабкался из туннеля.

— Я опоздал? Уже началось? Я только сейчас узнал, поэтому я…

Сбивчивая речь Перси затихла, когда он встретился лицом к лицу с почти всей своей семьёй. Фред задержал дыхание. Он не знал, что сделать или сказать, или как повести себя… И Перси, похоже, тоже не знал.

Тишина продолжалась, пока Флёр не взяла на себя долг снять напряжение. Она повернулась к Люпину:
— Так… как малыш Тедди?

Люпин вздрогнул и, видимо, тоже испытывая желание позволить остальным разобраться со своими проблемами, показал Флёр и Гарри фотографию сына.

Фред как раз собирался что-нибудь сказать: сказать брату, каким идиотом тот был, как сильно Перси их всех ранил, послать его к чёрту…

— Я был дураком! — закричал Перси так громко, что Люпин чуть не выронил фото.

Дыхание, которое сдерживал Фред, наконец заработало, и он смог вздохнуть, ведь впервые за долгое время он увидел брата, которого знал.

Перси продолжил:
— Я был идиотом, я был напыщенным кретином, я был…

— Любящим Министерство, отрёкшимся от семьи, жадным до власти придурком, — закончил за него Фред.

Перси сглотнул и, он выглядел так жалко, когда встретился с Фредом взглядом, что близнецу захотелось рассмеяться.
— Да, так и есть!

Фред улыбнулся.
— Что ж, честнее некуда.

Тут их мама разразилась слезами и подбежала обнять сына, по пути отпихнув Фреда в сторону.

Не в силах в это поверить, он повернулся к Джорджу, но развеселившийся близнец лишь покачал головой.

~o0o~

Крышу усыпали звёзды, и отражаемое ею ночное небо было спокойным и умиротворённым, что сильно отличалось от атмосферы в помещении.

Большой Зал выглядел так же, как запомнил его Фред, и он ощутил лёгкую грусть из-за того, что место, ранее наполненное дорогими воспоминаниями из детства, теперь станет местом битвы. Или, точнее, местом собрания перед битвой.

Пока он оглядывался вокруг, рассматривая разбуженных учеников, а профессор МакГонагалл говорила, он не мог не заметить, какими же все были маленькими. А он когда-нибудь был таким маленьким?

Казалось, сам он тут сидел целую вечность назад…

Джордж рядом с ним пытался сосредоточиться на том, о чём рассказывают, но Фреду было видно, что ему это даётся с трудом. Не так далеко сидела Анджелина. Им пока не выдалось шанса поговорить, и пусть даже вскоре предстояла встреча с армией тёмного волшебника, его брат, казалось, беспокоился из-за того, что впервые за много месяцев он видит девушку, которую любит.

А может, неохотно признал Фред, его брат так беспокоился именно из-за нависшей над ними угрозы.

Он не мог гарантировать, что будь Гермиона поблизости, он не думал бы о том же самом. Но, к счастью или нет, он не видел её с самой Выручай-Комнаты. Однако Фред пытался не задерживаться на мыслях о том, куда она с его братишкой могли ускользнуть. Это было не здорово, да и не в их характере было бы куда-то ускользать ради последнего поцелуя, когда всё вот-вот рухнет. Они знали, как происходящее важно для Гарри — для всех них.

Кстати о Золотом Мальчике: перешёптывания между столами усилились, и Фред заключил, что это из-за его появления. Он попытался глянуть, но ему было не видно, это только Гарри пришёл или с ним были Гермиона и Рон.

— Мы уже установили защиту вокруг замка, — говорила профессор МакГонагалл, — но вряд ли она продержится очень долго, если только мы её не усилим. Потому я обязана попросить вас двигаться быстро и спокойно, и делать так, как ваши префекты…

Но её последние слова потонули в голосе, непохожем на голос их дорогого профессора — этот голос звучал холодно, высоко и ясно. И хотя до этого Фред никогда не имел несчастья слышать его лично, ему не понадобилось много времени, чтобы угадать, кому он принадлежит.

Голос Лорда Волдеморта эхом разносился по залу, доносясь так, словно это говорил сам замок.

— Я знаю, что вы готовитесь к битве.

Ученики закричали и в ужасе заозирались в поисках источника голоса. Фреду хотелось сказать им не переживать, Вы-Знаете-Кого на самом деле здесь нет, но он был слишком занят тем, что сглатывал страх, возникший при мысли о необходимости встретиться с этим монстром лицом к лицу. И Гарри делал это почти на каждом курсе. Не говоря уж о том, что Джинни слушала этот голос целый год. Позже нужно будет их обоих похвалить.

— Ваши попытки тщетны, — продолжал Лорд Волдеморт. — Вы не можете бороться со мной. Я не хочу убивать вас. Я питаю огромное уважение к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать магическую кровь.

Крики прекратились, и вместо них воцарилась тишина, когда все стали ждать, что он попросит у них взамен, если они хотят его пощады. Но как только он вновь заговорил, Фред почувствовал, как, несмотря на страх, у него чуть не закатываются глаза.

— Отдайте мне Гарри Поттера, и вас наградят. У вас есть время до полуночи.

~o0o~

— Что за козлина… — выругался Джордж, когда они готовились уйти к проходам в школу. — Всё это время я надеялся, что Джинни не пришлось слушать его в Выручай-Комнате.

— И я, — согласился Фред. — И ты же знаешь, что Гарри будет казнить себя за то, что сказал Лорд.

— Я вдруг почувствовал ещё большее удовлетворение от той вывески с Тем-Кто-Умеет-В-Кишках-Застревать, — заметил Джордж.

Фред рассмеялся, а Джордж улыбнулся, но Фред увидел, как улыбка исчезла, стоило брату снова заметить Анджелину. Она собиралась присоединиться к мадам Помфри, чтобы защищать Больничное Крыло ради всех, кто в конце концов пострадает, и держать подальше от него Пожирателей Смерти. Одним словом, если враг захочет удостовериться, что никто не сможет исцелиться, то Крыло будет первым местом, которое попытаются разнести.

Анджелина разговаривала с мадам Помфри, и, судя по всему, делала список того, что нужно спасти в первую очередь, если на них нападут. Джордж направился к ним, а Фред и Ли пошли следом.

— …бадьян, разумеется. Но даже Успокаивающая настойка может творить чудеса, заставляя пульс выровняться достаточно для того, чтобы не дать человеку истечь кровью. А если случится худшее, то, думаю, Большой Зал подойдёт для замены Крылу.

Анджелина кивала и едва ли замечала Джорджа, пока мадам Помфри не замолчала. Она оторвала взгляд от пергаментного свитка и нахмурилась.

— Джордж? Что ты…

Джордж поцеловал её, и Анджелине так и не удалось закончить предложение. Мадам Помфри поднесла руку ко рту, чтобы удержаться от улыбки, а люди вокруг принялись глазеть, и Фред и Ли стали говорить им идти дальше.

— Народ, дайте им немного личного пространства, а!

Когда двое отстранились друг от друга, Джордж нервно посмотрел на Анджелину, а она медленно моргнула… и влепила ему пощёчину.

— Сейчас? Ты решил сделать это сейчас?! — закричала она. — Да что с тобой не так? Вот-вот начнётся битва, идиот!

Джордж пришёл в себя от шока и закричал в ответ:
— Вот именно! Мы можем умереть, а я отказываюсь умирать, не сказав тебе о своих чувствах!

Анджелина раздражённо выдохнула:
— Думаешь, это ты мне сказал о своих чувствах, Уизли? Это ты просто засунул мне язык в глотку!

— Ладно! — воскликнул Джордж. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Стало тихо, но в этот раз не из-за какого-то хладнокровного змеиного волшебника. Это было гораздо страшнее, потому что по выражению лица Анджелины нельзя было сказать, какая последует реакция.

Так что Джордж продолжил:
— Я был влюблён в тебя с тех пор, как ты в самый первый раз назвала меня идиотом, и даже сейчас, когда я выставляю себя напоказ, ты так меня называешь, но я люблю тебя!

Анджелина закрыла лицо руками, и Джордж стал выглядеть по-настоящему встревоженным, когда её плечи задрожали, словно она плачет.

— Эндж…

Затем она подняла голову, и они поняли, что она смеялась.

Джордж моргнул.
— Что?..

Анджелина засияла, и хотя в уголках её глаз угадывались слезинки, они были не от грусти. Скорее наоборот.
— Я тоже тебя люблю.

Фред никогда не видел своего брата таким счастливым, и он не удивился, когда губы двоих снова соединились в поцелуе.

Джордж и Анджелина целовались, и от тех нескольких, кто до сих пор на них смотрел, раздались редкие аплодисменты.

Когда они оторвались друг от друга после негромкого покашливания от мадам Помфри, Анджелина прижалась своим лбом ко лбу Джорджа.

— Не вздумай теперь умереть у меня на руках, Уизли, — сказала она; никогда раньше они не слышали у неё такого мягкого и умоляющего голоса при раздаче команд. — Я не шучу.

— Я бы не посмел, — ответил Джордж.

Он неподвижно стоял, наблюдая, как Анджелина уходит прочь с мадам Помфри и маленькой группкой других учеников. Когда они завернули за угол и скрылись из виду, Фред подошёл к брату.

— То ещё вышло зрелище, — сказал он.

Ли стукнул Джорджа по спине.
— Ни разу в жизни я не был впечатлён тобою сильнее. Неплохо разыграно.

Джордж улыбался от уха до уха (или от уха до… дыры).
— С трудом верю, что это произошло.

— Ага, поверить не могу, что она позволила тебе остаться в живых и отделаться всего лишь пощёчиной, — пошутил Фред.

И тут вновь наступила тишина. Радость от момента медленно улетучивалась, когда они столнулись с тем, что должно было вот-вот произойти.

— Что ж, господа, — начал Ли, храбрейший из них. — Думаю, пора.

— Да, — согласились близнецы.

Они втроём всегда были вместе, и теперь, когда им нужно было разделиться, это казалось неправильным.

— Если у тебя хоть что-то пойдёт к хренам, найди нас, — сказал погодя Фред. — Есть шанс, что они проникнут в замок, и я не хочу, чтобы ты там остался, и они провели тренировку с мишенью до того, как доберутся до нас.

Ли рассмеялся.
— Это было бы ужасно с моей стороны.

И с этим Ли ушёл, чтобы присоединиться к своему отряду.

А затем они остались вдвоём.

Фред всегда хорошо управлялся со словами. Всю жизнь у него имелись наготове колкость или умное замечание в ответ на всё, что подбрасывала ему жизнь, но в этот раз… в этот раз он не мог найти слов. Он просто стоял там, смотря в ожидании, пока его брат скажет что-нибудь вместо него, чтобы Фреду не пришлось. Потому что он не хотел, чтобы это стало прощанием: если это будет зависеть от него, то это ни за что на свете не будет прощанием.

Фред уже некоторое время боялся умереть; вполне реальная возможность повисла над ним, как туча, разве что… в миллион раз хуже. Это было неизбежно: они являлись частью войны, частью сопротивления. Но эта мысль никогда не готовила его к той.

Он осознал, что делает единственную вещь, которую может — обнимает брата. Джордж обнимал его в ответ, и оба сохранили остальное несказанным. До Фреда дошло, что они оба знали. Они уже знали всё, что можно было сказать.

Когда они расцепились, Фред положил руку на плечо Джорджа.
— Не лишись теперь второго уха.

Джордж рассмеялся:
— Не пытайся лишиться одного, чтобы выглядеть как я.

— И навсегда испортить свою привлекательность? Совсем с ума сошёл!

Они улыбнулись.

— Знаешь, ты всегда был моим любимым близнецом, — сказал Джордж.

— Увидимся позже, идиотина, — сказал Фред.

И они разделились.

~o0o~

Фред переживал, что замок может рухнуть в любой момент. И вот опять — очередной грохот, и с каждым разом пол под ногами трясётся чуть сильнее. Битва начиналась, и он задавался вопросом, что это может означать, поскольку внезапно он стал крайне осведомлён об отсутствии у него опыта в войне. Он никогда раньше не принимал участия в сражении, о чём он, чёрт возьми, думал?

Фред крепче сжал палочку и изо всех сил постарался не выдавать, насколько ему страшно.

Стоявший рядом Ли бормотал что-то обнадёживающее тем, кто был поблизости. Ему пришлось перегруппироваться к ним, потому что проход, о котором ему сказали позаботиться, был уничтожен Кэрроу. В него теперь никто не войдёт и не выйдет.

Ещё одна дрожь, и Ханна Аббот громкий ахнула.

— Ханна, всё хорошо, — сказал Ли, хотя сквозь шум его было почти не слышно.

Именно тогда Фред заметил Гарри, мчащегося из-за угла и собиравшегося пробежать мимо них.

Увидев его и вспомнив, зачем он всё это делает, Фред собрал немного сил и юмора.

— Отличная ночка! — прокричал он Гарри.

Юноша казался напуганным тем, что происходит вокруг них, и тем не менее всё равно улыбнулся Фреду. Фред понимал, что тот испытывает, и если ему удалось заставить кого-то здесь почувствовать себя чуть лучше, то тогда он может пасть с гордостью.

— Отлично, господа, — сказал Фред маленькой группе окруживших его учеников, смотря на запечатанный проход. — Палочки в боевой готовности, и только попробуйте затмить меня. Будь я проклят, если не буду выглядеть самым крутым.

~o0o~

— За углом!

Фред бежал изо всех сил. Он всегда был в этом хорош, а теперь это оказалось очень полезным.

Он отыскал гобелен и быстро нырнул за него, надеясь, что магия в полотнище вновь ему поможет.

Преследующие его Пожиратели Смерти пробежали мимо, и Фред выдохнул. Он лишь надеялся, что остальным удалось скрыться. После того, как секретный туннель нашли, он переживал за них.

Пол снова задрожал, и Фред выругался.

Он уже уставал от всех этих землетрясений. Честно говоря, ему хотелось, чтобы гиганты просто повырубали друг друга. Он болел за братишку Хагрида при каждом удобном случае, но в остальном всё время задавался вопросом, в каком месте у замка отвалится следующий кусок.

Часть Фреда слегка забавляло то, как он переживал за замок. Он никогда не задумывался, насколько сильно на самом деле им дорожит. Как на долгое время он стал для кого-то, вроде Фреда, идеальной игровой площадкой — Фреду пришлось расти в месте, у которого можно было разгадывать загадки; он мог узнавать замок лучше, чем кто-либо ещё; мог узнавать скрываемые им секреты. И иногда случались моменты, когда казалось, будто замок дорожит им так же сильно, как он — замком. Бывали случаи, когда им с Джорджем требовалось сбежать от Филча или спрятаться от преподавателя — слишком много раз, чтобы сосчитать, — и им всегда предоставлялось укрытие.

Фред любил этот замок, любил Хогвартс, и этот замок разваливался на части.

Он ещё раз вздохнул и вылез из-за гобелена, жалея, что ему не хватило времени забрать свои многочисленные изобретения — они могли очень пригодиться, когда прячешься.

«Но я всё ещё близнец Уизли, — возразил самому себе Фред. — При мне не было никаких изобретений, пока я рос, но я всегда ускользал. Я остаюсь собой и без них».

Он послал проклятие в побежавшего к нему одетого в тёмное волшебника, чья маска слетела, и Фред пришёл в восторг, увидев наполовину мутировавшее растение, стоящее теперь перед ним. Должно было сработать чище, но он тут под давлением работает, и вроде как было даже приятнее от того, что у растения имелись большой нос и злые глаза, смотрящие на Фредову усмешку.

— Удачи в следующий раз, — сказал он растению и ушёл прочь.

Как только Фред попал в следующий коридор, он услышал вскрик.

— Вот вам! — воскликнул Перси и послал потоки красного света в пару Пожирателей. — И вот ещё!

Пожиратели рухнули на пол, и Перси победно улыбнулся. Он не видел, что за его спиной был ещё один враг.

— Нет, ты не посмеешь! — прокричал Фред и отправил и этого Пожирателя лежать на пол.

Перси широкими глазами посмотрел на Фреда и изумлённо раскрыл рот, на крошечную долю секунды подумав, что это он — цель близнеца.

Фред улыбнулся.
— Не волнуйся, Перс. Если бы я хотел на тебя напасть, то уже давно бы это сделал. А ещё тебе надо быть начеку. Разве тебя не учили этому на занятиях для префектов?

Перси помотал головой.
— Н-нет. Не учили. Что ты тут делаешь, Фред?

Фред показал вокруг себя.
— Пожиратели Смерти вошли в школу. Мало от меня будет толку, если я останусь стоять на страже у не-такого-уж-секретного прохода, верно?

Перси кивнул.
— Несомненно. Но так-то ты в порядке?

Фред моргнул. Это было беспокойство?

— Да… — ответил он.

— Хорошо, — сказал Перси, неловко поправив очки. — Что ж, тогда нет смысла стоять тут просто так…

Раздался крик, и они оба помчались в его сторону. Прозвучало слишком похоже на Джинни, чтобы они поступили иначе.

Они добежали до нужного места, и кто-то, напоминавший Джинни, разослал проклятия направо и налево и умчался до того, как братьям выпал шанс узнать, правда ли это она.

Фред в любом случае испытал облегчение, и Перси разделял его, но чувству не суждено было продлиться долго, поскольку появилась новая группа Пожирателей Смерти: с масками, которые всё ещё были на лицах, и с поднятыми для атаки палочками.

Молча они с Перси вскинули свои.

Было не так просто, как в прошлый раз, поскольку Пожиратели блокировали заклинания и быстро наступали на Фреда и Перси. Было ясно, что под капюшонами скрывались не рядовые Пожиратели Смерти.

А затем, когда они уже начали волноваться, повсюду залетали лучи света, заставив мужчину, сражающегося с Перси, отступить. Фреду хватило времени только мельком оглянуться, и его сердце заныло при виде Гермионы позади него с палочкой в руках, готовой броситься на помощь; Гарри и Рон были рядом с ней.

— Здравствуйте, министр! — проорал Перси, когда с мужчины перед ним свалилась маска. Ему наконец удалось попасть прямым ударом в Пия Тикнесса, и от полученного проклятия тот упал на пол, вцепившись в перед мантии. — Я упоминал, что подаю в отставку?

Фред ушам своим не мог поверить, направляя три оглушающих заклятья в собственного оппонента, который тоже упал.
— Да ты шутишь, Перс!

Когда Фред увидел, что постепенно происходит с Тикнессом — казалось, будто тот медленно превращается в кого-то вроде морского ежа, — Фреду стало ещё радостнее. Похоже, они с Перси всё-таки были не такими уж разными, и впервые эта мысль не напугала Фреда. Его брат правда к нему вернулся.

Фред, улыбаясь, глянул на Перси.
— Ты впрямь шутишь, Перс… не думаю, что слышал от тебя шутку с тех пор, как ты был…

Воздух взорвался.

Они все находились рядом: Фред, Перси, Гермиона, Гарри и Рон, и плюс два Пожирателя Смерти у их ног. А ещё это краткое мгновение, когда Фред едва осознавал, что происходит; он слышал, как разлетелась на куски стена позади него, как остальные пронеслись в воздухе, стиснув палочки — единственный щит, который у них был… Фред посмотрел на ужас на лице брата и задумался, успел ли тот вовремя; смог ли Перси вскинуть щит вовремя. Или нет.

Так или иначе, Фреду никогда не доведётся это узнать. Потому что по какой-то странной причине всё остановилось. Все и всё вокруг него замерло.

Фред помотал головой, моргая от тишины, оглушившей его после пережитых им взрывов и хаоса. Что, весьма иронично, было его нормальным образом жизни. Он огляделся, задаваясь вопросом, что происходит. Это был какой-то трюк Тёмного Лорда?

Осматриваясь, он заметил стену позади него — как близко она была, чтобы от взрыва упасть прямо на него, и он тяжело сглотнул. Затем Фред повернулся к Перси. Брату пришлось бы увидеть, как Фред погибает.

Взгляд на Золотое Трио, и Фред понял, что и всем им пришлось бы на это смотреть. Рону, Гарри и…

Гермионе. Она бы увидела, как его раздавит.

От всего этого его внутренности скрутило холодом.

Как только он начал паниковать, послышались шаги. Они приближались к Фреду, и он развернулся, подняв палочку.

— Петрификус Тоталус.

Не успел он осмыслить происходящее, как уже лежал на полу, оцепенев как все остальные. Ему было видно лишь пару маленьких ботинок, направляющихся прямо к нему. Лёгкие, осторожные шаги уверили Фреда, что они, по крайней мере, не могли принадлежать Лорду Волдеморту. Это уже что-то, решил он.

Он изо всех сил старался разглядеть остальные части новоприбывшего, но видел только низ мантии. А затем…

— Прости, — раздалось извинение, и милый женский голос немедленно насторожил Фреда, потому что он знал только один голос, который так звучал.

Локоны Гермионы были длиннее прежних, и когда она положила его так, чтобы он был на боку, а не лицом в пол, Фреду тут же стало ясно, что что-то не так. Для начала, не только её волосы были длиннее, она сама выглядела… иначе. Её лицо было другим. Оно было, если позволите, старше, взрослее. И более округлым, а не как после нескольких месяцев голода и бегства. Хотя мешки под её глазами никуда не делись, так что, видимо, эта Гермиона тоже плохо спала.

Первая мысль Фреда была об оборотном зелье. А почему нет? Гермиона, которую он знал, стояла прямо за этой новой: пыталась закрыть лицо и защититься от взрыва. Эта не была такой же. Но… она выглядела так же. Она звучала так же. И даже пахла так же.

И тут она улыбнулась, и он знал. Это она.

Хотя её улыбка выглядела чуть грустно.
— Мне пришлось тебя обездвижить, иначе ты мог бы сделать что-нибудь глупое. А мне нужно, чтобы всё прошло идеально.

В её руках появились флакон, маленькая оранжевая капсула и палочка. Она положила капсулу на пол и, стукнув по ней палочкой, призвала тело. Фред запаниковал, увидев лежащего рядом с ним Джорджа, одетого в такую же одежду… пока не увидел, что у тела два уха, а не одно.

Когда с этим было покончено, Новая Гермиона подняла флакон и поднесла его к губам Фреда. Она скривилась:
— Боюсь, у него не лучший вкус. И это будет небезболезненно.

Фреду хотелось прокричать: «Тогда не пои меня этим!», но слова не покинули его рта, и жидкость пролилась внутрь. Он тут же почувствовал себя странно.

— Появится ощущение, как будто тебя куда-то тянет. Не борись с ним, или ты можешь себе навредить, — сказала Новая Гермиона. Она посмотрела на часы. — Уже в любую секунду.

Фред уставился на неё, умоляя не делать этого, что бы это ни было. Она заметила, и её лицо сию секунду смягчилось.

Гермиона положила свою руку на его и улыбнулась.
— Не волнуйся, с тобой всё будет в порядке. Более чем в порядке. Я забираю тебя туда, где ты и должен быть.

В этот момент всё стало размытым, и Фреду захотелось закричать; в его ушах так сильно звенело, и казалось, будто его протискивают через маленькую замочную скважину, как при аппарации, только в пять миллионов раз хуже.

~o0o~

Раздался громкий хлопок, и их, наконец, отпустило. Фред вздохнул, сумев только лишь растерянно оглядеть залитый лунным светом сад прежде, чем свалиться с ног. Стоявшая рядом с ним Гермиона продолжала держать его за руку, и потому упала на колени вместе с ним. Она хотела осмотреть его, убедиться, что всё прошло как надо, но её зрение стало пропадать, в глазах начало темнеть. Она присоединилась к Фреду на траве под ними, смутно различая испуганные возгласы из «Норы».

В гостиной стрелка на тех самых старых дедушкиных часах с фотографией Фреда сдвинулась впервые за три года.

«Дома».