Глава 3. Свято место пусто не бывает …так что есть кем кого заменить.
< … >
И, забывши всё мелкое, личное,
каждый мог, отпихнувши врага,
выбить место себе поприличнее
и урвать от того пирога…
Полли следила, как перо скользило по бумаге. Через минуту-две вампир перевернул лист и продолжил писать. У них очень длинные имена.
- Зовите меня просто Маледиктом,- бросив перо в чернильницу, произнес тот, среди всеобщего затишья.
Но новобранцы с ужасом таращились не на него, а на толстого вербовщика, сержанта Джекрама, красное лицо которого приобрело вдруг синюшный оттенок. Оттолкнув кого-то, Игорь бросился к жирному сержанту…
- Поздно, - отступил он, пощупав жилу на шее.
Вампир принюхался, прикрыв глаза.
- Удар?
Игорь безмолвно кивнул.
Остальные новобранцы переглядывались. Двое мальчишек, пришедших вместе, высокий Тонк и миниатюрный Лофти, прижались друг к другу, взявшись за руки под прикрытием стола вербовщика. Толстенький новобранец Шафти совершенно по-женски схватился за свои пухлые щёки. А щуплый, с выпученными глазами, Уоззи, казалось, умудрился выпучить свои глаза ещё больше. Полли сглотнула. Она помнила, как хоронили маму, да и не впервые она видела, как умирает человек. Как тот солдат, что умер практически на ее руках, на полу таверны…
Скользкий капрал издал нечленораздельный звук и бросился вон. Хозяин таверны, не заметив смерти сержанта, продолжал протирать кружки замызганным полотенцем. Новозавербованный тролль Карборунд тихо лежал посреди трактира в глубоком обмороке, не выдержав тролльского эквивалента алкоголя.
- Что будем делать? - подавив рвотные позывы, поинтересовалась Полли.
- Закончим записываться, - твёрдо сказал Тонк.
- Но зачем? - всхлипнул Шафти. - Теперь-то… Куда мы пойдём? Мы и дороги-то не знаем!..
- Нам некуда идти, - отрезал Тонк. И непримиримо добавил: - Но картину целовать я не буду.
- Т-ты должен! - воскликнул Уоззи. На его глаза навернулись слёзы.
Тонк только фыркнул, взял перо, записался и передал перо Лофти, который с отрешенным видом тыкал прутиком в огонь свечи.
Они стояли вокруг стола вербовщика, когда дверь открылась, впуская холодный вечерний воздух. Новобранцы оглянулись, надеясь увидеть капрала Страппи. Да так и застыли – вместо капрала в трактир входили злобианские солдаты в синей форме. Рекруты инстинктивно сгрудились, загораживая собой мёртвого сержанта. Хотя проще было закрыть солнце спичками, чем жирного вербовщика в ярко-красном мундире.
Однако вражеские солдаты не обратили на них внимания, ибо каждый из троих вошедших, не приметив лежащего на полу тролля, в порядке очереди умудрился споткнуться об него. Затем, все они, смачно обругав препятствие на пути к пиву, оккупировали барную стойку, чтобы тут же присосаться к пивным кружкам, мгновенно предоставленных явно перетрусившим трактирщиком. Но не четвёртый, и последний, солдат. Этот спотыкаться о тролля не стал. Видимо, жажда не мучила его так сильно как тех троих. Окинув помещение трактира внимательным взглядом, и задержав на пару неприятных минут взгляд на группе подростков, он нагнулся к троллю.
У Полли появилось нехорошее чувство, что этот четвёртый в разы опаснее, нежели целый вражеский взвод. Начать с того, что он не был солдатом. Тех Полли насмотрелась дома вдоволь. Среднестатистический солдат старательно культивирует пустой взгляд и глуповатый вид. Причём, чем умнее солдат, тем качественнее он умеет притворяться глупым. У этого человека взгляд был острый, насмешливый и… неприятно-умный. Как будто он знал про этот мир какую-то скабрезность. В трактире отца, заведении весьма либеральном, такого человека и на порог бы не пустили. Ибо местные обыватели считали, что не поделиться скабрезностью с ближним – грех.
Но местный трактирщик придерживался иного мнения. Человек выпрямился, не спуская глаз с тролля, и хозяин поспешил к нему с пивной кружкой.
- Привет, - игнорируя приближающееся к нему пиво, негромко сказал тот, обращаясь к подросткам. - Полагаю, вы доблестные борогравцы, ха-ха, - кивнул на красный рукав, высовывающийся из-за жиденького частокола тел новобранцев.
- Ваше пиво, - льстиво осклабился трактирщик, подавая ему вместительную кружку.
- Мм… холодненькое, - человек пригубил пиво, наблюдая, поверх кружки за людьми в трактире. И, вдруг, сделав шаг к троллю, вылил своё пиво ему на голову. - У троллей кремний в мозгах, но нечистый, - пояснил он удивлённо таращившимся на него новобранцам. - Проблема рассеивания тепла. Дневная температура слишком высокая, скорость обработки данных замедляется, если погода становится жарче, мозг совершенно прекращает работу, тролли превращаются в камень до наступления ночи. Зато если становится холодней, температура падает, мозг начинает функционировать быстрее и…
- Нужно охладить его? - прервал его Маледикт.
- Достаточно охладить только голову, - посматривая на уткнувшихся в своё пиво злобианских солдат, ответил тот. - Не сомневаюсь, что ваш Игорь найдёт что-либо охлаждающее в своей сумке, - и, поймав неуверенный взгляд Игоря, добавил, ухмыльнувшись: - Что-нибудь химическое. Ха-ха.
Пока Игорь возился с потерявшим сознание троллем, а человек стоял рядом, давая указания, новобранцы, не смея отойти от своего мёртвого сержанта, напряженно разглядывали незнакомца. Теперь они были солдатами. А перед ними был самый настоящий враг, одетый во вражеские цвета, отверженные Нугганом, источающий всамделишную опасность и… оказывающий помощь одному из них. Ибо тролль был таким же новобранцем, как и они.
- Эй, сержант, - окликнул один из злобианских солдат, - присоединяйся, - и призывно замахал пустой кружкой. И вдруг увидел красную куртку вербовщика. - О чёрт! Борогравские Сырокрады! - завопил он, вскакивая и пытаясь выдернуть меч из ножен.
Новобранцы сгрудились вокруг мертвеца, в глупой попытке защитить его… или защититься самим? В тот момент они сами этого не смогли бы понять.
- Отставить, - внезапно между злобианскими солдатами и борогравскими встал злобианский сержант.
- Это враг! Он Красный Мундир! - шумели солдаты.
- А я отсюда вижу, что враг мёртв, - небрежно глянув через плечо на краснеющий в просветы между тощими подростками мундир, сержант повернулся к своим. - Что там, в уставе, о дани памяти доблестному врагу?
- Э… - замялись злобиане. Никто из них устава не читал.
- Уверен, - продолжал сержант, - там что-то вроде: «… и тело да будет предано земле». Возражений ни у кого нет? Тогда так и сделаем.
Полли думала, что до конца жизни будет помнить абсурдность ситуации, когда злобианские и борогравские солдаты совместными усилиями пытались сдвинуть с места мёртвого сержанта. Мёртвый человек тяжелее живого в три раза. Что же касается вербовщика, то тот превосходил каждого из собравшихся толщиной раз в пять. Его не удалось даже снять со стула. Маледикт со своей вампирской силой мог бы поднять мертвеца, но он с невнятным воплем: «Крфь!», вылетел за дверь.
Однако неожиданная помощь пришла со стороны очнувшегося тролля. Подействовало холодное пиво, вылитое ему на голову и химические припарки Игоря. Со второй попытки троллю удалось принять вертикальное положение. Он протянул каменную руку и легко поднял мёртвого на уровень своих подслеповатых глаз.
Все замерли, не зная, что делать. И тут вражеский сержант среди общего затишья произнёс фразу, зазвучавшую, как маленький камнепад. Полли подозревала, что у троллей есть свой язык, но никогда не слышала его. Тролль, заметно смутившись, тихо загрохотал в ответ явно извиняющимся тоном.
- Неси его во двор, - велел сержант. И сказал трактирщику: - Принеси лопаты.
Трактирщик лопаты принёс. И злобианские солдаты, под взглядом своего сержанта, недовольно ворча, принялись копать весьма обширную могилу. Карборунд, положив мертвеца в яму, побрёл к колодцу, где его поджидал вампир с ведром ледяной воды. Весь мокрый, ибо решил, что холодная вода отвлечёт его от кр... кр... крови! Уф!..
Злобианский сержант, отпустив своих подчинённых властным мановением руки, помог похоронить сержанта Джекрама, как оказалось, попутно очистив его карманы. Блокнот с какими-то записями он забрал себе. Затем, вынул из ножен на поясе погибшего пару старомодных абордажных сабель, более похожих на мясницкие ножи, нежели на настоящие мечи. Мгновение помедлив, он вдруг подал их Тонку и Полли, рукоятями вперёд.
Тонк тут же схватил протянутое ему холодное оружие с таким видом, какой бывает у малыша, получившего свой первый деревянный меч.
Но Полли ответила настороженным взглядом, и спрятала руки за спину:
- Не возьму. Не правильно это, - уж очень ей не понравилась улыбка сержанта. Тот как будто знал, что Полли умеет владеть оружием. Она-то старалась это своё умение, Отвергнутое Нугганом, не афишировать.
- Да ладно тебе, Озз! Не каждый день же тебе достаётся по сержантскому клинку, - воскликнул Тонк, продолжая пожирать взглядом свой меч.
- Тебя как звать, мистер? - поинтересовался злобианин у Полли.
- Оливер Перкс.
Теперь ухмылка сержанта заставила Полли испугаться, что он догадался и о том, что она девчонка. Но он лишь перевернул меч, чтобы присмотреться к рукояти.
- Видишь этот знак, - показал он на затейливую загогулину на гарде. - Это значит: клинок из Клатча. Как думаешь, каким образом он оказался в Борогравии?
- Трофей? - предположил вампир, неслышно подходя к яме вместе с тихо постанывающем троллем.
Сержант бросил на него взгляд, и, перевернув меч, вторично протянул его Полли. Той пришлось взять.
Следующей вещью, оказавшейся в руках злобианина, был портрет женщины средних лет. Картинка была исполнена в лучших традициях примитивизма. На общем полиняло-коричневом фоне выделялись яркие синие пятнышки глаз и красная – рта, скривившегося в подобии улыбки.
- Чья-то матушка? - спросил вражеский сержант, обводя взглядом лица подростков.
- М-м… - замычал Уоззи, протянув руки – в Борогравии правительницу и называли Матушкой. Его огромные глаза заслезились ещё больше. И получив портрет герцогини, прижал его к животу, как любимого плюшевого мишку.
Последним сержант вынул золотой медальон на золотой же цепочке. На той же цепочке болтался серебряный шиллинг. Открыв медальон, сержант посмотрел на подростков.
- Что там? - толстенький Шафти попытался подняться на цыпочки, чтобы заглянуть вовнутрь.
Не отвечая, злобианин передал ему медальон. Шафти увидел изображение, жалко заморгал и поспешно передал его стоящей рядом Полли. Внутри была крошечная картинка на каждой половинке медальона: темноволосая девушка и молодой блондин в красной форме. Помедлив, Полли передала его дальше. Так что каждый смог взглянуть на картинку. Совершив круг, медальон вернулся обратно к сержанту. Тот закрыл его, и вдруг, вытянув руку над открытой могилой, разжал ладонь: в свете факела блеснула цепочка, струйкой протекла меж пальцев, и медальон звякнул о шиллинг, упокоившись на обширном пузе Джекрама.
