Глава 3Я не стала рассказывать Барти, что у меня случилось с отцом. Не смогла. Да и не хотела – как бы Барти все это воспринял? Сразу бы побежал к Беллатрикс жаловаться на Рудольфуса, или к Рудольфусу жаловаться на меня, а потом бы ко мне жаловаться на моих родителей. Или, что еще хуже, стал бы изображать Хмури – периодически на него это находит. Я Хмури не боюсь, но мне от него немного не по себе. А кому понравится, если твой любимый человек изменяется безо всякой оборотки?
Зато я все рассказала Драко, взяв с него обещание молчать. Он, конечно, первым делом обиделся:
– Ты мне не доверяешь? Считаешь, что я болтун?
Я смеюсь. Драко до сих пор, когда обижается, становится таким смешным!
– Я не считаю тебя болтуном, с чего ты взял? Но ты же перескажешь Нарциссе, а мне бы этого не хотелось.
– Ты моей маме не доверяешь?
Я вздыхаю.
– Я просто не хочу, чтобы она вмешивалась. У тебя замечательная мама, Драко, это только я – сирота при живых родителях...
Драко тут же забывает обо всех своих обидах и недоумевающе смотрит на меня.
– А что случилось? Ты не говорила с дядей Рудольфусом?
– Говорила... – отвечаю я так печально, что даже крутящийся рядом Антарес поднимает голову и смотрит на меня с удивлением – мол, мама, ты чего?
– Что случилось?
– Пить надо меньше, вот что! Мой дорогой папочка с пьяных глаз принял меня за Беллатрикс и стал ко мне приставать.
– Но ты же не пьешь! – Драко смотрит на меня с искренним непониманием.
Мне опять становится смешно.
– Драко, сколько тебе лет? Совершеннолетний уже, а простых вещей не понимаешь. Не с выпивкой приставать. Как еще он мог ко мне приставать, если за свою жену принял?
До Драко доходит. Он краснеет и смотрит на землю, точнее – на копающегося в ней ребенка.
– И что?..
– Что-что – я по морде ему дала, только после этого до него дошло. А потом я ушла.
– То-то он вчера вечером такой мрачный был, – задумчиво говорит Драко. – А ты не хочешь с ним поговорить?
– Да ты что? – машу я на него рукой. – Мне не то, что говорить, мне смотреть на него противно!
– Почему? – никак не может понять кузен. – Он же не нарочно!
– Драко, – смеюсь я, – это тебе не локтем на лестнице толкнуть, а потом извиниться: «Я не нарочно».
Может, я зря ему это говорю? Что он способен понять? Но ни с кем из взрослых я поделиться не могу, потому что они тут же начнут выяснять отношения между собой. А им и Темного Лорда достаточно, зачем еще проблемы взваливать?
– Но он правда ведь не хотел. Ты же сама сказала, что ему показалось, что ты – это тетя Белла.
– А мне от этого легче? – восклицаю я. – Мне до сих пор противно, что он до меня дотрагивался! Беллатрикс меня развратной обзывала, а я на самом деле до Барти даже ни с кем не целовалась! Не веришь?
Драко несколько раз моргает и мотает головой:
– Почему же, верю.
– Ну вот! Ты понимаешь, что я его сейчас видеть не могу. Сколько бы раз ни говорила себе, что он не нарочно. Что у них с Беллатрикс, не знаешь?
– Они уже второй день спят в разных комнатах. Мама говорила. Бетти, хочешь я с дядей Рудольфусом поговорю?
– О чем ты с ним собираешься говорить? – Я с трудом удержалась от смеха, и Драко это заметил.
– Ты опять думаешь, что я маленький? – обиделся он. – Я не маленький, я совершеннолетний уже!
– Верю, – охотно согласилась я, – но все равно не надо. Я не уверена, что он вспомнит. Он с моего удара сразу протрезвел, но потом мог еще раз набраться.
Драко нехотя со мной согласился, и мы оставили эту тему. Немного полегче мне все же стало – выговориться всегда помогает.
Но мое нежелание восстановить отношения с отцом не осталось незамеченным. Барти, вернувшись из Малфой-Мэнор, где пропадал целыми днями, спросил меня:
– Вы с Рудольфусом виделись?
– Ну да, – отвечаю я неохотно.
– Вы не поссорились?
– С чего ты взял?
– Ты про него каждый день спрашивала, а теперь перестала.
Какой Барти, оказывается, проницательный! Зелье в котле не утаишь – рано или поздно все родственники узнают.
Отвечаю уклончиво:
– Мы не поссорились, просто он напился и говорил о политике. А я в ней ничего не понимаю, ты же знаешь.
– Руди – пессимист, – вздыхает Барти, – он сам не верит в то, что делает, но делает это хорошо.
– Вы правда собираетесь захватить власть в Министерстве? Почему ты мне это не сказал?
Ответ предсказуем:
– Я бы тебе потом сказал. Не гаси огонь, пока зелье не готово.
Вот всегда так. С Барти бесполезно говорить о планах Организации – он отмалчивается, пока они не осуществились – а тогда и спрашивать никого не надо. И что он там целыми днями делает – тоже не говорит.
Раз он не хочет говорить – я не буду спрашивать. От политики одно расстройство. От моих родителей тоже, но ведь у нас с Барти своя семья! С таким созданием, как Антарес, никогда не будет скучно.
Малыш уже почти научился произносить «Драко» и узнавать своего дядю. При этом кузен так смешно смущался, что я начинала хохотать, и за мной тут же смеялись и ребенок, и сам Драко.
Через несколько дней нас соизволил посетить Снейп. Именно так – иначе я и не могла сказать, глядя на его мрачную физиономию. Знаю, что он всегда такой, но уже успела отвыкнуть.
Антарес к нему и привыкнуть не успел, поэтому испугался. Попросился на руки и уткнулся лицом мне в грудь. Видимо, чтобы я не дала страшному дяде его съесть.
– Как ваши дела, мисс Розье?
Я уже не стала его поправлять – надоело.
– Спасибо, хорошо. Чаю хотите?
Он неопределенно пожимает плечами, что я воспринимаю, как знак согласия. А Винки накрывает столик быстрее, чем Снейп успевает что-нибудь сказать.
Говорить о политике мне не хотелось, о семейных делах тоже, ибо уж кому-кому, а Снейпу о них знать вовсе не обязательно. Достаточно просто посидеть в саду и попить чаю. Барти опять убежал, Драко сидит дома... тут и Снейпу рада будешь – какая никакая, а все же компания!
– Как поживает мисс Уилкс? – спрашивает Снейп через несколько минут.
Я за это время уже успела накормить Анти кексом, сделать ему выговор за разлитый чай и отпить несколько глотков сама.
– Хорошо поживает, – отвечаю я. – Возвращаться пока не собирается.
– И прибавления в семействе не ожидает?
– Пока нет.
– И вы тоже не ожидаете?
Он издевается, что ли?
– Какое может быть прибавление, когда война идет? Вот мы победим, тогда и будем думать о прибавлении.
– А если победим не мы?
Нет, он вправду издевается. Хорошо, что тут Барти нет. Я могу иногда о подобном подумать... но только одна и тщательно потом закрыв свои мысли. А этот вслух не боится.
– Тогда тем более рано думать о прибавлении в семействе.
– Ну, думаю, что вам, мисс Розье, ничего не угрожает. Вы же не состоите в Организации.
Нет, надо прекращать такие разговоры. Он все-таки издевается или провоцирует? Но я ни того, ни другого ему не позволю.
– А мне кажется, профессор Снейп, что НАМ ничего не угрожает. Вы сомневаетесь в победе Темного Лорда?
Он усмехается, ехидно так, и отвечает:
– Я нисколько в ней не сомневаюсь, мисс Лестранж.
И здесь не может не поиздеваться! А мне не только на его издевательства отвечать надо, мне за ребенком надо следить, чтобы он вареньем не измазался и весь чай на себя не пролил. А он именно этим и занимается, пока мы беседуем.
Пока я вытираю лужу на столе и мордашку ребенка, Снейп снисходительно за нами наблюдает. Настолько подчеркнуто, что у меня мелькает мысль, что он только делает вид, а на самом деле ему очень нравится на нас смотреть. Но не признаваться же ему – боится, что засмею. А я могу.
– Антарес! – строго говорю я. – Ты уже большой мальчик, ты должен быть аккуратным! А будешь проливать чай – отдам тебя дяде. – Я показываю на Снейпа. – Он запрет тебя в подземелье и заставит чистить котлы.
Перспектива чистки котлов Снейпа пугает еще больше, чем ребенка. Он не удерживается от усмешки:
– Мисс Розье, вам кого больше не жалко – меня или вашего сына?
– А что вас жалеть, – пожимаю я плечами. – Вы же своих студентов не жалеете.
Закончив вытирать малышу мордашку, я вытаскиваю его из стульчика и спускаю на землю – пусть побегает.
– Темным Лордом вы его еще не пугаете? – интересуется Снейп.
– Я не настолько не люблю своего ребенка, чтобы его так пугать.
– Я уж было подумал, что вам жалко Темного Лорда.
– Темного Лорда тоже, – согласилась я. – Помнится, Поттер, когда его нечаянно убил, был как раз в возрасте моего Антареса.
Кажется, я зря это сказала. Снейп стал каким-то серым и не нашелся, что ответить. Я тоже не знала, что ему сказать – добивать не хотелось, раз я и так перегнула палку, а говорить что-то серьезное было ни в моем стиле, да и не в его тоже. Я сделала вид, что ничего не заметила, и обратилась к ребенку:
– Не суй пальцы в рот! Сейчас получишь по попе!
И сделала в его сторону угрожающее движение – чтобы не сомневался, что по попе действительно получит.
– А вы не хотите повидать вашего отца? – вдруг спрашивает Снейп.
Вот совершенно некстати! Ему что – Рудольфус на меня пожаловался? Или Барти? Нет, Барти не будет жаловаться, тем более Снейпу.
– Я его уже видела, спасибо, – отвечаю я, все еще продолжая наблюдать за Антаресом. В рот он пока больше ничего не тянул, но что ему придет в голову в следующий момент...
– И ваша встреча была настолько удачной, что вы больше в Малфой-Мэнор носа не показываете?
Да как он смеет! Мало мне кучи родственников, считающих, что имеют право решать за меня, так еще и этот!
– Это мои семейные дела, профессор Снейп, и всей Организации они не касаются.
– В таком случае, мисс Лестранж, вы зря рассказывали о своих семейных делах мистеру Малфою, у которого все написано на лице.
– У вас вошло в привычку читать мысли у каждого встречного?
– Скажите спасибо, что это бы я, а не Темный Лорд.
– Темному Лорду вряд ли интересны мои семейные дела.
– А в этом вы ошибаетесь, мисс Лестранж. – Он нарочито подчеркнул последнее слово.
Мне очень хотелось спросить прямо, что же он там узнал у Драко, но гордость не позволяла мне этого сделать. Драко, конечно, не стал бы ничего рассказывать сам – ведь он мне обещал. Но у Снейпа с легилименцией куда лучше, чем у Драко с окклюменцией, и он этим пользуется.
На всякий случай я загнала мысли о Рудольфусе подальше и не смотрела на Снейпа, тем более смотреть было куда – на ребенка, которого не покидала мысль попробовать на вкус найденные веточки.
– Вы тоже верите дурацким слухам, что я дочь Темного Лорда? – спрашиваю напрямик.
– Если это только слухи, почему же они тогда так вас волнуют? – парирует Снейп.
Меня охватывает чувство веселой злости. Очень забавное чувство и отчасти даже приятное. Всерьез мне задевать Снейпа не хочется – его, пожалуй, заденешь, но вот поиздеваться над ним, как он надо мной...
– Если бы про вас ходили слухи, что вы сын Темного Лорда, вы бы не меньше волновались.
Он смеется так, что я опасаюсь, как бы он не напугал малыша. Но тот не слышит наш разговор, наконец-то найдя себе занятие – пересыпать лопаткой песок. И в рот пока ничего не тянет, слава Мерлину.
– Мисс Лестранж, вместо того чтобы слушать глупые сплетни, вы лучше бы поговорили со своим отцом. Он-то в курсе, чья вы дочь.
– Вот когда он будет трезвым, тогда я с ним и поговорю.
– Тогда почему вам не поговорить с ним прямо сегодня?
Я не могла сказать этого Снейпу, хватит того, что я Драко рассказала, хотя он наверняка до конца не понял. Не хочу я с Рудольфусом говорить, пусть он каким угодно трезвым будет.
– Я очень сильно сомневаюсь, что он будет трезвым, стоит его на минуту оставить наедине с его старыми приятелями.
– Вы зря так думаете, мисс Розье. Или вы считаете, что ваше время неограниченно?
Я сначала не поняла, что он имеет в виду. Потом до меня дошло... но даже когда дошло, я все равно не осознала, не хотела осознавать.
– Что – очередная спецоперация? Думаете, что-то случится?
– Сейчас, мисс Лестранж, каждый день что-нибудь случается. И я бы вам посоветовал уладить свои семейные дела прежде, чем этим займется Темный Лорд.
– Поэтому моими семейными делами решили заняться вы? Спасибо, профессор Снейп, но я как-нибудь разберусь с ними сама. Может, вы меня еще с моей матерью собираетесь помирить?
– С вашей матерью поругаться как раз легче легкого, – усмехается Снейп. – Я даже не призываю вас с ней мириться, потому что на следующий день опять поругаетесь. А вот с отцом поговорить советую.
Ответить я не успела - малыш решил испробовать песочек на вкус и пришлось отвлечься. А когда я вернулась на скамейку, прибежал Драко и со страшными глазами заявил, что он зашел на минутку, сказать, что вечером будет общее собрание.
– Тогда, может, посидишь у меня, раз у вас собрание?
– Нет, меня тоже там ждут. – По голосу кузена было непонятно, радует его это или огорчает.
– Ну хоть чаю-то выпьешь?
Чай выпить он согласился, но больше ничего существенного я не добилась ни от него, ни от Снейпа, который ушел чуть раньше, сказав, что ему надо заглянуть еще в одно место.
Барти заявился поздно вечером и так и не признался, что у них за спецоперация. Он каждый раз на мои вопросы так смущенно улыбается, что у меня пропадает всякая охота его расспрашивать и появляется желание его поцеловать. И на этом я, разумеется, не останавливаюсь... Так всегда бывает – и думать я начинаю только на следующее утро. Барти мне ничего не рассказывает потому что не знает или потому что не хочет? Может его роль в Организации больше, чем он мне показывает (а он мне ничего на самом деле не показывает)? Может, он просто меня вмешивать не хочет, считая, что меньше знаешь – крепче спишь? Я же не одна, у меня Антарес на руках, ему беспокоиться незачем, а если беспокоиться начну я, то и он за мной.
Еще мне было очень интересно, с чего это вдруг Снейпа так волнуют мои семейные дела. И что он о них знает – он ведь так и не признался, что именно подглядел в мыслях Драко. Беспокоится за Рудольфуса? А что за него беспокоиться – раз он все проблемы решает с помощью огневиски, то и с семейной как-нибудь справится.
Все же я решила сходить в старую штаб-квартиру – вдруг Рудольфус там объявится. В Малфой-Мэнор идти не хотелось – во-первых, Нарцисса раскусила бы меня в два счета, во-вторых, там ошиваются Темный Лорд и моя матушка, а с ними мне тоже неохота была встречаться.
В восточном крыле стояла непривычная тишина. Не то все спали после собрания, не то так с него и не вернулись. Только в гостиной обнаружился одиноко сидящий парень – тот самый, что пытался приставать ко мне в прошлый раз.
– Где мистер Лестранж, ты не знаешь? – спросила я.
Он отсалютовал мне бутылкой сливочного пива:
– Иди сюда! Пива хочешь?
– Где Лестранж? – повторила я.
– Который?
Вопрос первые несколько секунд поставил меня в тупик. Парень был еще относительно трезв и непохоже было, чтобы у него двоилось в глазах. А потом до меня дошло, что Лестранжей двое.
– Рудольфус. Он сюда не заходил?
– Не, со вчерашнего дня не заходил. Садись со мной!
Сначала я хотела уйти, но желание узнать что-нибудь еще пересилило. Что мне сделает один жалкий мальчишка – мой ровесник, к тому же еще и почти трезвый? Палочка у меня под рукой...
Я села, взяла предложенную бутылку и поинтересовалась:
– Ты кто?
– Я Стэн Шанпайк. А ты?
– Бетти Розье. Это тебя в прошлом году в Азкабан ни за что посадили? А что же ты тогда здесь делаешь?
– Как что? – не понял он. – Живу! Не могу же я вернуться домой, меня по всей стране полчища авторов разыскивают!
Мне стало смешно. Полчища авроров, тоже мне... Они сейчас вообще никого не разыскивают, потому что половина аврората под Империо, Барти об этом вскользь упомянул.
– А почему ты вообще с нашими сбежал? Ты же никогда Упивающимся не был?
– Ну и что? Они побежали – и я побежал! Пусть министерство не думает, что можно меня безнаказанно в Азкабан сажать! Я им отомщу!
Я не выдержала и рассмеялась. Сколько ему лет? В газете писали, что он на два года меня старше, но, судя по поведению, ему не больше пятнадцати.
– И зря смеешься! – Он, кажется, обиделся. – Ты с нами завтра не летишь?
– Куда? – заинтересовалась я.
– Поттера отбивать. Его из дома маггловских родственников забирают, а мы хотим его перехватить.
Так вот что за спецоперация! Мне стало несколько не по себе. Все, что связано с Поттером, вызывает у меня необъяснимый приступ тревоги. Только бы туда не взяли Барти, ему один раз Поттера уже хватило!
Хотя нет, вполне объяснимый – Рина мне год назад как раз все объясняла. И карты раскладывала и много умных слов говорила... Только я ничего не запомнила, а усвоила только, что от Поттера следует держаться подальше.
– А кто еще летит, ты знаешь?
– Ой, да почти все наши! Лестранжи тоже, кажется, оба, и Снейп, и Долохов, и Треверс!
– А Кра... Розье?
– Не знаю, он слишком большая шишка, чтобы лететь.
Вот уж спасибо! Надо сказать Барти, что он большая шишка, может, хоть после этого расскажет хоть немного о своей роли в Организации?
– Я не лечу, – вздохнула я.
– И правильно – не надо тебе. Там весь их орден Феникса будет, это опасно, мы ведь жизнью рискуем, чего тебе там делать? Бетти, – вдруг спохватился он, – а ты Темного Лорда видела?
– Видела.
– А какой он из себя?
Я еле сдержала смех. Проще было показать, но что-то сильно сомневаюсь, что Стэн владеет легилименцией и даже знает, что это такое. Поэтому ограничилась нейтральным:
– Он может только посмотреть – и сразу жуть берет. Может наизнанку тебя вывернуть безо всякой палочки.
– Круто! А ты знаешь, что он тоже с нами летит!
Мы посидели еще с полчаса. Разговаривать со Стэном оказалось совсем просто – надо было только вовремя задавать вопросы и не смеяться. Приставать ко мне он даже не пытался, только когда я собралась уходить, сказав, что меня ждут, заявил, что я потрясная девчонка и что весь мир будет у моих ног.
А зачем мне весь мир? Мне одного Барти достаточно.
Хотя Стэн и сказал, что Барти не летит за Поттером, я ужасно волновалась, и успокоилась только на следующий день, когда он пришел раньше обычного и сказал, что весь вечер проведет дома.
– Значит, ты не полетел ловить Поттера? – спросила я, разливая чай.
Он вздрогнул и чуть не опрокинул свою чашку.
– Откуда ты знаешь?
– От Стэна Шанпайка, – честно признала я. – Откуда вы его выкопали? То есть откуда – понятно, из Азкабана, но зачем нам такое добро?
– Его Долохов приволок, – признался Барти. – Сказал, что нам пригодится.
Я фыркнула:
– Тоже мне «пригодится»! Так что там насчет Поттера?
– Бетти, давай потом? Когда чай попьем? А то ты рискуешь получить ложкой от своего сына.
– Это ты рискуешь получить ложкой от своего сына! – рассмеялась я.
По физиономии Антареса, вооружившегося ложкой, действительно было неясно, кто именно рисковал этой ложкой получить по лбу. Ребенок обижается на нехватку внимания? Это он зря!
Весь вечер мы посвятили ребенку, читая ему книжку и играя с ним в волшебный замок, который надо было строить из кубиков. Если бы не сознание того, что кто-то сейчас рискует жизнью, я была бы почти счастлива. Но при Антаресе мне говорить не хотелось, а Барти, играя ним, выглядел не менее счастливым, чем сам малыш, так что их двоих лучше было не трогать.
Только когда мы уложили сына спать, я смогла наконец-то заговорить о том, что меня волновало:
– Расскажи, что за поимка Поттера? Драко там?
– Нет, он остался дома.
У меня с души не то что камень – целый Азкабан свалился.
– А мои родители? А Люциус?
– Белла с Рудольфом и Рабастаном там. Я отговаривал Рудольфа, но он уперся.
– Зачем ты его отговаривал?
– Затем, что он может принесли больше пользы, сидя в кабинете, а не на метле!
– А Люциус?
– А Люциус остался дома, потому что Темный Лорд забрал у него палочку.
– Как? – Я непонимающе посмотрела на Барти. – Зачем?
Мне в голову сразу начали приходить всякие ужасы, но додумать я не успела, потому что Барти продолжил:
– Ты помнишь, что произошло, когда в день своего возвращения Темный Лорд пытался убить Поттера? Я рассказывал вам с Риной, что мне успел рассказать Поттер и что я смог увидеть. Олливандер сказал, что между их палочками существует родственная связь и поэтому Темный Лорд взял другую.
– А зачем надо было брать у Люциуса? – не поняла я. – Олливандер вам на что? И лишних палочек что – нету? А твоего папаши где палочка?
– Ее Хвост куда-то задевал, – вздохнул Барти. – Ты же знаешь, я в тот дом возвращаться не хочу.
– А Винки послать?
– И Винки посылать не хочу. Мне ее жалко.
Вот чего я в Барти не пойму – так это его отношений с Винки. То он вообще не хочет ее видеть, то считает ее чуть ли не заменой умершей матери... Никогда не думала, что можно с эльфом о чем-то часами беседовать, – а Барти может.
– Ладно, – машу я рукой, – Мерлин с ними, с палочками. И хорошо, что ты не летишь, тебе на всю жизнь Поттера уже хватило.
– Но как ему тогда удалось уйти от Лорда...– сокрушенно произносит Барти.
– Я не удивлюсь, если он и сейчас уйдет, – говорю я.
Барти смотрит на меня недоуменным взглядом. А что так удивляться? Я же не могу соглашаться со всем, что говорят в штаб-квартире, могут у меня быть свои сведения и свое мнение? И почему бы мне сегодня не рассказать его Барти? Ведь ближе его никого у меня нет... ну разве только Рина и Драко, но Рины здесь нет, а с кузеном я еще поговорю.
– Понимаешь, Барти, с Поттером эти дело нечисто, – начинаю я. – Помнишь Эсмеральду?
– Жаннет Корсо? Которая любила выпить с хогвартской прорицательницей?
Судя по выражению лица, Барти не уважает ни ту, ни другую. Я, по сути дела, тоже, но факты от нашего уважения не зависят.
– Ты зря смеешься. Она сказала мне, что Крауча-старшего убил ты. И подсказала, где тебя искать.
– Почему ты раньше об этом не говорила? – вскинулся Барти.
– Не была уверена, что надо говорить. Я сама прорицаниям никогда не верила, но, как видишь, они сбываются... иногда. Эсмеральда говорила еще и про Поттера, что между ним и Темным Лордом есть какая-то связь и никому не стоит лезть в этот клубок. Она даже пыталась отговорить Крама встречаться с Грейнджер.
– И что? – Барти все еще не понимал, о чем я. – Тогда Лорд еще не вернулся! А после его возвращения она еще что-нибудь говорила?
– После мы с ней и не виделись. Но когда в прошлом года Лорд не смог заполучить пророчество, мы говорили на эту тему с Риной.
– И что? – Барти подался вперед, чтобы не упустить мои слова.
– Рина занималась прорицаниями, в отличие от меня. Она в них разочаровалась и после пятого курса занятия продолжать не стала. Но когда я ей рассказала про Эсмеральду, она заинтересовалась и стала смотреть сама, особенно после того, как мы упустили пророчество. И знаешь, что у нее получилось?
– Что?
– Что Темному Лорду нельзя убивать Гарри Поттера! Либо погибнут оба, либо один Темный Лорд. Правда, есть шанс, что Темный Лорд не погибнет, но Рина сказала, что это требует невозможных вещей. Каких – не сказала.
– А почему тогда она не рассказала все Темному Лорду?
– Ты смеешься, Барти? Даже если она жить не хочет, я хочу, чтобы она жила! И тебе я тоже не позволю ему рассказывать, потому что ты мне нужен! Потому что я тебя люблю, обормота!
– Я не обормот, – проворчал Барти. – Но что же нам делать?
– Ничего не делать. Может, он сам поймет. Может, он сам найдет свой шанс, говорят же, что прорицания – наука неточная! Мне Эсмеральда тоже говорила, что ты выполнишь задание и погибнешь – но ты же не погиб, мы тебя вытащили!
– И Лорд не погибнет! – воодушевленно произносит Барти.
Когда я вижу такое вдохновенное лицо, у меня пропадает всякая охота разговаривать на отвлеченные темы. Я перебираюсь к нему в кресло, обнимаю и тянусь к его губам.
Но поцеловать не успеваю – нас прерывает стук в дверь.
Я не успеваю даже вскочить, когда вслед за стуком раздается грубый незнакомый голос
– Боггарт вас побери! Заснули там, что ли?
Мы с Барти устремляемся к двери, в которую все еще продолжают стучать. У меня мыслей уже не остается, только у самого порога вдруг соображаю – это кто-то из наших, не иначе! Без Нарциссы сюда никто не войдет, а Нарцисса в Малфой-Мэноре. А что голос незнакомый – так ночью что только не покажется!
Но и человек, ввалившийся в дом, мне тоже незнаком. То есть сначала я думаю, что это Рудольфус... но Рудольфус другой комплекции, не такой здоровый!
Зато он знаком Барти.
– Рабастан! Что случилось?
– Помоги мне! – огрызнулся Рабастан.
Тут я вижу, что он не один. С ним кто-то еще и этот кто-то на ногах не стоит, а поддерживается заклинанием левитации в горизонтальном положении. С первого взгляда можно подумать, что это труп – совершено безжизненное бледное лицо, руки безвольно висят вдоль тела и дыхания не слышно...
– Барти! – Голос Рабастана развеял все мои мрачные мысли. – Дементор тебя поцелуй! Ты так и будешь тут стоять?
У Барти наконец-то прорезался голос, и он отчаянно закричал:
– Винки!
– Он жив? – спрашиваю я, на грани той же паники, что и Барти, хотя и пытаюсь сделать вид, что не волнуюсь.
Мы же не сражались сейчас в воздухе, мы не уворачивались от смертельных заклятий, мы сидели дома, пили чай и играли с ребенком... отчего же руки дрожат у Барти, а не у Рабастана?
– Если вы не будете стоять тут и глазеть, как на квиддичном матче, то будет жив! У вас костерост есть? А огневиски?
Винки, в отличие от нас, не теряется. Она осторожно левитирует Рудольфуса в комнату для гостей, а мы идем следом. Комната небольшая – кровать, кресло и несколько стульев. Я сажусь в кресло, Барти с Рабастаном на стулья, и мы смотрим, как Винки приводит Рудольфуса в чувство.
– Что с ним? – снова спрашивает Барти.
– Ну а как ты думаешь, что с ним, если в него сначала заклятьем шарахнули, а потом он футов с пятидесяти упал? Я еле затормозил его у самой земли. Огневиски есть у вас, сколько спрашивать можно?
Барти без звука наливает Рабастану огневиски, тот выпивает одним залпом.
– И ему тоже налей! – говорит он Винки, которая пытается привести Рудольфуса в чувство.
– Разве можно запивать костерост огневиски? – растерянно спрашивает Барти.
– А чем его еще запивать? – недоумевает Рабастан. – Только огневиски и можно.
Себя он тоже не обделяет, но мне сейчас уже все равно. Приставать ко мне они не полезут – ни Рудольфус, который с переломанными ногами не встанет, ни Рабастан, которому вообще не до меня.
После двух стаканов огневиски Рабастан оживляется и начинает рассказывать.
– Когда Руди с метлы ахнулся, я сразу за ним, а потом вспомнил, что вы тут неподалеку! Еле втащил его на метлу, да еще и ваше крыло с трудом нашел. Не сразу сообразил, что вы под заклятием, хорошо, Руди в сознание пришел и про записку от Нарциссы сказал. В старой штаб-квартире никого путного нет, а в Малфой-Мэнор я бы не потащился через полстраны! Да там еще и Белла, которую я убил бы на месте точно!
– Почему? – не понимает Барти.
– Да потому что это из-за нее все! – Рабастан налил себе еще один стакан, но выпил на этот раз не весь, а до половины. – Двадцать лет Руди говорю, что зря он с ней связался! Прибил бы без колебаний!
– Не двадцать, – хрипло сказал Рудольфус. – Мы дольше женаты.
– А ты вообще молчи! – рявкнул на него Рабастан. – Сдохнуть хочешь? Не дам я тебе здесь сдохнуть!
Мы с Барти переглянулись. Меня дядя как будто и не замечал, поэтому вопрос задал Барти:
– Так что случилось? Мы же ничего не знаем!
– Как будто мы что-то знали, когда за этим Поттером полетели, боггарт его сожри! – Рабастан глотнул еще огневиски. – Мало того, что там почти весь этот их орден собрался, так еще половина под личиной Поттера была! Умно, да? Умно, – ответил он сам себе. – Нас больше было, но мы в первый момент растерялись. Пришлось разделиться, и тут-то все наперекосяк и пошло. Руди с самого начала сказал, что мы преследуем не Поттера, а Белла уперлась и ни в какую!
– Не с начала, – опять подал голос отец, но Рабастан сделал страшное лицо и тот умолк на полуслове.
– Там была дочка Андромеды... как ее – Нимфадора Тонкс, и Белле втемяшилось непременно ее убить – мол, отродьям грязнокровок не место на нашем семейном древе. Я Руди сказал – бросай ее и летим на помощь остальным, раз там не Поттер, Руди тоже уперся! Ну и получил в итоге взрывным заклятием. Хорошо хоть попытался увернуться, а могло и в клочья разнести! Когда он с метлы стал падать, я уже плюнул на Беллу и на всех грязнокровок на свете...
– А что с Беллатрикс? – перебил Барти.
– Понятия не имею! – махнул рукой Рабастан. – Либо в Малфой-Мэнор вернулась, либо до сих пор за Тонкс гоняется. А ты молчи! – замахал он руками на Рудольфуса, опять пытавшегося что-то сказать. – Твоя Белла достала меня еще хуже ордена Феникса! Сколько раз мы ей поддавались – и сколько раз вляпывались! Какого дементора ты с нами вообще полетел, когда мог спокойно в штабе остаться?
– А я ему и говорил – оставайся, – влез Барти.
– А надо было не говорить, а брать за мантию и тащить к себе! Ты слишком много говоришь, а делать не решаешься!
Барти беспомощно смотрит на Рабастана, а затем на меня. Пора брать ситуацию в свои руки.
– Дядя Рабастан, уже поздно, может, вы пойдете спать?
– Спать буду здесь!
– Хорошо, – соглашаюсь я, – пусть здесь.
Спать там негде, разве что на полу. Впрочем, можно стулья в кровать трансфигурировать.
Барти порывается куда-то бежать, чтобы узнать новости, но я его останавливаю.
– Хватит с нас новостей! Если Поттера не поймали, в штаб-квартиру лучше не соваться, а если поймали – к нам прибегут и все расскажут. Драко первый же и прибежит.
Спать мы все же не идем, точнее, идем не сразу. Мы не можем уйти, пока Рудольфус не заснет, а чтобы он заснул, Винки приходится влить в него почти весь наш запас лечебных зелий пополам с огневиски.
– А ваша домовуха в медицине разбирается? – с подозрением спрашивает Рабастан, глядя на это зрелище.
– А как же! – с гордостью отвечает Барти. – Она меня поднимала после того, как я из Азкабана вышел. Отец ко мне тогда и пальцем не притронулся.
– Но ты же сам вышел? Из окна не прыгал и ног не ломал?
Даже Рудольфус улыбается и хочет что-то сказать, но тут на него все машут руками, включая Винки.
– Спи давай! – говорит ему Рабастан.
Судя по его манере говорить, тон, в котором это сказано, можно считать почти нежным.
– И вы идите, – поворачивается он к нам. – Завтра все узнаем.
