Глава 1Её глаза были огромными, они проникали в душу, затягивали в свой темный водоворот и Траун с трудом мог поверить, что перед ним ребенок. Девочка, не больше десяти стандартных лет отроду. Но с таким взглядом, как будто она видела его насквозь, читала в его душе всё, в чем чисс не признался бы и самому себе.
Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, но она по-прежнему не отводила взгляд. А потом, цепляясь за холодную металлическую обшивку, встала и нетвердым шагом приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки. Траун не шевелился. Он рассматривал её бледное лицо, спутанные грязными колтунами волосы и... продолжал молчать.
Вокруг суетились солдаты, освобождая пленников; стонали больные, плакали женщины и только они, стоящие посреди зловонного трюма не издавали ни звука. А дышащий ему в спину адъютант только мычал что-то нечленораздельное, шокированный поведением маленькой рабыни.
Девочка склонила голову на бок, рассматривая гранд-адмирала, как некую неведомую зверушку, а потом сделала шаг вперед и, протянув худую чумазую ручку, прикоснулась к его ладони. Он ощутил, как кончики пальцев ребенка осторожно исследуют кожу, дотрагиваясь едва уловимо, но вместе с тем так, чтобы он мог это почувствовать.
Траун преследовал пиратов уже двое суток, усталость давала о себе знать, но больше всего его тяготила столь длительная ссылка. Внешнее Кольцо казалось амбициозному военному тюрьмой, из которой ему так хотелось вырваться, но клетку запер слишком опытный тюремщик. А теперь он не испытывал ничего. И резко одернул руку.
Так и есть… это дитя каким-то образом сумело взбодрить его, отогнать тяжелые мысли и наполнить душу светом.
― Кто ты? ― присев на корточки, прошептал чисс, стараясь не испугать маленькую незнакомку.
Но вместо ответа она лишь закатала рукав порванной робы, показывая на предплечье давнюю татуировку с инвентарным номером, и Траун мысленно выругался.
― Лейтенант, найдите её родителей или кого-нибудь, кто хоть что-то знает о девочке!
― Рена сирота, сэр, ― мужской голос позади него заставил гранд-адмирала обернуться. Освобожденный из плена имперский медик как раз накладывал бакта-пластыри на одного из рабов и услышал его приказ. ― Но… ― врач на мгновение запнулся, зачарованный светом красных глаз, ― она умеет… вселять надежду…
― Вселять надежду, ― как точно выразился этот мужчина. ― Имя она вам сама сказала?
Доктор, чуть улыбнувшись, отрицательно покачал головой.
― Здесь была одна женщина, мандалорка. На их языке “рена” означает свет. Девочка ― очень светлый ребенок.
«И что с ней делать? А точнее, с её способностями? Ведь в стандартном приюте такая долго не протянет ― вряд ли она сможет за себя постоять, когда дети захотят надругаться над ней».
Кто-то дернул его за рукав ― Рена. И снова этот взгляд, и тёплые детские пальцы, доверчиво утопающие в его ладони.
― Я заберу тебя...
***
Ей больше шли темные тона, но Рена упрямо носила только все оттенки синего. И рисовала на купленных им холстах море, которое видела только на картинках. А по вечерам расспрашивала Трауна о далеких мирах и их обитателях. Эта девочка всё так же оставалась странной и непонятной для него, но чисс, удивляясь сам себе, привык к своеобразному релаксанту и… прятать девочку от инспекторов Империи.
Дарт Вейдер стал единственным, кто знал о Рене помимо персонала его флагмана. Но он молчал. Только после возвращения Трауна из Внешнего Кольца неожиданно пригласил его на Вьюн. Вместе с ребенком.
Они стояли на пустынном пляже, наблюдая как Рена осторожно, словно не веря, пробует прикоснуться к набегающей волне. И впервые, за два года жизни у гранд-адмирала, по-детски непосредственно смеется, подставляя бледное лицо навстречу холодному солнцу.
Трудной задачей стала бывшая рабыня и для главкома. Она была чувствительна к Силе, но не так, как он привык это понимать. Рена отдавала не прося ничего взамен, утешала жаждущих сострадания, дружила со многими офицерами и простыми пилотами с «Химеры», и не отходила от Трауна ни на шаг.
Он хорошо помнил тот день, когда впервые увидел её в личных апартаментах чисса. Вейдер успешно скрывал свое удивление, всматриваясь в непривычно дерганного гранд-адмирала, после инспекции решив нанести тому частный визит. Без предупреждения.
Первое, что бросилось ему в глаза – картины. Написанные акварелью, нарисованные карандашом и даже вышитые цветными нитками. Ними была завешена вся гостиная, и он не мог не поинтересоваться, откуда столько, впервые в жизни увидев, как бледнеют чиссы.
Траун взял себя в руки и рассказал, как однажды судьба свела его с маленькой Реной, которая так зацепила адмирала, что он, наплевав на устав, решил оставить ребёнка на флагмане.
Вейдер не рубил с плеча и потребовал показать ему девочку. Зря… Рена прикоснулась к ситху на одно мгновение, но ему показалось, что она держала его за руку всегда. Как Падме… Боль от потери, съедавшая его все эти годы, ушла, оставив после себя лишь горькое послевкусие и тлеющие ментальные щиты. И тогда он впервые сравнил Рену с ангелами с лун Иего. Ведь эти сказочные существа могли подарить надежду...
***
Надрывный крик ребенка перепугал Трауна. Вскочив с постели, он побежал в её комнату, не обращая внимания на собственное гулко бьющееся сердце. И выдохнул, увидев её на кроватке, прижимающую подушку к зареванному лицу.
― Рена…
― Твой друг… Лорд Вейдер… ― сквозь слезы прошептала девочка, протягивая к чиссу тонкие бледные пальцы.
― Что?.. ― он обхватил её руки своими, согревая заледенелые ладони и привычно успокаиваясь от её прикосновений.
― Он мертв.
В горле мгновенно пересохло и он судорожно сглотнул, плотнее сжав губы чтобы не закричать. Рена никогда не ошибалась в подобных вещах. Она всегда переживала смерть тех, кому дарила избавление, как свою.
― Как это произошло? ― Траун никогда прежде не расспрашивал девочку, но не сейчас… Дарт Вейдер был его единственным другом, и он не мог не спросить…
― Его последним чувством была радость. Страх ушел вместе с его учителем. А Вейдер не противился смерти. ― Как давно ты поняла, что это произойдет?
В глазах Рены отразилась печаль, но немного помолчав, она всё же ответила:
― За несколько минут…
***
― Зачитайте, ― ровным голосом распорядился гранд-адмирал. Но плохое предчувствие уже заползло в душу, отвлекая от панорамы космического сражения.
― Идет расшифровка, сэр, ― Пеллаэон нетерпеливо постукивал пальцами по консоли, пока строчки медленно вползали на экран. ― На гору напали. Две самостоятельные группы местных и несколько человек повстанцев… ― он даже замолчал, потому что не мог поверить в окончание фразы. ― И группа ногри…
Ему не довелось дочитать доклад до конца.
― Ты предал господина нашего Дарта Вейдера, ― промяукал замогильный голос над его ухом, ― и всех ногри. Нас предали. Мы отомстили.
Едва слышный шорох, и Рукх исчез. Капитан увидел, как от обзорного окна куда-то в сторону Трауна с нечеловеческой скоростью прыгнула его воспитанница. И через секунду раздался противный хруст переломанных костей. Пеллаэон протянул руку к приборной доске. Он дважды промахнулся, прежде чем сумел попасть по кнопке общей тревоги.
Когда все отсеки звездного разрушителя заполнили пронзительные вопли сирен, капитан наконец повернул голову, боясь увидеть…
Траун по-прежнему сидел в кресле; лицо гранд-адмирала выражало крайнее удивление. А на его коленях, спиной к капитану, полулежала Рена, по светло-голубому платью которой расплывалось темно-красное, почти черное пятно. В центр него был воткнут нож Рукха.
Прибежавшие медики пытались реанимировать девушку, а оцепенелый гранд-адмирал сжимал её холодеющую руку и надеялся на чудо.
На темном мониторе прямая линия чуть подернулась и вскоре пошла неровностями. А Траун наконец вернулся к бою. Он должен был выиграть его, чтобы жертва Рены не стала напрасной.
***
― Не больше четырех стандартных суток. Мне жаль…
Он не хотел слышать этих слов. Только не так… Его Рена уходит и никто, даже самая современная медицина не может ей помочь. Отравленный кинжал – чтобы наверняка, не оставляя шансов на жизнь.
И она знала. Знала, что Траун умрет, но предпочла промолчать и подставить свою спину, вместо того, чтобы просто предупредить. Почему?
― Мне можно её увидеть?
― Да, но ненадолго.
Доктор посторонился, пропуская чисса в ослепительно белую палату. Светлая на светлом, Рена лежала на белоснежных простынях, почти сливаясь с ними, но глаза её были открыты. Она как будто только что проснулась и ждала его.
― Зачем ты это сделала? Неужели нельзя было как-то по-другому? ― слова сорвались с губ сами собой. И он разозлился на собственную несдержанность, ведь не хотел тревожить её.
― Планета тысячи лун… Лорд Вейдер говорил о ней… ― свистящий шепот Рены пробрал Трауна до костей. ― Я хочу увидеть… море на Иего…
Чисс чуть не взвыл, прислушиваясь к её словам. Даже умирая, она думает о воде. Но не выполнить последнее желание не посмел.
Рена не дожила до выхода из гиперпространства совсем немного. Когда «Химера» появилась вблизи планеты, её рука, которую Траун не отпускал последние пять часов, уже совсем заледенела.
Жители прибрежной деревушки помогли ему смастерить небольшой плот и даже принесли несколько охапок причудливых синих цветов, растущих на окрестных скалах. И Траун своими руками разложил их вокруг воспитанницы.
Фиолетовое солнце опускалось в закат, окрашивая воду в насыщенный темный цвет, такой же, как глаза маленькой рабыни, когда он впервые увидел её.
Уносимый волнами плот вырывал сердце из груди, ему мучительно хотелось уплыть вместе с ней, но... Империя ждала, и он должен вернуться.
― Вам повезло. Далеко не каждый встретит их в плоти... ― один из аборигенов подошел ближе, всматриваясь в бушующую синеву.
― Кого? ― погруженный в свои мысли, Траун едва расслышал говорящего.
― Ангелов... Ангелов с лун Иего, которые умирают вместо тех, кого отчаянно любят...
