Глава 2— Альбус, прошу...
Профессор Слизнорт трясся, как осиновый лист. Ему еще никогда не было так страшно. Старик с ужасом смотрел директору прямо в глаза. Но в очках-половинках отражался лишь каминный огонь.
— Тебе нечего боятся, Гораций, — Дамблдор задумчиво пригладил бороду. — Никто не станет винить тебя.
— А что, если… — Слизнорт не прекращал дрожать, прижимая палочку к груди.
— Только тебе известно, что он на самом деле сделал, — коротко отчеканил директор, и Гораций запнулся.
Палочка перестала прыгать в его трясущихся руках: выпала и покатилась по полу. Профессор задержал дыхание. В глазах застыл самый настоящий ужас.
— Неужели, ты думаешь?.. — но договорить Слизнорт не смог.
— К сожалению, я знаю, — волшебник повернулся и взглянул на старого друга. Тот хватался за сердце.
— Альбус, пожалуйста... Не заставляй меня... — прошептал Гораций.
— Не смею заставлять, дорогой друг! — Дамблдор суетливо склонился и подобрал с пола «убежавшую» палочку профессора. — Прошу лишь быть благоразумным.
— Я не могу, — выдохнул Слизнорт, уставившись на собственную палочку в руках директора. — Не могу.
— В твоих знаниях кроется сила, способная победить его, — Альбус заискивающе взглянул на Горация. Тот от ужаса забыл, как дышать. — Сделай это. Ради всех, кто погиб от его рук.
Профессор потупил взгляд, пытаясь собрать мысли воедино, но все же промолчал.
Директор положил руку на плечо друга.
— Ради Лили, Гораций.
Слизнорт охнул.
— Ведь из-за нее ты здесь, верно? — Дамблдор склонил голову.
— Бедная девочка, — перепугано прошептал Гораций.
Он уставился в пустоту за плечом директора. И вдруг заговорил спокойным, грустным голосом:
– Да, я видел Лили позавчера. Старший брат Регулуса опекает ее.
В глазах старика заблестели слезы.
— Бледная, исхудавшая, безучастный взгляд... Страшно представить, что она пережила...
Когда же взгляд профессора вернулся к Дамблдору, то снова был полон ужаса.
— Я не смогу, Альбус!..
Директор молча протянул другу его волшебную палочку. Гораций отшатнулся от нее, как от ядовитой змеи.
— Ради Лили, — повторил Дамблдор.
Слизнорт судорожно вздохнул, несколько раз перевел взгляд с палочки на Альбуса, и обратно. В конце концов он схватил ее оцепеневшими пальцами.
— Ради Лили, — почти беззвучно выдохнул профессор и закрыл глаза.
Дрожащая рука поднесла палочку к виску.
***
Ему удалось вырваться вперед. Всего на пару минут.
Драгоценных пару минут.
Холодные волны намочили полы обгоревшей мантии. Дамблдор все еще сипло дышал в попытках выдохнуть весь тот дым, что заполнил его легкие.
Дом Беллатрисы догорал где-то далеко отсюда. А здесь лишь северное море сурово обрушивалось на берег, крушило каменистые склоны, подмывало вход в пещеру.
Пещера. Та самая пещера.
Седые волосы неистово трепал суровый ветер, а рука старого волшебника мертвой хваткой сжимала зуб Василиска.
Он пришелся очень кстати, когда Альбус завладел чашей. Как неосторожно хранила верная приспешница Темного Лорда крестраж! Ее, наверное, уже нет в живых.
Но не было времени размышлять об этом. Раненную королем змей ногу больше часа пронизывали жгучие судороги.
Теперь важно не терять ни секунды.
Все, как говорил Регулус. Шаг за шагом.
Кровавая плата за вход. Пещерное озеро с островом. Чаша, заполненная зельем.
Дамблдор в мыслях благодарил Кикимера. Теперь он знал, как действовать. Чего ждать. Что именно сделает с ним этот напиток.
И ему предстояло забыть это, чтобы заставить себя выпить все, до последней капли.
Первый же глоток обжег горло. В голову, одна за другой, полезли самые ужасные мысли. Подобных кошмаров он не испытывал раньше.
Но продолжал пить. Сквозь намертво сцепленные зубы. Потому что так нужно.
С пятым глотком Альбус свалился с ног. С седьмым стал молить холодные валуны о пощаде. С десятым — о смерти. Совсем скоро волшебник сбился со счета. Цепенеющие руки с трудом доносили отраву до губ.
Когда же на дне показался медальон Слизерина, Дамблдору хотелось лишь одного.
Воды...
Рука потянулась к палочке.
Что-то хлестко ударило в грудь — старый волшебник отлетел в сторону, ударившись спиной об огромный камень. Сквозь туман перед глазами он увидел крошечный огонек, что взмыл под свод пещеры.
— Эту жажду не утолить заклятием, Альбус.
Голос эхом отразился от стен.
У него больше нет пары минут.
— Разве глупый домовой эльф не поведал тебе этого? — Волдеморт неспешно шагал по острову. — Вынужден признать — это было неожиданно. Регулус оказался смышленым мальчишкой. Я явно недооценил его.
Дамблдор попытался встать, но его снова крепко приложило о большой валун. Тихий стон отразился от стен пещеры.
— Не стоит надеяться, Альбус, — хмыкнул Том, поглаживая тонкими пальцами палочку. — Зелье рано или поздно убьет тебя.
— Думаю... это сделает не оно... — прохрипел старый волшебник, поднимаясь на ноги.
Волдеморт рассмеялся.
— Великий Дамблдор! — он вскинул подбородок. — Думал, что сможет одолеть меня!
Его смех эхом разносился по пещере.
Альбус пошатнулся, обхватил одной рукой мокрый валун. Черная фигура перед ним поплыла в тумане.
— Ты жалок, Альбус! — довольно прошипел Волдеморт. — Куда же подевалось твое величие?
Старый волшебник лишь напряженно сопел в ответ. В одной руке он все еще крепко сжимал клык Василиска, прикрытый складками мантии.
— Бедный Регулус! Он доверил своему профессору тайну, — черная тень ступила в сторону. — И поплатился за это. А профессор не оправдал его надежд.
Альбус рухнул на чашу, из которой ему пришлось выпить весь яд. На ее дне лежал медальон Слизерина.
— Смирись, — безразлично фыркнул Волдеморт, ступив ближе. — Я буду жить. Вечно! А ты!..
Дамблдор поднял глаза и увидел перед собой конец волшебной палочки. Косо ухмыльнулся и из последних сил поднял руку, что сжимала клык.
Темный Лорд не успел.
— Авада кедавра!
Заклинание утонуло в яростном крике.
Яд Василиска проник в медальон прежде, чем волшебника отбросило от чаши.
Пещерное озеро содрогнулось, когда тяжелое тело рухнуло в него. Обгоревшая мантия парусом легла на воду, но уже через секунду десятки рук ухватились за ее края и потащили добычу на дно.
Новый крик отразился от пещерного свода. Том Реддл стоял на коленях перед чашей. В ней, на самом дне, лежал медальон со сквозной дырой, а рядом — клык Василиска.
Темный Лорд потерял еще одну часть своей души.
***
Хогвартс не спал этой ночью. Картины на стенах беспокойно перешептывались, привидения прятались в самых темных углах, ученики все никак не расходились по комнатам, сплетничая в общих гостиных. Напряжение застыло в воздухе. Словно вот-вот должно произойти что-то ужасное. Или уже произошло.
Даже кошка Филча этим вечером предпочла прогулкам по замку холодный подоконник в одном из коридоров. Она внимательно всматривалась в тени за окном, кончик ее хвоста подрагивал время от времени. Сам Филч бродил взад-вперед перед главным входом, задумчиво сцепив руки за спиной.
Преподаватели по одному сходились в учительскую. Ни к кому не шел сон в эту ночь. Всех терзало неясное предчувствие, но ни одна душа не осмеливалась сказать это вслух. Так что прежде, чем в учительскую влетела профессор МакГонагалл, здесь, в полной тишине, лишь мирно потрескивали дрова в камине.
— Миневра!.. — воскликнула мадам Трюк, вскакивая с кресла.
Кто-то вздрогнул, кто-то охнул. Профессор Флитвик выронил из рук книгу и сам едва не свалился с коротенькой лестницы, стоявшей у книжного шкафа.
МакГонагалл прикрыла за собой дверь. Она была одета в ежедневную мантию, а не халат. Словно всю ночь ждала чего-то.
В руках волшебница сжимала письмо. Взгляд бегал от одного лица к другому.
Взгляд, полный растерянности. И печали.
— Что-то случилось? — от окна отстранилась Лили Поттер. Ее покрасневшие от усталости глаза с тревогой взглянули на конверт.
Лили вернулась в Хогвартс по просьбе Дамблдора и настоянию профессора Слизнорта. Последний хотел, чтобы пост профессора зельеварения занимала его самая лучшая ученица.
Даже Сириус посчитал, что здесь Лили будет лучше во всех смыслах.
Но ей не было лучше. Ни здесь, ни до этого.
Два месяца она была безразлична ко всему, что творилось вокруг. Не покидала комнаты, куда привез ее Сириус. Сидела у окна и рисовала палочкой картины из дыма. Днями и ночами. Блэк пригласил в дом Ремуса на пару недель, в надежде, что вместе они смогут отвлечь Лили от грустных мыслей. Оба друга условились не оставлять ее один на один с палочкой, что, возможно, спасло ее от сумасшествия.
Дамблдор всегда знал, когда нужно появляться. Лили к моменту его визита уже перестала походить на живое привидение, но предложение вернуться в Хогвартс в качестве преподавателя приняла с большим трудом. Однако сдалась под напором профессора Слизнорта.
Все говорили, что преподавание поможет ей отвлечься. Блэк и Люпин обещали присылать Лили сов каждую неделю и взяли с нее обещание не волноваться.
Хотя причины для волнения были.
— От кого письмо, профессор?
Из самого дальнего кресла поднялся Снейп. Лили всякий раз вздрагивала, когда слышала его голос. Память издевательски проигрывала в сознании те самые, отчаянные, проклятые: «Прости меня, Лили».
«Прости меня».
Она никак не могла привыкнуть. Никак не могла забыть. Простить?
Никакого прощения.
Хотя все их общение сводилось к банальному «доброе утро», брошенному мимоходом, они никак не могли не пересекаться в школьных коридорах. Но никогда, НИКОГДА она не смотрела на него.
Даже случайно.
Это замечали студенты, которые прямиком на занятиях обсуждали, что же не поделили в прошлом два преподавателя. Снейп всякий раз порывался наказать особо говорливых штрафными очками, но благоразумно сдерживался, чтобы не подливать масла в огонь.
Сейчас она даже не повернула голову, когда мимо проплыла черная тень.
Профессор МакГонагалл поджала тонкие губы и вручила Северусу письмо.
— От профессора Дамблдора, — дрогнувшим голосом ответила она.
Преподаватели моментально столпились около волшебницы. Ее испуганный вид и дрожащие руки недвусмысленно намекали на содержание послания.
— Кто принес письмо, Миневра? — спросила мадам Стебль, взяв ее за руку.
МакГонагалл снова окинула всех взглядом.
— Фоукс, Помона. Его принес Фоукс, — обреченно ответила волшебница, и мадам Стебль тут же выпустила ледяную ладонь.
— Значит, в подлинности письма нет никаких сомнений, — Снейп повертел бумагу в руках, рассматривая со всех сторон.
Лица преподавателей разом наполнились ужасом.
— Что это значит? — Лили подошла ближе. Она не понимала происходящего, но побледнела от волнения.
— Боюсь, Хогвартс остался без директора, милая, — тихо произнесла МакГонагалл.
Девушка судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Голова пошла кругом, ком подступил к горлу.
В учительской повисла тишина. Ее нарушило лишь падение крохотной лестницы, что стояла у шкафа с книгами.
— Что нам делать, профессор? — Флитвик спешил к МакГонагалл, поправляя на носу очки.
— Сообщить ученикам. Они должны знать, — вздохнула волшебница.
Учителя в ответ часто закивали, поднялся негромкий гул, и учительская пришла в движение.
Одна Лили стояла на своем месте, как вкопанная. Мир вокруг вертелся каруселью, и ей стоило невероятных усилий оставаться стоять на ногах. Девушка втягивала воздух через приоткрытый рот, но этого было мало. Ком в горле душил ее.
— Что с тобой?
Снова этот голос. Снова память упрямо тянет ее обратно, в Годрикову впадину. Лили прижала пальцы к вискам. От этого только хуже.
— Ради всего святого, Северус, не нужно! .. — с отчаяньем и злобой прошипела она, шагнув в сторону, чтобы он не смог притронутся к ней.
Ноги не удержали Лили. Она рухнула на пол под громкие вскрики остальных преподавателей. Кто-то тут же вызвался привести мадам Помфри.
К ее приходу старшие волшебницы усадили девушку в кресло.
— Истощение, скорей моральное, — заключила медсестра по приходу. — Следует избегать нервных потрясений. В ее-то положении!
— Мы все потрясены, Поппи, — тихо сказала МакГонагалл, склонившись над креслом. — Феникс принес весть о смерти Альбуса. Это моя вина, мне нужно было войти в положение Лили, она ведь еще не оправилась после...
— Я имела в виду совсем другое положение, — мадам Помфри поправила подушку под шеей Лили и многозначительно уставилась на профессора МакГонагалл.
Волшебница долго пыталась разобрать, что же значит этот взгляд. И когда поняла — нервно улыбнулась самым краем губ. Всего на секунду.
— Мерлин-Мерлин, мы живем совсем не в то время, чтобы заводить детей... — пробурчала профессор Стебль, наблюдая за их беседой.
